… Шмяк. И пуля снайпера выбила фонтан земли возле моей головы.

– … твою мать… – шепчу и ползу влево. У меня пару секунд пока сволочь с снайперским прицелом перезарядит винтовку.

Кувырок. Успел. И я валюсь прямо в окоп. Где нас четверо.

– Не даёт гад даже посцать – говорю.

– Ну так сцы здесь.

Нет. Не хочу. И я ползу на другую сторону окопа.

Моё право – сцать где хочу. И в одиночестве – тоже.

Моя молитва – простая.

– Я человек а неё гнида – шепчу сам себе.

Отползаю. Слава те господи. Не стреляют сцуки по мне. Доползаю до дерева, встаю.

И тут раздаётся взрыв. Оглушительный, страшный. Кидает меня на землю.

– Пипец.

Это и есть моя последняя молитва.

Шум в ушах. Бля… Значит ещё живой… протираю глаза.

Что это? Чужая тень надо мной. Свой? Чужой?

Понимаю… это он кинул в нас гранату. И я знаю – сейчас ты вонзишь мне штык. Куда? В кишки? В горло? Давай. Я готов.

А ну её на хер эту жизнь.

И я кричу ему – ну чего же ждёшь?

Что такое смерть?

Вечный покой. Где не будет боли, страданий, смерти, холода и голода.

– Да добей же наконец! – кричу ему.

– Молчи – мне в ответ.

Значит плохи мои дела. Значит будет мучить, калечить моё тело.

Сжимаюсь в комок. Шепчу как молитву:

– Господи! Пошли мне смерть быструю.

– Живи… – сквозь зубы говорит мне Фигура – Не бойся. Будешь помогать мне… давай… тащи сюда трупы.

В мозгах туман, но догадываюсь что трупы – это те которые остались сидеть в окопе.

Ползу обратно, в окоп. Боже мой! Развороченные тела.

Начинаю тащить первого. Ползком на спине это делать трудно.

Труп тяжёлый.

И только теперь моя голова начинает что-то соображать.

Пока я ходил по нужде, в наш окоп что-то угодило. Или снаряд. Или граната.

Почему я выжил? И кто ждал меня возле окопа?

Самое странное… Кажется он знал что я выживу.

Все кто выжил на войне, скрывают один секрет. Они молились что бы выжить.

Молились отчаянно. Только кто-то – Богу. А кто-то… черту.

Кому молился я?

И кто сейчас стоит и ждёт труп который я тащу на спине?

Он прячется под деревом. Как будто боится показаться на свет.

Он ждёт меня.

И я чувствую что боюсь его ещё сильнее.

– Где ты? – Кричу ему. Я не подползаю к дереву.

Хочу что бы он вышел.

Кто бы он ни был. Выходи сволочь, покажи себя.

И он выходит. Это пацан. Молодой. Смотрит на меня, улыбается.

– Ты правильно понял, падло – вдруг говорит он мне. – Ты молился мне. А не Богу. И это я подарил тебе жизнь.

– Не слышу – кричу ему. Хочу что бы он подошёл ближе.

И тут он делает ошибку.

Выходит туда… в пространство куда стреляет снайпер с другого конца поля.

Секунда… И вот оно!

Шмяк… – и из глаз пацана что-то брызгает во все стороны как из разбитого яйца.

– Эх… – вырывается у него из глотки непроизвольный стон и он валиться на спину.

Конец. Кто бы ты ни был пацан, ты – подох.

Переворачиваюсь на спину.

Смотрю на солнце. Небо. Сегодня я живой.

А завтра?

И ещё. Зарекаюсь что теперь буду молиться только Богу. А не черту.

– Ползи сюда, сука – слышу слабый шёпот.

И тогда я перестаю соображать что вообще происходит.

Что-то ползёт ко мне по земле. Это тот же пацан.

Окровавленная голова. Вместо глаз пустые глазницы, кусок черепа вывернутый наружу,

По волосам блестит зелёная жидкость. Кажется мозги.

– Щас – хрипит мне. – Обожди маленько.

Подползает к трупу. Начинает ощупывать его… потом пальцами вырывает ему глазные яблоки и начинает запихивать их себе в глазницы…

– Какая то гнида меня подстрелила – поясняет мне как будто извиняясь.

– Ничего. Бывает – отвечаю как во сне.

А пацан уже ощупывает свой череп. – Бля… и все мозги вылетели.

– Да уж. Без мозгов – никак. – Говорю первое что пришло в голову. Не веря что все это происходит наяву.

– Никак – соглашается он.

И начинает сжимать голову трупу… Раздался треск как будто лопнул сушенный орех. По рукам пацана полилась зеленоватая жидкость.

Засунув руку в голову он начал что-то доставать оттуда.

Я отвернулся.

Наверняка я сплю. Наверное сижу в окопе и сплю. Может у костра пригрелся… разморило. И слышу снова его голос:

– Мне бы зеркало…

– Нету у меня зеркала – отвечаю.

– Я ведь раньше бабой был – вдруг говорит пацан, и хихикает – Привык хорошо выглядеть.

И ещё через пять минут – А ну, погляди дружище!

Я повернулся. Перед собой вижу обрубок хари с окровавленными глазами и дыркой в черепе из которой выглядывают мозги. Вдобавок ко всему эта мерзость мне улыбается белозубой улыбкой.

И тут я понимаю что это не страшный сон.

Это – реальность.

Хватаю какой-то камень возле себя и бью его в зубы.

– Сдохни сволочь… сдохни.

Бью ещё и ещё.

И вдруг какая то нечеловеческая сила приподымает меня с земли, я делаю кувырок в воздухе и с силой падаю.

Как он это сделал?

– Ну вот. Теперь мне ещё и зубы повыбивали – слышу как шепелявит пацан обиженно.

И я отключаюсь.

Как это случилось?

Я и мои товарищи были взводом минёров. Который ставил мины на поле.

Что бы противник не преследовал нас.

Мы отступаем. Он наступает.

И все – по правилам войны. Простым и понятным каждому из нас.

Жестоким. Но все таки правилам.

Пока не появилась эта тварь которая ждала меня за деревом…

Она вне правил. Её не должно быть.

Но она есть. Я открываю глаза и вижу снова перед собой… окровавленную голову с вывернутыми наизнанку глазными яблоками.

Он смотрит на меня и вдруг начинает снова лыбиться… Боже… эта тварь вместо выбитых зубов ввинтила себе на их место шурупы. Они были в кармане моей шинели.

– Так легче говорить с тобой – шепелявит мне.

Киваю головой.

– Я нравлюсь тебе? – вдруг начинает жеманиться тварь словно девица. – Вот ты мне зубы сейчас повыбивал. А ведь мы с тобой теперь вместе будем.

Снова покорно киваю головой.

– Я же с тобой как с человеком. А ты настоящей сволочью оказался!

Помнишь, как во время атаки – плакал?

Просил помочь тебе? Вспоминал черта. Умолял… говорил что выжить хочешь. А как встретил его – то сразу камнем в зубы.

Нехорошо.

Я опускаю голову. В знак раскаяния. И думаю что это все-таки сон. Похожий на бред.

Поднимаю глаза.

Тварь на том же месте. Теперь бормочет куда-то в пустоту, тихим голосом, как будто засыпая:

– Ничего мужик. Будем теперь мы вместе.

По ночам будешь мне трупы таскать. Знаешь ли, люблю жрать их…

И вдруг тонким голосом запел:

– По утренней зорьке… мозговую косточку обсмаковать… об пенёк постукать её…

– Кая косточка? Какая зорька? – Кричу я не свои голосом – Да я просто сошёл с ума!

Вскакиваю с земли и бегу.

Шмяк… пуля снайпера снова врезается возле меня.

Но сейчас я быстрее снайперов. Кидаюсь в сторону середины поля… туда где только утром мы ставили мины.

Но опять… слышу топот твари за мной… глухие удары её ног об землю…

– Нет. Я не сошёл с ума.

Вот и середина поля. Только я знал тут расположение мин. И теперь я прыгаю как кузнечик… попадаю ногами в безопасные места.

– А как же тварь?

И взрыв за спиной вместо ответа.

И визг… ужасный визг. Как будто эту тварь разорвало на куски и она страдает сейчас как никто на земле.

– Пипец – шепчу и падаю на землю снова. И очень вовремя.

Шмяк…шмяк… – снова пули снайперов.

Мимо.

Конец. Ползу к нашим окопам.

И вдруг… чувствую как кто-то хватает меня за ногу.

Тянет меня назад. Чувствуется сила такая что я даже не сопротивляюсь. Понимаю что бесполезно. Только лежу на спине и смотрю в небо.

– Прощай небо. Прощайте птицы.

Земля под спиной – тёплая.

Вот и все.

Тварь наклонилась прямо надо мной. Теперь не лыбится. Злобно шипит:

– Падло. Ты умрёшь. А я буду жить. Вместо тебя.

И начинает сдирать с меня шинель.

– Нет… нет…- пытаюсь сопротивляться.

И тогда она бьёт меня рукой. Удар такой что чувствую как с хрустом ломаются мои ребра.

Наконец сдирает с меня шинель и начинает примеривать.

И теперь я вижу эту тварь – почти в полный рост.

Господи… взрывом мины ей вырвало кишки…

Одной рукой она пытается их засунуть назад, а потом раздражённо фыркает и вырывает их вообще. Наконец натягивает на себя мою шинель

– Я похожа на тебя? – Спрашивает.

Киваю головой. Тогда она снова наклоняется надо мной и сдирает каску. Надевает на свой окровавленный череп.

Кровавые глазницы её глаз щурятся на солнце.

В карманах моей шинели находит очки, надевает их.

– А теперь лучше?

Снова киваю.

Тварь лыбится. Теперь я ей не нужен. И я понимаю что это конец.

Она заносит ногу над моей головой.

Что бы добить меня.

И тут я кричу. Сколько у меня хватает сил. Как никогда ещё не кричал.

– На помощь!! Спасите! Люди! А -а а-а -а!!!

Вдруг тварь растерялась… застыла на месте… не ожидала этого.

Краем глаза я заметил как зашевелились кусты… забегали фигуры в касках.

Свои или чужие? Да какая разница.

Тварь толкает меня ногой в живот… ещё… целит попасть мне в голову… не попадает… лишь шипит – Заткнись падла!

Затем выпрямляется и приветливо машет рукой к окопам.

– Эй!

И теперь никто не стреляет. Не могут понять – Свой? Чужой?

Лишь – Эй! – Звучит по полю.

И странная фигура в шинели, каске и очках. Стоит на поле. Никуда не бежит, и не прячется.

– Да кто же это?

И тогда я схватил за край шинели и потянула её. И как-то в раз, в одночасье, шинель упала с твари.

Была и нету.

И внезапно все увидели что было под шинелью – эту тварь, с вырванной промежностью, дырой вместо живота и кишками болтающимися по ветру.

– Эй! – Звучит в последний раз. Но теперь как-то негромко, растерянно. И тварь замолкает.

Тишина опустилась на поле.

Тварь больше не машет рукой. Поняла что проиграла.

– Конец – шепчу я ей. И лыблюсь. Теперь – моя очередь.

Но она не смотрит на меня.

Вдруг срывает каску с головы. Вместе с очками. И окровавленные остатки человеческого черепа заблестели на солнце…

Пустыми глазницами глаз тварь крутит по сторонам… осматривает поле.

Кривит окровавленный рот… как будто считает кого-то…

И вдруг сказала. С каким-то пренебрежением, и даже ухмылкой.

– Все подохните. И будете моими.

И заржала…

И тут поле как будто взорвалось. Шквал огня полетел врезаясь в землю вокруг нас.

Я кинулся бежать, тварь пыталась снова преследовать меня но была опрокинута пулями. Никто не стрелял в меня. А только по этой жуткой твари. Как будто в одночасье для людей перестало иметь значение кто свой а кто чужой.

А только люди. И эта потусторонняя тварь вылезшая к ним неизвестно откуда.

Я бежал не оглядываясь а за моей спиной что-то визжало и кричало…

А потом как будто огненный шар возник прямо на том месте.

И в то же мгновение я скатился в какой-то окоп.

В свой или в чужой?

Плевать.

Так как понимаю теперь – не это самое главное в жизни.