Когда бы Несчастье явилось ко мне в обличии рыцаря да на коне, грозящем со мной не стесняться, — я мог бы над ним посмеяться. Когда бы оно мою жизнь и покой пыталось разрушить железной рукой и лик Его злом искажался, — уж я бы над Ним потешался. Но дело все в том, что в природе Оно неясною мерою растворено и в тучке, и в птичке взлетевшей, и в брани, что бросил сосед на ходу, в усмешке, мелькнувшей в минувшем году, в газете, давно пожелтевшей. Но в том-то и дело, что нам не видать, когда Ему выпадет нас испытать на силу, на волю, на долю. Как будто бы рядом и нету Его, как будто бы нет вообще ничего — а раны посыпаны солью. Нельзя быть подверженным столь уж всерьез предчувствиям горьким насмешек и слез, возможной разлуки и смерти… Гляди: у тебя изменилось лицо! Гляди: ты боишься ступить на крыльцо, и пальцы дрожат на конверте! И все ж не Ему достаются права, и все же бессильны его жернова: и ты на ногах остаешься, и, маленький, слабый, худой и больной, нет-нет да объедешь Его стороной, уйдешь от Него, увернешься. Наверно, в амбарах души и в крови хранятся запасы надежд и любви (а даром они не даются). И вот, утверждая свое торжество, бывает, срываешь погоны с Него… Откуда и силы берутся?