Огромный зубохват подошел еще ближе и ткнул избушку массивной клыкастой головой. Курень пошатнулся, и Николас схватился за стол, чтобы устоять на ногах.

— Он разберет дом по бревнышку, а потом съест нас, — обреченно проговорил Костя.

Зубохват повернул голову и заглянул в избушку. Глаз у него был желтый с вертикальным кошачьим зрачком, а по размеру как блюдце.

— Ник, сможешь приручить его? — прошептала Оливия. — Надежда только на тебя.

— Постараюсь, — ответил ученик колдуна и шагнул к окну.

Ящер чуть отстранился и продемонстрировал пасть, полную длиннющих острых зубов.

— Ты такой сильный, такой быстрый и могучий! — начал шаманствовать Ник. — Хватка у тебя мертвая! Все звери разбегаются, только услышав твой рев! Да что там рев, только увидев твои следы!

Отклика не было. Ник продолжил, похвалив внешний вид зубохвата: его прекрасную гладкую шкуру, изящный хвост, мускулистые задние лапы и благородную голову. Передние конечности ящера, маленькие и скрюченные, выглядели непрезентабельно — об этом Николас умолчал. Зубохвата комплименты не вдохновили, он боднул избушку. Резные наличники рассыпались щепками, между бревнами над окном пролегла заметная щель.

— Вот же, гад ходячий! Ящерка-переросток! — обругал разрушителя Тимофей Спиридонович.

Ник поднялся на ноги и вернулся к окну. Оливия и Костя прижались к печке, они следили за происходящим с широко раскрытыми глазами.

— Так вот ты какой, терпеливый и коварный! — продолжил юный шаман. — Можешь часами преследовать жертву! Будешь выцарапывать ее из панциря, пока не доберешься до мяса!

— Ник, пожалуйста! Мне страшно! — воскликнула Оливия.

Но ученик колдуна уже почувствовал контакт: как будто тонкая иголочка кольнула направленную на ящера ладонь. Зубохват замер и внимательно посмотрел на мальчика.

— Ты не отступаешь, не знаешь жалости, — продолжал Ник.

Мальчик почувствовал, что ящер вот-вот поддастся, поэтому шагнул вперед и выглянул в окно. Огромные челюсти распахнулись, зубастая пасть устремилась к аппетитной жертве. Николас стоял как завороженный, не в силах пошевелиться и даже помыслить об этом. И тут его с силой потянуло вниз. Это Оливия и Константин схватили неудачливого шамана за ноги и сдернули вниз. Гигантские челюсти щелкнули над самой головой Николаса. Ученик колдуна вытер рукавом холодный пот и попытался отдышаться.

— Он слишком большой, он сам почти приручил меня, — пробормотал Ник, поднимаясь на ноги.

— Больше не ходи к окну, — сказала Оливия, но как-то неуверенно.

— Я кое-что почувствовал… — проговорил Николас.

Но что именно? Юный шаман закрыл глаза и сосредоточился. В тот короткий миг, когда зубохват подчинил его волю, Ник заглянул в душу огромного ящера и обнаружил там зацепку. Сильный удар сотряс избушку. Николас открыл глаза, он все понял!

— Бедный несчастный ящер! — начал шаман, возвращаясь к окну. — Сколько же в тебе силы и мужества терпеть постоянную боль, голод, страх быть съеденным собственными сородичами…

Ник продолжал жалеть зубохвата и одновременно восхвалять его стойкость. Через ладонь пошел сильнейший отклик. Как будто в руку вонзили иглу и прогнали по ней электричество. Так шаманская связь объединила мальчика и гигантского ящера. Николас ощутил невероятную полноту этой связи и одновременно зияющую пустоту вокруг нее. Это был шаманский предел! Тот, о котором говорил Ермолай Константинович. Ник понял, что больше никого и никогда не сможет приручить. Слезы хлынули из глаз мальчика. Но не от горя или обиды, это было прощание с прежним Николасом, который ушел навсегда. Друзья окружили юного шамана, принялись утешать, и Ник неожиданно расхохотался. Огромный зубохват издал радостный гортанный звук. Ученик колдуна вернулся к окну и поманил ящера рукой.

— Помоги нам спуститься, Кровавый Зуб, подставь голову.

Зубохват покорно подставил мальчику свой широкий чешуйчатый череп. Ник перемахнул подоконник, залез на голову ящера и через мгновение скатился с нее на мшистый валун.

— Давайте вниз, ребята! — воскликнул Николас. — Не бойтесь его! Кровавый Зуб вас не обидит.

Впрочем, все оказалось не так просто. Сначала решали, какие вещи брать с собой. В результате прихватили немного съестных припасов и теплую одежду Кости. Потом уговаривали Тимофея Спиридоновича вести себя хорошо и оставаться на хозяйстве. После этого Николас сказал:

— Кровавый Зуб, будешь охранять избушку! Там мои друзья!

Но ящер послушался далеко не сразу, он все рвался вслед за хозяином в ледяные пещеры. И его не волновало, что узкие подземные коридоры слишком малы для огромной туши. Наконец Кровавый Зуб подчинился и, волоча хвост, отправился охранять избушку. Тогда ребята спустились в пещеру и двинулись сквозь толщу светящегося голубого льда по узкому тоннелю.

— И далеко еще до Гипербореи? — спросила Оливия через четверть часа.

— Далеко, далеко… — ответило эхо.

Конца и края путешествию видно не было. Коридор знай себе шел вперед, постоянно забирая влево и вниз. Но вот Николас заметил нечто странное — лед стал выгибаться барельефами, в которых легко угадывались человеческие лица.

— Привидится же такое, — пробормотал Костя.

А вскоре ребята увидели первого замерзшего человека. Это был боярин в высокой шапке и меховом плаще. Он стоял, прижавшись спиной к стене, и голубой лед медленно поглощал его высокую фигуру. Легкая улыбка не сходила с посиневших губ боярина. Казалось, он спит и видит красивый сон.

— Может, повернем обратно? — спросил Костя.

Оливия подошла к замерзшему человеку, прикоснулась к его белой руке.

— Он живой, только очень холодный, — уверенно сказала девочка.

В подтверждение этих слов боярин открыл глаза и заговорил на каком-то неизвестном языке. Но ребят он не видел и явно общался с кем-то воображаемым.

— Идем дальше, — сказал Николас. — Да, из ледяных пещер возвращаются не все. Но мы об этом и раньше знали…

— Идем, — согласилась Оливия.

— Мне кажется, этот человек вполне счастлив… — задумчиво проговорил Костя.

Поход продолжился, и дальше в пещерах ребята обнаружили множество замерзших людей. В большинстве своем это были китежские юноши и девушки, но встречались и пришлые. Были даже иностранцы в европейской и диковинной восточной одежде. Всех этих людей, казалось бы таких разных, объединяло выражение лица. Все они улыбались, были спокойны и счастливы.

— Они все как будто в Эдемском саду, — восторженно заметил Константин.

— Не все. — Ник указал на высокого мужчину в цилиндре и черном сюртуке, тот даже и не думал улыбаться, его губы кривились, а глаз подергивался, как от нервного тика.

— Бедняга. Ему, наверное, кошмар снится. — Оливия погладила несчастного по щеке, поставила на место свалившийся на грудь монокль.

— Оставьте меня! Уходите! — воскликнул замерший по-английски, а потом перешел на какой-то странный и жутковатый язык.

— Может, разбудим его, — предложил Костя.

Оливия осторожно ущипнула замороженного британца за щеку, но тот никак не отреагировал.

— Их бы всех уже разбудили, если бы это было так просто, — покачал головою Николас.

Ребятам оставалось только покинуть несчастного и идти дальше. Ледяной тоннель вновь стал пустым и теперь казался бесконечным.

— Давайте, что ли, сделаем привал и перекусим, — предложила Оливия. — А то мало ли что там впереди.

— Наверное, ты права, — ответил Николас.

Но пока ребята размышляли, показалась развилка. Ледяной тоннель разделялся на три совершенно одинаковых коридора.

— Куда пойдем, налево или направо? — спросил Костя.

— Идем прямо, — решил Николас.

Никто спорить не стал, и ребята пошли дальше по среднему коридору. Минут через пять они оказались на точной такой же развилке.

— Теперь давайте налево, — предложила Оливия.

Ник только пожал плечами, и путешествие продолжилось по левому коридору.

— Кажется, я знаю, что ждет нас дальше, — заулыбался Костя.

— Гиперборея! Рано или поздно мы до нее доберемся, — сказала Оливия.

Через пять минут ребята снова оказались на развилке.

— Так и знал! — воскликнул Костя.

— Неужели мы заблудились? — удивилась Оливия. — Нет! Не может такого быть.

— Теперь идем по правому коридору. Больше нам ничего не остается, — сказал Николас.

— Мне это нравится все меньше и меньше, — ответила Оливия.

Тем не менее ребята прошли по правому коридору и снова оказались на развилке. Оливия уже безо всяких разговоров принялась доставать съестные припасы.

— Мы что-то делаем не так, — размышлял Николас.

— Может, нам вернуться назад, на самую первую развилку? — предложил Костя.

— У меня такое чувство, что это одна и та же развилка и она нас преследует! — ответил Ник.

— Что же она от нас хочет? — спросила Оливия.

— Вот именно! — воскликнул Николас. — Допустим, это одна и та же развилка. Мы во все коридоры ходили! Какие еще есть варианты?

— Ну, нас трое, и тоннеля тоже три… — проговорил Костя.

— Точно! Мы должны разделиться! — воскликнула Оливия. — Чур, я посередине!

— Тогда я справа, — сказал Костя.

Нику не хотелось оставлять ребят одних. Все-таки Оливия — девочка, а Константин кажется таким слабым и больным. Но другого выхода ученик колдуна не видел. Перекус выдался не ахти каким — сушеная рыба, салат из грибов и водорослей, копченое мясо ящера.

— И где сейчас Евфросиния Александровна с ее блинчиками? — тяжело вздохнула Оливия. — Это не еда, а какой-то кошачий корм!

— В Китеже говорят, что рыба и водоросли шибко полезны для русичей. — Костя заулыбался. — Мол, еще узнаете толк в таких яствах.

Ребята посмеялись и доели в приподнятом настроении. Пришло время расходиться. Константин неожиданно обнял Ника и Оливию.

— Прощайте, братцы! У меня никогда еще не было таких замечательных друзей! — И мальчик, не оглядываясь, ушел в свой коридор.

Ник посмотрел в прекрасные зеленые глаза Оливии. Еще минуту назад он не планировал каких-то особенных прощаний, но слова Кости неожиданно все поменяли.

— Если я не вернусь… — начал ученик колдуна, Оливия приложила палец к его губам.

— Мы обязательно вернемся. — Девочка приблизилась к Николасу и почти шептала: — Мы вернемся с живой водой, вылечим папу. Ты станешь великим колдуном, и мы поселимся в фамильном замке Гримгоров.

— Обещаю вернуться, — прошептал Ник и обнял Оливию.

Потом они долго расходились, глядя друг другу в глаза. И, наконец, одновременно решившись, направились каждый в свой коридор.