Студентам Сергею Синявину и Николаю Карцеву не пришлось затрачивать слишком много усилий, чтобы быстро воспроизвести опыт Александра Пафнутьевича.

Николай знал, что подходящие для опыта палочки из прессованного сернистого свинца имеются в готовом виде — Валяются без дела в шкафу химической лаборатории. Кроме них, для опыта требовались сущие пустяки: мягкая железная проволока, хорошие плоскогубцы, напильники, спиртовая горелка и электроизмерительный прибор. Работа закипела быстро. Студенты начали прикреплять железную проволоку к концам матово-серебристых столбиков. Затем образовавшуюся длинную цепочку из палочек и проволок разрезали на части и свернули в кольца. Кольца складывались одно на другое и скреплялись между собой при помощи асбестового шнура изоляции, не боящейся высокой температуры. Все устройство, укрепленное на лабораторном штативе, стало напоминать по своему внешнему виду ежика: у него ва все стороны торчали, словно иголки, острые концы обрезанных проволок.

Николай Карцев явно сомневался в том, что эта устройство поможет решить вековую проблему электратехники — проблему прямого и экономного преобразавания тепловой энергии в электрическую, но тем не менее без возражений взялся помочь своему товарищу.

Этот добродушный юноша, коренастый и черноволосый, с таким цветом лица, что всегда казалось, будто бы он только что загорал на солнце, никому не мог отказать в просьбе, если только она была хоть как-нибудь выполнима.

Во время перерыва, который студенты устроили себе незадолго до испытания почти готовой термобатареи, Николай не поленился зайти в институтскую библиотеку, чтобы порыться там в специальных книгах и журналах. Он любил точность, строгую систему в любом деле и не мог понять, как это Сергей не удосужился заглянуть в библиотеку, прежде чем приступить к опытам.

В результате, как только студенты снова встретились в лабораторной комнате, между ними Возник не слишком приятный разговор.

— Мы, кажется, занимаемся детскими игрушками, Сережа! — добродушно улыбаясь, провозгласил Николай. — Ведь наши ученые уже давно интересуются термобатареями из полупроводников — в частности, из сернистого свинца. Научные споры идут! Один академик доказывает, что полупроводникам принадлежит огромное будущее и можно будет построить батарею с коэффициентом в три и четыре процента. Другие возражают. Идет напряженная теоретическая и, опытная работа. А мы с тобой? Хотим подкрутить проволоку к сернистому свинцу без всякой, так сказать, теоретической основы и получить сто процентов полезного действия. Смаху решить мировую проблему!

— Подожди… Коля… Что ты говоришь?

— А то, что ты слышишь! — продолжал Николай, усаживаясь на стул. Сочетание сернистого свинца и железа, как термоэлектрическая пара, давно изучается. С его помощью никаких «особых и необыкновенных» результатов, переворачивающих мировую электротехнику, так, сразу, не получишь. Твой прадедушка действительно в чем-то ошибся. И тебя, грешного, ввел в заблуждение… Да подожди, ты не огорчайся особенно! Тебе же и Виктор Николаевич то же самое говорил, так ты бы тогда и огорчался…

— А это мы еще посмотрим! — возразил Сергей, взволнованно расхаживая по комнате. — Все ошибаются! И мой прадедушка мог ошибиться, и автор того, что ты читал, тоже не святой…

— Да ты не волнуйся! Еще ничего не потеряно. Термобатарея почти готова. Скоро приступим к испытаниям… Убедишься сам. Только должен честно тебя предупредить, что я лично ни в какие такие «особые» результаты не верю. Хоть сердись, хоть не сердись…

…Студенты молча приступили к работе.

Дела оказалось намного больше, чем предполагали вначале. По настоянию Сергея, заметившего какую-то неточность, пришлось почти заново перемонтировать чуть ли не всю термобатарею. Николай выполнял все безропотно и очень добросовестно. Ему казалось, что именно так должен поступать настоящий товарищ.

Наконец все было готово, и светло-голубое пламя спиртовой горелки начало лизать дно цилиндра-ежика — только что собранной термобатареи.

Оба студента сразу же впились глазами в черную стрелку электроизмерительного прибора, к которому была присоединена исследуемая установка.

В комнате с высокими окнами, заставленной лабораторными столами, воцарилась напряженная тишина.

— Кажется, начинает двигаться… — с трудом сдерживая волнение, произнес Сергей.

— Это ты просто трясешь стол. Не облокачивайся на него так! — заметил Николай.

Однако уже через несколько минут оба экспериментатора увидели, как стрелка медленно поползла по шкале. Термобатарея начала вырабатывать электрический ток…

— Двадцать миллиампер… Двадцать пять миллиампер… Что-то стала задерживаться… Тридцать миллиампер… Уже тридцать миллиампер… — дрожащим от волнения голосом сообщал Сергей. — Тридцать три миллиампера!.. Тридцать три… Тридцать три… Все еще тридцать три…

К сожалению, вести счет дальше не потребовалось. Стрелка, с большим трудом добравшись до тридцати трех миллиампер, остановилась как вкопанная…

— Тридцать три миллиампера, — еще раз повторил Сергей упавшим голосом.

— Да, действительно тридцать три… — вздохнув, сказал Николай. Миллиампер — это одна тысячная доля ампера, значит, наша батарея вырабатывает тридцать три тысячных ампера и ни капли больше…

— Странно, что так мало. — пробормотал Сергей. — Ты не находишь, что странно?

— Очень возможно… — неуверенно ответил Николай, который с самого начала не сомневался в том, что термобатарея, собраннай из железных проволочек и палочек сернистого свинца, не может дать более сильный ток.

Долго возились студенты, без конца усовершенствуя свой опытный прибор, то и дело заглядывая в записи Александра Пафнутьевича. Все было напрасно: термобатарея по-прежнему давала очень слабый ток.

— Интересно все-таки, что это был за шум «в виде жужжанья низкого тона», из-за которого твой прадедушка бросил интереснейший опыт и побежал в соседнюю комнату? — склонившись над рукописью Александра Пафнутьевича, проговорил Николай. Он сказал это только для того, чтобы хоть чем-нибудь отвлечь товарища от мрачных мыслей.

Но Сергей рассердился.

— Причем тут какой-то шум! — с досадой сказал он.

— А при том, — ответил Николай, — что все явления в природе, как тебе известно, находятся во взаимосвязи при объяснении неизвестных явлений или каких-либо процессов надо всегда помнить об этом.

Он хотел сказать еще что-то, но в этот момент оба студента вдруг отчетливо услышали слабый шум, какое-то гудение низкого тона.

— Вот и к нам в лабораторию проник подозрительный шум, — пошутил Николай. — Следовательно, по примеру Александра Пафнутьевича, нам пора кончать опыты… — И он прощальным взглядом окинул лабораторным стол.

То, что он увидел, было невероятным! Стрелка измерительного прибора, до сих пор указывавшая на присутствие тока всего лишь в тридцать три миллиампера, вздрогнула и, быстро набирая скорость, поползла по шкале.

Через какую-нибудь долю секунды стрелка ушла за шкалу и даже с легким щелчком стукнулась об ограничтель — настолько сильным оказался электрический ток, который неожиданно начала вырабатывать термобатарея.

— Ты видишь?! — радостно закричал Сергей, бросаясь к столу.

— Вижу… Совершенно невероятное дело… — пробормотал Николай, оставаясь от изумления на месте.

— А ты не верил! Э-э-эх, ты!

— Действительно… Да я и сейчас просто не верю. Вдруг ни с того ни с сего… Как-то странно все это.

— Николай! — торжественно провозгласил Сергей. — Ты присутствуешь при гениальном открытии! Понимаешь? Теперь я покажу этим скептикам!

— Подожди радоваться, чудак! Надо сначала разобраться, отчего так получилось. Странно ведь, что ни с того ни с сего, — пробовал успокоить своего друга Николай.

— А мне все равно, отчего получилось! Разберемся потом. Важен сам факт. Понимаешь? Повторяю: я… то есть мы сделали открытие. Это ведь самое главное! Понимаешь?

— Может быть, сообщить о случившемся Виктору Николаевичу? Он поможет нам разобраться.

— Ни в коем случае! Я не согласен! — горячо запротестовал Сергей. — К чему его тревожить в такое позднее время? Это неудобно… И вообще имей ввиду, что я запрещаю говорить до поры до времени кому-либо о результатах опыта. Все должно оставаться в секрете. У меня на этот счет особые соображения…

В это время в дверь постучали. У порога появился Валя и провожавший его усатый вахтер из институтской охраны.

Сергей быстро выключил измерительный прибор.

— Сережа! Знаешь, что случилось? — начал Валя, робко переступая порог. — Стол-то исчез из сарая нашей бабушки… И никто не знает, куда он девался. А на полу мы нашли вот этот кусочек, оторванный от рукописи. Ты прочти. Тут всего несколько строк насчет изобретения… — Валя подал брату измятый и грязный клочок бумаги.

Сергей молча взял обрывок. Вот что с большим трудом ему удалось разобрать:

«…теряя самообладание. И хорошо сделал, что не покинул своего поста немедля после случившегося со мной. Именно благодаря этому, как говорится — по горячему следу, мне удалось уяснить, что успех моего опыта зависел еще и от внешнего воздействия — влияния через довольно толстую каменную стену так же, не обрати внимания на странный шум, я бы не узнал и не увидел…»

— Куда же девался стол? Мне обязательно нужно достать остальные страницы, — строго сказал Сергей, обращаясь к Вале.

— Товарищи! — вмешался вахтер. — Уже время кончать работать. Давно пора! Чего это вы сидите так поздно? Не полагается!