Широкие неуклюжие дасские десантные корабли крались вдоль берега без весел и парусов, на одной магической тяге. Командующий операцией генерал Брети пребывал в приподнятом, взволнованном расположении духа, как рядовой перед первой в своей жизни атакой. Лет десять как заскучавший по наступательным победоносным сражениям вояка умело обходил все возможные «но» и подводные камни. Выделенные для десанта неуклюжие тихоходные корытца не были помехой, так как вердуги боялись воды, подобно кошкам, и сколько-нибудь серьезного флота не имели. Связь с командованием по неизвестным причинам прервалась, но в ней-то как раз генерал и не нуждался. План был проработан до мельчайших деталей, так что опасаться стоило разве что внезапной его отмены. Над идеально ровной береговой линией то и дело возвышались очертания крепостных стен. За многовековую войну граница многократно перемещалась, потому перегораживающих прибрежную долину стен появилось, как зубцов в мелкой гребенке. Частично сохранившиеся, полуразрушенные, разобранные для строительства новых крепостей и лежащие в руинах – ночью, с такого расстояния и в туман разобрать было совершенно невозможно. Но и это не имело значения, пока в распоряжении генерала был Трешник – гомункул, созданный специально для этой операции. Здоровенный: чуть пониже человека, но плотнее. Радиус действия его уз как раз достигал действующей вердугской фортификации. Трешник был сработан топорно и для большинства поручений не годился – ручищи не так стояли: то уронит, другое сломает, потянется за чем-то да как заедет пальцем в глаз или локтем ниже живота. «Главное, следите за ним, как начнет вести себя странно: ну там буянить или забьется в конвульсиях – значит, прибыли на место», – таковы были напутствия создателей гомункула. Пока что гомункул слушался и сидел смирно, о чем приставленный к нему ординарец регулярно докладывал.

Пошел уже первый час пополуночи, когда дверь каюты генерала распахнулась, обдав нежащегося под пледом старика влажной морской вонью. На пороге стоял Трешник, вцепившись в косяк и раскачиваясь, будто тихий и послушный Аснур вдруг заштормил, как Великий Океан. Другая рука гомункула держалась за винную бутылку.

– Слышь, адмиралистый, бухлом матросика угости?! – проговорило существо.

Брети вскочил, уронив плетеное кресло, и бросился к выходу, но Трешник, похоже, не собирался так просто вносить изменения в свои планы и с прохода не отступил. За что и получил стальным набалдашником эфеса в челюсть. Гомункул начал падать назад, но удержался за косяк и подтянулся с явным намерением огреть генерала бутылкой. Тотчас же меч рубанул сверху и чуть сзади под колено. Толстая дубленая плоть пострадала не слишком, но Трешник рухнул на палубу, освободив путь генералу.

Вскоре эскадра уже причаливала. Десант взял небольшую рыбацкую деревушку, которая по плану должна была остаться южнее места высадки. Сперва жители запаниковали, но, поняв, что это завоеватели, а не отряды одного из домов, успокоились. От вердугов они не ждали ничего хорошего.

Элитные, отлично экипированные и вооруженные армейскими разрушителями части вышли в тыл к вердугам в четвертом часу пополуночи. В это время благородные уже слишком утомлялись рабынями, наджаш-нар или же оккультными изысканиями, а солдаты искали местечко потемней, чтобы скоротать часок-другой перед рассветом. К тому же накануне случилась небольшая вооруженная размолвка между знаменами двух враждующих домов. После чего и те и другие перестали отправлять своих бойцов в караул. В общем, бой был короток, а потери дасов невелики. Армия, начавшая наступление с севера, даже не успела вступить в сражение.

Полковник Мезангаль чуть ли не до дыр протер бархатную тряпочку о кристалл армейского связного устройства. Неужели все протухшие чужеземные боги и демоны были сегодня против него? Вердуги в городе, а Нармрот молчит, как утопленник. Придется разбирать мост. При одной только мысли об этом по телу полковника побежали здоровенные холодные мурашки. Переброшенная через Тагру каменная полоска прекращала свое существование, лишь трижды за последние пятьсот лет. По Ревенуэрскому военному уставу нужно было избавляться от моста: вердуги скоро овладеют всем городом, а на подкрепление рассчитывать не приходится. Конечно, сам полковник, две трети его людей и ни в чем не повинные горожане окажутся запертыми в каменном мешке крепости. Зато противник не проникнет дальше на север, не будет угрожать незащищенным равнинным районам, не направит отряды стрелков на возвышающиеся над крепостными стенами западные и восточные скалы и не сможет атаковать на марше движущиеся к Ревенуэру войска. Короче, устав без малейших оговорок предписывал убрать мост. Мезангаль еще раз потер треклятый серовато-лиловый кристалл и кликнул коменданта. Плотный седеющий капитан понимающе кивнул в сторону моста.

Украшенные белыми и голубыми блестяшками золотые звезды точно вошли в прорези над устоями моста. Какое-то мгновение не происходило ничего, затем камни ожили, по пролету прошла волна, выгнув его горбом. Один за другим, начиная с ключевой балки, каменные блоки по широкой дуге поднимались вверх и плавно опускались на противоположный берег. Вскоре от моста остался лишь аккуратно уложенный в штабеля камень. Солдаты третьей роты без приказа разинувшего рот командира выстроились на берегу и отсалютовали полковнику.

«Не иначе, как хоронят с почестями», – подумал Мезангаль.

Впрочем, кое-кто отправил бы его на тот свет без лишних вопросов прямо сейчас – сдерживаемая строем толпа разразилась бранью и еще усилила натиск. Хотя рваться уже, собственно, было некуда.

Овер подпрыгивал, выглядывал поверх голов, отталкивался от чьих-то плеч. Заклинание, в мгновение ока разрушившее мост, поразило его своей искусностью. Древняя работа, догадался специалист. Добрых два десятка голубых и белых щупалец хитроумно манипулировали тяжелыми каменными плитами. Слишком сложно для .ныне живущих чародеев, привыкших к топорной работе с парой-тройкой заклинаний. А что, если в следующие две тысячи лет упадок магии продолжится теми же темпами? Тут только до Овера дошло, что мысли его заняты какими-то непонятными абстрактными измышлениями о чьем-то далеком будущем, в то время как путь из города отрезан, загнанные на площадь люди беснуются, солдаты готовы уже начать теснить их копьями, а сзади небось черные доспехи со здоровенными мечами подступили.

«Это из-за него вы не успели, – зашелся в ярости злобный внутренний шепот. – Толстый неповоротливый боров, надо было его бросить на жаркое вердугам».

Вряд ли бы они, конечно, успели проскочить. К тому же мастер Палери так жалостно причитал, молил подождать старика чуть-чуть, не оставлять на верную мучительную смерть.

Среди неровного бормотания толпы стали слышны щелчки арбалетов. Краем глаза специалист заметил отделившееся от башни магическое пламя. Строй разорвался, толпа устремилась к воротам. «Сейчас мы все рухнем с обрыва», – мысль была бредовая, идиотская и в то же время пугающая, всепроникающая, прилипчивая. Она не отпускала Овера, пока людское течение не вынесло его на узенькую, в две ступни лестницу, поднимающуюся на стену. Истошные и долгие вопли из-за ворот подтвердили: кого-то все же сбросили в глубокое ущелье, где склоны усыпаны острыми камнями, а по дну с бешеным ревом катится белый поток.

Полковник Мезангаль наблюдал, как захлебывается атака демонопоклонников. Дуга крепостной стены, не слишком глубокая и не слишком вытянутая, разила сочащуюся из переулков черную массу стрелами и магическим огнем, а добежавших до выстроенной между западной и восточной башнями баррикады насаживали на копья пехотинцы и солдаты городской стражи.

– А как стонали, ругались на древнюю рухлядь, когда заставлял их на время площадь перегораживать. Но на Каменном Кулаке устав есть устав, – похвастался комендант.

– Угу, а что этот устав скажет по поводу тысячи с лишком гражданских? Куда их девать? – Полковник все еще сомневался по поводу моста.

– Ну, – капитан прошелся ногтями по жесткой черной щетине. Небритый, с квадратной челюстью и толстой шеей, он больше походил на спустившегося с северных гор разбойника, чем на командира регулярных частей. – Там про такое нету ничего. Оно и понятно – на пути у вердуга Малая Стена, заставы на Красной Балке и Подкруче, Эрт в смысле был раньше, – комендант воровски стрельнул по сторонам глазами, армию уже сколько лет отучали от пристрастий к старым порядкам. – А если уж вышло так, ничего аврального. Места хватит, хоть поужаться придется. Продовольствие, как всегда, запасено, три колодца отдельных, ну и коммуникации всякие выведены. Да и вообще, скоро золотые лодки прилетят и позабирают всех. А потом подмога придет.

Мезангаль только покачал головой, хотелось бы ему верить в сотни воздушных лодок над Ревенуэром и скорое подкрепление. Конечно, дасская армия была сильна, возможно, даже посильнее, чем при магах, но черномундирное командование скорей всего затеяло авантюру где-то в другом месте – в последние месяцы силы с Малой Стены и Кулака перебрасывались на равнины. А еще проблемы со связью и какие-то темные дела в Нармроте. Политика. Там, где политика, недалеко и до поражения.

– Мастер Лемток! – неуклюжая фигура чародея странно порадовала и обнадежила Овера, как будто этот человек был абсолютно неуместен на войне с ее страхом, яростью и кровью, а значит, пока он здесь, бойня их не достанет.

– Доброго вам вечера, господин, простите, Гремди? – пробормотал маг, и тут же воспоминание о знакомом было стерто с его лица тяжеловесными тревожными мыслями. Овер, казалось, мог различить, как они ворочаются под бледным рыхлым лбом: «Все пропало. Представления, костюмы, инструменты. Когда же можно будет выбраться из этой давки и вони? Где здесь туалет?»

– Вы же вроде собирались покинуть город с утра? – Забавная ярость исказила лицо чародея. Этим вопросом специалист достал его, на что, впрочем, и рассчитывал.

– Это все она, Риола! Примеряла наряды, подводила глаза, потом ей понадобился второй завтрак, потому что первый, видите ли, слишком рано подали, затем подогретое вино.

– Скажи еще спасибо, что я отказалась от розовой ванны и медовых масок! – Это была она, певица из магического представления. В обыкновенной одежде, из кожи и шерсти она уже не казалась существом» иной, божественной природы, но все равно притягивала взгляды. – У вердугов наверняка нашлось бы для меня место жрицы какого-нибудь падкого на женские прелести демона. А вот ты, о всемогущий, сгодился бы разве что на роль раба-евнуха.

Лемток залился краской и что-то забормотал себе под нос. Риола рассмеялась.

В перерывах между атаками Мезангаль занимался гражданскими. Каждый мужчина, имеющий представление о том, с какой стороны держаться за меч, получал амуницию и становился бойцом одного из резервных отрядов. «Резервных» – потому, что полковник еще не решил, как применять эти тактические единицы. Женщины, старики, дети, а также те, кому боевое оружие давать не стоило, размещались в нижних помещениях крепости, которая, как выразился комендант, изнутри много больше, чем снаружи.

Гашад-Клык, огромный, пугающий, наполненный готовой вот-вот вырваться на свободу яростью, прошелся перед коленопреклоненным рядом. Его план, хотя планом это, пожалуй, не назовешь, скорее надежда с ходу взять северную крепость, не оправдался. Город упорно сопротивлялся. Почти что в каждом доме находился желающий пальнуть по его солдатам из окна, кто-то даже встречал их на пороге с мечом в руке. Арсенал держался четыре часа. Гильдия магов – пять. Но хуже всего оказалось неподчинение своих: мелкие группки, отряды и даже целые знамена разбредались по городу в поисках легкой добычи. Никто не захотел первым попасть под дасские самострелы. Даже проверенный в доброй сотне сражений Эмишнутер полез в жженную солнцем гостиницу. За рыжей бабой, что ли? Первый меч взглянул на мясника. Тому крепко досталось – не иначе как попытался залезть под юбку к дасской колдунье. Гашад поднял меч и рубанул по широкой дуге. Голова даса, вздумавшего выкидывать из окна разные тяжелые предметы, тюкнулась о мостовую. Меч почти не замедлил движения и нашел шею вердуга, посмевшего ослушаться приказа. Вторая голова коснулась земли одновременно с первой, только рыжая успела уже отскочить от булыжника. Лезвие остановилось точно под подбородком командира мяса. Рухнуло тело, за ним другое.

– Что-то я сегодня не в форме, – Гашад размял плечи и пару раз резанул воздух клинком. – Остальных в арсенал, пусть с ними Рашир разбирается.

Глаза еще одного возомнившего о себе бойца расширились от страха.

«Он бы ползал за мной, умоляя попрактиковать ударную технику на нем, если бы не знал, что это бесполезно, – подумал первый меч. – Вот баба, если бы у каждого из этого войска была такая жена, мы бы годовой праздник Шторма справляли уже в Нармроте».

– Копье, меч держать умеешь? – Худой и сушеный, как вяленая рыба, знаменщик скептически осмотрел специалиста.

– Я маг, – вообще-то в планы Овера не входило делать подобные заявления, просто он слишком много размышлял о возможном участии в обороне крепости, потому и ляпнул. Нужно было срочно спасать положение. – Вернее, помощник вот этого чародея.

Лемток косился на них непонимающе, как будто разговор шел на чужеземном наречии.

– А для дурачков, всяких там буйных и паникеров мы специальные помещения предоставили. В подвале. Что еще под тремя подземными этажами. – Солдат положил руку на эфес. – Ну-ка живо изобразите чего-нибудь или мигом отправитесь на место квартировки.

– Запросто, – Овер схватил за рукав и потащил к баррикаде еще тешившего себя надеждой, что происходящее не имеет к нему никакого отношения, Лемтока.

Знаменщик на мгновение замешкался, вероятно, размышляя, оттащить ли этих двух чудаков в крепость сразу или дать им шанс подурачиться. К какому варианту он больше склонялся, неизвестно – Риола подхватила старого солдата под локоть, промурлыкав в самое ухо:

– Пойдемте, капитан. Лично я этого представления пропустить не могу.

Бойцы сидели и лежали, укрывшись за стальными щитами разборных укреплений, и штатским давали дорогу неохотно. Лемток отстал, ожидая для своей персоны широкого прохода. Невнятные полуизвинения-полуоскорбления, очевидно, должны были помочь очистить путь. Кто-то грыз горбушку или нарезал белый овечий сыр, но большинство с каменными лицами скребло точильными камнями свое оружие. Баррикада представляла собой довольно хитрое сооружение, она состояла из блоков, соединенных между собой цепями. При этом каждый блок фиксировался с помощью штырей, точно заходящих в специальные углубления мостовой. К вердугам была обращена ровная, отполированная до блеска стальная вертикаль, а с дасской стороны железный лист шел под углом, а внизу и вовсе заканчивался лестницей. Овер поставил сапог на первую ступеньку и выглянул за укрепление. Он не успел ничего разглядеть, как что-то свистнуло и загремело железом где-то под ногами. Специалист спрятал голову, но услышал ободряющее:

– Не дрейфь, пацан, тут все рассчитано: от ближайших домов не дострелят.

На противоположной стороне плаца происходило что-то странное: яркий свет множества факелов заливал небольшую, прилегающую к переулку площадку, на ней были выстроены люди. Приглядевшись, Овер понял, что это горожане, в основном женщины и дети. Кажется, все были связаны по рукам и ногам. Кто-то стоял в полный рост, другие на коленях. Вдруг из переулка ударил рой горящих стрел. Специалист отвернулся до того, как стоны и вопли достигли его ушей. Непонятное ощущение отстраненности завладело им, как будто это сон или страшная история балаганного рассказчика, и стоит закрыть, а потом снова открыть глаза…

– Та-а-ам…

– Вердугская ярмарка, рядовому составу смотреть запрещено, – солдат с широкой курчавой бородой оторвался от полировки лезвия и посмотрел на него. В глазах его томилась печаль, а может, и жалость.

– Но…

– На то и рассчитывают, гады, чтобы выбрались из укрытия, ну или маг что есть сил напрягся и прикончил бедолаг одним махом, а на худой конец просто потеха. – Солдат снова принялся за меч с такой силой, что к утру этим темпом мог бы из него кинжал или даже ножик для чистки ногтей сделать.

Овер снова повернулся к площади и выбросил вперед магнетическое щупальце. Специалист удлинял нить, пока не почувствовал наполняющий внутренности холод. Попытался вытянуть еще, но выходило слишком медленно, а по всему телу распространялся мучительный зуд. Когда понял, что почти не ощущает ни рук, ни ног, решил отступить. Бурлящий животворный жар вошел в него вместе с вжавшимся в живот магическим манипулятором. Ему удалось достигнуть расстояния, вдвое превышающего все предыдущие результаты, при этом он не преодолел и четверти длины плаца.

Сталь под ногами изогнулась и громыхнула. Овер, опомнившись в последний момент, столкнул Лемтокавниз со ступеньки:

– Не смотри. Лучше давай продемонстрируем что-нибудь впечатляющее.

– Думаешь, видение радуги или водопада заставит вердугов отбросить оружие? – Сквозь иронию специалист уловил некую долю сомнения: то ли чародей допускал, что он так думает, то ли такой неожиданный поворот и вправду возможен.

– Давай водопад, только со звуком, а там посмотрим. – Лемток пожал плечами и забормотал заклинание, плавно дирижируя пухлыми пальцами. Вокруг него начали появляться крохотные магические светляки. Специалист ловил их и лепил в единый беспорядочный ком. Вскоре неизвестное заклинание начало дергаться, желая скорей обрести свободу. На всякий случай Овер приправил его парой примитивов холода из своей коллекции, присоединил чуть магии движения и, как следует размахнувшись, запустил через площадь. «Магия имеет пусть незначительный, но вес, поэтому огненный шар не зажигается прямо на ладони чародея. По крайней мере, обычно», – так, кажется, говорил Уорток. Светящийся клубок полетел, но слишком медленно, затем сработало кинетическое заклинание, разгоняя его сильнее. Остальные светляки пробуждались постепенно, некоторые отделялись от кома и повисали в воздухе видимыми огоньками или звенящими нотами. Состряпанная Овером мешанина рванула почти у дальних домов, вспыхнув ярко-белым и разразившись жутким воем, перелетела через пленных и с вибрирующим воплем исчезла в переулке. Факелы, горящие стрелы и тлеющую одежду затушило мощным порывом ветра, докатившимся до баррикады. Солдаты начали выглядывать из укрытия, но в спустившихся сумерках не могли толком ничего рассмотреть. Прошло порядочно времени, прежде чем появился свет. Вердуг, пошатываясь, побрел к следующему факелу.

– Они живы, – кто-то разочарованно выдохнул.

Впрочем, враги быстро покончили с пленниками и подожгли тела. Поглядывая на погребальный костер, строгий знаменщик разрешил всем троим ложиться спать наверху и выходить во двор крепости.

– Только под ногами зря не путайтесь, – старик покачал головой и ушел заниматься оставшимися гражданскими.

Горстка ночных камней пыхнула бесцветным пламенем, выдала зловонное облако и обратилась в блестящую черную кашицу. Вихрь песнопения запнулся и вытолкнул Рашир из транса. Жрица открыла глаза и сквозь серую вращающуюся пелену попыталась разглядеть комнату. Голова раскалывалась. Пол был завален битым стеклом, один из осколков исказил последовательность символов круга воплощения. Рашир с трудом поднялась на ноги, сделала пару шагов и плюхнулась в мягкое кресло. Скоро она нашла в себе силы позвать сторожившую дверь служительницу Шторма.

– Передай первому мечу, что верховная жрица не знает и не хочет знать, что повыбивало эти жженные солнцем стекла, но если это повторится, я принесу его вонючую плоть в жертву подземным слугам Пяти!

«Толковая девочка, – подумала Рашир, когда дверь за послушницей закрылась. – Ни один мускул на лице не дрогнул. Клянусь Ураганными Крыльями, она передаст мое послание слово в слово».