Часом позже или около того. Мартин сидит в руинах. Возможно, он рассматривает обломок чего-нибудь. Комната такая же, как мы ее оставили в конце второй сцены. Хлопает входная дверь; Входит Билли; Мартин даже и не взглянул на него.
Билли. (оглядывается вокруг) УАУ!
Мартин. (осознает, что появился Билли) Да, уау.
Билли. (как обычно, проверяя стул, может быть) Вы, ребята, я вижу, поговорили.
Мартин. (приглушенно, почти со смехом) О, да.
Билли. Где она?
Мартин. Хм? Кто?
Билли. (не дружелюбно; старательно артикулируя) Моя мама. Где моя мама?
Мартин. (передразнивает) «Где моя мама? Не „Мать — Где мать?“ Нет… „Где моя мама?“
Билли. (раздражение растет) Да, ладно! Где она? Где моя Мама?
Мартин. (разводит руками; бессильно) Я… Я…
Билли. (злобно) Где она? Что ты сделал… убил ее?
Мартин. (мягко) Да, мне кажется.
Билли. (бросил то, что держал в руках) Что?!
Мартин. (спокойно, протянул руку) Тихо. Нет. Я не убил ее — конечно, нет — но думаю, мог бы. Мы убили друг друга.
Билли. (настаивает) Где она?
Мартин. (просто) Я не знаю.
Билли. Что значит, ты не знаешь…
Мартин. (громко) Она ушла!
Билли. Что значит ушла? Куда?
Мартин. (взрываясь) Прекрати задавать вопросы! (Спокойней) Она сказала, что хотела; закончила… и ушла. Она хлопнула дверью и ушла. Я думаю, поехала куда-нибудь.
Билли. Да, поезд тронулся. (Жестче) Где она?
Мартин. (громко) Она ушла! Я не знаю, где она! Не понятно?! „Она ушла“ Понимаешь? Не я убил ее, нет, мы убили друг друга. Я говорю на понятном языке?! Ты не понимаешь? Ты же учишь его в школе?
Билли. (его ярость переходит в слезы? Возможно.) Я знаю тебя. Я знаю, что ты мой отец. Я думал, что знаю тебя, но …
Мартин. Ты тоже?
Билли. Что?
Мартин. Не узнаешь меня?
Билли. (с уверенностью) Нет.
Мартин. … и твоя мать не узнает.
Билли. (стараясь объяснить, но его злость все равное прорывается) Родители ссорятся; Я знаю; все дети об этом знают. Есть хорошие времена, а есть плохие, но иногда земля просто вылетает у тебя из под ног…
Мартин. (безнадежно) Ты путаешь сравнения.
Билли. (яростно) Что?!
Мартин. Не важно; не лучшее время для замечаний. Ты говорил… „есть хорошие времена, а есть плохие?“
Билли. Да. (с сарказмом) Спасибо, что заметил.
Мартин. Пожалуйста.
Билли. Но иногда земля… что-то такое… из под ног.
Мартин. Уходит, мне кажется.
Билли. Ладно! А теперь заткнись! (Мартин открывает рот, закрывает. Быстро.) Семантик!
Мартин. Надо же, знаешь!
Билли. У меня хорошая школа. Забыл?
Мартин. Да, но прежде…
Билли. Я сказал, заткнись!
Мартин. (снижая тон) Ладно.
Билли. Бывают хорошие времена, а бывают плохие. Бывает, мы так всем довольны, так бесконечно счастливы, что просто не можем справиться с этим. Это бывает не часто- иногда. Но бывает время, когда мы не понимаем, что происходит- что происходит с нами, вокруг нас — и это бывает чаще всего. Я говорю о нас, так называемых подростках.
Мартин. Понимаю.
Билли. А иногда хочется поскорее быть взрослым, чтобы … выйти за дверь и начать все сначала, где-нибудь далеко, с чистого листа.
Мартин. (тихо) Почему?
Билли. Сам подумай!!! (Взрываясь) Что ты сделал с моей мамой?!
Мартин. (мягко) Мы закончили разговор. (Показывает жестом на разруху в комнате) — видишь, как поговорили? — мы закончили разговор, она… поставила точку, и вышла. Она ушла, хлопнув дверью.
Билли. Давно?
Мартин. (пожимает плечами) Час назад или, может, два. Я как-то не ориентируюсь во времени и пространстве сейчас.
Билли. Два часа назад? И ты …
Мартин. (немного сердит на себя) Что?! Что я должен был делать? Вызвать полицию? (Ужасно наигрывая, показывает) „О, господин офицер, помогите мне! Моя жена узнала, что я трахал скотину и убежала, не поможете ли мне найти ее?“ Искать ее? Она взрослая женщина; может, она делает прическу, откуда я знаю.
Билли. Что она тебе сказала?
Мартин. (с грустной усмешкой) О… много всего.
Билли. (громче) Когда она уходила. Что она сказала, когда уходила?!
Мартин. Что меня надо… уничтожить, или вроде того.
Билли. Конкретнее.
Мартин. Ну, это трудно объяснить. Там было много всего…
Билли. (громко) Точнее, что именно она сказала, говори!
Мартин. (прочищает горло) „Ты убил меня … я уничтожу тебя“.
Билли. (удивлен; старается понять) Что это значит?
Мартин. Это значит… (Запнулся) Это значит, что я совершил то, чего не исправишь и… наказание неизбежно.
Билли застыл на мгновение и потом нечаянно вскрикивает.
Билли. (со слезами на глазах) Я понял.
Мартин. (дальнейшее объяснение) Ты убил меня — я разрушу тебя.
Билли. Да, я понял. (Показывая на разруху в комнате) Здесь и так ничего целого не осталось.
Мартин.(грустно усмехается) Все это выглядит довольно ужасно, не так ли?
Билли. Давай, приберемся.
Мартин. Подготовим арену к следующему бою? (Несколько само иронично и грустно) Аааа! Какому бою? Все уже кончено, Да? — все! Ни надежды… ни прощения?»
Билли. Прекрати. (Они начинают приводить в порядок комнату, слегка) И что за этим следует? Развод?
Мартин. (просто) Не знаю, Билли; я не знаю, есть ли тут правила?
Билли. Все не правилам, да?
Мартин. Да, мне кажется.
Билли. Что я могу сказать. Я не любил. Пока еще. Просто так, сходил с ума и ничего больше!
Мартин. У меня это было дважды — с твоей мама и …с Сильвией.
Билли. Ты всерьез держишься за это?
Мартин. За что?..
Билли. За эту козу! За твою великую любовь!
Мартин. (Пожимает плечами) Это так.
Билли. Не будь ребенком!
Мартин. Давно пора бы. (Билли горько смеется, Мартин пытается починить стол.) Может, ты мне поможешь? Спасибо за сочувствие!
Билли. (пожимает плечами) Пожалуйста. (Пауза) Нас в школе просили — когда? неделю, месяц назад? — просили каждого рассказать о том, что есть необычного, интересного в жизни нашей семьи и что мы по этому поводу думаем.
Мартин. Что же это за школа?!
Билли. Ты сам ее выбрал; вы оба ее выбрали; и многие ребята вставали и рассказывали — ты понимаешь — о своей семье, как родители ладят друг с другом, и все такое; и слушать ребят не было интересно, кроме тех, у кого родители в разводе или умерли или сошли с ума, и все такое.
Мартин. На самом деле? Сумасшедшие?
Билли. Ну, это же приличная частная школа. И все ребята там такие же; спасибо вам. Я имею в виду, все было так, как и обычно. Может, все упускали пикантные детали или не знали о них. (берет обломок тарелки) Куда это?
Мартин. В мусор, я думаю.
Билли. (смотрит на обломок) Плохо. (Разбивает) Ну и вот, все это было довольно скучно и предсказуемо.
Мартин. Но ты-то, надеюсь, не вставал и не рассказывал?
Билли. (неопределенно) Нет. Не рассказывал (Выдерживает небольшую паузу). Ты знаешь, что я хотел им рассказать, когда придет моя очередь?
Мартин. (передернулся) А мне надо это знать?
Билли. Ну, конечно, ты же взрослый мальчик.
Мартин. Уже и не знаю.
Билли. Да? Ладно… не имеет значения. Я думал, что расскажу вот что: что я живу с двумя такими замечательными людьми, каких не бывает, что ни в какой другой семье я родиться бы не хотел. (Мартин тяжело вздыхает и в знак протеста поднимает руку) Нет, правда; я так думаю. Вы просто идеальная пара. Вы умные, красивые, у вас есть чувство юмора- у обоих- и… и вы демократичные. Ты Демократ, не так ли?
Мартин. Иногда, больше, чем некоторые.
Билли. И я так думаю, и вы понимаете, что воспитание детей это не клонирование себя, вы сделали вид, что легко согласились с тем, что я гей, хотя, наверное, это вам было трудно.
Мартин. Ну….
Билли. Спасибо, между прочим.
Мартин. Не стоит.
В. (кивает) Стоит.
Мартин. (изображает удивление) Так ты гей?!
Билли. (улыбается) Замолчи! Так или иначе, вы отнеслись к этому лучше, чем большинство из ребят, чем большинство мам и пап, вы намного ближе к тому, какими должны быть идеальные взрослые, идеальнее других — если можно так выразиться. Вы настоящий пример для подражания; классно видеть, как двое людей так любят друга.
Мартин. Не надо!
Билли. Во всяком случае, я так думал — до сегодняшнего дня, когда все рухнуло!
Мартин. Билли, пожалуйста, не надо!
Билли. …Когда все рухнуло и то, что я хотел рассказать в школе, стало просто историей.
(С чувством) Что я теперь расскажу? Боже ты мой! Бумажный кораблик намок и пошел ко дну. (Более спокойным тоном) Что я могу рассказать? Ну, хорошо, давай попробуем: я пришел вчера домой, и все было замечательно — совершенно нормально, даже великолепно. Замечательные родители, замечательный дом, замечательные деревья, замечательные машины — ты понимаешь: все надежно. (Сильнее, нагнетая) Но вот я прихожу домой сегодня и что я вижу? Я застаю мою замечательную маму и моего замечательного папу за разговором о письме от своего друга Росса…..
Мартин. (глубокая ярость) Чтоб он провалился!
Билли. Да? Письмо от старого доброго дяди Росса моей дорогой мамочке, в котором говорится о том, что мой замечательный папа ездит на ферму трахать животных!
Мартин. Не надо… говорить так.
Билли. Животных! Ладно, одного, если точнее. Козу! Чертову козу! Да, ребятки, ваши истории классные и все такое, но у меня есть одна — просто улет! как говориться. Послушайте сами, в то время, как мои предки копошились каждый в своих делах, один из них спустился в подвал, и вырыл там яму, такую большую! такую глубокую! такую широкую! что… ОГРОМНУЮ!.. что мы все в туда упали и (начинает плакать) уже никогда…не сможем…оттуда…выбраться… — как бы мы ни хотели, как бы ни пытались. И, понимаете, ребятки, мои дорогие однокласснички, понимаете, я люблю этих людей. Я люблю этого человека, который долбит эту яму — пока он не делает того же самого с козой! Я люблю этого человека. Я люблю его! (Разбивает то, что они держит в руках, приближается к Мартину, раскрыв руки для объятия) Я люблю его!
Билли обнимает Мартина, который не понимает, что делать. Он начинает целовать Мартину руки, затем шею и плачет. Затем что-что меняется- или нет? — и он целует Мартина прямо в губы, — глубокий, страстный поцелуй. Входит Росс, стоит наблюдая. Мартин пытается освободиться от Билли, но Билли стонет, не отпуская его. В конце концов, Мартин, отбрасывает Билли. Билли стоит и тяжело дышит, обнимая пустоту. Росса они не видят.
Мартин. Не надо так!!
Билли. Я люблю тебя!
Мартин. Конечно любишь, ты… ты…
Билли. Пидор? Ты хотел сказать пидор?
Мартин. (взрываясь) Я совсем не то хотел сказать!
Билли. (очень печально, очень искренно) Папа! Я люблю тебя! Обними меня! Пожалуйста!
Мартин. (обнимает его; похлопывает) Шшшшш; тихо- тихо- тихо, тихо.
Билли. (уже спокойно) Извини; я не хотел…
Мартин. Ничего; все в порядке. (протягивает руки) Иди сюда; дай я тебя обниму.
Билли приближается к нему снова; они молча обнимают друг друга.
Росс. Простите меня. (Они в смятении разъединяются. Возможно Билли спотыкается обо что-то) Извините; я не хотел прерывать ваши маленькие…
Мартин. (холодная ярость) Что? Мужчина целуется со своим сыном? Хорошо бы описать это в одном из твоих паршивых писем! Иуда! Убирайся отсюда!
Билли. Это было не то, о чем Вы подумали!
Мартин. (к Билли) Нет! Это было именно то! Не извиняйся! (к Россу) Жаль, что ты не привел сюда свою группу! Ты что никогда не целовал своего сына? Разве ты и этот — как его- Тодд не любите друг друга?
Росс. (презрительно) Да, но не таким образом!
Мартин. (сердито и безрассудно) Таким образом?! Таким образом?! (Указывает энергично на Билли) Этот мальчик страдает! Я сделал ему больно, но он все еще любит меня! Ты ублюдок! Он любит своего отца, и даже если это чувство …превратилось — как это? — в сексуальное… на мгновение. Что из этого?! Что же из этого?! Он страдает, ему одиноко и вообще, это не твое дело!
Росс. (с ухмылкой) Ты болен серьезнее, чем я думал.
Мартин. Нет! Я просто истерик!
Билли. (раскаиваясь, с удивлением) Правда; на секунду мне показалось, что ты другой…
Мартин. Все нормально.
Билли. …другой мужчина. Я спутал секс и любовь; любить и… (к Россу) Я, возможно, действительно хочу переспать с ним. (Горький смех) Я хочу переспать с каждым.
Мартин. (успокаивая его) Все хорошо.
Билли. (все еще к Россу) Кроме Вас, конечно.
Росс. Боже! Кошмар! Это… заразно?
Билли. (не понимая) Что? Что «это»?
Росс. (отодвигается, чтобы Билли чувствовал себя свободнее) Один мужчина рассказал мне как-то — приятель, мы ходили с ним качаться в зал вместе — он рассказал мне, что держал как-то своего младенца на коленях- не такого еще взрослого, кого называешь мальчиком или девочкой, а просто младенца- он посадил его… к себе не колени и ребенок гукал, смеялся, а он держал его руками (показывает) у себя на коленях, покачивая немного из стороны в сторону, чтобы сделать ему приятно, чтобы повеселить его… и внезапно он почувствовал, что возбудился.
Росс. Боже!
Билли. О, господи!
Мартин. … То, что ребенок сидит у него на коленях — его возбудило — он не думал о сексе, нет, но это случилось.
Росс. Боже!
Мартин. …У него встал член на младенца, который сидел у него на коленях — на его собственного младенца, на его коленях. И когда он это понял, он подумал, что сейчас умрет; у него страшно забилось сердце; в ушах зазвенело — громко! Очень громко! Он стал терять сознание; он почувствовал это, но потом, спустя мгновение, все прошло, и он понял, что это была случайность, что это… ничего значит — ни о чем не говорит. Вошла его жена; она улыбнулась; он улыбнулся и отдал ей ребенка. И все; все закончилось. (Пожимает плечами) Такое бывает. Кроме того — я истерик. Помнишь?
Росс. Что ты делаешь? Защищаешь себя?! Боже. Ты болен.
Мартин. (с презрением) Других слов у тебя нет? Болен и Боже! Это все, что ты можешь сказать. (Обращаясь к Россу) Что тебе нужно, придурок?! Иуда?!
Росс. Стиви позвонила- когда? С час назад? Или больше? Она сказала, что я тебе нужен, просила заехать.
Мартин. Я тебя не звал; Убирайся! (С удивлением) Она позвонила тебе?
Росс. Да. (Качает головой) Возбудиться от младенца! Есть ли такое, от чего люди не заводятся?
Мартин. (Россу; жестко, глаза в глаза) Есть ли такое, от чего мы, люди, не может завести? Есть ли такое, от чего каждый бы не завелся, признаем мы это или нет? — знаем мы это или нет? Помнишь Святого Себастьяна и эти стрелы, торчащие в нем? Мне кажется, он кончил! Бог знает, что происходит с верующими! Продолжить?! Рассказать тебе о кресте?
Росс. (качает головой; печально, презрительно скривив губы) Ты болен. Болен. Ты болен.
Мартин. (на Росса, с нарастающим гневом) Я расскажу тебе, что такое болезнь!
Написать это чертово письмо Стиви — просто так! — вот это болезнь! Я говорю тебе, я делюсь с тобой всеми этими… ужасными… вещами, потому что, может быть, хочу освободиться от них; Я говорю тебе; я делюсь с тобой, потому что ты… как это? … мой самый близкий друг? Потому что мне нужно было поговорить с кем-то, с кем-нибудь достаточно разумным, чтобы выслушать это? Я говорю тебе, а ты разворачиваешься и…
Росс. (непреклонно) Мне надо было остановить тебя!
Мартин. (почти плачет) Я мог бы справиться с этим. Я мог бы остановиться, и никто бы не узнал. Кроме тебя, придурка. Я бы мог…
Росс. Нет! Ты бы не смог!
Мартин.. Я бы все уладил! А теперь уже ничего не поправишь! Никогда!
Билли. (пытаясь помочь) Пап…
Мартин. (жестоко) Да замолчи ты! (Билли сморщился. Мартин в ответ) О, господи! Прости. (Россу) Да; действительно, это была болезнь; но это было, как наваждение, и это…
Росс. ЕСТЬ! Не было! А ЕСТЬ!
Мартин. (запнулся) Но я…я…
Росс. ЕСТЬ!
Мартин. (сосредоточившись) Есть. Хорошо. Я болен. У меня наваждение.
Росс. (наступая) И это было ошибкой!
Мартин. Это было… это было… чем?
Росс. Ошибкой! Страшной, губительной ошибкой!
Мартин. Говори, что хочешь. (Гнев растет) Но я мог бы справиться с этим! Ты не должен был выворачивать все наружу! Ты не должен был убивать нас; ты не должен был убивать Стиви!
Росс. Я?! Я убил вас? Это не…казнокрадство, дорогой мой; не грабеж на большой дороге; это не связь с проститутками или заработанный триппер. Это не то, что слегка мешает карьере — признание, публичное раскаяние — и вот уже все в порядке. Тут все не так, все будет иначе! Ты продолжишь и однажды поскользнешься. Кто-нибудь увидит тебя. Кто-нибудь однажды застанет тебя с ней, где-нибудь в стойле, не важно где. Кто-нибудь увидит тебя, стоящего на коленях, позади этого проклятого животного; со спущенными вниз штанами. Кто-нибудь поймает тебя за этим.
Билли. Оставьте его в покое. Ради бога, Росс.
Росс. (отмахивается от Билли; к Мартину) Ты знаешь, что они с тобой сделают? Пресса? Все они? Придет конец всему- карьере; жизни…всему. (Холодно; рационально) Из-за этого блядства с козой. (Качает головой, Билли тихо плачет)
Мартин.(после долгой паузы) Так вот, в чем дело? В том, что люди узнают? Что это станет известно? Я могу делать все, что хочу, но…?! Люди узнают?! Все остальное — не важно! Главное — что люди узнают?!
Росс. Душа- это твое дело. С остальным я могу тебе помочь.
Мартин. Конечно, мое, потому что, у тебя ее нет.
Росс. (некоторый интерес) Да?
Мартин. Итак, вот в чем болезнь? Вот что надо лечить?
Росс. Конечно.
Мартин. (с иронией) О, слава Богу! Это же так легко! Я то думал. … я то думал, что дело в любви и ее утрате, а оказывается в том… как это скрыть. Хорошо, мы со Стиви не там искали! Когда она вернется, если она вернется — я тут же скажу ей об этом. (Сильно; ни на кого не глядя; хлопая по коленям руками, может быть) Никто не понял, что случилось?!
Росс. О, ради бога, Мартин!
Билли. Пап…
Мартин. (плачет) Почему никто не может понять …что я одинок…никто…одинок?!
Тишина. Затем, мы слышим, как хлопает входная дверь.
Билли. Мам? (Билли выходит налево в прихожую)
Мартин. (пауза; Россу) Ты ведь понимаешь, не так ли?
Росс. (длинная пауза; качает головой) Нет.
Стиви входит, волоча за собой мертвую козу. У козы перерезано горло; на платье и руках у Стиви — кровь. Она останавливается.
Росс. О, боже!
Мартин. Что ты сделала?!
Стиви. Вот.
Билли. (в пространство; ни к кому конкретно; безнадежно; с тихой мольбой) Помогите. Помогите.
Росс. О, боже.
Мартин направляется к Стиви.
Мартин. Что ты сделала?! О, боже, что ты сделала?!
Стиви. (поворачивает к нему голову; равнодушно) Я пошла туда, где как сказал мне Росс, я могу найти … твою подругу. Я нашла ее. Я убила ее. Я притащила ее сюда. (Странный вопрос) Да?
Мартин. (страшный крик) АААААААА!
Стиви. Ты удивлен? Чего же ты ждал от меня?!
Мартин. (плачет) Что она сделала?! Что она такого сделала?! (к Стиви) Я спрашиваю тебя: что она такого сделала?!
Стиви. (пауза; тихо) Она любила тебя…ты сам сказал. Также сильно, как я.
Мартин. (К Стиви; опустошенно). Прости меня. (Билли; опустошенно) Прости меня. (Затем…) Простите.
Билли. (к одному, затем к другому; они не реагируют) Пап? Мам?
Немая сцена.