11

Маленькие неразумные существа бесшумно двигались по дороге, то появляясь, то исчезая в обрамлявшей ее темной зелени.

По дороге медленно ползли две корзины. Из-под них две пары глаз искоса поглядывали на маленьких существ. Корзины продолжали двигаться так же медленно и бесшумно.

Дорога была вертикальной; беспокойные глаза не могли видеть ни ее начала, ни конца. Местами от дороги расходились горизонтальные ветви; корзины ползли медленно, но уверенно. Грубая поверхность дороги давала прекрасную возможность пальцам рук и ног, торчащим из корзин, цепляться за нее. А еще дорога была цилиндрической, потому что представляла собой ни что иное, как ствол могущественного дерева – баниана.

Корзины перемещались со Средних Ярусов вниз, к земле. Постепенно становилось все темнее, и казалось, что они движутся в зеленой мгле к черному тоннелю.

Наконец, первая корзина остановилась, а затем свернула на одну из боковых ветвей, ползя по едва заметному следу. Вторая корзина последовала за ней. Они сидели, облокотившись друг о друга и повернувшись спинами к дороге.

– Мне страшно идти вниз, к земле, – раздался голое Пойли из-под корзины.

– Мы должны идти туда, куда направляет нас морэл, – ответил Грэн, терпеливо повторяя ей то, что объяснял уже раньше. – Он умнее нас. Теперь, когда мы вышли на след другой группы, было бы глупо не слушаться его. Ведь мы не сможем жить в лесу одни.

Он знал, что морэл успокаивает Пойли при помощи таких же аргументов. И тем не менее с того самого дня, когда Грэн и Пойли покинули Номансланд несколько снов назад, она была сама не своя. Самовольный уход из группы угнетал ее больше, чем она предполагала.

– Нам следовало приложить больше усилий и все-таки отыскать следы Той и всех остальных, – сказала Пойли. – Если бы мы подождали, пока потухнет огонь, мы могли бы найти их.

– Мы должны были уйти, потому что ты боялась сгореть, – ответил Грэн. – Тем более что Той не приняла бы нас обратно. И ты это знаешь. Она не понимает. У нее нет жалости даже к тебе, своей подруге.

На это Пойли лишь усмехнулась. Они помолчали. Потом она заговорила вновь.

– Нужно ли нам идти дальше? – тихо спросила она, беря Грэна за руку.

Грэн и Пойли замерли в ожидании голоса, который, они знали это, ответит им.

«Да, вы пойдете дальше, Пойли и Грэн, потому что я советую вам идти, и я сильнее вас».

Обоим голос уже был знаком. Им говорили не губы, а слышали они его не ушами. Этот голос родился и жил в их головах, как попрыгунчик, навечно запертый в своей маленькой коробке. И звучал он, как старая арфа.

«До сих пор мы уходили от опасностей. Я и в дальнейшем позабочусь о вас. Я научил вас накрыться для маскировки корзинами, и мы прошли такой долгий путь без происшествий. Еще немного, и вы найдете свою славу».

– Нам нужно отдохнуть, морэл, – сказал Грэн.

«Отдохните, и пойдем дальше. Мы обнаружили следы другого племени. Сейчас не время расслабляться. Мы должны найти само племя».

Подчиняясь голосу, Грэн и Пойли легли отдыхать. Большие куски кожуры, которые они содрали с плодов какого-то неизвестного им дерева и в которых проделали отверстия для рук и ног, не позволяли им удобно улечься – ни на спине, ни на боку. Поэтому они лежали согнувшись, а руки и ноги их торчали в разные стороны.

Морэл думал. Мысли его были недоступны людям, и воспринимались ими как монотонный, надоедливый шум. В век зелени растения всего лишь увеличивались в своих размерах, оставаясь в то же время неразумными. Для морэла же основой существования стал разум – острый и ограниченный разум джунглей. Чтобы расширить свой ареал, он мог вести паразитический образ жизни, прикрепляясь к другим растениям, прибавляя к их способности передвигаться свои способности дедуктивно мыслить. Экземпляр, который разделился, чтобы обладать и Пойли, и Граном, не переставал удивляться тому, что он обнаружил в их нервных центрах и чего не было ни у одного живого существа. У них была память, хранившая воспоминания, сокрытые даже от ее обладателя.

И хотя морэлу не было знакомо высказывание: «В стране слепых одноглазый – король!», он находился как раз в таком положении. В этом мире огромной теплицы сосуществовали различные формы жизни, в мире или ненависти, на земле или в воздухе, – рано или поздно погибая в зелени и превращаясь в компост для следующего поколения. Для них не существовало ни прошлого, ни будущего. Их жизнь была лишена глубины. Морэл, который получил доступ к человеческому разуму, был другим. Он думал о будущем. Это было первое живое существо за миллиард лет, сумевшее заглянуть далеко-далеко в Прошлое. Открывающиеся перспективы настолько напугали морэла, что голос его, похожий на дребезжание старой арфы, затих в головах у люден.

– Как может Морэл защитить нас от ужасов Земли? – спросила Пойли через некоторое время. – Как он может защитить нас от уилтмилта или дрипперлипа?

– Он все знает, – просто ответил Грэн. – Он заставил нас одеть эту фруктовую кожуру, чтобы прятаться от врагов. И мы были в безопасности. А когда мы найдем ото племя, все будет совсем хорошо.

– Эта кожура натерла мне бедра, – сказала Пойли.

По-видимому, прошедшие тысячелетия не уничтожили в женщинах дар в любой, даже в самый неподходящий момент, оставаться женщиной. Она почувствовала, как мужская рука нашла ее бедро и стала нежно поглаживать его. Пойли продолжала смотреть вверх – в полную опасностей листву.

Крылатое существо, разноцветное, как попугай, тихо опустилось и село на ветку прямо над ними. И тут же из засады, прямо на спину птице, свалился джиттермоп. Брызнул сок, хищник утащил свою жертву в листву, и только зеленоватая лужица осталась на том месте, где раньше сидела птица.

– Грэн! Это – джиттермоп! Нам нужно уходить отсюда, пока он не напал на нас, – испуганно закричала Пойли.

Морэл тоже наблюдал за схваткой, и, надо сказать, – не без удовольствия, потому что морэл был любимым лакомством птиц.

«Если вы готовы, люди, тогда мы пойдем», – сказал он, используя случившееся как предлог продолжать движение. Сам же морэл, будучи паразитом по природе, в отдыхе не нуждался.

Людям очень не хотелось покидать свое убежище даже под угрозой нападения джиттермопа, и морэлу приходилось подгонять их; но делал он это осторожно, ибо избегал конфликтов. Ему необходимо было их сотрудничество. Его конечная цель была неопределенна, тщеславна и великолепна. Грибок уже видел себя возрождающимся снова и снова, – до тех пор, пока масса его не покроет всю землю, холмы и долины.

Достижение подобной цели было невозможно без людей. Они – средство ее достижения. И теперь ему нужно было получить власть над возможно большим количеством людей. Поэтому морэл подгонял Пойли и Грэна, а они – слушались.

Они вновь возвратились на ствол, по которому приползли сюда, и продолжили спуск. По стволу двигалось много различных существ. Некоторые – безобидные, такие, например, как лифабианы, которые только и занимались тем, что строили из листьев огромное количество домиков на всех ярусах Великого леса; другие – вооруженные зубами и когтями – были далеко небезвредны.

И только одно существо оставляло характерные следы, читая которые, опытный глаз понимал: где-то рядом – человек. Вот по такому следу и ползли две корзины.

Все обитатели этого огромного дерева были заняты своими делами, как, впрочем, и Грэн с Пойли. И когда след, по которому они шли, свернул на боковую ветку, они последовали за ним без разговоров.

Так они двигались – горизонтально и вертикально – пока Пойли вдруг не заметила впереди какое-то движение. По ветви, в зарослях фаззипазла, бесшумно промелькнула человеческая фигура. Они успели увидеть только часть плеча, испуганное лицо и развевающиеся волосы.

– Она убежит, если мы не изловим ее, – сказала Пойли Грэну. – Позволь мне пойти и попытаться поймать ее. А ты останешься и посмотришь, может быть, где-то поблизости находятся ее товарищи.

– Пойду я.

– Нет, позволь мне. Когда ты почувствуешь, что я готова, отвлеки ее внимание.

Сбросив свою кожуру и распластавшись на животе, Пойли сползла по ветке и оказалась под ней. Когда она начала медленно ползти вперед, морэл, думающий теперь и о своей безопасности тоже, полностью овладел ее разумом. И сразу же слух и зрение ее обострились, а кожа стала более чувствительной.

«Заходи сзади! Хватай ее, но не убивай, и она приведет нас к своему племени», – дребезжал голос в голове у Пойли.

– Замолчи, иначе она услышит, – выдохнула Пойли.

«Только ты и Грэн можете слышать меня. Вы – мое королевство».

Оказавшись за фаззипазлом, Пойли осторожно, так, что не шелохнулся ни один из листиков, вылезла на ветку и скользнула вперед. Из-за бутонов фаззипазла показалась голова.

Молодая красивая девушка, прикрывая черные влажные глаза, внимательно смотрела по сторонам.

«Она но поняла, что под корзинами – люди, поэтому и прячется от вас», – пояснил морэл.

«Глупо, – подумала про себя Пойли. – Поняла ли девушка, что под корзинами люди, или нет, она все равно спряталась бы от чужих».

Морэл слышал все это и понял, что в чем-то он ошибся; несмотря на то что он знал о людях очень много, человек по-прежнему оставался для него загадкой.

Он тактично отключился от мозга Пойли, предоставив ей возможность самостоятельно заниматься незнакомкой. Пойли сделала один шаг, затем – другой. Согнувшись почти пополам и нагнув голову, она ожидала сигнала Грэна.

На другом конце зарослей фаззипазла Грэн сломал ветку. Незнакомка замерла, всматриваясь туда, откуда донесся звук. Она облизала пересохшие губы. Но, прежде чем она успела выхватить из-за пояса нож, Пойли бросилась сзади на нее.

Они боролись среди мягких волосков фаззипазла. Незнакомка старалась схватить Пойли за горло, а та в ответ била ее в плечо.

Подскочил Грэн. Он обхватил девушку сзади за горло, потянул на себя и тянут до тех пор, пока ее волосы не упали ему на лицо. Незнакомка отчаянно сопротивлялась, но силы были неравными, и вскоре она лежала связанная на ветви и испуганно смотрела на них.

«Отличная работа! Теперь она приведет нас…» – начал было морэл.

– Тихо! – прошипел Грэн, и грибок мгновенно повиновался.

В листьях, прямо над ними, что-то быстро двигалось. Грэн знал лес. Он знал, как привлекает хищников шум борьбы. И действительно, раскручиваясь, словно пружина, из листвы вывалился тинпин и устремился к ним.

Но Грэн был готов к этому. Ему было известно, что нож бессилен в сражении с тинпином. И поэтому Грэн встретил его ударом тяжелой палки, отбросившим хищника в сторону. Пролетев какое-то расстояние, тинпин зацепился хвостом за ближайшую ветку и приготовился к контратаке.

Сверху, с листвы, опустился райплан, схватил хищника и взмыл вверх. Пойли и Грэн попадали плашмя рядом со своей пленницей и замерли в ожидании. Но вновь их окружала звенящая тишина огромного леса, и все было спокойно.

 

12

Пленница молчала. На все вопросы Пойли она лишь качала головой и гримасничала. Единственное, что удалось им вытянуть из нее, так это то, что ее зовут Яттмур. Было очевидно, что она очень напугана видом грибка, который зловеще поблескивал на шее и голове у каждого из них.

– Морэл, она боится говорить, – сказал Грэн, тронутый красотой девушки, которая сидела связанная у их ног. – Она боится тебя. Может быть, мы отпустим ее и поищем других людей?

«Ударь ее, и, возможно, тогда она заговорит», – задребезжал немой голос морэла.

– Но от этого она будет бояться нас еще больше!

«Это развяжет ей язык. Ударь ее по лицу, по этой щечке, от которой ты, кажется, в восторге».

– Ударить ее, даже если она не представляет собой опасности?

«Ты, глупое создание! Почему ты никогда не думаешь обо всем сразу?! Она представляет собой опасность для всех нас уже тем, что задерживает нас».

– Ты прав. Я не подумал об этом. Я должен признать, что ты думаешь более глубоко.

«Тогда делай, как я говорю – ударь ее».

Грэн медленно поднял руку. Морэл отдал команду мышцам, и рука со страшной силой опустилась на лицо Яттмур. Пойли от неожиданности моргнула и вопросительно посмотрела на мужчину.

– Ты, мерзкая тварь! Мое племя убьет тебя, – огрызнулась Яттмур, оскалив зубы.

С блеском в глазах Грэн вновь поднял руку.

– Хочешь еще? Говори нам, где ты живешь?

Девушка передернула плечами.

– Я всего лишь пастух. Если ты такой же, как и я, то делаешь нехорошо, причиняя мне боль. Что плохого я сделала вам? Я только собирала плоды.

– Отвечай на вопросы! И мы не сделаем тебе больно.

Он вновь поднял руку, и на этот раз девушка сдалась.

– Я пастух. Пасу джампвилов. В мои обязанности не входит драться или отвечать на вопросы. Если вы хотите, я могу отвести вас к моему племени.

– Скажи нам, где твое племя?

– Мы живем на краю Черного Рта. Это недалеко отсюда. Мы мирные люди. Мы не падаем с неба на других людей.

– На краю Черного Рта? И ты отведешь нас туда?

– Вы не причините нам вреда?

– Мы никому не причиним вреда. Тем более, что нас только двое. Почему ты боишься?

Яттмур нахмурилась, как будто сомневаясь в искренности его слов.

– Поднимите меня и развяжите мне руки. Мои люди не должны видеть меня со связанными руками. Я не убегу от вас.

– Только попробуй, и я проткну тебя ножом, – сказал Грэн.

«Ты хороший ученик», – одобрительно произнес морэл.

Пойли развязала Яттмур. Девушка поправила волосы, растерла запястья и начала подниматься вверх. Грэн и Пойли следовали за ней. Люди шли молча, но в душе у Пойли сомнения усиливались, они переросли в тревогу, когда она заметила, что характер растительности в джунглях изменился и бесконечное единообразие баниана было нарушено.

Двигаясь за Яттмур, они начали спускаться с дерева и вдруг увидели огромный кусок камня, покрытый неттльмосом и берривишем. Но, чем ниже они опускались, тем светлее становилось вокруг, и это означало, что баниан здесь растет намного ниже, чем в других местах. Впереди сверкнул луч солнечного света. Верхний Ярус опустился почти до земли. Что же все это означало?

Пойли мысленно задала себе этот вопрос, и морэл тотчас ответил:

«Царство леса – не бесконечно. Мы приближаемся к месту, где он не может расти. Не пугайся».

«Мы, наверное, приближаемся к краю Черного Рта. Я боюсь этих незнакомых звуков. Давай вернемся назад, пока мы не встретили племя, которое убьет нас», – упрашивала Пойли морэла.

«Нам некуда возвращаться, Пойли. Мы – странники. Мы можем идти только вперед. Не бойся. Я помогу тебе и я никогда не оставлю тебя».

Теперь ветки были такими узкими и топкими, что по ним невозможно было передвигаться. Сильно оттолкнувшись, Яттмур перепрыгнула на большой камень, торчащий из земли. Пойли и Грэн, приземлившись рядом, вопросительно переглянулись. Яттмур подняла руку.

– Тихо! Джампвилы приближаются! – воскликнула она, услышав звук, напоминающий шум дождя. – Это твари, которых ловит мое племя.

Вокруг их каменного острова простиралась земля. Но это не было то зловонное и смертельно опасное болото, которым в детстве взрослые пугали Грэна и Пойли. Земля была странной формы, вся в трещинах и впадинах. Здесь росло очень мало растений. Земля, казалось, жила своей собственной жизнью, настолько причудливым был черно-красный узор; некоторые из впадин поразительно напоминали глаза и рты.

– У камней злые лица, – прошептала Пойли, глядя вниз.

– Тихо! Они идут прямо на нас, – оборвала ее Яттмур.

Люди притихли, и через некоторое время увидели, как из глубины леса на потрескавшуюся землю выбежала стая странных волосатых существ. Это были растения, которые сквозь мутации прошедших тысячелетий стали чем-то отдаленно напоминать зайцев. Бежали они медленно и неуклюже, совсем не так, как это делали животные, чье место они заняли. В процессе движения они переваливались из стороны в сторону, и их волокнистые сухожилия громко щелкали. У каждого джампвила были голова, всю нижнюю часть которой занимала челюсть, огромные уши и бесформенное разноцветное туловище. Передние лапы больше походили на обрубки – короткие и толстые, в то время как задние – более длинные, хотя и весьма неопределенно, но все же напоминали грациозные лапы животного.

Понятно, что ничего этого Грэн и Пойли в волнении не успели заметить. Для них джампвилы являлись всего лишь неизвестными живыми существами с неописуемо уродливыми ногами. Для Яттмур они, очевидно, означали нечто большее. Она смотала с талии веревку и сейчас держала ее в обеих руках. В тот момент, когда стая, своеобразно потрескивая на ходу, пробегала под камнем, она размахнулась и бросила ее. В полете веревка развернулась и превратилась в примитивную сеть, утяжеленную по краям. Упав, сеть накрыла трех джампвилов. И тут же Яттмур бросилась вниз и прыгнула на животных, прежде чем им удалось вырваться из сети. Остальные зверьки разбежались и исчезли в лесу. А трое пойманных уже покорно стояли, опутанные сетью. Яттмур с вызовом посмотрела на Грэна и Пойли, довольная тем, что у нее представилась возможность показать свое мастерство, но Пойли не обращала на нее внимания.

– Грэн! Посмотри! Чудовище, Грэн! – вскрикнула она сдавленным голосом.

– Ведь я же говорила, что это плохое место!

На каменном выступе, недалеко от того места, где пробегали джампвилы, надувался серебристый конверт. Постепенно он превратился в гигантский, больше человека шар.

– Не смотрите туда, – сказала Яттмур. Но они уже не могли оторваться от этого зрелища. Теперь на большом водянистом шаре они различили огромный глаз с зеленым зрачком. Глаз повернулся и, казалось, начал рассматривать людей. Конверт раскрылся, и они увидели глубокую черную яму. Несколько джампвилов, бежавших последними, заметив ее, приостановились и начали обегать неожиданное препятствие. Шестеро из них прыгнули через яму, которая тут же закрылась, словно рот, поглотив их, а конверт начал медленно уменьшаться в размерах.

– Бог ты мой! Что это? – Грэн был явно поражен увиденным.

– Это грингатс, – ответила Яттмур. – Вы что, никогда раньше не видели такого? Их здесь много. Они живут, прицепившись к большим камням. Пойдемте, я должна отнести джампвилов племени.

Однако у морэла были свои мысли на этот счет. Он задребезжал в головах Пойли и Грэна. Неохотно они двинулись по направлению к каменному выступу. Грингатс был уже совсем плоским; казалось, на камне причудливыми складками уложена мокрая ткань. И только в самом низу, у земли, было заметно утолщение, в котором все еще шевелились пойманные джампвилы. Пока люди в страхе уставились на него, грингатс тоже изучал их своим единственным зелено-полосатым глазом. Затем глаз закрылся, и они уже смотрели на камень: маскировка у грингатса была великолепной.

«Он не может причинить нам вреда, – сказал морэл. – Это всего лишь желудок».

Они шли за Яттмур, с трудом передвигаясь по потрескавшейся земле. Рядом, так, как будто они делали это ежедневно, ковыляли три джампвила.

Начинался плавный подъем. Морэл предположил, что именно поэтому впереди не растет баниан, и стал ждать, что ответят на это люди.

Пойли сказала:

– У этих джампвилов такие длинные задние лапы, наверное, для того, чтобы легко подниматься на холм.

«Должно быть, так», – ответил морэл.

«Чушь все это, – подумал Грэн. – А если им придется бежать вниз с холма? Морэл не может звать всего, иначе он не согласился бы с предложением Пойли».

«Ты прав в том, что я не знаю всего, – задребезжал морэл, чем очень удивил Грэна. – Но я способен быстро постигать, а ты – нет. В отличие от некоторых представителей твоей расы, живших в далеком прошлом, тобой в основном управляют инстинкты».

– Что это такое – инстинкты?

«Зеленые мысли», – ответил морэл и больше не стал распространяться на эту тему.

Наконец, Яттмур остановилась. Теперь она уже не была такой угрюмой, как вначале, словно совместно пройденный путь сблизил их.

– Вы стоите там, где вы хотели быть – в центре земли моего племени, – весело сказала она.

– Тогда позови всех. Скажи им, что мы пришли с добрыми намерениями, и что я буду говорить с ними, – приказал Грэн и взволнованно добавил только для морэла:

«Но я не знаю, что я им скажу».

«Я подскажу тебе», – задребезжал грибок.

Яттмур поднесла сжатую в кулак руку к губам, и раздался свист. Готовые ко всему, Пойли и Грэн посмотрели по сторонам. Зашелестела листва, и их окружили воины, возникшие, казалось, из-под земли. Посмотрев вверх, среди ветвей и листьев Пойли увидела незнакомые лица, которые внимательно изучали ее.

Грэн и Пойли стояли не двигаясь, тем самым давая возможность представителям племени хорошо рассмотреть себя. Племя Яттмур медленно приблизилось. Большинство, как и следовало ожидать, составляли женщины. Из одежды на них были только цветы, прикрывавшие интимные части тела. Все были вооружены, многие были так же красивы, как Яттмур. У некоторых из них вокруг талии были намотаны уже знакомые Грэну и Пойли сети.

– Пастухи, – обратилась Яттмур, – я привела сюда двух незнакомцев – Грэна и Пойли, которые хотят быть с нами.

С подсказки морэла, Пойли сказала:

– Мы странники и не причиним вам вреда. Примите нас. Сейчас мы нуждаемся в отдыхе и крове. А позже мы покажем вам все, что мы умеем.

От группы отделилась коренастая женщина и подошла к ним. Волосы ее были аккуратно уложены и заколоты блестящей раковиной. Она вытянула руку ладонью вверх.

– Я приветствую вас, незнакомцы. Меня зовут Хатвир. Я веду этих пастухов. Если вы останетесь с нами, вы будете идти за мной. Вы согласны?

«Если мы не согласимся, они могут убить нас», – подумал Грэн.

«С самого начала мы должны показать, что лидеры – мы», – ответил морэл.

«Их ножи направлены на нас».

«С самого начала, или все будет потеряно», – повторил морэл.

Хатвир прервала их диалог, нетерпеливо хлопнув в ладоши.

– Отвечайте, незнакомцы! Пойдете ли вы за Хатвир?

– Пастухи, внимание! – крикнула Хатвир. Сжимая пальцами рукоятку ножа, она сделала шаг вперед. «Очевидно, незнакомцы не были друзьями», – подумалось ей.

А с незнакомцами творилось нечто странное. Они начали извиваться в каком-то диковинном танце. Руки Пойли потянулись было к воротнику, блестевшему на шее, но вдруг – бессильно упали. Грэн схватился за нож, но рука его отлетела в сторону, как будто отброшенная с большой силой. Оба они изгибались и топали ногами. Их лица исказила гримаса боли. Они раскачивались, выгибая свои тела, кусая губы, уставившись в никуда безумными глазами.

Племя отступило в ужасе.

– Они упали на меня с неба! Должно быть, они – духи! – закричала Яттмур, закрывая руками лицо.

Хатвир вдруг побледнела и выронила нож. Это был знак для остальных. Торопливо, в испуге они побросали оружие и упали на колени, застонав и закрыв руками лица.

Когда морэл увидел, что желаемая цель достигнута, он прекратил попытки навязать свою волю Грэну и Пойли. И если бы грибок не сделал это сейчас, они бы упали совершенно обессиленные.

«Мы добились победы, которая была нам так необходима, Пойли, – задребезжал он. – Хатвир стоит перед нами на коленях. Теперь мы должны говорить с ними».

«Я ненавижу тебя, морэл» – мрачно ответила Пойли. – Заставляй Грэна делать то, что тебе хочется. Я – не буду».

Подталкиваемый грибком, Грэн подошел к Хатвир и взял ее за руку.

– Теперь вы признали нас, – начал он, – и вам больше нечего бояться. Только никогда не забывайте, что мы – Духи, в которых обитают духи. Мы будем жить с вами. Вместе мы создадим могущественное племя и будем жить в мире. Люди больше не будут беглецами в огромном лесу. Мы поведем вас из леса – к величию.

– Путь из леса впереди. Совсем недалеко, – проговорила Яттмур. Она отдала пойманных джампвилов одной из женщин и подошла, чтобы послушать Грэна.

– Мы поведем вас дальше, – ответил он ей.

– Очистите ли вы вас от Великого духа Черного Рта? – смело спросила Хатвир.

– Мы поведем вас так, как вы того заслуживаете, – объявил Грэн. – Но для начала скажу, что дух Пойли и я нуждаемся в пище и сне. А потом мы будем говорить с вами. Отведите нас в безопасное место.

Хатвир поклонилась и исчезла, как будто сквозь землю провалилась.

 

13

«Поверхность земли, на которой они стояли, представляла собой застывшую когда-то лаву со множеством отверстий. Под некоторыми из них земля либо просыпалась, либо была убрана людьми, в результате чего образовалось убежище, расположенное ниже уровня земли. Здесь и жило в относительной безопасности племя Яттмур. Она уговорила Грэна и Пойли спуститься вниз, где они и уселись на лежанке. Им сразу же принесли поесть.

Пойли и Грэн попробовали джампвила, приготовленного по неизвестному им рецепту. Джампвил, вкусный и ароматный, был одним из основных блюд рациона пастухов. Яттмур рассказала им, что они употребляют и другую пищу, блюдо с которой и стояло сейчас перед Пойли и Грэном.

– Это – рыба, – сказала Яттмур, заметив, что блюдо им понравилось. – Она водится в Длинной Воде, которая вытекает из Черного Рта.

Услышав это, морэл заинтересовался и заставил Грэна спросить:

– А как вы ловите рыбу, если она живет в воде?

– Мы не ловим рыбу. Мы не ходим к Длинной Воде, потому что там живет другое племя. Они называют себя Рыбаками. Иногда мы встречаем их, и, поскольку живем с ними в мире, меняем джампвилов на рыбу.

Жизнь пастухов казалась безоблачной. Но, чтобы окончательно убедиться в этом, Пойли все же спросила у Хатвир:

– Неужели у вас нет врагов?

Хатвир улыбнулась.

– Здесь очень мало врагов. Наш самый большой враг – Черный Рот – проглатывает их. Мы живем около Черного Рта, так как полагаем, что иметь одного большого врага – лучше, чем много маленьких.

И вновь морэл принялся совещаться с Грэном, Который научился, в отличие от Пойли, разговаривать с ним про себя.

«Мы должны посмотреть на Рот, о котором они все так много говорят, – дребезжал он. – И чем быстрее – тем лучше. И уж коль скоро ты опустился до того, что делишь с ними трапезу, как простой человек, ты должен произнести зажигательную речь. Идти должны двое. Давай найдем этот Рот и продемонстрируем всем, как мало мы его боимся, поговорив с ним».

«Нет, морэл! Ты умный, но ты не понимаешь! Если эти добрые пастухи боятся Черного Рта, то я тоже его боюсь!»

«Если ты так думаешь, то нам – конец».

«Мы с Пойли устали. Ты не знаешь, что такое усталость. Дай нам поспать. Ведь ты обещал нам отдых».

«Вы только и делаете, что спите. Сначала мы должны показать им всем, какие мы сильные».

«Как мы это сделаем, если мы валимся с ног от усталости?» – вступила в разговор Пойли.

«Ты что, хочешь, чтобы тебя убили, пока ты будешь спать?»

Морэл все-таки настоял на своем, и Пойли с Грэном потребовали, чтобы племя показало им Черный Рот. Услышав это, пастухи были чрезвычайно удивлены. Но Хатвир оборвала их недоумевающие возгласы.

– Все будет так, как вы того хотите, о Духи. Подойди ко мне, Айкол, – позвала она.

Молодой мужчина с белой рыбьей костью в волосах выпрыгнул вперед. Он вытянул руку ладонью вверх, приветствуя Пойли.

– Молодой Айкол – наш лучший певец, – сказала Хатвир. – Он поможет вам избежать неприятностей. Айкол покажет вам Черный Рот, и с ним вы вернетесь назад. Мы будем ждать вас.

Они вновь выбрались на поверхность земли, к вечному свету. Они стояли на теплой пемзе, привыкая к солнцу. Айкол радостно улыбнулся Поили и сказал:

– Я знаю, что вы устали, но это недалеко.

– О, я совсем не устала, спасибо, – улыбкой на улыбку ответила Пойли, потому что у него были большие черные глаза, нежная кожа, и он, как и Яттмур, по-своему был красив. – Что за кость у тебя в волосах? Она похожа на прожилку листа.

– Это – большая редкость. Но, может быть, мне удастся достать такую же и для тебя.

– Пошли, – резко сказал Грэн Айколу, добавляя про себя, что никогда еще не видел такой идиотской улыбки. А вслух продолжил:

– Как может простой певец, – если ты действительно певец – противостоять могущественному врагу, Черному Рту?

– Когда поет Рот, я тоже пою – а я делаю это лучше, – ответил Айкол, ничуть не задетый тоном, каким был задан вопрос.

И он повел их через листья и груды камней.

Как он и говорил, далеко идти не пришлось. Подъем продолжался, но теперь поверхность земли была покрыта обожженным черным и красным камнем, на котором ничего не росло. Даже баниан, преодолевший тысячи миль, был вынужден отступить здесь. Деревья сохраняли шрамы от недавнего потока лавы, а их, длинные корни были выброшены далеко вперед, – в камни, в поисках пропитания.

Айкол прошел мимо этих корней к выступу на скале, за которым присел и поманил к себе Поили и Грэна. А затем показал рукой вперед.

– Это – Черный Рот… – прошептал он.

Перед ними простиралось море застывшей потрескавшейся лавы. Она поднималась вверх, образуя большой, неправильной формы конус, который возвышался над окружающей местностью.

– Это – Черный Рот, – повторил шепотом Айкол, увидя страх на лице Пойли. Пальцем он показал на струю дыма, выходящую из конуса и растворяющуюся в небе.

– Рот дышит, – сказал он.

Грэн перевел взгляд с конуса на лес и обратно, и почувствовал, как морэл начал свое погружение в его разум. Он понял это по тому, как закружилась у него голова, и от неожиданности он даже провел рукой по лбу. И сразу же у него потемнело в глазах: морэл явно не одобрял подобного жеста.

А морэл все глубже погружался в память Грана, – словно пьяница, перебирающий пожелтевшие фотографии прошлого. Грэн растерялся; он тоже видел эти картинки, некоторые из них были очень яркими. Но он был не в состоянии разобрать, что на них было изображено. Грэн потерял сознание и упал.

Пойли и Айкол бросились поднимать Грэна, но сознание уже возвращалось к нему. А морэл, в свою очередь, нашел то, что искал. Торжествуя, он «показал» картинку Грэну, а когда тот окончательно пришел в себя, объяснил:

«Эти пастухи боятся теней, Грэн. Но нам опасаться нечего. Их могущественный Рот – всего лишь вулкан, да к тому же еще и маленький. Он не причинит нам никакого вреда. Тем более, что, как мне кажется, он уже окончательно потух».

И он «показал» Грэну и Пойли, что такое вулкан, используя знания, которые ему удалось откопать в их памяти.

Увидев все это и успокоившись, они вернулись в подземелье, где их ждали Хатвир, Яттмур и остальные.

– Мы видели Черный Рот, и мы не боимся его, – объявил Грэн. – Мы будем спокойно спать, и сны наши будут добрые.

– Когда зовет Черный Рот, все должны идти к нему, – сказала Хатвир. – Может быть, вы и могущественны, но вы смеетесь потому, что видели Рот, когда он молчал. Но если он запоет, то мы все посмотрим, как вы будете танцевать, о Духи?

Пойли спросила, где живут Рыбаки – племя, о котором уже упоминала Яттмур.

– С того места, где мы были, не видно деревьев, на которых они живут, – сказал Айкол. – Из живота Черного Рта вытекает Длинная Вода. Ее мы тоже не могли видеть, потому что обзору мешали камни. У Длинной Воды растут деревья. Там и живут эти странные люди Рыбаки, которые боготворят свои деревья.

Услышав это, морэл подсказал Пойли следующий вопрос: «Если Рыбаки живут так близко от Черного Рта, как же им удается выжить, когда поет Рот?»

И Пойли задала его.

Пастухи зашептались между собой, пытаясь найти ответ. Наконец, одна из женщин сказала:

– У Рыбаков есть длинные зеленые хвосты, о, Дух!

И было ясно, что ответ не удовлетворил ни ее, ни остальных. Грэн рассмеялся, а морэл подтолкнул его на новую речь.

– О, дети, живущие у Черного Рта! Вы слишком мало знаете, хотя вам и кажется, что знаете вы много. Неужели вы верите, что у людей могут расти длинные зеленые хвосты? Вы просты и беспомощны, и мы поведем вас. Когда мы выспимся, мы поведем вас к Длинной Воде, и вы последуете за нами. Там мы создадим Великое Племя, объединившись сначала с Рыбаками, а затем и с другими лесными племенами. Мы больше не будем бояться и прятаться. Другие будут бояться нас.

В воображении морэла уже возникла живописная картина – плантация, которую разобьют для него люди. И там он будет мирно размножаться, оберегаемый и почитаемый людьми. В настоящее время он остро ощущал свою неполноценность – у него не было достаточно массы, чтобы разделиться еще раз, с тем чтобы перебраться на кого-либо из пастухов. Но, как только он сможет это сделать, он станет свободно произрастать в мире, на ухоженной плантации, и будет управлять всем человечеством. Горя желанием, он вновь заставил Грэна говорить.

– И мы не будем больше жалкими тварями, скрывающимися в зелени. Мы убьем зелень. Мы победим джунгли и уничтожим всех наших врагов. С нами останутся только друзья. Мы будем становиться все сильнее и сильнее, и весь мир будет принадлежать нам, как это было много веков назад.

Наступила тишина. Пастухи взволнованно переглядывались.

Пойли подумала, что сказанное Грэном совершенно не имеет смысла. Да и сам Грэн, казалось, многого не понимал. И хотя Грэн считал морэла своим другом, он ненавидел его за то, что тот заставлял его говорить о вещах, не доступных его пониманию.

Вдруг, почувствовав усталость. Грэн рухнул на лежанку и сразу заснул. Ничуть не заботясь о том, что о них подумают другие, Пойли тоже улеглась и заснула.

Какое-то время пастухи стояли и смотрели на них, слегка озадаченные. Затем Хатвир хлопнула в ладоши.

– Пусть они спят.

– Они такие странные. Я побуду с ними, – сказала Яттмур.

– В этом нет необходимости. Мы позаботимся о них, когда они проснутся, – возразила Хатвир, выпроваживая Яттмур из подземелья.

– Мы еще посмотрим, как поведут себя эти Духи, когда запоет Дух Черного Рта, – проговорил Айкол, выбираясь наружу.

 

14

В то время, как Пойли и Грэн спали, морэл бодрствовал. Сон был ему чужд.

Сейчас он был похож на, маленького мальчика, забравшегося в пещеру и нашедшего там клад. Он обнаружил сокровища, о которых их хозяин и не подозревал. Его первая такого рода грабительская экспедиция обернулась путешествием, полным волнующих открытий.

Сон Пойли и Грэна нарушался множеством непонятных видений. В ушах все время звучала какая-то дикая какофония, заглушающая все остальные звуки.

– Грэн, мы сойдем с ума! – закричала Поили. – Этот ужасный шум!

«Перезвон! Перезвон!» – дребезжал морэл.

Пойли и Грэн проснулись в холодном поту; нестерпимо жгло затылок и шею, а снаружи по-прежнему доносился какой-то ужасный шум.

Немного придя в себя, они обнаружили, что остались одни в подземелье. Все пастухи куда-то исчезли. Снаружи по-прежнему что-то гремело. Грохот пугал. Это была какая-то ужасная мелодия, лишенная гармонии, от звуков которой закладывало уши, а кровь стыла в жилах.

– Нам нужно идти, – сказала Пойли, вскакивая на ноги.

«Что я наделал?» – запричитал морэл.

– Что случилось? – спросил Грэн. – Почему мы должны идти?

В страхе они прижались друг к другу. Но усидеть на месте они уже не могли. Руки и ноги не слушались их. Они не знали, откуда исходил этот ужасающий звук, но в то же время чувствовали, что он зовет их.

Сбивая в кровь локти и колени, они выбрались наверх и – очутились в аду. Здесь, наверху, чудовищная мелодия обрушилась на них, как ураган, хотя на деревьях не шевелился ни один листочек. Они были не единственными, кто отозвался на этот дьявольский зов. Множество живых существ летело, бежало, прыгало и ползло в одном направлении – к Черному Рту.

«Черный Рот! – закричал морэл. – Черный Рот поет, и мы должны идти!»

Теперь у них не только были заложены уши, но и со зрением стало твориться что-то странное. Кровь отлила от сетчатой оболочки глаз, и мир предстал перед ними в черно-белых и серых тонах. Вытянув вперед руки, Пойли и Грэн бросились бежать. И в этом страшном вихре они увидели пастухов, стоявших среди стволов баниана, привязав себя к деревьям. А в центре находился Айкол-певец. Он пел! Пел, удерживаясь в какой-то неестественной позе. Шея его была вывернута так, что казалась сломанной, а взгляд упирался в землю. Он пел, вкладывая в голос всего себя, храбро бросая вызов могущественному Черному Рту. Его песнь по-своему противостояла Злу, которое в противном случае могло бы затянуть всех пастухов туда, откуда доносились эти чудовищные звуки.

Пастухи с мрачным и напряженным видом слушали песню Айкола. Но между тем все они были заняты еще одним делом. Привязав себя к деревьям, они натянули меж стволами свои сети, в которые теперь попадались разные живые существа, спешащие на зов.

Пойли и Грэн не могли разобрать слов песни, которую пел Айкол. Всем своим существом они старались сопротивляться могуществу Черного Рта. Старались, но ничего не могли с собой поделать. Спотыкаясь, они шли вперед. Весь черно-белый мир, казалось, двигался только в одном направлении. И только пастухи, не замечая ничего, внимали песне Айкола.

Грэн упал, сбитый джампвилами, вырывавшимися лавиной из джунглей. По-прежнему не слыша ничего, кроме песни Айкола, пастухи ловили пробегавших мимо джампвилов и в этом хаосе убивали их.

Позади у Пойли и Грэна оставался последний пастух. Они бежали все быстрее, по мере того, как дикие звуки усиливались. Лес расступился перед ними, и их взорам предстал Черный Рот. При виде его у них вырвался сдавленный крик. Страх теперь приобрел видимые очертания – руки, ноги, чувства, оживленные песней Черного Рта. По направлению к нему двигался живой поток, поднимаясь по покрытым лавой вулканическим склонам. А, достигнув края, все живое бросалось в огромную зияющую дыру. И тут они увидели нечто еще более ужасное. Над вулканом появились три огромных длинных пальца, которые заманивающе извивались в такт дьявольской мелодии. Два человека закричали еще громче и побежали еще быстрее, ибо пальцы манили их.

– Пойли! Грэн! Грэн!

Крик резанул слух, как удар хлыста. Не останавливаясь, Грэн оглянулся.

Последним из пастухов, которого они миновали, оказалась Яттмур. Не обращая внимания на песню Айкола, она разорвала путы, привязывавшие ее к дереву, и по колено в живой реке шла к ним. Волосы ее развевались, а руки были вытянуты вперед. Лицо ее показалось им серым. Она шла и пела, как бы противопоставляя свою песню дьявольской мелодии.

Грэн быстро перевел взгляд на Черный Рот и мгновенно забыл о ней. Зов вулкана был сильнее. Он взял Пойли за руку. Но когда они пробегали уже втроем мимо каменного выступа, Яттмур схватила за руку Грэна. На какое-то мгновение он обратил на нее внимание, услышал звуки ее песни. Как молния, морэл ухватился за спасительный шанс.

«В сторону! – прохрипел он. – В сторону – если хочешь жить!»

Чуть дальше они увидели необычной формы расселину. Взявшись за руки, люди свернули к этому сомнительному укрытию. Впереди прыгал джампвил. Все вместе они бросились в серую мглу.

И сразу же стих чудовищный голос Черного Рта. Яттмур бросилась на грудь Грэну и заплакала. Но на этом их беды не кончились.

Случайно Пойли задела какой-то тонкий стержень рядом с ней и вскрикнула. Вязкая масса потекла из стержня прямо ей на голову. Инстинктивно девушка задергала головой, почти не осознавая, что она делает.

В отчаянии они посмотрели по сторонам и поняли, что находятся в замкнутом пространстве. Их подвело зрение, и они попали в ловушку. Джампвил, который прыгнул сюда перед ними, уже барахтался в тягучей массе, вытекающей из стержней. Яттмур первая поняла, в чем дело.

– Грингатс! – закричала она. – Нас проглотил грингатс!

«Грэн, твой нож! – задребезжал голос морэла. – Режь! Быстро! Он начинает закрываться!»

Отверстие, через которое они вошли, закрывалось. Потолок начал медленно опускаться. Теперь всем стало ясно, что это не пещера, а желудок грингатса. Выхватив ножи, они приготовились спасать свои жизни. Стержни, которые вначале были маленькими, увеличивались и удлинялись, потолок опускался, и из его складок сочилась зловонная жижа. Подпрыгнув, Грэн со всей силы ударил ножом. И сразу же появился большой разрез. Две девушки помогли ему расширить его.

Грингатс закрывался, однако им удалось высунуть головы, избежав таким образом верной гибели.

И тут они вновь услышали смертоносный зов Черного Рта. С удвоенной энергией они набросились на желудок, стараясь окончательно вырваться из плена.

Теперь в конверте у них оставались лишь ноги, завязшие в жиже. Грингатс намертво прирос к скале и никак не реагировал на зов Черного Рта. Он уже полностью закрылся, и сейчас его единственный глаз беспомощно следил за попытками людей разрезать его на части.

– Мы должны идти! – закричала Пойли, которая, наконец, полностью высвободилась. С ее помощью Грэн и Яттмур тоже выбрались из изрезанного конверта. Увидев, что они уходят, грингатс закрыл глаз.

Люди и не подозревали, как долго им пришлось возиться с грингатсом. Оставшаяся на ногах жижа затрудняла движение. И все же они шли по застывшей лаве, как и ранее, в окружении множества живых существ. Яттмур устала настолько, что петь уже не могла. Их воля была подавлена силой песни Черного Рта. Они начали взбираться по склону. Над ними по-прежнему зловеще раскачивались огромные три пальца. Появился четвертый, затем пятый. Звук был невыносимым. Глаза их застилал серый туман, сердца бешено стучали. Их обгоняли джампвилы, которые, добежав до кратера, в последнем прыжке бросались навстречу тому, что так звало их. Люди тоже были полны желания увидеть исполнителя этой страшной песни. Взмокшие, с трудом передвигая ноги с налипшей на них липкой массой, они преодолевали последние ярды пути, которые отделяли их от кратера.

Зловещая мелодия оборвалась на полуноте. Это произошло так неожиданно, что люди попадали на склон. Они лежали, закрыв глаза, совершенно обессиленные. Наступила тишина. Почувствовав, что сердце стало биться медленнее, Грэн открыл один глаз. Краски мира стали вновь возвращаться к нему. Белый цвет сменялся розовым, серый – наполнялся голубым, зеленым и желтым, а черный – растворялся среди деревьев. И у Грэна уже росло отвращение к тому, что он еще недавно собирался сделать. Живые существа, которым на этот раз удалось не воспользоваться привилегией быть съеденными Черным Ртом, по всей видимости, чувствовали себя так же. Все они развернулись и побежали обратно к лесу, – сначала медленно, затем быстрее, и, наконец, все это превратилось в паническое бегство, но на этот раз уже в обратном направлении. Вскоре на склоне люди остались одни. Пять страшных длинных пальцев перестали шевелиться над ними и один за другим исчезли в кратере, словно какой-то ужасный монстр облизывал свои зубы после кровавой трапезы.

– Если бы не грингатс, мы все были бы уже мертвы, – сказал Грен. – Пойли, у тебя все в порядке?

– Оставь меня в покое, – ответила она, не отрывая рук от лица.

– Ты можешь идти? Ради богов, давайте скорее возвращаться к пастухам, – продолжал он.

– Подождите! – воскликнула Яттмур. – Вы обманули Хатвир и других, выдавая себя за духов. Но, наблюдая за тем, как вы бежали к Черному Рту, они поняли, что это не так. Вы обманули их, и теперь они непременно убьют вас, если вы вернетесь.

Грэн и Пойли беспомощно переглянулись. Несмотря на все происки морэла, они бы с удовольствием вернулись к племени. И им совсем не хотелось опять блуждать по лесу вдвоем.

«Не бойтесь, – дребезжал морэл, прочитав их мысли. – Есть и другие племена. А как насчет этих Рыбаков? Мне кажется, они находятся на более высокой ступени развития по сравнению с пастухами. Попроси Яттмур отвести нас туда».

– А эти Рыбаки, они далеко отсюда? – тотчас спросил Грэн, поворачиваясь к Яттмур.

Она улыбнулась и взяла его за руку.

– Я с удовольствием отведу вас к ним. Отсюда видно место, где они живут. – Яттмур показала рукой вдоль склона вулкана. В стороне, противоположной той, с которой они пришли, у подножия Черного Рта, из скал вытекал широкий быстрый поток.

– Вон там течет Длинная Вода. Видите деревья с круглой кроной, растущие на берегу? На них и живут Рыбаки, – она улыбнулась, глядя Грэну прямо в глаза, и он всем своим существом ощутил ее красоту.

– Пойдем отсюда, Пойли, – сказал Грэн.

– Этот ужасный поющий монстр, – произнесла она, протягивая ему руку. Он помог ей встать на ноги.

Яттмур смотрела на них, не говоря ни слова.

– Ну все, пошли! – резко сказала она и вышла вперед.

Втроем они начали спускаться по склону. Иногда они со страхом оглядывались, чтобы удостовериться в том, что сзади по-прежнему все спокойно.

 

15

Спустившись, наконец, с вулкана, они вышли к Длинной Воде. Выйдя из тени, отбрасываемой огромным Черным Ртом, они расположились на берегу реки под теплыми лучами солнца. Рядом с ними быстро и бесшумно неслись черные воды. На противоположном берегу частоколом древесных стволов вновь начинались джунгли. А на этом берегу лава остановилась лишь в нескольких ярдах от воды, уничтожив на своем пути все живое.

Пойли погрузила руку в воду. Течение реки было таким быстрым, что сразу же вокруг ее ладони образовался бурун. Она ополоснула лицо.

– Я так устала, – вздохнула она. – Я больше никуда не хочу идти. Здесь все такое незнакомое, совсем не похожее на Средний Ярус, где мы жили с Лили-йо. Что произошло здесь с миром? Он что, раскололся на части? Или же тут он и заканчивается?

– Мир должен где-то заканчиваться, – сказала Яттмур.

«В том месте, где он заканчивается, мы сможем вновь начать его сотворение», – задребезжал морэл.

– Мы отдохнем и сразу почувствуем себя лучше, – сказал Грэн. – А потом Яттмур вернется к своим пастухам.

Он посмотрел на нее и вдруг, почувствовав За спиной какое-то движение, резко обернулся, выхватил нож и вскочил на ноги. Перед ним стояли, словно возникнув из-под земли, три волосатых человека.

Девушки тоже вскочили.

– Не тронь их, Грэн! – крикнула Яттмур. – Это Рыбаки, и они совершенно безобидны.

И действительно, все они имели безобидный вид. Присмотревшись получше, Грэн уже не был уверен в том, что это – люди. Все трое были очень полными, а их покрытое густыми волосами тело было рыхлым и очень напоминало гниющий плод. Кроме свисавших с поясов ножей, другого оружия не было. Их одежда состояла только из этих самых поясов. Выражение лица у всех троих было одинаково глупое.

Прежде чем они заговорили. Грэн обратил внимание на одну интересную деталь: у каждого из них был длинный зеленый хвост, о котором упоминали пастухи.

– Вы принесли нам поесть? – спросил один из них.

– Вы принесли пищу для наших животиков? – уточнил другой.

– Мы можем поесть что-нибудь из того, что вы принесли? – обратился со своим вопросом третий.

– Они думают, что вы из моего племени. Это единственное племя, которое они знают, – объяснила Яттмур.

Повернувшись к Рыбакам, она сказала:

– У нас нет для вас пищи, Рыбаки. Мы просто путешествуем.

– У нас нет для вас рыбы, – ответил на это первый Рыбак. Остальные, почти что хором, добавили:

– Очень скоро будет время ловить рыбу.

– У нас нет ничего, что мы могли бы обменять на пищу, но мы бы с удовольствием поели немного рыбы, – вступил в разговор Грэн.

– У нас нет рыбы для вас. У нас для себя нет рыбы. Скоро будет время ловить рыбу, – сказали Рыбаки.

– Да. Я это уже слышал. Хотел бы я знать, дадите ли вы нам рыбы, когда она будет у вас.

– Рыба – вкусная. Когда идет рыба, ее хватает на всех.

– Хорошо, – подытожил Грэн и добавил так, чтобы слышали только Пойли, Яттмур и, конечно, морэл. – Кажется, это очень простые люди.

«Простые или нет, но тем не менее они не бегают на Черный Рог, намереваясь убить себя, – ответил морэл. – Мы должны спросить их об этом. Как им удается противостоять этой дьявольской песне. Иди с ними. Кажется, они довольно безобидны».

– Мы пойдем с вами, – сказал Грэн Рыбакам.

Они посмотрели друг на друга, потоптались на месте, ни слова не говоря, развернулись и пошли вдоль берега реки. Грэн и девушки отправились за ними.

– Вы хорошо знаете этих людей, Яттмур? – спросила Пойли.

– Наше племя их почти не знает. Так, обмениваемся иногда, как я уже говорила… Но мои люди боятся Рыбаков, потому что они очень похожи на мертвецов. Они никогда не покидают эту узкую полоску берега.

– Они совсем не глупы, потому что их знаний достаточно для того, чтобы хорошо питаться, – сказал Грэн, поглядывая на круглые бока шагающих впереди мужчин.

– Посмотри, какие у них хвосты! – воскликнула Пойли. – Очень странные люди. Я никогда не встречала им подобных.

А морэл подумал:

«Мне будет легко ими управлять».

Рыбаки шли и сматывали свои хвосты, укладывая их аккуратными кольцами в правую руку; их действия были доведены до автоматизма. И только сейчас стало заметно, что хвосты эти были необычайно длинными, такими длинными, что концов их не было видно. А то место в области поясницы, где хвосты эти начинались, было прикрыто чем-то похожим на зеленую подушечку.

И вдруг, как по команде. Рыбаки остановились и обернулись.

– Вы не можете идти дальше, – сказали они. – Мы подошли к нашим деревьям, и вам нельзя идти с нами. Стойте здесь, и скоро мы принесем вам рыбу.

– А почему мы не можем идти дальше? – спросил Грэн.

Один из Рыбаков засмеялся.

– Потому, что у вас нет хвостов! Ждите, и скоро мы принесем вам рыбу.

И он ушел со своими товарищами, даже не оглянувшись, чтобы убедиться в том, что его приказ выполнен.

– Это странные люди, Грэн, – повторила Поили. – Они мне не нравятся. Да и вообще они на людей не похожи. Пойдем отсюда! Мы сами найдем себе пищу.

«Чепуха! Они могут быть нам полезны, – вмешался морэл. – Видишь, вон там, внизу, что-то стоит типа лодки».

Чуть дальше, у берега трудились несколько человек с длинными зелеными хвостами. Они втягивали в лодку большую сеть. Лодка, тяжелая на вид и похожая на баржу посудина, была надежно пришвартована к берегу и слегка покачивалась на волнах Длинной Воды.

Три Рыбака, которые привели сюда Грэна и девушек, присоединились к работающим и стали помогать им втягивать сеть. Движения их были вялыми, хотя и казалось, что работа спорится у них в руках. Пойли перевела взгляд с них на деревья, в тени которых они работали. Никогда еще не видела она таких деревьев, и от этого ей еще больше стало не по себе.

Деревья находились как бы в стороне от другой растительности и были похожи на огромные ананасы. Воротник из колючих листьев, опускавшихся прямо до земли, защищал массивный узловатый ствол странной яйцевидной формы. Из наростов на стволе тянулись длинные стебли, а из верхушки яйца росли листья, – колючие и острые, возвышаясь над деревом на двести футов.

«Пойли, давай подойдем поближе и рассмотрим эти деревья, – задребезжал морэл. – Грэн и Яттмур останутся здесь и будут наблюдать за нами».

– Мне не нравятся и эти люди, и это место, морэл, – ответила Пойли. – И я не оставлю здесь Грэна с этой женщиной. Делай со мной, что хочешь!

– Я не прикоснусь к твоему мужчине, – с негодованием в голосе ответила Яттмур. – Какие глупости ты говоришь!

Пойли качнулась вперед, понуждаемая морэлом. Она с мольбой посмотрела на Грэна, но он чувствовал себя очень уставшим и даже не взглянул на нее. Неохотно она пошла вперед и вскоре оказалась под деревьями. Они возвышались над ней, их стволы были похожи на раздувшиеся от неведомой болезни желудки.

Морэл, казалось, не осознавал нависшей над ними опасности.

«Как я и предполагал! – воскликнул он после тщательного осмотра. – Вот где заканчиваются хвосты наших Рыбаков! Они связаны с деревьями. Наши друзья просто принадлежат этим деревьям».

– Морэл, люди не растут на деревьях. Разве ты не знаешь… – она замолчала, потому что на плечо ей опустилась чья-то рука. Она обернулась, Перед ней стоял Рыбак и сверлил ее своими прозрачными глазами.

– Ты не должна заходить под деревья. Их тень – священна. Мы сказали, чтобы вы не заходили под наши деревья, а ты забыла это. Я отведу тебя обратно к твоим друзьям, которые не пошли за тобой.

Пойли посмотрела на его хвост. Морэл был прав: он оканчивался на наросте одного из деревьев. Дрожь пробежала по телу девушки. В страхе она отодвинулась от Рыбака.

«Подчинись ему! – тут же зашипел морэл. – Здесь зло, Пойли! Мы должны победить его. Пусть он отведет тебя к Грэну и Яттмур, а там мы схватим его и зададим ему несколько вопросов».

«От этого могут быть большие неприятности», – подумала она, но мысли ее сразу же перебил морэл:

«Нам нужны эти люди, и, возможно, нам понадобится их лодка».

Пойли не сопротивлялась, когда Рыбак схватил ее за руку и медленно повел к Грэну и Яттмур, которые внимательно следили за происходящим. По пути Рыбак спокойно разматывал свой хвост.

«Сейчас!» – крикнул морэл, как только они подошли.

Повинуясь его воле, Пойли бросилась Рыбаку на спину. Не ожидавший ничего подобного. Рыбак грохнулся на землю.

– Помогите мне! – закричала Пойли.

Но Грэн уже был рядом, держа наготове нож. И в это же время откуда-то от берега донесся крик Рыбаков. Они бросили свою большую сеть и, громко топая, гурьбой бежали к Грэну и девушкам.

– Скорее, Грэн! Отрежь ему хвост, – быстро произнесла Пойли подсказанное ей морэлом, прижимая своего противника к земле.

Не задавая лишних вопросов, – ведь морэл продублировал свой приказ и ему, – Грэн взмахнул ножом. Он отрубил зеленый хвост примерно с фут от поясницы Рыбака, который сразу же перестал сопротивляться. Отрубленный хвост забился на земле, как раненая змея, потом нащупал Грэна и обвился вокруг него своими кольцами. Грэн нанес еще несколько ударов ножом. Разбрызгивая в разные стороны сок, хвост свернулся в клубок и уполз под дерево. И, словно по команде, бегущие Рыбаки остановились; бесцельно потоптавшись на месте, они развернулись и пошли обратно загружать сеть в лодку.

– Слава богам! – воскликнула Яттмур. – Поили, почему ты набросилась на этого беднягу так, как когда-то на меня?

– Все эти Рыбаки не такие, как мы, Яттмур. Они вообще не люди. Они соединены хвостами с этими деревьями, – не глядя в глаза девушке, ответила Пойли.

«Эти толстые Рыбаки – рабы деревьев, – дребезжал морэл. – Это отвратительно! Стебли дерева вросли им в спины, и деревья заставляют их охранять себя.

Посмотри на этого несчастного, валяющегося у твоих ног, – это же раб!»

– А чем это хуже того, что ты, морэл, сделал с нами? – спросила Пойли дрогнувшим голосом. – Разве есть какая-то разница? Мне совсем не хотелось нападать на него.

«Я помогаю вам. Я спасаю вас. А теперь займитесь этим Рыбаком, и не нужно больше глупых пререканий».

А тем временем Рыбак занялся собой. Усевшись поудобнее, он осматривал колено, сбитое о камень при падении. Было заметно, что он взволнован, но даже это состояние не стерло с его лица глупого выражения. Съежившийся, он был похож сейчас на большой кусок теста.

– Ты можешь встать, – мягко сказал Грэн, протягивая руку, чтобы помочь несчастному подняться. – Ты дрожишь. Но тебе нечего бояться. Мы не причиним тебе зла, если ты ответишь на наши вопросы.

Рыбак разразился целым потоком слов, большинство из которых невозможно было разобрать, отчаянно жестикулируя при этом своими крупными руками.

– Говори медленнее. Речь идет о деревьях? Что ты хочешь сказать?

– Пожалуйста… Деревья. Деревья Тамми. Я и они – все одно целое. Тамми думает за меня, пока я работаю на него. Ты обрубил мой хвост, соединявший меня с Тамми. Мне уже плохо. Нет вкусного сока. Вы дикие люди, у вас нет дерева тамми, у вас нет сока, вы не понимаете, что я говорю.

– Хватит! Ты ведь человек, не так ли? Ты называешь эти большие вздувшиеся деревья «тамми»? И вы работаете на них? А когда они поймали вас? Как давно это было?

Рыбак потер ушибленное колено, обвел всех троих бессмысленным взглядом.

– Деревья тамми взяли нас, обнимать, постель, безопасно и уютно, как мама. Дети ходить в мягкие складки; видеть – только ноги, сосать – тамми; хвост – для того, чтобы научиться ходить. Пожалуйста, отпустите меня, я постараюсь найти новый хвост, а то я – как несчастный ребенок без хвоста.

Пойли, Грэн и Яттмур с трудом разобрали половину из сказанного.

– Ничего не понимаю, – прошептала Яттмур. – Пока он был с хвостом, он был вполне нормален.

– Мы освободили тебя. Мы освободим всех твоих друзей», – подсказал морэл Грэну. – «Мы заберем вас у этих мерзких деревьев. Вы будете свободными, сможете работать с нами. Сможете начать новую жизнь».

– Нет, нет… Пожалуйста… Тамми выращивает нас как цветы. У нас нет желания быть дикими людьми, как вы, – без любимых деревьев тамми.

– Заткнись! – Грэн поднял руку, и Рыбак тут же умолк, в страхе кусая губы и царапая себя по бедрам.

– Мы – ваши освободители, и вы должны быть благодарны нам за это. А теперь быстро говори, что это за лов рыбы, о котором мы слышали. Когда он начинается? Скоро?

– Скоро. Очень скоро, пожалуйста, – заскулил Рыбак, пытаясь поймать Грэна за руку.

В то время, как трое начали взволнованно обсуждать сложившуюся ситуацию, он опустился на землю и уселся, обхватив голову руками.

С помощью морэла Пойли и Грэн быстро выработали план своих дальнейших действий.

– Мы спасем их всех от этой унизительной жизни, – сказал Грэн.

– Они не хотят, чтобы их спасали, – возразила Яттмур. – Они – счастливы.

– Они отвратительны, – подала голос Пойли.

Пока они так говорили. Длинная Вода вдруг поменяла свой цвет. Гладкая ее поверхность как бы разбилась на миллионы маленьких кусочков, которые плыли по направлению к деревьям тамми.

– Остатки трапезы Черного Рта! – закричал Грэн. – Быстрее, пока лодка не отплыла, и рыбаки не начали ловить рыбу. Держите наготове ножи!

Подгоняемый морэлом, он бросился вперед. Пойли и Яттмур последовали за ним.

Другие Рыбаки уже успели загрузить сеть в лодку. Увидев, что река преобразилась, они все радостно загалдели и полезли в лодку, укладывая свои хвосты на корме. Когда Грэн и девушки подбежали к лодке, в нее уже залезал последний из Рыбаков.

– Прыгайте! – крикнул Грэн.

И все трое прыгнули, приземлившись на грубую, скрипящую под тяжестью их тел палубу. Рыбаки, которые были к ним ближе других, дружно повернули головы.

На лодке отсутствовали руль и весла. Построенная под руководством дерева тамми, она служила одной конкретной цели: с нее ловили рыбу, которая водилась в Длинной Воде. Ловили просто: тянули тяжелую сеть с одного берега к противоположному. С этой целью через реку натянули толстую грубую веревку и привязали ее к деревьям, которые росли по обоим берегам. Лодка и была прикреплена к этой веревке. Передвигаться по реке она могла только при больших усилиях Рыбаков: одни тянули за веревку, другие – ловили рыбу. Так, как это было в далекие-далекие времена.

Ничто не нарушало размеренного ритма жизни Рыбаков. И когда на лодке объявились три чужака, ни Рыбаки, ни дерево тамми не знали, что делать. Функции Рыбаков были четко разграничены: разделившись поровну, одни продолжали вытягивать лодку на середину реки, а другие приготовились к обороне.

Плотной стеной защитники бросились на пришельцев. Яттмур оглянулась. Спрыгивать обратно на берег было поздно, так как лодка уже отплыла на значительное расстояние. Яттмур выхватила свой нож и встала рядом с Грэном и Поили. И когда Рыбаки навалились на них, она ударила в живот первого же попавшегося. Тот упал. Но другим удалось свалить ее на палубу. Нож у нее был выбит, а саму ее крепко держали за руки. Толстяки наступали на Пойли и Грэна. И хотя те отчаянно сопротивлялись, их-тоже повалили на палубу. Было очевидно, что вначале ни Рыбаки, ни их хозяева не предполагали применять ножи. Но, увидев в руках у чужаков оружие. Рыбаки выхватили свои.

В голове Грэна бился яростный и одновременно панический крик морэла.

«Вы, безмозглые тупицы! Что вы возитесь с этими куклами?! Обрубите им пуповины, их хвосты! Хвосты! Обрубите их, и они ничего вам не смогут сделать!»

Всадив коленом со страшной силой в пах и ударив кулакам в лицо навалившегося на него противника, Грэн отбил руку с ножом и вскочил на колени. Направляемый морэлом, он схватил другого Рыбака за шею, рванул и отбросил обмякшее тело в сторону. Путь был свободен. Одним прыжком Грэн оказался на корме. Здесь, аккуратно уложенные, тридцать хвостов тянулись к берегу. Грэн издал вопль победителя и взмахнул ножом. Десяток ударов – и все было кончено.

Лодка сильно накренилась, и Рыбаки попадали. Им было уже не до нападения. Они стонали и плакали, поднявшись и сбившись в жалкую беспомощную кучку.

Никем не управляемая лодка замерла на середине реки.

«Вот видишь, – напомнил о себе морэл, – битва окончена».

Поднимаясь, Пойли заметила какое-то движение на берегу. Она оглянулась, и глухой крик ужаса сорвался с ее губ.

На ее крик обернулись Грэн и Яттмур и проследили за ее взглядом. Страх парализовал их.

– Ложись! – закричала Пойли.

Мгновение – и над ними со свистом пролетели блестящие, похожие на огромные ножи, листья. Все три дерева тамми яростно раскачивались. Лишенные своих извечных послушных рабов, они привели в действие кроны. Огромные стволы деревьев дрожали, в то время как зеленые листья со свистом пронзали над лодкой воздух.

Едва Пойли успела броситься вниз, как в палубу, оставляя за собой широкий рубец, ударил первый лист. Полетели щепки. Ударили еще два листа. Пойли поняла, что долго под таким обстрелом они не продержатся.

На деревья страшно было смотреть. Но Пойли не позволила страху окончательно сковать ее волю. Грэн и Яттмур еще лежали, распластавшись на корме, а Пойли вскочила и бросилась к борту. Изо всех сил ударила она ножом по веревке, удерживающей лодку посередине реки.

Листья свистели рядом. Несколько Рыбаков уже истекали кровью. Кровью была обильно залита палуба. Крича, несчастные все вместе пытались защититься от листьев, отползая в сторону от центра палубы. А деревья били и били безжалостно.

Наконец, Пойли удалось перерезать веревку. Почувствовав, что лодка начала поворачиваться по течению, она радостно вскрикнула.

И в этот самый момент на нее со свистом обрушился лист. Своей острой кромкой он со страшной силой впился ей в грудь. Брызнула кровь.

– Пойли! – одновременно крикнули Грэн и Яттмур, вскакивая.

Они не успели добежать до нее. Удар был такой силы, что Пойли согнулась пополам. Колени подогнулись, и она стала падать назад. Какое-то мгновение Грэн видел ее глаза. В них была нежная грусть. А потом она перевалилась за борт и упала в воду. Грэн и Яттмур бросились к борту и посмотрели вниз. По воде, в том месте, где она упала, расходились круги. Над водой всплыла рука с уже наполовину обглоданными пальцами и тут же исчезла в массе гладких рыбьих тел.

Бросившись на доски палубы и яростно стуча по ним кулаками, Грэн заорал на морэла:

– Ты что, не мог спасти ее?! Ты, жалкий грибок! Никчемный нарост! Почему ты ничего не сделал? Ты все время делал ей гадости!

Ответом ему было долгое молчание. Тогда Грэн позвал еще раз, горя от ненависти и злобы. Наконец морэл отозвался. «Я наполовину мертв», – прошептал он.

 

16

А тем временем лодка, вращаясь, уже уходила вниз по течению. Деревья, которые продолжали бить своими смертоносными листьями по воде, поднимая тучи брызг, остались далеко позади.

Увидев, что их относит все дальше от середины реки. Рыбаки начали громко стонать. Яттмур, с ножом в руке прошла мимо них, совершенно не обращая внимания на их кровоточащие раны.

– Вы, тамми – люди! Длиннохвостые дети опухших деревьев! Замолчите все! Погиб – человек, и вы будете оплакивать ее гибель, или я своими руками побросаю вас за борт.

Услышав это. Рыбаки покорно замолчали. Обившись в кучу, они принялись зализывать друг у друга раны. Подбежав к Грэну, Яттмур обняла его и прижалась щекой к его щеке. Лишь какое-то мгновенье ему хотелось оттолкнуть ее.

– Не скорби так сильно по ней. В жизни она была хорошей, но рано или поздно каждый из нас гибнет в зелени. Сейчас я с тобой, и я стану твоей женщиной.

– Ты захочешь вернуться назад, в свое племя, – печально сказал Грэн.

– Ха! Они остались так далеко. Как я вернусь назад? Встань и посмотри, как быстро мы плывем. Отсюда почти не виден Черный Рот – теперь он не больше моего соска. Мы в опасности, Грэн.

– Мне все равно, что будет с нами.

– Послушай, Грэн…

Рыбаки зашумели. Они показывали куда-то вперед и что-то кричали. Этого было достаточно, чтобы Грэн и Яттмур вскочили на ноги.

Их лодка быстро приближалась к другой. По берегам Длинной Воды было еще несколько колоний Рыбаков. Сейчас они подплывали к одной из них: на берегу высились два огромных дерева Тамми. Река и тут была перегорожена сетью, а лодка, полная Рыбаков, виднелась у дальнего берега. Хвосты Рыбаков свисали с лодки.

– Сейчас мы врежемся! – воскликнул Грэн. – Что делать?

– Нет, наша лодка пройдет мимо. Может быть, нас задержит сеть. В таком случае мы смогли бы сойти на берег.

– Посмотри на этих глупцов, карабкающихся на борта. Они ведь свалятся в воду. И он крикнул Рыбакам, которые столпились на носу: – Эй вы, короткохвостые! Идите сюда! Иначе вы очутитесь за бортом.

Его голос потонул в их криках и плеске воды. На большой скорости они приближались к другой лодке. И в следующее мгновение их лодка врезалась в натянутую поперек реки сеть.

Громоздкая лодка накренилась и заскрипела. Несколько Рыбаков при столкновении полетели в воду. Один из них умудрился перепрыгнуть в другую лодку. Лодки ударились и отскочили друг от друга. И вдруг веревка, натянутая через реку, оборвалась.

Они опять были свободны, и их быстро понесло вниз. А вторая лодка так и осталась стоять у берега, сильно раскачиваясь. Некоторые из членов ее экипажа бегали вдоль берега. Кто-то барахтался в воде, а кое у кого из них были оборваны хвосты. Но их несчастья остались сокрыты от Грэна, чья лодка уже прошла крутой поворот. И сразу над ней нависли джунгли.

– Что мы теперь будем делать? – дрожа от страха, спросила Яттмур.

Грэн передернул плечами. Он не знал. Мир показался ему слишком большим и ужасным.

– Проснись, морэл! – позвал он. – Что происходит с нами? Из-за тебя мы попали в беду, ты и выручай нас. В поисках ответа морэл начал переворачивать в голове у Грэна все вверх тормашками. У Грэна закружилась голова, и он тяжело опустился на палубу. Яттмур схватила его за руки. Перед его глазами вспыхивали и гасли картинки, которых он не мог разобрать. Морэл изучал навигацию. Наконец он сказал:

«Чтобы лодка слушалась, ею нужно управлять. Но на ней нет ни весел, ни руля. Поэтому мы будем сидеть и ждать».

Это было равносильно признанию поражения. Грэн сел на палубу, абсолютно безразличный к происходящему. Ему вспомнилось время, когда он и Пойли были беззаботными детьми из племени Лили-йо. Жизнь была так проста и прекрасна тогда, а они этого не-сознавали. Тогда даже было теплее, а солнце светило прямо над головой. Он открыл один глаз. Сейчас солнце было далеко-далеко.

– Мне холодно, – сказал он.

– Прижмись ко мне, – нежно проговорила Яттмур. Рядом на палубе лежало несколько больших мягких листьев. Наверное, Рыбаки сорвали их, чтобы заворачивать пойманную рыбу. Яттмур укрыла ими Грэна, а сама легла рядом с ним, обнимая его.

Тепло ее объятий убаюкивало его. Почувствовав, что в ней просыпается желание, он начал гладить ее тело. Она была теплая и нежная, как детские сны. Грэн почувствовал, что ее руки тоже гладят его тело. Наслаждаясь друг другом, они забыли обо всем на свете. И когда он взял ее, она приняла его всем своим существом.

Лодка плыла вниз по реке, время от времени ударяясь о берега, но не прекращая своего движения. Вскоре река стала такой широкой, что из виду исчезли оба берега.

Их несло в океан. Река была очень широка, и это спасло их от нападения смертоносных морских растений, которыми было усеяно все побережье. Люди даже и не заметили, как миновали дельту реки и оказались в океане.

Постепенно коричневая речная вода, широким клином вытекавшая в океан, стала менять свой цвет на зеленый и синий. Ветер усилился и гнал их лодку параллельно берегу. Могучий лес теперь казался не больше листа.

Один из Рыбаков, подталкиваемый своими товарищами, робко подошел к Грэну и Яттмур, которые лежали, укрывшись листьями, и поклонился им.

– О великие пастухи, выслушайте вас, если вы позволите мне говорить, – начал он.

Грэн резко бросил:

– Мы не причиним тебе вреда, толстяк. Мы в беде, так же, как ты и твои товарищи. Неужели это непонятно? Мы хотели помочь вам и мы это сделаем, как только мир вновь станет сухим. Ты хочешь говорить – говори. Но говори по делу. Что тебе нужно?

Человек поклонился еще раз. За его спиной то же проделали остальные, отчего у Грэна засосало под ложечкой.

– Великий пастух! Мы видим тебя с тех пор, как ты пришел. Мы – умные люди-тамми – видим, какой ты. И мы знаем, что когда ты закончишь играть со своей девушкой в листьях, ты убьешь нас. Мы умные люди, и не дураки, и с удовольствием умрем для тебя. Но, все равно, нам очень не хочется умирать на пустой желудок. И все мы – несчастные, печальные, умные люди-тамми – просим тебя дать нам чего-нибудь поесть.

Грэн нетерпеливо махнул рукой.

– Нам самим есть нечего. Мы тоже люди, как и вы, и нам так же хочется кушать.

– Увы, мы даже не смели и мечтать о том, что вы поделитесь с нами своей пищей; ваша пища – священна; и вы будете смотреть, как мы умираем с голоду, потому что мы покорные и нас не нужно кормить – мы все равно умрем.

– Я сейчас перебью этих тварей, – со злостью сказал Грэн. Он выпустил из объятий Яттмур и сел.

– Морэл, что мне с ними делать? Это ты виноват, что у нас такие неприятности. Давай, выручай.

«Пусть бросают сеть и ловят рыбу», – задребезжал морэл.

– Отлично, – Грэн вскочил, помог подняться Яттмур и начал выкрикивать команды Рыбакам.

Жалкие и неуклюжие, они с трудом расправили сеть и бросили ее за борт. Море в этом месте кипело жизнью. Очень скоро сеть натянулась, и все почувствовали, что по ней лезет что-то большое. Лодка накренилась. Над бортом показались две огромные клешни. Рыбаки закричали и бросились прочь. А Грэн остался. Над бортом возвышалась огромная, больше чем у Грэна, голова омара. Грэн выхватил нож и ударил два раза – по одному в каждый глаз. Без единого звука морское чудовище сползло обратно в морские глубины. А Рыбаки, сбившись в кучу у противоположного борта, громко стонали. Грэн резко развернулся и закричал, размахивая руками:

– Я с вас шкуру спущу живьем, если сейчас же сеть не будет выбрана! – Он и сам очень испугался, но старался не показывать этого. – Пошевеливайтесь! Ну!

Они выбирали сеть, полную рыбы, которая билась и плескалась.

– Прекрасно! – закричала Яттмур, обнимая Грэна. – Любовь моя, я так голодна. Но теперь мы будем жить. Я знаю, скоро эта Длинная Вода кончится.

Но лодка плыла и плыла. Они ложились спать еще раз, затем еще раз. И воздух не становился теплее. Однажды они проснулись и почувствовали, что палуба под ними не движется. Грэн открыл глаза и увидел полоску песка и кусты. В лодке находились только он и Яттмур.

– Морэл! – закричал Грэн, вскакивая. – Ты никогда не спишь – почему ты не разбудил меня и не сказал, что вода закончилась, и все толстуны сбежали?

Он посмотрел на океан, который пригнал их сюда. Яттмур молча встала, сложила руки на груди и начала рассматривать большую скалу, возвышающуюся прямо из близлежащих кустов.

В голове у Грэна морэл изобразил что-то похожее на смех:

«Рыбаки далеко не уйдут. Пусть они сначала проверят, нет ли здесь скрытых опасностей. А не разбудил я вас потому, что вам нужно было выспаться. Вам понадобятся все силы, которые у вас есть. Может быть, это и есть то место, где мы создадим наше новое королевство, друг мой!»

Грэн посмотрел вверх и, не увидев траверсеров, воспринял это, как плохое предзнаменование.

– Я думаю, что нам надо сойти на берег, – сказал он.

– Я лучше останусь в лодке, – ответила Яттмур, не сводя глаз со скалы. Но когда он протянул ей руку, она взяла ее и перелезла через борт без лишних слов. Грэн слышал, как от страха у нее стучали зубы.

Они стояли на неприветливом берегу и осматривались. Высоко в небе одиноко парил спидсид, время от времени плавно меняя направление полета. Его деревянные крылья скрипели, как корабельные снасти.

Люди услышали этот скрип и посмотрели вверх. Птица увидела землю. Медленно, большими кругами, она стала опускаться.

– Она нападет на нас? – спросила Яттмур. Им нужно было выбрать место, где спрятаться: или под лодкой, или в джунглях, которые сплошной зеленой массой накатывались на песчаный берег. Если эта огромная птица будет нападать, то лодка их не защитит; вместе, мужчина и женщина, нырнули в листву.

Теперь спидсид быстро опускался до прямой, Крылья его не двигались. Жестко раскинутые в стороны они вибрировали, издавая при этом громкий звук.

И, хотя размеры его были огромны, спидсид представлял из себя не что иное, как жалкое подобие настоящих птиц, которые когда-то парили в небесах над землей. Последняя из птиц погибла много веков назад, когда солнце, войдя в последнюю фазу своего существования, залило Землю и небо потоком радиации. Внешне спидсид был похож на вымершего авиана. И теперь небеса наполнил треск его крыльев.

– Грэн, он видел нас? – спросила Яттмур, выглядывая из листьев.

В тени возвращающейся скалы было холодно.

В ответ Грэн еще сильнее сжал ее руку. Прищурившись, он тоже всматривался в небо. Он не хотел говорить: и потому, что ему было страшно, и потому, что он был зол. Тем более, что молчал морэл, заняв выжидающую позицию.

Теперь уже было очевидно, что птица не может выровнять свой полет так, чтобы не избежать столкновения с землей. Она стремительна неслась вниз, к земле. По кустам промелькнула ее тень, на деревьях от ветра крыльев зашевелились листья – и наступила тишина. Люди не услышали удара, хотя птица должна была столкнуться с землей не далее, чем в пятидесяти ярдах от места, где они прятались.

– Боже мой! – воскликнул Грэн. – Неужели что-то поглотило ее?!

Он даже не пытался представить себе нечто такое огромное, способное проглотить птицу спидсид.

 

17

Они стояли и выжидали, но ничто не нарушало тишину.

– Она исчезла, как призрак, – сказал Грэн. – Пойдем посмотрим, что произошло.

Яттмур вцепилась в него и потянула назад.

– Это незнакомое место. Оно таит в себе много опасностей. Давай не будем натыкаться на них. Ведь вокруг их столько, что скоро они нас сами найдут. Мы даже не знаем, где мы находимся. Сначала нужно узнать, что это за место в можно ли здесь жить.

– Я предпочитаю сам находить опасности, нежели позволить им найти себя. Но, наверное, ты права, Яттмур. Мои кости подсказывают мне, что это гиблое место. Что случилось с этими глупыми людьми-тамми?

Они вышли на берег и медленно пошли вдоль него, постоянно оглядываясь по сторонам. Они пытались обнаружить следы своих несчастных попутчиков. И следы не заставили себя долго искать.

– Они были здесь, – сказал Грэн, подбегая к месту, где множество следов – неглубоких и нечетких – говорило о том, что именно здесь тамми выбрались на берег. Были и отпечатки рук. Вероятно, некоторые из тамми вылазили на берег на четвереньках. Следы четко показывали направление, в котором они ушли. Следы вели к деревьям, которые тянулись полосой между берегом и скалой. Грэн и Яттмур, идя по следам, зашли в тень деревьев, и вдруг какой-то непонятный глухой звук заставил их остановиться. Стоны раздавались где-то совсем рядом.

Грэн достал нож и, глядя на лес, крикнул:

– Кто бы ты ни был, выходи сам, иначе я выволоку тебя оттуда!

Стоны усилились. Они стали похожи на поминальную молитву и детский лепет одновременно.

– Это тамми! – воскликнула Яттмур. – Не сердись на него, ему, наверное, больно.

Ее глаза уже привыкли к полумраку, и она побежала вперед. На траве, тесно прижавшись, лежали четыре Рыбака. Увидев Яттмур, они задрожали и попытались вскочить.

– Я не сделаю вам больно! – сказала Яттмур. – Мы искали вас, и очень хорошо, что нашли. Я вижу, с вами все в порядке. Вставайте и давайте возвращаться к лодке.

Услышав это. Рыбаки загалдели все хором.

– О, великие пастухи! Ваше появление делает наше существование еще более жалким. И хотя мы знаем, что вы убьете нас, несчастных, беспомощных людей-тамми, мы все равно очень рады видеть вас.

– Хватит мямлить, – оборвал Грэн. – Мы не убийцы и никогда не хотели причинить вам вреда.

– Какой ты умный, хозяин! Ты делаешь вид, что не понимаешь, какое зло ты причинил нам, отрубив наши хвосты! Теперь ты вновь поймал нас, и мы знаем, что ты убьешь нас!

Грэн легонько шлепнул по щеке ближайшего к нему тамми, который изогнулся при этом так, словно ему нанесли смертельный удар.

– Замолчите, глупые мямли! Мы не сделаем вам ничего плохого, если вы доверитесь нам. Вставайте и скажите нам, где все остальные.

Его приказ вызвал еще больший поток слез и причитаний. Рыдая, Рыбаки пытались поймать за ноги Грэна и Яттмур, чтобы поцеловать их, а Грэн и Яттмур, в свою очередь, прыгали, чтобы избежать их объятий.

– С ними почти все в порядке, – сказала Яттмур, которая пыталась осмотреть их, в то время, как Рыбаки продолжали плакать и причитать, – царапины, синяки и ничего больше.

– Сейчас я их вылечу! – прорычал Грэн. Его схватили за ногу, он ударил ногой в чье-то круглое лицо. Движимый ненавистью и отвращением, он схватил одного из тамми и, сильно встряхнув, поставил его на ноги.

– Какой ты сильный, хозяин! – простонал тот и сразу же попытался поцеловать Грэну руку. – Ты намного сильней нас – бедных маленьких умирающих тамми, у которых кровь портится из-за того, что плохо и еще все плохо, увы!

– Я затолкаю твои зубы тебе в глотку, если ты не замолчишь! – пообещал Грэн.

С помощью Яттмур он поднял на ноги трех других тамми, которые не переставали хныкать. Как и говорила Яттмур, вое они были целы и невредимы, и только жалость к самим себе переполняла их. Кое-как успокоив тамми, Грэн спросил, куда девались их шестнадцать товарищей.

– О прекрасный бесхвостый! Ты решил пощадить нас четверых, чтобы получить большее удовольствие, когда ты убьешь целых шестнадцать тамми. Какое самопожертвование! Мы с удовольствием расскажем тебе, какую радость мы испытали, показывая, куда ушли остальные шестнадцать. Ведь теперь ты нас пожалеешь и даруешь нам жизнь. И мы будем получать удовольствие от твоих тычков и затрещин. Шестнадцать оставили нас здесь умирать в мире, а сами убежали туда. А теперь ты догонишь их и убьешь. И тамми показали в направлении берега.

– Оставайтесь здесь и ведите себя тихо! – приказал Грэн. – Мы вернемся за вами, когда найдем ваших товарищей. Только никуда не уходите, а то вас съедят.

– Мы будем ждать в страхе, даже если мы уже умрем.

– Надеюсь, что так и будет.

Грэн и Яттмур пошли вдоль берега. Вокруг было тихо, даже морские волны почти бесшумно выплескивались на берег, и тем не менее люди ощущали огромное беспокойство, словно на них смотрели миллион невидимых глаз.

Они шли и внимательно смотрели по сторонам. Выросшие в лесу, они не представляли себе ничего более враждебного и чужого, чем море. И тем не менее берег здесь тоже был каким-то странным. И странным он был не потому, что деревья с большими, похожими на перья листьями, казалось, приспособились к более холодному климату, и были им незнакомы. И не потому, что сразу же за деревьями возвышалась отвесная скала, такая крутая и такая серая, уходящая так высоко в небо, что все вокруг казалось крошечным.

Было еще что-то, чему они не могли дать названия. И это что-то еще больше ощущалось после их нелепой стычки с Рыбаками. А бесшумное бормотание моря вселило смятение в их души.

Оглянувшись через плечо, Яттмур еще раз посмотрела на скалу. По небу неслись облака. Они огибали скалу, и, казалось, она вот-вот упадет.

Яттмур бросилась на песок и потянула за собой Грэна.

– Могущественная скала падает на нас! – закричала она.

Грэн взглянул вверх. И тоже увидел это: огромная высокая ехала медленно валилась прямо на них. В поисках укрытия они вжались в прибрежные камни, прильнув лицами к жесткому влажному песку. Они были созданиями, принадлежавшими лесу в этом мире большой теплицы; очень многое здесь им было непонятно, и реакция у них была одна – страх.

По привычке Грэн обратился к морэлу, покрывавшему уже его шею и голову.

– Морэл, спаси нас! Мы верили тебе, а ты привел нас в это ужасное место. Теперь ты должен увести нас отсюда раньше, чем упадет скала.

«Если ты умрешь, я тоже умру», – задребезжало в голове у Грэна. А потом морэл добавил: «Вы можете вставать. Движутся облака, а скала – стоит».

Прошло некоторое время; по-прежнему шумел океан. Наконец Грэн решился проверить правильность этого наблюдения, тем более что прошло уже достаточно времени, а скала оставалась на месте. Грэн поднял голову. Яттмур всхлипнула.

Скала – падала. Взяв себя в руки, Грэн более пристально посмотрел на нее. Казалось, она выплывает из облаков прямо на него. Но, наконец, Грэн убедился в том, что она не движется. Посмотрев на Яттмур, он легонько толкнул ее.

– Скала не причинит нам вреда, – сказал он. – Мы можем идти.

Она подняла лицо, на котором виднелись следы от вдавившихся камешков, а некоторые и сейчас оставались на щеках.

– Это волшебная скала! Она все время падает и в то же время не падает никогда, – сказала она, внимательно осмотрев скалу. – Она не нравится мне. У нее есть глаза, и она смотрит на нас.

Они пошли дальше, и Яттмур время от времени нервно поглядывала вверх. С моря шли облака, отбрасывая тень на землю.

Берег все время круто поворачивал. Во многих местах побережье было завалено огромными камнями. Пробираться сквозь эти завалы было очень трудно: ведь двигаться нужно было как можно тише.

– Скоро мы придем туда, откуда ушли, – сказал Грэн, оглянувшись назад и увидев, что их лодка скрылась за огромной центральной скалой.

«Правильно, Грэн, – ответил морэл. – Мы на маленьком острове».

– Но ведь мы не сможем здесь жить.

«Я думаю, что нет».

– А как мы отсюда выберемся?

«Так же, как и прибыли сюда – на лодке. Из этих огромных листьев мы сделаем паруса».

– Я ненавижу лодку, морэл, и воду ненавижу!

«Наверное, ты предпочитаешь умереть? Как мы сможем жить здесь, Грэн? Это же всего лишь большой кусок камня, окруженный узкой полоской песка».

Грэн задумался и решил не пересказывать свой диалог с морэлом Яттмур. Самым правильным ему представлялось принять окончательное решение, когда они обнаружат остальных Рыбаков. Он почувствовал, что Яттмур, все чаще и чаще оглядываясь, смотрит на огромную скалу.

– Что случилось? – резко спросил он. – Смотри, куда ты идешь, иначе сломаешь себе шею!

Она взяла его за руку.

– Ш-ш! Она услышит тебя, – прошептала она. – У этой огромной скалы миллион глаз, и она все время смотрит на нас.

Он начал поворачивать голову, но Яттмур быстро затащила его за большой камень.

– Не подавай вида, что мы знаем. Лучше выгляни отсюда. Только осторожно.

У Грэна сразу пересохло во рту. Он выглянул из-за камня и внимательно посмотрел на серую глыбу. Облака закрывали солнце, отбрасывая на скалу густую тень, где она имела еще более устрашающий вид. Грэн еще раньше заметил, что вся скала покрыта какими-то ямами, но только сейчас он увидел, в каком четком порядке расположены эти ямы, как сильно они напоминают глазницы и как жутко они смотрят на него со скалы.

– Ты видишь? – спросила Яттмур. – Какие ужасные вещи здесь происходят! Это страшное место, Грэн. С тех пор, как мы сюда приплыли, мы не видели ничего живого. Ничто не шевелится в деревьях, ничто не бегает по берегу, и ничто не лазает по этой скале. Мы видели только птицу, которую что-то проглотило. Только мы – единственные живые существа здесь, но как долго это будет продолжаться?!

В это время на скале произошло какое-то движение. Бесцветные глаза – теперь в этом не было никакого сомнения – бесчисленное их количество, одновременно перекатилось и посмотрело в другом направлении. В море.

Почувствовав напряжение каменного взгляда, Грэн и Яттмур обернулись. С места, где они прятались, сквозь щель между камнями, была видна только узкая полоска моря. Но и этого было достаточно, чтобы разглядеть далеко в серой воде пенистый след того, что плыло к берегу.

– О, боги! К нам приближаются чудовища! Бежим обратно к лодке! – предложила Яттмур.

– Лежи тихо. Нас не видно среди этих камней.

– Волшебная башня призывает чудовище, чтобы оно съело нас!

– Чепуха, – сказал Грэн, но в душе ему тоже было страшно.

Не шевелясь, они смотрели на море. Пошел дождь, и видимость резко упала. Очертания чудовища были не ясными. Можно было различить только два огромных плавника, которые периодически рассекали воду. В какое-то мгновение им показалось, что они увидели голову, но дождь усилился, и больше они вообще ничего но могли разглядеть.

Море кипело. С тяжелых низких туч на него обрушились потоки воды, и все погрузилось в сплошную серую мглу.

Спеша укрыться от дождя, Грэн и Яттмур бросились в джунгли и прижались к стволу дерева. Дождь не утихал. По-прежнему была видна лишь едва различимая граница прибоя.

Из мглы донесся глухой низкий звук, похожий на стон. Морское существо подавало голос, спрашивая направление движения. Почти в ту же секунду прозвучал ответ. Теперь свой голос подавала скала. Глухой, дребезжащий звук донесся откуда-то из ее основания.

Услышав его, Яттмур вцепилась в Грэна и заплакала. Но помимо ее плача, помимо шума дождя и отзвуков голоса скалы, Грэн уловил еще один, звук, который издает человек, когда он сильно напуган. Крик быстро стих. Но этого было достаточно, чтобы Грэн услышал в нем одновременно мольбу и упрек и узнал его.

– Потерявшиеся тамми! – крикнул он. – Они должны быть где-то рядом.

Он оглянулся по сторонам, прикрывая ладонью глаза от дождя. Вокруг под ударами дождя шевелились листья. Грэн видел только лес, согнувшийся под напором воды. Грэн не двигался. Рыбакам придется подождать, пока не закончится дождь. И он продолжал стоять, обняв одной рукой Яттмур, и оба они по-прежнему смотрели на море. Но вот серое однообразие было нарушено взметнувшимися волнами.

– О, боги! Чудовище пришло за нами! – выдохнула Яттмур.

Большое омерзительное существо вышло на мелководье и двигалось к берегу. Они увидели, как вода ручьями стекает с его крупной плоской головы. Узкая и большая, похожая на скальную трещину пасть, раскрылась. Яттмур вырвалась из объятий Грэна и, страшно крича, побежала вдоль берега – туда, откуда они пришли.

– Яттмур!

Грэн уже готов был рвануться за ней, как вдруг, неожиданно всем своим весом на него навалился морэл. Какое-то мгновение Грэн стоял, застыв в позе бегуна, полностью парализованный, а потом, потеряв равновесие, повалился на мокрый песок.

«Оставайся на месте, – задребезжал морэл. – Мы явно не нужны чудовищу. Поэтому мы должны остаться и посмотреть, что произойдет дальше. И если мы не будем шуметь, то все будет в порядке».

– Но Яттмур…

«Пусть бежит. Ты сможешь найти ее позже».

Сквозь шелест дождя послышались длинные протяжные стоны. Тяжело дыша, существо проползло, оставляя глубокий след на песке, в нескольких ярдах от того места, где лежал Грэн. Глядя на его туловище, размытое пеленой дождя, слыша тяжелое дыхание и видя то, с каким трудом существо передвигается, Грэн подумал, что перед ним – символ боли из детского сна.

Голова таинственного существа уже скрылась в деревьях. И теперь Грэн видел только туловище, рывками двигавшееся вперед на своих плавниках, но вскоре исчезло и оно. И, наконец, джунгли поглотили хвост.

«Иди и посмотри, куда оно уползло», – приказал морэл.

– Нет.

Грэн встал на колени. Бок, на который он упал, был коричневым от налипшего на него песка.

«Делай, что я говорю», – задребезжал морэл.

Он всегда помнил о своей первоочередной задаче: распространяться и размножаться как можно дальше и как можно больше. И хотя вначале этот человек, благодаря его разуму, казался хорошим выбором, сейчас он не оправдывал надежд; существо, лишенное разума, но обладавшее такой огромной силой, вдруг показалось ему более подходящим объектом. Морэл подтолкнул Грэна вперед.

Идя вдоль края леса, они подошли к следам, оставленным морским существом. Скорее, они напоминали траншею глубиною в человеческий рост. Грэн опустился на колени; сердце его забилось чаще. Существо не могло уйти далеко; воздух был наполнен солоноватым запахом гнили. Выглянув из-за дерева, он провел глазами глубокий след.

Полоска джунглей здесь неожиданно обрывалась, а через некоторое расстояние – возобновлялась. Через этот проход след уходил к большой пещере, расположенной у подножия скалы. И хотя размеры пещеры были различимы – она была достаточно большой, чтобы в ней поместилось морское существо, но не больше – пещера была пуста и была похожа на каменный рот, застывший в зевке.

Все еще недоумевая, Грэн вышел из-за деревьев, чтобы рассмотреть все получше, и тут же увидел несколько, но далеко не всех, Рыбаков. Прижавшись друг к дружке, они сидели под скалой, недалеко от входа в пещеру. В типичной для них манере они нашли себе убежище под скальным выступом, с которого на них сейчас стекал поток воды.

Они выглядели донельзя промокшими; жалкими и напуганными. При появлении Грэна они издали панический вопль и в страхе прикрыли руками свои гениталии.

– Идите сюда! – позвал Грэн, по-прежнему оглядываясь в поисках внезапно исчезнувшего морского чудовища.

Несчастные люди-тамми были полностью деморализованы. Грэн узнал этот идиотский крик – так же они кричали, когда увидели чудовище. Теперь они явно хотели убежать от него, двигаясь кругами, как стадо овец, и все время издавая какие-то бессмысленные звуки. Подобная глупость окончательно разозлила Грэна. Он схватил тяжелый камень.

– А ну, выходите ко мне, пузатые нытики! – крикнул он. – Быстро! Пока чудовище не увидело вас!

– О ужас! О, хозяин! Все ненавидят нас, честных тамми, – заплакали они, толкая друг друга и поворачиваясь к Грэну спиной.

– Вернитесь! – закричал он, выбегая на середину прогалины. – Отойдите от пещеры!

Они не обращали на него никакого внимания. Дружно скуля, они бросились в пещеру, и сразу же внутри ее резко зазвучало эхо их крика. Грэн побежал за ними.

Воздух был насквозь пропитая тяжелым соленым запахом чудовища.

«Уходи отсюда немедленно», – очнулся морэл, подкрепляя свой приказ судорогой, прошедшей по всему телу Грэна.

Все стены и потолок пещеры были усеяны каменными выступами, каждый из которых заканчивался глазницей, похожей на те, которые были снаружи. И эти глазницы тоже смотрели; как только Рыбаки ткнулись в них, веки открылись и они уставились на Рыбаков; сначала их было немного, затем – все больше и больше.

Поняв, что бежать дальше некуда. Рыбаки повалились в песок и громко запричитали.

– О, большой могущественный бог с крепкой кожей! О, Тот, который быстро бегает и всех ловит! Посмотри, как мы бежали к тебе, когда увидели тебя! Какая большая честь для нас видеть тебя. Мы бежали прямо к тебе, но наши ноги сами понесли нас по неправильному пути. Это все из-за дождя!

А глаза все открывались и открывались, устремляя свои каменные взоры на группу людей. Грэн схватил одного из Рыбаков за волосы и сильным рывком поставил на йоги. Остальные быстро замолчали. Наверняка каждый из них радовался, что досталось не ему.

– А сейчас – слушайте меня внимательно, – сказал Грэн сквозь сжатые зубы. Он начинал ненавидеть этих людишек лютой ненавистью. – Я не хочу зла никому из вас. И я уже говорил вам об этом. Вы все должны немедленно убраться отсюда. Здесь опасно. Все – обратно на берег! Быстро!

– Ты забросаешь нас камнями!

– Неважно, что я сделаю! Выполняйте, что приказано. Пошевеливайтесь! – И, сказав это, он швырнул тамми, которого держал, к выходу из пещеры.

И тут началось то, что осталось в памяти Грана, как мираж.

В пещере открылись все глаза. Время остановилось. Все стало зеленым. Рыбак, которого отбросил Грэн, встал на одну ногу, развел руки в стороны и замер в такой нелепой позе, тоже позеленев. Дождь, видимый из пещеры, позеленел. Все стало зеленым и неподвижным.

Все начало уменьшаться, съеживаться, сжиматься. Все превратилось в одну маленькую каплю дождя, падающую бесконечно с небес. Или в песчинку, одну из бесчисленного множества, пересыпающуюся в песочных часах Времени. Или в протон, проносящийся сквозь бесконечный Космос своего бытия. Чтобы, наконец, стать бесконечно необъятным… чтобы достичь бесконечного богатства несуществования… и стать Богом… превратиться в вершину творения… собрав воедино миллиарды миров… пролетая сквозь несотворенные пласты зеленой материи, ожидающей того часа или тысячелетия, когда она будет использована…

Он ведь летел, не так ли? А эти веселые пятнышки рядом (или не рядом?) с ним, которых он, или не он, а кто-то другой, в другой памяти, когда-то называл «люди-тамми». И если это был полет, а не что-то совершенно другое, как, например танец или пение, тогда это действительно происходило в этой зеленой вселенной, наполненной удовольствием, в среде, отличной от воздуха, и в пространстве, не изменяющемся во времени. И они парили в свете, излучая свет.

И они были не одни. Здесь было все. Жизнь сменила Время, которое стало Жизнью; Смерть ушла. И все было похожим друг на друга.

В том, другом, неопределенном существовании, о котором сейчас было даже трудно вспомнить, и которое казалось сном во сне, то, другое, существование ассоциировалось с песчаным берегом и серым дождем (серым? он должен быть зеленым, ибо зеленый не имеет сходства), в том существовании были падающая с неба птица и огромное существо, выплывающее из морских глубин… и они прошли сквозь… мираж, и были здесь в пространстве, наполненном удовольствием. И всем казалось, что есть время и место для всего, – они могли расти и развиваться, без борьбы, развиваться вечно, если захочется, – и людям-тамми, и птице, и чудовищу.

Грэн чувствовал, что мираж действует на него не так, как на других. Но это было неважно. Ему было хороню в этом полете, где не было ни времени, ни расстояния.

И тем не менее он чувствовал, что отстает от других. Скорость его полета падала. Появилось беспокойство, и он ощутил присутствие временного измерения, иначе он не отставал бы от других. И они бы не оглядывались на него, улыбаясь и кивая головами: птица, животное, люди-тамми. И не расцветали бы буйной зеленью различные растения, заполняя расстояние между ним и его попутчиками. И он бы не гнался за ними, крича и все равно отставая. И вдруг все то, что он уже успел полюбить, и к чему успел привыкнуть, стало исчезать.

Его охватил страх – страх потерять этот зеленый рай, где так сладко кружится голова. Но миллион глаз сказали «Нет!» и выплюнули его обратно в мир, которому он принадлежал…

Он лежал в пещере, распластавшись на истоптанном песке, раскинув в стороны руки и ноги. Он был один. Над ним миллион каменных глаз с отвращением закрылись, и в его мозгу утихла зеленая музыка. Грэн почувствовал себя жутко одиноким.

По-прежнему шел дождь. Грэн понял, что его отсутствие, казавшееся ему бесконечно долгим, длилось какое-то мгновение. Время… или что там еще… было, наверное, субъективным феноменом, механизмом в кровообращении человека, чуждым растениям.

Грэн сел, пораженный собственными мыслями.

– Морэл! – прошептал он.

«Я здесь…»

Последовало долгое молчание. Наконец грибок заговорил.

«У тебя есть разум, Грэн. Поэтому скала не приняла тебя. Нас. Тамми были почти такими же неразумными, как морское животное или птица. Они были приняты. И теперь то, что для нас мираж, для них – реальность. Их приняли». И вновь – молчание.

– Приняли куда? – спросил Грэн. – Все было так красиво…

Морэл ответил уклончиво:

«Нынешний век – век растений. Они покрыли зеленью всю Землю, развиваясь и распространяясь очень стремительно. Они приняли различные формы и давно заполнили все возможное экологическое пространство. Земля перенаселена до предела. Везде – растения, которые растут и распространяются бездумно и беспорядочно, усугубляя и без того до предела обострившиеся проблемы произрастания и выживания.

Когда твой дальний предок – человек – правил этой планетой, он знал, что надо делать с заросшей клумбой в его саду. Он или трансплантировал, или просто удалял. Теперь природа каким-то образом изобрела своего собственного садовника. Скалы превратились в передатчики. По-видимому, на побережьях есть много станций, подобных этой, … станций, где неразумное существо, или близкое к нему по своему развитию, может быть принято к последующей передаче; станций, где растения могут быть трансплантированы».

– Трансплантированы куда? – спросил Грэн. – Где это место?

Ему показалось, что в голове у него прозвучало нечто похожее на вздох.

«Неужели ты не видишь, что это всего лишь мои предположения, Грэн? С тех пор, как мы вместе, я тоже отчасти стал человеком. Многообразие форм жизни – бесконечно. Для тебя солнце – это одно, для цветка – совсем другое. В нас море вселяет ужас, а для этого огромного существа, которое мы видели… Невозможно описать то, где мы были, да и как, если все, что произошло, – очевидно в своей алогичности».

Грэн неуверенно поднялся на ноги.

– Меня тошнит, – сказал он.

Покачиваясь, он вышел из пещеры.

«Чтобы постичь другие формы существования… проникнуть в другие измерения…» – вещал морэл.

– Ради богов, заткнись! – закричал Грэн. – Зачем мне знать обо всем этом, если оно мне недоступно. Не хочу! Все! Это был мираж. А теперь оставь меня в покое. Меня тошнит.

Дождь был уже не таким сильным. Грэн дошел до ближайшего дерева и прислонился к нему спиной. Болела голова, слезились глаза, в животе все переворачивалось.

Они сделают паруса из больших листьев и уплывут отсюда – он, Яттмур и четыре оставшихся в живых Рыбака. Они должны уплыть отсюда. Если станет еще холодней, они сделают себе одежду из этих же больших листьев. Это был далеко не рай, но жить здесь, в общем-то, можно.

Его рвало, когда он услышал крик Яттмур. Он поднял голову, слабо улыбаясь. Она возвращалась, идя не спеша по мокрому берегу.

 

18

Они стояли, взявшись за руки, и он сбивчиво пытался рассказать ей о том, что произошло с ним в пещере.

– Я рада, что ты вернулся, – сказала она нежно.

Он виновато склонил голову, думая о тех незнакомых ранее ощущениях, которые он испытал. Он почувствовал, что смертельно устал. Мысль о том, что снова придется плыть по воде, ужасала Грэна, но тем не менее он понимал, что оставаться на острове нельзя.

«Тогда пошевеливайся, – сказал морэл. – Ты такой же неповоротливый, как и люди-тамми».

Все еще держась за руки, они развернулись и медленно пошли по берегу. С моря, неся дождь, дул холодный ветер. Четыре Рыбака стояли, тесно прижавшись друг к другу, там, где их оставил Грэн. Увидев приближающихся к ним Грэна и Яттмур, они дружно повалились в песок.

– Прекратите это, – сказал Грэн. – Нас ждет дело, и вы будете выполнять свою часть работы.

Все вместе они направились к лодке.

Над океаном дул резкий свежий ветер. Траверсеру, зависшему высоко в небе, лодка и шесть ее пассажиров казались всего лишь дрейфующим бревном, которое медленно удалялось от острова с одной-единственной скалой.

Абсолютная беспомощность, но вместе с тем и таинственность положения, в котором оказались люди, угнетала их, хотя они и смирились со своей второстепенной ролью в этом мире. И теперь, ко всем их неприятностям, прибавился еще и туман, появившийся внезапно и окутавший лодку тугой пеленой.

– Это самый густой туман, который, я когда-либо видела, – сказала Яттмур.

– И самый холодный, – уточнил Грэн. – Ты не заметила, что происходит с солнцем?

Во все сгущающемся тумане уже не было видно ничего, за исключением воды, да и то только у бортов, и огромного красного солнца, которое низко висело над водой в направлении, противоположном тому, в котором плыли люди. Яттмур еще сильнее прижалась к Грэну.

– А ведь солнце было прямо над нами. Теперь же мир воды грозит поглотить его.

– Морэл, что происходит, когда нет солнца? – спросил Грэн.

«Там, где нет солнца, есть темнота, – продребезжал морэл и добавил с иронией: – Мог бы и сам догадаться. Мы вошли в мир вечного заката, а течение уносит нас все дальше и дальше».

Морэл вещал, тщательно подбирая слова, и тем не менее Грэн дрогнул перед страхом неизвестности. Он еще крепче прижал к себе Яттмур и пристально посмотрел на солнце – тусклое и огромное, светящее сквозь тяжелый от влаги воздух. В то время, как он смотрел на солнце, что-то темное и бесформенное (они наблюдали это ранее по правому борту) вдруг вклинилось между лодкой и солнцем, отколов от него кусок. В это же мгновение туман сгустился, и солнце исчезло из виду.

– Ох! Ах! – в ужасе закричали тамми. Они сидели на носу, на куче больших листьев. Теперь же они подползли к Грэну и Яттмур и схватили их за руки.

– Какое-то существо съело солнце. О, Великий пастух!

– Замолчите, – сказала Яттмур. – Мы напуганы так же, как и вы.

– Нет, мы не напуганы! – со злостью крикнул Грэн, вырывая у тамми свою руку. – Никто не может быть напуган так, как они, потому что они напуганы постоянно. А ну – назад! Мямли! Как только туман рассеется, солнце появится вновь.

– Ты храбрый безжалостный пастух! – закричал один из Рыбаков. – Ты спрятал солнце, потому что ты нас больше не любишь. Но мы все равно получаем удовольствие от твоих тумаков и грубых слов! Ты…

Грэн ударил его и сразу же ощутил, как напряжение спало. Бедняга, завывая, откатился назад. Остальные навалились на него, поколачивая его за то, что он не выражает своего удовольствия по поводу полученной затрещины, которой хозяин почтил его. В ярости Грэн принялся разбрасывать тамми в разные стороны.

И вдруг от сильного удара они все повалились на палубу. На них посыпался дождь из прозрачных колючих щепок.

Яттмур подобрала одну из них и внимательно посмотрела на нее. Щепка на глазах меняла свою форму, уменьшалась, и, наконец, на ладони Яттмур осталась только маленькая лужица. В удивлении она уставилась на руку. Прямо перед лодкой возвышалась стена из такого же белого прозрачного вещества.

– Ох! – вырвалось у нее. Она поняла, что они ударились о то «что-то», которое они уже видели. – Гора из тумана поймала нас.

Грэн вскочил, прикрикнув на тамми, чтобы они замолчали. На носу лодки образовалась пробоина, сквозь которую просачивалась вода. Грэн подошел к борту и оглянулся.

Теплое течение отнесло их к стеклянной горе, которая плавала в море. На уровне воды гора была разъедена, и образовалась ниша. Благодаря этому ледяному уступу, к которому их прибило, разбитый нос лодки держался над водой.

– Мы не утонем, – сказал он Яттмур. – Под нами выступ. Но от лодки толку уже мало: она утонет, как только соскользнет с уступа.

Лодка действительно наполнялась водой, о чем свидетельствовали вое усиливающиеся крики Рыбаков.

– Что же делать? – спросила Яттмур. – Может, лучше было бы остаться на том острове со скалой?

Сомнения переполняли Грэна. Он посмотрел по сторонам. Длинный ряд похожих на зубы белых щепок нависал над лодкой. Казалось, что челюсти вот-вот сомкнутся и перекусят суденышко пополам. На людей капала обжигающе холодная вода. Они вплывали прямо в пасть к стеклянному чудовищу! Уже видны были его внутренности: голубые, зеленые, прозрачные, некоторые светились оранжевым.

– Это ледяное чудовище приготовилось съесть нас! – вопили тамми, катаясь по палубе. – Ох, пришла наша смерть, мы умрем в этих страшных челюстях!

– Лед! – воскликнула Яттмур. – «Ну, конечно! Удивительно, но эти глупые толстячки правы». – Грэн, это вещество называется льдом. В болотистых низинах, рядом с Длинной Водой, там, где живут тамми, растет цветок, который называется колдер-полдер. В определенное время эти цветы, которые растут и цветут только в тени, вырабатывают такой лед, чтобы хранить в нем семена. Детьми мы бегали на болота, чтобы достать эти льдинки и полизать их.

– А теперь эта большая льдина оближет нас, – сказал Грэн, съежившись под струей холодной воды, стекавшей ему на лицо. – Что делать, морэл?

«Здесь небезопасно. Поэтому нужно выбираться отсюда, – задребезжал он.

– Если лодка соскользнет с ледяного уступа, то утонут все; кроме тебя, потому что ты один умеешь плавать. Нужно немедленно покинуть лодку. И возьмите с собой Рыбаков».

– Хорошо! Яттмур, дорогая, выбирайся на лед, а я выгоню этих глупцов.

А глупцам очень не хотелось покидать лодку, несмотря на то что палуба ее уже находилась под водой. Грэн прикрикнул на них, и они бросились врассыпную. А увидев, что он приближается, громко закричали.

– Спаси нас! Спаси нас! О, Великий пастух! Должно быть, мы вели себя очень плохо, коль ты так обращаешься с нами.

Со злостью Грэн бросился на ближайшего и самого волосатого из них. Тамми заверещал и попытался увернуться.

– Не меня, о великий, ужасный дух! Убей трех других, которые не любят тебя, а не меня, который любит тебя…

Грэн схватил его. Тамми начал падать, его причитания перешли в истеричный вопль, и со всего размаху он плюхнулся в воду. Грэн тут же навалился на него; они барахтались в ледяной воде до тех пор, пока Грэну не удалось схватить Рыбака за горло. Прилагая значительные усилия, он подтащил его к борту. Одним мощным рывком Грэн вышвырнул тамми из лодки, и тот, пролетев по воздуху, с криком упал к ногам Яттмур.

Усмиренные столь красноречивым проявлением силы, оставшиеся три Рыбака молча покинули свое убежище на корме и перелезли в утробу ледяного зверя. От страха и холода стучали зубы. Грэн перебрался последним. Какое-то время все шестеро стояли и смотрели в грот, который, по крайней мере для четверых из них, был гигантским горлом. Треск, раздавшийся сзади, заставил их обернуться.

Один из свисавших ледяных клыков треснул и обломился; он вонзился в палубу, словно кинжал, и разлетелся на множество блестящих кусочков. И, как бы отвечая на сигнал, из-под лодки донесся более громкий звук. Выступ, за который держалась лодка, подался; на какое-то мгновение показался тонкий ледяной язык. Не успел он скрыться под водой, как лодку подхватило течение. Они видели, как она удалялась, быстро наполняясь водой. Какое-то время они провожали ее глазами; туман немного поднялся, и сквозь него слабо пробивалось солнце.

Подождав, пока очертания растворятся в тумане, расстроенные Грэн и Яттмур отвернулись. Теперь их прибежищем стал айсберг. В наступившей тишине они избрали единственно возможный путь, подъем по круглому ледяному тоннелю. Четыре Рыбака послушно следовали сзади.

Их окружали холодные лужи и острый лед, от которого малейший звук отскакивал многократным эхом. С каждым шагом эхо усиливалось, а тоннель сужался.

– О, боги! Я ненавижу это место! Лучше бы мы утонули вместе с лодкой! Сколько еще мы сможем пройти? – спросила Яттмур, увидев, что Грэн остановился.

– Все, – мрачно подвел он итог. – Впереди стена. Мы в ловушке.

Свисая почти до самого низа, путь им перекрыло несколько больших сосулек, да так надежно, как если бы это была железная решетка. А за последней белела гладкая ледяная стена.

– Всегда – проблемы, всегда – трудности, каждый раз что-то новое, как будто без этого жить нельзя! – сказал Грэн. – Человек – трагическая ошибка в этом мире, иначе мир был бы добрее к нему!

«Я тебе уже говорил, что ты и тебе подобные и есть ошибка природы», – задребезжал морэл.

– Мы были счастливы, пока ты не влез в нашу жизнь.

– «До меня ты был растением!» Взбешенный словами морэла, Грэн схватился за одну из сосулек и дернул. Она обломилась над его головой. Вооружившись сосулькой как копьем, он метнул ее в ледяную стену.

Стена от удара рухнула, наполнив тоннель звоном, от которого заложило уши. Лед потоком хлынул на людей, засыпав их по щиколотки, в то время, как они стояли, закрыв глаза и прикрыв уши руками; им казалось, что айсберг рушится.

Когда грохот стих, они открыли глаза, и сквозь образовавшийся огромный проем увидели совершенно незнакомый новый мир. Айсберг, попав в водоворот, уткнулся в маленький островок, и, сжимаясь в его объятиях, медленно превращался в живую воду.

И хотя островок выглядел далеко не гостеприимным, люди вздохнули с облегчением, увидав зеленые растения. Здесь они смогут отдохнуть и нормально поесть; на рыбу они не могли уже смотреть. И еще у них под ногами будет земля, которая не раскачивается из стороны в сторону.

Оживились даже Рыбаки. Радостно повизгивая, они вместе с Грэном и Яттмур обошли ледяной выступ и устремились к цветам. Вез лишних напоминаний они перепрыгнули узкую полоску синей воды и очутились на спасительном берегу.

Островок определенно не представлял собой райский уголок. Камни и обломки скалы почти полностью покрывали его. Но маленькие его размеры таили в себе одно преимущество – островок был слишком крохотным, чтобы приютить растительных хищников – обитателей континента. А с другими неприятностями Грэн и Яттмур как-нибудь справятся.

К огромному огорчению Рыбаков, на острове не росло дерево-тамми, к которому они могли бы прикрепиться. Морэл, в свою очередь, был разочарован отсутствием на острове ему подобных: тем более что он рассчитывал подчинить себе Яттмур и Рыбаков – так, как он сделал это с Грэном, но его масса была все еще недостаточной для того, чтобы сделать это, и он рассчитывал в этом деле на помощь союзников. А Грэн и Яттмур очень расстроились, не обнаружив на острове признаков пребывания людей.

В качестве компенсации вытекал прозрачный ручей из-под скалы и журчал между камнями, покрывавшими большую часть островка. Ручеек стекал на прибрежную полосу и следовал дальше в море. Не сговариваясь, они бросились к воде и стали жадно пить, не обращая внимания на слабый солоноватый привкус.

Словно дети, позабыв о невзгодах, вдоволь напившись, они бросились в воду и принялись с удовольствием плескаться; но, к сожалению, вода была очень холодной и время принятия ванн пришлось сократить. А затем они начали обустраиваться.

Какое-то время они жили на островке, и ничто другое не интересовало их. В этом мире вечного солнечного заката воздух все время оставался холодным. Из листьев они смастерили себе одежду и утеплили ее мхом. Иногда на островок опускался туман, но затем снова светило низкое солнце. Иногда они спали, иногда – просто лежали на солнечной стороне камней, лакомились плодами, прислушиваясь, к стонам проплывающих мимо айсбергов.

Рыбаки возвели для себя убогий шалаш на некотором удалении от жилища Грэна и Яттмур. Однажды, когда они спали, шалаш обвалился. С тех пор Рыбаки укладывались на ночь под открытым небом, тесно прижавшись друг к другу и укрывшись листьями. Близко Грэн их не подпускал.

Как хорошо вновь обрести счастье! Когда Грэн и Яттмур занимались любовью, тамми прыгали вокруг, в волнении пошлепывая друг друга и прославляя ловкость своего господина.

На острове росли стручки, похожие на горох, которые время от времени тарахтели; ползали растительные ящерицы, летали сердцевидные бабочки с широкими крыльями, существовавшие по законам фотосинтеза. Жизнь, не ограниченная закатом или восходом солнца, продолжалась. И, если бы не морэл, люди бы стали составной частью природы этого островка.

«Мы не можем оставаться здесь, – сказал он однажды, когда Грэн и Яттмур пробудились после крепкого сна. – Вы отдыхаете довольно долго и наверняка уже восстановили свои силы. Нам нужно снова отправляться в путь, чтобы найти людей и построить свое королевство».

– Ты говоришь глупости, морэл. У нас нет лодки. Мы навсегда останемся на этом острове. Да, здесь прохладно, но мы видели места и похуже. Давай останемся здесь и никуда больше не пойдем.

Они купались обнаженные в одной из больших луж в центре острова. Жизнь была прекрасна и беззаботна. Яттмур шлепала красивыми ногами по воде и пела одну из песен племени пастухов. А Грэн с тяжелым сердцем слушал отвратительный голос, звучащий в его голове. Все больше и больше он олицетворял собой то, что не нравилось Грэну.

Внезапно немой их диалог прервал крик. Кричала Яттмур. Нечто, похожее на руки с шестью толстыми пальцами, ухватилось за ее лодыжку. Грэн бросился в воду и без труда вытащил это существо. Пока он его рассматривал, существо все время предпринимало попытки вырваться из его рук.

– Извини, что я закричала, – сказала Яттмур. – Это одно из тех существ, которых тамми зовут кролпами. Они выходят на сушу с моря. Тамми ловят их, вскрывают и едят. Мясо у них жесткое, но зато сладкое на вкус.

Серые, узловатые и очень холодные пальцы кролпа лениво сгибались и разгибались. Наконец Грэн бросил его на берег, и кролп мгновенно скрылся в траве.

– Кролпы выходят из моря и на земле роют себе норы. Я несколько раз видела, как они это делают, – сказала Яттмур.

Грэн не ответил.

– Тебя что-нибудь беспокоит? – спросила она.

– Нет.

Он не хотел говорить ей о намерении морэла снова двинуться в путь. Тяжело, почти как старик, опустился на землю. И хотя Яттмур беспокоила произошедшая с Грэном перемена, она решила не настаивать и отошла в сторону. Все чаще она стала замечать, что Грэн как-то отдаляется от нее, замыкается в себе; и она знала, что виновен в этом морэл.

А у Грэна в голове морэл давал о себе знать.

«Ты погряз в лености. Мы должны сделать что-нибудь».

– Нам хорошо здесь, – мрачно возразил Грэн. – И, кроме того, я уже сказал, что у нас нет лодки, на которой бы мы смогли доплыть до большой земли.

«Лодка – не единственное средство, при помощи которого можно пересечь море», – сказал грибок.

– О, морэл, прекрати умничать, пока мы все не погибли из-за этого. Оставь нас в покое! Мы счастливы здесь.

«Счастливы, да! Наверное, если бы ты мог, то пустил бы корни и оброс листьями! Грэн, ты не знаешь, для чего ты живешь. Тебя ждут удовольствия и власть, если только ты поможешь мне привести тебя к ним».

– Убирайся! Я не понимаю тебя! – Грен вскочил, словно хотел убежать от морэла, но тот крепко схватил его, приковав к земле как вкопанного. Собрав все свои силы, Грэн начал посылать морэлу волны ненависти – бесполезно, потому что голос продолжал звучать в его голове.

«Поскольку ты считаешь невозможным быть моим партнером, тебе придется стать моим рабом. Дух познания мертв в тебе; ты будешь выполнять приказы».

– Я не понимаю, о чем ты говоришь! – закричал Грэн вслух. Крик его разбудил Яттмур; она села и молча посмотрела на Грэна.

«Ты слишком многим пренебрегаешь, – продолжал морэл. – Я могу познавать мир только через твои ощущения, и тем не менее я анализирую их, пытаясь найти, что за ними сокрыто. Там, где ты не извлекаешь абсолютно ничего из полученной информации, я имею очень много. Путь, по которому я иду, ведет к могуществу. Посмотри еще раз по сторонам, на эти камни, по которым ты лазаешь, не обращая на них никакого внимания».

– Убирайся! – закричал снова Грэн.

И в тот же миг согнулся пополам от пронзившей его боли. Яттмур подбежала к нему и взяла в свои ладони его голову, пытаясь облегчить Грэну страдания. Она заглянула ему в глаза. Подошли Рыбаки и молча встали у нее за спиной.

– Это – волшебный грибок? – спросила она.

Грэн слабо кивнул. Все его тело жгла нестерпимая боль. Казалось, она сейчас разорвет его на части. Грэн не мог даже пошевелиться. Наконец, боль утихла. Почти шепотом он сказал:

– Мы должны помочь морэлу. Он хочет, чтобы мы очень внимательно осмотрели эти камни.

Дрожа всем телом, он поднялся, чтобы выполнить приказ. Яттмур стояла рядом, держа его за руки.

– После того, как осмотрим камни, мы наловим рыбы и съедим ее вместе с плодами, – вымолвила она нежно, почувствовав, что сейчас Грэн, как никогда, нуждается в поддержке.

Грэн посмотрел на нее с благодарностью.

Большие камни когда-то составляли часть естественного пейзажа. Там, где раньше бежал ручей, сейчас были только грязь и галька. На них росли трава и осока. Люди увидели растение, у которого коробочки с семенами раскачивались на высоких стеблях. Это растение привлекло их внимание еще тогда, когда они находились на айсберге. Яттмур в шутку назвала их сталкерами, и лишь со временем все поняли, каким точным оказалось это определение.

По камням, словно большая застывшая змея, бежали корни сталкера.

– Посмотри, какие странные эти растения, – усмехнулась Яттмур. – Они растут почти везде.

– Самое интересное, что корни одного растения могут срастаться с корнями другого или уходить в землю, – сказал Грэн, приседая возле двух сросшихся корней, один из которых уходил к одному растению, другой – к другому. А в том месте, где корни срослись, они, огибая камень, сквозь трещину уходили вниз, к земле.

«На сегодня – хватит», – сказал морэл. – «Можете спускаться обратно». – И, помолчав немного, добавил: – «Я хочу подумать. Мы должны помочь себе сами. Больше всего меня заинтересовали сталкеры. А сейчас – ведите себя тихо и не мешайте мне».

Он не общался с Грэном довольно долго. Грэн и Яттмур вновь были предоставлены самим себе.

 

19

Помня о том, что говорил морэл, Грэн внимательно присматривался к сталкерам. Несмотря на наличие мощной корневой системы, цветы явно находились на более низкой ступени развития, хотя и тянулись к солнцу, привлекая сердцевидных бабочек. Под пятью простыми яркими лепестками находился непропорционально большой стручок с семенами, похожий на шестигранную коробочку. Пушистые семена наполовину выступали из коробочки, напоминая морские анемоны.

Все это Грэн отметил без особого интереса. Но вот то, что происходило со сталкером после оплодотворения, было удивительным. Яттмур проходила мимо одного из них, когда на цветок села древесная пчела и залезла в пестик. На опыление цветок отреагировал мгновенно. Со странным свистящим звуком цветок и коробочка взметнулись в небо, подброшенные пружиной, вырвавшейся из коробочки.

Яттмур и Грэн, напуганные и удивленные одновременно, бросились под ближайший куст. Они увидели, что пружина раскручивается уже медленнее. Скорее всего, под воздействием солнечных лучей она выпрямилась и превратилась в длинный стебель. Высоко над ними в лучах солнечного света плавно качнулась шестигранная коробочка.

Королевство растений мало интересовало людей. Все, что не представляло собой опасности, утрачивало для них всякую привлекательность. Они уже видели сталкеров, раскачивавшихся высоко в небе. Недалеко от них взметнулся вверх еще один.

– Пошли обратно, – сказал Грэн. – Давай лучше искупаемся.

Не успел он договорить, как на него обрушился морэл. Грэн попытался оказать сопротивление, но очень скоро упал в кусты, корчась от головной боли.

– Грэн! Грэн! Что с тобой? – закричала Яттмур, подбегая к нему и хватая его за плечи.

– Я… я… – он не мог произнести ни слова. Губы его посинели, а руки и ноги свело судорогой. Морэл наказывал Грэна, парализуя его нервную систему.

«Я был слишком добр к тебе, Грэн. Ты – растение! Я ведь предупредил тебя. И впредь я буду командовать, а ты – подчиняться. И хотя я не ожидаю, что ты будешь думать, ты по крайней мере сможешь наблюдать. А уж думать буду я. Мы – на пороге того, чтобы обнаружить нечто важное, касающееся этих растений, а ты отворачиваешься и уходишь. Ты что, хочешь все время корчиться на этом камне? А теперь лежи тихо, или тебе предстоит еще несколько очень неприятных минут».

Со стоном Грэн перевернулся на живот. Словно почувствовав его боль, Яттмур попыталась поднять его.

– Это волшебный грибок! – сказала она чуть не плача, с отвращением глядя на твердый блестящий нарост, покрывавший шею ее друга.

– Грэн, любовь моя, пойдем! Опускается туман. Нам нужно возвращаться.

Грэн покачал головой. Его тело вновь принадлежало ему, по крайней мере сейчас, судороги прекратились, но ужасная слабость не покидала его.

– Морэл хочет, чтобы я оставался здесь, – тихо сказал он. – А ты – возвращайся.

Яттмур поднялась, заломив в отчаянии руки. Она еще раз убедилась в том, насколько они беспомощны.

– Я скоро вернусь, – сказала она. – Нужно присмотреть за тамми. Они так глупы, что, если им не напоминать, забывают поесть.

Спускаясь вниз по склону, она заклинала: «О, духи солнца! Изгоните этот жестокий и коварный грибок, пока он не убил моего любимого мужчину».

Наполовину скрытый кустами, Грэн лежал там, где его оставила Яттмур. Со скрипом в небо взмыл третий сталкер. Грэн уже заметил, что сейчас, когда солнце спряталось, сталкер выпрямлялся гораздо медленнее, чем его предшественники. Большая земля исчезла из виду. Мимо пролетела бабочка, а человек все так же лежал на холме, один в этом огромном враждебном мире. Где-то далеко застонал айсберг, и стон его монотонным эхом разнесся над океаном. Грэн был один; морэл изолировал его от ему подобных. Однажды он вселил в него надежду и разбудил мечты о победах; теперь же, даже при одной мысли о грибке, Грэна тошнило; но он не знал способа избавиться от него.

«Вот еще один», – бесцеремонно нарушил ход его мыслей морэл.

От близлежащего камня поднялся четвертый сталкер. Его коробочка возвышалась над Грэном, раскачиваясь, словно отрубленная голова. Ветер подхватил ее, она качнулась сильнее и ударилась о соседнюю коробочку. Похожие на анемоны протуберанцы сцепились, и сталкеры так и остались вместе, раскачиваясь на своих зеленых стеблях.

«Ха! – воскликнул морэл. – Смотри дальше! Эти цветы – не отдельные растения. Шесть цветов с единой корневой системой превратятся в одно растение. Они произрастают из тех шестипалых клубней, которые мы видели, – из кролпов. Подожди еще немного и ты увидишь оплодотворение двух оставшихся цветков».

Возбуждение морэла частично передалось Грэну. Оно согревало его, по-прежнему лежащего на холодных камнях, наблюдавшего и выжидающего. Вернулась Яттмур. Она укрылась его покрывалом, сплетенным тамми, и молча легла рядом.

Наконец, опыленный, поднялся пятый сталкер. Как только стебель его выпрямился, он качнулся и соединился с соседним; после этого они как бы кивнули паре, образовавшейся ранее, а затем соединились уже вместе; теперь над людьми на длинных стеблях раскачивались соединенные четыре коробочки.

– Что это значит? – спросила Яттмур.

– Подожди, – прошептал Грэн.

Последний, шестой сталкер, устремился к своим братьям. Покачиваясь, он завис в тумане в ожидании порыва ветра. Подул ветер. И почти без единого звука все шесть коробочек соединились, образовав одно прочное тело. В тумане растение напоминало живое существо.

– Мы можем уже уходить? – спросила Яттмур.

Грэн дрожал.

«Попроси девушку принести тебе поесть, – дребезжал морэл. – Ты пока никуда не идешь».

– Ты что, собираешься оставаться здесь навсегда? – настаивала Яттмур.

Грэн покачал головой. Он не знал. Резко повернувшись, она исчезла в тумане. Прошло довольно много времени, прежде чем она вернулась, а сталкер сделал очередной шаг в своем развитии.

Туман немного рассеялся. Горизонтальные солнечные лучи попали на сталкера. Получив эту небольшую порцию тепла, бронзовый на солнце сталкер шевельнул одним из своих шести стеблей. Его основание со щелчком отделилось от корневой системы и превратилось в ногу. То же проделали и оставшиеся пять стеблей. И, стоило последнему стеблю превратиться в ногу, как сталкер развернулся и начал… – да, ошибки быть не могло – коробочки с семенами начали двигаться вниз по холму, медленно, но уверенно.

«Иди за ним», – приказал морэл.

Поднявшись, Грэн пошел по пятам за существом, едва поспевая. Яттмур молча шла сбоку. Казалось, сталкер шел к берегу обычным, давно известным ему маршрутом. Увидев приближающееся существо, тамми с криками разбежались. Не обращая на них никакого внимания, сталкер двигался вперед. Осторожно переступив через шалаш Грэна и Яттмур, вышел на песок. Не останавливаясь, он вошел в воду; на поверхности остались только коробочки. Сталкер продолжал двигаться к континенту, и люди следили за ним до тех пор, пока его не поглотил туман.

«Ты видишь! – закричал морэл так громко, что Грэн схватился за голову.

– Вот так мы уйдем с острова! Грэн! Эти сталкеры растут здесь. Здесь они достигают уровня наивысшего развития, а затем возвращаются на континент, чтобы отложить семена. И если это растение может добраться до берега, то оно может взять с собой и нас».

Грэну стоило огромных усилий растолковать все это Рыбакам. Для них островок был чем-то надежным, и они собирались жить здесь, несмотря на все лишения. Покидать его они не хотели.

– Мы не можем оставаться здесь: скоро кончится пища, – говорил Грэн, обращаясь к стоявшему перед ним тамми.

– О, великий человек! Конечно, мы рады согласиться с тобой. Если пища кончится, то мы вместе с вами уйдем отсюда на сталкере. А пока у нас есть много вкусной пищи, не уходи никуда.

– Потом может быть слишком поздно. Мы должны идти сейчас, пока уходят сталкеры.

Не полагаясь больше на силу своих слов, Грэн взял палку. И тамми, быстро уверовавшие в справедливость его аргументов, начали делать то, что от них требовал Грэн. Он подвел их к шести цветкам сталкера, росших на краю большого камня на самом берегу. Их почки раскрылись какое-то мгновение назад.

Следуя инструкциям морэла, Грэн и Яттмур собрали немного пищи и, завернув ее в листья, прикрепили к коробочкам сталкера. Наконец, все приготовления в дорогу закончились.

Опять-таки при помощи силы Грэн заставил четырех тамми влезть на четыре коробочки. Приказав им держаться покрепче, Грэн по очереди обошел коробочки, сильно нажимая рукой на мучнистый центр каждого из цветков. Одна за одной, под громкие крики пассажиров, коробочки поднялись в воздух.

И только с четвертой коробочкой все получилось не так, как планировалось. Этот цветок рос на самом краю камня. И когда пружина раскрутилась, из-за дополнительного веса коробочки стебель ушел в сторону, а не вверх. Цветок завис над морем, а тамми, чьи ноги соскользнули, задергал ими в воздухе, крича.

– О, дерево-тамми! Помоги своему любимому толстому сыну!

Но помощь не пришла. Тамми сорвался и с криком упал в море. Его подхватило течение, и вскоре голова его скрылась под водой.

Освободившись от своей ноши, сталкер быстро выровнялся и соединился с тремя поднявшимися стеблями.

– Наша очередь, – сказал Грэн, поворачиваясь к Яттмур, которая все еще смотрела в море. Он схватил ее за руку и потянул к двум оставшимся цветкам. Стараясь не показывать своего раздражения, Яттмур высвободила руку.

– Мне что, нужно поколотить тебя, как тамми? – спросил Грэн.

Она не засмеялась, а он не выпустил из руки палку. Увидев, что Яттмур не тронулась с места, Грэн приподнял свое орудие. Покорно она влезла на большую зеленую коробочку. Они крепко вцепились в растения и ударили по пестикам. В следующее мгновение они уже раскачивались в воздухе. Яттмур обуял страх. Она лежала лицом вниз, среди больших тычинок. Густой запах цветка затруднял дыхание, а голова кружилась так, что невозможно было пошевелиться. Чья-то рука робко тронула ее за плечо.

– Если тебе от страха захотелось есть, не ешь плохой цветок сталкера, а попробуй вкусную пищу без ног, которую мы, умные Рыбаки, наловили в пруду.

Она подняла голову и увидела тамми. Подбородок его нервно подергивался, а глаза были круглыми и нежными. Покрывавшая волосы пыльца сделала их необычайно светлыми.

Яттмур расплакалась. Неожидавший подобной реакции тамми подполз к ней и положил свою волосатую руку ей на плечо.

– Не надо проливать так много слез из-за рыбы, ведь она не причинит тебе зла, – сказал он.

– Да я но поэтому! Сколько бед принесли мы вам, несчастные тамми!

– О, мы бедные, потерявшиеся тамми, – начал он, и два его товарища присоединились к нему. – Действительно, вы причинили нам столько страданий.

Грэн наблюдал за тем, как шесть коробочек соединились. Он внимательно смотрел вниз, стараясь уловить первые признаки освобождения ног сталкера от корневой системы.

Громкие причитания заставили его повернуться.

Палка с шумом опустилась на пухлые плечи. Тамми, который утешал Яттмур, с криком отскочил. Его товарищи попятились.

– Оставь ее в покое! – зарычал Грэн. – Ты, грязный, волосатый хвост! Если ты еще раз прикоснешься к ней, я сброшу тебя на камни!

Яттмур резко повернулась к Грэну и подалось вперед, оскалив зубы. Но она не сказала ни слова. Все замолчали. Наконец, сталкер зашевелился. И когда он сделал первый шаг, Грэн ощутил волнение и триумф морэла. Сталкер остановился, удерживая равновесие, затем двинулся вновь. Снова остановился. Потом опять пошел, но уже уверенней. Медленно он спустился с камня, пересек островок и подошел к тому месту на берегу, где уходили в воду все его родственники. Здесь течение было очень слабым. Без промедления он зашел в море и начал быстро погружаться. Вскоре все его ноги оказались под водой.

– Прекрасно! – воскликнул Грэн. – Прочь от этого ненавистного острова!

– Он нам ничего плохого не сделал. Здесь мы не встретили врагов, – ответила Яттмур. – Ты ведь сам высказывал желание остаться здесь.

– Мы не смогли бы оставаться здесь все время, и он с презрением объяснил ей то, что говорил тамми.

– Твой волшебный морэл только и умеет, что складно говорить. Он только и думает о том, как бы использовать нас. Но сталкеры растут не для него. Они существовали на этом острове задолго до нашего прибытия. Они растут для себя, Грэн. И на континент сейчас они идут для себя, а не для нас. Мы едем на них и думаем, что мы умные. А мы умные? Эти несчастные Рыбаки тоже называют себя умными, но мы же знаем, какие они глупые. А что, если и мы такие же?

Никогда еще она не говорила с ним так. Грэн уставился на нее, не зная, что ответить. Выручило раздражение.

– Ты ненавидишь меня, Яттмур! Иначе ты не говорила бы так. Я сделал тебе больно? Я что, не защищал и не любил тебя? Мы знаем, что тамми – глупцы. Но мы не такие, как они, и мы не можем быть глупыми. Твои слова причиняют мне боль.

Яттмур, казалось, не слышала его. И спокойно продолжила, словно Грэн вообще ничего не говорил.

– Мы едем на этом сталкере, но мы не знаем, куда он идет. Мы подменяем его желания своими.

– Конечно же, он идет на континент, – буркнул Грэн.

– Так ли это? Тогда почему бы тебе не оглянуться.

Грэн посмотрел в указанном ею направлении. Вдали виднелся континент, и они двигались к нему. Затем сталкер попал в течение и пошел против него параллельно берегу. Грэн молча смотрел до тех пор, пока не осталось никаких сомнений относительно того, что происходит.

– Довольна, да? – прошипел он.

Яттмур не ответила. Она опустила руку в воду и тут же выдернула ее. К острову их прибило теплое течение. А это течение было холодным, и сталкер шел сейчас туда, где оно начиналось. При мысли об этом у Яттмур сжалось сердце.