Ян не мог на них насмотреться. На Линду, помогающую Саре и Доре что-то рисовать, на Курта и Саймона, которых, как самых главных мужчин отправили приготовить чай на кухню. Не смотря на то, что все вели себя довольно тихо, в доме не смолкали голоса, наполняя пространство приятными звуками детской речи, мягких поощрений Линды, скупых и спокойных указаний Саймона. А ноздри наполнял сладкий аромат смешанных запахов детского шампуня, фломастеров и заваривающегося чая.
Ян сидел на ступеньке лестницы, наблюдая за Линдой и детьми и его вовсе не обижало, что о нем словно забыли. Он поднялся наверх, чтобы расстелить постель для Линды и немного задержался, словно что-то диковинное рассматривая ее спальню, которую она делила с малышками. А когда спустился, то от царившей в гостиной тихой уютной атмосферы у него сжалось горло, и он просто опустился на ступеньку, посередине лестницы. Он знал, что и Линда и дети заметили, что он вернулся, но спокойно продолжали заниматься своими делами. Только иногда, кто-то из детей, бросив на него взгляд, улыбался. И это было потрясающим ощущением. Потому что он только что понял, что стал для них своим. Они уже не видели ничего особенного в том, что он находился в их доме, словно его присутствие было естественным. Они его нисколько не боялись.
Ян вспомнил, как жил еще пару месяцев назад. И стало неприятно даже от мысли, что вот этой семьи, особенной, пережившей многое, могло бы не случиться в его жизни. И поэтому он продолжать сидеть на лестнице и смотреть на них. Он покачал головой, когда Саймон вопросительно посмотрел на него, предлагая чай, разлитый в разномастные чашки и поставленный на край стола, отказываясь.
Ян еще какое-то время смаковал эти минуты, но вскоре заметил, что Линда устала. Он слишком забылся в этой медленной безмятежности и потерял бдительность. Он совсем забыл, что Линде строго прописан постельный режим и только с этим условием ее так скоро отпустили из больницы. Он понимал, что сейчас разрушит эту семейную идиллию, но был уверен, что это правильно в данных обстоятельствах. Он встал и подошел к дивану, на котором расположились Линда и девочки. Она подняла голову и встретилась с ним взглядом, в котором тут же появилась тревога.
- Линда, тебе пора лечь. Ты же знаешь…
Он не успел договорить, как она слегка побледнела. А потом кивнула и, поцеловав дочек в макушки, встала. Напряженная, но до ужаса покорная. Ян неосознанно отступил на пару шагов, то ли потрясенный ее видом, то ли давая ей понять, что не собирается обижать ее. Он не знал, что Линда там снова навыдумывала, но она сама выдала свои мысли. Обхватив себя руками, она в панике посмотрела в сторону лестницы, а потом снова на Яна. Было неприятно от того, что она думает о нем таким образом. И все же не мог винить ее за это. Ян пристально посмотрел на нее и покачал головой.
- Саймон - не отводя глаз от Линды, позвал Ян. - Проследи, чтобы Линда легла. Это предписание врача. А мне надо вернуться домой.
Линда явно такого не ожидала. Она растерянно моргнула, а потом покраснела. Наверное, никто так не умеет краснеть, как рыжие. Заливаться густым, от макушки до пяток румянцем, делая многочисленные веснушки еще ярче и отчетливее.
- Домой? - переспросила она. - Но я думала, думала, что ты…
- Останусь у вас? Правильно думала. - подтвердил Ян. - Я вернусь, только позже. Надо покормить Бродягу и съездить в ресторан к Полли. Чай - это, конечно, хорошо. Но на ужин надо привезти что-то посущественнее. Готовить я не умею, а бутерброды для малышей вряд ли подойдут. А тебе сейчас не стоит стоять у плиты. Так что, сегодня поедим что-нибудь из ресторанного меню.
Не позволив Линде возразить, Ян подхватил со спинки дивана свой платок и ловко повязал его на голову.
- Пока малышки. - подмигнул он Доре и Саре, внимательно прислушивающимся к их разговору. Потом потрепал по волосам Курта, когда тот подбежал открыть для него дверь.
И прежде чем переступить порог, обернулся к Линде. Она следила за ним взглядом, полным самых разных эмоций. От элементарного облегчения, до непонятного пока и ей самой сожаления. И потом, когда Ян садился в свой старенький «бронко», и когда ехал к дому, не мог понять, с каких пор стал так хорошо понимать Линду, когда даже свою жену так не понимал.
***
Он устал. Давно Ян не испытывал такого искушения просто упасть на потрепанный диван и заснуть. Причем, абсолютно трезвым. Но необходимость позаботиться об ужине для детей, удостовериться в том, что Линда не нарушила указания врача и действительно легла в постель, была сильнее. Ян понимал, что первые дни в роли мужа Линды будут тяжелыми. Она должна привыкнуть к тому, что он рядом, заботиться о ней и детях. Но самым главным было убедить ее, что он не представляет для них опасности. То время, что Ян уже провел в их доме, не смогли избавить Линду от опасений. Да он и сам понимал, что так легко это не сделать, и потребуется еще больше времени, чтобы она успокоилась и доверилась ему.
И вновь сомнения стали пробиваться в его усталый разум. Правильно ли он поступил, назвавшись мужем Линды. Не усугубит ли состояние Линды и ребенка, которого она носит, постоянное напряжение и волнение, которое она испытывает от его близости. Возможно, если он оставит Линду в покое, она успокоится и как следствие ее физическое состояние тоже придет в норму.
Но потом тут же пришла мысль о том, что тогда Линде придется справляться в одиночку. Снова выйти на работу, проводить по восемь часов на ногах, потом заниматься бесконечными домашними делами и приглядывать за тремя маленькими детьми. Конечно, был еще Саймон. Но он и так помогал по мере своих сил, да к тому же еще работал, что было даже больше, чем можно было ожидать от подростка.
Ян насыпал сухого корма Бродяге, с каким-то удивлением впервые отмечая, что тот уже не выглядит таким облезлым и страшным, как прежде. Конечно, отсутствующий глаз уже не вернешь, но вот то, что шерсть его стала гуще, было видно. Да и откормленные бока свидетельствовали о том, что с тех пор, как он прибился к Яну, жизнь пса стала значительно лучше.
А потом Ян подумал о себе. И странным образом Бродяга напомнил ему о том, как изменилась его собственная жизнь с тех пор, как в ней появилась Линда с детьми. Кем он был до этого? Никем. Жалким алкоголиком, потерявшим себя и свою жизнь, не видящим ни сегодня, ни завтра. Практически весь город пытался привести его в чувство, но все попытки были бесполезны. К жизни его вернули две малышки с рыжими кудряшками, один молчаливый мальчик с умными синими глазами, угрюмый, но ответственный подросток, и перепуганная женщина, готовая не смотря ни на что защищать своих детей.
Так чем он может расплатиться с ними за это? И сможет ли когда-нибудь? Он мог бы сделать для них очень много. Им нужен надежный дом? Он даст им его. Безопасность? Он все сделает для того, чтобы больше никто не посмел причинить им вред. Финансовая стабильность? На его банковских счетах достаточно денег, чтобы у Линды и детей было все самое лучшее. Он может дать им так много. Он до безумия хотел бы дать им все это. Только бы она позволила. Маленькая женщина с темными огромными глазами, слабая и сильная одновременно, смелая и пугливая, открытая в один момент и замкнутая в другой, красивая. Желанная.
***
Вернуться получилось не так быстро, как он рассчитывал. Пришлось сначала заехать в банк и обналичить чек, чтобы иметь наличные. В этом небольшом городке не везде можно было расплатиться банковской картой, которая впервые за все время пребывания здесь Яна, покинула небольшую дорожную сумку, с которой он приехал в город. Затем потратил почти сорок минут на звонок брату, разговор с которым был не из легких. Майк готов был выехать немедленно, как только Ян сообщил, что возвращается к делам фирмы, правда, только дистанционно и частично. Но готов работать с документами и со всеми делами, которые не требуют личного присутствия. Брат был действительно этому рад, и хотел все обговорить как можно скорее, но Ян убедил его подождать их запланированной через три недели встречи. Оставалось только заехать в ресторан, но и там его ждала задержка в лице Полли Дойл. Пришлось доходчиво объяснять Полли Дойл почему все важные новости, которые, по ее мнению, и ее касаются, она узнает последней. И только потом она лично собрала им пакеты с едой, и еще немного дуясь, взяла деньги. Но Полли Дойл была бы не сама собой, если бы не проявила удивительную осведомленность, и напрямую не поинтересовалась, откуда у Яна деньги, если он в последнее время, практически не появляется на ферме. Что же, эта женщина заслуживала объяснений, правда Ян ограничился минимум информацией, просто сказав, что теперь вряд ли вернется к работе на конюшнях.
Помолчав с минуту, не переставая смотреть на Яна своим проницательным взглядом, она облегченно вздохнула. И со словами «Вот и хорошо, вот и отлично» величественно удалилась в свой кабинет, даже не попрощавшись. И Ян сам не мог бы объяснить себе, откуда знает, что Полли Дойл очень рада сложившимся обстоятельствам. И это не смотря на то, что она фактически потеряла работника в лице Линды.
К тому времени как он вернулся было самое время садиться ужинать. Дети были рады его возвращению, постоянно путались у него под ногами, больше мешая, чем помогая с сервировкой ужина, но и в этом была какая-то особенная радость, которой Ян не испытывал раньше. Он пока не решался, да и не хотел одергивать детей, позволяя им баловаться. А вот Саймон спокойно пресекал чрезмерное баловство сестер, и даже пару раз одергивал Курта, что случалось крайне редко, ведь ребенка послушнее Ян еще не встречал.
Ян не спрашивал, но по отсутствию Линды в гостиной было ясно, что она наверху. Да и Сайман явно был не расположен к разговору. Паренек настороженно посматривал на него, и впервые с момента их знакомства Ян видел, что Саймон злиться на него. Хотя, Ян был достаточно понятлив, чтобы безошибочно угадать истинную причину такой перемены в Саймоне. Об этом Ян догадался давно, просто не было необходимости заострять на этом внимание. А вот теперь ввиду новых обстоятельств такая необходимость возникла.
Ревность. Для влюбленного подростка острое, болезненное чувство.
Не было ничего особенного в том, что Саймон немного влюблен в свою мачеху. Кто-то влюбляется в учительницу, в красивую подругу старшей сестры. Судя по всему, в жизни Саймона было не так и много достойных объектов для первой влюбленности подростка. А Линда, красивая, хрупкая, нежная, с ее самоотверженной любовью к своим детям, прекрасно подходила. Так что и настороженность Саймона к Яну была вполне объяснима. Но так же Ян знал, что лучше этот вопрос уладить как можно раньше, чем ждать взрыва.
Но пока поговорить с пареньком так и не получилось. Дети уговорили его выйти на улицу и поиграть. Идея была действительно хорошая, дождя не было, и погода к вечеру наладилась. К огромному удивлению Яна, прежде чем согласиться, Саймон посмотрел на него, словно спрашивая разрешения. Что же, Линда явно уже поговорила с Саймоном и объяснила ему ситуацию.
Ян помог Саре обуться, пока Дора сама возилась со своими сандаликами, еще умудряясь при этом поучать Курта, как правильно спускаться с крыльца, чем развеселила Яна. Насколько он смог уже убедиться, сама она никогда не держалась за перила, рискуя скатиться с лестницы кубарем. Провожая взглядом детвору, Ян не мог решить будет ли правильным подняться к Линде наверх и отнести ужин. Или лучше дождаться Саймона. Так и не приняв решения, он решил помыть посуду. Но ее было не так уж и много, учитывая, что половина еды была в коробках. Наведя порядок на кухне, Ян все же взял порцию для Линды и поднялся на второй этаж.
Он постучал и услышал, как за дверью что-то упало.
- Линда?
Ян обеспокоенный приоткрыл дверь. И растерялся, от увиденного. Но растерянность прошла быстро, а вот понимание того, что делала Линда до его прихода, задело. Даже разумные доводы о том, что в прошлом ей явно досталось, и что у нее есть веские причины для страха, не помогли.
Он вошел в комнату и поставил бумажный пакет с ужином на стул, стоящий прямо возле входа, и, закрыв за собой дверь, прислонился к ней спиной. Линда застыла, сидя на кровати, с огромными глазами и сжимая в кулачке свои скудные денежные запасы. Перед ней, на покрывале, стояла открытая жестяная банка, и тут же лежали несколько не крупных купюр, и еще немного мелочи.
- Этого недостаточно, не так ли? - спросил Ян, спокойным голосом. - Недостаточно, чтобы забрать детей и опять податься в неизвестность.
- Ян, я…
- Недостаточно, чтобы где-то обосноваться на первое время, и не голодать. Недостаточно, чтобы обеспечить четверых детей и подготовиться к рождению пятого. Так стоит ли… - он хотел бы найти правильные слова, чтобы убедить Линду, но не знал, что сказать. Мысли путались, не складываясь в слова. - Я знаю, знаю или… могу только догадываться, что ты и дети… что вам пришлось трудно. Но я не… Вот черт!
Ян видел, что напугал Линду. И сил уже не было смотреть на ее перепуганные глаза, побелевшее лицо. На сжатые кулаки, которые беспощадно мяли деньги. Но так продолжаться не могло. Как он сможет помочь ей, позаботиться о ней и детях, если она сбежит. Ян только представил их, снова скитающихся, усталых. А Линду в перевязанных проволокой сандалиях, у него скрутило живот и застучало в висках от жалости и гнева.
- Сколько для тебя будет достаточно, Линда? Сколько тебе нужно денег, чтобы ты могла спокойно жить, зная, что в любой момент сможешь уехать? Ты испугалась, что стала зависеть теперь от меня? Ладно. - Ян достал из заднего кармана джинсов бумажник и вынул все наличные, которые совсем недавно получил в банке. Бросил купюры на покрывало перед Линдой. - Столько хватит?
Она даже не посмотрела на деньги, продолжая ошарашено смотреть на Яна. А он уже не мог остановиться. Потому что даже самому было стыдно признаться, что вдруг испугался. Он испугался, что они исчезнут из его жизни и все станет как прежде. Не будет застенчивой Сары, которая прятала личико на его плече, не будет Доры, постоянно чему-то поучая сестру и брата, а иногда и самого Яна. Курт больше не посмотрит сияющим синим взглядом, когда получит вырезанный из дерева самолетик или пистолет. Саймон больше не станет угрюмо следить за ним взглядом, а потом, позабыв об опасениях, не будет слушать какую-нибудь байку, приоткрыв рот и веря каждому слову Яна. Он смотрел на сидящую перед ним Линду, и понимал, что больше всего хотел бы схватить ее и прижать к себе, чтобы дать ей понять, что вся его сила не для того чтобы обидеть ее. А еще хотелось поцеловать ее. Он был бы нежным и терпеливым с ней.
Но сейчас было не время для всего этого. Да и ничего, кроме как страха его действия не вызвали бы. А страха между ними и так достаточно.
- Этого тоже не хватит? - продолжил он, так и не дождавшись никакой реакции от Линды. - Ладно. Тогда вот.
Ян выудил из портмоне кредитную карту и отправил к деньгам.
- Вот. Есть ручка? - он бегло осмотрелся и решительно подошел к кровати, на которой, судя по всему, спали девочки. На покрывале лежало три карандаша и один из рисунков. Он взял карандаш и на обратной стороне рисунка написал комбинацию цифр. Протянул лист и зачем-то карандаш Линде. - Это код. Вот и все. Ты можешь снять с нее до пятидесяти тысяч. Этого достаточно? Теперь ты можешь прямо сейчас забрать детей и уехать. Я не погонюсь за тобой, не заблокирую карту. Я не стану мешать тебе. Я даже могу подвести вас до вокзала. Теперь ты не нуждаешься во мне. Но… Знаешь, теперь я нуждаюсь в вас. В тебе. Вы уедете, а я останусь. А я хочу просто быть с вами, чтобы вы больше ничего не боялись. Никого не боялись.
Линда словно оттаивала. Ее плечи опустились, а пальцы разжались, позволяя деньгам упасть к теперь существенно увеличившейся груде банкнот. По щекам потекли слезы, но она по-прежнему молчала. Ян подошел и присел на край кровати, борясь с желанием прикоснуться к Линде.
- Давай попробуем, Линда. Тебе страшно, я знаю. Но и мне страшно. Еще недавно я ненавидел себя, собственную жизнь и не видел для себя ничего, кроме бутылки и жуткого похмелья каждое утро. А теперь я беру ответственность за четверых детей, и еще одного, которого ты носишь. Это страшно, но это не повод бежать.
Все же не удержавшись, Ян протянул руку и вытер слезы с ее щек, а она потянулась за его ладонью. И тогда он просто сделал то, что давно хотел. Притянул Линду за плечи к себе и, прижав, поцеловал ее в висок.
- Останься. Теперь у тебя есть деньги, и ты можешь уехать. Но ты останься, Линда.
Она молчала какое-то время. А потом вдруг сама обняла его за пояс и уткнулась лицом ему в грудь.
- Я не понимаю. - тихо сказала она. - Не понимаю, почему ты это делаешь. Как ты можешь меня… хотеть. Почему хочешь быть со мной. Ведь я не… У меня нет ничего. Ни дома, ни денег, даже гордости и смелости у меня нет. А еще у меня дети, и я беременна. И ты все равно говоришь… Я не понимаю, и поэтому мне страшно.
- Я не знаю, о ком ты рассказываешь сейчас. - вздохнул Ян, в душе ликуя, что Линда доверчиво сейчас прижимается к нему и обжигает его кожу под майкой своим дыханием. Что он просто держит ее в своих руках и вдыхает запах ее мягких волос. - Я не вижу тут никакой нищей трусихи. Я вижу отважную женщину и любящую мать. Я даже завидую ей, потому что у нее есть все сокровища мира, Линда. Их зовут Сара, Дора, Курт, Саймон и еще один драгоценный камень, который пока находится на стадии огранки и еще не понятно, кто там получится, но скоро мы это узнаем. И теперь скажи мне Линда, кто богаче тебя? Если сравнивать, то я просто нищий.
Линда уже вовсю плакала, не стесняясь шмыгать носом и откровенно вытирать слезы о его майку.
- Ну, теперь ты не совсем нищий. - всхлипнула она. - Считай, что тебе выдали кредит, под большие проценты. А скоро… через несколько месяцев, точнее через пять с половиной будет бонус.
Ян с облегчением выдохнул, обхватил ладонями заплаканное лицо Линды и прижался своим лбом к ее.
- Спасибо. - прошептал он.
Он хотел бы побыть с ней подольше. Но уже слышал, что Саймон и дети вернулись в дом. Поэтому Ян отстранился и собрал разбросанные на кровати деньги и заложил их в жестяную банку Линды. Туда же сунул и карту с кодом. Плотно закрыл крышкой и вложил в руки Линды.
- Не надо! - взволнованно покачала головой Линда, явно расстроенная. - Это не обязательно! Ты не должен…
- Убери это. Если это как-то придаст тебе уверенности, то пусть так и будет.
Он пошел к двери, но ва переполнивших его чувств. Они постояли так еще несколько мгновений, а потом Ян ушел, не забыв предварительно подать Линде пакет с ужином. Хорошо, что кроме салата Линда ничего не ела на ужин, иначе ей пришлось бы довольствоваться холодной едой. Но он пообещал Линде прислать к ней Саймона с горячим чаем. А вот о том, что он собирался поговорить с подростком, Ян промолчал. Волнений для Линды было и так достаточно.