Линда не понимала себя. И злилась. Потому что вместо того, чтобы наслаждаться каждым днем спокойной жизни, выпавшим ей, она с каждым часом накручивала себя все больше. Может с ней что-то не так? Может, правы все те люди, которые утверждают, что женщины, терпящие домашнее насилие, сами виноваты в этом. Может, в ней есть какой-то ген жертвы, и она, даже находясь в нормальной ситуации, намеренно ищет повод для переживаний и внутренних терзаний.

Бросив резиновые перчатки на край раковины, и выключив воду, Линда устало вытерла пот со лба. Ее смена закончилась, ресторан закрылся для посетителей, и вся посуда была помыта. Полли ждала, когда домоют полы в общем зале и можно будет запереть двери. Линда сняла фартук, и повесила его на крючок. Эта смена была самая изматывающая за последнее время. Наверное, потому что Линда не могла дождаться, когда она закончится. Еще утром, выйдя из дома, она решила, что после работы пойдет к Яну Ривзу. Всю смену она ждала, когда время ее работы закончится. А оно, как обычно в таком случае, тянулось ужасно медленно. Но вот долгожданная минута настала, но теперь уверенность Линды в правильности намерения навестить Яна поубавилась.

Попрощавшись с Полли и с не успевшими уйти официантками, Линда вышла под теплое, но уже не такое обжигающее солнце, последнего месяца лета. По дороге домой она с улыбкой здоровалась со знакомыми, искренне радуясь, пока еще хрупкому, но приятному ощущению принадлежности к этому городу и просто встречной улыбке и кивку головы, в знак узнавания и приветствия.

Но мысли все равно занимал лишь один единственный вопрос - куда пропал Ян Ривз? После праздника, устроенного в честь Дня рождения Сары и Доры он больше не появлялся. Сначала Линда даже обрадовалась этому. Его отсутствие как нельзя лучше способствовало осуществлению ее намерения держаться от мужчины подальше. Но когда прошло три дня, а он так и не пришел, хоть и обещал после выходных заняться ремонтом крыши, подготовкой ее к осени, Линда начала волноваться. Или скорее задаваться вопросом, чем могла его обидеть. Может она как-то неправильно себя вела, или он неправильно истолковал момент, когда они вместе занимались посудой. Он мог подумать, что испугал ее, но это была неправда. И Линда не хотела, чтобы Ян думал так. Но она успокаивала себя тем, что он не обязан уделять столько времени ей и ее детям. У него есть своя жизнь, он и так все эти недели занимался ремонтом их дом и мужчина имеет полное право отдохнуть.

Но ее беспокойство вернулось и усилилось в двойне, когда Саймон сказал, что Ян и на работе не появляется уже три дня. Тогда Линда решила, что после работы сходит к нему, уговаривая себя, что нет ничего особенного в том, что она проведает соседа, который так много сделал для них.

Во время перерыва Линда вскользь упомянула в разговоре с Полли, что не видит Яна уже три дня, когда та спросила, как продвигается ремонт. Но Полли только внимательно посмотрела на нее, а потом покачала головой, и перевела разговор на другую тему. И после этого Линда засомневалась.

И все же решила пойти. К тому же, у Саймона был выходной и он присматривал за детьми, так что Линда могла не переживать, что малыши одни.

Дорога до дома Яна не заняла много времени. Да и уверенность в правильности своего визита придала твердости шагу. Но вот у порога неприветливого жилища сомнения вновь овладели Линдой.

В первый раз, когда она приходила сюда, было темно и рассмотреть дом не представлялось возможности. Да и тогда, безумно волнуясь за Саймона, она и не могла думать ни о чем другом.

Но сейчас, при свете дня, дом Яна Ривза предстал перед ней во всей своей красе. А точнее убогости. Разница между его домом и ее, на момент, когда она с детьми въехала в него, была лишь в том, что дом Яна был крепким. Но таким же обветшалым и запущенным. И если за то короткое время, что она жила в своем, Линда стремилась привнести в него уют, то Ян этим явно не заморачивался. Острые углы окон не сглаживали складки занавесок, высокий сорняк полноправно владел лужайкой перед домом, а дерево ограды и крыльца потемнело от времени. Краска на стенах дома давно облупилась и в основном осыпалась, лишь кое-где пятнами напоминала, в какой цвет было выкрашено это строение.

Не давая себе возможности передумать, Линда взошла на крыльцо и постучала. Но на шум никто не отозвался. После второй попытки достучаться до хозяина дома Линда отступила, решив, что вероятно дома никого нет. Но стоило ей спуститься на одну ступеньку, как откуда-то из-за дома прибежал Бродяга и, виляя хвостом, стал тыкаться лохматой мордой ей в ноги. Линда протянула руку и потрепала пса за ухом, в который раз поражаясь его виду. Полуоблезлый, со свалявшимися колтунами шерстью. С огромными лапами и мордой, и поразительно добрыми карими глазами, которые контрастировали с его свирепым видом. Да и вел себя этот пес как большой кот, стремившийся получить как можно больше ласки. Но в его преданности Яну можно было не сомневаться. Линда ни разу не слышала, и не видела, чтобы Ян сказал что-то хорошее этому псу или погладил его. Напротив, он практически не позволял к себе приближался, а если тот и нарушал границы, то мужчина осаждал его короткой фразой «Пошел вон». Но и не обижал. А по упитанным бокам было ясно, что кормит он собаку отменно. Но животное было поразительно привязано к Яну Ривзу. Как бы дети не играли с псом, не угощали вкусненьким и не ласкали его, стоило хозяин появиться, тот бежал к нему и крутился поблизости, правда, не нарушая позволенных границ.

Вот и теперь, приняв поглаживания Линды, и пару раз лизнув ее руку горячим влажным языком животное ринулось к входу в дом, и, ткнувшись мордой, проскользнуло внутрь. Линда с минуту в недоумении смотрела на приоткрытую дверь, прежде чем решилась вновь подойти. Ей стало не по себе от того, что она собиралась без приглашения вторгнуться в чужой дом. Но еще больше ее тревожили мысли, что дверь была открыта, и вероятнее всего Ян был дома, но не отзывался, когда она стучала. Если, конечно, он не уходит, не заперев дом. Может с ним что-то случилось, или ему плохо и он болен, а она трусливо мнется на пороге.

Сделав вдох поглубже, и собирая всю свою храбрость в кулак, она протянула руку и толкнула дверь.

Тяжелый запах перегара и табачного дыма ударил в нос, и вызвал ужас от нахлынувших воспоминаний. Искушение повернуть назад было почти непреодолимым. Линда неосознанно сделала пару шагов назад, выпустив дверь, и та стала с раздражающим скрипом закрываться.

Но потом отругала себя за малодушие. Стоило помнить, сколько всего хорошего этот человек сделал для них за последнее время. Как терпелив он был по отношению к детям. И с каким пониманием относился к ней, стараясь не испугать ее. Линда знала, что он многое понимал из того о чем она молчала, но не задавал вопросов. И все же сердце тревожно билось, и Линде было стыдно за свой страх. Вытерев вспотевшие ладони о длинную юбку, она вошла в дом.

- Ян? - она прошла чуть дальше, стараясь не морщиться от удушливого застоявшегося воздуха. - Ян, это я Линда.

К ней снова подбежал Бродяга, но Линда не позволила ему себя отвлечь. Она осмотрелась вокруг. Внутри дом был точно таким же, как и ее. Правда обстановка отличалась разительно. И если снаружи ее дом проигрывал жилищу Яна, то о внутреннем убранстве такого она сказать не могла. С порога можно было видеть и кухню и гостиную, не отгороженные друг от друга ничем, кроме одной ступеньки, и картина была плачевной. В кухне не было ничего, кроме старой грязной плиты и умывальника со шкафом под ним. Сам же шкаф был без передней ножки, которую заменил кирпич, и отсутствовала дверца, что давало возможность увидеть содержимое этого предмета мебели. На единственной полке стояло ведро, пара щеток и опрокинутая баночка с каким-то чистящим средством. Рядом с мойкой стоял еще шкаф повыше, где находился скудный набор разномастной посуды, а у окна примостился стол с давно полинявшей клеенчатой скатертью. На углу стояла пустая бутылка из-под виски и газета, которая наполовину скрывала жестяную банку, служившую пепельницей.

Гостиная была обставлена еще скуднее. Одна тумбочка прижималась к стене напротив дивана, повернутого спинкой к входу. А чуть поодаль от подлокотника стоял низкий столик, заваленный бутылками и пачками из-под сигарет.

Разглядывая неприветливую обстановку, Линда не сразу заметила, что на диване кто-то лежит. Так как он был повернут спинкой, было практически невозможно увидеть на нем человека. Но ей помог Бродяга. Он обежал диван и, поскуливая, привстал на него передними лапами, явно потревожив спящего. Линда услышала сердитое бормотание. Линда последовала за собакой, но не стала обходить, а просто подошла к спинке дивана. Ян лежал на спине, закрыв лицо одной рукой, а другая расположилась на груди мужчины. Одну ногу он согнул в колене и прижимал к спинке, а вторую спустил на пол. На мужчине ничего не было кроме обрезанных чуть ниже колен старых джинсов и черной майки с вытянувшимися проймами. Ян крепко спал, теперь даже не реагируя на попытки пса привлечь к себе внимание.

И он, как предположила Линда, был пьян. В какой-то степени Линда испытала облегчение, когда не оправдались ее худшие предположения. Он не был болен. С мужчиной ничего не случилось. Во всяком случае, в физическом плане он был в порядке. Но потом, к своему удивлению, Линда разозлилась. Мог ли представить этот мужчина, чего стоило ей прийти сюда. Да и теперь стоять и смотреть на спящего хозяина дома. Линда прекрасно знала, какими непредсказуемыми могут быть люди, когда находятся в алкогольном опьянении или страдают от похмелья. Она боялась представить, что может случиться, если Ян проснется, и поймет, что она вторглась к нему в дом. Одного вида широких плеч и мускулистых рук с большими кистями было достаточно, чтобы почувствовала, как неприятно засосало под ложечкой. И в тоже время это рождало ощущение трепета. Линда поежилась и на минуту прикрыла глаза. Она не знала, что делать. С одной стороны она уверилась в том, что Ян цел и невредим, но с другой, не может быть в порядке человек, который пьет третий день подряд. И впервые, с тех пор, как она познакомилась с Яном Ривзом, Линда задумалась о том, что могло сделать такого сильного, мужественного и уверенного мужчину горьким пьяницей. Линда знала, что он много пил до ее приезда в этот город, да и помнила, в каком состоянии он был, во время их первых встреч. Но потом она совсем об этом забыла, так как больше его таким не видела. И вот теперь, что-то заставило его взяться за бутылку.

Но к своему стыду, она больше не хотела об этом думать. Это причиняло какой-то дискомфорт. Едва проступающую боль, словно от разочарования. Застыв возле спящего мужчины, она ощущала, как теряет что-то очень важное, дорогое и нужное. А потом вдруг осознала от чего ей так тоскливо. Потому что она испытывала влечение и симпатию к Яну. Она, сама того не замечая, начала верить ему и больше не боялась. А теперь эти чувства боролись в ней с отвращением, страхом и разочарованием.

Понимая, что начинает задыхаться, то ли от удушливого запаха, то ли от всех нахлынувших эмоций Линда отступила на шаг и уже готова была ринуться со всех ног прочь, как Ян, словно почувствовав ее присутствие, дернулся и резко убрал руку с лица. Его затуманенные глаза уставились на нее с каким-то странным выражением. Он будто не осознавал, кто перед ним, или видел совсем другого человека, потому что в его взгляде был страх и в то же время надежда. И Линда вспомнила, как он смотрел на нее точно так же лишь однажды. В самый первый день, стоило ей переступить порог ресторана Полли в поисках прохлады и обеда для детей. Но прошла минута, показавшаяся Линде вечностью, и взгляд Яна прояснился. Может Линде показалось, но в нем промелькнуло облегчение, словно он рад, что перед ним именно она.

Но потом все развеялось. Мужчина поморщился и попытался приподняться. Это движение явно причинило ему боль, потому что он застонал, пытаясь отпихнуть Бродягу, тыкающегося ему в грудь.

- Черт бы все побрал! - прорычал Ян. - Пошел отсюда!

Его хриплый грубый голос заставил Линду вздрогнуть, и дрожь пробежала по ее телу. Линда стала пятиться к выходу, а когда отошла достаточно, чтобы мужчина стал невидим за спинкой дивана, развернулась и побежала.

* * *

- Линда! - от собственного крика голова взорвалась болью, и Ян схватился за перила крыльца, чтобы не рухнуть, этот резкий подъем и скачек через диван явно не пошли ему на пользу.

Но он был рад, что девушка остановилась, хоть и не спешила поворачиваться. И Ян, сам не зная откуда, но знал, что Линда замерла как статуя, не потому что хотела, а просто выполнила его требование. Он даже мог представить выражение ее лица. И наполненные страхом глаза и подрагивающие губы, ее бледное лицо. Он пока не решался последовать за ней, и причина была не только в нетвердых ногах, но и из-за страха еще больше ее испугать.

- Линда. - более спокойно позвал он. - Не убегай. Скажи мне… Я что-то сделал? Напугал тебя?

Ян задавал вопрос и боялся ответа. Он помнил, как однажды, прижимал ее к стене ресторана и целовал, напугав ее этим почти до обморока. С тех пор прошло много времени, и он стал замечать, что она уже не вздрагивает при его приближении. Не отводит испуганно глаза. Не съеживается, если он вдруг поднимает руку, чтобы поправить платок на голове. Пусть не совсем, но она стала немного доверять ему, и страх отступал. И вероятность того, что он мог сделать что-то, что свело все эти перемены на нет, угнетала его, добавляя ему боли к физическим страданиям от похмелья. Правда, похмелье у него было вчера. Сегодня он уже не пил, но менее паршиво ему не становилось. Он два дня пил беспробудно, теперь пожинал плоды. Он планировал прийти в себя к завтрашнему дню и вернуться к работе на ферме и продолжить ремонт в доме Линды. И уж ни как не мог предположить, что у него будут гости, тем более что этим гостем окажется Линда. Меньше всего он хотел, чтобы она увидела его в таком состоянии. Что было довольно удивительно, поскольку его давно не волновало то, что подумают о нем люди.

Линда повернулась, и Ян с облегчением отметил, что девушка лишь обеспокоена, но не испугана. И все же он повторил свой вопрос.

- Нет. Я только пришла. Я стучала, но ты не отзывался. Я… - вот тут она испуганно посмотрела на него. - Я вошла. Извини меня, я не… Не должна была. Ты спал, а…

- Ладно. Я понял. Ничего страшного. Ты испугалась?

- Нет. - слишком быстрый ответ и сжатые кулачки не убедили Яна.

- Хорошо. Не уходи. Я сейчас умоюсь и мы поговорим.

Он осознавал, что этот вызов очевиден. И Ян видел, что она прекрасно понимает это. Линда сказала, что не испугалась, и он предлагал ей это доказать. Но Линда не была к этому готова, и, посмотрев ему за спину, на дом, покачала головой, с таким выражением, словно он предлагал ей вернуться в преисподнюю.

- Я не могу. Мне пора идти. Дома дети.

- Линда, - он не хотел, чтобы она уходила. - Останься. Ненадолго.

Это было глупо. Он и сам не понимал, зачем ему это понадобилось. Но он не мог отпустить ее сейчас. Он еще не отошел от потрясения, когда открыл глаза и увидел ее. В первый момент, ему показалось, что он видит Мел. И не почувствовал того трепета, что испытывал раньше, когда видел ее, например, во сне. Наоборот, желание стряхнуть с себя это наваждение, заставило его поежиться. Но потом он понял, что это Линда, и единственное, что остановило его от того, чтобы протянуть руку и коснуться ее, это ее встревоженный взгляд. Даже проснувшись и еще не вполне воспринимая окружающее, он понимал, что стоит ему сделать хоть одно неверное движение, как она сорвется с места и исчезнет. Да так и случилось на самом деле.

А теперь он с мучительным нетерпением наблюдал, как Линда медленно подходит к крыльцу. Она подошла так близко, что ей пришлось поднять к нему лицо, чтобы они могли встретиться глазами.

Они молча вошли обратно в дом. И когда он увидел свое жилище ее глазами, то ему стало стыдно. Но особенно неприятно было видеть, как тревожно она смотрит на столик у дивана, заваленный пустыми бутылками. Сам же ощутил неприятный запах и не стал закрывать дверь. Он чувствовал себя виноватым, понимая, что это глупо. Линда стояла рядом с ним и молчала. Она, наверняка именно теперь, поняла, кто он такой и как живет. И Яну было жаль. Жаль, что она это видела, и что он не мог сказать, что-то типа: «Это не то, что ты думаешь», потому что это было именно то, чем казалось. Он лишь мог порадоваться, что не пьян и принял душ сегодня утром, а вот уборку в доме решил, к сожалению, отложить на вечер.

Но потом все мысли перемешались и приняли совсем иной поворот. Он вдруг вспомнил, что Линда пришла к нему в первый раз потому, что пропал Саймон. И от мысли о том, что пока он заливал в себя виски, с кем-то из детей могла приключиться беда, он похолодел. Стараясь не делать резких движений, он повернулся к Линде.

- Что-то стряслось? Что-то с детьми? Саймоном? - даже он расслышал тревогу в собственном голосе.

Линда моргнула в недоумении. А потом взгляд ее потеплел. И поразив Яна в самое сердце, она улыбнулась.

- Нет. С детьми все хорошо. - ответила она, пока Ян стоял, как оглушенный. - Думаю, они сейчас доказывают Саймону, что выходной не всегда означает отдых.

- Тогда почему ты пришла? - вполне искренне удивился Ян, а потом наблюдал, как краска смущения покрыла щеки девушки. - Линда?

Она прошла в гостиную, села на диван, потом, наверное, осознав, что Ян не предлагал ей сесть, вскочила, но опять села. Ян вздохнул и пошел за ней. Он вслед за Линдой присел на диван, и она не отстранилась, когда их ноги соприкоснулись. Линда лишь покосилась на него, но посмотреть в открытую не решилась.

- Я беспокоилась. - очень тихо призналась она. - Я думала, что-то случилось.

- Беспокоилась? - не совсем уверенный, что понял правильно, переспросил Ян, одновременно борясь с желанием взять руки Линды в свои и расцепить судорожно сжатые пальцы.

- Тебя не было три дня. Саймон сказал, что и на работе ты не появлялся. И я… И в тот день я вела себя… Ты мог подумать… - окончательно сбившись, она снова вскочила с дивана.

Ян не позволил ей уйти, взяв за руку и потянув обратно на диван. Линда села и не предприняла попытки освободить запястье, а Ян не сделал этого сам, лишь едва прикасаясь, погладил ее ладошку большим пальцем. Он смотрел на ее профиль, на рыжие приди, выбившиеся из привычного узла на затылке. На маленький, чуть вздернутый носик, на соблазнительные губы. На шею, где билась венка. Словно физически ощущая на себе его взгляд, Линда провела по губам языком, и мужчина видел, что она борется с собой, чтобы не повернуться.

Она была красавицей. Он заметил это давно и каждый день в этом убеждался. Он не мог вспомнить момент, когда захотел ее. Когда ему стало сложно не смотреть на нее, когда приходилось сдерживаться, чтобы не приблизиться к ней близко и не ощутить ее маленькое тело в своих объятиях. Он отмечал, как за эти недели она немного набрала вес, ее формы округлились, а с лица исчезла неестественная бледность. Он больше не мог оправдать свое желание сходством Линды с его покойной женой. У них не было ничего общего. Даже цвет волос был различным. Ему нравились оттенки меди в волосах Линды, они вспыхивали золотом на солнце.

- Я хочу поцеловать тебя. - Даже для себя, неожиданно произнес он и, продолжая держать Линду за руку одной рукой, другую положил на затылок девушки.

Он не пытался приблизиться, просто ощущал ладонью ее жар, который проникал под кожу и распространялся по всему телу. Он забыл, как это бывает, когда прикосновения достаточно, чтобы десятки образов пронеслись перед глазами, и все же сдерживаться, понимая, что, не смотря на бешеную страсть, хочешь быть нежным. Он хотел быть нежным. Для нее. Для них обоих. И даже зная, что возможно совершает самую большую ошибку, уже не мог остановиться. Он уже пробовал ее поцелуй на вкус. Он был горьким от ее страха и его скорби. Он хотел теперь ее сладости, ее нежности.

Это были странные минуты, когда он просто смотрел на нее, а она на него. Ян понимал и осознавал, что ничего не изменилось, и он не изменился, но уже чувствовал приближение катастрофы. Потому что это было не правильно. Он просто обязан поблагодарить ее за беспокойство и проводить до дома. Завтра, когда в его голове прояснится, он порадуется, что не сделал непоправимого. Но в то же время знал, что не поступит так. Он нуждался в ней. Она была как осень. Именно те осенние дни, когда тепло и солнце просвечивает янтарем сквозь поменявшие окраску листья. А еще он понял, что не хочет видеть ее среди убогой обстановки своего дома, не может целовать ее, на этом старом диване, вместе с ее ароматом вдыхать запах неубранного дома.

Ян поднялся с дивана и за руку потянул Линду за собой. Она следовала за ним легко, не задавая вопросов. Они вышли на крыльцо, вечерний воздух встретил их легкой прохладой, и ароматами травы и земли. Не в силах больше сопротивляться Ян положил свои ладони на щеки девушки и погладил гладкую кожу, потом провел большим пальцем по нижней губе, почти потеряв голову от того, как от этого прикосновения Линда чуть прикрыла глаза и ее ресницы дрогнули.

- Не бойся. - Тихо сказал Ян, склоняясь все ближе к лицу Линды. - Только ничего не бойся.

Она, кажется, затаила дыхание. Когда он легко коснулся ее губ своими, она замерла, словно насторожившись. Ян помедлил несколько секунд, давая Линде возможность отстраниться. Он не сжимал ее в объятиях, не сминал ее губы в страстном поцелуе, хотя, именно этого и хотел, но боялся ее напугать. Но оно не оттолкнула его, и Ян вновь и вновь прикасался к ее мягким губам легкими поцелуями. Но что-то случилось, и Линда, выдохнув прямо в губы Яна, чуть поддалась ему навстречу. Это решило все. Ян приобнял Линду за талию и придвинул ее к себе, чуть углубив поцелуй. Он хотел ворваться в ее рот и предъявить свои права на него, но из последних сил сдерживался, ожидая отклика со стороны Линды. И когда она сама потянулась за его губами, стоило ему лишь немного отступить, он позволил себе больше. Больше не сдерживаясь, он сжал ее в объятиях, позволяя Линде в полной мере ощутить сумасшедшее биение его сердца. Раздвинул ее губы и проник между ними языком, едва не застонав от наслаждения. Какой маленькой она была по сравнению с ним, такой хрупкой и покорной, это разожгло Яна изнутри, разгорячило кровь. Аромат ее волос и кожи смешался и пьянил его, наравне с винной сладостью ее губ. И если бы она только знала, каких трудов ему стоили попытки держать себя в руках, то точно бы испугалась.

Ян понимал, что еще минута, и остатки самообладания покинут его. С трудом заставил себя отстраниться, но не выдержал и прижался щекой к ее волосам над виском, стараясь восстановить сбившееся дыхание. Он каждую секунду ждал, что она оттолкнет его. Но совсем не ожидал, что она в поисках опоры сама прижмется к нему.

Так они и стояли. Он обнимал ее, вдыхая аромат ее волос, а она позволяла ему это, пока солнце садилось за горизонт, окрашивая небо и землю вокруг в розовый и пурпурный цвета. Но закаты в этом краю были хоть и яркими, но скоротечными. Так и момент тихой близости между ними прошел. Наваждение ушло, и реальность вернулась вместе с вечерними сумерками. Линда пошевелилась в попытке отстраниться, и Ян отпустил ее. Она посмотрела на него со стыдом во взгляде, от чего Ян почувствовал себя мерзавцем. Он должен был что-нибудь сказать, она ждала, Ян видел. Он тоже ждал, так как видел, что что-то гложет ее. Но оказалось, что им не чего сказать друг другу. И Яну ничего другого не осталось, только смотреть, как Линда, быстрым шагом все больше удаляется, пока совсем не скрылась за холмом.