Натали

— День не задался с самого утра. У Линды опять не было настроения. Я сбежала. Я её люблю, честно, люблю, но она меня бесит своим нытьём. Зачем, вообще, беременеть, если потом стонешь и плачешься каждую минуту, — я делилась своими проблемами с Аделой.

Выбрала для этого свой любимый бар и самый дальний столик, чтобы не мешать остальным. Приятная музыка лилась из динамиков, на танцполе кто-то зажигал, а я пила с подругой через коммуникатор. Она сейчас находилась так далеко от меня. Мне не хватало наших вечеринок, наших походов на дискотеки. Она осталась на Унжире, а я тут, на станции «Астрея», прячусь от дедовых шпиков.

Всё же Линда у меня умница, спасла от супружеского рабства. Я очень благодарна как ей, так и её мужу, хотя он, конечно, не муж. Но это пока. Линда всегда добивается своего, так что у Викрама нет шансов.

— Да уж, беременность — это тяжело, — поддержала меня Адела.

— И не говори, как подумаю, что нам такое же предстоит, аж трясёт всю, — посетовала я и выпила до конца коктейль.

Жидкость согревала, но не приносила желаемого спокойствия. Наоборот, я всё больше заводилась, вспоминая, какую истерику сегодня закатила Линда, когда я вернулась из студии. Сестра требовала больше внимания уделять ей, а я, неблагодарная, где-то пропадаю часами. Это было незаслуженное обвинение. У меня есть заказы, которые мне требуется исполнять в срок. Я сама зарабатываю себе на проживание, и не хочу сидеть на шее у Викрама. А она накричала на меня прямо с порога, даже не выслушав. Не дав шанса объясниться. Мы поругались. И это в последнее время становится нормой для нас.

— А ещё этот ши Трона, неприступный, как скала. Что бы я ни предпринимала, всё как о стенку горох, — выплёскивала я своё раздражение. Подруга меня прекрасно понимала, она была в таком же положении, как и я. Только ей ещё хуже. Её возлюбленный — мой жених, которого мне выбрал дедушка. А я не смогла так подвести подругу. Вот и сбежала, а она оказала мне помощь.

— Я тут кое-что разрабатываю. Наверное, ближе к пятнице отправлю, испробуешь на нём. Думаю, должно подействовать. Если, конечно, твоя сестра не обманула про палочки.

— Но он манаукец, на них нонарская дурь не действует.

— Вот и опробуем, — весело подмигнула Адела голубыми ресничками.

Подруга вообще обожала голубой и зелёный, вот и выкрасила волосы в зелень, очень яркую. Настолько яркую, что в глазах рябило. А реснички у неё под цвет глаз — небесная лазурь.

— Эй, ты полегче, — остановила я развеселившуюся подругу. — Я его люблю, он мне живой и полноценный нужен. Понимаешь, чтобы всё работало как надо!

— Ну, это же эксперимент, будут погрешности. Всё познаётся опытным путём. Вздрогнем, — по-земному отсалютовав мне, Адела выпила до дна свою порцию коктейля.

Я повторила за ней. Мартини, чтоб его. Мало градусов. Хоть и в чистом виде, но всё равно хотелось запить обиду. Совесть проснулась и грызла изнутри. Да, ссориться с сестрой не стоило, но и кричать на меня тоже. Я же ей не нянька и не девочка на побегушках.

— Как твой? — решила сменить тему, уточнила у Аделы.

— Тебя ищет. То есть нашёл уже давно, пытается найти законы, по которым он имеет право потребовать тебя вернуть. Пока у него есть только один выход, но он боится им воспользоваться.

— Конечно, биться за меня с Викрамом себе дороже, он же его размажет по стенке.

— Да, — мечтательно вздохнула Адела. — Я тебе так завидую. Если бы он так ради меня бегал, я бы была самая счастливая.

— Жаль, что ты не на моём месте. Честно, я тебе завидую. Ты свободна в выборе.

— Не напоминай, — отмахнулась подруга, и мы замолчали.

На душе было пакостно и противно. Сегодня опять пыталась поговорить с Энди Трона, но, увы, он был так занят, что и минутки на меня у него не нашлось. Я сегодня его даже не видела. А так хотелось. Как же я скучаю по его красным глазкам. Таким красным, с этим извечным холодом внутри. Словно замороженная кровь. Да, именно так. Чёрные волосы, я могла сравнить их цвет с вороньим крылом, блестящие, словно шёлк. Доктор Трона был на удивление привлекательным. Не таким пугающим, как остальные манаукцы. Но его равнодушие и безразличие убивало. Я к нему всей душой, всем сердцем, а он…

— Официант, повторите пять порций! — зычно крикнула, чтобы отогнать набежавшие слёзы.

Нет, реветь из-за мужчины я не буду. Наревелась в детстве, хватит. Всё равно не отступлю. Я добьюсь его. Он будет моим. Надо только дожать его. Линда смогла и я смогу. Чем я хуже? Да я лучше, у меня унжирская кровь. А это плюс в мою пользу.

Официант услужливо выставил ряд из бокалов, пустые так же расторопно убрал. Развернула коммуникатор, показывая Аделе, что я готова к продолжению банкета. Она наполнила свой бокал, и мы опять отсалютовали друг другу.

— Танцевать хочу, — тихо выдала Адела. — Всё, пошла, музыка зовет!

— Давай, я тоже, — попрощавшись с подругой, я направилась на танцплощадку.

Кондиция как раз была — повилять бёдрами. Сегодня в баре было шумно, всё же воскресенье, завтра рабочий день. Вот и отрывались все в преддверии новой рабочей недели. Девчонок было много: и землянок, и унжирок. Пару знакомых заметила и продефилировала к ним.

Мужчины провожали меня сальными взглядами, но меня это не трогало. Да, я знала, что прекрасна. Со мной могли сравниться только чистокровные унжирки, и то не все. Как раз сегодня я была самая красивая. Я это знала, и настроение быстро поднималось.

Ритмичная музыка, игра света, танцующие — это мой рай! Вскинув руки, обнялась с подругами, поприветствовала их.

— Вы где сидите? Я вас только сейчас увидела! — прокричала Риге — шатенке с золотистыми глазами.

— О, мы тут уже около часа!

— Да! — прокричала Долли.

Радостно улыбнувшись им, присоединилась к танцу. Веселье наполняло меня, да и хмель, наконец, подействовал. Потрясла головой, развевая волосы, которые шоколадным плащом укрывали мою голую спину. Серебристое платье-мини, в обтяжку, не сковывало движений и прекрасно подчеркивало мою фигуру. Я гордилась собой, и всех это выводило из себя. Да, папа ответственно подошёл к своему первому эксперименту. Он заложил в мои гены безупречность, какую сам видел. Я очень оказалась похожа на маму. Мы с Линдой часто посмеивались над ним из-за этого, но мама втайне была очень горда собой. Ведь это такой явный комплимент ей.

Оттянулась я замечательно. Визжали с подругами на хитах, подпевая любимым исполнителям. Через несколько часов у меня ноги загудели от усталости, и я поняла, что пора закругляться. В момент, когда я прощалась с подругами, у которых силы ещё были, какой-то нахал сзади прижался ко мне и накрыл своими грязными лапищами мои холмики груди.

Девчонки замерли, раскрыв рты от наглости неизвестного. Я тоже зависла, рассматривая татуированные пальцы.

— Потанцуем, крошка, — просипел этот наглец мне прямо в ухо, обдавая таким перегаром, что мой перебил.

Раздражение взяло верх и, вдохнув побольше воздуха, выдохнула:

— Потанцуем!

Жибор

Найти объект труда не составило. Парни, обследовав станцию, давно расставили роботов-«следаков». Госпожа Новик оказалась в одном из баров, где весело проводила время. Танцы, выпивка — ничего удивительного.

Жибор составил примерный портрет объекта. Девица имела кучу комплексов, связанных в основном из-за своей смешанной крови. Считала, что никто не сможет понять всю глубину её трагедии.

Также он знал, что сегодня произошла стычка между ней и её сестрой. Жибор видел запись и очень сильно пожалел ши Махтана. Как он выдерживал этих двух, он не понимал. Не зря говорят, что ши Махтан — манаукец безупречной выдержки. Всем у него стоит учиться.

Присев за свободный столик, Жибор настроил «прослушку» и стал следить за госпожой Новик издали. Разговор с подругой подтвердил предположение о докторе Трона. Ши Махтан всячески пытался отгородить своего лечащего врача от приставаний девушки, а она страдала от этого. И отчего-то никому не было до её чувств дела. Даже её родная сестра не видела, как тяжело приходилось госпоже Новик.

Оглядывая зал, Жибор заметил пару испуганных и настороженных взглядов, нацеленных на него. Земляне боялись манаукцев. Боялись и трусливо жались, пытаясь слиться с интерьером.

Обернувшись обратно, Жибор встревоженно стал искать объект взглядом. Госпожа Новик нашлась на танцплощадке, обнимающаяся с посторонними лицами. Про девушек ничего не было в собранной информации.

Сделав пометку и пару снимков, Жибор запланировал чуть позже узнать кто они такие. Сами девушки пристального внимания к себе не заметили. Они вообще ничего вокруг себя не замечали, а вот манаукец стал беспокоиться. Слишком многие мужчины заинтересовались госпожой Новик и её знакомыми. Особенно один землянин. Подозрительный брюнет невысокого роста, широкий в плечах, с татуировками на руках и шее. Оценив настрой мужчины, Жибор встал из-за стола, подтягиваясь к своему объекту. Очень уж решительно направлялся незнакомец к госпоже Новик. Пританцовывая, он пристроился к девушке сзади, прижимаясь к ней.

Встревать пока было рано, поэтому манаукец стал следить за развитием событий. Девушки замерли, отступая назад от мужчины. Жибору не понравился испуг на их лицах. Мужчину они узнали, значит, пора спасать госпожу Новик.

Но Жибор не успел и шага ступить, только замер, как и все свидетели, удивлённо раскрыв рот.

Хрупкая на вид шатенка резко ударила мужчину локтем в живот. Тот охнул от неожиданности. Следующий удар был головой, которую девушка резко откинула назад. Брюнет взвыл, а из носа потекла кровь. Выпустив девушку из захвата, мужчина прикрыл руками нос. А она развернулась к нему лицом и, вскинув ногу, обрушила на пострадавшего очередной сокрушающий удар. Мужчина упал на пол, и госпожа Новик с силой наступила острым каблуком ему на руку.

— Ещё раз посмеешь прикоснуться ко мне своими татуированными пальцами, отрублю их совсем, — прошипела разозлённая шатенка, с силой вдавливая каблук и прокручивая его.

Мужчина взвыл, охрана пыталась пробиться к танцплощадке. Госпожа Новик их заметила, выругалась и сбежала в сторону выхода. Жибор вызвал своих парней, приказав урегулировать инцидент, чтобы ши Махтан об этом не узнал.

Позор, это был позор. Первый день и такой прокол. Да откуда Жибор мог знать, что госпожа Новик — самая настоящая фурия! Вот что означала приписка — отгораживать от представителей мужского пола всех рас. Да она опасна! Направляясь за девушкой, Жибор ругал себя последними словами. Главное, чтобы парни сумели замять скандал.

Людные коридоры сменились площадкой перед лифтом. Девушка нажала кнопку и привалилась плечом к стене, хмурясь и нервно кусая ногти. Присутствия Жибора она даже не заметила. Дверцы лифта разошлись в стороны, и госпожа Новик вошла в кабину, мужчина следом.

— Какой? — хмуро бросила девушка, оглядываясь.

Свой этаж она уже нажала, поэтому Жибору оставалось лишь нажать кнопку закрытия дверей. Обернувшись к нему лицом, госпожа Новик замерла, недоверчиво окидывая Жибора снизу вверх взглядом.

— Манаукец, — процедила девушка, когда заметила цвет глаз.

— Да, — сухо согласился мужчина, недовольно отмечая, как рассердилась госпожа Новик.

— Что поддакиваешь? — огрызнулась девушка, с вызовом подбоченившись.

— Отвечаю на вопрос, — пытаясь как можно равнодушнее, ответил мужчина, не понимая, что его больше задевает в ней.

Он чувствовал себя словно бык, увидевший красную тряпку. Она оказалась такой же, как все женщины на Шиянаре. Наглая, самовлюблённая, взбалмошная самодурка.

— Это был не вопрос, а утверждение.

— Я вас чем-то обидел?

— Вы! — усмехнулась шатенка, смерив мужчину снисходительным взглядом. — Не посмеете обидеть. Хотя нет, сможете. Вы же так любите свои носы к потолку тянуть, высокомерные, холодные. Вы же такие все замечательные, идеальные, куда уж нам, ущербным, до вас, модифицированных.

— Вы чего взъелись на меня? Я вам что сделал-то?

— О! — взмахнула руками девушка, язвительно рассмеявшись. — Посмотрите на него! Ещё и сделать что-то собирается. А что ты мне сделаешь? У меня покровитель есть.

— Но сейчас его здесь нет. Так что должны понимать, в каком опасном положении оказались, — процедил Жибор, придвигаясь к девушке.

Он нависал над ней, цепко всматриваясь ей в глаза. Страха он так и не увидел, только непонятный азарт. Девушка облизнулась, сжимая кулаки, готовая к схватке.

Жибор усмехнулся, понимая, что она специально нарывается на драку. Одного мужика ей было мало. Зажав девушку в угол, он перехватил её кулаки, закидывая их кверху. Своё колено просунул ей между ног, чтобы она не могла двигаться. Перехватив одной рукой запястья девушки, Жибор еле успел поймать взметнувшееся вверх колено и закинул ногу Натали себе на талию.

— А так? Теперь понимаете, в какой ситуации оказались? А покровителя нет. Я могу делать с вами всё, что захочу, — вкрадчиво прошептал Жибор, склоняясь всё ниже к её лицу.

Что на него нашло, он не понимал, но девушка манила его к себе. Хотелось сорвать этот цветок, так наивно полагающийся на свои силы. Но что она может против манаукца?

Девушка забилась, шипя, как рассерженная кошка.

— И что ты собрался делать со мной в лифте? — с вызовом спросила она его.

Она не переставала вырываться, ещё больше разжигая пожар в крови мужчины. Это было так соблазнительно. И манаукец чувствовал, что в нём просыпается голодный хищник.

— К тебе или ко мне? — поражаясь своей наглости, уточнил у неё Жибор.

Ему голову вскружило от ощущения, что эта крошка в его руках. Такая хрупкая, красивая, взрывная, наглая. Госпожа Новик замерла и по-новому его осмотрела. В глазах блеснуло странным возбуждением.

— Ко мне, — сипло прошептала девушка, алчно глядя на его губы.

Это был сигнал для мужчины. Лифт давно приехал, и дверцы разошлись в стороны. Жибор отстранился, чтобы выпустить госпожу Новик. Он не хотел показать, что знает, где она живёт. Девушка одёрнула платье и решительно пошла по коридору в сторону своего жилого блока, ведя его за собой.

— Ты живёшь на уровне манаукцев? — решил поиграть мужчина, чтобы отвести от себя любое подозрение.

— Я же говорю — у меня есть покровитель, — рассмеялась госпожа Новик, глядя на него с вызовом, струсит или нет.

Но Жибор в ответ лишь усмехнулся и закинул удочку:

— А не хочешь его сменить? Я сильный.

Смех у госпожи Новик был мелодичный и звонкий. Развернувшись спиной к своей двери, девушка опёрлась об неё, нажала на индикатор. Нагнувшись вперёд, согнув ногу в колене, Натали заигрывающе приподняла бровь и с улыбкой бросила ему вызов.

— Посмотрим, каков ты в постели, вдруг всего на разок.

Опять рассмеявшись, девушка вошла в прихожую и испуганно взвизгнула, когда Жибор поймал её, перехватив рукой за талию, и резко развернул к себе. Она сама напрашивалась, сама дразнилась. Сама… глупая, маленькая, никому не нужная и такая одинокая. Это всё Жибор прочитал по её глазам, по горькой улыбке. Поцелуй получился жадным, напористым. Мужчина сходил с ума от этой бестии, которую и не знал совсем. Никогда он прежде не верил в любовь с первого взгляда. А сейчас не мог разжать руки, отпустить от себя цепляющуюся за плечи девушку.

Она была столь податлива, с готовностью отзывалась на его призыв. Он с лёгкостью поднял её, заставляя закинуть ноги на свою талию и сжать их, чтобы не упасть. Сминая ягодицы, он ловко проник под ткань трусиков пальцами, окунаясь в жар её плоти.

Да, она хотела дойти до конца с незнакомцем, который угрожал ей в лифте. Готова пойти на это, только чтобы задавить в себе боль от неразделённой любви. Эти мысли отрезвили Жибора. Он не мог так поступить со своим объектом. Он на работе и должен соблюдать правила.

Со стоном манаукец прикусил сладкую губу девушки, вызвав ответный судорожный вздох. Погладив открытую спину, мужчина зарылся рукой в её волосы. Он уговаривал себя остановиться, пока ещё мог. Он хотел, чтобы у них всё произошло, но не так. Затуманенным взор должен быть от страсти, а не от алкоголя. Она должна видеть, с кем целуется, видеть и желать его, звать его по имени. Сильные пальцы сместились к основанию шеи и мягко нажали тайные точки. Девушка удивлённо замерла и обмякла в руках мужчины тряпичной куклой.

Нет, только не так. Он заставит её желать его. Она будет знать, с кем занимается любовью и будет умолять его войти в неё. Успокаивая себя этими мыслями, мужчина прошёл в спальню девушки. Двери призывно открывались автоматически, свет вспыхивал, реагируя на движение.

Уложив свой объект на большую кровать, Жибор умилился, как трогательно хрупкая фигурка госпожи Новик потерялась на ней. Раздевал девушку мужчина очень медленно, растягивая удовольствие и проверяя свою выдержку. Именно она будет помогать ему справляться с заданием. Прав был янарат, зараза она, самая что ни на есть зараза. Дикое пламя, которое кусалось, обжигало и ластилось, даря удовольствие.

Задумавшись, Жибор не заметил, как стал гладить пальцем тугую горошинку соска. Склонившись над девушкой, он попробовал его на вкус. Чуть сжал зубами, прикрывая глаза. Прекрасна. Госпожа Натали была сложена идеально. Небольшая грудь, тонкая талия, крутые бёдра. Розовый шёлк губ манил испить их сладость.

«Нет, это явное безумство», заметил себе мужчина, он готов был воспользоваться беззащитностью женщины. Зачем ждать, если она сама не прочь.

Но Жибору нужно было другое. Отстранившись, он встал и заботливо укрыл госпожу Новик, целуя её на ночь.

Сам мужчина, пока объект спал, приступил к расстановке аппаратуры и осмотру жилого блока. Кухня была стандартная, в холодильнике пусто, но он усердно работал, наверное, надеясь, что хозяйка образумится и начнёт правильно питаться. Заглянув в ванную, Жибор не удержался и поставил камеру так, чтобы ему всё было видно, абсолютно всё, даже унитаз. Обозвав себя извращенцем, он продолжил исследование помещений. А следующая комната оказалась студией, где Жибор остановился на пороге, не смея зайти в святая святых. Среди манаукцев нет художников, поэтому они так почитаемы у них. С внутренним трепетом Жибор окинул работы госпожи Новик алчным взглядом. Она рисовала очень по-разному. На картинах в основном изображены были унжирцы, которые считали престижным иметь портрет руки такого знаменитого мастера, как госпожа Новик, например. Но внимание Жибора привлёк один портрет ши Трона. Не узнать его было невозможно, если только ни разу его не видеть. Холодный взгляд красных глаз был нацелен прямо на смотрящего. Длинная чёрная косая чёлка чуть падала на глаза, но не могла скрыть их полностью. Очень жестокая ухмылка на бледных губах. Неужели она его видит таким? Это как же надо ненавидеть человека, чтобы изобразить его с таким уничтожительным оскалом.

«Наверное, — подумал Жибор, — я чего-то не понимаю в живописи, или любовь в ней превратилась в ненависть».

Ведь часто бывает, что не получается так, как ты этого хочешь. И тогда ты превращаешься в одержимого, бросая все силы на то, чтобы получить желаемое. Душевное состояние девушки очень беспокоило Жибора. Он даже не знал, стоит ли указывать это в своём отчёте, или попробовать справиться самому, втихаря.

Мужчина сам не заметил, как обрадовался своим мыслям. Она будет его. Только пока не стоит ей об этом говорить. Он так и не зашёл в студию, расставив камеры вдоль проёма двери, большего ему и не надо было.

Закончив с осмотром помещений, мужчина решительно вернулся в ванную, где принял душ. Обвернувшись одним лишь полотенцем, Жибор, самодовольно ухмыляясь, забрался под одеяло, откинул полотенце на пол и прижал к себе девушку, усмиряя своё желание. Он будет терпелив, будет постепенен, иначе неинтересно завоёвывать свою женщину. С этими мыслями он и уснул, держа в объятиях ту, что покорила его сердце своим коронным ударом ногой. Картинка произошедшего в баре всё ещё стояла перед внутренним взором манаукца. Девушка просто огонь и надо быть с ней начеку.

Натали

Открыла глаза, сморщилась от приятного аромата свежезаваренного кофе. Чёрт! Чёрт! Чёрт! Ненавижу себя!

Резко села на кровати, оглядывая спальню. Итак, я опять упустила момент! Зарычав от бессилия, потянулась за блокиратором. Как я могла забыть! Забыла, какое сегодня число! Овуляция началась, а я не подготовилась. Не приняла блокиратор. Благо противозачаточный чип не подводил никогда.

Открыла верхнюю полку прикроватной тумбочки и достала капсулы. Положила одну в рот и стала прислушиваться к себе. Но ничего не поняла, было или не было. Хотя если кто-то в кухне, то обязательно было. Вот только сомнения грызли душу. Создатель, как я ненавидела эти дни вот за такие унизительные моменты. Ну почему я такая? За что?

Оправдываться и прикрываться этими днями бесполезно. Мысленно застонав, вновь прислушалась к тому, как кто-то хозяйничает на кухне. И кого на этот раз я подцепила? Чьи гены мне так сильно вчера приглянулись? С кем я опять так не вовремя встретилась?

Волнующий аромат дразнил, побуждал сходить на кухню и узнать, кого буду так негостеприимно выпроваживать. Хотя стоило отметить, что этот некто был хозяйственный, раз не валяется в кровати и не ждет, когда я приготовлю ему завтрак. Так что точно не унжирец, и на этом спасибо. Значит чему-то, но жизнь меня учит. А вот память подкачала. Не помню, что вчера произошло! Это всё овуляция, будь она неладна, вкупе с алкоголем сыграла со мной злую шутку, отчего я пустилась во все тяжкие.

Так! Попыталась собраться с мыслями, сжав виски. Надо вспомнить всё! Всё, что вчера натворила. Как обычно, поругалась с Линдой, с горя пошла в бар, где поговорила с Аделой, она пообещала мне средство для Энди. О, точно! В пятницу у меня предстоит свидание! Надо только всё грамотно спланировать, чтобы он не сумел отвертеться и отмахнуться, прикрываясь очередным вызовом.

Радостное возбуждение разогнало сонную муть из головы. Как же хорошо иметь в лучших подругах гениев вроде Аделы. Неужели у меня всё получится? Даже не верится!

Весело улыбнувшись, откинула одеяло и соскочила с кровати. В душ! Скорее в душ, смыть с себя чужие запахи. Я должна благоухать только тем цветочным ароматом, который так привлекает ши Трона.

Я совершенно случайно об этом узнала, и теперь он стал моим любимым парфюмом. «Сады Манаука» — скучное название для трепетных и лёгких женских духов. Я когда узнала название, то даже засомневалась, что это тот самый аромат, на который среагировал ши Трона. Он тогда позволил себе задержаться подле меня, вдохнул воздух, чтобы с придыханием спросить:

— Что это за изумительный аромат?

Меня тогда так от счастья распёрло, я думала — лопну, но нет.

Энди, узнав, что я не знаю название, покивал и удалился, а я осталась. Осталась разочарованно хлопать ресницами. Но я это подлецу так просто не оставила. На самом деле эти духи мне подарила одна из фанаток, манауканка, аромат мне не особо понравился. Но я, как полагается звезде, с благодарностью приняла подношение. И лишь намного позже, брызнув немного на ненужный уже шарфик, убедилась, что это духи, а не кислота, выкинула коробочку с флаконом! Но, видимо, немного попала себе на руку, раз ши Трона уловил аромат. Да если бы я тогда знала, сколько нервов мне будет стоить этот необдуманный поступок! Я приставала к подопечным Викрама, требуя сказать название духов. Времени у меня ушло на поиски очень много, но! Я — это я! Поэтому своего всегда добиваюсь! И всё же я узнала, что это за духи и где продаются. Скупила целую линию. Теперь доктор стал замирать возле меня почаще. Я была на верном пути!

Прислушиваясь к звукам на кухне, решила, что ночной гость никуда не денется, а если и денется, то молодец. Встречаться с ним у меня не было желания. Хотела дать ему шанс уйти самому, пока я добрая. Вошла в ванную комнату, плотно закрыв за собой дверь.

Воззрившись на своё отражение, поздравила себя с началом критических дней. Глаза из серых превратились в синие. Ругательные слова родного, но очень древнего языка моей мамы вырвались у меня от всей души. Отчего так быстро? Вчера же всё было хорошо. Должны же быть чуть синие, как предупреждение! Как же плохо быть унжиркой, да ещё и неполноценной. Лучше уж землянкой. Течёт кровь себе и течёт. Но не тянет же выбирать оптимального самца с самыми соблазнительными и подходящими генами. Ох, папа, папочка! Знал бы ты, как я люблю тебя! Чтоб тебе икалось долго.

Включив воду, забралась в душевую кабинку. Тщательно намылилась и замерла под струями воды. Голова перестала ныть, всё же хорошо быть унжиркой, организм подстраивается под любую среду и условия. Даже к алкоголю в крови, снижая его пагубное действие.

Склонила голову, опираясь рукой о стену, позволила воде сделать мне небольшой массаж шеи. Но вдруг чьи-то пальцы опустились мне на плечи. Взвизгнув от неожиданности, развернулась, сжимая руки в кулаки, приготовилась бить в лицо.

— Ты что творишь, твою… мама… — гневная тирада превратилась в жалобный скулёж.

Что я вчера пила?! Это сколько я выпила?! Я что, совсем рассудок потеряла? Это ж надо было подцепить манаукца! Да не просто манаукца, а альбиноса! Я труп!

Страх сковал тело, отказываясь даже предпринять попытку к атаке. Инстинкт самосохранения шептал, что проще сразу извиниться, во всём сознаться и сделать всё, что альбинос попросит.

Он же был огромный! Стоял возле открытой дверцы в душевую и рассматривал меня с нездоровым интересом. По росту выше даже Викрама, самого высокого из манаукцев станции! Руки так и бугрятся тугими накачанными мышцами. А грудь! Вот это грудь! Сглотнула, опасливо осматривая её. Она из белого мрамора, что ли, у него? С мокрых волос срывались капли и чертили влажные дорожки вниз по белоснежной коже, создавая иллюзию каменной поверхности. Я плавно опускала взгляд, следя за ними, и все больше поражалась своему идиотизму. Как я могла вот это подцепить? Где вчера было моё чувство самосохранения? Где?

Сейчас, стоя под струями воды в непростительной близости от голого манаукца, я трусливо хотела сбежать. Я всегда завидовала Линде, которая не боялась вблизи рассматривать эти ярко выраженные кубики пресса. Хотя эти кубики у него были очень даже пресловутыми и ни капельки не соблазнительные. И ничего в них не было такого замечательного, что вот прям глаз не отвести. Подумаешь, белоснежные, как заснеженные холмы. Как песчаное дно под слоем прозрачной воды. Как белые барханы в пустынях Унжира. Как…Чёрт, надо взять себя в руки.

Выключив воду, решительно закрыла глаза. Нет, мне определённо надо успокоиться. А то покраснела от скромности, как будто не видела голого мужчину никогда. Как будто я не знаю, что там прячется, хотя и не прячется вовсе, а гордо вздыбился среди белоснежных кудрей внизу живота. Нет, нет, надо вспомнить, что я художник, и всё должна рассматривать со стороны эстетики.

— А-а-а, ты чего творишь? — взвизгнула, когда эта глыба мускулов включила обратно воду, слишком горячую для меня.

Выключила её вновь и гневно воззрилась на манаукца.

— Ты не смыла пену до конца и лучше воспользоваться другим средством для мытья, у твоего очень аромат противный, слишком приторный.

— Что? — взвилась я, возмущённая до предела. Кто он, вообще, такой, чтобы я выслушивала его мнение. — Это мой любимый аромат! Не нравится, там дверь входная — свободен! — указала мужчине пальцем, куда следует ему пойти.

Вот только он оставался на месте, а вся моя бравада резко схлынула. Зря, наверное, я вот так дерзко выкрикнула ему в лицо. От напряжённого молчания стало страшно, но я мысленно подбадривала себя тем, что Викрам ему руку-то оторвёт, если он посмеет меня ударить.

Но вроде манаукцы женщин не бьют. У них это позорно. Так что я мысленно храбрилась, а вот выдержать прямой взгляд красных глаз, направленный сверху вниз, было тяжело. Почувствовала себя букашкой. Маленькой такой, которую и раздавить-то жалко мараться. Да и наша нагота чувствовалась особенно резко. Как-то всё у нас с ним неправильно выходит. Стоим обнажённые, друг на друга смотрим и молчим.

Но неожиданно хмурое лицо манаукца осветила задорная улыбка, и ямочки на щеках появились, маленькие, еле заметные.

— Я не свободен, — усмехнулся альбинос и принялся исследовать мои мыльные средства на полке.

— Эй, дома помоешься! — от наглости манаукца я просто опешила.

А этот медведь уже залез в душевую кабину, в ней и без него было мало места, а сейчас и вовсе стало не повернуться. Но манаукцу были безразличны мои возмущённые вопли, он продолжал деловито осматривать содержимое не такой уж и большой полочки.

— У тебя что, мужики не ночуют? Ни одного мужского средства, — ехидство так и лилось из альбиноса.

— Ты что это обо мне надумал? Сам по бабам шляешься, это при жене-то, так что должен привыкать мыться мылом!

Альбинос смерил меня таким тяжёлым взглядом, что я чуть не заикала от страха, и тихо произнёс:

— Я не шляюсь по бабам. И даже не женат.

Я хотела было ответить, но передумала и насупилась. Нет, ну смотрите, мы обиделись, а как оскорблять, так сам не свой!

— И у меня мужики не ночуют, — холодно осадила манаукца, чтобы про меня гадости не думал. — Ты, вообще, чего к себе не ушёл?

В ответ этот нахал демонстративно взял мыло и стал намыливать волосы. Красиво так намыливал. Мышцы под белой кожей перекатываются, под мышками волосики белые и прозрачные практически. И естественный запах у манаукца оказался приятный. Мускатный, не отталкивающий. Я понаблюдала за игрой тугих каменных мышц, вспоминая творения древних скульпторов. Они просто ничего в своей жизни не видели! Вот он, атлант, стоит передо мной, красуется и ехидно так щурится.

— Ну ты так сладко спала, уснув на самом интересном. Я решил, что утром продолжим.

В этот момент я поняла, что не хочу никакого продолжения. И, вообще, с чего он решил, что оно будет? Раз вчера не было ничего, когда я во власти алкоголя чудила, то уж сегодня однозначно нет!

— Я, наверное, в обморок упала, когда ты разделся, — пробормотала, как можно тише, но эта зараза услышала.

Отвела глаза, ругая себя последними словами. Ну и как теперь сказать ему: «Проваливай отсюда?» Да так ласково, чтобы отдача не замучила.

— О, а ты не помнишь?

Резко повернулась к нему лицом, когда услышала явную насмешку.

— Чего не помню? — подозрительно переспросила и включила воду.

У меня спину стало сводить от холодной стенки душевой. Чего одной-то мёрзнуть? Пусть ледяная вода поумерит пыл манаукца, который прижимался ко мне, возбуждённый до предела.

Взвизгнув, ошпаренная ледяной водой, я с трудом перевела ручку терморегулятора на горячую воду. Кабинку сразу заволокло паром, а манаукец даже не поморщился. Я же от воды покраснела, зато не видно краску смущения. Вздрогнула, когда мою ладошку накрыли его пальцы, испуганно воззрилась на него, ожидая пакости. Но альбинос только отрегулировал напор и температуру воды, и она стала прохладной. Изумительный контраст. Теперь и не пойму, от чего именно больше трясусь. Наверное, от неизбежности.

— М-м-м, а как ты вчера вешалась на меня в лифте? — вкрадчиво прошептал манаукец, нависая надо мной, отгораживая от потока воды. — Как не отпускала домой? Как целовала меня? И я, как истинный манаукец, просто был вынужден сдаться и пойти к тебе. А как в прихожей ты запрыгнула на меня? Не помнишь?

— Да быть того не может! Ты что несёшь? — выкрикнула я в ответ, а в голове было глухо. Что я вчера пила? Ну мартини, а дальше? Бред, не могла я на эту глыбу добровольно заскочить. Он же страшный. Меня стало трясти сильнее. Это просто уму непостижимо. Я не могла так опуститься. Или могла?

— Не помнишь? — опять кривая усмешка и ласковый снисходительный голос.

Нет, он точно издевается! Оттолкнула его от себя и гневно выкрикнула:

— Я приличная девушка и не кидаюсь на мужиков, понял? Так что ври, да не завирайся! И, вообще, у меня есть покровитель, я ему на тебя пожалуюсь!

— Ах да! — развеселился альбинос, продолжая своё наступление. Я и так вжалась в стенку, мне бежать было некуда. — Про него ты тоже вчера вспомнила. Да, да. Говорила, если я не подчинюсь и немедленно не пойду с тобой в твою спальню, ты пожалуешься покровителю.

Этого я уже не могла выдержать и влепила ему звонкую пощёчину.

— Не ври! Не было такого! — от злости и обиды даже слёзы навернулись на глаза. — Ты что о себе возомнил? Пусть и понравился вчера, так не значит, что сегодня ты такой же привлекательный. Я трезвая, понял? А на тебя… — возмущённо замычала, когда этот хам начал меня целовать.

Вот просто взял и стал целовать! У меня глаза на лоб чуть не полезли. Я, вообще-то, не договорила! Правда, если я сначала ещё пыталась его оттолкнуть, то затем и сама увлеклась процессом. Да, этот поцелуй я помнила. Хорошо запомнила, а вот самого манаукца нет. Ухватившись за его плечи, привстала на носочках, чтобы было удобнее. Но одним движением рук манаукца я оказалась прижата к стене. А мои ноги на его талии. Я и это помнила. Да, несомненно, я на него запрыгивала. Мать моя женщина, так что ж, он был прав? Я напилась до такого состояния, что клеилась к альбиносу?

— Чёрт, — выдохнула в приоткрытые губы манаукца, потрясённо заглядывая ему в глаза. — Чёрт, чёрт!

Я стала вырываться, чувствуя, что теряю контроль над ситуацией. Он же практически проник в меня!

— Стой, не надо, — потребовала у альбиноса, боясь, что он не отпустит.

— Почему? — сипло произнёс манаукец, но на ноги поставил, при этом очень сильно нахмурившись.

— Прости, я не помню, что вчера было. Я, может, и угрожала тебе чем-нибудь. Но ты не бойся, я не буду жаловаться на тебя покровителю. Уйди только.

Так плохо я себя давно не чувствовала, очень давно. Упираясь руками в манаукца, попыталась увеличить расстояние между нами. Я чувствовала, как волнами на меня накатывала истерика. Так со мной уже было. Однажды…

Когда-то давно у меня был срыв. Оправданий я себе не искала и не ищу. Мне было откровенно наплевать на всё, что меня окружало. Мне было наплевать, что со мной происходило. Хотелось лишь заглушить в себе боль предательства и разочарования.

Впервые я влюбилась в старших классах. Алекс Берри — звезда школьной сборной по футболу. Я была очень польщена его вниманием ко мне и верила, что моя любовь взаимна. Но у Алекса были на этот счёт свои идеи. Например, то, что моя мать — унжирская подстилка, и я никто иная, как дешёвая шлюха. Было очень больно услышать такое сразу после твоего первого раза с любимым. Да, у меня не было девственной плевы, как у землян. Тут папочка постарался, чтобы облегчить жизнь дочери. Я всё же больше унжирка, чем землянка. Алекс рассказал всем, что я потаскуха и многие захотели со мной перепихнуться. Я была оплёвана и раздавлена… И вот тогда я сорвалась. До сих пор не знаю, что бы со мной было, если бы меня вовремя не оттащили от бывшего возлюбленного. Я, наверное, сидела бы за решёткой за убийство, не иначе. Даже положение и деньги отца не спасли бы.

Я стараюсь забыть тот период моей жизни, просто вычеркнуть его из памяти. Спасла меня Линда, вытащила практически из тюрьмы, куда меня чуть не упекли за постоянные драки. А дралась я с каждым, кто позволял хоть взглядом намекнуть, что я доступная деваха, которую можно зажимать по углам. К тому времени как она решилась взяться за старшую сестрёнку, у меня была уже своя банда, где я была главарём. Но Линда заставила одуматься и поступить в Академию искусств.

Я не хотела никого видеть, кроме сестры, особенно папочку, благодаря которому я такая родилась. Мать тоже слушать не хотела, пусть и не винила её ни в чём, но понимала, что я её ошибка молодости.

Полукровка! Нас с каждым годом становится всё больше, вот только места нам нет ни среди землян, ни среди унжирцев. И те, и те кривят нос, глядя на нас, половинчатых. Особенно мой дед. Хотя на другое я и не рассчитывала, когда вынужденно прилетела с матерью на Унжир.

— Ты меня боишься? — тихо спросил манаукец, вырывая из плохих воспоминаний, пытаясь заглянуть мне в глаза.

Странный он какой-то, другой бы уже давно приставать начал. А у этого даже запал пропал, судя по поникшей головке.

— Себя боюсь, — честно ответила, всё ещё удерживая дистанцию. Хотя сам альбинос не пытался сблизиться.

Да, я боялась превратиться в унжирку, полностью и окончательно. Не хочу жить по велению мозга, который нацелен только на поиск сильных генов для более удачного потомства.

Если я и проводила ночи с мужчинами, так только ради здоровья, по-другому и не скажешь. Раз в год или полгода, и то, чтобы не забыть, как это делается. Всё же унжирская кровь иногда брала своё. Но сейчас, когда у меня появился Энди, я не хотела всё портить, поэтому и блюла себя. Правда, вчера сорвалась…

Я тяжело вздохнула. Альбинос что-то прочитал по моему лицу, и я была благодарна ему, когда он сухо произнёс:

— Сходи на кухню, там кофе. Я приготовил для тебя.

Манаукец выбрался из душевой, давая мне шанс сбежать, чем я и воспользовалась, прошмыгнув мимо него. Обмотавшись полотенцем, схватила халат и даже не вытерлась, так, сырая, вышла из душевой. Почему в моей жизни всё наперекосяк?