Из небытия возник голос Сомнира.

— Руиз? — Библиотекарь говорил тихо, как будто издалека, но достаточно четко и ясно.

— Дело сделано, — отозвался бывший агент.

— Да, я видел. Твоя Низа — настоящий вулкан. Впрочем, это естественно, она ведь родом с примитивной планеты.

Руиз слабо улыбнулся, внимая напыщенным рассуждениям библиотекаря. Он вспомнил слова Лиил о снисходительном отношении к менее сложным культурам.

— Да, Лиил была мудрым человеком, — отозвался Сомнир.

В голосе его прозвучали нотки печали.

— Возможно, ее мудрость превышала мою. Но все это не важно. Скажи лучше, что ты собираешься делать с остальными родеригианцами?

Руиз не мог избавиться От конспиративных привычек, поэтому он невольно старался освобождать свой мозг от излишних сведений. Однако Сомнир все равно уловил суть его плана.

— Умно, — одобрительно произнес библиотекарь, — очень умно. Должно сработать.

Руиз вздохнул. Низа не сводила глаз с его лица, как будто опасалась, что он в любой момент может рухнуть на пол в припадке безумия. Бывший агент слабо улыбнулся возлюбленной, но она не отреагировала на улыбку.

— Так в чем же заключается страшная тайна?

— Тайна действительно страшная, Руиз, — мрачно ответил Сомнир. — Я надеюсь, что мы не ошиблись в тебе. Лиил заверила, что мы можем положиться на твою честность. Я не разделяю ее уверенности, но инстинкты этой женщины никогда еще не подводили.

Некоторое время в шлеме слышалось только потрескивание электрических разрядов, потом библиотекарь заговорил вновь:

— Ныне я только призрак в умирающей машине, по во мне до сих пор сохранилась верность вселенной живых существ, тому миру, который мы вынуждены были покинуть.

— Продолжай, — нетерпеливо перебил Руиз. — Чем скорее я начну действовать, тем больше у меня шансов застать людей гетмана врасплох.

— Да, разумеется. Так вот, в анклаве геншей под небоскребом, известным тебе как цитадель Алонсо Юбере, находится некое устройство. Оно называется Механический Орфей. Я не знаю, откуда взялась эта машина и почему она бездействовала несколько столетий. Но это не имеет значения. Важно другое — устройство позволяет геншам заниматься деконструкцией личности, не расходуя собственные жизненные силы.

Сомнир замолчал. Руиз попытался осмыслить услышанное. Почему-то он никак не мог сосредоточиться на словах библиотекаря. Возможно, смертная сеть все еще влияла на глубины подсознания. Бывшего агента охватила паника, грозившая поглотить все сколько-нибудь разумные мысли.

— Ты понял? — вновь зазвучал голос Сомнира. — Машина позволяет совершать неограниченное количество операций. Процесс ускоряется, становится автоматическим. Боюсь, что возможна массовая деконструкция.

— Только не это, — простонал Руиз.

Им овладело странное оцепенение. Хотелось сбросить шлем, убежать и никогда больше не слышать о геншах.

Но мысли предательски возвращались к страшной картине, он не мог не видеть, к чему приведет дальнейшее использование отвратительного устройства. Предположим, Родериго завладеет машиной. Впрочем, возможно, это сделает замок Дельт или кто-то из пиратских главарей — результат от этого не изменится.

Некий властелин сможет превратить все население Суука в грозные боевые машины. Планета сделается смертоносным молотом. Один за другим миры станут гибнуть под ударами страшного оружия, увеличивая тем самым его могущество.

Кто-то в конце концов станет властелином вселенной.

Руиз осмелился заглянуть еще дальше. Однажды вся жизнь сольется в единый огромный организм, в тело, разбросанное по планетам, но подчиненное только одному мозгу. Вечному и неизменному. Он гадал, кто же станет всемогущим правителем. Только теперь бывший агент понял, каким именно образом Публий собирался захватить власть.

— Император мира, — прошептал бывший агент.

На самом деле совершенно не важно, кто станет владельцем жуткого механизма, — конец все равно будет один. Если им завладеет святой, то все вокруг обзаведутся нимбами и крыльями. Если демон — все сделаются порождениями ада. В любом случае во всей Вселенной останется только одно существо, способное отличить добро от зла, а прочие превратятся в машины из плоти и крови.

Конечно, исчезнет рабство. Ведь только разумное существо можно сделать рабом. Разве это не будет благом в своем роде?

Руиз помотал головой. Он чувствовал, что его разум заполняют тени, больше не было сил думать, дышать.

В голову пришла последняя страшная мысль. Что, если все это уже случилось однажды, так давно, что о трагических событиях не осталось даже воспоминаний? А потом, в один прекрасный день, божественный ум устал от абсолютной власти и велел телу: «Иди и поступай как знаешь»? Неудивительно, что люди ведут себя настолько иррационально.

— Руиз, Руиз, — настойчиво стучало в его мозгу, прорываясь сквозь возрастающую панику. — Возьми себя в руки. Ты должен выжить, обрести свободу. Только ты можешь уничтожить зловещую машину.

Голос библиотекаря отдалился, словно древние механизмы шлема окончательно вышли из строя.

— Хорошо, — медленно произнес бывший агент, — Ты можешь рассказать еще что-нибудь полезное?

Сомнир прокашлялся, и Руиз мельком удивился звукам, несвойственным электронным призракам.

— Нелегко отказываться от старых привычек, — пояснил Сомнир. — Ладно, не имеет значения. Ты знаком с явлением ментального пламени?

— До некоторой степени.

— Тогда краткое резюме: феромонные испарения большого количества геншей, собравшихся в замкнутом пространстве с ограниченными запасами воздуха, вызывают мощное искажение восприятия у незащищенных людей. Их действие напоминает последствия приема развлекательных наркотиков. Разница заключается в следующем: феромонная сеть несет в себе информацию о последующих галлюцинациях. Видения могут быть навязаны объединенными усилиями геншей или относиться к событиям столетней давности.

Руиза, в его нынешнем состоянии, описание ментального пламени не впечатлило. Насколько это испытание тяжелее тех, что он уже пережил?

— Что-нибудь еще?

— Отнесись серьезно к этим сведениям, — В голосе Сомнира теперь звучали нотки нетерпения и гнева, — Если доберешься до анклава, возьми с собой запас чистого воздуха. Иначе ты рискуешь увидеть картины не менее страшные, чем на родеригианских бойнях. Помни, что хозяева Родериго, какими бы монстрами они тебе ни представлялись, все равно не могут сравниться со злом, на которое способен Механический Орфей. В конце концов, Родериго — всего лишь Богом забытый островок на крохотной заштатной планетке.

Не забудь, что генши в основном руководствуются обонянием. Вспомогательным органом является зрительный канал с многочисленными глазами. Следовательно, ментальное пламя главным образом искажает зрительное восприятие мира. Слуховые галлюцинации незначительны, поэтому все, что услышишь четко и ясно, можешь считать реальностью.

— Понимаю, — отозвался Руиз.

— И последнее. Отыскать саму машину не так легко. Слушай внимательно, я расскажу все, что мне известно о топографии анклава.

Сомнир попытался заложить в сознание бывшего агента своеобразную мысленную карту. Время от времени он останавливался, чтобы оценить, насколько хорошо тот усваивает сказанное. Голос библиотекаря слабел, а статические шумы и помехи усиливались.

— Шлем окончательно выходит из строя, — торопливо произнес Сомнир. — Тебе должно хватить этой информации. — Последовала столь долгая пауза, что Руиз посчитал, что индуктор перестал работать. — Помни о нас, — прошелестел в наушниках призрачный голос.

— Я не забуду, — от всего сердца пообещал Руиз.

— Удачи! — Тонкий гетеродоновый визг прервал последнюю фразу.

Руиз сорвал с головы бесполезную железку. Низа тихо стояла в сторонке, глаза ее испуганно расширились.

— Что случилось?

Он устало опустился на землю.

— Очень плохие новости.

— Какие новости? — еще настойчивее повторила она.

Бывший агент внимательно посмотрел в глаза возлюбленной. Что таилось в глубине этих прекрасных темных озер? Какое чувство зажгло в них тревожные огоньки: обычное, человеческое сострадание или холодный расчет? Руиз побоялся рисковать, поэтому ответил уклончиво:

— Положение осложняется.

— А каким оно было раньше?

— Сейчас нет времени объяснять, — резко прервал ни разговор. — Пора собираться.

Руиз опустился на колени возле тела Желтого Листа, не обращая внимания на вспыхнувшую в поврежденных ребрах боль. Он торопливо расстегнул оставшиеся защелки и отбросил шлем в сторону. Голова гетмана моталась из стороны в сторону, как у птицы со свернутой шеей. Лицо женщины и в смерти оставалось столь же бесстрастным, каким было при жизни, глаза выглядели холодными и неподвижными, рот слегка приоткрылся.

Желудок мужчины взбунтовался, когда он представил себе дальнейшие действия. Рядом нашелся кусок обвалившейся стены, достаточно увесистый камень. Руиз поднял его и нанес удар по черепу гетмана. Кость хрустнула, по некогда прекрасной голове пробежала уродливая трещина. Низа поспешно бросилась в угол, зажимая руками рот. Впрочем, и сам он с трудом сдерживал позывы рвоты, но, несмотря на это, заставил себя взяться за вибронож и вскрыть череп, распиливая кость вдоль разломов. Потом пришлось копаться в мозгу, пока не нашелся синаптический отсоединитель, черная горошина, от которой тянулась тоненькая ниточка псевдонерва.

— Очень плохо, — с сожалением произнес он, — Я-то надеялся, что они пользовались каким-нибудь электромеханическим устройством, которое можно использовать против Геджаса.

Бывший агент уже собирался раздавить горошину, но потом передумал, тщательно обтер приборчик о жесткие волосы гетмана и протянул девушке.

— Положи в карман. Кто знает, вдруг пригодится.

Руиз перевернул тело и принялся развинчивать запоры, прикреплявшие заднюю часть брони к нагрудным пластинам.

— Зачем ты это делаешь? — поинтересовалась Низа.

Он обратил внимание, что девушка страшно побледнела.

— Подбираю тебе новый гардероб.

Руиз порадовался, что принцесса не впала в истерику, не начала протестовать. На секунду она растерянно замерла, потом неуверенно кивнула:

— Понятно.

— Это наш единственный шанс подобраться к Геджасу.

Броня уже была сложена небольшой кучкой возле тела Желтого Листа.

Руиз встал на ноги и протянул Низе первый фрагмент брони. Вероятно, девушка внимательно следила за действиями возлюбленного, потому что она уверенно приняла набедренный пояс и абсолютно правильно пристроила его на собственное тело.

— Хорошо, — удовлетворенно кивнул бывший агент.

Низа была чуть ниже гетмана, но мешковатый комбинезон успешно займет пустое место внутри брони, так что разницы никто не заметит. Бюст у фараонки оказался чуть более пышным, но грудная клетка не настолько развита, поэтому нагрудник пришелся впору. Она оделась быстро и молча. Руиз понял, как помогает ему спокойствие возлюбленной, — не важно, откуда она его черпает.

Девушка справилась с застежками и остановилась перед Руизом, держа в руках шлем.

— Ты думаешь, у нас получится?

— Надеюсь, — отозвался тот. — Это все, что я смог придумать.

Она нахмурилась.

— Можно задать тебе один вопрос?

— А нельзя отложить его до более подходящего момента?

Низа покачала головой.

Другого случая может не представиться, Руиз. Удача не будет сопутствовать тебе вечно. Ты был очень убедителен, когда выкрикивал все эти ужасные вещи там, в лагере. Ты действительно так считаешь?

Мужчина отрицательно помотал головой.

— Да нет же, нет. Как ты могла подумать?! Родеригианцы не должны были догадаться, как я дорожу тобой. Они могли воспользоваться этим, чтобы погубить нас обоих.

Внезапно Руизу вспомнились все горести и радости, которые им пришлось делить с момента знакомства. Он поспешно отвернулся, чтобы скрыть слезы слабости, навернувшиеся на глаза.

Низа как будто тоже ощутила неловкость.

— А моя смерть в Биддеруме? Понимаешь, мне кажется, я давно знала, что ты нашел меня мертвой, а потом возвратил жизнь. Иногда я спрашиваю себя, не подарил ли ты мне вместе с жизнью другую душу. Я так часто сама себя не понимаю.

Руиз не знал, что сказать в ответ на подобное признание.

— Я понимаю, ты не можешь ничего рассказать. Ты и сам не всегда бываешь уверен в собственной душе, — продолжила девушка.

— Это правда, — мрачно кивнул Руиз. — Низа… Я хочу попросить прощения за то, что ударил тебя там… на Родериго.

— Я уверена, ты не видел другого выхода.

— Да, в этом-то все и дело…

— Тогда зачем извиняться? Он попытался улыбнуться.

— Подобный поступок отягощает мою совесть. Девушка пожала плечами.

— И что прикажешь с этим делать?

— Не знаю, — смиренно произнес он, — Видимо, уже ничего не попишешь.

Она окинула возлюбленного странным взглядом, в котором смешались гнев и жалость. Руиз закрыл глаза, боясь прочесть в нем смертный приговор своим чувствам и надеждам.

В следующую минуту голова его резко дернулась назад от удара руки в бронированной перчатке.

Бывший агент машинально прижал ладонь к разбитой губе и уставился на девушку, потеряв дар речи от изумления.

Низа улыбнулась искренней, живой улыбкой.

— Теперь мы в расчете, — с облегчением произнесла она.

К вящему изумлению Руиза, она на секунду прижалась к его губам легчайшим поцелуем.

Потом решительно натянула на голову шлем.

Руиз отыскал кусок полусгнившей веревки и затянул петлю у себя на шее. С помощью виброножа он надрезал волокна так, что они держались на нескольких ниточках. Другой конец веревки мужчина протянул возлюбленной.

— Я — твой пленник, — произнес он, вкладывая в эти слова особое значение.

Потом Руиз критически осмотрел девушку. Пришлось обрезать виброножом кончики слишком длинных волос, видневшихся из-под шлема. Затем он спрятал лезвие в рукав и затянул потуже манжет.

Бывший агент не рассчитывал, что маскарад окажется настолько удачным. Если бы не изуродованный труп, лежащий между ними, он мог подумать, что Желтый Лист по-прежнему наблюдает за ним сквозь прорези омерзительной маски. Царственная осанка Низы выглядела настолько жутким и убедительным подобием горделивой походки гетмана, что Руиз поневоле содрогнулся.

— Ты должна двигаться так, словно тебе принадлежит весь мир, а все остальные люди — просто грязь, налипшая на твои сапоги. Сможешь?

— Разумеется, — кивнула девушка. — Позволь напомнить, что большую часть жизни я именно так и смотрела на окружающую действительность. Собственно говоря, я совсем недавно изменила мнение.

— Извини, я действительно забыл, — улыбнулся он. — Ладно. И пожалуйста, помни, что ты ни в коем случае не должна разговаривать. Когда мы выйдем на открытое пространство, родеригианцы воспользуются шариками-шпионами или мониторами слежения удаленного действия, поэтому наша актерская игра должна быть безупречной. Что бы ни случилось, к каким бы трюкам ни пришлось прибегнуть мне, ты не можешь выйти из роли гетмана.

— Я запомню.

Они немного помолчали, затем Низа вновь обратилась к возлюбленному:

— Я так рада, что ты стал хоть немного походить на прежнего Руиза Ава. С тех пор как мы покинули Море-вейник, ты казался таким холодным и отстраненным. Я просто боялась заговаривать с тобой. Наверное, в мире снов произошло нечто важное — нечто, излечившее тебя.

В ее голосе слышались одновременно радость и неуверенность.

— Да… это был приятный сон, — подтвердил Руиз, вспоминая Лиил и ее иллюзорный мир. Он очень надеялся, что девушка наконец прекратит расспросы. Он, разумеется, устал от постоянной лжи, однако не видел необходимости доходить до абсурда в стремлении к истине. Низе вовсе не обязательно знать о его отношениях с виртуальной любовницей.

К счастью, девушка больше ни о чем не спрашивала.

Бывший агент нехотя заметил:

— Нам пора. Ты пойдешь первой, а я послушно потащусь сзади.

Потом он подобрал еще один кусок веревки и велел связать себе руки за спиной. Теперь, если он не будет совершать слишком резких движений, родеригианцы подумают, что у него нет ни малейшей возможности для сопротивления.

— Еще одно, последнее, — спохватился Руиз. — Если дела пойдут совсем скверно, если меня поймают или убьют, постарайся сбежать. Броня защитит тебя практически от любого оружия, если не считать выстрела в упор из энергомета. У тебя будет шанс.

Он не назвал места, где она могла бы найти убежище, скорее всего, такого на острове просто не было. И все же Руизу хотелось, чтобы она прожила как можно дольше.

Девушка наклонила голову в знак согласия, глаза ее сверкнули в армированных прорезях жуткой маски.

Геджас беспокойно бродил под оружейной аркой, время от времени останавливаясь, чтобы взглянуть на экраны мониторов. Раздался мелодичный звон сигнального устройства. Прибор, имплантированный в мозг Желтого Листа начал перемещение в пространстве. Геджас подумал, что это произошло слишком быстро. Он настроился на долгое и нудное ожидание среди холмов. «Голос» нетерпеливо переминался с ноги на ногу возле экрана, который должен был включиться, когда шарик-шпион, зависший возле входа в пещеру, начнет трансляцию.

Желтый Лист выбралась из туннеля, ведя пленника на веревке. Жалкая тварь явно лишилась рассудка.

При виде госпожи, возвращающейся целой и невредимой, Геджас ощутил такое облегчение, что даже не подумал о том, куда девалась пленная дикарка. Однако вскоре внимание родеригианца привлекла необычная походка гетмана. Госпожа двигалась с необычайной даже для нее грациозностью и легкостью, словно бедра ее были смазаны маслом. Первоначальное облегчение сменилось бешеной завистью. Наверняка она потребовала, чтобы безумец удовлетворил ее там, в нише виртуального депозита.

Геджас попытался убедить себя, что гетман, поддавшись зеву плоти, поставила под удар, интересы Родериго, и его гнев вызван именно этим обстоятельством. А что, если бы пленник сбежал или причинил ей вред? Руиз Ав ловок и силен. К тому же ему абсолютно нечего терять. Однако сейчас мужчина брел спотыкаясь, понурив голову. Очевидно, там, в пещере, он исчерпал все резервы своего организма.

Когда «Голос» представил себе, что именно так утомило пленника, он резко повернулся к ближайшему охраннику и злобно рявкнул:

— Приготовить землеходы! Мы встретим гетмана на берегу!

Геджас направился в центр лагеря. Пленники сгрудились возле обогревателя, пытаясь хоть немного согреться. Маленький оранжевый человечек все еще лежал на земле, глаза его были полуоткрыты.

— Встать, — велел родеригианец. — Пора идти.

Толстый фараонец указал на карлика.

— А как с ним быть, хозяин?

За вопрос, заданный без разрешения, Геджас моментально прикончил бы любого раба. Но тут он вспомнил, что фараонец являлся частью приманки, которой размахивали перед носом Кореаны.

— Оставим его здесь, — приказал «Голос».

Стояла необыкновенно ясная ночь. Звезды ярко освещали тропинку.

К тому времени как Руиз и Низа добрались до лагеря, остальные давно уже покинули временное пристанище. На месте привала остались только кучи мусора: коробки из-под патронов, обрывки бумаги — и неподвижное тело Эйндиукса. Сперва Руиз посчитал карлика мертвым, но тот зашевелился и даже слабо улыбнулся бывшему агенту. На груди кока поблескивала медицинская прилипала — видимо, Дольмаэро отдал ее больному перед уходом.

Руиз не решился остановиться. Он все равно ничем не мог помочь несчастному и к тому же боялся вызвать подозрения Геджаса. Вряд ли Желтому Листу пришло бы в голову остановиться и помочь умирающему рабу.

Низа прекрасно играла свою роль. Проходя мимо Эйндиукса, девушка даже не повернула головы.

Руиз был уверен, что враги следят за каждым их шагом. Чем ближе, они подходили к родеригианцам, тем больше беглец сомневался в успехе их безумного предприятия. Разве мог Геджас, который всю жизнь с маниакальным упорством изучал характер и манеру поведения гетмана, поверить их жалкому маскараду? Бывшему агенту уже не приходилось притворяться, чтобы выглядеть подавленным.

Они продолжали спускаться по узкой тропинке. Руизу почудился какой-то шорох справа от дорожки. Вероятно, охранники находились поблизости. Он от всей души понадеялся, что неосторожный наблюдатель подойдет к ним прежде, чем они доберутся до берега.

Кореана вела наблюдение при помощи светового множителя. Минут десять назад на берегу промелькнули призрачные фигуры родеригианцев, а теперь они устроились на террасе, выше уровня прилива. Четыре землехода образовали оборонительную линию, а над их металлическими спинами виднелись современные супермощные орудийные установки.

— Не так уж плохо, — рассеянно заметила Кореана. — Кажется, у нас небольшой огневой перевес. Но где же он?

Мармо холодно покачал головой, увлеченный своим игрушечным сражением с процессором. Старого пирата в последнее время все меньше интересовал реальный мир. Кореана иногда подумывала, что киборг постепенно становится обузой. Она пристально посмотрела на старого соратника, и тот немедленно поднял голову.

«Нет, реакции пока еще в порядке», — подумала женщина и вернулась к световому множителю.

— Где он? — вновь тоскливо прошептала Кореана.

На востоке замерцали первые розовые лучи, когда беглецы добрались до последнего гребня холмов и смогли взглянуть на лагерь, заново обустроенный Геджасом. Крохотная фигурка родеригианца под орудийной аркой торчала перед мерцающими голубыми мониторами. Трое оставшихся пленников сбились в кучку чуть в стороне.

— Пожалуйста, госпожа, позволь мне передохнуть, — умоляющим тоном произнес Руиз на случай, если их подслушивают. Он театрально упал на колени и понурил голову.

Тропинка здесь проходила сквозь высокую прибрежную траву, которая по пояс закрывала бывшего агента, стоявшего на коленях.

Низа равнодушно кивнула. Руиза поразило мастерство, с которым она играла свою роль. Но потом он вспомнил представление в Биддеруме, где девушка необыкновенно искусно изображала богиню Хашипут. Казалось, прошло много лет со дня Искупления на пыльном Фараоне.

Шорох в траве послышался вновь, но теперь Руиз не обратил на него внимания, пытаясь собраться с мыслями. Как пробраться на борт ожидающего их судна? Как избежать преследования и добиться, чтобы хозяин корабля не обманул беглецов?.

Он глубоко вздохнул, словно пытаясь добыть из воздуха необходимое решение. Увы, здешняя атмосфера так же бедна идеями, как и его собственный утомленный мозг.

Руиз наткнулся на квадратную плитку мостовой, торчащую из песка. Он заметил, что обломок не очень велик и его вполне можно поднять.

Неожиданно в голове беглеца сложился безумный план. Он поспешно обдумал возникшую идею и обнаружил десяток причин, по которым она могла не сработать. Впрочем, то же самое можно сказать относительно любого плана, придуманного наспех. Огромная удача, что в данной ситуации у него в голове остались хоть какие-то мысли.

Руиз поднял глаза на девушку. Можно, ли положиться на ее выдержку и сообразительность? Что, если она вскрикнет от испуга? Но он не мог предупредить ее о дальнейших действиях. Геджас наверняка подслушивает и подсматривает. Собственно говоря, вся надежда была именно на это.

Вероятно, следовало на всякий случай заткнуть Низе рот кляпом перед тем, как они покинули пещеру. Беглец тяжело вздохнул. Прекрасная, но абсолютно бесполезная идея.

Низа не обращала внимания на спутника, вглядываясь в туманный берег. Руиз рванул веревку, схватил камень и встал, высоко подняв его над головой. Затем резко опустил булыжник на голову мнимого гетмана. Осколок плиты лишь слегка задел затылок шлема, но со стороны казалось, что безумец обрушил на голову Желтого Листа страшный удар. Одновременно он подсек ноги женщины, и она рухнула, будто оглушенная тяжелым камнем.

Низа скрылась в зарослях, и мужчина с замирающим сердцем ожидал, что вот-вот раздастся вопль ужаса. Но она молчала, молчала! Руиз, не веря своей удаче, снова поднял булыжник повыше, чтобы его было видно издалека, и резко опустил вниз, затем поспешно бросился в высокую траву. Девушка повернула к нему голову, и он порадовался, что шлем скрывает выражение ее лица. Руиз прижал палец к губам и только потом вспомнил, что на Фараоне в подобных случаях держат палец под подбородком.

Низа медленно кивнула. Беглец понадеялся, что его ответная улыбка успокоит девушку. Затем он скользнул в ближайшую впадину и стал ждать.

Геджас старательно отворачивался от монитора, но время от времени глаза его против воли следили за парочкой, неторопливо бредущей к берегу.

Желтый Лист и ее пленник остановились на последнем холме. Когда «Голос» вновь повернулся к экрану, оба они исчезли.

Родеригианец выругался и поспешно нажал на клавишу просмотра записи.

Геджас застыл от ужаса, наблюдая, как подпрыгнул безумный убийца, как опустился на голову гетмана огромный камень, как Желтый Лист вяло осела в высокую траву.

Булыжник вновь взметнулся в воздух и снова опустился.

Запись закончилась.

Родеригианец лихорадочно щелкал кнопками коммуникационного устройства, настраиваясь на канал связи с охранником, незаметно сопровождавшим гетмана.

— Герин, пленник напал на госпожу. Она упала. Помоги ей, убей пленника, но только в том случае, если это не причинит вреда гетману. Ни в коем случае не смей рисковать ее жизнью. Будь осторожен — убийца опасен!

Подбежали остальные охранники.

— Ирсунт! — рявкнул Геджас. — Расставь людей у орудийной арки. Не открывать огня, пока меня не убьют. Тогда выжги здесь все дотла. Немедленно вызывай подводную лодку. Доложи о непредвиденных обстоятельствах.

Охранник отшвырнул огнемет и принялся разворачивать тяжелые орудия.

Геджас потратил несколько драгоценных секунд на поиски медицинской прилипалы. Наконец одна из них обнаружилась в ящике землехода, и он поспешно сунул ее в карман комбинезона. Затем перекинул через плечо ремень огнемета, брошенного охранником, и понесся к холму. Если Желтый Лист серьезно пострадала… его месть будет ужасной. Геджас не допускал даже мысли, что госпожи уже может не быть в живых.

Кто-то ломился сквозь кусты. Руиз чуть приподнялся и зажал в кулаке вибронож. Зеркальный комбинезон превратил родеригианца в туманный силуэт, но тот несся с таким шумом, что беглец обнаружил его без малейшего труда.

На мгновение Руиза поразила четкость собственного восприятия. Всей кожей он ощущал прохладу ночного воздуха, явственно слышал топот ног охранника, В ноздри ударил чистый запах прибрежной травы. Собранные, готовые к действию мышцы, острота зрения и слуха — все это возвращало к привычной реальности, подзабытой за время пребывания в иллюзорном мире.

«Снова готов к убийствам», — с омерзением подумал бывший агент. В душе образовалась неприятная пустота.

«Не важно, сейчас это не важно», — как заклинание повторял он про себя.

Руиз выкинул из головы несвоевременные мысли и резко вскочил на ноги, бросившись на пробегавшего мимо охранника.

Противник отчаянно боролся, стараясь сбросить с себя обезумевшего пленника. Но тот воскресил в сознании иллюзию непобедимости, так верно служившую ему долгие годы. Он безжалостно распорол зеркальную ткань, затем принялся продвигать лезвие к горлу врага и наконец решительно повернул лезвие. Руки его обагрились теплой, дымящейся кровью, и на беглеца вновь нахлынула волна страшной слабости.

К счастью, сила и энергия быстро вернулись. Геджас был уже совсем близко, он подходил медленными, осторожными шагами. Бывший агент вырвал оружие из рук мертвого охранника и пополз к Низе. Как выяснилось, он завладел осколочным ружьем, которое могло причинить серьезные неприятности лишь вблизи, а на расстоянии свыше пятидесяти метров становилось абсолютно бесполезным. К тому же он больше не слышал шагов Геджаса. Либо «Голос» теперь передвигался осторожнее, либо, он сообразил, какую совершил ошибку, послав вперед охранника, и теперь выжидает в безопасном месте.

Руиз заскрипел зубами. Что же теперь будет?

На бегу Геджас сообразил, какого дурака свалял только что. Уж если убийца одолел гетмана, что ему охранник, у которого даже нет защитной брони? Скорее всего, он просто сделал подарок пленнику, предоставив в его распоряжение новое оружие.

Родеригианец присел на песок и поднес к лицу коммуникатор.

— Герн, — позвал он.

Ответа не было. Геджас застонал от отчаяния и побежал дальше.

«Голос» притаился за одним из валунов на склоне, вцепившись потными руками в приклад огнемета. Что делать? Если он бросится прямо к холму, убийца просто подстрелит его, и все будет кончено. Но Желтый Лист наверняка тяжело ранена. Он должен принести прилипалу, прежде чем станет слишком поздно.

Секунд через пятнадцать страх за госпожу вытеснил все остальные мысли.

— Руиз Ав, — хрипло закричал он. — Ответь мне, Руиз Ав!