Если взглянуть на карту полуострова Флорида, то у самой южной его оконечности можно заметить уходящую в море цепочку маленьких островков и рифов. Раньше эти места не интересовали никого, кроме богатых туристов и любителей подводной охоты. Сейчас они привлекли внимание многочисленных искателей затонувших сокровищ.
Легенды о затонувших испанских галеонах, набитых баснословными ценностями, были издавна популярны в портовых тавернах Карибского моря. В историях упоминалось и южное побережье Флориды, однако реально мыслящие бизнесмены обращали на эти байки внимания не больше, чем на сказки о пиратских кладах.
Так продолжалось до тех пор, пока с морского дна не было поднято драгоценностей на несколько миллионов долларов. Тут уж дрогнули сердца многих «деловых людей».
Тяжело переваливаясь на волнах, двадцать восемь галеонов испанской эскадры вылили в море. Они шли домой, в Испанию. В трюмах, до отказа набитых тюками и ящиками, находился драгоценный груз из Америки. Между этими сокровищами лениво копошились огромные отъевшиеся крысы. Но даже они еще не чувствовали, что этот рейс окажется последним для трех самых больших кораблей эскадры.
На второй день после выхода эскадры из Гаваны начался шторм. Буря пронеслась по Флоридскому заливу, разбрасывая галеоны. Когда она утихла, три главных корабля эскадры - «Аа Сайта Маргарита», «Нуэстра Сеньора де Аточа» и «Нуэстра Сеньора дель Росарио» - оказались в районе острова Флорида-Кис, далеко в стороне от намеченною маршрута.
Пузатые борта «Росарио» нелепо высились на пустынном берегу Арай-Тортугас. Ава других корабля лежали на дне океана. В их трюмах покоились 47 тонн золотых сокровищ инков, награбленных испанцами в Америке.
С небольших спасательных суденышек, бросивших якорь на границе, где мелководье смыкалось с кобальтовыми глубинами Флоридского пролива, не было видно туманной полоски земли. Лишь где-то далеко к северо-западу находился Драй-Тортугас, а на северо-востоке - островки Маркизас-Кис (Маркизские острова), да милях в семидесяти простирались земли Флориды.
Франциско Нуньес Мелиан, испанский адмирал, стоял у леера корабля «Канделария» и тихо беседовал с королевским служащим Хуаном де Чавесом. Не случай закинул вельмож 6 июня 1626 года от Рождества Христова в эти пользующиеся недоброй славой места, а важное государственное дело.
Неожиданно их беседа была прервана. Из воды показалась голова Хуана Баньона, одного из ныряльщиков, выплывшего из-под погруженного и воду колокола.
Жадно глотнув воздуха, он хрипло закричал: «Нашел! Нашел!». Изможденный ныряльщик разом выпил кувшин вина, кем-то услужливо поданный, и обратился к своему командиру: «Сеньор, обещание! Моя свобода… Я требую свободы», - и протянул Франциско Мелиану слиток. Солнечный луч заиграл на серебре.
Командующий гордо коснулся рукояти своего меча и тихо сказал: «Баньон, я дал слово, что первый, кто найдет галеон, будет вознагражден. Если это будет раб, то он получит свободу. Клянусь честью кавалера Кастилии, ты будешь свободен».
Так был найден один из галеонов, пропавших в 1622 году. Другой покоился где-то рядом.
С тех пор многие водолазы пытались достать ценности с испанских судов. Попадались золотые монеты, слитки серебра. Однако это была лишь ничтожная часть добычи, которая сейчас оценивается в 600 миллионов долларов. И лишь спустя 350 лет Фортуна ослепительно улыбнулась американскому кладоискателю Мелвилу А.Фишеру.
Со дня гибели испанских галеонов в этих местах мало что изменилось. Чайки и фрегаты все так же кружились над обширным мелководьем, в глубоких впадинах можно было различить звуки, издаваемые морскими черепахами. И лишь характерный рокот дизеля удаляющегося танкера говорил о том, что прошли века, - это, и еще необычный вид спасательных судов, окруживших то место, где когда-то работал Мелиан.
Мелвил А. Фишер, высокий, с бронзовым загаром мужчина лет шестидесяти, стоял на приземистой корме рабочего судна «Виргалона» и внимательно следил за подводником, который поднимался наверх из глубины. В течении 5 лет Фишер искал остатки затонувших галеонов. В этой зоне он вел поиск уже год. Однако, кроме осколков торпед и бомб второй мировой войны ничего не попадалось. Наконец, 1 июня 1971 года один из магнитометров экспедиции зафиксировал аномалию. Команда водолазов, спустившаяся в загадочную точку, вернулась с находками: несколько глиняных черепков, одна свинцовая мушкетная пуля, почерневшая испанская серебряная монета. Якорь, почти полностью занесенный песком, остался на дне. Чтобы зафиксировать находку, под воду ушел Дон Кинкаид - фотограф экспедиции. Успел ли он снять в тот раз якорь, уже никто не помнит, а вот то, что вернулся он на поверхность с тремя отрезками цепи из высокопробного золота общей длиной почти восемь футов, не забудет никто.
- Дон… - только и смог сказать Мел Фишер, - Вы заслужили награду!
Найденная Доном Кинкаидом золотая цепь положила начало серии соблазнительных находок, истинная ценность которых, пожалуй, неизвестна и теперь. В любом случае, это был признак богатства, к которому стремился каждый член экипажа. Однако в тот роковой день никто из ликующих охотников за сокровищами не мог знать, во что обойдутся им эти находки - многолетние раскопки, огромные расходы, судебные тяжбы и четыре человеческие жизни. А если бы Мел Фишер знал об этом, смог ли он отказаться от своего предприятия? Едва ли.
Фишер, родившийся в Мидвесте и получивший образование инженера, много лет жил в Калифорнии и занимался разведением цыплят. Теперь, наверное, только сам Фишер может ответить на вопрос, почему его потянуло под воду за древними кораблями - довольно рискованному бизнесу, по сравнению с разведением кур. А, может быть, и не ответит, как не может ответить альпинист, почему его манят горы. Так или иначе, Мел сделал выбор. Он организовал школу подводного плавания. По словам его многолетнего товарища и соратника Юджина Лайона, Мел Фишер был необычным бизнесменом. За его энергичным поведением скрывался внутренний энтузиазм прирожденного романтика. Он мог и заключать крупные сделки, и настойчиво стремиться к осуществлению своих мечтаний.
Карьеру искателя подводных сокровищ Фишер начал в 1950 году, когда вместе со своей женой Долорес и четырьмя детьми принял участие в экспедиции по поискам сокровищ в Центральной Америке и Карибском море.
В 1963 году семья Фишеров вновь отправляется на «охоту», на этот раз с известным кладоискателем Кипом Вагнером. Партнеры, которые теперь называются «Трежа Салворз, Инк.», договариваются работать бесплатно до тех пор, пока не найдут сокровища. Мел ставит на карту свое состояние. Он продает все и через год оказывается банкротом. От краха спасает его изобретательность.
«Перенос значительного количества песка над кораблем, погибшим несколько веков назад, был самой большой проблемой при спасении затонувших сокровищ», - вспоминает Мел Фишер. И он разрабатывает приспособление, названное «почтовый ящик», представляющее собой трубчатый дефлектор, который направляет вниз высасываемый землесосом грунт со стоящего на якоре судна. В конце мая 1964 года «почтовый ящик» открыл на дне у Пирс-Форта невероятное зрелище.
«Однажды увидев океанское дно, усыпанное золотыми монетами, никогда не забудешь этого», - говорил Мел. Спасатели напали на золотой карман. За одну неделю они ссыпали в кучу 2500 дублонов, которые стоили небольшого состояния.
Фишер воспрянул духом. Но его мечтой было обнаружить грузы, затонувшие в 1622 году. Целью его жизни стали два корабля - «Нуэстра Сеньора де Аточа» и «Ла Санта Маргарита». Согласно сохранившейся до наших дней описи, на «Аточе» находилось 7175 унций золота, 1038 слитков серебра, 250000 серебяных монет, отчеканенных в Мехико, Боготе и Сантьяго-де-Чили. На «Маргарите» груз был чуть меньше.
Фишер берется за дело основательно. Понимая, что действия в одиночку обречены на провал, он привлекает специалистов: инженеров, водолазов, фотографов. Судьба, помогая упрямцу, подкидывает ему знакомство с ученым, который и найдет в тиши архивов «останки» легендарных сокровищ Флориды.
Эта встреча произошла случайно. «В один из дней я встретился в церкви с профессором истории Флоридского университета Юджином Лайоном, - рассказывает Фишер. - И пока мы пытались вместе перевести высказывание из Библии, я понял, что Юджин мог бы переводить и классический испанский язык XVII века. Я пригласил его к себе домой, чтобы показать некоторые документы, которые собрал в архивах и которые не мог прочесть. И, к своей радости, узнал, что бумаги рассказывают о судах, золотых и серебряных слитках, драгоценностях». Искатель сокровищ и историк ударили по рукам. В Севилье было пасмурное утро 1970 года. Туман, поднимавшийся от реки Гвадалквивир, застывал в узких городских улочках и окутывал Вест-Индский архив. Юждин Лайон, прибывший в Андалузию для изучения Испанской Флориды, склонился над столом читального зала. Его заинтересовал необычный документ. Заголовок гласил: «1622 год. Отчет Франциско Нуньеса Мелиана… о сокровищах, поднятых из галеона «Маргарита» у Матекумб». Это была бухгалтерская книга спасателя XVII века! Почти в конце связки бумаг находился сильно изъеденный червем документ. Лайон с трудом смог разобрать, что Мелиан обнаружил корабль около Маркизских островов.
Он изучил письма официальных лиц из Европы и Вест-Индии о кораблекрушениях 1622 года, списки следовавших на судах пассажиров и команд, отчеты о спасении. Удивительный рассказ, который они поведали, возвращал нас к году драматических событий - времени высших испытаний для имперской Испании.
Год 1622 был решающим для этой страны. Поддержка католических германских государств привела ее к последнему и самому кровопролитному конфликту на религиозной почве - Тридцатилетней войне. И хотя Испания в своих притязаниях на владение Северной Америкой соперничала с английскими, французскими и голландскими поселенцами, ее богатые колонии в Центральной и Южной Америке были еще не тронуты. Единственным связующим звеном Испании с Вест-Индией была ее важная морская дорога, по которой везли и купеческие товары, и королевские доходы, и оружие, и солдат, и пасажиров.
Молодой король Филипп W заставил своих купцов платить за морскую оборону, обложив их налогом на торговлю с Вест-Индией. В 1622 году корона содержала на эти деньги восемь мощных галеонов с 2 тысячами солдат и матросов.
Очередной поход через океан конвоя 1622 года начался неудачно. Командующий флотом Копе Дцаз де Армендариз, маркиз Кадерейта, потерял два галеона уже тогда, когда берега Вест-Индской Испании еще не скрылись из вида, и в конце концов опоздал с отходом. А тут еще новое сообщение из Портобело - у соляных ям Венесуэлы видели 36 голландских кораблей. Маркиз предусмотрительно добавил к кораблям охранения еще один галеон - «Нуэстра Сеньора де ла Розарио». Среди конвоируемых судов выделялись «Санта Маргарита», красивый новый галеон, купленный для этого путешествия, и «Нуэстра Сеньора де Аточа» тоннажем 600 тонн, недавно построенный для короля в Гаване.
Отправившиеся в путь корабли везли вино, ткани, изделия из железа и книги.
В Картахене, которой флот достиг 27 июля, на суда загрузили большое количество золота из Новой Гранады, тонны королевского табака. Мастерам серебряных дел передавалось еще серебро в пластинах и монетах для отправки в Севилью. На борту «Аточи» было 15 тонн кубинской меди, предназначенной для доставки в Малагу и отливки бронзовых пушек.
Командование флота приняло решение отплыть в новолуние, это обещало хорошую погоду на несколько дней пути. Однако испанцы не могли знать, что именно в тот момент с северо-востока приближался небольшой, но нарастающий тропический шторм.
Главный лоцман направил флот во Флоридский пролив в поисках наиболее сильного течения Гольфстрим у Флорида-Кис. Но теперь обгоняющие корабли штормовые ветра, переросшие в ураган, также ворвались в пролив. Условия ухудшились. Для обреченных людей под грохот отрывающихся парусов и оснастки, расщепляющихся мачт и ломающихся рулей, оставалась единственная реальность - безнадежность, рождаемая морской болезнью и страхом перед смертью.
С наступлением темноты «Санта Маргарита» потеряла фок-мачту. От ударов корпуса о подобные горам волны рухнула грот-мачта, сломался румпель с подъемным устройством. Корабль потерял управление. Несколько отважных матросов с отчаянием притворенных к смерти пытались поднять другую грот-мачту, чтобы, лавируя, уйти от опасности. Вновь неудача. Бросили якоря, но удержать судно не удалось. Резкий удар о мель положил конец агонии «Санта Маргариты».
Первые лучи восходящего солнца осветили лишь обломки корабля, бочки и 67 человек, судорожно цеплявшихся за эти остатки. 127 человек утонуло.
В одном лье к востоку от «Санта Маргариты» погибала «Нуэстра сеньора де Аточа». По свидетельству очевидца, капитана Бернардино де Аюго, командира морских пехотинцев, находившегося на «Санта Маргарите», «Нуэстра сеньора де Аточа» в семь утра скрылась под водой совсем…
Днем ветер стих. Счастливчики, уцелевшие от бойни, учиненной яростными волнами и ветром, еще не веря в свое спасение, были подняты на борт случайно оказавшегося в этих местах ямайского судна. На его палубе находились обессилевшие от борьбы со стихией 5 матросов с «Аточи». Они и рассказали, как галеон ударился о риф и быстро затонул. Погибло 260 человек.
Вскоре были организованы работы по спасению ценного груза. Возглавил операцию капитан Гаспар де Вергас.
Прибыв на место, капитан нашел останки «Аточи» на глубине 55 футов. Поскольку скрытые под водой люки были все еще плотно закрыты, он ограничился подъемом двух пушек и перешел к спасению «Розарио». Между тем по району пронесся еще один ураган. Когда спасатель вернулся к «Аточе», он обнаружил, что шторм разбил ее корпус, а обломки рассеял на большое расстояние.
Вице-король Новой Испании маркиз Кадерейта направил в помощь Вергасу инженера Николаса де Кардону с рабами-ныряльщиками из Акапулько и через некоторое время сам прибыл во Флориду для руководства операцией. Остров, на котором для него построили лагерь, стал называться «Островом Маркиза».
Однако его присутствие не помогло спасателям. Истратив огромные средства, но не обнаружив ни «Аточи», ни «Санта Маргариты», испанцы отступили.
Неудачи продолжали преследовать их. Так, в 1625 году Франциско де Ля-Луз и вся его команда пропали, проверяя буи над местом гибели «Аточи». Но вот появился человек, принесший с собой надежду. Это был Франциско Нуньес Мелиан - бывший королевский казначей по индульгенциям на Кубе. Мелиан оказался не только хорошим финансистом, но и талантливым инженером. Он изобрел «секретное средство для поднятия сокровищ».
Это был 680-фунтовый бронзовый колокол со скамейкой и окошками, сконструированый так, что одновременно он мог использоваться и как средство передвижения для поиска, и как станция ныряльщика.
Мелиан прибыл к месту кораблекрушения в мае 1626 года и немедленно приступил к водолазным работам. А уже 6 июня раб-ныряльщик Хуан Баньон поднялся на поверхность со слитком серебра с галеона «Санта Маргарита» и завоевал себе свободу. За короткий срок было поднято 350 серебряных слитков и тысячи монет, несколько бронзовых пушек и много медных слитков.
В течении четырех лет Мелиан, разрабатывая свою «золотую жилу», отбил три нападения'голландских рейдеров, утихомирил свирепых индейцев Флорида-Кис, давая им взятки после того, как они сожгли лагерь спасателей.
Однако после смерти Мелиана в 1644 году работы по подъему груза с «Санта Маргариты» пошли на убыль. А «Нуэстра сеньора де Аточа» так и осталась в списке пропавших. Ее сокровища все еще лежали около широкой отмели к западу от Маркизских островов.
«Нас будет 85 человек, когда, выстроившись в одну линию, с долларовым блеском в глазах, мы будем ждать своей доли», - мечтал Блэз Макхейли, директор компании «Трежери Сэлворс». Ждали удачи и еще 50 человек - вкладчики, ссудившие немалые деньги Мелу Фишеру на поиски сокровищ испанских галеонов.
Мел Фишер оправдал их доверие.
Для того, чтобы определить местонахождение кораблей, его команда должна была исследовать участок дна в западном направлении от Маркизских островов длиной 25 миль и в несколько миль шириной - от внешнего рифа до отмели. Работа довольно однообразная и требующая терпения - следить за колеблющейся стрелкой магнитометра и устанавливать маркировочные буи во всех точках, где будут зафиксированы аномалии. Эту работу мог выполнить только Боб Холлуэй, худощавый, загорелый искатель приключений из Индианы, владелец прекрасного судна для морских путешествий «Холлиз Фолли». Как и Фишер, он был страстным охотником за сокровищами.
Метр за метром, месяц за месяцем на карту штрихами наносился путь следования экспедиционного судна. И, наконец, 1 июня 1971 года «Холлиз Фолли» зарегистрировало значительное скопление металла. Это были следы «Санта Маргариты».
Зима 1971 - 1972 года принесла Мелу Фишеру суровую ветреную погоду и серьезные финансовые затруднения.
Чтобы оплатить продолжение работ, нужны были вкладчики, которые купили бы часть акций компании или вложили капитал в обмен на часть сокровищ. Порой состояние дел компании, вспоминает Юджин Лайон, было настолько неважным, что иногда покрытие расходов зависело от посещаемости музея «Золотой дублон» - копии испанского галеона, принадлежащего Фишеру.
С началом весны - очередного сезона ныряльщиков - энтузиазм вновь возрос.
К маю 1973 года тонкая струйка, которой текли монеты из песка на дне, вдруг превратилась в поток. Как вспоминает ныряльщик Джон Брандон, в первый день они нашли 30 монет. На следующий день - 250. На третий день работы, в воскресенье 20 мая, они подняли 1500 монет. Вскоре были найдены еще тысячи монет - все в одном месте, которое ныряльщики окрестили «банком Испании». Среди множества монет, отчеканенных на монетных дворах Потоси, Мехико и Лимы во времена правления трех испанских королей, выделялась одна - невзрачная, достоинством в 8 реалов. На ней четко читались инициалы «NR», означавшие «Nuervo Reino do Granada» («Нуэво Рейно де Гранада») - старинное название сегодняшней Колумбии. Ранее подобных находок известно не было. Она стала первой и бесценной. Небольшой серебряный диск, побитый волнами и изъеденный солью, напоминал о жизни и смерти, о крушениях надежд, судеб и жизней.
Охота за сокровищами приняла решительный оборот.
Среди многих находок, таких, как астролябия штурмана, которая была изготовлена, по всей видимости, в 1560 году лиссабонским мастером Лопо Хомемом, маленьких четок, изящно украшенных золотом и кораллами, золотого диска весом 4,5 фунта и других, стали попадаться и серебряные слитки. Причем на некоторых из них стояли инициалы и римские цифры - 569, 794, 4584. Они-то и позволили ученым идентифицировать их как часть груза, находившегося на «Нуэстра сеньора де Аточи». Слитки под этими номерами были отправлены в уплату за королевскую лицензию на черных рабов, проданных в Картахене и фигурировали в декларации корабельного груза. Фишер нашел второй галеон.
Однако новый успех принес и новые беды. Во время работы одного из спасательных судов был смертельно ранен одиннадцатилетний мальчик, случайно попавший под винт корабля. А 19 июля 1975 года, на шестой сезон подводных работ, затонуло экспедиционное судно «Нортвинд». Восемь человек, включая Кейна Фишера и Дона Конкаида, были выброшены в море, а трое - Дирк и Анжел Фишер и член команды Рик Гейдж, закрытые на нижней палубе, утонули. Оставшихся в живых спасла «Вирголона».
Даже этот удар - смерть сына и невестки - не смог укротить Мела Фишера. Он направил команду, чтобы установить охрану бронзовых пушек, найденных сыном. «Это то, чего желал бы от нас Дирк», - объяснил он. Затем было подготовлено новое, более крупное судно, и подъемные работы возобновились.
Поиск Мела Фишера стоил ему многого. Однако проведенные исследования не пропали даром. Благодаря ему были усовершенствованы методы поиска, спасения и идентификации обломков кораблей, разработаны новые приемы подводной археологии. Кроме того, с помощью документов, которые рассказали нам о кораблях, и благодаря драгоценным предметам, вырванным из песков у Маркизских островов, мы заглянули в далекое прошлое - время величия и упадка Испании. Целый исчезнувший мир приобрел новую жизнь. И не только серебряные слитки и изделия из золота стали «добычей» Фишера. Большую часть найденных сокровищ составили предметы вооружения: фитильные мушкеты и аркебузы со свинцовой дробью для них, части мечей и кинжалов, каменные и чугунные ядра, бронзовые корабельные пушки, предметы быта и много другого, что имеет огромную научную ценость.
Серебряные слитки с «Аточи»