Глава седьмая
Порча на предателя
Сначала сэр Тоуд отказывался в это поверить, но, решив посмотреть самолично, обнаружил на месте, где должны были лежать изумрудные глаза, только пустоту.
— Святые небеса, — сказал он, вспомнив свою потасовку с орангутангом в коридоре. — Это полностью моя вина. Я уронил футляр на пол… И они, наверное, выпали… — Голос рыцаря дрожал. — Питер, мне так жаль.
Несмотря на свой сверхъестественный слух, мальчик не слышал друга — как не слышал всплесков хвоста Фредерика по воде в двух шагах от него, лязга оружия или детских криков. Питер не слышал ничего, кроме глухого шёпота собственного отчаяния. Он переплыл моря, преодолел пустыню, пережил встречу с ворами, орангутангами и даже драконами и всегда был уверен, что, когда придёт подходящий момент, он непременно воспользуется волшебными глазами! Он даже почти позволил себе поверить, что последняя пара глаз служила доказательством его королевского происхождения…
Но всё это теперь в прошлом.
Теперь, когда изумрудные глаза пропали, Питер вынужден был признать, что он обречён. Инкарнадин казнит детей, заново отстроит флот и поплывёт покорять мир… И во всём будет виноват Питер, ведь именно он втянул Пег и всех остальных в эту войну! Войну, которую им не суждено выиграть.
— Глаза пропали… Вместе с последней надеждой на победу, — сказал он. — Нам придётся сдаться.
До этого момента сэр Тоуд сочувствовал Питеру. Но теперь всё его сочувствие вмиг улетучилось.
— Сдаться? — Рыцарь встал у Питера на пути. — Сдаться?! Ничего подобного мы делать не будем! Мы пообещали профессору, принцессе, Саймону, себе, что пройдём этот путь до конца. От нас зависит судьба наших друзей. Тебе, Питер, возможно, никогда не доведётся посмотреть на себя в зеркало, но мне это делать точно придётся. И я не хочу, чтобы на меня из зеркала пялился трус! Я буду драться, и если при этом я встречу свою смерть, так тому и быть. Лучше умереть мучеником, чем жить слабаком и тряпкой.
Рыцарь говорил так страстно, что у Питера даже не было шанса его перебить. Напротив, он вынужден был слушать. Каждое слово друга отзывалось в нем чувством стыда. Его лучший друг, которому даже нечем было держать оружие, заявляет, что готов умереть в бою… В последовавшей за речью сэра Тоуда тишине Питер снова услышал голоса за стеной дворца, но в этот раз он по-настоящему прислушался. Он услышал клич Саймона и Тита: «Да здравствует Династия!» Он услышал, как Скрейп и Лилиана кричат: «Защитите её высочество!» Но громче всех этих голосов был голос Пег, которая призывала детей не бояться, потому что «принц Безымянный уже близко!».
Питер знал, что сдать назад означало повернуться спиной к судьбе. К своей судьбе. С волшебными глазами или без них, но он должен помочь сражающимся! Мальчик сунул руку в мешок и обхватил пальцами холодный металл рыболовного крючка. Он вынул своё оружие, ощущая в руке его идеальный вес.
Фредерик с плеском подплыл к берегу.
— Не хочу показаться любопытным, приятель, — нервно захихикал он, — но ты же не планируешь идти на рыбалку, так ведь?
— Нет. — Питер повернулся к дворцу. Лицо его было серьёзным. — Я планирую драться.
* * *
Питер и сэр Тоуд бежали со всех ног. Пол заливали потоки крови, смешанной с морской водой. Вокруг каркали вороны и рычали орангутанги. Битва была такой шумной и суматошной, что Питер следил за тем, чтобы не споткнуться и не упасть. Но даже в такой неразберихе он понимал, что вороны проигрывали.
Друзья забрались на самый верх открытого моста, с которого сэр Тоуд мог изучить ход битвы, разворачивавшейся внизу.
— Орангутанги сейчас у входа в широкий коридор, который ведёт в длинный внутренний двор, — рассказывал он Питеру. — Если они доберутся до его задней стены, нам конец.
— Тогда нам лучше этого не допустить, — сказал Питер.
Он перебрал в уме все возможные виды баррикад и заграждений, но ни патоки, ни медвежьих капканов под рукой у мальчика не было, а времени было и того меньше. Питер чувствовал, что утреннее солнце уже пощипывает ему шею, и понимал, что скоро зазвонит Утренний колокол — как будто в знак приветствия наступающей армии короля. Мысль о колоколе напомнила Питеру его первую ночь во дворце. Тогда после удара колокола все двери автоматически закрылись на засов.
— Нам не придётся строить барьер, — внезапно сказал он. — Сам король установил один из них на территории дворца.
И вот уже Питер ведёт друга через поле битвы. Он пригибается к земле, скользя длинными пальцами по стене и пытаясь найти секретный проход, которым воспользовались Пег и её компания, когда похитили его. Если он успеет вовремя, у них ещё может быть шанс. Вскоре мальчик нащупал щель в известковом растворе.
— Вот это место! — воскликнул он и отодвинул камень, после чего помог сэру Тоуду забраться в проход, залез в него сам и задвинул маскировочный камень обратно.
Внутри стены шум битвы стал тише и превратился в тихий рокот. Проход был слишком узким, и Питер не мог нести сэра Тоуда на руках, поэтому рыцарю пришлось идти следом, постоянно натыкаясь в темноте на острые металлические зубцы.
— В первую ночь во дворце, — объяснял Питер, — я наткнулся на ворота, которые отрезают Столовую от остальной территории. Думаю, с их помощью мы можем остановить орангутангов!
Питер решил не упоминать, что, если они окажутся внутри стены в момент, когда зазвонит Утренний Колокол, то их обоих как пить дать раздавит спрятанными в стене механизмами.
Вскоре Питер нашёл железные ворота, которые были подвешены к застывшему без движения заводному механизму. Он слышал шум драки, доносившийся через широкий проем у них под ногами. По одну сторону ворот орангутанги охотились на воронов, по другую — взрослые охотились на детей.
— Кажется, мы вовремя подоспели, — сказал мальчик, схватил сэра Тоуда на руки и прыгнул в проем.
Друзья приземлились в середине коридора, как раз перед обезьянами, которые двигались прямо на них. Питер подбежал к стене и начал ощупывать руками стену.
— Слева от тебя я вижу рычаг, — сказал сэр Тоуд. Мальчик схватился за него и изо всех сил потянул вниз. Послышался скрежет, и с потолка со скрипом начали опускаться ворота.
— Воришка отрезает нам путь к детям! — сказал Длинный Коготь, отбрасывая в сторону мёртвого ворона. — Остановите его!
В сопровождении своих громил он бросился за первым попавшимся под руку оружием. Питер и сэр Тоуд упали на землю, когда копья, щиты, пики и шлемы начали биться об опускающиеся ворота. Нападение сопровождал мерзкий скрежет ржавого железа.
И вдруг ворота остановились.
— Чёрт подери, — сказал сэр Тоуд. — Там в стене топор застрял. — Он взглянул перед собой и увидел, что орангутанги несутся к ним на полных парусах. — Спокойно! Думаю, я его сейчас выну.
Прежде чем Питер успел возразить, сэр Тоуд бросился к противоположной стене и схватил рукоятку зубами. Он выдернул топор, и ворота обрушились на землю, оставив друзей по разные стороны коридора.
— Сэр Тоуд! — закричал Питер, прижимаясь к железной преграде.
— Спешите, ваше высочество, — ответил рыцарь с другой стороны решётки. Он выгнул спину и повернулся лицом к надвигающейся ораве обезьян. — Я пока повоюю на стороне воронов!
Питер кивнул — и, не сказав больше ни слова, друзья расстались. Каждый из них сразу же с головой нырнул в гущу битвы.
* * *
Ситуация в Столовой выглядела по-настоящему безнадёжной. Взрослые научились пользоваться копьями и теперь могли разить и колоть ими, как настоящие головорезы. Дети кружили вокруг родителей как сумасшедшие в надежде утомить их, да так, чтобы при этом не оказаться на шампуре. Скрейп силой отнял оружие у одного из взрослых и вместе с несколькими смельчаками бросился спасать Пег от короля: они обступили девочку тесным кружком и заслоняли её, не давая дяде приблизиться к своей племяннице.
Но король Инкарнадин упорно следовал за ними, невзирая на творящуюся вокруг неразбериху. При нём был не один, а целых два меча, которыми он поражал любого, кто оказывался на его пути. На лице короля играла довольная улыбка: десять лет он мечтал об этом и теперь наслаждался каждой минутой.
Высоко над головами забил Утренний колокол — забил и мгновенно заглушил все остальные звуки. Вода, покрывавшая землю, дрожала от каждого удара. К тому времени, когда колокол наконец перестал бить, Инкарнадин всё-таки загнал детей в угол. Он ухмыльнулся, глядя на Пег.
— Ваше время истекло, ваше высочество, — сказал он.
— Держитесь от неё подальше, — предупредил Скрейп, и в его голосе было куда больше храбрости, чем в душе.
Марблз и Тимоти тоже заслонили принцессу, сжимая в руке по собственному копью.
— А иначе что? Вы меня заколете? — Король сделал шаг вперёд, и наконечники копий звякнули о доспехи, не причинив диктатору ни малейшего вреда.
Ударом одной руки он повалил всех троих на землю. Пег сидела на корточках в воде, одинокая и беззащитная.
— Смотри-ка, все твои герои сдулись, — сказал король с притворным сочувствием.
Принцесса попыталась сбежать, но дядя её не дремал.
— Хватит уже бегать! — Быстрым движением руки он резанул девочку выше щиколотки, чем мгновенно обездвижил её.
Пег упала и жалобно закричала, когда в рану попала солёная вода.
— И перестань ныть. Если бы я знал, что ты вырастешь такой заразой, я бы задушил тебя прямо в колыбели.
Король взял девочку за воротник и поднял над толпой.
— Внимание, сограждане! — закричал он.
Все взрослые его подданные моментально опустили копья.
— Пока не убивайте де… То есть чудовищ. Для начала я хочу, чтобы они кое на что посмотрели. Вот что станет с каждым, кто бросит вызов своему Великому Правителю!
— Ура нашему Великому Правителю! — завопили люди в ответ.
Инкарнадин понёс отчаянно дрыгающую ногами Пег к низкой каменной ступеньке в углу двора. Он силой поставил девочку на колени и положил её голову на ступеньку. Принцесса зажмурилась, когда её щеки коснулась шершавая поверхность камня. Какой же дурой она была, когда думала, что дети смогут совершить государственный переворот! Скоро они все умрут, и в этом только её вина.
— Ты выиграл, — сказала она, и в горле защипало от этих слов. — А теперь убей меня.
— Если ты так настаиваешь. — Король аккуратно установил лезвие на горле девочки. — Не верти головой, сама знаешь, так будет лучше. Как говорится, семь раз отмерь, один отре…
— А НУ ОТПУСТИ ЕЁ, САМОЗВАНЕЦ!
Толпа замерла. Все взрослые как один повернулись посмотреть на того, кто осмелился оскорбить их короля. И что же? В коридоре стоял грязный мальчик десяти лет от роду, сжимавший в руке длинный серебряный рыболовный крючок.
Это зрелище заставило короля задрожать под доспехами мелкой дрожью. Конечно, это тот самый воришка, который украл его карты, но что-то в мальчике изменилось! Теперь он уже не был так сильно похож на грязного оборванца, и в его чертах появилось что-то от брата Инкарнадина, истинного правителя, которого король убил в этом самом дворе.
— Что это ещё за шутки? — выдохнул король.
— Меня зовут Питер Нимбл, — ответил мальчик. Он уверенной походкой прошёл через толпу. — Я истинный наследник трона Хейзелпорта. Десять лет назад ты убил моего отца и украл его корону. Я пришёл, чтобы вернуть её себе.
Король знал, что Питер говорит правду. Он оглядел своих подданных, которые с недоверием смотрели на мальчика.
— Приказываю вам не слушать его! — выпалил он. — Его голос обратит вас всех до одного в камень!
И взрослые мигом заткнули уши, чтобы ничего не слышать. А некоторые даже закрыли глаза, чтобы избежать риска на случай, если и смотреть на незнакомца окажется настолько же опасно. Но дети — дети не подчинились приказу. Питер шёл по Столовой, и она наполнялась шёпотом и бормотанием: «Это правда он! Это принц Безымянный!»
— Враньё! — заревел Инкарнадин, бессознательным движением хватаясь за диадему на голове. — Это какой-то паразит, которого направили сюда с приказом разрушить моё королевство!
Король долгих десять лет промывал своим подданным мозги и не собирался позволить этому блудному негоднику разрушить все его планы. Он вогнал шпору прямо в щёку Пег, и девочка вскрикнула от боли.
— Немедленно заставь этих детей замолчать — или я отрежу девчонке голову!
— Их нельзя заставить замолчать, — спокойно произнёс Питер. Он поднял рыболовный крючок и направил его прямо на короля. — Если ты её освободишь, мы сможем сразиться за твой драгоценный трон.
Услышав это странное предложение, Инкарнадин осклабился:
— Рискуешь жизнью ради сестрицы? Какое благородство.
Он поднял Пег со ступеньки и швырнул её прямо в толпу.
— Держите девчонку покрепче, — приказал он двум взрослым, кто оказался ближе всего, и те тут же заломили ей руки. — Покончу с мальчишкой и сразу вернусь за ней.
Вор и король начали медленно двигаться навстречу друг другу. Питер не мог видеть своего поразительного сходства со стоявшим перед ним мужчиной, но у обоих были тёмные волосы, одинаковые острые скулы и худощавая фигура, хотя и спрятанная у Инкарнадина под сотней фунтов полированной стали. Питер слышал гудение часового завода под натёртым до блеска металлом: там сжимались и разжимались пружины, работали поршни, тёрлись друг о друга шестерёнки. Кто знал, какими страшными силами обладал этот доспех?
— Ну же, племянничек, — поддразнивал Инкарнадин, подстрекая мальчика нанести первый удар. — Не стесняйся!
Питер не просто не стеснялся, он был в ужасе. Но, глядя на него, никто об этом даже не догадался бы. Уроки сэра Тоуда, по крайней мере, научили мальчика держать лицо, и механическая броня короля дарила ему роскошь слышать малейшие движения противника. Он тенью следовал за каждым шагом своего дяди, не забывая ни на миг о кинжалах, спрятанных в его рукавах.
Наконец Питер почувствовал, что момент настал. Он сделал выпад и чиркнул крючком по воздуху. Мальчику удалось застать короля врасплох, но тот быстро отпрянул, подняв закованные в доспехи руки, а затем ловко выхватил у соперника крючок и с лёгкостью согнул его, как будто к нему в руки попал длинный кусок ириски.
— Я смотрю, фехтовальщик из тебя никудышный. — Он бросил оружие Питера на землю. — Это и не удивительно. Твой папа был ничем не лучше!
Шпаги в руках Инкарнадина засвистели по воздуху — одна сверху, другая снизу. Питер едва успевал подпрыгивать, чтобы не лишиться ног, а второе лезвие уже норовило отсечь его голову. Мальчик кувыркался по всей Столовой, уворачиваясь от ударов дяди. После каждой атаки взрослые всё громче и громче подбадривали своего героического правителя, а некоторые даже вынули пальцы из ушей, чтобы похлопать в ладоши.
Питер прокатился между ног Инкарнадина и пулей пролетел через двор, чтобы вернуть себе рыболовный крючок. Инкарнадин оказался прямо позади мальчика. Серебро столкнулось с камнем, когда король пустился в погоню за ним. Питер попытался отразить эту атаку своим согнутым крючком, но от него в этом бою всё равно не было толку: пока на короле красовались доспехи, убить его не представлялось возможным.
— А ты тоже тот ещё воин! — подначил Питер своего соперника. — Только трус станет прятаться под бронёй во время драки с тем, кто в два раза его ниже!
Король, которому совсем не нравилось, когда его репутацию порочили в присутствии подданных, остановился и обдумал слова мальчишки.
— Ну что ж, прекрасно, — сказал он и сделал шаг назад. — Я сейчас сниму латы.
Подданные бурно поддержали такую отвагу. Король отстегнул пряжку на шее, нагрудник с лязгом упал на землю… Тиканье часовых механизмов стало громче, и теперь Питер мог различить шуршание отдельных шестерёнок, поршней и пружин на обнажённом торсе Инкарнадина.
— Но должен предупредить тебя, мальчик. Броня нужна была не для моей защиты… А для твоей.
Король нажал на небольшой рычажок на бедре, и весь его костюм будто бы ожил. Сотни ножей, стрел и колючек взвились и завращались в безумном танце смерти! Питер слушал звуки пляшущих лезвий и с трудом понимал, что происходило напротив него.
— Уверяю тебя, это зрелище стоит того, чтоб на него посмотреть, — сказал Инкарнадин, прочитав выражение лица племянника. — Я сам всё это придумал. Смерть в каждом дюйме! — Он согнул руку и с восхищением посмотрел на ножи, что жужжали и разрезали воздух вокруг его запястья.
Питер сглупил, решив, что сможет своими подначками вызвать убийцу на честный бой. Мальчик стрятался под столом, чтобы как-то укрыться от смертоносной королевской брони. Инкарнадин двинулся за ним и подошёл вплотную к столу. В тот момент, когда его костюм коснулся дерева, шестерёнки начали вгрызаться в столешницу, пережёвывая, рассекая и разбивая её на миллионы заноз и щепок. И взрослые, и дети закрылись щитами, потому что острая деревянная шрапнель брызнула во все стороны…
Но Питер уже не обращал внимания на звуки. Он выбрался из-под стола и помчался вперёд; он бежал до тех пор, пока не упёрся в часовую башню. Однако дверь служебного входа не поддалась: её замазали чем-то вроде цементного раствора, и единственное, что оставалось мальчику, — это забраться на башню по внешней лестнице. И хотя Питер представления не имел, куда она ведёт, но так по крайней мере он выиграет немного времени! Питер попробовал ногой каменную ступеньку и принялся забираться всё выше и выше…
Король наблюдал за этим зрелищем, и оно как будто бы его развлекало.
— Там тупик, — крикнул он. — Лучшего и придумать было нельзя!
Питер слишком поздно осознал, что имеет в виду его дядя: лестница заканчивалась платформой на высоте в четыре с половиной метра над двором. О, если бы здесь были люк или лестница! Может быть, Питер мог бы сбежать? Но, обойдя всю площадку, мальчик не обнаружил никакого пути к отступлению…
Теперь, когда Питер окончательно оказался в ловушке, Инкарнадин медленно начал подниматься по лестнице вслед за ним.
— До меня ни один человек в королевстве не догадывался о чудесах, которые были известны в заморских странах. Только я специально приплыл туда, чтобы научиться чёрной магии… Но обнаружил, что это никакая не магия. Это просто вымысел, чепуха на постном масле, не более чем цепочка из букв и чисел! И в отличие от магии, эту «науку» можно изучить и приручить.
Рука короля царапала стену, и в местах, где ножи задевали о камень, из-под его ладони вылетали искры. Люди, стоявшие внизу, ликовали и радовались такому ослепительному представлению.
— Только послушай их, — сказал король Питеру. — Они ведь теряют волю от таких вот трюков. Я превратил неразумных зверей в слуг, а слуг — в неразумных зверей. — В его голосе звучало презрение.
Питер не двигался, прислушиваясь не к словам, а к шуршанию приближающихся лезвий. Инкарнадин подходил всё ближе, и голос его понижался до ядовитого шёпота:
— Но ещё лучше, мой милый племянник, что эта «магия» помогла мне вернуться по воздуху во дворец, незамеченным проникнуть в этот самый двор и вырезать ещё живое сердце из благородной груди моего брата…
— Чудовище! — крикнул Питер, метнув рыболовный крючок, как копьё.
Остриё задело лицо Инкарнадина, он пошатнулся назад и едва не потерял равновесие. По рядам пробежал ропот, когда жители королевства увидели кровь на щеке у их Великого Правителя. Питер услышал, как его оружие скатилось по лестнице и упало на землю у башни.
Раненый Инкарнадин чуть не взорвался от ярости.
— Ты, мелкий червяк! — Он одним прыжком преодолел оставшиеся ступени. — Думал отомстить за своих драгоценных родителей? Надеялся украсть трон у меня?
Он взмахнул рукой и поразил плечо Питера дюжиной маленьких лезвий. Мальчик упал, сражённый резкой болью.
— Вставай!
Инкарнадин впился в шею противника и поднял его над платформой в полушаге от края; ноги Питера бешено дёргались в воздухе.
— Ты никогда не был принцем. — Король крепче сжал его шею. — Ты не более чем жалкий! гнусный! ВОР!
Питер боролся за каждый вдох, но в его голове звенело одно слово:
ВОР!
Эхо этого оскорбления отдавалось всё громче и громче, и вскоре мальчик не слышал уже ничего, кроме слова
ВОР!
Это была правда. Даже если каким-то чудом он выиграет эту битву, что он знает об управлении королевством? Он обычный преступник. Это он здесь самозванец…
Но вдруг в голове у мальчика зазвучал другой, более спокойный и размеренный голос: голос профессора, дававшего Питеру своё благословение. В первую очередь помни о своей истинной природе. Сражаясь с орангутангами и морскими драконами, Питер предполагал, что старик имел в виду природу благородного воина, чей образ таился в его душе. А что, если Питер никакой не воин, а грязный, пронырливый вор? Самый великий вор, который жил на белом свете… Да почему же вор не может быть героем? Мальчик внезапно понял, что все его жизненные испытания: раннее сиротство, жизнь с мистером Шеймасом, скитания по Пустыне Справедливости — всё это было лишь подготовкой к тому, что происходило прямо сейчас. Питер сделал вдох, и его сердце до краёв наполнилось новым желанием бороться до конца. Однако на этот раз он воспользуется теми приёмами, которые знакомы ему лучше всего.
Для начала Питер вспомнил Вопросы Настоящего Жулика.
Где он?
Он висит в четырёх с половиной метрах от земли и едва ли не задыхается.
Есть ли рядом друзья?
Он слышит, как его сестра бежит по лестнице вверх, но Пег ещё слишком далеко, чтобы успеть ему помочь.
Есть ли при себе оружие?
Рыболовный крючок бесполезно валяется на земле у основания башни, и у Питера в распоряжении — одни его руки.
Но руки необыкновенные!
Питер знал, что механический костюм короля ничем не отличается от любого замка, с которым он имел дело с самого рождения. Ему только нужно было как-то к нему подступиться. Питер сосредоточил все органы чувств на тиканье заводного механизма перед собой. Он слышал каждую шестерёнку и каждый поршень: все детали заводной амуниции соединялись в узкой щёлке прямо под сердцем короля. Это и была его замочная скважина.
Раздумья, разумеется, не отняли и минуты. Для Инкарнадина ничего не изменилось. Он смотрел на того же мальчика, которого поднял над платформой, с единственной разницей: по губам мальчишки пробежала тень улыбки.
— Прощай, дорогой племянник, — сказал король и вынул из ножен меч. — Передавай привет моему бра…
Питер сунул руку прямо внутрь доспехов и закричал от боли: работающий механизм прокусил кожу, ногти и кости, и мальчика пронзила боль, как будто в него воткнули горячую кочергу. Мальчик выскользнул из тисков королевской руки и повалился на край платформы.
Из-за крика Питера Инкарнадин не сразу понял, что это не он уронил племянника вниз. И вообще, его рука была по-прежнему поднята над головой! Только вот шестерёнки перестали вращаться, и в считаные секунды все детали ужасающей брони застыли, приковав к месту самого короля.
— Что за проклятье? — сказал Инкарнадин, пытаясь сдвинуть застывшие доспехи. — Что ты со мной сотворил?
Питер, сгорбившись, сидел у его ног, задыхаясь от боли, но всё же племянник был жив!
— Я сделал то, ради чего родился на свет, — ответил он и поднял окровавленную, дрожащую руку, показывая королю крошечную медную булавку размером не больше шпильки.
— Это невозможно! — Король затряс головой. — Ты же просто ребёнок!
— Просто детей не бывает, — произнёс голос позади него.
Король изогнул шею и увидел Пег, которая хромала вверх по ступенькам. Она подошла к дяде, вытянула руку и изо всех сил толкнула его вниз.
Инкарнадин перевалился через край платформы и рухнул прямо на серебряный рыболовный крючок, который проткнул ему шею. Он лежал в луже собственной крови, не имея возможности выбраться из брони, которую сам соорудил. Король Инкарнадин умер так, как того требовала Порча на предателя: как жалкий червяк.
Столовая утонула в молчании. Взрослые были так напуганы, что словно онемели. Ни разу, даже в самых диких фантазиях, они не могли представить, что их могущественного правителя могут убить!
— Эти монстры убили нашего короля! — закричала одна женщина и прикрыла рот рукой. Паника охватила толпу, и люди бросились к выходам.
Пег помогла брату подняться и встала рядом с ним. Она сделала глубокий вдох и что было сил закричала:
— ПРИЗЫВАЮ ВАС К ПОРЯДКУ, ПОДДАННЫЕ!!! В этот раз слова Пег достигли цели: мужчины, женщины и дети замерли на месте и уставились на девочку. А принцесса продолжила:
— Человек, которого вы так боготворили, был самозванцем. Десять лет назад он незаконно присвоил трон истинного правителя, короля Хейзелгуда. — Пег взяла за руку Питера. — Сегодня мы, его наследники, отомстили за смерть отца и вернули себе то, что по праву принадлежит нам!
По лицам взрослых пробежала тень замешательства.
Питер сжал руку сестры, побуждая её продолжать. Девочка набрала в лёгкие воздуха.
— Всё, что вам говорил король, — ложь! Ваши дома — не что иное, как тюрьмы. В вашу обильную пищу подсыпали яд. «Монстры», которых он приказал вам убивать, — это ваши дети…
По Столовой пронеслось несколько испуганных возгласов; люди гнали от себя эту шокирующую мысль. Но Пег указала на Лилиану, которая стояла в толпе, обнимая своего сына и защищая его собой.
— Эта женщина — одна из вас! Её настоящее имя — Лилиана. А мальчик рядом с ней — её сын. Её родной ребёнок!
Лилиана притянула к себе своего милого Тимоти, и мать с сыном обнялись так сильно, что целый мир могли бы раздавить.
— Где-то в этом дворе есть и ваш родной ребёнок, — сказала Пег, и голос её дрожал. — Настало время для встречи.
Многие историки скажут вам, что великое представление зависит от правильно выбранного времени не меньше, чем от правильно выбранного материала. Не получив свою Щепотку Дьявола за ужином и завтраком, взрослые больше не находились под воздействием королевского наркотика. Пока принцесса рассказывала им всю правду, люди напряжённо всматривались в грязные личики маленьких рабов, а потом, будто просыпаясь от длительного сна, начали робко отступать: до них стала доходить правда об их «превосходной» жизни. Копья с грохотом падали на землю, пока взрослые вспоминали, как их вынудили забыть Проклятый День Рождения… Как они прожили взаперти все эти годы… И как они чуть было не убили собственных детей!
В этот самый момент в Столовую с оружием наперевес ворвался Длинный Коготь в сопровождении обезьяньей армии. Он собирался объединить силы с армией короля, проглотить целиком всех оставшихся детей и окончательно сокрушить войско воронов. Но встретила их совершенно другая картина. Оружие взрослых брошено на пол, а король Инкарнадин… Длинный Коготь осмотрел Столовую в некотором замешательстве. Короля Инкарнадина нигде не было!
— Где он? — рявкнул он, обращаясь к испуганному народу. — Где ваш правитель?
— Здесь, — ответил негромкий голосок.
Длинный Коготь повернулся и увидел двух детей, почти неотличимых друг от друга, которые стояли на вершине часовой башни. Тот, у кого на глазах была повязка, выступил вперёд:
— Мы с сестрой вернули себе то, что принадлежит нам по закону. Вашего короля больше нет.
— Вы двое? — Орангутанг ухмыльнулся.
Долгие годы он представлял, как захватит дворец и станет управлять королевством, — останавливал его только страх перед смертоносными доспехами короля. И вот его звёздный час настал. Пусть вороны сидят на стенах, орангутанги всё же обладают явным численным преимуществом!
— Ну что же, ваши высочества, — сказал Длинный Коготь, подходя ближе к детям. — Если я правильно посчитал, вы в меньшинстве.
— Не совсем, — сказала девочка и взяла брата за руку. — Подданные! — крикнула она и снова окинула людей внизу взглядом своих сияющих глаз. — Вот тюремщики, которые захватили в рабство ваших детей. Они мучили нас десять долгих лет. А теперь они снова нам угрожают! Чем мы им на это ответим?
Все мужчины, женщины и дети как один схватили оружие и повернулись к стае беснующихся обезьян.
Принцесса подняла копьё над головой.
— Так давайте положим конец этой проклятой войне!