Задолго до того, как я поняла, почему «экстремальная я» стала проблемой для Virgin Megastores, меня заботило совсем другое. Меня пнули под зад и вышвырнули из компании. Теперь у меня не было работы, и моя заявка на гражданство США, которая спонсировалась работодателем, была отозвана. Это значило, что если я в течение трех месяцев не смогу найти нанимателя, который бы проспонсировал мне рабочую визу, я полечу назад в Новую Зеландию. Это был сценарий, о котором я даже подумать не могла. Самый большой провал моей молодости: всего девяносто дней отделяли меня от потери моей американской мечты.

Как экстремал восстанавливается после такого удара? Я не знала, что делать. Я даже не набралась смелости, чтобы сказать семье и родителям о том, что случилось. Я чувствовала, что «всех подвела», и не хотела этого признавать. Я прокручивала в голове разговор с ними, пытаясь подобрать причину, объясняющую, почему дело не во мне. Но никакой волны сокращений в музыкальной индустрии не происходило. Единственным человеком, который потерял работу, была я сама. Поэтому… я им не сказала.

Но я никак не могла избежать разговора с Лиамом. Он заслуживал узнать об этом до того, как сядет на самолет в Лос-Анджелес и, возможно, совершит самую большую ошибку в своей жизни. Лиаму нужно было знать, что высоко парящая бизнесвумен, в которую он влюбился, самозванка.

Я рассказала ему все по телефону. Словно рыцарь в сияющих доспехах (кем он и был на самом деле), он ни в чем меня не упрекнул. Каким-то образом даже на расстоянии в половину земного шара он излучал спокойствие и уверенность, заверяя, что приедет ко мне, как и планировалось. Это помогло мне убедить себя, что все будет хорошо.

Но я не могла отделаться от чувства абсолютного и полного унижения. Я постоянно вспоминала, как паковала вещи и выходила из здания. Было ощущение, что все таращились на меня и шептали:

«Ее только что уволили».

«Черт возьми, что она натворила?»

«Все к этому шло».

«В любом случае она была ходячей катастрофой».

ПРЕВРАЩЕНИЕ ИЗ БОЛЬШОЙ САМОУВЕРЕННОЙ ДЕВОЧКИ, КОТОРОЙ МОРЕ ПО КОЛЕНО, В ГЕРОИНЮ КОРПОРАТИВНЫХ СПЛЕТЕН ШОКИРОВАЛО МЕНЯ.

Униженная и рыдающая, я провела бо́льшую часть того первого дня с близкими друзьями. Через пару дней мне позвонили из команды Virgin и предложили с ними пообедать, что было очень мило с их стороны. К моменту нашей встречи я достигла наивысшей степени ярости. Мое эго очень сильно пострадало, и я отчаянно пыталась оправдать свои поступки перед самой собой и бывшими сослуживцами. Мы сплетничали и поливали дерьмом компанию. Я собиралась играть в большую игру, угрожая найти адвоката и прийти за их задницами, потому что не было ни одной достойной причины, чтобы меня уволить. Да, звучит неплохо, но если быть до конца честной, то адвокат, друг из Air NZ, просто сжалился надо мной и помог получить оплату за две недели – на этом все.

 

Правда ранит

Я все еще была унижена, зла и не могла поделиться своим горем с родителями. Но, по крайней мере, Лиам приехал. Знаю, прозвучит сопливо, но когда я увидела, как он идет через ворота в аэропорту, я почувствовала, что он – моя вторая половинка. Мы погрузились в мой маленький черный Бимер – как долго он еще будет моим? – и поехали на неделю в горы. Полнейшее удовлетворение от того, что Лиам был в городе, помогло мне на какое-то время перестать думать о моей неудаче. Мы гуляли, много смеялись и начали думать о будущем. Через несколько дней я нашла в себе мужество, пошла в интернет-кафе и написала имейл своему брату, сестрам и родителям. Я переписывала его несколько раз. В первой версии письма во всем была виновата компания: везде бардак, и они еще пожалеют о своей ошибке. Но в итоге я смогла рассказать своим родным все начистоту. Рассказать, что я так сильно подставилась, хотя это было по-настоящему тяжело. Оглядываясь назад, я понимаю, что они хотели помочь и поддержать меня. Я представляла, что они чувствовали, когда правда вышла наружу: маленькая сестренка с головокружительной карьерой напортачила и превратилась в полного лузера. Сказывается синдром самого младшего ребенка.

С эмоциональной стороны этот имейл стал точкой А. Как только я написала правду семье, я нашла в себе мужество рассказать и друзьям, от которых в свой адрес слышала только «восхитительно» и «браво». И я это сделала – сказала правду. Это было очень-очень тяжело. В том возрасте мы с друзьями постоянно соревновались. Кто-то из них становился партнером в юридических фирмах. Другие получали MBA. Почти все взбирались по карьерной лестнице без косяков и падений, но в глубине души я считала свою карьеру одной из лучших. Но сейчас, когда я так резко упала с пьедестала, я почувствовала себя мошенницей и воображала, как все надо мной смеются: «Ха! Она сама напросилась!»

Но насколько иначе я себя почувствовала, когда призналась друзьям в том, что произошло на самом деле! Я на самом деле почувствовала все, что пыталась скрыть под своим отношением к ситуации. Как только я испытала этот наплыв болезненных эмоций, пережила падение и скорбь, боль превратилась в злость, а злость – в стальную уверенность. «К черту! – думала я. – Я не лузер, и я собираюсь доказать людям, которые меня уволили, моей семье и друзьям, которые, возможно, смеются надо мной, что я еще поднимусь. Я им всем покажу!»

МОЕ ПОРАЖЕНИЕ ПРЕВРАТИЛОСЬ В ТОПЛИВО. МОЙ ДРАЙВ, КОТОРЫЙ КАЗАЛСЯ ПОГАШЕННЫМ, НАЧАЛ ПОЛЫХАТЬ НА ПОЛНУЮ.

Конечно, я была зла к тому моменту, когда все начинала. Я была полна обиды и готова вывалить ее на каждого, кто соглашался меня выслушать. Но такая злость, которая не признает неудач и не заполняет пустоту, ничтожна и питает только споры. Мне нужно было заполнить утрату, поверить, что я провалилась, и позволить боли стать настолько глубокой, чтобы я начала спрашивать себя: а суждено ли мне когда-нибудь преуспеть? Возможно, правда в том, что я неудачница. Мне нужно было прочувствовать, как моя большая мечта от меня ускользает, выстрадать эту боль и затем копнуть глубже и сказать: «Не может такого быть, черт возьми! То, что произошло, хреново, но это не повод отказываться от своей экстремальной мечты, и я не остановлюсь, пока не докажу это!»

БОЛЬ ОТ ПАДЕНИЯ СТАНОВИТСЯ ЛИЧНЫМ ТРЕНЕРОМ, ПОДТАЛКИВАЕТ ВАС СДЕЛАТЬ ВСЕ ЛУЧШЕ, ДОКАЗАТЬ, НА ЧТО ВЫ СПОСОБНЫ.

Это и есть – тренировка через боль.

Весь смысл происходящего дошел до меня, когда я прочитала исследование Кристофера Майерса, Брэдли Р. Стаатса и Францеска Джино под названием «Неоднозначность ответственности». Большинство проигрышей неоднозначны. Конечно, увольнение было проигрышем, но было ли это моей виной? Или чьей-то еще? Просто невезением? При каждой неудаче мы сталкиваемся с выбором: скинуть на кого-нибудь ответственность или принять хотя бы часть на себя. В исследовании утверждается, что этот выбор определяет, будет прок от тренировки или нет.

Их эксперимент состоял из двух частей. В первой они попросили участников изучить предстоящую гонку и одобрить участвующую машину. Но в материалах отсутствовала очень важная информация: только воспользовавшись внешней ссылкой на исследования, они бы обнаружили, что у машины, участвующей в гонке, на 99,99 % есть вероятность повреждения прокладки. Во второй части исследования та же группа получила похожий тест, но в этот раз их попросили определить возможного террориста. И снова необходимая дополнительная информация отсутствовала. На этот раз она была доступна только по имейл.

Теперь наступает самая крутая часть. Участники, которые взяли на себя ответственность за провал в предотвращении автомобильной аварии в первой части (я должен был рассмотреть всю доступную информацию), с большей вероятностью определили вымышленного террориста во втором задании. Те же, кто переложил вину за свою неудачу на сторонний ресурс (отсутствовал ключевой компонент), были менее успешны. Принятие ответственности за свои неудачи превращает боль в ценного тренера. И это всегда приводит к лучшему результату.

 

Вы этого достойны?

Многим экстремалам, с которыми я встречалась, приходится жить с их собственной версией этого выбора. Я помню, как безумно хотела подружиться со Сейдж Стил, моей любимой ведущей на ESPN. Мы встретились на конференции, где она сразила всех своей харизмой и обаянием. Мы разболтались, и я обнаружила, что она не была просто знаменитостью из спортивной индустрии. Она была одной из самых уверенных экстремалок, с которыми я когда-либо встречалась. Не зря ее фамилия Стил. Сейдж прошла через огонь и воду, чтобы стать собой. Она до сих пор удивляется: «Как я, застенчивый, неловкий, костлявый сорванец, девочка с огромной прической и коричневой кожей, стала уверенной в себе женщиной, которой платят, чтобы она говорила по телевизору о спорте в компании кучи парней?»

Сейдж довольно рано выбрала, чем хочет заниматься. К 12 годам она знала, что обожает спорт. До олимпийской чемпионки она не дотягивала, поэтому решила, что будет говорить о спорте. Она заставляла своего отца сутками говорить с ней и к концу старшей школы с родительской поддержкой поступила в университет Индианы, в котором изучала спортивные коммуникации с акцентом на трансляции.

Все вроде бы шло как по маслу, но не обошлось и без неудач. Сейдж была прилежной студенткой, но тесты ей никак не давались. Три семестра подряд ее средний бал был 2,0. В результате колледж дал ей испытательный срок. Декан вызвал ее в свой офис. Он назвал ее «позором вуза» и сказал, что если она не повысит средний балл до 3,0 в следующем семестре, то будет отчислена.

«Я была унижена и опустошена. Я хотела забраться под стол. Декан очень меня задел и разозлил – но возможно, это было то, что нужно». Она не боролась с деканом и не отрицала, что его слова задели ее. Она позволила боли пройти через нее, согласилась, что ее результаты были слабыми. Но она не разрешила себе думать, что плохие результаты показывают, что она ни на что не способна. «Когда он назвал меня позорищем, я знала, что это не определяет мое будущее. Мне было плохо, я усвоила урок, но всегда думала: «Не зацикливайся на неудачах. Иди за тем, чего хочешь». И я спросила себя: что я могу сделать?»

Сейдж работала настолько усердно, насколько могла. «И я наскребла. Я с трудом заработала свою степень, но она у меня была. Это кусок бумаги, которым я горжусь».

Услышав историю Сейдж, я вспомнила недавний разговор с подругой о том, как она реагирует на неудачи. Она рассказывала: «Всегда, когда что-то шло не так, мой папа говорил:

«У ТЕБЯ ЕСТЬ 24 ЧАСА, ЧТОБЫ СЕБЯ ПОЖАЛЕТЬ. ПОТОМ НАСТУПАЕТ ВРЕМЯ СПРОСИТЬ: ЧТО ТЫ С ЭТИМ СДЕЛАЕШЬ?»

Примите свое падение, прочувствуйте унижение и потерю. Но затем позвольте боли указать вам лучшее направление и следуйте ему.

После учебы Сейдж заняла начальную позицию в должности редактора новостей. Ее страсть к спорту и должность были бесконечно далеки друг от друга, но зато она была внутри тусовки. И когда один из репортеров заболел, вызвалась его заменить. «Я была в раю, – рассказывала она. – Я прыгнула выше головы и поняла, что могу лучше, если буду работать усерднее. Но я также поняла, что это устраивало не всех. Один мой коллега считал, что спорт – не место для женщин, а уж тем более «цветных». И мой босс не был заинтересован в моем продвижении. Когда я впервые спросила его о повышении, он сказал мне прямо в лицо: «Ты этого не достойна».

Сейчас я понимаю, что была молодой и зеленой, впереди у меня был еще долгий путь, но я не думала, что заслуживаю такого. Босс должен поддерживать свою команду! К тому времени я сидела на мели, без копейки в кармане, но все-таки приняла тяжелое решение уволиться, так как не могла принять его слов. Я ушла, чтобы найти место, где оценят мой потенциал».

Унизительная критика босса и увольнение не стали для Сейдж доказательством, что ее экстремальная мечта – ошибка. И что сама она – ошибка, у которой ничего не выйдет. Вместо этого она решила смотреть на произошедшее как на шанс доказать боссу и другим людям, что они ошибались насчет экстремальной Сейдж.

 

На миссии

Принятие провала, унижения и критики – реально стремный этап, который похож на битье головой об стену. Остановка в пути приятна. Но двигаться дальше – лучший способ остановиться. После недели, проведенной с Лиамом в горах, из Сары-грустной-и-злой я превратилась в Сару-на-чертовой-миссии. Меня не выкинут из страны ни за что! И я начала операцию «Остаться в Америке». Поиск работы стал моей новой работой. Каждый день я просматривала вакансии на Monster.com. Я назначала встречи на завтрак, ланч и обед со всеми своими старыми бизнес-контактами. Я посчитала бюджет и выяснила, сколько еще я могу опустошать свои кредитки, чтобы мы с Лиамом смогли выжить. Кстати, Лиам тоже не мог легально жить в США. В нашем квесте «удержаться на плаву» важно было каждое пенни. Поэтому Лиам тоже закатал рукава и начал мыть машины в гараже нашего здания, чтобы мы могли позволить себе утренний кофе.

Я смеюсь, оглядываясь назад и вспоминая все те вещи, о которых мы беспокоились. Я ни за что не хотела продавать мой маленький Бимер. Этот BMW был последним материальным доказательством моего успеха. Мысль о том, что его придется продать и ездить на интервью в каком-то задрипанном старом использованном автомобиле, давала еще больше топлива «экстремальному» танку.

За одним из ланчей я встретилась с моим дорогим другом Робом Римли из New Line Cinema. С ним мы сотрудничали во времена маркетинговой кампании Virgin Shaglantic. Мы обсуждали мое бедственное положение, когда он вдруг сказал: «Ты должна познакомиться с моей подругой Алисой, она как раз начала работать в компании видеоигр и ищет людей в команду». Бум! Есть зацепка!

Алиса Падиа Уоллес – неистовая личность, в которой энергии больше, чем в самой жизни. Меня буквально примагнитило к ней и ее новой компании, которую французское издательство видеоигр назвало Infogrames Entertainment. Я практически ничего не знала о видеоиграх, но Алиса уверяла меня, что это не имеет значения. Она искала философа больших брендов, того, кто смог бы вывести компанию на следующий уровень. Это определенно была я. И на тот момент мне было абсолютно не важно, чем занимается компания, если она может предложить мне хорошую зарплату и оплатить рабочую визу. Тем более что слова Алисы были довольно убедительны: я поверила, что это отличная возможность попробовать себя в быстрорастущем сегменте индустрии развлечений.

Через неделю или позже она позвонила мне и предложила должность вице-президента по маркетингу с зарплатой вдвое больше, чем я получала в Virgin. Серьезно! Словно это была сцена из фильма, когда главный герой просит звонящего подождать и пускается в безумную пляску. Бум, блин, бум, бум! Я отключила звук на телефоне, отдышалась и постаралась сделать спокойный голос. Я сказала Алисе, что мне будет приятно занять эту должность. В тот вечер мы с Лиамом праздновали с чувством облегчения, которого я не переживала никогда раньше.

 

От плохого к худшему

В то время игровой бизнес только набирал обороты. Компания поочередно купила три отдельных издательства видеоигр: GT Interactive, WizardWorks Software и Hasbro Interactive. Все они принадлежали бренду Atari. Нам позволили отказаться от старого имени и устроить ребрендинг. Каждый день я усердно работала, пытаясь вдохновить нашу команду по маркетингу выйти из их зоны комфорта. Параллельно с этим я активно искала новобранцев.

В своем стремлении заполучить работу и остаться в стране я упустила одну важную деталь… Я абсолютно не интересовалась видеоиграми. Я никогда в них не играла, не понимала их и, если уж совсем по-честному, у меня был стереотип о том, что видеоигры придуманы для неудачников с лишним весом и без друзей, которые не могут вести нормальный образ жизни. Я не понимала потребителя и не знала, что ему нужно. Слышите тревожный звоночек? Мой коллектив, напротив, почти весь состоял из геймеров. Им казалось, что я глупая, невежественная провинциалка. Они игнорировали почти все мои указания и были совершенно неуправляемы. Даже с необъятной поддержкой Алисы спустя год стало ясно, что я на дне.

Мне предложили новую роль, работу над переосмыслением бренда Atari. В то время как более опытный и подкованный исполнительный директор, которого мы пригласили из Hasbro, возьмет на себя обязанности руководителя по маркетингу. Будем честны – это то же самое, как если бы меня сослали в Казахстан. Хоть я пыталась почувствовать себя заряженной возможностью вести проект, который был практически полностью в моих руках, я знала, что остаюсь в стороне. Моя карьера катилась все ниже, на деление «кошмар».

Дела у Atari шли так себе. Мы купили слишком много компаний. Они стали балластом, который нужно было скинуть, чтобы взлететь. И я понимала, что тоже балласт. Наученная горьким опытом Virgin, я собрала свои вещи, сняла со стен фото и перекинула все важные файлы за шесть месяцев до того, как ружье выстрелило.

В наше время люди часто говорят о неудачах. Я через день вижу посты в Сети, где какой-нибудь бизнес-лидер рассказывает свою историю. Очень часто все это кажется пустяком, как будто это какой-то умеренно полезный опыт, который надо зачеркнуть в списке дел. Словно посетить страну третьего мира и смотреть на тяжелую жизнь людей из окон со звукоизоляцией и из такси с кондиционером. Когда я говорю о неудаче, я говорю об экстремальной неудаче. А это чертовски больно.

Для меня все было знакомо: глубокое унижение и стыд от того, что я потеряла работу. Это был очень темный период, он заставил меня сомневаться в самой сути подхода «экстремальный ты». В моей голове крутились достаточно угрюмые вопросы:

Может, мне суждено скатываться, пока я не найду место, где смогу быть как все?

Смогу ли я вернуть момент своей славы?

Может, настало время свернуться калачиком и принять, что великое мне не предопределено?

Возможно, я все делала неправильно?

Я всегда верила, что могу быть чемпионом, и была чертовски хороша, когда шла по этой дороге. Но сейчас казалось, что я потеряла дорогу, и возможно, это навсегда.

 

Самое ужасное – это страх, а не падение

Падение жжет тебя адским пламенем, но хуже всего не боль, а страх. Страх может сломать все, что строит «экстремальный ты».

Он может отключить энергию магического драйва, сломать необходимый ритм: успех, большие амбиции, большие усилия и больший успех. Он может увести концентрацию далеко от субъективных целей, которые вы можете контролировать, к объективным, которые контролируют вас (например, тезис: «Дайте мне работу – любую!»). Страх может сделать вас слишком беззащитным и неуверенным, чтобы выйти за рамки. Он пожирает уверенность, которая нужна вам, чтобы проверить себя и переступить через себя.

Это чертов ночной кошмар.

После моего увольнения из Virgin Megastores я преодолела страх настолько, чтобы достичь краткосрочных целей: новой работы и рабочей визы. Но я не поняла, что страх по-другому испортил «экстремальную меня». Пока я проходила собеседование с Atari, мне следовало проверить себя и посмотреть, подхожу ли я этой индустрии. Как оказалось, вообще нет. Но я была слишком напугана, чтобы взглянуть в экзистенциальное зеркало и принять увиденное. Даже если я поступила правильно и работа в Atari должна была стать моим забегом на короткую дистанцию, мне следовало переступить через себя. Честно взглянуть на недооцененные области, которые требуют моего внимания, и тогда бы катастрофа с Virgin Megastores не повторилась.

Вместо этого меня уволили во второй раз. Мою самоуверенность размазали по стенке. Появилась настоящая опасность, что в попытке избежать еще одного падения я уступлю, снижу планку и соглашусь на неподходящую работу. Стану слишком робкой, чтобы рискнуть идти к успеху.

Вам, наверное, интересно, почему я выстояла, не поддалась страхам?

В те тяжелые месяцы я много думала об одном из самых ценных и пугающих провалов моего детства – экзамене по фортепиано, который я сдавала в 16 лет. Моей первой тренировке через боль.

Это было в один из тех старых добрых дней, когда я представляла себя будущим Моцартом. Вдохновляла себя тем фактом, что была достаточно квалифицированна, чтобы сдать фортепианный экзамен королевских школ музыкального 7 класса. Это определенно большое достижение. Тест помогал отделить непримечательных детей, которые учатся игре на пианино, от тех, кто может изучать музыку в университете и сделать на ней карьеру. Я представляла себя великим музыкантом, и дела правда шли неплохо, пока за шесть недель до экзамена кое-что не случилось. Я занималась в школе физкультурой, принимала участие в военном лагерном курсе – и упала с высоты 12 футов, сломав плечо. Это был не просто маленький перелом – это был перелом «тебе нужна операция».

После четырех дней в больнице я вернулась домой с двумя стальными спицами в предплечье. Мне было больно и неудобно жить с такой рукой. Я не могла удобно лежать и не могла спать. Я не могла удобно сидеть и не могла смотреть телевизор. Я была абсолютно несчастна. Но я не отменила заявку на свой экзамен по фортепиано. Я была уверена, что это будет мой момент Ники Лауда. Лауда выжил в жуткой катастрофе в немецком Гранд-при, а через шесть недель вернулся на гонку итальянского Гранд-при. Я собиралась побороть боль и сделать то же самое.

Играть через 4 октавы непросто, когда у вас сломано плечо. Но каждый день я доставала свою левую руку из перевязки и ставила на пианино. И толкала, толкала, толкала себя, чтобы продолжать практиковаться и добиваться совершенства. Когда подошел день экзамена, у меня были завышенные ожидания. Как я могла не сдать, если так усердно занималась? Я зашла в гигантский концертный зал и села за рояль. Мои пальцы тряслись, подмышки вспотели. Я играла с душой, даже когда знала, что облажалась в паре мест и в тесте чтения с листа. В общем, я думала, что достаточно хорошо справилась. Три месяца я ждала, когда результаты придут по имейл. Необходимый проходной балл был 100. Когда письмо наконец-то пришло, выяснилось, что я провалилась – на два балла.

Мне хотелось сброситься с крыши.

В день, когда я получила результаты, я смогла сдержаться и не показать всем, насколько расстроена. Но в моем сердце пылал огонь. Экзамен должен был показать, что я хоть в чем-то по-настоящему талантлива! Моя неудача оказалась концом подростковой жизни. Как такое возможно, когда я работала усерднее, чем кто-либо за всю историю фортепианных экзаменов? Мне пришлось продираться через боль и страдания – через все это дерьмо!

Я держала все в себе до одного момента. Я всегда вспоминаю этот момент как в замедленной съемке. Я иду босиком на кухню. Я задеваю носком край холодильника – и это разбудило внутреннего дракона, вся моя ярость вырвалась наружу. Я швырнула сыр через всю комнату. Я ругалась и кричала, как последний сапожник. Да уж, наверное, я была убедительна! Я взбежала по лестнице в свою спальню, драматично кинулась на кровать и зарыдала в подушку.

НЕ ВАЖНО, КТО ВЫ ИЛИ НАСКОЛЬКО ВЕЛИКИ ИЛИ МАЛЫ ВАШИ ЦЕЛИ. КОГДА ОНИ УСКОЛЬЗАЮТ ОТ ВАС – ЭТО БОЛЬНО. ОЧЕНЬ БОЛЬНО.

К тому времени, когда я смогла переступить через себя, я поняла, что провалилась не из-за недостатка усилий. Не из-за травмы. Я просто недостаточно хорошо читала с листа. Я не была выдающимся музыкантом – это мои усилия были выдающимися. Так мой провал впервые стал моим личным тренером. Падение стало для меня эмоциональным кроссфитом. Эта ситуация показала мне, что если я прислушаюсь, падению будет что мне сказать. Оно мне сказало: «Знаешь что? Это кажется невозможным. Ты разочарована, смущена, твое сердце вот-вот разорвется. Но ты все еще здесь. Ты была напугана, и ты все еще борешься. Помни это».

Когда я говорила с Сейдж Стил о преодолении множества неудач на пути к карьере ее мечты, я ее спросила: «Чувствуешь ли ты теперь, что «сделала это»?» Она мне ответила: «Нет. Я много раз сомневалась в себе. Много раз, даже совсем недавно, я думала: «А получится ли у меня?» Это никуда не уходит. Но я знаю, что я умею выживать. Я знаю, что все будет хорошо, и не важно, что случится. И когда я сомневаюсь, я говорю себе: «Просто выкинь сомнение из головы и продолжай двигаться. Иди дальше и будь лучше».

Вернемся к моей неминуемой судьбе в Atari.

Я боялась пройти через боль увольнения еще раз. Я была несчастна – но это меня не убило. У меня все еще был Лиам, мой фантастический, поддерживающий меня во всем муж. Мы все еще жили в Америке. И, что более важно, несмотря на тьму в каньоне моего карьерного отчаяния, в душе я все еще верила в лучшее. Я уже была успешной.

Было время, когда «экстремальная я» жгла. И в глубине души я знала, что «экстремальная я» никуда не делась, она все еще со мной. Но сейчас я приобрела кое-что еще: преимущество всех моих недавних падений, боль и страх, которые меня не остановили. У меня была стойкость.

 

Экстремальные шаги

Преодолеть свое поражение можно, вам нужно просто пережить это, заручившись поддержкой близких. Вам нужно понять, что это вас не убьет, а значит, можно рискнуть еще раз. Профессор Мартин А. Шварц из Университета Виргинии объясняет: «Чем комфортнее мы себя ощущаем при возможности провала, тем глубже мы погружаемся в неизведанное и с большей вероятностью совершаем великие открытия. Но в бизнес-школах нет курса тренировок через боль. Вы должны прочувствовать это на себе.

ПАДЕНИЕ СТАЛО ДЛЯ МЕНЯ ВАКЦИНОЙ ОТ БУДУЩИХ СТРАХОВ.

Мои повторяющиеся увольнения оказались самыми хорошими тренировками в жизни. Я выучила, что в страшные времена могу оглянуться на кого-то другого и подумать: «Ты не знаешь, что с тобой все будет хорошо. Но я знаю».

Вот несколько техник, которые помогут вам все преодолеть.

1. Говорите правду и чувствуйте боль.

Итак, вы облажались. Что ж, важный опыт. Хотя нет, это большой вонючий провал. Возможно, вы не захотите особо распространяться об этом. Или наоборот – наплетете всем (и себе в том числе) кучу небылиц: что вина не ваша и вам вообще плевать, подумаешь.

Но если вы хотите превратить ваше падение в топливо, придется сказать правду себе и остальным, всем, кому доверяете.

КОГДА НИКТО НЕ ЗНАЕТ, ЧТО ВЫ НАЛАЖАЛИ, ЛЕГКО СПРЯТАТЬ ЭТО В ШКАФ. НО СКЕЛЕТ В ШКАФУ НЕ СТАНЕТ ДЛЯ ВАС ТОПЛИВОМ, ЧТОБЫ ПРЕОДОЛЕТЬ ХОТЬ ЧТО-ТО.

Вам нужно признать свое поражение. Вам на самом деле надо прочувствовать, поплакать какое-то время, осознавая, что вы на самом деле провалились. А потом вы захотите доказать, что можете по-другому.

Сложно ли начать переживать всю правду, боль и унижение? Один из моих любимых приемов – выплеснуть негативный опыт на бумагу. Запишите все так, как было на самом деле, достучитесь до реальных, гложущих вас эмоций.

Так ли важно записать все? Разве нельзя просто подумать обо всем и учесть на будущее? Не-а, в том-то и дело. Профессор психологии университета Калифорнии Соня Любомирски, автор книг «Как быть счастливой: новый подход к получению жизни, которую хочешь» и «Миф счастья: что должно делать вас счастливыми, но не делает и что не должно делать вас счастливыми, но делает» изучала этот феномен. Она и ее коллеги попросили людей пятнадцать минут в день (эксперимент продолжался три дня) записывать, обдумывать или рассказывать о самых плохих вещах, которые когда-либо с ними происходили. Так вот, группа «писателей» показала лучшее психологическое и – представляете! – физическое здоровье. Через месяц все осталось так же. Лучших результатов добились те, кто проигрывал историю в своих записях, чем те, кто просто анализировал ее. В конце концов, дело не в падении, а в том, как на него реагировать. Так что вперед, запишите все, представьте себя огромным лузером. Постарайтесь почувствовать, что отказываетесь от мечты. Видите, как это вас злит? Что вы выберете: свернуться калачиком и сдаться? Или вы чертовски разозлитесь и это превратит ваше падение в свежую решимость и желание?

2. Учитесь падать

Большинство лыжников, как и в принципе большинство людей, очень стараются не упасть. Экстремалы понимают, что бывает время, когда нужно падать сильнее. Человек, который помог мне это понять, Боде Миллер, великий американский горнолыжник, с которым мы познакомились во второй главе. С его точки зрения, повторяющиеся неудачи и падения на спусках спасли его. Он стал не просто «достаточно хорошим», а получил олимпийскую медаль и звание чемпиона мира.

Боде рассказывал, что когда он только начинал кататься, лыжники пытались идти маленькими, безопасными шагами, постепенно улучшая результат. «Они работали над техникой и затем, один раз в течение какого-то времени, выкладывались на 100 процентов и смотрели, как получается. Затем возвращались и снова работали постепенно». Но Боде такой подход не устраивал по двум причинам.

Во-первых, он понял, что спортсмен с его навыками не достигнет вершин, работая как другие лыжники. «Я не одарен чем-то особенным. Я не могу бегать очень быстро или прыгать очень высоко. Есть люди моего роста, которые могли бы сделать томагавк баскетбольным мячом. Я мог бы так бросить теннисный мяч. Возможно». Он пришел к выводу, что даже если будет тренироваться на пределе возможностей, руководствуясь классическими техниками, ничего не выйдет. Боде не смог бы стать чемпионом, поступая как все. Ему нужно было развить экстремального Боде.

Во-вторых, он понял, что постепенно улучшать технику – не в его стиле. «Лучших результатов я достигаю, когда работаю на максимум. Мне так комфортно, и так мои навыки поддерживаются в форме». Вместо того чтобы тренировать отдельные элементы техники, он практиковался выигрывать: бежать на лыжах так быстро, как это возможно. Выяснилось, что это дает ему преимущество в забеге. «Другие парни тренировались на 70 % от своей максимальной скорости. В серьезных соревнованиях они бы пошли на 100 %. Но они бы не знали, как выполнять простые вещи, которым они должны были научиться годы назад. Потому что они не падали достаточно, чтобы это выяснить. Они дули на свои разбитые коленки».

Боде понял, что ему надо падать сильнее. Ему нужно было больше провалов, чтобы усвоить, что проигрыш может быть полезным. «Я был выносливым ребенком – крупные кости, маленькие мускулы, гибкий, эластичный. Я чувствовал себя уверенно на батуте – сальто и повороты давались мне легко. Я был в отличной форме, потому что перепробовал все виды спорта».

Он изучил причины травм и то, как их избежать при падении. «Падение не было моим главным беспокойством. Врезаться в дерево, конечно, плохо – очевидно, нельзя падать где попало, – но я понял: если находиться в определенной точке поворота в определенном положении тела, то есть вещи, которые могут помочь.

Из-за того что я падал больше, чем кто-либо еще, из-за того что я постоянно ставил себя в такие экстремальные ситуации на тренировках, я научился с ними справляться». Экстремально кататься на лыжах с минимальными последствиями Боде научили именно провалы. Он тренировался от обратного – растил в себе уверенность и возможность кататься быстрее – и не позволял болезненным падениям наводить на себя страх и замедлять темп.

Чтобы выжать максимум из вашего экстремального таланта, вы должны упасть, и упасть хорошо. А затем, благодаря падению, падать меньше.

Я знаю, о чем вы подумали: как я заявлюсь в офис к начальнику и скажу, что планирую завтра провалиться?

Что ж, вам не надо начинать с поражений, влияющих на жизнь целой компании. Почему бы не начать с личной жизни? Может быть, когда вы катаетесь на велосипеде в горах, то всегда выбираете самый легкий путь вместо сложного? Возможно, вы упадете, даже возможно, что поранитесь, но в процессе вы поднимете свои навыки, силу и уверенность на новый уровень.

Или, возможно, вы готовитесь к жизненно важному выступлению и боитесь ударить в грязь лицом, потому что это не ваш конек. Вместо того чтобы защитить себя и использовать телесуфлер, почему бы вам не пригласить нескольких друзей и не попрактиковаться на них? Представьте, что от этого зависит ваша жизнь – никаких записей или визуальных подсказок. Посмотрите, что будет, когда вы провалитесь и напортачите перед ними. Вы переживете, усвоите урок и к Большому дню будете более подготовленными, чем кто-либо из сидящих в комнате.

3. Двигайтесь дальше

Конечно, падение есть падение. Провал чертовски ранит. Когда мне больно, я нахожу отдушину в занятиях чем-либо. Если я могу направить свою энергию на что-то позитивное, это как минимум притупляет боль.

В мои последние несчастливые месяцы в Atari я наконец-то получила звонок, которого ждала с тех пор, как вступила на американскую землю. Это был рекрутер из Nike, который узнал обо мне от коллеги из Virgin Megastores. Вот кто бы мог подумать? Несмотря на мои выкрутасы, некоторые люди все еще со мной общаются и просят за меня. В этот раз была открыта вакансия директора по маркетингу офиса Лос-Анджелеса. Это была меньшая должность с более низким названием, но Nike был брендом, на который я мечтала работать еще с колледжа. Я немедленно ухватилась за этот шанс. В душе я чувствовала, что это был карьерный брак, который потенциально может стать моим прорывом.

На самом деле это был уже второй раз, когда я нацелилась на Nike. Когда я еще работала на Air NZ в Лос-Анджелесе, я встретила парня из Австралии, который управлял местным офисом Nike. Он тогда искал нового менеджера по маркетингу. Я бы душу продала за эту позицию, даже если бы это означало отказаться от американской мечты и вернуться в Австралию. Это же Nike! Менеджер по найму и я нашли общий язык, но компания посчитала слишком рискованным брать человека без значительного опыта в спорте.

Козлы.

Так что сейчас была моя вторая попытка попасть в компанию мечты. Процесс интервьюирования занимал мучительные месяцы. Куча телефонных звонков, поездка на интервью в Портленд – и по-прежнему тишина и нерешительность с их стороны. К тому времени как я уволилась из Atari, переговоры с Nike шли уже около шести месяцев, и я думала, что все идет как надо. Но как же это было медленно! Остаться без работы снова означало, что моя настойчивость переключается на высокую передачу.

• МАГИЧЕСКИЙ ДРАЙВ. Перед собеседованием я изучала каждого нанимателя, чтобы быть во всеоружии, чтобы быть готовой к удивительной беседе с каждым из них.

• ВЫЙТИ ЗА РАМКИ. Я изучила компанию Nike вдоль и поперек, прочитала все исследования, изучила все фотографии. Никто в мире не мог обойти меня в этой работе.

• ПРОВЕРИТЬ СЕБЯ. Nike был брендом, который я уважала. Когда мне было 14 лет, отец летал в Америку и привез мою первую пару Nike Air Stabs. Плакаты Nike висели у меня в комнате, они даже стали героями тоста моего близкого друга Сэма на свадьбе. Их слоган «Просто сделай это» был девизом целого поколения. Это не было религией, но лично для меня – очень похоже на нее. Сплоченный крик амбициозного и замотивированного поколения X, которые подняли свои задницы с дивана и да, «сделали это»!

ФИНИШНОЙ ЧЕРТЫ НЕТ.

НЕТ БОЛИ – НЕТ ПОЛЬЗЫ.

ВЫ НЕ ВЫИГРАЛИ СЕРЕБРО,

ВЫ ПОТЕРЯЛИ ЗОЛОТО!

Nike был для меня идеальной компанией, ради которой я бы отдала все, что имею. Я переступила через себя и развила необходимые области. Я достаточно поработала над своим провалом, моим самым жестким личным учителем. Я падала и падала снова. Я была готова вступить в игру по правилам.

Не описать словами эйфорию, которую я ощутила, когда наконец-то получила предложение. Меньшая должность, урезанная зарплата – и самое грандиозное ликование в моей жизни. Я не жалела, что сделала шаг назад. Это был, мать его, Nike! Честно говоря, компания могла назначить меня почтальоном, и я была бы счастлива. Провал стал моим топливом, и оно давало мне силу на пути к новым возможностям, где будут рады «экстремальной мне».

Так что, когда вы терпите неудачу, помните, что самое важное – удержать движущий импульс. Помните, что говорил отец моей подруги? «У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы жалеть себя, и потом наступает время двигаться дальше». Подарите себе следующую цель. Вы будете переживать свое падение недели и месяцы, но все равно начнете действовать для будущего успеха. Возможно, вы провалили важный матч или упустили повышение. Внимательно посмотрите вокруг и остановите взгляд на следующей горе, которую намерены покорять. Как Дэн и Чип Хиз, авторы «Ловушки мышления», написали в Fast Company: «Сокращение – неправильная реакция на невзгоды. Невзгоды призывают к переменам, и перемены не появляются словно по волшебству: они появляются с толчком». Так что дайте этому мотору толчка!

Что будет дальше? Страх.

Что, если я снова провалюсь?

Когда придет это чувство (а оно придет!), не прячьтесь от него. Представьте, что может произойти и что вы сможете с этим сделать. Даже в самой простой ситуации, как, например, публичное выступление, я представляю все наихудшие сценарии, прежде чем туда пойду.

Что, если мой компьютер сломается и я не смогу показать свои слайды? Это ничего, у меня есть копия в вордовском файле, так что, если придется, я могу говорить без слайдов.

Что, если авиалиния потеряет мой багаж и у меня не будет делового костюма? Я заявлюсь в спортивках, и это станет отличной историей для начала встречи.

Что, если моя юбка сзади задерется, когда я буду подниматься на сцену? Ага, со мной такое раньше было! Да я просто не буду поворачиваться, чтобы не сверкать задницей перед публикой!

Как Боде падал на лыжном склоне и выяснял, что он мог бы сделать в следующий раз, так и вы составьте план действий на случай следующего провала.

СКАЖИТЕ СТРАХАМ В СВОЕЙ ГОЛОВЕ:

«ПРИВЕТ-ПРИВЕТ!» – И ПОЗНАКОМЬТЕСЬ С НИМИ.

Как только вы проиграете их в своей голове и найдете выход из самого плохого сценария, вы получите не просто кучу тактических идей, но и ооооочень много уверенности.

Что самое худшее может случиться?

Меня уволят. Снова. Очень унизительно. Все рекрутеры в Америке будут ставить штамп «ЛУЗЕР» напротив моего имени. Мне придется перевезти семью в дом на окраине (единственное, что я могу позволить на свои копейки) и снова искать новую работу.

Это меня убьет?

Честно, если это случится снова, – я переживу. Я буду в порядке.

Но откуда я знаю?

Потому что такое случалось раньше. И я пережила.

Теперь представь, что тебя снова увольняют. Ощути это. Вспомни, как от этого плохо. Мы этого боимся?

Нет.

ТАК ДВИГАЙСЯ ДАЛЬШЕ!

КОГДА ВЫ СМОЖЕТЕ ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ НАД СВОИМИ ПРОВАЛАМИ И ИСПОЛЬЗОВАТЬ БОЛЬ, ЧТОБЫ НАУЧИТЬСЯ СТАВИТЬ БОЛЬШИЕ ЦЕЛИ И ЛУЧШЕ ПЛАНИРОВАТЬ ИХ ДОСТИЖЕНИЕ, ВЫ СТАНЕТЕ ИСТИННЫМ ЭКСТРЕМАЛОМ.

К концу этой главы мы узнали все пять базовых навыков «экстремального тебя». Теперь вы, возможно, поинтересуетесь: что же с ними делать? Как превратить «экстремального меня» в «экстремальный успех»? Это мы узнаем во второй части этой книги.