1.

Проснувшись, он какое-то время смотрел на дно верхней койки. Ему приснился кошмар, — какой-то совсем глухой, дикий лес, заваленный буреломом, и там, в самой глубине зарослей, что-то смутно-белое, похожее на человека, — и, в то же время, совершенно не похожее. Он встретился с ним взглядом… и проснулся. Это видение казалось совсем реальным, и настроение у Йаати было скверное. Он вновь забрался под душ, — но это ничуть не улучшило его.

Ругаясь про себя, он поел, оделся и отправился осматривать свои владения. Ведущая в караулку бронедверь открылась легко. В неё потоком хлынул бледный дневной свет.

Йаати, щурясь, смотрел на него, потом всё же выглянул наружу. Солнце стояло уже высоко, — спал он долго, — но пустое небо затягивала та же мертвенная белесая мгла. Воздух был теплый и влажный, пахнущий хвоей, — но вокруг царила мертвая тишина, и ему вновь стало неуютно. Погода стояла прекрасная, — но из-за этой мглы день всё равно казался таким мрачным, что почти не хотелось жить…

Выходить во двор тоже не хотелось, — но и возвращаться в казарму было не за чем, так что он, наконец, заставил себя выйти. Тишина и неподвижность тревожили, — ему даже начало казаться, что за ним наблюдают.

Йаати крутанулся на пятке, пытаясь заметить хоть кого-то, — ему казалось, что кто-то прячется у него за спиной, — но там оказалась лишь пустая, покинутая им караулка, в которой, совершенно точно, никого не было.

Недовольно мотнув головой, он направился к воротам, — ехать к башне не хотелось, но и здесь делать было нечего. Он поднес ключ к замку и нажал кнопку… но ничего не случилось. Йаати нажал на кнопку ещё раз… потом ещё… потом заглянул в глазок ключа. При свете дня разглядеть, работает ли он, не получалось. Он сунул его в кулак и поднес прямо к глазу. Когда он нажал кнопку, свет загорелся, — но едва-едва. Похоже, что в ключе села батарейка, — что и неудивительно после стольких лет. Он торопливо развинтил корпус и достал её, — какая-то совершенно незнакомая модель. И из-за этой жалкой дряни он застрял тут!..

Пару секунд он злобно смотрел на неё, потом сунул ключ в карман и стукнул кулаком по холодному металлу. Боль привела его в чувство и он, опомнившись, отступил, осматривая замок. Их тут нашлось два, — по обе стороны проема. Он нажал на рычаги каждого, но ни один не сработал.

2.

Какое-то время Йаати бесновался, лупя кулаками по балкам и проклиная себя за наивную глупость. Потом всё же опомнился и пошел назад, решив попробовать другой вход. Но и дверь в казарме осталась, разумеется, запертой. Йаати злобно зашипел, — он уже понимал, что на сей раз влип серьёзно. Вернувшись к лифту, он вышел в верхний двор, — и вновь выругался, когда броневые двери бункера сошлись у него за спиной. Опять придется лезть в окно, рискуя сорваться и полететь вниз… ну так и поделом ему!..

Не зная, что делать, он поднялся на стену и осмотрелся. Лес за ней казался совершенно безжизненным, над ним темнел далекий силуэт башни. Йаати захотелось плюнуть на эту проклятую крепость, и пойти к ней… и он с большим трудом подавил это желание. До башни было добрых километров тридцать или больше, и пройти их он бы просто не смог, — точно не среди всех этих жутких тварей.

Он бездумно пошел вдоль стены, и замер, вновь заметив серебристое здание. Оно смотрелось очень странно, — с единственной толстой короткой трубой, косо торчавшей из сплошной на вид крыши. Йаати захотел сходить туда… и его остановила лишь мысль, что вернуться сюда он не сможет.

Вздохнув, он подошел к самому концу стены, глядя на уходившие к горизонту рельсы. Казалось, что там, на самом краю, — там, где мгла неба смыкалась с землей, — колышется какая-то смутная, непонятная масса… но, может, это просто дрожал нагретый солнцем воздух…

Йаати недовольно мотнул головой. Погода опять стояла очень странная, — безветренная, ни тепло, ни холодно. Солнце совершенно не грело, — но воздух вдали словно бы терял прозрачность, сливаясь с висевшей у горизонта мглой. Он вновь пожалел об отсутствии бинокля… но, даже если он видел не мираж, до этого странного, призрачного движения оставалось, как минимум, несколько километров. Оно, конечно, не пугало, — но неким странным образом тревожило. По крайней мере, никакого желания сходить туда и посмотреть, не кажется ли ему, у Йаати не возникло.

Стоявший у складов джип навел его на мысль о лихой поездке к башне, — но, спустившись к нему, он задумался. Водить он не умел, от слова «совсем», к тому же, бронированная дверь кабины оказалась, конечно, заперта.

Впрочем, обойдя джип кругом, он обнаружил, что кузов у него открытый, — и быстро забрался в него. Здесь стояло шесть кресел, — и ещё два в открытой сзади кабине, — и он радостно плюхнулся в кресло водителя.

Радость его, однако, оказалась преждевременной. Ему удалось включить фары… на этом его успехи и кончились. Ключа зажигания у него, разумеется, не было, — а как завести машину без него, Йаати не знал. Над кабиной, правда, стоял вполне обычный пулемет, и у него появилась идея пострелять по замкам ворот туннеля, — хуже всё равно не стало бы, — но в стальной коробке не оказалось ленты.

Йаати плюхнулся в одно из кресел для десанта, глядя на замусоренный двор, и нервно кусая ногти. В голове у него мелькнула мысль поискать патроны, и он, спрыгнув с машины, подошел к ближайшему сараю. Железная дверь была, конечно, заперта, и он обошел здание. Явно собранное на скорую руку, — без фундамента, стены из рифленого железа, крыша тоже. Нашлось и окно, — но забранное армированным стеклом и столь грязное, что внутри ничего не удалось разглядеть.

Сев прямо на бетон, Йаати задумался. В фильмах он видел, как сбивают замки, стреляя в дверь, — но патронов у него было не так много, чтобы проверять это на практике, да и на все двери, даже тут, во дворе, их точно не хватило бы. Тут нужен инструмент попроще, — и он вспомнил, что в караулке, у стены, валялась монтировка.

Он сходил за ней, потом вернулся к сараю. Отжать дверь ему не удалось, — просто не хватило силы, — и Йаати, вздохнув, подошел к окну. Бить по нему не хотелось, — даже думая об этом, он ощущал себя едва ли не уголовником, — и лишь через минуту он заставил себя это сделать.

Монтировка отскочила, — даже теперь он подсознательно бил вполсилы. Йаати ударил ещё несколько раз… потом, разозлившись, врезал со всей дури. Стекло лопнуло и продавилось внутрь, но сетка крепко держала осколки. Лишь после доброй дюжины ударов она, наконец, вывалилась из рамы, и он смог заглянуть внутрь. Там, однако, не нашлось ничего интересного, — стол и какие-то ящики, как на складе. Тем не менее, сунув руку внутрь, он открыл окно и залез… но не нашел совершенно ничего ценного. Ящики с непонятной маркировкой оказались пустыми, и единственной его добычей стали пачки пыльных бумаг с тарабарским шрифтом. Вздохнув, Йаати выбрался на улицу и направился к соседнему складу. Альтернатив походу к башне не осталось, — но идти не осмотрев всё тут, всё равно не стоило.

3.

Взламывая один склад и ящик за другим, он вымотался и взмок, словно мышь. Но всё, что ему удалось обнаружить, — это груда непонятных запчастей. Ни еды, ни оружия, ни чего-то, хоть как-то полезного. Вздохнув, он попробовал подступиться к контейнерам, — но не смог даже понять, как они открываются. Судя по размерам, в них скрывалось что-то объемное, но добраться до него не получалось.

Бросив монтировку, он, вновь вздохнув, осмотрелся. Солнце стояло уже низко, и странная мгла в небе стала заметно плотнее. Диск солнца расплылся в ней, превратившись в синеватое пятно. Заметно потеплело, — но тишина вокруг стала уже совершенно мертвой, лишь откуда-то издали доносился слабый шум, похожий на шум воды.

Поднявшись на обрыв, Йаати посмотрел в ту сторону. Странное мерцание над рельсами заметно приблизилось, — до него оставался всего километр или два. Теперь он четко видел, где оно смыкается с землей. Казалось, там, как над костром, бурлит похожий на жидкое стекло воздух, но разглядеть толком ничего по-прежнему не получалось.

Йаати захотел сходить туда… но это странное мерцание могло всё же оказаться миражом, а бегать за ним не хотелось. Печально вздохнув, он спустился во двор и вернулся в караулку. Здесь, кроме двери, ведущей в подземелье, была ещё серая бронированная дверь, ведущая, очевидно, в оружейную комнату, — но тоже запертая, причем, на кодовый замок. Он наугад потыкал в кнопки и даже обошел караулку в поисках какой-нибудь бумажки с кодом, — но, естественно, совершенно напрасно.

Плюхнувшись в пыльное кресло дежурного, Йаати задумался. Он обшарил всю крепость, но не нашел ни батареек, ни оружия, ни каких-то следов людей. Альтернатив походу к башне не осталось, — но странное серебристое здание не шло у него из головы. Оно стояло почти рядом, и в нем могло найтись что-то полезное, — хотя бы те же батарейки.

Вздохнув, он спустился к ведущей в овраг двери и открыл её. Подперев её каким-то ящиком, — терять путь к отступлению не хотелось, — он перешел вброд ручей и полез вверх по склону, продираясь сквозь кусты. Тяжеленная сумка с барахлом страшно мешала, но бросить её он не мог: без всех этих вещей и припасов он просто погиб бы.

Выбравшись наверх, Йаати отряхнул одежду, осмотрелся, — ничего живого вокруг не видно, — и зашагал к серебристому зданию. Никакой дороги тут, разумеется, не было, идти пришлось прямо сквозь бурьян, который, как казалось, оглушительно шуршал, и это очень не нравилось ему, — казалось, что этот шорох слышен за километры. Слишком уж мертвая вокруг царила тишина. Лишь зуд в голове постепенно становился сильнее, и это странным образом его успокоило, — если это странное ощущение, в самом деле, как-то отгоняло тварей, бояться их тут нечего…

За низкими деревьями показалась уже знакомая стена. Йаати невольно прибавил шаг… и через минуту замер, заметив, что с её гребня, из-под прикрытия бронещитов, за ним следят турели. Раньше они в него не стреляли, — но в последний раз турель повела себя очень странно, и он не решался идти дальше. Отступать очень не хотелось, — невесть почему, это казалось ему страшно унизительным, — и, глубоко вздохнув, он всё же зашагал вперед.

К счастью, стрелять в него не стали, и он быстро добрался до стены. Глухой, четырехметровой, на монолитном бетонном фундаменте. Совершенно неприступной. Йаати, вздохнув, пошел вдоль неё, — и через минуту удивленно замер перед открытыми воротами, ведущими в просторный пустой двор. В его центре блестела ребристая коробка здания. Вокруг стояло несколько одноэтажных домиков из рифленого железа, скорее, бараков, — и какая-то машина, очень похожая на танк, даже с башней, но без пушки, как сначала показалось Йаати. Её толстенная крыша была поднята на гидравлических опорах, — и на ней светлел сероватый пластмассовый квадрат. Сама машина была тускло-серая, словно присыпанная пылью. Нет, не присыпанная, — он разглядел влажный блеск смотровых щелей или перископов. Похоже, что это просто такая вот краска…

Словно завороженный, он подошел поближе. Теперь он заметил два торчавших по бокам башни тонких ствола, и счетверенные пакеты серо-фиолетовых, тоже пластмассовых контейнеров над ними. В голове у него вдруг словно щелкнуло: он понял, что видит самоходную зенитную установку, а то, что он принял за крышу — радар. В Сарьере таких машин давно не было, — но раньше они производились, и он видел их рисунки в книгах. Правда, там они были заметно меньше и проще. Но по сравнению с фиолетовым «танком» машина казалась примитивной, и Йаати задумался.

То, что он видел под землей, говорило о технике, почти нечеловеческой. Казалось, что здесь, в этом мире столкнулись две сверхчеловеческих, — но одинаково нелюдских, — силы, и эта мысль очень ему не понравилась. Он привык верить, что Сверхправитель, сам отнюдь не человек, принес Сарьеру безусловное благо, — по крайней мере, избавил его от разных, несомненно, жутких опасностей. И мысль о том, что эта колоссальная башня и Парящая Твердыня, — порождение одной и той же силы, тоже очень ему не понравилась. Ему не хотелось, чтобы в его мир пришли все эти жуткие твари. Но и видеть людей в роли солдат на какой-то чужой страшной войне ему тоже совершенно не хотелось…

Недовольно помотав головой, он подошел к машине, — но люков в ней не было, точнее, отсюда их не получалось разглядеть. На бронеплитах, защищающих гусеницы, виднелось несколько небольших кратеров, окруженных странной металлической рябью, — такую Йаати видел однажды внутри старой водопроводной трубы. За много лет вода причудливо источила металл, покрыв его острыми изогнутыми гребешками, очень похожими на миниатюрные застывшие волны. Что-то похожее он видел и здесь, — только эта вот рябь возникла в одно мгновение, и оставила её не вода.

Йаати вспомнил странные пушки «руканогов». Плазма, вот что это было. Но пробить два дюйма монолитной стали не смогла и она. Если это, конечно, вообще была сталь, а не титан или ещё какой-то сплав.

Он задрал голову и посмотрел на стволы, — лишь рядом с массой машины они казались тонкими. Представить себе судьбу идиота, решившего пострелять в эту бронированную дуру, было совсем нетрудно. Он на такое точно не осмелился бы. На войне он никогда не был, но фильмов про неё смотрел достаточно, и чем кончается атака танков Сарьера на очередную орду каких-нибудь сектантов-изуверов, видел не раз, и даже далеко не два. Конечно, это лишь кино, — но и наяву даже спокойно стоящая стальная громадина смотрелась очень страшно.

Тем не менее, он решился подойти поближе… и испуганно замер, когда в машине что-то скрипнуло. В плоском лбу башни, в углублении квадратной обоймы, был закреплен стальной шар с круглым глазом объектива. Сейчас он повернулся и смотрел прямо на него. Как-то вдруг Йаати услышал приглушенное жужжание тока, исходившее от машины, — черт знает, сколько она тут стояла, но мертвой, совершенно точно, не была. Он невольно попятился… потом недовольно мотнул головой: будь он и в самом деле целью, он наверняка погиб бы в тот же миг, в какой зашел во двор.

Обойдя машину по широкой дуге, он подошел к зданию. Оно стояло на литой бетонной платформе, над ней поднимались похожие на огромные жалюзи стены. Быстро обойдя его, он замер у массивной стальной двери. Разумеется, запертой, но сквозь прорези стен внутрь ровным потоком втекал воздух, и Йаати задрал голову. Торцевая стена была идеально гладкой, как и крыша, и отвесной. Но в ней, сразу под коньком, зиял пустой проем окна, и он понял, что внутри стоит какой-то механизм, выделяющий тепло, — вся эта конструкция походила на громадную трансформаторную будку. Странный зуд между ушей стал здесь почти невыносимым, — похоже, что-то в этом здании и создавало его.

На секунду у него мелькнула мысль закинуть в это окно гранату или две… но это был бы уже самый верх идиотизма, и Йаати, поморщившись, быстро зашагал назад, к крепости. Поняв, что других вариантов нет, он долго стоял на ведущей к башне дороге, — но, в конце концов, понял, что просто старается оттянуть неизбежное. Зашипев от злости, он топнул, сжал зубы, — и, не оглядываясь, зашагал вперед.

4.

Но, едва он вошел в лес, в голову пробралось опасение совсем другого рода: что, если этот странный зуд в голове, в самом деле, как-то отгоняет тварей, и, как только он выйдет из зоны его действия, они атакуют его?..

Он даже дернулся назад, надеясь ещё раз попытать счастья с джипом, — но из этого всё равно ничего не вышло бы, так что оставалось довериться ногам. Тут ему или повезет… или нет, и с этим уже ничего не поделать.

Печально вздохнув, Йаати быстро зашагал дальше. И вдруг замер, словно налетев на стену. «Руканоги» стояли на дороге и, безглазые, смотрели на него.

5.

До них оставалось всего метров пятьдесят, и Йаати моргнул, не понимая, откуда они появились: только что тут никого не было, а заросли на обочинах дороги не казались настолько густыми, чтобы они смогли в них спрятаться.

Бежать было уже поздно, так что он вскинул пистолет. Оружие резко ударило в руку, но твари не двинулись, — пуля ушла в молоко. Йаати нажал на спуск ещё раз… но у «руканогов» были плазменные пушки, — и они синхронно дали залп.

К счастью, расстояние для них всё же оказалось великовато, — плазменные заряды выгорели и взорвались, не долетев до него буквально пары метров. Волна раскаленного воздуха ударила Йаати в лицо, словно кулак, — он взмахнул руками и полетел назад, опрокинувшись навзничь. От удара из легких вышибло весь воздух.

Несколько секунд он беззвучно хватал его, словно рыба, потом всё же смог перекатиться на живот и встал на четвереньки, ошалело осматриваясь. Пистолет лежал метрах в трех. Морщась от боли, он пополз к нему, но рядом вновь взорвался плазменный заряд, а может, даже несколько, — его словно ударило доской и вновь опрокинуло на спину. Зашипев от злости, Йаати вновь перевернулся, — и тут за спиной снова что-то взорвалось. Его опять ударило нагретым воздухом, но уже не так сильно: похоже, что твари всё же не могли подойти ближе.

Эта ценная мысль придала ему бодрости. Он вновь поднялся на четвереньки, и, прямо так, не вставая, пополз к оружию. Осталось всего лишь…

За спиной словно вспыхнуло солнце. На кожу, казалось, плеснуло кипятком, потом ударная волна поддала Йаати под зад, — и он куда-то полетел, перевернувшись через голову.

В этот раз он, наверное, с минуту лежал на спине, беспомощно хватая воздух и пытаясь понять, на каком же он свете. Потом кое-как перевернулся на живот, встал на четвереньки и поднялся. Кожа на руках покраснела, как ошпаренная, от одежды воняло паленой тканью, — но в остальном всё, вроде бы, обошлось.

Ковыряя пальцами в ушах — в них оглушительно звенело, — Йаати оглянулся. Дорога была разворочена, словно на ней разорвался снаряд, вокруг неё мелькало низкое, дымное пламя, вся растительность вокруг пригнулась и пожухла.

Вначале ему показалось, что у тварей взорвались их проклятые пушки, — но сквозь лес пролегла узкая просека, отмеченная дымящимися обрубками деревьев. Похоже, что главное орудие крепости стреляло тоже плазмой, а его системы наведения могли как-то видеть цель прямо через них…

Йаати ошалело помотал головой, чувствуя, как в бесполезном уже страхе бешено заходится сердце. Он уцелел буквально чудом, — подожди твари всего секунду или две, он сейчас превратился бы в обгоревшие ошметки. Ни о каком походе к башне теперь, конечно, не могло быть и речи, и он, подобрав пистолет, побрел обратно. Его потряхивало, мир перед глазами как-то странно мерцал — не столько от контузии, сколько от потрясения. Трасса выстрела прошла совсем рядом с ним, — а, окажись он на ней, от него вообще бы ничего не осталось…

Наконец, он добрался до стены, — но открыть ворота не смог и пролез в затянутую силовым полем амбразуру. Из бункера он спустился в кольцевой коридор, а потом, на лифте, — в казарму, ругая себя за бессмысленные колебания. Он мог выходить наружу очень просто, без всей этой кутерьмы с оврагом, — если бы потрудился хоть немного подумать.

Плюхнувшись на постель, Йаати предался мрачным размышлениям. Он уже очень хорошо понимал, что поход к башне не сулит ему ничего хорошего, особенно теперь, когда твари заметили его. О том, чтобы как-то миновать их, явно не стоило и думать. С другой стороны, для спасения ему надо всего лишь найти батарейку. Он не представлял, правда, где её искать, — но даже тут, в крепости, осталась добрая дюжина контейнеров с непонятным содержимым, плюс ещё несколько домиков возле генератора защитного поля. Идти к нему не хотелось, — зуд в голове страшно раздражал и даже мешал думать, — но других вариантов не осталось…

6.

Незаметно он заснул, — и проснулся уставшим, с головной болью. Умывшись и кое-как отмыв одежду, Йаати снова выбрался во двор… и замер, даже как-то испуганно. Спал он, как оказалось, долго, и закат превратился в страшное багровое марево над черной гребенкой леса.

Вид был на удивление зловещий, и Йаати невольно передернуло. Не лучшее время для похода, — уже спускалась ночь, — но сидеть здесь до утра ему хотелось ещё меньше. Собравшись с духом, он вышел через дверь в овраге, и по его крутому склону выбрался наверх. В сумрачном лесу ему, однако, стало очень неуютно: откуда-то натянуло дым, и в странно неподвижном воздухе повис острый запах гари. Казалось, что в багровом мареве заката светится сам воздух, — и даль пропадала в этом призрачном, обманном сиянии.

Оглянувшись на бело-зеленые огни крепости, — над ней словно висело какое-то глубоководное марево, — он быстро зашагал вперед. Шорох бурьяна ужасно раздражал, и Йаати захотелось идти тише… но он, всё же, не осмелился. Свет заката, казалось, угасал на глазах, и тьма под кронами уже делалась непроницаемой. Когда впереди, наконец, показался просвет, он удвоил усилия… и удивленно замер, выйдя на обрыв. Под ним мрачным бесконечным морем лежал лес. Острые вершины елей, словно копья, торчали из туманной мглы, сливавшейся с мутным горизонтом. Картина была ирреальная, словно во сне, и Йаати недовольно помотал головой: он уже не понимал, видит ли всё это наяву, или оно просто ему кажется. Тем не менее, он свернул явно не туда.

Прикинув, где стоит генератор, он пошел в ту сторону, уже почти на ощупь… и выругался, вновь вернувшись к обрыву. Насколько он помнил, тот шел более-менее по прямой, а это значило, что он ходил кругами — или, точнее, какими-то странными дугами.

Вздохнув, он подошел к самому краю и посмотрел вниз. Там стоял какой-то двухэтажный дом, на вид давно заброшенный. Смотрелся он столь зловеще, что Йаати невольно попятился, потом резко развернулся и пошел назад, в лес. Он уже испытал здесь это ощущение, — едва оказавшись в этом жутком мире и глядя на другой дом, — и это очень ему не понравилось. Он не верил в привидения… но там определенно что-то было. Что-то такое, к чему не хотелось даже подходить близко. Не живое, конечно, — словно само это место было проклято за те невыносимо жуткие вещи, которые в нем творились…

При этой мысли Йаати вновь недовольно помотал головой. Бродя наугад в мрачном лесу, думать о таком явно не стоило, — иначе он начал бы с воплями шарахаться от каждой тени, и побежал бы наугад, сломя голову, до тех пор, пока в самом деле что-то не сломал бы, — а в его положении сломанная рука или нога была совершенно точно равна смерти.

Поняв, что идти по прямой всё равно не получится, он пошел направо… и в этот раз интуиция его не подвела: продравшись через, казалось, бесконечные заросли, он увидел серебристое здание генератора. Как и раньше, там не горело ни одного огня, и, войдя во двор, Йаати выругался, хотя и про себя. Об этом он как-то не подумал. Фонарика у него не было, а шариться в темноте наугад бесполезно. Он захотел вернуться к крепости… но стемнело уже почти совсем, а при одной мысли об этих темных зарослях его передернуло. Так или иначе, придется ночевать здесь… но спать ему пока тоже совершенно не хотелось.

Вздохнув, он пошел к ближайшему домику. В этот раз ему повезло: дверь оказалась незапертой, а, когда он нашарил выключатель, вспыхнул неяркий желтый свет.

Тут оказалось что-то вроде караулки, и, плюхнувшись на стул, он задумался. Помещение носило следы поспешного бегства, — дверцы шкафов открыты, бумаги разбросаны, — и Йаати понимал, что ничего полезного тут не осталось. Тем не менее, он вышел во двор, решив осмотреть другие здания. Одно из них оказалось казармой, другое — чем-то вроде гаража, правда, уже без машин. Ещё два, — очевидно, склады, — оказались заперты, и Йаати вздохнул. Тут оставалось лишь идти за монтировкой в крепость, или искать её здесь, — но ночью он не мог ни того, ни другого. Ещё, правда, оставалась зенитка. У него мелькнула мысль забраться в неё и просто снести проклятые строения, — но даже подходить к ней не хотелось. Пусть она и не считала его целью, — но влезть внутрь ему вряд ли позволили бы. Что же тогда делать?..

Подумав, он вышел за ворота. Дорога, начинаясь от них, вела куда-то в сторону города, и Йаати медленно пошел по ней. Звезды, к его удивлению, давали достаточно света, чтобы разглядеть хотя бы землю под ногами, — а, пока он чувствовал зуд в голове, он мог считать себя в безопасности, — хотя бы относительно.

Минут через двадцать он замер, настороженно глядя вперед. Там, метров за триста, дорогу перекрывала стена или забор с воротами, а слева от него стояло двухэтажное здание. В темноте его никак не получалось разглядеть, а подойти ближе Йаати не осмелился, — как-то вдруг он понял, что больше ничего не чувствует, а значит, вышел из безопасной зоны. Недавняя встреча с «руканогами» показала, что даже подходить к её границе опасно: войти в неё твари не могли, а вот стрелять внутрь, как оказалось, вполне. Рисковать ещё больше не хотелось, и он торопливо зашагал назад.