1/14 января. Кончил прошлый год «комиссаром», а новый начинаю «патриархом». Накануне Нового Года был за всенощной у Василия Кессарийского на Тверской. Опять необыкновенное стечение молящихся. Храм громадный, но вместил только тех, которые вошли в него за час до начала службы. Служил Патриарх, два Епископа, Протопресвитер и местное духовенство. Диаконствовал Розов и еще два голосистых протодьякона. Пел хор под управлением Чеснокова, а «слово» сказал протопресвитер Любимов, большой мастер говорить сильные, умные и бодрые речи. Благолепная и поистине торжественная служба! Продолжалась три часа с лишком, и несмотря на страшную тесноту (вернее давку) — было не утомительно. Вот что значит настроение! Только что народившийся год, без сомнений, внесет в нашу жизнь и «тесноту» и давку, но Господь, по милости Своей, даст нам такое «настроение», с помощью которого все мы «не утомимся» за длинную годовую службу своей жизни. Да будет так!

4/17 января. Погода неустойчивая: то мороз 18°, то 5°, а выглянет солнце, так и тепла разведет градуса на 3.

Газеты неинтересны, да что-то их не каждый день и видишь. Или их не хватает для расклейки по стенам, или развилось такое сильное срывание их со стен, что надо дежурить расклейщика, чтобы не опоздать прочитать. Вот сегодня прошел все центральные улицы и нигде не видел вчерашних номеров (а сегодня, по случаю понедельника, они совсем не выходят). Довольствовался «устными» газетами; но все, что ни слышал, все старо, нетрепетательно. Передаются из уст в уста остроты популярных клоунов Бима и Бома, которые то портрет Троцкого «повесят», то изображение Ленина «поставят к стенке», то, будто бы, — один в белом, а другой в красном балахонах, заводят борьбу перед троном, на котором лежат атрибуты царской власти, и в разгаре борьбы не увидят, как некто «в пейсах» воссядет уже на этот трон, а когда им резонер, артист того же цирка, скажет, указывая на занятый трон: «Что вы деретесь попусту, — разве не видите?», — они отвечают: «Мы-то видим, а вот эти дураки чего смотрят?», — и при этом показывают пальцем на гогочущую публику цирка. И много такого рассказывают про Бима и Бома, но я не верю, что они могут безнаказанно так острить. Вероятно, это выдумки тех таинственных остряков, которые сочиняют анекдоты. В этом же роде меня просветили на днях, что новые головные военные уборы, имеющие наверху оконечник, вроде клистирной трубки, называются «иерихонками», и при том уверяют, что еврейские воины имели такие каски, когда осаждали Иерихон.

Или вот такая штука, спросят: «А что изображено на гербе Советской республики?», — и без запинки ответишь: «Молот и серп». Дальше предложат: «Напиши-ка эти слова подряд», — и пишешь «молотсерп», а потом спросят: «А чем это кончится?». Конечно, ломаешь голову и ничего верного не ответишь, вот тогда и надоумят, значительно произнеся: «престолом!», — и покажут, что это слово получается при прочтении «молотсерп» с правой стороны.

Вот до чего измельчали обывательские пророки! После потрясающих слухов о задачах Колчака, Деникина, Врангеля, поляков — стали потрясать наши животишки смешными придумками. И много их за последнее время, но загромождать ими «историю», конечно, не стоит.

5/18 января. Во Франции новый кабинет министров с Брианом во главе. Это означает поправение власти, но, как пишут советские газеты: «шайка французских жуликов, состоящих на службе у капитала, еще не объявила последнего решительного боя с пролетариатом Франции». Тогда, стало быть, на сцену появятся министры более правого течения.

7/20 января. В «Известиях» сам Н. Семашко (комиссар народного здравия) пишет, что частная медицинская практика в полной мере может быть отождествлена с продовольственной Сухаревкой, но говорит, что еще не пришло время выпуску декрета о запрещении частной практики; сначала надо обеспечить правильную медицинскую помощь, т. е. гарантировать каждому гражданину советской республики, что он в любой момент несчастья может найти немедленную и квалифицированную медицинскую помощь. Однако Семашко находит, что и сейчас пора национализировать все частные лечебницы (квалифицированные, т. е. хирургические, глазные и т. д.), и насчет запрещения частной практики он говорит в конце донцов, что за окончанием войны, когда освобождается много медицинского имущества, находящегося в военно-санитарном ведомстве, и значительная часть медицинского персонала, служившего войне, — «мы имеем реальную возможность так построить нашу медицинскую организацию, чтобы исчезла, как тьма от света, медицинская Сухаревка, и мы скоро покончим с позорным (и для дающего, и для берущего) пережитком капиталистического строя — частной практикой»… Все это сбудется, конечно. И декрет выйдет, и вывески будем читать, что «мастера на чай не берут», то бишь «доктора гонорара не получают», но долго еще будет существовать подпольное лечение со всякой мздой. Так было, и так будет!

С. С. Каменеву и Буденному ВЦИКом «пожалованы» драгоценные огнестрельные оружия с орденом Красного Знамени.

В Ярославле, как сообщает «Правда», «сознательные товарищи-рабочие» сделали новое завоевание в борьбе «с народным невежеством» — быстро и энергично сняли с церкви бывшего кадетского корпуса колокола и кресты и переделали церковь… на клуб. Много такого безобразия наделали сознательные и бессознательные товарищи; великие они, в общем, безобразники, «но зачем же стулья-то ломать»?

Сегодня я проходил по Газетному переулку (кажется, теперь «улица Огарева») и издалека еще слышал, как наяривает военный оркестр какую-то красную частушку, а в виду церкви вспомнил, что в старое время, когда воины не воевали с храмами Божьими, игра военных оркестров при проходе мимо церквей прекращалась, а тут, как назло, она особенно свирепствует. Однако на этот раз свершилось «как встарь», — только что оркестр стал проходить мимо церкви, как вдруг его звуки моментально оборвались. Почему? А потому, что встречная лошадь испугалась музыки, а музыканты испугались шарахнувшейся в их сторону лошади. Вы скажете, что это простой случай, а по-моему, тут не без Божьего произволения, как, бывало, говорила моя покойная матушка.

8/21 января. Получил от друга, П. А. Оленина, письмо от 31 декабря п.г. Отвечает мне на мое «открытие» Угрюм-Бурчеева (Салтык. — Щедрин): «Спасибо, — говорит, — это нечто пророческое, kolossal, как говорят немцы. Особенно знаменательна первая фраза.» И дальше: «В частности, ведь Угрюм-Бурчеевым Щедрин метил совсем не туда, куда попал; в конце концов, это производит очень эффектное впечатление: метил в корону, попал в корову.» А я-то что говорил!? (См. несколько страниц тому назад.)

Оленин, между прочим, сообщает, что и у них в Касимове картошка — 7–8 тыс. р. мера, а масло — 8.000, но у нас первая дошла уже до 500 р. за ф., а второе до 14.000 р. Кстати: сахар-рафинад 16.000 р. ф., гречневая крупа 3.000 р. ф.

Вот вам и «крещенские морозы»! — несколько дней подряд — на нуле.

Заболел воспалением легких П. А. Кропоткин (князь-анархист). Ему уже 78 лет, а потому — положение опасное. Ленин снарядил к нему в Дмитров (Моск. губ.) экстренный поезд с медицинскими знаменитостями. Будут подслушивать предсмертное хрипение Кропоткина и напишут потом, что он, умирая, благословил и Ленина, и большевизм, как Тимирязев.

В «Правде» много пишут о разногласиях Ленина, Троцкого и Бухарина по вопросу о роли профсоюзов. Сегодня сам Ленин поместил там свою статью, озаглавив ее довольно сенсационно: «Кризис партии». Вона куда зашло! «Из маленьких расхождений и разногласий, — говорит Ленин, — выросли большие… Мы доросли от маленьких разногласий до синдикализма, означающего полный разрыв с коммунизмом и неминуемый раскол партии, если партия не окажется достаточно здоровой и сильной, чтобы вылечиться от болезни быстро и радикально… Партия больна. Партию треплет лихорадка.» Статья длинная, полемическая, ученая, написана не для масс, а для политических дельцов высокой марки. Заканчивается приглашением товарищей «бороться с идейным разбродом и с теми нездоровыми элементами оппозиции, которые договариваются до отречения от всякой «милитаризации хозяйства», до отречения не только от «метода назначенства»; который практиковался до сих пор преимущественно, но и от всякого «назначенства», т. е. в конце концов — от руководящей роли партии по отношению к массе беспартийных… «Надо, — говорит Ленин, — бороться с синдикалистским уклоном, который погубит партию, если не вылечиться от него окончательно.»

11/24 января. Вчера получил от Лели заказное письмо из Екатеринослава. Шло «только» 23 дня. Здорово налаживаются у нас всякие транспорты!

Совдеп объявил, что вследствие недостаточности топлива, снежных заносов и всего прочего такого — хлебный паек в Москве, Питере и Иваново-Вознесенском районе уменьшается в течение ближайших десяти дней на 1/3.

Прекращен отпуск нефти для Грузии из России и Азербайджана за грузинское неуважение «Советов», а Грузия в отместку за это наложила арест на имущество Советской России, находящееся в Грузии, и уже опечатала в Тифлисе склады Центросоюза, кассы и товары. Долго ли теперь до новой войны!?

На днях играл с приятелями в преферанс по гривеннику, «со скачками», и выиграл 3.880 р. Бывало, в такую игру играли только миллионеры, а мы пробавлялись простым преферансом, без всяких «скачек» по 1/4 копейки, и, проиграв рублей 20, долго кряхтели от такого разорительного результата игры. На зато какая разница в последствиях старого и нового выигрышей. Тогда какой-нибудь выигрыш в 100 рублей знаменовался пышным угощением «потерпевших», объедались и упивались, а теперь? — выиграть-то я выиграл 4.000 р., но, подсчитав, что мои «жертвы» у нас похлебали лапши, съели по кусочку мяса с картошкой да попили суррогата под названием «чай», с сахаром вприкуску, — выйдет, что на этом самом я проиграл тысяч 30. Вот оно, какая тут алгебра, друзья мои, и не поймешь, и никак еще не привыкнешь к такой жизни. Иногда так хотелось бы описать ее простыми, понятными словами, да они не идут к ней, и начнешь молоть вроде горьковского Сатина: «органон», «сикамбр», «макробиотика», «трансцендентальный». Одним словом — алгебра!

12/25 января. Кончина Кропоткина на некоторое время «отложена». Последний бюллетень гласит, что опасность миновала.

Слышал сегодня, что «петры», т. е. царские 500 р., котируются за 90.000 р., думская тысяча — за 13.000 р., керенская — за 8.000 р., и еще: ситец стоит теперь на (душевной) Сухаревке 5.000 р. аршин, сукно 75.000 р. аршин, шерстяная материя 48.000 р. аршин, катушка швейных ниток — 5.000 р. Дамы продают свои котиковые пальто за 3 млн. р., кулоны за 15 млн., и покупателей хоть отбавляй. «Кошмарно!» — как часто говорят теперь, но будет, конечно, и еще кошмарнее, так что записываю это без внутреннего содрогания.

18/31 января. Середина января подарила нас настоящей зимой. Морозы от 12 до 18 градусов, и частые метели при стуже в 10 градусов. Зябнем как следует. Москвотоп несколько дней не выдает никому нарядов на топливо, а по многим старым нарядам дров со складов не отпускают; как я сегодня лично (по делам Полевого штаба) удостоверился в Москвотопе — причина та, что за последнюю неделю не прибыло в адрес Москвотопа ни одного маршрутного поезда. Вероятно, тут есть связь с грозным положением продовольственного вопроса. Комиссия по снабжению столиц при Совтрудобороне объявляет сегодня, что в районы 500 верст вокруг Москвы командированы члены Президиума Московского Совдепа Богуславский, Дрожжин/Хлебтовский и Клыгин, которым даны полномочия отсортировать в этом районе хлебные грузы и продвинуть их в Москву за счет всех остальных грузов. В связи с этим же предписано продовольственным органам Москвы, Петрограда и Иваново-Вознесенска немедленно приступить к уменьшению выдачи незанятым физическим трудом советским служащим, учреждениям и особым группам — до половины их нормального пайка. Но премудрая советская власть в это же время публикует декрет об отмене с 1 января 1921 года взимания платы за жилые помещения, занимаемые рабочими и служащими, включая и лиц, находящихся на их иждивении, в национализированных и муниципализированных домах уплаты за пользование водопроводом, канализацией, очисткой, газом, электричеством и баней. В переводе на нечто существенное, а не на советские бумажки, этот декрет даст одинокому человеку на месяц лишнюю коробку спичек. Так что, сопоставив этот декрет с постановлением об уменьшении нормального пайка, можно сказать — «дистанция огромного размера», можно «душевно» выругаться или просто плюнуть на все эти правительственные «мероприятия» и с миром ожидать конца нашей райской жизни.

18 янв./2 февраля. Кропоткину опять хуже. Он уже лишился языка, так что, пожалуй, лишит Владимира Ильича удовольствия услышать от него при отходе к праотцам что-нибудь «тимирязевское». А тот старается! Второй экстренный поезд отправил в Дмитров с профессорами.

† В Харькове (еще в январе месяце) скончался знаменитый окулист профессор Л. Л. Гиршман. К нему в Харьков ездили больные глазами со всей России. Пожил он 82 года. Вечная ему, память!

Из миллиона московских обитателей 231.000 состоит на «советской службе», в том числе одних так называемых «барышень» 100.000 штук. Вот сколько у нас бездельниц, отбившихся от семейных обязанностей и вносящих в деловую жизнь лишний беспорядок. (Те, которые составляют исключение, да простят мне мое старческое ворчание!)

Третьего дня и сегодня трещали морозы, а между ними врезался вчерашний денек, в котором было 2 градуса тепла, туман и сырость. Вот какая нервная зима: под стать нашим нервам.

19 янв./3 февраля. Все собирался пожаловаться Цектрану на свою обиду по случаю лишения персонального жалования и увольнения из Церека, да наткнулся там на предложение службы в самом Цектране, и сегодня мне сказали уже, чтобы я завтра явился на новую службу (в запасном дворце, в НКПС). По доброму старому христианскому обычаю зашел в часовню возблагодарить Создателя за Его нескончаемые для меня, грешного, милости, и там, между прочим, увидал православный календарь на 1921 год с портретом Патриарха. Купить-то купил, да как-то неловко сказать, что заплатил за него не по усердию, а по назначению цены свечным ящиком, ни много ни мало — 1.000 р. Даже дома не сказал о такой покупке, а только вот записываю на память. Календарь издан с разрешения советского книгоиздательства и «военной цензуры» в 40.000 экз. По-прежнему — цена ему пятачок.

23 янв./5 февраля. Дни солнечные, тихие, — ночи звездные, морозные; по утрам мороз до 17 градусов. Итак, я служу в центральном бюро нормирования при ЦК объединенного союза рабочих и служащих жел.-дор. транспорта, короче сказать, при «Цектране», а еще короче — служу в «ЦНО» инспектором. Условия службы пока не знаю в точности, но посулили дать мне опять персональный оклад и какой-то особенный продовольственный паек. Поживем — увидим!

Французы сосчитали, что Германия должна уплатить им в течение 42 лет 226 млрд. марок золотом, что в переводе на бумажные марки означает 3.000 млрд., и в этом смысле предъявили немцам ультимативное требование под угрозой оккупации некоторых областей Германии. По поводу такого, действительно, невероятного аппетита в Рейхстаге — бурные протесты со стороны всех партий. Буржуазные из них — и те взволновались очень гневно: «Антанта, — говорят они, — разорвала этим требованием мирный договор, и Германия должна считать его несуществующим.»

Что же, опять война?!

А у нас подпольная Сухаревка все еще воюет с советскими деньгами. Сегодня я видел дамский торг: покупались за 55.000 рублей поношенные дамские… кальсоны, сделанные без особой прихоти.

25 янв./8 февраля. Сегодня в Москвотопе опять полный отказ для Полевого штаба. Когда я спросил заведующего распределением дров, когда же он мне скажет что-нибудь «поновее» (т. е. даст очередной наряд), — он с иронией ответил мне, что и сейчас может сказать «новенькое» — «со дня на день можно ожидать, что московский водопровод прекратит свою деятельность!»

После этого я пошел в Главтоп и в беседе своей с управляющим дровяным отделом привел ему москвотопское «карканье», и, к удивлению своему, услыхал не опровержение, а подтверждение. Причем он объяснил мне причину такой ужасной возможности. В Петрограде водопровод и электрическая станция были на нефти, но за непоступлением ее и неимением запасов дров — водопровод и электричество там временно прекратились, и чтобы спасти положение, был отдан приказ: назначенные в Москву поезда с дровами гнать в Питер. Теперь Москва осталась без дров. Значит — хвост вытащен, а нос увяз, и т. д. Э-хе-хе, хе-хе! Что-то не клеится. Какая-то гигантская ошибка у переустроителей русской жизни, но, очевидно, «ошибшиеся» никогда в ней не сознаются. Нужно чудо. Хотя бы в виде появления третьего гения, масштабом с Петра Великого или с того же Ленина. И начать бы этому гению свое спасительное дело таким манифестом или декретом: «Отдохни, измученный человек русской страны. Отныне живи, мысли и поступай во всем как тебе самому хочется; только не убивай, не дерись, не бесчинствуй, не распутничай, не упивайся и не зарься на чужое; помогай больному, бедному, неразумному, бессильному, малому и старому. Не жалей утраченного, созидай новое умом или трудом, — оно будет опять твоим, а воровать все-таки перестань.» Скажут, что это только глупо, и не удостоят моего «прожекта» обмозгованием, но все-таки бы попробовали, может оно и не так глупо.

28 янв./10 февраля. † Петр Алексеевич Кропоткин скончался и будет привезен в Москву для похорон на кладбище Новодевичьего монастыря. Князь-анархист, очевидно, пожелал последнюю квартиру иметь по соседству с князьями, а не с анархистами и коммунистами, — кладбище коих — Красная площадь. (Кстати, одна из последних «загадок» и разрешение ее: «Какой самый замечательный памятник на еврейском кладбище? — Минину и Пожарскому!»; и в том же «жидофобском» духе: «Если за столом сидят шесть советских комиссаров, то что под столом? — Двенадцать колен Израилевых.»)

Кропоткин умер на 79-м году жизни. В годы империалистической войны он занял оборонческую позицию и на этой позиции оставался и после февральской революции 1917 года. Но он был чужд октябрьскому перевороту 1917 г. Советские газеты благословляют «российский пролетариат» на отдание последних почестей «этому осколку громадного прошлого, который был не с ним (с пролетариатом), но который, сам не зная того, приготовлял для него великие исторические пути».

Мирные переговоры с Польшей далеко еще не закончены. Поляки повысили свои требования к Советской России и, между прочим, требуют 85 млн. р. золотом. По этому поводу в газетах пишут, что не надо потакать «чрезмерным аппетитам Бриана и Пилсудского». Другими словами — давайте опять воевать!

29 янв./11 февраля. «Кризис!» — так восклицает сегодня неутомимый Ю. Стеклов-Нахамкес. «Мы, — говорит Стеклов, — неожиданно очутились пред жестоким топливным кризисом, который влечет за собой расстройство и неурядицу во всех остальных областях… В центрах вдруг сказался недостаток продовольствия… Хлеб есть, но подвезти его нельзя, так как маршрутные поезда застревают в пути из-за отсутствия топлива… Явилась полная остановка движения в целом ряде жел.-дор. линий, и сокращение этого движения на других линиях… Сокращаются или прекращаются работы на рудниках, заводах и фабриках… Срывается весь план восстановления промышленности. Положение становится уже катастрофическим.» И дальше о концессиях: «Вопрос о концессиях так и не сдвинулся с мертвой точки.» В этом он подозревает «сознательный саботаж выходцев из буржуазии, засевших в центральных экономических учреждениях». Картина общей хозяйственной разрухи, по словам Стеклова, «удушающая», и она-де приняла «особо острую форму и требует энергичной реакции», потому он и советует созвать экстренную сессию ВЦИК. Но в то же время Калинин ораторствует в Краснодаре, что «положение России стоит очень высоко».

А Ленин в Москве (тоже в это время) издает декрет о прекращении выдачи советским служащим всяких особых пайков, т. е. переводит всех, всех, всех на голодный паек. Конечно, это справедливо, если рабочим сокращен трудовой паек, но зачем было преждевременно хвастаться, что вот мы кончим эти войны, расправимся с разными Врангелями, и жри, советский народ, напропалую, — у нас всего вволю. Ан после воевания-то сам Стеклов вопит: «Кризис! Катастрофа! Удушающе!» и т. п.

Как бы иллюстрируя все это, сегодняшние «Известия» сообщают, что в Петроград за месяц вместо 5 млн. пудов топлива подвезено только 1 млн. 700 тыс.; вместо 14.000 вагонов дров доставлено только 6.890. Решено приостановить там 90 предприятий по всем отраслям промышленности.

28 янв./12 февраля. В целях составления государственного запаса художественных ценностей и предметов роскоши и старины, могущих служить предметами вывоза за границу, Нар. Комиссариату внешней торговли предоставлено право изъятия из складов и других хранилищ для цели внешней торговли предметов, отбираемых особыми экспертными комиссиями. Проще сказать, иностранные купцы определенно заявили нашим коммивояжерам: вы хотите лекарств, мы дадим их вам, только вы нам пожалуйте Царь-пушку, а если прибавите к ней Царь-колокол, то мы и пишущих машин пришлем вам. Давайте, пожалуй, нам и купол Храма Спасителя, а взамен его мы отберем вам десяточек подержанных паровозов. Да и не к русскому рылу разные такие Рафаэли, Антокольские и вообще «художественные ценности и предметы роскоши и старины». Лопает конину да мороженую картошку, так на кой черт ему музеи да галереи. И без них проживет!

На пленуме Цектрана Борисов доложил, что сейчас закрыто движение жел.-дор. на протяжении 4.300 верст и около 700 здоровых паровозов находится в парализованном состоянии. В Донбассе (Донецк, бассейн) вместо 600 вагонов едва грузится 150, ибо там, в рудниках, работа совсем не идет. «Правда» сегодня замечает, что положение на жел.-дор. и закрытие питерской индустрии есть тяжелейшее поражение на фронте труда.

29 янв./13 февраля. Сегодня в 40.000 экземплярах вышел листок, напечатанный в типографии ВЦИКа, с заголовком: «Анархические организации памяти Петра Алексеевича Кропоткина». Знамение времени! После столь продолжительного удушения «несоветских» слов и мыслей в этом листке можно прочитать, что еще существует в Москве какая-то комиссия анархических организаций, что она отправила по радио в Европу и по России торжественное извещение, что скончался борец за полное освобождение всех угнетенных и что день его кончины должен быть на все времена в памяти всех находящихся под гнетом капитала и власти днем скорби и революционного протеста против насилия. Из этого листка видно, что «комиссия» просила Ленина об освобождении из всех тюрем анархистов для участия в похоронах Кропоткина. И вследствие этого Президиум ВЦИКа постановил предложить ВЧК «по его усмотрению» отпустить анархистов на похороны.

В Листке помещено, между прочим, письмо самого Кропоткина «Александру» от 2 мая 1920 г., где он замечает, что второй и третий Интернационалы представляют узурпацию идей рабочего интернационала в пользу одной партии: социал-демократической, которая наполовину вовсе не представляет рабочих. А Алексей Боровой там же отважился сказать, что «история нашего времени есть величайший трагический конфликт между нашим страстным, напряженным чувством самосознания, нашей вечно растущей жаждой свободного творчества с стихийной зависимостью от чудовищного, все укрепляющегося фонда навязываемых нам извне, чужих и чуждых нам — нашему мозгу, нашему чувству, нашей воле — верований, опытов, велений и запретов». И дальше: «Кропоткин показал, что взаимоистребление, насильническая власть, потоки крови — не есть фундамент свободного человеческого общества.»

Н. Критская говорит, что не Кропоткин «устарел» или «отстал» от революции, а большинство революционеров «не доросло» до Кропоткина.

Н. Лебедев пишет, что Кропоткин верил, что русский народ возведет со временем здание «новой общественности на основах не слепого повиновения власти, а свободного сотрудничества всех… В вольных союзах вольных людей лежит разрешение великих задач, поставленных жизнью перед нашим поколением», — вот основное убеждение Кропоткина, сообщает в листке Пиро.

Г. Сандомирский пишет, что Кропоткин «с равным волнением и гневом говаривал о тяжких страданиях многих миллионов трудящихся, все еще одурманенных хитрой механикой государственности, и о ненужных жестокостях, в которых нет и следа священной, революционной ненависти, даже тогда, когда революционеры поддаются тому же дурману государственной власти».

Вообще, его единомышленники или ученики очертили Кропоткина в этом листке как гуманнейшего и высоконравственного человека, родственного по духу с Л. H. Толстым. Клоню свою голову перед такой могилой с почтением. Вечная ему память!

То-то будет теперь разговоров об этом памятном по Кропоткину Листке. Скажут: ну и досталось же большевикам!

3/16 февраля. Распредкомпродпуть! Не пугайтесь: это не «матерное» сквернословие, а «упрощенное» название распределительной комиссии при продовольственном органе НКПС. (Мне выдали оттуда продовольственную книжку на троих едоков. Посмотрим, что-то будут давать, вопреки декрету о прекращении выдачи особых пайков. Это я «стяжал» по своей новой должности в Цектране.) «Распредкомпродпуть!» — это тебе не сатинские словечки. Горький до такого слова при всей своей изобретательности еще не додумался.

Картошка дошла до 25.000 р. за меру; соль до 2.500 р. за ф.; кусок мыла Бодло, стоивший четвертак, покупают по 9.000 р. Молоко все еще 1.500 р. за кр., но хлеб в последние дни идет в гору страшно быстро — за 2.000 р. ф. считают дешевой покупкой. Масло 14.500 р. Селедка 3.000 р. шт.; чай, будто бы настоящий, 60.000 р. ф.; яйца 6–7 тысяч р. десяток (не золотые, «брильянтами украшенные», а простые, куриные!). Яблоки еще и сейчас находят покупателей по 3.000 р. за штучку.

5/18 февраля. Несколько дней уже стоит великолепнейшая зимняя погода: с утра 12–14 градусов мороза; дни солнечные, ночи лунные, — красота!

В Исполкоме Московского совета вчера учли, что главки и центры имеют основных строительных материалов не более 25 % требуемого на строительный сезон сего года, а потому постановлено «исключить из строительного плана 1921 года все новые постройки в Москве, ремонт зданий ограничить самыми необходимыми работами и использовать все возможности на починные работы для приведения в порядок жилищ и зданий». Зачем же тогда разрушались, портились и разбирались здания, которые теперь решено «починить»?

Цена перца молотого дошла, говорят, до 35.000 р. за ф., а горчицы сухой до 28.000 р. (или наоборот — хорошо не понял, но все равно, и 28.000 р. для такого товара — феноменальная цена. — Распредкомпродпуть!).

9/22 февраля. В газетах плакатными буквами под самым заглавием: «В дровах — наше спасение.» В текстах такие вопли: «Дороги станут!», «Не будет дров — не будет ничего!», «Железные дороги запасов дров не имеют, что подвезут, то в тот же день и сожгут на паровозы», и т. д.

И с хлебом что-то подозрительное. Для выполнения государственного плана посева требуется 220 млн. семян, а в наличии имеется всего-навсего 22,5 млн. «Беднота» пишет по этому поводу, что если не найдут на семена 200 млн. еще, то нам грозит всеобщий голод.

Морозы не только держатся, но и крепнут. Вчера было не меньше 18 градусов.

Мясо от 4 до 5 тыс. р. за фунт.

12/25 февраля. За последние дни морозы ослабли до 5°, но все-таки холодно, солнце за облаками.

«Враг не дремлет, — пишет кто-то в «Правде», — Советская Россия переживает сейчас один из жесточайших кризисов. Если мы победили на кровавом фронте, то борьба на хозяйственном только начинается.» И эту борьбу газета считает более трудной, потому что победить мертвую природу не так легко, как «своего живого классового врага». Да, тут действительно не поживишься; «экспроприации» с природы не произведешь, она сама сдачи даст. Дальше газетой намекается, что «белогвардейцы» тайно «нашептывают» рабочим «предъявление таких требований, удовлетворение которых не может быть выполнено». И эти требования, должно быть, уже всерьез предъявлены, потому что очень чувствуется, что в Москве что-то далеко не спокойно.

Франция и Польша заключили между собой военный союз.

Образована комиссия по улучшению жизни детей, во главе ее поставлен председатель ВЧК Дзержинский. Странно, что «улучшать жизнь детей» будет именно аппарат Чеки!

В Волжской области признано негодных к плаванию 45 паровых судов и 935 непаровых и их решено назначить в разбойку. И она уже началась, по последней «сводке» разбито 25 паровых и 198 непаровых. Вот где мы сильны!

Есть у меня на службе приятель Николай Владимирович Лучкин, бывший член Суда одного из привисленских городов, который теперь уже принадлежит к польской территории. Он как беженец пристроился по юридической части к Водному транспорту и живет в Москве в одной комнате, а семья его, по болезни младшего сына, должна была жить в Крыму. После двухлетней неизвестности друг о друге, этой зимой Николай Владимирович получил, наконец, письмо от жены, которая описала ему свое полное разорение и невозможность перебраться в Москву, а он, решивши поехать за семьей сам в Крым, возился с просьбой об отпуске и с приисканием хотя бы двух комнат, необходимых им пятерым для совместного проживания в Москве. И вдруг, совершенно для него неожиданно, жена и трое детей сами препожаловали в Москву, полуодетыми, полуобутыми, полуголодными и, конечно, завшивевшими. Совершилось, чего и надо было ожидать, — принимая во внимание, что из Ялты до Москвы они двигались 30 дней, — охватил их всех сыпняк. † И вот, вчера мне сказали, что сама Лучкина скончалась, а дети и муж продолжают болеть. И все в одной комнате, т. е. мертвая и больные.

Я не знал покойной, но все равно мне глубоко жаль ее. Столько пережито было ею и ее семьей за эти несчастные годы! Поистине мученица. Царство ей Небесное, а мужу и детям пошли, Боже, скорого выздоровления и мужества перенести такое тяжкое горе!

На днях купил за 300 р. «Записки П. С. Грозова, бывшего дьякона при Филарете, Митрополите Московском, о служении последнего в Москве и Московской епархии». По нынешним обстоятельствам книга курьезная, но, начитавшись на службе разных «тезисов», квалификаций, нормирований, премирований, поломав голову и над «тейлоризацией» труда, так приятно было погрузиться дома в описания наблюдательного отца дьякона, где и в каких облачениях и митрах «изволил служить Владыко». Да оно, т. е. такое чтение, и понятнее для меня. Где уж нам «дуракам чай пить» (как говаривали в старину)!

Интересно записать, сколько и в каких союзах состоит членов: самый крупный союз — это наш Цектран (объединенный жел.-дор. и водников), в нем 1.300.000 чел., затем идут совработники — 800 тыс., металлисты 500 тыс., медикосантруд (медицина и санитария) 300 тыс., просвещение 250 тыс., пищевики 230 тыс., землес 200 тыс., строители 200 тыс., коммунхозяйство 173 тыс., химики 165 тыс., кожевники 150 тыс., народн. связи 150 тыс., швейники 140 тыс., деревообделочники 100 тыс., народное питание 100 тыс., местн. транспорта 100 тыс., служители искусству 80 тыс., печатники 60 тыс., табачники 30 тыс., сахарники 28 тыс. и писчебумажники 22 тыс. Всего, значит, 5.718.000 человек.

Случайно попалась для закрутки махорки копия телеграммы московскому продовольственному комитету от 7 марта 1918 г., от комиссии, поехавшей в Курскую губернию за семенами. Комиссия жалуется в телеграмме, что все распоряжения центра не исполняются, и что «Курская республика независима», и в таком случае нам, мол, здесь делать нечего. На телеграмме чья-то резолюция красными чернилами: «К сведению.» Примем и мы к сведению!

Фунт картошки 850 р. Все идет как по маслу (только без масла!).

13/26 февраля. В газетах пишут, что путем неожиданного нападения на Эривань тифлисские меньшевики овладели в городе центральными учреждениями, таким образом Армянская Советская республика, должно быть, «отцвела, не успев расцвесть». Тут же сообщается, что французский флот бомбардировал большевистские отряды на Черноморском берегу.

«Что сей сон значит?» (как писали в доброе старое время): 15 июля 1920 года был выпущен декрет, воспрещающий приобретение каких бы то ни было материалов на «вольном» рынке (тогда они были), а 2-го февраля 1921 года Совет Обороны за подписью Ленина отменяет тот декрет и допускает закупку «пакли, болтов и смолы» для судового ремонта — на вольном рынке (т. е. когда все рынки закрыты).

16 февр./1 марта. Сегодня значительно потеплело. К вечеру стало сыровато.

Из газетных заметок:

1. Муралов (Николай — бывший командующий разными красными армиями, а теперь деятель по Комиссариату Земледелия) подсчитал, что довоенная Россия имела на 1.000 чел. населения 200 гол. лошадей, а после войны лошадей уменьшилось уже до 80 голов, и таковое уменьшение продолжается, что грозит катастрофой не только сельскому хозяйству, но и всему хозяйству республики.

2. В Сибири, в целях освещения своих изб, крестьяне жгут коровье и баранье сало в то время, когда в городах острая нужда в жировых продуктах.

Вчера в Большом театре состоялось заседание пленума Московских советов и профессиональных комитетов. Конечно, по вопросам «текущего момента».

Как гласит мои любимый календарь, изданный в 1833 году, — в 1821 г. было «беспокойство в Италии» (а в 1820 — в Испании). И вот, ровно через 100 лет «беспокойство» в Москве, поэтому-то вчера и состоялось это экстраординарное заседание. Выступал, конечно, и Ленин («встреченный бурными аплодисментами». Всегда, ныне и присно «бурные овации» и за оптимизм, и за пессимизм.). На этот раз он уже не очень похваливался текущими обстоятельствами и на скорое улучшение их просил не рассчитывать. Сознался во многих ошибках, но на этом и вывернулся крылатой фразой, что мол, надо «учиться и дальше на ошибках прошлого, совершенствуя свой опыт». Я бы спросил все-таки, как это понимать: продолжать, что ли, ошибаться, чтобы в конце концов выучиться? Неужели нет другого способа для безошибочного управления страной?

Речи Ленина предшествовал доклад заместителя Наркомисс. продовольствия Брюханова, из которого видно, что за последние недели что-то творится в Сибири и на Кавказе неприятное для советской власти. Брюханов определенно сообщил, что в течение двух последних недель недополучено из Сибири 2 млн. пудов хлеба. К сожалению, в газетах еще мало пишут об этом знаменательном заседании, но все-таки можно из прочитанного сделать вывод, что «беспокойство» есть, и вот, чтобы хоть несколько ослабить его, Совет труда и обороны постановил ко вчерашнему дню объявить, что им ассигновано для срочной закупки за границей продовольствия и предметов первой необходимости для рабочих — 10 млн. рублей золотом, а московский Совдеп выпустил воззвание «ко всем рабочим, крестьянам, красноармейцам и честным гражданам», в котором, по установившемуся обычаю, сваливает всю вину «беспокойства» на «агентов международных и русских помещиков и капиталистов и провокаторов Антанты». Они-де «организовали восстание казаков в Сибири и бандитское движение на Украине, а продажные агенты Антанты, мол, решили, «что лучшей почвой для агитации против советского правительства сейчас является продовольственный и топливный кризис», и действуют в этом направлении.

А посему и потому: «Долой помещиков, капиталистов, провокаторов Антанты. Марш за дружную работу на фабриках, мастерских, железных дорогах» и т. д., и т. д.

Сегодня получил письмо от сына (из Екатеринослава от 21 января н./ст.) и от брата (из Полтавы от 12 февраля). «Ошибки» почты продолжаются. Опыта для «совершенствования» почты хоть отбавляй!..

16 февр./2 марта. В газетах сегодня напечатано: 1) крупными буквами — «Ростов, 27 февраля. Из Владикавказа за подписью т. Орджоникидзе получена телеграмма о том, что восставшими рабочими и крестьянами Грузии занят Тифлис. Красное знамя реет над городом. Правительство меньшевиков бежало», и 2) маленькими буквами — «Грандиозный еврейский погром в Берлине. Студенты, вооруженные дубинами, направились в еврейские кварталы, потом наводнили Курфюрстендам, самую богатую улицу Берлина. Было совершено нападение на сотни евреев; многие были избиты… Погром рассматривается как первый симптом победы на прусских выборах реакционеров, которые стремятся возвратить на трон Кайзера.»

Напечатана сегодня полностью и речь Ленина, произнесенная им 28 февраля. Выдохся, что ли, знаменитый трибун, или его речь в печати вышла перевранной, но только впечатления она не производит; сомнительно даже, чтобы она была покрыта «оглушительным градом аплодисментов». В конце речи Ленин посулил победить голод и холод весною. «Будем, — говорит, — работать более успешно, более рассчитано. Будем более победоносно терпеть…»

Вот она, доля русского человека, — все терпи да терпи!.. Бывало, терпели смиренно, по-христиански, а теперь вот начальство приказывает еще терпеть как-то «победоносно». Впрочем, попробуем. Весна-то ведь не за горами. Сегодня, например, на улицах лужи появились, и кошки заголосили на любовный весенний лад.

17 февр./З марта. А сегодня в газетах — уже крупнейшими буквами напечатано «Правительственное сообщение», подписанное Лениным и Троцким и озаглавленное так: Новый белогвардейский заговор. Мятеж бывшего генерала Козловского и корабля «Петропавловск». Дело в том, что 28 февраля в Кронштадте начались волнения на сказанном корабле. «Красою русской революции», т. е. моряками, была принята, как сказано в сообщении, — «черносотенно-эсеровская резолюция». Под руководством Козловского моряки арестовали комиссара Балтфлота Кузьмина, председателя Кронштадтского Совдепа Васильева «и ряд других должностных лиц». Ввиду этого Совет Труда и Обороны постановил «мятежников» объявить вне закона, а Петроград и Петроградскую губернию на осадном положении.

В передовице «Правды», посвященной этому событию, между прочим, выясняется, что всей бежавшей из России «нечисти», т. е. помещиков, графов, князей, белых офицеров, торговцев, купцов, банкиров и прочих «буржуев» — ни много ни мало — 2.000.000 человек. Любопытно бы узнать, кто более «победоносно терпит» — они или мы, не двинувшиеся со своих родных мест?

21 февр./6 марта. Сегодня «исполнял должность кума», т. е. ходил в церковь «воспринимать от купели» новорожденного обитателя нашей квартиры Георгия, сына моряка Николая Васильевича Юрлова, проживающего у нас по закону «уплотнения» с прошлого года. В кумовьях собственно записан другой наш квартирант, тоже моряк, — Степан Иванович Анисимов, но тот сейчас в командировке, а я, по соседству, и взялся выручить их, т. е. попал, говоря новым языком, во «вридкума» или в «замкума». Отмечаю это случайное событие в целях фиксирования расходов по крещению. Сам я их не нес — они произведены за счет отсутствовавшего кума, но были таковы: священнику за молитву в доме 4.000 р., ему же за крещение 5.000 р., дьякону 2.000 р., сторожу в церкви 1.000 р., свечей на 2.000 р., всего около 15.000 р., да за крохотный крестик (правда, золотой) уплачено 2 фунта подсолнечного масла, сиречь 27.000 р. на советские деньги. После крестин родители моего «случкрестника» попросили нас в свою комнату и, по традиции, угощали чаем, закусками и пирогами. Даже было спиртное, очень странного и нового для меня вкуса. Оказалось — политура, чем-то очищенная, чем-то сдобренная, но тем не менее препротивная. А все-таки я выпил, что было предложено. Надо же познать все прелести советской счастливой жизни. На крестинах были, конечно, продовольственные разговоры, и вот что узнал о разных ценах на продукты, существующих в последние дни: лук 1.500 р., свекла морож. 800 р., цикорий 6.000 р., кофе 18.000 р., в зернах 15.000 р., советский 6.000 р., перец горошком 32.000 р., лавровый лист 35.000 р., картошка 850 р., морковь 1.000 р., хлеб черный 2.500 р., сахар 18.000 р., песок 13.000 р., спички 500 р. коробка, махорка 1/8 фунта 750 р., папиросы первого сорта 25 шт. — 3.500-4.000 р., ситец 8.000 арш., сатин 9.500 р., селедка 4.000 р. шт., карандаш химический 1.500 р. шт., простой 1.000 р., свечка восковая, самая маленькая, 300 р., 1 кусок мыла туалетного 9.000 р., мыло простое 10.000 р. ф., камень для зажигалки 250 р., карамель 12.000 р. ф., грамм сахарина 1.000 р., ладан 17.000 р., бутылка чистого спирта 150.000 р., крупа ядрица и рис поехали дальше 5.000 р. за ф. (прошу иметь в виду, что ни об одном продукте цены в пудах не показаны, все на фунты!).

22февр./7 марта. Погода капризничает: сегодня подсыпало много нового снега, солнцепека не было, а вчера на солнце было 10° тепла.

Президиум московского совета постановил снять в Московской губернии заградительные отряды. Мешочники опять заработают; так что масленицу в Москве попразднуют и в 1921 году. Она как раз началась сегодня.

Имущество (движимое) всех граждан российских, «бежавших или скрывающихся до сего времени», в чем бы оно ни заключалось и где бы ни находилось, — объявлено собственностью РСФСР.

Корреспонденты из деревень вопиют, что там нет газет, книг и читален, но зато свирепствует картеж. «Играют все, и старый, и малый», но в Москве, и вообще в городах, клубов, читален и театров сколько угодно, а между тем про картежные игры слава громче, чем в каких-то деревнях. «В банках» миллионы, кредитки перекидываются из рук в руки нераспечатанными пачками. Значит, в портфелях, коими вооружены теперь буквально все товарищи, власть имущие, — не одни мешки или продукты, а и «мильены», для развития «железной дороги» — в которую научились играть и те, безграмотность которых еще не ликвидирована.

На днях Вильсон сдал свою власть новому президенту Гардингу. Советские газеты предполагают, что Гардинг поведет дружественную политику к советской власти, и что «сдвиг» уже начался. Мартенсу разрешено возвращение в Америку. В Москву едет Вандерлип. Гардинг категорически заявил о невступлении Америки в состав Лиги Наций; отказал союзникам в аннулировании долгов, отказался от участия в Лондонской конференции, и т. д.

В газетах мелькают намеки на то, что изустные «слухи» о разорительных действиях «банд Антонова» Тамбовской губернии и «банд Семенова» в Западной Сибири и на Украине Петлюры и Махно — имели действительную подкладку. Там и сейчас «беспокойство».

Кронштадт, видимо, все еще во власти «мятежных матросов».

4-го марта в Петроградском Совете Зиновьев сообщил, что повстанцами фактически руководит «капитан Бурксар, являющийся самой крупной фигурой, а генерал Козловский является фигурой менее крупной».

23 февр./9 марта. Дрожжи 40.000 р. ф., соль 4.000 р. ф. Недавно упомянутый мною Н. В. Лучкин должен был уплатить на Ваганьковском кладбище за вырытие могилы для своей безвременно скончавшейся супруги 125.000 р. Вчера случайно присутствовал при продаже-купле тоненького золотого браслета с небольшим одним бриллиантиком и одним сапфиром: 2.000.000 рубликов!

8-го марта открылся 10-й съезд рабочей коммунистической партии. Съехалось делегатов с решающим голосом 647, с совещательным 253. Они представляют собой 705.245 членов партии.

Троцкий выпустил приказ, предлагающий кронштадтцам немедленно сложить оружие и вернуть в распоряжение советской республики «мятежные суда». Для ответа сроку дан один только день, и в случае молчания обещают «разгром мятежа и мятежников вооруженной рукой». Армией, предназначенной «воевать» с Кронштадтом, командует Тухачевский.

Красин, приезжавший в Москву, уже явился в Лондон, и надеется через несколько дней подписать торговый договор.

2/15 марта. Весеннее таяние снегов идет «измором», и это предвещает малую воду. Впрочем, и лесоистребление сушит почвы, что тоже сказывается на обмелении рек. Сейчас вдут приготовления к «сплаву» древесины (т. е. лесного материала и дров), но уже все предвещает печальные результаты его. Для сплава подготовилось на местах до 5 млн. кубов, из коих дров — до 3 млн. куб. саж. Чтобы произвести этот сплав, кроме известного количества вод нужно еще для прокормления рабочей силы 1.765.000 пудов хлеба, 154.000 п. соли, 300.000 п. овса и т. д. продуктов, из коих 40 % должно бы быть уже доставлено на места зимним путем, но назначенного количества хлеба в обозах еще нет, а потому нет и уверенности в мало-мальски удачном проведении «сплавной» кампании. Пишут, что «приняты к спасению положения самые экстренные меры». Вероятно, приказано древесине «самосплавиться», ибо экстренного «продфуража» теперь не так-то скоро найдешь. Его везде нет. Так что теперь нам не Троцкого бы, а Моисея с его манной небесной.

Троцкий не очень-то запугал кронштадтцев своими ультиматумами. Вот уже сколько дней прошло, а «воз и ныне там». Что творится на той и другой стороне, официально не известно, но это-то и показывает, что кронштадтцы пока что воюют с Советской Россией и, может быть, сами в свою очередь пишут ей «ультиматумы».

Сапега большой и, видно, ловкий хлопотун для своей нации. После заключения военного союза с Францией переехал в Бухарест и там заключил такой же союз с Румынией.

С 21-го марта н./ст. часовая стрелка переводится вперед еще на 1 час.

Предан суду викарный Московский Епископ Петр (бывший действ, тайн, советник, заведовавший учебно-церковным делом в бывшем Синоде). Предан за якобы «систематическую кражу дров с дровяных складов ВСХН, расположенных на дворе Златоустинского монастыря», и за «фиктивную прописку в своей квартире двух монахинь, из опасения уплотнения ее жильцами». Самая заурядная обывательская историйка, которая удостоилась бы в свое время самое большее благодушного чеховского суда в его миниатюрке, а теперь такую историю подняли, что того и гляди признают озябнувшего Владыку и врагом народа и грабителем!

Утащить плохо лежащее полено, старый кирпич с разрушенной стройки, ложку, забытую кем-нибудь в столовой, «колено» для железной печки, карандаш со службы, газету со стены и т. п. мелочь — не преступление, а долг каждого гражданина, не исключая и тех, которые в изобилии снабжены разными карточками «широкого» потребления. Такой «долг» и мне, грешному, приходится иногда выполнять; к величайшей радости моей семьи.

Вот, милые мои, как мила наша современная жизнь! Все стали преступниками! «Сумлеваюсь штоп» и сам Ленин был чист на руку. Поистине «Един Бог без греха!»

3/16 марта. На заседании 10-го съезда коммунистов по вопросу о роли профсоюзов в производстве точка зрения, защищавшаяся Лениным, Зиновьевым, Каменевым и Рудзутаком, получила 336 голосов, а точка зрения Троцкого и Бухарина только 50 голосов.

Этот съезд вынес крайне важное решение: «ввиду изменившейся обстановки» продовольственную разверстку заменить продовольственным налогом. При разверстке все излишки сельского хозяйства передавались в руки советской власти, а при новой системе крестьянин отдает только часть излишков, а чтобы получить оттуда некоторое количество продуктов сверх налога, советская власть готовит земледельцам «заграничные товары, необходимые для деревни».

«Правда» говорит, что партия доказала этим внимание к нуждам страны. Черта с два! Просто она доказала, что перетрухнула от Кронштадта, голода и холода, и сделала тем самым движение в сторону признания частной собственности и допущения свободной торговли.

В старинной хронологии достопамятных российских происшествий об 1342 годе кратко сказано: «Россияне льют колокола». Для материала «достопамятных» событий сего 1921 г. можно записать корреспонденцию из Костромы, сообщающую, что крестьяне Кавернинского уезда постановили снять колокола с церквей и перелить их на электрическую проволоку. Снять-то, конечно, снимут, а вот проволоку-то не сделают до второго пришествия. И выйдет — ни Богу свечка, ни черту кочерга!

Троцкий поведал корреспондентам английских и американских газет, что «ликвидация кронштадтского мятежа несколько затянулась, и это объясняется тем, что при проводимых мерах приходилось и приходится не только оберегать от излишних жертв советские войска, но и всячески щадить мирное население и не участвующий в мятеже гарнизон Кронштадта». При этом Троцкий уверяет, что Петроград «столь же недосягаем для контрреволюционного переворота, как и для кронштадтской артиллерии».

Ленин в своем докладе о натуральном налоге откровенно заявил, что «крестьянин не хочет того, чего хочет рабочий», что «крестьянство формой отношений, которая у нас установилась, недовольно». «Мы с этим должны считаться… Не надо закрывать глаза, что замена разверстки налогом означает то, что кулачество из данного строя будет вырастать еще больше, чем до сих пор. Оно будет вырастать там, где оно раньше вырастать не могло… Государственная монополия есть наилучшее с точки зрения социализма», но, как переходную меру в стране крестьянской, которая имеет промышленность, и при наличии некоторого количества товаров, возможно применить «систему налога и свободного оборота». Итак, страшное слово «свободная торговля» заменено нестрашным «свободный оборот». И этот свободный оборот предоставляется также кооперациям. Значит, торговать все-таки будут, «излишки», конечно, будут припрятывать, «чекушки» займутся достолюбезными им обысками, а через год «великий вождь пролетариата» предложит своему стаду еще новый какой-нибудь опыт, так потихоньку и доплетется русское крестьянство до своего старого положения, если само не захочет сделать этого без дальнейших «опытов».

Масло сливочное 20.000 р. фунт, соль-бузун 3.750 р. ф., свинина 12.000 р. ф. Колокола… впрочем нет, — московские колокола еще не продаются и пока позванивают со своих мест. Здесь, должно быть, в проволоке недостатка нет.

4/17 марта. От иностранного комитета объявлено, что 16 марта Красин и английский министр торговли Роберт Хорн подписали торговый договор РСФСР с Великобританией.

Все-таки на 10-м съезде Зиновьев с Троцким имели «схватку» по вопросу о профсоюзах. Речи их такие большие и мудреные, что я не могу вкратце их передать и приведу лишь несколько фраз Троцкого, из коих видно, что он не ходит вокруг да около, а называет вещи своими настоящими именами. Так, например, он говорит: «На этом съезде мы вынуждены сделать огромную уступку собственническим мелкобуржуазным условиям хозяйственной жизни и психологии крестьянства». К замене разверстки налогом Троцкий приглашал своих товарищей будто бы еще год тому назад, а потому он восклицает, что: «здесь правильность предвидения целиком на нашей стороне». Дальше: «Кризис состоял в том, что в профсоюзах стало усиливаться давление чисто потребительской точки зрения, которая напирала на профессионалистов внизу больше, чем наверху… Тов. Зиновьев говорит, что кризис у нас не профессиональный, а общий. Но это лишь общая фраза о кризисе. Мы же исходим из анализа проявлений кризиса в разных областях… Нам возражают, что у нас не кризис, а рост… Вместо того, чтобы сказать, что кризис союзов есть только отражение глубочайшего кризиса, нам говорят: «это симптом роста»… Вы, товарищи, не свели концов с концами, и глава вашей резолюции «не кризис, а рост» бесспорно должна быть вычеркнута целиком, как неправильная… Мы стоим перед труднейшим периодом и величайшими усилиями.»

В заключительной речи на том же съезде Ленин поспорил с Цюрупой насчет коопераций, — Цюрупа чуть ли не предпочитает воссоздание мелкой частной торговли — предоставлению кооперациям «свободного оборота». А Ленин за последнее, хотя и убежден, что кооперация «политически служит местом организации, централизации и объединения элементов, политически враждебных нам». В конце своей речи Ленин сказал, что «не того надо бояться, что мелкая буржуазия и мелкий капитал вырастают. Надо бояться того, что слишком долго продолжается состояние нужды, недостатка продуктов, из которого вытекает уже обессиление пролетариата, невозможность для него противостоять стихии мелкобуржуазных колебаний.»

Съезд закрылся 16 марта в 5 ч. вечера.

«Наша молочница», т. е. крестьянка какой-то подмосковной деревни, доставляющая ежедневно в квартиры нашего дома молоко, купила в Томилине дачу, размерами «9x12» за 3.000.000. И это не вилла, не замок, а простой дом, мало чем отличающийся от обыкновенной деревенской избы.

Сегодня на службе кто-то принес пачку мужских бумажных носков, очень невысокого качества, и их «расхватали» все-таки довольно быстро, платя по 5.500 р. за пару.

6/19 марта. В газетах официальное коротенькое сообщение, что Кронштадт взят красными войсками, а о том, что предшествовало этому, пока ни слова.

Благостью или усмотрением своего нового начальства (по ЦНО) я восстановлен в своих «персональных» правах, т. е. получил опять 18.0 руб. в месяц жалования, и столько же премиальных. Благодаря тому, что в декабре месяце мне платили только по тарифу, а с 1-го января сего года вообще еще ничего не платили, то я сегодня сразу получил по расчету до 16-го марта с.г. недополучек и вознаграждений по положению 104.076 рублей. «Отродясь» таких сумм не получал в свое собственное распоряжение, а все-таки не закутил с такой получки. Ибо на нее теперь разве только полбутылки водки дадут с приличной, но не роскошной и не обильной закуской, т. е. только то, чему до войны цена была 1 р. 50 к.

Погода чисто весенняя, солнечно. Таяние пошло вовсю, но снег еще держится, потому что утренички бывают.

7/20 марта. Ходил сегодня в Храм Христа Спасителя на «Торжество Православия» (совершаемое по церковному обычаю в первое воскресенье Великого поста). Обедня и самый чин Православия продолжались от 10 ч. до 2 ч., служил сам Патриарх с большим сонмом духовенства. Из дьяконов первенствовал Розов. Его необыкновенный голос и в этом огромном храме поражал всех своею мощью, не теряя красоты звука и музыкальности. Храм был переполнен; вся служба прошла чинно и благолепно, точно в старые времена. После службы я остался у восточных дверей храма посмотреть отъезд Патриарха. Читавший о пышном обиходе древних патриархов и еще не так давно видевший в той же Москве разъезды митрополитов в каретах, запряженных шестеркой лошадей, я опять поражен был жалкой обстановкой путешествия русского первосвятителя по Москве. Он сел вдвоем с Митрополитом Евсевием в старую извозчичью пролетку, запряженную старой дешевенькой лошадкой, да так и поехал на свое Троицкое подворье. Я долго следил за тихо идущими путешественниками, и не столько за ними, сколько за встречь едущими и идущими им. Первые, преимущественно в автомобилях, окатывали их грязью и, вероятно, насмешливыми (если не сказать худшего) взглядами, а вторые останавливались (не все, конечно) и снимали шапки. Последнее зрелище все-таки немного сглаживало горечь неподобающей сану Патриарха поездки. Столько лучезарности в храме, и столько убожества на улице! Патриарх и Митрополит как-никак из храма уехали, но сослуживший им Архиепископ Гродненский Михаил, несколько архимандритов, митрофорных протоиереев и прочих священнослужителей, собравшихся с разных концов Москвы, от всех ее, должно быть, «сорока сороков», — все они, подобравши свои длинные рясы, поплелись восвояси пешочком. Нельзя сказать поэтому, чтобы это было полным «торжеством Православия».

По дороге домой читал настенные газеты о торжестве советской власти. Сдался Кронштадт, сдались мятежные корабли «Петропавловск» и «Севастополь». Козловский и мятежный «ревком» бежали в Финляндию.

Подписан мирный договор с Польшей. Она выговорила себе 30 миллионов золотом и на 29 млн. жел.-дор. имущества, а также возвращения культурных ценностей, оставшихся в России и на Украине после первого раздела Польши.

Заключен мирный договор с Турцией. (С какой Турцией — для меня не ясно. Или я плохо слежу за мировыми событиями, или теперь две Турции. Одна султанская, другая республиканская.) Придется это сообщение после пояснить, т. е. тогда, когда о внутреннем положении Турции прочту более обстоятельно.

Вот эти мирные торговые договоры почему-то совпали с Кронштадтом. Тут есть какая-то связь. Или договоры заключены вследствие его падения, или он сам пал от заключения их.

Впрочем, мне лично и не думалось, чтобы «краса русской революции» задавалась идеей переворота, просто она захотела и тут поживиться чем-нибудь.

Выпал на сцену давно забытый Дыбенко: он назначен теперь правителем в Кронштадте.

9/22 марта. В ожидании «жаворонков» (день сорока мучеников) погода нахмурилась, целый день моросит снег.

Из «реляций» Дыбенко видно, что кронштадтцы «ожесточенно» обстреляли Ораниенбаум и Петергоф, Дыбенко признает, что красные войска при взятии Кронштадта «понесли тяжелые потери». Особенно досталось курсантам и «самоотверженным коммунарам, слетевшимся под стены Кронштадта будто бы со всех концов Советской России». Сдача кораблей произошла именно так, как и надо было ожидать от «красы революции», — матросы арестовали всех своих офицеров и сдались. Но главные вожаки неудавшегося восстания пред развязкой боя находились на крепостном крайнем форте, откуда они под покровом ночи и перебрались в Финляндию.

10/23 марта. Прескверная погода! Точно не весна, а гнилая осень.

Вчера открылся первый съезд объединенного профессионального союза рабочих и служащих жел.-дор. и водного транспорта. На съезд прибыло 818 железнодорожников и 214 водников. Из них 766 коммунистов, а остальные — беспартийные (впрочем, есть еще 6 анархистов, один «толстовец» и один меньшевик).

При взятии Кронштадта особенно отличился какой-то новоявленный стратег тов. Казанский. Ему дано в награду «золотое оружие».

В постановлении ВЦИК о замене разверстки налогом есть и такой пункт: «Обмен (остатка после выполнения налога продовольствия, сырья и фуража) допускается в пределах местного оборота, как через кооперативные организации, так и на рынках и базарах». Подчеркнутое мною не свидетельствует ли о том, что свободная торговля, в сущности, разрешена?!

12/25 марта. Сегодняшняя передовица Стеклова имеет очень пикантное заглавие по отношению к европейским и американским государственным деятелям: «Среди карманников мировой дипломатии». «Жульническая игра буржуазной дипломатии, — говорит Нахамкес, — не прекратилась, а получила лишь новое направление.» Суть его негодования в том, что будто бы Америка и Англия, чтобы не довести своих между собой «трений» до войны, — сговариваются «ублажить» Японию путем предоставления ей свободы действий в Манчжурии и Сибири.

Ллойд Джордж заявил в Палате Общин, что торговым договором советское правительство признается как фактически существующее в настоящее время российское правительство, но он еще не является мирным договором.

На днях состоялся плебисцит об участи Верхней Силезии. В пользу Германии подано 716.406 голосов, а в пользу Польши только 471.406 голосов.

† Где-то на кончике сегодняшних известий такое печальное известие: «Берлин, 16 марта (радио). По сообщению из Франции, бывший Великий Князь Николай Николаевич скончался в Лозанне.» К известию приделан такой победоносный заголовочек: «Одним Романовым меньше». Лояльно настроенный к отшествию в вечность и князей, и убогих, я все-таки душевно чувствую, что действительно стало одним хорошим Романовым еще меньше. Не касаясь его громкой роли в минувшей войне, которая, впрочем, при ином ходе истории, преподнесшей нам с 1917 года столько сюрпризов, была бы без сомнения почтена самыми высокими почестями и пьедесталами, скажу только, что изо всех его биографий, изо всех о нем писаний и из самого его внешнего вида так и сквозило, что это — добрый и милый человек. Простой русский барин в самом прекрасном значении этого слова. Я лично видел его лет 35 тому назад именно в роли русского барина, страстного любителя псовой охоты. У него была замечательная псарня, и он был одним из первоклассных экспонентов на охотничьих выставках. На одной из этих, в московском Манеже, я и видел его, без всякой помпы и пышности, такого доступного, ласкового со всеми. От прочей публики он, правда, выделялся, но не костюмом, не великокняжеской свитой и регалиями, а своим чрезвычайно высоким ростом. Царство ему Небесное!

16/29 марта. Сегодня пасмурно, и тепла 3 градуса, при холодном ветре, а на днях уже на солнце доходило до 20°.

Почти 2 месяца имел все-таки возможность читать газеты дома, доставая их на службе, а вот теперь опять лишен этого удовольствия, и пока что проглядываю новости на стенах. А надо бы сегодняшнюю газету проштудировать как следует; там напечатана речь Ленина на съезде ЦЕКТРАНа; там декрет об открытии «свободного обмена», т. е. свободной торговли мукой, картошкой и другими «сельскохозяйственными продуктами»; о снятии заградительных отрядов во всех почти губерниях, и о нечинении препятствий «к свободному обмену продуктов на необходимые хозяйственные предметы» на рынках и базарах. Теперь что же выходит: «приспособления» к этой торговле сломали, убрали, а сухаревку вынь да положь. Без нее какой же может быть «свободный обмен»?! Сегодня уж острили по этому поводу, вспоминая, как один армянин сперва было огорчился зрелищем, что его жена сидела на одном диване с приказчиком, а потом повеселел, ибо в целях «пресечения» диван-то этот продал, как будто без этого «приспособления» его Ашхена Карапетовна не могла согрешить с приказчиками. На Сухаревке, впрочем, никогда особого комфорта и не было, главная торговля всегда была «вручную». Бедный Ленин! А он уж и до «душевной сухаревки» добирался! Тот-то он в цектрановской речи не похвалил ни плаката с надписью «Его же царствию не будет конца», т. е. царствию пролетариата, ни продолжающегося пения заключительных слов интернационала «Это будет последний решительный бой». Вообще, ему сильно взгрустнулось, что еще идет борьба классов, что «классы» все еще существуют. И еще как! В этой же замечательной газете сообщен ответ американского правительства на наше предложение о торговом договоре. Приблизительно говорят нам так: до тех пор, пока у вас не будет гарантий для частной собственности, для неприкосновенности жилищ, то не будет и веры вашим обязательствам, а потому нечего вам и продавать, тем более что вы взамен наших товаров и дать-то ничего не можете, — до того вы разорены и обессилены к производственному труду. Тут же — совет ввести «свободу труда».

Как раз на этих днях я видел к вечеру одного известного мне протоиерея (от «Трех Святителей», что у Красных ворот), магистра, старца, такого хилого; вооружился, бедняга, ломом и скалывает лед в переулке возле своего храма. Работа такая, о которой, может быть, скучает в это же время член какого-нибудь исполкома. А батюшке не грех в это время и отдохнуть бы, чтобы крестить, венчать, хоронить и проповедовать благолепно, а не в том духе, про который принято говорить «отзвонил — и с колокольни долой».

19 марта/1 апреля. Вчера с самого утра и до вечера было так тепло, что казалось: денек-другой такой погоды и чувствуй себя как летом. Но сегодня гораздо прохладнее (что, может быть, объясняется ледоходом, начавшимся на Москве-реке, раненько, между прочим!).

Бани теперь бесплатные, но у кого денег много, может и там прожить тыщонок 5: парильщику 2.000 р., «мозольному оператору» 500 р., бутылочка какой-нибудь прохладительной водицы 1.000 р., веничек 500, «услужающему», т. е. строго посматривающему на вас, как бы вы не слямзили соседних грязных штанов (что очень часто бывает) и не ушли бы, ничего не дав ему за такой надзор, — «сколько пожалуете». Вот вам и бесплатная баня. Ну да черт с ней! Она теперь такая грязная, вшивая и холодная, что лучше уж совсем не ходить в нее. Дома как-нибудь из ведра помыться. Не надо забывать, как кто-то сказал еще в те времена, когда в бане было как в бане, а не как в ретирадном месте, что «мы люди простые, люди русские: рук не моем, ковшей не полощем; наш брат попросту морду зовет рылом».

Англичане, должно быть, и до сего просвещенного нашего времени такого же мнения о нас. Не очень-то церемонились с нами, когда составляли подписанный теперь торговый договор с советской Россией. Там есть такой пункт, что при платеже за английские товары русским золотом, драгоценностями и вообще ценностями (в историческом, культурном или в материальном значении) — английский суд должен еще разобрать: «а не краденые ли это у кого-нибудь деньги или ценности?» И в утвердительном случае кладет арест на этот платеж и передает его настоящему собственнику, т. е. какому-нибудь русскому магнату или негоцианту, которыми теперь Лондон кишмя кишит. Есть в этом договоре и такой пункт, который окончательно приостановит агитаторскую деятельность наших большевиков в Индии и в других английских владениях.

Все еще никак не уймешься от удивления поразительным ростом цен на то и другое, или над ужасающим падением нашего «курса». Давно ли я ужасался, что маленькая починка 26-рублевых часов стоила 40 р. и «маленький ремонт маленького парохода» что-то около 30.000 р., а теперь такие же починки стоят: часов — 20.000 р., а парохода 37 млн.!!! («Алексин» — бывший пароход И. И. Цепулина, плававший между Калугой и Коломной.)

21 марта/3 апреля. Ходил в какой-то «Ужестрой» получать зайца (за 3.200 р., — «убиенного» конечно, а может быть и дохлого), по дороге «изучал природу» — и сделал открытие: увидал зазеленевшую травку. Был и в церкви, ради воскресения, опять приобрел там своего рода «уники»: «Собрание резолюций Филарета, Митрополита Московского» (200 р.) и «Поздравления Вифанской духовной семинарии в день тезоименитства Московского Митрополита Платона» (75 р.). Вот приобретения, которые, я думаю, никогда и никто не реквизирует. При всем этом и обычное пристенное стояние совершил, знакомясь с новыми декретами и вообще с новостями. Опять декрет насчет уплотнения квартир и комнат. Каждому гражданину, имеющему свыше 12 лет, полагается помещение площадью не более 16 квадратных аршин, причем если какая комната превышает этот размер, то в ней допускается сожительство мужа с женой, или отца с сыном и дочери с матерью. Слава Богу, что «разъяснили», а мы-то, преступные люди, и раньше «сожительствовали» в одной комнате с женами или детьми, не подозревая, что это «не допускалось».

Несколько дней много писали (да и сегодня еще пишут), что в Германии то там, то тут забастовки и требования «советской власти». Так и казалось, что вот-вот прочтем: в Германии власть перешла к большевикам; но сегодня Стеклов в своей передовице меланхолически сообщает, что «жандармерия» еще сильна в капиталистических странах и что германская «вспышка» затихает, а затем спрашивает читателя: «Надолго ли?» Но я не дочитал до конца его очередной болтовни, ибо все свое внимание устремил на последние известия из Венгрии. Там как раз обратное явление. Экс-Венгерский король и Австрийский император Карл нежданно-негаданно приехал из своего изгнания в Будапешт. «Пришел, увидел, победил». Как-то без особого шума, страха и без малейшего кровопролития сумел побывать во дворце, в казармах. Привлек на свою сторону «70 % войска», заставил Хорти «подчиниться обстоятельствам», т. е. уйти от власти, и объявил себя, пока что, диктатором. Ясно, что венгры, по крайней мере столичное население страны, — на его стороне, и «честным бы пирком да за свадебку» (то бишь за коронование в Венгерские короли), но воспротивилась сему Антанта, в силу своего договора не могущая допускать реставрации династий Габсбургов и Гогенцоллернов. Впрочем, среди разных известий, мелькающих в газетах об этом политическом сюрпризе, есть и такое предположение, что Карл заручился согласием Франции.

23 марта/5 апреля. Еще Благовещение не пришло, а на Москве-реке уже после ледохода началась убыль воды. Прибылой воды было всего-навсего 1.72 саж. По разверстке предполагалось собрать (или собрано?) 420 млн. пуд. хлеба, а при помощи налога только 240 млн.

25 марта/7 апреля. Благовещение. Вчера и сегодня тепло, но облачно: то и дело принимается дождь, смывающий остатки снега и, отчасти, уличную грязь. Одним словом «благовещенская» погода не предвещает красного дня для Св. Хр. Воскресения.

Несмотря на симпатии венгерцев к своему бывшему королю Карлу, он должен был под угрозой Антанты покинуть Будапешт и выехать в Швейцарию.

Несмотря на ожидания наших коммунистов, из последней германской «заворошки» ничего не вышло. О чем их коммунистическая партия заявила официально.

В церкви сегодня молились о здравии заключенных Митрополита Кирилла, Архиепископа Никандра и еще некоторых епископов. Значит, где-нибудь в Каменщиках или Бутырках целый Синод «заседает». Там же, может быть, и Саблер (если он еще жив), его в Рождественском монастыре я уже давно не вижу.

26 марта/8 апреля. Вчера к вечеру выглянуло солнышко. Значит, благовещенскую погоду нельзя назвать совсем скверной. Сегодня день солнечный, что дало возможность москвичам наблюдать частичное солнечное затмение. В 2 ч. 39 м. по новому времени солнце закрылось на две трети. Советская просветительная часть воспользовалась этим астрономическим явлением, чтобы похвастаться своей ученостью: сочинила и издала особые плакаты, хорошо разрисованные и популярно составленные, и расклеила их по всей Москве, как бы говоря: вот как у нас, затмение солнца — и то предусмотрено!

Из стенографического отчета съезда Цектрана вычитываю сообщение т. Лозовского, что «германские транспортные рабочие поглядывают на нас не очень нежно», что «в Англии революционных союзов жел. дорожников мы почти не наблюдаем»; что «в настоящее время во всех странах имеется около 40 млн. организованных рабочих и среди них около 5 млн. транспортных», а из последних, по словам Лозовского, «на стороне Москвы имеется не менее 1/5 части». Там же читаю и Ленина. Вот несколько слов его, стоящих отметки: «Что касается помещиков и капиталистов, то мы их в первую кампанию победили, но только в первую, а вторая будет уже в международном масштабе. Воевать против нас современный капитализм, будь он даже в сто раз сильнее, не может потому, что там, в передовых странах, рабочие сорвали ему войну вчера и сорвут сегодня еще лучше, еще вернее, потому, что там последствия войны разворачиваются все больше. Мелкобуржуазную же стихию у себя дома мы победили, но она себя еще покажет, и это учитывают помещики и капиталисты, особенно те, кто поумнее, как Милюков, который сказал монархистам: посидите вы у себя, помолчите, потому что иначе только будете укреплять Советскую власть.» И дальше: «эту мелкобуржуазно-анархическую стихию мы не победили, и от победы над нею сейчас зависит ближайшая судьба революции. Если мы ее не победим, мы скатимся назад, как французская революция. Это неизбежно, и надо смотреть на это, глаз себе не засоряя и фразами не отговариваясь.»

28 марта/10 апреля. Утром на нуле, а днем, благодаря ясному небу, 15° (но только на солнце).

Вчера оповещено сразу три декрета: 1-й о предоставлении кооперативам права заготовлять всякого рода продукты сельского хозяйства и распределять их среди своих членов, для чего «все граждане РСФСР объединяются в потребительские общества»; 2-й — с 1 мая отменяются ограничения приработки при сдельной премиальной оплате труда и предоставляется право местным Совнархозам вводить простую сдельную оплату труда или сдавать группам «трудящихся» работу аккордно, по соглашению с ними; и 3-й — рабочим важнейших отраслей промышленности будет выдаваться в виде премий часть производимых ими продуктов. А в предприятиях, вырабатывающих продукты, не могущие идти в обмен (например, пушки, скажу от себя), допускается выработка на своих станках в неурочное время предметов широкого потребления (например, зажигалки, скажу тоже от себя). Все это, конечно, не от Маркса, а от того «лукавого», который и для коммунистов, должно быть, существует.

30 марта/12 апреля. Второй день восхитительная, безоблачная и безветренная погода. Тепло на солнышке достигает 26 градусов.

Бедные «середняки — московские буржуйчики», т. е. мы, грешные, ошеломлены постановлением московского Совдепа: в кратчайший срок освободить 471 дом от лиц, «не занимающихся физическим трудом», для предоставления их рабочим. Причем выселяемый может взять с собой лишь кровать или диван, стол письменный, два стула или два кресла на одно лицо, а на семью в общем еще обеденный стол, буфетный шкаф, а остальную обстановку, стало быть, брать не моги и оставляй ее в пользование новых квартирантов. Исключение дается (т. е. невыселение) только врачам, инженерам и ответственным работникам, но и то при условии, если против их оставления в насиженных комнатах ничего не будут иметь сами рабочие. Такое постановление — продукт усердной деятельности неутомимого тов. Дзержинского, являющегося также председателем и комиссии по улучшению быта рабочих (добавить бы: и по ухудшению быта остальных граждан).

Трепещем и мы перед возможностью выброски и нас, и только есть чутошная надежда на один пункт постановления, в котором говорится, что «рабочие и служащие жел. дор. и водного транспорта не подлежат выселению», да и то думается, что меня-то, как такового служащего, оставят, а семью на вынос. Но не буду хныкать, сказано бо есть: «Ибо не на век оставляет Господь, но, послав горе, и помилует по великой благости Своей».

31 марта/13 апреля. В «Экономической жизни» сегодня пишут, что наши топливные ресурсы в последние месяцы близятся к концу. Надежды на сплав не оправдались. Мы вступаем в полосу массового закрытия предприятий на ближайшие месяцы. Весенний уровень воды при ледоходе, там, где уже открылся сплав, т. е. в Киевской, Гомельской, Минской, Витебской, Смоленской и Тверской губ., так низок, что по буквальному сообщению с мест «никто из старожилов не припомнит такого».

В каком-то московском учреждении выкрали 60 млн. р., и об этом случае в газетах такая же маленькая заметочка, как, бывало, писали о краже кошелька с 6 р. 10 к.

Сегодня наше ЦНО переезжало из одних комнат в другие. Кажется, для моей «национализированной» службы это уже 15-я комната, 16-й стол и 12-я должность. Не столько дела делалось, сколько разных передвижений, переездов и движений. Да, коли живы будем, еще поездим!

3/16 апреля. Дзержинский назначен «нашим» комиссаром, т. е путей сообщения и притом «с оставлением во всех прочих занимаемых им должностях». Вот поистине «ко всем бочкам затычка»! Емшанов же назначен его заместителем. А этот, значит, «из попов да в дьякона».

7/20 апреля. Я не писал ничего о стачке английских углекопов, от хода которой большевики ждали чуть ли не всемирной забастовки рабочих в империалистических странах. Все дожидался решительных действий с той и с другой стороны. И вот «капиталисты» опять победили. К углекопам не присоединились ни железнодорожники, ни транспортники, и успех их стачки, как сообщает сегодня «Коммунист, труд», сорван на три четверти, всеобщая стачка на этот раз провалилась и, словом, рабочему движению в Англии и во всем мире нанесен жесточайший удар.

Погода стоит чудесная, теплая. Почки на деревьях разбухают и дают первые листочки. А дождя все нет, начинаются тревоги за всходы.

8/21 апреля. Французское правительство заявило, что оно отказывается от дальнейшей поддержки Врангеля и, израсходовав уже 200 млн. франков на помощь 35.000 человек, «эвакуированным из Крыма», — предоставляет их своей судьбе, предлагая, между прочим, льготное переселение 20.000 земледельческих рабочих в Бразилию. Так что все русские, находящиеся во французских лагерях, «должны знать, что армии Врангеля больше не существует, что их бывшие вожди не имеют больше власти над ними», и они должны уже позаботиться о дальнейшем своем существовании «собственными силами».

Вчера ходил к К. В. Розову на квартиру. Надо было поговорить с ним насчет музыки Александра Александровича Оленина к Литургии Иоанна Златоуста. Это творение в Москве еще неизвестно, но находится в рукописи здесь, у некоего П. А. Ламме. Вот и сговариваемся — как бы ее ввести в репертуар московских духовных хоров. Об обедне речь будет впереди, а пока запишу кое-что услышанное от Константина Васильевича, что интересно, если не в историческом значении, то в бытовом. Надо сказать, что я его лично знаю не менее 25 лет, с первых дней переезда его в Москву из Симбирска на службу в Храм Спасителя. Потом его перевели в Успенский Собор, затем в придворные дьякона в Петрограде, а позднее опять в Москву — в Успенский. Когда мы были с ним помоложе (теперь ему 47 лет), то приходилось кое-когда вместе бражничать, по каковой части он тоже был большим мастером (да и теперь, кажется, не отказывается от таковых благ).

Вчера я просидел в его уютной двухкомнатной квартирке больше двух часов и не видел, как время прошло. Сидели за самоварчиком, пили «настоящий» чаек, не только с сахаром, но и с пирожками из белой муки, да покуривали первосортные папиросочки. Славный он человек! Такой любезный, гостеприимный и благодушный, а главное — не кичащийся своими исключительными голосовыми средствами. Ему самому кажется, что он «не из первых» по своей, так сказать, «специальности», и приписывает почитательное к нему отношение только своему доброму, общительному характеру. Конечно, и это чарует в нем, но главное-то все-таки его величавое сладкоголосие. И так идет к могучему голосу его богатырская наружность. С него пиши кого хочешь: библейского ратоборца, русского богатыря, а то и самого Ермака Тимофеича. По росту, правильности черт лица, пропорциональному сложению — это образец мужественной красоты.

Так вот что историческое-то, или просто «московское уходящее»: когда я спросил по-приятельски, сколько же он получает «гонорара» за свои выступления? Он начал, по его предупреждению, «с худшего», например: «проездил в один отдаленный храм на извозчике 40.000 р., а получил только 30.000 р.» Был и такой случай где-то в подмосковном селе; обещали ему за его приезд привезти три мешка картошки, что его обеспечило бы «на всю зиму» (как он рассчитал), да надули: послушать послушали, а картошку зажилили. И еще порассказал о некоторых московских приходских советах, которые по окончании служб жалостливо говорят ему, что «храм наш бедный. Уж подождите, Константин Васильевич, до другого праздника, тогда поднакопим деньжонок и пришлем вам мучки.» И так далее. Но есть и такие гонорары, которым, пожалуй, сам Шаляпин позавидует. Где-то (кажется, у Богоявления в Дорогомилове) ему «отсыпали» сахару, муки и яиц по рыночным ценам на полмиллиона р. И это за участие в двух службах — вечерней и утренней. Причем навертывался и такой необычный гонорар: в полтора миллиона!!! Это его приглашали в Щелково, суля ему «на рясу» какой-то дорогой материи, которая могла бы быть «реализована» им именно за 1,5 млн. р. Конечно, как теперь водится, он предпочитает брать мзду продуктами или какими-нибудь изделиями. Между прочим, он напел таким путем сапоги, калоши и разные другие «носильные» вещи. Увы! — все идет пополам с грехом, в чем он чистосердечно сознается, а также и в том, что он, «служитель культа», одновременно служит ив 1-м Государственном хоре, выступая на подмостках, конечно, в советском репертуаре. Когда же я спросил его, поет ли он там интернационал, то он ответил, что интернационала петь не приходилось, а «дубинушку» поет довольно частенько. За пропуски в концертах его штрафуют по 10.000р. за раз, так что эта советская служба обходится ему не менее 200.000р. в месяц.

Поговорили и о Патриархе, и о других иерархах. О первом отзывается он с величайшим уважением. Видно, что Патриарх как человек — очень добрый, ласковый, нестяжательный и скромный. Бедный Митрополит Кирилл все еще сидит в Таганской тюрьме, в одиночном заключении. Между прочим, порадовал меня такой картиной современной архиерейской жизни: в Ростове н/Д архиерействует Иосиф. Этот настолько праведен и прост, что каждое утро в 4 часа идет сам на колокольню и звонит до тех пор, когда монахи выползут из своих келий и пройдут в храм; а потом потрезвонит и сам идет туда же «со славою». Это что-то уж не от мира сего. Вспомнил Конст. Васильевич первые поездки Патриарха по России, вскоре после избрания его, т. е. в начале 1918 года. В то время большевицкая власть не мешала им, и Патриарху предоставлялись отдельные вагоны, и он путешествовал так со своим клиром и приближенными, в том числе и с Розовым. Особенно торжественно встречали и принимали Патриарха в Петрограде. Народ наполнял храмы при его службах, бегал за его экипажем, стоял толпами у разных подъездов, ожидая его выхода или приезда, и т. д. Пробыли они там 8 дней. Было много служб; между прочим, побывали и в Кронштадте. Розов и вся свита Патриарха вели себя по-житейски все время высокоприлично, чтобы не скомпрометировать Святейшего отца, но когда они уезжали в Москву, то в их вагон напросились какие-то петроградские два церковных старосты, и у них к ночи оказалась в корзиночках обильная выпивка с великолепной закуской. Ну, конечно, меценаты своего рода! И соблазнили моего Константина Васильевича. Патриарх был в другом конце вагона и, вероятно, отдыхал или спал. А тут пошло после петроградских трудов, во славу Православной церкви, настоящее пьянство. К станции Чудово и архидьякон, и старосты, и келейник Патриарха совсем «дошли», а потом заснули, и только подъезжая к Москве проснулись и к ужасу своему узнали, что именно на станции Чудово, по распоряжению какой-то Чеки, должны были остановить их поезд, отцепить от него вагон Патриарха и арестовать его самого, а также и его свиту. Но произошло какое-то «чудо» в Чудове. Задержали не тот поезд, в котором ехал Патриарх, а другой. Патриарха намеривались арестовать за какую-то петроградскую речь, в которой усмотрен был призыв к низвержению власти большевиков. Но в Москве выяснилось, что он этого и не говорил, стало быть, все обошлось благополучно. Зато Розов до сего времени не может вспомнить этого эпизода «без содрогания». Боже мой! Ведь это такая была бы пища для Галкина и для Демьяна Бедного, которой они питались бы до сих дней. Сколько было бы писания, разговоров, литературы, насмешек над поведением «охраны» Патриарха! Сколько бы одних плакатов было нарисовано на эту тему. Ведь вот как мог пострадать морально наш Первосвятитель, — и от чего, собственно? От того, что сошлись четверо простых душевных людей в одной компании и, на радостях благолепно и благополучно совершенного дела, позволили себе распить бутылочки по две на брата. И не ведали они, что злодейка-история готовилась сфотографировать их в такой интимный момент и запачкать таким снимком «мелочей архиерейской жизни» репутацию ни в чем не повинного Патриарха Московского и всея Руси!

18 апр./1 мая. Христос Воскресе!

19 апр./2 мая. Светлый Христианский праздник совпал ныне с рабочим праздником 1 мая. Хотя и было распоряжение свыше при праздновании «господствующего» теперь первомайского праздника, по случаю совпадения его с церковным, не оскорблять «чувств верующих», но как раз со Страстной недели на стенах московских появились два номера газеты «Церковь и революция» (№№ 3 и 4), где прозой, стихами и карикатурными рисунками церковь и духовенство всячески поносились. Такие газеты наклеивались и на церковные стены. Особенно ратовали там Мих. Горев и Демьян Бедный. Досталось всем, начиная от Патриарха и кончая рядовыми монахами. И спекулянты они, и бабники, и развратители народной совести, и обдиратели бедноты. Кроме того, перед Пасхальной Заутреней в коммунистических клубах пелись разухабистые песни, что не могло быть не услышано шедшими в церкви богомольцами, так как ночь была теплая и окна клубов были раскрыты настежь.

Погода на Страстной и в два дня Пасхи чудесная, прямо летняя. Три раза выпадали небольшие дождички. Зелень успела уже роскошно распуститься. Обилие цветущей черемухи; и сейчас на моем столе стоит уже букетик яблочного цвета. Это 19 апреля по старому стилю!

До Страстной недели рыночные цены стали было падать: масло продавали по 10.000 р., яйца по 500 р. шт., сахар по 12.000 р., черная мука по 80.000 р., но потом опять пошло в гору, и вышло к Пасхе так, что «сооружение» пасхи и кулича обошлось в десятки тысяч: масло 16.000 р. ф., яйца 900 р. шт., творог 8.500 р. ф., белая мука 6.000 р. ф. и т. д.

Сухаревка все-таки и не возродилась, но зато теперь завелся громадный торг на Трубе, на Земляном рынке, на Сенной площади, на Зацепе и в разных других местах. Сухаревка по своему центральному месту и по величине площади была, конечно, удобнее всяких других мест для «свободного товарообмена», и если ее не возобновили, то только по капризу властей, по капризу простительному для женщин, утопающих, но не сознающихся в том, что не стрижено, а брито. Как же! Постановили Сухаревку закрыть навсегда, а вместо нее мы заводим десяток «сухаревочек».

К празднику объявили «праздничные» выдачи, для литера А: два фунта фасоли и фунт соли, а для литера Б: 3/4 ф. соли, без фасоли, но пока только объявлено, но еще не выдано. Вот показание побогатения Советской России продовольствием после закончания победоносных войн. И ничего — все терпят. Ленин, вероятно, доволен, что его слушаются, т. е. «победоносно терпят».

На Страстной неделе тянуло в церковь. Несколько раз ходил в Сретенский монастырь. Привлекал туда Епископ Илларион, не своим пышным архиерейским служением, а участием в службах в качестве рядового монаха. Однажды (за всенощной со среды на четверг) он появился в Соборном храме монастыря в простом монашеском подряснике, без панагии, без крестов, в камилавке, и прошел на левый клирос, где и пел все, что полагается, в компании с 4–5 другими рядовыми монахами, а затем вышел в том же простом наряде на середину храма и проникновенно прочитал канон, не забывая подпевать хору в ирмосах. Прочитавши канон, запел один «Чертог Твой вижду, Спасе мой, украшенный». Ну! Я вам скажу, и пел же он! Голос у него приятнейший, чистый, звучный, молодой (ему 35 лет), высокий. Тенор. Пел попросту, не по нотам, но так трогательно и задушевно, что я, пожалуй, и не слыхивал за всю свою жизнь такого чудного исполнения этой дивной песни. Мне, грешному, вспомнился Н. А. Преображенский, знаменитый тенор конца прошлого столетия. Разве только он бы спел эту вещь лучше Иллариона. В эту же службу объявился там удивительный канонарх, по одежде такой же простой монах. И голос, и чинность, и симпатичнейшая наружность действительного девственника заставили меня расспросить: да кто же это? И я узнал, что это родной брат Иллариона Архимандрит Даниил (по фамилии Троицкий). Он на два года моложе Иллариона, но тоже теперь архиерей: его хиротония во Епископа Елецкого совершена в субботу на Страстной. Говорят, это сыновья какого-то захолустного священника или дьякона Тульской епархии. То-то гордится, наверное, старичок-отец: два молодых сына — и оба Архиереи!

На вынос Плащаницы я ходил к Николе на Драчах, где тот же Илларион служил во всем великолепии архиерейского сана, и тогда он сказал с кафедры вдохновенную речь, растрогавшую всех слушателей. В былое время ее, разумеется, напечатали бы во всех «клерикальных» газетах, ну а теперь она достоянием «потомков» уже не будет. Жалко!

Пасхальную заутреню и после обедню имел счастливый случай (при протекции Розова) простоять на левом клиросе Храма Спасителя. Служил Патриарх с Митрополитом Евсевием и с Епископом Петром Подольским. Народу было видимо-невидимо. Жутко было смотреть с некоторой «высоты» клироса на такую громадную толпу, все время колыхавшуюся от чрезмерной тесноты и издававшую необыкновенный какой-то гул, встревоживший меня звуковым сходством со знаменитой Ходынкой 1896 г. Я ночевал в ту ночь на даче в Петровском парке и слышал этот гул, как известно, разрешившийся столькими жертвами. И тут я боялся катастрофы. Но, слава Богу, все обошлось благополучно. Говорят, что столько народу там еще никогда не собиралось. «Переполнить» такой колоссальный храм — это значит сойтись туда со всей Москвы. Может быть, поэтому теперь в некоторых приходских храмах обидно мало богомольцев. Старая история: «хлеба и зрелищ» нужно народу. И специальная газета про церковную жизнь не загородила всенародного паломничества в тот храм, где с такою исключительною торжественностью служил Патриарх.

Кстати, о росте цен на церковные потребности: пучок вербы продавали по 300–500 р., «грошовую» свечку — 600 р., лампадное масло 8.000 р. ф.

О христианской Пасхе («гнилой», как пишут коммунисты) я вот кое-что написал, а об «пасхе» рабочей, т. е. 1 мая, напишу поподробнее по выходе газет, а лично сам празднования ее не наблюдал, потому что на улицу выходил только между 12-ю и 2-мя часами, в сторону, удаленную от центра, именно в Алексеевский монастырь, на родительские могилки, — и по дороге не видел никаких процессий и никакого движения к центру, а также не слышал ни Интернационала, ни ничего подобного ему. Может, где и пелось оно, только пасхальный звон заглушил эти звуки. Предполагались разные развлечения на Театральной и других площадях. Вероятно, так и было. И в этот день работали все театры без исключения. Так бы вот и сосчитать: сколько московских граждан в этот день «служили двум господам», т. е. были за Пасхальными богослужениями, а потом пошли слушать и смотреть мистерии изобретательного Луначарского!

Молоко продают по 1.700 р. за кружку. Из современной бухгалтерии: «Совнарком отпустил Наркомцроду авансом в счет сметы на январь-июнь 1921 г. 29.902.804.000 рублей». Это уже не только фасоль, а все до-ре-ми-фа-соль-ля-си-до!

23 апр./7 мая. Всю Пасху простояла благодатная погода. И солнца и дождя — вдоволь. Все, что может цвести, пышно цветет. Черемухи, сирени, ландышей и незабудок изобилие, и это не привозное, а наше — московское или подмосковное.

В коммунистических газетах хвалились и погодой: вот, мол, она для майских праздников как разодолжила нас! Об этом празднике (1 мая) нельзя сказать, чтобы писали очень восторженно. Видно, что дело-то все-таки было не в нем, а в Пасхе. И ее бессовестно лягнули: «в церквях народу мало», «пасхального звона не слышно, — некому звонить — все были на майском празднике». Вздор! Церкви были переполнены, звон колокольный заглушал уличные звуки не только в первый день Пасхи, но и во все остальные, — вплоть до сегодняшнего вечера.

Писали, между прочим, про громадные толпы около подвижных балаганов (все футуристические произведения), что «у всех радостные лица, нарядные одежды». Если «писатели» здесь не соврали, то еще вопрос — у всех ли были «радостные лица», а главное, по случаю какого праздника: христианского или пролетарского?!

Сегодня в одном учреждении видел чуть ли не впервые одну барышню, углубленную, судя по выражению лица и по работе пальцев, в серьезнейшую работу на пишущей машинке. Думал, что какой-нибудь важный декрет перепечатывает, а оказалось, что она своего рода «подпольной» литературой занимается: перепечатывает пародию на ответ Онегина Татьяне. «Когда б картофель не был дорог, и хлеб не стоил 2.040, полфунта масла тысяч семь, притом прогорклое совсем; когда бы спуск был нечистот и действовал водопровод; когда бы, голоден и бос, за чью-то старую провинность я по субботникам в мороз не нес топливную повинность, то, верьте, кроме вас одной, невесты б не искал другой. Но для советского блаженства, как видно, не пригоден я, и коммунистов совершенство совсем не радует меня.» Затем довольно правильно описаны, подлаживаясь к пушкинским стихам, квартиры без топлива, кухни коллективов, конторские труды жен, а потом и домашние, «когда из шелухи готовят всякой чепухи и варят чай из хлебных крошек», и т. д. и т. д. Заканчивается письмо, конечно, тем, что «мечтам и годам нет возврата», уверением в братской любви, но, говорит автор письма: «Я свою восьмушку хлеба и свой советский суп-бурду ни за какие блага неба делить ни с кем уж не могу.»

Вот какими пустяками мы занимаемся теперь. Те «радостные лица», которых в изобилии усмотрел 1-го мая газетный наблюдатель, не начитались ли, разговевшись-то, этих «стихир», а то чего им было радоваться особенно (с фасоли разве; да ведь ее еще только «объявили», а пока что не раздавали).

Вчера слышал от одного служащего в транспортно-гужевом отделе, что починка пролетки у них обходится теперь 600 тысяч руб. И еще из области грабительских цен: фунт дрожжей дошел до 80.000 р. Недалеко то время, когда вообще за фунт чего-нибудь будут платить не десятками тысяч, как теперь, а сотнями, а потом и миллионами. Дело идет к этому быстро и неуклонно.

26 апр./9 мая. Третьего дня по моей просьбе К. В. Розов позвал к себе на квартиру П. Г. Чеснокова и Н. М. Данилина, куда и я явился вместе с Павлом Александровичем Ламме, страстным любителем духовной музыки и замечательным воспроизводителем ее на рояле (немножко подпевая своим маленьким тенорком). Ламме сыграл нам обедню Александра Алексеевича Оленина (брата Петра). «Спецам» она не очень-то понравилась, да и сам Оленин не ждал от них благоприятного отзыва, ибо (это он мне пишет), как сказал Кузьма Прутков: «специалисты флюсу подобны — полнота их односторонняя». Но на мой вкус, которому Оленин почему-то придает решающее значение (вероятно, как представителя церковной «толпы»), — эта обедня заслуживала бы «постановки» ее в храмах. Но теперь громадных денег стоит разучить такую вещь хором. А музыка как раз требует очень большого хора. В иные времена нашлись бы «меценаты» своего рода, и обедня была бы в репертуаре московских хоров. Нет ни одного пения в обедне, к которому Оленин не приложил бы своего творчества. Все «Господи помилуй», даже все «Аллилуйя» и «Аминь», — все поется мелодично и притом каждый раз на другой манер. Все время слышится какая-то грустная нотка. Розову, по его собственным словам, казалось, что он находится где-то в катакомбах. Александр Алексеевич прославил себя уже на поприще собирания древних русских песен, и надо полагать, что он в свою обедню вложил много от хорошо известных ему народных причитаний и попевок «калик перехожих». Местами очень красиво, местами величественно. Но кое-что нужно переделать, на что справедливо указали «спецы», и, как ни хотелось бы мне самому послушать это произведение в церкви, я до этого не доживу. Записываю же этот эпизод из моего времяпрепровождения на случай, что, может быть, эта обедня будет со временем так популярна, что станут интересоваться ее историей, а я, как видите, в ней играл некоторую роль. Если бы не я, то она долго бы лежала у Ламме никому не известной, а теперь как-никак ее слышали такие авторитеты в духовной музыке, как Данилин, Розов и Чесноков. Музыкальным критиком я могу быть только к какой-нибудь гармошке, да и то не тонким, а в такой сложной и серьезной вещи мне совсем не разобраться. Скажу только, что я слышал эту музыку от Ламме два раза и почему-то сейчас у меня непреодолимое желание послушать ее и в третий раз. Это что-нибудь значит, и недаром автор с особенным нетерпением ждет моего «приговора».

Красин опять приехал из Лондона и вчера поместил в «Известиях» статью о государственной соляной монополии. И вывод такой: нужно ввести бумажные государственные знаки, которые будут иметь своим реальным обеспечением наличность в государственных складах определенного количества соли, хлеба и других продуктов.

И об этом не буду много глагольствовать. Я так же понимаю в такой экономике, как и в дорийском ладе, о котором наслушался третьего дня от Чеснокова. Но все-таки скажу, что и с введением «соляных бумажек» мы будем «не солоно хлебавши».

В Москве зарегистрировано несколько холерных случаев. Занесли холеру будто бы мешочники, едущие с юга, в особенности из Ростова.

С Германией тоже подписано торговое соглашение. Заторгуем!

28 апр./11 мая. Илиодор опять в Царицыне; видно, приехал из Америки под видом эмигранта-рабочего. И опять чудеса творит. Как пишут в «Коммунистическом труде», после одной его службы в Царицынском монастыре председатель местного церковного совета предложил находящимся в церкви богомольцам избрать патриарха. И «большинством голосов» был избран Илиодор, который, не теряя времени, надел архиерейское облачение и совершил какие-то манипуляции, которые якобы дали ему право именоваться с того момента «патриархом всея России». Вот шут гороховый!

А Шаляпин в Америку едет. После «второго грехопадения» как бы его не освистали там. Впрочем, что ему теперь искусство. Едет, чай, туда пожить по старобуржуйски. Между прочим, одна справочка насчет его гонорара: на днях он дал концерт или спектакль в Малаховском дачном театре и взял сбора 8,5 миллионов. Вообще братьям артистам и сейчас недурно живется. На днях Н. М. Родина пригласили в наш Цектрановский театр сыграть роль в «Золотой осени», и он взял за это 100 тыс.р. (извозчик особо). А вот бас Большого театра В. Р. Петров, еще давно прославившийся исполнением «Разбойника благоразумного», ухитрился в Четверг на Страстной, за всенощной, отпеть его в трех Церквах, за что в общем стяжал себе полмиллиона руб. (в одной церкви ему заплатили 200 тыс. р.). Впрочем, извозчик, перевозивший его из Церкви в церковь, взял с него 80 тыс.

Кстати, насчет извозчиков: теперь конец по городу (днем) ценится 15 тыс. р., так что некоторые мои товарищи подрабатывают на «извозчике» (ходя пешком) по 15, а то и по 30 тыс. р. в день.

Впрочем, и я сегодня с деньгами. Получил 136.710 руб. какой-то «разницы» премиального вознаграждения за семь месяцев.

30 апр./13 мая. В московский совет РКД избрано 2.115 деп., из которых 73 % коммунистов, 25 % беспартийных и 2 % «социал-предателей» (так называют советские газеты меньшевиков, эсеров и анархистов). Сегодня первое заседание нового совета.

3/16 мая. Первое мая по старому стилю по традиции, должно быть, было холодноватым и во всяком случае прохладнее нового первого мая, зато вчера и сегодня жаркие, безоблачные дни.

Пресловутый М. Галкин (Горев), человек, как известно, «божественного» происхождения, все не унимается. Вчера в «Правде» появилась его статья о недопустимости участия коммунистов в религиозных церемониях и обрядах. Религия и научный коммунизм, по его заявлению, «абсолютно несовместимы», а потому он предлагает считать участие коммунистов в религиозных церемониях и обрядах как нарушение партийной дисциплины, и рекомендует их или вовсе исключать из партии, или передавать в «партийную школу». Из этого видно, что не всех коммунистов удовлетворяет земной рай, — хочется чего-то побольше.

Только теперь газеты пишут, что в Саратовской губернии и в самом Саратове были серьезные восстания. Действовали «банды» Антонова и Попова. Будто бы разграблено до миллиона пудов хлеба и сорвана «если не полностью, то в значительной части» посевная кампания, и убито и «изрезано» значительное количество не только коммунистов, но и «честных беспартийных работников».

6/19 мая. Вчера была сильная гроза с обильным дождем.

† «6 мая 1821 г. смерть Наполеона Бонапарте». Так записано в «Христианском памятнике», изданном в 1840 г. Вот знаменательное столетие, о котором в России теперь никто не вспомнит. А случись бы оно лет на пять раньше, сколько бы писаний было о Наполеоне и в газетах и в журналах. Сколько бы портретов и картин было посвящено этой достославной памяти! Ах! Теперь нам не до этих сантиментов: хлеба в Москве нет, две недели уже нет выдачи из продовольственных лавок; у нас дворник получает кроме жалования по тарифу еще от домкома 15.000р. в месяц и паек по 1-й категории, а закачался от голода — бежит в деревню. Не может покупать хлеба, зане цена ему в эти дни 2.500 р. ф. А дрожжи-то! Что-то невероятное: триста двадцать тысяч фунт!!! Кажется, превращаюсь и сам в спекулянта: купил 500 иголок для ручного шитья по 150 р. за шт. Совестно стало жить на «спекулятивные» труды жены, и другого выхода нет, как самому заняться этим приятным делом. (Зато сын коммунист, все-таки курьезность положения немного облегчает уязвленную совесть.)

Сам «Наркомздрав» Семашко иронизирует насчет мер к устранению жилищного кризиса и при этом с ужасом вспоминает, что у нас уже 7-й год не ремонтируются и не строятся дома. Жилищная политика, говорит, превратилась «в какое-то озорство», так что «беспардонная, сумбурная система переселений и выселений» только подрезывает основную меру — увеличение жилищного фонда. «Когда (говорит Семашко, перефразируя баснописца) переселять с умом, тогда не чудо и пользу от того сыскать, а без ума переселять — и, Боже сохрани, как худо.» Это худо состоит в том, что вытравляется всякая охота у живущего к сохранению своего жилья. «Раз над моей головой висит на тоненькой ниточке Дамоклов меч выселения, то мой интерес не поддерживать квартиру, а портить, чтобы она не понравилась вселяемому в нее.»

В Петрограде взорван памятник Володарскому. В «Правде» пишут по этому поводу: «Мрамор разрушен — революция растет». Уж не революция ли революции?!

8/21 мая. Сегодня, т. е. накануне Николина дня, был за всенощной у Николы на Дербеновке (в Уланском переулке). Служил архимандрит Троицкой Лавры Вассиан. Сравнительно молодой еще человек и, должно быть, ученый. Сказал великолепную речь, да с таким воодушевлением, что многих слушателей растрогал до слез. Впервые видел и слушал его, но сразу готов его включить в число мастеров благолепного служения и духовного красноречия. А пел, как написано в объявлении: «полный хор бывшей Троицко-Сергиевской Лавры». Ущемило меня это слово — «бывшей». Грустно сделалось и от неправильного слова «полный», когда на поверку оказалось, что весь хор состоит из 18 чел. (в том числе один регент, 1 барышня, 7 мальчиков, 2 монаха и 7 певчих светских). Однако я был очень доволен, что мне пришлось послушать только жалкие остатки Лаврского хора. Они пели, между прочим, «Благослови душе моя Господа» Комарова, «Блажен муж» и «Хвалите Имя Господне» Архангельского, но через композиторские достижения слышалось что-то прибавочное, монастырское, свое. Видно, держатся еще каких-то традиций, какого-то особого стиля, и за это честь регенту Мартову. (К концу всенощной явился в церковь Н. М. Данилин, как мне показали «инкогнито», и очень внимательно прослушал «Слава в вышних Богу», значит, хор действительно «с изюминкой», когда сам Данилин заинтересовался им.) Очень интересен один мальчуган. Голос у него такой угрюмый, убедительный, точно у слепецкого вожака, и таково-то он душещипательно и проникновенно дивился, что «На горах станут воды», и так искренне голосил «Дивна дела Твоя, Господи», что я даже всплакнул, как умиленная баба.

Не могу простить себе, что я в те времена, когда существовали громадные хоры, когда в соборах и монастырях свершались торжественнейшие служения, — любил все это как-то вскользь, мимоходом, между делом (а вернее бездельем). Давно надо было поставить все это в ряд наипервейшей духовной услады, и тогда от множества житейских промахов и ошибок избавился бы. А теперь так грустно все это видеть и слышать! Точно внимаешь последним словам и воздыханиям близкого-близкого, дорогого и милого человека, уходящего туда, — «таможе вси человеци пойдем!» Пройдут десятки лет, мы перемрем, дети наши состарятся, будут пожалуй искать духовных утех на земле, пойдут, может быть, в церковь, но не услышат уж таких мастеров пения, которые если еще не совсем исчезли в наше время, то заметно поредели. А для внуков наших, пожалуй, останутся от их отцов одни только воспоминания о былой красоте церковного пения да ворох старых забытых нот. Теперь мальчиков в московских хорах совсем нет, и эти семь, как видится, уже не свежего выпуска, и попеть им осталось, если они раньше не разбегутся на Сухаревку, еще год, и тогда навсегда закроется эта старинная область искусства. Бедные потомки! Как много у нас было от наших предков разного чудесного добра, и как мало его перейдет в их наследие!

9/22 мая. А за обедней слушал у Николы в Драчах другого, нового для меня, замечательного проповедника Серафима, Архиепископа Варшавского (?!). Если не ошибаюсь, мирская фамилия его Чичагов. Кажется, бывший блестящий офицер, родовитый барин. Сейчас он стар и выглядывает, как и подобает иерарху, — маститым, седобородым и благообразным, но видно все-таки, что это был красавец мужчина, бравый и сильный. И говорит он как-то «по-светски», точно в какой гостиной рассказывает любопытным слушателям интереснейшую новость. Так же вели свои рассказы на сцене А. П. Ленский и В. Н. Давыдов. Слушаешь, бывало, и покоряешься не сути дела, а искусству передавать слушателям и неинтересное интересно. Мне даже не понравилась такая тема: «только православные христиане идут верным путем к спасению.» Ну, время ли теперь полемизировать с протестантами, лютеранами, с сектантами!? И все-таки впечатление было сильное.

После обедни ходил на Трубную площадь и купил там 14 ф. неважной, старой картошки по 750 р. ф. Рынок растет не по дням, а по часам. Отроги его идут по всему Рождественскому бульвару, по Трубной улице, по Цветному бульвару (почти до цирка) и к подъему Петровского бульвара. А самая площадь полным-полна бывшей «Сухаревкой». Опять множество палаток и всякие «ряды» включительно с «обжорным», где можно за 10.000 р. и кофейку попить, и щец похлебать. Одним словом, перемена небольшая: то — «Сухаревка» замыкалась «Трубой», а теперь наоборот — «Труба» стала замыкаться «Сухаревкой». И выходит, что Ленин с «душевной» Сухаревкой сел в калошу: это уж не одна только душа, а явное «двоедушие».

Сегодня и предшествующие 3–4 дня страшно жаркие: не меньше 30° на солнце.

10/23 мая. «Было бы смешно, если бы не было грустно.» Сегодня день моей серебряной свадьбы. Серебра на голове к этому «юбилейному» дню сколько угодно, но за четверть века не скопилось у нас серебра к злата ни материального, ни духовного. Счастья было очень немного, а несчастья с преизбытком. Можно бы кого-нибудь и кольнуть при таком воспоминании, да при тонком разумении пословицы: «поохал бы дядя, на себя глядя», чувствую за собой большую часть вины. Да! При иных обстоятельствах сегодняшний день прошел бы в торжественном порядке. И лег бы сегодня спать пресыщенным и явствами, и питиями, но, видно в наказание за мои житейские легкомыслия, судьбе угодно было, чтобы я сегодня в течение дня съел полфунта черного хлеба да тарелку вчерашнего, уже прокисшего, картофельного супа. Впрочем, пил еще чай, да еще с сахаром («вприкуску», конечно). Но, как говорится, и за это благодарение Создателю!

На днях состоялось «торжественное объединенное заседание съездов профсоюзов и совнархозов, посвященное вопросам науки и техники». Между прочим, выступал и Максим Горький: «Чур не сердитесь на меня и выслушайте несколько слов горькой правды. К работникам науки вы относились и относитесь еще довольно-таки варварски», — говорил Горький и указывал, что «непозволительно, чтобы носителя лучшего мозга, человека, думающего о счастье всех, думающего о том, как улучшить существование человечества, — ставить в необходимость пилить дрова, носить их на 4-й этаж, и т.д.

Ох, Горький, Горький! Действительно для русского человечества «горький», — и тебе бы нужно подумать над вышеприведенной пословицей, т. е. «поохал бы дядя, на себя глядя». А то «варвары». А не сам ли ты образовал этих варваров?

Жаркий день закончился хорошим дождем с градом и грозой, которая свирепствовала всю ночь не по-майски, а по-июльски.

12/25 мая. Сегодня покупали черный хлеб по 3.300 р. ф. Видел саратовца, тот говорит, что у них теперь хлеб дороже нашего, т. е. 4.000 рублей. Это в Саратове-то!!!

По протекции своего родственничка Б. А. Фердинандова вчера попал в Камерный театр на «Ромео и Джульетту» Шекспира. Играли «по-таировски», т. е. балаганили, но нельзя сказать, чтобы чересчур, мера была соблюдена; к тому же все шло так стройно, молодо, живо. Труппа слаженная, дружная, дисциплинированная. Все, должно быть, первые ученики школы Таирова. Всем до Качалова или до Гзовской как до луны, но ни единиц, ни двоек даже самый строгий критик им не поставил бы. Ромео — Церетели, Джульетта — Коонен, Меркуцио — Щирский, Капулетти — Вигелев, Тибальд — Фердинандов, Лоренцо — Сварожич могут получить от меня на память еще по плюсу к своим баллам. Они мне лично наиболее понравились. Но что скверно, мерзко, глупо, бесвкусно, дико — это декорации (какого-то Т. Лермана). Подлинный футуризм. В этой трагедии столько солнца, тепла, зелени, цветов, дворцов и всякой земной прелести, а что мы видим? С чем уподобить это зрелище: с фантастическими изображениями преисподней или с уголком разоренного революционным порядком московского дома? Но нет, это не подходит: там тоже безобразно, но все-таки понятно, а тут последнего-то как раз и нет. И весь труд Таирова и его сподвижников, а главное все поэтическое обаяние «самой печальной повести на свете» нагло смазывается этим бессовестным или болезненным вмешательством футуриста. Если бы мы увидели какую-нибудь картину Рубенса не в золоченой раме, а вделанной в ассенизационную бочку, то так же брезгливо и жалостно бы содрогнулись, как и при этом зрелище противоестественного содружества красоты с уродством.

Имел счастливый случай купить там «по твердой цене», т. е. за 80 р., № 5 журнала «Культура театра» государственного издательства и остался доволен. Почти «старое» чтение. — Между прочим, помещено письмо М. Н. Ермоловой по поводу открытия Малого театра (состоявшегося только 5-го апреля с.г.). Она имела мужество написать своим товарищам, и это так и напечатано в этом «государственном» журнале, что она молит Бога, да поможет Он приступить к великому делу просвещения народа и работать всем вместе без разделения, колебания и сомнения.

Илиодор продолжает творить чудеса, которые, видимо, пришлись по душе советской власти. Сегодня в «Правде» напечатано, что он 24 апр. на соборной площади в Царицыне пред многотысячной толпой выступил с речью (примечайте! среди белого дня, в советском городе, где давно уже всякие уличные митинги воспрещены). Что там болтал этот «тоже» патриарх — я не запишу, но окончание речи стоит записать: «Орлы! Орлы! Орлы! (Поклон на три стороны.) Жуки, копающиеся в навозе, не могут судить о ваших полетах ввысь. Вы, опередившие толпу на три поколения, орлы, рейте кверху через тучи и молнии, через широкие моря, в светлое царство благословенного социализма. За вами пойдут все, останутся только одни жуки в навозе, пока тяжелая советская колесница их не раздавит, только легкокрылые мухи пропоют им вечную память и после замрут сами…» Засим последовало многолетие «вождям социальной революции» и моление о победе советской власти… Орел! Орел! Орел!..

Получил от сына письмо, помеченное 5 мая. Пишет, что 6 мая он выезжает в Екатеринослав с каким-то «тов. Мининым, бывш. членом РВС, а теперь помощи. Команд. Войска Украины», в его распоряжение. И пишет еще, что это лишь этап для его поездки в Москву «или, не удивляйся, — за границу»… И этот из «орлиной» стаи!

15/28 мая. Был сегодня еще впервые в новой церкви Марфинской обители, учрежденной вел. кн. Елизаветой Федоровной. Был впервые, и пожалел, что не был там десятки раз. «Обитель», а вернее уголок благотворения и милосердия к страждущему и неимущему, устроенный на старинной замоскворецкой улице — Большой Ордынке, в садах и хоромах вымерших или разорившихся купцов-богатеев. Среди нескольких, солидно, но не стильно построенных каменных домов, содержащихся, как видится, и сейчас в большом порядке, между обширного двора, похожего на сад, и большого, как парк, сада, не так давно построена небольшая церковь в стиле древних псковских храмов, — туда-то я и пошел, не будучи еще уверен, что там есть службы. Думалось, что она как в некотором роде «придворная» закрыта или превращена в какой-нибудь клуб. Но, — слава в вышних Богу, — там все в таком порядке и в такой, подобающей Божьему дому обстановке, что невольно благодарно вспомнишь и храмосоздательницу и тех советских чиновников, которые сохранили в полной неприкосновенности художественную прелесть этого чудного храма и допустили сестер обители к хозяйствованию этой достопримечательности московской. Вероятно они, а также и причт храма те же, которые подобраны были и при самой Елизавете Федоровне. Один священник митрофорный, другой помоложе с магистерским крестом, — оба такие чинные, «тихоструйные», благоговейные, представительные; дьякон с протодьяконским орарем, молодой еще, но хорошо ведущий свое дело и басящий в такую меру, которая как раз подходит к общему строю придворно-монастырского чина. Хор состоит из 20 тонко подобранных женских голосов. Пели замечательно стройно и задушевно. Пели, вероятно, песнопения таких композиторов, которые черпали свое вдохновение в древних русских напевах. И, в общем, незабываемый ансамбль: архитектура Покровского или Щусева, живопись Васнецова и Нестерова, а к этому алтарные и клиросные действия и звуки во вкусе «тишайших царей» или «благоверных цариц». Ах, как хорошо! Елизавета Федоровна оставила по себе памятник такой светлый, христиански-радостный и кроткий, такой обаятельный по красоте замысла и исполнения, который так и говорит, что эта женщина — подлинная христианка, красивая душой и разумом. Я думаю, что при устроении храма и врачебницы и вообще этой обители «Жен Мироносиц» — она потрудилась больше всех, внеся туда огромные средства, хозяйственность и изысканный вкус. И чем больше пройдет времени, тем более ее заслуга перед религией, страждущими и Москвой будет расти и вырастет в вечную ей добрую память!

В «Правде» сегодня напечатаны письмо Ю. Ларина и последняя речь Ленина (на всероссийской конференции РКП). Оба во всю мочь стараются оправдать свою, собственно, измену коммунистической программе, которую пришлось сделать, а иначе дело швах! Положение советского правительства, как у того купца, который накануне «несостоятельности» мечется, бедный, и туда и сюда: торговлю и расширит, и сократит, и займет, и приказчиков сменит, и обвешает, и побожится зря, и сделку сделает с кем-нибудь на ушко, и похвалится, и пожалуется, и кредиторов позовет, и с адвокатами пошепчется, и к Троице съездит, и запьет, и жену побьет, и остепенится, и дочь насильно выдаст за какого-нибудь богатого урода, а дело нейдет: покупатели разбегаются, приказчики воруют, долги растут, ростовщики звереют, и наш Пуд Пудович «скрывается» или садится к Иверской «в долговую», а в его лавочке уже сидит новый хозяин, который похитрее, посчастливее, да и побогаче. Ларин старается уверить своих товарищей «слева», что новый экономический курс не «отступление», а «выпрямление». Декреты о продналоге и товарообмене, а также о допущении товарной промышленности и кооперации, по словам Ларина, «возвратят к той программе, которая у нас господствовала в период октябрьской революции и почти весь первый год большевицкой власти», и только, дескать, «под влиянием различных причин были сделаны затем отступления, наполнившие собой 1919 и 1920 гг.» (Ведь как врет, каналья! Смотри, что он же писал в те годы.) «Полной, — говорит, — национализации всякого промышленного производства мы не провозглашали» (?!). Из страдательного произведения этого экономиста выясняется, что будто бы он «предписывал открыть лавки, которые самочинно были захвачены местными властями», а затем: «Просто отказалась торговать, отказалась продолжать вести свои мелкопромышленные предприятия сама городская буржуазия. Законы остались, а лавки и мастерские пустели; владельцы не желали больше рисковать при большевиках своими средствами.» (Да они и впредь не будут «рисковать», дондеже министрами будут не «товарищи», а «граждане».) Дальше Ларин смело утверждает, что «в 1921 году, когда мещанство уверовало в прочность и крепость советской власти, теперь будут сколько угодно торговать и заводить мастерские — только разреши». (Черта с два! Будут торговать только на Сухаревке да на квартирах, без всякого, конечно, разрешения, получение которого накладывает на частную коммерцию лишь контроль да произвол Госвласти.) И вот еще что пишет Ларин: «По иронии судьбы, национализация всех предприятий более чем с пятью и десятью рабочими — предпринята была президиумом ВСНХ скорее всего по инерции, чем продуманно… Наше дело — национализировать лишь фабрики, заводы, горные промыслы, жел. дор., судоходство, — а не хватать монопольно каждую кустарную деревянную ложку, каждую лодку на реке, всякие цветочные магазины, лавки модных шляпок.» И вот «усвоив себе это, партия решительно вернулась (?!) к той программе, которая выставлена была октябрьской революцией и от которой произошло временное отступление, возникшее под влиянием войны и разорения, и затянувшееся под влиянием недостаточной зрелости в широких кругах понимания той мысли, которую т. Ленин выражает словами: «Правильной политикой пролетариата, осуществляющего свою диктатуру в мелкокрестьянской стране, является обмен хлеба на продукты промышленности, необходимые крестьянину.»

Ну да ладно: «выпрямляйтесь», а мы не отступим!

В речи Ленина есть такое откровение: «без капиталистической крупной фабрики, без высоко поставленной крупной промышленности не может быть речи о социализме вообще, и тем менее может быть речь о нем по отношению к стране крестьянской». Или это недоступно моему пониманию, или это же самое, только малограмотно и неглубокомысленно, развивал и я когда-то, удивляясь, зачем Маркс заварил эту кашу, когда она безболезненно готовилась уже Эдисоном и коммерсантами английской складки. Конечно, дальше идет речь об электрификации. И вот, хватаясь за нее, Ленин и оправдывает перед своими товарищами слева восстановление мелкой промышленности.

А насчет взимания налога Ленин признает уже, что он «добровольно не пройдет, без принуждения мы не обойдемся, взимание налога составит ряд стеснений для крестьянского хозяйства». И надо, значит, налог собрать побыстрее, чтобы «взыскатель налога недолго стоял над крестьянином…» Это — одна задача, а другая задача состоит в том, чтобы «в максимальных пределах свободу оборота для крестьянина осуществить, и поднятие мелкой промышленности тоже осуществить, и тому капитализму, который растет на почве мелкой собственности и мелкой торговли, некоторую свободу дать, и не бояться его, ибо он нам совершенно не страшен», И т. д., и т. д., а когда речь была кончена, хроникер отмечает коротко: «Аплодисменты». Почему же не «бурные», не «гром» их, и почему не было ни «восторженных оваций», ни «мощного пения интернационала»? Должно быть, не для одного Наполеона «меркнет» солнце.

17/30 мая. Вероятно, вследствие поворота экономической политики, председатель ВСНХ т. Рыков отставлен от этой должности и на его место назначен Богданов.

В «Коммунистическом труде» пишут, что ржаная мука на вольных рынках имеет такие цены: в Петроградской губ. 90.000 р., в Череповецкой 55.000 р., в Иваново-Вознесенской 100.000 р., в Тверской, Витебской, Смоленской, Гомельской, Белорусской губ. 50.000 р., в Тульской 85.000 р., в Брянской 40.000 р., в Поволжских губ. свыше 90.000 р., в Приуральских 50.000 р. Масло во всех губерниях от 9.000 до 17.000 р. за фунт, соль от 500 до 6.000 р. ф., мясо от 1.500 до 7.000 р. ф. В Вологде коса стоит 74.000 р., в Карельской коммуне аршин хлопчатобумажной ткани 30.000 р. В Петроградской губернии аршин шерстяной ткани 130.000 р., катушка ниток во Владимирской губ. 6.500 р., в Смоленской губ. топор стоит 36.000 р. В Воронежской пачка спичек 5.000, керосин от 1.500 до 3.000 р. и т. д.

Вчера после пятнадцатимесячного скитания по Украине (за «синей птицей», или попросту за дешевым харчем) братец мой с женой и младшим сыном возвратился к родным пенатам. Ну и слава Богу! Ничего он нам из «благословенной Украины» не привез, да и сам не потолстел на дешевых-то галушках. Видно, там только хорошо, где нас нет!

Привез, впрочем, письмо от Лели. От «орла», значит! Теперь он залетел в Харьков, в качестве секретаря «Помкомандвойскукрпо политчасти». Пишет, что я его подвел: написал ему в письме, что его сослуживец Бочков «хотя и партийный, но порядочный человек». Военная цензура извлекла эти строки и сообщила их Лелиному начальству. Что из этого вышло бы, я не знаю (цензурная бумага, должно быть, не дошла до начальника и перехвачена им вовремя), но я должен напомнить и цензорам и своему сынку, что в литературе у нас есть и такое сравнение: «один там только и есть порядочный человек — прокурор, да и тот, если сказать правду, свинья». Однако корпорация прокуроров истории из-за этого не раздувала.

18/31 мая. Советские берендеи было стали погуливать по бульварам да по Сокольникам, — ибо день велик, дров нет, да и надобности в них большой теперь не видится (жарко — сегодня не на солнце и то 25°, — и варить нечего), но попечительное наше градоправление уже приняло надлежащие меры, чтобы нам не шляться без дела: сегодня напечатано постановление, в силу которого мы, граждане, должны с 2-го мая по 3-е июля очистить чердаки, подвалы, лестницы и «прочие места общего пользования», а также дворы и улицы «против владения». Мусор предписано нам собрать в кучи и рассортировать на четыре группы: а) гниющие отбросы, б) негниющие отбросы, в) строительный мусор, г) отбросы, могущие гореть. Подумайте, как все предусмотрено! Ну, есть ли что подобное в капиталистических странах? Извините уж меня, читатели, если за это время я мало напишу, — может, в сортировщики попаду, дело «сурьезное»!

В Норвегии будто бы всеобщая забастовка. Тоже, должно быть, хочется сортировку помоев у себя завести!!

21 мая/3 июня. Стоит немилосердная, удушающая жара. 25° в тени. Ежедневно публикуются разные «холерные» правила и предостережения. Видимо, она дает себя чувствовать и в Москве. Беспокойно пишут и о водопроводе: «машины и станции сильно истрепаны, а водопроводная сеть, давно не ремонтированная, дает громадную утечку». «Около половины воды, подаваемой водопроводом, утекает в землю», — пишет корреспондент «Правды». Кроме того, до полутора тысяч домов грозят полным разрушением от того, что подвалы этих домов залиты водой из домовых ответвлений водопровода и она размывает фундаменты.

Чичерин тоже все пишет. На этот раз Франции, Англии и Италии, что, мол, под защитой японских штыков владивостокские белогвардейцы внезапно захватили во Владивостоке власть и что такая же штука в Никольско-Уссурийске и других оккупированных японцами местностях. И все образовали отдельную Дальне-Восточную республику (демократическую), а Семенов занял Китайско-Восточную ж.д. Одним словом, Чичерин видит тут намерение Японии занять Сибирь и грозит сделать отпор, предупреждая, что за новые кровопролития будет нравственно отвечать Антанта.

Каждый день стали писать о прибытии в Россию иностранных грузов. Пока что все больше селедка. По 10,7 тысяч бочек на каждом пароходе. А своя российская селедка где же? Вопрос и ответ можно найти в старой прибаутке: «Пресвятая Богородица, пошто рыба не ловится? — Либо невод худ, либо нет ее тут.»

28 мая/10 июня. После недавней сильнейшей грозы и проливного дождя стало прохладнее.

По сведениям Внешторга в Лондоне на 15 мая романовский рубль котировался в 74,5 рубля советскими денежными знаками. В Нью-Йорке 7-го мая 100 царских рублей котировались в 38 центов; 4 германские марки дают за 100 думских денег, за советскую сотню по 0,2 марки.

2/15 июня. В газетах напечатана телеграмма из Гельсингфорса, что капитан Иокинен заявил сотруднику «Свенска Тиднинген», что условия в советской России за последнее время несколько улучшились. Порядок, кажется, уже довольно сносный, но с едой дело обстоит еще плохо. Подумаешь, как лестный аттестат для советской жизни! (Почитать бы, однако, что пишут другие газеты об нас, «не свинские».)

3/16 июня. Идя на службу, наткнулся на «книжную торговлю». Весь магазин состоял из сотни разных книг, большей частью незначительного интереса. Но там была серия рассказов Амфитеатрова, под заглавием «Маски Мельпомены». Как неисправимый театрал, хотел купить, но оказалось не по карману — просили 3.500 р., а я давал только 1.000 р. Сборник без переплета; старая цена 2 р. Как-никак я теперь «миллионер»: у меня таких книг сотни экземпляров, не говоря уж о десятках и редких, и интересных, и роскошных. По соседству с этой просветительной торговлей примостился торговец лаптями. И тоже приценялся: пара стоит 5.500 р., а лапти, как сказал должно быть понимающий в них один покупатель, «на два дня только».

Был в бане, хотел по старой буржуазной замашке попросить банщика остричь мне на ногах ногти, но узнав, что это удовольствие стоит теперь 1.000 р., остриг их сам дома, придя из бани.

С Волги очень нехороши известия. Там уже определился неурожай, а потому цены на хлеб растут угрожающе. Черный хлеб в Нижнем 5.000р. ф., в Казани 6.000, в Симбирске 7.000, в Саратове 8.000. Картошка в Рязани 30.000 р. пуд, в Нижнем 60.000 р. мера. Так и говорят теперь: то Москва ездила за хлебом и картошкой на Волгу и Оку, а в этом году в Москву будут ездить за этим из тех мест. Из низовьев Волги уже поехали за хлебом… в Рыбинск. В тот самый Рыбинск, куда бывало стекались сотни миллионов пудов хлебных грузов и с Волги и с Камы!

Чудеса!

В Москве соль доходит до 7.000 р. ф. А мои иголки, кажется, дешевеют. Один сослуживец купил на рынке 50 шт. таких же иголок за 5.000 р., а я заплатил «первым рукам» 7.500 р. Эх, горе-спекулянт! (Или вернее старый дурак!)

4/17 июня. Погода всю весну неизменно «летняя».

Сегодня, по случаю открытия в Москве 3-го конгресса интернационала, занятий и торговли не производится. На Красной площади в честь съехавшихся разноплеменных коммунистов назначен парад красноармейцев, под предводительством самого стратига Троцкого. Я был на улице между 11 ч. 30 м. и 1 ч. 30 м. дня, но никакой особой «тяги» к Кремлю не заметил. Вероятно, там будут только те, которые обязаны там быть по своей партийности или по должности. С пустым брюхом москвичи очень равнодушны и к таким «всемирным» торжествам.

С неделю тому назад появилась в продаже ягода. Клубнику, говорят, продавали по 10.000 р. ф., а землянику продают по 1.500 р. за стакан. И все равно покупатели находятся!

Сейчас вижу из окна своей квартиры пару аэропланов, реющих в высоте над Красной площадью, и воздушный шар-колбасу, неподвижно стоящий над нею. Эти штуки заманят туда и «несметную толпу» (как будут писать завтра). Но отчего же так мало этих воздушных увеселений, где же прошлогодний их табун?

5/18 июня. Сегодня в канун Троицы вздумал пойти на всенощную в великолепный единоверческий храм у Салтыкова моста во имя Святой Троицы. Думал, там древлеправославное торжество, уставная служба, крюковое пение, собрание богомольцев старообрядческой складки: бородатых, истовых, с четками, в длинных камлотовых поддевках, как это я видел там каких-нибудь 7–8 лет тому назад. Но увы! Все это отошло в область предания. Священник и дьякон творили свое дело, как в наших епархиальных церквях. В их возгласах не было той своеобразной музыки, которою прельщали любителей и поборников старины протоиереи И. Г. Звездинский и Шлеев. Видно, эти новые не учились у них, и те унесли с собой свою лепоту в могилу. А богомольцы совсем не типичны: о поддевках и помина нет и стоят они так же лениво и развязно, как мы в своих церквах. На клиросах очень много детских голосов, должно быть, из школы, состоящей при храме, и никого из старых певцов, таких голосистых и ловких на крюковое пение. Пели хоть немудреное, но нотное, ничего общего с демественным пением не имеющее. Что это? Влияние времени, распущенность причта, политика высшей церковной власти, самодурство членов приходского совета, или самоотречение единоверцев от своих старых заветов? Вероятно, последнее, и это не к чести их. Можно было ожидать от таких крепких духовно и телесно русских людей даже особого закала в наши дни, но тут сказалась лишь слабость. Впрочем, дело-то в стариках, а их-то уж что-то не видно: или повымерли, или разбежались, а их сынки и внуки, которых я видел там, такие же советские чиновники или сухаревцы, которые заходят в наши церкви, и больше в такие, где «фейерверки пускают».

Этих традициями звездинского и крюкового пения не проймешь. Я ушел оттуда перед шестопсалмием и поспешил в настоящую старообрядческую церковь (Успения, в Гавриковом переулке). Вознамерился проверить самых настоящих «раскольников» («Рогожского согласия»): может, и у них пропадает мало-помалу старая обрядность. Но, слава Тебе Господи! — там все «как встарь». И священнослужители, и канонархи, и певцы, и молящиеся (хотя «защитного цвета» бритых лиц, стриженных усов и коротеньких юбочек — больше, чем старостильных). Пение крюковое, стройное, умелое и прочувственное. Этих, должно быть, не скоро выбьешь из их колеи; они покрепче духом и телом, чем «никониане» и их (по-новому) «приспешники» единоверцы. Хвалю и благодарю их за такую надежную «охрану памятников старины». Дай Бог им здоровья!

Ягода подешевела: смородина 3.000 р. ф., клубника 5.000 р. Но, шалишь, брат, все равно ты нам не по карману.

Да! Забыл описать очень любопытные манипуляции, которые молящиеся старообрядцы проделывали сегодня перед прикладыванием к Евангелию. Прежде всего весь мужской пол выстроился среди церкви рядами попарно, и каждая пара одновременно, как один человек, делала перед аналоем два земных поклона, подкладывая под голову особую подушечку; потом, приложившись к Евангелию, делала еще один земной поклон ему, а следующий уже в сторону священника, стоявшего у Евангелия. Священник их не благословляет, как у нас, а только кланяется им в пояс. Проделавши это, молящиеся перекладывают свои подушечки подальше от аналоя, и один из них делает земной поклон в левую сторону от аналоя, а другой в этот же самый момент — в правую. Это, должно быть, означает приветствие или поклонение самому народу, находящемуся в церкви. После мужчин пошли к Евангелию таким же порядком и женщины. Детишки тоже размещались соответственно своему полу, и мило было смотреть, как какая-нибудь кубышка-девочка лет трех проделывает все эти кувырколлегии, как и взрослая, — в паре со своею подругою, матерью или сестрой. А ведь некоторые были здесь во френчах, и все равно — делали эти «метания» неукоснительно. У этой церкви «пасомые», как видится, очень дисциплинированны, не так как у нас, грешных, где я слышал собственными ушами, как одна женщина послала кого-то «к черту» за то, что он толкнул ее.

6/19 июня. Идя в церковь, купил за 500 руб. крохотный пучочек васильков.

Придя из церкви, читал письмо от сына. Пишет об автомобильной катастрофе, случившейся с ним. Его спутник и начальник Минин разбил себе голову, а наш «Пожарский» отделался ушибом такой части тела, которую неудобно назвать. Видно, Бог еще терпит нашим грехам!

По обыкновению, у него все служебные перемены. Теперь он помощник Управделами Командующ. Украинск. делами.

11/24 июня. За последние дни в Москве перепадают хорошие дожди. А картошка дошла до 1.800 р. ф.

В «Правде» сегодня пишут: «Продовольственное положение городов в настоящее время очень плохо… Ряду промышленных центров грозит прямо гибель, т. к. рабочие разбегаются за отсутствием продовольствия.» «Нужно протянуть до нового урожая и собрать его…» («протянуть» — подчеркнуто мною, а сама «Правда» подчеркнула слова «собрать его»). «Правда, мы имеем возможность закупать кое-что за границей. Но на закупках с расчетом золотом нельзя строить основ хозяйства на сколько-нибудь долгий период. Золотой фонд ограничен и тает. Производство золота у нас сейчас в ультрапечальном состоянии. К тому же урожай будет в этом году крайне пестрым… в ряде мест (юго-восток) хлеб выжжен. То же на Сев. Кавказе и в части украинских губерний» и т. д. Там же о топливе: «Баку переживает агонию, в крепком организме Грозного заметно дрожание… Страна не справляется с продовольствованием 50-ти тысяч нефтяных рабочих… Государство своими заготовками не покроет потребность в дровах», а затем и «тому подобное» насчет прочих видов топлива.

При всем этом полгазеты о 3-м конгрессе Коминтерна. Там торжественные речи, приветствия, празднества (в Большом театре старались для сего и Шаляпин и Нежданова) и все прочее такое, что заканчивается всегда «мощным пением интернационала» и «бурными овациями вождям». И вожди все на местах, т. е. Троцкий, Ленин, Зиновьев, Бухарин, Каменев. А чего-чего не болтали перед этим: тот арестован, тот выслан, тот сбежал… Председательствует Зиновьев, заседает в большом Кремлевском дворце. Все как по маслу (и наверное с маслом, а нам только карточки Б, да и те ни бе, ни ме, ни кукареку! Могу без похвальбы констатировать хотя бы про себя: много дней живу только «впроголодь».).

14/27 июня. В «Правде» горькая правда сообщается: «На Поволжье надвинулось страшное несчастье. Засуха была такая, что в ряде губерний хлеба совершенно пропали. Голод охватывает около 25 млн. населения. Размеры бедствий превышают размеры голода в 1891 г. Голод схватил губернии Уфимскую, Царицынскую, Саратовскую, Самарскую, Симбирскую, Вятскую, Пермскую, Казанскую, а также Сев. Кавказ. Из Саратовской губ. население бежит. Из Самарской губ. население бежит на восток, все губ. на колесах.»

Троцкий на Коминтерне выступил с докладом об экономическом положении всех стран. В общем, Троцкий хотел доказать при помощи статистических данных, что капитализм повсеместно разлагается и гибнет. Оппоненты после его доклада критиковали его осведомленность насчет «американских, английских, французских, германских и японских коммерций», подшучивая над ним, что ведь он «занимался больше мечом, чем статистикой», и вот Троцкий в «небольшой, но остроумной речи», как пишет «Правда», ответил оппонентам, что он и на войне занимался статистикой, т. е. учитывал «шашки, штаны и даже подштанники?.

В Конгрессе участвует 291 делегат с решающим голосом, 219 с совещательным и около 100 «гостей из 48 стран». Но: «Кушайте, Иван Парамонович, не наше дело!», а потому я вчера ходил на Рогожское кладбище, уже «по своему делу», посмотреть, как там. Все ли утрачено ох старой «закоснелой» веры или осталось кое-что? Нашел, что и там не то уже, но это скорее от всеобщих лишений, а не от духа времени. Ну, кто в силах идти в такую даль (за Рогожскую или Покровскую заставу) из центра города, из Замоскворечья, с Тверской, с Девичьего поля? А ведь раньше туда действительно стекались со всех концов Москвы на конках, трамваях, извозчиках, а многие и «на своих» лошадях. Ведь это старообрядческий Кремль. Итак, богомольцев для такого громадного и благолепного храма — обидно мало, но кто был — любо на тех посмотреть. Такого чинного, благообразного и богомольного стояния нигде в наших церквах не увидишь. И меня приятно поразило, что там оказались старые знакомые: из Печерского, из Островского. Как они могли сохраниться в наше время во всей, так сказать, своей неприкосновенности! Вот, например, десяток-другой осанистых, седобородых, плотных стариков. Прямо рисуй с них Чапуриных да Русаковых. На мужчинах кафтаны длиннополые, на женщинах обязательные платочки. В числе последних те, что помоложе, однако, в коротеньких юбочках, с открытыми шеями. Ну да модницы у староверов и раньше бывали. Бог с ними! При всем этом они держали себя не как на Сухаревке, а как в Церкви.

Благодаря высокопристойному держанию себя молящихся и общему тону службы: неспешной, стройной и благочестивой, во все три часа обедни в храме царила какая-то величавая тишина; тишина, даже чувствовавшаяся в возгласах басистых Епископа и священника и в крюковом пении 10 мужчин и 10 женщин. (Первые на правом клиросе, вторые на левом, а «Приидите припадем», «Иже херувимы» и «Достойно» все среди церкви, на «сходе».) Служил Рязанский Епископ Александр в сослужении одного только священника, который вместе с тем был и за дьякона. Вот это мне показалось «бедным». Я даже спросил там, почему это так? Сказали, что теперь штат кладбища у них против прежних времен очень маленький: нет у церкви доходов, священнослужители разбежались по городским приходам, а тут не прокармливаются. Да и то сказать: где теперь Морозовы, Рябушинские, Бутиковы, Миловановы, Рахмановы, Балашевы, Солдатенковы? Не только их, а и приспешников-то ихних раз-два да и обчелся. А ведь ими и держалось Рогожское кладбище. Новые же «миллионеры», должно быть, не понимают, что Чудов монастырь, что Пашков дом (я так к примеру говорю, дескать, достопримечательность московская). Нет там ловких людей (или на это они не пойдут по своему канону), а следовало бы попросить даже государственной поддержки этому подлинному и интереснейшему памятнику старины. Между прочим, отмечаю замечательный звон. Не искусство звонаря (которому, конечно, далеко до Сретенского), а ансамбль звона. Самая группа колоколов, вес их и подобранная звучность дают такое впечатление, точно звонят в Кремле или в Троицкой Лавре. В Москве уж давно такого звона не слыхать. Даже в Храме Спасителя звон не такой величавый. В общем, паломничество оказалось довольно интересным, хотя и нелегким для меня: на одну ходьбу туда и обратно ушло времени 3 с половиной часа. И все-таки опять вспомнил незабвенного Иоанна Григорьевича Звездинского. Не старообрядческий священник, а как он служил «старообрядно», так теперь не умеют и сами епископы старообрядческие. Это, стало быть, особое искусство. Да простит мне Господь кощунственное сравнение — так же удивлялись все покойному А. Д. Давыдову: «Сам армянин, а цыганские песни поет лучше цыган.» А какой храм замечательный: при всей его громадности что-то в нем уютное, «домовое». Может, такое впечатление от деревянного пола? При этом идеальная чистота: ни слоев пыли, ни копоти. Электричества, конечно, не заведено и, как встарь, горят лампады и «ослопныя» чудовищных размеров восковые свечи. У правой стороны, в огромном киоте большая и редкостная коллекция древнейших икон, принесенная храму в дар знаменитой старообрядкой Рахмановой.

16/29 июня. Все ждали мы на службе, что нам выдадут продовольственные карточки лит. А, но выдали только лит. Б. Первый же литер дали только лицам, занимающимся «физическим трудом», а также курьерам, машинисткам и, почему-то, «техникам». Один мой приятель «техник», Вениамин Николаевич Михайловский, утешил меня тем, что на его карточке (лит. А) ничего поэтического нет, а на моей есть: на обороте ее оказались такие стихи:

Что это означает — никто не знает. Вообще какая-то неумная выдумка. Видать только, что сочинитель этих стихов не нашего поля ягода и сытый, должно быть. (Сам-то, поди, лит. А получил за свой «нефизический» труд.)

Вчера, дай Бог ему здоровья, сынок немного утешил: прислал из Харькова 9 арш. сукна, ботинки и 40 сигар. Так и пишет: «Если есть нечего — продайте, а нет, то носите себе на здоровье.»

Привезший посылку молодой человек порассказал нам, что в Харькове теперь хуже, чем в Москве: «Хлеб 5.000 р. ф., картошка 2.000 р. ф» Неужто сбывается или сбудется мое речение, что когда в провинции будет хуже, тогда в Москве будет лучше?! Впрочем, не то и не так: было время, когда хуже Москвы нигде не жили, а теперь есть места, перещеголявшие дороговизной саму Москву.

19 июня /3 июля. Каждый день к вечеру выпадают обильные дожди.

Прошлая неделя у меня была «доходная»: получил из Полевого штаба за зимние послуги еще пол сажени дров, затем из Цектрана премиального вознаграждения (с 1-го января по 1-е июня) мануфактурой 16 аршин (ситец) и деньгами 264.600 р. Вот ведь какая суммища! По прежнему значению денег я попал бы в разряд богачей и, вероятно, купил бы в свою собственность домик, именьице, и дал бы дочери крупное приданое. А теперь это на пуд серой муки. Затем получили от Лели 7 ф. риса, 30 ф. белой муки, 7 кор. консервов, 1 ф. турецкого табаку и 1 сотню папирос. Это то, что называется «не баран начихал».

Был сегодня опять за патриаршей службой. Патриарх становится все популярнее. У него руки отнимаются от тех бесчисленных благословений, которые он должен давать народу по окончании обедни. Я люблю эту процедуру. Она продолжается больше часа времени и проходит как-то незаметно. Церковь тогда небезгласна. Кто-нибудь начнет петь «Воскресение Христово видевше», все подхватывают, и получается мощный хор из тысяч или сотен, ожидающих своей очереди для получения патриаршего благословения. Переберут весь «репертуар» знакомых всем песнопений: «Верую», «Отче наш», «Заступнице усердная», «Правило веры», «Не имамы иныя надежды», «Милосердия двери», «Достойно», «Царю небесный», «Взбранной Воеводе» и т. п. И с каждой песнью дело идет дружнее, велегласнее; заметно всеобщее воодушевление и умиление, а у Патриарха такая милая, тихая, неясно очерченная улыбка, как будто хочет сказать: «Ну, что вы, други мои, теплеете ко мне? Ведь я такой же, как и вы, — мне вас всех жалко, но я не чудотворец.»

Слово говорил протопресвитер Любимов. Теперь я разобрался, что он, епископы Трифон и Илларион, да пожалуй еще протоиерей Страхов — самые лучшие, искренние, серьезные, красноречивые и благопристойные духовные ораторы. Все же другие, отмечавшиеся на этих страницах (Смарагд, Варфоломей, Хотовицкий, Боголюбский, Антонин и др.), только «искусники» (чтобы не назвать их актерами) и говорят много ненужного.

19 июня/4 июля. Ленин на 3-м конгрессе интернационала выступил с речью на французском языке. Не одобрял политики итальянской соц-кой партии. Это, говорил он, «не подготовка революции, а ее дезорганизация». Следствием этой речи конгресс даже постановил итальянскую соц-кую партию исключить из коминтерна.

На конгрессе, кажется, более всех говорит Клара Цеткин. Она-то и подвела итальянцев.

На 3-м губернском съезде советов (Господи, Боже мой! Сколько этих съездов, сколько болтовни, сколько безумных трат на устройство их, и как мало толку от всего этого!), на этом съезде Каменев (Л.Б.) поведал, между прочим, что в довоенное время на территории РСФСР производилось 4,5 млрд. пудов хлеба, а в 1920 г. только 2 млрд. и 400 млн. «Такое падение сбора зерна в России объясняется сокращением засевной площади; она с 1916 г. по 1920 г. уменьшилась на 25 %». (Это в ту пору, когда крестьяне стали хозяевами всех земель русских!!!)

Все кассы и карманы сразу наводнились новыми бумажными «деньгами». /…/ Оборотная сторона без текста и рисунка. Лишь какой-то бледно-розовый крап, вероятно готовившийся для дешевых карт. Бумага самая простая, чуть поплотнее вот этой, на которой пишу сейчас. Мог бы срисовать и шрифт и герб в точности. Раздают из касс неразрезанным листом но 20 штук, т. е. 20.000 р. Некоторые остряки сравнивают эти новые деньги с квасными этикетками. Но я с этим не согласен, — там конкуренция создала для глаз приятные картинки, а тут что красивого?

Однако и эти деньги «победоносно» терпятся нами. Говорят, что их ничего не стоит подделать, и тут же добавляют, что поддельные-то выйдут лучше, так что и они займут на рынке равное с казенным положение. А так как на «знаках» нет предупреждения, что за подделку их будут карать, то тем самым не приглашаемся ли мы пособить изнемогшему в непосильной работе Наркомфину — печатать эти деньги самим у себя дома?

23 июня/6 июля. Вчера был за всенощной в Сретенском монастыре, но случаю сегодняшнего праздника Сретения иконы Владимирской Божьей Матери. После 438 лет пребывания ее в Успенском соборе «власть имущие» сняли с нее драгоценную ризу, ценившуюся еще 40 лет тому назад в 200.000 р. (см. «Описание Москвы», изданное в 1882 г.), а саму икону поместили в какой-то музей как образец древнего художества. Кто-то выхлопотал взять ее на праздник в Сретенский монастырь, откуда, вероятно сегодня же, ее перенесли опять в музей. Но дело не в этом, а в том, что риза скрывала шедевр иконописи. По преданию, она писана Евангелистом Лукой «на доске из стола, на котором трапезовал Иисус Христос со Своею Матерью и Иосифом». Пускай это легенда, пускай ее написал не Евангелист, а просто какой-то «иконописец Лука», но все равно икона поразительной красоты! История говорит, что она привезена из Царьграда в Киев в 1155 г., а в 1514 г. поновлена. Что значит поновлена? Может быть, в 1514 г. она создана заново? И если мы даже этот год примем начальным для иконы, то и тогда поражаешься необыкновенной свежестью и красотой ее. Прямо не оторвешь глаз от этой иконы: точно ее написали 5-10 лет тому назад. Мне почему-то казалось, в то время, когда она находилась в Успенском соборе, что мы припадаем и лобызаем только ризу, а изображения самой Богородицы и Ее пресвятого Младенца на доске давным-давно уж нет. Краски стерлись за давностью лет и лики не лики, а так — какое-то темное пятно на доске. Да и могло так казаться, потому что святая и «чудотворная» икона стояла в глубине особого футляра, окованного золотыми или позолоченными листами. Но вот теперь, по милости наших большевиков, ничто и никто не мешают подойти к ней близко-близко и видеть уже не пятно, а сияние необыкновенного искусства. Если думать, что никаких чудес-то и не бывало от иконы, что она вовсе не «чудотворна», то надо всякому видевшему ее все-таки честно сказать, что икона-то необыкновенная, что она «чудосотворенная», что писал ее гениальный художник! Богородица изображена поистине божественно! Я сущую правду написал, что от нее не оторвешь глаз. Сколько материнской любви вложено в грустные глаза Богоматери, и не только любви, а и страха за своего божественного Ребенка. Как будто эти дивные, живые Очи говорят и тревожно вопрошают всех глядящих на Нее и Ребенка: «А вы не обидите Его, не возьмете Его от меня?» Увы! Мы действительно обидели и Его и Ее. Но в Ней столько кроткого и бессильного, что Она лишь опечалилась от человеческого изуверства да загрустила, и грусть эта так и запечатлелась безысходно в Ее взоре на веки вечные! Все это не фантазия моя, а воистину фотография с натуры. Идите и смотрите на эту дивную картину и падите перед ней на колени, — она святая, она чудосотворенная!

25 июня/9 июля. Мало стало красных дней: дожди ежедневные, а сегодня с ветром и холодком. Гроз даже нет.

Чичерин настрочил Румынии новую ноту: жалуется, что близ Бендер румынские военные части открыли частый огонь по российским и украинским войскам, расположенным на другой стороне Днестра.

Ленин опять выступал на конгрессе Коминтерна. Пришлось ему сознаться на этот раз, что «натуральный налог означает, конечно, свободу торговли, а свобода торговли — свободу капитализма», но это (утешает он) «уже новая форма капитализма — государственный капитализм».

Один «интернациональщик» Закс высказал опасение, что международные договоры советской России, усиливая европейский капитализм, тем самым замедляют темп коммунистического развития, а Радек указал, что для «устранения этой опасности есть только одно средство — ускоренная мировая революция». (Подзуживает!) А Коллонтай спрашивает: «Не есть ли перемена политики возврат к старой капиталистической системе?», и затем советует «вызвать инициативу масс и не надеяться на внешние силы». (Сколько раз уже «вызывали», а что толку?!) Выступали тут и Троцкий и Бухарин. В их речах трогательная солидарность с Ильичом (а давно ли?).

В Константинополе по распоряжению английских военных властей арестовали российскую торговую миссию в числе 12 чел., причем будто бы разгромили их помещение, забрали ключи от сейфа и кассы, а затем повезли их в море и в 30 милях от Ялты отпустили. Нет дыма без огня, — вероятно, «наши» коммивояжеры вздумали поагитировать, ан и не прошел этот номер!

28 июня/12 июля. В «Известиях» за 10 число напечатано, что Патриарх Тихон обратился к Архиепископам Американской и Английской Церквей с письменной просьбой помочь нуждающемуся населению России хлебом и медикаментами. Известие это сопровождается редакционной иронией, эдак свысока: «Давно пора!» Что давно пора: Патриарху просить Христа ради у иноверцев на хлеб православным христианам? Представим себе, что английские иерархи устроят по своим храмам тарелочные сборы в пользу голодающих России. Эта лепта будет сбираться между верующими в Бога, но верующим-то в Бога едва ли попадет. Первое дело: у нас не имеют права на хлеб «служители культа», т. е. тот же Патриарх и всякие другие священно- и церковнослужители, ибо они по советской квалификации не принадлежат к числу «трудящихся», а нетрудящийся, как известно, у нас да не ест. Патриарх, конечно, и не преследует таких узких целей, чтобы пожертвовали только церковникам. Им, вероятно, руководило желание пособить голодающему человеку, кем бы он ни был, и если бы хлеб и медикаменты были присланы в его распоряжение, то он рад бы был раздать их наиболее нуждающимся, не требуя от них никаких «анкет». Без сомнения, заморские христиане пошлют хлеба и лекарств русским христианам, но распоряжаться ими здесь будет не глава нашей Церкви, а глава какого-нибудь Наркомпрода или Внешторга, которым по регламенту расстриги Галкина верить в Бога «строго воспрещается».

Этому известию предшествовали россказни, что к Патриарху явилась какая-то депутация во главе с Горьким и сказала, что их дело отчаянное, выручай, дескать, товарищ Патриарх, а тот ответил, что он готов бы просить братской помощи у Англиканской Церкви, но не уверен, что его просьба дойдет по назначению. Тогда будто бы депутаты взяли доставку писем на себя, и даже сам Горький остался у Патриарха на всю ночь и составлял с ним эти письма. Все-таки думается, что Патриарха заставили что-то сделать, пускай даже заставили сделать хорошее, но вот это «заставление-то», да еще с укором заднего числа: «давно пора», не показывает ли напыщенность, ложь, бахвальство и запутанность наших правителей и того же Горького! на более молодые страницы этой тетради, и там я нашел бы столько обличающего большевиков в их вранье, что с полным основанием смог бы сказать от имени Патриарха, что давно пора и большевикам знать, что без Бога не до порога!

Но я не могу располагать во всякую минуту этим драгоценным справочным материалом, ибо приходится написанные листки прятать: не ровен час, какое-нибудь расследование моей конуры, ну и прощай мои многолетние труды! Попадут они в чекушку и будут там искать в них какого-нибудь заговора против существующей власти. Мои записки не интересно теперь ни для меня самого и ни для кого другого, но если они вылежатся десятка 2–3 лет, то, может быть, и пригодятся какому-нибудь грамотному человеку как материал для истории последних тяжколетий.

Ну вот и договорился до своего затаенного желания, чтобы когда-нибудь этот дневник был прочитан любителем «старины» (я сам такой, и сейчас читаю с удовольствием только о том, что давно прошло). Как Н. И. Пирогов, предваривший свои вопросы жизни таким признанием: «Дневник старого врача, писанный исключительно для самого себя, но не без задней мысли, что, может быть, когда-нибудь прочтет и кто другой».

В Баварию приехал было лечиться наш Наркомфин Крестинский, но его там обыскали, арестовали и потом отправили «долечиваться» опять в Совдепию. По поводу этого, конечно, Чичерин не преминул послать Германскому правительству обидчивую ноту.

Купил себе за 1.000 р. сочинения Иванцева-Платонова «О западных вероисповеданиях», а на обложке напечатано «цена 70 коп.».

Шел сегодня по Мясницкой и слышу: «Извозчик, на Саратовский вокзал!» — «Давай сороковку!» (т. е. 40.000) — «Пятиалтынный!» (т. е. 15.000) — «Пройдись пешочком!»

А хочется заглянуть и мне в «старые страницы», чтобы хоть сосчитать, сколько лет я не ездил на извозчиках.

Молоко стали продавать по 2.000 р. за кр. Фунтик ладана стоит теперь 100.000 р. «А какой это ладан — росный что ли?» — спрашивает покупатель. «А черт его знает, какой он!» — отвечает продавец. А еще говорят, что черт ладана боится; видимо, и он в ладу с ним, когда и на таком божественном товаре люди наживаются.

В силу новой экономической политики, каждый день печатаются разные декреты, открывающие частным предпринимателям пути к старым наживам: предлагают в аренду фабрики, заводы, разрешают кустарные производства и всякие небольшие хозяйства, но не слышно что-то, чтобы кто-нибудь охотился взять в руки свое бывшее предприятие. И только маленькие лавочки растут по Москве как грибы, в особенности по гастрономической и по зеленной части. Пройдешь по улице и невольно остановишься: видишь «давно забытые мечты и прелесть прежних далей», балык, семгу, икру, ветчину, лимоны, ягоды, орехи, сласти, но наряду с этими прелестями вывесочки «новых дней», гласящие, что балык стоит 35.000 р. ф., малина 3.500 р. ф., орехи 10.000 р. ф., молодой картофель 1.600 р., рис 10.000 р. ф и т. д. Ну и плюнешь на эту прелесть, поспешишь домой, где тебя ждет старая картошка да каравай черного хлеба.

На бульварах тоже разные буржуазные удовольствия заводятся. Кофейни и разные молочные пооткрывались. Говорят, что сдают их в аренду по миллионным ценам и предпринимателей сколько угодно. На Тверском бульваре, говорят, кофейня торгует в день на десятки миллионов. Одним словом, идет во всем вакханалия. Великое, смешное ужасное не в одном шаге друг от друга, а «всмятке» между собой. И мы живем изнемогая и не хотя даже жить так дальше! Но желая только пожить из одного любопытства: когда это все кончится и как?

Сегодняшний денек начался для меня неприятным сюрпризом: я не мог выйти из дома, не по нездоровью и не потому, что меня кто-нибудь задержал дома, — просто у меня не оказалось ключа, чтобы запереть квартиру до своего возвращения со службы, — его по рассеянности увез с собой наш квартирант, который, мы знали, уехал куда-то в дачное место и возвратится только к ночи. Поспорив с женой, кому нужнее выйти из дома, остался я стражем своих пожитков и не знал, как провести день в полном бездействии. Так шло до 3-х часов дня, но тут пожалуйте развлечение: как раз напротив нашего дома загорелся деревянный двухэтажный оштукатуренный дом, и не прошло 2–3 часа, как от него остались только одни жалкие остатки. Правда, зрелище было эффектное, но не дай Бог таких «развлечений». Все думалось, сколько несчастья принес этот пожар обитателям этого злополучного дома. А как, поразмыслил я, если бы ключ остался в квартире и я, уходя из нее последним, оставил бы ее с открытыми окнами и чего доброго в эти окна стали бы влетать к нам искры с пожарища (ветер был как раз на нашу сторону)? — мог бы возникнуть пожар и в нашей запертой квартире. Стало быть, что же? Тут перст Божий, или «не бывать бы счастью, да несчастье помогло». Щедр и многомилостив ко мне Господь! Да поможет Он своими милостями и погорельцам!

5/18 июля. Вчера купил в церкви Трифона Мученика 8 выпусков деяний и определений Священного Собора Российской Церкви, происходившего в 1917 и 1918 годах. Очень интересный материал для истории Церкви и революции. Жаль, что не все выпуски уцелели, а может быть и не напечатаны. (Их должно бы быть более 15.)

Только и отдохнешь душой, читая такие, по нынешнему времени «вредные», вещи, а в газетах, в особенности в последнее время, брань, плачь и стон, либо вранье. Вот, например, в «Известиях» за 15 число что пишут: «Россию постиг ужасный неурожай. В стране царит голод. С разных сторон доносят, что доведенные до отчаяния крестьяне преждевременно косят недозревший хлеб, едят вредные суррогаты, бегут от голодной смерти куда глаза глядят, гибнут от холеры, тифа. Параллельно с недовольством среди крестьян растет и недовольство среди рабочих, которые и прежде голодали, даже когда в деревне был хлеб. Отсюда падение производительности, остановка промышленных заведений, плохая работа, срыв всех хозяйственных планов, ухудшение внутреннего состояния. Даже в коммунистической партии, этой отборной гвардии рабочего класса, на периферии кое-где замечается упадок духа» и т. д.

А в это время делегаты 3-го съезда Коминтерна «в золоченых залах бывшей царской резиденции» кричат ура! — и до раннего утра распевают бодрыми разноплеменными голосами интернациональные песни, зовущие пролетариат всего мира на решительный бой с буржуазией.

Впрочем, это ликование, этот пир в сердце России во время «ужасного голода» состоялись 12 июля, в день закрытия конгресса.

Немцы Поволжья вспашку под озимые не производят и эмигрируют («стихийно», как говорится в корреспонденции). Ото всех губерний печатаются данные о ходе холеры. Она везде приняла значительные размеры.

За июнь месяц во всех районах республики угля добыто из предполагаемого по программе только 50 %.

Наряду со всем этим утешительно преподносится читателю, что тов. Анна Смирных изобрела способ плетения приводных ремней из простой пеньки, за что и награждена мануфактурой на платье, одной парой кожаных туфель, одним вязаным шерстяным платком, и занесена на красную доску. Пишут и не краснеют!

Сказывал мне некий кутила… что бутылка квасу в бульварных кофейнях стоит 3.000 р., но это меня не так удивило. /… / Папиросы тоже дошли до безобразных цен: дешевле 1.300 р. за десяток не найдешь.

От 15 июля введен новый пассажирский тариф, который взвинтит все «вольные» цены на так сказать недосягаемую высоту. Молоко уже взвинтилось до 3.500 р. кр. Еще бы не подняться ценам! По новому тарифу пожалуйте 300 р. за версту, таким образом приехать в Москву из каких-нибудь Мытищ (20 верст) и обратно молочнице стоит 12.000 р. Вот она на те 50–60 кружек, которые привезет с собой за эти 12.000, и наложит на потребителей от 75 до 100 р. Так же будет и с другими продуктами, о чем соберу «сведения» и «увековечу» их для назидания потомству. Пускай оно дивится нашему гениальному «строительству»!

9/22 июля. Учрежден «Всероссийский комитет помощи голодающим». Вчера в Белом зале московского совета было его «предварительное» заседание. Присутствовали с одной стороны Каменев, Красин, Луначарский, Емшанов, Смидович, а с другой — Н. М. Кишкин, С. Н. Прокопович, М. М. Щепкин, Н. Н. Кутлер, Е. Д. Кускова, М. В. Сабашников, В. Н. Фигнер, А. К. Дживелегов, Ф. А. Головин, А. И. Южин-Сумбатов, А. И. Угримов, А. Г. Дояренко, В. Ф. Булгаков и др. Общественные деятели болыиевицкого да кадетского лагеря. Были и писатели М. Горький и Борис Зайцев (не знаю, куда этих втиснуть). Кишкин и Прокопович тряхнули стариной, выступили с «декларациями», из коих видно, что господа кадеты будут играть в голодном деле ту же роль, которую уже Играли Брусилов и Поливанов во время войны с Польшей. Кишкин сказал, что это дело «не политическое и не просто благотворительное. Помощь пострадавшим от неурожая братьям нашим — дело государственно и общественно обязательное… И оно должно быть поставлено под Мирный знак Красного Креста».

Из слов Прокоповича видно, что продналог должен бы дать 240 миллионов пуд. хлеба., но из них 60 млн. приходится на голодающие губернии, а 180-ю млн. нужды всей страны не покроешь. На товарообмен большой надежды у них нет, так что правительство средствами России с бедствием не справится, и нужна помощь из-за границы, но «при создавшейся остроте отношений прямое обращение правительства едва ли будет признано удобным, значит, обращение должно исходить от русского общества».

Каменев (Л.Б.) обещал комитету от правительства «поддержку на каждом шаге» и предоставил комитету «самостоятельно распоряжаться всеми фондами и продуктами, которые будут к нему поступать, а также и заграничными ресурсами». В конце заседания Каменев выразил надежду, что нуждающееся население «вскоре почувствует результат соединенных усилий Рабоче-Крестьянской власти и Всероссийского комитета помощи голодающим».

Давай Бог! Но отчего же в комитете нет представителей церквей (ни русской, ни иноверческих)? Правду, стало быть, передавали из уст в уста, что Патриарху ответили из-за границы, что могут прислать в его распоряжение 80 млн. пуд. хлеба, и когда это обстоятельство вынуждало дать ему соответственные права, тогда ВЧК предупредило «Кремль», что она разгонит любое учреждение, возглавляемое Патриархом, и «Кремль» не посмел пикнуть против такого властного предупреждения. А Каменев тут упоминает о какой-то «Рабоче-Крестьянской» власти. Вон она, власть-то где! Не в Кремле и не на Тверской, а на Лубянке!

10/23 июля. Сегодня обнародовано ВЦИК положение о «Всероссийском комитете помощи голодающим». Всех членов 63. В числе их еще надо отметить двоих: К. С. Станиславского и А. Л. Толстую. Председатель и его заместитель не избираются, а назначаются, и уже назначены: первым Л. Б. Каменев, вторым А. И. Рыков. В положении есть такая статья: «Деятельность комитета не подлежит ревизии рабоче-крестьянской инспекцией», и насчет ВЧК ничего не сказано, но без сомнения — это высокое учреждение будет очень зорко поглядывать за «аполитичным» комитетом. И к чему это Кишкин, Южин, Кутлер, Щепкин, Сабашников, Головин, Толстая и Станиславский влезли в этот комитет? Не для того ли только, чтобы самим подкормиться? Накормить голодающих они совершенно бессильны. Скажут много хороших слов, избавятся лично от всяких повинностей, уплотнений, выселений, реквизиций; устроят кружечные сборы, концерты и спектакли «в пользу голодающих», соберут миллиарды советских бумажек, но хлеба-то, хлеба-то где найдут? Сытый голодного не разумеет, а голодный голодного не накормит. Впрочем, не надо забегать вперед. Нет пророков в своем отечестве.

18/31 июля. Погода улучшилась. Дожди реже. Очень тепло, но не жарко.

† Компания русских и заграничных коммунистов: Артем (Сергеев), члены конгресса Коминтерна Отто Струпаат, Гельбрик, Хьюлет, Константинов, Фриман и изобретатель Аббаковский ехали по Курской дороге в новоизобретенном Аббаковским аэромотовагоне со скоростью 150 верст в час и около Серпухова погибли вместе с вагоном, который, собственно, не ехал, а «летел», едва касаясь рельсов. Кроме них несколько товарищей более или менее тяжело ранено. Похороны состоялись на Красной площади.

Член Центр, комиссии пом. гол. сообщил, что в Самаре ежедневно заболевает холерой 400 чел.

Неурожай скажется нехваткой для России 120 млн. пуд. хлеба.

Выпущен декрет о введении промыслового налога на ненационализированные торговые и промышленные предприятия. Он состоит из патентного и уравнительного сборов. Патентный взимается за полгода вперед, уравнительный ежемесячно. Патент для ручной торговли 60.000 р. (за полгода), на маленькую лавочку 180.000 р., на все прочие (больших размеров) 600.000 р. Патенты на промышленные предприятия с числом рабочих не более трех — 48.000 р., от 3 до 6 — 96.000 р., и т. д., повысились для 75 раб. и свыше — до 1.800.000 р.

Стеклов проповедует в своих «Известиях», что заграничная буржуазия только лицемерно огорчается нашим голодным бедствиям, но по делам ее видит, что она хочет использовать нашу беду для «еще более сильного удушения русских трудящихся масс».

Печатаются отчеты заседаний Центральной комиссии ВЦИК пом. гол. Перечисляют присутствующих членов коммунистов, а о Кишкине и К° ни «полслова».

Вслед за словесными «шептосообщениями» стали помещаться выдержки из заграничных газет, что международные правительственные комиссии признали, что «порядок в России может установить и гарантировать лишь интервенция Европы».

В газетах обличительный шум насчет воровства в театральном ведомстве. Постановка какой-то «Мистерии Буфф», прошедшей 2–3 раза для членов 3-го интернационального конгресса, обошлась свыше полмиллиарда.

Начались спектакли и… в пользу голодающих. Сборы по миллиону рублей и больше, а расходы, вероятно, превышают доход. Какие же «голодающие» кормятся от этих спектаклей?!

19 июля/1 августа. С сегодняшнего дня начинается восьмой год российских непрерывных и величайших бедствий. Дошлые люди всю Библию перерыли, чтобы хоть там узнать, когда же конец нашему злополучию? По Иоанну Богослову выходило — в мае месяце (см. «Откровение», глава 13), а по Даниилу Пророку — в июне или в июле (см. «Пророчества», гл. 12, ст. 11), но… и сейчас хозяином Кремля Ленин. Иван Великий давным-давно онемел и, как это ни дико, может позвонить только тогда, когда этим вздумается «позабавиться» Ленину. Грешный человек, я думаю даже, что о конце-то наших «злополучий» Ленину лучше известно, чем Иоанну Богослову или Даниилу Пророку. Да разве он скажет нам об этом! Скорее услышим кремлевский звон, чем его признание о своем заблуждении, исторически величайшем, чудовищном и непоправимом в десятки лет. Орел! Орел! Орел! а Илиодор пророк его.

Семь лет человеческого кровопролития, вранья, воровства, разврата, самоистязания, разорения, изуверства, или вообще забвения и сокрушения божеских и человеческих законов! И конца-краю не видно этой тьме египетской, душу гнетущей и тело изнуряющей.

Буди милостив, Боже, нам, грешным!

23 июля/ 5 августа. Молоко 2.750 р. кружка, сахар 34.000 р. фунт.

В Ильин день традиционный крестный ход не был разрешен, как объявлено об этом у церкви Ильи Пророка на Воронцовом поле — «светской властью». Не «светская» она, а беспросветная! Тою же, должно быть, властью не разрешено и служение в церкви приюта слепых детей на 1-й Мещанской в день престольного праздника Марии Магдалины (22 июля). Впрочем, все дело в ловкости. Вот например на Миусской площади давным-давно воздвигнуто великолепное, грандиозное здание для храма в память освобождения крестьян. Но оно внутри совсем не отделано, и было как бы заброшено даже в царские времена. Кому-то и почему-то не хотелось довести это дело до конца. Идея возникновения этого храма «В память освобождения» очевидно была неприемлема. Деньги, собранные на храм, «временно» употреблялись то на помощь голодающим, то на помощь раненым, — годы шли. Громадный храм не имел куполов и через зияние их наводнялся дождями, снегами и птицами. Так шло до прошлого года. Но вот явился там деятельный священник, стал хлопотать и добился отпуска каких-то средств на устройство куполов и временного алтаря в одной третьей части храма. Алтарь перенесен из разоренной «светской» властью церкви какого-то училища и 12 июля 1920 г. освящен! Вчера я был там за всенощной, которую служил сам Патриарх. Народу хватило бы на все три трети храма, но две из них огорожены от освященной части перегородкой, а потому собравшихся богомольцев больше было перед храмом, чем в храме. Величайшим преступлением православного народа назовется тот возможный факт, если такой удивительный в архитектурном отношении храм так и застынет в своем настоящем недоделанном и совсем неотделанном виде. «Светская» власть посмотрит-посмотрит на равнодушие «верующих» к этому храму (в сущности продолжающееся десятки лет) и сделает его «храмом» другого значения: науки или искусства. Надо правду сказать, что приспособить его к таким метаморфозам очень легко. И если бы не этот «ловкий», как я выше сказал, батюшка, то это так бы и случилось, но теперь есть надежда, после вчерашнего приезда туда Патриарха, что «православный люд» сроднится с новым храмом и будет отстаивать его всеми средствами. Дай Бог!

Кстати по «духовным делам»: не так давно Епископ Трифон справлял 20-летие своего архиерейства, и на этом торжестве я видел Саблера. Жив курилка!

В Москву прибыла английская торговая делегация, и еще польская дипломатическая миссия во главе с посланником Филипповичем.

Пассажирский и грузовой тариф, промысловый налог, открытие в банках текущих счетов «на неограниченные суммы», щедрая раздача лавок и заводов «в аренду», — все эти факторы капиталистических потуг коммунистической власти. К ним сегодня прибавилось еще два. Объявлены декреты о взимании платы за почту и телеграф, а также за пользование телефонами. По моим, например, заработкам выходит, что ни писать, ни по телефону говорить мне уже отныне не придется, как не пришлось покушать в этом году ягодок, и яблочков (опричь чьих-либо «угощений», конечно, редких). Городское письмо до 4 лотов — 100 р., свыше — за каждые 4 лота по 100 р., иногороднее за каждые 15 грамм 250 р. Заказное отправление удорожает эту таксу для каждого письма на 1.000 р. Телеграммы городские — 100 р. за слово, иногородние — 500 р., срочные — 3.000 р. За пользование телефоном для частной квартиры 350.000 р. За установку вновь аппаратов 500.000 р. За переноску из одного здания в другое 350.000 р. Еще два-три таких декретика, ну и крышка нашему брату. «Победоносно» лопнем или задохнемся.

25 июля/7 августа. Комитет помощи голодающим собрал уже деньгами свыше 10 млн. Но что теперь эти миллионы!! Мне говорили, что староста Трубного рынка (этот «староста» вроде какого-то бывшего «торгового депутата») в чем-то «попался», его арестовали, причем сделали, конечно, обыск и нашли у него девяносто миллионов. (Куда они попадут?)

Но перейду опять к «мелочам архиерейской жизни». Вчера за всенощной на Патриаршем Троицком подворье впервые видел монашеский постриг (протоиерея Добронравова в «священноинока Николая»). Обряд довольно тягостный, близкий к погребальному, и вот, в тот час, когда он совершается, сквозь открытое окно церкви довольно явственно слышалась красноармейская песня, исполняющаяся во флигеле подворья. Не знаю, кого винить в такой какофонии: монахов-псалмопевцев или товарищей-исполнителей кощунственных частушек Демьяна Бедного. Ведь стоило бы одной какой-нибудь стороне закрыть свое окно, и не было бы такого жуткого соблазна.

Сегодня раскатился было в Покровский монастырь через «святые ворота», а они оказались закрытыми. Ближайшая к ним половина кладбища и монастырских зданий превращена в «лагерь» для принудительных работ. Все-таки нашел вход в собор и на прилегающее к нему кладбище, но после долгих поисков, где-то через частное владение, с Семеновской улицы, в заброшенную башенную калитку, которую не скоро найдешь. Между тем в храме, слава Богу, оказалось почти полно. Ходят туда слушать иеромонаха Вениамина, прекрасного проповедника. Лагерь отделен от остатков былого монастыря деревянным забором, окованным старым кровельным железом. Вот так бы и Троицкое подворье следовало бы перегородить, а то, чего доброго, тамошние музыканты будут устраивать свои серенады пред окном самого «Святейшего».

Много ходил, устал, одолела жажда, хотел купить яблочко, но вкусить его не пришлось, ибо оно само «кусается» — 1.000 р. небольшое, некрасивое яблоко! где уж нам!

28 июля/12 августа. Каждый день выпадают дожди, по утрам довольно прохладно, да и днем не особенно жарко, хотя солнце то и дело выглядывает из редких и негустых облаков.

Из «духовного»: старинный крестный ход в Новодевичий монастырь (28 ст. ст.) также не разрешен «светской» властью. Но все равно и без крестных ходов праздничные службы привлекают невероятное количество народа. Благочестивые спекулянты и жулики (не в осуждение будь про них сказано) собирают на устройство таких служб громадные деньги. Вот например: вчера я был за всенощной в двух церквах (по случаю сегодняшнего праздника Иоанну Воину), — у Троицы на Капельках, слышал там, что всенощная и обедня обойдутся храму в 6,5 млн., затем у Иоанна Воина «на Убогих домах» (Божедомовка). Тут служил сам Патриарх и были обе дьяконствующие знаменитости — Розов и Холмогоров, и полный хор Воинова, значит, понадобилось денег больше, чем у Троицы на Капельках, и, видимо, нашлись заранее. Как бы ни был велик тарелочный и свечной сбор, он не покроет расходов на такой «фейерверк», значит, не обошлось без «меценатства» со стороны «миллиардеров». (Есть теперь таковые и в Москве. Одно слово — Америка!)

Из «светского»: Московский комитет собрал уже на голодающих свыше 23 млн. денег («светских»). Как будто жертва не ахти какая, когда в это же время полдюжины серебряных чайных ложек ценится в 170.000 р.

Я получил 124.564 р. по ведомостям главной Инспекции НКПС якобы за службу там, между тем я там не служил, а только был зачислен туда «кандидатом». Кто-то услужливо или по ошибке занес меня в список фактически служащих, ну и пришлось потрудиться «послужить» и там, т. е. расписаться в получении этих денег. По сообщению бухгалтеров и кассиров, исправление этой ошибки дороже бы обошлось для казны. Каждая бумажная волокита столько вызывает расходов. Машинистки одни получают от 700 до 2.000 р. за каждый лист «испорченной» ими бумаги; а сама бумага, а перья, а чернила!? и т. д.

Находимся в циклоне «попятных» декретов. Последние очень и очень интересны: разрешена выделка и свободная продажа виноградных, ягодных и изюмных вин, крепостью не свыше 14°, разрешено брать свои «немуниципализированные» дома в «пожизненное владение» (но при условии согласования его с существующими декретами??). Возьми развалины своего дома, приведи его в тот вид, который он имел до 1918 г., и отмерь себе в нем положенные для каждого советского раба 16 кв. аршин жилой площади, и живи себе в этой клетке до скончания своего живота (будто бы?). Вышел и такой декрет, что можно и компанией, живущей в одном «муниципализированном» доме, взять его в аренду, отремонтировать и считать себя на три года свободным от выселения или уплотнения из этого дома. Во всех этих попятных декретах Красной линией проходит желание красной власти и невинность соблюсти и капитал приобрести. До них была мышеловка в самом настоящем виде, со всею своей честной внезапностью: грабим награбленное, — а теперь эта машина квалифицирована: как ты хочешь, мещанин? дышать в половину легких или четверть? Хочешь ли моментального удушения или с отсрочкой? Ты видишь — мы тебе даем подобие старой жизни, но помни, что ты в ней все-таки не свободен: облегчи свои «победоносные» страдания, погуляй в мышеловке за некоторую «арендную» мзду, но не забывай, что ты раб вчерашних и завтрашних декретов!

4/17 августа. Огурцы успели почему-то подорожать: были 120 р., теперь 300 р. шт. Хорошие яблоки продают на вес 6.000 р. ф. Сажень дров с доставкой на квартиру берутся поставить за 150.000 р., но предупреждают, что дрова будут трехаршинные. Каково-то их распиливать?! или чего это будет стоить, если своих рук не приложить к сей работе?! Брр! Куль углей, маленький, паршивенький, и тот стоит с воза 12.000 р. Капуста не на рынке, а в кооперативных лавках предлагается по цене 2.000 р. ф.

Стоит чудесная летняя погода. Сухо, жарко, тихо. Днем без отдыха жарит солнце, ночью полнолицая луна. Как в такую погоду не погулять где-нибудь на «лоне» природы? И вот я третьего дня ходил к племянницам, живущим у Измайловского зверинца. Видел там пасущееся громадное стадо лошадей, коров и коз. Каких миллиардов или биллионов стоит теперь такая живность — и не сочтешь! Корова среднего достоинства стоит 4 млн., а получше — отдать и 8 млн. Вот оно как все это «победоносно».

Важное, огромное постановление Московского совета, напечатанное в сегодняшнем «Коммунистическом труде» очень неважным и маленьким шрифтом: «Рынок в Каретном ряду закрыт, а на Сухаревской площади открыт.» Поистине «воскресение из мертвых». Сам Ленин считал Сухаревку уже трупом и добирался изничтожить даже какую-то «душевную» Сухаревку. Величайший человек Ленин, а не читал, должно быть, Экклезиаста, сына Давидова: «Все реки текут в море, но море не переполняется; к тому месту, откуда реки текут, они возвращаются, чтобы опять течь. Все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием. Что было, то и будет; и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем.» (Гл. 1, ст. 7–9) Неужто и городовой опять вернется?!

Сбор в пользу голодающих растет: собрано больше 38.000.000 р. Главный источник — спектакли. По миллиону и по два с лишним дают они. Значит, главные жертвователи жулики. Это все-таки действительное завоевание пролетарской власти. Они раньше часиками да кошельками едва сами-то прокармливались, а теперь на, подите, по голодному делу московских «толстосумов» заменяют! В бенуарах восседают, творя сим благостыню для голодающего Поволжья.

Не помню, писал ли я, что трамвай теперь от 10 до 4 часов доступен и неслужащей публике, но, конечно, за плату 2.000 р. станция.

Бюро МК постановило изъять у московских коммунистов золотые и брильянтовые вещи, кроме обручальных колец и одних часов. Черта с два! Скорее они у кого-нибудь извлекут себе таких вещей еще и еще, чем расстанутся со своими «завоеваниями». Их не учить стать, как и куда припрятать эти завоевания, не беспартийные же производили обыски и разные там «изъятия». Все это дело их рук. (То-то мой «орел» обозлится на таковое мое поношение, но я не могу ради его удовольствия всех «орлов» считать орлами. Да и сама партия, кажется, такого же мнения. Сейчас как раз происходит так называемая «чистка партии».)

12/25 августа. Погода сделалась переменчивой: один день жаркий, солнечный, — другой прохладный и хмурый. Что ни говори, а осень уж почувствовалась! Листопад прогрессирует с каждым днем.

Луначарский возится все с знаменитостями: из-за границы выписал знаменитую танцовщицу-«босоножку» Дункан. Какие-то затевают с ней танцевальные дела в школах, каким-то профессором будет там госпожа Дункан. А за границу отправляет самого Шаляпина. В Америку поедет Шаляпин и будет там получать по 150 млн. советских рублей за каждый вечер.

И я оказался сегодня с деньгами: получил за июнь месяц разницу в поясе, т. е. считая московский пояс до 1 июня в 150 %, а с 1 июня уже 300 %. Получено 110.000 р. (советских). Но дело не в том, что я теперь получаю в месяц около 150.000 р., а в получении самих бумажек. Выдали кредитку в сто тысяч рублей. Новость для всех времен — прошлых и настоящих. Знали мы, бывало, самую крупную бумажку «катеньку», т. е. 100 р., не так давно выпустили «петрушу», т. е. 500 р., а теперь нате какие пошли бумажки: 100.000 р.! И такая маленькая, невидная, недобротная. Старинные рублевки были красивее и содержательнее. Впрочем, «по барину говядина», и тому подобные пословицы. Что теперь 100 тысяч по сравнению с прежним рублем!

В Америке, в Германии и в Скандинавских странах помощь голодающим России куется охотно и энергично. Едет в Москву Нансен, объединяющий своим представительством «Красный Крест» этих стран, который и берет на себя сбор и раздачу помощи.

В записях о сборе пожертвований я радикально врал. Это были поступления в редакцию газеты «Известий». Значит, собраны не десятки миллионов, а сотни. Соберут, конечно, и тысячи миллионов, но где хлеба-то найти за эти деньги?! Неголодающие не будут ведь продавать свой хлеб, ибо сами-то они давным-давно «победоносно» пробавляются голодным пайком. Вся надежда на заграницу.

16/29 августа. Среди бесконечных писаний о голодном деле, о новой экономической политике советского правительства, о «кознях» империалистов и капиталистов как-то стушевалось необыкновенное по своей мрачности и грандиозности сообщение из Китая, † Где-то там от страшного землетрясения обрушились горы и задавили, раздавили целые города, жители которых, до 200.000 чел., погибли при этой ужасной катастрофе!

Вчера, т. е. в праздник Успения, Патриарх служил обедню в «Малом Успенском Соборе», в Крутицах. Теперь это обыкновенная приходская церковь на одной из московских окраин, а называется «Малым Успенским Собором» только по историческим воспоминаниям. И не утешился через это московский православный народ, все еще мечтающий о возвращении ему настоящих «Соборов», кремлевских, в свое молитвенное пользование. Пред самым праздником ходили упорные слухи, что Кремль отдают в ведение Патриарха, что он в Успение будет служить в «Большом Успенском Соборе». Ставили это в связь с его стараниями разбудить не только в русском народе, но и в народах всего мира живейшую потребность помочь голодающим. И вот этого не дождались еще. Так грустно было, точно сама Богородица сидит в Бутырках, окруженная сонмом проживающих там архиереев.

В этот же день объявлено от центральной комиссии помощи голодающим при ВЦИК, что комитет всероссийской помощи голодающим упраздняется. «Не расцвел и отцвел в утре пасмурных дней!» Сегодня уже говорят, что половина членов комитета арестована.

А мы-то было вообразили! Захотели с Кишкиным Кремлевский звон послушать. Где уж!

Третий Спас принес мне большую радость: перебрался в Москву мой орел, «Пожарский», сиречь Леонид Никитич. Явился против прошлого года похудевшим, но сравнительно здоровым. Только нас всех, вероятно, нашел не совсем здоровыми. Ругаемся между собой, нервничаем, ноем, ропщем. Одного желаю, чтобы он сам не уподоблялся нам и вел свою линию так счастливо и умно, чтобы и наши линии выпрямились и не терзали его чувствительное сердце своею ненормальностью. «Образ неписанный и Богописанный (так поет кондак о нерукотворном образе Иисуса Христа) победителен», и молюсь перед Ним — да будет так!

18/31 августа. ВЧК все еще «бдит». Сегодня напечатано сообщение о раскрытом в Петрограде заговоре против советской власти. Много было таких заговоров, да толку мало. Во главе этого заговора называют профессора В. Н. Таганцева, подполковника В. Г. Шведова и офицера Ю. П. Германа. В конце сообщения изображено: «Все активные участники заговора понесли заслуженное наказание», а в общем никого это не утешает и не удивляет, т. е. ни заговор, ни старания ВЧК, ни «заслуженное наказание». Все это было, и все это еще будет. Надоело!

Калинин и Владимирский прислали в Москву из поезда «Октябрьской революции» по радио телеграмму, что «голод в Поволжье тяжелее, чем можно себе представить» и что «необходима помощь не только государства, но всего народа советской республики».

19 авг./2 сентября. Председателем международной комиссии помощи голодающим назначен Нуланс, бывший французский посол в России. Газеты видят в этом «вызов России». Он-де — «виновник бойни и разрушения Ярославля, зачинщик заговоров, поджигатель мостов, вокзалов и фабрик, в мыслях убийца Ленина и Троцкого, фанатический и бесчестный враг советской власти» и т. д.

В числе пожертвований в пользу голодающих, поступивших в редакцию «Известий» (к 1-го сентября таких поступлений 126.243.152 р.) значится 1.000 р. от «командира парохода «Дедушка Крылов» П. А. Оленина». Ишь ты, поди ж ты! Рядом с этим пожертвованием значится 5.280.700 р. «сбор с концерта Москоммуны Сокольнического района».

Скверная стоит погода: осенний дождь, ветер и некоторый холодок (т. е. не более 12° тепла). Смотрю на своего сынка и поражаюсь: шинели или пальто не имеет, чулков нет, ходит 9 худых ботинках на босу ногу и, кажется, не каждый день ест. Какой же это «трудящийся», какой же это коммунист? Просто это тип достойный если не пера Достоевского, то пера вышеупомянутого жертвователя. Вообще это явление не от Маркса, а наше родное, близкое русской натуре, мне, толстовским «работникам» из «Хозяина и работника», а может быть и Василиям Блаженным. Нет, это не «орел» и царицынское «святейшество» многолетствовал не ему!

19 авг./4 сентября. Был за Патриаршей службой у Мартына Исповедника на Малой Алексеевской улице (около Таганки). Какой это великолепный храм, а я за 50 лет своей жизни и не бывал в нем. Участвовавший в службе протопресвитер Любимов по обыкновению сказал прекрасное слово и даже сострил по адресу советских проповедников. Тов. Поссе читал лекцию о «Боге, мире, душе, бессмертии, любви, свободе и власти» и озаглавил эту лекцию так: «Посильные ответы на проклятые вопросы». О. Любимов сказал нам в своем «слове», что Поссе честнее бы сделал, назвав свою лекцию: «Проклятые ответы на непосильные вопросы».

1/14 сентября. Погода переменчивая. После двух-трех ясных и теплых дней сегодня пасмурно и дождливо.

Сухаревку опять «приостановили», т. е. торга на ней не производится. На Земляном валу рынок растет. Он вытянулся теперь от угла Фурманного переулка чуть ли не до Курского вокзала. Теснота непроходимая. Спешащие на вокзал пробираются через рынок с трудом и жестоко ругают кого-то за неоткрытие Сухаревки, где, конечно, просторнее и во всех отношениях удобнее, как для аборигенов рынка, так и для тех, коим нужно только пройти через него.

В газетах чуть ли не каждый день ноты Чичерина; там же зачастил издавать военные приказы Троцкий, как председатель Реввоенсовета. Стеклов и Д. Бедный тоже «борзятся», не отставая от своих «министров» в задирке поляков, Нуланса и мировой буржуазии. Намекают во всех своих писаниях, что сила сопротивления советской России от голода не ослабла. Одним словом — мы-ста, да мы-ста!

Кооперативы заторговали вовсю и превратились, собственно, в тех же частных обирателей. Торгуют конфетами по 32.000 руб. ф., капустой по 900 р. ф., колбасой по 16.000 р. ф. Умные люди говорят, что скоро их товары будут дороже рыночных. Да и немудрено: вон у нас в НКПС говорят, что расходы его кооператива исчислены в И млн. р. Надо же их покрывать «прибавочной стоимостью». Дело становится все запутаннее. В текущей политике «рабоче-крестьянского» правительства рабочие да крестьяне менее всех понимают свои выгоды или невыгоды. Идет, попросту сказать, через пень в колоду. Правда, в последнее время частные лавочки превращаются в магазины. В некоторых обилие и разнообразие товаров. Все потаенное стало явным. В окнах магазинов видятся с тротуаров такие вкусные вещи, которыми мы, бывало, пленялись у Елисеева или у Белова. И черт знает откуда берутся покупатели! Где они достают те миллионы, которые необходимо иметь, чтобы лакомиться теперь арбузом, балыком, орехами, «чарджуйской» дыней и прочей гастрономией! Теперь стакан подсолнышков стоит 1.000 р., а не токмо что-нибудь такое иное прочее!

Английское правительство не разрешило въезд в Англию Шаляпину. Луначарский, посылая его туда, ожидал, вероятно, что он напоет там в пользу голодающих горы золота, а Федор Иванович ехал туда может быть, ростбифа покушать да виски потянуть. Посиди-ка, несравненный, в Москве и поддержи коммерцию своих новоявленных Елисеевых!

Глядя на эти объядения, я почувствовал себя тоже голодающим и вследствие этого взял аванс под содержание 200.000 р. да получил за два вояжа от Красных ворот до Петровских линий (в ВЦСПС) 60.000 р. и… арбуза да семги отведать не подумал, а столковался с нашим милым Егором дворником, чтобы тот в компании с соседним дворником распилил и наколол 2,5-саженный запас дров. И за 95.000 р. они это сделали, причем и мы с Лелей помогали им, а то пришлось бы заплатить и все полтораста.

Вот, кому не грех почревоугодничать: футуристу Маяковскому. Он чего-то там помазал, плакаты, что ли, или какие-то декорации, и закатил счет на 32.000.000 р. Теперь требует их с Наркомпроса судом, добровольно все-таки и ему не платят. Как-никак, а для его мазни гонорар невероятный!

Благодаря любезности своего футуристически-талантливого родственничка Б. А. Фердинандова был на днях бесплатно в Колонном зале Дома Союзов (бывшее Благородное собрание, а теперь тоже «собрание», только «совсем с другой стороны», оно же временами и покойницкая, или морг, куда заносят на поклонение усопших или убиенных знаменитостей наших дней). Был там, как гласит афиша, «экспериментальный спектакль коллектива театра им. Сафонова». Эксперимент совершался над «Царем Эдипом» Софокла. «Слова (Софокла) переработал» (по-своему) Владимир Шершеневич. Постановка «в планах трагической оратории Б. Фердинандова и Е. Павлова». Перед спектаклем Шершеневич сказал «вступительное слово о метро-ритмической разработке спектакля».

Вот в том-то и дело, что тут все было на метры. Какая-то невидимая публикой партитура владычествовала над движениями, жестами, голосами и мимикой игравших молодых людей. Фердинандов, Шершеневич и Павлов сговорились выдрессировать «коллектив» театра и сделали это с ловкостью Дурова, кстати оставив в дураках и многочисленную публику, собравшуюся посмотреть на их метро-ритмические эксперименты. Нам нельзя было посмеяться даже над их кривым зеркалом, — они назвали бы нас невеждами. Меня занимает теперь вопрос: к чему такие уродливые эксперименты проделываются? Не сатира ли это над современными государственными экспериментами? Однако тов. Мухин, метро-разделавший «Царя Эдипа», был очень интересен. Или его «арии» удались экспериментальщикам, или он обладает изюминкой. Такой же эксперимент предложат и над «Грозой» Островского. Жажду посмотреть. Тогда, может, пойму окончательно, где надлежащее место таким экспериментам: на Канатчиковой даче или на серьезном театре?

9/22 сентября. Началась жизнь за деньги: бани, до сего времени бесплатные, теперь 2.000 р. Впрочем, такая сумма — будто бы «в пользу голодающих», а так вход в баню 180 р. Мне пришлось попасть туда, стало быть, в «голодный» день. Мозольная операция 3.000 р., парикмахерская 600 р. (это «казенные» цены, а если хочешь остаться «необрезанным», прибавляй к сим суммам что-нибудь побольше).

С 1 сентября стрелка часов переведена на час назад, с 1 октября переведут в этом же направлении еще на час.

† На днях узнал о кончине своего былого приятеля, из так называемых «собутыльников», Ивана Сергеевича Корчагина. Вот он, старый железнодорожник, всегда живший в Москве, — а я и не знал, что его нет между нами, земными обитателями, еще с зимы 1919 г. Так мы все разобщились друг с другом, благодаря телефонному, трамвайному и почтовому разорению. Умер бедняга, говорят, в одночасье со своею супругой от воспаления легких. Поистине был русский тип: когда трезвый — угрюм, скучен, скуп, желчен, черств, а как подвыпьет — душа-человек! И интересным даже делался: оригинально и трезво мыслил, раскрывал свои объятия и другу и недругу, и при этом вел себя, что называется, «чинно и благородно», делаясь в любом обществе приятным человеком. Причем не без чудачества: кричал то и дело: «жить хочу», и показывал свое вокальное искусство. Когда-то наш кружок (транспортный) собирался на Воробьевых горах у Крынкина, куда ездили даже на «своих» пароходах. Там пел русский мужской хор, который часто исполнял какой-то романс, в котором была «сольная партия», оригинально поставленная: в известный момент от хора выделялся какой-нибудь бас или баритон и где-нибудь из противоположного эстраде угла певуче выкрикивал из текста романса «Апельсины, лимоны хорошие!» И мы так заучили эту пьесу, что могли исполнять ее своим собственным хором, причем «разнощика» с апельсинами изображал Корчагин. Бывало, хорист еще только рот откроет для потрясения крынкинского потолка басистым возгласом «Апельсины, лимоны!» — а Корчагин уж начал выводить эти слова на потеху нашу и к удивлению ресторанной публики. Дело дошло до того, что впоследствии перед исполнением этого романса к нашему столу подходил дирижер хора и спрашивал: «Сами изволите петь, Иван Сергеевич, про апельсины или хористу прикажете?»

Да! Было времячко! А теперь и Ивана Сергеевича не услышишь (Царство ему Небесное!), и не до песен, и апельсина не покушаешь. Скучно и грустно.

Партейтаг коммунистической рабочей партии Германии единогласно решил выйти из состава Московского Коминтерна. Это сообщение напечатано в газетах маленьким шрифтом и без всяких комментарий.

Подешевела было картошка (до 300 р. ф.), а в последние дни опять вздорожала. У вокзалов (самая дешевая закупка) сегодня она уже продавалась 50–55.000 р. мешок; т. е. около 500 р. ф. Пришлось вставить в карманные часы стекло — 10.000 р., нужно было другие часы починить, просят 50.000 р. Не решился. Кстати, по «стекольному делу»: в воскресенье были с Лелей в Троицко-Лыкове (у Корзинкиных). Я зашел там в церковь (чудный, древний, прекрасно сохранившийся и бережно содержащийся храм) и застал заботливого старосту (Ивана Сергеевича) в «переторжке» со стекольщиком. За вставку дверного стекла и самое стекло разбойник-стекольщик просит полтора миллиона рублей! Если бы взять эту цену в основу оценения храма, то какая же цифра рублей получилась бы? Вероятно, астрономическая, т. е. годная по количеству нолей для исчисления между планетных расстояний.

Погода переменчивая и, хотя еще не очень холодная, но увы! — уже далеко не летняя!

В Польше новое министерство: премьер Антон Пониковский. Троцкий в последнее время заволновался. Приказ за приказом. И опять его любимые «гадливые» слова. Говоря насчет действий бандитов, дает вот такой наполеоновский приказ войскам: «Красноармеец — раздави эту гадину сапогом!» (Придирчивый читатель спросит тут, — а все ли красноармейцы в сапогах?)

И еще о Троцком: вчера на пленуме в Московском совете он сообщил, что Польша, на основании данного ей Францией приказа, — предъявила советской России 19 сентября ультиматум. Какой ультиматум — в газетах не сказано, но надо полагать, что дело и тут запахло если не сапогом, то онучами.

28 сент./11 октября. Холодно! Холодно с 1 октября. В этот день (н. ст.) впервые шел снег. И вот до сегодняшнего дня погода не улучшается. Не было в этом году золотой осени. Вообще погода не веселая.

Америка собрала в пользу наших голодающих 1 млн. долларов, Италия 30.000 зол. руб., Чехословакия 460.000 р., Германия 226.000 р., Франция 60.000 зол. р. — всего за границей собрано около 3.129.320 зол. рублей. Папа Римский пожертвовал 1 млн. лир.

От заграницы, считают, нужно бы получить 50 млн. п. хлеба. Если его покупать на наши советские рубли, то их понадобилось бы (по моему подсчету) около 7.000.000.000.000 р. Не знаю даже, как и называется такая сумма прописью!

На заседании Лиги Наций 30 сент. Нансен обратился с призывом об оказании помощи русским голодающим. Он подчеркнул в своем слове, что если не помочь советскому правительству, то значит погубить 20 миллионов людей. По его исчислению, требуется на помощь только 100 млн. швейцарских франков, т. е. половина стоимости одного дредноута. А сербский делегат в Лиге Спалайкович заявил, что он предпочел бы быть свидетелем гибели всего русского народа, чем рисковать поддержкой советского правительства. Лига предоставила Нансену проводить его план помощи, но заявила, что она при этом не выйдет из роли простой советчицы. Рассказывая об этом, наши газеты делают вывод, что дело оказания помощи голодающим Лигой Наций потерпело полную неудачу.

Калинин в пленуме Совдепа объявил, что голодает 15 губерний с населением в 30 млн. И что вывезено в Баку, Батум, Сибирь и Туркестан 500 тысяч голодающих, и столько же эвакуировалось в разные места самочинно.

Всероссийская тарифная конференция, заседавшая на этих днях, установила, что настоящий прожиточный минимум составляет 1.323.400 рублей в месяц, или 55.161 р. в день. Пищевая часть прожиточного минимума составляет 38 % общей суммы.

Луначарскому Итальянское правительство отказало в пропуске в Италию на съезд коммунистов.

19 сент. (по ст. ст.) мой старый приятель Константин Васильевич Розов справил свой 25-летний юбилей службы в Москве. Торжество состоялось в Храме Спасителя. Вечерня, молебен, подношения юбиляру икон и подарков и речи по поводу этого привлекли в собор свыше 15.000 чел. Многие совсем не попали. Теснота была «пасхальная». Приехал Патриарх, Митрополит и несколько епископов. А прочего духовенства и не перечтешь. (Говорят, было не менее 150 лиц разного сана.) Пели два громадных хора, составленные из различных капелл. Управляли ими П. Г. Чесноков (на правом клиросе) и Н. М. Данилин (на левом). Были знаменитые солисты-артисты: Петров, Степанова и др. Были также и все московские прославленные дьякона, во главе с Михаилом Кузьмичем Холмогоровым, который, не уступая в силе голоса юбиляру, провозгласил ему поразительное по силе звука и по содержанию многолетие: «Великому архидьякону Константину Васильевичу Розову». Это означало, что Розову к юбилею дан Патриархом сан «Великого архидьякона». Будто так делается в восточных патриархатах. Но мне таковое его возвеличение что-то не нравится. Константин Васильевич не без греха: иногда подвыпьет так, как великим особам и не подобает. И вдруг «его величество», добрейший и милейший Костя, на именинах или на свадьбе какого-нибудь именитого спекулянта да попадет в историю, подобную «чудовской», ну и выйдет тогда, что действительно от великого до смешного один только шаг.

К сожалению, акустика храма не дала надлежащего впечатления от пения 400 лучших московских голосов и не позволила многим тысячам поклонников Розова, в том числе и мне, услышать, что ему говорили Патриарх, Епископ Трифон и другие ораторы. По этой причине я даже ушел раньше конца. А говорят, что прекрасную речь сказал сам юбиляр. Никто не ожидал от него ораторского таланта (знали все лишь «орательский» талант за ним, правда такой облагороженный). Уж не Федор ли Никифорович Плевако, покойный, образовал из него такого говоруна? По словам Розова, Плевако был с ним в приятельских отношениях. Оно и не мудрено: Плевако был такой любитель соборных сладкопевцев.

† За эти дни узнал о кончине родных или близких мне: Анастасии Максимовны Авсюниной, Николая Васильевича Корешкова и Ольги Николаевны Ахапкиной (в иночестве матери Ангелины). Только добром могу вспомнить их и жалею, что безвременно ушли они от нас. Вечная им память!

Дома все голоднее, теснее и неурядливее. Ладу в семье нет. А на улицах, как на грех, заводятся на каждом шагу магазины, из окон которых видятся все те блага, которые когда-то и нам были доступны. И щегольская обувь, и зернистая икра, и тонкое белье, и жирная ветчина, и роскошный мех, и пирожное. Значит, есть же люди, которые и в наше время могут жить в свое удовольствие. И я уверен, что у хорошего для семьи добытчика, будь он спекулянт или карьерист, — с помощью таких универсальных магазинов дома-то мир и благоволение. Семья им довольна, а он ею доволен. Совет да любовь, что называется.

Нет уж, должно быть, моя песенка спета. Не жить, а доживать приходится!

1/14 октября. В Петрограде (будто бы от поджога) произошел пожар телефонной станции. Разрушение ее признают очень значительным.

Газеты изо дня в день переполняются декретами, постановлениями и разъяснениями, все из области «новой экономической политики». Открытие государственного банка со старыми, присущими капиталистическим банкам, операциями; договоры с арендаторами различных предприятий, с их подрядчиками; правила частной торговли, назначение платности за все и про вся, забота о сокращении эмиссии «до полного ее прекращения», изыскание способов как можно больше возвратить госзнаков в казну — путем налогов, железнодорожных сборов, торговых пошлин, взимания за воду, канализацию, дрова, электричество, баню, телефон, квартиры, почту, телеграф, заграничные паспорта и продовольствие — сулят и дают уже действительно прегромаднейший возврат бумажек в казну, но с другой стороны вызывают и в ближайшем будущем вызовут необходимость ломать тарифы по оплате труда в сторону опять-таки «прегромаднейшего повышения их». Теперь уже платят миллионные вознаграждения за один месяц. Даже я, маленький и нежадный чиновник, получаю теперь около 400.000 р. в месяц и слышу кругом, что тарифостроители работают над разработкой таких норм оплаты труда, которые шли бы нога в ногу с прожиточным минимумом. Это означает возможность и мне получать в месяц не менее 6 миллионов рублей.

Спрашивается теперь: «новая экономическая политика» не сказка ли про белого бычка? Не есть ли это эксперименты на манер затей «Опытного героического театра», в котором мы с сыном вчера смотрели «Грозу» Островского, поставленную нашим Б. А. Фердинандовым, как сказано в афише: «в планах трагической мелодрамы и как опыт метроритмической разработки»? Тоже чепуха невероятная. Говорят «опыт», «искания», «ритмо-метрическая разработка», «отметение старых форм театрального искусства», «осиновый кол на скоро грядущую могилу старого актерства, изъеденного червями и превратившегося в живые мощи» (так приблизительно болтал Борис Алексеевич в своем «вступительном слове» перед открытием спектакля). А по-моему это повторение задов, воспроизведение старых забытых приемов. Так разыгрывали мы в детстве «Царя Максимиллиана», — тоже не ходили, а маршировали, тоже не говорили, а завывали, и сооружали для своих представлений костюмы и декорации немногим похуже и несуразнее Фердинандовских.

Как-никак, самого Островского не удалось спрятать в этих футуристических «опытах», — он нет-нет, да и сверкнет за вечер, через непроглядную мглу юношеского заблуждения. И такие хорошие актеры, как Мухин (Дикой), Фролов (Тихон), Арсеньева (Катерина), Киселева (Феклуша), как ни ритмико-маршировали, все-таки тоже оказались более близкими и к червям, и к мощам, а потому мы все-таки «Грозу» видели и вчера, как ни старались ее спрятать от нас таганские выдумщики.

Нет, миленький Борис Алексеевич! Твой «опыт» не удался. Он тогда будет заслуживающим «серьезной» критики, когда к нему пристегнут и пьесу такой же неведомой театральной грамотности «ритмометрического» свойства. Готовьте осиновый кол для могилы, в которую ляжет ваш недоносок, а те мощи, которым вы приготовили могилу, не нуждаются в предании земле, ибо они нетленны, и во всяком случае переживут нас, «точа чудеса и исцеления» для страдающего человечества, ищущего в театре успокоения и жаждущего от него красоты и удовольствия, а не больного зрелища.

Надо было платить за место в третьем ряду 8.000 р., но любезная племянница достала бесплатную контрамарку, в расплату за что купил гут же в театре 4 карамельки, стоившие, бывало, 4 коп., — за 5.000 руб. Я это ведь не «в пользу голодающих», а в фонд самодержавнейшей спекуляции.

И вот мне кажется, что как ритмо-метрический опыт не погасил нам ослепительного блеска «Грозы», так и новая экономическая политика советского правительства не свергнет с престола спекуляцию, благополучно царствующую со времен водворения на Руси коммунизма.

По утрам легонькие морозы, днем от 3 до 5 градусов тепла. Солнце показывается редко. Лист с деревьев опал. Небо серое. Дуют ветры. Грустно и скучно. Одному только Стеклову весело! Черт его знает! Пишет и пишет, что уж больно у нас в России все хорошо. Должно быть, ему самому действительно хорошо и, должно быть, он не коммунист. Вот я знаю двух коммунистов близко: своего сына да своего ближайшего начальника Варфоломеева, — так этим очень плохо.

15/28 октября. Со вчерашнего утра совсем зимой запахло: мороз в течение дня крепчал и достиг к вечеру 4–5°. Накануне была страшная грязь, а теперь стало сухо (можно ходить без калош, которых, кстати сказать, не было и для грязи).

Проверил себя, свое влечение в ту или, иную сторону, и нашел, что теперь для меня самое противное и трудное дело писать вот эти записки. Столько времени ничего отрадного не приходится занести в них, а скверного, неприятного и тяжелого столько, что всего и не перепишешь, и всему таковому, что называется, «конца-краю не видно».

Вчера бегал по аптекам, искал по рецептам доктора лекарство для жены, и везде отказ: «нет таких». — «Что же мне делать?» — спрашиваю. — «Поищите на рынках, в магазинах», — отвечают. — «Но тогда переведите эти рецепты на понятный язык, чтобы я знал, чего именно искать мне на вольном рынке», — говорю я. — «Ничего не выйдет. Вам не дадут лекарства в прописанной комбинации.» И так далее. Одним словом, отрезали путь от свободной закупки медикаментов на рынке, но по аптекарским рожам видно стало, что за денежки-то и у них все найдется, чего бы потребовалось для «нашей милости», и дело кончилось тем, что сегодня я пошел на квартиру аптекаря и, вручив ему по 15 тыс. за каждый рецепт, получил требуемое лекарство в прописанных дозах. Вот как у нас в Совдепии осуществляется бесплатное лечение!

Когда искал аптеки, шел обычно на сильный блеск огня, по своей отсталости думая, что это сияние указует хранилище целебных товаров, но оказалось, что это обилие света украшает гастрономические и кондитерские магазины. Невольно стал засматриваться на окна и вовнутрь магазинов и сделал открытие: за короткое время расцвет свободной частной торговли идет необыкновенно быстро и выглядывает уже довольно пышно. Есть магазины, набитые разными вкусными или красивыми товарами буквально битком, как будто с 17-го года их и не трогали. А на Тверской, говорят, на каждом шагу кафе — с музыкой, учтивой прислугой и со всякой буржуазной прелестью и приманкой.

Все-таки «новая экономическая политика» дает возможность проводить дни не без удовольствий, но только таким товарищам или гражданам, которые имеют в кошельке на карманные расходы не 50-100 р., как прежде, а один или два миллиончика. Да, да, — именно миллиончика!

За эти дни хлеб дошел до цены 3.600 р. ф., молоко 4.500 р. кр., масло сливочное до 36.000 р. ф. и т. д.

«Коммунистический труд» стыдит москвичей, что они дали кружечного сбора в пользу голодающих только 100 млн., что-де составляет 50 р. на каждого обывателя (?), а по переводе их на старые деньги по 1/8 коп. с носа. Если считать полгроша равным теперешней 50-рублевке, то выходит, что я, получая в последнее время 400.000 р. в месяц, нахожусь на жаловании дворника старого доброго времени, т. е. 10 руб. в месяц, и притом «хозяйских харчей» не имею, если не считать «голодного» пайка.

Послушаешь иногда торг пассажира с извозчиком и увидишь одно только презрение к современным деньгам, невзирая на их ту или иную почтительную сумму. — «Извозчик, к Сухаревой?» — «Двугривенный!» — «Красненькую хочешь?» — «Проваливай!» Перевод этой «девальвации» таков: двугривенный это 20.000 р., а красненькая 10.000 р. По аналогии следовало бы сказать в первом случае «две красненькие» или во втором «гривенник». Но пассажир и извозчик и без того поняли друг друга, потому что и 20.000, и 10.000 р. не стоят даже в сложности своей ломаного прежнего рубля.

† На днях ходил в Скорбященский монастырь поискать могилки недавно умершей родственницы своей и друга детства милой Настасьи Максимовны. И не нашел. После узнал, что она скончалась в Костине, а не в Москве, и похоронена в с. Багаево (Владимир, губ.). Зато набрел на три новых для меня могилы: 1) Павел Александрович Терентьев; 2) его брат Александр Александрович. Мои приятели по «городу». Были «приспешниками» московских миллионеров Воробьевых, имели громадное знакомство с деловой Москвой. Славились компанейскими талантами и вообще приятные люди, очень старавшиеся, чтобы и всем было приятно. Поминаю их добром. А третья могила «историческая». Дмитрий Иванович Иловайский. Родился 11 февраля 1832 г., скончался 15 февраля 1920 г. Вот сколько жил историк, по книгам которого в мои школьные годы я познакомился с русской историей. Что говорить, — «скверная история»! Но Иловайский был искренний человек и не метался из стороны в сторбну, а в последние годы он, вероятно, и вовсе укрепился в том, в чем, может быть, стал колебаться начиная с 1905 г. Старик пред кончиной мог самодовольно спросить нас, своих учеников: «Ну, не говорил ли я вам?»

Вечная им память!

† Впрочем, приходится продолжить «заупокойную» речь: скончался заслуженный артист Малого театра Осип Андреевич Правдин, 74 лет. Ярко помню его даже с того времени, когда он играл веселых или разбитных людей. Всегда для меня интересно было его видеть, и всегда он был интересен. Видел его множество раз и в комических, и в серьезных ролях. В первых он был более на месте, и вообще в своей жизни он, должно быть, любил выкинуть что-нибудь веселое. В восьмидесятых годах в «Будильнике» или. в «Развлечении» была такая картинка: Кладбище. Могильная плита с надписью «Прах сеньора Фирсано». Над могилой береза, а на ней несколько птиц с головами популярных в то время артистов А. П. Ленского, М. В. Лентовского, еще, забыл кого, — и Правдина. Внизу подпись: «Не стая воронов слеталась на груды тлеющих костей.» Это намекалось на веселое вдовство богатой москвички Кирсановой (впоследствии Гонецкой). Записываю это не в осуждение всей этой усопшей блестящей плеяды. Мертвые срама не имут, и к тому же все они такие были люди, которые умели грешить и каяться. Правдин так умел и так старался веселить целые поколения москвичей, что ему не грех и самому было повеселиться. Царство ему Небесное!

Веселый тоже человек — Карл экс-Император Австрийский и Король Венгерский. На днях он неожиданно прилетел из Швейцарии в Будапешт, собрал войско, повоевал с правящей там республикой и попал в плен. Вероятно, опять сошлют его в Швейцарию и… продолжение следует. Человек еще молодой, подрастет в Наполеоны. Живы будем — увидим!

Редакция «Известий» объявила, что в контору ее поступило в пользу голодающих 2.755.000 р. и 480 николаевскими, собранных по инициативе К. В. Розова в день его юбилея. Тут же объявлено, что два концерта в Большом театре дали в пользу голодающих что-то около 20 млн. Все это прекрасно, но нельзя не заметить, что тот, кто шел туда и сюда, меньше всего думал о помощи голодающим, а прост о пошел посмотреть или послушать Розова или артистов Большого театра, чтобы получить себе удовольствие, за которое и заплатил, мало интересуясь, в чью пользу пойдут его денежки, да, пожалуй, и не доверяя, что они дойдут именно до голодающих.

По опубликованным данным какой-то «Комиссии использования», все население РСФСР, включая Украину, Кавказ и Туркестан, исчисляется в 130.707.600 чел. Из этого кол. городское население составляет 16 %, сельское население свыше 83 %. Рабочих насчитывается 4.755.000 человек (3,9 %), из них фабрично-заводской и добывающей промыш. 2.250.000(50,5 %), железнодорожников 1.215.000, водников 315.000, сельскохозяйственных рабочих около 394.000, рабочих мелкой промыш. 501.0 чел.

У нас страшный голод, а в Америке и других частях света страшный урожай. В Канаде уродилось в этом году одной пшеницы 6,5 млн. п. В США урожай пшеницы исчисляется в 754 млн. бушелей (20 пуд.). Сбор кукурузы достиг там 3.484 бушелей. В Чили, в Австралии переполнены все зернохранилища. В Румынии избыток пшеницы исчислен в полмиллиона тонн. Во Франции, Австрии и Германии урожаи хлебных злаков «превзошли все ожидания». А у нас миллионам людей угрожает голодная смерть. Вот и разбери, какой строй безумен: капиталистический или коммунистический?!

17/30 октября. Вчера к вечеру пошел снег. К утру потеплело и от снега осталась одна жидкая грязь, смешавшаяся со старой, растаявшей.

Вчера напечатана «декларация» Чичерина Антанте. Брюссельская конференция пообещала помощь голодающим России только в том случае, когда советское правительство признает старые царские долги, Франции и другим странам. По словам Чичерина, об этом уже в Москве думали и решили заплатить иностранным буржуям за «цепи рабства», в которых русский народ пребывал целые века. Заплатим все долги, сделанные Россией до 1914 г., но при условии заключения всеобщего мира и признания советской власти всеми державами. Для переговоров об этом Чичерин просит образовать всемирный конгресс.

Странно, что такое невероятное «великодушие» кремлевского Олимпа не произвело на москвичей ошеломляющего впечатления. Или мы так тупы, что ли, что не можем сразу сделать оценки этому шагу, или очень проницательны — не видя и от него никакой перемены в будущем нашей страны?

25 окт./9 ноября. Погода никак не установится: дождь и снег, тепла 5° или столько же мороза. В общем грязно, серо и уныло.

Хлеб неизменно забирается «кверху» — сегодня 4.500 р. ф. В кооперативных лавках все-таки несколько подешевле. Например, с утра продавали его там по 3.800 р., но зато и быстро его расхватали. Там же можно купить ветчинки по 35.000 р. ф. и за такую же цену масла скоромного. Сахарин дошел до 1.400 р. за гр. Батюшки мои! Ведь это, стало быть, кило-то стоит теперь почти полтора миллиона руб.!

В прошлую субботу был за всенощной «с участием Епископа Антонина». Он все продолжает придумывать «трюки». Вводит в службу особые песнопения, обряды, но при этом в своих речах (говорю «в речах» потому, что за одной всенощной он ухитрился поораторствовать три раза) громит падкость нынешних посетителей церквей на блеск служения, на концертное пение и т. д., а сам ведь тоже пускает «фейерверки». Проехался тут по адресу моего приятеля, «Великого Архидьякона», он, говорит, столько собрал ненужной для Божьего храма публики на своем юбилее, что целых два дня из храма Христа Спасителя выметали подсолнечную скорлупу. Конечно, преосвященнейший остряк тут прихвастнул, но что в храмах бывает такая публика, которой не стыдно там безобразничать лущением подсолнечника, это — увы! — сущая правда!

И что это за мода с подсолнухом? Фрукт, как известно, был прежде поистине «простонародным» и преимущественно летним, рощинским или околозаборным, а теперь потребляется и барышнями и их кавалерами, и вон видите — не только в театрах, цирках, квартирах и присутствиях, но и в церквах даже! Экое безобразие!

В воскресенье, т. е. 24 окт. (6 нояб.), был на свадьбе племянника и крестника Сережи. Женился на очень миной барышне, именовавшейся до сего дня Еленой Васильевной Гордеевой. Венчанье происходило в селе Ивановском. Это от Рогожской заставы по Владимирскому шоссе верст девять. Церковь для села очень красивая, причт и певчие хоть бы в Москву. Вообще все прошло не без пышности. Свадебный пир был на Зиллеровском заводе, т. е. Фосген № 2. Компания была небольшая, что называется «своя». Выпили и поели не ахти сколько, а прикинешь все это на рыночные цены — выходит тоже астрономическая сумма. Не один миллион рублей обошлась такая свадьба, в сравнении с нашими старыми свадьбами в сущности очень бедненькая. Да, бывало, на наших свадьбах случится если миллионер, так на него все смотрят, как теперь на наркома, а тут что ни «индивидуум», то «миллионер». Со мной рядом сидел химик этого завода, из самоучек, так он получает одного жалования 6,5 миллионов в месяц. Даже, говорит, нет надобности воровать ему, — хватит на прожитие вдвоем с женой и этих миллионов.

На другой день, т. е. 7 ноября н. ст., отлеживался дома, как и подобает после свадьбы. День сей для коммунизма русского наиторжественный: 4-летний юбилей его царствования. Приходившие с улицы не приносили никаких праздничных впечатлений. Говорили, что на улицах малолюдно и скучно. Если что и было торжественно, то где-нибудь во дворцах, в советских домах да в театрах. В театры же могли попасть только архимиллионеры. Мне сказывал один сослуживец, что с него просили за билет балкона 2-го яруса Большого театра 85.000 р., и он давал за. него 50.000 р., но не уступили. А там только и было, что выступала Айседора Дункан (босоножка, извлеченная из театрального забвения неутомимым Луначарским, просветителем советским).

26 окт./10 ноября. В газетах, языком протоколистов придворной жизни, описан прием Чичериным, в годовщину октябрьской революции, «дипломатического корпуса», т. е. послов разных советских республик и агентов стран, вступивших с Россией в торговые отношения. «Старейшина» этих дипломатов, персидский посол, сказал приветственную речь, на которую отвечал Чичерин. Дальше, вероятно, состоялся обед или ужин с изрядной выпивкой, но об этом правители голодающих конфузливо умолчали. Вот если б у нас была свобода печати, какие бы фельетоны прочитали мы на эту тему, а «Сатириконы» и «Бичи» мобилизовали бы всех своих карикатуристов для увековечения этой «исторической» картины. Впрочем, все это зафиксируют в зарубежной печати, и если не мы, то дети наши посмеются еще над этим событием, осиявшим скучную мглу нынешнего революционного праздника.

1/14 ноября. Снега нет, но морозы крепчают: ночью бывает до 8°. Ночи лунные, дни солнечные; одним словом, погоду можно назвать полуприятной.

Передо мной театральный справочник, выходящий два раза в неделю, типа дореволюционных «Новостей сезона», продававшихся за пятачок. Теперь цена такого справочника, т. е. «Театральной Москвы», ни много ни мало 3.000 р. за нумер. И вот читаю в нем уже такие публикации:

1. В субботу 12 ноября открывается кафе-ресторан «Ампир», Петровские линии. Во время обедов от 5 до 7 и ужинов от 8 до 11 играет струнный оркестр под управлением Ф. Ф. Кришь. Метрдотель И. И. Тестов. Кухня под наблюдением И. А. Фомичева.

2. Вниманию посетителей бегов. Вновь открыт трактир Шустова (бывш. Горин). Угол Тверской заставы и Лесной. Завтраки, обеды и ужины. Первоклассная кухня. Играет оркестр до 11 ч. вечера.

3. Кафе «Театральный уголок», Кузнецкий мост 3. Первоклассная кухня. Оркестр до 11 ч. вечера.

4. Магазин «Элегант», Кузнецкий мост 5. Все для дамск. и мужск. туал. Парфюмерия, косметика и т. д.

5. Женщины, зайдите в магазин № 3 Сухарев пер. Там найдете последние модели заграничных шляп, высшей косметики.

6. Чайная-столовая «Бар», Арбатская площадь 37. Обеды из двух блюд с хлебом. 12.000 р.

7. Парикмахерская «Гюстав». Арбат 19. Дамский и мужской зал. Большой выбор волос, изделий. Маникюр, строгая гигиена.

8. «Абрамцево», Кузнецкий мост 12. Мацолина. Стильная мебель. Художественная арматура.

9. После театра до 11 ч. веч. зайдите в магазин «Эстома». Угол Тверской и Камергерского пер. Закуски, фрукты, конфеты, пирожные-булки.

И так далее в том же роде. Но читатель не проймется такими новостями, а скажет «Жомини да Жомини, а об водке ни полслова». Могу его утешить: были уж мои знакомые в ресторанах и видели, что там не только 12 и 14-градусные вина распивают, но и водку подают прямо на стол, в графинах, холодненькую «как встарь». Цены, конечно, колоссальные, ибо спирт «котируется» в последнее время 400.000 р. за бут. Значит, зайти в эдакий шикарный ресторан, где и струнный оркестр, и метрдотель, и всякая гастрономия, — надо иметь в кошельке что-нибудь не меньше полмиллиона. Спрашивается: кто же пользуется такими благами жизни? Хозяин положения, т. е. коммунист? Но ведь абсурд — такой коммунист не коммунист, а просто жулик или преступник. Богатый купец, стало быть. Но откуда он взялся, этот купец или делец? Я отвечу на это, что называется, без долгих слов: роду он не купеческого, племени он во множестве случаев библейского. Возрастила их матушка-революция. Капиталы их скапливались не поколениями, не тяжелым трудом, с которого начинало большинство старых богатеев, они прилипли к ним так же нечаянно, как прилипает осенний лист к липкой земле или к мокрому крову какого-нибудь сарайчика. Стаж этих тружеников или коммерсантов невелик — всего с 18–19 г. Долго еще в революционных ресторанах не будет юбилейных обедов! Однако что же из всего этого выйдет?

К чему все эти оркестры, маникюры, фрукты, строгие гигиены? (Может быть, в силу того, что если пропадать, так с музыкой!)

10/23 ноября. Погода хорошая, сухая, ровная, с морозами до 6°. Иногда запорошит снег, но только для того, чтобы побелели крыши, а для санного пути такой снег далеко еще не пригоден.

«Правда» пишет, что за три месяца выполнена лишь половина работы по сбору хлеба и что за последнее время заготовка стремительно падает. «Во что бы то ни стало нужно, — пишет «Правда», — усилить продработу, а иначе будет сорван весь план восстановления хозяйства».

В описаниях празднования 7 ноября встретились и такие «сантименты». Троцкий и Ленин были в тот день на заводе «Динамо», что очень тронуло одну работницу-мамашу. Она вспомнила, что когда-то ее детей выставляли для встречи Царя у Спасских ворот, и ради такого случая она делала им специальные костюмы и, дескать, «ни к чему», так как дети, выстроенные у Спасских ворот, оставались Царем незамеченными; впрочем, их утешал учитель, который покупал им за такое разочарование на свои деньги конфеты. А теперь, говорит эта политиканствующая дама, «такие большие люди (Ленин и Троцкий) приезжают к нам запросто». Так-то оно так, но в состоянии ли теперь мамаши шить своим детям «специальные» костюмы, а учителя покупать детворе на свой счет конфеты, — это еще вопрос, а равно и недостоверно утверждение, что «большие люди» приезжают теперь куда-либо «запросто». Во-первых, они подкатывают в тех же царских автомобилях, их путь охраняют, сопровождает их целая свита и они точно так же не смогут «заметить» всех, кто выстраивается на их пути, который, кстати сказать, пробегается «большими людьми» со скоростью во всяком случае превышающей царские разъезды.

Пишут и говорят о предстоящем закрытии Большого театра. Высчитано, что содержание его обходится 2 млрд. в месяц, т. е. такая сумма, которой было бы достаточно на содержание 4 тысяч учителей (если считать каждому по полмиллиону р. в месяц).

Ту печку, о которой у меня было много разговоров на этих страницах в 1919 г., за излишеством продали на рынке за 400.000 р. (без труб). Вот так сумма, но что она означает в переводе на те же дрова? Не более 2/3 погонной сажени.

По сводке на 22 ноября обнаружено скрытой от обложения пашни по 26 губ. 940.478 десятин.

В газетах напечатано правительственное сообщение о прибытии из Константинополя тайно от барона Врангеля в советскую Россию генералов Слащева и Мильковского и штаб-офицеров Гильбиха, Мезерницкого и Войнаховского. Это маленькое происшествие Стеклов уже поторопился назвать «Прозрением». Это, дескать, «толчок, который приведет в движение не одну совесть. Психологически массы не только рядовых воинов, но и офицеров-белогвардейцев подготовлены, — говорит Стеклов, — к разрыву со своим мрачным прошлым.»

А по-моему, просто господа Слащев и К° не устроились за границей, проголодались и вернулись в Россию, наслышавшись, что теперь здесь все нищие сделались миллионерами (в кавычках).

Американцы своего рода!

Вышел декрет о налоге на спички. С коробки в 75 спичек 300 р.

«Известия» до сегодняшнего числа собрали в пользу голодающих 804.142.012 р. Не ахти как много, если перевернуть страничку назад и посмотреть: а сколько стоит теперь одно яичко или старая, небольшая, чугунная печка!

12/25 ноября. Все переделывается на старый лад, в силу «новой» экономической политики: за объявления в газете «Известия» взимается 50.000 р. за строчку, а с театров 35.000 р. Сама газета рассылается уже не бесплатно, а по подписке за 40.000 р. в месяц; отдельный номер — 2.000 р.

И вот это напоминает недавнее, старое: на углу Сретенки и Сухаревской площади сияет огнями кафе-ресторан, на месте бывшей там разухабистой гостиницы «Аркадия». У подъезда с вечера и до ночи стоит длинный ряд лихачей, которые, как и в дореволюционное время, развозят подгулявшие парочки по еще более веселым или интимным местам. (Надо полагать, что и таковые завелись или возобновились. Поистине, как ни гони природу, а она свое возьмет, если не через дверь, то через окно.)

В «Правде» новый Дорошевич — С. Подъячев, вкладывает в уста своего героя Трухина, «бывшего когда-то трактирщиком и лавочником», такие признания: «Ты гляди на меня: меня всего ободрали, потому буржуй я был, умел вас, чертей, обдирать, деньги с вас наживать. Беднота ободрала меня. Конфисковала все имущество, деньги отобрала, все! А гляди на меня — жив! Уметь надо дела делать. Шариком работать. Я до революции жил, и теперь живу, и опять жить буду. Политика теперь экономическая — ладно! Кооперативы — ладно! Три к носу, мы и здесь с какой хошь политикой своего не упустим! Эва у меня какой поросенок, гляди. Сумел выкормить! А у тебя? (Спрашивает он у своего собеседника, видно из кооперации «бедноты», и тот отвечает: «Где нам, до поросят ли, коли мы сами хуже свиней. Мы — не вы!») — Тот-то и оно, «мы — не вы», — продолжает Трухин. — Какова рожна еще вам надо? Чем жизнь плоха? Вы, дьяволы, сами плохи, а не жизнь. Чего вам не достает? Все ваше! Прежде ты как жил — лучше, что ли? Все одно, черт, ничего у тебя не было. Черного кобеля не вымоешь добела. Ты ждешь, чтобы я за тебя сделал, а самому лень? На людей надеешься? Я вот на людей не надеюсь, а на себя надеюсь. Я и живу, и жить буду Меня вон всего обобрали до креста, — а я ничего. За дело! Бери! Я опять найду! Я опять нужный человек. Я и не сержусь. Хвалю за это. Молодцы, товарищи! Всю сволочь работать заставили. Работай — жри! Не работай — не жри! Правильно. Бывало, я об работе и не думал. Не знал, как за соху взяться. Воз завязать. Все, бывало, люди за меня делали, а пришло время, сшибли меня, обобрали, принизили, указали свое престо. Принялся, брат, за работу. И пахать научился, и косить, и печку класть. Все, брат, постиг, а теперь, вот, небось, меня вша за спинную кость не укусит. Теперь живу опять не хуже людей. Доволен. Лучше быть нельзя. Кому как, а я, брат, нонешними порядками доволен, и правителя Ленина, Ильича, уважаю. Провидит политику — дальше ехать некуда.» Монолог Трухина кончается так: «Вот он я — гляди! Был кулак допрежь, буржуй. Обобрали всего. Капиталу решили. Думали: «готов, испекся». Ан — нет! А я — вот вон, опять на ногах, а ты как был беднота голая, так ей и подохнешь! Ну-ка, вот, выкуси! Го-го-го! Ступай к черту! Го-го-го! Вот он я — гляди!! Гр-го-го!»

Вот эти го-го-го и «Аркадии» открывают, и на лихачах катаются, и о здравии раба Владимира свечечку стотысячную поставят.

Щедрин, Успенский и Островский живехоньки, а Подъячева — только их подъячие описывают, — не более!

13/26 ноября. Обнародован декрет Совнаркома о выпуске новых денежных знаков под наименованием «Государственные денежные знаки РСФСР образца 1922 г.», причем рубль этого знака приравнивается к 10.000 р. кредитных билетов расчетных знаков всех прежних выпусков. Новые знаки выпускаются достоинством в 50 к., 1, 3, 5, 10, 25, 100, 250, 500 и 1.000 р.

14/27 ноября. Представитель советской республики в Германии тов. Крестинский был принят Имперским Канцлером Виртом, а потом представлялся самому президенту Германской республики Эберту. С обеих сторон были напыщенные дипломатические речи. О всем этом советские газеты тиснули жирным шрифтом. В тех же нумерах маленьким шрифтом воспроизведен один из новейших декретов Совнаркома об установлении акциза на табачное дело. Табак обложен до 38.000 р. за фунт. Папиросы 54.000 р. за 1.000 шт., сигареты 75.000 р. за 1.000 шт., сигары 150.000 р. за 1.000 шт. И даже не пощадили папиросную бумагу, и ее обложили в 4.000 р. за 1.000 листов. Об махорке, однако, в декрете ничего не сказано, значит еще покурим! (Папирос, за исключением так называемых «фабрики Чужаго», я уже не курил с год.)

18 нояб./1 декабря. Снега нет как нет, а морозы доходят уже до 14°. И при таких морозах хожу в одних ботинках, так как калош не имею. (Они уже 325.000 р. за пару, а валенки дошли до 400.000 р.) И ничего! Как-никак, а революция скоро кое к чему приучает. Многого за 50 лет предшествующей жизни не умел, или не переносил, а вот теперь приходится, и Господь пока что хранит.

Жутко читать корреспонденции из голодающих губерний. Вот, например, в Усть-Медведицком округе голодающих 100.000 чел. В некоторых станицах ободрали на деревьях всю кору. В Николаевском Уезде варят студень из сырой кожи. Осенью выгрызли всю траву в полях, ели сусликов, теперь принялись за кошек и за падаль. Собирают кости (какие?) и варят их в пищу. Воруют друг у друга последних лошадей и режут. Смертность от голода увеличивается с каждым днем.

Новейшие «финансисты» все обсуждают объявленный выпуск новых бумажек с двузначными достоинствами. Сулят от этого какой-то просвет. Никто по-обывательски этому не верит, да и разбираться в таком вопросе не хочет, относя его к обыкновенным советским экспериментам, которые, вообще, никаким кредитом у людей взрослых не пользуются. Самое важное во всей этой финансовой «воде» — предупреждение «всурьез», что это не девальвация, а «деноминация». Так и запишем: деноминация. (Что-то в этом слове демоническое или динамитное. А впрочем, так это все не интересно, что не хочется и в словарь заглянуть, чтобы перевести его не дурачась.)

Продолжая записывать «похождения» своего сынка, должен отметить, что на днях он поступил на службу в Народный Комиссариат Земледелия (Наркомзем) в качестве какого-то «уполномоченного» и в это же время продолжает учиться медицине, и даже вчера, к его собственному удивлению, сдал какой-то экзамен по гистологии. И голодал же он до Наркомзема со своей гистологией! Картошка, хлеб, махорка и чай, а чего остального — разве где у «сродников-спекулянтов» перехватит; да и то не часто. Нечего сказать — проходит настоящую школу жизни, — не чета своим родителям!

25 нояб./8 декабря. Подсыпало немного снега, так что легковым извозчикам с третьего дня явилась возможность запрячь своих лошадей в саночки. Впряглись в них и советские «берендеи», перевозя на свои квартиры дровишки, картошку и прочее такое, что только удастся купить или «стяжать». В последнее время вообще много «покупается». С 1-го ноября (а в иных учреждениях «по ошибке» и с 1-го октября) стали раздавать миллионные жалования, — «приблизительные» или «приближающие» к прожиточному минимуму. Так, например, мне по новому тарифу причиталось за ноябрь получить жалования 2.050.000 р., но получил я пока что 1.004.500 р., ибо вычли 20.500 р. в союз и не додали 1.025.000р., которые оставлены в обеспечение уплаты за те платежи, которые причтутся с меня за разные выдачи натурой. И выдали даже, неожиданно для меня, очень щедро, а именно: шевиотовую английскую пару, американские штиблеты, каракулевую шапку, теплые рукавицы и две пары белья. На старые деньги такая штука обошлась бы самое дешевое в 85 р., а посчитаешь на нынешние — пожалуй перевалит за 2 миллиончика. Если сосчитать еще, что были уже выдачи мукой, маслом, сахаром и другими продуктами (по мелочи), то выйдет, что получать деньгами совсем невыгодно.

Удивительное семячкогрызение! Все «загрызли». Вчера поймал на этом деле одну знакомую даму из бывшего «общества»… — «И вы?!» — «Что поделаешь — мода такая!» (и на ушко прибавила: «революция началась подсолнухами, и кончится тем же!»)

Воровство процветает. Проникло оно и в храмы Божии. То и дело слышим об ограблении их. Тащат, конечно, преимущественно «драгоценное», таскают и по мелочам. В одной церкви (у Ржевской Б. М. на Пречистенке) во время литургии кто-то ухитрился стащить с жертвенника серебряное блюдечко. Еще это происшествие дало повод местному священнику тут же в алтаре переругаться с приглашенным из Храма Спасителя протодьяконом Григорьевым. «Отец протодьякон, а где же блюдечко?» — «А я почему знаю.» — «Но ведь оно сейчас тут было!» — «Так что же по-вашему — я, что ли, его взял?» Раздосадованный батюшка тут и ляпни тоже: «А я почем знаю!» Протодьякон побагровел и рявкнул: «Ах ты сволочь эдакая! Да я почти каждый день приглашаем в храмы по всей Москве, так что же я: хожу туда воровать церковную утварь, что ли?» После чего сейчас же снял свое облачение и ушел из храма, может быть, не закончив своих обязанностей по регламенту.

Конечно, отец протодьякон тут не при чем, но все-таки кража эта — факт, и проделана она кем-нибудь из прислуживающих за божественными службами, вроде мальчиков, раздувающих и подающих кадило и выходящих со свечами. Ох уж эти нынешние «мальчики»!

С Финляндией снова «заворошка». Пока идет «нотная» переписка, того и гляди завоюют с ней. Сегодня пишут, что в Питере состоялось чрезвычайное заседание петроградского совета, на котором главком С. Каменев доложил, что Савинков перебрался из Польши в Финляндию и организовал вербовку добровольцев для вторжения в Карелию. В начале октября они уже под командой финского офицера Таконена перешли границу. А по Финляндским нотам видно, что карельский народ сам восстает против советской власти. В конце концов выйдет, что паны (Финляндия и Советская Россия) подерутся, а у хлопцев (Карелия) чубы болят.

Сегодня по поручению жены ходил в советский магазин «Проводник» и «свободно» купил там 4 пары мужских и дамских калош за 1.180.000р. (за мужские 300.000 р., за дамские 290 тыс. за пару), и она завтра пойдет на рынок, будет мерзнуть там целый день и продаст калоши с пользой от 20 до 30 тысяч за пару. И вот такими «операциями» и существуем главным образом (а сами все еще ходим без калош, мясо едим раз в неделю, — оно теперь 17–18 тыс. за ф., молоком только «замучиваем» утренний кофе, — оно теперь 8 тыс. кр.).

Говорят, что государственный банк скупает золото. Объявил цену за империал (10 р.) 600.000 р., но «скупать»-то стали ловкие люди и довели его до полутора миллиона. И во всем частная предприимчивость выпукло опережает государственное хозяйствование. Лучшие мастера всяких производств бегут с казенных заводов и фабрик на частные; Внешторгу заграница не дает ни кредита, ни отборных товаров, а частным, старинным своим покупателям сама предлагает и кредит, и более дешевые цены, и гарантии за добросовестность исполнения заказов.

Я прозевал в свое время прочитать речь Ленина, приглашавшего на какой-то конференции рабочих и служащих республики работать так, чтобы частная предприимчивость была забита, а иначе, он сказал, она нас забьет и повесит. И, дескать, будет права, — потому что мы заслужили этого своей леностью и неспособностью. Ленин в последнее время говорит хоть и редко, но, по обыкновению, метко.

25 нояб./9 декабря. Стеклов все ворчит в своих «Известиях», что великие державы не пригласили Россию на Вашингтонскую конференцию, и ревнует к тому, что там имеется два других представительства: от Дальне-Восточной республики и от кадетско-эсерского блока, а именно в лице Милюкова и Авксентьева. Делегаты Д-В республики при были туда по приглашению Америки в качестве «гостей». Еще это, мол, туда-сюда, но Милюков и Авксентьев!!?? и т. д.

Но самая любопытная страница «Известий» теперь четвертая, где печатаются «частные» объявления (большей частью от все еще «государственных» учреждений). Эти объявления красноречивее и короче, а главное яснее всяких передовиц и ученых статей рисуют жизнь советской столицы за последние месяцы.

Управление торговли МСНХ «Мосторг» предлагает отпуск «за наличные без ордеров» разных эфирных масел. Транспортное Т-во «Экспресс» принимает ордера Москвотопа и проч. документы на получение топлива для заводов, учреждений и частных лиц, восклицая при этом — «доставка в любой район Москвы».

ВСНХ «Главсельпром» предлагает разработку и производство работ по оборудованию мельниц, элеваторов и маслобойных заводов и продает разные к сему машины и приспособления. «Гохран» приглашает ювелиров, закройщиков и монтировщиков на «условиях по свободному договору», причем за скорость и аккуратность выполнения работ обещает премию (большими буквами). Грозненское нефтеуправление за наличный расчет ищет двигателей, разных инструментов, электрических лампочек и т. п. Какой-то «Ацетометил» предлагает уксусную эссенцию, масла, разные спирты, уголь, деготь и т. п. Торговый отдел москвокоммуны отпускает норвежские сельди по 360.000 р. за пуд. Гужтранспорт назначает торги на перевозки грузов гужом на 1-е полугодие 1922 г. Электро-театр «Уран» также желает сдать на торгах исправление центрального отопления. Курская дорога таким же способом предлагает поставку ей разных материалов, имеющих 31 название. Государственная фабрика мебели № 2 (бывш. Бр. Юраевых) объявляет о приеме заказов, как от учреждений, так и от частных лиц, на «стильную домашнюю обстановку. Как-то: кабинеты, столовые, гостиные, спальни и пролетарскую мебель для рабочих домов-коммун. Обстановку контор и учреждений.» И т. д., и т. д.

Недостает только предложений от жилищно-земельных отделов о сдаче роскошных квартир, со всеми удобствами в каком угодно количестве комнат, и от складов ВЧК о продаже частным лицам реквизированной у них обстановки и разных вещей «по умеренным ценам и с рассрочкой платежа». Но дело к этому подвигается. За четыре года мы столько чудес видели, что никакая чудесная перспектива нас более не ошеломит, примем, «как дар свыше исходяй» («свыше» с маленькой буквы, в отличие от небесных даров).

30 нояб./13 декабря. Сегодня к ночи 16 градусов мороза. Морозы усилились, было до 20 (а за городом, как говорят, и до 24), а потом «смякли» и стало прибавляться снега, так что наконец установилась форменная зима.

Заместитель Цюрупы — тов. Брюханов назначен комиссаром продовольствия, а что с самим Цюрупой, не пишут. Может быть, метрдотелем определился в какой-нибудь ресторан. Сегодня как раз какой-то мой однофамилец «Як. Окунев» (наверное иудейского племени) поместил а «Правде» фельетончик «Муть». Там он описывает роскошь и безобразия гастрономических магазинов, кафе и их потребителей. Вечерних гуляк тов. Яков называет «мещанской тлей», гастрономические товары «жратвой», покупателей таковых «свиными рылами». Описывая публику кафе, он отмечает много женщин, у которых «ищущие переменчивые глаза, и лица белые до синевы от пудры, и губы кроваво алы от краски, и брови и ресницы четко вычерченные тушью», а также «каких-то странных юношей, тоже напудренных, и тоже с подведенными тушью глазами». Один из них, «с тонкой талией, крутыми боками и круглыми, упругими, упитанными щеками». У него» же, как далее выясняется, «бесстыдные глаза, которым все равно», и он читает доклад. О чем же? А вот о чем (если Яков не врет): «Я расскажу вам о втором пришествии Христа. Он опять пришел на землю, но не в яслях он, а здесь, среди вас. Здесь он. Да, Христос пришел, — возглашает поэт среди звона посуды и говора, — и не сын он человеческий, и не сын Божий, а…

Докладчик приподнимается со стула, выдерживает паузу и бросает, точно жирный ком грязи из помойки: Он с… с..! Он родился не в яслях, а в д… т… и был там в … ваш Христос!»

Мне жутко было списывать те грязные слова, которые так и напечатаны в № 281 «Правды», и я заменил их точками. Если верить Я. Окуневу, «доклад» этот имел громадный успех. «Аудитория прерывала еду и ржала» и т. д.

Кого же описал наблюдательный фельетонист? Чье это порождение, эти действительно свиные рыла, жрущие, докладывающие и ржущие? Не революции ли, «красивейшей из красивейших», как ее наименовала госпожа Крупская-Ленина?

Когда я иду со службы или на службу, я то и дело останавливаюсь, выискивая себе свободный «фарватер» для своего безобидного путешествия, и всегда почему-то при взгляде на автомобильных обгонятелей с портфелями мои уста шепчут: «Сукины дети!»

В Москву приехал новый польский посол Стефанский.

На днях сгорел временный Казанский вокзал (Московский). Пожарные, говорят, так расторопно действовали, что сгорели и их противопожарные принадлежности.

Троцкий издал «по красной армии и красному флоту» 11 декабря приказ, в котором говорится, что на Дальнем Востоке войска генерала Каппеля открыли враждебные действия против Дальневосточной республики. Отряды Каппеля — это остатки армии Колчака. Ныне, дескать, Каппель состоит на службе у Японского правительства, грабительски захватившего дальневосточное побережье и не желающего выпускать его из рук. Приказ заканчивается, конечно, «Троцкими» придумками а ля Наполеон: «Будь начеку, красный воин России! — Стой на страже, воин Сибири!»

1/14 декабря. А снега все-таки все еще мало. Езда смешанная — и на санях, и на колесах.

Вышел новый декрет, по которому крепость виноградных вин увеличивается до 20°. Значит, были бы деньги, а напиться можно будет на законном основании.

Наркомпрод подсчитал на 13 декабря скрытой пашни 1.837.416 десятин. А ВЦИК сообщает, что комитет помощи голодающим собрал к этому дню денежных пожертвований (повсеместно) 23.851.881.066 р., если перевести это на «золотой рубль», то, принимая во внимание казенную цену такового рубля (80.000), получается сумма 298.148 р. с копейками (?!). Если сведения верные, и если я не соврал арифметически, то российские миллионы миллионеров не очень-то раскошелились в пользу голодающих!

4/17 декабря. Снега не выпадает, а мороза от 10 до 20 градусов.

Помощь заграницы голодающим выразилась с начала кампании по 7 дек. в 2.648.585 пудах питательных грузов и 20.000 бочонках сельди.

Ф. Нансен в Москве. В большом ладу с советским правительством, а потому, посещая театры, удостаивается от публики «бурных оваций».

На открытии 4 съезда советов Москвы и губ. Л. Б. Каменев признался, что надежда урегулировать и создать на вольном рынке непосредственный обмен между рабочими и крестьянами не оправдалась. Товарообмен заменился обменом денежным. «Деньга стала хозяином рынка.» И сожалеет, что происходящее сейчас на рынках — товарооборот, товарообмен, — «не есть такой процесс, который мы можем прервать насильственными мерами… Нам невыгодно закрыть рынки, магазины и т. д., потому что подобное решение сорвало бы восстановление промышленности и сельского хозяйства.» Из области статистики он сообщил, между прочим, что мы производим только 1/4 того, что производилось, например, в 1913 г., и мы «далеко еще не обрабатываем той площади земли, которая запахивалась до войны». В общем, Каменев свел к тому, что «общее благополучие настанет лишь тогда, когда будет полный коммунистический строй». Утешил, нечего сказать!

Из Гомеля телеграфируют, что там открылся 5 губернский съезд советов, и съезд усыновил находившуюся на территории Гомеля и губернии буденновскую кавдивизию. Придумают же такие нежности!

Сегодня в Москве переполох: с 5.000 р. черный хлеб сразу скакнул до 7.000. Масло сливочное 90.000 р., молоко 9.000 р. кр.

6/19 декабря. Вчера и сегодня метель. Снега местами надуло очень порядочно, но еще остались некоторые мостовые оголенные, поэтому санный путь нельзя еще назвать хорошим.

Инспектора РКИ (Рабоче-Крестьянской инспекции) обследовали две пары поездов, курсирующих между Киевом и Одессой, и обнаружили, что в составе поезда от 19 до 21 вагона пассажиров 1.100 чел., но из них бесплатных — 550 железнодорожников, 270 советских служащих, 100 воинских, 130 сопровождающих поезд, и только 50 пассажиров платных. Бесплатного багажа на поезде 1.500 пудов, и только 100 пуд. платного. Обследование установило, что часть командировок явно фиктивные, а остальные маловажные, пустяковые поручения. Главная же цель поездок железнодорожников и советских служащих — мешочничество. Контролеры (от 18 до 20 на каждый поезд) также преследуют «исключительно продовольственные цели, и половина из них даже не берет с собой щипцов». Газетная заметка об этом заканчивается таким выводом: «Ясно, что самоокупаемость железной дороги сводится на ноль.» Об работе речного транспорта в прошлую навигацию пишут не больно-то весело. Мелководье, аварии, поломки рулей, корпусов и пр. Снабжение судоремонтных работ не превышало 30–40 % потребности. Обнаружилось «угрожающее» отсутствие лоцманов на речном транспорте и чрезвычайно низкий процент наличных высококвалифицированных механиков. Предполагалось использовать 2.006 паротеплоходов и 6.646 непаровых судов, но поступило в работу только 1.897 паротеплоходов и 5.474 непаровых судов. Мощность парового флота составляет лишь 58 %, а грузоподъемность непаровых судов упала до 20 % против довоенного времени. Техническое же состояние флота, говорит отчет, близко к катастрофическому. К концу навигации паротеплоходов, требующих лишь текущего ремонта, имелось всего 962, или около 23 % всего наличного паротеплоходного флота, и непаровой флот дает около 26 %. Все остальные суда требуют капитального ремонта, полного восстановления или разборки.

7/20 декабря. Снегу подсыпало вдоволь. Теперь зима самая «настоященская».

В «Известиях» напечатано объявление торгового отдела «МПО», и прямо чудеса! — хлеб ржаной 44 коп. ф., ситный 1 р. 50 к., грибы соленые 12 р. пуд, чай китайский 11 р. ф., мыло туалетное от 1 р. 50 к. кусок, папиросы от 25 к. до 1 р. за 25 шт., фуфайки от 4 р. 50 к. за шт., калоши 25 р. за пару, обувь от 5 р. до 40 р. за пару, и т. д. Но в конце объявления напоминание, что ты живешь не в русском царстве, а в РСФСР, т. е. «цены обозначены в новых денежных знаках». Другими словами — помножь эти цены на 10.000.

Состоялось судбище над частными предпринимателями, которые не соблюдали закона о рабочем дне, не регистрировали рабочих на бирже труда и вообще не считались с профсоюзами, и за это одного гражданина (содержателя булочной Калмакина) приговорили к уплате штрафа в 150 млн. р. (в пользу союза пищевиков) и 10 человек к шести месяцам принудительной работы.

Л. Сосновский в «Правде» описывает мизерность обывательских сборов в пользу голодающих. В Питере кружечный сбор дал 53 млн. р., а расходы на организацию равнялись 42 млн. р., и вышло, что там собрано всего только 50 пуд. хлеба, или 50 р. золотом. Грандиозные концерты в Колонном зале «дома союзов», с битковым сбором, знаменитейшими артистами, громадными афишами дают голодающим два мешка муки и только! И правильно Сосновский укоряет самих «жертвователей»: А сколько, — говорит, — лицемерия в этом виде «помощи» (кому?!). Каждый, взявший билет по повышенной цене, с гордостью воображает, что он накормит голодных, и потому после концерта может зайти в кафе «Ампир».

Сегодня меня «ободрали» в парикмахерской нашего кооператива: за стрижку и бритье сдули 12.000 р., да кроме того в числе сдачи с 25.000 всучили одну тысячу негодную. О, чтоб их! (Впрочем, мы теперь «миллионеры»!)

9/22 декабря. Погода мягкая, снежная.

Цюрупа подписался под каким-то декретом за самого председателя совнаркома Ленина. Значит, сделался важнее, чем Компред. Может быть, своей оригинальной фамилией выдвинулся? Вспомнился мне такой случай из дореформенных времен: когда я был управляющим московской конторой пароходного общества «А. А. Зевеке» (в 1899 г.), заявился как-то в контору один из директоров общества Анатолий Ильич Чайковский (брат Петра Ильича) и, перелистывая список агентов пароходства, остановился на Вольском агенте Окомелкове и с явным восхищением повторил несколько раз эту фамилию: «Окомелков, — какая прелесть! Окомелков.» И что же, не прошло и месяца, как обладатель такой «прелестной» фамилии был не в очередь произведен в агенты первоклассной пристани Саратов; как говорили потом, именно по настоянию Чайковского.

Вот и Цюрупа тоже! Такая интересная фамилия, что попадись она в свое время на глаза Анатолия Ильича, он бы ее квалифицировал прямо в директора пароходства!

Палата представителей США постановила передать в распоряжение президента Гардинга 20 миллионов долларов на голодающих России.

11/24 декабря. Потеплело до 3° тепла.

Случилось раза четыре брать работу на дом со службы. Добрые люди научили подать счет на сверхурочные работы. Насчитал всего 30 час. (7 или 8 ч. в ночь, т. е. с 7 ч. до 2 или 3 ч. ночи). Взял свою месячную ставку 2.050.000 р., разделил ее на 144 часа, получилось 14.168 р. за час, но так как первые два часа сверхурочной работы оплачиваются в полуторном размере, а последующие в двойном, то счет вышел такой: 8 ч. по 21.354 р. и 22 часа по 28.472 р., а всего 797.216 р. И вот мне эту сумму (за вычетом положенных в союз 16.016 р.) выдали. И закутил: купил фунт колбасы за 35.000 р. и сотню папирос за 30.000 р. Если бы продолжал в этом роде, купил бы 1 ф. чаю (230.000 р.) и бутылку «сырца» (не менее 480.000 р.), ну и пришел бы домой, как и всегда, с пустым карманом.

Вчера в Большом театре открылся девятый съезд советов. Собралось 1.606 делегатов с решающим голосом и 346 с совещательным. Председателем Калинин. На первом заседании Ленин говорил, конечно, речь. Коснувшись международного положения, Ленин сказал, что «нашествие, которое в течение 4-х лет мы испытывали, теперь затихло. Однако надо быть очень осторожными и осмотрительными в дальнейшем.» Дальше: «Капитализм разлагается, экономический кризис неизбежен, капитализм катится в пропасть. Мы сильнее тем, что больше знаем! Оцениваем правильно (?). Капитализм издыхает… Для нас признать долги не так трудно, мы проходили и не такие трудности… Мы идем на самые большие уступки и жертвы, но не на всякие и не до бесконечности. Это должны знать все те правительства Финляндии, Польши и Румынии, которые поддерживают и посылают против нас белогвардейские банды… Когда некоторые из национальностей, освобожденных нами (?), начинают вести против нас вооруженную борьбу, тогда мы перед формальностями останавливаться не будем, на то мы и революционеры… Нам невозможно оставаться без взаимоотношений с капиталистической Европой, но, в то же время, и сама капиталистическая Европа не может обойтись без того, чтобы вступить с нами в какие-нибудь взаимоотношения… За эти 4 года мы так много видели угроз, что ни одной из них теперь уже не боимся… Суды в Англии не признали Советскую Россию де-юре; но торговля с капиталистической Европой развивается против воли ее правительств.» Попутно Ленин сообщил, что в 21 г. мы получили из-за границы 50 млн. пуд. и вывезли туда 11 млн. пуд. Но речь полностью не напечатана. Вернусь еще к ней.

«Известия» объявляют подписку на 1 год в Москве с доставкой на дом 480.000 р., в провинции 540.000 р. Записываю это, чтобы через несколько недель или месяцев поправить эти суммы на еще более «миллионистые».

13/26 декабря. На съезде разные докладчики нарисовали небывалый ужас поволжского голода. Страшно читать, и если я буквально запишу такую картину: — «Положение в некоторых местах дошло до того, что стало опасным публично хоронить трупы, приходилось ставить караул над свежими могилами, иначе население выкапывало труп и съедало его. Официально зарегистрирован случай, когда мать изрубила своего 11-летнего мальчика и куски тела сохраняла в особом котле. Это пища голодных. В этих местах ядовитая трава «перекати-поле» продается по 100.000 р. за пуд. В Пугачевском уезде в сентябре умерло от голодной смерти 4.251 чел., в октябре 4.382 чел., а всего по уезду до 1 ноября похоронено от этой смерти уже 14.780 чел.», — то достаточно и этого, чтобы представить себе все ужасы голода, властно царящего сейчас над 22-миллионным населением. Сам Ф. Нансен, заехав в Самарскую губ., при первых зрелищах картин голода «заплакал» и «не поехал дальше», т. е. туда, где голод еще страшнее. А ведь он в своих путешествиях к Северному полюсу не раз глядел в глаза собственной смерти!

В дальнейшем Ленин говорил о внутреннем положении, о новой экономической политике, о продналоге, топливе, электрификации и закончил «назиданием» — «хозяевам земли русской» — что надо учиться хозяйствовать. Запишу некоторые выдержки из его двухчасовой речи, в вышесказанном порядке тем.

«И мы теперь имеем 100 млн. отсталых крестьянских хозяйств, которые мы должны удовлетворить во что бы то ни стало, хотя бы тем, что у нас осталось… В Донбассе было так много правительств, на Украине было так много правительств, что от всей, когда-то сносной промышленности там мы имеем лишь жалкие остатки. В других местах дело обстоит почти настолько же плохо… При общем разорении мы не можем оказать крестьянству иной помощи, — надо торговать. На этот путь мы стали всерьез и надолго, но не навсегда… Нам нужно во что бы то ни стало добиться развития производительных сил, хотя бы на ступени старого крестьянского хозяйства. При злобном, бешеном отношении к нам европейских стран, это займет большой срок, — не год, не два, а десяток, полтора десятка лет (!!)… Заграница дала нам около 2,5 миллионов пудов хлеба и около 600.000 р. зол. … Вот мы, профсоюзы, мы, коммунистическая партия, управляем, — это хорошо: в области политической и военной мы это делали прекрасно, а в области хозяйственной мы это делали скверно. Надо это сознать и делать лучше. Любому профсоюзу, который в общих чертах ставит вопрос о том, должны ли профсоюзы участвовать в производстве, я скажу: да, перестаньте болтать… Где наша промышленность? Почему она стоит? Потому что нет сырья. А вы сумели его собрать? Нет, вы написали резолюцию, чтобы его собрали — и сядете в лужу…» В конце речи Ленин пожурил ВЧК, но «вместе с тем мы определенно говорим, что необходимо подвергнуть ВЧК реформе, определить ее функции, компетенцию и ограничить ее работу задачами политическими».

Съезд по докладу Ленина вынес одобрение правительству за год, как в области внутренней, так и в области внешней политики.

На декабрь сего года курс довоенного золотого рубля на советские денежные знаки определяется в 80.000 (а в ноябре определялся в 60.000). Постановление об этом подписано «за народного комиссара финансов М. Альский».

14/27 декабря. На съезде Крестинский сообщил, что в 1918 году выпущено 34 миллиарда бумажных денег, из них в виде реальных ценностей вернулось 523 млн. золотых руб.; в 1919 г. выпущено бумажек уже на 163 млрд., а вернулось 390 млн.; в 1920 выпущено 955 млрд., вернулось 200 млн., в 1921 г. выпуск дензнаков достиг 10 триллионов, а вернулось уже менее 200 млн. «Ясно, — говорит затем Крестинский, — что нужно ввести налоги.» Он считает, что в 1922 г. налоги дадут казне 375 миллионов золотых рублей, а расхода предвидит по бюджету 1922 г. — 1.877.000.000 зол. руб. (Бюджет составлен не на 12 месяцев, а только на 9.) Бюджет, по его словам, является «строгим, жестким и скупым по отношению к щедрым и размашистым проектам 1921 г., но не является таким скупым по сравнению с действительностью 1921 г.».

Доклад Крестинского передается в финансовую комиссию. Вероятно, и она его тонко не разберет, потому что, как говорят люди мудрые, новая экономическая политика все еще не «экономическая политика», для меня же лично все это китайская грамота. Там на съезде выступали какие-то будто бы старики-крестьяне — Головкин, Чекунов, выступал и Буденный. Репортеры с умилением передают их «бесхитростные речи», а я без умиления и бесхитростно думаю, что это просто «верноподданнические» речи, которые и в государственных думах были обязательны — как присутствие генералов на купеческих свадьбах. И у Щедрина таких «ораторов» сколько угодно.

16/29 декабря, † 12 дек. ст. ст. в Полтаве скончался Владимир Галактионович Короленко. Царство Небесное хорошему человеку и великолепному писателю. Даже Луначарский признает его «крупнейшим мастером слова из всех современных писателей», но, продолжает Луначарский, «он весь в прошлом… В его душе не было ни одной струнки, которая могла бы звучать с суровыми бурями подлинной, жестокой, беспощадной, деловой революции, в волнах потока которой неизбежно кружится много грязи и мути.» Про море крови только не упомянул Луначарский, а остальное все так точно и «по-нашему».

27 декабря на съезде выступал Троцкий. Овации и все прочее, как полагается. На этот раз его статистика чисто военная. В настоящее время красная армия демобилизована до численности 1.595.000 человек. Таким образом, она за год сокращена больше чем втрое. Она состоит из 95 пехотных стрелковых бригад и 49 конных. В армии сейчас только три возраста: 1899, 1900 и 1901 гг. Далее Троцкий ядовитничал насчет поведения Японии, Франции, Польши, Румынии и Финляндии, чтобы доказать, что «нам нужна сильная красная армия» и теперь. По адресу Финляндии в его словах отчеканился откровенный вызов: «Мы очень рекомендуем генералу Маннергейму не измерять расстояний от Гельсингфорса до Петрограда, потому что может легко оказаться, что путь от Петрограда до Гельсингфорса гораздо короче, чем наоборот.» (Ну, прямо Вильгельм и Париж!)

Вскользь Троцкий сообщил, что на днях «мы потеряли Хабаровск», и не скрыл, что «возможны еще тяжкие испытания и кровавые повороты истории», и предупредил «противников», что «теперь не 1918 и не 1919, а 1922 год, а в 1922 году гораздо легче расширять пределы советской федерации, чем сужать».

По описанию корреспондента «Правды» съезд был в полном смысле слова потрясен речью тов. Троцкого. Приветствия разрослись до пределов грандиозной манифестации.

Вчера съезд закрыт.

Но члены съезда как бы не задержались с отъездами по своим местам. В газетных объявлениях Центросоюз предлагает Русское виноградное вино, разлитое в бутылки, крепостью от 14 до 20°. И какой богатый ассортимент! Тут и мадера, и херес, и портвейн, и токайское, и мускат, и даже «Церковное вино». Первые и вторые номера (?) от 75.000до 185.000 р. за бут. (Только «хозяевам советской России» к кушать такие «номера» от 75 до 185 тыс. за бутылку!)

17/30 декабря. Ллойд Джордж и Бриан (будто бы) решили вступить в переговоры с Московским правительством, для чего приглашают к 8 января Чичерина и Литвинова.

Президент США Гардинг, по утверждению конгресса, пожертвовал для наших голодающих 36 млн. пуд. зерна.

Новый состав ВЦИКа произвел выборы президиума и утвердил список народных комиссаров. Главные персонажи все те же, т. е. Калинин, Ленин, Троцкий, Луначарский и т. д.

Но на четвертой странице «Известий» есть и более «серьезное», чем вышеприведенные вести: «Для встречи Нового года и наст. празд. не забудьте запастись пивом и медовым шампанским Куст. — Химич. произв. Александр Балогурский в Москве. Плющиха 33, тел. 3-18-39.»

От Балогурского до Шустова — один шаг. Еще много уцелело в Москве вывесок «Пейте коньяк Шустова», — пригодятся эти вывески, может и я доживу до возможности исполнять приказ или совет — пить коньяк Шустова. А Балогурского мы пропустим, это не история, а эпизод.

Очень характерно ответил мне не так давно один мой старый знакомый «Антоша», теперь курьер Морского управления при НКПС, а до революции официант из «Яра». «Что же ты, милый, не на месте?» — спрашиваю я. — «На каком месте?» — недоумевающе спрашивает он. — «Да не в «Яру», не в «Аркадии»,» — поясняю я. — «А вы туда ходите?» — хитроумно озадачивает он меня. — «Ну, где мне ходить — не по средствам!» — «Ну вот, когда вы будете туда ходить, тогда и мы туда переберемся, а пока еще нам делать там нечего,» — наставительно заканчивает нашу беседу политиканствующий Антоний. Когда я рассказываю об этом диалоге людям старого закала, они находят точку зрения Антония глубоко продуманной и пророческой.

30 дек. 1921 г./13 января 1922 г. † Когда я брал этот лист чистым, мне и в голову не приходило, что на нем придется начертать самое ужасное в моей жизни, несравнимое ни с какими потрясениями, пережитыми мною в эти несчастные семь с половиной лет. В третий день Рождественских праздников, т. е. 27 декабря ст. ст. (9 января н. ст.), выстрелом из револьвера покончила со своей многострадальной жизнью моя вторая жена Антонина Лаврентьевна Макри, урожденная Качковская. Мы не были связаны с ней ни церковными, ни «гражданскими» обрядами, но крепко и неразлучно жили честными супругами больше 12 лет, причем последние 9 лет вместе с моими детьми от первой жены. Были годы вполне согласной и счастливой жизни для всех четверых; но эта проклятая война и все последующее, исковеркавши царства, города, дома, квартиры, — доконала и наше не только счастье, но и относительное благополучие. К концу остались истрепанные нервы, изможденные силы, разочарование и трепет пред грядущими неприятностями, шествие которых, как видно из записанного, все время не прекращалось, да и впредь не сулит остановиться. Не стало сил у моего бедного и благородного друга! Окончательно надломилось здоровье от этих кухонных забот, стирок, уборок, колок дров, топок печек, тасканья мешков и разных «торговых» забот. Вот в последнем-то и кроется ее и мое несчастье, а главное мой стыд, мой позор, мое нравственное преступление. Ведь не я, муж, кормил ее, а она сама добывала эти средства и делилась ими не только со мною, но и с моими детьми. Чтобы у нас было мясо, молоко, масло и сахар, ей приходилось целыми днями мерзнуть или мокнуть на каком-нибудь подлом рынке и продавать там из своей корзинки или мешка — то свои вещи, то купленное ею там же или в квартирах спекулянтов, то перец, то горчицу, то чай, то калоши резиновые, — одним словом, быть в конце концов «рыночной торговкой» и подвергать себя арестам (одну ночь в 1919 году провела в «Чрезвычайке»), гонениям милиционеров, ругани хамоватых покупателей. Ее, при всей ее темпераментности, узнали там за легкодоверчивую и добродушную, ну а потому чуть не ежедневно обкрадывали: то денег хватится, то «товара». Не так давно там же где-то на рынке один покупатель стащил у ней семь или восемь пар калош, т. е. больше, чем на два миллиона. Все это, разумеется, бередило ее нервы, давно уже потерявшие равновесие.

А я в это время «служил», получая ничтожное жалование и полуголодные пайки. Не правда ли, что роли были распределены кувырком? Пускай бы она служила, если это необходимо для ограждения себя от разных «трудовых» повинностей и от выселений с квартиры, а мне бы, как наиболее из нас двоих здоровому и грубому, — следовало бы торговать, если я сам себе не мог найти такой службы, которая заменила бы нам «сухаревские» доходы. И вот на этой почве ее справедливое на меня негодование. Она называла вещи своими именами (писать о них не могу так увертливо, как я это делал на этих страницах), и я теперь повторю, что с 1918 г. был в сущности только ее нахлебником, не внося в ее личную жизнь ни радости, ни утешения. И ведь не для такой жизни она была рождена. Родилась она в польской шляхетской семье 6/19 ноября 1874 г. в местечке Грабостово Петроковской губ. и уезда.

Была замужем за когда-то богатым румынским помещиком Патроклом Макри. (Греческого происхождения. Аристократ. Чуть ли не потомок какой-то Византийской династии.) Жила много лет в роскоши, беспечно и «катаясь по заграницам». Ее красота (сохранившаяся почти до последних лет) сводила многих с ума, а в том числе и меня. И вот Сухаревка, а потом пуля в висок, произведенная своею героической рукой. Как бы хотела сказать: мы тяжелы друг другу, и я тебе уступаю жизнь свою для того, чтобы ты дальше жил, заботясь о себе уже сам. Что-то не так… Не ей, а мне надо бы занять ее место, или на рынке, или в том гробу, который мы зарыли 11 января на Введенских горах, на Иноверческом кладбище.

И какое чудесное явление: всю зиму, кажется, не проглядывало солнце, а в тот день и час, когда гроб надо было опускать в могилу, неожиданно выглянуло солнце и облобызало своим первым лучом через гробовую крышку прекрасное лицо новопреставленной. Как будто сказало солнышко: зачем ты уходишь, ведь я опять бы светило и грело тебя! А надо сказать, что покойная, кажется, ничего больше на свете так не любила, как солнце. И когда оно сияло — и она среди всех своих повседневных трудов и неприятностей выглядывала красным солнышком, и жизнь ей в те дни не казалась такой тяжелой и безотрадной. Какая это была удивительная женщина! Кто-то уподобил сердце женщины жилищу сатаны или храму Божию. Вот и у ней было такое сердце. Но если оно иногда уподоблялось мрачному сравнению, то по внешним причинам или в болезненных припадках, но чаще всего, и это ей было более к ее натуре, к лицу, сердце ее было храмом Божиим. Перед уходом из этой угрюмой, тяжелой, в те дни ненастной жизни, внутри ее воссиял свет небесный. Там свершалось великое таинство любви, терпения и прощения. Вся обстановка приготовления ее к смертному часу, все ее предсмертные распоряжения выявили мне ужасную для меня истину, что она так любила меня, что своею самовольной развязкой с жизнью захотела, чтобы я и дети мои жили свободнее и покойнее.

В Библии есть красивые места об Иаили, жене Хевера Кенеянина. «Воды просил он, молока подала она…» Ничего не просил я, а она отдала мне все и даже жизнь свою!

Я слышал в эти дни много родственных и дружеских утешений, в которых недоставало, как соли к хлебу, расспросов, а почему же это случилось? Значит, они не винят меня. Но почему же я сам себя не могу оправдать перед собственной совестью? И никогда не оправдаю.

Вместо цветов к гробу, которых, увы! — не положил туда, скажу еще про нее, какой это был друг страждущих. Она подбирала с улицы умиравших от голодной смерти и в своей квартире питала их, перемывала и лечила кровеносные раны и гнойные язвы страждущих, — будь это на ногах мужа (см. 1919 г.) или на ногах нашего дворника. И вот оба мы, ее «пациенты», т. е. я и Егор Матвеевич, когда шли за гробом на кладбище, вспоминали таковые ее подвиги. Он, простой русский человек, всю жизнь проводящий в тяжелом труде, с мировоззрением толстовских святых мужичков, сказал мне, что он из всего населения нашего дома (около 80 чел.) благороднее ее никого не знает. А он смотрит на людей только с точки зрения Евангельской и никогда не солжет!

Ей, человеколюбивый Господи! Повели, да отпустится от уз плотских и греховных душа рабы Твоея Антонины, и покой ю в вечную обитель, со святыми Твоими! А мне, грешному, укажи пути, дабы мои молитвы за нее были чисты и доходчивы до Тебя, Милосердного! Примири ее дух со мною — жалким и неразумным, пожалей плачущих о ней! Вечная ей память!

В эти ужасные дни мне, конечно, было не до газет, да и сейчас не до них. Во всяком случае я так разбит нравственно и физически и, кажется, непоправимо, что не считаю себя способным возиться с этими записками. Они мне стали положительно не по силам. Тем более, что пошли такие дела, о которых надо писать историку, а не обывателю.

На днях Антанта прислала советскому правительству приглашение принять участие в конференции, имеющей собраться в марте месяце в Генуе. Причем «королевское правительство» (итальянское) желает, чтобы сам Ленин «не преминул принять участие в конференции». Вот какие сенсации! Подробностей этого приглашения мне прочесть за своими кошмарными делами не пришлось, но позволю себе сделать кое-какие извлечения из фельетона, какого-то «недоумевающего», напечатанного сегодня в «Правде».

«Советское правительство — не к ночи будь сказано — расстреляло своего монарха. Слова из песни не выкинешь. … Санкт-Петербургский двор был связан узами крови с другими дворами, в том числе и с Итальянским, и с Великобританским. А ныне нет Санкт-Петербургского двора, хоть шаром покати. В Королевском дворе в Риме по усопшем С. «Петербургском дворе носили положенный траур, и придворные римские проповедники обрушивали по этому поводу на голову советского правительства, и Ленина в частности и в особенности, положенное количество латинских проклятий. И вот 7 января 1922 г. Королевское правительство, еще не истоптавшее траурных башмаков, уже на весь мир изъявляет желание, чтобы Ленин «не преминул» принять участие в совещании с представителями римского Королевского правительства. Личное участие в конференции Ленина значительно облегчило бы, по мнению королевских великобританского и итальянского правительств, разрешение вопроса об экономическом равновесии Европы. Как хотите, это неожиданный пассаж, даже до чрезвычайности. Мы — как бы это сказать — не догадывались, что специальностью Ленина является восстановление экономического равновесия капиталистической Европы. … Ведь еще совсем недавно боялись пускать к себе самого скромного большевика, считая, что он излучает из себя невесомую гремучую материю, нарушающую все равновесия, на коих покоится цивилизация…» Одним словом, большевики торжествуют. На ихней улице праздник.

В той же газете карикатура под заглавием «Чичеринские ноты».

Рисунок изображает Ллойд Джорджа и Бриана, на головы которых сыпется каскад музыкальных нот, а под рисунком такое произведение придворного советского поэта Демьяна Бедного:

Оказывается, перед Рождественскими праздниками выпустили из тюрем очень много духовных лиц. И между прочими моего любимца Митрополита Кирилла. Пошел специально посмотреть, как он выглядит после почти двухлетнего пребывания на хлебах чрезвычайки. Да! Полинял-таки Владыка, несмотря на свою природную мощь. Состарился, похудел и утратил от своего очаровательного голоса свежесть и силу. По-прежнему читает и поет как итальянец, а все-таки так и слышится в звуках голоса, что устал старик и осердился!

На новый (старый) год был в церкви Спаса на Спасской улице и там служил тоже «выпущенный» — Архиепископ Варнава. В своем роде и этот интересен: характернейшее лицо, напоминающее самого Ивана Грозного, и голос какой-то особенный — цепкий и вороватый. Слушал впервые его проповедничество. Это тоже что-то особенное. Точно баб поучает на каком-нибудь постоялом дворе самыми простыми, житейскими словами, которые и в церкви вызывали смех, как в квартирной или базарной беседе. «Чего вы вините большевиков, что испортили ваших детей. Сами виноваты. Сами вы пьете и детей приучаете. — Что вы, Иван Иванович, не пьете? — Да я никогда не пью. — Ну что это такое, у нас даже Маничка пьет, а вы не пьете! … Вы где встречали новый год, у Омона-Момона, у Корша-Лакорша? Пили шампанское, платили десятки и сотни рублей, а ведь не догадались пожертвовать в пользу церкви хоть пустые бутылки… Что посеешь, то и пожнешь. Вместо свеклы малина не вырастет… Нет, что ни говорите, а надо молить большевиков, чтобы они еще годочков на пять остались, чтобы хорошенько вышколить нас,» и т. д. Так говорил Архиепископ Варнава в храме Божием. Любопытно бы было послушать его, как он говорит где-нибудь в комнате. Кто-то уверял меня, что это тот самый Варнава, которого в епископы произвел Распутин прямо из огородников, и что ему 95 лет. Не врут ли?

Кончился несчастнейший для меня 1921 год (1+9+2+1=13). Свое личное горе я описал как сумел, а всенародного горя и не опишешь, — это горе, как море.

В Библии есть такие стихи, которые как раз опишут все происходившее. Воспользуюсь ими, чтобы не ломать голову над сочинением какого-нибудь прощального «резюме» этому злодею — 1921 году.

Пророк Исайя. Гл. 59, ст. 8. «Пути мира они не знают, и нет суда на стезях их, пути их искривлены, и никто, идущий по ним, не знает мира.»

1 кн. Ездры. Гл. 8, ст. 72. «Ибо грехи наши поднялись выше голов наших, и безумия наши вознеслись до неба.»

Пророк Иеремия. Гл. 19, ст. 8. «И сделаю город сей ужасом и посмеянием; каждый проходящий чрез него изумится и посвищет, смотря на все язвы его.»

Притчи Соломоновы. Гл. 1, ст. 11–14. «Если будут говорить: иди с нами, сделаем засаду для убийства, подстережем непорочного без вины; Живых проглотим их, как преисподняя, и — целых, как нисходящих в могилу; Наберем всякого драгоценного имущества, наполним домы наши добычею; Жребий твой ты будешь бросать вместе с нами, склад один будет у всех нас.»

Плач Иеремии. Гл. 5, ст. 1–8. «Вспомни, Господи, что над нами совершилось: призри и посмотри на поругание наше: Наследие наше перешло к чужим, домы наши — к иноплеменным; Мы сделались сиротами, без отца; матери наши — как вдовы. Воду свою пьем за серебро, дрова наши достаются нам за деньги. Нас погоняют в шею, мы работаем — и не имеем отдыха… Отцы наши грешили: их уже нет, а мы несем наказание за беззакония их. Рабы господствуют над нами, и некому избавить от руки их.»

Жаль только, что в «Плаче» нет цен на дрова. У нас они теперь 1.200.000за погонную сажень. Сосновый гроб, обитый бумагой, немного украшенный цинком, 1.500.000 р. Рытье могилы 1.500.000 р. и т. д. Одним словом, похороны обошлись в 9 миллионов.