Не предупредив никого из домашних, Сергей Синявин, вернувшись от бабушки, ушел в лабораторию и заперся там.
«Конечно, очень обидно, что история с недостающими страницами записей прадеда кончилась неудачей. Но приходить в отчаяние не из-за чего, — решил Сергей. Ведь первый же опыт с термобатареей дал такие блестящие результаты. Просто растяпа Валька все напутал с этим столом и меня поставил в дурацкое положение».
Сергей зажег спиртовку и приступил к наблюдениям за своей термобатареей. Стрелка измерительного прибора медленно поползла по шкале. Достигнув тридцати трех миллиампер, стрелка остановилась.
" Пока все идет правильно, — подумал Сергей. — Через несколько минут батарея сразу даст сильный ток. " Но прошло несколько минут, полчаса, час стрелка прибора по-прежнему оставалась на цифре «тридцать три».
Уже совсем под вечер Сергея разыскал Николай, и они вдвоем принялись возиться с термобатареей, проделывая различные опыты — к сожалению, по-прежнему безрезультатные.
Быть может, потому, что в вестибюле лабораторного корпуса дежурил не слишком строгий вахтер, студенты засиделись совсем допоздна, дольше того времени, когда полагалось покинуть лабораторию. И нужно сказать: тут им определенно посчастливилось. В тот самый момент, когда оба собрались идти домой и Сергей уже наклонился к термобатарее, чтобы задуть голубое пламя спиртовки, странное явление, которое они наблюдали вчера, вновь повторилось.
Откуда-то издалека послышалось знакомое гудение, и стрелка амперметра поползла вверх. Термобатарея опять начала вырабатывать электрический ток большой силы.
— Я только этого и ждал… — нервным шепотом произнес Сергей, не отрывая глаз от круглого электроизмерительного прибора с блестящим никелированным ободом.
— Кажется, действительно на работу термобатареи влияет этот шум… Странно… — также шепотом произнес Николай.
— Да-да… Точно, как описано у прадеда, — не поднимая головы, сказал Сергей.
— Дело, как видно, серьезное…
— Конечно, серьезное! И очень несложное притом! Остается только узнать, что это за шум, влияющий на работу термобатареи, и величайшая проблема современной электротехники будет лежать у моих ног! Ключ уже у меня в руках! В сущности, теперь даже можно наплевать на недостающие страницы. Остается только поблагодарить прадедушку.
— Подожди! Чего это ты так непочтительно… — попробовал перебить своего товарища Николай.
Но Сергей не слушал его и продолжал все так же возбужденно:
— Ты только подумай, чем все это пахнет! Величайший переворот в электротехнике! Величайший переворот в электротехнике! Мое имя станет известным повсюду! Величайшая сенсация в научном мире!
— Перестань, наконец! С ума ты сошел! — не вытерпел Николай. — Перестань дурака валять! Давай лучше подумаем о деле… Я предлагаю сейчас же позвать сюда Виктора Николаевича.
Однако предложение Николая призвать на помощь заведующего учебными лабораториями, как и в прошлый раз, вызвало со стороны Сергея резкий протест.
— Сами разберемся. Обязательно разберемся сами! — заявил он твердо и решительно.
В этот момент прекратился откуда-то доносившийся шум и одновременно с этим резко уменьшился ток, вырабатываемый термобатареей.
Несмотря на позднее время, Сергей настаивал немедленно заняться обследоВанием причины шума, который появляется в тот момент, когда опытная установка начинает работать самым изумительным образом.
Николай понял, что противиться желанию своего товарища совершенно невозможно. Да, кроме того, неожиданный результат опыта, пусть кратковременный и очень странный, конечно, требовал к себе настоящего и очень серьезного внимания. Дело, в которое никто не верил, могло обернуться теперь совсем иначе.
И вообще было интересно, что все это значит. Почему примитивная и невзрачная на вид термобатарея, наспех построенная студентами, батарея, представляющая собой лишь чуть видоизмененный образец уже известных и вырабатывающая при нагреВании лабораторной спиртовкой совсем слабый электрический ток, вдруг начинает работать ни с того ни с сего совершенно иначе? неужели на нее действует в этом случае «что-то постороннее, находящееся за стеной»?
в том, что на работу электрического прибора может оказывать влияние «что-то постороннее», никакого отношения к этому прибору не имеющее, не было ничего сверхъестественного. Николай припомнил случай с французским физиком Бранли, описанный во многих учебниках физики.
в конце прошлого века молодой французский физик Бранли защищал диссертацию на ученую степень. Его научная работа была не слишком сложной и называлась «электропроводимость порошков».
Бранли должен был изучить, как различные порошкообразные массы пропускают через себя электрический ток и какое при этом оказывают сопротивление прохождению тока.
И вдруг выяснилась совершенно неВероятная вещь, показавшаяся в то время многим таинственной…
Как известно, металлы — это хороший проводник электрического тока. Одни из них лучше проводят ток, другие — хуже. в этом случае принято говорить, что одни металлы оказывают меньше сопротивления электрическому току, а другие больше. Физики давно измерили сопротивление всех существующих на земле металлов и составили специальную таблицу, которая так и называется: «таблица электрического сопротивления металлов». Выяснилось, что лучше всех проводит электричество серебро, а затем, чуть хуже, — красная медь. Делать электрические провода из серебра, конечно, невыгодно, серебро — драгоценный металл, поэтому стали изготовлять различные проволоки и электрические кабели из красной меди.
А как проводят электрический ток порошки из тех же металлов? Ведь порошок — это не сплошной металл, а тысячи мельчайших крупинок, соприкасающихся друг с другом. Электрическому току приходится в этом случае идти уже не по сплошной металлической массе, а преодолевать множество маленьких контактов между крупинками.
Изучением этого вопроса и занимался физик Браили. он брал стеклянные трубочки, насыпал в них различные порошки и, пропуская через них электрический ток, наблюдал с помощью электроизмерительного прибора, как этот ток проходит.
Почти в самом начале своих опытов физик столкнулся с очень загадочным и совершенно необъяснимым явлением. он заметил, что металлический порошок, помещенный в стеклянную трубочку, ведет себя как-то странно. в одно время дня он плохо проводит электрический ток, а в другое — лучше. ничего не менялось на лабораторном столе физика, к трубке с порошком никто не прикасался, не передвигал ее, а стрелка электроизмерительного прибора вдруг ни с того ни с сего в определенное время начинала качаться и указывать, что сопротивление порошка изменилось, через него уже проходит ток более сильный, чем несколько минут назад.
Физик стал брать для своих опытов порошки из самых различных металлов, и оказалось, что они почти все подчиняются этому странному закону: в определенные часы дня, на некоторое время, без видимой причины изменяют свое сопротивление.
В лабораторию молодого физика стали приходить многие ученые, чтобы собственными глазами посмотреть на это странное явление. Всех очень интересовал вопрос, в чем тут дело. Что влияет на порошок? И почему именно в определенные часы? а самым таинственным казалось то, что в воскресные дни явления этого не замечалось.
Искать разгадку причины за стеной лаборатории, конечно, Никому не приходило в голову, а она таилась именно там, вернее даже — за несколькими стенами старинного здания Парижской академии наук.
Как-то молодой физик, уже потерявший надежду найти объяснение этому загадочному явлению, просматривал в канцелярии толстую журнальную тетрадь, в которой велись записи всех опытов, производящихся по всем лабораториям академии. Перелистывая тщательно разграфленные страницы, он вдруг обратил внимание на интересное совпадение. как раз в те самые часы, когда у него с порошками творилось нечто неладное, в другой лаборатории производились опыты с большой индукционной катушкой.
Трудно было поверить, что между порошком, мирно покоящимся в стеклянной трубке, и проволочной катушкой, находящейся за несколькими стенами, может быть какая-то взаимосвязь. но часы, когда катушка работала, удивительно точно совпадали с явлением, происходящим в лаборатории молодого физика. И самое удивительное было то, что по воскресеньям, когда индукционная катушка, судя по графику, совсем не работала, с порошком ничего не происходило: его сопротивление было постоянным и не изменялось.
ВзволноВанный этим загадочным совпадением, молодой ученый направился в лабораторию, где стояла большая индукционная спираль.
В то время индукционная катушка, или, как ее иногда называют, индукционная спираль, была редкостью. Это теперь ее можно увидеть почти в каждом физическом кабинете средней школы. А там, где ее нет, учащиеся даже сами могут изготовить под руководством педагога этот несложный, но очень интересный физический прибор. с его помощью электрический ток от батареи или от электрической сети можно превратить в ток настолько высокого напряжения, что между проводниками с треском прыгают огромные фиолетовые искры — от десяти сантиметров до метра длиной. Просто маленькие молнии! а когда находишься рядом с работающей катушкой, то чувствуешь, как воздух насыщается озоном — точно так, как это бывает во время грозы в лесу или в поле.
Молодой ученый зашел в чужую лабораторию именно в тот момент, когда находившаяся там индукционная спираль работала. Он увидел, как огромные сине-фиолетовые искры с монотонным жужжанием сыплются на железный лист, лежащий на лабораторном столе. в комнате пахло озоном и чем-то жженым. ут испытывали различные изоляторы: как они пробиваются очень высоким электрическим напряжением.
«какая же может быть связь между этой искрой и лежащей совсем в другой комнате стеклянной трубкой с серебряным порошком?» — подумал физик.
Общими усилиями ученых, пришедших на помощь молодому физику, наконец удалось установить, что связь эта существует.
Оказалось, что электромагнитные волны, всегда образующиеся там, где проскакивает электрическая искра, проникают сквозь толщу воздуха, сквозь стены, сквозь стеклянную трубку, в которой заключен металлический порошок, и оказывают на него особое действие. отдельные крупинки порошка как бы плотнее «слипаются» между собой, и весь порошок начинает значительно лучше проводить электрический ток.
с той поры стеклянная трубка, наполненная металлическим порошком, стала известна в физике под назВанием «трубка Бранли». с ее помощью можно было воспроизвести интересный физический опыт, показывающий влияние невидимых электромагнитных волн на проводимость металлического порошка.
Однако приспособить эту забавную трубку для каих-либо практических целей долго никто не мог. Да и не пытался даже! олько гениальный русский ученый, изобретатель радио александр степанович Попов обратил внимание на эту трубку, когда конструировал свой первый в мире радиоприемник.
в таком виде, как ее сделал Бранли, трубка для радиоприемника, конечно, не годилась. Попову пришлось сильно видоизменить ее и усовершенствовать. но тем не менее русский изобретатель всегда отдавал должное заслугам французского ученого, труды которого могли приблизить исторический день изобретения радио.
Даже один этот интересный пример из истории техники, когда работа одного прибора оказывала влияние на работу другого, говорил о том, что в результатах опытов студентов не было ничего таинственного и неожиданного. Необходимо было только немедленно разобраться в том, что это был за шум, с появлением которого маленькая термоэлектрическая батарея неожиданно начинала вырабатывать очень сильный ток.
Оба студента понимали, что медлить нельзя, надо сразу же обследовать весь лабораторный корпус. ведь «что-то», повлиявшее на результаты опытов с термобатареей, могло измениться. если где-то, в одной из комнат здания, производятся какие-либо опыты или работает какая-нибудь машина, то уже час спустя или даже еще скорее люди могут уйти, и тогда очень трудно будет узнать, что именно повлияло на работу маленькой термоэлектрической батареи.
Но когда Николай снова предложил пригласить Виктора Николаевича, сергей наотрез отказался.
— Вообще не следует привлекать лишнего человека к этому делу, — заявил Сергей.
— То есть как лишнего? Я тебя не понимаю! — возмутился Николай. — Заведующий учебными лабораториями — лишний! ему хорошо известно, что сейчас делается во всем лабораторном корпусе, и вообще он может помочь нам разобраться.
— Все это верно. Но понимаешь… — Сергей остановился и продолжал уже немного смущенно: — Понимаешь, какое дело… Изобретение все-таки по наследству досталось мне от прадедушки… а дело, как ты видишь, получается очень серьезное… Появятся лишние люди, которых…
— Что ты за ерунду говоришь, Сергей! — пробасил Николай, насупив брови. Откуда у тебя вдруг такое? Значит, и мне надо уйти!
— Нет-нет! — спохватился Сергей. — Ты мой друг. Ты уже помогал мне много… И вообще ты меня не так понял! Я сейчас нервничаю и потому, может быть, не точно выражаю свои мысли. Ну, одним словом, приятно, когда правнук изобретателя доводит дело своего прадеда…
Сергей запнулся, не зная, как закончить свою мысль.
— Ты действительно нервничаешь, — спокойно заметил Николай.
— Вот-вот! — обрадовался Сергей. — Я нервничаю еще потому, что нельзя терять ни одной секунды, а мы торчим тут без дела. Пойдем немедленно! Надо поскорее обследовать весь корпус…
— Только как это сделать?.. — задумался Николай. — Без разрешения Виктора Николаевича неудобно… И вообще я не могу представить себе, что в такой поздний час тут кто-то работает. Почти уверен, что все комнаты закрыты. Как мы в них попадем?
— Это как раз несложно. Надо пойти к дежурному шахтеру. Ключи он даст. Ему известно, что Побединский разрешает нам тут работать почти в любое время. Пойдем скорее! Сначала надо посмотреть, не открыты ли какие-нибудь комнаты…
Притворив за собой дверь, Сергей запер ее на ключ. Сделал он это тщательно, проверив несколько раз, хорошо ли держит замок.
Длинный коридор, под высоким сводчатым потолком которого редко горели маленькие лампочки, встретил студентов гулким эхом их собственных шагов.
Все двери были закрыты, только откуда-то издалека сышалось приглушенное ворчанье.
— А это что такое? — почему-то шепотом спросил Сергей, настораживаясь.
— Это снаружи… Давай подойдем к окну… — тихо пробасил Николай.
Через высокое окно в конце коридора был виден двор. Он слабо освещался несколькими лампочками, чуть раскачивающимися на столбах от ветра. Вдали, по асфальтироВанной дороге из города в институт, тянулись два острых луча, качающихся вверх и вниз. И каждый раз, как только они нащупывали растущие вдоль дороги деревья, листья вспыхивали серебристо-молочным светом, и затем быстро гасли и растворялись в темноте.
— Это грузовик приближается, он и шумит, — сказал Сергей по-прежнему шепотом.
Откуда-то издалека, по-видимому с нижнего этажа, послышались хлопанье дверей и чьи-то шаги.
— Мы ведем себя, как мальчишки. Надо или разбудить Виктора Николаевича, или идти спать недовольным голосом пробубнил Николай, отходя от окна.
Когда студенты спустились по лестнице со второго этажа, их встретил дежурный вахтер.
— Заработались, молодые люди! Я уже собирался идти вас разыскивать. Только что из двадцать седьмой и двадцать девятой комнат ушли, а вы последние остались на втором этаже, — проговорил он, зевая и побрякивая связкой ключей.
— Из двадцать седьмой и двадцать девятой только что ушли? — переспросил Сергей.
— Совершенно верно. Тоже засиделись неизвестно зачем… — ответил вахтер, зевнув еще раз. — Вот я и смотрю, — продолжал он, медленно направляясь к входным дверям. — С первого этажа — от двух комнат ключей еще нет. И во втором этаже — в одной еще занимаются.
И для чего, скажите, это делается? Дня, что ли, мало?
— Товарищ дежурный, тут вот какое очень серьезное дело… — начал Сергей. — Мы работаем над одним важным изобретением…
— Понимаю, понимаю, — согласился вахтер.
— Нам немедленно нужны ключи от двадцать седьмой и двадцать девятой комнат, одним словом…
— Не понимаю. Вы же во втором этаже, в сорок третьей работаете?
— Видите ли, какое дело, — вступил в разговор Николай. — Мы только что наблюдали очень интересное и даже загадочное явление…
— Понимаю, понимаю… — утвердительно кивнул головой вахтер.
— Нужно посмотреть, что делается в комнатах на нижнем этаже. Обязательно! — заволновался Сергей.
— А вот этого не понимаю… — развел руками вахтер.
— Тут вот в чем дело, — продолжал Николай. Между электрическими приборами иногда может существовать индуктивная взаимосвязь, даже на большое расстояние…
— Понимаю, понимаю, — моргая глазами, снова согласился вахтер.
— Значит, вы понимаете, зачем нам ключи от двадцать седьмой и двадцать девятой? — спросил Сергей.
— Нет, не понимаю. Вам разрешено работать только в сорок третьем, которая на втором этаже.
— Товарищ вахтер! Быть может, из этих комнат к нам на второй этаж попала какая-нибудь индукция: электрическая или электромагнитная… А может быть, какое-нибудь излучение…
— Все прекрасно понимаю! Всё!
— И я сын Веры Михайловны Синявиной, преподавательницы, работающей в институте. Неужели мне нельзя доверить ключи?
— А вот этого, дорогой товарищ, я не понимаю! Если вы сын преподавательницы, то по-вашему выходит, что можете нарушать существующие порядки? Так, что ли? Да будь тут хоть сын самого директора института, товарища Дудниченко, то я ему отвечу то же самое: не понимаю, да и всё!
* * *
Возвратившись домой, Сергей нашел на своем письменном столе Валину записку следующего содержания:
Сережа! Пишу тебе вкратце.
Эту страничку мы отняли у собаки Кудлы. А она отняла ее у девочки Маши. Машины стальные пальцы были завернуты в эту бумагу. Они потерялись, и мы их долго искали в траве. Тут и выяснилось, что Маша — дочь водителя грузовика, на котором перевозился бабушкин стол.
Валя.
Рядом с запиской лежал замасленный и порВанный лист, у которого не хватало нескольких оторВанных клочьев.
Разобрать написанное было необычайно трудно. То немногое, что Сергею удалось все-таки прочесть, оказалось малопонятным.
…он очень благоволил. ИВан Филиппович всегда отличался точностью, аккуратностью и завидной памятью. Следовательно, оставить сей прибор без присмотра…
Дальше была вырВана часть страницы.
…железные листы нагрелись до такой степени, что когда я неосмотрительно прикоснулся к ним рукой, то от неожиданности…
Продолжение строчки было, видно, совершенно изжеВано зубами собаки.
…А в первую голову то, как сохранить сей уникальный экземпляр, столь дорогой для ИВана Филипповича. Ведь его энергическая подготовка к Промышленно-художественной выставке, имеющей быть в Москве не позже…
Дальше можно было разобрать лишь некоторые слова:
«…кузнецы…» «престиж…» «…в будущем смелые, честные и любознательные потомки, умеющие бороться за справедливость…»
Сергей не стал будить валю, как ему хотелось вначале, чтобы узнать от него подробности появления этой страницы. Раздевшись, он потушил свет и улегся спать. Слишком уж много волнений было за сегодняшний день.