Из всех профессий которые я встретил в своей жизни самой странной была "советский котельщик".
Посмотри в окно – ты увидишь в метрах ста от тебя красивое здание. Возможно это банк.
На верхнем этаже – сияют люстры, белый кафель, роскошные кабинеты. Этот этаж – для руководства банка… Тут всегда тишина и покой. И мраморные статуэтки важно смотрят на посетителей.
Этажом ниже – все наоборот. Весело и шумно. Тут хозяйничает молодой персонал банка – менеджеры, операторы, кассиры. Тут много окон, света, много столов и всяких бумаг на них, много компьютеров. Иногда тут отмечают какое-нибудь событие. С шампанским и бутербродами.
Ещё этажом ниже – технический персонал. Тут много швабр, щёток и пожилых женщин которые рассказывают сплетни. Окна, двери, пол – всегда вымыты и светлы. Пахнет мылом и пастой для полировки пола.
Но в самом низу здания, в подвале – находится котельня. Туда никогда не проникает свет или чужие звуки.
Там всегда темно и сыро. Лишь огромный котёл отбрасывает языки пламени на облупленные кирпичные стены, а по земельному полу бегают стаи крыс.
А теперь посмотри внимательно – там, в тёмном углу за котлом – лежит человек. Нет, это не труп. Это – котельщик.
По ночам он подымается и как приведение ходит по зданию, касается руками труб – горячие ли они? Его фигура сутула и нелепа, волосы слиплись, глаза подслеповаты.
За ним важно следуют несколько крыс. Как свита.
Да он и сам напоминает крысу. Только очень большую.
С первыми лучами солнца он вместе с крысами возвращается в свой подвал. Что бы укрыться от людей и солнечного света.
От пения птиц и человеческих голосов.
В подвале – он вместе с крысами будут снова долгими часами смотреть на игру пламени в котле. И ждать наступления ночи. Крысы с большим уважением относятся к нему.
Они считают его "большой крысой". И он гордится этим.
Наступает полдень. Время обеда.
Крысы зашумели, бегают по подвалу – что-то приволокли и жрут. Котельщик приподымает голову. Кричит им – Цыц!
Крысы послушно умолкают. Понимают что "большая крыса" хочет уснуть. Ведь она питается по ночам, объедками со столов.
А сейчас, она спит. И тогда кто-то из маленьких крыс забирается ему в ноги. Погреть его. Котельщик недовольно дёргает ногой – оставь Марфа… не сегодня… я хочу побыть один.
Да господа. Иногда котельщиком овладевают воспоминания. Кем он был в реальной жизни. Там, в том мире где находятся улицы, люди, солнечный свет. Он тоже когда-то жил там.
Нет, он не был там маленькой крысой. Он был инженером, или конструктором.
Например я был… метрологом. Меня взяли на эту должность но что она означает – я не знал. И никто не знал. Просто так случилось что высокое начальство приказало иметь метролога на заводе.
И меня назначили им. Даже дали свой собственный кабинет.
После чего меня никто не контролировал.
И это было их роковой ошибкой.
Теоретически, мой рабочий день начинался в 8 часов утра.
Как и у всех.
В 8 часов утра на проходной завода начинал работать комсомольский контроль.
Они вылавливали всех опоздавших на работу.
Это происходило приблизительно так:
– Петров! Ты опоздал на 4 минуты. Позор!
– А ты, Сидорова, опоздала на 7 минут – снимаем премию за месяц!
Наконец, в половине девятого – комсомольский контроль уходил. А в десять часов утра – на работу приходил я, метролог.
Вот я иду по заводу, важно держа в руках жёлтую папочку и изображаю озабоченный вид, стараюсь что бы меня таким непременно все видели.
Мой вид настолько важен что даже директор не решается окликнуть меня. И лишь вежливо кивает головой издалека.
Сделав круг по заводу я снова возвращаюсь домой. Иногда я держу в руках какую-то железяку или линейку. Для особой важности.
Так прошёл месяц, другой…
И вдруг я почувствовал что от безделья дебелею.
В прямом смысле этого слова.
Я не мог уснуть из-за пересыпания. Потерял интерес к жизни. К книгам. К телевизору. Пропал аппетит.
А затем произошёл какой-то перелом.
Все вернулось. Осталось только одно – я не мог работать. Как все нормальные люди.
Безделье теперь могло продолжаться долгими месяцами.
И так бы продолжалось если бы однажды – директор не решился окликнуть меня.
– Ради Бога простите меня но… Вы кто? – спросил он меня явно робея. – Из контрольных органов? Из налоговой? Из санэпидстанции?
По видимому мой вид был даже важнее чем у самого директора – понял я свою ошибку.
Но было уже поздно.
– Так Вы же сами сказали – Промямлил я – Метрологом мне быть повелели.
И показал ему папку.
– А что ты делаешь на моем заводе, метролог?
И я задумался. Я так и не выяснил что должен делать метролог.
Директор смотрел на меня и от бешенства его лицо становилось зелёным. Затем красным. Затем белым.
Меня уволили на следующий же день.
– Вон отсюда каналья! – Орал он. Он не мог простить что я целый год водил его за нос.
И что мой внешний вид был важнее чем у него.
– Это недоразумение! – Пытался пояснить я директору.- Метрология вечна. И Вы ещё узнаете её значение. И великую силу.
Но директор был неумолим. Показал мне на дверь.
– Вы ещё пожалеете! – С такими словам я пошёл к выходу.
Вдогонку директор дал распоряжение своей секретарше что-бы из моего кабинета сделали… туалет.
Видимо полагая что там ему будет легче срать при воспоминании обо мне.
И по видимому не без основания.
Так это или не так, но мне пришлось уйти с завода. А через год, в городе появился новый советский котельщик. Нет. Никто не радовался и не поздравлял меня. Как будто я умер для всех. Лишь крысы в близлежащих подвалах и канализации – махали мне приветливо хвостиками – Нашей братии прибыло!
Посмотрите какой он высокий и толстый.
Хорошая крыса из него получиться! Наверняка!
Да. Они были правы. Они часто бывали правыми.
Первые два месяца крысы изучали меня, а я – их.
Они показывали мне свои привычки, повадки. И ещё они любили когда я называл их по именам.
Отличными тварями оказались.
И вскоре я стал у них "большой крысой".
Прошло пол года. В банке забыли кого именно они взяли на работу в котельню. Несколько раз ко мне пытался зайти директор банка но увидя страшные чёрные стены котельни, стаи крыс и котельщика в рваной облезлой спецовке, небритого, с кривыми зубами от недостатка витаминов и полуслепыми глазами от недостатка солнечного света – кинулся прочь. Лишь приказал что бы к нам провели радиотрансляцию.
Что бы мы культурно развивались.
Ходили слухи что он хотел приказать что бы дверь в котельню забили досками, что бы оттуда никакая зараза не вылезла наружу, но его отговорили.
Надо же что бы ночью кто-то бродил по зданию и трогал трубы – горячие ли они?
Но однажды все изменилось.
Ночью я услышал отчаянные крики. Они доносились с улицы.
Кто-то убегал. А за ним гнались толпы народу.
В окно я увидел что у них в руках были факелы, заточенные колья и кресты в руках.
Вспомнив где находится входная дверь я бросился туда.
И как раз вовремя.
Буквально через дверь ко мне ввалилась огромная мохнатая тварь с рогами и копытами.
Представляете? Прямо через запертую дверь!
– Откройте! – Кричали снаружи и били в дверь – Вы в большой опасности! Эта нечистая сила. Мы только что изгнали её из одержимого человека и мы должны убить её!
А я все смотрел на огромную мохнатую тварь которая тяжело дышала мне в лицо. И не верил своим глазам. Наконец она тоже внимательно посмотрела на меня и вдруг кинулась мне на грудь обняв своими мохнатыми копытами.
Да. Мы узнали друг друга.
– Жу-жа. Где же ты была, родная? – Прослезился я обнимая её – Я за тобой так скучал!
Удары в двери становились все сильней.
– Идите прочь! Тут никого нету! – Крикнул я за дверь – Тут только я и моя жена. Правда дорогая? – И я ласково посмотрел на Жу-жу.
Жужу хрюкнула как бы в подтверждение.
За дверью снова раздались крики. – Оборотень… упырь… рассадник нечистой силы…
К счастью дверь была крепкой. А утром – мы уже сидели глубоко в подвале, в котельне. Прямо у котла.
В обед крысы выползли наружу и уставились на Жу-жу. Она тут же сожрала одну из них. После чего стала превращаться в такую же крысу как они, только огромную, облезлую, с длинным грязным хвостом.
Она росла прямо на глазах – я видел как она обрастала шерстью, как её рога пропали а вместо них выросли огромные острые уши, серые и с редкими волосами.
Затем у Жу-жи выросло огромное брюхо и она села предо мной на полусогнутые задние лапы. Точно как крыса. И вопросительно посмотрела на меня.
– Вроде ничего – одобрил я. И после небольшой паузы смущённо добавил – Красивая…
И ласково улыбнулся.
Снова потянулись месяцы.
Только теперь мне стало жить веселее в котельне.
Жу-жа исчезала по ночам но под утро снова возвращалась и приносила мне что-нибудь вкусненькое. Затем смотрела как я ем и радостно подпрыгивала.
Долгими вечерами мы с ней сидели у котла. Смотрели на огонь полыхающий внутри него.
Я обнимал её и что-то пел. А Жу-жа – хрюкала мне в такт мелодии. И плавно покачивалась.
Пока мы, счастливые, не засыпали рядом.
Однажды на стене раздался шум – это заговорила радиоточка. Директор банка выполнил своё обещание.
Жу-жа долго нюхала радиоточку, тыкала в неё ногтями.
В конце концов она понравилась ей.
Днём Жу-жа слушала программы для сельской молодёжи. А вечером – партийные съезды КПСС. Но больше всего ей понравилось слушать выступления генерального секретаря КПСС.
Радостно хрюкала когда слышала про улучшение благосостояния советского народа. И одобрительно кивала мордой при упоминания о перевыполнении продовольственных планов партии.
Или восторженно била лапками себя по огромному животу.
– Наверное в партию вступить хочет – подумал я. И Жу-жа одобрительно захрюкала.
Через месяц она перестала покидать котельню и целыми днями слушала выступления Леонида Ильича.
– Как же принять тебя в партию? – Наконец задумался я. Жу-жа умоляюще смотрела на меня. И тогда я решился.
– Придётся пойти и поискать партийную организацию в банке! Но что не сделаешь для любимой?
Я решился это сделать в понедельник. Прямо днём дверь открылась и я вышел из котельни. Грязный, в обгаженном крысами пиджаке который висел на мне мешком и с плешиной на голове которая мрачно светилась.
Мой прыщавый нос едва успел показаться наружу как технический персонал в ужасе начал разбегаться.
Я кричал им вслед – Обождите! Тут моя жена в партию вступить хочет! – Но говорилось мне с трудом. Приходилось вспоминать как правильно говорить человеческой речью.
Отвык.
А сказав что нужно я снова спрятался в котельню.
Но меня услышали.
Через два дня кто-то постучал нам в дверь и прокричал что мою жену в партию принять не могут. Так как её никто не видел в партийной и общественной работе. Да и вообще нашу котельню скоро закроют. И на её месте поставят немецкий автоматический котёл. Чистый и аккуратный
А нашу крысятину замуруют. Навеки. Или завалят строительным мусором.
И снова замуруют. Что ещё лучше будет.
После чего за дверью раздался радостный смех.
И топот уходящих ног.
– Жу-жа- сказал я ей – Они нас не поняли. Придётся нам пойти к директору. На откровенный разговор.
Жу-жа с готовностью встала на задние лапы.
Уж очень хотела в партию.
На следующий день я надел на неё джинсы, очки и накрасил ей губы губной помадой. Длинные уши спрятал под парик блондинки. И наверх накинул платок.
– Пошли – сказал я ей.
И мы пошли.
На улице ярко светило солнце, пели птицы и дул лёгкий ветерок когда дверь котельной открылась и оттуда показались две огромные, тёмные, мрачные фигуры.
На полусогнутых ногах они медленно шли к лестнице. Технический персонал крестился и в ужасе разбегался по углах комнаты.
Но мы не обращали на них внимание и подымались по лестнице все выше и выше.
На каждом этаже люди выскакивали из комнат но увидев нас тут же с воплями убегали обратно.
Поднимаясь на последний этаж я выглянул в окно и понял что меня тут же сразу заметили. Какие-то люди стали показывать на меня пальцем:
– Это он… упырь… – кричали они.
Но мы уже зашли в кабинет директора.
Увидя нас – он привстал со стула… и из его рук тут же вывалилась авторучка.
Возле него сидела секретарша – длинноногая красавица Зинаида Павловна.
Которая при виде нас взвизгнула и отскочила в сторону повалив стул на землю.
Я стоял и жмурился от солнечного света, прыщи на моем носе стали ещё безобразнее и ужасно чесались. Я приветливо улыбнулся директору но тут же вспомнил что зубы мои давно расшатались в разные стороны, как и то что глаза мои давно стали красными и слезились от малейшего солнечного света. Но я все равно хотел говорить. Перестав улыбаться и поправив грязный старый пиджак я важно произнёс – Безобразие гражданин директор. Моя жена хочет в партию вступить. А ей не дают…
– Кто??? Кто??? – наконец выдавил из себя директор и зажав нос подошёл к Жу-же пытаясь разглядеть кто прячется за платком.
Но она смущённо отворачивалась
Тогда он потянул его двумя пальцами кривясь от отвращения.
И это была его роковая ошибка.
Платок упал с её головы и показалась огромная крысиная морда, с длинными плешивыми ушами и маленькими чёрными злобными крысиными глазками.
– Вон! – заорал директор – Тебя в зоопарк завтра примут а не в партию!
Попытался отскочить от неё но не успел.
Жу-жа наклонилась и откусила ему голову. Зинаида Петровна начала на четвереньках выползать из кабинета. С жуткими криками – Спасите! Помогите! Нечистая сила!
За окном раздался ответный крик – Не выпускай упыря. Мы уже идём на помощь…
Жу-жа все ещё жевала голову директора. А я уговаривал её выплюнуть – Дорогая, перестань, вдруг зубы поломаешь!
Но Жу-жа не слушала меня и начала доедать всего директора. Я упорно тянул её в сторону повторяя – Не ешь, родная. Подавишься ещё
И вдруг Жу-жа начала превращаться в директора. Это была у неё такая привычка – кого сожрёт в того и превращается.
Но увы… на этот раз сумела превратиться только голова. А туловище – осталось такое же, крысиное.
В двери ворвались какие-то люди, с заточенными осиновыми кольями и факелами.
– Изыди нечистая!
И начали что-то петь хором.
Жу-жа как-то странно визгнула, выпрямилась и вдруг начала снова превращаться. Только теперь – в ту прежнюю Жу-жу.
На голове появилось рога, глаза стали малиново красными а из пасти повалил дым и искры. Она что-то хрюкнула басом и подпрыгнув ударила копытами по полу.
– Не волнуйся дорогая – кричал я ей – У тебя же давление повыситься! Но Жу-жа меня уже не слышала – она вдруг начала крутиться вокруг своей оси и тут же раздался страшный треск – стены здания начали трескаться, пол проваливаться а сверху посыпалась штукатурка и кирпичи.
Здание начало медленно валиться куда-то вбок.
Но толпа упорно не отступала – с песнями и выкриками они начали окружать Жу-жу.
– Родная! Беги отсюда! Я вижу это злые люди! – Кричал я и попытался защитить её Но Жу-жа сориентировалась быстрее меня. Она кинулась к зеркалу и начала залазить прямо в него.
Как будто за ним было не стекло а какой-то туннель
Я попытался оградить её от толпы что бы дать ей время улизнуть.
Но вот незадача – задница Жу-жи стала слишком толстой за это время и застряла.
– Родная! Выплюнь директора! – кричал я ей и снова и снова пытался помочь ей пропихнуть задницу.
Наконец Жу-жа с грохотом упала куда-то за зеркало.
И тут же раздался страшный грохот. Начали вываливаться окна и двери. А лестница – разваливаться на части.
Выход был отрезан.
Но толпа не обращая на это внимание начала теперь приближаться ко мне. Их осиновые колы в руках наглядно показывали что они собираются сделать.
– Упырь… оборотень… – раздавалось со всех сторон.
И тогда я прыгнул прямо в проем.
Терять мне было нечего.
Толпа кидала мне вслед колья и поливала какой-то водой но я уже летел вниз, все дальше от неё.
– А..а..а! – Орал я пытаясь зацепиться хоть за что-то руками.
И наконец зацепился пиджаком за крюк в стене.
Вывернувшись я слетел с него и оставив на нем свой пиджак наконец бросился в котельню.
Крыс в котельне уже не было. Удрали.
И тогда я кинулся за ними вслед – по туннелям, лазам и крысиным норам.
Я знал их как свои пять пальцев.
Через пол часа я вылез из канализационного люка, в двух кварталах от здания банка.
И лишь поздно вечером я вернулся в свою квартиру. В которой не был почти целый год.
На столе – грязные тарелки на которых засохли остатки пищи. В углу – пустой холодильник.
Но я лишь смотрел в зеркало. Долго и пристально.
Но как я не старался – оттуда ничего не вылазило. Да и как она могла найти моё зеркало среди миллиардов других зеркал?
Целую неделю я лежал на диване и вспоминал Жу-жу.
– Где ты теперь? Скучаешь ли за мной?
Но её было не вернуть. И тогда я начал снова возвращаться в реальную жизнь.
Вывел прыщи с носа, постригся, побрился.
А однажды, открыв местную газету объявлений я обнаружил что во многих местах требуются метрологи.
Что эта специальность стала наконец важной и почётной.
Как я и предсказывал.
Я вспомнил что в моей трудовой книжке стоял штамп что я работал метрологом. Целый год.
Я значит – меня возьмут на работу!
– Ведь я имею опыт – подумал я – А это важно!
И однажды, одев свой лучший костюм я пошёл устраиваться на работу.
Только перед этим – я всю ночь читал чем должен заниматься метролог.
И в общем – эта специальность мне понравилась.
Только жёлтая папка под мышкой – мне больше не понадобится.