Джема мучили противоречивые чувства: смесь благодарности к Элоиз, спасшей Белинду, гордость за нее и страх при мысли о том, что с ней могло произойти.

Ледяная статуя превратилась в разъяренную тигрицу. Слава богу, все закончилось благополучно. Она опять стала прекрасной сиреной. Лишь расцарапанное лицо и перепачканные брюки хранили следы происшедшего.

Он вызвал такси, торопясь доставить ее домой.

— Тебе не нужно оставаться. У меня нет сотрясения мозга.

— Я обещал. Откуда ты узнала, что Белинда попала в беду?

— Случайно. Я заметила, как Пьер пришел с Корин, и увидела Белинду, выбежавшую из зала. Ей нельзя было оставаться одной.

— А как ты ее нашла?

— Мне просто повезло.

— Тебя могли ранить, — тихо заметил Джем. Такси остановилось у дома, где жила Элоиз.

Джем решил, что войдет, не спрашивая разрешения. У Элоиз могло оказаться сотрясение мозга, он должен остаться с ней, несмотря на возражения.

В ее маленькой квартирке на этот раз царил порядок. На столике стояли цветы.

Элоиз скинула туфли и осмотрела левый каблук.

— Кажется, я его сломала, — с улыбкой заметила она. — Надеюсь, парню я сломала ногу.

— Ты ударила его по ноге?

— Да. Удар каблуком очень болезненный. Хорошо бы вставить в каблук стилет. Было бы эффективнее, — с сердитой решимостью добавила она. — Зато он от меня отстал.

— Еще бы!

— Вообще-то я неплохо справилась, — улыбнулась Элоиз. — Не забыла, чему меня учили. Никогда заранее не знаешь, как поступишь в стрессовой ситуации.

Да, не знаешь. Джем был с ней полностью согласен. Он внезапно почувствовал себя застенчивым подростком. Ему так много нужно было сказать ей, объяснить, но он неожиданно испытал болезненную неуверенность и скованность, не зная, с чего начать, как выразить чувства, переполнявшие его.

Он сам себя до конца не понимал. Должно быть, это любовь. Кто знает наверняка, как она выглядит?

У его отца — грубость и сила, у отчима — дружелюбие и одобрение.

А у него? Но надо идти до конца.

Элоиз помогла ему.

— Я приму душ. Чувствуй себя как дома, если уж ты намерен остаться.

Элоиз оставила его одного. Он задернул шторы и включил бра.

Слушая шум льющейся воды, Джем представлял, как она стоит под душем, и ждал ее возвращения.

Коробки с мамиными бумагами отсутствовали. Значит, она закончила их разбирать. Он повернулся на звук ее голоса.

— В холодильнике есть немного вина. Бокалы в шкафу.

Джем достал белое сухое вино и с трудом отыскал бокалы.

— Хочешь, чтобы я открыл?

— Штопор в нижнем ящике слева.

Порывшись в шкафу, он обнаружил штопор. Элоиз была одета в короткое кимоно. Мокрые волосы потемнели, на лице без макияжа царапина стала заметнее.

Джем внутренне заволновался. Уверенность, что он себя контролирует, оказалась иллюзией. Он хотел ее с первобытной страстью.

Она прочитала это в его глазах и быстро отвернулась со словами:

— Лучше пойду оденусь.

— Я разолью вино, — смущенно пробормотал он.

Элоиз снова появилась — в мягком джерсовом платье, соблазнительно обтягивавшем тело. Мысль, что его можно снять одним движением, ударила Джема, словно молот… Джем протянул ей бокал.

— Благодарю. — Ее глаза блестели. Волосы начали подсыхать и приобретать золотистый оттенок. — После душа мне стало намного лучше.

— Надо полагать. — Он прошел вслед за ней в комнату. — Где ты научилась так защищаться?

— Я прошла курсы. — Элоиз уселась на диване. — Еще в университете.

— Очень разумно. — Он сел с другого края.

— Однажды на меня попытались напасть. — (Он молчал, ожидая продолжения.) — Я возвращалась после вечеринки. Было темно и пустынно. Я сочла, что ничего страшного. Забеспокоилась, только услышав сзади шаги. Но продолжала идти. Потом шаги стали быстрее. Я встревожилась, перебежала через дорогу. — Она криво усмехнулась, словно хотела смягчить свое повествование, представив его в шутливой форме. — Вообразила себе, что я — невидимка.

Джем слушал ее, представляя, как все происходило. Его удивили собственные ощущения. Он испытывал гнев, думая, что кто-то посмел напасть на Элоиз. Его Элоиз.

Чувство собственника удивило его, многое напомнило. Опять появился глубоко спрятанный страх, что он может оказаться похожим на своего отца.

И тут он взглянул на ее лицо, на котором было написано, что он небезразличен ей. Элоиз с нежностью глядела на него, словно говоря, что с ним она в безопасности.

Он хотел для нее лучшего. Он хотел для нее самой полнокровной жизни, которая только возможна. Он хотел, чтобы она была счастлива.

Ведь это не власть. Не собственничество.

— И что случилось? — подсказал Джем.

— Мне повезло. Я побежала по мостовой, он стал меня настигать, но вдруг из-за угла выехал автобус.

— Автобус?

Она утвердительно кивнула.

— Ночной автобус. Водитель меня заметил и замедлил ход, а один из пассажиров помог войти. Очень повезло.

Джем взял Элоиз за руку и сжал ее пальцы. Они были гораздо бледнее его загорелой кожи.

— Очень повезло. — Он пристально взглянул в ее карие глаза. Так пристально, что сумел разглядеть янтарный ободок зрачков. — Тебе следовало взять такси.

— Не было денег, — грустно ответила она. Джем отдал бы последний пенс, чтобы спасти ее. Может, это и вправду любовь?

Он всегда считал, что женщин к нему привлекают деньги, а потом уже он сам.

Джем взглянул на ее пухлые, слегка подрагивающие губы и вдруг все понял.

Элоиз хочет его. Несмотря на все страхи, мешающие ей.

И помоги ему, господи, он тоже хочет ее.

Ничто не имеет значения. Ни Лоренс. Ни Несса. Ни Белинда. Важно лишь то, что он нашел женщину, которую волнуют не его деньги, а он сам.

А его волнует она.

Наконец Джем понял, почему решил показать Элоиз перестроенный амбар. Он хотел разделить с ней свое ощущение дома, посмотреть на один и тот же пейзаж.

Ему нужно, чтобы она жила там, и тогда это был бы настоящий дом.

Он медленно притянул ее к себе. Тут не было ничего случайного. И это его пугало. Если он сейчас займется с ней любовью, он не сможет ее бросить. Это вопрос доверия.

Его к ней и ее к нему.

Пристально глядя в ее глаза, он прочитал в них свой собственный страх.

— Доверься мне, — тихо попросил Джем.

Он понимал, что говорит это скорее для себя, чем для нее.

Доверься мне.

Элоиз взглянула на него, словно ища поддержки, потом улыбнулась.

— Я верю тебе.

Она притянула к себе его голову. Он прикоснулся к ее губам, и ему показалось, что мир взорвался.

Он помнил, как коснулся пальцами маленького бантика на ее платье, потянул за кончик, и бант развязался.

Он почувствовал легкое сопротивление Элоиз, небольшое напряжение, а потом она сдалась.

Это было мгновение совершенной эйфории. Он выиграл приз.

А потом и вовсе перестал думать. Голодными от страсти губами Джем искал ее губы, гладил ее тело, жаждал прикоснуться к ней.

Он расстегнул лифчик и увидел мягкие розовые соски, которые оказались прекраснее, чем можно себе представить.

И наконец Джем узнал, что такое любовь. Любовь без риска потерять доверие — ведь это была Элоиз. У нее нет никаких скрытых намерений. Никаких секретов. Никакой лжи.

Просто они были вместе.

Элоиз открыла глаза и взглянула на спящего рядом с ней мужчину. На его красивом лице отпечатался след от подушки, волосы взлохмачены.

Никогда он не казался таким сексуальным, подумала она, отводя густую прядь с его лица.

И он принадлежит ей.

Возможно ли такое?

Джем просил довериться ему, и она это сделала. Впервые с тех пор, как умерла мама, Элоиз поняла, что есть на свете человек, которому она может доверять.

Это чувство было ново и необычно, но она проснулась с ощущением абсолютного покоя и правильности того, что произошло. Душа была переполнена эмоциями.

Если они будут вместе, то в жизни придется многое изменить. Он ненавидит Лондон, она здесь работает. Но все это не имеет значения.

Она доверилась ему, чтобы им обоим стало лучше.

Джем открыл один глаз, и его лицо озарила улыбка.

— Ты здесь, — с восторгом и облегчением отметил он.

— Я здесь живу, — в ответ улыбнулась Элоиз.

— А что ты делаешь с мужчиной в своей постели?

Элоиз сделала вид, что размышляет.

— Кажется, он не хотел оставаться один прошлой ночью, и я подумала, что нужно проявить доброту и предоставить ему постель.

— Я не хочу проводить в одиночестве ни одну ночь.

— Да?

Он прижал к себе ее обнаженное тело.

— Хмм, да.

Элоиз с радостным удовольствием охнула, когда Джем поцеловал ее в шею и принялся ласкать.

— Вообще-то у меня обычно не бывает свободного места, — насмешливо шепнула она.

Джем игриво шлепнул ее.

Она перегнулась через него и взглянула на часы.

— Ты знаешь, сколько сейчас времени?

— Нет.

— Уже десять.

— Да-а, — протянул он и собрался опять лечь.

— Нам нужно навестить Белинду.

— Тогда я должен принять душ, — разочарованно простонал Джем.

— Полотенца в шкафу. Я пока приготовлю чай. — Элоиз поднялась.

Джем залюбовался ею. Он не отрываясь наблюдал, как она грациозно переступает своими потрясающими длинными ногами, как берет кимоно со стула и накидывает на свое стройное тело.

— Вставай, — бросила она ему.

Тело не слушалось, душа испытывала умиротворение. Ему очень не хотелось прерывать эти мгновения.

Однако эти мгновения останутся с ним навсегда. И будут другие такие же. Вся жизнь будет состоять из таких мгновений.

— Ты позвонишь в больницу? — спросила Элоиз, когда он вернулся в комнату.

— Возможно, Белинды там уже нет. Сомневаюсь, что ее задержат там надолго. — (Элоиз кивнула.) — А мы можем пойти в одно отличное кафе.

— Я думала, ты не знаешь Лондона. — Она протянула ему чашку с чаем.

— Ты удивишься, как много я знаю. — Джем подмигнул.

Она, смеясь, вышла, а Джем уселся на диван. Казалось, с его души сняли камень. Жизнь стала осмысленной. Он не представлял, что такое возможно.

Зазвонил телефон, стоявший на столике, и Джем засомневался, брать ли трубку. Раздалось три звонка, и включился автоответчик.

— Элоиз, ответь. Ты дома? — Молчание. — Это Касси. — Опять молчание. — Позвони мне сразу же, как придешь. Я хочу знать все об этом сексуальном боге. — (Джем глотнул чаю.) — У тебя есть двадцать четыре часа, чтобы позвонить мне, пока я никому не рассказала. Да, а что с письмами?

Джем представил себе, как она затягивается сигаретой.

— Элоиз? Ты сказала ему, что твоего отца зовут Патрик Макмагон? Позвони мне.

Касси отключилась. Джем озадаченно молчал. Он никак не мог уразуметь то, что услышал. Полная бессмыслица.

Полная бессмыслица. Элоиз вошла в комнату. Она оставалась все той же. Ангелом. Волосы отливали золотом в лучах солнца, платье с глубоким вырезом выгодно обтягивало стройную фигуру.

— Мне звонили? Мне показалось, я слышала голоса.

Джем поставил чашку и перемотал пленку. Пока повторялись слова Касси, он не отрываясь смотрел ей в лицо.

Она побледнела, глаза стали огромными.

— Джем, я… — начала Элоиз.

— Кажется, ты что-то должна мне рассказать. — Он не узнавал свой голос, в котором появились металлические ноты.

Она, не шевелясь, стояла у двери.

— Я… я собиралась все объяснить. Но не было подходящего момента. Это случилось, пока ты был в Милане.

Джем больше не мог этого выносить. Он поднял руку, требуя, чтобы она замолчала.

Его одурачили. Оказывается, Элоиз Лоутон — великая актриса. Другого слова не подобрать.

Она полностью преуспела. Джем был совершенно очарован ею. Как и Лоренс. Он поглядел на нее и почувствовал, что его прежнее чувство исчезло, уступив место своей противоположности.

Любовь и ненависть всегда рядом. Теперь любви не было, осталась только ненависть.

Горечь разочарования была велика. Он медленно избавлялся от иллюзий, и душу охватывала боль от ее предательства.

Джем ничего не сказал. Он встал, подошел к двери… и вышел, закрыв ее за собой. Он слышал, что Элоиз позвала его, но не остановился и даже не оглянулся.

Элоиз никогда не было так плохо, сердце ныло. Даже боль, которую вызвала мамина смерть, была несравнима с нынешней.

Она пребывала в состоянии безоблачного счастья, а теперь ее охватило безмерное отчаяние.

Если правда, что акт физической любви соединяет два сердца вместе, то теперь она испытала обратное. Ее сердце разрывалось пополам.

Она глядела из окна, как уходил Джем. Он ни разу не оглянулся. Не колебался. Ясно, что он решил ее бросить.

Джем повернул за угол, и в ней угасла последняя, слабая надежда на его возвращение.

Он даже не выслушал объяснений.

Джем предложил ей довериться ему, а сам не выдержал первого же испытании.

Элоиз включила автоответчик с сообщением Касси. Потом прокрутила его снова и снова.

Оно звучало отвратительно.

Но он должен был подождать, выслушать, что она ему скажет.

Слез не было. Она ничего не чувствовала. Просто неподвижно сидела, не веря тому, что произошло.

Он ушел. Бросил ее. Все кончено.

На столе, словно в насмешку, стояли две чашки. Единственный знак того, что Джем был здесь.

Она должна это пережить, она переживет, вынесет очередное испытание. Люди не умирают от разбитого сердца.

Элоиз оделась и вышла из квартиры. Воздух благоухал весной и… оптимизмом.

Она отправилась в полицию и оставила подробное заявление. Царапину на щеке сфотографировали, потом ей сообщили, что двое нападавших задержаны. В полиции не сомневались, что скоро будет арестован и третий.

Элоиз сказала, что всегда готова помочь. Потом на метро поехала в больницу к Белинде.

Сестра в приемной указала ей отдельную палату в конце коридора.

Улыбаясь, Элоиз вошла в палату, но улыбка сразу погасла, когда она увидела там Джема, сидящего у постели сестры.

Он поднял голову и, помрачнев, встал.

— Я уже ухожу.

— Ты не должен…

— Мне пора. — Джем торопливо поцеловал Белинду в щеку и тут же ушел.

Когда за ним закрылась дверь, Белинда обратилась к Элоиз:

— Твоя рана выглядит получше, чем моя.

— Да. — С этой раной все в порядке. Самая болезненная — та, которую нанес душе сводный брат Белинды. — Я была в полиции. Оставила заявление, — продолжала Элоиз, пытаясь улыбаться. — Они сфотографировали мое лицо.

— Они уже были здесь и меня тоже фотографировали, — кивнула Белинда. — Ты сказала ему? — (Элоиз вопросительно взглянула на нее.) — О письмах.

Пытаясь выиграть время, Элоиз занялась своей сумочкой.

— Я собиралась. Но на нас напали… потом одно событие цеплялось за другое.

— Джем отмалчивается — Белинда, попытавшись улыбнуться, тут же скривилась от боли.

— Он не стал меня слушать. Не сомневаюсь, он считает, что я действовала по заранее разработанному хитроумному сценарию. Не понимаю, почему он в этом так уверен. Какую цель я могу преследовать?

— Деньги, — скупо ответила Белинда. Элоиз ошеломленно взглянула на ее.

— Мне не нужны деньги.

— Я знаю. Он тоже знает, как мне кажется. — Белинда теребила простыню. — Дай ему шанс, Элоиз. Он исправится.

Она замотала головой прежде, чем Белинда договорила.

— Слишком поздно.

— Это ты так считаешь. Если бы ты знала Джема, когда он только приехал в аббатство. Это был такой противный мальчишка!

Неожиданно для себя Элоиз с интересом слушала ее рассказ.

— Он говорил тебе о своем отце?

— Немного. Сказал, что тот был драчун и обманщик.

Белинда сдавленно засмеялась.

— Вот то-то и оно. Руперт Норланд был тот еще тип. Мой Пьер по сравнению с ним — просто мать Тереза. Джем совершенно изменился. В нем уже не узнаешь того мальчика, каким он был в детстве. Но… — Белинда замолчала, подыскивая верные слова. — Дело в том, что… Джем очень недоверчив. Ему часто приходилось сталкиваться с ложью. Отец и Мария были изумлены, когда он встал на твою сторону. Джем глубоко любит лишь нескольких человек. Ты напугала всю семью, но он влюбился в тебя.

Элоиз отрицательно помотала головой. Если бы он по-настоящему любил ее, то не повел бы себя так сегодня утром, когда ушел без объяснений в момент безоблачного счастья.

— Он сильно тебя любит, — упрямо повторила Белинда. — Если бы меня кто-нибудь так полюбил… Только из-за своей любви он тебя обидел.

Элоиз нахмурилась. Против воли в ней зажегся слабый огонек надежды.

— Но я, кажется, не дочь Лоренса.

— Какое что имеет значение? — Белинда прикоснулась к ее руке. — Папа прав. Он сказал, что если ты не его биологическая дочь, то могла бы ею быть.

У Элоиз потекли по щекам слезы.

— Если ты не моя кровная сестра, то все равно могла бы быть ею. Папа сказал мне… — Она взяла Элоиз за руку. — Он сказал, что в жизни любил только трех женщин. Мою маму… Любил ее, пока она не умерла. Марию. — Ее голос смягчился. — И Ванессу. И он сожалеет, что покинул твою маму в беде.

Элоиз вытирала слезы, а они все продолжали литься.

— Теперь уже все равно. Если хочешь, можешь сделать ДНК-тест. Но зачем? Это ничего не изменит. Он любит тебя как дочь. Значит, ты и есть его дочь.

— С-спасибо.

Белинда пожала ей руку.

— Дай Джему шанс.

— Кажется, он сам этого не хочет. Я лучше пойду. Время посещений, наверно, уже закончилось. — Элоиз взяла сумочку и направилась к двери. Она чувствовала, что сил у нее не осталось.

Сердце болело, она не могла разобраться в своих чувствах.

Элоиз шла по коридору, не замечая, что творится вокруг.

— Элоиз, — услышала она голос Джема. Девушка остановилась, не решаясь обернуться.

— Я должен был выслушать тебя.

Она почувствовала, как слезы заливают лицо. Не надо оборачиваться. Не надо, чтобы он их видел.

Ей вспомнились слова Белинды: «Дай Джему шанс».

Элоиз тоже хотела этого. Хотела больше всего на свете.

Но он унизил ее, не поверил. Может быть, это неизбежно? Если любишь, всегда готовься испытать боль.

— Я считал, ты обманула Лоренса. Хотела, чтобы он не сомневался, что… это правда, когда на самом деле… все не так.

У Элоиз потемнело в глазах.

— Я… я не делала этого.

— Я знаю, и мне очень жаль.

Элоиз почувствовала, что он подошел ближе. Она ощущала его дыхание на своих волосах.

Слезы продолжали течь по щекам.

Извинения недостаточно. Она не сможет теперь ему доверять.

— Я не знаю, кто мой отец, — выдавила она. — Надеюсь, что все же это не Патрик Макмагон.

На мгновение она подумала, что Джем собирается дотронуться до нее, но он этого не сделал. Хотя стоял очень близко.

Она шагнула, чтобы между ними появилось некоторое расстояние, и наконец повернулась к нему лицом.

— Я не знаю, кем мне считать свою маму. Я всех потеряла… и в этом нет моей вины. Я — Голос сорвался, она опять залилась слезами, уже не обращая на это внимания.

— Я люблю тебя, — тихо, но очень отчетливо произнес Джем.

Элоиз обхватила себя руками, словно стараясь защититься от удара.

— Я люблю тебя, — повторил он, подвигаясь ближе.

Она еще раз всхлипнула, а он обнял ее.

— Прости меня, я виноват, очень виноват, — прошептал Джем, целуя ее в волосы и гладя по голове. — Я всегда буду любить тебя.

Элоиз дернулась, и он тут же отпустил ее. Но она просто отошла, чтобы посмотреть ему в глаза.

В них отражалась великая любовь. К ней.

Она неуверенно улыбнулась.

— Я тоже люблю тебя. Я должна была сказать тебе об этом…

— Это главное, что мне нужно было услышать. — Он обнял ее и примирительно поцеловал, потом пристально поглядел ей в глаза. — Выходи за меня замуж. — (Она улыбнулась в ответ.) — Выходи за меня замуж. Проведем вместе всю жизнь.

Элоиз кивнула. Она не могла говорить. Слов не было. Но это не имело значения, потому что Джем прижал ее к себе и не отпускал.

Сколько они так простояли, Элоиз не помнила, даже не обращала внимания на проходивших мимо. Ей казалось, что она побывала в огне и осталась цела.

Это было началом новой любовной истории. Истории их любви.