Они вышли к Вайтакею утром, не скрываясь, но когда Неймур и его парни убрались из селения. И пошли к верхней тропе — хотя путь там длиннее, вдоль реки, на случай появления найров, сидели в засадах шесть обученных Неймуром крепких подростков, а глупых неприятностей с ними Вайми не хотел.
Их было пятеро — двое друзей, их девушки и пленник. Вайми взял лук, остальные, кроме найра, копья. Так как поиски предстояли, возможно, долгие, каждый нёс небольшой мешок с изюмом — его удобно есть даже на ходу.
Они привычно и быстро взобрались на почти отвесную скалу, но найр несколько раз срывался и, не поддерживай его Найте, несомненно, упал бы. Когда они перевалили край обрыва, Айнат глянул вниз — и его бледное лицо приняло отчетливый зеленоватый оттенок.
Здесь, между обрывом и зарослями, была небольшая ровная площадка — в самый раз, чтобы пятеро смогли лечь в ряд, прижавшись животами к холодному камню, и, взявшись за край скалы, посмотреть вниз.
Всё селение лежало под ними, как на ладони: полукольцо хижин, зелёный луг, серое пятно кострища. Вдоль берегового обрыва тянулся низкий каменный вал — укрепление, а также склад боеприпасов на случай осады. В своё время камни поднимали от реки всем племенем, передавая из рук в руки, но бросать их вниз на памяти живущих не приходилось…
Ещё мальчишкой Найте любил забираться сюда и смотреть на соплеменников. Он любил свой народ, и порой у него стеснялось дыхание, когда он видел сразу всех.
Скалы надежно скрывали селение от палящего солнца. Оно заливало его лишь перед закатом и на закате, уже опускаясь за гребни Ограждающих гор. Утром всё здесь лежало в тени Обзорной горы, и лишь небо ярко голубело. Почти все парни уже ушли в лес, на охоту или на разведку, и внизу, в мягком, рассеянном свете, беззвучно двигались девушки племени — все стройные, гибкие, сильные, красивые, с чистой блестящей кожей. Естественные в своей наготе, они украшали роскошные гривы своих волос, спускавшихся до поясницы, яркими цветами и носили лишь карман для безделушек на легком ремне. Несколько их болтали, усевшись в тесный кружок, ещё несколько пасли табунок детей, вопивших и возившихся в траве. Группа подростков рьяно упражнялась с копьями… а ещё один — Йэвуу, юный художник племени — маялся, стараясь привлечь внимание ровесницы-Иннки, старательно не замечавшей его. Мечтатель Лвелле сидел на валу, глазея на исполинский зеленый склон на той стороне долины, Вану вырезал наконечник для копья, Нулай целовался с подругой в укромном закутке между хижинами…
Он заметил Ахану — она в охотку валяла мальчишек, решивших поучиться у неё рукопашному бою, а ещё несколько сидели возле… да, возле Вайэрси — и слушали его очень внимательно. Найте видел лишь их поджатые ноги и неподвижные спины. «Хотел бы я знать, что им такое рассказывает твой молчаливый братец», — подумал он, покосившись на Вайми, потом перевел взгляд на Айната — тот тоже смотрел вниз, и глаза парня блестели. Найте без труда догадался, о чем он думал. Если бросить отсюда камень, он ударит, как молот, дробя кости. Если здесь встанут несколько опытных стрелков…
— Если ты ещё раз подумаешь об этом, — шёпотом сказал он, — я сниму с тебя кожу. С живого. Я хорошо умею это делать. Ты понял?
Юноша вздрогнул, сглотнул, потом вдруг покраснел. Румянец пробежал по его лицу и исчез, как быстрое пламя. Если Найте не ошибся, это был стыд.
Всё же и светлая кожа имела свои преимущества.
* * *
С гребня скалы тропа вела вниз, на дно небольшого ущелья, так густо заросшего, что под плотным зеленым сводом приходилось порой ползти на четвереньках. Ниже оно обрывалось в пропасть, так что они ползли вверх — Вайми и девушки впереди, Найте сзади, присматривая за пленником. Тому приходилось нелегко: мало того, что темно, жарко и душно, между камнями ещё сновала сомнительного свойства живность, вроде пауков и уховерток.
Когда скалистые стены ущелья сошлись, тропа вывела их на гребень отрога — опасную, неверную дорогу, по обе стороны обрезанную крутыми обрывами. Они скатывались в глубоченные овраги, заполненные плотной, клубящейся массой зелени. Путники постоянно карабкались то вверх, то вниз, и впереди то показывалась, то исчезала вершина Обзорной горы, тупая, словно срубленная.
Левое ущелье постепенно становилось всё мельче, и вскоре они выбрались на небольшой пятачок, узел, от которого расходились два отрога. Здесь тропа раздваивалась — одна ныряла в лес, уходя к вершине горы, другая спускалась в широкий, обрамленный отвесными скалами провал — изгибаясь, он выходил к стоявшему на речном берегу Вайтакею. Здесь, на ровной площадке, был устроен сторожевой пост племени. За кольцевым валом из камней, высотой по пояс Найте, стоял шалаш для трёх внимательных большеглазых подростков, знающих, что от них зависит жизнь племени. Понятно, никто не требовал от них отражать серьёзного врага — их долг его заметить и позвать помощь, а на узком обрывистом гребне и один боец остановит целую армию…
Сейчас в дозоре стояли Лэйми, Маану и Наули — и Найте заметил, как презрительный взгляд молодого найра скользнул по худым телам подростков, по их копьям с крёмневыми наконечниками… Его мысли он понял без труда: трое мальчишек с палками, легкая добыча… На самом деле любой из трёх одолел бы Айната, даже будь у него в руках нож, голыми руками, и уж подавно заметил бы его куда раньше, чем он — их. А в шалаше лежали луки и изрядный запас стрел. Их острия покрывал загустевший сок одного растения, вызывающий очень быструю, но мучительную смерть. Найте, понятно, не стал этого объяснять. Он взял руку юноши, надавив на нерв там, где он прилегал к кости, и очень мягко и тихо сказал:
— Не надо так думать. Они такие же люди, как и ты.
Он видел, как от дикой боли у парня задрожали и ослабли ноги, но найр не издал ни звука. В его залившихся слезами глазах застыло смятение и страх.
Найте отпустил его руку, и Лина тут же завладела ей. Её сильные и умелые пальцы быстро погасили боль. Айнат невольно смотрел на её нагую грудь, потом опустил глаза и вновь густо покраснел. Судя по хмурому лицу Вайми, тот догадался, в чем тут дело: сам так же смотрел на Лину в свои пятнадцать лет.
* * *
Подростки не стали их расспрашивать — дела взрослых их вовсе не касались. Самый старший — широкогрудый Лэйми, с плетёным из волос подруги браслетом на запястье и шрамом от стрелы на животе, слегка поклонился Лине — без её помощи он, пожалуй, мог умереть. Девушкам племени запрещалось покидать селение без парней — по крайней мере, поодиночке — но в такой компании ей нечего опасаться. Он вдруг широко улыбнулся и отступил в сторону, показывая им дорогу.
* * *
— …И мы должны туда спускаться? — с ужасом спросил Айнат, измерив взглядом почти отвесный обрыв, уходивший в гущу непролазных на вид зарослей.
— Другого пути нет, — ответил Вайми. — Но если ты боишься, мы спустим тебя на верёвке.
Айнат вздрогнул и сжал зубы. Найте видел, что он скорее бы умер, чем позволил помогать себе.
На деле спуск оказался несложным — выступы скалы отчасти напоминали лестницу. Пленник порой медлил, но всё же спустился сам. Вот только когда он смерил взглядом — снизу вверх — обрыв, у него закружилась голова.
* * *
Теперь дорога стала легкой — они шли вниз по обычному лесу. Айнат заметно оживился, его глаза блестели, и Найте мог его понять: после пяти недель плена он оказался почти на свободе. В лесу, он, босой, правда, двигался неловко, то и дело кривился от боли, неосторожно шагнув. Колючки, которые на гладкой коже Глаз Неба оставляли лишь едва заметные белесые следы, награждали его длинными кровоточащими царапинами. Мысли о бегстве, что бродили в его голове в начале пути, теперь явно развеялись — до ближайших селений найров отсюда два дня ходу, и он вряд ли доберется до них, даже сумев сбежать. Вайми, правда, помнил, что в удобных сапогах и плотной одежде из кожи он пробирался в зарослях очень шустро. Его отчаянные собратья тоже не раз и не два добирались до Вайтакея — и кое-кто даже возвращался назад…
Впереди показалась тень, похожая на длинный выступ скалы. Вблизи стало видно, что это крепостная стена: её гранитные блоки ещё сохранили следы камнерезной пилы. Парапет, понятно, давно обрушился, на его месте выросли деревья вполне приличной высоты. Многие блоки, теснимые корнями, треснули или упали вниз.
Тропа вывела их к ближайшему пролому. По осыпи глыб под ним они взобрались в брешь и выше, на гребень стены, даже сейчас высотой в четыре их роста.
— Ну, — спросил Найте у пленника, — доволен?
Айнат не ответил, внимательно глядя вниз. Здания превратились в полые, осыпавшиеся скалы, оплетённые зеленью, улицы — в заваленные лесной трухой неровные ущелья. Кроны выросших повсюду деревьев сплетались высоко над головой сплошным зелёным сводом. Множество ярких птиц порхало по руинам.
— Тут должен быть дворец государей, — сказал найр. — Такое большое квадратное здание у подошвы горы.
Вайми удивленно взглянул на него.
— Откуда ты знаешь? Оно в самом деле тут, недалеко…
Пленник усмехнулся.
— Об этом пишут в книгах. Вы, конечно, не умеете читать…
— Читать? А что это?
Найр лишь презрительно скривил губы.
* * *
В дни юности мира Вайтакей был большим и правильно построенным городом. Главная его улица поднималась от пристани к дворцу, на широкую площадь, когда-то мощённую камнем. Теперь лишь крошащиеся углы вывороченных корнями плит говорили, что лес рос тут не всегда.
Они добрались сюда быстро и без приключений. Земля, усыпанная палыми листьями, всё же осталась относительно ровной. Найте с волнением осматривался вокруг. Здесь, в этих руинах, он играл с тех пор, как стал выше пояса мамы. Лучше всего здесь получалось, конечно, устраивать прятки — или просто бродить и лазить по уцелевшим комнатам, представляя, как раньше, давным-давно, здесь жили его предки. Вот тут он упал, в кровь разбив нос… там скатился с осыпи, едва не сломав руку… а здесь впервые целовал Аютию, лишив её и себя невинности…
Глядя на друзей, он одновременно видел их маленькими — ещё детьми с наивным взглядом и чистой, не тронутой шрамами кожей. Вайми, Лина, Анмай… Он лучше всех умел задавать вопросы, — и оставил их, пытаясь узнать ответ на самый главный вопрос… Маоней, нахальный и красивый — Найте нашёл его в лесу, утыканного найрскими стрелами, с распоротым животом и без ушей…
— Вот дворец, — сказал Вайми пленнику. — Любуйся.
Дворец напоминал шляпку чудовищного гриба — из-под лохматой зелёной шапки виднелись рёбра стен и провалы обвалившихся помещений. Уже никто не мог сказать, каков был его первоначальный вид. Сейчас же даже и не поймешь — то ли перед тобой громадная муравьиная куча, то ли просто заросшая гора мусора. Но Айнат не смутился.
— Ты знаешь, где вход в подземелья? — спросил он.
— Конечно. Пошли, посмотрим.
Они взобрались на выступ цокольной стены. За ней зубья рухнувших сводов обрамляли широкий провал — хаос каменных обломков и зелени. Айнат лишь застонал, спускаясь на дно этой ямины. Кишевшие среди камней здоровенные черные муравьи тут же несколько раз укусили его нежные босые ноги.
— Вот здесь, — Вайми показал на щель между грудой щебня и сводом, похожую на собачью нору.
Там было, конечно, совершенно темно. Найте быстро развёл небольшой костер, и они зажгли принесенные с собой факелы. В дыру пришлось ползти на животе, и Айнат помедлил. Он ожидал увидеть здесь пусть и заросшую, но дверь, а лезть в землю, подобно червю… нет, он не сможет, это невозможно… но любопытство быстро одолело страх.
Как плох ни был вход, внутри оказалось ещё хуже. Воздух тяжелый, как в могиле. Из трещин в опасно провисшем своде просторного помещения свисали корни. Весь пол тихо шуршал и шевелился — здесь кишели уховёртки, мокрицы и прочая гадость, иногда лаково-чёрная, иногда бледная до тошноты. Под босыми ногами при каждом шаге гадко потрескивало. На пленника жалко было смотреть. Его голые ступни судорожно подёргивалось, стряхивая назойливых насекомых. Казалось, его сейчас вырвет. Он был бледен, как смерть. Найте даже не знал, что человеческая кожа может так побелеть. Разумеется, здесь не нашлось ничего, кроме мусора и кишащей нечисти.
— Ну, где золото? — съязвил Вайми. — Вдруг это и есть сокровища? А как насчет домашних любимцев? — он поднял бравого, сиявшего бронзой жука чуть ли не в ладонь размером. Жук грозно шевелил мохнатыми усами.
Пленник всё же овладел собой и через силу улыбнулся.
— Давайте посмотрим там, — он показал в сторону оплетенного корнями проема, ведущего во внутренние помещения.
Подземелье — точнее, уцелевшая его часть — состояло из нескольких рядов комнат. Кое-где через широкие трещины в сводах пробивался дневной свет. Они выбрались в нечто вроде поперечного коридора, упиравшегося в завал. В него выходили узкие проемы небольших залов или палат, примыкавших к склону горы. Здесь оказалось чище и было меньше ползучей живности. Но всё равно тут не нашлось ничего, кроме кусков обвалившейся облицовки, трухи и покрывающих пол плотно пригнанных каменных плит.
— Ещё мальчишкой я был тут раз пять, — терпеливо сказал Вайми. — А до меня ещё целые поколения мальчишек. Всё, что можно, уже давно нашли…
— Нет, не нашли, — Айнат показал на заднюю стену комнаты. — Смотрите, — он ткнул в тщательно заложенный проём, почти терявшийся на фоне ровно срезанного гранита. Скрывавшая его штукатурка давно обвалилась.
— Смотрю. И что? — миролюбиво спросил Вайми.
— Это же дверь, балда! Замурованная дверь!
— Что? — Вайми недоуменно взглянул на него и вдруг со злостью ударил босой ногой в камень. Он побывал тут впервые ещё лет в семь — но не понял, что видит, а потом… благополучно обо всём забыл. Нет, как можно быть таким… да, таким беспросветным кретином: жить в двух шагах от загадки и даже не подозревать о ней до тех пор, пока какой-то пленный найр не ткнет тебя носом!
Вайми обдало жаром — он знал, что вся кожа у него вспыхнула от мучительного стыда, и оставалось лишь надеяться, что в темноте, в багровом свете факелов, никто не заметит его кромешного позора. Он мстительно подумал, правда, что дурак не он один — здесь перебывало всё племя, но никому даже не пришло в голову… хотя сюда никогда ещё не спускались взрослые — только любопытные дети. Сколько поколений смотрело на этот проем — и потом благополучно забывало о нём? Что ж: они уже не забудут…
Боль в отбитых пальцах придала ему решимости. Вайми знал, что гранит трудно разбить — но его настроение сейчас отлично подходило для такой задачи. Валявшиеся повсюду камни заменили им молоты, копья — рычаги. Известь от времени превратилась в труху, и в конце концов им удалось расшатать и вытащить несколько камней. Расширять сквозную дыру оказалось куда проще, и вскоре все пятеро, тяжело дыша, смотрели на начало идущей вниз лестницы. Оттуда тянуло неожиданно свежим воздухом.
— Там где-то есть продухи, — сказал Вайми, поднимая факел. — Чувствуете сквозняк? Ну что, пошли?
Найте помедлил, прежде чем сказать «да». Туда никто не входил уже несчётные века. На секунду им овладел суеверный страх. Прогнав его, он встряхнул головой, поднял факел и первым вошёл под низкий неровный свод.
Короткая лестница вывела их в узкий коридор, а тот — в круглое просторное помещение. В его стенах зияли ещё пять проходов: один — прямо перед ними, другие — по сторонам. В центре — низкий каменный стол или алтарь. Воздух сырой, душный и неожиданно холодный.
Они обошли подземелье. В четырех боковых комнатах не нашлось ничего, кроме трухи и истлевших деревянных обломков. В пятой…
Чтобы войти в неё, пришлось подняться на несколько ступеней. Они вели в небольшой зал с ровными, словно проведенными по линейке, прямыми углами. Здесь стояли ряды низких каменных скамей, а впереди, на возвышении ещё в несколько ступеней — массивная кафедра из мрамора, с глубоко врезанным узором. Гладкие стены были когда-то расписаны, но сырость и плесень превратили фрески в россыпь тусклых пятен. В своде зиял узкий лаз. Оттуда явственно спускались струи свежего воздуха.
Найте медленно, словно во сне, взошёл на возвышение и положил руки на мраморную плиту. Его товарищи стояли перед ним, внимательные и тихие. Его вдруг охватило странное чувство — казалось, он должен сказать им что-то очень важное, но вот что — он никак не мог вспомнить…
Найте встряхнул головой, и наваждение исчезло. Он осмотрелся. То, что он вначале принял за ржавые потеки на стене за кафедрой, оказалось дверью, целиком сделанной из железа и теперь насквозь проеденной ржавчиной. Когда он стукнул по ней посильнее, на пол посыпалась труха. За сколько лет сырость так проела толстую сталь?
— Там, наверно, сокровищница, — предположил Айнат.
Найте принес камень побольше и изо всех сил ударил по двери. Звук был глухой, словно от гнилушки. Камень пробил дверь и застрял в ней. Юноша с усилием выдернул его, заглянул в дыру. Ничего не видно. Темно. Он попробовал отогнуть край, потом ударил ещё раз. Теперь можно было отбивать и отламывать большие куски. От железа остались лишь отдельные островки, соединённые ржавой коркой. Вскоре он пробил большую дыру и пролез в неё. За ним пролезли остальные.
Они не нашли ни сокровищ, ни старинного оружия, ни даже костей — то есть, вообще ничего. От двери в толщу горы уходил широкий туннель с гладкими стенами из серого камня. Пол покрывали маленькие плитки. Здесь не лежало даже мусора, только липкая пыль. Воздух, казалось, был недвижим веками.
— Мне здесь не нравится, — вдруг сказала Аютия. — Здесь страшно.
Найте погладил её по плечу, успокаивая. Они пошли вперед, но даже рвавшийся к сокровищам Айнат присмирел. Туннель вёл под склон горы, и толща камня, нависавшая над головами, давила сильней с каждым шагом.
Через несколько сотен шагов они вышли в просторный кубический зал — в тупик. Впереди, в металлической стене, тускло отблескивала громадная круглая дверь, на сей раз без малейших следов ржавчины. Найте с первого взгляда узнал этот красновато-чёрный несокрушимый металл — из него Создатель отлил кости мира…
— Что это? — тихо сказал Вайми. Он подошел к двери и коснулся её, точно боясь, что она сейчас исчезнет. — Неужели мы, мы сами… — у него перехватило горло, и он с усилием закончил, — сами создали… создали мир? — его глаза безумно блуждали. Казалось, он сейчас упадет. — Или эту дверь создал ОН? Вместе с городом? Я не понимаю…
Найте плохо разбирался в дверях, но понимал, что эту надо непременно открыть — именно открыть, а не выломать, потому что у всех обитателей мира на это не хватило бы сил.
Круглая дверь так плотно прилегала к стене, что в щель между ними не прошёл бы и волос. Её центр занимали несколько колец — одно в другом — с нанесёнными на них непонятными знаками. Вайми коснулся одного из них — и испуганно отдернул руку, когда кольцо вдруг повернулось.
— Это файский язык, — сказал вдруг Айнат за их спинами. — Ваш старый язык. Лархо знает его. Но зачем тут эти буквы? Я не понимаю…
— Слово. Чтобы открыть дверь, нужно слово, — сказал Вайми, наконец опомнившись. — Одно из триллиона возможных. Я… чувствую это. Но какое? Я ведь… даже не знаю языка своих предков…
Они принялись крутить кольца наугад, но, понятно, ничего не добились. Факелы подходили к концу, и они спешно осмотрели зал. В потолке зияла круглая дыра — начало ведущей куда-то наверх шахты, но там сгущался непроницаемый мрак. Вдоль стен, точно в спешке, были свалены груды обломков: ржавое железо, остатки каких-то разбитых ящиков, ларей, — словно здесь устроили погром, потом решили убрать мусор, да так всё и бросили. Вайми, впрочем, раскопал в куче хлама металлический диск — одна его сторона просто блестела, вторая, залитая кварцем, сияла удивительными радужными разводами. Эта диковинная вещь оказалась единственной, какую стоило взять. Если здесь когда-то и была сокровищница, её давно разграбили. Больше они ничего не нашли.