Что же произошло на даче у бабушки, Полины Александровны Чиликиной? Каким образом старинный письменный стол, очень ветхий, со сломанной ножкой, малопривлекательный с виду, вдруг исчез из сарая, в котором он простоял много лет? Кому мог понадобиться этот музейный экспонат?.

Рано утром, за завтраком, перед тем как отправиться к бабушке, Вале пришлось выслушать, как старший брат, волнуясь, объяснял матери необыкновенно важное значение обнаруженных вчера документов.

Вера Михайловна, которая хорошо знала, что Сергей склонен к преувеличениям, не перебивала сына. Слабо разбираясь в электротехнических проблемах, она не считала себя вправе спорить с Сергеем. Едва заметно улыбаясь, она молчала и лишь тогда только, когда Сергей принялся развивать теорию о «наследстве» изобретения, строго взглянула на сына и сказала:

— По-моему, в этом вопросе ты что-то путаешь. Почему изобретение прадеда ты хочешь считать именно своим наследством?

— В самом хорошем смысле этого слова, мама! Я же не говорю о наследстве как о ценности, принадлежащей только мне! — забеспокоился Сергей, ставя на блюдце стакан с чаем. — Обстоятельства складываются так, мама, что только мне полагается довести до конца дело прадедушки. Кроме того, всякое открытие или изобретение можно легко скомпрометировать, если отнестись к нему по-казенному. А я буду бороться за его реализацию от всей души! Это же так естественно!

Валя молча слушал разговор старшего брата с матерью и торопился поскорее допить чай: надо было немедленно отправляться на дачу к бабушке и достать из письменного стола оставшиеся там страницы.

Однако случилось так, что свое намерение Вале не удалось выполнить сразу. Виноватыми в этом оказались Ваня Курочкин и Петя Побединский — ровесники и друзья Вали, которых он встретил на дворе.

— Ты куда? — заинтересовался Петя Побединский, круглолицый рыжеватый мальчик с наголо остриженной головой, племянник заведующего учебными лабораториями Виктора Николаевича Побединского.

— Ого! Если бы ты только знал! — таинственно ответил Валя.

— За мороженым? — высказал предположение Ваня Курочкин, сын уборщицы Степаниды Афанасьевны, мальчик широкоплечий и коренастый.

Валя хотел было молча последовать дальше, чтобы подчеркнуть таким образом необычайную важность дела, по которому он торопится, но ему стало жаль своих друзей.

— Вы, ребята, не сердитесь, — начал он дружелюбно. — Дело очень серьезное. Тут вчера такое произошло… Одним словом, я сделал одно историческое открытие. Только это пока что тайна!

— Какое? Историческое? — заулыбался рыжеволосый Петя.

— А что ты смеешься?!

— А что же мне, плакать, что ли?

— Не ссорьтесь, ребята, — примирительно вставил Ваня.

— Ты что, хочешь, чтобы я рассказал, в чем дело? Да? — сказал Валя. — Но я же говорю тебе, что это тайна!

— И никакой тайны у тебя нет, и ничего ты рассказать не можешь! насмешливо ответил Петя, пожимая плечами.

— Ах, не могу? Хорошо! Так вот: я вчера в сарае у бабушки нашел в старом письменном столе такой исторический документ, что о нем… ты сам скоро услышишь! — не выдержал Валя. — Его написал наш прадедушка. Знаменитый изобретатель. Там такое описывается… такое… да что с тобой говорить! Одним словом, важное изобретение! Вот. Соображаешь?.. А сейчас я опять иду на дачу к бабушке, чтобы хоть весь стол сломать, а достать из него оставшиеся там страницы… — закончил Валя, понижая голос и настороженно оглядываясь по сторонам.

— Вот это интересно! — уже совершенно другим тоном заговорил Петя, вынув руки из карманов и почему-то скрестив их на груди.

— А что за изобретение? — деловито спросил Ваня. Он очень любил технику и интересовался сущностью изобретения. Ему было досадно, что Валя так и не может толком все объяснить. Петю же Побединского, с огромным удовольствием читавшего всевозможные приключенческие повести, волновало лишь само происшествие, и он расспрашивал главным образом о том, как было устроено потайное отделение в столе.

— Ты уверен, что, когда ты доставал бумагу, за тобой никто не следил? — мрачно спросил он.

— Нет, никто.

— И все-таки нам придется пойти с тобой. Мало ли что! Ты даже не представляешь, какие опасности могут встретиться на твоем пути! — продолжал Петя.

— Какие?

— Всякие! — категорически заявил Петя. — Ты же говоришь, что это важные документы, значит, за ними могут охотиться преступники, которые хотели бы завладеть этим ценным изобретением, — фантазировал Петя. — Тебе, Ваня, придется зайти домой и взять Кудлу. Без собаки отправляться нельзя. Может быть, нам придется идти по следу! Да, моя большая лупа у тебя? Возьми обязательно! Шерлок Холмс в таких случаях никогда не расставался с лупой…

Ребята направились к дому Вани Курочкина, чтобы, по совету Пети, захватить собаку и лупу. Валя понимал, что все это только лишняя потеря времени, но Петя умел даже самому обычному делу придать оттенок игры с тайной и приключениями, и потому с ним было весело.

Черного и кудлатого щенка Ване подарила позапрошлой весной Петина тетя, жена заведующего учебными лабораториями Побединского, Вероника Аркадьевна. Ваня не очень симпатизировал этой женщине. Она носила слишком пёстрые платья, говорила как-то в нос и плохо произносила букву «р». По глубокому убеждению Вани, неумение произносить букву «р» было у нее действительно от природы, а что же касается произношения в нос, то Ваня уверял, будто бы Вероника Аркадьевна просто «ломается», потому что он слышал, как она кого-то ругала совершенно естественным голосом.

Вручая Ване свой подарок, Вероника Аркадьевна объяснила, что щенок очень породистый, и посоветовала назвать его каким-нибудь красивым и звучным именем — например, Гиацинта. Однако, несмотря на все старания Вани и его товарищей, имя Гиацинты почему-то не воспринималось глупым щенком. Как-то мать Вани, замахнувшись на Гиацинту мокрым веником, ни с того ни с сего обозвала ее «Кудлой». С тех пор эта кличка прочно утвердилась за ней: на нее она откликалась с большой охотой.

Завидев ребят, Кудла пришла в буйный восторг. Она прыгала и пыталась лизнуть кого-нибудь в лицо, как будто заранее предвкушала интересную прогулку.

Ребята совсем было собрались отправиться в путь, но Петя вдруг вспомнил, что ему обязательно надо забежать домой и предупредить тетю: она всегда очень сердится, когда он уходит далеко без спросу. Пришлось возвращаться обратно к учительскому корпусу.

Все эти задержки начинали уже беспокоить Валю. Ведь нужно торопиться на дачу к бабушке, а он болтается с товарищами по парку уже более часа! Но он, конечно, не мог предвидеть, что последствия всех этих задержек могут таким роковым образом повлиять на исход экспедиции за историческими документами, иначе он бросился бы бежать к бабушке один со всех ног.

Наконец ребята вышли через калитку из парка и направились мимо поселковых домиков к виднеющемуся невдалеке лесу. Впереди бежала Кудла, помахивая свернутым в колечко пушистым хвостом.

В тенистом и прохладном лесу пришлось тоже чуточку задержаться. У Пети появилось желание проверить, хорошо ли Кудла ищет по следу среди березовых стволов и ореховых кустарников. Во дворе и в парке, в котором росли только сосны, она проделывала это неплохо. Ваня принялся спорить с Петей, защищая честь своего пса и доказывая, что любая перемена обстановки не должна ничего изменить, если только собака обучена хорошо.

Несмотря на протесты Вали, тут же стали производить опыты. Ваня закрывал глаза вырывающейся Кудле ладонями, а Петя убегал далеко в чащу леса, делая сложные зигзаги между кустами, и там прятался. Вслед за этим по команде Вани: «ищи!» — Кудла бросалась по следу, низко опустив голову, учащенно посапывая и отфыркиваясь. Неизменно она находила Петю, который поджидал Кудлу, скрестив руки на груди.

Проверка повторялась несколько раз, пока, наконец, Петя не согласился, что у Кудлы есть нюх.

— Замечательный нюх! — торжественно проговорил Ваня, похлопывая собаку по мохнатой спине.

— С такой действительно не пропадешь, — согласился Петя.

— Ребята, пошли скорее! — взмолился Валя. Ребятам предстояло перейти через мостик, устроенный из трех бревен в том месте, где ширина маленькой речушки Пигалицы не превышала нескольких метров. С одного боку узенького мостика были перила из крупных, плохо обтесанных жердей, заметно лоснящихся там, где за них чаще всего держались руками. На середине мостика стояла босая девочка лет десяти, в коротком красном платьице, и тихо всхлипывала.

— Ребята, девчонка плачет! Надо это… утешить! — сказал Петя.

— Кто обидел? — деловито спросил Ваня.

— Свечи урони-ии-ла… Утонули они… — всхлипнула девочка.

— Как же утонули? — удивился Валя. — Восковые и парафиновые свечи не тонут, это я сам видел.

— А у меня были железные свечи… в газету завернутые…

— Ребята, она сошла с ума! Наверно, от горя. Вы же слышите, что она говорит про железные свечи. Разве такие бывают? — авторитетно заявил Петя. Ну, утешайся скорее, а то нам некогда.

— Бывают железные… — снова всхлипнула девочка. — У меня отец на грузовике шофером работает, а там железные свечи для мотора… Папа послал меня за ними в город, а я вот… уронила, и теперь они утонули… — и принялась вытирать глаза красной косынкой.

— Уже утешается, можно идти, — заметил Петя и направился было дальше. Но Ваня решил принять более близкое участие в судьбе затонувших автомобильных свечей.

— Сколько было? — деловито спросил он и, получив ответ, что четыре, принялся торопливо раздеваться, что-бы лезть в воду.

Его примеру последовал Валя: он тоже начал снимать рубашку. Петя понял, что не может отстать от товарищей, уже спускавшихся к воде. Однако перед тем как раздеться, он счел нужным заявить незнакомке:

— Вот что… Ты тут временно не реви. Потому что мне придется от тебя отойти.

— Дело, ребята, не шуточное! Без свечей ни один автомобильный мотор работать не может. Разве только дизельный… — понизив голос, от чего он стал чуточку сиплым, проговорил Ваня, влезая в воду.

Поиски затонувших свечей заняли более часа. Дно было илистым, и даже самое легчайшее прикосновение к нему вызывало столько мути, что вода становилась совершенно непрозрачной. Приходилось ждать, пока медленное течение унесет взбаламутившуюся воду. Больше всех портил дело Валя. После того как он нырял, вода становилась особенно мутной. Мимо, через мостик, проходили люди и нередко вслух удивлялись, почему мальчики выбрали такое неудобное место для купанья.

Наконец общими усилиями свечи были найдены.

Дальше шли уже вместе с девочкой, так как оказалось, что она живет тоже в Красильникове.

Девочка, которую звали Машей, вначале очень боялась Кудлы и пряталась от ее настойчивых попыток познакомиться поближе за спины ребят. Но вскоре, убедившись в миролюбивых намерениях собаки, сама начала заигрывать с ней, размахивая красной батистовой косынкой. Кудла решила, что если уж играть, то играть надо как следует, и, вырвав косынку Из рук Маши, помчалась с ней по полю.

Несмотря на все старания, Кудлу долго не удавалось поймать. Не помогали даже грозные окрики Вани. Трепать в зубах развевающийся по ветру кусок красной материи собаке, видно, понравилось настолько, что она даже забыла о своей дрессировке. Она успокоиласиь лишь тогда, когда ребята остановились возле грузовои автомашины — уже совсем рядом с Красильниковым.

Маша узнала по номеру грузовик, на котором работал ее отец. Ее смутило то обстоятельство, что в кабине автомашины, стоящей на обочине проселочной дороги, никого не было.

Ребята начали осматривать машину со всех сторон, строя различные догадки и предположения.

— Вероятно, закипел радиатор и твой отец пошел с ведром за водой, — заявил Ваня, с видом знатока ощупывая нос грузовика.

Петю интересовало, что находится в кузове.

— Наверно, очень ценный груз. — предположил он. — Если бы было какое-нибудь барахло, то его не стали так тщательно прикрывать брезентом. Ведь дождя-то нет!

Его любопытство было столь велико, что он даже поднялся на подножку кабинки водителя и заглянул в кузов через борт: с этой позиции видна была щель между складками серовато-зеленого брезента. Возмущенный Валя стащил его вниз с подножки за ногу.

Маша заявила, что она останется у грузовика ждать отца. Ребята простились с ней и тронулись дальше. Теперь они были близко от цели своего путешествия: всего в ста метрах, не более, начинались первые постройки местечка Красильниково.

Вскоре, оставив своих товарищей у калитки, Валя торопливо вошел в хорошо знакомый домик. Он нашел бабушку дремлющей в кресле с полузакрытыми глазами.

— Давненько ты не был… — пробормотала старушка.

— Вчера был, бабушка! Вчера! Вы еще собирались мне столик подарить! — прокричал Валя.

— И правда вчера… Вот память, прости господи… А столик-то уже успели отремонтировать?

— Как — отремонтировать? — удивился Валя.

— Вот видишь, милый, как память меня подводит… Столик-то увезли только что, а я уже спрашиваю…

— Какой столик? Кто увез? — прокричал Валя. — Я говорю про тот, что стоит в сарае, бабушка!

— Как пришел сюда столяр… да начал спрашивать про тот письменный стол, что в сарае стоит, так я сразу же поняла, что он прислан от вас… Вспомнила, что обещала тебе подарить…

Валя замер от неожиданности и удивления. Все это было очень странно…

— Кто увез столик, бабушка? Кто? — заволновался Валя.

— Чего ты кричишь… Чай, не глухая… Несмышленый какой ты, прости господи… Еще Василисы Егоровны дома не было, так я попросила его самого сходить в сарай… Да он совсем недавно уехал… Небритый такой, в гимнастерке… А Василиса Егоровна так и не приходила…

Сколько ни пытался Валя узнать еще какие-нибудь подробности об этом очень странном происшествии, ничего не получилось.

Полина Александровна уже устала, ее клонило ко сну. Так бабушка и не смогла рассказать Вале о том, как утром, когда она, по обыкновению, дремала в своем мягком кресле, на пороге комнаты появился незнакомый ей человек, плохо выбритый, в сапогах и гимнастерке военного образца, подпоясанной широким ремнем.

— Извините за беспокойство… Я пришел к вам насчет письменного стола, — проговорил он сиплым голосом, с любопытством оглядывая комнату.

— Что, милый? — удивилась старушка.

— Просили заехать насчет стола! Где его можно посмотреть?

Полина Александровна тихонько закивала головой. Она вспомнила и сообразила, в чем дело; это, конечно, человек, присланный от Синявиных за письменным столом, который она пообещала. подарить.

— Вот какая оказия, прости господи… Домработницы-то нет дома… Помочь тебе некому… — вслух забеспокоилась старушка. — Стол в сарае… Вот не знаю, заперт он или нет…

— Тогда, может быть, вы разрешите посмотреть?

— Иди, милый… Иди посмотри… А если сарай не заперт, то и забирай стол… Зачем тебе терять время… Василиса Егоровна только к обеду вернется… Наверно, сарай открыт… Он у нас днем обычно не запирается…

— Значит, договариваться сейчас не будем? Так доверяете? — спросил человек в гимнастерке, удивленно и немного подозрительно взглянув на старушку.

Но Полина Александровна или не расслышала, или не поняла вопроса. Короткий, только что произошедший разговор достаточно ее утомил, и она лишь шевельнула рукой, указывая, что посетитель может идти…

Ничего этого старушке так и не удалось рассказать внуку.

Валя сделал еще одну робкую попытку поговорить с бабушкой, но, убедившись, что это совершенцо бесполезно, прокричал над самым ее ухом:

— Я домой пойду, бабушка! До свидания!

Валя нашел своих друзей возле калитки. Тут же вертелась и Кудла с красной косынкой в зубах. Когда она успела возвратиться к грузовику и совершить это черное дело, ребята и не заметили.

— Стол исчез! — сообщил Валя мрачно.

Некоторое время ребята молчали, пораженные этой новостью. Первым заговорил Петя.

— Я предупреждал вас! Я говорил! — возбужденно ораторствовал он, победоносно поглядывая на товарищей. — Стол похищен преступниками! Они, конечно, охотились за этими ценными бумагами, которые были в столе…

— Не мешало бы обследовать сарай на всякий случай, — заметил Ваня.

Это предложение показалось Вале вполне разумным. Может быть, бабушка что-то путает и стол благополучно стоит в сарае на прежнем месте!

Но бабушка на этот раз ничего не напутала: стола в сарае не было. Лишь запыленные склянки, гитара с разломанным грифом и рваный овчинный полушубок валялись рядом с тем местом, где еще так недавно стоял таинственно исчезнувший стол.

Немного освоившись с полумраком, Валя заметил на полу обрывок какой-то бумаги. Он решил, что это, может быть, клочок рукописи, и на всякий случай спрятал в карман. Затем Валя подошел к стене, у которой он поставил вчера отскочившую от стола деревянную планку с резными украшениями на одной стороне. Она оказалась на месте. Валя решил, что ее, конечно, необходимо взять с собой, так как она может пригодиться при ремонте стола, если, конечно, он найдется.

Возвращаться домой ребята решили прежней дорогой. Мало вероятности, что грузовик все еще стоит на прежнем месте. А Маша продолжает поджидать возле него своего отца. Но ведь надо же попытаться вернуть ей косынку, украденную Кудлой!

Машины на обочине дороги не оказалось. Но когда ребята проходили мимо того места, где она раньше стояла, Петя вдруг остановился, хлопнул себя изо всех сил ладонью по лбу и торжественно произнес:

— Ребята! Знаете, что я вспамнил? Ой-ой-ой! Ну-ка, Ваня, дай-ка сюда эту планку!

— Чего ты? Говори толком, не ойкай! — недовольно проговорил Ваня, протягивая ему планку от стола.

— Клянусь чем хочешь… — произнес Петя, внимательнно осмотрев планку и даже для чего-то понюхав ее, — клянусь чем хочешь, на этом грузовике я видел тот самый стол, который мы ищем, — помните, когда я еще заглянул под брезент? Я тогда подумал, что это какой-то ящик, но теперь я точно припоминаю, что это был стол как раз под цвет этой планки. А теперь мы упустили похитителей, и след их может быть навеки потерян, — закончил Петя.

— Вечно ты со своими фантазиями! — недовольно проговорил Ваня. — «Похитители», «Потерян след»! — передразнил он Петю. — А я думаю, что на этом грузовике стол и отвезли к нам в институт. Вот и всё.

Однако, когда ребята вернулись домой, выяснилось, что подозрительность Пети была на этот раз не напрасной. Стола, посланного бабушкой в подарок, в квартире Синявиных не оказалось. И Валя немедленно пошел разыскивать Сергея, работающего в лаборатории, чтобы сообщить ему эту новость.