Глас трубы над городами, под который, так слабы, и бежали мы рядами и лежали как снопы. Сочетанье разных кнопок, клавиш, клапанов, красот; даже взрыв, как белый хлопок, безопасным предстает. Сочетанье ноты краткой с нотой долгою одной — вот и все, и с вечной сладкой жизнью кончено земной. Что же делать с той трубою, говорящей не за страх с нами, как с самой собою, в доверительных тонах? С позолоченной под колос, с подрумяненной под медь?… Той трубы счастливый голос всех зовет на жизнь и смерть. И не первый, не последний, а спешу за ней, как в бой, я – пятидесятилетний, искушенный и слепой. Как с ней быть? Куда укрыться, чуя гибель впереди?… Отвернуться? Притвориться? Или вырвать из груди?…