Анечка, руководитель группы, сидела на подоконнике в офисе фирмы. Фирма молодая. Анечка тоже. Анечке исполнилось двадцать четыре года. Фирме – тоже двадцать четыре, недели.

Почему Анечка позволила себе расположить аппетитную пятую точку на подоконнике? Потому что рабочий день уже давно кончился. Но сотрудники никак не могут разойтись по домам – бывают такие счастливые фирмы, где хочется работать. Где никак не разгонишь молодёжь по домам, потому что им интересно друг с другом.

В открытое окно, на котором устроилась Анечка, сквозь дрожащую листву старых лип светит солнце, будто беззвучно смеётся. Анечка тоже смеётся, как солнце, просто так, потому что хорошее настроение.

В большой комнате, где всегда проходит мозговой штурм, человек семь. Двое мужчин и пять девушек: Наташа, Марианна, Ирина и Ольга, и сама Анечка. Во главе огромного стола Андрей Петрович, руководитель и хозяин небольшого издательства. Ему не больше тридцати, всего на шесть лет старше Анечки. Он относится к ней как к ценному сотруднику. Анечка этим очень гордится и как все перфекционистки, которых однажды похвалил начальник, готова разбиться в лепёшку, чтобы он опять заметил её. Она готова день и ночь вкалывать, не есть, не спать, только бы продвинуть работу.

Боря, сисадмин, с особенной улыбкой, которую сама Анечка классифицировала как смесь молчаливого восхищения и отказа от посягательств на целостность Анечкиного духовного и физического совершенства: мол, любуюсь издали! – сидел, повернув к Анечке лицо, как загорающие обращаются к солнцу. Анечке это льстило. Но как только Анечка видела, что кто-то очень интересуется ею, она почему-то сразу старалась отделаться от влюблённого. И наоборот: чем меньше Анечку замечал какой-нибудь таинственный, суровый, печальный мачо, тем сильнее Анечке хотелось добиться от него улыбки или комплимента. А если кто-то осмеливался демонстративно не замечать её, то такая стрела попадала в самое яблочко, то есть в сердце Анечки.

В данный период времени Анечку не замечал её начальник, владелец фирмы, Андрей Петрович. Но он-то как раз и не играл! Он, и правда, был сильно увлечён своим делом. А всякие девушки, даже такие хорошенькие и умненькие, как Анечка, для него не существовали!

Анечка сидит на подоконнике. Июньский день долог! День долог, а век – короток.

Анечка в эти длинные, светлые, июньские дни смеялась, сидя на подоконнике, и солнце, заглядывая сквозь старые-престарые, выше крыши, липы, тоже смеялось, как Анечка; не хочется расходиться, опять подумала Анечка, потому что ей было приятно и слегка тревожно сидеть на подоконнике открытого прямо в светло-зелёную листву окна. Когда посадили эти липы? Лет сто двадцать назад: аллеями вдоль красных кирпичных с белыми акцентами трёхэтажных, в псевдорусском стиле с высокими стрельчатыми окнами, домов сиротского приюта братьев Бахрушиных. Деревьям, по меркам для лип – меньше чем полжизни, молодые ещё.

Андрей Петрович приближается к Анечке: её чувства взрываются: она одновременно радуется сочетанию красного кирпича и нежной зелени лип, и солнцу сквозь свежую зелень: десять вечера, а оно светит нежно и ласково; и ощущает тепло от крепкого плеча Андрея Петровича видит, как его рубашка натянулась, облепив бицепс, и гладко лежит на крепкой груди. Анечка будто видит в первый раз и его, и солнце, как долго оно не заходит; прохладно становится, и липы благоухают сладким, свежим, зелёным запахом: ветви вспенились светло-жёлтым с белым и будто под каждым листиком горит свечка – это солнце светит не свысока, а заглядывает под каждый лист.

Анечка так удивилась свежести своих чувств, что поневоле подумала: не Андрей ли Петрович тому виной?

На следующее утро Анечка на лёгких ногах бежала на работу, волнуясь, предвкушая страх и восторг перед встречей с ним. Сама не своя. Даже колени подгибаются, и волнуется она, как девчонка, девчонка и есть! Она думает: как бы не показать, не выдать себя, не дать ему догадаться, что она неравнодушна к нему. Почему она так этого боялась, она не могла бы объяснить даже себе самой. Ну что такого страшного, если он увидит, что нравится ей, но Анечка упрямо старалась не допустить такой возможности.

Она уже подходила ко входу, когда её рука сама потянулась к цветущей липе: два листка и гроздь жёлтых, взбитых с белым, распушившихся тычинками мелких пахучих цветов сама легла в её ладонь.

Анечка поднялась в издательство «Книги о вечном».

Никого нет. Она первая. Анечка заглянула в кабинет шефа и, сама не зная зачем, положила душистую веточку на подоконник.

Целый день воспоминание о своём дерзком поступке наполняло Анечку волнением и сладкой тайной.

Анечка не подымала головы до конца рабочего дня и была довольна собой: она сдала в производство книгу: без опозданий, без ошибок, редкий случай! Оставалось, наверное, минут пятнадцать, когда раздался звонок и незнакомый девичий голосок прозвенел:

– Андрей Петрович просил вас зайти к нему!

– Хорошо, – буркнула озадаченная Анечка: никакого помощника руководителя у них в фирме отродясь все двадцать четыре недели не было! Это что ещё за новости?!

«И чего это я так разволновалась», – подумала Анечка, проходя мимо новенькой девушки, стройной, в мини-юбке и белой блузке, с тщательной небрежностью уложенными длинными волосами. Девушка профессионально, без эмоций улыбнулась Анечке, когда та вошла к шефу.

На окне не было веточки цветущей липы: Анечка так расстроилась, что не сразу поняла, о чём шеф спрашивает:

– Как дела с книгой?

Аня грустно посмотрела на подоконник, где утром оставила веточку липы. «Выбросил», – решила она.

– Всё в порядке, отправили в типографию!

– Отлично, это ваша заслуга!

Аня потупилась и от смущения стала разглядывать стол начальника: как всегда, груда книг, большая кружка чая, орехи на блюдечке, плеер с наушниками, горка дисков. И в круглой, размером с большое яблоко, прозрачной вазочке, похожей на аквариум для одной рыбки – её веточка!!!

Анечка почувствовала, как загорелись щёки и участилось дыхание.

– Вы, Аня, можете завтра отдохнуть, взять отгул.

– Я не хочу отгул, – испугалась Аня, как это ужасно: отгул!

– Прекрасно, тогда приходите, – улыбнулся шеф.

Аня вылетела из кабинета радостная, окрылённая, едва глянув на секретаря: забыла даже спросить, как её зовут. «Да какая мне разница, как её зовут, какое мне до неё дело?» – подумала счастливая Анечка.

Теперь её приход на работу превратился в увлекательное приключение. На следующее утро Анечка едва удержалась, чтобы не оставить на столе начальника любимую ею розово-фиолетовую, пышную медовую головку клевера.

Она же не может каждый день оставлять сюрпризы!

Она стойко терпела. Три дня.

На четвёртый желание оставить безымянный подарок стало нестерпимым и она тщательно помыла, вытерла салфеткой большое жёлтое в крапинку яблоко и положила на середину стола: нет, слишком вызывающе. На треть длины стола: лучше, но не совсем то, что она видела своим математически точным внутренним взором. Ах, что это она тормозит: конечно, такая тонкая натура, как он, не может не заметить точный расчет и изысканность золотого сечения: мысленно она поделила стол по длине на пятьдесят частей, отсчитала девятнадцать, положила яблоко – вот теперь хорошо!

Анечка зорко подмечала, как меняется отношение Андрея Петровича к ней: если раньше он её почти не замечал, то сейчас он не замечал её особенно ласково. Она всегда, все шесть месяцев, была необходима ему как ценный сотрудник, ну а теперь на совещаниях он сразу давал ей слово для основного доклада и удовлетворённо чертил в своём ежедневнике загадочные картинки, не поднимая глаз, чтобы не смущать её: она понимала, что он догадывается, кто этот добрый гений места, гений его офиса, гений его издательства: Анечка прямо-таки чувствовала, как в воздухе дрожит и трепещет, неслышно звенит, как тончайшая струна, невидимая золотая нить между ним и ею! Она ходила, прошитая этой золотой нитью. И он тоже чувствует: не может не чувствовать, ведь один конец золотой струны исходит из её груди, а другой конец под наклоном, он ведь выше неё, Анечки, закреплён в его сердце. Да она горы для него свернёт!

И не случайно он не смотрит ей в глаза, чтобы их сокровенная тайна не стала достоянием общественности.

Безрассудный отчаянный поступок грел ей сердце тревогой и опасностью ещё пять дней. На шестой она решилась: если он такой, как она, если он ей подходит, то он оценит её сюрприз.

Анечка первая пришла на работу, не считая поваров и уборщицы, и преподнесла, вероятно, самый оригинальный подарок в мире: тайно подарила самую свою любимую вещь, если кто-то посмеётся, узнав, что это было, значит, этот кто-то чёрствый, грубый, неромантичный человек!

Такого оригинального сюрприза, простого пустяка из бумаги, математического символа бесконечной любви и верности, несомненно, достоин только он – Андрей Петрович, с его тонкой возвышенной душой, ни один мужчина в мире не оценит такой необычный подарок, волнующий душу и мозг, полный нежной философии и изящной красоты. Анечка чувствовала себя жрицей, волшебницей и феей одновременно: древней и вечно молодой, всезнающей и наивной.

Она не стала оставлять подарок на видном месте, не хотела, чтобы чужие глаза нарушили его невинность. Вот местечко, где шеф не сразу найдет её подарок, и он будет некоторое время незаметно, но настойчиво испускать флюиды любви. Она открыла стеклянные створки книжного шкафа: там гордо стояли пока немногочисленные книги молодого издательства: бестселлер «Как написать книгу о том, как написать книгу», «Любовь без границ» – о любви в исправительных заведениях, «Прелести секса. Карманный вариант», «Гоголь-моголь. История и роль в современном мире», «Мой бюст. Увеличение груди с помощью позитивного настроя», «Как экологично срать в лесу: забытое искусство», «Основы безопасного садо-мазо», «Мир хобби. Вышивание крестиком в свете теории струн», и её любимая: «Гроб вашей мечты. Вам позавидуют соседи».

Самое место для её сюрприза.

Она с бьющимся сердцем и горячей головой вернулась к себе и с большим трудом сосредоточилась на работе. Нахальные мысли не слушались её и всё время возвращались к любимому Андрею Петровичу: вот он вошёл в кабинет, открыл окно, сел за свой стол, поискал глазами подарок от неизвестной феи, слегка разочаровался, не увидев его, а он уже привык! Погрустил, что таинственный гений не отставил ему зашифрованного послания и принялся за работу. Поднял голову, прислушался. Неясное беспокойство, как писали в викторианских романах, овладело им: он встал, нечто таинственное мягко толкнуло его к книжному шкафу. Он подошёл, медленно открыл дверцу, его рука сама по себе легко потянулась к лежащему на полке…

– А-а-а-а-а-а! – заорала Анечка от неожиданности. На самом интересном месте её фантазий резко зазвенел телефон.

– Аня, срочно ко мне! – деловой и решительный голос начальника развеял все её мечты, и, дрожа внутри, как незастывший холодец, – Андрей Петрович нашёл сюрприз? Он зовёт, чтобы сказать, что не мыслит жизни без меня, – Аня вихрем понеслась по длинному коридору: пролетела мимо удивлённой помощницы руководителя, как там её зовут? Маша? Да какая разница? Ну почему в такой ответственный момент она думает о какой-то Маше или Даше?

– Да, Андрей Петрович!

– Аня, срочно в аэропорт! Вы летите в Венгрию на печать тиража нашей книги, которая взорвёт всё, не побоюсь сказать, библиофильское сообщество! Для вас, Аня, это поощрение: отдохните, погуляйте по Будапешту! И непременно посетите остров Маргит!

Аня стояла, ничего не видя и не слыша: она летит в Будапешт, город легенд и мифов, таинственный и романтичный! Но почему она летит туда одна, без него? Он хочет проверить наши чувства! Так и есть! Хочет посмотреть, насколько сильно он будет скучать без неё! А она? Как она выдержит недельную разлуку?

Аня, как стойкий солдатик, только и сказала: «Будет сделано!»

И решительно вышла из кабинета.

Через неделю Аня опять же, как воин, со щитом, вот игра слов-то: со щитом, летела обратно, прижимая к груди драгоценность: пахнущую свежей, нет ничего приятнее этого запаха, надо бы сделать духи с запахом свежеотпечатанного фолианта для интеллектуальных мужчин и женщин, книгу. Она будет абсолютным хитом продаж: кто же сможет остаться равнодушным к толстенькой, в белой обложке, книге с интригующим названием: «Древнее и юное волшебство кельтского секса»!

Аня была готова: она войдёт – он примет её в свои объятия, прижмёт вместе с книгой к своей стальной груди? К своей широкой груди? Ладно, пусть будет широкая. За эту неделю он, как и Анечка, несомненно, понял, что она – единственная и неповторимая, только его женщина, и они вместе пойдут по жизни, держась за руки и за книгу о кельтском сексе.

Ночной перелёт осенил Анечкины веки загадочными тенями, но она решила двинуть не домой, а сразу в офис: в восемь она, как штык будет на рабочем месте.

Она прошла по тихому коридору. Недолго отсутствовала: а идёт как по незнакомому офису, чужому, жаме вю, однако.

Её кабинет. Полчаса одиночества, чтобы привести в порядок скачущие от волнения мысли. Анечка села на своё место. Светлое утро безразлично смотрело в открытое окно. Липы отцвели и на месте пенных цветов в зелени потемневшей листвы едва видны мелкие невзрачные шарики будущих семян.

Анечка открыла верхний ящик стола и испугалась, как если бы там была бомба. Это не бомба и даже не граната. Это гранат. Символ любви. Это его подарок с глубоким и однозначным смыслом: гранат, говорят, а не яблоко предложил змей Еве, а та в свою очередь, Адаму. Не нужно долгих слов, не нужно объяснений, ясный Анечкин ум расшифровал чудесную посылку. «Он меня любит», – безошибочно поняла Анечка.

Она взяла гранатовый плод в руки: он уютно устроился в её ладонях, поднесла к лицу: любовь, заключённая в драгоценных гранатовых зёрнышках, таинственно сияла под плотной, холодноватой на ощупь кожурой. Анечка положила гранат пред собой и тут заметила, что в ящике остался конверт.

О! Чудеса продолжаются! Дрожа от нетерпения, вскрыла: внутри оказалось приглашение на плотной бумаге нежного цвета айвори.

«Дорогая Анечка, – конечно дорогая, а какая же ещё? Любимая, единственная, подумала она, и продолжила: дорогая, да, – дорогая Анечка, наша свадьба – наша свадьба! – торжествующе повторила про себя Анечка, – наша свадьба! – она не ожидала, хоть и надеялась, что всё решится так быстро, – состоится в ресторане «Эдем» 27 июня, сего года. Андрей и Мария.»

Стоп. Она споткнулась: Андрей и Мария. Сердце стучало у неё в горле. Что это? Какая Мария?! Она Анечка! Анна! При чём тут Мария???

Внизу красовалась приписка, выполненная мелким наглым каллиграфическим почерком:

«Анна Ивановна, – да, она Анна Ивановна, – палиндром такой глупый – Аннаванна, – спасибо вам за моё счастье, за моего Андрея! Если бы не ваши тайные подарки, я бы никогда не вышла замуж за мужчину моей мечты!

Андрюша решил, что маленькие сюрпризы: цветы, яблоко, лента Мёбиуса – это моих рук дело. Я не стала его разубеждать. «Маша, ты – мой добрый гений! – сказал он, – ты выйдешь за меня»?

Видели бы Вы, как он был счастлив, когда я сказала «да»!

Мы даже обручальные кольца заказали в форме ленты Мёбиуса: таких оригинальных нет ни у кого!»

Места на лицевой стороне не хватило и текст переполз на заднюю сторонку пригласительного:

«Боюсь, ты не сможешь остаться: тебе будет больно видеть наше счастье. Ты обязательно найдёшь себе новую работу! Такие специалисты как ты, на дороге не валяются! Мария».

Не просто Мария! Змеюка! И почему она перешла на «ты»? Хамка!

2.01.15