ПРОЛОГ

На космической станции "Астрея" есть одно место, куда я бегаю прятаться от навалившихся проблем. Здесь можно расслабиться, потому что никто не сможет меня найти.

Я даже представить себе не могла, что практика на станции может быть настолько тяжелой и нудной. А все почему? А потому, что мне, как всегда, не повезло. Хотя, когда это мне, собственно, везло? Никогда и ничего само в руки не падало. Всего добивалась только сама. В этот раз я просто не успела на распределение! Проболела неделю и вот результат!

Досталась мне самая вредная, противная и дотошная из всех раса — нонарцы, между землянами прозванная жабёнышами. Серая кожа, большие жёлтые глаза с продолговатым зрачком, как у рептилий. Температура тела очень низкая. Они, как трупы, холодные, и даже прикасаться к ним очень противно.

А как меня достал их посол Оторун сын Какхана. Его постоянные придирки, одёргивания и жесткий дресс-код жутко выматывали. Так что, в руководители мне достался самый настоящий изверг! Только вот моим основным заданием было влиться в чужое сообщество так, что бы они приняли меня и хоть немного доверяли. Вот и приходится терпеть и стараться всем угодить. Надеюсь, у меня это получается, и я не просто так ношу это уродское серое длинное платье, да ещё голову платком покрываю.

Но больше всего расстраивала нетерпимость жабёнышей к косметике. Я и так не красавица, а без нее вообще моль белая! Лицо хоть платком обматывай, чтобы не пугать своих однокурсников. Все наши девчонки практику проходят у унжирцев. Они нежные, возвышенные философы, храмовники, которые выступают на стороне объединения всех рас в единое сообщество. Очень мирная, красивая, спокойная раса вольных мыслителей. Молодых землян всегда привлекала их идея свободных отношений. Никакой привязанности, никаких упрёков. Унжирцы в этом плане были полной противоположностью нонарцам. С этой несправедливостью под названием "Почему всем всё, а мне ничего" я и борюсь. Чуть ли не каждый день жалуюсь нашему руководителю, а заодно и послу землян, Игнату Юрьевичу на тяжкую долю. Но он только разводит руками и говорит, что я, якобы, наберусь самого полезного опыта общения с нонарцами, и не будет мне потом в этом равных. Ага…. С кем сравниваться-то? Кто же добровольно захочет работать с жабёнышами?! Если меня направят к ним помощником посла, я тут же повешусь!

Сегодня смогла на удивление быстро выполнить все поручения посла Оторуна Какхана. И он благосклонно отослал меня в мои комнаты читать молитвы, восхваляя богов их мира за предоставленную мне честь, что свалилась мне, как кирпич, на голову! Лучше бы кому другому так повезло! Кто мне подскажет, чем конкретно их богам моя голова понравилась? Надо мной теперь весь поток смеётся и близко к себе не подпускает, чтобы окружающие не подумали, что они такие же монашки, как и я. Как же меня всё это достало! Сил никаких больше нет… Поэтому я вновь здесь спряталась от всех. И опять со мной мой альбом и карандаши, и я незаметно подсматриваю за самой красивой и воинственной расой — манаукцами. Они жители планет звёздной системы Манаук. Тела их из стали, образно выражаясь. Я ещё ни разу не видела, чтобы мечи и кинжалы, с которыми они тут каждый день тренируются, хоть раз поранили их. При этом бьются они на полном серьёзе, без брони и защиты, только голые торсы и кожаные брюки. Красавцы! Мечта скульпторов и художников. Ни капли жира, ни одной уродливой линии. Жаль только, что слишком неуравновешенные и агрессивные.

Манаукцы утверждают, что они отдельная раса, хотя на самом деле это не совсем так. Они — модифицированные земляне, одни из первых переселенцев. Когда учёные определили, что наша звезда Солнце совсем скоро погаснет, было разработано множество программ по переселению человечества в космос на другие планеты. Правда, ни одна не увенчалась успехом, так как свободных планет, хотя бы условно пригодных для жизни землян, ни одна экспедиция не нашла. Но, почти через пятьсот лет после начала поисков, выяснилось, что одна пригодная для жизни система всё-таки была, да только нашедшие её переселенцы решили скрыть эту новость, отделиться от землян и объявить себя другой расой.

Совсем недавно чуть не разразилась война. Земляне, то есть мы, хотели захватить систему Манаук. Но в защиту модифицированных встали унжирцы. А против них наше правительство не пойдёт никогда, так как они создавали для нас межпланетные корабли и гигантские, рассчитанные на миллионы жителей, космические станции, на которых теперь жили земляне. Ведь после того, как наша звезда потухла, у нас больше нет дома. Вся наша раса расселилась по галактике на таких вот станциях. Мы всё ещё ищем новый дом для себя. Заодно тайно прорабатываем планы по захвату чужих миров. Помимо дипломатии послов обучают устраивать саботажи, свергать установившийся строй, вносить раздоры, сеять сомнения. Правда, эти действия до сих пор никаких заметных результатов не принесли.

ГЛАВА 1.

Обычно я прячусь на третьем этаже спортивного комплекса. Когда сюда приходят тренироваться манаукцы, то весь уровень закрывают. Никто чужой проникнуть сюда не может. Один раз я чуть не выдала себя, испуганно вскрикнув, когда в самого… ну просто самого лучшего из манаукцев станции, попали метательным кинжалом. Он увернулся, но по коже острым краем проскочило, я видела. Кинжал оставил после себя красноватый след, но крови не было.

Я думала, что всё, мне конец. Притихла, прикинулась частью мебели, которой в каморке, скорее всего, и не было никогда. Сижу, молюсь, жду, когда за мной придут, но нет. Никто ловить меня не спешил, я оказалась вообще никому не нужна! Когда я осторожно выглянула в окно через несколько минут, то поняла, что никто меня не слышал. Хотя мне показалось, что я вскрикнула достаточно громко. Наверное, показалось.

Каморку эту я нашла случайно. Произошло это знаменательное для меня событие, когда погасила случайно какую-то чрезвычайно важную для посла нонарцев лампу. Я искала, куда бы спрятаться, пока он не понял, кто это сделал. Заплутав в коридорах на третьем уровне, дёрнула на себя еле заметную дверь в тупичке и, о боже, она была открыта! Потом нашла от неё ключ. Ну, как нашла, украла у коменданта уровня. Всё равно об этой комнате никто не знает, и уже не узнает, так как на плане станции она больше не значится. Да, я не монашка и не праведница. Так что, воровала заветный ключ без зазрения совести. Ведь за этой самой дверью у меня была возможность любоваться в своё удовольствие и без последствий, только если случайно не поймают, прекрасными созданиями из системы Манаук и возносить молитвы своему Создателю, что ниспослал мне за мои мучения «маленькое» окошко в рай, размером два на два метра!

Сегодня решила нарисовать манаукца в боевой стойке с мечом в руке. Скептически оценила намеченные штрихи и взглянула вниз на оригинал. Вроде, всё так. Я ведь не профессионал и нигде не училась. Поэтому мне требуется постоянно сверяться. Печально вздохнув, прикинула, где купить ещё один альбом. Настоящая бумага стала так редка, а на планшете рисовать я не люблю, не тот получается эффект. Хотя, наверное, придётся переходить на него.

Рисунки я отправляю домой сестре. Она, в отличие от меня, пошла в художественную школу, и сейчас была известным на всю галактику художником. Страсть к красивым, спортивным, подтянутым телам двухметрового роста у нас была общая. А вкупе с красными глазами и белоснежной кожей это смотрелось нереально красиво. Словно волшебные создания сошли со страниц книг. Поэтому сестрёнка всегда с большим нетерпением ждёт от меня посылки. На радостях, любуясь красавцем манаукцем, она закидывала меня всем необходимым, только вот альбомы стала присылать реже.

Жаль, что познакомиться с ним у меня никогда не получится. Его раса очень агрессивна и высокомерна. Они считают, что мы презираем их, хотя сами считают нас ущербными. Их не брали в содружество независимых рас, сокращенно СНР, в которое сейчас входило три расы, так как правители этих рас никак не могли прийти к единому решению. При голосовании земляне всегда были против вступления манаукцев. Унжирцы были только за, но противные нонарцы держали нейтралитет, и при голосовании всегда воздерживались, так как не хотели ни с кем ссориться. Жабёныши зависят от каждой из рас и постоянно ищут, где получше.

В итоге, манаукцы присутствовали на всех заседаниях содружества, но у них не было права голоса, им было разрешено только вносить свои предложения. А они стремились в содружество, но как отдельная раса, и это очень не нравилось нашему правительству.

Изучая в архиве исторические документы "Последняя война", которую и войной-то назвать нельзя, так, небольшая стычка между земными расами, я поняла, что манаукцы могли бы нас завоевать. Но они к этому не стремились, лишь немного расширили и укрепили свои границы, чтобы никто к ним не лез и всё! А ведь легко могли бы потребовать большего!

Я слишком глубоко задумалась, из-за чего одна из линий легла немного неправильно, придав глазам хищное выражение. Нет, он не такой, совсем не такой! Он строгий и требовательный, но не злой. Самый главный, не то тренер, не то командир. Я грезила им уже две недели. Изрисовала все листы в альбоме, пытаясь оставить для себя память о нем. Всё же стоит выпросить у Наты ещё один альбом, пусть это дорого, но оно того стоило. Иначе последние две недели до окончания практики мне нечем будет себя развлекать. Громкие команды, доносившиеся из тренировочного зала, меня уже давно не отвлекали от работы, и я погружалась в мир фантазии, где он подходит ко мне, как Адам, без всего. А зачем нам лишнее? У него есть всё, что надо и там, где надо. А я вся такая разгорячённая, лежу на шёлковых простынях. Эх, мечты! Шёлк тоже редкость, ещё большая, чем бумага. Голые торсы мужчин внизу блестели от пота, соблазняя идеальными формами. Так что разыгравшееся воображение уже давно избавило их от одежды. Длинные волосы развевались на ветру, которого, конечно же, здесь не было, а за спиной виднелось закатное солнце, отражаясь в глади спокойного моря. Так, а при чём тут шёлковые простыни? Тут должны быть крики чаек и шум прибоя, которые я слушала только в комнатах релаксации.

Закусив карандаш, выглянула в окно и ласково прошлась взглядом по широкой спине, задержавшись на соблазнительной… Коммуникатор завибрировал, получив сообщение от Оторуна Какхана, что время молитв закончилось. Грустно вздохнув, встала с пола, чтобы направиться на каторгу. Мысленно взвыла: как же я не хочу туда идти! Ну почему манаукцы не брали практикантов, я бы всё на свете отдала за это!

Осторожно выглянув из-за двери, лёгкой тенью выскочила в коридор. Закрыв дверь на ключ, поспешила в сектор нонарцев. Сегодня ещё предстояла ежедневная планёрка, на которой собирались все шишки нонарцев. Каждый вечер они устанавливали связь с родной планетой, чтобы докладывать своему отцу народа, что с ними произошло за день. Мне, как представительнице землян, было ужасно весело на такой встрече родителя и его детишек. Правитель планеты Нонар по-отечески выслушивал бред, которым делились с ним посол и все прочие сотрудники, хвалил и ругал их, наставлял, воодушевлял и под конец встречи отправлял всех на очередную молитву.

Я как-то провинилась перед послом: протанцевав в клубе полночи, проспала утреннюю молитву. Тогда этот изверг заставил меня провести весь день в женской часовне при станции, в молитвах и покаяниях очищая мою карму от грехов. Никому такого не пожелаю! Восемь часов я выслушивала нудных тёток, у которых на серых лицах нет нормального человеческого носа. Как они мне выговаривали о том, что учёба — это зло. И я, как женщина, этим себя порчу. И что я давно уже должна была выйти замуж, нарожать детишек и восхвалять богиню, что могу ещё и ещё рожать, ублажать мужа и даже мыть посуду. Ведь это великая честь! Как вспомню, так и вздрогну. Не выдержала и сплюнула на пол от досады. Из-за того случая я теперь с девчонками не пью, не танцую и вообще уже практически с ними не вижусь.

Успокаивает меня только то, что осталось всего две недели. Контрольную работу и отчёт по практике я уже написала и отдала на проверку нашему послу Игнату Юрьевичу. Тот очень удивился такой скорости и, прочитав, повторно удивился тому, что всё верно. Конечно, верно! Он же не стоял на коленях восемь часов кряду, голодный и злой. Я же тогда вообще сбежать с практики хотела, но! То окошко в рай меня остановило и даже сил придало.

— Привет, Линда! — окрикнул меня мой друг по несчастью. Вздрогнула от неожиданности. Что-то я в последнее время постоянно летаю в облаках. А всему виной голый торс, лоснящийся в свете ламп, который уже во сне меня преследует.

— Ва-а-а-адик, — ласково протянула я по-нонарски, помня, как учили меня это делать серые жабы.

— Линда, хватит подкалывать, — обиженно протянул сокурсник, единственный из всех, кто меня понимал. — И так тошно, ещё и ты начинаешь! Я же не говорю тебе: "Стой, женщина, встань на колени передо мной и рот открой, чтобы удобнее было".

Громкие аплодисменты заставили нас вздрогнуть и обернуться. Изверг собственной персоной стоял около входа в зал совещаний и, радостно улыбаясь, обратился к сокурснику на своём языке:

— Молоде-е-ец, Ва-а-адик, скоро мне не-е-е-чему будет тебя-я-я обуча-а-ать. Ты са-а-ам приступил к прируче-е-ению же-е-енщин, так как про это написано в свяще-е-енных кни-и-игах.

— О да, — сразу изменился "друг", подходя к послу. — Практикуюсь понемногу. Правда, у меня получилось?

— Да-а-а, несомне-е-енно. Только я не по-о-онял, заче-е-ем ты приказа-а-ал ей открыть ро-о-от?

— Ну, чтобы она не могла м-м-м… разговаривать! — воскликнул Вадик. — Женщины такие трещотки.

— У-у-умница, вам све-е-етит хорошее бу-у-у-дущее, — посол растянул в улыбке губы, превращаясь в самую настоящую жабу. — Я даже не удивлю-ю-юсь, если ско-о-оро встре-е-ечу вас в земном посо-о-ольстве на нашей плане-е-е-те.

— О, вы мне льстите. Спасибо! — Вадик лебезил, сладко улыбаясь в ответ.

Я молчала. Смотрела на них, не мешала общаться. Молчала я не потому, что смирилась со своим положением женщины, не потому, что считала такие высказывания в адрес женщин нормальными. Нет! Я молчала, потому что так положено у нонарцев. Потому что осталось ровно тринадцать дней. Потому что, как только этот мерзкий жабёныш уйдет, я от души пну Ва-а-адика. А потом уйду дорисовывать Его! Так что я молчала, крепко стиснув зубы. Ненавижу нонарцев!

Изверг ушел в зал, а я выплеснула свое недовольство, отчего Вадик согнулся, шипя как змея. А я что? Я ничего, стою, радостно ему улыбаюсь.

— Линда! — простонал парень, укоризненно глядя на меня снизу вверх.

— Озабоченный пошляк, — прошептала ему, с наслаждением рассматривая выпученные глаза и пунцовое лицо Ва-а-адика.

— Линда, ну я же не виноват. У меня же из-за этой практики знаешь, как давно ничего не было! — возмутился Вадик, разгибаясь.

— Знаю, представь себе. Ещё как знаю! — насмешливо отозвалась я.

— Слушай, а давай вечером подготовим материал для отчёта? — предложил юноша, прощая мне всё. Он обнял меня за талию, крепко прижимая к себе. Идти с ним в таком положении было крайне неудобно, но я терпела, благо идти было недалеко. Парню явно было тяжело без женской ласки. Он знал, что руки распускать я не позволю, поэтому просто держался за моё бедро. Завуалированный намёк я поняла, и самодовольно усмехнулась.

— Я уже давно всё написала и сдала, — промурлыкала, отталкивая от себя Вадика. Он расстроенно выдохнул и отцепился от меня.

— Ладно. Пошли, монашенка моя, посмеёмся над послом, — примирительно сказал Вадик. — Я краем уха слышал, что он сегодня посмел сомневаться в приказах правителя. Будет весело!

Я усмехнулась, а в душе было пакостно. Скорее бы эта практика закончилась.

— Знаешь, — обратилась к сокурснику, — что-то устала я смеяться.

Как и предсказывал Вадик, правитель посла раскатывал и вдоль и поперёк, да на глазах-то у всех подчиненных. И самое главное, все прониклись и пали ниц. Посол на животе вымаливал прощение у отца народа. Мы с Вадиком жались в углу и тихо посмеивались, поражаясь пресмыканию перед правителем. Закончилось всё тем, что отправили бедного, но прощённого посла поститься и молиться до завтрашнего утра! Я чуть от радости не визжала! Есть все же справедливость! Есть!

После собрания мы с Вадиком отправились на ужин, где собирались все наши. Я, как обычно, присоединилась к моей подруге, а сокурсник к нашим парням.

— Линда, он такой! — мечтательно закатила глаза Люся, рыжая красавица с нашего потока. — Он позвал меня сегодня к себе в каюту!

— Будешь круглой дурой, если пойдёшь, — равнодушно высказалась я, с завистью глядя на безупречный маникюр подруги. Унжирцы очень щепетильны в вопросах красоты. Они считают, что мир прекрасен, и все обязаны соответствовать ему. Уродства они не терпели. Интересно, как они нонарцев терпят. Или я красоты этой расы не заметила?

— Не завидуй, — бросила она мне, все ещё продолжая мечтать о сладком унжирце, который предложил ей подарить свои хвостатые мужские клетки.

— Чему завидовать? — усмехнулась я. — Он на тебе опыты будет ставить, а не в любви признаваться.

Так хотелось дать ей ложкой в лоб, чтобы сняла с глаз розовые очки.

— Да, что ты такая вредная! — возмутилась подруга, недовольно глядя на меня. — Пусть ставит, мне не жалко. Он же мне такую особенную ночь подарит!

Ночь… Неужели она готова ради одной единственной ночи позволить себя осеменить! Не понимаю, а как же гордость? Или чувство собственного достоинства, самолюбия. Не такие уж они и красавцы, чтобы сходить по ним с ума и ложиться под них.

— Не понимаю я тебя. Тебе реально себя не жалко. Они же свободные мыслители. Ты влюбишься, а он пойдет по другим, — попыталась я образумить Люсю.

— Линда, какая же ты зануда, — бросила мне подруга. — Всё, не пойду я никуда, успокойся. Всё настроение романтическое сбила!

Вот тут уже не стерпела я:

— Да какая романтика! Он вчера с кем был?

Под моим возмущённым взглядом подруга стушевалась.

— С Тори, — недовольно буркнула она, пряча глаза, и что-то высматривая на полу.

— Вот-вот, а на завтра кого запланировал? — язвительно спросила, зная, что Люсе наверняка об этом уже известно, а может, она даже расписание свиданий унжирца на эту неделю вызнала. — Стоит одна ночь этого?

Люся молчала, обиженно отворачиваясь от меня, поэтому я продолжила:

— Поверь, не стоит. Пусть и красивые они, но меня от них оторопь берёт. Одна их идея смешения ДНК о многом говорит. Как мотыльки перелетают из кровати в кровать. Люська, тебя Вовка любит! Дай ему шанс, всё больше пользы будет!

— Не хочу, — высокомерно ответила та, косясь на брюнета, который не сводил с девушки взгляда.

Вовку мне всегда было жалко. Он давно уже в неё был влюблён, да так сильно, что многие завидовали и не понимали девушку. Правда, это её жизнь, и я не имею права вмешиваться. Но как же хочется, чтобы и меня так же преданно кто-то полюбил. Унжирцы — прекрасные создания, но, на мой взгляд, были слишком сладкие, аж зубы сводило!

После ужина, прихватив с собой альбом, отправилась в свой уголок. Вечерние тренировки — это мечта художника! Они там такие разгорячённые сейчас. Удары сильнее, резкие, опасные, движения плавные, отточенные. Пластика и грация. И самое возбуждающее — это, конечно же, спарринги.

Незаметно прокравшись в каморку, выглянула из своего укрытия в окно и радостно улыбнулась. Пока ещё никого не было, только Он! Мужчина разминался, размахивая длинной палкой, нанося удары невидимому противнику. Открыв альбом, вглядывалась в уверенные линии, пытаясь уловить вдохновение. Закусив карандаш, бросила взгляд вниз и увидела! Рука ожила и, паря над листом, наносила новые линии. Вот волосы взметнулись от резкого движения. Но глазам лучше остаться хищными. Именно таким он казался мне сегодня. Поза полная напряжения, тугая как пружина. Неосторожный шаг, и он накинется на тебя, поймает и… Неожиданно картина стала настолько реалистичной, что дыхание сбилось в груди. Всё тело проснулось, сладко заныло. Он был готов, я тоже. Затронь и я взорвусь. Тряхнув головой, отогнала очень яркое видение.

Выглянув в зал, испуганно взвизгнула, натолкнувшись на внимательный взгляд красных глаз. Замерев от страха, услышала, как бешено бьётся моё сердечко. Хищная улыбка тронула его тонкие губы, а глаза… О, нет! Резко села на пол, прикрыв ладонью рот. Что же теперь будет! И чего я расселась, меня же сейчас поймают! Похватав все свои вещи, бросилась из каморки, боясь быть настигнутой. Манаукцы не шутят. Они даже земные анекдоты уже не понимают. Так что, тут не отшутишься, и влетит мне по полной программе.

Ворвавшись в свою каюту, устало упала на кровать. Тяжело дыша, проклинала свою легкомысленность. Как я умудрилась выдать себя? Не понимаю. Вроде ничем себя не запалила! Вздрогнула, когда дверь в ванную комнату открылась и из неё вышла Люська в одном полотенце.

— О, Линда, что-то ты сегодня быстро, — обрадовалась подруга моему присутствию. Подойдя к кровати, она вальяжно разлеглась на ней, томно глядя на меня. — Покажи, что хоть рисуешь-то, — попросила она и, ловко дотянувшись до альбома, быстро выхватила из него лист.

Среагировать я не успела. И Люся смогла лицезреть прекрасный образ моего воина.

— О, мать моя женщина! — в ужасе воскликнула подруга, выпучив глаза, уставилась на меня. — Ты совсем с головой не дружишь! Сожги эту дрянь! Как тебе такое может нравиться?

Я встала и выхватила из её рук моё сокровище. Разгладила любовно лист и спрятала обратно в альбом. Вот что она понимает в искусстве!

— Отвали, — огрызнулась я, — всё красивее твоих унжирцев.

— Да ты совсем ополоумела, что ли?! Манаукцы страшные, как… как не знаю что! Даже нонарцы и то приятнее выглядят, — припечатала Люся, садясь на кровать.

— Отвали, он красивый, — взвилась я. Вот, что она пристала! С лица воду не пить. — Ну, подумаешь, шрам на щеке. Страшно, конечно, не спорю. Но глаза-то у него какие, а тело! — пыталась объяснить я ей очевидное.

— Он урод, — припечатала Люська и занялась приготовлениями к вечеру.

— Ты не права, он — красавец, — пробурчала я, устраиваясь на кровати.

— Да ни разу! — воскликнула подруга и начала перечислять недостатки манаукца. — Что это за нос? Широкий такой, что муха залететь может. А брови! Проредил бы для приличия. А губы?

— Нормальные губы, — спрятала я альбом, засунув под кровать. Как же я хотела поскорее отправить его сестре, чтобы некоторые эстеты успокоились уже.

— А глаза-то, глазюки, — пыхтела Люся, намазывая крем себе на лицо. — Не смотрит, а дыру прожигает. Это хорошо, что рисунок чёрно-белый.

— Всё, замолчи! — приказала я ей. — Иди, давай, размножайся и плодись с унжирцами.

— И пойду, — обиделась Люська, забирая с собой косметичку, отправилась в ванную. А я осталась лежать в одиночестве. Перед глазами всё ещё стоял образ манаукца. Настоящий хищник, выслеживающий свою добычу. Поймав настрой, я свесилась с края кровати и достала альбом. Села удобнее на подушках, приготовила рисунок и принялась дорисовывать по памяти. Не понимаю Люську. И чего она говорит, что он урод? Конечно, не классическая красота, но в этих выразительных чертах было что-то удивительно притягательное, особенное. Я таких никогда не встречала, даже среди манаукцев, которые занимались с ним в том зале.

Подруга ушла, пожелав спокойной мне ночи, и заодно похваставшись, что ей покоя сегодня не предвидится. А я продолжала рисовать, с наслаждением нанося последние штрихи. Осмотрев законченную работу, прикоснулась к листу губами. И что мне теперь делать? Я же умру, если не смогу вновь его увидеть. Грустно вздохнула и убрала рисунок. Забравшись под одеяло, стала придумывать план. В детстве я часто на палку зеркальце привязывала и подглядывала за родным братом. Может сделать так же. Не пройдет, есть вероятность, что зеркало отблеск поймает и всё, конец мне придёт. Были случаи, когда манаукцы, не объясняя причины, могли с лёту без предупреждения бить неугодных. Только потом при разбирательстве выяснялось, что пострадавший посмел нелестно отозваться о них. Нет, мне подглядывания манаукец точно не простит. Мне так резко стало плохо, когда, наконец, до меня дошёл весь ужас происшествия. Да какое там, ещё раз! Я теперь платок стану завязывать так, как нонарцы учили, одни глаза только видны и будут!

Вот я глупая! А если записи с камер посмотрят? Я же прямиком сюда прибежала! Хотя кто ему даст. Он же модифицированный, а станция земная. С облегчением выдохнула, расслабляясь, и со спокойной душой прикрыла глаза. Тяжелые веки сомкнулись, и я уснула практически мгновенно. Сквозь сон я услышала, как в комнату прокралась подруга, мышью юркнув к себе в кровать. А вот когда я чётко услышала приглушенные всхлипы, поняла, что поспать не получится.

— Люся? — прошептала я в темноту. Подруга притихла, потом перебралась ко мне на кровать и завыла. Понятно, всё же влюбилась. Хотела бы я знать, на что все эти глупышки рассчитывают? Она же будущий посол, должна же понимать, что унжирцы никого не любят. У них нет этих понятий. Выплакавшись, Люся решила излить ещё и душу.

— Я не спала с ним, — первое, что она мне сказала. Вздох облегчения я сдержать не смогла. Даже представить не могу, что с рыжей сделала бы её бабушка, если бы она, не дай Создатель, решилась довести всё до конца.

— Он Маришку ещё пригласил, представляешь?

Открыв рот от удивления, ещё раз воздала молитву Создателю, что надоумил унжирца на групповой сеанс. Самовлюбленная Люсенька такое никому не прощала.

— Подлец! — воскликнула я, в поддержку подруги.

— Козлина! — поддакнула мне она, горько всхлипнув.

Я тяжело вздохнула. Не знала, что ещё сказать, так как была рада сложившейся ситуации.

— Знаешь, что он мне сказал? — жалобно спросила Люся, желая ещё поделиться своим горем.

— Откуда?

— Он сказал, что я закрепощённая и фригидная! — с жаром воскликнула она, доверчиво вглядываясь в мои глаза.

А я что? Округлила глаза, насколько могла и заругалась:

— Да, что он о себе возомнил? Да кто он вообще такой? Фригидная! Да он вообще знает, кто это такие?

— Козлина, — всхлипнув, жалобно протянула подруга, вытирая слёзы одеялом.

— Тварь, — выдохлась я на последнем слове и стала продумывать план мести. — Нам нужен Вова и Вадик.

— Зачем? — не поняла меня Люся.

— Как зачем? Будем мстить! Мы ему ещё покажем, кто тут фригидная. Слово откуда-то узнал стародавнее, — негодовала я, разглядывая белый потолок, просчитывая шаги. — А как? — пискнула Люся, с надеждой глядя на меня.

— Ну, есть намётки. Правда, нам потребуется мужская сила. И эта, как её, ну та, которая у нас из архива нос не показывает. Как звать её? Всё время забываю. Наша старая дева, чьей девственностью пугали плохих мальчиков у нас на курсе.

— Линда-а-а-а, — восторженно выдохнула подруга, садясь на кровати. — Ну, ты и стерва!

— Ой, да ладно, сама такая же, — радостно оскалилась ей в ответ. — Завтра приглашаешь его и говоришь, что согласна на всё и уже всё для этого приготовила. Раскаяние сыграй как надо, чтобы поверил и проникся. А я с Вадиком приготовлю комнату свиданий. Вовка у нас приведёт книжного червя, а ты унжирца и всё, мышеловка захлопнулась.

— А вдруг не получится? — засомневалась Люся, нервно теребя одеяло.

Я усмехнулась, но наш с Вадиком секрет открывать не собиралась. Вот если бы она проходила практику с нами, то тоже бы знала, что в одну очень занимательную комнату никак нельзя входить. А то любой находящийся рядом с тобой сокурсник оказывается до безумия привлекательным и таким соблазнительным. Если бы нас посол Оторун Какхан за уши оттуда не вытащил, то я просто не знаю, как смотрела бы ему в глаза. Ладно, Вадик, он сам оказался в такой же ситуации, а вот изверг верещал на нас целый час, противно взвизгивая, что ходим без присмотра, суём нос во все щели.

— Всё получится! А теперь спать! — скомандовала я, забираясь под одеяло, и мечтательно улыбнулась. Как же я люблю делать людям приятное, но инкогнито. Уже представляю счастье старой девы, как она обрадуется. Ведь ночь с унжирцем особенная, волшебная!

***

С утра я носилась как угорелая. Сначала сбегала на первый уровень, отправила по почте рисунок сестре. Потом поднялась в сектор нонарцев на утреннюю молитву, потом, пока никто не видел, сбегала в тайную комнату, откуда украла ароматические палочки. Вернулась в часовню, где усердно помолилась, так как помощь свыше никогда не помешает. А потом договорилась с Вадиком, который настолько устал от нудной размеренной жизни нонарцев, что принял предложение с большим энтузиазмом, обещал даже жучков натыкать, чтобы подсматривать за экспериментом и записывать весь процесс. А вдруг всё пойдет не по плану! Я была не против, к тому же компромат, как нас учили — это сила давления во время переговоров. К обеду я так вымоталась, что идя в столовую, не сразу сообразила, что я вижу, когда смотрю на монитор. Спасибо подруге, которая дернула меня за рукав и громко крикнула на весь холл, полный разнообразного народу.

— Линда, это же твоя картина!

Приглядевшись, я чуть не умерла. У меня душа ушла в пятки. Точно, на всех мониторах, которые были вывешены вдоль всей стены коридора, показывали репортаж об открытии выставки моей горячо любимой сестрёнки. Испуганно оглянувшись, присмотрелась, вызвала ли передача у кого-нибудь интерес, но, кажется, пронесло. Никто не обращал внимания на мониторы, жители станции шли каждый по своим делам, уткнувшись, кто в планшеты, кто в коммуникаторы.

— Смотри, вот вчерашняя, — воскликнула Люся, больно цепляясь за мою руку. Но я вглядывалась в черный проем коридора манаукского сектора. Только бы никто из этих не увидел.

— Тихо, не ори, — зашипела на подругу, отцепив её от себя, прошептала: — Иди вперёд, я скоро буду.

***

Викрам напряжённо всматривался в экран, не веря своим глазам. Он просто не мог поверить, что она решилась. Эта серая мышь решилась опозорить его на всю галактику. Желваки заходили на его щеках, шрам побелел. Разминая пальцы, он с трудом сдерживал себя от желания сжать тонкую шею землянки. Ведь казалась такой забитой, а на поверку — знаменитой художницей. Картины были в цвете и глаза на портретах у него были ярко-синие, но не узнать его было невозможно. Звонок коммуникатора вырвал мужчину из тягостных мыслей. Он перевёл взгляд на мигающий экран, недовольно поморщившись. Ну вот, пошли первые звонки.

— Да, Джохар, — недовольно буркнул Вик.

— Поздравляю! — раздался из динамика весёлый голос лучшего друга. — Даже первая леди не додумалась так объявить о своем намерении искать покровительства у президента. Её стихи ничто по сравнению с этим.

— Спасибо, — сухо ответил Викрам, наклонив голову и по-новому глядя на картины.

— Как она объяснила тебе цвет глаз? — уже серьёзнее спросил Джо. — Надеюсь, она не сравнила тебя с землянином. Сам понимаешь, это открытое оскорбление, и ей придётся за него ответить.

— Я её ещё не спрашивал, но обязательно уточню, — пообещал Вик, подходя к монитору, где давала интервью художница. — Красиво рисует, да и сама миниатюрная, — заметил друг.

— Но это не она. Ничего не понимаю, — мужчина вновь пробежался глазами по картинам, потом взглянул на фамилию девушки. Зарываясь рукой в длинные смоляные волосы, манаукец пытался понять, как такое может быть. Холодный взгляд вглядывался в молоденькое лицо. Вик напряжённо слушал каждое слово художницы. Это точно не та, что следила за ним уже больше недели. И тут девушка помахала рукой, тепло улыбнулась в камеру и передала привет своей сестре.

— Даже, если это не она, то для всех именно эта землянка объявила тебя своим покровителем, — рассудительный голос друга, вторил мыслям самого Викрама.

***

Набрав номер сестры, я уединилась в маленьком закутке над биосадом, разбитом для выращивания овощей и фруктов. Стоя на балкончике, опёрлась о перила, рассматривала яркие соцветия экзотических растений. Длинные гудки закончились и я, наконец, услышала счастливый голос сестрёнки.

— Линда, ты произвела фурор! Ты взорвала общество! Ты не представляешь, как я счастлива! — закричала в трубку Ната.

— Я труп, — спокойно ответила я ей. Сестра напряжённо замолчала, а я повторила, чтобы она не думала, что ослышалась.

— Я труп, Ната! Труп! Как ты могла!

— Да что я сделала-то? Ты же всегда мечтала о собственной выставке! Что не так?

— Натка, меня манаукцы прибьют. Ты же понимать должна была. Они такое не прощают!

— Я его под землянина заделала. Никто из посетителей не догадался.

— Так у вас там и нет манаукцев, кому догадываться, Ната! — вскричала я на пустоголовую сестру.

— Я же как лучше хотела. Учитель сказал, что у тебя талант, и даже купил картину. И вообще, их уже все раскупили. Ты богата, Линда.

— Чёрт, только этого не хватало, — взвыла я, прощаясь с жизнью. — Кто купил?

— Не знаю, — недоумённо ответила сестра, грустно вздыхая.

— Ната, ты хотя бы посоветовалась, — устало пробормотала я. — Короче, для всех, кто бы ни спрашивал, это наш сосед Петька, который улетел в свободный поиск пригодной планеты.

— Хорошо, а поверят? — спросила Ната.

— Боюсь, что уже нет, — громко ответил за меня сильный мужской голос.

От страха у меня коммуникатор выпал из рук и упал бы вниз, но его ловко поймала мужская, очень знакомая рука. В большой ладони мой женский коммуникатор казался игрушечным. Я видела, как огромный палец нажал на малюсенькую розовую кнопочку, включая громкую связь.

— Ой, а это кто? — послышался голос сестрёнки из динамика коммуникатора. У меня язык к нёбу прилип. Я даже зажмурилась, до того страшно стало. Тихий смех прошёлся по напряжённым нервам, заставляя реагировать каждую клеточку моего тела. О, Создатель, вот это голос! Мягкий, с хрипотцой, как я люблю.

— Я тот самый сосед Петька, который бороздит просторы бескрайнего космоса в поисках обитаемых планет.

Манаукец не прижимался ко мне, но стоял так близко, что я чувствовала жар его тела. Если дёрнусь, то точно соприкоснусь с ним.

— Ой, так ты существуешь! Я думала, что Линда это просто так говорит. Привет, Петь, меня зовут Натали. А моя сестра далеко, и мы не договорили, — щебетала сестрёнка, не чувствуя, что верно и быстро закапывает меня в могилу. Открыв глаза, проверила, что всё ещё стою на балкончике, а не падаю вниз. Жалобно глядя на свой коммуникатор, протянула руку, чтобы отобрать свою собственность, но тихий смех, вновь раздавшийся над самым ухом, остановил меня.

— О, конечно, она здесь. Вырывает аппарат из рук! — насмешливо ответил ей модифицированный. Я почувствовала, как платок с головы стал скатываться вниз, открывая мою макушку. Превратившись в соляной столб, я думала только, как бы его не спровоцировать.

— Линда, это кто? — громко вскричала Ната, уверенная, что я забрала коммуникатор. — Что за Петька? Конспираторша. Колись, малая. Ты же говорила, что на картинах манаукец. Только не говори, что обманула.

Мужчина толкнул меня в спину, призывая к ответу. А я молчала, борясь с приступом тошноты. Медленно обернулась, встречаясь с насмешливым взглядом красных глаз. А вблизи он ещё интереснее и грознее. Мне точно конец! Он протянул к моему лицу руку, и я опять зажмурилась. А манаукец осторожно стал вытаскивать мои волосы из-под платка, укладывая их мне на плечи. Сначала с одной стороны, потом с другой. Я приоткрыла один глаз, когда Натка заголосила, как резаная:

— Ты ещё там или нет? Линда, я всё маме расскажу о том, что у тебя появился парень, а ты нам его не показываешь.

— Не смей! — вырвалось у меня. Ещё только разговора по душам с мамой мне не хватало для полного счастья. Нонарцев я уже наслушалась, но отповедь от родительницы будет во сто крат заунывнее. Те хоть абстрактно давили, а маман будет бить прицельно по самым болезненным точкам.

— Наталья, вам придётся признаться, что это картины вашей сестры, — ласково сказал мужчина, с пристальным вниманием рассматривая меня, словно я дивный зверёк. Да, я маленькая белая и пушистая кошка, которая от страха кому-то определённо глаза выцарапает.

— Ой, опять ты, — возмутилась Натка. — Так я давно ей говорила, чтобы она под своим именем выставлялась. У неё талант! Так нет, пошла в послы. А вы ей кто будете?

— Ната, — одёрнула я сестру, но мужской указательный палец, прижатый к моим губам, не дал продолжить.

— Ладно, ладно. Сейчас и скажу, пока журналисты не разошлись. Только потом не ной: "Зачем ты это сделала! Опозорила меня на всю галактику!" — передразнила сестра, очень качественно спародировала мои интонации и отключила связь.

Я нахмурилась, а мужчина беззвучно смеялся. Палец он убрал и теперь опирался рукой о перила, к которым я прижалась спиной, пытаясь отодвинуться от опасного собеседника.

— Попались, — прошептал он.

— Извините, — ничего другого мне в голову не пришло.

Глаза мужчины расширились от изумления. Он задумался на несколько секунд, а потом спросил:

— Почему вы меня рисовали? Нас много было, а на картинах только я.

— Вы лучший.

— Вот даже как, — заулыбался манаукец, а я мысленно себя поздравила с правильным ответом. Да, мужчины любят лесть. Так что стоит продолжать в этом же направлении.

— Да, у вас идеальная фигура, — прошептала я, следя за его реакцией. Густые брови сошлись на переносице, взгляд стал колючим. Не туда завернула, Линда. Исправляйся.

— И глаза, — с трудом пролепетала, борясь с сухостью в горле. Морщинка разгладилась, губы чуть дрогнули.

— У вас очень выразительные глаза, — прокашлявшись, прошептала я.

Мужчина придвинулся ближе, впечатывая меня в острые перила. Не выдержав, я взвыла, и тут же оказалась бережно отброшена от края подальше. Удивлённо обернулась на мужчину, который провел ладонью по выступающему краю перил.

— Почему вы сразу не сказали, что вам больно? — накинулся на меня мужчина, стоило его руке закончить проверку.

— Что? — опешила я, не понимая, чем он недоволен.

— Вам же было больно! А вы не сказали и терпели! Вы же такая хрупкая, я мог вам навредить! — гневно отчитал меня мужчина, только я не поняла за что.

Призадумавшись, пришла к выводу: я виновата в том, что родилась землянкой. Ах, я коварная!

— Извините, — прошептала в своё оправдание.

— Опять извиняетесь, — горестно вздохнул модифицированный, и почему-то осуждающе на меня посмотрел.

— А что не так? — взвилась я, не понимая, чего ему от меня ещё надо.

— Ну как же! Ведь вы, земляне, любите приказывать. А где ваша надменность? Где скривленные от отвращения губы?

Я испуганно отпрянула от сумасшедшего.

— Вот опять! — вздохнул манаукец. — Вам никто не говорил, что вы очень странно реагируете на представителя нашей расы?

Я замотала головой, медленно отступая назад.

— О нет, Линда, я вас ещё не отпускал, — предупреждающе сказал мужчина, оскалившись в хищной ухмылке.

— Так скажите, что вам надо от меня, и я пойду. У меня ещё куча дел!

— Скажите правду, почему я? — настаивал мужчина. Он стоял, сложив руки на груди, глаза сощурил и выжидал, когда я признаюсь. Раздумывать в таких условиях очень сложно, голова начинает глупости придумывать. Поэтому решила открыть ему страшную тайну, раз сам не понимает.

— Вы мне понравились! И вообще, я спешу, — выпалив это всё на одном дыхании, я развернулась и готова была трусливо сбежать, когда услышала соблазнительное предложение, от которого все мысли из головы разлетелись на радостях.

— А продолжить меня рисовать вы не желаете?

Медленно обернулась к нему лицом, не веря своим ушам. Мужчина облокотился на перила, насмешливо глядя на меня с хитрым прищуром.

— Хочу, очень хочу, — выдохнула я, и замерла в ожидании ответа.

— Вечером встретимся, — спокойно ответил мужчина, оттолкнулся от перил и лёгкой походкой прошел мимо меня, застывшей в изумлении. Я не верила своему счастью. Меня не только не убили, но и царственно разрешили рисовать! Сегодня вечером я вновь… ой, ой, как сегодня вечером!

— Постойте, я сегодня… — выкрикнула я манаукцу, но его и след простыл. — Чёрт, да что за невезение! Люся, Люся! Да что же делать-то! — хотелось завыть от досады. Я же не успею всё приготовить. Хоть сбегай с практики, но этого точно делать нельзя. Сунула руку в пустой карман, вспоминая, что коммуникатор был в руках у модифицированного. Осмотрела закуток в поисках розового аппарата, но нигде его не нашла. Получается, манаукец его забрал! Ой, у меня же там фотографии не для всех.

***

В большом зале я должна была расставить стулья вдоль длинного стола, будто у нонарцев роботов нет. Вадик подмигивал мне все время, царственно сидя в кресле председателя. В руках он держал планшет, глядя на одну и ту же страницу, а ведь должен был прочитать триста пять.

Такими темпами у него подмигивание скоро в привычку войдет, и не докажешь, что это не нервный тик.

У него на сегодня задание ознакомиться с регламентом проведения встреч межрасовых делегаций. Я уже прочитала за него этот документ, потом кратко пересказала ему, и теперь занималась своей женской работой. А за это время парень приготовил ловушку для унжирца. Даже показал. В маленькой уютной комнате подсобного помещения стоял столик, накрытый на две персоны. Палочки уже источали коварный аромат. Бутылка дорогого вина стояла в ведре со льдом. Никогда не понимала любовь Люси к шипучкам, но подруга уверяла, что это самый лучший напиток для соблазнения.

— Линда, ты очень красивая, — я уже сбилась со счета, в который раз он произнёс эту фразу.

— Ва-а-а-а-дик, я не в твоё-ё-ём вкусе-е-е, — пакостно улыбаясь, стала тянуть гласные, зная, как он этого не любит. — Ма-а-а-аленькая, ху-у-у-удая и брюне-е-е-етка.

— Перестань, Линда. Как ты только умудряешься так противно говорить, даже по нервам бьет, — остановил меня юноша, передёргивая плечами.

— У меня отличные были учителя. Вадик, ты бы голову проветрил, а то надышался знатно, — посочувствовала парню, который продолжал меня поедать взглядом.

— Да я правду говорю. В этом сером одеянии ты такая сексуальная.

Со всей силы я бросила стул, возмущённо воззрилась на него, гневно закричав: — Хватит! Палку-то не перегибай!

Растянула подол балахона в разные стороны, демонстрируя ему мышиный наряд со словами:

— Что тут может быть сексуального?

— А ты нагнись — опишу! — с придыханием прошептал парень, чуть подаваясь вперёд и облокачиваясь на стол.

— Пошляк! — припечатала его и вышла из зала. Но далеко не успела уйти, в коридоре столкнулась с послом Оторуном Какханом. Тот, завидев меня, надменно взмахнул рукой, приказывая остановиться.

— Практика-а-ант Но-о-овик, я нашел вам рабо-о-оту, раз зде-е-есь все гото-о-ово. Иди-и-ите в часо-о-овню, там надо помо-о-очь в очище-е-ении церемониа-а-ального напи-и-итка.

Я кивнула и, развернувшись, пошла в обратную сторону. Проходя мимо открытого входа в зал, увидела, как мне помахал ручкой Вадик, ехидно ухмыляясь. Не удержалась и показала ему средний палец, благодаря его за сопереживание. Но стоило мне войти в часовню, как я поняла, какую свинью мне подложил жабёныш.

Церемониальный напиток готовился пять часов. И сейчас нонарцы приступили к его приготовлению. Главная жрица сунула мне в руки рецепт, а сама стала рассказывать, какая это честь для меня, так что я должна от зависти к самой себе сдохнуть. И она будет не против, если это произойдёт со мной прямо сейчас. Но не это меня развеселило, а то, как она мне снисходительно сказала, чтобы я не расстраивалась, но ингредиенты мне нельзя трогать руками. Как же это я переживу? Просто не представляю! Выучив несложный рецепт, нервно поглядывала на часы, которые упорно говорили, что вечер уже наступил, а я всё ещё здесь. Дверь открывать было нельзя до самого конца церемонии. Ингредиенты, которые в основном состояли из трав, были очень пахучими, и от них разболелась голова. Нонарцы бубнили мантры, я нервно расхаживала вдоль стен. До конца моих мучений оставался целый час. Тренировка у манаукцев уже началась. По моим расчётам Люся в данный момент должна вести своего унжирца на свидание по длинным коридорам станции. А я заперта с нонарцами. Хорошо, если Вадик смотрит по коммуникатору, что творится в подсобном помещении и радуется.

Время медленно тянулось. Я никак не могла взять в толк, зачем сидеть вокруг золотой чаши и петь монотонные песнопения. Никаких чудес не происходило. Вода оставалась водой, если не считать того, что она остывала медленно и верно, а я закипала. Как только назначенные пять часов прошли, и дверь открылась, я, распрощавшись с жабами, помчалась со всех ног на поиски Вадика. Он нашелся в общей столовой. Ржал, как конь, в окружении пяти сокурсников, показывая пальцем в коммуникатор. Подскочив к ним, заглянула Вадиму через плечо. На экране в страстно сплетенных телах опознала унжирский тощий зад, и чьи-то толстые ноги, сцепленные за спиной счастливчика. Столик ритмично раскачивался, с трудом удерживая влюбленных. Звука не было, но мне и этого было достаточно, чтобы, радостно улыбаясь, со всех ног пуститься к себе в комнату переодеваться. Люси в нашей комнате не оказалось, в столовой я её тоже не видела. Странно, куда она могла пропасть? Ладно, потом спрошу, как всё прошло. Сбросив с себя ненавистный серый мешок, раскрыла шкаф, доставая удобные голубые брюки и тунику в тон. Схватила альбом и опять на всех парах пустилась бежать. Надо было успеть, я же себе не прощу, если упущу такой шанс. Ещё никогда никто добровольно мне не позировал! Никто! А тут такое событие: манаукец сам вызвался!

***

Я спешила, наплевав на конспирацию. Не таясь, вставила ключ дрожащей рукой, провернула на два оборота, толкнула дверь. Ворвалась в пустую каморку и поняла, что опоздала. Его не было в зале. Свет выключен, зал пуст. Слёзы застлали глаза, альбом выпал из ослабевших рук. Уткнувшись лбом в стекло, смотрела невидящим взглядом вниз на разноцветный матовый пол, мысленно проклинала нонарца. Столько времени отнял! Из-за него упустила такой шанс! Вдруг моего слуха коснулся чуть слышный шорох открываемой двери. Резко развернулась и увидела фигуру манаукца, стоящую в проеме. Быстро стёрла слёзы со щёк. Он пришел, он всё же дождался меня. Зайдя внутрь, мужчина прикрыл за собой дверь, прислоняясь к ней спиной.

— Вас кто-то обидел? — осторожно спросил модифицированный. Под его внимательным взглядом почувствовала себя такой плаксой. Ну, подумаешь, не встретились бы, и чего я так разнервничалась? Может у него тоже дела неотложные, а тут я. Обычно, мужчины меня никогда не ставили на первое место. Я всегда уступала гонкам на флаерах, хоккею, футболу и прочим очень важным мужским делам.

— Я думала, что вы ушли, а меня задержали на работе. Спасибо, что дождались, — радостно улыбнулась и поблагодарила его, поднимая альбом с пола.

— Да, я уже собирался уходить. Но вот, решил заглянуть и проверить, а тут вы, — как-то нерешительно произнёс мужчина. Так удивительно видеть его таким смутившимся, обычно он уверенный в себе, резкий. А тут надо же, так неожиданно. Рассматривая манаукца, поймала себя на мысли, что так и не узнала его имя.

— А как мне к вам обращаться? — решилась я познакомиться с ним.

— Викрам, — глухо отозвался он, осматриваясь по сторонам.

— Линда, — я подошла к нему и протянула руку для пожатия. — Хотя это вам известно.

Мужчина удивлённо взглянул на протянутую ладонь, осторожно взял, слегка пожимая её. У него такая горячая рука! Мои ледяные пальцы тут же стали отогреваться.

— Итак, где мне встать или сесть? — приступил к делу мужчина, отпуская мою ладошку. От робкой улыбки у него на щеках образовались едва заметные ямочки. В изумлении глядя на это чудо, у меня помутнение в голове приключилось, потому как другой причины своему поступку я не нашла. А всё он виноват. Нечего было ему так на меня смотреть, у меня даже дыхание перехватило от его жаркого взгляда, милой улыбки.

— А можно я вас потрогаю? — вырвалось у меня, прежде чем я сообразила, что сказала. Поднять алчный взор от зелёной футболки, туго обтягивающей торс манаукца, не было сил, он как будто приклеился к ней.

— Да не вопрос, — легко согласился Викрам и одним движением снял футболку, откидывая её в сторону. Всё, я пропала! Руки мелко задрожали, сами потянулись к нему. Манаукец словно весь сделан из камня, очень гладкого и тёплого камня. Мои пальцы легко скользили по упругим бугоркам, запоминая каждый изгиб. От возбуждения во рту пересохло. Чувствовала, как перекатываются мышцы под моей ладошкой. Восхищалась идеальными линиями. Это самое лучшее, что когда-либо видела. Какая мощь скрывалась под этой светлой кожей, настолько светлой, что сквозь нее видны вены.

Я не могла никак остановиться и увлечённо гладила широченные грудные мышцы, краем уха прислушиваясь к прерывистому дыханию мужчины. Мой жадный взгляд остановился на темных кружках сосков, которые сжались от холода. Так забавно! Хотела потрогать, чтобы узнать, какие они на ощупь, но в последний момент отдёрнула руку, решив не искушать себя ещё больше. Вместо этого, сдерживая судорожный вздох, медленно опустила ладонь на пресс. Почувствовала, как втянулся живот под ней, и услышала, как медленно выдохнул мужчина. А я пьянела от вседозволенности, которой сейчас обладала. Кубики, мои любимые кубики, как я же вас люблю рисовать, прорисовывая каждую линию, добавляя тени, чтобы придать вам объём. Как я мечтала вас целовать, зацеловывать. Вот они мои родимые, все на месте, как я и представляла. Ни капли не обманули мои ожидания. Пересчитала их, удовлетворённо вздохнула — все восемь на месте. Замерла, когда пальцы коснулись жёстких коротких волосков. Они образовывали сексуальную тёмную дорожку. Манили заглянуть туда, где брюки были туго затянуты кожаным ремнем. Облизнувшись, медленно выдохнула, отгоняя непристойные картинки того, что прячется в зарослях этих самых тёмных завитков. Решила не усугублять своё состояние, пребывающее и так уже в крайнем перевозбуждении. Но я ведь художник, и смотрю сейчас на него с точки зрения эстетической красоты. Чтобы хоть немного успокоиться, обратила своё внимание на самый обычный пупок, такой же, как у нас. Видимых отличий от землян в телосложении манаукцев я пока не заметила, если не считать эти изумительные формы. Эти безупречные линии, к которым так хотелось прикасаться. И всё же я не удержалась: провела по краю окружности пупка, запоминая каждую чёрточку, которая потом ляжет на белый лист.

Взглянула в глаза мужчине и поразилась тому, как сильно расширились его зрачки, заполняя практически всю алую радужку. Крылья носа раздувались от того, что дышал манауканец тяжело и прерывисто. Что-то в его взгляде заставило меня смутиться и я, опустив голову, не придумала ничего лучше, как спрятаться от такого пристального внимания.

Перейдя за спину, погладила сильную руку мужчины, представляя, как он ею крепко сжимает меч. Как красиво напрягаются мышцы бицепса. Но все мысли отошли на задний план, когда перед моим взором предстала она — широкая, бугристая спина. Я готова была ее расцеловать! Дыхание у меня участилось, ладошки вспотели. Обтерев их о брюки, осторожно прижала обе ладони, в блаженстве прикрывая глаза. Наконец-то, она под моими пальцами. Представила, как утыкаюсь носом в прожилку позвоночника, как прокладываю цепочку поцелуев. Прижимаюсь грудями к его коже, обхватывая руками упругую грудь. Распахнула глаза, отдёргивая руки. Что я творю! Судорожно вдохнула воздух, с трудом сдерживая слёзы, готовые сорваться с моих ресниц. Как теперь рисовать, когда кровь бурлит, а сама еле на ногах держусь? Когда хочется накинуться на натурщика и сделать его своим, клеймить его засосами, чтобы алели на белой коже печатями моей собственности.

Стою, смотрю, как зачарованная, на его спину, словно на большой холст, представила, как красиво ложатся на неё яркие краски замысловатыми завитками в виде парящего дракона или притаившегося тигра. Слишком ярким вышло видение, очень соблазнительным. Громко сглотнув, выдохнула и отвернулась. Взять себя в руки после такого взрыва гормонов оказалось очень сложно. Закрыв глаза, привела мысли в порядок. Что этот мужчина со мной делает? Никогда такой бурной реакции у себя не замечала, а тут как… влюбилась… Не может быть, не верю. Этого не может быть! Судорожно вздохнув, отогнала глупые мысли. Нет, я не хочу становиться сумасшедшей влюбленной дурочкой. Мне ещё рано.

Обернувшись к терпеливо поджидающему меня мужчине, чуть охрипшим голосом произнесла:

— На сегодня всё, одевайтесь.

Манаукец чуть обернулся, пристально глядя на меня. А потом я услышала:

— Всё? Тогда теперь моя очередь. Раздевайтесь.

Сердце ухнуло куда-то вниз, я замерла как кролик перед удавом.

— Что? — поражённо переспросила у него, отступая назад. Лукавая улыбка коснулась его губ, он медленно шагнул ко мне, соблазняя голосом:

— Вы утолили свой интерес, теперь моя очередь утолять свой. Я хочу потрогать вас, так, как это делали вы. Равный обмен?

Какой равный? Хотелось у него спросить, но язык прилип к нёбу. Ситуация вновь повторилась. Он наступал, а я искала пути к отступлению. Как ему отказать? Какую придумать причину для отмазки? Что же придумать? Сбежать? Да, точно, сбежать! Развернулась, но и шагу не успела сделать, как оказалась прижата к двери его горячим телом. Больно не было, нет! Было страшно! Страшно возбуждающе!

— Я обещаю, что позволю себе ровно столько, сколько позволили себе вы. Ничего лишнего, даю слово, — жаркий шепот шевелил волосы на затылке. Дрожь возбуждения пробежалась по телу от макушки до самых пальчиков ног. Уклоняясь от горячего дыхания, склонила голову. Замычала от удовольствия, когда нос манаукца прошёлся вдоль моей шеи, будоража кровь своим тёплым дыханием. Когда почувствовала, что туника стала медленно подниматься вверх, испуганно замерла. Он задрал ее, стягивая рукой на моих запястьях, своеобразно пленяя меня. Надеть тунику обратно не давал мужчина, поэтому, вывернув руки, сбросила её на пол. Но сдвинуться не могла из-за просунутого между ногами колена манаукца.

Тихий смех заставил обернуться к нему лицом и попасть в плен жаркого взгляда красных глаз, хотя сейчас они у него стали чёрными. Попыталась отстраниться, но его горячие пальцы начали легко порхать по моей спине, вырисовывая замысловатые круги. А я таяла. Просто таяла, тяжело дыша и выгибаясь под этой чуткой лаской. Прикрыла глаза, уже не смея ему препятствовать. Танец закончился, пальцы остановились между лопаток. Я напряженно посмотрела мужчине в глаза и вздрогнула от коварной улыбки, растягивающей его красивые губы. Когда его пальцы смело расстегнули замок бюстгальтера, я поняла, почему он так усмехался:

— Только то, что вы позволили себе, — прошептал манаукец. Он плавным движением обнял двумя руками мои груди, пролезая под ажурные кружева. Задохнувшись от острого ощущения, попыталась скинуть его ладони.

— Не надо, прошу, — взмолилась я, чувствуя, что уже не в силах сопротивляться. Тело предательски заныло, ноги ослабли. Откинулась ему на грудь, закусив губу.

— Вам так противно, что вас обнимает модифицированный? — холодный голос мужчины отрезвил мою хмельную голову.

— Противно? — переспросила, облизывая пересохшие губы. — Не из-за этого. Всё наоборот.

— Наоборот? — теперь его черёд был недоумевать, но хоть от грудей отцепился, и дышать стало легче. Кивнула, борясь с собой. Да что у меня за реакция на него? Как будто меня раньше не трогали за грудь. Да и чего я размечталась? Он сказал, что позволит только то, что я себе позволила. А я девочка скромная и ничего лишнего себе не разрешила.

— Забавно, — выдохнули мне в шею, от чего выгнулась, закрывая от наслаждения глаза. Да что он творит-то? Я же сейчас в ногах у него валяться буду! Горячие ладони легли мне на плечи, медленно спустились вниз до запястья. Он осторожно развернул меня спиной к себе и взял мои руки, заставляя упереться ими в стену. А сам стал убирать мои длинные волосы набок, перекидывая их на грудь.

— У вас такая тонкая кость, — задумчиво произнес мужчина, проводя пальцем вдоль позвоночника вниз, — как у птенчика.

Я, как кошка, выгибалась под его рукой, готовая в любой момент заурчать.

— И кожа бархатистая, приятная на ощупь, — продолжал свои исследования манаукец, не понимая, что творит со мной. — И голос у вас красивый, особенно когда стонете.

От такого сомнительного комплимента попыталась вырваться, но куда мне там. Тихий смех раздался за спиной, а сильные руки крепко прижали к обнажённой груди мужчины.

— Жаль, времени мало, я с большим удовольствием продолжил бы наше увлекательное знакомство в более располагающей обстановке. Так что завтра вечером жду вас на этом же месте. Договорились?

Издевательские нотки были настолько обидны и унизительны. Закусив до боли нижнюю губу, кивнула, закипая праведным гневом.

— Я буду ждать, — прошептал модифицированный и, наконец, отпустил меня. Поправив бюстгальтер, вздрогнула, когда мне помогли его застегнуть. Резко развернувшись, хотела взглядом прожечь в нем дыру, но он даже не смотрел на меня. Нагнулся за своей футболкой. Поискала свою тунику, и нервно дергая её, надела. Сдерживалась из последних сил, чтобы позорно не разреветься у него на глазах.

— До завтра, Линда, — сказал мне манаукец, проходя мимо. Дверь беззвучно за ним закрылась, а я высказала на родном русском всё, что так сильно хотелось, посылая наглеца во все дыры, припоминая его родословную и желая ему вечного стояка напоследок. Выдохнувшись, мстительно сощурилась. От меня безнаказанным ещё никто не уходил. Он ещё узнает, что такое неудовлетворенность. Я заставлю его мучиться. Он ещё умолять меня будет… Хотя почему это именно меня? Есть наказание и покруче для таких самовлюбленных типов, его уже сполна оценил на себе унжирец.

ГЛАВА 2.

Викрам нервно расхаживал по своей комнате, разминая плечи и руки.

— Ну? — требовательно спросил Джохар.

Мужчина обернулся на вспыхнувший экран.

— И тебе привет, друг, — недовольно сказал ему Вик, намекая, что тот опять забыл о воспитании.

— Привет, — поздоровался Джо и добавил, — давай, рассказывай.

— Нечего рассказывать, — отмахнулся от него Вик, начиная приседать.

— Друг, а ты чего это делаешь? — ехидно спросил Джо, глядя как голова собеседника то появлялась, то опускалась за пределы экрана.

— Восстанавливаюсь, разве не видишь.

— Вижу, поэтому и спрашиваю, — потешался над ним друг.

Вик выпрямился, глубоко вздохнул и расстроенно зарылся руками в волосы.

— Я так и не понял шпионка или нет, — признался он.

Джо печально глядел на растерянного начальника службы безопасности.

— Почему? — спросил он, понимая, что Вик готов к разговору.

— Вот скажи, у тебя такое было? Ты проводишь рукой ей по спине, а она стонет?

— Ты применил силу? — восхитился друг, его красные глаза восторженно заблестели.

— Нет, Джо. Она томно так застонала. Я еле сдержался, чуть там не сделал её своей.

— Подожди. Как это томно? — не поверил друг, внимательно глядя на расстроенного Вика.

— А вот так. Со мной впервые такое. А ещё она плакала.

— Ты что, бил её? — пораженно воскликнул Джохар, не припоминая за Викрамом ничего подобного.

— Ты за кого меня держишь? Я женщин не бью!

— Тогда я запутался. И почему она плакала?

— Расстроилась, что опоздала. Думала, я не дождался её, — горестно рассказывал Вик, а перед глазами у него стояла она, трогательная, зарёванная с покрасневшим носом.

— Ну, точно — шпионка! — радостно воскликнул Джохар, хлопая рукой по столу.

— Думаешь? — в сомнении протянул Вик, вновь начиная бегать от стенки к стенке.

— Сам посмотри. Она опоздала, тебя нет, встреча не состоялась, её накажут, она ревёт от досады и страха — логично?

— Ну да, логично, — согласился Вик.

— Идем дальше. У неё есть задание: внедриться к тебе в доверие, — продолжил рассуждать Джо, складывая пальцы домиком и следя за расстроенным другом. — Мы ещё выясним, как они узнали о покровительстве. Но ей явно нужно больше. Она хочет втереться к тебе в доверие и поэтому показывает как ей хорошо с тобой. Именно по этой причине и стонет. Девочка тут явно перегнула палку, но нам же лучше.

— А так натурально играла, я же весь возбудился. Думал, всё, не сдержусь, — потрясённо прошептал Викрам, устало садясь на стул.

— Представляю. Когда Санира подо мной стонет, у меня крышу сносит. Но чтобы она застонала, мне столько усилий приходится приложить, пока найдешь позицию, в которой ей именно сегодня хорошо. А тут рукой провёл, и она уже стонет. Мечта, а не женщина! — сказал Джо, глядя, как печально вздохнул Вик.

— И что с ней будем делать? — спросил его друг, поднимая глаза, полные вселенской грусти.

— В коммуникатор прослушку установил? — начал перечислять Джо, ожидая кивка друга. — Отлично. В комнате камеры расставил? Хорошо. Подкинул ей коммуникатор? К общей системе слежения на станции подключился? У нонарцев камеры установили? Ну, вот и все. Ждем её следующего шага.

— Я удушу эту девчонку, если она играла со мной, — зловеще прошептал Вик, сжимая руки в кулаки.

— Не получится, она объявила тебя покровителем. Ты обязан оберегать её, даже от самого себя. Не расстраивайся, несчастные случаи на любой станции случаются, — поддержал его Джо. — Держись, скоро прилечу к вам.

Вик кивнул, не глядя на друга и отключил связь. Он всё ещё не мог поверить, что она играла. И ведь так реалистично играла!

***

Я забралась на кровать, вытирая мокрые волосы полотенцем. После того, что со мной произошло, очень захотелось смыть с себя следы его прикосновений. Кожа до сих пор горела и слегка покалывала на спине. Хотя может это из-за того, что слишком сильно терла её губкой. Повесив полотенце на изголовье кровати, я улеглась на подушку, разглаживая на груди одеяло. Прикрыв глаза, стала составлять план. Итак, пункт первый: отблагодарить манаукца за то, что вернул коммуникатор. Пункт два: приготовить ответный подарок в благодарность. Пункт третий: заманить в ловушку червя. Мечтательно вздохнула, расслабилась и приготовилась уснуть. Как же сладка месть, особенно исполненная месть.

Входная дверь открылась и в комнату вошла Люся. Вид её был, мягко говоря, помятый, взгляд отрешённый.

— Люся? — позвала я подругу, опять садясь на кровати.

— Линда, я такая дура! — с порога призналась она, впрочем, ничего нового для меня не открыв.

— Бывает, — философски изрекла я, ожидая продолжение. Дверь автоматически мягко закрылась, рыжая подошла ко мне и тяжело плюхнулась на кровать.

— Ты не понимаешь, я реально такую глупость сделала!

— Всё плохо? — решила поддержать разговор, понимая, что ей сейчас нужно выговориться. Люся явно была в шоке.

— Как я могла! Как же теперь буду смотреть ему в глаза, — потрясённо шептала Люся, прикрывая рот ладонью. Смотрю, а дело-то у неё совсем плохо.

— Унжирец угрожал? — спросила то, что больше всего меня беспокоило.

— Да причем тут унжирец — отмахнулась от меня подруга. — Я с Вовкой… Ну, мы это… того…

— Что, того? — плохо расслышала я невнятное бормотание подруги.

— Мы с ним того, — выпучив глаза, Люся сцепила пальцы в замок и сжала ладони, издавая противный звук. Кажется, я поняла, что именно они сделали.

— Ну и как он? — поинтересовалась чисто из женского любопытства.

— Это нечто, — воодушевлённо произнесла подруга, закатывая глаза и приложив все ещё сцепленные руки к груди. — Он так целуется, что просто голову кружит. А как ласкает! Рукой провёл и всё, я потекла. Как прости… Прости мою душу грешную… я как застонала и всё, дальше такие взрывные эмоции захлестнули! А потом проснулась, он рядом спит и до меня доходит, что же я, дура набитая, натворила. Как теперь быть! Он ведь теперь не отстанет от меня никогда.

Опаньки, а симптомы-то мне знакомы. Нехорошие подозрения закрались ко мне в голову.

— Подожди, а было такое, что, когда ты на него смотришь, кровь начинает закипать. Даже просто от того, что смотришь на него? — уточнила я, понимая, что именно произошло с подругой и, конечно же, со мной. Люся подозрительно сощурила глаза и кивнула.

— А ты откуда знаешь? — прошептала она. Я отвела взгляд в сторону, почесала нос. Эх, признаваться, так признаваться до конца.

— Ну, надышалась ты в комнате той дурью, которую я подбросила для унжирца, вот и снесло тебе крышу. Ты не особо расстраивайся, вдруг Вовке и не понравилось вовсе, откуда нам знать.

— Как это, не понравилось?! — возмутилась Люся.

— Да вот так! — равнодушно отозвалась и пожала плечами. — Если завтра не появится у порога, значит, я права и ему не понравилось. Обычно мужикам только это и надо, провели ночь, поставили галочку и отпраздновали победу захвата очередной неприступной крепости.

Люся открыла рот и выпучила от удивления глаза так, что на рыбу стала похожа, и я еле сдержалась от усмешки.

— Сама же понимаешь, что я права, — добила я подругу. Та вскочила, как ужаленная и бросилась к двери, но потом передумала, остановилась. Задумавшись, она обернулась ко мне, и уверенно произнесла:

— Завтра он, как преданная собачонка, будет стоять у моей двери, поняла?

— Я буду только рада за вас, — улыбаясь, произнесла.

— Да кому он нужен! — воскликнула Люся и горделивой походкой направилась в ванную комнату.

— Ну да, ну да, вообще никому, — тихо прошептала я, как только закрылась за ней дверь. Коммуникатор, который я неожиданно обнаружила у себя в кармане туники, удобно лежал под подушкой. Достала его и написала небольшое сообщение никому ненужному парню. Сделав сегодня ещё одно доброе дело, счастливо вздохнула и принялась думать.

Симптомы, о которых рассказывала Люся, очень похожи на то, что я чувствовала час назад в каморке с манаукцем. Тогда безумное желание чуть не снесло мне крышу. Но я же, когда ходила за ароматическими палочками, обмотала лицо платком и не должна была особо надышаться. Но видимо, платок не помог. Ну что ж, теперь хоть понятно, что я не сошла с ума от воздержания, а просто была под действием дурмана. Как говорили мудрецы древности: "Не рой яму другому, сам в неё попадёшь".

Ладно, сама виновата. Зато впредь умнее буду. Палочки у меня ещё остались, попрошу Люсю поджечь. Она мне теперь обязана, не должна отказать. Чувствую себя феей, соединяющей разбитые сердца и дарящей любовь всякому! Лук мне и стрелы! Скорее бы завтрашнее утро, руки уже чешутся творить добро! Дверь из ванной комнаты открылась, и Люся прошла к своей кровати, забираясь под одеяло.

— Сладких снов, — от чистого сердца пожелала я подруге.

— Спи уже. И без тебя перед глазами всё ещё голый Вовка стоит.

— Ну, ведь стоит, что ещё тебе надо, — отозвалась я, отворачиваясь к стене. Подруга потушила свет, погружая нас в кромешную тьму.

— Линда, а сколько длится действие дури?

— Не знаю, завтра посмотрим, — безмятежно ответила ей и зевнула.

— Я тогда из комнаты выходить не буду, — пробормотала подруга, ворочаясь под одеялом. Я резко села и возмущённо уставилась в темноту.

— Как это не выйдешь? — воскликнула я, понимая, что мой план трещит по швам.

— А вот так, — услышала я голос саботажницы, — отсижусь тут, пока точно не буду уверена, что всё выветрилось.

— Да всё к утру пройдет, обещаю, — попыталась успокоить я Люсю и себя заодно. Но та не поверила.

— А вдруг нет, — прошептала она.

— Брось, Люся. А как же Вовка. Придёт, будет косяки оббивать, — попыталась надавить на нее.

— А вдруг, ему только секс и был нужен от меня, — жалобно сказала Люся из темноты. Паразитка. То не нужен парень, то теперь резко стало важно мнение Вовки. Да уж, слишком переменчивая у меня подруга.

— Ты же сама себе не веришь! — прошипела, негодуя. В комнате воцарилась тишина. Я только слышала, как пыхтит Люся у противоположной стены. А я готова была расплакаться от досады. Такой план коту под хвост. Опять всё самой придётся делать. Ну почему мне вечно так не везёт! Обидевшись на весь свет, легла на подушку и закрыла глаза. Нет, определенно, дурь ещё не выветрилась до конца. Только в этом я нашла объяснение тому, что вновь увидела их — мои славные кубики пресса. Перевернувшись на другой бок, я попыталась отогнать видение, и у меня получилось. Теперь я видела его широкую спину. Да что за наказание! Резко села и включила ночник.

Перегнулась через край кровати, достала из-под неё альбом и карандаши. Приготовившись, стала вспоминать все подробности, которые не давали мне заснуть. И вот моя рука ожила. Уверенные штрихи ложились на бумагу. Он стоял спиной, закинув руки за голову. Лицо вполоборота, но полностью его не видно, кроме шрама. Удивительная странность, которую я заметила, когда ластилась к идеальной фигуре манаукца, на ней я не обнаружила ни одного шрама: ни старого, ни нового, вообще никакого. А вот на лице был и очень явный. Ещё одна тайна в копилку загадок этого напыщенного манаукца, которая так и манила разгадать её.

Вернувшись к работе, я приступила к прорисовке рельефов спины, вспоминая какая у него гладкая, приятная на ощупь кожа. Добавила теней, растирая графит подушечкой пальца. Когда шея затекла, рисунок уже был практически закончен. Размяла руками плечи, стала сгибать голову то в одну сторону, то в другую. Шея неприятно хрустнула, и я болезненно поморщилась, громко охнув. На сегодня остановлюсь на этом.

Придирчиво посмотрела, что у меня получилось, любовно провела вдоль нарисованного позвоночника и, не удержавшись, поцеловала. Вот, если бы не характер, ну просто мужчина — мечта. Отстранившись, аккуратно положила лист в альбом и прижала его к груди. Грустно вздохнув, пригрозила невидимому манаукцу:

— Напыщенный индюк, ты у меня ещё пожалеешь, что оставил меня неудовлетворенную в одиночестве.

Высказавшись, со спокойной душой убрала альбом под кровать, выключила ночник, устроилась удобнее на подушках, поправила одеяло.

— Сладких снов, — пожелала себе любимой и закрыла глаза.

***

В комнате начальника службы безопасности манаукцев стояла напряжённая тишина. Сам хозяин сидел в рабочем кабинете. Мужчина поставил локти на стол и сцепил руки в замок. Красные глаза всматривались в экран. Всё внимание его было сконцентрировано на рисунке, который в данный момент лежал на коленях девушки. Разобрать странный смысл разговора девушек они с Джохаром не могли. Опытный в этих вопросах друг никак не мог сгенерировать ключ к шифру. Такое впечатление, что это был обыденных разговор двух подруг. Если бы не упоминание унжирца. Но и это Викрам готов был списать на то, что землянки все без ума от представителей расы вольных мыслителей.

— Друг, я начинаю склоняться к тому, что она сумасшедшая, — подал новое предположение Джо, который тоже смотрел, что происходит в комнате девушек.

— Почему ты так решил, — глухо отозвался Вик, удивляясь тому, как поразительно искусно рисует его девушка. Опять его. Ни с кем не спутать, даже шрам нарисовала. Погладив свою метку позора, мужчина устало потер переносицу, отказываясь понимать, что творится в головке этой симпатичной землянки.

— Ты посмотри, как она гладит рисунок. Такое впечатление, будто она знает, что мы за ней следим, и ещё раз доказывает, что она преданна тебе. О, смотри, ещё и целует.

Вик подался вперед, и точно, на экране девушка прижала лист к губам, закрывая глаза.

— Зря стараешься, шпионка, — зловеще прошептал из динамиков Джо. — Мы всё равно тебе не поверили!

Испачканный палец ласково погладил нарисованную спину, от чего мужчина передёрнул плечами. Ему показалось, что он почувствовал эту мимолетную ласку на себе.

— Джо, мне кажется, что мы накручиваем себя, — нерешительно высказал свое мнение Вик.

— Не думаю, — отозвался друг.

Оба замолчали, каждый думал о своём. Неожиданно в тишине комнаты манаукец услышал тихий голос девушки:

— Напыщенный индюк, ты у меня ещё пожалеешь, за то, что оставил меня неудовлетворенную в одиночестве.

Мужчины переглянулись, недоумевая.

— Это она кому сказала? — первым отмер Джохар.

— Не совсем уверен, но какому-то индюку.

— Связной?

— Я ничего не понимаю в ваших шпионских делах, мне своих с охраной хватает. Ты же знаешь, я часто действую интуитивно. В ней я ничего плохо не почувствовал. Может, она своему любовнику сказала?

— Я проверил её. Официального покровителя у неё нет. Поэтому её, наверно, и выбрали для тебя. Я всё ещё уверен, что она всё сделает, чтобы завоевать тебя, — решительно сказал друг, тревожно глядя с монитора коммуникатора.

Вик устало откинулся на спинку кресла. Вся эта история его уже изрядно вымотала. Джохар возможно и прав, но как бы ни приглядывался к землянке сам Вик, ничего не находил в ней настораживающего. Самая обычная, даже блёклая какая-то и бледная, что редкость для молодых землянок. Сестра у неё загорелая и подруга, как румяный пирожок, а эта бледностью могла сравниться с манаукской девушкой.

Джо хмыкнул и воскликнул:

— Говорю же — шпионка! Смотри что пишет: "Поздравляю со свершившимся фактом. Не приходи, жди, я дам знак". Она знает, что мы за ней следим. Смотри, как шифруется. Вовка этот явно связной и позывные у него Индюк.

Вик скептически приподнял бровь и возразил:

— Как я понял, у второй девушки что-то произошло с этим Вовкой. И интуиция подсказывает мне, что это был секс.

— Да ну, это всё для прикрытия. Эта пришла проверить, состоялся контакт у тебя с брюнеткой или нет. Вот Связного оповестили. А что делает этот парень сейчас? Вик, надо обязательно всё узнать о парне. Про вторую я скоро все данные получу. А ты следи за своей. Интересно, как она завтра будет тебя соблазнять, — посмеиваясь над другом, вещал Джо, что-то быстро печатая.

— Остынь, говорю, просто девчонка с парнем переспала и переживает, — настаивал на своем Вик.

— Друг, я не так легковерен как ты. Я всё ещё не могу простить себе, что тогда доверился землянам. Теперь я всегда начеку. Если бы не это…

Вик потер занывший шрам, недовольно хмурясь.

— Джо, хватит, это уже паранойя, — резко одёрнул он друга.

— Прости, но это я виноват, — продолжил самобичевание тот. — Никогда не смогу простить себе.

— Я простил, — примиряюще сказал ему Вик, тепло улыбаясь другу.

— А я не могу. Ладно, вроде эти спят, я тоже пойду. Если что, звони. До связи, — попрощался Джохар, и экран коммуникатора погас.

Викрам тяжело вздохнул, встал с удобного кресла и, прихватив с собой комбук, направился в спальню. Устраиваясь на ночь, он положил его так на прикроватную выдвижную полку, чтобы было видно экран. Камера ночного видения раскрашивала девичью комнату и самих спящих землянок в зелёный цвет. Мужчина, засыпая, зорко следил за экраном, но и его в конечном итоге сморило.

Правда, среди ночи манаукец проснулся от того, что его кто-то звал. Резко сев в кровати, он в ужасе уставился в экран комбука, из которого доносился томный голос Линды. Она звала его так страстно, что сердце стало быстрее гонять кровь, которая уходила в район паха, туда, где становилось горячо и тесно. Резко выдохнув, мужчина сглотнул. Зов повторился, и Вик вздрогнул всем телом, когда услышал грозное:

— Линда, проснись, зараза. Хватить стонать! Весь сон сбила!

— Вик, м-м-м, о да!

Манаукец тихо засмеялся, глядя на то, как подруга нагнулась и схватила тапок, чтобы в следующую секунду бросить его в спящую Линду. Послышался глухой удар и болезненное "ой".

— Люся, ты больная, что ли? Чего дерёшься? — сипло прошептала девушка, разглядывая снаряд, брезгливо удерживая его двумя пальцами.

— А ты чего стонешь и Вику какую-то зовешь. Я, конечно, подозревала, что ты мужененавистница, но то, что тебя к девочкам тянет — нет. Знаешь, теперь страшновато как-то с тобой оставаться в одной комнате, — возмущалась Люся, сидя на кровати. Свет она включила сразу, как проснулась, чтобы удобнее было кидать тапок.

— Какую ещё Вику? — переспросила Линда, метко возвращая снаряд хозяйке. — Как ты их носишь? Они воняют!

— Не наговаривай на мой тапочек, — обиженно ответила рыжая, принюхиваясь к своей плюшевой собственности. — Я их стирала!

— Не ври! — сказала, как отрезала Линда, вновь ложась на подушки.

— В том году, — продолжила Люся, морща нос, пока не видит подруга и пряча тапок под кровать.

— Вот именно, в том, который за тем был, — буркнула Линда. — Лучше рассказала бы, какое лицо у унжирца было, когда вы дверь открыли.

— Я не открывала никакой двери, — надменно заметила подруга, тоже укладываясь спать.

— Как не открывала? — вздрогнул Викрам от ора Линды, которая резко вскочила с кровати и, набросившись на подругу, трясла ее за плечи.

— Как не открывала!?!

— Да я забыла, — жалобно прошептала рыжая, прикрывая руками лицо от разъяренной брюнетки. Викрам, затаив дыхание, с жадностью разглядывал стройные ноги, атласные шортики, обтягивающие аппетитную филейную часть девушки и белоснежную кожу спины, которую не могли укрыть от его взгляда черные кружева.

— У кого ключ? — паникуя, вскричала Линда.

— У меня, — ответила Люся, указывая на платье, висящее на спинке стула.

— Бегом, открывать! — скомандовала брюнетка, выпуская подругу из цепкого захвата. Девушки стали впопыхах одеваться, сталкиваясь и мешая друг другу.

Викрам тоже оделся, желая узнать, что такого ужасного было в той таинственной комнате, отчего его подопечная настолько сильно испугалась. Тенью скользил он вдоль полутёмных коридоров, следя за двумя девушками, которые, вздрагивая от любого шума, пробирались в синий сектор, где не было жилых помещений, только рабочие подсобки. Манаукцу становилось все любопытнее, что же их туда так манило.

— Тс-с-с, я что-то слышу, — громкий шёпот донёсся со стороны девиц, которые приложились к небольшой двери, к чему-то прислушиваясь.

— Главное, что они живы, — с облегчением прошептала Линда.

— Открывай и бежим обратно.

Викрам подобрался к девушкам поближе. Рыжая вставила магнитный ключ, индикатор ярко вспыхнул, а девицы, громко топая, пробежали мимо укрытия мужчины. Вик покачал головой, поражаясь, как эти две красотки могут быть шпионками. Всё же Джохар был не прав, причём в корне. Этих девиц не в шпионы надо вербовать, а в диверсанты. К этой мысли он пришёл после того, как заглянул за дверь подсобного помещения. Там на полу лежал измождённый и абсолютно голый унжирец. Он предпринимал попытки приподняться на руках, медленно двигаясь ползком к выходу. На остатках некогда небольшого столика спала, громко посапывая, крупного телосложения дама. Белоснежные волосы разметались, одежда во многих местах была порвана.

Манаукец поморщился, глядя на то, как непристойно лежала землянка, вызывающе раскинув в разные стороны руки ноги, и являя миру всё, что обычно прячут под подолом. Рядом на полу Вик заметил коптящие нонарские палочки, которые очень славились в отсеках красных фонарей. А девчонки оказались не так просты, как думалось вначале. Или слишком глупы, раз решились на такую подлую шутку. Викрам доподлинно знал, как действуют эти коварные палочки на другие расы, но только не на них. Теперь ему стала понятна реакция землянки на него самого. Как он раньше сам не догадался: странный блеск глаз, расширенный зрачок и сухость. Она постоянно облизывала губы! А он думал, что она на него облизывается, вот же наивный. Размечтался, что женщина его захотела. Просто его, а не его положение, не его деньги, не его покровительство. А тут всё ещё проще: надышалась дурмана. Ведь девчонки между собой об этом говорили. Прикрыв дверь, манаукец взглянул на экран коммуникатора, удовлетворённо глядя, как две девицы укладывались по своим кроватям, перекидываясь весёлыми репликами.

***

Утро началось с того, что я проснулась. Сама! Без будильника. И эта счастливая мысль и заставила подскочить на кровати. Мы проспали!

— Люська, вставай! Уже девять! — крикнула я подруге, которая сладко посапывала, обняв двумя руками подушку. Схватив коммуникатор, увидела сообщение от нашего посла, от Игната Юрьевича. Меня в холодный пот кинуло. Трясущимися пальцами пыталась попасть в кнопочки, когда подруга прокаркала:

— Линда, спи. У нас сегодня собрание в двенадцать. Я не выспалась из-за ночных приключений.

— Я тоже не выспалась, — ответила ей, читая сообщение. Посол собирал весь наш курс в двенадцать в зале совещаний. Значит, опять будет задания раздавать и оценки ставить. Отложив коммуникатор, откинулась на подушки. Из-за ночной вылазки мы уснули очень поздно, потому что долго не могли успокоиться, да и компромат надо было в сеть выложить. А прежде чем выложить, долго перебирали записи и вырезали нашу красавицу, так как она-то ни при чём. Она у нас героиня! Хотя кровь на её ногах заставила меня усомниться в правильности моих действий. Правда, сомневалась я недолго. Мы помогли ей раскрепоститься и узнать что такое мужская ласка. А то сидит в своем архиве, пылью дышит. И вообще, совесть у меня какая-то странная: три минуты помучает, а потом сама присоединяется к общему веселью. За это я ее и люблю. Закрыла глаза, намереваясь ещё немного поспать, но вспомнила, что сейчас идет разминка у манаукцев.

Получив разрешение у её величества совести, решительно встала с кровати, достала альбом и предварительно, умывшись и одевшись, пошла! Подзарядка от созерцания прекрасного — это маленький аванс за моё терпение. Мышкой прокравшись в каморку, не таясь, прилипла к стеклу. Завидно стало самой себе. Атлетического вида мужчины, одетые в чёрные спортивные костюмы стояли ровными рядами друг от друга на расстоянии вытянутой руки и отрабатывали приёмы. Пластика, грация в движениях, сдерживаемая мощь, все было тут. Моё персональное окно в рай, как всегда, придало мне сил для новых свершений. Села на пол, открыла альбом и стала дорисовывать вчерашний рисунок, благо мой натурщик стоял именно так как нужно: руки закинуты за голову, ноги на ширине плеч. Он стоял у противоположной стены ко мне лицом и громко отдавал приказы на своём языке.

Закусив карандаш, я засмотрелась на манаукца, пытаясь представить его стоящим ко мне спиной. Но глаза постоянно опускались в район талии, где под футболкой прятались красивые кубики пресса. Утренняя разминка, это не вечерние спарринги — тут сейчас все по-скромному, в одежде. Уверенной рукой закончила рисунок. Подняв альбом на вытянутых руках, окинула довольным взглядом свой очередной шедевр. По привычке поцеловала и собралась уходить.

Выглянула в окно, кинуть прощальный взгляд на самого соблазнительного из всех мужчин, и с удивлением увидела только Викрама и пустой зал. Обычно манаукцы заканчивают ближе к обеду. Но ещё больше удивилась, когда Викрам, стоя ко мне спиной, стал медленно снимать чёрную футболку. Сначала собрал её нижний край пальцами в гармошку, а потом потянул вверх. Ткань слишком медленно открывала миллиметр за миллиметром светлую кожу. Воображение сразу проснулось, перемещая мужчину и меня в спальню со стенами тёмно-бордового цвета. Приглушённый свет ламп, висящих с двух сторон от манаукца, лился, создавая уютную и почти интимную обстановку. Пальцы рук стало колоть от желания обладать этим телом. Я очень — очень сильно хотела прикоснуться к нему, но нельзя. Надо ждать и смотреть. Смотреть и изнывать от соблазнительной картины. Я во все глаза следила за процессом раздевания, приклеившись к стеклу лбом, сильно вцепившись за выступающий край небольшого подоконника. Показались широкие плечи и шея. Мышцы красиво перекатывались под кожей изумительной белизны. Ткань поднималась вверх, и водопад смоляных волос опал вниз, скрывая от моего жадного взгляда шею. И вот футболка уже упала на пол, причём очень красиво так упала, я даже засмотрелась на её полет. Сглотнула, облизав пересохшие губы, перевела взгляд на манаукца.

Смутные подозрения возникли, когда этот мужчина зарылся руками в длинные волосы, слегка их приподнимая. Нахмурилась, поражаясь точности позы, которую я только закончила рисовать. Обернулась на рисунок и обомлела. Один в один. Да я гений! Безупречно передала образ манаукца. Ну почему я сразу не пошла в школу искусств? И чего меня потянуло в послы? Сейчас бы рисовала в своё удовольствие и деньги лопатой гребла! Белый шрам стал очень сильно выделяться на чуть покрасневшей коже щёк. Медленно Викрам повернулся ко мне лицом, опуская руки. Странный румянец, которого я ни разу не видела, залил щёки мужчины и ему совершенно не шёл. Не должен такой мужчина чего-то стесняться в этой жизни. Руки, которые он опустил, не замерли, а потянулись к пряжке ремня. Я дышать перестала на мгновение и зажмурилась для надёжности. Это наваждение какое-то, не может же такого быть, что он сейчас их снимет. А вдруг у них нет такого понятия, как нижнее бельё. А вдруг там сразу откроется тело! А чего тогда я не смотрю, если оно сейчас появится?

Приоткрыла один глаз. Викрам уже справился с ремнём, резким движением зачем-то выдернул его из шлёвок на поясе. Кожаный ремень в руке манаукца показался мне поверженной змеёй, которую он задушил. Пальцы разжались, и ремень оказался на полу. Руки мужчины вновь потянулись к брюкам. Зажала себе рот ладонями, чтобы не закричать радостное: "Да, да!" Расстегнув застёжку, пальцы чувственно очертили границу между тканью и голым торсом. Я не знала, чего мне больше всего хотелось — чтобы он остановился, и я смогла бы выдохнуть с облегчением, или чтобы продолжил эту чувственную пытку. Я маялась, не решаясь сдвинуться с места, потому что меня просто распирало от желания увидеть всё собственными глазами, а не догадываться, что там у него и как устроено. А брюки медленно стали опадать с бёдер. Под ними оказалось черное нижнее бельё. Ой, какие он смешные трусы носит — длинные. Задумалась о конструкции манаукского белья, глядя, как ткань всё появляется и появляется. Что-то больно длинные трусы — до колена?

Коммуникатор завибрировал, отвлекая меня. Но я, бросив на него беглый взгляд, отмахнулась, не желая принимать вызов от Люси. У меня тут такое! Так что, прости подруга, но не до тебя сейчас. Мужчина стянул брюки до конца, и я узрела не нижнее белье, а ещё одни брюки очень лёгкие и, наверное, тонкие. С сожалением выдохнула, посмеиваясь над своей извращённостью. Все же надо сбросить напряжение, а то точно накинусь на ничего не подозревающего манаукца, и ведь потом не докажешь, что это не политическое убийство, а просто сексуальный голод так на меня повлиял. Викрам подошёл к стене, где висело оружие и, набрав код, открыл стеклянную дверь. Немного подумав, выбрал парные клинки. Он собирался разминаться!

Коммуникатор опять завибрировал, но я не могла оторваться от мужчины, который замер, приготовившись к движению. Голова наклонена, руки вытянуты перед собой, кулаки соединены. Я тоже замерла, опираясь руками о стекло, и мысленно подгоняя мужчину начать. Он словно услышал мой зов, медленно поднял голову и, самодовольно усмехнувшись, посмотрел на меня. Глаза его были прищурены. От взгляда, который он мне подарил, меня как будто током пробило. Я не могла пошевелиться, застуканная на месте преступления. Ноги словно к земле приросли. Мне казалось, что красные омуты затягивают меня.

Жужжащий звук вибрирующего коммуникатора не дал полностью раствориться в своих неприличных фантазиях, в которых меня уже целовали, собственнически обнимая. Сморгнув, я смутилась, и перевела взгляд на розового монстра, который, как всегда, не вовремя оживает. Присела, прячась от манаукца, взяла коммуникатор и, нажав на кнопку, приняла вызов. Из динамиков раздался оглушающий крик подруги:

— Линда, спаси меня! Меня сейчас убьют! Он преследует меня!

— Кто? — испуганно выдохнула в трубку, резко распрямляясь. Мне всегда удобнее думалось стоя или лежа на кровати.

— Ли Таару, — запыхаясь, протянула Люська имя унжирца. И тут я поняла, что не подумала о возможных последствиях. Но подругу надо выручать.

— Ты где? — спросила у неё, решаясь рассекретить своё тайное убежище.

— В общем коридоре, пятый уровень.

И чего это её понесло в унжирский сектор?

— Беги к лифтам, я жду тебя на третьем уровне спортивного комплекса. Успеешь добежать? — спросила у неё, очень надеясь, что Люська не приведёт на хвосте разгневанного, обиженного, а также униженного унжирца.

— Я уже в лифте. Скоро буду.

Вот и всё. Прощай, моя маленькая тайна. Обернулась к окну. Манаукца там не было. Клинки висели на своём месте, а это значит, что разминка закончилась. Правда, непонятно, а начиналась ли она. Всё из-за Люси пропустила. Осторожно выйдя за дверь, направилась к лифтам. Коридоры в этой части были, как всегда, пусты, но я по привычке таилась, не желая ни с кем встречаться.

Взглянула на экран коммуникатора, время было одиннадцать. Если не появимся на собрании, получим выговор. Портить характеристику не хотелось, но, видимо, не судьба мне быть круглой отличницей. Двери четвёртого лифта открылись, и из него выпорхнула Люся. Глаза у нее были от страха расширены, лицо красное, дыхание тяжёлое. Я, махнув ей рукой, побежала по лабиринту коридоров к каморке, показывая дорогу. Подруга не отставала, даже больше, обогнала! Завернув за очередной поворот, она резко затормозила. А я не успела и врезалась в ей в спину.

— Здравствуйте, — промямлила Люся.

— Ага, — ответила я ей, посмеиваясь, — давно не виделись.

Отступив назад, я вдруг встретилась с взглядом красных глаз и услышала чарующий мягкий голос с хрипотцой.

— Прошло уже больше двенадцати часов. Я соскучился.

Сердце повторило вчерашний кульбит, ухнув вниз. Холодный пот выступил на спине, а я всё ещё не могла поверить, что он здесь.

— Здравствуйте, — вежливо поздоровалась я, не зная, что сказать ещё. За спиной послышался характерный звонок, оповещающий о прибытии лифта, и это меня подстегнуло. Рванув с места, я попыталась обогнуть манаукца, но выставленная мужская рука не дала и шага ступить.

— Вы куда-то торопитесь? — насмешливо спросил Викрам. Вскинув на него испуганный взгляд, замялась, не зная, признаться или нет. Приближающийся преследователь был тем фактором, который открыл рот, но только не мой. Люся, вцепившись мне в руку, за пару минут скороговоркой выложила манаукцу всё, как на духу. И про приглашение на ночь любви и про то, что она была там третьей, и ей не светило ведущей роли. Вот об этих подробностях подруга мне не рассказывала, поэтому я очень внимательно её слушала, даже рот приоткрыла от удивления. А Люся вещала, что на требование выгнать Маришку, Ли сказал, что Люсины гены его не интересуют, а вот Маришкины очень. Я тоже заметила, что унжирцы не особо любят рыжих, предпочитая им блондинок или брюнеток. Дальше был рассказ о том, что она уступила, но одновременно с этим прониклась исследовательским духом и предложила унжирцу другие гены, вместо своих. И вот она благодарность! Люся была не в курсе, что конкретно не так пошло в эксперименте Ли, но он очень зол.

Викрам перевел на меня напряжённый взгляд, я пожала плечами, подтверждая слова перепуганной Люси:

— Я не знаю, что не понравилось. Я тоже удивлена поведением Ли Таару.

— Вот как, — задумчиво протянул манаукец, задвигая нас с подругой себе за спину и встречая появившегося из-за поворота унжирца.

Ли Таару был ярким представителем своей расы. Утончённая красота унжирца была слишком роковой и смущающей умы молоденьких неискушённых девушек, да и не только их.

Малиновые волосы вились красивыми кудрями до талии. Ярко-голубые глаза блестели от гнева, лицо раскраснелось от быстрой ходьбы. Тонкие длинные пальцы нервно сжимались в кулаки. Унжирец остановился напротив манаукца и поклоном поприветствовал Викрама.

— Долгих лет полных здоровья, ши Викрам Махтан.

— И вам, ши Ли Таару, — вежливо вернул пожелание Вик.

— За вашей спиной находится одна весьма интересующая меня землянка. Позвольте узнать, кем она приходится вам? — спросил унжирец, поглядывая на нас. Всё это Ли сказал на своём языке, через силу заставляя себя сдерживаться. Викрам оглянулся на Люсю, очень внимательно посмотрел на меня и вдруг выдал по-унжирски:

— Подруга моей подопечной.

— Подопечной! — удивился Ли и настороженно взглянул на меня. Что такое подопечная, я не поняла, но явно что-то оно значило. Вон как стушевался унжирец, не смея накинуться на Люсю на глазах у Викрама.

— А можно я пообщаюсь с подругой вашей подопечной, — осторожно уточнил унжирец, смело глядя на Викрама.

— Нет, — спокойно ответил ему тот.

— Тогда я её так спрошу. Люся, — позвал он подругу. Та дёрнулась, ещё сильнее сжимая мою руку.

— Люся, ты понимаешь, что я тебе этого не прощу? Я же объяснил, почему ты не подходишь. Я же говорил, по каким критериям выбираю партнёров.

— Я все их учла, как ты говорил! — выкрикнула ему подруга.

— Она толстая! — взвился унжирец. — И страшная! И вообще, как ты посмела применить ко мне нонарскую дурь!

— Вовсе не к вам, а к ней. Она стеснялась! — ляпнула я, а потом поняла, что зря заступилась за подругу.

— Стеснялась! Это называется стеснялась! А записи, зачем выложили в сеть!

— Для отчёта! — выпалила подруга. — Эксперимент же.

— Люсечка, для отчёта не это видео выкладывают и не в социальные сети! — взъярился Ли. — Вы обе мне заплатите за это, крошки! Я заставлю вас поплатиться за позор!

Схватив его за грудки, Викрам легко и непринуждённо поднял унжирца над полом и вкрадчиво сказал:

— Ли Таару, не забывайтесь. Девушки предложили вам помощь, вы согласились принять её. Добровольно согласились. Эксперимент ваш, и вы обязаны были проверить, всё ли верно было подготовлено. Они женщины и следует помнить об этом.

Мы с Люсей переглянулись, ничего не понимая. Унжирский мы обе сдали на пять. Слова произносились вроде знакомые, а вот смысл высказывания ускользал. Ну, женщины и что с того? Многозначительное молчание затягивалось. Я чувствовала себя несколько оскорблённой, если бы не одно "но". Они же мужчины и это тоже о многом говорит. Может, он имел в виду нашу женскую логику, такую непостижимую для любого мужчины, тем более для инопланетного?

— Я приношу свои извинения вашей подопечной и вам, Викрам Махтан. Я осознаю свою ошибку и теперь понимаю, что они это сделали не со зла, — прошипел не хуже змеи Ли, глядя недобрым взглядом на Люсю, которую ему очень хорошо было видно с такой-то высоты.

— Мы принимаем ваше извинение, — спокойным голосом отозвался Вик и поставил унжирца на пол. Качнувшись, Ли поправил светло-серый идеально сидящий костюм посольства Унжир. Нашивки блеснули золотыми крылышками. Ли был лучшим учеником, только кажется мне, что именно был до вчерашнего дня, а теперь ему будет очень и очень сложно удержать этот статус. Чинно откланявшись, Ли бросил такой прощальный взгляд на Люсю, что она вздрогнула всем телом, и отчалил к своим. Мы с подругой слаженно выдохнули с облегчением.

— Спасибо вам, Викрам Махтан, — церемонно произнесла я, поклонившись чуть ли не в пояс, так уж мне радостно было за спасение меня и Люськи.

— Вечером расплатитесь, — невозмутимо ответил мне манаукец и, не дожидаясь, когда я обрету дар речи, оставил нас с Люсей одних.

— Я чего-то не знаю? — тут же приступила к допросу подруга. Обернувшись к ней, я встала в позу "сахарница", уперев руки в бока. У меня тоже были претензии к ней, поэтому язвительно спросила:

— Оказывается, я тоже многого не знаю? Значит, он тебя и не приглашал никуда?

— Приглашал, — выкрикнула Люся, правда, глаза отвела. Я молча давила на неё взглядом, ждала, когда она расколется. И подруга, обиженно сопя, не выдержала.

— Ну, мельком так пригласил, — прошептала Люся, теребя подол цветастого платья.

— Это как — мельком? — напряженно переспросила, понимая, что мои подозрения верны. Её никто и никуда не приглашал! Она всё сама придумала, а я её ещё и защищала!

— Ну, он сказал, что не прочь попробовать не с одной.

— И-и-и? — протянула я, ожидая конечной фразы.

— И я пришла, — сдалась Люся, краснея от смущения.

— Ты что, влюбилась в него? — не понимала я её.

— Нет! Совсем нет! Но он же самый красивый, самый обходительный, самый, самый….. А я единственная, кого он не пригласил к себе! Только меня и не пригласил! — сорвалась на крик подруга, глядя на меня сквозь злые слёзы.

— Вовка туда же. То как хвостик бегал за мной, а стоило ему получить, чего хотел, и сразу как ветром сдуло. Не пришёл он с утра! Не пришёл! Понимаешь!

— Понимаю, — отступила я от неё.

— А я не понимаю! Почему я никому не нравлюсь?! Что во мне не так?

— Ладно, пошли на собрание. Там Вовку прижмём к стенке и узнаем, обязательно узнаем, почему он не пришел. Всю душу из него вытрясем, но заставим покаяться, — примирительно сказала я рыжей, обнимая ее за талию.

Так и пошли к лифтам. Я, выжатая как лимон, морально и физически уставшая. В голове всё никак не укладывались события сегодняшнего утра, а также страшил предстоящий вечер. Люська все мои планы окончательно порушила, и манаукец теперь знает про нонарские палочки. Как мне его теперь без них соблазнить?

Мы ждали лифт. Люся тихо всхлипывала, утирая слёзы. Положила голову мне на плечо и молчала, наверно думала о своей нелёгкой доле, вот же дурёха…

ГЛАВА 3.

Вот за что я полюбила нашего посла Игната Юрьевича, так это за его лень возиться со стажёрами. Собрание продлилось всего десять минут, а уже всё самое основное он успел довести до нашего сведения. Отчитал троих мальчишек за то, что пили нонарский алкоголь, ведь за это и отчислить могут. Заодно нагоняй получили все девушки за чрезмерную влюбчивость и халатность в работе. Пригрозил всех отправить домой, раз никто не может справиться со своими желаниями и инстинктами. Меня и Вадика поздравил с успешным выполнением задания по внедрению к нонарцам. Мы настолько гармонично вписались в их уклад, что Вадику даже предложили жену, но он поспешно отказался от такой чести. Произошло столь знаменательное событие вчера, когда я закончила приготовление напитка и ушла на свидание. Оказывается, если бы Вадик согласился жениться, то этот напиток нужен был для скрепления брачного обязательства, по-нашему — помолвки.

Не заржать в голос я сумела с трудом. Уткнулась другу в плечо и тихо всхлипывала.

— Ну, перестань, я бы не променял тебя на нонарскую женщину, Линда, — успокаивающе погладил меня по волосам друг, и вся истерика у меня сошла на нет.

— Ты себе чего это напридумывал? — возмутилась я, вытирая слёзы.

— Да брось. Я знаю, что ты ко мне чувствуешь, — отмахнулся Вадик и подмигнул.

Приплыли! Он по-настоящему был уверен, что нравится мне? Вот почему он так легко соглашался на все мои безумства. Всё-таки, какая я коварная и расчётливая… А он-то, оказывается, надеялся на вознаграждение.

— С завтрашнего дня у вас новое задание: внести смуту. Вы должны пошатнуть установившееся мировоззрение инопланетян. Чтобы они усомнились в своих идеалах, посмотрели на себя нашими глазами. Предупреждаю сразу, задание сложное, и для многих, как обычно, невыполнимое. У вас семь дней на его реализацию. Включите воображение, и у вас все получится. Людмила Старомирова, вы уже справились с заданием, поэтому у вас есть целая неделя для написания отчёта по практике. И советую вам, леди, без крайней необходимости в унжирском секторе не появляться.

Мы с подругой переглянулись, не понимая, о чём говорит Игнат Юрьевич. Люся развела руками, демонстрируя мне, что тоже находится в неведении, когда это она успела справиться с заданием, которого никто не задавал.

— О, я смотрю, вы не понимаете, — тихо посмеиваясь, сказал посол и встал из-за стола, махнув подруге рукой. — Ну что же. Вниманию всех! Людмила, прошу ко мне.

Подруга подошла и встала рядом с двухметровым мужчиной, затравленно глядя на нас.

— Люся сумела доказать унжирцу, что всё же стоит думать головой, прежде чем выбирать партнера, тем более, из другой расы. Кстати, думать, приглядываться и просчитывать последствия полезно всем без исключения. Отчет о проделанной работе наша героиня выложила в сеть, чем внесла раздор в ряды свободных мыслителей. Сами унжирцы стали критиковать неразборчивость молодого коллеги. Молодец, Люся, ты заставила их мировоззрение пошатнуться. Теперь, надеюсь, понятно, что я от всех вас хочу?

Этот вопрос он уже адресовал нам. Люся испуганно смотрела на меня, а я расстроенно на неё.

Заслуга моя, а почести другим. Мне в очередной раз не повезло! Казалось бы, я уже должна привыкнуть к таким вывертам судьбы, но как же обидно, когда эта рыжая стоит и молчит, словно в рот воды набрала. Даже не признаётся, кто всё это придумал!

— Линда, можешь не смотреть на Люсю таким взглядом. Я в курсе, что вы тоже причастны к этому эксперименту, — на этих словах Люся дёрнулась, перевела взгляд своих расширенных до предела глаз на Игната Юрьевича. — Ли Таару не так давно был здесь и требовал компенсации за моральный ущерб. А так же требовал, я подчеркиваю, требовал отчислить вас, но я упросил его не раздувать скандал.

Мне сразу поплохело, я готова была откреститься от авторства небольшой шутки, лишь бы участь быть отчисленной обошла меня стороной.

Выразительно смерив нас взглядом, мужчина подтолкнул Люсю к остальным практикантам, а сам сел за свой рабочий стол.

— На сегодня у вас выходной, все свободны. А вас Линда, я попрошу остаться, — ничего хорошего в голосе Игната Юрьевича для себя я не услышала.

— Зачем? — вот теперь я испугалась по-настоящему.

Не могу допустить, чтобы меня отчислили. Слишком много вложено сил, чтобы всё закончилось вот так вот.

— У меня есть к вам вопросы, — объяснил мне посол.

Когда нас оставили одних, Игнат Юрьевич заставил меня сесть, напоминая, что в ногах правды нет.

— Что вас связывает с манаукцем Викрамом Махтан?

— Ничего, — выпалила я, чувствуя, как страх сжал моё сердце.

Если он узнает, что я своровала ключ и пользовалась помещением для рисования, то точно поднимет на смех. А вот, если узнает, что я не только это воровала… За нонарские палочки никто меня по голове не погладит. Как ни крути, а это наркотическое средство.

— Для вашей же безопасности я вам настоятельно советую не встречаться с ним. Никогда. Модифицированные уже давно не люди. И сами понимаете, наше правительство не одобряет любые связи с ними, особенно дружеские. Если вдруг он будет к вам приставать, вы обязаны нам об этом сообщить. Я ясно выражаюсь?

— Да, я поняла вас, — твёрдо ответила ему, выдерживая взгляд карих глаз.

Ну, вот и всё, Линда, закончилась твоя сказка. Унжирская сволочь сломала все планы. Теперь ещё внимательнее надо следить за собой. Чтобы, не дай Создатель, никто не узнал, что я не просто его знаю, но даже трогала его.

— Я очень рад, что мы нашли общий язык. А сейчас идите, развлекайтесь. Удивите меня, Линда. Ваша идея с унжирцем была феерична, но для нонарцев не подходит.

Кивнув на прощание, я выскочила в коридор, где меня поджидала Люся.

— Прости, я так испугалась, что не могла и слово сказать. Он меня все хвалит и хвалит, а я как будто онемела, — бросилась оправдываться подруга передо мной.

Чувствует вину-то, чувствует!

— Хорошо, простила, — добродушно ответила подруге.

Люська, глаза которой были уже на мокром месте, повисла у меня на шее. Я, между прочим, тоже была на грани. Ещё хоть слово и позорно разрыдаюсь. Отказаться от манаукца я уже не смогу. Даже сейчас, вместо того, чтобы планировать выполнение задания по практике, я думала о предстоящей встрече.

Как мне быть? Нельзя пятнать репутацию общением с ним, иначе мне будут закрыты все дороги. Душа разрывалась от нелёгкого выбора. То, что меня ожидает светлое будущее на поприще межрасовых отношений, мне говорят все. Стоит ли ломать планы и карьеру, ради мимолетного счастья с манаукцем?

— Линда, что-то случилось? — встрепенулась я от обеспокоенного голоса Люськи, про которую я и забыла.

— Да, — выдохнула я и, отцепив её руки от своей шеи, направилась в нашу комнату.

Люся всю дорогу молчала, тревожно заглядывала мне в глаза, ожидая, когда меня прорвёт. Но я выдержала до комнаты, а там высказала ей всё, что я думаю и про унжирцев, и про посла, послав 151275 его при этом куда подальше. А потом глупо разревелась, лёжа у себя на кровати и уткнувшись лицом в подушку. Верная подруга сидела рядом со мной и, как могла, успокаивала, приговаривая:

— Линда, он же страшный. Ну чего ты в нём увидела такого необыкновенного? Урод он. Давай присмотрим тебе парня среди наших.

— Люся, уйди. Я устала говорить тебе, что он красивый. Понимаешь, ты просто не видишь настоящую красоту. Тебе подавай красивую упаковку.

— И с чего это ты взяла? — обиженно насупилась рыжая, пересаживаясь на свою кровать. — Я не такая.

— Да как же, не такая, — язвила я, вымещая на подруге накопившуюся злость. — Ты ради унжирской сволочи пошла на то, что мне солгала. Его выше меня поставила, а ещё подруга называется.

— Линда, вот если бы ты была на моём месте…

— Спасибо, я на своём справиться не могу, ещё и на твоём за тебя думать. Нет уж, увольте. Пошли, напьёмся, что ли. Всё хоть польза будет, — позвала я рыжую, а сама направилась в ванную приводить себя в божеский вид.

— Линда, а мы Вовку пытать будем? — спросила меня Люся, перекрикивая шум воды.

Ополоснув раскрасневшееся лицо, оценила масштаб необходимой работы по приведению себя в порядок.

— Конечно, — выкрикнула я. — Должен же хоть один мужик ответить за все их прегрешения!

— Отлично, — донеслось из комнаты.

***

Мужчина стоял около иллюминатора, вглядываясь в чёрную пропасть, усеянную миллиардами звезд. Она была отражением его души. Холодная и тёмная злость царила в ней.

— Вик, — позвал Джохар, — Вик, успокойся. Ну, подумаешь, отозвали девочку. Другую приставят или другого. Я уверен, они тебя так просто не оставят.

— Я эту хочу, — глухо отозвался Викрам, не отрывая взгляд от спирали галактики.

Тяжёлый вздох донёсся из динамиков.

— Ну вот, что поделать, не справилась она с заданием, раз сняли. Хотят к нонарцам внедрить.

— Джо, не сейчас, — раздражение набирало обороты, и готово было выплеснуться в любой момент.

Никто из манаукцев, кроме Вика, не мог похвастаться сдержанностью, но и он иногда срывался. Подслушивание девушек оставляло после себя двоякое чувство. То, что она не шпионка приятно грело душу, хотя Джо утверждал обратное, убеждённо веря, что это не так. А то, что Линда призналась подруге в том, что он ей небезразличен, подарило манаукцу такую радость, что Вик хотел рассказать об этом всем своим друзьям.

Но счастье померкло от того, что девушку заставляют прекратить любое общение с ним.

— Вик, скажи, что ты задумал, я беспокоюсь о тебе.

Викрам сам ещё никак не мог решиться на безумный поступок, который может обернуться против него, но игра стоила свеч. Где ещё он найдет ту, которая будет рисовать его, мечтать о нем и ругаться с подругой из-за него. Да и с собственным сердцем уже не договориться. Очень глубоко пустил в него корни красный цветок. И как бы тяжело не было это осознавать, но в его груди уже поселилась любовь.

— Отступись, друг, — предупреждающе сказал ему Джохар.

— Откажись от Сониры, и я тоже отступлюсь, — горько усмехнувшись, бросил через плечо Вик.

— С ума сошёл?! Я никогда не смогу от неё отказаться, ты же знаешь, что она для меня значит. Но Вик, неужели у тебя всё настолько серьёзно?

— Да, — подтвердил предположение друга Викрам.

Отойдя от иллюминатора, он сел за стол, печально глядя на друга.

— Я прилечу ровно через двенадцать часов, обещаю. Но не сейчас, — голосом нетерпящим возражения сказал Викрам.

— Не наделай глупостей, — вновь предостерёг его друг.

Викрам озорно улыбнулся и прошептал:

— Если всё будет плохо, я её украду.

— Да ты там совсем спятил! — возмутился друг. — Хотя, идея интересная. Надо подумать.

— Всё, давай, скоро увидимся, — отключил связь мужчина.

Встал из-за стола, взглянул на экран коммуникатора, вызвал меню, нашел на карте станции местонахождение зелёной точки и направился к ней навстречу.

***

Бар мы выбрали общий, здесь собирались представители всех рас и расслаблялись, общаясь между собой. Сегодня, как всегда, было полно народу, гремела музыка, в зале был приятный полумрак, разрываемый яркими вспышками светомузыки. Голограммы танцовщиц привлекали к себе внимание. Особенно унжирские. Вокруг них, словно мотыльки, слетающиеся на свет, собирались земные мужчины всех возрастов. Глупо смеясь, они следили за движениями гибкого стана, за покачиваниями пышной груди. А про длинные стройные ноги я вообще молчу. Мы забрались повыше, чтобы был виден весь танцпол. Вовка, зверски замученный, преданно следовал за Люсей, готовый хоть на руках её нести, стоит ей только приказать.

Не ожидала, что он не выдаст меня. Когда на него набросилась Люся, стойко держался до последнего. А она орала как резаная, обвиняя его в потаскушном характере, да он просто обязан на ней жениться после всего того, что между ними было. Вова спокойно всё выслушал, потом схватил её на руки и бросился бежать. Я за ними. До канцелярии мы добрались всего за пять минут, и это с учетом того, что мы ещё ждали лифт. И вот влетает в канцелярию запыхавшийся Вова и требует от секретаря срочно составить заявление на бракосочетание, пока Люся не одумалась. Вот прямо так и сказал: «Пока не одумалась». А она возьми и одумайся. Поругавшись с ней на глазах у изумлённого секретаря, Вова пригрозил обо всем наябедничать Люськиной бабушке и подруга сдалась. Она согласилась поставить свою подпись под заявлением. Потом долго уговаривали секретаря поспешить, потому что причина, якобы, была очень уважительная.

Но дама не прониклась мнимой беременностью, требуя предоставить справку. Так что, Вовка попросил отослать заявление домой на станцию «Атлант-3», где мы постоянно проживали. Получив заверения, что всё сделано должным образом, мы отправились отмечать радостное событие. Вова, пока не видела Люся, целовал мне руки, обнимал, жарко шепча, что по гроб жизни обязан. Вот наивный, скоро сам будет искать, как сбагрить с рук такое счастье. Но я не хотела его раньше времени разочаровывать, он сейчас такой счастливый. С завистью посмотрела на подругу, мечтая о таком же счастье. Он же ради неё на всё готов, а она этого даже не ценит.

Усадив нас за стол, Вова исчез за напитками, а Люся тут же принялась умолять меня придумать, как ей избежать предстоящей свадьбы. Горестно вздохнув, я развела руки в стороны, так же как это сделала она сама совсем недавно. Бросив взгляд вниз, стала выискивать, чье бы внимание обратить сегодня на себя. Но пока внизу никого, достойного моего внимания, не наблюдалось. Вовка принес бокалы с горячительными напитками, мы выпили. Парень, как обычно молчал, позволив себе положить руку на спинку стула Люси. Он прекрасно знал, что рыжая не позволит ему прилюдно себя обнимать и уж тем более целовать.

Робот поставил перед нами новые порции. Подруга тут же заказала ещё, чтобы два раза Вове не бегать. Робот-официант покинул нас, приняв заказ. Второй бокал я пила медленнее, но мир от этого не стал радужнее. Чувствовала, что уже не смогу радоваться как прежде.

Соседи унжирцы делали мне авансы, но я игнорировала их. И вообще, после инцидента с Ли, как-то боязно было общаться с ними. Люся тоже тревожно поглядывала в их сторону и сама не замечала, как все ближе подсаживалась к Вове. Вдруг зазвучала наша любимая с подругой песня. Радостно запищав, мы повскакивали с мест и бросив Вову охранять сумочки, побежали вниз по лестнице на танцпол. Песня была безумно заводная и популярная. Все девчонки от неё были в восторге, поэтому за секунду на танцполе не оказалось свободного места. Мы отрывались по полной. Пели во все горло, двигались, извиваясь всем телом. Высокие каблуки не мешали эротично двигать бёдрами, руки сами приподнимали короткую юбку, чтобы легче было приседать, выгибая спину.

После этой музыкальной композиции последовала следующая, за ней ещё. А мы всё танцевали и танцевали, пока ноги не задрожали от напряжения. Разгорячённые, все взмыленные, уставшие, но абсолютно довольные, мы покинули танцпол, возвращаясь к поджидавшему нас Вове. Приняв на грудь, стали обсуждать, как все же мы здорово танцуем и легко заткнем за пояс любую унжирку, которые отирались возле нас, но так и не сумели перетанцевать наш дуэт.

Да, танцевать мы с Люсей умели и очень любили это дело. Новоиспечённый жених радостно с нами соглашался, делал комплименты своей разлюбезной Люсеньке, не забывая и про меня. Но при этом делал вид, что хвалит меня как бы нехотя, только из желания угодить Люсе. Вот жук, оказывается, он уже настолько изучил подругу, что знал, какая она ревнивая. И как она злится, когда кто-то оказывался лучше ее.

После третьего бокала организм попросился выйти, я согласилась с его требованиями и пошла. Меня немного штормило, очертания расплывались, но где находился санитарный узел, я отлично помнила. Дамская комната, как обычно, была заполнена, и пришлось выстоять очередь.

Справив нехитрые дела, вышла на танцпол и тут же была кем-то схвачена за руку. Меня потащили за собой как на буксире, я едва успевала переставлять ноги. Испуганно посмотрела на широкую спину похитителя. Спина оказалась смутно знакомой. Длинные смоляные волосы были забраны в хвост и раскачивались при ходьбе. Завораживающее зрелище. Кричать и звать на помощь почему-то не хотелось. Тёплая ладонь, крепко удерживающая мою, не давала отставать от мужчины. Оглянувшись, Викрам, а это был именно он, бросил на меня странный взгляд потемневших глаз. От красной радужки остался лишь тонкий ободок. Я такими их уже видела там, в нашей каморке. От воспоминания о ней, набежали слёзы и упорно попросились наружу, пришлось выпустить. Как же я теперь буду жить без окошка в рай? Точнее, без него в этом раю!

Викрам вывел меня в коридор, потом потащил дальше к лифтам. Пока ожидал, когда откроется хоть какая-нибудь из четырёх дверей, нервно поглядывал на меня ревущую. Себя было ужасно жалко. Мне уже мало целовать лист бумаги, мало всматриваться в штрихи, мечтая прикоснуться к изумительному телу.

Я уже знала, какой он на ощупь. Я знала, и хотела большего. И вот стою, реву, жалобно глядя на самого желанного. Он держит меня за руку и нервно поглядывает на двери лифтов. Громкий звон раздался, и из кабинки вышел народ, весело общаясь. Многие удивлённо смотрели на нашу парочку, но никто не вмешался. Трусы.

Викрам затащил меня в лифт, нажал на третий уровень красного сектора. Замерла, с удивлением понимая, куда мы направляемся — сектор манаукцев! Обернувшись, мужчина сделал шаг ко мне. Я испуганно шарахнулась от него. Хмурый взгляд почти чёрных глаз и покрасневший шрам меня откровенно пугали.

— Ещё раз увижу тебя в этом, да ещё в баре — выпорю, — угрожающе произнес Вик, наступая на меня.

А мне отступать было уже некуда, я упёрлась спиной в стену.

— Не буду, — пискнула я.

Викрам нависал, давя своим ростом и силой. Скептически приподняв одну бровь, он усмехнулся и похвалил:

— Молодец. А теперь расплата.

Я изумлённо вскрикнула, когда горячие губы накрыли мои. Сильные руки притянули меня к могучему телу, не давая шанса сбежать. Правда, я никуда и не торопилась. С восторгом позволяла вторгаться в мой рот властному языку, который ласкал, даря незабываемое наслаждение. Я даже застонала от удовольствия. Меня так никогда не целовали: властно, страстно.

Привстала на носочки, чтобы удобнее было целоваться, пылко отвечала. Сердце бешено стучало в груди, ноги с трудом удерживали. Но я тянулась, не имея желания оторваться ни на секунду от этого жадного и такого горячего рта. От этих мягких и сладких губ. И уже неважно было, что еле стою на ногах, и что, наверное, разит от меня перегаром. Абсолютно наплевать на то, что он подумает обо мне. Главное, не отрываться и пить эту яростную страсть, упиваться ею, насыщая себя. Чтобы она проникала в каждую клеточку, будоражила кровь.

На раздавшийся звон открытия двери лифта я не обратила внимания, а вот манаукец решил, что пора завязывать. Ага, как же! Размечтался! Обвив руками его шею, я недовольно замычала, не позволяя ему разорвать поцелуй. Усмехнувшись, Вик подхватил меня за ягодицы, легко приподняв. Я намёк поняла и обхватила его талию ногами, продолжая целоваться, закрыв глаза от блаженства. Как же я давно об этом мечтала! Вот так вот, в открытую, не таясь, делать всё, что захочется.

Викрам пошел, а я недовольно прикусывала ему губу, чтобы не выскальзывала, когда я её целую. Манаукец тихо посмеивался надо мной, за что и поплатился. Эту фишку мне показал один больной на всю голову парень, с которым мне однажды случилось целоваться. Накрыв его рот полностью, выждала, когда проворный язык попал в ловушку, зажала его между зубами и приоткрыла глаза, хитро улыбаясь. Вик хмурился и недовольно мычал, но я удерживала крепко.

Да, я знаю, как ему было сейчас страшно. Пугающе страшно! На себе испробовала. Верещала я тогда долго, пиная идиота от всей души. Так мы с ним и расстались, я напуганная, он с синяками.

Но манаукец решил применить ход конем, то есть, дунул в мой рот. От этого я закашлялась и тут же выпустила свою жертву.

Лукаво улыбаясь, Викрам предостерегающе поцокал мне языком. Может ещё бы и пальцем погрозил, да руки были заняты. Я рассмеялась, на душе было так весело и светло. Потерлась об его нос своим, осторожно поцеловала, боясь, что он отомстит. Но он вроде мужчина отходчивый, просто нежно поцеловал в ответ. Уже не стесняясь, обхватила его лицо своими ладонями, вновь увлеклась, и сама взяла ведущую роль. Я же сверху, я и правлю!

Сладкая нега растеклась по телу. Оно отзывалось, моля о большем. Я чувствовала, как наливается мой бутон, сжимаясь в предвкушении.

Вдруг мужчина прижал меня спиной к стене. Раскрыв глаза, поняла почему. Мы вошли в чью-то комнату, и догадываюсь в чью. Викрам нетерпеливо пытался справиться с застежкой на блузке. Хотела помочь, но он не позволил. Рыкнув, сильнее прижал к стене и запрокинул мне руки над головой. Чтобы не соскользнуть по стене вниз, ещё больше сжала ноги на его талии. Жаркий взгляд чёрных глаз обжигал. Дождавшись, когда я замру, отпустил мои руки, чтобы зверски расправиться с застежками на блузке, а потом резким движением снять ненужную одежду.

Любимая блузка, между прочим, запоздало подумалось мне. Викрам сощурился, медленно потянулся за поцелуем. Только целовать ему вздумалось не губы. Осторожно сжал в своих ладонях мои груди, собирая их вместе. Темная макушка коснулась подбородка, щекоча волосами. Зарывшись в них носом, вдыхала приятный аромат, исходивший от них.

Горячее дыхание обожгло нежную кожу, спрятанную под чёрными кружевами. Я чувствовала горячий язык, выводящий круги вокруг сосков, прямо поверх ткани. Волны наслаждения одна за другой пробегали по моему телу, заставляя выгибаться.

Стон сорвался с моих губ, обхватив руками его голову, сильнее прижала её к себе. Но и этого было мало, я готова была взорваться, если не почувствую прикосновений к пульсирующей точке. Нетерпеливо задвигала бедрами, намекая мужчине, что уже пора.

Он словно не понимал и никак не мог оторваться от моей груди, вбирая то одну вершинку в рот, то другую. Схватив его за волосы, дёрнула назад и страстно поцеловала.

Викрам схватил меня за волосы, повторяя мой трюк, несильно дёрнул, ещё не понимая, что натворил. Волосы моё слабое место, я с ума схожу, когда к ним прикасаются.

— Да, — простонала, содрогаясь от желания.

Нервы и так были натянуты до предела, а новый всплеск унёс мою сорвавшуюся крышу далеко и надолго.

Викрам отпустил волосы, а меня уже было не остановить. Я целовала его шею, оставляя красные следы. Прикусила мочку уха, пробуя ее на вкус. Поцеловала шрам, удивляясь гладкой и нежной коже. Прошлась по нему от начала и выискивая конец, затерявшийся в волосах. Не заметила, как потеряла бюстгальтер. Освобожденные груди заныли, моля о продолжении ласки. Вновь вернулась к губам, срывая, наконец, с них стон, который мечтала услышать. Тяжело выдохнув, Вик догадался опустить меня на кровать.

Сам начал быстро раздеваться, сдирая с себя одежду. Он не задумывался о её сохранности, поэтому решила, что лучше сама сниму юбку с себя, легко расстёгивая застёжку на бедре.

— Лежи! — рыкнул мужчина.

Он так на меня смотрел, пришпиливая взглядом на месте. А как не двигаться, когда тело изнывает. Когда скинув с себя остатки одежды, вздрагиваешь под жарким взором, который блуждает по твоему телу, воспламеняя его всё сильнее.

— Это твой первый раз? — неожиданно спросил у меня Вик.

— Конечно первый, — ответила.

Где я ещё могла встретиться с манаукцем? Наивный! Только на этой станции я впервые с ними столкнулась. Они редкость на земных станциях, а таких, как Викрам, вообще ни разу не встречала. Что уж говорить о близости с ними. Это вообще для всех тайна покрытая мраком. Никто не рассказывал, каково это, заниматься любовью с манаукцем.

— Будет больно, — предупредил меня Вик, снимая штаны и всё остальное вместе с ними.

— Почему? — не поняла я, пытаясь начать соображать. — У вас там сильно отличается от земных мужчин?

— Сама посмотри, — буркнул Вик и выпрямился.

Ну, я и посмотрела, с облегчением выдохнув. Ну, большой, но главное, что один. А то я такое себе уже представляла.

— Нормально, пойдёт, — успокоила я Вика.

Тот как-то нервно дёрнулся, но не отступил, забираясь ко мне на кровать.

— Я, конечно, постараюсь…

— Постарайся, конечно, — перебивая, согласилась я, уже раздражаясь от глупой болтовни.

— Если что, какая у тебя группа крови?

— Ты издеваешься, что ли? — вскричала я, чувствуя, как зачесались руки стукнуть одного беспокоящегося.

— Нет, я серьёзен, как никогда, — прошептал Вик, ложась рядом со мной.

Приподнявшись на локтях, взглянула на него и поняла, что он не шутит. Он по-настоящему боялся меня порвать. Заботливый какой выискался. Ещё раз оценила масштаб, облизнулась.

— Вроде войдёшь, — подбодрила я манаукца, садясь сверху ему на живот.

— Линда, я войти-то войду, — протянул Вик, волнительно гладя ладонями мои бёдра.

— Ну, так давай уже, входи, — разозлилась я, чувствуя, что ещё чуть-чуть и к себе пойду.

— Больно будет, — вновь предупредил меня.

Всё, он меня достал! Обхватила рукой его мужское естество. Вик судорожно вздохнул, сильно сжимая руками мои бёдра. Я плавно, не спеша погладила, понимая, что он не даст выполнить задуманное, пока ещё соображает.

— Линда, — выдохнул мужчина, и вдруг опрокинул меня на матрас, нависая сверху.

Ноги я не расцепила. Застонала от того, как дразняще он трётся об мой напряжённый бугорок. Выгнулась, прикасаясь грудями к его торсу. Замерзшие соски оттаивали от горячей кожи мужчины.

— Я схожу с ума от тебя, — прошептала, боясь, что сорвутся с губ три слова, которые нельзя ни в коем случае говорить.

— Линда, — прошептал Викрам, целуя шею.

— Да, — простонала в ответ.

— Держись, — приказал он, и ворвался в истомившуюся плоть.

Это был взрыв удивления и наслаждения! Застонав, сильнее сжала ноги.

— О, да!

По-другому мой мозг не мог прокомментировать, как мне было хорошо, как сказочно приятно быть наполненной желанным мужчиной.

— Не больно? — встревоженно спросил Вик, сбивая с радужной волны.

— Нет, — прошипела ему в ухо, и укусила за плечо. Сколько можно задавать глупые вопросы.

— Можно…

— Да что ты всё спрашиваешь? — перебила я его. — Делай всё, что пожелаешь. Только делай уже хоть что-нибудь.

Вик смерил меня оценивающим взглядом и выдал:

— А Джо прав: ты сумасшедшая.

Ответить я не успела, манаукец внял моим мольбам и начал свой танец страсти. Движения были резкими, глубокими. Они опаляли страстью, принося с собой наслаждение. Из одной позиции, переходя в другую, не давая даже секунды на раздумья. Очередной поворот и новые яркие краски. Перед глазами всё плясало. Молить не останавливаться, не имело смысла, так как Вик и не собирался этого делать. Впору мне было молить о пощаде. Но взлетая ввысь, не успевала прийти в себя, задыхаясь от переполняющих меня чувств, как опять наполнялась порочным вожделением. Вновь готова была принять ведомую роль в этом диком танце. Взлететь и парить на землей, чтобы потом затихнуть, наконец, под тяжестью разгорячённого тела.

Я долго не могла прийти в себя, вздрагивая от утихшей бури. Сердце громко стучало в груди, душа ликовала.

Викрам растянулся рядом, как сытый кот, и счастливо улыбался. Бережно укрыл одеялом и притянул к себе. Я всё ещё вспоминала ярчайшие моменты нашего танца, не веря, что такое со мной случилось. Теперь я знала, чем отличаются манаукцы от землян: выносливостью, бебвзе пластикой и гибкостью. Так закручивать меня умудрялся, что была бы я трезвая, то непременно испугалась вероятности не вернуться в исходное положение.

— Ты не девица, — обиженно прошептал Вик, возвращая меня в реальность.

— Почему это? Сам же видел, грудь на месте и снизу все, как положено, — возмутилась я наглой лжи.

— Это у тебя не первый раз, — обвиняюще сказал мужчина, выразительно взглянув на меня.

— Что «это»? — раздраженно переспросила.

Что опять ему не нравится? Странный какой-то.

— Ты не девственница, — выдал мужчина и замолчал, ожидая моих оправданий.

— Нет, конечно, — взвилась я.

— А сказала, что «да», — пыша недовольством, навис надо мной, придавливая сверху своим телом.

— Не ври! Не было такого, — упёрлась ладонями ему в грудь.

— Я спросил у тебя — это первый раз или нет. Ты сказала первый, — напомнил мне о начале нашего разговора, когда я уже толком не соображала, млела от желания.

— Конечно, первый. Я никогда не занималась любовью с манаукцем, — гневно выдала, оскорбляясь, что меня обвиняют во лжи.

— Любовью? — ухватился за слово Викрам.

Радостная улыбка растянула его губы. Опять лёг рядом. Сильные руки ещё крепче прижали меня к широкой груди.

— Спасибо, — выдал этот невозможный мужчина, зарываясь носом в мою макушку.

— Не за что, — буркнула я, вообще переставая понимать, что творится у него в голове.

***

Тёмно-коричневый шелк рассыпался по белоснежной подушке. От лёгкого дыхания волосы шевелились. Викрам осторожно убрал их, открывая лицо Линды.

Удивительная, страстная и ненасытная — всё это умещалось в этой малышке. Манаукец видел в их встрече знак свыше. Судьба связала их, столкнув вместе. Линда даже не помнит, как в первый день своего прибытия налетела на него, отдавив ногу. Быстро извинившись, она даже не взглянула на него, собирая разлетевшиеся листы. Вик стоял и ждал, когда она извинится перед ним по всем правилам, но девушка, собрав листы в папку, убежала, не оглядываясь.

Выследить её не составило труда, но добраться была проблема. Очень хотелось наказать наглую девушку, но она постоянно ускользала, а потом вообще стала пропадать на весь день в нонарском секторе.

И вот когда Викрам остыл и простил… да-да, у манаукцев и такое случается, он простил, считая, что недостойно преследовать её за такую малость… вот тогда судьба и свела их вновь.

Как-то раз на тренировке он почувствовал, что за ним следят. Внимательно и неотрывно, но не так, как обычно делают наёмники. Не было холода предчувствия опасности. Тепло растекалось от макушки до самых кончиков пальцев. Его сердце отзывалось, словно огонь разгорался в груди.

Какой же он испытал шок, заметив знакомую тёмную макушку в окне третьего уровня. С того момента она приходила каждый вечер. Её взгляд, словно приклеенный следовал за ним. Он знал, для чего она приходила раз за разом. Знал, и не мог запретить себе это удовольствие. Камеры он поставил в тот же вечер, а потом скрупулезно рассматривал каждый кадр, не веря, что она рисовала только его. Даже когда он заставил своих подчинённых тренироваться с голым торсом, она не изменила себе. Ей был нужен только он. Самолюбие взыграло в Вике, возгордилось. Через несколько дней мужчина настолько привык к вниманию Линды, что, когда однажды она не пришла, ощутил холодную пустоту, словно в пасмурную погоду не выглянуло светило, не согрело его, отгоняя тяжелые тучи. В тот вечер он чувствовал себя одиноким. Изгнанник, чьё имя запятнано позором.

Усмехнувшись своим мыслям, Вик вспомнил, чего ему стоило дерзкое признание Линды, когда она во всеуслышание заявила о выборе его, Викрама, своим покровителем. Мать три раза звонила ему, требуя отказать ущербной. И чем больше было требований не связываться с недостойной землянкой, тем сильнее он её желал.

Тогда-то он и решился устроить ей проверку раздеванием. Земляне считали манаукцев мутировавшими уродами. Многие призывали к их полному истреблению, дабы огнем выжечь грязную кровь.

Он и до этого не верил, что девушка шпионка. А когда познакомился с ней поближе в каморке, был поражен бурными реакциями, которые вызывал в ней. Пусть и нонарская дурь была тому виной, но она его хотела. Решив подразнить её на следующий день, устроил девушке стриптиз в собственном исполнении. Сам при этом ужасно смущался, но игра есть игра. Вик никогда не отступал, идя всегда до конца. Идея двойных брюк пришла спонтанно, в последний момент, перед самым выходом из комнаты. Лёгкие брюки случайно попались ему в руки, когда он потянулся за тренировочным костюмом.

Мужчине понравилось дразнить Линду. Он видел, как она смотрела на него. Чувствовал желание через разделяющее их расстояние. Она идеальна. Всё в ней стремилось к нему, и теперь принадлежало Викраму. Мужчину не смущал тот факт, что красавица даже не представляла, какую власть над собой добровольно дала ему в руки.

Правда, у неё есть выбор, и она может официально дать ему отставку, но он точно никогда не расскажет ей об этом. Он всё сделает, чтобы она не смогла отречься от своего решения. Он её покровитель, и никого другого она не выберет.

Осторожно, боясь разбудить Линду, Викрам снял с себя и переложил на подушку её руку. Она доверчиво прижималась к нему во сне, закинув на Вика и руку, и ногу. Мужчина ловил себя на мысли, что постоянно сравнивает её с кошкой, которые были домашними любимцами манаукцев.

Как же он хотел увезти её с собой, но пока никто ещё не был готов принять его выбор. Джохар прав, делать глупости не стоит. Сначала он поговорит с семьёй. Позор, увы, не смыть с его имени, и покрывать себя ещё одним он не желал. Друг поможет подготовить всё для того, чтобы Линду приняли, пусть не как равную, но хотя бы как его фаворитку. Смешно сказать, фаворитка изгоя одна из ущербных, хуже не придумаешь.

Бесшумно выскользнув из-под одеяла, мужчина постоял, запоминая девушку такой беззащитной, чувственной и хрупкой. Десять дней слишком большой срок для их разлуки. Но как же приятно будет вновь заключить её в свои объятия.

Тяжело вздохнув, Вик собрал разбросанную одежду с пола, и выкинул всё в мусоропровод. Его фаворитка должна выглядеть соответственно её статусу.

Усмехнувшись, он взял в руки коммуникатор и приступил к приготовлениям. Она не должна заскучать, пока его не будет рядом. Да и приглядывать за ней он будет в оба глаза, с её-то характером.

***

Проснулась, потянулась и поняла, что Викрама рядом нет. Распахнув глаза, уставилась в незнакомый потолок. Многоуровневый, разноцветный. У нас он обычный — белый.

В кровати я была одна. Соседнее место было смято, а на подушке лежал мой коммуникатор, мигал, сообщая о полученном сообщении. Села, охнув. Мышцы ныли, мстя мне за вчерашнее. Ноги болели просто невозможно. Осмотрев пустую комнату, заметила аккуратную стопку пакетов из модного женского бутика на краю кровати. Всегда мечтала приобрести себе в нём нижнее белье.

Заметила яркий стикер, прикрепленный на верхнем пакете. Подползла и замерла, вчитываясь в красивый почерк. Вик писал на земном общем языке, аккуратно выводя каждую букву.

«Прости за блузку. Откупил. Юбку выбросил».

Взяв первый пакет, горько усмехнулась. В нём лежала юбка. Всё бы ничего, да только она была длинная и чёрная. Замечательно. Во втором обнаружилась изумрудная блузка с длинными рукавами и глухим воротом. В третьем изумрудное ажурное нижнее бельё. В последнем чёрные чулки. Этот раритет я в изумлении рассматривала, боясь прикоснуться.

В голове не укладывалось, что вообще происходит. Воспоминания о волшебной ночи рассеивались, отступая перед реалиями новых фактов.

Оглядев ещё раз комнату, поняла, что его точно нет. Он меня бросил! Я одна. Верить в это не хотелось. Задумалась, куда он мог деться. Может, тренируется?

Соскользнула с кровати и, еле переставляя ноги, поплелась в ванную комнату, прихватив пакеты с собой. Приняла душ, убрала волосы в тугой пучок на затылке. Переоделась, поражаясь тому, насколько преобразилась. Одежда была дорогая и качественная, но самое удивительное было то, что в строгом, по меркам землян, наряде, я выглядела роковой, знающей себе цену женщиной.

Обувшись, постояла на пороге, тихонько подвывая. Нужно идти. Но каждая клеточка противилась этой экзекуции. Ноги отказывали своей хозяйке. Стыдно выйти из комнаты, когда их вместе поставить не можешь. Ночь любви — это прекрасно, но утро после неё — пытка! Ещё эти ходули! И чего приспичило вчера надевать десятисантиметровые каблуки, и восьми было бы достаточно! Держась за стену рукой, смахнула набежавшие слёзы. Вот найду эту заразу красноглазую, точно врежу от души, не побоюсь его разгневать. Он тоже должен страдать, как и я.

Окинув взглядом комнату, заметила розового друга. Еле доковыляв до кровати, взяла коммуникатор. Расправив одеяло, придала постели более-менее приличный вид и мелкими шажками потопала к двери. Она была автоматическая, и ключ не требовался, чтобы закрыть комнату. По привычке осторожно выглянула, прежде чем выйти, и удивилась пустому коридору. Сектор жилой и должен же тут хоть кто-нибудь быть. Но на моё счастье коридор был пустым. Вышла. Дверь за моей спиной плавно закрылась, отрезая мне пути к отступлению. Даже не представляла, что буду говорить, если встречу кого-нибудь из манаукцев. Стала гадать, в какую, собственно, сторону нужно ковылять.

Но память была девственно чиста. Посмеялась над словом, вспоминая разобиженную моську манаукца и нелепое обвинение в мой адрес. Девственность! Он бы её с меня ещё через пять лет спросил. Наивный.

Застегнув комм на руке, включила экран и обомлела. Экран был в ожидающем режиме. И теперь, когда я его включила, открыл для меня приготовленное сообщение от Викрама.

«Улетел по делам. Вернусь через десять дней. Жди».

Перечитала сообщение раз пять, чтобы в голове уложился смысл написанного.

Это как улетел? Куда улетел? Устало облокотившись спиной о дверь, поражённо смотрела на слова, как на змей. Улетел, значит. Бросил. Мужики одинаковые все. К какой бы расе не принадлежали.

Горько всхлипнув, зажмурилась, запрещая себе впадать в депрессию. Ну, попользовались мной. Бывает. И я в накладе не осталась. Придраться не к чему, ночь была страстной, никогда так хорошо не было. Вдохнула — выдохнула. Стёрла ладонями слёзы. Ещё раз прочитала сообщение и мстительно процедила:

— Жду, дорогой. Как же не жду. Смотри, сам не пожалей, что дождусь.

Удалив сообщение, сверилась с картой в комме и пошла к себе. Время было раннее, я ещё успевала переодеться перед тем, как идти к нонарцам. Ох, чую, несдобровать сегодня жабёнышам. Я в гневе! Бойтесь меня!

***

Стоя напротив Оторуна сына Какхана, я закусила нижнюю губу и рассматривала носки красивых чёрных туфель. Я оделась так, как посчитала нужным: кожаное короткое платье, с застёжкой-молнией посередине. Нервно теребя собачку, дёргала её то вниз, то вверх, украдкой поглядывая, как глаза посла следят за движением моей руки.

— Вы должны-ы-ы сле-е-едовать на-а-ашим станда-а-артам и пра-а-авилам, или я бу-у-уду выну-у-ужден написа-а-ать вам о-о-очень…

Рука потянула застёжку слишком резко, останавливаясь между грудями. Я тяжело вздохнула, от чего вырез платья приоткрыл для жадного взгляда нонарца кружева ярко-изумрудного цвета.

— О-о-очень, — выдохнул Оторун.

— Очень? — переспросила, начиная тянуть собачку вверх.

— О-о-очень, — вторил мне посол, но не оторвал взгляд от моей груди.

— Я испра-а-авлюсь, — протянула я по-нонарски, делая глубокий вздох.

— Да, о-о-очень, — кивнул жабёныш.

Взглянув на него из-под полуопущенных ресниц, другой рукой элегантно перекинула волосы из-за спины на правое плечо, убрала прядь со лба, и стала наматывать локон на палец.

— Я о-о-очень постара-а-аюсь испра-а-авиться-я-я, — томно прошептала, облизнула губы и прикусила нижнюю губу. Надеюсь, получилось эротично.

— Ступа-а-а-айте и переоде-е-еньтесь, — махнул рукой нонарец, громко сглатывая.

Руки мои вздрогнули, на глаза навернулись слёзы. Особенно удачно вспомнилось утреннее состояние. Из дрожащих рук неловко выскользнул планшет, жаль его, но задание требует жертв. Всхлипнув, присела за своей вещью, чуть сдвинулась корпусом влево, быстро дёрнула застёжку, чтобы разрез был очень откровенным. Плавным движением, направленным привлечь внимание нонарца, хотя он и так замер и, кажется, не дышал, подняла планшет и, как учили на стрип-танцах, сильно прогнув спину и оттянув зад, стала выпрямляться. С трудом удержала себя от того, чтобы не вскинуть голову, рассыпая волосы по плечам. Оторун не должен заподозрить меня ни в чём.

— Пра-а-актика-а-ант Но-о-овик, — вскрикнул посол, вскакивая с места, но тут же сел обратно.

Испуганно воззрившись на него, прижала, а точнее, прикрыла планшетом вырез платья.

— Да-а-а, посо-о-ол Отору-у-ун сы-ы-ын Какха-а-ана, — невинно моргнула.

Только бы не заржать над потемневшим лицом нонарца. А как глаза вылупил, ну вылитая жаба.

— Иди-и-ите в часо-овню-ю! — приказал Оторун, указывая рукой на дверь.

— Я вымо-о-олю проще-е-ение у ва-а-ашего бога Унгу-у-ун.

— Не-е-ет, вы должны-ы-ы зама-а-аливать грехи у боги-и-ини Ниары.

Как же легко им управлять. Я, конечно, самонадеянна, но именно этого я и ждала. Медленно приблизилась к жабёнышу, внутренне содрогаясь, разглядывала пупырчатую серую кожу. Заставить себя прикоснуться к нему я не могла, поэтому просто остановилась около рабочего стола и нагнулась. Глаза жабы загорелись голодным взглядом, который он устремил туда, где виднелась ложбинка между грудей.

— Я буду моли-и-иться бо-о-огу, уважа-а-а-аемый Ото-о-орун сын Какха-а-ана, так как бо-о-ог един, а женщина-а-а недостойна-а-а стать боги-и-иней. Я не верю-ю-ю, что бо-о-огиня существу-у-ует. Не-е-ет, даже, е-е-если и е-е-есть жена у ва-а-ашего бо-о-ога, то о-о-она са-а-амая обы-ы-ычная же-е-енщина: поко-о-орная и послу-у-ушная ему, её му-у-ужчине. Но-о-о не боги-и-иня, я вас умоля-я-яю. Бо-о-огом может бы-ы-ыть то-о-олько му-у-ужчииина, на-а-апример, тако-о-ой же му-у-ужественный, как вы.

Закрепила эффект, вздохнув на прощание, и развернулась спиной к послу. Покачивая бедрами, направилась к выходу, ехидно усмехаясь ошарашенному Вадику, который как раз только пришел.

— Линда, — вскричал друг, — ты — моя богиня!

— Ва-а-адик, — решила повредничать я, — ни одна женщина не рождена богиней.

— Ты великолепна, — восхищённо выдохнул юноша.

Я печально вздохнула, бросила жалостливый взгляд на жабёныша, который никак не мог оторваться от созерцания моей открытой спины ну с очень глубоким вырезом. Это платье я одеваю крайне редко. Страшно ходить в таком одеянии, когда тебя просто поедают глазами. А раритетные чулки, зачем надела? Всё равно выглядывающую из-под подола ажурную резинку никто не замечает. Зря старалась.

— По-о-ойдем со мной, Ва-а-адик, в часо-о-овню, зама-а-аливать грехи-и-и, — соблазняла голосом мужчин, поманила пальцем друга.

Тот потянулся ко мне, но был остановлен новым окриком нонарца.

— Не сметь! Не сметь в этом идти в часовню! Не сметь! — зачастил он, забывая растягивать противно слова. — Переодеться и в часовню, в женскую! — уточнил Оторун, обтирая со лба выступающий пот.

— Слу-у-ушаюсь, мо-о-ой повелитель.

Сказала и только потом поняла, что перегнула палку. Посол схватился за сердце, забывая, что оно у них справа, а не слева, как у нас.

— Линда, я буду ждать тебя, — прошептал Вадик, протягивая ко мне свои руки.

Я ловко увернулась и радостно улыбаясь, направилась менять имидж. Оказавшись в своей комнате, упала на кровать, радостно рассмеялась, вспоминая, как поиздевалась над нонарцем, теперь следующей на очереди была Верховная Жрица. Она мне ещё заплатит за всё.

Лёжа на кровати, закинула ноги кверху, погладила шелковистые чулки. Всё же, они прелесть! У Вика есть вкус. Рука так и скользила вверх и вниз. Согнув ноги в коленях, скинула туфли. Осторожно стала снимать чулки, бережно собирая их пальцами. Порвать такой раритет легко и просто, а стоит такая вещь очень дорого. Расточительство чистой воды. Скрестив ноги, согнула в коленях и стала расстегивать платье. Удержаться от улыбки не было сил, Оторун всё время всплывал перед глазами. Как же он жадно пытался заглянуть в разрез. Люська права, платье просто бомба.

Расстегнув застёжку до конца, погладила ладонями внутренние стороны бёдер. Они до сих пор ныли, напоминая о манаукце. Как же приятно разминать уставшие мышцы, слегка вздрагивая, когда нечаянно пальцем гладила чувствительную кожу под изумрудным ажуром. Переместившись на живот, легко рисовала замысловатые круги, вызывая волны трепета. Тело всё ещё хранило вспоминания о нём. Закрыла глаза, погладила груди, слегка сжимая соски. Задержала дыхание, сжала сильнее, чувствуя приятную боль и растекающуюся по телу негу. Потом собрала их вместе, как это делал он, массируя и изнывая от желания. Невозможно о нём забыть, просто невозможно. Слёзы вновь набежали на глаза. Вспомнился страстный поцелуй. Погладила пальцами правой руки губы, облизывая их. Этого было мне мало, не то ощущение. Прикусила указательный палец, слегка посасывая, гладя языком. Стон сорвался с губ. Да, вот так. Ещё! Слёзы потекли из глаз. Хочу его целовать, его, а не пальцы. Откровенно, не таясь, как вчера в лифте. Хочу вновь оказаться в его руках, хочу, очень хочу.

Закрыв ладонями глаза, дала волю слезам.

— Сволочь, ненавижу, — прошептала, рыдая навзрыд. — Только прилети, Вик. Я убью тебя. Кобель!

Свернувшись калачиком, поскулила, жалея себя любимую.

ГЛАВА 4.

Джо вздрогнул, когда из кабинета, который обычно занимал Викрам, когда прилетал на планету, раздался рёв раненого зверя. Добежав до запертой двери, нажал на индикатор, но он не среагировал.

— Вик! Вик! Что у тебя там?! Открой! — встревоженно вскричал.

— Уйди! — взревел друг с той стороны. — Уйди!

— Вик, что происходит? — не отставал Джо.

— Не смей входить! — взревел Вик так, что Джо отшатнулся от дверей.

А по ту сторону двери Вик вцепился руками в стол, не чувствуя, как он крошится под пальцами. Он следил за своей фавориткой и мечтал свернуть ей шею. Она посмела надеть бельё, которое он приобрёл, надеясь в ближайшее время сорвать его с неё. А она посмела использовать его для соблазнения нонарца. И этот озабоченный смотрел на неё. Какими глазами он на неё смотрел!

Челюсти свело от бешенства. Так хотелось выдавить пальцами эти глаза, чтобы почувствовать, как вытекают они из глазниц. Ещё и этот её сокурсник тянул к ней свои руки. Вик давно следил за этим парнем, и знал, что тот имел виды на Линду. Но она вильнула бедром и ушла к себе.

Ущербный ещё поплатится, Вик переломает ему пальцы загребущие.

Стол хрустнул, и манаукец удивлённо стал рассматривать куски столешницы в своих руках. Бросив их на пол, отряхнул ладони и устало сел в кресло.

Линда вошла к себе в комнату, и Вик смог сконцентрироваться, давя в себе раздражение. Она упал на кровать, раскинув руки, волосы красивым ореолом рассыпались полукругом. Камера была установлена не в углу, а около плафона потолочной лампы. Поэтому Вик смотрел на Линду сверху, словно сам нависал над ней. Откровенное платье распахнулось, оголяя бёдра девушки.

— Ещё и чулки надела! — взревел Вик.

Кровь ударила в голову, но тут же схлынула вниз, когда Линда, скрестив ноги, согнула их в коленях и раздвинула. Тело манаукца тут же проснулось от столь заманчивой картины. В штанах стало неожиданно тесно и горячо.

Красные глаза неотрывно следили за плавными движениями ладоней, ласкающих внутренние стороны бёдер. Бросив беглый взгляд на дверь, Вик откинулся на спинку кресла и позволил себе немного скинуть напряжение. Совсем чуть-чуть и быстро. Никто и не заметит. Ослабив ремень, расстегнул брюки. Большая ладонь нырнула под резинку нижнего белья, обхватывая подрагивающий, требующий ласки мужской орган. Рука напрягалась, скользя. Ладони девушки тоже жили своей жизнью. Тишину кабинета нарушал девичий стон из динамиков, которому вторил тихий мужской.

Линда вырисовывала круги вокруг пупка, поднимаясь все выше и выше. Положив колени на левый бок, демонстрируя мужчине соблазнительную линию ягодиц, Линда выгибалась под лаской.

Вик рыкнул, ускоряясь, желая оказаться рядом с ней. Мечтая почувствовать бархат её кожи, шёлк волос, ворваться в мягкую и податливую плоть, пить её сладкие стоны с губ.

Руки девушки сжали груди. Она как будто слышала его желания, делая так, как он себе представлял. Дыхание участилось, сдержать стон становилось всё тяжелее, мышцы сжимались, напрягаясь до предела. Шаловливый палец проник между её розовых губ. Вик застонал. Ещё немного, ещё.

Он видел, как она его облизнула и стала посасывать. Зарычав, Вик согнулся, упираясь лбом в стол. Волна за волной прошлись по его телу, высвобождаясь, горячими каплями падая на пол.

Приятная слабость принесла долгожданный покой и здравомыслие. Вик не мог поверить, что повёл себя как мальчишка в период полового созревания. Линда сводит его с ума, ломая его выдержку, принося бурю эмоций, которые никто раньше не мог подарить ему. Вытерев руки салфеткой и застегнув брюки, Вик уже дернул ремень, как вдруг услышал тихие всхлипы. Удивлённо взглянул на экран. Линда плакала! Она всё ещё лежала на кровати, колени подтянула к груди. Её тело сотрясалось от горьких рыданий. Но Вик не понимал почему, что её так расстроило?

Он обеспокоенно просматривал соседние камеры видеонаблюдения, вдруг он кого-то пропустил, пока был занят собой. Но никого и ничего подозрительного не увидел. А потом услышал очень слабый голос девушки.

— Сволочь, ненавижу! Только прилети, Вик. Я убью тебя. Кобель!

С облегчением выдохнув, Викрам откинулся на спинку кресла. Закинул руки за голову и радостно улыбался, поражаясь своей фаворитке. Соблазняет в открытую одного, авансы кидает другому, а лаская себя, представляет его. Его и только его! Маленькая кошка, которую нельзя приручить, если она сама этого не пожелает. А она желает, и только его.

Плакала Линда недолго, но очень жалобно. Её стенания могли растопить лёд безразличия в сердце любого. Подавшись вперед, Вик подпёр кулаками лицо, упираясь локтями о стол, самодовольно усмехнулся. Прислушиваясь к себе, удивился тому, что ему приятно смотреть на слёзы подопечной. Она страдала без него, скучала.

Обычно земляне или жутко боялись манаукцев, или презирали. Даже модифицированные женщины позволяли себе фыркать в его сторону. А Линда нет.

Протянув руку к монитору, Вик погладил сжавшуюся фигуру девушки.

Неожиданно в комнату вошла соседка Линды. Она с порога стала верещать, пытаясь узнать, что произошло. Хоть подопечная и доверяла своей подруге, но всё же не сразу решилась всё рассказать.

***

— Люсь, всё хорошо, — попыталась я взять себя в руки, дабы не пугать обеспокоенную подругу.

— Мои глаза прекрасно видят твоё «всё хорошо». Давай рассказывай, чего тебе жабы наговорили?

— Жабы тут ни при чём, — тихо прошептала, и поняла, что молчать сил больше не было никаких. — Я развратная девка.

— Да ты что? — сокрушённо протянула Люся, всплеснув руками. — А то ты этого не знала!

— Люся! Я тебе запрещала спать с унжирцем, понимаешь? Запрещала, пеклась о твоём моральном облике, а сама!

— Переспала с Ли? — в ужасе прошептала Люся, прижимая ладонь ко рту.

— Нет! Я… Я вчера провела ночь с ним! — выразительно протянула, выпучив глаза и указала пальцем вниз, туда где прятала альбом.

Люся поняла меня буквально и нагнулась, заглядывая под кровать. Но, не узрев никого под ней, выпрямилась, непонимающе хмурясь.

— С кем?

— С ним, Люся. С ним, — печально прошептала, смахивая наворачивающиеся слёзы. — А он, кобелина, на утро улетел. Даже не разбудил, как трусливый кобель свалил, поджав хвост.

— И не разбудил попрощаться? — изумилась подруга, я в ответ замотала головой. — Козёл!

— И не говори. Все они одинаковые, только и надо, потыкаться и всё. Никакой ответственности, никаких претензий. Гуляй, детка. Ещё и записку написал, чтобы ждала его.

— Самовлюбленный индюк! — возмутилась Люся. — Только я так и не поняла, кто он-то?

— Не тупи, Люся. В альбом загляни и узнаешь, кто он! — воскликнула я, свесившись с края кровати, достала альбом и, раскрыв, сунула ей под нос рисунок.

— Да ты что! — в шоке ахнула Люся. — Мать, ну ты и дура! С уродом переспала!

— Сама ты… — слёзы вновь хлынули из глаз, а я завыла: — Я такая дура!

— Ну, поплачь, поплачь. Выплачешься, станет легче. А вечером пойдём в бар, подцепим лётчиков — залётчиков и устроим оргию, чтобы стереть все плохие воспоминания о нём.

— Если бы плохие. Люся, он такой! — продолжая рыдать, поведала я.

— Ничего, найдём ещё лучше. У унжирцев есть всякие интимные игрушки, можем прикупить что-нибудь интересненькое и попробуем.

— Нет, — выдохнула я, поражаясь умению Люси всегда меня выводить из депрессии, предлагая такие вот глупости. — Давай просто оргию с обычными земными парнями. Хватит с нас экзотики.

Радостно улыбнувшись, Люся похлопала меня по спине и встала с кровати, подбадривая:

— Не кисни, детка. Ты сейчас куда?

— Месть нонарцам устраивать, а ты?

— В архив, ну, а потом девчонок собирать. Оргия так оргия, а для неё требуется масштаб, — раскинув руки в стороны, подмигивая, показала мне этот самый масштаб Люся.

— Спасибо, подруга. Ты всегда знаешь, как мне помочь, — поблагодарила я её, посылая воздушный поцелуй.

Она его поймала и пришлёпнула себе на ягодицу, проказливо показывая мне язык.

Вот зараза, но любимая.

— Линда, ты же моя самая единственная подруга, остальные так. Я же для тебя всё сделаю, — сказала мне она на прощание и скрылась за входной дверью.

А я, скинув с себя платье, направилась в ванную, смывать с себя боевую раскраску и перевоплощаться в монахиню.

Чёрное нонарцы носят только на похоронах, поэтому надела юбку, подаренную мне сегодня. Чёрная водолазка с удлинёнными рукавами, замечательно сочеталась с бледностью моей кожи. Платка чёрного у меня не нашлось, поэтому спрятала волосы под выданный серый. Лёгкая спортивная обувь как нельзя лучше создавала образ забитой чёрно-серой моли. Усмехнувшись, направилась в часовню, молиться о благополучном выполнении задания.

***

Дверь Джо выломал и замер на пороге. Вик стоял в разгромленном кабинете. В руках он держал всё, что осталось от некогда новейшего компьютера. Звериная ярость исказила лицо преданного друга. Шрам на левой щеке белел вечным напоминанием, что нельзя выводить из себя Викрама.

— Друг, — позвал Джо, боясь приблизиться к взбешенному товарищу.

Тот медленно оглянулся на голос. Остатки монитора упали на обломки стола. Джо вздрогнул, когда понял, что Вик невменяем. Красную радужку затопил чёрный зрачок. Нижняя челюсть была воинственно оттопырена вперед, верхняя губа чуть подрагивала, обнажая в оскале зубы.

— Это всё ты виноват! Ты! — прошипел Вик, направляясь к Джо.

— Я? — изумился тот, не двигаясь с места.

— Ты! Из-за тебя я тут! А она там собирается найти себе другого покровителя и стать его фавориткой! — цедя каждое слово, наступал на друга разгневанный начальник службы безопасности.

— Брось, друг. Лучше тебя ей никого не найти, — попытался успокоить его Джо, понимая, о ком говорил Вик.

Зажмурившись, брюнет глубоко вздохнул и медленно выдохнул, возвращая утерянное спокойствие.

— Джо, прости, — прошептал Вик, глядя другу в глаза.

Тот с облегчением рассмеялся, нисколько не таясь от друга, и зарылся рукой в короткие седые волосы.

— Ты меня напугал, — признался Джо, качая головой, осматривая учинённый погром. — Я понимаю, что у тебя давно не было фавориток. Но, Вик, надо спокойнее принимать эту обязанность. Ничего с ней не случится, пока тебя нет рядом. У тебя же там чуть ли не весь отряд за ней присматривает. Не дадут твою фаворитку в обиду.

— Да, надо сказать, чтобы переломали все замки. Она не должна выйти из своей комнаты, — зловеще произнес Вик. — Надо было сразу её запереть у себя.

— Вик, никто из землян не должен догадаться, кем она тебе приходится, слышишь меня? Никто! — схватив за грудки Вика, прорычал Джо, встряхивая его.

— Да, слышу. Но она собирается устроить оргию! Она и её подруга! — вскричал Вик, скидывая с себя руки друга.

— Ты сам-то в это веришь? — наседал на него Джо. — Никто не даст им такое устроить! Только унжирцы могут на это пойти. Для землян это позор! А они обе — будущие послы. Сам-то понимаешь, что они, пусть и ущербные, но на такое никогда не пойдут. Да и этот, Индюк! Подруга же фаворитка его! Ты же сам мне это говорил. Вот и скинь ему анонимку, да посмотри, что из этого будет. Поверь, если он настоящий мужик, то просидят обе под замком и без вмешательства с нашей стороны.

— Хорошо. Я так и поступлю, — устало потер переносицу Вик, соглашаясь с доводами друга.

У того опыта в интригах и раскрытии тайн было много, и Вик решил положиться на его мнение.

— И сделай. Заодно узнаем, покровитель этот Индюк или прикрытие, — добавил Джо, выходя из кабинета.

Вик сокрушенно покачал головой, поражаясь подозрительности друга. За каждым углом у него скрывался или шпион, или предатель.

***

Часовня нонарцев встретила меня монотонным пением невинных дев, которые очищали себя для принятия своего мужчины — кварда. Кварда они не выбирали. Это мужчины сами себе выбирают девушек и приводят в свою семью. Я и забыла, что сегодня день — «Шаг во взрослую жизнь». Это происходит раз в месяц. Сегодня девушек, достигших соответствующего возраста, было трое. Они пели, вымаливая у богини плодородия и терпения. Именно последнее и было то самое главное, что нужно просить при таком укладе жизни.

Стоило мне войти, как нонарки в ужасе вскочили со своих мест.

Ну да, испортила праздник, так испортила, по полной программе. Предвестница смерти пришла на светлый праздник новой жизни. Мне вдруг стало так стыдно, но задание есть задание. А ещё очень хочется удивить Игната Юрьевича, чтобы заручиться его поддержкой в будущем.

Верховная неслась ко мне, гневно сверкая глазами. И стоило мне её увидеть, как сразу же совесть, махнув на прощание ручкой, заняла место в зрительском зале. Ну что ж, попробуем встряхнуть этот маленький мирок мазохисток.

Жрице Нинир оставалась какая-то пара шагов, чтобы дойти до меня, когда я со всей дури бухнулась ей в ноги, морщась от боли в ушибленных коленях.

— О великая, позволь мне, недостойной, отмолить грехи свои у единственной и всесильной богини Ниары, ведь я желаю родить много сильных и здоровых дочерей, которые посвятят свои жизни служению богине.

— Что-о-о? — возмущённо вскрикнула жрица, отступая от меня.

Я, стиснув зубы, заставила себя протянуть к нонарке руки и крепко вцепиться в ее подол.

— Молю о спасении. Мне было видение, что нет никого милостивее, чем ваша богиня Ниара. Только она, единая на небесах, ниспослала нам, женщинам, великий дар — мы дарим жизнь! Как сама богиня вдохнула искру жизни во всё сущее, так и нам дарована сия сила. Мы, высшие существа, мы женщины. И мы сами имеем право решать, кто достоин стать отцом наших детей. Богиня мудра и наделила нас терпением, чтобы мы учили мужчин созиданию. Наш долг, как женщин, следить, чтобы глупые мужчины не уничтожили этот мир, не низвергли его в пучину адского пламени. Молю вас, о великая, позвольте молиться мне с вами вместе! Вы, говорящая с самой богиней, вы святая, молю вас о заступничестве пред светлым ликом богини. Я очень хочу здоровое и крепкое потомство!

— Ну, не стои-и-ит, деточка-а-а. Не стои-и-и-ит, — попыталась она оторвать от своего подола мои пальцы. — Отпусти-и-и, кому сказа-а-ала! — нервно вскрикнула верховная жрица и отскочила от меня подальше, когда сумела выбраться из моего цепкого захвата.

— Как скажете, учительница! — расстроенно прошептала я, пытаясь выдавить из себя слезу, но не получалось.

Наревелась сегодня, наверное, вдоволь, вот и закончились слёзы-то.

— Что за ересь ты несла только что! — возмутилась Нинира, пытаясь воззвать к моей совести, которая усмехнулась и милостиво махнула мне рукой, обещая не встревать.

— Как, что? То, чему вы меня учили! — удивлённо воскликнула, чтобы всем свидетелям нашего разговора было слышно. — Что женщина — высшее существо, которое терпением и добротой правит этим несовершенным миром. Что именно мы вершим судьбы, решая осчастливить мужа или сказать, что голова болит! Вы меня учили, что наши тела священны, что нет более совершенного тела, чем женское.

— Я не-е-е говорила-а-а такого, — отшатнулась от меня жрица, испуганно оглядывая присутствующих.

Все внимали мне!

— Да как же! Это же ваши слова! Вы призывали меня усерднее молиться, чтобы возвысится над остальными. Вы заставляли отринуть грешные мысли, чтобы целиком и полностью посвятить себя служению милостивой богини, и тогда она одарит меня своими благами и будет у меня шанс выбрать себе мужа или мужей.

— Я та-а-а-акого не говорила-а-а! — ещё больше испугалась жаба, хватаясь рукой за сердце.

Нонарки стали переглядываться и даже кивали головами.

— Говорили! — настаивала я, не греша ни словом, идеально цитируя Нинир. — И я понимаю, что нельзя им, мужчинам, говорить об этом, ибо иначе они нас убьют из ревности. И я молчу. Эту великую тайну я никогда не поведаю ни одному мужчине, ибо презренные недостойны знать откровения Великой учительницы Нинир!

— Замолчи-и-и! — взвизгнула та, вновь испуганно оглядываясь на своих соплеменниц.

Те молчали, переосмысливая слова жрицы, а я усмехалась. Раз сразу не закидали камнями, значит, зёрна попали в благодатную почву.

— Как скажете, о великая! — опять склонилась в раболепной позе.

— Я не вели-и-икая. Я верхо-о-овная жрица! — верещала Нинир, отступая от меня. — Не смей по-другому меня называть!

— Как прикажете, о, великая верховная жрица. Я готова идти за вами до конца. Я унесу с собой вашу тайну, говорящая с самой богиней. Только замолвите за меня словечко перед ней! Я до самого утра буду очищать себя молитвами от грехов моих тяжких!

— Нет, нет, — попыталась остановить меня жаба.

— Да! И не отговаривайте меня. Я знаю, что недостойная среди вас, но я вымолюсь до вашего уровня, — твёрдо сказала ей, жалостливо глядя в расширенные жёлтые глаза нонарки.

— Уходи-и-и! — резко приказала мне жрица, указывала перстом на дверь.

— Смилуйтесь, о, великая, — вскрикнула я, вцепившись ей в ноги. — Откройте мне тайну, которой обучаете своих учениц. Откройте мне тайну, молю! Я честно хочу быть достойной знать её.

— Отцепи-и-и-ись! — взвизгнула Нинир, пошатываясь.

Прислужницы подбежали к нам, но не смели ко мне прикоснуться, боясь заразиться сумасшествием, которое я так рьяно разыгрывала.

— Но я хочу знать, как вы это делаете. Как вы, одним только взглядом, заставляете мужчин беспрекословно подчиняться вам. Я видела, как посол Оторун припал к вашим стопам, целуя кончики ваших пальцев.

— Что! Откуда… — чуть не задохнулась Нинир. — Ты подсматривала за мной! — в шоке воскликнула она, замирая на месте.

Какая догадливая! Я преданно на неё посмотрела и закивала головой.

— Вы, мой кумир! — с придыханием начала говорить, преклоняясь перед жрицей. — Я слежу за вами денно и нощно. Я приглядывала за вами, чтобы уберечь от беды и помочь в трудную минуту. Я видела, как он раболепно припал к вашим стопам и облобызал их. Научите меня, прошу!

На самом деле всё было не так. Изверг шел себе, никого не трогал, и тут из-за угла на него очень даже нечаянно налетела Нинир, отчего тот упал! Жрица, хватаясь за сердце, стала верещать, что у нее выпал фильтр из ноздри. Дышать без них они не могут. И, конечно же, пока она разыгрывала умирающую, настоящий мужчина ползал перед ней на коленях и о, чудо! Он нашел фильтр под подолом жрицы. Она его очень страстно потом благодарила, кидаясь ему на грудь и жарко шепча, что без него она бы умерла. Оторун снисходительно усмехался, покровительственно бебвзе гладя её по плечам.

Я всё это подглядывала из-за двери санитарной зоны, где пряталась от изверга, который в тот день особенно зверствовал, придумывая для меня задания всё нелепее и нелепее. Закончилось всё тем, что Нинир позволила себе лишнего, чувственно провела ладонью по груди нонарца, смело опускаясь к его паху. Но Оторун откинул её от себя, задыхаясь от переизбытка чувств. Потом оглядел пустой коридор и, страстно прижав к себе поджидающую его Нинир, поцеловал. Длинный язык прошелся по всему лицу жрицы, а потом ворвался в её рот. Дальше я не смотрела, чтобы меня не стошнило. Я этот язык потом очень долго в кошмарах видела: длинный, розовый, очень гибкий.

Из воспоминаний меня вырвал странный звук, это, оказывается, Верховная Жрица открывала и закрывала рот в изумлении.

— Я никому не расскажу, клянусь. Никто не узнает из моих уст о том, что посол Оторун в вашей власти, и вы вертите им как пожелаете. Я просто хочу познать вашу тайну. Я верю, ибо пред вами склоняется такой мужчина!

— Замолчи, замолчи!

— Молчу, о, великая верховная жрица! Ваше слово для меня закон! Я преклоняюсь перед вашим умом и прозорливостью. Понимаю, что я недостойна, я не нонарка, но и я женщина! Я понесу знания, которые вы мне благосклонно дали в руки, и буду рассказывать о них всем, призывая их к молитвам. Я всем передам ваши слова о величии женщины над мужчиной. И вспыхнет пламя всемирной любви к вам. Толпы последователей придут преклониться пред вами. Мы научим мужчин любви и созиданию. Мы будем сами выбирать достойнейших и отвергать презренных. Только здоровые мужчины могут прикоснуться к священному телу женщин, так и только так учит великая верховная жрица!

Выдохшись, я уткнулась лбом в пол, переводя дыхание. В горле пересохло, а сердце испуганно билось в груди. По логике, меня должны уже палками забить. Но в часовне стояла очень напряженная тишина.

Только Нинир продолжала квакать. Я незаметно осмотрела комнату и мысленно возликовала: все нонарки пали ниц пред жрицей, равнодушным моя пламенная речь никого не оставила.

— Встаньте, — взвизгнула Нинир.

Я, как самая послушная, встала, а то уже устала на коленях стоять.

— Ты, — указала на меня жрица и перевела руку на дверь, — вон! Остальные молиться.

Я опять упала на колени и жалобно взвыла:

— Я тоже хочу молиться, тоже хочу постичь великого знания!

— Во-о-он! — вскричала жрица и прислужницы, схватив меня под руки, поволокли к двери.

Я завистливо осмотрела нонарок, протянула:

— Везёт вам. Вам будет открыта тайна, как подчинять себе мужиков, а я так и не знаю этого. Это несправедливо!

Прислужницы снисходительно на меня посмотрели и вытолкали за дверь. В коридоре я ещё немного побесновалась, чтобы никто в часовне не подумал, что я их разыгрываю, повыла для приличия и с чистой совестью пошла к себе.

Какой, однако, у меня эмоциональный день выдался!

***

Зайдя в полумрак большого зала, Викрам не сразу нашел её. Яркие вспышки ослепляли, люди на танцполе сливались в однородную массу, движущуюся в едином ритме. Но её не было ни там, ни на втором этаже, куда он торопливо поднялся, боясь, что она уединилась с кем-нибудь в вип-кабинке. Сердце стучало, кровь ударила ему в голову. Она опять не послушалась, опять сделала ему наперекор. Руки так и чесались отшлёпать её.

Как же он устал бегать за ней. Она словно всё делала ему назло, постоянно дразнила, не давая расслабиться ни на минуту.

Облокотившись о перила, Вик зорко осматривал зал. Земляне и унжирцы всё время перемещались. Сплетаясь в жарких объятиях, кружились на танцполе. Медленная тягучая мелодия предполагала сексуальный чувственный танец.

Вик ревностно вглядывался в каждую брюнетку, которая попадала в его поле зрения. Страх, что её здесь нет, хватал ледяными пальцами сердце манаукца.

И вдруг он увидел её возле барной стойки. Линда сидела на стуле, закинув ногу на ногу. Белые чулки были видны всем желающим. Ревность вновь застлала красным туманом глаза Викрама. Белоснежное короткое платье нисколько не скрывало соблазнительное тело землянки, наоборот, подчеркивало все прелести и округлости. Он подался вперёд всем корпусом, внимательно вглядываясь в свою фаворитку.

Девушка сидела у барной стойки и озиралась по сторонам. Вик стал спускаться по лестнице, боясь потерять её из виду. Девушка его не замечала, и это бесило манаукца. Он всегда мог найти её среди тысяч людей, а она даже и не пыталась его искать. Ей было на него наплевать.

Ещё раз осмотревшись вокруг, девушка поняла, что на неё никто не обращает внимания и, всё ещё не замечая Викрама, резко развернулась к нему спиной, легла животом на столешницу и протянула вперёд руку. Он не сразу понял, что она творит. Подол её короткого платья сильно задрался, и манаукец увидел шёлковые белые трусики. Зажмурившись, Вик попытался успокоить своего проснувшегося друга. Бесполезно! Чулки, платье, обтягивающее такую соблазнительную часть тела Линды и яркая белая полоска шёлка — это всё стояло перед его внутренним взором. И не было никаких сил совладать со своим телом.

Чувство собственника проснулось в Викраме и затопило его мощной волной. Он не желал, чтобы кто-то, кроме него, видел сейчас Линду с этой стороны. Зачем девушка легла на столешницу, Вик понял, когда подошел к барной стойке почти вплотную. Она пыталась достать рукой бутылку! Для удобства даже на цыпочки привстала. Ещё чуть-чуть и она дотянулась!

Бармен даже ухом не повёл и не смотрел в их сторону, не замечая, что его самым наглым образом обворовывают. А Линда, схватив бутылку, стала медленно выпрямляться, пытаясь не привлекать к себе внимания. И в этот самый момент Викрам понял, что всё, больше терпеть он не сможет. Положив на стойку руки по обе стороны от лежащей на столешнице девушки, он резко прижался к ней. Это незабываемое чувство соединения с любимой взорвало мозг от желания. Линда испуганно взвизгнула, когда поняла, что к ней кто-то прижался сзади, ощутив упирающуюся между ягодиц возбужденную плоть.

— Воруете? — выдохнул Викрам, насмешливо глядя на испуганную Линду.

Бутылка выпала из ослабевших пальцев и разбилась об пол. Сама красавица попыталась вырваться из захвата и попробовала опуститься вниз, чтобы почувствовать под ногами опору. Но Вик не желал разлучаться с пойманной жертвой. Он с силой прижал её к барной стойке рукой.

— Прошу, не надо! — взмолилась Линда.

От её жалобного голоса, Вик словно сошел с ума. Так захотелось ощутить себя в ней прямо здесь и сейчас. И наплевать, что их мог кто-то увидеть. Вся ситуация так возбуждала, что не удержавшись, он отодвинул белый шелк и погрузил палец в нежную плоть. Линда застонала, выгибая спину.

— Я накажу вас за воровство, леди! — прошептал Вик, глубже проникая в девушку.

— Нет, — застонала она, пытаясь вывернуться из его рук.

Вик проник в нее уже двумя пальцами, ещё сильнее прижимаясь к соблазнительной попке возбужденной плотью. Это была пытка, как для него, так и для изнывающей от возбуждения девушки.

— Да, Линда. Да, — томно прошептал Вик.

Он уже был в не силах себя контролировать. Она была так беззащитна и вся в его власти. Обернувшись, Вик удостоверился, что никому до них не было никакого дела. Даже бармен, до сих пор не обратил внимания на разбитую бутылку, осколки которой лежали в красной луже вина.

Удерживая сопротивляющуюся девушку, Вик растянул застежку брюк. Вытащив возбужденную плоть, он резким движением вошел в такое влажное и податливое лоно Линды. Сильным толчком войдя ещё глубже, он глухо застонал от нахлынувших эмоций. Это такое блаженство, когда тебя так сильно и нежно сжимают, сладострастно выкрикивая твое имя.

Он слышал, как девушка скреблась ногтями о полированную поверхность. Крепко удерживая её за бёдра, Вик врывался в неё, погружаясь на всю длину. Линда подстраивалась под него, приподнимаясь на носочках. А он наращивал темп, зажмурившись и наслаждаясь своими чувствами. Девушка тоже томно стонала, вскрикивая, когда Вик, входя резкими движениями до самого основания, пришпиливал её к барной стойке. Это просто крышесносное ощущение, когда ты врываешься в горячее, влажное лоно, и оно судорожно сжимается вокруг тебя.

Ускоряясь, Вик ещё больше разогревал себя и девушку. Линда уже не стонала, а выкрикивала его имя, моля его ещё и ещё возносить её к сладостной вершине блаженства. И не было сил сопротивляться мольбам девушки, была только звериная ярость и стремление поставить свои метки на самке, которая достойна не только быть рядом с ним, но и носить его потомство.

— Викрам! О, боже, да! Ещё, ещё! Да! — стонала девушка.

Пальцы сжимались всё сильнее на её талии. Рывки становились всё яростнее и быстрее. Наслаждение всё больше охватывало мужчину. Мышцы сжимались в сладостной боли. И наконец, тот миг освобождения, к которому так стремился манаукец, накрыл его с головой. Волны яркого удовольствия накатывали на Вика одна за другой, пока опустошённый мужчина не открыл глаза.

— Чёрт! — выругался он, понимая, что всё это только сон, хотя и довольно-таки реалистичный.

Он лежал на кровати в комнате, которую ему предоставил Джо. Оттянув резинку нижнего белья, мужчина недовольно разглядывал вязкую жидкость, которая оросила кожу живота, растеклась в тёмных завитках жёстких волос и испачкала бельё.

— Линда, заноза маленькая, как же я тебя хочу! — выдохнул мужчина, откидываясь на подушки.

Перед его взором всё ещё стояла соблазнительная попка, белоснежный шёлк и задравшийся подол.

***

Распечатав фотографии жрицы, которые я нашла в сети, приступила к методичному оклеиванию стен. На сочинение красивых лозунгов собственной фантазии не хватило, поэтому я беззастенчиво занималась плагиатом у политических деятелей, которые баллотировались нынче в депутаты, выбор девизов и лозунгов был богатый, на все случаи жизни припасено. Получалось временами нескладно, но для видимости сойдет.

За этим занятием и застала меня Люся. От испуганного визга у меня чуть сердце не остановилось. Обернувшись, увидела подругу, в ужасе глядящую на свою стену. Ну что поделать, раз ее кровать стоит как раз напротив двери.

— Мать, ты чего? Ты совсем сошла с ума! Ты зачем мне жабу наклеила, и где мой любимый Симанти!

— Люся, дверь закрой. И твой красавчик вон там рулончиком лежит, — недовольно бросила я ей, махнув в сторону шкафа.

— Что?! Симанти и в шкаф?!

Люся очень любила этого унжирского певца — голубоглазый красавец с белоснежными волосами, нежными губками и очаровательным аккуратным носиком. Но плакат ценен не этим, а автографом, который мы с риском для собственного здоровья добывали на станции «Луна-2». Стольких конкуренток вывели из строя, прежде чем подруга смогла упасть прямо на певца. Ей какая-то фанатка подножку сделала, а потом сама была не рада, когда счастливая Люся целовала победный трофей.

— А куда? Я тут женскую революцию устраиваю, а твой красавчик приличный кусок стены занимает! Лучше помоги фото развесить.

— И не подумаю. А ну, снимай эту гадость! — прикрикнула на меня Люся и надулась, как мышь на крупу.

— Тебе напомнить, кто помог тебе успешно завершить задание? — напустив холода в голос, спросила у нее.

— Нет, — буркнула подруга, понимая, что я не отступлюсь.

Вернула своего обожаемого в шкаф и забралась на кровать ко мне.

— Чего хоть задумала? Сейчас девчонки буду собираться, а тут это! — пристала ко мне подруга, а я методично наносила клей на уголки снимков.

— Ну, вот и замечательно! — развеселилась, представляя, как обрадуется Нинир, когда увидит, сколько юных дев она воодушевила. — Сегодня у нас первый тайный слёт последовательниц Великой Провидицы Н.

— Что за Н? — не поняла Люся, придерживая угол снимка.

Я закрепила его клеем на стене, параллельно объясняя:

— Да жаба одна, Верховная жрица. Достала меня уже своими придирками, что я урод и недостойная. Будет знать, как унижать землян. Отольются кошке мышкины слёзки!

— Когда это ты плакала? — насмешливо переспросила Люся, прикладывая к стене ещё один снимок.

— Когда меня без воды и еды закрыли в часовне на целый день. К концу экзекуции мне так есть хотелось, что просто до слёз, — призналась я, пытаясь не вспоминать минуту своей слабости.

— Это она зря, — со знанием дела протянула Люся, нагибаясь за следующим снимком. — А надолго у нас слёт? Мы на танцы успеем?

— Конечно, успеем! А ты вина принесла? — вернула ей вопрос.

— Конечно, принесла! — возмутилась подруга, кивая головой в сторону дверей, где я увидела два пакета. — А ты парней позвала?

— Конечно, нет! — изумилась я вопросу. — А почему я должна их звать?

— Так это же ты в депрессии, ты и должна звать тех, кто тебе хоть капельку симпатичен, — объяснила свою странную логику Люся.

Самодовольно усмехнувшись, я смерила ее взглядом. Рыжая сама напросилась.

— А, ну тогда Вовку позову, — решительно сказала ей и потянулась за розовым коммуникатором, который лежал на подушке.

— Стоп, а при чём тут Вовка? — взвилась Люся, дёргая меня за руку и не давая совершить задуманное.

— Ну, ты же сказала, чтобы хоть каплю был симпатичен. Он как раз в моём вкусе, — не стала таиться я, раскрывая ей страшную тайну.

— Ты сейчас прикалываешься? — нерешительно уточнила Люся, зная меня как облупленную.

— Конечно да. Звони сама тем, кого хотела позвать, — посмеиваясь над настороженной подругой, ответила ей.

— Ну, всех наших, — нерешительно протянула Люся, открывая свой навороченный коммуникатор.

— Это ты откуда такое чудо взяла? — сразу набросилась я на неё с расспросами.

Не было у подруги такого, этот совсем новенький, даже блестел еще.

— Вовка подарил, — похвасталась Люся, лукаво улыбаясь мне.

Ну да, куда уж мне до неё. Мне вот только шмотки дарят, да записки оставляют. А у неё всё по-взрослому — настоящая любовь!

Наклеивала последний плакат я одна, а подруга занималась созывом тайного братства. Надо было ещё название придумать нашему обществу анонимных алкоголичек. Но постоянно получалась белиберда какая-то. Решила спросить совета у Люси, которая как раз закончила очередной звонок:

— Как лучше, ТОАПН или ТОПН?

— ТОАПН длиннее, а что?

— Название нашего общества придумывала, и решением секретаря, в твоём лице, утверждена аббревиатура ТОАПН. Бери планшет и пиши.

— Чего? — возмутилась Люся, вставая с кровати. — Не буду я ничего писать!

Чувствует, что дело тут совсем непростое! Но её мнения никто и не спрашивал.

— Ты у нас теперь секретарь слёта, будешь всё записывать на камеру, делать снимки и выкладывать в сеть, как сделали с унжирцем. Понимаешь, нужно поднять волну, а дальше всё как по маслу пойдёт! — воодушевляла я подругу на подвиги, но она никак не хотела проникаться моей светлой идеей.

— Нас накажут! — стояла на своём Люся, нервно расхаживая по комнате, явно в поисках планшета, который лежал, как обычно, на третьей полке над её столом.

— За что? — усмехнулась я.

Вот же глупышка! И как она умудрилась продержаться до выпускного, ума не приложу.

— Как, за что? Тайные политические и духовные секты запрещены! — блеснула своими познаниями Люся, чем удивила меня. Оказывается, не всё так запущено и что-то она всё же знает.

— Ну, прямо-таки и секта! Религия у нонарцев разрешённая. Так что, всё будет в рамках закона, — успокоила я её. — Планшет вон там, — указала рукой в сторону письменного стола.

Рыжая гневно блеснула серыми глазами, но подчинилась. А дальше картина маслом. Стали подтягиваться наши красавицы и замирали с распахнутыми ртами, рассматривая мой коллаж. Люся им сходу объясняла ситуацию, и девчонки оттаивали, готовые помочь мне в осуществлении плана. Когда основной костяк был в комнате, решили начать. Разлив вино, расселись на полу. Я произнесла тост за успешную сдачу отчёта по практике, пожелала всем золотой медали на грудь, и мы выпили. Люся взяла камеру и началась фотосессия. Я толкала глупые речи, восхваляя Верховную жрицу жаб, девчонки перешёптывались, аплодировали, некоторые это делали стоя. Потом меня решили покачать на руках.

В этот момент к нам присоединился Вова, и был тут же подключён к всеобщему веселью. Люся приказала ему целовать её ноги. Ломался парень долго, но угроза рыжей, что быть ему зацелованным всеми и сразу, возымела на него действие. Он сдался, вставая перед любимой на колени. Я максимально подробно запечатлела всё для хроники, при этом тихонько посмеиваясь над парнем, который клятвенно обещал Люсе устроить райскую жизнь после свадьбы. А подруга стояла, сложив руки на груди, и снисходительно улыбалась его словам.

Потом пошла обычная пьянка. Мы делились новостями, рассказывали смешные случаи из практики. Вовка усадил к себе на колени Люську и, как мне кажется, целенаправленно её спаивал. Я предупредила его, чтобы он не усердствовал, а то мы ещё планировали пойти на танцы. На что Вовка в достаточно резкой форме ответил мне, что Люся его невеста, и он разрешает ей пить столько сколько нужно. Для чего нужно, я спросить не успела. Девчонки громко рассмеялись над словами вдруг засмущавшегося Вовки, которого хмельная Люся тут же отблагодарила за поддержку страстным поцелуем.

Меня начали атаковать вопросами о тайном замысле против нонарцев. Я, как могла, уклонялась от ответа, предлагая подождать, пока сами всё не увидят. И чтобы от меня все отстали, предложила начать воплощать план в реальность. Из снимков с первого слёта Тайного Общества Анонимных Последователей Нинир мы выбирали сообща самые выразительные, при этом долго ругались, так как не всем нравилось то, кто как получился.

Залив снимки в сеть, вновь пили и представляли, какая завтра будет буря. Я, если честно, немного боялась идти на практику, вдруг моя предварительная подготовка Оторуна к дальнейшим событиям, не увенчалась успехом. Ведь завтра он должен будет заступиться за меня перед разгневанной жрицей. То, что она это дело так просто не оставит, было ясно как белый день. Но, отметая грустные мысли, я предложила всем собравшимся выпить.

Закончились наши посиделки групповой фотографией на память и приходом парней. Люся, благополучно упившись, спала на коленях у Вовки, положив голову ему на плечо. Чрезвычайно довольный сложившейся ситуацией парень, поставил меня перед фактом, что заночует в нашей комнате вместе с рыжей.

Конечно, мне радостно за подругу, но как-то совсем не прельщала мысль слушать всю ночь напролёт жаркие стоны этой парочки. Хотя… Скептически посмотрев на подругу, ехидно улыбнулась. Звуки будут явно не жаркие и не из кровати. Желудок у Люси слабоват, столько пить.

Оставив влюбленных, я с остальными сокурсниками направилась в бар. Если честно, идти куда-то без Люськи расхотелось. Но кто же даст мне сбежать? Вот такой хмельной и разнузданной гурьбой мы загрузились в лифт, Тимур закричал, что знает, куда нам нужно, ткнул в кнопку, лифт что-то возмущённо крякнул, и поехал почему-то вниз. Мы прибыли на незнакомый уровень. За первым же поворотом увидели вывеску «БАР», и ввалились в него всей толпой. Симпатичное местечко! Модная ритмичная музыка звала на танцпол, и я, поддавшись порыву, влилась во всеобщее веселье. Платье для вечернего променада выбрала скромное — ярко-зелёное, до колена, с короткими рукавами и глубоким декольте. Распущенные волосы заколола невидимками, чтобы в глаза не лезли. Каблук выбрала невысокий, помня, как рыдала от боли в ногах утром, после самой лучшей в своей жизни ночи, а именно такой она и была, уж себе-то честно признаться в этом я могла. Хорошо хоть, что мои печальные мысли никто больше услышать не мог.

Оглядев украдкой зал, я мечтала найти пусть не Викрама, но хотя бы его заменитель. Осмотр привел меня в шок. Я даже замерла, когда поняла, что в зале полно манаукцев. Все они сидели за столами: кто возле сцены, кто на втором этаже. Некоторые расположились у барной стойки. Манаукцы напряжённо следили за нами, но никто из наших пока не заметил притаившуюся опасность.

— Линда, ты чего? — услышала я голос Вадика, и его руки сомкнулись на моей талии.

Но мне было не до его приставаний. Несколько манаукцев встали и, покинув свои места, двинулись в нашем направлении.

— Вадик, нам надо уходить отсюда, — пытаясь перекричать музыку, обратилась я к нему, указывая пальцем в зал.

Вадик глупым не был и быстро сообразил, в какой улей мы залетели. А хозяева улья начали нервно собираться вокруг танцпола, отрезая нам пути к отступлению. Остальные сокурсники тоже почувствовали напряжённость обстановки. Танцы закончились, но музыка играть не прекратила, и свет всё ещё мигал, зловеще освещая серьезные лица модифицированных.

Вперёд выступил наш староста Тимур. Худощавый высокий брюнет, он как тростинка смотрелся на фоне атлетически сложенных манаукцев. Но, как ни странно, держался парень очень уверенно. Со спины, во всяком случае, именно так и выглядело.

— Проблемы? — холодно спросил он, и девчонки испуганно ахнули.

Я тоже вся подобралась, ожидая, когда в ответ начнутся боевые действия, именуемые дракой.

— Да, проблема, — усмехнулся, наверное, самый главный из модифицированных. Он подошел к Тимуру вплотную и навис над ним, несмотря на то, что староста был самым высоким среди нас. — Одна такая маленькая проблема. У вас. Вы, ребятки, зашли в наш бар. Бросаете нам вызов?

— Нет, — голос Тимура дрогнул, но никто из нас не посмел бы его в этом упрекнуть.

То, как манаукец на него посмотрел своими красными глазами, словами не передать. Взгляд был колючим и уничтожающим, как у настоящего альфа-самца, на территорию которого мы посмели заявить свои права.

— А что же тогда вы тут делаете, ущербные, — угрожающе спросил манаукец, прожигая каждого взглядом. Парни, как могли, закрывали девчонок за спинами.

Даже пьяная я понимала, что драки не избежать. Я помнила каждого из модифицированных, которые занимались в зале. Но, ища знакомые лица, не находила ни одного. Этих манаукцев я видела впервые: они молодые и очень агрессивно настроенные. Особенно их лидер. Короткие черные волосы у него были сбриты с висков.

По земным меркам он был главарём банды, наглый, и вызывающе дерзкий.

Я молилась о спасении, понимая, что наши парни не выстоят даже против одного манаукца.

— Мы ошиблись и сейчас уйдём, — успокаивающе сказал Тимур, отступая от модифицированного назад.

Это была ошибка, как будущий посол, я это понимала. Нельзя было уступать, нельзя. Хищник учуял страх жертвы и радостно оскалился. Всё, нам крышка!

Тимур стал медленно подниматься над полом, возмущённо требуя поставить его на место. Наши парни дёрнулись было на защиту, но остальные манаукцы тоже не спали, отталкивали их от главаря.

— Ну, так уходите, только девушки останутся с нами. Они ведь потанцевать пришли. Вот пусть и танцуют, — насмешливо произнёс тот и как пушинку отбросил Тимура в сторону дверей.

Мы хором испуганно закричали и дёрнулись вслед за ним. Только староста не успел упасть, его бережно поймали и поставили на пол вновь прибывшие. В зал, незаметно для меня, вошли ещё манаукцы, и я была готова разрыдаться от счастья. Почему-то теперь была уверена, что эти знакомые мне модифицированные не дадут этим бугаям избить нас.

Я узнала всех четверых: они всегда стояли в первом ряду и вставали первыми в спарринги с Викрамом.

Самый главный шёл, как положено, впереди, и снисходительно осматривал молодняк. Те стушевались, а некоторые даже поспешно покинули бар.

Но мне казалось, что холодные красные глаза главного кого-то искали, и я вздрогнула, когда цепкий взгляд остановился на мне. Так страшно вдруг стало. Этому-то я когда успела дорожку перейти? Стоит, смотрит, весь такой недовольный, губы поджимает. Если он пытался воззвать к моей совести, то я не понимаю почему! Совесть тоже терялась в догадках. Мы же ему ещё ничего не успели сделать!

Да и вообще, такого встретишь на улице, и все деньги сам отдашь. Широкие плечи, колкий взгляд из-под густых тёмных бровей. Волосы по-солдатски коротко острижены, только на висках замысловатый узор выбрит. Широкий длинный нос и тонкие губы, делали лицо очень хищным.

Я оглянулась, подумав, вдруг он это на кого-то позади меня смотрит. Как же! Именно на меня! Даже наши стали посматривать в мою сторону, и бандитский главарь тоже заинтересованно взглянул. Да что им всем от меня надо?!

Спрятаться было некуда, так как все от меня расступились от греха подальше, и теперь ничего не мешало модифицированным меня разглядывать.

Потом старший сказал одно лишь слово на своем языке и всё, манаукцы отошли от нас. Все без исключения.

— Свободны, — это он к нам обратился.

Больше нас просить не потребовалось. Мы испуганно бросились на выход, пока нам разрешили. За дверями парни потащили нас за собой, уводя в общий коридор второго уровня. И только там мы смогли перевести дыхание.

— Я думал, он меня по стенке размажет, — подал голос Вадим, приземлившись рядом со мной на скамейке.

Фонтан, вокруг которого мы обосновались, кто на скамейках, а кто на его бортике, весело шелестел. А в душе было холодно и страшно. Хмель как рукой сняло. Я даже представить себе не могла, что манаукцы могут быть такими.

— Они же звери! — вскрикнула Айнура, её дружно поддержали.

Тимур, ополоснув лицо водой из фонтана, выдохнув, с ненавистью прошипел:

— Уроды, все они уроды. Истреблять надо таких.

Сердце болезненно сжалось. Зла модифицированным я никогда не желала, особенно после встречи с Викрамом. За своих соплеменников почему-то стало ужасно стыдно. Из-за страха они позволяют себе такие вот высказывания.

— А за что? — усмехнулась, вставая со скамьи. — За что истреблять, Тимур? За то, что чуть штаны не намочил?

Староста обернулся ко мне, и вдруг его лицо исказила такая ненависть. Он наступал на меня, буквально выплёвывая слова, пропитанные ядом:

— Это ты! Ты! Я видел, как он на тебя смотрел! А почему? Не подскажешь, Линда, наша круглая отличница? Почему они остановились, стоило только главному заметить среди нас тебя. Я уверен, если бы тебя не было, то он бы их не остановил? Ты ведь у нас никогда скромностью не страдала. Я смотрю, и разборчивостью тоже. Неужели отдалась уроду?

Вздрогнув, я удивлённо смотрела ему в глаза и не понимала той звериной злобы, что выплескивал на меня Тимур. Ответить не успела, так как меня заслонил от старосты Вадим, отталкивая его подальше.

— За словами следи. Если сам струсил, то нечего на других срываться. Я вот струсил. Да, признаю, что испугался. Они реально очень устрашающе выглядели. Но заметь, тебя и пальцем не тронули, просто откинули назад, чтобы не мешал. Понятно, что модифицированные уже не люди, но и ты сейчас опускаешься до их уровня. Нам, землянам, надо держаться вместе, а не лаяться как собакам. И как староста должен понимать, какая ответственность лежит на твоих плечах. Ты должен нас сплотить, а не кидаться как бешеный. Это недостойно мужчины, поднимать свою самооценку, унижая женщину.

Я ревела! Горько так ревела. Слёзы лились бурным потоком. Уткнувшись в спину друга, я не могла нарадоваться тому, что он у меня есть. Пусть смешной, проказливый, но когда надо, он всегда встанет на твою защиту.

Что было дальше, я уже не видела. Вадим развернулся ко мне лицом, стоило рыданиям вырваться наружу громким всхлипом. Девчонки сразу накинулись на меня, обнимая, гладя и успокаивая.

Как же приятно пореветь вот в такой компании, когда слово «козёл» чередуется с понятием «настоящий мужчина», и все девчонки приходят к единому мнению, что Тимур подлец и надо снять его с должности старосты, а Вадима назначить. На том и порешили, завтра напишем петицию классному руководителю. И нечего раскрывать мою тайну перед всеми. Да, отдалась я манаукцу и совершенно не жалею об этом. Ну, если честно, то жалею, конечно. Но не о том, что отдалась, а о том, что этот гад улетел.

На этой не очень радужной ноте решили расстаться, практику никто не отменял, а время уже далеко недетское. Вадим вызвался проводить девушек до нашего этажа. Герой какой, сам он жил на следующем этаже, и ему было по дороге. Парни тоже не желали отставать от него, и мы все забились в один лифт, а он никуда не поехал, и умолял выйти лишних. Лишними никто становиться не хотел. И тогда я вышла, так как в давке, когда к тебе жмутся со всех сторон, ужасно неудобно, лучше в следующем поеду. Вадим хотел выскочить за мной следом, но стоило мне выйти, как двери закрылись и лифт тронулся. Мистика какая-то!

Нажала кнопку вызова, и стала ждать следующий лифт. Двери открылись, я вошла и нажала на свой этаж. Створки лифта медленно стали закрываться и в самый последний момент в щель проскочил мужчина. Я обернулась, испуганная внезапным вторжением. В новом пассажире я узнала главаря банды манаукцев.

Приблизившись ко мне, он нажал на кнопку «стоп». Лифт дёрнулся и остановился, свет стал тусклым.

— Ты так быстро сбежала, что я не успел спросить, как тебя зовут, подопечная Викрама.

Я мысленно костерила себя на всех известных мне языках. Вот глупая, и зачем только отделилась от остальных. Хотя, его ведь интересую только я, и он за мной следил. Скорее всего, всё равно поймал бы меня в тёмном углу. Но, чёрт, как же страшно.

— И чего молчишь? — прошипел манаукец, больно хватая меня за подбородок.

Чего я молчу? Вспоминаю вот, как включить лифт и открыть двери.

— Рушат не просто так тебя оберегает, пока его нет. На что же позарился мой братик? Ну же, не бойся, я тебя не обижу сразу. Скажи, как твоё имя, чтобы я его мог прошептать тебе на ушко.

***

Войдя в кабинет к другу, Викрам его поприветствовал кивком головы, а тот сразу встретил его вопросом:

— Выспался? Легче стало?

— Не сказал бы, — недовольно протянул Вик, разминая рукой шею.

— Я тебе такую дозу успокоительного дал, что ты должен был уже прийти в норму. Друг, уже все собрались, сейчас начнётся Совет. Ты не должен подвести меня.

— Не подведу. Уже проверил посты. Расставил жучки, запустил наноботов. Всё работает, просматривается каждый уголок, включая потолки, вентиляцию и коммуникационные проходы. Санира твоя будет в полной безопасности. Я только не понимаю, как вы решились пустить на заседание Совета земного посла. Послали бы его куда подальше.

— Понимаешь, они вроде как решились дать согласие. Информация ещё непроверенная. Но Санира верит в лучшее, а я, сам понимаешь, не могу ей отказать. Но и землянам никогда больше не доверюсь. Ещё и унжирцы настаивают на конфиденциальных переговорах. Они попытались надавить на президента, но тот вежливо им нахамил. Теперь вот Санира пытается урегулировать конфликт.

— Да, что-то Дорнир сдаёт в последнее время, — сокрушённо покачал головой Вик.

Дойдя до стола, он опустился в кресло и, не мешая другу, включил экран комма. Следить за Линдой стало для него привычным и очень интересным занятием. Манаукец ловил себя на мысли, что всё это ему безумно приятно. Словно что-то светлое, наконец, поселилось в его сердце, словно маленький пушистый комочек тепла не давал ему упасть в пучину холодной тоски.

В комнате девушки был выключен свет, и из наушника послышались характерные стоны. Сердце пропустило удар, глаза расширились. Она не могла! Он не верил, что она посмела ему изменить! Ему бы сразу доложили!

И каково же было его облегчение, когда он разглядел, что это соседка по комнате у себя в кровати расслабляется со своим покровителем. Линды в комнате не было. Он стал перебирать видео в поисках нужного. Написав сообщение своему помощнику, ждал от него ответ. Он сразу отозвался, рапортуя, что девушка в общем коридоре второго уровня.

Пропажа нашлась, где и было сказано. Молодые земляне оккупировали фонтан, игнорируя правила поведения в общественном месте. Один так вообще водой лицо мыл. Какое варварство и бескультурье!

А потом этот стручок позволил себе очень странное ругательство. К чему это он сказал, Вик догадался только после того, как высказалась Линда. Словом «урод» обычно земляне называли их, манаукцев. Линда пыталась защитить его?

Молодые люди на экране повскакивали со своих мест, обступая парочку. Друг Линды заслонил её от смертника, которого Вик рассматривал с особенной тщательностью, запоминая на будущее. Слова Вадика были очень достойные, но только как землянина.

Линда доверчиво уткнулась в спину друга, всхлипывая. Вик крепко стиснув зубы, писал сообщение помощнику. Беспредел какой-то! Один её до слёз довел, другой осмелился обнять. И куда смотрит охрана!

— Вик, — позвал его Джохар, — ты меня слушаешь?

— Что? — с трудом тот оторвался от коммуникатора.

— Унжирцы прибыли, пошли, нам пора, — вновь позвал Джо.

— Не могу, давай попозже.

— Вик, только не говори, что она опять влипла в неприятности! — взвыл друг, включая свой монитор.

А на нём отобразилась площадка перед лифтом и толпа землян, пытающихся влезь в кабину. Как они умудрились затолкаться в него все, для манаукца осталось загадкой. Лифт вежливо потребовал не превышать допустимый вес грузоподъемности. И Джо почему-то даже не удивился, когда увидел, что покинуть лифт решилась только подопечная Вика. Такими темпами друг тоже поседеет, вдруг подумалось ему, когда он по привычке провел рукой по волосам.

Девушка вышла, лифт благополучно уехал, оставляя ее одну — одинёшеньку. Но следующий лифт не заставил себя долго ждать, гостеприимно распахивая дверцы. Линда вошла, а следом за ней кто-то проскочил размазанной тенью. Вик вскочил, сжав кулаки. Камер в лифте у манаукцев не было. В кабинете повисла напряжённая тишина.

На повторе они попытались рассмотреть того, кто оказался в одном лифте с Линдой.

— Лифт остановили, — тихо сказал Джо, боясь очередного взрыва друга.

ГЛАВА 6.

Нащупать кнопки на панели очень сложно, когда тебя прожигают таким взглядом, что хочется заорать от страха. Я не помню, какая кнопка открывает дверцы! Слёзы, эти гадостные слёзы. Только бы не разреветься. Да где же эта кнопка?! Сглотнув горечь, молчала как немая, боясь даже пискнуть. Рукою за спиной продолжала шарить в поисках кнопки.

— Подопечная. Давно у него никого не было. После его позорного проигрыша, только ущербные на него заглядываются. Ну и как? Стала уже его фавориткой или я буду первым? — насмешка и презрение, это всё, что было в его голосе.

Обидно, что не могу ничего понять из того, что он говорит. Ясно только, что он преследует одну цель — насолить Викраму. А я просто попалась под руку. Нащупав стальной кружок, нажала. Было абсолютно наплевать, что это за кнопка, главное — нажать! Одновременно с этим применила запрещённый прием. Глухо вздохнув, манаукец покраснел и стиснул зубы, медленно выдыхая.

Дверь распахнулась, я оттолкнула скрючившегося модифицированного и бросилась на выход. Ну как бросилась, медленно заковыляла. У них, по-моему, все из стали сделано и пах тоже. Колено простреливало острой болью, и не хотело до конца разгибаться. Что-то не припомню у Викрама такого, хотя, я же его не била. Но теперь такое желание у меня есть, очень большое желание. Неожиданно кто-то бережно поддержал меня, схватив за предплечья. Вскинул голову, я чуть не заорала, встретившись с красными глазами.

— Всё хорошо. Я не обижу. Он навредил вам? — встревоженно осматривая меня, спросил тот самый манаукец, который спас нас в баре.

— Да, — ляпнула, мстительно глядя, как сумасшедшего брата Викрама увели двое, выкрутив ему руки за спину. Он дёргался, шипел, но вырваться не мог.

— У вас есть претензии к нам? — нехотя спросил мужчина, а я вспомнила, что стычки между землянами и манаукцами очень пагубны для последних.

Судья при рассмотрении в суде подобного дела никогда не примет сторону модифицированных.

— Да, — прошипела, выплеснув всё накопившееся напряжение. — И много. Но не к вам лично, а к Викраму Махтану. Так и передайте ему, чтобы близко ко мне не подходил, загрызу! Нет, собственными руками придушу, а потом с наслаждением буду пинать его хладный труп. Да отцепитесь вы от меня!

— Проблемы? — я замерла, когда услышала голос того, кого лучше бы сейчас не встречать. Посол Игнат Юрьевич собственной персоной соизволил появиться. Оглянувшись, поняла, почему он тут. Это сектор землян, и манаукцы вошли сюда без разрешения.

Встретившись с холодным взглядом чёрных глаз посла, вспомнила его слова по поводу того, что мне следует сразу обратиться к нему, если ко мне будет приставать манаукец. С облегчением выдохнула, ехидно усмехнулась и сдала его по полной программе:

— Да. На меня в лифте напал манаукец, но не этот, — указала я соратника Викрама, — а молодой, его уже двое обезвредили и увели куда-то, — оглянулась на коридор, который выходил к грузовым лифтам.

— Долгих лет полных здоровья, — поприветствовал посла манаукец, склоняя голову.

— И вам долгих, — отозвался посол, подойдя к нам, — вы понимаете, что это скандал, и я обо всём доложу нашему правительству.

— Понимаю, мы среагировали сразу, как только узнали о стычке между нашими детьми в баре. Позвольте узнать, почему они вошли в наш бар? Это согласовано с вами?

Посол бросил недовольный взгляд на меня, и я вжала голову в плечи, испуганно хлопая ресницами. Вот подстава! Это же мы нарушили правила! Мы зашли в бар, не посмотрев, что это сектор манаукцев.

— Стажер Линда Новик, объяснитесь, — приказал посол.

О нет! Он ещё не в курсе! Вот теперь всему потоку крышка!

— Мы не специально. Я вообще самая последняя вошла, это зафиксировано на плёнке.

— Кто был с вами? — холодно спросил Игнат Юрьевич.

— Все, кроме Люси и Вовки, по-моему, — прошептала, чувствуя себя последней сволочью.

— И кто был предводителем и организатором вечеринки? — голос посла не предвещал ничего хорошего мне, поэтому, вскинувшись, сдала неугодных.

— Тимур! Он сказал, что знает одно местечко! — как же я вовремя вспомнила, что это он голосил громче всех, предлагая пойти в бар.

— Замечательно, — процедил Игнат Юрьевич, и вкрадчиво так спросил у манаукца: — У вас есть к нашей стороне претензии?

Я перевела взгляд на модифицированного, он усмехнулся и ответил коротко:

— Нет.

Игнат Юрьевич подарил мне такой тяжелый взгляд, словно могильной плитой придавил, и грозно спросил:

— А у вас, Линда, есть претензии к манаукской стороне?

— Нет, — испуганно пискнула, мечтая поскорее оказаться у себя в комнате.

— Отлично, — радостно заулыбался посол и спросил у манаукца: — Инцидент исчерпан?

— Да, — модифицированный кивнул в ответ, по-военному чётко развернулся и ушёл к грузовым лифтам.

Посол проводил его задумчивым взглядом, а я прижалась спиной к стене и не дышала, чтобы не привлекать внимания, от страха даже коленка болеть перестала.

— Вот скажите мне, Линда, как это у вас получается так делать?

Вздрогнула, услышав уже спокойный голос Игната Юрьевича.

— Что делать?

— Перевыполнять задания. Я же просил устроить смуту только у нонарцев. А сейчас от ваших идей феминизма на ушах вся станция стоит. Завтра же утром вы улетаете домой.

Сердце сжалось, дышать стало невозможно больно.

— Что? — испуганно воззрилась на посла, понимая, что это конец. Конец всему к чему я так упорно стремилась. Конец мечте о карьере. Конец мечте найти своё и весьма заметное место в этом мире.

— Чего это вы так испугались? — ехидно спросил у меня посол, насмехаясь над моими слезами. — Задание вы выполнили. Нонарский посол Оторун в ярости, Верховная Жрица в больничном секторе. Вы молодец. Пятьсот просмотров за три часа, я впечатлён. А что будет утром? Только вот комментарии к вашему материалу далеко неоднозначны. Очень много серьёзных угроз. Так что, лучше вам покинуть станцию. Практика для вас закончилась. Все документы я уже направил в университет. Отдохнёте недельку, развеетесь. А потом экзамены и защита диплома. Жду с нетерпением новых встреч с вами уже в качестве посла.

Всё это он произнес с мягкой улыбкой, хитро поглядывая на меня. Вот зараза! Совершенно счастливая, я улыбнулась в ответ и порывисто обняла Игната Юрьевича.

— Спасибо! Я очень старалась.

— Да, уж. Так весело у меня не проходила ни одна практика. Спасибо за доставленное удовольствие. У вас талант, Линда. Не хочу перейти вам когда-нибудь дорогу, чтобы не проснуться утром с зелёными волосами или в обнимку с нонаркой. Ваша фантазия пугает, если честно. Да, кстати, забыл сказать. Вашу идею забрали для дальнейшей разработки.

— Какую идею? — переспросила, отступая от посла, поправляющего пиджак, об который я вытерла слёзы вместе с тушью.

— Последнюю идею, Линда. Она очень понравилась аналитикам. Будут её дорабатывать, внедрять и думаю, что через годик наше правительство уже сможет снять первые плоды. Вы гений, — как же приятно слышать заслуженную похвалу.

Я засмущалась, опуская глаза.

— Только держитесь подальше от манаукцев. Сами понимаете, что репутация для вас должна быть на первом месте.

Это было последнее предостережение посла и он, поклонившись мне как равной, развернулся и ушёл. А я вызвала лифт, чтобы благополучно добраться до своей комнаты. Открыв дверь, увидела печального Вовку, сидящего на Люсиной кровати и подпиравшего голову рукой. Подругу услышала в ванной.

— Я ведь предупреждала тебя, — мстительно сказала пригорюнившемуся парню и пошла помогать страдалице.

Вот такими были эти день и ночь. Под завязку насыщенные событиями и переживаниями, а утром меня ждал отъезд домой.

Будильник прозвенел в шесть. Я с трудом оторвала ничего не соображающую голову от подушки, ведь поспать-то удалось всего четыре часа. Как вспышка пронеслась в голове мысль — я лечу домой, а чемодан не собран! Подскочив с кровати, в ускоренном темпе начала собираться.

Когда я, вспомнив слова посла о произведённом нами фуроре, выкроила пять минут между сборами и заглянула в комментарии под видеоотчётом, то поняла, что умница Игнат Юрьевич очень вовремя позаботился о том, чтобы я как можно быстрее покинула станцию. Под нашими лозунгами типа «даёшь матриархат!» или «даёшь свободу выбора женщине!», были пожелания мучительной смерти и скорейшей расправы надо мной. Как же хорошо, что хоть и были мы пьяные, но догадались свои лица на видео заретушировать. А то поджидал бы меня сейчас за дверью наёмник с каким-нибудь орудием убийства типа отравленного кинжала или удавки, а то и просто мою голову на тоненькой шейке развернул бы задом наперёд. М-дя… невесело. Надо быстрее собираться и сматываться.

Покидав, как попало, вещи в чемодан, оставила записку Люське, которую так и не смогла разбудить. Зато проснулся Вовка и зашипел на меня, чтоб отстала и не мешала им спать. Я завистливо вздохнула, глядя на влюблённую парочку. Ведь мне хотелось, чтобы меня тоже трепетно любили. Но мечтать, как говорится, не вредно, вредно не мечтать. Как же не хочется расставаться с друзьями!

Подхватив чемодан и сунув альбом подмышку, с трудом удерживая слёзы, я бодро рванула к посадочным палубам. Рейс до станции «Атлант-3» был уже объявлен. Сдав багаж, прошла в салон. Людей в столь ранний час было мало. Надев наушники, включила новый альбом Симанти и расслабленно откинулась на спинку сидения. Вот умеют же некоторые петь так, что душу выворачивает наизнанку. Сердце наполняется вселенской тоской и чувством глухого одиночества. Ты никому не нужен и тебе никто не нужен… Фу! И как только Люська эту дрянь слушает. Под такие песни к суициду хорошо готовиться, настроение будет самое то, что надо.

Выключив этого сладкоголосого нытика, выбрала свою любимую музыку. Из динамиков на меня обрушился шквал мощного звука. Тяжёлая ритмичная мелодия и хрипловатый голос певца, именно то, что надо, для того чтобы выстоять против всего мира, наплевав на боль в сердце. Стиснуть зубы и усмехаться так, чтобы враги пугались твоей милой улыбки.

Старинные записи были классикой рока, древнего направления в музыке. С облегчением выдохнула, изгоняя из себя тоску навеянную песнями унжирца, и поплыла на крутых волнах земного исполнителя. Как же его звали? Не могу вспомнить. Но перевод названия группы с древнего языка означал «Таранный камень». Многие молодые исполнители перевели песни этой группы на современные языки, но мне нравился оригинал.

Под приятный мужской голос я уснула. Сказывался недосып, да и лететь ещё около десяти часов.

***

Совет закончился. Земляне действительно готовы были в самое ближайшее время дать своё согласие на вступление манаукцев в содружество независимых рас. И это было странно, очень странно. Такая резкая смена позиции на прямо противоположную таила в себе какую-то загадку. И с этим нужно было срочно разобраться.

Перед совещанием с унжирцами в кабинет Джохара вошла высокая блондинка с ярко-красными глазами. Алые губы приветливо улыбнусь Викраму, который, словно грозовая туча, сидел, нахохлившись, и прожигал всех взглядом.

— Вик, что опять случилось? — обеспокоенно спросила она его.

Тот кивнул головой на друга, который тоже недовольно смотрел на него.

— Да вот, просится обратно на станцию, а я его не отпускаю. Надулся на меня как маленький и никакие уговоры на него не действуют, — пожаловался на строптивого друга Джо.

Выйдя из-за стола, он направился к своей фаворитке и с нежностью её поцеловал.

Санира услышала тяжелый вздох за спиной любимого. Выглянув из-за плеча, увидела, с какой болью в глазах за ними наблюдал начальник службы безопасности и друг детства Джохара.

— Вик, — позвала она и встретилась с очень тяжёлым взглядом полным тоски. — Что-то произошло?

— Твой не разрешает мне вернуться к моей фаворитке, — сдал друга Вик.

— Джо! Как ты можешь! — вскричала Санира, понимая, как себя сейчас чувствует Викрам вдали от возлюбленной.

— Санира, сначала надо закончить все дела здесь, а потом пусть летит куда хочет и делает со своей фавориткой, что заблагорассудится.

Женщина смерила Джо недовольным взглядом, но перечить поостереглась. Покровитель всё же, как-никак. Может и наказать за непослушание. Если он это сделает, она, конечно, может сразу же отказаться от его опеки и найти себе более уравновешенного спутника. Но Санира так его любила, что не смогла бы прожить без Джохара и дня, уж очень глубоко пустил корни в её сердце цветок их любви. Молчаливый бой взглядами женщина проиграла, смирившись с тем, что Джо всё равно сделает так, как считает нужным, отстранилась от него и подошла к Викраму. Тот не отрывал своего взгляда от экрана коммуникатора.

— Вик, ты мне расскажешь, какая она? И кто? Я, наверное, единственная не в курсе, что у тебя появилась подопечная.

— Неужели на днях не смотрела земные новости? — громко воскликнул Джо, подходя к своей фаворитке, по-хозяйски положив руку ей на бедро.

— Нет, ты же знаешь, я очень занята, — буркнула Санира, пытаясь скинуть горячую ладонь.

— Она художница и посвятила ему целую выставку. Я когда увидел, думал, голову ему оторву. А он сам, оказывается, был не в курсе. Ущерб… кх, — потупился Джо, глядя в предупреждающе сузившиеся глаза Вика, — землянка, а такая хитрая!

— Все они хитрые, — бросила Санира, осознавая всю тяжесть ситуации. Грустно вздохнув, заключила: — Землянка — это плохо.

— Чем? — тут же вскинулся Викрам.

Он устал слушать, как к Линде все относятся скептически, с подозрением, даже не предпринимая никаких попыток пообщаться с ней, понять её и его.

— Всем, — припечатал Джо, садясь в кресло напротив Вика.

— Она хорошая, добрая и не шпионка.

— Очень хорошая, — возмутился Джо, усмехнувшись.

— Нормальная, — громко произнес Вик.

— Не ссорьтесь! — прикрикнула на них Санира. — Вик, ты сам понимаешь, что доверять землянам нельзя. Но нам нужно решать проблему с рождаемостью, иначе, через несколько поколений процесс вырождения станет необратимым. Мы станем слишком слабы как раса на радость землянам, которые тут же завоюют нашу систему. К сожалению, сейчас мы не можем объявить им войну, поработить их и таким образом дать себе шанс на будущее. Этого не допустят унжирцы, да и хлопотно кормить столько лишних ртов. Но, как говорят дипломаты, там, где нельзя завоевать, всегда можно поторговаться и договориться… Мне на днях звонила шиямата Шияна…

— Этой-то что от тебя надо? — изумился Джо, внимательно слушавший свою фаворитку.

— Как, что? Сам знаешь, у них дела обстоят ещё хуже, чем у нас. Так вот, шиямата на встрече с нашим президентом внесла предложение о срочной разработке проекта по внесению свежей крови в нашу расу. Он его очень внимательно рассмотрел. Шиямата настойчиво предлагает разрешить союзы между нами и землянами. Наши гены всё равно доминирующие и в смешанных союзах будут рождаться чистокровные манаукцы, ну, в крайнем случае, с малой примесью чужой крови. Землянки плодовиты, в их семьях не редкость три-четыре ребёнка. За одно поколение мы существенно повысим нашу численность.

— Интересно, а шиямата не сказала, как она всё это видит? — закипая, прошипел Джо, прожигая Саниру злым взглядом.

— Как обычно, всё будет происходить самым естественным путем, — мягко ответила женщина, смело глядя на покровителя.

— То есть, ты хочешь сказать, что наши женщины откажутся от покровительства сильного мужчины, чтобы выбрать ущербного? — вскричал Джо, вскакивая со своего места.

— Нет, — ровным голосом ответила Санира, привыкшая к вспышкам ревности любимого. — Наших женщин сейчас не спасёт смена партнёра, большинство из них зачать и выносить детей уже никогда не смогут. Будет всё с точностью до наоборот. Рожать должны землянки. Они спокойно могут зачать и родить от манаукца. Это, конечно, пока только теория, но шиямата настаивает на том, что никаких физиологических препятствий не существует, только психологические барьеры. Вот их-то и придётся научиться преодолевать. Легко это не будет, сами понимаете почему.

— А что же Дорнир? — успокоившись, поинтересовался Джо.

Вик улыбался, он никак не мог поверить, что счастье возможно. И, по сути дела, сейчас решалась его дальнейшая судьба. Быть им с Линдой официальной парой или он так и будет по-тихому за ней приглядывать, не смея объявить во всеуслышание свои права на неё.

— В очень грубой форме разрешил, сказал, что вмешиваться не станет. Сам понимаешь, у него очень тяжёлая ситуация. Время подходит к концу жизни, а детей так и не родил.

— Повтори мне его слова, чтобы я был уверен, что он и вправду разрешил, — потребовал от неё Джо.

— «Да спите с кем хотите, только чтобы были результаты. Мне нужны положительные результаты», — спокойно процитировала Санира президента, вспоминая, как он раненым зверем носился по кабинету.

Мужчины переглянусь. Надежда расцвела в душе Викрама, Джохар же был крайне недоволен, что президент так легко сдался.

— Хорошо, — после долгих раздумий произнес контрразведчик. — Только, Вик, ты должен помнить, что Линда не простая землянка, которую можно просто умыкнуть. Земляне могут воспользоваться твоей слабостью. Я бы на твоём месте плавно подвел их к мысли отдать нам её добровольно. Понимаешь? Сами должны.

— Понимаю и я ничего не забываю, друг, — глухо отозвался начальник службы безопасности, потирая занывший вдруг шрам. — Больше я не позволю играть мной.

— Уверен? Твой братец Дармир уже знает о Линде, и он не успокоится, пока не положит тебя на лопатки.

— Значит, я его упокою, — зловеще прошептал мужчина, но женщина его услышала.

— Успокоишь? Но как? Он не бросал тебе вызова! — забеспокоилась Санира, с тревогой глядя, как заострились черты лица Вика.

Он бросил на неё взгляд из-под бровей, от чего её бросило в дрожь.

— Уже. Он это сделал, так что, я в своём праве. Не лезьте, шия посол. А братца я не успокою, а упокою… навечно.

— Ши Махтан! — гневно воскликнула Санира, стукнув по столу рукой. — Я запрещаю! Все и так знают, что он тогда применил подлый приём.

— Санира, — окрикнул её Джохар, и встал рядом с другом, сжимая в поддержке его плечо, — это мужские дела. Женщины не смеют указывать, как выяснять отношения мужчинам. Ваше дело выбрать и подчиняться.

— Ах, так! Тогда я на Шиянар улечу, понял? Шиямата давно предлагала своё покровительство.

— Только посмей, — прошипел Джо, облокотившись руками о стол, он подался вперёд, угрожающе заканчивая свою мысль, — и ветвь альбиносов оборвётся. Ты меня услышала.

— Да, — выдавила из себя Санира, гордо вскинув подборок.

Страха за свою жизнь она не испытывала, Джо её и пальцем не тронет, а вот за жизнь шияматы очень забеспокоилась.

— Умница, — прошипел Джо, медленно дотягиваясь до её губ. — Перестань испытывать меня, — пригрозил он, прежде чем поцеловать.

Викрам отошел к двери и уже оттуда позвал голубков:

— Унжирцы заждались, шия посол Санира.

Тихо посмеиваясь над другом, начальник службы безопасности вышел первым, помня о своих обязанностях. Если с фавориткой друга что-то случится, Джохар самолично глаза ему выжжет. Викрам погладил шрам, понимая, что ему и этого уродства достаточно, как, впрочем, и позора.

Когда представители унжирцев зашли в кабинет Джохара, Викрам остался в коридоре. Всё было хорошо. Наноботы слаженно работали, уничтожая не откликнувшиеся на запрос «свой-чужой» неопознанные шпионские жучки. Одного служащего задержали при попытке пронести оружие. Ребята очень чётко сработали, не дали ему и шанса приблизиться к месту проведения заседания.

Викрам был начеку, так как унжирцы доверили им свою охрану. Нонарский посол, когда прилетал, тоже всегда просил присмотреть за ним. Все, кроме землян, доверяли манаукцам свою охрану, зная, что лучше них никого не сыскать.

Неожиданно Вику пришло сообщение от Рушата. Открыв его, мужчина застыл, закрыв глаза. Она покинула станцию! А они не посмели её остановить, так как не было причин это сделать. Кровь стучала в ушах, глаза застилала красная пелена. Вик с силой ударил кулаком в стену, проминая стенные панели. Упорхнула птичка, упорхнула! И злиться манаукец мог только на себя. Это он не успел, не предвидел, не предотвратил. Практика у неё должна была длиться ещё неделю с небольшим, он как раз бы вернулся, а теперь…

***

— Скукотища! — протянула я, разглядывая наискучнейший из всех потолков, которых было в моей жизни предостаточно.

Но почему-то потолок именно в моей комнате раздражал больше всех. Ведь он не шёл ни в какое сравнение с многоуровневым потолком в комнате манаукца. Тот так и манил прогуляться взглядом с одного изгиба на другой, проследить за переливами цветов. А этот? Примитив! Эх, тоска зелёная!

Еще и Викрам со своим «жди». Вон, какую я ему свинью подложила, улетев со станции. Теперь и не докажешь, что я не по своему желанию домой раньше времени вернулась. Ну почему мне с мужчинами всегда не везёт? И главное, номер комма не оставил, конспиратор!

После прилёта домой он стал преследовать меня в моих снах, голый, горячий и жаждущий меня. Чтобы успокоиться, я черпала в этих откровенных видениях вдохновение и постоянно рисовала. Мастер сестры Натки, как узнал, что я прилетела, чуть ли не на коленях умолил посетить галерею и самой посмотреть на плоды нашего совместного труда. Он был в полном восторге, ведь все картины были проданы ещё в первый день выставки. Я сдалась, так как все равно нужно было чем-то заняться помимо рисования. Вик, смотрящий на меня с большинства картин, пугал своими ярко-синими глазами, так разительно меняющими его облик. Натка извратилась над моими рисунками и очень качественно загримировала его под землянина. Если не знать, с кого срисовано, ни за чтобы не догадались, что это манаукец.

Вот и второй день отдыха подошел к концу, и я поняла, что очень тоскую по безумствам и авантюрам. Мама укоризненно поглядывала в мою сторону, приговаривала:

— Не успела вернуться, уже скучает!

Сестра тоже была постоянно занята, ей один унжирец предложил нарисовать его портрет.

В дверь постучались, я удивилась такой вежливости и оторвалась от затянувшего меня процесса рассматривания мелких трещин на потолке. Нахмурилась, прислушиваясь к звукам за дверью.

— Линда, я войду? — спросила мама, чем очень обеспокоила.

С каких это пор она стучится? Обычно сразу врывается. Странно.

— Да, конечно! — выкрикнула я в ответ, садясь на кровати.

Мама вошла, обвела недовольным взглядом мой творческий беспорядок, который я создавала два дня. Если признаться, я даже чемодан не распаковала, там, наверное, грязное бельё уже скисает. А мне вот лень. Не хочу, не буду…

— Вот, — протянула мама карту, — четыре дня развлечений, только перестань ныть. Понимаю, что учёба сложная и отнимает у тебя все силы. Покупаешься в бассейне, на дискотеку сходишь, только перестать с таким лицом ходить, словно я тебя ничем кроме лимонов не кормлю.

В полном недоумении посмотрев на маму, забрала у нее карту и тут же радостно завопила, бросившись ее обнимать.

Она купила мне тур на станцию отдыха «Дионис» — мир разврата и порока! Хорошо, что мама об этом не ведает! Я радостно верещала ещё минут пять, любимая маман довольно улыбнулась и предупредила, прежде чем уйти:

— Вылет через три часа.

— А-а-а-а! — сменила я тональность, бросаясь к шкафу.

Мне же столько надо вещей перерыть, чтобы купальник найти в этом хламе.

Как же я мечтала провести на этой всем известной станции хотя бы два дня, а лучше три, а тут четыре! Маме путёвка, конечно, встала в копеечку, но как же я рада. Вот умеет она у меня делать подарки, только бы дитятко не плакало.

Вытряхнула все шмотки из чемодана. Не разбирая, покидала в стирку, мама потом всё сама сделает. Накидала в разинутую пасть дорожного друга весьма откровенные вечерние и пляжные наряды, которых имелось у меня порядком, туфли к ним никак не желали влезать, но я упорная, я затолкала! Купальник и нижнее белье убрала в боковой карман, в другой положила средства гигиены и косметику. Сама переоделась в ярко-красное короткое платье с широким подолом, который ложился складками, создавая объём. Натянула лёгкие сапожки из ажурной кожи, и привычно сунув альбом подмышку, устремилась навстречу отдыху и веселью.

***

Вик краем уха через специально неплотно закрытую дверь слушал беседу унжирского посла и Саниры. Его задачей было смотреть, чтобы им никто не мешал. В кабинете Джохара собрались четверо: сам хозяин, Санира, Лондиш — посол унжирцев и его секретарь Юнитан. Все обсуждали странное поведение землян, которые вдруг резко сменили гнев на милость в отношении манаукцев.

— Им точно что-то от нас требуется, — твёрдо сказал Джо, расхаживая вокруг стола, и как ястреб зорко следя за унжирцами, — я не верю в альтруизм.

Вик знал, что друг подозревает гостей в предательстве, и для этого имелись весьма веские основания. Только зря он так сильно давит на посла Лондиша. Конечно, унжирцы держались молодцом, никак не выказывая своего недовольства очередной вспышкой подозрительности у Джо. Дело обычное. Да и Лондиш к такому давно уже привык, правда, молоденький секретарь очень нервничал, не выдерживая прямого взгляда красных глаз. Предъявить в ответ какие-либо претензии к собеседникам представитель свободных мыслителей не мог, ведь им было не с руки ссориться с манаукцем из-за землян. Слишком многого можно лишиться. Если бы не модифицированные, то унжирцы и нонарцы давно бы потеряли свои дома. Последняя война показала силу и мощь землян, которым на равных смогли противостоять только манаукцы.

— На последнем совместном нашем с ними собрании ничего странного не произошло, — заверил его Лондиш.

— Уверены? — не унимался Джо, прищурив глаза и рассматривая в упор собеседника.

Унжирец дёрнулся, не выдерживая его взгляда:

— Уверен! Всё, как всегда: поговорили, обсудили торговые моменты, обменялись подарками и вежливо распрощались. Обычная процедура.

— О чем говорили?

— О драгоценных камнях. Ши Джохар, вы не могли бы сесть? А то очень неудобно с вами разговаривать, — не выдержал унжирец, поворачиваясь лицом к манаукцу, который зашёл ему за спину.

— Простите, мне так удобнее думать, — отмахнулся тот от просьбы, продолжая расхаживать по кабинету.

— Камни, значит, — задумчиво повторил Джо, пытаясь понять истинную причину решения землян разрешить манаукцам вступить в содружество независимых рас.

— Да, всего лишь камни, — подтвердил Лондиш, откидывая за спину длинные волосы небесной синевы.

Санира мечтательно разглядывала унжирца, поражаясь его утончённой красоте и хрупкости. Голубые волосы очень органично сочетались с ярко-синими глазами, которые светились в темноте.

— И какие камни вы собираетесь продавать землянам? — после минутного молчания продолжил Джохар.

— Алмазы, как обычно.

— Спасибо вам за беседу и оказанное нам доверие, — произнесла Санира, вставая.

Все повторили за дамой, покидая насиженные места, и унжирцы, быстро попрощавшись, оставили кабинет, в который тут же зашел безопасник.

— Камни, — усмехнулся Джо, — так я и поверил. Наверное, опять оружие продают.

— Не думаю, — отозвался Викрам.

— Главное то, что условия вхождения в содружество для нас приемлемы, и на нашу территорию никто не посягает.

— Санира, им что-то очень нужно от нас. Причём это что-то потребовалось после последнего торгового саммита, — бушевал Джохар, интуиция которого кричала о хитроумной ловушке.

Блондинка внимательно следила за перемещениями своего покровителя, ожидая, когда он успокоится.

— Дорогой, — позвала она, — успокойся. Земляне уже покинули нашу территорию. Унжирцы тоже скоро улетают к себе. Может и мы по домам? Ночь на дворе.

Джохар словно очнулся, обернулся в сторону окна, с удивлением отмечая, что Санира права — уже ночь.

— Вик, твои ребята проводят унжирского посла до их резиденции?

— Да, я уже распорядился об этом.

— Отлично, — вздохнул Джо, заглянул в монитор, проверяя отчёты.

Переговоры заняли ещё два дня и основательно вымотали мужчин. Земляне не оставляли попыток оставить после себя подслушивающие и подсматривающие устройства. Слишком много было среди них недовольных неожиданным решением правительства.

— Вик, тебе стоит на это взглянуть, — радостно позвал Джо и, подмигнув Санире, прошептал, — попалась пташка. Всё-таки это была отличная идея, послать тот рекламный блок на почту её матери. Сразу купила! Как предсказуемо!

— Джо, не преувеличивай, — заступилась за землянку блондинка, поморщившись от самодовольной улыбки покровителя. — Если бы мне предложили тур на «Дионис» за столь смехотворную сумму, я бы тоже купила не задумываясь. Ты бы ещё бесплатно ей его предложил!

Вик подошел к столу и впился взглядом в сообщение о регистрации билета Линды Новик для перелёта на станцию «Дионис». Джо похлопал его по плечу и с усмешкой сказал:

— У вас целых четыре дня, развлекайся. Если вылетишь сейчас, то успеешь как раз к её прилёту и даже немного раньше.

***

Я в раю! Нет, не так. Я в самом настоящем раю! У меня номер-люкс! Огромная комната, гостиная, отдельная ванна, ещё санитарный узел. И шикарный вид из окна шестого уровня прямо на бассейн и цветущий сад. Мне никогда ещё так не везло! Проверив бар, схватила алкогольный напиток, пытаясь понять, слышала я когда-нибудь его название или нет. Но стоило мне узреть предупреждение, что производитель Нонар, поставила его, от греха подальше, обратно в бар.

Выбрала тёмный ром, взяла ещё лимонад и обосновалась на балкончике, праздновать первые секунды замечательного отдыха.

Я всё ещё не могу поверить! Я на «Дионисе»! Мне с ключами выдали карту с яркими рекламами мест развлечений. Хотелось побывать везде! Решила составить план своих перемещений, чтобы за четыре дня успеть везде побывать. Вот сейчас мне точно надо в бассейн, вон какие красавцы там собрались. Встала с плетёного кресла и, перегнувшись через перила, стала внимательно разглядывать группу молодых мужчин с явной военной выправкой.

И вдруг краем глаза я зацепила до боли знакомую фигуру. Не может быть! Откуда он здесь? Развлекается? Так значит, вот куда он от меня улетел!

Викрам шел вдоль бассейна с небольшой дорожной сумкой на плече и держал в руках перед собой план отеля. Как же я удивилась, когда он пошёл к лифту в моём корпусе.

Что он тут мог забыть? Нехорошие подозрения закрались в мою голову. Наверное, прилетел развлечься с очередной любовницей. Кобель! Ну, если это так, то я ему сейчас устрою! Ох, что я ему устрою! Будет знать, как меня бросать и с другой развлекаться! И где! На самой дорогой курортной станции. Ишь ты, какой щедрый!

Схватила со стола карточку-ключ от номера и бросилась к лифту. Судя по вспыхивающим цифрам, Вик поднимался наверх. Интересно, а на какой уровень? Нет, ну, что за гадство! Я только обрадовалась тому, как мне повезло в жизни, так нет же! Вот, Линда, смотри, ничегошеньки тебе не светит с этим мужчиной! О, как же мне хочется добраться до физиономии манауканца и разукрасить её в полосочку с помощью ногтей! Ой, а ногти-то ещё не отрасли. Тогда фонарь ему под глаз поставить! Злость и обида мне в помощь!

Я нервно стучала носом туфли, считая этажи, которые медленно проезжал лифт, и накручивала себя всё больше и больше. Ах, он подлец! Ещё и записку написал! Жди, мол! Казанова, чтоб ему! А я-то, дура, как примерная девочка, жду его, а он тут развлекается! Накрутила я себя так, что казалось, сил мне хватит для скандала вселенского масштаба.

Неожиданно двери лифта распахнулись на моём этаже. Я вздрогнула, когда встретилась с удивлённым взглядом красных глаз. Все приготовленные слова мгновенно испарились из головы. Раз и пусто! Сердце радостно затрепыхалось в груди. Вик вышел из лифта, порывисто обнял, крепко прижимая к себе. И тут меня прорвало. Я громко разревелась, уткнувшись ему в грудь. Знакомый запах вновь окутал, дурманя и без того глупую голову.

Когда слёзы закончились, и в голове немного прояснилось, я вспомнила, зачем, собственно, выбежала к лифту. Злость и обида стремительно вернулись на своё место и заняли позицию для нападения. Оттолкнувшись от манаукца руками, отскочила от него и закричала:

— Ты написал — жди! Я тебя там жду! А ты!.. — тыча пальцем ему в грудь, пыталась как можно понятнее донести до этой каменной глыбы свои претензии. — Как ты мог? Я там, а ты тут… с кем?!

Слова застревали в пересохшем горле. От переизбытка чувств погрозила ему сжатым кулаком, и продолжила ругаться.

— Где она? Я ей сейчас всё расскажу! Пусть знает, что тебе девки только на ночь нужны! А потом ты сбегаешь, оставляя записку «Жди». Жду, дорогой, жду! Сволочь! Чего ты ржёшь?

Манаукец стоял, сложив руки на груди, и громко смеялся. Смех его приятно перекатывался, будоража хрипотцой. Не понимая, что на него нашло, на всякий случай, отошла от него ещё подальше. А он смотрит на меня и слёзы от смеха вытирает.

— Не смей надо мной смеяться! — взбесилась я, скинула туфлю и бросила в него.

Мужчина ловко её поймал и аккуратно убрал к себе в сумку. Но смеяться перестал.

Недовольно поджав губы, посмотрела на вторую туфлю и, сняв, послала её вслед за первой. Вик и эту поймал и тоже положил в сумку. Усмехнувшись, взглянул на меня, ожидая дальнейшей реакции, а я только рот открывала и закрывала, как рыба, выброшенная на сушу. Вот паразит, я его тут ругаю, нервы и слёзы на него трачу, а он не раскаивается ничуточки.

— Знаешь, как это называется? — возмутилась я.

Вик медленно приближался, но я не сдвинулась с места, только огляделась вокруг. Площадка и коридоры, выходящие на неё, оставались абсолютно пусты. Никто даже не вышел посмотреть на тех, кто устроил скандал. Стушевавшись под укоризненным взглядом нависшего надо мной манаукца, я всё же не сдалась и громко крикнула, от страха, наверное:

— Издевательство над девушкой! Вот, что это такое!

Странно, но чем больше я разорялась, тем шире становилась счастливая улыбка на лице мужчины, и это ещё больше выводило из себя.

Викрам попытался меня обнять, но я-то была категорически против. Отскочила от него, возмущённо прожигая взглядом.

— Чего молчишь? — взвилась я, когда он вдруг напрягся, улыбка сползла с его лица, а глаза сузились, превращаясь в самого настоящего хищника.

Я и забыла, какие бывают манаукцы, если их разозлить. Только вот сейчас, почему-то чувства реальной опасности не было. Но на всякий случай я приготовилась драпать.

Мужчина плавным движением мгновенно оказался возле меня и, не дав мне ни единого шанса сбежать, схватил за талию. Руки быстро спустились на бедра, подхватили меня под пятую точку, и я, громко взвизгнув, оказалась перекинута через плечо.

— Вик, перестань! — потребовала я.

Опираясь руками о широкую спину мужчины, попыталась оттолкнуться, чтобы сползти вниз.

Но Вирам очень крепко держал, не давая ни малейшей возможности вырваться.

— Попалась, — услышала самодовольный голос мужчины.

— Ничего подобного! Это ты попался! Улетел он по делам, как же! Что это за дела такие? С девками на «Дионисе» в кровати кувыркаться? — возмущалась я.

И ещё пару раз двинула его кулаком по спине, чтобы добавить эффектности словам. Каков подлец!

Манаукец опять весело рассмеялся, моё тело тут же отозвалось, сразу став таким ватным, и внизу живота всё заныло. Как же я соскучилась по нему! Как мечтала оказаться в его руках! Домечталась… Вот он, вот его руки, катайся теперь на его плече в своё удовольствие и наслаждайся процессом. В голове промелькнула мстительная мыслишка, что он запыхается, пока до номера дойдёт. Так, стоп, а куда он меня, собственно, несёт?

— Викрам, а позвольте осведомиться, куда это вы направляетесь? — вспомнила я о вежливости, когда увидела, что мы всё дальше от лифта уходим по коридору.

Мужчина, словно не услышав моего последнего вопроса, заговорил:

— Линда, ну с кем я могу кувыркаться, если перед глазами постоянно ты стоишь! Особенно эта попка, — при этих словах, он пробрался под подол, провел ладонью по моим ягодицам, чуть сжимая их пальцами.

— Вик! — взвизгнула я, чувствуя, как низ живота пронзило от желания, которое пробуждалось от близости с ним, радуясь откровенной ласке.

— Да, Линда, — тихо посмеиваясь, сказал мужчина, заходя в номер. В мой номер! Я же запирала дверь, как он её открыл? Ничего, разберёмся!

Мой чемодан так и стоял сиротливо у самого входа, брошенный там сразу, как только я вошла сюда. Теперь к нему присоединилась сумка Вика. Дверь закрылась, и меня поставили на пол.

Жаркий поцелуй опалил своей страстью. Но я продолжала сопротивляться, не давая себе забыть, что он меня оставил одну после той ночи. Сумев разорвать поцелуй, чуть задыхаясь, я прошептала Вику:

— Как ты мог меня бросить? Я же так ждала тебя, а ты…

— О да, Линда, я видел, как ты меня ждала. Нонарцу понравился мой подарок? — прошипел Вик, охватывая ладонями мое лицо. — Чулки надела, и совершенно бесстыжее платье. Сколько их у тебя еще? Все выкину, поняла? Белое особенно.

— Какое белое? — испуганно прошептала, когда почувствовала, что пальцы манаукца спустились на плечи, предупреждающе поглаживая шею. — Нет у меня никакого белого платья.

— Замечательно, — выдохнул Вик. — Но как ты могла перед нонарцем предстать в столь откровенном платье, Линда? Неужели у тебя нет понятия о приличиях?

— Что?! — взвилась я и задергалась в руках манаукца, удерживающего меня, крепко прижав к себе.

— Линда, ты что, сама не понимаешь, как действуешь на мужчин? — угрожающе прошипел Вик, схватил мою ладонь, прижал к ширинке, и я сполна смогла ощутить, как он на меня реагирует.

Замерла, вглядываясь в потемневшие глаза любимого. Устоять я не смогла, ноги подогнулись, но Вик не дал упасть, обхватил руками за талию и поцеловал. В этот раз я не сопротивлялась. Всякое желание перечить пропало, стоило мне окунуться во тьму, притаившуюся в его глазах.

В какой-то миг я поняла, что он мой. Мой весь, как и я, вся его. Обвив руками за шею, привстала на носочках, и со всей нежностью, на которую только была способна, поцеловала. Закрыв глаза, растворялась в удовольствии, которое растекалось от макушки до пяток. Вик уверенной рукой резко потянул подол платья вверх, и вся прелесть момента растаяла, как утренняя дымка. Возмутившись, стала вырывать красную ткань из его пальцев.

— Вик!

— Линда, я сказал, что выброшу все твои платья, и сделаю это. Оно же ничего не скрывает! — недовольно объяснил свои действия манаукец, а я опешила, и упустила момент, когда он сдёрнул платье через мою голову и откинул его в сторону. Я осталась перед Виком в нижнем белье морковного цвета и всё! Считай, что голая. Но мужчина даже не посмотрел на меня! Он взял мой чемодан и стал вытряхивать его содержимое на пол. Ничего себе!

— Вик! — вскрикнула, и попыталась защитить своё добро, но меня одарили таким тяжёлым взглядом, что я решила не лезть, но и промолчать не могла.

— Да кто тебе дал такое право, следить за тем, в чём я хожу! У меня родители небогатые, обновлять каждый раз мой гардероб после встреч с тобой не смогут.

— Вот и замечательно, — буркнул мужчина, взял в охапку мои самые соблазнительные платья, включая красное, и выбросил всё в утилизатор.

— Вик! — вскричала я и кинулась на него с кулаками. — Мне же теперь ходить не в чем!

— А ты куда-то собралась? — насмешливо спросил этот напыщенный тип, ловко поймал мои руки и завёл их за спину. — Я никуда не отпущу тебя, маленькая заноза.

Лицо Викрама склонялось всё ниже, от чего мысли в моей голове путались. Его взгляд затягивал, отнимая любое желание вырваться.

Позабыв все обиды, я сама, изнывая от желания, потянулась к губам, до которых оставалось совсем чуть-чуть.

Но мужчина отстранился, внимательно посмотрел мне в глаза и прошептал:

— Я не выпущу тебя из номера, а если сбежишь, то всё равно голая далеко не уйдёшь.

— Что?! Да как ты смеешь со мной так поступать! — закричала я, когда до меня дошёл смысл его слов.

Больше книг на сайте -

И испугалась его ухмылки, которая некрасиво зазмеилась на его губах. Я совершенно точно поняла — он был уверен в том, что имел на это право, право приказывать мне. Меня как будто окатили ледяной водой. И это мой Викрам? С этой стороной его характера я встретилась впервые. Властный, жёсткий — таким он был с подчиненными, но не со мной.

Руки мои обрели свободу, но не успела я отступить назад, как горячая ладонь прижалась к спине, вторая легла на мой затылок. Манаукец резко притянул меня к себе, и его губы накрыли мои. Целовался он страстно, жадно, снова разжигая во мне огонь желания. Вот как у него это получается? То лёд, то огонь. Я, упираясь ладошками в его грудь, зажмурилась от счастья, боясь выдать свои чувства. Когда первая волна страсти схлынула, Викрам стал намного нежнее. Я замычала от удовольствия, отвечая на поцелуй.

Когда силы иссякли, отстранилась, тяжело дыша, и облизнула припухшие губы.

— А что ты говорил по поводу нонарца? — попыталась выяснить очень заинтересовавший меня момент.

— Ты надела мой подарок и щеголяла в нём перед послом. Ты показывала ему мои чулки! — цедя каждое слово, произнес Викрам, гневно сверкая глазами.

— Ах, вот оно что, — отозвалась я, вдруг понимая одну неприятную вещь, — ты на станции следил за мной! А сейчас как ты узнал, где мой номер? И откуда у тебя ключ?

— Я же сказал тебе: попалась! — самодовольно усмехнулся манаукец.

Я хотела выругаться, но когда о твой нос трутся своим, а потом так нежно и ласково целуют, то просто невозможно даже одно слово из себя выдавить. Получается, я попала в расставленные им сети, и никакой девки у него тут нет. Он ко мне прилетел. И на станции он следил за мной! Следил! Как романтично! За мной никто и никогда не следил, вот ни разу! Ой!

Резко отстранилась и сощурилась, внимательно всматриваясь в чёрные глаза.

— Везде — везде следил? И в моей комнате тоже? — елейным голосом протянула, с трудом сдерживаясь, чтобы не заорать, ведь понятно теперь, что следил везде, где только мог. А я такое творила! И Люська тоже!

Манаукец кивнул и тут же получил звонкую пощечину.

— Ну, и как тебе Люся?!! Всю рассмотрел?! В подробностях?! — закричала, пытаясь ещё раз ударить, но Вик не дал. — Она же такая красавица!

— Линда, остановись! — пытался дозваться до меня мужчина, опрокидывая на кровать и придавливая своим тяжёлым телом. Я визжала, выплескивая из себя всю накопившуюся злость. Ногами пытала оттолкнуться и выползти из-под него, чтобы он не видел моих слёз. Так и знала, что он такой же, как все мужики и даже хуже! Устроить тотальную слежку за мной! Скотина!

— Если сейчас же не успокоишься, то никогда не узнаешь, что я не могу ни о ком думать, кроме тебя. И смотреть не могу ни на кого, только ты перед глазами, — прошептал Вик, да так тихо, что я замолчала, чтобы расслышать, что он там бормочет. — И да, конечно видел, как твоя соседка со своим покровителем расслаблялись, пока тебя не было. И да, я всегда наблюдал, как ты спишь, как рисуешь, как закусываешь карандаш, о чём-то думая. Но больше всего мне понравилось, как ты скучаешь.

— Что? — ахнула я, поражённо вглядываясь в такое счастливое лицо манаукца.

— Да, — нашёптывал Вик, обжигая своим дыханием мои губы, — как ты плачешь от тоски, как ты шепчешь моё имя. И как после такого я могу думать о ком-то другом? Все мои мысли наполнены тобою, и я хочу наполнить тебя собою.

Только сейчас я поняла, в чём разница между землянами и манаукцами — они наслаждаются страданиями других! Вот и сейчас мучает, не даёт прикоснуться к нему руками, удерживая их одной ладонью над головой. Трётся об меня, вдавливая всё глубже в матрас, и совершенно не замечает, как участилось моё дыхание, как я пытаюсь прижаться к нему бёдрами. Не даёт закинуть ноги ему на талию, сбрасывая их второй рукой.

— Потерпи ещё немного, — прошептал он, расстёгивая ремень на брюках.

— Быстрее, — выдохнула, выгибая спину, желая обжечься о его горячую кожу.

— Кошка, — тихо посмеиваясь, ласково произнес Вик и стянул ремнем мои запястья.

— Вик? — испугалась я, рассматривая, как он застегивает железную пряжку. — Вик?

— Прости, но я должен тебя наказать, — многообещающе произнёс этот красноглазый монстр.

— За что? — взвизгнула я, дёргаясь под мужчиной, который покрывал поцелуями мою грудь.

— Как за что? — изумился этот гад. Медленно провёл языком по моим губам, зорко глядя мне в глаза. Легко поцеловал и продолжил издеваться: — За то, что чулки одела, попой виляла.

— Вик, — застонала, когда он погладил меня руками по животу, сел на кровати и обхватил руками талию.

От желания все тело изнывало, и уже не ныло, а просто требовало большего.

— За то, что ножки свои показывала, кому не следует, — шептал он, просовывая пальцы под ажурную резинку трусиков.

— Вик, перестань, — взмолилась, пытаясь освободить руки, — это же была работа, это неизбежно!

— О да, наказание неизбежно, — сладко пропел мужчина, медленно стягивая деталь нижнего белья. — Ноги подними.

Приказ прозвучал так ласково, что подчинилась не задумываясь. Руки Викрама медленно поднимались вверх, а сам он неотрывно смотрел на меня. Горячие губы прикоснулись к чувствительному местечку под коленом, и я не удержалась, взвизгнув от неожиданности. Это было так остро! Когда трусики, наконец, полетели на пол, мужчина настойчиво развел ноги в стороны, глядя на меня горячим взглядом. Прижав руки к груди, пыталась прикрыться от манаукца. Горячие ладони плавно опускались вниз, разжигая ещё во мне пламя, от которого я сгорала. Я следила, как медленно, но верно он приближался к месту сосредоточения моего дикого желания. Там, где пульсировала кровь, где я истекала влагой, умирая от вожделения.

— Дай слово, что больше не будешь соблазнять никого другого, только меня, — услышала я голос с соблазнительной хрипотцой.

Манаукец тоже был возбуждён до крайности, я чувствовала это, я слышала это в его голосе, видела в его взгляде.

— Не могу, — прошептала и прикусила губу, когда его пальцы больно сжались на бёдрах.

— Дай слово, Линда. Иначе наказание затянется. Я-то выдержу четыре дня такой пытки, а ты? — угрожающе прошипел Викрам, а я зажмурилась, не желая подчиняться его взгляду.

— Вик, ты ведь всё равно со мной расстанешься. Наиграешься и бросишь, найдёшь себе другую, из своих, и я себе другого найду. Вик! — вскрикнула, когда он резко дёрнул меня к себе и навис, гневно раздувая ноздри.

Испуганно распахнула глаза, с трудом сглатывая, облизнула разом пересохшие губы. Опять он — лёд!

— Никого другого не будет, я не позволю. Поняла меня? — рыкнул Вик. — Я твой покровитель, единственный и навсегда!

— Почему не будет? Ты решил меня убить? — испугалась я не на шутку, глядя в абсолютно чёрные глаза с тонким красным ободком.

— Не тебя, моя радость. Не тебя. Начну я с, как его там, Вадика?

— Вик, не надо! За что? — взмолилась я, понимая, что шутки закончились. Он же сказал, что платья все выкинет и выкинул! Пригрозил убить и убьёт ведь!

— Линда, я обязательно это сделаю. За то, что руки свои к тебе тянет при малейшей возможности! — с улыбкой профессионального садиста шептал манаукец, наслаждаясь моим страхом, и при этом бережно убирая волосы с моего лица.

— Вик, зачем ты так? — от страха слёзы выступили на глазах, в носу защипало. Но я держалась, боясь разрыдаться.

— А ты? Зачем ты со мной так? Дай мне слово, что не будешь соблазнять никого другого, — давил на меня манаукец.

И чем мне грозит такое обещание? Это что же, ни на кого из мужчин не смотри, никому не улыбайся, ни с кем не говори…. Что он о себе вообразил?! Как я работать буду? Я же посол, мне всё это делать по службе положено! Вот тут-то я и разозлилась, даже слёзы моментально куда-то делись. Тебе хочется покорности? Ну что же, поиграем в покорность.

— Хорошо, — сделала вид, что сдалась, и незаметно скрестила пальцы, — Обещаю не соблазнять вообще никого.

— Нет, не так. Никого, кроме меня, Линда. Меня можно сколько угодно, — радостно рассмеялся Вик и запечатлел поцелуй на губах, не давая возмущённо высказаться по поводу того, как именно я буду его соблазнять.

Извиваясь под ним, попыталась оттолкнуть эту глыбу самонадеянности, но добилась лишь того, что он, просунув руки мне под спину, расстегнул застёжку бюстгальтера. Груди выскользнули из чашечек. Викрам опять сел и потянул вверх последнюю деталь одежды, скрывавшую от жадного взгляда мою грудь. Снять его полностью не смог, и бюстгальтер сиротливо повис на моих кистях.

— Вот так-то лучше, — улыбнулся он.

Потом приступил к своему раздеванию. Привычным движением через голову снял футболку. Я замерла, увидев свою слабость. Кубики, мои миленькие кубики. Как же я соскучилась по вас, как же хочу притронуться и погладить. Руки, связанные ремнём, сами потянулись к ним. Викрам не мешал, смотрел на меня, усмехаясь и ждал, когда я это сделаю. Я бы и сделала, если бы не этот взгляд. Вик знал, как действовало его обнажённое тело на меня, знал и пользовался этим. Гад! Я изо всех сил зажмурилась, ещё и лицо закрыла ладонями, чтобы скинуть наваждение манаукца.

— Ли-и-инда, — позвал Вик, растягивая гласные, — Ли-и-инда, посмотри на меня.

Но я упрямилась, внимательно прислушиваясь к тому, как шевелился мужчина. Отчетливый звук расстёгивающейся брючной застёжки разбудил во мне любопытство. Отодвинув палец, я подсматривала, как манаукец пытается стянуть с себя штаны, не вставая с места. Появились чёрные волоски, как соблазнительно!

— Линда, я вижу, что ты подглядываешь. Ну же, разрешаю прикоснуться, — благосклонно позвал Викрам.

Медленно убрала руки от лица, боясь опять попасть в плен его красных глаз. Взгляд упал на мои совсем короткие ногти, но ведь, если очень постараться… а я старательная девочка. Усмехнулась, и смело протянула руки. Сначала ласково погладила, пробежавшись по кубикам и судорожно вздыхая, а потом впилась в упругую кожу, желая больнее расцарапать её. Но все мои труды были напрасны, Викрам в блаженстве прикрыл глаза и глухо застонал. Звук его голоса будоражил кровь, хотелось ещё больше запустить свои ногти, заставить его стонать ещё громче.

— Линда, кошечка моя, — чувственно прошептал Вик.

Не удержалась и провела ногтями ещё раз, мужчина вновь застонал.

— Ви-и-ик, — протянула я.

— Да, моя радость, — отозвался мужчина, но глаза не открыл.

— Обещай, что не тронешь Вадика, — красные глаза распахнулись и предупреждающе сузились. — Я обещаю не соблазнять никого, только тебя, — поспешила договорить до конца.

Вик тяжело вздохнул, внимательно меня рассматривая и пытаясь понять, вру я или правду говорю. Ха! Он опять забыл, где и на кого я учусь. Я — сама честность, попробуй, докажи обратное, глядя в мои честнейшие глаза. И так будет, пока мне это выгодно. Видимо, выражение моего лица убедило его в серьёзности моего обещания. Он слез с кровати и скинул с себя брюки, потом плавки. Я с жадностью следила за ним, не желая ничего пропустить.

— Хорошо, ты дала мне слово. Я тоже дам тебе слово, что не сломаю ему пальцы, пока он держит их при себе. Согласись, это равный обмен, — насмешливо сказал мне Викрам, растягиваясь на кровати рядом со мной. — Но взамен, ты соблазнишь меня прямо сейчас.

— Что-о-о? — недовольно протянула, хмурясь.

— То, Линда. Давай, действуй, соблазняй, я весь твой, — радостно улыбаясь, он закинул руки за голову, и теперь лежит, ждёт. И то, что его боевой друг, не получая желаемого, недовольно вздрагивал, нисколько Викрама не смущало.

Ах, так! Ну что же, сам напросился! Приступаем к операции «соблазнение». Кто не спрятался, я не виновата!

Показала ему связанные руки, с болтающимся на них бюстгальтером.

— Развяжи, как с этим соблазнять-то?

— Нет, так даже интереснее. Линда, давай, я жду. Жизнь твоего друга на кону, — подгонял меня Вик, подмигивая.

— Не смешно, — одёрнула его, поражаясь вероломности манаукца.

— Я серьёзен, как никогда, Линда. Ну же, кошечка моя, ты же это так любишь. Соблазняй, я уже весь горю, — прошептал Вик своим хриплым голосом.

— Я не могу! Как соблазнять, если я буду думать о Вадике? Никакого удовольствия, — призналась мужчине, отворачиваясь от него.

Пальцы, легко касаясь кожи, пробежались от бедра вверх, скатились по покатой горке к талии, взобрались на предплечье и продолжили путь вверх. Горячие губы прижались к плечу, приятная волна прошлась по телу от ласки манаукца.

— Линда, я хочу увидеть, как ты это сделаешь для меня, — волнительно прошептал Викрам, и я услышала в его голосе мольбу.

Обернулась, пряча улыбку, лукаво прищурилась. Упираясь связанными руками, попыталась встать. Получилось это очень коряво и некрасиво, словно утка старая с боку на бок перекатывалась, пока твердо встала на ноги, но он сам напросился.

Вик разлёгся на подушках, закинув руки за голову, и с интересом наблюдал за мной. А у меня руки связаны, и я улыбаюсь. Покачивая бёдрами, облизнула нижнюю губу и закусила. Осторожно, боясь потерять равновесие, расставив ноги по обеим сторонам его тела, встала над ним, и приступила к тому, чего он так хотел. Подняла ногу и стала выводить круги пальцами вокруг одного соска, потом другой ногой сделала то же самое вокруг второго соска. Не знаю, как Вику, а мне было смешно. Всё это было похоже на сцену из плохого фильма для взрослых. Отчего-то захотелось заставить его лизать пальцы на моей ноге, но думаю, поймёт меня неправильно. Медленно провела, чуть надавливая, большим пальцем по солнечному сплетению, Вик судорожно вздохнул, отзываясь на ласку. Плавно спустилась ещё ниже, слегка сгибая ногу в колене, и заинтересованно разглядывая мужчину подо мной. Глаза затуманенные, весь такой покорный, позволяющий делать всё, что мне заблагорассудится.

Глубоко вздохнула, не зная, как стереть его глупую довольную улыбку с губ. Продолжила измываться над Виком, раз он именно этого хочет. Надавила на возбуждённую плоть, чувствуя, как пачкаюсь о вязкую смазку. Прижимая его, гладила по всей длине, глядя, как кожа двигается, подвластная моим манипуляциям. Как он дёргается, если его придавить, как он пытается скинуть мою стопу, такой твёрдый, горячий, упругий. Это так возбуждающе: чувствовать власть над мужчиной. Только всему приходит конец и терпению манаукца тоже. Схватив меня под колени, дёрнул на себя, и я, испуганно взвизгнув, упала ему на живот.

— Кошечка, — ласково сказал Вик, прижимая меня к груди, ощутимо хватая за волосы.

— Вик? — простонала, содрогаясь от приятных ощущений.

Ловкий язык заставил меня замолчать, я растворилась в сладости поцелуя. Выгнула спину, когда почувствовала, как мужчина нетерпеливо пристраивается, чтобы одним движением войти и замереть, глухо застонав.

— Линда, как я об этом мечтал, — признался мне манаукец, и перевернулся, подминая под себя.

И уже вцепившись в меня, дал волю своему желанию. Я задыхалась от быстрого ритма и резких движений. Викрам покрывал поцелуями шею и местечко за ушком, смягчая бешеную скачку. Но я желала разрядки. Царапала его грудь, когда особенно остро пронзало тело от удовольствия. Целовала его совершенные руки, забываясь, кусала, чтобы заглушить рвущиеся стоны. Звала его, называя любимым. Кричала, утопая в накрывшем блаженстве и возрождаясь по повелению господина, которому всё было мало. Кожа покрылась испариной, в воздухе витал вкус сладострастия, круживший голову. Вик, наконец, начал замедляться, делая движения более глубокими и ещё чувствительнее. Последние рывки и он устало лег на меня, придавливая своим весом, и постепенно успокаиваясь.

ГЛАВА 7.

Вот никогда больше не буду убегать с завязанными руками! И чего меня дёрнуло сбежать, полежала бы спокойно, сам бы отпустил. Так нет же, захотелось побыстрее почувствовать вкус свободы. Теперь вот расплачиваюсь. Кто ж знал, что он глаза откроет в тот момент, когда моя пятая точка будет чётко перед его лицом.

— Вик! — застонала, когда язык опять проник между складочек, пробираясь до самой жемчужины, которая была болезненно возбуждена ещё после первого раза.

— Сладкая моя, — услышала я шелест голоса своего мучителя.

Руки так и не развязал, и принять более приличную позу не даёт, зараза.

На всю жизнь запомню это его радостное: «М-м-м, рачком!»

Сильные руки удерживали талию, не давая лечь на живот. Стыд, перемешанный, с желанием довольно-таки странный коктейль. И толком не поймёшь, из-за чего дрожат твои ноги.

— Вик, хватит, пожалуйста, — взмолилась, когда поняла, что больше не выдержу такого наказания.

— Какая ты нетерпеливая, — наигранно обиделся Вик, пристраиваясь сзади, — я её тут наказать пытаюсь за то, что сбежать хотела, а ей только это и подавай.

С его последними словами, я задохнулась, застонав, когда он мне это подал. Резко вошел до самого основания. Попыталась отползти, чтобы не было так болезненно глубоко, но Викрам сильнее сжал пальцы на талии, не желая разлучаться.

— Линда, потерпи, сейчас попривыкнешь и начну, — недовольно сказал он мне.

От обиды аж слёзы на глаза выступили. Мою попытку вырваться он принял за желание поскорее начать процесс? Он не понял, что мне трёх раз за глаза было и нужен перерыв? Ну что же, раз сам не догадывается, придётся в лоб говорить.

— Вик, больно, — выдавила из себя признание.

И всё вмиг изменилось. Я оказалась перевернута на спину, во мне долгожданная пустота, а руки свободны. Ремень был отброшен на пол и Викрам с тревогой в глазах осматривал мои запястья. Я застонала, когда его пальцы стали разминать покрасневшую кожу.

— Где больно? — уточнил, нависая надо мной.

— Везде, Вик! Везде! У меня внутри всё горит, и уверяю тебя, что не от желания! Я вся горю, мне надо в ванную! — шептала я. Чувствую, истерика на подходе.

Теперь-то я понимаю, что значит быть изнасилованной. Ноги дрожат, ходить самостоятельно не можешь. Хочешь отдохнуть, а не дают! И хочется уснуть, да какое там, когда горячее чужое тело прижимается рядом!

Просить дважды не пришлось, легко поднял меня на руки и перенес мое бренное тело с кровати в вожделенную ванну. Холод эмали остудил разгорячённую кожу. Едва тёплая вода полилась, принося с собой облегчение. Вот же глупая, надо было сразу ему признаться, что устала. Он же с первых минут нашего знакомства страшится причинить мне вред. Одно только слово «больно» и его самоуверенность как ветром сдуло. Весь такой сосредоточенный, обеспокоенный. Мечта, а не мужчина. Прикрыла глаза, наслаждаясь прохладой, ещё бы поспать и я буду полностью счастливой.

Вдруг напор увеличился, и вода немного стала холоднее. Выгнулась, подставляясь по её струи, глухо застонав.

— Линда, где болит? — встревоженно спросил Вик, выдёргивая из блаженной неги.

— Что? — переспросила, с трудом понимая, о чём это он.

Душ он направил на живот, и у меня перехватило дыхание. Это просто взрыв на маленькие острые осколки.

— Вик! — выдохнула, пытая убрать его руку, но промахнулась. Он целенаправленно пытался остудить мою промежность. — Холодно!

Вода стала теплее, но и только. Напор остался прежним.

— Вик, — взмолилась, сжимая ноги, но он словно не слышал, продолжая смотреть на мой тёмный треугольник, поливая его водой.

— Вик, я хочу тебя помыть, — предложила ему, чтобы хоть как-то спасти себя. То, что он хотел продолжить эротический марафон, было яснее ясного. Но, если честно, то я уже боялась. Всё же мы слишком разные, и это было обидно. Я, кажется, не подхожу ему по темпераменту, не выдерживаю его неутолимой страсти.

Манаукец оторвал свой взгляд и посмотрел в лицо. Наконец-то, хоть какая-то осмысленность в глазах.

— Иди сюда, — позвала к себе, отодвигаясь, чтобы ему было куда сесть.

Ванна была огромна, по моему мнению, но когда в неё забрался Викрам, располагаясь ко мне спиной, как я попросила, то поняла, что это только казалось. Только-только вдвоём поместились. Белая широкая спина была передо мной во всей красе, и во мне проснулся художник. Не задумываясь, выскочила из ванной, завернулась в полотенце и направилась к своему чемодану, выискивая всё что нужно. Я ведь больше предпочитаю рисовать грифелем, но сейчас мне нужны краски. Нашла на самом дне драгоценный набор кистей и красок, которые мне Натали подарила, но я крайне редко ими пользовалась, всё как-то вдохновения не было, а тут как по голове обухом ударило. Вернулась в ванну, а Вик уже и воду слил, и весь куда-то собрался.

— Ты куда? А ну сядь, как было, — крикнула на него, хмурясь.

Мужчина обернулся, и брови его удивлённо поползли вверх, когда он увидел краски в моих руках.

А я подумала, что он прав, в ванной будет неудобно.

— Ну, хорошо, давай не здесь. Только давай быстрее вытирайся и ложись на кровать, — в нетерпении подгоняла я Вика, чувствуя, что ещё немного и упущу момент.

Вернулась в комнату, а он идет следом за мной и чего-то бормочет себе под нос.

— Вик, быстрее, — взвилась я, раздражаясь его медлительностью.

Манаукец, как назло, сначала заправил одеяло, потом лёг поверх него, почему-то радуясь моей недовольной мине на лице. Положила краски рядом на кровать, сбегала за водой, налила её в стакан, который нашла в ванной у раковины. Тело ныло, заявляя протест любому движению, но я пыталась не обращать на это внимание. Забралась на Викрама, оседлав его упругую попку, и приступила к работе.

Огненно-красный тигр, очень яркий, притаился в зарослях зелёной листвы. Краски не растекались, тени ложились как надо, придавая объём, и неровность спины оживляла картину. Мышцы перекатывались, и тигр переминался с лапы на лапу, поджидая жертву.

Работала в полной тишине, воображая, как поют птицы в джунглях. Я читала о тиграх и смотрела старинные записи охоты хищника на небольших животных с рожками. Тигр лежал в засаде, иногда открывал пасть и влажный язык облизывал усы. А жертва пила из реки воду и даже не чувствовала, как близка её смерть, всего в прыжке тигра. Оленица, кажется, так называлось это животное, повернулась к хищнику светлой попкой, и только тёмная кисточка хвостика вздрагивала время от времени. И ушки у неё на голове постоянно вращались, прислушиваясь к звукам. А тигр дышал глубоко, размеренно. Вдруг повернул голову ко мне и сказал, а голос-то у него, оказывается, такой чарующий.

— Линда, если ты уже всё, то может, покажешь, что там нарисовала, — я вздрогнула, когда поняла, что это не тигр, а Викрам пытался дозваться до меня.

— Лежи, не шевелись, краска ещё не высохла! — приказала ему, а сама пошла на поиски коммуникатора. Натка должна это видеть!

***

«Она сумасшедшая» — в который раз сказал себе это Викрам, рассматривая Линду, погружённую наполовину в воду. Соски сжались от холода, кожа местами стала гусиной.

Неужели он её так пугает, что она готова молчать и сносить всё, что он с ней делает, только бы не признаваться, что ей больно. Да, он виноват, забыл, что она землянка, слабая и хрупкая. Не увидел, как измучил её, не услышал, что она стонет далеко не от страсти, а от боли. И ни слова упрёка от неё не услышал! А ведь имела полное право на это.

Просто голова у Вика перестала соображать от её стонов и криков, когда она звала его за собой на вершину экстаза. И каждый раз, возносясь за нею следом, хотелось вновь оказаться там, продлить миг удовольствия.

Струи шевелили волоски между сжатыми ногами Линды. Вик понимал, что почему-то не может остановиться, поливал их и поливал. Они манили его к себе. Звали прикоснуться, ощутить то тепло, что они хранили в таком манящем местечке.

— Вик! — вздрогнул манаукец от мольбы в голосе Линды, как будто он опять причинял ей боль. — Вик, я хочу тебя помыть!

Голос Линды приказывал, требовал подчинения. Вик удивлялся, как быстро сменялось у нее настроение. Она уже села, приглашая его к себе, и он аккуратно опустился на дно ванны, располагаясь у неё между ног. Мужчина боялся признаться себе, что не может даже представить, что она вдруг исчезнет из его жизни. Он чувствовал её взгляд, который ласкал его спину, взгляд, который невозможно спутать ни с одним. Только она на это способна. И Вик готов на всё ради того, чтобы удержать её возле себя, чтобы она продолжала вот так на него смотреть, думая, что он не чувствует ничего. Взгляд Вика был опущен вниз, туда, где маленькие стопы девушки прижимались к его бёдрам. Он осторожно погладил их, вспоминая нежный массаж, который они подарили ему. Всё же Линда сумела соблазнить его. Он никак не ожидал, что это может быть так приятно — оказаться под ногами у женщины. Наверное, это потому, что он сам определял, до какой черты она могла дойти, и когда роли поменяются.

Неожиданно, не сказав ни слова, с каким-то отрешённым лицом, девушка быстро выбралась из ванны и выбежала в спальню. Вик проводил её взглядом и в отчаянии зарылся руками в волосы. Он понимал, что она захочет сбежать от него, и не винил её. Удержаться от того, чтобы броситься за ней, помогла мысль, что она совершенно голая, мокрая и босая, поэтому сразу не сбежит. Да и, судя по звукам, доносившимся из комнаты, она ещё тут в номере.

Вик выбрался из ванны, открыл слив, и следя за маленьким водоворотом, вспоминал, как соблазнительно выглядела в ней Линда, скромно пытаясь укрыться от его голодного взгляда. Вдруг распахнулась дверь и в ванную ворвалась его мечта.

— Ты куда? А ну сядь, как было! — неожиданно приказала она мужчине, когда он уже готов был умолять простить его, только бы она не уходила никуда. Медленно обернувшись, Викрам уверился в её невменяемости.

Девушка держала в руках краски, и была очень сильно им недовольна, глаза так и блестели. Она что, решила опять его рисовать? Прямо сейчас и здесь?

— Ну, хорошо, давай не здесь. Только быстрее вытирайся и ложись на кровать, — приказала девушка и развернулась к нему спиной и пошла в спальню, покачивая соблазнительным задом. В Викраме всё вновь стало просыпаться. Прижав руку к паху, мужчина напомнил себе, что не так давно она молила о пощаде, что надо дать ей возможность отдохнуть.

Развороченная кровать была ещё одним соблазном, который Вик решил поскорее устранить. Заправив одеяло, прикрыл им следы жарких игр, чтобы не будоражить воображение ещё больше. Но стоило ему лечь и, прикрыв глаза, расслабиться, при этом он даже успел досчитать до десяти, как Линда ловко села на него сверху. Вик очень отчетливо почувствовал, где она соприкасается с ним влажными волосками, которые ещё не высохли после купания. Холодные капли срывались и текли между ягодиц, испытывая выдержку манаукца. Но вот холодная кисть прикоснулась к коже спины, и Вик, повернув голову к зеркалу на стене, стал наблюдать, как Линда склонилась над ним, что-то вырисовывая на его спине. Он так любил наблюдать за ней во время работы. Она иногда совершенно выпадает из реальности. Порой это забавляло.

Волосы тёмным водопадом ниспадали ей на грудь, и она нервным движением отбрасывала их себе за спину, когда непослушные локоны норовили испортить рисунок, который она так старательно выводила, время от времени закусывая кисть.

Сумасшедшая землянка, маленькая кошечка, чувствительная и трогательная — сколько ещё тайн хранила она в себе. Совершенно ни на кого не похожая, взрывная и ревнивая. Как же, оказывается, приятно видеть в её глазах огонь ревности и безумства, которые охватили её в момент встречи у лифта. Она даже не представляла себе, насколько соблазнительно выглядела в тот момент.

И даже в эти минуты спокойствия, она неосознанно соблазняла его, смешно морща вздёрнутый носик и закусывая нижнюю губу. Викраму в ней нравилось всё. Хотя нет, кое от чего придётся отучать. А то трупы устанет прятать в шкаф, чтобы остаться для неё единственным и незаменимым.

***

Вот почему, когда надо требуемые люди не хотят отвечать на звонки. Я тут изнываю от нетерпения, а она…

— Линда, ты не вовремя, — прошипела змеюка по имени Натали.

— Ты сначала посмотри на это, а потом плюйся ядом, — гневно одернула её, пытаясь удержать Вика, чтобы не смел поворачиваться.

— Смотри, как здорово получилось! — верещала я, и как могла плавно вела комм по рисунку.

— Обалдеть! — выдохнула Натка, — Линда, ты превзошла себя! Как настоящий!

— Да я сама в шоке, — призналась я. — Давно мечтала нарисовать и вот «вуа-ля».

— О, Линдочка, — услышала я голос Наткиного мастера, — да у вас талант! Умоляю, пришлите голографии, срочно. Я должен это немедленно видеть. Это…

— Ой, — испуганно выдала я, глядя, как комм ломается в руках манаукца.

— Линда, ты… Ты… — никак не мог подобрать мне определение Вик, яростно сминая мой розовенький, мою крохотулечку.

Слёзы моментально сами набежали на глаза. Терпеть этот беспредел у меня уже не было никак сил. Да сколько можно надо мной измываться! Со всей дури стукнула его по груди, и заорала:

— Хватит! Сколько можно всё ломать! Платья выкинул, комм сломал! Сколько можно!

— Линда, что будет, если кто-то, кроме твоей сестры узнает, что ты сейчас проводишь время с модифицированным? Ладно, сестра, семья не предаст, но этот старикан с маслеными глазами…

— Он же не видел тебя.

— Линда, а у кого бывает такая белая кожа? — устало спросил Вик, укоризненно глядя на меня. И мне стыдно стало за свою тупость, конечно же, только у модифицированных!

— А я скажу, что фон сделала! — вскинулась, понимая, что, сколько бы ни придумывала отговорок, а Викрам прав, он сто раз прав.

— Линда, слезь, дай хоть посмотрю, что ты там такого обалденного нарисовала, что сестра у тебя верещит, как будто увидела своего кумира.

Слезла с Вика, осторожно отодвигая от него краски. Мужчина встал и направился к зеркалу, а я лежала на боку и наслаждалась красотой идеальных линий моего тигра. Вик долго вертелся возле зеркала, прежде чем, кинув мне свой комм, потребовал запечатлеть на память. Понравилось! А посмотреть было на что. Весь тигр растянулся от правой лопатки до поясницы, пряча полосатый хвост в ложбинку упругих ягодиц.

Да мне цены нет, такой шедевр ему создала, совершенно бесплатно, между прочим. Сделав несколько снимков с разных ракурсов, отправила их сестре, под возмущённые вопли Вика, но угроза, что разобью его аппарат, возымела своё действие. Потом заставила его позировать, чтобы получилось заснять и отражение в зеркале. И вообще, уже сама хочу всю эту прелесть погладить, и подергать тигра за усы.

— А давай ты тату набьёшь? — предложила ему, когда отдала комм в руки.

Вик усмехнулся, качая головой.

— Не получится, всё заживет.

Я видела, как загорелись глаза Вика, когда он смотрел на тигра. Рисунок явно ему очень понравился. Потом он явно кому-то снимки отправил, потому как я те же кнопки жала. Вернулась к кровати, забрала краски, убрала кисти в футляр, и спрятала всё в чемодан.

— Как это — татуировка заживет? — не понимала.

Да, кожа у них эластичная, её с трудом повредить можно, но ведь краски тату должны сохраниться.

— Заживет всё через день, даже от красок следа не останется, — ответил Викрам, словно мысли мои читал.

— Но твой шрам-то не заживает, — внимательно слушая, пыталась понять, как такое может быть.

— Заживает, просто очень медленно, — отозвался Вик, напряжённо глядя на меня, словно я задела запрещённую тему.

— На лице плохо заживает? Разве так бывает? — не унималась, подошла ближе, попыталась прикоснуться к нежной коже на щеке, но Вик не дал, перехватив мою руку.

— Линда, я верю, что ты просто любопытна, но не спрашивай об этом. Я не отвечу, а ты обидишься.

— Конечно, непременно обижусь, — не стала отпираться и, если честно, то уже обиделась. — Комм мне покупай, если мама не дозвонится, то меня полиция искать будет.

— Хорошо, только больше не снимай меня без предупреждения. И вообще, Линда… — начал вдруг Вик и замолк. — Нет, ты не согласишься.

— Что задумал? — спросила, чувствуя, как он хочет что-то договорить, но не решается. Так и не проронил больше ни слова о том, что хотел сказать.

Вместо этого предложил поужинать.

— Я голая буду сидеть в ресторане? — ехидно спросила, руками показав на наряд Евы.

— Ресторан? — усмехнулся Викрам, обнимая меня за талию. — Ну, уж нет. Ужинать будем здесь.

Пока он звонил, выпустив меня из своих объятий, я, шикнув на проснувшуюся совесть, направилась к сумке Викрама, открыла её и стала рыться в поисках одежды. От моей наглости мужчина замолк на полуслове, не веря своим глазам, а я подмигнула ему, вытащила светлую футболку, и сразу одела. Ого, вот это размерчик! У меня даже платья покороче будут. Потом в своём чемодане порылась, выискивая пижаму. Но и её, оказывается, у меня больше нет. И чем ему не угодили мишки в эротических позах? Весьма забавные мишки были, подарок сестры как-никак. Грустно вздохнула, представляя, как буду оправдываться перед ней. Достала чёрные ажурные шортики, надела. Вик продолжал следить за мной, стоя посреди комнаты полностью обнажённым. Вот не знаю, как у них, манаукцев, с иммунитетом, а я замёрзла. Нашла свое бельё, которое Вик картинно разбросал по спальне, и направилась его простирнуть, пока он занят. Пусть думает, что я хозяйственная. Мама всегда говорила, что мужчины на это обращают внимание. Когда вернулась обратно, он уже лежал на кровати, прикрытый одеялом и что-то рассматривал в коммуникаторе. Я забралась на кровать, поднырнула у него под руками, развернулась, положила голову ему на грудь и тоже стала рассматривать рисунок тигра.

— Ты смывать его не будешь? — поинтересовалась, представляя, как сейчас он пачкает постельное бельё.

— Нет, — ответил Вик, переходя к следующему рисунку. — Почему я, Линда? Почему ты влюбилась в меня?

— Что? — возмутилась. Признаться в этом я боялась даже себе, чего уж говорить о нём, и уж тем более признаваться вслух.

— Линда, можешь ничего не говорить, я это и так знаю. Я же следил за тобой. Ты спокойно относишься ко всем мужчинам. Ты не реагируешь ни на кого, только на меня. Значит влюбилась.

— А ты? — с вызовом спросила у него, затаив дыхание, ожидая ответа.

— Я тоже, Линда. И от тебя не откажусь даже, если это будет твоё желание. Где я ещё найду такую, как ты? — насмешливо ответил Вик, а я так вот и поверила. Разбежался…

Но, пусть он и говорит неправду, как же хотелось ему поверить, чтобы и на моей улице был праздник. Перевернулась, упёрлась подбородком о сложенные руки и стала рассматривать его. А он смотрел на экран.

— А что скажут тебе, если узнают, что ты проводишь своё время с ущербной? — решилась на вопрос, желая привлечь его внимание.

Красные глаза посмотрели на меня так тепло, так нежно.

— Уже знают, — ответил Вик и вновь вернулся к прерванному занятию. Хоть ревнуй к своему рисунку!

— И что сказали? — пристала я, понимая, что он уходит от ответа.

— Ну, ничего криминального для меня в этом нет. Конечно, ты не одна из нас, но ты сама меня выбрала. Так что к тебе претензий нет, а я счастлив. Этого достаточно, чтобы никто не смел лезть в мои дела.

Хмурилась, пытаясь понять хоть слово. Но поняла только одно, что кто-то уже пытался сунуться. Он этого кого-то отшил, и теперь наслаждался моим обществом. А ещё он на меня скинул всю ответственность, за всё то, что между нами происходит. По его словам, это я инициатор наших отношений!

Истинный мужчина, чтобы ни случилось, виновата женщина!

Ужин прошёл у нас в какой-то домашней обстановке. Викраму захотелось показать мне всех своих родственников. И детские снимки, где он был такой смешной красноглазый малыш. В душе теплилась надежда, что он только мне себя такого показывал. Обычно мужчины стесняются детских снимков, а тут…

— Это мой брат, младший, — как можно более равнодушно сказал Вик, показывая мне снимок молодого манаукца, который зажимал меня в лифте. — Дармир — дар этого мира. Мать была так рада его появлению. Но, как показало время, душа у Дара гнилая и завистливая. Я сделаю всё, чтобы он больше и близко к тебе не подходил. И ты не доверяй ему и не верь ни единому слову.

От души поцеловала его за такие слова, я ведь тогда очень сильно испугалась брата Вика.

— А твоё имя что означает? — спросила у него, чувствуя, что оно что-то да значит.

— Победитель, — легко ответил он.

При этом так смотрел на меня жарким взглядом. Оторвал небольшой кусочек мяса, обмакнул в соус и с самодовольной улыбкой съел, не отводя глаз. Ел так, словно не мясо, а меня ел, ещё и облизнулся.

У меня от вида самодовольного абсолютно голого мужчины, который ел, как варвар, прямо на кровати, кусок в горло не лез. Сидела, давилась фруктами, а желудок возмущённо урчал.

— А знаешь, что твоё имя означает? — пристал ко мне Вик, стоило мне отвернуться от него.

Обернулась, ожидая ответа.

— Прекрасная женщина, — с придыханием прошептал Вик, облизывая пальцы от соуса и жира.

Он точно меня сейчас съест!

— Спасибо за комплимент, — пробормотала, прислушиваясь к себе: хочу ли я быть съеденной или сбежать, пока он мясом занимается?

— Матери своей спасибо скажи. Я считаю тебя очаровательной, сумасбродной, взрывной и чувствительной. Ты больше чем просто прекрасная, ты бесподобная, — от этого обворожительного голоса с хрипотцой я подавилась виноградинкой.

Но всегда предупредительный кавалер от души похлопал по спине, от чего не только виноградинка выпала изо рта, но я подумала, что и ещё чего-нибудь очень важное вывалится.

— Легче? Линда, ты предупреждай, что так реагируешь на комплименты. Я же не знал!

— Я тоже, — просипела, вытирая выступившие слёзы. — Мне такого ещё никто никогда не говорил. Прости, не ожидала от себя такой реакции.

Убрав еду с кровати на пол, Вик придвинулся ко мне и обнял, зарываясь руками в мои волосы. Так приятно, хоть мурлыкай от удовольствия.

— Линда, ты такая хрупкая, — прошептал, обжигая своим дыханием.

Если бы он знал насколько. Я таю от его прикосновений, растекаюсь лужицей от его нежности. Почему-то с ним я чувствую себя такой слабой и беззащитной, купаюсь в его нежности, теряя себя.

Поцелуй принес с собой искру, от которой всё внутри стало пылать, разрастаясь по телу ярким пламенем. Дыхание сбилось от острого желания опять оказаться в его власти, опять следовать его велению, подстраиваться под его ритм. Перебралась на колени, садясь к нему лицом. Зарываясь в густые волосы, поражалась их жёсткости. Кондиционеры давно придуманы, неужели он о них не догадывается.

— Линда, тебе же пока нельзя, — пробился сквозь розовый туман хриплый голос Викрама.

— Доктор, но у меня внутри пожар, — пробормотала, чувствуя себя героиней пошлого фильма для взрослых. — Скорее потушите его, иначе я сгорю дотла.

— Линда, я не шучу, — одёрнул меня Вик, крепко прижимая, чтобы я не двигала призывно бёдрами.

— Я тоже, Вик, — выдохнула ему в губы, глядя в красные глаза.

Он больно сжал мои волосы, отчего я закрыла глаза, застонав. Он потянул за них, запрокидывая мне голову и открывая шею. Горячие губы оставили после себя след на подбородке, чувствительный, запоминающийся, от которого дыхание перехватило. Но манаукцу было мало моих стонов, он хотел большего. Губы спускались вниз не оставляя без внимания ни один чувствительный участок шеи. А когда он чуть прикусил кожу на плече, внутри меня что-то взорвалось, вырываясь наружу всхлипом. Ноги задрожали, хотелось почувствовать Вика всего, и лучше внутри себя, прикосновений мне было уже мало.

— Линда, — звал меня любимый, а я уже не контролировала себя, крепче уцепилась за плечи, обхватила ногами за талию, прижалась к широкой груди. Но рука Вика не давала возможности дотянуться до его губ, он растягивал пытку.

— Линда, открой глаза, — приказ, самый настоящий приказ.

С трудом разлепила веки. В глазах почему-то опять были слёзы.

— Линда, тебе будет больно.

— Мне уже больно, — прошептала, цепляясь за него, пытаясь притянуть, не дать ему меня от себя оторвать.

— Где? — требовал ответа Вик, он точно издевался надо мной!

Слёзы полились сильнее. Умолять я не собиралась, но как же заставить его сдаться?

— Там, Вик, внутри, — прошептала, прижимаясь к нему сильнее, дёргая за волосы, как он меня.

— Почему? — наивно спросил манаукец, а в глазах непонимание.

Он не играл, он по-настоящему не знал почему. Какая детская наивность.

— Хочу… Вик, тебя, — как же унизительно, но я не могу удержать слова. — Войди в меня, прошу.

— Линда, — судорожно выдохнул он, озадаченно рассматривая меня.

А я уже реву от досады, понимая, он не сделает этого. Вик всерьёз боится причинить мне боль, но я же умру, если он меня сейчас бросит. Хотя бы волосы отпустил, может и легче стало бы. Так нет, ещё сильнее сжимает, а у меня по телу такие волны из-за этого пробегают, что кричать хочется.

— Вик, — взмолилась, закрывая глаза, чтобы не видеть этот укоризненный взгляд. Лучше чувствовать телом. Тело честнее, оно расскажет лучше любого слова.

— Линда, — прошептал он, и мне показалось, что я победила. Осторожно опустил меня на спину, освобождая волосы от захвата. Я почувствовала, что он снял с меня шортики и хотел сначала пальцами проверить мою готовность, и запротестовала.

— Нет, Вик, сразу, — потребовала, вцепившись в руку, не давая закончить движение.

— Но, Линда, — попытался он образумить меня.

— Дожили, сама прошу мужика меня взять, — горько прошептала я, понимая, как низко пала.

Спрятала лицо в ладони и отвернулась от него, свернувшись калачиком, чтобы успокоить огонь, что бушевал по его милости.

— Линда, — позвал модифицированный индюк, разворачивая к себе лицом. — Линда, посмотри на меня.

Вик требовал, а я не могла отказать, самой хотелось посмотреть в его наглые глаза, но то, что я в них увидела, поразило в самое сердце. Зрачки вновь заполнили всю радужку, испарина выступила на верхней губе. Он нервничал, причём сильно.

— Ноги раздвинь, — ещё один приказ.

Я подчинилась, боясь поверить, что он посмеет. И он это сделал, осторожно лег сверху, опираясь на локоть. Погладил свободной рукой меня по бедру, закидывая ноги на талию. Я вновь подчинилась, ожидая следующего шага. Осторожно, словно никогда прежде он этого со мной не делал, стал медленно проникать, следя за каждым изменением на моём лице. А я смотрела в эти затягивающие глаза и даже не дышала, чувствуя, как сжимается всё внутри, желая поскорее заполучить мужское достоинство. Выдохнула, когда поняла что всё, он полностью во мне, улыбнулась, не чувствуя боли, так, мелкий дискомфорт, но приятное тепло важнее.

Вик, не отрывая взгляда, медленно выдохнул и начал движение в другую сторону. Я молчала, улыбалась и наслаждалась экспериментами манаукца. Честное слово, это напомнило мне первый опыт. Партнер так же следил за мной, боясь услышать ор в моём исполнении.

Не заметив ничего подозрительного, Викрам уже увереннее задвигал бёдрами, а я и рада стараться, позволяя ему всё, что он хочет, главное, чтобы не останавливался, не сбивал меня с ритма. Дал мне взлететь, воспарить. Дал почувствовать вкус его страсти и желания, чуть солоноватый, пряный, такой пьянящий. Дал услышать песнь его сердца, которому моё не вторило, а лишь подпевало. Я задыхалась от удивительного счастья, изливала в своих слезах радость освобождения. Я стирала все границы, ведь главное — это он, его губы, руки. Я сплетала с ним пальцы, тянулась к нему, сжимала его, жила одним ярчайшим мигом, чтобы раствориться в нём без остатка.

Я заснула, чувствуя, что мы едины, слушая оглушительные удары его сердца, глупо улыбаясь, не обращая внимания на жалостливые стенания своего тела. Главное — это удовлетворение, растекающееся приятной истомой. Это главнее…

***

Вик тяжело дышал, гладил рукой по влажным волосам девушку, пытался успокоиться. Но в ушах все ещё стояли её сладострастные стоны, её крик, её зов. Она сумасшедшая. Она не понимала, что просто сводит его с ума, выворачивает нервы. Вертит им, как хочет, испытывая на прочность.

Викрам готов был себя избить за несдержанность, но эти слёзы и этот жалобный голос. Да его в жизни никто не просил так. Не верилось, что она его так сильно хочет, но зачем ей лгать?

Играет? Навряд ли. Получается, что это всё любовь. Любовь!

Линда уснула, легла у него на груди, обхватывая и руками и ногами, словно котёнок, поймавший гигантскую мышь. Спала так безмятежно, будто и не было слёз, словно не она молила его о соитии.

Прикрыв её одеялом, Викрам нахмурился, понимая, что надо было сначала приготовить кровать. Кусок одеяла, которое он смог вытащить из-под себя, только-только скрывал ей попу и немного спину.

Совсем не хотелось менять позу, но здоровье фаворитки важнее.

***

Проснулась опять одна. Какая у Вика препротивнейшая привычка сбегать. Резко села. Осматривая комнату, заметила его сумку там же, где он её и бросил — возле моего развороченного чемодана. Значит, просто куда-то ушел, и это радует. Чувствовала я себя на удивление замечательно, тело ныло, но это пустяки. Небольшая разминка и я уже в норме. Направилась в ванную, на ходу высматривая футболку, которую вчера даже не помню, как потеряла. Когда на Вике сидела, была в ней, а вот под ним, уже без неё. На полу её нигде не было видно, пришлось опять рыться в вещах манаукца, выискивая новую. Чёрная мне не понравилась, а белую взяла. Чтобы скучно не было, включила музыкальный видеоканал как можно громче, и пошла принимать душ. Пританцовывая вымыла голову, обласкала груди, поражаясь количеству засосов на них. От мыла между ног защипало, но мыть надо, мало ли какая зараза попадёт в ранку. Песни сменяли друг друга, все были заводными и с эротическим подтекстом.

Выбралась из душа, зашла в сушильную камеру, там порезвилась, извиваясь под ритмичную мелодию. Это так весело, когда у тебя волосы от сильного тёплого воздуха вверх взмывают, да ещё тело исподнизу продувает. Так бодрит! Вышла в комнату, а Вика всё нет, а есть хочется очень. В небольшой столовой обнаружился холодильник, куда мой мужчина убрал остатки ужина, и там же нашлась бутылка шипучки. Открыв её, налила в стакан и пригубила. Кислятина, но пить можно. Мясо было очень холодное и отрывалось от куска с трудом. Музыка не давала сидеть на месте, и я поддалась её ритму. Кружась по комнате, жевала мясо и запивала его вином. Певица на экране, пританцовывая, двигалась между столиками то ли в ресторане, то ли в клубе. В какой-то момент музыка изменилась, и девушка, вся извиваясь, поползла прямо по столику к парню, сидящему напротив неё. Ух ты! Красиво. Я тоже так хочу. Схватила бутылку, сделала глоток для храбрости, поставила её на пол и поползла так же как она, но по кровати. Шальная улыбка играла на губах, я, как хищник, подкрадывалась к своей воображаемой жертве. А потом мы прыгали: она с партнером на танцполе, а я на кровати. В голове было весело и легко, поскольку благодаря шипучке, все здравые мысли из неё разбежались, оставив свою хозяйку один на один с самыми безрассудными желаниями.

Вик вернулся и замер у дверей, выронив пакеты из рук. А я сидела на подголовнике кровати, и так же, как очередная танцовщица на экране, поливала себя шипучкой, а она такая холодная, брр… У меня дыхание от холода перехватило, соски на груди съёжились в горошинки, и вызывающе торчали. Мокрая футболка перестала что-либо скрывать, наоборот подчеркнула всё, что только можно. Вик стоял и поедал меня горящими глазами. А мне было так легко и весело, тело стало невесомым, а ноги ватными. Я поставила бутылку на тумбочку, сжала груди, томно застонав. Ноги уже дрожали, но надо удерживать себя, а то упаду голой попой на подушки.

Мужчина стоял и не шевелился, а я решила и дальше извращаться. Раз сразу не остановил, значит, можно. Упала на спину, прогнулась как можно сильнее. Перевернулась на живот, приподняла попу и наплевать, что футболка задралась чуть ли не до подмышек. Глядя на Вика, постаралась как можно эротичнее облизать губы, и поманила его пальчиком. А он почему-то не отмирает, только стоит, глазами хлопает и дышит тяжело с надрывом, как будто в горку лезет.

С ума сойти! Да что же от такой непробиваемый! Надо что-то делать. Руками приподняла волосы. Села, подогнув ноги под себя, колени раздвинула, и задвигалась, выгибаясь под дикие ритмы композиции и томные вздохи солистки. Музыка будоражила кровь, взгляд красных глаз обжигал. А я горела, моля его присоединиться.

Но, то ли танцую я не очень, то ли мужик мне достался бракованный: стоял, воздух ртом ловил, смотрел и больше ничего.

Ах, так! Ну что же, сам напросился! Слезла с кровати и, плавно покачивая бёдрами, обошла её. Встала к Вику боком, чтобы ему было лучше видно, и стала выгибать ритмично спину, вверх вниз, и ноги поочередно сгибала, делала телом волну. Реакции ноль. Я стала принимать как можно более эротичные и вызывающие позы. Главное, призывно грудь вперёд и не отрывать взгляда от мужчины.

Ну, наконец-то! Лёд тронулся, то есть, Викрама пробило! Он шел, на ходу скидывая всё с себя. Наивный! Не всё так быстро. Забралась на кровать, подхватив с пола бутылку. Остановила его, уперевшись ногой ему в плечо. Как же хочется поцеловать, но это чуть позже. Приподняла бутылку и показала, чтобы открыл рот. Он подчинился, и я стала вливать в него шипучку, иногда не попадая и обливая ему лицо и грудь. Но Вик терпел, принимая правила игры. Когда вино закончилось, опустила ногу и поцеловала пьянящие уста любимого с привкусом вина.

***

Коммуникатор мигал, требуя проверить звонки. Одевшись, Вик взял его с пола и осторожно, чтобы не потревожить сон Линды, выскользнул в пустой коридор. Включив экран, мужчина присвистнул: много пропущенных вызовов от ребят из его команды и Джо звонил раз двадцать. Зайдя в соседний номер, манаукец вызвал друга.

— Викрам, сколько можно не принимать звонки! — Джо бесновался минут пять, распекая своего безопасника.

— Что случилось? — спокойным голосом спросил Вик.

— Произошёл взрыв в одной из лабораторий землян, — выдал Джо.

Внутри у Вика всё замерло, так вот о чём пытались доложить его ребята, а он проигнорировал не только звонки друга.

— Что за лаборатория? Сколько жертв? — спросил Вик, расхаживая по комнате.

За стеной вдруг послышалась громкая музыка, манаукец нахмурился, проверяя на экране, чем занята девушка. А она, пританцовывая, зашла в ванную комнату.

— Все, кто был в лаборатории. Выживших нет. Но земляне не обвиняют никого, говорят человеческий фактор. Они теракт даже не рассматривают. Никаких претензий ни к нам, ни к кому-нибудь ещё. А лаборатория разрабатывала новые технологии. Новейшие двигатели к космическим кораблям для дальних перелётов. Ещё там образцы хранились, которые привозили искатели со всех уголков галактики.

— Что могло взорваться? — напряжённо думал Вик, пытаясь понять, чем это грозит им.

— По данным землян оборудование и склад взрывчатых веществ, — передразнивая кого-то, ответил Джо.

— Но что-то тебя смущает? — прищурился Вик, внимательно разглядывая взвинченного, именно взвинченного друга.

— Мощность взрыва. Они там разрабатывали оружие, Вик! Даже нонарцы и те запаниковали, — выкрикнул Джо, сверкая глазами.

— А унжирцы?

— Требуют комиссию, и чтобы в неё входили представители всех рас, — уже спокойнее ответил друг, нервно приглаживая ёжик седых волос. — Нонарцы выдвигают Молиру сына Тотара, унжирцы целую следственную бригаду создали, а мы тебя. Прости, друг, но как только земляне дадут добро, ты должен вылететь.

— Понятно, — кивнул Вик, понимая, что никуда не денешься — работа есть работа.

— Как у тебя обстоят дела с подопечной?

— Отлично, — сухо отозвался Вик, не желая распространяться на эту тему.

— Уломал? Дала? — ехидно уточнил Джо, подмигивая засмущавшемуся другу. — Или испугалась твоего…

— Джо, хватит. Говорю отлично, значит отлично, — одёрнул его Вик, раздражённо зашипев на развеселившегося друга.

— Ну, ну. Я пошутил, — примиряюще сказал седоволосый, поднимая руки.

— Ладно, до связи, — ответил брюнет и нажал кнопку.

Экран комма погас, а Вик ещё долго сидел на кровати, прислушиваясь к громкой музыке из соседнего номера.

Два дня. Вот и всё, что им досталось в качестве подарка от судьбы. Они даже не успели нормально поговорить и сполна насладиться друг другом. Даже вещи не успел распаковать.

— Кстати, о вещах, — пробормотал Вик, включая монитор. — Надо откупить коммуникатор, а то обидится же. И заказать приличную одежду.

Доставили аппарат в течение пяти минут. Мужчина тщательно проверил его и добавил от себя лично небольшое дополнение в программное обеспечение. Теперь он всегда будет знать, где находится Линда, с кем переписывается и разговаривает, но самое важное — что пишет и говорит. Оставшись довольным собой, Вик упаковал розовый комм в коробочку. Пока он занимался им, прибыли и остальные пакеты с одеждой для Линды. Всё то, что манаукец мечтал увидеть на ней. Забрав покупки, он, прежде чем выйти из номера, осторожно выглянул в коридор. Там было пусто.

Дойдя до дверей Линды, Вик все ещё раздумывал, как сообщить подипломатичнее, что ему надо её оставить. Поскольку записки она очень плохо воспринимала, то мужчина решил: лучше сказать ей всё и сразу, чем тянуть резину. Удерживая так и норовившие выскочить из рук пакеты, он открыл дверь в её номер и, сделав всего пару шагов, замер, глядя на девушку, которая под громкую ритмичную музыку поливала себя из бутылки дорогущим игристым вином, до которого вчера так дело и не дошло.

Дверь позади автоматически захлопнулась, но Вик не обратил на это внимание. Он никак не мог поверить своим глазами. Линда, призывно застонав, сжала на своей груди его любимую белую футболку. Сидела при этом она на тонкой спинке кровати. Сквозь промокшую ткань он видел тёмные напрягшиеся горошинки сосков. Короткая футболка не скрывала стройные ноги, напряжённые голени, маленькие ступни. Линда сползла вниз на кровать и села на колени. Под томные вздохи певицы она начала выгибаться всем телом, не сводя с него глаз.

Вик понимал, что совершенно неприлично поедает Линду взглядом. Но он не мог оторваться, не мог заставить себя не смотреть на неё. Призывные позы заставили забыть о работе. Хотелось схватить Линду и взять, жёстко и грязно. Всё внутри Вика кричало и требовало этого. Ведь она сама звала его, усмехаясь, облизывая манящие губы.

Линда вытянулась на кровати и прогнулась в спине. Задравшаяся футболка оголила соблазнительные формы. Нежная кожа ещё хранила на себе отпечатки его пальцев. Он замечал всё, и как напряжённо девушка смотрит, ожидая его решения, и как она дрожит от перевозбуждения, и как тяжело дышит, приподнимая высоко грудь, и как плавно покачивает бёдрами. Она сама соблазн, и она его. Он её хозяин, её покровитель. Она сама его выбрала, и теперь он был совершенно не против этого. Словно сбросив с себя оцепенение, в котором пребывал последние минуты, Вик бросил на пол пакеты с подарками, снял обувь и стал стягивать с себя мешающую ему одежду. Любимая играла с ним, и он тоже был не прочь поиграть.

Но Линда опять повела себя странно, неожиданно. Вскочила на кровать, остановила, не давая завалить её сразу. Решила сначала напоить его вином.

Вик смеялся, напряжение отпускало. Маленький котёнок захотел стать матёрой кошкой? Слишком мала ещё для таких игр.

Забывшись в поцелуе, девушка испуганно взвизгнула, когда Вик прикусил ей губу, а руками резко прижал к себе. Он неотрывно смотрел ей в глаза, наслаждаясь их безумным блеском. Линда медленно сползала по телу Викрама вниз, насаживаясь на поджидающую её возбуждённую мужскую плоть. Глухо застонав, мужчина жадно обхватил её ягодицы, и сильно сжал их от удовольствия, полностью войдя в неё. Страстно ворвавшись в её нежный рот, Вик опустился на кровать, придавливая Линду. Он хотел как можно глубже проникнуть везде. Резкими толчками он подчинял её себе своей страстью, вёл в этом танце, распаляя девушку и себя. Танец огня, дикого и безумного. Наслаждение до одури, чувство безграничного восторга, когда она возносит тебе молитвы, когда умоляет тебя, когда поклоняется тебе. Закинув её ноги себе на плечи, Викрам, упираясь руками, смотрел на слёзы, которые текли из её глаз. Он ускорялся, чувствуя, как всё горячее становится с каждым толчком, как судорожно внутри девушки всё сжимается, не желая отпускать его ни на миг. Линда царапалась, задыхалась, выгибалась и всё это ещё больше заводило. Он хотел закончить эту сладкую пытку вместе, но она была быстрее. И Вик поспешил за Линдой, не желая её оставлять одну в этот яркий миг. Зарычав, он выпустил себя на волю, и только после этого устало упал на подушки, крепко прижимая к себе самую желанную на свете.

— Линда, ты мое безумие…

— Я тоже от тебя без ума, Викрам, — прошептала Линда, в блаженстве закрывая глаза.

— Я коммуникатор тебе принёс, — тихо прошептал мужчина.

Он нежился в безмятежном спокойствии, которое воцарилось после жаркой страсти. Перебирая рукой её волосы, пропускал их сквозь пальцы. Тёмный шёлк волос скользил, приятно щекоча. Линда все ещё была в сырой и липкой футболке. И надо бы сходить в душ и переодеться, но сладостная нега разлила свои воды, и Вик вместе с Линдой попали в её плен.

Девушка лениво приподняла голову, посмотрела на пакеты, лежащие около входа и, удовлетворённо кивнув, что-то невнятно сказала и, развернувшись к нему лицом, уткнулась в грудь, закидывая ногу ему на бедро.

Вик усмехнулся, попытался прикрыть её одеялом, чувствуя, как девушка покрывает поцелуями его кожу.

— Линда, перестань, — попросил он, не особо желая её останавливать.

— Не хочу, — послышался ответ и к губам присоединились пальцы.

Вику было приятно необузданное желание, которое он разбудил в Линде. Она — воплощение всех его грез.

— Линда, остановись, я должен тебе сказать, — он попытался дозваться до девушки, но она уже оседлала его, вынуждая лечь на спину. — Линда…

Стон сорвался с губ Викрама, когда она лизнула ему ушную раковину, а потом больно укусила за мочку. Прошептала:

— Это за губу, — и вновь лизнула ухо.

И на этом она не остановилась, а стала медленно покрывать поцелуями всё его лицо, но только не губы. Дразнилась, прикасаясь только к уголкам, уворачиваясь от ищущих поцелуев губ Викрама.

— Линда, — выдохнул мужчина, чувствуя, как сжалась маленькая ладонь вокруг его мужского достоинства, пробуждая его.

— Что, Вик? — издевалась девушка.

Она оглаживала пойманную жертву, не давая мужчине связно думать, только чувствовать, и тонуть в удовольствии.

— Линда, — простонал мужчина, хватая её за волосы, — что ты творишь?

— Догадайся, — промурлыкала она, целуя удерживающую её руку.

— Доиграешься, — пригрозил ей Вик, но она этого и добивалась.

Она хотела быть наказанной.

— Кошка, — прошептал он, но потом уверенным голосом приказал: — Садись!

Линда рассмеялась, выпуская готовое к бою стоящее достоинство. Она сама пристроилась и осторожно, опираясь руками о живот Вика, опустилась на него, глухо застонав.

— Кошка, — вновь повторил Вик, за что тут же был поцарапан. Ногти не причиняли вреда, только приятно чесали.

Мужчина самодовольно улыбался, глядя, как девушка приподнимается, и резко опускается.

— Наездница из тебя неважная, — прошептал он и, ухватив её за бёдра, придал ей ускорение и углубил проникновения, принося удовольствие как себе, так и ей.

— Вик, Вик, — выкрикивала Линда, выгибаясь, придерживаясь руками.

Мужчина чувствовал, что ещё немного, и она будет всхлипывать, уверяя его, что вот-вот уже скоро. Линда уже не могла шевелиться, она содрогалась всем телом, поэтому, опрокинув её на спину и пылко поцеловав, он продолжил то, что она так смело начала, но не сумела довести до конца.

Кровать стала поскрипывать от ритмичных и быстрых движений, но мужчине это не мешало бросать свою фаворитку в пучину той бури, которую она разбудила в нём. Линда задыхалась, прижимаясь к нему, а он всё продолжал, чувствуя приближение разрядки. Комм завибрировал на полу, отвлекая. Скрипнув зубами, Вик ещё крепче прижал к себе девушку, хрипло рыча, ускорился и почти сразу достиг яркого мига.

— Прости, надо ответить, — прошептал мужчина.

Поцеловав возмущённо замычавшую Линду, выбрался из её объятий, взял коммуникатор и зашел в ванную.

— Джо, ты не вовремя, — вскричал он, стоило экрану загореться.

— Прости друг, но время поджимает, — отозвался тот, пожимая плечами. — Земляне дали согласие.

***

Чувство глубокой обиды накрыло меня, стоило лишь закрыться двери за манаукцем. И что его могло так подорвать? Любопытно. Осторожно сползла с кровати и, на цыпочках пробравшись к двери в ванную комнату, приложила ухо и осторожно повернула ручку, умоляя дверь не скрипнуть. Дверь меня послушалась, и бесшумно чуть-чуть приоткрываясь.

— Сбежит ведь, — услышала тихий голос Викрама.

— Не волнуйся, Вик. Твои парни доставят Линду к тебе домой, и запрут её там до твоего прилёта. Не сбежит, — ответил ему незнакомый уверенный мужской голос. Я дёрнулась, услышав странную издёвку, когда он произнес моё имя. — А потом прилетишь, заделаешь ей детей, да побольше. Сама потом и думать забудет о побеге. Только не медли с ребёнком, помни о наказе президента!

Испуганно отпрянув, я попыталась разобраться в услышанном. Запереть, детей? О чём это они? Зачем меня нужно запирать? При чём здесь президент? Кстати, а какой именно президент? Наш или их? Что же делать-то? Бежать? Но куда? А если его парни уже здесь, и придут за мной сейчас? Затравленно посмотрела на входную дверь, понимая, что Викрам сбежать не даст. Да и как? Мне даже шага не сделать за дверь. Я же голая, не считая мокрую футболку.

Забралась в кровать, закуталась в одеяло и стала ждать, когда выйдет из ванной комнаты этот презренный лжец, притворщик, лицемер, предатель!

Приказ президента, это всё для него только приказ президента. Детей ему надо от меня. Как он мог! А я ведь поверила, и как бы не пыталась сейчас доказать себе обратное, но искренне верила в его слова и чувства.

Дверь в ванную открылась, и оттуда вышел Вик. Весь расстроенный, потерянный, нерешительный.

— Линда, тут такое дело… Я должен был тебе раньше сказать…

Да, должен был, ещё в самом начале нашего знакомства. Спелись унжирцы с манаукцами, поделились опытом соблазнения. На что только не пойдут патриоты ради процветания манаукской империи. Я даже и не догадывалась, что идеи унжирцев можно применить таким вот образом. Разыграли комбинацию как по нотам… дура я, дура набитая! А ещё посол! Попалась в медовую ловушку. Теперь выпутывайся сама, как хочешь.

— В общем, ты только не обижайся…

Уже, Вик, уже. Только пока вслух не говорю, но обиделась я очень сильно! Ты даже не представляешь себе насколько сильно! Я и подумать не могла, что мужчине, который вскружит мне голову, потребуется от меня то же самое, что и обычному свободному мыслителю. Только тот переспит, осеменит и будет наблюдать, как растет его эксперимент в естественной среде, не вмешиваясь в процесс воспитания и взросления. А меня хотят запереть, как опытный образец, уникальный экземпляр. И посмотреть, что из этого получится. Что-то подсказывает мне, что, скорее всего, он боится последствий тяжёлых родов. Я где-то читала о подобном. Большой плод, разрывы. Потеря крови. Вот зачем ему было нужно знать группу моей крови. Как страшно-то.

— Я должен улететь по делам! — выдал Викрам и выжидательно замолчал.

Я тоже молчу и никак не могу в толк взять, чего он от меня ждёт.

— Я понимаю, ты обиделась, но мы ненадолго расстаёмся, честно, — стал уверять меня Викрам, подходя к кровати и опускаясь на нее.

Лучше бы он мне этого не говорил, такой луч надежды закрыл тучами разочарования.

— Тебя отвезут ко мне домой. Хотя нет, нельзя. Да я там не живу уже довольно давно, поэтому, наверное, тебе лучше будет на станции, — задумчиво протянул Викрам, разглядывая меня, закутавшуюся чуть ли не с головой в одеяло.

— Я есть хочу, — выдала в ответ, и живот очень вовремя заурчал.

План побега в голове строился со сверхкосмической скоростью. Пусть я буду голой, но я сбегу. Не хочу всю жизнь быть запертой в четырёх стенах и рожать. Он из меня точно рабыню задумал сделать. То-то по всем станциям теряются бесследно девушки. Правда и мужчины тоже пропадают, но сейчас это неважно. Главное другое…

— Линда, прости, но я должен идти.

— Хорошо, сама схожу, — невозмутимо произнесла, намереваясь встать.

— Нет, — резко остановил Викрам и поднялся сам, беря свой комм. — Я сделаю заказ, тебе принесут. А ты не выходи из номера. Ты у меня такая красавица, украдут еще.

Пошутил и сам рассмеялся, подмигивая. Я скептично на него посмотрела, пытаясь понять, почему я решила, что он красавец? Взгляд пробежался по обнажённой груди и уткнулся в кубики пресса. Печально вздохнула, признаваясь в поражении: он прекрасен, ни одной лишней линии. Безукоризненные формы. Стало стыдно за свою испорченность, продалась за тело, пусть и шикарное, но всего лишь тело! Обидно. Почему-то думала, что я всё же воспитанная девушка, а на деле оказалась дешёвой прости… Прости, мама, мою душу грешную! Докатилась, уже себя пытаюсь оправдать.

— Линда, ну не обижайся. Вот карта, заказывай, что хочешь. Только прошу, будь хорошей девочкой и дождись моих людей. А потом я прилечу и исполню любое твоё желание. Линда, — взывал ко мне модифицированный, а я поражалась его глупости.

Неужели он думает, что меня можно купить за деньги? Ошибается, я на эту приманку не куплюсь. Меня, как художника, тянет к прекрасному. Вот и притянула себе на голову даже не кирпич, а глобальную проблему, которая неизвестно ещё во что выльется.

— Как скажешь, буду хорошей девочкой, — тихо отозвалась, боясь, что голос предаст меня.

Обещаю, что стану хорошей девочкой и вспомню мамины советы не разговаривать с незнакомцами и не брать из их рук шоколадки, а то украдёт и сделает он со мной плохие взрослые дела.

— Спасибо, — с облегчением выдохнул Викрам и, порывисто притянув меня к себе, поцеловал.

Отвечать на поцелуй я была не намерена, это как-то само собой получилось. Решила поддаться порыву, последний раз всё же целуемся. Пусть останется на память, чтобы было, что вспомнить. Его губы были, как и прежде, сладкими, мягкими и искушающими. От поцелуя опять образовался розовый туман, мысли вялыми рыбками плавали, напоминая, что он плохой. Но я не могла оторваться, зарывалась руками в густые волосы, запоминала, какие они на ощупь. Запах Викрама за такой короткий срок стал совсем родным. Слёзы сами потекли, честно. Я пыталась сдержать их, но не смогла. Что-то я плакать стала часто по любому поводу: и от счастья, и от горя, и просто так…

— Линда, — прошептал Вик, вытирая мокрые щеки, когда мы уже стали задыхаться и разорвали прощальный и от того такой невозможно волнующий поцелуй. — Я попробую вернуться, как можно быстрее. Там, на станции, ты поспишь, что-нибудь почитаешь, фильмы посмотришь. Можешь делать, что хочешь, честно. Как только я вернусь, обещаю, зацелую и залюблю тебя так, что ты умолять будешь остановиться.

Рассмеялась, глядя в эти лживые красные глаза.

Я умолять буду не по этой причине, это уж точно. Побольше детей — это очень страшная угроза. Умолять буду? Как же, не дождешься!

— Я не был уверен, что ты поймёшь, но ты у меня такая умница. Я так не хочу ехать, уже скучаю.

Когда он уже замолчит? Рыдания становились всё сильнее. Истерика, самая настоящая истерика, внезапно накрыла меня. Но сделала она это как нельзя вовремя.

Модифицированный ещё немного посидел со мной, пытаясь хоть немного успокоить, но всё же расцепил объятия и стал собираться. Одежда была разбросана по всей комнате. Викрам нагибался, подбирая её, а я сквозь слёзы следила за каждым его движением, и давила в себе желание выплеснуть всю злость и обиду на вероломного любовника.

— Я так мечтал провести с тобой эти четыре дня, даже не выходя из комнаты. Работа эта… Как всегда не вовремя… — бормотал он, надевая нижнее бельё, потом брюки. Носки вообще нашлись в ботинках. Мужчина постоянно бросал на меня тревожные взгляды, а я молча ревела, ещё больше закутавшись в одеяло, и молила его скорее раствориться в просторах бескрайнего космоса, молила быстрее выйти за эту чертову дверь, закрывая её с той стороны моей жизни, в которой ему больше не было места.

— Вот тут комм и одежда. Я сам выбирал, — застенчиво произнес Викрам, пытаясь заглянуть мне в глаза, а я с вожделением стала рассматривать упаковку новейшего коммуникатора. У меня будет связь! Это решает многие вопросы.

Посмотрела на Вика. На лице у него такое искреннее выражение тоски, что чуть, было, не поверила. Ну как он так может! Хотелось закричать, чтобы перестал разыгрывать передо мной горе! Это у меня и горе, и беда, и отчаяние. А у него просто наказ президента и не более того!

— Линда, скажи, ты не обиделась? Ты такая молчаливая, — чувствовал этот гад, что мне плохо.

Через силу улыбнулась, рассматривая золотую карту, которую Вик положил поверх коробки с коммуникатором.

Манаукец стоял около меня уже полностью одетый с сумкой на плече. Наверное, нужно его поцеловать? Но я не смогу себя заставить даже голову поднять. Только молила его про себя: — Уйди уже быстрее!

— Ну, я пошёл, — наконец сказал Вик, резко повернулся, дошёл до двери и, оглянувшись на пороге, посмотрел мне в глаза.

А я рыдала, зажав рот, заглушая всхлипы. Было ужасно больно и обидно. Но не могла оторвать от него взгляд, пока он не скрылся за дверью. Прощай, мой любимый гад. Вот и закончилась моя безумная сказка. Нет веры модифицированным, да и никому веры тоже нет. Лучше жить как мама, одной, но свободной.

А воспитывать полукровок не хочу. Я не понаслышке знаю, что это такое, и как им сложно в жизни. Дети двух миров, которых не принимает ни один из них. Если бы мама в своё время не сглупила, может и жизнь у нас другая была бы.

ГЛАВА 8.

Наревевшись вдоволь, села на кровати и скинула одеяло. Осмотрела номер злобным взглядом и поняла, что мне всё осточертело: постоянные ошибки, неразделённая любовь, самовлюблённые мужики и это извечное невезение. Встала с кровати, на которой предавалась грехопадению с модифицированным и, схватив телефон для связи с ресепшеном, направилась в ванную комнату.

Если этот гад за мной следит, то, наверное, и в туалете тоже. Но, я не я, если не сделаю это! Умывшись, привела себя в нормальный вид. В комнате оделась в то, что так любезно приобрел для меня подлец. Опять поразилась его чувству стиля. Все строгое, но я не выгляжу в платье с длинной юбкой монашкой, как это было в нонарском наряде. Ткань приятного красного цвета с очень лёгким блеском была великолепна и выглядела очень дорого. Воротник стойка, неглубокий вырез, без рукавов. Но покорил меня широкий длинный пояс, который можно завязывать, как пожелаешь. Распаковала коммуникатор, надела на руку. Сил восхищаться новеньким навороченным аппаратом не было, была странная злость на то, что я вынуждена принимать его подарки. Порывшись в чемодане, собрала в сумочку всё самое необходимое. Туфель без каблуков у меня не было, просто я всегда считала, что когда едешь отдыхать, сбегать от мужиков не будешь! И вот как жизнь-то повернулась! Придётся побегать. Самый низкий каблук был у меня восьмисантиметровый. Тяжело вздохнула, но прихватила туфли с собой. Нашла пульт от телевизора, врубила музыку по максимуму и вошла в ванную комнату. Обула туфли, взяла телефон, закинула сумку на плечо и забралась в душевую кабинку, врубив воду в раковине.

Ну что, вспомним детство! Первым был заказ еды, выбирала я долго и много. Потом вызвала врача, они всегда приезжают позже всех. Долго придумывала симптомы, жалуясь на плохое самочувствие. На том конце, как обычно, не поверили. Но после выяснения некоторых нюансов с помощью уточняющих вопросов, на которые я ещё с детства помню как надо отвечать, старая карга-оператор, уточнив, есть ли у меня медицинская страховка, холодно объявила, что бригада вышла!

Я тут умираю от дизентерии, а они просто вышли! Никакого сочувствия к человеку, стоящему на пороге смерти!

Следующие по списку были пожарные.

— Да, вы знаете у меня в номере запах гари. Нет, открытого огня нет, я все осмотрела, а вот запах есть. Наверное, это у соседей что-то горит! Я стучалась! Да, конечно, сильно стучалась! Нет, никто не открыл! Может, они там уже умерли! О, я непременно буду вас ждать!

Положила трубку и задумалась, а стоит ли ещё кого позвать, а то неполный список получился. Как-то в детстве я позвонила по одному номерочку, и что тогда было! Эх, была не была!

— Алё, полиция? Я тут на балконе вижу, как какой-то подозрительный тип модифицированной наружности пристаёт к девушке. Да, она кричит «убивают!». Я так думаю, что это неспроста! О, они идут в наш корпус! Да, у него есть подозрительная сумка. Ой, у девушки сломался каблук! Да, да, скорее спасите её!

Положила трубку и вздохнула. Ну, вроде, всех позвала. Осталось подождать.

Первой заявилась, конечно же, пожарная бригада. Им я открыла дверь как родным, заодно глядя в коридор. Модифицированных не заметила. Странно, я думала, что меня пасут, неужели ещё не прилетели? Но пока потенциальных вредителей не было видно, мы, вместе с бригадой, очень по-деловому выискивали, откуда же мог появиться запах гари, которого нигде не было. Как бы не принюхивались, но запах пропал. Я очень расстроилась, предлагала постучаться, а лучше выломать двери к соседям. Ведь где-то модифицированные прятались. Сейчас полиция прибудет, кого они будут вязать? Непорядок.

Но как бы я ни бегала по коридору хвостиком за бравыми ребятами, меня никто не пытался остановить! Зря я врачей-то подорвала. Пора сбегать, путь открыт! И вот, когда я, уже почти распрощалась с пожарными и хотела, было, сбежать, заметила странную тень около лифтов!

Ага! Началось! Стою, присматриваюсь, на том конце коридора тоже кто-то присматривается и даже осмеливается выйти из-за угла, направляясь ко мне навстречу. Ну, точно, это был модифицированный! Странно, что один. Вроде Вик говорил во множественном числе. Я усмехнулась, глядя на время, отображаемое на экране комма. Скоро, очень скоро!

Лифт звякнул, и на этаж из него высыпались полицейские. Я во все горло крикнула, что это он! Правда, таинственного мужчину повязали сразу и без меня. Потом грозные представители власти, войдя ко мне в номер, стали составлять протокол задержания. Я по памяти описывала девушку, которую якобы нес манаукец на плече. Но модифицированный молчал, только потребовал представителя посольства Манаук вызвать. Ну да, было у него такое право.

И вот сижу я на кровати, испуганно жмусь к старшему оперу, нервно вздрагивая от каждого печального вздоха модифицированного. И тут принесли еду, много еды. Два официанта толкали впереди себя два столика, накрытые до отказа тарелками.

Полицейские недоумённо посмотрели на меня, я пожала плечами, объясняя, что у меня сегодня праздник и предложила всем перекусить. Полицейские отказались, а я поела. Из каждой тарелки по чуть-чуть понадкусывала, с наслаждением закатывая глаза. Официанты предоставили счет, я предоставила в ответ карточку. Расплатившись, распрощалась с мальчиками в белых фартучках, а сама продолжила обжорство. Полицейские задавали вопросы. Отвечала добросовестно, очень подробно. Через минут пять подтянулись представители Манаук, удивлённо поглядывая на меня. Они вообще настороженно со мной вели себя, это не укрылось ни от меня, ни от полицейских тоже.

Пока выясняли причину задержания, прочитали протокол. Представитель Манаук и два его помощника попросили у меня разрешения выйти вместе с полицейскими на балкон. Проблема! 151275 Как-то я об этом не подумала! Но, мило улыбнувшись, позволила, молясь скорейшему появлению скорой помощи!

И вот молитвы мои были услышаны. Стоило модифицированным и старшему следователю открыть двери на балкон, как появились они!

Схватившись за живот, я жалобно застонала. Врачи оперативно перенесли меня на кровать, ощупали живот, а я красиво стонала, вспоминая, где обязательно должно быть больно. Полицейские, не ожидавшие от меня такой подлянки, тоже все перепугались. И вот врачи, не понявшие что со мной, но оценившие, сколько я съела, приняли решение госпитализировать, чтобы просто промыть желудок. Я была на все согласна. Прихватив сумочку, легла на носилки и поехала в медчасть. Манаукцы на меня так смотрели, что даже совесть моя прониклась и укоризненно покачала головой. Оставив полицию разбираться с модифицированными, я преспокойненько была доставлена в приёмный покой, где врач, осмотрев меня ещё раз, потребовал рассказать, чего и сколько я съела. Честно перечислила всё реально съеденное и даже сверх того, за что была обвинена в очередном грехе — чревоугодии. Поругал меня дядя очень строго, совесть аж красными пятнами пошла!

Но на этом мои злоключения не закончились. Выполнила все предписания, выпила какую-то гадость под название лекарство, и меня оставили в покое, чтобы заполнить какие-то бланки. И вот сидела, никого не трогала, как вдруг на комм пришло сообщение:

«Линда, что за шутки? Немедленно вернись в номер!»

Ага, уже бегу. Вот только дождусь, когда рак на горе свистнет и сразу обратно! Усмехнулась, тяжело вздохнула и в носу почему-то опять зачесалось. Та-а-к, опять слёзы на подходе. И вот в таком состоянии меня нашёл он, тот, с кем встречаться мне вот никак не хотелось бы!

Когда я поступала в академию межрасовых отношений, то нас сразу предупредили, что встреча с Филом Треллони опасна для любого из нас. И вот я вижу его и понимаю, что попала по самое не могу.

— Здравствуйте, госпожа Новик, — поприветствовал меня вошедший темнокожий мужчина.

Проницательный взгляд чёрных глаз неприятно проникал в самую душу. Словно сам дьявол пришел за мной. Мало я молилась, ох, как мало! И, по-моему, не тем богам!

— Здравствуйте, господин Треллони, — прошептала в ответ, слыша, как гулко стучит моё сердце.

— О, я вижу, вы меня знаете, — усмехнулся мужчина. — Приятно удивлён. Но вы не волнуйтесь, у меня к вам деловое предложение. Готовы с сегодняшнего дня стать младшим помощником посла?

Подошел к больничной койке, на которой я сидела, дожидаясь врача. Взял стул и сел, закинув ногу на ногу. Я следила за его движениями, отмечая уверенность в каждом жесте. Он чувствовал себя господином этой жизни. Ему можно всё, а мы все так, его рабы на побегушках

— Но, я же ещё экзамен не сдала, — удивилась.

— Уверены? О вас очень хорошо отзывал посол Игнат Юрьевич. И из академии пришёл ваш аттестат — вы отличница! А экзамен, — усмехнулся он, и нехорошо так усмехнулся, — по документам вы его уже сдали на высший бал. Ну, так как? Готовы?

Натянутая улыбка намертво приклеилась к моим губам. Я во все глаза смотрела на самого страшного человека галактики. Лучше добровольно согласиться, а то хуже будет.

— А что я должна сделать? — осторожно уточнила, понимая, что бесплатный сыр бывает, но только в хорошо замаскированных мышеловках.

— О, это будет очень творческая работа. Вы должны помогать послу Игнату Юрьевичу на весьма сложном совещании.

— Помогать? — в сомнении взглянула на мужчину.

— Да, — кивнул головой, от чего глаза блеснули, пугая своей чернотой. — Вы же наладили дружеские отношения с манаукцами? — сарказм так и сквозил в голосе господина Треллони.

— Я? — удивлённо переспросила, чувствуя, как всё холодеет внутри.

— Понравилось спать с модифицированным? — циничная улыбка растянула пухлые губы мужчины, и я поняла весь ужас своего положения. — А вы думали, что никто ничего не знает? Мы ведь давно следим за развитием ваших отношений. Ждали, когда же вы заявите на него за домогательства, и тогда у нас был бы повод прижать Махтана, но нет, вы промолчали. Такой план испортили. Но господин Траст уговорил подождать, дать вам посильнее влипнуть, и вот ваш звёздный час настал!

Посол же предупреждал меня держаться подальше от манаукцев, а я!

— Что конкретно я должна делать? — как можно равнодушнее уточнила, понимая, что он пытается вывести меня из равновесия.

— Взять на себя ши Викрама Махтана.

Сердце болезненно сжалось. Как же подло!

— Мы с ним поссорились, — прошептала. — Боюсь, я вам не могу быть полезна.

— Поэтому вы и устроили этот спектакль с полицейскими и пожарными? А манаукцы скромно так молчали, не срываясь ни на ком? Сказка просто, послушные такие, молчаливые. Вы — талантливая укротительница манаукцев, и именно вы полетите.

— Я не уверена…

— Сестра у вас красивая, — многозначительно начал господин Треллони и замолчал.

— Хорошо, как скажете, — сдалась, понимая, к чему клонит эта тварь.

— Конечно, вы будете делать так, как я скажу, — самодовольно усмехнулся мужчина, подошёл к иллюминатору и продолжил. — Прикажу лететь — полетите, прикажу переспать с ним — переспите. Ясно выражаюсь?

— Очень ясно, — угрюмо ответила, прожигая его спину гневным взглядом.

— Вы поймите, госпожа Новик, мы дали вашей семье возможность воспитать вашу сестру. И теперь она — великий художник.

— Я на вашем месте не присваивала бы чужие заслуги себе. Отец от Натали не отказывался и всегда помогал нам.

— Неужели? Уверены в том, что это делал именно он? — насмешливо спросил мужчина.

— Уверена, — твёрдо ответила, выдерживая взгляд чёрных глаз.

— Ну, возможно, тут вы и правы. Господин Самир очень внимателен к вашей сестре, но именно наше правительство дало ей возможность пробиться в этой жизни.

— Вы считаете, тот факт, что она дочь наследника одной из самых богатых семей унжирцев, тут совсем ни при чём? — усмехнулась, глядя, как каменеет лицо господина Треллони.

— Не надо со мной так говорить, госпожа Новик. У вас нет такого отца, как у вашей сестры, — предупреждение, прозвучавшее в его голосе, я приняла. — Пойдёмте, звездолёт ждёт нас.

***

Что-то пошло не так. Викрам это понял ещё тогда, когда смотрел, как скатывались слезинки из её глаз. Она смотрела на него с такой тоской. А сейчас он уже был уверен в том, что произошло нечто ужасное.

— Друг, что опять случилось? — отвлёк его от тягостных дум Джохар, который вот уже несколько минут пытался достучатся до него.

Обернувшись к экрану, Вик тяжело посмотрел на Джо и выдал всё как на духу.

— А сейчас она мстит, — закончил рассказ начальник службы безопасности.

— Как мстит? — уточнил друг.

— Вот, смотри, сообщение из банка пришло. Заказала кучу еды, моя худышка. И куда столько влезает, — прошептал Вик, показывая экран комма другу.

Тот присвистнул:

— Не слабо! Она там что, банкет устроила?

— Мстит, — отозвался Викрам, нервно зарываясь рукой в волосы. — Она так ревела! Джо, просто сердце кровью обливалось!

— Вик, ну пусть потратит деньги, может ей полегчает. Ты лимит поставь, как я сделал. Санира поначалу ругалась, но к экономии я её приучил, — посоветовал ему Джохар, посмеиваясь своим словам.

— И так стоит лимит, — отмахнулся Вик. — Чего звонишь?

— Да вот, земляне документы прислали. Будешь читать? Я уже устал, глаза болят, — Джо, скинул сообщение, пряча улыбку.

— Хорошо, — согласился Вик и открыл первый файл со списком встречающей делегации.

Но тут неожиданно пришло сообщение от ребят, отправленных за Линдой.

— Ви-и-и-ик, — вскричал разозлившийся Джо, — что она там у тебя творит? Мне Тогур сообщение прислал, что Линда обвинение накатала на твоего человека!

— Мстит, — прошипел Викрам, вчитываясь в строчки эмоционального отчёта. — Подожди, я сообщение ей отправлю.

— Не поможет, — уверенно сказал друг.

Брюнет перевел тяжёлый взгляд на Джохара и поджал губы.

— Что? — спросил тот.

— Узнай, кто это, очень прошу, — сипло сказал Вик, скидывая видео, на котором Линда сидела на кровати, прижимаясь к землянину, заглядывая чуть ли не из-за плеча в его планшет.

— Вик, успокойся, просто девочка играет на публику. Мужику явно неприятно, смотри, пытается отсесть, — ответил Джо, после того как посмотрел присланный файл.

Но брюнету было наплевать на всё. Он не понимал, почему она это делает. Что он такого сделал, что она так поступает?

Подключиться к камере в медкабинете получилось не сразу, но вот картинка, наконец, появилась.

— Вик, — позвал Джо, — ты читал список землян, которые будут вас встречать?

Но тот не отозвался, не отрываясь от экрана планшета, смотрел на самого ужасного землянина — Фил! Что он делал рядом с его девочкой? Что ему надо от неё? Звук шёл с опозданием, но хотя бы такой был.

— Вик! Ты слышишь меня? — звал друг.

Но брюнет на него шикнул, вслушиваясь в голос Фила:

— Понравилось спать с модифицированным?

Линда вздрогнула, испуганно глядя на мужчину, который сидел напротив неё. Он тоже заметил, как дёрнулась девушка.

— А вы думали, что никто ничего не знает? Мы ведь давно следим за развитием ваших отношений. Ждали, когда же вы заявите на него за домогательства, и тогда у нас был бы повод прижать Махтана, но нет, вы промолчали. Такой план испортили. Но господин Траст уговорил подождать, дать вам посильнее влипнуть, и вот ваш звёздный час настал!

Манаукец тяжело задышал, желая свернуть тому шею. Фил хотел его прижать, но как! Подло и низко!

— А что конкретно я должна делать? — голос у девушки дрожал, и Викраму стало очень жалко свою подопечную, которой он сейчас ничем не мог помочь.

— Взять на себя ши Викрама Махтана.

Девушка судорожно вздохнула. Вик внимательно следил за реакцией фаворитки, ожидая её решения.

— Мы с ним поссорились, — прошептала она. — Боюсь, я вам ничем не могу быть полезна.

Когда это они поссорились? Викрам был в замешательстве. У них был такой замечательный отдых. Оказывается, она так сильно расстроилась из-за того, что он её оставил.

— Вик, ты должен это прочитать! Линда тут! — вскричал Джо.

— Знаю, — прошептал брюнет.

— Поэтому вы устроили этот спектакль с полицейскими и пожарными? А манаукцы скромно так молчали, не срываясь ни на ком? Сказка просто, послушные такие, молчаливые. Вы — талантливая укротительница манаукцев, и именно вы полетите.

— Я не уверена…

— Сестра у вас красивая…

Линда замерла, Вик подобрался. Что не так с её сестрой он не знал.

— Хорошо, как скажете, — сдалась девушка, на которую жалко было смотреть.

— Конечно, вы будете делать так, как я скажу, — самодовольно усмехнулся Фил, подошёл к окну и продолжил уже оттуда. — Прикажу лететь — полетите, прикажу переспать с ним — переспите. Ясно выражаюсь?

— Яснее ясного, — прошипел Вик, чувствуя, что всё, больше терпеть он это был не намерен. Этот землянин перешёл все границы. Никто не смеет приказывать его фаворитке, и кидать такие грязные намёки!

— Вик, услышь меня. Вик! — требовал Джо, явно выходя из себя. — Хватит истерить, как девка, честно слово! Они просекли, кто она для тебя. Понимаешь? Они её специально включили в комиссию. Тебя или отвлечь, или шантажировать хотят. Говорил же, что девчонка нечиста. Шпионкой и оказалась.

— Нет, — гневно одёрнул друга Викрам, — это он её шантажирует. У неё сестра полукровка, дочь ши Самира. Надо узнать которого из них.

— Луна, это который наследник, — ответил Джохар, читая данные с вирта. — Ничего себе у девочки родословная. Линда тоже его дочь?

— Нет, только старшая, — глухо отозвался брюнет, наблюдая за тем, как Фил уводил его фаворитку из медблока.

— Сейчас узнаю, что там по родословной у Линды, — услышал он бормотания Джо, который явно оправдывался. — Отчёт уже давно доставили, а руки всё не доходили. Ничего особенного. Она чистокровная землянка. Отец их бросил, так как ши Самир постоянно наведывался с проверками. Не выдержал мужик, ушёл. И чем же конкретно Фил сейчас её шантажирует?

— Не понял чем именно, но он явно угрожает семье.

— Как интересно. Сейчас анонимку Самиру скинем, пусть забирает к себе эксперимент свой, раз так за него беспокоится.

— Джо, прекрати! Она не кукла, не эксперимент, она живой человек, причём очень талантливый.

— Вик, успокойся. Живая она, конечно, кто ж спорит, — примирительно отозвался друг.

— Мы ведь тоже для унжирцев эксперимент. Они ведь постоянно наблюдают за тем, как мы развиваемся.

— Я понял, прости. Больше не буду так говорить. Но анонимку отправим. Линде будет спокойнее, если покровитель сестры объявит на неё свои законные родственные права, — объяснил свои поступки Джохар.

— Друг, ты должен добиться для меня разрешения на покровительство. И земляне должны как можно быстрее подписать соглашение о межрасовых союзах с манаукцами. Как только это произойдёт, я сразу же официально заявлю на Линду свои права. Хотя, она и так уже моя.

— Ты не кипятись. Соглашение на разработке. Мы ещё не все пункты согласовали.

— Если вдруг моя фаворитка беременна, ребёнок должен быть гражданином Манаук и мать ребёнка тоже, — требовательно сказал начальник службы безопасности, ударив кулаком о стол.

— Викрам, это её право решать, какое гражданство принимать. Мы внесли пункт о том, что, если землянка объявила покровителем манаукца, то она сразу становится подданной Манаук, но у неё будет право и отказаться от своего гражданства! И ещё, если вдруг женщина передумает и откажется от покровительства, то дети в любом случае, без исключения, остаются с отцом. Этот пункт уже согласован. Земляне не хотят возиться с модифицированными полукровками. Они же не подозревают, что наши дети будут чистокровными манаукцами. Да и не нужно, чтобы они это знали. Но всегда будет угроза того, что они всё-таки захотят обследовать таких детей. Поэтому Санира настояла на том, чтобы внести в соглашение пункт о гражданстве. Ребёнок становится гражданином Манаук сразу же, как только будет зачат, независимо от того где он родится и какой расы мать. Его берёт под свою защиту закон о праве на жизнь. А там, сам знаешь, какие санкции грозят тем, кто посягнёт на здоровье и жизнь ребёнка. Земляне с детей пылинки сдувать будут.

Викрам постепенно успокаивался, слова друга дали надежду, что всё у них с его вздорной фавориткой наладится. Откинулся на спинку кресла и усмехнулся, понимая, что Линда от него больше не сбежит. Теперь у него есть козырь. Материнское чувство не даст ей сбежать к другому, слишком ценна для девушки семья. Если ради сестры она готова на многое, то ради детей — на всё?

Главное, объяснить ей, что не мог он тогда остаться. Как убедить её в том, что он её никогда и ни за что не бросит? Ведь чувствовал, подозревал, что Линда не так всё восприняла, слишком она была тихая, хотя должна была раскричаться, выплёскивая злость и обиду на него. Ну, ничего. Теперь-то Вик будет умнее, будет знать, что, если Линда затихла, то всё — жди беды. Пусть уж лучше кричит на него, кидается туфлями, чем так.

Но ещё один нюанс стоило обсудить с другом.

— Что просят для себя земляне? — спросил он у Джо, который внимательно что-то читал на экране вирта.

— А ты догадайся, — усмехнулся он, поворачиваясь лицом к другу, — разрешение перемещаться по нашей территории — транспортные пути прокладывать и даже посещать наши планеты. Унжирцы настаивают, чтобы мы на это согласились.

— А мы? — настороженно спросил Вик, понимая, что президент, ради продолжения рода, может пойти на поводу у хитрых землян. Уж очень ему хотелось наследников.

— А мы прописываем порядок и жёсткие правила поведения для землян. Эти выскочки никогда не будут хозяевами на нашей территории. Свод законов Манаук уже предоставлен для ознакомления земной комиссии. Ты бы видел их рожи. Как они возмущались, что мы живем как варвары, чуть что — сразу драка.

— Не драка, а поединок, — гордо вскинулся Викрам.

— Для слабаков и трусов это драка, и ничего благородного они в этом не видят, — насмешливо разъяснил Джохар другу. — Они не понимаю, что такое честь и достоинство для мужчины, который отстаивает свои права в честном поединке.

— Да, ты прав, — отозвался Викрам, полагаясь на мнение друга, как более старшего и опытного.

И сейчас, анализируя их разговор, он понял, что Джохар был во всём прав. Земляне сами отдают ему Линду, только вот повод для этого очень паршивый. Она его отвлекать должна во время работы комиссии, а это значит, что с взрывом всё очень и очень непросто. Интуиция опять не подвела Джо. Нужно только докопаться, что конкретно пытаются скрыть земляне.

— Когда планируете закончить работу по соглашению? — поинтересовался Викрам, нетерпеливо стуча пальцем по столу.

Ждать, опять надо ждать.

— Дня два потерпишь? — отозвался седовласый, не поворачивая лицо к экрану.

— У меня есть выбор? — недовольно спросил у него Вик.

Джо повернулся, оценивая состояния брюнета. Как бы Вик ни был сейчас взвинчен, он держал себя в руках. Наконец-то вернулся его друг детства и надёжный соратник!

— Нет, — усмехнулся Джохар.

— Потерплю. Ладно, давай работать. Линда уже скоро будет здесь, а я ещё не все документы просмотрел, — устало потёр переносицу начальник службы безопасности и, попрощавшись с другом, отключил связь.

***

Я всегда мечтала стать послом. С детства. Именно тогда появилась уверенность, что только так я смогу помочь своей сестре. Буду с помощью дипломатии искать вариант мирного сосуществования рас. И вот мечта сбылась! Я стала младшим помощником посла, и тут же окунулась по самые уши в дипломатическую грязь.

Ликбез, который для меня любезно провел господин Фил Треллони, объяснил мне, что у меня нет прав, только обязанности. И работа моя заключается не в том, чтобы помочь сосуществовать расам в мире и спокойствии, а в том, чтобы вилять бёдрами, броско краситься и вешаться на шею Викраму, соблазняя его. Одежду даже уже приготовили, всё сплошь мини-юбки, просвечивающиеся белоснежные блузочки и приталенные жакеты. Всё то, что так не любит Вик.

На душе было гадко и противно. Позвонить сестре не могла, запретили. Комм мой розовенький заменили на чёрный. Но, разве меня это могло остановить?

Соглашаясь со всем, что от меня требовал господин Треллони, я пыталась внести в его план свои предложения, всячески пытаясь расположить к себе этого страшного мужчину. Намекала на деньги, уточняла свои льготы. В общем, строила из себя эдакую классическую стерву-хищницу, которой на самом деле пока не была, но теперь изо всех сил стремилась ею стать. Через час такой милой беседы я узнала, что наш посол — это кукла, которой управляет наш президент через господина Треллони. Что зарплата у меня очень даже высокая. Что на станции «Астрея» у меня будет собственный жилой блок: две комнаты и столовая. И что я могу приводить туда любого, кого захочу. Ну, я ведь должна оправдывать свой статус ветреной девицы, которая думает не головой, а тем, что у неё между ног?

Господин Треллони уверил, что я свободна в своих поступках и действиях, но никаких оргий устраивать нельзя. Престиж и репутация превыше всего. И что вообще, лучше бы мне с гулянками завязать. Я, конечно же, праведно возмутилась. На что мне пообещали присылать проверенных мужиков, чтобы не теряла форму, а ещё они будут хорошими учителями в этом деле.

Слёзы и ругательства по поводу подобного предложения сдержала неимоверным усилием воли. Легкомысленно фыркнув, заметила, что ещё неизвестно кто кого учить будет.

Надеюсь, у меня получилось заверить господина хорошего, что я та ещё оторва, и что он правильно выбрал именно меня для соблазнения Викрама.

Я уже три тысячи раз пожалела, что сбежала от манаукца. Уж лучше быть запертой у него, чем вот так. Опошлили всю мою детскую мечту! А ведь мама мне говорила, чтобы не совалась в этот гадюшник. Нет, не послушалась, я же самая умная, я же лучше всех знаю, чего хочу!

Прости, мама! Ты мудрая женщина, а дочь твоя непутёвая, о чём ты постоянно твердишь.

Отпросившись в туалет, наигранно удивилась, когда меня отпустили в сопровождении охранника. Спросила с надеждой в голосе, есть ли у меня шанс сбежать со звездолёта. Господин Треллони уверил, что нет. И я задала логичный вопрос:

— А зачем тогда меня сопровождать? Значит, шанс сбежать всё же есть? Может, сразу подскажете какой?

— Госпожа Новик, идите уже, куда там вам надо. И уверяю, что вам отсюда не сбежать.

— Ну, так и нечего было давать надежду, — отозвалась, с вызовом глядя в чёрные глаза.

В итоге, в санузел ушла одна и с гордо поднятой головой. Но перед тем, как туда зайти, прошлась по коридорам в поисках жертвы. На звездолёте не так много мест, где я могла бы встретить гражданских, но удача мне улыбнулась. Мальчик лет двадцати в очках и нелепой одежде вышел из неприметной двери, которых тут много. Завидев его, я помчалась к нему, как к мужчине моей мечты. Прижав к стене, потребовала комм. Тот его долго искал в многочисленных карманах комбинезона. Глаза расширенные, весь испуганный. Ну да, конечно больно, когда тебя за кадык держат, но мне было ни капельки не стыдно за подобные методы воздействия. Совесть моя беспробудно спала, давно махнув на хозяйку рукой. Нервно ждала, когда мальчик даст мне комм. Ну, кто же их в карманах-то носит, если уже давно придумали ремни на запястье. Выхватив желанную вещичку из дрожащих рук, озираясь по сторонам, и не отпуская жертву, быстро набрала номер Натки.

— Да? — удивлённо ответила та, причём сразу, что очень странно.

— Натка, я попала! Бери маму, и немедленно валите к твоему папе. Поняла меня? — быстро затараторила, в любой момент ожидая, что меня сейчас схватят бравые ребятки из службы безопасности, но пока коридор был пуст.

— Да уже собираемся. Папа звонил, сказал, что скоро прилетит за нами. Мама очень переживает, и ты из разряда непутевой перешла в паршивки, — посмеивалась надо мной сестра, но я слышала, как она напугана.

— Люблю, пока, — выдохнула и отдала ошарашенному парню комм. А сама пошла обратно, заодно заскочив в санузел, чтобы с чистой совестью облегчиться.

Когда вернулась, меня одарили очень подозрительным взглядом, но промолчали. Последний час полёта прошел в напряжённой обстановке. Я запомнила всех представителей следственной комиссии: как кого зовут, как выглядит, что от них ожидать. Когда мне рассказывали про Викрама, я внимательно слушала и понимала, что совершенно ничего о нём не знала. Он был непростой манаукец, совсем непростой. И никакой не тренер! Он был начальником службы безопасности. Холост, что порадовало. Детей нет. Вредных привычек тоже. Наши ребята его считали очень опасным. Вздорный характер — наименьший из его недостатков. Испугалась, когда узнала, что он мстителен и злопамятен. Слабости к женщинам не проявлял, и до некоторого времени подозревался в любовной связи с другом — помощником посла, неким Джохаром Нитпином.

А не его ли голос я слышала тогда в номере? Уж лучше бы не подслушивала и оставалась в счастливом неведении! А наши-то, совершенные бестолочи! Как можно было Вика подозревать в мужеложстве! Да он же так смотрел на меня, что никаких подозрений на этот счёт у меня даже не возникло. Настоящий мужик! Самец! Красавец!

А я такая глупая, он же меня не простит! Он ведь боялся именно того, что я сбегу. И я сбежала, полностью оправдав его опасения!

— Госпожа Новик, будьте внимательнее! — требовательно позвал господин Треллони и продолжил расписывать Викрама.

Богат. Уже давно живет на станции «Астрея» с дипломатической миссией. Возраст примерно около тридцати пяти. С трудом скрыла удивление, а по нему не скажешь, такой энергичный! Про шрам мне ничего не рассказали, наверное, сами не знают.

Собрав всю информацию воедино, получилось, что я дура набитая. Сама упустила свое счастье из рук! Да, мне тяжело жить в четырёх стенах и не хочу превращаться в курицу-несушку. Мне нужно постоянно быть в движении, заниматься чем-нибудь интересным, быть в гуще событий, кружить головы парням, флиртовать, я ведь не монахиня, но и продажной девкой никогда не была.

— Он уже прилетел на место. Вы свободны в выборе методов воздействия, но он должен думать о чём угодно, только не о работе. У вас очень сложная миссия, госпожа Новик, и вы должны отнестись к ней со всей серьёзностью. Сами понимаете, что в случае провала, мы будем вынуждены применить санкции по отношению к вам, и ваше будущее будет тёмным и беспросветным. Я сам прослежу за этим.

А вот это он зря сказал. Последнее напутствие возымело обратный эффект. Если он пытался меня посильнее запугать, то напрасно. Он меня только разозлил. И теперь я очень мечтаю встретиться с Викрамом, но уже по личным вопросам.

Прибыли мы на военный крейсер «Быстрый», где и собиралась вся следственная группа. Унжирцы яркими красками в одежде и внешности очень выделялись на фоне серых нонарцев и хмурого Викрама. У меня ноги подогнулись, когда он бросил на меня равнодушный взгляд таких любимых красных глаз. Выбор наряда для меня сделал господин Треллони — белый костюм. Юбка была настолько узкая, что шагнуть нормально было нельзя, приходилось семенить мелкими шажками. Про шпильки вообще молчу. Зачем их надевать, если тонкий каблук проваливается в решётку пола в коридорах и на лестницах, даже стоять проблемно, а не то, что идти?

Вик делал вид, что мы абсолютно незнакомы. Безразличие и ни капли узнавания! А может он меня и правда не узнал? Конечно, макияж я сделала непривычный. Он меня никогда не видел с такими чрезмерно накрашенными глазами и красной помадой. Личико у меня разукрашено знатно, как у прости… Прости меня, мамуля, грешную, но дочь твоя выглядела, как женщина легкомысленного поведения.

И всё равно было обидно за себя. Улыбнулась, хотя какое там улыбнулась. Через силу растянула губы, жадно глядя на самого прекрасного на свете. Викрам возвышался над всеми остальными, подавляя своей мощью. Военный костюм Манаука был предельно скромен, тёмно-синего цвета. Минимум знаков отличия. Высокие ботинки на толстой подошве.

Я вцепилась в поручень двумя руками и не могла шагу ступить. Вик продолжал делать вид, что так и не узнал меня. А может и не желает узнавать. Он же злопамятен! Перед глазами всё поплыло от пелены слёз, готовых сорваться с ресниц в любую секунду. Я глубоко задышала, сдерживая их и пытаясь хоть немного успокоиться.

— Госпожа, вам плохо? — раздался участливый мужской голос за спиной.

Обернулась и не сразу узнала мальчика в очках. А вот он меня узнал и чуть ли не кубарем скатился по ступенькам вниз, не желая общаться со мной. А жаль, от помощи я бы сейчас не отказалась.

Наша делегация уже спустилась к следственной группе. Рукопожатия, поклоны, приветствия звучали на разных языках и разными голосами. Я осторожно попробовала шагнуть на ступеньку. Подол юбки больно впился в ляжку, каблук тут же благополучно провалился в дырку. Я взмахнула руками. Пошатнулась, но, вцепившись в поручень, удержала равновесие. Такими темпами ещё часа три буду спускаться.

Ещё шажок, и ещё. Я даже приноровилась кое-как идти. Надо просто боком это делать. Осмотрелась, понимая, что никто помощь мне предлагать не собирается. Вся делегация направлялась к выходу. Журналисты рванулись за ними как стая хищных рыб, выслеживающих свою жертву. Господин Треллони бросил на меня недовольный взгляд и отвернулся, обратив всё внимание на Ундину Ло, председателя следственной группы.

Тяжело вздохнув, продолжила спуск. В какой-то момент меня от этого занимательного процесса отвлёк посторонний звук и я, подняв голову, испуганно ахнула, встречаясь с недовольным взглядом Викрама. Оступившись, взмахнула руками, заваливаясь назад. Но постыдно упасть мне не дали сильные надёжные руки.

— Вик, — с облегчением выдохнула, обвивая его шею руками.

— Ты убиться решила? — прошипел он в ответ.

— Вик, прости, но лучше не приближайся ко мне. Умоляю, сделай, как я прошу, — зачастила шепотом, понимая, что даже, если на мне и есть прослушка, то я всё равно не смогу предать его. Никогда не смогу.

— Что? — опешил Вик, неверяще всматриваясь мне в глаза.

— По их плану я должна приковать тебя к кровати и скакать на тебе всё время, пока будет идти расследование. Вик, прости, я так виновата перед тобой.

— Линда, — с облегчением выдохнул он, и вместо того, чтобы сделать, как я прошу, прижал меня к себе.

— Викрам, ты слушал меня? — возмутилась я, пытаясь оттолкнуть от себя эту непробиваемую глыбу мускулов.

— Линда, почему ты сбежала? — требовательно спросил манаукец, а я замолкла, стыдясь признаться.

— Ты хотел меня запереть! — гневно выдала после того, как меня чуть не задушили в медвежьих объятиях.

— И был прав, — невозмутимо ответил мне. — И мне нравится твоя фантазия — приковать меня к кровати. Линда, я это непременно сделаю, но с тобой, раз по-другому тебя никак не удержать от очередных глупостей.

— Ах, так! То есть, наказ президента ты будешь выполнять до конца? Тебе от меня только детей и надо! — зашипела в ответ похлеще змеи.

— Ты подслушивала! — воскликнул Викрам, изумлённо глядя на меня.

— Конечно! — не стала оправдываться. — Я же женщина, а мы любопытны от природы.

— Линда, да, я все сделаю, чтобы у нас было как можно больше детей, и обязательно запру тебя, чтобы не сбегала. И наказ президента выполню и счастливым буду с тобой вместе.

— Госпожа Новик, у вас проблемы? — раздался голос прихвостня господина Треллони.

Замерла, жалобно всматриваясь в красные глаза Вика, и требовательно зашептала:

— Вик, держись от меня подальше, прошу! Им только это и требуется!

— Даже не подумаю! — услышала в ответ.

— Вик! — протестующе выкрикнула, чувствуя как он против.

Рука по-хозяйски легла чуть ниже спины, больно сжимая, самодовольная ухмылка скривила губы, и неожиданный холод заполнил ещё секунду назад обжигающие красные глаза.

Манаукец медленно обернулся к Джеку, который, играя роль моего охранника, смело приблизился к нам.

— Мешаешь, — процедил Вик, руками показывая, чему конкретно.

Я пыталась придать позе более целомудренный вид, но Вик прижимал меня к себе так крепко, что заставляя повторять изгибы своего тела, и упирался мне в бедро явно не коммуникатором, который он, как все носил на руке.

— Но, госпожа Линда должна исполнять свои обязанности помощника посла. Госпожа Новик, господин Траст искал вас, — ровный голос Джека показывал, что ему совершенно параллельно, чему он там мешает: его послали, он пришел.

— Я сейчас буду, — отозвалась и болезненно охнула, когда Вик ущипнул меня за ягодицу.

— Она чуть позже подойдёт, — давил на охранника Вик. — У нас возникли вопросы, которые требуют немедленного выяснения. Можете так и передать господину послу.

Мужчина мялся, переводя взгляд от меня к Викраму. Я следила за Джеком, ожидая, как он поступит. Очень интересно стало, насколько контролируют мои шаги, и есть ли на мне жучки. Ведь не просто так он появился рядом.

— Госпожа Новик, я настоятельно предлагаю вам пройти со мной, — решился мужчина.

— Это я тебе настоятельно предлагаю удалиться. Я сказал, у нас дела, — с этими словами Вик, пошел вперёд, напирая на Джека, вынуждая того отступить. Я чуть ли не висела на манаукце, не имея возможности так же быстро передвигать ногами.

— Вик! — вскрикнула, когда стала соскальзывать.

— Линда, до чего же ты нетерпеливая! — громко отозвался этот напыщенный индюк, пошловато смеясь. Эхо его смеха раскатами отражалось от невысокого потолка и стен коридора, куда он меня уже внёс на руках.

— Я же просила тебя, держаться от меня подальше, Вик, — взмолилась чуть слышным шёпотом.

— Вот еще. Да я с тебя больше глаз не спущу! — всё так же посмеиваясь, ответил Вик. — Точнее из постели не выпущу.

В сомнении посмотрела на него и поняла, что это он специально на публику играет.

— Ты же и так с меня глаз не спускаешь, — тихо прошептала, но он услышал и подмигнул.

— Это твоя работа, общаться с представителями других рас, — весело парировал мужчина, заворачивая в очередной коридор.

Потом был лифт.

— Есть предположение, кстати, давно доказанное, что вы тоже земляне, а не отдельная раса.

— Вот родишь красноглазого малыша, посмотрим, что ты по этому поводу запоёшь, — угрожающе прошептал Вик, крепче сжимая руки.

— Я могу сама стоять, — недовольно буркнула и попыталась сползти на пол.

— Видел я, как ты это делаешь! — усмехнулся Вик.

— Я сейчас на тебя обижусь, и вообще разговаривать не буду, — пригрозила, гневно сощурив глаза.

Только, что ему мои угрозы! Счастливая улыбка не покидала его лица. Стукнула изо всех сил манаукца в грудь, и он наконец-то поставил меня на пол. Пошатнулась, ловя равновесие.

Вик самодовольно усмехнулся, поедая меня взглядом. Блузка совершенно ничего не скрывала, особенно тот факт, что под ней больше ничего и нет. Жакет вообще застегивался всего лишь на одну пуговицу и ничего толком не прикрывал. Юбка чуть задралась. В общем, красавица из меня ещё та получилась.

Затянувшееся молчание нарушил он, а не я.

— Милая, совсем скоро молчать ты уже не сможешь, наоборот, будешь кричать моё имя. Готов поспорить, что это будут слышать все на корабле, — пообещал мне Викрам таким вкрадчивым голосом, что я ему почему-то сразу поверила и испугалась.

Испугалась как предстоящей расплаты, так и того, что всё идет строго по плану Треллони.

— Вик, — попыталась остановить его, но вместо этого он остановил меня.

— Я же обещал тебе, что как только мы встретимся, вновь зацелую и залюблю тебя, и буду делать это до тех пор, пока ты не будешь умолять меня остановиться.

— Вик, ну послушай меня, пожалуйста! Я тебя очень прошу. Ну, хочешь, прямо сейчас на колени встану? — спросила и тут же упала на колени, больно ударившись о металлический пол лифта.

— Линда! — недовольно вскричал Вик, хватая меня за плечи.

Так как долго стоять на коленях я не планировала, то покрепче обхватила его за бёдра и попыталась подняться. Ведь когда у тебя такие копыта на ногах, встать без посторонней помощи ну никак не получится.

И в полном соответствии с законом подлости именно в этот момент двери лифта раскрылись, и я услышала слаженный возглас удивления за спиной.

Испуганно глядя в глаза Викрама, боялась оглянуться. Краска стыда залила лицо. Представляю себе, как это всё выглядит со стороны коридора. Женщина на коленях перед мужчиной. Ну, и что же ещё можно подумать, кроме самого очевидного, что взрослым людям в голову первым приходит. Позор, ещё один позор на мою бедную голову. И что же мне так не везёт-то!

— Мы уже закончили, — отозвался спокойным голосом Викрам, обращаясь к невольным зрителям.

Я зажмурилась, стыдясь встретиться с кем-нибудь из них взглядом. Викрам легко поднял меня на ноги, обхватив за талию, а потом так же непринуждённо поднял на руки. Я уткнулась ему в грудь, пряча лицо.

- Я же говорил, подождать надо, а ты успеем, успеем, — укоризненно сказал Вик, явно играя на публику.

Я хлопнула его по груди, чтобы заткнулся.

— Горячая штучка, — отомстил манаукец, пошловато посмеиваясь.

— Хватит, — зашипела на него, понимая, чего он добивался.

— Как хватит? — громко изумился Вик. — Ты же ещё даже не начала.

— Не надо, — прошептала, чувствуя, что уже не в силах удержать рыдания, которые так долго заталкивала обратно.

— Линда, — услышала я чуть слышный шёпот, — это же твоё задание. И ты его сейчас очень исправно выполняешь. Какие могут быть претензии? Ты сама сказала, что должна скакать на мне, вот этим и займёмся. Я так соскучился. Безумно скучал.

— Я тоже, — прошептала, понимая, что он прав.

Но как же противно! Гадко и противно на душе.

Вик толкнул какую-то дверь и зашёл в каюту.

— Всё, пришли! — весело возвестил он и, поставив меня на пол, стал раздевать.

— Вик, — удивлённо дёрнулась от него, но куда там.

Жакет, потом блузка были нещадно сорваны. Юбке повезло больше. Викрам долго искал, где застёжка, а когда нашел, расстегнул и с неподдельным интересом наблюдал, как она медленно сползает вниз, открывая мои ноги.

Вик почему-то всё время молчал, лишь качал головой, внимательно осматривая меня и при этом недовольно хмурился. Развернул к себе спиной и осторожно, даже трепетно просунул пальцы под резинку трусиков, чтобы медленно стянуть их. Я же, чтобы отвлечь себя, пыталась рассмотреть интерьер каюты. Довольно-таки большая для военного корабля. Белые стены. Две картины космических пейзажей в золотых рамах висели над кроватью. Иллюминатор был небольшим и по старинке круглым. Шкаф под тёмное дерево тянулся практически во всю стену напротив кровати. Огромный монитор уместился в том же шкафу, в специальной выемке. Дизайн был уютным, но неживым. В нём не хватало души!

Получив нетерпеливый шлепок по пятой точке, перешагнула через образовавшуюся кучку одежды. Развернулась к Вику лицом, одаривая его возмущённым взглядом. Прикрывшись волосами, встала перед ним абсолютно голая.

Мужчина довольно улыбнулся, собрал вещи и выбросил в утилизатор. А он повторяется!

После этого протянул мне свою светлую футболку, взяв её из шкафа. Я оделась, с облегчением чувствуя себя хоть немного защищённой. Но Вику мало было выбросить одежду, в утилизатор полетел коммуникатор, любезно предоставленный господином Треллони, все украшения и туфли.

Легонечко подталкивая меня в спину, проводил в ванную комнату, где заставил смыть косметику, что я с большим удовольствием сделала. Тщательно умылась, чтобы и следа не осталось от боевой раскраски.

— Ну, вот теперь и поговорить можно, — выдохнул Викрам, прижимаясь ко мне со спины.

Сильные руки сомкнулись у меня на талии. Я чувствовала жар его тела, грелась в нём. Откинулась на надежную грудь, расслабилась, понимая, что всё позади. Викрам рядом, и это для меня самое главное. Сестра вместе с мамой улетела к своему отцу, а значит, они в безопасности. Против унжирцев земляне не пойдут, а Лун любит маму, хотя она уверяет в обратном.

— Тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного?

— Что? — удивлённо замерла, глядя в красные глаза в отражении.

— Хорошо повторю: тебе так противна мысль, что ты родишь от модифицированного? Поэтому ты сбежала?

— Нет, не по этому, — отмерла, понимая, о чём он спрашивает. — Ты меня запереть собираешься! Запереть! Посадить под замок!

— И правильно сделаю! Сама представь, каково мне знать, что ты вот в таких нарядах ходишь где-то одна, а меня нет рядом! Ты же всего только одним взглядом можешь разжечь желание в мужчине!

— Вик, хватит глупости говорить. Я моль белая. Бледная, как смерть! Глаза самые что ни на есть обычные — серые. Волосы тёмные, а мужикам нравятся блондинки — это факт, ну ещё рыжие. Посмотри на меня, я некрасивая!

— Глупая, — посмеиваясь, поставил мне диагноз манаукец.

Я засмотрелась на его озорную улыбку, на смешинки, блестевшие в прищуренных глазах. Он был сейчас такой красивый, даже сердце замирало в груди.

— Ты прекрасна. И я тебе об этом уже говорил. Поэтому и хочу запереть.

— Я ещё слишком молодая детей рожать, — через силу выдала я, а сама всё никак не могла насмотреться на его отражение в зеркале.

— А потом старая будешь, — парировал Вик.

— Когда это потом ещё наступит, — не сдавалась я. — Вик. Мы только познакомились, какие дети. Вдруг ты меня бросишь!

— Линда, я не твой отец. Я не бросаю слов на ветер. Ты моя фаворитка, поэтому обязательно родишь. И я же не прошу детей прямо сейчас. Понимаю, что тебе надо многое узнать, изучить. Но начинай уже сейчас потихоньку привыкать к этой мысли.

— Вик, так нельзя, — выдала, чувствуя, что меня опять загоняют в угол.

А в углу я с детства не стояла.

— Как, так? — подобрался он, цепко глядя на меня через отражение.

— Ты меня не любишь. Ты это делаешь, потому что тебе приказали, — прошептала, чувствуя безысходность пронзающую сердце с каждым моим словом.

— Чего-о? — непонимающе протянул Викрам и резко развернул к себе лицом.

Ой, кажется, я его разозлила.

— Кто это тебя не любит? — вкрадчиво спросил Вик, сверкая красными глазами.

Крылья носа воинственно раздулись. Губы поджались. Навис надо мной, взглядом прожигая дыру приличных размеров.

— Я чётко слышала про наказ президента и про детишек побольше.

— Ли-и-инда, — обвиняюще протянул Вик и, больно схватив за волосы, дёрнул, поднимая моё лицо к себе. — Я никому ничего не прощаю, даже женщинам. Никогда! И только тебе позволено делать всё, что захочешь. Ты меня сводишь с ума своими выходками и совершенно дурацкими умозаключениями, но я молчу, так как не хочу тебя терять. Ты же сама меня выбрала!

— Когда? — спросила, пытаясь вспомнить этот основополагающий момент моей жизни.

— Когда рисовала меня, а потом картины на всеобщее обозрение вывесила! — ответил, самодовольно усмехаясь.

Так вот оно что… значит, так я заявила на него свои права? Да если бы я знала, к чему меня моё хобби приведёт… Хотя чего себя обманывать, я бы сама у сестры попросила устроить выставку, если бы знала, что получу взамен такой приз.

Ахнула, когда Викрам легко приподнял, поддерживая за ягодицы, и усадил на раковину. Настойчиво раздвинул руками ноги, располагаясь между ними. Я тут же сцепила их за его спиной, чувствуя, что всё больше завожусь, покоряясь власти своего мужчины.

— А ведь это не я выставила картины! — выкрикнула, желая его позлить.

Но радостная улыбка от воспоминания о нашей первой встрече на балкончике над ботаническим садом выдала меня с головой. Кажется, что это было так давно, в прошлой жизни. Я ведь тогда сильно испугалась, а сейчас сама пытаюсь его разозлить и совсем не боюсь.

— А теперь поздно оправдываться, милая. Все видели и слышали, что это сделала именно ты! И я счастлив, что это так! — прошептал он мне прямо в губы и поцеловал нежно-нежно.

Такой поцелуй никак не вписывался в ситуацию, когда все нервы натянуты в ожидании какой-нибудь очередной пакости. А тут такая нежность, что просто таешь. Руки сами потянулись обнять любимого, прижаться к нему ещё сильнее. Только вот одежда на нём была сейчас совсем лишней. Попыталась сама раздеть Викрама, но он не позволил.

Сам расстегнул китель, снял и аккуратно положил на пол. Вернулся к прерванному поцелую, не давая мне остыть. Услышала характерный звук расстегиваемой застежки на брюках. И потом уже не прислушивалась к окружающему миру, полностью растворяясь в своих ощущениях.

Вик брал резко и напористо, именно так как я и хотела. Как же мне его не хватало! Я, как жаждущий в пустыне, с жадностью припала к источнику так, что полностью окунулась в захватившие меня эмоции.

Мой мужчина был прав, когда говорил, что я буду кричать. И я кричала. Я выкрикивала его имя, молила его, просила. Умирала от нежных слов, которые он шептал на выдохе, врываясь в благодарно принимающую его плоть. Горячий шёпот обжигал чувствительную кожу за ушком. Жадные поцелуи заставляли трепетать. Падающие с полочек в раковину и на пол какие-то флакончики, баночки, тюбики, словно безумная музыка сопровождали наш дикий танец. Разрядка, такая долгожданная и такая быстрая, опустошила меня, и я устало прижалась к Викраму, слушая его утробный рык, чувствуя, как он пульсирует во мне.

Кажется, я совсем стыд потеряла, но как же приятно быть бесстыдницей при любимом мужчине, который вместе с тобой падает в эту пропасть безумства и страсти.

— Я люблю тебя, Викрам, — наконец, решилась признаться ему.

— Знаю, Линда. Давно уже это знаю, — он усмехнулся мне в волосы, с нежностью гладя по голове, покрывая поцелуями висок.

— Ты отдохни, а я схожу, посмотрю, что там происходит. Линда, я не хочу привязывать тебя к кровати, так что надеюсь на твоё благоразумие, — серьёзно обратился ко мне Викрам, а я не могла сейчас ни о чём думать, тем более о серьёзных вещах.

— Хорошо, я посплю, — согласилась с ним, крепче ухватившись за его шею.

Я не мешала Викраму транспортировать меня на кровать. Глаза сами закрылись, как только голова коснулась подушки. Сонливость напала на меня, и я провалилась в мир сновидений, краем сознания уловив, что Вик с кем-то разговаривает по коммуникатору. Но уловить смысл разговора уже не смогла, заснула.

***

Он смотрел на заснувшую Линду и не мог определиться, чего в нём сейчас больше: радости, от того, что она сейчас рядом с ним или тревоги. Ведь, если Джо подведёт, то придется её отдавать. Дипломатическую неприкосновенность никто не отменял. Одно радует — у господина Треллони этого статуса юридически не было. Вик усмехнулся, его это очень даже устраивало. Этот скользкий тип ещё своё получит, за всё сразу. Особенно за то, что посмел использовать Линду в грязном деле.

Когда он увидел её, стоящую на трапе в белом костюме, то первое, что пришло ему в голову, это воспоминание о том откровенном сне, в котором Линда была одета в белое коротенькое платье. Одного взгляда хватило, чтобы все внутри Викрама проснулось. И так захотелось схватить её на глазах у всех, чтобы укрыть, спрятать от чужих глаз. Никто не должен засматриваться на её стройные ноги. Только каким-то чудом он сумел сдержаться и сохранить невозмутимое выражение лица.

Такими темпами у него скоро выработается устойчивый рефлекс на белый цвет. То платье, то футболка, а теперь вот костюм, и всё настолько сексуальное, что взгляд не оторвать. Красавица она у него, роковая красавица. Только сама об этом не догадывается. Но оно и к лучшему. Не будет пользоваться этим безотказным оружием.

Застёгивая брюки, Вик с трудом сдерживал смех, вспоминая, что учудила его крошка в лифте. Это же надо было ей так вовремя на колени упасть. А как она на него жалобно смотрела снизу вверх. От этих воспоминаний желание проснулось с новой силой, отзываясь в паху. Причём это желание было тяжёлым, тёмным.

Почему-то тогда в лифте слёзы Линды и её покорная поза подействовали на него очень странным образом. Захотелось окончательно и бесповоротно подчинить её себе, подавить своей властью. Наверное, что-то совсем уж страшное отражалось в тот момент в его глазах, если толпа у лифта в страхе отшатнулась. Всё, что они напридумывали, глядя на двусмысленную сцену в лифте, отразилось на их лицах, и он не смог отказать себе в удовольствии сыграть на публике этакого сексуального маньяка. Хорошо, что китель прикрывал от любопытных глаз выпирающий бугор на брюках. Но идти было очень неудобно.

Осторожно опустившись на кровать, Викрам погладил шёлк волос девушки. С появлением в его жизни Линды, он словно пробудился ото сна. Мир вновь стал интересен. Стали забываться старые раны, вытесняясь яркими воспоминаниями, которые он приобрёл за время их знакомства. Линда за очень короткий срок сумела стать центром его вселенной. Это было очень опасно, не столько для Викрама, сколько для самой Линды. Но мужчина был счастлив и горд собою.

Он ловил себя на мысли, что стал улыбаться. Соратники отвечали ему тем же, поздравляли и желали ему счастья. Все знали, что его фаворитка — землянка, и никто не высказал по этому поводу недовольства. Хотя были и те, кто его откровенно жалел. Линда на «Дионисе» показала себя во всей красе и приобрела скандальную известность среди узкого круга манаукцев.

Но и это было на руку Викраму, уже две дамы прислали приглашения на ужин. Причем весьма обеспеченные, сливки общества. Конечно, не такие красавицы как Линда, но тоже весьма симпатичные. Вот только он не собирался менять фаворитку. После проигранного поединка все его подопечные разбежались, словно стайка напуганных рыбок. Это был сильный удар для самолюбия Вика и позорное пятно на его репутации. Мужчина, покровительством которого пренебрегают женщины, что может быть постыднее? Только проигрыш в поединке с младшим братом.

Отгоняя грустные мысли, мужчина с нежностью рассматривал лицо Линды. Густые длинные ресницы отбрасывали лёгкую тень на бледную кожу щёк. Румянец, след их яркой страсти, уже спал. Вик никак не мог насладиться тем чувственным безумием, которое охватывало его при каждом прикосновении к ней. Да и отражение своих чувств в глазах девушки, подливало масло в огонь, распаляя кровь.

Она его, только его. Она подчиняется ему, неосознанно тянется. Дразнит, желая поиграть с ним. Но одно лишь его движение, и она становится полностью покорной, ведомая его рукой.

Коммуникатор завибрировал и Викрам зашёл в ванную комнату, плотно прикрывая дверь.

— Ну, что у нас нового? — по-деловому осведомился Джохар.

— Три зонда вернулись… — стал отчитываться Вик.

— Три! Всего три! Из сорока посланных? — вскричал седовласый, от чего начальник службы безопасности поморщился, убавил звук у комма и прислушался к тишине за дверью.

Вроде бы не проснулась.

— Джо, хоть эти вернулись! — стал оправдываться Вик. — А могли и их подбить! Данные отдал на расшифровку экспертам. И знаешь, я тут вот о чём подумал. Они ведь не скрывают того, что был взрыв, что они что-то опасное исследовали. Они скрывают от всех, что именно взорвалось.

— Мне и так понятно, что это было оружие.

— Уверен? — одёрнул недовольно Вик. — А из чего тогда они его сделали, что оно так рвануло?

— А-а-а… — протянул Джо. — Ну, много из чего это можно было сделать. Хотя из всех взрывчатых материалов, которые я знаю, ничего по мощности не дотягивает. Это ж какой там объём должен был храниться. Мы такое дело сразу бы засекли, да и не положено иметь столько. Получается, что это была замаскированная секретная военная база?

Дверь открылась и в ванную комнату, как сомнамбула вошла Линда. Весь её вид говорил: сплю на ходу. Она даже глаза не могла толком открыть. Сонная, в одной футболке, которая едва доходила до середины бедра, а вырез горловины сполз с плеча, приоткрывая нежную кожу груди, фаворитка была такая красивая, что мужчины замерли, не дыша, боясь спугнуть это прекрасное видение. На автомате поздоровавшись с Джохаром, девушка прошла в уборную. Вик отмер и сердито посмотрел на друга.

— Я ничего не видел, — отозвался тот, прикрывая глаза рукой.

— Линда, ты почему не спишь? — спросил Викрам.

— Почему не сплю, сплю. Но кое-кто очень громко кричит и мешает спать, — отозвалась девушка через тонкую перегородку. — И вообще, чего вы спорите. Если что-то взорвалось, просчитайте мощность взрыва, а потом сравните её с эквивалентами мощности всех известных взрывчатых веществ.

— Сравнивали. Нет ничего столь же мощного, — отозвался Джо.

— Да неужели! — усмехнулась девушка, нажимая кнопку смыва. — Раз взорвалось, значит есть! Что-то настолько крайне редкое и чудовищно мощное, что о его существовании стараются не вспоминать.

И Линда ушла так же непринужденно, как и вошла, оставив замерших мужчин один на один с открывшейся истиной.

— Откуда? — потрясённо протянул Джо.

— Не знаю, но сейчас свяжусь с экспертами, — быстро прошептал Вик, набирая номер на втором коммуникаторе.

— Вот что им надо от нас! — осенило Джохара. — Ну, точно. Вот глупцы. Но откуда?

— Камни! Унжирцы подарили им камни! — вспомнил Вик разговор с Лондишем в кабинете друга.

— Продажные у нас соседи не находишь? — горько усмехнулся Джо. — Ладно, я к президенту, от тебя отчёт. Фаворитке своей благодарность объяви. И завтра будет понятно, что с соглашением. Манны им захотелось. Ну что ж, ещё неизвестно кто под чью дудку плясать будет.

Викрам ещё долго переговаривался с экспертами и данные подтвердились. Манна — опять это манна!

ГЛАВА 9.

Поспать толком мне не дали. Викрам постоянно с кем-то созванивался, нервно бегал по каюте или запирался в ванной комнате. Манну какую-то постоянно поминая через слово.

— Господин Викрам, может, расскажете, что за манна такая? — спросила у него, потягиваясь на кровати.

Мужчина замер, гневно воззрился на меня и вдруг так зашипел, что любая змея удавилась бы от зависти:

— Не смей ни с кем говорить о ней. Вообще, никогда, забудь! Кто бы ни спрашивал. Поняла?

— Да, — обиженно буркнула, отворачиваясь, ещё и одеяло натянула на голову.

Больно надо мне знать, что это за манна.

— Линда, это опасно для тебя, — стал оправдываться Вик.

Да только я уже обиделась и нечего ко мне сейчас лезть, всё равно обижаюсь!

— Прости, но пока ты не признаешься перед всеми, что я твой покровитель, я не могу тебе ничего рассказать. Прости, любимая, но это для твоего же блага.

— Покровитель? — ухватилась я за знакомое слово. — А кто такой покровитель и с чем его едят?

— Ни с чем. Это тот, кого ты выбираешь, чтобы он отвечал за тебя, решал твои проблемы, оберегал. Мужчине приятно быть чьим-то покровителем. Это честь для него, если его выбрали. Ты уже выбрала, только земляне об этом пока не знают.

— А я тогда кто для тебя? — улыбаясь, спросила, желая разузнать все подробности взаимоотношений между мужчинами и женщинами Манаука.

— Ты — моя фаворитка, — выдохнул Вик, растягиваясь рядом со мной, улыбаясь при этом, как кот, объевшийся сметаны, — ты — моя единственная и неповторимая.

— Фаворитка? — переспросила, не понимая, к чему он клонит.

— Ну да, я же люблю тебя и ты меня. Мы созданы друг для друга.

Сердце от его слов сладко заныло, но это были только слова, а хотелось действий.

— Это всё так. Только как-то не очень звучит — фаворитка. Я на жену надеялась, да уж чего там таить — мечтала, — натянуто посмеялась, ожидая его решения.

— Женой? — изумлённо переспросил мужчина.

Нахмурился, лёг на спину, закидывая руки за голову. Рассматривал белый потолок, обдумывая моё предложение. А я замерла, всё внутри меня похолодело от предчувствия очередной пакости в моей жизни.

— Хорошо, — кивнул Вик, поворачиваясь ко мне лицом, — но не уверен, что земное правительство наш брак зарегистрирует.

Меня порадовала уверенность, с которой он согласился на брак, только вот не поняла, почему поженить нас должно именно наше правительство, ведь есть же ещё манаукское.

— А у вас это нельзя сделать? — спросила сама, раз уж он не догадался объяснить.

— У нас нет, — разом разбил все мои мечты Викрам, да и сам, по-моему, расстроился. — У нас нет жен, только фаворитки.

От удивления я даже села. Вглядываясь в лицо любимого, пыталась определить, обманывает он меня или нет. Но взгляд Викрам не отводил, молчал и меня рассматривал.

— Как так? — требовательно спросила, нависая над ним.

— Ну, вот так, — ответил мне Вик и обнял.

— А поподробнее? — настаивала я, чувствуя, что что-то тут нечисто.

— Были причины, — недовольно буркнул Вик, настойчиво прижимая меня к себе, и заставляя положить голову ему на грудь.

Я сопротивлялась, как могла, но силы были неравны, и в итоге я легла так, как он этого желал.

Сердце у Викрама стучало очень быстро. Прислушиваясь к нему, услышала, с каким тяжелым вздохом он сказал:

— Линда, это сложно объяснить тому, кто не понимает, каково это — быть модифицированным.

Но я хотела узнать всё. Я же собиралась с ним прожить долгую и счастливую жизнь. Поэтому надо все точки над «и» расставить сейчас, а то потом поздно будет.

— А всё же, Вик, попробуй, я понятливая, — уговаривала его.

Очередной раз тяжело вздохнув, Викрам решился:

— Мы немного неуравновешенные.

Тоже мне, открыл тайну! Об этом известно всем жителям галактики!

— И поэтому, — продолжал вещать Вик, — иногда мужчина в гневе выходит из себя…

Вдруг меня посетила одна мысль, и я решила сразу же её озвучить:

— Стоп. Ты бываешь не в себе? Ты хочешь сказать, что возможно ты меня…

Договорить мне Вик не дал, приподняв голову, грозно выкрикнул:

— Нет, никогда!

И я поверила, глядя в его недовольные глаза. Моё предположение его оскорбило. Как камень с плеч свалился!

— Не кричи, ты же сам сказал, что мужчина иногда выходит из себя, — стала оправдываться перед ним.

— Линда, я ни одну женщину пальцем не тронул, клянусь, — заверил он меня.

Прищурилась и ехидно уточнила:

— Честно?

Вик усмехнулся и самодовольно заверил:

— Не сомневайся. Джо подтвердит.

— Хорошо, поверю. Продолжай.

Как же приятно вот так вот лежать с любимым, вести разговоры за жизнь.

— Что продолжать? — недоумённо спросил Вик, но я его раскусила. Опять пытается уйти от ответа, увиливает!

— Рассказывай дальше про фавориток.

Викрам стал поглаживать меня по волосам, не отрывая взгляда от потолка. Я тоже взглянула на него, но ничего интересного не заметила.

— Был случай, — нерешительно начал рассказ манаукец, когда я деловито покашляла, переключая его внимание с потолка на себя, — когда мужчина бил женщину. Часто и сильно, с фатальным исходом для неё. Скандал разразился очень сильный. Она была его женой, и не смогла добиться развода из-за отказа мужа дать согласие на него. У них сложная ситуация тогда назрела, да к тому же дети были. После смерти страдалицы наши женщины взбунтовались и отказались от замужества.

Какие ужасы! Конечно, это не ново, у нас тоже жен мужья бьют. Только отчего-то ещё ни одна не додумалась восстание устроить. Что-то тут не так. Зачем отказываться от замужества? Ради статуса любовницы? Фу, как звучит противно. Лучше — любимая. Да, так лучше. Но всё равно непонятно.

— Не вижу логики, — призналась ему, когда рассмотрела ситуацию со всех сторон. Картинка не хотела складываться.

— А она есть, — твёрдо ответил Викрам, недовольно поджимая губы.

Понятно, что логика была и наверняка мужская, которая железная.

— Вик, ты чего-то не договариваешь, — приступила я к допросу языка, пытаясь его расколоть. — Ну, отказались от замужества и что, стали все фаворитками?

— Это всегда только ваш выбор, быть фавориткой или нет. Я же не неволил тебя. Ты сама меня выбрала, — опять обиделся Вик, словно я его в чем-то обвинила.

— Да, выбрала, — не стала отпираться. — А что, любая могла тебя в фавориты выбрать?

— Нет. Выбрать в покровители могла любая, а вот стать фавориткой… — многозначительно замолчал, выразительно поглядывая на меня.

Я вся подобралась. Села, чувствуя, как всё внутри начинает закипать. Или я чего-то недопоняла, или кто-то сейчас на себе испытает остроту моих отросших ногтей. Вик понял моё состояние. Тоже сел, от досады зарываясь рукой в волосы.

— Линда, это сложно, — выдохнул опять манаукец и признался: — Я не знаю, как тебе объяснить. Ты моя фаворитка. Я люблю тебя, ты отвечаешь взаимностью. Понимаешь? Остальные только подопечные.

Злость медленно поднимала голову во мне, спокойно дышать становилось всё сложнее.

— Какие такие остальные? — просипела, так как голос подвёл.

— Да никакие! — психанул Вик. — Нет у меня сейчас никого больше! Знаю, что в твоих глазах я жалок, но думаю, что скоро они вернутся.

Это меня сейчас успокоить пытались? Зря это он, так меня не успокоишь, так меня только больше разозлишь!

— Кто вернётся? — коротко спросила, жалея, что не на чем записать имена, адреса и особые приметы.

— Подопечные, — отозвался Вик, а потом горделиво добавил: — У меня их было тридцать. Больше, чем у Джохара сейчас.

— Стоп, — попыталась вернуть индюка в реальность из его розовых грёз. — Когда вернутся?

Вик покаянно покачал головой.

— Не знаю. Когда захотят. Это их право, — нехотя сказал, и лёг на подушку.

Я села на него сверху, сильно впилась ногтями в плечи манаукца и требовательно спросила:

— Их право? Ты мне изменять собрался? Ты же только мой!

— Зачем изменять? — удивился Викрам, поглаживая меня чуть пониже спины. — Я же говорю тебе: ты моя фаворитка. Мне больше никто не нужен.

— Ну, так и гони всех прочь! — сказала уже спокойнее. — Никаких подопечных, понял?

Но манаукец не понял. Его руки больно обхватили меня за талию, не давая шанса сдвинуться с места.

— Линда, это их право, — отчитал он меня как маленькую. — Я не могу отказать. Да и не хочу.

Всё, он меня довёл, чувствую, что скоро сорвусь. Даже вцепилась руками в его рубашку, но все равно чувствовала, как больно впиваются ногти в ладони.

— Вик, не зли меня, — пригрозила ему. — Никаких подопечных.

Он неожиданно схватил меня за волосы, впиваясь злым взглядом:

— Линда, это наши традиции. Ты обязана им подчиниться, и не зли меня. Сколько мне, по-твоему, ещё ходить покрытым позором? Я уважение потерял, понимаешь! Уважение! Я сильный мужчина, а у меня не было ни одной подопечной больше пяти лет! Ты первая за такой срок. Линда, это мужские дела и женщина не должна влезать в них.

Когда слёзы потекли из моих глаз, Вик ослабил хватку и опять заставил лечь на него. Трепетно вытер мне щёки и спокойным голосом добавил:

— Ты и встречаться, возможно, со многими из них не будешь. Так что, зря не расстраивайся. Ты моя фаворитка, и больше мне никто не нужен. А подопечные, они больше для статуса. Я же не собираюсь ни с кем из них заниматься любовью, просто буду присматривать за ними. Ты же должна понимать, как тяжело женщине без мужской поддержки.

— Не понимаю, — тихо отозвалась и закрыла глаза, потому что видеть его не могу.

Лежит весь такой печальный-печальный, словно не он, а я ему сказала, что это мои подопечные мужики скоро пожалуют.

— Вот представь себе, — стал разъяснять Вик, и я поняла, что эту тему он решил раскрыть до конца, — у тебя нет отца, а ты хочешь поступить в престижное учебное заведение. Сама ты не справишься, так как для этого надо иметь связи и имя. Поэтому, ты объявляешь покровителем могущественного мужчину, и он обязан тебе помочь. Ему будет в радость сделать так, чтобы ты поступила туда, куда мечтаешь и станешь тем, кем хочешь. Понимаешь?

Подняла голову, в сомнении рассматривая манаукца. Это я тупая или он недогадливый?

— А если какая-нибудь из твоих подопечных мечтает стать твоей фавориткой? Тоже будешь осуществлять мечту? — ехидно спросила, подозрительно сощурившись.

— Линда, — устало вздохнул Вик, нежно гладя по волосам. Но, вопреки его ожиданиям, я никак не среагировала на ласку, а замерла в ожидании ответа.

Мужчина поджал недовольно губы, потом тяжело вздохнул и гневно выпалил:

— Если кто и изъявит такое желание, то опоздали. Я их пять лет ждал!

Я дёрнулась от того, с какой болью в голосе он это произнёс. Заметив мою реакцию, Вик обхватил меня и перевернулся на бок, укладывая на подушки. Подпёр голову рукой и тепло улыбнулся. Я как зачарованная смотрела на эту ласковую улыбку, которую он мне подарил. Рука его взметнулась и нежно, невесомо прочертила на моём лице линию скулы, перемещаясь на подбородок. Потом он поправил мне волосы, убирая их за ухо. Я млела, боясь спугнуть его неосторожным движением или словом.

— А теперь у меня есть ты, — прошептал Вик, — и больше мне никто не нужен. Ты не такая, как они. Ты самая лучшая. Я люблю тебя.

Пережила целую минуту эйфории. Прелесть какая! Тебе признаются в любви так непринужденно, так чувственно… А у самого на уме некие подопечные, которых чем больше, тем престижнее. И как бы мне сейчас не было хорошо, ревность ожесточённо грызла сердце, требуя немедленного возмездия.

— Горе ты мое луковое, а мне-то что прикажешь делать? Я ведь морду расцарапаю любой, кто на тебя претендовать будет. Волосёнки повыдёргиваю, обратно не вставишь, — сообщила ему сразу, чтобы не было потом непонимания моих действий. Вик рассмеялся, заваливаясь на спину и держась за живот.

— Ли-и-инда, — протянул Вик, — воинственный котёнок. Ой, не могу, уморила. Милая, они ведь тоже модифицированные! И намного сильнее тебя, поверь на слово. Так что, даже не вздумай к ним лезть и на поединок набиваться. Я сам с ними разберусь.

— Какой ещё поединок? — резко села, недоумённо глядя на все ещё улыбающегося манаукца.

Вик дёрнул меня за руку и опять заставил лечь, крепко обнимая. Когда я успокоилась и перестала вырываться, продолжил рассказ о странностях модифицированных:

— Ну, иногда, чтобы решить, кто сильнее, вызывают противника на поединок. И меряются силой. Мы же культурная раса и не устраиваем уличных драк. У нас, согласно кодексу чести, все спорные вопросы решаются с помощью поединков.

— И у женщин? — изумилась.

Я была просто поражена. С виду такие цивилизованные дамы, но как же у них всё запущено.

— Линда, я же говорю. Это сложно понять, если ты не модифицированный. Кровь иногда бурлит, требует. А так размялся, выплеснул накопившуюся злость, и опять спокоен.

— И меня тоже могут вызвать? — поняла вдруг очень простую истину. Попыталась заглянуть Вику в лицо, чтобы понять шутит или нет. Но он прижал своей лапищей мою голову к своей груди не давая шевельнуться.

— Конечно, — слушала я спокойный его голос, — только я тебе сразу запрещаю любые поединки. Так и говори, что покровитель запретил.

— И чего? — ехидно усмехнулась. — Как будто от меня сразу все отстанут.

Перспективы совместного проживания с Викрамом заставляли усиленно нервничать. Даже, по сравнению с тридцатью подопечными, один поединок пугал меня куда больше. По силе я, наверно, могу сравняться только с десятилетним подростком — манаукцем. И то вряд ли, ведь их тренируют чуть ли не с пелёнок. Про взрослого вообще молчу, если только хитростью завалить и потом затоптать.

— Если тебя всё же не послушают, то поединок будет считаться нечестным. И тот, кто тебя вызвал, покроет себя позором. А ты, если будешь послушной мне, как хорошему покровителю, статус поднимешь.

— Чем это? — с сарказмом уточнила, потешаясь горделивым ноткам в голосе Вика. — Послушанием?

— Конечно! — спокойно ответил он мне. — Очень сложно удержать женщину от опрометчивых поступков. Особенно тебя. Ты же многое делаешь наперекор мне.

— Просто я привыкла, что я сама за себя решаю, как жить, что делать, с кем дружить, — стала оправдываться, не желая, чтобы он считал меня неразумным ребенком. — Я с детства привыкла делать всё сама.

— Теперь у тебя есть я. Я возьму все твои проблемы на себя, тебе не о чем больше волноваться. Всё, что от тебя требуется, это подчиняться, — шептал Викрам, играя моим волосами.

Тяжело вздохнула, скинула его руку со своего плеча и села, грустно глядя ему в глаза. Нет, это невыносимо. Мы слишком разные. Абсолютно.

— Ты сам-то понимаешь, что у меня просишь? — тоскливо спросила. — Я не могу никому подчиняться, я свободный человек. Я даже маму не слушаю. Я давно совершеннолетняя. И живу по своим правилам. А ты опять пытаешься загнать меня в клетку. Я не подчинюсь!

Викрам внимательно меня слушал и не перебивал. Только глаза его остывали, покрываясь льдом и становясь чужими.

— Вот как, — единственное, что я услышала от него на свою отповедь.

— Да, вот так. Люди свободны в своих решениях. И я свободна. Я не буду никому подчиняться. Не смогу! — уже в отчаянии выкрикнула, пытаясь всё же достучаться до него.

Но холод не покинул его взгляд. Недовольная морщинка пролегла между бровей.

— Вик, я правду тебе говорю. У меня так не получится, даже не заставляй, — прошептала, чувствуя, что очередная порция слёз на подходе. Ну почему рядом с ним я такая слабая?

— Я понял, — спокойно ответил, раскинул руки в приглашающем жесте, позвал: — Иди сюда.

Кажется, не обиделся. Виновато улыбнулась и легла ему на грудь, порывисто обнимая руками. Вик заключил в объятия в ответ и вдруг чуть слышно прошептал:

— А говоришь, не подчиняешься.

Замерла, не понимая, к чему это он сказал. Осторожно повернула голову, чтобы увидеть смешинки в красных глазах модифицированного. Вот же индюк самоуверенный! Это что, он меня сейчас провёл?

Стала вырываться, недовольно пыхтя. Но Вик руки не расцеплял, тихо посмеиваясь. Это окончательно вывело меня из себя. Я даже не поняла, как на такое решилась, помутнение в голове приключилось, не иначе. Да и в моем положении был возможен только этот единственный приём. Резко согнула ногу в колене и ударила Вика в пах, удар получился так себе, слабенький, но я для надёжности ещё постаралась придавить коленом как можно сильнее, отталкиваясь при этом руками и вырываясь из ослабевших объятий.

Вик удивлённо охнул и выпучил глаза. А я сбежала. Просто взяла и сбежала, и даже добежала до дверей. Потом меня схватили со спины, прижимая руки к телу. Я испугалась, понимая, что расправы не избежать! Вик легко поднял меня и, слушая мой пронзительный визг, отнес обратно на кровать. Бросил на неё, и сам лёг, придавливая сверху.

— Отпусти меня! — требовала я, изо всех сил пытаясь освободиться. Ужас от понимания содеянного холодил душу. Но просто так сдаваться я была не намерена, и уже всерьёз приготовилась драться. Правда удивлённо замерла, когда услышала ровный голос манаукца.

— Сначала объясни мне, что опять не так? — холодно уточнил у меня модифицированный, сильнее вдавливая своим немаленьким телом в матрац.

И он об этом ещё спрашивает?!

— Ты издеваешься надо мной! — визгливо обвинила я его в грехах тяжких.

— Линда, да когда? — удивлённо воскликнул Вик. — Я просто показал тебе, что ты не права! Я приказал, ты подчинилась. Это нормально! Так и строятся взаимоотношения между мужчиной и женщиной.

Это где они так строятся? Что-то не припомню, чтобы у нас был рабовладельческий строй. Вик скатился с меня, а я тут же постаралась отползти подальше от него. Но удрать он мне не дал, схватил за ногу и подтянул к себе.

— Отпусти! — взвизгнула, услышав знакомое бряцание ремня.

— Чтобы ты сбежала? — насмешливо спросил у меня Вик.

Голос послышался совсем близко, обернулась, переворачиваясь, чтобы испуганно охнуть, когда обнаглевший Вик просто взял и лег поперёк кровати спиной мне на живот. Что-то грохнулось на пол, но я не увидела что.

— Мне тяжело! Ты меня раздавишь! Я задохнусь! — возмутилась и попыталась скинуть с себя развеселившегося мужчину. Я уже успела напридумывать себе те виды пыток, которые он будет применять на мне, а он раздевается. Только одно на уме у этого самца!

— Не успеешь, — успокоил меня, снимая с себя брюки, которые были непринуждённо закинуты на спинку кровати. Туда же отправилось бельё.

Пока он разворачивался, у меня был крохотный шанс сбежать, но я его упустила, пока восстанавливала дыхание.

— И не стыдно по таким местам бить, коварная? — вкрадчиво прошептал Викрам, нависая надо мной.

Покраснела от стыда. Сама от себя не ожидала, что так поступлю с ним, но я тоже бываю немного неуравновешенной.

— А не стыдно издеваться над девушками? — вернула ему вопрос с его же интонацией.

Вик тепло улыбнулся, нежно гладя по щеке.

— Если девушка — моя неугомонная фаворитка, то нет. Ты становишься такая горячая, что невозможно оставаться спокойным. Так и хочется…

— Перехочется. Болит ведь ещё, — насмешливо прошептала, удивляясь своей смелости. Такое сказать модифицированному!

— Болит! Так болит, что сил нет терпеть, — подыграл мне Вик, прижимаясь пострадавшим местом, которое стало твердым и совершенно трудоспособным.

Закусила губу, чувствуя, как реагировало моё тело. Как пульсировало там, где тёрся Вик своей плотью о белый шёлк трусиков. Игра затягивала. Смяла руками ткань одеяла, боясь сдаться раньше времени. Убегать больше не хотелось, и страха тоже не было. Было лишь безумное желание обнять, прижаться, умолять. Соблазн был столь велик, что силы воли удержаться не хватило. Я разжала руки и обхватила Викрама за шею.

Я чувствовала, как оцепенение отпускает, и тело расслаблялось, ожидая начала нашего танца любви. Оно горело в чувственной лихорадке, которая накрывала волнами, вторя медленным движениям мужчины. Очень странный коктейль чувств бурлил во мне: я хотела скорейшей разрядки, но мечтала вечность пламенеть в мучительной пытке.

Посмотрев на самодовольное лицо Вика, вдруг захотелось поддразнить его, чтобы не расслаблялся, а то ведь действительно сбегу. Приподняла голову, чтобы выразительно посмотреть туда, где он прижимался ко мне, готовый сделать самое первое па нашего чувственного танца.

— Давай за аптечкой сбегаю, обмотаем его чем-нибудь и потуже затянем, — предложила, чувствуя, как лишаюсь последней преграды в виде белого шёлка. Хотя три тонкие полоски никому не преграда, а так, видимость одна.

Тихий смех был мне ответом. Судорожно вздохнула, выгибая спину, от горячего прикосновения к эпицентру греховного пожара. Низ живота потянуло от дикого желания избавиться от пустоты.

— О нет, это уже садизм, — ответил Вик, устраиваясь поудобнее. Погладил мои бёдра с внутренней стороны, раздвигая их пошире. — Его надо просто смазать. Это будет самым эффективным лечением. И я сейчас это сделаю.

Фу, как пошло! Я возмутилась, надув губы, и пытаясь соединить колени.

— Хоть бы разделся, — недовольно буркнула, желая увидеть мои любимые кубики пресса.

— Чуть позже, — заверил меня Викрам и дёрнул бёдрами, резко проникая в меня.

Закусив губу, не сдержала стон, вырвавшийся наружу. Он идеален, горячий, большой. Весь большой и такой горячий! Ещё один толчок и вновь застонала, закрывая глаза от блаженства. Закинула ноги, сцепляя их за его спиной. Это просто безумие какое-то. Как же приятно чувствовать, что мы едины. Двигаться в одном ритме, слушать музыку его сердца.

— Ну вот, теперь не сбежишь, — удовлетворённо выдохнул Вик, останавливаясь, и стал раздеваться до конца.

Распахнула глаза, изумлённо следя за процессом. Он неподражаем! Рассмеялась, пряча лицо в ладонях. Он просто невозможный для моего понимания. Настолько непохожий ни на кого. До безумия любимый.

Нетерпеливо двинула бёдрами, крепче сжимая ноги. Викрам усмехнулся, медленно опустился, нависая, опёрся на руки о подушку.

— Ты этого хотела? — прошептал мужчина, рассматривая меня.

— Да, — выдохнула, прижимая ладони к его животу, к любимым кубикам пресса.

От желания пальцы сжались, царапая белую кожу. Вик поцеловал, медленно двигаясь, освобождая покорённую территорию, чтобы тут же яростно врываться. Вскрикнула, когда яркое острое чувство пронзило меня. Ладонь Вика удерживала голову, не давая сдвинуться вверх. Я обняла его, сильнее прижимаясь, чувствуя, как груди трутся о его торс.

— Сильнее, — взмолилась, когда пытка стала совсем невыносимой, — сильнее.

— Ненасытная моя, — жаркий шёпот коснулся губ, а потом его мягкие губы легко поцеловали мои.

Задохнулась от переизбытка чувств, когда он слегка прикусил подбородок, но тут же страстно поцеловал место укуса. Пьянящая радость растекалась по всему телу. Слёзы выступили на глазах, от восхитительного страстного танца, в котором вёл Викрам, заставляя парить в невесомости, льнуть к нему, оплетая руками и ногами. Быть единым целым, не разлучаться ни на секунду, лететь за ним в небеса. Купаться в лучах любви, которые дарили его красные глаза.

— Люблю тебя, — услышала я и крепче сжала объятия.

— Я сильнее, — прошептала, умирая на пике наивысшего восторга.

Яркие звезды сменила непроглядная тьма. Сладкая нега пленила тело. Измождённая, но безумно довольная, я лежала, даже не в силах открыть глаза, прислушиваясь к быстрому дыханию любимого. Он укрыл меня одеялом, прижимая спиной к груди.

— Спи, моя кошечка. Спи, ревнивый котёнок, — засыпала под тихий шёпот Вика, улыбаясь во сне.

Как же сильно я в него влюбилась, даже страшно становится.

***

Она всё неправильно понимала! Как бы осторожно он не старался подвести Линду к правилам и традициям жизни манаукцев, она упорно не хотела ничего понимать. Вик осознавал, что воспитанная в реалиях землян, привыкшая самостоятельно принимать решения и отвечать сама за себя, она не понимала, как можно переложить все заботы и проблемы на мужчину и ни о чём не беспокоиться. Просто плыть по течению жизни во всём полагаясь на своего покровителя. Вне всякого сомнения, то, что она любит его. Но её ревность к его подопечным, которые обязательно у него опять появятся, могла очень сильно осложнить ей жизнь с ним. Её метания из крайности в крайность с одной стороны забавляли его, а с другой пугали. Женщина, что тут ещё скажешь. Главное, что хоть уродом не считала. Но что-то нужно было предпринимать и чем быстрее, тем лучше. В противном случае из-за её вздорного характера могла произойти беда.

Всё ещё тяжело дыша, Викрам прижимал к себе свою кошку, удовлетворённо улыбаясь. Маленький котёнок, сначала бьёт, потом пугается и пытается сбежать. Сравнение с этим забавным животным было удивительно точным. Когда Линда скатилась с кровати, то перед глазами у мужчины всплыла картинка, как котёнок бежит, в страхе приподнимая хвост трубой, смешно ставя лапки. Так и Линда бежала, виляя соблазнительной пятой точкой.

Не женщина — огонь! Она постоянно вызывала в нём желание схватить и завалить, чтобы не сбегала от него, а извивалась под ним, выкрикивая его имя.

В дверь позвонили. Выругавшись, он подоткнул одеяло под спину Линде и встал с кровати. Схватил брюки и быстро натянул их на себя, застёгивая на ходу.

Включив видеофон, грозно рыкнул, чтобы неповадно было:

— Что?

На экране Вик увидел несколько военных-землян, которые самоуверенно поглядывали на него и его охранников, находившихся в коридоре возле двери.

— Простите, ши Махтан, — обратился самый главный из троицы, — но был сигнал, что из вашей каюты звучал женский визг и крики о помощи.

— Пусть не лгут, помогать в таких делах мы никого не звали. Это были просто любовные игры, так называемая прелюдия. Надеюсь, что вам знакомо это понятие. Свободны.

— Простите, уважаемый ши, за беспокойство, но мы вынуждены потребовать открыть дверь, чтобы убедиться в том, что госпожа Новик жива и невредима.

— Она спит, только что уснула. А если ты посмеешь, дверь взломать и разбудишь её, то я тебе черепную коробку вскрою, понял меня? — взвился Викрам, шипя в микрофон видеофона. — Только сунься, живым не выйдешь. А она спит и нечего её беспокоить.

— Ви-и-ик? — раздался из-за спины удивлённый голос Линды.

Махтан оскалился, сощурил глаза и прошептал:

— Готовь завещание, смертник, я тебя запомнил. Да, милая, иду, — отозвался Вик, выключая экран, где мужчина в военной форме земного содружества, с бледным лицом, ловил ртом воздух и хватался за сердце. — Опять проснулась?

— Что-то случилось? — встревоженно спросила Линда, игнорируя его риторический вопрос.

— Да ничего особенного, дверью ошиблись, — заверил Викрам, укладывая её на подушки. — Спи, любимая.

Он знал, что девушка перенервничала, и что ей нужно было отдохнуть, а то в её красивую голову лезли одни глупости. Скорее всего, и сейчас она проснулась по этой же причине. Как бы он не старался усыпить её естественным путем, но придётся, наверное, снотворное дать.

Работа требовала незамедлительных действий, но он должен быть уверен, что Линда не выйдет из каюты без его сопровождения.

Тяжело вздохнув, мужчина посмотрел в любимые глаза, чуть подёрнутые сонной дымкой. Совсем устала, бедняжка. Замучили её противные земляне.

— Давай тебе снотворного дам, хоть нормально выспишься, — предложил Викрам, зная, что лучше сказать правду, а то обидится.

— Зачем, я и так усну, — прошептала девушка, отворачиваясь от него.

Вик усмехнулся, поправляя одеяло, поцеловал в висок.

— Спи, моя сладкая, — пожелал он Линде, прислушиваясь к её мерному дыханию.

Убедившись, что она крепко спит, Викрам подошел к видеофону и выключил звук. Прихватив свою одежду, зашёл в ванную комнату приводить себя в порядок, заодно заказать для Линды еды.

Собравшись, поцеловал спящую фаворитку и вышел за дверь. В коридоре провёл инструктаж с охранниками, чтобы никого, даже официантов, в каюту не пускали. И еду должен занести один из охранников своими руками. Никаких тележек. Парни понятливые и надёжные, Вик мог на них положиться, так как они не раз доказывали свой профессионализм, им можно доверить самое дорогое, что у тебя есть.

После этого он направился на встречу со следственной группой, предчувствуя, какая бомба взорвётся, когда он предоставит неопровержимые доказательства предательства унжирцев. Нонар взвоет. Земляне обвинят его, Викрама, в фальсификации данных. Вот только, кажется, земляне так и не поняли, со сколь опасным веществом они связались. Остальные представители следственной группы очень хорошо знали, что такое манна, и что она неприкосновенна.

Он прижмёт унжирцев. Они совершили глупость, не просчитав последствия своего поступка. Земляне беспринципны, им всё равно кого шантажировать и против кого применить силу, если это принесёт им выгоду в виде новых планет для жизни. А ведь унжирцы никогда не согласятся зависеть от землян, слишком многое потеряют, например, свой дом. На что тогда они рассчитывали? Какие договорённости с землянами на свою голову заключили? Чтобы это ни было, ни к чему хорошему оно не приведёт.

Вик усмехнулся, заходя в автоматически открывшуюся дверь. Колючим взглядом прошёлся по собравшимся за круглым столом кают-компании. Ради своего будущего модифицированный был готов идти до конца, разрушая миры, чтобы создать свой собственный. Всё ради Линды.

***

Сладко потянувшись, выгнула спину, разводя руки в стороны. Как же приятно просыпаться самой, без противного звонка будильника. И не надо никуда спешить. Или надо? Распахнула глаза, оглядывая пустую каюту.

Нет, я скоро бить его буду, за то, что постоянно сбегает, пока я сплю. Он точно издевается! Взгляд наткнулся на журнальный столик, который был до отказа заставлен тарелками всевозможного размера, на них различные блюда, причем неповторяющиеся.

— Это как понимать? — спросила я пустоту.

Натянула футболку, которая висела на спинке кровати и подошла поближе, чтобы лучше рассмотреть. Ну, точно еда! Много еды, даже на столик вся не влезла, ещё и на кресле расположились тарелки. Он меня задобрить так решил? Или поиздеваться, напоминая о «Дионисе».

Рассмеялась, понимая, что второй вариант, скорее всего, верный. Да, я тогда погорячилась. Ну, ничего, мы тоже шутить любим. Взяла со стола тарелку с самым любимым блюдом: запечённой курицей, добавила овощей, и, забравшись с ногами на кровать, включила монитор, посмотреть, что в мире происходит, пока я на задании.

Но мир ничем не порадовал. Новости были скучные, всё больше об изменениях в законодательстве вещали. О внесении очередных поправок в закон о взаимоотношениях с другими расами.

Столько лет живем в содружестве, и всё равно каждый месяц поправки вносят. Я, конечно, понимаю, что обязана их знать, но как сложно, когда они меняются с такой скоростью. Не успеваешь запомнить одну, через месяц её уже отменили и заменили другой поправкой. Как быть нам, дипломатам? Крутись, как хочешь, но ошибаться нельзя.

Наевшись, взяла нежный сливочный десерт, с наслаждением окунула в него маленькую ложечку. Чая не было, зато был кофе. Сморщилась от противного запаха, вызывающего у меня стойкую дурноту. Как люди пьют эту гадость? Демонстративно брезгливо взяла чашку и вылила её в унитаз, с садистским удовольствием смывая.

Понимаю, что сердечко из пены романтично, но кофе терпеть не могу! Поставив чашку на место, стала выбирать самые невкусные блюда и отправлять их в тот же унитаз. А пустые тарелки красиво укладывать на кровати, посмеиваясь. Самое вкусное оставила для Вика. Вазу с фруктами трепетно прижала к груди, и осторожно пробравшись в самый центр композиции из грязных тарелок, легла, в ожидании появления Вика.

Включила мелодраму про влюбленную парочку — унжирца и землянку, стала смотреть, как девица покоряет его своим взрывным характером. Вот прям как я — один в один. Найдя ещё кое-какие схожие черты с главной героиней не заметила, как увлеклась сюжетом. К концу фильма унжирец, как приклеенный ходил за ней по пятам, чуть ли не с рук ел. Вот это дрессировка! Мне ещё учиться и учиться до её уровня. Фрукты быстро закончились. Отставив вазу, поправила подушки, и села досматривать учебное пособие для землянок по покорению инопланетных красавчиков.

Дверь неожиданно открылась и в каюту вошёл Викрам. Тёплая улыбка, которую он мне подарил, медленно сползла с его лица, когда увидел тарелки.

— Линда, ты что, всё это съела?

— Ой, я думала это только для меня было, — прошептала я, прижимая руки к груди, и сжимая ткань футболки.

— Для тебя. Но я не ожидал, что ты столько ешь, — потрясение на его лице было такое искреннее и детское. Не выдержала и рассмеялась, уткнувшись в подушку.

— Линда? — позвал Вик.

А я не могла остановиться, схватилась за живот, тихо всхлипывая.

— Линда, где болит? Врача?

— О, да. Врач потребуется, травматолог, для одного модифицированного, — отсмеявшись, предостерегающе прошептала. — Ты почему сбегаешь от меня каждый раз, стоит мне глаза сомкнуть? Стыдно, что ли, становится? Так вроде всё отлично у нас?

— Мне по делам надо было сходить, — спокойным голосом ответил Викрам, убирая тарелки, и освобождая для себя место на кровати.

— Ты точно всё это не ела? Может тебе стоит промыть желудок?

— Вик, унитаз промой. И на будущее, сердечко — это очень мило, но я не пью кофе. Всё, что угодно, только не кофе.

— Хорошо, я запомню, — отозвался Викрам и забрался на кровать. — Линда, нам скоро улетать. Но одежды нормальной сюда не доставят. Поэтому, будь хорошей девочкой и послушайся меня. Я нашёл из всего того безобразия, что находилось у тебя в чемодане, самое скромное платье, но прошу, без меня не выходи из каюты, пожалей мужиков.

Какая трогательная речь, прям прониклась.

— А где же это самое скромное? — ехидно спросила.

Вик просунул руку под китель к внутреннему карману и достал блестящую чёрную ткань, в которой я с трудом опознала своё новое платье. Потом на свет появился комплект белья к нему.

— А туфли?

— Как проверят, так и принесут, — отозвался Вик, явно нервничая.

Я скептически осмотрела платье и хотела пойти переодеться, но манаукец порывисто обнял, отобрал вещи и кинул их на пол. Посадил меня к себе на колени.

— Я люблю тебя, — прошептал мне в макушку, зарываясь носом в мои волосы.

— Что-то произошло? — осторожно спросила, чувствуя, как от моих слов напряглись его руки.

— Я не знаю, что придумать, если они не подпишут, — обречённо признался мужчина. — Украду, наверное. Вот и всё.

Испугалась, понимая, что это подсудное дело — воровство.

— Что украдёшь? — переспросила, страшась за любимого.

Усмехнувшись, Вик опрокинул меня на кровать, обжигая взглядом.

— Тебя.

Сердце от радости бешено забилось в груди. Это не может быть реальностью. Я не верила, что это происходит со мной здесь и сейчас. Можно сколько угодно мечтать о любви, но когда сталкиваешься с этим чувством, боишься поверить, что этот миг наконец-то настал. Ты любишь и любима. Как сейчас. Лёжа на кровати, смотреть в необыкновенные красные глаза и глупо улыбаться. Тепло разливалось в груди, и не хотелось шевелиться, полностью растворяясь в чистоте момента. Не было никого в этой вселенной только я и он. Только любовь в его глазах и щемящая радость во мне.

Рука взметнулась вверх в порыве прикоснуться, удостовериться, что он реальный. Что он здесь. Что я слышу его дыхание. Что его губы, с такой нежностью улыбаются. Быстро заморгала, прогоняя прочь слёзы, мешающие смотреть на это чудо, моё чудо. Никому не отдам. Хочу вечно купаться в лучах его ласкового взгляда. Судорожно выдохнула и обняла за шею, уткнувшись в сильное плечо. Вик лег на бок, крепко обнимая.

— Ты чего, любимая? Ну что случилось? — встревоженно спросил недогадливый мой.

— Я люблю тебя, Вик, — прошептала, сильнее зажмурившись.

Слёзы потекли по щекам, падая, впитывались в ткань кителя. Всхлипнула и поцеловала Викрама в шею, вдыхая запах любимого.

— Я тоже, кошечка моя. Всё будет хорошо. Обещаю, — прошептал он, зарываясь пальцами в мои волосы, нежно перебирая пряди. — Лучше им согласиться самим, а то хуже будет.

— Что? — вскинулась, услышав последние слова. — Вик, что ты такое говоришь. Если с тобой что-то случится…

Мужчина рассмеялся, не давая договорить. Обхватил ладонями моё лицо, прижимаясь лбом к моему лбу.

— Что со мной может случиться? Я любого смету со своего пути, но ты будешь со мной. Я не хочу и не буду терять тебя из-за прихоти ущербных. Я люблю тебя, Линда. С той самой минуты как ты мне ногу отдавила.

— Когда это такое было? — удивилась я.

Викрам усмехнулся, лукаво поглядывая.

— Так и знал, что ты не помнишь, — печально вздохнув, любимый начал рассказ, а я хмурилась, пытаясь понять, о чём это он. — Твой первый день на станции. Ты куда-то очень сильно торопилась и столкнулась с кем-то в коридоре, отдавив ему при этом ногу. Из твоего альбома рассыпались изрисованные листы. Ты быстро сметала их обратно в альбом, бросив извинения, даже не поднимая взгляда. Потом так же невежливо бросилась дальше, по своим делам, только я тебя и видел. Ну?

Картинка прошлого ясно встала перед мысленным взором. Точно, всё так и было. Я, как всегда, опаздывала на первое собрание. Перепутала время прилёта. Поэтому неслась, как угорелая. И да, с кем-то столкнулась. Так этот кто-то был он?

— О, Вик, прости. Прости, я нечаянно. Я не хотела! Надеюсь, было не очень больно? — взмолилась я, понимая, что он тогда почувствовал. Какая-то ущербная на ногу наступила и пренебрегла нормальными извинениями. Просто приравняла его к мебели, с которой необязательно извиняться.

— Как же я долго ждал этого момента! Сколько раз представлял, как ты на коленях вымаливаешь у меня прощение. И вот! Час расплаты настал! — зловеще рассмеялся Вик. Встал с кровати. Дёрнув меня за руку, заставил встать на ноги.

— Ну, приступай. На колени и моли о прощении, — весело улыбаясь, повелел этот индюк.

— Вик, палку не перегибай, — предупреждающе сощурившись, попросила его одуматься.

Но Викрам лишь усмехнулся, подошел ближе, положил руки мне на плечи, слегка сжимая пальцы.

— Линда, потешь моё самолюбие. Попроси, как следует, прощения.

— Уважаемый ши Махтан, я уже извинилась. Будьте так любезны быть довольны этим, — недовольно одёрнула зарвавшегося модифицированного.

— Не буду, — отозвался Вик.

Его сильные ладони обхватили мою шею, я напряглась. Не верилось, что он мне причинит вред, но под ложечкой противненько так засосало. Горячие ладони поднялись вверх, большие пальцы уже гладили мне скулы.

— Ты такая красивая, — прошептал Вик, медленно склоняясь.

Моё сердце забилось быстрее, желая, чтобы он поскорее прикоснулся своими губами к моим. Я не могла оторвать взгляд от гипнотических красных глаз Вика. Он манил, соблазнял, покорял.

Вдруг в наш хрупкий мир прорвался назойливый звук. Жалобно посмотрела Вику в глаза, накрыв своими ладонями его, не давала оторвать их от лица. Такой момент испортить!

Словно прочитав мои мысли, Вик опять усмехнулся и поцеловал. Нежно, чувственно проводя языком, заставляя мои губы раскрыться, чтобы он мог проникнуть внутрь. Я не желала мешать ему, благодарно принимала ласку, чувствуя, как сердце всё быстрее бьётся в груди, как в животе порхают глупые бабочки. Чуть привстала на носочки, обхватив руками Вика за талию. Стала отвечать на поцелуй, ласкаясь языком. Улыбка растягивала губы, дыхание сбилось. В голове созрел коварный план, как потешить самолюбие любимого, но так, чтобы больше даже думать об этом не смел. Ишь ты, на колени меня поставить захотел! Понравилось, значит? Ну, держись, милый. Твоя рабыня выполнит твоё желание, смотри, сам потом не пожалей.

Поискала в глазах мужчины тот же азарт, что проснулся во мне, но взгляд Вика дарил лишь тепло. И я решилась. Всё же в голове у меня бардак. Я сама не знаю, что могу сотворить через минуту. И с этим остаётся только смириться. Радостно улыбаясь, я встала на колени, видя, как вытягивается от удивления лицо Викрама. О да, это стоило того, чтобы немного попроказничать.

— Прости меня, мой господин, — промурлыкала, пытаясь стянуть с ноги ботинок.

— Линда, что ты творишь? — возмутился Вик, пытаясь поднять меня за плечи.

Да не тут-то было, я только ниже пригнулась, уже почти смеясь в голос.

— Я поцелуями покрою вашу ногу, которую посмела отдавить, — порывисто прошептала, дёргая ботинок на себя.

Но он не поддавался, так как Вик упорно не желал поднимать ногу.

— Это не та нога, — уже спокойнее заметил он.

— О, простите, господин, — раскаянно взмолилась и вцепилась в другой ботинок.

Назойливый звук коммуникатора манаукца аккомпанировал мне, придавая абсурдность развернувшемуся действию.

— Линда, пошутили и хватит, — пресёк мои поползновения к своему ботинку Викрам, подняв меня на ноги.

— То-то же, — усмехнулась я, демонстративно отряхнула коленки.

— Хотя твой вид сверху очень соблазнителен. Но я мечтал не об этом, — мечтательно признался мне Вик, ехидно улыбаясь.

— Интересно, о чём? — промурлыкала в ответ, умирая от любопытства, прижималась к его груди.

— Скажу, сбежишь ведь, — выдохнул мне в губы Вик и нежно поцеловал.

Потом включил непрерывно звенящий комм и, изменив голос до неузнаваемости, рявкнул:

— Слушаю!

На экране появилось лицо господина Треллони. Я испуганно отпрянула, прячась от презрительного взгляда чёрных ненавистных глаз.

— О, госпожа Новик, рад видеть вас живой и даже в целости. Ши Махтан, мы готовы договориться. Сейчас все собираются в кают-компании. Ждём вас.

Кивнув на прощание, он отключил связь. Вик перевёл на меня взгляд, и я заметила как он подобрался, словно перед прыжком в ледяную воду с высоты. Когда знаешь, что тебя ожидает, но сделать это надо в любом случае.

— Не выходи из каюты, — приказал мне Вик, крепко сжимая в объятиях. — Кто бы ни приходил, чтобы ни говорил. Я вернусь за тобой сам.

— А если нет? — прошептала.

От страха за любимого всё внутри словно льдом покрылось, плохое предчувствие сжимало сердце. Я даже думать не хотела, что он может не вернуться. Но всё же.

— Если нет, то и ничего не будет. Но из каюты не выходи, тебя охраняют мои люди. Я обещаю, что вернусь, — твёрдым уверенным голосом сказал Вик, страстно целуя на прощание. Болезненно-страстно, сминая губы, врываясь в рот, слишком крепко сжимая в объятиях. Я даже испугалась, впервые получая такой поцелуй. Словно на войну собрался…

***

Ещё не дойдя до дверей кают-компании, Вик отчётливо услышал, как ссорятся некогда хорошие соседи. Пронзительный голос представителя Нонар Молира сына Тотара раздавался громче всех. Это и понятно. Они самая слабая и малочисленная раса из содружества независимых рас, но это не делает их менее опасными. Если их прижать к стенке, они способны на многое. Так и они, напролом точно не полезут, а вот усыпить, отравить, способны и очень даже эффективно.

Председатель следственной группы Ундину Ло пытался успокоить нонарца. Его голос, весьма приятный для слуха, звучал доверительно, располагающе. А вот господин Треллони не желал нянчиться ни с кем. Резкие отрывистые слова вносили раздор в, казалось бы, утихшую бурю.

Вот снова Молир закричал, требуя считаться с мнением нонарцев.

Охранники приветствовали Викрама и оперативно проверили его на предмет наличия оружия. Не найдя ничего запрещенного, только после этого земные военные пропустили его к дверям. Те автоматически раскрылись, и манаукец вошел в кают-компанию, которая сразу наполнилась тишиной.

— Ши Махтан, — обратился господин Треллони, стоило манаукцу занять своё место, — мы требуем, да-да, вы не ослышались, мы требуем предоставить нам полную информацию о веществе манна, о котором известно представителям всех рас, кроме нас.

— То есть, я правильно вас понял, господин Треллони, что вы больше не отпираетесь и сознаётесь, что взорвали именно манну?

— Я бы так не утверждал. Предположительно, из камней, которые нам удалось разыскать на дальних границах галактики, вырвалась энергия невероятной мощности, — выкрутился землянин, но от манаукца не укрылось, как занервничал один из представителей унжирцев. Да и сам землянин сидел слишком скованно, не было обычной вальяжности, присущей движениям темнокожего.

— Это были камни красного цвета. На вид рубины, только в них клубится некая тёмная субстанция, — задумчиво растягивал слова Викрам, листая отчёт землян на мониторе, встроенном в стол. — На эти похожи?

В центре стола появилась объемная картинка красных камней, проклятия системы Манаук.

— Это к делу не относится, — попытался остановить манаукца председатель.

Но господин Треллони уже алчно воззрился на изображение камней.

— Да, это они, — выдохнул он, переводя недоумённый взгляд на испуганные лица нонарцев, которые пытались непроизвольно отодвинуться от стола подальше.

— Вы-ы-ы же обеща-а-али нам, что ка-а-амни ни-и-икогда не поки-и-инут ва-а-ашей террито-о-ории! — взвился Молир, обвиняюще указывая на Викрама пальцем.

Все собравшиеся воззрились на манаукца, ожидая от него вспышки гнева. Ухмылка кривила губы, в глазах стоял холод. Вик с трудом сдерживался, крепко сцепив руки в замок, мечтая вырвать поганый язык из пасти Молира. Но нельзя, некультурно так решать вопросы. И даже на поединок его не вызвать, малахольного. Глубоко вздохнув и проглотив обвинения, манаукец перевел взгляд на господина Треллони.

— И откуда же вы их сумели привезти, позвольте поинтересоваться? — с вызовом глядя на землянина, спросил Вик.

— Космос бескраен, — перебил землянина председатель, выразительно поглядывая на Викрама.

Тот обернулся к нонарцу и изрёк:

— Земляне утверждают, что нашли манну где-то у дальних границ. Мы держим своё слово и выполняем свои обязательства. Ни один камень не покинул территорию нашей системы, кроме тех, что хранятся у ваших правительств.

— Что? — вскочил с места Фил, требовательно вопрошая. — У вас у всех есть это вещество? Даже у нонарцев? Почему у нас его нет? Даже данных нет.

— Как же так? У вас были камни. Вы сами в этом признались. Слетайте, ещё привезите, — насмешливо отозвался Викрам, победно улыбаясь. — Вы же, наверняка, записали координаты этого таинственного места.

Темнокожий яростно прожигал манаукца взглядом, опираясь руками о стол. Вик видел, каких ему стоило трудов держать язык за зубами. Фил перекатывал язык во рту, сжимая губы.

— Ну, раз всё так обернулось, то я думаю, стоит предоставить информацию землянам о свойствах данного вещества, — подал голос Ундину, видя, что соперники не собираются вцепляться друг другу в глотки.

Фил перевел взгляд на унжирца и медленно произнёс:

— Наша сторона признаёт, что нанесла ущерб неосторожными действия вашим сторонам. Мы его возместим, выплатим пособие пострадавшим. Но мы требуем предоставить нам не только технические данные, но и само вещество. Мы тоже являемся представителями содружества независимых рас и требуем равноправия для всех. Если у вас есть это вещество, оно должно быть и у нас.

— Э-э-это недопусти-и-имо! — вскричал Молир и так жалобно посмотрел на Викрама, что тот чуть в лицо не рассмеялся нонарцу.

Как бы ни хотелось, но нельзя расстраивать Молира.

— Мирный договор, который мы подписали, был не между нами и содружеством независимых рас, а между правительствами Унжира, Нонар и Манаук. И наша сторона полностью выполняем свои обязательства. Камни, которые взорвались, были не найдены землянами, как они тут пытаются нас убедить, а были приобретены у унжирской стороны.

— Что?

— Да как вы смеете!

Послышались возмущённые вопли со стороны унжирцев. Вик демонстративно сморщился, показывая свое отношение к несдержанности вольных мыслителей. В отличие от других они всегда держали себя в руках, не позволяя себе кричать. Ундину сидел, внимательно изучая манаукца. Вик видел и чувствовал предостережение, которое посылал ему председатель. Но у него был приказ, идти до конца.

Нонарец изумлённо смотрел на возмущённых унжирцев, понимая, что пытался донести до него манаукец.

— Эти камни мы привезли с дальних границ! — твёрдо сказал Фил, когда крики поутихли.

— Ну, так летите и привезите еще! Какие возникли проблемы? — вскричал в ответ Вик. — А проблема в том, что вы лжёте! И данные нам подсовываете фальшивые. Мы провели собственное расследование и вам это известно! Зонды пробились в зону катастрофы, и настоящие данные у нас есть. Я вам их предоставил. Это манна! Так откуда она у вас появилась? Нонар точно вам её не мог отдать! Остается только унжирское правительство.

Землянин захлопнул рот, и Вик мог поклясться, что слышал скрежет зубов. Тяжело вздохнув, он внимательно посмотрел на Ундину, который напряжённо следил за переговорами между непримиримыми сторонами.

— Да, камни мы приобрели у них, — сдался Фил, невозмутимо занимая своё место.

Ундину закрыл глаза, всё лицо его заострилось. Манаукец усмехнулся, кивая головой нонарцу. Тот моргал жёлтыми глазами, носовые отверстия шумно двигались, выдавая нервное состояние Молира.

— Мы не хотели говорить, чтобы не поднимать шумиху и панику, — заговорил Ундину, раскрывая глаза и выразительно глядя на Викрама, ибо обращался исключительно к нему. — У нас появилась экстремистская организация «Новые мыслители». Они хотят возродить проект по разработке данного вещества. Мы пытались противостоять им, но не сумели. Камни были выкрадены из запасников и переданы землянам. Когда мы об этом узнали, пытались вернуть своё, но было уже поздно. Взрыв прозвучал.

— Сколько было камней? — невозмутимо спросил Вик.

— Два, — отозвался унжирец.

— Понял, — глухо выдохнул манаукец, обернулся к нонарцу, предупреждая: — Я бы посоветовал вам лучше приглядывать за вашими камнями. Не ровён час…

Молар кивнул, наклоняясь к помощнику, быстро зашептал ему на ухо, прикрываясь ладонью.

— Что за организация? — по-деловому спросил Викрам, чувствуя, что вольные мыслители опять темнили и не договаривали.

— Появилась не так давно, но набирает обороты среди молодежи. Они считают, что объединить расы невозможно. У них девиз: «Выживают сильнейшие».

— Неоригинально, — отозвался Фил, внимательно слушая унжирца.

— И всё же очень многие хотят провести этот эксперимент.

— Они понимают, что в этом случае выживем только мы? — раздался холодный голос манаукца.

— Наверное, да. Иначе, зачем им манна, — усмехнулся Ундину, предупреждающе сощурив глаза.

— Даже не догадываюсь, — подыграл ему Вик, презрительно растягивая губы в ответ.

— Может, вы перестанете друг другу улыбаться и расскажете нам, что это за вещество. И почему выживут только модифицированные? — процедил Фил.

Вик видел, как тот беснуется, понимая, что землян не взяли в какую-то очень интересную игру. А, не зная правил, нельзя всё повернуть в свою сторону.

Вик усмехнулся, оскалившись. Ундину вздрогнул, понимая, что манаукец стал неуправляем.

— Манна неприкосновенна. Договор подписан. И ни один камень не покинет территорию Манаук, — высокомерно бросил он землянину.

Нонарцы одобрительно зашептались.

— Но, — возмутился унжирец, желая вставить слово, правда, землянин был быстрее:

— Но вы собираетесь вступить в содружество. И если у вас есть то, что делает вас опасным для наших рас, то увольте, но мы не подпишем согласие.

— А если я дам вам шанс не только узнать, но и увидеть собственными глазами это вещество, вы подпишите? — произнёс Викрам, с вызовом глядя в глаза оппоненту.

Нонарцы в испуге вскрикнули, но один взгляд Вика и Молар замолчал, занимая своё место. Унжирцы протестующе соскочили со своих мест.

Фил правильно оценил реакцию представителей этих рас, так, как нужно было Викраму. Джо предугадал каждый шаг землянина.

— Не соглашайтесь! — вскричал Ундину, явственно видя, что Треллони готов дать согласие.

Темнокожий не слушал криков унжирца, он, не отрываясь, смотрел в ненавистные красные глаза того, кто убил его брата.

— Да, — твёрдо ответил землянин.

— Что ж подписывайте все наши поправки и пункты. Как только раса манаук будет официально признана членом содружества, я сам лично покажу и передам все имеющиеся у нас данные. У нас с вами есть о чем поговорить. С нетерпением буду ждать нашей личной встречи, господин Треллони.

— Фил, вы глупец! Он обманывает вас! Это ловушка, — вскричал Ундину, не в силах этого вынести.

— Как можно, — притворно обиделся Викрам, договор заставлял унжирца молчать. Ундину не мог рассказ правду о манне землянину, не мог, и это очень радовало манаукца.

Треллони перевёл взгляд с модифицированного на унжирца.

— Я думаю, инцидент по поводу взрыва исчерпан, — обратился он к представителям других рас.

— Да, — кивнул Вик, выжидательно глядя на унжирца.

Втайне он надеялся, что тот не удержится и выдаст сейчас всю правду землянину. Нарушит свои же собственные требования о неразглашении землянам данных про манну. Тем самым, он бы выдал себя с головой в том, что тоже причастен к появлению камней у землян. Правда, Ундину молчал, сверкая глазами, но молчал. Молир тоже подтвердил, что претензий по взрыву нет, если земляне возместят им гибель транспортного корабля и выплатят компенсацию родственникам погибших. Об этом прискорбном инциденте Викрам узнал на второй день, когда корабль не прибыл на станцию приписки и не отзывался на позывные. Излучение выжгло всё, до чего дотянулось, зрелище страшное. Но даже после представления этого факта, как неоспоримого доказательства, подлые унжирцы продолжали сомневаться. Пришлось Викраму надавить на Молира, чтобы он поддержал его. И, как оказалось, не зря. Если унжирцы потеряли свои камни, то они остались только у манаукцев и нонарцев. Смешно сказать, ведь самые малочисленные расы оказались опасны для таких титанов, как унжирское и земное правительства.

Манаукец встал, попрощавшись со всеми, поспешил вернуться к Линде.

— Ши Махтан, — остановил его господин Треллони, — верните нам госпожу Новик.

— Разве мы закончили работу по урегулированию отношений между нашими расами? — усмехнулся Викрам. — Мы с госпожой Новик обсуждаем очень важные пункты, которые вносит наш посол в соглашение, а вы обязались его подписать. Ваш специалист оказывает нам неоценимую помощь. Но так как работа ещё не закончена, мы продолжим её на станции «Астрея», куда уже прибыла шия Нитпин.

— Не будьте столь самоуверенны, ши Махтан, и отпустите госпожу Новик.

— Вам же нужны камни? Так не упрямьтесь, — настаивал Викрам. — И ещё. У меня есть очень личная вещь вашего брата. Отдать?

Треллони дернулся, желваки заходили на скулах. Взгляд, что прожигал ненавистью Викрама, мог напугать любого, но только не его. Так как именно такая же тьма клубилась и в его душе.

— Да, — прошипел Фил, направляясь к Викраму.

— Ну не здесь же, господин Треллони, — поднял руки манаукец, забавляясь ситуацией. — Я верну, когда встретимся вновь. А пока я продолжу развлекаться с этой девочкой, которую вы мне так любезно подкинули. До скорой встречи!

Кивнув на прощание, Викрам развернулся, еле сдерживаясь, чтобы не врезать по лицу Треллони. Но Линду он отвоевал. Осталось поскорее покинуть корабль землян.

ГЛАВА 10.

Каюта оказалась ровно двадцать шагов в длину и десять шагов в ширину. Ванная комната в длину шесть. А ещё я узнала, что биться головой о металлическую дверь больно. И это никак не подгоняет время. Платье, которое мне принес Вик, было ужасно неудобное, слишком в обтяжку, задиралось от каждого шага и это раздражало. Нервно одёргивая подол, я ходила из угла в угол, не находила себе места и никак не могла хоть чуть-чуть успокоиться. А Викрам всё не возвращался.

Как же тяжело ждать, особенно не зная, когда он вернется: через час или два, а может через три.

Чувствовала себя загнанным зверем в клетке. Выйти нельзя, и беспокойство снедает изнутри. Осматривая очередной раз каюту, взглядом зацепилась за еду, к которой так и не притронулся Вик. Тяжело вздохнув, взяла тарелку с сочным куском отбивной, забралась на кровать и, включив музыкальный канал, стала медленно пережевывать мясо.

Музыки под настроение не нашлось, зато наткнулась на очень кровожадный фильм, где красавица азиатской внешности, лихо размахивая энергоклинками, уничтожала всех на своём пути. Вот бы мне так.

Грустно вздохнула, понимая, что плюнуть в лицо я ещё способна, промеж ног вдарю, но это уже только от отчаяния, а вот лишить жизни — нет. Тарелка незаметно опустела. Убрала её в сторону.

Чем ещё себя занять, не знала. На экране продолжалось страшное эпическое действие: героиня уже поубивала всех, до кого могла дотянуться. Суть фильма так и не поняла, так как девушку тоже убили. Красная лужица устрашающе растекалась на полу, остекленевшие глаза смотрели в небо, а на экране мелькали титры.

Ужасное зрелище, выключила монитор и пошла в ванную комнату, чувствуя дурноту. Образ мёртвой девушки никак не хотел уходить, особенно эти холодные неживые глаза, совсем как у куклы. Умывшись, присела на унитаз, зарываясь руками в волосы. Да сколько же можно ждать!

Входная дверь открылась, и я, наконец, увидела его, живого и невредимого. Сорвавшись с места, бросилась к Викраму на шею, крепко обнимая.

— Вик, — выдохнула, с облегчением вдыхая запах любимого.

— Всё хорошо, — тихо прошептал любимый. — Ничего из вещей не оставила?

— Нет, — прошептала, тревожно заглядывая в лицо Вика.

— Вот и славно. Туфель нет, так что понесу тебя на руках, — твёрдо, словно приказы отдавал, произнес он.

— Почему нет? — спросила, хотя, если честно, меня совершенно не интересовала судьба моей обуви, просто мне хотелось слышать родной хрипловатый голос.

— Не смогли обратно каблуки приклеить, — беззвучно посмеиваясь, ответил Викрам.

Легко подняв на руки, вынес меня из каюты, и уверенным шагом направился по коридору. Двое охранников шли впереди, четверо сзади.

Прям как принцессу нёс, с эскортом. Ситуация выглядела достаточно комично, если бы я не знала всех обстоятельств того, что происходит, и от этого мне становилось страшно.

— Ты меня сейчас крадёшь? — уточнила, так, на всякий случай.

Я же должна придумать, как правильно реагировать, если нападут.

— Нет, просто сопровождаю тебя на станцию «Астрея», — лукаво улыбаясь, объяснил Вик.

Я-то размечталась! И совсем бы не сопротивлялась, если бы украл. Может даже помогла в этом благородном деле. Внимательно разглядывая Викрама, заметила, что он напряжён. Наверное, тоже переживал, как и я. Тени залегли под глазами, крылья носа воинственно раздувались. Губы сложились в тонкую упрямую линию. Морщинка между бровями так и не разгладилась.

Коридор закончился выходом на посадочную площадку. Тут ожидал меня сюрприз: около манаукского военного звездолёта, выстроившись в два ряда, стояли военные-земляне, под руководством господина Треллони.

Вик замер, ещё крепче прижав меня к себе. Я чувствовала себя неловко и как-то глупо.

— Ши Махтан, я решил вас проводить, — гадко осклабился господин Треллони.

— Вы очень любезны, — ответил Викрам и уверенно прошёл вперёд к звездолёту, охранники двинулись за нами.

— Госпожа Новик, вы должны остаться здесь, — отчеканил господин начальник. Я испуганно взглянула в глаза Вика.

— Вы подписали соглашение о вступлении расы Манаук в содружество независимых рас? — голос любимого пугал, столько предостережения и угрозы прозвучало в нём.

Я сильнее прижалась к нему, боясь, что прямо сейчас меня от него оторвут, заставляя навсегда расстаться.

— Да, буквально несколько минут назад, — ответил господин Треллони, самодовольная улыбка кривила его губы.

Я не знаю почему, но смотрела на них: пухлые, тёмные, презрительно искривлены — противно. Они рассказывали больше, чем слова, сочившиеся сквозь них. Ему было противно стоять рядом с нами, настолько противно, что нервная дрожь пробегала по этим губам. Уголки рта, опущенные вниз, говорили о том, что он разочарован своей жизнью. Он не любил свою жизнь, и всё, что окружало его. Он презирал всех людей, даже себя.

— Госпожа Новик, — позвали меня эти страшные губы.

— Джо? Да. Отлично. Скоро будем вылетать, — кидал короткие слова Викрам в коммуникатор, который держал около его уха один их охранников. — Линда, посмотри на меня.

Приказ раздался так нежно, что подчиняться было приятно.

Перевела взгляд на Викрама, окунаясь в тепло, которое дарила его улыбка. Бледные губы Вика, полная противоположность губам господина Треллони. Они не кривились, а красиво изгибались. В уголках рта не собиралась горечь разочарования, лишь притаилась радость.

— Линда, скажи громко этим людям, кто я для тебя. Очень громко, чтобы слышали все.

Робкая улыбка коснулась моих губ. Он рядом, он не отдаст меня. Я могу бояться, могу сомневаться, могу быть такой, какая есть, могу любить. Он не упрекнёт меня ни в чём. Он будет беречь нас. Он будет бороться за нас до конца. Так же как и я.

Слёзы вновь предательски застилали глаза. Быстро заморгала, не желая разрывать зрительного контакта с любимым. Радостно рассмеявшись, закусила нижнюю губу.

Кто он для меня? Мой приз этой жизни. Мой любимый. Тот, кого страшно и невыносимо потерять. Тот, за кем готова пойди хоть в ад, хоть в рай. Но ведь ему этого не скажешь. Он просит совсем о другом.

— Мой покровитель, — сказала, как он учил.

Голос сорвался, и слёзы всё-таки вырвались на свободу, я улыбалась, а они лились потоком и были солёными на вкус.

Викрам улыбнулся ещё шире. Обратив свой взор на господина Треллони, он произнёс самые страшные для меня слова:

— Госпожа Новик объявила меня своим покровителем и с этой секунды она моя подопечная. Я, как её законный представитель, запрещаю ей работать.

— Но позвольте! — взвился Треллони, а я испуганно зажмурилась, сильнее прижимаясь к Викраму. — Она младший помощник посла. Она не может просто так взять и уволиться! Госпожа Новик, немедленно идите ко мне. Вы обязаны подчиниться.

Викрам тяжело задышал, я чувствовала, что он готов сорваться в любую минуту. И останавливает его, наверное, только моё наличие у него на руках. Но такой ли уж это важный фактор.

— У вас нет права приказывать моей подопечной, господин Треллони, — чётко разделяя каждое слово, отчеканил любимый. — Через четыре часа будьте готовы. Место встречи я вам сообщу.

Мир рухнул. Всё, что я так трепетно создавала на протяжении всей своей осознанной жизни, разбилось на мелкие куски. Не было больше великих вершин самого лучшего посла землян, до которых я стремилась дойти. Не было защитницы моей старшей сестры, которая теперь и не нуждалась во мне. Я чувствовала пустоту внутри себя. Словно находилась в зале с разбитыми зеркалами, где совсем недавно я видела свои отражения в будущем. Безысходность накинула мне на плечи шаль, навевая тоску и чувство обречённости. Клетка захлопнулась. Теперь мои слёзы были горьки на вкус. Почему? Я же сама этого хотела! Ну не совсем так. Но я же теперь с ним! А с остальным справимся.

Двери звездолёта закрылись за спиной Викрама. Я сжимала холодные пальцы, желая согреть их хоть чуть-чуть. Страх перед будущим, таким туманным и совершенно непонятным, холодил душу. А вдруг пожалею, что выбрала эту дорогу. От сомнений сердце болезненно сжималось. Я никак не могла избавиться от накатывающего волнами оцепенения, сковывающего тело.

— Линда, — позвал Вик.

Взглянув в его глаза, заметила неподдельную тревогу, с которой любимый рассматривал меня.

— Линда, что случилось? Испугалась? Всё позади. Слышишь меня? Всё позади.

— Я боюсь, — призналась ему и спрятала лицо на его груди.

Хотелось уснуть и чтобы все страхи ушли. Не люблю бояться. Не хочу бояться.

— Это пройдёт, — прошептал Викрам, усаживая меня в кресло. Пристегнув ремнями, откинул спинку, чтобы мне было удобно. Сам опустился в соседнее. Я молча следила за ним, замечая, как он расслабился. Улыбка не сходила с его губ. Он был доволен и не скрывал этого.

— Тебе бы поспать.

— Выспалась, — отозвалась я. — И если я усну, ты опять сбежишь.

— Обещаю, что не сбегу, — заверил меня Вик, ласково погладил по волосам, с нежностью заглядывая мне в лицо.

Положила руку на подлокотник, накрывая его большую ладонь своей маленькой. Усмехнулась, сплетая наши пальцы, крепко сжала.

— Теперь не сбежишь, — прошептала, закрывая глаза.

Наверное, он прав. Надо поспать. Это стресс, от него у меня болела голова. Только пустота никуда не уходила. Что же я наделала! Как же страшно делать первые шаги в абсолютно новую и непонятную жизнь!

— Спи, любимая, — услышала голос Вика.

А потом почувствовала лёгкий поцелуй в губы.

Нет, он издевается! Потянулась за настоящим поцелуем, хватая рукой за ворот кителя, притянула к себе поближе. Если я хотела просто поцеловать, скинуть напряжение, почувствовать его поддержку, то у Викрама был другой настрой. По привычке сжал ладонью мои волосы, от чего тело предательски заныло от предвкушения, затрепетало сердце в груди, дыхание сбилось. Вик дразнил меня, щекоча языком, слегка прикусывая губу, обжигая горячим дыханием. Страхи разом отошли на задний план, уступая место легкому безумию, которое рождалось каждый раз, стоило любимому меня поцеловать. Наша битва разгоралась, становилась все яростнее. Остановиться не было сил, хотелось сжечь все сомнения в огне любви и страсти. Услышала щелчок замка ремней безопасности, и вот я легко взлетаю, чтобы оказаться сидящей на его коленях, крепко прижатой к груди.

Воздух? Зачем воздух, когда ты питаешься сладостью его губ, когда срываешь его тихий стон. Зачем мысли, когда в голове розовый туман, когда и тела не чувствуешь, лишь паришь в невесомости, умирая от любви.

— Линда, — прошептал Вик.

Его рука уже давно пробралась под подол короткого платья, собственнически поглаживала мои бёдра. И с каждой секундой ладонь становилась всё наглее, перебираясь на ягодицы, сжимая их.

— Вик, — вторила ему, задыхаясь от жарких поцелуев, которые клеймили чувствительную кожу шеи и за ухом.

Руками зарываясь в чёрные волосы Викрама, прижимала его голову к груди, вздрагивая от особенно острых ощущений. Любимый ладонью сжал мою грудь, пальцем оттягивая ткань, чтобы добраться до…

О, боже, как же приятно! Горячий язык ласкал тугую горошину груди. Тело пробило от того, как он слегка прикусил её зубами, я вся задрожала. Словно огонь охватил всё тело, я плавилась, становясь податливой, как воск в горячих руках любимого.

— Линда, — тихий шёпот с хрипотцой соблазнял.

От нетерпения заёрзала, не в силах утихомирить проснувшееся желание, которое стягивало низ живота. Вик словно понял, о чём я мечтаю. Ладонью провёл по колену, поднимаясь выше, пока не накрыл чёрный шёлк. Вздрогнула, крепче хватаясь за плечи, судорожно выдохнув ему в губы. Затрепетала, когда раскрыла глаза и встретилась взглядом с тьмой, плескающейся в его глазах. Его жаркий взгляд, полный тайного желания, опалял, требовал. Чуть не задохнулась оттого, что он проник пальцами в святая святых моего тела, погружаясь глубоко. Не удержалась, раздвинула ноги, чтобы было удобнее ему. Пальцы быстро двигались внутри. Подушечка большого пальца ощутимо придавила, играя, напряжённую до предела бусинку, спрятавшуюся в складках моего бутона.

Викрам вновь поцеловал, зарываясь другой рукой в мои волосы. Я умирала, медленно плавилась, вздрагивая от пронзающих острых ощущений, словно маленький электрический разряд пробегал по оголённым нервам. Приглушённо стонала, не выдерживая пытки, что мне устроил Вик. Крепко обняла его шею, чтобы не подпрыгивать от резких толчков.

— Вик, — всхлипнула, понимая, что это не то, что я хочу. Мне нужно больше и горячее.

Внутри всё болезненно сжималось. Осторожно оглянулась и удостоверилась, что мы одни в салоне. Потянулась к пряжке его ремня. Но Вик пресёк поползновения, накрывая мои ладони своей. Я замерла, глядя на его влажные пальцы, чувствуя, как с них стекал на мою руку такой грешный мятно-сладкий сок желания.

— Потерпи. Мы не успеем. Уже скоро прилетим, — прошептал Викрам.

Подняла на него взгляд, недовольно поджимая губы.

— Тогда не трогай меня там. Иначе изнасилую, — предупредила его, чуть не плача от того, как внутри меня всё горело, требовало продолжения.

Уткнулась ему в шею. Вик стал поправлять на мне одежду и, кажется, не замечал, как я вздрагивала от каждого неосторожного движения.

Развлеклись! Ничего не скажешь. Сняла стресс! Завелась до предела и сейчас лопну! Да, лучше бы я уснула, как и просил этот гад! Нет, меня сейчас разнесёт. Это невозможно вытерпеть!

Резко опустила руки, пока Вик не понял, что я собралась делать и расстегнула нехитрую застежку на его брюках.

— Линда! — возмутился Вик. Но было поздно!

Немного запутавшись в резинке нательного белья, но я пробралась до вожделенного. В блаженстве закрыла глаза, когда моя ладошка накрыла его большой и такой горячий. Крепче сжала, чтобы не посмел оторвать руку. Поцеловала в шею, расслабляясь.

Да вот сейчас легче. Держать, слегка поглаживать его естество, было успокаивающе приятно. Моё тело перестало пылать, пожар утих. Тяжёлое дыхание Викрама и гулкие удары сердца — непередаваемые ощущения.

Я в нирване.

— Отпусти, — прошептал Вик.

Удивлённо посмотрела ему в глаза.

— Больно? — удивилась.

— Нет, но не испытывай меня. Отпусти, — потребовал любимый.

Желваки перекатывались на скулах, шрам покраснел.

Обиженно вздохнув, выполнила его требование. Стала застёгивать ширинку, лукаво улыбаясь, следя за изменениями, творящимися с его лицом. Напряжение ушло, облегчение стёрло его. Черты лица разгладились, и глаза вновь приобрели красный оттенок.

— Линда, проказница, — прошептал Вик. — Я чуть своего подчинённого не убил.

— За что? — удивилась, оглядывая всё ещё пустой салон.

— За то, что вошёл. Он мог увидеть то, что ты вытворяешь своей шаловливой ручкой, — понижая голос, вкрадчиво сказал Вик, прижимая меня всё крепче к себе.

— А если бы увидел, что вытворял ты? — ехидно уточнила у него.

Какой же он собственник, оказывается!

— То точно убил бы. Стучаться надо! — недовольство вырвалось наружу, и Вика прорвало. — Этому я его точно научу!

И так это у него зловеще прозвучало, что мне стало жаль подчинённого.

— А зачем он вошёл? Наверное, что-то срочное, — спросила, оборачиваясь на дверь в салон.

Но больше подчинённый не предпринимал попыток войти. Интересно, чем это так напугал его Вик? Взглядом? Скорее всего. Ведь он ничего не произнёс, и ничем не показал мне, что нас кто-то видит.

— Не знаю, неугомонная, — шикнул на меня Вик, крепко прижимая к себе. — Не ёрзай, я всё ещё никак успокоиться не могу. Даже встать невозможно. А как я ходить буду в таком состоянии?

— Ой, прости. Давай я сбегаю, спрошу, что он хотел, — предложила, пытаясь соскочить с его колен, но Вик не отпустил.

— Линда, ты на себя в зеркало сначала посмотри, а потом подумай, захочу ли я, чтобы тебя кто-то такую видел.

— Какую? — испуганно дёрнулась, прикладывая руки к лицу.

Что не так? Косметики на мне нет. Волосы поправила, расчесав пальцами.

— Ты очаровательна, — прошептал Викрам.

Глаза его опять стали чернеть.

— Губы припухли и яркие. Глаза блестят, — с нежностью перечислял любимый, я вся засмущалась, потупила взгляд. — Щёки раскраснелись. На коже темнеют следы от моих поцелуев.

— Всё, хватит, я поняла, — остановила его, прижимая ладони к пылающим щекам. — Никуда я не пойду.

— Умница, — прошептал Викрам, притянув меня к себе и опять поцеловал.

В этот раз нежно, сдерживая страсть, которая отражалась в его чёрных зрачках с красной окантовкой.

— Внимание, ши Махтан, — неожиданно раздался приятный голос из динамиков на потолке, — это говорит капитан звездолёта «Яростный», ши Доргаш. Мы прибыли, приступаем к стыковке со станцией «Астрея». Просьба приготовиться к высадке.

***

Наше знаменитое прибытие, наверное, ещё долго буду помнить все жители станции. Викрам не дал мне идти пешком. Он нёс меня на руках до жилого блока в манаукском секторе. Все встречающиеся на нашем пути замирали, удивлённые представшей картиной. Я на руках у Вика, перед нами две пары охранников и одна сзади. Я заметила знакомое лицо Люськи. Впервые видела у неё такие большие глаза. Вовка стоял рядом и, судя по выражению его лица, тоже не верил своим глазам. В секторе манаукцев нас встречала пара: Джо и, если память не изменяет, посол Манаука шия Нитпин Сонира.

Как неудобно получилось. Вик, не дав мне встать на пол, радостно познакомил меня со своими, как оказалось, близкими друзьями. Он сердечно благодарил шию Нитпин, чем сильно меня напряг. Она была красива, очень красива. Миндалевидные красные глаза на белоснежной коже смотрелись изумительно. Густые золотистые волосы красиво уложены в элегантную прическу. Да и одета дама была строго, но со вкусом. Длинная юбка, короткий жакет бежевого цвета выгодно подчёркивал тонкую талию и высокую немаленькую грудь. Незаметно скосила глаза на свою, грустно вздыхая: природа решила, что с меня и этого хватит.

— Приятно познакомиться, шия Махтан, — обратилась ко мне шия Нитпин, и я, вздрогнув, перевела непонимающей взгляд на Викрама.

— Ты моя фаворитка, — прошептал он в ответ, как будто мне всё стало от этого ясно.

— Мне тоже очень приятно. Простите, что в таком виде с вами знакомлюсь, но он меня не отпускает. Боится, что заболею: пол холодный, а я босиком, — решила перевести все стрелки на Викрама, пусть сам отдувается за мой внешний вид и неуважительное лежание на его руках.

— О, мы уже всё знаем. Не расстраивайтесь. Вы привыкнете, — успокоила меня шия Нитпин.

То есть что значит — я привыкну? Получается, что он всё время такой будет? Ого! Усмехнулась, представляя себя раздавшейся вширь дамой преклонных лет, которую Викрам всё так же будет носить на руках.

— Попробую, — отозвалась я, увидев, что все ждут от меня ответа, рассматривая с неприкрытым интересом.

— Джо, Санира, я вам очень благодарен. Но нам надо идти к себе, — наконец подключился к общению любимый, а то неловко как-то было: я говорю, а он молчит.

— О, конечно. Я вас не буду задерживать, — опять сказала шия посол.

Я недоумённо посмотрела на молчаливого Джо, не понимая, кто из этих двоих главный.

Говорила она, но при этом всё время поглядывала на Джо, как будто искала у него поддержку. Кажется, Викрам кое-что от меня утаил. Ведь не просто так шия посол ожидала моего ответа. Она ведь даже не взглянула на моего любимого. Или мне показалось? В сомнении перевела взгляд на самодовольное лицо Викрама, но, судя по всему, он не лукавил и не притворялся.

— Ви-и-ик, — протянула я, ожидая, когда же он на меня посмотрит.

— Да, любимая, — наконец-то Викрам посмотрел на меня, обжигая голодным взглядом темнеющих глаз.

— А почему только шия посол вела разговор, а твой Джо молчал? Я ему не нравлюсь?

— Нет, тут всё проще: ты — женщина. А Санира — его фаворитка. Поэтому именно она разговаривала с тобой, чтобы ты не вздумала обратиться к нему за покровительством.

— Что? — не поняла я.

— Ну, в присутствии фаворитки, если ты хочешь…

— Что значит, не вздумала попросить покровительства? — взвилась я, внимательно вглядываясь ему в глаза.

Вик замер, сощурившись, обжёг недовольным взглядом. Мы уже вошли в его комнату, поэтому он меня поставил на пол. Мягкий ворс приятно ласкал ступни. Но мне было сейчас не до него. На меня, не мигая, смотрел Викрам. Нависал надо мной, давил своей мощью.

— Даже думать не смей. Я никогда не отпущу тебя, — пугающе произнёс Вик, больно сжимая пальцами мой подбородок. — Ты моя. Я любого вызову на поединок и убью, если придётся. Но ты останешься со мной, поняла?

Как странно…. Мне сейчас очень страшно, но при этом так приятно. Только мой Викрам мог так признаться мне в любви. И я же уже готова лужицей растечься на полу от силы его чувств.

Да на что же я подписалась-то? Кто-нибудь мне объяснит? Я могу уйти от него! Ну, наверно, могу. Но только кто же меня дальше дверей отпустит?! Правда лишь в том, что я и сама не хочу с ним расставаться.

— Вик, я никуда не собираюсь. Мне никто не нужен, только ты, — прошептала, не таясь, радостно улыбаясь. Крепко обняла его, прижимаясь к груди. Это все моё! Моё от макушки до пальчиков на ногах. И он тоже, так же как и я не собирался меня отпускать. Да мы созданы друг для друга! Осталось только понять, как потенциальных подопечных сплавить, и я буду на вершине счастья!

На руке Викрама завибрировал коммуникатор. А я вдруг вспомнила, что у меня комма больше нет. Хотела было попросить любимого купить, но он прижал палец к моим губам, заставляя замолчать.

Милый просто не понимал, что творил со мной! Коварно улыбаясь, обхватила его руку, лизнула палец, чувственно провела языком от начала до конца.

Вик замер, во все глаза смотря на меня. Я поцеловала подушечку пальца и выпустила его руку. Отступила назад, подарила ему очередную милую улыбку, потешаясь над изумлённым лицом любимого, который даже не слышал, как его призывал Джо. На всякий случай я решила сбежать, а то вдруг заставит продолжить, а у него руки немытые. Забралась на кровать, раскинув руки, легла, разглядывая самый красивый потолок в своей жизни — многоуровневый, с плавными изгибами.

— Да, — наконец, сипло выдохнул Викрам и ушел в ванную комнату, где и заперся.

Итак, подведём итог тому, что узнала. Если какая-нибудь «крыса» захочет его объявить покровителем, то мне нужно просто быть в этот момент рядом, а потом претендентке патлы повыдёргивать. Всего-то? Это я сколько угодно, да ещё и с превеликим удовольствием делать буду. А жизнь-то налаживается! Не всё так пасмурно, есть и лучики надежды того, что всё в моей власти. Надо просто найти ниточки, за которые вовремя нужно дёргать.

— Линда, я отлучусь надолго, — вернулся в комнату Вик. — Не скучай.

Одного взгляда мне было достаточно, чтобы понять, что опять что-то произошло.

— Стой! — окликнула его, когда он собирался покинуть меня. — У меня никаких вещей нет!

Да что у него такое произошло, что он даже обо мне забыл? Или это от того, что я его объявила покровителем. Мне многие говорили, что после свадьбы мужчины разительно меняются и не в лучшую сторону. Только я не хочу, чтобы у нас произошло так же.

— А, точно, — покаянно ответил Викрам, возвращаясь ко мне. Достал кошелек и вынул из него ещё одну золотую карту. Я, вытянув шею, присмотрелась, поражаясь их количеству. У него было тридцать подопечных. Получается, что он каждую обеспечивал?! Ну, уж нет. Эту практику нужно пресечь на корню.

— Прости. Вот карта, вот пароль, — объяснил мне Вик, показывая на четырехзначный код, записанный на самой карте. — Развлекайся, но из сектора, нет, лучше из блока не выходи. Из одежды закажи только самое необходимое, остальное сам куплю.

Строя коварные планы по ликвидации золотых карт, я задумчиво рассматривала свою. На всякий случай уточнила у Викрама:

— Я так и не поняла, мне опять нельзя выходить? Ты снова решил меня запереть?

Вик тяжело вздохнул, укоризненно глядя на меня:

— Нет, но очень советую не выходить без меня. Не все ещё вопросы до конца урегулированы, поэтому лучше дождись меня. А потом и погуляем, и со всеми познакомишься.

— Хорошо, дождусь, — послушно кивнула головой.

Не слезая с кровати, вставала на колени и потянулась за поцелуем. Вик засмотрелся на коленки. Громко выдохнул и сгреб меня в объятия, чтобы страстно поцеловать. Это был поцелуй на грани отчаяния. Я не хотела разрывать его, хотелось целовать его ещё и ещё, но Вик, глухо застонав, отстранился. Тяжело дыша, прижался опять своим лбом к моему.

— Я люблю тебя, Линда. Не скучай и не дожидайся меня, если спать захочешь. Я не знаю, сколько времени буду занят, но уже скучаю по тебе.

— Я тоже, — прошептала в ответ, радостно улыбаясь.

— Знаю, кошка моя. Даже не сомневайся, — тихо посмеиваясь, ответил Вик и, поцеловав на прощание, направился к выходу, чтобы оставить меня одну.

Ну что ж, вот она — новая жизнь. И чем себя занять, если моё основное занятие — это ждать своего мужчину? Вот тоска-то. Надо животинку какую-нибудь завести, всё хоть какое развлечение — за ней ухаживать.

***

Всё было готово! Викрам не верил, что земляне подпишут соглашение. Даже играя с Филом, мужчина сомневался, что тот клюнет. Но упоминание о брате сделало своё дело. И вот сейчас Викрам ждал, когда делегация землян взойдёт на военный флагман манаукских космических сил «Лиг-21». Как бы не уговаривали землян унжирцы, они не отступились, считая, что те хотят помешать им получить великую военную тайну. Вик не смог бебвзе сдержаться от усмешки, играя кинжалом в руке. Тонкий и, казалось бы, хрупкий, очень острый и страшно смертоносный.

Прежде чем пропустить землян в хранилище, манаукцы заставили тех расписаться в том, что земляне понимают всю опасность данного предприятия. Даже больше, они обещали не предъявлять претензий к манаукской стороне в случае непредвиденных обстоятельств или из-за случаев, когда противостоять несчастью манаукцы были не в силах. В состав делегации входили не только земляне, но и два унжирца. И сейчас, глядя на то, как неуклюже они передвигаются по коридору в защитных костюмах, Вик не смог удержаться и рассмеялся в голос. Но быстро взял себя в руки. Земляне тоже были в защитных костюмах. Викрам удивился тому, что унжирцы им не предложили свою более надежную защиту. Наверное, они, наконец, решили, на чьей теперь стороне.

Склонив голову, Вик поздоровался со всеми сразу, только господина Треллони поприветствовал отдельно. Набрав код, он открыл дверь хранилища и приглашающим жестом позвал всех внутрь. Унжирцы вежливо отказались, сославшись на то, что даже сквозь стеклянную дверь им будет все прекрасно видно.

Пожав плечами, Викрам зашел последним в помещение, которое было оборудовано на корабле под хранилище. Оглянувшись на оставшихся за дверью унжирцев, манаукец увидел, как за их спинами возникли охранники.

— Ну, что ж, господин Треллони, позвольте показать вам манну, — весело произнёс Викрам и, подойдя к стене, оборудованной ячейками для контейнеров, легко, одной рукой достал самый ближайший. Осторожно поставил его на стол, рядом положил кинжал. Достал из кармана переносной хранитель записей и тоже положил на стол.

— Приступим. Когда-то очень давно, когда первые переселенцы прибыли в этот сектор, то они очень обрадовались, найдя необжитые планеты в очень спокойной звёздной системе. Переселенцы возрадовались и стали собирать все данные, которые могли. Не найдя ничего опасного ни в почве, ни в воде, ни в воздухе, и не найдя разумных существ, они смело стали обживаться. И всё было хорошо и прекрасно, пока они не стали замечать странности. Не буду вдаваться в подробности, но началась мутация, убивающая землян. Причину искали долго, пока не прилетели представители расы унжирцев. Они-то и поведали переселенцам, что все земляне обречены. Эти прекрасные планеты необитаемы из-за вот этих камней, — с этими словами Викрам нажал на кнопку на крышке контейнера. Она с шипением отъехала в сторону, открыв восторженному взору землян крупные красные камни. Вик протянул руку и достал один из них, демонстрируя его землянам.

— Наши предки попросили помощи у унжирцев, и те согласились. Они долго экспериментировали над заражёнными землянами, выискивая средство, которое было бы способно противостоять излучению. Но, как бы это не звучало парадоксально, панацея нашлась в этих же камнях. Унжирцы научились обрабатывать камни, перерабатывая вещество, что клубится внутри их. Итогом всех изысканий вольных мыслителей стала новая раса — модифицированные земляне. Но, — остановился Викрам, видя недоверие в глазах слушателей. — Но эксперимент оказался с изъяном и был признан неудачным. Бесполезным, в некотором роде, именно для Унжира. Мы были слишком агрессивны и неуправляемы. Мы не стали подчиняться унжирцам, как они того хотели. Убедившись, что ничего уже исправить нельзя, интерес к нам у наших создателей угас, и они улетели. Они бросили нас, а мы остались самостоятельно выживать. И мы сумели это сделать.

Викрам оглянулся и увидел, что за стеклянной дверью уже никто не стоял, разрешённые нормами безопасности полчаса прошли, и унжирцы покинули звездолёт. Тогда он продолжил рассказ.

— Так вот, когда мы впервые сумели самостоятельно летать между планетами, вы к тому моменту уже потеряли свой дом. Но у нас с вами, господин Треллони, есть и другая история, не так ли. Примерно восемь лет назад к нам прилетел ваш брат. Мы хотели сблизиться с землянами, так как мы имеем общие корни. Мечтали объединиться. Мы могли стали силой, с которой должны были бы считаться даже унжирцы, но вы оказались слишком подлыми, не так ли? Мы подружились с вашим братом, и он сумел втереться в доверие к многим манаукцам. И мы даже рассказали ему то, что сейчас знаете и вы. Более того, мы ему предоставили лабораторию и дали возможность исследовать манну.

Взяв в руки кинжал, Викрам подошел к Треллони и протянул его землянину. Рука у Фила немного дрожала, когда он забирал кинжал.

— Это то, что он создал. Уникальная вещь — единственная в своём роде. Больше он ничего не успел создать. Ему очень хотелось превзойти унжирцев в обработке манны. Правда, как и все великие гении, он заигрался, увлёкся. Кинжал, что вы держите, замечателен тем, что у него очень мощное концентрированное излучение. В этом кинжале заключена сила сразу нескольких камней. Вы ведь уже чувствуете, как жжёт он вам пальцы, даже сквозь защитный костюм, — оскалившись, закончил Вик, — не правда ли?

— Вы лжёте, — невозмутимо ответил Треллони, — вы же спокойно брали в руки и кинжал и камни, да и индикатор не ловит здесь никакого излучения.

Манаукец встал напротив стола, сложив руки за спиной, пытливо рассматривая землянина.

— Вы все уже покойники. Представители Унжира знают об этом. Документы вы подписали, что претензий в случае несчастного случая вы не имеете к манаукской стороне. Что добровольно шли на это.

— Вам не запугать нас, ши Махтан. Мы заберём всё, что вы нам предоставили и покинем ваш флагман.

Викрам не шевелился, глядя, как Треллони кладёт кинжал на стол и закрывает крышку контейнера. Как его помощник берёт переносной хранитель. Как бережно Треллони передал контейнер второму помощнику. Как враг снова взял кинжал в руки.

— Если я лгу, то, что же вы так боитесь, господин Треллони, — спросил манаукец, когда земляне подошли к двери, безуспешно пытаясь её открыть.

Фил обернулся, с ненавистью глядя на манаукца.

— С чего вы взяли, что я боюсь? — насмешливо спросил землянин.

— Я вижу, как капельки пота собираются у вас над губой и на лбу, — спокойно объяснил Викрам, всё так же, не двигаясь с места.

— Просто жарко в костюме.

— Он не оснащён терморегулятором? Или всё же причина в другом?

— Я не боюсь, — прошипел Фил, совершенно машинально пытаясь снаружи протереть запотевшее изнутри защитное стекло шлема.

— Ваш брат был гением. Жаль, что вы не так умны, как он. Я же рассказывал вам о свойствах манны, а вы не поверили мне на слово. Поэтому пришлось вам наглядно показать, на что она способна. Этот кинжал, господин Треллони, крайне опасная штука. Я знаю, о чём говорю.

— Я не тупой, — взвился Фил.

— Знаете, почему эксперимент унжирцы признали неудачным? — спросил Викрам и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Мы стали неуравновешенными. Это всё влияние манны. И сейчас вы тоже чувствуете, как бурлит кровь, как она плавится. Вы начинаете злиться без видимых оснований. Ищете причину своей агрессии. Я прав? Можете смело в этом признаться, господин Треллони. Я это чувствую каждую секунду своей жизни. Правда, мы научились сдерживаться, нашли способы не превращаться в животных. Вы столько веков презирали нас за то, что мы не такие как вы, ну а теперь на своей шкуре узнаете, каково это — быть уродом. Ваш брат решил проверить своё оружие на практике и вложил его в руку моего младшего брата, пообещав, что с этим кинжалом он победит даже самого сильного воина Манаука. И он победил. Правда, этот поединок признали нечестным. После расследования вашего брата судили и вынесли ему смертный приговор. Были уничтожены все его записи, все разработки. Кроме этого кинжала. Я лично казнил вашего брата его же оружием. Мне дали на это разрешение. Мы разговаривали целую ночь, но он так и не раскаялся. Вот тогда я понял, что земляне никогда не примут нас, как бы мы ни старались. А ведь наши предки — первые переселенцы, спасли жизни миллиардам землян. Они специально не послали сигнал в установленное время. Уже тогда ученые стали замечать первые изменения, которые их насторожили. Но всё равно для вас мы навсегда останемся предателями и уродами, я прав, господин Треллони?

— Да, правы. Вы стали слишком сильны и опасны, ши Махтан. И сами знаете об этом. И если вечер воспоминаний прошёл, откройте дверь, — Фил держался хорошо, этого у него было не отнять.

Когда Викраму порезало щёку лезвием этого клинка, его полоснула такая нестерпимая боль, что он закричал от неожиданности и пропустил удар, который лишил его сознания. Наблюдатели не дали брату добить его. Остановил Дармира только выстрел из парализатора, выставленного на полную мощность. Рана затягивалась очень долго и продолжает заживать. Уникальный кинжал. Сколько раз Джо просил его уничтожить, но Викрам не мог себя заставить это сделать. Он столько лет ждал, и вот свершилось. Злой гений, тот, кто спланировал прилёт собственного брата, якобы с целью налаживания отношений, рядом с ним и в его власти. Викрам помнил каждое слово, произнесенное Лью Треллони, о том, как они покорят себе свойство манны. Как прилетят земляне и отвоюют планеты у манаукцев. А после того, как заселят их, сделают следующий шаг к галактическому господству. Фил научил своего младшего брата идти по трупам ради великой цели. Господин Треллони великий мастер в этом деле.

— Откройте дверь! — потребовал Фил, видя, что Вик не предпринимает никаких действий. — Я приказываю вам открыть дверь, немедленно!

— Господин Треллони, чем больше вы нервничаете, тем быстрее циркулирует ваша кровь и тем быстрее происходит заражение, — отозвался Вик, с большим интересом глядя, как остальные земляне в ужасе жмутся к стене.

Особенно беспокоил тот, что держал контейнер.

Подойдя к помощнику Треллони, Вик улыбаясь, произнёс:

— Позвольте, я вам помогу, у вас руки трясутся.

Вырвав контейнер из лап землянина, Викрам вернул его на место, ожидая в любой момент нападения.

— Вы и не собирались нам отдавать манну! — догадался господин Треллони, сжимая кинжал в руке.

Он медленно стал приближаться к манаукцу, который кивнул ему, подтверждая догадку землянина.

— Я не говорил, что я дам её вам. Я сразу предупредил, что её покажу и расскажу всё о ней. Манаукцы всегда держат слово, выполняя свои обязательства, иначе сложно доказать остальным, что мы не уроды. А самодостаточная, независимая раса. Этот путь к сближению с другими расами очень нелегко нам дался, господин Треллони.

— Мы всё равно её заберем, — усмехнулся Фил и набросился на Викрама.

Радостно улыбнувшись, манаукец ушёл из-под удара, перехватив руку с кинжалом, второй рукой сжал противника за горло, поднимая над полом. Фил пытался отцепить от себя стальные пальцы манаукца, перекрывающие доступ воздуха.

— Это всё манна, господин Треллони. Это она сводит вас с ума. Это из-за неё вы становитесь яростным, — спокойным голосом объяснял Вик, с наслаждением сжимая пальцы на обеих руках. Костюм не мог защитить землянина от физического воздействия, впрочем, он не отчего не защищал Фила.

— Отпустите, — просипел Фил.

— О нет, после того, что вы сделали, никогда, — прошептал Викрам.

Треллони взвыл, когда кости запястья не выдержали пресса, начали дробиться с характерным хрустом. Кинжал выпал из руки Фила, громко ударившись об пол.

Бросив взгляд на помощников, Вик заметил, что они тоже уже были готовы напасть на него. Действие манны пересиливало здравый смысл, отключало чувство самосохранения и обычный страх. Скоро и они нападут, надо было спешить.

— Я никому не позволю превращать мою фаворитку в шлюху. Но вы решили, что всесильны. Шантажом заставили её подчиниться. Вы совершили непростительную ошибку, и поплатитесь за неё. Нет, то, что подложили её ко мне, не считается. Только вот вместо меня мог быть кто-то другой. Так что вы сейчас умрёте. Прощайте, господин Треллони.

С этими словами Викрам сжал пальцы, обхватывая горло. Второй рукой упёрся в плечо Треллони и с силой дёрнул на себя уже не нужную землянину гортань. Отбросив от себя Фила, Викрам наблюдал, как ткань костюма окрашивалась в красный цвет. Как в конвульсиях бьётся тело врага.

Размяв шею, Вик оскалился остальным землянам, которые с криками неслись на него. Глупцы.

***

Когда доставили коммуникатор, я, дрожащими от нетерпения руками, распаковала его и так же быстро зарегистрировала. Розовый, навороченный, той же марки, что когда-то уже дарил мне Викрам. Номер за мной сохранился, и поэтому я с жадностью стала читать накопившиеся сообщения, которые сыпались на коммуникатор. Отметала неинтересные, искала сообщения от сестры или мамы. Но, увы, от них не было ничего.

Неожиданно коммуникатор ожил, звонила Натка. Наверное, получила сообщение, что я в доступе.

— Привет! — выкрикнула я, принимая вызов с изображением.

Ната была встревожена, но с облегчением выдохнула, когда увидела меня.

— Линда, спасай меня! Папка решил меня замуж отдать, чтобы я поскорее детей родила. Говорит, интересные экземпляры получатся. И что самое противное, мама не против, говорит, давно замуж пора. А я не хочу за унжирца!

Слёзы заблестели на глазах у сестрички, и нос покраснел.

— Что делать? — вопрошала она у меня с такой надеждой, что сердце вздрогнуло.

Если честно, то я была полностью согласна с мамой: замуж сестрёнке давно пора. Да вот только кровь не даёт. Она отказывается привязываться к кому-то одному. А зачем? Ведь вокруг столько прекрасного, и так много красивых парней.

Но я не могла ей об этом сказать, обидится ведь, да и помочь ей надо. Лучше пусть у меня под присмотром, чем неизвестно где опять приключения на свою пятую точку будет искать. Задумалась, нервно закусив губу. Взгляд упал на золотую карточку, лежащую на кровати, и в голове что-то щёлкнуло. А почему бы и нет?

— Хорошо, тебе надо прилететь на станцию «Астрея». Когда сможешь?

— Да хоть сейчас. Я вообще-то из дома сбежала и живу у подруги, — призналась та, и я с опозданием заметила странный бардак в комнате, неприсущий моей маме.

— Натка, ты идиотка? Я же сказала тебе, что я попала, что тебе надо срочно лететь к отцу и сидеть там. А ты взяла и из дома сбежала! У тебя в голове хоть когда-нибудь будут здравые мысли задерживаться.

— Ой, да ладно, — легкомысленно отмахнулась от меня Натка, — кому я нужна. И вообще, не кричи, я и так на грани истерики. Короче, буду через час.

Вот в этом вся моя легкомысленная Натка. Не понимает ничего и, что самое паршивое, не хочет понимать! Вечно за ней глаз да глаз нужен. Кому она нужна? Мне нужна и матери, и даже непутёвому отцу.

Быстро надев коммуникатор на руку, придирчиво осмотрела себя в новом, слегка декольтированном, платье с длинными рукавами, насыщенного морковного цвета. Ноги прикрыты, грудь практически тоже — всё очень даже скромно. Думаю, любимый оценит. Удостоверившись, что выгляжу прилично, направилась к дверям. Викрам порадовал присутствием за ней охраны. То ли очень сильно любит, то ли совершенно не доверяет. А, скорее всего, и то и другое сразу.

— Здравствуйте, уважаемые ши, мне надо связаться с шией послом Нитпин. Где её можно найти?

— Шия Махтан, — поклонились оба охранника, а потом один, который пошире в плечах, предложил: — Мы проводим вас к ней.

— Буду признательна. А я ничего не нарушу, поинтересовавшись, как вас зовут? — спросила, выходя в коридор.

Дверь за моей спиной закрылась. И теперь я стояла перед двумя двухметровыми мужчинами, понимая, какая я маленькая и хрупкая.

— Нет, шия, не нарушите. Обращайтесь ко мне ши Лоото, позвольте представить моего брата, он тоже ши Лоото. Очень удобно запомнить.

Приглядевшись к ним, поняла, что да, сходство есть. Оно было не в красных глазах и белоснежной коже, а в оттенке тёмных волос, намного светлее чем у Викрама, и носы одинаковые. На этом схожесть заканчивалась. Я улыбалась, ожидая, когда же мы пойдём, но охрана стояла, поглядывая на меня с нескрываемым интересом.

Ну? И чего стоим? Особая команда нужна?

— Может, пойдём? — предложила я.

— Следуйте за мной, шия Махтан, — отозвался главный Лоото и повёл меня по коридору.

Надо срочно узнать правила поведения и уклад манаукцев. И посол мне лучше всех это и разъяснит. Мы же коллеги, как-никак. Хотя какие коллеги. Но всё равно попробовать стоит.

Ведь чувствую, что Вик много не договаривает. Я должна знать, что мне можно, а что нельзя. Правда, возникает другая проблема. Даже, если мне по законам Манаука что-то и можно, это не значит, что это можно мне, так как Викрам может запретить. И уверена, что это связано не с тем, что я землянка. Вот не верится, что любимый — расист. Скорее всего, причина в том, что я его фаворитка, а он жуткий собственник. Поэтому лично для меня список того, что можно, резко сократился. Но, я все равно должна знать, что изначально в нём было!

Посол Нитпин приняла меня чуть ли не с распростёртыми объятиями, проводила к креслу и с большим интересом спросила, что же меня привело к ней. Оглядев пустой кабинет, и удостоверившись, что друга Вика нет, я выложила ей все как на духу.

На что мне была прочитана лекция о моих обязанностях как фаворитки Викрама. И состояли мои обязанности лишь в том, что бы подчиняться ему во всём и доверять его решениям.

Совсем всё просто! Я-то расстраивалась, что не пойму. Что ума не хватит всё запомнить. Хотела выругаться, да присутствие посла останавливало.

— Очень приятно, что вы поняли эту важную часть. А вот что касаемо общений с другими женщинами, то тут всё совсем не так, как у вас. Любая гражданка Манаука имеет право выбрать ши Махтана себе в покровители, а с недавних пор и любая землянка. Вы, как его фаворитка, можете отказать в этом девушке, и тем самым испортите репутацию Викрама. Сами понимаете, что причинами отказа может служить только то, что он окажется недостаточно сильным мужчиной, который не в состоянии управлять своей фавориткой, или же он просто не может стольким женщинам помочь. Ведь статус привлекает к мужчине всё больше желающих. Настаёт тот момент, когда фаворитка обязана вмешаться. Я долго терпела, но в своё время всё же вмешалась. Джо у меня теперь имеет репутацию несолидного покровителя, и мало кто к нему обращается. Поссорились мы тогда знатно. Я понимаю ваши чувства, шия Матхан, но мой вам совет: дайте Викраму принять под опеку пятнадцать подопечных. Он успокоится, поймёт, что времена его позора позади. У мужчин бывают заскоки. Они начинают соперничать друг перед другом, у кого из них больше подопечных. Дети, что тут сказать, великовозрастные дети. Только не позволяйте числу подопечных быть больше пятнадцати, иначе будет тяжело. Обычно проблемы у всех подопечных почему-то возникают в один и тот же момент. И все они готовы разорвать на части мужчину, если он уделяет кому-то из них больше внимания. Ума не приложу, что с этим делать. Но, как говорится, сами виноваты. За что боролись, на то и напоролись. Раньше хоть ещё рожали все, а теперь таких мало. Вот мужики и хорохорятся.

— Что? В плане рожали все? — переспросила, ухватившись за слово.

— А Викрам разве не рассказывал? Вам ведь можно доверять, шия Махтан? Я могу с вами быть честной?

— Да, конечно, — подобралась я.

— У нас беда с рождаемостью. Вот мужчины и хватаются за любую возможность продолжить род. Даже женщин перестали спрашивать, хочет она рожать от него или нет. Надо и всё тут! И как-то всё это женское недовольство копилось-копилось, а тут ещё и смерть женщины от побоев мужа, вот и взорвалось всё это в один прекрасный день. Женщины объявили бойкот и потребовали отмены брака. Так как хорошее дело, как говорится, браком не назовут. И теперь мы сами выбираем от кого рожать и кому принадлежать.

— А как же между собой делите мужчин, если официально не регистрируете?

— Кто рожать не может, та и претендовать на сильного мужчину не должна. У нас все понимают, что главное — это выжить.

— То есть, Вик, поэтому должен со мной…

У меня язык не поворачивался закончить мысль. Как-то не хотелось верить, что Викрам всё это затеял только ради потомства. Я же вижу, как он на меня смотрит. Он же любит меня!

— Нет. Может, перейдем на «ты»? — я кивнула, посол продолжила. — Сначала ты его выбрала, вскружила ему голову так, что он в тебя влюбился. Только после этого мы всё обдумали и решили дать вам шанс.

Опять я во всём виновата! Где справедливость в этом мире?

— Поэтому он вам так благодарен? — сдержаться от сарказма не смогла.

— Конечно, — не почувствовав горечи в моих словах, ответила шия Нитпин, — его уже давно никто не выбирал, а тут вы! Такое счастье! Как мы могли не дать вам шанс? Я, если признаться, романтик в душе. Наверное, это так увлекательно: влюбиться в кого-то другой расы, преодолеть все препятствия, чтобы быть с любимым!

Я сидела с открытым ртом и смотрела на эту даму, которая ходила по кабинету, прижимая руки к груди, восторженно мне рассказывала о каких-то космических баталиях, кровавых сражениях ради любимой. Как влюблённый рыцарь сметал всё на своём пути ради настоящего светлого чувства. Шия Нитпин настолько вошла в раж, что не заметила, как стала ходить по кругу, обходя меня и свой стол уже не первый раз. Глаза у неё горели азартным огнём, кровожадная улыбка играла на губах. Шия посол очень увлечённо рассказывала мне всё в лицах, представляя себя этим самым рыцарем. А я не отрывала от неё удивлённого взгляда. Сколько ей лет? Откуда в ней такая детская непосредственность? Или она так извращённо издевалась надо мной?

— И вот он вырывает сердце из груди врага, посмевшего украсть его любимую, сжимает со всей силы. И оно лопается в его руке!

На последних словах пальцы с безупречным маникюром сжались. Звонок коммуникатора, как гром среди ясного неба, заставил подпрыгнуть меня на своём месте.

— Да, любимый, — включив связь, промурлыкала шия Нитпин.

— Дорогая, ты опять увлеклась. Ты запугала свою гостью, — ответил ей Джо, поглядывая в мою сторону.

Шия Нитпин тоже посмотрела на меня.

— Ой, Линда, ты не переживай. Это я просто так говорю. Викрам не такой. Он честно никого сейчас не убивает!

— Что! — вскричала я, вскакивая со стула.

— Линда, вы всё не так поняли, — позвал меня Джо.

Я с трудом сглотнула, не понимая, если честно, что конкретно я должна сейчас понимать.

— Да, он так просто…

— Санира, замолчи. У землян так не принято! Ты же сама понимаешь. Ей надо привыкнуть!

— Линда, ты не расстраивайся, — попыталась меня успокоить эта красавица, хватая за руки. — Вик у тебя самый сдержанный. Он практический нормальный по вашим меркам.

— Санира, золотце, будь любезна, помолчи. Я приказываю, — ласково обратился к ней мужчина с экрана коммуникатора.

Та насупилась, но отпустила мои руки и села за стол.

— Шия Махтан, — вновь перешёл на официальный тон друг Викрама, — вы не переживайте и не берите в голову то, что сейчас рассказала вам моя фаворитка. Он уже практически закончил и скоро вернётся к вам.

— Что закончил?

— С делами закончил, — ушёл от ответа мужчина. — Он скоро прилетит. Вы бы вернулись к себе, там подождали бы его прилёта.

Как ненавязчиво приказывает этот мужчина! Вот только кто ж его послушается?

— Ко мне сестра прилетает, я хотела разрешение спросить. Можно мне её к себе привести?

— Конечно, можно! — не выдержала шия Нитпин. — Это же прекрасно, когда налаживаются отношения. Давайте, я сопровожу вас до зала прибытия!

— Санира, только прошу, следи за тем, что говоришь, — напоследок сказал Джо, попрощался и отключил связь.

Когда мы шли по коридору, я всё время прокручивала разговор в кабинете, раз за разом, убеждаясь, что мужчина позвонил не просто так. Он пытался остановить посла, потому что думал, что я испугалась? Что-то не верится, что он так за меня переживает. Получается, она мне рассказала то, что меня должно напугать, так как это событие имело место быть. Кстати, как он узнал, о чём мы говорим? У посла тоже везде камеры слежения натыканы, и она находится под тотальным наблюдением?

— А Викам кому сердце вырвал? — осторожно спросила, боясь, если честно, услышать ответ.

— Сердце? — удивлённо переспросила шия Нитпин, непонимающе оглядываясь на меня. — Да какое там сердце! Так, всего лишь глотку выдрал. Смотреть не на что было.

Отмахнулась женщина и пошла уверенно к выходу из коридора в зал прилёта, не замечая, как я замерла, хватаясь рукой за стену.

— Линда, это, кажется, твоя сестра! — позвала меня шия посол.

Я подошла к ней и увидела Натку, которая встала ногами на сидение и выискивала меня глазами. Я направилась к ней в окружении манаукцев. А интересная у неё футболочка получилась! Викрам на принте был узнаваем, но кривой из-за того, что футболка Натке была велика.

— Линда! — заметила меня сестрёнка и, соскочив на пол, бросилась в мои объятия.

— Шия Матхан, я правильно поняла, что ваша сестра объявила вашего фаворита покровителем.

— Ну да, вы же сказали что такое возможно, — осторожно уточнила, может, я опять, что не так поняла.

— Конечно, возможно! — возрадовалась шия посол.

Она вообще сегодня была в приподнятом настроении. Или она постоянно такая?

Проводив нас обратно до самой двери и отказавшись от приглашения зайти на чашечку чая, шия Нитпин вернулась к себе, сославшись на неотложные дела. Я, конечно, в душе порадовалась, что она отказалась остаться, так как совершенно не знала, есть ли пресловутый чай у Викрама. Зайдя внутрь, Натка присвистнула, кинув чемодан у входа, прошлась по комнатам, заглядывая во все двери.

— Да он у тебя богат! Слушай, а ты чего ждешь? Чего же не распишешься? Таких мужиков надо сразу брать в оборот, — со знанием дела посоветовала мне, та, которая категорически отказывается от замужества.

— Ты-то чего из-под венца сбежала? — ехидно спросила у неё, забираясь на диван с ногами.

— Линда, как будто ты не знаешь! — возмутилась сестренка, присаживаясь рядом. — У папы в голове такое творится, что страшно становится! Он же маму уговорил на ещё один эксперимент с его непосредственным участием. Говорит, очень красивые и одарённые получаются дети! А мне подыскал, не пойми кого.

— Кого? — спросила, ожидая описание брошенного жениха.

— Не знаю. Если честно, то даже неинтересно. А мне что надо будет делать в качестве подопечной твоего любимого? — сменила тему Натали, с любопытством поглядывая на меня.

— Ничего, жить где-нибудь поблизости от нас и не мельтешить под ногами, — холодно ответила, не представляя себе, как она это будет делать.

Семейка у нас неспокойная. Хотя в свете недавнего открытия, я поняла, почему Викрам мне всё прощает. Оказывается, они все такие же! Неуравновешенные — слово-то подобрал, не придерёшься.

***

Закончив разбирательство с землянами, Викрам поблагодарил унжирцев за оказанное содействие. Землянам сложно что-то доказывать, ведь манаукцы для них не более чем уроды. И даже подписанное соглашение о вступлении их в содружество независимых рас мало повлияло на сознания землян.

Они долго требовали ответить за смерть господина Треллони и его помощников. Но унжирцы объяснили им, что Викрам действовал строго в рамках закона. Ничего не нарушил.

Викрам сам был очень удивлён своей изворотливостью: и камни показал и никому ничего не дал увезти! Оставленные расписки указывали, что они знали, на что шли и просили никого не винить в случае их смерти.

Землянам осталось лишь отступиться от Викрама. И он смог вернуться на станцию «Астрея» не как убийца, а всё тем же начальником службы безопасности.

— Ши Махтан, мы хотели обсудить с вами приобретение манны, как гарантию доверия между нашими расами, — позвал его унжирец, Обирон Шан.

Скользкий тип, но очень мудрый. С ним всегда было интересно вести дела. Вик обернулся и внимательно посмотрел на брюнета с тёмно-карими глазами.

— Доверие? — улыбнулся Викрам, чувствуя, как у него закипает кровь. — О каком доверии мы можем говорить, если выкрасть у вас камни из защищённого хранилища оказалось так легко и просто, что невольно задаёшься вопросом: а было ли это кражей? Или вы сами, преследуя определённые цели, любезно предоставили камни землянам?

— Мы провели расследование. Виновные выявлены и наказаны, меры по предотвращению подобных инцидентов приняты. Камни будут спрятаны в ещё более надёжном месте, под неусыпной охраной, — заверил унжирец, цепко всматриваясь в лицо Викрама.

— Не в моей компетенции принимать решение по вопросу приобретения вами камней. Вам стоит обратиться к нашему президенту, — решил он закончить этот неприятный разговор.

— Мы с вами знаем, что такие вопросы решает ши Джохар Нитпин, а не президент и прочие. Поэтому я и обращаюсь к вам. Мы очень расстроены тем, что не уследили за камнями. Но мы же и закрыли глаза на то, что вы свели счёты со своим врагом.

— Вы же сами сказали, что всё в рамках закона. А если это сказали вы, то это правда, которой все верят. И я просто не могу представить себе, какой удар вы нанесёте по своей репутации, если вдруг скажете, что ошиблись.

— Не скрою, что согласен с вами. И всё же подумайте над этим вопросом. Вам ведь надо где-то жить со своей фавориткой. Земляне не преминут воспользоваться любым удобным случаем, чтобы отомстить вам.

— Что вы предлагаете? — насторожился Викрам, твёрдо глядя в глаза унжирца, посмевшего угрожать ему и его фаворитке.

— Камни в обмен на маленькую планету на границе наших территорий. Звёздная система Тарион. Вы же давно мечтаете о ней, а мы мечтаем о камнях и о том, чтобы вы помогли нам в случае опасности. А разместив там свою военную базу, вы быстрее сможете долететь до нас.

— На целых четыре минуты? — усмехнулся Викрам,

— Порой минута решает ход битвы, — философски парировал Обирон.

— Я передам ваши пожелания ши Нитпину, — поклонился Викрам, прощаясь с унжирцами.

Планету! Они готовы отдать планету! И ради чего? Чтобы сделать их своими ручными собаками, готовыми броситься на врага, закрывая их собой?

Как предсказуемо и как противно.

ГЛАВА 11.

Устроившись с сестрой в столовой, я слушала рассказ Натки, о том, как её отец забирал их. И как их встречали родственники. Всё, как я себе и представляла. То, что Натка талантлива, спасло её. Этим она смогла расположить к себе бабушку. А вот то, что в ней кровь половинчатая, ставило непреодолимый барьер в общении с дедушкой. Он был мастер медицинских наук, и ничего оригинального в Наташке для себя не увидел.

Я слушала сестру, чувствуя себя как раньше, в те давние времена, когда мы детьми собирались за общим столом, и Натали рассказывала мне о большом и прекрасном мире, который был за дверью. Правда, сколько бы я не выходила за дверь, мир снаружи оказывался совсем не тот, в который выходила сестра.

Отправила сообщение маме, чтобы она не беспокоилась за нас. Чай, который я нашла на верхней полочке, был очень приятным, с какими-то травками и кусочками фруктов.

Вик отзвонился, что возвращается. Я пообещала дождаться, сообщив, что приготовила для него сюрприз.

Очень надеялась, что Викраму моя сестра понравится в качестве этого сюрприза.

— Линда, а чего у тебя в холодильнике пусто. Хоть бы что-нибудь приготовила. У тебя мужик домой скоро вернётся, а кормить нечем, — по-деловому обратилась ко мне Натали, рассматривая внутренности морозильной камеры.

— Я его люблю! Поэтому лучше закажу что-нибудь в доставке, — ответила и, включив экран комма, стала выискивать номера ресторанов.

— Как я тебя понимаю! — усмехнулась сестра, доставая небольшую банку. — Глянь, огурцы маринованные. Надо же, как неожиданно.

Водрузив её на стол, открыла и подсела ко мне, придвигая трофей поближе. Так и сидели, выбирали блюда на обед, и жевали огурцы. Оформив заказ, оплатили. Натке очень понравилось, что можно заказать всё, что душе угодно! И не надо считать, хватит ли на всё денег.

Огурцы закончились, приступили опять к чаепитию.

Так и сидели, пока в дверь не позвонили. Сестра легко вспорхнула, бросилась открывать. Лучась улыбкой, попросила охранников занести контейнеры в столовую. Младший Лоото поставил всё на стол и, поклонившись, оставил нас одних.

— Вот, Линда, ты меня прости, но всё же они страшные.

Шикнула на неё, покрутив у виска.

— Чего? — не поняла Натка.

— Они всё слышат! — прошептала я, кивнув в сторону входной двери.

— Как это? — удивилась сестренка.

— А вот так!

— А как вы с Викрамом занимаетесь любовью? — подавшись ко мне, громко зашептала Натка. — Они что, тоже подслушивают?

И вот тут я задумалась. А и вправду, неужели нас постоянно прослушивают и подглядывают?

— Ой, — вырвалось у меня, — я же им в глаза смотрела.

— Как у вас все по-извращенски, — мечтательно закатила глазки Натка.

— Да уж, не то слово. Надо Вика помучить этим вопросом.

— Круто же, ты моешься, а за тобой следят и, наверное, не один! Ой, а представь, маленькая комнатка, мониторы, ты на экране голая под струями воды. А они смотрят и никуда им не деться. Они поворачивают головы, ловят взгляды друг друга, полные вожделения.

— Фу-у-у, хватит, меня сейчас стошнит! — взмолилась я, чувствуя, как горький ком подступает к горлу.

Вскочила со стула и еле успела добежать до унитаза.

— Какая ты у меня впечатлительная, сестрёнка! — посмеивалась из столовой Натка.

— Я тебе рот скоро заклею, — не оставшись в долгу, выкрикнула в ответ.

Нажала смыв в туалете, потом умылась, но облегчение не пришло. Вот не стоило чай пить, наверное, травки не для людей предназначены. Вон, Натке хорошо, а мне нет.

Комм завибрировал, взглянула в зеркало, и привела себя в порядок, прежде чем принять вызов от Викрама.

— Привет, любимая. Я уже прилетел, — отрапортовал он.

— Я рада, — улыбнулась в ответ.

— А чего это ты в ванной комнате? — нахмурившись, забеспокоился любимый.

— Ну, где была, там и приняла вызов, — смутилась, не зная, что ещё ответить.

— А, понятно. Скоро буду! — задорно подмигнув мне, Вик выключил связь.

— Натка, собирайся. Вик прилетел!

— Да я готова. Мой флаг капитуляции на мне! — весело ответила сестрёнка.

А я вот не готова, тошнота не проходила. Огурцами, что ли, траванулась. Переждав очередной приступ, вышла в комнату. Натка поджидала меня возле входной двери.

— Что-то не больно ты торопишься встречать любимого, — с укором произнесла она.

Прямо-таки застыдила всю меня. Обувшись, мы опять направились в сопровождении охранников в зал прилётов.

— А что мне сказать ему? — разнервничалась Натка, ухватив меня за руку.

— Ши Махтан, я выбираю вас своим покровителем. Думаю, будет достаточно, — прошептала в ответ, ужасно стесняясь братьев Лоото.

Не привыкла я ходить с охраной, такое ощущение, что меня под арест посадили. Да и после того, что сказала сестра, стыдно им в глаза посмотреть. Вдруг и вправду подглядывают. Понимаю, что работа у них такая, но стыдно! А вот сестра пребывала в восторге от этого. Извращенка.

В зале было полно народу, и сколько бы я не высматривала Вика, почему-то не могла его найти. Народ сновал в хаотичном порядке. Охранники тоже забеспокоились, стали переговариваться с кем-то по рации. И тут я увидела его.

Он был в неприметной застеклённой комнатке для переговоров, где уединялись, чтобы в тишине пообщаться по коммуникатору, отгораживаясь от шума зала прибытия.

Рядом с ним стояла незнакомая дама с подозрительно красными глазами.

Схватив сестру за руку, я стала пробираться сквозь толпу к Викраму. Любимый заметил меня. Взгляд его мне ужасно не понравился. В нём плескалась тоска и боль. Дамочка тоже обернулась в мою сторону. Одарила меня таким презрительным взглядом, словно ведро помоев на голову вылила, ещё и демонстративно захлопнула дверь, намереваясь запереться с моим любимым.

Красная пелена встала перед глазами от злости. Добравшись до комнаты, рванула дверь и тут же упала в объятия Викрама, который крепко прижал к себе, не давая вырваться.

— Пусти, я ей морду расцарапаю! — прошипела, прожигая гневным взглядом нахалку, желая, чтобы она сгорела в синем пламени.

Ишь, чего удумала, запереться с моим любимым.

— Тихо, тихо, — шептал Викрам, уходя подальше от дамочки. — Линда, успокойся. Я с тобой, я рядом.

— Викрам, ты же понимаешь, что на роль фаворитки я тебе больше подхожу, чем эта ущербная.

Вздрогнула от оскорбления, начиная медленно её ненавидеть.

— Доли, я услышал тебя. И приказываю уйти к себе. Я никогда не выберу тебя фавориткой, забудь об этом. Так как это место уже занято навсегда, — твёрдо ответил любимый.

Сердце в груди от радости затрепетало.

— Викрам, как же я могу забыть о том, как хорошо нам было вместе, — томно ответила эта дрянь, облизывая губы.

Хорошо, что Вик этого не видел, так как стоял к ней спиной. Но точно услышал, и еще крепче сжал меня, так, что дышать стало нечем.

— Вик, мне больно, — прошептала, с облегчением хватая воздух, когда любимый поставил меня на пол.

— Доли, я приказал. Ты обязана подчиниться, — цедя каждое слово, произнёс мой мужчина блондинке.

Но ей было всё нипочем.

— Иначе отшлёпаешь?

Я чуть не задохнулась от возмущения, столько в её голосе было пошлости.

Вздрогнула от неожиданности, когда сестра обняла меня за плечи. Да, поддержка мне сейчас не помешает. Я не одна. Первое — это бить по ногам, потом запинать, а в четыре ноги эффективнее будет. Особо сильно пинать буду по голове, чтобы наверняка забыла Викрама!

Вокруг нас уже собралась приличная толпа зевак. Это было лишнее. Свидетели моей расправы над блондинкой мне ни к чему.

Я очень сильно хотела вцепиться ей ногтями в лицо, и с языка были готовы сорваться самые грязные ругательства, но Вик меня опередил.

— Ты только подопечная, одна из многих. Если что-то не устраивает, иди обратно к брату.

— О, Викрам, не обижайся. Я ошиблась, посчитав, что молодой партнёр лучше. Оказалось, что опыта у него нет совершенно, — призывно ответила ему блондинка, проведя пальцем по своей объёмной груди.

Да почему у них они такие большие? Мне даже противопоставить этому нечего!

— Опыта нет, значит? — вздрогнула, услышав знакомое шипение рядом.

Пока рассматривала свои груди, пропустила момент появления младшего брата Викрама.

Натка шёпотом спросила, кто это, я так же шёпотом объяснила. Схватила любимого за руку, видя, как он весь подобрался, сжимая кулаки.

Резко обернувшись, Вик обжёг взглядом полным ненависти, но когда понял, кто его посмел отвлечь, разом расслабился. Притянул меня к себе, тихо извиняясь. Самое время, а то я испугалась. Он никогда на меня так не смотрел. Теперь понимаю, отчего все боятся манаукцев. Они ужасны в гневе.

— Вик, пойдём домой, — попросила его.

— Брат, я вызываю тебя на поединок. Я докажу всем, что я тебя сильнее, — раздался насмешливый голос за спиной Викрама. — Хочу, чтобы Доли поняла, наконец, что я лучше тебя.

Вот тут я не выдержала. И с языка слова слетели раньше, чем поняла, что сказала:

— Она не про силу говорит, а про то, что ты в постели неопытный!

В зале воцарилась такая тишина, что стало слышно механический голос оповещающий о прилётах и отлётах. В обычное время он тонул в стоящем гуле.

— Линда, — вздохнул Викрам.

Я уткнулась ему в грудь, стыдясь поднять лицо. Ну да, погорячилась, но он сам напросился.

— Ты, ущербная, как только я одержу победу в поединке, я докажу тебе насколько ты не права. Я отдела…

— Заткнись, — рявкнул Викрам, да так громко, что я присела от страха.

— Твоя ущербная меня оскорбила, потому мы будем биться прямо сейчас! — вскричал Дармир.

— Пойдём в зал, — позвал Вик, обнимая меня за плечи, и тут ему на глаза попалась сестра. — А вы кто, госпожа?

— Это моя сестра, — представила я Натку, которая испуганно рассматривала Викрама.

— Очень интересно, она моя подопечная?

— Да. Натали! — позвала я сестру, та дёрнулась, с трудом перевела на меня взгляд.

Удивлённо посмотрела на меня, потом опять на Викрама, потом прокашлялась, опустила взгляд в пол и промямлила, что объявляет его своим покровителем.

— Приятно познакомиться, Натали, — ответил ей Викрам, а я заметила, что сестричка странно дёргалась от его голоса.

— Натка, ты чего? — не поняла я её состояние.

Недавно её всё устраивало, она улыбалась. А сейчас что-то не так?

— Ничего, — буркнула она.

Вик наклонился к моему уху и чуть слышно прошептал.

— Вот, Линда, ты стала свидетелем нормальной реакции землянки на меня. Теперь ты понимаешь, как я был удивлён тому, что ты меня не просто не боялась, а пожирала взглядом.

Лёгкий поцелуй коснулся виска. И мне вдруг всё стало ясно. Точнее, опять ничего непонятно. Удивлённо посмотрела на Викрама, он кивнул головой, подтверждая свои слова.

— Бегите домой, я преподам урок брату и вернусь, — подтолкнув меня в спину, не то приказал, не то посоветовал Викрам.

Я подошла к сестре, которая исподлобья провожала взглядом моего мужчину.

— Натали, что на тебя нашло? — обиженно спросила у неё.

— Прости, но он у тебя такой страшный. Совсем не похож на то, что ты присылала.

— Он не страшный! — взвилась я.

То Люська его уродом называла, теперь ещё и сестра!

— Ты глаза его видела? Два локатора. Как зыркнул, я чуть не умерла от страха! — прошептала Натка, оправдываясь.

— Он просто злился! А так он красивый! — наступала я.

— Да где красивый-то! — не унималась сестра. — Если только голый. Ты хоть раз на него без своих розовых очков смотрела? Он страшный, говорю тебе! Может, мне к папе полететь? Или уже поздно? Я что-то погорячилась. Не такой уж и плохой жених был. Ну, по сравнению с твоим.

— Ты издеваешься надо мной? — уже закричала я.

Мне плевать, что нас видели и слышали. Викрам ушёл, уводя с собой брата и блондинку, а больше не перед кем стесняться.

— Нет, я правду говорю. Я твоя старшая сестра. И кто, как не я, должна тебе открыть глаза. Линда, он модифицированный. Они агрессивные. А вдруг он тебя неосторожно обнимет и шею сломает, чисто случайно.

— Всё, замолчи. Вот тебе карта, давай, вали отсюда. Я маме позвоню, чтобы она тебя встретила. Но этот бред я слушать больше не намерена.

— Хочешь сказать, что я неправа? — начала злиться Натали.

— Конечно, ты не права! Он самый лучший! — припечатала я в ответ.

— Линда, ты влюбилась! Ты его сейчас идеализируешь.

— Натали, я люблю его и он действительно самый лучший! Да, я его идеализирую, это нормально для женщины любящей своего мужчину.

— Пойдём, посмотрим, как твой мужчина сейчас сломает этого мальчика.

— Какого мальчика? — удивилась я.

— Ну, того, который брат.

— Вот кого не стоит жалеть, так этого мальчика. С гнильцой он, понимаешь?

— И всё же, — упёрлась сестра. — Я говорю тебе, он его готов убить. И тебе, наверное, стоит на это посмотреть, чтобы ты увидела в кого влюбилась.

— Пойдём! — согласилась я с этой глупой и чёрствой сестрицей.

Почему она считает, что имеет право указывать мне кого любить! Сама бы ещё хоть кого-нибудь полюбила! Когда этот день настанет, я припомню ей все её слова. Провела к лифтам, чтобы добраться до первого уровня спортивного комплекса. А там собралось очень много манаукцев, заслоняя вход. Но, завидев хмурую меня, расступились, пропуская внутрь. В спортивном зале уже вовсю шёл бой. Натка встала за моей спиной, вздрагивая от каждого подбадривающего крика собравшихся манаукцев.

Вик плавно кружился, уходя от молниеносных выпадов брата. Презрительная усмешка кривила губы любимого. Мышцы красиво перекатывались под белоснежной кожей. Он был собран, спокоен и безупречно красив. Пластика могучего хищника, сдержанные, даже скупые движения. Он весь был в ожидании удачного момента для решающего удара. А вот Дармир был взбешён. Он пытался вывести Викрама в открытый бой. Столько раз наблюдая за любимым в спаррингах, я знала, что он всегда выжидал, давая противнику шанс устать и совершить одну единственную ошибку. Вику большего и не надо было, чтобы заставить противника уйти глухую защиту. Вот и сейчас удары любимого сыпались градом на брата. Тот прикрывал голову, прижимая локти к бокам. Но Вик, не особо напрягаясь, пробивал его защиту, и вскоре Дармир уже лежал на полу без сознания.

Все стали аплодировать победителю. А Вик нашел взглядом меня и подмигнул. Я, не выдержав, бросилась ему на шею. Он весь взмок, от него шел терпкий запах пота. Но я лишь крепче обняла любимого, не замечая ничего вокруг. Поцеловала его, закрывая глаза от блаженства. Я так соскучилась. Провести день вдали от него стало для меня сущей пыткой.

— Линда, я мокрый от пота, — прошептал Вик, когда наши припухшие, слегка покусанные губы разлучились.

— А я влажная, — промурлыкала я, хитро улыбаясь, и глядя в чёрные расширенные зрачки с красной каймой.

— Не дразни, — предупредил меня Викрам, — а то не дойду.

— Опять не дойдёшь? — обиженно прошептала в губы. — Как в звездолёте?

— Линда, кошка ненасытная. Сейчас же слезь с меня, а то сестра твоя подумает, что я еще и каннибал.

Оглянулась на сестру, которая мечтательно нас разглядывала. Потом заметив, что мы на неё смотрим, сказала:

— А можно я вас нарисую, только голыми.

— Ну, точно, сестра, уже даже не сомневаюсь, — рассмеялся Викрам, а потом обратился к Натке. — Позировать надо?

У той глаза аж загорелись, она вся засияла.

— А будете?

— Ну, точно, одна порода, — тихо прошептал Вик, я стукнула его в плечо.

— Ты чего это задумал? — предостерегающе прищурилась.

— Ничего, я шучу, — признался Викрам.

— Натали, ты вроде как домой собиралась, — напомнила сестричке.

— Я передумала. Он не страшный, — благосклонно отозвалась та, продолжая блуждать по нам задумчивым взглядом. — Ноги повыше закинь на него.

— Ши Махтан, вашего брата куда? — подошёл к нам тот, что спасал нас в баре. Как же его зовут-то? Самый главный помощник Викрама.

— В медблок, пусть проверят, что с ним, — отдал приказ Вик, нисколько не стесняясь меня, повисшую на его шее.

— Ну, домой, мои красавицы? — весело позвал нас любимый.

Натали он точно уже покорил. И пока она его не нарисует, так и будет за ним, как приклеенная ходить.

— Пошли! — обрадовалась я.

***

За столом Вик объяснил Натке, кто такая подопечная и заверил, что ни один унжирец не посмеет её насильно взять замуж, если она того сама не захочет. Он пообещал, что всех желающих на поединок вызовет и порвёт на куски. Сестрёнка стала кидать на него такие благодарные взгляды, что я уже стала сомневаться в принятом мной решении. Даже кусок в горло не полез.

Викрам заметил моё состояние, и усадил к себе на колени, зарываясь носом в мои волосы.

— Как день провела? — чувственно прошептал, от чего сердце у меня в груди радостно забилось, ладошки вспотели, а во рту пересохло.

— А тебе не доложили? — удивилась я вопросу.

Вик ненадолго замялся, но нашёлся с ответом:

— Хочу от тебя узнать, нравится ли тебе быть моей фавориткой?

— Конечно, нравится, только я пока не поняла всей прелести, но уже втягиваюсь, — поделилась я своими впечатлениями.

— Да, а охранники следят за вами даже в спальне? — задала Натали очень важный вопрос.

— Они нет, я да, — ответил Вик, проказливо улыбаясь.

— Так и знала! — воскликнула Натка. — Это чтобы им не завидно было. Понимаю.

— Ну, вы посидите тут, а я душ приму и вернусь, — сказал Викрам, пересаживая меня на своё место.

Перед глазами сразу встала картина моего мужчины, голого, под струями воды.

— Ты, это, посиди тут. Займи себя чем-нибудь, а я пойду, спинку ему потру, — бросила я Натали, и поспешила следом за любимым.

— Ага, посильнее, чтобы красным стал, — крикнула вдогонку сестра.

Мыться он собрался и без меня! Прокравшись в ванную комнату, плотно закрыла за собой дверь на замок. Как неосмотрительно с его стороны не запирать дверь! Вода журчала в душевой кабинке, но Вика там не было. Удивлённо нахмурилась, проходя вперёд. Куда он делся?

Вдруг кто-то поймал меня со спины, заключив в крепкие объятия.

— Попалась, — прошептал Викрам.

— Ты где прятался? — спросила сквозь смех, оглядываясь назад.

— В халате, глупышка, — признался Вик.

— Ты знал, что приду? — удивилась тому, как хорошо он меня выучил за такой короткий срок.

— Надеялся, — поправился любимый.

Я почувствовала, как он стал расстёгивать платье. Опустила голову, чтобы ему удобнее было. Он очень осторожно перекинул мои волосы на грудь, открывая шею. Горячие губы коснулись чувствительной кожи. У меня ноги ослабли, по телу пробежала волна сладкой дрожи. Прохладный воздух холодил оголившуюся часть спины. Я не шевелилась, не желая мешать Викраму. Обхватив меня за предплечья, любимый стал медленно стягивать платье вниз, покрывая лёгкими поцелуями плечи. Дыхание давно уже сбилось, сердце заходилось в груди, но я терпела и таяла от наслаждения. Щёлкнул замочек бюстгальтера и он, легко поддавшись рукам Вика, упал к моим ногам. По-моему, у любимого слабость к раздеванию.

Я слышала, как он тяжело дышит, как иногда упирается горячим, слегка влажным мужским достоинством, которое оставляло на коже вязкие следы.

Закусила губу, застонав, когда горячие ладони легли на мои груди, слегка сжимая. Подушечки больших пальцев чувствительно поглаживали сжавшиеся в тугие горошинки соски.

— Вик, — прошептала, откидываясь ему спиной на грудь, так как ноги отказывались меня держать. Внизу живота опять стало тянуть, бабочки проснулись, затрепетали. Кажется, их стало ещё больше.

Наклонила голову набок, принимая ласку Викрама. Язык прошёлся по мочке моего ушка, и зубы прикусили его. От первого маленького взрыва содрогнулось моё тело. Я уже практически обвисла на руках любимого, который тёрся о ложбинку между ягодиц, чувственно тараня копчик.

— Сладкая моя, — шептал любимый, опуская руки вниз.

Пробравшись под резинку трусиков, погладил бёдра, одновременно стягивая ажурную ткань вниз.

Приподняв меня за талию, Викрам перешагнул одежду, и направился к душевой кабинке, в которую меня поставил.

— Вообще-то, это я пришла тебя мыть, — недовольно оглядела тесную кабинку.

Вдвоём точно здесь не разместимся.

— Прости, не подумал, — исправился Вик и, так же удерживая за талию, переставил меня в ванную. Села, радостно улыбаясь, пригласила его разместиться между раздвинутых ног. Вик включил воду и забрался ко мне.

Пена и белоснежная кожа цветом не отличались. Рука со сжатой губкой легко скользила по крепким плечам, по широкой спине, выводя замысловатые круги. Хотелось посильнее намылить, чтобы укутать пеной это прекрасное тело. Тёплая вода не могла сравниться с пожаром, что разгорался у меня внутри. Как заворожённая следила за своей рукой, как она гладит перекаты тугих мышц. Когда уже была намылена вся спина, перебралась на грудь, сильнее прижимаясь к Викраму изнывающей от негасимого огня плотью. Тело подвело, ослабло от нахлынувших эмоций. Поцеловала Викрама в шею, зарываясь носом в волосы. Аромат мужского тела ещё больше разжёг пожар желания. Уже ни о каком мытье думать не могла. Встала, чтобы перебраться наперёд. Но Вик не дал возможности сесть. Крепко обхватил за бёдра, прижался в страстном поцелуе к треугольнику тёмных завитков. Схватила его за волосы, застонала, чувствуя горячий язык, пробирающийся в тайный уголок моего тела, где уже всё болезненно сжималось от неутолимой страсти.

— Вик, — выдохнула. Ноги окончательно ослабли.

— Линда, — недовольно отчитал любимый, за то, что не дала поиграть. А я уже задыхалась, с трудом восстанавливая дыхание.

— Вик, я не могу больше, — прошептала, хватаясь за его плечи.

— Чего не можешь? — лукаво спросил соблазнитель.

— Вик, не мучай, — простонала, понимая, что пока сама не попрошу, он будет продолжать в том же духе.

— Кошка моя, — самодовольно улыбаясь, приподнял за талию, осторожно пристраиваясь.

Стоило ему только немного войти, как я с облегчением опустилась, полностью вобрав его в себя. — Как же я об этом мечтала. Вик, я скоро спать так буду, — рассмеялась ему в губы.

Сжала волосы его в кулак, как он мне часто делает, откинула ему голову назад и накрыла его губы своими.

Вик начал наш неспешный танец, дразнясь, заставляя молить о большем. Вскоре целоваться у меня не получалось от острого восторга! Откинула голову, ловя ртом воздух, выдыхая его со стоном.

— Ещё, ещё, — стонала, помогая бёдрами, но Вику тоже стало мало медленного покачивания.

— Встань на колени, — приказал.

Нехотя слезла, разворачиваясь. Коленки больно уперлись в дно, руки положила на бортик ванны. И всё это как-то вдруг показалось неприятным и всё как-то не так.

— Хочу на кровать, — выдала ему, когда он практически вошел.

Тихо рыкнув, Викрам резко выбрался из ванны, схватил полотенце, направился ко мне. Глаза чёрные, крылья носа воинственно приподняты. Ой, кого-то сейчас будут мучить на кровати в особо жёсткой форме. Я только успела встать на ноги, как Вик, замотав меня в большее махровое полотенце, поднял на руки и, чуть не вырвав замок, на дверях с корнем, унёс меня в спальню.

Натали при нашем появлении подавилась чаем, выпучив глаза, с жадностью глядя на соблазнительную упругую попку Викрама. Но я успела показать ей кулак, прежде чем дверь в спальню закрылась, отрезая нас от внешнего мира. Опрокинув меня на кровать, Вик и слова пикнуть не дал, раздвинул агрессивно мои ноги и, опустившись на меня, со стоном проник до самого основания. Я зажмурилась, хватая ртом воздух. Да, на кровати определённо лучше и чувственнее и пронзительнее. Почувствовала, что опираясь на руки, любимый приподнялся, давая мне вздохнуть полной грудью. Он словно выжидал, давая привыкнуть. И стоило мне открыть глаза, как тут же попала в плен его чёрных обжигающих глаз.

— Я не могу уже держать себя в руках. Если будет больно, сразу прости, — и с этими словами он начал движение, вознося нас всё выше в небеса, к ярким звёздам. Тело плавилось в горячем огне, освобождая душу от оболочки, оголяя чувства. Я превратилась в натянутую струну, на которой играл страстную музыку мой музыкант. Я цеплялась за плечи, чувствуя, как впиваюсь ногтями, прикусывала кожу, желая заглушить стон, выгибалась навстречу яростным натискам Викрама, который, не желая останавливаться ни на секунду, возносил к небесам и бросал в пучину разбушевавшейся бури.

Открыла глаза, с трудом сфокусировавшись. Танец опаляющей страсти уже закончился. Викрам лежал подо мной, тяжело дыша. Я укрыта одеялом. Тело было вялым, но довольным. Внизу всё пылало, но уже не от желания.

— Эм… — не знала, как спросить, но хотелось очень сильно знать. — Уже всё? Сегодня так быстро?

Викрам приподнял голову, сощурив глаза.

— Малыш, — хрипло произнёс любимый, улыбаясь, — если бы ты не вырубилась после третьего раза, то знала бы, что было долго. Но так как ты меня оставила, пришлось продолжать без тебя. Не болит нигде?

— Ну, там сейчас всё горит, а насчёт боли не знаю пока. Но лучше я тут полежу, — тихо посмеиваясь, ответила ему.

— Хорошо, — выдохнул Викрам и положил голову на подушку.

Но расслабиться никак не могу. Некрасиво как-то, оставили гостью одну, а сами предавались сладости порока.

— Надо только Натке сказать, чтобы не ждала нас, — попыталась скатиться с любимого, но он тут же обнял, прижимая к себе.

— Она и не ждёт. Спать ушла, — недовольно сказал Вик, вновь приподнимая голову.

— Откуда знаешь? — удивилась такой осведомлённости любимого.

— Ну, так твоя любопытная сестра, как услышала, что мы затихли, пришла пожелать сладких снов. У вас, смотрю, это семейное.

— Что? — уточнила, так как голова отказывалась думать, моля о сне.

— Скромностью не страдаете, — прошептал Вик, опять расслабляясь и откидываясь на подушку.

— А, да. Не страдаем. Такого заболевания у нас ни разу не было.

— Оно и видно, — печально вздохнул любимый. — Воспитывать вас и воспитывать.

— Чего? — взвилась я от возмущения.

— Спи уже, — недовольно ответил Вик, прижимая рукой мою голову к своей груди.

ЭПИЛОГ

Потянулась, охнула от того, что всё тело жалобно ныло. На мне живого места не было. Викрам, услышав моё ворчание, проснулся, и стал осматривать, ощупывать, от чего я до слёз рассмеялась, хватаясь за живот.

— Всё, перестань! — визжала я, пыталась отбрыкаться от ловких и сильных рук любимого.

— О, проснулись! — радостно воскликнула сестричка, свободно зайдя к нам в спальню. — А там у дверей уже табун красноглазых женщин собрался. Зрелище страшное, признаюсь вам.

— Кто такие? — недовольно воззрилась на Викрама, который стыдливо прикрывался одеялом и выразительно смотрел на Натку.

Вот наивный.

— Натали, выйди. Не видишь, человеку надо одеться.

— Зачем? — удивилась сестра, потом показала мне язык и, громко рассмеявшись, покинула нас.

— Знаешь, я тут подумал, что две землянки для меня это много, — задумчиво протянул Вик.

— Любимый, а что за табун у нашей двери?

— Наверное, подопечные, — улыбнулся любимый и стал одеваться, доставая одежду из шкафа.

Я пыталась не ревновать, вспоминая все слова, какие мне говорили и сам Вик и посол, только это мало помогало. Осторожно вылезла из-под одеяла, тихо постанывая. Оделась в новое бельё, натянула бежевое платье, которое тоже вчера приобрела. Как чувствовала, что надо четыре брать, а не одно.

К тому моменту, как я вышла из спальни, в гостевой насчиталось уже семь красноглазых конкуренток красивой наружности. Викрам всех рассадил. Натали тоже села на стул, с любопытством разглядывая новоиспечённых соратниц. Сам Вик разговаривал с кем-то по коммуникатору, время от времени поглядывая в нашу сторону.

Заметив меня, подошёл и, поставив перед собой, произнёс:

— Вот моя фаворитка, ши Махтан. Ваши некоторые незначительные вопросы будет решать она, так как я очень занят на работе. Но не расстраивайтесь, глобальные и нерешаемые вопросы я урегулирую. Извините, но у меня важный звонок. Линда, познакомься, потом сообщи мне, кто есть кто.

— А ты не знаешь, кто они? — изумлённо спросила, вглядываясь в любимые глаза.

— Нет, не успел познакомиться, Джо позвонил, — стал оправдываться Вик.

— А, ну тогда конечно, разговаривай, не отвлекайся, — уже спокойнее вздохнула я.

Любимый ушел в столовую, а я встала так, чтобы загородить его от жадных взглядов подопечных. Среди собравшихся я выделила парочку стерв. Но ничего, этим мы крылья, да и рога заодно обломаем. Но были приличные, с которыми можно и подружиться, если на моё зариться не будут.

Во входную дверь опять позвонили, Натка побежала открывать. Стоило сестрёнке нажать индикатор, как внутрь на всех парах влетела Доли.

— Викрам, — с порога вскричала блондинка.

Любимый только оглянулся и, не прерывая разговора, демонстративно повернулся к ней спиной.

— Викрам! — повторила Доли.

— Вышла вон, дверь с той стороны закрыла, — приказала я ей. — Не видишь, он занят.

— Я пришла сказать, что выбрала себе другого покровителя, не хочу иметь ничего общего с ущербной, — высокомерно сообщила Доли и, смерив других подопечных взглядом, добавила: — И если у вас есть гордость, то вы тоже выйдете сейчас за мной следом.

— Конечно, иди, — отозвалась я. — Натали, закрой за ней дверь и заблокируй. А то ведь передумает, будет ломиться обратно. Такой шанс упустила!

Блондинка фыркнула и вышла, я оглянулась на Викрама, который, даже не обратив внимания на уход Доли, всё также о чём-то шептался с Джо по коммуникатору.

— Ну что ж, девоньки, — тихо начала я, чтобы Вик не слышал. — Сейчас мы из вас будет делать фавориток!

Дамочки разом удивлённо ахнули и посмотрели на любимого за моей спиной, я тоже обернулась.

Викрам ничего не заметил, слушая друга. Я повернулась к девушкам и продолжила:

— Нет, этот мой, даже не мечтайте. Я вас по другим распихаю!

Конец первой книги.

Больше книг на сайте -