ЛУЧИ СОЛНЦА РАССЕИВАЮТ утренний туман, небо становится светло-оранжевым. На улице по-прежнему прохладно, поэтому я опускаю рукава подаренной Сэмом кофты и прячу в них пальцы. А потом подпрыгиваю от неожиданности: на ступеньки падает тень.
– Фрэнки? Давно ты здесь?
– Только пришла, – отвечает она, зябко обнимая себя за плечи – на ней лишь тонкая футболка, – и смотрит на меня покрасневшими глазами. – Я проснулась ночью, а тебя нет. И утром ты тоже не вернулась. Мне стало страшно.
Я хлопаю по ступеньке, жестом предлагая ей сесть рядом. Фрэнки глубоко вздыхает и несколько раз непроизвольно всхлипывает.
– Анна, прости. Прости меня, пожалуйста. Позапрошлой ночью я приходила сюда, проверить, не принесло ли твой дневник течением, но нет… Я не хотела, чтобы все так вышло.
Меня задевают ее слова. Хочется уйти подальше, оставить все позади, забыть. Но сейчас мы с Фрэнки на равных. Нам обеим нужно сделать парочку важных признаний.
– Фрэнки, зачем ты его прочитала? Зачем вообще взяла?
Она рассказывает, что тогда, на вечеринке, просто пошла за камерой и увидела дневник, торчащий из моего рюкзака. Она была пьяна и хотела проверить, не написала ли я чего-нибудь про Сэма.
– Я даже не думала, что найду там… то, что нашла.
– Фрэнки, я должна была рассказать тебе про нас с Мэттом, но он собирался сделать это сам, а я пообещала молчать. Он хотел как лучше. Он говорил, надо выбрать удачный момент, собирался дождаться, пока вы уедете в Калифорнию, и поговорить с тобой наедине. Вот почему я все это скрывала. А потом, прямо перед самым отъездом… Все произошло так быстро. Я боялась его подвести. Не хотела нарушать обещание, причинять тебе боль. Я так мечтала попасть сюда и…
– Анна, все это не важно, – говорит Фрэнки. – Мэтт был моим братом. А я – твоя лучшая подруга. Мне обидно, что ты скрывала от меня такое. Надо было сказать, несмотря ни на что.
Я поворачиваюсь в сторону берега. Из-за горизонта встает солнце, и на пляже появляются первые бегуны. Они движутся по самой кромке воды по знакомому маршруту. Мимо нас проносятся две запыхавшиеся женщины с сосредоточенными лицами.
Не нужно было молчать. Я так хотела во всем признаться. Мы с Мэттом… Мы должны были рассказать ей сразу, а потом… Потом я пообещала, что сохраню наши отношения в тайне. Кто знал, что молчать придется так долго? Если бы я только могла представить, что он умрет, не успев поговорить со своей сестрой, поступила бы умнее и оставила какую-нибудь лазейку.
– Фрэнк, прости меня. Ты права, надо было тебе рассказать. Но…
– Целый год, – перебивает меня подруга, – нет, больше, несколько лет… Все это время ты была в него влюблена. А я ничего не знала о твоих чувствах. Мы столько раз встречались втроем, как друзья. Вот только он был для тебя больше, чем просто друг. Все это было ложью.
Ложью? Эти слова бьют по голове, как огромная кувалда. Боль, грусть и сомнения, мучившие меня больше года, вырываются наружу. Я вскакиваю с места и, не говоря ни слова, несусь к самой воде. Я больше не могу терпеть.
– Как ты мог нас бросить? – кричу, обращаясь к небу.
Я ощущаю во рту соленый привкус слез, вижу расплывающиеся силуэты людей, которые как ни в чем не бывало пробегают мимо. «Очередной пьяный подросток», – вот что они думают.
– Скажи ей! – надрываюсь я. – Скажи, что заставил меня пообещать! Признай, что это твоя ошибка. Ты уговорил меня солгать. Скажи ей, что любил меня!
Скажи мне, что любил меня!
Я смотрю на бесконечный океан, простирающийся до самых берегов Японии, и жду ответа.
Шшшшшш. Шшшшшш.
Молчание.
– Анна, я уже извинилась! Мне правда жаль.
Фрэнки подходит к кромке воды, рыдая, и дергает меня за рукав подаренной Сэмом кофты. Смотрит тяжелым взглядом, устало опустив рассеченную бровь. Сейчас она выглядит гораздо старше.
– Анна, пожалуйста, перестань, – просит она, вытирая слезы.
Внезапно охватившая меня злость так же неожиданно испаряется.
– Как ты могла назвать все ложью? – шепчу я. – Мэтт был моим лучшим другом. Я всегда его любила. Знаешь, что он сказал, когда мы в последний раз остались наедине? «Мы должны о ней заботиться». А потом умер. Фрэнк, ну что мне было делать, а? Скажи.
Она всматривается в воду, скрестив руки на груди. Ледяные волны, чистые, как небо, омывают наши ноги. Пальцы немеют, но я не двигаюсь с места. Я хочу это почувствовать, ощутить себя настоящей здесь и сейчас.
– Анна, мне не нужна твоя защита. Я в порядке.
Фрэнки отходит подальше от воды. Растрепавшиеся волосы лезут ей в лицо, она трясется от холода, сводит колени вместе и одергивает розово-белую футболку с логотипом Helicopter Pilot.
– В каком это смысле? – уточняю я. – Фрэнки, твоя жизнь катится под откос. После смерти Мэтта ты только и делаешь, что врешь.
Она медленно кивает, отводя взгляд, а потом садится на песок, обнимает руками колени и теребит свой браслет. В такой же позе она сидела в больнице в тот день, когда умер Мэтт.
Я устраиваюсь рядом, зарываюсь ногами в песок, пытаюсь согреть дыханием замерзшие пальцы.
– Ты права, – говорит Фрэнки и снова кивает.
– Я знаю.
– Когда мы с Йоханом пришли на футбольное поле, он начал рассказывать про Марию, про то, что она разбила ему сердце. Под конец я не выдержала и попыталась его поцеловать. Думала, это поможет, но Йохан оттолкнул меня. Он извинился, сказал, что все еще любит эту свою Марию. Мне было так стыдно, я не хотела идти обратно на вечеринку. А когда мы вернулись, все стали шутить про то, что мы переспали. Даже ты в это поверила. Поддакивать было проще, чем признать, что для Йохана я оказалась недостаточно хороша. Я собиралась тебе рассказать, но все так закрутилось, и было уже поздно. А с Джейком… В первые ночи все было так здорово. Несколько раз мы почти переспали, и я понимала, что рано или поздно это случится. Поэтому, когда ты спросила, мне пришлось соврать. Я же должна поддерживать образ более опытной подруги.
Я пожимаю плечами и глубже закапываю стопы в песок.
– Наверное.
– Мы думали заняться этим на вечеринке, но я напилась и ничего не хотела. Предложила подождать до следующей ночи, но и тогда я отказалась. Не знаю, в чем дело. Мы были на пляже совсем одни, да и Джейк такой красавчик. Просто… что-то меня все время останавливало. Может, ты права, и моя жизнь правда катится под откос. Мы с тобой поссорились. В тот момент это волновало меня больше всего. Все вышло так, как вышло. После этого Джейк сказал, что не хочет меня видеть.
Фрэнки снова начинает плакать, и мое сердце разрывается от боли. Все так запутано, и я понятия не имею, как это исправить.
– Мне очень жаль. Я не хотела причинять тебе боль. Мы с Мэттом просто…
– Анна, ты не должна оправдываться. – Фрэнки качает головой. – Я читала твой дневник. Тут не о чем говорить, все это теперь не важно. Мэтт мертв.
– Поверь, я помню об этом каждую секунду своей жизни. Я просто пытаюсь сказать…
– Не надо, – просит она шепотом и сжимает мою руку. – Анна, пожалуйста, прекрати.
Меньше всего на свете мне хочется снова причинять Фрэнки боль, поэтому я поступаю так же, как и всегда.
Просто сглатываю ком в горле, киваю и улыбаюсь.
Иду вперед шаг за шагом.
У меня все хорошо, спасибо за не-внимание.
Мы встаем, стряхиваем прилипший к ногам влажный песок и обещаем друг другу попробовать принять случившееся, жить дальше и никогда не поднимать эту тему.
– Пора возвращаться, – говорит Фрэнки. – Родители скоро проснутся, а мы с тобой еще ничего не собрали.
Я киваю, поднимаюсь вслед за ней по ступенькам и захожу в дом.
Мы укладываем вещи, убираемся в комнате, завтракаем с дядей Редом и тетей Джейн. А потом я в последний раз иду к океану, чтобы попрощаться с бесконечным голубым простором, молчаливым и грустным хранителем всех тайн. Океан знает все: как я сбросила со своей шеи «булыжник», раскрыла все секреты, разрушила прошлое, нашла любовь и потеряла дружбу. Но несмотря ни на что, он остается неизменным. Надежным. Вечным.
Шшшшшш.
– Прощай, – шепчу я, расставаясь со всем и сразу.
Вода касается моих ног. Старые воспоминания исчезают, как следы на мокром песке. Сквозь плотно задернутые шторы в бывшей комнате Мэтта на чердаке не пробивается даже крошечный лучик солнца.