Отправив открытку, Даррел вошел в кают-компанию.

Тем временем репортер поочередно опрашивал участников. И каждый из них повторял то, о чем уже говорил при посадке, только немного приукрашивая, видимо для придания своему рассказу некоторой интриги и остроты. Мелани стояла рядом с теми, кто уже дал интервью. На лице ее до сих пор оставалась тревога, а взгляд был устремлен в пустоту. Даррел попытался понять, чем озабочена Мелани и какая могла приключиться в ее жизни беда. Ведь он не забыл ее мокрое от слез лицо, когда заглянул в туалет…

Мелани Пирсон, которую он знает с детства, всегда была оптимисткой. Он никогда не видел ее расстроенной и тем более страдающей.

Неожиданно в его лицо ударил яркий свет. Оператор повернул к нему свою осветительную лампу.

— Разрешите представиться, Томми Блантон. — Журналист пожал руку Даррелу. — А вас зовут?..

— Даррел Уайт.

Худощавый репортер перевернул несколько страниц в своем блокноте.

— Синди Райт передала нам список участников, и мы провели небольшой экспресс-анализ, — объяснил Томми, наверняка стремясь произвести впечатление своей расторопностью и профессионализмом. — Вы готовы? Я отниму у вас ровно минуту.

Даррел хмуро кивнул, все еще щурясь от яркого света.

— Мистер Уайт, вы в своем городе довольно известная личность, — отчетливо проговорил в микрофон Томми, и его голос внезапно сделался глубоким и серьезным, как у подростка, достигшего половой зрелости. — Двукратный чемпион студенческой лиги по футболу, регулярный участник парусных регат, король и заводила всевозможных вечеринок…

— Все это в прошлом, — ответил Даррел. Притихшая аудитория с интересом слушала. Томми заглянул в свои записи.

— Когда вам было одиннадцать лет, вы спасли своего сверстника, провалившегося под лед…

— Но это не имеет никакого отношения…

— Очень даже имеет, смею вас заверить, — возбужденно заговорил репортер. — Ведь получается, что вы герой, Даррел Уайт. Многие в Рокленде готовы подтвердить это. — Томми поднес пушистый черный микрофон к подбородку Уайта.

— Никакой я не герой, — немного смутившись и покраснев, ответил Даррел. — Я обычный человек.

— Нет, вы почти легенда, мой дорогой, — не унимался Томми. Ну, а теперь расскажите нам…

— Найдите себе другую легенду, — проворчал Даррел, отмахнувшись от микрофона. Поднявшись на ноги, он отошел подальше. Бежать было некуда. Но репортер, поначалу растерявшись, теперь упрямо преследовал его, будто хотел выведать у Уайта какую-то тайну.

— Но, поймите же, вы далеко не ординарная личность, — заискивающе повторял Томми, держа микрофон внизу и давая понять, что их разговор не записывается. — Таких сейчас очень мало. Герой небольшого приморского городка, спортсмен, идеальный парень, на которого равняются многие. Который уезжает на поиски счастья на север, в Канаду, чтобы начать там новую жизнь, но терпит неудачу…

— Откуда вы все это знаете? — взорвался Даррел.

— Но я все-таки профессионал, — фыркнул Томми. — Я выполняю свою работу. И стараюсь, чтобы мои репортажи были интересными. Вот вы очень похожи на знаменитого греческого героя Ахилла, которому что-то угодило в пятку… — Наклонившись поближе, Томми тихо проговорил: — Откровенно говоря, подавляющее большинство людей на этой яхте настолько заурядны, что едва ли заслуживают внимания. В любом репортаже мне важен прежде всего социальный аспект, с тем чтобы привлекать побольше зрителей к экрану. Жизнь — это ведь мыльная опера, мистер Уайт, и чем лучше мы будем использовать этот, на первый взгляд простой и очевидный факт, тем выше будет наш рейтинг.

— Послушайте, вы мне просто противны, — резко повернувшись к нему, проговорил Даррел.

— Мне за это платят, — пожав плечами, ответил Томми, поднося поближе микрофон. — Не хотите еще что-нибудь добавить?

— Нет, — сквозь зубы проговорил Даррел и накрыл верхушку микрофона ладонью. — Если вы попытаетесь использовать этот материал, я потащу вас со всей вашей бригадой в суд с такой скоростью, что у вас протрутся подошвы ботинок.

Его собеседник коварно улыбнулся и покачал головой.

— Не думаю, приятель. Едва ли у вас это получится. Вспомните, ведь, прежде чем оказаться в этой шикарной кают-компании, вы и другие участники заполняли анкеты, не так ли? А анкета в данном случае не что иное, как договор с организатором акции. Вам следовало обратить внимание на особые условия, отпечатанные мелким шрифтом. Там говорится, что вы согласны на использование своего образа, биографических данных и интервью, взятых во время поездки. — Он махнул оператору, который вновь зажег свет. — Все, переходим к следующему.

Даррел нахмурившись прошел мимо, едва не сбив с ног оператора, и отправился в единственное уединенное место на борту яхты — в туалет, совмещенный с душем.

Да, Томми Блантон явно перегнул палку. Он, видимо, и сам это понял, поскольку не пошел следом, а приготовился к опросу очередного участника.

Когда Даррел проходил мимо Мелани, она остановила его, мягко коснувшись рукой.

— С тобой все в порядке, Даррел?

Он обернулся и пристально посмотрел ей в лицо.

— Не совсем, — тихо ответил он.

— Поговорим?

— Мне хотелось бы побыть одному… Мелани убрала руку и опустила глаза. Даррел Уайт сделал шаг, а потом снова искоса посмотрел на нее.

— Ты что-то хотела мне сказать?

— Ну да, — растерялась Мелани. — А ты ожидал от меня допрос с пристрастием?

Он засмеялся. Черты его лица смягчились, сделались менее строгими, а взгляд перестал быть таким пронзительным.

— Большинство женщин не приняли бы от меня отрицательного ответа, — сказал Даррел. — Они стали бы донимать меня расспросами до тех пор, пока не выудили бы все, что им нужно.

— Если ты еще не понял, то хочу напомнить, что я не отношусь к большинству, — заметила Мелани. — Не знаю, что за девушки назначают тебе свидания, но тебе не мешало бы вступить в отношения с более зрелой партнершей.

— Мелани, ты меня удивляешь! — улыбнулся он.

— Рада слышать, что я все еще способна на это, — ответила она, и на губах ее заиграла легкая улыбка.

— Знаешь, мне вспомнился один эпизод из школьной жизни. Однажды один парень, который был старше меня на два класса, решил задать мне трепку на перемене за то, что я за день до того нечаянно толкнул его в столовой и опрокинул его пудинг. Кажется, его звали… ах да, Томми Андерхилл. В то время я был тощим коротышкой, а ты… ты была выше любого из мальчишек.

— Среди вас я была настоящей амазонкой, — пошутила Мелани.

— Так вот, — усмехаясь, продолжал Даррел, — неожиданно вмешалась ты и сказала Томми, куда ему следует пойти… В общем, послала его довольно далеко. — Он рассмеялся и покачал головой. — Одному Богу известно, откуда ты в том возрасте набралась таких крепких словечек.

— От отца, — ответила Мелани. — Он у меня был очень колоритной личностью. Он работал водителем-дальнобойщиком. — Она поморщилась. — По возвращении из очередного рейса он любил развалиться на кушетке и покрикивать на меня, заставляя заниматься уборкой. Хотя в доме и так все блестело.

— Твоего отца, кажется, звали Джо?

— У тебя хорошая память, — перебила его Мелани. — Но… он был мне не родной отец.

Даррел некоторое время неотступно смотрел на нее, не проронив ни единого слова.

Тем временем Сьюзи с Кевином, усевшись на диване в кают-компании после интервью, даже не пытались скрыть, что откровенно подслушивают их разговор. Роберт с Дианой уединились в одной из кормовых кают и, забыв обо всем на свете, затеяли какую-то новую любовную игру. Оттуда доносились звуки поцелуев. Эрни занял привычное место возле телевизора, и к нему присоединилась Тоуни. Позади них стоял Диллон, демонстрируя перед телекамерой фотографии своих детей. Канди уселась в кресло и принялась обрабатывать пилкой ногти. Из носовой каюты донесся могучий храп Джерри; Харриотт тоже отправилась туда, объяснив, что по телевизору начинается показ какого-то нового сериала.

— Не знал об этом, — наконец сказал Даррел. Мелани носком спортивной туфли чертила невидимую линию на гладком полу. Она слегка повернулась, и Сьюзи пришлось напрячь слух.

— В любом случае все кончено, — ответила она. — Джо умер пару месяцев назад. Врезался на своем трейлере в дерево на обочине трассы. Пьянство не довело его до добра.

— А твоя мать? — спросил Даррел. — Она ведь умерла, когда тебе было лет десять-одиннадцать, не так ли?

— Двенадцать, — поправила его Мелани, но к горлу уже подступил комок.

— Кто же тебя потом растил?

— Не будем об этом, — шумно выдохнув, ответила она. — Послушай, я ведь спросила, как твои дела. Каковы мои, ты и сам можешь легко догадаться. — Она открыла один из встроенных шкафчиков, взяла стакан и наполнила его водой из массивной пластиковой канистры. — Почему тебя так разозлил репортер?

— Да так…

— О, я догадалась! Ты хочешь, чтобы я излила тебе душу, а как только дело доходит до тебя, ты становишься нем как рыба. — Она поставила стакан на стойку.

Даррел бросил взгляд на работающих неподалеку телевизионщиков. Теперь центральной фигурой их репортажа была Синди Райт.

— Просто Томми Блантон стал затрагивать чересчур личные темы, — объяснил Даррел.

— Знаю, — сказала Мелани и кивнула в сторону Сьюзи и Кевина.

Даррел улыбнулся. Жестом он пригласил ее зайти за перегородку и уединиться на камбузе.

Уайт смотрел на нее, и в его взгляде сквозило нечто большее, чем обыденное любопытство. Странно, будь на его месте другой мужчина… Их разделяло всего несколько сантиметров, и внезапно она почувствовала, что перед ней не прежний Даррел Уайт, школьный друг и соперник, а… привлекательный мужчина.

— Послушай, здешняя атмосфера действует на всех нас как-то непривычно, — проговорила она. — Давай забудем о нашем разговоре.

— Может, нам стоит продолжить разговор попозже, когда наши отношения…

Мелани рассмеялась.

— Отношения? Даррел, но я же тебя знаю. У тебя никогда не было серьезных отношений. Ты, словно заядлый курильщик, ни за что не расстанешься со своими законными двумя пачками в день, даже если это скоро загонит тебя в гроб.

— То есть я не могу иметь серьезных отношений с женщиной? — нахмурился он. — Не могу полюбить?

— Даррел, у тебя ведь даже нет постоянного одеколона, не то что женщины! — воскликнула Мелани. — Я ведь знаю тебя много лет. Подумай сам: тебя ведь ни один твой друг или знакомый не назовет человеком, склонным или хоть мало-мальски годным для женитьбы. — Она вскинула голову. — Впрочем, так ты гораздо счастливее остальных.

Даррел нахмурился, а взгляд потемнел.

— Вижу теперь, что ты знаешь меня хорошо, — процедил он сквозь зубы. — Даже слишком. — И, не говоря больше ни слова, удалился на камбуз и, разложив на столике свежие газеты, принялся перелистывать их.

Мелани вспомнила, что взяла с собой несколько детективов. Достав из сумки одну из книг, она присела на край кушетки. Но сосредоточиться на чтении не удалось: она то и дело вспоминала потемневшие глаза и странное замечание, которое Даррел отпустил напоследок.

С тем же успехом можно было пытаться заснуть на кровати, утыканной гвоздями. Безуспешно проворочавшись с час на койке в задней каюте, он уступил свое место Джерри, которому выпала десятка. Наивный, он надеялся разделить свое ложе с Мелани!

А сейчас приходится довольствоваться местом на прохладном и жестком полу, пусть даже и устланном ковролином, в узком пространстве между двумя кожаными диванами в кают-компании. Организаторы, конечно, позаботились о многом, только забыли предусмотреть побольше одеял и подушек. Естественно, они ожидали, что участники будет потихоньку выбывать из игры, и именно к этому все и шло. Однако двенадцать оставшихся на данный момент участников держатся стойко и сдаваться не собираются.

Особенно Мелани. Даррел, несмотря на тесноту, едва замечал других участников. С момента их последнего разговора она не выходила у него из головы. Что бы он ни делал — наливал ли себе стакан сока, ел ли фрукты или читал газеты, — он думал лишь о ее шелковистой коже, которую Мелани намеренно продемонстрировала, оттянув ворот своей футболки. Она ловко поддразнила его. Под бюстгальтером ее кожа наверняка окажется еще более нежной…

Закрывая глаза, он постоянно видел перед собой дерзкий взгляд Мелани и оголенное плечо со спущенной бретелькой бюстгальтера. Вместо дерзкой и неуступчивой девчонки, которую он без конца дергал за косу, он обнаружил перед собой прелестную умную молодую женщину, и это открытие поразило его. Как будто он ступил на неведомую и запретную территорию, границы которой Мелани тщательно оберегала.

Мелани права, и спорить с ней на этот счет бессмысленно. Он сродни изголодавшемуся гончему псу. Всю свою жизнь он охотился за женщинами и почти каждую умудрялся заманить в свои сети. В юности и ранней молодости они сами липли к нему, к тому же его смазливая рожа часто красовалась в спортивной рубрике местной газеты. Один раз его даже сфотографировали вместе с мэром Рокленда, после чего Даррел Уайт сделался кумиром всех местных красоток.

К окончанию школы Даррел уже в совершенстве овладел мастерством обольщения. Он знал, как правильно держать плащ девушки, когда она его надевает, чтобы невзначай задеть и погладить плечо. Он умел так поцеловать девушку при первом свидании, чтобы оставить ее неудовлетворенной и желающей большего. Он умел выждать после романтической встречи и позвонить лишь тогда, когда измученная тоской девушка уже почти теряла надежду. В таком случае она, объятая счастьем, уже была готова на все. Он знал все эти хитрости и последние пятнадцать лет успешно и безошибочно ими пользовался. Но с Мелани… Черт возьми, с Мелани все иначе. За месяцы, прошедшие со смерти жены Гленна, Даррел начал смотреть на женщин новыми глазами. Психолог объяснил бы это менталитетом близнецов. Возможно, Даррел каким-то образом перенял мировосприятие своего брата, и оно стало определяющим в его жизни. Как бы там ни было, но в одночасье он понял, что жизнь брата обрела гармонию, когда рядом с ним неотступно находилась любимая женщина. И хотя теперь она навсегда покинула Гленна, у него остались добрые воспоминания и любовные письма — ощутимое доказательство их любви, которая, оказывается, была намного глубже, чем предполагал Даррел.

В его собственной жизни было полно женщин, но им лишь требовалось приятно провести с ним время. Они напрочь отвергали прочные связи и взаимные обязательства и испытывали к нему влечение лишь за его неотразимую внешность. Мелани права. Ему нужна зрелая, здравомыслящая женщина, а не легкомысленная девчонка. В общем, такая, как она сама…

Начать за ней ухаживать?! Это невозможно. На свои излюбленные методы рассчитывать уже не приходится. Теперь они казались ему примитивными. Мелани ведь видит его насквозь, может предсказать его поступки и прилюдно высмеять, поставив в неловкое положение. От этой мысли Даррел не на шутку разволновался. Сон растворился, словно тень в пасмурный день. Отбросив покрывало, он поднялся на ноги. Взяв бутылку пива из холодильника, он вскрыл ее и залпом осушил.

Свет от открытой дверцы холодильника тускло осветил камбуз и часть кают-компании. На раскладном кресле в углу, в передней части салона, поджав ноги и подложив руку под голову, лежала Мелани. Она не спала. Даррел заметил, что отблеск света отразился в ее открытых глазах, но не знал, смотрит она на него или нет. Блуждают ли ее мысли по той же опасной извилистой тропинке, что и у него?

Даррел захлопнул холодильник. Мелани встала, и одеяло, прикрывавшее ее ноги, соскользнуло на пол. Слегка пошатываясь, она зашла на камбуз.

— Что с тобой? — тихо спросил Даррел.

— Не спится, — ничуть не удивившись его присутствию, объяснила Мелани. — В обезьяньих клетках в зоопарке, наверное, спать удобнее, чем здесь. Ноги совсем затекли… Осталось еще пиво? — улыбнувшись, спросила она после паузы.

Даррел кивнул и открыл холодильник. Неяркий свет, отражающийся от бутылок с янтарным напитком, осветил ее лицо, сделав его более мягким.

— Мелани?..

— Что? — не поворачиваясь спросила она, извлекая из холодильника бутылку светлого пива. Ловко откупорив, она наполнила пластиковый стакан.

— Когда все это закончится…

— То есть ты хочешь сказать, когда я одержу победу, — поправила она его, многозначительно подмигнув.

— Ну хорошо, — усмехнулся Даррел, вспомнив о ее ни с чем не сравнимом упрямстве. Что это с ним? Он нервничает? Сердце учащенно бьется. Он не мог припомнить, когда в последний раз так волновался, опасаясь, что будет отвергнут. — Так вот, когда все закончится, можно ли тебя пригласить на свидание?

Мелани уже делала второй глоток, когда он задал этот вопрос. У нее вдруг сдавило горло, и она едва не пролила пиво на пол.

— Что… что ты сказал?

— Я хотел бы пригласить тебя на ужин. Или, может, на какой-нибудь интересный фильм в кинотеатр… — О Господи! Ему захотелось хлопнуть себя по лбу. Зачем он все это сказал? Не мог выразиться более складно?!

Мелани тихо рассмеялась.

— Такого, признаться, я от тебя не ожидала.

— Я, может, неуклюже выразил свою мысль, — попытался объяснить Даррел. — Подобрал не те слова. — Он шагнул вперед, взял из ее рук стакан с пивом и поставил на холодильник. — Я бы… — Он запнулся, осознав, что волнуется, потом попробовал еще раз: — Мне бы очень хотелось куда-нибудь пригласить тебя, когда наше испытание завершится.

Мелани заморгала. Молчание затянулось на несколько мучительных секунд. Одна, две, три…

— Не думаю, что это удачная мысль, — наконец ответила она.

— Но почему?

— После нашего с тобой последнего и единственного свидания ты высадил меня и умчался на машине с такой скоростью, что шинами едва не протер асфальт!

— Ты преувеличиваешь!

— Я тебе не нравилась. Впрочем, это было взаимно.

— Нам тогда было по шестнадцать лет…

Мелани покачала головой.

— Не думаю, что со временем что-нибудь изменилось.

В маленький иллюминатор пробился тоненький луч света, который блеснул в ее глазах. От нее исходил восхитительный аромат. Даррел, не осознавая своих действий, машинально протянул руку и коснулся ее щеки. Его ладонь ощутила под собой мягкую и гладкую кожу. Как ему захотелось прижаться к ней губами! Волна неистового желания накатила на него и ударила с силой цунами. Он судорожно глотнул, отчетливо чувствуя те несколько сантиметров, которые разделяли их в тесном пространстве камбуза.

— Я думаю, что изменилось очень многое, Мелани.

Какое-то мгновение, продолжительностью в пару сердечных ударов, она не шевелилась. И, казалось, прекратила дышать. Потом она отступила на шаг.

— А ты?..

— Я и говорю именно о себе, — с горячностью произнес Даррел. — В этом смысле прошедший год дал мне очень многое и стал определяющим.

— А, вот почему ты все чаще стал упоминать о серьезных отношениях…

— Возможно.

— Или, может быть, я тот запретный плод на дереве, до которого тебе пока не дотянуться?!

— Вовсе нет! Мелани…

— Даррел, — решительно перебила она его, — почему бы тебе не начать с кого-нибудь попроще? — Заметив недоумение в его глазах, она пояснила: — Заведи себе щенка. Заботься о нем, корми, уделяй внимание. И так каждый день. Испытай себя, прежде чем начнешь давать обещания женщине, которые потом не выполнишь.

Он напрягся. Мелани точно очертила круг его недостатков и свела их в одну язвительную фразу.

— А что, с тобой так кто-нибудь поступал?

— Ты помнишь Линн Хартфорд? — не слушая его, спросила Мелани.

Он покачал головой.

— Что ж, а я, представь, не забыла. И поэтому не слишком-то доверяю тебе. А также другим мужчинам. — Она вздохнула. — Так или иначе, сейчас речь не обо мне. — Она снова взяла стакан с пивом. — Предлагаю тебе немного поспать. Нужно ведь отдохнуть перед тем, как завтра ты отправишься домой!

Нет, он все-таки слишком торопит события, словно нетерпеливый хищник в погоне за добычей.

— Я не сдамся так легко, — решительно произнес он.

— А я не уступлю, — ответила Мелани и, не удостоив его взглядом, ушла спать.

В мире полным-полно красивых женщин, пытался себя утешить Даррел. Зачем ему обязательно та, которая делает из него идиота? Он допил пиво, прошел на середину кают-компании и опустился на пол, а потом еще долго ворочался, пытаясь уснуть.

Все, что сказала ему Мелани, недалеко от истины. Сможет ли он измениться и стать человеком, который всегда будет там, где требуются его помощь и поддержка. Даррел Уайт не был в этом до конца уверен.

Через полчаса усталость взяла свое и он погрузился в беспокойный сон.

«Оставшиеся двенадцать человек плетут интриги и строят дальнейшие планы. Места по-прежнему не хватает, и теснота служит дополнительным фактором раздражения. В довершение ко всему нескончаемая очередь в душевую и туалет. Все приходится делить. Правда, Даррел сказал, что такой дележ ему по душе. А что же я? Согласна ли я плясать под его дудку? Нельзя не заметить, что он все-таки изменился с годами. К лучшему ли?..»

Мелани захлопнула блокнот и вздохнула. Уже полчаса она сидит возле туалета, ожидая, пока оттуда выйдет Эрни, и все больше злилась. Парень ступил на борт яхты с небольшим пакетиком в руках, содержавшим все его пожитки, а умудряется столько времени проводить под душем и у зеркала! Из туалета доносился звук льющейся воды и мелодия, которую Эрни весело насвистывал себе под нос. Она понятия не имела, что может держать его в душевой так долго: шум включенной воды она слышит уже минут пятнадцать. Принимая во внимание, что в салоне еще одиннадцать человек, такое поведение со стороны парня отдает откровенной наглостью и явным пренебрежением к интересам коллектива!

В нескольких шагах от нее Сьюзи готовит на камбузе какую-то дурно пахнущую и отдающую рыбьим жиром стряпню. У Мелани моментально пропал аппетит.

— Эрни! — горя нетерпением, крикнула она. — Что ты там делаешь? Заснул, что ли?

— Выхожу через минуту! — отозвался тот. Но на протяжении последних пятнадцати минут он повторял это уже несколько раз.

— Пятьдесят девять секунд, — громко начала отсчитывать Мелани. — Пятьдесят восемь. Пятьдесят семь…

— И что потом? — усмехнулся через дверь Эрни.

— А вот что: я зайду в душевую и вытряхну тебя из твоих чертовых трусов, — пригрозила ему Мелани и забарабанила в дверь. — Выходи немедленно!

— Хорошо, хорошо, выхожу, — видимо, испугавшись, ответил Эрни. Дверь открылась, выпуская наружу облако пара. — Душ в твоем полном распоряжении.

— А горячей воды ты оставил? — прищурилась Мелани. — Или снова просить, чтобы нас заправили?

— Прости, — робко улыбнулся Эрни, быстро ретировавшись в одну из задних кают.

Мелани прикусила язык, не решившись высказать все то, что она думает об этом наглеце, поскольку боялась, что у старухи Сьюзи волосы встанут дыбом.

Прежде чем закрыть за собой дверь в ванную, Мелани обернулась и увидела через раскрытую дверь передней каюты, что Даррел Уайт сидит за столиком и что-то сосредоточенно пишет. Подняв голову и задумчиво пробормотав что-то, он продолжил свое занятие. В выражении его лица чувствовалось какое-то напряжение. Но почему это должно ее беспокоить?

За всю ночь она проспала от силы минут сорок, не больше. Всякий раз, закрывая глаза, она видела перед собой Даррела Уайта, чувствовала прикосновение к щекам его ладони, вдыхала аромат его лосьона, напоминающего запах леса. За какие-то сутки с небольшим он смог придать их дружбе какой-то новый оттенок, взамен предлагая нечто большее. Раньше они дружили, но это была дружба кошки с собакой, когда один старался непременно задеть или уколоть другого. А сейчас… Все-таки теснота приводит к тому, что люди становятся способными на сумасшедшие поступки.

Однажды ей уже пришлось отдать свое сердце парню вроде Даррела Уайта. Он убедил ее, что жизнь в тесной квартирке на окраине Рокленда будет вершиной романтики. Но потом однажды Трэвис просто исчез из ее жизни. Помимо того что он разбил ее сердце, он еще и опустошил ее банковский счет. Ей не хотелось повторять одну и ту же ошибку.

Открыв дверь в душевую, Мелани услышала, как Даррел Уайт выругался. Оторвав листок, на котором он что-то писал, Даррел скомкал его.

Мелани оставила туалетные принадлежности в душевой и подошла к нему.

— Тебе чем-нибудь помочь? — спросила она.

От неожиданности он встрепенулся. Волосы на голове были взъерошены, под глазами виднелись темные круги, а на подбородке выступила щетина. Если бы она не знала его лучше, то могла бы предположить, что он сильно взволнован.

— А, это ты Мелани! Я не слышал, как ты подошла.

— Сьюзи затеяла на камбузе что-то ужасное, — сказала Мелани. — Я решила, что в моих интересах пропустить сегодняшний завтрак.

— Правильно, — ответил Даррел.

Тот Даррел Уайт, которого Мелани запомнила, когда пять лет назад он уехал в Канаду, открывал блокнот или тетрадь лишь для того, чтобы вспомнить или записать номер телефона очередной подружки. Нынешний Даррел производил впечатление совсем другого человека.

— Ты бы лучше использовал свою даму, — посоветовала Мелани.

— Не понял?

— Просто я видела, как ты положил выпавшую карту обратно в колоду, — объяснила Мелани. — Ты выглядишь так, будто не спал недели две, не меньше. — Она присела на угол кровати и покачала головой. — Не представляю, сколько можно продержаться на жестком полу. Это как будто улечься на бетонной плите. Тебе нужно хорошенько выспаться, Даррел.

Засмеявшись, он присел рядом. Прежде чем Мелани могла вскочить или отказать ему, он положил руки ей на шею и его искусные пальцы принялись массировать и растирать ее, прогоняя ночную усталость и дискомфорт.

— Надо же, — с трудом проговорила Мелани. — У тебя обнаружился еще один талант. Мне приятно. — Она судорожно глотнула, чувствуя, как по плечам и спине растекается приятное и возбуждающее тепло. — Отлично.

— Тебе следовало воспользоваться моим предложением, — слегка упрекнул ее Дарел. — Мы могли лечь в одной каюте и прекрасно выспаться.

Мелани отпрянула и резко повернулась к нему.

— Послушай, ты вообще можешь пройти пять метров, не подцепив себе подружки? В каждом твоем слове и в каждом поступке сквозит одно и то же! Скажи, с каких пор у тебя такой интерес к моей персоне?

— С тех как мы встретились в детском саду, — ответил Даррел. Потом покачал головой. — Разве я когда-нибудь обнимал тебя?

— Нет, — смутилась Мелани. — А что?

— Целовал?

— Нет.

— Тогда, может быть, брал за руку и клялся в вечной любви?

Она рассмеялась.

— Да нет же, но ведь ты не прочь попробовать!

— Мелани, наверное, ты удивишься, но ведь ты единственная, с кем меня по-настоящему связывают какие-то отношения, — с жаром произнес Даррел. Он протянул к ней руку и смахнул прядь вьющихся белокурых волос с ее лица. — Мы дрались, спорили, но дружили. Это вовсе не значит, что мне никогда не хотелось обнять тебя. Или поцеловать. Или… уложить сейчас вот на эту кровать и до умопомрачения заниматься любовью.

Мелани почувствовала, как по венам растекается тепло. Воображение уже рисовало любовные сцены, о которых только что он упомянул. Когда же она начала думать о нем, как о совсем другом человеке? Когда в ее глазах он превратился из задиристого мальчишки в зрелого мужчину?

— Даррел… — Впервые в жизни Мелани поняла, что ей нечего сказать. У нее не нашлось подходящих возражений или хотя бы какой-нибудь реплики, чтобы ответить. Между ними возникла тонкая нить, невидимым образом соединившая их и готовая в любую секунду лопнуть.

— Когда я предложил тебе место в одной каюте со мной, это был всего лишь дружеский жест, — продолжал Даррел. Прошлой ночью ты ясно дала понять, что не разделяешь моих желаний. — Он махнул рукой.

— Да, пожалуй, — тихо проговорила Мелани. И самое лучшее, если все так и останется, подумала она. Ей хотелось покинуть родной городок ради новой жизни, той, которая не будет вертеться вокруг мужчины, тем более того, который сидит перед ней. Откашлявшись, Мелани поднялась с кровати. — Мне кажется, что в тебе я до сих пор еще вижу озорного уличного мальчишку.

— Понятно, — хрипло проговорил Даррел. — По крайней мере, из меня мог бы получиться неплохой массажист…

Прикусив губу, Мелани сухо кивнула, а потом выскочила из каюты.

Пока она рылась в своих вещах в поисках полотенца, мимо нее с необыкновенной прытью для его почтенного возраста в туалет с душевой проскользнул Кевин и запер за собой дверь.

— Эй, постойте! — растерянно воскликнула Мелани. — Сейчас моя очередь. — Она принялась барабанить в дверь, но безуспешно. Душ был ей теперь необходим еще больше, чем прежде. Она согласилась бы даже на холодную воду. Лишь бы на время забыться и выкинуть из головы эту чертову яхту и всех собравшихся на ее борту людей. И Даррела Уайта. — Впустите меня!

— Не беспокойте его, милочка, — услышала она рядом наставительный голос Сьюзи. — Запаситесь терпением.

Мелани ничего не ответила, чувствуя себя беспомощной. Она растерянно уселась в кресло и уставилась в одну точку. Все вокруг вызывало у нее раздражение и тревогу…

К полудню второго дня число участников путешествия сократилось еще на два человека. Тоуни наконец наскучило пребывание на яхте, а в свою победу она никогда не верила. Собрав вещи, она уехала домой, надеясь, что к вечеру успеет на день рождения подруги. Выбыл и Диллон О'Брайен, когда, позвонив домой, узнал, что его дети подрались с соседскими отпрысками, не поделив игровую площадку.

Пока, рассуждал Даррел, все идет по плану.

Решив принять душ и присев неподалеку от двери туалета, он стал дожидаться своей очереди. После бессонных ночных раздумий он чувствовал себя изможденным и разбитым. Вскоре туалет освободился, и, захватив свою сумку, Даррел втиснулся в небольшое помещение. Порывшись в вещах, он отыскал нижнее белье, дезодорант, несколько пар носков, металлическую коробку с домашним печеньем, электробритву… Что такое? Неужели?!

У него не оказалось ни мыла, ни зубной пасты, ни шампуня. Он сразу вспомнил, как подшучивал над Мелани по поводу ее огромной сумки. Слова Мелани неприятным эхом отдались в голове. Она вновь была права: он оказался на редкость неподготовленным и невнимательным к самому себе. Хорошо еще, что догадался захватить нижнее белье! Даррел нехотя выключил воду и вышел из ванной, поискав глазами Мелани.

Та сидела в носовой каюте, играя в преферанс с Харриотт, Джерри и Сьюзи.

— Мелани, у меня к тебе просьба, — наклонившись, пробормотал ей на ухо Даррел.

Она вопросительно посмотрела на него.

— Я забыл захватить с собой мыло, — прошептал он и добавил: — И зубную пасту… И шампунь.

Мелани молча положила свои карты на стол. На ее лице появилась коварная усмешка.

— В самом деле? — спросила она. — То есть ты признаешься, что я была права?

— Отчасти.

Она снова взяла в руки карты и развернула веером перед собой. Игра продолжилась, и Мелани, внимательно изучив свои карты, объявила восемь взяток на бубнах.

— Послушай, Даррел, но ты ведь, образно выражаясь, мой противник, — усмехнулась Мелани, забирая очередную взятку. — Если я заставлю тебя страдать, то, возможно, ты быстрее сойдешь с дистанции.

Она права. Зачем ей помогать ему? Ей хотелось стать владелицей яхты не меньше, чем ему самому. Если она считает себя решительной женщиной, вознамерившейся любой ценой одержать победу, то будет держаться до последней секунды и использовать любую возможность. Как, впрочем, и он.

Даррел наблюдал за ее триумфальной игрой, не оставлявшей шансов соперникам, и вдруг вспомнил, что у него в арсенале тоже есть козырь.

— Мелани, у меня есть то, что ты непременно захочешь, — шепотом произнес он, наклонившись поближе. — Меняемся?

Бросив карту и забрав очередную взятку, Мелани слегка нагнулась, и Даррел из своей удобной позиции сверху увидел краешек бюстгальтера, мелькнувший из-под выреза футболки. Бюстгальтер был черный, как она ему и обещала раньше.

— Что же ты готов мне предложить в обмен?

— Полную банку домашнего печенья в шоколаде. От матери.

Мелани резко повернула голову.

— Твоя мать дала тебе в дорогу печенье? — ехидно и недоверчиво спросила она.

— Она же любит своего сына. И положила в дорогу его любимое лакомство.

Мелани невольно облизала губы. В детстве она часто получала от Уайтов пакеты с домашним печеньем. И была в восторге от выдающихся кулинарных способностей Грейс Уайт.

— Оно такое же мягкое, как и на Рождество? — затаив дыхание, спросила Мелани. — С грецкими орехами?

— Конечно. Их там дюжины три, не меньше.

— Лучше бы ты захватил с собой мыло с зубной пастой, — с добродушным упреком проговорила Мелани.

— Я же мужчина. — Даррел поднял руки вверх. — Вот я и подумал в первую очередь о своем желудке.

— Мелани! — позвала ее Харриотт. — Твой ход. Мелани, опомнившись, пригляделась к своим картам и вытянула козырь.

— Прости, Даррел. Не нужно мне никакого печенья, — тихо сказала она, хотя чувствовала урчанье в животе.

— Почему? Ты ведь говорила, что не стала сегодня завтракать!

Мелани поморщилась и слегка вздрогнула.

— Ну ладно. А сколько ты мне дашь своего печенья?

— По пять штук в день, — хитро усмехнулся Даррел. — Каждый день, представляешь? В обмен на пользование зубной пастой, мылом и шампунем.

В глазах Мелани зажглись огоньки, и уголки ее губ тронула лукавая улыбка.

— Хорошо, заключим сделку, — сказала она, протянув руку.

Когда Даррел пожимал ее, то его словно ударило током. Он почувствовал в своей ладони длинные, тонкие пальцы, изящные, но сильные. Ему захотелось поднести эту руку к своим губам и нежно поцеловать, просто чтобы вдохнуть ванильный аромат ее кожи. Он понятия не имел, как называются ее духи, но знал, что никогда не забудет их. Но, вместо того чтобы поступить по велению сердца, Даррел пожал ее руку и отпустил.

— Мелани! Ты играешь с нами или нет?

— О, простите, — сказала она и, покраснев, обернулась к игрокам. Ее волосы, завязанные в хвост, резко качнулись.

Даррел воспринял это как добрый знак. Может, ей хочется вступить в отношения с ним, только она боится это признать. Ее рука слегка дрогнула, когда она положила последнюю карту на стол. Взятка снова досталась Мелани, но она не придала удаче большого значения. Джерри смешал карты и принялся тасовать колоду. Мелани оттолкнулась от стола и поднялась на ноги.

— Я сейчас вернусь, — пообещала она.

— Но нельзя же бросать на середине игры, — запротестовала Сьюзи.

— Я ненадолго, — пообещала она.