ГЛАВА ПЕРВАЯ

— Я его знаю?

Полли Андерсон взяла фотографию со стола, рассчитывая получше разглядеть изображение. Она прищурилась, сфокусировав взгляд на лице мужчины.

Подруга невольно улыбнулась при виде ее мучений.

— Опять забыла свои контактные линзы?

— Нет, не забыла, — ответила Полли, отложив фото.

Она с удовольствием сделала глоток кофе.

— Сознательно не надела, — пояснила она, переводя взгляд на подругу. — Со вчерашнего вечера ощущение в глазах такое, словно в них гравия насыпали.

— А тщеславие не позволяет надеть очки? — рассмеялась Минти. — Видела бы ты себя со стороны. Когда щуришься, становишься похожа на крота.

Полли состроила гримасу. Поставив чашку на стол, она скрестила руки на груди и, подавшись корпусом вперед, отчеканила:

— В очках или без них, я уверена, что никогда не видела его прежде. Сомневаюсь, что шейх, случись ему встретиться у меня на пути, так быстро не улетучился бы из моей памяти. К тому же шейхи вообще редко сотрудничают с Энтони. А этот и вовсе не похож на одного из них.

— Понятно, — с улыбкой протянула Минти. — Не толст, не стар и не производит впечатления богатого человека?

— Именно, — кивнула Полли Андерсон. Минти рассмеялась своим характерным сипловатым смехом и достала из папки следующую фотографию.

— Вот он же в национальном костюме. На этом фото он производит совсем другое впечатление. Высокий, смуглый, пленительно опасный, ты не находишь?

— Хорош, ничего не скажешь, — процедила Полли, мельком взглянув на предложенный снимок.

— Хорош? Это все, что ты можешь сказать о брутальном красавце?

Полли со вздохом вновь взглянула на фото и кивнула.

Звание красавца шейх получил не напрасно. Его глаза необычного для араба темно-синего оттенка, казалось, смотрели прямо в душу.

— Его бы я запомнила, — убежденно проговорила Полли.

Такой-то взгляд!

Во внешности мужчины был и взрыв экзотики, и что-то привычное, внушающее доверие. Глаза же так и приковывали к себе внимание.

Полли улыбнулась. Пожалуй, стоит разузнать о нем как можно больше.

— Кто он? — поинтересовалась Полли у подруги.

— Его высочество принц Рашид бин Калид бин Абдулла аль-Баха. Таково его официальное имя. Но на Западе его зовут шейх Рашид аль-Баха. Так вот запросто… Двадцать девять лет, шесть футов два с половиной дюйма ростом. Не женат и никогда не был, — многозначительно подчеркнула Минти. — Обожает чистопородных лошадей. Может себе это позволить. Сказочно богат, — констатировала она, сверившись с досье, и от себя добавила: — И очень, очень аппетитен на вид. Настоящий лакомый кусочек, этот шейх Рашид.

— Никак ты заинтересовалась им?

— Ха, конечно же, нет! Хоть он и конфетка, однако всего лишь второй сын короля.

— А тебе первого подавай? — усмехнулась Полли.

— Не обо мне сейчас речь. Принц Рашид — второй сын короля Калида, но единственный от жены-англичанки.

— Теперь припоминаю… Слышала о нем пару раз. Он ведь из королевства Амра. Местный плейбой, я права?

— Это он! — подтвердила Минти, ткнув пальцем в портрет. — Отъявленный повеса! Единственное, к чему он относится со всей ответственностью зрелого человека, — это его конюшни и лошадки. Насколько мне известно, он своего рода шишка в мире элитного коневодства. Разводит породистых скакунов, тренирует их, а потом продает… Собственно, поэтому я и подумала, что ты могла его знать через твоего скользкого сводного братца…

— Я тебя поняла, — пресекла дальнейшие и вполне предсказуемые эпитеты Полли Андерсон.

— Но если нет, мы справимся сами, — закончила мысль Минти.

Полли потянулась к первой фотографии шейха в традиционных белоснежных одеждах. Повертела ее в руках, сопоставила со вторым снимком, на котором тот же мужчина был изображен в обычном европейском костюме. Что ж, следовало признать, что он потрясающе выглядит в любой одежде. И если бы он приезжал в Шелтон, она бы запомнила.

Она снова прищурилась, глядя на незнакомца.

— Из Амры несколько раз приезжали господа в национальных одеждах. Но те были гораздо старше. И вряд ли принадлежали к царскому роду, иначе Энтони свихнулся бы от счастья… Он до сих пор не может привыкнуть, что к нему обращаются «ваша светлость». Радуется, как ребенок. Я, конечно, могу выяснить имена всех гостей из Амры. Вот только надо ли тебе это?

Минти покачала головой и, убрав обе фотографии в конверт, откинулась на спинку стула.

— Не нужно, — ответила она. — Но, раз уж ты все равно здесь, не могла бы ты взглянуть еще и на фотографию его старшего брата?

Полли безразлично кивнула, и Минти неторопливо достала из другого конверта такую же глянцевую, как и первая, фотографию. Она торжественно произнесла:

— Его высочество принц Ханиф бин Калид бин Абдулла аль-Баха. Но все зовут его шейх Ханиф аль-Баха. Так гораздо проще, правда?

— Да, имена у них — мало не покажется… Хотя глупо сочувствовать человеку, которого с детства зовут «ваше высочество», — с улыбкой заметила Полли Андерсон.

— Сейчас их папенька настолько болен, что ни с кем из посторонних не желает встречаться и говорить. Вот нам и пришлось переключиться на его сыновей — Ханифа и Рашида. Нам подойдет любой из них, лишь бы он был бин Калид бин Абдулла аль-Баха… У меня голова идет кругом от скороговорки их имен. Послушай только, как их папу зовут! — Девушка взялась читать с листа: — Наследный принц Калид бин Абдулла бин Абдул-Али аль-Баха. Как тебе такое? Это «бин» хоть что-нибудь значит?! — воскликнула Минти, с трудом переводя дух.

— Сын такого-то. Вообще-то в их именах разбираться довольно интересно. Баха — главное имя короля Абдуллы, степень родства с которым идентифицируется количеством этих самых «бин», — пояснила Полли. — Я уверена, что ни один из братьев не приезжал в Шелтон, — деловито подытожила она и снова потянулась к чашке с кофе.

— Ладно, хорошо объясняешь, но это все не так важно, как предстоящая поездка в Амру. Придется тебе на время отказаться от мини-юбок и декольте.

— Ну, это не проблема, — отозвалась Полли. — Жалко, конечно, прятать такую красоту. Но ничего не поделаешь, — иронично заключила она.

— Если не хочешь быть арестованной за аморальное поведение…

— Или побитой камнями…

— Рисковать в любом случае не стоит, — подытожила Минти.

— Именно, — подтвердила Полли.

— Мэтью Риггли, историк, с которым мы сотрудничаем, усердно собирает интересные факты о твоей Элизабет Льюис. Потрясающие откопал сведения, тебе понравится… Все шло так хорошо, пока король не заболел. Еще немного — и мы получили бы разрешение на экранизацию. А теперь все увязло в бюрократизме. Без его прямого указания вряд ли тамошние чиновники дадут разрешение на проведение съемок.

Полли внимательно выслушала, но от комментариев воздержалась, ибо ей нечего было сказать. Оставалось еще несколько глотков кофе, которыми она вполне могла насладиться и в тишине. Тем более что молчание долго не продлится, ведь Минти явно еще не закончила.

— В общем, теперь мне нужно, чтобы ты занялась обработкой шейха-младшего и заручилась его поддержкой в реализации нашего проекта. Конечно же, ты понимаешь, что в данном случае я имею в виду исключительно его финансовое и координационное участие. С остальным мы сами справимся. Убеди его в необходимости внушить представителям местных властей, что содействие съемочной группе желательно и даже необходимо, — продолжала инструктировать Минти. — Полагаю, тебе следует сфокусировать свое внимание именно на Рашиде, а не на его старшем брате.

Полли нахмурилась. Ничего себе задачка!

— Как же все просто с твоих слов! И конечно же, нет и не может быть ни единой загвоздки в реализации этого плана… Но почему я должна ориентироваться именно на младшего? Разве не весомее будет участие старшего принца?

— Ты, как всегда, не очень-то внимательно меня слушала, — сердито отозвалась Минти. — Старший, Ханиф, — правая рука короля. Именно через него мы и вели все переговоры до тех самых пор, пока их отец не слег. Но, по всей видимости, лично Ханифа этот проект совсем не интересует. Старик с нами сотрудничать по известным причинам не в состоянии, а его старшего сынка все наши доводы оставляют совершенно равнодушным. Следовательно, младший — наша последняя надежда.

— И он непременно заинтересуется нашим проектом, — ехидно добавила Полли Андерсон.

— Твоя задача сделать для этого все возможное.

— И каким же образом, позволь поинтересоваться?! — спросила Полли.

— Ты и сама прекрасно знаешь. Если один брат избрал своим занятием уход за больным старцем, а другой продолжает при этом вести жизнь повесы, легко, по-моему, догадаться, чем его заинтересовать, — хладнокровно рассудила Минти.

— Ах! — воскликнула Полли.

— Тебе не хуже меня известно, что джентльмены, а в особенности знойные восточные мужчины, предпочитают блондинок всем прочим прелестницам. В особенности если у этой белокурой нимфы безупречное реноме.

— Как же мне повезло! — хлопнула в ладоши Полли Андерсон. — Но надолго ли хватит моего реноме, если мне начали выдавать подобные сомнительные поручения?

— Я же не склоняю тебя идти ва-банк, дорогая. Когда хотим, мы, женщины, можем получить все, не потеряв при этом ничего. Интригуй его, дразни, заманивай. Используй весь арсенал доступных средств. Сделай так, чтобы он посчитал за счастье помочь такой очаровательной женщине, как ты.

— В теории все видится таким легкодостижимым, — отозвалась эталонная блондинка. — Вот только как воплотить твой план в жизнь, я совершенно не представляю.

— Все просто! — объявила Минти.

— Вот как?! — удивилась Полли.

— Зря смеешься, дорогая. Нам доподлинно известно, что шейх Рашид намеревается принять участие в грандиозном благотворительном мероприятии в ближайший уик-энд… Ты все еще теряешься в догадках, почему это младшенький не предпочел остаться у постели больного отца, тогда как я знаю наверняка, чего он ждет от предстоящего события. Поэтому и посылаю ему тебя…

— Ты просто фея-крестная! Жаль, ему не представится случай тебя поблагодарить!

— Я и не жду от него благодарности, не волнуйся. Готовься к тому, чтобы пересечься с ним на вечеринке, которую вы организуете в Шелтоне совместно с герцогом Эйлсбери, — объявила Минти.

— Но откуда ты знаешь, что он придет? Мне вот на этот счет ничего не известно. Да и в списке гостей шейха аль-Баха точно нет.

— На днях я присутствовала на одном скучнейшем званом ужине. И кто-то по соседству оговорился, надеясь впечатлить меня своими вельможными знакомствами. Тебе ли не знать, как эти снобы флиртуют, — со вздохом проговорила Минти. — Все очень просто. Ханиф учился в Итоне с герцогом Эйлсбери, и они до сих пор близкие друзья. Со временем к этой парочке примкнул и Рашид. Потому он и планирует быть в Шелтоне в субботу.

Полли Андерсон нахмурилась.

— Если ты виртуозно разыграешь из себя «деву зачарованного замка», мы получим такую отдачу, о какой даже мечтать не могли, ведя переговоры с королем и его старшим сыном.

— А теперь, значит, мечтаете?

— Полли, мне кажется излишним напоминать тебе, насколько мы ограничены в сроках и средствах. В нашем распоряжении максимум четыре месяца. Так что постарайся.

— Постараться что? — буркнула Полли. Глаза Минти недобро сверкнули.

— Хочешь, чтобы я все разложила по полочкам? Изволь! — бросила она. — Флирт с иностранцем — вот что сейчас от тебя требуется. Да не простой флирт, а флирт с целью заручиться поддержкой наследного принца. Ослепи его своим очарованием, зарази тем же азартом, с каким пытаешься сейчас опровергнуть все мои аргументы. Не отпускай его от себя ни на шаг. Хватай и вези его смотреть да хоть того же Рембрандта, предпринимай что угодно, чтобы завладеть его вниманием. Наболтай ему побольше про свою матушку — вдовствующую герцогиню. Приоденься, распусти волосы. Но не нужно всех этих великосветских жеманств, которые скорее отпугивают, чем привлекают… Ты слышишь? Что это за шум? — в один момент переключилась с назиданий на недовольство Минти.

— Не слышу никакого шума.

— Ну как же?! А что это за надоедливое треньканье? — брезгливо проговорила подруга.

— Это всего лишь мой телефон. Могу отключить, если он тебя так раздражает.

— А если что-то важное? — спросила та.

— Вряд ли. Скорее всего, это Энтони, — предположила Полли, доставая из сумки мобильный телефон. — Так я и думала. Наш герцог. Перезвоню ему позже.

— Отличная идея, — одобрила Минти. — Терпеть не могу этого напыщенного индюка.

Полли позволила себе снисходительно улыбнуться. Обычно она не одобряла нападок на сына своего покойного отчима.

— Сколько уже времени прошло со смерти Ричарда? — спросила Минти внезапно.

— Три года. Ну, почти. В мае будет три года, — ответила Полли, ставя свою объемную сумку на пол.

— Время так быстро летит! — воскликнула Минти. — Для кого угодно это был бы достаточный срок, чтобы сориентироваться и начать жить своим умом. Но только не для нашего гения Энтони. И если бы его драгоценная женушка думала еще о чем-то, помимо лошадей…

— Пусть живут, как считают нужным, — сухо отозвалась Полли.

— Но они отвлекают тебя от твоих собственных дел.

— Они мне не чужие. Пока могу, я буду им помогать, мне совсем не трудно. Просто однажды им не останется ничего другого, кроме как обходиться своими силами, — решительно расставила все акценты по местам девушка.

— Если мы получим разрешение на съемки, это случится очень скоро. Не так ли, дорогая? — хитро спросила Минти.

— Вот именно. Если, — отозвалась Полли.

— Постарайся оптимистичнее смотреть на все происходящее! — с улыбкой воскликнула Минти.

— Постараюсь, — все так же пресно отреагировала на очередное наставление Полли Андерсон.

Минти звучно втянула воздух в легкие и так же звучно выпустила его.

В отличие от Минти, Полли не испытывала особого энтузиазма по поводу намечающихся съемок. Ведь ей придется покинуть Шелтон, и поместье, как проницательно заметила Минти, останется не в лучших руках. А Полли не ставила на одну доску фамильные ценности и карьеру. Семья всегда важнее, а личные интересы могут и подождать. Замок Шелтон был для нее дороже всего на свете. Он занимал все ее мысли, все время, все силы. Деньги, которые она зарабатывала, Полли тратила на содержание замка.

— Пора выбираться из своей скорлупы, Полли! Пора! Настало время покинуть Шелтон и показать себя миру! — патетически воскликнула Минти.

Проблема заключалась в том, что Шелтон Полли не принадлежал. Наследником по праву был сводный брат Энтони, и именно он должен был позаботиться о том, чтобы Шелтон перешел к его потомкам. Но этот самый Энтони не знал, что делать со своим правом и со своей привилегией. Денег на содержание замка катастрофически не хватало, и мрачная перспектива потерять поместье с каждым годом становилась все более реальной. Полли не могла этого допустить. Для нее, как и для Энтони, Шелтон был родным домом.

— Тебе давно пора найти достойную работу с достойной зарплатой, — вкрадчиво проговорила Минти.

Полли вздохнула. Она и сама ежедневно напоминала себе об этом. Но невидимые узы продолжали удерживать ее в Шелтоне.

— У тебя нет ни сбережений, ни карьеры, — продолжала Минти.

— Я знаю, — процедила Полли Андерсон. — Знаю.

Напоминание сработало как пощечина.

— Итак, — самодовольно заговорила Минти, чувствуя, что ее увещевания возымели-таки действие. — Будь мила с его высочеством принцем Рашидом. И тогда у нас появится долгожданная возможность закончить начатое. Обещаю, что максимум через двадцать четыре часа с того момента, как все формальности закончатся, ты уже будешь сидеть в самолете, направляющемся в Амру. И это только начало, — подытожила Минти, чтобы затем пуститься в пространные рассуждения насчет будущих успехов.

Быть милой с кем бы то ни было, тем более с иноземным шейхом, для Полли не составляло проблемы. Но та мотивация, которой ее снабдила Минти, скорее мешала, чем способствовала успеху. Во всяком случае, не вселяла уверенности в собственных силах. Как бы там ни было, ждать легкого, естественного и непринужденного общения с пресловутым шейхом не приходилось. Полли могла лишь строить догадки по поводу того, что представляет из себя их восточный гость. Скорее всего, он не лишен проницательности. А значит, одного его взгляда будет достаточно, чтобы разгадать ее небескорыстные намерения.

Девушка притаилась за огромной цветочной композицией, откуда могла беспрепятственно наблюдать за шейхом. На всех присутствующих он, судя по всему, производил неизгладимое впечатление.

Высокий и стройный, он вышагивал так, словно его длинные ноги сами несли его вперед. Понаблюдав за ним некоторое время, она уже и не знала, как ей к этому человеку подступиться. Выражение скуки от всего происходящего вокруг не сходило с его лица. Он почти ни с кем не общался, но если того требовали приличия, то обходился парой слов. И был неприкрыто груб со слишком докучливыми собеседниками. Последнее обстоятельство совершенно сбило с толку Полли Андерсон, лишив ее призрачной надежды завладеть его вниманием. Не говоря уже о том, чтобы убедить его в необходимости сотрудничества.

С того самого момента, как в зале пронесся шепоток о появлении шейха Рашида аль-Баха, дамы готовы были шеи свернуть, лишь бы перехватить его скучающий взгляд. Слава обольстителя шла вперед самого принца.

Появившись, он не удостоил вниманием ни одну из присутствующих дам. Однако молодых леди данное обстоятельство нисколько не смутило. Они тут же облепили гостя. И не исключено, что в его неучтивости они видели для себя вызов. Что ж, о вкусах не спорят. Кому-то такой тип мужчин действительно симпатичен.

Полли наблюдала за представлением из-за цветов. В какой-то момент ей даже показалось, что она чудесным образом оказалась на съемках очередного фильма о Джеймсе Бонде. И антураж, и публика, и исполнитель главной роли как нельзя лучше соответствовали атмосфере бондианы.

Время шло, а красавица блондинка по-прежнему не покидала укрытия. Она оттягивала момент своего блистательного появления до тех самых пор, пока образ недовольной ее поведением Минти, которая незримо присутствовала в зале, не начал пугать Полли сильнее, чем необходимость привлечь внимание восточного гостя. И будь он обычным задирой и невежей, проблем бы не возникло. Но принц был сказочно красив и по-царски неприступен.

Существовал единственный способ сдвинуть себя с места. Полли вспомнила о своей легендарной прапрабабке, об эксцентрических похождениях которой была наслышана с раннего детства. Казалось, странная генетическая память отзывалась на эти воспоминания и приводила в действие причудливый авантюристический механизм, заряжая ее энергией, азартом и новыми идеями.

— Что-то не так?

Полли резко обернулась, услышав голос матери.

— Нет. Все в порядке, — отозвалась девушка. — Почему ты спрашиваешь?

— Ты постоянно хмуришься и весь день прячешься за цветами, — констатировала женщина. — Что еще я могла подумать?

— Я просто осматриваюсь… Но ты совершенно права, пора показаться среди гостей, — проговорила она и двинулась в сторону бального зала.

— Полли! — окликнула ее мать.

Полли остановилась. Женщина подрулила к ней на инвалидном кресле.

— Я просто хотела сказать, что ты проделала огромную работу для того, чтобы сегодня все прошло гладко. Собственно, как и всегда, когда моя умница дочь берется за дело, — гордо констатировала вдовствующая герцогиня, легонько коснувшись руки дочери. — Мне известно, что Энтони в очередной раз чем-то недоволен. Да только ты не придавай этому значения. Мальчик ведет себя так от бессилия…

— Я знаю, мама, — сказала она и, нагнувшись, поцеловала мать в щеку. — Могу я тебе чем-нибудь помочь? Шампанское принести? Или что-нибудь из закусок?

— Ничего не нужно, спасибо, дорогая. И шампанского с меня сегодня хватит, — улыбнулась мать. — Не забывай, что я за рулем, — добавила она и подмигнула. — Ты же не хочешь, чтобы твою мать арестовали за вождение в нетрезвом виде?

— Пришли кого-нибудь известить меня, когда соберешься ложиться, — попросила Полли.

— Не волнуйся за меня, дорогая. Разок и сама справлюсь… Слушай, что это за красавец, с которого ты весь вечер глаз не сводишь? — решилась герцогиня на прямой вопрос, перехватив очередной прицельный взгляд дочери. — Вокруг него все так и вьются. Почему тогда я его не знаю?

Полли сделала вид, что не понимает, о ком речь.

— Мужчина рядом с герцогом Эйлсбери, — объяснила герцогиня.

— Ах, он… Я потом тебе расскажу, — уклонилась от прямого ответа дочь.

— Как ни посмотрю на него, он такой сердитый. Стоило ли вообще выходить в свет в таком настроении. Что он о себе вообразил? — возмутилась пожилая женщина.

— Это его высочество принц Рашид бин Калид бин Абдулла аль-Баха, — без запинки произнесла Полли.

— Принц… Надо же, какая честь для нас, — съязвила герцогиня.

— Почему ты думаешь, что он сердится? — чистосердечно поинтересовалась дочь.

— Может быть, я не права. Со мной такое бывает, ты знаешь. Иногда с первого взгляда начинаешь испытывать к вполне безобидному человеку какое-то предубеждение. Но выражение его лица мне определенно не нравится.

— Чем же? — заинтересовалась Полли, которая всегда доверяла мнению своей матери.

— Своей бескомпромиссностью. Возможно, я сгущаю краски. Но он мне кажется очень жестким человеком. Надеюсь, наш безалаберный Энтони не удумает завязать с ним деловые отношения, — озабоченно проговорила герцогиня.

Полли посмотрела на мать и поняла, что та думает уже о другом. Поводов для тревог в последнее время хватало.

— Ладно, мамочка. Пойду проверю, все ли готово к фейерверку, — проговорила Полли.

— Иди. Все равно тебя бесполезно останавливать. Хотя я бы на твоем месте перестала хлопотать и наслаждалась жизнью.

Полли с широкой улыбкой пересекла зал, раскланиваясь с гостями. Девушка ни на мгновение не забывала о своей миссии. И в настоящий момент раздумывала над тем, как бы сманить принца Рашида на просмотр подлинника Рембрандта в галерее замка Шелтон.

 

ГЛАВА ВТОРАЯ

Рашид не отрываясь смотрел на безымянный пальчик почтенной Эмили Кулидж. Фаланга, увенчанная массивным бриллиантом, нагоняла на него тоску. Леди Эмили теребила этим пальчиком увесистое колье. Все сияло и переливалось, кричало о достатке и самодовольстве. И ничего нового, пресно, обыденно, скучно, на кого ни взгляни. Родина обожаемой маменьки и ее соотечественники не вызывали в Рашиде никаких чувств, кроме презрения. Хотя связывало его с этой страной помимо кровных уз немало. Многие годы он учился здесь, путешествовал с друзьями, развлекался, как мог, просто бездельничал. И до последнего времени все его устраивало. Но то ли он переменился, то ли весь мир вдруг отдалился и сделался недоступным для его понимания. Но Рашид уже не чувствовал былой беззаботности.

Ощущение пустоты и неприкаянности вызывало одновременно и тревогу, и недоверие к самому себе. Брезгливое раздражение сменялось хмурым предчувствием наступающих перемен. Одиночество, прежде воспринимаемое им как редкая, оттого драгоценная возможность вдумчиво оценить свою жизнь, теперь виделась молодому наследнику унылым атрибутом его царственного происхождения.

Эмили догадывалась, что спутник ее сердит. Но не знала причин его мрачного расположения духа и не пыталась до них докопаться. Просто была с ним, пока это еще возможно. Давно она отбросила все иллюзии относительно того, что они пара. Раньше ее охватывала страшная тоска, когда она думала, что принц может предпочесть ей другую. Теперь она знала почти наверняка, что он будет перебирать вечно и вряд ли когда-нибудь остановит свой выбор на одной-единственной девушке. Она устала мучиться догадками, что же ему, наконец, нужно, чтобы он успокоился и остепенился. И какой должна быть женщина, которая заставила бы шейха Рашида забыть о бесконечном множестве красоток, что вечно вьются вокруг.

Сам Рашид не имел ответа на этот вопрос. И даже перестал искать ту самую, единственную. Решив, что такой попросту не существует, как не существует рая на земле.

Его спутница-брюнетка привлекала внимание присутствующих к россыпи бриллиантов на ее шее. Рашид поморщился и отвернулся.

Они так давно вместе, а для обоих остается загадкой, как они по-прежнему могут быть настолько чужими друг другу, настолько безразличными. Хотя обоих неизменно влечет друг к другу в располагающих для этого обстоятельствах.

Эмили знала, что ей придется несладко, когда ясность в их отношениях восторжествует. Но пока она не чувствовала себя в состоянии в мгновение ока вычеркнуть Рашида из своей жизни. Все-таки он олицетворял собой идеального спутника молодой аристократки, каким она всегда его себе представляла. Хотя вся история их отношений больше напоминала процесс взаимного охлаждения, тотчас последовавший за ураганной страстью. Все, что теперь их связывало, — это воспоминания о бесшабашном прошлом, и ни единого задела на совместное будущее.

Обоих это угнетало.

— Планируешь быть в Лондоне на следующей неделе? — тихо поинтересовалась леди Эмили.

Рашид взял с подноса бокал шампанского. Медля с ответом, он разглядывал, как пузырьки воздуха со дна устремляются наверх.

Рашид не хотел обижать свою подругу, это происходило у него непроизвольно. Он шумно вздохнул, словно ее вопрос задел его.

Эмили отвела взгляд, демонстративно повернувшись к нему боком. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы они ощутили себя двумя полюсами, не имеющими никаких точек соприкосновения.

— Я возвращаюсь в город, как только это тоскливое мероприятие закончится… До твоего возвращения домой у нас еще будет время побыть вдвоем, — с надеждой произнесла Эмили.

Рашид нахмурился.

— Нет! — начал он резко, но тотчас осекся и извиняющимся тоном проговорил: — Ты же знаешь, мой отец болен и ждет меня…

Эмили машинально кивнула. Рашид знал, что ее семья также не одобряет их любовную связь. Папаша Кулидж не жаловал его, и чем дольше длились их непонятные человеку строгих правил и заботливому отцу отношения, тем хуже принимали принца близкие Эмили.

Рашид заглянул в лицо своей спутницы. Одной его улыбки обычно хватало, чтобы разрядить обстановку. Эмили млела всякий раз, когда он демонстрировал ей свое рациональное отношение к жизни и ее изменчивым обстоятельствам, менять которые по собственному усмотрению никогда не составляло для него большого труда. Но он все реже тешил Эмили подобной демонстрацией несгибаемой воли. Казалось, он больше не считает нужным очаровывать ее. Завоевав ее сердце однажды, он уверенно чувствовал себя его властителем. И надо сказать, не без основания.

Объявили сбор в саду, под открытым небом. Нарядные аристократы и прочие не обойденные фортуной люди, традиционно принимающие участие в подобных благотворительных акциях, покинули гостиную и вышли на террасу.

Через несколько минут небо расцветилось пестрыми вспышками. Каскады разноцветных огней осыпались в озеро.

— Люблю фейерверки! — воскликнула Эмили, лицо которой сделалось младенчески-восторженным и живым.

Ее вымученная томность в одно мгновение улетучилась.

— Смотри, Рашид! Какая красота! — воскликнула она, умильно сложив руки на груди.

В этот миг принцу было приятнее смотреть на нее, чем на холостые разрывы в черном небе. Он обнял спутницу за плечи и прижал к своей груди. Эмили уже не позволяла себе обманываться такими редкими эмоциональными проявлениями симпатии, но все-таки этот жест ее тронул.

Но стоило фейерверкам угаснуть, а людям разбрестись, как настроение заморского принца вновь испортилось.

Его бы здесь не было, если бы не настойчивые просьбы друзей. Прекрасному замку Шелтон, как и многим другим славным британским поместьям, туго приходилось в новые времена. В связи с чем хозяева вынуждены били осваивать неприемлемые для прежних поколений способы по добыванию денег на их содержание… Все это Рашид понимал, равно как и сочувствовал, стремился помочь, полностью разделяя истинно британскую любовь и трепетное отношение к старине. И все же он неустанно задавался одним и тем же вопросом. Что он тут делает? И не находил удовлетворительного ответа.

Ему на глаза уже не в первый раз попалась девушка с очень сосредоточенным выражением лица. Она разительно отличалась от всех собравшихся. А поскольку принц имел гибкий ум и любил загадки, он невольно принялся строить предположения на ее счет. На протяжении всего фейерверка она смотрела на рассыпающиеся по небу искры как-то излишне привередливо, из чего принц сделал вывод, что девушка эта имеет самое непосредственное отношение к организации мероприятия. И что, скорее всего, она и есть та самая дочь вдовствующей герцогини, хозяйки вечера, о которой ему уже приходилось слышать восторженные отзывы от самых разных людей.

Тем временем Полли Андерсон готова была занять себя чем угодно, лишь бы не приступать к выполнению возложенной на нее миссии. Она понимала, что упускает драгоценное время. Но даже после фейерверка, когда некоторые гости начали расходиться, она по-прежнему в нерешительности сидела за столиком на веранде и нервно барабанила пальцами по столешнице.

Ей было невдомек, что шейх Рашид в этот самый момент рассматривает ее затылок, стараясь понять, что заставляет эту девушку так напряженно вести себя весь вечер. Он смотрел на ее прямую спину и длинную обнаженную шею, молча наблюдал, как она закинула ногу на ногу и принялась нервно покачивать туфелькой. Его так и подмывало прямо спросить ее о причине столь странного поведения. Принцу не терпелось разгадать эту загадку.

Шейх, как всегда, подчинился импульсу. Когда желание стало непреодолимым, он перестал с ним бороться. Просто подошел к Полли и проговорил своим глубоким баритоном:

— Мисс Андерсон, не так ли? Меня зовут Рашид аль-Баха.

Полли считала, что застать ее врасплох — задача заведомо невыполнимая. И вот, пожалуйста, шейх Рашид словно материализовался из ее мыслей.

Глаза Полли широко распахнулись.

— Что? — прерывисто пробормотала она.

— Простите, должно быть, я напугал вас своим внезапным появлением, — отозвался принц и занял место прямо напротив нее.

— Нет, не напугали… Просто я думала о своем… — медленно проговорила Полли Андерсон. — Вы хотели о чем-то спросить?

— Можно и так сказать, — широко улыбаясь, кивнул он. — Я не отношу себя к большим любителям фейерверков, но этот меня впечатлил, — сознательно польстил он девушке. Надо же как-то завязать разговор!

— Приятно слышать, — несколько разочарованно отозвалась она.

Обычно, если незнакомые мужчины имели дерзость обращаться к ней, то предусмотрительно начинали разговор комплиментом ее красоте. Рашид же похвалил работу нанятых ею пиротехников.

И вновь шейх Рашид будто бы прочел ее мысли. Своим следующим высказыванием он и вовсе вогнал Полли в краску:

— Еще раз простите меня, но я не знал, с чего еще можно начать разговор.

— Разговор? — повторила Полли Андерсон. — Какой разговор? — спросила она, недовольно хмурясь.

Но Рашид улыбнулся вновь, да так широко, что взгляд девушки мгновенно просветлел.

— Это ведь ваша компания ведет переговоры с моим отцом по поводу съемок в Амре? — проницательно осведомился он.

— Лично я этим не занимаюсь, — сухо произнесла Полли, — но вы правы, ваше высочество, переговоры действительно ведутся, — кивнула она.

— Для вас я Рашид. Обойдемтесь без лишних церемоний, тем более сейчас мы в вашей стране, где я, по сути дела, обычный человек.

— В таком случае я для вас Полли, — обворожительно улыбнулась ему блондинка. Она была благодарна Рашиду за то, что он сам подошел к ней, положив конец ее мучениям, длившимся весь вечер. — Моя коллега Минти до последнего времени вела переговоры с вашим старшим братом. Но по известным причинам в последнее время эти переговоры застопорились.

— Минти? Впервые слышу такое имя.

— Араминта Вудвилл-Браун. Продюсер проекта, — с улыбкой проинформировала, его Полли. — А с вами она еще не связывалась? — поспешно добавила она.

По лицу принца пробежала тень догадки. Он доверительно улыбнулся ей и склонился над столом.

— Вы ведь очень сильно отстали от графика из-за неспособности моего отца оказывать вам содействие. Не так ли?.. Понимаю ваше беспокойство, мой брат не стремится демонстрировать европейцам понимание в таких вопросах. И вообще кинематограф, равно как и многие отрады Старого и Нового света, он считает недостойными внимания. Я его мнения не разделяю, — обнадеживающе проговорил он и пристально посмотрел на Полли.

Она невольно вздрогнула.

— Об этом вам бы лучше поговорить с Минти. Я не очень хорошо ориентируюсь в вопросах организации съемок, — завуалировала свою заинтересованность Полли Андерсон. — Я могу дать вам номера ее контактных телефонов, электронный адрес и прочие необходимые реквизиты.

— Выходит, вы к этому отношения не имеете? — недоверчиво осведомился наследный принц.

— Имею, но скорее косвенное. Я отвечаю за творческую реализацию проекта. А переговоры, графики, разрешение противоречий — это не моя сфера, — уклончиво ответила девушка. — А Минти, она у нас настоящий полководец, стратег и тактик в одном лице.

— Бывают такие уникальные женщины, — с улыбкой проговорил шейх.

— Вы совершенно правы. Уникальная — именно то слово, которым вернее всего можно охарактеризовать нашу Минти, — заметно волнуясь, отрапортовала Полли.

— Одно имя чего стоит…

Полли нервно рассмеялась.

Принц не сводил с нее проницательного взгляда.

Полли затихла и отвела глаза в сторону.

— Насколько мне известно, если все формальности будут улажены, мы станем первой европейской съемочной группой, которая получит разрешение на киносъемки в королевстве Амра, — деловито отчеканила блондинка.

— Вы не совсем правы, Полли, — возразил принц. — Когда пятьдесят лет назад мой дед стал королем, он был преисполнен намерения сблизиться с Западом настолько, насколько это позволяет наша национальная независимость. Тогда он поручил министрам взять курс на открытость и активный творческий взаимообмен. Но первый же опыт заставил его отказаться от идеалистических представлений на сей счет. Европейцы, которым он рискнул поверить, пренебрежительно отнеслись к налагаемым на них требованиям, чем нанесли глубокое оскорбление и королевской семье, и всему нашему народу.

— Наш проект имеет сугубо познавательный характер, поскольку посвящен событиям конца девятнадцатого века, а именно посещению Элизабет Льюис королевства Амра. Нашей целью является художественная реконструкция всех этапов того путешествия.

— Чему вы хотите уделить основное внимание? — спросил принц.

— Удивительной красоте вашей страны. Тому, что не меняется на протяжении многих столетий. Пустыни, оборонительные сооружения, странствия на верблюдах…

— Мне кажется, у вас слишком узкие представления о культуре Амры, — сухо отозвался принц.

— Мне придется с вами согласиться. Конечно, к реализации проекта мы привлекли ряд ученых, специалистов по истории Востока, культуре, религии. Но в сухие сведения, которые мы почерпнули, нужно вдохнуть жизнь, — серьезно проговорила девушка.

— То есть вам нужен патрон. Влиятельный человек из Амры, который взялся бы курировать реализацию проекта, — предположил Рашид аль-Баха.

— Да, вы совершенно правы! — с облегчением воскликнула Полли Андерсон.

Как же приятно иметь дело с понимающим человеком, невольно подумала девушка. По всей видимости, ей удалось заинтересовать наследного принца своими идеями.

— Но я так и не понял, какова ваша роль во всем этом? — стремился ухватить суть принц Рашид.

— Это будет мое путешествие! — с гордостью ответила ему Полли.

— Ваше?

— Именно. Я пойду по следам своей прапрабабушки! — разъяснила она.

— Ах, вот в чем дело! Выходит, вы — прямой потомок женщины, о похождениях которой в Амре до сих пор ходят легенды, — воскликнул мужчина, одобрительно глядя на свою новую знакомую. — Сколько уникальных женщин подарила миру Британия!

Полли Андерсон в очередной раз была тронута до глубины души. Этот человек, похоже, действительно умел читать мысли. Но так же хорошо у него получалось и находить чувствительные струны женской души.

— Так и что же вы обо всем этом думаете, Рашид? — рискнула прямолинейно спросить его белокурая Полли. — Получится у нас воплотить в жизнь наши планы или нет?

— Это будет напрямую зависеть от того, как вы возьметесь за дело. Если пойдете по пути своих предшественников, изгнанных из Амры, то ничье заступничество, в том числе мое, вам не поможет.

— Минти в полной мере осознает свою ответственность. Она очень щепетильно относится к соблюдению традиций, — отрекомендовала свою коллегу Полли.

— Вы с ней подруги? — спросил Рашид.

— Уже несколько лет мы с ней в очень хороших отношениях. Для того, чтобы общаться более тесно, нужно свободное время и общие интересы.

— Понимаю… — кивнул Рашид. — Я подумаю об этом.

 

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Полли Андерсон изучала свое отражение в маленьком зеркальце. Она собрала и заколола на затылке волосы, покрыла голову черным платком, удостоверившись, что из-под него не выбилась ни одна белокурая прядь.

До посадки оставались считанные минуты.

— Как же они закрепляют, чтобы не соскользнуло? — озадаченно проговорила англичанка.

— Попробуй заколками, — подсказал ей Пит, сидевший в соседнем кресле. Их талантливый оператор озадаченно наблюдал за ее мучениями. — Что-то не так. На местных женщинах это выглядит иначе. Перевяжи.

Полли почувствовала раздражение из-за того, что ее старания не увенчались успехом. Аккуратного внешнего вида требовал закон Амры, которому не только она, но и вся съемочная группа должна была подчиниться. Ведь это они нуждались в одобрении местного населения Амры, а не наоборот. Приходилось соответствовать всем правилам, накладываемым на подданных и гостей королевства.

Незадолго до начала съемок Араминта получила от представителей королевской фамилии тридцатидвухстраничный, скрепленный металлическими кольцами своеобразный кодекс поведения иностранцев в Амре. Она сделала копии документа и раздала его всем членам съемочной группы.

— Так, не нервничай, — успокаивал ее Пит. — Представь, что это элементарная манипуляция, которую восточная женщина, не задумываясь, совершает каждое утро. Просто нужно сообразить, как именно она это делает. И главное — не спеши.

Полли сорвала шелковый платок с головы, сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, и вновь покрыла им голову. Она плотно окантовала полотном высокий лоб над самыми бровями, сделала несколько складок у висков, чуть натянула и, перекрестив концы под подбородком, завела их назад, завязав в узел.

— Ну как? — обратилась она к Питу, чувствуя себя на редкость беспомощно.

— Потренируешься после, а на сегодня сойдет, — порекомендовал ей коллега.

— У кого-нибудь есть карта местности, на которой можно делать рабочие пометки? — спросил Баз, сидевший в соседнем ряду.

Ему никто не ответил.

Нервничали все. Кто-то умело скрывал это, кто-то даже не пытался бороться с нервозностью. Но все понимали, какая ответственность на них лежит, равно как и то, что в их собственных интересах — не ставить судьбу проекта под угрозу из-за несоблюдения суровых требований, которые предъявляло к своим гостям королевство Амра.

Полли старалась пропускать тревожные разговоры коллег мимо ушей. Минти объединила в группу пятерых бывалых киношников, привыкших к разного рода путешествиям, испытаниям, трудностям. Но даже они, эти пятеро, нервничали и не облегчали друг другу жизнь.

Помимо книжки по этикету, у группы был туристический путеводитель, который начинался следующими словами: «Путешествие в королевство Амра — это незабываемое событие, которое приятнее разделить со своей семьей. Тогда принимающая страна покажется вам домом, а возвращение в родные края станет радостнее вдвойне».

Семья Поллианны осталась за турникетами аэропорта Хитроу. И все-таки она настраивала себя на то, что, невзирая на возможные трудности, насладится этим приключением. Ведь ее легендарная прапрабабка побывала в здешних краях и даже оставила о себе память.

— Я его вижу! Он здесь! — воскликнул один из ее спутников, указав на воздетую в приветственном жесте руку над толпой.

Пит взял Полли под локоть и потянул за собой, ускорив шаг.

Улыбающийся человек в традиционных восточных одеждах устремился к ним, радушно раскрыв объятия.

— Салам алейкум! — воскликнул он. Участники творческой экспедиции хором повторили его приветствие. На протяжении всего рейса они сидели в наушниках и бормотали фразы из бизнес-разговорника.

Это был Али Аль-Сабт, их сопровождающий. Им еще только предстояло получить свой багаж. Полли рассеянно смотрела по сторонам, стараясь не привлекать к себе внимания местных жителей, ибо чувствовала себя крайне неловко в непривычном одеянии. Ее взгляд бесцельно скользил по помпезному стеклянному коридору, ведущему из VIP-зоны, когда в поле ее зрения попал знакомый мужской силуэт в развевающихся белоснежных одеждах. Стремительная походка длинных ног, широкие плечи и гордо поднятая голова могли принадлежать лишь одному человеку на земле. Несмотря на рассеянность и усталость после длительного перелета, Полли знала, что не ошиблась. Принц Рашид аль-Баха собственной персоной.

— Его высочество возвращается после саммита на озере Балхаш.

Полли смущенно посмотрела на Али Аль-Сабта. Ей показалось, что он обращается именно к ней, но он говорил это другому члену съемочной группы, удивленному столь представительной делегацией. Принц и его свита привлекли к себе всеобщее внимание. Испытывая небывалое смущение, Полли встала так, чтобы не попасться на глаза принцу. Она чувствовала себя неуверенно в непривычной одежде. И сейчас ей меньше всего хотелось столкнуться с этим самодовольным, властным и по-настоящему красивым мужчиной.

— Что еще за саммит такой? — спросил один из операторов.

— Какая разница?! Политика, экономика, культура, международная безопасность… Мало ли сейчас саммитов проходит?! — процедил единственный американец в их команде, Стив, свободолюбивый нигилист. Он избегал любых привязанностей. Даже работать Стив предпочитал в разных уголках земного шара. Он был самым опытным членом их команды.

Полли терпеливо ждала, пока Грэхем, Баз и Пит вернутся с их багажом.

Сложнее всего было не смотреть в сторону Рашида, и она украдкой поглядывала на него.

— Эй! — дернул ее за рукав Баз. — Ты что, не слышишь?

— А что такое?! — удивилась англичанка.

— Идем, — позвал ее коллега.

— Багаж уже получили? — спросила она.

— Где ты витаешь, Полли? — отозвался тот. Полли пожала плечами и поспешила за коллегами.

Али умело руководил их процессией.

— Так, прошу вас сюда, — то и дело говорил он.

Пит, Грэхем, Джон, Бас и Стив — верные рыцари Полли — и сама Полли лавировали в бурном потоке людей, едва поспевая за своим проворным проводником.

Они покинули здание аэропорта, и Али повел всех на стоянку. Из соседнего выхода на ту же самую стоянку высыпали делегаты, в числе которых был и сам принц, но Полли в беготне этого не замечала. Столица королевства встретила их шумом и необычайным калейдоскопом ярких красок. Молодая англичанка чувствовала себя совершенно сбитой с толку, пока ее коллеги деловито заталкивали профессиональное оборудование и чемоданы в багажник микроавтобуса, присланного за ними. Она коротала время в стороне, и тут неожиданно ее позвал Али:

— Мисс Андерсон, прошу вас садиться!

— Полли?! — услышала она голос где-то совсем близко от себя.

— Ты?! — обернувшись, воскликнула англичанка.

Встретившись с принцем взглядом, она почувствовала, как земля уходит из-под ног. Темно-синие глаза Рашида внимательно смотрели на нее из-под густых иссиня-черных ресниц.

— Как видишь, — рассмеялся он и подошел к ней вплотную, оценивающе оглядев сверху вниз.

Он не сказал по поводу ее внешнего вида ни слова, но так красноречиво поднял левую бровь, что Полли готова была сгореть со стыда.

— Я… просто не ожидала тебя здесь встретить… Я имею в виду, в аэропорту, — сбивчиво пробормотала она.

— Я понял, — отозвался Рашид, не сводя с нее пристального взгляда. — А где бы ты хотела встретиться со мной? Должны же мы были пересечься…

Полли вновь стыдливо вспыхнула. Но в следующее мгновение рассердилась на саму себя и решила не пасовать всякий раз, когда принц ее сознательно шокирует, проверяя на прочность. Потому она заставила себя блеснуть белозубой улыбкой и ответила, имитируя его покровительственный тон:

— Учитывая гостеприимство, которым исконно славятся восточные люди, я собиралась встретиться с тобой не где-нибудь, а в королевском дворце.

— Боюсь, сегодня мой день расписан по минутам, — сообщил ей принц.

— Спасибо и… всего хорошего, — парировала девушка, поворачиваясь, чтобы уйти.

— Полли, пожалуйста, подожди! — воскликнул он.

— Судя по инструкции, которой нас снабдила королевская администрация, нам и разговаривать сейчас предосудительно! — бросила она и повернула к микроавтобусу.

— Пожалуйста, не уходи!

— Вряд ли члены королевской семьи с одобрением отнесутся к неблагонадежным контактам своего самого младшего представителя, — не унималась Полли.

— Будучи членом королевской семьи, я могу поступать, как мне заблагорассудится, — со снисходительной улыбкой произнес его высочество.

Полли хотела улыбнуться в знак примирения, но сдержалась, предоставив принцу самому искать выход из сложившейся ситуации.

— Может быть, хочешь прокатиться до отеля на моем лимузине? Покажу тебе город, расскажу об основных достопримечательностях. Скучать не придется, обещаю, — склонившись к иностранке, прошептал он.

— Вернулся с международного саммита и чувствуешь себя чуть ли не всемогущим? Не боишься, что очень скоро придется пожалеть о собственной неосмотрительности?

— Да, вернулся с саммита! Да, чувствую себя не дурно! Нет, не боюсь! — с улыбкой ответил он на все ее вопросы.

Нигилист Стив единственный посмел высунуть голову из микроавтобуса и обратиться к коллеге:

— Эй, Андерсон, нам долго тебя ждать?!

Полли вздрогнула и испуганно посмотрела на принца. Тот тоже заметно растерялся и, оглядевшись по сторонам, отступил от женщины на безопасное расстояние.

— Порой мне кажется, что все это происходит со мной во сне, — тихо сказала Полли и, повернувшись к ждавшему ее микроавтобусу, прокричала: — Еще минуточку… Я обсуждаю с его высочеством организационные вопросы по проведению съемок.

— Это кто же тебя уполномочил?! — осведомился Стив, но его рывком втянули внутрь микроавтобуса его же коллеги.

Молодые люди, как после первого свидания, никак не могли сказать друг другу слова прощания. Полли просто смотрела на хранящего молчание Рашида, а тот в свою очередь взирал на нее сверху вниз.

Наконец принц распахнул перед гостьей заднюю дверцу своего лимузина.

— Амра — королевство контрастов, — назидательно изрек он. — Хочу, чтобы ты в этом убедилась. Я просто настаиваю на том, чтобы ты поехала со мной.

После этих слов он что-то выкрикнул на родном языке, и сопровождающий съемочной группы захлопнул дверцу микроавтобуса. Полли ничего другого не оставалось, кроме как скрыться за затемненными стеклами представительского лимузина.

Принц предупредительно занял место напротив нее.

— Королевство Амра процветает за счет нефти? — осведомилась гостья.

— Нет. Конечно, у нас есть залежи, но не настолько большие, чтобы делать на них ставку. Разочарована? — спросил он.

Полли покачала головой и промолчала. Лимузин бесшумно покинул VIP-стоянку аэропорта и направился в самый центр города.

— Зато у нас есть золото барханов под бирюзой неба, пестрые шатры бедуинов и выносливые верблюды! — горделиво произнес человек, который большую часть своего времени проводил за границей.

— И когда ты в последний раз был в пустыне? — спросила его Полли.

— Как и вы, английские аристократы, мы стараемся хотя бы раз в год пожить подольше в своем загородном имении. Традиции сильны и в нашей стране…

— А учитывая, что ты наполовину англичанин, то этот благодатный период ты предпочитаешь проводить на туманном Альбионе, не так ли? — с улыбкой осведомилась англичанка.

— Хоть моя мать и англичанка, себя я считаю арабом, — возразил ей принц. — Но как бы там ни было, я польщен, что ты потрудилась разузнать обо мне.

Полли сжала губы, удерживаясь от колкого замечания, готового сорваться с языка. Рашид снова провоцирует ее.

— Что? — спросил ее Рашид, видя, чего стоит девушке эта пресловутая дипломатичность.

Полли отвела взгляд.

— Любая посетительница салона красоты знает о тебе в разы больше, чем я, ибо ей приходится коротать время в очереди за чтением бульварных изданий. Обыватели любят читать истории об отпрысках королевских фамилий.

— И даже принимая во внимание твою слабую осведомленность, мы с тобой не в равном положении, Полли. Потому что мне о тебе совершенно ничего не известно, — заметил его высочество.

— Да мне и рассказывать особо нечего. Я обычный человек, живущий обычной, ничем не выдающейся жизнью. Единственный раз, когда я испытала потребность выйти за грани своего банального существования, был продиктован потребностью воскресить в соотечественниках память о смелом поступке моей прапрабабушки… А почему водитель проехал мой отель? Это ведь был мой отель, разве нет? Я видела вывеску! — сбивчиво сыпала вопросами гостья, с недоумением наблюдая в окно, как удаляется от нее ультрасовременное здание международного отеля.

— Планы изменились, — словно невзначай уведомил ее принц. — Теперь ты моя гостья.

— Вот как? Планы, значит, изменились! И когда ты только успеваешь решения принимать! — возмутилась Полли Андерсон. — И как же прикажешь мне обходиться без моих вещей?

— Это не проблема, — заверил ее принц. — Ты хотела испытать на себе истинное восточное гостеприимство? Я с радостью готов предоставить тебе такую уникальную возможность. Поверь, не каждый знатный гость Амры удостаивается чести жить во дворце шейха… И не тревожься ты так, Полли. Твои коллеги составят тебе компанию. Я распорядился об этом заранее, — с улыбкой успокоил ее Рашид.

— Понятно, — кивнула Полли. — Развлекаешься тем, что вынуждаешь людей сносить твои спонтанные капризы?! — резко спросила она.

— На самом деле это решение я принял давно и предупредил о нем Али Аль-Сабта. Просто ты об этом узнала только что, — мирно отозвался принц. — Моей сестре не терпится познакомиться с находчивой английской леди, праправнучкой легендарной Элизабет Льюис.

О существовании сестры Поллианна услышала впервые. И эта новость почему-то оказала на нее невероятно сильное впечатление.

— А как к нашему визиту отнесется твой отец? — осторожно спросила она. — Насколько мне известно, он тяжело болен…

— Доктора внушили отцу, что у него в запасе еще несколько месяцев. Но нам, его сыновьям, они прямо сказали, что времени у него практически не осталось, — хладнокровно констатировал принц.

— Мне так жаль…

— Благодарю за сочувствие… Уверен, моего отца ждет рай.

— Но, если его здоровье настолько слабо, уместно ли будет наше пребывание в замке? — озадаченно проговорила девушка. — Нужно ли было все переигрывать, если мы забронировали номера в комфортабельном отеле. Больному нужно общество близких и покой. А нашу компанию при всем желании нельзя назвать тихой.

— Я все продумал, Полли! — твердо сказал принц. — Я сказал отцу и брату, что поддержу вас во всех начинаниях, если они не будут противоречить интересам Амры. Я отправлюсь в экспедицию вместе с группой.

— Но разве ты не должен находиться со своей семьей у постели отца? — недоумевала Полли, не находя объяснения такому странному поведению.

— Когда я им понадоблюсь, они со мной свяжутся, — суровым тоном произнес он, пресекая все дальнейшие рассуждения на сей счет.

— А что об этом думают остальные твои родственники? — не унималась белокурая англичанка.

— Мать выразила мне поддержку, — коротко ответил Рашид.

— А брат?

— Брат? — вопросительно повторил вслед за ней наследник.

Полли озадаченно посмотрела на него.

— Да, брат. Твой старший сводный брат! — уточнила девушка. — Что он думает обо всем этом?

— Поговорим о твоей семье, — сменил тему Рашид. — Как себя чувствует вдовствующая герцогиня?

— Благодарю, мама в порядке.

— А что братья? — с улыбкой спросил Рашид.

— То есть? — проговорила девушка.

— Я имею в виду твоих сводных братьев. Детей почившего герцога. Энтони — нового герцога, Бенедикта и Саймона. Мне говорили, что они не часто бывают в замке после смерти отца! — дерзко отчеканил принц.

Полли недобро посмотрела на него.

Девушка опустила глаза и принялась теребить золотой браслет на запястье.

Да, в ее семье, как и в любой другой, имелись проблемы общения. Сейчас как раз был сезон обострения. Но до полной автономии дело не дошло, и Полли надеялась, что никогда не дойдет. Каждый из трех братьев управлял своей частью отцовского наследства, главными активами которого были коневодческие заводы. Каждый по мере возможности вносил свой вклад в развитие поместья.

Однако намек его высочества Полли ясно уловила. Ей стало неловко за собственную напористость. В отличие от нее, которая практически ничего не знает о семье аль-Баха, шейх знает об их делах немало. Ведь его сводный брат со студенческих времен дружен с Энтони, и они вращаются в одних и тех же кругах.

Полли дала себе зарок больше ни словом, ни делом не вмешиваться в семейные дела других людей. Довольно с нее собственных проблем.

— Подъезжаем, — мягко проговорил принц, когда шофер лимузина заметно снизил скорость и свернул на подъездную дорожку.

Полли посмотрела в окно.

— Добро пожаловать в мой дом! — немного опережая события, произнес гостеприимный шейх.

— Ух ты! Какой он огромный, этот ваш дворец! И такой красивый! — по-детски непосредственно восхитилась девушка.

Выйдя из лимузина, она обнаружила неподалеку микроавтобус, на котором приехали ее коллеги. Члены съемочной группы выгружали из фургончика багаж и оборудование, привезенное с собой.

— А домишко-то не слабый, не слабый, — пробормотал оператор Пит, взвалив на плечо камеру. — Как тебе поездочка на лимузине его высочества? — заговорщическим шепотом обратился он к Поллианне.

— Похоже, в данном случае не мне, а принцу следует опасаться за свою репутацию, — пошутила Полли.

— Жизнь полна парадоксов, — заключил ее коллега и понес свою часть оборудования во дворец.

Полли огляделась по сторонам и заметила, что Рашид терпеливо дожидается ее, чтобы проводить внутрь. Гостье ничего другого не оставалось, кроме как отправиться за ним.

Пит улучил момент, когда Полли оказалась без своего бдительного покровителя.

— Слушай! Хотел бы я поснимать здесь, — поделился оператор своим горячим желанием. — Как бы нам это устроить? Ты можешь попросить у него разрешения? А? — Он с надеждой воззрился на девушку.

Полли закусила губу. Она и сама прекрасно понимала, насколько поднимут уровень их фильма такие эксклюзивные кадры. Но то, что все члены съемочной группы так и норовили получить через нее разрешение на реализацию своих идей, начинало ее беспокоить. Она с трудом подавила всплеск раздражения.

— Не знаю пока, — неопределенно ответила она, развернулась и пошла прочь.

Им выделили целое крыло замка и бойкого переводчика, который тут же взял на себя функции распорядителя:

— Так, ребята! — с забавным акцентом обратился он к гостям королевской резиденции. — Давайте-ка сейчас по-быстрому освежитесь и переоденьтесь, после чего я провожу вас к столу.

— Надо же, дожили до такой чести! — воскликнул Джон, когда переводчик удалился. — Но поменьше слушайте этого балаболку. Не забывайте, кто назначен руководителем экспедиций. — Он ткнул себя в грудь. — Гостеприимство — очень-очень приятная вещь. И то, что нас так обхаживают, — это крайне лестно. Но постарайтесь не потерять голову от всего происходящего.

* * *

Несколько минут спустя в комнату Полли постучали. Она распахнула дверь и увидела на пороге принца. Ее это не удивило. С момента их встречи в аэропорту принц не выпускал ее надолго из своего поля зрения.

Полли только и успела, что принять душ и переодеться в другую одежду. А принц уже торопил ее познакомиться с его сестрой.

— Моя сестра! — гордо объявил он. — Ее высочество принцесса Бахайя бин Калид бин Абдулла аль-Баха… Мисс Поллианна Андерсон! — с не меньшим пиететом назвал он и ее имя.

Принцесса сделала шаг навстречу и протянула руку для рукопожатия.

— Добро пожаловать, мисс Андерсон, — радушно проговорила она.

— Пожалуйста, зовите меня Полли, — проговорила англичанка, растроганная таким теплым приемом.

— Тогда и вы зовите меня Бахайя.

И все же Полли пребывала в смятении. Все, что в привычных условиях казалось ей очевидным, в этой стране ставило в тупик. Она даже затруднялась определить, была ли принцесса по возрасту старше Рашида или же, наоборот, моложе.

Но определенно Бахайя была значительно проще своего брата в общении. С ней Полли смогла наконец расслабиться и побыть немного самой собой. Они говорили, не умолкая. Казалось, Бахайе было интересно все без исключения!

— Это ваш первый визит в Амру? — спросила она англичанку.

— Это мой первый визит куда бы то ни было, если не считать каникул во Франции в студенческую пору.

— В таком случае мне бы очень хотелось, чтобы визит в мою страну запомнился вам на всю жизнь.

— Полагаю, по-другому просто не может быть, — отозвалась Полли.

Рашид не вмешивался в беседу двух женщин, но наблюдал за ними издалека. Полли постоянно чувствовала на себе его взгляд. Это ее смущало. Ей уже приходилось испытывать похожие эмоции, когда после бракосочетания матери и Роджера она перебралась из флигельной пристройки для работников в сам замок Шелтон, вечно полный предупредительных слуг, готовых в любой момент выполнить пожелание хозяев. Тогда их неусыпное внимание угнетало юную Поллианну. Спустя некоторое время она привыкла к новой атмосфере. И только теперь то забытое ощущение вновь напомнило о себе.

Тихо появился слуга в национальной одежде с серебряным подносом в руках, поставил на стол чашки и кофейник, поклонился и так жемолча удалился. Полли было предложено присесть на диванчик, что она и сделала.

— Попробуйте… Как вам наш кофе? — спросила ее Бахайя. — Мы варим его по особым старинным рецептам.

Полли сделала глоток. Напиток был очень терпким, с необычным насыщенным вкусом и ароматом.

Полли сделала еще один глоток и вновь заметила, что принц не сводит с нее своего неподвижного взгляда. Если бы не присутствие Бахайи, она непременно попросила бы Рашида прекратить это издевательство. Но при его сестре Полли не осмеливалась высказывать свое недовольство. Она заставила себя сосредоточиться на кофе. С каждым глотком напиток нравился ей все больше и больше, и вскоре она попросила себе вторую чашку.

Через некоторое время Поллианна отставила чашечку и облизала губы. Она сделала это совершенно безотчетно, и вряд ли кто-нибудь заметил. Но шейх подмечал все. И то, как губы ее, налившиеся теплом, обольстительно заблестели, тоже не укрылось от его внимания.

Рашид позволил себе немного пофантазировать. Он мысленно целовал Полли, не сходя с места. И ему даже показалось, что он чувствует вкус ее губ.

У этих губ должен быт непременно сладковатый привкус, подумал Рашид..

В воображении проносились эротические картины…

И тут Полли подняла на него свой строгий взгляд. Усилием воли принц вырвался из чувственных грез и, сославшись на неотложные дела, встал, намереваясь покинуть девушек. Полли захотела привстать с диванчика, чтобы попрощаться с принцем по всем правилам придворного этикета, но какой-то неведомой силой ее повело в сторону. Она пошатнулась и ухватилась за подлокотник.

— Рашид! — окликнула брата Бахайя. — Полли плохо.

Принц подхватил ослабевшую гостью и посадил в подушки со словами:

— He следовало так резко вставать… Ничего страшного, с европейцами такое иногда случается с непривычки. Это жара.

— Она бледная, — встревожено заметила сестра.

— Сейчас пройдет, — проговорил принц, пощупав лоб Полли. — Эй! Ты меня слышишь?

Полли слабо покивала в ответ головой.

— Отлично… Дорогая, — обратился он к сестре. — Я проводу ее в беседку, там посвежее. Составишь Полли компанию?

— Конечно, с радостью! — отозвалась Бахайя.

Когда Полли некоторое время спустя вернулась в свою комнату, ее багаж был уже распакован, а в вазах стояли свежие букеты благоухающих роз. Эти нежные цветки самых разных форм и размеров источали свой дурманящий аромат. Как и повсюду во дворце. Вероятно, это были любимые цветы царской семьи.

Бахайя проводила ее до комнаты и удовлетворенно огляделась вокруг, судя по всему, довольная работой слуг. Потом она душевно попрощалась со своей гостьей и удалилась.

Ближе к вечеру Полли присоединилась к своим коллегам, которые вальяжно расположились в гостевой комнате.

— Хотел бы и я быть шейхом! — со вздохом проговорил Джон, руководитель группы.

Все члены съемочной группы лежали на изящных кушетках, обтянутых шелком и заваленных парчовыми подушками. За разговорами и составлением планов на следующий день вечер пролетел незаметно.

 

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Поллианна проснулась в просторной, удивительно удобной постели под пестрым пологом. Потребовалось некоторое время, чтобы не привыкшая к путешествиям англичанка сообразила, где находится и по какой причине попала во дворец. Вспомнив события предыдущего дня, она испытала странную смесь радости и смущения.

Полли имела особенность не только в мельчайших подробностях помнить былые события и поступки, но и анализировать их, искать в собственных словах и действиях недочеты.

Прошедший накануне ужин стал настоящим испытанием для членов съемочной группы. Из уважения к обычаям Амры они старались управляться за столом одной лишь правой рукой, что не всегда получалось, и помалкивать, что удавалось еще хуже. Зато когда все собрались в уютной беседке за чаем и сладостями, обстановка стала куда более расслабленной и душевной. Гости многое узнали о стране, в которой им предстояло пробыть следующие несколько месяцев.

Полли оглядела комнату, не вставая с постели. Сделать этого накануне по причине крайней усталости девушка не успела. Это была самая красивая спальня из всех, что ей доводилось видеть.

Сладко потянувшись, англичанка села в постели, отбросила с лица спутанные белокурые пряди и спустила босые ноги на шелковый ковер.

Ноги сами понесли ее к окну, которое выходило в цветущий сад. Через него в комнату вливались трели местных птиц и стрекот местных насекомых, от которых ночью ее защищала тончайшая марля, спадающая по сторонам кровати.

Полли подошла к туалетному столику, выглядевшему вполне по-европейски, но не выбивавшемуся из интерьера. Девушка пристально оглядела себя в зеркале.

— Странно, прежде у меня никогда не случалось обмороков, — задумчиво проговорила англичанка.

В дверь еле слышно постучали.

Бахайя изъявила желание поделиться с гостьей нарядами на все случаи жизни. Похоже, сестра Рашида радовалась гостям больше всех, что было не мудрено, учитывая ее замкнутый образ жизни.

Полли попыталась отказаться. Но принцесса настаивала, и англичанка благоразумно не стала спорить с ее высочеством.

Появившаяся через несколько минут служанка разложила роскошные наряды на постели и выказала желание помочь Полли облачиться в один из них. У Полли наконец появилась возможность выяснить на собственном опыте, как восточные женщины ухитряются выглядеть целомудренно и соблазнительно одновременно.

Она приняла душ и воспользовалась услугами горничной, которая обращалась с ней, как с особой королевской крови. Горничная помогла Полли облачиться в шаровары, длинную развевающуюся юбку и корсет. Нежный шелк наряда приятно холодил кожу.

К услугам Полли была даже косметика. Служанка подкрасила ей глаза, совсем немного, но очень эффектно. И оттенила румянами ее скулы и лоб…

Поллианна посмотрела на себя в зеркало. Благодаря румянам ее лицо засияло золотистым румянцем. Даже тот факт, что волосы были полностью забраны под своеобразную чалму, придавал всему ее виду экстравагантную элегантность. Она словно сошла со страниц арабских сказок…

Крупные червонные украшения были тяжелы и роскошны. Их мелодичный звон создавал особое настроение. Девушка заметила, как томны стали ее движения в тот же миг, как она облачилась в традиционный восточный наряд.

Полли взглянула на себя в зеркало — и не узнала. На нее смотрела загадочная незнакомка.

В дверь снова постучали.

Служанка вопросительно посмотрела на Полли.

— Это я! Пустите! — раздался радостный голос принцессы из-за закрытой двери.

Служанка, не дожидаясь позволения Полли, кинулась открывать.

Бахайя вошла и осмотрелась.

— Пришла проведать. Можно?

— Конечно, заходи, — с улыбкой отозвалась Поллианна.

— Как тебе идет этот нежно-розовый цвет! — восхитилась принцесса. — А в сочетании с массивными бусами и серьгами весь ансамбль выглядит удивительно нарядно, — с улыбкой похвалила Бахайя. — Посмотри, какой изумительный персиковый румянец играет на твоих щеках! Никто бы не подумал, что эта девушка не далее, как вчера вечером, рухнула в обморок прямо на руки его высочества, — пошутила она.

Щеки Полли залила краска стыда.

— Прежде со мной такого никогда не случалось, — смущенно пробормотала она. — Ни разу не падала в обморок.

— Я пришла пригласить тебя выпить со мной чаю, — доверительно прошептала Бохайя, хитро улыбнувшись.

— А я хочу поблагодарить тебя за наряды, которые ты мне одолжила, — проговорила Полли.

— Подарила, — уточнила принцесса. — Теперь все это твое.

Полли хотела было пуститься в возражения, но Бахайя опередила ее:

— Пожалуйста, Полли, — мягко, но настойчиво произнесла она. — Я так хочу!

Последние слова прозвучали как приказ.

Молодая англичанка тяжело вздохнула. Похоже, споры ни к чему не приведут. Но в глубине души она была рада такому повороту. Ведь ей очень понравились роскошные восточные наряды.

— Это шаровары, — сказала Бахайя, указав на широкие, стянутые возле щиколоток шелковые штаны, — а это — аба, — показала она на своеобразный корсет с глубоким декольте. — Традиционная одежда бедуинок. И выглядишь ты в ней безупречно.

— Спасибо… Спасибо за все, — поблагодарила Полли.

— Для меня это в удовольствие, — жарко проговорила принцесса. — Если ты уже готова, пойдем. Для нас накрыли стол в беседке. Там свежо, и нет ничего такого, что могло бы вновь спровоцировать обморок, — с той же хитрой улыбкой поддела Бахайя гостью.

Поллианна благоразумно постаралась не обращать не эти намеки внимания. Она последовала за ее высочеством в сад, где их дожидался завтрак и чай. Они прошли по розовой аллее до резной беседки цвета слоновой кости.

— Обожаю розы, — на ходу сообщила Полли.

— Рашид тоже предпочитает их всем прочим цветам, — заметила сестра шейха. — А мне больше всего нравится жасмин. — Она остановилась у раскидистого куста на входе в беседку и с наслаждением вдохнула сладковато-терпкий аромат нежных цветков. — И, кстати, этот сад нисколько не изменился с тех пор, как твоя прапрабабушка приезжала в Амру!.. Расспроси Рашида. Он многое сможет тебе рассказать.

— О чем? — спросила Полли.

— О чем угодно. О традициях, об истории, о легендах…

— Хорошо… Я обязательно его спрошу, — послушно кивнула Полли.

Девушки присели за стол. Полли приготовилась вкушать традиционный в этих краях завтрак, когда со стороны сада послышались торопливые шаги.

— Рашид… — удивленно проговорила Бахайя. — Все-то ему нужно проверить. Хочет убедиться в твоем хорошем самочувствии, полагаю, — пошутила принцесса.

— Бахайя! — раздался знакомый голос неподалеку.

— Мы здесь, — отозвалась ее высочество и звонко рассмеялась.

— Просто хотел вас проведать, — сказал Рашид, показавшись на ступеньке беседки.

— Посмотри, как посвежела наша гостья. Согласись, она выглядит превосходно, — проговорила Бахайя. — Так что нам не о чем волноваться.

— Да-да, — подтвердил принц, мельком взглянув на молчащую Полли.

— Не желаешь ли присоединиться к нам, выпить чаю? — пригласила брата принцесса. — Места достаточно, приборы сейчас принесут.

Рашид помедлил, после чего сказал:

— Да, пожалуй…

Он занял место за столиком и пристально посмотрел на Полли.

— Что-то не так? — смущенно спросила гостья, поправляя головной убор.

— Нет-нет, все в порядке, — поспешил заверить ее принц. — Тебе этот стиль удивительно идет.

— Красивой женщине все идет, — как бы невзначай заметила его сестра.

— Не скажи, — отозвался Рашид. — Я видел много красивых европеек в нашей национальной одежде, но далеко не каждая из них выглядела в ней органично. А Полли удалось перевоплотиться в восточную красавицу.

— Я всего лишь пытаюсь следовать правилам, — словно оправдываясь, заметила Полли.

Ей не хотелось, чтобы принц думал, будто она украшает себя ради него. Полли почему-то казалось, что это противоречит восточной морали.

— Я тоже пытаюсь им следовать, — рассмеялся Рашид.

— Правда?! — удивилась его сестра.

— Ну да… Я же не употребляю алкоголь, — пояснил он.

— Совсем? — с улыбкой уточнила Бахайя.

— Я не пью, когда я в Амре, — конкретизировал принц, и Бахайя звонко рассмеялась. — Откуда у тебя эти одежды? — обратился он к Поллианне, демонстративно игнорируя сестру.

— Бахайя подарила, — кротко ответила англичанка.

— Тебе они очень, очень к лицу, — с чувством проговорил он, сожалея о том, что они в беседке не одни.

Иначе он бы не стал останавливать себя и поцеловал Полли, о чем уже давно мечтал.

— Ты… очень красивая, — тихо проговорил Рашид.

Бахайя предупредительно кашлянула. Она не без причины опасалась того, что брат ее вот-вот потеряет голову от нахлынувшей страсти. Принцесса не осуждала Рашида за его неравнодушие к женским чарам. Она просто беспокоилась за него по-дружески и по-сестрински.

— Здесь становится жарковато, не правда ли? — спросила брата Бахайя.

— А впереди нас ждет экспедиция в пустыню, — обратился Рашид к Полли, продолжая игнорировать сестру.

— Ты что, тоже туда собрался? — удивилась принцесса.

— Я взял на себя обязательства по реализации этого проекта. Поэтому намерен лично контролировать ход съемок, — отчеканил принц.

— Братцу лишь бы дома не сидеть. Он у нас еще больший кочевник, чем любой из наших диких предков… Кстати, куда это отправились твои коллеги вчера поздно вечером, когда ты ушла спать? — спросила принцесса.

Полли пожала плечами.

— Уверен, в бар какого-нибудь европейского отеля. Вряд ли они довольствовались чаем и сладостями, — с усмешкой заявил принц.

— Вполне возможно, — сдержанно согласилась с ним Поллианна.

— Прежде чем мы приступим к съемкам, я бы хотел показать тебе свои конюшни, — азартно проговорил Рашид аль-Баха. — Конечно, ты привыкла иметь дело с лошадьми, ведь твой сводный брат занимается их разведением. Но для Энтони это скорее хобби, тогда как для меня — миссия. Совсем иной, гораздо более высокий уровень, — с нескрываемой гордостью произнес он. — Я хочу, чтобы ты лично убедилась, увидела, что называется, собственными базами, чего я достиг за время своей деятельности. Ведь лошади, которых разводит герцог, были выведены именно путем скрещивания арабской и чистокровной верховой…

— Мне это известно, — с улыбкой проговорила Полли, но принц словно ее не слышал. — Конечно, они значительно крупнее чистопородных арабских и благодаря широкому скрещиванию более разнообразной масти. У нас больше всего ценятся гнедые и каурые.

— А у нас большим спросом пользуются также серые всевозможных оттенков с белыми отметинами и даже вороные. Настоящую арабскую лошадь ты узнаешь по аккуратной голове с изящным профилем, по большим выразительным глазам, по точеной шее, красотой и грацией которой она могла бы поспорить с лебедем. А также по характерному петушиному хвосту, который реет в аллюре. Наши лошади настоящие долгожители, а самки плодовиты…

— Не удивляйся, Полли, дорогая, мой братец сел на своего любимого конька. О лошадях он может говорить бесконечно долго, ведь он думает о них постоянно. По-моему, он считает их совершеннейшими из земных существ. Быть может даже, в его глазах, женщина в сравнении с арабской кобылицей — нелепое недоразумение, — рассмеялась Бахайя.

— Ты прекрасно знаешь, что это не так, сестра, — строго проговорил Рашид.

— Я с удовольствием взгляну на твои конюшни, — пообещала ему Полли, которая тоже любила лошадей, хотя и не так фанатично, как принц. — И с не меньшим удовольствием еще послушаю рассказы об арабских лошадях, потому что знаю о них не так уж много. Ты так увлекательно рассказываешь, что хочется внимать и внимать. Мне очень нравится, когда человек фанатично предан своему делу. Это возвышает его над другими гораздо больше, чем всевозможные титулы и звания.

— Браво! — захлопала в ладоши Бахайя.

— Что-то слишком игривое сегодня настроение у моей сестры, ты не находишь? — обратился шейх к своей гостье.

— Впрочем, как и всегда, — с улыбкой ответила ему Полли.

— И то верно, — согласился с девушкой ее высочество.

Некоторое время они пили чай в молчании. Бахайя пристально наблюдала за ними, и ни Рашид, ни Полли не решались поднять глаза. После продолжительной паузы англичанка произнесла:

— Насколько мне известно, азартные игры под запретом в вашей стране.

— Не совсем так. Хотите спустить денежки, отправляйтесь в Дубай.

— И часто ты играешь?

— Не сказал бы…

— А почему тебя так увлек наш кинопроект?

— Вам же требовался мой патронаж?

— Патронаж, но не непосредственное участие. Чтобы ехать на съемки вместе с бригадой, нужна личная заинтересованность. Ведь наши научные консультанты остались дома., Минти тоже решила не тратить время на созерцание барханов. А ты собираешься сопровождать нас по всему маршруту Элизабет Льюис…

— А у тебя на сей счет какие-то возражения? — спросил его высочество у своей гостьи.

— У меня — нет. Но Минти крайне негативно относится к любым внешним попыткам влиять на творческий процесс, — серьезно сообщила Поли.

— Я не собираюсь вмешиваться в процесс съемки, — твердо сказал Рашид.

— Не обижайся, — мягко произнесла Поли. — Но я должна была это сказать. Мы снимаем документальный фильм. Сценарий тщательно выверен сценаристами. Наша задача на следующем этапе работы состоит в том, чтобы строго придерживаться утвержденного сценария и не выбиваться из графика и сметы, — пояснила исполнительница роли легендарной путешественницы.

— Как деловой человек, я тебя отлично понимаю. Те м более у меня никогда не было амбиций сказать свое слово в кинематографе… Но как куратор этого проекта, я хотел бы ознакомится со сценарием. Чтобы убедится, что конечный продукт не отразится негативно на имидже королевства Амра.

— Ты вправе прочесть сценарий. Наш проект носит сугубо образовательный характер. Мы не намерены давать никаких оценок по политическим и социальным вопросам. И это фильм не о современности, а о прошлом. Мы намерены реконструировать атмосферу конца девятнадцатого века, показать королевство Амра таким, каким его видела Элизабет Льюис. Я дорожу памятью своей прапрабабушки так же, как ты дорожишь репутацией своей страны. Я никогда бы не поддержала идею использовать её имя для достижения каких-то сомнительных сиюминутных целей.

Шейх Рашид аль-Баха внимательно выслушал свою гостью. Не найдя, к чему еще можно придраться, он проговорил:

— Я бы хотел, чтобы ты осталась во дворце на некоторое время после окончания экспедиции.

— Для чего? — спросила Поли.

— Ты собираешься пройти по стопам Элизабет Льюис. И должна знать, что, повстречав в пути моего прапрадеда, она согласилась стать его гостьей в этом замке. Элизабет прожила здесь достаточно долго. Мой редок и этот сад разбил для её удовольствия. Он надеялся, что розы будут напоминать его возлюбленной о доме и ей никуда не захочется от него уезжать, — пояснил принц.

— А ты ничего не путаешь? — улыбнулась англичанка. — Доктор Риггли, наш консультант, утверждает, что после путешествия в пустыню Элизабет жила в Аль-Жалини.

— Ваш консультант заблуждается! — безапелляционно заявил принц. — Элизабет жила здесь. Это знает каждый в Амре. Она жила здесь очень долго, но не могла стать женой моего прапрадеда, поскольку в те времена разводы не разрешались. Поэтому она покинула дворец, но и домой не вернулась, потому что жила с мужчиной вне брака, о чем все очень скоро узнали. После расставания со своим возлюбленным Элизабет поселилась в Аль-Жалини, у самого моря, и жила там, пока не умерла в тысяча девятьсот четвертом году.

— В одиночестве? — взволнованно спросила Полли, которую эта история взволновала до глубины души.

— Уединенно, но не в одиночестве, — покачал головой принц. — Я уверен, что король Махмуд использовал любую возможность, чтобы навестить возлюбленную в ее пристанище. Конечно, это не могло не злить его законных жен, но мой предок был без ума от Элизабет Льюис.

— И, видимо, был очень эгоистичным человеком, — сурово рассудила Полли, — если не гнушался ранить чувства близких ему людей.

— Он был настоящим королем. А это и великая честь, и огромный труд, тяжелые будни без выходных и праздников. Он заслуживал отдушины… И не забывай, что твоя прапрабабушка тоже причинила немало горя своему мужу и сыну. Просто, когда между людьми вспыхивает такая сильная любовь, сложно винить их в эгоизме. Ведь до этого они очень многим пожертвовали ради других.

— Наверное, ты прав, — согласилась Полли, но невольно задумалась над его словами. — Я читала письма сына Элизабет, в которых говорилось, что отец сильно запил после ее ухода. Супруг не мог перенести такого унижения. Не знаю, страдал ли он от любви. Но перед лицом назревающего скандала он предпочел собственное падение борьбе с ханжеским общественным порицанием. Он сильно подорвал свое здоровье и умер, не намного пережив жену.

— Их сын — это твой прадед? — уточнил принц.

— Да, — кивнула Полли. — Не думаю, что Элизабет могла оставаться безразличной к судьбе своего мужа. Но, как видишь, она не вернулась. И я думаю, не от страха перед осуждением, ведь Элизабет была удивительно смелой женщиной. Наверное, она не хотела покидать своего короля. А что ты об этом думаешь?

— Полагаю, именно так оно и было. Но это уже сюжет для художественного фильма, а не для документального кино.

— Почему же? — удивилась англичанка. — Разве ход истории не диктуется человеческими чувствами? Сколько эпохальных событий было совершено ради любви, из ревности или из ненависти. Я считаю, любовная составляющая имела бы право на отражение в нашем кино, если бы у нас было время на перепроверку фактов и переписку сценария. Но, увы, это невозможно. Сроки стоят очень жесткие. Придется придерживаться первоначального плана, — констатировала Поллианна и с сожалением добавила: — Хотя я бы с удовольствием вплела в канву рассказа романтическую историю. Наш фильм бы от этого только выиграл… Я всегда восхищалась смелостью и азартом прапрабабушки, с юности была наслышана о ее отваге. Но до сегодняшнего дня я никогда даже не задумывалась о том, что за всеми ее поступками стояло великое чувство, непростая история взаимоотношений. Элизабет всю жизнь бросала вызов условностям. И я приучила себя думать, что из каждой битвы она выходила победительницей. А теперь я понимаю, что очень многого в самых главных жизненных вопросах она преодолеть не могла.

— Тебя это разочаровывает? — спросил Рашид.

— Нет, нисколько. Даже наоборот, вдохновляет, — отозвалась девушка.

— На что же, если не секрет? — поинтересовался собеседник.

— На поиск истины, — пошутила Полли. — Но я прекрасно понимаю, что очень условно иду по следам прапрабабушки, постольку мы с ней совсем не похожи. У меня нет ее отваги. Ее страстности во мне тоже нет. Я привязана к привычным вещам, местам, людям. Я никогда не стану высаживать розы в чужих краях, поскольку меня всегда будет тянуть на родину.

— Ой, не зарекайся, — вклинилась в их диалог принцесса. — Ты просто никогда не влюблялась. И, верно, не знаешь, как это чувство может посмеяться над человеком, в один момент перевернув все его привычные представления, — гипотетически рассудила она.

— Но я бы ни при каких обстоятельствах не бросила свое дитя! — убежденно проговорила Поллианна.

— И это правильно, — поддержал ее принц. — У человека обязательно должно быть что-то незыблемое, то, что не зависит от погоды, капризов моды и колебаний курса валют. Для кого-то это родительский долг, для кого-то долг перед страной и людьми, для кого-то — верность клятвам и данным обетам, в том числе и супружеским…

— А для кого-то это любовь, как и произошло с Элизабет Льюис, — не преминула заметить молодая принцесса.

— Случается, матери оставляют своих детей, — задумчиво проговорил Рашид, не обращаясь ни к кому конкретно, словно размышляя вслух. — Или из-за черствости, или из-за отсутствия пресловутого материнского инстинкта, либо по легкомыслию… Но далеко не всегда матерей следует за такой поступок винить… Да, согласен, это не может быть выходом из затруднительного положения. Уверен, что дальнейшая жизнь женщин, которые решились на такой отчаянный шаг, лишена радостей. Им можно только посочувствовать.

Принцесса поникла. Она, как никто другой, понимала, о ком говорит ее брат. Он, без сомнения, имел в виду свою мать, которая не справилась с рухнувшей в одночасье на нее огромной ответственностью.

— Ты хочешь сказать, что все не так однозначно, как кажется? — спросила его Полли.

— Вот именно… И дело даже не в переменчивых обстоятельствах. Порой человек не может существовать в том психологическом климате, который сформировался вокруг него. Мы много раз наблюдали, как фантастические взлеты ломают героев только лишь потому, что на новом витке их восхождения они сталкиваются с чем-то, чего не могли ожидать и к чему просто не были готовы. Хотя прежде все давалось им легко, словно играючи…

— Жить бы и жить, как все простые смертные, но некоторые так не могут, — в унисон брату проговорила сестра.

— Да, от победы до поражения не так велик путь, — подытожил шейх Рашид аль-Баха. — Так же, как от славы до позора.

Поллианна Андерсон озадаченно смотрела на обоих своих собеседников. Она не решалась задать вопрос по существу, просто пила свой чай и вдыхала аромат роз и жасмина.

Много еще ей предстояло узнать об этой семье. И если раньше их история в ней не вызывала сколько-нибудь заметного интереса, то теперь множество догадок и версий всколыхнуло ее воображение.

— Расскажи нам, как сложилась жизнь твоего прадеда? — попросила Бахайя.

— Он дважды был женат, вырастил пятерых детей. Младший стал моим дедом, которому, к сожалению, достался порок моего прапрадеда. Тоже злоупотреблял спиртным и тоже винил в этом пристрастии Элизабет Льюис. Они обвиняли ее в том, что она не столько прославила, сколько опорочила нашу семью. И это мне кажется совершенной глупостью. Но в остальном, как утверждает моя мама, а у меня нет основания ей не верить, дедушка был очень милым, добрым, интересным в общении человеком и весьма красивым мужчиной. Просто, как многим красавчикам, ему хотелось жить легко, независимо от того, как это отражается на близких. Он искренне хотел стать другим, измениться, но его патологическое безволие помешало этому.

— Ты не застала его? — спросил Рашид.

— Нет, дедушка умер, когда ему было всего сорок, и его вдова была вынуждена пойти в домработницы к майору Брэдли, чтобы обеспечить семье пропитание. А вот самого майора Брэдли я отлично помню. И на их счет поговаривали разное. Бабушка моя была, как и дед, очень яркой женщиной. Но за справедливость этих слухов я не ручаюсь. И майор, и бабушка вели себя очень осмотрительно. Она работала у него до самой его смерти.

— А твоя мама? — поинтересовалась принцесса.

— Мама моя в свое время была виртуозной машинисткой. Печатала без ошибок с феноменальной скоростью, — улыбаясь, сообщила Полли. — А потом влюбилась в моего отца, он служил шеф-поваром в замке Шелтон. И у них родилась я, — заключила она.

Рашид, внимательно слушавший ее до сего момента, удивленно поднял брови.

— Почему ты так на меня смотришь? — спросила англичанка.

— Бахайя спросила про твою мать. А все, что мы услышали, — это история твоего появления на свет, но никак не история твоей матери, — насмешливо проговорил мужчина.

— Ну, разумеется, этим фактом жизнь моей мамы не исчерпывается… Просто все дальнейшее ты отлично знаешь, поскольку тебе приходилось общаться с покойным герцогом и с троими его сыновьями, — несколько смущенно произнесла Полли.

— Нет, покойного герцога я не имел чести знать лично, хотя история его безвременно оборвавшейся жизни мне известна… Но мне бы хотелось услышать ее от тебя. Полагаю, она отличается от официальной версии многочисленными интересными подробностями, — неторопливо проговорил шейх Рашид аль-Баха своим сочным баритоном.

— В поместье мы занимали флигель. Когда отца не стало, нам пришлось перебраться в деревню…

— Но ненадолго, — догадался принц.

— Ненадолго, — кивнула Полли.

— Пожалуйста, расскажи, как это было, — попросила ее Бахайя.

— Когда мама вышла замуж за папу, она поступила на службу в замок Шелтон в качестве экономки. После смерти папы она продолжила работать в замке. Но очень скоро стало ясно, что приезжать из деревни рано утром на работу и поздно вечером возвращаться домой слишком обременительно. Мы вернулись в поместье, но на этот раз нам отвели несколько комнат в крыле для прислуги, поскольку флигель, согласно сложившейся традиции, занимал новый шеф-повар со своей семьей. Но вскоре нам опять пришлось перебираться в новые комнаты, так как Ричард сделал моей маме предложение, и она его приняла.

— Что неудивительно, учитывая, какая красивая у тебя мама. Титул герцогини ей очень к лицу, — учтиво произнес Рашид.

— В жизни моей мамы были разные времена, и плохие, и хорошие, и такие, о которых ей и вспоминать бы не хотелось. Она до сих пор с болью вспоминает трагедию своих родителей, которые любили друг друга, но не были счастливы из-за бесхарактерности деда. Мама всегда подчеркивала, что восхищается Ричардом. Его силой, уверенностью, деловой хваткой. Тогда как у других отпрысков знатных фамилий дела шли из рук вон плохо, Шелтон процветал. Поэтому она сейчас всячески старается поддерживать Энтони. Не потому, что жадна и на что-то рассчитывает. Нет, просто она знает, чего стоило Ричарду передать этот замок наследнику. Ей страшно подумать, что все его старания окажутся напрасными, — проникновенно проговорила девушка.

— И поэтому ты, вместо того, чтобы строить карьеру, стать успешной актрисой, кумиром для миллионов, или работать по специальности, вынуждена разрываться между зарабатыванием денег и работой в поместье? — догадался принц.

— Я полностью разделяю мамино беспокойство. Шелтон для меня — дом родной. И я рада, что у меня есть реальная возможность ей помочь.

— Насколько мне известно, молодой герцог относится к данному вопросу куда более легкомысленно, — заметил мужчина.

— Мне сложно рассуждать на этот счет. Не в моих правилах негативно высказываться о членах моей семьи, — уклонилась от прямого ответа англичанка.

— Ты все-таки закончила университет. Не обидно? — продолжал допытываться Рашид. — Я навел справки. Да-да, не удивляйся. Я всегда так поступаю, когда решаю иметь с кем-то дело. Мы как-никак с некоторых пор деловые партнеры, Полли. Так вот, я выяснил, что ты была первой по успеваемости в университете Уорвик. Твоя специализация — английская литература и политология.

— Мне пришлось на время забыть об амбициях. Три года назад моя мама овдовела во второй раз. Она нуждалась в поддержке. Кто, как не я, должен был это сделать? А поддержать ее можно только одним-единственным способом: дать ей уверенность, что все под контролем и больше ничего непредвиденного, трагического и непоправимого не произойдет. Поэтому-то я и вернулась в Шелтон.

— Понятно, — проговорил принц. — Тяжело приходится?

— По-разному… Но когда что-то удается, обо всем забываешь. Стараюсь искать нестандартные пути, как бы это сделал Ричард, чтобы сохранить то дорогое, что ему досталось от предков. Ричард не придавал большого значения своему титулу, в противном случае он не женился бы на собственной экономке, а нашел бы себе жену из своего круга. Я считаю, они с мамой были исключительной парой. Они были настоящим тандемом… А теперь Ричарда нет, мама в инвалидной коляске… Я надеюсь, что не подведу ее. Она столько надежд возлагает на наш фильм.

— Откуда такие мысли? — спросил принц.

— Это первая моя крупная роль, раньше я участвовала только в студенческих спектаклях.

— Насколько я знаю, уровень студенческих театров в Британии весьма высок, — заметила Бахайя.

— Совершенно верно, — кивнула Полли. — Но соответствую ли я заявленному уровню? — улыбнулась она. — Ведь мне придется работать на камеру и у меня недостаточного опыта, чтобы сыграть не вымышленный, а исторический персонаж. Моя героиня должна выглядеть живой, целостной, убедительной. Одного внешнего сходства здесь мало. Достоверность следует довести до максимума прежде всего потому, что это документальный, а не художественный фильм.

— Уверен, Полли, ты уже досконально продумала свою роль и сможешь расставить нужные акценты, — твердо проговорил мужчина.

— Такое впечатление, что я рассказала тебе все о своей жизни, — рассмеялась англичанка. — Рашид, а ты не хочешь поделиться со мной кое-какой информацией? У меня просто не было времени читать светскую хронику, — не без наслаждения поддела она дотошного собеседника.

— Что именно тебя интересует? — отозвался он.

— Каково ощущать себя частью двух культур, европейской и азиатской? Ведь в ряде аспектов они противоречат друг другу…

— Это миф, — не дал ей договорить Рашид. — Одна другой не противоречит. Ты только что говорила про целостный образ своей прапрабабушки. Она действительно была цельным и незаурядным человеком. И она сумела именно на Востоке найти свободу, понимание и любовь, которые ей не смогла дать родина. Элизабет не стала здесь своей в полной мере. Она не отказалась ни от своей религии, ни от прочих убеждений. Но мы-то знаем, сколь насыщенную и неоднозначную жизнь она прожила. С нашей точки зрения, она совершала ошибки. Но считала ли она свое поведение ошибочным? Думаю, нет. Потому что она поступала честно и оставалась верна себе всякий раз, когда стояла перед выбором. Просто она была в своем роде первопроходцем. Внутри нее боролись противоречия, то этот конфликт был направлен на созидание, а не разрушение… История моих родителей чем-то похожа на историю Элизабет, — внезапно признался Рашид. — Их влекло друг к другу с неимоверною силой именно потому, что они были такими разными. Они думали, что любви удастся сгладить все шероховатости и они смогут ценить главное, игнорируя культурные различия. Но что есть главное, а что — второстепенное, остается вопросом личных пристрастий, а не культур как таковых. Кто-то может ужиться с другим человеком, кто-то не может… Мне тогда было восемь, и я всего этого не понимал, поэтому очень злился на свою маму за то, что она не умеет быть такой, как все. А себя я идентифицировал со своим отцом. И потому в моих представлениях правда всегда была на его стороне. Я хотел быть похожим только на него. А он не спешил делать над собой усилия для того, чтобы с пониманием отнестись к позиции моей матери. Ему проще было видеть истоки проблемы в этих пресловутых культурных различиях.

— Но тем не менее он дал тебе европейское образование, — заметила Полли.

— Это вопрос престижа. Мой отец — наследный принц. Его сын должен иметь все самое лучшее. Разве ваши аристократы поступают по-другому? Вот и отец не долго мучился выбором. Он отправил меня в ту же школу, в которой учились несколько поколений нашей семьи, включая его самого. Затем в тот же университет — вслед за моим старшим братом Ханифом. Это не вопрос выбора. Это традиция. Такая же традиция, которая вынуждает вашего Энтони заниматься нелюбимым делом только потому, что он унаследовал эту обязанность от своего отца… До какого-то момента я мирился со своим положением. Возможно, потому, что мне было все равно. Но когда я начал заниматься разведением арабских лошадей и решил делать это основательно, то стал понимать, что мое дело сложно совмещать с тем образом жизни, который избрал для меня мой отец. И я пришел к необходимости выбора. Я не оспариваю только одного. Я такой же бедуин, как и все мои предки. И, возможно, даже в большей степени, чем они, потому что меня не волнуют вопросы престолонаследия. Меня интересует исконное бедуинское занятие, а именно разведение лошадей. И когда я это понял, все сомнения и колебания тотчас отступили на задний план. Разумеется, отец был крайне недоволен моим решением. И посчитал меня отступником, как и мою мать, — иронически объявил принц.

— И тогда ты простил свою маму за то, что она вынуждена была оставить тебя и твоего отца? — предположила собеседница.

Рашид на это лишь неопределенно пожал плечами.

— И как же так получается, брат, что, какой бы разговор мы ни вели, ты всякий раз сводишь его к теме разведения лошадей? — спросила Бахайя.

— Это свидетельствует о том, что мне давно пора идти в конюшни, — констатировал он. — Полли, ты со мной?

 

ГЛАВА ПЯТАЯ

Конечно же, Полли пошла с ним. И согласилась она не из одной только вежливости. Ей действительно было интересно посмотреть на предмет особой гордости Рашида, на его лошадей.

— Шейхи любят арабских скакунов за их выдержку, — начал он. — Еще они удивительно неприхотливы, в пустыне они не питаются только кактусами, все остальное идет им в корм… Не знаю, известно ли тебе, — оживился Рашид, — но существует легенда о том, что арабские лошади сошли на нашу землю, чтобы помогать посланникам божьим. Так, пророк Магомет, бежавший из Мекки, увидел в раскаленной пустыне табун прекрасных лошадей. Истомленные жаждой, они стремились к оазису. Но Магомет повелел им остановиться и подойти к нему. И арабские лошади исполнили его приказ. Вопреки зову изможденной плоти, они пошли за своим повелителем. И по сей день они верно служат бедуинам, — убежденно проговорил принц.

У конюшен принца встречали по-царски. В деле разведения породистых арабских лошадей он уже давно заслужил все возможные эпитеты и звания. Служащие смотрели на него как на бога. Но, похоже, сам шейх Рашид аль-Баха не придавал этому большого значения. Он словно спешил на встречу с любимой, продолжая посвящать спутницу в тонкости своего ремесла:

— Есть несколько разновидностей арабских лошадей. Посмотри на эту гнедую. Это кохейлан! — с гордостью объявил принц. — Они отличаются большими размерами и особой округлостью форм. Широкогрудые, выносливые. Обрати внимание на посадку головы. А вот это уже другая порода, — указал принц на темно-серую лошадь. — Видишь отличия?

— Похожа на изящную статуэтку, — тотчас отозвалась Полли, любуясь красавицей лошадью.

— Да… — любовно протянул принц. — Тонкая, изящная, нежная… Сиглави! Чуть менее резвы в скачках, нежели кохейланы. Но зато как хороши! Тебе наверняка известно, что у чистокровных арабских лошадей уникальный костяк, за счет чего они выделяются на фоне прочих пород своей утонченностью. На ребро меньше, на поясничный позвонок, на целых два — в хвосте. Есть еще кохейлан-сиглави. Промежуточный тип. Строгие, сильные, высокие. Идем покажу. — Принц остановился напротив красивого буланого коня. — А это хадбан, — через стойло указал он на чалого. — Многие считают их невыразительными. Но по выносливости им нет равных. Настоящий боевой конь бедуина. Теперь они еще и отменные спортсмены, — продолжал рассказывать Рашид.

Полли шла следом за принцем.

— Спортсмены? Но у вас же запрещены азартные игры и, вероятно, ипподромные бега тоже.

— В Амре — да. Но существует огромный мир вокруг. Например, я являюсь учредителем фонда одного престижного конного кубка. Я вложил в него двадцать восемь миллионов долларов.

— Сколько? — испуганно воскликнула девушка. — Безумие какое-то.

— Я в судьбе своих инвестиций уверен и в будущее смотрю с оптимизмом. Однажды Амра станет крупным региональным финансово-экономическим центром, туристическим раем для гостей со всего света. А для воплощения этих планов нужны деньги, притом немалые…

— Утверждаешь, что в душе ты простой бедуин, а мыслишь на государственном уровне, — шутливо заметила Поллианна Андерсон.

— Просто я имею привычку побеждать, Полли, — чистосердечно признался принц. Сделав шаг к девушке, он положил руку на ее затылок и склонился к ее губам.

— Нет! — воскликнула она и отшатнулась. Рашид нахмурился.

— Ты лучше меня знаешь, что это было бы неправильно, — словно оправдываясь, пробормотала иностранка.

— Полли…

— Прошу тебя, — прошептала она, чувствуя, что ее самообладания надолго не хватит.

Принц улыбнулся и по-дружески обнял ее.

— Тогда я, пожалуй, провожу тебя до твоей комнаты.

— Спасибо, — поблагодарила она его за понимание.

— Пойдем, — сказал он, решительно беря девушку за руку. Полли с ужасом поняла, что, если Рашид всерьез вознамерился сломить ее сопротивление, шансов помешать ему у нее просто нет…

Рашид остановился и посмотрел через атриум на противоположную сторону портика. Что-то привлекло его внимание. Он невольно выпустил ладошку гостьи из своей руки.

Поллианна взглянула на озадаченного араба. То ли фонтан работал не как обычно, то ли он вдруг вспомнил что-то, о чем не имел права забывать. Полли терялась в догадках, заинтригованная тем, как в одночасье потемнели буквально до черноты синие глаза принца.

Он скрутил в трубочку комплект документов, которые ему дал один из служащих на конюшнях. И дело было не в фонтане, который выбрасывал ввысь искрящиеся на солнце брызги воды. Принц понял, что больше не может сдерживаться. Он порывисто привлек Полли к себе и крепко поцеловал, игнорируя ее слабые протесты. И отнюдь не в попытке продемонстрировать ей триумф царской воли. Просто он очень хотел этого. И когда они остались наедине перед дверями ее комнаты, он позволил чувствам взять верх над разумом. Через несколько мгновений принц отпустил девушку.

— Рашид! — гневно воскликнула Поллианна и посмотрела на него с укором. — Что это? Проверка на прочность? Ты испытываешь меня?

Отчасти, это была проверка. Рашид уже давно задавался вопросом, каковы ее губы на вкус. Он увлекся ею в тот же момент, как увидел в замке Шелтон. Когда пристально следил за тем, с каким волнением она наблюдает за фейерверком, и терялся в догадках, кто эта белокурая красавица. Уже в тот миг он думал о ней как о будущей любовнице, теперь же предпринимал решительные шаги к сближению.

Полли вошла в свою комнату и захлопнула за собой дверь. Рашид без разговоров отпустил ее и отправился на поиски своей сестры. Увидев ее, он нахмурился.

— Ты на меня так сердит? — спросила Бахайя по-арабски.

— Нечего селить иностранцев в нашем дворце! — с нажимом произнес он. — Ни к чему хорошему это не приведет. Они никогда не поймут нашей культуры.

— У вас с Полли вышла размолвка? Думаешь, она возомнила что-то о себе… Поверь, брат, она не из тех…

— Меня больше тревожит то, что Поллианна ближайшие несколько недель постоянно будет находиться где-то поблизости! — бурно отозвался араб, воздев руки к небу в характерном эмоциональном жесте.

— Не знаю, что у вас там с ней произошло, брат. Но я стараюсь сделать ее пребывание в нашем доме комфортным и ничего менять не собираюсь. Традиционное гостеприимство важнее твоих сиюминутных ощущений, — строго проговорила сестра. — Тем более что ты сам настоял на том, чтобы жили они у нас, а не в отеле.

— И ты знаешь, почему я так решил.

— Я помню. Ты сказал, что так они будут у тебя под контролем и ничего не напортачат. Якобы ты не хочешь впоследствии краснеть за их работу. Вот только не думаю, что это был твой единственный мотив, — прямо объявила ему сестра.

Рашид усмехнулся и расправил плечи. Посмотрел сверху вниз на свою миниатюрную сестренку и улыбнулся.

— Золотая Миля, что теперь стоит на моей конюшне без толку…

— Помню, — кивнула Бахайя. — Очень красивая английская лошадка.

— Конь, — уточнил принц. — Я приобрел его в поместье Шелтон. Мне его лично рекомендовала ее мать, нахваливая плодовитость жеребца. Роскошная, должен признаться, женщина. И очень убедительная. Не знаю, как такое могло получиться, но я не могу добиться от него приплода. Он словно выхолощенный. И ветеринары разводят руками.

— Ты думаешь, герцогиня сделала это намеренно? — невольно нахмурилась Бахайя.

— Не знаю, не знаю. Но за него немало плачено. А им деньги сейчас ой как нужны…

— Но ведь Полли к этой сделке не имеет никакого отношения.

— А если имеет? — спросил сестру Рашид.

— Я понимаю твои чувства. Представляю, как тебе неловко вслух признаваться в том, что пожилая женщина в инвалидной коляске провела по части лошадей самого шейха Рашида аль-Баха! — рассмеялась принцесса. — Так что не правильнее ли просто забыть этот эпизод или отнестись к нему как к хорошему жизненному уроку?.. Или ты что-то надумал? — насторожилась Бахайя, с тревогой глядя да торжествующую улыбку брата.

— Я пока наблюдаю, — зловеще проговорил араб. — Я слежу и за Полли, и за всей съемочной группой. Разберемся сначала с этим фильмом, а уже потом займемся другими делами, — многозначительно добавил он.

— Ой, не нравится мне твой настрой, — неодобрительно произнесла принцесса.

— Если коня мне продали со злым умыслом, я найду доказательства. Пока мне ясно только одно: Энтони не имеет к этому никакого отношения. Он любит своих лошадей, но это любовь ребенка к очаровательным зверушкам. У него нет ни необходимых знаний, ни опыта, ни умения. В конюшнях Шелтона заправляет вдовствующая герцогиня. Эта волевая и решительная дама гладит своего пасынка по шерсти, чтобы тот ничего не заподозрил, — процедил Рашид.

— Не позволяй своей уязвленной гордыне ранить невинного! Слишком часто мы принимаем желаемое за действительное, — предупредила Бахайя.

— Потому-то мне и необходимы доказательства, — отозвался он.

— Будь осторожен, брат. Заклинаю тебя, будь осторожен. Не наломай дров. Ты чрезвычайно импульсивен. Не натвори в запальчивости такого, о чем впоследствии пожалеешь. Будь хладнокровнее. Хочешь знать правду, отбрось предубеждения. Анализируй факты, а не собственные ощущения. Хоть у тебя, без спору, и есть интуиция. Но на одну интуицию нельзя полагаться. Что только подтверждает твоя неудачная сделка по приобретению Золотой Мили.

— Как отец? — спросил он сестру.

— Как всегда, — ответила принцесса. — Спит большую часть времени. Очень слаб. Говорит мало, только в самых крайних случаях.

— Не просил нас собраться? — осторожно справился Рашид.

— Нет… пока, — удрученно проговорила принцесса.

— Кто-нибудь скажет мне, что мы здесь делаем? — спросил Пит, меряя пространство гостевой комнаты огромными нетерпеливыми шагами. Все присутствующие хмуро наблюдали за ним. — Почему мы не едем снимать? Я устал торчать в этом изоляторе!

— Не бушуй, — осадил его Джон. — Ясно одно. Что-то случилось. Полагаю, королю стало хуже.

— Кто видел Полли? — спросил Бас.

— За ней присылала принцесса после полудня. Это все, что я знаю… — ответил Джон, который так же, как и остальные, боролся с чувством крайнего неудовольствия. Их пребывание во дворце затягивалось…

В этот момент дверь гостевой комнаты распахнулась, и влетела бледная Поллианна Андерсон. По ее лицу все тотчас поняли, что произошло нечто ужасное.

— Его величество при смерти!

Все присутствующие ахнули. Теперь шейх Рашид вряд ли сможет сопровождать их, а значит, начало экспедиции вновь откладывается на неопределенный срок.

— Да, — подтвердила всеобщее опасение Полли. — Если он умрет… Вернее будет сказать, когда он скончается, в королевстве Амра будет объявлен многодневный траур.

— Что же такое получается!.. — начал было Стив, но Полли предусмотрительно поднесла указательный палец к губам, заслышав в коридоре шаги.

На пороге гостевой комнаты появился шейх Рашид аль-Баха.

— Господа! — властным тоном привлек он всеобщее внимание.

Гости встали и почтительно склонили головы.

— Благодарю за сочувствие, — кивнул принц. — Прошу вас садиться.

На Полли он сознательно не смотрел. Мысли о поцелуе и без того не давали ему покоя. А теперь, когда состояние отца стало критическим, он уже был не вправе отвлекаться от государственных дел.

— Обстоятельства таковы, что мне пришлось внести определенные изменения в ваш график экспедиции. Мои люди сделают соответствующие поправки и выдадут вам новый маршрут. Мы начнем поездку в Аль-Жалини.

Джон с трудом удержался от какого бы то ни было выражения недовольства. Он ограничился тем, что тяжело вздохнул, надеясь, что вся его команда также воздержится от комментариев. Но не такой был Стив, происходивший из крутых техасских ковбоев.

— А вы не объясните ли, по какому такому праву?!

Пит и Бас быстро переглянулись.

Принц нахмурился. На его щеке дрогнул мускул. Он обратился к Джону как к руководителю группы:

— Вы сами вправите ему мозги или мне это сделать?

— Благодарим, ваше высочество, но мы сами, — решительно заверил его Джон, готовый буквально разорвать Стива в клочья. — Предлагаю продолжить разговор наедине.

— Чуть позже. Боюсь, сейчас у меня не хватит на это времени. Скажу лишь, что, поскольку я лично отвечаю за вашу безопасность на территории королевства Амра, я настаиваю, чтобы вы строго придерживались тех указаний, которые дадут вам мои люди и на период действия траура в том числе. И объясните, пожалуйста, своим людям, что это не шутки. Любое отступление от правил грозит непредсказуемыми последствиями. Случись вам попасть в переплет, не факт, что мое заступничество вам поможет.

— Мы вас поняли, ваше высочество. Однако мы не можем в одностороннем порядке перекроить распорядок, не посоветовавшись с нашими работодателями в Лондоне, — проговорил Джон.

— Ваше право, — кивнул шейх Рашид аль-Баха. — Мои люди предоставят вам всю необходимую информацию. Согласуйте изменения со своими продюсерами, и тогда мы сможем тронуться в путь.

— Мы? Вы по-прежнему собираетесь отправиться с нами, ваше высочество? — изумленно спросил Пит.

— По крайней мере до Аль-Жалини. Там станет ясно, необходимо ли мое дальнейшее участие.

Все присутствующие закивали.

Принц окинул гостей суровым взглядом.

— Не забывайте, что я вам не пастух; Моя главная задача — проконтролировать, в каком свете вы собираетесь представлять королевство Амра.

— Спасибо за откровенность, ваше высочество, — отозвался Джон.

— Если у вас есть еще какие-то вопросы, прошу обращаться с ними к моему помощнику Кариму аль-Рахби.

Полли не принимала участия в разговоре. Она даже не следила за ходом беседы. Девушка пребывала в смятении.

Можно бы было списать ее растерянность на поцелуй с принцем, который возмутил ее, озадачил, выбил из колеи. Но нет. Поллианна Андерсон очень близко приняла к сердцу весть о близящейся кончине человека, которому не имела чести быть представленной. Ее не волновало сбившееся расписание и то, что придется выслушивать по этому поводу недовольства Минти. Она сочувствовала семье принца. Она, как ей казалось, сблизилась с принцессой и искренне сопереживала ей.

Поведение Рашида волновало ее не меньше. Она не знала доподлинно о всех сложностях его отношений с остальными членами семьи. Но чувствовала, что старый король может вот-вот уйти и унести с собою неразрешенные разногласия с сыном. Ее шокировало обстоятельство, что, несмотря на то что каждый день отца может стать последним, Рашид почти не интересуется его состоянием, не испытывает потребности быть с ним. Хотелось бы списать это на какие-то неведомые ей этические установки чужой культуры. Но ведь старший сын не отходит от одра больного ни на шаг, так что его присутствие во дворце было и незаметно, тогда как Рашид продолжает жить как ни в чем не бывало, занимается чем угодно, лишь бы не находиться в опочивальне умирающего отца.

А когда его отец умрет, то поправить что-либо будет уже невозможно. Полли не представляла, как бы она жила дальше, случись в ее жизни нечто подобное.

Перед тем как удалиться, принц подошел непосредственно к Полли и вопросительно посмотрел на нее.

— Мне очень жаль… Если я чем-то могу помочь… — проговорила англичанка.

— Непременно, — кивнул он. — И больше ты ничего не хочешь мне сказать?

— Больше мне сказать нечего.

— Неужели? — усомнился принц.

Полли отрицательно покачала головой и направилась к себе.

— Полли? — окликнул ее шейх, и она остановилась. — Я провожу тебя.

Когда они вышли из гостевой комнаты, принц взял ее за локоть.

— Я хочу, чтобы ты пошла со мной.

Из его уст эти слова прозвучали как приказ.

— Ты сердишься на меня? — тихо спросил он.

— Я в смятении, — развела девушка руками. — Я… я не понимаю тебя, — откровенно призналась она. — Как ты можешь так себя вести? Твоя семья сейчас, как никогда, нуждается в тебе. Такое чувство, что в королевстве скорбят все, но только не ты, и твое намерение отправиться в пустыню при сложившихся обстоятельствах поражает меня больше всего.

— Для меня очень важна твоя безопасность, Полли, — проникновенно проговорил мужчина.

— Разве мне что-то угрожает? Ты что-то недоговариваешь? Действительно ли так опасно путешествовать по Амре без сопровождения принца, или ты просто ищешь повод, чтобы уехать из дома? Ты не любишь быть с родными? Потому ты настоял, чтобы мы остановились здесь, а не в отеле?..

— Стоп, стоп, стоп! — остановил ее принц. — Не слишком ли много вопросов задает девушка, которая еще пару минут назад утверждала, что ей нечего сказать? — угрюмо пошутил его высочество. — Я просил, чтобы ты пошла со мной. Сделай одолжение, Полли, — настаивал он.

Рашид привел ее в свой кабинет и сказал:

— Хочу кое-что тебе показать.

Он достал из пластиковой упаковки диск, вставил его в дисковод DVD-проигрывателя и отошел, заняв место рядом с Полли.

— Помнишь, я рассказывал тебе о съемочной группе, которую пришлось в свое время выдворить из страны моему деду.

Полли кивнула.

— Это то, что они состряпали.

— Полагаю, имеет смысл показать запись ребятам, — проговорила Полли.

— Позже я велю передать им этот диск. Но я настаиваю, чтобы ты посмотрела его в моем присутствии, с моими комментариями. Присаживайся. Это займет некоторое время, — сообщил он.

Полли заняла место на кожаном диване. Рашид сел рядом с ней и нажал на кнопку «пуск».

Это был наскоро смонтированный фильм с претензией на документальность. Камера оператора скользила по силуэтам людей античного города с его узкими извилистыми улочками, залитым знойным солнцем, останавливалась на своеобразных лицах местных жителей, фокусировалась на экзотических, на взгляд европейца, но вполне обыденных для аборигена занятиях. И все бы ничего, если бы не текс, читаемый диктором за кадром. В нем речь шла об отсталости и беспросветности жизни этих людей, обреченных терпеть гнет феодальных князьков. Диктор эмоционально живописал нестерпимое бытование восточной женщины, принужденной сносить унижение со стороны недалеких арабских мужчин. О жизни детей простых людей, лишенных каких-либо перспектив. По мнению создателей фильма, религиозный догматизм, крайняя ограниченность патологическая жадность властителей королевства полностью лишают подданных шанса влиться во всемирную семью прогрессивно развитых и высокоразвитых людей. Текст изобиловал оскорблениями в адрес королевской семьи. Тенденциозность повествования улавливалась сразу и лишь возрастала в течение фильма, достигнув своего апогея в неутешительном выводе относительно дальнейших перспектив королевства Амра. Создатели фильма призывали мировое сообщество вмешаться и освободить задавленный многовековым гнетом народ.

— Теперь ты понимаешь, чего не должно появиться в результате нашего сотрудничества? — строго спросил принц, остановив проигрыватель.

— Этот фильм — заказная дешевка! Любой здравомыслящий человек поймет это.

— К сожалению, фильм был рассчитан на массовую аудиторию. Человек, ничего не смыслящий в делах Ближнего Востока, после просмотра данного фильма начал бы думать о нас как об отсталом племени. И таких проектов с каждым днем становится все больше и больше. К сожалению, в мире хватает горячих голов, которые ведутся на подобную клеветническую пропаганду… Говорю это не потому, что подозреваю тебя и твоих коллег в злом умысле, а просто хочу продемонстрировать, что мои опасения имеют под собой достаточные основания! — сухо подытожил шейх Рашид аль-Баха.

— Можешь не объяснять, а тебя отлично понимаю. Этот фильм возмутителен…

— Я не утверждаю, что в нашем обществе, собственно, как и в любом другом, нет проблем, которые еще только предстоит решить. Но эти люди, так называемые документалисты, не занимались исследованием действительности. Они просто выдрали объективом камеры то, что наиболее отвечало их изначально поставленной задаче, и наложили на картинку заранее подготовленный текст. Благо сотрудники службы безопасности сработали оперативно и не позволили просочиться этому материалу за пределы королевства, но внутри поднялся настоящий скандал. Мы поспешили выдворить этих нечистоплотных телевизионщиков в их де интересах. Они оскорбили наших граждан, за что рисковали поплатиться. Подданные королевства Амра очень болезненно относятся к подобного рода посягательствам. Они не желают попасть под влияние режимов, которые неоднократно дискредитировали себя актами вмешательства в суверенность других государств! — с пылом проговорил принц.

— Да, я тебя понимаю, — пробормотала Поли, испуганная столь бурной реакцией принца.

Теперь её стало ясно, что в экспедицию Рашид едет не для того, чтобы быть рядом с ней. Англичанка и не представляла, что это её так заденет. Однако почувствовала острый приступ разочарования…

Но зачем тогда он поцеловал ее? Этот вопрос не давал ей покоя.

Принц улыбнулся и поднялся с дивана, тем самым дав понять, что аудиенция закончена. Полли встала вслед за ним. Она сделала пару шагов по направлению к выходу, но затем остановилась и, повернувшись к Рашиду, проговорила:

— Минти никогда бы не задалась целью сделать программу вроде этой.

— Уверен, что это так, — отозвался принц.

Больше он ничего не сказал, и Полли продолжила свое неспешное движение к выходу. Она испытывала потребность как-то поддержать принца в столь сложное для его страны время. Да вот только как?

— Вы оказались в Амре в чрезвычайно сложный момент, — сам начал Рашид, словно прочитав ее мысли. — Отец умирает, и страна знает это. Единственный человек, который продолжает верить в то, что отец чудесным образом исцелится, — это дед.

Полли удивленно приподняла брови.

— Дед всегда видел в моем отце своего единственного преемника. Ни моего старшего брата, ни меня он в качестве таковых никогда не рассматривал. А от его желания в сложившейся ситуации зависит очень многое. И никто не знает, к какому решению придет правитель, а следовательно, по какому пути будет развиваться страна.

Рашид выдержал паузу.

— О чем ты сейчас думаешь? — спросила его девушка, подойдя ближе.

— О том, что всех нас ждет. Пытаюсь строить предположения, хотя прекрасно сознаю всю бесполезность этого занятия… Скорее всего, дед предпочтет Ханифа. Они давно работают вместе и эмоционально довольно близки. Да и отец видит Ханифа своим единственным наследником.

— Тогда что тебя тревожит? Насколько я понимаю, если Ханиф станет кронпринцем, это даст тебе возможность вести дальше устраивающую тебя жизнь…

— Все так, — не очень уверенно произнес молодой шейх. — Но Ханиф стоит за консервативный либерализм. Поверь, далеко не всем это нравится в такой стране, как наша. Я опасаюсь, как бы смерть нашего отца не вызвала волну экстремистской активности. У Ханифа множество политических оппонентов, придерживающихся крайних взглядов. Они уже загодя начали активно продвигать мысль, что он марионетка Запада.

— Теперь я поняла.

— Я пытаюсь тебе объяснить, почему следует быть не просто осторожными в этой экспедиции, но и по возможности не привлекать к себе излишнего внимания местных жителей. А такие взрывные и неуправляемые личности, как Стив, могут сыграть на руку экстремистам и подставить всех нас под удар, — продолжал развивать свою мысль шейх Рашид.

— Да, меня он тоже порой неприятно шокирует своими бестактными выходками, — со вздохом произнесла Полли.

— Поэтому я считаю своим долгом находиться поблизости, чтобы в случае необходимости сглаживать острые углы, — решительно сообщил ей принц. — Надеюсь, вы не склонны считать это проявлением тирании.

— Я не склонна. Но мое мнение в данном случае отнюдь не решающее, — сдержанно ответила англичанка.

— Ты вообще можешь отказаться от участия в проекте. Я позабочусь, чтобы тебя как можно скорее отправили домой. Я даже готов лично сопровождать тебя до Лондона, — предложил шейх.

— Нет, в этом нет необходимости. Я собираюсь довести начатое до конца.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул его высочество. — Не желаешь прогуляться со мной в сад, названный в честь твоей прапрабабушки? — неожиданно предложил он ей с обворожительной улыбкой.

От неожиданности Полли на мгновение потеряла дар речи. И поскольку прогулка сулила продолжение беседы, она решила ответить согласием.

— Если у тебя есть на это время… — проговорила она.

— В противном случае я бы не предлагал, — отозвался мужчина. — Я покажу тебе летний домик, в котором жила в период своего пребывания здесь Элизабет Льюис.

— Летний домик? — удивилась Полли, когда они, не спеша, ступили на дорожку розового сада.

— Не забывай, что сад был спроектирован для Элизабет в английском стиле. Король Махмуд постарался сделать все возможное, чтобы его возлюбленная чувствовала себя здесь как дома. Домик выстроен в глубине сада. Это было сделано специально, чтобы не повредить гармонии арабской архитектуры. И, на мой взгляд, решение воплощено весьма успешно. Когда ты находишься в домике, утопающем в море цветов, то чувствуешь себя оторванным от вселенной. Если мне нужно уединение, я отправляюсь в гости к Элизабет.

— Вы так трогательно дорожите ее памятью, — проникновенно проговорила праправнучка. — Спасибо.

Они прошли под мавританской аркой и оказались в настоящем английском саду. Развесистые кроны деревьев уходили в лазоревую высь, не знающую облаков. Разнообразие трав и цветущих растений поражало воображение. Идеальные английские газоны чередовались с великолепными клумбами.

— Ах, как тут пахнет! Как дома… — восхитилась Поллианна Андерсон, осмотревшись. — Поистине райский уголок.

— Нравится? — спросил принц.

— Безумно…

— Войдешь в дом? — пригласил ее мужчина, распахивая добротную лаковую дверь.

В Полли боролись любопытство и осмотрительность. И любопытство победило. Она не могла отказаться от шанса не только увидеть собственными глазами дом, выстроенный влюбленным королем для ее прапрабабушки, но и почувствовать ту атмосферу любви и неги, которой он ее окружил.

— Боже! — воскликнула Полли, вступив в дом, где царил таинственный полумрак. — Невероятно! Такое чувство, словно я дома! Здесь все напоминает обстановку нашего флигелька! — восхищенно тараторила она.

Шейх с интересом наблюдал за девушкой. Она была очаровательна в этой детской непосредственности. Сейчас ее сложно было бы уличить в чем-либо предосудительном, например в причастности к афере с Золотой Милей, подумал араб. Но женщины так любят менять маски, поражая мужское воображение разнообразием образов, которые на себя примеряют…

— Ты всегда говоришь про Шелтон с таким жаром, — начал принц издалека.

— Я люблю этот замок. Там мой дом. В детстве, когда папа и мама работали на герцога, я часто им помогала. И сама начала подрабатывать горничной, когда мне исполнилось четырнадцать и появилась потребность в карманных деньгах… Порой мне кажется, что я знаю там каждую щелочку… Кстати, ты в курсе, что у нас есть свое собственное привидение, как у каждого порядочного средневекового замка? Сама я, к счастью, с ним пока не сталкивалась, — с загадочной улыбкой прошептала Поллианна Андерсон.

— Поздравляю, — достаточно холодно отрезал принц, чувствуя, что его расследование зашло в тупик. — После завершения проекта ты намерена продолжить работу в сфере кино и "телевидения? — деловито поинтересовался он, приглашая Полли присесть рядом с ним на старинный диванчик.

— Все будет зависеть от того, какие предложения поступят, — скромно отозвалась она, сев на самый край.

— А чего бы тебе действительно хотелось? — спросил принц.

— Жить в Шелтоне, — честно ответила девушка.

— Всю жизнь? — спросил мужчина.

— Мама ругает меня за такое домоседство, — рассмеялась Полли. — Но что я могу с собой поделать? Уж такая я…

— А возможность попутешествовать тебя не привлекает? — спросил принц.

— Не очень, если говорить откровенно. Здесь я главным образом потому, что с детства мечтала пройти по следам своей прапрабабушки. И, должна признать, получаю от поездки огромное удовольствие. Я и представить не могла, что соприкоснусь с вещами, в окружении которых она прожила самый счастливый период своей жизни.

— Да, король Махмуд определенно не хотел ее потерять. В тот момент у него было только две жены, и он рассчитывал сделать Элизабет Льюис своей третьей законной супругой. Но, как известно, она не была свободна…

— Не думаю, что она вышла бы за него, будь у нее такая возможность, — неуверенно проговорила Поллианна.

— Почему же? Она любила моего прапрадеда.

— Но согласиться стать третьей женой при двух других… Нет, по-моему, это неприемлемо, — отрицательно покачала головой Полли.

— В нашей стране мужчина вполне может иметь трех жен, если в состоянии прокормить их, — гордо проговорил принц.

— А в нашей стране не принято делить сердце, тело и душу на трех женщин. Некоторые пытаются, заводя романы и даже целые семьи на стороне, но не думаю, что у них что-то хорошее из этого выходит, — скептически отозвалась Полли.

— Учти, что у вас и выбор совершается несколько иначе, во всяком случае в наши дни, тогда как у нас о свадьбах детей родители или опекуны начинают договариваться чуть ли не на первом году жизни малышей. И статистика свидетельствует о том, что такие браки ничем не хуже так называемых браков по любви.

— Ну а сам бы ты согласился жениться на девушке, которую тебе определили в жены родители? — прямо спросила его Поллианна.

— Когда время придет, я сам выберу себе жену, — решительно отозвался мужчина.

— Вот и я о том же, — с улыбкой произнесла она.

 

ГЛАВА ШЕСТАЯ

— А Бахайя? Ей родители тоже уже выбрали мужа? — поинтересовалась англичанка.

— Бахайя замужем, — неожиданно объявил Рашид. — Она вышла замуж за человека, которого нашел наш отец и одобрил дед.

— Неужели? — искренне удивилась Полли.

Ничто в сестре принца не выдавало замужнюю даму. Для Полли эта новость стала полной неожиданностью.

— А я могла его видеть во дворце? — осторожно осведомилась она.

— Нет, они уже некоторое время не живут вместе. К сожалению, этот брак не заладился с самого начала. И на семейном совете было принято решение, что Бахайя должна вернуться домой.

— Но они не разведены? — догадалась Полли.

— Нет, не разведены, — нехотя подтвердил Рашид. — Муж категорически отказывается давать сестре развод.

— И она ничего не может сделать в сложившейся ситуации?

— Практически ничего, — со вздохом подтвердил принц. — В нашей стране процедура развода гораздо сложнее, нежели у вас.

— И даже тот факт, что она внучка короля, не может повлиять на ситуацию? — изумилась Полли.

— Если члены королевской семьи не будут законопослушными гражданами, как мы сможем требовать это от других? — отозвался Рашид.

— И как давно они не живут вместе? — спросила девушка.

— Четыре года, — ответил он.

— Четыре года! — изумилась Полли. — Четыре года молодая женщина не может устроить свою судьбу!

— Я тоже ей очень сочувствую. Но давай не будем драматизировать… Когда арабский мужчина берет женщину в жены, он обязуется заботиться о ней до конца своих дней. Только тогда их души сольются воедино и встретятся в вечности. Как говорится у вас: в болезни и в здравии… Но в браке моей сестры все было по-другому. Муж своих обязанностей не выполнял. Но в суде он станет говорить иное. У него своя версия событий. А человек он весьма изощренный. Мы не хотим, чтобы он публично порочил имя Бахайи. Он тоже представитель уважаемого старинного рода… Сестру очень угнетает ее двойственное положение. Но она держится. Она мудрая и сильная женщина. И верит, что однажды все разрешится к лучшему.

— Дай-то бог, — вздохнула Поллианна.

— Она предпринимала неимоверные усилия, чтобы сохранить этот брак, сделать отношения уважительными… Но увы…

— Очень грустно, — констатировала Полли и посмотрела на Рашида так, словно только ему одному было подвластно развеять ее печаль.

Их губы непроизвольно потянулись, друг к другу и очень скоро встретились. Всего на мгновение они оторвались друг от друга, но затем вновь отдались томительному жаркому поцелую.

Рашид обнял Полли за плечи, и она доверчиво прильнула к его широкой груди. Она и не представляла прежде, сколь волнительно чувствовать на себе вес мужского тела. Ей показалось, что она задыхается от восторга, перед глазами все поплыло…

— Полли? — окликнул ее принц. — Как ты? Я принесу воды…

Девушка тяжело дышала и пыталась прийти в себя, пока Рашид бегал за водой.

Он протянул ей стакан и вновь присел рядом, тревожно глядя на нее.

— Какая же ты красивая, — не сдержавшись, произнес он. Полли действительно была сказочно хороша в экзотическом восточном одеянии.

Полли сделала несколько глотков и поставила стакан на маленький столик.

Прохладная влага, что осталась в уголках ее мягких губ, в буквальном смысле загипнотизировала принца. Не отдавая себе отчет в том, что делает, Рашид наклонился к Полли и взял ее лицо в свои ладони. Он подобрал остатки влаги языком и ворвался в сладкие глубины ее рта. Принц наслаждался аппетитной спелостью и мягкостью нежной девичьей плоти. Вкус Полли был настолько будоражащим, что принц в буквальном смысле обезумел от нахлынувших на него чувств.

Полли тоже забыла об осторожности. Она прильнула к Рашиду, всем своим видом давая понять, что хочет его не меньше и готова пойти до конца.

Когда еще, если не сейчас? Ведь они находились в чертоге любви, построенном по приказу короля. В приюте предков, которые пошли наперекор условностям ради нескольких счастливых мгновений. Рашид теснил ее все глубже на диван, лаская гибкую девичью спину, покрывая поцелуями шею и плечи.

Он случайно задел резной столик, и стакан, стоявший на нем, упал и разбился. Остатки воды растеклись по расписному кафельному полу.

— Твой стакан разбился, — объявил очевидное Рашид.

Он хотел собрать осколки, но Полли потянула его за руку, сладко прошептав: «Оставь…»

Принц взглянул на девушку. Казалось, вокруг нее стояло волшебное марево, подрагивающее и звенящее, словно мираж над раскаленным золотом барханов. И он увидел в этой дымке неотвратимость. Ее свежесть и красота переливались всеми цветами радуги, не позволяя отвести взгляд.

— Становится жарко, — пробормотал мужчина.

Шелковое одеяние Полли будоражило воображение шейха. Он невольно представлял роскошное тело, скрытое под ним.

— Безумно жарко, — подтвердила Полли. Грудь ее вздымалась и опускалась.

— Если мы сейчас не вернемся во дворец… — начал шейх.

— Ты прав, — спохватилась Полли. — Нам лучше поторопиться…

Шейх встал и протянул ей руку.

Зачем она это сказала? — спрашивала себя Поллианна. За секунду до того она знала, на что идет, и сгорала от желания. Но стоило принцу заговорить, как стыдливое благоразумие взяло верх.

— Рашид, — печально проговорила сестра и обняла брата. — Представь себе, я знаю, что тебя так мучает… И это не болезнь отца. Как ни прискорбно, мы уже давно готовы к худшему… Поверь мне, брат, Полли ничего не знает про ту сделку с конем.

— Возможно, — нехотя согласился принц.

— Я подробно расспросила Полли о ее жизни в замке Шелтон. Полагаю, ей нелегко приходится со всей этой сводной родней. Она выбивается из сил, чтобы удержать замок на плаву. Мне кажется, Полли из тех, кто в любой, даже самой пиковой ситуации рассчитывает только на себя. Как я могла понять, молодой герцог — человек со странностями. Но Полли об этом не распространяется. Семья очень много значит для нее. У этой девушки есть четкий кодекс чести, и она строго придерживается его.

— Молодой герцог — неуч, бездарь и лентяй и не ровен час пустит все поместье под откос! Ханиф сдружился с ним на почве студенческих шалостей. Но, в отличие от нашего брата, Энтони как был оболтусом, так им и остался. Он и жену себе выбрал под стать, такая же тщеславная бездельница! — без обиняков отозвался принц о сводном брате своей очаровательной гостьи.

— То есть он тебе неприятен? — без какой-либо надобности уточнила Бахайя, просто чтобы поддержать разговор.

— «Неприятен» — еще мягко сказано, — усмехнулся Рашид.

— Полли говорила, что он слабый и безвольный человек.

— По мне, так он слаб на голову, — прогремел голос принца.

— Меня удивляет, почему Полли не бросит все это? Не предоставит негоднику самому решать свои проблемы, справляться с делами? Зачем тратить свою жизнь на то, что ей не принадлежит и никогда принадлежать не будет? Неужели любовь к груде камей в ней настолько сильна? Почему она не выберет свободу?! — воскликнула в недоумении Бахайя.

— Из-за матери. Она не может бросить ее, а не замок. Герцогиня хоть и не стара еще, но нуждается в постоянном уходе. Она инвалид после катастрофы, убившей ее второго мужа. В Шелтоне прошли лучшие годы ее жизни. И порой мне кажется — возможно, я ошибаюсь, но все же скажу… Ее вполне устраивает неспособность Энтони вести дела замка и поместья. По сути, этот индюк зависит от своей деятельной и предприимчивой мачехи. Он беззастенчиво пользуется ее находчивостью и самоотверженностью Полли. Тогда как сам не прилагает никаких усилий для поддержания хозяйства. Зато вдовствующая герцогиня по-прежнему чувствует себя хозяйкой и рада, что дочь всегда рядом с ней, — рассудил проницательный араб.

— Значит, ты подозреваешь мать Полли в таком чудовищном коварстве? — изумилась Бахайя.

— Какое же это коварство, дорогая? Банальный человеческий эгоизм. В каждом из нас на бессознательном уровне сидит желание привязать к себе дорогого человека. И сделать так, чтобы он посвятил нам свою жизнь.

— Ты говоришь страшные вещи, Рашид! — напустилась на него сестра. — Но ты прав, — удрученно признала она. — Хотя мне кажется, что тебе нужно быть снисходительнее. Прости мне эти слова. Бесспорно, ты знаешь жизнь, неплохо изучил людей, за милю чувствуешь неискренность или корыстность побуждений. Но именно из-за этого ты не способен любить всем своим существом, не оглядываясь, не копаясь в деталях, не анализируя. А ведь ты мог бы стать чудесным мужем и отцом. Любовь бы тебя исцелила.

— А ты никогда не думала о том, что ни мне, ни тебе, ни Ханифу никто не нужен? Наши предки столь преуспели в амурных делах, что их опыта нам с лихвой хватит. Ведь посуди сама, все хорошо как есть. Стоит ли что-то менять?! — воскликнул Рашид.

— А вот в этом ты категорически не прав, брат! Я не могу с тобой согласиться. В тебе говорит усталость. Ты сам только что осуждал маму Полли. Она дважды вдова и инвалид, но тем не менее в ней живет жажда жизни. А ты почему-то раскис. Нет, Рашид, так нельзя, ты должен взять себя в руки! — решительно заявила сестра.

 

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Рашид паковал личные вещи. Им следовало отправиться в путь до первой звезды. Накануне ночью он почти не спал. С момента последнего предельно откровенного разговора с сестрой ее слова постоянно звучали у него в голове.

Он и сам чувствовал, что смог бы стать достойным отцом и мужем. Но для начала неплохо было бы найти подходящую девушку.

В отдаленном будущем Рашид допускал для себя возможность жениться. Но до этого, по его мнению, должно было минуть еще много дней и ночей насыщенной холостяцкой жизни, которая уже успела ему наскучить, но не настолько, чтобы враз завязать.

— Ваше высочество, ваши газеты, — объявил помощник, выведя его из задумчивости.

— Да-да, положите на стол, Карим. Вы уже все упаковали?

— Да, принц, — склонился в почтительном поклоне слуга.

Рашид жестом отпустил помощника и потянулся к свежим хрустящим, пахнущим типографской краской газетам.

Привычными быстрыми движениями он принялся перебирать страницы в поисках новостей экономики. Найдя нужные полосы, Рашид пробежался взглядом по заголовкам.

Отложив газету, он сосредоточился на первоочередных делах. Его не оставляла в покое история с Золотой Милей. Он, принц, возможный претендент на престол королевства Амра, должен восстановить справедливость. Мужчина решил во что бы то ни стало вывести мошенника на чистую воду.

Рашид вызвал к себе помощника по особым поручениям и приказал ему в обстановке строжайшей секретности начать сбор информации обо всех, кто имел отношение к сделке. Он понимал, что есть риск выяснить причастность Поллианны. Но, как правильно сказала Бахайя, Рашид не позволял себе заблуждаться. Он был заранее готов ко всему. И если она так же не чиста на руку, как и ее великосветская мать, то его реакция будет соответствующей. Никому не позволено водить за нос шейха Рашида аль-Баха!

Его заранее ранила такая возможность. Полли с каждым днем нравилась ему все больше. И страшно было подумать, что ее душевная чуткость, которая так импонировала ему, может оказаться фикцией. Рашид втайне надеялся, что Поллианна пребывает в неведении относительно всех махинаций, в которых замешана ее мать. А если так, то он сделает все, чтобы вырвать ее из капкана, в который она по наивности угодила.

На пороге его кабинета появилась Бахайя. Сестра выглядела изможденной.

— Как он? — спросил брат. — Разговор поддерживает?

Бахайя красноречиво вздохнула перед тем, как ответить. Она присела на диван напротив брата и, не глядя на него, проговорила:

— Все чаще в забытьи. Доктор увеличил дозу морфина.

— Спит?

— Я бы не рискнула назвать его состояние сном, — пристально посмотрев на брата, проговорила принцесса Бахайя.

Карим предупредительно откашлялся, прежде чем появиться в дверном проеме.

— Простите, ваши высочества, за вторжение. Но вы просили сообщить, когда гости будут готовы к отбытию.

— Да, благодарю вас, Карим, — отозвался принц и виновато посмотрел на сестру.

Она ничего не сказала, да в этом и не было особой необходимости. Рашид читал мысли сестры по ее лицу.

— Я все время думаю об одном: могу ли я чем-то помочь отцу. У меня не было такой возможности прежде, нет ее и теперь. Зная отца, могу утверждать со стопроцентной уверенностью, что ему вряд ли нравится быть в центре внимания в таком состоянии.

— Просто вы оба не выносите человеческие страдания, — отозвалась сестра.

— Что ж в этом дурного? — удивился Рашид.

— То, что вы пасуете перед ними вместо того, чтобы что-то им противопоставить. Отец болен, но он все еще наш отец, а главное, живой человек. И он не заслужил смерти в одиночестве. Конечно, его честолюбие страдает оттого, что он стал совершенно беспомощным. Наверняка он иначе представлял свой конец, когда был в твоем возрасте. Скорее всего, мечтал умереть на поле боя… Но случилось иначе. Он все такой же гордый человек, каким был в своей деятельной жизни, но, полагаю, болезнь привнесла в его душу нечто такое, о чем тебе следовало бы знать. А ты сторонишься его. Неужели для тебя не важно, в каком состоянии духа твой отец отправится в мир иной?

— Он говорил с тобой обо мне? — нахмурился Рашид.

— Ты утверждаешь, что знаешь отца. Уверяю, он знает тебя еще лучше. Ты предсказуем для него. Он все прекрасно понимает и не ждет от тебя чудес. Но это не значит, что он перестал надеяться и верить, что однажды ты станешь человеком, который будет достоин надеть корону…

— Я так и не понял, чего мы ждем? — пробурчал Бас. — Мы едем или не едем?

— Мы должны дождаться принца, — коротко проговорил Джон.

— Мне вообще не понятно, для чего ему понадобилось с нами ехать. Его место здесь, — гневно проговорил Бас.

— Рассуждаешь, как простой смертный, — пошутил Пит. — А он принц! Просто смирись с тем, что тебе с твоими приземленными представлениями никогда до него не дотянуться.

— Так, прекратите немедленно! Хватит ворчать и ерничать! — жестко пресек болтовню коллег Джон. — Не забывайте, что мы пока еще у него в гостях. Не стоит злоупотреблять гостеприимством человека, от которого зависит наша дальнейшая судьба.

Полли не принимала участия в общем разговоре.

С одной стороны, она очень хотела, чтобы Рашид поехал с ними. Но это желание она тотчас забраковала как сугубо эгоистическое.

Сейчас самым правильным для принца было бы остаться со своей семьей. Все прочее может подождать.

Полли смотрела из окна в сад и мысленно попрощалась с цветущими розами. Она пыталась запечатлеть в памяти красоту поистине царского подарка, который более века назад получила от своего венценосного возлюбленного ее прапрабабушка, легендарная и неподражаемая Элизабет Льюис.

— Идет, — тихо проговорил Джон, услышав характерные звуки решительной поступи шейха Рашида аль-Баха.

Полли не обернулась, услышав, как распахнулась дверь. Она чувствовала острый приступ разочарования. Но все еще надеялась, что в самую последнюю минуту принц передумает и сделает то, к чему его обязывает человеческий долг.

— Простите, что задержал вас, — отчеканил его высочество. — Теперь мы можем отправляться.

Поллианна почувствовала, как слезы застилают её глаза.

Пит подошел к ней и, дружески обняв за плечи, проговорил:

— Пойдем. Нас обещали покатать на частном вертолете.

Полли кивнула и пошла за ним.

На этот раз принц ехал в лимузине один, тогда как она тряслась в микроавтобусе вместе со съемочной группой. Вот все и встало на свои места, с некоторым облегчением, но не без грусти подумала Полли. Будет лучше для всех, если маленькое приключение в летнем домике так и останется лишь приятным воспоминанием.

Парни жадно смотрели в окна на старинный город. Тусклые огоньки, горящие в оконцах приземистых домов, составляли его единственное освещение.

— Как в «Али-Баба и сорок разбойников»! — воскликнул Бас.

— А кто есть кто? — заинтересовался Пит.

— Мы — разбойники, разумеется, — сообщил Бас. — Вышли на дело.

Полли неожиданно рассмеялась. Пит нежно посмотрел на нее и прошептал:

— Ну наконец-то. А я уж было подумал, что что-то случилось.

— Просто взгрустнулось, — ответила девушка.

— Все будет хорошо, — заверил ее друг и потрепал по плечу.

— Вид действительно фантастический. Непременно нужно будет заснять ночной город, — деловито проговорил Джон.

Дорога до частного аэродрома пролетела незаметно. Все заняли места в вертолете. Рашид, прежде чем сесть на соседнее с пилотом место, заглянул в пассажирский отсек.

— Как дела? Как настроение? — спросил он бодро.

— К взлету готовы, ваше высочество! — объявил Пит.

— Ты сам-то как? — не удержалась от вопроса Полли.

— Неважно, — пробурчал он, вмиг помрачнев.

— Тогда зачем летишь?!

— Я вам нужен.

— Нет! — решительно объявила Полли, к неудовольствию руководителя группы. — Ты нужен своей семье!

— Ханиф обещал позвонить, когда все закончится, — сухо отозвался Рашид.

— Бахайя не должна была тебя отпускать, — покачала головой англичанка.

— Я ей не подчиняюсь, — резко парировал принц.

— Рашид…

— Поговорим позже, — перебил он ее и закрыл дверцу.

— Ничего, Полли. Сейчас взлетим, и с высоты все проблемы покажутся тебе незначительными, — заверил ее Пит.

— Да, а потом мы пересядем на верблюдов. Уж они-то нас порастрясут, мало не покажется, — пошутил Бас. — Кто-нибудь из вас раньше катался на верблюдах? — спросил он.

Все хором крикнули «нет», и только заядлый скиталец Стив ответил утвердительно. До этого момента он весь вечер благоразумно помалкивал, предварительно выслушав профилактическую отповедь от руководителя экспедиции Джона.

 

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Никогда еще Рашид не чувствовал себя столь неуверенно. Хуже всего было то, что он не знал, как поступить в сложившейся ситуации. Бахайя и Полли считали, что он нужен своей семье. Но остаться около постели умирающего отца означало бы признать собственную неправоту. Гордость и сыновний долг боролись в нем.

С детских лет Рашиду внушали мысль о его исключительном положении в обществе. Как потомок великих правителей, он должен был слыть мудрым и прозорливым, не допускать ошибок и поражений. Но реальная жизнь за пределами королевского дворца была гораздо сложнее. Рашид привык к тому, что, выигрывая в одном, он, как правило, терял в другом.

Однако, еще будучи мальчиком, он усвоил, что, невзирая ни на что, обязан сохранять хорошую мину при плохой игре, никогда не признавать собственных промахов и стоять на своем до последнего. С годами Рашид понял, что это тупиковый путь, но жесткая выучка уже не позволяла меняться по собственному усмотрению.

Он видел слезы в голубых глазах Полли и прекрасно понимал причину ее тоски. Последний разговор с Бахайей тоже дался ему нелегко. Рашид всерьез усомнился в правильности своего поведения. Но он не хотел принимать решение сию же минуту. Поэтому счел возможным не отступать от намеченного плана.

Однако тревожные мысли не отпускали его. Рашид злился на себя, на окружающих, на весь свет. На отца, которому была уготована такая трагическая судьба — встретить смерть в цвете лет, злился на сестру и Полли, которые противопоставляли его точке зрения свою, злился на деда и старшего брата за то, что они даже не пытались поговорить с ним, словно давно поставили на нем крест.

Рашид понимал, что сам загнал себя в тупик. Но продолжал движение по инерции. Поэтому он занимал свой мозг такими несущественными проблемами, — как афера с Золотой Милей или экспедиция в пустыню.

Рашид убедил себя в том, что настанет день, когда он в спокойной обстановке сможет безмятежно обо всем поразмыслить и вновь нащупать тот стержень, что позволяет высоко держать голову перед лицом испытаний. А пока просто нужно как-то пережить этот период неуверенности.

Съемки фильма шли свои ходом. Добравшись до очередного места действия, члены съемочной группы просто расставляли оборудование, давали команду «мотор!», снимали материал согласно сценарию, делая столько дублей, сколько было необходимо. А Рашид просто наблюдал за всем происходящим и пил кофе. Он невольно любовался Полли, щечки которой после первого же съемочного дня покрылись легким золотистым загаром. Голубизна ее нежных глаз сделалась еще пронзительней. Она легко поймала приятную для слуха интонацию повествования о похождениях своей прапрабабушки, оставившей весьма неоднозначную память о себе и своей жизни.

В один из вечеров Полли уселась на раскладной стульчик возле него и отерла лицо полотенцем, налила из термоса холодного чая и проговорила:

— Какой величественный ландшафт. Бахайя показывала мне свои акварельные зарисовки. В тот момент они показались мне художественным вымыслом, этакой гиперболой. Но теперь я понимаю, что она удачно ухватила это ощущение бескрайней пустыни. Бахайя очень талантливый и чрезвычайно интересный человек. Я буду скучать, — призналась Полли.

— Уверен, что и она тоже, — отозвался Рашид, не слишком довольный тем, что Полли упорно ограничивается рамками светского общения.

— Хотелось бы мне иметь сестру, — проговорила англичанка. — Ну, или брата, на худой конец, — шутя добавила она.

— Ты чувствовала себя одинокой в детстве? — спросил ее Рашид.

— Вот в детстве я об этом почти не думала, — ответила девушка. — А ты был в детстве одинок? — поинтересовалась она, глядя на него из-под выцветших на солнце золотистых ресниц.

Нельзя было не заметить, как помрачнел Рашид за последние несколько дней. Темные тени залегли под его глазами. Даже когда он улыбался, взгляд его оставался печальным.

— Не сказал бы. У меня были Ханиф и Бахайя. Собственно, они и сейчас есть. Ханифу было четыре года, когда его мать, принцесса Ясмин, умерла. Так что моя мать стала и его матерью тоже. Бахайя тогда вообще была младенцем. Они и воспринимают мою мать как родную. Так что наша семья всегда была большой.

— А сейчас они видятся с твоей мамой? — спросила Полли.

— Ханиф встречается с ней постоянно.

— А Бахайя?

— Она никогда не покидала Амру, а мать после развода с отцом не приезжала домой, — объяснил принц.

— Никогда не покидала Амру? — изумилась девушка. — Прости, но как такое возможно? Амра ведь совсем маленькое королевство, значительно меньше Англии.

— Бахайя вышла замуж, когда ей было семнадцать. По сути, себе она никогда не принадлежала. Сначала была ребенком, затем стала женой, а теперь еще и сиделкой…

— Мне это знакомо, — с грустью заметила Полли.

— Моя бабушка верила, что вся наша жизнь написана на ладони, что все предначертано еще до нашего появления на свет и ничего невозможно изменить усилием воли. Я никогда не принимал такую трактовку судьбы. Я приучил себя думать, что нашу жизнь определяют наши же поступки. И если что-то в нашей жизни происходит не так, как нам бы хотелось, значит, мы сами в этом виноваты. Но мужа Бахайи я ненавижу всем сердцем. Она не заслужила такого обращения. Надеюсь, когда королем станет мой брат, она наконец получит долгожданную свободу.

— Ненависть способна лишь ожесточить наши сердца, — осторожно произнесла Полли. — Меня учили противиться дурным поступкам, противопоставляя добро злу, правду лжи. Сейчас твоя сестра спокойна и счастлива — это самое главное. Что касается предопределенности нашей судьбы, я все же думаю, что в одинаковой мере здесь правы вы оба. И твоя бабушка, и ты. Мне кажется, нельзя безоговорочно подчиняться всему тому, что происходит в нашей жизни. Но следует также помнить о том, что, сколь бы деятельным и решительным ты ни был, невозможно достичь абсолютной гармонии. Всегда найдется повод для сожалений, беспокойств, угрызений совести. И обстоятельства подчас бывают сильнее нас. Я в таких случаях могу успокоить себя лишь тем, что сделала все от меня зависящее.

— Ты рассуждаешь в точности как Бахайя, — с улыбкой заметил Рашид. — Недавно у нас состоялся разговор, под занавес которого она объявила, что я должен бороться с унынием. Ее слова показались мне чересчур патетическими.

— Как и мои слова? — предположила Полли.

— Ты угадала, — кивнул он. — Признаться, я сейчас нахожусь на перепутье. И такое со мной происходит впервые… Взять хотя бы того же отца. Он был так категоричен, по любому маломальскому поводу вступал в конфронтацию в желании доказать свое первенство, свои приоритетные права. Каждая его ремарка должна была восприниматься окружающими как безоговорочный вердикт. И вот теперь он тяжело болен, вот-вот отойдет в мир иной. Что сталось с его гонором? А ведь я до сих пор живо помню все те унижения, которым он подвергал меня в детстве.

— Боже! — воскликнула Полли, нахмурившись. — Рашид, от несправедливости никто не застрахован. Ты и сам только что совершил, на мой взгляд, один из самых серьезных проступков в своей жизни. Но заклинаю тебя подумать о последствиях, которые не замедлят сказаться в первую очередь на тебе самом. Твой отец еще жив, это твой шанс. Ты должен открыто признаться, что запутался. Послушай доброго дружеского совета: незамедлительно возвращайся, поговори с ним не как принц с королем, а как сын с отцом. А если это невозможно, просто побудь с ним, подержи за руку, обними, поцелуй. Ты сам рассказывал, что он был твоим героем. Не его вина, что болезнь его не пощадила… — Девушка осеклась, она не могла больше говорить, слезы комом застряли у нее в горле, ясные голубые глаза вновь заволокла дымка.

— Я готов пойти к нему, если он сам пожелает меня видеть, — процедил Рашид.

— Твоя сестра сказала, что он большую часть времени проводит под действием обезболивающих препаратов. Не слишком ли многого ты хочешь от больного человека? — возмутилась Полли.

— От него требуется сказать всего одно лишь слово, которое он упорно не желает произносить, — парировал Рашид.

— Да что же между вами произошло? — воскликнула англичанка.

— Это из-за Бахайи, — признался молодой шейх. — Когда четыре года назад она пришла ко мне и молила заступиться за нее, я пошел к отцу и попросил его использовать свое влияние, чтобы заставить ее мужа дать ей развод. Но он, равно как и дед, не пожелал в этом участвовать. У них, видишь ли, принципы. Будто Бахайя виновата сама. Прямо они, конечно, этого не сказали. Но и признаваться в том, что ошиблись в выборе мужа для нее, тоже не пожелали. Лишь со временем, и то только потому, что Бахайя ушла из дома и должна была где-то жить, ей позволили вернуться во дворец. Отец очень жестко тогда с ней обошелся, сказав, что она позорит своим поведением семью. Бахайя позорит семью! Да абсурднее этого я никогда в жизни ничего не слышал. Бахайя — самая умная, тонкая и мудрая женщина из всех, кого я когда-либо знал. Отец не разговаривал с ней на протяжении очень долгого времени, а при случае не упускал возможности упрекнуть ее в том, что она ушла от мужа. Я защищал сестру, тогда он обозлился и на меня. Припомнил так называемые проступки моей матери. Я не мог сносить это бесконечно, мы поругались. Я вспылил, он наговорил мне уйму гадостей. Я хлопнул дверью. А через некоторое время случилась эта болезнь. Она проявилась внезапно и развивалась стремительно. И вот теперь отец при смерти.

— И с тех пор ты… даже не пытался повидаться с отцом, поговорить с ним?

— Нет! Он прогнал меня. А я не хочу навязываться.

Полли ошеломленно покачала головой.

— Бахайя его простила. Разве этого недостаточно? Ведь это она должна считать себя самой ущемленной в сложившейся ситуации. Но твоя сестра не держит на отца зла. Почему же ты продолжаешь упорствовать? Разве перед лицом смерти прошлые обиды имеют значение? Если ты действительно так любишь свою умную и добрую сестру, то хотя бы ради нее сделай над собой усилие. Ведь если в те считанные часы, что, может быть, еще остались у вашего отца, вражда не прекратится, она себя будет считать виноватой в том, что из-за нее отец и сын разорвали отношения. Бахайя себя не простит… Рашид… Да и ты обязательно пожалеешь о своей жестокости.

Рашид молчал.

— А что обо всем этом думает твой старший брат?

— Ханиф не вникает в мои проблемы. Как старший престолонаследник, он с детских лет мнил себя королем. Наши беды и переживания оставляют его равнодушным. Он прирожденный стратег и нацелен в будущее…

— Я что-то не пойму, Рашид, — осторожно проговорила Полли, — в каких вы с ним отношениях?

— Сейчас? В нормальных. У нас наконец не осталось повода для вражды и соперничества. Я занимаюсь бизнесом, он строит свою политическую карьеру. Иногда мы даже неплохо проводим время вместе. Но я бы не сказал, что мы друзья… Брату я не завидую. Впереди у него очень непростые времена.

— Понятно, — кивнула девушка и добавила: — Прости, Рашид. Перерыв закончился. Мне нужно вернуться к работе. А ты все-таки подумай над моими словами. Еще есть время, есть шанс все исправить. Просто представь, какое сам испытаешь облегчение, когда недоразумения, взаимные упреки и обиды останутся позади!.. Я не утверждаю, что это легко. Такой поступок требует большой смелости и силы воли. Но это именно тот поступок, по которому можно будет судить, что ты за человек.

Полли повесила полотенце на спинку раскладного стула и достала из косметички зеркальце. Она промокнула лицо освежающей салфеткой и подправила макияж.

— Полли?

— Да? — отозвалась она, не отрывая взгляда от своего отражения.

— Назови основную причину, по которой ты продолжаешь жить в Шелтоне. Все, что ты говорила про любовь к родным стенам, про мать, про отца, про отчима, — это все понятно. Но я хочу, чтобы ты сказала мне, почему все свои силы и время ты отдаешь поместью, которое никогда не будет твоим.

Полли внимательно посмотрела на него, затем вновь устремила взгляд на зеркальце, неторопливо подкрашивая выцветшие на солнце кончики бровей.

— Наверное, все дело в привычке, — неуверенно ответила она. — Если бы по какой-то причине я не могла там жить, то, конечно же, моя судьба сложилась бы по-другому.

— А если бы не было Шелтона, чем бы ты занималась? — спросил принц.

— О! — воскликнула англичанка. — Это очень сложный вопрос. Не думаю, что на него так просто ответить. Тем более, что я никогда и не задумывалась над такой возможностью. Дело в том, что я не воспринимаю себя в отрыве от семьи, любимых людей, друзей, коллег. Я вижу себя только в их обществе. И это определяет все мои действия. Как тебе известно, я какое-то время не жила в Шелтоне. Училась в университете, начала работать. Но потом случилась авария, мама долгое время провела в больнице. После выписки она уже не была прежней, ни физически, ни духовно. Возвращение домой было для меня самым естественным решением. Я просто собралась, приехала и осталась. А почему ты спросил?

— Так просто, — пожал плечами Рашид. — Спасибо, что выслушала меня. Иди работай, — отпустил он ее.

Полли присоединилась к остальным членам съемочной группы. Но разговор с принцем не шел у нее из головы. Она чувствовала, что ее отношения с Рашидом вышли на новый, более высокий уровень.

Вот только не вернется ли она домой с разбитым сердцем?

Так продолжалось изо дня в день. На каждой новой точке маршрута, которую консультант проекта, доктор Риггли, отметил как заслуживающую внимания съемочной группы, они останавливались и разворачивали оборудование. Пит вставал за камеру, Стив брал на себя функции режиссера, Бас писал звук, Полли вела репортаж, совершенно освоившись перед камерой. Грэхем, как всегда, выполнял разные мелкие поручения, а принц наблюдал за всем происходящим со стороны. Его помощник Карим всегда безмолвно присутствовал где-то рядом.

Так, зарисовка за зарисовкой, они прошли весь маршрут, лишь изредка позволяя себе немного передохнуть.

Если их путь проходил через какой-нибудь город, парни коротали свободное время в барах, тогда как принц и Полли бродили по окрестностям. Рашид показал себя отличным экскурсоводом и знатоком истории и культуры родного края.

— Что у нашей красавицы с принцем? — шепотом спросил Джона Бас, отключая оборудование после окончания очередного съемочного дня. — У нее есть основания на что-то рассчитывать?

— Сомневаюсь, — отрицательно покачал головой руководитель группы.

— Интересно, а она это понимает?

— Надеюсь… Ты с нами?

— А как же! — воскликнул звукорежиссер, тотчас забыв и о Полли, и о принце.

— В таком случае ты знаешь, где нас искать.

 

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

В конце пути они остановились в небольшом уютном отеле в центре города. Полли с удовольствием приняла душ и надела свое любимое платье, по которому так соскучилась.

Девушка сидела перед зеркальцем туалетного столика, перед ней лежала косметичка. В этот вечер ей очень хотелось быть красивой для одного-единственного человека.

Она достала щетку для волос и не спеша расчесала золотистые волосы. Взяла гребешок с длинными зубцами и аккуратно разделила волосы на пряди, затем собрала их на затылке в ракушку и заколола нарядными шпильками.

Вспомнив, что давно не разговаривала с матерью, Полли набрала номер поместья.

Взволнованный голос матери заставил девушку насторожиться. На все наводящие вопросы вдовствующая герцогиня отвечала уклончиво, и это только прибавляло беспокойства. Утешало то, что экспедиция подошла к своему логическому завершению, и не далее, чем через пару дней, Полли вновь окажется дома. Тогда-то она выяснит, что произошло.

Положив трубку, девушка вернулась к зеркалу. Косметики потребовалось не так много, поскольку южное солнце потрудилось над ней, придав всему ее облику юное очарование вечного лета. И даже эти внезапные веснушки, что рассыпались на носу и щеках, озорные и пикантные, безумно ей нравились. И не ей одной. Путешествуя в сугубо мужской компании, Полли впервые в жизни почувствовала себя центром их маленькой вселенной. И с каждым днем прямых и косвенных комплиментов от коллег становилось все больше и больше. Да и принц смотрел на нее как-то по-особенному. То с нежностью, то с настороженностью. Последнего она понять не могла и списывала это на его нерешительность.

Шейх Рашид встретил ее в ресторане отеля.

Соблюдая местный порядок, он в качестве аперитива взял минеральную воду. Этому же примеру последовала и Поллианна.

— Как ты себя чувствуешь? — начал он разговор.

— Я в порядке… Но вот дома, похоже, возникли проблемы, — поделилась она своими переживаниями.

— А что такое? — насторожился принц.

— Звонила только что домой, говорила с мамой. Мне показалось, ее что-то тревожит.

— Она не сказала что?

— Сказала, чтобы я не торопилась, а отдохнула подольше, если представится такая возможность. Но я все же заверила ее, что вернусь, как только мы отснимем последний дубль.

— Может быть, тебе и впрямь показалось? — с сомнением в голосе спросил он.

— Когда женщина в инвалидной коляске, в одиночку ведущая дела неблагополучного поместья, говорит, что «все восхитительно», я склонна думать обратное, — нахмурившись, произнесла очаровательная блондинка, от которой принц не мог отвести взгляд.

— Полли, если ты хочешь поговорить со мной о каких-то проблемах Шелтона, я выслушаю тебя и постараюсь помочь.

— Да проблемы, надо думать, все те же, что и до моего отъезда. Наш новый герцог все никак не может спуститься с небес на землю. Он-то со своей женой наслаждается жизнью, ни в чем себе не отказывая. И это понятно. Молодая супруга Энтони не для того выходила замуж за наследника замка, чтобы экономить на удовольствиях. Тогда как маме приходится изыскивать средства на непрекращающийся ремонт, оплату работы служащих, услуги ветеринаров, покупку кормов и тому подобные вещи. Энтони же видит свою роль в том, чтобы сюсюкать с лошадьми и вести пространные разговоры с конюхами, будто от этого что-то изменится к лучшему. Похоже, он просто играет в герцога.

— Никогда не слышал, чтобы ты так сердито говорила о своем сводном братце. Но не стану тебя судить. Я знаю его не первый год. Он и раньше не казался мне толковым парнем, а с тех пор, как к нему перешли титул и замок, совсем голову потерял… Но до последнего момента твоей матери удавалось справляться с трудностями, не так ли? — тихо спросил принц.

— Я думаю, мама устала бороться. Ей нужен отдых и покой, а не постоянная борьба за существование. Она любит Энтони как сына, но порой он бесит ее своей бесхребетностью и непрактичностью. Просто поразительно, что у Ричарда вырос такой сын.

— Насколько мне известно, младшие братья не такие.

— Совершенно верно. Серьезные, трудолюбивые парни. Но все регалии и права достались первенцу, а они получили только конезаводы, на которых трудятся с утра до ночи, — возмущенно проговорила Полли.

— Жизнь несправедлива, — иронически подытожил принц.

— Люди несправедливы. И те порядки, которые они устанавливают, условия, которые друг перед другом ставят. А жизнь такая, какой мы ее делаем. Ты сам на днях об этом говорил!

— Как же, помню. Ты еще мне тогда лекцию прочитала, над которой я долго потом думал… Так ты готова лететь? — спросил он.

— Лететь? Как лететь? Куда? — изумилась англичанка.

— Как куда? Во дворец.

— Но мы еще не закончили снимать последний эпизод.

— Пусть парни его и снимают. Ты ведь больше в кадре не появишься.

— Да, но…

— Так летим, — перебил ее Рашид. — Ты же сама настаивала на том, чтобы я повидался с отцом.

— Мне нужно собрать вещи, — беспомощно проговорила Полли.

— Тогда не будем терять драгоценное время. Я помогу тебе.

Поднявшись из-за стола, принц протянул ей руку.

— Ты хочешь подняться в мой номер? — насторожилась девушка.

— Вместе мы быстрее управимся. Вертолет уже ждет.

Едва переступив порог, молодые люди упали в объятия друг друга.

— Полли, ты воспламеняешь меня одним взглядом, — пробормотал Рашид в перерыве между поцелуями.

— Прости, я не хотела, — пошутила девушка. — Но целовать тебя мне очень приятно. Ты позволишь?

— Конечно, — ответил принц.

Он спустил платье с ее белоснежных плеч и начал покрывать их нетерпеливыми поцелуями. Полли тщетно пыталась добраться до его тела, скрытого под многослойным традиционным одеянием.

Внезапно принц отстранился.

— Нет, Полли, мы не должны…

Повисла пауза.

— Тогда я ничего не понимаю, — сказала англичанка и, потянувшись к выключателю, включила свет.

Она подошла к зеркалу, застегнула платье и поправила прическу.

— Тебе лучше переодеться в ту одежду, которую тебе подарила моя сестра, — хрипло проговорил он.

— Я никуда не лечу, — твердо произнесла девушка.

— Полли… — начал его высочество, но она его перебила.

— Нет! — повысила голос Полли, что случалось с ней лишь в исключительных случаях.

Она подошла к окну и устремила взгляд на городской пейзаж.

Спустя несколько мгновений Рашид встал рядом и тихо проговорил:

— Обожаю этот город. В детстве он казался мне сказочным, словно вотчина легендарной царицы Савской. Тут есть все: море и пустыня, цветущие сады и выжженная зноем земля, роскошь и убогость, богатство и нищета. Ты много уже повидала в Амре, но далеко не все. Хотел бы я показать тебе королевство целиком.

— Согласна, город красив, — отозвалась она и отошла от окна. — Скажи прямо, Рашид, что ты хочешь? Вернее, знаешь ли ты сам, чего хочешь?

— Полли… Тебе кто-нибудь говорил, что ты удивительная женщина? — обезоруживающе улыбнувшись, воскликнул шейх Рашид аль-Баха.

— И чем же я тебя так удивила? — строго спросила Полли.

— Своей откровенностью и честностью, красотой и смелостью, достойной восхищения, — заявил он.

— Тебе лучше уйти, — сказала она, закусив губу.

 

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Поздним вечером, не чувствуя себя в состоянии уснуть, Полли набрала номер портье и проговорила:

— Это Полли Андерсон. Соедините меня, пожалуйста, с апартаментами его высочества принца Рашида.

Последовали долгие гудки. Наконец в трубке послышался вкрадчивый голос помощника шейха:

— Мисс Андерсон, это Карим аль-Рахби. Принц сейчас отдыхает.

— Понятно, — вздохнула она. — Если принц пожелает со мной говорить… — начала она, но Карим не дал ей закончить.

— Простите, — сказал он, — одну секунду… Я передаю трубку принцу.

Пришлось подождать еще пару мгновений.

— Полли? — отозвался Рашид подавленным и, как ей показалось в первый момент, сонным голосом.

— Прости, что звоню так поздно… Не хотела тебя будить, но на душе, как-то неспокойно…

— Отец скончался, — тихим голосом проговорил принц. — Мне позвонили несколько минут назад. Так что вот… Его больше нет.

— Рашид, мне очень жаль… Тебе следовало лететь без меня. Быть может, тогда у тебя был бы шанс застать его в сознании…

— Прекрати! — раздраженно остановил ее шейх Рашид аль-Баха. — Что случилось, то случилось…

— Прости… Как он ушел? Надеюсь, без мучений? — взволнованно проговорила она.

— Какое это имеет значение? — пробурчал принц. — Он страдал от сильных болей на протяжении всей болезни, последние месяцы жил на морфине…

— Да-да, прости, я сама не понимаю, что говорю.

— Перестань извиняться, Полли. Лучше поднимись ко мне, — попросил он.

Карим распахнул ей дверь королевских апартаментов несколько минут спустя.

— Мисс Андерсон, его высочество принц ждет вас. Я провожу, — проговорил немногословный помощник.

Полли последовала за ним сквозь царственный полумрак роскошного номера.

Рашид действительно ее ждал. Он даже не садился.

— Благодарю вас, Карим, — сдавленным голосом проговорил он, когда помощник проводил Полли в комнату, предназначенную для аудиенций. — Оставьте нас. Я вас вызову, когда мисс Андерсон соберется уходить.

Карим склонился в поклоне и тут же исчез за двустворчатыми дверями.

— Теперь ты готова лететь домой? — спросил Рашид.

Полли недоуменно посмотрела на мрачного, посеревшего шейха.

— Карим уже сделал все приготовления, чтобы ты могла отбыть в самое ближайшее время. Я настаиваю. Тебе остается лишь собрать вещи. Я не хочу, чтобы ты стала свидетельницей того, что случится в самом скором времени, — сурово проговорил он. — Это может повредить твоей репутации.

— А что случилось?

— Мой дед, король Амры, в ярости. Скорее всего, он не станет церемониться со мной после того, что я натворил. Нас видели вместе в ту самую минуту, когда мой отец отходил в мир иной. Дед недвусмысленно дал понять, что считает тебя причастной к тому, что я сбился с пути праведного. Бахайя пыталась его разубедить, но для деда ее слова — пустой звук.

— Насколько это серьезно?

— У моего деда три дня для того, чтобы назвать имя официального преемника. Видимо, он хочет знать, как я поступлю, сделаю ли что-нибудь, чтобы его задобрить. Он хочет быть уверенным в своем решении. Для определенных кругов нашего общества оба кандидата — и я, и мой брат — представляются одинаково неблагонадежными. Но, выставив меня перед ними в черном цвете, дед сможет отстоять своего фаворита, чтобы главы авторитетных кланов поняли, что Ханиф — не самое худшее, что может случиться, — едко заключил принц. — Я представления не имею, что мне делать. С примирением я, как ты понимаешь, опоздал. В принципе мне безразлично, как дед истолкует мои действия. Но я хочу отвести удар от тебя. Поэтому тебе срочно нужно лететь в Лондон.

— В такое время, когда все на тебя ополчились, мне как-то неловко оставлять тебя… — растерянно проговорила девушка, глядя на принца откровенно влюбленным взглядом.

— Милая, добрая Полли, ты мне ничем не можешь помочь. Пойми, если старик грозит, он в состоянии привести свои угрозы в действие. Это не шутки. Ты в пяти минутах от того, чтобы тебя объявили порочной женщиной. В таких обстоятельствах речь идет не о моем душевном спокойствии, а о твоей безопасности.

— Хорошо, Рашид, — кивнула Полли, — допустим, я возвращаюсь в Лондон. А что ты намерен делать?

— Вернусь в столицу, буду ждать вердикта короля, — пожал плечами он.

— А твоей безопасности ничто не угрожает? — спросила девушка.

— Милая, я его внук. Кого бы ни предпочел дед, я все равно остаюсь потенциальным престолонаследником, — убежденно проговорил принц. — Полли, просто собирайся и отправляйся домой. Но прежде я должен обсудить с тобой кое-что еще.

— Я тебя внимательно слушаю, — отозвалась она.

— Хорошо. Только садись, — указал она ей на диван. — Это деликатный вопрос. Даже не знаю, с чего начать…

Шейх принялся ходить взад-вперед, бесшумно ступая по пестрому ковру.

— Это касается договора купли-продажи, официально заключенного с твоим сводным братом о приобретении мною племенного жеребца. Тебе что-нибудь известно об этом?

— Какого жеребца ты приобрел? — спросила Полли.

— Золотую Милю.

— Помню такого. Но это было… достаточно давно.

— Около двух лет назад, — подсказал принц.

— Я припоминаю разговоры на эту тему. Генри, дворецкий Энтони, сказал мне, что Золотую Милю приобрел анонимный конезаводчик.

— Это не так. В том соглашении я фигурировал под своим именем и вел переговоры с твоей матерью, которая выступала в качестве официального представителя герцога Эйлсбери, — возразил Рашид.

— А в чем, собственно, проблема? — сухо спросила Полли, заметив, каким холодным и отстраненным выглядит Рашид.

— Я приобрел Золотую Милю как племенного арабо-английского жеребца. Мои специалисты бьются с ним уже два года. Но он как заговоренный. Приплода не дает, и точка. Проверяли все: активность сперматозоидов, кровь, сканировали рентгеном на выявление всевозможных патологий, меняли условия его пребывания, корм. Я угрохал на эту пустышку целое состояние, проводил даже масштабное научное исследование. Без толку.

— То есть ты считаешь, что тебя намеренно ввели в заблуждение и всучили тебе бракованный товар?! — гневно воскликнула Полли, резко поднявшись с дивана. — И насколько я поняла, ты обвиняешь в этом мою маму?

— Я надеялся, ты сможешь меня разубедить, — хладнокровно отозвался Рашид.

Поллианна рассмеялась ему в лицо.

— Скажи мне честно, прежде от Золотой Мили ваши кобылы давали потомство? Ты должна знать, твоя мать рекомендовала его как лучшего производителя.

— Я не знаю этого, да и не могу знать, по ряду причин. Во-первых, два года — достаточно долгий срок, во-вторых, лошадьми я никогда не занималась. Для этого есть два брата Энтони, мама, а также огромный штат работников с соответствующим образованием и опытом. Я вернулась в Шелтон три года назад и все это время занималась поддержанием порядка в поместье, восстановлением ветхих жилых и хозяйственных построек, наймом и увольнением служащих, организацией сборов на восстановление исторических памятников на территории поместья, проведением экскурсий и благотворительных акций. Как видишь, без лошадей у меня дел хватало. И мы по вечерам не собирались у камина всей семей, чтобы обсудить, какое потомство принесли кобылы от лучшего производителя. Еще будут вопросы?

— Нет, это все, что я хотел от тебя услышать, — с улыбкой отозвался шейх, которого позабавила эта вспышка праведного гнева.

Рашид чувствовал, что желание сделать ее наконец своей, становится почти нестерпимым. Если бы не обстоятельства…

— Не понимаю, Рашид, для чего ты все так усложняешь. Если это было официальное, юридически оформленное соглашение, если твои специалисты провели все исследования и запротоколировали их, если приплода нет столько времени, почему ты не инициировал аннулирование сделки? Почему не поговорил с Энтони или с моей матерью, да хоть в тот же самый вечер, когда мы познакомились? Почему ты всем простым способам решения проблемы предпочитаешь именно извилистые пути, которые заводят тебя в тупик?

— Полли, не кипятись. Ты ответила на все мои вопросы. Теперь у меня к тебе претензий нет, — попытался успокоить ее мужчина.

— Возможно. Зато у меня к тебе появились претензии! — воскликнула она и направилась к двери.

— Полли…

Принц догнал ее и взял за локоть. Он попытался поцеловать ее, но девушка отшатнулась и гневно прикрикнула на него:

— Не смей!

— Полли, милая. Давай забудем об этом маленьком инциденте, — прошептал Рашид, привлекая ее к себе в попытках обнять.

— О чем ты говоришь? Ты не удосужился усмирить свою гордыню и проститься с собственным отцом по-людски. Только что ты объявил мою маму мошенницей. Полагаю, ты на одних обвинениях не остановишься. Наверняка у тебя, как и у твоего деда, уже созрел план отмщения.

— Не правда, Полли. Не для того я затеял этот разговор. Деньги не имеют значения. Я лишь пытался убедиться, что ты к этой сделке не имеешь никакого отношения.

— Убедился?! — негодующе воскликнула она.

— Убедился, — кивнул шейх.

— И что же тебе это дало? Моральное удовлетворение?

— Прости, я не хотел тебя обидеть. Но я должен был удостовериться, что не ошибся в тебе, что сделал правильный выбор. Все дело в том, дорогая, что я намерен сделать тебе предложение. Ты была со мной в самый тяжелый момент моей жизни. Ты помогла мне пережить его…

— Я думала, мы друзья. Полагала, ты ценишь наши отношения.

— Ценю, — отозвался принц.

— Но тебе нужна жена из твоего же круга. Тут мы не пара, — убежденно проговорила она.

— Я люблю тебя. Мне этого достаточно. И еще я нуждаюсь в тебе. Ты будешь отличной женой и замечательной матерью, — констатировал Рашид.

— Вижу, ты все уже продумал, — с иронией заметила англичанка. — Как же, должно быть, тебя заденет мой отказ, гордый принц!

— Ведь ты тоже любишь меня, иначе бы так не сердилась, — самоуверенно произнес он.

— Люблю, — кротко подтвердила Полли.

— Тогда поцелуй меня, мой нежный ангел, — шепнул он ей на ухо.

Полли приподнялась на цыпочках и коснулась его губ своими…