– ТАК БЫЛО У ВАС ЧТО-НИБУДЬ? – спрашиваю я, смеясь и обнимая Фрэнки за плечи. Мы возвращаемся с девятой по счету ночной вылазки. Буквально десять минут назад она начала рассказывать увлекательную историю и дошла только до того момента, как они с Джейком отправились плавать голыми. У Фрэнки мечтательный взгляд, а я ловлю себя на мысли, что такой непривычный романтический настрой почему-то ужасно раздражает.

– Фрэнки, просто скажи, да или нет? Ты же всю неделю только об этом и болтала. Не томи!

Она выразительно смотрит на меня и вместо ответа дергает рассеченной бровью.

– Ах ты, проказница! – поддразниваю я. – И как?

– Я и пыталась рассказать, но тебе не терпелось поскорее узнать развязку.

– Да говори уже!

– Прости, но я думаю, будет лучше, если ты сама все попробуешь.

Я окидываю Фрэнки суровым взглядом и изо всех сил пытаюсь не улыбнуться.

– А откуда ты знаешь, что я еще не пробовала?

Одна мысль, что я могла промолчать о столь знаменательном событии, как потеря девственности, очевидно, повергает Фрэнки в глубокий шок. Она бросает рюкзак, открывает рот, склоняет голову набок и собирается хорошенько меня отчитать. Эта леди умеет превратить любую неловкую ситуацию в шоу!

Я зловеще улыбаюсь и, обогнав ее, направляюсь к берегу.

– Пошли уже, роковая соблазнительница, – говорю я.

– Анна-а-а-а-а-а-а! – вопит Фрэнки, пинает ногой песок и категорически отказывается сдвинуться с места, пока я не признаю, что была не права, не рассыплюсь в долгих извинениях за свою оплошность (их длительность зависит от того, насколько тяжкое оскорбление было нанесено), не заберу свои слова назад (даже если их произнес кто-то другой) и в подробностях не расскажу обо всем.

– Ладно, ладно! – Я и так слишком долго игнорировала ВОФ (Великую Обиду Фрэнки), продолжать в том же духе опасно. – Ничего у нас не было. Ну, почти ничего. Я бы не стала от тебя такое скрывать.

– Уж надеюсь. – Подруга подбирает рюкзак и по-прежнему глядит на меня с недоверием.

– Фрэнки, пошли уже. Ты ведь знаешь, у меня нет от тебя секретов.

Она улыбается, а я думаю, наступит ли тот чудесный момент, когда эти слова окажутся правдой и не будут сжигать меня изнутри.

– Как жаль, – говорит Фрэнки, королева мира, вынужденная терпеть рядом маленькую несуразную Анну с ее огромным «булыжником». – Видимо, чтобы наконец-то стать взрослой, придется помучиться до завтрашней вечеринки. Кстати, Сэм тебя уже позвал?

Как оказалось, один из парней, которых Джейк учит кататься на доске, живет в огромном доме неподалеку от Мунлайт-Бэй. Его богатенькие родители, скорее всего, уедут на выходные вместе с такими же богатенькими друзьями (играть в поло, или чем там еще обычно занимаются подобные люди). Их предприимчивый сынок собирается воспользоваться возможностью и закатить шикарную пляжную вечеринку с полуобнаженными девушками в джакузи и морем алкоголя. Впрочем, разве у него есть выбор? Стоит только отказаться, и все друзья сразу его возненавидят (логично, правда?). Думая об этом, я представляю себе сцену из какого-то фильма: куча людей, вдребезги разбитая дорогая побрякушка, несчастная красотка, которая жалуется на жизнь, а потом, порядочно набравшись, обнимается с унитазом.

Мы с Фрэнки, конечно же, ни разу не были на таких вечеринках. Наше веселье обычно ограничивалось встречами в узком кругу с парочкой подружек и самодельными коктейлями с хересом и апельсиновым соком. А после смерти Мэтта посиделки прекратились, но мы с Фрэнки иногда добавляем в диетическую колу ром из крохотной бутылочки, спрятанной в ящике с ее носками.

– Ага, – отвечаю я. – Только мы не будем там задерживаться и много пить.

После того случая с тетей Джейн – Повелительницей Ночи мы стараемся вести себя предельно осторожно. И очень тихо. А еще никогда сильно не задерживаемся: вдруг тете Джейн опять захочется выйти на позднюю прогулку. Наврать про съемки документального фильма под луной – одно дело. А вот заявиться домой пьяными после увлекательного приключения – совсем другое.

– Конечно, – вздыхает Фрэнки. – Было бы здорово хоть раз погулять до утра. Надоело вечно прятаться и убегать по ночам.

– Да уж. Но ты, кажется, собиралась рассказать мне про вас с Джейком.

Фрэнки смеется, перекрывая шум океана:

– Ладно, уговорила! Слушай и учись, подруга. Слушай и учись.

К тому моменту, как ее обрывочная, местами излишне приукрашенная, но, судя по всему, наполовину правдивая история заканчивается, мы успеваем добраться до дома и заглянуть в окна, чтобы проверить, не проснулись ли родители. Не заметив никаких признаков активности, мы медленно открываем дверь и на цыпочках возвращаемся в свою комнату. Миссия выполнена!

Чуть позже я лежу в кровати, любуюсь лунным светом, пробивающимся через окно, и прислушиваюсь к спокойному дыханию Фрэнки. Я вспоминаю все те разы, когда они с Мэттом возвращались домой из Занзибар-Бэй, радостные, немного уставшие и очень загорелые.

Поездка в Калифорнию пошла Фрэнки на пользу. Ее родители выглядят счастливее, и даже тетя Джейн, похоже, больше не страдает бессонницей. Они почти все время проводят вместе, смеются с нами за ужином, совсем как раньше, когда все было хорошо. А может, мы попали в прошлое? Нам с Фрэнки снова по четырнадцать. Мэтт спит в своей комнате на чердаке с серо-голубыми стенами. И моя лучшая подруга еще не успела переспать с двумя парнями.

Нет, мы в настоящем, и нам шестнадцать. И никакого Мэтта на чердаке нет. Фрэнки еще несколько месяцев назад познала прелести «взрослой жизни», я же все еще стесняюсь прикосновений Сэма и чувствую себя так, словно у меня на лбу красной краской написано: «Девственница». С ним рядом кажется, что эти яркие буквы вспыхивают и трещат, как неоновые огни. Совсем скоро они загорятся в последний раз, а потом померкнут. Стоит просто переспать с ним и наконец забыть о нелепом ярлыке.

Само выражение «потерять девственность» звучит невероятно глупо. Потерять – значит проявить невнимательность. Совершить ошибку, которую потом можно исправить: отыскать пропавший телефон или солнечные очки. А девственность скорее ломается, чем куда-то исчезает.

«Не волнуйся, мам. Отзови вертолеты и собак-ищеек. Оказывается, я не теряла свою девственность. Просто выбросила где-то по дороге в Монтерей. С ума сойти, правда? Ее, наверное, давно уже ветром унесло».

Я представляю себе детей, которые случайно обнаруживают на берегу чью-то ненужную девственность. Да уж, в таких ситуациях точно стоит поставить предупреждающий знак. Внимание! Поблизости найдена бесхозная девственность! Заходить в воду опасно!

Почему этому вообще уделяют столько внимания? Фрэнки вот говорит, что в первый раз не чувствуешь ничего особенного, кроме легкого дискомфорта, а по значимости это сопоставимо с рядовым визитом к стоматологу. Записываешься на прием в удобное время, приходишь и лежишь себе, ждешь, пока врач закончит. Конечно, потом (ох уж это потом!) все будет иначе, но только не в самый первый раз.

Но вот беда: я хочу, чтобы мой первый раз был особенным. Меньше всего хочется чего-то обыденного, как депиляция ног. Просто на заметку.

Судя по светящемуся циферблату, сейчас уже пять утра. Я переворачиваюсь на живот, засовываю руки под подушку и наслаждаюсь прохладой простыни.

Здорово, конечно, что мы имеем право голоса, можем получить образование, надеть брюки и все такое. Но, если уж говорить о серьезных переменах в жизни женщин, неплохо было бы изобрести волшебную таблетку от девственности. Вот так запиваешь ее на ночь стаканом воды, встаешь утром – и вуаля! Ты больше не девственница. Не нужно мучительно выбирать неудобное, но такое дорогое и красивое нижнее белье. Не нужно волноваться, что, когда ты переворачиваешься на спину, плоским кажется не только живот, но и грудь. И тогда уж точно не придется лежать всю ночь без сна и строить планы, как бы подольше остаться завтра на дурацкой вечеринке, чтобы наконец-то заняться сексом с парнем, которого ты знаешь всего пару недель, а потом, скорее всего, никогда и не встретишь.

Но стоит только вспомнить о прикосновениях Сэма, и по телу пробегают искры. Я знаю, дело за малым. Надо просто пойти на вечеринку и переспать…

Переспать… спать… Точно! Ночевка! Потрясающая идея.

Говорят, гениальные мысли часто приходят перед сном. Со мной только что такое и случилось. То ли все дело в красных буквах на лбу, то ли в прикосновениях Сэма, то ли в правильном сочетании молекул углерода с кислородом – яркой вспышке, фейерверке на горизонте безнадежности.

Пожалуй, это моя самая блестящая идея за все каникулы, а может, и за всю жизнь.

– Фрэнки? Фрэнк!

Я дожидаюсь, пока она выберется из теплых объятий мирного сна. Фрэнки зевает и садится на кровати, заторможенно щурясь в лучах моей гениальности.

– Только что звонили наши подружки, – говорю я. – Мама Джеки разрешила завтра остаться у них с ночевкой.

Комнату внезапно заливает яркий свет, и я никак не могу обнаружить его источник. Это неоновые буквы у меня на лбу? Сияние гениальности? Луна, глядящая в окно? Или широченная улыбка Фрэнки?