Гарин Александр Олегович

Век Дракона

* Аннотация:

Пятый Мор стал тяжелым испытанием для тех, кто имел несчастье жить в это нелегкое время. И все же люди не опускали рук, бросая все силы на противостояние архидемону и его орде порождений тьмы. Рассказывают также и о неком Герое, остановившем их. Но был ли Герой один - от начала и до конца? История мужества, надежд и разочарований, дружбы и любви, тревог и радостей, крепости духа, самоотречения и великодушия, которые подарили победу и дали начало рождению историй о легендарном Сером Страже… Фанфик на прохождение игры Dragon Age. Начало - Пробуждение. Задействованы все игровые ГГ (Айдан Кусланд, Дайлен и Солона Амелл, Фарен Броска, Нерия Сурана, Дюран Эдукан, Терон Махариэль, Дарриан Табрис), хотя не все становятся Стражами. Соблюдение канона, но с вариациями в деталях. Обновление:24.11.2013

Часть 1. Еще не конец.

Церковь считает, что именно людская спесь привела в наш мир порождений тьмы.

Маги пытались захватить небеса, но уничтожили их.

Они были изгнаны, поражены тьмой, прокляты и всему виной их порочность.

Они вернулись под личиной чудовищ, первых порождений тьмы.

Безжалостные и непобедимые, они принесли в наш мир Мор.

Они вернулись и прокатились Мором по земле - неумолимым и безжалостным.

Первым пали королевства гномов. С Глубинных троп порождения тьмы снова и снова поднимались в наш мир, пока мы не оказались на грани полного вымирания.

И тогда появился орден Серых Стражей.

Мужчины и женщины всех рас, воины и маги, варвары и короли. Серые Стражи пожертвовали всем, чтобы остановить натиск тьмы. И они победили.

Это случилось четыреста лет назад, но Серые Стражи не теряли бдительности.

Они ждали нового прихода тьмы.

И вот Мор снова пришел. Серые Стражи и только они смогут остановить Мор.

Но какой ценой?

Смотр войск в огромном внутреннем дворе замка Кусландов длился уже несколько часов и вот-вот должен был подойти к концу. Большинство незанятых работой обитателей замка, сбежавших поглазеть на бравых солдат, уже разошлись. На стенах остались самые упорные мальчишки. Интерес их можно было понять - мысленно каждый из юных зрителей был там, во дворе, в шеренге с такими же как он боевыми товарищами. Готовыми идти на войну, к защите своих земель, победе и славе в веках.

Один из лицезревших сверху парней стоял чуть в стороне. В отличие от других, одетых, как простолюдины, он был затянут в кожаный доспех, плотно пригнанный к его ладной фигуре. Со стороны могло казаться, что юноша и его доспех составляют единое целое, ровно как и меч выглядел продолжением его тела. Внешность молодого воина отличалась необычностью. Его шевелюра была медно-рыжей, такой, что казалось - еще немного, и она начнет отбрасывать блики на стены. Зато кожа наоборот имела золотистый, даже смуглый оттенок безо всякого намека на пятна на лице, характерные для людей с его цветом волос. В целом внешность юноши можно было бы назвать приятной, если бы ее не портило сейчас выражение угрюмой злобы, вот уже несколько часов не сходившее с его лица.

Айдан Кусланд, младший сын всеми уважаемого Брайса Кусланда, тейрна Хайевера, смотрел на маршировавших по двору его родового замка солдат, но мысли его были далеко. Он словно пребывал на полпути между миром смертных и Тенью, хотя всем известно, что осознанный путь в Тень доступен только для магов. Айдан, больше привыкший откликаться на уменьшительное от своего имени Айан, уже долгое время пытался отрешиться от обжигающей его нутро душной боли, которая толкалась в груди с каждым ударом сердца, но никак не желала прорваться наружу, превращая его душу в единое больное естество. Состояние это было чем-то новым, доселе неизведанным и приводило юношу в такое отчаяние, что он с трудом обуздывал его, скрывая от посторонних глаз. Еще утром сын тейрна проснулся в отличном расположении духа, собираясь вместе с отцом и старшим братом принять смотр войск, а затем… Впрочем, думать дальше особо не хотелось. Повинуясь всеобщему призыву, его отец и брат отправлялись в Остагар, на помощь королю, собиравшемуся дать бой орде порождений тьмы, и навсегда закрыть для них дорогу в земли северного Ферелдена. Его же, Айана, участие в походе до сих пор стояло под вопросом. Замок и поместья вокруг тоже нельзя было оставлять без присмотра и защиты. И хотя Айан небезосновательно полагал, что матушка со всем этим справится гораздо лучше, окончательного ответа от отца, возьмут ли его на войну, он так и не получил.

Впрочем, он был готов подчиниться воле отца, какой бы она ни была. У него имелись свои причины оставаться в замке. Очень веские причины, как он полагал этим же утром, несколькими часами ранее. Когда по привычке мягко ступая по каменным плитам двора, шел на кухню, чтобы выпросить у Нэн свежих оладий с молоком до завтрака. Старая нянька, грубая и сварливая даже с младшими господами, любила его как сына, чем Айан охотно пользовался, особенно когда он просыпался по ночам от самого настоящего голода, часто мучившего его растущий организм.

Однако Нэн на кухне еще не появлялась. Айан издали увидел ее, идущей на скотный двор, и понял, что придется подождать. Зная характер Нэн, она ни за что не отвлечется от нужных дел, разве если только на то не будет прямого приказа от самого Брайса Кусланда. Конечно, можно было бы войти на кухню и потребовать раннего завтрака от работавших там эльфийских поваров, но Айану отчего-то не хотелось так поступать. Принять еду от Нэн было гораздо приятнее. К тому же, он все равно проснулся и больше не ляжет. Торопиться некуда.

От нечего делать, юноша присел на один из многочисленных ящиков, стоявших у кухонной двери и, опершись локтями о колени, приготовился терпеливо ждать. Он примерно представлял, что скажет Нэн, когда вернется на кухню, и застанет его здесь: “А, вы снова проголодались, милорд? Как, опять? И куда все девается в этом молодом медведе, если он один ест, как целый взвод голодной солдатни?” Кусланд ухмыльнулся и привалился к стене, лениво прислушиваясь к доносившимся из-за двери кухни голосам.

- Я в восхищении! Как тебе это удалось? Он действительно на крючке! Хотя пока это можно увидеть только, если приглядываться специально. Эти благородные господа умеют скрывать свои чувства от окружающих.

- От слуг, ты хотела сказать, - сердце Айана, услышавшего другой голос, мелодичный и спокойный, стало биться чаще. - Да, мне пришлось немало потрудиться. Но сейчас я могу сказать, что гораздо ближе к своей цели, чем когда я два года назад записалась в охрану замка.

- Никогда не понимала этого, - судя по всему, одна из двух говоривших молодых женщин, пожала плечами. - Зачем тебе становиться оруженосцем нашего господина, если тебе действительно удалось заставить его полюбить тебя? Разве ты не думала о том, чтобы… ну, ты понимаешь… сделаться госпожой Кусланд? Как ты думаешь, у тебя могло бы получиться и это?

Возникла пауза, но продержалась она недолго. Собеседница рассмеялась.

- Не делай вид, что ты глупее, чем есть на самом деле, Амалия. Конечно, выйти за него было бы лучше. Но надо смотреть на вещи так, как они есть на самом деле. Айдан - сын тейрна. Не какого-нибудь бана, и даже не эрла… Тейрн Хайевера - это, знаешь ли, титул. А я… Старый Брайс никогда не даст согласия на наш брак, а мальчишка ни за что не ослушается папочку.

- Но ведь милорд Айдан не всегда будет младшим сыном… Я хочу сказать… тейрн Брайс не вечен, и уже в летах. Может, тебе стоит хотя бы попытаться? Только представь, быть хозяйкой всего этого!

- Кроме Брайса есть еще матушка, - явно передразнивая кого-то конкретного, напомнила обладательница мелодичного голоса. - И уж она-то точно не позволит сыночку совершить такой неблаговидный поступок, как женитьба на простолюдинке, у которой в крови, к тому же, мешались остроухие плебеи. Я уверена, еще год-два, и они женят его на какой-нибудь невесте голубых кровей, которую выберут сами. Айдан слишком послушный сынок, чтобы огорчать своих высоких родителей. Нет, если чуда не произойдет, мне никогда не сделаться госпожой Кусланд. Но вот служба в оруженосцах у такого вельможи откроет передо мной ворота казарм даже королевской гвардии. Это то, чего мне хочется больше, чем ходить в платьях, вышивать подушки или жить с мягкотелым дурачком, от которого слышно только “да, отец”, “как скажешь, матушка”. И который только внешне похож на мужчину.

В затылок словно ударилось что-то душное и горячее. Айан машинально провел по волосам ладонью, но, конечно, снять ничего не получилось. Неслышно поднявшись, он шагнул было прочь, но едва донесшийся до него следующий вопрос любопытной Амалии заставил его замереть.

- Кэйна… а ты уже спала с ним? С молодым господином? Быть может, если ты понесешь ребенка…

- С кем, с ним? С этим рыжим мальчишкой? - тон ее голоса, каждое слово как будто плескало в зиявшую рану на груди Кусланда новую порцию жидкого огня. - Он безнадежный девственник! И ведет себя, как будто готовится стать храмовником. О, и самое интересное, ты не поверишь, но Айдан до сих пор уверен, что я тоже невинна! Я! - Кэйна рассмеялась вновь. - Нет, я с ним не спала. Только поцелуи. Да и так все выходит лучше, чем нужно. Конечно, я могу соблазнить его в любой момент, но придержу это на потом. Если в силу каких-то обстоятельств он будет удаляться от меня, придется это сделать. Хотя я терпеть не могу рыжих.

- Ну, вот тут ты преувеличиваешь. Милорд очень хорош собой…

- Знаешь ли. Я предпочитаю настоящих мужчин.

Понимая, что еще слово, и он не сможет сдержаться, Айан спешно пошел прочь от кухонной двери. Он услышал все, и даже более того, что ему хотелось бы услышать. Теперь оставалось самое сложное - скрыть бурю, которая последовала вслед за услышанным в его душе.

- … Милорд!

Айан вздрогнул, и с трудом стряхнул остатки воспоминаний, обернувшись к караульному.

- Прибыл эрл Хоу, милорд. Его светлость настаивает на вашем присутствии.

Часть 1 - 2.

В приемном зале, уступавшему размерами разве что тому, который был у короля, у большого очага стояли двое вельмож. Оба были уже в летах. На одном из них был расшитый золотом богатый камзол. На другом - запыленное дорожное платье. Однако, как видно, различия любого рода ничего не значили для этих двоих. Держались они так, как могут держаться только старые и очень хорошие знакомые, которых связывают не только дела, но и общее ратное прошлое.

- … Коли так, полагаю, что твои солдаты скоро прибудут? - видимо, продолжая беседу, переспросил один из них.

Старый воин в дорожном платье слегка склонил седую голову.

- Я думаю, что они начнут подходить сегодня вечером, и завтра мы сможем выступить. Прошу прощения за задержку, милорд. Это моя вина.

- Нет-нет. Появление тварей на юге всех застало врасплох. Я сам получил приказ пару дней назад. С моими людьми я отправлю старшего, а мы с тобой поскачем завтра вдвоем. Как в старое доброе время.

- Верно. Только тогда мы были не такими седыми. И драться приходилось с орлесианцами, а не с… чудовищами.

- Да, но запах войны не изменился! - хозяин замка обернулся на звук грохнувшей боковой двери, пропустившей в зал высокого рыжего юношу. - А вот и ты, Волчонок. Хоу, помнишь моего сына?

Айан подошел к старшим и слегка поклонился - не меньше, но и не больше того, чем обязывало его положение.

- Я вижу, он стал настоящим мужчиной, - эрл Хоу с одобрением оглядел статную фигуру молодого Кусланда. - Рад снова тебя видеть, парень. Моя дочь Делайла спрашивала о тебе. Я вот думаю, может, привести ее в следующий раз?

В памяти Айана всплыла высокая худая темноволосая девушка. Застенчивая до немоты, она была полной противоположностью Кэйне, с ее острым, как бритва, языком, и постоянной тягой к приключениям.

- Как вам будет угодно, эрл Хоу. Я не против.

- Вот и славно, - видя облегченные улыбки на лицах обоих седых вельмож, Айан понял, что его ответа и отец и его давний приятель ждали с некоторым напряжением. Похоже, Кэйна оказалась права. Его явно задумали женить, быть может, уже этой осенью. Что ж, оно и к лучшему. По крайней мере, он не будет больше попадать в истории с такими, как Кэйна. - Делайла все уши мне прожужжала, какой ты замечательный воин, - продолжал тем временем эрл Хоу весело переглядываясь с его отцом. - Парень, она определенно твоя поклонница!

- Впрочем, Волчонок, я позвал тебя по делу, - отец опустил руку на его плечо. - Помнишь наш разговор о том, стоит ли тебе идти с нами в поход? Так вот, я решил. Пока мы с твоим братом будем в отъезде, оставляю замок на твое попечение.

Айан бросил быстрый взгляд на прислушивавшегося к их беседе эрла Хоу и неслышно вздохнул.

- Отец, я сделаю все, что в моих силах.

- Хорошие слова! - отец еще раз улыбнулся, снимая руку с его плеча. - Здесь остается лишь немногочисленная стража, а тебе придется поддерживать порядок в окрестностях. Знаешь пословицу: кот из дома, мыши в пляс. Да, и я хотел бы познакомить тебя кое с кем, - он обернулся к караульному. - Позовите Дункана!

В зал вошел высокий смуглый и чернобородый человек. При его появлении Айану сделалось вдруг не по себе. Чувства безопасности, защищенности и собственной силы, не покидавшие его с рождения, сменились глухой тревогой. Встретившись взглядом с чернобородым, сын тейрна отчего-то смутился и опустил глаза. Ни с того ни с сего пришло твердое убеждение - этот человек, несомненно, очень хороший воин, уж кого-кого, а воина видно всегда. Так вот этот человек обладает властью, непостижимой, способной вырвать его, Айана, из его привычного, уютного, домашнего мира и швырнуть… куда? Этого молодой Кусланд не знал. Но по мере того, как он находился в обществе странного гостя, дурацкая уверенность, что незнакомец прибыл сюда именно за ним, Айаном, росла совместно с уверенностью в том, что дойди до этого дело, отец - даже отец не сможет его защитить. Вот последнее уже было полной нелепицей. Выругав себя за глупые мысли, несомненно, навеянные его недавними душевными переживаниями, Айан направил горячую молитву Создателю с просьбой послать ему столько сил, чтобы никто из находившихся в комнате не догадался об обуревавших его чувствах.

Впрочем, никто, кроме чернобородого, на него и не смотрел. Эрл Хоу, казалось, был растерян.

- Ваша светлость не упоминали, что здесь будет Серый Страж.

Серый Страж. Теперь все встало на свои места. Оказывается, его беспокойство не было таким уж нелепым. Серый Страж мог отдать приказ - и никто, будь он хоть сын тейрна или сам король - не имел права отказать ему.

- Дункан прибыл только что без предупреждения, - отец пожал плечами. - А что тебя смущает?

- Ничего, - эрл Хоу уже овладел собой. Чувствовал он то же, что и Айан? Нет, навряд ли, Стражам нужны молодые и крепкие. Они редко берут стариков. - Разумеется, ничего. Но гостя такого ранга полагается принимать по определенным правилам. Я оказался в невыгодном положении.

Брайс Кусланд кивнул.

- Редко выпадает удовольствие видеть Серого Стража своими глазами, это верно. Волчонок, я надеюсь, твой учитель рассказывал тебе о них.

Не поднимая головы, чтобы не встретиться с испытывающим взглядом чернобородого, Айан ответил, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно.

- Да, отец. Много лет назад Стражи одержали победу над порождениями Тьмы и остановили нашествие Мора на наши земли.

- Но боюсь, та победа была не окончательной.

Айан машинально посмотрел в сторону теперь только заговорившего Серого Стража и тут же попал под гипнотическое влияние его темных глаз. Отец же ничего этого не заметил. Казалось, то самое напряжение, которое создавало такое неудобство для Айана, существовало только между ним и чернобородым Дунканом.

- Все верно. Однако если бы они нас не предупредили, что порождения Тьмы возвращаются, половина страны была бы захвачена еще до того, как мы сумели среагировать. Сейчас Дункан ищет новобранцев, а потом со своими людьми присоединится к нам на юге. Мне кажется, он положил глаз на твоего товарища, сэра Гилмора, Волчонок.

- Не хочу показаться дерзким, но полагаю, что ваш сын тоже отлично подойдет.

Айана словно бы облили холодным кипятком - от макушки до самых пяток. Брайс Кусланд, впрочем, тоже казался несколько ошарашенным словами Стража.

- М…может это и почетно, - через силу проговорил он спустя какое-то время, пока все ждали его ответа. - Но ведь речь идет об одном из моих сыновей, - он обернулся к Айану, словно за поддержкой.

- Если мне дозволено будет выбирать, - отчаянно борясь с подавлявшей его волей чернобородого, почтительно ответил молодой Кусланд. - Я бы предпочел остаться со своей семьей.

- Видите, Дункан, - с видимым облегчением поддержал его отец. - Его это не привлекает. Так что если вы не воспользуетесь Правом Призыва…

Взгляд Серого Стража обжег Айана напоследок, а потом Дункан медленно, словно нехотя, отвел глаза.

- Вам незачем бояться, - с явным сожалением оттого, что упустил свою жертву, проговорил он. - Хоть нам и нужны новобранцы, я не собираюсь пускать в ход принуждение.

Отец и сын Кусланды переглянулись.

- Волчонок, постарайся, чтобы за время моего отсутствия Дункан ни в чем не нуждался.

- Конечно, - все так же вежливо принял к сведению Айан, вовсе не обрадованный тем, что после отъезда отца Серый Страж останется в замке, и с ним, вероятнее всего, придется иметь дела.

- Хорошо, - отец мотнул головой в сторону двери. - Сын, отправляйся наверх и передай Фергюсу, что он поведет войско один. Мы с эрлом Хоу выступим завтра. Я присоединюсь к вам, как только смогу убедиться, что уже ничем не смогу быть полезен нашим гостям.

Айан вновь склонил голову и, повернувшись, вышел. До самой двери он всей спиной чувствовал провожавший его взгляд Серого Стража.

Часть 1 - 3.

Юный Кусланд отправился спать очень рано. Предыдущий день принес ему немало волнений, грядущий грозил еще большими, а вечера его обычно принадлежали Кэйне, с которой Айан еще не решил, что сделает - вышвырнет из замка или все же оставит на службе, где-нибудь на кухне. Воин, не уважающий своего командира - плохой воин, а Кэйна не уважала никого из Кусландов, и даже осмеливалась так бесстыдно трепать об этом языком с кухарками. Определенно, путь воина для нее был закрыт. Во всяком случае, в замке Айана. Но любая встреча не сулила ничего хорошего, и, чтобы не вводить себя в это искушение, Айан сбежал в свою комнату сразу после ужина, оставив для общества только боевого волкодава мабари по прозвищу Иеху, про которого говорили, что “он слишком умен, чтобы разговаривать”. Иеху, чувствуя настроение хозяина, не стал приставать, и улегся у его кровати, выполняя свою обычную работу “сторожить”. Потрепав его по голове, Айан сбросил с себя одежду и нырнул под покрывало. На сегодня с него всего было довольно.

Спал он тревожно, и снилась все какая-то гадость. Периодически из глубины его видений выплывали образы Кэйны, оголявшей плечи и призывно подмигивающей, бледной и тощей Делайлы Хоу, смотревшей на него с ужасом и отвращением, и чернобородого Дункана, который с улыбкой людоеда пинками гнал связанного Айана по бесконечной и очень серой степи, навстречу кровожадно ухмылявшимся и потиравшим мерзкие лапы порождениям тьмы. “Не упрямься, - громовым голосом отдавал приказы Дункан. - Ты им тоже отлично подойдешь”. Айан с ужасом смотрел на бесконечную, превышавшую своим числом все мыслимые и немыслимые пределы Орду самых отвратительных тварей, которых только могло бы создать его воображение, а чернобородый подгонял его все сильнее и сильнее. Наконец, добравшись до цели, он схватил Айана за волосы и со словами “Приветствуйте вашего нового вождя, отребье!” с силой швырнул Кусланда в лапы в единый миг взвывших тварей.

Айан сел на постели, потирая грудь. Увиденный им бред никак не хотел идти из головы. Занятый стряхиванием ошметков недавнего сна, он не сразу обратил внимание на поведение пса. Мабари у кровати уже не было. Он стоял у самой двери и, пригнув голову, негромко, но злобно рычал на что-то, очевидно, находившееся за ней. Прислушавшись, Айан различил какие-то неясные вскрики, как будто звон и звуки ударов.

Вскочив, юный Кусланд спешно обмотал бедра куском полотна, и рванулся было за мечом, когда дверь его комнаты распахнулась. На порог вскочил молодой слуга, подававший по утрам воду для умываний.

- На помощь, милорд! На замок напали…

Больше ничего сказать он не успел. Пущенная кем-то стрела навылет пробила ему горло. Злобно гавкнув, Иеху перепрыгнул через труп, и ринулся в коридорную комнату, откуда послышались отчаянные крики и его яростный лай.

На пороге показался вооруженный человек. Не добежавший двух шагов до подставки с оружием Кусланд столкнулся с ним лицом к лицу. Узнав сына тейрна, воин коротко полоснул его мечом, но Айан легко увернулся от удара и, перехватив руку противника, уверенным движением вывернул ее. Еще в воздухе подхватив падающее оружие, Кусланд танцующе развернулся и, использовав всю силу от этого движения, всадил короткий меч в живот противнику по самую рукоять.

Следующего он встретил уже собственным мечом. Пропустив нападавшего в комнату, Айан с силой грохнул дверью сунувшегося было за ним третьего, и, отбив довольно точный удар, едва не снесший ему голову, нырнул под меч. Ошеломленный столь неожиданно близким контактом с врагом воин отпрянул, и покрутившийся в умелой руке клинок страшно ударил - сверху вниз, наискось пронзив сердце. Противник еще падал, когда дернувшийся в сторону Айан пропустил мимо себя удар чьей-то булавы и, провернувшись на пятках, единым движением полоснул по незащищенному наплечниками горлу.

Путаясь в складках размотавшегося полотна, Кусланд выскочил из комнаты. В проходной валялся еще один труп, принадлежавший к той же группе, что и другие нападавшие. Иеху с рычанием терзал своими страшными клыками кого-то еще живого, но уже явно не жильца. Услышав окрик хозяина, мабари тут же отпустил свою жертву. Однако одного взгляда на этого легковооруженного лучника оказалось достаточно, чтобы убедиться - тот уже никому и ничего не скажет. Миг Айан стоял молча, соображая, что бы все то, что произошло, могло значить. А в следующее мгновение тело отработанным движением прыгнуло к рывком открывшейся двери на лестницу.

- Стой! - тейрна успела вскинуть руку до того, как меч Кусландов в руках ее сына повторил тот самый страшный удар сверху вниз, от которого почти не было спасения. Айан с трудом сдержал руку, чувствуя мгновенно выступивший на лбу холодный пот от осознания того, что он чуть только что не сделал.

- Матушка! - он подхватил с пола размотавшееся полотно, но тейрне не было дела до его наготы. Она стремительно пересекла комнату и открыла дверь в покои его брата Фергюса. Мгновение спустя оттуда раздался ее стон, полный боли и отчаяния.

- Создатель, нет! Мой маленький Орен… Негодяи! Убить невинного ребенка!

Не веря своим ушам, Айан заглянул ей через плечо. Жена его брата и племянник валялись на полу, в лужах крови. Его мать, тейрна Элеонора стояла над ними, прижимая ладонь ко рту.

Однако все это продолжалось всего несколько мгновений. Тейрна стремительно выпрямилась и, шагнув из комнаты, прикрыла дверь.

- Чего ты ждешь, Айдан? Одевайся, живей!

Опомнившись, юный Кусланд бросился к себе. Пока он спешно натягивал кожаный доспех и вооружался, его мать стояла в дверях, привалившись к косяку. Теперь только Айан заметил, что она тоже была одета в доспехи. У ее бедра висел меч из легкой стали, уже вымаранный в чьей-то крови.

- Меня разбудили крики, - безжизненно произнесла тейрна, глядя, как ее сын затягивает кожаные ремни нагрудника. - В зале были люди. Я закрыла двери на засов. Ты видел их щиты? Это же люди Хоу! Но с чего им вздумалось напасть на нас?

- Он предал отца! - Айан натянул сапог и уверенным движением всадил в гнездо засапожный нож. - Вместо того чтобы вместе идти на помощь королю в Остагар, он дождался, чтобы брат увел все наши войска и напал на замок! Получается, он нарочно задержал своих людей, чтобы Фергюс успел уйти подальше. Но зачем, матушка?

- Я… я не знаю, - тейрна мотнула головой, словно пытаясь таким образом отогнать все гнетущие мысли. - А ты… не видел отца? Он ведь так и не ложился.

- Я был в своей комнате, матушка, - Кусланд поднялся, выражая готовность идти. Тейрна кивнула.

- Внизу идет бой, сын. Мы должны пробиться в главный зал. Именно там я видела твоего отца в последний раз.

Готовые ко всему, они спустились по лестнице во двор замка. Повсюду действительно шла жаркая схватка между солдатами Кусландов и людьми Хоу. По всему было похоже, что пока защитники одерживали верх. Все-таки охрана Хоу не была такой же многочисленной, как гарнизон оставленных в замке воинов. Однако, если войска эрла, отобранные будто бы в помощь королю, сейчас стояли под стенами замка, их прорыв вовнутрь был только вопросом времени. Судя по звукам, идущим из-за стен, все так и было.

- Быстрее, сын!

У самых дверей, ведущих в главный зал, их атаковали четверо мечников. Айан прыгнул им навстречу, заслоняя мать, однако, особого геройства тут не понадобилось. Защитники замка быстро разделались с этой группой. Ровесник Айана и его некогда товарищ по детским играм сэр Гилмор уверенно и четко руководил всем тем, что осталось от гарнизона. К тому моменту, когда тейрна и ее сын встретились с ним, он отправлял группу солдат на стены. Другая спешно укрепляла ворота замка чем попадалось под руку.

- Ваша светлость! Милорд! Я боялся худшего… Люди Хоу напали неожиданно. Мы успели закрыть ворота - вот и все, что нам удалось сделать. С теми, кто прорвался, мы уже почти разделались, однако, основное войско эрла - под стенами замка. Я… боюсь, мы долго не продержимся.

- Где мой отец?

- Тейрн направился в сторону кладовой. Он, как видно, ждал, что вы присоединитесь к нему там. Тейрн был едва жив от ран, когда я в последний раз видел его. Вам… вам лучше поспешить. Мы постараемся как можно дольше удерживать этих ублюдков.

Тейрна слегка склонила седую голову.

- Благослови тебя Создатель, сэр Гилмор.

- Да позаботится Создатель обо всех нас.

Рыцарь быстрым шагом направился к воротам, куда со всего двора продолжали собираться уцелевшие стражники замка Кусландов. Тейрна решительно мотнула головой, и они с сыном повернули в другую сторону. Некоторое время они петляли между построек, то и дело натыкаясь на тела, и, наконец, добрались до кладовой. Кладовая была устроена прямо в стене замка, противоположной от главных ворот. Почти у самого порога в луже собственной крови сидел Брайс Кусланд. С трудом повернув голову к ним, тейрн Хайвера улыбнулся бледными губами, но это все, на что его хватило. Он даже не смог пожать пальцев жены, с тревогой и болью склонившейся над ним.

- А вот и вы оба, - с усмешкой на заляпанном кровью лице, довольно спокойно просипел он, но и так было понятно, во что ему обходится такое спокойствие. - Я все ждал, когда же вы придете.

- О, Создатель, да что же здесь происходит! - в присутствии мужа тейрна Элеонора растеряла всю свою жесткость. Брайс сделал над собой усилие и, подняв руку, провел кончиками пальцев по ее щеке.

- Люди Хоу набросились на меня. Едва не прикончили… Ну ничего. Ему это не сойдет с рук! Король его…

Тейрн не договорил, поморщившись, и застонал сквозь стиснутые зубы. Тейрна Элеонора сильнее сжала его руку, с болью заглядывая в глаза.

- Брайс! Нужно выбираться отсюда, слышишь! Сын, - она резко обернулась к застывшему Айану, которому никак не удавалось справиться со своим жалостно кривящимся лицом. - Отсюда за стену ведет потайной ход. Там, за бочками. Ты сможешь нести отца?

- Конечно, матушка, - рыжий потомок Кусландов решительно шагнул вперед, вкладывая меч в ножны.

- Нет, - тейрн покачал головой, отводя руки сына. - Это бесполезно. Мне уже не подняться. Мерзавцы Хоу вот-вот пробьются через ворота. Кто-то должен найти Фергюса и рассказать, что здесь произошло.

- Вот сам и расскажешь! - Айан присел перед Брайсом Кусландом, твердо глядя тому в глаза. - Отец, я всегда был послушен тебе. Так прости меня теперь, когда я тебя ослушаюсь. Клянусь Создателем, я буду нести тебя до тех пор, пока мы не выберемся отсюда. А если… Они не получат и твоего тела! Так что умоляю тебя, хватит разговоров, и позволь мне…

- Боюсь, это невозможно.

Незаметно подошедший со стороны двери Серый Страж Дункан был заляпан кровью куда больше тейрна Брайса, но судя по тому, как он держался, вся кровь на нем была чужой. Он склонился над хозяином замка и, бегло осмотрев его раны, покачал головой.

- Я только что со стен. Люди Хоу еще не нашли этот ход, но они окружили замок. Пробраться мимо них будет непросто. И если вы собираетесь бежать, нужно торопиться.

- Дункан, - Брайс возвысил голос, напрягая последние силы. - Я знаю, вы ничем мне не обязаны… Но умоляю, выведите мою жену и сына в безопасное место!

- Выведу, ваша светлость, - чернобородый успокаивающе стиснул плечо тяжело дышавшего тейрна. - Но боюсь, мне придется попросить кое-что взамен.

- Что угодно!

Страж посмотрел на него, скользнул глазами по лицу тейрны Элеоноры и, наконец, остановил взгляд на присевшем в напряженной позе Айане. Несмотря на то, что происходило вокруг, тот снова почувствовал на коже холодный кипяток.

- Ваше несчастье бледнеет перед тем, что прорывается сейчас в наш мир, - твердо проговорил чернобородый. - Нас мало, и нам нужны новые Стражи. Я прибыл в ваш замок в поисках новобранцев. Исходящая от порождений тьмы угроза не позволяет мне уехать с пустыми руками.

- Я… я понимаю, - Брайс встретился глазами с сыном, но на этот раз не нашел в себе сил улыбнуться ему.

- Я доставлю тейрну и вашего сына в Остагар, - продолжал Дункан все тем же спокойным голосом. - Сообщу Фергюсу и королю о том, что случилось. А потом ваш младший сын Айдан вступит в Серые Стражи.

Айан отшатнулся от чернобородого. Он понимал, что поступает недостойно, показывая свои чувства, но был слишком молод, чтобы до конца удерживать себя в узде. Единственное, что он мог сделать, это опустить глаза в пол, чтобы не видеть обращенных к нему лиц. Он так и поступил.

- Если это нужно, чтобы справедливость настигла Хоу - я согласен.

Слова отца донеслись как через толстое шерстяное одеяло. Айан стиснул зубы, еще внимательнее разглядывая узор камней на полу. Дункан удовлетворенно кивнул, впервые напрямую обращаясь к нему.

- Итак, сим я предлагаю вам, Айдан Кусланд, вступить в ряды Серых Стражей, - видимо, исполняя часть какого-то ритуала, заговорил он. - Будем биться бок о бок с порождениями тьмы.

Возникла пауза.

- Я не хочу, - тихо проговорил Айан, когда молчать дальше уже было попросту нельзя. Он действительно никогда и ничего в жизни так мучительно не хотел. Молодой Кусланд понимал, что не время теперь было думать о себе, и с готовностью пожертвовал бы жизнью, будь на то необходимость, пусть даже немедленно. Но та жертва, которую от него требовали здесь и сейчас, внушала ему только страх и отвращение.

- Хоу считает, что этот хаос поможет ему возвыситься, - Брайс со стоном прижал руку к страшной ране на животе. - Волчонок, покажи ему, что он ошибается. Сделай так, чтобы справедливость его настигла! Но в нашей семье долг всегда был превыше всего, - выражение горечи на его лице жарко тронуло сердце Айана. - Уходи ради себя и всего Ферелдена!

Айан с трудом расцепил плотно сжатые зубы.

- Хорошо, отец. Ради вас. Я согласен. Слышите? - он обернулся к чернобородому, глядя на него почти с ненавистью. - Я согласен!

- Брайс! - молчавшая до сих пор тейрна сжала руку мужа. - Ты уверен, что поступаешь правильно?

- Наш сын не станет жертвой вероломства Хоу. Он будет жить, и оставит след в мире!

- Нам нужно идти, - чернобородый поднялся, уже по-хозяйски положив руку на плечо молодого Кусланда. Выпад последнего он предпочел, видимо, проигнорировать. Во всяком случае, пока.

- Мальчик мой, иди с Дунканом, - тейрна Элеонора на миг прижалась к сыну, одарив его поцелуем. - Без такой обузы, как я, вам будет легче справиться.

Тейрн переменился в лице.

- Элеонора…

- Не надо, Брайс, - его жена поднялась на ноги и, шагнув к двери, вытащила из ножен свой меч. - Мое место здесь, с тобой. И клянусь, чтобы выиграть для них время, я убью каждого ублюдка, который сунется в эту дверь! Сын, - Айан поднял на нее глаза, зеленые, как у нее самой. - Отныне твое место - среди Серых Стражей. Не мешкай. Уходи быстрее, пока еще есть время!

Далекий грохот, казалось, прокатился по всему замку, заставив стены вздрогнуть. Все одновременно поняли, что он мог означать.

- Они прорвались через ворота! - Дункан, как показалось Айану, бесцеремонно толкнул его в спину. - Нужно уходить!

- Прощай, любовь моя!

Бросив последний взгляд на обреченных родителей, Айан Кусланд вскочил и вслед за Стражем бросился в темноту кладовой.

Часть 1 - 4.

Командор Серых Стражей задумчиво разглядывал своего свежего рекрута, с таким трудом уведенного им из замка Кусландов. Над северным Ферелденом стояла тихая и теплая ночь. Уже четыре солнца поднялось и зашло с того самого времени, когда, милостью Создателя выскользнувшие незамеченными из осажденного замка, Дункан и молодой Айдан Кусланд пробирались на юг, туда, где у руин Остагара стояла армия короля. Дункан торопился в Остагар и не торопился с юношей. Прежде, чем начать говорить с ним о долге, Командор хотел сначала понять, что такое был на самом деле сын тейрна Хайвера. Тем более, похоже на то, что Айдан Кусланд совсем не намерен был ему в этом помогать.

Дункан появился в замке Кусландов так вовремя конечно, не случайно. Айдан попался ему на глаза на королевском турнире несколько месяцев тому назад. Ловкость, с которыми молодой еще парень обращался с мечом, и даже двумя мечами сразу поневоле привлекли внимание Командора. Ровно как и его физическая сила, больше приличествующая косситам, а не обитателям северного Ферелдена. Одним ударом щита юный Кусланд опрокидывал на землю воинов старше и опытнее себя, мог драться сразу с тремя и с пятью, с пешими и конными, и в целом, было видно, что его светлость немало сил потратил на воинскую сноровку сына. Пользуясь статусом гостя короля и умея оставаться незамеченным, когда того требовали обстоятельства, Дункан смог немало пронаблюдать за Кусландами и после турнира на приеме. Айдан умел держать себя в обществе, был учтив и почтителен ко всем, к кому обязывало положение, так же как и к тем, к кому оно ни к чему его не обязывало. Во всяком случае - внешне. Последнее, по крайней мере, говорило о здравости его рассудка, несмотря на юный возраст. В целом Айдан произвел довольно сильное впечатление на Командора, а своим ощущениям тот привык доверять. Вот почему, завершив дела и отобрав показавшихся ему достойными рекрутов, Дункан отправился к Кусландам в последнюю очередь. Не без оснований он опасался, что в случае с рыжим отпрыском столь благородного семейства могут возникнуть трудности. И, как показало время, он не ошибся.

Тем временем Кусланд занимался тем же делом, что и обычно во время непродолжительных ночных стоянок перед сном: оторванным от подола рубахи куском полотна протирал оружие и доспех. На Серого Стража он смотреть избегал, безропотно исполняя его приказы, но никогда не обращаясь к Дункану первым. Командор не до конца понимал причину такого отношения. До сих пор все, кого он отбирал, считали честью оказанное им доверие и изо всех сил старались, чтобы их взяли в Стражи, а не наоборот. Возможно ли такое, чтобы он ошибся в выборе? Нет, такого с ним еще не случалось. Значит, дело в отношении самого Айдана. Привыкнув иметь дело со зрелыми и знающими, чего они хотят рекрутами и Стражами, Дункан все же представлял себе, что такое мальчишеское упрямство. Внутреннее чутье указывало на то, что сын тейрна со временем станет хорошим Стражем. Но это - со временем. Сейчас же необходимо было убедить его, что свершившееся должно было свершиться. Не больше и не меньше. Но как? Этого Командор пока еще не знал.

Прямота - не лучший помощник в таких делах, но все попытки подойти к Кусланду в обход натыкались на вежливые ответы, не имевшие ничего общего с целью начинаемого разговора.

- Мне хочется знать, отчего ты так сильно настроен против вступления в наш орден, - решив, что дольше оттягивать разговор все равно нельзя, выговорил Дункан. Против ожиданий, Кусланд повернул к нему голову почти сразу. Правда, перед тем, как заговорить, видимо, долго размышлял, подыскивая слова.

- Есть множество причин. Вы обманули моего отца. Он отдал меня вам в обмен на спасение моей жизни. Но ее не было нужды спасать… с вашей помощью. Из замка мог выбраться я и сам.

Голос Кусланда звучал почти спокойно. Видно, что за эти несколько дней он не раз проигрывал в голове этот разговор. Командор поднял бровь.

- Да, есть еще причина, и она важнее первой, - юноша вскочил и вплотную подошел к чернобородому. Видно было, что этот разговор был нужен и ему тоже и, не признаваясь себе, он все же давно его ждал. - Я не знаю, что вы делаете с людьми, чтобы превратить их в Серых Стражей. Но не сомневаюсь, что что-то… сложное. Ведь понятно, что будь это не так - орден не держал бы в секрете… сам процесс, и всех без исключения людей можно было бы сделать подобными вам. Это так?

Дункан помедлил и кивнул.

- К сожалению так, Айдан. Могу даже сказать - этот, как ты его называешь, процесс - не из приятных. Тебя это пугает?

- Меня не пугает боль, если вы об этом.

- Тогда что?

Юноша резко отвернул голову в сторону, прикусывая щеку. Командор спокойно ждал продолжения. Все указывало на то, что момент для разговора он выбрал крайне удачно.

- Мой отец, - наконец через силу и даже некоторое смущение выговорил Айдан, - отпустил меня с вами и потому, что он не желал, чтобы наша семья осталась без наследников. Мой брат Фергюс, быть может, уже погиб. Я хочу знать… правду. После того, что вы со мной сделаете, я смогу… Я хочу сказать… смогу продолжить свой род?

Впервые за беседу Дункан широко усмехнулся сквозь усы.

- А если я скажу тебе “нет”, ты сбежишь от меня тотчас же ночью? Успокойся, - понимая, какое впечатление могли оказать его слова, поспешил уверить он. - С этим все останется в порядке. Наследники у тебя будут. Разумеется, если нам удастся остановить Мор, а ты найдешь себе невесту.

Сын тейрна, как казалось, облегченно вздохнул, после некоторого колебания, опускаясь рядом. Это была победа. Не совсем полная и окончательная, но все же победа. Необходимо было закрепить ее. Дункан протянул руку и с силой сжал крепкое плечо.

- Прости, что пришлось обмануть твоего отца, - негромко попросил он. - Но когда я обещал свою помощь, я не знал, что она не понадобится. Я вынужден был забрать тебя по принуждению. Но таков долг Серого Стража. Нас очень мало, а порождений тьмы все больше. Если мы будем брать только добровольцев… они победят. Ты ведь понимаешь, что будет тогда?

Часть 1 - 5.

- Королевские войска уже провели несколько боев с порождениями Тьмы. Именно здесь на нас двинутся основные силы Орды. Серых Стражей сейчас в Ферелдене немного. Но все, кто есть - в Остагаре. Мор должен быть остановлен здесь и сейчас. Если он распространится на север - Ферелден падет.

Айан внимательно слушал Дункана, после вчерашнего разговора с которым ему сделалось легче воспринимать того, как командира. Однако при этом он не забывал смотреть по сторонам. Ибо по сторонам действительно было, на что посмотреть.

Остагар, до руин которого они добрались-таки на четвертый день ближе к полудню, даже в том виде, в котором он сохранился, поражал своей красотой и величием. Айан с восхищением разглядывал гранитные стены, раза в три повыше, чем в его родовом замке, мощные оборонительные сооружения, величественные колонны и каменную резьбу. Даже ярко выраженным следам запустения, глядевшим отовсюду, не удавалось испортить впечатление от того великого творения разума и рук, каким был Остагар.

- Уже близко, - указывая на огромную каменную арку впереди, обнадёжил рекрута Дункан. - Сейчас пройдем мост, а за мостом уже лагерь. Там мы, наконец, сможем поесть.

Последнее было бы совсем нелишне. Айан давно чувствовал свой живот прилипшим не к спине, а к шее.

Когда они уже были возле арки, к ним навстречу выступили высокий светловолосый молодой человек в самом лучшем доспехе из тех, которые когда-либо доводилось увидеть Айану, под охраной двух латных рыцарей. Он приветственно поднял руку. Через мгновение только в сознание Кусланда толкнулось узнавание - перед ним был король.

- Приветствую, ваше величество, - Дункан не стал припадать на колено и Айан, сделав над собой усилие, тоже остался на ногах. - Признаться, я не ожидал…

- Что сам король выйдет тебе навстречу? - король Кайлан радостно улыбнулся Командору Серых Стражей. На непроявление почтительности он не обратил внимания вовсе, из чего Айан сделал вывод, что либо война сделала короля Кайлана равнодушным к церемониям, либо, что вероятнее, Серые Стражи могли их не придерживаться.

- Тебя давно не было, Дункан, - тем временем продолжал король, обменявшись пожатием рук с Командором Серых Стражей. - Я уж боялся, ты решил пропустить такую потеху, которая скоро здесь начнется.

- Кто, я? - добродушно улыбнулся тот. - Да ни за что на свете, ваше величество!

- Значит, я все же выйду в битву бок о бок с могучим Дунканом? Великолепно! От Стражей я узнал, что ты отлучался в этот раз за весьма одаренным рекрутом. Я так понимаю, это он?

Айан поклонился.

- Ваше величество, разрешите представить…

- Не нужно, Дункан, - король подошел вплотную, вглядываясь в лицо юноши. Потом поднял взгляд на его рыжую шевелюру, и вспомнил. - Ты младший сын Брайса, верно? Мы ведь встречались раньше.

- Да, ваше величество, - молодой Кусланд не опустил глаз под пристальным взглядом короля. - Мое имя Айдан.

- Твой брат с отрядом солдат Хайевера уже прибыл в лагерь, но твоего отца еще нет.

Айан переглянулся с Дунканом.

- Не ждите его, ваше величество. Мой отец погиб, когда был захвачен наш родовой замок.

- Погиб? Что ты имеешь в виду? - король недоуменно обернулся к Командору. - Дункан! Ты что-нибудь об этом знаешь?

Чернобородый утвердительно склонил голову.

- Ваше величество, тейрн Кусланд и его жена убиты. Эрл Хоу предательски захватил замок Хайевер. Если бы мы не бежали из замка, он убил бы и нас, а потом придумал бы какую-нибудь убедительную историю.

С каждым словом Командора лицо короля все больше чернело от гнева.

- Я… просто поверить не могу, - запинаясь от бешенства, наконец, выговорил он. - И как эрл… мог подумать… что ему сойдет с рук такое предательство? - он взял себя в руки и закончил более спокойно. - Как только закончится битва, я поверну войско на север и предам Хоу правосудию. Слово короля!

Айан поклонился еще раз.

- Благодарю, ваше величество.

Кайлан помолчал. Помолчали и остальные. Наконец, король дружески положил руку на плечо молодого Кусланда.

- Ты, конечно, хотел бы повидаться с братом, - благожелательно предположил он. - К сожалению, он со своим отрядом отправился на разведку в Дикие земли. Боюсь, он вернется не раньше, чем закончится бой. До тех пор мы не можем даже связаться с ним. Прости, но сейчас я ничего не могу сделать для тебя. Разве что предложить, чтобы ты выместил свое горе на порождениях Тьмы.

- Мне достаточно будет знать, что эрл Хоу расплатится за свое предательство.

Король хлопнул Кусланда по плечу и с сожалением отвернулся от него. Видно было, что он с удовольствием провел бы больше времени в обществе Серых Стражей.

- Жаль прерывать нашу беседу, но мне пора возвращаться в шатер, - он вздохнул. - Тейрн Логейн с нетерпением ждет возможности заморочить меня до полусмерти своими тактическими выкладками.

- Твой дядя шлет тебе наилучшие пожелания, - вмешался Дункан, до сих пор помалкивавший. - Он напоминает, что войско Редклифа может прибыть сюда меньше, чем за неделю.

- Ха! Эамон просто хочет примазаться к нашей славе, - король покачал головой. - Мы выиграли уже три битвы с этими чудовищами, а завтра выиграем и четвертую! Я даже не уверен, что это - настоящий Мор. Порождений тьмы на поле боя хватает, но увы, мы еще пока не видели архидемона.

- Вы разочарованы, ваше величество?

Король улыбнулся.

- Я мечтал, что это будет такая война, как в старинных сказках. И король плечом к плечу с легендарными Серыми Стражами ринулся в битву с мерзостным богом тьмы! Что ж, придется мириться с тем, что есть, - он вздохнул. - Мне надо идти, пока Логейн не выслал людей на поиски. До встречи, Серые Стражи.

Дункан и Айан поклонились. По знаку Командора, Кусланд задержался, давая Кайлану и его охране уйти далеко вперед. Они же со Стражем пошли медленно, едва передвигая ноги, зато имея возможность поговорить без свидетелей.

- Король сказал правду, - произнес Дункан, как только убедился, что их никто не может слышать. - Здесь было одержано несколько побед над порождениями Тьмы.

Однако в голосе его особого воодушевления не было. Кусланду это было понятно.

- Победы победами, но орда порождений тьмы растет, - тем временем продолжал Дункан, неспешно прогуливаясь по направлению к лагерю.

- Слова короля заставляют сомневаться в том, воспринимает ли он всерьез порождений тьмы, - негромко сказал Айан. И, видя, что Страж ждет продолжения, пояснил. - Я точно не осведомлен, сколькими именно силами сейчас располагает король Кайлан здесь, в Остагаре, но из того, что мне довелось услышать - люди эрла Эамона не успевают к битве, а то касается отряда эрла Хоу, довольно многочисленного, он вообще не придет. Рассчитывает ли король свои действия с учетом того, что армия будет ослаблена на такое значительное количество солдат?

- А что бы предложил ты?

- Я бы предположил худшее, - не смущаясь под испытывающим взглядом Дункана, Айан повел плечом. - Что нас намного меньше, чем порождений тьмы, и на месте короля укрепился в Остагаре и завалил тропу, которая соединяет южный и северный берега. Насколько мне известно, другого пути на север нет. Мы бы выиграли несколько дней, чтобы подошли подкрепления от эрла Эамона и других опоздавших, и… вы говорили о Серых Стражах Орлея?

Дункан невесело улыбнулся.

- Все же я не ошибся в выборе, мой мальчик. Тебе не нужно ничего объяснять. К сожалению, король не хочет прислушиваться к моим доводам. Он высоко ценит Серых Стражей, но все же не настолько, чтобы внять голосу осторожности. Взамен он верит, что легенда, которая окружает Серых Стражей, делает его неуязвимым. Однако, в Ферелдене не так много Серых Стражей. Остается одно - делать то, что в наших силах и ждать войск тейрна Логейна. Так что не будем тянуть с ритуалом посвящения.

Айан промолчал.

- Сейчас в лагере поешь и отдохнешь, но не более часа, - Дункан остановился перед огромным мостом, соединявшим два берега Ферелдена. - Когда будешь готов, найди мой шатер. В лагере есть Страж, его имя Алистер. Если меня не будет на месте, он введет тебя в курс дела. Помимо тебя у нас еще двое рекрутов. До начала битвы нужно будет успеть завершить ритуал для вас троих.

Часть 1 - 6.

Айан доел третью миску каши и зажевал приложенный к ней лист салата. Поймал вопросительный взгляд повара и отрицательно покачал головой. К удивлению больше в него не лезло, хотя изначально он был уверен, что способен съесть все, что было в общем котле. Лагерь армии короля ему нравился - он был разбит по всем правилам в очень удачном месте. Кайлан ухитрился поднять под свои стяги очень многих, которых ранее вообще трудно было бы вообразить стоящими плечом к плечу. Чего только стоили храмовники, прогуливающиеся в своих меченых доспехах неподалеку от палаток магов Круга! Айану несмотря на то, что ему доводилось не раз бывать в столице, раньше не приходилось видеть такого скопления магов в одном месте. Как, впрочем, и служителей Церкви. Он уже успел побывать и у псарни, где несколько десятков волкодавов мабари, особых особей крупнее оставленного в замке Иеху, готовились к своей последней битве. Айану объяснили, что в случае победы собак все равно умертвят, так как те неоднократно пробовали на клыки плоть порождений тьмы, и скверна уже поразила их тела. Вдоволь налюбовавшись на солдат со всех концов страны, и перекинувшись словами с очень многими, молодой Кусланд отправился, наконец, утолять свой голод. Несмотря на общую обстановку тревожности окружавших его людей и собственный страх перед таинственным ритуалом посвящения, Айану здесь нравилось. Кроме медной шевелюры, не свойственной для человеческих жителей Ферелдена в принципе, хотя и встречавшейся, ничего более его не выделяло. О том, что он - сын тейрна, знали только он, Дункан, и сам король. Остальные обращались к нему как к простому солдату, пусть даже благородных кровей, и Айану такое было неожиданно по душе. Он даже стал раздумывать о том, чтобы, когда все кончится, и права его семьи на родовые земли будут восстановлены, не возвращаться в замок, оставив титул тейрна Фергюсу, а самому… Быть может даже, судьба была права, бросив его в орден Серых Стражей?

На этой крамольной мысли, Айан поднялся и, поблагодарив дарующих яства, отправился на поиски палатки Дункана. Ее он нашел довольно быстро. О том, где был разбит шатер Стражей, знали все. Возле палатки на обломке камня сидел высокий, не ниже Айана, коротко стриженный светловолосый воин и что-то делал с ножнами от меча. Сам меч лежал на куске полотна у его ноги.

Когда на него упала тень от подошедшего близко Кусланда, воин поднял голову. Айан увидел, что этот парень старше его самого самое большее на год. У воина было довольно приятное лицо, причем лицо его показалось Кусланду как будто бы знакомым. Должно быть, светловолосый был отпрыском благородных кровей, во всяком случае, его черты не были свойственны тем, которые в большинстве своем встречались у простолюдинов. Чем дольше вглядывался в лицо этого парня Айан, тем сильнее крепла в нем уверенность - еще чуть-чуть, и он даже сможет назвать, из какой благородной семьи был этот человек.

Однако долго разглядывать себя и размышлять на эту тему тот не дал. Отложив ножны, светловолосый поднялся и протянул руку.

- Я уверен, ты - Айдан Кусланд, про которого говорил Дункан. Я - Алистер, новообращенный Серый Страж. Рад знакомству.

Как того требовал обычай, Айан положил руку поверх протянутой к нему руки и на миг почувствовал крепкое пожатие Стража. Однако после пожатия Алистер его не отпустил, а отвел голову, будто бы присматриваясь.

- Вряд ли, конечно, но все-таки должен спросить. Ты, случаем, не маг?

Айан поднял брови.

- Это сильно осложнило бы тебе жизнь?

- Да нет, - Серый Страж отпустил его руку и рассмеялся. - Просто прикидываю свои шансы ни с того ни с сего превратиться в лягушку.

Айан улыбнулся. Всегда встречались люди, которые жить не могли без шуток. Похоже, Алистер был из их числа. И, в отличие от большинства шутников, он, что было крайне важно, не вызывал никакого раздражения.

- Дункан весьма похвально отзывался о тебе, - Алистер снова присел на камень и взялся за ножны. - Откровенно говоря, он отправился в Хайевер только затем, чтобы привезти тебя сюда. Тут еще двое рекрутов. Как младший член ордена я буду сопровождать вас во время подготовки к посвящению.

- Сопровождать? Куда? - не понял Айан, присаживаясь рядом прямо на землю. Если с присутствием Дункана в своей жизни он смирился, то Алистер сразу же завоевал его расположение. Немаловажную роль тут, видимо, сыграл и возраст самого Стража, с которым сын тейрна был ровесником.

- Дункан расскажет, когда подойдут остальные, - Алистер починил, наконец, застежку на ножнах и, приладив ее ремень через плечо, застегнул на груди. После чего почти нежно поднял с земли меч и вложил его в ножны за спину.

- Вот мне интересно, - неожиданно обратился он к Айану, уже решившему, что Страж утихомирился, а потому сунувшему в рот соломину. - Ты когда-нибудь сражался с порождением тьмы?

Кусланд выплюнул траву.

- Нет, а что?

- Когда у меня был первый в жизни бой с порождением тьмы, я оказался не готов к тому, как чудовищно выглядела эта бестия, - Алистер кивнул, подчеркивая свои слова. - Не сказал бы, что я предвкушаю новый бой с таким противником.

В памяти Кусланда всплыли события двухлетней давности, когда в ответ на жалобы крестьян, сообщавших о нападениях болотной гидры, тейрн Брайс отправил отряд, который в первый раз в жизни самостоятельно вел его младший сын. Они убили тварь без потерь, ценой только трех раненых, но испуг при виде показывавшейся из ночной трясины мерзости остался в душе Айана на всю жизнь.

- О, а вот и они, легки на помине, - Алистер качнул кистью в сторону двух подходивших к шатру воинов. - Странно, что Дункана еще нет. Представляю, как ему не терпится начать.

Айан скорчил неопределенную гримасу, но промолчал. Ему пришлось подняться, чтобы поприветствовать еще двоих рекрутов Серых Стражей.

Эти двое были постарше, чем Страж Алистер. Низковатый лысеющий мужчина средних лет показался Айану рыцарем, выбившимся из простолюдинов. Зато второй, среднего роста и худощавый, должно быть, был отлично незаметен в толпе.

- Приветствую! - еще издали поздоровался рыцарь, доброжелательно скрещивая руки на груди. В ответ Айан слегка наклонил голову.

- Ты, как я полагаю, еще одна жертва вероломства Серых Стражей, любыми способами затягивающих к себе новых рекрутов?

Кусланд слегка опешил. Он не ожидал, что еще кто-нибудь здесь поймет его чувства так быстро.

- Не слушай Давета, - лысеющий рыцарь махнул рукой на худощавого. - Быть избранным Серыми Стражами - большая честь!

- Ага, особенно если тебе не дают выбора.

- У тебя был выбор - идти в Серые Стражи или болтаться на веревке, - Алистер пожал плечами, явно не обрадованный таким поворотом разговора. - И ты сам его сделал. Чем ты недоволен?

Худощавый Давет подмигнул Айану, у которого отчего-то резко улучшилось настроение.

- Серые Стражи меня не искали - я сам их нашел, - сверкнув зубами, поведал он. - Срезал в толпе кошелек у Дункана. Он схватил меня за руку, я вырвался и побежал. Он - за мной. Бегает старикан о-го-го, но сцапали меня все равно стражники. Они хотели меня повесить, но вмешался Дункан. Объявил право Призыва и… короче, мне показалось, это лучше, чем болтаться на веревке. Когда я уходил с Командором, показал стражникам фигу. Скажу вам, оно того стоило!

- Сам видишь, кто он такой, - рыцарь хмыкнул. - Я - сэр Джори, из Редклифа. Но Дункан нашел меня в Хайевере. Это город на северном побережье. Ты там бывал?

- Я там родился, - не стал вдаваться в подробности Айан. Сэр Джори покивал.

- О, тогда ты знаешь, какое это замечательное место. Ну, так вот, я был в свите эрла Эамона на погребении короля Мэрика. И потом в Хайевере я познакомился со своей Хеленой. Она поразила меня в самое сердце. У моей Хелены такие красивые глаза! С тех пор я под любым предлогом старался вернуться туда. Мы поженились год назад. Эрл Эамон отпускал меня служить в Хайевер, но я пытался убедить Хелену уехать со мной жить в Редклиф. А потом меня призвали Серые Стражи.

Айан попытался припомнить этого рыцаря. Но не сумел.

- А как тебя нашли Серые Стражи? - полюбопытствовал он. Впрочем, в вопросах не было нужды, сэр Джори и так был достаточно словоохотлив.

- В прошлом месяце в Хайевер приехал Дункан и банн устроил турнир в его честь. Я стал победителем. Признаться, я уверен, это судьба.

- С какой стати? - подал голос худощавый карманник, который явно скучал, выслушивая восторги товарища по призыву.

- Да потому, что до меня трижды турниры в Хайевере выигрывал Айдан Кусланд, младший сын тейрна Брайса. Сам я не видел, но говорят, во всяком случае, на мечах его побить очень сложно. Я не надеялся на победу, разве что на почетный щит. Но за день до начала турнира на милорда Кусланда напала стая диких собак. Не знаю, в чем там точно было дело, но в турнире участвовать он не смог. И скажите теперь мне, что это не веление свыше - попасться на глаза Дункану как победитель!

- Да, действительно, - не стал спорить Кусланд, и, видя обращенные на него взгляды, нехотя пошел на откровенность. - Отец отдал меня Дункану в ответ на важную услугу с его стороны.

- Услугу?

- Воспользоваться ею его отцу не довелось, - раздалось за их спинами. Увлеченные разговором, они не заметили, как подошел чернобородый Дункан. - Айдан очень зол на меня. Он полагает, что я преднамеренно обманул его отца. Я прав, Айдан?

- Уже нет.

- Нет? - Дункан поднял брови.

- Нет, - Кусланд пожал плечом. - Теперь я не вижу в этом смысла.

Командор Серых Стражей обернулся к остальным.

- Позвольте внести ясность: вы не добровольцы. Призваны вы в орден, или пришли сами - не важно. Вы были выбраны потому, что это необходимо. Дороги назад нет. Поэтому, соберите все свое мужество. Оно вам понадобится.

Он помолчал.

- Вы вчетвером отправитесь в дикие земли на юге, чтобы выполнить два задания. Первое - добыть три пузырька свежей крови порождений Тьмы, по одной на каждого рекрута. И второе. Недалеко отсюда в диких землях есть… была застава Серых Стражей. После того, как мы вынуждены были сдать тут позиции, был утерян архив, который сейчас представляет для нас большую ценность. Не так давно стало известно, что там могли остаться некоторые свитки, защищенные магическими печатями. Алистер, я хочу, чтобы вы достали эти свитки - если сможете.

- Если эти свитки еще там, мы принесем их, Дункан.

- Вы должны понять - это очень важно. В тех свитках - соглашение о взаимной помощи. Очень скоро они могут прийтись очень кстати, - Дункан вздохнул. - Времени у вас на все про все сегодня до полуночи. Застава Стражей не далее, чем в двух часах пути отсюда. И столько же на обратную дорогу. Два-три часа, если что-то задержит вас в дороге. Но помните, до полуночи вы должны вернуться. Ты понял, Алистер? Береги своих подопечных.

- Будет исполнено.

- Собирайтесь, - отдал приказ новообращенный Страж, после того, как Дункан отошел снова - в сторону разбитого в отдалении королевского шатра. - Выступаем через полчаса.

Часть 1 - 7.

- Так тебя зовут Айдан? - интересовался сэр Джори, пока они, поминутно озираясь, быстрым шагом мерили старую дорогу в земли Коркари, поросшую зеленым разнотравьем. - Я слышал, Дункан называл тебя так. Мы ведь не успели узнать твоего имени.

- Друзья зовут меня Айаном.

- Так нам-то тебя как звать?

- Зовите, как я сказал, - Айану хотелось подольше оттянуть момент, когда товарищи узнали бы о его происхождении. Хотя он и понимал, что вечно скрывать это у него не получится.

- И то верно, - вмешался Давет, придерживая ветку, чтобы она не шибанула по лицу идущего следом за ним Алистера. - Айдан - слишком вычурно. Больше подходит для благородных. Хотя… ты ведь тоже из них? Что-то такое проскальзывает у тебя через всю физиономию. Так все-таки, благородный? Или бастард? Я голубокровных нутром чую.

- Что ж ты не почуял этого в нем раньше? - добродушно поинтересовался Алистер, не забывая прислушиваться, приглядываться и в целом следить за дорогой. - К чему тогда твои вопросы?

- О чем хочу, о том и спрашиваю, - огрызнулся Давет, приостанавливаясь и делая знак другим. - Погодите. Там кто-то есть!

Они постояли, прислушиваясь. Однако густо поросшие лесом южные земли не располагали к тому, чтобы толком что-либо расслышать в том шуме, который не стихал в них ни днем, ни ночью. Алистер досадливо махнул рукой в непроизвольном жесте.

- Пойдем дальше. Будьте начеку.

Они и без того были начеку. Однако несколькими десятками шагов позже выяснилось, что, по крайней мере, здесь в этом не было особой необходимости. Заросшая лесом дорога привела их на вытоптанную поляну, через которую со стонами ковылял безоружный человек в заляпанных кровью доспехах. Завидев выходивший из леса отряд, воин издал невнятное восклицание и ускорил шаг.

- У вас есть лечебная настойка? Хоть немного? Я прошу вас!

- У меня есть в сумке настойка и бинты, - Алистер снял с плеча дорожный мешок и принялся там копаться. Айан и сэр Джори, усадив раненого на траву, осторожно снимали с него продырявленный доспех и исподнюю рубаху, липшую к ранам и причинявшую воину сильную боль. Тот терпел молча, изредка постанывая сквозь стиснутые зубы

- Это сделали порождения тьмы? - закончив промывать раны из походной фляги и наложив бинты, спросил Алистер, когда все было кончено. Воин глотнул из пузырька с лечебным снадобьем и благодарно кивнул.

- Да, Страж. Они напали на наш отряд. Вылезли прямо из-под земли! Мы… не успели опомниться. Многие из нас были убиты на месте. Мы сражались с ними, но их как будто прибывало с каждым убитым. Мне удалось уцелеть только чудом!

- Ты дойдешь сам до лагеря? - Алистер убирал бинты в сумку. По его лицу трудно было понять, как подействовали на него эти слова.

- Да! Большое спасибо вам, - с помощью Айана раненый поднялся на ноги. - Я буду упоминать вас в своих молитвах!

Они провожали воина взглядами, пока тот не скрылся из виду. Потом переглянулись между собой. Сэр Джори не выдержал первым.

- Вы слышали? Они перебили весь патруль! А ведь это были опытные солдаты!

Алистер поднял бровь.

- Спокойнее, - ровно посоветовал он. - Если мы будем осторожны, все пройдет хорошо.

- Эти солдаты тоже были осторожны, и что с ними сталось? Сколько порождений тьмы мы сможем перебить вчетвером? Сотню? В этих лесах их целая орда!

- Да, тут есть порождения тьмы, но уверяю, орда нам не встретится, - тон Серого Стража был таким же ровным, словно он не стоял посреди враждебного леса, ожидая, что в любой момент из чащи вылетит стрела или выскочит какой-нибудь зубастый ужас.

- Откуда нам знать? Я не трус, но это глупо и безрассудно! Давайте вернемся!

- По-моему, ты говоришь, как трус, - не выдержал Айан, обтирая кровь с рук об древесный ствол. На него сильного впечатления вид раненого не произвел. После того, что он видел в своем родовом замке, особенно.

Рыцарь, казалось, был обескуражен.

- Я… я просто хочу уцелеть. У меня беременная жена! И… я же не сбежал, ведь так?

Алистер шагнул между ними.

- В страхе нет ничего постыдного, - примирительно сказал он. Айан почувствовал, что новообращенный Страж на самом деле далеко не так спокоен, и что в роли старшего группы чувствует себя не в своей тарелке. Однако, старался он изо всех сил, и, похоже, никто кроме Кусланда его истинного состояния не понимал. - Мало кто способен радоваться встрече с порождением тьмы. Я уж точно не из таких.

Айан пожал плечами и вытер остатки крови листьями.

- Я этого не говорил.

Алистер поблагодарил его взглядом.

- Могу сказать, что все Серые Стражи издалека чуют порождения тьмы, - сказал он вслух. - Им не захватить нас врасплох. Вот почему я пошел с вами.

- Видишь, сэр рыцарь, - Давет ухмыльнулся, проверяя, легко ли выходят из ножен его клинки. - Может, мы и помрем, но сначала нас об этом предупредят.

- Пошли, - Айан напоследок потер ладони о шерстяные обметки сапог. - Мы еще не добрались, а уже вот-вот пора будет возвращаться.

… Лес не кончился, но перешел в перелески, утопавшие в болоте. Вечерело, и множественные насекомые вносили свою лепту в общий гомон, стоявший над дикими землями. Земля под ногами уже долгое время была мокрой и влажной, и смачно чавкала, стоило сойти с тропы. Сэр Джори уже дважды попадался в коварные объятия болота, из которых тащить его приходилось общими усилиями сразу трех мужчин. К тому моменту, как в трясину провалился Айан, все уже были заляпаны грязью по самые брови, уставшими и такими злыми, что вполне могли сами сойти за порождений тьмы для неискушенного зрителя. По крайней мере - издали.

- Мы почти пришли, - Алистер указал вперед, на видневшиеся далеко, чуть ли не на горизонте, руины какой-то башни. - Это должно быть там.

- А ведь нам еще обратно идти, - негромко подсказал Давет, снимая с плеча Айана длинную ленту мокрицы. Сэр Джори жалостливо поморщился.

- Надеюсь, свитки окажутся там. Зря, что ли, мы тащились в такую даль по болоту? И как быть с первым заданием Дункана? Никаких порождений тьмы мы еще не…

Договорить он не успел. В воздухе свистнуло, и Айан, мгновенно пригнувшись, пропустил что-то зеленое и мерзкое, целившее ему, видимо, в горло, но безобидно прокатившееся по спине под ноги остальным. Алистер первым полоснул тварь своим клинком, другие присоединились спустя мгновение. Сердца их не успели сделать и по десятку ударов, когда сменившая цвет с зеленого на красный непонятная тварь замерла на земле, похожая на рваные тряпки.

- Ты же говорил, что издали их чуешь! - почти взвизгнул сэр Джори, прыгнув к Алистеру. Серый Страж нарочито спокойно присел и вытер клинок о зеленовато-серую шерсть.

- Я и чую, - не стал отрицать он. - Если они - порождения тьмы. А это - обыкновенный кровосос. Зеленый. Прыгают из болота, вцепляются в горло и присасываются намертво. Отодрать их зубы можно только с мясом. Они у этих тварей - как крючки. У тебя хорошая реакция, Айан.

Кусланд машинально потрогал свое не защищенное наплечниками горло. От мысли, что его путь Серого Стража мог закончиться прямо здесь, на болоте, в животе запоздало шевельнулся неприятный холодок.

- Подождите! - Алистер внезапно замер с таким выражением на лице, точно его припекло настолько срочно, что он понял, что не успевает выбраться из доспеха. - Подождите и заткнитесь все! Я что-то…

- Ну, что еще?

Однако, и Давет, и Айан уже поняли, прыгая друг к другу и разворачиваясь спина к спине. Это получилось у них так слажено, что в другой ситуации могло бы только порадовать командира отряда. Сейчас же Алистер, как почуявший дичь мабари, втянул воздух носом и внезапно развернулся лицом к тропе, по которой они только что пришли.

- Ты уверен?

Раздавшиеся вслед за этим утробный рев и улюлюканье подтвердили правильность чутья Серого Стража. Частично, потому что доносились они со всех сторон. На глазах застывших рекрутов охапки гнилья и грязи вокруг разлетались, выпуская порождений тьмы словно бы из-под земли. Почти все твари были в рост человека, кроме двух стрелков, сразу отбежавших дальше по тропе и как по команде вскинувших скверные луки.

- Стрелы! Берегись!

У Давета не было щита, поэтому Айан, толкнув его, принял стрелу на свой. Второй стрелок так и не успел спустить тетиву, осев в болото с ножом карманника в горле. Давет выхватил второй клинок и, пригнувшись, отразил колющий удар первого порождения тьмы.

Дальше все смешалось. Нашедшие сразу друг друга Давет и Айан дрались спина к спине, и вдвоем создавали довольно мощную взаимную оборону, в особенности когда к ним сумел пробиться Алистер. Зато сэру Джори приходилось туго. Он с самого начала был отрезан от остальных, и пока удерживался на ногах только чудом. Случайно обернувшись, Айан заметил неуверенное движение рыцаря, щитом отражавшего удар порождения тьмы, и понял, что дела сэра Джори плохи. Вне сомнений, он был ранен, причем, скорее всего, даже неоднократно. Отшвырнув от себя рослого порождения тьмы в ржавом кольчужном доспехе, Кусланд привлек внимание Алистера, кивком указав на погибавшего товарища.

Втроем им удалось сдвинуться на шаг, потом еще один… Порождения тьмы не отступали, в их выеденных скверной глазницах горел лишь зов, бездумное желание убивать, и останавливаться они не собирались. Однако их число тоже не могло быть бесконечным. К тому моменту, когда товарищи подобрались к изнемогавшему и истекавшему кровью сэру Джори, им осталось разобраться лишь с теми тварями, которые окружали его. Спустя короткое время все было кончено.

- Не здесь! - Алистер жестом остановил собиравшегося усесться прямо там, где стоял, раненого рыцаря. - Тут везде их кровь! Вы еще не Стражи и не имеете защиты. Скверна поразит тебя. Отойдем.

- Меня дважды ранили в бедро, - пояснил сэр Джори, отойдя на значительное расстояние от места схватки. - Раны не тяжелые, не стоит снимать доспех. Потеряем время. Просто перевяжите меня. Не хотелось бы оставаться в этом проклятом месте до темноты.

- Займись им, - Алистер кивнул Давету, сбрасывая тому на колени свой походный мешок. - Я наберу крови. Айан, иди за мной.

Кусланд повиновался и следующие несколько минут они потратили на то, чтобы набрать в стеклянные пузыри той вязкой жижи, которая текла в жилах тварей вместо крови. Несмотря на то, что ее носители были мертвы, жижа отказывалась покидать их жилы, и ее приходилось буквально выдавливать. Айан то и дело морщился, когда очередной мокрый шлепок свидетельствовал о том, что новый сгусток оказывался в сосуде.

- Не знаю, зачем они вам… нам нужны, - не сдержался он, бросая руку одного из мертвых чудовищ, которую сдавливал, пока Алистер ловил неохотно текущую из разреза кровь. - Но я рад, что в ней мараешься ты, а не я. В первый раз вижу такую мерзость.

Алистер промолчал, закручивая последнюю крышку. Теперь по крайней мере одно задание Командора было исполнено.

- Они всегда такие? - кивая себе под ноги, спросил Айан. Разбросанные всюду тела тварей были мерзостны на вид, но не настолько, чтобы кровь стыла в жилах, вызывая смертный ужас. Прокаженные, говорят, могут выглядеть и страшнее. Этих же издали можно было бы даже принять за людей. Вблизи их гнилостная кожа, клыки, когти и уродливые морды не оставляли ничего человеческого. Но до “кошмарно выглядевшей бестии” о которой говорил в лагере Алистер, или хотя бы до болотной гидры им было далеко.

- Думаешь, я знаю? - Серый Страж пожал широкими плечами и, тщательно вытерев нож, спрятал его в прилаженный на боку чехол. - Я ведь новообращенный. Видел немногим побольше твоего. И не горю желанием видеть намного больше.

Теперь промолчать пришлось Айану. Так в молчании они и вернулись к остальным. После перевязки сэр Джори уверил, что сможет идти дальше. Ему предпочли поверить, тем более что цель их похода была уже близко.

До самых руин драться больше ни с кем не пришлось. Наученные горьким опытом, они даже сумели избежать коварных объятий болота, что было кстати, потому что болотная грязь, попадая в раны, часто вызывала лихорадку. Однако, сами руины их тоже разочаровали. Это были настоящие развалины, поросшие густыми болотными травами. Все, что могло сгнить - давно уже сгнило, а ржавеющее - рассыпалось в прах. От предполагаемой башни остался только полуразрушенный остов. Стараясь держаться вместе, они бродили по двору крепости, заглядывали в то, что осталось от ее построек, Давет, как самый ловкий и легкий из всех, даже рискнул подняться по еле державшейся лестнице и обследовать башню. Однако, то, что их усилия были бесполезны, стало ясно еще на подходе к крепости. После получаса активных поисков это признал даже Алистер.

- Если здесь что и было, его уже нет, - карманник устало пожал плечами, опираясь спиной об уцелевшую внешнюю стену крепости. - А нам еще идти назад. Давайте уходить. Мы ничего не найдем.

- Поддерживаю, - осматривая напитавшуюся кровью перевязку, подал голос рыцарь.

- Поддерживаю, - кивнул Айан, у которого под доспехом невыносимо зудело между лопатками, толи от пота, толи оттого, что туда кто-то заполз и теперь кусал, пребывая в относительной безопасности.

Алистер вздохнул, но было видно, что он согласен со своими подопечными.

- Идем обратно, - решил он, и прибавил с огорчением. - Дункана наша неудача сильно расстроит. Ему очень важно было найти те документы.

- О каких документах говорите вы? - раздалось со стороны. Очумело дернувшись на речь, товарищи по оружию обнаружили стоявшую на стене одной из уцелевших построек рослую девицу. Каждый из них мог бы поклясться, что минуту назад ее еще там не было. Но плоше всего было не внезапное появление, а ее одежды. Сшитые из шкур охотничьи штаны скрывали низ, что до верха, то груди незнакомки были едва прикрыты узкими и тонкими кусками материи. Зато на ее шее, поясе и руках болталось такое количество самых разнообразных амулетов, что сомнений в том, с кем свела их судьба, не возникало.

Как-то незаметно для себя самих, воины сплотились ближе друг к другу, из толпы вновь превратившись в боевой отряд.

- Не отвечай! - одернул открывшего было рот Алистера Давет. - Похоже, она из хасиндов. А значит, рядом могут быть другие!

Незнакомка усмехнулась и повела плечом. Ткань на ее груди всколыхнулась, открыв так много, что Алистер и Айан непроизвольно отвели глаза, а карманник напротив, уставился с немалой долей интереса. Что касается сэра Джори, то он давно уже взирал на девицу в шкурах с ужасом.

- Боитесь вы, что варвары набросятся на вас?

- Да, - Серый Страж с усилием заставил себя снова поднять на нее суженные глаза. - Набрасываться нехорошо.

- Это ведьма из диких земель! - мотнув головой, словно бы скидывая наваждение, вновь влез Давет. - Она превратит нас в жаб!

Девушка подняла лицо кверху и расхохоталась. Против ожиданий, ее смех был довольно приятным, даже мелодичным, как журчание ручья.

- Ох, как верите вы в сказки, - отсмеявшись, она легко спрыгнула вниз и медленно, словно танцующе, стала приближаться к мужчинам. - Однако и не убегаете, что меня немало забавляет. Эй, красавчик, - она оказалась перед Айаном так неожиданно, что он даже не смог отследить ее движение, успев только подумать, что захоти она всадить в него нож - у нее вполне могло бы получиться. - Ты тоже боишься меня? М? Осмелишься сказать мне свое имя? А я взамен скажу тебе свое. Чтоб соблюсти приличья.

Стараясь казаться увереннее, Айан сложил на груди руки.

- Обещай, что не причинишь нам вреда.

Девица улыбнулась ему. Айан успел только заметить, что у нее полные губы и прямые черные волосы. Долго она себя разглядывать не дала, зайдя куда-то ему за спину.

- Хорошо, - когда Айан обернулся, девушка уже миновала трех других его товарищей и, остановившись на расстоянии трех-четырех шагов, снова оказалась к ним лицом. - Во мне вы разбудили любопытство, так что даю я обещание.

- Мое имя Айан, - признался Кусланд, прикидывая, может ли ведьма причинить ему вред, узнав его имя, или все россказни про такое - только враки. Девушка еще раз усмехнулась и кивнула.

- Морриган - вот мое имя. Я уже давно за вами наблюдаю. Сначала решила я, что вы стервятники. Любители покопаться в мусоре. И лишь потом я поняла, что не похожи вы. Так что же, ищете вы свитки? С магическими печатями, не так ли? Так знайте, все напрасно. Их больше нет.

- Они здесь были? - Алистер в волнении сделал шаг вперед. - Ты их видела?

- Возможно, - Морриган кивнула, смеривая его взглядом. - Однако прежде, чем я отвечу на вопрос ваш следующий, ответьте вы на мой. Зачем вам сдались свитки те?

- Мы - Серые Стражи, - Алистер вскинул голову, с вызовом глядя на ведьму. - Свитки принадлежат нам по праву.

На некоторое время воцарилось молчание. Морриган, казалось, тщательно изучала каждого из них.

- По крайней мере, один из вас - точно Серый Страж, - медленно произнесла она наконец совсем другим тоном. - Не думала я, что увижу кого-нибудь из вас.

- Так ты вернешь свитки? - выкрикнул новообращённый, теряя терпение.

- Не буду, - резко ответила ведьма, но тут же пояснила. - Потому что не брала. Их взяла моя мать.

Алистер переглянулся с Айаном, который незаметно подошел, остановившись рядом.

- Ты можешь проводить нас к твоей матери? - видя, что молчание затянулось, рискнул подать голос Кусланд. Морриган переключила внимание со Стража на него, и хмурое выражение на ее лице вновь сменилось благожелательной улыбкой.

- Твоя разумна просьба, красавчик. Я провожу тебя. Нравишься ты мне.

- Я бы на твоем месте не расслаблялся, - вполголоса пробормотал Алистер в сторону поднявшего брови Айана. - Сначала это вот “нравишься ты мне”, а потом клац - и тебя перекусили пополам.

- Попадем мы к ней в котелок, вот увидишь!

Ведьма, звавшая себя Морриган, фыркнула.

- То дело ваше. Вернуть хотите свитки - следуйте за мной.

Безо всяких видимых опасений она повернулась к ним спиной и пошла куда-то вглубь болот. Четверо мужчин летуче переглянулись, и Айан пожал плечами. Непохоже было, чтобы для них имелся хоть какой-то выбор.

Часть 1 - 8

По счастью, идти пришлось недалеко. Хижина, где Морриган жила с матерью, обнаружилась уже за ближайшим перелеском. Подойдя ближе, воины увидели саму старую женщину, словно бы поджидавшую их на пороге. Ее руки были заложены за спину, но сама поза на угрожающую не походила. Старуха была высока, худа и здорова на вид. Приближения дочери в компании четверых вооруженных мужчин она ожидала с видимым спокойствием.

- Мама, приветствую тебя, - Морриган небрежно кивнула через плечо. - Вот Серых Стражей четверо. Они…

- Я вижу, девочка, - старуха продолжала спокойно стоять, поочередно вглядываясь в лица мужчин. Алистера она разглядывала дольше остальных. - Признаться, такое я не ожидала увидеть, - отведя, наконец, от него взгляд, пробормотала она, обращаясь больше к себе.

- Приветствую, добрая женщина, - решил взять на себя переговоры Айан, видя, что Алистер этого делать не торопится, завороженный взглядом старухи. - Мы пришли к тебе по делу. Твоя дочь Морриган сообщила нам, что ты взяла свитки Серых Стражей, защищенные магическими печатями, за которыми мы явились в дикие земли. Если они еще у тебя, мы бы хотели их забрать. Если нет - укажи, где они могут быть, и мы уйдем с миром.

Старуха покачала головой. На ее губах появилась усмешка.

- Уважительность и учтивость. Вот уж воистину, находишь их в самых неожиданных местах… совсем как старые носки. Ваши свитки я сохранила, - она вынула, наконец, руки из-за спины, в которых держала несколько плотно скрученных в рулоны листов бумаги. - Хваленые магические печати давно истлели. Я защитила их.

- Ты… сохранила их? - не поверил Алистер, принимая бумаги. От этого изумления он даже не успел изумиться по более весомому поводу - что старуха заранее знала, что они идут за свитками, и вышла навстречу, держа их наготове.

- А почему нет? - старуха пожала плечами. - Отнесите их Серым Стражам и передайте - угроза Мора сильнее, чем они думают.

- Благодарю тебя, добрая женщина, - Айан поклонился с глубоким почтением, и вслед за ним поклонились его товарищи. - Как мы можем тебя отблагодарить?

- Вам не нужно этого делать, - старая ведьма кивнула в такт своим мыслям. - Мы все обязаны помогать Серым Стражам, разве нет?

- Ну что ж, вам пора идти, - вмешалась Морриган. Старуха хмыкнула.

- Не будь смешной, девочка. Они - твои гости. Проводи их к границам Остагара самой короткой дорогой через болота, и проследи, чтобы с ними ничего не случилось.

Видно было, что Морриган совсем не по душе был приказ матери, но ослушаться она его не посмела даже на словах. Бросив недовольный взгляд на Айана, затем на Алистера, и проигнорировав двух других гостей, она сделала им знак следовать за собой.

Часть 1 - 9.

В Остагар рекруты вернулись до того измученными, словно на них было вспахано не одно поле. Морриган действительно провела их незаметной тропой через болота, которая была вдвое короче той дороги, по которой они пришли. Однако у тропы имелись и минусы - она была уже и мокрее большой дороги, и мужчины то и дело оступались, сразу по колено уходя в топь и проклиная всех и вся. Ругаться, впрочем, тоже приходилось исключительно шепотом, чтобы не привлекать ничьего ненужного внимания. Сумерки между тем спускались все быстрее. У поляны, на которой они сами днем встретили раненого, девушка распрощалась с ними - без слов, в своей манере. Она просто указала рукой вперед, и без объяснений ушла, бесшумно растворившись в ночных зарослях. Впрочем, к тому моменту рекрутам Стражей было не до нее. Последние несколько сотен шагов им приходилось по одному помогать сэру Джори держаться на ногах. Раны на его бедре воспалились, из-за чего нога распухла до самой щиколотки, хотя Алистер щедро вылил на нее остатки целебного снадобья из своей фляги. Рыцарь держался, и старался идти быстро, не отставая от остальных, но все равно сильно задерживал отряд. Так что к тому времени, когда лесные заросли раздвинулись, и темнота впереди осветилась светом десятков костров, потенциальные Серые Стражи способность испытывать хоть какие-то чувства почти потеряли, и возвращение не обрадовало их в той степени, в какой бы могло.

- Отведите его к целителям, - Алистер устало снял с плеча сумку, в которой нес драгоценные свитки. - Пусть сделают все, что возможно, и очень быстро. Потом все приходите к старому храму. Мы с Дунканом будем ждать вас там. Больше никуда не ходите и не задерживайтесь!

Несмотря на утомление, он быстрым шагом ушел к шатру Стражей. Рекруты же без слов потащились выполнять приказ.

К счастью, набившим руку целителям не пришлось объяснять дважды, что от них требовалось. Раны сэра Джори были обработаны с похвальной быстротой. Маг-целитель ухитрился даже частично снять отек и боль, торопясь перед предстоящей схваткой привести в порядок как можно большее количество солдат. Разобравшись с этим, рекруты отправились, куда им было приказано - к развалинам старого храма. Между собой они не разговаривали.

Ночь уже приближалась к своей середине, но вокруг было светло - от многочисленных костров, и от святящегося роя облаков, низко висевших над Остагаром. Крыша храма давно уже провалилась, поэтому его внутренности и стоявший у алтаря Алистер были хороши видны. Возле Алистера на алтаре стоял большой кубок, вырезанный из цельной кости. Что в кубке, понять было трудно, если не заглядывать. При Алистере же почему-то подойти и заглянуть было неловко.

- Чем больше узнаю о посвящении, тем меньше оно мне нравится, - прислонившись задом к стене, пробормотал сэр Джори, поглядывая то на Алистера, то на кубок. Дункан где-то задерживался, но новопосвященный Страж глядел суровее обычного и все трое непривычно робели в его присутствии теперь, чего раньше не было.

- Опять хнычешь? - Давет подернул плечами.

- Ну, зачем все эти испытания? Я уже показал себя!

- Может, у них такой обычай. Может, они просто хотят досадить тебе.

Рекруты разговаривали вполголоса, не будучи уверенными, слышит ли их Алистер. По его лицу сейчас понять что-либо было трудно.

- А ты что думаешь, Айан?

Кусланд покосился на Стража и дернул щекой.

- Мне все это нравится ничуть не больше, чем вам.

- Я знаю только одно: в Хайевере у меня жена, и она ждет ребенка, - сэр Джори сглотнул. - Все эти тайны нравятся мне все меньше. На что похоже это посвящение?

- Какая разница, - Давет покачал головой, разглядывая пол. - Пусть даже этот ритуал может нас убить. Я бы чем угодно пожертвовал, если бы знал, что это остановит Мор. Может, ты умрешь. Может, мы все умрем. Но если никто не остановит порождений тьмы, всем нам крышка.

- Мы приблизились к ритуалу посвящения, - Дункан, как всегда, подошел незамеченным и сразу начал говорить. - Орден Серых стражей был основан во времена первого Мора, когда род людской стоял на краю гибели. И тогда первый Страж испил крови порождений тьмы и сумел обуздать скверну.

- Что? - поперхнулся сэр Джори. - Нам придется пить кровь этих… этих тварей?

Айан почувствовал, что нутро у него куда-то опустилось. С большим удовольствием он бы выпил жидкого дерьма.

- Так же, как и первому Серому Стражу до нас, так же, как и всем нам до вас, - Дункан сделал утвердительный жест рукой. - Именно в этом источник нашей силы и залог нашей победы.

- Те, кто выживает после посвящения, становятся неуязвимыми для скверны, - пояснил Алистер, по примеру Дункана незаметно приблизившись к ним со спины. - Мы чувствуем ее в порождениях тьмы, и используем, чтобы одолеть архидемона.

- Те, кто выживает?

- Серые Стражи имеют перед собой смерть, - Дункан едва заметно пожал плечами. - Не стану скрывать. Не все из тех, кто выпьет крови, останутся в живых. Тот, кто останется - изменится навсегда. Может так статься, что вы заплатите свою цену сейчас, а не потом. Вот почему посвящение - тайна. Такую цену платим мы, чтобы спасти мир.

Он помолчал.

- Перед посвящением мы говорим немного. Но эти слова звучат с самого первого ритуала. Алистер, ты готов?

- Присоединяйтесь к нам братья и сестры, - новопосвященный опустил голову и заговорил тихо, так тихо, что неожиданная серьезность этих слов поползла в их сердца холодной жутью. - Присоединяйтесь к нам, сокрытым тенью. Присоединяйтесь, ибо на нас лежит долг, от которого нельзя отречься. И если суждено вам погибнуть, знайте - ваша жертва не будет забыта, и когда-нибудь мы все присоединимся к вам.

Дункан взял в руки кубок и, обернувшись к рекрутам, обратился к побледневшему от волнения карманнику.

- Давет, подойди.

Тот без слов шагнул вперед и обеими руками принял кубок. Совсем едва помедлив, приложился и глотнул. Дункан отступил на шаг. По меньшей мере, четыре пары глаз были устремлены на Давета.

Несколько мгновений как будто бы ничего не происходило. Внезапно Давет схватился за горло и упал на колени. Распахнутым ртом он пытался сделать вдох, но видно было, что тело больше его не слушалось. Пальцы карманника скрючились, его словно корежили чьи-то невидимые, но не ведающие жалости огромные руки. Все это продолжалось от силы несколько мгновений, однако для охваченных ужасом рекрутов, казалось, прошли часы. Наконец, в последний раз дернувшись, он упал на затертые камни пола и больше не поднимался.

- Мне жаль, Давет, - Дункан снова поднял кубок. - Подойди, Джори.

- Дыхание Создателя! - рыцарь отступил на шаг, потом еще. Глаза его метались, как у безумного. - Нет! Вы не можете! У меня ведь жена… ребенок… Если б я только знал…

- Назад дороги нет.

- Нет! - сэр Джори выхватил меч, выставив его в сторону надвигавшегося на него Дункана с кубком. - Бесславная смерть - это слишком!

Дункан медленным движением отдал кубок в руки подскочившего Алистера и вытащил свой собственный меч, не отводя взгляда от пятящегося рыцаря.

- Опомнись, пока не поздно.

- Нет! - Джори прыгнул вперед, замахиваясь. Дункан легко, словно бы и не заметив, отбил его удар и, не дожидаясь следующего движения рыцаря, всадил свой клинок тому в живот. Брызнувшая кровь в единый миг осела на лице Дункана, его одежде, и даже на доспехах стоявшего в нескольких шагах от действа Айана.

- Мне жаль.

Чернобородый вытащил клинок, и, обернувшись, посмотрел в глаза последнему из Кусландов. Поняв без слов, Алистер вновь шагнул вперед, отдавая кубок старшему.

- Посвящение еще не закончено.

Айан бросил быстрый взгляд по сторонам. Он не был уверен, сможет ли он выстоять один против Дункана и Алистера, который наверняка присоединит свой меч к чернобородому. Хотя… стоило ли пробовать?

Он принял в руки оказавшийся неожиданно тяжелым кубок, на дне которого плескалось… Айану хватило и запаха. Стараясь не дышать, он поднес ко рту, прикрыл глаза и - опрокинул в себя все то, что там оставалось.

- Ради вящего блага да отдайся ты этой скверне…

Голос Дункана звучал как будто издалека. На миг Айану показалось, словно ему заткнули оба уха. В голове зашумело, сильно, еще сильней… разъяренное нутро вздыбилось, собираясь выбросить то, что Айан ему дал, и тому пришлось схватиться за горло, чтобы оставить все внутри. Из неоткуда пришла резкая, скручивающая боль, в единый миг сокрушившая кости и перекрутившая все мясо и жилы… Айан рухнул на каменные плиты, ударился головой, но не почувствовал этого, крича и самого себя не слыша, пытаясь вдохнуть - и не вдыхая. Перед его застеленными пеленой глазами все быстрее и быстрее замелькала бескрайняя серая степь, черные стены страшного и незнакомого города, сотни, тысячи лап, которые хватали его, мяли, комкали, душили и ласкали, тянули куда-то далеко и вниз, и сладкий зов, ужасный и прекрасный одновременно звучал и манил, обещая радость и покой, уют и единение… Айан видел морды миллионов тварей, они смотрели на него и хотели его - их соратника, их брата, часть их естества… Он растворялся в них, растворялся так, как капля дождя растворяется в озере с водой, как щепоть праха исчезает на ветру, как маленькая искра сливается с единым ревущим пламенем… И вот уже он был с ними, в них и частью них, и все утратило свою важность, кроме Зова, того, без чего раньше он мог жить, и эту проклятую жизнь теперь обязывался искупить своей кровью и кровью Врагов… Айан снова мог дышать, смотреть и слышать, и он был счастлив - так, как никогда раньше в той, другой, нелепой жизни. Могучие и многочисленные лапы братьев подхватили его и повлекли - куда? Он вскоре понял. Источник зова был уже рядом, еще чуть-чуть и… И перед ним из пустоты, таинственной и манящей, вспыхнули два изумрудных глаза. Айан подался вперед, всем естеством желая слиться с Ним, Тем, который звал и даровал Свободу… слиться, чтобы остаться навсегда, ведь только так было единственно правильным…

Чудовищный рев, рев ярости и узнавания потряс всю его преобразившуюся сущность. Братья, бросив его, разбежались в разные стороны, а самого Айана ухватило вновь, и понесло, дальше от Зова, от Него, от братьев и сладости упущенного счастья, понесло… куда? Но вмазало со всего размаха, с силой, болью и страданием. И - все прервалось. Он уже не был частью единого целого, не ощущал с собою братьев, не слышал сладостного зова. Все прошло, оставив вязкую горечь не сбывшегося и комканную боль во всем теле. В теле?

Айан открыл глаза. Склоненные над ним лица были ему откуда-то знакомы. Еще через миг в голове прояснилось, и с вернувшимся зрением пришло узнавание.

- Все кончено. Добро пожаловать.

Алистер протянул руку, помогая ему подняться. Это было нелишне, потому что Айана шатало так, как на палубе корабля при хорошем шторме. В голове еще стоял легкий шум, правда, он скорее был последствием удара затылком о камень, чем заново зарождавшимися в нем отголосками зова. Во всяком случае, Кусланду так казалось.

- Отныне и навсегда ты - Серый Страж.

Айан опять схватился за горло, так как нутро все еще воевало с содержимым. Правда, на этот раз вяло и нерешительно. На серьезную схватку это уже не тянуло.

- Еще две смерти, - Алистер повернул голову в сторону неподвижно лежавших тел. - Когда я проходил посвящение, умер только один из нас, но все равно это было ужасно. Рад, что хоть тебе удалось уцелеть.

- Как ты себя чувствуешь, Айдан?

Кусланд тоже посмотрел на лежавшего в луже крови сэра Джори.

- Все прошло. Я в порядке, - не стал распространяться он. Тем более что даже если бы хотел, к такому слов ему было не подобрать. Дункан испытывающе поглядел на него в последний раз и неслышно вздохнул.

- Теперь ты знаешь, что такое - быть Серым Стражем.

Перед глазами Айана всплыла та оргия, которой он чуть было не предался с порождениями тьмы по ту сторону барьера, и его замутило.

- А видения были? - Алистер уже оправился от тягостного происшествия во время обряда. Или, во всяком случае, казался таковым. - У меня были ужасные видения после посвящения.

- Видения придут позже, - пришел Айану на помощь Дункан. - В ближайшие месяцы тебе много чего предстоит узнать об этом. Сейчас я хочу, чтобы вы двое отправились со мной на встречу с королем. Времени у нас немного. Если ты уже оправился, мы должны идти.

- Подождите, Дункан, - Алистер протянул Айану подвеску на тонкой металлической цепочке. - Здесь немного этой крови. Мы все носим такие, чтобы они напоминали нам о тех… кто ушел раньше.

Айан послушно одел эту гадость на шею. В первый миг она показалась ему тяжелее кузнечной наковальни.

Часть 1 - 10.

- Тейрн Логейн прав - король ведет себя как д… дитя, - проговорил Айан, вслед за Алистером быстрым шагом пересекая мост, соединявший два берега Ферелдена. На мосту за деревянными укреплениями спешно рассредоточивались лучники и пращники, призванные прикрывать выстроенную под мостом армию короля Кайлана. Сам Кайлан вместе со всеми Серыми Стражами Ферелдена за исключением Алистера и Айана, стоял во главе своего войска.

Совет, если его можно было так назвать, закончился ничем. Король еще раз озвучил свое желание сражаться с порождениями тьмы в первых рядах, бок о бок с Серыми Стражами. Задачей его отряда было заманить армию порождений тьмы в ловушку, где в нее с тыла ударил бы тейрн Логейн со своими людьми. Логейн должен был атаковать по световому сигналу, зажженному на самой высокой из уцелевших башен Остагара. Именно туда сейчас и отправлялись два новоиспеченных Серых Стража. Подчиняясь непонятному приказу Дункана, Айан и Алистер все время, пока длился совет, усиленно мозолили глаза Кайлану, и в последний момент король решил, что честь зажечь огонь должна выпасть именно им.

- Ты полагаешь? - Алистер обошел очередное укрепление, на этот раз защищавшее магов Круга, непривычно одетых в легкие доспехи. Видно было, что в таких одеяниях привыкшие к мантиям маги чувствовали себя неуютно. - А по-твоему, как он должен поступить?

- Королю вообще не следует идти в бой, - Айан бросил взгляд вниз, на выстроенных солдат и в его душе шевельнулось нехорошее предчувствие. - На короля смотрят все. А он, в свою очередь, должен видеть всю картину сражения. Он стратег! Дункан и другие Стражи, если они идут в первых рядах, должны сражаться в полную силу, чтобы сдержать первый, самый страшный натиск. Вместо этого они вынуждены будут нянчиться с королем, уследить за которым в схватке будет непросто. Ведь его могут убить. Я бы вообще занял здесь глухую оборону, и дождался подкреплений от эрла Эамона и Стражей Орлея. А ход на север просто завалил. Здесь полно магов, совместными усилиями они бы справились быстро. А вместо этого он выстроил армию перед врагом, как на блюде. Без прикрытия флангов, без должного количества защитных сооружений для лучников, без…

Айан споткнулся и прикусил язык. Алистер помалкивал, слушая товарища. Тактические выкладки сына тейрна были как будто бы убедительны. Плохо было, что сам Алистер мало что в них смыслил. Айан вне сомнений получил хорошее образование, и разбирался в тактике и стратегии лучше его, сироты и недоучки. Оставалось верить ему на слово или не верить вообще. Алистер предпочитал первое. И не только потому, что Айдан Кусланд стал его братом по Ордену. Нет, что-то такое Алистер чувствовал и сам, какую-то неправильность, которая не давала ему покоя еще на Совете. И теперь у него на сердце было неспокойно. Командор Дункан, самый близкий человек из всех, кого когда-либо знал Алистер, в чем-то заменивший ему отца, стоял сейчас внизу, в ожидании появлении армии порождений тьмы, а он, Алистер, не мог быть рядом, чтобы если что, протянуть ему руку помощи. Или умереть, защищая его. Нет, определенно многое не нравилось новообращенному Стражу. Но сейчас у него было задание, и все его “не нравилось” могло сводиться только к тому, чтобы слушать недовольное бормотание нового побратима и быстро добраться до указанной им башни.

- Вот они! Идут! Порождения тьмы! - раздалось внезапно, когда Серые Стражи уже почти достигли противоположного берега. Не удержавшись, Алистер и Айан бросились к каменной кладке, некогда служившей перилами этому великому мосту и вгляделись в тьму.

Сначала приближение армии порождений тьмы больше всего походило на факельное шествие, даже скорее не шествие, а бегство, потому что в темноте казалось, что твари передвигаются стремительно. Возможно, так оно и было. Потом кроме отдаленных огней стало возможно различить неясные очертания Орды - настолько пугающие, что кровь стыла в жилах даже у стрелков, стоявших пока что в относительной безопасности на мосту. Думать, что чувствовали солдаты под мостом, которые вот-вот должны были столкнуться с порождениями тьмы лицом к лицу, не хотелось.

- Лучники! - раздался снизу зычный приказ короля. Сотни луков разом поднялись вверх, готовые по следующему сигналу пустить сотни стрел в ночное небо.

- Пошли! - Айан дернул Алистера за локоть. Опомнившись, тот побежал, видя перед собой уже спину Кусланда. Неизвестно, когда мог наступить тот самый момент в битве, когда нужно будет зажигать сигнальный огонь, и лучше будет наблюдать за ходом сражения, стоя рядом с приготовленным костром.

Башня была рядом, быть может, не более чем в сотне шагов от моста, так что добрались они быстро. Но у самого входа им преградили дорогу двое насмерть перепуганных потрепанных магов.

- Хвала Создателю, Стражи здесь! Башня захвачена!

- Что??

- Башня захвачена! Порождения тьмы! Они вылезли прямо из-под земли. Сейчас башня кишит ими!

- Порождения тьмы - здесь? Что ты мелешь? - не выдержав, заорал Айан, нервно оглядываясь назад, на шум уже начавшейся схватки. - Как они могли здесь оказаться?

- Не знаю, Серый Страж, но клянусь Создателем, они там, и их там много! Мы едва успели спастись!

Стражи переглянулись.

- Я… не знаю, что делать, - Алистер беспомощно оглянулся на лучников, беспрерывно посылавших все новые стрелы под мост и вновь посмотрел на Айана. - Нам неоткуда ждать помощи.

- Зато они там ждут помощи от нас!

- Если будет дозволено, мы поможем Серым Стражам, - подал голос один из магов, который казался старшим. - Мы хорошо управляемся с боевыми заклинаниями.

Айан бросил еще один взгляд на товарища и принял решение.

- Идите за мной. Поможете нам пробиться наверх.

Двери башни были заперты изнутри, но совместными усилиями маги вынесли ее с третьей попытки. Внутреннюю площадку башни патрулировали пять порождений тьмы из тех, что повыше. С ними Стражи расправились даже без помощи магов. С лестницей же пришлось сложнее. Крутая и узкая, она была идеальным местом для обороны, а вот атаковать противника, стоявшего выше на ступеньках, было чудовищно непросто. Подгоняемые чувством долга и страхом, что из-за них Логейн не успеет на помощь королю и произойдет самое худшее, Стражи отчаянно набрасывались на замахивавшихся на них ржавыми мечами порождений тьмы, вознося хвалу Создателю за то, что, несмотря на их многочисленность, как следует драться твари так и не умели. Маги осыпали врагов комьями плазмы и молний, но это почти ничего не решало в схватке, служа, скорее, отвлекающими маневрами. Впрочем, как для порождений тьмы, так и для самих Стражей, вынужденных то и дело уворачиваться от неточно запущенных заклинаний. С невероятными трудностями им удалось преодолеть один пролет, затем другой… На пятачок площадки перед узкой деревянной лестницей, ведущей на крышу башни, Стражи вползали уже на четвереньках.

- Стой, Айан! - тяжело дыша, и вытирая заляпанный кровавой жижей лоб тыльной стороной руки, от чего тот едва ли стал чище, просипел Алистер. Его воззвание, впрочем, было услышано. Кусланд сам не стремился одолевать еще один лестничный пролет прямо сейчас. Задыхаясь, они привалились спинами друг к другу. Несколькими ступенями ниже упал, где стоял, старший маг. Младшего они потеряли еще на нижних пролетах.

- Мы не можем долго сидеть, - Алистер предпринял еще одну попытку протереть глаза. - Король ждет нашей помощи.

- В любой момент могут появиться еще твари, - едва слышно подал бесцветный голос утомленный, будто бы выжатый маг. Он прижимал окровавленную руку к животу, поддерживая края рваной раны. - Нужно закрыться наверху и продержаться… сколько сможем.

Сделав над собой усилие, Алистер поднялся. Мир едва не кувыркнулся перед его глазами, оставив тупую неприятную боль в затылке и под желудком. В последнем бою он пропустил несколько ударов, и, хотя броня частично защитила его, боль никуда не девалась, напоминая о себе при каждом его шаге. Вслед за ним со стоном поднялся Айан. Кусланду досталось еще больше. Его легкая кожаная броня, в которой он пришел из Хайевера, была пригодна разве что для охоты на мелкого хищника - чтобы вцепившийся зубами волк не сразу прокусил до мяса. Но никак не для сражений с хорошо вооруженным противником. Тем более теперь, когда после восхождения на верх башни, она висела на нем лохмотьями.

- Ты сильно ранен, - собственный сиплый голос заставил Алистера прокашляться. - Если не наложить перевязок прямо сейчас, истечешь кровью.

Айан раздраженно дернул плечом и скривился. Плечо левой руки было вывихнуто когда-то давным-давно. Толи на восьмом, толи на десятом лестничном пролете.

- Лучше помоги мне, - хрипло попросил он, протягивая Алистеру руку. - Я не могу орудовать щитом.

- Я не уверен… - Страж запнулся о взгляд товарища. - А, тьма с тобой. Дай попробую.

Несколько мгновений спустя громкий хруст и стон Айана возвестили благополучное вправление его плеча на место. Дружески хлопнув его по спине, Алистер спустился на несколько ступенек вниз и присел над неподвижным магом.

- Он не дышит.

Все еще морщась, Айан кивнул.

- Я был удивлен, что этот человек вообще сюда дошел с такими ранами.

Он посмотрел на последний пролет деревянной лестницы, упиравшейся в крепкие дубовые двери. Встретившись взглядом с Алистером, которого одолевали те же мысли, улыбнулся углом рта и кивнул в ту сторону.

- Готов?

- Пошли, - Алистер поднял меч. - У нас приказ.

Плечом к плечу они поднялись по шаткой деревянной лестнице. Заскрипев, отворилась незапертая дубовая дверь. За дверью оказалась частично крытая смотровая площадка верха башни. Отсюда открывался прекрасный вид на сражавшиеся армии, однако, кучи дров, которые им нужно было зажечь, Стражи не обнаружили. Точнее, не обнаружили в одном месте. Большая часть дров исчезла, а те, что оставались, были разбросаны по всей крыше. Но хуже всего было не это.

Хуже всего было огромное, мощное и рогатое порождение тьмы, стоявшее на четвереньках задом к ним. Заслышавшее шум, оно поднялось на массивные толстые лапы и обернулось к вошедшим. При виде его морды у обоих Стражей сердца опустились к желудкам.

Чудище взревело и бросилось вперед. Айан и Алистер метнулись в разные стороны, чем на несколько мгновений озадачили рогатое порождение тьмы. Однако, при том, что думать оно не умело, надолго его такой маневр не остановил. Выбрав того, видимо, кто ему показался аппетитнее, рогатый бросился за Алистером, что дало Айану небольшую фору в разработке стратегии. Монстр был огромен, в полтора человеческих роста, и такой массивный, что сходиться с ним в ближнем бою теперь, когда оба Стража были вымотаны до предела, было бы верхом неразумия.

Намотав круг по площадке, Айан остановился у самого ее края, там, где каменная кладка перил полностью осыпалась, открывая обрыв.

- Алистер!

Товарищ понял на удивление быстро и из последних сил побежал прямо на него. Рогатый догонял его сотрясавшими пол мощными скачками. Двадцать шагов, пятнадцать… Айан приготовился, покрепче уперевшись ногами, и готовый в любой момент оттолкнуть от себя пол. Десять, пять… В самый последний момент свернувший в сторону от пропасти Алистер упал на край обрыва, хватаясь руками за кромки кладки. Айан же, прикрыв голову щитом, бросился под ноги несущемуся на них чудовищу.

Рогатый не успел ни увернуться, ни затормозить. Лапы его заплелись, он потерял равновесие, грохнулся и, перекатившись по инерции, с ревом исчез за обрывом.

Алистер с усилием поднялся и бросился к Кусланду, скрючившемуся на боку рядом с погнутым щитом.

- Грохнул в бок ступней, ск-котина, - прохрипел Айан, сплевывая кровью. - Запри двери.

Опомнившись, новообращённый бросился к дверям. С трудом задвинув проржавевший засов, он забегал по комнате, собирая оставшиеся дрова для сигнального костра, который, судя по видимому им ходу битвы, они вот-вот должны были зажечь.

Часть 1 - 11.

Пламя костра над сигнальной башней взвилось высоко в темное небо. Стоявший во главе своей армии тейрн Логейн поднял голову и на его лице отразилась угрюмая злоба.

- Труби отход, - коротко приказал он стоявшей рядом женщине в дорогой броне. Та обернулась с изумлением.

- Отход? Но король… разве мы не должны?

- Выполняй приказ!

Костер на башне продолжал ярко пылать, даже когда последний из бывших в засаде солдат растворился в темноте на дороге, ведущей в Денерим.

***

- Как там? - прохрипел Айан, по подбородку которого текла кровавая слюна. Периодически он рывком поднимал руку и вытирал ее, размазывая по лицу. Алистер бросил взгляд на товарища и внутренне поморщился. Ему уже доводилось видеть такие увечья. По тому, как треснула кожа доспеха Кусланда, его хриплому дыханию и пузырящейся на губах кровавой пене, новообращенный понимал, что рогатый выродок сломал товарищу ребра и те пробили дыхательные мешки. Выходить его можно было бы только чудом. И то, если начинать прямо сейчас. Кусланд не пытался подняться, догадываясь о похожем.

- Чего ты молчишь? Тейрн Логейн уже ударил?

- Пока не вижу, - из-под ладоней Алистера вниз полетела каменная крошка, и он перестал опираться на заградительную кладку, вглядываясь в ночь. - Создатель, чего же он медлит? Что могло их задержать?

Виски Айана словно сдавило стальным обручем, а к горлу внезапно подступила тошнота. Он увидел, как Алистер повернулся к двери и на лице его мелькнул мгновенный испуг. Как у человека, над ухом которого внезапно хлопнули в ладони.

- Они? - выдавил Кусланд. Алистер молча кивнул и вытащил свой меч.

- Помоги мне подняться.

- Ты уверен?

- Помоги мне подняться, - зло повторил Айан, стискивая рукоять собственного лежавшего рядом с ним на полу меча. Другой рукой он оперся на каменную кладку за спиной. Алистер подставил плечо, с трудом подтягивая высокого и тяжелого Кусланда на ноги.

В дверь ударили чем-то тяжелым. Потом еще, и еще. Оставив товарища, Алистер подскочил к дверям и, прижавшись спиной к стене рядом с проемом, отставил руку с мечом. Во всяком случае, первая из вломившихся тварей - умрет обязательно, это было уже предрешено.

Когда сорванная с петель дверь отлетела в сторону, задев Алистера, стоявшего к ней слишком близко, Айдан Кусланд молча и страшно в последнем порыве бросился вперед…

Часть 1 - 12.

Невыносимо прекрасный зов пел, притягивал и манил, доставляя острое, ни с чем не сравнимое наслаждение, и одновременно заставляя страдать, точно от возлежания на остриях мечей. Вокруг мелькали серый туман серой степи, серые камни, серые морды, и серое небытие вместо неба наполняло душу Серого Стража сосущей серой тоской. Но в той тоске крылась особая прелесть, которая заставляла ее хотеть - чем дальше, тем больше. Тьма внутри постепенно расползалась, отравляя и заполняя все естество, даря страдание и усладу, и чем больше места занимала она, тем меньше хотелось от нее избавиться.

Когда он почти растворился в заполонившей все сладкой скверне, в ускользающем сознании возникла какая-то заноза. Это было странно и необычно здесь. Однако, заноза не исчезала, становясь все надоедливее и обширнее. Она мешала сливаться, подчиняться и расплываться, настойчиво тянула его обратно, куда-то в сторону и вниз, а может, вверх? Этого он так и не понял. Внезапно статичный и серый мир пришел в движение, все быстрее и быстрее мелькая у него перед глазами. Глазами? Да, у него снова были глаза. Полыхнувшая на миг ослепительно-белая вспышка в единый миг выжгла всю заполонившую его скверну, оставив только тень того, что было. А затем он вновь стал ощущать.

Айан дернул рукой, и неожиданно у него это получилось. Но дальше дело не пошло. Сжав волю в кулак, он повторил попытку. Что-то неслышно прошелестело совсем рядом, и внезапно он обрел зрение. Склонившаяся над ним полногубая и темноволосая девушка убрала пахнущую чем-то целительским повязку с его лица. Айан зажмурился, и только через некоторое время рискнул вновь приоткрыть глаза. Девушка уже стояла к нему спиной в нескольких шагах и что-то перебирала на полке. Айан узнал ее, но вот имя молодой ведьмы, встреченной рекрутами Стражей… когда? - в диких землях, напрочь вылетело у него из головы.

- Я Морриган, коль ты не помнишь, - не оборачиваясь, помогла ему девушка, снимая с полки нужную ей склянку и откупоривая ее. - Сейчас мы в диких землях, где тебе я раны перевязываю.

Айан поднял голову и попытался себя осмотреть. Его грудь была туго стянута бинтами. Видно было, что их только что сменили. Зато раны на животе, там, куда в него попали толи две, толи три стрелы порождений тьмы прежде, чем Айан свалился им под ноги и уже не смог подняться, были обнажены. Морриган присела рядом с ним и, накапав зелья из склянки на скомканный чистый кусок полотна, принялась их обрабатывать.

- На всякий случай, пожалуйста, - закончив, она прижала уже частично зарубцевавшиеся раны сложенным в несколько раз куском чистой материи. Айан приподнялся, давая ей наложить повязку, и ему далось это неожиданно легко.

- Спасибо тебе, - голос тоже слушался отменно. Даже откашляться, чтобы убрать последствия длительного молчания, ему не пришлось. - Я помню, какие тяжелые у меня были увечья. Ты, чаровница, что одолела их.

Морриган фыркнула и, не отвечая, ушла обратно к полкам.

- Что с памятью твоей? - прибирая склянки, спросила она. - Ты помнишь, как мать спасла вас?

Айан помнил только серо-черную пустыню, в которой он пробыл, должно быть, не меньше вечности.

- Помню, как порождения тьмы ворвались к нам с лестницы, - честно напрягся он. - Алистера накрыло дверью, а в меня всадили столько стрел, что я… Дальше все. Ты говоришь, твоя мать нас спасла? Нас - меня и Алистера? Но… подожди, что с армией? Что с королем?

Морриган закончила расставлять снадобья и склянки. Вернувшись к его постели, она присела на что-то рядом.

- Покинул поле тот, кто должен был на ваш сигнал ответить, - после паузы, сообщил она. - Порождения тьмы победу одержали. Те, кого бросил он - на части разорвали. И короля. И Командора Серых Стражей. Твой друг переживает очень сильно.

- Мой друг? - не сразу понял Айан, но тут же поправился. - Хочешь сказать - Алистер? Твоя мать спасла нас обоих?

- Она оборотилась гигантской птицей, - Марриган тряхнула головой. - С вершины башни вынесла вас в когтях. Твой друг не так пострадал, как ты. Он там, снаружи. То отрицает все, то горю предается. И о тебе переживает сильно. Молвит, что жизнь ему ты спас, приняв удар весь на себя.

Айан ничего такого не помнил. Да и не до того было. Сообщенное Морриган тяжким бременем поразило его мысли.

- Погоди, а твоя мать… уверена, что больше никому не удалось спастись? Король… мертв?

- Только дезертирам, да и тех… переловят очень скоро. Я видела поле битвы в долине страшной той. Там порождения тьмы… питаются над трупами, нужно полагать. Кого живьем найдут - под землю утаскивают. Зачем - не ведаю. Король ваш мертв. А жаль. Я бы предпочла, чтоб мать спасла его вместо тебя. За него выкуп много больше.

Несмотря на тяжелые вести, Кусланд не сдержался и хмыкнул.

- Но почему твоя мать нас спасла?

Молодая ведьма пожала плечами.

- Про то не ведаю. Желаешь - так спроси ее об этом сам. Она снаружи. Сказала, как проснешься - сможешь подняться. Раны твои затянулись, те, что внутри. На виду лишь малая часть осталась.

По своим внутренним ощущениям Айан поверил, что Марриган говорила правду. Грудь его больше не пронзало болью при каждом новом вдохе. Слабость отступила. Да и раны, те, которые обрабатывала ведьма перед его пробуждением, были в таком состоянии, что делала она это, видимо, на всякий случай, чтобы окончательно убедиться, что они больше не вскроются.

Айан сел. В голове слегка зашумело, как после долгого лежания в постели. Убедившись, что с раненым все хорошо, и он не собирается лишаться чувств, Морриган выскользнула из хижины. Несколькими мгновениями позже хлопнувшая дверь пропустила внутрь Алистера.

- Друг мой! Хвала Создателю!

Новообращенный выглядел неважно. Даже хуже, чем тот, кого едва вытащило с серых равнин врачевание старой ведьмы. Видно было, что Алистера сжигал внутренний огонь, вызванный какими-то сильными чувствами. Хотя, какими - догадаться было можно.

- Сколько времени мы здесь?

Помогавший ему натянуть рубаху Страж хмыкнул

- Шестой день.

- Шестой??

- Твои раны были тяжелыми, - Алистер подставил плечо. Опираясь на него, Кусланд поднялся на подрагивавшие ноги. Но тут же сел обратно. В голове зашумело сильнее. - Такими тяжелыми, что я… по правде, я не думал, что ты выживешь. Если бы не мать Морриган - мы оба были бы мертвы. Как… как все, которые там… при Остагаре.

Последние слова Алистер произнес совсем тихо. Айан догадался, что, возможно, среди Стражей у товарища было множество друзей, и не стал расспрашивать.

- Морриган сказала правду? Логейн предал короля?

- Не наклоняйся. Твои раны еще свежи. Я зашнурую сам, - Алистер, видимо, решил опекать новообращенного товарища всерьез. - Я помню не больше твоего, - склонившись над сапогами Кусланда, невнятно ответил он. - Когда они ворвались, меня приложило дверью по голове, и я потерял сознание. Очнулся уже здесь. Я не видел всего, что произошло. Но из того, что видел ранее с башни - ведьмы говорят правду. Логейн нас предал. Не только короля. Весь Ферелден. Создатель, зачем он это сделал?

Айан вспомнил эрла Хоу и поморщился.

- Зачем обычно предают королей?

- Но дочь тейрна и так была королевой Ферелдена. Кайлан был его зятем!

Кусланд мрачно пожал плечами.

- Быть королевским тестем и королем - две большие разницы.

- Как бы то ни было, все кончено, - Алистер встал с колен, и помог Айану подняться вновь. - Мы - единственные Серые Стражи, оставшиеся в Ферелдене. И нам нужно решить, что делать дальше.

Дверь скрипнула повторно. Прямая, как жердь, старуха, мать Морриган, пересекла комнату и, положив Айану ладонь на лоб, откинула его голову, всматриваясь в глаза. Изучала она его долго. Потом со вздохом отпустила и присела рядом на табурет, который до того служил ее дочери. Больше в хижине сесть было не на что, и Алистер, недолго думая, сел прямо на пол. Оба Стража поняли, что разговор предстоит долгий.

- Сперва скажу. За раны свои не беспокойся. Они тебя больше не потревожат, - прокаркала старуха мягче, чем прежде. - Да ты и сам это понимаешь, верно?

- Да. Благодарю тебя, добрая женщина…

- Не перебивай. Раны твои тебя не потревожат. От них и следа не останется, если еще хоть два-три дня воздержишься от драки. Перевязки тоже не понадобятся. Вот эти снимешь - и, считай, здоров.

Старуха сделала паузу, но, наученный опытом общения с ней на этот раз Айан промолчал. Зато не промолчал Алистер.

- И все же… не пойми превратно, я благодарен тебе. Но… зачем ты нас спасла? Я уже не раз задавал тебе этот вопрос, но ты не отвечала… Ты даже имени своего не назвала до сих пор. Может, теперь скажешь?

Старуха насмешливо взглянула на него сверху вниз.

- Имена красивы. Но бесполезны. Если хочешь меня как-то называть, зови Флемет. Так меня зовут хасинды.

- Как? - изумился Страж, подаваясь вперед. - Флемет? Та самая? Бессмертная ведьма из диких земель?

- И что это меняет? - старуха как-то странно передернулась. - Да, я знакома с магией. Как видите, вам это пригодилось.

- Но почему ты нас спасла? - вмешался Кусланд, которому это тоже было интересно. В последнюю очередь он ждал помощи от лесных ведьм. Флемет повернулась к нему.

- Почему? Потому что вы - последние, кто оставался в живых из вашего Ордена. Нельзя же было допустить, чтобы перебили всех Серых Стражей, - она вздохнула опять с каким-то неприятным присвистом. - Во все века долг Серых Стражей состоял в том, чтобы объединить все земли в борьбе с Мором. Или сейчас что-то изменилось?

Алистер и Айан переглянулись, как-то одновременно вспомнив, какими зелеными, желторотыми и до сих пор ничего не решавшими были они оба. И на что они оба годились без направляющей руки Дункана. Рыжий Страж смущенно кашлянул.

- Мы… нет, - Алистер, говорил, как всегда заикаясь, и совсем не будучи уверенным в правильности своих слов. - Ничего не изменилось. Но нас осталось всего двое на весь Ферелден. Мы… я… Тейрн Логейн. Он предал короля и Стражей. Если мы что-то попытаемся сделать…

- Логейн не знает, что мы живы, - неожиданно для самого себя, жестко проговорил Айан. - Но если мы займемся поиском союзников… я хочу сказать… если у нас начнет получаться - он узнает. Нужно это учитывать. Но… простите мне мою неосведомленность. Я в Серых Стражах не так давно. На каких именно союзников мы можем рассчитывать?

- В тех свитках, которые я вам передала, и которые, как я надеюсь, вы не потеряли, - подчеркивая слово “потеряли”, ответила ведьма, - говорится о союзе с долийскими эльфами, гномами Орзамара, и магами Круга. Вы ведь и сами можете их прочесть?

Все взгляды сошлись на Алистере. Тот поерзал, оттянул свой доспех за ворот и, с трудом протиснув туда два пальца, вытащил на свет кожаный чехол.

- Я недоумевал, когда Дункан… Командор отдал их на хранение мне, - он протянул свитки Айану.

Тот вытащил толстые листы желтой бумаги. Все договора были стандартными с очень небольшими вариациями. Флеммет терпеливо ждала.

- Значит, решено, - Айан вернул свитки товарищу. - Мы должны поочередно потребовать союзничества у всех.

- Надеюсь, хотя бы кто-нибудь из них не ответит отказом, - пробормотал Алистер. Он встретился взглядом с товарищем и отшатнулся. Зеленые глаза Кусланда сверкнули в ответ.

- Мы их убедим, - с непонятной уверенностью мрачно пообещал он. - Не зря же мы - Серые Стражи.

Часть 1 - 13.

Уже не первую минуту легендарные Серые Стражи стояли у старого деревянного стола. Стол был пыльным, а вот лежавшие на нем доспехи отливали хищным блеском, точно только что вычищенные заботливым хозяином. И тому, и другому трудно было бы выразить на словах все то, что они чувствовали, глядя на это совершенство творения чьего-то гения.

- Откуда они у тебя, Флемет?

- Какая вам разница, - сложив на груди руки, старуха поджидала чуть в отдалении. - Они у меня давно. Прошлый их хозяин… не справился.

- Не справился?

- Не понравился доспехам, - таким тоном, как будто это что-то объясняло, ответила ведьма. - Он пришел ко мне в надежде, что я смогу ему помочь. Увы, он пришел слишком поздно.

- Так ты хочешь сказать… что эти доспехи - прокляты?

- Спокойно, белобрысый, - Флемет опустила руки, заложив их за спину. - Тому, кто им глянется, они будут большим подспорьем.

- А кто не глянется?

- Кто не глянется, тому тоже служить будут верно, - заверила старуха. Однако что-то в ее тоне заставляло насторожиться.

- Расскажи нам об этих доспехах, - попросил Айан, проводя ладонью по нагруднику. Влитой рыжий дракон скалился, мерцая крошечными изумрудами глаз. И чем дольше стоял рядом с ним Айан, тем труднее было просто развернуться и уйти. - Как именно они прокляты?

- Да никак они не прокляты, - старуха шмыгнула носом. - Это - доспехи Красного Дракона. Ну, или рыжего дракона. Как по мне, то он - рыжий, прямо как ты. У них - свой характер. И всегда только один хозяин. Их нельзя носить по очереди. Доспехи эти отражают магию. Любую магию. Даже мою. Но только там, где тело ими прикрыто. Если в тебя швырнут огненным шаром, а ты будешь без шлема - будь уверен, от головы останутся угли. И еще пробить их тоже сложно. Хозяин этих доспехов неуязвим для большинства ударов мечом или стрел. Но не прикрытое доспехом тело - даже уязвимее, чем обычно. Впрочем, большинство прежних хозяев Красного дракона об этом забывали.

- Так в чем подвох? - не понял Алистер, тоже разглядывая оскаленную драконью пасть. - Что доспех этот делает уязвимее не прикрытое им тело? И все?

- Нет, не все, - Флемет мрачно усмехнулась, но стоявшие к ней спинами мужчины этого не увидели. - Я же сказала - доспехи с характером. Они ищут Настоящего Хозяина. Иногда находят. Иногда нет. Но с ненастоящего берут плату кровью.

- Плату кровью? Ты можешь говорить яснее?

- Единожды надев, их уже не снимешь. И когда срок придет, сожмутся они до малых размеров и свою службу твоей кровью оплатят.

Алистер поспешно отдернул руку, которую протянул, чтобы тоже потрогать доспех.

- Какая мерзость. Зачем ты вообще нам их показала?

Флемет пожала плечами.

- Один из вас остался без доспехов после битвы при Остагаре. Я подумала - может быть, он заберет эту мерзость из моей хижины?

Айан еще раз посмотрел на доспехи. Зеленые глаза кровавого дракона призывно замерцали.

- Если решила убить, тебе легче было бы просто не забирать нас из башни, - проговорил Алистер, с тревогой вглядываясь в завороженное лицо Айана.

- Если бы я решила тебя убить, ты бы был уже мертв. Я привела к ним его, потому что думаю, что его они признают. И будут служить, пока он сам не решит от них избавиться.

Этого было как будто достаточно. Кусланд снова повернулся к доспехам, и искорки глаз дракона отразились в его собственных зеленых глазах.

- Я бы на твоем месте этого не делал, - вполголоса проговорил Алистер. Он был в отчаянии, но не знал, как отговорить явно зачарованного товарища от его безумной затеи.

- Потому-то тебя бы они и раздавили, как букашку, - спокойно парировала Флемет. - Ну, долговязый, ты будешь примерять? У меня полно других дел.

Часть 1 - 14.

Болота диких земель нельзя было бы назвать красивыми в любое время суток или года. Однако теперь, когда раннее южное солнце, поднявшись выше далекого леса, заиграло в бликах многих луж, оживив буйную зелень и выпустив дневных обитателей болота навстречу новому дню, они были, во всяком случае, терпимыми. Хотя по лицу стоявшего у хижины Серого Стража не было заметно, что вид оживавшей природы оказывает на него хоть сколько-нибудь благотворное воздействие. Скорее по его виду можно было бы предположить, что он - узник, ждущий казни.

С едва слышным позвякиванием, сопровождавшим его шаги, подошел Кусланд, заранее изобразив на лице виноватое выражение.

- Не сердись, друг.

Алистер стиснул зубы, отворачиваясь к болотам. Айан зашел с другой стороны.

- Я бы не надел их, если бы не был уверен.

- Как ты мог быть уверен?

- Морриган меня предупредила, что ее матушка любит шутить. Она так и так собралась отдать доспехи мне, но просто так помогать кому-то ей не интересно.

- Морриган? И ты ей поверил?

- А зачем ей причинять нам вред? - Айан пожал плечами. - Друг, все в порядке. Это просто удобный и прочный доспех. Я даже не уверен, что он отражает магию.

- Он ее отражает, - явившаяся вместе с ним молодая ведьма, проходя мимо Айана, провела двумя пальцами по линии изображенного дракона. - В этом мать моя правду говорила. Все прочее - ложь, для развлечения придуманная. Испытывала она Стражей. Достойны или нет. Доспех этот давно уже у нас часа своего ждал. Хранила его мать, а чей и для кого - не ведаю. И отдать почему решила Стражам - не знаю. К лицу он тебе. Точно по тебе его ковали.

- Да, этого отрицать не станешь, - все еще мрачный Алистер окинул взглядом фигуру товарища. - Но все равно, ты не имел права рисковать собой! Ты забываешь, что теперь ты - Серый Страж. Твоя жизнь принадлежит не тебе, а всему Ферелдену.

Кусланд покаянно опустил голову.

- Я обещаю. Такого больше не будет. Клянусь честью дома Кусландов! - он отсалютовал сжатой в кулак рукой.

Алистер еще раз с сомнением взглянул в его сторону, но промолчал. Дверь хижины за их спинами отворилась, выпуская Флемет. Слышала она или нет их последние слова, было неясно. Во всяком случае, виду она не показала.

- Итак, вы готовы идти?

- Да, - Айан склонил голову. - Спасибо тебе, добрая женщина. За то, что сохранила свитки. За твой подарок.

- И за то, что спасла наши жизни, - негромко добавил Алистер. Айан согласно покивал.

- И за это тоже. Не знаю, как нам тебя благодарить…

- Нет, это вам спасибо, - Флемет прошла между ними, остановившись рядом с Морриган. - Ведь это вы - Серые Стражи, а не я. И прежде, чем вы уйдете, я могу предложить вам еще кое-что. Морриган, - она посмотрела на дочку. - Серые Стражи сейчас уходят. Ты идешь с ними.

- Что??

- Ты меня слышала, девочка, - в противоположность своей дочери, Флемет говорила абсолютно спокойно. - Вроде как уши у тебя есть.

- Но я…

- Ты годами мечтала выбраться отсюда. Считай, что это - твой шанс.

Стражи переглянулись.

- Ее магия может оказаться вам полезной, - Флемет мотнула головой. - И она может провести вас в северный Ферелден в обход Остагара. Другая дорога туда есть, хотя о ней мало кто знает. Считайте это платой за спасенную жизнь.

- Мы должны сопроводить Морриган в какое-то конкретное место? - уточнил Алистер, растерянный от такого неожиданного прибавления в отряд.

- Не должны. Она пойдет с вами столько, сколько захочет.

Стражи переглянулись вторично. Отказываться после всего того, что для них сделали, было нехорошо. К тому же ничего сложного от них и не требовалось.

- Хорошо, мы согласны, - за двоих ответил Айан. Морриган поморщилась.

- А мне сказать нельзя?

Флемет не ответила. Ее дочь все поняла без слов.

- Можно, я хоть вещи соберу?

Часть 1 - 15.

- … это, конечно, глупо, - чуть приотстав от идущей впереди Морриган, тихо говорил

Алистер Айану, которого, по-видимому, уже считал своим другом. - Но мне хочется вернуться в Остагар. Я… мне хотелось бы найти тело Дункана. И похоронить его. Не могу представить, чтобы его пожирали эти… твари.

Айан поднял брови.

- Ты что-то такое говорил мне об осторожности, - напомнил он. - Флемет уверила, что основная Орда ушла из Остагара. Слишком холодно для них. Но осталось еще порядочно. На нас двоих с лихвой хватит.

- Да, ты, пожалуй, прав, - Алистер тяжело вздохнул. Как успел отметить про себя Айан, его товарищ вообще был склонен к пессимизму и меланхолии, которые временами успешно маскировал удачными шутками. - Но все же…

- Он был твоим другом? - ради приятеля решил поддержать эту тему Айан. Алистер на ходу сбил подобранной где-то палкой шляпку большого плоского цветка.

- Наверное. Не знаю… Дункан использовал Право Призыва. Я же не успел о себе рассказать. Я был отдан Церкви и проходил обучение на храмовника. Дункан призвал меня прямо перед посвящением. Этим он меня просто спас.

- Ты не хотел быть храмовником? - Айан не был удивлен, но история Алистера в конце концов его заинтересовала. - Зачем же ты тогда проходил обучение?

- Учиться мне нравилось, - еще один цветок стал жертвой настроения Стража. - Но, по правде говоря, у меня не было выбора. Я жил при церкви с десяти лет. Моя судьба была предрешена.

- Тебя в церковь отдали родители? - уже догадываясь об ответе, спросил Айан. Алистер невесело усмехнулся.

- Нет. Моя мать умерла в родах, а отец… видишь ли, я бастард.

- Вижу.

- О, - новообращенный удивился. - Это так заметно?

Кусланд дернул плечом.

- Когда я впервые тебя увидел - решил, что ты из благородных. Только не смог вспомнить, к какой именно семье ты принадлежишь.

Алистер промолчал. Айдан тоже не стал задавать следующего вопроса.

- Но в Остагар мы все же можем наведаться, - спустя пару сотен шагов внезапно подумал он вслух. Алистер вскинул на него изумленные глаза.

- Ты в своем ли уме, друг мой?

- А что здесь такого? - в тон ему ответил Айан, но безумная идея уже увлекла его. - Мы могли хотя бы проверить, как там сейчас. Хоть издали. Ведь обо всем, что произошло, мы с тобой знаем только со слов, - он понизил голос, - этих двух ведьм. Неумно верить на слово ведьме, пусть даже она спасла тебе жизнь.

- Мне многое показалось подозрительным, - Алистер тоже понизил голос, хотя они и до того говорили негромко. - Как-то они слишком уж старались. На тебя извели много снадобий. Я знаю, потому что помогал им с перевязками. И твои доспехи… им нет цены. Точнее, есть, но таких денег на руках я не держал никогда. И вряд ли буду. Да и ты, думаю, тоже. Они нам помогают так, как раньше никто другой. Но зачем?

- Мы ей для чего-то нужны. Я говорю о старухе, - Айан, прищурившись, бросил взгляд на скользящую впереди тенью Морриган. - Мы оба. Раньше мы с ней не встречались, да и кому могли понадобиться лишенный земель и титулов изгнанник и никому не известный бастард? Значит, мы нужны ей как Серые Стражи. Друг, я мало знаю об ордене. Зачем ведьме могут понадобиться Стражи?

Алистер метнул на него встревоженный взгляд и честно задумался. Думал он долго. Айан не торопил, уже зная, что стремительный полет мысли не был самой сильной стороной товарища.

- Не знаю, - наконец выдохнул бастард, вытирая взмокший лоб. - Я сам обращен не так давно. Дункан был занят - искал рекрутов. Постоянно в отъезде. Старшие Стражи не просвещали нас сверх необходимого для новопосвящённых. У них без того хватало забот. Может, это как-то связано со скверной в нашей крови? Старуха наверняка балуется магией крови. Но из тебя ее вытекло столько, что она могла бы набрать целый кувшин, а потом дать тебе умереть. Прости, друг. Я понимаю так же мало, как и ты.

- Эй, Стражи! - дождавшись, пока они подойдут, Морриган махнула рукой на северо-запад. - Сюда - дорога незаметная до Остагара прямо. Та, о которой мама говорила. Там лес, а потом горы. А здесь кончаются болота. Если все время в эту сторону идти, - она указала на северо-восток, - через день выйдем на дорогу в Денерим. Ваш знакомец, тейрн ,Логейн, туда своих людей увел. Хотите вы идти за ним? Или у вас другие планы?

Алистер и Айан в раздумьях оглядывали окрестности. Болота действительно кончились. Вокруг, насколько хватало глаз, тянулись холмы, поросшие перелесками. Величественная горная гряда с затерявшимся в ней Остагаром, осталась в стороне. Но достаточно близко, чтобы, если не останавливаться, дошагать до нее ближе к ночи.

- Морриган, - взял на себя переговоры Кусланд ввиду того, что Алистер вообще смущался открывать рот перед молодой ведьмой. Почему-то светлоголового Стража она не жаловала. - Нам нужно в Остагар. Ты сможешь помочь пробраться как можно незаметнее мимо оставшихся там порождений тьмы?

Часть 1 - 16.

Айан хорошо запомнил день, который он провел в Остагаре перед посвящением в Стражи и битвой. Тогда в руинах древней крепости стояла поздняя осень. Золотая листва и пышное желтеющее разнотравье подчеркивали красоту и величие этого могучего каменного фортпоста, удерживавшего скверну от распространения из южных земель. За ту неделю, которую Стражи провели в гостях у ведьм, в лесах и болотах земель Коркари почти ничего не изменилось. Все так же пышные лишь местами ставшие желтеть болотные травы застили от глаз путников топкие трясины, а зелень их непролазных лесов собиралась стоять еще долгие недели. Однако в горах зима наступает всегда раньше и длится дольше, чем в долинах. Чем ближе к Остагару подходили Стражи, тем холоднее становилось вокруг. Постепенно становившийся пронизывающим ветер гнал серые клочья облаков. Осыпавшуюся листву он давно унес прочь, а та, что осталась, чавкала под ногами, подмоченная толи подтаявшим за день инеем, толи вчерашним дождем. По всему было видно, что еще две-три недели - и горы станут непроходимыми до весны.

- Чтоб их демоны унесли, этих порождений тьмы, - выразил общую на двоих с Айаном мысль Алистер, кутаясь в подаренный ведьмами плащ из шкур. - Если б они чуть позже подошли к Остагару! Тогда б и биться не пришлось.

- Пришлось, но не так, как летом, - внес ясность Айан. В отличие от Алистера, попеременно шмыгавшего носом, сам он пока не мерз. Погоды в Хайевере осенью были немногим мягче. - Мы бы просто дождались их и перестреляли со стен. Хотя, они бы не пошли по снегу. У нас на севере зимой снега наваливает столько, что бывает, сойдешь с крыльца - и провалишься по пояс. А здесь в горах… боюсь предположить.

Морриган, как и раньше, шла впереди. В дороге она молчала. Молодая ведьма все сказала еще у развилки, когда узнала об их намерении идти в Остагар. И теперь, видимо, закрома ее разговорчивости были исчерпаны, хотя бы пока они не уберутся из опасных мест.

Это могло показаться странным, но ни одно порождение тьмы так и не встретилось Стражам на их пути в горы. Должно быть, тварям действительно не понравилась резко испортившаяся погода. А может, дело было в другом. Айан думал об этом с тревогой, но вполне допускал, что твари могли уйти из гор совсем. Вероятно, они не пробыли в Остагаре больше, чем было нужно, чтобы обобрать тела павших солдат. Надолго оставаться вдали от людных мест не было им свойственно.

К месту, где был разбит королевский лагерь, они добрались, когда солнце уже перевалило за полуденную черту. Дорога через болота, которой вела их Морриган, из-за недавнего дождя сделалась почти непроходимой. Оборачиваясь на поскальзывавшихся в чавкающей грязи Стражей, молодая ведьма цедила сквозь зубы, что без двух сопящих недотеп она прошла бы гораздо быстрее и незаметнее. Но скорости передвижения ее ругательства не помогали никак, и на дорогу они потратили гораздо дольше, чем рассчитывали.

Лагерь королевской армии, некогда поразивший Айана своей величиной и продуманностью, исчез. На его месте Стражи обнаружили вытоптанное в грязи месилово, какое бывает только на месте вычищенных городских свалок. Кое-где валялись покрытые грязью гниющие трупы людей и порождений тьмы. Из-за разложения порой трудно было понять с первого взгляда кому чей принадлежал.

Соблюдая все предосторожности, Стражи добрались до самого великого моста. Дымы они заметили еще издали. Поэтому для них не стали сюрпризом несколько разложенных ближе к середине моста костров, возле которых кучковались фигуры порождений тьмы. Насколько можно было судить, твари не пылали боевым духом, сидя почти вплотную к огню. На промозглом ветру они действительно мерзли. С северного берега Ферелдена к горящим кострам приближалась еще одна небольшая процессия низкорослых порождений тьмы, нагруженная огромными охапками хвороста и веток.

- Их около пятнадцати у костров и четверо с дровами, - негромко подсчитала Морриган, даже несмотря на сырую погоду не пожелавшая прикрыть тело более необходимого. - Вы все еще хотите вниз спускаться? Неужто не видно вам, что нет там уже трупов никаких? Все, что могли, они забрали. Да посмотрите сами!

Морриган была права. С того места, на котором стояли Стражи, ущелье, где произошло сражение, хорошо просматривалось. Оно казалось таким же огромным мусорником, как и бывший лагерь. Однако на удивление тела павших, что людей, что тварей, пропали. Вмести с оружием и доспехами. Лишь кое-где среди мусора можно было различить чьи-то гниющие в грязи останки, однако узнать - нельзя, во всяком случае, с такой высоты.

- Вряд ли Дункан все еще там, - вполголоса пробормотал Кусланд, не глядя на товарища. Алистер молчал. Рискнув поднять на него глаза, Айан был удивлен. Он ожидал увидеть скорбное выражение на лице Стража, но Алистер не скорбел, а пристально разглядывал копошившихся на мосту порождений тьмы.

- Тебя не удивляет, что все твари ушли, а эти остались? - вместо ответа спросил он, кивая в сторону моста. - Ощущение такое, словно их там держит. Они как будто охраняют что-то.

Айан тоже внимательнее пригляделся к тварям, которые растаскивали принесенные дрова.

- Там что-то есть, - согласился он с Алистером после недолгого рассматривания. - Какой-то тотем. Не думал, что у порождений тьмы хватает ума на возведение чего-то подобного.

- Как правило-то они безмозглые, - по-прежнему не отводя взгляда от моста, объяснил успевший кое-чего поднахвататься в рядах Стражей бывший храмовник. - Есть твари… есть те, которые появляются уже такими. С рождения. Они - вроде животных. Никаких мыслей. Ведомы они только Зовом, который исходит от архидемона. Мы, Стражи, тоже слышим этот Зов. Но есть и те, что получаются из людей, пораженных скверной. Которые не смогли умереть. Как правило, такие твари гораздо умнее.

- Не насмотрелись вы еще? - скучающе раздалось за их спинами. - Быть может, уйдем уже отсюда? Иль вы решили ночевать на месте этом?

Стражи одновременно обернулись на молодую ведьму, и затем недовольно переглянулись между собой.

- Посмотрим, что там у них? - призывно качнув головой в сторону моста, предложил Кусланд. Алистер поднял брови.

- По десять на каждого, - Айан присмотрелся к кострам. - Кому-то даже достанется девять. В башне их было больше.

- В башне они нападали не все сразу! - вяло возразил Алистер, душа которого много дней горела жаждой мести и желанием ее на ком-то выместить.

- Так и здесь мы их рассеем, - успокоил товарища Айан. Угрозу для себя в его голосе Алистер расслышал далеко не сразу.

Часть 1 - 17.

Одиноко идущую по мосту фигуру порождения тьмы почуяли, только когда она оказалась совсем рядом от двух ярко горевших костров. Хотя подобравшийся к ним так близко человек особо не таился, неспешно двигаясь по направлению к сгрудившимся возле огня тварям. Не доходя двух десятков шагов до ближайшего костра, он остановился. Несколько тягучих мгновений он и явно ошарашенные его появлением порождения тьмы смотрели друг на друга. Еще мигом позже раздался их дружный озлобленный рев.

Человек вздрогнул и, не дожидаясь, пока вскочившие на лапы твари добегут до него, с силой швырнул в огонь ближайшего к нему костра то, что нес в руках. Раздавшийся вслед за этим взрыв разметал дрова и горючий камень, обдав тех из порождений тьмы, кто не успел увернуться, брызгами жидкого огня.

Но ничего этого человек уже не видел, так как, повернувшись, уже бежал туда, откуда пришел - к южному берегу Ферелдена. Человек был высок и бегал быстро. Тварям из порождений тьмы, большинство из которых едва бы достали ему макушкой до груди, догнать бегуна было непросто. Только четверо из них, те, которые не уступали безумцу ростом, постепенно нагоняли его. Жажда мести была чужда тварям, но такой крепкий и быстрый мужчина мог стать великолепным гарлоком - так называли люди своих же собратьев, пораженных скверной, но не нашедших смерть. А значит, нужно было заполучить его во что бы не стало. Или убить, что вернее. Твари не умели думать, но подчинялись Зову. Перед ними была добыча, и Зов гнал их вперед.

В самом конце мост упирался в уцелевшие остатки руин на южном берегу. Здесь возле осыпи оставались защитные сооружения для лучников. Человек миновал их беспрепятственно, но бегущим вслед за ним порождениям тьмы повезло меньше. Внезапно казавшаяся незыблемой деревянная махина пришла в движение как от сильного толчка. Связывающая бечева лопнула, и тяжелые бревна попадали сверху на пробегавших прямо под ними тварей.

Двух завалило сразу, еще одного смело с моста. Четвертый ухитрился увернуться от падающих бревен, но это лишь на миг отсрочило его гибель. Метнувшаяся из-за обрушенной баррикады тень одним движением снесла гнилую голову гарлока и, не мешкая, тяжеловесно побежала навстречу несущимся на нее низкорослым тварям.

- Алистер!

Однако, звать бывшего храмовника не было нужды. Алистер был уже рядом. Опередив в своих легких доспехах товарища, он с ходу обрушился на низкорослых, которые первыми попались под его горячую руку. В беге твари растянулись по мосту, что давало Стражам преимущество не быть атакованными сразу всей толпой.

- Лучники!

У окруженного сразу пятью тварями Алистера не было возможности поднять щит, чтобы не сломать собственную тактику защиты. Кусланд же был отрезан от него размахивавшими ржавым оружием порождениями тьмы. Он видел, что не успевает пробиться к товарищу и заслонить его от вскидывавших луки сразу трех уродцев. Но в миг, когда все три смерти уже готовы были сорваться в роковой для Стража полет, огромная черная птица, появившаяся словно из неоткуда, резко спикировала прямо на низкорослых лучников. Одного она подняла в воздух и с натугой сбросила вниз с моста. Двое других сделали попытку подстрелить из луков неизвестно откуда появившуюся тварь. Но та с легкостью увернувшись от стрел, бросилась вновь, сметя другого. Опомнившиеся от такой неожиданной поддержки Стражи с удвоенными силами бросились на порядком уже рассеянных порождений тьмы. Черная птица не улетала, то там то здесь кидаясь на всех, до кого могла достать. Наконец, последний низкорослый лучник, пытавшийся обратиться в бегство, с крякающими воплями исчез за краем обрыва. Птица в последний раз с усилием взмахнула крыльями и упала на холодные камни моста. Несколькими мгновениями спустя перед застывшими Стражами лежала обнажённая темноволосая ведьма.

- Дыхание Создателя! Это ты!

Морриган поднялась на ноги, ничуть не смущаясь своей наготы. Окинув взглядом ошарашенные лица Стражей, мрачно ухмыльнулась, складывая на груди тонкие руки.

- Когда мужчины без одежды меня видят, похотливые взгляды я бы предпочла. А вы глядите как два идиота, - встретившись глазами с Айаном, она резко сменила тон, заговорив устало, будто бы на ее хрупкие плечи внезапно навалилась чугунная плита. - Я оставила одежду у края моста. Быть может, принесет ее мне кто-то?

Часть 1 - 18.

- Так вот что они здесь охраняли, - сдавленным голосом проговорил Алистер и прочистил горло. Его спутники промолчали. До его возвращения они уже успели насмотреться, и теперь стояли посреди бывшего лагеря порождений тьмы обуреваемые самыми разными чувствами.

То, что они издали принимали за тотем, оказалось наскоро сбитыми жердями. На них на высоте двух человеческих ростов, прибитое несколькими копьями, висело тело короля Кайлана. Оно было так сильно изломано, точно кто-то сначала пропустил его через мельничные жернова. Лицо еще не до конца было тронуто гниением, и без сомнений, это был король. У подножия жердей в грязи и гное валялись его доспехи и обрывки одежды. Вездесущие порождения тьмы, мародерствующие где только было можно, их не тронули.

- Доспех зачарован, - проследив за взглядом Айана, пояснила успевшая одеться ведьма. - Им не носить его, но и выкинуть не посмели. В дерьме лишь вываляли сильно.

- Ох, они вот так и бросили его гнить, - Алистер поморщился как от боли. Кусланд, зажав нос ладонью подпрыгнул, попытавшись достать до королевских ног. Несмотря на его рост, сделать этого не удалось.

- Умер он уже. Что вам за дело? Пусть вороны потешатся. Нам нужно уходить скорее. Не ровен час - придут другие.

Алистер, справившись со своим лицом, бросил взгляд на Айана. Тот пожал плечами.

- Кто внизу, ты или я?

- Давай я. Я крепче.

Алистер не стал спорить. Встав на колено упершемуся в жерди Кусланду, он взобрался к нему на плечи. Оказавшись на одном уровне с королем, с трудом обломал все удерживавшие его копья и, обхватив мертвого Кайлана за плечи, дернул. С третьей попытки тело поддалось, и Алистер, не удержавшись, упал на грязные камни моста в обнимку с королем.

- Всемилостивый Создатель!

Кусланд помог подняться. Морриган насмешливо наблюдала за ними.

- Давай отнесем его в храм. Туда, где ты проходил посвящение, - морщась от скверного запаха, предложил бывший храмовник. На Кайлана он старался лишний раз не смотреть. - Там больше дров.

- Сложим ему королевский костер, - согласился Айан. Нагнувшись, он подобрал нагрудник Кайлана и поймал на него последние лучи заходившего над Ферелденом солнца. Алистер терпеливо ждал, зарывшись носом в рукав. Лицо его кривилось в непонятной гримасе.

- Добрый доспех, - наконец решил Кусланд, опуская руки. - Жаль будет бросить их вот так здесь в грязи и скверне.

- Хочешь забрать с собой? - Алистер, не глядя, мотнул головой.

- Да, - Айан в последний раз взглянул на нагрудник и уложил его на камни. - Заберем, когда будем уходить. Оставить здесь доспех - все равно, что оставить висеть само тело. Вернем его королеве Аноре. Если сможем добиться ее аудиенции.

- Анора - дочь тейрна Логейна, - напомнил Алистер, снова прочистив горло и сплевывая в сторону. - Как ты думаешь, она знала о его планах предать короля?

Кусланд неопределенно дернул плечом. Вдвоем, в сопровождении молчаливой Морриган, которая временами казалась продолжением их теней, они донесли тело короля через мост и весь бывший лагерь. Когда отягощенные королевскими останками Стражи подошли к разрушенному храму, уже начинало смеркаться. Поднявшись по полустертым ступеням, Алистер и Айан внесли Кайлана во внутренний двор храма и только тут заметили огромного пса мабари, стоявшего к ним задом. В королевской армии были мабари, однако все они погибли в бою. Так, всяком случае, должно было случиться. И все же реальность в теле огромного мощного поражённого скверной зверя, стояла у самого алтаря, подергивая куцым хвостом.

Алистер выпустил королевские плечи, которые он нес, и вытащил меч. Пес резко обернулся на звук и оскалил страшные клыки.

- Иеху! - тоже выпустив ноги Кайлана, Айан в изумлении присел на колено. - Иеху, мальчик! Ко мне!

Радостно гавкнув, мабари рванулся вперед в длинном стремительном прыжке. Сбив с ног своего хозяина, пес прыгнул сверху, вылизывая его лицо. Кусланду удалось выбраться из-под собаки только со второй попытки.

- Твоя псина? - Морриган отодвинулась, подбирая свисавшую с ее штанов связку хвостов из мелкого зверья. - Хуже смердит она, чем та падаль, что вы волокли сюда с таким усердием.

Алистер присел рядом с Кусландом и, после колебаний, опустил руку на мощный песий загривок. Повинуясь взгляду хозяина, мабари перестал вертеться и встал напротив бывшего храмовника. Некоторое время человек и зверь смотрели друг другу в глаза.

- Всегда хотел такого, - зачаровано пробормотал Серый Страж, убирая руку. Иеху еле заметно шевельнул хвостом. - Но… если он твой… Как он здесь оказался?

Кусланд пожал плечами. Ему самому было это интересно.

- Я не смог взять его с собой из замка. Должно быть, он сбежал от мерзавцев Хоу. И бежал по моему следу, пока тот не оборвался. Тогда он вернулся сюда.

- Почему именно сюда? А не в башню?

Айан с усилием поднялся и, обойдя алтарь, подобрал валявшийся за ним незаметный с их места костяной кубок.

- Должно быть, эта вещь больше других пахла мной. А может, он просто потерял след. Сколько народу здесь успело протоптаться?

Не веря себе, Алистер забрал у Кусланда кубок и провел ладонью по его шершавому боку.

- Дункан должен был его унести, - он повел головой, подчеркивая неизвестно что. - Ритуальный кубок. Мы… должны забрать его с собой. Он - часть Посвящения.

- С его помощью мы сможем обратить больше Стражей? - деловито поинтересовался Айан. Его изумление постепенно улеглось, и теперь он прикидывал преимущества их положения - если они существовали.

- Н-не знаю, - Алистер снял с плеча мешок и, тщательно оттерев кубок рукавом, сунул его туда, как величайшую ценность. - Я не уверен, что именно добавляют в кровь порождений тьмы для проведения ритуала. Этим всегда занимался Дункан. Или кто-то из старших Стражей. Нас не посвящали. Сама по себе кровь - чистый яд.

- Так ты не знаешь, как делаются Серые Стражи? - забывшись, Кусланд гаркнул так, что Морриган и Иеху шарахнулись в стороны, а бывший храмовник вздрогнул. - Свадебный подол Андрасте, я и не думал, что все настолько плохо!

- Я разве когда-то говорил, что знаю? - Алистер примирительно поднял обе руки. - Друг, не сердись. Это не моя вина. Нужно смириться, что пока нас только двое на весь Ферелден. Потому нам и нужны союзники.

- Все верно, белобрысый, - Морриган присела на кусок камня и с удовольствием вытянула ноги. - Союзники нужны вам очень. И вместо того, чтобы собирать их, вы собираете падаль и над стекляшками ругаетесь. Прекрасно!

Айан махнул рукой и пошел за дровами. Морриган была права в одном - криками их делу было не помочь. Спустя некоторое время он и Алистер натаскали внушительную груду сырых бревен и веток, в основном оставшихся от распорок под шатрами. Сложив из них отвечающий всем канонам погребальный костер, они в последнем усилии подняли на него тело короля.

- Долго будем разжигать, - Айан мотнул в сторону хвороста, на котором покоилось тело Кайлана. - Все совсем сырое.

Алистер тоже посмотрел в ту сторону.

- На ветру дрова должны подсохнуть, - не совсем уверенно предположил он, вызвав усмешку на лице Морриган. - А пока… быть может, все же спустимся вниз, туда, где была битва? Пока окончательно не стемнело. Мы ведь пришли сюда за Дунканом. Что, если он все еще там? Я… прости друг, я не могу уйти отсюда, не убедившись, что его там нет.

Айан бросил взгляд на Морриган. Темноволосая ведьма улыбнулась уголком рта.

- Известно всем, что Стражи Серые порождениям тьмы уподобляться скорее поздно должны, чем рано. Однако вижу, врут легенды. Вы двое еще от посвящения отойти не успели, а уж падаль собираете, как будущие ваши собратья.

Кусланд непонимающе повернулся к Алистеру.

- О чем она говорит?

- А о чем она может говорить? - тот возмущено дернул руками. - Предлагает нам бросить Дункана…

- Нет, я не о том. Что там о Стражах? Почему они должны уподобиться порождениям тьмы? Это правда?

Открывший уже было рот Алистер запнулся. Вид у него сразу сделался до того несчастным, что Кусланду захотелось вытрясти из него ответы на свой вопрос немедленно и с кровью.

- Тебе не успели сказать, - Алистер бросил злой взгляд на ироничную ведьму и решился. - Мы, Стражи, пьем кровь проклятых. Скверна крови делает нас стойкими к болезни, что поражает других смертных от соприкосновений с порождениями тьмы. Она же помогает нам чуять их, если они будут близко. Но со временем… она изменит твое тело и душу. Такова цена, которую мы…

- Сколько? - грубо прервал его Айан. Он понимал, что виноват товарищ не был. Но не мог сдерживаться сейчас. - Сколько у нас времени прежде, чем мы превратимся в этих тварей?

- Лет тридцать, - с облегчением поторопился ответить Алистер, предчувствуя завершение неприятного разговора. - А потом… когда ты будешь чувствовать, что уже не можешь удерживать это в себе… Страж идет в Орзамар. Гномий город на севере Ферелдена. Там у них выход на Глубинные Тропы, откуда и приходят все порождения тьмы. Это называется последний поход. Последний - для Стража. Такая, понимаешь ли, традиция…

- Убить как можно больше порождений тьмы прежде, чем они убьют тебя? - угрюмо догадался Кусланд. Алистер кивнул.

- Какое же дерьмо.

- Зато теперь ты знаешь, почему посвящение в Стражи - такая тайна.

Айан мотнул головой в сторону Морриган.

- Не такая это и тайна, если ей все известно.

- Скажешь тоже, - Алистер неуверенно улыбнулся, понимая, что товарищ уже все понял и принял. - Она же ведьма.

Морриган подняла глаза к небу, но промолчала.

- Ладно, - грубовато решил Айан, кивком головы подзывая своего мабари. - Пойдем спустимся. Поищем Дункана, если он все еще там.

Часть 1 - 19.

Задолго до того, как оказаться на бывшем смертном поле, Серые Стражи поняли истинную причину того, почему Морриган отказалась с ними идти. Несмотря на практически полное отсутствие тел, смрад стоял такой, что увязавшийся за ними Иеху заскулил, а у обоих Стражей скрутило потроха. Ведьма была права, в том месиве, в которое превратилось место схватки королевской армии с порождениями тьмы, едва ли можно было найти что-то, а тем более, кого-то. Исчезли даже трупы собак, что казалось невероятным. В тех гниющих полуразложившихся останках, которые так прочно лежали в жидкой грязи, что чтобы их поднять, нужно было искать лопаты, узнать кого-то было невозможно. Это признал даже Алистер после часа блужданий, за которые Стражи успели несколько раз обойти место битвы из конца в конец.

- Все же, куда они дели тела? - прижимая руку к лицу, невнятно пробормотал Алистер, когда они в очередной раз остановились под мостом. Здесь гнили было меньше, и вонь - слабее. - Неужто похоронили? Быть не может!

- И слопать не могли, - согласился Айан, смуглое лицо которого теперь было зеленым. - Эдакую гору плоти.

- Унесли? - Алистер поплотнее прижал к лицу ладонь и задышал кислым запахом кожи от пропотевшего наруча. - Но куда??

- Жрать, должно быть, - Кусланд неопределенно мотнул головой. - А куда… как они пробрались в Башню, если все было оцеплено войсками? Прокопали. Больше никак. Вот и ищи теперь Дункана в их норах… Погоди. Морриган говорила - они утаскивали выживших солдат под землю. Ну да, точно.

Айан вдруг умолк, резко отвернулся от Алистера, и его вырвало. Иеху сунулся к хозяину, не переставая скулить. Кусланд не глядя оперся рукой о голову собаки.

Однако Иеху не стал дожидаться окончания его мучений. Внезапно он насторожился. Одновременно с тем Стражи почувствовали знакомую боль, стягивавшую виски.

Порождения тьмы появились откуда-то с северной стороны, словно вылепляясь из вечерних сумерек. Они несли что-то вроде заступов и лопат. Оружия у них при себе не было. Это последнее, что успели заметить Стражи до того, как метнувшийся в их сторону Иеху с ходу сбил с ног тощего гарлока и вонзил в его горло страшные клыки…

Часть 1 - 20.

… Это тянулось столько, что он уже давно забыл, и ничего не помнил. Все его существо утратило разумный смысл, и только ненависть помогала не сорваться с той скалы остаточного понимания, за которую он отчаянно цеплялся обеими руками. Отчаяние, безнадежность и все набиравший силу Зов - все тащило его вниз, туда, где жадно чавкала тягучая густая чернота. Борьба эта происходил вечность, занимала все века. Он знал, что он один, и помощи ждать неоткуда, знал и то, что в одиночку ему не выбраться, и рано или поздно неизбежное произойдет. Ободранные пальцы разожмутся, и мерзкая зловонная жижа примет его в упоительно-сладостные объятия. Но пока это поздно не приходило, он ненавидел, боролся, и ждал - ждал, когда, наконец, у него кончатся силы. Ждать чего-то другого было бессмысленно.

В окружавшей его ирреальности что-то сдвинулось. И опять, на этот раз сильнее, больнее. С трудом раскрыв залепленные черной мерзостью глаза, он снова увидел их рядом с собой. Их уродливые морды выражали что-то вроде умиления - совсем как у любящих родителей младенца. Но черные перекрученные скверной лапы ловко и безжалостно делали обычное дело. Один, ухватив его за волосы, стиснул щеки, заставив приоткрыть кривящийся рот. Второй, подняв откуда-то первый кусок осклизлого черного мяса, стал выжимать из него соки прямо в глотку, не обращая внимания на дергания и всхрипы. К сопротивлению своего неразумного дитяти они уже привыкли, и теперь недоумевали только, отчего оно длилось так долго.

Это продолжалось долго, гораздо дольше, чем можно было выдержать. Но закончилось нежданно раньше, чем обычно. Внезапно тот, который держал, насторожился. Хватка его ослабла, а потом он и вовсе отпрыгнул в сторону, и они с кормителем, бросив все, тяжеловесно побежали туда, откуда обычно приходили. Однако выскочить в дальний пролом в стене успел только один. И тут же какая-то неведомая сила швырнула его обратно. Вслед за кормителем внутрь колыбельни стремительно метнулась огромная темная тень. С громким ревом она прыгнула на замершего держателя и мгновенным движением тяжелых челюстей разорвала ему горло. Кормитель попытался огреть зверя кулаком, но то легко увернулся, вцепившись в руку зубами. Рывок - и кормитель оказался распластанным перед стремительной тварью, а еще несколько мгновений спустя его постигла участь держателя.

Зверь поднял залитую черной кровью морду вверх и негромко гавкнул. Почти сразу же после этого благословенная тьма колыбельни нарушилась. В пролом шагнул очень высокий и очень рыжий человек в тяжелом доспехе. В одной его руке был факел, в другой - длинный меч. За ним прошмыгнул еще один - не ниже, и едва ли щуплее, но, в отличие от первого, чем-то смутно знакомый. После некоторого напряжения вспомнить удалось. Но забитое до горла нутро отказывалось издавать звуки. Оставалось лишь ждать, пока его найдут. Если его найдут. Если…

Однако об этом беспокоиться не пришлось. Темная тень, оказавшаяся собакой, знала о нем еще раньше, чем показалась на пороге колыбельни. Умная тварь подвела двух двуногих к его кокону и почти ткнула их в него носами. Теперь дело было за малым…

Часть 1 - 21.

- Ну и дыра, - стирая брызнувшую через все лицо кровь последнего из порождений тьмы, пробормотал Кусланд. Потрескивавший факел в его руке не мешал сражаться, но все же Айан всегда чувствовал себя неуверенно без спокойной тяжести щита. Алистер покивал головой, забывая, что спиной товарищ его не видел.

- Зато мы наконец-то нашли логово этих тварей. Видимо, сюда они стаскивали пленных.

- Они делают порождений тьмы из людей?

- Из людей, из эльфов и гномов, - голос Стража звучал гнусаво. Алистер задумчиво кивнул на один из пустых мясистых коконов, которых было множество в этой найденной ими под мостом пещере. - Совсем недавно тут было очень людно.

- Но разве люди не умирают от скверны?

- Должно быть, не все, - светловолосый Страж дернул плечами. - Мне мало что об этом известно. Если кровь порождения тьмы попадет на открытую рану, заражение скверной происходит очень быстро. Спустя короткое время человек либо умирает… либо становится таким, как они. Случаи исцеления редки. Впрочем, они тоже случаются.

- А зачем они заворачивают зараженных в коконы?

- Коконы из мяса порождений тьмы, - Алистер кивнул по сторонам. - Должно быть, они ускоряют поражение тел пленников скверной…

- Ладно, - Кусланд устало опустил руку с мечом. - Здесь больше никого нет. Да и не было. Всех, кто был, они куда-то увели. Возможно, рядом есть еще пещеры. Но уже темно. Пора возвращаться к Морриган. Сожжем тело короля и уйдем отсюда.

- Здесь даже для нас многовато скверны, - со вздохом согласился Алистер, смирившийся с невозможностью найти тело своего наставника. Он тщательно вытер меч о штанину и сунул его в ножны относительно чистым. Кусланд совсем было собирался последовать его примеру, как вдруг усиленно нюхавший воздух мабари гавкнул. Не предостерегающе, но призывно. И хотя никто из них не чуял больше никаких порождений тьмы, Алистер мгновенно выхватил свой меч.

- Там что-то есть.

Кусланд поднял факел повыше. Ход, который они нашли в норе под мостом, откуда появились порождения тьмы, привел их в большую, наскоро вырытую пещеру, забитую остатками гниющей падали. Большая часть падали была скручена в странные коконы, в которых по размерам мог бы поместиться человек. Все коконы были пустыми, кроме двух, в которых обнаружились сильно порченные скверной человеческие останки. Запах стоял такой, что пока они добрались по довольно короткому коридору, Кусланда не раз скрутило в корчах, а Алистер очистил желудок дважды. Благо, порождения тьмы, которые здесь были, ушли, забрав с собой свою страшную добычу, какой бы они ни была. Те трое, которых они сразили возле входа, и двое в пещере - вот и все, кто им встретился.

- Там!

Готовые ко всему, они шагнули в дальний конец пещеры. Здесь трупная мерзость была не только на стенах, но и на полу. Ноги уходили в нее по щиколотку. Иеху приблизился к одному из больших коконов, вокруг которого в слизи валялись большие куски гниющего мяса, и негромко зарычал. Стражи подошли ближе и непроизвольно вздрогнули, когда кокон вдруг шевельнулся. Приглядевшись, они смогли разглядеть едва различимое на фоне всего остального покрытое липкой красно-черной жижей человеческое лицо. Свет факела отразился в блестящих, горевших безумным белым светом зрачках.

- Создатель милосердный!

- Погоди! - Алистер придержал шагнувшего было вперед Айана. - Этот человек провел здесь больше недели. Если он до сих пор не умер, то вот-вот превратится в одного из них.

Кусланд остановился. В словах Алистера был смысл. Он бросил еще один взгляд на искаженное лицо несчастного. Тот дернул головой, видимо, попытавшись что-то сказать, но не исторг из себя ни звука.

- Предлагаешь… прервать его мучения?

Заключённый в коконе взмыкнул. Стражи одновременно посмотрели на него, потом друг на друга.

- Похоже, он еще в сознании. Он понимает, о чем мы…

Кусланд склонился над коконом, поднеся факел к самому лицу несчастного. Потом протянул руку и счистил покрывавшую его жижу из скверны.

- Странно, - услышал Алистер его голос. - Никаких следов поражения. Ни гниения, ничего. Во всяком случае, на лице.

Не веря товарищу, Алистер присел рядом с коконом. Заглянув в глаза пленника, он внезапно переменился в лице.

- Ты прав, Айан, - сипло проговорил он, поднимаясь. - Нет на нем никаких следов гниения. И быть не может. Я знаю этого человека. Он - Серый Страж.

- А… глаза?

- Они у него всегда… Дункан привел его в лагерь уже таким.

Более не мешкая, Кусланд вытащил засапожный нож и принялся взрезать кокон, стараясь не задеть пленника. Гниль оказалась достаточно тугой, и только совместными с Алистером усилиями им удалось обрезать большую часть жил и хрящей и разодрать, наконец, сковывавшую пленника мерзость. Страж из раскрытого кокона буквально вывалился в покрывавшую пол жижу и мог там захлебнуться, если бы не был подхвачен товарищами. Теперь было понятно, отчего коконы были такими низкими, а заключенные в них люди не могли двинуться. Найденный Страж был абсолютно голым, и жестоко скручен кусками кожи и жил. Так, чтобы он все время оставался на коленях, с заломленными руками, стиснутый со всех сторон мясной скверной, и не в состоянии шевельнуться.

- Создатель, что же они с ним тут делали?

Кусланд освободил пленника от связывавших его пут. Освобожденный Страж вновь упал - на четвереньки, с трудом удерживаясь на вытянутых руках, и его вырвало. Потом еще, и еще. Алистер успел поймать его за плечи до того, как силы окончательно оставили бывшего пленника. Кусланд подоспел мгновением позже. Сунув факел в зубы мабари, он помог Алистеру удержать потерявшего сознание Стража и, перевернув его, с усилием поднял на руки.

- Возьми у собаки факел и свети мне, - с натугой приказал он. - Ни тьмы не видно куда идти.

Часть 1 - 22.

- Как увидала вас, подумала - новую вы падаль принесли. Сдается мне, не так я далека от истины.

Над Остагаром стоял глубокая ночь. Крупные звезды светили с небес, отражаясь в бесчисленных лужах. Пока Айан и Алистер, надрываясь, тащили тяжелого пленника порождений тьмы по выщербленным ступеням на мост, хлынул сильный дождь. В том не было ничего странного, так как собирался он весь день. Однако теперь он оказался подспорьем, как нельзя лучшим. Сильные струи смыли большую часть мерзости со всех трех Стражей. В особенности с бессознательного, на котором не было доспеха. Дождь лил несколько часов, и утих только ближе к середине ночи. Стражи и ведьма укрылись в пристройке у разрушенного храма. Спасенного уложили на пол, на плащ Кусланда, прикрыв плащом Алистера. Больше ничего сделать они для него не могли.

- Тебе не надоело все время говорить одно и то же? - Алистер поворошил угли разложенного прямо на полу костра. Несмотря на весь их опыт походов, Стражам не удалось бы разжечь огонь без помощи ведьмы.

Морриган усмехнулась.

- Я перестану. Когда ты научишься с первого раза понимать. Зачем его сюда вы принесли. Он в лапах порождений тьмы побывал. Превратить его усиленно пытались. Даже если сохранил он разум, он все равно не тот, что раньше был.

- Он Серый Страж. Чтобы обратить Серого Стража нужно гораздо больше времени… если это вообще возможно.

- Ты его хорошо знал? - вглядываясь в лицо бессознательного пленника, спросил Кусланд. Алистер неопределенно повел головой.

- Не так чтобы… Дункан привел его больше месяца назад. И тут же ушел за тобой. Он очень торопился. Ну а сам парень… Даже не знаю, как сказать. Не очень-то он хотел со всеми нами сближаться.

- Вы не были товарищами?

Алистер поскреб затылок.

- Видишь ли, друг. Все дело в том, что… в общем, у парня была странность. Диковатый он какой-то.

- Диковатый?

- Да, - Алистер хмыкнул. - Нет, ничего такого. Просто в лагере он вел себя чудно. Ходил везде, смотрел… Как будто солдат и оружия никогда не видел. Доставал всех вопросами. А вопросы - самые обычные. Про оружие, доспех, построения и тактику… Ему как могли объясняли, но он был как одержимый. Чем больше с ним разговаривали, тем больше спрашивал. Но о себе не рассказывал ничего. Да еще его глаза… Дункан говорил - ничего страшного, похоже на магический ожог. Ну знаешь, все эти снадобья, которыми пользуются маги - швыряют тебе в лицо и ты слепнешь. Или не слепнешь, а следы остаются. Но такое бывает редко и парни все равно ему не доверяли. Люди, что с них взять.

- Он хороший воин?

- Да в том-то и дело. Воин он никакой. Я как-то скрестил с ним мечи. Ты знаешь, друг, я учился при церкви, и руку храмовников могу различить. Так вот, драться парня учил точно храмовник. В этом можешь быть уверен. Многое на это указывает. Но сам он толи не способен оказался, толи храмовник не успел вложить в него то, что знал… Одно я тебе скажу. Если бы он обучался при храме, я бы это понял. Но обучали его не при храме. Меч в бою не выронит - и то хорошо. Не понимаю, что такого разглядел в нем Дункан.

Айан прекратил расспросы. Алистер оставил костер и вернулся к прерванному занятию. Еще во время дождя, когда Морриган занималась костром, а Кусланд - постелью для найденного Стража, он успел сходить на мост и принести доспехи Кайлана. Теперь он тщательно, падь за пядью, начищал их, следя, чтобы ни крупинки скверны не оставалось на сверкающем металле. Пропитанные кровью ремни он прополоскал в луже и выстирал с глиной.

- Это у тебя личное? - поинтересовалась Морриган, наблюдая за ним. Алистер, привыкший, что молодая ведьма выбрала его объектом для насмешек, сдержался и промолчал.

- Так ведь носить-то ты их все равно не сможешь, - ведьма фыркнула, потягиваясь у огня. - Зачем же так стараться?

- Почему не смогу? - не выдержал Страж, возмущенно выпрямляясь. Айан тоже вопросительно поднял брови.

- Так ведь зачарованы они, - Морриган указала подбородком на рукавицу короля, которую держал в руках Алистер. - Не веришь, так надень, попробуй сам. Что будет, увидишь.

Алистер пожал плечами и сунул руку в рукавицу. Повертел, прилаживая по своей руке. Затем подобрал другую, уже очищенную, и надел и ее тоже.

- Ну? И что должно произойти?

- Это… странно…

Забыв о разговоре, все трое обернулись на голос. Всеми забытый спасенный Страж успел прийти в себя и даже уже не лежал, а сидел, кутаясь в плащ Алистера, и не отрывая глаз от самого Алистера. Точнее, от рукавиц Кайлана на его руках.

- Хвала Создателю! Ты проснулся!

Страж поднял на бывшего храмовника блеснувшие в темноте глаза и переменился в лице.

- Алистер? Ты жив, поганый ублюдок?

- Да, - тот кашлянул, бросая взгляд на изумленного Айана. - А ты, я вижу, все так же… гм…

- Мое имя Дайлен. Ты, как вижу, опять забыл, - назвавшийся Дайленом Страж поплотнее закутался в плащ и как-то увял. - Никто из вас так и не запомнил…

- Неправда. Я помнил, как тебя зовут, - Алистер отошел, присаживаясь на землю рядом со сложенным доспехом. - Дайлен Амелл, самая угрюмая задница во всем Ордене. И самая сварливая.

Тот на миг бросил на него обжигающий взгляд, но на удивление промолчал. Впрочем, ненадолго.

- Я, видимо, должен вас поблагодарить, - ни на кого не глядя пробормотал он. - Благодарю.

Алистер указующим жестом обвел остальных сидевших у костра.

- Айан, наш брат по Ордену. И Морриган. Из лесных ведьм. На случай, если ты захочешь запомнить их имена.

Дайлен поочередно посмотрел на каждого и молча мотнул головой.

- Расскажи, как все было, - попросил Кусланд, сообразив, что ответного приветствия от спасенного не дождаться. Амелл пожал плечами, придерживая край плаща.

- Да чего там рассказывать, - угрюмо проговорил он, уставившись в огонь. - По приказу, который мог отдать только полный идиот, мы, Стражи, встали в первых рядах и приняли на себя самый сильный натиск порождений тьмы. Это с первых же минут боя скосило большинство из нас. Я… я вообще никого не заметил в живых, кроме Дункана, все остальные были мертвы едва только началась битва. Появись в тот миг архидемон - убивать его было бы попросту некому.

- Дункан? Ты его видел?

- Да, видел, - Амелл дернул щекой, отвечая с видимой неохотой. - Но нас очень быстро оттерли друг от друга. Зато с королем мы сражались почти бок о бок.

- О, ты, наверное, трепет священный испытывал?

- А ты, наверное, как шутиха с ними таскаешься? - в тон Морриган нагрубил в ответ Амелл. - Нет, я испытывал только ненависть. За тот нелепый, безмозглый план атаки, который погубил столь многих. Впрочем, я мог наблюдать его смерть, и это в некоторой степени могло бы меня удовлетворить. Если бы я - только ради Дункана - не бросился его спасать.

- Но не спас, - Алистер вытер тряпкой нагрудник и перевернул его, занявшись внутренней стороной.

- Не спас, - Дайлен переменил положение под плащом. - Я бы не успел. Кайлан сошелся с огром. Такая огромная синюшная тварь в полтора человека ростом и как три - вширь. Тот буквально разорвал короля пополам. Я… на самом деле не успел. Последнее, что я увидел перед тем, как получить по голове, был Дункан, который всадил меч в грудь того самого огра. И все. Очнулся уже в пещере, весь в дерьме. А потом пришли вы.

Дайлен умолк. Стражи и Морриган - тоже не торопились что-либо говорить. В ночном воздухе разливалась та самая свежесть, которая бывает только после дождя. Далеко в горах еще посверкивали молнии, но над Остагаром уже не лило, несмотря на по-прежнему висевшие над крепостью тяжелые мохнатые тучи.

- Быть может, теперь вы мне расскажете, что произошло, пока я был там, внизу? - наконец, нарушил молчание Амелл. Он бросил еще один взгляд на перчатки Кайлана, которые Алистер не снял, занявшись нагрудником. - Что с армией? Как, тьма вас побери, вы двое остались живы? И что делаете в Остагаре?

Часть 1 - 23.

… Погребальный костер горел жарко, словно сложенный на сухостое, а не на насквозь вымокших подшалашных распорках. Трое Серых Стражей - белобрысый, рыжий и темноволосый, как почетный караул стояли с трех сторон света у последнего ложа короля. Отблески огня отражались в до блеска начищенных королевских доспехах, которые по молчаливому общему согласию отягощали теперь плечи Алистера. Даже Айан, знавший о законах дворянской чести больше остальных, не стал настаивать на похоронах Кайлана в доспехе. Славное оружие и броня должны служить целям живых, а не мертвых. К тому же, вопреки туманным сомнениям Морриган, доспех сидел на Алистере, как влитой.

- Он был… хороший человек, - Алистер говорил медленно, подбирая слова. - Слишком на многое надеялся и слишком рано ушел из жизни…

- Он был хорошим человеком, но плохим королем, - подал голос Амелл. Несмотря на недельное заключение в коконе порождений тьмы, он выглядел куда лучше, чем накануне. Затянутый в старый доспех Алистера, с коротким мечом у бедра, он походил на молодого наемника, кем, похоже, и являлся до призыва.

- Да примет его Создатель.

- Да примет его Создатель, - вслед за Айаном оба Стража опустились на колено по три стороны от погребального костра перед воткнутыми в землю мечами. Дополняемый Алистером, Кусланд негромко проговорил все то, что должно говорить при погребении. Дайлен Амелл молчал, внешне, однако, сохраняя почтительность к совершаемому обряду.

Морриган оставалась в стороне. Видно было, что она с удовольствием отпустила бы одно из своих колких замечаний. Но появления в группе Амелла почему-то сделало ее более сдержанной - во всяком случае, внешне.

Слова молитвы были сказаны. Стражи поднялись на ноги, пряча оружие. С некоторым усилием посмотрели друг на друга.

- Пойдем отсюда, - Алистер не глядя, кивнул назад, на великий мост. - Нам тут больше нечего делать.

- Пойдем, - Кусланд согласно кивнул, следя взглядом за подходившей к ним Морриган. - Вот только куда? У нас договора с долийцами, гномами и магами Круга. Однако я уверен, многие банны тоже должны поддержать Стражей. Нам нужно найти способ убедить их в необходимости собрать новую армию.

- Армия тейрна Логейна цела, - негромко напомнила ведьма, складывая руки на груди.

- Как и отряд Хоу, армия Амарантайна, - Айан мрачно кивнул, принимая ее слова. - Эрл Эамон, дядя короля, тоже не успел в Остагар со своими людьми. Нам нужен кто-то из знати, кто-то, могущий говорить на Собрании Земель. Я мог бы говорить от имени своего отца, тейрна Хайевера. Но мои земли захвачены Хоу. Пока они не будут возвращены, мое слово - слово изгнанника - не значит ничего.

- Ты - сын тейрна? - Амелл был искренне изумлен. - И Стражи сумели призвать тебя? Или… Неужели ты, аристократ и… и богач, пошел к ним… добровольно?

- У Стражей Право Призыва, - напомнил Алистер, поглубже натягивая перчатки. - Они могут призвать хоть самого короля, если ты забыл.

- Или принца, - подсказала Морриган как будто между прочим, однако почему-то ее слова заставили всех трех обернуться к ней.

- Что ты имеешь в виду? - первым не выдержал Амелл. Ведьма пожала плечами.

- Ты ведь понимаешь тоже в зачаровании доспехов толк, не так ли, друг мой оскверненный? Откуда? Впрочем, неважно. Но тебе, как и мне, неужто странным не показалось, что доспехи короля Кайлана, зачарованные на кровь, спокойно носит бродяга-Алистер?

- Я не бродяга! - возмутился тот, но осекся.

- Показалось, - тихо пробормотал Амелл. - Но я - всего лишь подмастерье. Мои знания - скудны и убоги. А тут - зачарование на кровь. Это малификарум, ведьма! Зачарованные на кровь доспехи на самом короле! Я подумал, что ошибся.

- Не ошибся ты, подмастерье. Зачарование на кровь. Большую силу дает доспехов владельцу. Теперь доспех на Алистере. Понимаешь ли ты, что значит это?

- Но это не может быть правдой. Скорее всего, мы оба с тобой ошибемся. Тут какой-то другой тип зачарования, сходный с малификарум… Если бы у меня была возможность изучить доспехи ближе…

- Минуту назад ты удивлен был, узнав о тейрна сыне так близко от себя, - Морриган с досадой дернула плечами. - Не нужно изучать их ближе, чтобы видеть. А впрочем, если сомненья тебя гложут - попроси перчатку у Алистера. И надеть попробуй. Перчатки достаточно быть должно.

Алистер и Айан переглянулись.

- Может, кто-то из вас, наконец, пояснит, о чем тут разговор? - мрачно поинтересовался Кусланд.

- Дело в том, что я некоторое время был помощником гнома-зачарователя, - Амелл покосился на Морриган. - Знаете, из тех, кто вдыхает магические силы в оружие и доспехи. Всем известно, что зачаровывать предметы могут только гномы или усмиренные маги. Я - ни то, ни другое, поэтому был только на подхвате, и не уверен…

- Короче, - попросил Кусланд как будто бы спокойно, но что-то в его тоне заставило Амелла поторопиться.

- В общем, я разбираюсь в зачарованных предметах. Когда я видел короля перед битвой, я стоял слишком далеко и не обратил внимания. Да и не до того было. Теперь же очень хорошо заметно. Видите эту красноватую ауру? - Айан и Алистер напрягли глаза, и действительно разглядели едва заметное красное мерцание вокруг королевских доспехов. - Это значит, что доспех либо заговорен от огня, либо на кровь. Двойной пробег мерцания через металл говорит нам о том, что здесь имеют место оба вида зачарования…

- Друг ваш велеречивый сказать желает, - видя, что у Стражей вот-вот выйдет терпение, соизволила пояснить молодая ведьма. - Что обладатель доспехов сих в огне сгорит не сразу, а будет мучиться сперва. И еще что только тот, на чью кровь заговорено это железо, сможет его носить. Он, либо тот, в чьих жилах течет похожая кровь. Предка, потомка, либо, скажем, брата…

- Брата… у короля нет братьев, - не сразу понял Кусланд. Через миг он понял и посмотрел на Алистера. Тот поежился под обращенными на него взглядами.

- Дай перчатку, Алистер, - снимая собственную и привычно отправляя ее в пасть волкодава, приказал Кусланд. Пожав плечами, тот повиновался. Айан сунул руку в королевскую перчатку и затянул ремень.

Несколько мгновений ничего не происходило. Кусланд вопросительно посмотрел на Морриган. Та ответила ему насмешливым взглядом. И тут - внезапно - к нему пришла боль.

Королевский наруч точно впился в кожу сразу несколькими десятками стальных игл. Выдираясь из него, Айан чувствовал, как неохотно выскальзывают из его плоти стальные острия и был очень удивлен, увидев свою руку сухой и чистой. Лишь в тех местах, куда впивались невидимые иглы, оставались едва приметные глазу красные пятна.

- Ну, так и есть. Зачарование на кровь, - Морриган кивнула. - То он пытался из тебя кровь вытянуть, как из недостойного владеть им. Порождения тьмы забирать его не стали - ни к чему он им. Понимаете, почему теперь?

Погребальный костер догорал. Но получивший все полагавшиеся ему почести мертвый король уже не так занимал его бывших подданных как смешавшийся Алистер, не знающий, куда девать свои руки.

- Э, да что там, - он безнадежно махнул рукой. - Я уже говорил Айану. Я бастард. Моя мать была служанкой в замке Редклифа. Главного города в провинции, которой правит эрл Эамон, давний друг и ярый сторонник дома Тейринов. Так получилось, что когда у Эамона был в гостях король Мэрик, мать прислуживала в его покоях. Ну и… к положенному сроку появился я, - Алистер вздохнул и, подчиняясь подгоняющим взглядам, продолжил. - Мое рождение стоило жизни моей матери. Что касается Эамона… Эрл сразу понял все выгоды и… опасность моего положения. Он оставил меня в замке и десять лет растил как своего воспитанника. Потом отдал на воспитание в Церковь, где меня учили на храмовника. Ну… и все. Что еще вы хотите узнать?

- Значит, ты - принц крови, - Амелл хмыкнул, наблюдая, как Кусланд, вытащив перчатку из пасти своего пса, стряхивает на землю его тягучую слюну.

- Я - сын охочей до знатных господ женщины, и распутного мужчины, который по случайности оказался королем, - Алистер зло дернул щекой. - Кайлан действительно мой брат по отцу. Но видит Создатель, если бы я знал, что доспех меня выдаст, я бы оставил его валяться у того позорного столба.

Кусланд поднял брови.

- Положение королевы Аноры нельзя назвать хоть сколько-нибудь устойчивым, - тихо, но твердо сказал он. - За пять лет брака она так и не смогла родить Кайлану наследника. Отец… мой отец рассказывал, что знать столицы в последний год правления Кайлана уже дважды поднимала вопрос о неспособности королевы к деторождению и отстранению ее от престола. Сам король… по слухам… перед тем, как отправиться в Остагар вел активную переписку с императрицей Орлея. Кто знает, не шаткое ли положение его дочери на троне заставило тейрна Логейна пойти на предательство короля?

- Что-то я не пойму, к чему ты…

- Кусланд хочет сказать, что по закону бездетная королева не может наследовать престол, если имеются другие наследники, в чьих жилах течет династическая кровь, - Дайлен Амелл неприятно усмехнулся и отвесил Алистеру поклон. - Поздравляю, ваше величество. Теперь осталось только прикинуть, как нам поудачнее провернуть это дело…

Алистер посмотрел на одного, другого, поймал взгляд Морриган и - понял.

- Да вы в своем уме? - от возмущения он не сразу смог подобрать слова. - Я не собираюсь… да никогда! Королева Анора - законная… правительница Ферелдена! Я - не принц, а Серый Страж. Большего мне не нужно! Никогда!

- Тогда как Серый Страж ты должен иметь перед собой главную цель - остановить Мор, - жестко прервал его Айан, и Дайлен кивком подтвердил согласие с его словами. - Подумай сам, кому будет проще собрать армию? За кем пойдут люди - за безвестным бастардом или королем Алистером Тейрином, братом Кайлана, сыном легендарного Мэрика?

Светлоголовый Страж издал мучительный стон, пряча лицо в ладонях.

- Видит Создатель, я уже жалею, что сказал вам. Какой из меня король? В детстве я спал с собаками…

- Я тоже, - Кусланд хлопнул его по плечу и кивком подозвал Иеху. - Многие ферелденские мальчишки спят со своими псами и делят с ними пищу. Оттого псы нам так верны, - он опустил ладонь на голову волкодаву, и тот ответил спокойным и преданным взглядом. - Да не переживай, дружище, - Айан усмехнулся поникшему Алистеру. - Мы еще не нашли способа посадить тебя на трон. Пока ты свободен.

- Наслаждайся последними мгновениями, - плотоядно ухмыльнулся Амелл, и по его темным глазам вновь пробежал белый огонь. - Только когда уже будешь там… на троне… не забудь сделать меня командующим войсками. Вместо мерзавца Логейна. А Кусланда - Командором Серых Стражей. Ордену Ферелдена нужен новый Командор. А ведьму…

- Я - Морриган, - напомнила та тоном, не предвещающим ничего хорошего.

- А Морриган - отправишь в Круг магов, - напоследок посоветовал вконец обнаглевший помощник зачарователя, ухмыляясь во весь рот. - Говорят, там даже таких, как она, способны научить вежеству и…

Руки Морриган вспыхнули, как два факела, по самые локти. Кусланд мгновенно шагнул между взбешенной ведьмой и Дайленом.

- Хватит! - он резко обернулся к темноволосому Стражу. - Теперь твоя очередь.

- Моя очередь что?

Айан кивнул в сторону бледной от ярости Морриган.

- Хочешь, чтобы я дал ей поспрашивать?

- Я все равно не понимаю, о чем ты!

- Хорошо, я спрошу сам, - Айан вздохнул. - Ты говоришь, что был помощником зачарователя?

- Да, - после паузы несколько напряженно признал Амелл.

- Тогда расскажи, почему Дункан призвал тебя в Серые Стражи, - окончательно внес ясность своего недоумения Айан. - Я видел, как ты держишь меч. Как дубину. Ты плохой воин. Точнее, необученный. А Стражи всегда брали только лучших. Даже когда… когда оказывались в трудном положении. Таком, как сейчас. Так, во всяком случае, утверждал старик, учивший меня истории. Итак, почему?

Амелл помолчал, потом нерешительно улыбнулся, дернув плечами.

- Потому что он меня пожалел, вот почему, - он поднял голову и с вызовом посмотрел на Кусланда. - Если бы не Дункан с его правом Призыва, меня бы убили. Или казнили, как вам будет угодно.

- Казнили? - Алистер удивленно поднял брови, очень довольный, что всеобщее внимание было отвлечено от его персоны. - За что?

Дайлен бросил на него один из своих кислых взглядов, но безвестный отпрыск королевской фамилии от этого не испортился.

- Помогая хозяину, я никогда не зачаровывал предметы сам, - нехотя заговорил Амелл, глядя в землю. - Но всегда был на подхвате. В конце концов, гном начал доверять мне настолько, что разрешил возиться с лириумом. Ну, знаете, первосубстанция. Ее добывают только гномы в своих шахтах, и после обработки пьют маги - для усиления своих способностей. Еще храмовники пьют - для усиления своих. Жуткая гадость, но многие без нее не могут. Особенно слабые маги… как мне говорили. Зачаровывать предметы без него тоже не выходит. Итак, гном стал доверять мне лириум. Сначала под надзором, затем уже самому. Мне было интересно, и я никогда его не подводил. Всегда был осторожен, ведь он очень опасен для людей. Но однажды… однажды нам заказали статуэтку. Какой-то эльф, из городских, решил сделать свадебный подарок подружке. Статуэтку принес сам и просил зачаровать ее “руной луны” - чтобы светилась от прикосновения в темноте. Ну, и отпугивала насекомых. Комаров и тараканов… Заказ был дешёвенький и простой. Гном доверил мне приготовить состав для обработки.

- И? Ты приготовил?

- Я приготовил, - Амелл говорил негромко, даже равнодушно. - Сделал все, как надо. Уже собирался наносить состав на статуэтку с тем, чтобы позвать моего хозяина и завершить зачарование, когда… - лицо темноволосого Стража дернулось. - У хозяина была кошка. Подлая тварь. Все время пока я работал, она сидела в комнате. И когда я взялся за миску, в ее тупой… В общем, она прыгнула на стол и сшибла миску с составом. Сырообработанный, только что разведенный жидкий лириум настоянный на фосфоре и… и еще кое на чем выплеснулся мне в лицо.

Дайлен отогнул прядь густых темных волос, демонстрируя шрамы от ожогов на правом виске и щеке. Ожоги выглядели довольно необычно и не сразу бросались в глаза.

- Лириум, - еще раз повторил неудачливый зачарователь. - Попал мне в глаза. О, как это было больно. Но хуже всего - когда я пришел в себя, я понял, что ослеп. Несколько дней я провел в постели, милостью гнома, который не стал выгонять меня тут же. Хвала Создателю, спустя некоторое время зрение стало возвращаться. Но вместе с тем мои глаза стали другими. Вы могли заметить это в темноте. Они… могут светиться.

- Я заметил, - пробормотал Алистер, и Айан подтвердил кивком головы.

- Никаких радостей мне это не принесло, - Дайлен ухмыльнулся. - Зачарование того состава было просто на свечение. Они и светятся теперь. В темноте. Как должна была та проклятая статуэтка. Может, даже отпугивают комаров и тараканов. Не проверял. Впрочем, это только если напрягаться что-то разглядеть. Я стал лучше видеть в темноте, только и всего. Ну и… сам виноват. Первое время бродил по деревне в потемках и пялился всюду. Спугнул кое-кого своим ненормальным видом. Мне было весело, и я не сразу сообразил, что это дурачье побежит за храмовниками.

- Понятно, - протянул Алистер, который, как и остальные, не догадывался, к чему вел ученик заклинателя, до этого момента.

- Хорошо. Дальше - проще. Они решили, что я одержимый. Я! Гном, у которого я работал, относился ко мне хорошо и послал слугу предупредить, что меня ищут. Мне чудом удалось сбежать из деревни. Бегаю я хорошо, но и они - псы натасканные брать след и не терять его. Они настигли меня в Лотеринге. Жуткая дыра к северу отсюда. Надо сказать, к тому времени они были на меня очень злы. Уж не знаю, кем я им показался. Толи одержимым, толи магом-отступником. Разбираться не стали. Один из них прочел надо мной нечто пространное и величественное, призванное, должно быть, вернуть мою заблудшую душу в лоно церкви Создателя перед смертью. Идиоты… Тогда-то на сцене и появился Дункан. Он шел с четырьмя новыми рекрутами. Взял меня пятым. Почему - я не знаю. Я думаю - пожалел. А точнее может сказать только он сам.

- Уже не может, - пробормотал Алистер. Айан промолчал.

- Занятная история, - Морриган привычным жестом сложила на груди тонкие руки. - Местами даже на правдивую похожа…

- Что ты хочешь сказать, ведьма? - Амелл возмутился. - Что я лгу?

- Да, - медленно протянула молодая ведьма. - Это хочу я сказать. Необработанный лириум смертелен для людей. У гномов лишь устойчивость к нему. Ты ж умереть был должен. Или утратить разум.

- Мой разум даровал мне Создатель, - зло парировал Дайлен, и на миг по его изувеченным глазам вновь пробежал огонь. - Он у меня его и отнимет, когда придет мой час. Ни порождениям тьмы, ни лириуму я этого не позволю.

Морриган безразлично пожала плечами.

- И все же лириум смертелен.

- Только необработанный и только для магов. Что до обычных людей - некоторым дарована устойчивость, как мне. Просто не все о том знают, потому что никогда не соприкасаются с лириумом. А ты-то сама что делаешь в компании Стражей? - видя, что Морриган снова открывает рот, не дал ей вставить слово Амелл. - Ведьма из диких земель? Не доводилось слышать, чтобы кто-нибудь из ваших бескорыстно кому-то помогал…

- А я вот - помогаю. И не твое это дело…

- Ладно, - решил Айан, которому уже порядком наскучили пустые разговоры. - Сейчас идем в Редклиф. Если Алистер - действительно сын Мэрика, эрл Эамон должен это подтвердить. Я слышал, эрл не ладит с тейрном Логейном. Они и раньше-то были на ножах, а теперь…

- Погоди. Мне пришло в голову. Тейрн Логейн может знать о тебе, Алистер? - влез Дайлен, покрепче натягивая перчатки.

- Не может, - угрюмо ответил предполагаемый потомок Мэрика. - Он просто знает. Я слышал их разговор с эрлом Эамоном. Точнее, ссору. Логейн что-то кричал про то, что мое существование угрожает власти Кайлана, и что от меня нужно избавиться.

- Значит, Логейн наш враг и будет за нами охотиться не только потому, что он хочет убить всех Стражей, но и потому, что его цель - уничтожить всех Тейринов, - подвел итог Амелл. - Хорошенькая перспектива, нечего сказать. Спасибо, Алистер, удружил!

Кусланд мрачно посмотрел на него.

- А за тобой охотятся храмовники. Они ведь не очень были довольны решением Дункана?

- А за тобой - наемники как там ты его назвал… эрла Хоу? - парировал ученик зачарователя. - Думаешь, он успокоится, пока не отправит тебя вслед за остальными твоими родственниками? Чтобы окончательно закрепить за собой земли твоего папаши?

Морриган рассмеялась.

- Вот мне любопытно, всегда бывает так у Серых? Зачем троим вам, скажите на милость, такое множество врагов?

- Пойдем, - Кусланд бросил последний взгляд на догоравший погребальный костер. - У нас много дел.

Часть 1 - 24.

Лотеринг, небольшая деревня, о которой упоминал в своем рассказе Дайлен, показалась на дороге к концу третьего дня пути. Всю дорогу сам помощник зачарователя и взявшийся за него Айан не теряли времени даром. То и дело отставая от вышагивавшего по раскисшему тракту Алистера и пропадавшей в чаще осеннего леса ведьмы, Кусланд терпеливо и раз за разом показывал жадно смотревшему Амеллу тактику ведения боя с мечом и щитом. Делать это на ходу оказалось делом довольно непростым. Но ученика это не останавливало. И хотя им то и дело приходилось догонять далеко уходившего вперед Алистера бегом, даже тех коротких мгновений, во время которых он наблюдал за движениями меча в руке Кусланда, хватало Амеллу, чтобы дополнить его убогие познания. Айан с некоторым удивлением вынужден был признать правоту Алистера. Дайлен вел себя как одержимый всем тем, что касалось оружия, схватки и тактики ведения боя. Ослабленный пленом, он непостижимым образом где-то находил силы брать от учителя все то, что тот мог ему дать. Во время коротких привалов он не отдыхал со всеми, а носился в стороне, до помутнения в глазах отрабатывая все то, что успевал показать ему рыжий потомок Кусландов. Чувствовалось, что такие занятия с самим собой были для него обычным делом, чем-то, к чему он привык очень давно. Скорее всего, лишенный возможности обучаться напрямую, Дайлен Амелл наблюдал за драками где только мог, и после отрабатывал все увиденное самостоятельно. И хотя умения темноволосого Стража были пока самыми слабыми, Айан не мог не проникнуться уважением к настойчивости своего неожиданного ученика. Такое рвение заслуживало поощрения в его глазах, и Кусланд пообещал себе отдать все, что сможет, и что сам Дайлен способен будет принять.

- … Надо что-то решать, Командор, - кивая на недалекие постройки, предложил Амелл. День клонился к вечеру, и долгий переход угомонил даже его. Дайлен выглядел усталым, но то и дело взблескивавшие лириумным огнем темные глаза выдавали его крайнее возбуждение.

- Может, хватит уже называть меня Командором? - дернул щекой Кусланд. Несмотря на усиливавшееся желание как можно скорее пересечь неширокую равнину и оказаться, наконец, среди людей, Айан более был склонен доверять голосу осторожности.

- В Ферелдене Серых Стражей больше одного. А раз так - нам нужен Командор. Я мало знаю о тактике и стратегии. И… не считаю себя достойным, - Амелл пожал плечами. - Впрочем, если его величество…

- Нет, - Алистер замотал головой раньше, чем на него обратились взгляды. - Не могу. Когда я начинаю командовать, что-то обязательно случается. Люди гибнут, и в конце концов я оказываюсь один где-то в темном закоулке без штанов.

- Почему без штанов? - искренне изумился Дайлен.

- Хватит, - предвосхищая приближавшуюся ссору, решил Кусланд. - В Лотеринге могут быть люди Логейна. Из Остагара путь в Северный Ферелден только через эту деревню, значит, он мог оставить тут стражу для отлова выживших и дезертиров.

- Обойдем? - Амелл деловито мотнул головой. - Ты прав, Командор. Я бы на его месте оставил. Чтобы не разносили, что на самом деле случилось при Остагаре. Сам-то он, должно быть, привносит в народ какую-то собственную точку зрения.

- Я бы все же рискнул, - Алистер покосился на Морриган, о присутствии которой временами вообще забывали. - Сейчас слишком много беженцев со всего юга. Вряд ли они останавливают каждого…

- Ну да, похожи мы на беженцев. Конечно, - опасения насчет ведьмы подтвердились. Никак не комментируя высказывания Кусланда и за редким исключением не трогая Амелла, ведьма вовсю отыгрывалась на Алистере.

Ответить Алистер не успел. Из-за поворота дороги, скрытого за небольшим холмом, откуда они совсем недавно пришли, вынырнула небольшая двухколесная телега . Телегу тащила приземистая серая лошадь. Весь задок был забит хорошо перевязанными ящиками и тюками, а на передке сидели двое. Низкий ширококостный мужчина, едва достававший бы макушкой до пояса Кусланду, и такой же юноша с каким-то нелепо-радостным выражением на простоватом лице.

- Гномы, - сквозь зубы процедил Амелл, выпрямляясь. - Тоже беженцы. Должно быть, свернули с бокового тракта.

Телега поравнялась с ними. Старший гном с любопытством оглядел их компанию и натянул вожжи.

- Приветствую славных воинов и госпожу хасиндку, - произнес он с как будто бы искренней сердечностью. - Я Бодан, торговец из Орзамара. Не желаете сделать почин моей торговле?

- Почин? - удивился Алистер, кивая на небо. - Солнце садится!

- Дорога была долгой, - гном пожал плечами. - Все деревни к югу опустели. Не с кем было торговать. Так не сделаете почин? Госпожа ваша не мерзнет? У меня тут отличное платье, шерстяное и теплое. И плащи найдутся… целых два. Они, правда, мужские, но, быть может, госпожа взглянет хоть глазком?

- В самом деле, Морриган, - рискованно решился высказать свое мнение Алистер. - Мы-то привыкли, и не… смотрим. Но если ты в таком виде пойдешь в деревню…

- Что сказать ты хочешь?

- Мы и так очень заметны, - поддержал Кусланд, мотнув головой на отряд. - Доспех Алистера, мои волосы, шрамы Дайлена - все это способно вызвать пересуды и привлечь ненужное внимание. Но твое одеяние…

- Смотреть и боязно и тянет, - как всегда без церемоний высказался Амелл. - В деревне, где полно мужичья, все будут пялиться только на тебя. Ну, и на нас заодно.

- Да вы взгляните! - пока они говорили, гном поспешно копался в одном из тюков и, наконец, выкопал что хотел. - Хорошее платье, считай, новое. Ну как, госпожа? Нравится?

Светло-коричневое шерстяное платье и вправду смотрелось неплохо. Оно вполне могло принадлежать зажиточной деревенской женщине. Морриган привычным жестом сложила руки на груди.

- Не буду я вот это надевать! С какой-то падали он снял…

- Вовсе не с падали, - обиделся торговец, потряхивая платьем. - Нашел в брошенном доме. И плащи там же. Вы смотрите, смотрите. Я их сверху положил, такие вещи всегда берут первее всего.

- У нас хоть деньги есть? - вполголоса поинтересовался Дайлен у товарищей по ордену, пока гном суетился, раскладывая товар.

Алистер со вздохом полез за отворот кольчуги и за тесемку вытащил тощий кожаный мешочек.

- И много еще всего висит у тебя на шее? - не выдержал Айан. Сын Мэрика пожал плечами, не понимая, чего от него хотят.

- Тут сохраннее, - все же ответил он и развязал мешок. - Мы будем что-то брать, Командор? Плащ я бы взял. Даже два. У Дайлена нет. Да и у Морриган… считай, тоже нет. Сколько ты хочешь за эту одежду, друг гном?

Пока Алистер и даже заметно оживившийся Дайлен торговались с гномом, Кусланд бросил еще один внимательный взгляд на деревню. Идти туда было опасно. Но в деревне они могли узнать новости. А также получить помощь. Последнее было сомнительно, но полностью сбрасывать со счетов этого не стоило.

- Двадцать медяков! - Айан обернулся на возмущенный голос Алистера. - Да за такую поношенную накидку это настоящий грабеж!

- Покупай, она широкая, - решился Кусланд, оценивающе окинув взглядом предмет спора. - Завернешься в нее по шею, прикроешь доспех. Мне нужна такая же. Дайлену отдашь свой плащ. Ему доспехи прятать не обязательно, они у него обычные. И… Морриган. Коли не хочешь платье, то завернись, как мы, в накидку. Не гоже девице… женщине молодой разгуливать так, как ты ходишь. Не на людях.

Монеты, наконец, перекочевали из мешочка Алистера в кошель торговца, и довольный гном передал Дайлену проданный товар. Однако, пока путники переоблачались по указу Командора, не уезжал, словно бы чего-то ожидая. Его сын продолжал бессмысленно и доброжелательно улыбаться. Уже было заметно, что молодой гном был слабоумным. Толи родившись, толи сделавшись таким от неосторожного обращения с лириумом.

- Тебе что-нибудь нужно, друг гном? - спросил Кусланд, затягивая повязки на плаще. Проданная торговцем накидка действительно оказалась широкой и просторной, скрывшей под собой почти весь его доспех. Правда, недостаточно теплой, и кое-где с прорехами.

- Да вот, вишь ли, отважный господин, - Бодан кивнул головой в сторону Лотеринга. - Деревенька-то вот она. Вы ведь туда идете? Стало быть, пойдем вместе? Там, небось, от беженцев проходу нет и в харчевне не заночевать. Доводилось мне такое видеть к югу отсюда. А у меня в повозке - отличный просторный полог. Ежели его натянуть, то все там поместимся, тем более вон дождь собирается какой.

Над холмистой долиной, которая лежала перед Лотерингом тучи действительно висели так низко, что казалось, с холма их можно было потрогать руками.

- Ну, так что, господа воины? С чего б вам сомневаться? - торговец улыбался радушно и открыто. - Будете моими гостями. Смотрю, с деньгами у вас негусто. Так и быть, угощу вас хлебом с сыром. Два дня назад выменял такую головку…

- Боишься, что беженцы товары отберут? - прозрел Дайлен, которого очень заинтересовали последние слова гнома про сырную головку. - С нами безопаснее?

Бодан помялся.

- В общем, да, - вынуждено признал он. - Мор ведь… беженцы опять же… Народец всякий встречается. Кто-то просто от чудищ бежит, а кто-то и разбойничает на дорогах. Кто-то - прямо в деревнях. Мы - мирные торговцы. А вы, господа, воины знатные, всяк это видит, у кого глаза на месте. На таких лишний раз нападать заопасаются. Только кошели у вас тощие. Я вам помогу, вы мне. В вашей компании всяко безопаснее. А завтра разойдемся по-хорошему. Ну как? Согласны?

Стражи переглянулись.

- Идем в деревню, друг гном. В обиду не дадим. Только не забудь о своем обещании.

Бодан заулыбался с видимым облегчением и тронул вожжи. Телега медленно покатилась вперед по раскисшей после недавнего дождя дороге. Серые Стражи и лесная ведьма шли следом, чуть приотстав, чтобы грязь из-под колес не летела на них. Говорить никому не хотелось. Кусланд и Амелл, которые утомились больше других, мечтали только о привале. Даже мабари, весь день рыскавший по кустам в поисках пропитания, шел медленно и тяжело, не отходя от хозяина.

Внезапно он насторожился. Телега гномов как раз добралась до небольшой рощицы, откуда рукой было подать до первых домов Лотеринга. Внезапно из-за деревьев, не особенно хоронясь, показалось около десятка вооруженных мужчин. Впрочем, вооружены они были как попало - ножами и топорами. Меч был только у одного. Неторопливо, даже с ленцой они вышли на дорогу, перегородив ее. Бодан вынужденно натянул вожжи. Его спутники тоже остановились, не опуская капюшонов. Накропавший мелкий дождь вот-вот собирался перейти в настоящий ливень.

- Ты совсем не думаешь о других, проклятый гном, - не теряя времени на приветствия сразу заговорил тот, у которого был меч. - Вот-вот хлынет дождь, а ты вынуждаешь нас работать.

Бодан не ответил, умоляюще обернувшись на сопровождающих. Кусланд без слов шагнул вперед.

- Привет вам, путники, - тут же переключился на него владелец меча. - Вы что, охрана? Или сами по себе?

- Разбойники, - Алистер мотнул головой, отчего его капюшон упал на плечи. - Должно быть, грабят тех, кто бежит от порождений тьмы.

- У них хватило глупости преградить нам путь, - Морриган смотрела на главаря и ее взгляд не предвещал ничего хорошего. - Предлагаю их проучить.

- Э, да разве так здороваются вежливые люди? - обладатель меча тоже шагнул вперед, вытаскивая свое оружие. - Всего десять серебряных монет - и ступайте своей дорогой. А мы пока потолкуем с торговцем. Ты же торговец, гном, я не ошибся?

- Так вы, значит, сборшики пошлин? - Кусланд обошел повозку, остановившись неподалеку от главаря. Почуяв угрозу, разбойники перестали заслоняться руками от дождя и позевывать, и схватились за оружие. Впрочем, пока никто кроме обладателя меча вытаскивать его не спешил. Хотя, непохоже было, чтобы главарь пока особо беспокоился.

- Именно, - он обнажил в улыбке кривоватые и гниловатые зубы, растущие через один. - Собираем денежки на ремонт Имперского тракта. Вон какой у него плачевный вид.

Краем глаза Айан увидел, что Алистер теребит завязки у самого горла, готовый в любой момент рвануть их и сбросить плащ для большей свободы движений. Дайлен стоял с другой стороны повозки в довольно расслабленной позе. Но несмотря на всю неопытность этого Стража, Кусланд был в нем уверен - по меньшей мере, одного разбойника взять на себя тот сможет.

- Тогда может, вам следует требовать сумму побольше, - Айан кивнул на все более раскисавшую дорогу. Разбойник ухмыльнулся.

- Хочешь заплатить больше? Мы охотно примем добровольное пожертвование.

- Я просто хочу сказать, что вы рискуете жизнью ради жалких грошей.

Разбойники переглянулись. Алистер и Дайлен напряглись, справедливо полагая, что еще миг-другой - и Айану потребуется вся их помощь. Позади них Морриган сняла с плеча длинный узловатый посох, который несла с собой от самой хижины Флемет. Поставив одним концом в грязь, она оперлась на него обеими руками.

- По-моему, ты нам угрожаешь, путник, - главарь разбойников перестал ухмыляться. Глаза его сделались злыми и колючими. - Ты, видимо, ослеп. Нас в три раза больше. Или этот пузатый гном тоже будет сражаться?

- Нет, похоже, это ты ослеп, - в разговор неожиданно вмешался Дайлен, опуская свой капюшон. Его искалеченные лириумом глаза возбужденно вспыхивали белым фосфорным огнем. Его спутники уже привыкли, что глаза незадачливого зачарователя всегда выдавали его крайний испуг или возбуждение. Но непосвященные разбойники уставились на Амелла со смесью изумления и дикого испуга. - Или вы хотите драться с магом?

Алистер резким движением сбросил свой плащ и выхватил меч из ножен. Айан последовал его примеру мгновением позже. Морриган резко выпрямилась, перехватывая посох.

Но ничего этого разбойники не видели. Глаза их были по-прежнему прикованы к лицу Дайлена. Главарь попятился, поднимая свободную руку в умиротворяющем жесте.

- Ох, простите, простите нас, господин маг! Мы бы никогда не осмелились вас остановить если… прошу, не превращайте нас в лягушек!

- Бежим! - истошно завопил какой-то тощий разбойник слева. Слова свои он немедленно подтвердил делом. Вслед за ним, побросав дубины, стремительно разбежались прочие разбойники. Амелл переглянулся с Кусландом.

- Вообще-то я имел в виду Морриган, - несколько ошарашенно сообщил темноволосый Страж Командору. - Но на несколько мгновений мне тоже сделалось очень приятно, что я могу вызывать такой испуг.

- Ты это специально сделал, - Морриган отряхнула посох и повесила на плечо. - Знал, что жара очей твоих испугаются они…

Алистер расхохотался первым. Кусланд и Амелл присоединились к его веселью, и даже Морриган усмехнулась углом рта. Бодан, казалось, был в замешательстве.

- Господин… и вправду маг?

- Колдовство! - неожиданно ожил молчавший доселе его недоумок-сын, указывая на Амелла. Дайлен развел руками, все еще улыбаясь.

- Увы, то есть - к счастью - нет. Мои глаза… несчастный случай. Ну так что, будем стоять и ждать, пока они вернутся? Или пойдем уже попытаем счастья в деревне? Я голоден, а нам, как помнится, обещали сыр.

Часть 1 - 25.

Дальнейший путь до деревни прошел уже без неприятностей, если не считать моросившего дождя. Дорога вывела их в холмистую равнину, в которой у подножья одного из холмов и притулился Лотеринг. Впрочем, шатры и палатки стали встречаться им на пути гораздо раньше, чем они добрались до первых домов. Возле шатров даже под дождем происходила непрестанная возня сотен людей, вытряхнутых Мором из их домов. Чем ближе к Лотерингу подходили путники, тем больше беженцев встречали они на своем пути, тем больше вокруг становилось грязи и мусора. Все усиливавшийся дождь вносил свою лепту в общую картину. Перемазанные в грязи дети носились между шалашами, то и дело перебегая дорогу перед самым носом у лошади Бодана. Запах человечьего лагеря довершал картину последствий наступления Мора на земли Ферелдена.

- Ух, ты был прав, друг гном, - зажимая рукой нос, гнусаво признал Дайлен, оглядываясь по сторонам. - В харчевне наверняка мест нам не найти. Если тут вообще есть харчевня.

- Харчевня есть, - проговорила Морриган, лицо которой выражало брезгливость. - Бывала я тут раньше.

- По-моему, тут нет мест даже чтобы просто натянуть полог, - в свою очередь поделился сомнениями Алистер. Босоногий мальчишка, проносясь мимо в погоне за курицей, обдал его брызгами грязи. - О Создатель, да что это такое!

Впереди показалась каменная арка, возле которой стояли двое солдат. По доспехам с характерным знаком на груди было видно, что это храмовники. Когда повозка Бодана подкатилась поближе, один из храмовников поднял руку, делая знак остановиться.

- Приветствую, - голос из-под наличника шлема звучал глухо. - С чем вы пожаловали в Лотеринг?

- Мое имя Бодан, я торговец, - поспешил ответить гном, хотя храмовники, явно усталые и равнодушные ко всему, не проявляли враждебности или подозрительности. - Они - моя охрана.

- Ну и зажиточен ты, торговец Бодан, если можешь позволить себе стольких охранников в наше нелегкое время, - вмешался другой храмовник, явно помоложе. “Охранники” не лезли в разговор, подергивая плечами под отяжелевшими от дождя накидками.

- Так времена нынче неспокойные, - Бодан мельком взглянул на своих молчаливых спутников. - Я задержусь в деревне на денек. Поторгую со здешними… Вира на торговлю у меня имеется!

- Да кому она нужна, твоя вира, - говоривший с ним храмовник как-то увял, махая рукой. - Властей в Лотеринге больше нет. Все уходят на север, к Денериму, за армией тейрна Логейна. Торгуй сколько хочешь, только смотри за своими охранниками. Если они станут чинить беспорядки, заплатишь Церкви за каждого.

Гном рассыпался в благодарностях, и повозка, миновав храмовников, въехала в деревню.

Деревня казалась продолжением лагеря беженцев, с той только разницей, что грязи и толкотни здесь было больше, а вонь - сильнее. Провожаемые порой любопытными, а порой и недоброжелательными взглядами, торговец и его “охрана” добрались до главной площади. Опытным взглядом окинув местность, Бодан свернул к стоявшим у самой стены часовни двум телегам, возле которых толпились люди. Судя по всему, тут шла бойкая торговля.

Его появление встретили с заметным оживлением. Окружившие повозку селяне и беженцы смотрели с волнением и нетерпением. Гном остановил телегу рядом с первыми двумя и обменялся приветствиями с коренастым лохматым торговцем, стоявшим в окружении сразу трех охранников. Потом повернулся к своим недавним спутникам.

- Господа, - Бодан просительно обратился как будто ко всем, но смотрел при этом на Кусланда, безошибочно определив старшего отряда. - Вы здорово выручили нас с малышом. Не примите ли моего приглашения отдохнуть под моим пологом? И… выпить чего-нибудь горяченького? Мы мигом тут все сделаем. Только… не отходите далеко от повозки?

- Ты полагаешь, что мы будем охранять тебя бесплатно? - в тон ему поинтересовался Кусланд, тяжело опираясь о край повозки гнома. Бодан поднял обе руки в умиротворяющем жесте.

- Нисколько, добрый господин. Но… торговля идет бедно… я вам предлагаю харчи и кров… Ну и по два медяка в день. Каждому. Пока вы охраняете меня и мое добро. Больше не могу, добрые сэры. Торговля нынче совсем плоха.

- Годится, - не стал торговаться Кусланд. - Только этот день тоже считается. И медяки выдай прямо сейчас.

Гном повиновался беспрекословно. Кусланд ссыпал деньги на ладонь Алистеру, по умолчанию произведя того в казначеи.

- Идите в харчевню и купите любой провизии, какую только вам продадут, - приказал он сыну Мэрика и топтавшемуся на месте Амеллу. - Тут столько беженцев, что не думаю, что купить удастся много. Должно быть, последнее зерно в округ сожрали еще до того, как мы проиграли Остагар.

Проводив взглядом ушедших в сторону харчевни Стражей и увязавшегося за ними мабари, Айан, не чинясь, принялся помогать Бодану разгружать из повозки разобранный деревянный настил, чтобы растянуть полог.

Часть 1 - 26.

- Не опускай капюшон, - посоветовал Алистер, с беспокойством поглядывая на спутника. Впрочем, сейчас Дайлен был относительно спокоен, и глаза его оставались нормального, темного цвета. - Мы не можем объяснять каждому встречному храмовнику, что ты не одержим.

- Тут не поможет и хороший маг-целитель, - согласно вздохнул Амелл, следуя совету и глубже вползая под свой плащ. - Проклятый лириум. Даже клеймо можно скрыть под шлемом, а как скроешь глаза?

Больше они ничего не сказали друг другу. В молчании пересекли невеликий каменный мостик без перил, перекинутый через мелкий грязный ручей. Мабари догонял их тяжелыми скачками, распугивая встречавшихся на дороге кур и немытых босоногих детей. Дождь продолжал моросить с хмурого осеннего неба, все жиже размягчая чавкавшую под ногами грязь.

Харчевню едва удалось разглядеть в ряду серых деревянных домов, тулившихся друг к другу. Они прошли бы мимо, если бы не несколько слонявшихся поблизости от нее крестьян и беженцев, которых не мог отпугнуть даже вездесущий дождь. Харчевня оказалась домом побольше, но без вывески и каких-либо указаний на то, что это была она. Алистер первым толкнул на удивление крепкую дверь.

Внутри харчевни было жарко натоплено, сухо, и воняло огромным скоплением самого разного народа. После уличной свежести горячий спертый дух людного дома шибанул в головы Стражам как хорошая порция эля натощак. Все лавки, столы и стулья были заняты людьми, люди стояли и сидели вдоль стен и столов. Откуда-то со стороны стойки слышались звуки лютни и, приглядевшись, вошедшие увидели девушку-барда, сидевшую на деревянном возвышении, и меланхолично перебиравшую струны. В харчевне стоял общий гомон, какой бывает в харчевнях, стучали о стол опорожняемые кружки и шлепали видавшие виды засаленные карты. На появление Стражей никто не обратил никакого внимания.

Переглянувшись с Дайленом, Алистер стал проталкиваться поближе к стойке. Амелл приотстал, оттаскивая мабари от какого-то наемника, неосторожно махнувшего перед мордой пса куском жареного мяса.

Однако добраться до хозяина харчевни - долговязого усатого старика - Алистер так и не успел. Протискиваясь боком между двумя столами, за одним из которых сидели, судя по одежде, пастухи, а за другим - несколько солдат в добротных кольчугах, он задел по плечу одного из них.

Взгляды Стража и солдата встретились. Мигом позже последний резко поднялся, а за ним поднялись все его собеседники. Народ вокруг них шарахнулся в стороны, каким-то особым чутьем чувствуя приближение драки.

- Так-так, кто тут нас? - задетый, оказавшийся, все же не солдатом, а рыцарем, шагнул вперед. Теперь между ним и Алистером оставалось пространства не более полумеры. - Да нам ведь знатно повезло. Мы уже который день ищем мерзавца точно с такой же внешностью!

Алистер отвел руку, тычущую указующим перстом ему в лицо.

- Ты, должно быть, ошибся, сэр рыцарь, - спокойно и с достоинством ответствовал он. - Я только что прибыл в деревню и никого здесь не знаю. Позволь, я пройду.

- Зато я тебя знаю, - рыцарь вновь вскинул руку, из-за чего Алистеру пришлось отступить на шаг. - Я видел тебя при Остагаре! Ты один из Серых Стражей! Тех самых Стражей, которые убили короля Кайлана!

Приготовившийся было дать очередной достойный ответ наглецу Алистер так и застыл с открытым ртом. Он был готов к чему угодно, кроме этого.

Дайлен Амелл оказался рядом, словно соткался из воздуха. У его бедра почуявший настроения людей мабари прижимал уши к голове, готовый в любой момент броситься вперед.

- Я тоже тебя знаю, - подняв узкую темную бровь, сообщил Амелл, складывая руки на груди. - Ты из латников тейрна Логейна. Логейна, трусливо бежавшего с поля боя, и оставившего короля и Стражей умирать под клинками порождений тьмы.

Если к этому моменту в харчевне были какие-то звуки, теперь они прекратились вовсе. Тишина стояла такая, что было слышно бурчание в чьем-то брюхе.

- Думай, кого обвиняешь, болван! - сдавленным от ярости голосом, наконец, проговорил рыцарь. Пальцы его стиснули рукоять меча. - Я был при Остагаре! Тейрн Логейн спас всех нас от предательства Стражей! Он - настоящий герой! А тебе вырвут твой поганый язык, очерняющий нашего будущего короля! Я сам об этом позабочусь!

Алистер и Дайлен выхватили свои мечи одновременно с тем, как это сделали солдаты Логейна. Сидевшие поблизости от них люди стали поспешно перебираться поближе к стенам. Однако совсем уходить из харчевни никто не торопился. Серых было двое против трех солдат и рыцаря. И хоть рядом с красивым темноволосым Стражем в старом доспехе, злобно взрыкивал крупный рыжий мабари, такой пес не мог считаться полноценным бойцом против закованных в сплошной доспех солдат. И все же пришлые были Стражами, а о силе и доблести Серых Стражей легенд и песен было сложено больше, чем о любви. Пропустить такой бой не хотелось никому.

- Слишком много храмовников в деревне, - с непонятной досадой пробормотал Амелл, не отрывая взгляда от рыцаря, наступавшего именно на него с самыми очевидными намерениями. - Проклятье!

Алистер схватил его за плечо, и глядя, как солдаты пытаются взять их в полукольцо, с силой встряхнул.

- Прикрывай мне спину. Вперед не суйся. Только спину, понятно?

Дайлен сбросил его руку, поднимая щит. Свои слабые стороны он знал и сам.

Солдаты атаковали Алистера сразу с трех сторон, но одному из них тут же пришлось отбиваться от ринувшегося в атаку едва ли не раньше двуногих боевого пса. Дайлену же достался рыцарь, вздумавший, очевидно, лично покарать языкатого Стража.

Однако с первых же минут боя Стражам сильно повезло. Глаза возбужденного предстоявшей схваткой Дайлена вспыхнули ярко-белым, и рука увидевшего это рыцаря от неожиданности дрогнула. Точный колющий выпад, призванный одним ударом покончить с топтавшимся перед ним явным неумехой, лишь скользнул по плохонькому щиту. Тело Дайлена среагировало раньше, чем разум вызвал из памяти недавно подхваченный у Кусланда боевой прием. Не давая все еще изумленному противнику опомниться, Дайлен ударил со всей силы, но не мечом, а щитом. В руках Кусланда, сильного, как коссит, такой щит опрокинул бы с ног закованного в броню рыцаря. У Амелла даже не получилось его оглушить. Тем не менее, тот промедлил несколько мгновений, и этих мгновений хватило Дайлену, чтобы нанести еще один косой удар, на удивление нашедший свой цель. Громкий вскрик рыцаря и несильный толчок в руку показал, что удар достиг цели. Рыцарь выронил меч, хватаясь за лицо. Дайлен ударил еще раз, на этот раз рукоятью в темя, и, уже больше не беспокоясь о противнике, бросился на помощь Алистеру.

Впрочем, нужды в этом уже не было. Один из солдат лежал на полу, а над ним с окровавленной мордой, облизываясь, стоял мабари Иеху. Лишь со второго взгляда темноволосый Страж понял, что пес облизывал не человеческую кровь, а глубокий порез через всю морду. Еще две таких пореза кровоточили у него на груди. Второй солдат, скрючившись, и прижимая руки к животу, валялся рядом с разорванным. Третий стоял на коленях в лужах крови своих боевых товарищей. У его лица подрагивал клинок побледневшего от ярости Алистера Тейрина.

- Прошу… прошу вас, милорд…

- Во имя Создателя! Будь милосерден, Страж! Ты уже победил их. Они получили хороший урок!

Все еще дрожа от возбуждения, Дайлен прикрыл рукой лицо и обернулся. Алистер скосил глаза. Стоявшая в первых рядах восхищенных схваткой зрителей рыжая девушка в одеянии послушницы молитвенно сложила на груди обе руки.

- Прошу! Ты и так пролил много крови! Милосердия, Страж!

Сделав над собой видимое усилие, Алистер медленно отвел клинок от лица солдата Логейна. Тот едва слышно вздохнул.

- Благодари Создателя за вмешательство послушницы, - процедил сквозь зубы сын Мэрика, опуская меч. Он обернулся на шевелившегося на полу рыцаря, раненого Дайленом. - Забирай своего командира и проваливайте отсюда. Живей!

Солдат торопливо вскочил, явно опасаясь, чтобы Страж не передумал. При всеобщем молчании он подскочил к раненому рыцарю и отнял окровавленные ладони от его лица. Меч Дайлена располосовал кожу от виска до щеки, заставив вытечь один глаз. Кое-как поставив своего командира на ноги, и позволив ему опереться на себя, солдат вытащил раненого рыцаря из харчевни. Гулко бухнула деревянная дверь.

Этот звук будто оживил находящихся в харчевне. Люди опять загомонили, возвращаясь за покинутые столы. Алистер и Дайлен переглянулись. Сын Мэрика дернул головой в сторону выхода.

- Пойдем подобру-поздорову. Чует мое сердце, здесь нам лучше долго не задерживаться.

Они вышли на улицу. Дождь продолжал идти, добавляя уныния сырой и грязной деревенской улице. Солдат и рыцарь исчезли. Толи вошли в какой-то дом поблизости, толи свернули в проулок. Переглянувшись, Стражи повернули к месту, где они оставили повозку Бодана. Настроения разговаривать не было.

Они успели сделать несколько шагов в сторону знакомого моста, когда дверь харчевни снова хлопнула, и за их спинами раздались легкие шлепки по грязи. Обернувшись, Стражи увидели перед собой ту самую рыжую послушницу, чье заступничество уберегло их врагов от смерти.

- Серые Стражи! Подождите, прошу вас!

Теперь уже, получив возможность как следует ее разглядеть, товарищи по Ордену смогли убедиться, что девушка старше, чем показалось изначально. Хрупкое сложение и детское выражение еще юного лица затрудняли угадывание ее возраста. Впрочем, ей было не больше двадцати-двадцати двух зим. И еще - девушка была красива. Даже грубая мантия не портила ее нежных черт, скорее подчеркивая их.

- Хвала Создателю! - рыжая послушница подняла на них свои огромные синие глаза и вновь молитвенно сложила руки. - Я уже было испугалась, что вы уйдёте, и я не смогу найти вас во всей этой неразберихе! Я хочу сказать… Создатель все равно привел бы меня к вам, но это отняло бы столько времени, за которое мы смогли бы сделать что-то полезное. Вы ведь со мной согласны?

- П… огоди, сестра, - Алистер сдерживающе поднял ладонь, в то время как его товарищ пытался понять, нет ли здесь подвоха. - О чем ты говоришь? Что тебе нужно от нас?

Послушница рассмеялась.

- Ну конечно, какая я глупая! Ведь вы же ничего не знаете!

- Ничего, - за двоих ответил Дайлен, внимательно глядя на девушку. - Рассказывай, но поживее. Мы не хотели бы долго здесь оставаться.

- Вы из-за солдат, да? Не волнуйтесь. Эти четверо - последние, кто здесь оставался. Остальные отбыли вчера. Больше никто не посмеет на вас напасть! На легендарных Серых Стражей!

- Так, пойдем отсюда, - Дайлен тронул за локоть сына Мэрика. - Она попросту заговаривает нам зубы.

- Стойте! - рыжая послушница быстро оббежала их вокруг, встав на пути. - Сначала выслушайте! Меня зовут сестра Лелиана, я из здешней церкви. Три дня назад у меня было видение. Я понимаю, как это может прозвучать, но… Мне было приказано оставить Церковь и отправиться на поиски Серых Стражей. Я должна сопровождать вас везде и… и помогать во всем, и… делать, что скажете. Это правда, клянусь!

Дайлен и Алистер переглянулись - в который раз за сегодня. Друг друга они поняли без слов. В молчании они обошли девушку с двух сторон и направились в сторону мостика. Сестра Лелиана непонимающе замерла, но быстро пришла в себя, бросившись следом.

- Да послушайте же! Почему вы никак не хотите дослушать! Когда я очнулась… после моего видения, я узнала поразительную новость. Сухой куст, что стоял у стены церкви не один год внезапно расцвел. Осень, а он расцвел, понимаете! Мое видение не было обманом! Это все правда!

Алистер подавил тяжелый вздох.

- Послушай, сестра, - не желая обижать послушницу, мягко заговорил он, уже отвлекшийся от угрюмого настроения из-за недавней битвы. - Мы не можем взять тебя с собой. Нам придется быстро и много ходить. И сражаться с порождениями тьмы. И еще… ты слышала, в чем нас обвиняют. Тебе с нами будет опасно. Да и…

- У нас в отряде уже есть одна сумасшедшая, - со свойственной ему нагловатой откровенностью встрял Дайлен, которому надоело стоять под дождем и выслушивать женские бредни. - Сестра, мой друг прав. Тебе нет смысла идти с нами. Если хочешь сделать что-то хорошее, помогай беженцам. Вон сколько их у вас. А будет еще больше.

Посчитав, что сказали достаточно, Стражи ушли. Рыжая послушница осталась стоять под дождем, глядя им вслед.

Часть 1 - 27.

Серые Стражи сбились с ног, разыскивая в Лотеринге человека, который согласился бы продать им хоть что-то съестное. Результатом их похода сделался тощий мешок зерна, за который пришлось отдать почти все имевшиеся у них медяки. Но по возвращению к повозке Бодана их ждала еще одна неприятная неожиданность. В самой повозке о чем-то оживленно разговаривая с Морриган, сидела та самая рыжая послушница, которая набивалась к ним в спутницы возле харчевни. Если точнее, говорила только Лелиана. Морриган отмалчивалась, следя за жестами послушницы с каким-то все более возраставшим изумлением. Рядом с повозкой над наскоро выложенным настилом был натянут действительно широкий полог. У его входа на камне сидел Айан Кусланд с таким видом, точно у него болели сразу все зубы.

- Я уже знаю, - не дав Алистеру открыть рта, сказал он. - Сестра Лелиана мне поведала. Похоже, мы были правы. Логейн не оставит нас в покое. Тем более теперь, когда он узнает, что Алистер жив. Они наверняка успели отправить письмо. С птицей.

- А как она… вас нашла?

- Кто, сестра Лелиана? - Кусланд поморщился сильнее. - Она сказала, что путь ей указал Создатель. Что Он вел ее и вел, и привел прямо к повозке нашего друга-гнома. Хотя я считаю, что она попросту порасспрашивала храмовников и узнала, с кем вы прибыли в Лотеринг. Но это уже не важно.

- Ты хочешь сказать, что позволил ей остаться? - Алистер снял с плеча заполненный зерном на четверть мешок и принялся упаковывать его среди прочего боданового добра. - В самом деле?

Кусланд бросил один кислый взгляд в сторону сидевших в повозке женщин. Почувствовав, что на нее смотрят, рыжая послушница подняла голову и улыбнулась.

- Сестра Лелиана подошла как раз, когда наш добрый друг Бодан говорил с местным мужичьем, - вынуждено признался Командор. - Те требовали, чтобы Бодан отдал им все товары даром, как пострадавшим от нашествия беженцев. Уж не знаю, отчего они не требовали того же от других торговцев. Мы с Морриган уже совсем были готовы проучить наглецов, когда вмешалась сестра. Она по-доброму поговорила со смердами, и те ушли сами. Не дожидаясь, пока им укажут путь. Мне пришлось выслушать то, что она говорила. Я даже не поленился сходить посмотреть на цветущий куст. Это воистину удивительно. На дворе осень, а он цветет, как весной.

- Ты думаешь, дорогу ей и вправду указал Создатель? - ослабляя завязки плаща, поинтересовался Амелл. Стащив плащ, он стал стряхивать с него воду. Это было вполне своевременно, так как дождь почти прекратился.

- А почему бы нет? - Кусланд пожал плечами. - В конце концов, разве Создатель не должен печься о том, чтобы мы победили архидемона? Кто знает, чем нам может помочь эта послушница?

- Вы не думайте, я не стану вам обузой! - Лелиана улыбнулась поочередно всем трем Стражам. - Я умею сражаться. Я… не всегда была послушницей. Вот увидите!

- Но с головой у тебя непорядок, - процедила Морриган, трогая свой лежащий в повозке посох. Лелиана рассмеялась. Похоже, она вообще неспособна была обижаться. Или же могла умело притворяться, когда то было нужно.

Часть 1 - 28.

На следующий день гномы развернули торговлю с раннего утра. Погода благоприятствовала их делу. Поднявшийся после полуночи сильный ветер разогнал тучи, и над Лотерингом ярко светило солнце. Торговля Бодана шла не шатко не валко, но все же шла, и Алистер в боевом облачении неотступно был возле откинутого задка телеги, где гномы разложили свои товары. Морриган куда-то ушла, захватив с собой Иеху. Умный мабари уже успел свыкнуться со всем отрядом и сообразно хозяину отнести всех его участников к своему племени, не делая разницы между ними. Айан и Дайлен сидели у стены полога на влажных досках настила. Несмотря на осеннюю прохладу, оба они были голыми по пояс и взмыленными, точно лошади, только что затащившие тяжелую повозку на высокий холм. Сегодня оба они встали раньше всех и до позднего утра упражнялись в воинской науке. Точнее, упражнялся один Дайлен. Кусланд терпеливо, раз за разом, открывал неопытному товарищу все военные премудрости кулачного боя и боя с мечом и щитом. Темноволосый Страж хватал на удивление споро и жадно. Ему не приходилось объяснять дважды. Кусланд уже успел заметить в товарище как способность ко всякому обучению, так и то, что Амелл, откуда бы не происходил, был все же очень образован. Его речь и манеры почти не разнились с речами самого Айана. И Кусланд бы не удивился, узнав, что книг в своей жизни Дайлен прочитал даже больше. Причем, намного. Впрочем, товарищ не спешил делиться историями о своем прошлом, а Айан не спрашивал. Он не сомневался, что услышит рассказ Дайлена, когда придет время. А если нет - значит, тому не суждено будет случиться.

- Отдохнул? - тем временем поинтересовался Амелл, с мраморных щек которого медленно сходил румянец. - Я уже мерзнуть начинаю.

Кусланд поднялся на ноги. Первая в его жизни роль учителя была непростой в силу ее непривычности. Но от нее зависело, сможет ли в нужный момент его товарищ прикрыть его же спину. А потому сын тейрна безропотно последовал за Дайленом на узкую площадку между телегами двух торговцев и поднял меч.

- Еще раз то, о чем мы говорили утром. Средняя стойка. Подними щит… да, верно. И не напрягайся. Перехвати … нет, малая опора не на кисть! Твое положение в бою… Нет, смотри на меня. Положение не должно быть неудобным для тебя самого еще до того, как бой начнется…

Спустя несколько минут рыжий и темноволосый Стражи вновь скрестили мечи. Еще некоторое время спустя их прыжки, удары, увороты и звон оружия привлекли внимание нескольких мальчишек. К тому моменту, как они решили сделать очередной перерыв, неподалеку от места их тренировки собралась целая толпа.

- Приветствую Серых Стражей, - обратился за всех крепкий чернобородый человек, стоявший в первых рядах. - Да поможет Создатель вам в ваших делах. Дозволено будет, однако, мне, простому охотнику, задать вам вопрос?

Айан вложил меч в ножны и передал их Дайлену. Затем окинул взглядом толпившихся людей. Они все стояли возле повозки Бодана, но интересовали их явно не товары гнома. Слух о том, что в деревню прибыли Серые Стражи уже успел распространиться по всему Лотерингу. Глядя на них Кусланд с тревогой подумал, что задержаться им придется еще меньше, чем предполагалось. Похоже, выступать придется прямо сегодня. Возможно даже, прямо сейчас.

Сестры Лелианы не было рядом. Она с утра ушла за своими вещами. Мысленно пожелав ей вернуться как можно скорее, Айан кивнул обратившемуся к нему чернобородому.

- Говори, добрый охотник.

- Меня зовут Гаррет. Гаррет Хоук, - чернобородый кивнул в такт своим словам. - Я и моя семья переехали сюда несколько лет назад. Только недавно наши дела, наконец, пошли здесь на лад. Да и сами видите, милорд. Люди здесь бедны и многие в отчаянии. Мы все хотели бы знать, будут ли Стражи защищать нашу деревню?

В толпе одобрительно загомонили. Похоже, чернобородый задал вопрос, который интересовал всех. Айан переглянулся с Дайленом и жестом остановил последнего, готового уже было открыть рот.

- Прости, добрый охотник, - Айан старался, чтобы его голос звучал убедительно. - Серых Стражей осталось всего трое на весь Ферелден. А с юга сюда идет целая орда порождений тьмы. Тейрн Логейн увел армию на север. Должно быть, он хочет защитить Денерим, нашу столицу. Все, кто желает помочь ему в этом и просто спасти свои семьи, должны отправляться туда. И незамедлительно.

Как и следовало ожидать, его слова вызвали бурю негодования. Амелл незаметно подошел сзади и приобернул голову к уху старшего Стража.

- Плохо дело, Командор. Как бы нам не пришлось пробивать себе дорогу из деревни через толпы этого мужичья.

Алистер беспокойно переступал с ноги на ногу. За товарами Бодана он уже не смотрел. Сам гном также чувствовал себя не в своей тарелке. Тем более, что волновавшаяся толпа вот-вот готова была накатить на его телегу с разложенными в ней товарами.

Понимая, видимо, всю опасность создавшегося положения, при котором мог возникнуть беспорядок и даже стычка со Стражами, чернобородый охотник вскинул руку.

- Погодите, люди. В словах Стража есть правда. Если придет орда, они погибнут, как и мы. Но… собираются ли Стражи сделать хоть что-нибудь? Чтобы остановить Мор?

Айан шагнул вперед. Взгляды его и Хоука встретились.

- Мы остановим Мор, добрый охотник, - Кусланд говорил, глядя в глаза чернобородому. - Но нам нужна помощь. Весь Ферелден должен объединиться перед этой напастью!

- Не слушайте его!

Все присутствующие, даже те, кто кричал громче других, попримолкли и обернулись на этот новый безумный вопль. Всклокоченный хасинд, явно из беженцев, указывал трясущейся рукой на Кусланда. При том дикий его взгляд блуждал по лицам всех трех Стражей.

- Плачьте, люди! Легионы зла уже у вашего порога! Они пожрут ваши сердца! Бежать некуда! Зло покроет весь мир, как стая саранчи!

Люди переключились на нового оратора, внимая ему с открытыми ртами. Все, кроме Гаррета Хоука. Алистер оставил свой пост и подошел к Айану и Дайлену.

- Вот, ты смотри, - пробормотал чернобородый охотник, обращаясь к Стражам. - Стоит начаться войне, или Мору, или еще чему, и такие крикуны появляются в каждой деревне. Откуда только берутся? Эй! Эй, ты! - гаркнул он, обращаясь к заходившемуся в криках хасинду. - Сейчас же заткнись! Ты пугаешь детей!

Безумный проповедник обратил на него свой взор.

- Детей? Я пугаю детей? Да лучше перерезать им горло сейчас, чем обречь на мучения в лапах порождений тьмы! Глядите, их приспешники уже среди нас! - он быстрыми шагами пересек пространство, отделявшее его от Стражей и ткнул немытым пальцем в грудь Кусланда. - Вот этот человек несет в себе их омерзительный смрад! Или вы не видите, как бурлит в нем гнусная чернота?

- Прекрати! - невысокий тучный крестьянин потряс в воздухе руками. - Кто-нибудь, да заткните ему рот!

- Но разве он не прав? - его сосед зябко передернул плечами. - Банн бросил нас! Сам тейрн Логейн нас бросил! Стражи отказываются нас защищать! Король мертв! Мы обречены!

- А это исчадие - только первое из тех, что уничтожат нас! - хасинд в последний раз толкнул в грудь смотревшего на него сверху вниз Кусланда и благоразумно отскочил. - Надежды больше нет!

- Не будь глупцом! - возвысил голос молчавший до сих пор Алистер, делая шаг вперед. - Порождений тьмы можно победить!

- Нет! Я их видел! От них нельзя убежать! С ними нельзя сражаться! Вы… вы просто заговариваете нам зубы! Вы такие же, как они! Сосуды для скверны! Дети черноты!

- Это уже слишком! - Гаррет Хоук шагнул к трясущемуся хасинду и наотмашь ударил его по лицу. Тот не удержался на ногах, упав в грязь. Из толпы к охотнику выскочили двое - высокий темноволосый парень и коротко стриженная темноволосая девушка. Они встали по обе стороны от охотника, приходившегося им, по-видимому, другом или братом. Однако отражать опасности не потребовалось. Хасинд поднялся на ноги и, поводя по сторонам остекленевшими глазами, заковылял куда-то прочь.

Люди смотрели ему вслед с самыми разнообразными чувствами. Но в основном - это был страх.

- Он ведь был прав, верно? - произнес, наконец, кто-то. - Для нас надежды нет.

- Надежда есть всегда, - Дайлен Амелл сказал это негромко, но услышали все. - Не дайте отчаянию захлестнуть вас, люди. Королевская армия цела, и вскоре к ней присоединятся все наши союзники. Но теперь вам нужно уйти из этих мест. Порождения тьмы придут сюда раньше союзников…

- Порождения тьмы!! Они уже здесь! Храни Создатель, порождения тьмы! Спасите!!!

Беспорядочные безумные крики внезапно раздались со стороны лагеря беженцев. В них было столько ужаса, что не поверить им было нельзя. Тотчас на улицах деревни показались сами беженцы, не помня себя несущиеся прочь от чего-то страшного. Кое-где женщины тащили детей, но в большинстве своем люди бежали поодиночке, выпучив глаза и не чуя под собой ног. Переглянувшись, Стражи ринулись в противоположную сторону - туда, где предполагаемо показались порождения тьмы. Айан отметил, что в отличие от также бросившихся спасаться остальных крестьян, охотник и его родичи, даже девушка, присоединились к их отряду.

Держась направления, куда со всей деревни сбегались храмовники, Стражи успели вовремя. К тому моменту, когда они выбежали на заставленный палатками пустырь, с него как раз удирали последние кричащие и визжащие от ужаса беженцы. Наспех выстроенные нестройные ряды храмовников плотно стояли перед входом в Лотеринг. А между палатками и на дороге, мелькали, приближаясь…

- Порождения тьмы! - выдохнул бежавший за охотником Хоуком темноволосый парень, отчего-то сильно походивший лицом на Дайлена Амелла. - Храни нас Создатель!

- Да тут их целая орда! - простонала девушка. На ее светлокожем лице был написан сильный испуг.

- Это не орда! - Алистер выхватил меч, с беспокойством оглядываясь на товарищей, не успевших надеть доспех. - Но их все равно очень много!

Брат Хоука вооружился длинными охотничьими ножами. Чернобородый сдернул с плеча лук, а в руках его сестры подрагивал гладкий шест. Такой же шест висел за спиной чернобородого на крепком кожаном ремне. Айан вспомнил, что многие крестьянские потехи не обходились без драк такими вот шестами. Многие смерды орудовали ими не хуже, чем воины - благородным оружием.

- Мы будем сражаться рядом с вами, - поймав его взгляд, выпалила девушка, перехватывая шест поудобнее. - Здесь наш дом!

Свистнули стрелы. Помимо Хоука луки были еще у двух храмовников. Хоук успел выпустить еще три стрелы прежде, чем первые порождения тьмы ударились о подтянувшийся строй воинов Церкви.

- Прикрывайте правый фланг! - коротко приказал Кусланд, и оба товарища, а сейчас - просто подчиненных ему Стража, бросились исполнять приказ. Сам он вместе с семейством Хоуков встал по левую сторону от строя храмовников, прикрывая подступы к Лотерингу.

Схватка была яростной. Порождения тьмы наскакивали на строй храмовников, во что бы то ни стало пытаясь его прорвать, чтобы хлынуть в охваченную паникой беззащитную деревню. Воины Церкви стояли, плотно сомкнув щиты, и отбиваясь от проклятых тварей отчаянно, но силы были несоизмеримы. Храмовники падали один за другим, и смыкавшийся над павшими строй их товарищей становился все реже. Серые Стражи и несколько мужчин из деревни прикрывали фланги, но на месте каждого убитого порождения тьмы неизменно вставало другое, а защитников больше не становилось. Постепенно людьми начинало овладевать отчаяние. Оскаленные морды порождений тьмы, их мелькающие клинки, звон оружия, крики раненых, хрипы, рев и звериный вой - все это сливалось в единый гул от которого стыли в руках рукояти клинков. Хотелось бросить оружие и бежать - бежать подальше от творившегося безумия.

Воинов Церкви оставалось не больше десятка, а из трех Стражей двое были серьезно ранены, когда среди беспорядочно наступавших гарлоков показался огр. Толпа порождений тьмы шарахнулась в разные стороны, будто открывая чудовищу путь для разбега. А может, что было того вернее, не желая попасться ему под ноги. Он был еще далеко, но сгрудившиеся у ворот обреченной деревни люди чувствовали, как подрагивала от его шагов земля. Огр вышел на середину дороги прямо напротив обреченно поднявших щиты усталых защитников. С его оскаленных клыков капала тягучая слюна.

Взревев, чудовище бросилось вперед. Огромные выставленные рога в единый миг сметут подобие строя усталых храмовников, затем в образовавшуюся брешь хлынут порождения тьмы - и из деревни не уйдет уже никто. Все это единым мигом пронеслось в голове Кусланда, когда он, отшвырнув рвавшего его зубами гарлока, бросился навстречу огру.

Они не добежали друг до друга нескольких шагов. Внезапно Айан почувствовал резкую боль в бедре. Пронзившая его навылет стрела задела какую-то важную жилу, и нога подломилась. Воздетый меч Кусланда прошел в волоске от морды огра, а в следующий миг чудовище подхватило его на рога и швырнуло в гущу орущих порождений тьмы.

Подернутое болью сознание померкло, замедляясь, а затем мир перед его глазами завертелся даже быстрее, чем раньше. Вместо мечей гарлоков, Айан шлепнулся на землю, разбрызгав жидкую грязь. Не сразу сумев поднять голову, Кусланд обнаружил, что порождения тьмы в беспорядке валяются вокруг него, словно сбитые ударами чудовищных невидимых кувалд. Еще через миг в разверну вшегося к нему огра попал огромный горючий шар, распавшийся по его телу злыми пляшущими огненными языками. В смятении уцелевшие храмовники обернулись на Гаррета Хоука, который резко повел в воздухе сорванным с плеча шестом. Ближайших к людям порождений тьмы отбросило упругим ударом воздуха.

- Маги!

- Отступники! - выдохнул в ухо Дайлену подхвативший его Алистер. У Амелла был пропорот бок. Левая рука его, должная держать щит, безжизненно повисла.

Хоук развернулся и в движении дернул шестом. По толпе порождений тьмы словно пронесся огненный вихрь. В этот же момент девушка, видимо все же, приходившаяся ему сестрой, с силой ударила в землю концом своего шеста.

Те гарлоки, которые еще не превратились в головни, разлетелись в стороны как от удара той самой невидимой кувалдой. Опомнившиеся храмовники, уже не обращая внимания на магов, бросились на чудовищ. Теперь перевес был на их стороне. Порождения тьмы больше не наступали. Они разбегались в разные стороны, преследуемые воинами Церкви. Все было кончено скорее, чем за несколько минут. Усталые и раненые победители стали возвращаться обратно. Постепенно они отходили от горячки боя и теперь все чаще поглядывали в сторону сгрудившегося у ворот семейства Хоуков. Брат и сестра с двух сторон прикрывали чернобородого Гаррета. Все трое выглядели настороженными, готовыми в любой момент отразить нападение, откуда бы оно ни происходило.

Айан со стоном поднялся на ноги и заковылял к воротам. У самых ворот Алистер усадил на пригорок посуше сильно раненого Дайлена, прислонив его спиной к изгороди. Лицо Амелла было белее мела. Но глаза - прикованы к магам-отступникам, стоявшим напротив целого отряда воинов Церкви. Сам воздух между ними был так напряжен, что казалось, единая искра могла заставить его вспыхнуть без всякой магии.

- Вы помогли защитить Лотеринг, - тем временем подал, наконец, голос, один из храмовников, по всему судя - капитан. - Но вы отступники. По закону мы обязаны сопроводить вас в ферелденский Круг магов. Что касается укрывателя магов, - он коротко кивнул на кусавшего губы юношу, стоявшего по правую сторону от чернобородого, - на первый раз… ввиду особых обстоятельств… он может быть свободен.

Хоуки сгрудились плотнее. Видно было как побелели стиснутые пальцы магини на ее посохе. По всему было понятно, что без боя никто из них сдаваться не собирался.

- Мы не причинили никому вреда, - слова чернобородого падали как всегда - спокойно и веско. - Мы просто не желаем жить взаперти только оттого, что наша связь с Тенью сильнее, чем у вас. Если нужно, мы уйдем. Все, чего мы хотим - чтобы люди оставили нас покое.

- Ты не понимаешь, маг, - капитал шагнул вперед. Окружавшие его рыцари Церкви изготовили оружие. - Ты представляешь опасность для всех! Если тобой овладеет демон…

- Мне уже четверть века, и за это время я ни разу не подпустил к себе демона, - парировал Гаррет Хоук. Его руки, в отличие от рук его сестры, лежавшие на посохе, были расслаблены. - Как и моя сестра не подпускает к себе своих.

- Я не могу позволить вам уйти, - капитан сделал вперед еще один шаг. - Это мой долг! Подчинитесь закону, или…

- Да что ж вы делаете, - проговорил Страж Амелл, сдерживая стон . Он сидел с трудом, скособочившись в сторону раны. - Они же спасли деревню. Спасли нас всех!

Капитан даже не обернулся. Глаза его были прикованы к двум отступникам и их брату, которые продолжали стоять, прижавшись друг к другу, в любой миг ожидая атаки. Похоже, он прикидывал, чего можно было от них ожидать. Все же маги были сильно вымотаны, точно выжаты боем с порождениями тьмы. Лица чернобородого и его сестры были осунувшимися, словно почерневшими. Должно быть, без того, чтобы выпить жидкий лириум, творить заклинания у них может не получиться. А это значит - у храмовников были теперь все шансы, чтобы их одолеть.

- Призываю магов в последний раз, - грозная речь капитана была неожиданно прервана появлением старой женщины, которая почти бегом бросилась в щель между храмовниками и магами и, мгновенно оценив ситуацию, упала на колени перед обнажившим клинок капитаном.

- Добрый сэр, прошу вас! Не троньте моих детей! Они… они не виноваты, что их отец был магом! Они никому не делали ничего плохого, клянусь! Никогда! Прошу вас, добрый сэр!

- Матушка! - брат чернобородого бросился к ней и попытался поднять с земли. - Тебе нельзя здесь быть. Уходи, мы справимся. Ну, давай! Уходи! Быстрее!

- Взять их, - капитан храмовников, видимо, решил воспользоваться тем, что внимание магов было отвлечено на их мать. - Взять их немедленно!

Два или три храмовника успели сделать шаг вперед. Парню удалось поднять мать с земли. Руки чернобородого Гаррета ровно как и его сестры подернулись красноватым свечением, как при изготовке использования магии огня. И тут…

Внезапно земля зашаталась. По ней пошла глубокая трещина, разделившая почву между семьей Хоуков и наступавшими на них храмовниками. Старую женщину парень успел утянуть на свою строну до того, как все увеличивавшаяся трещина сделала невозможным пересечь ее даже в прыжке. Твердь под ногами тряслась все сильнее, и все шире становился провал в земле, уже напоминавший больше овраг. Овраг все ширился, проходя через всю деревню и исчезая где-то далеко за лагерем беженцев, отделяя одну половину Лотеринга от другой так, что чтобы перебраться через него, нужно было строить мост.

- Проклятые малефикары! - сквозь зубы выдохнул капитан. Он сумел удержаться на ногах, и теперь сверлил хватавшихся друг за друга магов яростным взглядом. - Вам не сойдёт это с рук, обещаю!

- Это не мы! - долетевший с противоположной стороны оврага голос девушки-мага был полон ужаса. - Никто из нас никогда не обладал такой огромной мощью! Это не малефикарум, это магия стихий! Кто-то воззвал к самой земле! О Создатель, да мы даже совместно…

- Молчи, Бетани, - голос чернобородого звучал не так спокойно, как обычно. Похоже, и на него свершившееся оказало сильное впечатление. - Уходим, пока они не опомнились. Карвер, помоги матушке. Шевелитесь живей.

Глядя, как семья магов, попеременно оглядываясь, быстро уходит в холмы, капитан бессильно скрежетал зубами. О том, чтобы отправить людей в обход оврага не было и речи. В округе могли быть другие стаи порождений тьмы, и рисковать воинами в таких условиях он не мог. В последний раз взглянув вслед отступникам, храмовник мотнул головой, давая своим людям знак к отступлению. Кусланд прислонился к одному из столбов деревенских ворот. Алистер сидел тут же, придерживая голову и плечи бледного до прозрачности Дайлена, и зажимая его колотую рану в боку. Амелл не шевелился и не стонал - он потерял сознание во время землетрясения. Алистер поднял глаза и несколько раз дернул головой.

- Если Морриган не сможет… сделать хоть что-нибудь… я не знаю, как… Создатель, надо же было вам оказаться без доспехов!

- Если сама Морриган вернется, - Айдан опустил голову вниз, рассматривая свое пробитое бедро. Стрелу он так и не вынул, опасаясь изойти кровью. - Я не знаю, куда она ушла. Но раз ее до сих пор нет…

Он умолк на полуслове, заметив взгляд Алистера, устремленный куда-то поверх его плеча. К ним торопились Бодан, его сын Сэндал и сестра Лелиана в дорожном платье, преобразившем ее. Надетый поверх рубашки кожаный нагрудник сидел, как влитой. Очевидно, что ношение такой одежды для рыжей жрицы было делом привычным.

- Вы живы! Хвала Создателю! Я так волновалась!

- Господин Страж! - гном поочередно посмотрел на каждого из уцелевших и, как всегда верно, обратился к Кусланду. - Господин Страж, лошадь уже запряжена. Давайте обработаем ваши раны и… покинем это место. На повозке найдется место для господина… эээ господина Дайлена и, быть может, даже и для вас. Мой мальчик, если нужно, пойдет пешком. Только нужно поторапливаться. Эти твари в любой момент вернутся!

Доводы Бодана были более чем справедливы. Совместными усилиями они уложили Дайлена на принесенный Лелианой плащ, после чего при помощи припадавшего на раненую ногу и сильно кривящегося Кусланда перетащили его в деревню, к собранной и изготовленной в дорогу повозке гномов.

- Погодите, я достану снадобья! - Лелиана полезла в свою дорожную сумку. Сумка послушницы, против ожиданий, была объемной, но не большой.

Морриган появилась как всегда незаметно и неожиданно. Оттолкнув с дороги замешкавшегося Алистера, она склонилась над бессознательным Дайленом. Видимо то, что она почувствовала в нем, встревожило лесную ведьму. Протерев ладони, Морриган провела кончиками пальцев по ране, быстро нагнулась, прикладываясь ухом к его обнаженной груди, и, уложив ладони на рассеченное место, прикрыла глаза. Временами она отнимала ладони, как будто что-то стряхивая, и снова прикладывала их. Это длилось недолго, но оказало видимые улучшения в состоянии бессознательного Стража. С лица Дайлена исчезла отливавшая зеленым бледность. Рана в его боку перестала кровоточить. Морриган несколько мгновений переводила дух, упираясь ладонями в колени. Затем повернулась к Айдану и занялась его бедром.

Они выступили спустя совсем короткое время. Дайлен так и не пришел в себя. Его вывозили в повозке гнома, как и мрачно кривившегося Айана. Рану Кусланда ведьма лишь наскоро зашептала от кровотечения и пробитая оружием тварей плоть по-прежнему причиняла ему сильную боль. Прочие выглядели встревоженными и подавленными, а гном Бодан еще и сильно напуганным. Появление порождений тьмы у самого Лотеринга гнетущим образом подействовало на всех. Задним умом Айан надеялся, что рано наступившие холода загонят порождений тьмы обратно под землю, быть может, даже до будущей весны. Но, похоже, архидемон мыслил иначе.

- Взгляните, господин, - сидевший на передке Бодан указал кнутом вперед. Повозка уже выкатывалась из деревни, и у самых ворот взглянувший в ту сторону Айан увидел большую железную клетку. В ней, привалившись к прутьям, стоял высокий крупный человек. Клетка была явно узкой и низкой для него, потому что стоял он, опустив голову и затылком упираясь в верхние прутья решетки. Пространства в клетке едва бы хватило, чтобы присесть, не говоря о том, чтобы лечь. Должно быть, человек сидел здесь уже достаточно долго. На это указывали очень многие признаки.

- Страж Айан, - Кусланд почувствовал прикосновение к своей руке. Сестра Лелиана поспешно отняла пальцы, но глаза ее оставались встревоженными и просительными. - Этот преступник здесь уже много дней. Преподобная приговорила его к смерти. Но… разве можно позволить порождениям тьмы исполнять ее приговор?

Повинуясь жесту Айана недовольный гном остановил повозку. Кусланд, морщась, выбрался из нее. В словах Лелианы была правда. Каков бы ни была вина преступника, оставление его на потеху тварям было худшим преступлением.

Опираясь на плечо Алистера, под взглядами своих спутников, он проковылял к самой клетке. Заключенный в ней человек поднял руку от локтя, на который опирался лбом. Нескольких мгновений потребовалось Кусланду, чтобы догадаться, кого он видел перед собой.

Из четырех рас, населявших Тедас, народ косситов был наиболее диким. Ростом выше и крупнее человека, серокожие варвары обитали далеко на северо-западе, в Пар Валене, откуда совершали набеги на соседние земли. Косситы исповедовали учение Кун, такое же дикое и бессмысленно жестокое, какими были они сами. Немногие могли противостоять их влиянию, и только граничившая с Пар Валеной империя Тевинтер сдерживала натиск косситов на протяжении веков, не давая ему распространяться на другие земли.

Благодаря своей силе и свирепости наемники из косситов ценились в любой части Тедаса. Однако в Ферелдене, лежавшем слишком далеко от Пар Валены, они почти не встречались. Тем удивительнее было видеть одного из них на самом юге, в Лотеринге.

Некоторое время Айан и заключенный в клетку коссит смотрели друг на друга. Потом последний тяжело вздохнул и выпрямился, насколько позволяли ему железные прутья.

- Ты ведь меня в плен не брал, - гулко пророкотал он, без стеснения разглядывая стоявшего перед ним Стража. - И мне нечем тебя позабавить, полукровка. Иди своей дорогой.

Айан выпустил плечо Алистера и утвердился на здоровой ноге. Выпрямившись, он мог, не задирая головы, смотреть в глаза рослому заключенному.

- Порождения тьмы скоро будут здесь. Мы только что дали им бой на юге деревни. Они ушли, но ненадолго.

- Да? - коссит неприятно усмехнулся потрескавшимися губами. - И что же?

- Деревенские говорили - убил он целую семью, - подала голос Морриган, как и другие прислушивавшаяся к разговору. - Детенышей не пощадил.

- Это правда? - поморщился Алистер. Коссит облокотился на прутья плечом и сложил руки на груди. Вопрос белобрысого Стража он оставил без ответа.

- Я открою клетку, - Айан изучающе глядел на заключенного, однако понять что-то по его глазам не мог. - Пойдешь с нами в Редклиф. Там я передам тебя властям.

- Если хочешь моей смерти, полукровка, - также оглядев его с ног до головы, глухо проговорил коссит, вытирая лоб рукавом, - не обязательно тащить меня так далеко. Ты знаешь, что в Редклифе меня казнят. Можно закончить это здесь и сейчас.

- Почему он называет тебя полукровкой? - поинтересовался Алистер, тоже не сводя глаз с коссита. - Что это значит?

Кусланд дернул плечами.

- Айан! - сестра Лелиана была уже рядом, примирительно трогая его локоть. - Даже самые ужасные преступники имеют право на раскаяние и помилование… если, конечно, он раскаивается в том, что сделал.

Кусланд еще раз оценивающе оглядел мощную фигуру коссита. Тот молчал, по-прежнему сохраняя невозмутимо-пренебрежительный вид.

- Если бы у тебя была возможность искупить то, что ты делал, ты бы воспользовался ею?

В оранжевых глазах заключенного мелькнула тень интереса - впервые за весь разговор. Впрочем, никак иначе он его не показал.

- Смерть станет для меня искуплением.

- Смерть не единственный выход.

Коссит поднял брови.

- Быть может. Что ты предлагаешь, полукровка?

Айан, морщась, шагнул ближе.

- Для начала перестань называть меня полукровкой. Я - Командор Серых Стражей Ферелдена Айан. После битвы при Остагаре Стражей осталось всего трое на весь Ферелден, двое из которых ранены. Нам нужны союзники. Помоги остановить Мор. Что может быть благороднее?

- Значит ты - Серый Страж, - не было похоже, чтобы коссит проникся большим уважением к Айану после его признания. - До моего народа доходили легенды о силе и умениях Серых Стражей. Впрочем, не каждая легенда обязана быть правдой.

- Ты пойдешь со мной? - уже жалея о том, что вообще заговорил с ним, переспросил Кусланд. Его пробитое бедро болело. Присесть куда-нибудь хотелось все сильнее.

- До тех пор, пока ты сражаешься с Мором, Страж, - заключенный склонил крупную голову.

- Алистер, - Кусланд мотнул головой. Сын Мэрика подошел к клетке, и, поддев кинжалом, своротил замок. Коссит шагнул наружу, расправляя плечи, и сразу делаясь выше и Алистера, и даже стремительно мокревшего лбом от боли Айана.

- Зови меня Стен, - слегка склонив голову, сказал он.

Часть 1 - 29.

Дайлен Амелл пришел в себя к вечеру следующего дня. Во время коротких привалов Морриган не отходила от него ни на шаг, меняя перевязки и без нужды гоняя безотказного Алистера. На раны Кусланда внимания она не обращала вовсе, на чем тот и не настаивал. Своим бедром он занимался сам, при участии сестры Лелианы. С большим удовольствием он воспользовался бы помощью Алистера, но лесная ведьма не отпускала того от себя.

Темноволосый Страж открыл глаза, когда сидевший на передке гном все чаще привставал, высматривая среди высоких лесистых холмов подходящее место для ночлега. Некоторое время Дайлен смотрел вверх, и проплывавшее над ним хмурое вечернее небо отражалось в его темных глазах. Потом, словно очнувшись, он бросил взгляд по сторонам и, увидев сидевшего рядом с ним в нагруднике, но без поножей Кусланда, который осторожно перекладывал перебинтованную ногу, заметно успокоился.

- Который теперь день? - просипел он, тщетно пытаясь смазать слюной пересохшее горло.

- Второй с тех пор, как мы покинули Лотеринг, - Айан склонился над товарищем и, пощупав его лоб, с облегчением отметил, что тот не потеет. - Дня через четыре будем в Редклифе, эрлинге Эамона.

Дайлен кивнул, прикрывая глаза.

- Значит, мы покинули Лотеринг два дня назад.

- Верно.

- А порождения тьмы?

- С ними удалось совладать при помощи отступников. Не думал, что маги способны на такое, - Кусланд обернулся на идущую за повозкой Морриган и понизил голос. - Нынешние маги редко могут больше, чем просто фокусы. А эти раскололи землю силой мысли. Храмовники так и не смогли до них добраться. Жаль, что не удалось привлечь их на свою сторону.

Дайлен вновь открыл глаза. На его губах появилась горькая усмешка.

- Серые Стражи верят в то, что любые средства хорошо для достижения цели, - медленно проговорил он, поминутно сглатывая и трогая перебинтованный бок. - Поэтому тебе я могу сказать открыто то, о чем думаю. Весь Тедас многое теряет от обычая усмирять любых хоть сколько-нибудь сильных магов, за исключением только “фокусников”. Я застал начало расправы тех отступников над порождениями тьмы. Если бы хотя бы десяток настолько сильных магов под Остагар, мы бы выиграли битву малой кровью.

Кусланд усмехнулся.

- Как чувствуешь ты себя, друг?

Дейлен посмотрел вниз, на свою перевязку.

- Бывало и хуже. Но не часто, - он еще раз потрогал бинты. - Кто меня лечит? Морриган? Она ведь тоже отступница. Но если бы ее не было с нами, я уже отправился к праотцам. Ферелден бы лишился еще одного Серого.

Айан еще раз обернулся на Морриган и, поймав ее тяжелый взгляд, поспешил отвести глаза.

- Ты, похоже, благоволишь к отступникам, - нарочито небрежно бросил он, разглядывая проплывавшие холмы вдалеке. - Знал кого-то из них?

Дайлен повел плечами, пытаясь без вреда для раны сменить положение на затекшей спине.

- Знал одного, - он снова обратил взгляд к небу, потому что ворочать головой ему было неудобно. - Он заставил меня посмотреть на мир его глазами. Магов ненавидят и боятся, а они просто хотят жить, как все другие. Без страха, без преследований со стороны храмовников, без заключения в тюрьмах Круга. Многие считают магию даром и завидуют рожденным в тесной связи с Тенью. Но сами маги в большинстве своем считают этот пресловутый дар проклятьем. - Он снова взглянул на Кусланда. - К слову, что ты сам думаешь о них?

- О них? Ты говоришь о магах?

- О магах и об отступниках тоже.

- Колдовство! - неожиданно решил поддержать разговор сын Бодана, полоумный Сэндал. Он шел рядом с повозкой, и, слышал, как видно, все то, о чем они говорили.

- Магам нельзя доверять, - подал голос идущий с другой стороны от повозки Алистер. Сын Мэрика выглядел задёрганным и то и дело кидал пугливые взгляды в сторону мрачной, как нависшие над долиной тучи, Морриган. - В любой миг они могу сделаться добычей демона и тогда…

- В тебе говорит бывший храмовник, - поморщился Амелл. Несмотря на тряску повозки он пытался сесть, и, в конце концов, ему это удалось. - Маги в большинстве своем не глупы, и обращаются к магии крови только в самом крайнем случае. К примеру, если что-то угрожает их… их жизни. Никакая другая магия не притягивает к ним демонов.

- Демоны могут вселиться в тело мага во сне, - упрямо качнул головой Алистер, бросая еще один взгляд в сторону приотставшей ведьмы.

- Дух каждого человека бродит по Тени во сне, - не согласился Дайлен, оглаживая пальцами бинты. - Так что демоны могут вселиться в кого угодно, кто слаб. Так что же теперь людям отказаться от сна?

- Но ведь связь магов с Тенью сильнее, чем у прочих смертных, господин Страж, - решился вставить свой пятак Бодан, которого давно уже подмывало вступить в беседу. - Демонам легче пробраться в наш мир через них.

- Довелось мне однажды увидеть одержимого, - сестра Лелиана поёжилась, обняв себя за плечи. - Хорошо, что храмовники успели к нему раньше, чем он причинил кому-то вред. Маги… они очень опасны. Конечно, убивать их нельзя, но… для всех будет лучше, если маги будут жить в Круге под защитой храмовников. Это совсем не плохо, не так ли?

Некоторое время все ждали слов Дайлена, но тот молчал, продолжая поглаживать себя по бинтам. На его лице застыло выражение горечи.

- Ты спросил моего мнения, - когда надежда на то, что Амелл продолжит спор, окончательно пропала, проговорил Кусланд. - Я не считаю справедливым преследовать человека за то, каким он родился. В том, какие звезды светили ему при рождении, нет его вины.

Дайлен не ответил. Но его застывшее лицо чуть заметно расслабилось.

Часть 1 - 30.

За время пути до Редклифа с путниками не случилось чего-либо особо занимательного. Разве что дважды попадавшиеся на дороге разбойники навсегда зареклись заниматься этим бесчестным делом, а стая из пяти волков осталась лежать на той же поляне, на которой так неосторожно попыталась атаковать повозку. Раны Стражей затягивались на удивление быстро. Морриган уверяла, что причиной того была скверна в их крови, однако и она не могла объяснить того, почему Дайлен выздоравливал с такой стремительностью, словно его лечил не один маг, а по меньшей мере, двое. Как бы то ни было, а уже через сутки он уступил в повозке место Сэндалу, предпочитая идти пешком, а еще через день на привале вновь упражнялся с мечом под надзором Кусланда. Иногда к ним присоединялись Алистер и Лелиана, а также оба гнома - обычно после того, как все дела были переделаны, костер сложен, а похлебка уже булькала в большом походном котле. В пути они почти не трогали запасов гнома - в дичи недостатка не было. Послушница Лелиана оказалась на диво хорошей лучницей и била торопливо улетавших на север последних уток прямо на ходу. Рыскавший по кустам Иеху приносил почти всегда съедобную добычу. Как охотилась сторонившаяся всех Морриган, оставалось только догадываться, однако часто случалось так, что лесная ведьма, пропадавшая среди холмов перед самым привалом, возвращалась к повозке с только что убитой дичью.

Выпущенный из клетки коссит вел себя сдержанно, и сторонился любого больше ведьмы. Однако приказы Кусланда исполнял быстро и беспрекословно, хотя и не выказывал к нему видимого уважения, как к командиру. За все время пути он едва перекинулся парой слов с Айаном. Попытки других обратиться к нему не увенчались успехом. Впрочем, таких попыток было немного.

Крыши Редклифа показались среди холмов на седьмой день их пути, когда солнце уже уходило за горизонт. А спустя еще несколько сотен шагов крутые холмы расступились, открывая вид на сам город и величественное озеро Каленхад - самое большое озеро в этой части Тедаса. Город стоял на холмах, из-за этого улиц как таковых не было - были только спуски и подъемы от дома к дому, узкие и широкие, крутые и не очень. Над городом, на самом высоком холме стоял замок эрла Эамона. Огромный и серый, он навевал отчего-то мрачные мысли.

Бодан натянул поводья. Некоторое время путники просто стояли, разглядывая город, замок, озеро и пристань, возле которой было два или три корабля.

- Странно снова вернуться сюда, - глядя на фигурки людей, едва различимых сверху, медленно проговорил Алистер. - Я здесь родился и жил первые десять лет своей жизни. И вот теперь я снова здесь. Непохоже, чтобы что-то сильно изменилось.

- Я тоже родился в Редклифе, - Дайлен поднял руку, указывая куда-то на западную часть города. - Отец служил в страже замка, а жили мы в доме у самого моста. Из нашего дома отцу удобно было добираться на службу.

- Ты жил в доме у ворот? - Алистер заметно удивился, окидывая взглядом товарища, словно видел его в первый раз. - Странно, что я не знал тебя. Хотя… не припомню, чтобы меня часто выпускали из замка. Твоя семья еще здесь?

Дайлен качнул головой. С его лица постепенно сходило выражение воодушевления, уступая место привычной замкнутости.

- Так ты не был в Редклифе десять лет? - внимательно разглядывая мост, который вел к холму с замком и стражу перед воротами на него, переспросил Айан, обращаясь к Алистеру.

- Одиннадцать, - тот кивнул головой. - Нынешней зимой будет двадцать одна с тех пор, как я родился. Десяти от роду эрл отдал меня Церкви для обучения на храмовника.

- Эрл тебя отдал? - с некоторым интересом переспросил Дайлен, внимание которого тоже привлек отряд стражников у ворот, ведущих на мост замка. - Ты пошел в храмовники не по своей воле?

- Нет. Это случилось вскоре после женитьбы эрла на орлесианской даме. Эрлесса потребовала, чтобы меня удалили из замка. Должно быть, она считала меня внебрачным сыном Эамона, - Алистер пожал плечами. - Конечно, это было не так, но эрл пошел на поводу у желаний своей жены. Меня отдали на обучение в Церковь, хотя… мне очень этого не хотелось. Дункан… я уже говорил, что Дункан спас меня, забрав в Орден перед самым посвящением в храмовники.

- Эрлесса была против твоего пребывания в замке? - Лелиана, тоже слушавшая весь разговор, пытливо взглянула ему в глаза. - Но это значит… тебя могут встретить неприветливо?

Алистер с сомнением покачал головой.

- Эрлесса может думать, что пожелает. Мы здесь, чтобы встретиться с Эамоном, - ответил за него Кусланд. - Пойдем, мы уже почти пришли.

Они двинулись по направлению к замку. Теперь в повозке сидели только гномы. Алистер и Айан уже не прятали своих доспехов. Наоборот, накануне оба начистили их до блеска, в качестве дополнительного аргумента для стражников пропустить их в замок, если те вдруг вздумали бы проявлять несговорчивость. Доспехи Дайлена не смотрелись внушительно рядом с теми, которые были на товарищах, однако в походе он держал их начищенными всегда, даже когда в этом не было видимой нужды.

Чем ближе подходили путники к воротам, тем меньше нравилось им то, что они видели. Стража стояла, однако взгляды воинов были направлены не на дорогу. К дороге были обращены их спины. Глаза и копья стражников смотрели на мост.

- Словно не замок они сторожат, а сторожатся от замка, - вполголоса проговорила Морриган.

Заметив приближение путников, несколько стражей обернулись к ним. Другие продолжали глядеть на мост.

- Приветствую добрых воинов Редклифа, - приблизившись на нужное расстояние, поздоровался сын Мэрика. - Я - Алистер, воспитанник эрла Эамона. Мне нужно как можно скорее попасть в замок.

Ближайшие к ним стражники переглянулись. Вперед шагнул один, как видимо, старший над ними.

- Вы, должно быть, пришли издалека, и не слышали, что тут у нас творится, если взправду хотите в замок, - глухо проговорил он, поочередно глядя на каждого из пришельцев. - Эрл Эамон тяжело заболел с месяц назад. Настолько тяжело, что эрлесса отправила всех рыцарей Редклифа на поиски Урны Священного Праха.

Серые Стражи переглянулись. По всей группе прошел летучий обмен взглядами.

- Болезнь эрла настолько серьезна? - Кусланд жестом остановил начавшего было говорить Алистера. - Эрлесса лично отдала приказ, отправивший всех рыцарей за сказкой?

Старший воин покачал головой. Видно было, что он разделяет мнение непочтительного пришельца.

- Трудно сказать, что заставило даму Изольду поступить так, - проговорил он, как видимо, тщательно подбирая слова. - Однако теперь в Редклифе нет ни одного рыцаря, за исключением нескольких храмовников. Но, быть может, знатный господин желает поговорить об этом с братом эрла Эамона, банном Теганом? Он теперь в церкви. Обсуждает с капитаном рыцарей Церкви и старостой города план обороны.

- Банн Теган здесь? - Айан попытался припомнить, участвовал ли брат эрла Эамона в битве при Остагаре, но понял, что он никогда этого не знал.

- Обороны? - в свою очередь удивился Алистер. - От кого? Порождения тьмы уже добрались сюда?

- Вам лучше поговорить с банном Теганом, - старший стражник кивнул в сторону дороги, уходившей на Редклиф. - Уже вечер, я бы посоветовал вам поторопиться.

Часть 1 - 31.

- Странные дела здесь творятся, - пробормотал Бодан, пока его повозка катилась вниз по довольно крутой дороге, ведущей в город. Изнутри Редклиф не отличался от того, каким выглядел снаружи. Все те же дома, выстроенные на подступавших к воде холмах, крутые подъемы и спуски, заменявшие ему улицы, и та же спокойная гладь великого озера, которую можно было увидеть в редких промежутках между стенами. Вечерний ветер нес с собой свежесть осени, все больше вступавшей в свои права.

Улицы были пустынны. Это казалось тем более странным, что в окнах не горел свет. Город не казался вымершим, но ощущение, что в нем далеко не все в порядке, все усиливалось. Редкие попадавшиеся горожане не занимались привычными делами, а торопились в одну сторону. Многие несли громоздкие предметы - лавки, ящики и бочки. Почти все мужчины были чем-то вооружены.

По мере того, как дорога спускалась к пристани, людей вокруг становилось все больше. Отовсюду слышались стук, крики и звон оружия. Вильнувшая дорога обогнула холм и неожиданно оборвалась глухой баррикадой. Баррикада из нагромождения перевернутых телег и тех самых бочонков, оглоблей и ящиков накрепко перегораживала путь к нижним улицам города, оставляя лишь небольшой проход, в который с трудом могла въехать повозка гнома.

К баррикаде со всех сторон бежали люди, спешно укрепляя ее чем приходилось под руку. Им приказывали несколько усталых храмовников. Двое или трое воинов Церкви расставляли вооруженных чем попало горожан вдоль укреплений, отдавая, по-видимому, последние распоряжения.

Путники успели вовремя. Бодан ухитрился протиснуть свой возок в проходе между двумя частями баррикады, когда вынесенный из чьего-то жилища шкаф перегородил проход, сузив его вдвое. На бродячего торговца косились, но не сильно. Все были заняты своим делом. Продолжая спускаться вниз по улице и оглядываясь по сторонам, путники пришли к убеждению, что другого пути к докам не было. С обеих сторон дорогу стискивали плотно стоящие дома, а те в свою очередь тулились к отвесным стенам прибрежных обрывов. В этом месте Редклиф представлял собой сплошную длинную улицу. Было очевидно, что если враг прорвется из-за баррикады, он пройдет только здесь.

- При имеющихся обстоятельствах логичнее всего было бы увидеть теперь вторую баррикаду, - предположил Дайлен, оценивающе оглядываясь по сторонам. - Воистину умный человек строил этот город!

На вторую баррикаду они набрели отстоящей от первой на несколько сотен шагов вниз по улице. Проход в ней был пошире, чем в первой. Людей здесь было гораздо меньше, зато среди защитников баррикады попадалось множество женщин. За баррикадой лежала небольшая низина с расположенной на ней площадью. С одной стороны площади стояло несколько домов на сваях, с другой, притиснутая холмами к самой воде, тулилась большая церковь. Чуть поодаль отстояла пристань, у которой сейчас покачивалось несколько кораблей и множество лодок.

Сквозь распахнутые настежь двери церкви даже издалека было видно, что она битком набита людьми. Люди продолжали торопливо входить вовнутрь, хотя, казалось, они шли прямо по головам тех, кто успел добраться сюда раньше. В большинстве своем в церкви искали укрытия старики и женщины с детьми.

- Эй, вы! - обернувшись на окрик, путники увидели пожилого храмовника, который приближался к повозке прихрамывающей походкой. - У вас хорошее оружие! Почему вы не на передовой баррикаде?

- Приветствую, сэр рыцарь, - не стал разводить долгих церемоний Айан. - Нам нужен банн Теган. Он в церкви?

Храмовник коротко обернулся на скрывшееся за холмами солнце.

- Уже почти ночь. Банн Теган сейчас выйдет, - он мотнул головой. - Оставьте телегу здесь. Неплохое укрепление для баррикады.

Бодан не стал протестовать. Дальше все едино не было дороги. Выход с площади имелся всего один - вверх по улице, откуда они только что пришли, и на несколько боковых проулков, которые, как видно, упирались в озеро. Гномы благоразумно расположились прямо в повозке. С ними на улице перед баррикадой остались прочие путники. В Церковь отправились только Стражи - Алистер и Айан. Даже вездесущий Дайлен остался ждать снаружи, справедливо рассудив, что для разговора с банном хватит и двух наиболее благородных, а для всех прочих в Церкви будет попросту мало места. Тем более что беженцы все продолжали пребывать.

Серые Стражи скрылись внутри переполненного женщинами, детьми и стариками храма Создателя. Спутники терпеливо дожидались их снаружи. Лелиана прислонилась спиной к баррикаде рядом с Морриган, глядя, как люди продолжают таскать все, что могло сойти за препятствие для нападающих и сваливать в кучу вокруг площади.

- И все же чего они так опасаются? - медленно проговорила она. - Весь город готовится к страшной осаде. Но от кого?

- Может, порождения тьмы? - рискнул высказать свое мнение Бодан. Он беспокойно озирался вокруг, но из повозки не вылезал.

Его сумасшедший сын был тут же, продолжая бессмысленно улыбаться миру. Его рука лежала на холке мабари, который всю дорогу почти не отходил от безумного молодого гнома.

Стен, до сих пор не проронивший ни слова, поднял голову и посмотрел на возвышавшийся на холме замок. В сумерках его серые стены казались почти черными.

- Не могли они подойти сюда, нас опередив, - Морриган подняла руку, указывая посохом на далекие горы. - Тут хребет каменный. Ни напрямик не пройдешь, ни нор не нароешь. Не порождений тьмы боятся они.

- Они говорят о каких-то тварях, - Лелиана тряхнула коротко стриженными рыжими волосами. - Тварях из замка.

- Да чего гадать, - Дайлен спрыгнул с повозки, в которую присел, и кивком головы подозвал Иеху. - Если можно спросить.

Он решительно направился к группе людей, которые ничего не строили, а стояли у уже готовой баррикады, вертя в руках все то, чем были вооружены. Его появление встретили настороженно, однако спустя некоторое время по их оживленной жестикуляции и голосам сделалось понятно, что Амелл узнает о положении в городе даже больше, чем знали о нем его жители - с учетом всех домыслов, преувеличений и предположений. Переговорив с горожанами, он вернулся обратно. На обращенные к нему вопросительные взгляды, Страж передернул плечами.

- Толком никто ничего не может сказать, - отрывисто проговорил он, видимо, обдумывая услышанное. - Эрл заболел. Как только дошли слухи об убийстве короля и Собрании Земель, которое в спешке собирал Логейн, эрл Эамон собрался в столицу. Но выехать не успел. Заболел и слег. Чем - не говорят. Не знают. Эрлесса отправила всех - Создатель, зачем? - всех рыцарей Редклифа на поиски лекарства. Дальше… - Дайлен помолчал, собираясь с мыслями. - Дальше из замка неожиданно перестали доходить вести. Ворота закрыты, никто оттуда не выходит, и на крики Тегана, приехавшего проведать больного брата, не отзывается. Теган приехал три дня назад под вечер, а ночью ворота открылись. Из замка в город хлынули орды чудовищ.

- Чудовищ? - Лелиана оглянулась на замок, черной громадой нависавший над городом, и зябко повела плечами.

- Эти люди не сказали, какие это были чудовища, потому что сами их не видели, - Дайлен тоже невольно посмотрел на замок. - Только эти чудовища за ночь убили почти треть всех жителей в Редклифе. Защититься никто не успел - все спали, даже храмовники. Горожане уже два дня хоронят погибших. На вторую ночь чудовища вернулись. Банн Теган с его рыцарями попытался организовать оборону, но потерял весь отряд и чудом избежал смерти. Это - третья ночь. Как видите, они подготовились лучше. Горожане или на баррикадах, или в укрытиях. Большая часть - в Церкви. Банн Теган ранен. Во всяком случае, так говорят. Думаю, Айан расскажет нам больше, когда вернется.

Он запнулся, почувствовав какое-то неудобство у правого локтя. Обернувшись, Страж обнаружил бедно одетую светловолосую девушку, теребившую его за руку с намерением обратить на себя внимание. Она подошла так тихо, что до того, как она обнаружила себя, о ее приближении знал разве что Йеху. Почувствовав на себе сразу несколько взглядов, она неожиданно смутилась, низко опустив голову. Однако ни от кого не укрылось, что ее веки были припухшими, а лицо - заплаканным.

- Тебе что-нибудь нужно? - Дайлен посмотрел на незнакомку с искренним недоумением.

Девушка подняла на него глаза, в которых в самом деле стояли слезы.

- Прошу простить меня, что я вас беспокою, добрый господин, - она обвела взглядом всех незнакомцев у повозки и вновь обратила взор на Дайлена - Мне просто не к кому больше обратиться. Местные… не слушают меня. Они слишком напуганы. Но вы ведь недавно прибыли в наш город? У вас такой вид… ваши доспехи и оружие… Ведь вы наемники? Умоляю, помогите мне! У меня найдется, чем заплатить!

Последние слова просительницы вызывали сомнения, так как вид ее не свидетельствовал о зажиточности или достатке, скорее наоборот. Но посмотрев девушке в лицо, Дайлен споткнулся взглядом о ее глаза. Даже припухшие и покрасневшие, они притянули взор Стража, как тягучий камень влечет к себе железо. Открывший уже было рот для того, чтобы отослать незнакомку, Дайлен прикусил язык.

- Прогони девку эту, - Морриган сделала нетерпеливый жест рукой. - И без нее забот хватает нам теперь.

Просительница бросила на нее взгляд, полный отчаяния, и закусила губу, вновь с мольбой обратившись к Стражу, которого сразу выделила среди остальных. Однако внезапно ее глаза расширились от изумления.

- О Создатель… мне кажется… я, наверное, ошиблась…Ты ведь… твое имя… не Дайлен?

Настала очередь Дайлена изумляться. Впрочем, не только его. Спутники Стража тоже казались удивленными. Даже всегда равнодушный Стен оторвался от разглядывания баррикады и посмотрел в их сторону.

- Я… я Кейтлин. Ты… можешь меня вспомнить. Наши отцы служили в замке и… и матери дружили! Тебе… доводилось бывать у нас в доме с поручениями от матушки…

Дайлен еще раз окинул взглядом фигуру Кейтлин. Она в волнении смотрела на него, молитвенно сложив руки.

- Да, я вижу, это ты. Ведь это ты, Дайлен? Ваша семья переехала отсюда давно, десять или двенадцать лет назад…

- Двенадцать, - Дайлен медленно кивнул головой, не обращая внимания на взгляды спутников. - Я тебя вспомнил, Кейтлин. Рад, что мы встретились. Как дела твоей семьи?

Легкое воодушевление, появившееся было на лице девушки, угасло. Она обняла себя за плечи.

- Отец умер три года назад, - тихо проговорила Кейтлин. - А маму… маму утащили твари прошлой ночью, - она всхлипнула, но взяла себя в руки, сумев докончить. - Дайлен… мой брат, Бевин… ему всего восемь… Я не могу его найти. Я была всюду, искала весь день! Утром, когда твари ушли, он был еще со мной. А потом…

Не выдержав, она расплакалась. Сердобольная Лелиана обняла девушку за плечи, в волнении глядя на Дайлена. Морриган равнодушно хмыкнула.

- Что убиваться без толку? Нет его уже. Должно быть, твари унесли. Забудь.

Лелиана обернулась к ней.

- Как можно быть такой чёрствой? - с негодованием резко спросила она.

- А что, было бы лучше успокаивать ее ложью? - Морриган презрительно дернула плечами. - Если нужно смотреть смерти в глаза, не стоит отводить взгляд.

- Пожалуйста, - Кейтлин вновь молитвенно сложила руки, обратившись к смятенному Стражу. - Помоги мне разыскать его! Вот-вот сделается совсем темно и тогда придут эти твари… Кроме меня у него больше никого нет. Если они убьют его… Дайлен, у меня есть, чем расплатиться за помощь. У отца был меч… старинный, очень дорогой… он всегда им гордился. Матушка хранила его для Бевина, но я с радостью отдам его тебе, если только…

- Погоди, Кейтлин, - Амелл предостерегающе вскинул руку, с усилием заставив себя оторваться от завороженного разглядывания ее лица. - Погоди. Ты говоришь, что искала своего брата?

- Да, - девушка снова всхлипнула. - Я обошла весь город. О, Создатель, а вдруг он побежал в замок? Чтобы спасти маму? Андрасте, нет!

Дайлен положил руку на ее плечо и легонько стиснул. Кейтлин подняла голову и в ее глазах впервые за все время мелькнула тень надежды.

- Если твой брат жив, я приведу его, - негромко пообещал Амелл, снимая тонкий светлый волос с ее плеча. - Не нужно со мной идти. Жди здесь. Лелиана..?

- Я пригляжу за бедняжкой, - рыжеволосая лучница понимающе кивнула. - Иди.

- Глупость ты затеял, - лесная ведьма покачала головой. - Командор ждать велел. Товарищи твои вернутся сейчас. К тому времени город весь обойти успеешь ли?

- Мне не нужен город, - Дайлен проверил, хорошо ли выходит из ножен меч. - Я уверен, что догадываюсь, где сейчас мальчишка. Постараюсь вернуться до темноты.

Часть 1 - 32.

Поминутно оглядываясь на замок, Дайлен быстро шел между темными сваями стоявших у самой пристани домов, пугая крыс и перешагивая через частые лужи. В этой части города было тихо, и трудно было поверить, что несколькими кварталами далее к смертной битве готовилось множество людей. Временами Страж замирал у развилки, словно размышляя, куда ему свернуть, но выбирал дорогу, подчиняясь непонятному наитью, и, не задерживаясь, шел дальше.

Спустя какое-то время он вышел на окраину города. По одну сторону спокойной гладью переливалось под звездами озеро Каленхад. По другую лежал Редклиф. Впереди низина упиралась в отвесные холмы. Их склоны, подступавшие к самой воде, были настолько крутыми, что пройти вдоль озера по берегу можно было только на крыльях. Их у Стража не было, но, тем не менее, он решительно направился в сторону холмов.

При ближайшем рассмотрении холмы и почва перед ними были основательно подрыты горожанами, добывавшими, как видно, глину для своих нужд. То и дело попадались ямы и насыпи, а кое-где приходилось перебираться по протянутым над провалами в земле жердям. Дважды Дайлен замечал тачки гончаров с брошенным впопыхах инструментом. Покопавшись в памяти, Страж припомнил, что самая качественная глина, ценившаяся едва не выше меди, залегала ниже, под почвой, на глубине роста взрослого мужчины, да и то не везде. Те гончары, что не ленились ее откапывать, зарабатывали поболее всех прочих. Уже не первое их поколение облюбовало эту часть холмов добывать материал для своего ремесла, постепенно срывая их, и то тут, то там оставляя глубокие ямы в земле.

Добравшись почти до самого изрытого склона, и несколько раз едва не провалившись в темноте в нарытые глиняные норы, Дайлен огляделся. Света звезд было недостаточно, чтобы даже видеть то, что под ногами, не говоря о всем прочем. Стрекот ночных насекомых и плеск близкого озера мешали прислушиваться, поэтому Страж рискнул позвать вслух.

- Эй, здесь есть кто-нибудь? Эй?

Он напряг слух. Потом позвал еще раз, громче. Не прекращая кричать, Дайлен взялся за обход всех ям, на которые мог наткнуться в темноте, время от времени бросая все более встревоженные взгляды на замок, очертания которого уже почти растворились во тьме. И только когда Страж почти утратил надежду, внезапно откуда-то из темноты до него донесся слабый детский голос.

- Помогите… помогите мне кто-нибудь…

Дайлен перемахнул через невысокую насыпь из разрытой глины и склонился над ямой из которой ему послышался призыв о помощи. Вглядевшись во тьму, Страж различил фигурку ребенка, скорчившуюся на дне.

- Эй, - счел необходимым еще раз позвать Дайлен, опускаясь на колено. - Ты Бевин?

Ребенок пошевелился. Видно было, что он попытался подняться, но не смог. Из ямы донесся болезненный вскрик.

- Да… это я. Прошу вас, кто бы вы ни были, вытащите меня отсюда! Я пролежал здесь весь день. Кажется, ногу сломал…

Дайлен спрыгнул вниз и, после довольно значительных для него усилий, выбрался из ямы с братом Кейтлин на руках. Нога Бевина действительно оказалась сломанной в двух местах. Пролежавший целый день в яме ребенок ослаб и едва ли смог бы идти, даже будь обе его ноги здоровы.

- Может, все-таки расскажешь, что случилось? - напряженно спросил Страж. Возвращаться по рытвинам и ямам в темноте с мальчишкой на руках оказалось не так просто, как идти сюда в одиночку. - Твоя сестра с ног сбилась, разыскивая тебя. Отчего ты убежал?

Бевин не ответил, отворачивая лицо. Страж оступился, споткнувшись о пригорок, и мальчик вновь болезненно вскрикнул.

- Бояться можно, - жестко продолжал Дайлен, сбивая дыхание. - Только когда ты один. И от твоего страха не зависит больше ничьей жизни. Но ведь ты, Бевин, не один. У тебя сестра. Ты - единственный мужчина в семье. Кто должен ее защищать? Ты об этом подумал?

- Вам хорошо говорить, господин, - детская рука, перекинутая через шею Стража, сжалась в кулак. - Вы такой большой и… и воин. Но эти твари… я видел, как они тащили маму! Она… она кричала. И… да, я испугался. Я… думал, что сумею спрятаться. Там, у Дальнего Склона, маленькая пещера. Я бежал туда… но оступился… и…

- … и тебе повезло, что я тоже знал про эту пещеру, - ворчливо перебил Дайлен, окончательно сбив себе дыхание. - Когда твоя сестра сказала, что ты пропал, я сразу подумал про это место. Мы играли на склонах с друзьями, когда я был таким, как ты. И в ямы проваливались все время.

- Мы тоже, - доверительно поделился Бевин и охнул, сдержав очередной вскрик. - Но вокруг всегда рабочие, они нас вытаскивают. А сегодня они все… О, Создатель! Господин, смотрите, смотрите на замок! Эти твари… возвращаются!

Амелл вскинул голову. По мосту, соединявшему два холма, на одном из которых стоял замок, а на другом начинался путь в город, теперь клубился колдовской зеленый туман. И там, внутри тумана в сторону застывшего в ожидании неминуемого обреченного города стремительно двигалось что-то страшное.

Часть 1 - 33.

- Приготовиться! - по команде банна Тегана все, у кого были луки, одновременно выступили вперед. - Бить только в головы! Все другие раны для них не опасны. Стрелы понапрасну не трать!

Стоявший по правую сторону от него Кусланд стиснул пальцы на крае нагромождения баррикады, всматриваясь в темноту улицы. В дальнем ее конце, все приближаясь, клубился зеленый туман. Казалось, облако тумана, которое стремительно разрасталось, охватывая весь город, и было тем самым злобным чудищем, убивавшим все живое. Что вот-вот, накатив, он поглотит их всех - не смогущих справиться не с силой, но с мерзким колдовством…

Однако одна за другой показывающиеся из тумана стремительные фигуры опровергли это мимолетное заблуждение. В первый миг чудища показались застывшим в напряженном ожидании Стражам порождениями тьмы. И лишь когда первые из них добежали до освещенной факелами улицы, сделалось понятно, насколько были ошибочны эти предположения.

- Мертвяки! - Морриган брезгливо поежилась, сжимая на посохе тонкие пальцы. - Сперва забили их как скот. Затем подняли, магию крови применив. И погнали на нас. Таких не убить. Головы рубить надо.

- Магия крови? - банн Теган, слышавший ее слова, с трудом оторвал взгляд от приближавшихся мертвецов. - В замке никогда не было магов!

- Ты сможешь что-то сделать? - Кусланд вытащил меч, жалея, что в руках у него - не молот. Таким против неубиваемой нечисти действовать было бы сподручнее. - Ты же тоже маг.

Морриган взмахнула посохом. Огненный шар, сорвавшись с его конца, с силой грянул о землю и отбросил первых мертвецов, уже готовых было броситься на баррикаду.

- Я не могу, - магиня швырнула еще шар, и еще, под одобрительные крики защитников баррикады. - Не ведом мне малефикарум. И силы не те. Прислал кто… - она взмахнула посохом, отбросив новых мертвецов, вместе с клубами зеленого тумана, - кто прислал их - мощью обладает. Такой, что мне не снилась. Готовьтесь к бойне.

Прошлые две ночи, унесшие жизни трети Редклифа, снабдили армию мертвецов бесчисленным множеством воинов. Так казалось защитникам, до которых с мертвецами добрался и зеленый туман. Заклятия лесной ведьмы давно уже перестали сдерживать все подходивших и подходивших мертвых - стремительных и сильных, таких, какими они никогда не бывали при жизни. С утробным ревом они лезли на баррикаду, круша и ломая все, до чего могли дотянуться. Наносимые раны, казалось, вовсе не причиняли им вреда, и любого можно было остановить только разрубив на куски. Воины и горожане сражались отчаянно, пытаясь помешать мертвецам влезть на баррикаду, но, одержимые злой магией, те поднимались вновь и вновь. Зеленый туман обволакивал воинов, лишая их зрения и воли к борьбе, и то и дело то там, то здесь усталый защитник обреченно опускал оружие - чтобы тут же сделаться добычей не знавших жалости тварей. Несколько недобитых мертвецов ползали под ногами воинов, хватая их за сапоги и впиваясь когтями и зубами. Часть баррикады была сломана, и с трудом сдержавшие едва не хлынувший поток тварей через эту брешь защитники насилу удерживали их натиск. Рев, крики и стоны, вой, звон оружия и треск ломавшейся стены - эти звуки способны были оглушить любого, если бы не покрывавший улицы туман, в котором вяз любой шум, затруднялось дыхание и слабела воля. Число защитников таяло, а те, что оставались, постепенно, шаг за шагом, отступали от баррикады, теснимые со всех сторон ордой мертвецов. Даже участие в бою легендарных Серых Стражей не могло пособить отчаявшимся защитникам. Все их мастерство не могло помочь разрушить злое колдовство неведомого мага. Шаг назад, еще… Спотыкаясь о трупы товарищей и изрубленных тварей, горожане и оставшиеся храмовники отходили вниз по улице, имея перед собой едва побитого врага и постепенно теряя надежду…

- Проклятый туман! - Лелиана резким движением головы откинула с мокрого лба выбившиеся волосы и коротко полоснула по шее сунувшегося в брешь между спинами защитников мертвяка. - Мне тяжело дышать!

- Малефикарум, - из последних сил Морриган швырнула огненный шар в гущу врагов, на несколько мгновений приостановив их наступление. - Если не отменить… все умрем…

Кусланд вскинул щит, заслоняя ее от кинувшегося мертвяка, и едва не упал от толчка, когда сверху на него прыгнул еще один. Стен, орудуя не мечом, а увесистой дубиной, сбросил тварь, отшвырнув ее обратно с проломленным черепом. Однако тут пришла очередь Кусланда идти на выручку, когда сразу несколько мертвых одновременно набросились на коссита. Споткнувшись, Стен упал, и на него тут же насели. Алистеру удалось щитом столкнуть одного, но из тумана выпрыгивали еще и еще. Защита воинов вокруг была почти сломана. Многие до сих пор помнили, что за их спинами на площади своей участи ждали женщины и дети, но даже сильная воля сотен людей не могла противостоять кровавой магии демонов Тени. Все казалось уже конченным и гибель неминуемой, когда…

- Смотрите, люди! - заорали откуда-то из задних рядов. - Люди, туман! Он рассеивается!

Все изменилось настолько быстро, что далеко не все сразу заметили это. Туман действительно не наступал и не сгущался больше. Наоборот, он стремительно редел, рассеивался и таял, открывая черное небо с россыпью звезд над головами защитников, возвращая им слух и зрение. Вместе с исчезновением тумана слабели пришедшие с ним мертвецы - движения их утрачивали стремительность и гибкость, делаясь все более вялыми и рваными. Точно у неведомого кукловода еще более лукавый шутник обрезал нити, на которых висели марионетки - одну за одной. Туман продолжал сопротивляться, то удаляясь, то наползая, он не желал сдаваться просто так. Но уже было видно, что кто бы он ни был, вступивший в бой второй игрок побеждал - медленно, но верно. Опомнившиеся защитники с новыми силами бросились на безвольно отмахивавшихся мертвецов. Там, где туман отступал, те почти не сопротивлялись, утратив цель и жажду убийства, превратившись из опасных тварей просто в едва шевелившиеся мертвые тела. Теперь под командой уцелевших храмовников наступали горожане - держась на границе отступавшего тумана, они медленно теснили мертвецов. Предоставив им двигаться самим, так как бой уже, по сути, прекратился, оставив лишь хлопотливую работу, Кусланд склонился над раненой Лелианой. Поодаль коссит все пытался сесть, но получилось это у него только с помощью подоспевшего Алистера, лицо которого тоже было залито кровью. Морриган присела на корточки у стены ближнего к ним дома. На посох она опиралась обеими руками, прижимаясь к его шершавой поверхности щекой.

- Что произошло? - приподняв стонущую сквозь зубы Лелиану и закрывая ее рану рукой, спросил Айан. Он не ожидал ответа, но неожиданно дождался.

- Случилась битва магов сильных, - лесная ведьма проехалась щекой по посоху, уперевшись в него виском. - Один из замка вызвал мертвых. Другой развеял мерзость эту. Заклятие ослабло, и падаль падалью сделалась опять.

- Ты хочешь сказать, что у нас на глазах только что произошел поединок двух могучих магов? - Алистер нервно хмыкнул. Морриган смерила его взглядом и медленно кивнула.

- Больше скажу. Лишь одного я мага знаю в Ферелдене способного свершить все то, что было. То мать моя, Флемет. Но это не она. Здесь не она. Похожа мощь, но вид ее не тот. Хотите больше знать - ищите одного из магов. Что знала, то сказала.

Лелиана отвела руку Айана и слабо улыбнулась ему.

- Я сама, - она схватилась за его плечо. - Помоги мне подняться.

Сын Мэрика качнул головой. То, что только что произошло, отказывалось в ней укладываться. Впрочем, не только у него.

- Матерые же отступники живут здесь, в Редклифе, - он осмотрел раны коссита и еще раз качнул головой. - Может, Дайлен не был так уж неправ, когда говорил о необходимости прекратить усмирять сильных магов… А где он сам?

- Здесь.

Вокруг лежали десятки тел - мертвых и раненых. Некоторые раненые поднимались на ноги, другие сидели, тщась помочь на месте своим ранам или ранам соседа. Неудивительно было не обратить внимание на незаметно приковылявшего к ним Амелла, который тьма ведает как отыскал их среди всех прочих.

- Я видел, откуда Морриган кидала огненные шары, - пояснил Дайлен, в ответ на всеобщий невысказанный вопрос. - Брел, пока не наткнулся на вас.

Дайлен выглядел неважно. Его щит висел за спиной, зато короткий меч был в крови. Через руку шел глубокий косой порез, из которого вниз по пальцам Стража беспрестанно капало красным, и который Амелл зажимал другой рукой. Лицо, напротив, было зеленым, вдобавок он сильно припадал на одну ногу и морщился, сгибаясь на тот бок, что был ранен еще в Лотеринге.

- Не успел пробиться к вам после начала боя, - Амелл привалился к стене дома между Морриган и Лелианой и снова поморщился. - Проклятые мертвяки.

Он поднял глаза и поймал тяжелый взгляд Кусланда.

- Ты не должен был уходить от церкви без моего разрешения, - жестко сказал Командор, подходя ближе. - Мой приказ был - дожидаться у входа. Где тебя архидемон носил?

Дайлен выпрямился. Глаза его выцвели белым, выдавая волнение.

- Мне нужно было отлучиться. Я… был должен. Айан, я вернулся, как только смог!

- Тебе нужно было оставаться там, где велено, - Кусланд смерил его еще одним взглядом. - Я оставлю это для первого раза, потому что знаю, что ты не был воином и не приучен к дисциплине. Но такого больше не будет. Ясно?

- Слушаюсь, Командор, - Амелл опустил голову. - Я клянусь.

- Алистер, - Айан бросил последний взгляд на смятенного Дайлена и отвернулся. - Ты в крови. Отойди от Стена.

Спохватившись, Серый Страж дернулся прочь от раненого коссита. Со стороны баррикады к ним подходил человек в темной броне, при ближайшем рассмотрении оказавшийся банном Теганом. Несмотря на свое вчерашнее ранение, банн держался прямо и ничем его не обнаруживал.

- Милорд Кусланд, - он кивнул поднявшемуся при его приближении Айану. - Там, в церкви, мы не успели поговорить толком. Теперь же я сам должен просить вас о разговоре. Времени у нас немного, и, если будет удобно, завершим нашу беседу здесь и сейчас.

Алистер поднялся тоже.

- Разве вы не должны быть сейчас со своими людьми, банн Теган?

Брат эрла покачал головой.

- Поскольку мертвецы потеряли свою силу, капитан Харрит должен справиться своими силами, - он обвел взглядом отряд Стражей и их спутников, из которых невредимым оставался один Айан и огорченно хмыкнул. - По правде говоря, я ожидал получить помощь легендарных Серых Стражей. Но если ваши ранения…

- Говорите, банн Теган, - глядя, как Дайлен, наклонившись, вытирает клинок об одежду какого-то мертвяка, предложил Кусланд. - Наши ранения не настолько серьезны, чтобы помешать нам выслушать вас.

Брат эрла вновь обвел взглядом их потрепанный отряд и едва слышно вздохнул.

- Вы знаете наши обстоятельства, - он дернул щекой. - Я приехал как только узнал о болезни брата. Но в замок меня не пустили. Я не знаю, что с Эамоном и его семьей, и что насылает мертвецов на город. В предыдущие две ночи у меня не было возможности узнать. Однако теперь, когда мы их потеснили, и, волей Создателя, проклятое колдовство ослабело, нужно действовать, пока то, что в замке, не опомнилось для очередного удара.

- Насколько мне известно, ворота замка закрыты, и их не открыть без хорошего осадного тарана, - вмешался Алистер, так же, как остальные, слушавший разговор. Банн Теган понизил голос.

- Верно, Страж… Алистер. Но если бы кто-то открыл ворота изнутри, мы с оставшимися рыцарями церкви и уцелевшими стражниками смогли бы ворваться в замок и разрешить, наконец, то, что происходит…

- Но ведь кто-то должен их открыть, не так ли? - Дайлен закончил протирать лезвие меча и вложил его в ножны. Глаза он прятал ото всех, стыдясь, видимо, недавнего разноса. - Как можно попасть в замок, если не через ворота?

Вместо ответа банн обернулся, указывая на почти неразличимую в темноте мельницу, стоявшую на противоположном от замка холме.

- Из мельницы в подвал замка ведет лаз, - он сделал указующее движение рукой. - Прямо под озером. Если бы вы, Стражи, смогли через него пробраться во двор замка и открыть нам ворота - у нас был бы шанс покончить с тем, кто теперь заперся в доме моего брата раз и навсегда!

Айан бросил взгляд вверх по улице. Битва там уже почти закончилась. Едва шевелившихся мертвецов сшибали с ног и, перебив конечности, стаскивали в общую кучу. Колдовской туман рассеялся, и осенняя ночь вновь радовала город и окрестности россыпями ярких звезд на угольно-черном небе.

- Когда вы сможете собрать людей для атаки на замок? - спросил он.

- Думаю, для командования смердами хватит пяти храмовников, - банн Теган задумчиво поднял глаза, что-то прикидывая. - Должно хватить. Если мертвецы снова не поднимутся, горожане справятся сами. Получаса хватит, чтобы собрать всех уцелевших воинов и рыцарей Церкви и привести их к воротам.

Айан переглянулся с Алистером.

- Тогда нужно торопиться. Один Создатель ведает, сколько у нас времени прежде, чем тварь в замке учинит что-то еще. Морриган, - Кусланд кивнул лесной ведьме, - с нами.

- Подожди, Айан, - Дайлен зубами затянул узел на повязке из несвежего куска ткани, кое-как обмотанного поверх рассеченного наруча. - Ты… знаю, я провинился, но…возьми с собой и меня!

Командор покачал головой.

- Я не буду помехой, - темноволосый Страж шагнул вперед, для пущей убедительности опуская руку, которой придерживал бок. В голосе его было волнение. - Возьмите. Я… не подведу! Ты увидишь! Если будет на то воля Создателя, сгожусь хотя бы, чтобы заслонить любого из вас от удара!

- Возьми, - неожиданно вступилась Морриган, оглаживая края посоха кончиками пальцев. - Может статься, помочь он нам сумеет.

Амелл остро взглянул на нее. Лесная ведьма ответила ему усмешкой. Ее пальцы, касавшиеся посоха, загорелись голубоватым светом. Шагнув к Дайлену, она стиснула его перевязанное запястье, и на миг охватившее всю руку Стража до локтя свечение погасло. Он неверяще тронул прекратившую мокреть кровью повязку, но снимать ее не стал.

- Идем к мельнице, - Кусланд кивнул банну Тегану. - Да поможет нам Создатель, мы покончим со всем этой ночью.

Часть 1 - 34.

- Тьма тебя забери!

Жирная крыса, взвизгнув, исчезла в темноте перехода раньше, чем обозленный сын Мэрика успел раздавить ее сапогом. Это была уже не первая и, как можно было догадаться, далеко не последняя. По внутренним ощущениям Айана, они прошли озеро и теперь приближались к подвалам замка, где наверняка были кладовые. Все увеличивавшееся число крыс явно на это указывало.

- Все ж насколько крепкая работа, - на ходу осматривая стены, бормотал Амелл, идущий последним, а потому временами хватавшийся за бок, уверенный, что товарищи этого не заметят. - Гномы, не иначе. Кто еще мог проложить лаз под самим озером и так отделать, чтобы его не затопило?

- Проклятые крысы! - Алистер дернулся, пропуская еще один голый хвост, проволочившийся по его ногам. Морриган, чей посох светился на конце, как пяток лампад, усмехнулась.

- Боишься тварей мелких?

- Тише, - Айан сбавил шаг и поднял факел, вглядываясь в полумрак впереди. Они пришли. Длинный узкий лаз, заканчивался чем-то вроде квадратной деревянной двери, которая, если верить банну, вела в подвалы замка.

- Люди Тегана, должно быть, уже ожидают нас у ворот, - Кусланд еще раз внимательно осмотрел дверь и погасил свой факел. - Идем, нам нужно найти путь во двор.

Он навалился плечом на толстую деревянную дверь. Алистер и Дайлен пришли к нему на помощь, и втроем сумели сдвинуть ее достаточно, чтобы открыть проход для одного человека. Тяжесть двери нежданно получила объяснение - снаружи она была отделана камнем, так, чтобы сливаться со стеной. Выбравшись, Стражи огляделись. Потайной лаз привел их в темное мрачное помещение, освещаемое двумя почти прогоревшими факелами в его дальнем конце. По обеим сторонам от узкого коридора находилось по нескольку тесных грязных комнат, забранных решетками. В одной из них они теперь и стояли.

- В этой части замка я ни разу не был, - задумчиво пробормотал Алистер, при свете посоха Морриган оглядывая коридор. - Думаю, это где-то рядом с винным погребом, ближе к наружной стене…

- Притуши свечение, - негромко приказал Айан. - Оно может выдать нас.

Морриган повиновалась. Алистер первым выскользнул из камеры. Охраны не было. Впрочем, это ни о чем не говорило. Эрл мог просто посчитать бесполезным сторожить пустые клетки. Двигаясь тихо, Стражи и ведьма пересекли коридор. Идущий первым сын Мэрика взялся было за дверь темницы, когда взгляд его нечаянно упал на соседствующую с ней камеру. Алистер крупно вздрогнул. В ней, прислонившись к решетке, стоял изможденный, худой и грязный человек. Его длинные спутанные волосы слиплись от крови, кровь покрывала его лицо, пропитывала одежду. Длинные тонкие пальцы, которыми заключенный держался за решетку, были изломаны. Весь его вид указывал на перенесенную недавно пытку, быть может, не одну. Человек был молод, едва ли старше любого из Стражей, но в первый миг показался им стариком.

- Кто ты? - Айан шагнул ближе, делая знак ведьме посветить. - Давно ты здесь сидишь? Знаешь, что теперь происходит в замке?

Заключенный поднял взгляд.

- Думаю, я догадываюсь, - неожиданно спокойным, хотя и сиплым голосом ответил он. - Вы, как я полагаю, не из замка? Вы пришли, чтобы его остановить?

- Кого - его? - Дайлен вышел из-за спины Алистера, чтобы лучше видеть происходящее. - О ком ты говоришь…?

Он осекся. При звуках его голоса заключенный вскинул взгляд, в котором было безграничное изумление.

- Дайлен? Дайлен Амелл? - неверяще просипел он. - О, Создатель, как ты здесь оказался? Я думал, тебе не удалось выбраться из Круга! Клянусь подолом Андрасте, я не переставал казниться с того самого дня, как мы расстались. Ведь я думал, что по моей вине тебе пришлось подвергнуться Усмирению! Тебе, моему лучшему другу!

Он умолк так же внезапно, как и заговорил, запнувшись взглядом о Дайлена. Сам архидемон не мог внушать такого ужаса, какой глядел теперь с его смятенного лица.

- О чем ты говоришь? - нахмурился Алистер, с недоумением глядя то на заключенного, то на безмолвного товарища, к которому тот обращался. - Круг, Усмирение… но ведь, в Круге содержатся только маги, и только они подвергаются Усмирению… подожди! Ты что… ты маг? Но ведь тогда… Дайлен, ты… тоже?

Бывший храмовник выглядел пораженным. Кусланд промолчал, прокручивая в руках потухший факел.

- Дошло, наконец, - Морриган из-за плеча Айана похлопала в ладоши, из-за чего свет ее посоха дернулся несколько раз. - Давно я подозревала. Не зря, как видно. Маги, что в клетках растут, желали бы не проявлять себя - да не умеют.

Дайлен медленно повернулся к ней и Морриган умолкла. Ее обостренное чувство опасности ясно дало понять, что продолжать теперь было бы худшим решением. Лицо темноволосого Стража пошло багровыми пятнами. Он излучал такую угрозу, что все поневоле подались назад.

- Йован, - сдавленный голос Амелла в наступившей мертвой тишине звучал отчетливо и внятно. - Ты - самый тупой осел из всех, которые живут в Ферелдене. Во всем Тедасе, - он умолк, видимо, стараясь справиться с собой. - Ты не следишь за своим языком и никогда не следил, даже когда… когда последствия… могли погубить тебя и… кого-то еще. Подумай, что ты сейчас сделал. Ты… вот так просто сознался в том, кто ты есть, и выдал меня, как раз когда я наконец-то начал верить в то, что это проклятие больше никогда не станет отравлять мне жизнь! Теперь они, - он мотнул головой в сторону молчавших Стражей, - знают… Если бы рассказать тебе, скольких усилий мне стоило это скрыть! Будь ты проклят, Йован! Не смей… - он снова запнулся, но нашел в себе силы закончить. - Никогда не смей больше называть себя моим другом.

Тот, кого назвали Йованом, подавленно молчал. Видимо осознавая всю неосторожность своего поведения и правоту упреков. Переглянувшись с Алистером, Айан шагнул к смотревшему в пол Дайлену, продолжавшему стремительно менять цвет лица от багрового до мертвенно-бледного и, взяв его за плечо, несильно встряхнул.

- Я хочу знать, - негромко спросил он у не глядевшего на него мага. - Дайлен. Это ты спас Редклиф?

Амелл промолчал, подняв и вновь опустив взгляд. Но Кусланд понял.

- Что? - Йован с силой стиснул прутья решетки. - Что произошло? Что в городе?

- Ты мне расскажи, - Айан оставил товарища и обернулся к заключенному. - То, что ты отступник, сбежавший из Круга магов, я уже догадался. Кто бросил тебя в темницу? И как ты причастен к нападениям на город живых мертвецов?

Йован отпустил решетку. Его метавшиеся глаза потухли. Он обхватил себя за плечи, болезненно морщась.

- Все правильно, - маг бросил взгляд на Амелла, по-прежнему внимательно разглядывавшего мусор на полу, и глубоко вздохнул. - Я отступник. Мы с Дайленом спланировали побег из Башни Круга два месяца тому назад. Я… мне удалось уйти, а Дайлен… Дайлен, клянусь, я до последнего ждал тебя в лодке! Но когда из Башни стали выбегать храмовники… У меня не было выбора. Ты же слышал рыцаря-командора. Он приговорил меня к смерти! Я понял, что тебя схватили, и уплыл один… если можешь, прости меня.

- Дальше, - потребовал Кусланд, когда пауза затянулась. Ждавший, как видно, ответа бывшего друга и не дождавшийся его Йован тяжело вздохнул.

- Дальше… если позволите опустить подробности… Меня схватили. Но не храмовники. Люди тейрна Логейна. Они… догадались, что я маг. Но вместо того, чтобы передать меня храмовникам, они дали мне задание.

- Задание?

- Мне сказали, что эрл Эамон - предатель, - Йован опустил руки и ссутулился. - Что он - угроза для всего Ферелдена. Мне приказали отравить его. За это тейрн Логейн пообещал уладить все дела с Кругом.

- Значит, болезнь эрла - твоих рук дело?

Йован кивнул. Дайлен поднял голову, вперив в бывшего друга тяжелый взгляд.

- Там, в Редклифе, - сделав неопределенный жест рукой куда-то за спину, проговорил он. - Только что стаями разгуливали живые мертвецы. Много. Поднять стольких под силу только очень дюжему и опытному малефикару. И я спрашиваю тебя, Йован. Кто творит магию крови в этом замке? Не оправдывайся, я знаю, что это не ты. Кто?

Йован снова взялся за решетку.

- Я… не уверен, Дайлен. Мне такое не под силу, ты знаешь сам. Да я бы никогда не стал этого делать. Но… видишь ли. Быть может, если я расскажу… Мне удалось беспрепятственно проникнуть в замок, потому что эрлесса сама искала мага.

- Ты хочешь сказать, что в замке были еще маги?

Йован торопливо помотал головой.

- Нет. Точнее… был. Один. Эрлесса искала мага, чтобы он обучал ее сына. Коннора.

- Зачем?

- Коннор… стал проявлять способности… к магии.

- Коннор, сын эрла - маг? - Алистер шагнул к самой решетке. - Как такое возможно? Поверить не могу!

- Проклятие пало на сына самого эрла, - лицо Дайлена прочертила усмешка. - Забавно.

- Само собой, эрлессе нужен был отступник, - Йован вздохнул - в который раз за все время. - Она не хотела отдавать сына в Круг. Ведь в этом случае она никогда больше не увидела бы его. Все знают, что такое Круг. Это тюрьма. Но без помощи другого, старшего мага, Коннор мог сделаться легкой добычей для демона. Вы не знаете, о чем я говорю, - отступник поочередно посмотрел на каждого из Стражей. - Проклятие, делающее человека магом, пробуждается в возрасте, когда ребенок переходит во взрослого… как правило в десять-двенадцать лет. Хотя часто и раньше. Связь с Тенью усиливается. Если до того дитя в своих снах, как любой другой, видело лишь отголоски Тени, то после пробуждения проклятия входя в сон дитя может войти в Тень. Где первый же попавшийся демон завладеет его душой и с ней вернется в тело малыша, вырвавшись из Тени в наш мир. Как правило, дети слабы, и не могут защититься.

- Короче, Йован, - жестко приказал Амелл, поглядывая на дверь. - У нас мало времени. Эрлесса тебя наняла. Ты взялся обучать ее сына, а потом улучил момент и отравил ее мужа. Что дальше? Коннор не справился без тебя?

- Скорее всего, ты прав, - Йован горько кивнул. - После того, как заболел эрл, меня схватили и бросили сюда. Я просидел в клетке несколько дней, без пищи и воды. Мне казалось, что обо мне забыли. Но вчера… Эрлесса пришла ко мне с несколькими стражниками. Потребовала прекратить то, что я сделал. Я не понял, о чем она говорила. Пытался убедить ее, что у меня нет противоядия. Но на все повторяла, чтобы я прекратил свои злодеяния. Потом… она приказала пытать меня. Только из отдельных ее слов я понял, что произошло что-то ужасное. Эрлесса… была не в себе.

- Скорее всего, сыном эрла овладел демон, - Дайлен дернул щекой, поднимая глаза на Кусланда. - Это может объяснить и мертвецов, и сопровождавший их туман. Демоны любят развлекаться подобным образом.

- Эрл знал, что его сын - маг? - задававший этот вопрос Алистер выглядел подавленным. Похоже, несчастия семьи своего давнего опекуна он воспринимал как свои собственные. Заключенный несколько раз отрицательно мотнул головой.

- Эрл ни о чем не подозревал.

- Не хотелось прерывать беседу вашу милую, но ждут нас, - Морриган указала посохом на дверь.

Кусланд посмотрел сквозь решетку на съежившегося Йована. Потом обернулся к остальным.

- Даже не знаю… - Алистер пожал плечами, верно истолковав вопросительный взгляд друга. - Он маг и отступник. Но и ситуация у нас исключительная.

- Крысеныш мелкий, - осклабилась лесная ведьма. - Укусить толком не сможет, напакостить лишь. Но сам же и вляпается. Я бы его отпустила.

- Отпустила? Что ты такое говоришь? Он отравил эрла Эамона!

- А что скажешь ты, Дайлен?

Амелл бросил еще один взгляд за решетку и тяжело вздохнул. Точь в точь как это делал Йован.

- Если тебе все еще важно мое мнение… Отпусти его. Пусть катится к.. архидемону.

- И ты тоже? - Алистер был искренне возмущен. - Он преступник! Все началось из-за него!

- Все началось из-за того, что эрлессе вздумалось обойти закон, - повысил голос Дайлен. - Йован в этой истории - малая фигура. Я бы его отпустил. Если он в чем-то виноват, так это в своей недальновидности. Я знаю его восемь лет. Он не способен причинить зло преднамеренно. О, Создатель, да он даже не смог как следует отравить эрла!

- Ты сердит на него и все равно просишь для него свободы?

Вопреки ожиданиям, Дайлен негромко рассмеялся.

- Друг мой, если бы я желал зла всем, на кого был сердит, весь мир перестал бы существовать не единожды и не дважды.

Айан покачал головой.

- Он пытался отравить эрла Эамона. Каковы бы ни были его мотивы, это тяжелое преступление.

- По приказу тейрна Логейна, - напомнил Амелл, на лице которого играли желваки. - К тому же, эрл все еще жив. Я плохой целитель, но если это обычный яд - я его спасу. Клянусь. Айан, - он опустил голову, но тут же поднял, глядя на Командора почти с вызовом. - Я - не отступник. Не совсем. Да, я планировал побег, но из Круга меня забрал Дункан в соответствии с законом и по Праву Призыва. И все же… Для меня важно… чтобы любой маг, сбежавший из Круга, никогда не был пойман. Я прошу тебя. Это моя… личная просьба. Ради нашей дружбы. Если, конечно, ты еще согласен называть другом… мага.

Воцарилась тишина. Алистер хранил молчание, но его сдвинутые брови говорили за него. Морриган привычным жестом сложила на груди тонкие руки. Весь ее вид говорил о глубоком безразличии. Кусланд вглянул в глаза Дайлена, выцветавшие белым, потом обернулся к Йовану и с гримасой сожаления подошел к решетке.

- Ты спас Редклиф, и эрл в долгу перед тобой, - объяснил он свое решение Амеллу. - Надеюсь, мы об этом не пожалеем.

Неприятно скрипнули старые засовы. Йован, все еще не понимая и не веря, вышел из клетки, потирая кисть.

- Я… не знаю, что сказать, - он обращался ко всем, но смотрел на Дайлена. - Было бы, наверное, правильнее мне пойти с вами и исправить все то, что я здесь…

- Йован, - Амелл говорил отрывисто. Времени у Стражей действительно почти не оставалось. - Заткнись и хоть раз сделай все так, как нужно. Вон там - лаз. Он ведет за город. Теперь его никто не охраняет. Держи, - вытащив из-за пазухи тощий кошель, он вложил его в изломанные пальцы мага. - Убирайся как можно дальше от Редклифа. Забейся в какую-нибудь нору и не высовывайся никогда. А еще лучше - беги из Ферелдена. Туда, где тебя никто не будет знать. И упаси тебя Создатель когда-нибудь еще нарушить закон или использовать магию. А если тебя поймают…

- Я не выдам никого из вас, - прижав руки к груди, Йован поклонился Стражам. - Да благословит Создатель ваши дела. Я буду поминать вас в моих молитвах. Прощайте. Прощай… Дайлен.

Дождавшись, чтобы беглый маг скрылся за приоткрытой дверью лаза, Амелл обернулся к остальным.

- Благодарю, - только и сказал он. Кусланд коротко кивнул.

- Я до сих пор не уверен, правильно ли мы поступили. Но что сделано, то сделано. Нужно торопиться.

Часть 1 - 35.

- Сколько прошло времени?

- Три четвертины, милорд, - Харрит, капитан храмовников, оторвался от созерцания звезд, по которым отсчитывал часы. - Ночь близится к середине.

- Вижу, - Теган покрутил затекшей кистью. - Стражи должны были уже добраться до ворот.

- Если их ничего не задержало, - Харрит оглянулся на своих людей, кое-как укрывшихся за опорами моста, и неподдельно вздохнул. - Признаться, я недоумеваю, отчего до сих пор на нас не напали. Со стен наши позиции отлично просматриваются.

- Быть может, в замке не осталось мертвяков? Или Стражи отвлекли внимание на себя?

- Если Стражам приходится теперь биться с мертвяками, - пробормотал храмовник, всматриваясь в видимые с его места бойницы замка, - храни Создатель их души

Словно в ответ на его слова из-за стены долетел какой-то шум. Постепенно шум нарастал и усиливался, и уже можно было различить звон мечей, крики и даже отдельные ругательства. Полыхнуло несколько вспышек, раздался короткий треск и утробный вой, потом снова несколько вспышек, и опять - вой. Кто-то что-то невнятно прокричал. Банн Теган резко обернулся. Уцелевшие храмовники и стражники замка Редклиф, не получив никакой команды, продолжали оставаться на своих местах, однако видно было, что воины слышали то же, что и он, и по первому сигналу готовы были ринуться в бой. Но кидаться пока что было некуда - ворота по-прежнему стояли закрытыми.

Словно в ответ на его мысли, из-за тяжелых обитых железом деревянных створок раздался скрежет запускаемого механизм подъема. Плахи дрогнули и медленно поползли вверх. Банн Теган вскочил. С его места, постепенно открываясь в образовавшейся щели, были видны двое Стражей, с натугой крутившие тяжелые вороты подъема по обеим сторонам от ворот. Чуть поодаль во дворе замка стояли еще один Страж и ведьма. Ведьма почти без передышки запускала уже знакомые огненные шары в наступавших отовсюду мертвяков, а Страж, прикрывшись щитом, из которого уже торчали несколько стрел, зачем-то прижимал стиснутую в кулак руку к голове.

- В атаку! - заорал банн Теган, опомнившись, что видел достаточно. - За Эамона! За Редклиф!

- За Редклиф! - подхватили воины на полтора десятка голосов, вслед за своим предводителем бросаясь в открывшийся проход.

Как и в городе, мертвяки дрались вяло, едва поднимая руки. Но их численность в несколько раз превосходила численность атакующих, и людям тоже поначалу пришлось несладко. Мертвецы, выползая из боковых построек и ворот замка, ведущих во внутренние покои, постепенно заполоняли двор. В большинстве своем они были из слуг и стражи замка, вооруженные чем попало, и являли собой ужасное и омерзительное зрелище. Рваные движения, стеклянные глаза и распахнутые в зверином реве рты делали их в глазах атаковавших людей мерзостнее порождений тьмы. И все же мертвецы сражались не в полную силу. Им явно что-то мешало. Чем дальше - тем сильнее. Битва захлебнулась на середине, когда нежить, постепенно переставая шевелиться, стала падать от малейших толчков. Воины, сопровождаемые Стражами, прошли, ступая между копошившихся на земле тел в главные ворота и, сразив по дороге еще несколько особо живучих мертвецов, ворвались в приемный зал.

Главный зал замка Редклиф был гораздо меньше того, который Айан помнил в своем родном Хайевере. В большом камине жарко пылал огонь. Рядом спиной к нему стояли средних лет женщина в богатом платье с измученным заплаканным лицом, и полуодетый мальчик. С обеих сторон несколько рыцарей несли почетный караул.

Пробившиеся в замок воины ожидали увидеть явно не такую картину. Однако, оставаясь воинами, оружия не опустили. В наступившей тишине голос мальчика звучал неестественно громко и с какими-то несвойственными детям резкими, повизгивающими нотками.

- Погляди, матушка, к нам гости. Отчего ты не приветствуешь их?

Двери зала с грохотом захлопнулись за спинами вошедших. Пользуясь тем, что те в мгновенном испуге как один оглянулись назад, мальчик прошествовал к большому креслу, стоявшему чуть в стороне от камина, и присел в него. Молчаливая стража, состоявшая из как будто бы живых людей, последовала за ним, выстроившись в том же порядке вокруг своего хозяина.

Банн Теган вышел вперед. Он непонимающе переводил взгляд с женщины на мальчика и обратно.

- Ты не объяснишь мне, в чем дело? - наконец вымолвил он, растерявшись окончательно, когда женщина, не отвечая, закрыла лицо ладонями. - Изольда! Что здесь творится? Где Эамон?

- Как я полагаю, любящий дядя, - Коннор откинулся в кресле, жестом подзывая мать. - Это его ты предлагала впустить к нам в гости пару дней назад?

Эрлесса вынужденно отняла руки от лица и через силу кивнула.

- Да, Коннор.

- Ну, тогда ты видишь, как я был прав, что не согласился! Он испортил мне всю игру! Уничтожил всех воинов, которых я отправил, чтобы завоевать город! Что он такое, мама?

Эрлесса задрожала сильнее.

- Он - просто мужчина, Коннор. Такой же, как твой отец.

Мальчик всплеснул руками.

- О, мне уже надело о нем говорить! И к тому же он вовсе не похож на отца. Глянь на него. Дышит и полон жизни. Впрочем, это как раз можно исправить…

- Остерегитесь, милорд!

Стоявший за плечом Тегана Дайлен успел вскинуть руку. Что-то бестелесное, ударившееся в мгновенно выстроенную им такую же бестелесную стену, на миг полыхнуло густо-багровым и распалось сотнями искр. Банн Теган отшатнулся, прикрываясь щитом. Глаза Амелла выцвели ярко-белым. Он медленно опустил подрагивавшую ладонь.

- Ты! - Коннор вскочил из кресла. - Так это не он, а ты испортил мне всю игру! И там, в городе, и теперь здесь! Если бы не ты, у меня все бы получилось! Столько веселья впустую. Проклятый маг! Да что же это такое, мама? Прогони его, слышишь? Я не люблю магов! Не люблю! Прогони его, или…

- Коннор! - эрлесса прижала ладонь к губам, силясь успокоиться. - Прошу тебя. Умоляю! Никого не трогай!

- Руки прочь от меня, мерзавка! - что-то упруго толкнуло женщину в грудь, отбросив ее на несколько шагов. - Ты уже порядком мне наскучила.

- Что… что ты себе позволяешь, отродье? - банн Теган шагнул вперед. - Не смей так обращаться с матерью. Изольда! Да что здесь происходит?

- Все в порядке, Теган, - эрлесса с трудом поднялась на ноги. - Я… прошу вас, не трогайте Коннора. Он не виноват. Это все проклятый маг, запертый в подвале. С ним в наш дом пришло несчастье.

- Маг! - капитан Харрит, очевидно, уже обо всем догадался, и ему нужно было только подтверждение. - Я правильно понимаю, леди Изольда? В замке - отступник?

- Да! Это все он! Коннор… не виноват. Он просто хотел помочь больному отцу!

- И для этого заключил сделку с демоном, - Морриган хмыкнула. - Ох, глупое дитя.

- Все честно! - Коннор подпрыгнул на месте и ухмыльнулся. - Отец жив, как мы и договаривались. А теперь моя очередь сидеть на троне и рассылать армии завоевывать мир. Теперь я сам себе хозяин! И у меня все бы получилось, если бы не… если бы не этот проклятый маг! Эй, храмовник, - он посмотрел на Харрита, который с тремя выжившими рыцарями Церкви медленно подступал к креслу. - Куда ты пялишься? Ты что, ослеп? Рядом с тобой самый могучий малефикар во всем вашем человечьем государстве. Да что там, во всем мире. Ты обязан на таких охотиться, вот и разберись с ним!

- Сначала мы разберемся с тобой, демон! - увидев, что таиться нет смысла, капитан храмовников решительно двинулся вперед, но был остановлен бросившейся к нему эрлессой.

- Нет! Умоляю вас! Не трогайте моего сына!

- Да нет же, пусть, - демон в теле Коннора снова подпрыгнул, дребезжаще расхохотавшись. - С тех пор как ты отослала рыцарей, ты только и делаешь, что мне мешаешь. Хочу потешиться! Этот дурацкий маг спас тот дурацкий город и сломал мне всю игру! Теперь пусть он со мной поиграет! Он и эти храмовники! Ну! Нападайте друг на друга!

- Не выйдет, демон! - оттолкнув эрлессу, Харрит шагнул к мальчику. Тотчас окружавшие Коннора охранники пришли в движение, бросившись на людей банна Тегана.

Но схлестнуться не успели. Не добежав до первого храмовника, охранники будто натолкнулись на упругую невидимую завесу, отбросившую их назад с такой силой, что закованные в броню тяжелые воины при падении выбили каменную крошку из пола, на который их швырнуло заклятье. Дайлен вышел вперед поднимая перевязанную руку. Из-под его повязки на пол стекало красным.

- Хватит, - он медленно сжал пальцы, и Коннора скрутило в корчах. - Ты уже всего натворил достаточно.

Сын эрла попытался дернуться в сторону, но Дайлен без видимого усилия сжал кулак. Демон захрипел. Из обеих щелей его носа брызнула алая кровь. Он дернулся еще раз, но маг, похоже, держал его крепко.

- Пррроклятый малефикаррр… - лицо сына эрла изменилось до неузнаваемости. Теперь на его месте была злобная уродливая маска, в которой нельзя было узнать прежнего ребенка. - Я встрречу тебя в Тени… и заберрру с собой мальчишку…

Эрлесса опомнилась. Она бросилась к Дайлену, но была перехвачена бдительным капитаном храмовников.

- Он же творит магию крови! Что вы стоите? Он убивает моего сына!

Харрит качнул головой.

- Он Серый Страж, и я ничего не могу с ним поделать. К тому же сейчас применение… любой магии… оправдано… если это уничтожит демона.

В отчаянье эрлесса вновь попыталась вырваться из его рук, но не сумела. Коннор хрипел, брызгая розовой слюной, дергаясь и выкрикивая бессвязные проклятия. Дайлен с усилием удерживал руку, прижимая другую ко лбу и прикрыв глаза.

С безумными глазами женщина обернулась к банну Тегану, молча взиравшему на происходящее.

- Теган! Почему ты стоишь? Останови их! Останови проклятого убийцу! Ведь он убьет Коннора!

- Прости, Изольда, - банн отвел взгляд. - Коннора больше нет. Похоже, только ты одна этого не видишь.

- Коннор еще здесь, - Морриган проговорила негромко, но все, кроме Дайлена, обернулись на ее голос. - Но когда закончит малефикар, в том мясе не останется больше ни демона, ни мальчишки.

- Конора еще можно спасти? - Изольда, вырвавшись, наконец, из рук храмовника, бросилась к лесной ведьме. - Говори, умоляю!

- Спасти можно, но непросто.

- Тогда говори скорее, что ты предлагаешь, - не открывая глаз, поторопил Дайлен. - У меня рука не поднимется убивать ребенка, иначе демон уже был бы мертв. Если есть какой-нибудь способ этого избежать…

- Малефикар ты и не знаешь..?

- Знаю, - злобно прервал ее Амелл, смахивая со лба выступавшие капли крупного пота. - Но это мерзко. Я не стану проводить такого ритуала. Это ничуть не лучше убийства ребенка. Я думал, ты предложишь другой способ.

- О чем вы говорите?

- О ритуале на крови, храмовник, - ведьма с насмешкой поочередно взглянула на капитана Харрита, растерянного банна Тегана, плачущую Изольду и бледного Дайлена. Потом встретилась глазами с мрачным Кусландом и поскучнела. - Есть ритуал. Много нужно крови, кровь мальчишки капля малая и жизнь одна как жертва стражам Тени. Тогда пропустят они в Тень того, кто путь туда отыщет. Мага. По нити крови от мальчишки найдет он к демону дорогу. Лишить сознания мальчишку если, чтоб демона из смертных мира удалить.

- Командор, - пот с Дайлена уже лил ручьями, ровно как кровь из пореза на руке накапала большую лужу на полу. - Приказывай! Только скорее! Я… не удержу… долго…

Внезапно Коннор, до тех пор с ревом и визгом корчившийся на полу перед камином, перекатился под ноги не успевшему отпрянуть магу. От неожиданности Дайлен качнулся назад, разжав руку. Демон вскочил и резко дернул головой. Мага отнесло прочь и с силой швырнуло о стену.

Амелл упал, громыхнув доспехами. Храмовники и Стражи метнулись к Коннору одновременно. По взмаху руки демона Кусланда и Алистера отбросило в сторону. Двух рыцарей Церкви - в другую. Демон развернулся к занесшему меч капитану и сверкнул глазами. Харрит замер, силясь опустить меч - и не имея власти над своим телом. Банн Теган рванулся было вперед, но был остановлен отчаянным вскриком эрлессы:

- Нет! Прошу вас, нет!

- Храмовник! - капитан Харрит внезапно вновь обрел способность действовать. Вместо него замер демон, дёргаясь, но не имея сил шевельнуться. Порывисто обернувшись, рыцарь Церкви увидел распластанного на полу малефикара, силящегося поднять голову.

- Не убивай его! Я смогу ему помочь. Постарайтесь его пленить! Только скорее! Долго не удержу!

- Капитан, - леди Изольда упала на колени, простирая к нему руки. - Прошу вас!

- Капитан, - Алистер с трудом поднялся, держась за голову. - Это - сын самого эрла! Если мы сумеем изгнать демона и оставить Коннора в живых - это будет великой победой Церкви!

Харрит вновь повернулся к сыну эрла. Демон в его теле корчился, зажатый словно бы невидимыми тисками. Оставшийся невредимым храмовник, воспользовавшись случаем, замахнулся мечом, но капитан, решившись, резко отбросил его руку. Затем, быстро присев перед бьющимся по полу Коннором, он обмочил пальцы во фляге с жидким лириумом, которую снял с пояса, и начертил перед одержимым символ Андрасте Демон взвыл, выгибаясь всем телом. Отпрянувший было рыцарь Церкви вновь склонился над ребенком и при помощи своего подчиненного и подоспевшего Алистера, влил в рот Коннора жидкость из хрустального амулета, висевшего у него на шее.

Глаза одержимого закатились, и он медленно осел на пол. Дайлен уронил голову. Харрит с усилием поднялся на ноги и резким движением указал на тело мальчика.

- В цепи. Как можно больше и тяжелее. И в комнату без окон с толстыми стенами и дверью. Быстрее, выполнять!

Часть 1 - 36.

В большой полутемной спальне перед широкой кроватью с пологом собралась самая странная компания из тех, что когда-либо собирались тут. Алистер Тейрин с тревогой вглядывался в лицо устроенного на ложе эрла Эамона, оказавшегося довольно пожилым мужчиной с окладистой бородой и седым. Лицо эрла было беспокойным, словно он не лежал без чувств вот уже который день, а просто спал и видел дурной сон. Эрлесса сидела на краю его ложа, потирая ладонью лоб. Рядом стояли банн Теган и Айдан Кусланд. Чуть поодаль на лавке у стены сидели сэр Харрит и Дайлен Амелл. Последний беспрестанно смачивал в стоявшем рядом тазу с водой белую тряпку и прикладывал к огромной лиловой шишке на лбу, которую даже Морриган не смогла свести до конца. Его пострадавшая рука была крепко перебинтована. Не было похоже, чтобы изжелта-бледный от кровопотери малефикар в ближайшее время собирался использовать магию крови.

- Значит, узнав, что ваш сын маг, вы не известили об этом, как должно, кого-либо из рыцарей Церкви, а напротив, наняли отступника, чтобы он обучал Коннора, - голос храмовника звучал холодно и обличающе. - Что из этого вышло, вы увидели сами. Вы имеете что-то сказать в свое оправдание, леди Изольда?

Эрлесса всхлипнула и, прижав платок к губам, отрицательно покачала головой.

- Коннор не виноват, - всхлипывая, пробормотала она. - Это все тот маг… отступник. Это он вызвал этого демона. Вам следует допросить его.

- Мои люди уже побывали в подвале, - капитан Харрит ударил кулаком по скамье, едва не сбив стоявший тут таз. - Никакого мага там нет. Если он там был, то, должно быть, воспользовался суматохой и сбежал. Эрлесса, вашему проступку нет оправданий. Больше трети Редклифа теперь стаскивают на большой погребальный костер - вы сможете полюбоваться его дымом на рассвете! Вы догадываетесь, каково это - рубить своего мертвого брата, который пытается убить тебя? Вы виновны, эрлесса, перед лицом Церкви и Создателя, перед лицом каждого из погибших там людей! Я… по правде сказать, я впервые не знаю, как мне следует поступить.

Он умолк, но посмотрел почему-то не на леди Изольду, а на Амелла. Поймав его взгляд, маг крови поморщился и, смочив тряпку, приложил ее к голове, не выкручивая. Мутные капли побежали по его лицу, попадая на запыленный доспех.

- Эрлесса заблуждается, - не переставая морщиться, проговорил он. - Демона вызвал сын эрла… Коннор. Не умея управлять своей силой, неопытный маг может легко прорвать завесу между нашим миром и Тенью. Демоны спешат воспользоваться этим. Должно быть, Коннор возжелал спасти отца, - Дайлен кивнул на неподвижного Эамона. - И демоны это почуяли. Первый, кто до него добрался, вселился в его тело, вырвавшись из Тени.

Воцарилось молчание.

- Этому можно как-то помочь? - безмолвный доселе Айан тоже посмотрел на Дайлена. Окутав пальцы синеватым свечением, тот массировал их подушечками виски. - Морриган говорила о каком-то ритуале.

- Да, такой ритуал есть. Храмовники, - Дайлен мотнул головой в сторону капитана Харрита, - на время сковали демона плотью Коннора, погрузив его в беспамятство. Так обездвиживают магов перед тем, как начать ритуал Усмирения. Коннор проспит еще два или три дня…

- Три, - поручился капитан, грозный, как самый мрачный из утесов над озером Каленхад. - Три дня, может, больше. Снадобье было рассчитано на взрослого мага.

- … три дня. Все время, пока он спит, демон останется в Тени. Ритуал, о котором говорила ведьма, способен отправить одного мага в Тень, туда, где ждет своего часа демон Коннора. Если магу удастся убить демона, или убедить его уйти - мальчик будет спасен.

- В чем сложность? Ты сможешь провести этот ритуал?

Дайлен посмотрел на Айана снизу вверх.

- Сложностей тут несколько, - проговорил он после некоторого молчания. - Во-первых, для этого ритуала потребуется добровольная смерть. Кто-то по собственной воле должен захотеть умереть, чтобы все получилось, как надо.

- Если тебе нужна жизнь, малефикар, возьми мою, - с надрывом проговорила эрлесса, поднимая лицо от платка. - Только, умоляю, спаси моего сына!

- К Дайлену надлежит обращаться - Серый Страж, - Кусланд поймал благодарный взгляд мага и сложил руки на груди. - Не забывайте, кто спас весь ваш город от вашего же сына.

Леди Изольда сделала над собой усилие.

- Да… прошу меня извинить, милорд. Серый Страж…

- … во-вторых - очень много крови. Это - мерзкое и грязное действо. Даже магистры Тевинтера прибегают к нему только в самом крайнем случае. Я - андрастеанин, и не буду делать того, что противно Создателю, - Дайлен жестом остановил храмовника. - Нет, когда я говорил, что смогу помочь, я не лукавил. Есть еще один способ. Должно быть, я сильно ударился головой, если не вспомнил о нем сразу. Вы ведь получаете лириум от Церкви? Нужна мера лириума, и еще несколько ингредиентов, которые у вас наверняка найдутся. В этом ритуале кровь можно заменить лириумом. Лириум отправит в Тень любого мага в любое время, и для этого даже не потребуется человеческой жертвы.

- Лириум тебе нужен в виде порошка? - храмовник закусил щеку, мрачно разглядывая пол.

- Очищенного, да.

- Мы получаем только жидкий лириум, - капитан Харрет оторвал взгляд от пола. Ему было не по себе от того, в чем приходилось принимать участие, но он никак не мог решить, что ему следовало делать. - С примесями. Столько чистого лириума ты не найдешь во всем Редклифе даже у контрабандистов, если, конечно, их не перебили мертвяки.

Банн Теган и эрлесса переглянулись.

- Лириум можно достать в Круге магов, - брат эрла поочередно взглянул на Кусланда, Амелла и капитана храмовников. - Если выплыть прямо сейчас, по озеру вы доберетесь завтра к полудню. День на то, чтобы вернуться. При попутном ветре - и того меньше.

- Это выход, - после молчания, согласился Айан. Он посмотрел на Дайлена, глаза которого выцвели белым, выдавая его крайнее волнение. - Выплывем сейчас. Я, ты, и Алистер. Все прочие останутся здесь до нашего возвращения. Морриган проследит за тем, чтобы демон не очнулся раньше времени.

- Она не сможет сделать много, если он проснется, - негромко предупредил Дайлен, явно не обрадованный перспективой плыть в Круг. - Но в башню ей нельзя. Рыцарь-командор Грегор… нетерпим к магам, которые не заперты в его тюрьме.

- И не забывайте про эрла, - Алистер оторвался от разглядывания лица Эамона. - Нам нужны хорошие целители, чтобы спасти его.

- Итак, решено, - Айан обернулся к банну. - Как скоро будет готов корабль?

Часть 1 - 37.

Солнце, необычно жаркое для середины осени, яркими бликами дробилось в водах великого озера Каленхад. Поймавший белоснежным парусом попутный ветер, корабль эрла стремительно рассекал легкую волну. Алистер сидел у самого борта и боролся с дурнотой, подставив лицо жарящим лучам.

Кто-то подошел и присел рядом. Открыв глаза и проморгавшись, сын Мэрика увидел Айана, уже в доспехах и при оружии. Кусланд поймал его взгляд и мотнул головой на все еще спавшего прямо на палубе Амелла.

- Да, - понял его без слов бывший храмовник. - Я до сих пор не могу прийти в себя от того, что… зачем он… не понимаю.

- Быть может, боялся предвзятого отношения к себе.

- И все же, он должен был нам сказать.

- Обязан был сказать, - в голосе Кусланда послышались жесткие нотки. - Он пользовался своим даром, когда это было нужно. Но это не оправдание.

Алистер посмотрел на свои руки.

- Ты - Командор, - напомнил он.

- Можно догадаться, отчего он не желал, чтобы мы знали, - Айан еще раз посмотрел на спящего. - К магам относятся настороженно и недоброжелательно. Должно быть, Дайлен в самом деле боялся… предвзятого отношения. Я поговорю с ним, когда для этого будет подходящее время.

Светлоголовый Страж вновь поднял лицо к солнцу.

- Надо же - маг, - проговорил он, жмурясь. - Не пойми меня неправильно. Он кажется хорошим товарищем, и я ничего не имею даже против того, что он - маг крови. Да еще такой сильный маг. Просто это… необычно.

- Необычно, - согласился Кусланд. - но теперь меня волнует не Дайлен. Несмотря на его проступки, в нем я уверен. Он недоверчив, но не трус и не предатель. Тут другое. От эрлессы мы узнали, что Йован жил в ее доме почти месяц. Он пришел к ним еще до того, как случилась битва при Остагаре. А значит, решение тейрна Логейна отравить Эамона было не спонтанным. У Йована, скорее всего, были четкие распоряжения, когда подсыпать яд. После смерти короля. И не раньше.

Алистер промолчал.

- Не понимаешь? - Айан скрестил руки на коленях, сцепив их в “замок”. - Я тоже не понимал, с чего эрл Хоу обнаглел настолько, что атаковал мой родовой замок. Ведь это не сошло бы ему с рук. Он мог предугадать, что мой брат Фергюс останется жив, и что король примет сторону моей семьи. Теперь я вижу единственное объяснение - эрл Хоу заранее знал, что после битвы при Остагаре в Ферелдене уже не будет другого короля, кроме самозваного.

- Ты хочешь сказать…

- Да, - Айан смотрел в доски палубы. - Тейрн Логейн все это спланировал заранее. Его дочь, королева Анора - бездетна. После смерти Кайлана она не могла бы притязать на трон, если имелись более прямые наследники. На трон могли претендовать эрл Эамон, как дядя короля, пусть и по материнской линии. И Кусланды, как наиболее знатный род после Тейринов во всем Ферелдене. Ведь Логейн, хотя и получивший за доблесть звание тейрна - из простолюдинов. Логейн позаботился о том, чтобы убрать всех, кто воспрепятствовал бы ему единолично занять трон Ферелдена и править как будто бы от лица его дочери. Я больше, чем уверен, что подлое убийство моей семьи, твоего брата и попытка отравить эрла - все входили в план Логейна по захвату власти в стране.

- Мерзавец! - Алистер возмущенно вскочил, но тут же сел обратно, схватившись за горло. Переждав бунт измученного качкой нутра, он с некоторой опаской разжал пальцы. - Он… должен поплатиться за то, что сделал. Должен! И Создатель свидетель, мы заставим его заплатить. Трон по праву принадлежит эрлу Эамону!

- Трон по праву принадлежит Тейринам, - Айан поднялся. - Друг, я знаю, как ты к этому относишься. Но твой долг - привыкнуть к этой мысли. Мы изыщем способ исцелить эрла и с его помощью созовем новое Собрание Земель. Я первым присягну тебе на верность, - заметив выражение лица сына Мэрика, примиряюще добавил. - Ты сам только что признал, что Логейн должен ответить за свои преступления. И, надеюсь, ты понимаешь, что заставить его сделать это сможет только король.

Часть 1 - 38.

Вечерело, когда корабль из Редклифа причалил к невеликой пристани мрачного каменистого острова. Остров казался совершенно голым, будто на нем могли расти только булыжники, которых в великом множестве было рассыпано под ногами. Посреди острова возвышалось мрачное строение. Даже древнее и местами тронутое запустением, оно сохранило свою величественность. Нижние этажи переходили в высокую башню, увидеть шпиль которой получалось, только задрав голову.

По гряде выступающих между островом и темневшим берегом Каленхада скал можно было понять, что некогда остров был частью суши. Подходы к острову были настолько опасны, что кто-то озаботился поставить маяки на скалах, между которыми могло пройти судно. Лишь благодаря им путь корабля Стражей не сделался отмеченным опасностью налететь на подводные камни.

- Как правило, к пристани на острове суда не подходят, - стараясь не глядеть в ту сторону, пробормотал Дайлен, ловя встревоженные взгляды товарищей. - Все, кому что-то нужно от магов, собираются на берегу, и их перевозят к башне в лодке. Вон там, - он указал на светившиеся на берегу огни, - большой постоялый двор. В нем собираются просители, и те, у кого дело к магам. Больше, насколько мне известно, на многие меры пути здесь нет никаких человеческих поселений. Хотя, если подумать, посетители в башне бывают часто. Но их, за редкими исключениями, не пускают дальше приемной залы.

- В башню раньше вел Имперский тракт, - Айан кивнул на остатки древней каменной дороги, идущей через весь Ферелден, и, как видно, вильнувшей в сторону башни. Здесь, однако, тракт был в плачевном состоянии. - Давно он обвалился?

Амелл безразлично пожал плечами.

- Должно быть, давно. Я пробыл в Круге девять лет. Когда меня привезли, мост уже был обвален. Храмовники добирались в лодке.

- А что просителям бывает нужно от магов? - полюбопытствовал Алистер, обрадованный тем, что изматывавшее его плавание подходило к концу, и оттого оживленный больше обычного.

- Чаще всего - лечение. Хорошие маги-целители трудятся куда дольше остальных, и приносят Кругу наибольший доход после Усмиренных. Усмиренные работают с лириумом и зачаровывают предметы. Как правило, оружие и доспехи. Бывает, что торговцы оставляют особые заказы на зачарование и платят за такие заказы более чем щедро. К магам обращаются при засухе, налетах саранчи, да мало ли за чем обращаются к магам. Больше сказать мне нечего. Ученики таким не занимаются. Магом же я пробыл недолго. Дункан забрал меня через день после посвящения.

Дав такое подробное пояснение, Дайлен умолк, всем своим видом давая понять, что тема ему неприятна. Впрочем, сделалось не до разговоров. С корабля на доски причала перебросили трап и Стражи, не мешкая, сошли на берег. Медлить в их положении было нельзя.

Широкая вымощенная камнем тропа привела их к большим обитым железом воротам в полтора человеческих роста. Булыжников попадалось все больше. Теперь уже сделалось очевидным, что это не булыжники, а выпавшие из кладки или отколовшиеся камни. Вокруг по-прежнему не было заметно ни травинки. Ветер лениво перекатывал бурую пыль.

- Унылое место, - поделился Алистер, на земле сразу почувствовавший себя лучше. - И с чего маги не озаботились сделать его хоть сколько-то приятнее? Разве это не в их силах?

- Маги, может, и озаботились, - утомленный подъемом побледневший Дайлен выглядел усталым и больным. - Если бы их выпускали на воздух погулять по острову хотя бы раз в полгода…

Он умолк, не договорив. У ворот, к которым их привела тропа, стоял молодой храмовник, почти мальчишка, но в полном облачении. И по его лицу все трое Стражей догадались в единый миг - что-то случилось. Причем это что-то оставило отпечаток смятения и испуга во всем его облике, даже в позе, в которой юноша стоял, перетаптываясь с ноги на ногу и беспокойно оглядываясь назад, на те самые ворота, которые он сторожил.

Завидев подходивших к нему Стражей, храмовник заметно удивился.

- Эй, вы! - вместо приветствия обратился он к Кусланду, который, как и подобает Командору, шел впереди. - Как вы сюда перебрались? Мы же отозвали лодку. Переправы нет!

Айан переглянулся сперва с Дайленом, потом с ничего не понимавшим Алистером.

- Ты ослеп? - Командор обернулся, ясным жестом указывая на стоявшее у пристани судно. - На корабле!

Юный храмовник потер лоб. Он казался обескураженным.

- Простите, я, кажется, задумался, и не заметил, - он выпрямился и голосом более твердым доложил, как видно, заученную фразу. - Кто бы вы ни были, вам следует уйти. Башня Круга закрыта для посещений.

- Отчего? - Айан подавил в себе желание вновь переглянуться со спутниками. - Мы прибыли из Редклифа. Эрлу нужна помощь магов.

Юноша поднял обе руки.

- Нельзя, говорю вам. В башню никто не войдет. Никто! Вход закрыт!

- Но почему? - вклинился Алистер, углядевший в юном страже препятствие в решении бед семьи эрла, а потому сразу же проникшийся к нему неприязнью. - Что у вас стряслось?

Храмовник помотал головой.

- Ничего. Приказ рыцаря-командора. Это моя работа - никого не впускать. У меня есть работа, только работа и ничего, кроме работы, а потому… - он сделал глубокий вдох, подбирая, видимо, слова. - А потому, клянусь золотыми ножами Создателя, вы не войдете!

Айан невольно поднял брови.

- С чего ты решил, будто у Создателя есть ножи? - с удивлением зачем-то переспросил он.

- А что, он тебе шепнул, что нету? - юный храмовник сложил руки на груди. - В общем, проваливайте. В башню я вас все равно не пущу. Маги никого не принимают.

- Я сам маг, - вмешался молчавший до сих пор Дайлен, терпение которого было уже на исходе. - Меня ты пропустишь?

- Нет! - заметно испугался рыцарь Церкви, делая отвращающий жест рукой. - Не пропущу. Пошел вон!

Кусланд сурово сдвинул брови.

- Хватит пустой болтовни, сэр рыцарь. Ты не имеешь права заступать дорогу Серым Стражам, - он протянул непреклонному привратнику заранее приготовленные документы. - Здесь сказано, что Круг магов не должен отказать в помощи Стражам, в чем бы она ни заключалась и когда бы ни была испрошена.

- Надо же, - не взглянув в ту сторону, фыркнул юный храмовник. - У меня тоже есть бумаги. Там написано - я королева Антивская. Ну, что ты на это скажешь?

- Так ведь королевы - женщины, - потерев лоб рукой, поморщился Айан. Говорливый мальчишка, который едва ли был старше, чем он сам, порядком его утомил.

- Не спорь с нашим величеством! - храмовник ухмыльнулся. - Ну, сами провалите? Или показать дорогу?

Кусланд стремительно шагнул вперед. Храмовник пришел в себя, уже прижатый к металлу ворот локтем под шею. Он вцепился обеими руками в перекрывавшую ему дыхание перчатку, но рядом с рослым и широкоплечим Айаном казался недорослем.

- Послушай, ты, - резко проговорил Командор Серых Стражей, глядя в испуганные глаза. - У нас там одержимый. Он заперт, но это ненадолго. Нужна помощь магов, чтобы спасти его. Сейчас ты откроешь эту дверь, и мы войдем. Все верно?

Он отпустил храмовника. Против ожиданий, юноша не стал метаться, или призывать на головы обидчиков весь гнев Создателя. Напротив, ухмыльнулся, потирая пострадавшее горло.

- Одержимый? Один? Напугали! Да у нас их - целые толпы, - он отпустил шею и приглашающе указал на дверь. - Идите. Не заперто. Рыцарю-командору Грегору будет доложено, что вы вломились силой. Валяйте, если так не терпится, чтоб вас демоны сожрали!

Переглянуться вновь Стражам все же пришлось.

Часть 1 - 39.

За дверьми оказался большой и широкий зал со множеством колонн, ярко освещенный светом факелов. Должно быть, в обычное время здесь принимали просителей и тех, кто приезжал к магам по делу. Однако теперь посторонних людей в зале не было. Просторное помещение было заполнено чем-то встревоженными храмовниками. Храмовники сидели и стояли вдоль стен, негромко, но возбужденно переговариваясь между собой. В стороне на сорванных в спешке занавесях и скатанных коврах лежали с полдесятка раненых. Над ними стоял целитель - тоже храмовник. Магов в зале не было ни одного.

- Что тут произошло? - вполголоса пробормотал Алистер, ни к кому особо не обращаясь.

- Я такого еще не видел, - Дайлен говорил тоже негромко, стараясь не смотреть на умолкавших при их появлении храмовников. - Но кажется, догадываюсь. Вот, - он указал Айану на стоявшего у больших, отлитых из цельного металла дверей седого храмовника, который отдавал распоряжения двум другим. - Это рыцарь-командор Грегор. Говорить нужно с ним.

Властным взмахом руки рыцарь-командор отослал собеседников к двери, у которой уже стояли еще двое рыцарей с обнаженными мечами. Краем глаза заметив подходивших к нему чужаков, он обернулся и крупно вздрогнул, когда взгляд его пал на Дайлена.

- Дыхание Создателя! Я… не сразу узнал тебя в доспехах. Как ты осмеливаешься возвращаться сюда после всего… после твоих преступлений?

- Меня также не радует наша встреча, - Дайлен с достоинством склонил голову, глядя в пол. - Однако я вынужден был вернуться по делам Серой Стражи.

Грегор бросил взгляд на Кусланда.

- Приветствую, рыцарь-командор, - Айан протянул бумаги, которые тот взял с величайшей неохотой. - В соответствии с Древними соглашениями я, Командор Серых Стражей Ферелдена привез договора, обязывающие магов Круга предоставить помощь в борьбе с Мором.

Грегор некоторое время вчитывался в тронутую порчей желто-серую бумагу, затем свернул ее в рулон и протянул обратно.

- Выходит, Дункан уже у архидемона, - он покачал головой. - Вечно Серым Стражам люди нужны. Как мне это надоело! Хотя это ваше право, этого не отнимешь…

- Если Ферелден не поможет Стражам - он падет, - Алистер снял шлем, и шагнул вперед, останавливаясь рядом с Айаном.

Старший храмовник запнулся растерянным взглядом об его лицо, но быстро овладел собой.

- Д-да, конечно, - Грегор еще раз посмотрел на Алистера и с усилием опустил поднявшуюся бровь. - Однако, Круг сейчас не в том положении, чтобы кому-то помогать. Нам самим требуется помощь, - он кивнул на запертые двери, которые сторожили сразу четверо храмовников. - У нас случилось несчастье. Я не знаю, как это произошло, но по коридорам башни сейчас бродит множество одержимых магов. Последние, кто успел спастись, видели даже высшего демона, - он покачал головой. - Я приказал закрыть эти двери и отправил гонца в Денерим. Когда подойдут подкрепления, мы войдем и убьем всю ту нечисть, которая сейчас находится там.

- Ты приказал запереть двери? - голос Дайлена звучал негромко от едва сдерживаемого гнева. - Там остались все маги! Многие из них могут быть не одержимы!

- Не только маги, но и храмовники тоже, - рыцарь-командор сделал нетерпеливый жест. - А что, по-твоему, я должен был сделать? Распахнуть перед ними ворота? Пока жив хотя бы один храмовник, мы будем оберегать людей от таких, как ты. Мы и так были слишком мягки. Сначала Йован, потом я позволил Стражам увести тебя, хотя ты был виновен не меньше своего дружка и заслуживал казни. Теперь вот это. Вам нечего здесь делать, Серые Стражи. Круг пал. Поищите помощи в другом месте.

Стражи переглянулись. Дайлен выступил вперед. Голос его срывался от ярости. Никогда еще товарищам не доводилось видеть его таким.

- Если бы ты меньше уделял времени антивскому вину и больше - своим обязанностям командора, - едва владея собой, бросил он в лицо храмовнику, - этого могло не случиться!

- Дайлен! - предостерегающе одернул Кусланд. Грегор ответил не сразу, видимо, пытаясь подобрать нужные слова.

- Ты… ты так и пышешь пагубной дерзостью, - сдавлено проговорил он наконец. Его набрякшее лицо побледнело от ярости. - Когда-нибудь ты за нее поплатишься. Там, - Грегор ткнул указующим перстом в сторону двери, - твое будущее. У всех вас такой исход. Если хочешь союзников, мальчишка, отправляйся туда прямо сейчас. Надеюсь, тебе достанется самый отвратительный из демонов!

- Подождите, - бросив еще один угрожающий взгляд на Амелла, которому, по-видимому, было, что ответить, примиряюще поднял руку Айан. - Грегор, что если Дайлен прав? Маги не беззащитны. Многие могли хотя бы укрыться от демонов. Как и ваши храмовники. Неужели рыцари Церкви не обучены сражаться с одержимыми?

Рыцарь-командор дернул щекой.

- Разумеется, обучены. Мы были готовы встретиться с двумя-тремя одержимыми, но на нас обрушилась целая орда. Капитан Хосек и мой помощник сэр Серанд исчезли перед самым нашествием демонов. Не думаю, что они теперь живы. Если бы не это, с их помощью организовать наших разрозненных людей было бы проще. Вне всякого сомнения, все было спланировано заранее. Но кем? Я не могу сказать наверняка. Это мог быть кто угодно. Любой из запертых в Башне магов способен прорвать завесу и выпустить демонов.

- Если кто-то поднял завесу, значит, она все еще не закрыта, - Дайлен опустил голову так низко, что казалось, он вот-вот уткнется носом в собственный доспех. - А значит, в любую минуту из-за нее может прорваться новый демон. Вам не продержаться до тех пор, пока прибудет помощь. Завесу нужно закрыть сейчас, немедленно.

- Неужели ты думаешь, что мне это непонятно? - Грегор старался не смотреть на бывшего подопечного, опасаясь, видимо, не сдержаться. - Но я не могу рисковать жизнью уцелевших. Войти туда - означает верную гибель. Кроме того, среди нас нет магов. Завесу под силу закрыть только сильному магу крови. Думаю, тебе это и так известно.

- Я мог бы это сделать, - Дайлен покосился на свою перебинтованную руку и вздохнул, сохраняя на лице выражение угрюмого упрямства. - К тому же нужно поискать уцелевших. Они не могли… во всяком случае, не все. Кто-то должен был остаться.

Он обернулся к Айану. Тот утвердительно кивнул. Грегор смерил их взглядом и посмотрел в сторону, видимо, обдумывая предложение.

- Хорошо, - спустя некоторое время с усилием проговорил он. - Я впущу вас туда. Но знайте. Как только двери закроют за вашими спинами - вы сами по себе. Я открою их снова, только если услышу голос Первого Чародея. Приведите ко мне Ирвинга, если хотите, чтобы я поверил в то, что вы не одержимы.

- А если Ирвинг уже мертв?

- В таком случае не стоит рисковать, - старший храмовник сложил руки на груди. - И идти вам туда на верную смерть. Без Ирвинга эта дверь не откроется.

Стражи переглянулись в бессчетный раз.

- Мы идем, - за всех ответил Кусланд. Грегор махнул рукой.

- Если вам так не терпится умереть самой поганой из всех смертей. Эй, вы, - обернувшись, он сделал резкий знак храмовникам. - Открыть ворота! Наши гости идут в башню.

Часть 1 - 40.

Тяжелая дверь захлопнулась за ними. С неприятным лязгом упали стальные засовы. Все трое Стражей невольно обернулись назад. Затем посмотрели друг на друга.

- Не стоит волноваться, - неожиданно осипшим голосом проговорил Дайлен, оглядывая вглядом темный коридор с высокими потолками и рядом запертых дверей по одну сторону от них. - Если будет нужно - я снова воззову к земле, как тогда, в Лотеринге, и вынесу эти ворота. Или пробью дыру в стене, - после паузы передумал он. - Чтобы на выходе не сразу сталкиваться с храмовниками. Хотя это будет не в пример сложнее. Вся башня может рухнуть.

- Так тогда, в Лотеринге - это был ты? - Алистер понизил голос до шепота, тоже встревоженно вглядываясь во мрак коридора. - Создатель, зачем?

- Я не мог позволить храмовникам схватить ни в чем не повинных людей у меня на глазах, - по примеру товарища перейдя на шепот, пояснил Амелл. - Только за то, что им не повезло родиться магами.

- Я в восхищении, - уже свыкшийся с тем, что товарищ повелевает явными и неявными силами, сын Мэрика усмехнулся в темноте. - Ты умелый притворщик, брат! Там, в деревне, я бы никогда не подумал на тебя. Да и в Редклифе тоже…

- Я привык прятать ото всех то, что они зовут даром, - Дайлен хмыкнул, поводя плечом. - Если храмовники узнали об его истинной величине, меня бы усмирили.

На усмешку Алистера он ответил улыбкой. Однако Айан не разделил их веселья.

- Вот именно - ты привык, - тихо и жестко проговорил он таким тоном, что не по себе сделалось даже Алистеру, который, как ему казалось, хорошо знал товарища, никогда не угрожавшего друзьям. - Ты привык скрывать и прятаться. Ты долго жил среди врагов и перед угрозой разоблачения и смерти. Я слышал храмовника и, вопреки всему, понял ваш разговор.

Он шагнул ближе к магу, чтобы в тусклом вечернем свете, лившемся из единственного высокого окна у входа, видеть выражение его лица.

- Дайлен, - Командор поймал угрюмо-настороженный взгляд товарища, и положил руку на его плечо. - Меня растили как воина, и я не умею плести речей. Поэтому скажу лишь раз и от сердца. Ты больше не маг Круга. Ты Страж. И ты не один. Нас - трое. Если мы не будем знать, на что каждый из нас способен, - он обернулся на подходившего ближе Алистера. - Если мы не будем доверять друг другу - мы… - он запнулся, подбирая слова. - Мы не сможем. Не остановим Мор. Не спасем Ферелден. Быть может… - он запнулся опять. - Я говорю теперь высокопарно, как менестрель. Но это - то, что у меня на душе, и я надеюсь, вы поймете, - он отвел взгляд от Алистера и вновь посмотрел на Дайлена. - Я хочу, чтобы вы знали, - поочередно глядя на каждого, повторил Айан. - Неважно, как мы попали в Орден. Теперь мы уже в нем и мы - братья. Я буду биться за каждого из вас, как за себя. Если понадобится, со всей королевской армией за тебя, Алистер, и со всеми храмовниками Тедаса за тебя, Дайлен. Я доверяю вам, как себе. Но я хочу от вас такого же доверия. Или так, или… Решайтесь. Сейчас.

Он положил вторую руку на плечо Алистера. Сын Мэрика поднял на него блеснувшие в темноте светлые глаза и слегка их прикрыл, давая понять, что слова брата по Ордену не пропали даром.

- Я с тобой, Айан, - он тоже положил одну руку на плечо Кусланда. Второй, чуть помедлив, прикоснулся к плечу Амелла. - Я пойду за тобой к архидемону в пасть и обратно. И пусть менестрели обгрызут свои лютни, слушая наши высокопарные речи!

Лицо Дайлена на миг дернулось. Но молодой маг действительно умел владеть собой. Невольно попеременно мешая улыбки и гримасы, по примеру товарищей он также положил обе своих руки на их плечи и крепко сжал.

- У меня не было друзей, - он опустил голову и примолк, но почти тут же продолжил. - Это проклятие, которое многие зовут даром, почти отняло у меня жизнь. Когда я… ушел из Круга, мне казалось, что свобода от всего, что было, не сделается полной, если не отказаться от самой первопричины… этого проклятия. Очень не хотелось снова слышать обращение “маг” или “малефикар” вместо имени, - он крепче стиснул пальцы на плечах Стражей. - Но если это нужно вам, моим друзьям, - я отдам все, что у меня есть. Клянусь, вы не пожалеете, что назвали меня своим братом. Я плохой маг, - на миг кривая усмешка тронула его губы. - Плохой… но очень сильный.

- Тише! - внезапно Алистер сделал шаг назад и, выхватив меч, напряженно уставился в темноту. Кусланд тоже обнажил оружие. Дайлен сузил глаза.

- Нужен свет? - совсем другим голосом, по-деловому спросил он.

Получив утвердительный кивок, маг вскинул взгляд кверху. Тотчас под потолком перед ними вспыхнул яркий огненный шар. И при его свете Стражи увидели стаю из пяти грязно-коричневых теней, скользивших над полом в их направлении. Больше всего твари были похожи на огромных жирых пиявок в изодранных балахонах. Увидев, что они раскрыты, тени воюще всхрипели, стремительно кидаясь вперед.

Кусланд увернулся от бросившейся на него тени, полоснув ее вдогонку мечом. Хорошая, красная сталь, лучшее оружие из того, которое он в спешке успел отобрать в замке Редклиф, насквозь прошило тело “пьявки”, не причинив ей никакого вреда. Демон развернулся и вновь бросился на Айана. Алистера атаковали сразу две такие твари и еще две бросились на Дайлена.

Командор снова резко отпрыгнул в сторону, дважды пронзив туловище демона мечом. Любое существо во плоти после такого разрубленным на куски лежало бы у его ног, но, развернувшись, невредимый демон вновь кинулся ему в лицо. Айан слепо заслонился щитом, понимая, что делает ошибку, но уже не имея времени исправить ее…

Полыхнула яркая вспышка. Кусланд резко опустил щит, ожидая нападения. Однако демон исчез. Обернувшись, Командор увидел поднимавшегося с пола Алистера и Дайлена, который так и не прикоснулся к своему мечу. На ковре перед ними лежали пять грязноватых кучек пепла.

- Как с ними расправляются храмовники? - мрачно поинтересовался Айан, брезгливо рассматривая останки “пиявок”.

- Храмовники, как правило, имеют при себе зачарованное оружие, - Алистер стряс с плеча тот самый пепел, которым его осыпал последний демон, и благодарно кивнул Дайлену.

- Я не думал, что придется столкнуться с подобной мерзостью, - маг покосился на висевший под потолком огненный шар, и тот запылал ярче. - Эти демоны из самых мелких. И самых противных, так как они бестелесны. Убить их можно, как верно сказал Алистер, лишь зачарованным оружием или магией. Я мог бы… - он запнулся. - Мог бы зачаровать ваши мечи на огонь, эта стихия наиболее разрушительна. Но свойство будет временным.

- Лучше, чем ничего, - Айан протянул ему свой меч. Не касаясь рукояти, Дайлен пробежал кончиками пальцев по обнаженному лезвию. Будто бы стекший с его руки жидкий огонь мгновенно охватил все оружие, заставив его пылать, но не раскаляя.

Обработав так же меч Алистера, Амелл, вытащил, наконец, из ножен свой.

- Если завеса до сих пор открыта, из нее могло выползти что угодно, - в ответ на удивленные взгляды товарищей, поясил он. - А стихии слишком непредсказуемы. Иногда ударить мечом будет вернее еще и затем, чтобы не задеть кого-то из вас. Держитесь ко мне поближе, друзья. Нужно обследовать все помещения башни.

Бросив взгляд на длинный ряд дверей впереди, Алистер неподдельно вздохнул.

- Помоги нам Создатель!

Часть 1 - 41.

Резная деревянная дверь, разделявшая этажи, была приоткрытой. Но Стражи не торопились входить, поглядывая на нее издали, с самой нижней ступени лестницы. Обследовав весь первый этаж, они почти пали духом. Тела были повсюду - разорванные в клочья, изломанные, изгрызенные и обожженные, иногда настолько обезображенные, что трудно было понять, принадлежали они мужчине или женщине. Погибших магов было гораздо больше храмовников. Должно быть, большинство рыцарей Церкви успели спастись до того, как приказ Грегора запечатал двери башни. Кое-где валялись уродливые туши демонов. Храмовники и маги не сдавались без боя. Но выживших не было.

- Странно это, - пробормотал Дайлен, подглядывая на дверь, ведущую на второй этаж. - Я думал, мы столкнемся с большим числом демонов. Грегор говорил о толпах одержимых, а мы не видели еще ни одного.

- Быть может, они поднялись выше? Какие у них могут быть цели?

Алистер хмыкнул.

- Сотни и тысячи демонов Тени все время пытаются прорваться в наш мир и занять любое тело смертного - живое или мертвое. Какие могут быть цели у демона?

- Демоны бывают разные, - маг ссутулился, трогая перевязку на руке. - Некоторые вовсе безмозглые. Занимают тело, и нападают на каждого, кого увидят. Другие, из высших, любят играть со смертными. Как тот, который велился в Коннора. Демоны разнятся, разнятся и цели. Нам следует быть готовыми к чему угодно.

- И так понятно, - Командор тоже взглянул на дверь. - Пойдем. Нужно найти хотя бы одного уцелевшего мага. Сколько магов ты говорил, тебе нужно для обряда?

- Если Морриган сможет помочь, тогда нужен еще хотя бы один.

Айан поднялся.

- Не будем терять времени.

Сторожась каждого шороха, и сопровождаемые огненным шаром, Стражи поднялись на второй этаж башни в обширный зал. Здесь царила не меньшая разруха. Опрокинутые книжные шкафы, сорванные занавеси и разбитая мебель производили удручающее впечатление, ровно как и лежавшие всюду тела. Людей здесь было меньше, зато сожженных, изрубленных и разорванных на части демонов - куда больше. Весь вид второго этажа явно указывал на то, что здесь кипел жаркий бой.

- Сопротивлялись ожесточенно, - Кусланд поддел сапогом уродливую голову лежавшей на полу дохлой причудливой твари. - Быть может, надежда все же есть.

Словно в ответ на его слова, в дальнем конце зала, из которого вел коридор с таким же рядом дверей, что и на нижнем этаже, раздался шум. Первая по коридору дверь распахнулась, и что-то с воем вылетело наружу, ударившись о противоположную стену. Следом из открывшейся комнаты шагнула рослая фигура храмовника. Выброшенное в коридор нечто оказалось нагой женщиной, однако, прежде чем Стражи успели остановить его, храмовник взмахнул рыцарским двуручником. Рогатая заостренная голова демоницы, подпрыгивая, покатилась в их сторону, и замерла, ударившись о ножку перевернутого стола.

- Лихо, - вынужден был признать Алистер, переступая через тело какого-то мага. Стражи подошли ближе к спокойно ожидавшему их храмовнику, который стоял, опершись свой меч, как на посох. Его меч имел длинное лезвие, сбалансированно длинную рукоять с толстым шипастым шаром на конце, и выглядел довольно необычно.

- Приветствую, - Айан склонил голову. Он был готов к любым неожданностям, однако стоявший перед ним рыцарь Церкви не проявлял никаких признаков одержимости. Его узкое неприятное лицо было довольно спокойным, и выражало легкое недоумение.

- И вам доброго… что там, за время за этими стенами, - храмовник склонил светловолосую голову в ответном приветствии. - С чего это Грегор позвоил вам шататься по залам башни? Впрочем, догадываюсь. Вы - наемники, явившиеся в Круг по какому-то делу и за плату самонадеянно вызвавшиеся очистить его от чудовищ…?

Он не договорил. Его взгляд поднялся сперва на огненный шар, по-прежнему висевший под потолком, а потом остановился на прячущемся за спинами товарищей Дайлене.

- Мы - Серые Стражи, - Айан тоже в некотором недоумении оглянулся на мага. - В Круг нам случилось прийти за помощью. Рыцарь-командор полагает, что Первый Чародей Ирвинг все еще жив. Быть может…

- Зайдем в комнату, - храмовник кивнул куда-то назад. - Если хотите говорить, а не воевать с демонами, за закрытыми дверьми будет больше шансов.

В справедливости этого утверждения сомневаться не приходилось. Заперев за ними дверь просторной спальни с множеством кроватей, храмовник присел на одну из них, держась за грудь. Только теперь Стражи обратили внимание на сочившуюся откуда-то из-под доспеха кровь.

- Дайлен, - Айан еще раз оглянулся на мага. К его удивлению, Амелл повел головой в сторону, будто не расслышав.

- Дайлен, - дождавшись, чтобы тот поднял на него глаза, Командор кивнул на храмовника. - Ты сможешь ему помочь?

Некоторое время маг молчал, выдерживая взгляд товарища, и катая желваки под еще юной кожей. Потом, медленно, словно его ноги вдруг сделались ватными, так же без слов подошел к храмовнику и опустился перед ним на колено.

- Я плохой целитель, - отрывисто бросил он сквозь зубы. - Не смогу почувствовать через металл. Сними нагрудник.

Храмовник с усмешкой отвел его руку, которую маг поспешил отдернуть.

- Не выйдет, Дайли. Я выпил столько лириума, что ни один магический фокус на меня не подействует. Даже демоны опасаются приближаться. То, что у меня внутри, их жжет. Удобно, если бы… не жгло и меня.

Алистер и Айан переглянулись.

- Храмовники пьют лириум, чтобы усилить свои способности по вытягиванию маны из магов или для увеличения резистенции к магии как таковой, - пояснил сын Мэрика поднявшему брови Кусланду. - Но чтобы получить абсолютную защиту, нужна большая… очень большая доза.

- Я правильно понял? - Амелл оглядел храмовника сверху вниз, и останавливая взгляд на пробоине в его доспехе. - Сколько ты выпил?

Ухмыльнувшись, тот сдвинулся в сторону. За его спиной на смятом покрывале лежали три большие фляги. Дайлен и знакомый с безопасными дозировками жидкого лириума Алистер одинаково переменились в лице.

- Три склянки, - молодой маг выглядел испуганным. - Да как тебя не разорвало?

Движение храмовника было молниеносным настолько, что Дайлен не успел отпрянуть. Схвативший его за горло воин Церкви приблизил свое лицо к лицу Амелла.

- Следи за языком, мальчишка, - он поднял глаза на выхватившего меч Кусланда и нехорошо улыбнулся. - Опусти оружие, Страж. Если бы я наказывал Дайли всякий раз, когда он мне дерзил, это давно бы уже закончилось для него плачевно.

Амелл отпрянул от храмовника, потирая онемевшую шею. На его побледневшем лице были написаны ужас и брезгливость.

- Вы хотите знать, что здесь произошло, - храмовник закашлялся, схватившись за грудь. - Я тоже. Но я не знаю. Все началось после возвращения группы магов из-под Остагара. Я почувствовал, что они вернулись другими. Но приписывал это возбуждению от похода. Маги редко покидают стены Круга. И еще реже - для войны. Как тебе война, Дайли? - он обернулся к растиравшему кисть Амеллу, который глядел в другую сторону. - Признаться, зная твои способности и твой характер, я был уверен, что выйдя отсюда, ты первым делом совершишь какую-нибудь глупость - вызовешь землетрясение, или одним заклятием уложишь толпы врагов.

Дайлен не ответил. Он ни на кого не смотрел. Кусланд вложил меч в ножны.

- Что случилось после возвращения магов? - напомнил он. Храмовник кивнул.

- Они вернулись другими. И причиной тому было что угодно, но не магия. Любые изменения, связанные с ней, я бы не пропустил. Нет, дело было в другом. Я начал выяснять, в чем. Но, к сожалению, не успел.

Он снова закашлялся и сплюнул кровью.

- Как видите, я уже не молод, - на вид храмовнику было за сорок. - Немногие из псов Церкви сохраняют рассудок к такому возрасту. Проклятый лириум сильно разжижает мысли, - он прижал руку к доспеху на груди, и на этот раз ему удалось сдержать кашель. - Поэтому я и мои люди вынуждены принимать лекарство, - храмовник неопределенно повел головой. - Долгое время лекарство для моих людей готовил целитель, Андерс. Однако, воспользовавшись суматохой и послаблениями, он сбежал из башни сразу после возвращения магов из-под Остагара.

Храмовник снова сплюнул кровью.

- Я поручил приготовление лекарства другому магу, лучшему целителю, из группы вернувшихся. Однако после первого приема… должно быть, в зелье было подмешано что-то еще. Я очнулся один, в своей комнате, на том месте, где упал, отпив из проклятой склянки, а ко мне приближались сразу двое одержимых.

Он прикрыл глаза.

- В коридорах творилось невообразимое, - все так же прижимая руку к груди, продолжил храмовник. - Почти все мои люди и маги были мертвы либо одержимы. Большинство тел храмовников выглядели так, словно на них напали во сне. Скорее всего, случилось именно это. Нам подсунули сонное зелье и дождались, когда оно подействует.

- Грегор говорил об исчезновении его капитана, - обращаясь к собеседнику, Кусланд бросил взгляд на кусавшего губы Дайлена. - Тебе что-нибудь о нем известно?

- Он и есть капитан, - не поднимая глаз, проговорил Амелл. Поймав вопросительные взгляды, храмовник кивком подтвердил его слова.

- Бьорн Хосек, капитан рыцарей Церкви башни Круга Ферелдена. Впрочем, сейчас это не важно. Не уверен, что у меня остался в подчинении хотя бы один воин, кроме тех, которые находятся сейчас за дверью, наверняка запертой по приказу рыцаря-командора.

Айан поискал глазами окно, но не нашел его.

- Время истекает, - он тронул за плечо привалившегося к высокой спинке кровати Бьерна Хосека, вновь прикрывшего глаза. - Нужно отыскать Первого Чародея. Где он может быть, капитан?

Храмовник пожал плечами.

- Маги хотели устроить собрание, - он мотнул головой куда-то вверх. - Если они успели это сделать, придется подняться на самый верхний этаж. Первый Чародей, если он жив, скорее всего находится там или поблизости. Я пытался подняться выше. Дважды, - он покачал головой. - На лестнице толпа одержимых и демоны огня. Их слишком много для одного. Но теперь, когда на моей стороне легендарные Серые Стражи - я готов рискнуть опять.

Айан еще раз окинул оценивающим взглядом исцарапанный пробитый доспех капитана храмовников, из-под которого, не останавливаясь, сочилась кровь.

- Пойдем, - решил он. - Нужно найти Первого Чародея.

- Вознесем молитву Создателю, чтобы было не слишким поздно, - вполголоса пробурчал себе под нос молчавший все это время Алистер.

Часть 1 - 42.

Краем уха прислушиваясь к разговору, Алистер подошел к самой двери. Ему давно не давал покоя шум, который доносился из коридора. Шелест шагов по полу и шлепание ступней, как будто кто-то ходил босиком, перемежались хрыплым дыханием, порыкиванием и каким-то треском. Алистер приложил ухо к двери. Шлепки и рычание сделались отчетливее. Страж оглянулся на товарищей и храмовника, и сделал им знак молчать.

Двигаясь стремительно и бесшумно, капитан Хосек оказался рядом раньше, чем кто-то из Стражей успел сделать хотя бы шаг по комнате. На миг приложившись к щели межде досками, храмовник отнял ухо и, обернувшись, посмотрел сначала на Кусланда, потом на Амелла.

Воины обнажили оружие, встав по обеим сторонам от входа. Маг остался в центре комнаты так, чтобы его было хорошо видно из коридора. Убедившись, что все заняли свои места, Хосек снял засов и распахнул дверь.

Рычание раздалось совсем близко от входа и через миг из темноты показалось странное сущеcтво. Больше всего оно было похоже на человека, надевшего полтора десятка грязных овечьих тулупов, покрывших его до пояса. Лишь мгновением позже Амелл, которому было видно лучше других, понял, что верхняя часть некогда человека была чудовищно раздута, словно оболочка человеческого тела не была в состоянии вместить того, что в нее проникло. Существо остановило единственный глаз, терявшийся в переплетении раздутых жил, на замершем человеке и, издавав тонкий вой, бросилось вперед.

Дайлен стиснул пальцы на рукояти обнаженного меча. Не добежавшая до него нескольких шагов тварь внезапно замерла, скованная мгновенно покрывшим ее льдом, а потом разлетелась по комнате застывшими кусками плоти. Однако в дверях уже появлялись новые. Пропустив в комнату всех, Стражи и храмовник напали на чудовищ со спины.

Бой был яростным, но коротким. Двое изрубленных и пятеро разнесенных в клочья одержимых присоединились к прочей мерзости, щедро укрывавшей пол и кое-где застывшей на стенах. Капитан храмовников бросил на мага взгляд, полный неподдельного изумления.

- Я всегда выделял тебя, Дайли. Думал, что знаю даже, кто будет следующим Первым Чародеем, после того, как старый лис Ирвинг перестанет портить тут воздух, - Бьорн Хосек на миг прервался, чтобы, взмахнув своим огромным двуручником, пригвоздить к полу поднимавшегося было вновь одержимого. - Однако никогда не доводилось видеть, чтобы магию творили просто из неоткуда, без посоха, без пассов руками. Как ты достиг? Давно?

Выражение лица Амелла не изменилось. Он подернул плечами, сделав вид, будто не слышит обращенных к нему слов. Командор Серых Стражей переглянулся с храмовником.

- Ответь, Дайлен, - негромко приказал он.

- Магия - не в посохе, и даже не в руках, - ни на кого не глядя, проговорил Амелл, не опуская меча. - Она проистекает из связи с Тенью. Даже безрукий может родиться магом и творить магию силой мысли. Маги используют посох для удобства концентрации и направления своей силы. Руки для того же. Однако делать это можно без всего лишнего. Вопрос сосредоточенности и… привычки.

Избегая дальнейших объяснений, он первым шагнул за дверь. Чудом увернувшись от бросившегося на него огненного демона, Дайлен заморозил его в полете и, ударив щитом, расколол на куски. Выскочивший следом Алистер полоснул зачарованным на огонь мечом по грязно-коричневой тени, осыпав пол уже знакомым пеплом.

- Завесу нужно закрыть, - повторил капитан Хосек то, что и так было понятно каждому. - Не стоит отвлекаться на каждую комнату. Храмовники позже разберутся со всеми оставшимися тварями. Ищем разрыв в завесе.

- Разрыв где-то выше, - маг указал вперед, обращаясь к своим товарищам. - Я чувствую.

Путь через второй этаж оказался нелегким. Несмотря на намерение пройти как можно быстрее, воинам приходилось все время задерживаться из-за все новых тварей, жаждавших разделаться с гостями или занять их тела. Амелл беспрестанно замораживал, сжигал и разрывал бросавшихся на них демонов и одержимых, расчищая путь товарищам и удивляя их Создатель ведает откуда бравшимися силами. Даже храмовник, знавший Дайлена до его ухода из башни, не мог скрыть своего недоумения. Стихии, подчинявшиеся его бывшему подопечному, казалось, ничуть не забирали его жизненных сил, повинуясь лишь мысли молодого мага. Сам Амелл, ловя на себе несколько вопросительных взглядов, пожимал плечами. Похоже, до сих пор ему не доводилось проверить того, что он мог, в полную силу, и его нежданное могущество было непривычным для него самого.

Впрочем, времени на то, чтобы удивляться, не было. Пройдя весь второй этаж и, добравшись, наконец, до третьего, воины едва стояли на ногах от напряжения и усталости. К тому же увиденное в зале третьего этажа заставило даже храмовника надолго забыть о Дайлене.

В отличие от всего того, что творилось в нижних помещениях башни, третий этаж оставался в полном порядке, словно царившее вокруг разрушение не коснулось его. Зал здесь был меньше. Ковры покрывали не только пол, но и стены. Богатое убранство подчеркивали отстоявшие друг от друга перегородки в виде позолоченных решеток. У одной из них на резной скамье сидели двое магов. Еще трое, как видно, в волнении, мерили пол шагами.

На появление закованных в броню гостей с обнаженными мечами в руках маги отреагировали похоже. Сидевшие вскочили, и все как один нацелили на вошедших свои посохи.

- А ну, стоять! - рявкнул капитан Хосек, вскидывая руку. - Мы не одержимы. Вы, по-видимому, тоже. Что здесь произошло?

- Они могут быть одержимы, - сквозь зубы бросил Дайлен, вынужденно обращаясь к храмовнику. - Не приближайся к ним.

Хосек остановился. Никто из обнаруженных магов не торопился первым начать разговор.

- Я спросил, что происходит, - храмовник поочередно оглядел каждого и остановил взор на молодом узкоплечем маге с длинным изможденным лицом. - Но не слышу ответа. Быть может, ты, Элуат? Как так вышло, что вы не прячетесь, а демоны все равно не трогают вас?

Маг не ответил, хотя и с трудом, но выдерживая взгляд капитана.

- Думаю, здесь ясно, - негромко предположил Алистер, не опуская меча. - Малефикары. Это они вызвали демонов. Они могут им приказывать.

Храмовник вновь взглянул на Элуата так, что тот попятился.

- Да, этот пришелец прав, - неожиданно тонким голосом выкрикнул он. - А чего ты ожидал, сэр Бьорн? Что мы будем вечно терпеть ваш произвол? Что никто из магов не посмеет восстать против вашей так называемой защиты?

- Храмовники обращаются с нами как с рабами, - подал голос другой, темноволосый красивый эльфийский юноша, и в этом голосе сквозила неприкрытая ненависть. Посох подрагивал в его руках, готовый в любой момент выбросить молнию или струю огня. - Лучше умереть, чем жить так, как мы живем в этой проклятой башне!

Айан и Алистер переглянулись.

- И чтобы умереть, вы прорвали завесу? - спокойно, даже буднично переспросил капитан Хосек. Двуручник он держал острием в пол. - И выпустили полчища демонов? Отчего тогда, ответьте мне, вы по-прежнему живы? А десятки других, кто умирать не хотел, мертвы?

- Мы не хотим умирать, - Элуат посмотрел на храмовника с вызовом. - Мы хотим перемен для магов!

- И ради этих ваших перемен, вы магов решили перебить? - Дайлен сдвинул брови.

Только теперь рассмотревший как следует Амелла Элуат переменился в лице.

- Я не помню твоего имени, но видел в лицо. Ты ушел отсюда немного времени назад, - он крепче стиснул посох. - И сможешь подтвердить мои слова! Ты же знаешь, каково это - жить здесь. Все время в этой проклятой башне, без света солнца, без свежего воздуха… Вокруг одни и те же лица, постоянно, всегда… Храмовники обращаются с нами как… как с преступниками. Следят за нами день и ночь. Заставляют нас… принуждают к повиновению во всем, даже в… - его лицо злобно дернулось. - Зачем ты вернулся, новопосвященный маг? Тебе так не хватало этого там, на воле, где ты был свободен?

- Не уводи разговора, Элуат, - храмовник непроивзольно прижал руку к своей кровоточащей ране. - Мне нужно знать, что здесь произошло. Потом я решу, стоит ли оставлять тебя в живых.

Длиннолицый маг шагнул вперед. На слова капитана он не обратил внимания, словно бы их и не слышал. Его взгляд лихорадочно, почти жадно ощупывал доспех и одежду Дайлена, меч в его руке. Другие маги глядели мрачно, из-под лобья. Они, как видно, не до конца понимали, что происходит, но догадывались, что оставалось им недолго, и готовились как можно дороже продать свои жизни.

- Посмотри на себя, - Элуат мотнул головой на Дайлена. - Ты одет как свободный, у тебя оружие. Прах побери, ты дышишь свободой. Расскажи, как оно там? Там, снаружи? Стоит оно того, чтобы за него бороться? Ну? Расскажи!

Дайлен повел плечом. Едва заметная улыбка тронула его губы.

- Там прекрасно, - он бросил взгляд на замершую у решетки магиню, глядевшую на него с тем же выражением завистливой тоски, что и длинолицый Элуат. - Свежий воздух, ветер и звезды, рассветы и закаты, снег на горных вершинах, которые поражают своим величием. Множество незнакомых людей, верные друзья, и красивые женщины, которых можно любить, - Дайлен говорил медленно, и так же медленно улыбка сползала с его лица. - Это то, что есть у всех других людей, которые не поимели несчастье родиться магами. И бороться за это стоит.

- Может, и стоит, - капитан Хосек иронично взглянул в сторону бывшего подопечного, отнимая руку от раны. - Однако то, что вы сделали, не поможет магам. Подумайте, глупцы. Через день-другой храмовники получат Право Уничтожения. Тогда Грегор войдет сюда со свежими отрядами рыцарей и уничтожит всех, кого не убьют демоны или голод. И вас. И меня. И этих Серых Стражей, которые пришли сюда просить помощи магов в борьбе с Мором.

- Вы не только совершили преступление, оправдания которому нет, - Дайлен согласно и горько покачал головой. - Все еще хуже. У нас, магов, впервые за долгое время появилась возможность доказать, что мы нужны Ферелдену. Теперь из-за вас ее больше нет.

Малефикары переглянулись. Эльфийский юноша, переводивший пылавший ненавистью взгляд с капитана Хосека на Амелла, оторвался от своего занятия, и возмущенно фыркнул.

- Почему вы обвиняете нас? Не мы же разорвали эту завесу! Мы лишь поддержали Ульдреда на собрании! Мы сами еле унесли ноги, когда из-за завесы вырвались демоны!

Хосек обернулся к Элуату.

- Это правда?

- Да, - тот пожал плечами, - Ульдред с тех пор, как вернулся из-под Остагара, был сам не свой. Все твердил про какую-то свободу для магов без надзора храмовников. Якобы он говорил с тейрном Логейном и тот обещал освободить нас, если мы поддержим его в борьбе за трон.

- За трон? - в один голос переспросили Алистер и Айан. Дайлен хмыкнул.

- Вас это удивляет друзья?

Продолжить ему помешал какой-то шум. Обернувшиеся ко входу люди увидели огненного демона - огромного и жирного, как насосавшийся крови болотный слизень. Тот, в свою очередь, заметив их присутствие, ринулся вперед.

Дайлен машинально вскинул руку. Однако его вмешательства не потребовалось. Приблизившись к людям на расстояние в полтора десятка шагов, демон неожиданно вспыхнул особенно ярко и распался по полу сотней холодных искр.

- Мы установили барьер, - Элуат мотнул головой назад. - На крови. Если бы не малефикарум, они давно бы добрались до нас. Но клянусь, к их появлению мы не причастны. Это все Ульдред!

- Что там с Ульдредом? - напомнил Хосек, нетерпеливо разжимая и сжимая пальцы на рукояти меча. - Говори быстрее. Это он разорвал завесу?

Элуат кивнул.

- На собрании магов. Он попытался оговорить старого Ирвинга и захватить власть в Круге. Некоторые маги его поддержали. Но не все. Многие высказались против. И тогда он…

- А вы почему не с ним, если поддержали его?

- Так ведь из разрыва вырвались сотни демонов, - снова встрял эльф. Посоха он так и не опустил, но держал его уже набалдашником в потолок. - Это не то, что обещал нам Ульдред. Мы сами едва успели спастись!

- Значит, разрыв завесы - в зале собраний?

Элуат согласно склонил голову. Храмовник устало потер лоб.

- А что с Первым Чародеем? Он жив?

- Мы бежали сразу после того, как все случилось. Но тогда он был еще жив.

Капитан Хосек переглянулся с Айаном Кусландом.

- Еще два этажа вверх, Командор, - храмовник прижал руку к ране. - Ульдреда придется убить. Будьте готовы к тому, что он одержим. Быть может, даже высшим демоном.

Кусланд кивнул. В башне магов он предпочел довериться опыту капитана храмовников безоговорочно.

- Высший демон - из самых хитрых, сильных, и жестоких духов Тени, - счел нужным предупредить Амелл, обращаясь к своему Командору. - Для сравнения. Тот, который дожидается нас в Редклифе - из средних.

Айан кивнул снова. За последние день и ночь он успел увидеть столько демонов, что ожидание встречи еще с одним, пусть даже могущественным, почему-то уже не пугало.

- Капитан, - Элуат стиснул свой посох и ударил его концом в пол. - Разрешите мне идти с вами. Я… лучше я умру, сражаясь с демонами, чем буду сидеть тут и дожидаться, когда меня убьют храмовники.

- Возьмите и меня, - эльф шагнул вперед, притушив неннависть в своих глазах. - Я тоже хочу сражаться!

Капитан Хосек ухмыльнулся, переводя взгляд с одного на другого.

- Больше никто не хочет ничего сказать? - он обернулся к остальным.

- Мы все пойдем, если позволишь, - самый старший из магов, темноволосый и темнобородый мужчина мрачно склонил голову. - Нам все равно конец. Пусть лучше мы умрем, сражаясь с тварями из Тени, чем под клинками храмовников, как скот.

Храмовник бросил быстрый взгляд на Кусланда. Тот пожал плечами.

- Вы лучше знаете, как поступить, капитан.

- Хорошо, - Хосек поочередно взглянул в глаза каждому из магов. - Пойдете со мной. Если будете доблестно сражаться… я могу забыть обстоятельства, при которых мы встретились. Уверен, Серые Стражи не станут возражать.

Кусланд отрицательно качнул головой. Не тратя больше слов, они двинулись через коридор к лестнице на следующий этаж башни. Несмотря на то, что сразу за возведенным малефикарами барьером, обнаружились еще большие полчища мелких демонов, продвигаться в компании из пяти магов крови сделалось значительно легче. И хотя каждый из магов поотдельности был гораздо слабее Амелла, вместе они представляли собой внушительную силу, дополняя друг друга.

- Здорово, - поделился Алистер, когда очередной одержимый, не добежав до них, разорвался на множество кровавых брызг и мясных кусков. Элуат перехватил посох и круговым движением отшвырнул другого, а молодой эльф, выбросив вперед окровавленную ладонь, впечатал его в стену так, что хрустнули кости. Миг спустя одержимый лежил у их ног грудой рваного тряпья. - Эдак у храмовников, что придут за нами, не останется заботы расчищать тут все…

Последняя фраза повисла в воздухе. Одолев подъем на последний этаж, они обнаружили такое скопление нечисти в коридоре между комнатами, что первым чувством, посетившим каждого, даже капитана Хосека, была растерянность. Тем более казалось странным то, что копошившиесся в одном месте одержимые и низшие демоны не обращали никакого внимания на появившихся людей. Их интересовало что-то, невидимое вошедшим. Они толкались, мешали друг другу, но, как видно, добраться до вожделенного пока не могли.

Сделав всем знак остановиться, Дайлен поднял обе руки. Между его ладоней заплясали языки пламени, сплетаясь в огненный шар. Когда он сделался достаточно плотным, маг размахнулся, и швырнул его в толпу чудовищ.

Полыхнувшая вспышка на миг ослепила столпившихся тварей, а затем волна упругого горячего воздуха расшвыряла их со страшной силой. Серые Стражи и маги крови довершили разгром, не без труда уничтожив ошеломленных, но довольно многочисленных демонов.

Когда путь был расчищен, сделалось понятным, что так привлекло внимание монстров. Проем одной из больших комнат этажа был закрыт магической стеной. Только в отличие от той, которую возводили малефикары, эта был не прозрачной, а синей, и заметно колебалась.

- Магия воды, - тяжело дыша, и придерживая располосованное чьими-то когтями плечо, пробормотал Элуат. - Крайне нестабильный, но не требующий больших усилий для создания и сохранения барьер.

- Эй! - храмовник подошел к самой двери, но благоразумно остановился в нескольких шагах от колеблющейся синей поверхности. - Кто там? Это капитан. Уберите… вашу стену!

Ответом ему было молчание. Сэр Бьорн крикнул еще раз, после чего выразительно обернулся на магов. Юноша-эльф шагнул вперед, с готовностью поднимая посох. Поверхность водной стены всколыхнулась сильнее. Маг напрягся. Его посох окутался плотным синим свечением. Чернобородый маг из группы Элуата пришел ему на помощь. Барьер пошел рябью и заплескался, однако упорно не поддавался.

- Так ты говоришь, магия воды нестабильна? - капитан Хосек скрестил руки на груди, без усилий удерживая свой тяжелый двуручник в одной из них острием вниз. Чернобородый вытер пот, мешавшийся на его лбу с кровью из глубокой раны.

- Оттуда, из-за барьера, - хрипло пояснил он. - Кто-то сопротивляется искажению щита. Должно быть, они нас не слышат. Но там наверняка есть маг. Сильный и опытный. Быть может, даже не один.

- Ты можешь что-то сделать, Дайлен?

Стоявший поодаль рядом с братьями по Ордену Амелл ответил кивком. Приблизившись к барьеру, он вскинул глаза, и стена воды мгновенно опала под его взглядом, забрызгав ему и сэру Бьорну сапоги. В следующий миг храмовник толкнул его на пол, свалившись рядом. Из освободившегося проема вылетели две стрелы. Одна из них, просвистев над головами мага и храмовника, едва не пригвоздила к стене не успевшего отпрянуть Айана.

- А ну, прекратить! - рявкнул капитан так громко, что эхо от звука его голоса несколько раз облетело корридор. - Клянусь Создателем, следующего мерзавца, который чем-то в меня запустит, я обезглавлю собственноручно!

- Сэр Бьорн? - из дверного проема высунулся храмовник. Меч он держал перед собой. С трудом поднявшийся с пола Хосек сплюнул кровью и, грубо отпихнув растерянного воина Церкви, вошел в комнату.

- Остерегитесь! Они могут быть одержимы!

Капитан и проследовавшие за ним Серые Стражи обернулись на дребезжащий голос. Высокая статная старуха в мантии старшего мага опиралась на фигурный посох. За ее спиной жались друг к другу с десяток детей разных возрастов. Кроме старухи подле детей сидели двое молодых магинь. Чуть поодаль столпилась группка из младших магов, и четверо храмовников. Еще один рыцарь Церкви, тот самый, который первым сунулся к капитану, продолжал топтаться около дверей. Он явно не знал, как поступить.

- Винн, мы не одержимы, - снимая рукавицу и прижимая руку к ране, Бьорн Хосек остановился перед старухой и указал за спину, на своих спутников. - Вот, трое Серых Стражей. Они пришли просить помощи Круга в борьбе с Мором. В обмен они помогут нам восстановить порядок в башне.

Старая магиня, которую называли Винн, с усилием опустила взлетевшие было брови.

- Значит, это все-таки Мор. Что ж, ожидаемо, - она обвела взглядом всех находившихся в комнате магов, включая малефикаров Элуата. - Это все? Больше никто не спасся?

Хосек обернулся на Кусланда. Тот пожал плечами.

- Мы обошли все комнаты нижних этажей. Перед вами - те, кто смог выжить.

- Итого девятнадцать магов, не считая детей, - Винн поникла головой. Силы будто оставили ее. - Создатель, нас было больше двух сотен!

- Храмовников тоже полегло немало, - Хосек отошел к стоявшей тут же скамье и присел на нее, прикрыв глаза. На лицо его медленно наползала зеленоватая бледность. - Их телами выстлан весь путь до этой комнаты.

- А что с Первым Чародеем? - нетерпеливо спросил Амелл, вглядываясь в лица испуганных магов. - Где Ирвинг? Он мертв?

- Погоди, - Винн в изумлении вгляделась в его лицо. - Я тебя знаю, Серый Страж. Ты ведь… из башни верно? Ты был одним из нас?

- Я этим не горжусь, - ворчливо пробормотал Амелл, раздраженный неответом на свой вопрос. - Я бы с удовольствием посмотрел, как эта башня сгорит.

- Ирвинг, скорее всего, в плену у одержимого Ульдреда, - подал голос храмовник у двери. - Ульдред и его сообщники заперлись… в комнате для истязаний. Я слышал, как Ирвинг пытался образумить Ульдреда… до того, как тот прорвал завесу.

- Мы все слышали, - Винн оторвала осуждающий взгляд от лица Дайлена. - Не все маги бежали после разрыва завесы. Некоторые пытались остановить поток хлынувших демонов. Ирвинг был среди них. Если он еще жив - он там. Но зачем он вам?

- Нам нужен каждый, могущий творить магию, - Айан кивнул куда-то в сторону. - На земли Тедаса надвигается Пятый Мор и, к сожалению, в этот раз честь остановить его выпала Ферелдену. Ирвинг - сильный и опытный чародей. Мы сделаем все, чтобы спасти его.

Винн кивнула.

- Я поняла, Страж. Что ж, благодарю за то, что вы обещаете помочь нам спастись, каковы бы ни были ваши мотивы. Но вы должны знать, что противостоять Ульдреду будет нелегко. Он одержим высшим демоном. Быть может, мы смогли бы совместно победить его… в чем я сомневаюсь. Но вот в чем у меня нет сомнений - Ульдред заперся не один, а со своими приспешниками. Даже вместе нам не переколдовать стольких магов крови.

- Дайлен, - Командор Серых стражей обернулся к кусавшему губы Амеллу. - Что скажешь?

Тот покачал головой.

- Я попробую, - без энтузиазма проговорил он. - Но по незнанию я слишком много крови выпустил в Редклифе. Даже если я выпущу всю… крови может просто не хватить на них на всех.

- Так что же, тебе нужно больше крови? - не открывая глаз, спокойно спросил Хосек. Против ожиданий изумленных магов, его подчиненные не стали изображать праведное негодование. Амелл поймал повелительный взгляд Кусланда и нехотя ответил капитану храмовников напрямую.

- Нет. Даже с кровью не выйдет. Быть может, вышло бы, знай я толком, что и как нужно делать. Но все, что мы с Йованом успели постичь - как творить самое несложное, пользуясь лишь своей кровью. Кровь нужно все время выпускать, иначе сильного демона не одолеть. А я выпустил ее достаточно в Редклифе. И… слишком устал… вчера и сегодня. Слишком… Мне… не доводилось раньше творить столько магии.

Хосек и Кусланд переглянулись, а потом одновременно посмотрели на Элуата. Тот мрачно пожал плечами. Похоже, маг крови он был тоже не особо умелый. Или просто не желал говорить, опасаясь еще больше раскрыть себя. Времени же на допрос с пристрастием не оставалось.

- Я, конечно, попытаюсь уничтожить Ульдреда, - поторопился пояснить Амелл, переводя взгляд с магов, на Стражей, и обратно. - Но боюсь, это может кончиться плохо. Когда демон расправится со мной, эти храмовники не смогут защитить ни себя, ни… никого. И барьеры уже не защитят. Если вы не ошибаетесь, и демон, который одержим Ульдрдер - все же высший.

- Он высший, - Винн нервно передернула сухими плечами. - Можешь мне поверить.

Хосек с усилием поднялся, опираясь на свой меч. Обвел взглядом столпившихся в комнате людей.

- Серые Стражи пришли сюда за помощью, - тяжело выговаривая слова, проговорил он и пошатнулся. - Плохо будет, если маги - те, кто остался - не откликнутся на их призыв. Но если мы сейчас не пойдем и не закроем завесу - Ферелден может не успеть пасть от Мора - его заполонят демоны, его, а потом весь Тедас. Мы, - храмовник запнулся, мотком головы откидывая за спину длинные светлые волосы, слипшиеся от крови и пота, - не должны этого допустить. А потому сейчас все, способные сражаться, пойдут в комнату истязаний. Мы будем отвлекать Ульдреда до тех пор, пока Амелл не стянет края завесы. А потом те, кто останутся, убъют высшего демона.

Алистер и Айан переглянулись.

- Согласен с капитаном, - Куслад устало кивнул. - Нужно убить демона и опустить завесу. Серые Стражи поддержат Круг.

- Погодите! - Винн предостерегающе подняла руку. - Для войны с демонами есть средство, о котором знают только старшие маги. - Это Литания Адраллы, тевинтерской магини, изгнанной за создание средства борьбы с магией крови. Прочтение Литании рядом с одержимыми мгновенно убивает засевших в них демонов, даже высших… к сожалению, как и самих одержимых. Копия Литании хранится в малой библиотеке. Это в другом конце крыла.

- Просто прочесть? - не понял капитан. - И демоны передохнут?

- Она очень длинная, - старуха извиняюще пожала плечами. - Магия - в самом соотнесении звуков один подле другого. Она на несколько мгновения свяжет читающего, даже если он не маг, с Тенью. Но читать нужно в непосредственной близости от одержимых. Не сбиваясь, иначе не подействует.

- Ну что же, - после паузы, так же спокойно решил капитан храмовников. - Это больше, чем было у нас минуту назад. Нужно отправить кого-нибудь в библиотеку.

- Литания - в закрытом разделе, - осторожно напомнила старая магиня. Хосек понимающе кивнул.

- Тогда придется мне. Никто другой из тех, кто здесь, не сможет его открыть.

- Мы пойдем с тобой, - Кусланд оправил перевязь с ножнами меча. - Тебе может потребоваться помощь.

- Оставайтесь здесь, - Хосек мотнул головой группе Элуата. - Защищайтесь… как сумеете. Если… будет на то воля Создателя и мы не вернемся, постарайтесь дождаться Грегора. Может, вам удастся убедить его, что вы не одержимы.

- Какой-то у него мрачный настрой, - пробормотал Алистер так, чтобы его услышал только Командор. Айан подернул плечами.

Часть 1 - 43.

Когда капитан храмовников в сопровождении Серых Стражей покинул комнату, Дайлен на миг оглянулся. Растекшаяся по полу лужа быстро собралась в стену и встала на место, отсекая оставшихся ждать людей от корридора.

- Давайте поторопимся, - предложил Хосек, оглядываясь по сторонам. - Пока не явились еще демоны.

Стражи сочли это предложение более чем разумным. Впрочем, похоже было, что башня Круга постепенно начала исчерпывать свои запасы чудовищ. За весь путь до библиотеки им не встретилось ни одного.

- Должно быть, сам Создатель помогает нам, - идущий впереди капитан храмовников осторожно приоткрыл двери библиотеки и взглянул вовнутрь. - Никого. Живее, поторапливайтесь.

Малая библиотека оказалась довольно большой комнатой с высокими потолками и длинными рядами шкафов, забитых книгами. Айану мимолетно подумалось, что не будь с ними храмовника, тут же уверено направившегося куда-то в сторону, они могли искать в этом месте Летанию не один день, и даже не два. Однако, обогнув несколько стеллажей, широко шагавший сэр Бьорн остановился как вкопанный.

Прямо перед ними, зажатая с двух сторон высокими книжными шкафами, была неприметная выемка в стене, теперь открытая. В ней были видны всего несколько книг, уложенных, в отличие от всех других, отдаленно друг от друга. Прямо перед выемкой на полу лежал молодой мужчина в одежде мага, что-то прижимая к груди. С их места невозможно было понять, был ли маг без сознания, или мертв.

Над ним, спокойно опустив вздувшиеся руки, стоял одержимый. Он был похож на всех других, виденных ими сегодня, и одновременно не похож. От всего его облика веяло уверенной силой и разумом. Встретившись глазами с распухшей тварью, Айан внезапно ощутил слабость и сильное головокружение. Настолько сильное, что вынужден был ухватиться за стоявшего рядом Алистера, чтобы не упасть.

- Ох, - в свою очередь откликнулся сын Мэрика, прикладывая руку к голове. - Что… что происходит?

- Демон! Не могу разглядеть, какой, - с трудом разлепляя губы, прошелестел Дайлен, поднимая руку. - Прочь отсюда, ты, отродье!

Мощная магическая волна толкнула одержимого в грудь. Тот пошатнулся, взмахнув огромными руками. В следующий миг он оказался рядом с оторопевшим магом и коснулся его мокрого лба.

- Стихиарий… забавно, забавно… отдохни, маленький маг. Ты так устал.

Глаза Амелла закатились и он осел на пол. Глухо стукнул о плиты тяжелый гномий доспех. Кусланд и Хосек одновременно шагнули вперед, но поднять меч получилось только у последнего.

- Что ты с ним сделал? - зло спросил храмовник, склоняясь над телом мага. - Ты убил его, поганая тварь?

- О, нет, - голос одержимого звучал гулко и глухо, но движения его были стремительны. Сэр Бьорн едва успел уклониться от его руки, отшатываясь назад. - Я всего лишь дал ему покой. Бедный мальчик. Очень, очень устал. Стезя стихиариев - могущество, но она утомительна. Забавно. Не знал, что среди смертных появился еще один тот, кто способен без усилий воззывать к любой стихии.

- Стихиарий? Он??

- Верно, - одержимый шагнул ближе, но немыслимым способом перекатившись в сторону, храмовник вновь ушел из-под его руки. - Вы, смертные, не умеете оценивать подаренное вам по достоинству. Но мы умеем, - он повернулся к Алистеру, голова которого налилась свинцовой тяжестью.

- Чего… чего тебе нужно? - сын Мэрика опустил руку на рукоять меча и постарался вытащить его из ножен. Одержимый перехватил его вялое запястье и поднес к глазам, словно хотел внимательнее разглядеть.

- Королевская кровь, - он провел ладонью перед лицом Алистера и тот, потеряв сознание, сполз вниз по столику, но не упал, а остался сидеть, прислонившись к стеллажу. - Он будет интересным рабом, - непонятно к кому обращаясь, пояснил гость из Тени.

Превознемогая себя, Кусланд замахнулся мечом. Одержимый легко перехватил меч за острие и отшвырнул в сторону. Командора Серых Стражей бросило на шкаф и завалило книгами и рукописями, нападавшими с верхних полок. Не давая ему опомниться, одержимый оказался рядом и, ухватив Айана за горло, вздернул его над головой. Одновременно он вскинул руку, и бросившегося на него с мечом Хосека отшвырнуло на другой шкаф.

- Редкостная удача, - обдавая Айана запахом мокрот и выделений, спокойно проговорил одержимый. - Отмеченный Создателем. Сколько прекрасных рабов пришли ко мне добровольно и сами. Я… восхищен. Мне можно спокойно возвращаться в Тень. Я взял от этого мира все, что мне будет нужно на ближайшие несколько столетий.

Айан почувствовал, что сознание покидает его. Он пытался бороться, изо всех сил выныривая из того болота, куда тянула его воля одержимого, извиваясь и силясь освободиться из его рук. Но это было выше человеческих сил. Последнее, что он успел услышать - чей-то отдаленный крик.

- Это - демон праздности, Страж! Он питается… твои воспоминания… самые острые… целую вечность…

Голос постепенно затих. Сознание Айана померкло, сменившись глухим и неосязаемым мраком.

Часть 1 - 44.

… Ночная тишь морозной ночи все громче тревожилась стуком копыт по скованной льдом земле. Двое ехавших один подле другого всадников были одеты по-простому, в неновые меховые плащи, накинутые поверх небогатого платья. Однако кони их были самых благородных кровей, это было видно даже тому, кто в этом не смыслил.

- … и все-таки, т-ты дурак, б-братец, - с пьяной развязанностью горячо и сыто убеждал один другого, норовя подвести коня поближе и приобнять своего спутника за шею. Судя по его тону, разговор этот был начат давно, и прокручивался уже неоднократно. - Ты - сын тейррна! Да еще и - и… еще и свободен… пока! Отчего… б восп-пользов… не воспользоваться… с-своим п-положением? П-потом будет сложнее… п-поверь брату.

Второй всадник не ответил, занятый тем, что на ходу пытался придать своему спутнику вертикальное положение, препятствуя его падению с коня.

- Взять х-хотя бы сегодня, - выпивший все-таки приобнял товарища, но тут же чуть не рухнул вниз, остановленый только его крепкой рукой. - Т-там б-были тааакие крали… а, б-братец? Или… а может, тебе что другое п-по н-нраву, а? У с-старой Хильки и м-мальчики есть. Т-ты т-только скажи…

- О Андрасте, - зло прошипел тот, к кому обращался поддатый всадник, едва успевая подхватить его и не дать завалиться на другой бок. - Фергюс, во имя Создателя, приди в себя! Если матушка увидит нас такими, я сгорю со стыда!

- В эт-том все дело, Ай-дан, - Фергюс глубокомысленно поднял подрагивающийпалец вверх. - Т-ты н-не умеешь раз…разе…веле.. каться! З-защем ты т-тогда т-та-аскаешься са…мной на п-прррогулки, хотел бы я зн-нать?

- Да потому что на свои прогулки ты не берешь охраны, - Айдан поймал брата за наплечный ремень и яростно вздернул, на миг снова заставив того сесть прямо. - Отца боишься? А я вынужден ездить за тобой следом и вытаскивать тебя отовсюду, ибо не хочу огорчать нашу матушку и твою несчастную жену твоей проломленной головой… Дыхание Создателя, Фергюс, веди себя потише! Мы уже почти на месте!

Однако опасения Айдана оказались безосновательными. Потратив немало усилий на то, чтобы доставить косеющего брата в замок через потайной ход, который они совершенно случайно обнаружили еще в детстве, и, проведя его мимо философски глядящей перед собой охраны, он сдал его с рук на руки жене. Выйдя в корридор, Айдан почувствовал, наконец, неизмеримое облегчение и чувство выполненного долга. С этим чувством он и вошел в собственную комнату напротив.

- С возвращением, милорд!

Айдан поднял глаза. В окно заглядывала девушка, красивая и очень ловкая девушка, если помнить, что покои младшего сына тейрна располагались высоко, и чтобы заглянуть в окно, ей пришлось карабкаться по гладкой отвесной стене. Он мотнул головой и девушка, протиснувшись сквозь деревянную раму, спустилась вниз , цепляясь ловко, будто кошка.

- Рад видеть тебя, Кэйна. Матушка сильно гневалась о нас?

- Госпожа не показывала своего гнева, - помогая возлюбленному снять плащ и распутывая ремни, на которых под ним висело несколько кинжалов, с охотой откликнулась девушка. - Но конечно, она была недовольна. Все знают о строгих нравах замка, и твой брат своими… поездками… на охоту огорчает тейрну. Она… как мне кажется… леди Элеонора боится, что если милорд Фергюс будет продолжать в том же духе, он бросит тень на всю семью. Хотя, между нами, она зря беспокоится. Люди уважают милорда Фергюса. Он не заносчив, добр, весел и хороший воин. А что до его… прогулок… так ведь он в своем праве. Всем известно, что милорд Фергюс будет тейрном.

Обнаженный по пояс, Айдан подошел к каменной бадье. Не прерывая болтовни, девушка помогла ему обмыться, несколько раз облив из ведра. Затем подала полотенце. Руки их встретились и несколько мгновений они просто смотрели друг другу в глаза.

- Кэйна.

Девушка усмехнулась, шагнув ближе. Теперь она стояла вплотную к сыну тейрна.

- Я люблю тебя, Айдан.

Для того чтобы сблизить лица, Кусланду пришлось сильно наклониться, а Кэйне - потянуться вверх. Поцеловав возлюбленного, Кэйна улыбнулась, откидывая голову назад.

- Ты - настоящий мужчина, Айдан, - она прикрыла глаза, поведя головой. - Быть может, этой ночью… милорд желает чего-нибудь еще?

Айдан опустил руки. Отступил на шаг, молча вглядываясь в лицо Кэйны. Девушка шагнула ближе, попытавшись взять его за руку.

- Что-то не так, милорд?

Кусланд мотнул головой, словно желая стряхнуть невидимые капли воды.

- Повтори, - потребовал он. - Как ты сказала?

- Я сказала? - девушка казалась растерянной. Она снова попыталась подойти к нему, но Кусланд подлял руку в предупреждающем жесте.

- Да, ты… ты что-то сказала. Я…

Он запнулся. Когда он вновь поднял взгляд на Кэйну, его затуманенные глаза все больше обретали ясность.

- Но ведь… ты…

- Айдан, что с тобой? - Кэйна пожала плечами. - Не пойму. Ты же не пил с милордом Фергюсом, нет? Отчего тогда…

- Ты назвала меня настоящим мужчиной, - медленно, словно преодолевая сопротивление одурманенного рассудка, проговорил сын тейрна, глядя в глаза своей возлюбленной. - Но ведь ты… ты так не считаешь. Я… ты… презираешь меня за то почтение, которое я выказываю матери. Да, Кэйна?

Девушка в изумлении подняла брови.

- Должно быть, я ошиблась, милорд. Ты все-таки хватил лишнюю кружку в компании твоего брата.

- Да, это так, - уже увереннее заключил Кусланд, потирая лоб ладонью. - Я слышал об этом от тебя. Дыхание Создателя, почему я не помнил этого раньше? - он шагнул к девушке, беря ее за плечи. - Ты не Кэйна. Кэйну убили солдата эрла Хоу, когда они захватили мой замок. Кто ты?

Кэйна высвободилась. Некоторое время она смотрела на Айана, потом на лице ее зазмеилась ироничная улыбка.

- Я знала, что тебя долго не удержать, - в голосе ее была легкая досада. - Неужели ты не понимаешь? Он выделил тебя. Вместо мучений он подарил тебе покой. Вечный покой. А ты пренебрег его даром. Ты глупец! Когда он узнает, он не будет к тебе так добр, как теперь. Никаких различий с остальными, смертный. Ты будешь принимать те же муки, что и они!

По мере того, как она говорила, Кэйна менялась. Ввытягивалось ее лицо, уродливо изламывались очертания фигуры. Весь мир вокруг померк и подернулся дымкой, сквозь разрывы в которой показывался другой, дикий и чуждый мир, состоявший, казалось, из одного только густого зеленоватого тумана. Кэйны уже не было. Перед застывшим Айаном стояла обнаженная рослая демоница с остроконечной головой и горящим взором. Она была в точности похожа на ту, что пала от руки капитана храмовников. Довершали схожесть два витых рога, венчавшие ее лоб.

- Глупый смертный, - она скрестила руки на груди. - Усни, и на этот раз больше не просыпайся!

Айан почувствовал, как виски его сдавило словно невидимым обручем. Мир перед глазами, и прежде колеблющийся и зыбкий, поплыл, увлекая за собой. Стараясь унять головокружение, Страж припал на колено, тряся головой. Демоница шагнула ближе и с улыбкой погладила его по волосам.

- Спи, неугомонный смертный, - она пропустила между пальцев одну из его рыжих прядей. - У нас впереди вечность…

Не договорив, демоница вскрикнула, падая на коленопреклонного Кусланда. Они вскочили одновременно. На глаза Айану, в голове которого прояснилось, попалась фигура мага. Маг этот выглядел крайне испуганным, словно сам не верил в то, что натворил. Между его ладоней гасло вызванное пламя.

- Жалкий червяк! - демоница вскинула когтистые руки. - Сейчас ты…

И вновь у нее не получилось договорить. Выхвативший меч Айан полоснул порождение Тени по спине и, провернув оружие в руке, всадил его в тело демоницы - сверху вниз. Демоница захрипела. Несколько мгновений она цапала плечо, словно силясь дотянуться до пронзившего ее тело меча, а потом упала наземь.

Спотыкаясь, маг подошел ближе. Склонившись над демоницей, тронул ее ногой. Айан выдернул свой меч, перевернув убитую им тварь на спину.

- Она действительно мертва, - пробормотал маг, утирая лоб рукавом. - Хвала Создателю!

Они посмотрели друг на друга одновременно. Маг сглотнул.

- Я тебя не знаю, - проговорил он, суетливо разглядывая лицо Айана. - Ты кто?

Кусланд подернул плечами. Странным образом на нем снова был тот самый доспех, в котором он пришел в башню Круга. Все прочее, всключая его комнату и весь привычный и знакомый мир, растаяло. Командор Серых Стражей и незнакомый ему маг стояли на небольшом каменном острове, висящем в пустоте. Со всех сторон клубился зеленоватый туман. Приглядевшись, Айан сумел увидеть другие острова, без верха и низа, временами появлявшиеся из зыбкой зеленой мути. В тумане стояла тишина, словно других живых тварей кроме них двоих в нем не водилось.

- Где мы? - вместо ответа, медленно спросил Айан.

Маг махнул рукой, и присел на вздыбившийся неподалеку скальный выступ.

- В Тени, - невнятно пробормотал он. - Где ж еще. Правда, я сам это понял только несколько мгновений назад, когда сила этой твари ослабла, и мне удалось проснуться.

- Это - Тень? - Айан с искренним изумлением подошел к обрывавшемуся в пустоту краю острова и осторожно взглянул вниз. Потом - вверх. Убедившись, что соседних островов разглядеть не удается, он вернулся к невольному товарищу по несчастью. - Как мы здесь оказались?

Тот еще раз махнул рукой.

- Не знаю, кто ты и как здесь оказался, а меня поймал демон Праздности, когда я доставал из хранилища Литанию Адраллы. Он усыпил меня и увел мою душу в Тень. Вот, собственно, и все.

Айан еще раз взглянул в потерянное лицо мага и подумал, что лежавшее у ног одержимого тело могло принадлежать ему.

- Я - Серый Страж. Мы также пытались достать Литанию.

- Страж? - маг поднял голову и оглядел Кусланда с некоторым интересом. - Ваши уже приходили в башню какое-то время назад. Вам опять потребовались люди?

- Да, - не стал вдаваться в подробности Айан. Впрочем, магу этого показалось достаточно.

- Тогда тебе не повезло. Придется смириться, что ты останешься здесь навсегда.

Кусланд дернул щекой.

- Зачем мы вообще потребовались демону? Почему он нас не убил?

Маг пожал плечами.

- Такие, как он - не убивают, - равнодушно пояснил он. - Они набирают души смертных, и заставляют их переживать самые острые воспоминания из их жизней. Как мы, маги, черпаем силу из Тени, так и демоны такого порядка пьют наши чувства. Они пьют любые чувства, но больше всего любят страдания, страх или боль. Поэтому… большая часть воспоминаний здесь… приносит муку.

Айан вспомнил слова демоницы, и ему многое сделалось понятным.

- А почему он отдал нас ей? - он кивнул на скорчившееся тело создания Тени. - Если унес наши души для себя?

- Должно быть, она - вроде сторожевой собаки, - на демоницу товарищ по несчастью даже не взглянул. - Демон низшего порядка и в подчинении у нашего. Это она заставляла нас видеть сны для него.

Кусланд хмыкнул.

- Есть какой-то способ уйти отсюда?

- Убить демона Праздности, - маг в третий раз махнул рукой и подпер ею голову. - Если сумеешь до него добраться. Но сделать это нужно до того, как он покинет мир смертных и вернется в Тень. Только его сила удерживает нас здесь. Если она иссякнет - мы проснемся.

- Как же его убить, если он - в наше мире? - не понял Кусланд. Маг покивал головой, будто соглашаясь.

- Он - в нашем мире, но тень его - здесь. Если найти ее и убить - он погибнет везде. Также как если умрем здесь - умрем и в нашем мире. Не пытайся вникнуть, просто поверь. Это долго объяснять, но это так.

- Хорошо, - Кусланд прошелся взад-вперед, поглядывая в зеленый туман. - Будь по-твоему. Как нам добраться до него?

Маг рассмеялся.

- Ты в самом деле думаешь, что сможешь убить одного из высших демонов Тени мечом?

- Увидим, - Кусланд проверил, хорошо ли оружие покидает ножны. - Так как мне попасть к этому демону?

Вместо ответа маг поднялся и пошел куда-то за нагромождение камней. Последовав за ним, Айан вышел на неширокую площадку на другой стороне их острова. Отсюда плававшие в тумане другие острова казались как будто ближе. Маг указал на постамент, выглядевший как чаша на высокой ножке.

- Ты спрашиваешь меня, как попасть к демону. Должно быть, с помощью вот этого. Но как именно - я не знаю.

Айан подошел ближе, рассматривая чашу. Внутри были выгравированы четыре точки, а между ними - пятая, побольше. Все точки соединялись бороздками в металле, более всего напоминавшими лучи.

- Смею думать, что каждая точка, это - остров, - задумчиво изучая рисунок, предположил маг. - Такой же, как наш. Обычно… - он запнулся, как будто вспоминая что-то. - Обычно у каждого высшего демона своя территория, где он разрешает находиться демонам помладше, если они служат ему. Если верить рисунку, у нашего демона пять островов. Четыре мелких и один главный. Должно быть, тень демона - вот здесь, - он указал пальцем в середину чаши.

Кусланд склонил голову, прислушиваясь. В словах мага был резон. Впрочем, кому, как не магу, было что-то знать о Тени.

- Есть какой-то способ попасть на тот остров..?

- Ниалл, - правильно догадавшись о смысле паузы, доверился маг. - Зови меня просто Ниалл. Я не из знатных.

- Айан, - в свою очередь представился Страж. - Так что там с дорогой, Ниалл?

Тот внимательнее склонился над чашей, пощупал изнутри пальцем, даже заглянул под дно.

- Здесь должен быть какой-то источник энергии, - неконец произнес он довольно неуверенно. - То есть его нужно поместить в чашу, чтобы попасть на соседний остров. А чтобы в центр… смотри, здесь лучи толще. Значит, чтобы попасть в центр, нужны такие источники для каждого постамента на всех четырех островах.

- Незадача, - Командор Стражей покачал головой. - Здесь мы никакого источника не найдем. Хотя… демоница как-то перемещалась между островами?

Ниалл и Айан переглянулись.

- Я… не уверен, нужно ли демонам что-то, чтобы перемещаться в Тени, - наконец, проговорил маг.

- Пойдем к ней.

Скоро оба они стояли над демоницей, с сомнением ее разглядывая. Если она чем-то пользовалась для перехода между островами, теперь при ней этого не было.

- Я знаю, что демоны - сами по себе - сгустки энергии, - неуверенно предположил Ниалл, спустя какое-то время, продолжая разглядывать мертвое порождение Тени. - Те формы, которые они изыскивают для плоти - наносное. В то время как сердцевина, там, внутри…

- Ты хочешь сказать, что сердце демоницы - то, что нам нужно? Открой глаза, добрый маг, она уже сдохла! Хвала Создателю.

- Все так, - Ниалл покивал, задумчиво глядя на демоницу. - Но может статься, со смертью твари сердцевина не сразу утрачивает свои свойства, угасая лишь со временем…

Кусланд поднял брови, явно изумляясь бредовости этого предположения, но вслух ничего не сказал. Вместо этого он вытащил засапожный нож и всадив его в грудь демоницы, распорол ее от шеи до ребер.

- Ты прав, - сунув руку в разрез, сообщил он спустя какое-то время. - Здесь что-то есть. И оно горячее.

Рванув, он вытащил сочащееся соками сердце демоницы, более всего напоминавшее живой камень. То затухая, то снова возгораясь, оно пульсировало горячим красным светом.

- Я был прав! - в восторге вскрикнул Ниалл, принимая его в ладони. - Оно еще живое, и в нем достаточно энергии, чтобы оживить тот переходник, я уверен. Идем, скорее!

Он почти бегом бросился на другой конец острова. Вытирая руку о бедро, Айан пошел за ним. Обогнув скалы, он увидел мага, благоговейно укладывавшего обтертое сердце порождения Тени в чашу. Сердце оказалось слишком велико, и не помещалось в желоб. В конце концов, Ниалл, не мудрствуя, просто положил его сверху и отошел, наблюдая, как постепенно чашу охватывает красноватое пульсирующее свечение.

- Что теперь?

Ниалл заглянул в чашу. Свечение охватило все четыре точки. Но пятая, приподнятая в центре над другими, оставалась не охваченной свечением. Осторожно дотронувшись до нее, маг обернулся к Стражу и потерянно покачал головой.

- Не работает. Не хватает энергии, чтобы создать соединение с главным островом… если, конечно, мы все сделали правильно и это вообще возможно.

- А что насчет других островов? - Кусланд скептически взглянул в чашу. - Ты говорил, нужно по сердцу на каждый пьедестал. Мы можем попасть на эти острова? Со мной были еще двое братьев по Ордену и храмовник. Быть может, они там?

- Наверняка, - Ниалл пожал плечами. - Хочешь попробовать, Страж?

Получив утвердительный кивок, Ниалл одной рукой взял Айана за запястье.

- Чтобы нас не рассеяло в пространстве, - непонятно пояснил он, другой рукой прикасаясь к одному из изображений острова в чаше.

Часть 1 - 45.

На этот раз все получилось. На миг зеленоватый туман вспыхнул перед глазами Кусланда ослепительной белой вспышкой, а затем вновь возвратился в стоячую мутно-зеленую пелену. Айан пришел в себя стоящим на четверенькахи трясущим головой. Рядом с ним на камнях лежал маг, прикрывая глаза.

- И что - и все? - с трудом проморгавшись, хрипло спросил он.

Айан поднялся на ноги. Вокруг по-прежнему был все тот же туман, и все тот же камень под ногами. Однако, очертания острова, на котором они стояли, сильно переменились. Вне всякого сомнения, это был не их остров. Они оказались где-то еще. Внезапно Ниалл вцепился в руку Айана, указывая куда-то вперед.

- Тут действительно кто-то есть, - его голос звучал приглушенно. Посмотри туда, Страж!

Кусланд не сразу понял, на что указывал ему маг. Мигом позже он увидел впереди колыхавшееся марево, бывшее гуще и плотнее прочего зеленого тумана Тени. Ниалл отпустил его руку и зябко повел плечами.

- Должно быть, это сон какого-то несчастного. На этом острове также правит демон, как на нашем правил демон желания.

- Тогда пойдем, и освободим его пленника!

- Не все так просто, Страж, - Ниалл едва успел схватить за плечо шагнувшего вперед Айана. - Прошу, выслушай меня. Демона прошлого острова мы одолели попросту из-за внезапности. Она не могла поверить, что кто-то вроде меня осмелится напасть на нее. Здесь мы должны действовать так же. Если демон почует наше присутствие раньше, чем мы нападем - все может окончиться плохо.

Кусланд дернул щекой.

- Ты маг, кому, как не тебе знать повадки демонов. Сделаем, как ты сказал. А где искать этого… хозяина острова? Он не мог нас уже почуять?

- Если он увлечен сном своего пленника, он нас не почует, пока мы не нападем, - молодой маг бросил взгляд в сторону колеблющегося марева. - Он будет играть роль одного из теней сна. Нам нужно догадаться, какую, до того, как он прознает о нас в творимой им грезе.

Кусланд поднял брови, качая головой. В этом стоячем зеленом мареве удерживать мысли ясными становилось все сложнее, и слова мага в этом ему не помогали. Наоборот, слушая Ниалла, он все меньше понимал, о чем тот говорит.

- Идем, - оборвав путанные объяснения, повелел он. - Найдем демона и покончим с этим скорее.

- Только, во имя Создателя, осторожнее, Страж!

Положив руку на рукоять меча, Кусланд глубоко вдохнул и шагнул в густой туман. Он ожидал, что пелена плотного воздуха забьет дыхание, но этого не произошло. Напротив, в лицо ему пахнуло морозной свежестью горных вершин. Зеленый туман пропал, пропала сама колеблющаяся реальность Тени, являя разительный контраст с тем, что окружало его теперь. Айан стоял на покрытой инеем жухлой траве. В десятке шагов перед собой он увидел маленькую деревянную хижину, которая тулилась к крутому каменному откосу. Вокруг, насколько хватало глаз, простирались горные хребты, сколь величественые, столь и непроходимые. К хижине вела только одна едва приметная тропа вниз по крутому склону. Больше отсюда дорог не было.

Перед хижиной работал крепкий человек, несмотря на морозный воздух, раздетый по пояс. Его горбоносое лицо и вьющиеся, черные как смоль волосы, явно выдавали выходца из Вольной Марки. Или, во всяком случае, бывшего с марчанами в родстве. Человек размеренно и без видимого усилия поочередно раскалывал деревянные чурки большим древотесным топором, откидывая уже готовые в сторону. Чуть поодаль красивый черноглазый юноша, чем-то неуловимо походивший на мужчину, полоскал белье в большой мыльной лохани. Рядом с ним девочка, почти совсем еще ребенок, увязывала прутья в веник. Жесткие прутья не слушались детских пальцев, не желая связываться узлом, но девочка с сосредоточенным видом, раз за разом собирала их обратно и пыталась затянуть грубой бичевой. Ее растрепанные черные, как вороново крыло, вьющиеся волосы были в точности, как у отца. Черты обоих детей были на редкость правильны и несли отпечаток благородства. Так, во всяком случае, показалось Айану, который пристально наблюдал за семейством.

- Смотри, Страж, - Ниалл материализовался рядом незаметно, заставив Кусланда вздрогнуть. - Мы должны понять, кто из них демон раньше, чем он…

- Дайлен! - резко вскрикнул тем временем мужчина, откидывая потные волосы со лба. - Ты решил оставить нас без ужина?

Юноша вскочил и, на ходу вытирая руки о свисавшую из кармана тряпку, кинулся к сложенной под навесом печи. Раздув пригасшие угли, он принялся ловко подкладывать дрова под булькавший закопченный котел.

- Почти готово, отец, - попробовав варево, сообщил он, возвращаясь к лохани. - Скоро будем есть. О Андрасте, Солона, - Дайлен отобрал у сестры наполовину вытянутую из лохани сорочку, и, раздраженно морщась, принялся оттирать детские руки от мыльной пены. - Иди, поиграй где-нибудь еще!

Айан шагнул ближе. Теперь его никак нельзя было не заметить, однако, семейство продолжало заниматься своими делами, не обращая на нежданного гостя никакого внимания.

- Кто-то из них спит, - хрипло прошептал молодой маг, держась рядом со Стражем. - Спит и видит сон. Что-то из своего прошлого. Нас в этом прошлом нет, потому они не видят нас. Ни спящий, ни его сторожевой демон… пока. Чтобы спящий нас увидал, нужно его разбудить.

- Я знаю, кто из них спящий, - Кусланд поднял руку, указывая на юношу, старательно намывавшего в лохани белье, и откладывавшего чистое в деревянное корыто. - Дайлен Амелл, мой брат по Ордену. Должно быть, он видит сон об очень давнем прошлом. Здесь он совсем юн.

- Амелл? - маг сощурился, всматриваясь в черты Дайлена. - Не его совсем недавно забрали из башни Серые Стражи? Значит, он выжил?

- Да, - Кусланд внимательно переводил взгляд с лица мужчины на ребенка, силясь понять, кто из них был мучителем Дайлена. - Послушай, - вспомнив слова верховного демона, негромко обратился он к Ниаллу. - Кто такой стихиарий?

- Стихиарий? - в свою очередь удивился тот. - Почему ты спрашиваешь?

- Демон назвал так Дайлена, - не стал скрытничать Командор. Ниалл с сомнением покачал головой.

- Стихиарий - это маг, которому не нужно тратить свои запасы прочности, связывающие с Тенью, и именуемые маной, дабы управлять стихиями, - невнятно пояснил он. - Стихиарии, как и сновидцы сомниари, рождаются редко, очень редко, и очень могучи. Настолько, что некоторые… еретики считают стихиариев избранниками Создателя, наделенными его силой, дабы нести его волю. Все это, конечно, неправда. Правда то, что стихиарии обладают огромным могуществом, источник которого неиссякаем, и крайне опасны. Последний стихиарий с величайшими потерями среди храмовников был сожжен почти двести лет назад. Дайлен… нет, быть не может. Никогда не замечал за ним ничего подобного. Он слабый маг. Демон ошибся.

Кусланд не ответил. Он смотрел на Дайлена, удивляясь тому, что с такой легкостью могло сотворить с человеком искажение Тени. Зная истинный возраст и облик Амелла, Айан продолжал видеть его юным, словно это на самом деле было так. Несмотря на то, что он не был ни мудрецом, ни книгочтем, такое не могло не вызывать интереса.

Отец Дайлена внезапно резко выпрямился. Не выпуская топора, он шагнул в сторону дороги, прикладывая ладонь к глазам. А затем стремглав бросился в дом.

Обернувшись, Айан увидел группу из семи храмовников, быстрым шагом поднимавшихся по горной тропе. В цели их путешествия сомневаться не приходилось - кроме плато, на котором стояла хижина Амеллов, больше дороги никуда не было. Дайлен вскочил. Даже издали было видно, какой смертельной бледностью покрылось его лицо. Торопившиеся храмовники не успели еще добраться до двора перед хижиной, когда старший Амелл выбежал обратно. В одной руке он держал длинный меч хорошей стали. Другой продолжал крепко сжимать все тот же топор.

Идущий впереди старший из воинов Церкви поднял руку. Храмовники рассыпались цепью, перекрывая все пути к побегу. Теперь, когда на их дороге встал вооруженный человек, они сделались осторожнее. Впрочем, в своих силах рыцари Церкви были уверены. И не безосновательно.

- Марк Амелл, - когда до отца Дайлена и Солоны оставалось не больше десяти шагов, старший храмовник сделал своим людям знак остановиться. - Ты обвиняешься в укрывательстве мага-отступника. Вместо того чтобы, как полагается честному человеку, заявить о маге, едва только сделалось известным о его порочной связи с Тенью, ты взялся укрывать его, чем подло попрал законы Церкви. Такой проступок карается рудниками с конфискацией всего имущества. Что ты можешь сказать в свое оправдание?

Марк Амелл стиснул зубы.

- Я не собираюсь оправдываться перед вами, - он резко мотнул головой, отбрасывая мокрые волосы назад. - Будьте вы прокляты! Вы говорите о моем сыне. Проваливайте, говорю вам, откуда пришли. Я его не отдам!

Старший храмовник снял шлем, взяв его подмышку. Лицо его, неожиданно благообразное, в противоположность словам, выражало ласковую укоризну.

- Ты словно одурманен, Марк, - он шагнул ближе, меняя тон. - Подумай, разве не тлетворное это влияние той забавы демонов, что ошибочно именуешь ты своим сыном? Может ли истинный последователь Андрасте говорить так, как ты? Я скорблю о твоей утрате, но у тебя больше нет твоего первенца. Остался лишь порочный сосуд, вместилище для порождений Тени, что только и ждут, чтобы через него выбраться в мир смертных, и нести разрушения и горе! Позволь нам забрать его миром. Клянусь, я пощажу твою жизнь.

Амелл мрачно ухмыльнулся. Меч он по-прежнему держал вытянутым перед собой, не подпуская никого к дому, где за его спиной кусавший губы Дайлен сжимал руку вцепившейся в него сестры.

- Ты за идиота меня держишь, храмовник? Думаешь, я ничего не знаю о Тени? Я знаю о ней побольше твоего. Прошло уже два года! Два года кошмаров! Он сам победил своих демонов и отогнал опасные сны. И за все время не сотворил ни одного магического действа. Он не опасен!

- Если позволите, сэр, - Дайлен запнулся, справляясь с дрожью в голосе. - Демонов в Тени можно победить без помощи магии. Я убил троих мелких, используя лишь те приемы, которым научил меня отец…

- Заткнись, Дайлен! - Марк Амелл поудобнее перехватил меч, не спуская глаз с окруживших его храмовников. - Бери сестру, и запритесь в доме. Живее!

- Ты совершаешь ошибку, Марк, - храмовник горестно покачал головой, и вдруг швырнул шлем в Амелла.

Тот успел пригнуться, и, приняв выпад меча на топорище, отшвырнул рыцаря от двери. Храмовники молча бросились на него - как хорошо обученные псы на злого, поджарого волка. Марк Амелл сражался яростно и умело, не подпуская никого к своему дому. На лице его застыло раздраженно-обреченное выражение, исступленное и ужасное в своем бешенстве. Ему удалось поразить трех из семи своих врагов, когда клинок старшего храмовника, наконец, нашел свою цель. Не нужно было быть мастером меча, чтобы знать наперед исход этого поединка.

Кусланд шагнул еще ближе. Вне всяких сомнений, демон был среди храмовников. Однако сосредоточиться на том, чтобы понять, кто именно, ему помешал Дайлен. Выскочив из-за двери, юноша упал на колени рядом с неподвижно лежавшим в траве отцом. По его лицу бежали слезы.

- О Создатель! - не обращая внимания на подступавших к нему храмовников, Дайлен положил мгновенно окутавшиеся синеватым свечением ладони вокруг рваной раны на груди отца, не замечая, или не желая замечать, что тот был уже мертв. - Я сейчас, сейчас…

- Сэр Колин! - один из храмовников тронул за локоть старшего. - Брат Октавиан серьезно ранен. Братья Лут и Родерик истекают кровью.

Старший обвел взглядом своих людей. Двое раненых Марком Амеллом храмовников оставались на ногах, безуспешно пытаясь остановить кровь, зажимая руками порезы. Еще один лежал у стены дома. На губах его пузырилась кровавая пена. Над ним на коленях стоял еще один рыцарь. Взгляды старшего и коленнопреклонного храмовников встретились, и последний покачал головой. Дернув щекой, старший пересек пространство, отделявшее его от уткнувшегося в тело отца рыдающего отступника и, схватив того за плечо, резким движением вздернул на ноги.

- Оставьте меня! - размазывая слезы, выкрикнул Дайлен, пытаясь вырваться из хватки железных пальцев. - Оставьте! Мерзавцы! Негодяи! Ублюдки!

Сэр Колин выпустил его плечо и, не размахиваясь, влепил крепкую затрещину. Охнув, молодой отступник не удержался на ногах, припав на колено и держась за щеку. Храмовник снова рванул его вверх, и ударил по другой щеке.

- Слушай меня, щенок, - удерживая голову юноши за затылок, он приблизил его лицом к себе. - Сейчас ты воспользуешься своим греховным талантом, и вылечишь братьев, которые пострадали из-за твоего папаши. Живее, мразь, или, клянусь, я сожгу тебя живьем!

Он выпустил отступника. Отступив на шаг, Дайлен вскинул голову, обводя глазами стоявших вокруг рыцарей Церкви, которые держали мечи наготове. Его заплаканное разбитое лицо комкала гримаса ненависти.

- Я не буду помогать убийцам моего отца, - он закусил губу, выдерживая взгляды храмовников, устремленные на него с разных сторон. - Убили его, убейте и меня! Будьте прокляты… вы… вы все…

Он снова разрыдался, закрывая лицо руками. Из-за двери хижины вышла Солона и, остановившись рядом с плачущим братом, устремила взгляд на тело отца. Выражение ее миловидного худенького лица было недетски скорбным и отрешенным.

Старший храмовник еще раз оглянулся на умирающего. С внезапно всколыхнувшейся в душе яростью подскочил к Солоне и, оторвав ее от брата, отшвырнул в сторону дома.

- Ну что? - глядя в лицо оторопелому Дайлену, который от неожиданности даже перестал плакать, зло поинтересовался он. - Ты не дорожишь своей жизнью, а как насчет нее? Мы сейчас уйдем и уведем тебя, а ты подумай, что станется с нею, если мы не возьмем ее с собой?

Юноша затравленно озирался в окружении храмовников. Солона осталась сидеть на земле там, где упала. Ее темные глаза, не отрываясь, смотрели теперь на сэра Колина.

- Она ведь просто маленькая девочка, - выговорил, наконец, Дайлен, кусая губы до крови. - Неужели вы… служители Церкви, можете так поступить?

- Делай, что велено!

Некоторое время они стояли друг напротив друга - старый рыцарь и юный маг, сверля друг друга взглядами - полным ненависти с одной стороны и злого бессилия - с другой. Наконец Дайлен поморщился, как от боли, опуская голову.

- Я… не уверен, что смогу. Отец запрещал мне творить любую магию.

Старший храмовник сложил на груди руки.

- Подумай о своей сестре. Если ты не сможешь - она останется здесь.

Юноша не ответил. Стараясь не смотреть на тело отца, он подошел к умирающему храмовнику и присел рядом. Ладони его окутались синеватым свечением.

- Создатель, помоги мне! - едва слышно пробормотал он.

Внезапно свет померк. Кусланд очутился в кромешной тьме. Даже свежий горный воздух сменился на затхлый дух подземелья.

- Сон кончился! Почему ты не ударил, Страж? - раздался где-то рядом яростный шепот Ниалла, про которого Айан уже успел позабыть. - Главный храмовник и был демоном, это же ясно, как день!

Ответить ему Кусланд не успел. Сон Дайлена продолжался, вспыхнув вокруг них иной реальностью. Теперь это был сумрак коридоров башни Круга. Амелла Айан увидел сразу. Молодой маг был таким, каким привыкли его видеть товарищи, разве что одет не в пожалованный ему эрлессой гномий доспех, а в мантию Круга. Дайлен стоял, прижимаясь спиной к стене одной из ниш, а над ним нависал рослый светловолосый храмовник. Лица рыцаря видно не было, так как к непрошенным гостям он был повернут спиной, но его низкий хрипловатый голос был хорошо знаком им обоим.

- … шут знает, что такое! Я закрываю глаза на многое, за что в других Кругах магов приговаривают в лучшем случае к Усмирению. Так это или не так, ты, мерзавец?

- Так, сэр.

- Но тебе должно быть известно, что рыцарь-командор Грегор не столь лоялен. Он не знает всех вас так, как знаю я. Кто по-настоящему опасен, а кто - просто играет в игрушки. Малейшее отступление от правил Круга в его глазах - преступление! Ты знаешь об этом? Отвечай, камень тебе в глотку!

- Знаю, сэр.

- Тогда какого лысого демона вы с Йованом так неосторожны? - шепот капитана храмовников делался все яростнее. - Кто просил твоего дружка попадаться на глаза самому Грегору с вашей запретной магией? Я знаю, что это в задницах у вас детство играет, но он-то нет! Он приговорил Йована к Усмирению. Завтра. Утром.

Дайлен вскинул на него глаза и тут же опустил их. На его щеках заиграли желваки.

- Это не все, - похоже, вовсе не удивленный молчанием мага, продолжал храмовник. Он шагнул ближе, сократив расстояние между собой и Амеллом до предела. - Перед Усмирением будет допрос. После него в голову даже нашего недалекого рыцаря-командора могут закрасться сомнения, как Йован мог постичь хотя бы азы малефикарума в одиночку. Ты понимаешь, что это значит для тебя?

Дайлен молчал. Хосек склонился к его лицу.

- Он обязательно тебя выдаст.

Продолжая молчать, Дайлен угрюмо смотрел в пол. Глаза его выцветали белым, выдавая крайнее замешательство.

- Но ведь допрос можно провести по-разному, Дайли, - немного другим тоном, чем раньше, заговорил рыцарь. Молодой маг теперь не отрываясь смотрел на него. - Йован может расколоться в первые же минуты. А может… проявить неожиданную твердость.

Амелл промолчал и в этот раз. Храмовник отодвинулся, но только для того, чтобы сгробастать его за плечо и с силой швырнуть об стену.

- Старик Грегор устроил мне сегодня тьма знает, какой разнос, - зло сообщил он, глядя в глаза Дайлену, который успешно прятал свой испуг под маской вежливой сдержанности. Только побелевшие губы мага выдавали его истинные чувства. - Будто бы в Круге творят малефикарум, а мне об этом не известно. Хотел бы я знать, почему я должен сносить такое из-за молодого выскочки, который считает себя умнее других, и… не получать ничего взамен?

Дайлен вздрогнул, отстраняясь от склонившегося к нему храмовника. Видимо, последнее придало ему сил для неодносложного ответа.

- Благодарю, что вы меня предупредили, сэр. Сочувствую вам, сэр. Обещаю, что постараюсь быть осторожнее. И… уже поздно. Если… если у вас все, разрешите мне вернуться в спальню.

Хосек выпрямился. Его лицо исказилось.

- Ты что, намеренно издеваешься надо мной? - гаркнул он в сердцах. Дайлен шарахнулся, но деться в узкой нише ему было некуда. - Я прикрываю вас, недоразумения, не просто так. Каждый из магов чем-то мне полезен. Только от тебя никакого прока. Но я все равно позволяю играть в игрушки и до последнего выгораживал тебя перед Грегором. Знаешь, почему?

Молодой маг смотрел в сторону. Стремясь скрыть дрожь в руках, он скрестил их на груди.

- Знаю, сэр, - едва слышно ответил он. Хосек удовлетворенно кивнул.

- Хвала Андрасте, мы добрались до главного, - он подцепил подбородок мага, заставляя того поднять голову. - Все, игры кончились, Дайли. Я не хочу рисковать своим местом просто так. Мне еще предстоит вытаскивать хотя бы одного тебя из того дерьма, куда вы с Йованом так упорно суетесь. Но на этот раз, - его рука соскользнула с подбородка на плечо Дайлена. - Ты мне заплатишь. Сначала - за разнос от Грегора.

Амелл перехватил руку храмовника у самого своего лица. В намерениях капитана сомневаться не приходилось. Другой рукой рыцарь крепко держал мага за плечо, не давая тому отстраниться.

- Не трогайте меня, сэр, - тихо предупредил Дайлен. Руку храмовника он по-прежнему удерживал за запястье, не давая себя коснуться. - Я… я… это… неправильно. Это противно Создателю.

- Противно Создателю? Противно Создателю?? - Хосек вырвал, наконец, свою руку и вдруг наотмашь ударил мага по щеке. - Я скажу тебе, что противно Создателю! Та мерзкая магия крови, которой, поправ все заветы Андрасте, занимаетесь ты и твой дружок! Хватит, наболтался. Теперь заткнись и не… не мешай мне! Я сказал, стой смирно, щенок! Неблагодарный ублюдок…

- Такое часто случается? - мрачно поинтересовался Кусланд, кивая в сторону сновидца и его мучителя. Несмотря на то, что, казалось бы, теперь демон был более, чем очевиден, Айан колебался. Что-то подсказывало ему, что все было не так просто. Хосек мог также угодить в плен к демону праздности, и виденный им сон мог принадлежать не магу, а храмовнику. Сбрасывать со счетов этого не следовало.

- Не часто, - тем временем удивил его Ниалл, с непонятной гримасой взирая на разыгрывавшуюся сцену. - Но случается. Обычный способ расплатиться с храмовником за услугу с его стороны. Бывает, что это по взаимному согласию. Но, как правило… все происходит вот так.

- Но ведь Круг - это святилище, а не тюрьма.

Ниалл криво усмехнулся.

- Храмовники так же заперты здесь, на пустынном острове, вдали от людей, как и маги. У них оружие, но они - такие же заключенные. Им целыми днями бывает нечего делать, только пялиться на нас в коридорах. Не удивительно, что они находят свои развлечения в издевательствах и насилии. И то… в здешнем Круге капитан следит за тем, чтобы ничего не было сверх меры. В других Кругах… маги очень часто убивают себя, не в силах вынести…

Кусланд махнул рукой, делая ему знак не продолжать, и вытащил меч. Он шагнул вперед, но всадить его в зарвавшегося демона не успел. По коридору послышались тяжелые бряцающие шаги, и спустя миг из темноты вышел крепкий молодой храмовник. Заметив стоявших в темноте, он быстро подошел к ним, хлопнув Хосека по плечу.

- Что здесь происходит? - недовольно и требовательно спросил он. Хосек обернулся, для чего ему пришлось выпустить плечи Амелла.

- Капитан? - в безмерном удивлении пробормотал вновь подошедший. Мимо воли его взгляд скользнул по спешно оправлявшему мантию магу, лицо которого даже во тьме казалось злым и очень несчастным. - Но…

- Что ты здесь делаешь, брат Каллен? - в голосе Хосека вновь слышались властные нотки. - Какого демона ты не на посту?

- Я… я услышал шум, - тот, кого звали Калленом, казался смущенным. - Капитан, объяснитесь. Что вы делаете здесь с этим магом?

Некоторое время Хосек насмешливо разглядывал своего подчиненного, заставляя того чувствовать себя все более неловко из-за того, что тот явно не знал, как ему следует поступить.

- Иди на место, брат Каллен, - наконец приказал начальник, делая указующий жест рукой. - Ты покинул пост. Это нарушение устава. Очень серьезный проступок. Так можно и вылететь без права перевода. В какую-нибудь Создателем забытую деревню. До конца жизни.

Каллен стиснул зубы. Его решимость разобраться со всем явно начала слабеть. Он бросил еще один неуверенный взгляд на прятавшегося в нише мага.

- Сэр Каллен, - негромко попросил Амелл. - Пожалуйста, не уходите.

Хосек усмехнулся, показав крепкие зубы. По-видимому, ситуация, только что раздражавшая, начинала его забавлять.

- Долго собираешься здесь топтаться? - он нетерпеливо дернул головой, указывая на что-то в стороне. - Возвращайся на свой пост. Нам с магом еще нужно… потолковать.

Молодой храмовник посмотрел в указанную сторону, потом на неотрывно глядевшего на него Амелла, и вдруг решился.

- Нет, капитан, - он шагнул ближе. Его рука непроизвольно легла на рукоять меча. - Ваши действия подпадают под категорию…

Дослушать никому не довелось. Воспользовавшись тем, что храмовник ослабил хватку, Дайлен с силой оттолкнул его в сторону и, пробежав мимо Каллена, стремительно исчез в темноте. Ослепительно вспыхнув напоследок, мучительный для него сон погас.

- А это интересно, - пробормотал из темноты Ниалл. Кусланд не мог его видеть, но слышал дыхание. - По башне ходило много слухов относительно причастности Дайлена Амелла к побегу Йована, но никто в точности не был уверен, что оба они занимались магией крови. Многие полагали, что Амелл попросту сделался жертвой оговора…

Реальность вновь вспыхнула вокруг них темными коридорами башни Круга. Дайлен Амелл подошел к высокой двустворчатой двери, у которой мирно дремал храмовник и, беззвучно приоткрыв ее, проник в большую спальню. Тихо и стремительно пройдя несколько пролетов с двухъярусными кроватями, он остановился перед одной из последних. Нижний матрац был не занят, зато на верхнем умиротворенно посапывал Йован.

Прикрыв товарищу рот, Дайлен бесцеремонно сдернул его с кровати, и, убедившись в том, что его узнали, влепил Йовану затрещину. Дождавшись, пока тот, схватившись за щеку, переждет боль, ударил еще раз, вложив в удар все обуревавшие его чувства.

- Дайлен! Что за…

- Собирайся, живее, - стреляя выцветавшими белым глазами по сторонам, яростным шепотом приказал Амелл. Вокруг вроде бы все пока было тихо. - Мы уходим из башни, этой ночью, сейчас. По дороге расскажешь, как мог Грегор видеть тебя, творящим магию крови!

Йован открыл рот и захлопнул, кидаясь куда-то под кровать. Через несколько мгновений он вытащил два тощих мешка, один из которых протянул товарищу.

- Но как…

- Я же сказал, объяснишь сам! - Дайлен шарил под матрацем, стараясь, чтобы не было слышно даже шуршания простыней. - Но не теперь. Сейчас нужно тихо и незаметно уйти до того, как нас хватятся. Я сбежал от Хосека. Он в любой момент может решить, что отпускать меня не следовало, и явится сюда.

Амелл, наконец, нашел что искал. Тугой мешочек, набитый монетами, перекочевал к нему за пазуху. Маги вышли из спальни и, прокравшись мимо спящего храмовника, почти бегом припустили только им известным путем.

Внезапно Йован остановился и придержал за локоть товарища. Обернувшись к нему, Дайлен поймал умоляющий взгляд.

- Я… не сердись, друг. Мне нужно попрощаться с Лили. Знаю, знаю, - поспешно пробормотал неудачливый малефикар, косясь на поворот, за которым они оставили очередного не страдавшего бессонницей рыцаря Церкви. - Но если я уйду, не увидев ее… пусть уж лучше усмиряют!

- Да уж может, для всех так было бы лучше, - скрипнув зубами, согласился Амелл, доставая длинный кусок толстого стекла, при большой необходимости могущий сойти за оружие. Зная Йована, он был осведомлен о непрошибаемом упрямстве последнего, особенно тогда, когда это меньше всего было нужно. - На, держи. Встретим храмовника - усыпишь. Сам!

- О Создатель, это на самом деле очень интересно, - Ниалл, уже не настаивая на нападении, внимательно следил за событиями сна Амелла с неослабевающим любопытством. - Они действительно хотели бежать сообща. Прошу, Страж, дай досмотреть, каким именно образом!

Кусланд промолчал. Ему тоже хотелось досмотреть сон Дайлена до конца. Угрюмый и скрытный маг почти ничего не рассказывал о себе, и о многом Айану приходилось только догадываться. Знакомство с Йованом оставило по себе множество вопросов, ответа на которые от Дайлена дожидаться не приходилось. Соблазн увидеть все своими глазами был слишком велик.

Между тем, оба мага добрались до женских спален. Здесь стража у дверей бодрствовала. Выглянув из-за угла, и убедившись в этом, Йован аккуратно спустил с плеча свой мешок. Присев на корточки, он проколол себе палец и начертил кровью на полу несколько знаков. Когда он дописал последний, символы внезапно поднялись в воздух и растворились, сделавшись красноватым туманом. Стоявшие у дверей рыцари Церкви грузно осели на пол.

- Идем, - Йован поднял с пола мешок и закинул его на плечо. - Нужно чтобы кто-то постоял на страже. Чтобы нас не застигли врасплох.

Дайлен остался под дверью, а Йован скользнул внутрь. Спустя короткое время он вышел обратно в сопровождении невысокой полноватой девушки в одеждах послушницы. У девушки на плече висела большая холщовая сумка.

- Что? - не понял Амелл, глаза которого беспрерывно вспыхивали сине-белым, выдавая сильное волнение. - Что еще?

- Лили, - явно тушуясь, объяснил Йован, влюбленными глазами глядя на свою избранницу. - Идет с нами.

- Что??

- Я не буду вам обузой, - послушница отважно тряхнула челкой. - Обещаю…

Дайлен бешенно посмотрел на Йована, собираясь, по-видимому, высказать все, что у него накопилось, но не успел. Откуда-то послышался топот ног, и на узком пятачке перед комнатой появилось еще несколько действующих лиц. Рыцарь-командор Грегор в сопровождении капитана Хосека, рыцаря Каллена и четырех других храмовников не дошел до незадачливых беглецов на полдесяток шагов. Рядом с ним худой высокий старик с умным, но испитым лицом и сизым носом впачатляющих размеров скрестил на груди руки. На старике была мантия мага, но не такая, как на Йоване, Дайлене или даже Ниалле, а гораздо богаче, хотя и сильно поношенная. По другую сторону от Грегора притулился юный эльф в робе ученика.

- Видите, я говорил вам правду, - эльф кивнул на застывших у двери беглецов. - Они давно уже собирались устроить побег. И один из них спутался с послушницей. Йован!

Грегор кивнул. Застигнутые врасплох маги с походными сумками на плечах никем другим, кроме беглецов, и быть не могли.

- Так это правда. Они собирались бежать, - он поднял руку, указывая на Йована. - Как командир присутствующих здесь рыцарей-храмовников, я приговариваю этого мага крови к смерти! Что касается этого мерзавца, - он перевел указующий перст на зло глядевшего на него Дайлена, - так он еще от Истязаний отойти не успел, а уже плюет в лицо Кругу! Такое не должно оставаться безнаказанным. Хотя закон гласит о запрете усмирения для магов, которые выдержали Истязания, в виде исключения такую меру пресечения можно назначать для особо опасных преступников за их провинности. А потому приговариваю Дайлена Амелла, новопосвященного мага Круга к усмирению. Взять их!

- Если мне позволено будет сказать, рыцарь-командор, - капитан Хосек выступил вперед. Лицо его на миг отразило сильное волнение. - Нельзя с полной уверенностью утверждать о степени вины Амелла. Мы должны быть беспристрастны. Нужно провести расследование…

Грегор сделал нетерпеливый жест.

- Ты как всегда вступаешься за магов, сэр Бьорн. Андрасте свидетель, я порой поражаюсь твоему мягкосердечию, граничащему с глупостью. Сколько раз, например, ты уговаривал меня не применять усмирение к целителю Андерсу? Он оценил твои старания? Недавно он устроил шестой - шестой! побег из Круга. И я уверен, что когда мы его поймаем, ты снова будешь заступаться за него. А прочие? А эти сопляки, - он кивнул на ощетинившегося Дайлена и Йована, крепко сжимавшего руку подруги, - думаешь, они ценят то, что ты для них пытаешься сделать? Мы даем им слишком много свободы. Они распоясались. Я все больше склоняюсь к тому, что мне следует перенять опыт кирквольской рыцарь-командора Мередит о том, как следует обращаться с магами. Пусть лучше дрожат, завидев храмовника хотя бы издали, чем творят то, с чем нам приходится теперь бороться!

- Ты разочаровал меня, Дайлен, - сизоносый старик горько покачал головой. - Ты мог рассказать о том, что творит Йован. Мог рассказать о побеге. Но вместо этого… О Андрасте, ты ведь умен. Ты был моим любимым учеником. Отчего ты так меня подвел?

- Да плевать тебе на магов, Ирвинг, - Йован зло сплюнул под ноги храмовникам. - Ты перед Церковью на задних лапках бегаешь!

- Он прав, - Дайлен скривился, разминая кисть. - Тебе нет дела до того, что творится в башне. Мы тут - бесправнее рабов. Маг, сделай то, маг, сделай это. Маг, ты не будешь жаловаться, потому что просто некому! Но с радостью накажут, если выказать хоть малейшее неповиновение, хоть малейшее, чтобы сохранить крупицы собственного достоинства! - Амелл зло пожевал губами, скользнув взглядом по капитану Хосеку. - Я просто хочу жить. Как все. И каждый день видеть солнце! Создатель, неужели я так многого хочу?

- Довольно! - Грегор резко мотнул головой, и по его знаку четверо храмовников двинулись в сторону магов. - Под замок их всех. Послушница, презревшая Церковь и обет, должна быть отправлена в Эонар.

- Эонар? - Лили непроизвольно прижалась к Йовану, глядя на рыцарь-командора полными ужаса глазами. - Но ведь это тюрьма для магов. Сжальтесь, прошу вас!

- Нет! - Йован вырвал из-за спины осколок отданного им Дайленом стекла. - Вы ее не тронете!

Он всадил стекло себе в ладонь. Брызнувшая кровь в мгновение собралась в вихрящееся свирепое облако и обрушилась на заступавших им путь храмовников, разметав тяжелых рыцарей, как солому.

- Быстрее, Лили!

Однако девушка уже не выказывала рвения. Глаза ее по-прежнему были полны ужаса, но теперь его причиной было явно не решение Грегора о ее судьбе.

- Йован, ты… маг крови?

- Да, это так, - Йован поник головой. - Мне казалось, если я буду больше знать, это поможет нам вернее уйти отсюда…

Он сделал шаг к ней, но Лили отшатнулась. Ее лицо исказила брезгливая гримаса.

- Не приближайся ко мне, чудовище! Ты… ты омерзителен. Маг крови! Создатель, как я могла верить тебе!

- Ну? - Амелл вынул кинжал из-за пояса одного из храмовников и примерил его по руке. - Убедился, как абсурдно тащить с собой истеричную бабу, у которой вместо мозгов - кисель? Давай пойдем уже, пока они не очнулись!

- Лили! - в голосе Йована была неподдельная боль. - Прошу тебя! Я вообще собирался забросить магию! Совсем забросить! Все, что мне нужно - это быть с тобой! Дайлен! - он обернулся к Амеллу, который с озабоченным лицом присел над лежавшим на полу Ирвингом. Первый чародей стоял ближе храмовников, и не был защищен доспехом, потому досталось ему больше других. - Скажи ей! Мы ведь собирались бросить магию и заняться мирным трудом. Скажи, она мне не верит!

- О, Йован! - Лили закрыла лицо руками, делая предотвращающий жест, когда ее возлюбленный вновь попытался подойти к ней. - Магия крови меняет людей! Уродует их! Я… не могу быть с тобой, малефикар! У… убирайся!

- Иди, готовь лодку! - Дайлен швырнул в руки Йовану свой мешок. - Я займусь Ирвингом. Ты, идиот, слишком сильно ударил его. И Йован, - повременив, пока быстро уходивший по коридору товарищ обернется, сквозь зубы процедил Амелл. - Если ты меня не дождешься… я найду и убъю тебя! Понял?

Йован кивнул, но глаза его были прикованы к Лили. Послушница стояла, привалившись к косяку, и плакала, уткнув лицо в ладони. На него она уже не обращала внимания. Вздохнув, Йован быстро ушел, подгоняемый яростными взглядами товарища.

Дайлен перевернул Ирвинга на спину. Старик захрипел, судорожно пытаясь вдохнуть. Его мантия была разорвана и пропитана кровью. Казалось, у Первого чародея не осталось ни одного целого ребра.

Негромко выругавшись, Дайлен вытащил кинжал храмовника и косо полоснул себя по ладони. Не обращая внимания на вскрикнувшую Лили, принялся быстро чертить у головы Ирвинга маловразумительные символы, попеременно обмакивая палец то в свою, то в его кровь. При этом он постоянно сжимал руку, из пореза которой на грудь Первого чародея сочилось красным. Кровь быстро испарялась, собираясь над телом Ирвинга красноватым туманом. Когда туман полностью накрыл Первого чародея, Дайлен прекратил свое бормотание, и резко ударил ладонью об ладонь.

Туман исчез. Ирвинг дернулся и впервые смог вдохнуть полной грудью - без хрипа. Еще через миг он широко открыл налитые кровью глаза.

- Прощай, учитель.

Дайлен вскочил. Его шатнуло, но, удержавшись на ногах, малефикар бросился по коридору вслед за несколько минут назад убежавшим туда Йованом. Однако ему не суждено было скрыться. Какой-то храмовник, очнувшийся раньше остальных, неожиданно резво бросился наперерез и, ударив в ноги, повалил на пол. На помощь к нему подоспели другие. Амелл яростно вырывался, однако, почему-то не применяя магию крови. Должно быть, для такого удара, каким воспользовался Йован, этой самой крови он выпустил попросту недостаточно, а больше ему не давали. Мужество же для того чтобы сжигать и замораживать не демонов, а живых людей, тоже нужно было откуда-то взять. У Дайлена такого мужества еще не было.

Сэр Каллен сорвал с шеи сосуд из толстого стекла, по форме напоминавший сосульку. Теперь малефикара на полу удерживали двое, и еще один пытался разжать ему зубы. Однако прежде, чем храмовники исполнили задуманное, уже пришедший в себя Грегор властным движением остановил своих подчиненных.

- Подождите. Он малефикар и тоже заслуживает казни. Незачем переводить на него концентрат, - рыцарь-командор обернулся к одному из своих людей, стоявшему в бездействии. - Брат Марио, беги к внешней страже. Остановите беглеца любой ценой. Брат Каллен, - он кивнул на меч рыцаря. - Исполняй.

- Стой, Каллен! - капитан Хосек опустил руку в латной перчатке, которой прикрывал большую свежую шишку на лбу. - Рыцарь-командор! Мы не можем… не должны выносить такие решения без разбирательств. Зачем уподобляться марчанам, известным своим беззаконием? Степень вины этого мага еще нужно определить!

- Да что тут определять, сэр Бьорн? - досадливо поморщился Грегор, явно не в первый раз приготовившись выслушивать от своего заместителя оправдательные речи, с которыми заранее не был согласен. - Мы все видели - он творит магию крови, и гораздо более тонкую, чем Йован. Малефикар, пытавшийся бежать из Круга! Ты всегда меня удивлял своей лояльностью к магам, брат капитан, но это уже переходит все границы!

- Быть может, с первого взгляда все кажется именно так, - Хосек показательно покаянно опустил голову, исподлобья взглянув в сторону Первого чародея и встретившись с ним глазами. - Однако не стоит нам отмахиваться от того, что именно этот маг делал только что. Вы же не станете отрицать, сэр Грегор, что он мог сбежать с дружком, пока все мы валялись здесь, беспомощные, как дети. Вместо этого он остался, чтобы излечить нашего многоуважаемого Ирвинга. Хотя мог догадаться, чем это может окончиться для него.

- Все так, Грегор, - старик просунул пальцы в прорехи своей мантии на груди, демонстрируя их рыцарю-командору. - Если не Дайлен, я был бы теперь у Создателя. Он всегда был послушным, хорошим мальчиком. Мы за ним не уследили, но это можно исправить.

- Я лично прослежу за тем, чтобы Амелл не причинил никому вреда, - Хосек бросил еще один взгляд на Первого чародея, с которым они хорошо понимали друг друга. - Мы изолируем его от других магов и проведем расследование. Если окажется, что возвращение этой заблудшей души на путь, указанный священной Андрасте, невозможен…

- Я уверен, что возможен, - Ирвинг оставил в покое мантию и ласково посмотрел на по-прежнему сидевшего на полу в крепких объятиях сразу трех храмовников любимого ученика. - Дайлен умный парень. Он уже все понял. Разумеется, мы назначим для него взыскания…

По мере того, как они говорили, Грегор переводил взгляд с одного на другого. Во взгляде его все больше читались раздражение и досада.

- Ценю ваши доводы, но решения здесь принимаю я, - он, все еще тяжело ступая, подошел к удерживаемому храмовниками Дайлену и посмотрел на него сверху вниз. - Что бы вы ни говорили, малефикарум - это зараза, которая будет расползаться, дай ей только волю. Оба щенка знали, на что шли, когда ввязались в… во все это. Моя задача - защитить людей Ферелдена от таких, как они, - он брезгливо указал подбородком на зло глядевшего на него Амелла. - Когда мы поймаем Йована, его постигнет та же участь. Каллен, приказываю казнить этого мага немедленно.

Капитан Хосек шагнул вперед. Его неприятное узкое лицо оставалось бесстрастным, но не голос.

- При всем уважении, сэр, мы совершаем ошибку.

- Верно.

Собиравшийся было резко осадить зарвавшегося помощника Грегор обернулся. Все прочие молча созерцали подходившего к ним высокого темноволосого и темнобородого человека, который был хорошо знаком Кусланду.

- Дункан! - рыцарь-командор Грегор был раздосадован, как никогда. - То, что происходит здесь - внутреннее дело Круга.

- Это не совсем так, - Дункан тоже подошел к удерживаемому храмовниками Амеллу и, встретившись с ним взглядом, перевел его на Грегора. - Я приехал в Круг не только за добровольцами для королевской армии. Я набираю людей в Орден Серых Стражей. Из того, что я успел узнать об этом маге - он мне подойдет.

- Он малефикар, - вмешался Ирвинг, переглянувшись с рыцарь-командором храмовников. - Я не знал об этом, когда писал тебе. Он слишком опасен.

- Малефикар, который помог сбежать другому магу крови не только не будет наказан, а получит награду, сделавшись Серым Стражем! - Грегор возмущенно воздел руки. - Да это неслыханно!

- Как вас там, Дункан? - Дайлен сверкнул глазами, дернувшись в руках храмовников. - Во имя Создателя, заберите меня отсюда! Клянусь, вы не пожалеете! Вы не знаете, на что я способен!

Гость Круга магов ободряюще кивнул ему.

- Я не могу этого позволить, - твердо проговорил Грегор. Дункан поднял бровь.

- Мне стоит огласить Право Призыва? - спокойно поинтересовался он. Грегор возмущенно вскинулся, но сдержался, уперев яростный взгляд в пол.

- Подумай хорошенько, на что ты подписываешься, - сдавленно проговорил храмовник. Командор Серых Стражей пожал плечами.

- Этот маг благороден и честен, - счел нужным пояснить он свою позицию. - Он помог другу и спас учителя, зная, что может заплатить страшную цену. Он не стал вредить никому из вас, хотя, я уверен, мог бы, как это сделал его товарищ. В конце концов, мне его рекомендовал Ирвинг, а мнению Первого чародея я доверяю безоговорочно. Сам… Дайлен не против вступления в Орден. Я прав?

- Все, что угодно, - почувствовав, что руки храмовников уже не давят на его плечи, Амелл поднялся на ноги. - Все, что прикажешь. Хоть на цепь. Только на свежем воздухе, подальше отсюда.

- Ну что же, - было видно, что эти слова даются Грегору нелегко. - Я признаю за Серыми Стражами…

Он не договорил. Внезапно реальность дернулась раз, другой, и опала тряпичными лоскутами, растворяясь на лету. Кусланд вырвал меч из тела раскрывшего в беззвучном крике рот юноши-эльфа, который все время стоял в стороне, молча глядя на разворачивавшиеся перед ним события. В тот же миг, тускло вспыхнув напоследок, сон Дайлена погас, возвращая зрителей и участников в зеленоватое марево Тени.

Все участники события исчезли, кроме того самого юноши, который изламывался самым причудливым образом, словно его что-то корежило, меняя форму и вид. Что-то подобное творилось с убитой ими ранее демоницей, только рождавшееся из эльфа существо было не в пример опаснее и гаже. Несколько мгновений спустя над магом и Стражем возвышался огненно-красный демон, состоявший, казалось, из одной только раскаленной плоти земли.

- Демон гнева! - Ниалл поднял руки, заблестевшие собиравшимися в них каплями влаги. - Не давай ему приближаться к тебе! Я… постараюсь его остудить. Но не знаю, получится ли…

Демон гнева зашипел и дернулся в их сторону, но добраться до застывших непрошенных гостей не успел. Из неоткуда на него обрушелся целый водопад, в котором исчезли и сам демон, и оказавшиеся рядом люди. Айана сбило с ног, столкнуло с Ниаллом и понесло к краю острова. Он сумел уцепитьтся за что-то невидимое под водой, другой рукой намертво ухватившись за шиворот мага.

Вода схлынула, смыв с острова всю устилавшую его каменистые края многовековую пыль. Айан с трудом разжал впившиеся в скалу пальцы и, выпустив одежду Ниалла, поднялся на ноги. Демона гнева он увидел сразу. Порождение Тени осталось стоять там, где на него обрушились потоки воды, но оно уже не жило, больше напоминая скальный вырост причудливой формы. Вода остудила его до основания, сделав твердым, недвижимым и, по-видимому, мертвым. Чуть поодаль втянув голову в плечи, в своем гномьем доспехе стоял Дайлен. По нему было видно, что он бы с удовольствием оживил, а потом окатил тварь еще раз. Никогда еще не доводилось видеть товарища в таком бешенстве.

Заметив Командора, Дайлен с трудом взял себя в руки. Впрочем, сами руки у него продолжали подрагивать.

- Он заставлял меня злиться, - едва справляясь с дергающимся лицом, объяснил Амелл. - Все время, - добавил он, поймав в поле зрения Ниалла.

- Демон гнева, - пожал плечами тот, подходя ближе. - Я тебя помню, Дайлен. Мы встречались в библиотеке после твоего посвящения в маги.

- А я тебя нет, - все еще передергиваясь, Амелл обернулся к Кусланду. - Давно вы здесь стоите?

- Нет, - соврал Айан, справедливо прикинув, что правду можно отложить для другого раза.

- Мы подошли только что, - в одно касание догадался подыграть ему Ниалл.

Дайлен смерил их подозительным взглядом и прикрыл глаза.

- Проклятая тварь, - в сердцах, но уже тише, пробормотал он.

- Соберись, - жестко велел Айан, осматривая застывшего демона. - Выберешь другое время, чтобы киснуть. Нам нужно найти Алистера и этого… капитана Хосека. Они должны быть где-то здесь.

Они заозирались по сторонам, но на плоском как блин, маленьком острове спрятаться или хотя бы не заметить кого-то было невозможно.

- Где-то здесь их нет, - после паузы решил Кусланд, убедившись в этом лично. - Во владениях демона еще три острова. Но нам нужно сердце этой твари, чтобы переместиться… если конечно, оно не погасло.

- Сердце-то - внутри, - Ниалл с сомнением обошел вокруг застывшего демона. - А разбить эту глыбу будет непросто.

Дайлен стащил перчатку и сдавил руку на месте пореза. Дождавшись крови, вымазал ею ладонь и сделал резкое движение в сторону неподвижного порождения Тени. Раздался глухой треск, и верхняя часть застывшей твари откололась, едва не отдавив ноги Айану.

Увернувшись, Кусланд с трудом вытащил засевшее в обнажившемся камне пульсирующее сердце демона и передал его Ниаллу.

Они вернулись к пьедесталу. Как и в прошлый раз, едва только маг поместил источник энергии в его гнездо, пьедестал ожил. Стражи переглянулись и взялись за руки. Удерживая Командора за запястье, Ниалл коснулся следующей точки на чеканке схемы.

Часть 1 - 46.

Переход опять совершился мгновенно. Все трое вывалились в полутемную комнату, освещенную только светом тлеющих углей из большого камина. Подняв голову, Айан увидел, что почти упирается носом в колени светловолосого мальчика лет десяти-двенадцати. Мальчик этот сидел за шторой у самой стены, прижимая к животу горсть конфет, судя по всему, ворованных.

У камина стояли двое. Было ясно, что мальчика они не видели. Айан знал обоих. Высокий, худой темноволосый человек с желтым и желчным лицом был никем иным, как тейрном Логейном Мак-Тиром, победителем орлесианцев и великим героем Ферелдена. Логейн опирался локтем о кирпичную кладку над камином. Вспыхивавшие над углями языки пламени отбрасывали причудливые тени на его нервное лицо. Рядом с ним плотный благообразный муж поглаживал окладистую бороду. Эрл Эамон выглядел куда лучше, чем та тень человека, что без памяти лежала теперь в его покоях, ожидая помощи магов. Оба вельможи были моложе, чем привык о них помнить Айан.

- Ты должен был мне сказать, Эамон! - тем временем выговаривал тейрн задумчиво глядевшему перед собой эрлу, и его темные глаза взблескивали по-волчьи зло. - Мэрик был моим другом! Почему я не знал обо всем этом раньше? Почему о таких вещах я узнаю случайно?

- Успокойся, Мак-Тир, - Эамон устало вздохнул и сложил руки на животе. - Мэрик доверил эту тайну мне десять лет назад и взял с меня слово, что я буду растить его, как воспитанника. Он ничего не говорил о том, чтобы я посвящал кого-либо в его секреты. Даже тебя.

Логейн дернул ртом и, перестав подпирать камин, заходил по комнате.

- Ну, хорошо, - остановившись, наконец, перед родным дядей нынешнего короля, резко бросил он. - Прошло уже больше десяти лет. Я видел его - он вылитый Кайлан, словно у них на двоих одно лицо. Ты понимаешь, чем это чревато? Чем это может грозить в дальнейшем?

- Не преувеличивай, - эрл нахмурился, отступив на шаг от напиравшего на него Логейна. - У них с Кайланом разница почти восемь лет. Да, между братьями есть сходство, но убей не понимаю, чем это может навредить моему старшему племяннику.

- Братьями? Старшему племяннику? - делая ударение на слове “старшему” вскрикнул Логейн, начаянно обдав собеседника брызгами слюны. Взгляд егозапылал настоящей яростью. - Ты послушай, как ты говоришь! Эамон, во имя Создателя! Ты говоришь о безвестном ублюдке, который должен был сдохнуть еще в младенчестве, как будто он равен Кайлану! Подумай, может, ты неправильно истолковал просьбу Мэрика, когда он отдавал тебе это отродье? Что, если король хотел… чтобы все свершилось просто тихо и без его участия?

- Этот ублюдок - сын моего друга! - жестко парировал эрл, качнувшись вперед. - Он и в самом деле бесвестен. Отчего тогда тебя так беспокоит его существование?

- Потому что в отличие от тебя, я помню о законах Ферелдена, - Логейн вновь подошел к камину и оперся о кладку, уставившись в огонь. - Если с Кайланом что-то случится, а с ним может случиться что угодно, то любой королевский ублюдок может претендовать на его трон. В том числе и этот… как его…

- Алистер.

- Алистер, - Логейн поморщился. - Даже имя ты дал ему благородное. Неужели ты на самом деле предполагаешь…

- Я ничего не предполагаю, - несмотря на его спокойный и ровный тон, видно было, что эрл Эамон начинал терять терпение. - Я потому и не говорил тебе, что мог предугадать твое отношение к этому делу. Алистер - хороший парень. Я бы даже сказал - очень хороший. Не мешало бы ему быть немного хуже. Я уверен, он не посягнет на брата. Ему это просто не нужно. Я позабочусь о том, чтобы ему не было это нужно никогда.

Логейн молчал. Эамон подошел ближе и положил руку на его плечо.

- Я понимаю твое беспокойство, - он отнял руку и, забрав полено из сложенных у камина, подбросил его в огонь. - Твоя дочь сделалась королевой совсем недавно. Но я уверен, тебе не о чем волноваться. Кайлан молод и здоров, как и Анора. Не пройдет и года, как эта чета подарит Ферелдену наследника престола, помоги Создатель, не одного. И тогда ни Алистер, ни кто другой, не сможет претендовать на трон, даже если с Кайланом что-то случится. Храни Андрасте от такого несчастья.

Логейн оторвался от созерцания огня. Теперь его темные глаза были требовательно устремлены на эрла Эамона.

- Пойми меня правильно, Эамон, - тейрн Логейн говорил с нажимом, как человек, не собиравшийся принимать возражений. - Я говорю сейчас не только как отец, и забочусь не только о дочери, но и о всей стране. Ты меня знаешь. Чутье еще никогда меня не подводило. Этот ублюдок опасен. Если ты не хочешь его убивать, хотя бы сделай так, чтобы мы могли быть уверены в том, что он никогда не будет представлять угрозы для престола Ферелдена!

- Что ты предлагаешь? - брови Эамона сошлись над переносицей. Логейн мрачно усмехнулся, не отводя взгляда.

- То, что всегда делают в таких случаях. Лишить его возможности к продолжению рода. Он останется жить, но на трон претендовать не сможет.

Мальчик за шторой судорожно сцепил пальцы, между которых таяли и плющились добытые конфеты. По всему было видно, что столь вожделенные сласти интересовали его теперь в самую последнюю очередь. Затаив дыхание, он боялся пошевелиться, чтобы ненароком не выдать себя.

После долгой паузы Эамон, наконец, качнул головой.

- Это не годится, - медленно проговорил он. - Не лучше смерти.

- Он не просто ублюдок, он королевский ублюдок, - настаивал Логейн, все больше раздражаясь. - Демоновы орлесианцы - мерзавцы и подонки, но я не могу не признать, что этот придуманный ими способ избавления от нежелательных…

- Я сказал - нет, - громче, чем ранее, отрезал Эамон, отходя от камина. - Он - сын моего друга, и был моим воспитанником десять лет. Я не могу так поступить с Алистером. И тебе не советую, - он обернулся, поймал и выдержал тяжелый взгляд Логейна. - Но если само существование этого мальчишки настолько не дает тебе спать по ночам, я могу предложить компромисс. Алистер - крепкий парень, он здоров и истовый андрастеанин. Церкви нужны такие мальчики. Она кует из них железо своей брони.

- Сделать его храмовником? Ты это хочешь сказать?

- Именно, - Эамон отвел взгляд и стал рассматривать узор на занавеске, за которой прятался юный воришка. - Ты знаешь, что после посвящения храмовники всецело принадлежат Церкви. И почему бывших храмовников не бывает - знаешь тоже.

Некоторое время в комнате слышалось только потрескивание подброшенного в камин полена. Логейн размышлял. Алистер за шторой с трудом расцепил слипшиеся руки и сунул в рот большой палец, весь в медовой нуге.

- Хорошо, - наконец согласился он, сохраняя на лице всегдашнее его мрачное выражение. - Если ты, Эамон, сдержишь…

Договорить он не успел. Взявшаяся изнеоткуда мощная струя пламени в единый миг испепелила его. Эамон отпрянул от опавшего черным пеплом Логейна, а потом медленно посмотрел в сторону стушевавшегося Дайлена.

- Тьфу ты, лепешка коровья, я ошибся, - Страж-маг поймал уничижительный взгляд Командора и стушевался еще больше. - Сейчас…

Кожа Эамона мокро треснула. Из нее стремительно рванулось вверх нечто огромное и, вне всяких сомнений, очень могучее.

- Сссмертные… - презрительно прорычало оно, но закончить ему не дала другая струя пламени, в которой оно с диким ревом исчезло на несколько мгновений. Когда пламя опало, взглядам перепуганных “смертных” предстало все то же чудовище. С висящими лохмотьями мокрой от крови шкуры и огромными волдырями, которые лопались прямо на глазах, чудище, тем не менее, оставалось живым и еще более озлобленным, чем ранее. С яростным хриплым воем оно бросилось на метнувшихся в разные стороны людей.

- Демон гордыни! Одно из самых сильных порождений Тени! - Ниалл взвизгнул, уворачиваясь от лязгнувших крыков. - Дайлен! Сделай что-нибудь!!

- Сам сделай! - донеслось откуда-то издалека. Реальность комнаты постепенно разрушалась, впуская все тот же зеленоватый туман. Должно быть, она, как и прочие уже виденные пленниками Тени, была небольшой. Просто с соседнего острова они переместились на этот, и по случайности попали прямо в сон несчастного Алистера. - Ты ведь тоже маг!

- Я целитель! О Создатель, о святая Андрасте, кто-нибудь да помогите же мне!

Преследуемый по пятам ревущим демоном и плохо соображающий в рваных ошметках реальности Ниалл запутался в полах мантии, споткнулся и упал. Ему хватило времени, чтобы перевернуться на спину и швырнуть в нависшего над ним демона наспех созданную молнию. Этим он выкроил для себя лишний миг жизни, за который Кусланд успел догнать ошалевшую тварь и всадить в нее меч. Меч вошел до середины и застрял. Взревевший от дикой боли монстр обернулся к выпустившему рукоять Командору и ударил его чудовищной лапой. Айана отбросило на десяток шагов в зеленовато-бурую пыль, которой сделались каменные плиты пола комнаты Эамона. Сон Алистера растаял окончательно, являя все те же очертания очередного острова Тени, который был неотличимо похож на остальные.

- Сдохни! - Амелл, ярость которого не смог перебить даже испуг от преображения демона, выхватил свой меч и с маху всадил его в почву острова.

Благородное оружие вспыхнуло, как хорошо просмоленный факел. От него до замершего демона, который быстро не сообразил, кого ему хотелось убить первым, мгновено пробежала дорожка из огня. В следующий миг огонь охватил все тело твари. Демон взвыл и ударил вслепую, едва не размазав по земле Ниалла. Не переставая завывать, монстр упал и принялся кататься в пыли. Колдовской огонь на нем все не затухал, безжалостно уничтожая то, что с каждым мигом все больше походило на гору дергающегося горелого мусора.

Наконец, все было кончено. С усилием поднялся на ноги Дайлен. Айан смог только сесть, болезненно морщась. У его ног Алистер растерянно моргал в зеленую мглу, которую видел над собой вместо неба.

- Что… произошло? Где мы?

- Мы в Тени, где демоны мучают нас снами, в которых заставляют страдать, - вкратце просвятил его Амелл. Вложив всю свою ярость в удар, он, наконец, вернул себе душевное равновесие. - Нужно добраться до той твари, которая удерживает нас здесь, и убить ее.

- Надо - значит убьем, - если Алистер и удивился, то благоразумно отложил вопросы до другого раза. Не теряя времени даром, он поднялся, и помог подняться ушибленному Командору. - Куда нам идти?

Часть 1 - 47.

… Живой камень, извлеченный из кусков обгорелой плоти, привел их на последний из четырех островов. Этот был таким же каменистым, неровным и пыльным, как и все его прочие висевшие в пустоте собратья. Как и на других, поблизости от пьедестала на нем колебалось густое кисельное марево чьего-то сна.

Шагнув в который, они очутились опять в тумане - на этот раз молочно-белом. Через этот туман по колено в хлюпавшей в сапогах грязной воде пробирался отряд храмовников, вымокших и заляпанных болотной жижей по самые прорези на шлемах. Впреди, высоко поднимая длинные ноги, вышагивал капитан - широкоплечий, но худой человек со скуластым лицом, глаза на котором горели лихорадочным блеском. В одной руке острием кверху он держал двуручный меч, другой нес на плече большой походный мешок. За ним, спотыкаясь и подскальзываясь на ненадежных кочках, растянутой цепью тащились его люди.

Кроме капитана, все рыцари Церкви были в закрытых шлемах. Однако Хосека узнали сразу - и хорошо знакомые с ним маги, и даже Стражи Алистер и Айан, увидевшие его впервые только сегодня. Рослый храмовник возвышался над самым высоким из своих товарищей на целую ладонь. Светлые волосы, которые он, похоже, не обрезал с рождения, не помещались под шлемом и, как видно, здорово ему мешали. Помимо сумки сэр Бьорн нес за плечами большой мешок, тяжко бряцавший при каждом его шаге.

- Я догадываюсь, где это, - Алистер не без удивления разглядывал кошмар капитана Хосека. - Это дикие земли Коркари.

- Да, действительно, - согласился Айан, следя за тем, как Бьорн Хосек успевает схватить за наплечный ремень одного из храмовников, который, оступившись, стремительно ушел в болотную жижу по самую грудь. Вместе с подоспевшим товарищем, они вытащили незадачливого рыцаря, облепленного грязью и тиной. - Но что делают там воины Церкви? Обращают в андрастеанство хасиндов?

- Тогда бы с ними шла и преподобная мать, - Алистер еще раз внимательно пригляделся к отряду храмовников. - Снарядились, как для сражения. Приглядись. На каждом под доспехом - еще цельная кольчуга. Наверняка заговоренная, иначе зачем таскать на себе по болоту такую тяжесть.

- И мечи у всех тоже заговоренные, - вмешался Дайлен. - Видите сине-красное свечение вокруг их ножен? Такие наверняка выдаются только для самых опасных дел. Во всей башне постоянно заговоренное оружие носят при себе только Грегор и Хосек.

- Так, капитана мы нашли, - Алистер кивнул в сторону сэра Бьорна, который, как и большая часть его товарищей, бешено вертел головой, разгоняя полчища болотного гнуса. - И что теперь? Как его разбудить?

- Нужно угадать, кто именно из его окружения - демон, - пояснил Ниалл, разглядывая храмовников. - И ошеломить первым ударом. В прошлый раз мы угадали неправильно, и…

- Демон едва нас не прикончил, - мрачно завершил Айан. - Думай сам. Если я правильно понял, как это происходит, демон будет в том, кто причинит храмовнику наибольшие мучения. Пусть даже простыми словами.

Алистер негромко вздохнул.

- Кажется, я понимаю, о чем вы. В моем… сне я тоже сильно обижался на эрла Эамона. Я всегда считал его названым отцом, а он… - не договорив, сын Мэрика махнул рукой.

- Где ж конец этим болотам? - прохрипел тем временем один из храмовников. Он оступился и лицом вперед полетел в воду. Ближайший к нему товарищ успел подхватить в падении, не давая окунуться в холодную илистую жижу с головой.

- Меньше болтай, - сипло посоветовал кто-то, судя по голосу - кто-то уже немолодой. Под глухими наличниками головы храмовников казались одинаковыми. Рыцари Церкви разнились лишь степенью измазанности грязью.

- Тихо! - идущий впереди капитан остановился, поднимая руку. - Сэр Отто! У тебя острый глаз. Что это там, впереди?

Невысокий, но крепкий храмовник, идущий третим в цепи, вышел вперед. Некоторое время он вглядывался в молочно-белый туман, потом вздрогнул, непроизвольно делая шаг назад.

- К оружию, братья! К оружию!

После его выкрика болото словно ожило. Откуда не возьмись со всех сторон раздались шипящее кваканье и шлепающие звуки, точно кто-то бегал по трясине, как по твердой земле. Из молочного тумана на одного из рыцарей Церкви стремительно бросилось темное нечто…

- Болотные ящерицы, - морщась, объяснил в воздух Алистер. - Сейчас они им зададут.

Кого он имел в виду на самом деле не казалось таким уж ясным. Болотные хищники, хотя многочисленные и острозубые, были все же недостаточно крупными, чтобы всерьез навредить закованным в броню с головы до ног рыцарям. Но и храмовники на узкой болотной тропе были неповоротливы и являли собой удобную мишень для нападения.

Отмахиваясь от наскакивавших на них хищников, которые чуяли мясо, но не могли до него добраться из-за покрывавшего железа, храмовники быстро отходили к чему-то, пока не видимому в тумане. Наконец, забрезжившая темная громада возвестила о пролеске. Болота медленно отступили, с ними отступили уже порядком потрепанные ящерицы.

- Все целы? - тяжело дыша, прохрипел капитан. Следы от когтей на его лице воспалялись на глазах. - Отойти от болот. Встанем лагерем. Бьорн, Отто - проверить здесь все. Исполняйте!

Высокий храмовник и его приземистый остроглазый собрат сбросили весь лишний груз прямо на месте и быстрым шагом ушли в лес. Когда деревья скрыли их от занявшихся лагерем товарищей, сэр Отто заметно расслабился. Через несколько десятков шагов он поднял руку, останавливая напарника и, прислонившись задом к дереву, стащил шлем.

- Дыхание Создателя! Я был уверен, что он ко мне прирос.

- Зря снял, - в отличие от более беспечного товарища, Хосек встал так, чтобы видеть как можно больше вокруг себя. Его рука в латной перчатке лежала на рукояти запоясного ножа. - Мало тебе болота? Хочешь шрамы, как у капитана?

- Ладно, брат Бьорн, - сэр Отто заглянул внутрь шлема. Подхватив матерчатую полу своего одеяния, нашел более-менее чистый участок ткани и принялся ею что-то оттирать. - Ты ведь прикроешь меня в случае нужды.

Хосек не ответил. Поглаживая рукоять ножа, он, судя по движениям его головы, обводил взглядом их место.

- Быстрее, брат. Нам нужно обойти кругом всего лагеря.

Отто вытащил импровизированную тряпицу и еще раз критично оглядел свой шлем изнутри.

- Не сердись, - миролюбиво попросил он, протирая выбритую маковку ладонью до того, как опять водрузить на нее шлем. - Уже иду.

Они добросовестно и быстро обошли кругом лагеря, однако не обнаружили ничего за исключением мелкого зверья. Уже возвращаясь, наткнулись на место, где посреди лесной просеки стояло мутное зеленое озерцо. Сэр Бьорн придержал за руку товарища, кивая на росшие у илистого берега кусты.

- Подожди меня, брат Отто.

Оставшийся в одиночестве храмовник присел на траву, положив рядом меч. Потом оглянулся на кусты, в которых скрылся его напарник и стянул с головы шлем. Склонившись над водой, он зачерпнул ее ладонями и с наслаждением умылся.

Мигом позже он вздрогнул от внезапного испуга. Из воды на него смотрело красивое женское лицо. Смотрело не отрываясь, и, по-видимому, не было мертво. Силясь разглядеть это новое чудо, сэр Отто склонился ниже, полагая, что ему почудилось. Незнакомка мягко улыбнулась, и ее образ в мутной зеленой воде будто бы приблизился.

- Бьорн! - не отрывая глаз от незнакомки, негромко позвал храмовник. - Иди, посмотри!

Из воды показалась перевитая водорослями рука. Тонкие пальцы ласково погладили небритую щеку храмовника, и вдруг, впившись в затылок, рванули его вниз.

Толчок был так силен, что сэр Отто сам не заметил, как оказался по пояс в озере. Он не ушел под воду весь только потому, что успел вцепиться в кстати оказавшийся рядом древесный корень. Но нечисть не отпускала, ухватившись за него руками, которых становилось все больше. Не имея возможности вскрикнуть или глотнуть воздуха, храмовник бился, взбаламучивая воду, и обагряя ее кровью из расцарапанного затылка. Теперь лицо, которое он по-прежнему видел сквозь вспыхивавшие перед его глазами черно-багровые круги, не казалось привлекательным или даже вообще человеческим. Состоявшее из переплетений болотных трав, с острыми сучками вместо зубов, оно щерилось в оскале, почти касаясь древесными выростами его судорожно сжатых губ. Сэр Отто отчаянно дернулся из последних сил, чувствуя резкую боль в груди у сердца, и разжал пальцы, давая озерному монстру увлечь себя на дно…

В последний миг что-то жесткое и режущее мертвой хваткой вцепилось в его плечо и рвануло вверх - к солнцу и сырому лесному воздуху, с которыми он уже успел распрощаться. Захлебываясь и кашляя, сэр Отто рухнул в прибрежную грязь, чувствуя пронзительную боль в затылке, с которого, должно быть, сорвало всю кожу. Вслед за ним из озера рванулось нечто дикое, уродливое и сучковатое, взметнув над водой десятки живых травяных отростков…

Чудом увернувшись от рухнувшей сверху болотной мерзости, сэр Отто с оттенком изумления еще не до конца прояснившегося сознания увидел стоявшего у самой кромки воды Бьорна Хосека. Оплетенный тинистыми конечностями огромный храмовник на вытянутой руке удерживал на расстоянии от себя мерзостное существо, чем-то отдаленно напоминавшее сприггана из бресилианских лесов. Его огромный двуручник валялся далеко в стороне, видимо, выбитый при нападении. Однако вторая рука Хосека была свободна, и ее он как раз с маху впечатал в то, что было у твари на месте лица.

В походе храмовнику Отто доводилось вскользь услышать байки о силе сэра Бьорна, с одного удара валившего быка или могущего перешибить хребет волку. Однако когда под латным кулаком раздался отчетливый хруст, Отто не поверил своим ушам. Глазам, все же, пришлось поверить. Одна за другой разжимались, опадая, сучковатые руки. Чудовище, только что живое и страшное в своей стремительности, теперь превратилось просто в проломленную покрытую тиной корягу. Хосек приподнял висевшее у него на руке, чем-то отдаленно напоминавшее человеческое, тулово и с хрустом переломил его об колено.

Подскальзываясь в грязи, сэр Отто поднялся сперва на четвереньки, потом на ноги. Его потряхивало. Хосек отбросил в сторону уже дохлую тварь и, подобрав валявшийся в грязи шлем, протянул его напарнику.

- Х-храни тебя С-создатель, б-брат Бьорн, - заикаясь, пробормотал Отто и осекся. Со стороны оставленного ими лагеря раздались отчаяные крики и чей-то рев, перемежаемые треском и шипением.

Храмовники, не сговариваясь, бросились туда. Лагерь оказался совсем рядом, благо, они почти закончили обход. И, к тому моменту, как заросли выплюнули их на облюбованную товарищами поляну, они уже знали, с чем придется иметь дело.

Четверо рыцарей, прикрываясь щитами, отступали назад, к болоту. Двое неподвижно лежали в разных частях поляны куда, судя по виду тел, их расшвыряла какая-то чудовищная сила. Еще один, больше походивший на обагренное кровью месиво из человеческой плоти и покореженного металла, лежал на земле у незажженного костра. На живых, оглашая окрестности диким хриплым ревом, наступал большой, в три человеческих роста, сильван. Демон из Тени, взбешенный многолетним заточением в теле дерева, растерял остатки разума, даже если тот у него имелся. Теперь он видел перед собой живую плоть - то, чего он вожделел более всего в двух мирах, и так и не смог получить. И потому само лицезрение людей приводило его в неописуемую ярость.

- Бьорн! - уцелевший среди своих обреченных людей капитан вовремя отскочил с пути рухнувшего сверху огромного древесного сука. Сильван взревел, вздергивая покрытый зеленью отросток для нового удара. - Твоя сумка!

Задрав голову вслед за указающим перстом старшего храмовника, Хосек обнаружил свой мешок висящим высоко среди ветвей у края поляны. Не задаваясь вопросом, как он туда попал, храмовник кивнул сэру Отто и, подпрыгнув, ухватился за нижнюю ветвь.

Стражи и маг в некотором изумлении наблюдали, как быстро храмовник подбирался к подвешенному мешку, несмотря на сильно мешавший ему тяжелый доспех. Меж тем сильван, почти загнавший храмовников обратно в болото, сумел достать еще одного рыцаря, почти снеся ему голову ударом тяжелой ветки. Оставшиеся с отчаянными криками атаковали безумного демона, однако их мечи мало чем могли навредить толстому древесному стволу.

Хосек добрался, наконец, до своей сумки. Мгновение спустя он сбросил ее в руки ожидавшему внизу напарнику. Сэр Отто вытащил на свет нечто круглое, размером не больше кулака, похожее на металлический шар. В какой миг в руках его появились кремень и кресало, никто из наблюдавших за битвой углядеть не успел. Храмовник выбил сноп искр прямо на лежавший перед ним шар и, размахнувшись, с силой метнул его в древесного монстра.

Бросок был удачен. Шар попал в сильвана и застрял в его кроне. Демон обернулся и, заметив новых врагов, сделал к ним шаг. Однако больше ничего сделать он не успел. Раздался взрыв, и теснимых храмовников обдало веткам и щепой. Большая часть сильвана упала перед загнанными рыцарями, другая попадала то тут, то там малыми кусками.

К тому моменту, как Хосек спустился с дерева, его четверо уцелевших товарищей уже занялись ритуалом провода погибших к Создателю. Храмовники действовали споро, то и дело оглядываясь на постепенно погружавшиеся в вечернюю тьму болота. Леса вокруг было достаточно, и не пришлось удивляться тому, что погребальный костер запылал быстро.

- Мы не можем оставаться здесь, сэр, - обратившийся к капитану храмовник был не старше Отто. Свой шлем он потерял во время битвы и пока его не нашел. - Сдохший демон привлекает к себе нечисть.

- Я сам это знаю, брат Кай, - потирая сочившиеся суковицей порезы от когтей, старший храмовник обернулся к Хосеку, который бережно перебирал содержимое мешка. - Что у вас, Бьорн?

- Нечисть в лесу есть, - как всегда без тени эмоций, спокойно доложил Хосек. - Если мы встанем лагерем на ночь, останется уповать на Создателя.

- Что скажешь ты, брат Отто?

- Она уже почуяла нас, - стриженный храмовник потер лоб. - Знает, что мы здесь.

- Ты уверен? - капитан нахмурился. - Этот сильван вышел на нас не сам? Отто?

Тот отрицательно покачал головой, стараясь не смотреть на товарищей. Догоравший смертный костер бросал отсветы на их мрачные лица.

- Она нас почуяла, сэр. И в покое уже не оставит. Может, пришлет еще одного сильвана. Или древесных дев. Или звериную стаю. А может - придет сама. Я… я не знаю, сэр. Не могу читать ее мыслей. Только чую то, что сказал.

- Будь она проклята! Слишком рано она о нас узнала, - старший храмовник еще раз взглянул в сторону вечерних болот.

- Мы потеряли девятерых, чтобы добраться сюда, - в наступившей тишине, нарушаемой звуками леса и треском костра, негромко напомнил Хосек. - Если сейчас пойдем через болота обратно, умрем все.

- И что ты предлагаешь?

- В лесу в лагере не доживем до утра, - спокойно пожал плечами Хосек. Он единственный из храмовников так и не снял своего шлема. - В болотах тоже не доживем до утра. Но если брат Отто слышит ведьму, значит, она недалеко. Можем попробовать добраться до нее раньше, чем она доберется до нас.

Капитан посмотрел на стриженного храмовника. Тот медленно кивнул.

- Где теперь ведьма?

Отто обернулся к ночному лесу и уверенно указал на юго-запад.

- Тогда пошли, - капитан бросил последний взгляд в сторону костра. - Помоги нам Создатель!

- Кто же из них демон? - пробормотал Алистер, поочередно оглядывая каждого из храмовников.

- Демон может появиться позже, - Ниалл тоже смотрел на храмовников, и на лице его читалось сомнение. - Но мы можем приблизить его появление, если попытаемся разбудить капитана прямо сейчас.

- Думаю, это бесполезно, - мрачно вмешался Амелл. - Быть может, я ошибаюсь. Однако что-то мне подсказывает, что пробудить спящего можно только в том случае, если демон рядом.

Меж тем храмовники, ведомые сэром Отто, который, как можно было понять, обладал поразительной способностью чувствовать зло, углублялись в лес. Утомление после долгого дневного перехода через болота и недавней битвы сказывалось в движениях каждого, даже Хосека, который казался крепче остальных. Все чаще, то один, то другой рыцарь задерживались, чтобы перевести дух прежде, чем снова начать месить грязь и спотыкаться о древесные корни, замаскированные в переплетении пожухлых трав и листьев. Постепенно наползавшая тьма в лесу сгустилась настолько, что вынудила полуживых от усталости храмовников зажечь факелы.

- Все же нам ужасно не повезло, - почти простонал сэр Кай, размазывая грязь по лицу. - Как она могла заметить нас так рано? Если бы все прошло, как задумывалось, мы бы отдохнули этой ночью, а завтра со свежими силами…

Не договорив, он споткнулся, и рухнул куда-то вниз, в замаскированную листвой глубокую яму. Мигом позже раздался звук удара и его вопль. Бросившиеся к яме храмовники увидели товарища, лежавшего в ошметках клейкой паутины. К нему из земляной норы, вырытой в стене той же ямы, уже торопился огромный толстобрюхий паук, величиной с хорошо откормленного взрослого пса мабари.

- Братья! Во имя Создателя!

Сэр Кай рванул из ножен меч, но тот запутался в переплетениях клейкой и на удивление прочной паутины. Паук напружился, видимо, готовясь к броску. Но прыгнуть не успел. Миг - и его лоснящееся брюхо оказалось пришпиленным к земле острием двуручника. Не полагаясь только на меч, Хосек с силой метнул в голову насекомого большой камень, едва не угодив в сэра Кая. В последний раз скребнув паутину когтями, ее хозяин затих. Сэр Отто и другой храмовник, оставшийся безымянным, улеглись перед ямой на животы, протягивая руки незадачливому товарищу.

- Не оставь там мой меч, - устало напомнил капитан, не забывая, все же, оглядываться по сторонам. - Не хотелось бы драться с демоновой ведьмой голыми руками…

Он запнулся. Жестом заставив тянувших товарища храмовников и помогавшего им Хосека перестать шуметь, он сделал шаг в сторону и прислушался. Откуда-то из леса со стороны предполагаемого обиталища ведьмы раздавались голоса… нет, плач. Детский плач. Капитан резко обернулся в сторону вновь завозившихся рыцарей и яростно цыкнул. Потом прислушался вновь. Плач сделался как будто ближе и громче. Теперь было ясно, что плакал ребенок. Точнее, девочка. Плакала отчаянно, навзрыт и, кажется, звала на помощь.

Выбравшийся из ямы сэр Кай переглянулся с безымянным рыцарем. Сэр Отто шагнул вперед, остановившись рядом с обратившимся в слух капитаном.

- Доводилось мне слышать хасиндские легенды, - вполголоса произнес он. - О том, что лесные ведьмы принимают звериный облик и крадут оставшихся в одиночестве детей. Волокут их в зубах в свои норы. И пожирают там живьем. Ребенок кричит, бьется в исступлении… Храни Создатель оказаться на месте такого дитя.

- Ты что же, считаешь, что это плачет такой ребенок? - в голосе безымянного храмовника, глухо доносившегося из-под шлема, была откровенная злость. - Ведь даже самому старому и тупому нагу тут ясно, что это ловушка! Морок! Эта тварь хочет заманить нас и убить!

- Или поиграться, - меланхолично предположил сэр Кай, также подходя к капитану и протягивая ему меч. - Благодарю, сэр.

Капитан взял меч и не глядя вложил его в ножны.

- Мы должны выяснить, что там, - решил он, принимая из рук Хосека свой факел. - Создатель не простит, если мы оставим в беде ребенка.

- Капитан! - безымянный храмовник сорвал с головы шлем, являя ночному мраку грязное усатое лицо. - Разве вы не видите, что это - западня?

Плач ребенка теперь был совсем рядом. Он больше не походил на стоны призраков, сделавшись вполне реальным и очень горьким. Меж деревьев мелькнул детский силуэт в длинной белой рубашке.

- Вот она! - сэр Кай вскинул руку. - Я ее видел!

- Стой! - капитан сорвался с места, кидаясь в лесную чащу. - Погоди, дитя!

За ним неуверенно оглядываясь, быстро ушел сэр Кай. Отто двинулся было следом, но его удержала рука в тяжелой латной перчатке - та самая, что спасла ему жизнь у лесного озера. С другой стороны мрачно смотрел безымянный храмовник. Усатое лицо даже в лесной темноте, разгоняемой лишь светом их факелов, казалось серым от усталости, и выражало уже равнодушную безысходность.

- Бесполезно, - в ответ на вопросительный взгляд сэра Отто, которого все еще удерживал за плечо Хосек, устало проговорил усатый. - Она околдовала их. Все с самого начала, с тех пор, как мы ступили в дикие земли, было так, как хотела она. И сейчас тоже. Она вот-вот до них доберется, а потом…

Его прервал отчаянный крик. Кричали с той стороны, куда ушли за призраком девочки околдованные храмовники. Оставшиеся на поляне переглянулись. Кричал как будто бы сэр Кай и так, словно с него сдирали кожу.

- Далеко же они успели уйти, - спокойно проговорил Хосек, снимая руку с плеча Отто и вытаскивая ею свой двуручник. В другой руке у него по-прежнему был факел.

- Во имя Создателя! Мы должны были задержать их! Какого демона мы бездействовали?

- Ведьма с удовольствием полюбовалась бы на нас, бьющихся друг с другом, - усатый горько покачал головой. - Я слышал о таких штучках. Они любят стравливать храмовников. Если бы мы попытались их остановить, они бы посчитали демонами нас, не дающих им спасти несчастного ребенка… Будь они все прокляты!

Кого конкретно он проклинал, усатый уточнять не стал. Сэр Кай вскрикнул в последний раз и умолк. Хосек поправил мешок на плече, без видимого усилия действуя той рукой, которой продолжал удерживать меч.

- Где ведьма? - спросил он у бледного, как лик ночного светила, сэра Отто. Силясь унять дрожь, тот указал направление.

- С-совсем близко, - заикаясь, предупредил он. Усатый поддернул пояс и проверил свой меч.

- Во имя Создателя! - обреченно выдохнул безымянный храмовник. Хосек промолчал. Он первым шагнул в указанную сторону, не выявляя признаков беспокойства. Товарищи старались держаться поближе к нему.

Постепенно лес стал редеть, и спустя короткое время храмовники вышли на опушку. Впереди, насколько было видно в темноте, вновь простирались болота, кое-где поросшие жидкими деревцами. У самого края леса на пригорке притулилась вросшая в почву хижина, кровля которой поросла мхом, и оттого была едва видна от земли.

- Это - ее логово? Она там?

Сэр Отто, к которому был обращен вопрос, с силой стиснул руками виски. Его покачивало, как от сильного ветра, хотя воздух над болотами был на удивление тих. Молодой храмовник поднял взгляд на хижину, а затем вдруг развернулся к топям и глаза его расширились от ужаса.

Над болотами словно пронесся ураган. Усатый храмовник не удержался на ногах. Отто и Хосека отнесло в другую сторону и повалило, как поленья. В ночное небо взвился огромный черный силуэт и, взмахнув чудовищными крыльями, дохнул на обреченных рыцарей струей ревущего пламени.

Миг спустя Хосек был уже на ногах. Его опять едва не сбило с ног мощным потоком воздуха, когда дракон пронесся над подожженной поляной и полетел в сторону леса, явно намереваясь развернуться. Бросив мгновенный взгляд на то, что когда-то было усатым товарищем, Хосек подхватил за шиворот стонущего сэра Отто и потащил его в кажущееся единственно возможным укрытие - в далеко отстоявшую от горящего леса хижину ведьмы. Кое-как втиснувшись в незапертую дверь и затащив товарища, храмовник бросил его на пол и спешно прикрыл дверь. Существовала небольшая надежда на то, что дракон их не заметил. Потому что если он все же заметил, надежды на спасение не было.

Хосек огляделся. Изнутри хижина представляла собой ожидаемую нору, с набросанными на пол выделанными шкурами и связками сушеных трав, свисавших отовсюду. В углу шкур было больше - должно быть, там была постель. Приглядевшись, храмовник в самом деле различил под наваленными мехами грубо сколоченное широкое ложе. У единственного, затянутого по хасиндскому обычаю рыбьим пузырем окна, стоял не менее грубо сколоченный стол, на котором громоздились разнообразные кувшины, склянки, миски и плошки. Там же лежала раскрытая тетрадь в темном кожаном переплете. Вокруг стола в таком же беспорядке были навалены множество книг.

Хосек подошел к столу. Взяв в руки тетрадь, он в тусклом свете окна бегло просмотрел открытую страницу и, недолго думая, свернул найденное в трубку. Задрав полу мантии, он вытащил засапожный нож и бросил за стол, а в опустевшее гнездо принялся засовывать тетрадь, испещренную малопонятными рисунками и символами.

- Брат… Бьорн…

Покончив со своим занятием и убедившись, что его стараниями тетради не было видно даже при тщательном осмотре, Хосек выглянул в окно. Дракон не возвращался. Глубоко вдохнув, Хосек опустился на колени рядом с товарищем и перевернул его на спину.

Голова и руки сэра Отто сильно обгорели. Его лицо было сплошным ожогом. Кое-где даже доспех выглядел порядком оплавленым. Хосек порылся в мешке, который он умудрился не потерять при бегстве, и выудил оттуда лечебную настойку. Накапав бесценной жидкости на чистую тряпицу, он укрыл ею глаза товарища.

- Воды…

Хосек оставил лекарственный пузырек и взялся за притороченную у пояса флягу. Отто пил жадно, проливая и то и дело болезненно вскрикивая, когда его обожженные губы касались края сосуда. Наконец, напившись, он откинул голову и, с помощью товарища умостил ее на полу.

- Бьорн… благодарю. Теперь убей… такая невыносимая боль, Бьорн… убей, прошу тебя, не лечи, убей меня! Все равно… она сейчас придет сюда, и тогда… Пусть посчитает, что никто не спасся. Убей меня и уходи, слышишь, Бьорн! Она уже рядом! Ну!

Скрипнула открываемая дверь. Хосек вскочил, силясь разглядеть вошедшую. Вне всяких сомнений, перед ним стояла та, кого они столько недель искали в диких землях Коркари. Женщина шагнула вовнутрь хижины, и с ее появлением в комнате зажглись все не замеченные ранее лучины и лампадки.

- Дыхание Создателя! Это же Флемет!

Айан молчал. Он и сам видел, что это была Флемет. Не та старуха, которая лечила его раны в своей - другой, чем эта, хижине. Нынешней Флемет было не более сорока. А может, и поменее. Седина только немного тронула ее еще густые темные волосы. Уже начинавшая увядать красота все еще оставалась в ее облике, как может оставаться в небе солнце в последние дни поздней осени. Флемет была одета в добротное крестьянское платье. Ее длинные тонкие руки она сложила на груди.

- Так-так. У меня незванные гости, - ведьма ухмыльнулась, делая приветственный жест. - Доблестные рыцари Церкви. Не сказать, чтобы я была рада видеть вас. Все же я думала, что все вы мертвы. Ну что же, раз вы уже здесь, будет неприлично вот так сразу прогонять вас прочь.

Хосек прыгнул вперед, занося меч. Но, несмотря на свою быстроту, опустить его не успел. Ведьма дернула рукой, и храмовника прижало к стене ее хижины. Переступив через стонущего на полу сэра Отто, Флемет прошла на середину комнаты, и остановилась перед корчившимся в путах заклятия Бьорном.

В полуоткрытую дверь проскользнула худая темноволосая девочка лет пяти. Ее длинная белая рубашка была чистой, словно не она только что бегала по лесу, завлекая в чащу непрошенных гостей.

- Они снова пришли, - обращаясь к девочке, проговорила Флемет, оглядывая взглядом фигуру Хосека, который в сравнении с женщинами казался великаном. - Говорила я тебе, они все время приходят, опять и опять. Когда нужно выследить и убить ведьму, их не пугают ни враждебные племена, ни гнилые бездонные болота, ни страшные леса, полные нечисти. Ведь так, доблестный воин своего Создателя? Желание убить в тебе сильнее страха за собственную жизнь?

Хосек молчал. На миг ему показалось, что он способен оторвать руку от стены, но под взглядом ведьмы вся его чудовищная сила вновь и вновь обращалась в ничто.

- Не нужно стараться. Знал ведь, что охотишься на малефикара? Ты сможешь двигаться только, когда я этого захочу.

Девочка раздула угли небольшого очага и сунула туда котелок с водой. Ведьма продолжала стоять перед пойманным ею храмовником, прокручивая дешевое медное кольцо на одном из пальцев.

- А ведь я предупреждала, - после паузы, сказала она. - Я всегда предупреждаю. И в землях хасиндов. И в болоте, и в лесу. Но они не слушают. Никогда не слушают. И все же, как они нашли нас на этот раз? Мне казалось, наше убежище было достаточно надежным. Не откроешь секрет, воин Создателя? Я даю тебе разрешение говорить.

Хосек почувствовал, как оковы крови слегка разжимаются. Он попытался оторвать от стены голову, и ему это удалось. Однако прочее тело было будто бы деревянным. Ведьма покачала головой.

- Безнадежно. Этот такой же, как остальные. Даже говорить не хочет. Или он немой?

Рыцарь оставался безмолвным. Флемет шагнула к нему и, взявшись за края, стянула шлем с головы.

Без шлема сэр Бьорн оказался неожиданно юным, не старше Айдана Кусланда, а может, и младше. Его почти мальчишечье лицо, еще не отмеченное никаким пороком, хранило печать бесстрастности и отрешенности, словно происходившее в хижине его не касалось. Очевидно, для удобства ношения доспеха с одной стороны его волосы были заплетены в грубую косу. Ведьма провела ладонью по высокому лбу храмовника, счищая грязь, что набилась в прорези шлема, и усмехнулась.

- Видно, совсем оскудела воинами эта их Церковь, раз посылает в дикие земли таких цыплят.

Хосек смотрел на нее, не отрываясь, и взгляд его был до странного спокойным. Флемет, похоже, это удивило. Она подошла ближе, заглядывая в глаза.

- Страха я не чувствую. Как и ненависти. Нет ни обиды, ни жажды убийства, а это странно. Жив ли ты, храмовник? Ну же! Поговори со мной. Не может человек ничего не испытывать. Здоров ты или нет?

Сэр Отто застонал сильнее. Должно быть, уже в бреду. Флемет бросила на него короткий взгляд, и вновь обратилась к Хосеку. Попутно перебирая между пальцами его спутанные волосы, те, что не были забраны в косу.

- Ты, в самом деле, ничего не чувствуешь. Бедняга. Никаких желаний, никаких пороков. Ничего. Идеальный воин Церкви. Но не Усмиренный же ты, в самом деле. Как так вышло, храмовник?

Сэр Бьорн отвел от нее взгляд, посмотрев на продолжавшего стонать товарища. Флемет пожала плечами.

- Не хочешь говорить - не надо. Все, что мне нужно, я и сама могу узнать.

Она тронула его лоб, прикрывая глаза. Рыцарь дернул головой, попытавшись сбросить ее руку, но Флемет держала цепко. Сэр Бьорн рванулся еще раз и, смирившись, застыл. Спустя какое-то время ведьма открыла глаза и, отпустив его, неожиданно расхохоталась.

- О великий хаос! Я-то думала, передо мной очередной великий стоик, из тех, что Церковь воспитывает в послушании для себя, делая из своих почитателей не людей, но оружие. А ты-то… - она обхватила себя за плечи, не в силах сдержать искреннего смеха. - Тебя же с крыльца уронила кормилица, и, ударившись головой, ты навсегда разучился чувствовать и желать. Наш бедный рыцарь просто болен!

Бьорн продолжал глядеть спокойно. Его узкое лицо не выражало интереса или иных чувств. Флемет оборвала смех и, подойдя вплотную, коснулась его губ, оттягивая нижнюю. А потом вдруг прижалась к ним своими.

Поцелуй длился долго. Наконец, Флемет отстранилась. В ее лице читалась досада. Хосек равнодушно смотрел в пол. Он не пытался уклониться, но и не отвечал на ласку лесной ведьмы.

- Так не пойдет, мой рыцарь, - Флемет прошлась по комнате. - Так ведь не интересно. Большая редкость поймать такое великолепное животное, как ты - молодое, выносливое, сильное. Но без чувств это все впустую. Где твоя ненависть к отступникам? Где твоя жажда убивать? Твои возмущение и ярость? Где, в конце концов, твое вожделение, храмовник? В деревянной колоде - и в той больше жизни!

- Хватит пустых разговоров, - пересохшее горло слушалось с трудом, и голос Бьорна оказался внезапно сиплым. - Замыслила убивать - убей.

Собеседница рассмеялась.

- О, так ты, все-таки, умеешь говорить, - она растерла ладони. - Я уж думала, ты совсем недоумок.

- От десницы Создателя не требуется разговоров. Ей достаточно крепко держать меч.

Флемет опять рассмеялась.

- Еще и философ! Знаешь, что, - ведьма подошла ближе и ладони ее загорелись целительским синим пламенем. - Пожалуй, я ведаю, как мы с тобой поступим. Я излечу тебя. Ты сможешь чувствовать и вожделеть, как все прочие люди. Ты рад? Как тебе такой подарок от ведьмы за то, что ты единственный из всех добрался невредимым до ее логова?

- Лучшим подарком для меня будет свобода.

Ведьма рассмеялась вновь. Определенно, в сне храмовника она мало походила на ворчливую старуху, которые помнили Стражи в том, реальном мире.

- Мы не всегда получаем то, чего хотим, мой гость.

Она запустила пальцы в волосы юного храмовника, крепко стиснув его голову между ладоней. Синеватое свечение ее рук сделалось почти фиолетовым. По мере того, как магия перетекала в голову храмовника, выражение его лица менялось. Отчужденность и равнодушие все более уступали место испугу и смятению. Рыцарь словно пробуждался от долгого сна, и пробуждение это вовсе не было приятным. Когда волнение перешло в ужас, Хосек вновь попытался вырваться из оков заклятия, но опять не смог.

- Что… что ты со мной сделала ведьма? Что это… такое? Во имя Создателя!

- Вот это другое дело, - Флемет удовлетворенно кивнула, убирая руки. - О, да, теперь я чувствую тебя! Даже, пожалуй, слишком хорошо… а ведь это еще одна прекрасная мысль!

Она провела ладонью по лицу сэра Бьорна, будто снимая невидимую паутину. Кожа храмовника вспыхнула, расцветая бордовым багрянцем. Потяжелевшее дыхание сделалось прерывистым. Ведьма понимающе улыбнулась уголком рта и коснулась тыльной стороной ладони его щеки. Юный храмовник с хрипящим стоном потянулся за дарившей ласку ладонью. Глаза его сделались затуманенными, как в бреду.

- Помоги мне Создатель… ведьма, что бы ты ни сделала… умоляю, прекратить… я теряю разум… Создатель да поможет мне превозмочь… эту… пытку…

Заклятие отпустило его. Храмовник рухнул на колени, сотрясаясь и пряча в ладонях лицо. Он уже не пытался бросаться на хозяйку берлоги с мечом и, похоже, вообще был не в себе.

- Я помогла тебе с твоими желаниями, - Флемет с легким интересом сверху вниз смотрела на рыцаря Церкви, почти упиравшегося лбом в ее туфли. - Теперь ты чувствуешь то же, что другие, те, кто не усмирен. Все человеческие страсти тебе доступны. Больше того - я усилила их, в награду за все те годы, что мертвой куклой ты жил. Отныне там, где другой будет ровно гореть, ты пропадать станешь в буйном пожаре.

Рыцарь Церкви всклипнул куда-то в пол. Все его большое тело сотрясалось от беззвучных рыданий - или от неудержимого смеха, понять это не представлялось возможным, не видя лица. Ведьма сочувственно покивала.

- Да, теперь, когда мир не так прост и понятен, будет труднее выполнять твою работу. Ты всегда был верным слугой своего Создателя, непогрешимым и не сомневающимся. Ни разу не дрогнула твоя рука, уничтожая плоды человеческой слабости. Это так, храмовник?

- Порочная слабость - греховна, - глухо пробормотал сквозь прижатые к лицу ладони сэр Бьорн. Несмотря на бурю, бушевавшую в душе и теле, ответы его, хоть и невнятные, оставались разумны. - Люди… маги, потакающие своим страстям… ох… есть прах перед Создателем… и… должны вернуться к праху… дабы гнев его… вызванный их мерзостью… не… не пал на истинных почитателей… как было когда-то…

- Оставим этот разговор, - перебила Флемет, разглядывая юношу с все тем же интересом. - Спрошу еще кое-что. Скажи, храмовник, если бы тебе удалось убить меня, пощадил бы ты ее? - она указала на девочку, которая, сидя у очага, не сводила с них внимательных недетских глаз. - Или не стал бы возиться, ведя через все дикие земли к вашим церковным судьям, и голова ее торчала бы на пике рядом с моей?

Бьорн с трудом оторвал ладони от лица и, дрожа, поднял взгляд на ребенка.

- Н-не ст-тал бы убивать… - через силу выдавил он, стараясь не стучать зубами. Лицо его, некогда отрешенное и спокойное, дергалось и цвело красными и багровыми пятнами, которые тут же стухали, уступая место мертвенной бледности. Доселе не испытываемые им чувства, выжигали нутро храмовника, как едкий настой, что используют чеканщики для гравировки своих изделий. Сознание его мутилось, и только слабеющая мысль о том, что его сумасшествие доставит удовольствие ненавистной ведьме, заставляла юношу хвататься за остатки разума, с трудом удерживая себя на границе безумия.

- Не стал бы, - повторил он. - Любое дитя… младше двенадцати, должно быть доставлено в Круг для обучения… дабы уберечь от демонов из трижды проклятой Тени…

- Почему же убиваете вы взрослых отступников? - снова перебила Флемет. - В чем их вина перед вашим Создателем?

- Только тех, кто противится, - стараясь справиться со своим дергающимся лицом, ответил несчастный. - К чему эти… все эти вопросы, ведьма? Я… не могу поверить, что… что я первый, с кем ты… беседуешь об этом… этих вещах…

- Мне интересно, что скажешь ты. Вы все говорите одно и то же, но бывают такие… интересные мнения!

- Мое… ты знаешь. Маги… порочны… Забывая о долге… перед Создателем они… потакают своим страстям… и делаются сосудами для демонов… Люди… не могут защитить себя… ни от магов, ни от чудовищ, в которых их превращает гордыня и…

Храмовник, не договорив, затрясся и обнял себя руками, вновь опуская голову. Его волосы упали с плеч, закрывая лицо, но и так было видно, что юноша вот-вот лишится последних сил - или рассудка. Флемет покивала, как будто бы соглашаясь.

- Странно слушать рассуждения о подавлении страстей от человека, который до сего часа не знал, что такое страсть. Однако эта нелепица теперь исправлена. Отныне тебе доступны все страсти и желания, какие только могут быть - самые сильные, самые порочные. Попробуй превозмочь то, за что раньше ты так легко судил на смерть других, храмовник.

Сэр Бьорн поднял на нее блестящие глаза.

- Да, ты понял правильно, мой рыцарь, - ведьма неподдельно вздохнула, но взгляд ее оставался насмешливым. - Жаль отпускать такое красивое животное. Ты бы продержался долго, очень долго. Но теперь я хочу, чтобы ты жил. Живи как можно дольше, храмовник. Если я велю тебе остаться хотя бы на одну ночь, отсюда ты уже не уйдешь. А потому - убирайся сейчас.

Хосек поймал на себе взгляд темноволосой девочки, и поспешно отвел глаза.

- Я надеюсь, ты сумеешь не издохнуть по дороге и все-таки доберешься к своей Церкви, - наблюдая за его попытками подняться на ноги, с усмешкой проговорила Флемет. - Хочу, чтобы ты на своей шкуре испытал, что такое ее терпимость к человеческим страстям. Твоим страстям, храмовник. Я отпускаю тебя только потому, что знаю - скоро ты сойдешь с ума, а до тех пор жизнь твоя будет страшнее тех снов, что постоянно видят Серые Стражи.

Рыцарь Церкви поднялся на ноги. С трудом заставив себя отпустить стену, сделал неуверенный шаг к двери, еще…

- И забери с собой этот мусор, - кивнув на затихшего на полу сэра Отто, напоследок приказала ведьма. - Выбросишь где-нибудь по дороге…

Часть 1 - 48.

Алистер и Дайлен ударили одновременно. Меч и магия поразили Флемет, из которой на миг вырвалась грязная коричневая тень - и опала у их ног. В тот же миг реальность хижины, вспыхнув, погасла.

- Это был демон голода, - ни к кому не обращаясь, пояснил Ниалл, наблюдая за поднимающимся на ноги Хосеком. После прекращения сна капитан храмовников вернул себе свой прежний вид, сделавшись на двадцать лет старше, и в разы неприятнее. - Самый слабый из демонов Тени. Хвала Создателю, мы с ним справились так легко.

Подняв брови, сэр Бьорн оглядел окружавшую его реальности Тени. Принадлежавший демону голода остров ничем не выделялся среди других таких же едва видимых в зеленом тумане островов.

- Я много слышал о Тени, - наблюдая, как Ниалл вытаскивает из горы коричневой жижи мерцавшее сердце демона, проговорил он. - Однако никогда не думал, что увижу ее собственными глазами.

- Некоторые тевинтерские ученые считают, что барьера между нашим миром и Тенью не существует, - внезапно поделился знаниями Амелл, потирая локоть. - Все зависит от способности смотреть и видеть. Сильные маги видят мир так, как он устроен - в гармоничном сочетании обиталища смертных и духов, - он оставил руку в покое и пожал плечами. - Трудно в такое поверить.

- Если мы постоянно живем в Тени, но не видим ее, что же такое Завеса? - не понял Алистер. Он встревоженно поглядывал на Айана. Тот вытирал бежавшую из распухшего носа кровь, которая все не желала останавливаться. - Разве она не отделяет нас от Тени?

Дайлен пожал плечами. Дожидаясь, пока Ниалл очистит пульсирующее сердце, капитан храмовников повертел головой и, высмотрев что-то в отдалении, указал туда рукой.

- Считается, что там, дальше, в Тени, на одном из островов находится тот самый Золотой город, где тевинтерские магистры сумели побывать во плоти, - сказал он задумчиво. - Город самого Создателя, который маги осквернили своим присутствием.

- И откуда потом они притащили скверну, - обтирая сердце о собственую мантию, пробормотал Ниалл.

- Что же можно было сделать такого, чтобы осквернить город самого Создателя? - Алистер еще раз посмотрел на прижимавшего к глазу холодную стальную перчатку Командора и покачал головой. - Что эти безбожники там натворили?

- А мне иногда кажется - ничего они там не творили, - Дайлен отобрал у Ниалла сердце и появившейся изнеоткуда водой вмиг смыл с него наносную корку из нечистот, которых отчего-то в демоне голода было больше, чем в прочих. - Посмотрите вокруг - сколько здесь островов. На каждом - какая-то мерзость. Что если маги ошиблись? Что если они попали вовсе не в город Создателя? А тоже на остров, просто большой? Известно, что тевинтерские магистры поклонялись Думату, низвергнутому Создателем. Думат и прочие мятежные боги по велению Создателя были заперты под землей. И выйти каждый из них может только во время Мора, под личиной архидемона. Так может, скверна нужна была древним богам для освобождения из плена? И Думат, связавшись с последователями, обманул их, посулив единение с Создателем в его Городе? Тевинтерские маги просто попали в ловушку, из которой они принесли скверну в наш мир, что освободило первого из богов - самого Думата. После того, как он был повержен, скверна не пропала, и когда ее сделалось столько, сколько необходимо, пробудился второй бог. Сейчас буйствует Уртемиэль, пятый бог. Всего их семь. Когда будет убит последний, Моры прекратятся.

Слушавшие его стояли в некотором замешательстве, все, кроме Айана, которого все больше беспокоила наливавшаяся в лице горячая опухоль и сильная головная боль.

- Большей ереси я не слышал за все свое служение Церкви, - медленно проговорил Хосек, глядя на сердце демона в руках мага. - Но трудно что-то возразить на это, кроме того, что Церковь учит неукоснительной виновности магистров и магов в целом.

- Они на самом деле виновны, - Дайлен кивнул, незаметно для себя ввязываясь в беседу с ненавистным ему храмовником. - Как андрастеанин я осуждаю гордыню явиться к Создателю против его воли. Но как человек… сомневаюсь… до конца ли можно доверять бытующему мнению… обо всем этом. Быть может, Церковь Андрасте, так же, как и магистры, была просто… обманута или… введена в заблуждение? Кто вообще разнес весть о том, что магистры побывали в Городе? Кто слушал их, когда они вернулись? Мы все знаем с чьих-то слов, которые говорят о том, что в свою очередь слышали чьи-то уши зачастую - очень невежественные. И счастье, если уши слышали то же, что видели и глаза. Но, как правило, болтуны слышат только домыслы и байки, которые потом разносят всюду под видом правды, и баламутят народ.

- Капитан! - Ниалл в ужасе отшатнулся от все более распалявшегося Амелла. - Он творит непотребные речи. Он - хуже отступника! Отчего вы позволяете ему это?

- Я почитаю Создателя и благую Андрасте, - резко бросил мятежный Страж, и его темные глаза выцвели сине-белым. - Но это не значит, что я не могу задумываться об очевидных вещах, о которых не совсем все понятно!

- Дайлен, - негромко напомнил Кусланд. - Не теперь. Мы и так потратили много времени на сон капитана.

Амелл опустил голову, играя желваками. Как всегда, Командору он подчинялся беспрекословно. Наконец заметивший состояние Стража Ниалл окутал руку синеватым целительским свечением и несколько раз провел по его лицу - там, где пришелся удар о камень.

- Давай уже, клади эту штуку в… эту штуку, - наблюдая, как под пальцами мага с лица товарища спадает отек, попросил Алистер. - Если нужно убить еще одного демона, чтобы уйти отсюда - сделаем это и уйдем. Здесь людям не место.

Дайлен дернул щекой, видимо, окончательно смиряя желание продолжить разговор, и, повернувшись к последнему из четырех пьедесталов, возложил на него очищенное сердце демона.

В отличие от прочих, пъедестал вспыхнул мгновенно сверху донизу. На глазах у столпившихся вокруг него людей, объединяющие четыре островные точки линии соединились в одну, протянув лучи к главному острову, который тоже засветился тем же колдовским светом, что и прочие острова.

- Путь открыт.

Гости Тени переглянулись.

- Уверен, он нас ждет, - хмуро сказал капитан Хосек.

- Но не идти мы не можем, - в тон ему обрадовал Дайлен. - Скоро ему надоест ждать, и тогда он нагонит других демонов, которые скрутят нас в два счета.

- А сейчас не скрутят?

- Сейчас он наполовину в нашем мире и только что лишился своих приспешников. Это может ослабить его, - Амелл пожал плечами. - Командор, не смотри на меня так. Я понимаю в Тени и демонах немногим больше твоего. Не могу знать, с чем нам придется бороться на этом проклятом острове. Я сделаю для нашей победы все, можешь не сомневаться. Но я не Создатель, и даже не старший маг. И с высшими демонами мне до сих пор сталкиваться не приходилось.

- Не скромничай, Дайли. Ты куда сильнее всех старших магов вместе взятых, что топтались по коридорам Ферелденской башни Круга за последнюю сотню лет, - Хосек потер переносицу. - Командор?

- Тут нечего обсуждать. И ждать тоже нечего.

- Не нужно забывать, что нас ожидает не один высший демон, а целых два, - ненавязчиво напомнил Алистер. - Этот ваш… как там его… Ульрик?

- Ульдред, - поправил побледневший Ниалл. - Да поможет нам Создатель!

Часть 1 - 49.

Переход был мгновенным. Крепко взявшихся за руки людей вышвырнуло на покрытую жестким камнем твердь главного острова почти одновременно. Алистер поднялся первым, помогая Ниаллу, который упал, неудачно ударившись о колонну. Колонн было действительно много, хотя они не поддерживали ничего, будучи наставленными в беспорядке в разных частях острова.

Место, куда они попали, больше напоминало развалины замка или храма. То тут, то там высились остатки стен и колонн, сплошь из матового камня темных цветов. Казалось, лучше всего сохранился пол. Блестящий, выложенный пластинами, он вызывал опасения, ступив на него, подскользнуться. Той зеленовато-бурой пыли, в избытке устилавшей другие острова, здесь не было в помине.

- Сразу видно, что здесь живет хозяин, - громко, на весь остров, заявил Дайлен, рассчитывая на внимание демона. - Все его владения - жуткая дыра, а здесь - дыра, заполненная хламом!

Плита под его ногами с хрустом разломилась, и из нее взметнулись вверх языки холодного зеленого пламени, в единый миг охватившие тело мага. Спасаясь от нестерпимой боли, вызванной толи холодом, толи жаром, Дайлен с криком запрокинул лицо, и пламя вокруг него застыло уродливым переплетением стекла. Все произошло настолько быстро, что его спутники, в немом изумлении глядевшии на случившееся с Амеллом упустили мгновения, когда вырвавшаяся из-под стеклянных плит магия поразила их самих.

Спустя несколько мгновений все, кроме Ниалла, который не ступал на плиты, оставшись у колонн и излечивая поставленную при падении шишку, оказались в западне. Застывшее пламя не причиняло боли, но и не выпускало из стекляных объятий, не давая шевельнуться. Со стороны могло показаться, словно четверо людей вросли в камень.

- Дайлен! - резко бросил Айан, который, попытавшись в последний миг отпрыгнуть из колдовского огня, застыл в неудобной позе.

- Чего ты ждешь?

- Ничего, - севшим голосом отвечал смятенный маг, морщась и сцепливая зубы. - Я ничего не могу сделать.

- Не можешь?

- Что-то случилось с… с моей связью с Тенью. Это стекло… как будто бы отгородило… я… едва слышу Тень. Недостаточно даже, чтобы…

Он напрягся, и воздух перед ним сгустился, готовясь выплюнуть струю обжигающего огня. В лицо мага дохнуло жаром, взлохмачивая волосы. Однако самого огня вызвать не удалось. Дайлен оборвал попытку, но попробовать снова не успел. Изнеоткуда на его лоб опустилась костлявая и когтистая рука, мягко, но предупреждающе. Вслед за рукой перед стеклянной чашей появился ее хозяин. Высокий и худой остроголовый демон в длинной мантии чем-то мог напоминать человеческого мага, если бы не размеры. Удерживая голову Стажа-мага, демон обернулся, оглядывая прочих пленников, и демонстрируя им безгубый оскал впечатляющих клыков.

- Что это? - глухо прогудел он, поочередно глядя на каждого. Дайлен дернул головой, скидывая чудовищнул ладонь, на что, впрочем, демон не обратил никакого внимания. - Что тут у нас? Мятежные любимцы? Беглые рабы? О великий хаос… впрочем, это было ожидаемо.

Он прошелся между застывшими пленниками, касаясь лба каждого. Лица Айана и сэра Бьорна он изучал особенно долго.

- Я пожадничал, - пояснил демон с долей сожаления. - Набрал слишком много пленников и слишком мало помощников. Будь у меня время, я бы увеличил число моих помощников, но как я мог предугадать, что моими гостями будут настолько сильные сметрные? И сразу так много?

- Как тебе удалось оградить меня от Тени? - с ненавистью прошипел Дайлен, глаза которого горели синим лириумным огнем. - Теперь, когда мне наконец-то начало нравиться быть магом!

- Твоя связь с Тенью сохраняется, - заботливо пояснил демон, останавливаясь рядом с Хосеком. - Стоит только разбить мою магию. Впрочем, ты можешь попробовать магию крови… разумеется, если ты настолько силен, что умеешь творить заклятия, не выпуская ее. Ведь магия крови проистекает изнутри мага, а не из Тени.

Под обращенными на него взглядами Дайлен покраснел.

- Дыхание Создателя, да не пяльтесь вы так на меня! Я вам не тевинтерский магистр! Я не умею… не могу… того, что вы от меня ждете. Я не мог выучиться этому… по одной книжке… без практики… когда за мной… по пятам… ходили… полоумные храмовники!

- Веришь, Дайли, - маг не мог видеть, но прекрасно слышал насмешливый голос Хосека. - Я и так, как мог, создавал тебе условия учиться и постигать. Ты мог до утра сидеть в библиотеке даже после отбоя, тебя не трогали часовые, когда вы с дружком шатались ночными коридорами, ты мог беспрепятственно шастать даже к стеллажам с книгами, запретными для других учеников. Я был уверен, что пестую будущего Первого Чародея. Не моя вина, что ты оказался такой ленивой бестолочью.

Демон прислушивался к перепалке смертных, склонив голову набок. Трудно было что-то понять по страшной маске на месте его лица, но общий вид его выражал немалую заинтересованность.

- Прошу вас, продолжайте, - просительно прогудел он, убедившись, что маг умолк надолго, и переговариваться с храмовником дальше не собирается. - Мне интересны разговоры смертных. В них столько… жизни, столько… эмоций. Все это довольно… интересно и… вкусно.

- Он жрет силу наших чувств, - напомнил капитан, цыкая щекой.

- Ты хочешь нас убить?

- Убить? - демон подошел к Алистеру, впервые за все время заинтересовавшись им напрямую. - О, забыл, совсем забыл.

Королевская кровь. Нет, убивать - расточительство. Найду других помощников. Верну вас на место.

- Королевская кровь? - не понял Хосек. Он силился повернуть голову так, чтобы взглянуть на Алистера, но это ему не удавалось.

- Не твое дело, мерза… храмовник!

- Тише, Дайли. В это время твой враг - это демон, а не я.

- Демон! - Кусланд повел плечами, но, как и всех, стеклянные оковы держали, будто камень. - Демон! - он крикнул громче, привлекая к себе внимание. - Я слышал, вы любите заключать сделки со смертными.

- Да, - глубоко прогудел демон, поворачиваясь к Алистеру спиной. - Любим. Если есть в том выгода для нас. Если смертный имеет что-то предложить. У тебя ничего нет, избранный Создателем. Кроме твоего тела, которое мне не подходит. Впрочем, среди вас есть тот, с кем я был бы готов заключить сделку. Если он согласится.

Демон посмотрел на одного из своих пленников. Тот хмыкнул.

- И что же ты хочешь от меня? Мое тело?

- В мире смертных твое тело лежит у моих ног. Я могу занять его в любой миг, - демон праздности шагнул ближе, останавливаясь перед капитаном Хосеком. - Мне нужно не тело.

- Ну? Ты хочешь, чтобы я задавал вопросы, выпытывая у тебя, что тебе от меня нужно?

- Мне нужен страж, - помедлив, гулко сообщил демон. - Вы убили моих помощников. Должен найти других. Но уйти из мира смертных тоже не могу. Кто-то из магов стянет края Завесы и я не смогу вернуться. Я - высший, но когда мыслю по оба края Завесы - тяжело, я слаб. И если вас покину - магия моя ослабеет, истончится. Нельзя оставлять стихиария без присмотра. Нужен страж. Который присмотрит. Я покажу, как.

- То есть, ты хочешь уйти и оставить меня сторожить моих же товарищей? - не веря своим ушам, переспросил Хосек. Лица прочих невольных гостей демона выражали не меньшее удивление. - А что я получу взамен? Ты обещаешь дать мне проснуться?

Демон прошелся между пленников, приопустив голову. Это получилось у него почти по-человечески. Полы длинного диковинного одеяния волочились по стеклянным плитам пола, но бесшумно, словно не касаясь его.

- Есть ли смысл тебе просыпаться? - загудел он опять, заставляя морщиться тех, кто был к нему ближе. - Что тебе твое смертное тело? Я знаю - проклятие древнего существа, более древнего, чем многие создания Тени. Много лет ему противостоял. И убивал свою плоть. Боль и лириум сильно подпортили твою смертную оболочку. Без помощи магов-целителей жить недолго сможешь. И с помощью немного лет тебе осталось. Ты пьешь настои, которые перестают помогать. Причиняешь себе увечья, чтобы боль перекрывала тягу пороков, что не ослабевает со временем. При том калечишь мясо внутри себя, и лекари башни уже не в силах излечить его. Постоянные боли уже есть. Это предвестники разложения калечного мяса, глубоко внутри. Раньше ты помнил каждого мага башни, от рождения и до кончины. Мог читать на память трактаты древних. Теперь же временами забываешь, с какой стороны ложа ставил сапоги. Это лириум, которым злоупотреблял все долгие годы. Боли усилятся, память уйдет. Потом разум. Потом придет слепота. Ты быстро умираешь, храмовник, и знаешь об этом. Так скажи теперь - зачем тебе обратно?

Хосек молчал. Молчали и остальные. Глаза Амелла выцветали белым, что было признаком сильного волнения, но не злобы. Многие в Тедасе непонаслышке знали, что творит лириум с теми, кто его пьет. Судя по многим признакам, Хосек пил его, как воду. Если демон и приукрашал что-то, то немногое.

- Ну и что ты предлагаешь? - тише обычного поинтересовался сэр Бьорн. - Что? Убить меня здесь, чтобы я не разлагался там?

- Нет, - в гудении демона послышались первые нотки торжества. - Я предлагаю тебе остаться здесь и служить мне. Служи хорошо, и я сделаю тебя помощником.

- Ну, это уже ни в какие ворота не лезет!

- Ты дурачишь меня, демон, - вполне солидарный с Алистером, пробормотал храмовник. Он глядел прямо перед собой. - Демоны не берут в услужение смертных.

- Ты не обычный смертный, - повелитель праздности почти человеческим жестом похлопал его по стеклу над плечом. - Все вы не такие. Но твоя сила - в духе. Редкий смертный столько лет способен противиться проклятию древнего. Если все сделать правильно, со временем от долгого бытия в Тени ты можешь измениться. Сердце твое изменится. Оно будет пылать, и давать тебе силу вечности.

- Он станет демоном!

- Это невозможно, - если бы мог, Амелл покачал бы головой. - Так не бывает.

- Что вы знаете о Тени? - демон говорил все увереннее. Даже голос его, глухой и гулкий стал звучать четче. - Есть незыблемые вещи, есть те, что меняются. Я предлагаю сделку. Нельзя изменить ее условий. Вы все это знаете. Ты будешь жить здесь и сделаешься моим помощником, - повторил он еще раз, обращаясь теперь прямо к Хосеку. - Не сразу. Придется долго видеть сны. Но не те, что раньше. Мне подходят любые чувства. Боль и страдания я получу от других. Ты же сможешь сам делать свои сны. Я знаю - чувствую. Столько желаний, что подавлялись год за годом. Боль, яд самоотречение. И - страдание от того, что не всегда справлялся с собой. Здесь ты сможешь исполнить любое желание. Любая прихоть. Любой сон. Без осуждений. Без наказаний. Без страдания совести. Подумай. Долгая смерть там. Агония. И покой и умиротворение здесь.

Хосек молчал. Очнувшийся Айан снова завозился в своих стеклянных оковах.

- Тебе настолько понравились наши души? - мрачно поинтересовался он. - Что ты готов принять к себе смертного на таких условиях?

- Тень безгранична, - демон сделал движение, словно бы пожимая плечами. - Тварью больше, тварью меньше. Это не так важно, как кажется вам. Но и такие души, как ваши, попадают редко.

Он помолчал.

- Ты отмечен Создателем. Большая редкость, малая малость на множество смертных поколений. Создатель избирает и накладывает свое клеймо. Я вижу, вы нет. Отмеченный не сильнее, умнее, или достойнее. Он просто отмечен. Но это редкость, а редкость приятна. Он, - демон указал в сторону кусавшего губы Амелла, - стихиарий. Большая редкость, еще реже отмеченных. Пока он слышит Тень, вся Тень за него. Если бы довелось ему сделаться демоном, он стал бы высшим. И королевская кровь. Пусть даже пестованная неподобающе, она говорит за себя. Тот, в чьих она бежит жилах - всегда желанен. Пусть даже его собственная сила не так велика и… спит.

- Ты что, королевский ублюдок? - не особо чинясь, мрачно поинтересовался Хосек. Впрочем, не особо расчитывая на ответ. Его и не последовало. Алистер молчал, стиснув зубы.

- Не пойму, отчего ты сомневаешься, - так и не дождавшись ответа, вновь заговорил демон праздности. - Ведь то, что я предлагаю тебе, должно быть, никто не предлагал еще смертному. Подумай, что тебя ждет в случае отказа. Те же страдания, что и в жизни, из раза в раз, снова и снова, пока душа твоя не истощится, и не растворится в Тени. Или - сделаться свободным в своих желаниях и порывах. Пусть даже во сне, но - свободным.

Рыцарь молчал. Прищурившись, он смотрел в одну точку и, по-видимому, серьезно обдумывал предложение демона.

- Ладно, смертный, - когда молчание стало затягиваться, досадливо проговорил тот. - Только потому, что мне нужен страж, а никто другой не подходит для этого. Им всем, в отличие от тебя, есть что терять. Я отдам тебе то, что тебе нужно. Что ты желаешь. Сны будешь творить ты сам, но подопечный твоих снов будет настоящим. Это мое последнее предложение.

Лицо Хосека оживилось. Впервые за долгое время он поднял на демона глаза.

- Я почувствовал твою заинтересованность, смертный.

- О, да, - храмовник ухмыльнулся. - Ты наконец-то предложил мне то, что смогло заинтересовать.

- И ты…

- Я согласен, - Хосек мотнул головой. - Теперь согласен. Если подумать - ты прав. Там… действительно начались боли, которые целители унять не в силах. Они успели утомить, а ведь чем дальше - тем будет хуже. Если ты исполнишь здесь все, что обещал - я согласен.

Клетка хрустнула, жидким стеклом сползая с рыцаря обратно в плиты пола. Тот выпрямился и потянулся, разминая спину.

- Так что ты говоришь, мне нужно делать?

- Оставайся здесь. Сторожи моих… гостей. За стихиарием следи особо. Он твой, но без моей помощи для тебя он опасен.

- Мальчишка опасен? - мягко ступая по стеклянным плитам, сэр Бьорн приблизился к клетке Дайлена и взял того за подбородок, заглядывая в глаза. - И как я справлялся с ним там, в Круге, столько лет?

- Если ты сейчас не уберешь свои руки, - бешено дергая головой, процедил Амелл. - Я их тебе отожгу.

- Побереги свой пыл, - проводя тыльной стороной ладони вдоль линии его скулы, улыбнулся храмовник. Улыбка эта вышла неожиданно страшной в своей обреченности. - Понадобится. Действуй, Дайлен.

Острый шип латной перчатки храмовника впечатался в шею мага, резко раскраивая тонкую кожу и мясо. Из разорванной жизненной жилы сильным потоком хлынула алая кровь.

- Обманщик! - гулко взревел демон, и рев его раскатисто прокатился по всему телу острова. - Предатель!

В лапе демона возник огненный шар, но метнуть его в рыцаря, который заслонил собой клетку, ему не пришлось. Выскочивший из своего укрытия за колонной Ниалл запустил в хозяина острова россыпь ледяных стрел из мгновенно замороженных водных капель. Развернувшись, разозленный демон швырнул в него шаром, но ничего больше сделать не успел.

Хлеставшая из шеи Амелла кровь мгновенно собралась в бордовый туманный вихрь. Его клетка с треском лопнула, а за ней - клетки Айана и Алистера. Миг вихрь клубился над застывшими людьми, и потом - обрушился на демона.

- Чего вы ждете? Убить его!

Трудно было понять, кому именно принадлежали эти слова. Смертные сорвались с места одновременно, с разных сторон бросившись на окутанного губительным кровавым маревом высшего демона. За их спинами малефикар в покрытом кровью доспехе посылал на порождение Тени все новые волны своего бешенства, уже не сообразуясь с количеством выпущенной крови, и пылая лишь одним желанием - размазать высшего по стеклянным плитам его острова. Люди атаковали яростно и отчаянно, не жалея друг друга и не останавливаясь ни на миг, уклоняясь от заклятий и ударов демона, и наскакивая вновь, с отчаянным упорством.

Даже ослабленный, высший демон обладал чудовищным могуществом, быстро перемещаясь по острову, часто меняя личину и швыряясь убийственными по своей силе огненными шарами. Множество раз он вновь пытался поймать противников в стеклянные ловушки, но всякий раз терпел поражение от Дайлена, которого не было видно за вихревыми потоками магии крови. Спустя какое-то время взбешенный малефикар вспомнил о подчинявшихся ему стихиях, и обрушил на уже потрепанного демона камнепады из огня, заставив прочих бойцов спасаться бегством.

- Дайлен! - уворачиваясь от падавших изнеоткуда раскаленных булыжников размером с конскую голову и прикрывая голову щитом, проорал Айан. - Хватит! Хватит, слышишь! Ты его убил! Он мертв!

Рискуя собой, сквозь сбивавшие с ног потоки смертоносной магии, Алистер сумел подобраться к Амеллу и вцепиться в его плечо, сильно встряхивая. Дайлен резко обернулся к нему. Искалеченные глаза горели пронзительным синим светом, выдавая крайнюю степень бешенства.

- Ты сошел с ума! Ты всех нас убъешь!

Маг с силой зажмурился. Разлетавшиеся от него магические вихри опали на почву кровавыми брызгами. Со свистом грянул о пол последний булыжник. Отпрыск королевской фамилии успел подхватить покачнувшегося товарища и усадить его наземь. Подбежавший Кусланд помог зажать рваную рану на шее Амелла, препятствуя ходу крови. Всегда светлокожее лицо мага ныне было почти зеленым. Дайлен запрокинул голову, пытаясь справиться с крупной дрожью, сотрясавшей его тело.

- Где этот целитель? - сквозь зубы процедил Айан, тыльной стороной ладони смахивая кровь со лба и оглядываясь в поисках второго мага. - Ниалл!

- Ниалл мертв, - храмовник подошел тоже. На его волосах и плече застыла корка льда от неосторожного подставления под замораживающее заклятие демона. - Его разнесло первым заклятием. Нужно поскорее убираться из Тени. В мире смертных с Дайли будет все в порядке.

- Как?

- Убить демона праздности, - кацая зубами, простонал Дайлен. - Если мы все еще здесь, он жив. Вы… помогите мне подняться.

Опираясь на плечо Айана, маг в сопровождении остальных сумел дохромать до хозяина острова, распростертого среди обломков колонн и плит стеклянного пола. Вид демона праздности был плачевным. Магия крови сильно обожгла его кожу. Ноги были оторваны, грудь - раздавлена ударом щита Кусланда. Демон открыл глаза, и, с трудом сконцентрировавшись, вперил тускнеющий взгляд в шатавшегося Дайлена.

- Стихиарий… - просипел он. - Знал, что… нужно… опасаться тебя… Жаль… не довелось схлестнуться… когда я в полной силе. . Я…

Меч Хосека со свистом рассек стоячий воздух Тени. Демон дернулся с хриплым криком. Ударив второй раз, храмовник отрубил голову твари.

- Поди ты с твоими сделками, чудище, - сплюнув на труп, пробормотал он, обращаясь больше к себе. - Я всю жизнь положил на то, чтобы оберегать мир от таких, как ты. Если в вашем мире так хорошо, как ты расписывал, отчего вы все так рветесь в наш?

Голос его становился все тише. Стражи с удивлением смотрели, как сэр Бьорн будто растворялся в воздухе, исчезая из Тени. Алистер протянул руку, чтобы тронуть рыцаря, но тот уже исчез, истаяв, как туман. Изумленный Страж поднес к глазам руку, пальцы которой таяли, как только что это происходило с Бьорном.

- Увидимся…

Его голос сделался невнятным и стих. Лицо Дайлена, только что безразличное и бледное, заметно оживилось. Нащупав на поясе нож, он выхватил его и упал на колени перед телом демона. Трясущимися руками вспоров раздавленную грудь, сунул внутрь руку.

- Что ты делаешь? - мрачно поинтересовался Кусланд, когда в руках мага появилось ярко мерцавшее сердце демона.

- Времени у нас мало, а потому слушай и не перебивай, - торопливо заговорил Амелл, чувствуя, как его тело становится все легче и невесомее. - Это свойство я случайно открыл во время путешествия по Тени. Слушай, говорю! Сердце демона усиливает связь с Тенью, если съесть его! Да, съесть, - он протянул руки, и сквозь его исчезающую плоть сочащеется соками сердце шлепнулось на ладонь Командора. - Я испытал это на себе. Съешь его - сделаешься магом. Если захочешь…

Дайлен исчез. Кусланд посмотрел на сердце, лежавшее у него на ладони, в молчании наблюдая, как последняя тает в зеленом мареве Тени.

Часть 1 - 50.

Айан открыл глаза. Прямо перед собой он увидел чью-то руку. Подняв голову, Командор убедился, что рука принадлежала Ниаллу. Мертвый маг лежал на боку, откинув кисть далеко в сторону, а другой прижимая что-то к груди. Рядом с ним валялось тело одержимого, некогда бывшее вместилищем демона праздности.

Рядом тяжело поднялся сэр Бьорн. Храмовник прошествовал мимо Стражей и, склонившись к Ниаллу, вынул из его рук свиток, прикрепленный к тонкой деревянной раме.

- Литания Адраллы, - храмовник подставил плечо, помогая подняться. - Идем обратно. Нас, должно быть, уже сочли погибшими.

Алистер был уже на ногах. Дайлен поднялся последним, ощупывая шею. Ран, полученных в Тени, не было ни на ком.

… Их возвращение действительно было встречено изумленным молчанием. Не дожидаясь вопросов, Хосек поднял руку, и опустил ее, отметая долгие разговоры.

- Вот Литания. Мне нужны те, кто сможет драться. Элуат, твоя компания. Рыцари пойдут все, - он обернулся к группе молодых магов, жмущихся друг к другу. - Вы. Хоть кто-то из вас, вечно ноющих дармоедов не хочет показать, что он хоть на что-то способен?

- Решайтесь, - кашлянув, Амелл прислонился плечом к стоявшему тут же шкафу. - Докажите, что вы нужны Ферелдену. Быть может, сейчас… проклятье, сейчас может решаться очень многое.

- Мы пойдем, - высокая худая девушка, стоявшая рядом со старухой Винн, решительно стиснула свой посох. - Эти твари убивали наших друзей. Мы можем поквитаться.

- Бьорн, - старая магиня шагнула вперед. - Дай мне взглянуть на Литанию. Полагаю, следует просмотреть ее перед тем, как начать читать.

Капитан склонив голову, исполнил ее просьбу. Винн несколько раз пробежала глазами по тексту и лицо ее вытянулось.

- По правде говоря… я не знала… она же…

- На древнетевинтерском, - Хосек кивнул. - Я понял, как только увидел текст.

- О Андрасте, - магиня подняла тревожно заблестевшие глаза. - Все, кто мог бы прочесть, мертвы. Разве что… Подождите! Дайлен брал в библиотеке свитки… те, которые хранились со времен Империи. Так, Дайлен? Я помню твои препирательства с библиотекарем. Тогда было много шума. Ты мог бы прочесть Литанию?

Под обращенными на него взглядами Амелл досадливо поморщился.

- Почему с недавних пор все стали видеть во мне Создателя? Я знаю всего несколько десятков слов, необходимых для чтения свитков по тактике и стратегии древнего Тевинтера. В основном я… рассматривал… схемы. Построения войска. Я даже не смог до конца осилить трудов знаменитого тевинтерского стратега Максимуса Туллая, потому что ваш библиотекарь отобрал у меня словарь, обвинив в том, что я все время его листаю, и от этого ветшают страницы! Я… мне нужно время, чтобы быть уверенным, что я прочту правильно. Некоторые правила произношения… боюсь, что их можно толковать двояко, и…

- Я прочту Литанию, - Хосек почтительно взял текст из рук старой магини. - Многие трактаты по малефикаруму написаны на древнетевинтерском, - пояснил он окружавшим, которые как один взирали на него с немым изумлением. - Как капитан рыцарей Церкви, для обеспечения безопасности вверенных мне магов я должен разбираться в азах магии крови. Хотя бы теоретически.

- И для этого ты осилил древнетевинтерский? - Винн покачала головой. - Не удивляйся, капитан, если я скажу, что меня одолевают сомнения…

- Понимаю, - Хосек кивнул одному из храмовников. - Посвети мне, брат Алесар.

Дождавшись факела, старший рыцарь близоруко сощурился, поднеся свиток к самым глазам, и медленно заговорил на языке древнего могущества.

- На кэрэтисис и аиа Анзрасте кэ катапликтико тис андра о Зимиурго маз…

- Достаточно, Бьорн, - на строгом лице Винн впервые появилось подобие улыбки. - Ты удивил меня. Что ж, как бы то ни было, теперь у нас есть все, что нужно. Осталось только подняться к Ульдреду и прочесть это ему в лицо.

- И побыстрее, - Дайлен взглянул на своего Командора. - Неизвестно, чем они заняты там столько времени взаперти.

Часть 1 - 51.

- Мы идем на самый верх башни? - негромко поинтересовался Алистер у поднимавшегося рядом с ним по ступенькам Дайлена. - Почему маги выбрали местом собрания эту комнату? Я думал, там ничего нет. Только сторожевая площадка.

- Там - комната для Истязаний, - задыхаясь, прошипел белый до синевы от сильной кровопотери Страж-маг.

- Для чего??

- Чего слышал, - Дайлен сбился с шага и на него тут же налетел поднимавшийся следом храмовник. - Так они называют демоново посвящение в маги. Травят тебя лириумом и забрасывают душу в Тень на поживу ее тварям. И все время, пока твое тело валяется в этой комнате без души, демоновы храмовники держат у твоего горла клинок. Если они решат, что ты пробыл в Тени слишком долго и не можешь вернуться обратно - перерезают горло. Это у них называется Истязание. Не знаю, кто выдумал такое дурацкое название для этого дурацкого действа. Какие выдумщики, такое и название, нужно полагать.

Как и всегда, щедро поделившись своим настроением, Амелл надолго умолк, и сосредоточился на подъеме. Лестница все время поворачивала и была до того крутой, что под конец восхождения запыхались даже маги в легких мантиях, а хриплое дыхание носивших броню храмовников и Стражей могло загодя предупредить об их приближении любого противника.

Однако, против ожиданий, на широкой площадке перед входом в комнату Истязаний их встретил один только храмовник. Он стоял, склонившись в молитвенном положении, и даже не поднял головы, когда перед ним неожиданно появилось столько людей. Вокруг храмовника, переливаясь, мерцала сиреневатая стена, из-за чего казалось, будто рыцарь сидит в большом стеклянном стакане.

- Магия крови, - вполголоса пояснил Элуат капитану Хосеку, который стоял, держась за грудь. Кровотечение из-под его доспеха усилилось. - Зовется Тень Завесы. Это применяется для пытки. Разрушить можно только кровью.

- Можешь разрушить? - тоже негромко поинтересовался тот в ответ. Элуат пожал узкими плечами.

- Можно попытаться. А вы… вы ведь передумали казнить всех нас? Сможете потом защитить меня от Усмирения, сэр? На случай, если кто-то донесет рыцарь-командору?

Капитан сделал знак всем умолкнуть. Он и Кусланд подошли к плененному магией рыцарю. С некоторым удивлением Командор Серых Стражей вспомнил его искаженное полубезумной гримасой лицо.

- Каллен!

Сидевший в магической клетке рыцарь крупно вздрогнул. Взгляд его сделался осмысленнее. Пошарив глазами, он наткнулся на Бьорна, потом - подошедшего к клетке Амелла и замотал головой, зарываясь в ладони лицом.

- Опять то же! Вам меня не сломать, нет, не сломать! Я выстою! Выдержу! Создатель да укрепит волю мою..!

- Эта клетка поддерживается силой его же страданий, - морщась, догадался Страж-маг.

- Каллен, - Хосек присел перед мотающим головой и тихо подвывающим пленником. - Заткнись хоть ненадолго. Сейчас мы тебя отсюда вытащим.

- Хватит видений! - рыцарь резко мотнул головой и попытался вцепиться зубами в собственное покрытое сталью плечо. - Хватит голосов… этот хохот… если в вас осталось еще что-то человеческое… убейте… прекратите эту игру..!

- Он бредит, - Хосек тяжело выпрямился, не сумев сдержать стона. - Его пытали. И, судя по виду, не давали пить. Дайли, сможешь ему помочь?

- Отойдите, - потребовал Амелл, снимая рукавицу. Крови под ней было достаточно. Он поднял руку, без вреда для себя касаясь кожей поверхности клетки. Подцепив что-то на переливавшейся сиреневой стене, он дернул, раз, другой. Под его кровью стена оплывала, но восстанавливалась, стоило только ее отпустить.

- Может, попробовать сжечь? - Винн подошла ближе, наблюдая за его усилиями.

- Нет, - Элуат оперся на посох. - Попробуйте, и убедитесь, что это не поможет. Клетку можно сломать только используя кровь… или подождать его смерти. Когда нечему станет ее подпитывать, со временем она распадется сама собой.

- Дайли, - Хосек тронул переливающийся сиреневый край и, обжегшись, отдернул руку. - Вытащи его оттуда.

- Я и так это делаю, - Амелл зло дернул плечом. - Он не прошел мимо меня, и я мимо него не пройду. Но я потерял сегодня столько крови, что уже просто не могу выдавить еще!

- Может, подойдет моя кровь? - Айан снял перчатку, протягивая руку.

- Я уже говорил, что не умею творить магию из чужой крови, - Дайлен вытащил нож. - Если бы умел, давно в этом признался.

Он сделал новый надрез. Брызги крови упали на стенку клетки, на несколько мгновений растворяя ее. Айан и подоспевший Хосек ухватились за края щели, не давая им сойтись. Поспешившие на помощь Алистер и еще двое храмовников удерживали разрыв до тех пор, пока мокрый от натуги Амелл не пропорол стену клетки снизу доверху. От разрыва по колеблющейся сиреневой поверхности быстро пробежали трещины, в несколько мгновений охватившие всю клетку.

Элуат взмахнул посохом. Клетка треснула, разлетевшись осколками стекла. Осыпанный ими Каллен неловко прикрыл голову руками, не имея возможности увернуться. Тем, кто стоял ближе, тоже досталось. Чудом оставшаяся невредимой Винн стремительно подошла и склонилась над бывшим пленником. Рыцарь Каллен все еще дрожал крупной дрожью, но взгляд его прояснился.

- Бедный мальчик, - Винн провела по волосам храмовника, оставляя по ходу ладони след целительной магии. - У него сильное обезвоживание. Какое варварство!

- Каллен, - Хосек, морщась и поддергивая кирасу, вновь присел рядом. - Ты видел Ирвинга? Он там?

Храмовник поднял трясущуюся голову и вдруг заметил столпившихся у лестницы магов. Вскрикнув, он вскочил, пятясь назад и не сводя полубезумного взгляда с их мантий.

- Не подходите! Во имя Создателя, не подходите! Вы не заставите меня… никогда… клянусь благодетельной Андрасте, я…

- Тихо, Каллен, - Хосек поднялся, опершись на колено. - Заткнись, возьми себя в руки. Где Ульдред?

При звуках этого имени рыцарь еще раз крупно вздрогнул. Он обернулся к двери, ведущей в комнату Истязаний. Словно нарочно из-за нее донесся сильно приглушенный чей-то дикий крик.

- Там, - сипло выдавил он из себя. - Оба там. И еще целая толпа одержимых. Они… - он сглотнул, пытаясь смочить горло. - Они кого-то пытают. Временами оттуда доносятся такие звуки… такие…

- Странно, что эта толпа до сих пор не выскочила и не задала нам жару, - Алистер кивнул на дверь. Элуат неопределенно пожал плечами.

- Нет в этом странного. Мысли и поступки демона нельзя мерить человеческими. К тому же… судя по звукам - там что-то все время происходит.

Запертую дверь в ненавистную комнату Истязаний маги выбили с первого раза. За ней обнаружился обширный круглый зал, освещенный несколькими факелами. Посреди зала в окружении нескольких раздутых до безобразия одержимых стоял худощавый мужчина. Он был абсолютно лыс, хотя еще далеко не стар. Перед ним, удерживаемый заклинанием, был подвешен полуголый изможденный маг. На глазах у вошедших вылетевшая из рук лысого молния поразило тело его пленника, заставляя того корчиться и кричать от боли.

- Прими мой дар! - лысый узватил пытуемого за подбородок, вздергивая его лицо. - Скажи, ты принимаешь его? Скажи!

Не в силах выдерживать дальше пытку, несчастный кивнул, будто ему подрубили голову. В тот же миг заклятие отпустило его, и он со стуком упал на пол, не успев даже вскрикнуть. Лысый и двое других одержимых обступили его с трех сторон и одновременно подняли руки. С их пальцев сквозь тело пленника все быстрее замелькало нечто похожее на паутину, которая разросталась, пронизывая мага насквозь холодным пронзительным светом.

- Подол Андрасте, они вновь раздирают Завесу! - Элуат взмахнул посохом и с силой саданул им в пол. Ударившая в лысого молния на несколько мгновений оглушила его. Одержимые отпрянули в стороны. За их спинами оказалось еще четверо пленных магов. Все они связанными сидели на полу, прислоненные спинами друг к другу.

- Ульдред! - Винн стукнула по полу своим посохом. - Что ты делаешь, опомнись! Ты же превращаешь магов в одержимых! Выпускаешь демонов!

Лысый в последний раз мотнул головой, видимо, окончательно оправляясь от удара. Лицо его, впрочем, не казалось испуганным или смущенным.

- О, у нас гости, - он улыбнулся. - Да еще так много. Я впечатлен, что вы сюда добрались. Что ж, добро пожаловать. Желаете присоединиться к… веселью?

- Желаем, желаем. Для этого и пришли, - Хосек прищурился, высматривая Ирвинга среди пленников. - Сейчас здесь будет так весело, что демонам в Тени тоже станет жарко. Какого нагьего помета ты связался с демонами, Ульдред? Тебе мало было тех привелегий, о которых мы договаривались? Или ты не знал, что такое одержимость?

Лысый покачал круглой головой, дернув бровями.

- Ульдреда здесь больше нет. Признаться, я владею кое-какими его воспоминаниями. Ты - капитан здешних храмовников. О, я чувствую твою ярость. Ты, кажется, взбешен. Могу я знать, отчего?

- Отчего? - при всей его невозмутимости Хосек некоторое время не мог подобрать нужных слов. - Ты забрался в мой загон. Перебил почти всех моих овец. И спрашиваешь, почему я взбешен? Это были мои маги, демон. Мои! Какого… какого нагьего дерьма ты вздумал их пытать?

Тот, кто раньше был Ульдредом, усмехнулся.

- Я не пытаю. Я даю им новую жизнь, отличную от той, что они влачили здесь. Каждый маг - это только личинка великого существа. А посмотри на них. Они слепо повинуются Церкви. Даже не Церкви, а таким, как ты. Это отвратительно! Я лишь помогаю им достичь истинного величия!

- Опомнись, Ульдред, - Винн оглянулась на выстроившихся с посохами молодых магов, которые со смесью ужаса и брезгливости разглядывали раздувшиеся тела одержимых. - В том, кем ты стал, нет ни капли величия!

Лысый прошелся перед застывшими одержимыми.

- Ты можешь говорить что угодно, старуха. Но это не делает тебя правой. Я могу вручить тебе этот дар. Тебе, и всем магам. Примите его добровольно, так будет гораздо проще!

- Нет, - Винн подняла посох, качая головой. - Добровольно ты нас не получишь.

Ульдред цыкнул щекой.

- Она противится. Они всегда противятся! Очень неразумно. Видишь, на моей стороне даже Первый чародей, - он поднял руку, указывая на сидевшего среди пленников седого изможденного старика, беспрерывно трясущего головой. - Не так ли Ирвинг?

- Останови его, - под обращенными к нему взглядами Ирвинг затрясся сильнее. - Он… собирает войско. Сначала он уничтожит храмовников, а потом…

- Ирвинг, старый лис, ты зачем на меня наговариваешь? - демон в теле Ульдреда возмущенно вздернул руками. - А я-то думал, ты уже за меня!

- Н-никогда… - прохрипел старик и закашлялся. Хосек с непонятной гримасой посмотрел на него и поднял руку с зажатым в ней свитком.

- Прикрой меня, Дайли, - бросил он устало прислонившемуся к одной из колонн Амеллу. - Для драки ты все равно не годишься.

- Что вы… - начал было Ульдред, но осекся при первых бормочущих звуках Литании Адраллы. Лицо лысого мага исказилось. Теперь он действительно больше походил на демона, чем на человека.

- Умолкни, смертный! Или…

Дайлен закричал, падая на колени. Кровь из его носа брызнула фонтаном. Выставленную вперед руку он судорожно сжимал в кулак, не давая магии демона прорваться сквозь выстроенную им стену и обрушиться на людей. С каждым мигом удерживать ему становилось все сложнее.

- Чего вы ждете? - заорал он из последних сил, обводя глазами всех, от не прекращавшего бормотать Хосека до Алистера, бледного, как лист бумаги. - Это демон, вот и убейте его!

Кожа Ульдреда треснула. Из нее полезли клыки, жвалы, огромные лапы с острыми когтями, и оскаленные зубы. Высший демон Тени предстал перед застывшими людьми во всей красе.

Очнувшиеся маги осыпали его градом заклятий. Храмовники и Серые Стражи, все, кроме Дайлена, схлестнулись с одержимыми, которые казались крупнее и сильнее всех виденных до этого тварей. Сам Амелл оставался возле непрестанно читавшего Литанию сэра Бьорна, который вынужден был уворачиваться от волн магии высшего демона, во что бы то ни стало пытавшегося прорваться к нему и оборвать корежившее его чтение. Дважды демону почти удавалось добраться до храмовника, и оба раза маги ценой неимоверных усилий останавливали его, отбрасывая назад. Сдерживавшим натиск одержимых воинам приходилось хуже - уродливые твари обладали силой подземных бронто. Они теснили изрядно потрепанных рыцарей и магов обратно к выходу из зала, там, где, прикрытый щитами Амелла, спешно дочитывал последние строки храмовник.

- На инэ тосо! - в последний раз проорал сэр Бьорн, и вслед за этим полыхнула яркая вспышка.

Когда к ослепленным людям вернулось зрение, все было кончено. Сэр Бьорн не ошибся ни в единой букве. Демоны мертвыми тушами валялись на полу. Над самой большой и уродливой тушей, некогда бывшей телом мага Ульдреда, стоял Командор Кусланд. Подаренный ведьмой доспех уберег его от большей части ран и ударов, но все равно Айан выглядел так, словно им вымыли все полы и даже стены зала Истязаний. В стороне все еще трущий глаза Алистер пытался выбраться из-под придавившего его одержимого. Сделать это ему удалось не без труда и с помощью двух уцелевших в битве магов.

Винн присела над некрасивой долговязой магиней, излечивая ее вспоротый когтями бок. Однако взгляд ее был прикован к Хосеку, который при помощи Серых Стражей освобождал спасенных магов. Сильно изможденные, бывшие пленники едва могли говорить.

- Благодарю, Бьорн, - сделав над собой усилие, просипел Ирвинг, обводя глазами склоненные к нему лица. - И всех вас… - он запнулся взглядом о Дайлена и, помедлив, оперся о его протянутую руку. Утвердившись на ногах, Ирвинг вскрикнул, схватившись за тощий живот, и упал бы снова, не будь он подхвачен Алистером.

- Создатель милосердный, - он покачал головой. - Староват я уже для такого. Впрочем, я рад хотя бы, что жив, и разрыв в Завесе залатан, - он обернулся, поглядев на магов, которые пытались на месте хотя бы поверхностно излечить раны друг друга.

- Это все? Где остальные?

- Кейли и Петра присматривают за детьми, - Винн подошла тоже, тяжело опираясь на посох. - И Каллен там, за дверью. Остальные все здесь.

Ирвинг опустил голову. Ужасаться и переспрашивать он не стал. Очевидно, он ожидал подобного ответа.

- Значит, Круг пал, - Первый Чародей сделался как будто еще старше и меньше ростом. - Для магов Ферелдена все кончено.

- Как ты можешь так говорить? - удивилась Винн, кивая на своих копошившихся подопечных. - Пятнадцать магов еще живы, не считая детей.

- Мы отправим послания в другие Круги Тедаса, - Бьорн сунул за пазуху Литанию Адраллы и потер доспех в месте ранения. - Они будут рады избавиться от излишков магов в их стенах. Не пройдет и полугода, как Круг Ферелдена восстановится.

Ирвинг вздохнул.

- Ты, как всегда, деятелен, сэр Бьорн. Твои слова утешили меня. Прости старику его слабость, - он посмотрел на Дайлена, потом на Айана, и наконец, на подставлявшего ему плечо Алистера Тейрина. - А вы… если с вами этот беспокойный мальчишка, то вы значит - Серые Стражи. Все-таки Дункан был прав?

- Да, учитель, - Дайлен склонил голову. - Надвигается Пятый Мор. Серые Стражи пришли просить у Круга помощи в борьбе с ним.

Против воли Ирвинг хмыкнул.

- Ты же сам видишь…

- Вижу, но когда мы отплывали из Редклифа, мы ничего об этом не знали.

- У Стражей к Кругу есть еще одно дело, - Кусланд качнул головой в сторону лестницы. - Но, быть может, сперва спустимся и успокоим рыцаря-командора? Он вот-вот явится сюда, чтобы воевать со всеми нами.

Первый Чародей горько усмехнулся.

- Это похоже на Грегора, - он кивнул Алистеру. - Тебе придется помочь мне сойти по этой длинной лестнице, Страж. Я слаб. Чума на тех, кому пришло в голову разместить Круг в башне!

Часть 1 - 52.

- Ирвинг! Клянусь дыханием Создателя, я уже не чаял увидеть тебя живым, - Грегор стиснул плечо старика и кивнул капитану. - Сэр Бьорн. Не знаю, как бы я справлялся без тебя. Рад, что вы оба выбрались оттуда.

- Все кончено, Грегор, - Хосек оперся на свой меч, достававший рукояткой ему до середины груди. - Коридоры башни очищены от одержимых и демонов. Зачинщик Ульдред мертв.

- Ульдред пытал магов, надеясь сломить их волю, и сделать одержимыми, - неожиданно вмешался сэр Каллен, вместе с другими спустившийся к основанию башни. Молодой храмовник уже почти оправился от мучений, и только лихорадочный блеск его глаз выдавал недавнее полусумасшедшее состояние. - Многие из них шатались по башне, полной демонов, пока не собрались за барьером. Мы не знаем, сколькие из них могли принять в себя демонов. А вот он, - рыцарь обличающе вскинул руку, целясь пальцем в злого и усталого до полусмерти Дайлена. - Вообще маг крови. Сильный маг! Ты не видел, что он творил! Он может носить в себе даже высшего демона, он подходящий сосуд! Создатель, мы не должны допустить, чтобы то, что случилось в башне, повторилось где-то еще!

Дейлен закатил глаза, словно призывая Создателя и всех светлых духов Тени в свидетели своего долготерпения. Грегор посмотрел на него, и поморщился, будто раскусив кислицу.

- Здесь командую я, - нехотя проговорил он и, не удержившись, еще раз посмотрел на Амелла. Однако ничего сверх обычного не углядел. - Башня снова в наших руках. Я приму заверения капитана, что все в порядке.

- Мы обошли каждую комнату. Заглянули под каждую кровать и даже проверили шкафы. Тварей там нет. Но убирать придется долго.

Грегор покосился на распахнутую дверь во внутренние помещения башни.

- Значит, решено. Благодарю вас, Командор, - он слегка склонил голову в сторону Кусланда. - Стражи показали себя друзьями храмовников и Круга. Если в этом есть еще смысл, полагаю, вам с Ирвингом следует обговорить исполнение магами обязательств по договору.

- Круг… то, что от него осталось, придет тебе на помощь, Страж, - Ирвинг выжидательно посмотрел на Грегора, и, не дождавшись от того реакции, продолжил. - Мы немедленно начнем готовиться. К назначенному часу ты можешь на нас рассчитывать.

Айан кивнул. Пятнадцать молодых и плохо обученных магов - это не то, чего он ожидал от помощи Круга. Если вспомнить битву с высшим демоном, по его прикидкам, один Дайлен стоил их всех пятнадцати.

- Рыцарь-командор, - решил он попытать счастья, с нажимом обратившись к Грегору. - Быть может теперь, когда Круг почти уничтожен, храмовникам не нужно много людей для охраны магов?

Грегор переменился в лице.

- Храмовники останутся здесь, чтобы защищать магов и Круг, - резче прежнего проговорил он. - У нас нет обязательств перед Стражами. В договоре говорится только о магах.

- Дозвольте мне сказать, брат командор, - осторожно вклинился в разговор Бьорн Хосек. Грегор досадливо крякнул.

- Брат капитан, я догадываюсь, что ты сейчас скажешь. Потому говорю заранее. Что бы ты сейчас ни предложил - нет.

- Но брат командор, речь идет не о простой помощи, - Хосек стиснул пальцы на рукояти меча, прокручивая его меж ладоней. - Стражи явились не за людьми для Ордена, они зовут нас на борьбу с Мором. Это война не только Стражей, это война всего Ферелдена. А может и всего Тедаса, если Ферелден не сможет остановить порождений тьмы в одиночку. А он не сможет, если на их пути встанут только те пятнадцать неумех, которых мы, стоит признать, отправим на верную гибель, если с ними не пойдут храмовники.

На некоторое время воцарилась тишина, во время которой Грегор, по-видимому, подыскивал слова, которыми в полной мере мог бы заявить, что думает о собеседниках.

- В конце концов, присутствие храмовников в армии Стражей может оказаться тем полезнее, что они будут присматривать за выпущенными на свободу магами, - подкинул новый повод для размышления Хосек, незаметно для Грегора подмигнув Айану. - Подумайте, на что способны эти маги, если не осуществлять за ними надзор.

Рыцарь-командор покачал головой.

- Не знаю, отчего ты столько лет здесь служишь в чине капитана, брат Бьорн. Ты всегда мне перечил, сколько я себя помню. Но… похоже, в этот раз твои слова имеют смысл, - он досадливо цыкнул щекой. - Хорошо. Храмовники поддержат Стражей и выступят на вашей стороне, Командор. Не думаю, что Верховная Жрица была бы против.

Грегор протянул руку, и Кусланд горячо пожал ее. Армия многочисленных, хорошо обученных и хорошо вооруженных рыцарей Церкви - о таком он не надеялся мечтать, переступая порог Круга магов. Мельком подумалось о том, что сестра Лелиана была права. В этот раз Стражам действительно помогал сам Создатель. Чем-то иным такое нежданное везение объяснить было трудно.

- Я упоминал еще об одном деле к Кругу, - пока храмовник не опомнился, и не передумал, поторопился разобраться со всеми заботами Айан. - Это касается Коннора, сына эрла Эамона…

Часть 1 - 53.

Занимавшийся рассвет окрашивал воды озера Каленхад в желтые и розовые тона. Хотя осень окончательно вступила в свои права, погода по-прежнему стояла нежданно теплой и тихой для такого времени. Быстроходный корабль эрла покачивался у ветхой пристани, готовый отчалить в любой миг. На его борту сонный Алистер отдавал последние распоряжения. Весь его вид говорил о желании поскорее где-нибудь прилечь.

Провожать Стражей вышли почти все уцелевшие, как маги, так и храмовники, за исключением только тяжело раненых и бывших с ними целителей. Грегор, который при свете дня смотрелся ровесником Ирвинга, еще раз пожал крепкую руку Айана.

- Позвольте вновь поблагодарить вас за вашу помощь, Командор. Без вас Круг не удалось бы сохранить, - он в последний раз стиснул руку молодого Стража и выпустил, отступая. - Как только мы наведем порядок в башне, капитан Хосек отправится собирать рыцарей Церкви. К тому моменту, как вы нас призовете, мы будем готовы.

- Я тоже хочу сказать спасибо, - Ирвинг опирался на посох, но стоял прямо, без чьей-либо помощи. - Грегор поблагодарил вас за Круг и как Первый Чародей я присоединяюсь к нему. Но от себя добавлю - я рад, что вы присматриваете за моим учеником. Жаль, что все получилось так, Дайлен, - он протянул свою костлявую руку и стиснул плечо Амелла, ухитрившись не порезаться о шипы его гномьей брони. - У тебя большие способности. Ты мог бы со временем занять мое место. Тебе стоило остаться в Круге. Безумно жаль, что ты занялся тогда магией крови.

- Мне не жаль, Ирвинг, - Страж-маг положил руку поверх ладони старика и мягко, но непреклонно снял ее со своего плеча. - Мое место - среди Стражей. Здесь, рядом с моими братьями. Если бы тогда Грегор пощадил мою жизнь, вам все равно было бы не удержать меня в Круге.

- Ну что же, - Винн поправила сумку на сухом плече и покрепче стиснула руку на посохе. Старейшая из уцелевших высших магов сама вызвалась оказать помощь Стражам в ритуале излечения одержимого Коннора. Винн была лучшим целителем в башне до ее падения, и никто кроме нее не мог лучше помочь эрлу Эамону, если способ исцелить его при помощи магии вообще существовал. - Нам пора. Прощай, Ирвинг.

- Постараюсь, чтобы к твоему возвращению, Круг сделался прежним…

Уцелевшие маги подошли ближе, чтобы попрощаться с наставницей. Пользуясь суматохой, Хосек направился к стоящим у трапа Стражам. Кусланд первым протянул руку, которую капитан с удовольствием пожал.

- Грегор бы не согласился на наше предложение без твоего вмешательства, - Амелл впервые за все время посмотрел на него прямо. - Почему ты помог?

Хосек усмехнулся, оглянувшись на что-то говорившего старой магине рыцаря-командора.

- Вы слышали демона. Впрочем, он не сказал ничего из того, чего бы я не знал, - храмовник дернул плечом. - Проклятый лириум сделал свое дело. Осталось мне недолго. Не хочу, чтобы последним, что увижу, были разоренные порождениями тьмы и отравленные скверной земли Ферелдена.

Он протянул руку Дайлену. Страж-маг опустил взгляд и несколько долгих мгновений игнорировал латную перчатку храмовника, находившуюся в поле его зрения. Положение спас спустившийся с трапа Алистер, пожавший протянутую руку капитана Хосека.

- Прощай, капитан.

- Мы еще встретимся, Командор, - храмовник отступил на шаг, глядя за тем, как Алистер, а за ним Дайлен поднимаются на борт. - Клянусь Создателем, я перетряхну весь Ферелден и добуду для тебя всех храмовников из каждой самой далекой деревни. Все, что мы сможем сделать - мы сделаем.

Распрощавшись с каждым из своих подопечных, на борт поднялась старая магиня. Кусланд в последний раз кивнул Хосеку и запрыгнул следом. Трап тотчас же убрали. С севера дул сильный теплый ветер, и поднятый парус мгновенно наполнился упругим воздухом. Оставляя позади угрюмый остров с нависавшей над водой мрачной башней магов, корабль миновал опасные рифы и, все набирая скорость, устремился обратно в Редклиф.

Часть 1 - 54.

Вечерело, когда далеко впереди на скалах показались первые хижины Редклифа. Заспанный, но уже посвежевший Айан прошел на нос корабля, на ходу приняв заверения капитана о скорейшем прибытии. Остановившись рядом с неподвижно сидевшим здесь Дайленом он некоторое время глядел на медленно проплывавший берег. Однако, взглянув на товарища, переменился в лице.

- Ты должен был поспать, как и все мы, - жестче, чем обычно, сказал Командор. Амелл поморщился, но его ужимки мало тронули Айана. - Ни Винн, ни Морриган не справятся с демоном. В Тень пойдешь ты.

- Я знаю, - раздраженно бросил Страж-маг.

- Если знаешь, какого нагьего помета ты не отдохнул? Живой мертвец - и тот выглядит… живее.

Дайлен вздохнул. Раздражение медленно сползло с его лица, уступая место прежним угрюмости и равнодушию.

- Я размышляю, - признался он спустя какое-то время. - Ранее мне казалось, что я понимаю замысел Создателя. Что все в мире совершается по его мудрому плану. А зло происходит от неумных и недобрых людей.

- Так и есть, - осторожно согласился Айан, исполненный самых дурных предчувствий. И они не замедлили оправдаться.

- Тогда во имя Создателя, отчего в башне Круга, где, помимо всякой мерзости, служили рыцари, преданные Церкви и следующие своим обетам, отчего, спрашиваю я, уцелели Хосек, Алесар и Каллен, а их добродетельные братья мертвы? Отчего из всех магов достойных уцелела жалкая горсть, а все прочие… так неумелы, что… если бы не Бьорн с его храмовниками, мы бы даже с Ульдредом не справились, не говоря уже о том, чтобы получить помощь против порождений тьмы!

Айан присел рядом с разглядывавшим доски палубы магом и уперся локтями в колени.

- Хосек показался мне человеком, который помнит о долге и печется о судьбе Ферелдена, - медленно проговорил он. Дернув углом рта, Дайлен несколько раз качнул головой, будто соглашаясь.

- Ты прав, брат. Капитан Хосек всегда помнит о долге, - он сцепил руки, оценив заботу товарища, давшего ему возможность выплеснуть то, что мутным маревом клубилось запертым в душе. - Он всегда помнит о долге, даже когда присутствует при издевательствах над магами, что чинят его подопечные, либо когда творит насилие сам - помнит всегда. Создатель, я долгое время поражался этому его качеству. Многие рыцари Церкви умны, способны, и омерзительно безжалостны к подчиненным им магам, но совмещать такое умеет только сэр Бьорн.

Дайлен умолк, но, по-видимому, еще не закончил. Айан не торопил его, следя за полетом озерной птицы, что уже долгое время сопровождала их корабль.

- Среди храмовников много… таких вот… людей, - спустя некоторое время продолжал Амелл. Его глаза оставались темными, не выцвечивая навсегда въевшимся в них лириумом, только пальцы подергивались, словно желая сжаться в кулак.- Тех, кто не сообразуется ни с чем, разрушает семьи и судьбы… Для них любой маг - выродок. Им плевать, что маг может быть чьим-то отцом, чьим-то сыном, чьим-то любимым. Они придут за тобой. В любой забытой Создателем вонючей деревне, на краю света, но они тебя найдут. Ты видел отряд Бьорна, который охотился за ведьмой. Храмовники идут по следу до последнего человека, до последнего! Она смогла защитить себя. Но часто маг не может справиться со всеми. Они заберут с собой силой, а родителей лишат всех прав перед Создателем. А если сбежишь - они тебя выследят. Снова, и снова, и снова.

Против ожиданий встревоженного Кусланда, стихиарий говорил не зло, а устало. Теперь он тоже смотрел в небо, но не на птицу, а на подсвеченные предзакатным солнцем облака.

- Из твоего сна я знаю, как забирали тебя. Жаль твоего отца.

- Отца? - Дайлен, по-видимому, не удивился осведомленности Командора. - А сестру мою тебе не жаль? Ведь они бросили ее там!

- Как? - не поверив своим ушам, переспросил Кусланд. - Бросили? Сколько ей было?

- Три лета, - Дайлен опустил взгляд и его красивое лицо исказилось. - Они заставили меня умолять взять ее вниз, в деревню. Я валялся у них в ногах, целовал пинавшие меня сапоги. Я… был готов на что угодно. Но… им просто хотелось видеть мое унижение. Унижение мага. Когда натешились, ушли, и уволокли меня с собой. И излеченные мною ушли тоже, а ее оставили там… Она… должно быть, умерла. Девчонка не могла бы выжить там одна, даже будь она постарше. Не было дня, когда бы я не молил Создателя, чтобы смерть ее была быстрой.

Дайлен прервался, пережидая, пока тащившие мимо канат матросы отойдут на достаточное расстояние.

- Жизнь мага в Круге - это мука, - ровно продолжил говорить он о том, чем, должно быть, хотелось поделиться уже давно. - Все подчинено правилам, весь день, изо дня в день, из года в год. Маг почти не видит неба, не видит солнца, не дышит свежим воздухом. Каждый день нужно ложиться, ставать, есть по часам. Отступление от этого строго карается. Проклятые храмовники натыканы в каждом корридоре, перед каждой дверью, даже возле уборной. И таращатся, таращатся, таращатся… Ты не представляешь, каково это - все время чувствовать на себе чужой недоброжелательный взгляд. Это пытка, Айан.

Он зло поджал губы.

- К тому же, Круг Ферелдена расположен, должно быть, в самом неудачном месте из всех в Тедасе. В отличие от магов, храмовники могут выходить наружу, но на голом острове вдалеке от человеческих поселений им просто нечем занять свое свободное время. Ни рынков, ни трубадуров с их песнями и плясками, ни арен петушиных и собачьих боев, ни шлюх. Только вода и камни. Они бесятся от скуки. Но быстро находят, чем, или вернее сказать, кем занять свои вечера… и ночи.

Встретившись взглядом с товарищем, Айан отвел глаза. Как занимали себя храмовники, он видел из его сна.

- Ниалл, да примет Создатель его душу, упоминал о насилии, что чинят храмовники над магами.

- Должно быть, Ниалл из щепетильности… приуменьшил размеры… происходящего, - Дайлен криво усмехнулся. - Только в нашем… в ферелденском Круге ежегодно по нескольку магов отдают души Создателю, предпочитая смерть тому, что делают с ними слуги Церкви в стенах святилища знаний и магии. При том, что Хосек часто удерживает своих псов от наиболее жестоких развлечений и… нужно признать, что он вправду допускает многие послабления, недоступные для магов где-то еще. К тому же, постоянно вступается перед Грегором. Но не из доброты или сочувствия. Ему просто нет резона сокращать поголовье таких нужных узников. Маги полезны, если уметь их правильно использовать, а капитан умеет, можешь мне поверить.

Амелл прервался, кашлянув в кулак. Почувствовав, что холод осеннего ветра наконец-то забрался и под его доспех, Кусланд запахнул край своего плаща.

- Хоть кто-нибудь из вас пробовал говорить с Грегором, или хотя бы Ирвингом?

Дайлен хмыкнул.

- Брат, ты думаешь, что они не знают? Это все в порядке вещей. Старый капитан так и вовсе применял к магам такие наказания, что поневоле начнешь ценить сэра Бьорна, который добился их отмены. Каково было бы тебе посидеть несколько часов в стальном кресле, на которое наложено заклинание обледенения, и без штанов? А ведь совсем недавно такое было обыденностью. Ко всему прочему, Грегору нет дела до происходящего в Круге. С тех пор, как, говорят, он, подчиняясь закону, вынужден был отправить собственного новорожденного сына от какой-то магини, в Церковь за пределы Ферелдена, рыцарь-командор пристрастился к антивскому вину. Во всех делах он полагается на капитана Хосека, который железной рукой держит за глотку каждого мага в башне… да и храмовника тоже. А Ирвинг - его единственный собутыльник. Другим по рангу не положено. Хотя бы раз в неделю старики надираются в доску, а все прочие дни скорбят по своим жизням, которые безвозвратно прошли в той дыре, именуемой башней магов.

- Я не мог этого знать, - напомнил Кусланд, следя за приближением берега. Корабль эрла почти достиг крайних домов Редклифа, и темная громада замка уже виднелась вдали, закрывая добрую четверть неба. До городской пристани оставалось не более получаса. Амелл пожал плечом, давая понять, что теперь-то он знает.

- По всем законам Создателя капитан должен был погибнуть, - не зло, а как будто удивленно продолжал Амелл, без перехода возвращаясь к предмету своих размышлений. - Он, и подлец Алесар, и фанатик Каллен. Но Создатель принял к себе благодетельных рыцарей и магов, а самых… отвратных оставил жить. Я не могу постигнуть его замысел, Айан. В чем тут справедливость?

Командор покачал головой, поморщившись.

- Не нужно искать справедливость или высший замысел Создателя там, где их нет, и не предполагается, - он поднялся на ноги и, подойдя к борту, оперся на него. Амелл с трудом преодолевая сопротивление затекших мускулов, и прихрамывая, последовал его примеру. - Говорю же тебе. Это не испытания судьбы, о которых любят петь сказатели. Это просто жизнь. Я также долгое время терзался измышлениями о справедливости или помысле Создателя, пока не понял этого, и… что?

- Не сочти за обиду, Айан, - Страж-маг всем весом облокотился на борт и опустил взор к бегущей из-под кормы воде. - Но что ты, сын тейрна, можешь знать о несправедливости? Твой отец, да примет его Создатель, был вторым после короля. Кто-то хотя бы раз пытался тебя обидеть?

Айан обернулся. Уже проснувшийся Алистер, поглядывая в их сторону, о чем-то беседовал с капитаном. Винн, сидя у мачты, перебирала содержимое взятой из Круга сумки. Временами она поднимала лицо, подставляя его ветру, и на губах ее появлялась улыбка. Матросы сновали по палубе, готовясь к скорому причаливанию. Никто в ближайшее время беспокоить их не собирался.

- Я родился в семье Кусландов и первые девять лет жизни был сущим проклятием для родителей, - медленно и подолгу подбирая слова, заговорил Айан. В отличие от скорого на язык товарища-мага, вести рассказы ему давалось тяжелее. - У меня был брат, Фергюс, почти двенадцатью летами старше. Отец, как казалось мне, делал большую разницу между нами. Он всячески привечал моего брата. Ко мне же относился, как к беспородному щенку. Толкал, одергивал, но чаще не замечал.

- Отцы бывают скупы на любовь, - заметил Дайлен, охотно переходя со своих на переживания товарища. - Мой редко ласкал меня и Солону. Но все же я знал, как крепко он нас любит. Быть может, многое тебе чудилось по малолетству?

- Дослушай. Мне казалось, что отец не примечает меня оттого, что Фергюс большой, а я мал. Он замечал только, когда я совершал проступки. За них наказывал меня сам, да так, что, бывало, я по нескольку дней не мог ни присесть, ни прилечь без боли. Но все же он меня замечал, и постепенно я стал совершать все больше провинностей. Я всегда терпел его порки молча. Мне, глупцу, казалось, что он по стойкости моей увидит, что я - тоже мужчина. Такой же, как Фергюс. И будет относиться ко мне с тем же расположением. Быть может даже, полюбит. Но делалось только хуже. Со временем отец даже имя мое перестал упоминать. Называл Волчонком. Всякий раз морщился, стоило мне попастся ему на глаза.

- А твоя матушка? - хмурясь, спросил Амелл. - Что она?

- Матушка, - лицо Айана смягчилось. - Редкая мать не любит свое дитя. Хотя моим безрассудством, чем дальше, тем больше, я огорчал ее. Я понимал, что делаю многое не так. Но не разумел, что и как должен делать. И поступал по велению детского упрямства и обиды.

- Но ведь все переменилось.

- Да, - Кусланд был рад догадливости товарища, избавлявшей его от необходимости долгого рассказа, который, как ему казалось, выходил у него непонятным и нескладным. - Все переменилось, когда однажды я подслушал разговор матери и Нэн, моей старой няньки, что смотрела еще Фергюса. В тот вечер отец особенно жестоко избил меня. Впрочем, заслуженно. Мать успокоила и, думая, что я сплю, беседовала с Нэн в ее углу за занавеской. Я впервые видел мать плачущей, - он качнул головой. - Она всегда была сильной. Умела сражаться наравне с мужчинами, была мужественна и неизменно весела. Но тогда она плакала. Жаловалась на отца. Пеняла, что он не справедлив ко мне, хотя до сих пор ни он, ни она, ни в чем не уверены. Из их разговора я многого не уразумел, но после, уже наедине с собой, догадался.

Он вздохнул.

- Расскажу, как понял, уже своими словами. После Фергюса у матери долго не получалось зачать ребенка. Они с отцом ждали и надеялись, приглашали лекарей, но безуспешно. Постепенно они смирились, что у них будет один сын. Не особо уповая, мать в последний раз отправилась в храм Андрасте на одном из островов. Отец должен был ехать с нею, но в последний миг прибыл нарочный от короля с важными известиями. Мать отправилась без мужа.

Амелл слушал молча. Он уже начинал догадываться.

- Пар Валена далеко, но Хайевер стоит на побережье, и бывает, тал-васготы приплывают на своих кораблях, дабы творить бесчинства в землях Ферелдена. Большинство гибнет от наших мечей, но всегда находятся новые. Однако между храмом и замком - неполный день пути, потому мать не взяла с собой много охранных людей.

- Все же тейрне пришлось столкнуться с косситами, - полуутвердительно проговорил Дайлен, когда молчание друга затянулось. Айан кивнул.

- Ее отряд попал в западню. Мужчин перебили сразу. Мать… тогда еще была молода и очень красива. Вождь косситов… принудил ее… провести ночь в его палатке.

Страж-маг вскинул и опустил загоревшиеся недобрым синим светом глаза.

- Отец должен был ехать в Денерим. Но он вернулся с полдороги. Как почувствовал что-то, - Айан по-прежнему говорил ровно и спокойно, как непросто говорить о подобных вещах. - Узнав, что тейрна не вернулась в замок, он с отрядом рыцарей отправился на ее поиски, и довольно скоро нашел. Тал-васготы даже не потрудились убрать следы разгрома, что учинили охране матери накануне. Отец жестоко расправился с безбожными мерзавцами. Но матушке это уже помочь не могло. Она осталась жить, но… спустя некоторое время поняла, что беременна.

Дайлен потер переносицу, кончиками пальцев разглаживая собравшиеся там морщины.

- И все это ты понял из одного разговора двух женщин?

Айан качнул головой.

- После я подстерегал их за беседой, уже намеренно. Они еще не раз говорили об этом.

- Но, быть может, твои родители ошиблись? Что если ты все-таки сын своего отца?

- В том и дело, что они ни в чем не могли быть уверены, - скособочившись, Айан полуоперся на один локоть. - Их убежденность колебалась еще и оттого, что я, хотя вовсе не походил на тейрна Брайса, зато во всем похож на моего деда, банна Эдмунда Ворта, отца моей матери, геройски павшего в войне с Орлеем. Он был высоким, крупным мужем - и огненно-рыжим. Ростом и статью я мог уродиться в него, а не в коссита.

- Так ты до сих пор не знаешь, чей ты сын?

- До сих пор. Не ведаю, чего это стоило моим родителям, но они вырастили меня как настоящего Кусланда. Правду обо мне знали только трое - отец, мать и Нэн. Теперь еще ты.

Стражи помолчали.

- Ты упоминал, что после услышанного что-то переменилось, - напомнил маг. Командор утвердительно кивнул, выныривая из омута своих воспоминаний.

- То, что я узнал, потрясло меня. Все-таки я был ребенком. Не знаю, отуда я взял, но ужас от того, что от меня могут отказаться в любой миг из-за моих выходок или услать из дома, сковал меня. До сих пор я слышу его отголоски. И тогда я решил сделаться хорошим, - Айан усмехнулся, отгоняя от лица водяную стрекозу. - Чтобы у них не было повода отсылать меня. Оставил шалости. Сделался очень исполнителен и послушен. Пытался добросовестно учиться, хотя у меня нет способностей к ученью. Cтал упражняться в воинской науке, и достиг в ней успехов. Со временем родители смогли гордиться мной. Я выигрывал королевсие турниры, был учтив, исполнителен и целомудренен, чем отличался от Фергюса, на всю округу славившегося своим распутством. Порой мне бывало непросто придерживаться роли хорошего сына, в особенности, когда я сопровождал брата во время его похождений. Но всегда помнил о своем положении, и это придавало мне сил. В конце концов, старания мои окупились. Тейрн Брайс… за несколько часов до его кончины я узнал, что он окончательно признал во мне сына.

- Признал?

- Когда за мной пришел Дункан. Я был уверен, что отец будет рад избавиться от меня и незамедлительно отдаст приказ о вступлении в Орден. Вместо этого он до последнего препятствовал в этом Командору, и сдался уже перед лицом гибели всей семьи. Помню, я так был водушевлен тем, что отец признал меня кровным сыном, что на привале почти набросился на Дункана с требованием сказать, смогу ли после посвящения продолжить свой род. Род Кусландов. Представляю, как я его этим удивил.

Дайлен не смог удержаться от улыбки.

- Как, как ты сказал?

- Точно не успомню, - Айан улыбнулся тоже, и напряг память. - Кажется “смогу ли я после посвящения продолжить свой род” - так и спросил. Мне это тогда казалось очень значимым. Видел бы ты лицо Дункана в тот миг.

Они рассмеялись. Постепенно тяжесть недавней беседы таяла сама по себе, как и дурное настроение мага. Разделив тревоги с товарищем, Дайлен ожидаемо почувствовал себя лучше. Впрочем, последнее относилось не только к Дайлену.

- А теперь скажи, друг, - посерьезнел Айан, сумев поймать его взгляд и завершая беседу. - Разве справедливо то, что тейрн Кусланд так относился ко мне? Вдруг я все же его сын? А если нет? Разве справедливо, что меня не выбросили куда-нибудь на кухню, драить котлы и чистить корнеплоды? Или выносить навоз за лошадьми? Или корм носить для свиней? Что справедливее, как по-твоему?

Амелл молчал. По крайней мере, теперь ответить ему было нечего.

- Потому не нужно всюду пытаться разглядеть промысел Создателя, и огорчаться, не разглядев, - Кусланд хлопнул товарища по плечу, отчего последние слова утратили надзадательность, претворившись просто в дружеское напутствие. - Это не проявление справедливости или несправедливости, это просто жизнь.

Дайлен снова не ответил, но было видно, что слова Командора не прошли мимо него. Некоторое время Стражи помолчали, погруженные каждый в свои мысли.

- Скажи, Дайлен, - спустя какое-то время неожиданно спросил Кусланд, продолжая размышлять уже вслух. - Тогда, в Остагаре. Ты мог сотворить магию и освободиться сам. Отчего ты этого не сделал?

- Если мог - освободился бы, - хмыкнул тот, явно удивленный. - Ты всерьез думаешь, что мне нравилось там сидеть? Магия это не так, что захотел - и получилось. Это абсолютная концентрация желания и воображения, делающие мысль материальной. Тебе нужно до мелочей представить, как оно должно быть, где преображаться, с какой скоростью двигаться. В очень короткое время. Все это требует серьезной сосредоточенности, ясности и напряжения. А у меня перед глазами плыл туман. Все же удар по затылку тогда был силен. Все время мутило, да и голова болела зверски. Даже думалось с трудом. При том, что порождения тьмы не давали скучать.

- Значит, тогда ты не мог творить магию?

- Может быть, и мог, - пожал плечами Дайлен. На мгновение он уронил тяжелую голову на руки, но тут же поднял ее вновь, и принялся растирать глаза. - В целом тогда я едва помнил себя. Быть может, если бы в голове прояснилось хоть ненадолго, мне не потребовалась бы ваша помощь.

- То есть, все дело в сосредоточенности?

- По большей части - в ней.

- Из-за того ты можешь творить магию без посоха и рук?

- Верно. Но учиться этому пришлось немало. Маги, все же, как правило, помогают себе - посохами, или руками, как, вот, целители.

Кусланд посмотрел на свои руки и несколько раз постискивал их в кулаки, сжимая и разжимая пальцы.

- У магов - несхожие магические способности, - помог ему Дайлен, предвосхищая следующий вопрос. - Тех, кто бы был хорош во всем - нет. Это как с обычными людьми. Кто-то ладно держит меч, а кто-то лепит горшки, и местами их менять не стоит. Ты знаешь, друг, что я - стихийник. Или, быть может, даже стихиарий - сильный маг стихий. Но зов природы, тонкие материи бытия, целительство - это все мне почти не доступно. Кое-что я могу, но в целом… Вот как бы растолковать… если у тебя отобрать меч, и посадить тачать сапоги - много ли наработаешь?

Кусланд усмехнулся и отрицательно покачал головой.

- А Винн все свое бытие занимались только целительством. Ее магия - не в разрушении. Или взять Морриган… она скрытна. В природе ее дара я разобрался плохо. Но из того, что на виду - она тоже целительница и способна видеть мир глазами зверей более чем кто-либо. Не думаю, что теперь осталось множество звериных магов, но Морриган - одна из них.

Айан кивнул. Это было ожидаемо.

- Почему ты решил учиться творить магию без рук? - спросил он еще. Дайлен повел головой, одновременно пожимая плечами.

- Так ведь не всегда можно ими воспользоваться. Храмовники, да и не только они, знают твердо - связанный маг перестает быть магом, - он помолчал. - В тот день, когда меня притащили в Круг, я сделался свидетелем казни. Маг убил старого капитана, того, который еще до Хосека. Не знаю, из-за чего это случилось, но, как мне рассказывали, старик тот был жесток даже к подчиненным ему рыцарям. Многие вздохнули спокойнее, когда он отправился к праотцам. Но, как бы то ни было, преступника это не спасло. Храмовники выкачали из него ману, связали руки и - сожгли на пустыре за башней. А нас заставили смотреть.

- И ты…

- Да. Если они когда-нибудь захотят казнить меня - по крайней мере, утащу с собой побольше этих мерзавцев. И это я должен буду сделать со связанными руками, ногами, глазами, кляпом во рту и сидя в мешке, на случай, если меня решат утопить. Так я тогда и решил. Что должен готовиться к тому, чтобы убить как можно больше храмовников. Не суди строго - ведь они убили моих отца и сестру. Душевные раны были свежи.

Айан еще раз взглянул на свои руки. Дайлен понимающе стиснул его плечо.

- Спрашивай в любое время. Я готов помочь, когда потребуется.

Позади раздался нарочито громкий топот. Обернувшимся Стражам предстал Алистер с тремя большими кусками хлеба и сыра в грубой деревянной миске.

- Не смог дождаться, пока вы докончите делиться друг с другом важными тайнами, - покаялся он. - Но Винн уже дважды отправляла меня к вам с ужином. Она утверждает, что перед уходом в Тень маг должен сытно есть и мало спать. На берегу поесть нам не дадут, ведь демон долго ждать не станет. И потому - вот. Разбирайте быстрее, скоро будет не до того. В особенности Дайлену.

Алистер оставался Алистером, и все же что-то в его голосе насторожило товарищей. Дайлен догадался первым и, подмигнув Кусланду, приобнял сына Мэрика за шею одной рукой. В другой он держал кусок сыра.

- Не обижайся, друг, тут нет никаких секретов, - примирительно покаялся он. - Визит в Круг не доставил мне веселья, и я долго досаждал Командору своими жалобами и стенаниями о горькой судьбе мага. Если ты желаешь послушать, я с радостью повторю все еще раз для тебя.

- Не стоит, - попытался вывернуться из-под заботливой руки товарища Алистер, но был перехвачен с другой стороны.

- Тогда, быть может, желаешь послушать горькую историю моего детства? - мягко предложил Айан, хлопая друга по доспеху ближе к плечу. - Я не так скор на язык, как вот этот ненавистник храмовников, но обещаю, что если говорить коротко, то ты успеешь узнать все еще до того, как корабль подойдет к пристани.

- Обойдусь, - получив желанную свободу, Алистер на всякий случай отступил на два шага и взял из миски последний кусок сыра. - Благодарю вас, друзья. Теперь я даже счастлив, что ничего не слышал. Куда больше, чем выслушивать чужое нытье, я люблю делиться своим. Вот послушайте…

Поднявшаяся на корабле суета, вызванная подходом к берегу, не дала ему закончить. Должно быть, их приближение в замке заметили еще издали. К тому моменту, как судно пришвартовалось к потемневшему от влаги и времени причалу, его уже ожидали. Банн Теган, прибывший в сопровождении четырех своих людей, был мрачен. Весь вид его говорил о крайней усталости. Сестра Лелиана, одетая не в доспех, а в простое зеленое платье и оттого неузнаваемая, прикладывала ладонь к глазам, силясь разглядеть что-то или кого-то на палубе. На ее миловидном лице читалась тревога. Вид потрепанных, но целых Стражей, которые прибыли в том же составе, что и отплывали, заметно ее успокоил.

- Хвала Создателю, вы вернулись!

- Командор, - забыв поздороваться, банн Теган шагнул вперед, протягивая руку, которую Айан пожал с искренним расположением.

- Скажите, вам… удалось?

- Мы взяли все, что нужно. Винн, - Кусланд тепло кивнул старой магине, которая, опираясь на руку Алистера, сходила по трапу, - вызвалась помочь с ритуалом. Что у вас?

- У нас все еще тихо, - Теган потер лоб рукой. Бывший по слухам, первым ловеласом и дамским угодником в столице, внешне брат эрла сильно изменился за последние дни. Несчастье, случившееся с его семьей, сильно подкосило блистательного банна. - Капитан Харрит и магиня… Морриган неотступно находятся рядом с Коннором. Он не просыпался. Но капитан предупреждает, что теперь счет идет на часы. Мы должны как можно скорее вернуться в замок. Сколько вам понадобится времени на подготовку к ритуалу?

- Не более получаса, - Дайлен посмотрел в сторону старой магини, и та прикрыла глаза в знак согласия.

- Тогда не будем терять времени, - Теган простер руку в приглашающем жесте. Прибывшие с ним солдаты держали на поводу лошадей. - Мои люди доберутся пешком. Мы должны спешить.

Часть 1 - 55.

Узкая темная комната, в которой был заперт демон, явно не годилась для того, чтобы принять стольких людей, сколькие пытались одновременно в нее набиться. Сын эрла лежал на широкой кровати, скованный тяжелыми ручными и ножными кандалами. Лицо его, расслабленное от долгого сна, все еще хранило выражение хищной злобы. Возле ложа с обнаженным мечом в руках яростно тер глаза капитан храмовников. Беды, обрушившиеся на Редклиф, унесли всех его людей, за исключением нескольких, занятых наведением порядка в городе, и сменить его для охраны одержимого было попросту некому. По другую сторону от кровати тяжело опиралась на посох Морриган. Банн Теган и эрлесса Изольда стояли поодаль, поочередно переводя взгляды с изготовленного оружия рыцаря Церкви на хлопотавшую у постели мальчика Винн. От такого многолюдства малая комната словно делалась еще меньше.

Справив все, что нужно, старая магиня в последний раз коснулась детского лба и покачала головой в искренней скорби. Поймав взгляд эрлессы, она поджала губы.

- Если, да поможет ему Создатель, мой ученик спасет вашего сына, его необходимо будет доставить в Круг для обучения.

- Я… понимаю… - супруга Эамона отняла платок от губ. - Я сделаю все, что нужно. Просто умоляю, помогите ему! Вы ведь ему поможете?

Ей пришлось посторониться, пропуская Алистера, который нес высокий трехногий столик. За ним, спотыкаясь и позезывая, едва переставлял ноги Дайлен. Добравшись до ложа, маг опустился на него резче, чем бы мог, и, с трудом удерживая глаза открытыми, нащупал прохладную руку Коннора.

- Я готов, - стискивая ладонь мальчика в своей, и едва удерживаясь, чтобы снова не зевнуть, оповестил он. - Поторопитесь.

В дверях показался Айан, в руках которого было накрытое плотной тяжелой крышкой блюдо. Свою ношу он оставил на столике у самого ложа и сдвинул крышку, стараясь держаться от нее подальше. Бросив взгляд на тускло мерцавший на блюде лириумный порошок, Дайлен обернулся к Винн.

- Мы готовы, - старая магиня подняла глаза на Морриган. Та ответила утвердительным кивком. Обе магини подняли посохи. Рыцарь Церкви шагнул ближе. Его рука, тискавшая рукоять меча, напряглась.

- Командор, - попросил Дайлен, бросив неприязненный взгляд в сторону храмовника. - Не дай ему меня убить.

- Я лишь исполняю свой долг, - капитан Харрит дернулся, раздраженно моргая. - Если в тебя вселится демон…

Дайлен закатил глаза и сунул руку в блюдо. Мгновенно вспыхнувший от прикосновения лириум синим огнем пробежался по коже мага к его лицу, и полыхнул повторно. Когда он погас, глаза Амелла оказались плотно закрытыми. Морриган и Винн одновременно опустили свои посохи, навершья которых горели тем же огнем, что и кожа мага.

- И что теперь? - не выдержала эрлесса, обхватив себя за плечи. Голос ее звучал почти спокойно, словно супруге эрла, против обыкновения, удалось взять себя в руки.

- Ждать, - не оборачиваясь и не отрывая взгляда от лица Дайлена, пояснила Винн. - Он уже в Тени рядом с Коннором. Если демон там, они, должно быть, уже схватились.

- Схватка? С демоном? Они могут задеть Коннора?

- Не тревожьтесь, Теган, - хмуро успокоил Командор. - Если это вообще возможно, Дайлен вытащит Коннора невредимым.

Несмотря на уверения магини, что Амелл уже, возможно, вступил в схватку с демоном, глядя на спящих в это трудно было поверить. В полутемной тесной комнате ничего не происходило. Дыхание мага было ровным, таким же ровным оставалось дыхание Коннора. Их лица были спокойны. Никаких признаков боя или хотя бы волнений они не являли.

- Дайлен выглядит так, будто спит, - спустя некоторое время поделился Алистер. Винн на миг подняла на него взгляд.

- Что тебя удивляет? Он спит. Уход в Тень возможен лишь во сне. Потому перед ритуалом магу требуется не спать как можно дольше. Так его связь с Тенью делается сильнее.

- А как мы узнаем, если победит демон? - Теган прошелся на узком пятачке перед кроватью. - Маг умрет?

- Демон не победит, - напряженно всматриваясь поочередно в лицо каждого спящего, не желая пропускать малейших изменений, проговорила Винн. Ее голос не оставлял почвы для сомнений.

- Не с этим магом, - едва слышно поддержал ее сын Мэрика. Харрита, однако, они не убедили.

- Если ваш маг вернется одержимым, - не выдержал он. - Я буду обязан…

Договорить ему не пришлось. Внезапно тело мага с хрипом выгнулось, точно Дайлену резко перестало хватать воздуха. Мигом позже корчи отпустили его, и Амелл рывком сел на постели. Его широко открытые глаза горели пронзительным синим светом.

- Нет! - Алистер рванул из ножен клинок, едва не задев стоявшую рядом с ним Морриган, и в невероятном прыжке успел отбить удар храмовника, без сомнений обрушившего меч на голову беззащитного мага. Кусланд со спины перехватил оба запястья капитана, не без труда удерживая рыцаря Церкви от повторной попытки покончить с силой трущим лицо Дайленом.

- Это лириум, капитан! Это не одержимость!

Харрит стряхнул руки Кусланда. Не было похоже, чтобы слова Стражей его урезонили. Дайлен медленно отнял руки от глаз и, уперевшись взглядом в подрагивавший у его лица меч, посмотрел на храмовника.

- Так я и знал, - ни к кому особо не обращаясь, просипел он и закашлялся.

- Что с Коннором? - едва дождавшись окончания его приступа, с тревогой спросила эрлесса, прижимая руки к груди. - Он жив?

Дайлен мотнул головой на неподвижного мальчика.

- Скоро проснется, - он поднялся на ноги и, качнувшись, оперся на столик, едва вновь не угодив в лириум рукой. - Только я бы советовал расковать. У него, наверное, и ноги и руки затекли.

- Ты не ответил на вопрос. Что случилось в Тени? Демон мертв? - неприязненно и с нажимом переспросил Харрит. Сделав над собой усилие, он спрятал меч в ножны. Не отвечая ему, Дайлен обернулся к Винн.

- Разбуди его, если сможешь, - попросил он, кивая на сына эрла. - Пусть убедятся.

Винн склонилась над мальчиком и провела рукой по его волосам и лицу. Коннор дернулся, как до него маг, со свистом вбирая в себя воздух. На глазах взволнованной матери он широко открыл глаза и отшатнулся, увидев склоненное над собой чужое лицо. Потом поднял глаза, и его расслабленный рот дернулся.

- Ма… ма… мама!

Никем уже более не сдерживаемая эрлесса бросилась к сыну. Айан прикрыл крышкой сделавшееся ненужным блюдо, и отодвинул в сторону вместе со столиком - подальше от греха. Глядя, как леди Изольда покрывает поцелуями лицо жмущегося к ней Коннора, Теган шагнул к Дайлену и протянул ему руку.

- Мы вновь в долгу перед тобой, Страж, - начал было он, но его прервал вскрик мальчика, который пытался дрожащей рукой указать на мага, но не мог из-за мешавших ему тяжелых кандалов.

- Он! Он…

Эрлесса тоже обернулась на Дайлена, не выпуская сына из объятий.

- Что, милый?

- Он… убил…

- О чем ты говоришь, любовь моя?

- Он… убил… рогатую даму. Мама! Мы были вместе. Дама… она просила его… просила его отпустить ее! С ней было так весело… весело и страшно! А потом пришел он. И убил ее. Сжег! Он маг, мама! Злой маг! - Коннор отвернулся от хмуро глядевшего Дайлена, и, всхлипывая, спрятал лицо у матери на груди. - Она так горела… так горела и визжала… и горела… Он тоже отступник, мама? Ка… как Йован?

- Нет, - эрлесса вновь прижала сына к себе, глядя, как комнату постепенно покидали все лишние из присутствующих. - Он не отступник. Это добрый маг. Он вернул мне тебя. Хвала Создателю, ты прежний. Как я люблю тебя, милый…

Часть 1 - 56.

- О Создатель, неужели это происходит?

Отвечать не хотелось. Приятная теплая тяжесть лежала на глазах, по горячему телу ползла сладкая истома. Крепкие молодые мускулы были теперь расслаблены, и даже сердце стучало в груди как будто глуше. Всеобщее блаженство лишь немного портила правая рука, упиравшаяся во что-то шершавое и порядком измочаленное, но сил отодвинуться уже не было. Казалось, ничто в целом мире не могло заставить теперь…

Хлопнувшая дверь, и прошелестевший по ногам холодный воздух возвестили прибытие кого-то еще. Хотя понятно было - кого. Настолько понятно, что глаза решили это сами, и не раскрылись.

Мигом позже все же оказалось, что раскрыться им придется.

- Брачное ложе Андрасте! Ты только взгляни на него!

С большой неохотой и немалым трудом Алистер поднял руку и сдвинул лежавшее у него на лбу мокрое полотенце. Однако, мигом позже, когда он с неимоверными усилиями поднял голову, чтобы узнать, что заставило товарища поминать невесту Создателя, оказалось, что его старания полностью окупились.

Купальная парная эрла была жарко натоплена и полна пара, однако явившийся в нее Дайлен оказался полностью одет. Простой темный камзол и высокие сапоги выгодно подчеркивали достоинства его ладной фигуры не мага, но воина. Обличье Амелла можно было бы признать пригодным как для городских трущоб, так и для королевского приема. Сочетание изысканности и простоты его одежды говорило о хорошем вкусе - если не самого Дайлена, то распорядителя эрлессы Изольды, к которому он, по-видимому, и обратился.

- Зачем ты так обрядился? - с искренним недоумением поинтересовался Айан. Дайлен уклончиво повел плечом, стирая мгновенно выступившую испарину со лба.

- Сегодня я уже ничем не могу послужить Ордену, - он помялся, что никогда не было ему свойственно. - Могу я уйти на весь вечер?

Кусланд и Тейрин переглянулись, для чего Командору пришлось высоко задрать голову из бадьи с горячей водой, где он сидел, а Алистеру наоборот, опустить ее, чтобы видеть товарища с высокой деревянной полки, на которой он полулежал рядом с двумя вениками - старым, измочаленным об Айана, и относительно свежим, припасенным для мага.

- Чтоб у архидемона рога поотпадали! - прозрел Алистер, хлопая свежим веником по колену. - Если он собрался не к женщине!

Дайлен вскинул на него глаза и снова, против обыкновения, не стал язвить. Он ждал ответа Командора. Айан пожал плечами, сползая глубже в бадью.

- Где тебя найти в случае нужды?

- Третий дом от храма в сторону порта, - не отвел взгляда маг. - Спросите Кейтлин, дочь повитухи.

- Ты не можешь идти, - серьезно встрял Алистер, тщательно скрывая зависть в голосе.

- Почему? - удивился Дайлен. Айан покосился в сторону Тейрина. Ему тоже требовались пояснения.

- Не можешь, - подтвердил тот с самым испуганным видом. - Ты забыл побрызгаться орлейскими духами!

В следующий миг он с воплем подскочил на месте. Обвившееся вокруг него облако пара опало на скамью и кожу самого Алистера охлажденными каплями влаги. Дайлен сложил руки на груди.

- Поосторожнее с магией, - серьезно предупредил Кусланд, косясь на кусавшего губы Алистера. - Если ты испортишь еще и этого сына Мэрика, найти другого будет непросто.

- Ты так говоришь, словно я уже точно испортил, по меньшей мере, одного сына этого распутного монарха.

- Иди, - Кусланд прикрыл глаза, откидывая голову на край бадьи. Втожение Амелла и его тоже вывело из состояния приятного оцепенения, что обычно охватывает очень усталого человека в горячей воде. Хуже того - разбудило любопытство. И, хотя Айан прозорливо решил, что для его удовлетворения можно будет подыскать более подходящее время, обратиться к Дайлену с расспросами его подмывало не меньше, чем ерзавшего на своей полке Алистера. - Но к утру ты должен вернуться в замок.

Маг не смог сдержать улыбки. Непривычная для товарищей застенчивость растаяла, сменившись на более присущую ему нагловатую развязанность. Он шагнул к выходу из парной, но уже у самых дверей обернулся, словно вспомнив что-то.

- Насчет духов, - он кивнул лениво приоткрывшему глаз Алистеру. - Не знаю, как мне, а вот кому-то они точно бы не повредили. Кому-то, кто на лошадях не ездит, но пахнет так, как будто бы живет в седле…

- Так, - перебил Алистер, медленно откладывая в сторону веник. - У меня звон в ушах, но я точно знаю, как его унять.

- Я тоже знаю, - только что расслабленно лежавший в большой горячей бадье Кусланд одним звериным рывком выпрыгнул на пол, подхватывая со скамьи ведро с холодной водой. - Топи его!

Два полных ведра ледяной воды выплеснулись на мага, но окатили только хлопнувшую дверь. Амелла в парной уже не было.

Часть 1 - 57.

Вечерний Редклиф был непривычно тих и темен, хотя столица эрлинга Эамона всегда славилась допоздна работавшими мастерскими и шатавшимися гуляками. Проезжая улицами родного города, Дайлен большее внимание уделял тому, чтобы не упасть с лошади, потому что дорога могла испугать своей крутизной и более опытного наездника, чем того, кто второй раз в жизни был в седле. Но перемены, вызванные недавними развлечениями демона, не могли не бросаться в глаза.

Пропахший озерными травами и рыбой проулок, где стоял дом давних знакомых его родителей, был еще темнее главной улицы, но в доме Кейтлин и Бевина горел свет. Дайлен кое-как сполз с коня и, привязал его к чему-то в темноте. Сделав несколько неуверенных шагов на одеревеневших ногах, он поднялся на скрипнувшее крыльцо, и постучал. Подождав какое-то время, постучал опять.

В доме раздался шум, потом чьи-то легкие шаги, замершие у двери.

- Здравствуй… Кейтлин. Это я, Дайлен Амелл. Наши отцы служили в замке вместе. И ты просила за брата… Бевина. Помнишь меня?

Несколько мгновений с той стороны двери все было тихо. Амелл услышал тихий вздох.

- Господин Дайлен. Ты пришел за платой? Прошу, уже поздно. Возвращайся утром.

- Я не за платой, - Амелл поднял лицо к небу, но увидел только навес крыльца и распорки с развешенным бельем прямо над ним. - И завтра меня может уже не быть в Редклифе. Не бойся. Я хочу почтить память о давней дружбе наших отцов. Открой, Кейт. Клянусь посмертием родителей, я не причиню тебе вреда.

На этот раз молчание длилось так долго, что убежденность Дайлена в том, что ему придется прямо сейчас вновь садиться на лошадь и уезжать, делалась все крепче. Но в тот миг, когда он окончательно уверился, что его уже не пустят, раздался стук поднятой щеколды. Заскрипев, дверь отворилась. Из-за нее несмело выглядывала едва различимая в полутьме девушка.

- Проходи. Только тише. Бевину едва удалось уснуть.

Дайлен шагнул вовнутрь хижины. Несмотря на то, что когда-то она, без сомнений, была добротным домом, теперь время и отсутствие мужских хозяйских рук сделали свое дело. И, хотя скрипящие половицы с щелями между ними были чисто выметены, а ветхие стены - замазаны глиной, бедность этой семьи глядела отовсюду.

Входная комната освещалась двумя лампадками. Из обстановки имелись только широкий выскобленный стол и две скамьи перед ним. В углу был тщательно замазанный, но сильно истрескавшийся очаг, рядом с которым стояли котел и несколько горшков.

Остановившись посреди комнаты, Кейтлин, по-видимому, испытывала немалое смущение. Она приглашающим жестом указала позднему гостю на скамью, и тут же отдернула руку, словно совершив нечто предосудительное. Дайлен поблагодарил кивком и присел. Некоторое время они провели в молчании, избегая глядеть друг на друга.

- Ты сказал, что пришел не за платой, - наконец, через силу произнесла девушка, несмело посмотрев в сторону Амелла. - Тогда чем моя скромная семья обязана визиту сиятельного господина?

Дайлен поднялся и присел обратно. В присутствии Кейтлин терялась вся его развязанная уверенность в себе.

- Я пришел… - он помедлил, подбирая слова. - Прости меня. Должно быть, это не в приличиях, молодой девушке принимать гостей в такой час. Но я не мог не навестить людей, которые помнят меня и… мою семью. После того, как мы с отцом покинули Редклиф, прошло много времени. Не думал я, что здесь есть хоть кто-то, кто бы меня узнал. В другое время я прийти не мог, - он отважился, наконец, взглянуть в лицо девушки. - Есть только этот вечер. Завтра мне прикажут - и я пойду дальше. У меня есть обязательства, от которых не могу отказаться. Но… Кейтлин, наши родители знали и уважали друг друга. В память об этом я хотел бы… если я могу как-то помочь - скажи. Я знаю, вы остались без матери. Есть у вас на что жить? Быть может, вам нужны деньги?

К его удивлению Кейтлин, столько не решавшаяся ступить лишний шаг, опустилась на ту же скамью, сложив руки и опуская голову. Некоторое время она сидела так рядом с растерянным гостем, потом подняла на него покрасневшие глаза, в которых стояли слезы.

- Прости мне мою слабость. Я… просто устала, господин. А ты так добр ко мне. У тебя хорошее лицо. Я… верю, что ты меня не обидишь. И… благодарю, но боюсь, что никакие деньги уже не смогут мне помочь.

Дайлену не понравился ее голос. Ему уже приходилось слышать подобное раньше у разных людей. В голосе девушки было глухое отчание.

- Кейтлин, если я хоть чем-то…

- Ничем, - ее голос прервался. Юная хозяйка хижины сжала губы, мотнув коротко подстриженными светлыми волосами . - Мой брат, Бевин…

- Бевин? - Дайлен искренне удивился. - Но ведь я принес его прямо в дом.

- Да, это так, да благословит тебя Создатель. Сама бы я не нашла его. И даже если бы нашла, не смогла бы перетащить сюда. Помочь мне в этом было некому. У всех свое горе. Но теперь же благодаря тебе, мой брат сможет уйти к Создателю не из грязной ямы, а из дома наших родителей. Это… хотя бы… хорошо… Спасибо тебе, господин. Спасибо!

- Уйти к Создателю? - едва ли не впервые в жизни Дайлен не понял сказанного ему с первого раза. - Но отчего? Твой брат болен?

Кейтлин кивнула и, наконец, заплакала, пряча лицо в ладонях.

- Когда он упал в яму, то сломал ногу, - она всхлипнула, вытирая глаза передником. - Кость сильно торчала. Я пыталась ее вправить, как меня учила мама, но… наверное, что-то сделала не так. Бевин все время жаловался на боль, не мог ни лежать, ни сидеть. Нога распухла. У него начался жар. О, благая Андрасте, - речь девушки делалась все невнятнее из-за судорожных рыданий. - Ему так больно! Почему он так страдает? В чем он провинился? Он умирает, мой братик! Умирает!

Дайлен несмело протянул руку и сжал ее плечо.

- Послушай, Кейт. Слышишь? Послушай меня. Если ты позволишь попробовать, я мог бы попытаться сделать что-нибудь для твоего брата.

Девушка оторвала лицо от обмотанных передником ладоней. Ей показалось, что она ослышалась.

- Ты… хочешь помочь моему брату? Но как? Ты целитель? Моему брату нужен…

- Проводи меня к нему. Я плохой целитель, но обещаю сделать все, что смогу.

Не веря, но затаенно на что-то надеясь, Кейтлин поднялась, промокая передником глаза. И, хотя участие постороннего человека в судьбе ее семьи могло показаться необычным, от нежданно появившегося в ее доме товарища по детским играм веяло уверенностью и силой. Кейтлин хорошо помнила Дайлена, сына капитана стражи замка Редклиф, под началом которого служил ее отец, и отчего-то прониклась к нему доверием еще там, на площади перед храмом. К тому же, несчастье, случившееся с ее братом, не оставляло ей выбора. Кроме Дайлена помощи ждать было неоткуда.

- Только тише, господин. Он уснул только теперь, а до того от боли не спал два дня.

Обстановка соседней комнаты могла показаться богаче, чем входной. Бевин лежал на высокой кровати. Рядом на столе и табуретах были расставлены тазы с водой, бинты и притирки. Заметив скользнувший по ним взгляд гостя, девушка чуть заметно стушевалась.

- Мама учила меня своему ремеслу, - Кейтлин скупо указала на разложенные вещи. - Но я не знаю, как вправлять кости. Я пыталась… но, по-моему, ему сделалось только хуже.

Дайлен склонился над мальчиком. Даже на расстоянии можно было чувствовать жар, исходящий от тела ребенка. Страж опустил руку на лоб Бевина, потом взял его за плечо и легонько встряхнул.

- Твой брат не уснул, - медленно и с сожалением пояснил он умоляюще взглянувшей на него девушке. - Он потерял память, и вот-вот отправится по дороге к Создателю. Но я не могу понять, отчего… - он отогнул край одеяла, обнажая больную ногу мальчика. - … это произошло, - спустя некоторое время сумел докончить он.

Нога Бевина безобразно распухла и была уже почти черной. Но даже сквозь опухоль было видно, что кость сдвинута, сильно натягивая мясо и жилы. Дайлен, едва касаясь пальцами, ощупал ногу мальчика и покачал головой.

- Если ты позволишь, я могу попробовать… облегчить… то, как ему теперь. Ты позволяешь мне?

- Ну конечно! - Кейтлин взглянула недоуменно и с затаенной обидой. - Если ты можешь, сделай хоть что-нибудь. Помоги, прошу!

Дайлен опустился на табурет перед кроватью, и растер ладони. Он вовсе не был уверен в своих силах. Молодой маг не лукавил, уверяя товарищей в своей неспособности к целительству. Но жалость к страдающему ребенку и желание заслужить благодарность его прекрасной сестры предавали ему решимости.

Руки Амелла окутались едва заметным синеватым свечением. Все же усталость его была слишком велика, а способность к целительству - слишком мала для того, чтобы всерьез помочь несчастному больному. Стараясь не обращать внимания на прижатую ко рту ладонь Кейтлин, теперь только догадавшейся, какое именно лечение предлагал гость, Дайлен вновь прикоснулся к ноге мальчика, и попытался вложить всю бывшую в нем ману в единое целительское действо.

Спустя какое-то время он опустил руки. Благодаря его усилиям страшная чернота больного места превратилась в синеву. Но кости по-прежнему не были сложены, как подобает, и не срощены, а жар продолжел иссушать детское тело. Дайлен бросил еще один взгляд на бессознательного мальчика и покачал головой, поднимаясь.

Все это время зачарованно наблюдавшая за ним Кейтлин очнулась. Шагнув вперед, она с силой стиснула руки Дайлена, словно желая выдавить из них больше магии.

- Ты обещал исцелить моего брата! Прошу тебя, маг! Проси, что хочешь! Умоляю! Ну… ну пожалуйста! Помоги! О, Андрасте… скажи, чего ты хочешь? Я все сделаю… все…

Амелл осторожно высвободился. Умоляющий взгляд девушки жег его сильнее огненного заклятия. Но еще большее беспокойство задавала обида - быть может, о том, что Кейтлин так ни разу и не назвала его по имени. Маг прикрыл больную ногу Бевина одеялом и ободряюще кивнул его сестре, продолжавшей глядеть на гостя с мольбой.

- Я не целитель. Прости меня, я не могу помочь твоему брату. Но… - он заторопился, видя, что Кейтлин готова была опять заплакать, - знаю того, кто может. Подожди. Просто подожди, я вернусь быстро!

Кейтлин проводила гостя до порога. Дайлен с третьего раза сумел все-таки забраться на лошадь и пустил ее крупной рысью по направлению к замку. Девушка прикрыла дверь и вернулась в комнату брата, не зная, что подумать.

Однако не прошло и четырех мер времени, когда под ее окнами опять раздались цокот копыт и лошадиное ржание. Узнав голос Дайлена, хозяйка дома впустила его самого и высокую, статную старую женщину, одетую в мантию Круга магов. Старая магиня выглядела порядком утомленной, однако нашла в себе силы ласково улыбнуться взволнованной девушке.

- Проводи меня к мальчику, дитя. Посмотрим, что я смогу для него сделать.

Кейтлин повиновалась. Больше всего на свете хотелось ей теперь чтобы эти нежданно посетившие ее хижину маги спасли ее брата. Как и до нее Дайлен, старая магиня некоторое время пристально изучала больное место, оглаживая его пальцами. Потом подняла лицо, на которое легла тень заботы.

- Кость не просто треснула, а переломилась во многих местах, - не отводя руки, и словно к чему-то прислушиваясь, медленно проговорила она. - Некоторые осколки прорвали мясо и жилы, по которым бежит кровь. Кровь, не находя выхода наружу, начала собираться внутри. И портилась, а за нею - мясо. Оттуда зараза пошла во все остальные жилы и вызвала жар.

- Ты можешь что-то сделать? - мрачно спросил Амелл, поглядывая на бессильно привалившуюся к дверному косяку Кейтлин. Винн, а это была она, пожала сухими плечами.

- Я могу отнять ногу, - магиня покачала головой. - Это самый верный способ. Или сейчас можно уменьшить опухоль и, сложив все кости, срастить их. Но не уверена, что все ляжет, как подобает. Осколки кости очень мелки.

- О благая Андрасте, - Кейтлин всхлипнула, опуская голову и обнимая себя за плечи. - Как он мог так неудачно упасть!

- Есть еще путь, - Дайлен поморщился, и нехотя продолжил. - Из магии крови. Я излечил им Первого Чародея Ирвинга, когда… не важно. Но целительный малефикарум - очень тонкая магия. Прошел не один месяц прежде, чем я овладел ею. К сожалению, я не могу провести это действо более ни над кем, кроме Серых Стражей. Скверна в моей крови не позволит разделить ее, не навредив больному. Но если ты, Винн, сможешь… Я буду показывать тебе, как и что делать.

- Я не когда не творила малефикарума, - голос магини звучал резко. - И теперь не стала бы, даже если смогла. Смотри, ты напугал бедную девочку. Постыдись!

Дайлен бросил взгляд на девушку, слышавшую его слова и взиравшую на него с ужасом, и покачал головой. Однако неожиданно Кейтлин удивила обоих гостей.

- Если малефикарум поможет… если хотя бы что-нибудь поможет… умоляю вас… спасите его!

Винн улыбнулась.

- Ты смелая девочка. Но, увы - Дайлен прав. Я не смогу применить магию крови. А ему этого делать нельзя, или брат твой умрет от скверны. Что ж… я сделаю, что могу. Постараюсь сохранить его ногу. Но ты должна быть готова к тому, что твой брат… его тело может не справиться с жаром.

- Винн, - обратился Дайлен, угрюмо разглядывае увечье мальчика. - Я верю, что ты можешь его спасти.

Старая магиня дернула плечом и возложила руку на больное место. Ее лицо приняло отрешенное выражение.

- Пойдем отсюда, - Амелл мягко подтолкнул Кейтлин к выходу из комнаты. - Мы будем только мешать.

Оставив целительницу наедине с больным, они прикрыли дверь, и некоторое время сидели молча, скашивая глаза на синеватые магические всполохи над порогом. Наконец Кейтлин, все чаще бросавшая несмелые взгляды на Дайлена, не выдержала.

- Господин, прости мне мою дерзость. Я не уверена, что поняла правильно твой разговор с госпожой магиней. Ты… маг, и… Серый Страж? Это правда?

Амелл отчего-то смутился, будто бы правдивый ответ на этот вопрос мог показаться бахвальством.

- Моя семья уехала потому, что у меня начались сны из Тени, - помедлив, пояснил он. - Отец попытался спрятать меня от Церкви, но не смог. Я провел в Круге магов девять лет. Несколько месяцев назад меня призвали Серые Стражи.

Кейтлин улыбнулась. История Дайлена помогла ей на некоторое время забыть о бедах.

- Удивительно. Не могу поверить. Ты - маг и Страж. Это… это здорово…

- Дайлен. Раньше ты не стеснялась звать меня по имени. Создатель, помнится, ты даже не стеснялась обливать меня помоями с крыльца!

Девушка улыбнулась шире, обнимая себя руками.

- Откуда мне было знать, что из тебя получится такой важный господин? И при том, разве это не ты кидал в меня камнями? А еще вы с дружками подглядывали за нами на озере, во время купания. Вспомни!

Амелл улыбнулся в ответ. Возникшее поначалу стеснение начало постепенно проходить.

- Я не мог забыть. Твоя мать пришла жаловаться к моей, и отец устроил мне такую взбучку… после нее я долго не мог присесть. Нужно было тебе из всех подглядывальщиков запомнить именно меня!

- Это было не мудрено, - Кейтлин пожала худенькими плечами, обтянутыми сукном грубого платья. - Из всех ты был самый красивый. И… остался.

Дайлен смутился, но ненадолго. Он совсем уже было нашел нужный ответ, когда скрипнувшая дверь отвлекла их внимание друг от друга. Появившаяся на пороге Винн казалась старше, чем была, когда туда входила. Отчего-то с ее появлением растаявшая было между ними неловкость, вспыхнула с новой силой.

- Твой брат не умрет, девочка, - старая магиня перевела взгляд на Дайлена и осуждающе качнула головой. - Я очистила кровь и срастила кости, но вставать с постели нельзя еще не меньше двух-трех дней. И поначалу не позволяй ему много ходить. Можешь пойти к нему, если хочешь. Он теперь спит.

- Благодарю вас, госпожа! Я… я не знаю, что…

- Девочка, - удержав попытавшуюся было кинуться к ребенку юную хозяйку дома, Винн обеими руками оперлась на свой посох. - Я рада была помочь. Но теперь будь добра, проводи нас во двор. Я стара, и только что потратила много сил. Дайлен, - она внимательно посмотрела на молодого мага. - Ты ведь проводишь меня до замка. Уверена, Кейтлин захочет побыть подле ее брата.

- Конечно, Винн, - бросив взгляд на девушку, покорился Амелл.

Они вышли во двор. Старая магиня довольно ловко для ее лет оказалась в седле. Страж шагнул к Кейтлин, которая оставалась на пороге.

- Я… заеду… когда смогу. Проведать твоего брата.

Девушка кивнула. Потом приподнялась на носках и, едва коснувшись, поцеловала его в щеку.

- Я буду ждать, - негромко ответила она. Дайлен мысленно вознес благодарственную молитву Создателю, попустившему вскочить на лошадь с первого раза и, махнув на прощание рукой, рысью двинулся вслед за Винн.

Часть 1 - 58.

Обратный путь до замка давался труднее. Возбуждение, вызванное ожиданием встречи с подругой, прошло, и на Дайлена вновь навалилась усталость. Скованный ею, он едва держался в седле. Вновь внимание его сузилось до старания не упасть с коня и желания поскорее добраться до постели. Тем мучительнее было подстраиваться под Винн, которая, свернув на главную улицу Редклифа, ведущую прямо к замковому мосту, пустила лошадь шагом. Постепенно мир перед глазами смазывался, утрачивая четкость, и заваливался куда-то вбок…

- Дайлен, я хочу поговорить с тобой.

Почти ткнувшийся носом в жесткую конскую гриву маг резко выпрямился в седле. В голове немного прояснилось. Проморгавшись, он обернулся к Винн, из уважения к старой магине пытаясь изобразить на не желавшем слушаться лице почтительное внимание.

- Ты попросил помочь твоему другу, - несмотря на ее лета, Винн хорошо держалась в седле, хотя едва ли была более опытной наездницей, чем ее молодой спутник. - Не ожидала я, что другом окажется молодая девушка, такая красивая к тому же.

Сон отполз еще дальше. Дайлен взглянул на целительницу с немалым изумлением.

- Разве это что-то меняет? Когда еще Ирвинг заставлял меня ходить на практику по целительству, я не раз видел, как ты лечила молодых, красивых девушек в Круге. Или ты больше им не помогаешь?

Магиня улыбнулась.

- В этот раз я лечила не девушку, а больного ребенка. Но я бы помогла кому угодно, кто нуждался в моей помощи. Однако не поэтому я начала наш разговор.

- В чем же тогда дело? - терпеливо поинтересовался снова начавший клевать носом Амелл. Стрекот ночных насекомых и плеск недалекого озера убаюкивали, и только осенняя ночная сырость, пропитанная запахами нечистот, рыбьих потрохов, выдубленных шкур и готовящейся пищи удерживала готовую уйти в Тень сновидений душу молодого мага в его утомленном теле.

- Я стара, Дайлен. Но глаза мои зрят так же хорошо, как раньше. Я вижу, что вы с Кейтлин уже увлечены друг другом.

- Верно, - осторожно признал Амелл, сон которого опять на некоторое время как сняло рукой. - И… и что же?

Взгляд магини из проницательного сделался цепким.

- Я хочу у тебя спросить. Чем, по-твоему, все это может закончиться?

Дайлен наклонился, пропуская над головой провисшую под тяжестью вывешенной одежды бельевую веревку.

- Я еще не думал об этом. Мы видимся второй раз, но толком не говорили.

- Но она тебе нравится.

- Да, нравится, - Амелл удивленно повернулся к магине. - Но почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

- Да, что-то не так, Дайлен. Я знаю, ты умен. Не думаю, что нужно тебе растолковывать, что именно.

Окончательно проснувшись, молодой маг сдвинул брови.

- Все же объясни мне, Винн. Я хочу услышать.

Его собеседница в ответ сощурила глаза.

- Кейтлин - хорошая девушка. Искренняя и простодушная. Она не заслуживает того, чтобы страдать.

Дайлен хмыкнул.

- Не понимаю, к чему ты говоришь мне это. Или ты полагаешь, что… страдать она будет, если я… захочу ее навестить? Я никогда… не думал… О Создатель, я никогда… у меня в мыслях не было причинить ей боль!

Целительница покачала головой. Очевидно, она ожидала услышать что-то подобное.

- Я уверена, что намеренно ты бы никогда не обидел ее. Но сами… обстоятельства таковы, что ваши… отношения могут обернуться бедой для вас обоих, - она помолчала. - Вспомни. Ты - Серый Страж. У тебя есть обязательства, которые стоят выше твоих личных желаний.

Дайлен ответил не сразу, подыскивая в своем усталом рассудке правильные слова.

- Я… исполнен уважения к Ордену Стражей, - заговорил он наконец. - Стражи не единожды спасли мне жизнь, они же дружбой и участием помогли вернуться к жизни, когда тьмы и злобы на весь мир во мне было больше, чем скверны в крови. Пока жив, я буду следовать всем заветам Ордена, и участвовать во всех его делах. Но еще я… живое существо, с душой и сердцем. Я мужчина. А не только Серый Страж.

- И ты готов пожертвовать счастьем этой девочки во имя собственного… сердца?

Страж-маг усилием воли подавил раздражение.

- Все не обязательно… должно быть так плохо. В чем будет заключаться эта жертва? Если… мы сговоримся с Кейтлин, мы можем пожениться. Стражи - не храмовники. На нас не налагается обета безбрачия. Я знал нескольких братьев из Ордена, которые были женаты, и даже имели детей. Отчего у нас с ней не может случиться так же?

- Любовь безмерно эгоистична, Дайлен, - Винн вздохнула. - Она требует, чтобы любящий посвятил себя одному человеку, тому, кто заполнит весь его разум и сердце, и исторгнет из них остальное. Серый Страж не может быть эгоистичен. Вдруг тебе придется делать выбор - спасать любимого человека или кого-то другого? И что ты тогда будешь делать?

Дайлен дернул щекой. Чем дольше, тем сильнее разговор с бывшей наставницей заставлял его сердиться.

- Я не вижу никаких… обстоятельств, при которых нужно было бы делать такой выбор, - тщательно гася в себе недовольство, проговорил он. - Но если все же придется… надеюсь, я выберу правильно.

Винн вздохнула еще тяжелее.

- Допустим, - она натянула поводья, заставляя лошадь свернуть на дорогу, ведущую к замковому мосту. - Но есть еще кое-что. Ты - маг, Дайлен. Скажи, тебе нравилось в Круге?

Амелл стиснул зубы.

- Я знаю - нет. Ты хотел бы того же для своих детей? Ты готов к тому, чтобы видеть боль этой девушки, когда у нее их отнимут, чтобы навечно запереть в башне посреди озера?

- Хватит! - не выдержал Дайлен, и едва не вылетел из седла, когда конь шарахнулся от звука его голоса. - Проклятье, Винн. Не странно было бы услышать то, что ты говоришь от какого-нибудь храмовника, но от тебя… Что же, из того, что я маг, следует, что я никогда не смогу лечь с женщиной? Что у меня не будет детей? Или как, по-твоему?? Все то время, что провел в Круге, я… много раз был близок к тому, чтобы шагнуть с верха этой башни, как делали многие ее узники до меня! От этого шага меня удерживала только одна мысль - о том, что когда-нибудь, когда придет мое время, я убегу. Поступлю на военную службу, если повезет, сделаюсь даже рыцарем. И у меня будет семья, красивая, добрая жена и дети, что будут встречать меня со службы и любить так же, как я почитал и любил своего отца. Так задумывалось, и так будет, Винн. Если Создатель дарует мне такую семью, я позабочусь о том, чтобы никто не смог отнять ее у меня!

Винн отвернулась от него. Видимый Дайлену строгий профиль ее лица будто бы сделался еще строже. Как и тон ее голоса, в котором теперь хрустел лед.

- Мой долг был предупредить, Серый Страж. Думай. Как поступить - решать тебе.

Часть 1 - 59.

- Маги вернулись, - выглянувшая в окно Лелиана хмыкнула, встряхивая протянутыми между пальцами коричневыми и синими перевязками. - И Страж, и старуха. Интересно, куда они, все-таки, ездили?

- Интересно - спроси. Не немая ведь ты. Говорить умеешь.

- Так я и спрашиваю - у тебя.

- Спросить у них самих толку больше.

Бывшая послушница махнула рукой и, подув на шелковые перевязки, принялась ловко их переплетать, сотворяя причудливый узор.

- На самом деле можно было бы догадаться, - она, наконец, справилась с узором и, приблизившись к сидевшей прямо Морриган со спины, принялась вплетать перевязки в жесткие темные волосы ведьмы. - Если бы с Дайленом не ездила и Винн. Что они могли делать в городе вдвоем - ума не приложу.

Морриган промолчала. Рыжая собеседница закончила с одной из ее прядей и, приподняв волосы целиком, стала критично оглядывать шею и плечи.

- Что ты там делаешь?

- Ничего особенного, - Лелиана так и эдак примеряла тяжелые волосы Морриган к воображаемым прическам, потом, вздохнув, отпустила и взялась за другую прядь. - Просто ты очень красивая.

- Я и сама это знаю.

- Но ты всегда одеваешься в такое тряпьё… Конечно, сквозь прорехи в одежде видна кожа, а это интересно мужчинам. Но все же…

- Уверена, что правильно ты выбрала, в послушницы уйдя?

- Но так ведь я больше не послушница! - Лелиана рассмеялась и отступила на шаг, залюбовавшись своими трудами. - И не всегда ею была. Нет, ну на самом деле, Морри. Послушай. Мы добудем тебе красивое платье. Шёлк… нет, пожалуй, бархат. Бархат тяжелее, он лучше защитит от ферелденских холодов. Тёмно-красный бархат… да… и золотая вышивка. Конечно, с глубоким декольте. Мы же не станем скрывать твоих пре… достоинств. Ну, что скажешь?

- Не называй меня Морри.

- Будет прелестно, обещаю! - бывшая послушница вспушила чужие волосы. - А ещё нужны будут туфли! О, туфли! Надо будет вместе пройтись по лавкам, когда мы окажемся в Денериме! Ведь мы там окажемся, я уверена!

Ведьма повела головой. Ее тяжелые пряди выскользнули из ладоней рыжей и рассыпались по плечам.

- О чем-то кроме нарядов еще думаешь ты?

- Конечно, думаю, - после нескольких неудачных попыток поймать ее волосы в то время как ведьма отстранялась, Лелиана махнула рукой, легко вскочила на кровать рядом и, перекатившись на живот, замерла, уложив голову на скрещенные кисти. - О том же, о чем и ты.

- О том же?

- Ну, не совсем о том же, - рыжая хмыкнула. - О другом, но из того же Ордена.

- О чем говоришь ты?

- О, Морриган, не притворяйся глупой. Я, разумеется, говорю о Сером Страже. Скажи, - тон Лелианы из игривого сделался заговорщицким. - А это правда, что можно сделать приворот на жизнь? Не те дрянные зельишки, которые используешь на один вечер, а… навсегда?

Морриган усмехнулась и, подняв руки, в несколько движений разрушила плод долгого кропотливого труда собеседницы.

- Приворот можно, - повернувшись к Лелиане, она оперлась о постель рукой. - Но зачем тебе это? Собственных чар уж не хватает?

- Ну, приворотом-то надежней, - бывшая послушница рассмеялась, как всегда переводя все в шутку. - А скажи… его… ну, приворот, то есть, на женщину можно сделать тоже?

Ведьма покачала головой.

- Конечно, нет. Делается это на тех только животных, у которых ум руками можно трогать.

Некоторое время Лелиана молчала, переваривая услышанное.

- Жаль, - платье соскользнуло у нее с плеча, и она не торопилась его поправлять. - Но если ты действительно умеешь привораживать мужчин, отчего не воспользуешься этим сейчас? Для себя?

Взгляд Морриган из насмешливого сделался раздраженным.

- О чем ты там болтаешь все время?

Рыжая перевернулась на спину, заложив за голову руки. Саму голову она держала запрокинутой так, чтобы не выпускать из виду досадливо кусавшей губы ведьмы.

- Я не дурочка, Морриган, - напомнила она немного другим тоном. - Все-все вижу. И… если не хочешь, чтобы, в конце концов, это увидели другие, тебе стоит обдумывать тщательнее все, что ты говоришь и делаешь.

Ведьма подняла брови, забираясь на кровать с ногами.

- Глупости ты бормочешь.

- Ну, конечно, - Лелиана вновь перевернулась на живот. - А ты, разумеется, всегда говоришь по уму. Только ты понятия не имеешь, кто из Стражей глянулся мне, а вот твое пристрастие сразу бросается в глаза. Ты что, никогда не обольщала? У такой красавицы, как ты, это должно быть в крови! Ни за что не поверю, что ты не знаешь, каково это - быть с мужчиной!

- Ты имеешь в виду, если не привязан он, пойманный, и не ждет участи накормить мою магию своими телом и душой? Нет.

- Оно и видно, - не стала ужасаться бывшая послушница и зевнула. - Ты красива, но совсем не умеешь этим пользоваться. В том, что на тебя ведутся мужчины, нет твоей заслуги. Любая крестьянка знает об обольщении больше тебя.

Морриган не ответила. Ее темные волосы лежали на спине и плечах, скрывая полуобнаженную грудь. Тонкие пальцы перебирали густые пряди.

- Мой тебе совет, перестань над ним насмехаться, - зевнув шире, поделилась Лелиана. - Ты совсем его зашугала. Уверена, даже этого хватит, чтобы…

- Уверена, что Командору рыжему тоже немного нужно, чтобы к ногам твоим упасть. Разумеется, так трудно углядеть, что-то, когда он глазами тебя пожирает, и ты отвечаешь ему тем же.

- Я? - Лелиана стушевалась на какой-то миг. На ее лице несколько раз сменились смущение, недоверие и самодовольство. - Вовсе он не пожирал меня глазами. Или пожирал? Нет, правда - пожирал?

Морриган поднялась, пересекла комнату и решительно распахнула дверь.

- Постель у тебя своя есть. Сегодня поспать пораньше лечь я хотела бы.

Лелиана встала и потянулась с кошачьей грацией.

- Кого ты пытаешься обмануть? Опять побежишь по своим делам на четырех лапах и вся заросшая этой ужасной шерстью?

- Рыжая, предупреждаю…

- Я уже ухожу, - проходя мимо ведьмы, Лелиана не удержалась и подмигнула. - Мы так хорошо понимаем друг друга, не находишь? Нам нужно было бы родиться сестрами.

Морриган коротко выдохнула. На сегодня предел ее терпеливости был уже исчерпан.

- Это было бы ужасно, - сквозь зубы процедила она вслед.

Часть 1 - 60.

На следующий день, спустившись по ступенькам на задний двор, первыми, кого увидел Айан, были спасенный из Лотеринга коссит и его собственный волкодав мабари, нос к носу застывшие на траве под стеной замка. Не отводя взгляда и не шевелясь, они сидели на локоть друг от друга и периодически оглашали воздух грозным рычанием. На появление хозяина Иеху отреагировал чуть напрягшимся затылком. Стен даже не повернул головы.

Миновав эту странную пару, Айан прошел дальше, на вытоптанное ристалище, где, судя по их взмыленному виду, уже давно упражнялись с оружием Алистер и Дайлен. Тут же на грубой деревянной скамье рядом с Лелианой сидела изумительной красоты темноволосая девушка в теплом бархатном платье, в которой споткнувшийся от неожиданности Кусланд только со второго взгляда признал Морриган.

- Хорошо! - донесся до него голос Алистера, едва успевшего принять удар мага на свой щит. - А так?

Избегая лезвия меча товарища, полоснувшего его по ногам, Дайлен успел в прыжке уйти в сторону, но потерял равновесие, и упал на бок. Быстро перекатившись, он вскочил и попытался зайти противнику за спину, но как бы ни старался, Алистер неизменно оказывался к нему лицом.

- Ну, давай, - подзуживал сын Мэрика, в глазах которого было безудержное веселье осознанного превосходства. - Покажи, на что ты годен!

Заметив Командора, он мгновенно посерьезнел, опуская меч. Амелл опустил свой, оборачиваясь.

- Что там? Что говорит Винн?

Кусланд оправил меховик и опустился на скамью рядом с Лелианой.

- Она не может пробудить его. Яд глубоко впитался и пробыл в теле слишком долго. Коннор заключил сделку с демоном для того, чтобы спасти отца. Но теперь демон мертв, и эрл начнет быстро угасать. Винн будет удерживать жизнь в его теле несколько дней или неделю. Может, немного дольше. Но он умрет, это неизбежно.

Алистер вложил меч в ножны. От легкости его прежнего настроения не осталось следа.

- Должен быть способ помочь эрлу, - он взглянул на Айана, потом на Дайлена так, словно от них зависело выздоровление хозяина замка. - Ну, хоть как-то!

- Чудо только спасет его, - Морриган запахнула накидку на меху. - Или ничто.

Она замолчала. Молчали и остальные. Дайлен убрал свое оружие и стоял, хмуро разглядывая мощенную землю заднего двора. С его раскрасневшегося лица медленно сползал румянец, вновь открывая синеватую бледность, вызванную сильной кровопотерей.

- А помните стражника у входа на мост, - Лелиана говорила всем, но обернулась она к одному только Айану. - Он что-то рассказывал об Урне Праха Андрасте. Что если принести ее? Это может помочь.

- Урна - сказка, - Айан покачал головой. - Игры демона, заставлявшего эрлессу исполнить его желание и услать всех рыцарей из замка. Нельзя всерьез даже говорить об этом.

- А что, если не сказка?

- Не сказка если - где искать мы будем? Неделя всего у нас.

- Я не могу говорить уверенно, - подал голос молчавший до того Дайлен. - Но, если Урна вообще существует, я, быть может, знаю, где, с помощью Создателя, мы можем попробовать найти ее.

- О какой Урне речь?

- Урна Священного Праха, - Лелиана обернулась к незаметно подошедшему к ним Стену. - После сожжения благой Андрасте, ее прах был собран в Урну и… куда-то исчез. Однако сказания гласят, что прах Невесты Создателя может исцелить любой недуг, стоит только болющему прикоснуться к нему…

- Нелепица, - коссит поднял подбородок, складывая руки на груди. - Вам прежде нужно заняться Мором, а сказками - потом.

- Втроем нам не остановить армию порождений тьмы, даже со всей его помощью, - Айан кивнул на о чем-то напряженно вспоминавшего Дайлена. - Нам нужны союзники. Теперь, когда мой отец мертв, эрл Эамон - наиболее влиятелен после Логейна. К его мнению прислушаются.

- Так вот, о том, где можно искать Урну, - возвысил голос определившийся со своими непонятными воспоминаниями маг. Убедившись, что завладел всеобщим вниманием, он продолжил. - Расскажу то, что знаю. Быть может, это как-то подсобит делу… ну уж точно не навредит.

Он кашлянул. Остальные молчали, ожидая продолжения.

- Как я уже рассказывал, моя семья бежала из Редклифа, когда мне было десять, - не стал томить их Амелл. - Отец стремился найти такое место, где я мог бы справиться с кошмарами и научиться скрывать мой… дар. В бытность простым стражником, ему доводилось бывать в горах к северо-западу от Редклифа и охотиться там на дракона. Он решил, что в той глуши храмовники до нас не доберутся.

- В горах водятся драконы? - удивился Алистер. - До сих пор?

- Водятся, - не стал тратить времени на долгие разъяснения Дайлен, и продолжал. - По имперскому тракту мы добрались до урочища Рейнсфир, а дальше уже свернули прямо в горы. Несколько дней - два или три - поднимались, придерживаясь северо-запада. Там несколько деревень. Но они малы, все люди на виду. Отец решил двинуться выше. Он упоминал о каком-то большом селении разорителей орлиных гнезд - всем известно, что яйца горных орлов целебны. Мы должны были поселиться в окрестностях, так он говорил. Достаточно близко к людям, чтобы в случае нужды получить от них помощь, и достаточно далеко, чтобы никто не смог раскрыть нас.

- И что с того?

- А то, что, добираясь до деревни охотников за птичьими яйцами, мы сбились с пути, - Амелл недовольно покосился на нетерпеливого коссита, но устроить с ним дуэль взглядов посчитал ниже собственного достоинства. - Мы отклонились к юго-западу, как я теперь уже помню. Целый день шли, все надеясь впереди увидеть селение, и действительно увидели его. Только это селение было отцу незнакомо. Мы заблудились. Уже вечерело, переход был труден, а сестра моя, двух месяцев от роду, нуждалась в молоке. Выбора у нас не было, решено было заночевать среди тех людей.

Он остановился, отдергивая руку, в которую мокрым носом ткнулся Иеху.

- Они встретили нас очень недоброжелательно, даже враждебно. Но, в конце концов, вид измученных переходом детей смягчил их сердца. Нам разрешили заночевать в сарае на краю селения, а с рассветом немедленно их покинуть. Мы так и сделали, - он опустил голову, пытаясь восстановить в памяти события, после которых прошло больше двенадцати полных лет. - Ночью отец мой спал, как убитый. Как и моя сестра, хвала Создателю, даровавшему нам такую милость, ибо многие прочие ночи она кричала, не переставая. Не спал только я, хотя устал не меньше родных. Но я боялся сомкнуть глаз. После того, как пришли сны из Тени, отец еженощно сидел подле меня, спящего, и будил всякий раз, как чувствовал неладное. В ту ночь же он уснул, и я опасался, что если тоже усну, то проснусь уже демоном.

- Это ужасно, - искренне посочувствовала Лелиана, притуляясь к плечу Командора. - Вам, должно быть, было так непросто!

- Отец твой невозможное совершил, - подала голос Морриган, и в голосе этом было удивление. - Помочь магу, такому как ты, со снами справиться даже опытному чародею непросто. А отец твой магом не был?

- Не был, - Дайлен досадливо поморщился. - Но речь не о том. Дайте досказать. Силясь не уснуть, я выбрался из сарая и, держась в ночной тени, отправился гулять по деревне, чтобы холодный ветер разогнал наваливавшуюся на меня сонливость. Везде было довольно темно, только в церкви горел свет. Я направился туда. К моему удивлению я увидел там людей. Они пели Песнь Света, но я не узнавал слов. Точнее, не все слова были правильны. К тому же, в церкви я не заметил Преподобной Матери. Служение вел один только жрец, седой муж. Это удивило меня и, устроившись под окном, я принялся слушать.

- Интересно, - Алистер с особым интересом вслушивался в последние слова товарища. - Еретики? Ты уверен?

- Я ни в чем не уверен, брат мой. Я был ребенком, которому, к тому же, очень хотелось спать. И я почти уснул под тем окном. Очнулся уже тогда, когда люди начали выходить из церкви. Тут уж пришел мой черед молиться. Я молился, чтобы они не заметили меня, потому что чутье подсказывало мне, что если бы заметили, теперь я с вами не говорил бы тут. Я дождался, чтобы последний из молящихся удалился, и совсем было решил идти обратно, когда услышал голоса, доносившиеся из церкви. Говорили двое - жрец и кто-то еще. Среди прочего я различил что-то вроде… это было давно, не помню всего, но вот это тогда удивило меня: “… нужно это сделать, или плохо будет всем” “… но проклятый Страж не пускает к Урне никого, мы только зря потратили духов пепла, пытаясь выкурить его из святилища” “гнев Андрасте падет на нас, если мы не добудем ее Урну. Мы должны сделать других духов пепла, как можно больше. Завтра же объяви о призыве добровольцев…” Это было так захватывающе и так пугающе, друзья мои, что я едва смог вернуться к отцу, в отведенное нам место для ночлега. Утром мы покинули то странное селение, жители которого указали нам дорогу до деревни любителей орлиных яиц. С тем, чтобы мы никогда не возвращались и не приводили с собой других чужаков. И вот, я выкинул ту историю из головы. У меня хватало других забот. Но временами я ее вспоминал. И, даже, пугал этой страшилкой младших учеников в Круге, когда наступала моя очередь следить за ними в спальне.

- Ты полагаешь, что эти люди прячут Урну? Ту самую Урну Праха Андрасте?

- Я слышал, как они говорили о какой-то Урне и поминали Андрасте. И еще, какого-то Стража, который не пускает к Урне недостойных. Это все, о чем я слышал тогда. Может, было что-то еще. Прошло много лет, это могло стереться из моей памяти.

- Глупо, - Стен говорил, как всегда, отрывисто, и в речах его был слышен говор Пар Волены. - Серым Стражам слушать россказни саирабаза.

- Я не говорю, что точно знаю, что они говорили о той самой Урне, и что эта Урна вообще существует, - Дайлен дернул плечами, разминая руки. - Я рассказал вам то, что слышал когда-то, ребенком.

- Это хоть что-то, Командор. Хоть… какая-то надежда, - Алистер говорил неуверенно, но быстро, поглядывая то на Айана, то на Дайлена. - Мы можем отправиться туда прямо сейчас, а можем… можем остаться здесь ждать… смерти Эамона. Я считаю, что, по крайней мере, мы должны попытаться! Если Дайлену, конечно, не приснилось.

- Мне не приснилось, - серьезно подтвердил маг. На недоверие он не обижался, понимая, как могла слышаться его история.

- Ты помнишь, где эта деревня? - Айан поднял на него глаза, которые помимо его воли скашивались на рыжие волосы Лелианы, касавшиеся его плеча. - Сможешь показать дорогу?

- Я помню, где мы два года прожили с отцом, - Дайлен с готовностью кивнул. - Оттуда до этой деревни три дня пешего пути. Но на лошадях доберемся быстрее. Тропы там есть. Или, во всяком случае, были. Лошади пройдут.

- Тогда не будем терять времени, - Командор поднялся. За ним поднялись и все прочие, кто сидел. - Отдохнем, когда Мор будет остановлен.

Часть 1 - 61.

Алистер Тейрин был занят важным делом. Пользуясь краткосрочным привалом, объявленным для разведывания дороги, он, глядясь в собственный щит, прислоненный к спине Дайлена, сосредоточенно отскребал с лица трехдневную щетину. Амелл не мешал ему, не шевелясь, и всесторонне изучая захваченную из замка Редклиф карту, которую и так знал уже, как свои пять пальцев. Временами он поднимал голову и оглядывал со всех сторон подступавшие к лагерю величественные горные склоны, вершины, и покрывавшие их леса и снега. С лица его не сходила тень озабоченности.

- Пятый день, - ни к кому особенно не обращаясь, пробасил Стен. Он проводил точильным камнем по лезвию своего двуручного меча, временами оглаживая пальцами зазубрины и цокая языком.

- Если я прав, то мы почти на месте, - не оборачиваясь в его сторону, и даже не поднимая глаз от карты, тоже в воздух отозвался Дайлен. - Ни разу не сбились с дороги. И добрались сюда гораздо раньше, чем намеревались. От нашей стоянки до деревни не больше двух часов пути.

- Пятый день вместо того, чтобы воевать с порождениями тьмы, мы гоняемся за сказкой саирабаза, чей арвараад слишком много ему позволяет. Может, ему нужно сменить арвараада?

Дайлен, наконец, поднял голову. И поймал устремленный на него тяжелый взгляд коссита.

- Я не понимаю твоих куннарийских словечек, - сказал маг, спустя какое-то время, пока они сверлили друг друга глазами. - И не ищу с тобой ссоры.

- Ссора не при чем, - Стен поморщился, точно нюхнув из выгребной ямы. - Пустая трата времени. Глупо верить саирабазу. Всегда. За него говорят его демоны.

- О, - молчавшая до сих пор Морриган усмехнулась, разглядывая на солнце камни одного из своих амулетов. - Маг этот молодой и прекрасный покоя тебя лишил? О нем и думаешь только, куннари?

- Не подобает женщине мешаться в разговор мужчин, - перенес свое внимание на нее сделавшийся против обыкновения необычайно словоохотливым коссит. - Негоже.

- Значит это “да”?

- Ты защищаешь его, потому что вы похожи, - Стен со скрежетом провел камнем по лезвию меча. - Те же демоны владеют вами обоими.

Морриган рассмеялась.

- Не думаю я, что много знаешь ты о демонах, куннари.

Алистер оторвал взгляд от своего отражения в щите, поочередно оглядел всех участников разговора, и, качая головой, вернулся к своему занятию. Больше не обращая внимания на мрачно глядевшего то на него, то на Морриган коссита, Дайлен снова склонился над картой.

- Полдня, - глядя в испещренную линиями и обозначениями кожу, забормотал он про себя. - И полдня на то, чтобы вернуться. Итого, если гнать лошадей - двенадцать восходов. Винн твердо обещала пятнадцать…

Оборвав себя, он поднял голову и прислушался. Издалека послышался конский топот, и из-за деревьев, что вплотную подступали к облюбованной ими для лагеря поляне, в сопровождении крупного пса мабари, показались двое всадников. Яркое утреннее солнце играло в рыжих шевелюрах обоих так, что издалека могло показаться, будто головы верховых объяты пламенем.

- Ты был прав, Дайлен, - осадив коня и легко, несмотря на тяжесть своего доспеха, спрыгивая на землю, подтвердил Кусланд. - Там действительно едва заметная тропа. Пришлось повозиться, разыскивая ее, - забросив поводья на спину животного, он помог спуститься Лелиане. - Но она там.

Дайлен кивнул, поднимаясь и опрокидывая прислоненный к нему щит. Айан сразу понял обращенный к нему взгляд.

- Есть что-то еще, о чем нам следует знать?

- Не совсем, - Дайлен замялся, что было тревожным признаком, и сразу насторожило не только собратьев по Ордену, но даже успевшую изучить его Лелиану. - Так как мы добрались сюда на три дня раньше предполагаемого срока… Я подумал… быть может, ты разрешишь мне отклониться от прямого пути и съездить к той сторожке, где встретила смерть моя семья? Если выехать прямо сейчас, я вернусь уже к вечеру.

Айан и поднявшийся на ноги недобритый Алистер переглянулись.

- Ой, как это не вовремя, - выразила их общее мнение Лелиана. Айан согласно и молча развел руками.

- Мы должны торопиться, - напомнил он. - Кто знает, сколько еще Винн сможет удерживать душу в теле эрла. Любой лишний час промедления…

- Да нам все равно придется ждать до вечера, - Дайлен свернул карту и сунул ее в футляр. - Поверь мне, ночь - самое лучшее время, чтобы наведываться в ту деревню. Если приедем днем, нас попросту могут не пустить, а если все же позволят войти, то не спустят глаз, пока не уберемся. И потом уже будут настороже.

- Тут он прав, - Алистер осмотрел лезвие ножа с обеих сторон и обтер его о выглядывавший из-под доспеха край рукава рубахи. - Лучше всего пробраться в селение ночью.

- И хорошенько пошарить в их церкви. Уверен, ответы на многие наши вопросы - если и есть, то там. Создатель, Командор, - Амелл прикусил губу, игнорируя вперившийся ему в затылок тяжелый взгляд коссита. - Мои отец и сестра лежат там непогребенными уже десятое лето. Не знаю, представится ли еще мне возможность исполнить для них все то… что должно. Ведь… только Создателю известно, что станется с нами завтра.

- Хорошо, - после долгого молчания, решил Айан. - Но у меня два условия. Я еду с тобой. И при появлении любого препятствия, которое будет задерживать нас в пути, мы поворачиваем обратно.

- Я слышал, что Командоры Серых Стражей - могучие воины и дальновидные командиры, - хмуро пророкотал Стен. - Мне повезло. Я могу своими глазами убедиться в правдивости сказок. Они лгут.

- Благодарю тебя, друг, - Дайлен улыбнулся, что с ним случалось нечасто. - Сейчас я приведу лошадь…

- Я еду с вами, - Лелиана легко взлетела в седло. - Быть в лагере целый день - скука смертная. Айан, ты же не против?

Кусланд улыбнулся и отрицательно качнул головой. Амелл отвязал свою лошадь и закинул на ее спину самую тощую из сумок. Потом взялся за луку и, совершив над собой усилие, с первого раза оказался в седле.

- Кажется, у меня стало уже лучше получаться с этими тварями, - пробормотал он, имея в виду лошадей.

- Страж, - Стен поднялся, вкладывая меч в ножны. - Я тоже не желаю сидеть в лагере. Уйду на охоту. До заката вернусь.

Алистер бросил беспокойный взгляд на коссита, потом еще более беспокойный - в сторону Морриган.

- Останусь я, белобрысый, - ведьма усмехнулась, водружая амулет обратно на шею. - Тебя сторожить, и лагерь.

- Морриган, - Командор огладил шею своего коня, откуда перед тем согнал жирного овода. - Ты ведь можешь оборотиться птицей? Как тогда, при Остагаре?

Ведьма пожала плечом.

- Птицей или тварью иной. Что нужно тебе?

- Мне нужно, чтобы ты приняла птичий облик и отправилась к той деревне. Разведай все, что сможешь. Сколько у них мужчин, способных держать оружие. Сколько крепких молодых женщин. Не заметно ли чего-то странного. Чего-то такого, что отличало бы это селение от других. Особенно следи за их храмом. Подметь, как можно было бы туда пробраться незаметно, и возможно ли это вообще.

- По-твоему будь, - в голосе Морриган слышалась непонятная досада. - Вызнаю все, что нужно тебе.

- Добро, - Кусланд утвердился в седле. - Тогда встречаемся здесь, перед закатом. Иеху!

Алистер смотрел вслед удалявшимся конникам, пока густые еловые заросли не поглотили их всех. Спустя какое-то время ушел и Стен. После отъезда остальных, ведьма снова перестала обращать на него внимание, занявшись подготовкой к перевоплощению. Не желая присутствовать при этом, Тейрин достал скребок и отправился к оставшимся в лагере лошадям, рассчитывая провести хоть с какой-то пользой это свое собственное время.

Часть 1 - 62.

Деревня разорителей орлиных гнезд показалась спустя несколько часов после того, как они покинули лагерь. Дорога была нелегкой. То поднимаясь, то опускаясь вниз и делаясь совсем отвесной, она проходила через горные луга с уже пожухлой лежалой травой, покрытые лесами горные склоны и каменистые плато, где деревьев и трав не было вовсе. Тем не менее, Дайлен вел друзей довольно уверенно, время от времени сверяясь с картой - лучшей из тех, что он нашел в библиотеке эрла Эамона. Полдень не наступил, когда они уже были на месте.

- Хороший источник, - кивая на протекавший перед деревней ручей, через который был перекинут мост, возвестил Дайлен. - Как помню, вода в нем всегда холодная и вкусная.

Спешившись, Стражи позволили утолить жажду лошадям и сами отдали должное воде, которая действительно оказалась вкусна. В деревне их появление не осталось незамеченным. От ворот уже шествовала толпа сельчан, состоявшая преимущественно из вооруженных дубинами и вилами мужчин. Все же нежданные гости были редкостью в этих краях. Вилы, впрочем, как и дубины, они пока держали опущенными в землю.

- Приветствую милордов рыцарей и даму в нашем селении, - вперед выступил приземистый и лысоватый муж, одетый в куртку охотника с начавшим обрисовываться под ней брюшком. - Могу я, староста этой деревни, узнать, какие дела привели вас сюда? Или вы остановились у нас лишь проездом, а сами направляетесь в Рейнсфир? Быть может, милордам будет угодно купить у нас яиц? Торговцы только день, как покинули нас, увозя партию, но охотникам повезло, и вчера вечером они нашли новое большое гнездо. Не сомневайтесь, у нас на продажу целебные яйца, самые свежие!

- Было бы неплохо купить у вас яиц, - Дайлен передал поводья Кусланду и шагнул к напрягшемуся старосте. - Они действительно целебные, я знаю. Но приехали мы не за этим. Нам в ту сторону, - обернувшись, он указал на едва приметную тропу, огибавшую селение, и уходившую выше в горы.

- В ту сторону? Милорды, должно быть, заблудились, - староста обернулся к своим людям, и те, кто еще не опустил оружие, сделали это теперь. Отсутствие враждебности со стороны приезжих, успокоило их настороженность. - Эта тропа заканчивается на узком плато. Дальше дороги нет, только скалы и обрывы. Там не пройдет и пеший.

- И все-таки, нам нужно туда, - Дайлен кивнул, дернув щекой. - Благодарю за предостережение. На обратном пути мы купим все свежие яйца. Приберегите их для нас.

- Погодите, добрый господин! - ожидание барыша сделало старосту еще разговорчивее. - Не знаю, какие там у вас дела, но не стоит туда ездить. Поверьте, я прожил здесь всю свою жизнь. Не стоит, милорд. Там… дурное место.

- Дурное место? - взявшийся было за луку Дайлен отпустил седло. Айан и Лелиана переглянулись. - Отчего? Там опасно?

- Простите, я никак не смею сомневаться в вашей храбрости или… остроте мечей, но… быть может, там вы столкнетесь с тем, против чего бессилен любой меч…

- Просто скажи, что там, - вмешался Кусланд. Каждый миг, проведенный вдали от цели их пути, казался проведенным зря. - Почему мы не можем ехать?

- Не хотелось говорить. Но почти тринадцать лет назад там проживало семейство магов. Ну, знаете, отступники, - староста сплюнул под ноги. - Пришли к нам в один паршивый день, а остались почти на три лета. Все время, пока они тут жили, беда приходила за бедой. То гроза огороды побьет, но падеж среди скота, а то и…

- Вы что, укрывали отступников? - угрюмо спросил Айан, поскольку Амелл молчал. Староста замотал головой.

- Да мы не знали. Он был вдовец с мальчишкой и девчонкой. Мы и смилостивились, позволили поставить хижину. Женщины, из вдов, даже ходили к ним на плато, таскали гостинцы для детишек. И парень его часто в деревне бывал, менял яйца на барахло. А потом этого ублюдка застали пускавшим искры с ладони. Мальчишку, то есть. Сынок мой, Райрад, и застал. Хорошо, что никто из проклятых отступников его тогда не заметил. И ладно, что храмовники появились едва не быстрее, чем мы их вызвали.

- Так чем же нехорошо то место? - Лелиана пожала плечами. - Что там случилось?

- Ну так - маг там подох. Который папаша. А мальчишку утащили в Круг. Не знаю, довели ли до башни, за то время, пока еще тащили через село, стервец поджег два сарая. Таких убивать должны… ну, по законам Церкви. А только с той поры ровно как хуже сделалось. По ночам на горе стали сполохи мелькать, и звуки страшные оттуда неслись. Храмовники возвращаться отказались. Дескать, все, что должно, они там уже справили. Ну, мы сами, кто похрабрее, среди дня отправились туда. Сожгли кости мертвяка в его же хижине. Вроде как полегче сделалось. А только… я б все равно не советовал ездить, милорд. Не ровен час, какое проклятие над тем местом. Что за дело там у вас?

- Вы сожгли тело мужчины, - Дайлен закусил губу, тщательно гася лириумный блеск в глазах. - Его сына увели храмовники. А дочь? Девочка, трех лет от роду. Ты упоминал о ней.

Староста недоуменно пожал плечами.

- Когда мы пришли, нашли только труп… как же его звали… два имени, как у благородных… Апеп? Мартин… Марк. Марк Апек…

- Амелл, - хмуро подсказал ему Дайлен. - Моего отца звали Марк Амелл. Ты не узнаешь меня, дядя Барнард? Я Дайлен. Это меня тринадцать лет назад увели храмовники. Теперь я хотя бы ведаю, кого мне нужно благодарить за это.

Староста сощурился. Несколько мгновений он вглядывался в черты молодого темноволосого рыцаря, которого видел перед собой, потом изменился в лице, отшатываясь. По взмаху его руки вилы и дубье вновь перехватились наизготовку. Дайлен даже не повернул головы.

- Ты пришел, чтобы мстить? - хрипло пробормотал староста Барнард. Он побледнел, и, как видно, прикидывал шансы своих сельчан против пришлых рыцаря, лучницы и мага, в случае схватки. - Что тебе нужно?

- Я вернулся, чтобы предать огню останки отца, - Дайлен бросил на собеседника тяжелый взгляд и выдохнул сквозь зубы. - И узнать о судьбе моей сестры. Ты не ответил мне. Нашли вы ее в нашем доме?

- Не было там твоей сестры, отступник! И тебя сюда не звали! Убирайся!!!

- Закрой рот, собака, - загремел Кусланд так грозно, что шарахнулся даже Дайлен. Сельчане втянули головы в плечи, вздрогнул староста Бернард, лошадь Лелианы отпрянула в сторону, и даже лакавший из ручья Иеху дернулся, поджав хвост. - Как смеешь ты раззевать свою грязную пасть на Серого Стража, спасителя Редклифа и сильнейшего чародея Круга магов!

По бегающим глазам и перешептываниям охотников за орлиными яйцами было видно, что его невеликая, но внушительная речь попала в цель. Серых Стражей уважали даже разбойники на дорогах, и только полоумный глупец мог бы назваться Стражем, на самом деле им не являясь. Староста, сотрясаясь, отвесил поклон, обращенный одновременно ко всем пришельцам сразу.

- Прошу простить меня, милорды… Серые Стражи! Я… мы… не знали, кто перед нами! Я клянусь! Я… Если бы я только знал…

- Скажи, Барнард, - негромко переспросил Дайлен. - Вы действительно не нашли у дома моей сестры Солоны? Хорошо все там обыскали?

- Мы не обыскивали окрестностей, но там и обыскивать-то нечего - все на виду. Ее там не было, клянусь, милорд. Батюшку вашего… предали огню. Вместе с домом…

- И справили все, как должно? Бросали в пламя бессмертник, остролист, стебли цветов Андрасте?

- Не сомневайтесь! Все сделали, чин по чину, чтоб, не приведи Создатель… ваш батюшка… не встал. Мало ли… на всякий случай. Но девчонки не было. Клянусь покоем предков, ее не было, когда мы пришли!

- Я вам верю, - Дайлен махнул рукой, прерывая торопливые оправдания старосты. - Демон с вами. Несите яйца. Мы их купим.

- Ты не хочешь наведаться к самому дому? - догадалась Лелиана, глядя в спины спешно отходивших в селение охотников. - Почему?

- Нечего там делать, - маг опустил глаза, и так, с опущенными глазами взгромоздился на лошадь. - Глупо терять еще два часа, чтобы посмотреть на пепелище. Они бы не посмели солгать. Тело моего отца должным образом предано огню. Это то, за чем я сюда стремился. Сестра… мертва… Как я и предполагал. Создатель! По правде, все эти годы в Круге я надеялся… надеялся, что все ж кто-то из сердобольных сельчан заберет ее или передаст в один из церковных приютов. Все же они знали нашу семью, и мы всегда жили с ними с мире. Но, похоже, она шла, чтобы найти меня и… сорвалась куда-то в пропасть. Ей даже трех лет тогда не исполнилось. Нет сомнений, она погибла. Больше оставаться здесь незачем.

Часть 1 - 63.

Обратный путь занял меньше времени, поскольку уже не приходилось выискивать дорогу среди нагромождения скал и покатых склонов пожухлых горных лугов. Дайлен, как и прежде, ехал впереди, не оглядываясь на приотставших спутников. Айану и Лелиане не было видно выражения его лица, но хорошо знавший друга Командор был уверен, что тот спокоен. Даже спокойнее, чем был, когда отправлялся в путь.

Зато чем ближе к лагерю, тем неспокойнее делался Иеху. Мабари, всю дорогу смирно пробежавший по правую сторону от коня хозяина, уже у знакомого им перелеска, скрывавшего место стоянки отряда, напрягся, словно что-то предчувствуя. Однако, по резким движениям морды, Айан не мог понять, действительно ли пес учуял опасность, или его беспокоило что-то еще. Ветер дул им в спины, и чуткий нос мабари ничем не мог помочь его хозяину.

Держась настороже, они добрались до поляны. На ней все оставалось по-прежнему. Мирно паслись стреноженные лошади. Вещи лежали на тех же местах, что и были оставлены утром. Разве что костер не потрескивал, и над ним, поджидая их, не висел котелок с густой мясной похлебкой или супом. Такая небрежность не была свойственна для Алистера, хорошо готовившего, и потому во всех походах бывшего главным кашеваром. Самого Тейрина тоже нигде не было видно.

- Алистер! - зычно позвал Кусланд, выезжая на открытое место. - Друг! Куда тебя архидемон уволок?

Дальше все происходило быстро, но при том словно во сне. Иеху прижал уши к голове. Взгляд Айана мимо воли скользнул к нему, а рука уже вскидывала щит, не дожидаясь команды прочего зазевавшегося тела. Дайлен впереди вскрикнул, хватаясь за шею и, закатив глаза, начал медленно крениться набок. Лелиана сорвала с плеча лук и, развернувшись, выпустила стрелу в ближайшие к ним еловые заросли, туда, откуда прилетели две крошечные иглы, одна из которых ударилась в щит Кусланда, а другая все же нашла свою цель. Заросли отозвались болезненным вскриком, и почти одновременно - предсмертным воплем, когда выхвативший меч Айан метнул его вслед за стрелой.

Крик этот словно оборвал тот самый тягостный сон, заставив время бежать быстрее. С лязгом упал в траву Дайлен. Лелиана вырвала из колчана другую стрелу и выпустила ее раньше, чем отзвучал последний вскрик. С верхушки ели сорвался человек и упал перед лошадью Дайлена, которая встала на дыбы. В горле его торчала та самая стрела. Кусланд пришпорил своего коня и погнался за последним из трех неизвестных, поджидавших их в засаде в их собственном лагере. Опережая коня, за убегающим человеком страшной беззвучной тенью метнулся огромный мабари.

- Нет! Иеху, нельзя! Фу!

Стелющийся прыжок боевого пса был стремительным и коротким. Повинуясь окрику, он тут же отскочил, но его жертву это не спасло. Спрыгнув на землю, Кусланд перевернул лежащего ничком человека. Его шея была сломана.

- Айан!

Опомнившись, Командор бросился к Лелиане. Стоя на коленях перед лежавшим на земле Дайленом, она пыталась привести его в чувство.

- Он жив?

- Дышит, - Лелиана приложила ухо к губам мага, потом оттянула его веко и, зачем-то сжав ладонь, попыталась разогнуть судорожно скрюченные пальцы. - Жив. Я… догадываюсь, каким ядом была вымазана игла.

- Ядом? Он умрет?

- Нет, Айан. Он очнется… должно быть, скоро. Захоти они убить, он был бы уже мертв. Как и ты. Этот яд для обездвиживания. Вас хотели взять живьем. То есть… нас.

Кусланд бросил еще один взгляд на Дайлена и поднялся, упершись руками в колени. Подойдя к дереву, где, прибитый к стволу его мечом, висел один из неизвестных, он некоторое время прикидывал, как получить обратно свое оружие.

- Плохо, что не удалось допросить их, - взбираясь на нижнюю ветку, вслух подумал он. Лелиана, умащивая на коленях голову мага, пожала плечами.

- Еще успеешь. Когда мы доберемся до их селения.

- Нас хотели взять живьем, - Кусланд дернул меч, высвобождая тело соглядатая, с мертвым стуком упавшее под дерево. - Значит, Алистер тоже может быть еще жив…

Лелиана не дослушала, вскакивая на ноги и роняя голову мага в траву. Острие ее зачарованной на пламя стрелы смотрело в кусты на другом конце поляны. Кусланд тяжело спрыгнул с дерева, оборачиваясь к тем же зарослям, из которых, сгибаясь под грузом двух тел - одно из которых он нес на плече, другое - тащил волоком, показался Стен. Бросив несколько мгновенных взглядов по сторонам, он дошел до середины поляны и швырнул свою ношу под ноги Командору.

- Охота получилась удачной, - пробасил он, рассматривая бессознательного Амелла.

- Что здесь произошло? Кто это?

- Я не успел спросить. Напали в лесу. Плевались ядом.

- Д-демоны, - с чувством выругался Командор, вновь приседая над Дайленом. - Нам нужно привести его в чувство. Если смотреть по этим пятерым, без такого мага в ту деревню даже соваться нечего.

- Ты думаешь, это деревенские?

- Кто еще? На многие меры пути нет других людей.

- Но Морриган… ты же отправил ее следить за ними!

- Они могли ее раскрыть, - Айан откупорил флягу и щедро полил из нее голову мага. - Иначе бы она уже была здесь. Да помогите мне!

Вдвоем с косситом они приподняли оказавшееся неожиданно тяжелым тело Дайлена и перенесли на спешно расстеленный Лелианой плащ. Однако все попытки пробудить его ни к чему не привели. Маг не реагировал на воду, тряску и даже оплеухи. Не принимавшая в этом участия лучница потерянно качала головой.

- Говорю же, это яд. Пока он сам не очнется, вы его не разбудите. Можно не стараться.

Спустя какое-то время Кусланд отступился. Дайлен лежал так же, как его положили, только в луже воды и с пылавшими от усердия товарища щеками. Командор переглянулся со Стеном, и они поняли друг друга. Вдвоем приподняв по-прежнему облаченного в доспех, тяжелого мага, они уложили его поперек седла.

- Очнется по дороге, - мрачно пояснил Айан поднявшей брови Лелиане. - Нет времени ждать. Если Алистер жив, нужно торопиться.

На поляну упала тень. Задрав головы, они увидели большую черную птицу, которая спикировала вниз и почти прокатилась по траве. Когда она остановилась, на ее месте уже была Морриган.

Лесная ведьма поднялась на ноги. С ее плечей и груди еще слетал серый пепел оборота. Морриган была растрепана больше обычного. Через все ее тело от шеи до бедра шел свежий глубокий порез. Тонкие пальцы подрагивали, щеки покрывал лихорадочный румянец, а глаза горели пронзительным желтым огнем.

- Чего ждете вы? - выкрикнула она, делая к ним шаг и не обращая внимания на свою наготу. - Они убъют его ведь! Убъют вашего Алистера!

Никогда еще никто не слышал в ее голосе такой тревоги.

Часть 1 - 64.

Сознание возвращалось медленно и так неохотно, что под конец уже хотелось, чтобы оно не приходило вовсе и дало еще поспать. Желанию этому, однако, не суждено было сбыться. К медленно прояснявшемуся рассудку постепенно добавлялась делавшаяся все более резкой боль от укола в шее и общее неудобство в сильно растянутом, задеревеневшем от холода теле.

Последнее, а еще более - желание свернуться в клубок и греть дыханием закочневшие пальцы, послужило окончательным толчком к пробуждению. Алистер с трудом разлепил покрытые инеем веки. На него равнодушно смотрел обросший огромными сосульками каменный потолок. Закусив губу, Тейрин попытался перевалиться на бок, но у него не вышло. С усилием повернув голову, он увидел свои руки, накрепко примотанные к оголовью толи непокрытого каменного ложа, толи пыточного стола. Ног ему видно не было, но судя по ощущениям, с ними дело обстояло не лучше.

Едва ощущая смерзшейся голой спиной поверхность камня, Алистер дернулся раз, еще… Стиснув зубы, он пытался снова и снова, пока не ощутил покалывание в онемевших кистях и ступнях, возвещавшее возвращение чувствительности. Вновь овладев своими руками, Алистер некоторое время разминал их, стараясь не допустить повторного онемения и вернуть гибкость. Но когда ему это уже стало удаваться настолько, что можно было бы подумать о том, чтобы что-то делать с удерживавшими его тело ремнями, ухо Алистера уловило звук приближавшихся шагов.

В большую, каменную комнату, стены которой так заросли льдом, что больше напоминали своды пещеры, вошли трое мужчин, одетых в меха. Двое остались стоять в отдалении, а третий, невысокий и бородатый, подошел к самому столу и, склонившись над Алистером, зачем-то потрогал место, куда пришелся укол отравленной иглы. Кожа запульсировала горячей болью растревоженной опухоли. Пленник выдохнул, давя невольный стон.

- Кто вы? - стуча зубами, едва выдавил он сквозь сжатое морозом горло. - Что вам нужно?

Вопрос ожидаемо остался без ответа. Тот, кто стоял рядом, некоторое время без стеснения разглядывал обнаженное тело наследника ферелденского трона со скучающим видом покупателя скотины в крестьянское хозяйство. Потом пожал плечами, отступая.

- Демон его разберет, - обращаясь, видимо, к стоявшим поодаль, бросил он. - Выглядит крепким. Помнится, мы уже совершали обряд над теми, кто не был подготовлен.

- Тогда воплощаемый умер, - хрипло напомнили со стороны.

- Но он продержался почти до конца, - мужчина еще раз скользнул взглядом по распростертому перед ним Стражу. - Этот моложе. Крепче. А для обряда непременно нужен пятый. У нас попросту нет выбора. Нужно попробовать.

- Это не тебе решать, Сур.

- Я уверен, что Сиятельная меня поддержит!

Собеседник Сура, видимо, имел, что возразить, но вместо этого обернулся ко входу в комнату, склоняясь в почтительном поклоне. Двое других мужчин поспешно последовали его примеру. Скосивший глаза Алистер сквозь иней на ресницах увидел силуэт стройной женщины, одетой, в отличие от мужчин, не в меха, а в платье из кожи. Чем ближе подходила женщина, тем сильнее удивлялся Алистер. Кожа, из которой были сшиты ее одежды, по мере того, как на нее падал свет, менялась, делаясь похожей на змеиную, а быть может даже, и драконью. Только во всем Ферелдене не нашлось бы мастера, способного настолько тонко выделать драконью кожу, чтобы ее можно было носить, как одежу из тканей, в этом Алистер был уверен. Тем страннее казалось одеяние женщины.

Занятый рассматриванием платья, Страж не сразу обратил внимание на ее лицо. Однако когда все же поднял глаза, тотчас забыл о своих наготе, холоде, боли и страхе, весь исполнившийся искреннего, благоговейного восторга. Женщина, нет, молодая девушка, едва вышедшая из возраста детства, оказалась самой красивой из всех, виденных им ранее. Чем дольше смотрел на нее Алистер, тем большего восхищения, жажды поклонения и служения исполнялось все его существо. Одновременно с тем, на задворках разума, еще не до конца поглощенного затягивающей красотой юной женщины, копошилась мысль о том, что ее черты - или сходные с ними - он мог видеть и ранее. То же мраморное тонкое лицо с благородными, правильными чертами, темные брови вразлет, красиво очерченные губы и черные глаза, которые у девушки были холоднее морозившей спину Алистера каменной плиты. Ее длинные волосы вились, темным ореолом обрамляя стройную хрупкую фигуру. Позабыв все на свете и самое себя, Алистер изумленно и потерянно продолжал взирать на девушку, не испытывая ни малейших сомнений в том, что если все же доведись сделаться королем, ему не нужна была бы на троне другая королева.

Между тем странно одетая пришилеца склонилась над ним как до того делал Сур. Узкая ледяная ладонь легла на широкую грудь сына Мэрика, считая удары его сердца, пробежалась к низу живота, где задержалась вновь. Потеряв из виду лицо девушки, и потому постепенно выходя из-под гипнотического влияния ее совершенной природы, Алистер, ежась, чувствовал, как смерзаются под тонкими пальцами его потроха.

- О Сиятельная и Благословенная Избранница благой Андрасте! Дозволь спросить, считаешь ли ты этого мужчину достойным воплощения? Срок уже подходит, а мы с братьями до сих пор не решили, как поступить.

Прекрасное лицо было теперь совсем близко от посиневшего от холода красноносого лица Алистера. Темные глаза юной женщины поймали его взгляд и уже не отпускали, казалось, желая выпить и заморозить саму его душу. Тейрин пытался бороться с этим взглядом, пытался - и не мог. Холод, вековой холод безбрежной вечности сковывал его со всех сторон. Холод шел отовсюду - из самого воздуха, камня, на котором он лежал, близости женского тела. Тело самого Алистера, его мысли и воля сделались медлительными и неповоротливыми, словно густой кисель. И одновременно с тем его по-прежнему не покидало ощущение, что он видел, знал ранее прекрасную королеву холода и льда - а если не ее, то кого-то, очень на нее похожего…

Девушка отстранилась, когда он почти совсем окоченел. В ее черных глазах впервые промелькнула искра в противовес царившему холоду темных зрачков.

- Совершите все, что надлежит сделать, - ее голос оказался неожиданно тонким, почти детским. - Если будет на то воля Андрасте, обряд воплотит его, как должно.

Она бросила последний замораживающий взгляд на пленника и, более не говоря ни слова, вышла. Трое мужчин, вновь склонившись в поклонах, почтительно проводили ее взглядами. Потом в одно время обернулись к рвано дышавшему простуженной грудью Алистеру.

- Сегодня армия благой Андрасте пополнится еще на нескольких защитников воли ее, - ни к кому не обращаясь, но довольно уверенно пробормотал бородатый Сур.

Часть 1 - 65.

После ухода той, кого называли Избранницей Андрасте, ее подчиненные братья взялись за своего пленника всерьез, силой разжав зубы и залив почти до горла непонятным отваром. Если ранее Алистеру казалось, что вреднее, омерзительнее и гаже разбавленной крови порождений тьмы он ничего не пил и не выпьет, то варево служителей Андрасте полностью опровергло это неистинное убеждение. После того, как последняя капля жижи оказалась внутри, самое нутро и потроха Стража будто начало разъедать жидким раскаленным металлом. Одновременно Алистер чувствовал, что что-то меняется внутри, делается иным, чем ранее. Но долго и здраво рассуждать об этом не мог. С каждым мигом его боль и тошнота делались все острее, напрочь лишая пленника способности к соображению и воли к сопротивлению. Занятый тупой внутренней болью пережевываемых кишок и дикой тошнотой, вышибавшей горячий пот, тут же замерзавший на его коже холмиками льда, Алистер даже не попытался вырваться из их рук, когда одетые в меха похитители отвязали его от стола и куда-то потащили. Нутро бунтовало, хуже, чем на посвящении в Стражи, в голове стоял туман. Навалившаяся резкая слабость не давала даже сохранить достаточно сил для того, чтобы удерживать помутившееся сознание. Мало-помалу влекомый куда-то пленник провалился в муторную тяжелую мглу.

Очнулся он спустя долгое время тоже в темноте. Алистер попробовал шевельнуться, и это ему неожиданно удалось. Поборов вернувшиеся тошноту и слабость, сын Мэрика попытался нащупать пространство вокруг себя, но пальцы почти сразу же наткнулись на холод металла.

Уразумев, наконец, отчего он испытывает такое сильное давление на спину и затылок, Алистер оперся рукой о решетку узкой клетки, в которой сидел, и попытался выпрямиться, чтобы переменить положение. Хоть и не сразу, но это ему удалось.

- Ты очнулся? Приветствую, воин. Или, должно говорить - сэр рыцарь?

Негромкий надтреснутый голос раздался совсем близко от него. Алистер крупно вздрогнул, вглядываясь в темноту. Постепенно его глаза привыкали к сумраку небольшого, выбитого прямо в скале помещения. Откуда-то сверху из узкого отверстия лилось тусклое сияние ночного светила. Другого источника света тут не было.

Напрягая глаза, Страж сумел разглядеть помимо своей ряд других клеток, стоявших вдоль темневшей стены. Говоривший с ним, должно быть, сидел в одной из них.

- Кто здесь? - не стал молчать Алистер, силясь разглядеть собеседника. - Где мы?

- Мое имя - сэр Донелл, я состою на службе эрла Эамона, - ответили из темноты и закашлялись. - Со мной тут славные рыцари сэры Пэрит, Хентир, Котас и Седрик.

- Сэр Донелл? - в памяти Алистера всплыл высокий худощавый вассал его опекуна, несколько раз в детстве дававший подержать настоящий рыцарский меч. - Я - Алистер. Воспитанник эрла Редклифа. Ты меня помнишь?

На несколько долгих мгновений повисла тишина.

- Алистер? - тон немолодого рыцаря сделался теплее, как и его слова, однако в нем теперь сквозило немалое изумление. - Во имя Создателя, мальчик мой! Я был уверен, что тебя уже нет в живых. Как я слышал, ты вступил в Стражи, а никто из них не вернулся из-под Остагара.

- Кое-кто вернулся, - Алистер поморщился, сглатывая горькую слюну. - Сэр Донелл, можешь мне объяснить, что происходит? Последнее, что я помню - это как я ни с того, ни с сего упал в разбитом товарищами лагере, и очнулся уже здесь. Хотя нет… там… здесь… еще была девушка… девочка…

- Они ее зовут - Избранницей Андрасте, или как-то похоже, - сэр Донелл снова закашлялся, потом громко чихнул и зашмыгал носом, судя по движениям в темноте - вытирая его рукавом. - Они почитают ее, словно сама благая Андрасте избрала девчонку своей Жрицей. Создатель, ты бы послушал их! Они говорят об Андрасте так, словно она жива!

- Кто - они?

- Они - жители этой Создателем забытой деревни, - отозвался из тьмы другой голос, высокий и простуженный. Должно быть, один из рыцарей, которых представлял сэр Донелл, решил присоединиться к разговору. - Когда заболел эрл Эамон, эрлесса отправила нас на поиски лекарства. Нас, благородных вассалов! Но мы не могли ослушаться. Эрлесса все твердила об этой Урне Праха Андрасте как одержимая. Рыцари разъехались во все концы страны, а мы с братьями направились в Денерим. После длительных поисков Создатель направил нас в дом мудрого служителя Церкви, брата Дженетиви. Его изыскания о прахе Андрасте вели сюда, в горы. Мы вышли к этой деревне, не ведая секрета ее жителей, и наутро направились бы дальше. Но, должно быть, нам что-то подсыпали в пищу, потому что очнулись мы уже здесь, безоружные. Сельчане поведали, что мы избраны для великой цели - послужить на благо делу Андрасте. С тех пор только и слышим от своих пленителей, что об Андрасте и об Урне, которую не добыть без нашей помощи.

- Но к нашей помощи они не прибегают! - вмешался еще один рыцарь. - Они держат нас здесь, в холоде, морят голодом и заставляют пить какой-то демонов отвар, от которого мы теряем память!

Алистер изумился.

- Меня тоже заставили выпить отвар. Зачем им это?

- Мы спрашивали, - голос простуженного сорвался на сип. - Они твердят, что пост и питье укрепят нашу плоть, дабы “предначертанное смогло свершиться”. Еще по их словам мы должны беспрестанно возносить молитвы Создателю и Андрасте. Чем, впрочем, мы и так занимались всю первую неделю нашего здесь заточения. Только Создатель пока не снизошел к мольбам об избавлении. О чем еще просить - пока неведомо.

- Ирония, не так ли, - сэр Донелл покачал головой в темноте. - Мы долго искали Урну, и теперь знаем, где она, но не можем до нее добраться.

- Урна существует? Это не сказки?

- По всему видно, что существует, - на миг в голосе безвестного простуженного рыцаря скользнули ядовитые нотки. - Мы все слышали, как проклятые безбожники беседовали о том, что ее не добыть и что Андрасте теряет терпение. Мол, если они не добудут ее и на этот раз, то это грозит их демонову селению бедами от гнева прекраснейшей Невесты Создателя.

- Так значит, Урна не у них, - Алистер цыкнул от разочарования. - По правде сказать, мы с товарищами надеялись найти ее в деревне.

- Урна - где-то рядом, - после непродолжительного молчания отозвался сэр Донелл. - Быть может, выше, на горе. Но ее охраняет какой-то “заблуждающийся”, как они зовут его, Страж. Он не пускает к Урне никого. И настолько могуч, что даже совместными силами всего селения они не могут с ним справиться… уже не первый десяток лет.

Алистер опустил голову. Услышанное им радовало, и не радовало. Он ни минуты не сомневался в том, что товарищи уже обнаружили его отсутствие в лагере и, быть может, даже знают, где он находится. А если не знают, то быстро догадаются. Но, даже если в скором времени удастся вырваться из рук последователей непонятной Андрасте, на их пути к выздоровлению эрла Эамона должен встать некий Страж, убедить которого в необходимости пройти к Урне будет, судя по всему, куда как непросто.

Однако стоило прикинуть, сколько еще нужно ждать его товарищей. Если их ничего не задержало в пути, к ночи они должны были быть у деревни.

- Сколько я пробыл здесь? - спросил он в темноту.

- Почти весь полный день, - откликнулся сэр Донелл. Судя по звукам, он возился в своей клетке, пытаясь устроиться поудобнее, что было непросто. - Взгляни в ту дыру. Давно уже наступила ночь…

Его речь была прервана звуком приближавшихся шагов. Со стороны предполагаемого входа показалось зарево факелов и в их тесную комнату вошли четверо одетых в те же меха сельчан. Повернувший голову Алистер, наконец, смог рассмотреть прочих узников тесных клеток. Все рыцари, включая знакомого ему сэра Донелла, оказались грязными, без клочка одежды, заросшими и истощенными до крайности. Блестящими глазами они следили за тем, как последователи Андрасте подошли к крайней клетке, и вытащили оттуда одного из них - того самого простуженного рыцаря, оказавшегося единственным, кто был едва ли не моложе Алистера.

- Сэр Седрик! Куда вы его забираете?

- Отпустите, болваны! - сэр Седрик рванулся из удерживавших его рук. - Не смейте меня трогать, вы, мужичье!

Рыцарь пытался сопротивляться, но, голодный и больной, он ничего не мог поделать с тащившими его крепкими сельчанами. Спустя совсем короткое время его крики и звуки шагов застыли в отдалении.

- Куда его повели?

- Я не знаю, - впервые в голосе сэра Донелла послышалось беспокойство. - Они раньше никогда не забирали нас отсюда. Даже свою отраву вливали прямо в клетках!

Потянулись длинные минуты. Однако на этот раз пленители не заставили себя долго ждать. Оставшиеся не успели измаяться окончательно, утомив себя тревожными размышлениями о судьбе товарища, когда одетые в меха сельчане вернулись. Так же они вытащили из клетки следующего рыцаря, потом еще одного. Алистера забирали последним. Оказавшись на ногах, сын Мэрика понял, отчего все уводимые до него рыцари не смогли дать отпора мужичью. Едва только его вынудили встать прямо, как отступившие было слабость, головокружение и тошнота навалились с прежней силой, и Алистера едва не вывернуло прямо перед клеткой. Дальше - хуже. Все его силы уходили только на то, чтобы перебирать ногами. Занятый этим немаловажными делом, Страж не заметил, как они прошли несколько гротов и оказались в огромной пещере. В центре ее, на возвышении, к которому вели искусно вырезанные в камне ступени, стояла прикрытая крышкой огромная жаровня. Над ней, прикрученные к распоркам из прокопченного металла, с четырех сторон были привешены пленники деревни.

Часть 1 - 66.

Алистер сбился с шага, в страхе глядя на обнаженных рыцарей, грудь и животы которых были распороты по странной, ломанной линии, достаточной для того, чтобы открыть еще живые, пульсирующие соками потроха, но ровно настолько, чтобы под собственным весом требуха не вываливалась наружу. Несмотря на страшные раны, все рыцари эрла оставались живы, в том не было сомнений. Но еще более странным казалось то, что из открытых ран не выливалось ни капли крови. Ровно как и никаких звуков, кроме потрескивавшей от жара крышки жаровни, да покашливания столпившихся вокруг людей в мантиях жрецов Андрасте, слышно не было. Корчившиеся в своих путах рыцари молчали. Приглядевшись, Алистер увидел на каждом намордник, не дававший открыть рта.

Рядом с жаровней, опустив к животу тонкие изящные руки, в одной из которых был зажат странной формы нож, стояла темноволосая Избранница. Подсвеченное факелами, ее лицо казалось еще прекраснее, и одновременно страшнее в застывшем на нем выражении отрешенной жестокости. По короткому кивку ее головы, Алистера повлекли к остававшейся незанятой последней распорке.

Вид того, что ему предстояло, нежданно придал сил. Алистер рванулся в сторону того из тащивших его под руки, который показался слабее, и изо всех сил ударил головой в висок.

Пленитель со вскриком отпустил его, оседая на пол. Освободившийся кулак Стража впечатался в скулу другому раньше, чем тот осознал произошедшее. Вывернувшись из-под падающего тела, Алистер в прыжке выхватил у из ножен служителя Андрасте длинный кинжал и отскочил назад, к большим железным дверям из зала, которые теперь были закрыты.

Стоявшие вокруг жаровни жрецы зашевелились. К сыну Мэрика, изготовив такие же кинжалы, с двух сторон стали подступать служители непонятной Андрасте. Их было десять, и для ощущавшего предательскую болезненную дрожь в руках и ногах Алистера этого было более чем достаточно.

- Осторожнее с оружием! - самый дряхлый из жрецов, заросший бородой до бровей тощий старик воздел трясущуюся руку. - Он нужен нам живым!

- Вы - проклятые безбожники и демоновы дети, - Алистер с убежденностью сплюнул на пол, творя перед собой в воздухе символ Андрасте. - Не приближайтесь ко мне, мерзавцы!

Избранница усмехнулась. Ближайший к беглецу служитель культа первым бросился с кинжалом. Алистер пропустил его мимо себя и с силой полоснул вдогонку по спине. Вскрикнув, противник завалился на пол. Сразу же вслед за этим Тейрин поймал другую руку с занесенным над ним ножом и резко вывернул ее. Поймав оружие в полете, он отшвырнул ногой ставшего ненужным мужика в лохматой куртке и, приняв на оба лезвия клинок третьего нападавшего, отбросил его на остальных.

- Погодите! - тот же старец вскинул руку, видя, что дело принимает скверный оборот. - Постойте! Быть может, если мы посвятим этого мятежного юношу в великую суть наших намерений, он проникнется ими и сложит оружие сам. Дайте мне сказать!

Алистер поднял на дряхлого жреца взгляд, в котором в полной мере, хотя и молча, выразил свое отношение к этому предположению. При том он не забывал поглядывать по сторонам, на по-прежнему не опускавших оружие служителей культа.

- Выслушай меня, я буду краток. Много столетий тому назад благая Андрасте снизошла к нам, простым жителям этой деревни, с давней древности поставленных здесь для охраны Урны с ее священным Прахом. Много лет наше селение жило по заветам Создателя, в труде и благочестии. Видит небо, наши верность и преданность были вознаграждены. Пророчица явилась во всей ее красе и величии. Не было зрелища прекраснее, чем сходящая к нам с небес Андрасте, благословенная Невеста самого Создателя. Мы возблагодарили его за ниспосланную милость.

Он прервался, закашлявшись. Алистер сделал шаг спиной вперед к угадывавшейся позади громаде двери. Это не укрылось от внимания старика.

- Погоди, дай мне досказать. Мы обрели пророчицу нашу и с тех пор не одно поколение верно служим ей. Однако по сию пору существует препятствие, из-за которого Андрасте не может воплотиться в подобающую ей форму. Это препятствие - в Урне с прахом ее. Пока она цела, воплощение пророчицы не может завершиться. Именно поэтому нам, ее верным последователям, нужно непременно добыть Урну и совершить над прахом все должное, дабы Андрасте…

- Отчего вы не можете просто взять Урну? - Алистер, едва сдерживая тошноту, переступил уже начавшими леденеть босыми ногами по холодному каменному полу. - Что вам мешает?

- Урна - на вершине этой горы, в древнем склепе, - охотно поделился старик, явно не предполагавший, что строптивый пленник сможет когда-нибудь покинуть комнату, дабы разнести по миру эту тайну. - Ее с момента захоронения охраняет Страж, который призван останавливать всякого, кто захочет подойти к Урне. Он не внемлет нашим увещеваниям и просьбам. Меж тем благая Андрасте продолжает оставаться в невозможности нести свет и просвещение всем тем, кто еще не знает о возвращении ее…

- Но для чего вам нужны наши смерти?

Старик сокрушенно покачал головой. Толпа его сообщников ответила раздраженным гулом.

- Нам не нужны ваши смерти, глупый юноша. Наоборот, мы хотим дать тебе и этим воинам бессмертие. Вечность служить милосердной Андрасте, что может быть восхитительнее? Ты, как и эти рыцари, попросту измените форму, воплотившись в духов пепла, верных и непреходящих воителей Пророчицы, и сделаетесь много, много более могучи. С вашей помощью мы сразим заблуждающегося Стража и добудем Урну. Андрасте будет освобождена!

Алистер с трудом опустил бровь, которая поднималась сама по себе по мере того, как говорил старик.

- Я все понял, - он сделал еще шаг назад, держа кинжалы от себя в положении боевой защиты. - Все вы - опасные умалишенные. Заклинаю вас именем Создателя, оставьте ваши безумства и…

- Достаточно, - Избранница Андрасте подняла изящную руку, ту, в которой не было ножа, и поманила все дальше отступавшего Алистера. - Ты. Иди сюда.

Сделавший очередное движение, чтобы шагнуть назад, Тейрин застыл. Тело его словно оборвало связь с разумом, который отлично понимал, что нужно бежать, как можно скорее и дальше. Но, вопреки этому пониманию, тело нежданно взялось решать за него. Напряженные, точно тетива натянутого лука, руки опустились, и Алистер выронил добытые с таким трудом кинжалы. Медленно, преодолевая сопротивление не до конца сдававшегося разума, он сделал шаг навстречу неотрывно глядевшей на него Избраннице. Потом еще один и еще…

Ряды последователей Андрасте за его спиной сомкнулись, отгораживая от двери. Но Алистер уже не пытался бежать. Все еще не веря себе, и не понимая, что творит, и отчего, он поднялся по каменным ступеням, и остановился перед юной жрицей, возвышаясь над ней на добрых три длани.

- Хорошо, - детский голос Избранницы отразился в его пустой, как медный котел, голове. Тонкие сильные пальцы пробежались по обнаженной груди Стража. - Хорошо!

Изящная белая ладонь легла на его плечо. Повинуясь легкому нажатию сын Мэрика опустился на колени. Девушка склонилась к его лицу и с улыбкой коснулась рта. Разомкнув губы, Алистер успел разглядеть между пальцев юной жрицы невеликий темный шарик, при мимолетном рассмотрении показавшийся ему жемчужиной.

- Не глотай до срока.

Алистер покорно положил шарик под язык. Перед его взором были только глаза девушки - большие и черные. Когда и как оказался на нем железный намордник, препятствовавший расжатию челюстей, он не заметил.

- Иди.

Каким-то образом сообразив, чего от него хотели, Алистер подошел к последней, пятой распорке. Появившиеся рядом служители в единый миг прикрутили его так же, как были подвешены остальные рыцари. С той же улыбкой Избранница приблизилась к тяжело и рвано дышавшему на весу Алистеру и подняла руку с зажатым в ней ножом.

Хорошо отточенное лезвие легко вошло в тугую из-за натянутых крепких мышц плоть Серого Стража, взрезая мясо и жилы, но огибая важные внутренние куски потрохов. Чужая воля отпустила его тело и, не могущий крикнуть Алистер задергался в оковах, запрокидывая голову. Надежный крепкий намордник превратил его вопль в мычание. Жрица улыбнулась вновь, невесомо смахивая брызги крови с лица рукавом, и ни на миг не прекращая своего занятия. Вскрыв грудь пленника так же ловко, как она это сделала с остальными, Избранница Андрасте напоследок еще раз внимательно оглядела трясущегося и мотавшего головой Стража и сунула окровавленный нож в руки дряхлого жреца.

- У него кровь, - она кивнула на красные потеки из ран Алистера, которых не было у других приговоренных. - Плохо. Крови быть не должно. Не подготовлен. Может не дотянуть до конца.

По ее кивку с жаровни медленно потянули крышку. Жрецы, выстроившись полукругом перед обреченными, затянули какую-то заунывную молитву, обращенную к Андрасте.

Только когда тяжелая каменная крышка перестала прикрывать горевшие алым цветом угли под ногами, Алистер понял, что настоящая пытка только начинается. Все усиливаясь, снизу поднимался такой жар, что, нижняя часть туловища, оказавшаяся ближе к жаровне, казалось, обуглилась в тот же миг. Сквозь пелену дикой боли на глазах не могущий отодвинуться Алистер видел пляшущие куклы из других несчастных, растянутых над углями и дергался сам - выворачивая, выламывая руки и ноги, исходя тут же высыхавшим потом и дико крича. Крики коптимых заживо рыцарей, впрочем, не мешали жрецам благой Андрасте проводить молитвенный ритуал, во время которого одни падали на колени вокруг жаровни с рвущимися от нее ошалевшими от боли будущими духами пепла, а другие бросали на угли порошки и травы, попеременно меняя цвет и запах дыма.

- … ндрасте, - сквозь потрескивание углей, заунывное пение и его собственные очумленные глухие вопли и взмыкивание, доносилось до Алистера, который был привязан ближе всех к тому месту, где стояла юная жрица, и волей-неволей слышал отдельные ее слова. - Благослови и ниспошли… на удачу задуманного… Создатель да отвергнет эти души… и да примут их те камни, что удерживает каждый… да запрут они сущности этих избранников… сделай своими верными слугами… рабами воли твоей…

Алистер инстинктивно пытался свести колени, чтобы заслониться от подбиравшейся к лицу гари уже высушенными, обугленными ногами, но не мог. Он чувствовал, как жар от углей, над которыми он был подвешен, пробирается в прорехи в груди, иссушивая и выжигая все соки, медленно, очень медленно. Никто из пленников не терял сознания от боли - в том, видимо, и был виноват демонов отвар, который их заставляли пить. Они должны были жить до конца, до самого конца… А что, что будет в конце?

Внезапно в окружавшей их действительности что-то стронулось. Это ощутили даже выжигаемые рыцари, которые давно уже не могли думать ни о чем, кроме поднимавшегося перед их глазами с их же обугливавшейся, черневшей плоти серого дыма, который не улетал, а почему-то скапливался, клубясь над каждым несчастным. Однако то, что происходило, затронуло даже их. Говорившая нараспев жрица споткнулась в своей речи, ощутив подземный толчок. Следующий был уже сильнее. От закрытых дверей в зал до самых каменных ступеней пробежала глубокая трещина. Еще один толчок горы оказался настолько силен, что жрица, не удержавшись, припала на колено. Те из ее приспешников, кто был дряхл и немощен, заваливались там, где стояли, прочие хватались друг за друга, пытаясь удержаться на ногах. Потолок пещеры тихо, угрожающе затрещал, и с него посыпалась каменная крошка. Еще несколько толчков пришлись как будто в стену пещеры со стороны дверей, а потом камень вокруг огромных петель треснул, и нечеловечески сильным ударом одну из створок снесло на пол, вовнутрь зала, куда она и упала с ужасающим грохотом.

Сухими, как пожухлая трава, глазами, которые, как оказалось, у него еще оставались, Алистер различал рванувшиеся вовнутрь пещеры фигуры людей, закованных в броню. Метнувшаяся вперед них тень огромной черной птицы забилась под потолком, завертевшись над головой сына Мэрика и отчаянно вереща. Миг еще живой Страж сумел сфокусировать зрение, выхватив из расплывчатого горячечного мира искаженное ужасом лицо какого-то - он не помнил имени - его друга. А потом жерло засасывающей, и почти засосавшей его бездны внезапно захлопнулось.

Облегчение пришло вдруг, как и внезапное прояснение сознания. Из неоткуда на прошмаленных, точно свиные туши в ярмарочный день, рыцарей обрушился целый водопад холодной воды, в единый миг остудивший их тела и загасивший огонь над углями, как и сами угли. На мгновение подвешенных пленников окутал жгучий пар, но его тут же снесло сильным порывом воздуха.

- Вы! - взвизг дряхлого жреца перекрыл крики, звон оружия схлестнувшихся служителей и пришлых, и даже гул потревоженной горы. - Вы не смеете! Вы все испортили! О Андрасте, защити нас!

Кусланд грохнул щитом несшегося на Амелла сбоку лохматого культиста. За его плечом Стен отшвырнул еще одного. Несколькие валялись в разных местах, там, где их настигли стрелы рыжей лучницы. В стороне Иеху терзал отчаянно верещащего жреца. Другой бездыханным покоился рядом. Остальные сгрудились у стены, явно неготовые к тому, как оборвался проводимый ими обряд.

Прикрываясь собственным щитом, Дайлен ближе подбирался к подвешенным рыцарям. Бой вокруг мало-помалу стихал. У жаровни остались только несколько вовсе дряхлых жрецов и Избранница Андрасте. Темными, как беззвездное небо пасмурной ночи, глазами девушка следила за подходившим магом. Хрупкая на вид, юная жрица не могла показаться представлявшей хоть сколько-нибудь угрозы. Но Амелл, не доходя, внезапно остановился у нижней ступени и сделал знак своим друзьям, предупреждающий их от приближения к девушке.

- Вы, мерзкие безбожники, - никак не желавший уняться дряхлый жрец воздел посох. - Да отвернется от вас Создатель!

Дайлен без усилия поймал в руки слетевший с клюки старца огненный шар, и небрежно отбросил его в сторону оставшихся в живых служителей. Не обращая внимания на поднявшиеся среди ее сторонников вой, беготню и катание по полу, в попытках погасить одежды, Избранница Андрасте медленно, словно танцуя, стала спускаться по ступенькам к ожидавшему ее магу. Углядевший среди подвешенных Алистера, Кусланд, вопреки молчаливому предостережению товарища, шагнул было к лестнице в обход жрицы, но больше ничего сделать не успел.

На мгновение взгляды Командора и девушки встретились. А в следующий миг Айану показалось, будто у него лопнула голова. Лишь ударясь о стену у самых сломанных ворот десятой мыслью он припомнил. Доспехи отражали любую магию. Но, по-видимому, сила удара магии крови была настолько чудовищно велика, что оказалась чрезмерной даже для них.

Лелиана и Стен упали одновременно, будто заранее сговаривались о таком слаженном движении. В стороне от тискавших головы, корчившихся людей, скулил, катаясь по полу, Иеху. Из носа припавшего на колено Дайлена сбежала капля алой крови. Избранница Андрасте, с легкой улыбкой собственного превосходства сошла с последней ступеньки каменной лестницы, и направилась прямо к нему, но дойти не успела.

С резко синеющим, точно он вознамерился в одиночку поднять и перевернуть всю эту гору, лицом Дайлен, надсаживаясь, вскочил и, в движении, дернул рукой в сторону жрицы, словно рассеивая что-то в броске. Из самого воздуха в единое мгновение возникли десятки длинных, с ладонь, ледяных игл и быстрее стрелы метнулись к девушке и ее последователям.

Тонкий вскрик и за ним частые всхрипы возвестили о том, что, по крайней мере, часть заклятия достигла своей цели. Невесомое тело жрицы еще не успело опуститься на каменные плиты пола, а более не сдерживаемые магией крови люди уже были на ногах. Однако, как оказалось, больше здесь драться было не с кем. Избранница Андрасте, раскинув руки, одна из которых была пробита льдом в двух местах, лежала у самых каменных ступеней. В ее груди и горле торчали призванные Амеллом сосульки. Все прочие жрецы, попавшие под удар, были мертвы. Лишь самый дряхлый, царапая окровавленный живот, еще дергался, скрючившись подле жаровни.

Морриган упала на пол, вновь перетекая из птичьего образа в человечий. Стен и Лелиана вдвоем, как могли, бережно сняли с распорок бессознательного Алистера. Медленно, держась за голову, и все время уклоняясь куда-то влево, приковылял Айан. Мабари у его бедра жалобно поскуливал.

- Мерзавцы. Нелюди! Твари!

Не стесняясь, лучница расплакалась. Обнаженная Морриган в волнении присела рядом с тем, что ранее было сыном короля Мэрика. Замерев на несколько мгновений, словно не зная раньше, за что взяться, лесная ведьма прижала пальцы к его шее, и, убедившись, что занесший ногу над порогом смерти Алистер все же еще не перешагнул его, принялась сдирать нелепый железный намордник.

- Помогите, чего бревнами как застыли!

Шатавшийся Айан присел рядом и, взявшись за края намордника, в единый миг разогнул прокопченный металл. Морриган выкатила из-под языка Тейрина черную жемчужину и брезгливо отбросила в сторону.

- Душу поймать в нее пытались. Чтоб их в Город Черный унесло самих!

- Ты сможешь его спасти?

Морриган вскинула злой пронзительный взгляд горевших желтых глаз и оскалилась.

- Чудо ему нужнее, чем Эамону сейчас.

Закусив губу, она вновь склонилась над Алистером, одну ладонь положив ему на лоб, другую - рядом с огромной зиявшей спекшейся раной в груди и животе. Айан и Лелиана замерли рядом, стараясь не мешать. Взгляд Кусланда все время сползал на обгоревшие до кости ступни Тейрина, и Командор старательно прогонял от себя назойливую и абсолютно справедливую мысль, что этого не вылечить ни одному, пусть даже самому сильному целителю. Стен полез за последним прикрученным над жаровней рыцарем. Трех других он уже успел снять, и теперь они один подле дугого лежали рядом с жаровней. Все они были живы, но в состоянии, не лучшем, чем Алистер.

Морриган выдохнула сквозь зубы с коротким стоном. Ее тонкие руки до плеч покрылись страшными ожогами и язвами, словно перетекавшими с кожи по-прежнему не приходившего в сознание Стража. Впрочем, кожа самого Алистера при этом разглаживалась на глазах. Ведьма вновь со свистом втянула воздух. Ее тело содрогалось от напряжения и, как видно, сильной боли.

- Как он вообще может быть жив с такими ранами? - не удержавшись, всхлипнула Лелиана. Лесная ведьма, не выдержав, отняла, наконец, руки от тела Стража с такой поспешностью, словно то жгло ее, как огнем. Что, впрочем, если поглядеть на ее руки, вполне могло оказаться правдой.

- Готовят их как-то к действу этому, - Морриган одну за другой оглядела свои руки и передернула плечами. - Пить дают что-то, либо втирают, либо окуривают травами на лириумном настое. Есть способы держать мужч… человека любого в сознании и муки продлевать как можно дольше. Иначе умирали пленники бы сразу, пыток не выдерживая.

- Дайлен! - опомнившись, Кусланд обернулся к магу, про которого все забыли. Амелл единственный не поднялся к жаровне с остальными. Вместо этого он сидел у основания ступеней, зачем-то прижимая к груди голову убитой им жрицы. Плечи его подозрительно подрагивали. - Дайлен, иди сюда! Алистеру нужна твоя помощь!

Страж-маг поднял отчего-то мокрое лицо и, бережно уложив Избранницу обратно, поднялся, шмыгнув носом. В молчании он прошел к Алистеру. Мгновенного взгляда ему хватило. Оттеснив Морриган, он присел рядом и снял перчатку, проводя острием ножа по своей многострадальной ладони.

Кусланду уже приходилось видеть такое раньше. Дайлен стиснул ладонь, выжимая капли собственной крови на грудь Алистеру. Одновременно бормоча что-то маловразумительное, он попеременно тыкался пальцем то в собственную руку, то в грудь Тейрину, и писал рядом на полу загадочные символы из высшей магии крови. Договорив, хлопнул ладонью о ладонь и невольно отшатнулся, когда взвившаяся красным туманом кровь вместо того, чтобы окутать тело товарища, бросилась ему в лицо.

- Не пойму, в чем дело, - оттирая, и при том еще сильнее размазывая брызги, пробормотал Амелл, в отчаянии глядя на угасавшего Алистера. - Я готов поклясться, что все сделал правильно!

- Скверна в крови твоей, - Морриган приняла на плечи плащ Лелианы, которым лучница прикрыла ее наготу. - Так лечить не даст. Подозревала я.

Дайлен окутал ладони синеватым лекарским свечением. Некоторое время он сосредоточенно пытался стянуть края грудной раны Тейрина, и тут даже несколько преуспел. Успех этот, правда, дался ему нелегко. Спустя какое-то время он отступился. На его лбу выступила испарина. Руки так же, как у Морриган, покрывала запекшаяся кора ожогов.

- Я плохой лекарь, - в отчаянии пробормотал Дайлен, стараясь не смотреть на тело Алистера, мучений которого почти не ослабил. - Помоги ему Создатель!

- Но что же нам делать? - Лелиана вытерла мокрую щеку об наруч, и несколько раз энергично шмыгнула носом. - Мы не можем… просто…

- Нужно сделать то, за чем пришли, - Айан сдернул плащ и укрыл им остывавшее тело бессознательно отшатнувшегося Алистера. - Добыть прах. И принести сюда. Как можно скорее, пока Алистер жив. Он здесь, на вершине горы. Деревенские не посмели бы соврать.

- Особенно после сотворенного нами огня того круга, что опоясал селение их жалкое, - согласилась Морриган. Откинув плащ, она трогала огарки черной кости, в которые превратились ноги всегда раздражавшего ее белобрысого Стража. - Стоит тогда дальше идти. Идите. Тут подожду я. Остаться кто-то должен с ним…

- Останусь я, - Айан прижал ладонь ко лбу. - От меня больше проку будет здесь. Малефикар… эта жрица ударила слишком сильно. Я даже теперь почти не вижу ваших лиц, друзья. Верх все норовит в моих глазах поменяться местами с низом, да и пол все куда-то заваливается. А прямо теперь исправить этого нельзя. И на гору нельзя. Иначе буду только вас задерживать. Дайлен, - он кивнул кусавшему губы магу. - Поведешь отряд. Отправляйтесь. Если прах там - вы должны его принести.

Лелиана и Стен переглянулись. Морриган поднялась на ноги, запахивая накидку. В последний раз она бросила взгляд на Алистера. Прикрытый плащом до горла, он казался спящим.

- За это не беспокойся, - мрачно пообещал Амелл в ответ на обращенные к нему слова. - Если прах - на вершине, мы его принесем. Даже приведись для этого убить… как его называют - Стража, кем бы он ни был, сразиться со здешней Андрасте и просить отодвинуться самого Создателя, если ему, не приведи небо, вздумается встать у нас на пути.

Часть 1-67.

Первые лучи занимавшегося над Морозными горами холодного рассвета, осветили четыре заснеженных промерзлых фигуры, когда те уже подбирались к вершине. Оставленный за плечами ночной переход отпечатался в памяти каждого тяжким, муторным кошмаром, на грани сна и яви, когда скольжение под утомленными ногами в кромешной тьме в любой миг было готово оборваться коротким полетом в невидимую бездну. Дайлен торопился, как мог, без нужды подгоняя своих спутников, однако обледенелая тропа и поднявшаяся метель вкупе с все усиливавшимся холодом и изнеможением от усталости не давали двигаться так быстро, как хотелось бы. Многократно Страж-маг прилагал усилия осветить дорогу с помощью огненных шаров, но из-за сильного ветра и снегопада все старания его заканчивались ничем. Морриган после единой попытки воплотиться в птицу, также вынуждена была от этого отказаться. Снесенная ветром, она едва сумела вернуться на тропу. На широкую каменную площадку на вершине, в дальнем конце которой в скале было выбито нечто, напоминавшее вход в пещеру, усталым до беспамятства путникам удалось добраться лишь к утру.

Если с самого начала похода за Урной Стен принял мрачный, угрюмый вид, и, что ранее было ему несвойственно, даже, выражая недовольство, временами начинал первым заговаривать со спутниками, и в частности, с Дайленом, которого считал виновником совершения ненужного пути, то теперь, на вершине горы, его большое серокожее лицо комкала гримаса уже настоящей злобы. Привычный к долгому теплому году Пар Волены коссит страдал от холода больше других, и это не добавляло легкости его настроению.

- Погоди, Дайлен, - прокричала Лелиана, поскольку иначе мага было не дозваться. Все звуки тонули в вое ветра и стоне метели. - Дай отдышаться!

Амелл обернулся. Идущая позади всех лучница и так последний час все время отставала от группы. Видно было, что девушка держалась из последних сил.

- Если мы остановимся, то нам конец, - проорал он в ответ, чувствуя, как в открытом рту смерзается влага. - Идем, осталось недалеко!

- Недалеко, надеюсь, - Морриган встряхнула плечами, сбрасывая осевший на накидке сугроб. - Или до смерти мы замерзнем, кости сумасшедшей выкапывая.

- Вашедан, - лица Стена не было видно за облепившим его снегом. Руки он держал зажатыми под мышками. - Эбост иссала, бас саирабаз! Твой арваарад ослеп и не видит, что ты отпустил своих демонов, и они ведут Стражей к.. к-ката!

- Ни к какой ката они не ведут, - огрызнулся Дайлен, приостанавливаясь, и вызывая вокруг отряда мгновенно вспыхнувшее огненное кольцо, на миг сделавшее их существование теплее. - Что бы оно ни было такое. Мы почти у цели. Если верить легенде - вон там Урна. На вершине этой горы! Осталась всего пара сотен шагов.

Он снова вызвал кольцо, запылавшее прямо из воздуха. Стен шагнул к нему. Тяжелая рука опустилась на плечо мага.

- Я каждый раз слышу, что вот-вот - и мы будем у цели. Вместо того все делается хуже и хуже. Один Страж уже мертв. Другой едва жив. Тот, другой - твой арваарад. Саирабаз не может быть без арваарада. Нехраа акун эбра ката арваарад!

Дайлен резко отстранился, смахивая налетавший снег с ресниц. Глаза его загорелись недобрым синим огнем.

- Не то место и время ты выбрал, куннари, - угрожающе предупредил он. - Дождись, когда мы вернемся назад и, да поможет нам Создатель, исцелим Алистера. Тогда я дам тебе попробовать убиться об мою магию. А теперь не до того. Пошли! Это приказ!

- С тех пор, как арваарад стал слушать тебя, а не ты арваарада, беды приходят одна за другой, - Стен снова схватил за плечо Амелла, разворачивая его к себе. - Я поступлю умнее своего арваарада. Теперь я - твой арваарад!

- С огнем играешь ты, - согревшаяся от по-прежнему пылавшего кольца Морриган почувствовала, как оттаивают и ее мысли. - Остерегись. Сапог горелых не оставит от тебя.

- Убери руки! - Страж-маг передернул плечами, вырываясь из хватки коссита. Вызванный им ранее огненный круг погас, и всем вновь сделалось сыро и очень холодно. - Только тронь меня еще раз и, клянусь Создателем, я вышибу из тебя дух!

- Меравас, - Стен выхватил свой меч, сбрасывая меховую накидку. - Шок астаарит! Катара, бас саирабаз!

Дайлен вскинул щит. Глаза его полыхнули ярко-синим. Морриган и Лелиана рывком переглянулись, не успев решить, стоит ли вмешаться. Больше, однако, никто и ничего сделать не успел.

Откуда-то из-за их спин раздался чудовищный рев, и сильным потоком воздуха всех, даже тяжелого Стена, посбивало с ног. Большая стремительная тень пронеслась в метели, дохнув сверху огнем. По счастью, из-за сильного ветра огонь упал в стороне, далеко от них. Очумелые от ужаса путники успели увидеть тяжелую тушу дракона, размерами превышавшего их самые глубокие кошмары.

Дракон сделал полукруг над площадкой и снова выпустил поток огня. Но на открытом месте людей уже не было. Морриган и Лелиана нырнули за большое нагромождение камней. Стен и Дайлен метнулись в противоположную сторону. Дракон рванулся от площадки и, сделав круг, вернулся вновь, тяжело хлопая крыльями. Он явно ждал, когда кто-то из явившихся сюда людей покажется из укрытия.

- Это и есть Страж? - в испуге обозревая темневшую за метелью тушу дракона, каждый взмах крыльев которого поднимали завихрения снега едва ли не со всей обширной каменной площадки, прошептала Лелиана. Морриган осторожно выглянула из-за камней. На глаза ей попался прижимавшайся к скале Дайлен, делавший какие-то знаки.

- Поняла! - ведьма покивала, чтобы Амелл знал, что она уразумела его замысел. Рывком обернувшись к Лелиане она тыкнула в сторону дракона, который как раз в этот момент обернул к ним большую голову. - Ты, рыжая. Твари будешь отвлекать внимание.

- Что??

- Слышала ты. Отвлекай. Мы со Стражем станем убивать ее.

- Ты с ума сошла. Это же высший дракон! Они… н-н екоторые считают, что они бессмертны.

- Зато смертны мы. Ждать тут будешь?

Лелиана сбросила меховую накидку и стремглав бросилась из укрытия, вскидывая лук. В тот же миг на открытое пространство выскочил Дайлен. В мгновение сотворив большой огненный шар он метнул его в дракона, привлекая внимание.

Сплетенное в клубок пламя, ударившись в морду чудовища, расплескалось по его челюсти и ноздрям струями жидкого пляшущего огня. Взревев, дракон дохнул в ответ, утопив в бушующем пламени треть площадки и стоявшего на ней Дайлена. Однако когда порывистый горный ветер разорвал огненные языки, маг под ними обнаружился целый и невредимый, припавший на колено и прикрывавший голову остатками оплавленного щита. Отбросив сделавшеется негодным железо в сторону, человек развернулся и вновь с руки запустил заклятием в дракона.

Огромный ящер сложил крылья и камнем упал на площадку. Казалось, от этого удара вздрогнула сама гора. Только успевший выпрямиться Дайлен завалился опять. Дракон потянулся к нему мордой, но был остановлен вонзившейся в чувствительную и уже обожженню ноздрю стрелой.

- Эй, ты! А ну, съешь меня!

Забыв об откатившемся из-под его лап человечке, дракон тяжело шагнул к громоздившимся в отдалении скалам, на которые взобралась еще одна жалящая стрелами аппетитная зверушка. Лелиана хладнокровно наложила на тетиву еще одну стрелу, потом еще и еще. Одна из стрел попала в глаз, и чудовище взревело от боли, мотая во все стороы головой и бья хвостом. Воспользовавшись этим, Стен, уворачиваясь от ударов чудовищного хвоста, подбежал к самому дракону и, подпрыгнув, всадил меч в его брюхо.

Дракон вздрогнул всем своим огромным телом, огласив окрестные горы очередным еще более громким ревом боли. Мотнув туловом, он стряхнул отлетевшего далеко в сторону коссита и дохнул огнем на натягивавшую лук Лелиану. Девушка кубарем скатилась с каменной насыпи, и с ходу бросилась в снег. Ее одежда и волосы пылали.

Однако, вместо того, чтобы проглотить полуослепленную пламенем лучницу, внезапно дракон обернул голову в сторону показавшейся из-за камней Морриган, между ладоней которой, все уплотняясь, потрескивали молнии. На мгновение оторвав глаза от творимого заклятия, Морриган успела только заметить падавшую сверху раззявленную пасть с зубами каждый длинной в человеческий локоть. А в следующий миг сильный незримый удар мотнул огромную голову огромного чудовища в сторону от застывшей в оцепенении ведьмы.

Опомнившаяся Морриган метнула шар из молний, попав в оскаленную пасть. Одновременно с другой стороны Амелл рывком раскинул залитые кровью по локоть руки.

Над головами громыхнуло с такой силой, точно небеса раскололо пополам. Воздух лопнул, как струна, на миг оглушив окаменевших людей. Из завихрившихся над горами облаков в оглушенное чудище ударило ослепительно белой вспышкой.

Туша дракона содрогнулась, охваченная, как пламенем, разрядами слепящей молнии. Несколько мгновений высший среди подобных себе ящер дергался, а после рухнул на расколотые камни площадки. Его лопнувшие глаза кровавой жижей стекали по морде, мешаясь с хлопьями вскипевшей слюны.

Лелиана поднялась из снежной ямы, куда зарылась почти с головой. Ее одежда сильно обгорела, как и густая шевелюра, изрядно прореженная проплешинами спекшейся кожи. И все же лучница почти не пострадала, вовремя загасив пламя. Со стороны приковылял Стен. Его нагрудник был сильно помят. На павшего дракона он смотрел с уважением. Двигавшаяся отчего-то подобно сломанной детской кукле Морриган столкнулась с едва переставлявшим дрожащие ноги магом и с году ткнулась в его закованное в броню плечо лицом.

- Ловко ты его, Дайлен, - морщась и закусывая губу от боли, Лелиана, едва касаясь пальцами, ощупывала голову, силясь представить всю глубину своей потери. - Убить высшего дракона… это… это нечто! Барды должны сложить об этой битве не одну песню!

- Анаан вас аташи, - Стен мотнул головой в сторону дракона, по шкуре которого еще пробегали остаточные разряды, и, встретившись взглядом с Дайленом, тяжело кивнул ему. - Базалит-ан, бас саирабаз. Твоя мощь достойна уважения.

- Я не все понял, - Амелл осторожно отстранил молчаливую ведьму, тело которой сотрясалось, как в лихорадке, - но из того, что было сказано - убивать меня ты передумал.

Стен не ответил. Направившись к дракону, он с усилием выдернул засевший у него в боку отчего-то почерневший меч и, обтерев, сунул в ножны.

- Лелиана, - Амелл подобрал с земли уже полузанесенную снегом сброшеную здесь в начале боя накидку. - Ты ранена.

- Заживет, - досадливо поморщившись, лучница закуталась в протянутый мех. - Хотя это так некрасиво! Я имею в виду мои волосы…

- Путь не окончен наш, - угрюмее обычного перебила лесная ведьма. Дрожать она перестала, и теперь ежилась от ветра. - Еще не середина даже.

- Морриган права, - Амелл бросил еще один взгляд на уже бездыханную тушу высшего дракона. Вне всяких сомнений, он был мертв. - Мы должны идти.

Часть 1 - 68.

При приближении делалось все более очевидным, что то, что они принимали за вход в пещеру, в действительности было высокими двустворчатыми воротами выбитой в скале древней гробницы. Большая часть скалы была покрыта льдом, но видимые остатки каменной резьбы восхищали своей величественностью и мастерством исполнения. У ворот, сложив на груди руки, стоял человек в хорошей латной броне. Каждый из отряда мог бы поклясться, что во время битвы с драконом его там не было.

- Приветствую, - несмотря на по-прежнему воющую метель, голос латного незнакомца был хорошо слышен даже вновь отставшей от отряда Лелиане. - Благодарение Создателю, я так долго ждал этого дня! Но сначала - хочу поблагодарить вас за избавление от драконихи. Это нечестивое создание еще долго отравляло бы умы моих братьев ложной принадлежностью к образу благословенной Пророчицы и Спасительницы нашей.

- Приветствую, Страж, - уже уразумев, кого видит перед собой, склонился в поклоне маг. - Прости мне мою непонятливость. Этот… эта дракониха - та самая Возрожденная Андрасте, о которой нам рассказывали в селении?

- Истинно так, - Страж, вопреки ожиданиям, оказавшийся не призраком, и не духом пепла, а обычным человеком из плоти и крови, склонил голову в согласии. - Братья, что поставлены были оберегать святыню нашу, совращению греховному с пути истинного поддались и долгое время почитали порождение отголосков хаоса как ту, что некогда заступничеством своим вставала на пути беззакония его. Силы духа не хватило им служить беззаветно. Создатель молчал к их молитвам, и так же молчалива оставалась Андрасте. И тогда они согрешили. В облике зверином нашли свои чаянья, и к тому склонили прочих. Я - единственный, кто отказался следовать по мерзкому пути их заблуждений. Они пытались принудить меня, но Андрасте даровала мне стойкость и всю силу праха. Долгое время я один стоял на пути их бесчинств во имя проклятого дракона. Однако теперь, благодаря вам, с этим покончено, - Страж улыбнулся и благодарно кивнул. - Я видел вашу битву. Впервые с того дня, как с обнаженными мечами ворвались ко мне мои обольщенные братья, довелось мне испытать такое потрясение. Скажи, достойный пилигрим. Каково это - жить с таким могуществом в себе?

- По правде сказать, я сам не знаю границ своего… могущества, - смутившись, признался Дайлен. Он повертел порезанной рукой, на которую так и не натянул перчатку, и зачем-то спрятал ее за спину. - Раньше у меня не было возможности узнать о нем больше. Я старался не показывать, что умею. Это было опасно.

- Но ведь теперь все переменилось.

- Переменилось, - каким-то шестым чувством маг понимал, что здесь нужно говорить только правду или не говорить вообще. - Чем дальше, тем сильнее мною овладевает гордыня за то, как меня одарил Создатель. Величина моего дара… заставляет меня смотреть на многих… свысока. Будто бы я чем-то лучше их.

Страж понимающе кивнул. Он словно ждал такого ответа.

- Как ты думаешь сам - это хорошо?

- Нет, - поежился Дайлен, так как в этот момент новый резкий порыв ветра забрался к нему под накидку, вздыбив ее. - Это не правильно и недостойно любого, кто ищет покровительства Создателя и благой Невесты его. Я… знаю, что это дурные мысли. И постараюсь…

- Быть может, ты нас внутрь пустишь? - не сдержалась Морриган, хватаясь за сорванный ветром капюшон. - Мы околеем, останемся стоять тут если.

Тяжелые двери за спиной Стража распахнулись. Он отступил от входа и сделал приглашающий жест рукой.

- Простите мою негостеприимность. Я давно уже не помню, что такое страдания плоти. И забываю, что простые смертные по-прежнему умеют испытывать боль от ран или холода.

За дверьми обнаружился длинный, но неширокий зал со стен которого свисали сосульки. Однако, несмотря на обилие льда, здесь было гораздо теплее. Жарко горели просмоленные факелы. У больших железных дверей в противоположной стороне зала, куда вел их Страж, еще две небольшие жаровни грели воздух на высоких подставках.

- Ты здесь живешь? - не сдержалась Лелиана, рассматривая затянутые паутиной углы зала. - Один?

- Я охраняю Урну с прахом Пророчицы, - дойдя до закрытой двери, ведущей, видимо, во внутренние помещения гробницы, пояснил Страж. - У меня нет нужды в том, что требуется людям.

- Не человек ты?

- Сила праха благой Андрасте питает меня, - Страж кивнул на дверь. - С момента захоронения. И до сих пор.

- Ты бессмертен?

- Я буду здесь до тех пор, пока остается то, что охраняю. Если Урны не станет, надобность в сохранении пропадет. Как и во мне.

Морриган и Лелиана переглянулись.

- Просил я простить мою негостеприимность, а теперь уповаю на ваше понимание и попрошу извинить и любопытство, - голос Стража звучал не жестко, но его глаза, в свете факелов блестевшие в прорезях шлема, посуровели. - Я существую здесь давно, и нечасто выпадает мне возможность поговорить с живым человеком. Дозвольте, о путники, задать вам несколько вопросов. Если отвечать не захотите - я не стану вас неволить.

Понимая, что отказаться будет неправильным, Дайлен кивнул.

- Говори, Страж. Я отвечу… если смогу.

Служитель Андрасте обратил на него пристальный взгляд. Отчего-то Амеллу показалось, будто за единый миг его увидели насквозь. Его, и всю его жизнь, со всеми неблаговидными поступками и греховными помыслами.

- Тебе, Дайлен, - Страж некоторое время помолчал, словно собираясь с мыслями. - Сегодня для спасения твоих друзей в первый раз в жизни довелось убить человека. Смог бы ты сделать это еще раз, уже зная, что убитой окажется твоя давно потерянная сестра?

Лицо мага окаменело. Спутники взирали на него с неменьшим изумлением, нежели гости столицы империи Тевинтер взирают на охраняющих ее ворота огромных големов, видя их в первый раз.

- Не знаю, - через силу сказал, наконец, Дайлен, ни на кого не глядя. - Должно быть, смог бы. Тогда… это было необходимо, чтобы не погибли мы все. Солона… могла единым усилием мысли спечь головы, как пирожки. Я сам едва не поддался творимой ею магии крови. Хвала Создателю, я разглядел… разглядел и узнал ее уже после того, как… как сделал то, что было нужно. Но… я никогда… об этом… не забуду. Как я… своими руками…

Страж прикрыл глаза, дав понять, что его ответ принимается. Однако сам Дайлен в волнении шагнул вперед, по-видимому, желая продолжить беседу.

- Погоди, - он справился с собой, просительно вскинув руку. - Прошу. Скажи, известно ли тебе, как сестра оказалась у этих безбожников? Мне говорили - она погибла, и я оплакивал ее.

- Так ли это важно? - древний защитник Андрасте едва заметно пожал плечами, но все же ответил. - Сестра твоя после ухода врагов пробудила дар крови. В отчаянии она взывала к тому, кто мог прийти и спасти ее. Сила девочки была столь велика, что достигла разума дракона и та откликнулась. Когда в когтях принесла она в селение ребенка, заблуждающиеся братья мои признали девочку святой… и воспитали так, как сочли во благо.

Дайлен опустил голову. Видимо, услышав для себя все, что хотелось.

- Лелиана, - воин Пророчицы обратил взор на рыжую девушку, которая потупилась. - Осознав прошлые свои преступления ты вступила на благочестивую и достойную дорогу служения Создателю. С которой сошла ради любви к мужчине. Ты добилась многого, как послушница. Душа твоя делалась чище и ты сама чувствовала это. Скажи, не жалеешь ты теперь о содеянном? Бывают разные пути. Ты выбрала правильно?

- Да, Страж, - неожиданно твердо и без промедления произнесла лучница, поднимая синие глаза и без прежней нерешительности глядя на вопрошающего. - Не знаю, что будет потом. Но сейчас мне кажется - выбрать по-другому было бы грешно.

Бессмертный воин кивнул и обратил свой взор на Стена. Тот, однако, заговорил раньше, чем был задан вопрос.

- Да, мне стыдно, - коссит нервно дернул большой головой. - Вместо того чтобы поступить, как должно, я склонился перед большей силой и отступил, как… дасраси. Это… недостойно. Я признаю.

- Быть может, тебе стоит заглянуть глубже в свое сердце, воин, - служитель Андрасте шагнул вперед и прикоснулся закованной в доспех рукой к плечу серокожего великана. - И корень бед твоих - не в юном могучем маге, что смущает тебя речами, которые ты считаешь нашептываниями демонов. В тебе самом. Убив невинных, ты совершил деяние, что преступлением считают одинаково басра и люди Кун. И искупление видишь в битве с архидемоном. А маг этот по твоему суждению препятствует заглаживанию вины. Уводит от порождений тьмы, туда, где не добыть искупления. Без которого путь к твоим людям закрыт. Здесь, среди басра, чувствуешь ты себя чужим. Это сильно огорчает тебя. Но ты должен подумать об истинном виновнике того, что с тобой происходит. И обратить гнев во благо… если это тебе удастся.

Коссит глядел в пол. По полуприкрытым веками красным глазам нелегко было прочесть мысли. Тем страннее было услышать его глухой сиплый бас.

- Благодарю, Страж. Ты… помог мне.

Служитель Андрасте отступил, снимая руку с его плеча.

- Быть может, ты позволишь мне помочь больше. Если готов поверить словам. В маге этом наносного много. Как в любом, будь он куннари или басра. Но говорит всегда он только от себя. Одержимый демоном… либо духом не преступил бы порога этого святилища. Так было заповедано самим Создателем, закрывшим ход для первых детей своих к величайшей святыне вторых.

Стен промолчал, но выражение его лица изменилось. Зато не промолчала Морриган, почувствовав обращенные на нее глаза бессмертного.

- Не знаю, и не хочу знать того, что спросишь, - сложив руки на груди, она сделала предотвращающий жест. - Не буду играть я в игры твои.

Воцарилось молчание.

- Я уважу это, - сказал, наконец, Страж. Он не выглядел подавленным или огорченным словами ведьмы. Могло быть так, что он заранее знал и о них.

- Страж, - решил перейти к делу Дайлен, не вполне представляя, как справляться с древним защитником Андрасте, если он и вправду бессмертен, и вздумает отказать. - Прими нашу благодарность за твою помощь. Говорить с тобой было… полезно. Однако мы пришли с просьбой, которая не терпит отлагательств. Наш… наши друзья смертельно больны. Они погибнут, если не излечить их. Во всем Тедасе это сможет лишь частица того, что ты охраняешь. Скажи, ты можешь дать немного праха, для спасения этих людей?

Древний служитель вновь обернулся на дверь.

- Сожалею, смелый пилигрим. Я не могу дать того, о чем ты просишь. Я не притрагиваюсь к Урне, - но глядя в вытянувшиеся лица своих гостей, поспешил их успокоить. - Но вы сами можете попробовать добыть то, за чем пришли. Если Андрасте сочтет вас достойными коснуться праха ее.

Он повернулся к ним спиной, и обеими руками налег на двери, с трудом сдвигая их вовнутрь. Из открывшегося прохода на гостей дохнуло холодом и пылью. За дверью оказался большой округлый зал, в центре которого размещалось возвышение со статуей Невесты Создателя на нем. У ее ног на камне стояла небольшая бронзовая урна.

Дайлен и Лелиана переглянулись. Морриган выглядела озадаченной.

- И все? - она хмыкнула. - Просто так вот - приходи и бери?

- Наверняка все не так просто, - Лелиана пожала плечами. - Страж…

Они обернулись. Но охранителя святилища за их спинами уже не было. Не было его и в зале перед святилищем. Непонятным образом он исчез.

Часть 1 - 69.

- Так, - Амелл поднял обе руки, призывая всех унять изумление и подумать. - Он сказал “если Андрасте сочтет достойными коснуться праха”. Это что-то значит. Не стоит торопиться.

- Ну, так гадать к чему? - Морриган мотнула головой в сторону Урны. - Иди. Достоен если ты - дотронешься до праха. Поторопись. Забыл, что друг твой умирает?

- Погодите! - Лелиана потерла обоженное место среди волос и, видя, что никто не понимает, указала на пол. - Да посмотрите же туда! Что это?

Возвышение с Урной находилось в самом центре зала. Вокруг камнем на полу были выложены три больших кольца, далеко отстоящие друг от друга. Вдоль каждого из них шли выжженные в камне буквы - каких до сих пор, из взиравших на них теперь, не видел никто, кроме Дайлена.

- Древнетевинтерский, - маг подошел, склонившись над символами, и, переступая, пошел вдоль первого круга. - Тут говорится… эээ… м…

- Можешь прочесть?

- Н-не знаю. Не уверен. Без словаря… - Амелл наморщил высокий лоб, который, несмотря на царивший в святилище холод, вот-вот грозился покрыться испариной. - Тут говорится… говорится… А, вот. Сейчас… “лишь… мощный”… нет. Твердый. “Лишь твердый в вере” и… Зимиургос - вне всякого сомнения, Создатель. А нифи… невеста. Тогда так: “Лишь твердый в вере и тот, кто почитает Создателя милосердного и благую Невесту его Андрасте сможет пройти первый круг”.

- Хорошо прочел, - глухо похвалил коссит. Дайлен передернул плечами.

- Ну да, половину я просто додумал. Можешь - прочти правильнее. Прошу!

Лелиана присела на колено

- Интересно, как мы выясним…

- Просто, - Морриган еще раз указала на Урну. - Идет пусть тот, кто верит в чепуху. Я к глупцам не отношусь, что поклоняются мертвой женщине, которую сами же сожгли.

- Если ты не веришь в благость Андрасте, значит, это место не свято, и с тобой ничего не случится, если перейдешь черту, - хмыкнул Дайлен.

- А сам-то ты чего боишься? Видела я не раз, как перед сном молитвы ты творишь. Взывая к тому, кто до того благостен, что последователи его драконам от скуки начинают поклоняться. Набожного такого магия наверняка пропустит. А она тут есть. Сам не чуешь?

- Я - не ты, и не чую магии, если не вижу ее, - раздражаясь, напомнил Амелл. Обернувшись на остальных, он поймал два настороженных взгляда и один нетерпеливый. - Ладно. Не вечность же здесь топтаться.

Он протянул руку. Слегка подрагивающая изрезанная ладонь не встретила никакого сопротивления. Глубоко вздохнув, Дайлен занес ногу - и перешагнул каменную черту.

Ничего не произошло.

- Здорово! - Лелиана переступила черту вслед за магом и тоже без последствий.

- Быть может, истончилась магия? - Морриган в недоумении пожала плечами. - Но нет. Что-то чувствую я. Непонятное. И здесь оно по-прежнему.

- Это испытание на мужество. - Стен решительно направился к черте. - Дабы недостойные не…

Резко вспыхнувшее пламя заставило его отшатнуться. Куннари успел вскинуть руку, защищая лицо, и мгновенно нагревшаяся перчатка заставила его зашипеть от боли. Кое-как содрав горячую сталь, Стен вцепился в собственный локоть. Его рука до кончиков пальцев покрылась сильными ожогами.

- Есть тут все-таки магия, - после паузы заключил Дайлен, глядя, как сжимавший зубы коссит пытается обернуть руку чистой тряпицей, выуженной из сумки, всегда висевшей у него на боку. - И сильная. Нужно впредь быть осмотрительнее.

- Хорошо, - Лелиана опасливо покосилась на буквы вокруг второго круга. - Слушай, я не хочу обжечься еще раз. Это очень больно! Что тут написано?

Амелл набрал полную грудь воздуха и с шумом его выпустил. Покосившись на более и не помышлявших приблизиться к первому кругу Стена и Морриган, он медленно пошел вдоль второго.

- Опять то же самое в начале, - спустя какое-то время пробормотал он. - “Лишь…” о проклятие, касара - что такое касара? Сома - вроде бы тело. Дальше похоже - сможет пройти, только не первый, а второй круг.

- Касара - значит чистый, - подал голос Стен, обматывая тряпкой пострадавшую кисть. - Недалеко от Пар Волены есть остров Касарос. Когда-то он принадлежал Тевинтеру. На нем магистры приносили очищающие жертвы древним драконам… до принятия иной веры.

- Получается, пройти могут только те, кто чистый? - не поняла Лелиана, пожимая плечами. - Тогда никто из нас не пройдет. После этого ужасного перехода мы все так жутко воняем…

- Думаю, целомудрие подразумевается тут, рыжая. Ты, конечно, хранила себя для Командора своего могучего?

Дайлен и Лелиана переглянулись.

- Нет, - приглушенно призналась лучница. - У меня… я… в общем, если мы все поняли правильно - мне не пройти.

Морриган раздраженно дернула плечом. Стен покачал головой, мрачно усмехаясь.

- Так что, нам его не достать? - Лелиана бросила горестный взгляд в сторону Урны. - Тут всего несколько шагов. Дайлен, ты же повелеваешь стихиями! Может, если ты прикажешь огню…

- Боюсь, против того, кто наложил огненное заклятие на это место, я бессилен, - маг тоже посмотрел на Урну. - Однако если мы все поняли правильно…

Он кашлянул и, подобравшись, шагнул за каменную черту. Пламя, ранее свирепо набросившееся на коссита, так и не явилось.

- Что? - обернувшись на обращенные к нему взгляды, поднял брови маг. - Кто-то мне хочет что-то сказать? Или обо мне?

- Спросить только, - Морриган не смогла подавить усмешки. - Сколько зим минуло с рождения твоего?

- Двадцать одна, - с подчеркнутым равнодушием не стал таиться Дайлен. - Еще чего узнать желаешь?

Некоторое время подождав другого вопроса и не дождавшись, он отвернулся и склонился над последней записью, которая оказалась самой длинной и малопонятной из трех. Некоторое время он ходил вдоль, потом опустился на колено, что-то проговаривая про себя. Стоявшие поодаль спутники терпеливо ожидали продолжения.

- Не пойму, - наконец, сдался Дайлен. - Тут… наречие Арлатана - и то легче постичь. Какая-то… ерунда. Говорится… нужно сбросить… оковы… что-то про страх… отречение… и рождение заново через очищение… очищение… подобно… о Создатель, не думал я, что мне когда-либо не будет хватать капитана храмовников Круга, который древнетевинтерским владеет в совершенстве!

- Так что же там, ведьмак могучий? Быстрее ты не можешь?

Дайлен покосился через плечо.

- Хвала Создателю, что я вообще понимаю хоть что-то. Если я делаю плохо - идите сюда и читайте сами!

- Рождение заново через очищение… - Лелиана пожала плечами. - Может, просто пройдешь? Ты набожен и… и чист. Ты можешь подойти и по третьему условию, в чем бы оно ни заключалось.

Дайлен нехотя подошел к границе последнего круга. Прямо за ним начинались ступени к возвышению со стоявшей на нем статуей.

- Что-то у меня дурное предчувствие, - поделился он. И, помедлив, сделал шаг.

Свирепое пламя охватило его фигуру, мгновенно раскаляя гномий доспех. Страшно закричав, Дайлен бросился назад, вызвав на себя не меньше бочки холодной воды - и замер, сотрясаясь в сотворенной им луже.

- На этот раз точно все, - наблюдая, как покрытая волдырями мокрая шея мага постепенно покрывается инеем, горестно вздохнула Лелиана. - Бедняжка Алистер!

Дайлен поднялся на дрожащие ноги. Подняв к глазам незащищенные металлом руки, с которых клочьями свисала лопнувшая кожа, он рваными движениями ощупал шею и чудом не пострадавшее лицо. После чего дернул щекой и вновь склонился над малопонятными ему символами, шипя сквозь зубы от боли.

- Тут есть что-то такое… то, чего я не понял, - он еще раз прошелся вдоль линии круга, внимательно вглядываясь в каждое слово. - Сбросить оковы. Сбросить… а что, если…

Маг поднял глаза на спутников. Ответившие ему взгляды не помогли с убеждением в правильности или неправильности его решения. Мысленно махнув рукой, Дайлен взялся за крепления своего доспеха. После некоторой возни тяжелый нагрудник упал на пол. Постепенно избавившись от остальных частей, Дайлен несколько мгновений задумчиво помедлил - и взялся за края толстой рубахи.

- Думаешь, сработает? - наблюдая за его разоблачением, поинтересовалась Лелиана. Против ожиданий ответил ей не Дайлен, а Морриган.

- Попробовать стоит.

Помедлив еще, Амелл снял с шеи амулет с символом Андрасте, и уложил на оставленную на полу кучу одежды. Поежившись, шагнул к каменной линии и, сделав вдох, вновь попытался преступить ее.

Пламя охватило его со всех сторон, как направленное огненное заклятие. Закричав, Дайлен рванулся и, продолжая пылать, рухнул на колени с другой стороны каменной черты, упираясь руками в пол. Некоторое время огонь плясал по его коже, потом опал так же неожиданно, как появился, оставив мага дымиться, как поджигаемая мокрая трава. Амелл перенес вес на ноги и неверяще поднялся, оглядывая себя. Все его прежние ожоги исчезли вместе с пламенем.

- Очищение огнем, как была очищена Андрасте, - от избытка чувств, Лелиана изо всех сил стиснула руки. - Это… это лучше битвы с драконом! И точно достойно новой песни! Ну, чего ты стоишь? Иди! Быстрее!

Все еще не до конца веря в то, что остался жив и невредим, Амелл опасливо протянул руку обратно над каменной чертой третьего круга за штанами. Спустя короткое время, облачившись в одежду, но без лат, он поднялся по ступенькам к самому праху.

- Ну, чего ты ждешь, Дайлен? Бери! Время не ждет!

Некоторое время маг стоял над урной, подавляя в себе желание коснуться ее немедленно. Что-то мешало, занозой сидя в мозгу и препятствуя поспешным поступкам. Действуя скорее по наитию, он опустился на колено, сложив руки в молитвенном жесте. И - заговорил, с почтением повторяя молитву, возносимую к самому Создателю.

- Создатель неба и земли… услышь народ свой в час нужды нашей… прости мне дерзость мою и позволь коснуться праха Нареченной твоей…

Лелиана, вслед за ним опустившись на пол, шепотом повторяла слова молитвы. Стен и Морриган молчали, стоя в отдалении, за первым кругом. Против обыкновения, лицо лесной ведьмы не выражало обычной глумливости. Угрюмый коссит казался отрешенным.

Проговорив все, что должно, Амелл поднял взгляд. И обратил его в стоявшего у ног статуи Стража.

- За долгие столетия, - негромко произнес служитель Андрасте. - Многие добирались сюда. И проходили все три круга. Но испослать благости не просил ни один. Ты - истинный служитель веры, дитя. Сердце Создателя смягчится ко всем сущим в мире благодаря таким, как ты.

Дайлен смущенно кашлянул. Сам себя не он считал достойным настолько лестных речей.

- Теперь ты можешь взять, что тебе нужно, - Страж отодвинулся, делая приглашающий жест рукой. - Поторопись. У тех, кого ты должен спасти, осталось не так много времени.

Избегая смотреть на хранителя святилища, которого продолжал немало смущаться, маг вынул из кармана заранее приготовленный мешочек. Закусив губу, он сдвинул крышку урны и, собравшсиь с духом, коснулся серовато-коричневого праха, которого оказалось куда меньше, чем ему представлялось ранее.

- Благодарю, Страж.

Тот молча склонил голову в ответ.

Часть 1 - 70.

Айан поочередно вытянул сперва одну, потом другую ногу. Он чувствовал себя так, словно только что снял с десяток кровососов, питавшихся на нем добрых несколько часов. Рядом на полу быстро и рвано, по-собачьи дышал Алистер. Несмотря на все усилия снять жар, последний из Тейринов горел, будто продолжал коптиться над ныне давно остывшей жаровней. Из прочих несчастных в живых оставалось только двое рыцарей. Еще двое перестали дышать ближе к рассвету, хотя для их спасения, ровно как и для спасения остальных, Кусланд сделал все, что мог.

Внезапно все время лежавший в ногах у Алистера Иеху насторожился. Поднявшись, он процокал когтями по полу до самой внешней двери и ткнулся в нее лбом. Проследив за ним взглядом, Айан с усилием встал. Нетвердо переставляя ноги, он тоже добрался до выхода из храма и, с трудом сдвинув сорванную Амеллом и им же приставленную обратно к проему створку тяжелой двери, отшатнулся, когда метнувшаяся вовнутрь черная птица едва не запуталась у него в волосах. Упав на ступеньки, птица перетекла в растрепанную Морриган, лицо, плечи и руки которой были сильно обморожены. Вопреки обыкновению не бравируя своей наготой, ведьма подхватила с пола плащ, на котором ранее сидел Кусланд, в завернулась в него по шею.

- Что произошло? - не понял Командор, сердце которого, и до того бухавшее тяжело и тревожно, подпрыгнуло вверх, едва не заткнув горло. - Где остальные?

Ведьма смерила его усталым взглядом и склонилась над Алистером, снимая с шеи болтавшийся на шнурке плотно завязаный кожаный мешочек.

- Там метель сильная наверху в горах, - неожиданно сиплым и простуженным голосом пояснила она. - Ногами не пройти. Прочие в гробнице дожидаются, пока стихнет буря.

- В гробнице… Андрасте?

- Одна там гробница, Страж.

- А… прах? Вам удалось его достать?

Вместо ответа лесная ведьма разомкнула сухие уста Алистера кончиками пальцев и вложила в них щепотку чего-то из принесенного ею мешочка.

- Погоди, - Кусланд придержал ее уже затягивавшую тесемки руку. - Те двое рыцарей еще живы. Дай и им.

Морриган обернулась, оценивая на глаз истерзанных пленников, и раздраженно дернула щекой.

- Что тебе в них? Зачем снадобье чудодейственное тратить? Не боишься, что эрлу не останется?

Командор качнул головой.

- Сколько праха нужно для исцеления?

Смерив его взглядом, ведьма вновь развязала мешок и, отмерив нужное количество, вложила целебные крупицы в губы каждого из оставшихся в живых мужчин.

- Доволен ты?

Кусланд промолчал. Морриган простерла над телами руки. Между ее пальцев заструились волокна из целительского тумана, которые, сплетаясь, плотным облаком покрыли раненых.

- Все, - спустя довольно продолжительное время, Морриган бессильно опустилась на пол подле сына Мэрика. - Здоровы должны они теперь быть. Проверь. Я не могу. Устала.

Кусланд откинул плащ с груди Алистера. Не веря, убрал до конца, в изумлении рассматривая не очень чистые, но вполне здоровые ноги Тейрина. Страшные раны и ожоги с его груди пропали тоже. Если бы он не видел собственными глазами, Айан мог не поверить, что они там были.

Крайний из исцеленных рыцарей шевельнулся. Кусланд помог ему сесть, опираясь спиной об одну из распорок над жаровней. Поначалу тусклый взгляд рыцаря постепенно прояснился. Он повел головой, вглядываясь в лица мертвых товарищей.

- О благая Андрасте! Сэр Хентир, сэр Седрик?

Айан покачал головой. Рыцарь обернулся в другую сторону.

- Сэр Пэрит…

- Жив, - сэр Пэрит, молодой, темноволосый рыцарь приподнялся на локтях, оглядывая место побоища. Потом он перевел взгляд на свою грудь, и изменился в лице.

- Я - Айдан Кусланд, Командор Серых Стражей Ферелдена, - на первое время снял все вопросы Айан, устало возвращаясь к Алистеру, который, открыв глаза, смотрел на мир пока еще мутным взглядом. - Мы прибыли сюда за тем же, что и вы и нашли, что искали. Магиня исцелила ваши раны при помощи чудодейственного праха. Если будет на то милость Создателя, он поможет и эрлу Эамону.

- Милорд Кусланд, - первый рыцарь кивнул, собираясь с силами, чтобы подняться. - Я сэр Донелл, верный вассал эрла Эамона. Я и мои люди навеки в долгу перед вашим Орденом!

- Вы достали прах?? - Алистер наконец очнулся окончательно, одним из последних.

- А иначе как бы вы исцелились? - Морриган, до сих пор не принимавшая участия в беседе, на миг сощурила утомленно прикрытые глаза. - Ну и дурак же ты, Алистер, ты уж прости!

- Значит, достали, - уже привычно проигнорировав выпад ведьмы, понял Тейрин. - Проклятье, опять я пропустил самое интересное! А… где остальные?

- Все живы, - успокоил Айан. - Они подойдут позднее. Пока же вспоминай, где может быть твой доспех. Его нужно найти. Не гоже тому, что ковалось для королей, пропадать в такой дыре.

Часть 1 - 71. Эпилог

Путь обратно занял меньше времени. Спасенные рыцари оказались лучшими знатоками здешних мест, и смогли указать более короткую дорогу обратно на Имперский тракт, по которому до Редклифа оставалось неполных три дня пути. И, хотя в храме драконопоклонников пришлось порядком задержаться, предав огненному погребению погибших рыцарей и сестру мага, а также сподобив сельчан заняться прочими телами, срезав путь, они наверстали потерянное время.

Несмотря на подавленность мага и выживших рыцарей, скорбевших о смертях близких им людей, общее настроение возвращавшихся в город было приподнятым. Прах величайшей из людей висел в мешочке теперь уже на шее Командора. Оставалось только надеяться, что за эти несколько дней в замке не случилось непоправимого и дожидавшийся их возвращения эрл Эамон был по-прежнему жив.

… Ночь последней стоянки перед Редклифом застигла отряд в небольшой ореховой лощине, лежавшей по одну сторону от Имперского тракта. По другую в темной тиши плескалось озеро Каленхад. По-прежнему охваченный мрачными размышлениями и терзавшийся чувством вины по погибшей от его руки сестре, Дайлен увильнул от расставления палаток и в одиночку отправился на ближайший холм, с которого, как он предполагал, открывался лучший вид на великое озеро. Добравшись до вершины, маг некоторое время стоял, находя облегчение в лицезрении того, как блики от света ночного светила преломлялись в катившей ленивые волны воде. Потом, подсобрав в избытке валявшиеся вокруг ветви орешника, разложил костер.

Постепенно свежий ветер, тепло от огня и вид на величественное озеро вытесняли его угрюмое настроение. Поглубже запахнувшись в плащ, Дайлен присел у костра и, сменив направленность мыслей, совсем было погрузился в приятные мечты о скором возвращении в город и встрече с прекрасной Кейтлин, когда новый звук привлек его внимание. Обернувшись на шорох, маг не увидел ничего, кроме переплетения теней. Однако в следующий миг редкие заросли раздвинулись, и на расчищенное место шагнула тень, своими очертаниями хорошо знакомая Дайлену.

- А, это ты.

- Я, - неслышно ступая, Морриган приблизилась к обращенному к ней спиной магу, который, потеряв интерес, вновь уставился в костер, и присела рядом.

- Что же, во всей округе не нашлось другого холма? - ворчливо осведомился Амелл, расчитывавший побыть в одиночестве.

- Холмов хватает, - сделав вид, что не замечает его недовольства, ведьма вытащила ветку из заготовленного Стражем хвороста и одним концом опустила в огонь. - Но шла я к тебе намеренно. Жизнь мне ты спас там, на горе. Не дал сожрать дракону. Поблагодарить тебя хочу.

Дайлен передернул плечами.

- Хорошо. Но вот чего хочу я - так это побыть одному. Ты уже поблагодарила?

Ведьма усмехнулась полными губами. Сдвинувшись, она тряхнула головой, и отсветы пламени костра заплясали в ее рассыпавшихся черных волосах.

- Не так благодарить тебя хочу. Не словами.

Амелл обернулся к ней. Желтые глаза Морриган горели едва не ярче его собственных колдовских лириумных зениц, и внезапно молодого мага пробрала дрожь. Он замер, не в силах стряхнуть овладевшее им странное оцепенение, и очнулся уже, почувствовав губы ведьмы на своих губах.

Сделав над собой усилие, Дайлен отстранился, радуясь, что не видит своих, полыхавших, как факелы, щек.

- З-зачем?

- Зачем? - Морриган мелодично рассмеялась. - А разве для этого важна причина? Или не желаешь ты?

Плащ соскользнул с ее плеч, обнаруживая под собой лишь тонкую рубашку. Отчего-то теперь, когда на ведьме было что-то надето, недостаточное, однако, для того, чтобы считаться приличным, Амелл смущался больше, чем когда ему доводилось увидеть наготу Морриган целиком.

- Умею я вожделение чувствовать. Хочешь меня, - ведьма улыбнулась, вновь подаваясь вперед и обнимая крепкую шею Дайлена руками. - К чему тогда сомнения твои?

На этот раз поцелуй двух магов длился гораздо дольше. Руки Морриган ненавязчиво распустили завязки на рубахе Дайлена и, забравшись под нее, ласкали загоравшуюся под умелыми пальцами кожу. На миг оторвавшись от ее губ, Амелл в порыве желания притиснул к себе лесную ведьму, торопливо опуская лицо, чтобы коснуться ее едва прикрытой тканью груди, и вдруг мимолетно запнулся взглядом о глаза.

Приоткрытые губы Морриган улыбались поощрительно и призывно, но глаза ее оставались холодными. Желания в них не было, это Дайлен понял за единый миг и с несомненной ясностью. Лишь только усталое презрение от еще раз полученного подтверждения… чему?

Почувствовав изменения в настроении напрягшегося мага, Морриган мгновенно приопустила густые темные ресницы, и, изогнувшись, приникла поцелуем к его шее. Но, еще несколько мгновений назад готовый на все ради нее и в накрывшем его с головой потоке вожделения, едва понимавший, что делает, Дайлен теперь все пытался понять, что еще было в глазах ведьмы до того, как она вновь скрыла это от него. И лишь когда надежда почти совсем ускользнула, как вспышка его настигло мрачное понимание - в глазах ведьмы было торжество. Почти удавшегося, того, что, подобно драгоценному кладу, было у нее уже в руках. Что же именно не испытывавшая желания, но сама предложившая ласку женщина ждала от него? Только лишь благодарность двигала ею?

- Да дело в чем, маг? С чего вдруг замер ты? - Морриган недовольно отстранилась, заглядывая в глаза. Весь вид ее говорил о немалой досаде. - Неужто… взаправду сколь прекрасны лицо твои и тело, столь малой мужественностью одарила тебя природа? Оттого невинность твоя цела до сих пор?

Ее последние слова словно обухом ударили по голове, и с сильной обидой окончательно придали решимости. Дайлен резко поднялся и, запахнув рубаху, связал обратно ее тесьму. Потом выдернул из-под Морриган и набросил на плечи меховой плащ.

- Прости, ведьма, - неожиданно спокойным голосом, который никак не вязался с цветущими на его светлокожем лице малиновыми пятнами, и то и дело вспыхивавшими глазами, попросил он. - Недостойно мужчины ложиться с женщиной, когда мысли его - о другой.

Морриган опустила голову. Ее темные волосы соскользнули с плеч, закрывая лицо, пока она негромко и язвительно смеялась.

- Все же ошиблась я, полагая, что самый глупый дурак в отряде - Алистер.

Дайлен не был до конца уверен, но ему послышалось разочарование в ее голосе. Едва заметное, оно все же было. Утомившись угадывать намерения поступков ведьмы, маг, все же, как ему казалось, убедился в правильности своего, каким-то неясным шестым чувством угадав, что об этом отказе он не пожалеет никогда.

- Погоди, Морриган, - заметив, что его несостоявшаяся любовница собралась уходить, он поймал ее за руку, но тут же отпустил. - Если ты на самом деле хотела отблагодарить, кое-что ты можешь сделать.

На несколько мгновений ведьма замерла, и магу показалось, что его желают если не убить, то крепко ударить. Однако внешне своих намерений Морриган не показала. Даже теперь ее красивое лицо выражало то, что и всегда - насмешливую иронию.

- Что мыслишь ты себе?

Амелл усмехнулся тоже и, раскинув руки, помахал ими в воздухе.

- Научи меня тому, как оборачиваться, - попросил он. - Всю жизнь мечтал летать, как птица.

Миг Морриган стояла, глядя на него в безмолвном удивлении.

- Т-ты хочешь… - наконец, сумела выдавить она из себя, теряя привычное самообладание. - Не думала я услышать такую просьбу - и от мага Круга!

- Отчего? - искренне изумился Дайлен.

- Церковь воспитывает вас там. Магия, о какой ты просишь, в разряд запретных попадает. Должен плеваться ты и знаки защитные творить, а не просить об обучении.

- Я должен только Стражам. Они мне жизнь спасли. Всем прочим - никому, - Амелл повел рукой, и из-под его ладони выпорхнули с десяток огненных бабочек, распадавшихся в воздухе на лету. - Так что, берешь меня в ученики? Или вся твоя благодарность - только слова?

- Красиво сделал, - наблюдая полет последней искры, которой мысль повелевавшего стихиями мага придала такую форму, признала Морриган. - А птицу можешь?

Глаза Амелла обратились к огню. Миг или два ничего не происходило. Затем пламя костра причудливо изогнулось, словно расправляя два больших крыла. Из переплетавшихся огненных языков поднялась изящная голова птицы. Взмахнув огненными крыльями, птица взмыла ввысь и, сделав круг над костром, полетела в сторону недалекого озера, постепенно теряя огненное оперение с крыльев и хвоста.

- Творец ты, - после молчания признала Морриган. - Немногие так могут. Представить - да. Сделать - нет.

- Я научился такому, чтобы развлекать малолетнюю сестру, - пожав плечами, пояснил все же довольный похвалой Дайлен. - Пускал разных огненных зверей. На этом и попался храмовникам. Если бы не бабочки, им нипочем не догадаться, что я маг.

- Тогда тебе попроще будет, - Морриган тоже провела рукой над костром, но тот ответил ей лишь россыпью искр. - Представь то же, но к своему телу. И - отпусти магию. Знаю, получится у тебя. Давай, я покажу. Исполнять нужно, раз отплатить за жизнь пообещала я…

…Занимавшийся рассвет застал двух волков катавшимися в покрытой инеем траве. Время от времени один из них подскакивал на скользившие лапы и пытался броситься на другого, но даже неопытному стороннему наблюдателю было понятно, что звери не грызутся, а играют. Наконец, крупной черной самке удалось так удачно опрокинуть своего противника, что самец, взблескивая глазами, откатился далеко в сторону по мерзлой траве. Самка вскочила, и, подскальзываясь на разъезжавшихся лапах, бросилась куда-то одной ей известным путем.

Вскочивший самец издал харкающее рычание, и бросился следом. Попадавшиеся на дороге травы и ветви кустов стегали зверей по лбу, застили глаза и разлетались комья из-под взрывающих почву крепких когтей, а волки носились по облетевшей ореховой роще, оглашая окрестности рычанием, скулежом и азартными взвизгами.

Наконец, утомившись, водившая за собой самца волчица побежала по склону холма, и в несколько десятков скачков оказалась на его вершине. Здесь возле потухшего и тоже успевшего покрыться инеем кострища в беспорядке валялись разбросанные дрова и кучки человеческой одежды. Из последних сил рванувшись к ней, волчица подпрыгнула, и в клубах темного дыма на сброшенный плащ упала разгоряченная погоней обнаженная женщина. Миг спустя рухнувшее рядом тело крепкого светлокожего мужчины ознаменовало переход из зверя в человека охотившегося за ней волка.

Дайлен смеялся так беспрестанно, что сквозь застившие глаза слезы с трудом различал лицо лесной ведьмы, которая смеялась тоже. Наконец, кое-как совладав с собой, тем более, что холод осеннего утра начинал уже всерьез пробирать их разгоряченные обнаженные тела, маг отыскал среди вытоптанной травы рубаху и торопливо натянул ее. Морриган облачалась так же поспешно - осенняя сырость постепенно и ее пробирала до костей.

- Сегодня, - дрожа от холода и пережитого возбуждения, поделился Амелл, начиная кацать зубами. По мановению его руки на вчерашних углях вновь запылало жаркое пламя. - Только сегодня я до конца понял, как это… как это здорово - быть магом!

- Весело было, - согласилась Морриган, собирая вокруг себя разбросанные ветки и швыряя их в костер. На миг замешкавшись, она вытерла кровь с рассеченного ветвями лба. - Бывало часто, что носилась я со зверями. Была с ними на равных. Но все же они зверями оставались, а человеком - я. В такие игры до сих пор не доводилось мне играть. И… магов кроме матери моей я редко видела. А коли видела - не говорила с ними.

- Мне нравится, что рядом с тобой не нужно прятать мою магию, - Дайлен вызвал из неоткуда поток воды и тут же его заморозил, в мгновение ока выстроив под рукой ледяную гору. - Конечно, можно обходиться без нее, но иногда так хочется подурачиться. Приходится сдерживаться… из-за товарищей.

- Сила Тени переполняет тебя, - Морриган понимающе коснулась верхушки сотворенной горы, и та оплавилась под ее ладонью. - Оттого ты так могуч… и так нетерпелив. Другим магам проще.

Она подняла голову. На несколько долгих мгновений ее желтые глаза удерживали взгляд темных глаз Амелла.

- Мы очень похожи, маг, - наконец, проговорила Морриган, не отводя глаза. - Быть может, больше даже, чем знаем теперь.

- Быть может, - Дайлен кивнул в знак согласия. - Но различий у нас больше, чем у людей, которые могли бы сделаться друзьями, - он помолчал. - И все же… наберется пока недостаточно… для вражды.

- Пока, - Морриган с усмешкой поцеловала мага в бледную щеку и поднялась, собравшись уходить. - Не стоит забывать об этом.

- Никогда, - пообещал Дайлен. Последнее слово маг произнес тише, и, ни в пример прочим - очень серьезно.

Конец первой части.

Часть 2 - 1. Пути Стражей.

Кабинет эрла Эамона освещало яркое полуденное солнце. Сам Эамон сидел за большим столом, одна половина которого была завалена скрученными и смятыми свитками. Эрл быстро разбирал скопившиеся за время его болезни бумаги, периодически обращаясь к чудом уцелевшему управителю замка, который почтительно стоял подле хозяина. В стороне у большой растянутой на стене карты, тыкая в нее пальцами и водя ими вдоль линий дорог, негромко переговаривались Айан и Алистер. Время от времени, отметив очередное поселение, Стражи принимались что-то высчитывать, попеременно кивая то на стол эрла Эамона, то за большое окно, по замыслу зодчего обращенное в сторону столицы. На лицах обоих была написана немалая озабоченность. У стены, с ногами забравшись в большое кресло, с книгой в руках притулился Дайлен. Под рукой у мага лежало большое плоское блюдо, с которого Амелл брал мелко нарезанные куски жареного мяса и беспрестанно отправлял в рот.

- Дозвольте, ваша светлость, - в комнату шагнул пожилой и грузный слуга. - Письма. Одно только что прибыло с нарочным из башни Круга. Другое утром принесла птица. Прежний птичник погиб во время… нашествия, а новый слуга по небрежности не проверил насесты сразу.

Эрл принял большой скрученный свиток и, быстро просмотрев заглавие, поднял взгляд.

- Командор, это для вас.

Кусланд в последний раз взглянул на карту и, дернув щекой, принял в руки свиток. Некоторое время он вчитывался в написанное. Лицо его прояснилось.

- От капитана Хосека, - зажимая верх свитка между пальцев, вслух сообщил он. - За три с половиной недели он сумел объехать весь северо-запад. Не иначе, на драконах летал. Цифры, которые тут приводятся… впечатляют. Не знал, что в Ферелдене столько воинов Церкви.

- Много, как и везде, - невнятно пробурчал Амелл, пережевывая мясо. - Великая армия дармоедов…

- Эта армия, и пехотинцы Редклифа - пока все, что у нас есть, - напомнил Алистер, отходя от карты. - Рыцари вернулись далеко не все. А от твоих магов проку мало.

- Они такие же мои, как твои, - Дайлен отправил в рот очередную порцию мяса и с огорчением оглянулся на почти пустое блюдо. - А что насчет юга?

- Весь юг уже захвачен и разорен, - за всех ответил эрл, читавший адресованную ему записку. - Порождения тьмы нападают выборочно и бессистемно. Иногда уходят из разоренных мест, по-видимому, опасаясь холодов. Должно быть, возвращаются под землю. Подступы к Редклифу усиленно охраняются силами двух гарнизонов, но на территории эрлинга твари уже были замечены. Впрочем, чем холоднее, тем их нападения реже. Есть все основания полагать, что зимой нападений будет немного, а основной удар они нанесут весной. Едва только потеплеет.

- Значит, до весны мы должны быть готовы. Если исходить из последних вестей, армии Денерима и Амарантайна сосредоточены каждая возле своего города, но у Логейна и Хоу не хватит сил даже сообща заступить дорогу порождениям тьмы, тем более, если их поведет архидемон. Я видел орду в Остагаре. Их слишком много. И, если верить записям Серых Стражей прошлых лет, будет гораздо больше, - Кусланд еще раз внимательно просмотрел приведенный Хосеком список селений и количество призванных храмовников из каждого, и свернул свиток в рулон, протягивая его Амеллу. - Тут еще кое-что лично для тебя.

Маг поднял взгляд, от удивления забыв рассердиться.

- Для меня? От Хосека? Оторви этот кусок и сожги.

- Не валяй дурака, - Командор действительно оторвал низ письма и положил поверх раскрытой книги мага. - То, что тут написано, касается меня и Алистера, но в большей степени адресовано тебе. Прочти и обдумай. С этим нам рано или поздно тоже предстоит столкнуться.

Заинтригованный Дайлен перевернул обрывок бумаги и пробежал его взглядом. Изменившись в лице, поднес ближе к глазам и перечитал еще раз, более вдумчиво.

- Интересное предложение, - медленно проговорил он. Кусланд пожал плечами.

- Говорил я тебе.

- Что-то важное? - Эамон поднял глаза от записки и бросил ее на стол.

- Хосек предлагает обдумать позиции руководства армии Церкви в Ферелдене относительно ее поддержки политики нового молодого короля, - медленно пояснил Амелл, возвращая свою часть письма Командору. - Проще говоря, если мы поддержим его, он поддержит нас. А лояльность армии Церкви в нашем положении значит очень многое.

- Нового молодого короля? - не понял Алистер, присаживаясь на скамью напротив стола эрла. - Но ведь теперь, когда, хвала Создателю, эрл Эамон здоров, трон по праву принадлежит ему.

- Трон принадлежит Тейринам до тех пор, пока жив последний из них, - в голосе Эамона была усталая непреклонность. - Алистер, мы уже не раз обсуждали это. Я был бы плохим другом короля, если бы позволил случиться иному. Ты похож на своего отца больше, чем был похож твой покойный брат, да примет его Создатель. И занять трон вместо изменников Мак-Тиров - твой священный долг перед родиной. Клянусь, я сделаю все от меня зависящее, чтобы так и произошло. Сам Мэрик просил меня об этом.

Алистер дернул щекой. По нему было видно, что он с радостью увидел бы свой долг перед родиной в чем-то ином.

- Мэрик? Король просил посадить на престол бастарда?

- Король просил сохранить его сына и, в случае, если что-то случится с Кайланом, сделать все возможное, чтобы династия Тейринов по-прежнему управляла Ферелденом, - эрл вздохнул еще раз. - Но пока ты можешь не беспокоиться. Логейн не отдаст корону так просто. Не для того он задумывал убийство твоего брата, семейства Кусландов, мое и… твое.

В комнате повисло молчание. Управитель стоял, ни жив, ни мертв, сделавшись свидетелем таких страшных тайн и молясь, чтобы господа не вспомнили о его присутствии. Лицо Алистера было хмурым. Перспектива занять трон Ферелдена казалась ему еще более мрачной, чем положить жизнь на служение Церкви.

- Так что предлагает храмовник? - спросил он, чтобы сменить тему. Кусланд, с не менее угрюмым видом вслушивавшийся в беседу, пожал плечами.

- Лояльность воинов Церкви в случае, если удастся сместить Логейна. Рыцарь-командор Грегор может не пережить битвы с порождениями тьмы. Но даже если переживет, в любом случае, он стар. Лириум уже сделал с ним свое дело… как и антивское вино. Хосек полагает, что очень скоро Грегор будет смещен.

- Бывших храмовников не бывает.

- Не бывает, - согласился Алистер, поглядев сперва на пустое блюдо, потом на Амелла. - Но бываю бывшие командоры.

- Если Хосек подсидит Грегора, Вал Руайо может назначить его командовать храмовниками Ферелдена, - заключил Айан, усаживаясь рядом с Алистером. - Но Хосек сам тяжело болен.

- В Вал Руайо об этом не знают, - напомнил Дайлен, обсасывая жирные пальцы. - Если он протянет еще несколько лет, за это время храмовники и маги Ферелдена всегда будут готовы поддержать нас… то есть, короля Алистера. А после… маховик нужно лишь запустить. Представьте, насколько усилится наша армия, если в нее набирать специально обученных боевых магов.

- Ты так говоришь, словно я уже король, и у меня есть армия, - раздраженно пробормотал Алистер. Айана тоже одолевали сомнения.

- Разве Верховная Жрица потерпит такое?

- О состоянии дел в Ферелдене Верховная Жрица будет получать донесения от рыцаря-командора. Я знаком с этой системой. У нас не такая большая и важная страна, чтобы удерживать здесь сотни соглядатаев. Зная Хосека, он сумеет найти доводы для того, чтобы убедить Вал Руайо в полной законности и оправданности таких действий.

- Ты так же уверен в том, что Хосек будет поддерживать любую позицию короля? - с некоторым напряжением переспросил Эамон. - Поддержка всех рыцарей Церкви - слишком хорошо звучит, чтобы оказаться правдой.

- До тех пор, пока действия короля не будут затрагивать его интересов. Но его интересы ограничиваются Кругом магов. Потому он написал именно мне - чтобы я подтвердил его склонность к лояльности… в этом отношении. Все же я знаю его дольше вас, - Амелл вздохнул и в который раз с сожалением покосился в сторону пустого блюда.

- Ты можешь за него поручиться, Страж?

- Я могу поручиться за то, что, в отличие от рыцаря-командора Грегора, капитан Хосек не боится даже малефикарума и не упустит возможности воспользоваться магией… или магами. Если это будет необходимо. Когда его назначили капитаном, он неоднократно пытался заставить Грегора… реформировать режим в башне Круга и снять запрет на использование магии для получения прибыли и в исследовательских целях. Кое-чего он действительно добился. Круг перестал кормиться только за счет труда усмиренных и начал оказывать магические услуги. За те девять лет, что я пробыл в башне, маги сильно продвинулись в целительстве. Хосек - хитрый лис и жестокий волк, который умеет добиваться того, что хочет.

Он некоторое время помолчал.

- Если вы спросите Дайлена Амелла - Хосек - гнусный выродок и я ненавижу эту тварь, - с некотором усилием продолжил Дайлен. - Но как Серый Страж и сподвижник будущего короля, который, если будет на то воля Создателя, займет принадлежащее ему по право место на троне Ферелдена, я бы не нашел лучшей кандидатуры на пост рыцаря-командора храмовников. Лучшее в Хосеке то, что с ним всегда можно договориться. Мы… если у нас будет для этого возможность, нам следовало бы его поддержать.

Алистер прикрыл лицо рукой, опершись на локоть. Эамон устало вздохнул.

- Капитан уже тем показывает готовность к сговору с нами, что собирает войска для Серых Стражей. Стражи теперь вне закона, и Хосек сознательно втягивает храмовников в конфликт с Логейном и, как следствие, готовит почву для того, чтобы поддержать короля Алистера, о котором ему довелось, как вы говорите, узнать в Круге, - Эамон кивал в такт своим словам. - И хотя не дело Церкви мешаться в политику, благодаря капитану, Церковь уже формально на нашей стороне. Это все хорошие признаки, и говорит в его пользу. Если будет возможность, мы его поддержим. Однако, все сказанное - дело будущего. Поговорим об этом, когда окончится Мор и на троне появится новый, законный правитель.

Алистер издал неподдельный стон и такой громкий, что все в кабинете поневоле вздрогнули.

- Записка, которую принесла птица - от Тегана, - тем временем продолжал Эамон, уже привыкший к самым разным выражениям скорби со стороны своего воспитанника с тех пор, как, очнувшись после долгой болезни и едва не перепутав взрослого Алистера со своим давним другом королем Мэриком, увидел в том знамение и выказал твердое намерение во что бы то ни стало способствовать передаче ему короны Ферелдена. - Он повторяет то, о чем мы уже знаем. Все Стражи Ферелдена объявлены изменниками и поставлены вне закона. Подлежат уничтожению везде, где появятся. Сочувствующие им или оказывающие помощь должны понести соответствующее наказание. Семейство Кусландов было уличено в измене королю и лишено всех титулов, земель и привилегий волей регента тейрна Логейна при правящей королеве Аноре. Единственный изменник, избежавший справедливого возмездия за свои преступления, Айдан Кусланд, спрятавшийся среди Серых Стражей, должен быть немедленно пойман и доставлен для допроса в форт Драгон, живым или мертвым. За его голову назначена хорошая награда.

Айдан поднялся и крупными шагами пересек комнату. Остановившись у окна, он заложил за спину руки.

- От Серых Стражей Орлея, за которыми посылал Кайлан, по-прежнему нет никаких известий, что мне кажется более чем странным, - проводив его глазами, тем временем продолжил высказывать мысли о прочитанном хозяин кабинета. - Теган говорил со многими баннами в столице. Теперь, когда над страной нависла угроза Мора, а король мертв, многие съезжаются в Денерим, который хоть как-то защищен войсками. Банны недовольны тем положением, в которое поставил страну Логейн, как и его бездействием относительно происходящего. Ему не все верят. В особенности те, кто вернулся из-под Остагара.

- Еще бы, - пробормотал Дайлен, оставив, наконец, в покое мясное блюдо и занявшись стеклянной корзиной с фруктами.

- Теган пишет, что Собрание Земель теперь созвать возможно. Но еще лучше было бы сделать это ближе к концу зимы, когда в столице окажется еще больше знати. К тому времени он успеет подготовить почву для нашего заявления. В Денериме у него есть осведомители. Если удастся доказать хотя бы часть преступлений Логейна, у нас гораздо больше шансов убедить знать прислушаться к нам. Все же Логейн - регент и герой войны. Королева Анора, которую уважают в народе, также будет поддерживать отца. Мы должны подготовиться очень серьезно. Это можно сделать. Но Тегану нужно время. Не меньше полутора месяцев. Лучше - больше.

- Нам это подходит, - Командор приотвернулся от окна. - У Серых Стражей договора не только с магами, но еще с гномами и долийцами. До конца зимы нужно успеть мобилизовать всех и выставить на пути орды порождений тьмы.

Вновь повисло тягостное молчание.

- Это нереально, - наконец, подсчитал Алистер, прекращая тискать лоб и выпрямляясь на скамье. - Мы даже объехать их всех не успеем. Искать долийские кланы даже в зимнем лесу не такая простая задача. А гномий Орзамар - в противоположном конце страны.

- Можно попробовать успеть, если немного раздробить наши силы, - негромко подсказал выход Дайлен, сплевывая в опустевшую корзину последнюю фруктовую кость. - Не обязательно ездить в каждую сторону втроем.

Все взгляды в комнате на несколько мгновений обратились на него.

- А ведь верно, - после паузы согласился Кусланд. - Втроем мы привлечем больше внимания. Кто-то один должен отправиться к долийцам, а кто-то - к гномам. Я думаю…

- Не мое дело тебе указывать, но мы забыли еще кое о чем, - перебил Командора сыто откинувшийся в кресле маг. Второй пустое блюдо он поставил рядом с первым. - Нам нужно больше Серых Стражей. Трое на пути архидемона - это мало, Айан. Я - сильный маг, и сделаю все, что смогу. Мне уже приходилось убивать дракона. Но случиться может что угодно. Маги - так же уязвимы, как и все остальные люди. Иногда даже уязвимее. А мы не умеем делать других Стражей. Этот секрет нам нужно узнать. Да и Право Призыва есть только у Командора. Твои полномочия нужно подтвердить в Вейсхаупте, но достаточно и крупной крепости Стражей, где есть представитель из Андерфелса. Такой, например, крепости, как в Вал Руайо.

- Но ведь Вал Руайо - в Орлее, - Алистер качнул головой. - Это очень далеко. У нас нет времени!

- Я могу попробовать успеть съездить туда и вернуться за одну зиму, - Амелл пожал плечами. - Заодно и выясню, почему Стражи Орлея не явились под Остагар.

Эамон жестом отпустил управителя. Дождавшись, пока тот уйдет, вздохнул.

- Я догадываюсь, отчего этого не случилось. Скорее всего, орлесианцев просто не пустили в Ферелден по приказу Логейна. Может статься, через границу теперь вообще не пройти.

- Границу можно пересечь не только в одном месте, - подсказал Дайлен. Эрл посмотрел на него с укором.

- Морозные горы проходимы только через перевал Герлена. Говорят, есть еще один перевал, через который можно пройти прямиком в Долы, но искать его, да еще зимой - гиблое дело. Кроме того, может статься, что как раз зимой он не проходим. Так что отсюда путь в Орлей только один - через Герлен, где стоят люди Логейна. Каленхад еще не замерз здесь, на юге, где в него впадают горные реки и подземные горячие источники. Но на севере в это время года он уже покрыт льдом. По морю в Орлей тоже не добраться.

- При всем уважении, эрл, - склонил голову Дайлен. - Я маг. У магов… свои секреты. Если я отправлюсь один, уверен, что сумею пересечь границу. Нужно попытаться использовать все, что сможем получить. Поддержка Стражей Орлея - это то, чего очень не хватало под Остагаром.

Айан и Алистер переглянулись.

- Ты хочешь отправиться в Орлей один? - хмуро переспросил Командор.

- Так я привлеку гораздо меньше внимания, чем разъезжая с отрядом. И, помимо прочего, я единственный, кто в одиночку сумеет себя защитить лучше других.

Кусланд дернул щекой.

- Похоже, особого выбора у нас нет. Действительно было бы разумнее рассредоточить наши силы. Тем более, что времени становится все меньше. Алистер, - он кивнул напрягшемуся другу. - Собирайся. Завтра ты отправишься к долийцам. С этими тварями договориться будет непросто, поэтому возьмешь с собой Лелиану и Винн. Они - мастера по части уговоров.

Казалось, Эамон был недоволен таким решением, хотя постарался этого не показать.

- Вы считаете оправданным отправлять Алистера… в такую дальнюю дорогу без охраны, Командор?

Кусланд дернул плечом.

- Нет. Но выбора у нас нет тоже. Первоочередная задача Серых Стражей - остановить Мор. А для этого нужны союзники. Кроме Алистера и Дайлена у меня нет больше людей. Надеюсь, Алистер справится.

- Разумеется справлюсь, - вмешался сын Мэрика, тоже крайне недовольный тем, куда повернул разговор. - Но что с теми, кого ты отправляешь со мной? Отчего ты отсылаешь Лелиану? Разве вы.. то есть… быть может, мы не увидимся несколько месяцев!

- Постараемся управиться скорее, - жестко пресек Айан, как и его собеседники недовольный встреванием в свои дела. - Лелиана очень складно говорит. Уверен, это должно пригодиться у остроухих. Ваша светлость, - Айан повернулся к эрлу. - Для нас со Стражем Амеллом пусть к утру снарядят корабль. На нем мы доберемся до урочища… как бишь его… откуда расходятся пути к Герлену и Орзамару. Это в одной стороне.

Эамон покачал головой.

- Будет сделано, Командор.

- Тогда разрешите откланяться, - Кусланд поклонился в ответ на склоненную голову эрла. - За сегодня нам нужно уладить все дорожные дела. И да поможет нам Создатель.

Часть 2 - 2.

Серый рассвет застал покачивающийся у причала легкий быстроходный корабль эрла готовым к отплытию. Доски причала и вымерзшая трава вокруг пирса были покрыты толстым слоем инея. Падавший редкий снег наглядно указывал на приход зимы, которая полновластно вступила в свои права.

Несмотря на ранний час, у причала было многолюдно. Прибывший лично чтобы проводить своих гостей эрл Эамон в последний раз обсуждал с Алистером и Айаном должное к исполнению им до возвращения Стражей. Рядом с Кусландом, крепко держа его за руку, и привалившись к плечу головой, стояла Лелиана. Глаза ее были прикрыты, но временами лучница поднимала рыжие ресницы и устремляла взгляд на стоявших в стороне Стража-мага Дайлена Амелла и его невесту, Кейтлин. Держась за руки, влюбленные о чем-то торопливо говорили друг другу, перемежая свою речь стискиванием пальцев и поцелуями. Временами светловолосая Кейтлин отнимала руку, приотворачиваясь от поклонника, и прикрывая ею глаза, но Дайлен ловил обратно ее узкую, сухую от мороза ладонь, и продолжал что-то горячо нашептывать в скрытое выбившимися из-под капюшона меховой накидки прядями волос ухо девушки.

Морриган и Стен уже были на борту. Эти двое ни с кем не прощались. По тому, как они держались, их бы можно было принять за пару, если бы между собой они не разговаривались тоже. Рыжий мабари Иеху, поскуливая, кидал тревожные взгляды на трап. Ему, как и загодя доставленным на борт лошадям, явно не было по нраву сменить спокойную земную твердь под лапами на шаткие и ненадежные доски палубы.

- Значит, до конца зимы, - в который раз повторил Эамон, все еще мрачный из-за перспективы отправить только что вновь обретенного сына Мэрика без охраны к долийцам. - И то при условии, что в Орзаммаре вас задержат дела, Командор.

- Все может пойти не так, как задумывалось, - Айан приобнял Лелиану, ободряюще стискивая пальцы у нее на плече. - Логейн мог догадаться, что мы попросим помощи у гномов. Наверняка догадался, учитывая деятельность капитана Хосека на северо-западе, о которой ему не могли не доложить. И которой он - пока - не смеет воспрепятствовать. Логейн знает о договорах Стражей и, скорее всего, уже отправил гонцов к королю Орзаммара с тем, чтобы загодя нас очернить. Так что, может статься, несмотря на договора, гномы откажут Стражам в помощи. Такого раньше не случалось, но мало ли, чего не случалось раньше. Не обязательно получится так, но мы должны быть готовы к любым неожиданностям. Кто знает, вдруг для достижения нашей цели придется говорить на заседаниях гномских деширов, не единожды ходить на приемы к королю и влиятельным лордам, и уговаривать, настаивать, убеждать… Все знают гномов. Знатность рода и предки для них значат поболее всего остального. Вот почему в Орзаммар ехать мне, - Айан извиняюще пожал плечами. - Стоя перед их советом, я могу назвать имена моих предков со стороны Кусландов и Вортов до седьмого колена… в отличие от Алистера. Кроме того, я больше бывал среди знати, и знаю, с кем говорить и как. Но все это способно отнять много времени. Неплохо было бы добраться до гномьего города, получить заверения в воинской поддержке, и быстро оборотиться назад. Но увы - я уверен, что все обернется не так просто. Помоги Создатель вернуться к весне. И с подкреплением.

- Пора, милорд Командор, - со стороны трапа подошел тот же приземистый и лысоватый капитан, что так легко и уверенно провел судно эрла между рифов острова башни Круга. - Вот-вот поднимется сильный ветер. Нам бы его правильно поймать.

Кусланд положил руку поверх протянутой руки Эамона. Эрл ободряюще кивнул ему и отошел. Его место занял Алистер, с такой силой стиснувший друга в объятиях, что у не надевшего доспех Командора перехватило дыхание.

- Осторожнее там с эльфами. Эти твари стреляют раньше, чем начинают говорить.

Алистер усмехнулся.

- Ты тоже будь любезнее с обитателями подземья. Пониже кланяйся, чтоб не причинять им неудобства дышать тебе в пупок.

Кусланд покачал головой и еще раз сам обнял Алистера. Постояв, они выпустили друг друга. Обернувшись к Лелиане, Айан некоторое время в молчании глядел в ее большие синие глаза.

- Я все сделаю, как ты сказал, - через силу выговорила, наконец, девушка. - Присмотрю за будущим королем.

- Да уж, сделай милость, - не сдержался Алистер. Айан улыбнулся.

- Я надеюсь на вас обоих. И на Винн. За делами, - поторопился добавить он, видя ползущую по щеке лучницы слезу, - время пробежит незаметно. А там разобьем порождений тьмы, победим архидемона, посадим на трон нашего Алистера, и…

- … и заживем обычной мирной жизнью Серых Стражей, - негромко подсказал Алистер, как бы про себя. - Будем каждый месяц лазить на глубинные тропы, и воевать там с остатками порождений тьмы, в грязи и скверне…

Кусланд с силой ударил его в бок локтем. Дождавшись, пока выдохнувший, но не могущий вдохнуть Алистер припадет на колено, обнял Лелиану и нежно поцеловал ее. Девушка притиснулась к нему всем телом и судорожно всхлипнула, высвободив губы, и прижимая щеку к его шее. Айан зарылся рукой в ее волосы и притиснул к себе. Миг или два они простояли так, обнявшись. Потом, бросив взгляд на мнущегося капитана, Кусланд выпустил Лелиану и обернулся к Амеллу.

- Дайлен! - громче, чем в том была нужда, гаркнул он. - Пора!

Лучница отошла, вытирая глаза и щеки, и остановилась рядом с кривящимся перекособоченным Алистером. Дайлен в последний раз долго и пылко поцеловал свою девушку и, нехотя отпустив ее руки, подошел к трапу. Крепко обняв поморщившегося Алистера, и поклонившись эрлу, еще раз обернулся на Кейтлин, и взошел на борт, остановившись рядом с Морриган.

Айан поднялся последним. Трап тут же убрали. По-видимому, у капитана все было давно готово. Едва только был забран удерживавший судно канат, корабль, расправляя паруса, отошел от берега и, подгоняемый свежим холодным ветром, устремился по неспокойным темным водам зимнего озера на север, к далекому горному Орзаммару.

Фигуры провожавших, видеть которые мешал усиливавшийся снегопад, все быстрее таяли вдали.

Часть 2 - 3.

Эрл Эамон оказался прав в большей степени, чем сам предполагал. Озеро Каленхад, не подпитываемое теплыми источниками юга, на севере покрылось льдом. Случилось это задолго до того, как впереди показались темные крыши поселка, что стоял у перепутья между Имперским трактом к далекому перевалу Герлена, и добротной, мощенной камнем дорогой южнее до самого гномьего Орзаммара. Стражи и их спутники получили неоспоримую возможность убедиться в мастерстве капитана, сумевшего найти пригодное место для того, чтобы подойти к самому берегу, и выгрузить их без потерь вместе с лошадьми. Погода также благоприятствовала походу. После памятного снегопада в день отплытия внезапно резко потеплело, и все последующие дни сияло солнце. Освещаемые его ярким светом предгорья казались гостеприимными и приветливыми, и навевали веселые настроения.

Особенно это было заметно по ехавшему впереди рядом с Кусландом Дайлену. Молодой маг то и дело вырывался вперед, и тут же приостанавливался, заставляя лошадь гарцевать на месте и чудом удерживаясь в седле, драл шишки со склонявшихся к тракту елей, кидался ими в скачущих по веткам грызунов и беспрестанно зубоскалил. Такие настроения настолько не были свойственны для всегда сдержанного молчаливо-угрюмого Амелла, что Айан долго не знал, что думать, и понял до конца, только мельком углядев на шее мага крученый многоцветный шнурок. Такие одевали своим возлюбленным незамужние ферелденские девушки в знак принятого жениховства.

- … ну а он, значит, большой такой муж, солидный. Несёт себя бережно, пузо - вперёд, глаза преисполнены значимости от собственной персоны, и губы - одна на другой, как лепешки. Даже Хосек тогда прибалдел, а этого обычно ничем не проймешь. Все-то думают - по меньшей мере, посланник от короля, по большей - из Вал Руайо инквизитор по их души прибыл, чтоб за нерадение песочить. А этот, пыхтя, в сопровождении двух слуг потощее, но наряженных так же пестро, через весь зал допереваливался до капитана, постоял, поотдувался и гордо так, спрашивает свысока - мол, скажи друг храмовник, где тут у вас уборная? А то ему, как проверяльщику уборных, заранее бы там все осмотреть да поправить, чтобы господин его купец, что вот-вот прибудет следом и крайне щепетилен в этом отношении, всем остался доволен. Хосек стоит перед ним красный, и глазами лупает, а сказать ему нечего - впервые за всю жизнь, наверное. Остальные, и храмовники, и маги, тоже замерли, кто где, а этот свин сопит все требовательнее - ответа ждет. Как он смог так разожраться на такой-то должности - ума не приложу.

Кусланд улыбнулся. Представившаяся его мысленному взору величественная фигура капитана храмовников, кланяющаяся проверяльщику уборных для какого-то странного купца, и впрямь показалась забавным зрелищем. Амелл закончил историю, и взялся рассказывать следующую, которых у него, как оказалось, под настроение, было великое множество. Имперский тракт, почти не петляя, вел невеликий отряд из четырех конников в горы, мрачность обступившего дорогу леса из высоких, колючих деревьев развеивалась яркими солнечными лучами, свежий морозный воздух кружил голову, и даже мрачное настроение последних недель начало потихоньку развеиваться. Глядя на непривычно счастливого товарища, Кусланд помимо воли стал думать о Лелиане. Бывшая послушница искренне и беззаветно любила его, и это было понятно даже молодому Айану с его невеликим опытом в подобных делах. Но любил ли ее он - на этот вопрос у Командора не было однозначного ответа. Вне всяких сомнений, внимание настолько красивой девушки ему льстило. Лелиана обладала многими из тех качеств, которые нравились ему в женщинах. Бойкая и веселая, лучница была хорошим товарищем, верным и надежным. Ее большие глаза глядели на него с искренним восхищением, а полные губы словно были созданы для поцелуев. Девушка была неглупа, незлоблива и рассудительна. Ее интересовал он сам, Айан, а не милорд Айдан Кусланд, тем более что стараниями тейрна Логейна, он лишился даже принадлежности к дворянскому сословию. И все же было в Лелиане что-то, что удерживало Айана от того, чтобы полностью отдаться в ее отношении тому самому чувству, которое теперь заставляло неумно улыбаться всегда бывшего неглупым Дайлена. Что-то такое, в чем разобраться до конца Айан толком не умел. Это, а не иное было причиной, по которой Лелиана вместо того, чтобы ехать с ним в Орзаммар, отправилась под командованием Алистера на другой конец Ферелдена. Айану не хотелось заставлять девушку обманываться, тем более, что любовь к нему у подруги была настоящей, в этом он не испытывал ни малейших сомнений. Прежде всего Кусланду нужно было определиться в ее отношении самому.

Занятый своими мыслями и вполуха слушая байки Дайлена, которые вызывали уже усмешки даже на всегда мрачных лицах Морриган и Стена, Айан пропустил момент, когда с одного с многочисленных боковых дорожных ответвлений на Имперский тракт выскочила всклокоченная девушка в разорванном крестьянском платье. Затравленно заозиравшись, она увидела приближавшихся всадников, и бросилась им наперерез, едва не заставив встать на дыбы лошадь Дайлена, вновь неосторожно вырвавшегося вперед.

- Прошу, помогите! На мою семью напала стая волков! Какие-то ужасные звери, милорды! У них из спин растут шипы! Помогите, помогите! Может, маму и сестричек еще можно спасти!

Кусланд и Амелл переглянулись.

- По описанию похоже на моровых волков, - после паузы, проговорил маг. - Твари, которые жрут мясо дохлых порождений тьмы. Укус такого животного заражает скверной.

- Клянусь, меня не укусили! Никого еще не укусили, но может, уже грызут! Милорды! Да скорее же! Я умоляю! Умоляю!

- Ну ладно, ладно, - спиной чувствуя неодобрение спутников, гаркнул Кусланд, перекрывая отчаянный девичий визг. - Живей показывай дорогу.

- Спасибо! Да благословит вас Создатель, добрый господин! Тут недалеко!

Девушка развернулась, и невероятно шустро бросилась обратно в чащу. Стражи, а за ним их спутники пришпорили лошадей, следуя за легконогой крестьянкой. Ее спина мелькала среди густых еловых лап. Всадникам было куда сложнее ехать конными по едва заметной заросшей тропе, постоянно цепляя головами колючие ветви. Кусланд совсем было потерял из виду проводницу, когда внезапно колкие заросли раздвинулись, и конники один за другим выехали на широкую поляну.

Девушка стояла в дальнем ее конце. Рядом с ней поигрывал легкими мечами смуглый светловолосый эльф. Его смазливое лицо кривилось в до того глумливой усмешке, что увидевшему ее первым Кусланду невыносимо захотелось сплюнуть.

- Доблестные Серые Стражи, - несмотря на выражение лица, неожиданно приятным голосом проговорил эльф, протягивая вперед руку с зажатым в ней тонким изогнутым мечом. - Сколько мифов, столько легенд и небылиц. И как все оказалось просто!

Крестьянка, которая растеряла весь свой наносной испуг, махнула рукой. Тотчас откуда-то сверху на конников обрушилась широкая тяжелая сеть. Морриган и Стена, ближе других оказавшихся к зарослям, накрыло сразу. Айдан мгновенным выверенным движением извернулся из-под пут и, ударив коня, помчался на стоявших у края поляны эльфа и женщину.

Дайлен тоже попытался увернуться, но неудачно. Зацепившись ногой за стремено, он упал наземь, спиной вперед, до хруста вывихнув лодыжку. Откуда над ним появился высокий широкоплечий наемник с обнаженным мечом, заметить он не успел. Уроки Кусланда не прошли даром - приняв удар меча на стальной наруч, Амелл вскрикнул от резкой боли, когда лезвие пропороло одетую в поход для непривлечения внимания плохонькую кольчугу, и впилось в живую плоть. Свободной рукой в стальной перчатке вцепившись в лезвие меча, маг дернул нападавшего на себя, одновременно пиная того в пах здоровой ногой. Краем глаза он видел бешено бьющегося в сетке коссита и Морриган, которые, сваленные с лошадей, никак не могли подняться на ноги. Над ними, пытаясь попасть по их дергавшимся фигурам, метались еще трое с обнаженными мечами. Дайлен дернул рукой - и всех троих смело в сторону. Увернувшись от неточно рухнувшего на него клинка кривящегося от боли первого наемника, маг резким движением брызнул кровью тому в лицо, и нападающий закричал, роняя меч. Кожа его задымилась. Дайлен вскочил на ноги и, припадая на увечную, бросился к сети, чтобы помочь выпутаться из нее кому-нибудь хотя бы одному.

Айан не успел достать до говорливого эльфа всего на несколько шагов. Пущенная в галоп лошадь внезапно споткнулась на скаку и с ходу грянулась в пожухлую хвою, издав короткий ржущий крик. В ее шее торчал эльфийский меч. Придавленный павшим животным Кусланд едва успел среагировать на второй клинок, который метнул в него эльф, и красненая сталь вонзилась в землю рядом с его головой. Лишившийся своих мечей эльф выхватил длинный нож и в мгновение ока оказался рядом, но ударить не успел. Сомкнувшиеся на запястье собачьи клыки отдернули его руку в сторону, рывком сбрасывая с Кусланда. Извернувшийся убийца перекинул нож в другую руку и с силой всадил его в бок Иеху - раз, второй, третий. Айан, сумев, наконец, высвободиться из-под трупа лошади, бросился на эльфа, но больше ничего сделать не успел.

Что-то яркое и горячее пронеслось у них над головами, и врезалось в фигуру мнимой крестьянки, которая творила между рук стихийное заклятие. Освобожденная из сети Морриган ударила в землю концом своего посоха, и вслед за огненным шаром на заманившую их в ловушку магиню из неоткуда обрушился кусок льда. Воспользовавшись тем, что тот отвлекся, Кусланд врезал эльфу в скулу. Сила удара командорского кулака была такой, что дернувшийся убийца упал наземь, подняться уже не пытаясь. Айан поднялся сам, тяжело опираясь о колени ладонями, и оглядел место недавней засады.

Четверо наемников были мертвы. Трое - зарублены мечом куннари, еще один валялся рядом со смирно стоявшей лошадью Дайлена. На месте его лица спекшейся кровью оплывала дыра. Крестьянская девушка, оказавшаяся магиней, еще дышала, но по ее раскроенной до белой жижи голове было видно, что дышать ей оставалось недолго.

Держась за плечи Стена и Морриган, приковылял раненый маг. Айан скользнул по ним взглядом, и склонился над трупом Иеху. Несмотря на то, что тело пса давно уже было сильно тронуто скверной и болезнью, Айан продолжал надеяться на выздоровление зверя, что иногда случалось с самыми крупными и сильными собаками. Когда-то, подобно всем щенкам мабари, Иеху сам выбрал служить Айану, и с тех пор Кусланд не расставался с животным, зачастую даже засыпая с ним в одной постели, несмотря на немилосердно кусавших его блох.

В полной мере осознав горечь своей утраты, Айан взялся за ворот куртки бессознательного эльфа, и зло встряхнул. Мигом позже из неоткуда на того, забрызгав и доспехи Кусланда, вылилось не меньше ведра холодной воды.

Убийца вскинулся, но, натолкнувшись на выставленный клинок, слепо отпрянул назад, в медленно смерзавшуюся лужу. Холод быстро отрезвил его, заставив прийти в себя. Эльф стрельнул вокруг наглыми зелеными глазами и, убедившись, что его люди мертвы, а пути к бегству отрезаны, показательно принял философско-отвлеченный вид.

- Кто ты такой? - едва сдерживаясь, спросил Командор. - Какого демона вы на нас напали?

Убийца хмыкнул.

- Я так понимаю, что если буду молчать, меня ждет пытка? Все, понял, понял. Сэкономлю вам и себе время, могучие маги. Хотя, о, демоны, меня не предупреждали, что вы - маги. Бронтьего дерьма бы в глотку моим осведомителям!

- Давай, я все-таки сделаю ему больно, - попытавшись коснуться носком сапога земли и тут же скривившись, предложил Амелл. - Чтобы все ускорить.

Эльф поспешно мотнул головой.

- Говорю вам, в этом нет необходимости! - он пошевелился, отползая из почти смерзшейся лужи. - Я все расскажу сам. Меня… меня зовут Зевран! Для друзей - Зев.

- Какого демона ты напал, Зевран? - теряя последнее терпение, зло вопросил Кусланд. Меч в его руке едва заметно дрогнул, точно сам по себе дернувшись к горлу эльфа. - Что ты имеешь против нас?

Тот поднял обе руки, ладонью одной из них как бы невзначай отводя клинок от своего горла, и умудряясь не порезаться при этом.

- Против вас - ничего, клянусь подштанниками моего папаши. Но вы чем-то крупно досадили мрачному типу из столицы. Логейн, кажется. Да, так. Стоит упомянуть при нем Стражей, чтобы увидеть, как его продирает. До самых костей.

Айан и Дайлен переглянулись.

- Ты хочешь сказать, что Логейн нанял тебя, чтобы нас убить?

Тот, кто назывался Зевраном, кивнул, потом без перехода помотал головой.

- Не совсем. Он поручил это Антиванским Воронам, а уж они - мне.

Стен громко хмыкнул.

- Вороны, - с презрительным пхеканьем, пробасил он. - Сколько мифов, столько легенд и небылиц. И как все оказалось просто.

Лежа в хвое, незадачливый убийца попытался развести руками. Отчасти ему это удалось.

- Вы имеете право издеваться. Вы ведь победили. Ну, получается, узнали все, что нужно. Отчего бы теперь не прикончить меня?

- Еще не все, - Кусланд присел, не убирая клинка. - Ты упоминал осведомителей. Где? Кто?

Эльф снова торопливо покивал.

- Да-да, разумеется. Логейн дал наводку, где искать уцелевших Стражей. Замок Редклифа, так он сказал. Несколько недель наш… человек следил за воротами замка, но никто из Стражей надолго не выходил. Кроме черноголового, - убийца мотнул головой в сторону потиравшего лодыжку Дайлена, руки которого были окутаны синим целительским светом. - Я больше, чем уверен, что речь шла об этом вот любителе пыток, прекрасном, как самая дорогая из шлюх лучшего антивского борделя.

Творивший целительское действо Дайлен замер, обеими руками удерживая пострадавшую лодыжку и с широко открытыми глазами.

- Не нравится мне многое, - Морриган поправила связку меховых хвостов мелкого зверья у себя на плече. - Явно побудить нас хочет на то, чтобы убить его.

- И слишком охотно говорит, - процедил Стен. Эльф, в который раз за разговор, пожал плечами.

- Мне незачем хранить верность Воронам. Когда они покупали меня мальцом, чтобы пополнить свои ряды, моего мнения никто не спрашивал.

- О, так тебя против воли заставили в убийцы идти? Как это печально!

- Ты права, хасиндская красотка, - Зевран кивнул с шутливым согласием. - Это очень грустная история, которая, впрочем, вряд ли вам интересна.

- Продолжай, - дождавшись, пока они закончат, Кусланд вернул разговор в нужное ему русло. - Ты говорил об осведомителе.

- Ах, об осведомителе, мой суровый рыжий Страж. Да, был такой. Долго за вами следил. И, в результате, едва не проворонил ваш выезд. Впрочем, частично проворонил. В донесении, которая принесла птица, было сказано, что на корабль взошли все трое. Ты, ты, и белоголовый, который чем-то особенно досадил вашему знакомцу Логейну.

- Белоголовый… Алистер?

- Отчего Алистера регент желает убить больше нас всех вместе взятых - понятно, - вполголоса пояснил уже отошедший от комплимента Дайлен. - Непонятно, как их соглядатай не увидел, что наш друг остался в замке. Может, он усыпляет нашу бдительность, а тем временем к Алистеру тоже теперь подбираются убийцы?

Зевран махнул рукой.

- Говорю вам, мой осведомитель - олух. Из-за снегопада он не мог толком разглядеть ваше отплытие. Клянусь Создателем, я был уверен, что поставил ловушку на всех троих.

- Отчего ты взял так мало людей для своей ловушки?

- Оттого, что не знал толком, где вы высадитесь, - эльф еще раз пошевелился, хрустнув наледью на куртке. - Пришлось рассредоточить силы.

- Ты хочешь сказать, что впереди нас ждут еще убийцы?

- Да, - в подтверждение своих слов эльф кивнул.

- И они все подчиняются тебе?

- Нет. У них - другие командиры. Стражи, знаешь ли, в некотором роде знаменитость. Ходят слухи, вас не так-то просто убить. Такое бывает редко, но у Воронов назначена награда - для того, кто убьёт вас первым.

Амелл хмыкнул.

- Значит, ты просто пожадничал.

- Да, - эльф обезоруживающе улыбнулся. - Хотя, будь у меня возможность рассмотреть заранее, я бы применил другой способ подобраться к тебе поближе, Страж.

- Способ?

- О, у меня их много. Но такого красавца я бы сперва затащил в постель. Хотя, признаюсь, было бы безмерно жаль после ночи любви перерезать твое прекрасное горло.

Маг поймал насмешливый взгляд Морриган и поморщился.

- С чего ты взял, будто я мужеложец?

- А почему бы нет?

- Так, хватит, - Кусланд выпрямился, не желая более делить общее пространство с убийцей. - Твой осведомитель еще там, у замка?

- Не знаю. Но думается мне - он ушел за другим заданием. После получения птицы я переставал ему платить. Таков был уговор.

Айан переглянулся с Дайленом, а тот - с Морриган.

- Ну, и чего вы тянете, доблестные Стражи? Быть может, вам торопиться некуда, но я тут начинаю мерзнуть. Чья рука даст мне пинок из этого мира? Можно последнее желание? Поцелуйчик на прощание? Прекрасный Страж, или госпожа хасиндка - на ваше усмотрение. Мне в любом случае будет приятно. Что, нет? Ну, ладно.

Кусланд страдальчески скривился.

- Вставай, - загоняя меч в ножны, приказал он. Пожав плечами, эльф поднялся на ноги и, показательно не обращая внимания на своих пленителей, принялся сбивать наледь с куртки.

- Ты говорил, что нам еще могут попасться убийцы.

- Могут, - поглощенный своим занятием, подтвердил Зевран.

- Ты знаешь, как они будут действовать. Сможешь нас предупредить?

Эльф поднял на него глаза, и некоторое время стоял в изумлении.

- Ты… хочешь меня… использовать? Но… почему ты просто не убьешь меня??

- Потому что ты с подозрительной готовностью на это напрашиваешься, - мрачно пояснил Айан. - Дайлен, можно как-то поспособствовать..?

Тот некоторое время раздумывал.

- Ты, правда, хочешь взять с собой это… этого вот эльфа? Не думаешь, что вред от его прибавления превысит пользу?

- Я ни в чем не уверен, - Кусланд раздраженно мотнул головой. - Но если на нас охотятся убийцы, нам нужен кто-то, кто знал хотя бы половину их… хитростей. Ты можешь… поспособствовать верности… Зеврана? Есть какой-нибудь способ?

- Способ есть, - припадая на частично исцеленную ногу, Дайлен сходил к своей лошади и вернулся с тонкой тетрадью в берестяном переплете. - Можно завязать его на кровь. На чью-то кровь. Но на себя я завязывать его не буду. Во-первых, наши пути скоро разойдутся. А во-вторых… прибить бы его здесь по-хорошему, а, Айан?

- Слушай своего дружка, Айан, - уже не паясничая, посоветовал Зевран. - Тебе бы лучше убить меня сейчас. Вдруг я снова попытаюсь… заслужить первую награду?

- Не попытаешься, - Дайлен вытащил кинжал. - Айан, дай мне руку ладонью вверх. Эльф, ты тоже.

Кусланд снял перчатку и протянул руку. Зевран, напротив, не горел желанием участвовать в этой церемонии.

- Слушайте, я соглашался на то, чтобы вы меня убили. А не на языческий обряд бракосочетания…

Он не договорил. Подступивший сзади Стен обхватил его поперек груди, прижимая руку к туловищу. Другую коссит держал вытянутой вперед.

- Эй, Стражи, бабушек ваших… не чхать и не парить. Говорю же - я не согласен!

- Да кто тебя спрашивает? - Дайлен, быстро поворачивая лезвие ножа, вырезал на коже эльфа три кровавых знака. Сверившись с тетрадкой, на этот раз гораздо аккуратнее сделал такие же на ладони Айана. Под его взглядом частицы крови обоих поднялись над их вытянутыми ладонями и, смешавшись в единое красноватое марево, сгинули.

- Все, - вырвав из тетради чистый лист, Дайлен в несколько движений вымазанным в собственной крови пальцем нарисовал нужные знаки и, свернув, протянул Кусланду. - Если захочешь оборвать связь, сделаешь то же самое. Это малефикарум с твоей кровью. Творить его легче, чем с чужой. Зная общий принцип, не нужно особо учиться.

Морриган подняла брови. Айан кивнул, пряча лист.

- Надеюсь, у меня получится. Не хотелось бы на всю жизнь быть привязанным к этому ушлому эльфу.

- Да тебе-то что? - Дайлен пожал плечами, вытирая кинжал. - Это он привязан к тебе, а не ты к нему.

- То есть, как привязан? Что вы сделали?

Вместо ответа Дайлен поднял руку Кусланда и без предупреждения полоснул по ней кинжалом. Зевран схватился за свою. На его коже расцвела алая полоса.

- Если ты попытаешься навредить Айану - ты будешь мучиться вдвое острее, - буднично объяснил малефикар, вновь вытирая кинжал и пряча его в ножны. - Сбежать не сможешь тоже. Если уйдешь дальше, чем на меру пути, зачахнешь здоровьем. До смерти. Но не сразу. О, далеко не сразу. Мучения беглеца описывались в книжке, из которой я переписал этот рецепт, описывались отдельной главой. Составитель заклятия предусмотрел все. Свободу тебе сможет дать только маг крови, который проведет тот же ритуал наоборот. Или смерть. И все.

Зевран подернул плечами. Невозможно было угадать, какое впечатление оказали на него слова мага.

- Ну что же, в конце концов, почему бы нет. Выбора-то по сути никакого. Правда, теперь Воронов нужно опасаться не только вам, но и мне. Но им я ничем особо не обязан. Так что если будете кормить меня и поить, я ваш. То есть, разумеется, не ваш, а твой, мой рыжий Страж, - он прокашлялся. - Сим клянусь я в преданности вам, покуда не угодно будет вам освободить меня от всего бремени. Безоговорочно отдаю себя в ваше распоряжение, - эльф склонил светловолосую голову. - Клянусь.

Коссит громко хмыкнул. Морриган покачала головой.

- Все же на твоем месте я бы теперь внимательнее следила за едой и питьем.

Зевран ухмыльнулся, указав подбородком в сторону леса.

- Там, дальше наши лошади. Если их привести, никому не придется идти пешком.

- Стен, - Командор поймал хмурый взгляд коссита. - Иди с ним. Приведите лошадей. И… не торопитесь. Мне… нужно похоронить собаку.

Часть 2 - 4.

Несмотря на более чем удачное расположение, всегда способствовавшее наплыву посетителей, по утреннему времени в таверне было малолюдно. Занимавшая длинный дальний стол компания из нескольких наемников, да те двое, что прибыли перед самым рассветом - вот и весь сегодняшний навар. Впрочем, до полудня было далеко, и хозяин не волновался. Кроме его заведения, больше остановиться странникам было негде. А на распутье больших дорог между Редклифом, Орзаммаром и Орлеем люди ходили каждый день, и часто.

Словно в подтверждение мыслей харчевника, дверь отворилась, вместе с клубами мороза пропуская внутрь укутанные в меха фигуры. Две из них были высокими и плечистыми, третья же пониже и щуплее, но недостаточно, чтобы ее можно было перепутать с женской. Заняв ближайший к выходу стол и подозвав служанку, новые посетители сделали более чем щедрый заказ. После чего, наконец, двое из них откинули капюшоны, высвобождая медно-рыжую и иссиня-черную шевелюры.

- … никогда, - явно продолжая начатый ранее разговор, негромко подтвердил темноволосый посетитель, чье побледневшее на морозе светлокожее лицо в тепле постепенно возвращало румянец. - Но чем дальше, тем скорее хочется побыстрее разобраться со всем этим Мором и… мы с Кейтлин уговорились пожениться, когда все будет кончено. Не поверишь, я готов сразить двух архидемонов сразу, если это приблизит день моей свадьбы!

Его невысокий спутник, единственный, кто не откинул своего капюшона, издал смешок.

- Ой, да уймись ты, - даже не обернувшись в ту сторону, сдержанно попросил темноволосый. - Что ты понимаешь?

- В желании поскорее оказаться в постели? Разумеется, ничего. Наверняка юноша с таким прекрасным лицом и телом, словно созданным, чтобы притягивать женские взгляды… да и мужские тоже, гораздо опытнее меня во всех подобных делах.

Его собеседник с силой зажмурился, сжав лицо в ладони. Обладатель рыжей шевелюры кашлянул.

- Мне интересно, когда ты говоришь то, что думаешь, а когда кривишь душой, чтобы позлить Дайлена, - негромко проговорил он.

Тот, который так и не выбрался из-под плаща, обезоруживающе пожал плечами.

- Можете мне не верить, мои Стражи, но вам я не соврал еще ни разу. Разумеется, раскрывать душу мне незачем. Но врать… тоже не вижу причины. Пока.

Вернувшаяся служанка подала кувшин с горячим элем и три кружки. Стащив перчатки, рыжий, судя по многим признакам, бывший старшим среди товарищей, разлил согревающий напиток по кружкам и стал греть об свою ладони. Тот, кого звали Дайленом, тоже не спешил пить, подперев голову и неосознанно вычерчивая пальцем узоры на столе. Мысли его, не смущаемые более ехидными репликами со стороны товарищей, блуждали далеко. Щуплый несколько раз провел кружкой под носом, внюхиваясь в содержимое. Сунув палец в эль, облизнул, после чего отставил кружку с тяжелым вздохом, и на всякий случай отодвинул ее подальше от себя.

- Добрый эль, - громче, чем это было необходимо для того, чтобы достичь слуха только его собеседников, сообщил он в душный жар харчевни. - Если бы его не портил настой на корне смерти с… э… примесью невызревших цветков белладонны. М… да, точно.

Взгляд темноволосого Дайлена вмиг сфокусировался, сделавшись сосредоточенным и цепким. Что-то мелькнуло в воздухе - и мгновенно выбросивший руку щуплый успел поймать брошенный чьей-то рукой кинжал у самого лица рыжего предводителя. От резкого движения капюшон упал с его головы, открывая светлые волосы и острые уши.

- Зевран? - забыв обо всем, наемник за дальним столом приподнялся в изумлении. - Какого демона? Что ты себе позволяешь?

Его люди повскакивали со скамьи, выхватывая оружие. Но как бы ни быстры были наемники из Воронов, Стражи оказались на ногах за несколько мгновений до них.

- Я путешествую с Серыми Стражами, неужели не видно? - Зевран неопределенно дернул плечом. - А вот что себе позволяешь ты, Тальезен? Подсовываешь в питье дурно пахнущую дрянь? Фу, какой примитивизм. Не стыдно?

- Тальезен, - вмешался Кусланд, предчувствуя долгую и бессодержательную перебранку. - Забирай своих людей и уходи. Серым Стражам не нужна ваша кровь. Эльф убеждал меня, что уйти, не выполнив задания, вы не сможете. Но я все равно предлагаю вам это. Его, - Айан коротко кивнул в сторону Зеврана, - я пощадил. Тебя не помилую. Уходи сейчас. Пока еще есть возможность.

- Так ты предатель, - предводитель наемников хмыкнул Зеврану, делая знак своим людям. - Несложно догадаться, как ты заставил их пощадить твою дрянную шкуру.

Эльф криво усмехнулся.

- Догадливость никогда не была твоей сильной стороной, друг мой. С чего вдруг ты решил, что теперь это переменилось?

- Зев, не дури, - небрежно скользнув взглядом по умоляющему лицу харчевника, бросил предводитель Воронов. - Помоги мне теперь убить этих мальчишек. Награду разделим пополам. О твоем позоре так и быть, никто ничего не узнает.

- Моем позоре? - выделяя оба слова, ухмыльнулся эльф. Оружия, впрочем, из рук он не выпускал. - Ты, как всегда, понадеялся на яд, и взял с собой слишком мало людей. Эти мальчишки - Серые Стражи. Ты знал, что все Серые Стражи - сильнейшие маги и малефикары? Нет? Я тоже. К слову, мои люди были куда опытнее того сброда, что сейчас топчется за твоей спиной.

- Ты лжешь, - напряженно вглядываясь в мрачные, словно высеченные из камня черты молчаливо прислушивавшегося к разговору Кусланда, несколько неуверенно предположил Тальезен. - Никакие они не…

Дайлен, рисуясь, резко дернул рукой. Почти подобравшегося к ним сбоку наемника отбросило через два стола на третий, который с грохотом обрушился под его весом.

- Хватит! - Тальезен мотнул головой. - Убить их! И эльфа тоже!

Раздавшийся вслед за этим грохот заставил всех в харчевне испуганно пригнуться. Высокий, крупный путник, что пришел незадолго до рассвета, и с тех пор не уходил из общей комнаты, просиживая у очага с кувшином кваса, резко поднялся, опрокидывая стол. В его больших серых руках покачивалась крепкая скамья. Миг - и она обрушилась на застывших в изумлении Воронов.

Опомнившийся первым Зевран, бросился вперед, и схлестнулся с главарем Воронов, который, один из немногих сумел избежать удара. Вскочившая на стол с другой стороны от наемников красивая темноволосая женщина выхватила из-за спины длинный крепкий шест и с размаху обрушила на плечи ближайшего к ней Ворона.

Однако, больше никто ничего сделать не успел. Дверь в харчевню внезапно распахнулась, и в заведение ввалилось около полутора десятков стражников - вся охрана поселка. Выступивший вперед капитан бросил взгляд на оплывавшего в луже крови Тальезена, потом - на стоявшего на ним эльфа, лезвия обоих мечей которого были вымараны красным.

Стен поставил лавку на пол. Морриган спрыгнула со стола и подошла, остановившись за плечом Айана.

- Кто зачинщик??

Рука харчевника дрожала так, что ответа на свой вопрос капитан так и не разобрал.

- Словами скажи! Кто?

- Мы все повздорили, добрый господин, - подал голос Кусланд, покаянно глядя в пол, но при том не выпуская из поля зрения никого из наемников. - Чего в дороге не бывает. Дозволь заплатить виру.

Взгляд старшего стражника скользнул по стоявшим друг напротив друга головорезам. Мысленно произведя подсчет тем и другим, применительно к числу своих людей, капитан, не особо раздумывая, принял правильное решение.

- Вы не в дороге, наемник. Здесь, в Весте, действуют королевские указы и законы Ферелдена. Вира за причиненные властям беспокойства - пятьдесят серебряков. За урон харчевнику уплачивайте пополам.

Вороны и Стражи, поглядывая друг на друга, развязали кошели. Спустя короткое время, за которое деньги перекочевали в карманы харчевника и охранников порядка, капитан отдал приказ - и Стражи и их спутники под конвоем были выведены из поселка.

- Проваливайте, милорды, убивайте кого-то подальше отсюда, в другом месте, - напоследок напутствовал их старший стражник, оставаясь со своими людьми у входа на главную улицу, и явно всем видом давая понять, что не уйдет, пока фигуры “милордов” не скроются с глаз долой. - Нам здесь беды не нужны.

Глупо было не последовать доброму совету. Не оглядываясь, нарушители спокойствия поселка отъехали до самой развилки. На первый взгляд обе открывавшиеся перед путниками дороги вели в горы. Однако, одна из них, на Орлей, проходила чуть севернее другой, и по-прежнему сохраняла остатки каменного величия Имперского тракта. Другая, к Орзаммару, хотя и не могла похвастаться обилием плит из белого мраморного гранита и красивыми арками, все же смотрелась ухоженнее, и тоже была вымощена - пусть и не таким изысканным, зато крепким камнем.

Путники остановили лошадей. Долгую минуту Амелл и Кусланд смотрели друг на друга, потом Айан протянул руку, и его товарищ положил поверх нее свою.

- Заклинаю Создателем, будь там осторожнее, Дайлен. Ты же видишь…

- Вороны не будут преследовать Стражей в Орлее, - вмешался Зевран, сочтя своим долгом сделать рабочее предупреждение. - Договор был с Логейном только на Стражей Ферелдена. Истреблять Стражей Орлея - такого уговора не было.

- Добро, - кивнул Айан, не отпуская друга. - Постарайся… скорее добраться до Герлена. И… пересечь его… без бед.

- Не волнуйся, - Дайлен стиснул пальцы на руке Кусланда. - Я уже все продумал. Беды не случится.

Они крепко обнялись.

- Панахедан, саирабаз, - Стен склонил крупную беловолосую голову. - Атааш варин ката, коли достигнешь ты задуманного.

- Прощай, маг, - уста Морриган усмехались, но уже привычно глядевший в глаза Дайлен видел печаль. - Прости… за резкие слова мои. Досада мною двигала. Нравилось мне общество твое.

Амелл кивнул. Взгляд его невзначай скользнул по Зеврану, который сложил на груди руки, одна из которых по-прежнему была вымарана в крови.

- Ну, раз все прощаются, то дозволь и мне. Будь осторожен на дороге, мой прекрасный друг. В Орлее будь осторожен втройне.

- Благодарю, - маг склонил голову перед оставляемыми товарищами. - Ждите меня к весне. И не с пустыми руками.

- Помни, - Кусланд кивком указал на высившиеся вдалеке горы. - Выше, где снега, водятся большие хищники. Их называют сумеречными котами. Не сворачивай с Имперского тракта.

- Буду помнить, друг. Храни Андрасте всех вас.

- Да прибудет с тобой благословение Создателя.

Дайлен улыбнулся одними губами и, поправив плащ, тронул лошадь. Его бывшие спутники долго провожали глазами постепенно уменьшавшуюся фигуру всадника, мелкой рысью удалявшегося по Имперскому тракту на северо-запад.

- Все-таки зря ты отпустил его одного, мой рыжий Страж, - Зевран снял со склоненной к нему еловой лапы горсть снега и принялся оттирать собственную испачканную кровью руку.

- Договаривай, - велел Айан, не отрывая глаз от сделавшейся уже едва заметной темной точки вдали.

- Я сказал правду - Вороны в Орлее ему не грозят. Они даже в Орзаммаре тебе не грозят, мой Страж, - эльф выкинул снег, снимая новый. - Но, помимо Воронов, мало ли бед может приключиться с таким славным… и красивым юношей? В Орлее куда больше ценителей совершенства, нежели в вашей суровой стране грубых сапог и блохастых псов. Можешь мне поверить.

- Что ты имеешь в виду? - гораздо угрюмее, чем раньше, поторопил Кусланд. Нехорошее предчувствие, холодным комом застывшее где-то в требухе, подзуживаемое ассасином, стало постепенно подниматься выше, к горлу. - Расскажи, что знаешь.

- Отчего ж, скажу. В Орлее, мой рыжий друг, теперь полно беженцев из Ферелдена. Вроде бы как у вас тут Мор, нет? А ферелденский беженец - отличная мишень для грабителей… и работорговцев.

- Работорговцев?

- Да, работорговцев, мой Страж. Везде, кроме Тевинтера, работорговля официально запрещена. Однако это не мешает многим орлейским вельможам держать у себя… особых слуг. Ты ведь понимаешь.

Кусланд промолчал. Однако, к его удивлению, не промолчала Морриган.

- Плохо ты узнать успел этого мага, - опершись на луку седла локтем, лесная ведьма оправила выбившиеся из-под капюшона волосы. - В обиду он себя не даст.

Зевран пожал плечами.

- Хорошо, если так. Просто хотел предупредить. Ферелденцев в Орлее теперь немало. И время от времени они пропадают. Все.

- А раньше ты не мог сказать? - тяжело поинтересовался Кусланд, тщетно борясь с охватившей его разум тревогой.

- Вы ведь не спрашивали.

Командор бросил еще один взгляд на Имперскую дорогу. Темной точки на ней уже не было видно.

- Едем, - он натянул поводья, заставляя коня повернуть на мощенную каменную дорогу. - До Орзаммара путь неблизкий.

Все это время наблюдавший издалека за опасными гостями, капитан стражи облегченно перевел дух. Для чего-то разделившиеся, изгнанные из его поселка головорезы покидали Вест и, хвала Создателю, возвращаться не собирались. В поселке еще оставались наемники, те самые, кто в компании с первыми причиняли ущерб харчевне. Но, во всяком случае, оставшиеся никого не убивали. Хотя, разумеется, стоило за ними присмотреть.

Обещавшая с утра быть ясной погода тем временем испортилась. На дорогу вновь ложился снег, который чем дальше, тем усиливался все больше, постепенно заметая следы лошадиных копыт…

Часть 2 - 5.

- Создатель, до чего же снег метет!

- Да, погодка та еще. В такую хорошо сидеть дома у огня с кружечкой чего-то горячего. И в приятной компании.

Собеседница высокого, плечистого храмовника, крепкая женщина в таких же доспехах воина Церкви, сделала невольный жест, чтобы убрать волосы с лица, но закованная в сталь рука лишь со стуком мазнула по закрытому шлему.

- Вот проклятье! То есть, я хотела сказать - помоги Создатель! Как же мне надоел этот доспех!

Ее собеседник пожал плечами, поправляя собственный шлем.

- Ты в нем всего три дня. Я вот не думал, что вообще когда-нибудь его одену. Так надеялся, что это - в прошлом!

- Ну, а чья это была затея? Неужели нельзя было переодеться кем-то другим?

Мужчина хмыкнул.

- Кем же? Менестрелями, как предлагала ты? Так ведь зимой они не разъезжают. И, к тому же, не носят меховых плащей.

- Зато и этих ужасных тяжелых латных нагрудников не носят тоже. Я чувствую себя так, словно по мне промаршировала рота солдат. Ехать еще не меньше недели. А эти ужасные шлемы! Лиц в них, конечно, не видно. Но они такие неудобные! Доспехи храмовников - жуткая вещь. И не спорь со мной. Не знаю, отчего я согласилась… надеюсь, оно того стоит!

- Грех вам жаловаться, дети мои. Подумайте об удобных нижних мантиях ваших доспехов. Без них было бы холоднее.

- И то верно, - мужчина-храмовник потер прикрытое мантией колено и, судя по звуку, добродушно хмыкнул. - В особенности мне нравится то, что теплые мантии можно носить вместе с шерстяными подштанниками. Шерстяные подштанники - это вещь! Представляю, каково теперь Айану в горах. Когда носишь на себе столько железа, никакая шерсть не…

Он умолк, остановленный в своих речах подозрительным звуком, раздавшимся из-под шлема собеседницы.

- Будь здорова.

- Спасибо, Винн, - спустя какое-то время, поблагодарила храмовница. - То есть… Преподобная.

- Надеюсь, мы не совершаем большого греха перед Создателем, устраивая это лицедейство с переодеванием, - едущая впереди на смирной гнедой кобыле старая магиня тяжело вздохнула, поглубже кутаясь в отороченный мехом плащ.

- Но ведь это - самый верный способ добраться до леса Бресилиан без приключений, - храмовник пожал плечами, подгоняя свою лошадь. - Никто не смеет лезть в дела воинов Церкви.

- Ох, Алистер, - Винн покачала головой, и смахнула с лица налипший снег. - Твоя идея, безусловно, хороша. Я только надеюсь, что она не вызовет гнева Создателя…

- Не вызовет, - преувеличенно уверенно отозвался сын Мэрика. Из-под его шлема раздался глухой кашель. - Больше следует бояться того, что нас, Стражей, разыскивают по всему Ферелдену. Любой крестьянин может безнаказанно убить Стража и получить за это награду. Не то, чтобы я сильно дорожил своей жизнью, но и до срока отправляться к архидемону тоже не хочется. Жить мне нравится.

- К архидемону? - отвлекаясь от созерцания медленно проплывавших мимо заносимых снегом полей, удивилась Лелиана. Впервые за долгое время вместо жалоб в голосе ее послышалась тень интереса. - Что ты такое говоришь?

Сын Мэрика дернул плечами, стряхивая налипший на них снег. Подумал, и смахнул конус снега с плоского верха шлема, словно созданного для того, чтобы на нем удобно умостилось что угодно.

- Об этом не принято говорить, - совершив все эти действия, беспечнее, чем это бы показалось убедительным, проговорил он. - Но скверна поражает не только тело, но и разум Стража. А значит - и его душу. Даже если поражение незначительно, предположим, если Стража убить сразу после посвящения - малая толика скверны все равно содержится в душе. Допустит ли Создатель в свои чертоги оскверненную душу? При том, что скверна - заразна?

Женщины переглянулись. Некоторое время между едущими царило молчание, прерываемое лишь свистом ветра.

- Я никогда не думала об этом… с такой стороны, - наконец, медленно выговорила Винн. - Это… кажется неправильным… Но… такое может быть.

- Тогда куда же попадают Стражи? - наличник Лелианы был обращен к Алистеру все время, пока он говорил. - Есть же у вас посмертие!

- Вообще-то, это секрет, - тот пожал плечами. - Но при посвящении… и потом… в снах… Мы видим Город. Нечеткий и темный, словно стоящий в зыби Тени. Нас… тянет туда со страшной силой. Чем ближе к смерти, тем сильнее. Дайлен полагает, что это Черный Город. Тот самый, откуда пришла скверна.

- Разве вас зовет не архидемон?

- Архидемон, - не стал спорить Алистер. - Но как я сказал? Чем ближе к смерти - тем сильнее не драконий зов, а… оттуда. Должно быть, скверна как-то позволяет древним драконам управлять порождениями тьмы… и нами. Но ее источник - не они сами. Не архидемоны. Упоминая архидемона как посмертие, мы имеем в виду все же Город. Ибо в нем источник скверны, куда нас всех так тянет. Мы… говорили между собой об этом. Я, Айан и Дайлен. Амелл полагает, что Думат, первый дракон, злонамеренно обманул тевинтерских магистров, направив их путь туда. И что Город никогда не был Золотым Городом Создателя. А сосредоточением скверны.

Он помолчал.

- После Остагара Айан был смертельно ранен. Его спасла мать Морриган, Флемет. Вы знаете об этом. Но, пока умирало его тело, он почти не слышал архидемона. Не так, как теперь, когда здоров. Зато Город, и тысячи тварей в нем - слышал и ощущал отчетливо. Я могу подтвердить - это правда. Я сам видел… что-то похожее. Тогда, после этой жаровни… Правда, мне казалось, что эти смертные сны - отголоски переживаний, которые мы все перенесли в Тени. Я не придавал этому значения, до нашего разговора.

- И все же, до конца вы не уверены, - Лелиана отвернулась, привставая на стременах, и вглядываясь в даль Имперского тракта, сквозь метущий снег. - Видимо, вам все три недели у эрла и вправду нечем было себя занять, если вы столько времени проводили взаперти за подобными разговорами!

- Это неправда, - обиделся Алистер, тоже приглядываясь к чему-то, темневшему в стороне от дороги, что было издали похоже на человеческое жилье. - Мы помогали эрлу со сбором войск и заготовкой провианта, тебе ли не знать. Ведь ты всюду ездила с Айаном. А запирались мы не для разговоров. Дайлен пытался учить Айана магии. Им… просто не хотелось оповещать об этом.

Лелиана недоверчиво хмыкнула. Винн покровительственно покачала головой.

- Алистер, если ты не хочешь открывать причину ваших уединений - мы уважим это, ведь ваш орден всегда был закрытым для большинства. Но не нужно обманывать, утверждая, что Дайлен, маг, пытался научить вас тому, чему научить невозможно. Что дается только с рождением. Или не дается вообще.

- Да, Алистер, - Лелиана привстала еще раз. - Как-то ты совсем неуклюже врешь. Лучше помолчи, если не умеешь делать этого складно.

Некоторое время все ехали молча.

- Нет, ну вы… вы вообще, - когда сын Мэрика заговорил опять, выяснилось, что он попросту подбирал слова. - Я не лгу. В башне Круга демон праздности затянул нас в Тень. Нас троих и храмовника. Айан вернулся из нее… другим. Он как будто бы стал чувствовать Тень. Дайлен пытался помочь ему. Научить, как управляться с этим… что бы оно ни было. Они оба старались. Очень. Но…

- Погоди, Алистер, - Винн придержала лошадь, поехав вровень со Стражем. - Ты не шутишь? Не ошибаешься? Айан вернулся из Тени магом? Не имеющий дара магии человек, побывав в Тени, может сделаться магом? Это… это удивительно! Никогда не слышала ни о чем подобном.

Алистер помялся. Точно он пытался рассказать своими словами о том, что было выше его понимания

- Я бы не назвал его магом. Все-таки маги хоть что-то умеют. Но он слышит Тень. Дайлен… после долгих занятий… пришел к выводу, что дар магии в нем проснется либо… после какого-нибудь особого сильного побудительного толчка, либо… Либо во всем, что касается магии и Тени Айан полный бездарь и учить его бесполезно. Сам Айан склоняется ко второму. Да и Дайлен… признаться… пришел к такому выводу.

- Ну, что-то у них все же вышло? С чего вы вообще решили, что он… мог бы сделаться магом?

Алистер вновь струсил снег сперва с одного, потом другого плеча. Было видно, что он уже сам не был рад своему признанию.

- У Айана немного получается магия крови, - нехотя сообщил он. - Не всегда и не сразу, самое простое. А больше… почти ничего. Хотя изначально Дайлен был уверен, что “обучит Командора всему, что знает сам”.

Винн поджала губы. Очевидно, рассказанное Алистером до сих пор вызывало сомнения и вопросы. Ей требовалось все обдумать. Меж тем Лелиане удивление не мешало все пристальнее вглядываться в дорогу.

- Постоялый двор, - наконец, с радостью сообщила она, переставая давить на стремена. - Давайте, остановимся до завтра. Судя по погоде, вот-вот поднимется метель.

Часть 2 - 6.

- А может, Алистер был не так уж неправ, когда предлагал нарядиться храмовниками, - спустя какое-то время, признала Лелиана. Стащив с себя ненавистные шлем и нагрудник, девушка во весь рост вытянулась на кровати, разглядывая деревянный потолок. Потрескивавший в камине огонь распространял приятное тепло по всей небольшой, но чисто выметенной, уютной комнате. - Нам дали лучшее помещение, что у них было. И ужин сейчас будет готов, - она потянула носом воздух. - Слышу чудный аромат. Все-таки служителей Церкви уважают!

- Как бы Алистер не натворил там беды, - Винн покачала головой, как всегда обуреваемая мрачными предчувствиями, не всякий, впрочем, раз, имевшими под собой реальное основание. - Он ведь вышел без шлема. Мы не так далеко от Редклифа. Вдруг там, в общем зале, есть соглядатаи?

- В общем зале много людей… Преподобная. Да и Алистера теперь… трудно узнать. Разве нет?

Винн не ответила. Порывшись в своем мешке, она вытащила швейные принадлежности, и, забрав брошенный плащ Алистера, приступила к работе над отпоротым куском меха, который мнимый храмовник нечаянно оборвал еще утром. Спустя какое-то время Лелиана села на кровати и, поджав ноги, устремила взгляд своих прекрасных синих глаз в огонь.

- Выкладывай уж, - после нескольких десятков стежков, разрешила старая магиня, отставляя и оценивающе оглядывая свою работу.

- Выкладывать нечего, - Лелиана вздохнула, опираясь подбородком о кисти рук. - Он… не любит меня.

Винн подняла брови, не отрывая глаз от иголки, в которую как раз продевала нитку.

- Поэтому он меня отослал, - рыжая девушка колебалась, видимо, желая поговорить, и не желая. - Но… наверное, это я во всем виновата. Я все испортила, Винн!

- Вот. А ты говоришь - тебе нечем поделиться.

Лелиана обезоруживающе пожала плечами.

- Расскажи с самого начала, - попросила Винн, переворачивая плащ и изучая изнанку. - Мне сложно дать тебе свое суждение или совет. Я почти ничего о вас не знаю. Только собственные домыслы.

Лелиана провела ладонями вниз от коленей к ступням, и вернулась обратно, скукоживая широкие шерстяные штанины.

- Я… сама не знаю, с чего начать, - она стиснула колени тонкими сильными пальцами. - Наверное, стоит начать с начала. Родилась я в Орлее. В Ферелден меня привела случайность.

- Даже так.

- Да, так, - с некоторым вызовом подтвердила девушка, поглаживая ткань штанов на коленях. - Моя мать была ферелденкой, но это ничего не значит. Мне довелось расти в Орлее и жизнь в этой стране…

- Догадываюсь. Мой ученик направился туда. Из того, что я помню про Дайлена - несмотря на свой характер, он всегда был набожным и… почтительным юношей. Я беспокоюсь, как бы он не нахватался там… Ох, прости, пожалуйста, девочка. Продолжай.

Лелиана невесело усмехнулась.

- В Ферелдене не любят орлесианцев. Считают их нравы чересчур простыми и распутными…

- … а характеры - самовлюбленными, надменными и скандальными.

- Угу, - не стала спорить Лелиана. - Но я там родилась и мне нравилась такая жизнь. Здесь, в Ферелдене все… как-то скучнее и проще. Поэтому, когда пришла пора мне решить, чем заниматься, я не колебалась ни секунды. Ну, и… сделалась бардом.

- Бардом? - старая магиня подняла от шитья глаза, в которых стояло настоящее изумление. - Это те самые распутные песнетворцы и сказители, что усыпляют бдительность своих высокородных жертв сладкими речами, а после без жалости убивают, зачастую не выбираясь из постели?

- Айан спросил о том же, когда я призналась ему, - девушка уныло вздохнула, и положила голову на локти. - После этого он и… сделался холоден ко мне.

Винн покачала головой, вновь склоняясь над плащом.

- Барды славятся знатоками человеческих душ, в особенности, что касается обольщения. Неужто не знаешь ты, девочка, что мужчинам никогда нельзя рассказывать о себе всего? Или хотя бы того, что может навредить вашим отношениям?

Лелиана вздохнула еще горестнее.

- На самом деле, я никогда особо не интересовалась мужчинами. Если только этого не требовалось… по работе. Они… меня не привлекали. Ну, знаешь, они такие шумные… всегда думают только о себе, никогда не обращают внимания на мое настроение, не понимают… ничего они не понимают. Никакой утонченности. А запах… О, даже орлесианские вельможи пахнут хуже дам, а уж ферелденцы… Ты не поверишь, Винн, первое, что я поняла про Ферелден, когда впервые тут очутилась - это всюду въевшийся запах мокрой псины. Он везде, и в постели тоже… Мне кажется, он даже в волосах. Даже Айан берет в постель этого своего Иеху, и спит с ним в обнимку, а наутро…

Магиня кашлянула.

- В общем, я знаю достаточно, чтобы обольстить любого мужчину, и завлечь его на одну-две ночи, - девушка махнула рукой, отвлекаясь от беды с запахами Ферелдена. - Но никогда не задумывалась о большем. У меня была… подруга. Марджолайн. Пока она была со мной, мужчин для меня не существовало.

Винн вновь ненадолго вскинула глаза на свою юную собеседницу.

- Надеюсь, хотя бы об этом ты не говорила с Командором?

Лелиана отрицательно качнула головой.

- Нет, но ему и… всего другого оказалось достаточно. Ну, то есть, мне так показалось.

- А как так получилось, что вы вместе? - Винн разгладила мех над подшитым краем плаща так, чтобы не было видно свежих ниток. - Я пока все равно не…

- Ты поймешь, если прекратишь меня перебивать, - рыжая девушка поджала губы. - Быть бардом - весело и опасно. Это как ходить по веревке над площадью. Внизу толпа людей. Они все смотрят на тебя. Смотрят со страхом, восхищением, завистью… А ты отделена от них - высотой, чистым воздухом, свежим ветром, и - тонкой веревкой каната под ногами. Так можно ходить вечность. Ходить… и чувствовать себя на высоте. Тут главное - не оступиться.

- Складно излагаешь, - не сдержалась Винн. - И вправду - орлесианский бард.

- Я оступилась, - словно не слыша слов старой магини, продолжала Лелиана. - Меня схватили, обвинив… во многом. Пытали. Им ничего не нужно было знать. Просто пытали. Мне удалось вырваться чудом.

Она помолчала. К удивлению, на этот раз Винн не стала ничего добавлять или переспрашивать.

- Мне нельзя было показываться в Орлее, - Лелиана вздохнула. - Не спрашивай, почему, просто нельзя. Но и в Ферелдене было опасно. В это трудное для меня время я… мне вдруг показалось правильным обратиться к церкви.

Она переменила положение на кровати.

- Я попросилась в послушницы и меня приняли. Долгое время я провела в лоне церкви. Постепенно на меня снисходил все больший покой. Я… осознала весь ужас и… мерзость многого, что творила когда-то. Мне казалось, что я нашла свое призвание. Что только в служении Создателю и людям я смогу найти искупление тому, что когда-то совершала. Надвигался Мор. В деревеньке, Лотеринг, куда меня направили для оправления моего обета, появлялось все больше беженцев. Нужно было им помогать в их бедах, возиться с больными, подсоблять в добывании пищи. Мне было непросто, но все же я чувствовала себя при деле. И уверенность в правильности избранного мною пути не покидала меня.

Винн досадливо дернула щекой. О продолжении она уже догадывалась.

- А потом в Лотеринг пришли они, - не стала разочаровывать ее Лелиана. - Серые Стражи. И среди них - Айан. Мне довелось проходить неподалеку с делом от Преподобной матери из нашей церкви, когда они с торговцем ставили полог, чтобы разместиться под ним до утра. О, Винн, когда Айан откинул капюшон, и я увидела его лицо…

- Ты поняла, что вот он - мужчина всей твоей жизни, - помогла ей магиня. Лелиана бросила еще один вызывающий взгляд.

- Да. Странно, что ты смеешься. Там с ним были Алистер и Дайлен. У Алистера благородное лицо, а Дайлен - такой красавчик, но…

- Но суровая личина Командора произвела на тебя наибольшее впечатление.

- Да, - устало согласилась Лелиана, обнимая себя за плечи. - Может, расскажешь вместо меня?

Винн усмехнулась.

- Прости, девочка. Порой у меня бывают такие настроения, что роль старшей и многоопытной наставницы дается с трудом. Когда передо мной нет зеркала, а кости перестают напоминать о возрасте пострелами в пояснице, я вижу себя девчонкой, не старше тебя, или той чернявой ведьмы. Трудно дать вам, дети, какой-то совет.

- Ну, а просто выслушать ты можешь? - не дожидаясь ответа, Лелиана продолжала. Впрочем, она ощущала, что подколки Винн то раздражали, то развлекали ее, не давая полностью придаться состоянию уныния и тоски. - В общем, я сделала все, чтобы напроситься в отряд. Даже показала им куст возле церкви. Он цветет зимой. Вроде бы его по пьяни проклял долийский малефикар, но никто толком не помнит. Как знак от Создателя. Не знаю, поверили они или нет, но взять меня взяли.

Она помолчала, перебирая складки постели.

- Айан с самого начала был со мной добрее, чем прочие. Это по его приказу меня приняли в отряд. Потом… мы часто сидели вместе у костра, сторожили в нашу очередь, пока все другие спали. Мы говорили… то есть, я говорила, а он слушал. В какой-то момент он вдруг взял и… поцеловал меня, и… что?

Винн тихонько рассмеялась.

- Ох, девочка моя, а не кажется тебе, что он нашел единственно верный способ заставить тебя хоть ненадолго помолчать?

Лелиана обиделась.

- Ты говоришь, как Морриган!

Улыбаясь, старая магиня собрала шитье и отложила его в сторону.

- Продолжай. Обещаю, дальше я буду слушать внимательно, и ни разу тебя не перебью.

- А больше не о чем рассказывать, - девушка-бард махнула рукой, видимо, сильно разочарованная беседой. - С Дайленом и Алистером он проводит гораздо больше времени, чем со мной. Конечно, Мор, а Айан - Командор Стражей. Я все понимаю. Но… Видимся мы почти всегда только по вечерам и… кроме поцелуев больше ничем не занимаемся. Он не говорит со мной… даже о том, что его тревожит. А его тревожит многое, я же вижу. Говорить приходится мне. Сказки Айан слушает с удовольствием. Хвала Создателю, что я знаю их много!

Винн глубоко вздохнула. Ей все было понятно. Впрочем, она подозревала, что Лелиане это понятно было тоже.

- Я знаю, что когда доходит до собственных чувств, то мы становимся слепыми, глухими и очень глупыми, как бы умны и проницательны ни были раньше, - старая магиня стиснула сморщенную ладонь на крепком плече рыжей девушки. - Но ты, Лелиана, бард, и должна знать мужчин. Они далеко не всегда могут быть с женщиной и испытывать при этом какие-нибудь чувства, кроме… А иные из них просто настолько толстокожи, что не замечают усилий, что женщина прилагает, чтобы быть рядом с ними. Или того хуже - замечают, но их это не трогает. Тебе наверняка не понравится то, что я сейчас скажу…

Договорить она все же не успела. В коридоре послышались топающие шаги и в комнату, спиной вперед, протиснулся высокий лысый храмовник с начавшей отрастать светлой бородой. Обеими руками он удерживал широкий поднос со стоящими на нем плотно накрытыми блюдами.

- Мясо нынче получилось на славу, - аккуратно поставив поднос на круглый деревянный стол у стены, многообещающе похвалил он. - Еще я вытребовал у хозяина его особой подливы со свежей зеленью. Зелень он выращивает в подвале. Представляете - зима на дворе, а у него к столу - свежая пряная травка! И каша - это ж перина, а не каша! Отведайте, дамы! Стыдно не отдать должное такой… - тут только он заметил припухшие глаза Лелианы и полупостное лицо старой магини. - А что случилось?

- Вот, - шмыгнув носом, девушка простерла в его сторону руку. - Еще один наглядный пример мужской толстокожести.

Философски подняв брови, Винн пожала плечами с самым с согласным видом.

- Да что такое-то? Руки я мыл - честно. Там, внизу…

Женщины переглянулись. Лелиана еще раз шмыгнула носом, и вытерла лицо рукавом.

- Не понимаю, - Алистер расстроено опустился на стул перед накрытым столом, теребя ремни своего нагрудника с выбитым на нем символом Андрасте. - Я не вовремя? Вы скажите - я уйду. Подожду внизу. Там доска объявлений - шибко занятная штука. Пока ждал ужина, успел дочитать ее только до середины. Не потому, что плохо умею читать, а потому что те, кто оставлял там свои объявления - плохо пишут…

- Нет, все в порядке. Прости, пожалуйста, - Лелиана еще раз вытерла щеки, на этот раз насухо. - Это я в сердцах. Ты - самый хороший! Давай посмотрим, что ты там принес…

Часть 2 - 7.

Снег летел в лицо, залепляя глаза, лез даже в нос, мешая дышать. С каждым мигом будто делалось все холоднее. Серое небо, почти невидимое из-за летевшего с него крупного злого снега, надвинулось вплотную, готовое раздавить его, оказавшегося в самом центре зимней бури.

Приникая к шее своего едва бредущего коня, Дайлен в отчаянии оглядывался в поисках укрытия, но видимость была настолько плохой, что он не различал даже редких полуразрушенных колонн, время от времени знаменовавших вехи Имперского тракта.

Поминая демонов, порождений тьмы, и ведущего их древнего дракона, Дайлен пытался усмирить разбушевавшиеся стихии магией, но усилий его надолго не хватало. Разгоняемые облака натягивало вновь, и метель продолжала бушевать с неменьшей силой. Единожды вызвав огненный круг для того, чтобы согреться, и едва не вылетев из седла, когда перепуганный конь встал на дыбы, несчастный маг отказался и от этих попыток, и теперь все его надежды были связаны с появлением где-нибудь у тракта селения или хотя бы одиночного постоялого двора.

Но людское жилье не показывалось, а погода становилась все хуже, словно ею двигала чья-то злая воля, вознамерившаяся не дать Стражу достигнуть намеченного, и покончить с ним прямо тут, на дороге, в самом начале пути. Дайлен начинал отчаиваться. Отгораживаясь от косивших лошадиных глаз, он несколько раз вызывал огонь так близко от себя, что едва не поджег меховые перчатки. Однако облегчения такая магия не приносила. Порывы холодного ветра бились в лицо, забирались под меха и доспех, сковывали тело непривычного к морозам Амелла. Отчаяние его стало переходить в настоящий страх, когда Дайлен, закончив в сердцах костерить всех приходивших ему на ум демонов, дозрел до того, чтобы немеющими губами обратиться в молитве к самому Создателю. Снег по-прежнему летел в лицо, затруднял обзор, заносил дорогу под конскими копытами. Порой магу казалось, будто он движется в живом морозном и колючем коконе, что желал только одного - за какие-то грехи из всех людей наиболее мучительной смертью убить именно его, Дайлена.

Спустя какое-то время дорога повела круто в горы. Дайлен не мог достать карты без опасений потерять ее в порывистом, стылом ветру. Но и без карты он помнил, что на этом участке пути тракт хоть и поднимался выше, но плавно и незначительно.

Меж тем, его конь, коротко всхрапывая и фыркая смерзавшимися ноздрями, упорно шел куда-то в гору. Натянув поводья, встревоженный Дайлен придержал шапку и поднял голову к летевшему сверху снежному бурану. Короткая злая молния расколола небо пополам, разрывая плотную пелену облаков. Стиснув зубы, Дайлен с усилием разодрал их больше, раскидывая в стороны и, пользуясь кратковременным затишьем, рывками огляделся. А оглядевшись, мысленно застонал.

То, что он сослепу принимал за развалины колонн Имперского тракта, оказалось подступавшими к тропе могучими стволами колючих деревьев и даже невысокими кручами, на которых они произрастали. Сама тропа была достаточно широкой для того, чтобы принять ее за тракт. Торопясь, чтобы успеть до того, как опять завоет метель, Дайлен спрыгнул с коня на одеревеневшие ноги и, увязнув выше колен, с обеих рук выжег снег до самой почвы.

Земли, впрочем, под снегом не оказалось. Вместо нее заблудившийся маг наткнулся на стертый потемневший гранит. Похоже, незаметно для себя сойдя с Имперского тракта на какое-то из боковых ответвлений, он все же двигался по наезженной дороге. А если эта дорога была одета в камень - она наверняка вела к чему-то важному или, во всяком случае, недалекому.

На Амелла вновь налетел порыв ветра, и он, вскинув глаза к небу, сотворил еще одну молнию. С трудом взгромоздившись обратно на коня, маг привстал на стременах, вглядываясь вдаль. За росшими на кручах и склонах высоких холмов деревьями было почти ничего не различить, но, изо всех сил напрягавшему глаза Дайлену показалось, что он видит впереди что-то темневшее иначе, чем окружавшие его предгорья.

Маг тронул своего усталого коня. Высвобожденный ветер налетал еще злее, мешая двигаться вперед, и грозясь до каменной твердости сморозить тела беспомощных перед ним путника и его животного. Но теперь, когда Дайлен увидел перед собой цель, пронзительный ветер и метель могли только замедлить его движение, но не остановить. Он не мог бы сказать в точности, сколько прошло времени, но когда в очередной раз остановился, чтобы, на несколько мгновений разогнав бурю, оглядеться, внезапно совсем близко от себя впереди Амелл увидел высокую каменную арку, что служила воротами для крепких гранитных стен. Башни и бастионы были расположены в обычном боевом порядке для оборонительной крепости. Ворота крепости были подняты, а в кое-где видневшихся окнах не было заметно никакого движения. Лишь подняв глаза выше, сквозь вновь поваливший снег Дайлен успел различить едва приметный слабый огонек, мелькнувший как будто на самом верху одного из внутренних строений твердыни.

Дорога оканчивалась прямо здесь, у ворот. Больше, во всяком случае, свернуть было некуда. Это в немалой степени порадовало незадачливого путника, означая, что чтобы вновь оказаться на Имперском тракте, необходимо было просто вернуться обратно этим же путем. А значит, ничего страшного не произошло. Даже наоборот - переждав здесь метель, он без потерь вернется на главную дорогу и впредь будет внимательнее следить за направлениями и непогодой.

Возблагодарив Создателя за посланное убежище, Дайлен направил коня в сторону крепости. Проехав под аркой, он оказался в обширном внутреннем дворе. Однако, подтверждая изначальные догадки путника, тот оказался по-зимнему пуст и наглядно являл все следы запустения, несмотря на успевший занести их снег.

Беспомощно оглядевшись на полуразрушенные постройки, маг решительно направил коня вверх по крутым высоким ступеням к главному зданию цитадели, как казалось на первый взгляд с внешней стороны, совмещавшему общий зал, склады и казармы. Кроме того, Дайлен бы мог поклясться, что видел огонь в окне, и в окне именно этой постройки. Если в крепости кто-то обитал, обитал он именно здесь.

Добравшись до каменной площадки перед главным входом, Дайлен спешился и, попрыгав на негнущихся ногах, что было силы постучал в крепкие деревянные двери. Выждав, постучал еще раз. Близость жилья, где можно было бы укрыться от летевшего снега, сделала его нетерпеливым. Дайлен задрал голову, отыскивая взглядом то самое окно, где ранее заметил свет. Но из-за хлопьев летевшего сверху снега, опять ничего не увидел.

Отчаявшись дождаться ответа хозяев и уже не будучи ни в чем уверен, Амелл налег на дверь. Та, однако, не поддавалась. Порывисто обернувшись, и удостоверившись в полном отсутствии рядом кого-либо кроме верного коня, Дайлен отвел руку, а затем стремительно выбросил ее вперед.

Одну из створок дверей с хрустом дернуло из петель, и рывком распахнуло вовнутрь. На всякий случай, выждав несколько мгновений, Дайлен осторожно шагнул в небольшой, но гулкий и холодный зал, углы которого были затянуты колыхавшейся паутиной, а пол - частично укрыт снегом, должно быть, наметенным из-под двери. Заведя коня вовнутрь, маг снял со стены торчавший тут потухший факел и тот ярко полыхнул в его руках, снопом выбрасывая искры.

Помогая себе спиной и задом, Дайлен задвинул дверь на место, из-за чего в зале сразу же сделалось темнее и, подняв факел повыше, еще раз внимательно оглядел, куда его забросили судьба, метель и собственное небрежение. Помещение, в котором он оказался, казалось нежилым, в этом не было сомнений. Амелл откинул меховой капюшон, не снимая, впрочем, шапки, и, подсвечивая факелом, прошелся по залу из конца в конец. Обломки скамей, обрывки гобеленов по стенам, разнообразный мусор на полу - все это указывало на то, что он стоял в бывшей приемной. Несмотря на щели под дверью и холод, находиться здесь было гораздо приятнее, чем снаружи. Однако Дайлену хотелось отдохнуть возле огня, который не нужно было поддерживать самому. Если неизвестная ему крепость была заброшенной, стоило, все же, поискать и растопить здешний камин. Амелл даже примерно представлял, где искать. Вдобавок, располагаться на ночлег раньше, чем выяснит источник виденного им огня, Дайлен не хотел. Заброшенная крепость, отстоявшая не так далеко от Имперского тракта, могла сделаться приютом для отшельника, а могла и для разбойничьей шайки, которых из-за Мора развелось в стране больше обычного. Проснуться связанным и обобранным до нитки или не проснуться вообще в намерения мага не входило.

Осмотрев коня и убедившись, что помочь расположиться поудобнее ему теперь не сможет, Дайлен собрался с духом и направился в сторону двери, которая располагалась на противоположной от входа стороне. Амелл мог себе в этом признаться без стеснения - ему было боязно в одиночку осматривать пустые и гулкие залы, судя по ее виду - давно заброшенной крепости. Твердыни этой не было на карте - он помнил твердо каждое ответвление от Имперского тракта данной местности. О причинах, по которым такое мощное и стратегически немаловажное сооружение не включили в довольно подробный план окрестностей Каленхада, думать не хотелось. Однако, упорно думалось. Догадки в голову Дайлена стучались самые разные - от чумного места, о котором предпочли забыть, до крепости-призрака, появлявшейся в метели и пленявшей души случайных путников.

Решив, что навоображал себе достаточно, Страж-маг глубоко вздохнул и приоткрыл дверь, отделявшую комнату от внутренних помещений. Первым, что он увидел за ней в неровном свете факелов, был большой камин в углу. Возле, на прибитых к стенам полках и полу, стояли различной формы горшки, кувшины и плошки, а над самим камином висел портрет какого-то бородоча, толи гнома, толи просто плотного и дородного человеческого мужа.

В противоположной стороне комнаты у стены тулились несколько столов и лавок, выглядевших так, словно сперва они сделались участниками сражения, но потом были аккуратно собраны и убраны из-под ног. Вокруг столов кое-где валялись черепки от битой посуды, но в целом таких следов запустения, как в приемной зале, тут не наблюдалось.

Выбрав лавку поплоше, которая вряд ли бы уже выдержала вес хотя бы одного человека, Дайлен в несколько движений сломал ее и бросил в камин. Под его взглядом ветхие обломки ярко вспыхнули, освещая комнату, и сразу предавая ей иной вид. Маг не отказал себе в удовольствии стащить перчатки и некоторое время просто постоять у огня, грея окоченевшие руки. У светившего и гревшего камина, его дурное настроение и страхи начинали постепенно развеиваться.

Почувствовав, что согрелся достаточно, и на ходу растирая покалывавшие пальцы, Дайлен заглянул в одну из дверей, ведущих из зала. За ней обнаружилась казарма квадратной формы, с несколькими рядами кроватей. Несмотря на заброшенный вид комнаты, по которому трудно было что-то понять, у мага продолжало оставаться впечатление, словно тут тоже происходила битва, а потом ее следы наскоро убрали.

Как бы то ни было, некоторые кровати до сих пор выглядели достаточно прочными, чтобы послужить ночью. Дайлен еще раз внимательно осмотрел комнату и, не найдя в ней ничего опасного или полезного, да и не особенно разыскивая, вернулся в зал с камином. Из него во внутренние помещения вела еще одна дверь.

Выглянув за которую, Дайлен оказался в недлинном, но широком коридоре с рядом дверей по одну сторону от него. Заглянув во все, Страж-маг обнаружил кухню, кладовую и арсенальную, оружие из которой, впрочем, исчезло, ровно как и припасы из кладовой. Везде по-прежнему не было ни души, ни каких-либо признаков того, что тут жили или проходили хотя бы единожды за весь предыдущий год.

Завернув за угол, Амелл оказался в полукруглой проходной комнате. Вдоль ее стен тянулись книжные шкафы, в которых, однако, маг не увидел ни одной книги. За исключением шкафов, комната была пустой, если не считать все тех же вездесущих сора и паутины. В дальнем конце комнаты располагалась лестница на второй этаж. Перед ней лежал большой, неопределенного цвета, коврик.

У Дайлена возникло какое-то смутное и неприятное ощущение. До сих пор, бродя по первому этажу цитадели, ничего, кроме волнения, вызванного темнотой и неизвестностью, он не испытывал. Однако теперь к этим опасениям прибавилось что-то еще. Несмотря на царившее тут запустение, он по-прежнему был уверен, что видел отблески света в окне на верхнем этаже этой постройки. А значит, там, наверху, кто-то был. Кто-то, не обративший никакого внимания на вторжение незваного гостя даже после того, как гость этот порядочно нашумел, натоптал, и даже развел огонь хозяйской мебелью.

Кто мог быть настолько равнодушен?

Подавив боязливость, Дайлен поднял факел повыше и, борясь с желанием сотворить один или два световых огненных шара, направился к лестнице.

Перед самыми ступеньками он замешкался. Помимо страха перед неведомым, было что-то еще. Что-то, цеплявшееся за его сознание, и явно пытавшееся пробиться к рассудку. Что-то очевидное, и, одновременно, таившее в себе опасность.

Амелл тяжело вздохнул. Он стал уже уставать бояться. Дав себе зарок быть еще осторожнее, Страж сделал шаг.

Уже когда он опускал руку на перила, сознание Дайлена пронзило внезапной догадкой - все вокруг, пол, кое-где даже стены комнаты были покрыты толстым слоем пыли. Лишь ковер, на который он наступал, хоть и старый, был относительно чистым, словно им часто пользовались, и сюда положили только что…

Эта мысль промелькнула последней, когда прикрывавший провал перед лестницей ковер под его тяжестью ухнул вниз, и Дайлен, мазнув мимо перил рукой, полетел куда-то в темноту.

Часть 2 - 8.

Пробуждение было таким же резким, как и удар, швырнувший его в небытие. Вокруг по-прежнему было темно, и отчего-то - крайне неудобно. Несмотря на быстрый переход от забытья к яви, ощущения просыпались постепенно - от покалывавшей в горячем сухом воздухе обнаженной кожи, до болезненных толчков крови там, куда пришелся удар. Почувствовав острую боль, охватившую всю правую половину головы, Дайлен дернулся, чтобы наощупь определить, с чем ему придется иметь дело - шишкой, или открытой раной. Однако рука его не послушалась.

Вынужденно разлепив веки, молодой маг снова их зажмурил, не выдерживая бьющего в глаза яркого света. Только спустя какое-то время, вновь приоткрыв один заслезившийся глаз, Дайлен понял, что свет, лившийся сбоку из большого окна, на самом деле не был так уж ярок. С трудом повернув голову, он увидел продолжавшую бушевать метель, порывы ветра которой сотрясали старое немытое стекло.

Амелл попытался повернуть голову в другую сторону, чтобы рассмотреть комнату, в которой проснулся. Подбородок сильно царапнуло и, поведя головой, он нащупал врезавшийся в кожу металл. Руки вновь не послушались хозяина, закинутые куда-то выше головы. Подняв глаза и сильно вывернув шею, Дайлен сумел разглядеть свои запястья притянутыми кандалами к неструганному столбу.

Проснувшись окончательно, маг дернулся, громыхнув короткой цепью. Теперь только он понял, что стоял на коленях, прислонившись спиной к круглому деревянному столбу, и будучи притянут к нему за руки, ноги, грудь и шею. Вся его одежда, даже символ Андрасте и шнурок от Кейтлин исчезли. Исчез и перстень с левой руки, что особенно обеспокоило Дайлена. Подергав цепь, и убедившись, что тот, кто его поймал, знал толк в удержании пленников от лишних движений, маг выругался. Похоже, его предположения о разбойниках оказались справедливы.

- Эй! - не особо рассчитывая на результат, крикнул он, чувствуя, как каждое громкое слово отдается в его раненой голове. - Эй, кто там? Какого демона?

Как и следовало ожидать, ответа на свои вопросы он не получил. Мучаясь от головной боли, Амелл вновь дернул руками. Толку от этого было еще меньше, чем от криков. Цепи такой толщины мог бы порвать разве что боевой тевинтерский слон.

Прикидывая, как половчее использовать магию, чтобы избавиться от оков, Дайлен огляделся. Несмотря на то, что на нем не было ни нитки, холод не ощущался. Прислушавшись, маг различил где-то позади себя потрескивание огня, в, по-видимому, очаге. В двух-трех шагах перед Стражем у стены стоял широкий длинный стол. Стол этот с одной стороны был завален бумагами, книгами и писчими принадлежностями. С другой широкая столешница почти скрывалась под уставившими ее колбами, плошками и алхимическими реагентами, живо напомнившими Амеллу о занятиях в Круге магов. Скосив глаза в сторону, Дайлен увидел еще один стол - гораздо меньше первого. На нем в идеальном порядке были разложены инструменты настолько странного вида, что они как-то вдруг и очень сильно напугали Амелла, несмотря на то, что мало походили на пыточные.

- Да что тут происходит? - больше для себя пробормотал Дайлен, сглатывая под стиснувшим шею куском металла. - Во имя Создателя!

Виски сдавило, а к горлу подступила тошнота. Привычная настолько, что в присутствии Айана и Алистера он почти перестал обращать на нее внимание. Но теперь никого из Стражей рядом не было. Дайлен вновь дернулся, испытывая самый настоящий страх. Липкие воспоминания о заключении в кокон из мяса порождений тьмы вновь поднялись из его самых глубин его кошмаров.

Однако шло время, а порождения тьмы не показывались. Вместо них откуда-то из-за спины Дайлена послышались шаркающие шаги, затем скрип отворяемой двери. Извернувшись, Амелл попытался оглянуться через плечо, но не сумел. Цепи и крепкие зажимы на груди и у горла не давали сдвинуться больше, чем на полпальца.

Шаги приостановились у самого столба. Затем медленно двинулись вокруг. Постепенно взору Дайлена предстал невысокий сморщенный старик в сером балахоне, абсолютно лысый и с пугающе торчавшими ушами.

Увидев пленителя, напряженный, как струна, Амелл испустил вздох неподдельного облегчения.

- Какого демона, дед? Я от страха чуть не умер. Нельзя так пугать людей!

Старик пододвинул себе скамью, но не сел, а подошел к Дайлену. Сморщенные пальцы пробежались по лицу, груди и плечам скованного мага.

- Ты ожидал вместо меня увидеть кого-то еще? - неожиданно молодым голосом спросил старик. Амелл поднял брови.

- Стаю порождений тьмы. А ты… не похоже, чтобы болел скверной. Страж?

- Стало быть, почуял меня, - старик попытался оттянуть губу мага, с явным намерением заглянуть в рот, но Амелл дернул головой, отстраняясь. - А я знал, еще когда ты стоял за воротами, - ничуть не смущаясь, поведал он. - Мое имя - Авернус. Ты, наверняка, слышал о Пике Солдата. Я - последний из выживших здесь Серых Стражей.

Дайлен сглотнул. Отступившая перед удивлением боль вернулась, затерзав его голову с еще большей силой.

- Ни о каком Пике Солдата я никогда не слышал, - звякнув цепью, медленно проговорил он, взвешивая слова. - Что до Серых Стражей, в Ферелдене их осталось всего трое. Я, и двое моих товарищей. Значит, послушать тебя, не трое, а четверо. Пусть. Объясни тогда, какого нагьего помета я связан? Ты всех гостей так встречаешь? Развяжи, а то уже колени затекли на них стоять. И голова… болит.

Тот, кто называл себя Авернусом, придвинулся, стискивая виски Амелла длинными узловатыми пальцами. Кисти его рук окутались целительским светом, быстро перетекшим в голову Дайлена. Несколько мгновений спустя Страж-маг почувствовал сильное облегчение. Закончив творить магию, Авернус отступил на шаг, словно любуясь. Но сказал не то, чего ждал от него Амелл.

- У тебя такая чистая, гладкая кожа, - промолвил старик, какое-то время разглядывая своего пленника. - Ты не ешь мяса?

Амелл кашлянул. Настроение его, и без того невысокое, испортилось еще больше.

- Вот мне не нравятся твои вопросы, дед, - молодой и красивый маг привык к скабрёзным выкрикам и нескромным взглядам, но взгляд этого старика его пугал. Так полоумные ученые из магов глядели на жуков прежде, чем нанизать из на булавки для своих непонятных простым, нормальным людям, собраний. - Какая тебе, к демону, разница, ем ли я мясо? Ем. Может, теперь ты освободишь меня, наконец?

- Мои вопросы вызваны не праздным любопытством, - Авернус усмехнулся, продолжая оглядывать выставленного, как на показ, Амелла. - Узнав больше о твоем теле и составе протекающих в нем соков, я буду больше уверен, в какую сторону следует вести эксперимент.

Дайлен невольно посмотрел в сторону разложенных железяк. Проследив за его взглядом, Авернус покачал головой.

- Тебе нечего опасаться. Инструменты нужны мне уже для конечной стадии эксперимента. Когда требуется вскрытие для уточнения…

- Так, дед, - Амелл сжал и разжал кулаки, начиная злиться и одновременно пугаясь еще сильней. - Не знаю, кто ты и зачем сидишь в этой Создателем забытой крепости. Но я пришел сюда просто потому, что заблудился в метели. Как только она утихнет - уйду, и о тебе больше не вспомню. Меня не интересуют твои эксперименты. Все, что мне нужно - поскорее вернуться на Имперский тракт. Отпусти… пока прошу добром.

- Ты упоминал, что Серых в Ферелдене трое, - словно не услышав его тирады, переспросил старик. На скамейку он, все же, сел, продолжая разглядывать Амелла, однако трогать уже не пытаясь. - Но разве Стражи не были изгнаны из Ферелдена королем Арландом?

Амелл тяжело вздохнул. Его нагота, неудобная поза, металл под подбородком и колени, на которые приходился весь вес его тела, напрягали с каждым мигом все больше.

- Ты из какой норы выполз, А…вернус? Стражи вернулись в Ферелден еще при Мэрике Тейрине, отце недавно умершего Кайлана. Теперь в Ферелдене безвластие, но, если Создатель будет к нам милостив, долго оно не продлится. Ты что-нибудь слышал об этом?

Старик отрицательно качнул головой.

- В последний раз я покидал Пик Солдата еще до восстания Софии Драйден, Командора Ордена при короле Арланде. После ее… смерти, я и еще несколько Стражей остались здесь. Я не знаю, что происходило в мире все это время.

Слова Стража Авернуса пробудили в голове Амелла какие-то смутные вехи. В памяти всплыли уроки по истории Ферелдена. С трудом восстановив их для себя, Дайлен с сомнением воззрился на сидевшего перед ним старика.

- Ты хочешь, чтобы я поверил, что тебе - двести лет?

- Немного больше, мальчик, - Авернус улыбнулся, являя взору Амелла абсолютно здоровые, ровные зубы. - Когда Арланд, наконец, убрался отсюда со своей солдатней, я собрал уцелевших братьев, и, затворил Пик Солдата от посторонних, открыв путь к нему только для Серых Стражей.

- Так ты не только маг, - догадался Дайлен, перенося свой вес с одного колена, на другое. - Ты - малефикар.

Лицо Авернуса прочертила кривая усмешка.

- Я внимательно осмотрел тебя, пока ты был без сознания. Судя по виду ладоней, кое-кто сам не брезгует магией крови. Хотя знания твои оставляют желать лучшего. Иначе не потребовалось бы высвобождать кровь всякий раз для любого магического действа.

- Я научился обходиться без порезов, - счел нужным предупредить Амелл. Его вывернутые руки начинали болеть не меньше коленей. - Так что лучше давай, развяжи меня, дед. Продолжим беседу мирно. Я не собираюсь на тебя нападать. Но если вынудишь - сгоришь.

- Попробуй, - Авернус сложил руки на груди, откидываясь спиной на край стоявшего тут же стола. - Попробуй меня сжечь. Или хотя бы что-нибудь.

Тон его был подозрительно спокойным. Исполненный самых мрачных предчувствий, Дайлен пожал вывернутыми плечами.

- Ты сам попросил меня об этом.

Он скользнул взглядом по разложенным на столе бумагам. Удивившись, скользнул еще раз. Уже с заметным волнением, насколько это было возможно, вытянул ладони, попытавшись вызвать с них огонь. Тень молчала. Молчали и внутренние токи крови. Амелл дернулся, стиснув кулаки до боли и вновь попытался вызвать огонь, воду, порывы ветра. Авернус терпеливо ждал, сложив на груди руки. Лысая ушастая голова покачивалась в такт каким-то его мыслям.

- Можешь не стараться, - спустя какое-то время глядя в полные отчаяния и непонимания темные глаза Амелла, проговорил он. Молодой голос никак не вязался со сморщенной, покрытой старческими пятнами кожей. - Увидев твои руки, я понял, что ты маг. Неужели ты думаешь, что по этому я не принял мер?

Приподнявшись, он оттянул металлическое кольцо, притягивавшее шею Дайлена к столбу, и подцепил пальцем тонкий ошейник под ним, плотно охватывавший горло смятенного мага.

- Тевинтерская игрушка, - равнодушно пояснил он. - Прерывает любую связь с Тенью и силой крови внутри мага. Снять можно только поочередно применив магию на каждую из рун, значения которых тебе не видны. В Тевинтере немало рабов-магов. Не все из них довольны своим положением. Тамошние магистры научились выходить из этого положения без потерь еще несколько столетий назад.

Дайлен опустил голову. Выступившая на лбу испарина щекотала кожу, но стереть ее он не мог.

- Зачем я тебе, дед? - уже тише прежнего спросил он. - Что тебе от меня нужно?

Авернус присел обратно на скамью. Лицо его сделалось почти участливым.

- Мне нужны твои плоть и кровь, - он усмехнулся, когда закусивший губу Амелл поднял на него глаза, тщетно гася в них испуг. - Я не солгал тебе, мальчик. Мне больше двухсот лет. Я был посвящен так же, как ты. Так же, как любой из Стражей. Но с самого начала, с самого первого мига, обряд посвящения, ровно как и то, что произошло со мной… что происходило со временем, не могло не тревожить меня. Ты похож на человека, который умеет думать. Неужели ты сам никогда не размышлял о скверне?

Дайлен отвел глаза.

- Размышлял, - вынужденно буркнул он. - Но что толку размышлять впустую? У меня не было возможности для исследований. Все время, что я пробыл Стражем, у меня не было возможности даже нормально поспать, пусть и видя во снах архидемона. А на одних домыслах многого не сделаешь.

Авернус удовлетворенно кивнул. Ответ Амелла ему, видимо, понравился.

- Мне же времени и возможностей судьба подкинула предостаточно. Запершись здесь с отринутыми королем и самой этой страной соратниками, я занялся исследованиями скверны в их крови. Ведь не можешь же ты не согласиться, что ритуал Посвящения примитивен. Мы просто пьем кровь порождений тьмы. Большинство мгновенно умирает от порчи - это же, в конце концов, яд. Что за варварство! Но Посвящение можно изменить. Выделить могущество, которое содержится в крови порождении тьмы, и отторгнуть зло, которое убивает нас. Только представь, сколь многое бы сделалось по-другому, будь это возможно!

Амелл поднял бровь. В словах древнего Стража-мага был смысл. Но окончательно проникнуться величием его идеи мешали болющие колени и сильно натянутые связки рук.

- Стражи используют получаемые способности, чтобы чуять порождений тьмы. И только! И никто не задумывается о прочих возможностях скверны. Ведь что мы знаем о ней? Ничего! А меж тем это - неисчерпаемый источник загадок! Могущества! Чем дольше мы живем со скверной в крови, тем сильнее она становится. К несчастью, эта порча рано или поздно овладевает Стражем, пожирает бесследно его душу и тело. Но что, думал я, если распространение порчи можно остановить или каким-то образом сдержать? Что, если можно было бы выделить из нее новые, неведомые Стражам компоненты?

- Как вижу, ты эти компоненты выделил, - окидывая старца взглядом, процедил маг. - Я понял правильно? Ты проводил свои эксперименты на остававшихся в крепости Стражах?

Авернус склонил голову.

- Верно. Они были добровольцами… почти все. Терять им было нечего. Я сумел победить Зов, и продлить жизнь Стража на долгое, очень долгое количество лет. Но… процесс поражения скверной, хотя и сильно замедлен, полностью остановить не удалось. Мои эксперименты еще не закончены. Мне не хватило подопытных. Еще трех-четырех Стражей…

- Слушай, дед, - Амелл сумел, наконец, вытереть лоб о заломленную руку. - Я один - это все равно меньше, чем тебе нужно. И, пока ты тут сидел, там, в Ферелдене, кое-что произошло. Начался Пятый Мор, - он дернул головой, встряхивая мокрые волосы. - Стражей теперь - мало. А те, что остались - молоды и неопытны. Мы даже не знаем рецепта обработки крови порождений тьмы для ритуала Посвящения. И нам нужна помощь Стражей Орлея. Я тут мир пытаюсь спасти, дед. Если не привести помощь - Ферелден падет. Ты в своих горах даже за магическими заслонами не отсидишься.

Старик некоторое время сидел молча, сверля взглядом лицо Амелла. Маг без труда выдерживал взор его бесцветных блеклых глаз.

- Что за чудо проснулось на этот раз? - спустя какое-то время спросил Авернус. Дайлен снова сглотнул.

- Уртемиэль, - угрюмо сообщил он. - Дракон, демон его забери, Красоты.

- Откуда вы знаете, что это Уртемиэль?

- А сам-то ты не чуешь? - изумился Амелл, на несколько мгновений даже перестав пытаться справиться со своим пережатым горлом.

Авернус поднялся на ноги. Еще раз оглядев Дайлена с ног до головы, он неподдельно вздохнул.

- Жаль, что я так и не научился переносу сознания из тела в тело, - с искренним огорчением сообщил он своему пленнику. - Я слишком был занят исследованиями скверны…

- Ты это брось, дед, - Дайлен тщательно загасил лириумный взблеск своих глаз. - Думать забудь.

- Я не могу отпустить тебя, мальчик, - Авернус подошел к столу и раскрыл одну из тетрадей. - Я слишком близок к разгадке одной из величайших тайн мироздания. Когда мне будут доступны ответы на все вопросы, никакой Мор не будет важен. Мы победим древних драконов, не убивая их. Отберем их силу. Сами сделаемся всемогущи..!

Дайлен посмотрел в сторону. Он уже все понял.

- Дай хоть прикрыться чем-то, нелюдь, - негромко попросил он, вновь поднимая глаза и с ненавистью глядя на перебиравшего реагенты, и складывавшего некоторые из них в большую плошку старика. - Какого… дерьма ты меня раздел?

- Одежда и металл…. На определенной стадии эксперимента… под воздействием сильных температур могут прикипать к коже, доставляя тебе дополнительные ненужные повреждения, - соизволил ответить старик, с силой растирая что-то пестиком по плошке. - Я постараюсь… как можно надольше растянуть потенциал твоего организма. Надеюсь, ты достаточно здоров, чтобы пройти все шесть этапов и добраться до седьмого. Мы с тобой, парень, изменим этот мир!

Дайлен сжал зубы, давя готовые вырваться ругательства. Старик залил получившееся от растирания месиво из двух колб и получившуюся массу принялся наносить на отдельные части тела ежившегося пленника.

- Болевые точки, - попутно объясняюще бормотал он, размазывая свое снадобье по злому и смертельно перепуганному Амеллу, который в смятении по-прежнему пытался вызвать огонь - на этот раз на самого старика. - Воздействие непосредственно на них катализирует процессы эксперимента при переходе от одной стадии к другой, в особенности на начальном этапе…

Закончив, он отложил плошку. Руки его окутались синевато-белыми шаровыми молниями.

- Постарайся несколько раз глубоко вздохнуть, - посоветовал он, делая шаг к Дайлену. - Для чистоты начала процесса необходимо спокойное, почти статичное состояние организма, а твои дыхание и сердцебиение явно учащены.

- Не подходи, старый хрен, - почти прошипел Амелл, не отрывая взгляда от потрескивавших разрядов на ладонях пленителя. - Только тронь меня, и клянусь Создателем, я тебя убью. Я убью тебя, слышишь ты? Не прикасайся ко мне, тварь! Не подходи!

- Сожалею, но практическая - это неотъемлемая часть моих экспериментов, - Авернус шагнул ближе, оказавшись перед бешено дергающимся Дайленом. - Будет быстрее и проще, если ты мне поможешь. Возьми себя в руки и давай приступим. Я очень долго этого ждал…

Часть 2 - 9.

- Это точно последние? - сталкивая ногой в пропасть тело мертвого ассасина, мрачно поинтересовался Кусланд. Зевран передернул плечами, глядя на свой клинок, с которого счищал тряпицей кровь.

- На пока - да, точно, - с некоторой отстраненностью ответил он. - Балгаруд всегда был недалеким. Но наемникам платил щедро и набирал их для засад помногу. На том и выезжал так долго.

- Ты хочешь сказать, что те, кто был с тобой, и люди этого… Телезена…

- Тальезена, мой Страж.

- Тальезена. Это - простые наемники? Я думал - все они были Воронами.

Зевран усмехнулся, не отвлекаясь от своего занятия.

- Ну что ты, друг мой. Воронов, на самом деле, не так много. Не мало, конечно, но толпами мы… то есть они, Вороны, не бегают. Те, кто были со мной, все, кроме Далары, магини, прими ее Создатель, были наемниками. И те, кто с Тальезеном - тоже.

- А я все гадал, отчего они не стали преследовать нас, - пробасил Стен. Свой огромный двуручник он закинул за спину. И, взявшись за луку, вскочил в седло.

- Да, они лишились своего нанимателя, и убивать вас стало незачем, - Зевран в последний раз осмотрел идеально чистое лезвие своего короткого меча и выкинул окровавленную тряпку. - Всего нас, Воронов, было отправлено за вами четверо. Троих вы отправили к… м… к Создателю. Остаюсь только я. У вас по-прежнему все шансы отделаться от навязчивого внимания Воронов надолго.

- Меня больше волнует, как они узнали, что мы едем этой дорогой, - Кусланд, вытянув шею, проследил полет на дно пропасти последнего из подосланных к нему убийц. - До Орзаммара - всего несколько часов пути.

- Птицы, друг мой. Похоже, либо в Редклифе за вами следили больше одного осведомителя, либо, что вероятнее, мой осведомитель работал не только на меня. Нужно будет не забыть навестить его и… наказать за жадность.

- Ну что же. Бедой одной меньше.

Зевран легко взлетел в седло своего коня и одарил заговорившую магиню ослепительно белозубой улыбкой.

- Ты, как всегда, права, чаровница моих очей. Я вот все думаю - как так вышло, что уже четвертый день пути, а мы с тобой еще не переспали?

Морриган усмехнулась, трогая свою лошадь.

- Забыл ты, что за Стражем прекрасным меня не замечал?

Зевран покаянно хлопнул себя по лбу. Звук получился неожиданно громким.

- Я был слепцом. Слепым, глухим, безмозглым. Надеюсь, когда пройдет твоя обида…

- Поехали уже, - Кусланд тяжело опустился в седло, придерживая локоть. Последняя схватка с наемниками Воронов едва не стоила увечья. Подаренный ведьмой доспех в очередной раз выручил его, но Айан чуял, что доспех доживал свои последние битвы. Иззубрившаяся и измятая, с многочисленными отметинами, боевая броня еще держала удар, но с каждым разом все слабее - это Командор ощущал всей кожей. Он не знал, в чем было дело - в том, что доспех не мог подпитываться силой его крови, или в чем-то ином. Но оставшийся в живых лучший кузнец Редклифа наотрез отказался латать, а долго рассматривавший доспехи Кусланда Амелл лишь пожал плечами. Направляясь в Орзаммар, Айан был готов к тому, чтобы в городе облачиться в другой доспех, выкованный гномами - лучшими мастерами Тедаса. Пусть даже это застоило бы всех денег, что он вез с собой из Редклифа.

Широкая, мощенная гранитом тропа, что начиналась от самого Веста и уже второй день вела их в горы, не сужалась, а, казалось, напротив - расширялась, делаясь все более ухоженной с каждой мерой пути. По обеим сторонам от дороги стали попадаться искусно выделанные каменные статуи гномов и выбитые в скале пещеры с каменными скамьями, очевидно, для защиты путников от непогоды. В одной из таких пещер отряду пришлось пережидать снежную бурю, что пронеслась над Морозными горами и ушла бушевать ниже, в долину. Временами на тропе попадались повозки гномьих торговцев и мастеровых. Впрочем, встречавшиеся гномы казались хмурыми, и старались держаться подальше от людей и бесед. Кусланд не настаивал. Все его мысли были заняты тревогой об оставленных товарищах и грядущими переговорами с гномьей знатью. Настолько, что он замешкался, когда на дорогу из-за произраставших вдоль нее колючих деревьев выскочили сразу около двух десятков вооруженных людей, и выпущенный из пращи камень вдребезги разбился об наплечник его доспеха…

- Мост, - терпеливо прощупав пострадавшую руку целый час, в течение которого он тщетно пытался вызвать на нее переплетения целительской магии, прервал собственные размышления Айан. Через глубокую канаву посреди дороги и впрямь был перекинут величественный мост из камня. По обе стороны от моста, как почетный караул, стояли огромные статуи гномов в полном боевом облачении, опиравшиеся на топоры. - За этим мостом - закрепленные за гномьими королями земли Орзаммара. Теперь мы на их территории.

Он бросил взгляд на откинувшего капюшон Зеврана, заостренные уши которого давно уже покраснели от мороза, а теперь начали белеть.

- Что, мой Страж?

- Никаких шуток. Даже невинных. Даже если ты знаешь такие, которые не оскорбили бы гномов.

Антиванский Ворон пожал плечами.

- Если ты настаиваешь, друг мой. Я буду хмур и сосредоточен, как гномий посол на орлесианском званом обеде, где к одной тарелке подают по двенадцать разных вилок с каждой стороны.

Кусланд неслышно вздохнул.

- Морриган, - разобравшись с одним проблемным членом отряда, он обернулся к другой. - Ради Создателя… улыбайся, хотя бы изредка. Но при том смотри не на гномов, а между ними. Иное будет воспринято, как оскорбление.

К его удивлению, лесная ведьма, не споря, склонила голову.

- Как тебе будет угодно.

- Стен…

- Меравас, кадан, - коссит обратил на него взгляд нечеловеческих глаз. - Я ни на кого не буду смотреть, не буду шутить, улыбаться и ни с кем не заговорю без нужды.

- Добро, - Кусланд отпустил локоть и взялся за поводья. - Да поможет нам Создатель.

Под цоканье конских копыт, они пересекли мост и оказались на обширном плато, с трех сторон стиснутом скалами. С четвертой плато обрывалось в пропасть, которая всю дорогу по левую руку сопровождала путников, поднимавшихся по наезженному тракту к Орзаммару.

Место за мостом оказалось неожиданно многолюдным. Многочисленные повозки, шатры, натянутые пологи, поставленные прилавки и всюду набросанные ящики и тюки с товарами в первый миг поразили своей пестротой даже привычного ко всему Зеврана. Большинство торговцев были гномами. Их крики, ругань и зазывные вопли разносились далеко вокруг, своим звучанием напоминая не то шум водопада, не то подземный гул. Придерживая лошадей, чтобы нечаянно не стоптать чьего-то товара или не налететь на кого-то, Кусланд и его спутники медленно продвигались к огромным каменным воротам, украшенным резьбой. Возле этих ворот несли караул с полтора десятка облаченных в доспех, вооруженных гномов.

- Присмотрись, мой рыжий Страж, - Зевран подъехал поближе к в очередной раз придержавшему коня Айану. Обеими руками он растирал онемевшие уши. - Кто это там стоит?

Несмотря на то, что глаза эльфа были, несомненно, острее человеческих, слова ассасина были скорее размышлением вслух, нежели предупреждением. Кусланд и сам прекрасно видел на мощеной площадке перед воротами четыре фигуры, ростом и статью явно не походивших на гномьи. Из четверых людей трое были закованы в доспех. Полы богатой мантии четвертого развивались на ветру под отороченным мехом плащом.

- Герб Мак-Тиров, - издали определил Кусланд, вглядевшись в висевшие на спинах гномьих гостей щиты. - Люди тейрна Логейна. Будьте готовы ко всему.

Не спуская глаз с торчавших перед воротами посланников регента, Командор и его невеликий отряд добрались до пристроенной неподалеку от входа в гномий город длинной деревянной конюшни. Переговорив с конюхом, и вручив ему более, чем щедрую плату, Кусланд вышел к поджидавшим его соратникам. Поймав его вопросительный взгляд, Морриган дернула плечами.

- Стоят они там с тех пор, как их мы увидели. Пока не заходили.

- Не просто стоят, мой Страж, - щурясь, счел нужным добавить Зевран. - А о чем-то довольно горячо спорят вон с тем бородачом. Кажется, это начальник стражи.

Командор оправил плащ, проследив, чтобы тот был застегнут на правильном расстоянии ниже нужного плеча. Бросил критичный взгляд на спутников и, придя к справедливому выводу, что достойнее им все равно не смотреться, твердым шагом направился к широким ступеням, ведущим к воротам Орзаммара.

Их приближение не осталось незамеченным. Следуя за взглядами своих воинов, бородатый начальник стражи прервал свою успокоительную речь в сторону одних человеческих гостей и обратился к другим. Вид его, против ожиданий, был не надменным, а таким, словно он чрезвычайно устал.

- Вето, - раньше, чем подошедший Кусланд успел открыть рот, сообщил ему бородатый. - Это - земля суверенных гномьих королей. Орзаммар теперь закрыт от посещений. Любых посещений, будь то торговцы или… королевские послы.

Командор сложил руки в знаке почтительного приветствия.

- Здравый будь, достойный сын Орзаммара. У меня, сэр гном, срочное дело к вашему королю.

- А у кого не срочное? - вмешался один из людей тейрна Логейна. По тому, как он себя держал, даже малоопытный в таких делах Стен с ходу определил главного посла. - Если уж меня не пускают, никого не пропустят.

- В Орзаммаре нет теперь короля, достойный сын людей, - дернув щекой в сторону, как видно, смертельно надоевшего ему посла, ответил любезностью на любезность начальник стражи, обращаясь к Кусланду. - Трех недель не прошло, как Эндрин Эдукан отправился к предкам. В Совете уже дюжину раз голосовали, но преемник его власти до сих пор не назначен.

Командор коротко вдохнул.

- Все же, мне необходимо пройти. Надвигается Пятый Мор. Серым Стражам нужна помощь их исконных союзников-гномов. Вот бумаги, обязывающие Орзаммар помочь нам.

По рядам охранявших ворота гномов пробежал едва слышный шепоток. Начальник стражи, с видимым усилием опустив повылезшие брови, взял из рук Командора заранее приготовленные договора и, не читая, принялся рассматривать скреплявшие их печати.

- Что? - посол Логейна обернулся к внешне невозмутимому Кусланду. - Вы - Серые Стражи? Но… Стражи убили короля Кайлана. Они заклятые враги короля Логейна! Именем короля требую казнить на месте это… это позорное пятно на чести Ферелдена!

Взгляды начальника гномов и Командора Серых Стражей встретились. Бородатый почтительно свернул бумаги и протянул их спокойно глядевшему на него Кусланду.

- Что ж, похоже, это и в самом деле королевская печать, - он сделал знак своим воинам открыть ворота. - Тут только Совету решать. Ты можешь проходить, Серый Страж.

Было видно, что такое решение гнома сделалось настоящим потрясением для людей регента. Рука предводителя посольства дернулась к мечу. Однако, обнажать его в присутствии гномьих воинов он не посмел, неимоверным усилием сумев сдержать себя.

- Т…ебе это так с рук не сойдет, - едва сумел выдавить посол, глядя на проходивших мимо него Стража и его разношерстных спутников. - Король тебя четвертует!

На миг по лицу заходившего в открывшийся проход последним эльфа проскользнула насмешливая улыбка. Зеврану явно было, что ответить. Но, повинуясь предусмотрительно высказанному заранее приказу Командора, он сдержал себя.

Тяжелые ворота Орзаммара захлопнулись за их спинами.

Часть 2 - 10.

- Создатель благоволит к нам, - вполголоса проговорил Айан, когда приоткрытая створка ворот встала на место, вновь отделяя гномий город от поверхности. - По крайней мере, мы можем быть уверены, что…

Он умолк, не договорив. Молчали и его спутники. Остановившись на широкой площадке за воротами Орзаммара, они в безмолвии пораженно взирали на открывшийся перед ними вид.

В огромном зале горели всего несколько врезанных в стену светильников. Однако большего их числа и не требовалось. Свет и тепло исходили от проистекавших повсюду потоков из расплавленной плоти земли. Множество глубоких каменных желобов направляли потоки в красивом, правильном порядке, создавая целые фонтаны из лавы. Однако, против ожидания, должная тут быть чудовищная жара не ощущалась. Умело составленные и скрытые воздушные отверстия вытягивали излишнюю гарь, и беспрерывно поставляли в зал свежий воздух.

Кусланд огляделся. Помимо величественных арок и колонн, отстоявших вдоль стен, в зале были большие фигуры гномов, вытесанные из камня с, казалось, особым тщанием. В отличие от других ранее виденных ими гномьих статуй, у каждой из здешних было старательно выделанное лицо с собственными, неповторимыми чертами.

- Суровая это красота, - разглядывая каменные своды и огромные лавовые светильники, медленно проговорил коссит. Зевран негромко кашлянул.

- Я до сих пор не уверен, благодарить или проклинать судьбу за то, что она свела меня с тобой, мой рыжий Страж. Но одно я знаю точно. Если бы не ты, мне никогда не увидать бы такого… такого величия. И…

- Разума торжества, - подняв голову, Морриган созерцала свешивавшиеся с потолка флаги, затем перевела взгляд на каменную тумбу, отгораживавшую любого от слишком близкого, опасного приближения к протекавшему тут же лавовому ручью. - Лишь гномам великолепие такое построить под силу было.

Кусланд, а за ним его спутники сошли по ступеням от ворот к каменной дороге, ведущей через весь огромный зал к другой двери в его противоположном конце. Через каждую вторую колонну в зале стояла почётная стража из гномов в парадных доспехах.

- Интересно, что это за статуи, - вполголоса проговорил Айан, стараясь запечатлеть в памяти каждый шаг по восхитившему его залу. - Наверняка короли… или герои.

Морриган усмехнулась и, проходя мимо богато одетого гнома, что-то чиркавшего по бумаге рядом с одной из статуй, тронула того за плечо.

- Здравствуй, любезный. Будь так добр, просветить нас. Мой друг узнать желает, кого изображают статуи сии.

Гном оторвался от своего занятия. Оглядев их, просмотром остался, видимо, недоволен, но все же нехотя ответил, поводя головой вокруг себя.

- Добро пожаловать, наземники. Хоть и не в добрый час явились вы в Орзаммар. Статуи эти, что вы видите здесь, представляют каждого из Совершенных, в точности повторяя присущие им черты и величие. Мы стремимся приблизиться к безупречности. Так их деяния направляют нашу жизнь.

- Прошу простить мне мою неосведомленность, почтенный гном, - Кусланд как мог почтительно устремил свой взор на лицо статуи, рядом с которой они стояли. Это была большая каменная женщина с резкими, словно тронутыми печатью вечной раздражительности чертами. - Кто это - Совершенные? Это великие герои вашего народа?

Гном покачал головой.

- Разве у вас, людей, нет Совершенных? Но это ведь такая дикость и невежество! Мы, гномы, почитаем предков, что ушли к камню. Совершенные же - это те предки, что живут среди нас. Живые предки!

И, видя, что никто из гостей не понимает, о чем он ведет речь, вынужденно пояснил.

- Когда гном совершает нечто поистине великое, он объявляется Совершенным, он и весь его дом. Пусть даже он происходит из касты неприкасаемых, Совершенный получает почет и уважение среди всех гномов, а дом его становится основоположником благородного имени до конца дней последнего своего славного отпрыска, - он обернулся к статуе. - Это - Совершенная Бранка. Она получила такое звание за величайшее изобретение, изменившее жизнь всех гномов.

- Что же изобрела эта женщина? - с искренним интересом переспросил Айан, видя, что гном ждет проявлений любопытства со стороны слушателей.

- О, она сделала то, чего не под силу ни одному из кузнецов, будь они из людей, эльфов или даже… - гном покосился в сторону Стена и сам для себя неожиданно кашлянул. - Она придумала бездымный уголь. Это сильно облегчило жизнь каждого из мастеровых! Каждого!

Кусланд еще раз уважительно покосился на статую Совершенной. Не вполне понимая, как бездымный уголь мог облегчить чью-то жизнь, он все же преисполнился уважения к той, которая совершила достижение, для него самого невозможное.

- Благодарю тебя, - видя, что гном собирается вернуться к работе, Айан поспешил задать еще вопрос. - Послушай, добрый гном. Я вижу, ты из ученых. Не расскажешь, что теперь творится в вашем королевстве? Отчего после кончины короля новый еще не был избран? Ведь у Эндрина Эдукана, да примет его Соз… камень, насколько мне известно, несколько сыновей. Совет не может решить, кто из них достойнее править Орзаммаром?

Гном смерил его взглядом. Всем своим видом Командор постарался изобразить благожелательную кротость чужеземного гостя, испытывающего уважение к традициям чужого дома.

- Не дело наземников мешаться в политику гномьего народа, - ввернув ученое слово, назидательно и хмуро проговорил суровый гномий муж. - Сперва явились в пору разброда и шатаний, а после будете думать о нас камень знает что.

- И все же?

Ученый помолчал. Некоторое время неприязнь к чужакам боролась в нем с неудержимой словоохотливостью, и, в конце концов, победило второе. Очевидно, слушателей, да еще внимавших с таким интересом, судьба посылала ему нечасто.

- У нас - несчастье, наземник, - он отложил свои бумаги и вздохнул, приготовившись изливать потоки мудрости на невежество и освещать светом учености дремучие дебри сознания незваных длинноногих гостей. - Да что там, раз тебя впустили в город, ты все равно дознаешься. Пусть это будет из моих уст, чем наслушаться россказней торговцев или неприкасаемых. Я-то ведаю, что к чему. В семействе Эдуканов случилось то, что иногда случается даже в среде таких достойных гномов. Триан Эдукан, старший сын Эндрина, был предательски убит одним из его братьев.

- Дай-ка я угадаю. Триан был наследником престола королевства, - негромко проговорил Зевран.

Ученый гном неприязненно покосился на него.

- Все верно, наземник. После его смерти король Эндрин тяжело заболел и ушел к предкам раньше, чем успел назначить преемника. Но бывший с ним в последние часы его жизни лорд Харроумонт утверждает, что король завещал ему проследить за тем, чтобы убийца брата никогда не занял престола Орзаммара.

Гости из наземья переглянулись. Они понимали и не понимали.

- Ну что тут неясного, чужеземцы? - гном досадливо ударил себя по колену, покосившись в сторону невозмутимой стражи. - Принц Белен, младший сын короля Эндрина, обвинил своего брата, Дюрана, в убийстве их старшего брата, наследника трона Эдуканов, Триана. Доказательства у него были, на первый взгляд, неопровержимые. Совет проголосовал за изгнание Дюрана на Глубинные тропы, что было приведено в исполнение с поспешностью, вызвавшей вопросы у слишком многих. Лорд Харроумонт провел собственное расследование, из которого выяснилось, что якобы главные свидетели, показывавшие против Дюрана, были подкуплены, а многие члены Совета, голосовавшие за вынесение обвинительного приговора, действовали по чьему-то наущению, либо были попросту запуганы.

- Так, - не без труда продравшись сквозь дебри гномьей политики, рискнул подытожить Кусланд, делая глубокий вдох. - Если говорить проще, предположительно, принц Белен избавился от обоих своих братьев, чтобы занять трон, но Совет не дает ему этого сделать.

Гном еще раз пугливо дернулся в сторону стражи и кашлянул.

- Вечно вы, наземники, со своими домыслами и упрощениями. Я не изрекал вам своих мыслей. Я просто пересказывал факты.

- Разумеется, почтенный гном, - спорить Айану было вовсе ни к чему. Настроение, приподнятое от легкого и быстрого попадания в Орзаммар раньше, чем это получилось у послов тейрна Логейна, опять резко испортилось. - Но если его братья и отец мертвы, отчего Белен до сих пор не провозглашен королем? Разве Совет решает о назначении королей?

- Именно, - гном горделиво вздернул бороду, но тут же сник. - Правителя выбирает Совет, если король сам не назначает наследника. Эндрин Эдукан умер, так и не назвав имени того, кто должен править Орзаммаром. Оттого теперь выборы короля - дело именно Совета. Пока же этого не произошло. Слишком многие все больше называют Белена, - гном сильно понизил голос, - братоубийцей. Лорд Харроумонт особенно льет воду на мельницу пересудов.

- А нельзя предположить, что этот ваш лорд Харроумонт хочет сам занять трон, и из-за этого плетет небылицы про принца, покупая и запугивая членов Совета? - вмешался Зевран, с интересом прислушивавшийся к беседе. Ученый гном поморщился, точно раскусив что-то очень кислое, и промолчал.

- Получается, в Совете теперь противостояние между принцем Беленом и лордом Харроумонтом, - Айан потер лоб, отчаиваясь все больше. - Оба они, как я полагаю, претендуют на трон. У кого из них больше прав?

- Формально - у принца Белена, - гном пожал плечами. - Он - сын Эндриана, и… все! - внезапно он отвернулся, подхватывая с пола разложенные там записи. - Я слишком заболтался с вами! Я ничего вам не говорил! Меня ждут дела!

Придерживая у груди листы рукописей и писчие принадлежности только что бывший чрезвычайно словоохотливым ученый гном довольно резво ушел куда-то за колонны, скрывшись с глаз в причудливых переплетениях теней и сумрака. Четверо наземных гостей переглянулись.

- Похоже, этот тоже чего-то испугался. Ха, дошло, что мы можем быть чьими-то шпионами?

Командор еще раз взглянул в ту сторону, где скрылся гном.

- Пусть думает, что хочет. Я… предполагал, что все будет непросто, - как их давешний собеседник, Кусланд покосился на стоявшего невдалеке гномьего стража и невольно понизил голос. - Но не настолько.

Они снова шли по величественному залу, мимо стоявших между колонн фигур Совершенных. Временами Командор оглядывался, но ученый гном так и не показывался вновь. Похоже, он и впрямь был напуган, что наболтал много лишнего.

- Что думаешь теперь ты делать?

- Для начала - попробуем добиться аудиенции у Белена, - Кусланд не был уверен, в действительности ли принял верное решение обратиться к обвиняемому в тяжелых преступлениях сыну умершего короля. Вид его был довольно безрадостным. - Все же этот бородатый прав, он - Эдукан. Надеюсь, принц сможет сообщить нам хоть что-то, что сможет нам помочь.

- А если нет?

Айан недовольно поморщился. Было видно, что он толком не представлял пока, как отвечать на этот вопрос.

- Там будет видно. Сделаем все, что от нас потребуется. Если будет нужно - вмешаемся в их… политику. Серых Стражей уважают не только на поверхности. Попробуем сыграть на этом. Но, да простит меня Создатель, без армии гномов я отсюда не уйду.

Часть 2 - 11.

- Св-ветлые бороды основателей Антивы, - то и дело слышалось восхищенное бормотание слева. - Вы только взгляните на это! И на это! А туда!

Кусланд шел молча, но глядел во все глаза. Смотреть действительно было на что. Зал Героев, как окрестили гномы вместилище статуй своих Совершенных, произвел на наземников неизгладимое впечатление. Но ждавшее их за следующими дверьми зрелище, оставляло даже на всегда хмуром лице коссита печать пораженного удивления и восхищения от того, что доводилось видеть собственными глазами.

Покинув Зал Героев, они оказались в пещере, настолько огромной, что край ее терялся в полумраке дали, ровно как и потолок, который можно было бы разглядеть, только сильно напрягая глаза. От просторной, выложенной шлифованным камнем площадки прямо перед воротами, во многие стороны вели мощенные тем же камнем дороги, широкие настолько, что на них без труда могли бы разъехаться несколько человеческих телег. По одну сторону от дорог теснились выстроенные дома и выбитые входы в прочие пещерные ответвления, по другую зиял обрыв, за которым где-то далеко внизу кипела и бурлила лава. По всей длине обрыва вдоль дороги стояли фигурно выделанные решетки, предохранявшие от падения. Каждая из решеток казалась отдельным произведением искусства, показывая свой, неповторимый, рисунок из переплетения вылитых из металла узоров и завитков, точно ковавшие ее мастера соревновались между собой каждый в большей искусности своей работы. И, одновременно, вместе такие разные части составляли единое гармоничное целое, чем нельзя было не любоваться, в особенности созерцая такое в первый раз. Части решетки были скреплены между собой каменными столбами с вытесанными на них узорами. То тут, то там под решетками стояли прилавки, на которых торговцы выставляли самое разнообразное - от искуснейших ювелирных поделок, до горячей снеди. Стены каменных домов, мимо которых довелось проходить гостям Орзаммара, также поражали странной, грубоватой, но проникавшей глубоко в сознание красотой их обтески. Даже не разбираясь в этом, можно было понять и оценить все мастерство строителей и мудрость зодчих. Весь простиравшийся на многие меры во все стороны город напоминал более огромное жилище зажиточного хозяина, разбиравшегося в умении выстроить добрый, крепкий дом, и украсить его так, чтобы всегда вызывать восхищение и безграничтое уважение у любого гостя.

Переговорив со стражниками возле входа, и дознавшись, что принц Белен по-прежнему занимал дворец Эдуканов, гости направлялись в Алмазный Зал - по описаниям, меньшую пещеру, находившуюся выше главной части Орзаммара. По мере того, как они поднимались к этому месту обитания гномьей знати, город вокруг менялся. В отделке домов появились элементы изящества и причудливой фантазии, решетки, отгораживающие улицы от обрыва, покрылись позолотой. Вместо шлифованного, но неблагородного камня, под ногами негромким стуком в такт шагам отзывался мрамор - в зависимости от вида улицы менявший цвет от желтого и коричневого до почти черного. Навстречу все чаще стали попадаться тумбы из литого стекла, с змеившимися в странном внутреннем узорном переплетении огнями. Лишь спустя какое-то время, в очередной раз бросив взгляд на такую тумбу, Кусланд понял, что смотрит на огненные часы.

Не меньше, чем они смотрели по сторонам, на пришельцев из наземья косились обитатели Орзаммара. Попадавшиеся на пути гномы - торговцы, мастеровые, рабочие и праздношатавшиеся - все они без стеснения обозревали длинноногих гостей с таким же недоумением и интересом, с которым те разглядывали все вокруг себя. И если взрослые не торопились приближаться, и, тем более, задавать вопросы, предпочитая негромко переговариваться издали, явно обсуждая причины и версии о прибытии наземников в Орзаммар, то детей отряд Командора набрал вышагивающими за собой больше десятка. Низкорослым коротконогим малышам не приходилось бежать вслед за гостями - Кусланд и его спутники шли медленно, стараясь не пропустить нужных поворотов и продолжая насыщать свои впечатления от видов города гномов.

В верхней части Алмазного зала, впрочем, ребятня отвязалась сама. В этой части города Орзаммар представлял из себя единую длинную улицу, мощеную изжелта-изумрудным мрамором, с вкраплениями прекрасно обработанных кристаллов и часто встречавшихся изваяний из многоцветного дутого стекла. Кое-где, окруженные изразцовыми решетками, в зале произрастали кусты и деревца с поверхности, и, судя по тому, как они были отгорожены от любого рода порчи, эти участки зелени казались едва не самым ценным, из того, чем могла похвастаться улица.

Занятые разглядыванием всего, что было вокруг, наземники едва не прошли мимо своей цели. Из-за того, что на этой улице не было отдельно стоявших домов, а изразцовые входы во внутренние помещения, которые скрывались за массивные позолоченными дверьми, были просто выбиты в скале, вход во дворец королей Орзаммара нашелся не сразу. Командору пришлось вновь обратиться за помощью к местным жителям. В большинстве своем, судя по их одеяниям, бывшим знатными аристократами и членами благородных домов, которым, в отличие от словоохотливых обитателей среднего города, указать дорогу мешала спесь. Но, в конце концов, дом Белена был найден.

- Момент истины, мой рыжий Страж, - эльф казался утомленным от долгого блуждания по улицам города гномов в поисках нужной дороги, но не слишком. Нагловатые зеленые глаза взблескивали в свете горевших повсюду светильников. - Но знаешь, у меня такое ощущение, что нас туда могут и не пустить.

Кусланд молча смотрел на охранявших вход во дворец многочисленных воинов Белена. В словах Зеврана была большая доля правды. Их вид казался еще неприступнее, чем у стражи внешних ворот.

К счастью, в тот самый момент, когда Командор, набрав побольше воздуха, решился, наконец, пробиваться во дворец, ворота распахнулись сами, выпуская богато одетого гнома, сопровождаемого четырьмя стражами. Гном этот казался довольно молод, и, что было редкостью в Орзаммаре - безбород, с едва пробивавшейся щетиной. Грубое, точно вытесанное из камня лицо, выдавало волевой, решительный характер. Под расшитой золотыми узорами накидкой тускло взблескивала кольчуга.

Заметив отстоявших в отдалении наземников, гном заметно удивился и решительно двинулся в их сторону. Подойдя, несколько мгновений созерцал лицо Кусланда, после чего сделал руками жест радушного приветствия.

- Атраст вала, Серый Страж. До нас уже дошла весть о твоем скором прибытии, - он бросил несколько быстрых взглядов на спутников Айана, но с речи не сбился. - Ваш благородный орден давно не посещал наш город. Большая честь мне поприветствовать тебя здесь. Орзаммар открывает тебе свои объятия!

Стараясь не выдать удивления, Командор склонился, как это было принято у наземников, потом тщательно скопировал гномий жест.

- И тебе привет, достойный сын Орзаммара. Прости мне мою неосведомленность, но я не знаю, с кем имею честь…

- Мое имя - Вартаг Гаворн, - бритый гном вновь приветливо кивнул, и у Айана внезапно возникло ощущение, что ему действительно искренне рады. Так радуется паук угодившей к нему в сеть большой и жирной мухе. - Я - первый советник благородного принца Белена. Дозволь мне сделать предположение - ты здесь, чтобы увидеться с будущим королем?

- Да, - не стал разочаровывать его Командор. - Я, многоуважаемый советник, привез договора, обязующие гномов оказать военную помощь Серым Стражам в борьбе с Мором.

Вартаг Гаворн изменился в лице. Впрочем, ненадолго.

- Так значит, Мор, - только и сказал он. - Ко мне приходили донесения, что порождений тьмы на Глубинных тропах значительно поубавилось. Но я и помыслить не мог, чтобы это случилось из-за того, что они полезли на поверхность!

Он вздохнул. Кусланд вздохнул тоже. Ему принесенные им же самим вести нравились не больше, чем слушавшему их гному. Но, похоже, хоть и потрясенный, советник не умел недолго предаваться горестным настроениям.

- Я читал о тех договорах, что ты привез, Страж, - заговорил он деловито и жестко, видимо, решившись на что-то. Такой тон нравился Айану больше невнятно-радушных приветствий. - И согласен с тем, что перед грядущей тьмой нашим народам должно выступить вместе, иначе гибель ждет всех. Но есть сложность, и не знать о ней ты не мог. Она заключается в том, что выполнять обязательства по договору должен король, а трон Орзаммара, к сожалению, сейчас пустует. Ты, должно быть, уже наслышан обо всех… обстоятельствах наших дел.

- Мне нужно встретиться с принцем Беленом, - Кусланд кивнул, отлично понимая, куда клонит советник. - Если он даст обещание предоставить воинов для борьбы с порождениями тьмы на поверхности, я со своей стороны могу предложить все влияние Серых Стражей для помощи ему в скорейшем занятии трона Орзаммара.

Советник улыбнулся. Улыбка не смягчила его жесткого лица, но в нем Кусланд увидел первые признаки, которые могли бы поспособствовать благоприятному разрешению того дела, с которым он явился в город гномов.

- В таком случае, не стоит нам более говорить тут, на улице, где каждый может нас услышать, - Вартаг Гаворн мотнул головой в сторону дворца. - К сожалению, принц Белен еще с утра отправился на очередное заседание Совета. Харроумонт знает, как ему не по душе многочасовые споры и переливания из пустого в порожнее. Видимо, он решил взять нас измором. К сожалению, это надолго. Вам пока стоит отправиться отдохнуть. Возвращайтесь через несколько часов. Уверен, к этому времени мы успеем разобраться. Отдохните, пообедайте, - советник кивнул. - Принцу после этого лицедейства, что устраивают наши почтенные деширы в Совете, тоже нужно будет чего-нибудь перекусить. Я, к сожалению, не смогу прямо сейчас перепроводить вас во дворец, ни дать соответствующих распоряжений. Мне необходимо было догнать принца и поддержать его на собрании, а я и так задержался. Надеюсь, вы не сочтете этот жест неуважением к вашему ордену или к тебе лично, Серый Страж.

- Я понимаю вашу занятость, советник, - Кусланд кивнул. - Мы вернемся через несколько часов. Тогда и обсудим… все наши дела.

Проводив глазами Вартага Гаворна и его свиту, Командор мотнул головой. Он и его спутники отошли к самым перилам, в этом месте ограждавшим улицу от обрыва к озеру лавы. Поблизости не наблюдалось никого, кто мог бы их подслушать.

- Думается мне, обрадовался он больно, - не дожидаясь Кусланда, проговорила Морриган, облокачиваясь спиной о перила. - Что с тобою раньше этого… Харроумонта встретился.

- Ага, мне тоже так показалось. Уверен, принц тоже будет очень рад нас видеть. В особенности, если он не дурак, и поймет все выгоды… сотрудничества с тобой, мой Страж, - Зевран хмыкнул. - Советник, должно быть, и вправду очень торопился. Иначе бы он постарался запереть тебя во дворце, чтобы не дать тебе встретиться с их конкурентами наверняка. Ну, я бы постарался на его месте.

- Будет у него еще время.

Стен промолчал. Он исподлобья поглядывал то на дворец и его стражу, то на лавовое озеро далеко внизу, откуда к самому верху поднимались клубы обжигающего пара.

- Принц - не дурак, - медленно проговорил Айан, обдумывая разговор с советником. - Он нас примет. Я не сомневаюсь в том, что если мы сговоримся, он даст войска. Не дать с его стороны будет большой глупостью. Ведь порождения тьмы тревожат в первую очередь гномов. Вопрос в том, чего он потребует от меня взамен для поддержки перед Советом и… как на это отреагируют сторонники Харроумонта.

Они помолчали. Прогуливавшиеся неподалеку богато одетые гномы поглядывали на наземников с неослабевавшим интересом. Наконец Зевран, который не мог долго находиться без движения, нарочито потянулся и кашлянул, прерывая размышления Командора.

- Я вот тут подумал, мой Страж. Что толку нам все время ждать на одном этом месте? Суровый советник предупредил, что орать и ругаться гномы будут долго, а иначе эти носатые и бородатые коротышки попросту не нагуляют себе аппетита. Ну, а в отличие от них, я свой аппетит уже нагулял. В общем, у меня предложение.

- Пообедать пойти?

- Да, чаровница моих очей, - Зевран улыбнулся, делая шутовский поклон в сторону Морриган. - Дозволь пригласить тебя в лучшее заведение, что найдется в этом обиталище отменных строителей, но ужасных варщиков пива и эля. Ходят слухи, что гномий эль - самый мерзкий на вкус во всем Тедасе. Быть может, проверим? Вдвоем, только я и ты.

Командор покачал головой. Однако, к его удивлению, вместо едкого и хлесткого ответа, к каким с ее стороны привык Зевран, лесная ведьма только усмехнулась.

- Ну что же, согласная я. Если ты согласишься в ответ по торговцам пройтись и жалобами не докучать мне при том. Видала я пока мы шли сюда такое зеркало отменное. Шкатулку. Цепочку тонкую на шею и прекрасные браслеты к ней… Кошель, камнями изукрашенный, расческу из шлифованной кости. И ткань расцветки изумительной с вкраплениями кожи. Всего не описать, где побывать мне нужно. Ну что, не передумал ты еще? Не дорого обед со мною обойдется?

Зевран снова улыбнулся, сверкнув белыми зубами на смуглом лице.

- Для того чтобы остаться с тобой наедине хоть на немного, я готов исходить всех этих торговцев из конца в конец три раза. И даже, помочь тебе с выбором, если понадобится, - он подмигнул, но не Морриган, а слушавшему их Айану.

Ведьма с сомнением покачала головой.

- Ни один мужчина не выдержит такого, - она поправила посох на плече, все же изготовившись идти. - Ах, я и забыла. Ведь ты и не…

- Я уверяю тебя, ты ошибаешься, - эльф ухмыльнулся, закладывая руки за спину. - Я бы мигом доказал тебе обратное, только позволь.

- Не торопись. Торговцы сперва, затем обед…

- О, так у меня есть шансы?

- Ради Создателя, - Айан, не любивший сговоров на людях, указал в сторону дороги на средний Орзаммар. - Идите. Возвращайтесь к воротам в Алмазный зал через три часа. Огненные часы здесь везде, не ошибетесь.

Зевран и Морриган переглянулись. Эльф сделал приглашающий жест рукой.

- После тебя, моя прекрасная и жестокая чародейка.

Не ответив, Морриган все же пошла вперед. Не отставая, Зевран держался рядом, сверкая зубами и на ходу рассказывая что-то в меру скабрёзное. Некоторое время оставшиеся в одиночестве воины в молчании смотрели им вслед.

- Ложиться с ним она не желает, - неожиданно для Командора пророкотал коссит. Он не спускал глаз с Морриган, пока, сопровождаемая эльфом, она не завернула за угол. - Только раздразнит. Не понимаю таких игр.

Айан философски поднял брови, одновременно пожимая плечами. Занятый размышлениями о будущих переговорах с Беленом, о любовных играх Морриган он думал теперь в последнюю очередь.

- Пойду я тоже, - Стен еще раз взглянул вслед уже невидимым спутникам и шумно вздохнул. - Оружие поищу достойное. Взамен того, что у меня теперь.

- Через три часа, у ворот, - напомнил Командор, чувствуя немалое облегчение от того, что оставался в одиночестве. Ему тоже требовалось поразмышлять без выслушивания беспрерывных непристойных шуток эльфа или ощущения спиной тяжелого взгляда красных глаз куннари. - Не опаздывай.

Часть 2 - 12.

Айан вертел в руках большой щит, и так и эдак примеривая его по руке. Величина предмета повергала его в недоумение. Эта броня ковалась явно не для гнома, если гном не был хотя бы с эльфа ростом. Просунув руку в крепления, Айан напряг мускулы, чувствуя спокойную тяжесть, и вновь предался медленным и ленивым размышлениям о том, для кого ковался этот идеально круглый щит из странного тускло-желтого металла, который если и был легче свинца, то не намного.

- Если господин наземник ищет действительно стоящую вещь, я бы посоветовал вот это, - незаметно подошедший сзади торговец вытащил откуда-то из-за выставочного прилавка средних размеров беловато-серый щит, довольно скромной отделки, и, удерживая его одной рукой, протянул удивленному Кусланду. - Это древний сплав, настолько трудный для ковки, что вещи из него крайне редки и ценятся… не на вес золота, конечно, но, поверь, они ценятся! По меньшей мере, впятеро против красной стали.

Айан принял в руки щит, оказавшийся еще более легким, чем он предполагал. Повертев, примерил по плечу, по руке. Слишком легкий вес и тонкая кромка не вызывали доверия. Но смысла лгать ему у торговца не было.

- Не сомневайся, наземник, - гном добродушно кивнул. - Фигор своих покупателей не обманет. К тому же, нужно быть истинным глупцом для того, чтобы ввести в заблуждение такого… видного господина. Древний сплав, клянусь. Не ржавеет, не закисает, выдерживает удар даже осадного тарана…

Дверь в лавку разнообразных товаров, которую почтил своим визитом коротавший время в ожидании встречи с принцем Командор, отворилась, впуская новых посетителей. Изменившись в лице, гном отошел к ним. Кусланд продолжал рассматривать со всех сторон предложенный ему щит, веря и не веря в приписываемые ему торговцем чудесные свойства. Наконец, так ни на что и не решившись, он оставил его прислоненным к прилавку, и перешел к крепкому кожаному поясу с вышитыми на нем узорами, привлекшему внимание обилием заклепок из металла, о назначении которых в таком количестве Айан крепко призадумался. Настолько крепко, что почти перестал обращать внимание на происходившее в лавке. Перебирая разложенные для продажи вещи, он почти полностью ушел в себя, в десятый раз прокручивая в голове все возможные ходы беседы с принцем Беленом, и понимая, что, скорее всего, разговор пройдет в том ключе, которого он все равно не ждет.

Временами до него доносились голоса - один просительный, принадлежавший торговцу, и другие - толи грозные, толи просто грубые, но Командор не смотрел в ту сторону - в дела местных гномов ему мешаться не пристало. Потому, когда, разобравшись, наконец, с поясом, Айан положил его на место и обернулся, чтобы перейти к прилавкам у другой стены, он был очень удивлен столкнуться с тремя крепкими вооруженными гномами, оставившими торговца и с решительным видом направлявшимися в его сторону.

- Атраст вала, наземник, - Айан много раз слышал это приветствие в городе гномов, но на его памяти ни разу оно не звучало с такой неприкрытой глумливостью. - Вижу, тебе хватило смелости забрести в Орзаммар нынче, когда он переживает такие тяжелые времена. Наверное, пришлось отвалить страже немалый куш, чтобы она пропустила тебя?

Кусланд промолчал. Физиономии всех трех гномов были откровенно разбойничьими, а тот, кто с ним говорил - оказался еще и зверски татуирован через всю нижнюю часть лица. По тому, как нахально и самоуверенно держались гномы, Айан понял, что имеет дело с вымогателями, обнаглевшими в пору безвластья. Говорить с таким отребьем он считал ниже собственного достоинства.

- Отчего ж ты молчишь, наземник? Платил, спрашиваю, страже у ворот? Наверняка платил. Отчего бы не пойти дальше, и не оплатить услуги по охране твоей персоны на то время, пока гуляешь по Орзаммару? А то знаешь, всякое может случиться. Перила-то над обрывом не везде высокие. В особенности для такого дылды, как ты. Запросто можно перевалиться - случайно, рука соскользнет и - поминай, как звали.

Айан молчал. Руки его казались расслабленными, однако, любой понимавший в этом толк мог бы заметить, что из такого положения удобнее всего было бы выхватить меч.

Похоже, его молчания здесь не ждали. Руки татуированного сжались в крепкие кулаки - едва ли крепче тех, что мог продемонстрировать сам Айан, но при том однозначно больше. К мясистому лицу гнома прилила кровь.

- Оглох, наземник? Ты знаешь, кто мы такие? Хартия не потерпит небрежения к себе в залах Орзаммара!

Не отвечая, Кусланд вздернул подбородок и, смерив надменным взглядом обращавшегося к нему вымогателя, приотвернулся к витрине. Чем дальше, тем менее он был склонен разговаривать с набивавшимися ему в собеседники посланниками загадочной Хартии, справедливо полагая, что если он желал сохранить свой кошель в целости, драться все равно придется, а потому и любые разговоры - не к месту. Протиснуться мимо них к выходу без того, чтобы отодвинуть или гномов, или прилавок, не представлялось возможным, а потому он держал пришлых в поле зрения, готовый в любой момент отразить нападение.

- С-скотина, - с чувством сплюнув на пол, татуированный шагнул вперед, выхватывая нож. - Ишь, как морду воротит. Благородная сволочь, не иначе. Ему гонор не позволяет говорить с такими, как мы, плебеями.

- Кажись, язык он в задницу засунул, - предположил гном слева - безбородый, с малой татуировкой на щеке и гривой длинных черных волос, щегольски заплетенных во множество косиц, скрепленных узлом на затылке. - Держу пари, у Джарвии бы запел лучше самой голосистой наземной птахи!

Правый гном промолчал. Его неглупое лицо с небольшим, для гнома, носом и черной отметиной татуировки, в отличие от лиц его товарищей, было довольно спокойным, а взгляд - сосредоточенным и цепким. Встретившись с ним глазами, Кусланд ощутил словно бы царапнувшее его ощущение неправильности - словно этому было не место у тех, среди которых он стоял. Но, тем не менее, гном был среди вымогателей, и его присутствие делало грядущую схватку еще опаснее.

- Ну, ты, наземник, - татуированный, бывший, по-видимому, главарем, шагнул ближе, поигрывая ножом. Вторая рука его лежала на рукояти короткого меча. - В последний раз спрашиваю, будешь платить? Уже двадцать золотых - за защиту и твою поганую молчанку. Или - мотай, прыгай за перила прямо сейчас. Сам. Это будет не так больно, как если тебя заставят это сделать мои мальчики…

Он еще говорил, когда Айан, мгновенно нагнувшись и, подхватив с пола оставленный там легкий серо-белый щит, что было силы врезал им по мясистому лицу, сломав гномий нос. Захлебываясь кровью, тот отлетел на несколько шагов, выронив нож и обеими руками прикрывая пострадавшее место. Не сговариваясь, его подручные бросились на Командора молча, являя внезапную воинскую сноровку. Приняв на уже окровавленный щит удар топора правого гнома, Кусланд, используя толчок от удара, отпрыгнул в сторону, обходя противников и оказываясь спиной к выходу. Безбородый и его товарищ вновь слажено атаковали Айана, который раз за разом отбивал удары тем самым невзрачным щитом из загадочного сплава, постепенно отступая к дверям. Между тем, главарь опомнился от слепящей боли и, харкнув кровью на многострадальный пол, стремительно и страшно бросился на человека со спины, в мгновенном стремлении насадить того на свой короткий меч. Уловив движение сзади, и понимая, что обернуться означало подставиться двум другим нападающим, Кусланд угадал момент, когда острие клинка в полете уже почти его коснулось и, увернувшись, сделал резкий бросок в сторону. Чиркнув по доспеху, меч встретил пустоту, и потерявшего равновесие главаря занесло на его же подчиненных. Снесенный татуированным, безбородый гном растянулся на полу. Воспользовавшись тем, что внимание третьего на миг было отвлечено его опрокинутыми соратниками, Айан прыгнул вперед, нанося удар непробиваемым щитом. Топор гнома, выбитый из его руки, улетел куда-то за прилавок, сбив что-то гремящее по дороге. Командор мгновенно выхватил свой меч, направляя его на обезоруженного противника. Клубок из отпихивавшихся друг от друга на полу гномов, наконец, распался, но, удерживаемые острием длинного меча Стража, подняться вымогатели не пытались. Лицо Кусланда вполне явно выражало его намерения в одно движение крепкой руки проткнуть любого из трех напавших на него членов Хартии вместе с доспехом.

- Сейчас вы уйдете, - глядя в глаза тому гному, что оставался на ногах, тихо и твердо проговорил Айан, перемещая острие клинка от горла угрюмого собеседника к лицу застывшего на полу главаря, из переломленного носа которого вздувались кровавые пузыри. - И впредь не будете мешаться в дела Серой Стражи. Я не желаю вас больше видеть. Никогда. Проваливайте.

Он убрал меч. Остававшийся на ногах гном с проницательным взглядом помог главарю подняться. Сопровождаемые Кусландом, не опускавшим руку с обнаженным мечом, они добрались до выхода.

- Чтоб тебе подохнуть, как пережравшему дерьма нагу, мохоед! - отхромав на несколько шагов по мощеной улице, раненый главарь обернулся к стоявшему на пороге лавки и терпеливо ждущему их ухода Айану, который едва не подпирал головой притолоку. - Аристократишка вонючий! Ты не знаешь, с кем связался! Джарвия этого так не оставит! Я еще оттопчу твой поганый язык, когда будешь им вылизывать мне сапоги, отрыжка поганки! Наземная мразь!

Командор выпрямился и шагнул наружу. Лишившийся топора гном молча подцепил главаря под локоть, словно желая помочь тому идти, и ненавязчиво потянул прочь от входа, не обращая внимания не взгляды оказавшихся свидетелями сцены обывателей. Его носивший щегольскую прическу напарник понял без слов, подхватывая татуированного с другой стороны.

- Мы еще встретимся, благородная морда! Готовься, ублюдок! Я отстригу тебе твои долбанные ходули!

Глубоко вздохнув, Айан вернулся в лавку. Из-за прикрытой двери, затихая, продолжали доноситься вопли взбешенного главаря банды Хартии. Однако, в помещении теперь все было спокойно. О недавнем присутствии незваных гостей напоминали лишь несколько невеликих кровавых пятен на полу, да сбитые товары на одном из прилавков.

Торговец горестно покачал головой. Вид у него был потерянный.

- О, славные предки. Ты поступил очень неразумно, господин Страж! Верь мне, они этого так не оставят. Они никому не спустят за малейшее неповиновение, а ты жутко испозорил их сегодня. На твоем месте я бы бежал немедленно, прямо теперь, не сходя с этого места, и покинул Орзаммар так быстро, как только вынесут тебя твои длинные ноги. Послушай доброго совета, Страж. Уходи. Только так ты сможешь спастись. На поверхности они тебя не достанут! О, великий камень. Надеюсь, они не станут мстить мне за то, что их избили в моей лавке!

Кусланд вложил меч в ножны.

- Кто это был? - кивая на дверь, спросил он. Торговец вздрогнул.

- Бандиты из Хартии, - он бросил взгляд на щит в руках Айана, который во время драки сослужил ему такую хорошую службу. - Это все мерзавцы из Пыльного города. Неприкасаемые ублюдки. Раньше они носа не смели показать из своих трущоб, а теперь разгуливают по Орзаммару, как по собственным крысиным норам. Того и гляди, сунутся в Алмазный зал. Стремятся выжать из творящегося здесь безвластия все, что успеют.

- А стража? - Айан тоже посмотрел на щит, и еще раз примеривающе подвигал плечом.

Торговец махнул рукой.

- Пока нет короля, везде беспорядки. Стражники не следят даже за тем, что происходит у них под носом. Предки, скорее бы это прекратилось!

- Хартия - это что-то вроде гильдии воров?

- Воров, вымогателей, бандитов и убийц, господин Страж. Поговаривают, у них сменился главарь, как раз одновременно с тем, как король Эндрин, да примут его предки, ушел к камню. Теперь Хартией правит Джарвия, провозгласившая себя некоронованной королевой всего Орзаммара. Житья не стало ни торговцам, ни ремесленникам, ни мастеровым - все должны ей платить просто за то, что мы живем! Гномы стали… пропадать гораздо чаще. Наши женщины боятся выходить из домов в сонные часы. Пропадают даже аристократы, прямо из Алмазных залов. Джарвия ненавидит высокородных господ. Ходят слухи, что тех, кто попадает к ней в руки, ждет долгая и мучительная смерть под пытками. Родственники не могут найти даже останки… Да и как искать что-то в лаве?

Кусланд тряхнул головой. Убежденность гнома во всепроникновенности загадочной Хартии, начинала его беспокоить, хотя пока еще не всерьез. Переговоры с принцем - вот, что действительно могло послужить поводом для тревоги, и занимало все его мысли. Бояться воров и разбойников Айан считал прерогативой исключительно тех, кто ни разу не держал в руках меча.

- Ладно, добрый торговец, - Командор взял с главного прилавка лежавшую тут тряпицу и принялся с некоторой брезгливостью оттирать кровь с тусклого металла щита. - С вашей Хартией, если придется, разберемся позже. А пока скажи - сколько ты просишь за эту броню?

Часть 2 - 13.

К удивлению наземников, внутреннее убранство дворца Эдуканов было выдержано в простом, неизящном стиле, с отсутствием какой-либо вычурности. Следуя за советником во внутренние покои принца, они проходили коридоры и комнаты, единственными украшениями которых была искусная резьба на стенах и потолке, да еще фрески из мозаики на полу, как правило, изображавшие маловразумительные узоры, а не картины, как это было принято у людей. Мебель была почти сплошь каменная, и в таком числе, что временами гостям казалось, что они шествуют через красивые, но пустые залы. Напротив, стражи было много - так много, что дворец Эдуканов более походил на военный лагерь, нежели на жилище монархов. Вооруженные гномы стояли перед каждой дверью, сидели на каменных скамьях, негромко переговаривались у стен. Каждый был экипирован так, словно в любой миг ожидал нужды отразить нападение.

- Принц не желает войны и разброда для своего народа, - поймав взгляд Командора, правильно его понял Вартаг Гаворн, останавливаясь перед большой двустворчатой дверью из тяжелых древесных пород с наземья. - Однако он не может рисковать, и обязан думать о защите своей жизни - последнего из Эдуканов. Прошу вас, - он сделал приглашающий жест рукой. - Принц вас ждет. Не в моем праве вам указывать, но все же будьте добры не забывать, что будете говорить с будущим королем Орзаммара.

Кусланд шагнул вперед, толкая дверь. Створки поддались неожиданно легко, пропуская гостей вовнутрь просторного и светлого кабинета. Здесь деревянной мебели было едва ли не более, чем во всем остальном дворце. Вдоль одной из стен тянулся ряд шкафов, уставленный книгами, заваленный картами, моделями земель Тедаса, и многими другими предметами, гадать о назначении которых у гостей не оставалось времени. Впрочем, все лежало в правильном, даже строгом порядке, ровно как и на широком деревянном столе царил полный порядок, несмотря на то, что за ним явно работали, и - недавно. Сам принц Белен обнаружился стоящим у стола, в полном боевом облачении, но без оружия. Он оказался высоким и довольно крепким гномом, с широким носом таких впечатляющих размеров, что кончик его едва был виден, скрытый под пепельными усами, плавно переходившими в холеную бороду. У принца оказалось умное молодое лицо с маленькими хитрыми глазками, которые, впрочем, теперь выражали одно только благородное спокойствие и радушие. Встретившись с ним взглядом, Айану внезапно подумалось о том, о чем раньше он мыслил мало и недолго - что этот гном вполне мог оказаться тем, кем его считали в народе столь многие - братоубийцей, хладнокровным и решительным. Не желая загодя думать о принце дурно, Кусланд все же не мог отделаться от ощущения готовности будущего короля в своих стремлениях идти на все, даже на преступление, пусть и такое страшное.

Впрочем, борьба за трон в любом королевстве, будь оно гномье или человечье, редко велась законными и благородными путями. Айан отогнал все лишние мысли, делая легкий почтительный поклон хозяину кабинета. Принц едва заметно, но склонился в ответ, что само по себе было очень хорошим признаком. Сделав приглашающий жест, Белен предложил спутникам Стража широкую деревянную скамью, самому же Командору указал на обитое тканью кресло у своего стола, безошибочно угадав в нем главного.

- Приветствую, Страж, - после того, как все возможные в их деле формальности были соблюдены, принц опустился в такое же кресло напротив Айана. - Прости, что не могу принять тебя, как подобает, но сам видишь - у нас все непросто. Мой добрый Вартаг поведал мне, с чем ты прибыл в Орзаммар. И о трудностях, с которыми сопряжено твое дело.

- Да, ваше величество, - не стал чиниться Айан, несмотря на то, что его собеседник еще не был королем. - Вартаг Гаворн предупреждал, что договоры Стражей не могут быть выполнены до тех пор, пока на троне Орзаммара нет короля. Уверен, - он чуть подался вперед, положив одну руку на стол Белена, - он также передал вам намерения Стражей поддержать притязания законного претендента на трон, при условии, что будущий король все же исполнит древние соглашения, как должно.

На лице Белена появилась кривая улыбка.

- Мне нравится твоя прямота, Страж. Она не всегда уместна в дворцовых интригах и делах, потому, как правило, в политике с нею почти не сталкиваешься. Тем более твой визит теперь - как глоток свежего воздуха. Действительно, к чему ходить вокруг да около. Ты знаешь, что нужно мне. Я знаю, что нужно тебе. Тем более, интересы моего народа совпадают с твоими, Страж. Мы не понаслышке знаем, что такое порождения тьмы, и насколько они опасны. Ведь на поверхность они вылезают только во время Мора, а к нам под стены с Глубинных троп приходят постоянно. У нас тут свои маленькие Моры, день за днем, и пока мы справлялись. Но если тварей сделается больше - Орзаммар падет. А больше их сделается непременно, если они победят наверху.

Айан кивнул и, убрав руку, откинулся на невысокую спинку своего кресла.

- Это значит, что ваше величество дает обещание после восхождения на трон предоставить войска в армию Серых Стражей?

- Безусловно, - Белен серьезно кивнул, и у Командора не возникло сомнений в искренности его этих слов. - Но и вы, Стражи, должны мне теперь помочь. Чем дальше, тем сильнее Орзаммар погружается в пучину хаоса и беззакония. Нарушилась система сбора податей, потому что мастеровые, ремесленники и загонщики не знают, кому платить, а казна тем временем пустеет. Защитники города, что стоят у рубежей Глубинных троп и на подступах к Орзаммару, разведчики, и сам Легион Мертвых не могут получить припасы и амуницию, потому что складчики выдают все с распоряжения королевской администрации, а она распущена, из-за происков сторонников Харроумонта! Из Пыльного города вылезла разбойничья Хартия, которая, пользуясь тем, что я не могу приказывать страже и навести порядок, совсем обнаглела и творит с моими подданными, что хочет. Я намереваюсь все это прекратить. Орзаммару нужен сильный и решительный король. И перемены, - Белен качнул бородой, сцепляя руки в замок. - Ежемесячно десятки гномов гибнут на Глубинных тропах, потому что моим предшественникам - и даже батюшке, да примут его предки, - гонор мешал обратиться за помощью к наземникам, и, в частности, к Серым Стражам. В среде гномов, даже из среднего Орзаммара, цветут болезни оттого, что нам не хватает здоровой пищи, которую мы тоже могли бы выторговывать у наземников, взамен на наши гномьи товары, что ценятся по всему Тедасу, но продаются втридорога из-за своей редкости. А все почему? Орзаммар длительное время был затворен от любого наземного влияния. Короли и знать боялись… повторения того, что было с Арлатаном. Ведь если браки между гномами и людьми сделаются обыденностью, от этих союзов будут рождаться только люди, и численность гномов сократится, так, как это случилось с эльфами, которых уже много столетий люди подмяли под себя. Но Орзаммар и так вымирает, - принц скользнул взглядом по притулившимся с обоих сторон от коссита ведьме и эльфу, и неслышно вздохнул. - Нам нужна свежая кровь… даже если это будет кровь гномов с поверхности. Что до браков между гномами и людьми - тут я не склонен волноваться, - Белен усмехнулся. - Пусть в глазах многих гномов длинноногие люди и эльфы могут показаться достойными партнерами для… создания семьи, люди же далеко не всегда считают гномов… привлекательными.

- Ну, отчего же, - воспользовавшись паузой в речи принца, не согласился Айан, с интересом вникавший во все проблемы гномьего королевства, предчувствуя, что все это необходимо для запоминания и может потребоваться в будущем для чего угодно. - Ваши женщины… достаточно… миловидны… на мой взгляд.

Белен усмехнулся.

- Простите меня, доблестные Стражи. Должно быть, проблемы Орзаммара не слишком интересны для вас, наземников. И… я знаю, что прогуливаясь по его улицам, вы… многого могли наслушаться лично обо мне. Но поверьте - не было еще короля, который так бы радел за свое отечество, как я. Орзаммару нужны перемены. И все это должно происходить от меня. Харроумонт не станет ничего реформировать. Допусти его к власти - он наверняка закроет город, обрекая Орзаммар вариться в своем соку, пока все мы тут окончательно не задохнемся от безысходности и бедности, если раньше нас не вырежут твари с Глубинных троп.

- Я вас понял, ваше величество, - принц действительно был убедителен, но, несмотря на то, что Айан тщательно впитал и запомнил каждое его слово, ему не терпелось перейти к сути. - Вы имеете нашу полную поддержку. Но что требуется непосредственно от Серых Стражей? Участвовать в заседаниях Совета деширов и высказываться там в вашу пользу?

- Пожалуй, да, - Белен также откинулся на спинку кресла, складывая на груди длинные руки. - Но не совсем так. Для того, чтобы завоевать всеобще расположение, одной поддержки Серых Стражей мало. Хочется спросить, что ты знаешь о наших Совершенных, Страж?

Командор пожал плечами. Вопрос его явно удивил.

- Только то, что на слуху. Совершенные почитаемы у вашего народа, ваше величество.

- Не просто почитаемы, - принц вновь гулко вздохнул куда-то в бороду. - Они считаются живыми предками. Их голосу внимают так, как… как бы вы, наземники, внимали голосам ваших богов.

Айан медленно кивнул.

- Вам нужен такой Совершенный, чтобы он отдал голос за вас в Совете.

- Да, - принц склонил голову в подтверждение догадки гостя. - Однако, устроить это будет непросто. Единственная Совершенная, что известна в наше время - это Совершенная Бранка. Если бы ты, Страж, мог убедить ее говорить за меня в Совете, никто не осмелится выступить против.

Командор переглянулся со своими спутниками, для чего ему пришлось на несколько мгновений отвернуться от принца Белена.

- А что думает о вашем назначении сама Бранка? - осторожно поинтересовался он. К удивлению, принц не рассердился, махнув рукой.

- Мне и самому это было бы интересно узнать. Но спросить ее, к сожалению, теперь не возможно. Два года назад она ушла с экспедицией на Глубинные тропы, предположительно - к тейгу Ортан. Тейг - что-то вроде гномьего поселения на Глубинных тропах, - пояснил он, видя, что не все гости его понимают. - Большие тейги ранее были большими городами… до тех пор, пока гномов из них не выжили порождения тьмы. Теперь Орзаммар - последний оплот нашего королевства, которое ранее простиралось на многие меры пути подо всем Тедасом.

Усилием воли Кусланд сохранил лицо спокойным.

- Два года на Глубинных тропах? Ваше величество, при всем уважении…

- Разумеется, я понимаю, что на Глубинных тропах, во многих местах так пропитаных скверной, что там без вреда пройдут только Серые Стражи, и которые кишмя кишат порождениями тьмы, и прочими… самыми разнообразными тварями, за два года даже Совершенная… едва ли выжила. Но мои разведчики доносили, что, идя по стопам ее экспедиции, встречали многочисленные следы ее пребывания в тех тейгах, что находятся ближе к Орзаммару. Бранка для чего-то помечала свой путь. И я прошу тебя, Страж. Если не саму Совершенную - отыщи то, что осталось от ее экспедиции. Если ты принесешь хотя бы ее тело… Или то, что от него осталось… либо какую-то вещь, что принадлежала Бранке - ты окажешь мне великую услугу. Это докажет мое неравнодушие к традициям предков, в чем меня обвиняют поболее иного и поможет деширам принять… правильное решение.

- Я правильно понял вас, ваше величество? Вы предлагаете мне и моим людям отправиться в экспедицию на Глубинные тропы и узнать, что случилось с вашей Совершенной?

- Верно, Страж, - Белен опустил руки, потерев их одну об другую. - Это то, что мне нужно теперь более всего. Следовало бы давно отправить гномов на Глубинные тропы, но я очень ограничен в средствах… пока я принц. Я не могу отсылать своих воинов, потому что… потому что в любой момент ожидаю чего угодно от сторонников Харроумонта, а без охраны экспедиция пройдет не дальше первого-второго тейга.

Кусланд бросил еще один взгляд на своих спутников.

- Не могу не признать разумность вашего плана, ваше величество. Но на Глубинных тропах мне потребуется проводник и снаряжение…

Белен открыто улыбнулся - впервые за всю беседу.

- У тебя будет все необходимое, Страж, и - подробная карта Глубинных троп до самого Перекрестка Каридина. Оттуда, если верить давним рукописям, не так далеко до тейга Ортан, который являлся целью экспедиции Совершенной. Что до проводника…

Принц сбился, и кашлянул.

- Когда два года назад Совершенная ушла на Глубинные тропы, она взяла с собой весь свой дом. Всех, кроме, - Белен усмехнулся, - своего мужа. Не знаю, в чем там было дело. Должно быть, семейная перебранка. Но, так или иначе, он остался в городе. Когда выяснилось, что к назначенному сроку никто не вернулся, муж Бранки неоднократно обращался к администрации за организацией спасательной экспедиции, но увы - уже тогда у нас были проблемы посерьезнее, как нам казалось, таких дел. Но этот гном по-прежнему жив и находится в Орзаммаре. Он наверняка знает о планах Бранки больше, чем кто-либо из ныне живущих в городе. Говорят, - будущий король передернул плечами, - что после потери жены он сильно запил, и почти не вылезает из таверн и кабаков. Разыщи его. Если получится уговорить показать тебе дорогу на Глубинных тропах, лучшего проводника не сыскать. К тому же он - из касты воинов. Такой спутник сделается большим подспорьем при столкновении с порождениями тьмы.

Кусланд глубоко вздохнул.

- Я обещал оказать вам любую поддержку, ваше величество. Вы имеете мое слово - я сделаю все, чтобы найти Совершенную Бранку. Но мне нужно время.

- Разумеется, - Белен поднялся, давая понять, что аудиенция окончена. Вслед за принцем со своих мест поднялись его гости. - Деширы в Совете еще не скоро придут к какому-то одному мнению. Харроумонт затягивает заседания, но теперь это будет работать против него. Ты же… делай то, что нужно, Страж. Я распоряжусь, чтобы тебе и твоим спутникам подготовили покои в моем дворце, и предупрежу, чтобы вход для вас был свободным в любое время.

- Благодарю, ваше величество, - Айан вновь поклонился - с достоинством, приличествующим Серому Стражу. - Я немедленно займусь оговоренными нами делом и отправлюсь в город на поиски проводника. Могу я только лишь… узнать его приметы?

Часть 2 - 14.

- Да, задал принц нам задачку, верно, мой Страж? - Зевран без стеснения устроился на кровати Командора, поджав ногу. Сам Кусланд, наскоро обтершийся влажным полотенцем, и сменив рубашку и штаны на свежие, затягивал на себе ремни порядком поднадоевшего за долгое время беспрерывного ношения доспеха. В стороне на деревянной скамье, опершись на посох, сидела лесная ведьма. Ее взгляд задумчиво блуждал по комнате, время от времени поочередно останавливаясь на каждом из мужчин, включая стоявшего в дверях коссита.

- Особенно мне понравилась вот эта часть, - не унимался бывший ассасин. - Настолько, что я запомнил ее почти дословно. Погоди, как там было? Ага, вот: “… многие места так пропитаны скверной, что там пройдут только Серые Стражи”. А еще они, то есть, места, конечно, а не Стражи, “кишмя кишат порождениями тьмы, и прочими самыми разнообразными тварями”. Каково, а, мой славный Командор? Право же, я начинаю скучать о своем рабстве у Воронов. Конечно, я не был полностью свободен в своих решениях и действиях, но, можно подумать, я свободен теперь! Зато приключения выпадали… Не в пример менее… самоубийственные. В каждом задании от Воронов имелся шанс выжить - пусть совсем небольшой, но он такой там был всегда.

Айан натянул поддоспешную кольчугу, которая облегла его тело, как вторая кожа, и со вздохом взялся за тяжелый нагрудник.

- Не пойму, чем ты не доволен, - отстраненно проговорил он, полностью отданный облачению. - Ты ведь хотел умереть?

Зевран усмехнулся, опершись рукой о покрывало.

- Смерть смерти рознь, мой Страж. Но согласись, нечестно тащить на Глубинные тропы нас всех, когда защита от скверны - только у тебя. К слову, не поделишься секретом? Что это за зашита? Может, стоит и нам добыть такую же?

- Я иду со Стражем добровольно, - тщательно выговаривая сложные слова, пророкотал коссит, наблюдая, как, прогнувшись в спине, Кусланд ловит заплечный ремень. - У нас был уговор.

Морриган усмехнулась, но промолчала. Айан поймал и приладил ускользавший ремень, и поднял наплечник, чувствуя, как постепенно его вес возрастает на много мер.

- Если ты не желаешь идти на Глубинные тропы, то я не буду брать тебя с собой, - оправляя воротник из металла, пообещал он эльфу. - Сегодня уже поздно, приближаются их… сонные часы. Это значит, снаружи - вечер. Я ухожу искать этого… Огрена. Завтра утром обещаю сопроводить тебя к самым воротам Орзаммара и дать свободу. Возьмешь коня и уезжай. С одним только условием - ты не будешь больше злоумышлять против меня. Или…

- О-о, подожди, мой быстрый Страж, - Зевран мгновенно выпрямился, поднимая обе руки в успокаивающем жесте. - С чего ты взял, будто я хочу покинуть твою теплую компанию? Даже если отбросить мою… привязанность к тебе лично, если хочешь знать, твое общество - хоть какая-то защита от Воронов. Которые не преминут расправиться со мной за провал задания. И за… то, что я помог провалить его остальным. К тому же, теперь я уже меньше, чем раньше, желаю оставить этот бренный мир, а Вороны, наверняка, изыщут наименее приятный для меня способ это сделать. Так что если ты не против - я еще задержусь у тебя.

- Я не против, Зевран, - Кусланд приладил второй наплечник, и теперь воевал со своенравным правым наручем. - Но если ты остаешься, к чему было это все?

Эльф хмыкнул и, потянувшись, разлегся на кровати, подперев голову рукой.

- Ты слушал меня, мой великодушный Командор? Мне лишь было интересно узнать о защите от скверны. Вы, Стражи…

- Стражи сильно меняются, чтобы получить эту защиту, - полностью одетый, Айан посмотрел сперва на смявшего покрывало ассасина, затем на его ноги в сапогах, свисавшие с кровати, и сжал зубы. - Но что именно для этого нужно - я толком не знаю. И никто не знает, ни Алистер, ни Дайлен. За этим знанием маг и отправился в Орлей. Но даже если бы знал - поверь мне, для вас этот способ не годится. Он опасен и… не всегда помогает. Ну, все, - проверив оружие, Айан несколько раз сжал и разжал пальцы, добиваясь совершенного прилегания наручей верного ему доспеха. - Вернусь к сонным часам. Как мне объяснили, к этому времени все огни в городе притухают. Если не найду - завтра пойдем искать этого пропойцу вместе.

Зевран покачал головой, что было не так просто, учитывая, что он по-прежнему подпирал ее ладонью.

- Лучше бы тебе отправиться отдыхать, как всем нам, мой Страж. Мы, конечно, торопимся, но один вечер ничего не решит. А завтра, в самом деле, отправимся вместе. К чему такая спешка?

- Тоже не разумею, - подпиравший косяк Стен выпрямился и вновь оперся на дверь - уже другим плечом. - Я бы пошел с тобой, кадан. Если позволишь…

- Нет, - кошель в руках Кусланда негромко звякнул, скрываясь под его доспехом. - Друзья, я действительно ненадолго. Мне… - некоторое время он колебался, потом махнул рукой, видимо, решившись признаться в том, в чем долгое время признаваться не решался. - Да, что там. Говоря по правде, мне нужно побродить - не по делу, а просто… просто побродить. С того самого дня, как… как меня призвали Стражи, все, что помню - это бесконечную череду битв, скачек, спешки, грязи и смертей. Даже три недели в Редклифе, что мы не покидали замок, приходилось разбираться с поставщиками провианта, амуницией, новобранцами, принимать донесения с застав на границах эрлинга, и заниматься прочими подобными делами. А я ведь… с той самой ночи, когда была вырезана моя семья, я не имел возможности подумать о них. Даже наедине, сам с собой, в постели, потому что не было никакого наедине. Как выяснилось, до кровати Серый Страж добирается полумертвым от усталости, чтобы иметь возможность тут же провалиться в сон, где его уже поджидает архидемон.

Он помолчал. Остальные молчали тоже, дожидаясь продолжения.

- Я не собираюсь долго искать этого пьяницу. Сперва зайду к нему домой, и, если его там не окажется - сегодня для поисков мне хватит и одной таверны. Ближайшей к Алмазным залам. Дальше идти даже опасно - Белен говорил о какой-то Хартии, что бесчинствует в темное время в Орзаммаре.

Морриган подняла брови, при том опуская голову и плечи. Зевран с шумом втянул воздух.

- Тебе точно не нужна компания?

Айан покачал головой.

- Не сегодня.

- Тогда желаю тебе удачи, мой добрый Страж, - эльф бросил быстрый взгляд на по-прежнему ни на кого не глядевшую ведьму. - М… не хотелось бы напоминать, но не уходи далеко. Ты же помнишь - не больше меры пути.

- И не пей хмельного много, - не поднимая глаз, предупредила Морриган, лицо которой скрывали упавшие на него темные волосы. - Малефикар неумелый во хмелю - то тварь страшнее архидемона.

- Я вернусь к ночи, - Айан обвел глазами своих соратников и, кивнув так ничего и не сказавшему косситу, исчез за дверью. Бросив тяжелый взгляд сперва на ведьму, потом - на развалившегося в чужом ложе эльфа, Стен последовал его примеру несколько мгновений спустя.

От ленивой расслабленности Зеврана не осталось следа. Он резко сел, а после вовсе поднялся на ноги и, подойдя к Морриган, опустился перед ней в жесте восхищения, принятом в Антиве - на полусогнутое колено, с разведенными в стороны руками и опущенной головой.

Ведьма подняла лицо, на котором играла усмешка. Эльф поднял свое, и взгляды их встретились.

- Ну, вот я весь, моя прекрасная, жестокая магиня. Покорный раб, исполнивший веления твои. Пускай не весь принадлежал тебе поныне - забудь про то и в свое ложе позови.

Морриган расхохоталась. Никто и никогда из спутников не слышал от лесной ведьмы такого чистого, искреннего смеха.

- Сам ты придумал только что? Иль раньше знал?

- Рядом с такой прекрасной женщиной на ум приходят лишь стихи.

- Лжец и льстец, - ведьма вновь помрачнела. Зевран склонил голову набок, придав своему красивому лицу выражение комичной печали.

- Так что же, даже пользуясь тем, что мы одни… Я разумею, ничего такого сегодня ночью здесь не случится?

Оттолкнув его, Морриган поднялась на ноги. Дойдя до двери, приобернулась к сидевшему на полу эльфу, грусть в облике которого из шутливой сделалась самой настоящей.

- Здесь - ничего, - надменно произнесла она, кладя руку на одну из створок. - Это - Кусланда комната. Но пожелай - в мою прийти ты можешь. Перестанешь если пахнуть потом лошадиным… и своим.

Зевран мгновенно вскочил на ноги. На его смуглом лице сверкнули белые зубы.

- Смотри, чтобы тебя дожидаясь, не уснула я.

- Ну что ты, моя чародейка, - Зевран уже спешно распутывал ремни доспеха, стоя над полным воды тазом, оставшимся от Командора. - Не в моих правилах заставлять даму ждать. Обещаю, скучно не будет. Только не со мной.

Часть 2 - 15.

Как и предполагалось Айану, жилище искомого проводника он нашел довольно скоро. Каждый попадавшийся ему навстречу гном мог внятно и подробно описать направление к дому единственной, из ныне живущих - либо, что было вероятнее, живших - Совершенных. Дом Совершенной Бранки стоял в Алмазных же залах, неподалеку от королевского дворца, так что путь до него занял у Кусланда куда меньше времени, чем облачение в собственный доспех. Однако сам дом встретил его дверьми, закрытыми куда более глухо, чем те, что вели во дворец Белена. Лишь спустя долгое время после громкого и энергичного стука, одна из высоких створок со скрипом отворилась. Выползший из глубины дома заспанный и сильно помятый смотритель, ароматно дыша перегаром, заплетавшимся языком кое-как сумел пояснить Командору, что хозяин не появлялся уже несколько суток, и когда появится - сказать было сложнее, чем высчитать формулу того самого бездымного угля, некогда принесшего хозяйке такой почетный титул. Айан был к такому готов, потому слова смотрителя его не особо огорчили. Лишь уточнив расположение наиболее часто посещаемой мужем Бранки таверны, он безропотно направился туда.

Видимо, в Орзаммаре удача прочно взялась благоприятствовать его планам. Искомая таверна обнаружилась тоже довольно скоро в нескольких десятках шагов от входа в Алмазные залы. Это было добротное заведение, не выбитое в скале, а выстроенное из цветного гранита у самой стены пещеры. Вокруг шаталось несколько гномов, в уже явном подпитии. На Айана косились, но без особого интереса. Толи завсегдатаи таверны не знали, кого видят перед собой, толи у них были иные, не менее важные дела, чем глазеть на настоящего, живого Стража поблизости от себя.

Войдя вовнутрь таверны, Кусланд почувствовал, как постепенно отпускает давившая на него снаружи величественная красота Орзаммара. Заведение оказалось просторным, светлым из-за множества горевших здесь светильников и плошек, и уставленным деревянными и каменными столами, за которыми сидели, ели и пили несколько десятков самых разнообразных гномов - от одетых бедно, до тех, кто мог щеголять золотой вышивкой на богатой рубахе. В лицо наземника ударил дух хмеля, жары и спешно приготовляемой пищи. Витавшие в таверне запахи были настолько разнообразными, что угадать их происхождение, да еще в причудливых смешениях, на раз было невозможно. Обозрев гостей таверны, находившихся в самой разной степени подпития, стукавшие об столы глиняные, деревянные и металлические кружки, пучки высушенных трав под потолком, Айану подумалось, что если и было что-то похожее в быту и жизни множества рас и народов, населявших мир под небесами - так это такие вот заведения. В них было привычно и понятно. И сделать что-то не так было попросту немыслимо.

Занятый подобными размышлениями, Айан прошел к хозяйке таверны - миловидной гномке средних лет, и, заказал выпить и поесть. Облокотившись о стойку в ожидании своего заказа, Командор стал лениво наблюдать за тем, как лежавший под открытым краном винной бочки гном ловил текущую струю хмельного распахнутым ртом, а с полдесятка других сопровождали это то подбадривающими криками - когда вино попадало, куда нужно, то горестными - когда проливалось мимо цели. В стороне два захмелевших жителя подземья, отодвинув столы, пытались плясать под бренчавшую лютню откуда-то взявшегося здесь тощего и лохматого эльфа, который, судя по его отсутствующему виду, абсолютно не обращал внимания на то, что кто-то вздумал воспользоваться его музыкой в собственных целях. За прочими столами раздавались говор, всхрапывающий смех, и глухие звуки толи похлопываний по плечу, толи тумаков. От запахов жареных пирожков и мяса потроха Айана, ничего не евшего целый день, начинало сильно подводить. Он совсем было собрался позвать хозяйку и поторопить ее, когда внезапно уловил иной, новый запах рядом с собой. От шибанувшей в голову вони многодневного перегара, отхожего места и старых, ношеных сапогов, у Командора мгновенно закружилась голова, а в горле появился ком.

Понимая, что сделался соседом наверняка давнишнего завсегдатая таверны, и краем глаза различая слева от себя рыжую шевелюру какого-то гнома, Айан поспешил отодвинуться, потому что остатки пищи внутри него упорно возмущались против такого соседства и предупреждения их делались все серьезнее. Однако так просто избавиться от неприятного соседства ему было не суждено. Внезапно Айан услышал крепкий хлопок, и лишь мигом позже осознал, что чья-то тяжелая рука, быть может, даже, в боевой перчатке, довольно чувствительно шлепнула его по заду.

- Эй т-ты, д-дылда! Д-д-да, т-ты!!

Обернувшись через плечо, Кусланд увидел все того же завсегдатая, от которого так сильно разило помесью перебродившего внутрях хмельного и помойки. Это был крепкий, рыжий гном с невесть когда в последний раз чесаной бородой, в которой тряслись остатки пищи. В целом вид у него был соловелый, и собранные в кучу глаза вряд ли зрели дальше собственного широкого мясистого носа. Но, в отличие от другой пьяни, этот неожиданно был одет в кольчугу и недешевый боевой нагрудник.

- Т-ты м-ни-е гл-н-лась, д-а! Г-де бы вз-т-ть с-с-соу-са д-д-л эт-того с-с-сочн-ыго р-р-р… р-р… р-ростб-ифа?

Кусланд посмотрел в расплывшееся во хмелю красно-белое лицо гнома, поочередно мигавшее пьяными глазками, ухмылявшиеся мокрые губы, потом опустил взгляд ниже - на его длинную толстую руку в боевой стальной перчатке, по-прежнему лежавшую на отклянченном от облокочения о стойку заду наземника, и дал обидчику такого тумака, что тот едва не кубарем отлетел на десяток шагов и врезался в наблюдавших за напивавшимся прямо из бочки гномом.

Спиной вперед налетев на толпу нетвердых на ногах выпивох, гном сбил двух из них, свалившись сверху. Некоторое время пестрая куча из трех гномов копошилась на полу, пытаясь подняться, что было непросто из-за того, что лежавший на двух других обидчик Айана оказался одет в тяжелые кольчугу и нагрудник, а все три гнома были изрядно пьяны. Но, наконец, им это удалось. Кое-как поднявшийся сперва на четвереньки, затем, придерживаясь за кстати стоявший тут стол, и на ноги бронированный гном, утвердившись в стоячем положении, несколько раз энергично мотнул головой. Взгляд его неожиданно прояснился.

- Клян-нусь с-сосками м-моей п-прабабки, отл-личный удар! - почти избавив речь от пьяных заиканий, в сравнении с тем, что было, на всю таверну заявил он. - Я д-даже протрезвел! Демоны з-забери тот к-кулак, что з-за ставил меня впустую выхлеб-бать ст-только эля! Кто это сделал?

Задрав голову, он вперился теперь уже моргавшими в унисон глазами, под одним из которых наливался свежий большой синяк, на Кусланда, подходившего к нему с явными намерениями поставить синяк и под вторым глазом и останавливающее поднял ладонь.

- П-погоди! Чт-то, м-мать т-твою, случилось? Я не пр-ротив д-доброй д-драки, н-но хоть скажи, чего такого я натворил?

Занесший было еще раз кулак Айан сдержал руку.

- Ты, в самом деле, ничего не помнишь? - без тени доверия переспросил он. Однако в лице гнома присутствовало столько просветленной хитрости, что было видно невооруженным взглядом - на такую сложную вещь, как говорить одно, а на уме держать другое, ее бы явно не хватило.

- К-лянусь всем н-наговым дерьмом, что в-валяется в окрестностях Орзаммара! А т-ты, мать т-твою за ногу, вообще к-кто такой?

- Не твое дело, - решив один синяк вполне достаточной компенсацией за свое оскорбление, Командор выпрямился, и разжал руку. - Благодари предков за свою короткую память, гном. Иначе я бы с тобой еще посчитался.

Рыжий воин тряхнул бородой, из которой на пол сыпанулось что-то давнешнее.

- Ха! Т-ты впрямь решил, чт-то я побоюсь сопляка, которого т-только вчера от-торвали от титьки? Я т-тебе не какая-нибудь долбанная эльфийская дева! Я, мать твою, воин! Х-чешь др-раки? Хочешь? Ну, давай! Ну?!

- Говорил я, не нужно было идти в кабак, где гуляет этот жирный вонючий пьяница Огрен, - один из сбитых рыжим посетителей громко хмыкнул. Впрочем, и без того внимание почти всех завсегдатаев заведения было приковано к на удивление быстро трезвевшему гному-воину и все больше раздражавшемуся Командору. К счастью, последние слова стороннего гнома переключили внимание того, кого называли Огреном, на его персону.

- Ж-жирный вонючий п-пьяница, а? - рыжий Огрен шагнул ближе, сжимая руку в кулак. - И кто это г-говорит? Червяк из к-касты поломойщиков? А зн-наешь кто ты? Нагговый паштет с п-приправой из к-крысиных м-мозгов, вот кто!

С двух сторон к рыжему шагнули товарищи оскорбленного им гнома - те самые, что ранее следили за распитием вина прямо из бочки.

- Никто не смеет оскорблять нашу касту! В особенности вонючий, ни на что не годный навозный жук, которого не выгнали из воинов только потому, что предки по ошибке попустили ему быть мужем…

- Да ты п-пьян и бр-редишь! - рыжий всхрапнул, рассмеявшись, с точки зрения Айана, вовсе некстати. - Хочешь со мной подраться? А? Или вы все трое? Ну? Показывайте, на что способны!

Он сделал угрожающий выпад кулаком в сторону спорщиков. Несмотря на то, что гномий воин был сильно навеселе, Кусланд отметил про себя, что даже в таком состоянии он крепко держался на ногах, а движения рук сохраняли стремительность и точность. Попадись вместо воздуха под этот удар чей-то нос, его бы расквасило без сомнений.

- Да я тя… - самый молодой из гномов, у которого даже еще не росла борода, шагнул навстречу Огрену, поднимая кулак. - Я тя тресну так сильно… так сильно, что ты просто… просто… в общем, я тя сильно тресну, так и знай..!

В следующий миг он отлетел далеко назад, хватаясь за разбитое лицо. Рыжий Огрен выдернул из-под чьего-то зада стул, и мгновенно обрушил его на голову другого нападавшего. Третий стал замахиваться, но вдруг повалился навзничь, сбитый точным ударом по затылку. Над ним, почти вдвое возвышаясь над всеми посетителями заведения, стоял Командор.

- Спасибо, к-конечно, - рыжий воин поставил стул на место, и поваленный с него несколькими мгновениями ранее на пол полупьяный гном, как ни в чем не бывало, влез обратно, не пытаясь возмущаться о нанесенном его заду уроне. - Ток с этими нагьими мальками я б справился сам. А ты… че те от меня надо? Надумал все ж таки подраться?

- Нет, - Айан выразительно посмотрел по сторонам, но гномы уже вернулись к своим делам. Видимо, такие происшествия, как это, были здесь в порядке вещей. На двоих валявшихся на полу побитых никто, даже хозяйка заведения, не обращали внимания. Третий молодой гном, держась за лицо, и не пытаясь вновь лезть в драку, пошатываясь, и придерживаясь за столы и стены, выбрался за дверь. - Правильно я расслышал? Твое имя - Огрен? Огрен, из касты воинов?

Рыжий бросил на него недоверчивый взгляд из-под мясистого лба.

- А эт зависит от того, кто спрашивает. Зачем какому-то наземнику п-потребовался Огрен?

- У меня дело к Огрену, из дома Бранки, - Айан пожал плечами, оглядываясь. Хозяйка выставила мисы на край стойки и делала ему приглашающие жесты рукой. - Но к тебе оно не имеет никакого отношения, если ты - не он.

Отвернувшись от почти уже протрезвевшего рыжего воина, Кусланд прошествовал к стойке, и, забрав свои мисы и кувшин, перебрался за незанятый дальний стол. Однако он еще не успел расставить всего, как послышавшийся топот и обдавшая его волна зловония возвестили о появлении давешнего знакомца. Бухнувшись напротив, рыжий гномий воин всхрапнул, затем хрюкнул и, смачно харкнув на пол, без стеснения взял из миски Кусланда один из его мясных пирожков. Айан не возражал. Купаясь в одуряющих волнах исходившего от пришельца запаха, он напрочь и сразу потерял так давно пестованный аппетит.

- Стало быть, я Огрен, - жуя с открытым ртом и чавкая, признался гном. Айан смотрел на куски перемалываемой в его рту своей пищи, и терпеливо ждал, пока тот наестся. Сам он есть уже не хотел. - Что у тебя ко мне за дело?

- Погоди, - Кусланд в очередной раз подавил дурноту, чувствуя, что нашел того, кто ему был нужен. Но нужно было убедиться в этом наверняка. - Ты - Огрен из дома Бранки? Муж Совершенной?

Жевание напротив прекратилось. Рыжий Огрен приподнялся и через стол поманил к себе Командора. Дождавшись, пока долговязый наземник, сдерживая дыхание, приблизит лицо, с маху врезал в человеческую скулу раньше, чем тот успел увидеть мелькнувший кулак. Голову Айана мотнуло назад, однако Огрен успел поймать его за плечо.

- Я, мать твою, Огрен из касты воинов. Я - Огрен-воин, ты, красноголовая наземная жердина! Хватит говорить обо мне так, как будто я только прикладка к этой… к этой поганой мохоедке!

Айан чудовищным усилием воли сдержался, чтобы не зарядить вонючему гному в ответ, слишком хорошо понимая, к чему это может привести. Драка должна была получиться воистину доброй, после чего пришлось бы платить хозяйке за разбитое заведение, а тем временем нужный разговор отложится на долгое время. Прижав перчатку к опухавшему глазу - с той же стороны, что и у отмеченного его рукой гнома, он взялся за кружку и, невзирая на по-прежнему докучавший ему запах, залпом опрокинул в себя эль.

- Еще раз поднимешь на меня руку - зарублю мечом, - счел все же нужным предупредить он. Но сидевший напротив гном, с аппетитом взявшийся за куски жареного мяса из другой тарелки, уже явно не питал намерений снова полезть в драку, всецело занятый свалившимся на него дармовым ужином. - Дело к тебе такое. Через три дня я и мои люди уходим в экспедицию на Глубинные тропы. Принц Белен нанял нас, чтобы мы отыскали Совершенную Бранку… или то, что осталось от нее и ее дома. Но нам в подземельях потребуется проводник. Тот, кто бы хорошо знал Бранку и помог мне найти ее следы. Хочешь пойти туда со мной?

Гном снова прекратил жевать. На всякий случай Айан приготовился отразить еще один тумак, но Огрен не собирался больше драться. Он глубоко вдохнул и с шумом выпустил воздух, обдав Айана, помимо старых, новым запахом съеденной теплой жаренной пищи.

- Два года, - едва протолкнув в горло недожеванное, он закашлялся, и стукнул кулаком себя по груди. - Два долбанных года я ждал, чтобы кто-то сказал мне эти слова!

Огрен всхлипнул, глубоко прочистил горло, решительно харкнул на пол, потом коротко выпустил газы, и снова всхлипнул. Скривившись в его сторону на один глаз, Айан наполнил элем из кувшина вторую кружку и одним духом выпил и ее. В голове слегка зашумело.

- Но… п-почему теперь? После стольких месяцев? - голос гнома сделался тверже. Он шнергнул носом и крепко протер его кожаной вставкой своей перчатки. - А-а-а! Белен хочет, чтобы моя двинутая на всю голову наггова кузнечиха сделала его королем?

- Да, - не нашел причины скрывать это Кусланд. Он посмотрел на последний оставшийся в мисе пирожок, и, после раздумья, взял его. - Ему нужен трон Орзаммара, мне - отряд гномов в армию Серых Стражей, чтобы остановить Мор. Тебе - найти твою жену. Так отчего б… не объединить наши нужды? Пойдешь со мной на Глубинные тропы? Да - добро пожаловать к нам в отряд. Нет - не морочь мне голову, и проваливай, я буду искать другого проводника.

Он налил себе третью кружку. Мелькнула и пропала мысль о том, что гномий эль - действительно до отвращения мерзкий на вкус, был еще и куда крепче наземного. И еще одна - что-то о предупреждении лесной ведьмы. Третья мысль была о каком-то неудобстве, какой-то занозе, предостерегающе нывшей в его сознании. Но, перебивая тошноту, поднимавшуюся к горлу из-за отвратительного запаха мужа Бранки, Айан вновь глотнул из кружки, и все его мысли смешались.

Огрен хмыкнул и забрал кувшин целиком. Эль плескался там уже на самом дне.

- Да не вставай ты в позу. Мы повздорили слегка, ну так чего не бывает в кабаке. Ты хошь найти Бранку, ну так я тебе скажу - без меня вы ее не найдете. Бранка, конешна, гений. Да только дважды два у нее всегда равнялось пятидесяти. Я буду не я, если не отправлюсь с вами, и не приведу обратно мою лапушку… мохоедку демонову, бросившую меня из-за дурацкой… э, да что там. Готовь место в своем отряде, наземник, и… погоди, ты сказал, ты - Серый Страж?

Не дожидаясь ответа, он опрокинул в себя все то, что было в кувшине. Не отрываясь, допил эль до последней капли, и стукнул посудой о стол. Его помокревшие усы воинственно встопорщились.

Кусланд кивнул, точно ему подрубили голову. Три кружки гномьего эля подействовали на него опьяняюще. Настолько, что пришлось поставить локти на стол, чтобы подпереть потяжелевшую голову.

- Не думал, что своими глазами увижу кого-то из ваших. А там, наверху, опять начался Мор? Долго ж я пил, - Огрен добродушно всхапнул и потянулся к остаткам жареного мяса. - Ну, тогда тем более пишите меня к себе. Никогда б не пропустил такого веселья!

Айан вновь кивнул, в который раз за вечер, и опустил голову на руки. Уже абсолютно трезвый Огрен, сходил куда-то, вернувшись с другим кувшином. В кувшине была чистая вода.

- Стало быть, если идти через три дня, мне тоже надо бы собраться. Ну знаешь… управить все дела. Через три дня у ворот на Глубинные тропы. Я иду с вами, слышишь, Страж? Не уходите без меня. Без меня вы не дойдете, это как два пальца…

Айан с удовольствием присосался к кружке. Чистая прохладная вода прояснила голову, словно смыв пелену, затянувшую его глаза от хмельного.

- Ну, бывай, Страж, - рыжий Огрен поднялся, и шагнул было прочь от стола, но в последнюю минуту, словно что-то вспомнив, вернулся. - Слушай… ты не злись, но я ведь и вправду не помню. Отчего мы чуть не сцепились-то при встрече?

Проводив плевавшегося в ужасе рыжего гнома, напрочь отказывавшегося верить в рассказ нового наземного знакомца о своем поведении, Айан некоторое время сидел за столом, отхлебывая воду из кружки и приходя в себя. После ухода Огрена, на него совсем перестали обращать внимание, позволяя погрузиться в собственные мысли. Обидным было то, что никаких особых мыслей в голову не лезло. Командор доел все, что оставалось ему после ужина с гномом, допил воду и теперь попросту лениво ждал, когда ноги перестанут дрожать, слушая треньканье лютни все того же лохматого эльфа, говор, смех и крики напивавшихся гномов. В какой-то миг, поймав себя на мысли о том, что неплохо было бы расслабить завязки нагрудника, в особенности в том месте, где он давил на живот, Айан понял, что пора возвращаться во дворец и ложиться спать. И вдруг, подняв глаза, встретился взглядом с неотрывно глядевшей на него молодой гномкой.

Гномку эту трудно было бы посчитать красавицей, или хотя бы миловидной. Но во всем ее облике было что-то вызывающе-дерзкое, жесткое и страстное одновременно. То, что обычно так нравилось в женщинах Командору. Она стояла, опершись на чей-то стол длинной рукой. Выступавшее из-под платья плечо было оголено. Гномка смотрела прямо на Айана, смотрела едва не в упор именно на него, в том не было сомнений. Убедившись, что он заметил ее взгляд, гномка едва заметно улыбнулась коричневатыми губами и, поведя плечом, развернулась, и пошла к двери. По дороге она приостановилась и приобернулась в его сторону.

Бросив деньги на стол, Кусланд поднялся. Вновь поймав поощрительный взгляд гномки, он сглотнул и сделал шаг за ней к выходу. По пути через зал, молодая женщина еще раз обернулась на наземника, и, только убедившись, что он следует за ней, выскользнула из заведения. Выйдя наружу, Айан увидел заинтересовавшую его незнакомку на несколько десятков шагов впереди. Гномка оглянулась вновь и, словно невзначай проведя по губам, закончила росчерк кончиков пальцев на груди. Молодой Кусланд глубоко вздохнул и, преодолев легкую дрожь в коленях, вызванную остатками хмеля, ускорил шаги.

В молчании они пересекли улицу. Гномка остановилась у невзрачной двери, выбитой в скале. У двери этой не было ни навершника, ни крыльца. Должно быть, она вела в вовсе уж не зажиточный дом. Однако ни о чем из этого не думалось теперь Айану. Ведущая его женщина оглянулась в последний раз и исчезла за дверью, оставив ее приоткрытой. Приглашения очевиднее она сделать попросту не могла.

Перед самой дверью Айан задержался. Он не был уверен в правильности того, что делает. Вероятнее всего было то, что гномка бедна, и заинтересовал ее не сам наземник, а его бесценный доспех, оружие из красной стали и более чем щедрый ужин, которым он с такой легкостью поделился с первым попавшимся выпивохой, не особо раздумывая о потраченных впустую монетах. Уверенность в том, что после ночи придется оставить этому дому денег, была почти полной. И потому Айан колебался. Меньше всего он желал сделаться похожим на своего старшего брата, а в том, чего ему теперь хотелось, был весь Фергюс. Но, после раздумья, он толкнул приокрытую дверь, и все же сделал шаг в отчего-то кромешную тьму.

Часть 2 - 16.

- … очередь твоя, остроухий. Слово, или дело?

Зевран подобрал вытянутую ногу. Убедившись в правоте слов ведьмы, поднял глаза кверху, задумчиво покусывая красиво очерченную губу.

- Давай лучше слово. Я не против опять пробежаться, но там, в коридоре, гномья стража. Они еще в прошлый раз предупредили меня, что наши покои находятся недалеко от покоев принца, и если я и дальше буду завывать, как “мабари пришибленный, право потомство которого делать только что отобрали”, они свяжут и заткнут мне рот, каким бы почетным гостем я ни был.

Морриган рассмеялась.

- Ну что же, выбор ты свой сделал. О любвеобилии твоем спросить тебя хочу. Неужто правда удовольствие способен ты не только с женами срывать? Сама помыслить не могу, чтоб можно было с женщиной возлечь. Какой красивой ни была она бы.

Зевран улыбнулся и дернул бровью.

- Так и знал, что придет время - и ты меня об этом спросишь. Ответ простой - ну, разумеется, способен. В особенности, если муж, с кем можно лечь, красив… ну вот, как тот прекрасный Страж, что ускакал в Орлей. Какая разница, от чьих прелестей обретать усладу? Красота - она притягивает, моя прекрасная чародейка. Ее не так много на свете, чтобы пренебрегать той, которую можно просто взять. Ну - а в целом, способность ровно получать удовольствие и с теми, и с теми, увеличивает шансы приятно провести вечер, разве нет?

- О, так красоты ты ценитель, оказалось как. Тогда скажи мне, ты когда с мужами…

Эльф предостерегающе поднял руку.

- А это уже следующий вопрос, моя госпожа. Играй, если хочешь дознаться.

Лесная ведьма двумя пальцами крутанула лежавший между ними нож Зеврана. К ее неудовольствию, заточенное острие, описав несколько оборотов вокруг оси, остановилось, указывая на нее. Ворон усмехнулся, проводя пальцем по узкому лезвию.

- Слово или дело?

Морриган прокрутила один из браслетов на своем тонком запястье.

- Пожалуй, слово.

- Слово, - ассасин убрал волосы, упавшие на его лоб, когда он наклонялся вперед. Его глядевшие на лесную ведьму зеленые глаза затуманились, и их не портил даже большой свежий синяк, растекшийся под одним из них. - Скажи, Морриган, ты когда-нибудь любила? Я имею в виду, не просто удовольствие. А по-настоящему.

Лесная ведьма выпрямилась. Лицо ее окаменело.

- Любовь - для дураков. И слабаков. Нет, не любила я… что рожи ты строишь?

- Если ты не готова говорить правду, моя чародейка, нужно выбирать “дело”.

Морриган посмотрела в сторону. Ее черты сделались еще надменнее, напоминая уже орлесианскую маску.

- Зачем тебе это, эльф? Что хочешь знать ты?

Бывший ассасин приопустил голову и взглянул исподлобья и с большим лукавством.

- Признаться, обо всем, что мне нужно, я уже догадался сам.

- Даже так?

- Да, моя прекрасная чародейка. Но не спросить не мог. Когда ты сердишься, у тебя между бровями появляется такая восхитительная морщинка…

Его собеседница хмыкнула.

- К тому же, изумительные глаза. Правда, твое прекрасное лицо всегда угрюмо. Но когда улыбаешься… о, улыбка тебе очень идет.

Ведьма раздраженно цыкнула щекой.

- Скажи, а женщины другие поддаются на это?

Эльф ответил улыбкой и, нагнувшись, коснулся губами ее обнаженной ноги. Не встретив сопротивления, осторожно провел щекой по гладкой коже женщины до колена и поцеловал его. Бессознательно подчиняясь его давлению, Морриган опустилась на набросанную прямо на пол постель с несколькими подушками, половину из которых эльф загодя принес из своей комнаты. Зевран склонился над ней и, несколько мгновений вглядываясь в желтые глаза ведьмы, прикрыл собственные, и припал к ее устам.

Ведьма обвила его шею руками, и некоторое время они просто целовались, потягивая удовольствие друг из друга. Меж тем руки Зеврана так ладно и ненавязчиво освобождали их обоих от одежды, что в какой-то миг Морриган пришла в себя абсолютно обнаженной, лежащей под смуглым телом ассасина. Оторвавшись от уст, Зевран одарил ее еще одной мягкой улыбкой и змеей скользнул куда-то ниже, оставляя на груди и животе ведьмы дорожку из легких поцелуев. Еще через миг она почувствовала прикосновения его губ на внутренней стороне бедра.

Морриган запрокинула голову, не сумев подавить короткого вздоха. Пальцы эльфа несильно сжались на ее бедре. Под его успокаивающе поглаживавшей ладонью и умелыми прикосновениями к нежной коже там, где это было нужно, чародейка расслабилась, едва не впервые в жизни себя к этому не принуждая. Некоторое время спустя она уже не могла сдержать отрывистых тяжелых вздохов, срывавшихся с ее полных губ. Временами ведьма ловила на себе взгляд Зеврана, не умея рассмотреть выражения его лица - казалось оно насмешливым, или просто довольным из-за того, что он добился желаемого. Да это было теперь и неважно. Все было неважно. Мир надвигался и удалялся вновь, то делаясь ослепительно-белым, то взрываясь россыпью ярких красок. Временами казалось, что он пропадает вовсе, оставляя от себя одни лишь ощущения - пронзающие тело, будто молния, но вместо боли дарившие лишь чувственную усладу. То было ненавистное бессилие - бессилие плоти перед чем-то иным, более могучим, чем воля, сильнее разума. Такому можно было сопротивляться, и раньше сопротивление не составляло для ведьмы труда - но не теперь. И, она сдалась - сдалась окончательно и бесповоротно, отдавая себя на милость любострастного и порочного эльфа с наглыми глазами. Но когда Морриган уже не в силах была давить в себе пока еще коротких стонов удовольствия, Зевран вдруг поднял голову и, демонстративно облизнув красивые губы, стремительно и плавно приподнялся на руках, скользнув вперед и всем своим смуглым гибким телом прижимаясь к молочной коже лесной ведьмы…

- … валяться долго ты решил тут? Ну, просыпайся, говорят кому!

Открывать глаза не хотелось, но пришлось. Некоторое время Зевран моргал в пространство, пытаясь помочь своему взгляду собраться. Удалось это ему привычно быстро, и он тут же пожалел об этой стремительности - его голова будто взорвалась сильной болью, идущей от затылка. С трудом подтянувшись, он сел, осторожно проведя рукой по волосам. Ладонь окрасилась кровью.

- М… илая моя чародейка, я сделал что-то не то? За что ты меня, и, главное, как? Расскажи, я всегда рад поучиться новому…

- Что болтаешь ты? Не от меня то исходило. Готовилась тебя принять я, а ты вдруг как мешок свалился. Больной ты иль припадочный?

В голосе Морриган слышалось понятное раздражение. Зевран еще раз притронулся к - в этом не было сомнений - ране на голове, и невесомо пробежался пальцами по ее краям.

- Как будто от дубины, - поделился он, спустя какое-то время. - Сзади, снизу вверх, и с большой силой. Тут, в гномьем дворце, призраков не водится? Помнится, когда я собирался к тебе, со мной случилось что-то похожее. Тогда, в комнате, кроме меня не было никого - я в том готов поклясться. Но, тем не менее, этот никого наподдал в лицо, да с такой силой, будто я в таверне сцепился со здоровенным пьяным гномом, и пропустил удар…

Он запнулся, схватившись за грудь, и скрючившись в три погибели. Некоторое время простоял так под раздраженным взглядом ведьмы, взиравшей на него с недоумением. Потом медленно и осторожно разогнулся, несколько раз сжав и расслабив кулаки.

- А это… не знаю. Никогда раньше со мной такого не… ох.

Он скрючился снова. Некоторое время Морриган продолжала следить за его корчами, видимо, размышляя, выставить незадачливого любовника вон или помочь ему с внезапно поразившей хворью. Наконец, заставив разогнуться, приложила ладонь к груди. Зевран терпел молча, кусая губы. Рука Морриган уже окуталась синим сиянием, но, внезапно, она вскрикнула, отдергивая пальцы, словно обжегшись.

- Здоров ты телом, - растирая ладонь, ведьма поморщилась - раздраженно и зло. - То магия изнутри тебя съедает. Магия, что сильнее моей. Мне недоступная. Магия, что знатный наложил малефикар. Снять не могу. Взывать я к крови не умею.

Зевран закусил губу и согнулся вновь, прижимая руки к груди. Когда он выпрямился, на смуглом лбу блестели бисеринки пота.

- Командор не внял моей просьбе, - с трудом выговорил ассасин, жестоко страдая. - Интересно, куда он мог направиться так далеко, да на ночь глядя?

Морриган вновь подняла руку, касаясь его лица. Под тонкими пальцами синяк под глазом эльфа растаял. Заставив его наклонить голову, ведьма мимолетным прикосновением излечила и рану от дубины.

- А остальное? Моя прекрасная чародейка, умоляю! Мне на колени встать? Внутренности… словно под кузнечным прессом… давит. Если ты хоть чем-то… ох…

- Ничем я тебе не могу помочь, - Морриган подхватила с пола свою одежду. - Облачайся. Те раны, что я излечила - не от проклятия. И не твои. То раны…

- Командора? - на миг Зевран забыл даже о боли, стукнув кулаком по колену. - Браска! А ведь верно! Ух, давета брутто! Дефисьенте! Санквиноза кулло!

- Уймись, - ведьма была уже одета и протягивала Зеврану, то, в чем он к ней пришел. - Облачайся, быстрее. Найти его должны мы. Покуда не стряслось беды.

- Если верить моему затылку - она уже стряслась.

- Поторопиться тогда следует, пока беда не сделалась побольше, - Морриган сходила за своим посохом, наблюдая, как ее несостоявшийся любовник, кривясь, натягивает штаны. - А то ведь первым пострадает он - а следом ты.

Зевран не ответил. Но, и без того спорое, его облачение сделалось еще быстрее.

Часть 2 - 17.

- Это точно та тропа?

Алистер пожал плечами, вновь зарывшись в карту так глубоко, что елозил по ней носом, если бы не железо наличника.

- Не знаю. Может, и не та. Но другой-то здесь вообще нет!

Лелиана заглянула к нему через плечо, но ничего вразумительного в изрисованном куске кожи не углядела.

- Какой-то дурак рисовал эту карту, - спустя долгое время разглядывания, решила она, наконец. - Ничего не разобрать. Та, которая у Дайлена, гораздо лучше. Я видела.

- Так ведь она - на Орлей, - подняв шлем, опальный бастард и Серый Страж почесал нос. Надвинув ведрообразную часть доспеха обратно, он вновь с отчаянием вгляделся в испещрявшие жёлтую кожу обозначения и пометки. - О, Создатель, тут вообще ничего не отмечено, и не понятно!

- Вот тебе и съездили в разведку, - Лелиана уныло вздохнула, и, уложив перчатки перед собой между лукой и конской шеей, принялась тереть одну об другую и дышать на свои руки. - Далеко еще не отъехали - смотри, как хорошо виден дым от лагерного костра за тем холмом. А уже чуть не заблудились. И почему из всех именно нам выпало разыскивать дорогу к этим эльфам, вместо того, чтобы спокойно доехать до цели по Имперскому тракту! Конечно, он не везде проходим, и обвалился, но, по крайней мере, придерживаясь его, заблудиться невозможно!

Алистер вздохнул в ответ. С тех пор, как, в стремлении добраться до Южных Холмов, они сошли с Имперского тракта и углубились в череду занесенных снегом возвышенностей и зажатых между ними выбеленных зимой равнин, поиск правильной тропы превращался для них в каждодневную пытку.

- Ладно, - решил он, вовсе не уверенный в своем решении. - Давай сделаем так. Сейчас поедем в эту сторону. Мне, все же, кажется, что тут под снегом - дорога. Ну, или широкая тропа. Посмотрим, куда она ведет. Нам нужно на восток. Если она сильно отклонился к югу или северу, вернёмся обратно и поищем другой путь. В конце концов, прямоезжей дороги к лагерю долийцев все равно нет, потому что никто не знает, где их лагерь. Да и они постоянно кочуют. Нам в любом случае разыскивать их прямо по цельному снегу.

Мнимые храмовники тронули коней, медленно продвигаясь вперед между холмов. Как ни вглядывалась Лелиана, предположенной Алистером тропы она не разглядела. Впрочем, в словах сына Мэрика имелся резон. Они слишком уклонились к югу от населенных мест, и в окружавшем их уже второй день безлюдье едва ли была надежда найти хотя бы натоптанную стежку.

Мера от меры их путь делался труднее. В особо коварных яминах кони по брюхо увязали в снегу, а перегораживавшие путь павшие деревья или заросли кустарника приходилось объезжать куда менее удобными путями. И, хотя они продолжали двигаться на восток, скорость их передвижения оставляла желать лучшего.

- … Интересно, если долийцы все же не нашпигуют нас стрелами сразу, и даже согласятся выслушать, - пыхтя, Лелиана тянула коня за повод, пытаясь заставить его идти вперед. Предполагалось, что животное должно было помочь Алистеру отодвинуть с дороги большой древесный ствол, который иначе было не объехать. - Как они, мать их, выберутся из своего леса, если дорога к нему - вот такая?

Конь всхрапнул, мотая головой. Рукавица девушки-барда спрыснула, в неловком движении едва не вывихнув ей кисть. Уже сдвинувший бревно Алистер уронил его на ногу.

Выругавшись, Страж резко выдернул ступню, переждал короткую боль и неслышно выдохнул сквозь зубы.

- Давай, попробуем еще. Тут везде бурелом, - даже не следуя взглядом за перчаткой сына Мэрика, Лелиана не могла не знать о его правоте. - Нам этого места не обойти - еще увязнем.

Его спутница молча взялась за повод коня. Спустя некоторое время, ценой неимоверных усилий, им удалось сдвинуть бревно настолько, чтобы лошади могли там пройти, не ободрав бока о торчащие ветки.

- Тьфу ты, Создатель милосердный, - с трудом взбираясь в седло, Лелиана в сердцах сплюнула на только что отодвинутую корягу. Некогда казавшаяся изящной, почти воздушной, орлесианская бардесса и бывшая послушница уже второй восход ругалась, как сапожница. - Если так дело пойдет дальше, я… я… просто лягу в снег, и не встану!

Алистер промолчал. Выносливое тело молодого рыцаря было привычно к ношению тяжелого доспеха, и муки Лелианы он понимал не до конца. Куда больше Стража тревожило то, что путь, по которому им приходилось добираться до цели, оказывался таким тяжелым, как и одолевавшие сомнения всякий раз, когда приходилось изыскивать новые тропы. Непривычная роль командира тяготила его.

Лес Бресилиан, бывший целью невеликого отряда сына Мэрика, по праву считался одним из самых гиблых мест во всем Ферелдене. Все прямые дороги, что когда-либо было проложены туда, давно пришли в запустение и негодность. Во всей стране не было желающих соваться в непролазные чащобы, где непосвященного под каждым кустом подстерегала гибель. Происходившие под сенью его деревьев магические войны древнего эльфийского Арлатана с Империей Тевинтер исказили саму сущность Великого Леса, истончив Завесу, закрывающую мир смертных от безвременной Тени. Изуродованные постоянным влиянием мира духов деревья переставали быть деревьями, такими, как ранее, уродливо видоизменяя свою сущность и все вокруг. Ядовитые туманы, появлявшиеся внезапно, и так же внезапно уходившие в никуда, голодные кусты, пожиравшие мясо, и одержимые твари, которыми делались большинство зверей - все это на долгие годы отвратило людей от проклятого леса, и только кланы долийцев прятались на его окраинах, будучи твердо уверенными в том, что туда людские солдаты за ними не сунутся.

Солдаты действительно не совались, и за цепью холмов, безлюдья и бездорожья уцелевшие эльфы обитали бы в относительной безопасности. Обитали бы, если бы не сам лес, который собирал с них жатву, быть может, чуть менее щедрую, чем собирал бы с людей - только потому, что за долгие поколения они научились если не жить с ним в мире, то угадывать угрозы и даже избегать их. Претерпевая травлю со стороны некогда одолевших их в войне людей, и расплачиваясь жизнями за защиту леса, почти полностью растеряв остатки своей былой культуры и величия, жившие хуже полудиких хасиндов и от поколения к поколению все более вырождавшиеся эльфы, или, как они называли себя, долийцы, уже неисчислимое множество десятилетий были озлоблены на людей, гномов, весь проклявших их мир, и даже на самих себя.

Таких союзников Алистера отправил добывать Айан. Если бы Тейрин не был уверен в том, что Серым Стражам действительно нужна была любая помощь, откуда бы и от кого она ни происходила, он бы мог подумать, что Кусланд попросту замыслил его убить особо изощренным способом.

Впрочем, еще до отъезда Айан не скрывал, что многого от похода Алистера не ждет. По планам Командора, основу армии Стражей должны были составить храмовники капитана Хосека и гномы Орзаммара. Он едва ли брал в расчет тех магов, которым удалось уцелеть в башне Круга. И вовсе не надеялся на долийцев. “Согласятся - добро. Откажутся - не уговаривай. Пусть их порождения тьмы, к демонам, пожрут, не жалко. Вернуться ты должен живым”. Так сказал Айан, и Алистер тогда с ним согласился. Необходимость похода среди зимы по бездорожью в проклятый лес в компании двух женщин, одна из которых была сильно стара, приводила его в отчаяние. А надобность самому принимать решения нагоняла настоящую тоску.

Теперь же, исподволь испытав на себе радости бездорожья и похода с бывшей ферелденской послушницей из Орлея, Алистер все чаще ловил себя на мысли, что такие усилия не должны были сделаться напрасными. Что бы ни говорил Кусланд, безвестный потомок Тейринов прочно вознамерился привести под начало Командора всех долийцев, с которыми сведет его судьба. Дело было за малым - оставалось их только найти.

Стискивавшие узкий заснеженный проход между ними холмы, меж тем, делались все лесистее. Стоявшие на склонах деревья, голые и в снегу, частый бурелом и свешивавшиеся с обрушенных откосов косматые корни, почти полное отсутствие зверья и птиц, и холодное безмолвие этих мест оказывали гнетущее впечатление на настроения и так безрадостных путников. Лелиана поеживалась под тяжелым доспехом, и постепенно ее нервозность стала передаваться Алистеру. Чем дальше они отъезжали от лагеря, где оставили Винн и вьючных лошадей, тем сильнее у Стража складывалось впечатление, что за их передвижением следят. Следят скрытно и недоброжелательно, но безусловно. Некстати вспомнилось напутствие отправлявшемуся в Бресилиан путнику, вычитанное еще в бытность послушником при Церкви “… если в лесу вам покажется, что за вами следят - это так и есть… “. Но до Бресилиана было еще далеко. А шестое чувство Алистера, всегда предупреждавшее его об опасности, чем дальше, тем громче советовало быть начеку. Спустя какое-то время оно буквально вопило, заставляя Стража бросать настороженные взгляды по сторонам из-под глухого наличника шлема. Однако вокруг по-прежнему все было тихо. Никаких звуков, кроме тех, которые издавали их лошади, да шума ветра, перекатывавшего снег, слышно не было.

- Хотя, с другой стороны, может, из Бресилиана в обжитые места можно добраться и более удобной дорогой, - Лелиана заговорила так, словно начатый давно, и несколько мер пути назад брошенный, разговор не прерывался. - Я уверена, такая дорога есть. Мы просто о ней не знаем.

- Может и есть, - напряженно согласился Алистер, разглядывая ближайшие к ним заросли. - Да только открывается она наверняка поздней весной, когда снег сойдет, и высохнет грязь. А к тому времени порождения тьмы от нас и памяти не оставят. Или, с помощью Создателя, мы от них…

Его конь, идущий первым по тропе, внезапно провалился передними ногами во что-то невидимое под снегом по самую морду. От неожиданного сильного толчка Алистер перелетел через голову и упал в снег, уйдя в него на глубину в половину человеческого роста.

- Лелиана! - от его крика лошадь лучницы заплясала на месте, встревоженная еще и видом коня Алистера, скользившего задними ногами, и пытавшегося не провалиться куда-то окончательно передними. - Тут вода! Под снегом! Быстрее, брось мне что-нибудь! Быстрее!

Попытавшись спрыгнуть на землю, Лелиана в спешке зацепилась полой мантии и мешком свалилась в глубокий снег. Вскочив, заозиралась, но ничего похожего на веревку в их снаряжении не было. Крики Алистера становились все отчаяннее - девушке была видна только его рука, отчего-то уже без перчатки, отчаянно цеплявшаяся скрюченными пальцами за сваленный снег, пока ее хозяина тянуло на дно, под холодную воду, тяжестью его же доспеха. Провалившийся в тот же коварный источник огромный черный иноходец Стража оглашал окрестности заливистым ржанием и бил копытами в опасной близости от растерянно замершей девушки. Лошадь Лелианы, обычно смирная, взволнованно переступала ногами, грозясь наскочить на свою же хозяйку.

- Лелиана! - Алистер, видимо, сделал попытку подтянуться, нащупав ногами какую-то опору. - Плащ! Прошу…

Снег схрупнул под его пальцами, и Тейрин с плеском скрылся в огромной, черной, колыхавшейся кусками плававшего в ней снега, полынье. Отчаянно и надсадно вскрикнув, девушка сорвала с плеч отороченный мехом плащ, разодрав серебреные застежки. Выхватив меч, она с силой воткнула его в мех, пропоров подкладку, и, упав животом на край полыньи едва не прямо под копыта жеребцу, с маху зашвырнула утяжеленный мечом край плаща в стылую воду.

Меч скрылся под колыхавшимися кусками льда и снега, камнем уйдя под воду вслед за рыцарем. Некоторое время Лелиана прождала, дергаясь всякий раз, как ржавший конь ступал задними ногами в непосредственной близости от нее, но за меч никто не хватался. Девушка была уверена, что не ошиблась с местом - Алистер скрылся именно там. Но вода молчала.

В отчаянии, Лелиана вытащила плащ за край, и закинул его снова. Оружие плеснуло о воду, но безрезультатно. Пойманный в ловушку коварного источника жеребец, меж тем, сумел выбраться, обрушив в полынью добрую половину большого сугроба, стоявшего у ее края, и теперь топтался рядом, не убегая, но и не стоя на одном месте, волнуя и без того встревоженную кобылу.

Лучница выбрала мокрый плащ. Звякнул протащившийся следом меч. Подтянувшись, девушка села на край полыньи. Ее мокрые лицо и руки тут же схватило морозом, и Лелиана мимовольно содрала сперва одну перчатку, затем другую. Сбитое дыхание не грело побелевшие пальцы, на глазах покрывавшиеся коркой льда. Девушка неловко поднялась на ноги, не отрывая взгляда от полыньи. Бледность ее лица могла бы поспорить со снегом растянувшегося вокруг белого безмолвия.

Снег в том месте, где только что бился за свою лошадиную жизнь жеребец Алистера, едва заметно вздрогнул. Лелиана медленно перевела взгляд огромных, наполненных слезами синих глаз туда и, не веря себе, снова бухнулась на колени.

Потерявшие чувствительность пальцы отчаянно разгребали мокрый снег, царапая оказавшийся под ним лед. Кое-как расчистив крохотный пятачок, Лелиана наткнулась словно бы на стекло, из-за которого на нее смотрело искаженное ужасом и удушьем лицо сына Мэрика. Алистер медленно, словно во сне, отвел руку, и вновь ударил по толстой кромке льда - снизу, из воды. Лед дрогнул, но не поддался. На глазах у Лелианы мотавший головой от нехватки воздуха Страж пытался хвататься за лед руками, видимо, пытаясь удержаться на месте, но течение неумолимо сносило его дальше, в черноту.

Обернувшись, Лелиана схватила валявшийся тут же меч, и что было силы всадила его в лед рядом с собой. Острие совсем ненамного пробило его толщу, но Алистеру достало и этого, чтобы ухватиться за острие и, в последнем отчаянном движении, рвануть оружие на себя. Сил у него не хватило, но надавившая всем весом на рукоять Лелиана протолкнула меч к задыхавшемуся Стражу.

Лед треснул, и от неожиданности Лелиана головой и грудью шлепнулась в воду, оцарапавшись о брызнувшие во все стороны надломанные куски льда. Стылые руки сына Мэрика вцепились в нее мертвой хваткой, в одном сильном рывке едва не утянув на дно. Напрягая все силы, Лелиана дернулась вверх, и мигом позже над водой показалось лицо Алистера, видимо, оттолкнувшегося от дна ногами. Судорожно втянув в себя воздух, Страж закашлялся, и ухнул обратно, но Лелиана держала крепко. Медленно, пядь за пядью, они выползали из ледяной каши, окоченевшие, мокрые, и в любой миг рисковавшие вновь оказаться в коварном подледном источнике, едва не сделавшемся их общей могилой.

Наконец, выдравшись из цепких смертельных объятий полыньи, задыхаясь и кашляя, они на четвереньках отползли подальше, увязая в снегу. Лошади бестолково топтались рядом. Лелиана сотрясалась так, словно решила встряхнуть долину. Алистер, не попадая руками по земле, и кашляя все сильнее, кое-как заставил себя встать сперва на колени, затем на ноги. Одной рукой цепляясь за сбрую своего иноходца, а другой придерживая горевшую огнем грудь, он полез в переметную сумку и, пошарив там, выудил на свет плотно закупоренную флягу. С третьего раза вытащив пробку зубами, упал на колени рядом с Лелианой и влил в ее посиневшие кривящиеся губы столько, сколько смог.

Девушка схватилась за грудь, как до этого Алистер, по-прежнему заходясь в отчаянном, бьющем все тело кашле. Страж помог ей сесть, и, привалив к себе, сам сделал несколько больших глотков из фляги. От густого, сладкого лечебного зелья по телам в единый миг пробежало тепло, но оба знали, что если не развести костра, то очень скоро на таком морозе они лишатся рук, ног, и всего прочего. У полыньи разводить костер было не из чего.

- Вставай, - Алистер попытался проговорить это ободряюще, но обожженное морозом горло его не послушалось, сорвавшись на хрип. - Вставай, нужно вернуться в лагерь. Там Винн. Она поможет…

Лелиана мотала головой. Алистер вновь кое-как поднялся на окоченевшие, тяжелые, словно они в одночасье сделались каменными, ноги, и, утвердившись на них, рванул подмышки не прекращавшую трястись лучницу. Однако помочь ей встать ему не удалось. Колени девушки подогнулись, и Алистер, не удержавшись, завалился обратно в снег вслед за ней.

- Лелиана!

Он перевалился набок, затем приподнялся на дрожащих руках. Холод обволакивал все его естество, подбирался к сердцу. Дыхание вырывалось из груди с хрипом и кровью. Кашель клокотал где-то в горле, но усилием воли Алистер загонял его обратно. Медленно, он подтянул одну ногу, затем вторую, встав на четвереньки. Однако, совершив этот подвиг, отчего-то понял, что больше ни на что не способен. Вода на нем уже давно сделалась льдом, утяжелив нагрудник, кольчугу и сковав стылой коркой все его мышцы и связки. Алистер почувствовал, что умирает, и тут же вслед за тем ощутил обиду - что умирает так, после того, как удалось не умереть от удушья на дне проклятого ручья…

- А неплохо он смотрится, - вдруг раздался за спиной голос. Обыкновенный, человеческий, даже чересчур обыденный, он казался нереальным и неправильным в этом мире снега и безмолвия. - Я бы с удовольствием всех их ставил в такую позу. И любовался.

- Ссслуги, мать их, святой Церкви, - поддержал другой голос. Более низкий и густой, он, как и первый, принадлежал мужчине, бывшему, по-видимому, постарше первого. - И чагой ты не утоп в той полынье, храмовник? Совсем никакого житья от вас. Тапереча надо трудиться, и гнать тебя в нее обратно. Оно нам надо, заснова брать на душу такой грех из-за твоей поганой рожи?

Сделав над собой нечеловеческое усилие, Алистер выпрямился, поднявшись на колени. Меч он утопил во время вынужденного купания, как и Лелиана - свой, и теперь был полностью безоружен. С трудом обернувшись, он увидел три с ног до головы закутанные в меха фигуры, принадлежавшие, по-видимому, все же мужчинам. В отличие от двух мнимых храмовников и их лошадей, фигуры эти не проваливались в снег, а стояли поверх него на широких и длинных берестяных вырезах. В каждой руке неизвестные держали по длинной тонкой палке. Со склона ближайшего холма до самых незнакомцев тянулись следы от бересты - длинные и тонкие. Должно быть, такая береста позволяла им передвигаться с очень большой стремительностью, потому что Алистер был готов поклясться - еще некоторое время назад позади него никто не стоял.

- Если вы люди, заклинаю именем Создателя, помогите нам, - он развернулся весь, и снова рухнул в снег. - Нам нужен огонь.

Старший из незнакомцев, обладатель густого голоса, оттолкнулся палками, подъехав к самому копошившемуся в снегу Алистеру. Подцепив того за наплечник, рванул вверх, и внимательно вгляделся в обмороженное породистое лицо Стража. Его собственное лицо было замотано несколькими слоями тряпок, оставляя на свободе только пронзительные синие глаза.

- Огоньку тебе, храмовник? - встрял другой, помоложе. - На тебе огоньку!

Снег вокруг Алистера на мгновение вспыхнул. Сын Мэрика с криком отпрянул, бухнувшись на зад. Старший обернулся к своему спутнику.

- Чевой ты творишь, Луи? Совсем ума нет? Чуть бересту мне не поджег!

- Вы - отступники, - Алистер скосил глаза на не подававшую признаков жизни девушку. - Мне… все равно. Прошу, помогите нам. Во имя Создателя…

- Слушай, а может, погодим их убивать? - молодой обернулся к старшему, потом покосился на стоявшего поодаль третьего, который до сих пор не подавал голоса. Слов Алистера он словно и не слышал. - Девчонка - красавица. Да и этот… для чего-нибудь, да сгодится. Навоз в обоих хлевах давно бы уже выгрести не мешало. Дрова в поленнице переложить - падают на голову. Очаг у Вивьен замазать, а то все недосуг. Белья не стиранного много, из-за тройнят Аиэллы. Не все ж этим бездельникам задницы в седле просиживать, - он шагнул к Алистеру, и, протянув руку, погладил Стража по голове, как пса. - Посадим этого на цепь. А девчонку его…

- Мерзавец! - обрел голос сын Мэрика, дергаясь из-под чужой руки. - Да как ты смеешь!

- А храмовницу отдайте мне, - Луи попытался вновь поймать за едва пробивавшиеся волосы мнимого храмовника. - Или, даже, обоих. Под мою ответственность…

Алистер вскочил. Гнев придал ему стремительности и сил. Охнув, отступник согнулся в три погибели, когда поймавший его руку Страж заломил ее, заставив мага зарыться носом в собственное колено.

- Отпусти его, - напряженнее, чем раньше, потребовал старший. Алистер зло встряхнул вскрикнувшим от боли отступником.

- Сначала помогите мне развести огонь, - он мотнул головой назад. - И исцелите ее. Есть среди вас целители? - Видя, что собеседник колеблется, Тейрин сдвинул локоть, заставляя молодого Луи выгибаться в его руках. - Или ты хочешь, чтобы я высосал его досуха? У тебя на глазах?

- Ну, чего вы ждете? - неожиданный пленник вновь попытался дернуться, но резкая боль мигом его отрезвила. - Убейте его! Сожгите! Подчините, сильванны вас зажуй!

- Стойте, подождите. Может, я ошибаюсь, но… - голос третьего пришельца, молчавшего до сих пор, показался промерзлому и злому, как архидемон, Алистеру смутно знакомым. Помогая себе палками, закутанный в меха маг-отступник подъехал ближе и, стянув скрывавший нижнюю часть лица шарф, поднял повыше меховую шапку. - Я видел тебя мельком и в темноте, а ты с той нашей единственной встречи отрастил бороду. Оттого я не сразу признал тебя. А ты признаешь меня, Страж?

- Йован! - от неожиданности Алистер вздрогнул, и молодого Луи в его руках скрючило от боли. Малефикара из подвала замка Редклиф он узнал тотчас же и сразу. Бросив взгляд на ничего не понимавшего старшего отступника с густым голосом, он, после короткого колебания, выпустил руку своего пленника. - Что, прах побери, ты делаешь здесь?

Часть 2 - 18.

Несмотря на целительную магию, что в несколько долгих мгновений, пока беглый малефикар творил лечебное действо, вернула уже готовую было отлететь душу Лелианы обратно в тело, девушка так до конца и не пришла в себя. Завернутая в сухой и теплый плащ Йована, она сидела в седле, нахохлившись, и почти не обращая внимания на происходившее вокруг. Очевидно, опалившая морозным дыханием, близость смерти подействовала на нее удручающе. Зато Алистера и Винн, за которой съездил все тот же Йован, и которая с его помощью сумела добраться до места быстрее по уже проложенной своими молодыми спутниками дороге, живо интересовало все то, на что им довелось смотреть. Потому что поселок, куда привели их отступники, был такой один из немногих, а быть может - и единственный во всем Ферелдене.

Место, всего на два холма в сторону юга отстоявшее от полыньи, что едва не поглотила жизни Алистера и Лелианы, поселком назвать все же было бы трудно. Широкая вырубка в плотных непроходимых зарослях больше напоминала обширное крестьянское хозяйство на десяток дворов. Отличие заключалось лишь в том, что быт здешних жителей был налажен не в пример ладнее и чище - словно магия помогала им в работе. Гости с одобрением разглядывали длинные дома из толстых бревен, два добротных хлева и несколько крепких загонов, в которых флегматично прохаживались коровы и козы. Нигде не было видно неизменно сопутствовавших людскому поселению мусора или нечистот. Единственная обширная площадь, вокруг которой стояли дома, была тщательно вычищена от снега до самой земли. Неизбежных куч сора у низких заборов здесь не лежало.

У самой границы поселка прокладывавшие дорогу отступники сняли бересту. На въезжавшую процессию из трех всадников, двое из которых носили доспехи храмовников, и двух груженых поклажей вьючных лошадей, сбежались посмотреть все, кто могли бегать, или хотя бы просто таскать ноги. Проживавших в домах отступников оказалось неожиданно много. Должно быть, под каждой крышей обитало больше одной семьи. Немало было взрослых и стариков, но больше всего поразило гостей обилие детворы. Казалось, каждую взрослую замужнюю женщину окружало по три-четыре ребенка.

- Здесь дети не умирают от болезней, - заметив изумленные взгляды пришлых, почтительно пояснил Йован в сторону бывшей наставницы. - Целитель, пусть и не самый умелый, имеется под каждой крышей. Прокормить их непросто, но падежа скота у нас тоже нет - любой маг в состоянии излечить захворавшую тварь. А если… использовать малефикарум с умом, зверь сам бежит на ловца. У нас посевы, там, дальше, в вырубках. С магией можно следить за орошением полей, отгонять вредителей, даже отводить град. Тут множество съедобных кореньев, некоторые очень вкусны в вареном виде, и способны пролежать в погребе всю зиму. Больше, кроме нас и грызунов, их копать некому, потому одну деревню прокормить они могут. Жить обособленно от поселений на севере трудно… но возможно.

- Вы совсем не встречаетесь с другими людьми? - Алистер опасливо оглядывался на молча и недоброжелательно глядевших на его нагрудник отступников. - Никогда?

- Мы изыскиваем и приводим к нам беглых магов и отступников, - оставшийся без плаща Йован кашлянул и погрозил пальцем юному магу, поднявшему руку с камнем, которым он целил в светлоголового Стража. - Торгуем с хасиндами и долийцами, правда, редко. Иногда, на праздники, выбираемся в ближайшие деревни на ярмарку. Но по одному, ну или не больше трех человек. Решаем между собой по жребию. Больше - опасно…

Идущий впереди синеглазый старший маг, звавшийся Ортесом, поднял руку, делая знак остановиться. Спешившись, гости подошли к поджидавшему их у дверей самого большого дома высокому, но худому мужу средних лет. В его облике не было ничего особо примечательного, кроме, разве что, того, что это был эльф. Длинные, хрящеватые уши, торчавшие из-под гривы седых волос, явно указывали на принадлежность к этой расе. Весь вид этого пожилого и довольно статного, для эльфа, мага, поневоле вызывал почтение.

- Здравствуй, Ортес, - худой эльф, должно быть, староста деревни, слегка склонил голову. - Объясни мне, что видят мои глаза. Зачем ты притащил в деревню храмовников? И, во имя Создателя, если ты все ж их притащил, какого демона не на веревке?

- Прости, Вилфред, - синеглазый Ортес пожал широкими плечами. - Я сам не до конца понимаю. Но Йован утверждает, что это - не храмовники, а Серые Стражи. И с ними магиня, почтенная Винн. Йован знает ее по башне Круга.

Алистер шагнул вперед, сложив руки в жесте приветствия.

- День добрый, многоуважаемый Вилфред. Твой человек говорит правду. Я - Серый Страж. Пусть доспех не вводит тебя в заблуждение. Регент объявил Стражей вне закона, и мы вынуждены… пускаться на хитрость, чтобы нам не чинили препятствий заниматься нашим делом.

Вилфред скрестил руки на груди.

- Приветствую в нашей деревне, Страж, - он кивнул, отдавая дань уважения имени почитаемого Ордена. - Какие вести ты нам принес?

Алистер обернулся на обращенные на него взгляды. Несколько десятков людей, от малых, до самых старых, взирали на него со смесью недоброжелательности, изумления и любопытства. Мелькнула и утвердилась внезапная мысль - не просто людей, а магов. Магов, что не применяли Усмирения среди тех своих, кто рождался с даром, достаточно сильным, чтобы даже в одиночку расправиться, быть может, с небольшим отрядом порождений тьмы. А может, и с большим…

- На земли Ферелдена надвигается Пятый Мор, - он возвысил голос, стараясь, чтобы тот звучал громко, в меру скорбно и достаточно убедительно, чтобы каждый из стоявших вокруг магов прочувствовал всю серьезность и тяжесть сложившегося положения. - Ведет его пятый архидемон - проклятый Уртемиэль. Мы, Стражи, загодя дознались об этой угрозе и успели предупредить короля. Король Кайлан, да примет его Создатель, пытался бороться с тварями, и преуспел. Но, когда победа была близка, наш добрый король пал на поле боя. Убили его не твари - Кайлан был убит своим ближайшим другом и советником - тейрном Логейном. Я сам был при Остагаре, и видел это собственными глазами!

Он сделал паузу, чувствуя, как постепенно из недоверчивых и неблагожелательных, взгляды магов, в особенности тех, что помоложе, делаются изумленными и даже исполняются восхищения. В их глазах он был легендой - живой легендой, которой привыкли восторгаться все - знать и чернь, нищие и богачи, воины, церковники и короли. В его глазах они были людьми, встреча с которыми нежданно сулила подмогу тому делу, исполнение которого теперь было смыслом самого существования Ордена Серых Стражей. Чувствуя это, и действуя по наитию, Алистер говорил просто и c искренней горечью. И эта искренность чувствовалась каждым и оказывала наибольшее внушение на слушавших его магов.

- Все мы знаем тейрна Логейна, как героя и освободителя, - выждав, по его мнению, достаточно, чтобы запечатлеть в сердцах слушателей свои гнев и свою скорбь, продолжил сын Мэрика. - Но воистину Создатель покарал его безумием! Он предал своего короля и Серых Стражей и - бросил их на растерзание порождениям тьмы! Тейрн Логейн попросту бежал с поля битвы - битвы, в которой мы могли победить и остановить этот проклятый Мор! Но теперь король мертв, и мертвы все Стражи, а орда тварей все растет! Те из нас, кто уцелел, спешно собирают союзников для противостояния ей, так как Логейн скорее погубит страну, чем даст войска. Это, - он высоко поднял заранее приготовленный договор, который, сверкая золочеными магическими печатями, развернулся в его руке, - соглашение с долийскими эльфами о предоставлении ими помощи Стражам в борьбе против порождений тьмы. Стражи зовут всех неравнодушных к судьбам нашей родины с тем, чтобы совместными усилиями выступить и переломить хребет Мору раньше, чем он сделает это с нами. Мор, - с радостью видя, что ему внимают, и внимают с волнением и страхом, Алистер вдохнул, чувствуя, что еще немного, и его голос, полный убедительности и благородного вдохновения, сорвется, испортив все дело, - должен быть остановлен здесь и теперь! Его нужно подавить в зародыше до того, как он распространится до самых берегов Недремлющего моря, покрывая весь Ферелден! Ибо, если это случится, наши земли будут напоминать иссушенные, разоренные и мертвые земли Андерфелса, где любая жизнь невозможна на омертвевшей от скверны почве! Стражи уже заручились поддержкой магов и храмовников Круга, - Алистер свернул договор, чувствуя непреодолимое желание как следует откашляться. - Но из-за несчастья, что стряслось с Кругом, он не может предоставить полноценной помощи, а той, что дает, недостаточно для победы. Потому Стражам нужен и важен каждый патриот, что встанет на защиту Ферелдена и всего Тедаса!

Зычный голос потомка Тейринов еще звенел в сухом морозном воздухе. Несмотря на множество обступивших площадь людей, вокруг было очень тихо. В этой тишине всхрапывания лошадей мнимых храмовников слышны были на другом конце деревни.

- Именно затем мы едем через Южные холмы, - как ни в чем не бывало, громко, но уже не так возвышенно, даже буднично, закончил сын Мэрика, и выражение его открытого и благородного лица было до невозможности честным. - Мой отряд разыскивает долийцев с тем, чтобы получить помощь от этого народа. Быть может, найдется кто из жителей доброго поселка с тем, чтобы он указал нам верную и скорую дорогу в Бресилианский лес?

Он уже открыто бросил еще несколько взглядов по сторонам. Маги взирали на него, как, должно быть, взирали рабы Империи на посланников Андрасте, возвещавших о начале великого похода против порабощавших их магистров - с почтением и некоторой долей благоговейного испуга. Запнувшись о расширенные глаза Лелианы, которая во время его речи вышла из состояния отстраненности, и теперь глядела на него со смесью безграничного изумления и восторга, Алистер посмотрел в другую сторону и, поймав прищуренный понимающий взгляд старой Винн, уверился, что все сделал правильно. Никто из его товарищей не справился бы лучше.

Староста кашлянул. Это словно послужило сигналом для остальных. Люди вокруг опомнились и загомонели, обсуждая услышанное. Вилфред покачал головой. Было видно, что, в отличие от большинства своих людей, он прекрасно понял, что только что сделал нежданный и не самый желанный гость его селения.

- Ну, что же, Страж, - подняв руку и тем самым призвав своих людей к тишине, негромко и довольно мрачно проговорил он. - Приглашаю тебя и этих почтенных женщин в мой дом. Под крышей наши дела обсудить будет куда сподручнее.

Часть 2 - 19.

- Все действительно так, как рассказал Страж?

- Все хуже, Вилфред, - Винн задумчиво грела огнем с ладоней железную кружку, не позволяя напитку остыть. Она и староста деревни магов сидели под навесом большого дома эльфа, потягивая густой горячий навар из болотных ягод. Горевшие по обеим сторонам от скамьи жаровни грели воздух, не давая мерзнуть. Чуть поодаль, на площади за воротами, Алистер и заметно оживившаяся Лелиана собрали вокруг себя всех молодых магов деревни и почти всех детей, кроме грудных младенцев. Смотревшийся внушительно в доспехах храмовника Страж показывал заинтересованно и с восхищением взиравшим на него подросткам и юношам приемы боя с мечом и щитом, которые ему с готовностью доставили из деревенских запасов, время от времени пополнявшихся за счет исчезавших поблизости от Южных Холмов рыцарей Церкви. Временами он отвлекался на объяснения, или просто на то, чтобы перевести дух, и тогда эти промежутки заполняла собой Лелиана. Орлесианская бардесса, казалось, не делала ничего особенного, лишь о чем-то вдохновенно рассказывая стайкой окружавшим ее девушкам, но ее манера держаться, движения лица и тела, жесты и голос - все это оказывало завораживавшее действие на жителей деревни, как молодых, так и тех, кто постарше. В конце концов, когда Алистер угомонился, присев на принесенную кем-то скамью, бывшая послушница устроилась рядом, и в руках ее появилась лютня. При первых звуках песни, полившейся под чарующую струнную мелодию, число слушавших и внимавших гостям резко увеличилось.

- Все хуже, - повторила Винн, проследив мрачный взгляд старосты, который он не отрывал от ее молодых спутников. - Я своими глазами видела битву при Остагаре. Тварей пришло столько, что за их проклятыми телами не было видно горизонта. Мы отбили две атаки, но третья снесла армию короля, как пыль. Даже если бы Логейн не предал Кайлана и не увел войска - я не думаю, что мы бы выиграли в тот, третий раз.

- Похоже на то, - угрюмо согласился старый эльф, щелчком поджигая не желавшее заниматься полено в левой жаровне. - Этой осенью тварей сделалось действительно много в здешних холмах. Мы едва успевали обороняться от их разрозненных отрядов. Я даже высылал разведчиков на поиски хода на Глубинные тропы, потому что был уверен, что где-то вскрылся такой древний лаз, и они приходят оттуда. Так, Мор, значит, - он покачал ушастой головой и, опершись на подлокотник скамейки, подпер щеку кулаком. - Создатель, ну отчего все так не складывается? Со дня основания нашей деревни не отошло еще и одного поколения. Я сам закладывал бревна для первого дома! После того, как… как мне и моей дочери удалось бежать сюда от преследовавших нас храмовников.

Винн отпила из кружки. Когда это действительно было нужно, она умела ждать. И в самом деле, помолчав, старый эльф заговорил вновь.

- Долгие годы, много долгих лет мы выживали, строили, отыскивали и с неимоверными трудностями переправляли отверженных магов сюда, в нашу деревню. Нельзя описать словами тот демонов труд, и те лишения, которыми был отмечен наш путь. Только несколько последних лет дела, наконец, пошли на лад. Храмовники даже не подозревают о нашем существовании. Те, которые подозревали - давно мертвы. У нас - хорошие дома и обилие пищи. Хасиндские племена и долийцы согласились торговать с нами. Дети рождаются каждый год. Я думал… что сделал все, что мог для того, чтобы моя дочь, по воле судьбы родившаяся с даром магии, жила в покое и безопасности. И со спокойным сердцем могу предстать перед Создателем, когда придет мое время. А это время, увы, уже близко. И вот теперь - Мор.

Винн сняла стоявший над жаровней медный кувшин, и долила себе еще полкружки навара.

- Демоны привели вас в мою деревню. Ты думаешь, я не вижу, что намеренно творят эти двое, что пришли с тобой? И двух четвертин времени не пройдет, как весь молодняк заявится ко мне за разрешением уйти, чтобы примкнуть к армии Серых Стражей! И вести их будет моя собственная дочь, - проследив за взглядом старосты, Винн увидела в толпе молодую, необычайно высокую для ее народа эльфийку, крепкую и статную, одетую в светлый лисий полушубок, отороченный множеством свисавших мелких беличьих хвостов. Она стояла среди молодых магов, обступивших игравшую уже третью песню гостью деревни, и холодный зимний ветер теребил густые, темные волосы на ее непокрытой голове. - И что прикажешь мне делать, почтенная чародейка? Как мне удержать этих молодых безумцев от столь… столь опасного и необдуманного шага?

Старая магиня отставила кружку. Ее собеседник отвел взгляд от происходящего на площади, и теперь рассматривал собственные руки. Руки его были узловатыми и иссушенными, покрытыми старческими пятами, с большими выпуклыми ногтями, характерной чертой магов, часто и неуемно использовавших комбинированные заклятия силы природы и стихий.

- Если ты запретишь им идти за Стражами и даже если они, из почтения, послушают тебя, - Винн говорила спокойно и с достоинством, как делала это всегда. - В случае поражения в битве с архидемоном, твоей деревне все равно не устоять, когда здесь камню будет не упасть от этих тварей. Но, пусть, ты отстоишь свою деревню, или спрячешь ее так, что ни одно порождение тьмы вас не почует. От тварей спрятаться можно. От скверны - нет. Твои люди… и эльфы заболеют и будут умирать в муках - один за одним…

Эльф не ответил. Он продолжал глядеть на свои руки и молчал. Винн понимающе кивнула.

- Знаю, каково, когда это происходит так неожиданно и резко. Когда Стражи пришли в башню Круга, она кишела демонами и одержимыми. Я, и еще несколько магов и храмовников укрылись в одной из комнат, по очереди поддерживая защитный барьер и молясь Создателю о наших душах, потому что были уверены, что каждый прожитый час мог сделаться последним. Со мной было несколько детей. Все, чего хотелось мне - защитить их. Защитить любой ценой.

Магиня непритворно вздохнула.

- А потом… явились они. Эти мальчишки. И с порога заявили о том, что даруют Кругу… тому, что от него осталось, спасение в обмен на помощь против Мора. Так они сказали, или как-то иначе, но тогда я услышала именно это. Я смотрела в лицо их Командора, который пришел за магами для своей армии, и которого интересовало только то, что мы могли ему дать. А за моей спиной в испуге дрожали дети. Я… была очень зла тогда. Чудом мне удалось справиться с собой и не показать этого.

Староста поднял голову.

- Стражи действительно спасли Круг. Была тяжелая битва. И вот, когда после боя они попались мне на глаза - стоящие рядом, плечом к плечу, израненные и взъерошенные, внезапно я прозрела, Вилфред. Ведь надвигается конец. Страшный конец, конец всему. И заступают ему путь не мудрые мужи и не могучие воины. Мальчишки. Три неопытных, неискушенных мальчишки, у которых нет ничего, кроме скверны в крови и их священного долга, за исполнение которого они теперь объявлены вне закона. И, хотя я стара, и свой конец жду со дня на день, я не смогла отказать им в помощи. Ведь не для себя же они ее испрашивают, эльф. Стараются они для всех нас. Для всех. Помогая им, мы помогаем себе. Детям, и внукам…

Песня, что лилась над деревней, смолкла. На площади вновь заговорили - на этот раз куда громче и возбужденнее. Толпа сельчан приумолкала только, когда слышался голос Алистера или Лелианы - и вновь разражалась шумом и спорами о чем-то, казалось, очень важном. Прислушавшись, можно было разобрать, что одни маги в чем-то убеждали других, а те, в свою очередь, отстаивали противное мнение. Вилфред кивнул на эльфийку, потеснившую гостей, и с ногами забравшуюся на скамью, и горько хмыкнул.

- Нерия. Дочь. Если она взяла слово - она убедить кого угодно в чем угодно. Вопрос только - о чем же она говорит теперь?

Действительно, вид остроухой девушки был вдохновенным. Тяжелые пряди волос трепало на ветру, речь ее звучала убежденно. Староста вздел глаза к небу.

- Пора брать ситуацию в свои руки, - пояснил он поднявшей брови гостье.

Вилфред встал, и с достоинством направился в сторону молодых гостей. Толпа почтительно расступалась перед ним. Заметив приближение отца, эльфийка Нерия умолкла и спрыгнула с лавки. Вид ее был смущенным и вызывающим одновременно.

- Друзья мои, - не стал ходить вокруг да около староста. Впрочем, и так всем было понятно, о чем собирался говорить старый эльф. - Стражи принесли нам тревожную весть. Проснулся древний дракон, имя которому - Уртемиэль. Дракон, что был проклят самим Создателем! И пока он не будет убит, слуги его не оставят в покое ни нас, ни кого из живущих под солнцем Тедаса! Я говорю верно, Страж?

Алистер, к которому был обращен этот вопрос дернулся, моргнув.

- Да, это верно. Мы как раз говорили об этом…

- Посему, наш долг, как и всех сущих в мире, помочь защитникам побороть проклятого дракона. Пусть мы отступники, - не дослушав Стража, эльф продолжил говорить, поводя вокруг себя большими раскосыми глазами, - но это по людским суждениям. В глазах Создателя мы все равны! Сами Стражи теперь вне закона, это ли не подтверждает истинность моих слов! А потому помочь им - наш долг, перед ними, нашей землей, и самими нами.

Лелиана и Алистер переглянулись, и в глазах бардессы мелькнуло торжество.

- Страж, - староста Вилфред обернулся к поднявшемуся со скамьи сыну Мэрика. - Не ведаю, удастся ли тебе получить помощи долийцев. Они с большой неохотой встречаются с теми, кто не из их кланов. Но когда придет надобность - маги этой деревни присоединятся к твоей армии.

Слова благодарности Алистера утонули в восторженных и одобрительных выкриках молодых чародеев. Эльф слушал их молча, с понимающей горькой улыбкой на губах, которую не сумел сдержать. Во что выльется его деревне поддержка Стражей, он представлял себе лучше всех прочих своих односельчан.

Часть 2 - 20.

Протяжное время, душное и тяжелое, не бежало, и не тянулось - оно застыло в неизменном стоячем одуряющем мареве. В этом мареве, словно царстве сна и тени, было лишь единое нечто, не дававшее погрузиться окончательно в пучину наведенного тупого равнодушия, и державшее в сознании - это нечто было раздражающим, выматывающим естество и саму душу детским плачем. Казалось, весь мир состоял из вечной зыбкой пелены и вечного плача, и это было единственным, что всегда составляло суть его существования. Это, да еще боль в сведенных судорогой мышцах рук, на которых копошилось, извивалось и норовило выскользнуть это самое, заходившееся криками нечто, которое он, во избежание уронить, крепко прижимал к себе, покачиваясь всем телом и непрерывно бормоча что-то, смысл чего утратил и забыл целую вечность назад.

- Баю-баюшки баю, плакать прекрати, молю, а то демоны придут - нас с тобою тут найдут…

Реальность кренилась и плыла, и в этом крене даже боль в затекшем, словно окаменелом теле делалась все глуше и тупее. Появившееся ощущение облегчения и полета лишь совсем немного приостановил какой-то глухой стук и еще несколько стуков - потише. Внезапно, реальность дернулась, и еще, несколько проясняясь. Следующее прояснение сделалось ощущаемым из-за еще одного звука - вне всякого сомнения, это был голос. Голос, другой чем… чем незамеченные в полете прекратившиеся копошения и плач.

- Сын! Вставай! Тебе нельзя сейчас спать! Ты слышишь?

Кто-то встряхнул за плечо - раз, другой. Он с трудом поднял тяжелую, как горы, голову - и уперся взглядом в нечто темное и бесформенное. Бесформенное склонилось - и руки его внезапно делаются свободными, а голова - безмерно легкой и пустой. Беспредельное чувство счастливого полета прервалось ударом обо что-то твердое - быть может, даже пол. На некоторое время безмерное исчезло из поля зрения, но потом появилось вновь, и снова резкий рывок не дает соскользнуть в пучину тихого и темного счастья.

- Вставай, я сказал! Хочешь притащить мне демона на хвосте?

Крепкие руки подхватывают его подмышки, вздергивая на ноги. Реальность вновь делается душной и вязкой. Но в ней появилось понимание. Бесформенное - кажется, отец, и это он забрал из рук укачанную сестру. Он успел вернуться вовремя чтобы не дать уснуть - уснуть с тем, чтобы никогда не проснуться. Не в этом мире. Заснуть, как люди, и не бояться проснуться - это не к нему. Только не с этим проклятием. Он не забыл. Он никогда не забывает. Просто иногда сны и Тень оказываются сильнее.

- Я принес меду и болиголова. Выпьешь отвар, и этой ночью посторожу, а ты поспишь. Точно. Но не теперь. Пойдем, умоешься. До ночи далеко.

Реальность опять уплывает куда-то в сторону, но усилием неизвестно откуда оставшихся сил он, пошатываясь и едва переставляя заплетающиеся ноги, идет, стараясь не выпускать из виду широкую спину бесформенного пятна. Сменяющий душное марево стылый ветер на какое-то время делает голову почти ясной, и даже зрение почти возвращается. Но, кроме того - ничего больше. Тело по-прежнему словно налито свинцом, а натруженные многочасовым укачиванием младенца руки не в силах поднять и кружки с водой.

- Э! Я тоже с удовольствием завалился бы в койку! Не спать, сказал!

Что-то с болью ударяет в лицо. Кажется, ему швырнули длинный шест, что он, конечно, пропустил, из-за чего и получил по лбу. Ватные пальцы с трудом сжимаются на гладком дереве, а веки по-прежнему вовсе отказываются не опускаться, заставляя пропускать новый удар. Как будто бы, уже направленный.

- Защищайся!

Удар. Еще, и еще. Каждое место прикосновения шеста вспыхивает налитой и внезапно очень яркой болью. Но, несмотря на все усилия, руки не справляются даже поднять свой шест, не то, чтобы орудовать им.

- Й…а… н…могу!

Удары прекращаются. Бесформенное уже многоцветное пятно надвигается и превращается в исхудалого издерганного мужчину, чьи перехваченные на затылке темные волосы выбиваются из-под повязки, создавая отчего-то не неряшливый, а беспокойный и крайне утомлённый вид. Красивое сухое лицо, на котором все больше выступает орлиный нос, покрыто грязью, а запавшие черные глаза смотрят с раздражением и болью. Отчего-то кажется, что пройдет день, два, год, и десяток годов, но этот образ останется в памяти навечно, и это так нелепо, что хочется иссушливо и бессмысленно смеяться - ведь, несмотря на все потуги отца, он обречен, и впереди - не год, и не десять, а, быть может, не больше нескольких десятков дней…

Лицо отодвигается, и отец вновь превращается в бесформенное пятно. Новый удар обжигает плечо.

- Не можешь? Валяй, ложись прямо тут, и спи. Тебя унесет в Тень, глаз сомкнуть не успеешь. А там - будет так же. И что ты скажешь демонам, которые почувствуют тебя там? Как ты будешь обороняться, если уже здесь не можешь? Они будут тебя мучить, ты уже знаешь это. Вечность! И что? Что ты сделаешь? Будешь просить? Умолять их будешь? Заплачешь? Предложишь откупиться от мучений своим телом? Душой? Они и так возьмут твои тело и душу, и тебя не спросят! Сопляк!

Слова отца падают отрывисто и резко. Кажется, у него даже заплетается язык - отец, в отличие от него, не спал гораздо дольше. Судя по движению впереди, он снова поднимает палку - и Дайлен, сделав над собой нечеловеческое усилие, поднимает свою.

Где-то вдалеке, должно быть, в оставленном доме, слышится детский плач. Отец мотает головой, точно у него заныли зубы. Дайлен издает протяжный, громкий стон.

- Ладно, - в голосе отца - обреченная усталость. - Пойду я. Нельзя оставлять ее одну. Вдруг она… как ты. Иди, подои коз. Может, голодна.

Реальность, почти обретшая четкость, вновь подергивается дымкой, и все стремится завалиться куда-то вбок, пока он, захватив что-то с собой, идет в загон, к блеющим тварям. Мелкие сосцы не даются, ускользают из болющих каждым сочленением пальцев. Чувствуя нетвёрдую руку, козы подергивают ногами, перебегая с места на место. Наконец, каким-то чудом дело сделано, и Дайлен, обеими руками приподняв тяжелый кувшин с молоком, как может скорее спешит обратно.

Отец стоит на пороге. Сверток в его руках уже не плачет - противно ноет, сучит торчащими из вороха несвежих простыней кривыми ножками с розовыми пятками. Отец нетерпеливо подергивает зажатой между пальцев стеклянной бутылкой со свисающим с нее примотанным сосцом из мытой бараньей требухи.

- Ну, скоро?

Дайлен послушно ускоряет шаг. Но коварную выбоину на дороге, которую всегда обходит в трезвой памяти, в плывущем мареве не замечает вовсе. Нога подламывается, и полупьяный от бессонницы, он падает на землю, расплескивая драгоценное молоко.

- Ну что ты за косорукая бестолочь! - отец опять срывается на крик. Сверток в его руках вздрагивает и разражается громким плачем. - На что ты вообще годен? Никакого толка от тебя! Никакого толка!

Голос, всегда бывший низким и властным, делается все выше и как-то странно дребезжит. На несколько тягучих мгновений отец, заходящаяся у него на руках сестра и мир вокруг опять делаются расплывчатыми, едва различимыми. И вдруг ослепительно вспыхивают, ударив по глазам немыслимо ярким светом.

- Толку от тебя никакого! - в сильнейшем раздражении, даже ярости, повторил чей-то молодой, но дребезжащий голос. - Я посчитал тебя подарком судьбы, а ты оказался настоящим гнильем!

Авернус отвернулся от своего никчемного подопытного и в сильном волнении заходил по комнате. Он и раньше замечал признаки повышенной чувствительности к воздействию скверны у объекта его исследования, но, по недопустимому небрежению, принимал их за особенности ее восприятия именно этим телом, игнорируя тревожные знаки, и продолжая опыты в обычном режиме. И теперь он поплатился за это. Свидетельством тому были многочисленные области поражения скверной кожных покровов, проникавшие глубоко в ткани, и видоизменявшие их изнутри, деформация скелета конечностей, и свойственная большинству получивших иммунитет от скверны почти полная потеря интеллекта.

Ранее, в процессе экспериментов, подопытный кричал и так скверно и забавно ругался, сопровождая свои проклятия замысловатыми угрозами и настолько интересными предположениями о происхождении своего мучителя, его родителей, дедов и прадедов, что отвыкший от человеческого общения Авернус ни разу не заткнул ему рта, наслаждаясь плодами чужой и очень яркой фантазии. Теперь же пораженная скверной тварь, в которую превратился пойманный всего неделю назад молодой Страж, не говорила ничего, по-видимому, окончательно и бесповоротно утратив навыки речи, и только рычала и выла, разбрызгивая слюну, при любых попытках Авернуса продолжить опыты.

Впрочем, особого смысла в их продолжении не было. При нормальном течении эксперимента здоровый и крепкий Страж возраста подопытного должен был без вреда для себя достигнуть третьей стадии преобразования скверной и, после проведения ряда укрепляющих мероприятий, готовиться к дальнейшему воплощению. Авернус проделывал это с подопытными такое количество раз, что ошибиться в чем-то было невозможно. Исключение могли составить случаи проведения процедуры над пожилыми Стражами, теми, кто носил в себе скверну не один десяток лет, и, вследствие чего, в чьих организмах из-за понижения сопротивляемости к повреждениям, преобразования шли бы совсем другим, губительным путем, не видоизменяя скверну, а способствуя усилению ее свойств. Но, еще до начала практических исследований, его подопытному на вид было не больше двадцати зим, что позволило взяться за дело с чистым сердцем и непоколебимой уверенностью в успехе. В то время как тело юноши восприняло преобразование так, словно на деле ему было больше сорока. Прошел ли он Посвящение ребенком? Был ли рожден женщиной из Стражей, получив скверну еще в утробе, или его тело было попросту восприимчивее прочих к болезням? Огорченный провалом и такой быстрой порчей подопытного материала, Авернус готов был рассматривать любые, самые нелепые версии произошедшего, во избежание повторения таких ошибок в будущем. Однако пока что настоящее, беспрерывно тряся головой и подвывая, щерилось в пол оскаленными зубами, а исследователь по-прежнему ни на шаг не продвинулся в своих опытах, да еще получил на руки свежего, и абсолютно безумного вурдалака, как назывались те, кто смог пережить поражение скверной, но при том навсегда утратил разум и человеческий облик.

- Ну, и что мне с тобой теперь делать, скотина? - вслух подумал Авернус, прервав стремительное хождение из угла в угол, и вперившись раздраженным взглядом в бесполезный кусок почерневшего мяса, еще живого, но, увы, уже бездушного.

Вурдалак поднял некогда красивое лицо и издал ворчащее рычание. Авернус еще днем ранее освободил его от кольца под горлом, иначе безмозглая тварь попросту бы задушилась под тяжестью собственной башки. Теперь хозяину крепости Стражей думалось уже о том, стоило ли провести серию дополнительных исследований, или необходимо было, во избежание дальнейшей трансформации, поскорее взяться за вскрытие и утилизацию бракованного объекта.

- Демонова пожива, - старик едва удержался, чтобы не швырнуть в подопытного первым, что попалось под руку. - Отчего ты так меня подвел? Ты же на вид был таким крепким! Таким здоровым! А по ходу эксперимента можно подумать, ты специально неделями принимал ванны из скверны, уменьшая отведенное тебе время!

Его горькие слова и невеселые размышления прервали тяжелые, гулкие шаги. Грохнувшая дверь впустила в комнату высокую, коротко стриженную темноволосую женщину, мертвое лицо которой было изъедено скверной так, что черных пятен на нем было куда больше, чем участков нетронутой кожи. Женщина была одета в очень давно не чищенный, тусклый доспех, на котором, однако, не было ни крупицы ржавчины. Авернус бросил на нее вопросительный взгляд, опираясь задом о стол и скрещивая руки на груди.

- Ну? - нетерпеливо поинтересовался он. - Что? Нашла что-то?

Женщина дернула головой, словно могла ее уронить. Ее голос был глухим и низким, на женский не похожим вовсе.

- Вот эта… добралась до самой дороги. Большой дороги. Вот эта проверила все вокруг. Бродила три дня. Потом еще три. Вот эта не нашла… не нашла следов тех, что… - не договорив, она мотнула на поднявшего лицо вурдалака. - Что несут в себе. Никого. Но.

- Что - но? - хмуро поторопил Авернус. Он не надеялся на такую удачу - поймать еще хотя бы одного Стража, быть может, бывшего с его подопытным в одном отряде, но, в свете полного провала исследований, донесения о неудаче рассердили его, отобрав последнюю, хоть и зыбкую, надежду. - Что там еще?

- Вот эта нашла… увидела… других. Которые не несут. Но живых. На большой дороге. Вот этой… было интересно. Вот эта принесла… живых… сюда. Но они… больше не живые. Вот эта просит хозяина починить их. Чтобы жили опять.

Старый маг выпрямился, на несколько мгновений позабыв о своем гневе.

- Ты что сделала, безмозглая курица? Я не велел тебе никого трогать! Никого, кроме Стражей!

- Вот эта хочет показать хозяину. Там, внизу…

Авернус в сердцах сплюнул на пол и стремительно вышел вслед за своей бестолковой помощницей.

Вурдалак вздрогнул от громкого звука хлопнувшей двери и медленно повернул тяжелую голову в ту сторону. Постояв некоторое время, так же медленно поднял глаза вверх, на свои искореженные скверной, перекрученные запястья, покрытые язвами из-за трения о кандальные наручи. В его лице неспешно, словно вода в стоячем болоте, бродила какая-то мысль. Так, видимо, и не сумев ее поймать, он раздраженно гуркнул и, вдавив его в железное основание наруча, медленно и с видимым наслаждением, с хрустом сломал большой палец на правой руке.

Часть 2 - 21.

- Тьма тебя забери, демон! Зачем ты это сделала?

Если раньше, в лаборатории, им владело раздражение, то теперь Авернус был вне себя от ярости. Демон, которую он по крайней необходимости отправил на розыски возможных спутников своего молодого пленника, нарушив его запрет, притащила в крепость свежие трупы двух крестьян - и ногу лошади. Крестьяне выглядели так, словно попали под нож обезумевшего мясника. Скотья нога тоже была вырвана с мясом. Демон бестолково топталась рядом, шумно сопя и погмыкивая. Пытаясь успокоиться, Авернус глубоко вдохнул.

- Зачем? - повторил он тише. Демон дернула рукой в сторону тел.

- Вот этой было интересно. Хозяин никуда не отпускает вот эту. Вот эта впервые увидела смертных, других, чем хозяин. Вот эта подошла ближе. Но они…

- Ладно, - Авернус мысленно махнул рукой. В конце концов, немалая доля вины за случившееся лежала на нем самом. Раньше он никогда не отпускал своего ручного демона дальше двора крепости. - Иди к себе. Я позову, когда понадобишься.

Он простер руки над телами. С его сморщенных ладоней сошла мощная струя огня, в единый миг поглотившая несчастных мертвецов. Когда он закончил, в горелых пятнах на полу оставались лишь неровные кучки праха. Под взглядом Авернуса, ставни близкого окна распахнулись, и стылый ветер вынес этот мусор прочь.

Однако, обернувшись, старый маг обнаружил, что демон не ушла, а по-прежнему стоит напротив него с написанной на лице тупой нерешительностью. Неповиновение со стороны заключенной внутри смертного тела сущности Тени было доселе явлением до того неслыханным, что в первый миг Авернус опешил.

- Что еще? - недовольно спросил он, чувствуя, что день определенно не задался. - Я же велел тебе уйти.

Демон переступила с ноги на ногу. Было видно, что многолетнее заключение в пораженном скверное теле не прошло бесследно даже для нее - ясно и осмысленно выражать мысли стоило ей большого труда.

- Хозяин пусть послушает вот эту. Вот этой плохо сидеть в крепости столько лет. Вот эта покинула крепость, посмотрела мир и смертных. Вот этой интересно. Очень интересно. Столько новых, соблазнительных мест! Вот эта желает увидеть много, много больше. Хозяин должен отпустить вот эту.

Авернус хмыкнул, качнув головой.

- Я догадывался, что когда-нибудь ты потребуешь этого от меня. Неблагодарная! Знаешь, скольких усилий стоило мне обработать это тело, чтобы оно не разлагалось? Я выбрал для тебя лучшее, тело самой Страж-Командора Софии Драйден, восставшей в мое время против короля Арланда. Ты должна гордиться тем, что тесно привязана к одной из величайших человеческих героев, чье имя оставило след в истории Ферелдена!

Демон моргнула.

- Вот эта просит хозяина отпустить, - повторила она, словно не услышав последних слов старого мага. - Вот эта обещает не докучать больше смертным. Раньше вот эта не знала. Мир смертных прекрасен. Вот эта желает принять и разделить эту красоту.

Авернус тяжело вздохнул. Нельзя было бы сказать, что от призванного когда-то демона Тени было много прока, но за время добровольного затворничества он успел к ней привыкнуть. Кое-как, но она скрашивала его одиночество. Расставаться со своим домашним питомцем после стольких лет было откровенно жаль.

- Не следовало отпускать тебя за ворота, - с искренней подавленностью проговорил старый маг. Ему не хотелось делать того, что он собирался. Но вышедший из повиновения и почуявший волю демон не мог больше быть полноценным помощником. - Придется вернуть обратно в Тень.

Он поднял руку. Демон в ответ подняла свои, отступив на шаг.

- Не надо! Вот эта просит прощения! Вот эта не будет больше…

Тело женщины, бывшей некогда Софией Драйден, скрутило в корчах. Колени демона подломились, и она, хрипя, упала на пол. Воздух в комнате сгустился, разрываясь короткими молниями. Авернус медленно отвел руку от руки - и реальность, корежась, поползла за его сухой ладонью.

- Нееет! Только не в Тень! Только не за Завесу! Хозяин..!

По-видимому, близость изгнания придала демону сил. Извернувшись, она вскочила на ноги и с обеих рук запустила в старого мага клубами рассеянного огня. Авернус без труда отклонил направленное на него заклятие, но для этого ему пришлось прекратить поднимать Завесу, и края ее сомкнулись.

Воспользовавшись тем, что мощь Тени уменьшилась, и уже не засасывала ее с такой силой, демон выхватила меч и бросилась вперед.

- Пусть хозяин умрет! Вот эта не отправится в Тень одна. Она заберет с собой его душу!

Авернус вновь вскинул руку. Тело Командора Софии Драйден отбросило к стене направленным заклятием из высшей магии крови. Потом еще, и еще. Взбешенный маг швырял посмевшего поднять на него руку низшего демона о стены и пол комнаты, без труда уворачиваясь от огненных заклятий, что полуоглушенная демон пыталась бросать в него, даже не делая попыток их отклонить. Потуги демона навредить своему бывшему хозяину не имели успеха, и, вероятно, не были для него сколько-нибудь опасны.

Увлеченный расправой, Авернус не услышал раздавшихся позади едва различимых шлепков по полу. Короткий свист за спиной утонул в реве пламени, взблесках молний и взрывах крови, которыми он осыпал полуживую, но еще сопротивлявшуюся демона, а в следующий миг в его груди, от спины к ребрам, словно бы пахнуло холодком.

Невозможная, режущая боль пришла мгновением позже. Уже падая, Авернус успел обернуться, и с силой швырнуть направленным конусом холода в сумевшего подобраться к нему так близко, но еще неведомого врага. Перед его тускнеющим взором мелькнуло перекошенное животной злобой и скверной лицо с оскаленными зубами, и, увернувшись, немыслимым образом сбежавший подопытный вновь обрушил на своего мучителя уже умытый его кровью клинок. Меч он держал двумя руками и так, словно у него были сломаны все пальцы.

Старый маг вскрикнул, и тут же захрипел, когда покинувший его тело меч вонзился снова - в горло. Насевший подопытный в тупой ярости еще несколько раз всадил меч в сморщенную шею старика, почти откромсав голову от туловища. Потом скатился с распростертого трупа, размазывая кровь по лицу. И - замер, на четвереньках, тяжело дыша. Мешаясь с кровью, с его кривящихся губ слетала тягучая слюна.

Лежавшее у стены тело шевельнулось. Вурдалак медленно повернул голову туда. Избитая и обожженная демон попыталась приподняться на локтях. Она бросила взгляд на мертвого хозяина, и на лице ее появилось выражение радостного удовлетворения.

- Ты убил его! Убил старого Авернуса и освободил… вот эту. Вот эта благодарит тебя! Я…

Вурдалак издал рычание, перешедшее в громкий рев, и стремительно кинулся вперед. Меч он бросил у тела мага. Налетев на скованного оскверненной плотью демона, он вцепился скрюченными пальцами в ее глотку и зубами вырвал кусок мяса из горла. Демон визжаще взвыл, вызывая огонь на рвущую ее голыми руками и зубами тварь, но после поединка с магом, сил у нее оставалось немного. Разорвав хрипящее горло, вурдалак метнулся к оставленному мечу и, звеня по полу, притащил к подергивавшемуся демону. Обеими руками приподняв за рукоять, подопытный Авернуса что было силы всадил измаранный в крови клинок в изъеденный скверной лоб бывшей Командора.

На миг тело демона выгнулось - и обмякло. Вурдалак выпрямился, присев на пятки. Он тяжело и хрипло дышал, уже не вытирая потоков спеченной скверны, крови и плотских соков, в которых были вымазаны его лицо, грудь и руки. Потом медленно поднялся и, спотыкаясь, пошел прочь, шатаясь и придерживаясь за стены.

Реальность смазывалась перед глазами, то вытягиваясь, словно слюна, то сжимаясь до едва заметной точки. Ноги несли его - куда, он не знал, и думать об этом было гораздо тяжелее, чем идти. Он и так очень много думал в последнее время, и это отнимало все внимание и выпивало силы. Поэтому, он просто шел - он точно помнил, что ему нужно куда-то идти, и это - очень важно для чего-то. Для чего-то…

Комната, в которую он пришел, оказалась последней - дальше идти было попросту некуда. Однако ощущение, что он не дошел, и идти по-прежнему нужно, все равно не давало покоя, беспощадно мучая его и без того истерзанное сознание. Истерзанное чем? Он не помнил. Он ничего не помнил, кроме того, что нужно идти, и что если он не дойдет, случится что-то очень, очень страшное. Страшнее чем то, что только что произошло где-то там, позади, за пределами этой комнаты.

Тяжесть, давившая куда-то и чему-то мешавшая, усугублялась сильной болью во всем теле, и в особенности - в руках и зубах. Подняв руки так, чтобы их видеть, он тоскливо завыл - кто-то перекрутил его кисти, заставив их потемнеть, и зачем-то сломал почти все пальцы, скрюченные и черные.

Нужно было еще посмотреть рот. Оглядевшись, он увидел у стены круглое и блестевшее так, что в нем можно было бы даже немного увидеть отражение. С трудом, он поднял это перед собой и, в лившемся из окна тусклом зимнем свете, вгляделся в то, что показала ему круглая поверхность.

Щит со звяком упал на пол. Вурдалак замычал, прижимая стиснутые черные кулаки ко лбу. Боль навалилась с новой силой, но теперь в этой боли было что-то еще. Что-то, что не давало покоя больше, чем предыдущее чувство недовыполненного долга. Это что-то было сильнее, много сильнее, чем его почти погасшее сознание, оно могучим потоком вливалось в измененное тело, вытесняя остатки разума, заменяя его собой. Подопытный чувствовал, что его неудержимо влечет куда-то, влечет ласково и сладко, упорно и неизмеримо властно. Этот зов был сильнее, чем что-либо, когда-то слышанное им, сильнее всего на свете… Зов?

Зарычав испуганно и яростно, он пнул лежавший перед ним щит, ушиб пальцы и разозлился еще больше. В ярости сбросил стоящие у стены изъеденные ржавчиной доспехи, опрокинул полку, ссыпав на пол что-то мелкое и бряцавшее, и, не найдя больше ничего, на чем можно было бы выместить свои бешенство и страх, бросился к стоявшему у дальней стены столу, на котором лежал чей-то походный мешок.

Тесемки поддались неожиданно легко, и от удара о стену отброшенный мешок вывалил сразу половину разлетевшихся по комнате вещей. Подвывая, вурдалак вцепился в него, желая разметать остальное, и вдруг запнулся взглядом о едва приметный в истоптанной пыли крученый многоцветный шнурок.

Он вновь вцепился в голову, едва не оборвав истонченные почерневшие уши. Зов, то, что только что заполняло все его естество, заставляя яриться в невозможном бессилии, не пропал, но притих, затаившись на задворках сознания. В нечеловеческом усилии выдернув из небытия часть остававшегося ему соображения, он подхватил с пола шнурок и, зажав его в кулаке, вбежал вон, торопясь добраться, куда нужно, раньше, чем пелена безмыслия вновь накроет его - на сей раз окончательно.

Перед глазами вновь мелькали комнаты, коридоры и переходы, лестницы и деревянные двери. Он торопился. И он успел. Лаборатория Авернуса встретила его запахами реагентов, огня и - едва заметно - крови. Кинувшись к столу, он на некоторое время застыл, подергивая головой, и борясь со стремлением, рыча, разметать все, что на нем стояло. Отступивший было Зов надвинулся снова, путая понимание, отзывая, отвлекая, требуя двинуться прочь, прочь от спасительного стола, прочь из этой комнаты, из крепости… куда? Зачем? К кому?

Рыкнув, вурдалак дернул руками, сбросив часть колб и кувшинов на пол. На несколько мгновений они вспыхнули, окутав его удушающим дымом. Отпрянув, он стукнулся спиной о грубо сколоченный деревянный шкаф. И, обернувшись, внезапно вспомнил.

Кусая то, что оставалось от его губ, он медленно, почти бережно отворил скрипучую дверцу. В шкафу стояло множество склянок, заполненных на вид одинаковой жидкостью. Скрученная, почерневшая культя приняла в переломанные пальцы одну из них, и вдруг не удержала, выронив с плеском и звоном. Вурдалак прикрыл глаза. Потом потянулся вновь - обеими руками. Вытащив склянку, донес до скамьи, и присел, умостив ее на коленях. Затем, придерживая, вытащил пробку зубами и, поднеся узкое горлышко ко рту, сделал большой глоток. Подождал, и сделал еще один.

Возникшие из неоткуда тысячи крюков вцепились в его многострадальную плоть, разрывая ее снаружи и - внутри, давя внутренности, разрывая требуху. Хрипяще взвыв, вурдалак вскочил на ноги для того, чтобы тут же согнуться в поясе, прижимая руки к животу с такой силой, точно желая выскрести себе нутро. Ему казалось, точно с него медленно, растягивая страдание, стаскивали, подцепив за крючья, его постылую почерневшую шкуру.

Еще миг спустя время его вышло, и пропавшее сознание накрыла чернота.

Часть 2 - 22.

Дайлен пришел в себя лежащим на полу в той самой страшной лаборатории, где его много дней подряд пытал долгоживущий полоумный старик. Руки были свободны, мучившее его кольцо под горлом исчезло, и впервые за долгое время колени не кричали о пощаде. Вопреки устоявшимся за последние дни ощущениям, у него ничего не болело, кроме неестественно вывернутых больших пальцев обеих рук, по виду которых Дайлен догадался, что они сломаны. Старика нигде не было видно, а сама комната выглядела так, словно пьяный в ней искал еще бутылку.

Вправлять он умел. Это было то немногое, чему удалось научиться на занятиях от отличавшейся долготерпением Винн. Справившись с этим малоприятным делом, и убедившись, что кости были не сломаны, а просто вывихнуты из суставов, Амелл заметно воспрянул духом. Приподнявшись, он подцепил с пола отчего-то валявшийся тут же шнурок Кейтлин, и одел обратно на шею. Под пальцы попался металл, и Страж досадливо поморщился - ошейник Авернуса оставался по-прежнему на месте. Попытка на всякий случай вызвать простое колебание воздуха ожидаемо провалилась вместе с робкой надеждой на возвращение его магического дара.

Коротко вздохнув, он выпрямился и, не выдержав, потянулся, как после сна, разминая затекшее от долгого лежания на жестком полу тело. Его лицо и руки были вымазаны в какой-то засохшей дряни, настолько противной на вид и запах, что Дайлена замутило, что усиливалось неприятным послевкусием чего-то во рту. Однако, следов пыток, или каких-либо других увечий, он на себе не обнаружил. Молодой Страж помнил, что под воздействием опытов Авернуса, тело постепенно покрывалось язвами, ожогами, порезами, и коричнево-черными пятнами скверны. Но, если они и были, то все пропали. Его кожа была такой же чистой, как до начала знакомства с проклятым стариком. Похоже было даже, что еще чище.

В лаборатории не было холодно, но знакомый камин погас, и тепло постепенно уходило из комнаты. Оглядевшись, Дайлен добыл укрывавшую второй свободный стол простыню и, завернувшись в нее, крадучись подошел к приоткрытой двери, и выглянул в коридор. Вокруг по-прежнему было тихо. Дайлен в последний раз обернулся на разгромленную лабораторию, заметил валявшуюся у лавки Авернуса полупустую склянку с его демоновым зельем, появившимся из мучений десятков Серых Стражей, мотнул головой и выскользнул наружу.

Сразу сделалось заметно холоднее. Кутаясь в простыню и переступая босыми ногами по стылому каменному полу, Дайлен, одну за другой, обошел все комнаты, благо, на втором этаже их было не так много, и спустился на первый. Перепрыгнув через кое-как прикрытую досками дыру перед лестницей, он заглянул в кладовую, выглядевшую так, словно в ней тоже происходила добрая драка, и нашел почти все свои вещи - отчего-то раскиданными по полу, вперемешку с какими-то железными цацками и частями от старых ржавых лат. Смутно припомнилось, что как будто бы при его первом посещении комнаты этих лат в ней он не видел. Пошарив по стоявшим тут же шкафам, Дайлен обнаружил свои одежду и доспех, что в немалой степени его порадовало.

Тем не менее, дело еще не было закончено. Амелл покинул комнату очень быстро, даже не став одеваться, лишь вооружившись ножом. Отчего-то его меча нигде не было видно, и это огорчало. Меч - работы тех же гномов, средней длины и весом в точности по его руке, вместе с доспехом преподнесла спасителю своего города эрлесса Редклифа. Терять благородное оружие было откровенно жаль.

Долго, однако, жалеть не пришлось. Меч он нашел почти тут же, миновав коридор, и оказавшись в зале с камином, где в первый вечер жег скамейку. Оружие работы лучших гномьих мастеров торчало из головы какой-то немытой женщины с изъеденным скверной лицом. Ее горло было разорвано так безобразно, словно его терзал какой-то дикий зверь. В стороне на полу в луже смерзшейся крови лежало искромсанное тело Авернуса. Вся комната хранила следы великого побоища, что явно велось преимущественно при помощи магии.

Подоткнув простыню и стараясь не вступать в подозрительного вида затвердевшие на полу пятна, Дайлен добрался до тела женщины и взялся за рукоять меча, выдернуть который получилось только с пятой попытки. Кто-то чудовищно сильный вогнал клинок в голову несчастной, едва не намертво угнездив его в расселине между камнями пола. Видимо, этот же кто-то нарезал ломтями тело старого мага и вырвал кусок мяса из шеи неведомой женщины - когтями или зубами, понять было невозможно, настолько безобразно выглядела рана. И этот кто-то мог по-прежнему находиться поблизости.

Перехватив меч одной, и зажав кинжал в другой руке, Дайлен не без дрожи поочередно заглянул в каждую из оставшихся комнат. В приемном зале, перед самой дверью, он обнаружил труп своей лошади с отчего-то вырванной ногой. Однако, следов того, кто мог расправиться с каждой живой или мертвой тварью в этой крепости, кроме, разве что, него, не обнаружил.

Озарение пришло неожиданно, как вспышка света. Дайлен поднял собственные руки на уровень глаз, после чего, выронив оружие, схватился за грудь, лицо, сплошь вымаранные в крови и скверне. Вслед за пониманием пришла память и Амелл, отрицающе подергивая головой, вновь склонился над телом сперва демона, потом от нее перешел к Авернусу. Сомнений не оставалось. Безумной тварью, бесновавшейся в крепости, был он сам.

Прошло не так мало времени прежде, чем натаскавший со двора снега, растопивший его в большой медной бадье, и тщательно смывший с себя всю память о многодневной пытке и собственном безумии Дайлен вновь вернулся в лабораторию. Он вспомнил - все, с самого первого мига пребывания в крепости и до последнего, когда, засыпая, чувствовал исцеление от разносимого по жилам живительного зелья Авернуса. Помнил он и все то, что происходило в этой комнате - и все разговоры, что вел с ним старый маг.

Авернус не был таким полоумным, каким на первый взгляд показался обозленному пленнику, и прожитые годы приписывал себе не для красного словца. В этом Дайлен имел возможность убедиться очень скоро - в промежутках между опытами, когда старик записывал ход своих экспериментов и наблюдения в толстую кожаную тетрадь. Старый Страж был умен, проницателен, и имел обширный опыт во всякого рода магических действах. Он действительно верил в то, что близок к открытию, способному перевернуть историю всего Тедаса.

- Скверна - это не просто яд или болезнь, мальчик, - растирая очередные демоновы снадобья, объяснял стосковавшийся по способному внимать с умом собеседнику Авернус Дайлену, который во время последнего введения через тончайшую металлическую трубку в его кровь какого-то отвара, из-за которого он вмиг ощутил каждую кровяную нитку под шкурой, сильно прикусил язык, и теперь временно не имел возможности цветисто и внятно ругаться. - Скверна это отмычка. Отмычка ко всем нашим дверям. Дверям в тело, и в душу. Создатель запер нас на ключ, а драконы… О, древние драконы были не дураки, мальчик. Раз проиграв ему силой, они стали действовать хитростью. И тут… тут им многое удалось.

Он умолк, отставив плошку, и, отойдя к дальнему шкафу, зашуршал чем-то там. Дайлен слушал, наслаждаясь передышкой между пытками. Впрочем, слушать или нет, выбора у него не было тоже.

- Да, - обращаясь словно бы сам к себе, медленно проговорил Авернус, капая из одного стакана в другой какую-то синеватую жижу и тщательно отсчитывая каждую каплю. - Отмычка. А ведь как все хитро задумано, парень. Ведь никто, в сущности, не знает, что такое - человек. А все потому, что вся наша сущность, каждый из нас заперт за такой вот дверью, и наружу просачивается лишь малая часть того, что заперто - какие-то ничтожные капли, через щель между дверьми и косяком, через замочную скважину… У кого-то такая щель шире. А у кого-то - совсем крохотная. Вижу, ты не понимаешь, - он вернул большую склянку на место, с другой возвращаясь к своему столу. - Давай, я объясню.

Дайлен поднял на него глаза и несколько раз мучительно дернул стиснутым горлом. Слушать объяснения было гораздо приятнее, чем выламывать суставы в корчах от лютой боли, которой, почему-то, сопровождались все опыты Авернуса, и потому он послушно заглядывал в лицо своему мучителю, изображая интерес, такой сильный, насколько вообще мог.

- Ты никогда не задумывался о том, отчего одним людям дано так много, а другим так мало? Отчего ты вышел неглупым и наделённым магическим даром, а кто-то не умен, и ни на что не способен? Это все дверь, мой мальчик. У тебя она - тоньше и с отверстиями, а у кого-то глухая, как стена. И в двери этой очень много сегментов. У кого-то приоткрыт тот, что отвечает за здоровье, у кого-то - за магию, у кого-то - за умение лепить горшки или создавать прекрасные статуи. Сохранность двери закладывается при рождении и с этим ничего сделать нельзя. Но что, если отворить один из сегментов самостоятельно? Не спрашивая Создателя? Это считалось невозможным. Пока Драконы не подарили нам скверну.

Он поставил стакан на стол и, повернувшись к нему спиной, а к пленнику лицом, оперся ладонями о столешницу.

- В войне против Древних богов победил Создатель - и заточил под землю, - заговорил он, поймав взгляд Амелла. - Закрыл их. Чтобы выбраться, им были нужны ключ или отмычки. Ключ не достать, говорят, он висит на шее у самого Создателя. Но, помимо ключа, замок можно свернуть многими другими способами. И, как знаешь, они этот способ нашли… ты хочешь что-то сказать?

Дайлен пошевелился, перенося вес своего тела на другое колено.

- Я подозревал, что скверна происходила не от магистров, - стремясь как можно на дольше затянуть беседу, просипел он, не смея ругаться. - Не от Создателя, и не из Золотого города.

- От магистров? - Авернус молодо рассмеялся. - Разумеется, нет. Это - байки, выдуманные Церковью для тысяч и тысяч бездумных фанатиков, дабы те видели перед собой единственное зло в Тедасе - Империю Тевинтер, перед которым все прочее, творимое церковниками и знатью, показалось бы пустым и неважным. А чтобы зло было страшнее и убедительнее - обвинили магистров в осквернении города Создателя. На самом деле - многое на это указывает - до Золотого города они не добрались. Где они были - теперь мы уже не узнаем. Но это место указали им Драконы. И это они воспользовались этой отмычкой так, как нужно было им.

Пленник сделал над собой усилие, и поднял бровь.

- Опять не понимаешь? Я ведь уже объяснил тебе, что скверна - это отмычка к человеческому телу. Разуму, душе. Многие считают ее проклятием, некоторые болезнью. Но все они ошибаются. Скверна - инструмент, пойми это, неразумный. Древние с ее помощью попытались привернуть поклонение смертных к себе. Проще говоря - Драконы соблазнили магистров высшей благодатью, и они почти не врали. Ведь в их понимании высшая благодать заключалась в поклонении им, а не выскочке, который самозвано провозгласил себя Создателем. Древние призвали к себе одурманенных магистров, отомкнули их разумы, привернув к себе, и каким-то образом поспособствовали тому, чтобы каждый, с кем бы они делили пространство - проникался высшей благодатью служения истинным богам. По-нашему - заражался скверной. Когда почитателей набралось бы достаточно много, по плану Древних, сила их веры - а может, острота лопат - освободила бы Драконов, вызволив из-под земли, и вновь вернула бы им былое великолепие и всеобщее поклонение.

Пленник качнул головой. В словах Авернуса был определенный смысл. Многое, о чем он говорил, приходило в голову самому Дайлену и раньше.

- Вот только что-то у них пошло не так.

- Верно, - старый маг благостно кивнул, радуясь сообразительности своего подопытного. - Скверна распространяется быстро, но убивает, или корежит умы и души соприкоснувшихся с ней. Пораженные скверной слышат Зов богов, но теряют разум, и не могут следовать ему. А вот их извращённые потомки - еще тупее, но при помощи Зова ими можно управлять.

- Извращенные потомки… порождения тьмы?

- Я говорил - ты умный мальчик, - Авернус снова кивнул, благожелательно поглядывая на Дайлена сверху вниз. - Жаль, что… не получится взять тебя в ученики. Хотя, кто знает? Я слишком близок к разгадке, слишком близок. Древние воспользовались отмычкой… неправильно. Их способ что-то повреждает в механизме двери. Конечно, дверь, замки, отмычки, механизмы - я называю их так, чтобы было понятнее, а на деле, те материи, о которых идет речь…

- Я понял.

- Я не сомневался, - старый маг вздохнул. - Ну, что, у меня все готово. Быть может, теперь, когда ты узнал о сути, ты будешь более…

- Погоди, - Дайлен заторопился, видя, что его мучитель выпрямляется, явно с намерениями продолжить опыты, а значит - доставить больше боли. - Ты не объяснил мне главного. Чего добиваешься именно ты? Тебе ведь не нужны орды почитателей тебя, как живого бога.

- Разумеется, нет, - Авернус усмехнулся. - Во всяком случае, пока. На данном этапе я исследую пути правильного проворота отмычки в правильном замке. Ведь скверна - источник самых настоящих чудес, мой умный мальчик. При помощи скверны любую женщину можно обратить в матку, чудовище, рожающую порождений тьмы - одно за одним. Или любого мужчину сделать вурдалаком, рабом этих тварей, служащим им верно, как пес. Ходят слухи, что они специально выбирают крепких молодых мужчин для обращения именно в вурдалаков - зачем-то им это нужно. А ведь нужно еще знать, как именно это можно сделать. Ведь пораженная скверной женщина без нужной обработки делается простым вурдалаком, как и мужчина. Только лишь от поражения скверной матки не получаются. А если обработать скверну - из яда она делается зельем, перерождающим человека в Серого Стража. Или кого-то еще - поле для предположения не просто обширно - оно бесконечно обширно. С ее помощью можно не просто заражать - а перерождать, и перерождать прекрасно! Провернув эту отмычку в правильном замке можно помогать нашим, смертным телам восстанавливать те мельчайшие мясные частицы, из которых они состоят, продлевать их жизнь, делать тело бессмертным! А дух - возвышенным и могучим, очень могучим. Ведь изначальное предназначение скверны было в благости и святости. Лишь неумелое с ней обращение… а может, какая-то досадная оплошность сделали скверну скверной. Я более чем уверен, что задумывалась она - как благодать.

В задумчивости Дайлен поднял обе брови. Сказанное Авернусом на некоторое время заставило даже забыть о том положении, в котором он находился.

- Серые Стражи - лучший материал для опытов, - не дал ему надолго отвлекаться вдохновленный собственными идеями старый маг, вторгаясь в размышления об открывающихся перед человечеством перспективах. - Образно выражаясь, в них уже вставлена отмычка, и вставлена правильно, и остается ее лишь повернуть. Вопрос - как. Кое-чего я достиг. При определенной обработке… обработке отдельных участков плоти Стража, и соответствующей ее подготовке, которая проходит в несколько этапов - можно добиться почти полного заглушения Зова и большей продолжительности жизни мелких мясных частей. Однако, опыты по самовосстановлению плотского мяса еще не завершены. Если я смогу добиться его самовосстановления - это же шаг в бессмертие. Бессмертие и вечную молодость, парень! Подумай, если у меня получится сейчас, первым бессмертным будешь ты! Ты наверняка нравишься женщинам, - старик ухмыльнулся и потер ладонью об ладонь. - Представь, твое прекрасное лицо останется тебе навсегда. Молодость, здоровье. Едва только мы достигнем нужной стадии, я проведу несколько дополнительных экспериментов, и тогда… О, что может случиться тогда. Бессмертие, мой мальчик. Разве ради этого не стоит немного потерпеть? А? Что скажешь?

- Дай воды, - Дайлен тяжело вздохнул, сообразив, что время для разговоров закончено. Руки старика возбужденно подрагивали, желая поскорее вцепиться в колбы и пробирки, а после добраться и до его подопытной плоти.

- Не больше нескольких глотков, - Авернус поднес к пересохшим губам пленника большую глиняную кружку. - Быстрее! Нам еще так многое предстоит сделать!

… Записи Авернуса Дайлен читал до глубокой ночи. Он отыскал в кладовой по соседству с лабораторией несколько бочек с мукой, кореньями и вяленым мясом, но из всех припасов вынес только малый ящик засушенных в меду лесных орехов, которые сгрыз, стараясь не сорить на пожелтелые - и совсем свежие, серые страницы. Наступившие сумерки застали его врасплох, но, примерно помнивший, где Авернус хранил свечи, Дайлен зажег сразу с десяток, и оторвался от дневников, только почувствовав, что у него вот-вот лопнут глаза. Теперь, когда он уже не был связанной и беспомощной жертвой, принуждаемой терпеть непереносимые мучения, идеи старого мага увлекли его с головой. И, хотя он далеко не все из написанного мог понять до конца, не владея в должной степени нужными знаниями, Дайлен уразумел главное. Авернус сумел отодвинуть срок жизни Стража на долгие десятки лет, и во многом приглушил проклятый Зов. Но для того, чтобы этого достичь, необходимо было должным образом обработать плоть Серого Стража. И - пить полученное магом зелье, как только действие его ослабевало. Случалось это не так быстро, но рано или поздно, требовалась следующая порция. А там - еще и еще. Авернус пытался добиться постоянного эффекта, но не преуспел в этом, намереваясь продолжить работу при помощи своего пленника.

Однако, благодаря стараниям порождения тьмы еще при Остагаре, должным образом подготовить подопытного не получилось. Дайлен напрягал все свое понимание, но без должной подготовки мага-целителя, бывшего бы еще и малефикаром, он мало что разумел. По всему выходило, что выпитое зелье могло подарить ему от нескольких лет - до нескольких десятков. Однако, потом его все едино ожидала участь Серых Стражей.

- Ладно, - делая над собой усилие, и закрывая разложенный на столе дневник, больше похожий на книжный том, сам себе приказал Дайлен. Глаза его горели и слипались, рот не порвался в зевках только чудом. - Мы всем этим еще займемся. Точно займемся. Но не теперь. Всему свое время. Впереди по плану - Орлей. И это сейчас будет очень непросто.

Оттянув плотно охватывавший горло ошейник, он досадливо потер зудевшую кожу под ним.

Часть 2 - 23.

Сосновый лес, которым поросли горные пороги, и через который уже третий день на северо-запад пробирался Дайлен, не был так труднопроходим, как ожидалось. Насколько хватало глаз, стволы колючих деревьев стояли стеной, однако поваленные между ними встречались редко, а если встречались, перебраться через них не составляло труда даже в промерзшем кожаном доспехе и с тяжелым походным мешком за плечами. Кусты тоже выбрали для произрастания иные места, а потому путник двигался довольно быстро, несмотря на тяжесть своей ноши, и неудобье широких снегоступов.

Перед тем, как покинуть Пик Солдата, Дайлен долго и уже привычно сидел над найденными среди бумаг Авернуса старыми картами этих мест. По всему выходило, что крепость все же значительно отстояла от Имперского тракта, и возвращение на большую дорогу, да еще пешком, отняло бы хорошую меру времени. Далее тракт огибал подступавшую к нему вплотную гряду холмов, что переходили в Морозные горы, и, чтобы попасть к Герлену, нужно было идти по большому полукругу. Без лошади, да еще потеряв более недели в вынужденном гощении у старого мага, Дайлен рисковал надолго увязнуть в снегах дороги на Орлей, оставаясь еще в Ферелдене. По его же расчетам выходило, что он уже должен был миновать опасный перевал и, через Долы, спускаться к старому Галамаширалу, древнему городу, некогда принадлежавшему эльфам. С учетом того, что каждый день промедления грозил поражением армии Стражей в неизбежной весенней схватке с порождениями тьмы, терять даже лишний час виделось преступным. Не глядя на то, чем была бы вызвана такая потеря.

Выход, однако, подсказали те же карты. Найдя ту, которая была ближе всех, хотя и самой древней, Амелл обнаружил на ней не помеченную на других дорогу. Дорога эта начиналась чуть ниже Пика Солдата и пересекала Морозные предгорья по прямой - от крепости почти до самого Герлена. Не смея поверить в такую удачу, Дайлен вглядывался в порыжелую кожу вновь и вновь. Постепенно его сомнения пропадали. Если составитель карты не был изрядным шутником, долго и изнурительно вымарывавшим здоровенный кусок кожи ради потехи, прямая дорога на Герлен существовала - пусть и много лет назад. А значит, предгорья были проходимы. И, если подготовиться к походу основательно, вместо долгих полутора-двух недель, он мог сократить свой путь до нескольких дней.

Подготовка к дороге заняла почти еще целый день. Амелл тщательно прибрал лабораторию и нижние комнаты, полностью уничтожив следы своего здесь пребывания, и пребывания Авернуса. Соорудив тайник в каменной кладке дальней комнаты, он перенес туда все книги и записи старого мага, и все бутылки с зельем Стражей. Он не был уверен, держалась ли защитная магия крови на крепости после смерти ее хозяина, и не хотел, чтобы достояние и работа Авернуса сделались добычей бродяг либо разбойников. Остаток дня он посвятил сбору припасов и плетению снегоступов. Проведя еще в юности несколько зим в горах, он догадывался, чего можно было ждать от грядущего похода, и готовился знающе и споро.

Указанную на карте дорогу искать пришлось долго, но, в конце концов, что-то похожее на нее он нашел - в том месте, что и предполагалось. Назвать найденное дорогой не поворачивался язык, но если приглядываться, различить, где она проходила много лет назад, было можно. Деревья здесь росли молодые, и гораздо реже, чем во всем прочем лесу. Под снегом этого было не видно, но Дайлену казалось, что земля здесь также должна быть утоптаннее. Оставалось только гадать, отчего такой удобный и близкий путь до граничного перевала оказался так надежно забыт. Связанно это было с приказом Арланда, пожелавшего вытеснить из самой людской памяти память о Серых Стражах, или отказаться от прекрасной прямой дороги ферелденцев заставила магия Авернуса - теперь сказать было бы сложно. Важно было только то, что дорога все-таки существовала, и теперь она, как и прежде, должна была вновь послужить подспорьем в осуществлении планов Серой Стражи.

Хотя и с трудом, Дайлен не терял нужного пути, высматривая направление между растущих молодых деревьев. Идти было непросто. Амелл, за долгие годы в башне Круга отвыкший от сильных холодов мерз, как бритый наг в гнезде вороны, а вызвать огонь он не мог, несмотря на беспрестанно предпринимаемые многочисленные попытки. Еще в крепости Стражей, глядясь во все тот же медный щит, он сумел прочитать руны на своем ошейнике. Словно в насмешку, старик замкнул его на знаки огня, воды, земли и воздуха, а также - магии крови. Однако мага, способного открыть их, не было поблизости на многие меры пути. Дайлен попытался сковырнуть ошейник найденными в крепостной кузнице инструментами, но на его поверхности не осталось и царапины, а незадачливый пленник после почти полные день и ночь маялся от сильной боли в голове и звоне в ушах. Как видно, Авернус забыл рассказать ему обо всех свойствах тевинтерской игрушки. А может, не знал о них и сам. Во всяком случае, единственное, чего добился отчаявшийся снять ее в одиночку Дайлен - сумел уразуметь, что от невольного своего хозяина ошейник способен был защитить себя сам.

Помимо холода и непривычной неспособности в любой миг сотворить какое-нибудь магическое действо, Дайлена донимал кожаный доспех, не могущий его защитить так же хорошо, как гномий, зато, казалось, примерзавший к самой шкуре изнутри, несмотря на плотную рубаху и шерстяной ватник, мехом вовнутрь. Кусланд самолично выбирал его для товарища, и, стоило признать, выбрал лучшее из того, что не привлекало бы излишнего внимания в дороге. Но непривычный носить даже такое по морозному заснеженному лесу Дайлен, плечи которого отягощал еще и походный мешок, лежавший поверх привешенных тут же меча и щита, маялся, в сердцах все чаще попеременно вспоминая демонов и Создателя, в особенности, когда иногда все же приходилось огибать лежавшие поперек дороги стволы деревьев, или продираться сквозь кусты, высоко задирая ноги в снегоступах. Мучений добавляло шнырявшее повсюду зверье, то обкидывавшее с ветвей шишками, то нападавшее с явным намерением набить брюхо его мясом. Притерпевшись к скакавшим по верхушкам сосен грызунам, и дважды отбив волчьи наскоки, Дайлен за три дня утомился больше, чем за неделю, проведенную в лаборатории Авернуса, и только время от времени встречавшиеся ему ориентиры, которые совпадали с указанными на карте, не давали вовсе пасть духом, и признать решение идти через горы - самым неумным из всех, что когда-либо доводилось ему принимать.

Солнце третьего дня клонилось к закату, однако, если расчеты Дайлена были верны, уже назавтра в полдень он должен был вновь увидеть Имперский тракт, а там, всего несколькие меры пути на запад должны были привести его к воротам крепости Борнэ, проводившей границу между Ферелденом и великолепным Орлеем. Исполненный самых радужных ожиданий увидеть нечто, ранее из невиданное, Дайлен, несмотря на сильную усталость, с каждым шагом приходил все в лучшее настроение взволнованного ожидания.

Он остановился на ночлег, когда уже начало смеркаться. Выбрав укромину среди снежных заносов, Дайлен тщательно струсил снег с колючих ветвей дерева, под которым собрался провести ночь и, натаскав веток, после длительных и уже привычных мучений, развел костер. Вяленное мясо из запасов старого Авернуса, поджаренное над огнем, сохраняло нежный вкус и хорошо утоляло голод вприкуску с пресными лепешками, которых потерявший способность творить магию Страж наделал для похода сам. Утолив голод, Дайлен с ногами забрался в меховой спальный мешок и, сунув туда же меч, предался мечтам о будущем. В этом будущем он был ближайшим советником доброго короля Алистера, сопровождавшим молодого монарха ко дворам всех прочих правителей Тедаса, облеченным почетом, уважением и нешуточной властью. В большом же, добротном доме, под защитой крепких стен Денерима, жила его собственная, Дайлена, семья. Вспомнилось лицо Кейтлин, ее глаза, в которых он тонул раз за разом, руки, казавшиеся такими хрупкими в его ладонях, и теплые губы - робкие и поощрявшие одновременно. Размечтавшись, Дайлен оперся спиной о ствол сосны и, поплотнее запахнувшись в плащ, с шумом вздохнул. Постепенно мысли его сворачивали на вовсе уж вдохновляющие тропы, и молодой Страж сполз ниже, надвигая шапку на лоб. Хорошо накормленный ветвями костер в ближайшее время гаснуть не собирался и, спасаясь от смущавших его упорно встававших перед мысленным взором видений, Дайлен позволил себе ослабить бдительность, проваливаясь в легкую дрему.

… В первый миг он не понял, что заставило его проснуться, резко открыв глаза. Рука уже привычно стиснула рукоять меча, и на мгновение тревога отступила, но тут же надвинулась опять. Костер почти прогорел, и в отсветах тлевших углей тени за ближайшими деревьями шевелились в причудливых изломах, словно живые. Дайлен медленно повел взглядом вокруг. Он по-прежнему еще не понимал, что же побуждало в нем такое острое чувство опасности, но уже был уверен, что появилось оно не без причины.

Продолжая тискать оружие и при том не делать резких движений, Дайлен выбрался из спального мешка. Выпрямился, прижимаясь спиной к стволу, и мысленно выругал себя за то, что заснул так надолго, позволив огню потухнуть. Он совсем было решился сделать шаг к костру и попытаться его раздуть, но не успел.

Прямо напротив еще не прогоревшего кострища в полумраке под деревьями зажглись два зеленых огня. Некоторое время спустя к этим присоединились два - чуть в стороне, и еще два, вовсе с противоположного конца поляны. Дайлен ощутил, как его сердце стало биться реже, скованное, словно льдом, смертельным ужасом. Еще до того, как первый незваный гость, не чуя со стороны намеченной жертвы никакой опасности, без страха мягко шагнул из тьмы на едва освещенную тлевшими углями утоптанную поляну, Серый Страж уже знал, кого видит перед собой.

А ведь Айан предупреждал, с запоздавшим покаянием пронеслось в голове. Айан предупреждал, а Дайлен прекрасно помнил об этом предостережении. Но, уповая на Создателя, и важности его пути для всего мира под жарким светилом Тедаса, надеялся, что пронесет, и, вдоволь потрепавшая его судьба, не попустит ему этой страшной встречи.

Не пронесло. Огромный, на свету должный быть сине-белым, но во тьме казавшийся почти черным, зубастый хищник, ровно дыша и пропуская пар от горячего дыхания сквозь длинные передние клыки, появлялся из переплетения теней уверенно и неспешно. Впрочем, нет, появлялась. Самки сумеречных котов, как звали их немногочисленные жители предгорий, были куда крупнее самцов, а наступавшее на Дайлена чудище было объемнее морового медведя. Вслед за тварью показалась еще одна, и боковым зрением Амелл увидел выпрыгнувшего из кустов третьего зверя, самца, величиной поболее взрослого мабари, но гораздо мельче самки. Два самца и самка самых опасных и свирепых хищников Ферелдена медленно и уверенно брали застывшего под колючим деревом человека в кольцо. Из клыкастых пастей на снег падала тягучая слюна, вызванная, должно быть, представлениями о мясе намеченной жертвы.

Огибая костер, что единственный оставался рубежом между обреченным человеком и тремя клыкастыми смертями, самка негромко рыкнула. Это рычание, не шумное и не свирепое, однако, будто пробудило Дайлена ото сна, помогая стряхнуть овладевшее им оцепенение.

Могучая кошка прыгнула. Она успела внимательно рассмотреть человека, и даже длинный блестящий коготь в его руке. Она знала, что многие люди хорошо умели пускать такие когти, во много раз превосходившие по длине и крепости ее собственные, в ход. Но такие когти у людей были страшны только, когда людей было куда больше, чем один, и эти люди хорошо умели ими пользоваться. Теперь же это был не тот случай. Самка чуяла это всем естеством, тем самым могучим древним даром охотника, доставшимся ей в кровь от многих и многих предков. Этот мог разве что подарить царапину на шкуру - а потом вдоволь кормил бы своим вкусным мясом ее саму и оголодавших за несколько дней зимней бескормицы мужей. Главное было - успеть сшибить, вцепиться в тонкое, не защищенное даже одеждой, горло. И - человек сделается не опасен. Раз и насовсем. Все, что нужно - просто прыгнуть.

И самка прыгнула.

Дайлен смотрел расширенными глазами на стремительно падавшее на него с неба звериное тело, а разум, не дожидаясь воли скованного ужасом сознания, уже бросал его собственное тело на колени. Вбитым в него до глубокой памяти движением, он вскинул руки, до боли стиснутые на рукояти меча, и наскочивший на него зверь всей тушей насадился на выставленный клинок. От огласившего округу рева, казалось, дрогнуло само ночное светило, низко висевшее над скованными морозом горами.

В последний миг Дайлен попытался увернуться, но налетевшая туша подмяла под себя, выворачивая меч из рук, царапаясь и рыча. Двое других котов огласили окрестности мяукающим воем, кружа в нескольких шагах от барахтавшихся человека и зверя. Несмотря на то, что гномий меч, пропоров ее поджарое брюхо, раскроил там часть требухи, самка все еще оставалась жива, и в ярости, не в силах уже подняться, все же пыталась пастью и когтями добраться до огрызавшейся жертвы, опасность которой она недооценила. Дайлена спасло лишь то, что, рванувшись из-под падавшей смерти, он все же успел отпрыгнуть настолько, чтобы оказаться лежащим под зверем не вдоль, а поперек ее брюха, и страшные когти только зря взрывали снег, щедро обагряя его и задыхавшегося, выпихивавшегося из-под раскроенной утробы человека, темной кровью.

Между тем, несмотря на гибель самки-вожака, самцы, похоже, все еще не теряли надежды вкусить вожделенного мяса. Меч оставался где-то глубоко под зверем, когда один из самцов решился, наконец, на бросок. Уловив движение слева, но, не имея возможности даже увернуться, Дайлен выхватил из костра едва тлевшую головню и успел ткнуть ее в оскаленную морду зверя.

Самец отскочил, и по ушам вновь ударил обиженный воющий мяв. Сделав чудовищное усилие, от которого потемнело в глазах, и едва не развязался узел на брюхе, Дайлен спихнул с себя еще подергивавшуюся кошку, и, задыхаясь, поднялся на ноги.

Доспех висел на нем лохмотьями. Все же кое-где когти твари дотягивались до него, пусть и по касательной, напрочь располасывая кожу нагрудника и кожу человека под ним. Живот и грудь, казалось, были раздавлены упавшей скалой, или чем-то еще тяжелее, и боль, пронзавшая тело при вдохах, явно указывала на сломанные ребра, не одно и не два, а сразу много. Ощущая металлический привкус во рту, Дайлен отстраненно надеялся, что отшибленное нутро, все же, не имело никакого отношения к надорванным дыхательным мешкам. Отстраненно, потому что его вырвавшее меч из дохлой кошки тело продолжало следить залитыми кровью и потом глазами за двумя оставшимися хищниками, вовсе не собиравшимися покидать поляну. Напротив, гибель подруги и вид и запах крови подзуживал их, доводя до исступления. Сжимая в одной руке меч, а в другой - головню, и поверхностно дыша под сломанными ребрами, Амелл сделал шаг в сторону от издохшей звериной туши, чтобы ненароком не поскользнуться на еще не успевшей смерзнуться крови. С неба падали мелкие снежинки, оседая в волосах человека, и на шкурах неслышно круживших вокруг него клыкастых котов, и вновь каким-то отстраненным чувством подумалось о невероятной красоте Морозных гор, воздух которых был словно наполнен летучим серебром.

Раздавшееся совсем близко рычание вновь привело его в чувство. Дайлен вдохнул раздавленной грудью и, нащупав спиной толстый ствол произраставшей тут сосны, с кривой усмешкой поднял меч.

- Сюда, сюда, подлые твари, - почти призывно прохрипел он, сдерживая кашель. Правый кот, еще доселе не вступавший в битву, казалось, уже решился, на мягких лапах приближаясь к ощетинившемуся когтем человеку. Его движения были мягкими и плавными, в любую минуту, однако, готовыми окончиться внезапным прыжком. Одновременно с ним левый, зализав обожженный нос, явно собирался попробовать еще раз - на этот раз наверняка. Дайлен закусил губу и стиснул липкие от крови пальцы на рукояти меча. Мельком подумалось о том, что Айан - и его изнурительная воинская наука, все же, не прошли даром, и сумели продлить жизнь, пусть даже на несколько минут, ибо если б не они, тело незадачливого Стража уже рвали бы на части голодные хищники, насыщаясь мясом и скверной. А потом они понесли бы скверну по округе, и в этой части гор все больше появлялось бы морового зверья…

Это сделалось его последней здравой мыслью перед тем как, утомленные нетерпением коты почти одновременно и беззвучно бросились вперед.

Часть 2 - 24.

Прикрыв за собой дверь в жаркий и разнообразно пахнущий коридор, лесная ведьма обернулась на снятую в харчевне комнату и подняла брови.

- Что произошло тут, остроухий? Убить тебя пытались?

Зевран с трудом выпрямился, бросая мокрую губку в таз с красной водой. Стена возле его постели, сама постель, и пол оказались забрызганы свежей кровью. Кожа на животе и груди эльфа была испещрена надорваными проколами, половина из которых сильно кровоточила, другая - запеклась горелыми кровью и сукровицей. Потерев чей-то свежий, до мяса, укус на шее, он возвел глаза к потолку комнаты и вздохнул, кривя распухшие губы.

- Командор довольно… оригинален в своих развлечениях, - неожиданно сиплым голосом пояснил Зевран, поднимаясь на дрожащие ноги. Доковыляв до сделанного в углу комнаты отверстия, ассасин слил туда таз и, вернувшись к лежанке, из кувшина налил себе чистой воды. Движения его были рваными и, похоже, каждый шаг причинял сильную боль. - Обычно, я и сам не против… самых разнообразных экспериментов, но если так пойдет дальше - боюсь, этот эксперимент станет последним в его жизни… да и моей тоже.

Поморщившись, он неловко присел на край лежанки. Морриган подошла ближе к возившемуся на матрасе эльфу, который, по-видимому, искал и не мог найти лежачего положения, которое не причиняло бы ему неудобства.

- Откуда крови столько? Следы эти на шкуре - единственное, что тревожит тебя, остроухий?

Тот усмехнулся, и отрицательно покачал головой.

- Боюсь, что нет, моя чародейка. Но если я признаюсь тебе, где еще болит - боюсь, по возвращению Командор сам меня убьёт. Таким суровым мужам, как мой молодой Страж, присуща особая стыдливость. В особенности, с м… малым опытом в… эм… определенного рода делах.

Он закусил губу, прикрывая глаза и, по-видимому, переживая очередную вспышку боли.

- И теперь пытка длится?

- Нет, теперь уже нет. Уже две четверти меры времени, как его оставили в покое. Это… последствия.

Морриган досадливо поморщилась, присаживаясь рядом с эльфом на каменную кровать.

- А болезнь, малефикарумом вызываемая? Не появлялась вновь она?

- Нет. С тех пор, как мы сняли комнату здесь, в Пыльном городе, от магии я больше не страдаю. Командор рядом… то есть, меньше, чем в мере пути.

- Все равно, много, - окутанные синим целительским светом пальцы лесной ведьмы легко пробежались ото лба Зеврана, почти до его ступней. Затуманенный болью взгляд эльфа прояснился и он сел, убирая от лица слипшиеся в поту и крови светлые волосы.

- О, благодарю, моя прекрасная ведьма. Так легче. А… шрамы ты сможешь свести?

Морриган фыркнула.

- Уцелеть сперва попробуй. Куннари наш с Беленом добился встречи. Тот вне себя от ярости. О происках Харроумонта все твердит. Дескать, специально тот похитил Командора, узнав, что принца поддержал он.

- Глупости, - Зевран поднялся на ноги и неверяще сделал шаг, затем подпрыгнул, возвращая грацию и ловкость исцеленному от боли телу. - Будь это Харроумонт, о котором мы так много слышали, но еще ни разу не видали, ему уместнее всего было бы убить нашего общего… гм… друга. Или, если он перестраховщик, что не свойственно большинству здешних коротконогих бородачей, держать его под замком до срока. Но пытать? Зачем? Да еще так… - он не договорил, вновь растирая след от заживленного укуса. - Весь город гудит о планах принца и новой экспедиции на Глубинные тропы, в которой участвуют Стражи. Рыжий рыцарь не может знать ничего, что могло бы заинтересовать этого гнома. Ну, или это я не знаю всего. Но что-то мне подсказывает - все же я прав.

Лесная ведьма пожала плечами, поднимаясь с лежанки.

- Проверить трудно нам. Где угодно может быть Командор. Принц Белен четырех своих охранников нам дал. С тем, чтобы рыжего найти. Пойду я, остроухий. Срок экспедиции - на завтра. Не состоится ежели, посмешищем окажется для Орзаммара будущий король. И что-то мне подсказывает - нам этого не спустит.

- Будь осторожнее, - Зевран собрал пропитанную его кровью постель, скомкал и зашвырнул ее в угол. - Кто бы ни был, он и на нас может охотиться. Даже, скорее всего. И… это. Пришли кого-то, чтобы все здесь прибрал, моя чародейка. Будь добра.

Морриган ушла. Некоторое время Зевран постоял, осматривая урон, нанесенный ему кровной связью с Командором Серых Стражей, потом подошел к разложенному на столе доспеху. Пробежав пальцами по вшитым в дубленую кожу пластинам, он взял в руки свой короткий меч и, выудив из сумки тряпицу, принялся задумчиво натирать его лезвие.

В дверь постучали. Зевран повернул голову - вовремя, чтобы увидеть шагнувшего в комнату тонконосого широкогрудого гнома. Никаких принадлежностей для уборки с ним не было, зато ладони лежали на рукоятях длинных кинжалов. На миг взгляды гнома и эльфа встретились, но, вместо того, чтобы наброситься на свою предполагаемую жертву, убийца, не спуская глаз с наземника, быстро прикрыл дверь и приложил палец к губам.

- Вот только поори мне тут, эльфенок, - счел нужным предупредить он. - И так рискую, что приперся сюда. Помоги мне предки не ошибиться!

Зевран поднял брови. Странный пришелец задвинул дверной засов. Оружия он по-прежнему не вынимал.

- Что у тебя тут за погром? - обозревая потеки крови на стене и полу, негромко удивился гном. Антиванский ворон хмыкнул, держа, однако, свой меч по-прежнему наготове.

- Ты уверен, что не ошибся комнатой, любезный?

Гном, в свою очередь, хмыкнул в ответ.

- Теперь уж не знаю. Может, и ошибся. Или все-таки это твои друганы ищут рыжего наземника, который два дня орал в пыточной у Джарвии, что он - Серый Страж, и кровь ему пускать нельзя, а теперь уж тоже орет, но просто?

Зевран кашлянул бывшим только недавно сиплым горлом.

- Ты, собственно, кто? - спокойно поинтересовался он. Гость неопределенно кивнул куда-то вбок.

- Я из Хартии, - и, видя, что наземник не понимает, скорчил недовольную мину. - Что, неужто не слышал? Хартия крепко держит Пыльный город, а с тех пор, как власть взяла Джарвия - и весь Средний Орзаммар. Самые отчаянные из наших уже и в Алмазные залы зачастили, так что властям бы пора начать чесаться, пока оно не зашло слишком далеко.

- Я понял, - медленно, взвешивая каждое слово, проговорил ассасин. Меч он опустил острием вниз, готовый, однако, в любой момент его снова вскинуть. - А зачем вашей Хартии потребовался Серый Страж?

Гном нетерпеливо гмыкнул.

- Да низачем. Когда его брали, никто, кроме меня и Леске не был в курсе, что он - Страж. Но кто ж нас спрашивает. А уж потом… этот рыжий разозлил Джарвию. Всерьез. Видать, из благородных, и перед мохоедами, вроде всех нас, нос дерет, хоть кишки ему через задницу на крючья наматывай. Ну, а Джарвии такое - как нагу кипяток. Плевать ей, кто он, своими ногами от нее он не уйдет. Берган, гарлоково дерьмо, так и вообще уж три раза подваливал к Джарвии с тем, чтобы эти ноги ему отпилить, а она пока запретила калечить - но это пока. Страж - он не зря Страж, я видел сам, когда она над ним работала. Крепче только камень, а так он плевать хотел. Орать - орет, нельзя там не орать. Но сапоги лизать не будет, или я - не я, а наггова отрыжка. Ну, и Джарвия такое долго терпеть не будет. Она любит, чтоб ее слушались. Вам он целым нужен, чтобы сам ходил? Тогда лучше поторопиться, эта баба - не дура, но с благородными - бешенная, как самка бронто после случки. Оторвет все, что не гладко, а остатки живьем еще сбросит в лаву. Не раз уж такое было.

- Погоди, - несмотря на тяжелый язык обитателя Пыльного города, сказанное Зевран понял быстро, и слова гостя не внушили ему никакого доверия. - А ко мне ты для чего пришел? Ты хочешь помочь мне вызволить Ком… Стража? Тебе это зачем?

Гном опустил глаза на меч в руках эльфа, и поморщился.

- Да не тискай ты свою железку. Не в ловушку веду. У меня свой интерес, Хочу уйти из Хартии. С тех пор, как заправляет Джарвия, жизни не стало. Даже корешам. Да что за жизнь, когда баба - сверху? А никто не пустит. Или ты в Хартии, или в лаве, по-третьему никак. Мы тут говорили с друганом Леске. Он тоже не прочь уйти. Денег таких, как раньше, не зашибешь, зато топор в башку - так запросто. И выход у нас один. Ежели главиху мочкануть, да тех, кто к верхушке поближе, остальные перегрызутся, кому быть в верхах, и можно будет вывалить незаметно. Сеструха моя, Рика, ну, ты знаешь, она из охотниц, тех, что перед знатью из Алмазного задами вертят. Умудрилась подцепить самого Белена, и уже покувыркаться с ним раз пять. Он к себе ее забрал, и в тряпки нарядил поярче. Уж не меньше месяца во дворце живет и с золотых блюдьев ест. Короч, по всему видно, что задержится она у него. Но семью не забыла, спасибо предкам. И уже обо мне с ним говорила. Белен - правильный мужик, и на то, что я - клеймленый, из неприкасаемых, ему положить. Обещал взять меня в охрану, ежели докажу, что на что-то годен. Принести ему голову Джарвии - так поверит, как считаешь, наземник?

Зевран вложил меч в ножны. Взгляда, впрочем, от гостя из Хартии он по-прежнему не отрывал, в каждый момент готовый к любому выпаду с его стороны.

- И тебе нужна моя помощь, чтобы убить эту вашу Джарвию?

Тот удовлетворенно кивнул.

- Точно, эльфенок. Сейчас очень удачное время. Еще четвертина-другая, и она снова уединится с вашим Стражем. Чем-то ей по нраву его длинные ходули, и то, что между ними. С тех пор, как доставили рыжего, после пары раз она теперь в пыточной одна. Все время. Коридор охраняют четверо из гвардии преданных ей лично, но с ними можно справиться - ты, да я, да Леске. Я смогу тя провести до самого коридора, но там главно - шума не поднять. И - бери ее тепленькой, и Стража своего бери. Ну как, эльф? Справишься?

Зевран коротко вздохнул. Если тонконосый гость все же имел намерением вести его в ловушку, особого выбора, следовать или нет, не было тоже. Его не оставляла кровная магия Серых Стражей.

- Ко мне, а не к отряду Белена ты подошел, чтобы внимания не привлекать? - только и спросил он. Гном кивнул еще раз.

- А то. Фарена Броску каждый наг в округе знает, и на кого я работаю - тоже. Ну, а в Пыльном все работают на Хартию. Тут же доложили бы Джарвии, пернуть не успеешь. Ну, идешь, наземник? Времени мало. Она в последний раз была злая, как тоннельник, которому передавили яйца. Если Страж не поумнеет - а гонор ему не позволит поумнеть, я на таких насмотрелся - то она ему тоже что-то передавит, чего никак уж не залечишь. Уж я торопился, как мог. Топать надо теперь, или вообще не топать. Экспедиция-то на завтра назначена? Без него пойдете?

- Не бухти, - в тон ему оборвал ассасин, переходя на говор гнома и забирая доспех со стола. - Дай штаны натянуть, и я - твой. Только гном, - красивое лицо эльфа было спокойным, даже равнодушным, но что-то заставило гостя прислушиваться внимательнее прежнего. - Если ты все-таки предашь меня или Стража… Плодами твоих трудов будут наслаждаться другие. Но не ты.

Зевран откинул за спину прядь мокрых от пота светлых волос. Некоторое время Фарен стоял неподвижно, потом стиснул кулак, единым движением унимая запоздалую дрожь, и с усилием вытащил из дверного косяка на уровне своего горла остро отточенный антиванский кинжал.

Часть 2 - 25.

Улица встретила вынужденных союзников теми же грязью и духотой, которые запомнил наземник, явившийся сюда два дня назад. Пыльный город, в отличие от Алмазных залов, расположенный ниже среднего Орзаммара, являл собой трущобы настолько бедные, что, казалось, большинство домов тут были не домами, а выбитыми в скале пещерами, без окон и дверей. Стены же тех жилищ, которые отстояли отдельно и могли хоть сколько-нибудь именоваться строениями, снизу были покрыты таким слоем жирной грязи или сажи, что измараться об них было можно, даже просто запнувшись взглядом. То и дело приходилось перебираться через груды мусора или лужи нечистот.

Обитатели Пыльного города также являли собой зрелище, разительно отличавшееся от прочих жителей Орзаммара. Большинство носили тряпье, которое лишь с натяжкой можно было бы назвать одеждой. Из всех, кто бродил, сидел или, даже, лежал на узкой, полутемной улице, по которой вел наземника гном, целые рубахи были только на нем и на самом эльфе.

- Воистину, странно вы живете, - успевая увернуться от брызг из помойной лужи, которыми его чуть не обдал пробегавший мимо худой ребенок, заметил Зевран, сворачивая куда-то за проводником. - Можно подумать, что даже у клопов здесь блохи.

- Можно подумать, выбор у нас есть, - в тон ему проворчал Броска, перешагивая через валявшегося в темноте проулка детеныша нага, дохлого и вонючего. - Так уж вышло, что по гномьим, тоннельник их зажуй, традициям, все обитатели Пыльного города не имеют касты. А если не имеешь касты - не можешь работать. Это запрещено. Вообще. Работу ежели и дают, то она грязь, а не работа. Не жить, а выжить, и то еле-еле. Я знаю, я вкалывал - выгребные ямы чистил и котлы в коптильнях натирал. В чеканных коптильнях, те, что с кислотами работают, а не там, где жрачка. Надышался, чуть глаза не потерял. До сих пор, бывает, харкаю красным. А толку? Мать пьет, сеструха только что не побирается. Платят столько, что впору лишаи со стен глодать - и то, считай, что милость оказали. Клеймленой морде выдали работку. Гарлокова пожива!

Зевран пригнулся, не желая цеплять головой вывешенное для просушки тряпье, и вслед за гномом свернул в еще один переулок - глуше и грязнее. Отвратительный запах здесь все усиливался, явственно указывая на наличие поблизости клоаки.

- Работать вам запрещают традиции? А убирать дерьмо - они же?

Фарен Броска издал неопределенный звук, больше всего похожий на хмыканье.

- Тутошние порядочно оскотинились, чего уж там. Крыть нечем. Да только и жизнь скотская, наземник. Когда-то Пыльного не было. Так давно, что на Глубинных тропах ничего опаснее тоннельников и диких слизней с пауками тоже не водилось, а служили они для перехода между гномьими поселениями, - Фарен, походя, пнул попробовавшего вцепиться в край плаща Зеврана старого нищего, сидевшего на куче каких-то сальных тряпок и, без перехода, продолжил. - Изгонять преступников туда, как делают теперь, не было резона. Ну, и держали их здесь, в этих ямах. Лишали касты - и отправляли сюда. Навроде того, как наземники держат рабов. Добывали они тут что-то, иль просто скидывали им из работы. То, за что приличный гном бы не взялся, а делать все одно надо. Потом преступников стало много, они ж еще и плодились, да без касты, а куды без касты-то определять, на какие работы? Стражников в ту пору сделалось меньше, тутошних обитателей - больше. Ну и постепенно… не сразу, канеш, появился Пыльный. Оно уж после первого Мора и случилось, Преступников давно перепроваживают в лаву, на Глубинные тропы, либо прямиком в Легион Мертвых, те, что жили тут раньше, померли, и остались мы. Их потомки. И обычай бескастовых клеймленых брезговать и плевать на них - тоже остался. Прочие, которые при кастах, относятся к нам, как к бронтьему помету. Не пускают даже бродить по Орзаммару, не то, что подрабатывать. Разве, если уж совсем грязная или тяжелая работа попадется. Вот так оно, наземник. Гномы чтут предков, а за что мне моих предков чтить? За то дерьмо, в котором мы теперь? Да чей там.

Зевран старался запоминать все переплетения улиц и проулков, через которые он шел за своим тонконосым проводником. Несмотря на то, что ноги Фарена были куда короче и толще эльфьих, перебирал он ими на удивление быстро, легко, словно тень, скользя между домами, нагговыми и бронтьими загонами, и громоздившимися то тут, то там горами мусора. Наконец, когда ассасин, как ему казалось, начал путаться всерьез, гном остановился перед толстой ржавой решеткой, перегораживавшей глубокий желоб, до половины наполненный жидкими нечистотами. Такие желоба не раз и не два попадались им на пути, но, в отличие от тех, наглухо забитых всякой дрянью, здешний мусор, хоть и медленно, но куда-то целенаправленно продвигался, должно быть, выводимый прямо к обрыву лавы.

- Логово Джарвии там, в коридорах под Пыльным, - Фарен кивнул в сторону желоба. - Эт, конечно, не парадный вход. Им, по совести, вообще не пользуются, и не уверен, знает ли о нем Джарвия. Мож, держит его на случай, ежели драпать будет надо, роняя сапоги. Сам я его случайно обнаружил, когда по дури девахе одной любовь доказывал - почти цельный рабочий срок в говнище отсидел. С девкой потом все одно не вышло, однак, как видишь, хоть не девку, а пользу свою - но поимел.

Покрутив головой и убедившись, что никого не было поблизости, он скользнул вниз, в дерьмо, без единого всплеска. Подоспевший Зевран помог ему снять и сдвинуть в сторону склизкую решетку.

- Теперь недалече, - дождавшись, чтобы пригнувшийся эльф забрался под каменную арку желоба, Броска приставил решетку на место и, не зажигая огня, двинулся по тьму нечистот. Пригибавшийся Зевран, который не мог распрямиться в длинной низкой каменной трубе в полный рост, и то и дело потиравшийся о склизкий потолок волосами, попеременно стискивая зубы и кусая себя за нижнюю губу, следовал за ним. В молчании они отошли так далеко, что потеряли из виду вход, тусклый свет которого хоть в некоторой степени мог бы послужить ориентиром их пути. Чтобы не двигаться в темноте, Зевран вытащил из-за пазухи амулет на тонкой цепи. Наощупь отколупнув с него крышку, он поднял бывший спрятанным под ней небольшой янтарный камень, и тот озарил окружившую их тьму внезапно сильным, ярким светом.

- Спрячь, - приказал Броска, налегая на едва приметную арку в стене, слизь на которой была как будто тоньше и свежее, чем везде. - Здесь.

От усилия гнома стена отодвинулась прежде, чем Зевран успел прийти ему на помощь, открывая полутемный, но сухой и чистый, в сравнении с желобной клоакой, проход, освещаемый кое-где торчавшими из стен кристаллами, чем-то похожими на лириум. Здесь эльф смог, наконец, выпрямиться, не опасаясь удариться головой. По его внутренним ощущениям, эта дорога оказалась дольше примерно втрое, против той, которую пришлось преодолеть в желобе с дерьмом. Спустя какое-то время она вывела их к тупику, на первый взгляд, состоявшему из цельной скалы.

- Знач, слушай сюда, эльфенок, - Фарен Броска кивнул на стену. - Там уж целиком схрон Хартии, а потому всех, на кого наткнемся, надобно будет убить. Всех, уразумел, ушастый? Теперь такое время, что народцу много быть не должно, но кто встретится, и запалит - умрет. Мы поняли друг друга?

- Об этом не беспокойся, - Зевран пожал плечами, распуская завязки на плаще, под которым обнаружилась перевязь кинжалов. - Но ты упомянул…

Ассасин умолк, не договорив. На миг его лицо словно бы свело болезненной судорогой. Он тронул свои губы и, скользнув взглядом по крови на пальцах, вытер кистью рот.

- Ты упомянул своего напарника. Кажется, Леске.

- Леске - у входа в пыточную. На случай, если что-то пойдет не так. Ну, и чтоб пересчитать всех тех, кто сунется, и будет там торчать. Готов?

Зевран схватился за шею, словно прихлопывая комара. Он не мог видеть, но хорошо почувствовал расцветший на коже словно огненный цветок горячей боли в том месте, где раньше был залеченный ведьмой укус.

- Готов, - коротко подтвердил ассасин, вытаскивая меч. Короткий изогнутый клинок тускло блеснул в свете редких кристаллов.

За дверью оказался такой же полутемный коридор, из которого они выбрались только что. Разве помимо кристаллов он освещался немилосердно чадившими факелами вдоль стен. Больше всего эти коридоры напоминали Зеврану норы землероющих грызунов, если бы не расставленная утварь и раскиданный мусор, свидетельствовавший о присутствии более разумных обитателей.

Оглянувшись на своего спутника, Броска неслышно прошел до ответвления коридора и, выглянув туда, сделал приглашающий знак Зеврану. Крадучись, они миновали несколько ходов, некоторые из которых вели в небольшие пещеры, заваленные барахлом, ящиками, бочками, либо заставленные бедной мебелью. В некоторых из них занимались своими делами гномы, однако на мелькавшие в коридоре фигуры внимания никто не обращал. Дважды навстречу попадались вооруженные хартийцы, здоровавшиеся с Броской, но Зевран успевал нырять в очень кстати оказывавшиеся поблизости углубления в камне. Без приключений они прошли еще несколько ходов, миновали видимую из коридора большую комнату со множеством скамеек и столов, за которыми ели и пили около десятка вооруженных гномов в доспехах, и оказались перед тяжелой закрытой дверью, единственной из увиденных здесь Зевраном.

От ниши перед дверью отделился приземистый смуглокожий хартиец с забранными на затылке в хвост тугими косицами. Скользнув взглядом по фигуре эльфа, он встретился глазами с вздрогнувшим от неожиданности Броской и кивнул на закрытую дверь.

- Джарвия там. Подошла где-то с четверть меры назад. Наземник тоже там. Телохранителей трое. Больше никого.

Фарен кивнул, косясь за спину, где, в опасной близости от них в конце коридора помещалась та самая комната с едящими и пьющими в ней хартийцами.

- Почему так мало народу? Где все? - только и спросил он. Смуглый гном пожал плечами и бросил недоуменный взгляд на кусавшего уже порядком распухшие губы Зеврана, который мягко переступал на месте и поочередно щурил глаза, одновременно морща щеку, словно переживая приступы зубной боли.

- Разошлись кто куда. Джарвия надавала указок. Я сам едва успел сбежать до того, как она б и меня нагрузила. Доходы, говорит, на неделе упали. Надо восполнить. А как по мне, так ей просто не шибко охота, чтоб мешали. У ней новая игрушка, так покуда не сломает, не успокоится.

Броска и Зевран переглянулись.

- Трое телохранителей. Прямо за этой дверью, - напомнил Фарен, еще раз обернувшись назад, на комнату, из которой доносился говор и стук утвари по столам. - Я правого, Леске - левого. Тебе, ушастый, то, что в середине. И помните - все должны сдохнуть без звука. Иначе - можно прямо тут себе глотки резать. Будет не так больно умирать.

Он приоткрыл дверь и, миг спустя, распахнул ее на всю ширь. За ней обнаружился короткий коридор, заставленный разнообразными железками, в котором стояла только одна каменная скамья. На этой скамье, перекатывая в ладонях камни, устроился заросший бородой гном, одетый в кольчугу. Двое других, безбородых и помоложе, стояли у дальней двери, которой заканчивался коридор, и явно прислушивались к чему-то, происходившему за ней.

Кинжалы мелькнули в воздухе до того, как обращенные на пришлых взгляды исполнились понимания, а рты - открылись в крике. Оба молодых гнома беззвучно осели на пол, каждый со своим ножом в горле. Бородатый все же успел крикнуть, но вошедшие по самую рукоять кинжалы Леске превратили его крик в булькающее клокотание. Втолкнув подельников вовнутрь, Броска обернулся через плечо. Бежать и выяснять, в чем было дело, никто не торопился. Непохоже, чтобы кто-либо из хартийцев вообще слышал что-нибудь.

- Все, - негромко разрешил Фарен, плотно прикрывая дверь. - Теперь можно трепаться. Отсюда звук не проникает вовсе. Но все же…

Наземный эльф издал непроизвольный стон и скрючился в три погибели. Прошло до нескольких ударов сердца до того, как он распрямился вновь.

- Идем быстрее, - отвечая на обращенные на него взгляды, без объяснений предложил он. - Покончим с этим.

Леске вытащил свои кинжалы и вытер их об одежду бородатого. Дождавшись, чтобы прочие подошли ближе, Фарен приоткрыл дверь в пыточную и сунул голову вовнутрь.

Часть 2 - 26.

- Бей только наверняка, наземник, - прошипел дернувшемуся вслед за Броской эльфу щеголеватый Леске. - Промазать ежели, Джарвия успеет в свисток свой дунуть. А при ней тоннельника три, прирученных. Здоровых, как зараза. Ушей у них сроду не бывало, и слышать они не слышат, а на свист кидаются, как обученные мабари. Дрожание воздуха чуют. Да и сама Джарвия с кинжалами фору даст и тебе и мне, и Фарену вместе взятым. Слышишь, бей наверняка!

В приоткрытую дверь поверх макушки Фарена, Кусланда Зевран увидел сразу. Командор лежал на столе, притянутый к нему толстыми кожаными ремнями. Ремни охватывали все большое тело Серого Стража так, что, казалось, их было куда больше, чем открытых участков кожи. Тем не менее, открыто было достаточно для того, чтобы дать почувствовать рыжему наземнику любую пытку - от грубой и топорной, до самой утонченной и изощренной. Блестевшие испариной грудь и живот Айана были проколоты во многих, самых чувствительных, местах, и продетые в проколы изломанные фигурки и шипы из тонкого металла создавали причудливый рисунок по всему его телу. Затейливой формы иглы были даже в губах Кусланда, стягивали рот и щеки, надрывали тонкую кожу шеи, выглядывали из-под ногтей. Стоявшая рядом молодая гномка, худая и темногубая, заботливо оттирала кровь, ссохшуюся вокруг него на столе. Глаза рыцаря были широко открыты, но смотрел он не на гномку, а в стену, только вздрагивая, когда влажная тряпка задевала какую-то из продетых глубоко под его шкуру безделушек.

- Ну вот, милорд, теперь все чисто, - отложив в сторону мису с водой, гномка оперлась о край стола, положив на него локти, и приблизив свое лицо к лицу пленника. Волноваться за себя ей не приходилось. Перетягивавший лоб наземника ремень не давал ему и на полпальца сдвинуть головы. - Благородные любят чистоту. Ведь любят, так? Посмотри, как я стараюсь для тебя, милорд. Ты и снаружи чистый, и внутри. Вчера мы целый день работали над этим. Но, может, милорд считает, что не достаточно? Быть может, стоит сделать еще раз?

Рыжий пленник вскинул глаза к свисавшему над столом наполовину полному бурдюку с водой, из которого торчала трубка, изгрызенная зубами, должно быть, не единого десятка пытаемых перед ним, и взгляд его против воли наполнился ужасом. Гномка проследила за выражением страха на лице пленника и удовлетворенно улыбнулась.

- Что, нет? Значит, милорд непритязателен. О, это странно. Странно, потому что, как правило, благородные господа очень щепетильны во всем, что касается чистоты и порядка, которые для них наводят смерды. Разумеется, после того, как благородные вдоволь насвинячат. Я точно помню, как, еще ребенком, бывала с матерью у одной знатной госпожи, у которой мы мыли полы. И если ей мнилось, что оставался сор, госпожа нас била. Вот так.

Тяжелая оплеуха на мгновение ослепила пленника, и лишь мигом позже на него обрушилась резкая колющая боль от вонзившихся глубже в мясо игл. Айан коротко выдохнул, сдерживая вскрик и жалобно, почти по-детски сморщив лицо. На его вспухших изорванных губах выступила кровавая слюна.

- Все, как должно, - гномка провела пальцем вдоль линии губы наземника, стирая кровь и сильнее надавливая на основания игл. Страж стиснул кулаки, зажмуривая глаза и каменея мышцами, сведенными от боли. - Ведь таковы правила игры, милорд? У вас есть право повелевать, бить, издеваться, пытать и калечить, а у нас - помалкивать и подчиняться вам. Только потому, что меня судьба выбросила между ног мохоедки из Пыльного, а тебя - на шелковые простыни жены какого-то благородного ублюдка. Так, или нет? Ну, чего ты все молчишь? Язык поганый проглотил? А хочешь, мы это устроим?

Убедившись, что наверняка метнуть ножи будет непросто из-за того, что Джарвия не стояла на месте, а между проемом и столом громоздились еще несколько пыточных приспособлений, закрывавших обзор, Броска скользнул в приоткрытую дверь, умудрившись беззвучно просочиться сквозь узкую щель своим крупным телом. Зевран протиснулся следом, ныряя за какой-то деревянный механизм со множеством свисающих цепей. Тоннельников, о которых его предупреждал Леске, нигде не было видно, но сосулька свистка на шее гномки висела, в этом не было сомнений.

Тем временем, Джарвия оставила в покое рот Стража и, обойдя стол, остановилась у его согнутых разведенных ног. Почувствовав поглаживающее прикосновение к своему бедру, безволосому, как у эльфов, или косситов, Кусланд задышал чаще, сдерживая страх. Бессознательно он попытался свести колени, но выделанные сыромятные ремни, из шкуры старых бронто, держали крепче железа.

- А, пожалуй, не стоит, - огибающими движениями поглаживая гладкую кожу пленника от низа живота к бедру, решила Джарвия. Она шагнула в сторону и, готовый было уже выбросить кинжал Броска, сдержал руку. - Твоему языку мы еще найдем применение. Берган очень просил его оставить. Что-то он там тебе обещал при вашей первой встрече. Не расскажешь, что?

Гномка вновь нырнула куда-то под стол. Когда она выпрямилась, в ее руке поигрывала новая игла. Длиной всего в полпальца, она была причудливо и удобно изогнута. Непонятная зеленая мазь покрывала ее до середины.

- Может, все ж, заговоришь со мной, твоя светлость? - легко касаясь, пальцы Джарвии нашли нужное место между переплетением кожаных ремней и железных растяжек. Айан вновь зажмурил глаза, не имея возможности сжать губы из-за засевших в них игл. - Если нет, опять придется делать больно. Очень больно, а потом еще и печь сильно будет. Ведь с вами, благородными, иначе никак. Ведь вы такие непослушные! Такие гордые. А, милорд?

Присев, и почти сливаясь с прикрывавшим его механизмом, Зевран зажал между пальцев самый отточенный из своих ножей. Приподнятое на натянутых ремнях колено Командора частично заслоняло от него Джарвию. Подобраться же ближе было нельзя, чтобы не попасться гномке на глаза. Позиция Фарена едва ли была удобнее. Эльф понимал это так же, как и то, что попытка на самом деле будет только одна. Потом Джарвия попросту натравит на них своих покуда невидимых зверей и, в то время как их будут рвать на части, уйдет почти что не спеша. С тем, чтобы потом вернуться, но уже не в одиночку.

- А на самом деле вы - куски дерьма, - хрипловатый, с пришепетыванием, голос Джарвии утратил заботливую ласковость внезапно, делаясь отрывистым и злым. - Куски дерьма, которые мнят о себе невесть что. Да какое право имеешь ты, тварь, так задирать свой нос? Считать, что ты лучше меня? Лучше любого мохоеда из этой пыльной клоаки? Что, кровь у тебя голубая? Красная она, такая же, как у всех, как у последнего нищего в этой вонючей яме!

Кусланд взвыл, выгибаясь в ремнях. Воткнувший лоб в дерево Зевран что было силы закусил кожу своего наруча, пережидая пронзившую его тело острую боль. Боль эта, впрочем, не думала стихать, расползаясь от паха к животу горячим, пульсирующим жжением.

- Короны, цацки, девизы, гербы, - только что ласково ворковавшая короткорослая женщина злобно сплюнула и, крупными шагами преодолев расстояние до головной части стола, оперлась ладонями о столешницу и качнулась к Кусланду, по лбу которого, в мокреющие волосы, катились капли крупного пота. - Горы золота, толпы слуг, охрана, дворцы и земли - это все ваше, мразь ходячая, все! А нам только и остается, что ловить объедки с вашего стола! Могли - вы и воздух бы себе забрали, и заставили платить за то, что дышим. Разве не так? Разве нет?

Айан сглотнул. Боль от втиснутой в его мясо иглы из пронзительной сделалась терпимой. Уже успевший изучить характер гномки с ее сменами настроения, он едва слышно постанывал, не скрывая муки. Внешние проявления мучений пленника было тем, что быстро успокаивало Джарвию, принося ей удовлетворение.

Однако, похоже было, что в этот раз королева Пыльного города распалила себя больше обычного. Ее глаза сверкали, а худые темные щеки - пошли пятнами от ярости.

- Для вас жизнь простолюдина - ничто, грязь, - гномка злобно мазнула ногтями по мокрой щеке Командора и закусила губу. - По приказу таких, как ты, наших детей клеймят железом - с рождения! Твари! И убить клеймёного - все равно, что нага растоптать! Но вам ведь мало. Вам всегда мало! Вы любите издевательства. Любите, когда больно! Ты, и такие, как ты, стремитесь отобрать не просто наш труд, наш заработок, наши надежды на хоть что-нибудь, хоть что-нибудь в этом дерьме! Нет, вам еще достоинство наше нужно. Благородство - это ведь только про вас. Простолюдин не может вести себя, как благородный. Он должен оставаться смердом, а иначе ему отрубят руки и ноги, сдерут кожу и вывалят то, что останется, на поживу тоннельникам на Глубинных тропах! Вам нужно рванье. О которое вы ноги бы хотели вытирать, ну так это, ты, светлейший ублюдок? Так. Определенно, так. Я насквозь тебя вижу, благородный. А знаешь, что самое мерзкое?

Избегая ее взгляда, Айан, как мог дальше отодвинулся от раскрасневшейся Джарвии, но она схватила его за щеки, оборачивая голову к себе, и понуждая заглянуть в глаза.

- Самое мерзкое - то, как далеко вы способны зайти в своих развлечениях и пороках, - ее длинная, длиннее человеческой, рука, пробежалась по груди Айана, цепляя каждый всаженный в нее кусок металла. - Берете, что хотите, и когда хотите. К женщинам относитесь, как к тряпкам - подтереться и выбросить. Да, благородный? Ведь мы - ваша собственность, не так ли? К вашим услугам, для ваших забот, для ваших утех. А есть ли у тряпки душа, и что она чувствует - вовсе неважно. Ну? Это правда? Скольких ты принудил послужить тебе? Наверняка, многих. Ты же такой здоровенный милорд. Сколькие страдали от тебя? Ты хоть раз задумывался о том, что они чувствовали, когда ты, наконец, насыщал их телами свою похоть?

Джарвия отпустила щеки пленника так же резко, как делала все до сих пор, мазнув напоследок по его губам. Звякнула какая-то железяка и лицо гномки сделалось внезапно вновь участливым и спокойным.

- Наверняка, не задумывался, - она ласково отодвинула мокрые медные волосы Айана и, склонившись, поцеловала его в лоб. - Тогда давай, я тебе покажу.

Сообразив, что еще миг-другой, и может случиться что-то, способное за несколько мгновений вновь подарить часы и часы терзающей боли, и, даже, какое-то серьезное увечье, Зевран приготовился выскочить из своего укрытия. Для того, чтобы, наконец, с высоты своего роста получить возможность ударить наверняка. Но сделать так, как задумал, ему не пришлось.

Внезапно раздался громкий стук в дверь. Гномка с досадой бросила что-то, звякнувшее металлической тяжестью, и сделала шаг от стола, открываясь сразу для обоих. Еще мгновение спустя в воздухе мелькнули кинжалы - один от Антиванского Ворона и два - от хартийца. Округлившая глаза в последнем немом удивлении, и так и не успевшая воспользоваться свистком, Джарвия рухнула на пол. Ее горло было пробито остро отточенной сталью сразу в трех местах.

В пыточную сунул длиннокосую голову Леске и, повертев ею, с ходу оценил ситуацию.

- Какого демона вы тут так долго торчите? - недовольно прошипел он, шагая вовнутрь и прикрывая дверь. - Того и гляди Гор объявится со своими головорезами. И что вот тогда делать?

Зевран выпрямился и, придерживая низ живота, дохромал до Командора. Броска пришел ему на помощь и, спустя несколько малых временных мер, они ослабили ремни и крепления настолько, что Айан смог приподняться и сесть, опираясь на руку ассасина. Морщась и кусая исколотые губы, подрагивавшими от напряжения руками, он, медленно и осторожно, вытащил железо из своего тела, и отбросил прочь. Та же участь постигла и несколько игл, воткнутых в самые болезненные места, и могущих помешать хотьбе.

- Сможешь идти, мой Страж? - Зевран поймал взгляд Кусланда, и решил уточнить то, что было немаловажно. - Идти сам?

… Гарнизону, охранявшему главный из немногочисленных выходов на Глубинные тропы, никогда ранее не доводилось наблюдать такого столпотворения, которое образовалось напротив огромных тяжелых ворот, заранее открытых сегодня с самого раннего начала рабочих часов. Обычно к воротам редко приходило больше полутора десятков гномов - при проводах в Легион мертвых, либо уходе отрядов на Тропы еще по каким-то нуждам. Чуть большая толпа собиралась здесь, чтобы проводить в последний путь очередного Серого Стража, который, отжив свой срок, отправлялся искать смерти под клинками порождений тьмы на Глубинные тропы. Но и такие случаи не собирали больше двух-трех десятков зевак. Вот почему то, что происходило теперь на небольшом пустыре перед выходом в тоннели, никак нельзя было назвать чем-то заурядным.

Молва об экспедиции, что уходила на Глубинные тропы на поиски Совершенной, целых три дня и три ночи, наступавших и проходивших в наземье, расходилась по Орзаммару, подобно кругам на воде, будоража умы и вызывая перетолки. Слухи об участии Серых Стражей еще более подогревали интерес. После долгих недель безвластия и бед, эта весть была первой, что не несла в себе напасти, и возвещала о чем-то необычном и благостном. И потому, к моменту, когда экспедиция Стражей собралась перед воротами на Глубинные тропы, ее там уже поджидала толпа не менее, чем из нескольких сотен любопытствующих и вдохновленных обитателей Орзаммара.

- Ты только посмотри, что творится. И представь, что было бы, не найдись вчера Командор, - оглядываясь по сторонам на обступавших их отряд и пошумливавших многочисленных гномов, вполголоса бормотал Антиванский ворон в сторону бледной и усталой ведьмы, которая стояла, не выпуская посоха, и время от времени опираясь на него. - Они съели бы нас с потрохами. Нас, а после - Белена.

- Принц бы нас первым съел. Живьем зажарил после того, как, - Морриган бросила неприязненный взгляд на разглядывавших ее зевак и поморщилась. - Торчать нам долго тут еще?

- Откуда мне знать? - Зевран неподдельно вздохнул, запнувшись взглядом о невозмутимого коссита, который мрачной скалой недвижимо возвышался рядом с погонщиком. Два бронто, огромных, серых зверя, крупнее медведя, и с большим рогом вместо носа, тяжело груженных провизией и прочим необходимым для дальнего похода, шумно выдыхая и бурча животами, перетаптывались рядом. Впрочем, отряду был выделен только один бронто. Второй предназначался гарнизону в отдаленном тейге Харзар, стоявшему в той же стороне, что и загадочный Ортан. Именно туда направлялся погонщик первого бронто с запасами продовольствия для державшихся там защитников последнего оплота Орзаммара. Предполагалось, что дальше Харзара экспедицию должен был вести их собственный проводник.

- Командор… если я правильно понял его сипение, нашел этого самого проводника Огрена в одной из харчевен, и сговорился встретиться с ним сегодня, на этом вот месте, - эльф еще раз пробежался глазами по толпе. - Может, он там, за спинами, только пробиться не может?

- Тогда ему лучше поторопиться, - неожиданно вмешался по-прежнему хмурый, но почему-то сделавшийся очень разговорчивым коссит, видимо, не менее прочих взбудораженный осознанием того, что, после долгих недель ожидания он, наконец, столкнется с теми, ради которых дал увести себя из клетки - с порождениями тьмы. - Посмотрите туда.

Ведьма и ассасин, а за ними и прочие подняли головы, наблюдая спускавшийся из Алмазных залов отряд воинов в начищенной, церемониальной броне, возглавляемый самим Беленом. Рядом с принцем, возвышаясь над каждым из гномов почти вдвое, даже не прихрамывая, шел крепкий и широкогрудый Серый Страж. Зрелище это поневоле оказывало внушение даже на спутников Айдана Кусланда, не исключая Зеврана, которому только несколько часов назад довелось наблюдать блистательного наземника в совсем ином, куда более жалком положении.

- Белен - показушник, - все же выразил он свое мнение, глядя на не спешное, но и не медлительное продвижение принца, его гостя и воинов к месту поджидавшей их экспедиции. - И пыль пускать в глаза умеет, как никто другой. Нас отправил сюда, интриги ради, чтобы все загодя нагляделись всласть, но когда подойдет - все внимание будет ему и Командору. А вид Стража, нужно сказать, внушает.

- Доспехи новые на нем, - Морриган сощурила глаза, не имея, в отличие от эльфа, возможности разглядеть пока еще слишком далеко находящегося Айана в подробностях. - Спросить забыла ночью. Не до того было с целительством этим. Где подарок матери моей?

Зевран дернул плечами.

- Вроде бы, от него избавились по приказу этой самой Джарвии. После того, как один из ее людей… гномов попытался облачиться, и нагрудник стиснул его, как яичную скорлупу, переломав кости и размозжив мясо. Дохлого гнома вынимать не стали, а сбросили в лаву вместе с доспехом.

- Так и было, - подтвердил прогуливавшийся сбоку, одетый по-походному Фарен Броска. - Сам видал, чтоб мне лопнуть. Лувша, прими его камень, когда наземника, Командора вашего, раздели, для смеха нагрудник его напялил. Дай, грит, и я как благородный похожу хуч чуток. А нагрудник возьми и сожмись. Лувша дергается, орет, Леске и Горат пытаются отодрать от него это дрянное железо… или из чего оно там сделано. Но там все равно, что с одним щитом против камнепада выйти. Сжало Лувшу так, что башка отдельно, и руки с ногами, а тулово… Кароч, избавились от доспеха, по приказу Джарвии. Уж на что она баба крепкая… была, а тож не блеванула едва, как Лувшу увидевши. И, что странно - крови не было совсем. Ну, ни капли. Всю, что вытекла, не иначе, нагрудник всосал. Мы его уж не трогали, побоялись. Так, на лопатах, к обрыву и снесли. Джарвия еще и тогда на Стража вашего разозлилась. Что не предупредил. Не любит она такие фокусы.

- Надо же, - Морриган ухмыльнулась, несколько раз сжав и разжав на посохе тонкие пальцы, и с все большим интересом поглядывая на тонконосое лицо Броски. - Думалось, лгала мне мать, когда о свойстве их таком предупреждала. Байки сочиняла, чтоб напугать.

- Получается, не байки. И мастера у Белена что надо. За неполную ночь подобрать новый доспех и подогнать его по фигуре Стража - надо быть гномами, не иначе. А твое деяние и вовсе чуду сродни, - поймав брошенный на него взгляд, поторопился добавить Зевран, видя, как омрачается лицо его собеседницы. - За другую половину сонных часов сделать из того куска мяса, которым был наш друг, тело, способное носить доспех.

- Я тож удивляюсь, - Фарен покосился на любезничавшего с кем-то из зевак Леске, и хмыкнул. - Я удивился, еще когда парень ваш своими ногами из Хартии ушел. Грешным делом, думалось, что пробиваться придется, потому как не дойдет он, и надобно будет волочить его на загривке. Все ж Джарвия… Ну да, камень с ней. Однак, дошел наземник, да еще и молча. И шел до самых Алмазных залов. Сроду такого не видывал.

Они помолчали.

- Чего вы вообще привязались к Командору? - вдруг отстраненно поинтересовался Зевран. Взглядом он по-прежнему следил за Кусландом. - Я так и не понял этого из твоих объяснений. Что он сделал вашей Джарвии?

Фарен закатил глаза и сплюнул.

- Надо оно тебе теперь? Ниче он не сделал, ниче, говорю. Разве что Бергану нос расквасил, это было. А уж Берган нажаловался Джарвии. Еще и приукрасил, как водится. Джарвии много поводов на надо, ежели нужно вломить благородному. Чем-то они не догодили ей, ну да теперь уж не узнаешь про то. Но с тех пор, как она Хартию взяла, благородным житья не стало, эт точно. В особенности после того, как Эндрин к камню дунул. А друг ваш сам подставился. Случайность. Эт вы, наземники, глубинный смысл искать привыкли. А оно не так глубоко, как вы копаете.

Он поправил сползавшую с плеча невзрачную и штопанную, но объемную сумку, из которой, прикрывая содержимое, торчал кусок старой холстины.

- Не передумал ты с нами идти? - продолжая наблюдать за приближением процессии Белена, переспросил Зевран. Принц подходил все ближе, и многие гномы в толпе уже приветствовали возможного будущего короля взмахами шапок и потрясанием кулаков. - Хорошо все взвесил?

Фарен шмыгнул необычным для гномов, прямым и тонким носом, и философски поднял брови.

- Ну, а как? Покуда вы Стража бинтовали, я успел перетереть с сеструхой, благо, во дворце она уж хозяйкой себя чувствует. Потом сбегал, не поленился, обратно в логово Хартии нашей. Там Гор, из фаворитов Джарвии, явился, рвет и мечет. Они с Берганом уже успели друг другу в бороды вцепиться. Ежели к ним присоединится Тсуфа, а она присоединится, чтоб мне до конца жизни только мох глодать - будет и вовсе жарко. Нам с Леске надобно залечь на дно. А в Пыльном не отбудешься - обязательно найдут и заставят за кого-то глотки резать. Во дворце тож не пересидеть. Рика хоч и в фаворе, да только честь надо тоже знать. Голову Джарвии, сам помнишь, ваш же Командор брать не разрешил - грит, она откуда-то слизывала кровь у него, а в крови - будто бы скверна, как у всех Стражей. Так что Джарвии по-любому была бы крышка, не от ножа, так от скверны. Мы ж затем ее и спалили, чтоб заразу не разносить.

- Помню, - Зевран потер щеку. - В пыточной, в камине.

- Да. А стало быть - к Белену я и не ходил, не с чем. И путь что у меня, что у Леске, теперь один - со Стражем, на Глубинные тропы. Дома все одно прибьют, а так вдруг да отыщем Совершенную? Или хотя бы кости ее. Ты видал, за оружие я не вчера в первый раз схватился. И гарлоки эти навряд страшнее Гора с Тсуфой, уж могешь мне поверить. А за вожаком, как ваш Командор, не пойти - это вовсе дурнем остаться. Ни разу до него не встречал такого, кто даже с голым задом уважение к себе бы вызывал.

Эльф ухмыльнулся, приготовившись отвечать, но был прерван довольно неожиданно. Крепкий рыжий гном с зачесанной в две косицы бородой, большим мешком на лямках за плечами и устрашающего вида секирой за спиной, растолкав толпу, чуть не вывалился на камни под лапы стоявшему тут бронто, но чудом сохранил равновесие и, харкнув на пол, решительно направился к обратившим на него внимание членам будущей экспедиции.

- Стало быть, вот он я, - как будто бы уверенно, но с некоторым напряжением в голосе, грянул он, переводя прищуренный взгляд с лица на лицо и, по-видимому, оставаясь неудовлетворенным от того, что видел. - Стало быть я, Огрен, из касты воинов. Скажите, хорошие мои, не видали вы тут мужа крупного и статного, с умным лицом и могучей челюстью? А на голове у него… вот, наггов… вый паштет! Не упомню, толи нимб сверкающий, толи просто пламя так сияет. Было это после полбочонка эля, и, убейте, не скажу точнее.

Стен переглянулся с ассасином, тот - с лесной ведьмой.

- Не было тут такого, - встрял Броска, хотя назвавшийся Огреном гном обращался как будто бы к Зеврану, безошибочно выделив, самого словоохотливого в отряде. - А с чего ты взял, что он должен быть тут?

Перед тем, как ответить, Огрен еще раз оглядел каждое лицо в экспедиции, не обходя и погонщика бронто, некоторое время внимательнее прочих разглядывал Стена, после чего шумно вздохнул и махнул рукой, по-видимому, окончательно отчаявшись найти того, кого искал.

- Так ведь сговаривались мы с ним встретиться тут, на этом самом месте.

- С кем? - уточнил Зевран, начиная догадываться.

- Дык, со Стражем, - рыжий обладатель огромной секиры еще раз вздохнул и снова харкнул на пол. - Он меня в проводники зазывал. Оно и верно. Ить во всем Орзаммаре никто, кроме меня, не укажет пути в тейг Ортан…

Не договорив, Огрен умолк и попятился. Толпа зевак шарахнулась в стороны, открывая путь для вышагивавшего впереди отряда из королевских стражников принца Белена. Принц был одет по-простому, без доспеха, хотя наверняка лёгкая кольчуга под складками просторной рубашки все же имелась. Рядом, в нужное время выдавливая на лицо вполне правдоподобную улыбку, шел Серый Страж с поверхности. Его суровое, точно из камня высеченное, лицо казалось спокойным, а на доспех, с выгравированной на нагруднике эмблемой Серых Стражей - двух благородных грифонов, было больно смотреть.

- Странный сплав, - больше для себя пробормотал коссит, разглядывая Айана. - И не блестит, а глядеть тяжело.

- Эт работа древних, - Фарен перешел на шепот, хотя нужды в том пока не было - гномы вокруг продолжали шуметь. - Такой даже в лаве не сразу растворится. Придуман одним из Совершенных. Вот которым - совсем из головы. Не помню.

- О, - Огрен, о котором временно все забыли, вновь шагнул вперед, дергая за локоть вздрогнувшую Морриган. - Так ведь вон он. Страж. Тот, с которым я договаривался. Он, стало быть…

Поморщившись, ведьма стряхнула лапищу гнома. Меж тем Белен со своими гномами добрался до выжидательно замерших участников невеликой экспедиции. Поприветствовав их царственным кивком, принц обернулся к толпе. Крики смолкли, как по волшебству. Горожане, приветствовавшие младшего из Эдуканов, ровно как и те, кто втайне надеялся на победу дешира Харроумонта, одинаково умолкли, приготовившись внимать. И принц не разочаровал ни тех, ни других.

- Добрые гномы, - голос его, густой и громкий, разносился, казалось, по всему Орзаммару. - Сегодня воистину знаменательный день для каждого из нас. День, когда предки улыбнулись нашему славному городу, и явили нам свое давно утраченное расположение!

По толпе пробежал шепоток и летучий обмен взглядами. Выждав несколько мгновений, Белен продолжил.

- Обида предков была не случайной. Все мы знаем о наших Совершенных и славных деяниях их. Помним и о том, что за множество поколений среди гномов не рождался тот, кто по праву мог бы называться живым предком. И вот, совсем недавно, судьба даровала нам Совершенную. Это случилось в нашу эпоху, при нас с вами, гномы! И как поступили мы? Что сделали, чтобы сберечь этот ценный дар, сохранять и защищать нашу добрую Бранку? Ничего! Вот уж два года, как след ее потерялся на Глубинных тропах. Но разве хоть кто-то сделал что-то для помощи ей? Никто и ничего! Мы забыли о том, забывать о чем нельзя никогда! Мы забыли о нашем долге, гномы!

Слова принца были встречены возгласами, в большей части одобрительными, и даже кое-где исполненными покаяния. Если кто-то в толпе и полагал, что сохранность и защита Совершенной являлась долгом прежде всего тех, кто мог об этом позаботиться, а именно, короля и знати, уточнять этого не решились.

- И теперь пришло время исправить наши ошибки. Быть может, тогда предки сжалятся, и явят больше милости своему народу!

- Командор держится молодцом, - прошелестел Зевран на ухо Морриган, которая, морщась, старалась отодвинуться дальше от стоявшего тут же Огрена, запах от которого сводил ее с ума. - Я дал ему горошину нуки, это, помимо всего прочего, притупляет боль. Но не уверен, съел ли он. Если б съел… с непривычки улыбался бы теперь гораздо чаще.

- Перевязок на нем много под доспехом, - ведьма пожала плечами, стараясь дышать через рот. - Коссит мне помогал. Стянули туго, пока он на виду, того и хватит. Но отойдем когда подальше, привал устроить надо. Лечить его продолжу. Иначе в пасть соваться тварям толка нет.

- … в этом любезно вызвались помочь нам Серые Стражи Ферелдена, - меж тем, продолжал Белен и Айан вышел вперед, поднимая руку в жесте приветствия. - Да будет их дело успешным, и да послужит оно к величию и славе Орзаммара!

Последние его слова утонули в дружном реве сотен гномов. Морриган и Зевран понимающе переглянулись. Белен сыграл свою роль, как надо. Теперь дело оставалось за Командором.

Часть 2 - 27.

Холмы пропали на второй день после отъезда невеликого отряда Алистера Тейрина из гостеприимной деревни отступников. Несмотря на то, что местность оставалась по-прежнему безлюдной и дикой, теперь посланники Командора двигались гораздо увереннее и быстрее. Дочь старосты Вилфреда, Нерия, вызвалась быть их проводником. По торговым делам молодой магине не раз приходилось бывать на зимних стоянках долийских кланов, и ей, одной из немногих, был известен короткий путь к лесным эльфам. Скрепя сердце, староста дал свое благословение на этот поход, справедливо рассудив, что беспокойство за дочь обойдется ему дешевле ее упреков.

По совету отступников, доспехи храмовников пришлось оставить в деревне. Успевший узнать за многие годы долийцев староста сумел убедить гостей, что людей, носивших такую броню, эльфы отстреливали издали, не пытаясь вступить в разговор. Взамен Алистер и Лелиана получили теплые куртки из оленьей кожи с меховой оторочкой. И, хотя в такой одежде было удобнее, без привычной тяжести доспеха бывший храмовник чувствовал себя почти голым.

- В Блесилиане не важно, в броне ты или нет, - непонятно объяснил старый эльф пытавшемуся возразить ему сыну Мэрика. - Если захочет взять жизнь - он ее возьмет.

Впрочем, второй совет старосты Вилфреда - взять с собой в дорогу еще одного мага, который вдобавок бы владел магией крови, показался Алистеру более разумным. Об опасностях леса Бресилиан в Ферелдене ходили легенды, и Страж с удовольствием взял бы с собой не одного мага, а десять. Однако готовившимся поддержать армию Командора отступникам требовалось как следует подготовиться перед тем, как покинуть деревню, и потому в спутники отряду достался один только Йован, хорошо владевший магией крови, и не успевший еще обзавестись каким-то ценным имуществом, которое требовалось бы управить до начала опасного похода.

Едва заметная, дорога от деревни отступников к поросшим лесом холмам все же имелась. Их проводница Нерия, оказавшаяся довольно словоохотливой, объяснила, что торговлю с тремя долийскими кланами удалось наладить около четырех зим назад, и с тех пор с наступлением каждого сезона отступники и эльфьи торговцы встречались у опушки леса для обмена товарами и взаимными дарами.

- Шкурки они отдают дешево, и чудесно выделанные, - певуче поведывала молодая остроухая магиня, отпустив поводья. Ее смирная кобыла, не понукаемая всадницей, шла спокойным шагом, точно сама знала, куда следует держать направление. - Они собирают особый сок, и им натирают шерсть, у которой появляется такой шелковистый блеск! Но какое именно дерево дает этот сок - не признаются, хоть мы не раз их спрашивали. И с нами ведут себя очень… по-своему. Я имею в виду, с нами, эльфами. Не секрет, что долийцы презирают городских… ну тех, кто живет по законам людей и поклоняется Создателю. Но нас, меня, отца… да и всех в деревне, даже людей - они не то, чтобы уважают… Но относятся без заносчивости. Нам хватило духа противостоять тем, кто пытался посадить нас в клетку и заставить жить по своим правилам. Так же, как и самим долийцам. Им это по нраву.

- Ты говоришь, что вы с долийцами встречаетесь на опушке. Откуда же тебе тогда известен путь до их стоянки?

- Мне и отцу, ровно как и многим прочим эльфам из нашей деревни, приходилось бывать в их лагере, - Нерия улыбнулась Винн, но взгляд ее был прикован к статной фигуре сына Мэрика, который одной рукой держал поводья, а другой - растирал немеющие от мороза щеки. - У долийцев… в последние годы рождается очень мало детей. Магов среди них еще меньше. И маги их… не всегда целители. У них есть обычай обмениваться молодыми эльфами и, в особенности, чародеями, между кланами. Но несколько последних десятилетий даже это уже не помогает. Поэтому нам, магам-отступникам, чем дальше, тем все больше рады. Отец - сильный стихийник, но я… больше чувствую силы природы. Земли и деревьев… И хорошо исцеляю хвори. Хотя умею пока немного. Мне куда больше нравилось ходить на охоту, чем учиться магии у отца. Не могу представить, что бы было, запри храмовники меня в башне! Жить без воздуха, без неба… я не смогла бы так.

- Смогла бы, - не согласился Йован, оглядывавшийся на скованные морозом и укрытые снегом перелески, чем дальше, тем становившиеся все темнее и гуще. - Привыкнуть можно ко всему. Хотя некоторые… в Круге живут только надеждой на то, что когда-нибудь заключение окончится. Мы с Дайленом Амеллом пять лет планировали побег.

- Да, ты мне рассказывал, - Нерия сочувственно покивала и вновь стрельнула глазами в сторону спешно натягивавшего меховую рукавицу Алистера.

- Значит, есть вероятность, что нас не пристрелят на подходах к лагерю, а сперва все-таки выслушают? - поинтересовался тот, забирая поводья другой рукой. Молодая эльфийка согласно склонила голову, обнажая в улыбке белые зубы.

- Можешь не сомневаться. Только переговоры будешь вести ты. И это, поверь мне, самое трудное. Долийцы… да что там, вы увидите сами. Они живут очень бедно. Очень… но чем хуже у них дела, тем больше они стремятся показать, что все в порядке и никто им не нужен. И еще они злятся… очень злятся на шемленов. Так они называют людей. Хотя отец говорит…

- Что? - Лелиана водила пальцами по гладкой поверхности лежавшей перед ней на лошадиной холке лютни. - Что говорит твой отец?

- Отец говорит, что неправильно называть шемленами только людей, - Нерия пожала плечами. - Шемленами называли людей древние эльфы, те, кто умели жить очень долго. Шемлен - значит быстрый. Тот, кто быстро живет. Ну, то есть, недолго. Но теперь и эльфы живут не дольше людей. Значит, все мы - шемлены. Вот и получается, что слово утратило свой первоначальный смысл и превратилось просто в ругательство. Но это от невежества. Отец говорит… - Нерия опять запнулась. - Только не оброните этого при долийцах, они не простят. В общем, отец не видит смысла в том… том существовании, которое ведут долийцы теперь. Ведь они действительно вырождаются. И умирают… быстрее эльфов, которые живут в городах. Долгое время долийцы считали свой способ жизни оправданным из-за крупиц тех знаний, которые они хранили после падения Арлатана. Но ведь на сегодняшний день они потеряли почти все. Даже арлатанский, язык древних эльфов. Им владеют единицы в кланах. Все говорят на шемленском. Некоторые маги в Кругах по всему Тедасу знают этот язык лучше Хранителей долийцев. Эльфы помнят некоторые слова… часто стараются употреблять их в разговоре при чужаках. Но это все - обман. Пускание пыли в глаза. Все, чем заняты они теперь - выживание. Они все больше осознают это. И все больше озлобляются.

Винн подняла брови, но тон ее был ровным и спокойным.

- Странно слышать такие речи от эльфийки, - только и сказала она. Юная магиня грустно улыбнулась.

- Вы сами увидите, когда вы приедем в их лагерь, как они живут. Это… многое из их быта - попросту ужасно! Отец говорит, им нужно многое менять. Что если они хотят выжить, время для кочевничества уже прошло. Нужно… искать иные пути. Хотя бы перенять оседлый образ жизни, то, что они так презирают, но то, что может их спасти. И попробовать примириться с людьми. Быть может, даже отправить посольство в Денерим, - Нерия развела в стороны узкие ладони. - Я сама понимаю, как это звучит. Вряд ли их пустят дальше первого поселения с гарнизоном стражи. Но все же… Такие настроения уже бродят среди долийцев, в особенности, у молодых. О, если бы можно было поговорить с самим королем! Без всех этих церемоний, без волокиты. Отец… я слышала, как он обсуждал это с уважаемыми магами деревни. Отец считал, что при короле Кайлане у долийцев была надежда… Про Кайлана говорили, что он был справедливый король, и с воодушевлением относился к переменам. Но его супруга, Анора… Кажется, ей не по нраву приходились многие из идей Кайлана. Так говорят старшие мужчины нашей деревни. Я передаю лишь то, что слышала. Теперь, когда Кайлан умер, умерла и надежда для долийцев. Помните об этом, и не задевайте ненужных тем при разговоре.

- Благодарю, - Алистер потер лоб, и все больше исполняясь страха перед грядущей встречей с озлобленными лесными эльфами. Проводница ободряюще улыбнулась.

- Долийцы верят, что когда все эльфы вспомнят древних богов, и обратятся к ним, боги вновь заговорят с народом эльфов, и эльфы возвысятся. Но век проходит за веком, а боги все молчат, - Нерия вздохнула снова. - Отец… да и многие в деревне… нашей деревне, считают, что светлые боги Арлатана, ровно как и темные боги, те, которые теперь раз за разом насылают Моры, уже никогда не вернутся в образе богов. И… надо довольствоваться тем, что имеешь. Отец говорит - Создатель раньше тоже был богом эльфов. Просто немногие об этом понят. Что не люди навязали нам своего бога, а наоборот, они приняли нашего, и нет ничего страшного в том, чтобы нам поклоняться ему. Но… долийцы не желали слушать его речей. Хотя наши товары и нашу помощь принимали с удовольствием. И вы тоже… не говорите с ними о Создателе или о чем-то таком… Они очень этого не любят.

- Не будем, - пообещал Алистер, внимательно вглядывавшийся в дорогу перед копытами своего коня, в боязни опять пропустить какую-нибудь опасность. - Быть может, ты знаешь что-нибудь еще, что поможет нам в переговорах с ними?

Эльфийка честно задумалась.

- Теперь не припомню, - медленно произнесла она спустя какое-то время. - Разве что, говорить вам нужно с Хранителем. В том клане, куда я вас веду, хранителя зовут Затриан. Ходят слухи, он открыл секрет бессмертия… которым владели древние эльфы. Но отец в это не верит. Иначе бы все долийцы его клана сделались бессмертными, а они - такие же, как и все прочие. Затриан, должно быть, просто очень стар. А может, в его долголетии виновата магия. Мне он… мне не нравится Затриан, - Нерия извиняюще пожала плечами. - Он какой-то… какой-то странный. И неприятный. Но он должен исполнить обязательства перед Стражами. Как и любой Хранитель. Вам нужно заручиться поддержкой только одного клана. Ко всем прочим они отправят посланников, и долийцы явятся под твое начало, Страж, всего за несколько дней.

- Это хорошие известия, - Винн кивнула седой головой. - Что не придется нам разъезжать по зимнему лесу в поисках прочих кланов.

- Бресилиан не зимний, - эльфийка несильно сжала коленями бока своей лошади, и та послушно повернула в указанную сторону. - Магия… древняя магия и ее отголоски живут в нем до сих пор. Они очень сильно переродились и извратились, но не собираются уходить с земли. Обычно такое не к добру. Настолько долгие колебания Завесы способны даже самые чистые заклятия превратить в проклятия. А этот лес пережил целые магические войны. Завеса там истончена и колеблется. Из-за этого даже законы природы верно действуют не всегда. Снег если и ложится, то тут же тает. Трава и цветы могут расцвести и отцвести в единый день. Многие деревья… вот от деревьев лучше держаться подальше, а от кустов - тем более. В Бресилиане водится множество опасных тварей, которые искусно прячутся, но всегда голодны и готовы напасть. Будьте начеку.

В последнем предостережении не было необходимости. Хотя, по мыслям проводницы, до леса Бресилиан нужно было ехать еще не менее нескольких мер времени, мыслями путники давно уже были в проклятом лесу. И беспечных среди этих мыслей не было.

Часть 2 - 28.

… Второй день пути уже переваливал за середину, когда постепенно укрупнявшиеся и смыкавшиеся меж собой перелески, наконец, подступили вплотную к ненаезженной дороге, по которой, придавливая копытами снег, шагом шли лошади отряда. Нерия ехала впереди, временами поднимая голову, и щурясь на холодное зимнее солнце. И, хотя по мере углубления в лес, теплее не становилось, снега вокруг действительно делалось все меньше. Понемногу из-под снега стали выглядывать листья травы - мертвой и пожухлой, но чем дальше, тем больше их было. Из коричневых и прелых, тянущиеся к солнцу былины делались зеленее. Потянуло духом гниющих трав, сырости и древесных соков - таким запахом, который едва ли можно было бы унюхать в зимнем лесу.

- Мы уже в Бресилиане, - негромко доложила эльфийка, поддёргивая на спине колчан, полный стрел. - Все, на всякий случай, приготовьтесь… Приготовьтесь к чему угодно. Йован, при случае, не сомневайся применять магию крови.

Однако лес вокруг, постепенно оживая и наполняясь обычными звуками, от шелеста коричневато-желтой листвы до перещелкивающих голосов то ли птиц, то ли мелких грызунов, казался мирным и тихим. Хотя хмурое небо низко висело над, словно, наполовину облетевшими кронами деревьев, и вокруг по-прежнему было довольно сумрачно, а холод, немного отступивший, продолжал заставлять поплотнее кутаться в меховые накидки, такого умиротворения никому из всадников не приходилось ощущать уже давно.

- А тут не так уж страшно, - чувствуя, как боязливость, навеянная россказнями эльфийки, постепенно отступает, почти весело проговорила Лелиана. - Я-то думала…

Делавшиеся все гуще заросли расступились, и рыжая бардесса умолкла на полуслове. Лесная тропа привела их к большой поляне, словно разъединявшей лес на две части - до и после нее. За поляной чаща казалась куда темнее и гуще, являя собой довольно мрачный вид. Но не это заставило замолчать словоохотливую подругу Командора.

На ветвях деревьев, прямо над тропой, висели тела двух мужчин и женщины. Руки у всех были связаны за спиной, и поэтому сомнений в причине их смерти не возникало. Подъехав поближе, Алистер внимательно осмотрел каждого из несчастных.

- Шеи сломаны, - в ответ на вопросительные взгляды, нехотя пробурчал он. - Умерли они от этого. Но кто мог это сделать? Долийцы?

Нерия бросила на тела короткий взгляд и кивнула, отвернувшись.

- Все - в крестьянской одежде, - Алистер еще раз скользнул глазами по повешенным и обнажил меч. - Не наемники. Что они делали здесь, в лесу?

- Создатель милосердный, за что их убили?

- Скорее, из предосторожности, - Нерия обняла себя за плечи, наблюдая за тем, как сын Мэрика по одному перерубает веревки, и тела со стуком падают на землю. - Они ничего не сделали, просто слишком близко подошли к стоянке долийцев.

Старая магиня покачала головой.

- Бессмысленная жестокость.

- Отчасти она оправдана… в глазах долийцев, - почувствовав на себе взгляды спутников, молодая эльфийка поежилась. - Они устраиваются на стоянку на всю зиму. Если эти люди набрели на лагерь… они могли вернуться и привести королевских солдат. И тогда долийцам бы не поздоровилось. Мы сами убивали или пленяли тех храмовников, которые приходили к нам, или хотя бы проезжали мимо. Благодаря этому мы до сих пор живем спокойно.

Всадники спешились. Алистер и Йован перетащили одеревеневшие от мороза тела подальше от деревьев и положили рядом.

- Нужно бы устроить им огненное погребение, - предположила Лелиана, с сочувствием глядя на убитых крестьян. - Нельзя оставлять их так! Но мы в Бресилиане… Не знаю, можно ли тут…

- Лучше не надо, - Нерия сняла шапку и, привычным движением откинув за спину волну тяжелых темных волос, натянула ее обратно. - Только не в этом лесу. На огонь можно приманить… кого угодно. Или… разбудить. Ну, знаете… Поедем, нам нужно добраться к месту до темноты.

Йован встретился глазами с Серым Стражем, бывшей послушницей, потом поймал строгий взгляд старой магини и вздохнул.

- Я бы мог попробовать сжечь их без дыма, - снимая перчатки, и зажимая их подмышкой, предложил он. - Но тепло и… запах все равно будут.

Нерия беспокойно оглянулась по сторонам. Вокруг по-прежнему было тихо.

- Тогда давайте быстрее, - видя, что спутников не переубедить, и не желая тратить время на пустые разговоры, она сняла с плеча свой посох, тонкий, словно сделанный из переплетений травяной лозы. - Я помогу. Но прошу, поскорее! Тут нельзя задерживаться.

Йован, Винн и Нерия встали с трех сторон от лежавших одно подле другого тел и почти одновременно подняли руки. С вытянутых ладоней, переплетаясь, заклубились языки огня, которые, подчиняясь воле рождавших их магов, образовывали пылающий кокон вокруг мертвецов - почти не дававший дыма, но своим жаром быстро уничтожавший их плоть. Лелиана и Алистер отступили, прикрывая руками лица. Жар над телами стоял такой, какого никогда бы не дали обычные уголь или дрова.

Опустившись на колено, Лелиана читала молитву - ту, которая полагалась быть произносимой в подобных случаях. Стоя рядом, сын Мэрика некоторое время вслушивался в слова священной Песни, глядя, как в очистительном пламени трескаются уже кости неудачливых крестьян, когда его внимание привлек какой-то звук. Хотя, назвать звуком это было бы неверным. Алистер был готов поклясться, что не услышал ничего странного, или, хотя бы, подозрительного, но мысли о необходимости проверить внезапно охватившую его тревогу, появились вдруг и сразу.

Положив руку на рукоять меча, Страж сделал шаг в сторону темневших поблизости зарослей. Не оставлявшее его беспокойство продолжало настойчиво биться в охваченный неуверенностью рассудок, и Алистер медленно потянул из ножен меч. Ощутив словно несильный толчок под колени, он сделал еще один шаг, потом еще один…

- Стой! - внезапно прекратившая творить огонь эльфийка обернулась и, в три прыжка догнав Стража, с силой дернула его за плечо. Очнувшийся Алистер несколько мгновений моргал в пространство, но, под недоуменными взглядами спутников, Нерия уже тянула его обратно, к лошадям. - Все, больше нельзя! Быстрее, убираемся отсюда! Быстрее!

Выражение лица молодой эльфийки отбивало всякую охоту к расспросам. Лелиана первой оказалась в седле. Йован помог взобраться на лошадь старой магине и, спустя короткое время, всадники уже удалялись от открытого места крупной рысью.

Теперь уже тревогу, коснувшуюся разума Серого Стража, чувствовали все. Узость дороги не позволяла ехать рядом, и отряд Алистера растянулся длинной цепью, следуя за Нерией, что скакала впереди. Узловатые ветви, на которых зеленая листва шелестела вперемешку с мертвой и пожухлой, склонялись к самой тропе, задевая головы и плечи, и словно норовя вцепиться в живую плоть. Из глубины леса, все нарастая, доносились шорохи и треск.

- Что происходит? - улучив момент, проорал Алистер в сторону проводницы, уворачиваясь от очередного норовившего сбросить его толстого сука. - Что это?

- Не знаю! - Нерия прижималась к шее своей лошади, обнимая ее руками и по-прежнему не трогая поводьев. - Должно быть, пробудился какой-то дух. Он отвяжется, если успеем уйти! Нужно добраться до граничной полосы, которой долийцы ограждают свои стоянки. Ни один дух не сможет пересечь их защитный барьер!

- Далеко еще до этой полосы?

- Далеко! Пошеве…

Закончить она не успела. На тропу выскочил огромный волк, заставив лошадь эльфийки встать на дыбы. Нерия с криком упала на спину, но не выпустила стремян, рывком вновь выпрямляясь в седле. Мелькнувший в воздухе нож ударил одновременно с короткой молнией, отбросив зверя в кусты, из которых он появился.

По ушам всадников ударил долгий многоголосый вой. Загарцевавшие было на месте лошади ринулись в галоп. Теперь к шуму леса добавились взрыкивания, топот тяжелых лап по прелой листве и звериный рев. Волки преследовали отряд - казалось, они были не только позади, но справа и слева, выскакивали из зарослей и, даже, прыгали по деревьям с немыслимой быстротой. Увернувшись от кинувшейся на него с ветви мохнатой туши, Алистер проводил странного волка быстрым изумленным взглядом и, с ходу приняв на щит другую оскаленную морду, отбросил зверя в сторону. На миг всех ослепила вспышка, и в прыгнувших на тропу волков ударились ярко сверкнувшие шары. Винн взмахнула посохом, чудом не зацепившись им на скаку за низко склоненные ветви деревьев, и швырнула в ошеломленных зверей еще шар.

- На деревьях! Осторожно!

Предупреждающий вскрик молодой эльфийки утонул в стуке копыт, взрывах огненных шаров, взревывающем лае и, внезапно, - в треске ломавшегося дерева. На лошадь Лелианы, которая неслась последней, с откуда-то сверху упала толстая сломанная ветка. Животное испуганно шарахнулось, и этим тут же воспользовались мохнатые преследователи. В шею и круп кобылы вцепились с двух сторон, повалив ее наземь. Успевшая выдернуть ноги из стремян Лелиана выкатилась на дорогу, но тут же была сбита с ног навалившейся на нее в прыжке косматой тушей. Бардесса полоснула ножом по горевшим дикой злобой желтым глазам, выпихиваясь из-под взревевшей твари и - закричала от боли сама, когда ослепленный ею зверь в исступленной ярости вцепился в прикрытое лишь кожаным наплечником плечо.

Обернувшийся на крик Йован резко натянул поводья. Вцепившись в собственную руку, рванул зубами и выбросил окровавленную ладонь в сторону отчаянно бившейся в клыках лесного ужаса Лелианы. Мохнатую тушу снесло с тела девушки, а все прочие отскочили, злобно рыча и взлаивая. С каждым мигом из лесной чащи появлялись все новые твари. Теперь, когда они оставались на месте, можно было разглядеть, что звери только походили на волков. Крупнее самого могучего мабари, по сложению и повадкам они походили на заросших шерстью песиголовых людей, безумных и диких.

Лелиана, отпихиваясь ногами, отползала в сторону тропы, выставив перед собой окровавленный нож. Другая ее рука под разорванным плечом безжизненно обвисла. Лошади бардессы не было видно за обсевшими ее подскакивавшими и перетаптывавшимися лапами косматыми туловами тварей, в любой миг могущих броситься на свою жертву. С трудом справляясь с всхрапывавшим, пятящимся и заливисто ржавшим конем, Йован подъехал ближе и, свесившись с седла, протянул руку.

Рыжая лучница сделала над собой усилие и, оттолкнув землю, вскочила, хватаясь за окровавленную ладонь малефикара. Удерживая на месте бьющего копытами коня, Йован затащил девушку в седло перед собой. И в тот же миг, словно ждавшие только того, чтобы усаживавший лучницу маг на несколько мгновения отвлек от них свое внимание, твари бросились вперед.

Йован снова выбросил в их сторону руку, но, по-видимому, крови оказалось недостаточно. Зверей откинуло прочь, но несколько наиболее сильных и выносливых продолжали нестись в сторону спешно и неумело разворачивавшего коня мага. Ближайший, большой рыжий волк, был уже близко и, на ходу подпрыгнув, распластался в тянущем прыжке.

Однако сбить обречённых людей со спины обезумевшего коня ему не пришлось. Взявшийся словно бы неоткуда огромный черный жеребец, вздыбившись со злобным, с привизгами, ржанием, с силой ударил зверя в грудь передними копытами. Сидевший на его спине Серый Страж рванулся в пространство между дергавшим поводья Йованом и кидавшимися тварями. Ударом щита отшвырнув одну, и приняв на меч вторую, Алистер с натугой сбросил зверя под копыта своего жеребца и, перегнувшись, плашмя хлестнул мечом по заду топтавшегося коня отступника.

Потерявшее соображение от боли и страха, животное издало то ли взмык, то ли ржание, и с места рвануло в галоп. Полоснув на прощание по морде клинком еще одну тварь, сын Мэрика поскакал следом. Звери продолжали преследовать их, но уже не так неистово, словно яростное сопротивление людей поубавило их уверенности в собственных силах. Постепенно бешено скачущие всадники все дальше отрывались от бежавших за ними волков, и постепенно шумевший лес и звериный вой затихли вдали. Перестав чуять хищников, усталые лошади перешли на крупную рысь. Спустя какое-то время взглядам мужчин открылась еще одна поляна. Поменьше того, на котором был проведен ритуал погребения, место это было отмечено двумя столбами, вкопанными по обеим сторонам от дороги как будто бы совсем недавно. Столбы покрывала затейливая, хотя, казалось, не искусная резьба. Затески на дереве кое-где были замазаны глиной, древесной смолой, и украшены вечнозелеными ветвями колючих кустов. К верху каждого из столбов было накрепко примотано по пучку птичьих перьев, выкрашенных в яркие цвета.

У столбов, встревоженные и растрепанные, дожидались спутников Нерия и Винн. Не сходя с коня, эльфийка поддерживала под локоть старую магиню, которая выглядела усталой и больной. Только что пережитое в ее возрасте не могло пойти впрок. Впрочем, увидев залитую кровью рыжую лучницу, Винн мгновенно подняла голову, прогоняя собственную немочь. Спрыгнувший наземь Алистер принял от Йована на руки трясущуюся, как в лихорадке, Лелиану и уложил на спешно расстеленный Нерией плащ. Сошедшая с коня старая целительница присела над девушкой, кончиками пальцев касаясь ее изорванного плеча.

- Где звери, Алистер? Они могут напасть?

- Здесь - уже нет, - молодая эльфийка жалостливо убрала волосы с исходившего липким потом лба Лелианы и, обернувшись, указала на столбы. - Это защита от злых. Духов, зверей, нежити. Не смотрите так, здесь очень сильная магия. Настолько сильная, что она способна удержать даже демонов… почти всех. Древнее эльфийское знание, жалкие остатки наследия Арлатана. Единственно, перед кем оно бессильно - это шемлены, - Нерия извиняюще повела плечом. - Ну, то есть, люди. Эту магию даровали эльфам темные боги, они же даровали способность людям обходить ее.

Подчиняясь взгляду Винн, Нерия осторожно высвободила пострадавшее плечо бардессы. С руки старой магини сошел переливавшийся волокнами шар из синего целительского тумана, окутавший руку Лелианы. Когда он рассеялся, рана выглядела зажившей, точно ее края стянулись много седмиц назад.

Однако, отчего-то ожидаемого облегчения девушке это не принесло. Она по-прежнему тяжело дышала, мокрея лицом и даже руками. Тяжелое дыхание вырывалось у нее из груди с едва слышным клокотанием.

- Не пойму, в чем дело. Она должна быть здорова, - с силой протерев лицо, Винн склонилась над рыжей лучницей и провела тыльной стороной ладони по ее щеке.

- Жжет… - Лелиана резко мотнула головой, сбрасывая руку магини. - Так жжет… Помогите… я… это… это невыносимо! Винн… помоги… умоляю, помоги мне…

Большие синие глаза бардессы словно подернулись туманной дымкой. Это гляделось так, словно зеницы в единый миг лишились зрачков. Почти единовременно из чащи донесся пока еще далекий волчий вой.

Винн и Нерия переглянулись, а потом вместе поглядели на Алистера. Тот нервно обернулся на лес, более, чем когда-либо ненавидя необходимость отдавать приказы.

- До лагеря долийцев еще далеко? - отрывисто спросил он. Нерия помотала головой.

- Меньше часа шагом. Рысью доберемся быстрее.

- Тогда давайте поторапливаться, - Страж кивнул куда-то вбок. - Если Винн больше не собирается…

- Я не могу, Алистер, - Винн тяжело вздохнула, выпрямляясь. - Я… не совсем понимаю, почему ей не стало лучше. Раны больше нет. Должно быть… эти звери… - она откинула седую прядь со лба. - Я устала. Мне нужно отдохнуть, и я попробую опять. Нет такой хвори, которую я не могла бы исцелить, верь мне. Если только хворь эта не застарела.

Алистер кивнул и, присев, с усилием поднял на руки застонавшую от прикосновения к своей коже Лелиану.

- Едем к долийцам. Они должны знать, как лечить покусы лесных тварей.

- Наверняка знают, - Нерия подскочила тоже, одергивая плащ. - В лесу им с кем только не приходится встречаться. Но я… честно, таких тварей не видела в жизни! Эта часть леса… почти безопасна! Мы много раз ездили здесь с отцом, и никто на нас не нападал! Тем более, такие… и столько…

При помощи эльфийки и понуро глядевшего Йована, Алистер поднял потяжелевшее тело Лелианы к себе на коня, по примеру малефикара, усадив девушку спереди. Кожа лучницы оказалась неожиданно горячей, точно у нее начинался жар.

- Поторопимся, - резче, чем нужно, бросил Тейрин тяжело взбиравшимся на лошадей магам. - И пусть только долийцы попробуют отказаться нам помочь!

Часть 2 - 29.

Спустя всего одну меру времени, в течение которой всадники не останавливались, и не уклонялись с уже хорошо видной глазу утоптанной тропы, лес начал редеть. Дорога привела их к лежавшей на берегу мутного зеленого озера обширной лощине, которая на несколько первых мгновений показалась удивленным путникам чем-то вроде деревенской ярмарки, из тех, что появлялись у крупных поселений во время праздников. Сходство с ярмаркой придавали стоявшие здесь во множестве аравели - крытые деревянные повозки эльфов, на которых те совершали свои переселения от стоянки к стоянке, разложенные возле них сундуки, мешки и ящики со скарбом, а также натянутые вежду деревьев веревки, на которых висели ковры, циновки и сушилось белье. Кое-где между повозками, или, как называли их долийцы, “сухопутными кораблями” курились дымки от костров и походных кухонь. Несмотря на полное безветрие, даже на значительном расстоянии от лагеря чувствовались запахи приготовляемой пищи, свежеструганного дерева, животных и прочие, характерные для подобного рода стоянок. Между аравелей ходили множество долийцев - от детей до глубоких стариков. Большая часть занималась какими-то делами, но можно было заметить и праздношатавшихся эльфов, в особенности из молодых. Кое-где среди кораблей долийцев прохаживались и животные, размером с оленей, но с кручеными рогами. Не понукаемые никем, эти диковинные звери без опаски бродили между своих хозяев, в точности, как мабари чувствовали себя свободно и на равных среди людей.

Появление всадников заметили быстро. Из лагеря им навстречу выступили несколько эльфов с оружием в руках. Впереди всех шла невысокая и щуплая долийка, с желчным и некрасивым лицом, изукрашенным узорами татуировки. Она подняла руку, приказывая остановиться, но пришельцы и без того натянули поводья, сдерживая лошадей. Ехавшая сразу вслед за Алистером Нерия спрыгнула первой, и, закинув поводья на спину кобылы, поспешно сделала в сторону встречавших приветственный жест, принятый у долийцев.

- Анет ара, Митра, - она подняла руки в успокаивающем жесте. - Это я, Нерия. Мы встречались у обоза в прошлый сезон. Пожалуйста, - она поглядела сперва на один, потом другой натянутые луки в руках долийцев. - Опустите оружие. Мои спутники никому не причинят вреда.

- Я помню тебя, Нерия, - та, кого звали Митрой, поочередно оглядела пришельцев, надолго задержав взгляд на трясущейся, как в лихорадке Лелиане, голова которой лежала на плече Алистера, и лицо ее скривилось в брезгливой гримасе. - Мой народ называет тебя Сураной, Целительницей, Говорящей с Духами Леса. Мы уважаем тебя и твоего отца. Но скажи, Сурана, зачем ты привела в наш лагерь шемленов? Ты знаешь, как мы относимся к ним поблизости от наших стоянок.

Молодая проводница кашлянула в смущении.

- Это не… - она покосилась за спину, встретилась взглядом с Алистером, и неожиданно это придало ей сил. - Это не простые шемлены, Митра. Это Серые Стражи. Они ищут встречи с Затрианом.

- Проснулся один из древних оскверненных богов, - встрял Тейрин, почувствовав свой черед говорить. - На Ферелден идет новый Мор. Для противостояния порождениям тьмы, и скверне, которую они разносят, нужна армия. Я - Страж Алистер, и у меня с собой договора с долийскими эльфами о помощи. Позвольте нам поговорить с вашим… с Затрианом.

Взгляд долийки, скользнувший по развернутым свиткам с золотыми печатями, остался неприязненным и равнодушным.

- Ты знаешь наши обычаи, Нерия Сурана, - словно не услышав обращенных к ней слов шемлена, проговорила она. - Таким, как они, у нас не место. Хранитель не будет говорить с… этими.

- Это решать не тебе, - сурово сдвинувший брови Алистер поддернул сползавшую в сторону Лелиану и, не глядя, сунул свернувшийся свиток за пазуху. - Проводи нас к нему. Или, хотя бы, доложи о моем приходе.

- Это очень важно, Митра, - рискнула добавить проводница, чувствуя, что взаимное раздражение с обеих сторон нарастает, подобно летящему с горы снежному кому. - Ты ведь знаешь, мы тоже живем обособленно. Но Мор уравнивает всех. Порождения тьмы не помилуют никого - ни людей, ни нас, эльфов, ни гномов, ни этих рогатых варваров с севера. Если мы будем разобщены - нам всем несдобровать. И потому даже мой отец принял решение поддержать Стражей. Хотя, тебе должно быть ведомо, как тщательно и долго мы, отступники, прятались ото всех. Если не остановить порождений тьмы, они будут здесь еще до того, как за лесом сойдет снег. Так что прошу тебя, передай Затриану…

Она запнулась, глядя на предупреждающе вскинутую руку долийки.

- Ты не поняла, Целительница. Это приказ самого Затриана - не пускать в лагерь ни одного шемлена. Убирайтесь, откуда пришли! И ты тоже, Сурана. У нас не рады тем, кто приводит к нам чужаков.

- С нами раненая, - Винн тронула лошадь, выезжая чуть вперед. Старая магиня выглядела еще более усталой, чем после нападения лесных тварей. - Мы уповаем на ваше милосердие. Прошу, позвольте нам побыть в вашем лагере хоть какое-то время, пока девушка не поправится. Ее нельзя теперь везти через лес.

- К тому же, в лесу на нас напали какие-то твари, - дополнил Йован, сжимая и разжимая кулаки, в которых держал поводья. - Они и теперь там. Мы не можем ехать, пока они не уберутся.

- Твари? - в голосе долийки Митры впервые за весь разговор мелькнула тень интереса. - Какие твари?

- Похожи на волков, - Нерия изобразила руками нечто большое. - Только лохматые и… какие-то согнутые.

Митра перевела взгляд на тяжело дышавшую Лелиану и коротко мотнула головой.

- Это сделали они?

- Да, - молодая эльфийская магиня кивнула. - Мы залечили ее рану, но, похоже, у нее все равно лихорадка. Должно быть, на клыках тварей какой-то яд. Мы… мы надеялись, вы нам поможете. Вы ведь наверняка сталкивались с чем-то подобным, если эти звери бродят поблизости от вашего лагеря.

Долийка мрачно усмехнулась.

- Если одна из этих тварей укусила вашу… эту рыжую шему, ей конец. Прикончите прямо сейчас, чтобы дать ей избежать мучений. От их яда противоядия нет.

Нерия переглянулась с Йованом, а Винн - с Серым Стражем.

- Довольно, - придерживавший трясущееся тело Лелианы Алистер вновь поддернул ее, не давая упасть из седла. - Я в последний раз прошу добром препроводить меня и моих товарищей к Хранителю Затриану. Заклинаю вас… благополучием неба над Тедасом, будьте благоразумны.

Несколько мгновений царило молчание.

- Я полагала, что ты глухой, шем. Но теперь вижу - ты просто глупец, - подчиняясь жесту Митры, долийцы вокруг нее туже натянули луки. - Это я в последний раз предупреждаю - убирайтесь, откуда пришли. Иначе…

- Йован, - Алистер обернулся к малефикару, меланхолично распутывавшему перевязку на ладони. После окрика тот коротко вздохнул и сдернул тряпицу, еще пропитанную его свежей кровью.

- Проводи нас к вашему Хранителю, добрая женщина, - мягко обратился он к Митре, черты которой, по мере того, как он говорил, словно расплывались, из непримиримых и жестких делаясь недоуменными и расслабленными. - Наше дело не требует отлагательств.

Долийка медленно перевела на него затуманенный взор и так же медленно, словно во сне, кивнула головой.

- Я… да… Страж. Ты… прав. Вам… непременно нужно в лагерь. Вы… следуйте за мной. Про… пропустите их, - обращаясь к недоуменно глядевшим на нее соплеменникам, она подняла и уронила руку, подтверждая приказ убрать оружие.

Эльфы переглянулись.

- Я сказала - пропустить, - голос Митры сделался сильнее и, как будто, злее. В нем явственно слышался надрыв. - Исполняйте!

Натянутые луки, наконец, опустились. Неуверенно переглядываясь, эльфы расступились, давая дорогу конным гостям. Митра развернулась и так же медленно, словно преодолевая сопротивление воды и внутреннее сопротивление затуманенного разума, двинулась в сторону лагеря, показывая путь.

Появление гостей, большая часть из которых была шемленами, вызвала еще большие интерес и недоброжелательство, чем те, которых удостоился отряд Серого Стража в деревне отступников. Лица выходивших из-за аравелей долийцев, даже малых детей, были неприязненными и ожесточенными. Проезжая между разложенным скарбом и предметами быта долийцев, ловя на себе взгляды и слыша обращенные на них слова, люди все более чувствовали идущий отовсюду гнетущий дух презрения и ненависти. Определенно, предупреждения Нерии оказывались не напрасными. Все было похоже на то, что проводница не преувеличила, а преуменьшила глубину плохого отношения к людям лесных эльфов.

Миновав почти половину лагеря, Митра остановилась у большого аравеля, над которым был натянут плотный полог. Рядом с кораблем стоял широкий стол и две скамьи. На столе с одной стороны в беспорядке лежали травы, коренья и даже камни. С другой на деревянных дощечках было разложено нарезанное, словно недавно прокопченное мясо, зелень и вареные корни съедобных трав. Судя по всему, тут как раз собирались воздать должное полуденной трапезе.

Возле ладно приставленных один подле другого ящиков со скарбом хлопотала очень худенькая молодая эльфийка с гладко зачесанными назад волосами. Ее лицо было разрисовано узорами даже более чем у всех прочих членов ее клана. Но, в отличие от других, оно не выражало недоброжелательства или злобы. В первый миг, увидев приближавшихся гостей, она подняла голову от перебираемых ею рубашек и ее огромные серые глаза расширились от испуга. Но она тут же овладела собой. Выпрямившись, эльфийка шагнула навстречу спрыгнувшему из седла Алистеру, который с трудом в одиночку ссадил Лелиану. Затем, взглянув в сторону пошатывавшейся Митры, перевела глаза на побледневшего Йована, который тискал свою окровавленную ладонь и, качнув головой, подняла руку.

Когда рука долийки опустилась, взгляд Митры прояснился. Йован с коротким стоном схватился за голову. Митра с некоторым недоумением повела взглядом вокруг себя и, вместе с возвращавшейся памятью, лицо ее все больше перекашивалось в гримасе ненависти.

- Ученица Ланайя! - долийка резко выбросила руку в обличающем жесте указывая на Алистера, прижимавшего к груди тяжело дышавшую Лелиану. - Этот шемлен мерзким колдовством сковал мою волю. Клянусь, я сопротивлялась, как только могла! Но это было сильнее меня! Они заставили меня отвести их в самое сердце нашего лагеря! Они…

- Прошу, успокойся, Митра, - та, которую назвали Ланайей, шагнула к Алистеру и, откинув волосы со лба Лелианы, некоторое время всматривалась в ее лицо. Затем перевела взгляд на разорванную на плече одежду и покачала головой.

- Это сделали оборотни, не так ли?

- Оборотни? - Алистер беспомощно обернулся на Нерию, поймав ее такой же изумленный взгляд. - На нас напала стая волков.

- Это сделали оборотни, - уже утвердительно проговорила Ланайя. - От укуса оборотня нет лекарства.

- Она умрет? - решив про оборотней вызнать потом, спросил то, что, по его мнению, было наиболее важным в этот миг Тейрин.

- Умрет? Нет, - Ланайя поймала яростный взгляд стоявшей тут же Митры и вздохнула, скрещивая руки на груди. - Через три восхода она станет такой же, как они. Как те твари, что на вас напали. А до тех пор… будет меняться. Долго и болезненно. И этому никак не помешать.

На несколько мгновений повисло молчание.

- Неужели ничего нельзя сделать? - уже сошедшая с лошади Винн оперлась на свой посох, как на клюку. - Я занимаюсь целительской магией с тех пор, как… с тех пор, как себя помню. Излечить можно любую хворь…

Ланайя пожала плечами.

- Я долгие годы училась у Хранителя Затриана, харен аша. Хранитель живет не один век, и владеет многими тайными знаниями высшей магии эльфов Арлатана, - она повела головой. - Не думаю, что найдется другой Хранитель, который знал бы десятую часть того, что известно Затриану. Но даже он не в силах был исцелить тех из нас, кто был ранен в схватках с оборотнями.

- Долийцы тоже пострадали от тварей?

- Увы, да. Оборотни пришли недавно. Этой осенью. До тех пор мы изредка сталкивались с ними в лесу, но они прятались от нас и не нападали. Редкий оборотень выходил из чащи, где они чувствуют себя хозяевами. Однако недавно что-то словно случилось. Они приходят к самому нашему лагерю, и нападают на охотников. Но не убивают, нет. Чаще оставляют укусы, либо царапины от когтей. Это не приводит к смерти, но… делает нас такими, как они. Такая судьба ждет и вашу подругу, - поймав взгляд Нерии, она покачала головой. - Да нет же, говорю вам. Вы зря пришли в наш лагерь, маги. Мы ничем не можем ей помочь.

Алистер посмотрел на лежащую у него на руках Лелиану, и скрежетнул зубами.

- Мы обязательно разберемся с этим. Но прежде, я должен сказать кое-что еще, - он обернулся к Йовану и, дождавшись, чтобы малефикар принял у него из рук его ношу, второй раз за короткое время вытащил договора Стражей. - Мы пришли не только за помощью… за этой помощью. Начался Мор. Мой орден нуждается в лучниках долийцев.

Ученица Хранителя приняла в руки договора и некоторое время внимательно их изучала. Когда она подняла глаза, взгляд ее сделался совсем другим.

- Привет тебе, Страж, - она склонила голову. - Энансал тебе и твоим спутникам. Прошу прощения за тот неласковый прием, что был оказан. Мы не знали, с кем говорим. Прошу за мной. Такие дела должен разбирать Хранитель, а Хранителя Затриана тут нет. Но я провожу тебя к нему.

- О чем ты, ученица Ланайя? - не выдержала Митра, которая упорно продолжала стоять рядом, в ожидании, когда обидчиков отдадут ей на расправу. - Как ты можешь слушать этого шемлена? Отчего мы вообще должны их слушать? Они применили магию, которая даже у человеческих выродков считается презренной и запретной! Боги, вчера только мы казнили трех шемов за убийство галлы! А эти…

- Орден Серых Стражей - самый уважаемый и почитаемый из всех, Митра, - ученица Хранителя шагнула к аравелю и задернула полог над входом. - В его рядах не только шемы, но и долийцы тоже. Они не делают различий и уважают наш народ так же, как шемов или детей камня. Тебе следовало знать, что и Стражи пользуются почетом и уважением везде и у всех, и без их жертвы мир давно бы уже перестал существовать. Долг каждого, кто считает себя истинным долийцем - почитать данное слово, а наши предки дали слово всегда и во всем помогать Стражам в их борьбе с порождениями тьмы, - Ланайя свернула свиток, протягивая его Алистеру. - Идем, Страж. Хранитель теперь у постелей укушенных оборотнями. Несите девушку за мной. Ей… должно быть, место среди них.

Часть 2 - 30.

Идти пришлось недалеко. За несколькими стоящими один подле другого аварелями обнаружилась небольшая поляна, на которой был разбит крытый звериными шкурами просторный шатер. Поверх шатра вился дымок, находивший путь откуда-то из самой середины полотна и мехов, очевидно, из специально проделанного отверстия. Оказавшись внутри, гости долийцев убедились в правильности этого предположения. Посреди шатра был сложен очаг, дым из которого не собирался внутри, а выходил в оставленную прямо над огнем дыру в потолке. Из-за костра в шатре было тепло. Вокруг очага на постелях из сухих трав, укрытых мехом, лежали около полдесятка эльфов. По их хриплому дыханию, выступавшей на коже испарине и беспрестанным стонам и корчам было видно, что они испытывали немалую муку.

Над одним из несчастных, опустив ладонь на его лоб, сидел долиец. В отличие от соплеменников, у которых татуировки были только на лицах, у этого замысловатые узоры покрывали большую часть гладко выбритой головы, и даже спускались вдоль шеи, за полы широкого одеяния. Эльф этот был необычайно высок и широкогруд, настолько, что если бы не острые уши и чересчур прямой нос, его можно было бы принять за человека.

- Хранитель Затриан, - Ланайя приветственно склонилась перед лысым, поднявшимся навстречу гостям. Его гладкое, розовое лицо казалось почти юным, и поневоле заставляло недоумевать словам Нерии, утверждавшей, что маг этот живет среди лесных эльфов множество веков. - Я привела к тебе шемленов, которые утверждают, что они - Серые Стражи. При них договора, подтверждающие принадлежность к этому великому ордену. Однако в лесу они столкнулись с оборотнями. Один… одна из них укушена.

Статный эльф бросил взгляд на Лелиану, которую держали на руках Алистер и Йован и сделал пригласительный жест. Следуя за его указующей рукой, спутники уложили рыжую лучницу на шкуры рядом с каким-то бессознательным эльфийским юношей. Хранитель подошел ближе и, склонившись, положил руку ей на лоб так, как до того он это делал с соплеменником.

- Все верно, - спустя какое-то время отняв ладонь, проговорил Затриан. Голос его оказался глубоким и приятным. - Девушка поражена ядом оборотничества, - он поднял глаза на Алистера. - Здравствуй, Страж. Прошу простить за такой прием. Но ты видишь сам, что происходит.

- Вы подвергаетесь нападениям? - Алистер кивнул на больных. - Твоя ученица говорила об оборотнях.

- Да, это так. Вы смогли убедиться, что за беды нас преследуют, - он еще раз взглянул на Лелиану и покачал головой. - Ланайя должна была предупредить. Девушке уже не помочь. Я не могу постичь природу хвори, что поражает моих соплеменников и шем… людей после укуса оборотня. Мы можем разрешить вашей спутнице остаться на два дня, в течение которых я сделаю все возможное, чтобы облегчить ее боль. Но после… вы должны будете забрать ее из нашего лагеря. Или… навсегда прекратить мучения.

Хранитель Затриан выпрямился во весь рост, сделавшись почти вровень с хмуро глядевшим на Лелиану Алистером.

- Однако вы, должно быть, пришли не только затем, чтобы принести в мой лагерь раненую. Нужно полагать, у вас дело к долийцам?

Страж с трудом заставил себя оторвать взгляд от искаженного мукой лица бардессы.

- Да, - он в третий раз за сегодня вытащил свитки Стражей, протягивая их эльфийскому Хранителю. - Вот, взгляни на это.

Эльф принял договора и со всей серьезностью вчитался в содержимое. Добравшись до конца, аккуратно свернул, и протянул обратно владельцу.

- Пойдем, - он мотнул головой в сторону выхода. - Поговорим об этом в более подходящем месте. Ланайя позаботится о вашей спутнице.

Вслед за Затрианом все, кроме ученицы, вернулись к его аравелю и, по приглашению Хранителя, разделили с ним его трапезу. Даже взгляды долийцев, по-прежнему устремленные на Стража и его спутников везде, где бы они ни появлялись, сделались как будто мягче из-за приема, который оказывал им почитаемый здесь Хранитель.

- По этим договорам, долг каждого долийца - помогать Серым Стражам, - когда с едой было покончено, медленно проговорил Затриан. За убранным столом остались сидеть только он и Алистер. Маги вновь ушли в шатер к больным. Несмотря на невозможность помочь, целители были в силах хотя бы ослабить боль, что сопутствовала ужасному превращению, и Страж и Хранитель получили возможность поговорить с глазу на глаз.

- Долийские кланы не любят уживаться друг с другом, - продолжал Затриан, вычерчивая длинным пальцем на столе узоры. Несмотря на внешнее расположение к гостям, он, казалось, тяготился общением с ними, за все время разговора так и не посмотрев Стражу в глаза. Что, впрочем, Алистеру было только на руку. В присутствии Затриана он сам чувствовал себя не в своей тарелке и необходимость вести переговоры сковывала его и без того безынициативную волю. - Мы живем обособленно не только от шем… людей, но и друг от друга. Помимо своего, я знаю еще два клана, что обитают в стране, которую вы зовете Ферелден. Один - на другом конце леса Бресилиан. Другой - гораздо южнее, в Диких Землях. Однако, если, как ты утверждаешь, порождения тьмы идут оттуда, вероятно, что… что этот клан уже мог поплатиться жизнями за то, что находился у тварей на пути.

- Вестника нужно все равно послать, - стараясь следить за ходом мыслей долийца, предположил Алистер. Это было тем труднее, что тягостные размышления о судьбе подруги Командора не давали ему покоя. - Быть может, они сумели скрыться?

- Если они перекочевали, найти их будет непросто, - Затриан дернул углом рта, поморщившись каким-то своим мыслям. - Даже на то, чтобы пригласить бресилианский клан, уйдет не меньше недели, а то и больше. Со сборами - думаю, не меньше двух. Но я постараюсь, Страж. Мы, долийцы, останемся верны своему слову… как ни тяжело было бы его держать. Я отправлю вестников прямо сейчас.

Под недоуменным взглядом Алистера, он выудил из кучи сваленного на столе писчие принадлежности и бумагу. Начертав несколько слов, Хранитель поднял лист обеими рукам и подул на него. На глазах у изумленного Стража только что написанные буквы слетели с бумаги подобно сорванным листьям и, на несколько мгновений зависнув над столом, смешались в сероватый туман, который внезапно распался на две половины. Еще через миг на ладонях Затриана сидело по маленькой серой птахе.

Хранитель вытянул руки и подбросил птиц вверх. Алистер проводил взглядом вспорхнувших пташек, одна из которых взяла курс на юг, другая - на восток.

- Если долийцы там, они узнают о тебе, Страж, - Затриан кивнул на шатер, куда скрылись маги. - Члены моего клана уже готовятся выступить под твоим началом. Однако, нам нужно время. И, пока мы не получили ответа от соседей, приглашаю тебя и твоих спутников быть гостями в нашем лагере. Располагайтесь рядом с моим аварелем. Так будет удобнее для всех.

Часть 2 - 31.

Алистер тонкой лозиной гонял камешек, от одной ноги к другой. Временами он поднимал голову, чтобы бросить взгляд на шатер, в котором принимали муку будущие оборотни, и в такие моменты лицо Стража чернело. Собственный шатер, разбитый в месте, указанном Хранителем, его не интересовал вовсе, несмотря на то, что, уже не одну меру времени просиживая на холодной земле под полуживым бресилианским деревом, сын Мэрика успел изрядно продрогнуть. Его душу разъедали доселе редко претерпеваемые гнев и сильная досада, иногда поднимаясь так высоко к горлу, что делалось трудно дышать. Раскинувшийся в низине взволнованно гудевший лагерь долийцев, косые взгляды, которые бросали на него время от времени появлявшиеся поблизости эльфы - все это не способствовало успокоению, наоборот, наполняя душу мутной волной каких-то новых, неизведанных ранее чувств, сходных, разве что, с теми, которые он испытывал, выслушивая речи о необходимости занять трон монарха Ферелдена. Долгий путь сюда, еще не минувшийся страх от едва не приключившейся нелепой смерти, недоброжелательность долийцев и проклятие, поразившее подругу Командора, приводили его в угнетенное состояние глухой тревоги и раздражения. Настолько сильных, что ему потребовалось все усилие воли, чтобы не сбросить чью-то руку, нежданно для него коснувшуюся его плеча. Подняв голову, он встретился взглядом с незаметно подошедшей Нерией и глубоко вздохнул, заставляя себя успокоиться.

- Ты… сильно волнуешься из-за Лелианы, Страж? - молодая эльфийка присела рядом, полуобернувшись к вновь занявшемуся прутом и камешками Тейрину. - Я чувствую, ты… прости мне мою дерзость, но сейчас ты не такой, как обычно.

Алистер вздохнул еще раз, проворачивая лозину между пальцев.

- Чтобы спасти мне жизнь, Лелиана и трое других моих… друзей долгую снежную ночь поднимались на самую вершину очень высокой горы, - отрывисто рассказал он, играя желваками. - А наутро, когда они все-таки добрались до цели, им пришлось вступить в схватку с высшим драконом. И победить его. В той схватке она была ранена, - он повел головой в сторону. - Но они достали то, что было нужно для моего спасения, и принесли - все это без отдыха, вниз, по той же горе, после ночного перехода и схватки с драконом. А теперь она уми… нет, не умирает. Превращается в чудовище. По моей вине!

Сурана осторожно сжала тонкими пальцами его крепкое плечо.

- Но в том, что случилось, нет твоей вины.

- Нет, есть! - Алистер ударил себя по колену и в ярости пнул уже сложенную им ранее кучку из камней. - Если бы я не послушал тогда твоего отца, Лелиана была защищена доспехом, и оборотень не смог бы его прокусить, чтобы добраться до нее!

Вздрогнувшая эльфийка сдвинула брови.

- В том, что произошло, ты обвиняешь моего отца?

- Я обвиняю себя, - Алистер в третий раз глубоко вздохнул и потер лоб рукой. - Вечно, когда я пытаюсь командовать, что-нибудь случается. Люди гибнут… или вот как Лелиана. Как мне ей помочь? Ведь она страдает! А Командор? Что я скажу Командору? Он вверил мне ее… Конечно, я не он, и он бы справился гораздо лучше. Создатель, да любой на моем месте справился бы лучше! Я никудышний командир. А они хотят сделать меня королем, представляешь? Королем! Меня! Андрасте, зачем, ну зачем я вообще родился? Будь проклято то ложе, на которое Мэрик завалил мою распутную…

Он не договорил, отвернувшись, и стиснув переносицу. Изумленная услышанным, эльфийская магиня тоже не знала, что сказать.

- Я не должен был говорить такого, - продолжая жмуриться и тереть пространство кожи подо лбом, спустя какое-то время проговорил Алистер. Голос его звучал спокойнее, чем раньше. - Где бы она ни была, надеюсь, моя мать простит меня за эти… эти слова. Но я… я на самом деле вовсе не тот, кто… Когда Дункан… бывший Командор Серых Стражей, уводил меня для посвящения в орден, я подумать не мог, что… так скоро должен буду делать столько… непривычной для меня работы. Принимать решения, водить отряды и командовать. Есть люди, которые рождены повелевать другими. А мне бы… чтобы решения за меня принимал кто-то еще. Кто-то, кто умеет и способен. Не я. Создатель, я знал, что берусь не за свое дело, когда Кусланд отправлял меня к долийцам. Посмотри, что случилось!

- А по-моему, ты слишком требователен к себе, - эльфийская девушка подсела ближе и вновь положила руку на его плечо. - В том, что случилось, нет твоей вины. Ты же видишь, даже Затриан не в силах помешать происходящему. А он могущественный маг! Страж Алистер, ты - лучший командир из тех, кого мне довелось увидеть. Тебе попросту не хватает уверенности.

Сын Мэрика не смог подавить горькой усмешки.

- Видно, не так уж много командиров ты знаешь.

Нерия улыбнулась в ответ.

- А это правда? То, что ты говорил о Мэрике?

Алистер виновато застонал, пряча лицо в ладонях.

- Значит, правда, - эльфийка восхищенно выдохнула, чуть отодвинувшись и оглядывая собеседника, точно видела его в первый раз. - Так ты принц!

- Я бастард, - невнятно, сквозь закрывавшую лицо кожу перчаток, попытался оправдаться Тейрин, но его унылый тон еще больше разжег энтузиазм собеседницы.

- Прошу тебя, расскажи мне все. В отличие от тебя, я умею хранить секреты, - она подобралась ближе, дождавшись, чтобы Страж поднял голову, и заглядывая в глаза. - Расскажешь?

Алистер сдержал очередной стон и с чувством укусил себя за язык.

- О, Создатель!

- Да брось ты жаловаться, - Нерия оставила в покое его плечо и обняла себя за колени. - Не хочешь говорить - не нужно. Хотя… может, ты согласишься на обмен?

Нехотя обернувшись, Тейрин поднял бровь.

- Ты раскроешь мне свою тайну, если я поведаю, что надежда для рыжей Лелианы еще не совсем потеряна?

Бывший храмовник дернулся вперед, хватая эльфийку за плечи.

- Ты не шутишь?

- Нет. Я за тем и пришла, - Нерия осторожно убрала причинявшие ей боль руки Алистера и кивнула. - Конечно, до спасения далеко, и оно по-прежнему… нужна вся помощь Создателя и светлых эльфийских богов, чтобы девушка поправилась. Но все не так безнадежно, как говорит Затриан. И как представлялось нам раньше.

Так, как одна бровь была уже поднята, Алистер не пожалел другой.

- Да, - эльфийская магиня оглянулась по сторонам, и, придвинувшись вплотную, перешла на шепот. - Слушай, прин… Страж. Мы с Винн и Йованом обследовали всех укушенных. Их действительно нельзя вылечить травами или заклятьями. Потому что телесно они здоровы. На зубах оборотней - не яд и мучаются они не из-за хвори. Все дело в проклятии.

Алистер молчал, ожидая продолжения.

- В общем, оборотни не больны - они прокляты, - подождав, и не дождавшись вопроса, Нерия повела плечом, как бы невзначай натягивая ткань плотной рубашки на груди, но белобрысый Страж смотрел ей только в лицо, в тревоге ожидая продолжения. - Винн рассказала о похожем случае у них, в башне Круга. Какой-то храмовник был проклят могущественным магом. При здоровой плоти разум его терзало безумие, которое он пытался ослабить лириумным зельем. Никто, даже Первый Чародей не могли ему помочь, потому что не знали природы проклятия. Здесь же наоборот. Разум укушенных остается чист, но оскверняются тела. Винн… и я тоже полагаем, что если найти оборотней и расспросить их, быть может, они смогут помочь узнать больше о том, что их мучит.

Тейрин в возмущении указал рукой на лес.

- Ты забыла, о ком ты говоришь?

- Не забыла, - Нерия терпеливо пригнула вниз руку рыцаря и уже знакомым ему движением откинула назад свои тяжелые волосы. - Но Винн утверждает, что оборотни не утрачивают разум. Сами долийцы признаются, что раньше они не нападали. Значит, что-то заставляет их делать это теперь. Я… говорила с некоторыми охотниками. Один из них припомнил, что перед тем, как начались нападения, оборотни пытались приблизиться к лагерю. Бродили вдоль защиты, начертанной Затрианом, и пробовали ее преодолеть. В тот день этих тварей охотники перебили, и тогда они стали нападать.

Алистер покачал головой.

- Винн предлагает отправиться в лес и искать чудовищ? Пытаться разговаривать с ними? О, Создатель. Ну, пусть даже она не ошибается и они разумны. Пусть даже нас не попытаются разорвать на части, а будут говорить. Что, если они сами не знают этой… природы своего проклятия? Может, если бы они хотели, то давно от него избавились?

Нерия пожала плечами.

- Может, и так. А может, чтобы снять проклятие, им нужна помощь. Мы не можем знать наверняка, пока не поговорим с кем-нибудь из них.

Алистер бессильно уронил руки на колени.

- Нелепица. Я надеялся - вы действительно придумали что-то стоящее.

Нерия поднялась на ноги.

- Мне казалось, ты готов опробовать все, что угодно, чтобы помочь женщине, которая рисковала своей жизнью ради спасения твоей.

Ответить Алистер не успел. Обернувшись на приближающиеся шаги, они увидели группу из долийцев, в которой были только юноши. Вел ее молодой и очень худой эльф в наброшенной на плечи шкуре какого-то зверя. Остановившись в нескольких шагах от гостей, долийцы подождали, пока Страж поднимется на ноги и тогда худой заговорил.

- Я - Лин, охотник клана. До нас дошли вести, что шемлены не могут сами справиться с порождениями тьмы, и требуют нашей помощи. Это правда?

Алистер оглядел обращавшегося к нему охотника с головы до ног, потом, шагнув в сторону, в несколько взглядов оценил и остальных явившихся с ним юношей.

- Правда в том, что идет Мор, и все, кому дороги их жизни и жизни родных, должны встать на пути у тварей, - стараясь подавить волну раздражения, поднявшуюся вновь из-за явно вызывающего тона молодого эльфа, обдумывая каждое слово, медленно проговорил он.

Лин скрестил руки на груди.

- Хранитель велел нам готовиться к походу в земли шемленов. Он говорит, что ты поведешь нас в шемский город Редклиф. Скажи мне, Страж, неужели твои соплеменники настолько никчемны, что не могут справиться с Мором самостоятельно?

Тейрин стиснул зубы. Почувствовавшая грозу Нерия поймала его за руку.

- Прошу тебя, не нужно, - одними губами прошипела она. Алистер дернул плечом, сбрасывая пальцы эльфийки.

- Почему бы тебе не подождать несколько недель? - Страж подавил в себе желание шагнуть вперед и дать затрещину явно нарывавшемуся на нее долийцу. - Весной твари будут здесь, и ты сам сможешь об этом посудить. Оставайся, - он сделал пригласительный жест рукой. - Я никого не заставляю со мной идти.

- Алистер, пожалуйста! - Нерия вновь рискнула прикоснуться к локтю рыцаря, раздражение которого поднялось новой волной. Она уже успела изучить натуру Стража, имевшего достаточно добрый нрав, чтобы долго сносить беды безропотно и с шутками, и вызвать гнев которого было непросто. Но если такое получалось - непросто было и заставить его улечься. - Будь… благоразумен. Хотя бы ты!

Лен дернул глазами в ее сторону, и во взгляде его помимо пренебрежения к шемлену, появилось настоящее презрение.

- Не вмешивайся в разговор, плоскоухая. Судя по твоему поведению, недостойному, как и та жизнь, что ведете вы, отбросы нашего народа, ты не прочь была бы прямо сейчас заделаться его подстилкой! Если еще не…

Как ни быстр был кулак Алистера, Нерия оказалась быстрее, сумев повиснуть на руке Стража и поймать его в полете у самого лица отшатнувшегося охотника. Лин, казалось, только этого и ждал, выхватывая нож. Кое-кто из стоявших у него за спиной молодых эльфов тоже схватился за оружие, впрочем, еще не вынимая его из ножен. Однако, готовая начаться схватка так и не случилась. Выскочивший из толпы другой эльф - не старше Лина, но с юношески пухлыми щеками и простоватым взглядом, шагнул в пространство между готовыми сцепиться гостем и охотником.

- Стойте! Лин, постыдись. Когда ты сказал, что хочешь поговорить со Стражем, мы не думали, что ты начнешь беседу с оскорблений. Хранитель Затриан велел нам относиться к Стражу и его спутникам с уважением. А Сурана - из потомков Говорящих с Духами! Недостойно долийца так разговаривать с женщиной!

Лин раздраженно дернул рукой, с зажатым в ней ножом. Было видно, что нежданное вмешательство собрата пришлось ему сильно не по нраву. Но настроения прочих юношей, хотя и не дружественные по отношению к шемлену, все же были явно на стороне пухлощекого, вступившегося за честь целительницы.

- Каммен верно говорит, охотник, - хмуро проговорил эльф из толпы, казавшийся старше прочих. - Узлов бы тебе на языке навязать за твои подлые речи. Целительница не раз выручала нас, в особенности, когда Затриан вынужден был отлучаться из лагеря. Зачем ты порочишь ее имя?

Лин стиснул зубы. Глядевший исподлобья Алистер медленно разжал кулаки. Спасая положение, пухлощекий Каммен поспешно обратился к оскорбленному гостю.

- Прошу простить поспешные речи моего соплеменника, Страж, - он даже мотнул головой, слегка поклонившись. - Мы шли к тебе не с обидой. Нечасто в нашем лесу можно увидеть чужака… а тем более, настоящего Серого Стража. Легенды гласят, в ваш орден берут только воинов, смелых и отважных. Скажи, Страж, верно ли, что… что у вас есть место и для долийцев? Принимаете ли вы эльфов?

Извинительный тон пухлощекого сумел погасить его гнев. Алистер глубоко вздохнул.

- Ты желаешь вступить в орден Стражей? - вместо ответа, переспросил он.

Каммен явно смешался.

- Я… ну, в общем… это большая честь, но я… Видишь ли, Страж…

- Легенды не лгут, - так и не дождавшись внятного ответа, Алистер кивнул, искоса поглядывая на Лина, не думавшего прятать нож. - Наш орден принимает любого, кого сочтет достойным звания Стража, будь то человек, гном или эльф. В рядах Ордена… было… много долийцев.

Его слова встретили едва слышными перешептываниями. Глаза Каммена восторженно вспыхнули.

- Есть кое-что еще, о чем мы хотели бы узнать. Не сочти за дерзость… ну, эээ… Говорят, что все Серые Стражи - непревзойдённые воины, и об их искусстве в битвах ходят легенды.

- Все верно, - после паузы ответствовал Алистер, чувствуя подвох. И он не замедлил проявиться.

- Тогда, Страж… ты не мог бы… показать нам свое мастерство? Не секрет, что мы, долийцы, хорошие лучники. Но на мечах… как ни прискорбно это сознавать… мы уступаем шемам в силе и умении.

Удивленный и недовольный просьбой Алистер покачал головой.

- Сразу всему не научишь.

Каммен, а с ним и еще несколько юношей подались вперед. В их взглядах явно читалось нетерпение.

- Не нужно учить. Покажи!

Алистер и Нерия переглянулись, и Страж вновь почувствовал ободряющее пожатие тонких пальцев.

- Что именно вам показать?

Вместо ответа, все, как один, долийцы, отступили на несколько шагов назад, оставляя впереди троих своих соплеменников, и среди них - Лина.

- Побей нас, Страж, - осклабился тот, поигрывая ножом. - Сможешь? Или весь треп о вашей непобедимости - просто хвастливые сказки никчемных шемленов?

Нерия выпустила руку Стража и останавливающе вытянула ладонь вперед.

- Знает ли об этой вашей затее Хранитель?

- Хранитель ушел в лес, за травами. Он теперь часто туда ходит, - Лин умело перебросил нож из ладони в ладонь. - Ну, что скажешь, шемлен? Готов доказать, что тебя не зря назвали Стражем?

Алистер мельком оглянулся на попятившуюся магиню и, сделав шаг навстречу подходившим к нему с мечами и ножом в руках эльфам, внезапно резко прыгнул в сторону крайнего, который показался ему младше и неопытнее прочих. Расчет оправдался. Увернувшись от свистнувшего совсем рядом меча, Алистер поймал тонкую руку и вывернул ее, с удовольствием услышав болезненный вскрик. Крутанув долийца, он выставил его тело перед собой, как щит, но тут же отказался от этой затеи, сообразив, что если второй его противник не казался достаточно умелым, чтобы не нанести увечья соплеменнику, то Лин мог покалечить намеренно, чтобы потом было, в чем обвинить ненавистного Стража. Потому, резко отпихнув кусавшего губы от боли эльфа в толпу наблюдавших за боем товарищей, он подхватил из травы его выроненный меч, и с силой вогнал в землю до половины.

- В чем дело, Страж? Вам что, запрещено брать в руки оружие..?

Лин еще говорил, когда Алистер вновь внезапно и стремительно бросился вперед. На этот раз на ту же легкость, что и с первым противником, рассчитывать не пришлось. Эльф ушел от захвата шемлена и попытался полоснуть его мечом, но промахнулся, и, в запале, кинулся следом, чтобы все-таки достать клинком изворотливого Стража. Этим он поневоле помешал Лину, который увидел для себя благоприятный момент вступить в схватку именно теперь. Под насмешливые крики долийцев, Алистер сделал круг по поляне, а затем, внезапно развернувшись к разгоряченному погоней противнику, поймал его руку с мечом и, сдавив, заставил разжать судорожно стиснутые на рукояти пальцы. Выхватив меч эльфа правой рукой, он принял на него удар ножа Лина и, использовав преимущество в силе, чтобы оттолкнуть того в сторону, всадил в землю и второй меч, одновременно отпуская обезоруженного долийца, и уходя от точного и должного быть болезненным удара кулаком. Теперь против него оставались обезоруженный долиец и Лин, который, выставив перед собой нож, словно бы крадучись, скользил навстречу настороженно следившему именно за ним Алистеру.

- Быть может, довольно? - сделавшийся в битве спокойным и уверенным в себе Тейрин поднял светлые брови. - Я уже голыми руками обезоружил двоих из вас. Захоти я вашей смерти - вы уже были бы мертвы. Или нужно показать именно это?

- Он прав, - ранее поддержавший Каммена старший эльф выступил из толпы, делая сородичам знак остановиться. - Страж дерется лучше, чем любой мечник нашего клана. Остановите схватку, пока дело не дошло до беды.

Пальцы Лина сжались на рукояти меча, а зеленые глаза сверкнули недобрым.

- Я сказал, хватит, леталлин, - старший сделал властное движение рукой. - Спрячь свое оружие. Мы пришли к Стражу с миром. В твоих бедах нет его вины.

Несколько мгновений два десятка пар глаз были устремлены на Лина. С видимым усилием он поднял руку и - вложил оружие в ножны. Затем, не сказав ни слова, развернулся и, растолкав своих соплеменников, не оглядываясь, пошел с поляны прочь.

- Я - мастер Сарел, - старший эльф склонил лохматую голову. - Прошу извинить нас за Лина, Страж. Прошлой весной его невесту увели с собой шемлены и в клане поговаривают, что увели ее не силой, а она пошла добровольно, ослепленная нечестивой страстью к шемскому солдату. С тех пор он ищет, на ком сорвать злобу. Мы, долийцы, не считаем достойной месть ради мести.

Алистер вспомнил трех повешенных за убийство долийской козы людей, и промолчал.

- Страж, - Каммен шагнул ближе, видимо, чувствуя себя неловко от того, что собирался сказать. - Быть может ты… мог бы показать нам… понятно, что сразу всему научиться не получится, но если бы ты согласился хотя бы попробовать учить нас тактике боя шемов?

Почувствовав устремленные на себя со всем сторон взоры эльфов, Алистер внутренне запротестовал. Внешне, однако, сохраняя благородную невозмутимость.

- За те шесть лет, что я провел в Церкви, обучаясь на храмовника, главное, чему нас научили сразу… при помощи розог, карцера и строгих постов - уважать сэра учителя, и подчиняться ему беспрекословно, - попробовал он, но потерпел поражение.

- Мы будем слушаться тебя Страж, - за всех пообещал Каммен, и его пухлые щеки запунцовели от едва удерживаемого волнения. - Как слушались бы Хранителя!

Алистер еще раз обвел взглядом обступивший его эльфийский молодняк и неслышно вздохнул. Похоже было, что и здесь от необходимости командовать и принимать решения ему было не отвертеться.

- Будь по-вашему, - он кивнул, разрешая своим бывшим противникам забрать оружие. - Однако, придется подождать. Прямо сейчас я ухожу… по делам Серой Стражи, - поймав понимающий взгляд Нерии, он постарался проигнорировать недоуменные взоры остальных. - Вернемся мы ровно через два восхода. Тогда и начнем… ваше обучение.

Часть 2 - 32.

Дайлен нехотя разлепил веки. Нащупав пальцами глаза, хорошенько их потер и, проморгавшись, посмотрел на мир уже вполне осознанно. Мир, впрочем, не мог сейчас порадовать его особым разнообразием красок. Взгляд его уперся в высокий каменный потолок, на который отбрасывал блики горевший где-то в стороне огонь. С трудом сместив голову, Амелл углядел большой очаг, в котором потрескивали дрова, бывший единственным источником света в комнате. Возле очага, помешивая в горшке на углях какое-то варево, сидела молодая женщина, почти девушка, в мантии младшего мага. Почувствовав на себе взгляд, она подняла глаза и, улыбнувшись Дайлену, поднялась и прошествовала к нему.

- Ну, как чувствует себя сегодня храбрый путник? - присев на край ложа, она пробежалась пальцами по лбу и щекам Дайлена, потом отогнула края рубахи, трогая его грудь и живот. - Какие-то неудобства? Боли?

Нащупав под собой мягкий соломенный матрац, Амелл подтянулся и сел. В груди что-то натянулось, не болезненно, скорее, предупреждающе. Он опустил взгляд, и некоторое время изучал видимые ему участки тела, покрытые розовыми полосками в тех местах, где мясо было подрано кошачьими когтями.

- Ты это залечила? - он еще раз провел ладонью по абсолютно здоровой коже.

- Я, - магиня усмехнулась, касаясь тыльной стороной ладони его щеки. - Еще убрала все следы обморожения, спасая твое прекрасное лицо. Пришлось потрудиться, знаешь ли. Совсем не бережешь дарованное тебе Создателем. И за то, что до сих пор такой красавчик, нужно благодарить только меня. Иначе носа - и того бы лишился. Думаю, - она дернула бровями, - я заслужила благодарность.

Амелл опомнился.

- Прости меня. Спасибо!

- Спасибо - вещь хорошая, но в карманах она не звенит, - целительница с намеком указала глазами куда-то вниз. Свесившись со своего ложа, Дайлен обнаружил под ним свою дорожную сумку, сплошь в подсохших пятнах его же крови, и тот меч, который он взял с собой еще из замка Редклиф. Щит, однако, отсутствовал.

- Сколько я был без сознания? - спросил он, запуская руку в сумку. К его удивлению, кошель был на месте и, судя по всему, не тронули и других вещей.

- Теперь утро четвертого восхода с того дня, как тебя принесли в крепость, - магиня пожала плечами. - Я могла пробудить тебя тотчас же, но не хотелось, чтобы ты мучился от болей. Теперь ты исцелен и… о, благодарю тебя. Это… щедро.

- Ты говорила, мы в какой-то крепости? - пряча кошель обратно в сумку, переспросил Дайлен. В который раз обошедшая его смерть воспринималась будто бы отстраненно, словно залитая кровью поляна, оскаленные клыки страшных зверей и долгий, мучительный путь в полубреду через морозный лес были далеко - целую жизнь назад и - не с ним. - Кто меня принес?

Магиня опустила деньги в невидимый в складках мантии карман.

- Ты, в самом деле, ничего не помнишь? Это - Борнэ. Великие врата, разделяющие Герлен на Ферелден и Орлей. А принес тебя сюда патруль воинов Церкви. Мне рассказали, что ты лежал на снегу, в стороне от Имперского тракта и замерзал, пока тебя не спасли. Вообще-то, - она помедлила, - тебе повезло. Патруль вел сэр Октавиан. Это он приказал подобрать, и проследил, чтобы твоих вещей не тронули. Кто-то другой мог и мимо пройти. В обязанности храмовников не входит спасение драных котами замерзающих путников.

Она снова усмехнулась. Теперь только Дайлен обратил внимание на ее говор. Все слова звучали правильно, но с каким-то смягченно-тягучим орлесианским акцентом. Он улыбнулся в ответ и, откинув одеяло, спустил ноги в подштанниках с кровати.

- Видимо, я должен поблагодарить и его?

Магиня качнула головой.

- Только на словах. Да и то… если очень сильно этого желаешь. Он поступает так не ради благодарности. Сэр Октавиан помогает путникам, отдавая дань своему прошлому. Ни для кого не секрет, что… То есть, он сам не раз рассказывал о том, что когда-то по приказу своего капитана вынужден был бросить в горах беспомощного ребенка. Ребенок наверняка давно погиб, а сэр Октавиан до сих пор не может забыть. Это сильно его мучит. Но тебе только на руку. В отличие от моей помощи, он спас бесплатно. Впрочем, проход через Герлен стоит денег, так что будь я тобой - их бы приберегла.

Дайлен потер плечо, смяв несвежую рубаху.

- Я прохожу через Герлен впервые. К кому требуется обратиться, чтобы пропустили в Орлей?

Женщина махнула рукой в сторону выхода.

- Если желаешь на запад - то, разумеется, с начальником смены орлесианцев. Как выйдешь отсюда - направо тебе будет Ферелден, Орлей - налево. Если не перепутаешь, то иди прямо к будке, что у ворот. С тебя должны взять плату за проход, и вычитать свод орлесианских законов. Но поскольку беженцев этой зимой особенно много, а на страже теперь шевалье Дабэрнэ, который толст и ленив, да простит меня Создатель, думаю, отбудешься только деньгами. Судя по кошелю, они у тебя есть.

Амелл благодарно кивнул и заозирался.

- Одежда - под кроватью, - сжалилась магиня, поднимаясь и отходя к огню. - Но на твоем месте я бы зашла к распорядителю и купила себе новую.

Спустя некоторое время Дайлену пришлось убедиться в справедливости этих слов. Верхняя часть брони действительно висела на нем лохмотьями, к тому же была сильно выпачкана кровью. Кое-как прикрыв это не менее драным плащом, Амелл подобрал сумку, думая прощаться, и тут в голову ему пришла еще одна мысль.

- Послушай…

- Камилла, - подсказала целительница, вновь склонившись над горшком.

- Камилла. Ты ведь… магиня?

- Понимаю, к чему ты клонишь, - женщина попробовала варево на конце длинной деревянной ложки и сдвинула крышку на место. - Хочешь спросить меня, как так вышло, что магиня живет не в тюрьме Круга, а в крепости, да еще полной храмовников? Не все, знаешь ли, путник, имеют предубеждения против магов. Заметь, я не спрашиваю тебя, откуда у тебя на лице ожоги от чистого лириума и почему кровь твоя показалась мне такой черной, что я даже побоялась замарать в ней руки. Так не лезь и ты не в свое дело.

Дайлен кашлянул.

- Справедливо. Но не о том я хочу тебя спросить. Если тебе разрешено творить магию, быть может… хочешь заработать еще немного денег? Или много. Если поможешь мне кое с чем.

Назвавшаяся Камиллой магиня оторвала взгляд от огня и взглянула на него уже без вражды, и с немалым интересом.

- Кто же не хочет денег, путник? Что я, целительница, могу еще сделать для тебя? Ведь я залечила все твои видимые раны и… О-ла-ла, это то, о чем я подумала? Что-то с твоим… особым здоровьем? Может ли такое быть, что столь прекрасный юноша не способен…

- Нет! - громче, чем нужно, поспешил прервать цепочку ее лекарских умозаключений, не отличавшихся стеснением, как и у всех орлесианцев, Амелл. - Прекрасный юноша на все способен. Дело в ином. Вот, погляди на эту вещь.

Распахнув плащ и оттянув ворот выглядывавшей из-под доспеха рубахи, он продемонстрировал Камилле ошейник Авернуса. Магиня скользнула по нему равнодушным взором.

- Ну, и что? Я насмотрелась, пока залечивала следы от когтей на твоей груди. Хочешь знать мое мнение - уж больно простовато это колье. Ты глядишься отпрыском шевалье. Ну, или как они там называются у вас, в Ферелдене… одним словом, благородным. Зря ты связался с простолюдином.

- С каким еще простолюдином? - не понял Дайлен, окончательно потеряв нить рассуждений орлесианки. Одновременно он пытался лихорадочно вспомнить всех простолюдинов, с которыми в недавнем времени приходилось иметь дело, и сообразить, каким образом и о чем могло сделаться известным Камилле.

- Как с каким? Который подарил тебе эту вещицу. Руны на ней, может быть, чего-то и стоят, но в целом, вещь предешевейшая. Даже я бы не надела. Конечно, понимаю, такие вещи дарят друг другу возлюбленные, и отказаться ты не мог, чтобы кого-то не обидеть, но едва ли тебе делает честь ношение подобной побрякушки.

Дослушав Камиллу, некоторое время Амелл молчал, глядя в пол и пережевывая губы.

- Добрая женщина, - решился он на еще один подход, уже начиная в полной мере ощущать себя в Орлее, пусть и стоя в нем всего одной ногой. - Будь добра, не перебивай, иначе я никогда не изложу тебе своего дела. А оно вот в чем. Этот ошей… колье в шутку заставил меня надеть один маг. Нет, он не был моим возлюбленным! - поспешив удовлетворить любопытство орлесианки раньше, чем она задала свой вопрос, почти выкрикнул Дайлен, которого смущали и утомляли пустословие и сплетни, которые, по-видимому, любила собирать и разносить словоохотливая целительница. - Но снять это сразу не получилось, а потом наши с магом дороги разошлись. Я не могу освободиться сам. Нужно применить магию на каждую из рун - огонь, воду, ветер и землю, поочередно. Последней руны стоит коснуться малефикарумом. По крайней мере, так сказал мне маг перед тем, как… уйти. Если поможешь открыть эту штуку - получишь два… нет три… по золотому за каждую руну. Мне надоело его носить - оно натирает шею и мешает удобно улечься на подушке. Ну, что скажешь?

Камилла улыбнулась и, подняв брови, почесала щеку.

- Твое предложение заманчиво, беженец из Ферелдена, щедрый настолько, что готов выложить целых пять золотых почти за пустяк. Однако, как бы мне ни хотелось, я не могу взяться за предлагаемую тобой работу.

Ферелденец огорченно поморщился.

- Из-за магии крови?

Его собеседница покачала головой.

- Не только. Видишь ли, я… я, магиня, живу здесь, пусть в крепости, но не взаперти по одной только причине. Природа моего дара такова, что я могу творить только целительские действа. Только. Я бы правда хотела помочь и получить от тебя больше денег, но увы. Стихии, силы природы, оборотничество, энтропия, малефикарум - все это мне не доступно. И… я не устаю благодарить Создателя за это.

- Благодарить Создателя? - не скрывавший досады Дайлен недоверчиво дернул плечами. - За что? Ты же родилась с даром магии, и при том не можешь простейшего!

- Ты не знаешь о чем говоришь, - Камилла махнула рукой, и принялась вновь концом ложки отодвигать крышку с закипавшего горшка. - Магов запирают, лишают права на… на что угодно. Но только не меня, - она втянула носом дух, идущий от горшка, и постепенно наполнявший комнату запахом, от которого у голодного Амелла сводило потроха. - Ведь благодаря тому, что меня считают безвредной, храмовники разрешают жить здесь и лечить захворавших солдат или путников. Постоянно вижу новых людей, высматриваю диковинки у торговцев, имею множество платьев, и даже свою комнату. Могу приготовить что-то вкусненькое. То, что бы мне хотелось сегодня, а не бурду, которую подают за общим столом в Круге. Да, я не устаю благодарить Создателя. А тебе я желаю удачи найти кого другого, кто исполнит твою просьбу. Ну, заболталась я с тобой, - магиня обернулась к мрачно покусывавшему щеку ферелденцу, по-прежнему сильно разочарованному от явившейся ему столь близкой, но оказавшейся опять далекой возможности освободиться от надоевшей игрушки, и махнула на него ложкой. - Давай, выметайся отсюда. Мне еще нужно убрать ложе после тебя.

Часть 2 - 33.

Покинув лечебницу, несколько мгновений Дайлен стоял в дверях, привыкая к заливавшему внутренний двор крепости яркому солнечному свету. Сам двор был достаточно большим и просторным, более, однако, похожим на коридор между стоявшими в ряд по обе его стороны каменными постройками. Повертев головой туда-сюда Дайлен смог увидеть собственными глазами, из-за чего крепость Борнэ, толковавшаяся со старого орлесианского, как Врата, получила свое название. Вокруг, насколько хватало глаз, поднимались величественные, покрытые снегом горные хребты. Единственный проход через Морозные горы представлял собой узкую расщелину, зажатую между двух каменных стен. Направо, как и указывала магиня, высились ворота в Ферелден - обшитые лиственным металлом, огромные створки в несколько человеческих ростов. По левую сторону лежал путь в Орлей - и врата его были словно зеркальным отражением ферелденских. На пространстве между вратами и размещалась крепость Борнэ. Площадь ее напоминала вытянутую дорогу от одних врат до других. Стоявшие по обеим краям от площади дома во многом отличались по внешнему виду. Вычурный орлесианский стиль давал о себе знать даже в горах. Догадаться, которая сторона принадлежит какой державе, было несложно. Лишь небольшая церковь с пристроенными к ней казармами храмовников, и лечебница, из которой только что выгнали Амелла, похоже, не подлежали разделению и использовались совместно обеими сторонами.

Во дворе было людно. Всюду прохаживались воины в форме стражи Ферелдена и Орлея. По мощенной ровным камнем дороге, поскрипывая, двигалась запряженная добротной лошадью груженая телега о двух колесах, на передке которой восседал пузатый человек. Справа и слева, держась за ободы, возок сопровождали двое эльфов, судя по отсутствию узоров на лицах - городских, у одного из которых за спиной был приторочен лук. Чуть поодаль возле горевшего костра, разместилось крестьянское семейство в компании двух коз и собаки, что размерами была вдвое меньше мабари, лохматой, со свитым в кольцо косматым и грязным хвостом. В стороне молодая послушница говорила с долговязым и очень ушастым эльфом, рядом с которым стояла небольшая тележка с каким-то товаром. Откуда-то слышался звон мечей и перестук кузнечных молотков.

Несколько раз с наслаждением и изучающе втянув обжигающе холодный горный воздух носом, Дайлен безошибочно определил нужное ему направление, и отправился на ферелденскую сторону, туда, откуда пахло едой. Добравшись до кухни и потратив там еще несколько медных монет, он на некоторое время задержался в трапезной зале, где вкушали полуденную пищу около полутора десятков солдат и храмовников, столько же слуг и работников крепости и, даже, если судить по одежде, несколько просто остановившихся в ней путников, подобных самому Стражу. Поскольку все угловые места были заняты, Дайлен, после короткого колебания, прошел со своей мисой в середину зала и, спустя короткое время, уже отдавал должное вареной козлятине с луком и хлебом, удобно разместившись между двух воинов Церкви. Покончив с едой и узнав от одного из храмовников, что его спаситель, сэр Октавиан, еще ночью спешно ушел с не успевшим смениться отрядом в какую-то из близлежащих ферелденских деревень, в которой во внезапно сгоревшем сарае староста усматривал вредоносное деяние прятавшегося среди сельчан отступника, быть может, даже ребенка, Амелл, наевшись и повеселев, отправился на поиски распорядителя.

Здесь, однако, ему повезло меньше. Распорядитель ферелденского склада, худой, усатый старик, немногословно и без объяснений, но наотрез отказался продавать доспех, хоть новый, хоть старый, ровно как и плащ. Самое большее, что ему удалось после долгих препирательств, во время которых в основном говорил один только Дайлен - приобрести чью-то старую и не чистую рубаху из мешковины, могущую сойти для ношения дородному человеческому мужу, либо косситу, но на Дайлене провисшую мешком. Выбирать, однако, не приходилось, поскольку собственная рубаха Стража после когтей сумеречного кота гляделась на нем еще более плачевно. Кое-как подпоясавшись купленной веревкой, и натянув обратно драный доспех, Амелл отправился на конюшню, которая, как и церковь, была в крепости одна на два хозяйства двух держав. Здесь его встретили еще более неласково, и даже вид почти полного кошеля не смягчил настроений конюха, к которому путник обратился за покупкой лошади. Лишь получив монету, говоривший раздраженно и в нос орлесианец соизволил пояснить, что те лошади крепости, что не были приписаны к гарнизонам, держались для почтовых нужд, либо королевских или имперских гонцов, а потому не подлежали продаже. Свободных же лошадей крепость не имела, ввиду непростой доставки в горы корма. Осторожные расспросы младших ферелденских конюхов подтвердили правдивость этих слов, и единственное, что вынес Амелл полезного из конюшен, был совет поискать в деревнях поблизости от Имперского тракта, где лошадь действительно можно было бы найти, пусть и за завышенную плату.

Потерпев неудачу и окончательно убедившись в том, что в крепости больше делать нечего, Дайлен направился в сторону орлесианских врат, по дневному времени, широко раскрытых. Строение, которое целительница именовала будкой, он увидел сразу. Караульное помещение действительно было небольшим, крытым добротной крышей, но имевшим только три стены. Летом это должно было быть удобно, но теперь вокруг для тепла горело несколько костров, у которых прохаживались солдаты в до блеска начищенных орлесианских доспехах. Внутри будки, вмещавшей только стол и скамью, над большой жаровней грел руки низенький и толстый человек, в наброшенном на спину лисьем плаще. При виде подходившего Амелла он выпрямился. Его пухлое, поросшее клочковатой бородой лицо, заметно оживилось.

- Шевалье Дабэрнэ, - переглянувшись со стоявшими по обе стороны от караульного помещения стражниками, Дайлен шагнул вовнутрь, кланяясь, и одновременно протягивая заранее приготовленные документы. - Я - гонец достопочтенного Эамона Геррина, эрла Редклифа. Еду по поручению его светлости в город Монтсиммар.

Поймав еще один взгляд от стражника, он запахнул край плаща, скрывая притягивавший взгляды орлесианцев меч.

- Надо же, гонец, - покряхтывая, шевалье Добэрнэ уселся в стоявшее за столом деревянное кресло, приняв свиток, и со всех сторон оглядел скреплявшие его печати. - А я уж думал - голодранец. Сижу себе тут, понимаешь, и думаю - откуда нынче столько голодранцев-собачников прет? А ты, значит, гонец.

Сломав печать, он вскрыл письмо, вчитываясь в содержимое сопроводительных бумаг Дайлена. Амелл переминался с ноги на ногу, стараясь, чтобы его волнение не отразилось несвоевременной вспышкой лириума в глазах.

Дочитав, орлесианец свернул свиток и, постукивая им по столу, еще раз внимательно оглядел Дайлена, особенно задержав взгляд на, как показалось самому Стражу, шрамах от лириума на коже. Вопреки обещающим заверениям магини, заплывшие глазки смотрели не сонно, а пытливо и проницательно.

- И где же твой конь, гонец? - наконец, нарушил молчание шевалье. - Или ферелденские вельможи обеднели настолько, что не могут как следует одеть своих посланников и выделить им клячу?

Дайлен отвесил еще один поклон.

- На меня напала стая сумеречных котов, месье. Они задрали коня и привели в беспорядок мою одежду.

Договорив, он умолк. Дабэрнэ молчал тоже, продолжая разглядывать ферелденца. Взгляд его из пытливого сделался добродушным так быстро, что от удивления Дайлен моргнул.

- Ну что же, гонец, - шевалье всхрапнул, опираясь о стол локтем, и вновь протянул руки к жаровне. - Ты должен знать, что проход в земли Орлея стоит денег. С беженцев мы берем по серебряку, но раз ты едешь не просто так, а по поручению эрла, это будет… пятьдесят.

Спуск в долину занял у Стража весь остаток дня и большую часть ночи. Чем ниже и севернее продвигался Дайлен, тем теплее становилось вокруг. Снег никуда не делся, но морозы, ранее сковывавшие дыхание, тело и сами мысли, утратили ферелденскую суровость, оставив себе лишь неприятное покалывание кожи путника. Несмотря на недавние раны, Дайлен шел, не останавливаясь и даже не сбавляя шага. На всей протяженности пути, который довелось ему пройти, Имперский тракт имел куда лучший вид, чем где-либо в Ферелдене, и идти было легко даже ночью. Тем не менее, к утру, смертельно утомившись, Амелл был рад увидеть у одного из многочисленных сходов с тракта поселение с отстоявшим в стороне большим постоялым двором, где и провел остаток ночи и все утро. К полудню, хорошо выспавшись, поев и приобретя все-таки вожделенную лошадь, Дайлен отправился дальше по тракту, всерьез начиная полагать, что жизнь налаживается.

Земли, через которые шагом нес его неспешный конь, мало чем отличались от ферелденских. Горы остались позади, напоминая о себе лишь изломанной линией горизонта, но вокруг высились незнакомые, но, по виду, сходные с виденными Дайленом на родине, холмы. Разве что, леса, укрывавшие их склоны, были гуще и в них попадались деревья, которых не росло на юге. Амелл наблюдал стаи крупных ворон, бреющих над землей орлов и время от времени показывавшихся вдали робких тварей, более всего походивших на ферелденских оленей. Иногда по тракту навстречу попадались одинокие всадники или крестьянские телеги, и тогда путник знал, что поблизости вскоре будет съезд с наверняка притулившейся у его основания деревней, где можно было бы пополнить запасы - если бы в том была нужда. Но, приобретя необходимое на постоялом дворе, нужды Амелл пока не испытывал. Орлесианцы, по говору сразу распознававшие в нем чужака, при виде денег добрели, а добрый меч, что из-за сорванной котом перевязи Дайлену теперь приходилось носить в ножнах у бедра, предостерегал местных от попыток познакомиться поближе с содержимым кошелька против воли его хозяина. Чем дальше, тем более обжитым казался путнику тракт, и тем чаще попадались люди. Сбиться с такого пути было невозможно, саму дорогу искать не приходилось тоже - она вела прямо к Монтсиммару. И постепенно Амелл, хотя и оставаясь в настороженности и стараясь не задерживаться долго на каждом новом месте, все же утратил часть своего беспокойства и вновь предался мечтам о будущем. После схватки с высшим драконом у гробницы благой Андрасте, он не сомневался в своих силах, полагая, что, избавившись от ненавистного ошейника, сможет, с помощью союзников, сразить архидемона. Все мысли его были о тех трудностях и радостях, что случатся после Мора, о новой встрече с друзьями, по которым он нежданно для себя самого успел уже порядком соскучиться, и о прекрасной Кейтлин, давшей согласие сделаться его женой - женой мага, отступника и Серого Стража. Несомненно, что даже когда твари будут побеждены, и в людских землях установится мир, трудности его жизни будут далеко не кончены. Но, удобно сидя в седле, вдыхая свежий, морозный воздух под лучами солнца, что севернее светило как будто бы ярче, и грело сильнее, на сытый желудок думалось только о хорошем.

Солнце клонилось уже к горизонту, и утомленный Дайлен все чаще привставал на стременах, чтобы увидеть очередной съезд с тракта, означавший близость людского поселения. Несмотря на то, что теперь не приходилось идти своими ногами, прошлая бессонная ночь и целый день в седле сильно утомили бывшего мага. Он мог переночевать в одной из ниш, что специально попадались время от времени на выстроенной древними тевинтерцами дороге, однако холод и боязнь столкнуться с новыми хищниками либо охотниками за чужим добром, заставляли Дайлена двигаться вперед и дальше, тем более что до наступления темноты оставалось еще далеко.

Съезд обнаружился, когда солнце уже скрылось за холмами. Остановившись, некоторое время Дайлен вглядывался в это ответвление главной дороги. Деревни видно не было, но по самой дороге часто ездили, в том не было сомнений. Снег здесь казался хорошо утоптанным конскими копытами, тележными колесами и человеческими сапогами. Решив, что по какой-то причине селение размещалось дальше, в холмах за подступавшим к самому Имперскому тракту пролеском, Дайлен еще раз оглянулся на вечернюю зарю на горизонте и решительно свернул на боковую дорогу.

Углубившись в лес, он некоторое время ехал спокойно, ожидая вот-вот увидеть впереди вожделенное селение. Однако чем больше проходило времени, и гуще становились растущие близко к дороге деревья, тем сильнее начинал недоумевать и беспокоиться путник. Темнело на севере быстрее, чем в Ферелдене, дневное светило убралось, а ночное еще не показывалось в небе и, услышав вдалеке первый вой, зверя, вне всяких сомнений, хищного, Дайлен придержал коня. Прослушав некоторое время звуки вечернего леса, он спешился и, кое-как переступая в глубоком снегу, занялся поисками. Спустя какое-то время, так и не найдя того, что нужно, он попросту выломал сук у дерева, показавшийся ему более или менее подходящим и, справив над ним все, что нужно, достал из сумки кремень и огниво.

Теперь предстояло самое сложное. Дайлену уже не раз приходилось убедиться в том, что ему, чародею, что некогда мог единой только мыслью без натуги сжечь самого сильного демона Тени, без магии едва удавалось добиться от горючих камней хотя бы малой искры. Дело было в малой привычке к таким вещам, ведь до того, как оказаться в ошейнике Авернуса, Амелл успел позабыть, когда ему приходилось добывать пламя подобным образом.

Некоторое время он пытался высечь огонь стоя, и зажимая будущий факел подмышкой. После нескольких неудачных попыток, отошел от коня и, присев на сваленное дерево, которое кто-то заботливо оттащил от края дороги, зажал факел между коленей, и возобновил старания. Спустя какое-то время, в течение которого ни одна из получаемых им редких искр не упала на пропитанную маслом ткань, обмотанную вокруг свежевыломанной ветки, Дайлен сдался. Уронив руки с зажатыми в них камнями на колени и набираясь терпения перед новыми попытками, он вглядывался в обступавшую его со всех сторон лесную чащу, что убегала за поворот дороги, огибавшей небольшую земляную насыпь, как вдруг услышал новый звук. Звук этот как будто бы был стремительно приближавшимся конским топотом. Сообразив, что он своей лошадью перегородил суженную наметенным снегом дорогу, и что не видевший его из-за деревьев всадник может наскочить на нее или самого незадачливого путника, Дайлен вскочил и бросился к коню, но сделать ничего не успел.

Всадник вылетел из-за поворота дороги так стремительно, точно все демоны Тени гнались за ним. Увидев перед собой внезапно появившихся коня и человека, который торопливо пытался убраться с дороги, и понимая, что не успевает остановиться, всадник натянул поводья, заставляя своего скакуна встать на дыбы. Копыта животного заскользили, и он с силой грохнулся оземь, подмяв под себя седока.

Опомнившийся Дайлен, бросив камни, подбежал придавленному конем человеку, который громко стонал, время от времени прекращая это делать, но только затем, чтобы перевести дух и выругаться. Его конь пытался подняться, но не мог, по-видимому, сломав или сильно вывихнув переднюю ногу.

- Ты! Вытащи меня, наконец, из-под этой демоновой твари!

Дайлен не заставил пострадавшего по его вине всадника повторять дважды. Оббежав его с другой стороны, Страж подхватил все еще стонущего человека подмышки и дернул, вырвав короткий вскрик боли. С третьего раза удалось освободить даже ноги несчастного, и тот с трудом сел, цепляясь за подставленное плечо виноватого Амелла.

Теперь он и всадник смогли рассмотреть друг друга. Пострадавший орлесианец оказался молод, не более чем на два-три лета старше самого Дайлена. Как и было принято здесь, он носил маску, скрывавшую большую часть его лица, однако при падении маска съехала на лоб, и всадник раздраженно сорвал ее еще лежа под конем. Взору ферелденца предстало надменное тяжелое лицо, с большими, но близко посаженными серыми глазами, взгляд которых отчего-то напомнил Амеллу гравюру из книги, что он читал в Круге магов, изображавшую хищного виверна из Виммаркских гор. Тонкие поджатые губы могли говорить об избалованном нраве их обладателя - либо о боли, что до сих пор причиняло ему падение с лошади. Однако, несмотря на беспорядок, который присутствовал теперь в его одежде, во всем облике всадника было нечто, заставившее думать о том, что человек этот привык повелевать - с рождения, как и к тому, чтобы каждый его каприз был исполнен. Чувствуя на плече крепкую и судорожную хватку орлесианских пальцев, Дайлен внутренне томился от догадки, что сделался причиной увечья какого-то местного милорда. И его самые тоскливые предположения не замедлили подтвердиться.

- Какой демон вытолкнул тебя под копыта моего коня, негодяй? Каким местом ты думал, когда перегораживал дорогу?

Дайлен кашлянул.

- Прошу простить меня, месье. Я… остановился совсем ненадолго, и не мог предположить, что кто-то будет ехать так поздно и так быстро. Дорога-то скользкая. Месье мог упасть и без моего вме… моей вины.

На некоторое время повисло молчание.

- Наглец, - выдержав паузу, во время которой, он, сцепив зубы, пытался усесться поудобнее, выдохнул знатный всадник. - Еще и ферелденец, к тому же, если судить по говору. Что забыл ферелденец ночью на дороге, ведущей в мое поместье?

Амелл повел плечом, принимая на себя весь груз тела орлесианца, которому вздумалось попробовать подняться. Попытка эта, впрочем, не увенчалась успехом. Всадник резко присел обратно, кусая губы. В нескольких шагах от них сломавший ногу конь также порывался встать, и не мог, временами издавая тревожное и мучительное ржание.

- Искренне прошу меня простить, месье. Я свернул с Имперского тракта в поисках ночлега. Мне казалось, я еду в деревню.

За то время, что белесые глаза виверна изучали его лицо, оно успело замерзнуть больше, чем при переходе через морозные горы. Потом взгляд знатного всадника, как показалось Дайлену, немного смягчился.

- Никогда не встречал черт, настолько совершенных, - нежданно сменив тему, молвил орлесианец. - Они достойны быть запечатленными для потомков. Поправь меня, если ошибаюсь, однако, судя по твоим манере и речи, ты не из смердов?

Под взглядом собеседника Дайлен почувствовал себя неловко, досадуя, что отодвинуться было нельзя. Пальцы всадника по-прежнему крепко сжимали его плечо.

- Да, ваша светлость. У меня два имени. Семья моя из благородных, но не знатных. Отец мой, да примет его Создатель, состоял на службе у эрла Геррина. В Орлее я с поручением от эрла к родственникам его жены, что проживают в Монтсиммаре. Я… прошу простить меня, месье. То, что вышло - случайность.

Знатный орлесианец поднял брови, одновременно поджимая губы.

- Возможно, ты и прав, ферелденский наглец. Часть вины за случившееся - на мне. Не гони я так сильно, этого не случилось бы.

Дайлен бросил быстрый взгляд на поворот дороги.

- Прошу простить меня за дерзость, но… дело, по которому вы ехали. Оно, должно быть, не терпит отлагательств…

- О, нет, - поморщившись, всадник вновь выразил желание подняться и на этот раз, не без помощи Амелла, ему это удалось. Однако, самому утвердиться на ногах не получалось, и знатный орлесианец вновь вынужден был схватиться за плечо своего невольного спасителя. - Это была прогулка. С некоторых пор я полюбил прогулки такого рода. Впрочем, тебе не должно быть это интересно.

Выпустив плечо ферелденца, он с трудом выпрямился, упираясь обеими руками себе в поясницу.

- Сирил де Монфор, - опустив руки, всадник вскинул подбородок. Амелл, стараясь, чтобы ошалелый рассудок не выдал его не вовремя вспыхнувшими глазами, поспешно отвесил самый глубокий и почтительный поклон, на который был способен. О династии Монфор, потомков великолепного Гастона де Монфора, шевалье, снискавшего славу во время Четвертого Мора, он читал во время совета в кабинете Эамона, когда оговаривалась необходимость его пути в Орлей. Едва ли при дворе императрицы имелось другое семейство, облеченное бы такими же влиянием, доверием и властью, как Монфор. При мысли о том, какое наказание могло ожидать его за содеянное с отпрыском настолько знатной и могущественной фамилии, у Дайлена в страхе скрутило живот. Мелькнула и пропала безумная мысль - убить орлесианца теперь, когда он ослабел, и бежать как можно быстрее и дальше отсюда. Впрочем, к счастью для Стража, одновременно с ней пришло понимание того, что Сирил де Морфор наверняка был лучшим, чем он, фехтовальщиком, и победить такого противника, как бывший маг, мог даже раненым, с одной рукой, привязанной за спину.

Дайлен хотел было представиться в ответ, но вовремя вспомнил о прочитанном в той же книге орлесианском обычае низшему не оскорблять слуха высшего звуками своего имени, если только не спросят, и промолчал.

Меж тем, лорд Монфор, кривясь и прихрамывая, подошел к по-прежнему дергавшемуся в бесплодных попытках подняться коню. Единого взгляда, брошенного на ногу животного, ему сделалось достаточно. Вытащив собственный меч - с тонким и узким, по меркам ферелденца, лезвием, он сделал неуловимое движение - и жалобно взвизгнув напоследок, животное замерло на снегу. Орлесианец вытер меч о подседельную подушку и вложил его в ножны. Затем обернулся к не знавшему, как ему поступить, Амеллу.

- Я воспользуюсь твоим конем, чтобы вернуться в поместье, - некоторое время он оглядывал ферелденца, неловко мнущегося под его надменным изучающим взглядом. - Ты отправишься со мной и поможешь мне добраться. Не уверен, что смогу сейчас хорошо держаться в седле.

Часть 2 - 34.

Поместье, о котором говорил Монфор, показалось впереди, едва только тяжело переступавший под тяжестью двух седоков конь Амелла вынес их из леса. Всю дорогу, должно быть, зашибившийся больше, чем он счел нужным это показать, знатный орлесианец просидел молча, прислонившись к спине Дайлена и лишь коротко постанывая, когда лошадь оступалась или делала иное резкое движение. Чувствуя затылком дыхание де Монфора, а животом и плечами - его руки, которыми тот цеплялся за ферелденца, дабы не упасть, Амелл внутренне томился. Его не оставляло ощущение, что на самом деле могущественный вельможа вовсе не простил ему своего падения, и каждая кочка добавляла монет в копилку счета, который он собирался предъявить Дайлену, как только в его распоряжении вновь будет хотя бы один стражник. Однако, сбросить орлесианца в снег и, завернув коня, убраться как можно дальше по Имперскому тракту, ему не позволяла совесть. К тому же, просчитать последствия подобного поступка было бы сложно, в особенности, когда тот все же добрался бы до своего дома и отправил за ферелденцем погоню.

Меж тем замок, с выкопанным вокруг ныне замерзшим рвом, многочисленными постройками, дополнявшими основное строение, надвинулся почти вплотную. Вычурный орлесианский стиль ощущался повсюду - от выложенных разноцветным камнем стен до вечнозеленых деревьев и кустов, которым искусные руки садовника придавали самые разнообразные формы. Все в поместье Монфоров словно кричало о богатстве и по-орлесиански изысканном вкусе его владельца.

Каменная дорога привела их к высоким воротам, у которых несли стражу не менее двух десятков воинов, одетых в шлемы, словно маской повторявшие контуры лица. Дайлен натянул поводья, однако, подчиняясь взмаху руки хозяина, стражи отступили, так же молча, как дожидались приближения несшего двух наездников коня. Миновав сад сразу за воротами, что показался Амеллу настоящим дивом творения человеческих рук, орлесианец и его гость въехали во вторые ворота, ведущие во внутренний двор. Несмотря на то, что вокруг царила зима, и за пределами поместья лежал снег, двор был чисто выметен, сверкая в свете факелов блестящим мрамором, и являя восхищенному взору ферелденца изящные белые статуи и выстриженные в форме женских фигур вечнозеленые кусты. Большие окна внутреннего дома были ярко освещены, точно внутри горело не менее нескольких сотен свечей.

Однако, как ни велик был интерес Дайлена, долго рассматривать внутренне убранство роскошного орлесианского двора ему не дали. Набежавшие слуги помогли бережно ссадить пострадавшего хозяина на землю. Коня у Амелла забрали, уводя его куда-то в сторону. По знаку орлесианца, Страж проследовал за опиравшимся на плечи слуг Монфором до самых дверей поместья. Уже оказавшись внутри, хозяин соизволил заметить, наконец, ферелденского гостя, который не знал, куда себя девать.

- Несмотря на обстоятельства нашей встречи, я рад приветствовать тебя… вас в моем скромном жилище, месье. Пока вы здесь, считайте мой дом своим домом. Я был бы отвратительным хозяином, не предложи я вам, своему… спасителю провести ночь под крышей моего дома, - Монфор кивнул в сторону одного из слуг, которому пока не было дела вокруг драгоценного тела хозяина. - Доминик, проводи в комнату для гостей месье…

- Амелл, - правильно истолковав повисшую паузу, ферелденский гость вновь поклонился. - Дайлен Амелл, к вашим услугам.

Де Монфор замер. На несколько мгновений его обращенные к Амеллу глаза расширились, словно орлесианский лорд увидел либо привидение, либо, что точнее, помойного жука в миске с собственным суфле, куда только что намеревался сунуть ложку. Дайлен молчал, не понимая, во что его угораздило влипнуть на этот раз, и делал единственное, что мог в той ситуации - ожидал продолжения. Однако хозяин дома овладел собой так быстро, что заставил Стража засомневаться, действительно ли он видел странное выражение, появившееся на лице де Монфора при звуках его имени, или все же показалось.

- Доминик, проводи в комнату для гостей месье Амелла, - наконец, безразлично повторил де Монфор, и, едва двинув подбородком, кивнул Дайлену. - Сегодня мы с вами уже не увидимся. Не стесняйтесь требовать у слуг все, что сочтете необходимым. Как я уже сказал, чувствуйте себя гостем и позвольте пожелать вам доброй ночи, месье Амелл.

Он удалился. Все еще недоумевая, Дайлен отправился вслед за слугой. Миновав несколько коридоров, убранство которых поражало своей роскошью никогда не видевшего ничего подобного в Ферелдене Амелла, и поднявшись по четырем лестницам, орлесианец Доминик привел гостя в комнату, большую и не менее роскошную, чем все виденные им до этого помещения. Пораженный видом лепнины на высоких потолках, великолепных ковров, прекрасной мебели и вездесущей позолоты, Дайлен не сразу вспомнил о собственных нуждах. Но вспомнив, решил в полной степени воспользоваться непонятно великодушным приглашением де Монфора, и потребовал горячую воду и горячий ужин. Получив и то, и другое, и отдав им должное, Страж забрался, наконец, в вожделенную постель и, вопреки своим тревожным ожиданиям, почти сразу же уснул.

Следующий день ожидаемо не задался с самого начала. Поднявшийся рано Амелл обнаружил за окном метель, сродни той, что едва не погубила его в Морозных горах. Метель, видимо, началась ночью, и прекращаться скоро не собиралась. О том, чтобы ехать тотчас же, не было и речи. Одевшись в оставленную у изголовья чистую одежду, Страж поспешил выйти, и в дверях столкнулся с заносившим новый поднос со снедью вчерашним слугой. От прислужника Дайлен узнал, что де Монфор все еще не здоров, но по-прежнему склонен оказывать своему гостю лучшее гостеприимство из того, что только может предложить орлесианец. Он так же почел бы за честь видеть гостя сегодня за ужином в гостиной.

Несмотря на видимые знаки расположения, что оказывались ему, как благородному гостю, пусть и ферелденцу, Дайлен чувствовал себя в доме де Монфора все более неуютно. Слуги были почтительны, комната, в которой его поселили - роскошной, постель - мягкой, а пища, равной которой ему ранее не доводилось пробовать, не содержала яда. Однако, Дайлен не мог забыть того взгляда, который бросил на него орлесианский вельможа, услышав его имя. Взгляд этот был пораженным и - в том не было сомнений - крайне недоброжелательным. Но Дайлен мог поклясться, что до того ни разу не встречался с Сирилом де Монфором. Значит, недоброжелательность орлесианца, в чем бы они ни заключалась, никак не могла быть связана с бывшим магом. Тогда с чем? С его вторым именем? Или ему, все же, показалось? Хозяин поместья мог быть зол просто потому что по милости своего ферелденского гостя упал с коня. В таком случае, волноваться не стоило. Желай Монфор ему зла, Дайлен бы теперь сидел не в удобном кресле за накрытым столом, а, в лучшем случае, на цепи в каком-нибудь подвале.

Почувствовав, что начинает строить уже вовсе нелепые предположения, Дайлен решил, что ему не помешало бы пройтись, тем более что, кроме слуги, который приносил завтрак, за целое утро к нему больше никто не приходил, и не было похоже, чтобы приходить собирался. Выглянув за дверь, он обнаружил двух стражников в традиционно закрытых шлемах, напрочь скрывавших их лица. Однако на его появление они не отреагировали никак, вовсе не препятствуя ему покинуть комнату, чем пробудили в Дайлене еще большее недоумение. Оставив стражу сторожить пустую комнату, он, сперва осторожно, потом свободнее, прошелся до конца коридора, ведущего к лестнице. Облокотившись о перила, он взглянул вниз, на что-то вносивших через приемную залу слуг, потом поднял глаза кверху, и крупно вздрогнул. Прямо напротив него этажом выше с ногами на перилах сидел некто. Быть может, даже женщина, этого Амелл так и не понял. Некто был одет странно пестро, как ярмарочный паяц, но одежда его была из дорогой материи и прилегала к телу плотно, точно кожаный доспех. Лицо по орлесианскому обычаю скрывалось за маской, голова - была покрыта капюшоном. Сидевший чуть сместился, и Дайлен понял, что костюм его был не столь шутовским, как казался ранее. От игры света по многочисленным извилистым цветовым пятнам одеяния, загадочный некто словно сливался с яркой и роскошной обстановкой дома орлесианского вельможи, и захоти он, мог бы оставаться незамеченным.

Но в том-то и дело, что, было похоже, этот некто явно желал показаться на глаза, и показаться именно ферелденскому гостю. Убедившись, что его увидели, он оттолкнулся пятками, и, совершив головокружительный прыжок, мягко и почти без звука приземлился на пол рядом с Амеллом, однако, не задев ни ворсинки на одежде последнего. Дождавшись, чтобы гость ожидаемо отпрянул от неожиданности, пестро одетый некто, чуть покачивая бедрами, отошел к угловой части перил и, опершись о них задом, замер, не отводя пристального взгляда от фигуры ферелденца.

Сумев сохранить лицо, Дайлен развернулся и, оттягивая ошейник, внешне спокойным шагом вернулся в свою комнату. Стражники по-прежнему торчали перед дверьми, глядя перед собой. По невидимым за масками лицам трудно было о чем-то судить, с тем же успехом орлесианцы могли и спать на посту. Только притворив дверь, и прислонившись к ней спиной, Амелл позволил себе на несколько мгновений прикрыть горевшие пронзительным белым цветом глаза, пережидая сковавший его испуг. Первой мыслью, пробравшейся в оцепеневший рассудок, сделалось предположение о безумии обитателей поместья. И лишь несколькими мгновениями спустя Дайлен понял - хозяин дома хотел, чтобы гость видел - за ним следят. Следят в открытую и постоянно. Вот зачем это было нужно де Монфору - Амелл придумать уже не смог. Но желание гулять пропало. Оставшееся время до вечера Дайлен провел, тоскуя и вознося молитвы Создателю о том, чтобы бушевавшая весь день метель утихла, и он мог уехать утром, как можно раньше. И, похоже, многократно повторяемые, его молитвы были услышаны. К тому моменту, как за измаявшимся гостем зашел слуга, чтобы сопроводить его к накрытому в гостиной обещанному ужину в обществе хозяина поместья, ветер утих, и только по-прежнему густо валивший снег мешал в полной мере предаться надеждам на скорейший отъезд.

Против ожиданий Дайлена, его провели не в огромную просторную обеденную залу, уже виденную им накануне, а в небольшую комнату, больше походившую на библиотеку, из-за множества стеклянных шкафов с книгами, стоявшими вдоль стен, и перемежавшимися с расставленными тут же небольшими гипсовыми статуями, изображавшими обнаженных людей и впечатляющих размеров цветочными горшками. Сирил де Монфор сидел с одного края недлинного резного стола, уставленного поразительными, на неискушенный взгляд Амелла, яствами. По мнению гостя, орлесианец был разодет, как на праздник, однако судить об этом для не привыкшего к чужому укладу жизни ферелденца было сложно. При появлении гостя, Монфор приветствовал его с настораживавшей сердечностью. Несмотря ни на что, Дайлен внутренним чутьем осознавал, что чем-то сильно раздражает знатного вельможу, однако в чем была причина этого, постичь не мог. Ровно и почему, несмотря на недоброжелательство, тот продолжал оказывать гостеприимство. Должно быть, дело было в особых хитросплетениях орлесианского этикета. А может, в чем-то ином. Отчаявшись понять, что происходит, Амелл решил просто утроить осторожность, и действовать по обстоятельствам. А пока обстоятельства состояли в том, чтобы отужинать с внешне радушным хозяином этого дома.

Дайлен уселся напротив лорда, и, припоминая давно позабытые правила этикета, что когда-то бегло изучал в Круге наряду с историей Тедаса, неуверенно взялся за нужную вилку - одну из трех, лежавших перед ним. Впрочем, отправив в рот первое, что осмелился положить себе на тарелку, Дайлен едва не забыл обо всем на свете - орлесианские вельможи явно знали толк в яствах и хорошо поесть любили. На фоне того, что довелось уже отведать в таких высоких гостях, жидкие супы, что подавали в Круге, грубые похлебки, которыми кормил Алистер, единственный, кто хоть как-то умел готовить в отряде, и даже жареное мясо из кухонь Эамона - все это показалось блаженствующему Дайлену только подготовкой к тому, что довелось вкусить теперь.

Некоторое время де Монфор, подобно гостю, отдавал должное искусству своего повара. Единственными звуками в комнате был перестук вилок по тарелкам, да неслышные шаги прислужника, временами что-то менявшего на столе, и подливавшего вино в кубок хозяина. Дайлен, несмотря на томящее желание, от вина отказывался, вежливо, но непреклонно, едва пригубляя то, что уже плескалось в его собственном кубке. За всю его жизнь пить хмельного почти не приходилось, и в особенности не приходилось этого делать с тех пор, как явившиеся сны из Тени сделали его магом. Захмелевший маг мог натворить много непоправимого, это понимал каждый, и более всего - понимали это сами маги. Потому трезво оценивавший свои силы Амелл разумел, что с непривычки опьянеет быстро, а допустить этого он не мог. Хотя и догадывался, что такого вина, как за этим столом, ему вряд ли доведется испробовать когда-либо еще.

- Как вам мой дом, месье Амелл? - нарушил, наконец, молчание де Монфор, что-то откусывая с вилки. В обстановке богатого поместья, не зависящий от помощи незнакомца и, по-видимому, больше не испытывавший боли, орлесианец сделался куда увереннее в движениях, и одновременно, манернее. - Надеюсь, вам пришлось по вкусу мое гостеприимство?

Дайлен поднял глаза и с трудом выдержал взгляд белесых глаз варана.

- Благодарю вас, - стараясь изъясняться как можно изысканнее, отозвался он, внешне оставаясь спокойным. Тем более что и особого повода для беспокойства пока не было. - Ваша светлость оказали мне прием, которого я не достоин. Я уже упоминал при вашей светлости, что, хотя происхожу из благородных, семья моя не носит титулов, и состоит на службе у сюзерена.

Де Монфор приподнял тонкую бровь.

- Разве вы не происходите из знатных кирквольских Амеллов, которые были вхожи в лучшие аристократические дома Орлея и Вольной Марки? - он дернул узким плечом. - Не думал я, что в Тедасе есть другое такое благородное семейство, носящее имя Амелл. В свое время моя бабка, да примет ее Создатель, тесно с ними дружила. Но, как я могу услышать по вашему говору, вы из Ферелдена, не так ли, месье?

Дайлен пожал плечами.

- Мне мало что об этом известно, ваша светлость. Родители мои, да упокоит их Создатель в своих чертогах, мало рассказывали мне о нашей семье. Единственное, что я помню - мой дед, Андреа Амелл, действительно происходил из какого-то знатного семейства Вольной Марки. Быть может, даже из Киркволла. Но он… из-за чего-то сильно поссорился со всей семьей и самовольно бежал в Ферелден, где поступил на службу к батюшке нынешнего эрла Редклифа, сэру Геррину. Это все, что знал о нем отец, так как, подобно моему отцу, дед умер молодым, сорвавшись с крепостной стены замка по недосмотру строителей, плохо укрепивших ее зубцы. Мой отец некоторое время прослужил в замке простым стражником, однако, ввиду благородного происхождения и доблести, эрл Эамон, да благословит его Андрасте, сделал его капитаном своего гарнизона. Теперь его светлости эрлу Геррину служу я. Это все, что мне известно о моей семье.

Сирил де Монфор медленно кивнул. В глазах его на миг промелькнуло то самое выражение, что появлялось в них накануне вечером, когда орлесианский вельможа впервые услышал имя своего гостя.

- Все верно, - проговорил он, снимая губами с вилки еще один кусок. - При дворе до сих пор помнят то происшествие с Амеллами и побегом одного из двух их сыновей. Ваше семейство было вхоже в высшее общество Орлея, и неоднократно пользовалось этой привилегией. Хотя столько времени прошло, но тем не менее. О, это был скандале де тюс лез диаблес - дикий скандал. После этого, говорят, дела Амеллов и пошли под уклон. В особенности, когда такое повторилось вновь - в следующем поколении этого семейства. Но никто так никогда и не узнал, куда сбежал Андреа Амелл. Ту линию считали потерянной. Вы - удивительная находка, месье Дайлен. И тем удивительнее, что вы ничего не знали о своей семье.

Пришла очередь Стража пожимать плечами.

- Но ведь это все только предположения, ваша светлость. Я по-прежнему не уверен, что происхожу из тех самых…

- Зато уверен я, - лорд Сирил сузил свои блеклые глаза и Дайлену отчего-то расхотелось возражать. - Совсем недавно моя семья… возобновила отношения с кирквольскими Амеллами. Этого не случалось уже давно, так как после побега из семьи Лиандры Амелл… дайте подумать, вашему деду она бы приходилась племянницей, соответственно вам… двоюродной теткой. Так вот, после ее побега в Ферелден, по слухам, с каким-то отступником, Амеллы потеряли всякий вес и положение в обществе. Они потеряли даже дом. Об этом мне мало что известно. Однако в начале этой осени Лиандра Амелл неожиданно вернулась в Кирквол, и с ней… вам ведь интересна эта история, месье Дайлен?

Бывший маг кивнул. То, что ему довелось узнать от орлесианца было ему действительно интересно. Вне всяких сомнений, на дороге с лордом Сирилом его свела судьба. И впервые Дайлену показалось, что судьба эта не была злой. Ведь когда-то за то, чтобы узнать что-то о своих родственниках, он готов был отдеть все на свете.

- С ней в Кирквол вернулись ее дети, - между тем продолжал хозяин дома, и его капризное манерное лицо на несколько мгновений сделалось словно жестче. - И хотя они носили имя не Амелл, а Хоук, по имени отступника, что приходился им отцом, первым, что сделали дети Лиандры - вышвырнули из особняка Амелл в Высшем городе всех, кто его занимал. После чего вновь поселились в нем сами. Жалобы к наместнику на такое самоуправство никто так и не предъявил, из чего можно было бы сделать вывод, что предыдущие владельцы занимали особняк незаконно. Новость о возвращении Амеллов быстро сделалась притчей во языцех везде, в том числе и в Орлее. Мой отец, что ранее бывал в доме Амеллов, решил… решил вновь возобновить отношения с ними. С его точки зрения это был бы забавный оксюморон.

Сирил помолчал, вновь отпивая из кубка. Дайлен терпеливо ожидал продолжения, едва сдерживаясь, чтобы не ерзать на стуле.

- У моей семьи имение в Вимаркских горах. Не так далеко от Кирквола, - орлесианец отпил из кубка опять. - Отец часто устраивал там охоту для своих гостей. Специально ради знакомства с новыми Амеллами… то есть, Хоуками, он передвинул охоту на осень, хотя, с моей точки зрения, это был еще один… оксюморон. После охоты, во время которой ваши кузены Хоук показали себя блестяще, и выиграли состязание, первыми завалив гигантского ящера, что и был предметом охоты, я имел честь быть представленным им. Можете мне поверить, месье Дайлен, ваше фамильное сходство с Хоуками, и в особенности, с младшим Хоуком… Карвером, если не ошибаюсь, поразительно. Я не сразу вспомнил, где мог видеть ваше лицо, при нашей первой встрече, но когда вы назвали свое имя, догадался. Не догадаться было бы трудно. Вы действительно очень похожи на кузена. Вне всяких сомнений, вы тоже Амелл, из той же славной и знатной династии, о которой мы с вами говорим уже столько времени. Даже странно, что обе ветви вашей семьи столько лет жили в Ферелдене - между нами, не такой большой стране - и ничего не знали друг о друге.

Губы де Монфора улыбались, но бесцветные глаза смотрели отстраненно и неприязненно. Дайлен не нашелся, что ответить. То, что он узнал о своей семье, сделалось для него самого полной неожиданностью. Ему необходимо было внимательно обдумать услышанное, и желательно - наедине с собой.

Впрочем, лорд Сирил, похоже, не нуждался в его ответе. Он, наконец, отвел взгляд от лица Амелла и, глядя в сторону, цедил уже третий кубок вина. Несмотря на то, что холеное лицо орлесианца было непроницаемо, у Дайлена сложилось смутное впечатление того, что де Монфор о чем-то напряженно размышлял, словно не решаясь, как ему поступить.

- Позвольте вас кое о чем спросить, месье Амелл - внезапно сменив тему, вдруг проговорил де Монфор. Несколько заинтригованный Дайлен кивнул.

- Разумеется, ваша светлость.

Сирил помолчал, видимо, собираясь с мыслями. Гость ждал, перестав жевать, и время от времени почтительно поглядывая в его сторону.

- Скажите мне, месье Амелл, - де Монфор вздохнул, поджимая тонкие губы. - Если бы кто-то из ваших близких был подло убит, и вы желали отомстить убийцам, пощадили ли б вы членов их семей? - И, видя, что собеседник не понимает, пояснил. - В Орлее есть обычай… по моему мнению, он пришел к нам из Антивы. Если членом одного благородного семейства другому было нанесено тяжелое оскорбление, или совершена подлость… как правило - убийство, и удовлетворение не было получено законным путем… Я имею в виду - обидчик ускользнул от возмездия властей. То пострадавшая сторона вправе разобраться с обидчиком… как пожелает уместным. Если же это невозможно, заплатить за преступление обязаны члены его семьи. Как правило, законы чести касаются только благородных, хотя иногда простолюдины тоже вовлекают свои семьи в такое, при нанесении крайне тяжелой обиды или оскорбления.

- Если я правильно понял, речь идет о вендетте, ваша светлость?

- Не совсем, - де Монфор вновь приподнял свой кубок, но не отпил, а принялся пальцем обводить по контуру вкрапленный в него камень. - Речь, скорее, идет о справедливом возмездии.

Дайлен кашлянул.

- При всем уважении, ваша светлость. Мне… лично мне не кажется справедливым заставлять отвечать за преступления невиновных в них людей. Даже пусть за… очень жестокие преступления.

Сирил де Монфор дернул углом рта. На его лице появилось какое-то капризное выражение, с оттенком горечи. Однако, как и все прочие проявления чувств, держалось оно не более нескольких мгновений. Когда орлесианец поднял взгляд, на Дайлена вновь глядели глаза варана - равнодушные, пустые и жестокие.

- Быть может, вы и правы, - приготовившийся к долгой беседе на эту тему и заранее выискивавший выражения, которые бы не обидели его высокого собеседника, Дайлен облегченно вздохнул. Сирил вновь усмехнулся и сделал знак слуге. - Месье Амелл, я вижу, вы вовсе не притронулись к моему вину. А я вам клянусь, этот божественный напиток вовсе не заслуживает подобного пренебрежения. Позвольте… нет, я настаиваю. Отведайте хотя бы несколько глотков. О, прошу вас. Я буду чувствовать себя не до конца исполнившим долг хозяина перед гостем, если вы так и не попробуете этого божественного напитка, что вышло из лучших валборетских винокурен около трех веков назад. Отец мой, добрый Проспер де Монфор, что этой осенью ушел к Создателю, был знатным эстетом и знатоком вин. Поверьте, он бы не стал хранить в наших подвалах, в особом ящике, всякую гадость.

Отказать хозяину после такого приглашения было трудно. Дайлен послушно взял свой кубок, до краев наполненный светло-розовым, почти прозрачным вином.

- В память о моем отце, Проспере де Монфор, - самостоятельно подлив себе вина из стоявшей на столе бутылки, лорд Сирил поднял собственный кубок. - И за справедливое возмездие тем, кто был повинен в его смерти!

- Да примет его Создатель, - Дайлен поднес вино к губам, и, сделав глоток, не удержался, осушив кубок до дна.

Хозяин дома не солгал и не преувеличил. Амеллу показалось, что пьет он нектар, что ранее до него вкушали только боги и богатейшие из орлесианских вельмож. Робко просочившись, в его разум вкралась мысль о том, что теперь, когда он отведал подобного, жизнь его в любом случае прошла не зря.

Внимательно следивший за господами слуга понял ферелденского гостя без слов, беззвучно появляясь рядом и вновь наполняя его кубок тем же напитком. Несколько потерявший свою настороженность Амелл осушил и второй бокал за упокой души неизвестного ему знатного батюшки де Монфора. Совсем незаметно для него он сам и хозяин дома переместились как будто бы в другую комнату, где жарко горел камин, освещая уже порядком сгустившуюся вечернюю темноту. Дайлен ощущал мягкость низкого дивана и утапливал ноги в косматом мехе какой-то шкуры, брошенной на пол. Они с орлесианцем о чем-то жарко разговаривали, быть может, даже спорили. Думать Дайлену было все труднее, как и удерживать отяжелевшие веки открытыми. Последним здравым размышлением его было виноватое покаяние о том, что пить вина, даже так немного, ему не следовало вовсе. Дайлен в последний раз дернулся из цепких объятий приятного опьянения и - сдался окончательно, проваливаясь в небытие и с неясными уколами тревоги ощущая на себе пустой и совершенно трезвый взгляд белесых глаз виверна.

Часть 2 - 35.

Дайлен пришел в себя в отведенной ему комнате, лежа на неразобранной кровати. Вокруг царила полутьма, разгоняемая сиянием ночного светила, видного в приоткрытое окно. Он попытался шевельнуться, и это далось ему нежданно легко, словно тело лишилось веса взрослого мужчины, и вот-вот могло бы воспарить в поднебесье. Бывший маг вцепился в покрывало и осторожно, задом вперед, спустил с ложа сперва одну, потом другую ногу, и лишь потом осмелился выпрямиться во весь рост, искренне напуганный вероятностью улететь в окно с первым порывом ветра. В окне этом он усматривал для себя немалую опасность, а потому, придерживаясь за стены и мебель, кое-как добрался до него и с грохотом захлопнул.

Развернувшись, чтобы идти обратно на кровать, Дайлен вздрогнул в испуге. Высокая дверь, ведущая в коридор, беззвучно отворилась, и в комнату шагнул де Монфор. Из одежды на нем было только исподнее, и то - в беспорядке. Но не это насмерть напугало словно примерзшего к полу Дайлена. Он сразу запнулся взглядом о глаза хозяина дома - пустые и жестокие, они теперь были размером с блюдца. Не говоря ни слова, Сирил де Монфор начал крадучись приближаться к своему застывшему у окна гостю.

Так же молча Дайлен стал отодвигаться - пока не уперся в стену. Онемев от страха, он наблюдал, как подходивший к нему лорд менялся - вытягивалась голова и руки, отвисало грузное брюхо, отрастали когти и клыки, а кожа утолщалась, делаясь пупырчатой и бугристой. Спустя несколько мгновений на Стража надвигался уже не человек, а виверн. И взгляд его белесых глаз оставался отстраненным и беспощадным.

Завороженный этим взглядом, Дайлен едва не пропустил того мига, когда тварь бросилась на него. Он успел отскочить с пути огромной ящерицы, но странно непослушное его воле тело понесло его в сторону, противоположную прыжку, и спустя несколько мгновений Дайлен, вышибив головой то самое закрытое окно, в осколках и щепе упал на камни…

… пола в хорошо знакомой ему комнате. Реальность сменилась так резко, что Страж даже не успел изумиться. Он абсолютно точно лежал на полу в приемной комнате башни Круга. В большом очаге потрескивал огонь, и возле него, спиной к Дайлену, стоял очень высокий, светловолосый человек. Человек этот был без доспеха, в одной верхней мантии, но широкую спину сэра Бьорна Хосека бывший ученик Круга мог узнать из тысяч.

- А вот и ты, Дайли, - голос храмовника звучал, как обычно - равнодушно и слегка насмешливо. Амелл несмело поднялся, обронив с себя нападавшие сверху осколки и недоумевая, что то, что только что произошло, могло бы значить. - Я ждал тебя, паршивец.

Дайлен сделавшимся уже привычным движением оттянул ошейник, с тоской взывая к Тени - и не слыша ее. Хотя та вялая легкость, что сковывала движения в прошлом сне - ибо то, что происходило с ним, явью не являлось, это было очевидно, - пропала. Меж тем, бытие этого сна оставалось реальным, слишком реальным, чтобы его можно было не опасаться. Спина Хосека, торчавшая перед ним на расстоянии четырех-пяти шагов, дышала и мелко подрагивала, видимая настолько хорошо, как редко бывает в снах.

- Ну, чего молчишь? - Хосек опустил голову ниже и, судя по движениям спины, одной рукой принялся с силой стирать что-то с кисти другой. - Неужели тебе нечего мне сказать?

Амелл сдвинул брови, хмуро покусывая губу. Хосек молчал, ожидая, видимо, ответа на свой вопрос.

- Прости меня, - наконец, решился бывший ученик, с трудом выдавливая из себя слова. - Прости, я виноват перед тобой. Но… когда я взывал к твоей крови, я понятия не имел о проклятии ведьмы. Мне просто хотелось большей помощи в нашем с Йованом деле. Ведь мы готовились к побегу. Если бы ты сочувствовал мне, и помогал в наших делах, то сбежать нам было бы легче… так мне казалось. Скажи, откуда мне было знать? Я представления не имел, что есть проклятия, удесятеряющие силы чувств! Я… я бы никогда… Неужели ты думаешь, что я… хотел… того, что… вышло? Андрасте свидетель, никогда не хотел! Но и ты виноват, Бьорн. То, что с твоего попустительства творили твои люди… я был уверен, что имею право

действовать так, как считаю нужным.

Он умолк, не зная, что сказать еще. Он чувствовал, что говорить нужно, но на ум ничего не приходило. Слишком нереально - и в то же время, реально было все вокруг.

- Действовать, как считаешь нужным, - Хосек опустил руку и качнул волосами, рассыпавшимися по его спине и падавшими на лицо, скрывая его. - Ты действовал так, как считал нужным, и я действовал, как считал нужным. Думаешь, легко было держать в одиночку свору из нескольких сотен молодых головорезов? На острове, где нет ничего, кроме стайки магинь и магов? Про которых мои солдаты знали только, что они - враги рода человеческого, но при том многие из этих врагов так же молоды и… Мог я поступать иначе, чем иногда швырять храмовникам их кость?

Дайлен скривил лицо.

- Безусловно, мог, - Хосек передернул плечам. - Старик, что работал с Грегором до меня, напрочь перекрывал воздух и тем, и иным в той проклятой башне. Да только он не знал и половины того, что в ней происходило. И держать своих псов на такой привязи, как я, он не держал. Насилия было гораздо больше, можешь мне поверить. Когда оно выходило наружу, виновных ждало суровое наказание. Вот только наружу выходил один случай из тридцати. Во всех прочих случаях маги не смели жаловаться, даже если их вынуждали к тому силой. Я… был молод, когда попал в охранители магов башни Круга. И помню, что творилось тогда. При старых, суровых порядках, ты, Дайли, давно бы услаждал своим прекрасным телом всякого, кто бы к тебе подошел, потому что Усмиренные, как правило, относятся к этому проще, и никому не отказывают. А усмирили бы тебя скоро. Почти сразу по прибытию в башню, если вспомнить, какие яркие ты устраивал всем нам… вспышки своего, безусловно, праведного гнева.

Храмовник говорил много, но равнодушно и спокойно - словно сам был усмиренным. Дайлену вдруг пришло на ум, что привычку к такой манере разговора сэр Бьорн вырабатывал в себе годами, вместе с умением держать чувства в узде. И чем дальше длился этот непонятный сон, тем большее раскаяние охватывало его, некогда применившего на капитана заклятие воздействия на разум через кровь, которому долго и мучительно обучался по найденному с попустительства того же сэра Бьорна учебнику. Храмовник не оборачивался, он продолжал стоять лицом к очагу, с низко

опущенной головой, покачиваясь и слегка подрагивая. Не в силах выносить воцарившегося молчания, Амелл опустил голову к полу и тут только увидел лужу, натекшую у сапог капитана. Лужа отливала густо-багровым, и в свете очага казалась поверхностью малого зеркала.

- Все верно, Дайли, - храмовник, наконец, обернулся, и отшатнувшийся Амелл с ужасом уставился на его вытекшие, сочащиеся гноем глаза. Без нагрудника сделалась видна мантия на груди капитана, густо напитанная его кровью. - Долгое время я боролся с демоновым проклятием, иногда… иногда просто потому, что она - она сказала, что я сойду с ума. Назло проклятой ведьме я держался в разуме, и, хотя с годами это делалось не легче, научился тому, чтобы не позволять никому знать, что творится у меня в голове. Как видишь, многого достиг. Даже сделался капитаном, - он сделал шаг вперед, и Дайлен поспешно попятился. - А потом появился ты. Любимец Ирвинга, пример усердия и здравой мысли. Они все считали, что ты слаб. Что ты - никудышный маг. Сколько же пришлось тебе работать над этим. Ты мог бы обмануть кого угодно, Дайли. Всех обвел вокруг пальца. Кроме меня!

Храмовник со злобой отшвырнул что-то в сторону, и, Дайлен, моргнув, уставился на обнаженный меч, зажатый во все еще крепкой руке капитана. Отлетевшие ножны со звяком упали на пол.

- Долгое время я восхищался тобой, - делая еще шаг к пятившемуся магу, открывался храмовник, до хруста сжимая пальцы на рукояти меча. - Я чувствовал, я знал, что ты держишь в себе Тень, и не даешь ей прорваться наружу. Мы с тобой были похожи - ты и я. Постоянная сдержанность, работа над собой, постоянный страх разоблачения. Я… сопереживал тебе, неблагодарный ты, негодный щенок. Я делал все, чтобы тебе жилось полегче. Никто не зажимал твою смазливою рожу по углам, никто не останавливал тебя, когда вы с дружком шарились ночными коридорами, и даже на постоянную кражу тобой лириума я смотрел сквозь пальцы. Я во всем потворствовал тебе! И чем ты мне отплатил?

Реакция, что успел привить ему Кусланд, спасла Дайлена, когда, резко прогнувшись в спине, он пропустил над собой свистнувший клинок храмовника и, не удержавшись, упал на пол и перекатился в сторону от нового удара. Вскочив, он отбежал от Хосека на другой конец комнаты, в которой не было ни окон, ни дверей. Безглазый капитан слепо дернулся на звук и развернулся всем телом к затравленному Амеллу.

- Вот именно, - он сделал еще шаг, прокручивая меч в руке. Пропитанные кровью кожаные сапоги оставляли по себе красные следы на полу. - Тебе было мало. И в благодарность за мое к тебе участие ты наложил на меня заклятие крови. Но знаешь, что самое поганое? Самое поганое во всем этом то, что я, капитан Хосек, так до сих пор так и не уразумел, отчего однажды утром проснулся, и понял, что к старым порокам прибавился еще один. Страшный позор мне, как служителю благой Невесты, прости меня Создатель, дикий стыд. Демоново влечение! И не к магине. О Андрасте, к магу!

Добрый клинок, кованный, должно быть, гномами, выбил сноп искр над головой Дайлена. Он отскочил дальше, к самому очагу. Амелл был уверен - несмотря на слепоту, Хосек знает, где он. И действительно - храмовник стоял так, что проскочить мимо него было невозможно. Крепкие зубы Бьорна под мокреющей больной кожей сжались, заставляя желваки играть на худых, заросших щетиной щеках.

- Лириум - удивительная штука, Дайли, - тише прежнего проговорил капитан, смаргивая гной, сочащийся из глазниц. - Он не только дает храмовнику силу справиться с магом. Он еще и подавляет все… все, что может помешать правильно исполнить свой долг. Однако если пить долго и много - это происходит быстрее, чем… чем обычно. Тело разлагается, а разум тускнеет. И ни одно снадобье ни одного демонового мага не может полностью от этого уберечь. Благодаря тебе я стал пить очень, очень много лириума, Дайли, - он сделал шаг ближе, почти вжимая Амелла в яму, полыхавшую огнем. - Я бичевал свою плоть, пытался избавиться от навязчивых страстей при помощи зелий, постов, молитвы, но помогал мне один только лириум. Мерзкий ты гаденыш!

Спасаясь от меча, Амелл взмахнул руками, которыми ранее удерживался за печную надстройку над камином и, не удержавшись, рухнул в самый огонь. Мелькнуло и пропало перекошенное лицо храмовника, а еще через миг Дайлен свалился - прямо в чью-то широкую, но хлипкую постель.

Потирая обожженную щеку, он завертел головой, с тоской размышляя над тем, когда, наконец, выпитое им не по положению вино, перестанет гонять его по закоулкам собственного разума и отпустит к смертельно надоевшему, но знакомому архидемону и прочим порождениям тьмы, что, как и положено, являлись без исключения всем Стражам во снах, не делая ни для кого поблажки.

Несколько мгновений потребовалось Дайлену, чтобы понять, что комната, и даже постель, на которой он сидел, были ему знакомы. И действительно - низкий потолок хижины Кейтлин, ветхие занавески на стенах, и даже протертый коврик на полу - все это он успел изучить так хорошо, словно уже сделался хозяином этого дома.

- Дайлен!

Кейтлин стояла в дверях. В простом белом платье, как и обычно, в смущении затискивая кисти рук. Дайлен приподнялся, но девушка уже была рядом с ним. Упав на колени, она спрятала лицо в его ладонях, и влюбленный жених с недоумением почувствовал влагу на ее щеках.

- Зачем ты меня оставил, Дайлен? - девушка говорила так невнятно, что Амеллу казалось, он угадывал ее слова лишь по шевелению губ. - Зачем ты ушел? Кто теперь защитит меня?

- Погоди, погоди, Кейт, - ничего не понимающий Амелл попытался приподнять ее лицо, но она только зарылась глубже, плача все горше. - Что ты такое говоришь? Я никогда не оставлял тебя. Мне нужно защитить нашу землю, защитить Ферелден! Я вернусь с подмогой, мы победим архидемона и остановим Мор. И тогда поженимся. Кейтлин! Мы ведь обсуждали это с тобой. Создатель милосердный, что случилось? Что тебя тревожит? Да посмотри ты на меня!

Он силой заставил ее поднять лицо и вздрогнул в испуге. На него смотрела не Кейтлин, а Морриган. На лице ведьмы еще не высохли слезы, но полные губы кривились в насмешливой ухмылке.

- И почему вовсе не удивлен ты? - она повела плечом, сбрасывая платье на пол. - Быть может, потому, что давно уж понял то, что мне с начала самого понятно было?

- Н-нечего тут понимать, - Дайлен дернулся отодвинуться, но вдруг понял, что сам этого не хочет. Более того - вовсе не удивляется произошедшим с Кейтлин переменам. - Мы с тобой уже все… это уже было. Мы ведь поняли, что…

- Не пробуй обмануть меня, о маг великий и могучий, - ведьма подобралась ближе, усаживаясь ему на колени, и обнимая шею тонкими руками, дразня будоражащим запахом и близостью обнаженного тела. - Обмануть можно Кейтлин или Морриган. Но себя ты не обманешь. А я - это ты, Дайлен. Любишь ты простушку деревенскую. Но нужна тебе не она. И знаешь это ты…

- Стой! - поспешил выкрикнуть он прежде, чем полные губы ведьмы накрыли его уста, понимая, что упустив этот миг, он уже никогда не узнает того, что хотел. - Пусть так. Пусть в любви к своей невесте я желаю Морриган. В конце концов, я - мужчина, и слаб. Но зачем ей я? Зачем она тогда предлагала мне себя? Ведь сама она этого не желала, я же видел! Тогда для чего…

Ведьма - либо часть его разума, воображавшая себя Морриган, отодвинулась. Желтые глаза сощурились - насмешливо и презрительно.

- Не так умен ты, как себя считал. Просто ведь все. Для чего обычно это делают?

Амелл хотел ответить, но не успел. Внезапно зыбкий мир вокруг начал смазываться больше, растягиваясь и истончаясь. Пропала комната, постель, на которой он сидел, и женщина напротив. На несколько мгновений пропало все. А после, во тьме, виски сдавило, а под горло подступила знакомая тошнота.

Длинный, тяжелый и муторный сон кончился. Дайлен вновь смотрел на мир глазами архидемона, и мир этот стремительно сменялся перед его взором целой вереницей пещер и гротов. Уртемиэль буйствовал, носясь под неведомым каменными сводами, где из каждой расщелины выглядывало по порождению тьмы, а то и по многу. Их было столько, что Дайлену сделалось по-настоящему страшно. На несколько мгновений показалось, что такую ораву не остановить даже десяти армиям, какой бы величины они ни были. Внезапно сильный порыв швырнул дракона на какой-то уступ. Страж

увидел длинную толпу тварей - они шли из бесконечности в бесконечность, и им не было числа. Архидемон взревел, разбрызгивая жидкое пламя и дым и вдруг…

Ощущение тревоги сильнее сдавило голову, да так, что Дайлен бы взвыл, будь теперь у него глотка. Дракон вскинул морду - и в его темных глазах отразился какой-то верх, на котором стоял…

Враг. Без сомнений, это был он, это был враг. Мелкий человечишка, щуплый и слабый, как и все прочие. Но было в нем что-то, что заставляло дракона испытывать немалую тревогу. Быть может, сверкавшее на голове пламя, зажженное, казалось, самим Создателем? Или неясные тени, обступавшие его со всех сторон?

Уртемиэль тяжело взмахнул крыльями и сорвался в стремительный полет. И человек будто бы ждал его. Они быстро сближались - человек и дракон. Они были врагами, и оба знали это. Как и то, что в этой схватке нужно победить - это было не осознанием, а инстинктом, древним, уходящим в века, века великого предательства и возвращения темных богов…

Зубы дракона кацнули с совершенной точностью, но врага на том месте уже не было. Миг спустя Дайлен почувствовал его на голове. Это было немыслимо - каким-то чудом человек успел угадать миг конечного сближения и вскочить на голову дракона раньше, чем тот - жамкнуть его челюстями. Архидемон взмыл под самый потолок пещеры и с силой ударился об него всем туловищем, рассчитывая, должно быть, раздавить наглую букаху. Но враг каким-то чудом остался жив и, по-видимому, даже не покалечен. Несмотря на дергания и резкие мотания в воздухе, он прочно держался сверху и, кажется, не просто держался, а подбирался к самой голове…

Вспышка чудовищной боли пронзила тело дракона резко, как молния. Дайлен ощутил эту боль всем естеством, каждой малой мерой своего тела - ровно как и каждое порождение тьмы внизу. Боль ослепила, поглотив все чувства, без остатка, а когда способность видеть вернулась, архидемон с изумлением и яростью обнаружил, что вернулась она только к одному глазу. В бешенстве тряхнув всем телом в развороте, он сумел все-таки сбросить человека, сжимавшего меч одной рукой и потому не сумевшего удержаться. Последним, что видел Дайлен - видел нечетко, словно через заслонку на глазу - стремительно исчезавшего в пропасти огненноголового врага.

Дайлен вскинулся, очумело глядя перед собой во тьму широко открытыми глазами. Ужас от того, что пришлось узреть архидемону, стоял перед его мысленным взором так, как будто это было наяву - Амелл мог бы поклясться, что видел падавшего с огромной высоты Айдана Кусланда, в незнакомой ему светлой броне и окровавленным мечом в руках. И хотя все до того было ничем иным, как грезами, видения архидемона были реальны - об этом знал каждый Страж, укладываясь спать. Ощущение беды накрыло его с головой, и Дайлен даже не сразу понял, что сидит на полу рядом с кроватью, сверзившись вместе с простынями и одеялом. Камин в комнате не горел и, подобно как до того во сне, окно было открыто настежь. Машинально

шмыгнув текущим носом и пощупав горячий лоб, бывший маг ощутил ломоту во всем теле, вызванную то ли потреблением странного давешнего вина, то ли простудой. Содрогаясь и кацая зубами, Дайлен кое-как поднялся на трясущиеся ноги и, дотянувшись до висевшей на спинке кровати верхней одежды, натянул меховой плащ и шапку. Этого ему показалось недостаточным для того, чтобы согреться, поэтому, подняв с пола одеяло, он завернулся в него поверх плаща. Таща это на себе, и содрогаясь всем телом, Амелл кое-как добрался до открытого окна с намерением закрыть его. Но, почувствовав сильную дурноту, поднимавшуюся из утробы, оперся на подоконник, высунув голову и глотая морозный зимний воздух. Мир вокруг него пришел в движение внезапно, и Дайлен, слепо перегнувшись и взмахнув руками, кувыркнулся через низкий подоконник вниз головой, на далекие камни, коими была вымощена площадка перед рвом.

Утянутое одеяло зацепилось за что-то на стене, не видимое Стражем, и в последний миг ухватившегося за его край Дайлена с силой приложило о стену. Выпустив из вялых пальцев скользкую шерсть, Амелл проехался вниз по холодной каменной кладке, обрывая крепкие побеги укрывавшего ее плюща и, наконец, свалился прямо в сугроб, наметенный за весь прошлый день и ночь на довольно широком и длинном балконе, опоясывавшем часть дома, словно перевязь на парадном одеянии вельможи. Кое-как вытащив лицо, и отплевавшись от забившегося везде, куда только было можно, снега, Дайлен задрал голову. Узрев то, что и должен был увидеть - свисавшее из его окна двумя этажами выше, одеяло, и напрочь ободранный плющ на огромном участке стены, оказавшийся на зрелый взгляд не плющом, а побегами винной ягоды, что годами взращивались на стенах орлесианских домов для красоты, он застонал. Потом, переваливаясь в сугробе, кое-как добрался до перил, благоразумно держась от них подальше, тем более, что, изгнанная испугом, дурнота уже возвращалась в его многострадальное тело. Земля за перилами оказалась довольно близко, но сама

стена дома была наружной и, чтобы вернуться в дом, нужно было обойти ее до самых ворот. Бросив последний взгляд на замёрзший ров и занесенную снегом равнину, за которой темнел знакомый лес, Дайлен жалостливо поморщился. Проклиная свою невезучесть, он двинулся через снег вдоль балконных перил, предполагая, что если есть балкон, то на него где-то должен был быть и выход из самого дома. Все, чего хотелось теперь - вернуться в тепло. О том, что скажет хозяин, когда утром увидит испорченную гостем стену своего дома, он предпочел пока не думать.

Выход с балкона обнаружился быстро, стоило завернуть за угол квадратной башенки, которых, вместе с балконами, на теле дома было пристроено немало. Здесь балкон расширялся, образуя что-то вроде площадки, на которую со стороны дома выводили стеклянные двери и несколько больших окон. Окна эти были освещены и, осторожно заглянув в одно из них, Дайлен увидел стоявшего к нему спиной хозяина поместья. Сирил де Монфор был не один. В столь поздний - если судить по положению в небе ночного светила - час он принимал новых гостей. Точнее, одну гостью. Сидевшая в

кресле напротив орлесианского лорда высокая и очень смуглая крутобедрая молодая женщина выглядела так, точно только что прибыла, и надолго задерживаться не собиралась. На ней была куртка из кожи, мужские штаны и высокие морские сапоги. Воротник блестел густым, хотя и несколько потертым мехом. Темные волосы покрывала синяя косынка, повязанная способом, бывшим излюбленным у пиратов. На женщине красовалось несколько больших блестящих украшений и в целом вид ее, хотя не лишенный значительной доли привлекательности, был настолько вульгарен, что появление ее в приемном покое орлесианского вельможи такого ранга казалось явлением в высшей степени удивительным. Дайлен притих у окна, тем более что, по-видимому, из-за жарко натопленного камина, дверь на балкон была приоткрыта, и до него доносились обрывки разговора, прислушавшись к которому, ферелденский гость изо всех сил напряг слух, чтобы не пропустить ни единой подробности.

- Вы прибыли как нельзя более кстати, капитан Изабелла, - говоривший в нос орлесианец будто специально тянул слова, делая свою речь еще манернее. - Очень удачно, что вас задержала метель. Помимо основного дела, мне потребуется ваша помощь в решении еще одного… щекотливого вопроса. Который так или иначе связан с тем, что я собираюсь вам поручить.

Женщина усмехнулась. Зубы у нее оказались ровными и такими белыми, что это было видно даже Дайлену, который лишь время от времени заглядывал в натопленную комнату, больше полагаясь на слух.

- Все что угодно, ваша светлость. Если вы будете платить мне так же щедро, как до сих пор.

Сирил кивнул и присел в кресло напротив, грея в руках ополовиненный кубок с вином.

- Прежде всего то, для чего я вызвал вас, капитан Изабелла. Мы с вами знаем друг друга не первый год, но до того вы имели честь служить только моему отцу. Как знаете, этой осенью его не стало.

Женщина склонила голову.

- Да, ваша светлость. Но мне не известны подробности.

- Я посчитал за благо скрыть их, - лорд Сирил говорил медленно и бесцветно, разглядывая кубок у себя в руках. - Мой отец… был слишком уважаемой и влиятельной фигурой. Я бы не хотел, чтобы его смерть обсуждали больше, чем это в наименьшей степени возможно.

Та, которую называли капитаном Изабеллой, молчала, ожидая продолжения. Де Монфор не стал долго томить ни ее, ни мерзшего под окнами Амелла, ожиданием.

- Хотя я изо всех сил постарался распространить слух, что мой отец, глава самой влиятельной в Орлее династии, герцог и близкий друг императрицы Селины, умер из-за несчастного случая на охоте, как вы можете догадаться, капитан, это ложь. Он был убит. Убит самым подлым и бесчестным образом. Его живьем сбросили в пропасть. Потребовалась помощь десятка лесничих и двух магов, чтобы поднять его тело со

дна ущелья Виммаркских гор.

Он умолк.

- Вы уже знаете, кто убийцы? - негромко и спокойно переспросила гостья. Сирил кивнул, поигрывая кубком между пальцев.

- Я знал об этом даже до того, как они совершили свое дело. На роковую для него охоту отец пригласил двух ферелденских отбросов из некогда знатного семейства Амелл, что с недавнего времени носит имя Хоук. Он посчитал, что это было бы забавно и встряхнуло гостей. Никто не ожидал, что они осмелятся явиться. Однако они появились. Их сопровождала эльфийка. Отец сразу ее узнал, и рассказал мне о своих догадках. Она было наемной убийцей из куннари.

Капитан Изабелла на миг вскинула на него большие блестящие глаза, но промолчала.

- Да, верно. Отец решил выждать, чтобы они проявили себя. Он даже попросил меня подыграть им и отдать ключ от внутренних помещений замка, чтобы вернее заманить в ловушку. Все вышло так, как он предполагал. Эта троица проглотила наживку и попалась. Однако немыслимым образом им удалось ускользнуть и выполнить то, за чем они пришли. Ферелденские мерзавцы убили моего отца и похитили из замка драгоценный камень, величиной с кулак взрослого мужчины. Его цена настолько высока, что за нее можно было бы купить шестую часть Вал Руайо… безо всяких преувеличений.

- Ваша светлость желает, чтобы убийцы вашего отца… понесли заслуженную кару?

Де Монфор прикрыл глаза.

- Именно. Однако уточню - это должна быть не смерть. То есть, я хочу сказать - не сразу. О, далеко не сразу. Видите ли, капитан Изабелла. Едва только я узнал о том, что случилось, я отправил за ними погоню. С приказом убить, всех, до единого. Но Хоуки не пожелали вступить в поединок. Предпочли бегство. Когда же они добрались до Кирквола, где у них поместье, действовать в открытую сделалось невозможно.

Он посмотрел в сторону камина, отпивая из кубка. Его гостья сложила руки на коленях.

- Тогда я связался с Антиванскими Воронами, и заказал убийство… этих самых братьев Хоук, - Сирил вздохнул, покусывая губу. - Вороны знают свое дело. Рано или поздно, Хоуки бы попались, как бы осторожны они ни были. Однако им и тут удалось уйти от возмездия. Едва вернувшись в свое поместье, эти мерзавцы исчезли опять. Удалось узнать, что они ушли на Глубинные тропы, в какую-то экспедицию за потерянными сокровищами гномов. А из-под земли их не достать даже Воронам.

Капитан Изабелла подняла тонкую бровь.

- Они не смогут сидеть там вечно. Рано или поздно паршивцам придется вернуться в родное гнездышко.

- Это так, - лорд Сирил кивнул, и лицо его прочертила усмешка. - Тем более что в их поместье осталась мать этих двух, некая Леандра Амелл-Хоук. Они вернутся, я в этом уверен. Но… теперь я не хочу им быстрой смерти, капитан.

Женщина улыбнулась.

- Чем я могу послужить вашей светлости?

Де Монфор в последний раз взглянул на кубок в своих руках, и отставил его в сторону.

- Несмотря на то, что до того вы вели дела только с моим отцом, я немало наслышан о ваших способностях, капитан. Я бы хотел, чтобы вы… внедрились к ним. Войдите в окружение этих самых Хоук. Сделайтесь лучшим другом, любовницей, как сочтете нужным. Узнайте их слабости, секреты, все, что поможет вам в вашем деле. И, как угодно, но делайте так, чтобы они страдали. Как можно больше, как можно сильнее. Ссорьте братьев между собой, и с матерью, устраивайте мелкие и крупные неприятности. Пусть с ними почаще случаются беды. Пусть не исполняется задуманное. Срываются тщательно продуманные планы. Пусть это семейство достигнет пика отчаяния. Пусть они потеряют все, что нажили. Я не тороплю вас, капитан. У нас говорят - месть - это блюдо, которое подают холодным. Я готов держать вас на жалование годами. На очень неплохом жаловании. Если вы сделаете все, как я сказал, вы станете очень богатой женщиной, Изабелла.

Гостья улыбнулась, складывая руки на объемной груди.

- Все то, о чем говорит ваша светлость, исполнимо, - она откинулась в кресле, бестрепетно выдерживая белесый взгляд виверна. - Но хочется уточнить. Ваша светлость все же не желает смерти братьев?

- Они должны умереть, - Сирил сцепил тонкие пальцы. - Но только тогда, когда выпьют полную чашу всех страданий, которые вы только сможете навлечь на их головы. Целиком и полностью.

Женщина медленно кивнула, продолжая улыбаться, но уже отстраненно. Видимо, уже мысленно прикидывая объемы стоявшей перед ней задачи.

- Пусть ваша светлость не беспокоится. Вы обратились к той, кому нужно. Я сделаю все лучшим образом. Никто из Хоуков ничего не заподозрит. Один только вопрос. Должны ли беды касаться и матери ее недостойных детей?

- Не только матери, но и всех Хоуков… или Амеллов, о которых вы сможете узнать еще. Впрочем, кроме этой семьи, больше, насколько мне известно, ветвей с таким именем не осталось.

Женщина прикрыла ресницами глаза, показывая, что она понимает, что от нее требовалось.

- Только вынужден вас предупредить, - поставив локти на подлокотники кресла, Сирил несколько раз расцепил и сцепил пальцы. - Старший из братьев, Гаррет Хоук, очень сильный маг. Быть может, в их семье маг не один. Я что-то слышал о сестре этих братьев. Но не вполне уверен, что понял, мертва ли она, или проживает в другом месте. Вам и это предстоит выяснить, капитан Изабелла.

- В этом нет никакого препятствия для исполнения задуманного, ваша светлость. Для меня достаточно того, что Хоук - мужчина.

Сирил усмехнулся, и вновь взял в руки кубок.

- Хорошо. Вот бумаги, - он поднял со стола, и передал в руки гостьи большой запечатанный пакет. - Здесь все, что Вороны смогли разузнать о Хоуках. Это должно помочь вам в вашем деле.

Женщина приняла пакет и уложила его на коленях. Взгляд ее сделался вопросительным.

- Да, - де Монфор кивнул, подливая себе вина из графина, стоявшего тут же, на столике. - Есть еще кое-что, о чем я бы хотел с вами… посоветоваться. В моем доме находится еще один Амелл.

Изабелла подняла брови.

- Это так, - орлесианец прервался и, приложившись к кубку, пил, пока не осушил его весь. Впрочем, как уже можно было убедиться, чтобы опьянеть, ему потребовалось бы куда больше вина. Во всяком случае, речь его и, похоже, мысли оставались ясными. - Это их кузен. Но он из той же семьи. Семейное сходство между ним и братьями поразительно.

- И ваша светлость желает…

- Законы кровной мести обязывают меня разобраться с ним, как с каждым из тех, в ком течет кровь Амеллов, - Сирил говорил по-прежнему ровно и бесцветно, но у жевавшего губы Дайлена смёрзлось нутро - не от холода, а от страха. - Однако я успел оказать ему гостеприимство до того, как узнал, кто он такой. Наскочил в лесу, когда, прогуливаясь на лошади, пытался скачкой обуздать… обуздать жажду мести, что до сих пор не дает мне покоя.

По спокойному тону и отрешенному выражению лица не было похоже, чтобы де Монфор испытывал хоть какие-нибудь чувства из тех, про которые говорил своей странной гостье. Но успевший уже сколько-то узнать орлесианца Дайлен уже не обманывался - с детства привыкший к лицемерию орлесианского двора обладатель глаз виверна мог удерживать внутри пожар, скрывая это так мастерски, что этому следовало поучиться.

- Странно, что он осмелился показаться во владениях вашей светлости.

- Он не знал о том, что учинили его братья, - Сирил пожал плечами и глубже уселся в кресле. Можно было догадаться, что блистательный лорд был утомлен длительным днем и еще не до конца здоров после первой встречи с кузеном своих врагов. - Бедный ягненок забрел прямо в пещеру ко льву. Ах, если бы я не пообещал ему покровительство и кров! Я бы мог сбросить его со скалы, как поступили Хоуки с моим отцом. С той же самой скалы. Ради этого я бы не поленился вернуться в Марку. Или, даже, сохранить ему жизнь, но выколоть глаза, отрезать язык и уши - чтобы до конца своих дней он бы мучился так, как мучился мой отец в его последние мгновения.

Дайлен с усилием опустил веки, пригашивая светивший из-под них лириум.

- С другой стороны, он так прекрасен, - украшенный камнями кубок играл в тонких пальцах орлесианского лорда. Сидевшая напротив женщина молчала, отстраненно глядя перед собой, и только по ее приподнятой брови можно было бы понять, что она внимательно слушает. - Я бы мог набить из него чучело… прекрасное чучело. И поставить его в зале моих трофеев. Между антиванским полозом и неваррским камнеколом. Ферелденский собачник. Каково, а?

Женщина уклончиво улыбнулась. Дайлен перевел дух, закусив начавшую неметь на морозе костяшку пальца.

- Если бы знали вы, капитан Изабелла, сколькие способы успел я навоображать за эти день и ночь о том, что можно было бы сделать с моим врагом. Но проклятые законы дворянского гостеприимства. Если с его головы упадет хотя бы один волос, пока он мой гость, я покрою себя бесчестьем.

Орлесианец несколько раз разжал и стиснул обратно руку в кулаке. Слушавшая очень внимательно гостья не стала прятать усмешки.

- И ваша светлость хотели бы посоветоваться со мной о судьбе этого несчастного?

- Именно, - де Монфор ответил на усмешку капитана Изабеллы. - Как бы вы поступили на моем месте?

Та слегка расслабила лицо.

- Если ваша светлость позволит… отдайте его мне.

Де Монфор поднял бровь.

- При необходимости непременно извести всех из семейства врагов вашей светлости, - женщина повела плечом, ослабляя петли на куртке. - Да еще так, чтобы они сами считали дни до смерти, лучший способ, - она помедлила - продать в рабство.

Дайлен выпустил костяшку изо рта. Лорд Сирил выпрямился в кресле.

- Если он так красив, как утверждает ваша светлость…

Де Монфор кивнул.

- Тогда эта месть вашей светлости свершится легче, чем все прочие, - капитан Изабелла справилась со всеми петлями и качнулась вперед, укладывая локти на колени. - Даже не нужно будет менять планов. Мне известны места в Киркволе, где перекупщики рабов забирают товар для переправки в Тевинтер. В основном торгуют эльфами, но человеческий молодняк тоже берут очень охотно. На красивом мальчишке можно много заработать.

- Ну что же, похоже, это действительно лучший выход, - де Монфор взял со столика графин, подумал, и поставил его на место. - Сейчас он в своей комнате. Выпил два бокала “Чистой слезы”. Говорят, этот дурман может свести с ума… либо подарить просветление, дав ответ на многие мучавшие ранее вопросы. Не знаю, не пробовал. В любом случае, проспит до утра. Утром он покинет мой дом, я об этом позабочусь. И едва его конь окажется за воротами - законы гостеприимства, которые так чтят в нашем орлесианском обществе, перестанут распространяться на него.

- Мои люди возьмут его прямо за воротами, - капитан Изабелла ухмыльнулась, прокручивая на пальце одно из надетых на него колец. - И я тотчас же отправляюсь на пристань, а оттуда - в Вольную Марку. Приказы вашей светлости будут исполнены в точности.

- Что же, чудно, - де Монфор кивнул и прикрыл рукой глаза. - Тогда вы можете идти, капитан. Распоряжения насчет вас и ваших людей уже отданы.

- Доброй ночи, ваша светлость, - гостья отвесила полупочтительный поклон, на который хозяин ответил кивком головы.

- Доброй ночи.

Женщина ушла. Лорд Сирил некоторое время в задумчивости сидел в кресле, затем, поднявшись, дошел до стеклянной двери, ведущей на балкон и, приоткрыв ее, поднял глаза к ночному небу. Однако, Дайлен ничего этого не видел. В тот миг, когда орлесианец только задумывался о том, чтобы подышать свежим воздухом, он, забыв про дурноту, лихорадку и текущий нос, заворачивал за угол дома, туда, где его стену увивали побеги винной ягоды, что уже ранее спасли его жизнь.

Добравшись до этих побегов и, подергав, убедившись в том, что держат они крепко, Дайлен с тоской вспомнил об оставленных кошеле, мешке и коне, что ныне томился на лучшей из конюшен Орлея. Но изыскивать способы, чтобы вернуться в комнату за вещами было не только долго, но и опасно. Встречу со своим стражем Дайлен не забыл, и в том, что странно одетое нечто по-прежнему ждет его у дверей комнаты, не сомневался. А значит, путь у него был только один. Бывший маг догадывался, что времени было мало, но того, что оставалось, он собирался использовать все, без остатка.

Убедившись в том, что стража так и не появлялась у этого участка стены за все то время, пока он подслушивал на балконе, Амелл впервые в жизни не вознеся молитвенного воззвания к Создателю, шмыгнул носом и нерешительно взялся за толстую ягодную лозу.

Часть 2 - 36.

- Стало быть, теперь можно и поговорить.

Проводник с покряхтыванием сел на плоский валун, и откупорил большую флягу. Шибанувший из нее сивушный запах заставил поморщиться присевшего рядом Командора. Однако отойти Айан не мог. С видимым удовольствием сделав несколько крупных глотков, рыжий муж Совершенной Бранки спрятал флягу и, вытащив из своего мешка свернутую в рулон большую карту, развернул ее во всю ширь. Кусланд вынул свою, гораздо новее и с множественными пометками, подаренную принцем Беленом. Некоторое время они сличали помеченные на изображениях многочисленных пещерных ходов пути. Наконец Огрен ткнул в участок дороги в самом низу карты Командора и довольно крякнул.

- Гляди, Страж, вот от здесь, до там - полное совпадение. Не думал я, что разведчики Белена добирались так далеко. Однако, как вишь, дальше у меня - красота, а у тебя бело и голо. А? Это - точная копия карты, которую рисовала сама Бранка. Ну, есть от Огрена толк? А ты не хотел меня брать. Эх, ты.

Айан счел за лучшее промолчать. Хорошо было уже то, что проводник вообще начал этот разговор. Это был первый привал после тейга Харзар, куда экспедиция добралась спустя сутки после начала своего похода. Стоявший в тейге гарнизон встретил бронто, тащившего на спине громадные тюки с провизией, с немалым воодушевлением. Однако, Огрен, что шел с отрядом как проводник и знаток всего, что было связано с Бранкой, всю дорогу отмалчивался, многозначительно косясь в сторону погонщика бронто, и на расспросы Командора почти не реагировал. Раздраженный Кусланд готов был уже отдать ему приказ о возвращении в Орзаммар. Но сдержался. И, как оказалось теперь, не зря.

- Да, твоя карта действительно гораздо подробнее и до самого… - Кусланд вынужден был склониться ближе к Огрену, который, со времени их последней встречи, пахнуть лучше не стал. - До самого тейга Ортан! Так ведь это то, что мы ищем!

- Мы ищем Бранку, - рыжий проводник с шумом прочистил горло. - А Бранка, мать ее за ногу, может быть где угодно. Пока я не видел никаких опознавательных знаков, которые она обычно любила оставлять, когда шлялась по Глубинным тропам. Но, может, они будут дальше. Все ж таки уходила она в тейг Ортан, эт точно. Тут слишком близко к Орзаммару. Без глаз не заблудишься.

Айан перекатил во рту кусок живого камня, что время от времени попадались на стенах, произраставшие подобно грибам и имевшие кисло-сладкий, довольно приятный привкус. Глубинные тропы оказались вовсе не такими, какими он себе их представлял. Не бывавшему ранее под землей наземнику казалось, что в пещерах должна была царить кромешная тьма, и большую часть дороги придется проделать при свете факелов. Однако гномьи тропы приятно удивили его, и прочих длинноногих гостей подземья. Более чем за сутки полного времени, когда они проделывали путь до последнего оплота владений Орзаммара со стоявшим в нем гарнизоном, места, где нельзя было бы пройти без света, им не попадалось. Глубинные тропы были освещены всегда, пусть даже слабо - светом, отраженным растущими под потолком пещеры кристаллами, многократно преломлявшими лучи дневного светила с поверхности, слабым мерцанием лишайников и гнилушек на стенах, идущим из-под почвы подземным жаром расплавленных пород. Каменные коридоры троп, то сужавшиеся, то расширявшиеся, и переходящие в огромные величественные залы, остатки гномьих поселений, с выбитыми прямо в скале домами и целыми улицами, что поблизости от Орзаммара встречались часто и не успели прийти в окончательное запустение, заросли съедобного мха и грибов на стенах, и шастающие под ногами грызуны - все это путники уже успели перевидать на пути, хотя шли они пока недолго. Воины Харзара - крепости, представлявшей собой несколько десятков обжитых выбоин в теле пещеры, и большие железные ворота, перекрывавшие пути в два боковых хода, заверили, что все увиденное ранее не будет идти ни в какое сравнение с дальнейшим путем, за воротами этого последнего тейга, где начинались уже совершенно дикие, нехоженные Глубинные тропы. Россказни о гигантских живых грибах, лавовых реках, огромных пауках и, главное, полчищах порождений тьмы, могли бы смутить любых неопытных в пещерных перемещениях наземных путешественников, но у этих не было выбора.

Тем не менее, несмотря на многочисленность страшных рассказов, обещанные ужасы пока начинаться не торопились. Глазам наземников, покинувших тейг Харзар и продвигавшихся вглубь Троп согласно имевшихся у отряда двух карт, представали каменные стены древних ходов, что кое-где пересекались жилами неизвестных им пород, произраставшие то тут, то там сухие и жесткие пещерные грибы на длинных ножках, и временами поднимавшийся из трещин в почве горячий пар от красневших в глубинах горы раскаленных соков земли. Однако ни обвалов, ни опасных каменных выростов на потолках, ни даже одного тоннельника, что, по словам гномьих воинов, сбивались во тьме в целые стаи, за много часов пути им так и не встретилось. Пещерный зал, выбранный для стоянки, мог бы даже показаться удобным, для не особо притязательного путника. Хотя здесь было темнее, чем на многих иных участках Глубинных троп, однако, потолок подземья уходил вверх и терялся во тьме, давая непривычным к каменной толще наземникам передышку от постоянного давления над головами. Из грота вело всего два хода - тот, из которого они пришли, и тот, что уходил дальше, вглубь диких Троп, уменьшая вероятность того, что при нападении пришлось бы отбиваться от врага сразу со многих сторон.

- Говорят, в тейг Ортан уже пять сотен лет ни одна живая душа не заглядывала, - подал со своего места голос Фарен Броска, который, вместе со своим неразлучным другом Леске где-то накопал древесного камня, и теперь пытался разжечь из него костер. - Где твоя баба-то раздобыла эту карту?

- Нарисовала сама, - Огрен шумно выдохнул, обдав сидевшего рядом Командора, и даже возившегося с вещами чуть поодаль коссита смесью самых разнообразных запахов. - То я все удивлялся, что она кузню свою драгоценную забросила, и зачастила в библиотеку и архивы. Натащила домой свитков, старых карт, все сидела, смотрела их со своей ненаглядной Геспид… подружкой, значит, мать ее, поэтессой. Сличала, и рисовала - как показалось ей правильнее всего. Ну, и нарисовала… приблизительно, канеш, да только точнее ни у кого тоже нет понятия, где что искать. А парень прав. Где Ортан, никто давно не знает, может, осыпался он к нагговому… свадьбе, тот Ортан. Но карта - вот она. До перекрестка Каридина по ней дойдем, а дальше уж, навроде, до Ортана рукой подать. Если угадаем направление, будем там раньше, чем сожрем припасы.

Древесный камень, наконец, вспыхнул. Фарен удовлетворенно хмыкнул и отошел к Леске, который помогал непривычно молчаливому эльфу изготавливать и нанизывать на предусмотрительно захваченные особые палки из тонкого железа небольшие куски мяса вперемешку с корнеплодами и чесноком.

- Перекресток Каридина у тебя отмечен жирными штрихами, - заглядывая к проводнику, отметил Командор. Некоторое время он попеременно смотрел то в одну, то в другую карты, потом досадливо свернул свою и вынужденно придвинулся ближе к Огрену, поводя пальцем по линии предполагаемого пути. - Что это? Имя тейга?

- Не, - Огрен оттеснил наземника и указующе поводил собственным толстым крепко пахнувшим пальцем. - Сам, что ль, не видишь? Это перекресток между главными дорогами Троп. Глянь, сколько их, дорог-то. Одна, две, три… Бранка… дай предки вспомнить… ага, Бранка говорила… не мне, мохоедка драная - Геспид! Думали, что раз я выпимши, то и знать мне ничего не надо… - рыжий гном с шумом прочистил горло и сплюнул, едва не угодив в проходившую мимо Морриган. - Что перекресток Каридина был самый большой в старинной империи. Все дороги сходились к нему. И ужо оттуда можно было попасть куда угодно. Даже в сам Ортан.

- А что такого в нем, в этом тейге? - Броска нарочито небрежно разрезал очередной кусок мяса, глядя на свои руки. - Какие-то диковинки? Может, сокровища?

Огрен передернул плечами.

- А х… то его знает, может, и есть там сокровища. Вот только ежели спросите меня, Бранку интересовали не они.

- А что она искала в Ортане? - уже догадавшийся, что рыжий бородач любил, чтобы его спрашивали, и почаще, Командор добросовестно пошел ему навстречу. - Почему она отправилась именно туда?

Рыжий проводник, как всегда, шумно, вздохнул, и свернул свою карту.

- Бранка искала Наковальню Пустоты, - проворачивая рулон карты в кулаках, медленно сообщил он. - Все твердила, что эта Наковальня - самое важное изобретение за всю гномью историю, и что, прямо, важнее его и нету.

Броска переглянулся с Зевраном, а Леске - со справившей свои дела и присевшей по другую сторону от костра Морриган. Со стороны лежащей поодаль от огня огромной туши бронто раздался утробный вздох.

- Чего в гляделки-то играете? - Огрен поскреб бороду, потом подмышку, задев локтем не сообразившего вовремя отодвинуться Айана. - Как будто не знаете, что только на этой Наковальне можно выковать голема - эдакую махину из камня либо металла ростом выше него, - гном кивнул на потиравшего ушибленную скулу Командора, - или вот его - повторный кивок пришелся на долю Стена, что оттаскивал снятые со спины бронто тюки подальше от тяжело ворочавшегося зверя, который мог по случайности их раздавить. - Когда Совершенный Каридин создал свою Наковальню, Орзаммар получил почти сотню лет мира и передышки - гномы перестали гибнуть в стычках с порождениями тьмы. За них воевали големы. Известно, что Наковальня была построена в тейге Ортан. Ортан - родной тейг Каридина. Даже после того, как он основал свой дом, все время там толокся… и работал тоже там, если верить тому бумажному хламу, что раскопала Геспид, - он помедлил и добавил без перехода, словно в продолжение темы о Совершенном, жившем сотню лет назад. - Дрянная девка, скажу вам. Очаровала мою лапушку своими… своими стишками. А я сразу гниль почувствовал - вот не сойти мне с этого места! Бранка - баба как баба, а вот пообщается с этой нагговой мохоедкой - и как бешенная становилась. Уж я, как мог, пытался отвадить эту гарлокову отрыжку от нашего дома. А только не вышло. Только вдрызг разругались с Бранкой и она ушла. Сгинула на Тропах, и эта с… сопливая паршивка вместе с ней. Вот вам и весь сказ.

На некоторое время повисло молчание, нарушаемое только бурчанием в брюхе гулко дышавшего бронто, треском костра и шуршанием мешков, которые складывал коссит. Айан вздохнул и, по обязанности старшего в отряде, хлопнул, как видно, неожиданно для себя самого разоткровенничавшегося гнома, по плечу.

- Мы их найдем, - он кивнул и, для придания веса своим словам, хлопнул Огрена еще раз. - Так Геспид… и Бранка полагали, что Наковальня Каридина находится в Ортане? Поэтому они искали карты в этот тейг?

- Ты вроде не глухой, - рыжий гном спрятал карту и, вновь достав флягу, на какое-то время приложился к ней. - Я ж говорю. Бранка. Ищет Наковальню. Которая - наверно - в тейге Ортан. По крайней мере, отправлялась она за Наковальней.

- Если бы мы снова научились делать големов, это была бы великая победа Орзаммара, - невнимательно пробормотал Леске, который закончил изготавливать палки с едой, и теперь ловко раскладывал их на камнях над теми участками костра, где угли уже не пылали, а только тлели. - Отвоевали бы обратно с десяток тейгов, да и наземники не драли бы перед нами свои носы.

- Бранка тоже так считала, - ворчание Огрена было невнятным, потому что он опять глотал из фляги, чмокая и дергая заросшим горлом. - Вот и сгинула два года назад. И вспомнили о ней только когда под собственными седалищами жареным запахло. А может, отвлеклась на что-то. У нее, бывает, что ни день - то начало нового отсчета. Нашла а какой-то заброшенной дыре секрет создания такого сплава, - гном кивнул на доспехи Командора, которые тот не снимал во время похода. - И увлеклась. Надо знать Бранку…

- Добро, - Айан поднялся и, добравшись до своего заблаговременно расстеленного одеяла, присел, снимая перчатки. Шрамы на его руках, наскоро, но не до конца залеченные лесной ведьмой, набухли багровым. По-видимому, так было не только на руках, потому что Кусланд, после недолгого колебания, взялся за ремни, с явным намерением снять нагрудник. - Отыщем Ортан. А дальше - положимся на помощь Создателя. Быть может, дальше Ортана идти и не придется.

Наблюдавшая за возней Командора Морриган поднялась и, обойдя огонь и замолчавших около него мужчин, присела напротив Стража, терпеливо выжидая, когда он справится со своей броней.

- Лечить тебя буду, - поймав вопросительный взгляд Кусланда, ровно пояснила она. - Дикие тропы начинаются. Порождений тьмы будет много. Один у нас Страж. Здоровым должен быть ты.

Часть 2 - 37.

Тейг, на который набрел отряд Командора после почти недели блужданий под землей, заметно отличался от прочих, виденных ранее. Должно быть, в этом месте Глубинные тропы подходили очень близко к поверхности, потому что света было не в пример больше, чем в других местах подземья, и шел он сверху. Огромная пещера, как почти все, в которых стояли гномьи поселения, пересекалась надвое чистым и сильным ручьем, течение которого было очень умело направлено так, чтобы через отводные желоба вода проходила по многим каменным улицам тейга. На близость к поверхности указывало и обилие плодородной земли. Края отводных желобов скрывались под пышными зелеными растениями. Трава - тусклая, но крепкая и зеленая, как в наземье, выглядывала из трещин в камнях, что устилали улицы, кое-где виднелись даже чахлые, но сильно разросшиеся кустарники. Следуя давно заброшенными улицами древнего поселка, путники настороженно оглядывались, держа оружие наготове. Уже по опыту они знали, что из темных провалов было удобнее всего кидаться на проходящих. Тоннельники - странные существа, похожие на вставших на длинные крепкие лапы кур, но гораздо крупнее, со змеиной кожей и длинными хоботами на месте голов, были неприхотливы, обитая как в земляных ходах между пещерами, так и в самих пещерах, больше всего, однако, отдавая предпочтение брошенному гномами жилью. Зубы их были длинными и острыми, способными выдирать крупные куски мяса отовсюду, где оно не было прикрыто железом, и отряду приходилось прикладывать немало усилий для того, чтобы оборонить от них тяжеловесного груженого бронто. Несмотря на их усилия, все же дважды Фарену и Зеврану единожды укусы лечить приходилось.

Однако, похоже, что никем, кроме мелких, шнырявших под ногами грызунов, этот тейг более обитаем не был. Добравшись до площади - большой и со всех сторон окруженной богатыми домами, от которой в разные стороны поселения отходили широкие улицы, путники остановились передохнуть. Бывшие хартийцы привычно направились в один из домов, который был больше и видимо богаче остальных. Ведомые им гномы не упускали случая помародерствовать в попадавшихся им на пути заброшенных поселках, но Кусланд не удерживал их от этого. Отчего-то он смутно полагал, что пылившимся вещам было бы куда веселее обрести новых хозяев, пусть и таким способом, нежели веками разрушаться в преданных забвению древних пещерах. В ожидании топавших внутри чужого жилища Фарена и Леске, Айан прислонился к невысокой, как раз чуть ниже его пояса, каменной изгороди, продолжавшей стену одного из домов и в задумчивости оглядывал площадь. За долгие дни блуждания по Глубинным тропам он уже успел насмотреться на самые разные диковинки, как те, что преподносила пещера, так и бывшие творением разума и рук древних гномов.

Однако, этот тейг, казавшийся явно больше остальных, даже после уже увиденного сумел вызвать его интерес и удивление. Диковиннее всего смотрелась площадь. От нее в разные концы тейга вели пять дорог, и по обеим сторонам от каждой стояло по искусно вырезанному каменному гному. Гномы эти держали в руках не традиционно изображавшиеся молоты, а отчего-то посохи, чем-то напоминавшие те, что были обычным оружием у магов. Но удивительнее всего была сама площадь. В ее центре, ровно посередине, на каменном возвышении и в окружении перевивавших и постамент, и даже ее ноги, цветов, стояла каменная статуя. Статуя эта отличалась от тех, что украшали эту площадь, да и вообще ото всех, виденных путниками ранее. Она словно повторяла контуры тела человека - или гнома, из-за ее роста, не уступавшего Кусланду или Стену, понять это было трудно. Само тело статуи смотрелось не вытесанным, а словно бы сложенным из камней, которые, казалось, были посажены на какой-то бывший ранее мягким и клейким, но ко времени застывший материал. Статуя изображала скорее женщину, но не женщину-мать, а воительницу, с широким разворотом плеч, крепкими кулаками и лысой головой. Руки чудовищной каменной женщины были раскинуты над головой, словно висевшие на невидимых цепях.

- Какая прекрасная каменная пленница, - Зевран похлопал по шершавому серому боку гулко хрупнувшего в ответ бронто, с которым в последние дни пути эльф к удивлению нашел общий язык. - Посмотри, сколько живости и страсти в одном только исполненном страдания и силы жесте. Все-таки, что ни говори, мой прекрасный Страж, но гномы - вот, кто настоящие творцы. Видал я великолепные статуи во дворце антиванского принца, но ни в одной не было столько жизни, столько… м…

- Интересно мне, в руках и груди отверстия ей зачем, - Морриган, как оказалось, тоже заинтересовалась странным творением, впрочем, не торопясь подходить ближе. - Не иначе для камней. Но вся она из камня. К чему частично извлекли их?

- О, куда девалось прежнее равнодушие? - бывший ассасин растянул губы в улыбке. - Моя дорогая ведьма снова в настроении?

- Не твоя, эльф. Запомнить должен это, ненароком не заквакать чтобы.

- Нет, ну ты слышал? - покачивая головой в показном возмущении, Зевран шагнул к Командору, который вытаскивал крышку из висевшей у него на боку фляги, и словно ненароком задел того плечом. - У меня почти получилось завладеть ее… ее… сердцем и вниманием. Но теперь она снова груба и холодна со мной. А знаешь, кто в этом виноват?

- Кто? - вытащив, наконец, крышку, и делая глоток, невнятно поинтересовался Кусланд.

- Ты, мой Страж, - эльф скрестил руки на груди, и снова тронул собеседника плечом. - Если бы не твоя… неосторожная прогулка по кабакам, я уверен, что снискал бы полное расположение этой дамы. Не забывай же теперь, что ты мой должник.

Кусланд пожал плечами, наблюдая, как склонившийся над водным желобом Стен отодвигает сор, чтобы затем набрать в ладони чистой воды и умыться.

- Ведь я избавил тебя от оков крови, - напомнил он, кивая подбородком на ладонь явно что-то задумавшего эльфа. - Хотя стоило это немало сил. Разве доверие, что выказываю я тебе, не означает хотя бы частичной расплаты за спасение моей жизни?

- Выказывает, мой прекрасный Страж, но я говорю о другом долге.

- Каком же? - запоздало сообразив, что спрашивать не стоило, Кусланд вновь приложился к фляге.

- Ты должен мне ночь любви, - полностью оправдывая предчувствия Айана, поперхнувшегося лечебным травяным настоем, что Морриган варила для него на каждом большом привале, Зевран сочувственно похлопал его по спине. - И не больше.

Закончив прокашливаться, Кусланд стащил перчатку, и тыльной стороной ладони вытер нос, потом - лоб.

- Я думал, что должен тебе жизнь, - все еще не до конца отдышавшись, медленно проговорил он. Зевран ухмыльнулся, не пряча ровных белых зубов.

- Ну, нет, мой Страж. Жизнь твою я ходил спасать в страхе за собственную шкуру. Тут ты ничего мне не должен. Я от тебя не потребую ничего сверх того, что мне причитается. Тебе ведь не понравилось приключение у гномки? Обещаю, у нас с тобой все будет иначе. Никакой боли, только удовольствие.

Кусланд выпрямился и, шагнув к Зеврану, убрал волосы с его плеча, зажимая ворот рубахи между пальцев.

- А с чего ты взял, что мне не было любо в гостях у Джарвии? - приподняв бровь, спокойно и твердо поинтересовался он. - И почему ты думаешь, что мне не нравится боль?

Ожидавший совсем другого на свои слова ассасин несколько растерялся, ничем, впрочем, этого не показывая.

- А что, нравится? - как можно беспечнее поинтересовался он. - Что-то по тебе этого не было видно там, у гномки.

- У гномки я боялся за свою жизнь, - по-прежнему не выпуская его ворота, Кусланд приблизил лицо, на котором играла обыкновенно не свойственная ему усмешка. - Если бы не это, боль, которую она причиняла мне при… при множестве иных моментов доставляла ее действиям… я бы сказал… живости и остроты. Мне кажется, ты недооцениваешь роль боли в том, чтобы получать удовольствие, - Айан склонился еще ниже к Зеврану, который пока вполне убедительно прятал свое изумление под нагловатой улыбкой. - Если желаешь - покажу.

Зевран улыбнулся шире, видимо, уже приготовив достойный ответ, но его опередил коссит, выпрямившийся и отошедший от воды. Красные глаза Стена смотрели как всегда - равнодушно и презрительно, но в тоне звучали редкие нотки никогда не бывшего свойственным ему участия.

- Если это случится, тебе понадобится железный прут, - обращаясь к Зеврану, с серьезностью посоветовал он. - Только прежде раскали его на огне, а то вряд ли он что-нибудь заметит… Когда внимание его будет отвлечено на иное.

- Взять не могу в толк, - все это время прислушавшаяся к разговору, пробормотала Морриган. - О чем говорите вы?

Стен дернул плечами, словно стряхивая мелкий сор.

- Он - полукровка, - кивнув на посмотревшего в его сторону Айана, невозмутимо пояснил коссит. - Я долго наблюдал. Пусть даже с рождения среди людей, в нем много от нас. Склонности и страсти - это все, пусть он и скрывает их. В словах о боли нет обмана. Предпочтения моего народа… Любовные игры косситов довольно… неприятны.

- Полукровка ты? - ведьма подняла темные брови. - Не тейрна сын? Как вышло так?

- Погоди, мой большой друг, - Зевран попытался незаметно высвободить свой ворот из железных пальцев Командора, но Кусланд держал крепко. - Что ты там говорил про любовные игры?

- Все происходит тяжело и жестко, - медленно, но с неожиданной охотой просветил его куннари, распуская хвост грязно-белых, стянутых в неопрятные косицы волос, и вновь крепче стягивая их на затылке. - Потому косситы редко ложатся с женщинами не из нашего племени. Не каждая малявка может выдержать нашу любовь. Тебе же потребуется доспех. И шлем. И что-нибудь для прикуса. У эльфов крепкие зубы?

- Крепкие ли у меня зубы? - Зевран покосился на продолжавшего удерживать его Командора и, не увидев в его лице ничего для себя утешительного, попытался обратить все в шутку. - Для прикуса? Или под конец я все же рискую остаться без зубов, если мне их выбьют?

- Коссит может прокусить насквозь кожу, дерево, даже металл - хоть и не сразу, - Стен вновь кивнул на Айана, который широко и демонстративно улыбнулся, показывая крупные, крупнее, чем у многих, белые клыки. - Ему может прийти в голову попробовать тебя на зубок. Тебе следует быть готовым, если все же добьешься его… любви.

- О любви речи не идет, - Айан кивнул, перебирая ворот эльфа пальцами. - Но быть чьим-то должником я тоже не желаю. Гномка… видишь ли, мой прекрасный эльф, - явно передразнивая манеру речи ассасина, доверительно открылся он. - Гномка не дала мне возможности… действовать в ответ. Мое желание осталось… желание осталось, друг Зев. И если ты мне поможешь высвободить…

- Тебе все же понадобится шлем, - вновь вмешался в разговор коссит, присаживаясь на изгородь рядом с Айаном. - Лучше всего - закрытый. Для первого раза… Прут накали заранее. Потом может быть поздно.

Зевран перевел взгляд с одних точно из камня высеченных черт на другие и на миг на его лице мелькнуло затравленное выражение.

- Тьма с вами, - он дернулся, вырывая, наконец, свой ворот из хватки Айана и махнул рукой. - Я никогда не против попробовать что-то новое, но вам, суровым мужам-варварам, удалось заставить меня сомневаться, действительно ли я хочу этого на сей раз.

- И я тебе ничего не должен, - с нажимом договорил Кусланд, завершая разговор.

- Ничего, мой Страж, - Зевран покачал головой, но через миг весело рассмеялся. - Вот никогда не думал о том, что меня переспорит куннари! Это… это удивительно! Но жизнь - она хитрая тварь, разве нет?

- Антиванцы, - Огрен, который никак не напоминал о себе за весь разговор, занятый перебиранием чего-то в своем походном мешке, харкнул и смачно сплюнул, после чего ладонью вытер мокрые усы. - Не зря о вас треплются. Нет, не зря.

- Что же о нас говорят, друг гном? - обрадованный возможностью отыграться хоть на ком-то за свое поражение с Кусландом, поинтересовался ассасин.

Огрен громыхнул мешком.

- То и говорят. Распутники вы все, вот вы кто. Мужскую задницу от женской не отличите.

Зевран качнул головой, невольно с остальными бросив взгляд на обшариваемый гномами дом, где, судя по звуку, упало что-то тяжелое.

- Это ты пытаешься подкатить ко мне, мой вонючий друг? Слушай, если хочешь со мной переспать, так и скажи.

Огрен в возмущении открыл рот, но ответить не успел. В доме громыхнуло сильнее, а потом из его немногочисленных окон шибануло резким и горячим потоком воздуха, в котором взблескивали языки пламени. Почти сразу же в одном из проемов показалась чумазая голова Фарена со стоящими на ней дыбом волосами. Несколько мгновений потребовалось ему, чтобы сфокусировать взгляд. Потом он пригладил лапищей патлы, и приветственно мотнул головой.

- Эй, Страж. Иди, поглядеть. Ты маг, может, поймешь, что тут за штука?

Дом богатого гнома, куда по приглашению Броски нагрянули путники, оказался пустым настолько, что все время, пока они шли по каменной лестнице в подвал, откуда раздавались возбужденные голоса мародеров, приходилось недоумевать, что именно они тут так долго делали. Однако, открывшееся за отодвигавшейся каменной дверью зрелище, все же дало ответ на этот вопрос. Подвал, должно быть, бывший тщательным образом запечатанным до того, как до него добрались гномы, оказался набит самыми разнообразным вещами, вне всяких сомнений, ранее принадлежавшими магу. Несколько полок с книгами и свитками, большинство из которых были закрыты еще не истлевшими магическими печатями, занимали большую часть комнаты. Дверцы стоявшего в стороне большого шкафа были открыты, являя взорам пришельцев многочисленные стеклянные бутылки и колбы, а также мешочки, образцы минералов, и набросанные в беспорядке пучки трав. Травы, иссохшие и истлевшие, были подвешены и под потолком. Не похоже было, чтобы устроенный здесь мародерами взрыв серьезно повредил что-нибудь в комнате.

Нижний ящик шкафа был выдвинут, и в нем аккуратными рядами лежали камни - зеленые, синие, белые и красные. Один из этих камней держал теперь в руках Броска. На полу валялись красные осколки.

- Леске, жопорукий, уронил, - Фарен кивнул на пол, задумчиво разглядывая камни при свете факела. - Никак не соображу, что это. Не драгоценные точно.

- Другое непонятно мне, - Морриган зажгла навершье своего посоха, поднимая его повыше. - Магу наверняка жилище принадлежало. Но среди гномов магов не рождается. Никогда.

- Должно быть, отступник, из людей или эльфов, - Кусланд пожал плечами, поднимая из ящика другой камень. - Прятался здесь, среди гномов, еще в незапамятные времена. Но что это за камни? Они взрываются при расколе?

- Что? - Броска оторвался от завороженного созерцания найденного им. - Не, Страж. Это не камень. Камень умер мирно. Это вот вон та штука.

Следуя взглядами за жестом, его товарищи подошли к широкому столу, содержимое которого валялось теперь под ногами. Стол был необычен тем, что центр его столешницы был не деревянным, а покрыт стеклом. Под стеклом виднелся узкий длинный ящик, в котором лежал короткий, не длиннее локтя взрослого человеческого мужа, жезл из металла, с вкраплениями мелких камней, того же цвета, что и найденные в шкафу. Теперь стеклянный верх был откинут. По-видимому, кто-то из мародерствовавших гномов попытался взять в руки жезл.

- Не вышло у меня, - пояснил Броска, мстительно кивая на жезл и демонстрируя обожженную руку. - Эта зараза не дается. Не вздумайте трогать, а то ведь опять шибанет - не отмоемся.

- Руна тут, - Морриган подошла ближе и поднесла свой посох к столу, освещая его. - Знак Тени. И ловушка стихий. Умно.

- И что это значит? - Зевран вытянул шею, благоразумно не пытаясь приблизиться к жезлу. Морриган кивнула на стол.

- Значит это, что только осененный Тенью взять в руки это может. Маг, и никто больше.

Она протянула руку и кончиками тонких пальцев дотронулась до поверхности металла. Броска инстинктивно пригнулся, однако, ничего не произошло. Оттеснив Морриган, Айан коснулся, а потом взял в руки жезл. Под пальцы попалось несколько выпуклостей и, подняв странную вещь на уровень глаз, Кусланд со всех сторон оглядел крошечное кольцо у самой рукояти, в которое было вкраплены два камня - один напротив другого. Подчиняясь странному наитию, он провернул кольцо, установив камни в обратном порядке. Однако ничего не произошло. Отобравшая жезл Морриган некоторое время изучала его поверхность в свете своего посоха, потом дернула плечами и вернула Кусланду.

- Никогда не приходилось видеть вещей таких.

- А мне приходилось, - рыжий проводник качнул бородой, тоже, однако, не пытаясь приблизиться к лежавшему на ладонях Командора жезлу. - У Бранки такая была. Но без руны. Шибко удобная штука, чтоб спину чесать.

- Для чего она? - не отводя глаз от посоха, ровно спросил Кусланд. Огрен шумно вдохнул, и не менее шумно выпустил воздух.

- Я ж тебе говорю. Спину чесать. И все.

- Ладно, - Айан еще раз осмотрел жезл со всех сторон. - Заканчивайте здесь. Пора двигаться дальше.

Бронто встретил вернувшихся хозяев гулким пофыркиванием, и мотанием куцего хвоста. Неутомимый гигант, способный прошагать на своих коротких лапах много часов, и чуявший, что разгружать его не стали, а значит, скоро предстоит очередной длинный и непростой переход, за время которого нужно будет карабкаться по ненадежной почве, либо отмахиваться от мелких, но назойливых хищников, явно застоялся. Кусланд подоспел к нему первым и, на всякий случай, взялся проверять и подтягивать разболтавшиеся ремни. Огрен, что в походе никогда не расставался со своим мешком, не доверяя его спине зверя, в последний раз перекладывал и утрясал свою поклажу. Забравшись по колени в желоб, коссит наполнял бурдюки и фляги свежей водой. Морриган, Леске и Фарен еще не появлялись из подвала, видимо, в большей степени, чем остальные, заинтересовавшись его содержимым. Присевший в зарослях диких цветов эльф зачем-то рвал и укладывал их на одном месте. Сноп из сорванных цветов рядом с ним рос по мере того, как остальные члены отряда справлялись со своей работой. Наконец, поднявшись, и с трудом подобрав сорванное с земли, эльф прошествовал к бронто, и уложил цветы перед ним.

- Кушай, кушай, мой друг, - привычным жестом он потрепал зверя между передних рогов. - Где еще удастся тебе поесть такую прелесть?

- Я специально не стал снимать с него путы, чтобы он не наелся перед следующим переходом, - Кусланд недовольно поморщился. - Зачем?

- Ему это на один зуб, а такие цветы он любит, - эльф, видимо, уже забыл, или предпочел забыть недавний разговор, и пребывал в своем обычном беззлобно-шутливом настрое. - А вечером неизвестно, удастся ли нам найти, чем…

Не договорив, он замер. На миг по его красивому лицу пробежала тень самого настоящего страха. Рука Айана дернулась к оружию раньше, чем он успел увидеть, что именно так напугало непугливого ассасина. Однако, взглянув туда, куда смотрел Зевран, он не увидел ничего, кроме статуи, и Стена, набиравшего в стороне воду в большие бурдюки, и складывавшего их на краю желоба.

- Ты… я… мой Страж, прости меня, если я спятил, но подскажи… ты сам как помнишь? Ведь руки этой статуи были воздеты над головой?

Кусланд и оказавшийся рядом Огрен честно вытаращились на каменную женщину. Ту самую, что ранее восхитила антиванского убийцу. Ее чудовищные руки, и впрямь бывшие поднятыми вверх, теперь висели по бокам. У ног, вырванные с корнем, лежали пучки вьючных цветов.

- Клянусь сосками моей прабабки, Страж! - Огрен выронил сумку и, кацнув зубами, взялся за секиру. - Оно на меня пялится. Глянь, говорю, пялится. Чтоб мне лопнуть!

Ощущая предательский холодок где-то в требухе, Айан подошел к беспокойной статуе. Статуя не шевелилась, однако ощущение того, что она следит за ним отлитыми из лириума глазами, не давало ему покоя. Он мог бы поклясться, что раньше ничего такого не было. Зевран и Огрен осторожно ступали следом, держа оружие наготове. Однако всерьез думать о том, как драться с такой махиной, если бы она вдруг решила напасть, не хотелось.

Встревоженный Стен выбрался из воды и, подхватив с камней свой двуручник, как был, без сапог, поспешил к подкрадывавшимся к статуе товарищам по отряду. Однако, несмотря на то, что все были настороже, то, что произошло дальше, заставило четверых непугливых мужчин в едином движении дернуться от неожиданности и страха. На их глазах рот статуи открылся, и раздался гулкий и скрипучий голос, впрочем, довольно внятно выговаривавший понятные для разумения слова.

- Пусть новый хозяин подойдет поближе. И не боится. Как может бояться тот, кто держит при себе жезл подчинения?

Айан склонил голову и дико взглянул на вынесенный из дома неизвестного мага жезл, что был приторочен у его пояса.

- Ты пробудил меня, маг. Но еще не отдавал приказов. Быть может, теперь самое время?

- Кто ты? - голос Зеврана не дрожал, в отличие от рук, сжимавших его изогнутые мечи.

Статуя опустила голову, оценивающе уставившись на тонкую фигуру эльфа.

- Это будет интересно, - прогудела она, и ее лириумные глаза моргнули. - Мои новые хозяева даже не знают, чем они завладели.

- И все же? - на всякий случай, сняв с пояса то, что каменная женщина называла жезлом подчинения, Айан подошел ближе. - Кто ты? И почему ты называешь нас своими хозяевами?

- У тебя жезл. Значит, ты - хозяин, - статуя повернула голову, посмотрев на босоногого Стена с мечом в руках. Потом перевела взгляд на Огрена, короткие рыжие волосы которого стояли дыбом. - Големов вынуждает подчиняться сила камня, сокрытая в жезле. Однако, тот жезл, что у вас, принадлежал моему прошлому хозяину. Магу. Этот жезл не только подчиняет. Он может убить. Убить камень, - статуя моргнула снова. - Не живую плоть.

Айан снова посмотрел на жезл. Огрен оперся на свой топор и сплюнул.

- Голем! А ведь верно! Камнем мне по башке, вот уж не думал, что увижу кого-нибудь из них. Большую часть этих штуковин раздолбали во время схваток с порождениями тьмы!

- Это их собралась делать для Орзаммара твоя жена? - Зевран с усилием опустил обе брови. - Да… странно, что порождения тьмы вообще смогли взять хотя бы один тейг, если таких штук раньше у гномов были сотни.

- Твое… пробуждение произошло в тот миг, когда коснулись жезла? - Кусланд провел пальцами по ободу с вкрапленными камнями.

- Чтобы оживить меня, нужно повернуть кольцо. То самое, которого сейчас касается мой хозяин. Чтобы заставить замереть - направь на голема навершье жезла, и вновь поверни кольцо.

Айан провел по телу жезла ладонью. Однако заключенная в нем магическая сила молчала к настолько неумелому и неопытному магу.

- Значит, если я прикажу, ты пойдешь со мной? - Кусланд опустил руку. - И… будешь сражаться с теми, на кого укажет навершье?

- Не обязательно все время тыкать жезлом, - статуя моргнула, глядя уже только на Командора. - Если хозяин прикажет следовать за ним, и защищать его или его… друзей, голем так и поступит.

Человек понимающе кивнул и в задумчивости в который раз окинул взглядом недвижимо стоящую статую голема.

- А ты желаешь пойти со мной? - спустя какое-то время спросил он, видимо колеблясь. Искушение заиметь такое мощное оружие было велико. Однако, не зная природы големов и способов управления ими, Айан не хотел ставить под удар весь отряд. - Быть может, тебе бы хотелось, чтобы я вновь повернул это кольцо, и оставил тебя в покое?

Голем моргнул. Помолчав, он моргнул еще раз.

- Никто никогда не спрашивал Шейлу о том, чего она хочет, - статуя моргнула снова и сузила глаза. - Я бы хотела… хотела покинуть это место. Даже если хозяин захочет уничтожить Шейлу в следующей пещере. Но не в этой. Где угодно, лишь бы подальше от этой… этого тейга. Шейла… просит.

Айан переглянулся с Зевраном, потом Стеном. Последний едва заметно пожал плечами.

- Хорошо, Шейла, - Кусланд принял решение, вознеся короткую молитву к Создателю, чтобы оно не было ошибочным. - Ты пойдешь с нами. Но ты должна делать то, что тебе говорят. И… постарайся никого не задеть.

Голем шевельнул головой. Опустив лицо, он, точнее, она, посмотрела на свои перевитые цветами ноги.

- Хозяин разрешает?

- Имя хозяина - Айдан, - Кусланд повесил жезл обратно на пояс. - Идем.

Вырывая оплетавшие ноги стебли, Шейла сделала шаг, и - сошла с постамента. Ожидаемого грохота не случилось. Шаги каменной женщины, несмотря на их тяжесть, оказались достаточно мягкими. Этому, должно быть, способствовала форма ее стопы, с хорошо выделанными гибкими каменными пальцами. Сделав еще один шаг, и оказавшись на мостовой, голем преодолела расстояние, отделявшее ее от хозяина и остановилась перед Айаном.

- Поздравляю, мой Страж, - Зевран с усилием вложил мечи в их гнезда и задрал голову, рассматривая возвышавшуюся над ним, и даже самим Кусландом Шейлу. - Заиметь собственного голема это… большая удача. Я так думаю. Наверно.

Из дверного проема дома мага показался волокущий мешок Леске. Радостно открыв рот в сторону спутников, он сходу поперхнулся. Мешок выпал из ослабевших пальцев и гулко хлопнул об одетую в булыжники землю. Из него выкатилось несколько найденных в подвале разноцветных кристаллов. При виде них глаза Шейлы вспыхнули внезапно и очень жарко.

- Хозяин, - дотопав до замершего в ужасе хартийца, голем с неожиданной ловкостью подхватила один из рассыпавшихся камней. - Ты приказал забрать у старого хозяина кристаллы силы Шейлы. Шейла… польщена. Шейла… может просить тебя… украсить ее ими как можно скорей?

Часть 2 - 38.

Узкий и темный каменный лаз, освещаемый лишь видневшимися кое-где высоко над головами редкими жилами лириума, и по которому отряд шел уже много часов, постепенно стал расширяться. Поначалу то и дело косившиеся на Шейлу, участники экспедиции Стражей уже давно утратили к ней интерес. Что было не мудрено. Каменная пленница заброшенного тейга размеренно и гулко топала в стороне от своих новых мясных спутников, держась так, чтобы никого не задеть, и не заступать дорогу. Больше она не делала ничего, не выказывая даже интереса к изредка попадавшимся на пути диковинкам Троп, вроде выходов странных, цветных пород, больших иссохших грибов, либо крупных многоногих насекомых, что разбегались из-под сапог идущих, выбрасывая странные оранжевые искры. О том, что ей были не чужды проявления разумности, Шейла показала лишь однажды, когда по приказу Командора в несколько минут расчистила большой каменный завал, лежавший на их пути, и мешавший пройти груженному бронто. Все прочее время голем вела себя молчаливо и отстранённо, односложно отвечая на попытки ее разговорить отчего-то заинтересовавшегося Леске. В конце концов, каменную махину оставили в покое, и она продолжала мерно идти рядом - живая и неживая одновременно.

Зевран уже давно оглядывался на Айдана Кусланда, что еще до бывшего домом Шейлы тейга предпочитал держаться в хвосте отряда, а последние несколько часов и вовсе приотстал, то и дело морщась и прикладывая руку к лицу. Улучив момент, эльф замедлил шаги так, чтобы, не привлекая лишнего внимания, спустя какое-то время поравняться с замыкавшим шествие Командором.

- Мой дорогой Страж, у тебя опять болит? - исполненным самого искреннего участия голосом негромко поинтересовался он. - Ведь времени-то прошло немало. Конечно, когда тебя пытали, со мной рядом всегда была хасиндская красотка, что зашептывала мои увечья, в то время как ты принял все, что положила тебе та сумасшедшая, по полной. Но, клянусь мохнатым париком последнего ривейнца, которого я зарезал, все же нежная у вас, аристократов, шкура, как ни погляди. Быть может, стоит отбросить излишнюю стеснительность, и снова обратиться к Морриган? Если тебе трудно идти…

- Да не в том дело, - Кусланд приотвернул голову, с силой проводя по щеке тыльной стороной ладони, на которой не было перчатки. То ли от частых протирок, то ли от чего другого, верхняя часть его лица набрякла, что было особо хорошо видно на фоне покрасневших и слезившихся глаз. - Я специально иду позади всех. Здесь запах слабее.

- Запах? - ассасин непонимающе поднял брови. - Он тебя, что ли, так мучает?

Айан еще раз потер ладонью лицо так, словно хотел своротить с него нос.

- Принюхался я давно, как и все. Но, когда вдыхаю, то… я и раньше чувствовал, что тяжело дышать, но со вчера это перешло в настоящее удушье. У матери моей случалось похожее, каждую пору, когда распускается пухоцвет. Но, прости меня Создатель, страдать от запаха цветов все же куда приятнее, чем от…

Он крепко высморкался, сплевывая на ходу. Зерван понял, опустил брови, и кивнул.

- Ах, вот ты о чем, мой бедный Страж. Признаться, ты прав. Моча гнома - ядреная вещь. Это если не брать в расчет всех прочих запахов, которые он источает. Неудивительно, что у тебя заложило нос. Но чем тут поможешь?

Кусланд передернул плечами.

- Разве если приказать ему перестать справлять малую нужду прямо в доспех. Так ведь он не перестанет.

- Эй, Страж, - идущий впереди отряда Броска поднял руку, делая знак остановиться. - Глянь, что тут. Это ж, кажется, по твоей части?

Когда Командор и примолкший эльф подошли к подзывавшему их Фарену, остальные члены отряда, за исключением Шейлы, уже стояли в некотором отдалении, созерцая то, что лежало у них на пути. Бесформенная черная груда, на первый взгляд, состоявшая из одного только горючего камня, была настолько большой и обширной, что пройти, не касаясь ее краев, можно было только под самой стеной туннеля. Кусланд подошел ближе и, присев, отгреб в сторону золу, являя взорам товарищей сваленные в кучу обгорелые останки.

- Порождения тьмы. Много, - Страж отгреб еще, осматривая тела тварей. - Неделя, не меньше. Их пытались сжечь, но наспех, спустя рукава. Как видно, тот, кто это сделал, очень торопился. А может, попросту не придавал большого значения костру… или не хотел, чтобы костер был заметен. Все… большинство зарублены топорами.

- То-то мне было невдомек, куда они подевались, эти твари, - Фарен несколько раз сжал и разжал кулаки и сплюнул под ноги. - Тропы должны кишмя ими кишеть, а мы за все время ни одного не встретили. Ну, иль пылеглоты из касты воинов о своих подвигах привирают, а на деле порождений тьмы не так уж и много…

- Ты что это, наггова шкура, сейчас просвистел? - молчавший доселе Огрен всем телом развернулся в сторону бывшего хартийца. Вид рыжего проводника сделался довольно свирепым. - Ты кого это назвал врунами? Да если б не воины, твоя клеймёная морда давно бы торчала на пике какой-то твари. Которая бы не брезговала замарать оружие в той гарлоковой моче, что у тебя вместо крови! Навозная тррряпка!

Морриган усмехнулась. Зевран и Кусланд переглянулись, и последний досадливо поморщился, предчувствуя склоку.

- Ты-то какое отношение имеешь к воинам, кабацкий бурдюк? - молодой и крепкий Фарен, бывший даже слишком стремительным и хватким для гнома, на фоне могучего, но из-за постоянной поддатости глядевшегося опухшим и рыхлым Огрена, действительно смотрелся в куда более выгодном свете. - Предки ошиблись, попустив тебе родиться в твоей касте. Ты и топора-то не поднимешь. Какой из тебя воин, пропойца?

- А вот я тебе сейчас покажу, какой!

В какой миг в руках Огрена оказалось его оружие, не успел заметить даже ассасин. Благодаря своей изворотливости, Броска в последний миг отпрыгнул в сторону, выхватывая мечи. Однако следующий удар разъяренного мужа Совершенной принял не он, а Командор. С трудом устояв от толчка упавшего на его подставленный меч острия огромной секиры, он вполсилы грохнул рыжего воина щитом. Опомнившийся Стен перехватил кисть Огрена, заносившего руку для другого удара. Вдвоем с Айаном им не без труда удалось скрутить оглушенного, но яростно рвавшегося в бой рыжего гнома. Фарен нападать не пытался. Убедившись, что больше ему ничего уже не угрожает, он вложил мечи в ножны и отошел подальше от выдиравшегося из рук двух длинноногих великанов проводника, совладать с которым у наземников получалось с немалым трудом.

- Все! - в какой-то миг обозленный случившимся, и вынужденной близостью больше прежнего источавшего ароматы Огрена, гаркнул Командор так, что эхо от его голоса разнеслось по пещере на меру, а то и более, пути. - Прекратить! Еще одна такая ссора - и оба идете назад, в Орзаммар. Без припасов! Все ясно? Ну?

Огрен перестал барахтаться и рваться из удерживавших его рук. Почувствовав это, его пленители ослабили хватку. Фарен, привычно сплюнув под ноги, подошел и, не поднимая глаз, протянул руку.

- Извиняй, друган, - он вздохнул, видимо, переступая через себя. - Эт я первый свару начал. Обидно, вишь, что в воины берут только из одной касты. Я, мож, и сам не плох с мечами да секирой, а вона как приходится - нужники за такими, как ты, подчищать. Давай будем мириться, раз Стражу того надо. А ежели чего… то после похода… коль предки пособят в живых остаться… стало быть и…

Некоторое время царило молчание. Было слышно как дышит бронто и переступает по вековой потревоженной пыли своими тяжелыми лапами.

- Что-то застоялись мы тут, Страж, - встряхнувшись и расправив плечи, Огрен шагнул мимо протянутой руки Броски к куче из полусгоревших порождений тьмы. - Ты тут все посмотрел? Дальше пора двигать. Бранка, мать ее, сама не найдется.

Кусланд с нажимом указал глазами на все еще протянутую руку Фарена. Огрен, тоже после видимых усилий над собой, не глядя, хлопнул по ней, после чего тут же отошел.

- Надеюсь, никто не узнает о том, что я трогался с неприкасаемым, - прочистив горло, пробурчал он. - Эдак потом вовек не отмоешься. Всяк будет пальцем показывать.

- А ты когда-нибудь собирался мыться, мой вонючий друг? - меланхолично поинтересовался Зевран, глядя, как шагнувший в сторону Командор яростно сморкается в кусок уже насквозь мокрой тряпки.

Огрен не ответил, не удостоив эльфа даже взглядом. Меж тем Стен, как до него Страж, присел у края кучи, впрочем, предусмотрительно держась от нее подальше.

- Гном прав, - не сразу сделалось понятно, какого именно гнома поддержал он. - Глубинные тропы принадлежат порождениям тьмы. Где они?

- Архидемон, - просморкавшись, и вытерев взмокший лоб рукой, Кусланд спрятал тряпку и попытался глубоко вдохнуть. - Стражи могут через сны видеть его глазами. Он созывает тварей со всех троп, и уводит куда-то. Порождения тьмы выбираются на поверхность на юге Ферелдена, значит, идут они на Редклиф. Но кто убил этих - я не…

- Легион Мертвых, кто ж еще, - Огрен харкнул на кучу и, подобрав свою секиру, вернул ее в крепление на спине. - Кроме них и некому. Значит, стоят где-то поблизости. Может, если предки подсобят, то и встретимся.

- Легион Мертвых?

- Да, точно, - Огрен покосился на заговорившую Морриган. - Ведьме понравилось название? И правильно. В Легионе и вправду служат одни мертвецы.

- Как это? - не понял Зевран. Рыжий муж Бранки гмыкнул, вновь прочищая горло.

- Может, пойдем? - он посмотрел на Командора, который, морщась, продолжал тереть лицо. - Рассказывать-то и по дороге можно.

- Пойдем, - с усилием опуская руки, согласился тот. - Только старайтесь не касаться кучи. Твари давно передохли, но скверна могла остаться. А от этой болезни лекарства нет.

Рассказчик Огрен был из рук вон плохой, но все же наземники сумели дознаться о гномьем Легионе многое. Со слов проводника выходило, что Мертвым Легион назывался не зря - каждый встававший в его ряды гном умирал по-настоящему, со справлениями всех должных обрядов и будучи оплаканным родными. Легион принимал любого - от преступников, желавших уйти от вины, либо искупить ее кровью, должников, не имевших, чем оплатить свои долги, недостойных, опозоривших свой род, до искателей приключений и тех, кто жаждал славы в веках, либо был одержимым идеей очистить Глубинные тропы от заполонивших их тварей. Однако ни один легионер не имел права на возвращение к жизни. Это правило было главным и соблюдалось неукоснительно. Уходивший сражаться с порождениями тьмы гном уходил навсегда.

- Как-то оно вовсе уж нерадостно выходит, - выслушав ароматизировавшего Огрена, вслух подумал Зевран, время от времени сопереживающе поглядывая в сторону Командора. - От Воронов тоже просто так не уходят, но радостей в нашей… то есть, в их жизни куда больше. Вино, роскошная еда и тряпки, золото, женщины, мужчины - чего только пожелаешь. Разумеется, если приносишь пользу. Если не приносишь… А, демон меня закуси, все равно у Воронов - лучше.

- Так чеж ты от них ушел? - после не получившейся драки с Огреном, Броска благоразумно старался держаться от рыжего проводника подальше. - Ежели так все хорошо?

Эльф пожал плечами.

- Перестал приносить пользу и не пожелал из-за этого умирать.

- Ну, у нас в… тьфу ты, туннельникова отрыжка, не у нас, а просто в Хартии что-то навподобе, но не совсем, канеш, так, - начал было Броска, но рассказ его так и остался неоконченным. Тянувшийся очень долго туннельный переход, наконец, кончился, приведя в огромную пещеру, высоченные своды которой поддерживали колоссальные каменные колонны. Вытянутая пещера тянулась в обе стороны от земляного хода, из которого вышел отряд, и ее концы терялись в полутьме. Вдоль стен в выдолбленных каменных желобах мерно текли потоки лавы. От их пролома через желоб был перекинут каменный мост, шириной ровно настолько, чтобы там можно было разойтись двум гномам.

- Кажется… - Огрен неверяще вытащил свою карту и, кивком подозвав Кусланда, склонился над ней. - Кажется, мы добрались до самого Перекрестка Каридина! Могучие предки, мне думалось, до него еще дня четыре пути.

Айан спрятал тряпку, в которую высморкался перед тем, как подойти к гному и, отобрав у него карту и отступив на шаг, принялся внимательно изучать нанесенные на нее переплетения ходов и тоннелей, с пометками самого Огрена, указывавшими пройденный ими путь.

- Если это - действительно одна из дорог Перекрестка, значит, нужно добраться до центра, а там уже искать путь в Ортан, - утвердительно пробормотал он. Огрен кивнул.

- Ежели верить карте, от Перекрестка до Ортана рукой подать. И пусть я буду не я, а нагговый паштет, если совсем скоро мы не увидим хотя бы какие-то следы экспедиции Бранки.

- Или Легиона Мертвых, - подсказал Леске. Огрен подумал, и кивнул.

- И их могем. Ну, пошли, пошли. Пока Страж совсем не раскис. Вот уж не думал, что Стражи - что твои эльфьи девы. Чуть где сквознячок, и у него уже из носа пузыри.

Довольный своим превосходством в сравнении с Серым Стражем, Огрен вновь пошел вперед. Чем дальше по облагороженной каменной дороге продвигался отряд, тем больше на пути им попадалось следов того, что некогда было частью величия и славы царства гномов. Огромные колонны с искусной резьбой, стоящие между ними каменные статуи, изображавшие гномов из различных каст, таблицы с полустершимися письменами, все это было выполнено с таким мастерством, что и по прошествии многих веков завораживало внимание и вызывало восхищение наземных гостей.

- Воистину, гномы - великий народ, - проговорил Кусланд, переступая через узор из текущей лавы, что была пущена под слоем толстого стекла на полу, создавая рисунок в виде диковинной огненной птицы с широко раскинутыми крыльями. - Демоны бы унесли всех этих порождений тьмы, что поспособствовали упадку гномьих королевств! Много не дополучил наш мир, когда гномы вместо ремесел занялись просто выживанием.

- Ты прав, мой Страж, - Зевран на ходу пробежался пальцами по изразцовой решетке, что защищала от случайного прикосновения к лавовым часам. - Гномы - великие мастера и мыслители. Я как-то раньше не задумывался ни о чем подобном. Но когда увидишь своими глазами…

Показавшийся из-за поворота пути зал размерами и величественностью во много раз превосходил все виденное ими ранее. Дорога - одна из восьми, что насчитали путники, привела их на огромную площадь, в центре которой на невысоком постаменте стояла статуя гнома, отлитая из цельного коричневатого материала, чем-то напоминавшего стекло. В высоко вздетой над головой руке гном держал металлический октодиректир - многослойную и раскладную карту всех глубинных троп, имевшей в основе своей восьмикратную систему. Опущенной рукой он крепко сжимал кузнечный молот, а под ногой была изображена низкая наковальня, опоясанная вкраплениями лириума, с выбитыми на ней письменами.

- Это тот, о ком я подумал, друг гном?

- Да, - Огрен свернул карту, но не стал прятать, а просто смял в руке, упираясь ею в бок. - Это Каридин с его Наковальней. То, что ищет Бранка. Жаль только, штука эта не настоящая. А то бы Бранка давно вернулась с нею в Орзаммар.

Наземники с уважением рассматривали статую великого гнома. Один Айан тер лицо, чувствуя, что его опять покидают силы.

- С чего ты взял, что она вообще здесь была? - спросил он, с усилием вдыхая через рот. Резкий запах, идущий от проводника, делался причиной его все более тяжких мучений.

Огрен мотнул головой на ближайшую стену.

- Я уж давно заметил. Здесь повсюду ее метки. В новых тоннелях она скалывает со стен кусочки камня на равном расстоянии друг от друга. То ли проверяет состав породы, то ли путь свой помечает - поди ее пойми. Раньше на пути я такого не видел, должно быть, разными дорогами мы сюда шли. Но здесь, в сердце Перекрестка… погляди сам.

Больше для того, чтобы оказаться подальше от Огрена, чем от неверия, Айан отошел к стене, на которую указывал проводник. На ней действительно оказался ряд сколов, сделанных точно маленькой киркой. Меж тем Огрен, еще раз сверившись с картой, решительно повел всех к одному из восьми колоссальных коридоров, что отходили от площади. Коридор этот был больше и шире остальных. Света здесь было в избытке - потоки лавы разгоняли темноту, позволяя видеть далеко вперед.

Остановившись перед большой плоской таблицей, с выбитыми на ней непонятными письменами, Огрен некоторое время, вскинув голову, шевелил губами. Остальные терпеливо ждали. Читал гном так долго, что оставшийся далеко позади Командор давно успел догнать отряд, остановившись и дожидаясь в отдалении.

- Да! Вот оно! - стоявший рядом с Огреном Леске вздрогнул от его внезапного рева. - Гляньте, написано. Тейг Ортан. Значит, нам - в ту сторону. И совсем недалеко. Если, конечно, туннели не осыпались. Тогда придется в обход. Ух, Страж! Идем скорее. Чую, скоро, скоро найдем мою лапушку.

- Помыться тебе бы перед встречей не мешало, - впервые за время долгого молчания, заговорила лесная ведьма. Огрен бросил на нее недовольный взгляд и, втянув изнутри себя соки, харкнул на одетый в изразцовые плиты пол.

- О, заговорила прямо, как Бранка. Это словно как от предков знамение, - он ухмыльнулся вытиравшему под носом Кусланду. - Ну, теперь я уверен - мою красавицу мы точно найдем.

Часть 2 - 39.

- Не нравится это мне, - обходя застывшее в волокнах клейкой паутины высосанное досуха тело гарлока, пробормотал Огрен. Остальные молчали, но то, что они видели, не нравилось и им тоже.

По утверждению проводника, тейг Ортан некогда был едва ли не частью столицы великой страны гномов. Из-за уверенности в его незыблемости, Наковальню Пустоты не успели забрать при поспешном отступлении от орд проклятых тварей. Наверняка о точном месте ее нахождения Бранка узнать не смогла, про это Огрен помнил твердо. Как и о том, что Наковальня должна была находиться непременно в тейге Ортан.

- Он, то есть Ортан, был родным тейгом Каридина, - еще раз напомнил муж Совершенной, оглядываясь на все чаще попадавшиеся на пути сети крепкой и клейкой паутины. - И работал он почти всегда в нем, в Ортане. Хотя по совести, у Каридина был свой город. Город, который он выстроил в честь Легиона Мертвых. Боннамар. Так он его назвал, этот долбанный мавзолей. Тем более что построил он его до того, как создал Наковальню. Но работал в Ортане. Значит, Наковальня должна быть там. Если, конечно, перед самой Великой Эва.. куацией он не переправил ее в Боннамар и не припрятал хорошенько. Такое тоже могло случиться.

- А этот Боннамар, он где? - за всех спросил Кусланд, уже привычно бредущий позади, но слушавший проводника очень внимательно.

Огрен на ходу поскреб бороду, потом поднял лицо к терявшемуся во мгле потолку пещеры, что-то то ли вспоминая, то ли прикидывая.

- Боннамар-то? Ежели верить указателю, Боннамар - следующий за Ортаном, к северо-западу. Кажется… Ух, Страж, ты думаешь, Бранка могла потащиться туда? Хотя… сам знаю, что могла. С нее станется.

- Для начала найдем Ортан, - Айан уже больше по привычке, чем по большой нужде, вытер тряпкой набрякший нос. - Жаль, что та статуя не умеет говорить. Хорошо было бы узнать от самого Каридина, куда он дел свою Наковальню.

Огрен пожал плечами.

- Про то написано смутно. Ну, то есть, я слышал, как об этом бормотала Бранка, сидя над ворохом своих рукописей. Будто бы перед самой… этой… Эва… ва… короче, перед самым нашествием порождений тьмы Каридин попал в немилость к королю. В чем там было дело, гарлоковы летописцы умалчивали, а может, сами не знали. Но дело было нечисто. Все, что удалось узнать Бранке - сгинул Каридин, и Наковальня его сгинула, а искать надобно в этой стороне. Лет-то прошло немало. Даже не лет, а столетий. Может, в прах она рассыпалась, эта наггова наковальня. Было бы из-за чего гинуть на Тропах. Да и что ты все заладил - Наковальня-Наковальня. Мы ж Бранку ищем, а не наковальню, или как?

Огрен раздраженно гмыкнул и тут же зацепил локтем свисавшие с полуразрушенной статуи клочья старой паутины. Дернувшись, чтобы выпутаться, впутался еще больше, цепляя все новые волокна заплечным мешком и рукоятью торчащей секиры.

- Откуда здесь вообще так много этой дряни? - поинтересовался Зевран, на пару с Леске помогая проводнику выпутаться из цепких объятий паутины. Прочие, приостановившись, терпеливо ждали.

Ответ пришел с совсем неожиданной стороны. Внезапно голем, которая шла за отрядом молча такое продолжительное время, что участники экспедиции успели отвыкнуть от того, что она вообще может говорить, подала голос.

- Пауки, - низко и гулко пророкотала она. - Много. Плетут свои сети то тут, то там. Приходят и уходят внезапно. Иногда держатся долго на одном месте. Иногда уходят насовсем. Но никогда не уходят, если есть еда.

Договорив, каменная женщина умолкла, вновь делаясь похожей на неживую. Впрочем, отряду хватило и того.

- Пауки, говоришь, - оправившись от удивления, Айан еще раз обвел взглядом нависшую вокруг паутину. - Можно догадаться, что виновники всего этого - не звери и не птицы. Но чего от них ждать?

- Ждать, когда прибегут за вами, - голем равнодушно мигнула светящимися лириумом глазами. - Этот толстый гном, что вечно рыгает и пукает, уже позвал их, когда подцепил сигнальную нить.

Эльф посмотрел на свои руки, на которых еще оставались ошметки паутины, потом медленно поднял глаза кверху. Остальные последовали его примеру. И, хотя, в бесчисленных переплетениях косматых белых нитей разглядеть ничего было нельзя, отчего-то сомневаться в словах Шейлы причины не было тоже.

Они вновь двинулись вперед, осторожнее, чем раньше. Пещера постепенно расширялась, из просто прохода делаясь больше похожей на одно из многочисленных виденных ими ранее преддверий тейга. На пути стали попадаться дома - сплошь перевитые паутиной, в которой кое-где застыли иссушенные коконы такого размера, что могли вместить, по меньшей мере, Зеврана. Хозяева паутины не появлялись, но после предостережения Шейлы обманываться мнимой безопасностью пути не приходилось.

- Пауки эти питаются порождениями тьмы? - вполголоса поинтересовался Кусланд, пригибая голову, чтобы не подцепить волосами очередной клок клейких белых нитей. - Они должны быть поражены скверной.

- Эти твари появились среди скверны, - голос голема звучал, как и всегда - размеренно и равнодушно. - И скверну едят. Она делает их сильнее.

Спрашивать больше Айан ни о чем не стал. К тому же, сделалось не до разговоров. Каменная дорога привела их к неширокому полуобвалившемуся мосту через заросшую мхом длинную канаву, со дна которой поднималось теплое сырое зловоние. Мост этот, хотя и был построен гномами, но, как видно, очень давно, и кладка по его краям уже успела осыпаться. Требовалось немало усилий и осторожности, чтобы провести здесь груженого бронто без потерь.

Зевран пошел впереди, придерживая веревку, обвязанную вокруг одного из рогов на морде зверя. Отчего-то горбатый пещерный гигант доверял антиванскому убийце куда больше остальных членов отряда, и за эльфом шел безоговорочно. Рядом, притирая зверя к более надежному краю моста, с дубинками в руках двигались Фарен и Леске. Остальные держались позади, не имея возможности помочь и не желая путаться у погонщиков под ногами.

Отряд добрался до середины моста, когда идущий впереди всех эльф насторожился. Походка его не изменилась, выражения лица нельзя было углядеть из-за спины. Но свободная рука Зеврана уверенно легла на рукоять меча, стискивая пальцы и в любую минуту готовясь рвануть его из ножен. Очевидно было, что чуткое ухо эльфа - а быть может, острый глаз - донесли до него то, о чем еще не успели проведать остальные члены экспедиции. Быть может, Зеврану могло и показаться, однако в таком месте, как это, осторожность была не лишней.

В следующий миг сделалось очевидным, что волновался ассасин не напрасно. Что-то свистнуло, и на место стремительно отскочившего в сторону эльфа упала клейкая белая масса. Бронто зафыркал, встревоженный резким движением своего поводыря, мотая головой и пятясь назад. Остальные члены отряда как могли, пытались не дать зверю броситься в сторону, туда, где мост был совсем ненадежным. Свистнуло еще раз, и куннари, что по счастью был в шлеме, сорвал его с головы, едва сумев разорвать мокрую паутину, облепившую его, как жидкое тесто.

- Зевран! - Командор поймал на щит свою порцию мокроты, одновременно выхватывая меч. - Тащи зверя на ту сторону. Живей!

С отвратительным шлепком с высокого потолка пещеры на мост упал большой, размером с мабари, паук. Опомнившийся от неожиданности ассасин полоснул мечом по его выпуклым черным глазам, каждый размером с детский кулак, и ногой столкнул тварь в канаву. Подхватив веревку, он потянул бронто за собой. Огромный и беспокойный, зверь все же пошел следом, фыркая и дергая мордой. Вслед за первым сверху спускались все новые твари. Их длинные лапы и острые жвала, покрытые поблескивавшим в блеклом свете лириума ядом, представляли значительную угрозу для обоих бывших хартийцев, эльфа и лесной ведьмы, чьи тела не были закованы в броню. Молодые гномы сноровисто работали дубинками, стараясь не подпускать пауков к беспокоившемуся бронто, однако на узком мосту это было непросто. Пауков все прибывало. Как видно, к стычкам подобного рода с порождениями тьмы они были привычны, и теперь стремились, во что бы то ни стало, добраться до вожделенного мяса.

Пробившись вперед через наскакивавших тварей, Айан, орудуя мечом, принялся в помощь эльфу расчищать дорогу. Вдвоем с Зевраном им удалось протащить исцарапанного и уже опасно взревывавшего бронто через заступавших путь тварей на другую сторону. Прочие члены отряда по мере сил пытались помочь оградить погонщиков от атаки плотоядных пауков. Помощь голема оказалась наиболее весомой - каждый удар каменного кулака обрывал жизнь одной твари, размазывая ее по земле. Однако, несмотря на то, что большинство пауков размерами едва доставали до колена косситу, их яд по-прежнему был опасен, а число будто бы не убывало. Со стороны уже хорошо видимого тейга в их сторону бежали все новые. Айан ухватил за плечо бледную Морриган, что отбрасывала очередную тварь каким-то необычным отталкивающим действом и несильно встряхнул.

- Сможешь поджечь паутину наверху?

Ведьма вскинула глаза к потолку пещеры, потом посмотрела на Командора, как на безумца.

- Паутину поджечь если, займется все. Заживо сгорим!

- Не сгорим, - Айан отшвырнул от отвлекшейся ведьмы большого брюхатого паука с зеленым узором на спине. - Под мостом - влажно. Давайте все туда. А потом - подожжешь эту демонову паутину. Живей!

Отбиваясь и уворачиваясь от ударов, члены отряда попытались выполнить приказ Командора. Труднее всего было затащить под мост беспокойно-озлобленного бронто. Груженый зверь никак не хотел заходить в болотную жижу, и гномам пришлось работать дубинками, не только отмахиваясь от пауков, но и для того, чтобы загнать зверя в нужное место. Замыкающей под мост шагнула Шейла, в отмашке размазав напоследок сразу двух настырных тварей.

- Поджигай! - пламя с посоха ведьмы сорвалось еще до того, отгремел голос Командор. В единый миг оказавшись у потолка, огонь вмиг разбежался по свисавшим с него переплетениям серой клейкой нити. Паутина занималась так быстро, словно была пропитана горючим жиром. В несколько мгновений вся огромная пещера, казалось, снизу доверху сделалась охваченной чудовищным, ревущим пожаром, в котором тонули отчаянные визги и скрип сгоравших пауков.

- Плащами накройтесь! - срывая со спины гулко стонавшего бронто бочонок, гаркнул Кусланд. Выбив пробку, он щедро полил водой товарищей, что, не раздумывая, выполнили его приказ.

Быстро бежавшее по пещере пламя так же быстро потухало. Откинувшим плащи участникам экспедиции открылась картина совсем иного тейга чем тот, который они видели несколькими мгновениями до того. Скрытая в удушливой дымной завесе, пещера, все же, показалась теперь гораздо большей, чем ранее. Из дыма и языков пламени, кое-где взблескивавших в догоравшей паутине, проступали дома и целые улицы, несмотря на их теперешний вид, размерами и величием не уступавшие Среднему Орзаммару. От моста в тейг вела дорога, вымощенная, как теперь было видно, разноцветным гранитом, сложенным в бесконечно повторявшийся сложный узор.

- Похоже, это сам Ортан, - Огрен встряхнул свой дымившийся плащ и, нюхнув его, поморщился. - Вот гарлокова пожива, так можно было и мимо пройти - не заметить. Сколько ж тут было этих тварей!

- Сами по себе эти твари даже полезны, если они так же нападают и на порождений тьмы, - Кусланд пнул еще слабо шевелившегося обгорелого паука и встряхнул бочонком, который все еще удерживал в руках, силясь прикинуть, сколько в нем оставалось воды. - Нужно найти родник почище, - вставляя пробку на место, проговорил он. - И пополнить наши запасы.

- Вода это хорошо, это нужно, - обернувшиеся на голос эльфа и все еще отряхивавшиеся после едва не случившейся огненной смерти, члены отряда застали ассасина стоящим по середину бедра в вязкой стоячей жиже. Обеими руками Зевран удерживал веревку, другой конец которой был привязан к головному рогу бронто. Груженый поклажей могучий зверь по недосмотру спасавшихся от огня погонщиков, должно быть, ступил в невидимую под жижей яму, и теперь медленно погружался в болото, дергаясь и взревывая. - Но, может, сперва поможете мне его вытащить?

Часть 2 - 40.

- Клянусь Создателем и подолом Андрасте, нелегкая ж это работа - из болота тащить такого кого-то, кто весит, как бронто, - почти стихами балагурил антиванский убийца, видимо обрадованный улучшением в состоянии своей некогда неудавшейся жертвы. После того, как всем им, даже при помощи Шейлы, пришлось изрядно повозиться, вытаскивая из жижи перегноя под мостом засевшего в ней вьючного зверя, запах мха и болотных трав на время перебил шедший от Огрена дух, и Кусланд мог дышать, как раньше. Однако прочим было хуже. После схватки с пауками и возни с тяжелым зверем, что потребовала сильного напряжения и без того растраченных сил, всем требовался отдых. Айан это понимал, выискивая среди остовов домов и арок подходящее место для стоянки.

Благодаря гномьему способу вытяжки воздуха, что, как сделалось известно наземникам, проходил через все Глубинные тропы, дыма в тейге уже не было. Сильно тянуло гарью, и на недавний пожар указывал кое-где прокопченный камень домов, однако, остановиться для отдыха можно было уже без вреда. Но, несмотря на это, путники, не задерживаясь, прошли через половину Ортана и разбили лагерь на одной из возвышенностей, где казалось просторнее и свежее, чем в иных местах.

- Пожалуй, тут подойдет, - решил, наконец, Командор, поднимая руку. От усталости утративший упругость своей походки, Зевран придержал плетущегося за ним покрытого жидкой подсыхающей грязью бронто. Вместе с Фареном и Стеном они привычно взялись разгружать зверя, готовясь к длительной стоянке. Огрен присел на обломок стены рядом с костром, который пытался соорудить Кусланд из остатков угля, и уже привычно стал рыться в своей котомке. Спустя какое-то время Командор, который весь путь от болота дышал более или менее свободно, вновь почувствовал знакомое жжение глубоко внутри носа.

- Какая отвратительная вонь!

Расстилавшая свое одеяло Морриган бросила все, хватаясь за лицо и зажимая нос руками. Айан закашлялся. Распустивший завязки на полном кожаном бурдюке Огрен хмыкнул.

- А что это вы на меня так уставились? Помните рыбешку, что я нагреб из ручья в тейге, где мы нашли эту каменную глыбу? Времени прошло достаточно, хорошо належалась. Самое то теперь окунуть ее в мочу и еще хорошенько выждать.

Краем уха слышавший разговор Зевран покачал головой.

- О, Создатель, милостивый и великодушный! Так там, оказывается… - прижимая бочонок к животу, он лишь с третьего раза вытащил вбитую Кусландом пробку. - Я думал - ты таскаешь выпивку. Хорошо, что я не успел попросить у тебя попробовать.

Огрен хмыкнул, развязал бурдюк до конца и стал действительно перекладывать вовнутрь что-то, что он попеременно доставал из своего походного мешка.

- Была б у меня выпивка - стал бы я ждать так долго, чтобы ее высосать? - он опустил в бурдюк последнюю рыбину и, взболтнув, вновь связал тесемки. - А рыбкой могу поделиться, когда будет готова. Это такая вкуснятина - пальчики оближешь!

Айан и Морриган переглянулись, и последняя поморщилась сквозь зажимающие нос пальцы - брезгливо и страдальчески.

- Еще просить будете, - не разделил ее скептицизма рыжий гном. Бурдюк вновь перекочевал в его мешок. - Вот чтоб мне эльфом стать!

Кусланд, а за ним Морриган поспешили ретироваться к уже висевшему над огнем котелку, куда Зевран и Фарен чистили остатки подъетых за время долгого пути корнеплодов. Время от времени эльф ногой сгребал очистки и пододвигал их к морде лежащего рядом бронто. Стен привычно укладывал в стороне снятые со спины зверя ящики и мешки.

Живо любивший стоянки Леске против обыкновения был тих и задумчив. Настолько, что даже ответил отказом на обычное предложение закончившего свою часть работы побратима пройтись по более или менее уцелевшим домам и поискать оставленные в них ценности.

- Да ты не заболел часом? - Фарен шутливо хлопнул вздрогнувшего товарища по плечу. - Пауков, что ль, боишься? Так мы возьмем с собой Шейлу - она как есть защитит. Иль не так?

- Нет, чего-то и вправду не можется, - Леске закатал штаны, обнажая волосатые ноги, сплошь покрытые царапинами и ссадинами от паучьих когтей. Его раны не кровоточили, однако, хотя и закрытые, вздулись, как от попадания сора. - Твари, как вишь, до меня добрались. Отлежаться б, чтоб шкура заросла. Иди один.

- В одиночку не интересно, - Броска досадливо цыкнул щекой, и с надеждой обратил взор к Морриган, перестелившей свое одеяло подальше от Огрена. - Может быть, у тебя есть какая-то мазь? Или что у вас, наземных целительниц, за штуки?

- У меня есть, - поискав в сумке, Морриган извлекла и передала Фарену запечатанный глиняный горшочек. - Но осторожнее с этим. Много не наноси. Сыпью иначе покроется.

- Жаль, что на гномов не действует магия, - наблюдая, как Леске, морщась, протирает мокрой тряпкой порезы, посетовал антиванец. Что не мешало ему одновременно приглядывать за начинавшей закипать похлебкой. - Иначе можно было бы вылечить эти раны быстрее и проще.

Морриган не ответила. Остальные молчали тоже, занимаясь каждый своим делом. Командор, стащив нагрудник, некоторое время разглядывал его в свете костра. Тусклым мерцанием благородного металла он не уставал любоваться никогда. Нагрудник и вправду был очень хорош, впрочем, как и остальные части подаренного Беленом доспеха. Айан слегка сдвинулся, наблюдая за пробегом света по краю и неожиданно для себя поймал отражение Шейлы, которая стояла в нескольких шагах позади. Горевшие лириумом глаза голема были полузакрыты, но их немигающий взор устремлен на Командора. Неловко поведя плечами, Кусланд несколько раз переменил положение, но взгляд каменной женщины словно жег ему затылок, не оставляя в покое.

В конце концов, он отложил нагрудник и сел так, чтобы видеть Шейлу хотя бы боковым зрением. Голем продолжала стоять неподвижно и смотреть прямо на него. По-видимому, прочие члены отряда на этот момент ее не интересовали.

- Шейла, - решился Командор, у которого, казалась, онемела вся обращённая к голему часть тела. - Ты… можешь рассказать, каково это - быть големом? Ты… чувствуешь что-то? Помнишь, что было раньше? Как ты оказалась в том заброшенном тейге? Помнишь кого-нибудь из живых… кроме нас?

Каменная женщина будто очнулась ото сна. Двинувшись, она мигнула, уставившись на Кусланда еще более пристально.

- Хозяин задает слишком много вопросов, - пророкотала она, качнув тяжелыми руками. - Но Шейла постарается ответить. Шейла… плохо помнит то, что было раньше. Помнит только пещеру, в которой прежний хозяин бросил Шейлу в наказание.

- Прежний хозяин? В наказание? Как это? - оживился Леске. Голем повернула голову в его сторону.

- Больше вопросов, - она вновь мигнула. - Не нужно. Шейле бы ответить на те, что уже есть.

- Продолжай, - дозволил Командор. Последние слова голема заинтриговали и его тоже.

- Продолжать… тяжело, - после затянувшейся паузы, признала каменная женщина. Она несколько раз моргнула, потом тряхнула головой. - Мало что помню кроме пещеры. Помню, что в пещеру Шейлу привел хозяин. Он был маг. Заставлял Шейлу делать многое. Вам оно, должно быть, показалось бы скверным. Он даже… участвовал в войне. Принуждал Шейлу убивать, - глаза голема на мгновение вспыхнули. - Хотя жизни слабых, мокрых существ мало значат для Шейлы, Шейле не нравилось отнимать их. Но пока жезл повиновения в руках хозяина - голем не может не подчиниться приказу.

Она замолчала.

- Нынешний хозяин спрашивал, может ли Шейла что-то чувствовать. Шейла может и чувствует. Шейла не знает, каково это - быть таким мясным куском. Не знает, отличаются ли ее чувства от тех, что у вас. Но когда хозяин заставлял Шейлу убивать, она чувствовала… скорбь. И нежелание. Шейла пыталась говорить со старым хозяином о ее чувствах. Но он приказывал молчать. И в его руках был жезл.

Зевран отошел от котла и, обойдя возлежавшего на его пути живой горой усталого зверя, принялся рыться в уложенных косситом сумках с продовольствием. Фарен, завязав принятый от раненого побратима горшочек с мазью, вернул его ведьме. Сам Леске откинулся на спину, прикрывшись углом одеяла. На его лбу блестели бисерины мелкого пота.

- Шейла стала задавать много вопросов, - тем временем продолжила голем, из стороны в сторону поводя головой. - Потом она пыталась возражать. Это случилось уже в пещерах. Шейла не хотела устрашать проводников и носильщиков, которых нанял хозяин для своей экспедиции. Он что-то искал, Шейла не знает, что именно. Проводникам было страшно. Дальше идти не хотели. Бывший хозяин велел… напугать проводников. Шейла не могла противиться, но он все равно знал, что Шейла против. Он стал опасаться Шейлу. К тому времени экспедиция достигла той пещеры, где потом появились вы. Старый хозяин надолго остановился в ней. Занял дом, и что-то делал. Шейла не знает, что. Все время была снаружи. Старый хозяин наказывал Шейлу обездвиживанием. Однажды он взял с собой только некоторых охранников из тех, что были с ним, и ушел, почти не взяв вещей. Очевидно, он хотел потом вернуться. Но не вернулся. Вместо него пришли твари. Те, что разносят болезнь. Они убили проводников. Всех, кроме двух женщин, которых увели куда-то вглубь пещер. А старый хозяин так и не пришел обратно. Шейла полагает, что он тоже был убит тварями. А может, ушел и не пожелал прерывать наказание Шейлы. Шейла не знает.

Эльф, наконец, нашел, что искал. Взяв щепотку соли, он сложил мешочек на место и вернулся к огню. Взгляд Кусланда задумчиво блуждал по узорам из лириума на теле каменной женщины.

- А что было раньше? - спросил он, заинтересованный ее рассказом. - Как ты попала к своему старому хозяину?

Голем двинулась. Этот жест можно было расценить как пожатие плечами.

- Новый хозяин должен простить. Шейла не помнит. Она даже не помнит, как появился старый хозяин. Может, старый хозяин сделал что-то с памятью Шейлы?

- Такое с живым сделать можно, - внезапно подала голос Морриган. Завернувшись в плащ, она неподвижно сидела на своем одеяле, глядя в огонь. - Мать моя так поступала иногда, с хасиндами развлекаясь. Из тех, кому после игр своих жизнь желала оставить. Но никогда не видела я, чтобы такое с камнями делали. Хотя, таких, как ты, камней не доводилось видеть прежде тоже.

Попробовав варево, Зевран поднял брови, и положил обратно миску, в которую всегда откладывал лучшие куски для Морриган. Изо всех членов отряда своя посуда была только у весной ведьмы. Мужчины ели прямо из котла, поочередно черпая оттуда длинными гномьими ложками.

- Еще не готово, - помешивая суп, доложил антиванец. Судя по тому, как он себя держал, всегда неутомимый эльф был явно утомлен больше обычного. Зевран не отпускал шуток и не улыбался. Склонившись над костром, он с равнодушным и отстраненным видом загребал из недр варева куски мяса и овощей, время от времени вытирая смуглый лоб тыльной стороной ладони. Было заметно, что ассасин мечтает об отдыхе не меньше остальных, но доверить приготовление пищи кому-то еще не решается, наученный неоднократным горьким опытом отведывания неумелой стряпни товарищей.

Айан окинул прочих взглядом и поднялся. Несмотря на воцарившееся у костра молчание, уходить ему не хотелось. Однако в некоторых надобностях он привык к уединению с тех пор, как себя помнил, и долгое время, проведенное в походах, так и не искоренило эту его привычку. Оставив нагрудник лежать на одеяле, он неспешно отправился в сторону, противоположную той, от которой пришел отряд.

Однако, после того как необходимое было справлено, возвращаться тут же к огню ему расхотелось, несмотря на доносившийся даже до этого места приятный запах приготовляемой пищи. Заложив руки на спину, Айан прошелся по полутемной улице, время от времени оглядываясь на отблески горевшего на возвышенности костра и расположившиеся вокруг него неясные тени. В этой части пещеры потолок проходил очень низко, и горевшие в нем крупные жилы лириума придавали полутьме колдовской, завораживающий вид. Мысли Командора обратились сперва к этим выходам пород, а затем - к хорошо открывавшемуся с возвышенности виду на разрушенный город гномов. Чем дольше он смотрел на эти остатки былого величия и силы мысли подземного народа, тем большая поднималась в его груди волна глухой досады и гнева на проклятых тварей, которые самим существованием своим несли ужас и смерти, причиняли упадок и изничтожали все славное и великое, что было когда-либо создано обитателями мира Айана. Явившиеся из неоткуда порождения тьмы в тупой и им самим ненужной жестокости пядь за пядью, шаг за шагом выживали всех тварей - разумных и неразумных, с земли и подземья, отравляя вокруг себя все, что входило в соприкосновение с ними. Видимой причины, для чего это было нужно, не мог найти сам Командор, уже не понаслышке знакомый с Зовом, тем, что толкало порождений тьмы к творимому ими. Ведь если Мор не будет остановлен, и твари заполонят все земли Тедаса, без тех, на кого они охотились, и кого убивали с такой убежденностью, сами они также обречены на гибель, не имея возможности кормиться либо воспроизводить себе подобных. Этого ли хотели Древние Боги, что, заточенные под землей самим Создателем, один за другим просыпались в обличии архидемонов и звали проклятых тварей на войну с людьми? Неужто оскверненная и мертвая земля, подобная той, что лежала теперь в пережившем два Мора Андерфелсе - это то, что было их целью?

Айан покачал головой. Он не раз думал о природе Моров и том, что двигало архидемонами. Слова Дайлена Амелла, о злонамеренно отправленных в Черный город магистрах для того, чтобы они перетащили на себе заразу в мир Тедаса, не давали ему покоя. Но, хотя этими своими помыслами он не делился еще ни с кем, молодого Кусланда не покидало ощущение того, что мысль свою Дайлен додумал не до конца. Помимо злой воли древних богов, было что-то еще, что-то, или кто-то скрывался за нагромождениями лжи и заблуждений о том, что же на самом деле произошло там, за Завесой Тени в тот злосчастный миг времени, что перенес нескольких жаждущих знаний, истины и славы людей к чертогам, как они полагали, принадлежащим самому Создателю. Дайлен мыслил, что Древние боги, томясь под землей, хитростью привели тевинтерцев к тому, что они посчитали своим освобождением. Но многократно зревший мир очами архидемона Уртемиэля и слышавший в своих снах отголоски его мыслей Айан, чем дальше, тем крепче сомневался в том, что бог, некогда бывший покровителем всего прекрасного, по собственной воле мог сделаться чудовищем, в который его превратила природа скверны. Быть может, боги, как и смертные, так же были обмануты и ввергнуты в погань и вырождение? А все, что было, случилось по воле кого-то, еще более могущественного и темного, нежели сами Темные Древние боги? Но кого, всемогущий Создатель?

Ответа на этот вопрос у Кусланда не было. Как не было уверенности в том, что его смутные догадки правдивы. Слишком мало было ему известно. И, как бы то ни было, появление порождений тьмы в мире изменяло сам нормальный порядок вещей, и грозило бедами всему сущему. Потому прежде стоило подумать, как теми силами, что могли располагать Стражи Ферелдена, остановить Орду тварей, что вот-вот собиралась вырваться на поверхность. Обо всем прочем можно помыслить было и потом.

Гулкие удары о землю тяжелых ступней обратили на себя внимание Айана задолго до того, как сама голем показалась из-за остовов домов. Взблескивая лириумными узорами и вкрапленными кристаллами, каменная женщина остановилась, привычно на несколько шагов не доходя до хозяина.

- Эльф велел Шейле прийти и сказать, что есть уже можно.

Айан кивнул. Поесть теперь было бы кстати. По достоинству оценив заботу своего несостоявшегося убийцы, он шагнул было по направлению к костру, но был внезапно остановлен глухим голосом голема.

- Хозяин…

Кусланд в недоумении остановился. Шейла молчала, отчего-то покачиваясь больше обычного, словно собиралась переминаться с ноги на ногу.

- Ты что-то хотела? - Айан бросил нетерпеливый взгляд в сторону горевшего огня, откуда долетали запахи, один соблазнительнее другого.

- Да, - голем качнула большими руками, и Кусланд на всякий случай сделал шаг назад. - Шейла хотела спросить. Почему хозяин не трогает жезл повиновения? Он бы мог отдавать приказания Шейле через него.

Кусланд покосился на жезл, что по-прежнему висел у его бедра и пожал плечами.

- Мне казалось, достаточно было того самого, первого приказа. Но если тебе будет так удобнее, я могу его использовать.

Голем с шорохом мотнула головой.

- Шейла плохо объяснила. Шейле нравится, когда на каждое слово в нее не тычут жезлом. Прежний хозяин… сковывал движения и речь Шейлы. Нынешний хозяин - нет. Шейла чувствует себя… очень живой, когда она рядом с новым хозяином и его спутниками. Это необычно для Шейлы. Раньше никогда ничего подобного не случалось. И… неудобно было говорить об этом. Ведь Шейла - не живая. Живые бы посмеялись. Но это все сильнее там, внутри. Шейла стала лучше говорить, лучше думать и… даже лучше чувствовать.

- Тебе ведь это нравится? - на всякий случай уточнил Кусланд, оставив жезл в покое. Голем кивнула в ответ.

- Шейле нравится, очень. Шейла слушает, ходит, говорит и чувствует. Иногда Шейле кажется, что и она - живая. Как те мясные, что идут подле нее.

- Если не хочешь, я не буду касаться жезла до тех пор, пока ты меня слушаешься, - пообещал Кусланд. Против воли он бросил еще один взгляд в сторону костра. В животе у него призывно заурчало.

- У Шейлы есть еще одна просьба.

Слова голема удивили настолько, что Айан даже на время забыл, что ему хочется есть.

- Шейла хотела бы… попросить хозяина… коснуться Шейлы.

- Коснуться? - скрывая недоумение, Командор окинул взглядом стоявшую перед ним каменную женщину. - Просто коснуться?

Протянув руку, он дотронулся до плеча голема, который приходился чуть выше его собственного плеча. Проведя ладонью вверх, погладил могучую шею. Шейла ответила на прикосновение чуть прижмурившимися глазами и едва заметным подергиванием рук.

- С тех пор, как идет с новым хозяином и его друзьями, Шейле все по-другому, - тише, чем раньше, пророкотала каменная женщина, продолжая жмурить глаза. - Чем дальше, тем больше хочется знать. Говорить лучше. Чувствовать то же, что вы все. Твое прикосновение чувствуется. Но не вызывает чувств. Таких, какие Шейла наблюдает в вас, мясных созданиях. Шейле… одиноко.

Айан убрал руку. Он не знал, что ему сказать. Стоявшая рядом с ним женщина была для него загадкой - такой же, как и природа Мора. Если Каридин делал големов своими руками на Наковальне, не прибегая к чему-то еще, то этот Совершенный гном был воистину подобен Создателю. До сих пор Кусланд был уверен, что сделать можно только вещь. Но слова Шейлы, ее убежденность и просьбы явно говорили о том, что вещью она не была.

Внезапно глаза каменной женщины вспыхнули. Она сделала осторожный шаг назад и медленно, чтобы не задеть хозяина, подняла обе тяжелые руки в молитвенном жесте.

- Шейла вспомнила. Ее старый хозяин был магом. Но новый хозяин ведь тоже маг. Не мог бы хозяин… Айан… сделать Шейлу… такой же мясной, как и прочие? Такой же, как он сам?

Часть 2 - 41.

Большой, в полтора раза выше Шейлы, каменный гном сурово глядел перед собой выпуклыми круглыми глазами. Обеими руками он держал широкую плоскую таблицу. Письмена на ней казались свежими, точно были выбиты совсем недавно, куда позже, чем жил сам тейг Ортан. Столпившиеся вокруг участники экспедиции, задрав головы, внимали написанному со смесью недоверия и надежды.

“Два месяца беспрерывных поисков и раскопок, наконец, принесли свои плоды. Сегодня были найдены доказательства тому, что Наковальня Пустоты создавалась не в тейге Ортан. Если кто-то читает эти строки, пусть знает, что экспедиция Бранки уходит дальше на юг, в Боннамар. Если мы не вернемся, пусть те, кто последует за нами, знают, в каком направлении нужно искать. Быть может, вам удастся то, что не удалось нам - найти творение Совершенного Каридина и спасти от гибели Орзаммар”.

- Здесь повсюду их следы, - проговорил Кусланд, имея в виду экспедицию Совершенной. - Они стояли тут долго.

Он посмотрел на Огрена. Все другие взгляды, кроме безотрывно глядевшей на Командора Шейлы, тоже были устремлены на него. Почувствовав это, рыжий гном справился со своим кривившимся лицом и, харкнув мокрее обычного, решительно протер усы рукавицей.

- Ну, и чего мы стоим? - с нарочитой грубостью вопросил он. После того, как была прочитана таблица, признаки пребывания на этой улице экспедиции жены, коих было множество, его больше не интересовали. Впрочем, место, некогда бывшее лагерем отряда Совершенной Бранки, все же успели осмотреть. Вне всяких сомнений, несколько расчищенных домов тейга хранили следы нахождения в них гостей, что пришли гораздо позже, чем последний житель тейга Ортан покинул эти места. Однако сколько-нибудь полезной информации найдено не было. Спутники Совершенной все свое унесли с собой, оставив лишь то, что действительно могло сохраниться в неприкосновенности для тех, кто бы пошел по их следу - надпись на каменной таблице, что была на самом виду.

- Чего стоим? - повторил Огрен, поддергивая на плече мешок. - До Боннамара еще топать и топать. Сам он к нам не придет.

Часть 2 - 42.

- … ну а Хартию тогда еще Берат держал. Сволочь он был последняя, че уж говорить. А только никто при нем и пернуть не смел без дозволения, даже на другом конце Орзаммара. Ну, мы с Леске тогда и вовсе в нижних были, так, что ниже некуда. Поручния нам давали из рук вон поганые, за какие другим, кто повыше, браться было как-то и зазорно. И, знач, вызывает раз Берат и грит - пойдете, мол, на Арену, дело есть. Арена - эт где нужно драться, чтоб все на тебя пялились, - поймав недоуменный взгляд рыжего наземника, коротко объяснился Фарен, и продолжил. - А там, стал быть, найти поединщика, Эверда. Кажись, так его звали. На которого Берат поставил, ну и… поспособствовать, знач, чтоб удача ему не изменила.

Фарен перевел дух и бросил короткий взгляд на Леске. Его товарищ выглядел неважно, но устроен был едва не удобнее всех, сидя на плечах у Шейлы и придерживаясь за ее большую голову.

- Так и было, - подтвердил тот, вытирая беспрерывно льющийся холодный пот со лба.

- Да, - отвернувшись, чтобы не показать не покидавшего его чувства тревоги, Броска неслышно вздохнул и продолжил нарочито бодро. - Ну, знач, пробрались мы к задним комнатам, там, где поединщики готовятся перед дракой. По дороге пришлось вычистить все плевательницы и мойные корыта, потомуш клеймленых-то к Арене допускают тока для уборки, а стража там повсюду, и бдит. Короч, мы еще загодя решили подлить противнику нашего Эверда в пойло вытяжки из синей плесени - запаха у ней и нет почти, зато в голову шибает - будь здоров. Да только предки подсобили догадаться заглянуть сперва к самому Эверду. Захожу я, знач, а этот нагговый котях валяется посеред комнаты с голым задом, и дух от него, как с королевской брагодельни. Я так мыслю, не мог он сам набраться перед боем. Помогли ему, вот чтоб мне лопнуть. Наверняка не один Берат о своих ставках пекся. Да только делать тож нечего. За провал Эверда нам была яичница всмятку обещана, тока слышь, яицы-то не из-под куры, и даже не с тоннельника будя взяты, про то и так понятно. Кароч, стоим мы, как два кирпича, косяк подпираем. А Леске возьми и скажи…

Кусланд поднял руку. И хотя лицо его, покрытое грязью многодневнеого перехода, оставалось непроницаемым, все, даже маящийся от паучьего яда Леске, мгновенно поняли - случилось что-то серьезное.

Туннель, по которому они шли, все больше светлел и расширялся. Далеко впереди уже виднелся выход из него, ведущий в большую пещеру, освещенную красноватым светом, как от раскаленных горных пород. Зачастую в подобных пещерах стояли гномьи тейги, что вполне могло быть и в этот раз, ведь от оставленного Ортана путников отделял теперь целый переход пути. Эта дорога была похожа на сотни, исхоженные ими раньше, однако отчего-то спутники Командора поняли причину остановки сразу.

- Они? - выдохнул Зевран, нервно тиская рукоять того меча, что носил у пояса. Кусланд медленно кивнул.

- Не могу понять, - продолжая оставаться на месте, проговорил он, пытаясь вслушаться в идущий спереди неясный гул. - Это порождения тьмы, вне всяких сомнений. Но… как будто целые орды. Я слышу… их там много. Очень много.

- Может, попробуем обойти? - Фарен поежился, подергивая пальцами перевязь, на которой висели его ножи. - Ежели их там туча, чеж нам соваться?

- Нужно, чтобы кто-то посмотрел, что там происходит, - жестко проговорил Кусланд, заставляя здорового хартийца и антиванца внутренне затосковать. - Я этого сделать не могу. Они могут меня почуять.

- Прости мне сомнения, мой Страж, - Зевран обреченно завязал волосы в хвост, чтобы они не могли ему помешать. - Но если ты уже слышишь их, неужели они не слышат тебя?

- Не знаю, - честно признался Айан. - Я мало в этом понимаю. Но отчего-то уверен, что пока они не знают, что я здесь.

- Ладно, - Фарен поправил перевязь. - Ты, Зев, погодь. Сам схожу. Я буду пониже, чай, не заметят.

Дождавшись разрешительного кивка Командора, хартиец устремился к выходу, с каждым шагом словно все более делаясь похожим на тень. Покрытый пылью, перепачканный в грязи не меньше прочих членов экспедиции, крадущийся Броска делался почти незаметен ближе к стене, в особенности там, где царил полумрак. Спустя короткое время он вовсе исчез с глаз товарищей. После некоторого ожидания его силуэт на мгновение мелькнул на фоне выхода в большую пещеру, и снова пропал.

Томиться в ожидании пришлось недолго. Фарен вернулся раньше, чем даже Леске стал тревожиться о его отсутствии.

- Ты должен сам на это глянуть, Страж, - с силой проводя себя ладонями по лицу, точно стирая ошарашенный испуг, проговорил он. - Тварей там и вправду много, но едва ль они тебя почуят. А как почуят - им не до тебя. Иди, говорю, глянь. Там не опасно, ежели специально не высовываться.

Несколько сотен шагов полностью подтвердили правоту хартийца. Туннельный ход привел экспедицию на большую, широкую площадку колоссальной пещеры. За многие дни пути пещер пришлось перевидать немало, однако то, что открылось их глазам здесь, наполнило сердца путников чувством сосущего страха. Громадная пещера была раз в пять-шесть больше той, в которой помещался Орзаммар, и наверняка могла бы вызвать изумление даже гномьего зодчего, как такие подземные пустоты могли держать тяжесть Наземья, до сих пор не обвалившись под собственным весом.

От площадки, все больше расширяясь, в обе стороны вели дороги с местами созранившейся кладкой, отгораживавшей эти рукотворные пути от обрыва. Дорога по левую сторону уходила во тьму, зато правая вела к целому каскаду плато, наподобие тех, на которых стоял Орзаммар. Кое-где на этих возвышенностях действительно стояли постройки, однако они не шли ни в какое сравнение с тем, что возвышалось на противоположной стороне.

За огромной пропастью, в которой, по разумению Кусланда, могло уместиться два Хайевера, на другой стороне пещеры поднимались вверх строения настолько величественные и монументальные, что один их вид смог поразить даже внешне равнодушного ко всему коссита. Нельзя было толком уразуметь, что представляли собой эти великие каменные структуры - огромные дома или стены чудовищной крепости, ровно как и для чего они могли служить. Через пропасть вел подвесной мост, такой широкий, что, казалось, на нем могли без труда разъехаться сразу десять телег.

- Боннамар, - выдохнув, Огрен обдал кислым запахом пищи Морриган, но та даже не поморщилась, как и прочие завороженная грандиозным зрелищем. - Чтоб у меня зад облез, если это не Город Легиона Мертвых!

- Все эт, канеш, хорошо, - Фарен тронул Кусланда за локоть, указывая в пропасть. - Но ты, Страж, глянь туда!

Айан осторожно подступил к самому краю пропасти и взглянул вниз. Увиденное поразило его больше исполинских стен Боннамара. Вся огромная пропасть была заполнена шевелящейся массой, в которой, приглядевшись, Командор узнал порождений тьмы. От самых мелких, тех, что походили на гномов, до огромных, рогатых тварей, одна из которых чуть не прикончила Айана в башне Остагара. Чудища копошились, переходили с места на место и все порывались идти куда-то, но, словно передумав, всей массой устремлялись в другую сторону. Красное свечение, которое издали можно было принять за отсветы раскаленной плоти земли, на самом деле оказалось заревом от тысяч костров и факелов, что освещали дно пропасти для проклятых тварей.

Перед мысленным взором Кусланда всплыл его давешний страшный сон, где мириады порождений тьмы принимали его в свои объятия, и он, мимо воли, отпрянул от края. Глядевший вниз Стен поднял брови. Его лицо оставалось непроницаемым, в отличие от лица Зеврана, на котором отражались самые разнообразные чувства.

- Да, мой Страж, не пойди я с тобой, никогда бы не увидел того, что увидел, - он окинул взглядом бесчисленных тварей. - Мой суровый друг, ты, кажется, все жаловался, что тебе не достось порождений тьмы, - обращаясь на этот раз к Стену, не удержался он. - Гляди, все они здесь. Перед тобой!

- Мне плохо видно, - Леске привстал на плечах голема, вглядываясь в полумрак правой дороги. - Твари - так близко от нас?

Проследив за указующей рукой хартийца, его товарищи с трудом разглядели выходящих откуда-то из сумрака одного из боковых ходов силуэты неясных приземистых теней. Их появление вызывало тем большую тревогу, что тени эти находились на той же стороне, что и отряд Стража, у основания переправы через пропасть.

- Зевран, - Кусланд мотнул головой в сторону моста, явно не зная, какой приказ было бы отдать правильнее всего. - Ты можешь их разглядеть?

Эльф прищурился, но во мраке пещеры рассмотреть яснее, чем было видно с того места, где стоял отряд, оказалось непростым делом даже для его острого взгляда.

- Не знаю, мой Страж, - наконец, сдался он, вытирая заслезившиеся от напряжения глаза. - Вроде бы, это и не порождения тьмы вовсе. Ведут себя так, будто им сам Создатель хвосты поджарил. Они явно чем-то встревожены. Порождения тьмы могут испытывать страх?

Кусланд всмотрелся сам. Непонятные приземистые силуэты не стали видны яснее, однако, вслед за Зевраном он тоже сумел понять по их поведению, что те было чем-то сильно обеспокоены. Некоторые простирали вперед руки, точно…

- На кого они указывают?

- Должно быть, на тварей, - пророкотал Стен, в руках которого уже подрагивал его обнаженный меч.

- Тогда кто они? А разве они сами не..?

Договорить эльф не успел. Внезапно мощным потоком воздуха его опрокинуло с ног, как и всех, даже тяжелую Шейлу. Леске скатился с ее плечей, едва не попав под грянувшую обземь каменную спину. Появившийся словно из неоткуда фиолетово-коричневый дракон со множеством шипов на узкой морде, огромный и необычайно уродливый, вихрем пронесся снизу вверх и, в мгновение ока преодолев расстояние до моста, рухнул на него, разбрасывая из пасти жидкое пламя. Освещенные этим огнем неясные тени шарахнулись прочь, выставив перед собой, вне всяких сомнений, оружие. Однако, не они интересовали дракона. С трудом поднявшийся на ноги Айан успел заметить, как затянутые поволокой глаза чудища полыхнули ярко-зеленым. Морда дракона была обращена прямо к нему, и Страж откуда-то чувствовал - из всех тварей, что были теперь в пещере, дракон видел его, только его, и знал, кто он такой. Дракон видел врага, в том не было сомнений, как не было сомнений в том, что он собирался сделать в следующий миг…

- Это - архидемон, мой Страж? Так он выглядит? Это, в самом деле, он?

- В пещеру возвращаться нужно, - руки Морриган вцепились - одна в плечо Кусланда, другая - Броски. - Или погибнуть вы хотите? Живее! Ну!

Дракон сорвался с места. Айана что-то в последний раз рвануло за плечо, и оставило. Он не видел того, что происходило вокруг, не видел товарищей. Взгляд его был прикован к изумрудным глазам дракона, и только Уртемиэль существовал сейчас для зачарованного его Зовом исконного врага…

Тело дракона с силой грянуло о скалу, отколов от нее здоровенный кусок. Страшенные челюсти жамкнули в волоске от него и, с какой-то отстраненностью Страж отметил, что архидемон промахнулся. Промахнулся всего на какие-то жалкие полпальца, но все же…

Все же положение Кусланда все равно было отчаянным. Почва ушла у него из-под ног, и, вместе с отколовшимся куском камня, он рухнул вниз, в пропасть. Лишь в самый последний миг успев ухватиться за что-то, оказавшеся шипом на шее дракона.

Уртемиэль взвился под самый потолок пещеры. Кусланд вцепился в шипы на его шкуре мертвой хваткой, уже понимая, что ему едва удастся уцелеть, но не собираясь умирать бесцельно. Перед глазами Айана пронеслись перекошенные страхом лица его товарищей, несколько тысяч морд тварей, огромный подвесной мост, свисавшие с полотка пещеры огромные каменные наросты, а затем…

Затем удар страшной силы, с которым не сравнился тот, предыдущий, расколовший скалу, потряс все мощное тело огромного дракона. Уртемиэль грянулся о потолок, снова и снова, сбивая шипы со своей спины и причиняя себе боль. Айан, пригнув голову, мотался между двух наиболее прочных шипов у самого основания шеи чудовища, не успевая поминать Создателя, и думая только о том, как бы…

Резким рывком он перекинул свое тело ближе к голове дракона. Уртемиэль летал под потолком, дергаясь и извиваясь, задевая скалы и пытаясь сбросить нежданного седока. Твари в пропасти вторили своему предводителю яростным воем, оглашая пещеру многократным раскатистым эхо. Понимая, что каждый очередной рывок может сделаться для него последним, улучив момент, Кусланд решительно рванул из ножен меч и с маху всадил его в шкуру дракона.

Раздавшийся вслед за тем рев на несколько мгновений оглушил его. Архидемон дернулся всем телом, и Айана сбросило на самую его голову. Едва успев ухватиться за головной гребень, Командор выдернул меч и снова всадил его - в один из горящих яростным зеленым светом глаз чудовища.

Взревевший так, что с полотка посыпались отколовшиеся каменные глыбы архидемон вильнул в сторону и Айан, выпустив из ладони скользкую кость, внезапно почувствоал, что живая твердь под ним исчезла. В следующий миг он на страшной скоростью летел в пропасть - к мириадам порождений тьмы, что долго ждали и, наконец, дождались его в свои мерзостные ряды.

Часть 2 - 43.

В последний миг он почувствовал резкий рывок за оба плеча и его падение сильно замедлилось. В несколько следующих мгновений Айан, у которого перехватило дух, стал понимать, что смерть уже не приключится. Большая черная птица, вцепившись в доспех на его плечах, надрываясь, с хриплым клекотом тащила его к скале, той самой, с которой вниз на них взирали встревоженные лица товарищей.

Из последних сил вбросив его на скалу, птица упала рядом. На ее клюве пузырилась розовая пена. С трудом приподняв голову, Айан успел увидеть перевоплощение спасшей его твари обратно в Морриган, которая без сил лежала на камнях, по-видимому, сильно надорвавшись. Ее тело было покрыто обрывками одежды. Перевоплощение произошло так быстро, что ведьма не имела времени раздеться.

Подскочивший Зевран укрыл ее первым, что попалось под руку - рогожей, которую путники расстилали, садясь поесть. Вместе с Кусландом они попытались помочь Морриган приподняться, однако, только что сильно надорвавшаяся молодая женщина была еще слишком слаба.

- Спасибо тебе, - усаживая ее обратно на камни, поблагодарил Айан. Он оглянулся через плечо, но архидемона в пещере уже не было. - Не знаю, как это удалось…

- Тебе… мать мою… благодарить следует, - ведьма морщилась, точно каждое слово причиняло ей боль. - Она… Стражей… хранить велела. Даже жизнью ценой…

Ее взгляд переместился выше. Айан обернулся. Стен, Огрен и Броска шагнули вперед, одновременно тиская рукояти мечей и топоров. Зевран поднялся, кладя руки на свои мечи.

- Вот тебе раз, - подошедший почти вплотную рослый гном стащил с головы шлем, обнажая лысую голову и очень длинную бороду, заплетенную во множество разноразмерных косиц. Его лоб почти скрывался под широкой татуировкой, а на доспехе был выгравирован непонятный символ. Такие же символы были на доспехах каждого из его сопровождающих, которых оказалось всего двое.

- Я думал, даже Стражи так глубоко на Тропы не заходят, - тем временем продолжал лысый гном, переводя заинтересованный взгляд с почти обнаженной Морриган на поводящую головой Шейлу. - А ежели заходят, то воюют с порождениями тьмы, а не с Легионом Мертвых.

- Легион Мертвых! - Огрен оставил в покое секиру и подбоченился. - Чтоб у меня чирей на заду вскочил! Все ж таки довелось вас встретить!

- Мы тоже рады приветствовать у врат Боннамара отряд Серых Стражей, - лысый гном кивнул, делая приглашающий жест в сторону моста. - Здесь оставаться неудобно. Приглашаю вас сделаться нашими гостями. Вам, смотрю, не помешает отдых. Идем живей, пока… чем предки не шутят… соседи вновь на приступ не пошли.

- Как вы узнали, что мы - Стражи? - спросил Командор, пока они в сопровождении гномов шли к мосту. Взоры всех были прикованы к пропасти, однако, архидемон больше не появлялся. Порождения тьмы, без своего поводыря вновь утратив разумность поведения, продолжали заниматься теми же бессмысленными метаниями, что и ранее, не оставаясь, но и не уходя далеко от места.

- Ну, а кто ж из наземников будет бродить по Тропам, если не Стражи? - лысый гном пожал плечами. - Меня удивляет только, что у вас такой маленький отряд. Или вас порождения тьмы так потрепали?

Кусланд отрицательно покачал головой.

- Вот и я думаю - не могли, - легионер мотнул головой в сторону пропасти. - Они ж все тут. Уже почитай, две недели, ежели по наземному времени судить. Сидят, не рыпаются. То бишь, дважды пытались перейти мост, но мы отбили обе атаки. Почти всех ребят своих тут положил. Но тварей мы остановили. Не знаю, с чего, но уже дня четыре не суются. Может, всамделе, передумали идти.

Он кашлянул.

- Мы на всякий случай заложили порошка под мостовые крепления, - лысый гном неопределенно повел головой. - От Легиона мало что осталось, а их тут все больше. Еще один приступ не выстоим. Так что, если сунутся, мост придется того… подорвать. Жаль, конечно, но другой переправы из Боннамара нет. Ежели захотят идти в эту часть Троп, придется им карабкаться по скалам, а тут мы их как орехи перещелкаем. Ну, это если их дракон им не поможет. Как его бишь…

- Уртемиэль, - невольно подсказал Кусланд, оглядывая мост, до которого было уже близко. - Вы… хотите обрушить мост? Вы сможете это сделать?

- Откуда у вас гаатлок? - мрачно пророкотал Стен, в упор глядя на предводителя легионеров. Тот, впрочем, не особо смутился или хоть как-то еще подал вид, что его беспокоит хмурый тон серокожего гиганта.

- Ты что имеешь в виду? - все же спросил он. Коссит поморщился, как от боли.

- Взрывчатый порошок, - угрюмо пояснил куннари. - Где вы его взяли? Он есть только у моих сородичей.

Лысый легионер хмыкнул.

- Вот уж не знал. Всю жизнь живу, а был уверен, что в подрывном порошке давно секрета нет. Конечно, для гномов. Чего проще, перемешать уголь, серу и селитру - вот тебе и порошок. Сам пользовался, пока ходил в шахтерах. Надо только пропорцию соблюсти, а то слабовато всегда выходит, взрывы-то. Легионеры его, понятное дело, доработать не пытались, а из орзаммарских умельцев… не ведаю, может, и взялся кто. Опасное это дело. А гаатлоком никто его не называет. Больше порохом.

Они подошли к мосту и лысый умолк. У основания моста в правильном боевом порядке стояло около двух десятков гномьих воинов - одетых в одинаковый доспех, с эмблемой Легиона на груди. При приближении отряда Стража в сопровождении лысого и его гномов, от выстроенных легионеров отделился один. Этот также был одет в тяжелый доспех, но, в отличие от других, более ношеный, да еще, как казалось, состоявший из разных частей. Эмблемы Легиона на его груди не было.

- Ну, как там эта летающая ящерица, Дюран? - лысый предводитель мотнул бородой в сторону пропасти. - Вы хоть заметили, куда она делась?

Тот, кого назвали Дюраном, снял шлем, являя взорам пришельцев неожиданно спокойное благородное лицо с большим орлиным носом и проницательными глазами.

- Не заметили. Тварь как будто растворилась в воздухе, на лету. Так же внезапно, как и появилась.

Голос легионера оказался под стать его лицу - уверенным и спокойным. И пока он говорил, у Айана возникло ощущение чего-то смутно знакомого, точно этот образ уже приходилось лицезреть ранее. Пусть даже не такой, а подобный. Но где и когда - он вспомнить не мог. Впрочем, следующие слова Огрена ответ ему подсказали.

- Лорд Эдукан, - рыжий проводник с удивлением воззрился на благородного гнома, лишь в последний миг удержав себя от того, чтобы отвесить поклон. - Чтоб меня вонючка искусала! В Орзаммаре все считают, что ты погиб!

Дюран Эдукан, средний, что с трудом, но все же сумел припомнить Айан, сын недавно почившего гномьего короля Эндрина Эдукана, и родной брат принца Белена, усмехнулся, беря свой шлем подмышку.

- После моего изгнания на Глубинные тропы почти так и случилось. Я был ранен, и умирал от жажды, когда меня подобрали легионеры. Благодаря Кардолу, - он кивнул лысому предводителю, - остался жив.

- И теперь мы не знаем, что с ним делать, - лысый Кардол хмыкнул. - Вояка он отменный, и знатный стратег, немало жизней сберег моим мертвякам. Вот только обрядов над ним не справляли. Так вытурили на Тропы. А значит, хотя его имя отовсюду и стерто, как Совет постановил, а числится по-прежнему среди живых. Как его примешь в Легион?

Кусланд обернулся на Морриган, которая с трудом удерживалась на спине бронто, усаженная на тюки, потом перевел взгляд на бледного Леске. Кардол понял его без слов.

- Думаю, в ближайшее время они не попрут, - сталкивая сапогом в пропасть мелкий сор, проговорил он, имея в виду порождений тьмы. - А твоему отряду, Страж, нужен отдых. Дюран проводит вас до нашего лагеря. Это рядом. Гостеприимство Легиона Мертвых не абы что, но и выбирать вам не приходится, верно?

Сделав знак неожиданным гостям следовать за собой, лорд Дюран направился к видневшимся невдалеке остаткам каменных построек, по-видимому, ранее бывших пригородом Боннамара. Постройки эти выглядели достаточно обжитыми. Возле и внутри них разместились еще не менее полутора десятков гномьих воинов. Хотя по всему было видно, что совсем недавно здесь их было куда больше. Гномы занимались делами, привычными для воина в походе, которые они не бросали даже при виде проходивших мимо необычных гостей. Миновав нескольких натачивавших мечи и чистивших доспех легионеров, Эдукан прошел между двух костров, с висевшими над ними большими котлами с булькавшей кашей и, наконец, остановился перед длинным каменным домом, в отличие от многих других, остававшимся целым и неразрушенным.

- Сигрун! - крикнул он, глядя, как Страж ссаживает со спины зверя побледневшую наземницу. - Иди сюда! Нужна твоя помощь!

Почти сразу же вслед за этим из дома выскочила очень молодая гномская девушка, остроносая и синеглазая. На ней были кожаная куртка и латные поножи, точно она или облачалась в доспех, или наоборот, застигнутая врасплох окриком Эдукана, не успела разоблачиться. Завидев необычных гостей, гномка замерла в удивлении. Синие прищуренные глаза на миг широко раскрылись.

- Ух ты, - выдохнула она, поочередно и быстро оглядывая каждого. На Айане ее взгляд задержался дольше остальных. Впрочем, при других обстоятельствах он бы сам не прочь был перемигнуться с хорошенькой девушкой, пусть даже и не достававшей макушкой ему до груди. Однако теперь почти все его внимание было сосредоточенно на Морриган, которая, оттолкнув его руку, стояла, опираясь на свой посох и придерживая рогожу. Но по всему было видно, что ей бы не мешало прилечь.

- Сигрун - единственная женщина, которая у нас осталась после того, как мы отбили две атаки тварей, - Дюран махнул рукой. - Она проводит вашу подругу и присмотрит, если что понадобится.

- Задание поняла, - девушка-гномка отвесила шутливый поклон, и шагнула к Морриган. - Ну, идем, сестричка? У нас, конечно, не королевская опочивальня но…

- Веди уж, - Морриган поморщилась, поправляя рогожу. Сигрун дернула щекой и, бросив лукавый взгляд на Дюрана, потом - на длинноногого рыжего гостя, простерла перед ведьмой руку, указывая нужное направление.

Дождавшись, пока женщины, а за ними и Зевран и Фарен, помогавшие Леске, скроются в доме, Кусланд оставил Шейлу сторожить привычно разгружавших бронто остатки своей команды и вслед за Дюраном направился к одному из костров. Он угадал правильно, что опальный гномий лорд хотел побеседовать с ним без лишних ушей и не мог не уважить эту невысказанную просьбу.

- Милорд Страж, - присев у огня, Эдукан вооружился ложкой с длинной ручкой, такой, какие любили делать гномы, и занялся помешиванием булькавшей каши - как видно, только затем, чтобы держать кашеварившего легионера у второго котла. - Уместно ли будет в нашей беседе такое обращение?

Айан кивнул.

- Да, лорд Эдукан. Я - из семьи титулованных дворян.

Его собеседник поморщился.

- Лорда Эдукана здесь нет. Я был лишен всех титулов, а имя даже вычеркнули из родового древа семьи. Легионеры зовут меня просто Дюран.

- Тогда и ты говори просто - Страж, - вежливо согласился Кусланд, поневоле дивясь схожести судьбы опального гномьего принца с собственной судьбой.

- Хорошо, Страж, - Дюран Эдукан привстал, помешивая кашу и не давая ей пригореть. - Позволь, я сразу перейду к делу. Догадываюсь, отчего встретил тебя здесь, на Тропах, с малым отрядом, наполовину состоящим из обитателей Орзаммара. Очевидно, после моего изгнания, деширы по-прежнему не пришли еще к общему согласию, кто должен сделаться новым королем? И один из претендентов отправил тебя искать что-то, что бы помогло ему одержать верх?

- Принц Белен отправил меня на поиски Совершенной Бранки, что пропала где-то в этих местах около двух лет назад, - не нашел причины скрыть это Командор.

Некоторое время Дюран молчал, помешивая в котле. Айан не торопил разговора, поневоле вспоминая недавний бой с архидемоном и запоздало внутренне ужасаясь тому, что произошло столь явно и мимолетно.

- Белен не дурак, - наконец, заговорил опальный принц, вынимая ложку и постукивая ею о край котла. - Он не мог не догадываться, что Бранка давно мертва. Значит, тебя отправили за ее телом?

Он вновь помолчал.

- Плохое дело, Страж. Легион в этих местах уже больше месяца. Перебили множество тварей. Но нигде никаких следов того, что здесь была Бранка. Хотя нет, постой. Тейг Ортан. Это к северо-востоку отсюда…

Айан вновь кивнул.

- Мы были там.

- Тогда вы должны были прочесть ее послание. Она направлялась в Боннамар. Если сейчас в Боннамаре потише - архидемон собирает тварей со всех Троп, и оттуда тоже, то два года назад там было не пройти силами всего Легиона. Боюсь, вы не разыщите даже костей. Это если удастся остаться в живых. Не уверен, потому что на ту сторону мы не ходили, но порождений тьмы там по-прежнему должно оставаться много. Даже слишком много для отряда численностью, как ваш. Пусть даже с вами магиня и… милосердные предки, откуда у тебя голем?

- Нашел в тейге. На карте моего проводника он помечен, как тейг Кадаш, - несмотря на то, что Кусланд догадывался о подобном, слова гномьего принца, все же, подпортили его и без того не веселое настроение. - Я догадываюсь, что там будет непросто. Но мне нужна армия гномов. А ее может выделить только король. Король Орзаммара.

- Это-то понятно, - с досадой согласился Эдукан, вновь погружая ложку в котел. - Просто то, о чем тебя попросил мой брат, почти невыполнимо. Я даже не знаю, как этому делу подсобить. Только ваших сил попросту не хватит.

Командор оглянулся на занимавшихся своими делами, и время от времени поглядывавших в их сторону легионеров.

- Не надейся, Страж, - понял его опальный принц. - Легион не станет тебе помогать.

- Даже зная о Море?

- Даже зная о Море, - гном пожал плечами. - Это для вас, наземников, Мор начинается, когда порождения тьмы выбираются наружу. А здесь, у нас, каждый день - это Мор. С драконом или без, Легиону все равно. Сейчас Кардол видит свою задачу в том, чтобы не допустить переправы тварей через мост. Подъем со дна пропасти есть только на ту сторону, поэтому единственный прямой путь в Орзаммар лежит через Боннамар. Кардол никуда не пойдет, пока здесь - эти порождения тьмы.

- А почему ты думаешь иначе?

Эдукан усмехнулся.

- Потому что в отличие от моих сородичей из Легиона, что уже умерли, я пока еще жив. И мыслю как живой. Оттого вижу и ставлю перед собой задачи куда обширнее одной-единственной, пусть и важной цели. Страж, хотя и осужденный на смерть, после своего приговора я пробыл в живых достаточно долго, чтобы увидеть больше, чем увидел бы за целую жизнь в стенах Орзаммара. Ты же видел это сам, - он обвел жестом пещеры вокруг. - Десятки и сотни поселений. Наших поселений, гномьих! Это все наши земли, а мы вынуждены ютиться и вырождаться в Орзаммаре, где боимся и нос высунуть наружу, за его стены. А ведь все то, что было, можно вернуть. Пусть не сразу. Но постепенно… возможно. Я видел, как сражаются легионеры. Будь у меня два-три таких Легиона… С нашей помощью вы остановите Мор. Но после мы, гномы, тоже можем обратиться за помощью. Если помочь Стражам теперь, неужели Стражи откажутся помочь после, да еще в деле, для которого и существует ваш Орден - в истреблении порождений тьмы?

Кусланд потер лоб, глядя, как вдалеке Кардол перестраивает своих гномов на мосту.

- Я в Стражах очень недолго, - проговорил он. - Но если мы сумеем победить Мор, сделаю все, что будет от меня зависеть для того, чтобы разделаться с тварями.

- Буду помнить об этих словах, - Эдукан одернул рукав выступавшей из-под доспеха рубахи. - И ты тоже о них не забывай. Но мне нужно от тебя еще кое-что.

Гномий принц пожевал губами.

- Я задумал очень много, Страж. Мы во многом могли бы помочь друг другу. Но для этого я должен возвратиться в Орзаммар. И вернуть себе… хотя бы отчасти мое имя и потерянные привилегии моего положения.

Кусланд его понял.

- В этом тебе потребуется моя помощь, - утвердительно пробормотал он.

- Все верно, - Дюран улыбнулся сквозь усы, и в его облике на несколько мгновений опять проступило что-то от Белена. - Когда вы отправитесь, я пойду с вами. Я - хороший воин, Страж, и помогу вам, чем смогу, на вашем пути.

- А взамен ты хочешь часть заслуг от нахождения останков Совершенной?

- И доставки их в Орзаммар, - с нажимом закончил опальный принц.

Он запнулся.

- Отчего ты улыбаешься, Страж?

Командор хмыкнул.

- Прости мои речи, если они тебя обидят, но вы с твоим братом Беленом очень похожи.

Эдукан махнул рукой.

- Нельзя нам не быть похожими. В отличие от Триана, мы с ним не только от одного отца, но и от одной матери.

Кусланд вытянул поджатую ногу.

- Позволь спросить у тебя еще кое-что, лорд Эду… Дюран.

- О том, что на самом деле произошло тогда в моей семье? - догадался тот. - Могу поспорить, слухи по Орзаммару ходят самые разные. Впрочем, я так часто рассказывал об этом товарищам из Легиона, что сам заучил эту историю почти наизусть.

Кусланд кивнул. Эдукан совсем вынул ложку из котла и положил ее рядом на камни.

- Как тебе, должно быть, известно, Страж, меня изгнали из Орзаммара за убийство моего старшего брата, Триана, при попустительстве батюшки, короля Эндрина и Совета деширов. Что ж, в этом все обвинения абсолютно справедливы. Я действительно убил брата собственной рукой.

Айан удивился. Из того, что он слышал в Орзаммаре, наиболее популярным был слух об оговоре принца Дюрана его братом Беленом и подкупе многих деширов на Совете, выносивших смертный приговор.

- В свое оправдание могу сказать, что у меня не было выбора, - Дюран отодвинулся от почти прогоревшего в уголь костра и взялся заново перевязывать свои пепельные - как у Белена - волосы. Я возвращался из… с Глубинных троп в сопровождении нескольких разведчиков, когда столкнулись с Трианом. Он поджидал нас в засаде. Разгорелся бой, во время которого мне пришлось убить брата. Я пытался разрешить дело миром, но он не слушал меня. Он был будто одержим злобой.

Дюран потер короткую бороду и разгладил усы.

- Когда все было кончено, мы отнесли тело брата в Орзаммар. Но там меня ждала неожиданность, - Эдукан невесело усмехнулся. Было видно, что и по прошествии долгого времени произошедшее гложет его. - Оба моих уцелевших разведчика в один голос обвинили в нападении на брата меня. Будто бы по моему приказу они были вынуждены атаковать Триана! И никто не обратил внимания на то, что делал сам Триан в той части Троп, где должен был проходить я с моими гномами. Без сомнений, мерзавцы были подкуплены.

Померив ладонью жар, идущий от углей, он вновь взял в руки ложку.

- Меня взяли под стражу. Отец даже не стал разговаривать со мной. Как видно, он сразу поверил чьим-то наветам. Я готов был оправдаться перед судом деширов, перед которым, как был уверен, мне вскоре предстояло предстать. Слово двух простых воинов против слова благородного - у меня были надежды на благоприятный исход дела. Однако и тут все вышло не так, как должно.

Кусланд бросил еще один взгляд на мост. Дракон по-прежнему не появлялся, но тревога не проходила. Очевидно, Кардол думал так же, не желая снимать усиленную охрану.

- Суда не было, - продолжил, тем временем, Эдукан, ладонью стирая усмешку со своего лица. - Точнее был, но быстрый и без меня. Сперва мне подумалось, что это происки сторонников Триана. Ведь Белен предупреждал меня о его недобрых помыслах.

- Твой старший брат злоумышлял против тебя? - еще более удивился Кусланд, отрывая, наконец, взгляд, от построений гномов. - Но к чему? Ведь он и так должен был сделаться королем. Или вы не ладили?

- Мы не ладили, - Дюран дернул плечами, в который уже раз погружая ложку в почти поспевшее варево. - И Белен не ладил. Никто не ладил с Трианом, но не в том дело. Ты, должно быть, не знаешь о наших обычаях, Страж. Король может назначить преемника. Но утвердить его должен Совет деширов. А, поскольку Триан, в силу недоброго характера, грубости и… да простят меня предки, недалекости действительно мало с кем мог поладить, у него было не так много шансов сделаться следующим королем.

- В отличие от тебя.

- Я прослыл хорошим воякой, - принц привстал, заглядывая в котел. - Меня любили в Среднем Орзаммаре, и многие из знати. Белен же был всегда популярен лишь среди простолюдинов и неприкасаемых. Поговаривали, что он якшается с охотницами за знатью и желает произвести какие-то неугодные предкам перемены. Да, следующим королем могли назначить только меня, и Триану было это сильно не по нраву.

Кусланд ощутил нечто, сходное с тем, что он чувствовал при разговоре с ученым гномом при входе в Орзаммар. Менее всего ему хотелось мешаться в гномью политику.

- Однако, возвращаясь к предмету нашей беседы, - вновь понял его Дюран. - Сторонникам Триана незачем было мстить мне после смерти предводителя. Ведь голова была уже отрублена. В то время как то, что происходило и продолжало происходить, выглядело так, будто оно было живо, живее некуда. Оба моих - моих! - разведчика в один голос дали лживые, порочащие меня показания. Судьи в один голос вынесли приговор, даже не дав мне, благородному принцу, возможности оправдаться. Что по нашим законам неслыханно. И, наконец, Триан очень вовремя оказался на моем пути, в полной убежденности в необходимости моей смерти. Зная Триана, он еще долго бы медлил, прежде, чем открыто напасть. Значит, что-то - или кто-то - побудило его так поступить. Кто-то мог быть очень убедителен. И тут я припомнил. Накануне начала моего похода Белен ведь меня предупреждал. О зломыслии Триана. Что могло помешать ему предупредить и Триана о моем?

- Судя по всему, Белен готовился ко всему этому не один год, - Кусланд устало убрал мокрые волосы со лба. - Тебе будет трудно с ним справиться, если захочешь вернуться в Орзаммар.

- Посмотрим, - Дюран поднял светлые глаза. - Сигрун возвращается. Что-то она быстро.

На этот раз гномка была без поножей. Быстрым шагом она направлялась прямо к сидевшим у котла мужчинам. Подойдя, она вновь отвесила шутливый поклон. Кусланд невольно улыбнулся в ответ.

- Ты почему ушла от нашей гостьи? - недовольный прерванной беседой, спросил Эдукан. Сигрун подняла брови и развела длинными, как у всех гномов, руками.

- “Вон пошла”, - сказала мне она. Я и пошла.

- Ну, ты хоть устроила ее?

- В лучшем виде! Собрала три женских постели. Они почище, да и не понадобятся никому. Гостья отдыхает, - молодая гномка бросила взгляд на Кусланда, который, в отличие от принца, с облегчением воспринял ее приход, и смотрел почти с благодарностью. - Еще приказы? Может быть, Стражу чего-то нужно? Не стесняйся. Тут считают, раз я самая младшая, да еще женщина - то могу быть на побегушках.

Последнее гномка, против ожиданий, произнесла не с обидой, а весело. Легкость нрава была в натуре молодой легионерки. Это Айан понял сразу, поневоле подпадая под влияние ее харизмы. В обстоятельствах мрачности и тревоги такие природные качества, да еще у хорошенькой девушки, не могли не радовать глаз.

- Нет, благодарю, - он вновь улыбнулся гномке, поймав ответную улыбку. - Если моя спутница устроена, то мне больше ничего не нужно.

- Иди и будь поблизости, - Дюран мотнул головой в сторону дома. - Может, ей еще что-то понадобится.

- И пошел бы сам сторожить эту человеческую красавицу, - лицо Сигрун поскучнело, впрочем, ненадолго. - А я пока на Стража полюбуюсь. Никогда не доводилось видеть никого с поверхности, а в особенности - Серого Стража, да еще такого длинноногого!

Айан не выдержал и засмеялся. Сигрун незаметно подмигнула ему, с показной серьезностью глядя на угрожающе приподнимавшегося Дюрана.

- Иди, я сказал! - вид опального принца сделался довольно грозным, и девушка, фыркнув, и не особо торопясь, все же отправилась исполнять его распоряжение. - Вот же, - бросив недовольный взгляд на сей раз на запыленные сапоги Кусланда, пробормотал он. - Отчего это всем этим женщинам так нравятся длинноногие наземники?

- Кто знает, - издалека бросила через плечо, как видно, слышавшая его последние слова Сигрун. - Может, оттого, что у них длинные ноги?

- Смотри, Страж, Кардол возвращается, - Айан с некоторым усилием оторвал взгляд от самого отрадного зрелища во всей пещере - фигуры неунывающей гномки, и вновь поглядел на мост. Действительно, лысый гном, оставив у основания переправы через пропасть всего троих, в окружении прочих направлялся к лагерю. - Ну что ж, самое время. Еда поспела, пора и поужинать.

Часть 2 - 44.

- …не было бы счастья, да несчастье помогло, Страж, - спустя какое-то время позже делился слегка захмелевший Кардол, сидя рядом с Кусландом и время от времени пытаясь приобнять того за плечо. В честь приема нежданных гостей, гномы основательно потрясли собственные припасы, добавив к каше вяленое мясо, сыр и высушенную рыбу, к которой, однако, за исключением Огрена, никто из пришлых не притронулся, с подозрением относясь к способу ее приготовления. Ужин затянулся. Сидевшие тесно один подле другого прямо на земле легионеры оживленно переговаривались с наземными гостями. Появившиеся откуда-то три кувшина с гномьим элем еще более развязали языки.

- Так о чем я… а, да, Страж. Слушай, что говорю. Они там, деширы демоновы, то ли червей пережрали, то ли брагой оппились так, что не просохнуть, а только припасов нет уже три месяца. Три месяца - где это видано? И кому? Нам! Легиону Мертвых! Мы уж и мох глодали, и грибы собирали, и на нагов охотились, и тоннельника Сигрун чуть не сожрали - короче, чем только не занимались. А нам еще тварей бить. Вот как ты себе представляешь, а, Страж? Мы уж дважды отправляли ходоков за провиантом - ан нет жратвы, и как хочешь. Хочешь, камень ешь, хочешь ноги протяни. А потом твари… на приступ пошли. Раз, другой. После последнего раза мало не четыре сотни мертвяков моих пришлось отдать камню. И еды стало вдоволь. Еще надолго.

Кардол вновь приложился к кружке. На этот раз пил он воду.

- А если б не Дюран с его щитовой тактикой построений, так и вообще могли все тут лечь. И припасы порождениям тьмы бы достались. А все, мать их, долбанные лорды. Рекрутов в Легион не было столько же, сколько и задерживают поставки провианта. Дождутся, крысиная отрыжка, пока твари не подойдут к самому Орзаммару и не постучатся в ворота!

- Сколькими воинами обычно располагает Легион? - наученный опытом Орзаммара, Кусланд, несмотря на все уговоры и обиды хозяев, напрочь отказывался даже пригублять гномье пойло, в отличие даже от сидевшего по другую сторону от него Стена, которому, как видно, тоже время от времени требовалось ослабить постоянную настороженность. - Те, что здесь - это все ваши силы?

- Пора на пору не приходится, - Кардол пожал плечами, и взял из мисы ленту сушеного мяса. - Сам понимаешь, все время нужны новые легионеры, мы ж мрем, как мухи. Иной раз бывает до двух тысяч, а иной - едва нашкребется сотня. К Боннамару подходили силами четырех сотен, но, как видишь… Еще три отряда по два десятка на Тропах, далеко отсюда. Два зачищают короткую дорогу к Орзаммару, и еще один - разведывает прямой путь до Кэл Шарока. Ежели они еще, конечно, живы. Про то мы узнаем не раньше, как стронемся отсюда. А это еще не скоро. Не раньше, когда уберутся твари.

- Кэл Шарок? - Айан вежливо отстранил руку Кардола, все пытавшегося заставить гостя попробовать рыбку из подземных вод особого посола. - Это какой-то тейг?

Лысый предводитель Легиона хмыкнул, отправляя в рот отвергнутый гостем кусок.

- И чему вас только, наземников, учат? Кэл Шарок - это первая столица нашей империи. Он находится где-то под горами Охотничьего рога. Столицу оттуда убрали, когда наладили торговлю с Тевинтером. Вовсе уж незапамятные времена, а, Страж?

- А зачем Легиону бывшая столица? - понимая, что, должно быть, спрашивает нечто, должное быть сокрытым от чужаков, не смог сдержать любопытстсва Кусланд. К его удивлению, Кардол ответил спокойно, так, как не говорят о секретах.

- Так ведь это еще Эндрина приказ. Ты, видать, Страж, не знаешь, как оно все происходило. Тропы-то раньше были куда лучше заселены. Тейги, города… Мы успешно пережили Первый Мор, а уж прижало-то гномов во время Второго. Когда под Орзаммаром и вовсе сделалось жарко, Тристон, король тогдашний, и приказал завалить все подходы к нему. Еще в ту пору у нас был порох, слышь, ты, серый? - дотянувшись через Командора, лысый гном ткнул в плечо Стена, который хмуро разглядывал лежавший у него на ладони кусок оранжевого сыра. - Это было страшным решением. Хормак, Кэл Шарок, Гундаар - тогда связь с этими городами была потеряна, но пали ли они, наверняка никто не знал. Зато подорвать подходы к ним означало точно обречь их на смерть - ведь, в отличие от Орзаммара, никто из тех несчастных городов не имеет выходов на поверхность. Что не сделали твари, доделал бы голод. Орзаммар остался стоять только на предательстве своих собственных братьев-гномов. Оно не принято об этом говорить, ну да вы, Стражи, не из болтливых, а ты так и вовсе смертник, что решил идти в Боннамар. Тебе, мыслю, что можно сказать.

Он помолчал.

- Однако предки здорово подшутили над нами. Совсем недавно и вовсе случайно получилось выяснить, что из всех брошенных предками городов, Кэл Шарок выстоял. Хотя чего ему это стоило, страшно думать даже мне, Страж, а я свое еще в штольнях отбоялся. И все это время он жил, без выхода на поверхность, без сообщения со всем внешним миром, в постоянном окружении тварями. Эндрин пытался наладить отношения с тамошними лордами. Да только они вовсе не рады нас там видеть.

- И это еще мягко сказано, - подал голос сидевший через дерюгу с расставленными на ней закусками один из легионеров, длинная нечесанная борода которого была полуседой, ровно как и шевелюра на всклокоченной голове. - Иной раз можно подумать - гарлокам они рады больше, чем нам.

- А только нельзя этого так просто оставлять, - Дюран, что давно уже перестал есть, и оставался просто для компании, покачал головой, привычным жестом поглаживая короткую светлую бороду. - И мы не оставим. Разберемся с этим Мором, и… надеюсь, у нового короля, кто бы он ни был, хватит сообразительности бросить силы на восстановление связи с Кэл Шароком.

- Было б неплохо, - еще один легионер, молодой, темноволосый гном, все время напряженно прислушивавшийся к беседе, решил, наконец, вставить и свое слово. - Предки не простят, если не воссоединимся с давно потерянными братьями.

- При том, что сами предки это же и устроили, - вполголоса, больше сам для себя, пробормотал Зевран, которого за Стеном было не слышно и не видно.

- Ну, это - дело не сейчасное, - наблюдая, как снявший с шеи амулет с символом Андрасте Страж, перебирает его изгибы, заметил Кардол. - А пока, други, может, восславим предков доброй гномьей песней? Покажем наземникам, что гномы - не только рудокопы да кузнецы, и что не у одних только людей да эльфов есть песнетворцы!

- О, да, песнетворцы гномов - большая редкость, - опять проговорил, и опять - вполголоса, Зевран. - Это стоит послушать.

Однако, дальнейшее не оставило следа от его глумливого настроения. Посерьезневшие легионеры, как один, отставили пищу и кружки, сделавшись напряженнее и суровее. По построжевшим бородатым лицами было видно, что готовившееся прозвучать перед гостями имело для гномов куда большее значение, чем обычные застольные песни и баллады. Дюран начал первым. Голоса его соратников, сперва нестройные, с каждым новым словом делались крепче и сильнее, точно песня была не песней, а частью ритуала, что сближал их, объединял, заставляя чувствовать частью единого целого своего народа.

Где с небесами роднится земля

Грозами хмур небосвод,

В теле горы край с людьми не деля

Гномий живет там народ.

Воздух горяч в наших залах чудных,

Лава и камень кругом,

Не светит светил ни дневных ни ночных

В темный суровый наш дом.

Вздрогнет гора, и нарушится свод

Но не пугается гном,

Твердо, умело он грот подопрет

В справном уменьи своем.

В жарких плавильнях работа кипит,

Реки металла текут,

Сплавы бурлят и порода шуршит,

Тяжек почетный наш труд.

Стук молотков, и мехов громкий сип,

Кузен чудных мастерство

Люди с наземья - и те признают,

Гномье - прочнее всего!

Нас порождения тьмы не страшат,

Что для наземников - Мор,

Гному привычно - ни шагу назад

Тварям дается отпор.

Тихую жизнь и беспечность детей,

Мирный наземников сон,

Эльфов, косситов, и нравных людей

Мертвых хранит Легион.

Тварей удержим на Тропах своих,

Наземь не выйдет никто.

Храброе войско из гномов одних

Насмерть дерется с врагом.

Крепок, суров наш Орзаммар,

Гномов последний оплот,

Но уж готовим ответный удар

Тварям конец настает!

Кончится время раздоров и смут,

Гномы дождутся гостей,

Скоро наземники помощь пришлют

Чудищ разбить поскорей.

Эльфийские стрелы, людские мечи

Будут подспорием нам,

Выжжем огнем порождения тьмы

Нужно стеречься врагам!

Отзвучавшая последняя строка гномьей песни застала хозяев Подземья, и их гостей сидевшими один подле другого в молчаливой задумчивости. Слова, пусть грубые и нескладные, были пропеты с чувством, которое трудно было бы предположить в суровых детях Камня, в особенности - бывших преступниках, обреченных на смерть. Окончание песни произвело наиболее сильное впечатление на Кусланда. Прозвучавшая для его разумения надежда народа гномов не смогла оставить его безучастным.

- Я сделаю все, что смогу, чтобы побудить Стражей оказать помощь Орзаммару в походах на Тропы против порождений тьмы, - тверже прежнего пообещал он. - У вас есть мое слово.

- Благодарю, Страж, - за всех ответил Кардол, вновь беря в одну руку - кружку, а в другую - ломоть сыра. - Для нас…

Заслушавшись легионера, Айан пропустил резкое движение воздуха у своей руки. Мигом впустя резкий рывок и боль в пальцах заставили его с изумлением отметить, что амулета Андрасте, подарка матери, который даже Джарвия не стала снимать со своего пленника, в руках у него больше нет. Вскочивший Командор успел заметить отбежавшего на несколько шагов голенастого хищного пещерного обитателя с хоботом вместо головы, что заканчивался кругом острейших зубов. И теперь из этих зубов свисал принадлежавший Кусланду амулет.

- Это тоннельник Сигрун, - ухмыльнулся Кардол, жестом успокаивая расхохотавшихся над зрелищем гномов. - Тоннельники, видишь, отчего-то баб жалуют. Мужу приручать такую тварь бесполезно, только зазря пальцы терять. А женщин, даже девок больше, они любят. Этот еще и таскает ей всякое барахло. Сигрун-то за воровство к нам угодила. Небось, нравная тварь попалась, аккурат по натуре хозяйки, - он протянул в сторону напряженно замершего зверя кусок мяса. - Эй, как там тебя… иди сюда. На. На!

Тоннельник вытянул длинный хобот. Потом, словно передумав в последний миг, отпрыгнул назад. Кардол в сердцах швырнул мясо обратно в мису под новый взрыв хохота легионеров.

- Сигрун! - гаркнул он. Тоннельник шарахнулся, отбегая еще и бездумно пережевывая металл цепочки. Однако, та, которую звали, не появилась.

- Она, наверное, у наземницы, - предположил лысый гном, поворачиваясь к тоннельнику спиной. - Не обессудь, Страж. Лови его сам. У тебя - самые длинные ноги в этой пещере. Справишься.

- Тебе помочь? - поинтерсовался Зевран, покусывая губу, чтобы не улыбаться, и глядя, как огромный Командор подкрадывается к напряженно следящему за ним довольно мелкому тоннельнику.

- Сиди, - решил Кусланд, кидаясь вперед. Однако вспугнутый тоннельник вывернулся из протянутых рук наземника и довольно резво бросился куда-то за развалины. Выругавшись сквозь зубы, Айан побежал за ним.

Часть 2 - 45.

Несмотря на то, что на нем не было доспеха, угнаться за юркой тварью оказалось непросто. Дважды Айан почти поймал тоннельника, грянувшись в прыжке о камень, но тот всякий раз уходил в сторону, либо высоко подпрыгивал, словно издеваясь. Дарить ему амулет матери Кусланд не хотел, но и ловить быстрого зверя с курицу размером в полутьме среди скал и развалин было тяжело и неудобно. Спустя какое-то время, отбежав от лагеря легионеров на довольно приличное расстояние, Айан готов был уже сдаться и, прекратив преследование, идти назад и требовать возвращения своего имущества у Сигрун, в надежде, что хозяйка сумеет призвать к порядку своего зверя. Останавливало лишь то, что к тому времени амулет мог быть безвозвратно потерян среди скал, и в таком случае найти его удастся разве что хорошо натасканному мабари.

Создатель, однако, снизошел к его отчаянному положению. Взопревший, со сбитым дыханием и злой, вслед за тварью Айай протиснулся в узкий проход в теле горы, который неожиданно привел его в средних размеров каменный мешок, из которого был только один выход. На мгновение Кусланд мысленно возликовал, окрыленный близким счастливым исходом своей нелепой погони. Однако мигом спустя раздавшийся совсем рядом от него девичий взвизг заставил его крупно вздрогнуть от неожиданности и испуга.

Место, куда привел его тоннельник, наверняка, образовалось из какого-то сдвига горы, потому что пол прорезывали широкие и глубокие трещины, а сами стены казались созданными от сколов огромной киркой. В дальнем конце каменного мешка едва слышно журчала вода, образуя, как успел заметить Кусланд, словно бы малую чашу в полу, где она собиралась перед тем, как срываться в одну из расщелин. От воды шел пар. По щиколотку в ней стояла низенькая девушка. В одной из своих длинных рук девушка держала ковш, во второй - мокрую тряпку, которой, по-видимому, обтиралась до внезапного появления незванного гостя.

Не обращая внимания на испуганную молодую гномку, и ошарашенного человека, злосчастный тоннельник бросился к сложенной у воды одежде и попытался зарыться в нее по самый куцый хвост. Выпущенный из пасти амулет отлетел далеко в сторону и исчез в одной из расщелин в полу. Миг спустя оттуда раздался легкий стук металла о камень.

- Отвернись, сейчас же! - еще раз, уже понятными словами выкрикнула гномка голосом Сигрун, полуотворачиваясь сама и прикрывая одной рукой грудь, другую - прижимая к бедрам. Айан поспешно развернулся, раздираемый сразу двумя желаниями - рвануться к расщелине, в которую упала дорогая ему вещь, и, напротив, броситься вон из пещеры, смущенный видом обнаженного девичьего тела так близко от себя и завороженный им одновременно.

Впрочем, Сигрун пришла в себя куда быстрее наземного гостя. Спустя несколько мгновений, она уже выходила из-за спины Айана, одетая в чистую, но грубую мужскую рубаху, явно с чужого плеча, скрывавшую ее тело почти до колен.

- Вот скажи, ты зачем сюда прибежал? - кутаясь в накинутый на плечи кусок полотна, по-видимому, служивший ей полотенцем, с непритворным возмущением спросила девушка, румянец на щеках которой можно было рассмотреть даже в полутьме. - Разве я не могу хоть ненадолго избавиться от всех вас, и справить свои дела? Если я живу в компании мужчин, то это не значит, что от меня должно пахнуть так же!

Айан открыл рот, закрыл, закусил губу и ткнул пальцем в разворошенную ношенную одежду молодой гномки, что все еще шевелилась из-за возившегося в ней тоннельника.

- Твой зверь унес мою вещь, - стараясь не обращать внимания на облепившую тело девушки мокрую ткань, Кусланд смотрел на торчавший из-под плаща куцый хвост вороватой твари. - Пришлось его ловить. Не знал, что он приведет меня к… тебе. Я… не хотел мешать.

- Ааа, так это Нюхач виноват, - разом подобрев и даже смутившись, Сигрун вдруг тихо свистнула, и тоннельник, перестав прятаться, подбежал к ней, высоко взбрасывая голенастые ноги. - Ну-ка, где то, что ты утащил? Фу, как неловко получилось. Разве можно воровать… у Серых Стражей?

С трудом удержавшись, чтобы не пнуть зверя ногой, Кусланд кивнул в сторону расщелины.

- Мой амулет улетел туда. Есть у тебя, чем присветить?

Спустя короткое время он уже лежал животом на краю расщелины, подсвечивая прихваченным девушкой из лагеря факелом и вглядываясь в полумрак. Сигрун присела рядом и вгляделась тоже.

- Вот он!

Отдав факел в руки гномки, Айан как мог глубже сполз в каменную щель, пытаясь подцепить пальцами цепочку своего амулета, который упал на крохотный выступ и при одном неверном движении мог соскользнуть туда, откуда его было бы уже точно не достать. После нескольких бесплодных попыток, Кусланд отступился и, отползя от края, сел, отряхивая поддоспешный нательник. Сигрун присела рядом, с сочувствием поглядывая в его огорченное лицо.

- Слушай, Страж, ты не расстраивайся. Давай я попробую достать. Руки у меня длинные. Можно даже и пониже сползти, если ты… ну… подержишь меня. А то ведь, если упасть туда, да еще вниз головой - косточек будет не собрать. Что думаешь? Сделаем?

- Меча у тебя нет, поддеть? - Кусланд с сомнением оглядел руки гномки, хотя действительно, длиннее человеческих, но все же вряд ли длиннее его собственных. - Как же мне тебя подержать?

- Меча нет, есть топор, - Сигрун мотнула головой назад, на ворох своих вещей. - Но им не поддеть. Может быть, мне, в самом деле, сбегать в лагерь за мечом? Я мигом!

- А если к тому времени упадет? - Айан еще раз оглядел фигуру гномки. Та поймала его взгляд и усмехнулась.

- Ты, Страж, не бойся. Руки у меня половчее твоих. Вот, гляди, - она протянула ему раскрытую ладонь. На этой ладони, широковатой, как у всех гномок, но с тонкими, гибкими пальцами, лежали три красивых разноцветных камня - два из них Айан нашел на Тропах и один вынес из лаборатории бывшего хозяина Шейлы. Кусланд схватился за собственный карман и едва сдержал бранное слово - он был пуст. Сигрун опустила глаза, одновременно пожимая плечами.

- Так что, Страж? Будем вытаскивать твою вещицу? Если нет, то вставай да иди отсюда, у меня тут еще дела, которые тебе видеть не обязательно. Если, конечно, ты не любишь смотреть на стирку грязного белья.

- Давай, - решился Кусланд, забирая и вновь пряча свои сокровища. Сигрун огорченно цыкнула щекой, но все же легла чистой рубахой на живот на край расщелины.

- Крепко держи меня, Страж, - она улыбнулась напоследок и скользнула в яму так легко, как, казалось, нельзя было бы ожидать от гномки. Айан едва успел схватить девичьи ноги под коленями. Впрочем, все длилось только несколько мгновений. Немыслимым образом извернувшись, Сигрун выпрямилась, перекатываясь от каменной трещины. В ее пальцах тусклым металлом блеснул амулет Айана.

- Ну и сильнющие у тебя руки, - она растерла кожу в тех местах, где ее сжимали пальцы Кусланда. - И совсем не обязательно было тискать до синяков.

Приподнявшись на коленях, Айан взял цепочку с символом Андрасте из рук молодой гномки. Сигрун ободряюще улыбнулась, отпихивая ногой хобот сунувшегося было опять тоннельника.

- Спасибо. Ловко у тебя получилось, - Кусланд повесил амулет обратно на шею и уперся руками в колени. Подниматься ему отчего-то не хотелось. Сигрун, впрочем, тоже не торопилась отойти, сидя рядом, и ниже натягивая рубаху.

- Это что, - она улыбнулась и потерла лоб. - Ты не видел крыши лотка над прилавком, на котором пекарь раскладывал свою выпечку. Нужно было вскочить, свеситься, схватить булку, спрыгнуть вниз и убежать до того, как бы он кликнул стражу. Вот это - было сложно. А если есть время примериться и поблизости ни одного стражника - достать такую крупную побрякушку - легче легкого.

- Это не побрякушка, - Кусланд тронул амулет и спрятал его под нательник. - Это символ веры людей. Меч милосердия, которым была избавлена от огненной пытки Невеста самого Создателя, Благая Андрасте.

Сигрун стерла ладонью улыбку с лица.

- А я-то все гадала, что это за штука, - она пожала плечом, с которого соскользнула рубашка. - Прости. Я не хотела обидеть твою веру. Мы, мохоеды из Пыльного, и о своей-то знаем не много. Куда уж помнить о том, что там у наземников.

Кусланд поднялся и протянул руку. Тонкие пальцы гномки стиснули его ладонь, и мигом позже Сигрун стояла рядом с ним, приходясь макушкой чуть выше его пояса.

- Однако же, высоко вырастаете вы, наземники, - девушка подбоченилась, открыто разглядывая Стража. - А скажи, вам удобно ходить, когда над головой нет камня? Ведь можно улететь прямо в небо!

- Главное - на ногах покрепче держаться, - Айан не выдержал и вновь улыбнулся, пересиливая желание снова опуститься на колено. Отчего-то с этой девушкой хотелось разговаривать, находясь с ней вровень. - Тогда не улетишь.

Сигрун подхватила с каменного пола полотно, и опять набросила его на плечи.

- И раз ты все дела уже здесь сделал… - она помедлила. Без стеснения поймав направленный на нее взгляд, гномка вздернула тонкие брови.

- Что такое, Страж? Вот на что это ты так смотришь?

Несмотря на то, что на первый взгляд вопрос гномской девушки был несложен, прямо ответить на него Айан не мог. На что, и, главное, почему он смотрит, он бы не мог сказать и сам. Ему действительно нравилось просто смотреть на молодую легионерку. Нравилось так, как он не глядел на девушек никогда раньше. И дело было вовсе не в ее непривычно разоблаченном виде. Должно быть, дело было в том, что рядом с ней он испытывал тепло. Такое, что от него не хотелось уходить никогда, хотелось прижать к себе и унести с его собой - только для себя. Одного.

- Ты хорошо пахнешь, - нашелся Командор, пряча замешательство под усмешкой. Против ожиданий, девушка не стала тушеваться, а взглянула довольно лукаво, вновь отпихивая ногой все не желавшего угомониться тоннельного хищника.

- Ну, тебе-то того же я сказать не могу, - она бросила на него синий взгляд и обнажила в улыбке мелкие ровные зубы. - Не обижайся, Страж, но если бы тут вились мухи, рядом с тобой они бы дохли!

С этим трудно было не согласиться. Кусланд вздохнул и развел руками, радуясь поводу задержаться наедине с красивой гномкой еще немного.

- Я четвертую седьмицу брожу по Глубинным тропам туда, не зная даже толком, куда, - покаялся он, с радостью отмечая, что говорить с Сигрун легко, и его присутствие было ей явно не в тягость. - А спать ложиться приходилось на одно и то же одеяло между дурно пахнущим проводником и косситом, у народа которого мыться вообще явно не в обычае.

- Ты бы мог лечь между своей женщиной и этим вертлявым эльфом, - Сигрун прыснула в кулак, тоже, видимо, довольная тем, что не приходится успокаивать разъяренного ее словами рыцаря, который имел мужество принимать правду, как она есть. - Эти двое пахнут терпимее всех из твоего отряда. Не считая бронто. Он ведь не пахнет вообще. Если только не сунуться к нему в пасть или под хвост.

Айан, усмехаясь, покачал головой.

- Морриган - не моя женщина. Она - из лесных ведьм, что умеют обращатья в зверей. А к эльфу во сне лучше не поворачиваться спиной.

- Что же, он - наемный убийца?

- И это тоже, - признал Командор после короткого молчания. Сигрун пожала плечами, оглянувшись на одежду.

- Я могла бы подождать со своими делами, пока ты помоешься, - предложила она спустя какое-то время, пока оба они придумывали, о чем еще можно было бы сказать. - Если, конечно, господину Стражу это нужно. Даже отойду подальше. И отгоню Нюхача.

Айан бросил на легионерку еще один внимательный взгляд. И как во все прочие разы, Сигрун приняла вызов, глядя в ответ открыто и с долей лукавства. Их бессловесный поединок продолжался несколько мгновений, но, как казалось, сказал им больше, чем все, что сказано было ранее.

Кусланд стащил нательник, потом - рубаху. Поймал удивленный взгляд девушки, пробежавшийся по свежим шрамам на его шкуре, от не опасных ран, а потому залеченных ведьмой кое-как и, помедлив, подошел к горячей луже.

- Может быть, поможешь?

Спустя какое-то время он стоял на коленях над желобком, старательно намываясь под струями из ковша, которыми поливала его гномская девушка. Многие брызги от воды попадали и на Сигрун, понуждая ее рубаху липнуть к телу, и от того мыться было интереснее вдвойне. Наконец, необходимое было справлено. Растеревшись тем же куском полотна, что служило полотенцем легионерке, Айан посвежел и действительно стал чувствовать себя легче, будто сбросив целую весовую меру грязи.

- Теперь бы в свежее, - с сожалением проговорил Страж, оглядываясь по сторонам, словно это самое свежее белье могло поджидать его в каком-то углу. Сигрун дернула плечами, явно давая понять, что тут она ему помочь действительно не может.

- Чего нет, того нет. Так что придется тебе, Страж, возвращаться в лагерь или голым, или грязным. Точно-точно.

Кусланд покачал головой, поневоле пряча улыбку.

- Ты когда-нибудь говоришь серьезно?

- Всегда, - заверила Сигрун, складывая руки на груди и вздергивая острый носик. - Но так, чтобы никого не морило от скуки, когда меня слушают.

Айану чудовищным усилием воли подавил в себе желание схватить девушку в охапку и поцеловать. Исходившее гномки тепло, ее веселый, приятный голос, лукавые синие глаза и крепкое тело, едва скрытое под облепившей его мокрой рубахой - все это постепенно начинало препятствовать ему здраво мыслить. Молодой Страж чувствовал зов плоти, чем дальше, тем все сильнее. Даже наедине с Лелианой, обнимая ее гибкую талию и целуя красивые полные губы - не чувствовал он того, что испытывал теперь рядом с маленькой, ширококостной, длиннорукой девушкой, которая едва ли могла соперничать красотой со стройной, изящной бардессой, и, вместе с тем, была теперь для него в тысячу раз прекраснее и желаннее.

Сигрун поймала обращенный на нее взгляд. На миг синие глаза гномки сузились, точно в раздумье, а после распахнулись вновь, ловя заигравшие в них отсветы от лежащего в стороне еще не прогоревшего факела.

- Я слышала, что Серые Стражи - бесстрашны, и всегда решительны, - как бы между прочим произнесла девушка, обнимая себя за плечи, и потирая их ладонями. - Или это только в битве?

Веря и не веря своим ушам и, надеясь, что намек он понял правильно, Айан шагнул к собеседнице вплотную. Гномка не отстранилась, по-прежнему глядя на него потеплевшими и блестевшими в темноте глазами. Опустившись перед ней на колено, Кусланд осторожно привлек к себе Сигрун и поцеловал в тонкие темные губы, в любой миг ожидая взрыва ее негодования.

Которого, однако, не произошло. Напротив, Айан почувствовал длинные крепкие пальцы на своих плечах, и девушка ответила на поцелуй. Они целовались самозабвенно, словно после долгой жажды на губах другого смогли найти долгожданную влагу. Лишь ненадолго оторвавшись от губ Айана, Сигрун улыбнулась, прижимаясь лбом к его щеке.

- Я все думала, когда же весь из себя такой важный, пришлый наземник, наконец, поймет, - негромко посетовала она. Кусланд усмехнулся, касаясь губами ее волос.

- Откуда мне было знать? - спросил он в тон легионерке. Сигрун подняла голову, стрельнув быстрым взглядом, в котором вновь было лукавство.

- Догадаться несложно, - гномья девушка прищурила глаза. - Не захоти я остаться с тобой наедине, выставила б тут же, после твоего появления. То есть - попросила бы уйти. Господин Страж.

Айан усмехнулся и вновь потянулся к ее губам. Одновременно они опустились прямо на разбросанные тоннельником вещи Сигрун. Пальцы Кусланда неуверенно и несмело подцепили край рубахи на плече гномской девушки и потянули его вниз.

Сигрун не препятствовала ему в этом, однако по напрягшемуся телу Айан догадался о ее неуверенности. Разорвав поцелуй, он отодвинулся - ровно настолько, чтобы видеть девичье лицо.

- Не… знаю, Страж, - покусывая нижнюю губу, пробормотала гномка. Глаза она держала опущенными - впервые за все время, что они были вместе. Должно быть, стараясь не показать этого, все же девушка была сильно не уверена в себе и своем решении. - Хорошо ли это?

Несмотря на все более накатывавший на его разум зов плоти, Кусланд заставил себя мыслить здраво, еще дальше отодвинувшись от смятенной девушки.

- Скажи слово - и я уйду, - принудив себя едва ли не ко лжи, предложил он.

Сигрун вновь вскинула синие глаза и улыбнулась - хотя и с долей волнения, но уже увереннее.

- Таких слов я говорить не хочу, - тверже прежнего проговорила она, по-видимому, уже без шутки.

- Тогда в этом нет ничего… дурного.

Он вновь склонился к гномской девушке, ловя ее губы, которые ускользали от него, потому что Сигрун захотелось поцелуев не только уст, но и прочего лица и тела. Айан помедлил миг, и все же стянул с одного, а после и второго плеча гномки ее широкую рубаху, до пояса обнажая девичье тело.

На краткий миг ему почудилось, будто само время замерло вокруг них двоих, подернувшись едва заметным бесплотным маревом, и утрачивая свой бег, а после вдруг завихрилось, проносясь вперед стремительнее, чем во время полета на архидемоне. Разум будто унесся следом, оставляя ощущения одному только телу - обжигающие прикосновения кожи Сигрун, ее нежные пальцы и губы, упругая, гладкая, округлая плоть, делавшаяся такой податливой под его жадными ладонями и короткие выдохи, идущие, казалось, из самых глубин естества. На краткий миг выдернув разум из бездонности небытия, Айан заставил себя сдержать пыл, каким-то чувством понимая, как именно нужно было правильно сделать. Тело девушки крупно вздрогнуло под ним, но Сигрун не издала ни звука, лишь запрокинув голову и судорожно вдыхая. Айан поцеловал ее стиснутые губы, напряженную щеку и, зарывшись лицом во влажные волосы, вновь растворил понимание в том самом зове, что затмевал разум, влек и манил, понуждал и повелевал, и был куда древнее и сильнее того, жившего в его отданной скверне крови…

… Привычная, обыденная реальность, возвращалась не сразу, милосердно щадя тех, кто смог пусть ненадолго, но - по собственной воле отрешиться от нее. Айан и Сигрун лежали на камне среди разметанной одежды, по-прежнему обнявшись и прижимаясь так крепко, словно желая раствориться друг в друге, и жалея о том, что все завершилось, и нужно вернуться, и жить дальше. Голова девушки-гномки покоилась на широкой смуглокожей груди человека, а синие глаза долго и тянуще глядели в лицо Стража, который так же безотрывно смотрел на нее.

- А ведь я сразу… - ее тонкие пальцы оглаживали расслабленные выпуклости на животе Кусланда, точно стремясь наощупь запомнить каждый изгиб его тела, а голос звучал все еще негромко, но с уже знакомыми шутливыми нотками. - Сразу, как только тогда выскочила на зов Дюрана… Думаю - опять этому надутому принцу что-то надо. Привык он там, чтобы перед ним стелились… Ну, думаю, задать ему не задам, а уж скажу что-то наверняка. И пусть кипит от злости. Тут-то мы все равны, и он тоже. И вдруг - ты стоишь. Ты… весь из себя… такой. Я сразу поняла - ты - это ты. Ну, понимаешь? Одним словом, ты! Знаешь, как так бывает? Хотя, может и не знаешь…

- Я был занят мыслями об архидемоне, - Айан усмехнулся, сжимая пальцы на ее плече. - Перед глазами тогда стояли только несущиеся куда-то своды пещеры и его чешуя, покрытая слоем скверны. Ты уж прости, что не разглядел тебя сразу. Но так ведь и ты не подавала никаких знаков.

- И не подала бы. Ты себя видел? Наземник, длиннноногий такой, что - ух! Таинственный Серый Страж, могучий воин, грозный победитель драконов с пламенем на голове…

Почуяв, что гномку опять понесло, Кусланд использовал уже проверенный на Лелиане действенный метод приостановить поток ее красноречия и шуток, накрыв губы Сигрун своими. Девушка привычно не отстранилась, вжимаясь в него горячим телом и отвечая на поцелуй. Айан крепче стиснул ее плечо, с удовольствием проводя ладонью вниз по спине и бедру, и снова начиная чувствовать, как вновь зарождавшийся в нем зов плоти понемногу окутывает разум пока еще едва ощутимой пеленой.

Айан завершил поцелуй, коснувшись губами кончика острого носа. Сигрун глубоко и коротко вздохнула, положив руку ему на грудь, а на нее прикладываясь щекой.

- Что ты намерен делать дальше? - она подняла на него глаза, говоря теперь серьезно. - Когда твой отряд отдохнет?

Кусланд, однако, ее вопрос понял правильно.

- Мы говорили об этом с Дюраном и Кардолом. Мне нужно попасть в Боннамар. Дюран предупредил, что Легион не будет помогать Стражам. Но я бы хотел, чтобы… ты пошла со мной.

Одна из тонких бровей гномки изогнулась. Ее припухшие темные губы тронула едва заметная улыбка, редкая, что была без тени лукавства.

- Не знаю, зачем это тебе. Но все равно. Кардол не отпустит меня.

Айан убрал с ее лба негустую темную прядь.

- У Стражей есть право призыва, - негромко напомнил он. Сигрун усмехнулась, на этот раз грустно, и резким движением головы вернула прядь на место.

- Интересно, как часто Стражи пользовались этим правом, чтобы брать в свое тайное братство любовниц?

Кусланд сдвинул брови.

- Ты не любовница.

- Нет? Тогда кто же?

На этот вопрос однозначного ответа у Айана не было.

- Мне… хорошо с тобой, - нашелся он, наконец. - Не умею говорить о подобном… И язык у меня тяжелый, и никогда не доводилось… говорить с девушками… о таких вещах до этих пор. Но я хочу, чтобы ты шла со мной.

Сигрун приподнялась на локте.

- Наверное, могучий Страж говорил такое каждой девушке, которую он обнимал.

Кусланд не отвел взгляда.

- Ты - первая девушка, которую я обнял. Родители хотели женить меня. Но… не успели.

Какое-то время гномка испытывающе глядела на него. Айан ждал. Он говорил правду и скрывать ему было нечего. Наконец, взгляд девушки смягчился. Но, вместо того, чтобы вновь прильнуть к нему, легионерка села, прикрыв грудь бывшей некогда чистой рубахой.

- А знаешь, Страж, - Сигрун видимо пыталась вернуть себе свой обычный шутливый настрой, но теперь что-то ей мешало. - Больше всего я боялась, что после… после… этого ты просто поднимешься и уйдешь. Получишь, что тебе нужно, и уйдешь. Вот прямо так. Раз - и все.

- Уйду? - Айан приподнялся тоже, отчего-то предчувствуя недоброе. - Да, уйду. Позже, когда отдохнут мои товарищи. А ты? Пойдешь со мной?

Сигрун посмотрела в сторону. Некоторое время она сидела, перебирая края материи, под испытывающим взглядом наземника. Потом встала на ноги, и набросила рубаху на себя.

Айан резко поднялся. От того, чтобы вскочить, его удержала лишь своевременная мысль о том, куда будет направлен взгляд девушки при такой разнице в росте.

- Я не пойду с тобой, Страж, - Сигрун предостерегающе вскинула руку, предотвращая попытку Кусланда заговорить. - Выслушай меня. Когда я увидела тебя там, у моста, рядом с моими товарищами, на меня будто… Будто помутнение нашло. Хотелось бросить все и бежать к тебе и с тобой. И здесь. Приличные девушки так себя не ведут, - она грустно улыбнулась, обнимая себя руками за плечи. - Даже тряпки из Пыльного, такие вот, как я. Если, конечно, они не охотятся за знатью. Но я не девушка. Так, мясо, падаль. Я в Легионе Мертвых, Страж, и уже мертва. Скоро твари пойдут на еще один приступ и на этот раз я действительно вступлю в Легион Мертвых. До самого конца. И это… что было… уже не будет иметь такого значения.

- Стой, погоди, - Айан дернулся вскочить, но момент для того, чтобы одеваться, был самый неподходящий, однако и стоять перед девушкой обнаженным подходило теперь еще меньше. - Погоди, Сигрун. Я не зря заговорил о праве призыва. Ты ведь можешь уйти из Легиона. Путь Стражей не менее славен… и опасен, если хочешь. Я не… не могу думать о том, чтобы тебя… ты умерла от меча какой-то из тех тварей. Пойдем со мной, прошу тебя. Неужели тебе этого не хочется?

Все время сидевший поодаль Нюхач поднялся и, вскидывая ноги, подошел поближе, вытягивая хобот и обнюхивая рыжие волосы Стража. После того, как пришелец так плотно смешал свои запахи с запахом хозяйки, тоннельник исполнился сильного недоумения, но уже не убегал и не боялся.

- Ты сам понимаешь, что случится, если все начнут делать только то, что им хочется, - гномка покачала головой. Должно быть, никогда до того Сигрун не говорила серьезно так долго. - Кто такие мы будем, если захотим жить только для себя и отринем обеты? Я вступила в Легион Мертвых, и наконец-то стала ощущать… впервые за всю мою жизнь, что я что-то из себя представляю. Что приношу пользу. Что могу спасти чью-то жизнь. И у меня есть долг, Страж. Как и у тебя есть твой. Что будет, если ты о своем забудешь? Кто такие мы будем, если забудем о своих обязательствах и будем жить лишь своими желаниями? Кто мы будет перед самими собой?

Айан не нашелся, что ответить.

- И, кроме того, Страж. Ведь я, как и любой легионер из моих товарищей - мертва. Нам осталось просто действительно умереть. А ты - принадлежишь к живым. У тебя дело, которое теперь важнее любого из дел в наземном и подземном мирах. Тебе нужно думать только о нем. Торопись, Айан. Уходи.

Внезапно, она улыбнулась, почти без перехода делаясь прежней Сигрун - легкомысленной и веселой. Хотя теперь Кусланд мог видеть, чего стоило девушке это напускное веселье, в другое время могущее показаться таким искренним.

- Давай, поторапливайся, Страж. Быстрей, найдем твои штаны. Тебя, должно быть, уже ищут силами всего Легиона.

Часть 2 - 46.

Кардол пришел к собиравшимся в путь наземным гостям, когда их зверь был уже наполовину навьючен. Страж и коссит плотно и по одному привязывали тюки на спину бронто так, чтобы они прикрывали могущие быть уязвимыми места на его шкуре. При помощи заспанного меланхоличного эльфа и Огрена, по-прежнему пахнущего крепко даже для гнома, дело продвигалось споро. Однако что-то в облике главного легионера заставило Айана внутренне насторожиться. Передав мешок, который он держал, в руки невозмутимого Стена, Кусланд вслед за Кардолом отошел в сторону. Лицо гнома было довольно мрачным, и Айану ни с того ни с сего показалось, что ему собрались выговаривать за время, что он провел с Сигрун. Но легионер заговорил совсем о другом.

- Страж, - Кардол выждал, пожевав губами. - Ты уже решил, что будешь делать с твоим… эээ… этим безбородым из твоего отряда? Как его там…

- Леске, - Айан оглянулся на продолжавших погрузку товарищей и неподвижно стоявшую чуть поодаль Шейлу. - Я рассчитывал на то, что он отлежится в лагере и сможет теперь выступить, как обычно.

Гном поднял одну из своих широких кустистых бровей.

- Ты, надеюсь, шутишь, Страж. Идем, я тебе покажу.

Недоумевая, но все более предчувствуя недоброе, Айан вслед за Кардолом прошел в дом, что временно служил местом для сна остатков воинов из Легиона Мертвых, и куда по прибытию гостей определили на постой раненого Леске. Сам Айан все отведенное на отдых время проворочался у костра легионеров, что стояли на страже, и, занятый всем тем новым, что случилось с ним за последнее совсем короткое время, озаботиться здоровьем бывшего хартийца попросту запамятовал.

Дом, который занимали легионеры, оказался большим и пустым внутри, за исключением горы скатанных одеял в углу. Почти у самой двери на нескольких, сложенных одно на другое, одеялах, лежал голый по пояс Леске. Одного взгляда на которого хватило Кусланду, чтобы понять, что именно хотел показать ему Кардол.

Мрачный Фарен сидел у края ложа приятеля. На вошедших он бросил короткий взгляд исподлобья, но ничего не сказал.

- Доспех у него был из рук вон плохой, - поморщившись, пояснил старший легионер. - Раз от простого покуса пробило. Должно быть, тварь, которая его цапнула, до того жрала что-то со скверной. Ну, и… и все. День-два. Может, три. Парень крепкий. Не меньше трех. Но и не больше.

Фарен встретился газами с Леске и мучительно скривился.

- Прости, друган, - еле слышно пробормотал он. - Я тебя в это втравил.

- Сам пошел, - Леске с трудом поднял руку, стирая пот с проступившего темного пятна скверны на щеке. - Не на веревке тащили, - он поморщился, со свистом втягивая воздух сквозь зубы. - Предки, как же жжет. Оно и раньше… я думал - яд… а теперь…

Стоявшие над ним переглянулись. Легионер дернул плечами.

- От этого можно исцелиться? - Броска безнадежно посмотрел на Кусланда. - Хоть как-то? Кардол грит - лекарство есть только у Стражей. Если есть - дай, друган. Я… отработаю тебе. Как хошь. Хошь - всю жизнь за тобой на подхвате таскаться буду. Но если…

- То лекарство, что есть у Стражей, помогает не всем. Кого-то - убивает на месте. Я сам видел, как это получается, - Айан отвел глаза. - Да и при мне сейчас его нет. Может, стоит подождать? Я слышал от других Стражей о случаях исцеления от скверны.

- Я тоже слышал, - Кардол мрачно усмехнулся. - Только сам не видал ни разу.

- Так… что… со мной будет? - Леске, закусив губу, попытался сесть. С помощью Броски и Кусланда ему удалось приподняться, опираясь спиной о свернутое одеяло. - Сдохну? И скоро?

Айан, на которого были обращены взгляды бывших хартийцев, развел руками.

- Стражи должны знать о таких вещах. Но я был посвящен за полную временную меру… за час до того, как все прочие Стражи, кроме меня, пали в битве при Остагаре, заступая путь тварей в Северный Ферелден. Мне неоткуда было научиться их примудростям. Я… не знаю, что случается с зараженными скверной…

- Знаю я, - не в пример человеческому, голос Кардола звучал гораздо увереннее. По-видимому, легионеру надоели недомолвки, и он решил положить им конец. - Да, от скверны умирают. Как правило. Те, кто выживают, делаются вурдалаками. Теряют разум, ищут порождений тьмы, и, когда находят, то служат им, покуда не сдохнут. Или, не знаю, до каких пор. Если вурдалака упустить, потом уж не найдешь.

- Погоди, - выпрямившись, Айан бросил на гном взгляд, полный безграничного изумления. - Разве выжившие сами не делаются порождениями тьмы? Мне говорил Страж, тот, кто выжил вместе со мной. Что твари специально делают из нас себе подобных…

Кардол трескуче хрюкнул носом.

- Первородный Камень! Да вы, Стражи, знаете про скверну и тварей еще меньше, чем пылеглот из неприкасаемых - о празничных блюдьях королевского двора! Твари… из нас… Где вы наслушались таких бредней?

- Я своими глазами видел мясные коконы, в которых заворачивали пленников после проигранной битвы, - Кусланд, как и до него легионер, не мог поверить ушам. - Мне казалось…

- Порождения тьмы действительно иногда берут пленников, - Кардол покосился на Леске, и переступил с ноги на ногу. - И обращают их. Но не в себе подобных. В вурдалаков. Им зачем-то нужны рабы. Из тех, кто раньше был разумен. Обычно берут самых сильных и здоровых. Магов берут всех и всегда. Зачем - не знаю. Но сами твари - не от нас. Твари рождаются уже такими.

- Рождаются? А…

- А от кого - не знаю, - легионер скосил глаза набок и нехотя добавил. - Ходят слухи. Женщин наших они хоть и убивают, да только в плен берут охотнее, чем мужей. Ну и… думай сам, Страж. Ты, кажется, в Боннамар собрался. Их там раньше были целые орды. Может, и увидишь чего. Из того, о чем тебе и так следует знать больше других.

- Что с Леске? - снова напомнил о себе Фарен, вытирая нос кулаком. - Вы поможете ему, или как?

Командор и старший легионер переглянулись.

- Леске лучше остаться в лагере, - Кардол сказал это уверенно и спокойно, так, что все слышавшие его сразу поняли, что предлагаемое действительно - единственно правильное решение. - Чем камень не шутит, если не помрет, то может, и останется в разуме. Раз о таком говорят, значит, бывали случаи. Подождем. А нет, так и… справим все, как подобает. Не впервой.

- Могет быть, подождем, а, Страж? - Броска отвел взгляд от начинавших покрываться пятнами рук товарища, которые тот сжимал в кулаки, видимо, чтобы пересилить ту боль, что все сильнее начинала жечь его изнутри. - Два-три дня - не такой и срок… Ну, пока…

- Слышь, ты, пыльная морда, - рваным движением Леске сильно толкнул Фарена в плечо, спихивая его со своего ложа. - Кончай трепаться. Взялся помогать Стражу - так помогай. Иди, не задерживай его.

- Я чет не понял…

- А че тут понимать? - Леске уронил руку, снова сползая на спину. - Говорю - иди. Я так перекантуюсь. Без твоей озабоченной рожи. Гарлокова отрыжка, даже постонать не постонешь, когда ты тут все время трешься. Иди, говорю. Сдохнуть я и без тебя сумею, а ежели буду живой, то предки пособят - свидимся еще.

- В самом деле, парень. Шел бы ты отсюда, - Кардол подтянул пояс, тряхнув бородой. - Зверь Стражев уже почти навьючен. Тебя одного все ждут.

Фарен стиснул руку кусавшего губы товарища и, хлопнув того по плечу, не говоря больше ни слова, стремительно вышел из дома. По-видимому, опасаясь передумать и оспорить приказ старшего легионера. Кивнув Леске, Айан с тяжелым сердцем вышел вслед за ним.

Часть 2 - 47.

В другое время неспешно проплывавшие мимо опоры и перила великого моста, могли бы вызвать восхищение и немалый интерес. Однако теперь всеобщая подавленность и близость порождений тьмы не располагала к разглядыванию диковин Глубинных троп. Айан несколько раз оборачивался назад, в надежде, что Сигрун, избегавшая его с тех пор, как они расстались у той самой пещеры, все же выйдет попрощаться хотя бы издали. Однако девушка не появлялась. Впрочем, она могла стоять среди охраны моста. Тяжелый полный доспех легионера с закрытым шлемом скрадывал очертания гномьих фигур, делая их одинаково похожими на мужские. Как бы то ни было, молодая гномка ни словом, ни жестом не дала понять, что изменила свое решение, и Айан ушел с тяжелым, мутным чувством, унося на душе тревогу и недосказанность, настолько сильно беспокоившие его, что они перекрывали собой даже жалость к умиравшему Леске, и Фарену, вынужденному терять лучшего друга, и не могущего сделать ничего, чтобы этому помешать.

Переодетая в чужую женскую рубаху и самый легкий из найденных у легионеров доспех, Морриган гляделась как обычно. По ее отстраненному, равнодушному виду нельзя было предположить, что лишь дневную меру назад она без сил лежала на камнях, с сорванным нутром и кровавой пеной на губах. Лица Огрена нельзя было различить за наличником закрытого шлема, и даже Зевран гляделся сумрачным и усталым, несмотря на то, что отряд только начинал очередной переход после продолжительного отдыха. Томился ли он по солнечному свету, как эльф испытывая недостаток в нем более других обитателей Тедаса, или причина была в другом, по виду антиванца было не понять. Впрочем, никто особо и не старался этого сделать.

Пройдя на другой берег пропасти, Айан обернулся на мост в последний раз. Фигуры легионеров были едва различимы на другом его конце. Командор был уверен, что видит Кардола, что вышел провожать отряд, и не уходил, продолжая отслеживать их путь. Однако Сигрун не было. Она так и не пришла.

Огромный мост привел на вымощенную крупным камнем обширную площадку перед гигантскими воротами. Весь вид колоссальной крепости поневоле создавал впечатление того, что все, что как-то относилось к Боннамару, не могло быть незначительных размеров. Однако у самых ворот, оказалось, что створки пригнаны так плотно друг к другу, что между ними нельзя было просунуть и клинка. О том, чтобы попытаться открыть ворота вручную, не могло быть и речи.

- Тут не пройти, - до сих пор никак не напоминавший о себе и державшийся позади отряда Дюран приблизился вплотную, коснувшись закованной в броню ладонью огромной двери. - Такие ворота приводятся в действие особыми механизмами. Если те и работают до сих пор, находятся все равно там, с внутренней стороны.

- Что же делать, друг? - Зевран, по настоянию Кардола также вынужденный облачиться в тяжелый доспех, в который раз повел плечами, поудобнее умащивая на них непривычно тяжелое железо.

- Как что - пойдем в обход, - судя по звуку, Огрен передумал харкать в последний момент, вовремя вспомнив про свой закрытый шлем. - Твари как-то оттуда выходят!

- Верно, здесь должна быть лазейка. И не одна, - Дюран отошел от ворот, и окинул взглядом исполинскую стену древнего города. - Не думаю, что порождения тьмы их прячут.

- Тогда пошли, че зря время тянуть, - Фарен поддернул пояс. С тех пор, как отряд покинул стоянку легионеров, он ни на кого не смотрел. - Камень знает, какой этот город большой. Небось, шариться тут будем не один день.

Они двинулись вдоль стены, осматривая ее ниши и углубления. Великая крепость, хотя и выстроенная гномами, издали казавшаяся незыблемой и монолитной, вблизи, однако, была покрыта сетью трещин и даже осыпей. Все признаки указывали на то, что некогда, уже, должно быть, после того, как это место покинули гномы, почва под Боннамаром подверглась смещению, как это иногда бывало с пещерами Троп, где раскаленная плоть земли выходила ближе к поверхности. Однако, щель, широкая настолько, чтобы в нее можно было пройти двуногим и тяжело груженому бронто, нашлась не сразу. Лишь когда великий мост почти скрылся с глаз отряда, растворившись в пещеном сумраке, путники нашли, наконец, нужное им место.

Вероятно, этим проломом в стене часто пользовались, так как края его оказались затерты, а вокруг имелись множественные подтверждения тому, что здесь ходили, и нередко. Никем, кроме порождений тьмы, эти ходоки быть не могли, потому Страж и его спутники были готовы к чему угодно. Однако кроме доносившегося из огромной пропасти отдаленного гула, издаваемого тысячами тварей, потрескивания факела в руках Зеврана да гулких звуков, который при дыхании издавал их вьючный зверь, более ничего слышно не было. На улицах огромного города-мавзолея стояла тишина.

- Да… - раздалось из-под наличника шлема Огрена.

Больше он не сказал ничего, да этого и не требовалось. Выбравшиеся в пролом путники в молчании созерцали дома, такие высокие, какими люди обычно ставили стены своих замков. Непросто было понять, для чего по замыслу Каридина служили выстроенные под его началом здания. В том, что дома не были выстроены для привычного обитания, не было сомнений. Отряд Стража словно попал в гигантский лабиринт улиц, сотворявших высоченные жилища необыкновенной красоты, в которых нельзя было жить.

- Город Легиона Мертвых, - подчиняясь царившей здесь тишине, негромно пробормотал Дюран, однако, вышло все равно громче, чем в любом ином месте. - Его строил Каридин как помятник защитникам от тварей. Тут все дожно быть подчинено нуждам Легиона. Здесь не надлежало обитать семейным гномам. Лишь бойцам и тем, кто справлял бы за них необходимое для жизни… их жизни.

- Только кажется, что это место такое большое, мой друг, - подал голос эльф, тоже шепотом, и тоже - очень громко. - Но присмотрись, изнутри оно меньше Орзаммара. Город - слишком громко сказано. Скорее - действительно - крепость.

- И дрянь какая-то на стенах, - несмотря на бесцветность, в голосе Броски сквозило немалое отвращение. - Глядите. Там, там… и еще вон там. Что это?

Дома действительно кое-где были покрыты непонятными мясными наростами, похожими на коконы бабочек, либо паучьи яйца, из которых сочилась слизь. В стенах Боннамара сделалось гораздо жарче, чем было у пропасти. По-видимому, те подземные силы, что некогда своим смещением повредили творение Каридина, нарушили и какую-то из вентиляционных шахт, что отводили воздушные потоки и вытягивали лавовый жар. От жары казалось, что можно было почуять гнилостный дух, исходивший от влажно поблескивавшей в свете факелов мясной мерзости.

- Гарлоково дерьмо, что ж еще, - Огрен дернул себя за висевшую из-под шлема бороду. - Ежели и не найдем мою мохоедку, так хоть недаром сходил. Знать буду, как оно выглядит.

- Ищите следы экспедиции, - напомнил Кусланд, с усилием отводя глаза от поневоле притягивавшей его взгляд дряни. - И касайтесь всего поменьше. Скверна здесь повсюду. А в особенности - в этом мясе. Не надейтесь на броню.

Они двинулись вперед, по узкой улице между двумя стенами - внешней и той, что составляла высокий и длинный каменный дом, назначение которого было неясно даже Дюрану. Добравшись до первого же проулка, свернули в него, инстинктивно намереваясь добратся до центра диковинного города. Тянувшиеся по обеим сторонам квадратные каменные колонны и резьба поневоле заставляли вертеть головами, забыл все прочее, ибо город, посвященный Легиону Мертвых был действительно красив. Красота эта была схожей, с теми творениями гномьей работы, что им доводилось видеть ранее, однако, размеры, величие и необычность построек вынуждали даже забыть об обуревавших печальных мыслях и созерцать, дивясь и восхищаясь одновременно.

Зевран оказался прав. Несмотря на высоту зданий, размеры самого Боннамара нежданно оказались не такими большими. Пройдя улицу, и миновав арочный зал, путники вышли к достаточно небольшой, однако, необычной для гномьих городов площади.

Необычность ее заключалась в том, что на этой площади не стояло ни статуй, ни каменных указателей, ни, даже, колонн. Вместо этого центр схождений всех улиц занимал большой рукотворный пруд округлой формы. Из него, приподнятый на камнях иного цвета, возвышался пруд поменьше, также заполненный водой, а еще выше - и вовсе небольшой, размерами более напоминавший круглую бадью в купальне. Из центра бадьи бил фонтан воды. Над поверхностью самого большого и самого малого из заполненных водой прудов, поднимался едва заметный пар.

- Чистая, - стащив перчатку, Зевран в изумлении сунул руку в воду. - И горячая. Но не совсем. В самый раз искупаться.

- Нашел время, - наблюдая, как все, даже невозмутимый коссит, подходят к фонтану, дабы сунуть руки в теплую воду, и смыть хотя бы с них последствия многодневного похода, Огрен приподняв наличник, презрительно сплюнул, и отступил к равнодушному ко всему бронто. - Ты бы еще спать тут лег.

Морриган сбросила обе перчатки, потом наплечники, и с наслаждением погрузив обе руки в воду, омыла лицо. Будто бы смыв раздражение, что уже долгое время не сходило с него, застыв окаменелой маской. Дюран снял шлем, аккуратно поставив его на каменный бортик бассейна, и умылся тоже, отшатнувшись, когда сунувший в воду лицо Фарен обдал его брызгами, помотав мокрой головой.

- Эльф тебя, что ли, делал? - принц смахнул последние капли с бороды, окидывая недовольным взглядом отжимавшего косицы Броску. - Смотри куда трясешь!

- Могет быть, что и эльф, - неожиданно согласился Фарен, присаживаясь на край и, зачерпнув воды, принялся намывать крепкую шею. - С кем ток моя мамаша не кувыркалась, спьяну, поди, сама не разбирала, - он ухмыльнулся и вдруг пошел на большую откровенность. - Папаши-то своего я ни разу не видал. Рика, сеструха моя, в одном чреве со мной сидела, и красотка такая, что даж брательник твой, Белен, ее как взял к себе, так уж и не отпускает. Оч могет быть, что оба мы - от эльфа. Можешь заранее начинать волноваться, ежели все ж таки породниться нам доведется.

Он демонстративно шмыгнул тонким носом. Дюран выпрямился.

- Ты что несешь, неприкасаемый? - тише обычного проговорил он. Броска дернул плечом, подхватив и вытерев лицо краем выступавшей из-под доспеха рубахи.

- Про Рику, что ль? Говорю ж, сеструха моя, из охотниц за знатью, - безразлично пояснил он. - Три седьмицы поджидала под воротами Алмазных залов. Берат, тот, что Хартией тогда заправлял, уж думал гнать ее взашей, потому как хуч красивее гномки нет во всем Орзаммаре, но че ж тут делать, как не везет? А она возьми да подцепи самого Белена. Едва не в последний день. Ну и… крепко запал брательник твой. Уж надул ей пузо, как она мне перед походом шепнула. Как заделается королем, посадит ее с собой королевой. Да, ее, Рику. Тряпку из Пыльного. Вот, терь могешь об этом думать. Ток смотри не переусердствуй. Я-то к этому ни при чем.

Против ожиданий, несмотря на свалившуюся на него новость, выяснять больше Дюран не стал. Отвернувшись, он, по примеру хартийца сел на край бассейна, однако, не трогая воду и, по-видимому, действительно крепко о чем-то задумался. Убедившись, что эти его спутники не собираются ссориться, Командор, к подавленному состоянию которого прибавились уже знакомые страдания от резкого запаха немытого проводника, сделал попытку воззвать к голосу совести Огрена, который, единственный из всех, даже не приблизился к воде.

- Вот еще, Страж, - возмущенный его притязаниями, Огрен попытался скрестить руки на груди, но не вышло. - Занимайся своими делами. А в мои - не лезь.

- Страж говорит дело, - вмешался Стен. Стоя рядом с Шейлой и ростом приходясь вровень с ее головой, он гляделся еще более внушительно и сурово. - Рядом со свежей кучей - и то свежее.

- Всамделе, окунуться б, а, воин? - Фарен вытер шею углом рукава. - Ить не убудет от тебя.

- Неужели тебе самому не приятно быть чистым?

- Когда гном чист - у него зуд по всему телу, - усмехнулся Эдукан, вынимая из крепления топор и пальцами пробуя шатнуть его острый клюв.

Лицо Огрена побурело. Он открыл рот, чтобы ответить разом всем обидчикам, но внезапно Командор, который сам это начал, резко вскинул руку, призывая всех к тишине. По лицу товарищи поняли, что он не шутит.

- Скверна, - Кусланд выхватил меч, делая знак отряду сплотиться ближе. - Вдруг. Рядом. Среди нас.

Тиская оружие, члены невеликого отряда заозирались, однако, на хорошо освещенной кристаллами, вделанными в стены со всех сторон, площади, не было никого, кроме них. Ведущие к ней улицы тоже просматривались достаточно далеко, чтобы исключить внезапное нападение. Но чутью Стражей принято было доверять. Если Командор слышал поблизости порождения тьмы, значит, так оно и было.

- Странно, - Броска прокрутил в ладонях мечи, делая пробный выпад в сторону. - Никого не…

Лезвие задело словно что-то живое, вырвав дикий взвизг, и обдав Фарена брызгами темной крови. В тот же миг прямо из воздуха вокруг ошарашенной компании стали появляться долговязые и тощие, но к удивлению проворные твари, с узкими зубастыми мордами и очень длинными, вытянутыми ушами.

- Крикуны! - Дюран первым обрушил топор на ушастый череп рванувшегося к нему порождения тьмы. - Они могут обманывать глаз! Стерегитесь!

Необычайная ловкость и словно бы прозрачность тварей, однако, была уже видна всем. Застигнутые у воды, путники, сплотившись, пытались пробиться к одной из стен, чтобы иметь возможность прикрыть спины, и убраться с пути Шейлы. Вновь сделавшаяся молчаливой и малоподвижной с того самого памятного разговора с Командором о невозможности сделать ей смертную плоть, в бою каменная женщина словно ожила, делаясь проворной и быстрой. Каждый взмах тяжелого каменного кулака разил по твари, что падая, уже не поднимались. Воины из отряда Стража едва успевали разбегаться с ее пути. Твари, впрочем, быстро осознали преимущество предполагаемых жертв, словно имели разум для того, чтобы осознавать. Еще несколько мгновений - и крикуны растворились в воздухе так же внезапно, как и появились, успев даже утащить несколько тел дохлых сородичей. Все прочие валялись на площади, размазанные по камням. Над этими стояла Шейла - так же неподвижно, как и до начала стремительной схватки.

- Ушли? - огромная секира Огрена, единственного, кто, кроме голема, успел завалить тварь своим оружием, подрагивала в его руках. - Совсем, Страж?

- Ушли, - Командор подошел к убитым и склонился над ними, поводя головой. - При Остагаре довелось увидеть немало тварей. Но таких там не было. Клянусь Создателем.

- Это крикуны, - Дюран, морщась, сунул так и не обмоченный в крови топор обратно в крепление. - Встретить их можно очень редко. Даже во время Моров. Появляются и пропадают. Как они это делают - не знает никто.

- Но, как будто, мы им задали! - Броска плюнул на продолжавший истекать соками труп. - Пусть еще только сунутся!

- Все благодаря Шейле, - каменная женщина стояла по-прежнему неподвижно, но Командор чувствовал, что она как будто ждала похвалы. - Спасибо тебе.

На миг вспыхнувшие лириумом глаза голема слегка прижмурились. Вспомнив, что Шейле нравились прикосновения, Айан погладил ее по плечу.

- Да, без женщин мы никогда и никуда, - антиванец сунул мечи в ножны и обернулся. - Верно я говорю, моя прекрасная чародейка?

Его вопрос повис в воздухе. Все еще не понимая, спутники Стража заозирались. Морриган в начале схватки была среди них, о том свидетельствовали следы гари на камнях, там, где падали сгустки творимого ею огня.

Однако теперь ее не было. Когда и, главное, куда могла пропасть закованная пусть и в легкую броню, лесная ведьма, в пылу схватки не заметил никто.

Часть 2 - 48.

Морриган открыла глаза. В первый миг ей показалось, что от резкого удара по голове, швырнувшего ее в небытие, она ослепла. И лишь позже ведьма поняла - вокруг просто царила темень. Вместе с окончательно проснувшимся сознанием пришли звуки - сопение, чавканье, неясные всхлюпы, сопровождаемые шуршанием и словно бы перекатами - точно рядом, во тьме, тяжело ворочался кто-то очень большой. С трудом присилив себя смотреть, ведьма огляделась. Из темноты проступало нечто дрожащее и влажно чмокавшее. Это что-то колебалось, пульсировало и исходило горячими соками, со всех сторон липко касаясь ее кожи, словно она находилась посреди огромного перебродившего студня. В нос шибанула вонь, густая и мерзкая. Чувствуя все более подступавшую к горлу дурноту, Морриган попыталась поднести руки к лицу, но и тут ее ждала неудача. Запястья были перехвачены мокрыми жилами - и широко разведены в стороны, должно быть, чтобы воспрепятствовать ей сотворить магическое действо. Закусив губу, ведьма для пробы попыталась обратиться в птицу, зверя, но окружавший ее живой кокон словно сжимал тело и мысли, туманил голову и мешал собраться. Моррагин пыталась еще и еще, но каждая попытка будто вытягивала из нее силы, те, что еще оставались.

Меж тем, тьма перестала плыть перед ее глазами. Окончательно очнувшаяся ведьма нашла себя подвешенной на десятках крепких, толстых ремней, или жил, мокрых и терпких. Со всех сторон ее окружала будто чья-то горячая, пульсирующая плоть, обвивала спину, проходя под чревом, стискивала, не давая шевельнуться. Ноги по щиколотку утопали в теплой жиже, обволакивающей и настолько тугой, что пошевелить ими было нельзя, несмотря на упиравшиеся во что-то твердое свободные колени, на которых она стояла. Доспех, одежда и амулеты исчезли, исчез даже гребень с головы, и мокрые волосы Морриган липли к ее плечам и спине, лезли в лицо, мешая смотреть. А посмотреть было на что.

Когда цепкие глаза болотной ведьмы привыкли к темноте, та слегка расступилась, вырисовывая очертания большой пещерной залы, стены которой были сплошь залеплены густо смердевшей мясной дрянью. Дрянь эта спускалась даже с потолка, испаряя тепло и невыносимую вонь. Вся мерзость была словно живой, блестевшей в свете редких, проступавших на стене жил лириума влажным маслянистым блеском. Но не она сразу притянула взор магини.

Жилистые наросты, в которые была обернута подвешенная ведьма, находились у самой стены. На противоположной стороне зала, занимая почти половину пещеры, лежала, а может быть, сидела самая громадная и безобразная тварь из всех, что ей доводилось видеть ранее. Сперва Морриган показалось, что она состояла из одних только больших кожаных мешков. Но, вглядевшись, магиня сумела различить верх тулова, что отдаленно походил на неимоверно раздутое женское тело, с лысой головой, отвисшей нижней губой, оскаленными зубами и совершенно бездумное. Огромные отвисшие груди, что росли в два ряда, как у свиньи, спускались куда-то под чрево. Само же чрево, настолько большое, что могло вместить, по меньшей мере, две груженых крестьянских телеги, непрерывно колыхалось, бурча и булькая, словно что-то двигалось внутри. Чудовищная женщина, казалось спала, а может быть, полностью ушла в себя, лишь слегка подрагивая, как будто в беспокойном сне. Торчавшие из-под брюха толстые и гибкие, длинные щупальца, довершали картину.

Морриган вновь попыталась выдернуть из оскверненного мяса свои руки. Подгоняемая страхом, она рвалась прочь, однако, ее рывки, казалось, лишь еще туже затягивали путы. Через какое-то время пленница сдалась, опустив голову и сотрясаясь от беззвучного плача. Впервые в жизни она была напугана, и не просто напугана - черный ужас леденил ее грудь жутью, беспроглядной, как темнота оскверненной пещеры. Молодая ведьма не знала, зачем она здесь, но было понятно, что то, что ее ждало впереди, не сулило ничего хорошего. Близость чудовища наводило лишь на одну мысль - этой твари был нужен корм, а корм лучше всего было подавать свежим.

Откуда-то от стены совсем рядом с ней отделилось нечто, в чем вздрогнувшая от нового испуга магиня признала низкорослую гномью фигуру. Когда то и дело приседавший возле мясных наростов некто приблизился, Морриган смогла убедиться, что не ошиблась. Перед ней стояла молодая крупноносая гномка с цветущими по всему телу многочисленными и обширными пятнами скверны. Ее немытое обнаженное тело было дрябло, а оттопыренный живот кожаной тряпкой висел почти до колен. Кубло спутанных, грязных волос казалось совершенно седым.

Ведьма не ожидала, что с ней заговорят, однако, гномка-вурдалак, склонив голову набок, внезапно глухим и дребезжащим голосом исторгла из себя вполне разумное слово.

- Проснулась? Земная… красота…

Усилием воли Морриган вернула себе здравомыслие и холодность рассудка. Осознание того, что в лице женщины-вурдалака, быть может, стояла единственная надежда на спасение, придало ей сил. Нужно было лишь правильно воспользоваться им до того, как вернутся порождения тьмы. Что-то подсказывало ей, что времени у нее было все меньше.

- Очнулась я, да. Не скажешь, что за место это?

К удивлению, лицо гномки расплылось в улыбке, гадкой, из-за отсутствия многих зубов и похожих на два куска сырого мяса, больших серых губ.

- Говорит! Жаль, недолго… Но хоть так! Хоть так…

- Что это за место? - раздельно и четко повторила Морриган, и тут же понизила голос, устрашившись, что спящее чудище может услышать и проснуться.

Рыхлая гномка подошла ближе и погладила пленницу по мокрым волосам. На несколько мгновений лицо ее сделалось благоговейным, точно от прикосновения к святыне.

- Красота… земная… жаль, недолго… очень жаль.

- Чего жаль тебе? - гася в себе раздражение, спросила Морриган. Рука гномки продолжала поглаживать ее, но ведьма терпела, раздумывая над тем, как уговорить утратившую разум оскверненную женщину ослабить хотя бы часть перетягивавших ее руки мяса и жил.

- Жаль… красоты, - широкая липкая ладонь гладила уже плечо Морриган, перебирая ее волосы между пальцев. - Испортят они… испортят такую красоту.

- Что говоришь ты? Кто они? Порождения тьмы?

- Да-да, они. Они, порождения. Они мерзкие твари, и хозяева… Надо служить… надо слушать… слушаться. Не слушаться - нельзя. Нельзя…

Ладонь гномки коснулась груди ведьмы, и Морриган отпрянула - непроизвольно и брезгливо. Женщина-вурдалак тоже вздрогнула, отпрыгивая. Но беспокойное, ее лицо вновь приняло умиротворенное выражение.

- Есть время, - она снова улыбнулась, складывая большие руки поверх своего отвисшего живота. - Еще есть… Мы будем говорить… Ты хочешь говорить? Да, хочешь. Потом… уже… не сможешь. Говори сейчас.

- Распутай руки мне, - Морриган пошевелилась, стараясь через силу говорить ласково. Она уже поняла, что имеет дело с вурдалаком, чье тело смогло справиться со скверной, но разум, хотя и остался необычайно ясным, все же немало пострадал. - Больно. Портит красоту.

Гномка запрокинула голову и хрипло захохотала. Огромная туша уродливой твари зашевелилась. Впрочем, вурдалак тут же оборвала смех.

- О, нет, - она снова подняла руку и погладила Морриган по мокрой от слизи и испарений щеке. - Это не портит. Они - портят! Они! Да. Они придут и испортят совсем. Руки - не волнуйся. Не важно.

Речь ее делалась как будто более связной. Она в последний раз тронула кожу кривящейся ведьмы и вздохнула.

- Красота. Но ненадолго. Видишь, - гномка обернулась, давая пленнице посмотреть на чудовище, начинавшее ворочаться все больше, - Ларин была… красива. Тоже. Волосы… золотые… маленькая… и смех… “твой смех прекрасный, серебристый, как ручеек в ночи звучит…” Предки… Но они… испортили. Изменили ее. И твою красоту… тоже… испортят. Скоро, совсем скоро. Я, Геспит… снова останусь… одна.

- Сказать ты хочешь, вот это раньше было человеком?

- Гномом, - безумная Геспит, словно по мере разговора вспоминая слова, говорила все складнее и четче. - Все мы - дети Камня. И Ларин. И Геспит. И Бранка…

- Бранка? Бранка та самая, что Совершенная из Орзаммара? Ты из дома ее?

- Да, Бранка. Бранка, моя любовь, - гномка-вурдалак снова тяжело вздохнула. - Жена без мужа, подруга без друзей, Совершенная без истинных ценителей, любовница без любви. Она всех использовала. И свой дом. И Огрена. Даже… даже меня. Смешно, - словно очнувшись, Геспит горько покачала головой, уже не пытаясь дотронуться до изумленной Морриган. - Здесь повсюду смерть. Но я умираю от чего-то худшего. Ей не была нужна моя любовь, - она дернула лицом, прикрывая ладонью рот. - Камень наказал меня, прекрасная наземница. Столько смерти вокруг. Но я… я умираю от предательства.

- Бранка жива? - Морриган уже удалось справиться со своим голосом. - Где она?

Геспит взглянула на нее из-под грязной ладони, прикрывавшей лицо.

- Я знаю, - она вновь пустила руки, принявшись по очереди массировать каждый из почерневших пальцев. - Знаю, где Бранка. Но хода к ней нет. Она никого не подпустит. И ее не подпустят. Она бесится. Но хода нет. Ни к ней. Ни для нее.

Пленница переступила коленями, сжимая руки в кулаки.

- Сказать не можешь толком, - она с досадой попыталась прокрутить кисти, как перед творением магического действа, но, как видно, руки ее были перетянуты крепко, и разбухли в оскверненном мясе - даже этого сделать ей не удалось. - Тогда отведи к ней меня. Я найду ход.

Гномка сжала губы, с сомнением покачивая головой.

- Они не отпустят. Понимаешь? Они не отпустят тебя. Меня - да. Тебя - нет.

На некоторое время Морриган замерла, поднимая бровь.

- О порождениях тьмы ты говоришь? Зачем нужна я им?

Геспит еще раз обернулась, указывая на тяжело ворочавшуюся во тьме тушу.

- Вот, - она откинула за спину грязные седые волосы. - Вот Ларин. Она была… была как ты. Красива… очень. Она из дома Бранки. Как я. Как и все мы. Бранка… Бранка приказала идти в Боннамар. В Камнем проклятые Мертвые Рвы. Мы не хотели… многие не хотели, но пошли. И… мы… не смогли. Не справились. Их было слишком много. Слишком…

Бормотание гномки вновь делалось неразборчивым. Но до объятой гадливостью ведьмы долетали отдельные фразы.

- Мы пытались убежать, но они нас нашли… Они… схватили всех нас, превратили нас… М-мужчин они убивают… почти всегда. Им нужно мясо, много мяса. А женщин… они… Они забрали Ларин. Они заставили её есть остальных, наших друзей… Не сразу, нет, не сразу… Потом, когда она поела, она начала надуваться. Она распухла и посерела. И стала пахнуть как они. Они переделали её по своему подобию…

Собрав все силы, Морриган призвала Тень. Мясо, стискивавшее ее руки, стало нагреваться. Безумная Геспит бормотала рядом, как казалось, все более и более утрачивая связь с реальностью.

- Они берутся из нас.. Потому они ненавидят нас… Потому они не могут без нас… Потому они забирают нас… Потому они сытно кормят нас… Они возьмутся за тебя, - на пленницу взглянули затянутые поволокой мутные темные глаза. - Заставят тебя принять их, принять их скверну. А потом… потом они будут кормить тебя. Очень сытно кормить. Они… закроют твое тело, чтобы ты не могла исторгнуть из себя ничего, чтобы все оставалось там, внутри. Чтобы раздуть твое чрево… чтобы ты делалась больше и больше. Больше пищи, больше… скверны… Потом…. Потом будут растягивать, трогать, лепить, комкать, менять, пока ты не наполнишься ими… И тогда, когда уже будет все готово, они приведут к тебе… такого же как ты, длинноногого. Им нужен такой же, иначе не выйдет. Мужчина, принявший скверну. Ты пожрешь его живьем - кусок за куском… как Ларин пожрала своего мужа. И тогда… тогда ты будешь полностью, как они. И будешь делать их. Новых… Матка!

Чудище, бывшее ранее гномкой, наконец, пробудилось. С сопением распрямившись, оно задрожало, и принялось кхекать, словно чихая или отрыгивая что-то. Геспит отскочила в сторону. Глаза ее наполнились страхом.

- Они уже близко, я чувствую. Они… идут. Я… не должна быть так долго здесь. Я…

- Стой! - Морриган рванулась, стиснув зубы. - Помоги мне, и я тебе помогу! Слышишь? Вернись!

Однако, безумной в пещере уже не было. Чудовищая матка Ларин утробно взревывала, сопровождая это кхеканьем и влажными хлюпами. Откуда-то из темноты слышались приближавшиеся шаги, и Морриган, отчаявшись поджечь свои путы, вновь и вновь пыталась обратиться, гоня прочь из головы россказни Амелла о том, что даже он, в тесных объятиях скверны, не мог исторгнуть из себя простого магического действа.

Из тьмы одна за другой стали появляться полуодетые фигуры. Пленница задергалась, как попавшая в сети паутины букаха, разом растеряв всю свою холодность. Большая часть порождений тьмы отошла к еще более оживившейся при их виде матке, однако трое направились прямо к оцепеневшей Морриган.

- Страж, - еле слышно пробормотала ведьма, наблюдая, как подходившие вплотную гарлоки тесно обступают ее. - Кусланд, спаси меня!!!

Последние ее слова сорвались на крик, когда самый большой из трех, по всей видимости, эмиссар, запустил лапу в длинные черные волосы Морриган, запрокидывая кверху ее лицо…

Часть 2 - 49.

Кусланд тяжело опустился на большую каменную скамью, одну из четырех, что окружали открытое пространство между домами. Должно быть, когда-то здесь было что-то вроде городского сада, однако, теперь в больших кадках из белого и зеленого мраморного камня, произростали одни только мясные коконы, к которым опасались приближаться все, кроме Стража, и ко всему безучастной Шейлы. Помимо привелегии без боязни бродить меж очагов скверны, эти двое также оставались единственно сухими в отряде. Все прочие, мокрые из-за обильного обливания водой из фонтана, дабы исключить оставание мельчайших частиц заразы на доспехах, да еще натертые слизью синего гриба, что, по утверждению Эдукана, препятствовала распространению скверны, гляделись не в пример потрепаннее и жальче. Натруженные многочасовым хождением по Боннамару ступни нещадно гудели даже у самых длинноногих из наземников. За то время, пока шли поиски похищенной ведьмы, город Легиона Мертвых был обойден из конца в конец, по меньшей мере, трижды. Он оказался не большим, но и не малым, и проверить все дома и улицы оказалось делом непростым и долгим.

- Значит, они увели ее дальше, в пещеры, - Эдукан присел рядом, вытягивая короткие ноги. В стороне, где было видимо чище и дальше от мясных наростов, расположились остальные. Бронто глухо постанывал, тяжело отдуваясь. Не решавшиеся оставить, спутники Стража везде таскали его с собой, что было мучением и для них, и для зверя. Но, несмотря на все их усилия, им не удалось найти даже следов похищенной ведьмы. Из-за обилия скверны вокруг, Айан не мог понять, в какую сторону ушли порождения тьмы и, если в начале поисков, у них еще была надежда найти похитителей, теперь, спустя такое продолжительное время, она почти угасла.

- Плохо, - подал угрюмый голос коссит. Говорил Стен нечасто, и уже одно это указывало на самый мрачный настрой.

- Жаль девчонку, - поддержал его Броска, присаживаясь на гранитый уступ, и роняя руки на колени. - Должно быть, ее уже сожрали. Сохрани Камень от такой смерти.

Огрен всхрапнул - без всегдашней смачности. Несмотря на скрывавший лицо глухой наличник шлема, можно было почувствовать исходившие от него волны дурного настроения. Зевран молчал, оглаживая морду бронто. Его гладкий смуглый лоб перечеркивали две морщины.

- И что мы теперь будем делать, Страж? - негромко спросил он, отирая зудевшую от слизи щеку о плечо. - Мы не можем ее бросить.

- Могем - не могем… Она уже мертва, - Броска скрутил с головы шлем и, взяв его подмышку, сплюнул под ноги. - А не мертва, так уж точно заразилась. И терь все одно помрет. Как, мать его, Леске. Ваще че мы тут делаем? - он поочередно посмотрел в неприкрытые шлемами лица Кусланда, Эдукана и Зеврана. - По три раза обшарили этот долбанный город. Даж этих… как их… сколов Бранкиных… И их не нашли. Не было ее здесь. А ежели и пришла, все, что от дома ее осталось, еще тогда растащили по норам и сожрали. Как нашу девчонку. Че смотрите? Не так говорю?

Кусланд обернулся на Огрена. Тот всхрапнул еще раз, дернув прикрытыми железом плечами.

- Нет тут ее меток, - нехотя подтвердил он, глухо вздыхая. - Но чтоб Бранка - и не смогла пометить место, хотя б, где она протянула ноги - в такое не поверю. Здесь она. Иль дальше в пещерах. Хотя нет, нет. Если ушла дальше, оставила бы указатель - как в Ортане. И еще на самом видном месте.

- Страж, - голос антиванского эльфа, поймавшего взгляд Командора, был как никогда серьезен. - Мы не можем уйти без Морриган. Ты представь только, каково ей сейчас.

- Да никаково, - Броска с досадой звякнул шлемом о доспех. - Нет ее уже, как те непонятно? Была, да вышла. И нам пора. Куда еще пойдем? Дальше по Тропам? А толку? Ежели только хошь выйти где-нить в Тевинтере. Ток вряд ли те там особо обрадуются. Хоч тебе, мож, и обрадуются. Слыхивал я, тамошние магистры охотно обращают в рабство эльфов.

- И гномов тоже, - прогудел Стен, единственный из всех, кто оставался на ногах. - Для работы в шахтах.

- И косситов, - Эдукан сорвал очередной сочившийся светящейся слизью гриб, вокруг которого на расстоянии нескольких локтей не было ни крупицы скверны, и принялся натирать им лицо. - Доводилось мне читать о бойцах из вашего племени, которых тевинтерцы стравливают между собой на специальной Арене, чтобы те сражались насмерть…

- У вас тоже есть Арена, - Зевран оставил в покое голову зверя и взялся катать желваки. С момента исчезновения Морриган он не сказал ни одной шутки, что само по себе никогда не было для него свойственно. И вообще сделался немногословен, чего, как казалось ранее, с ним вообще не могло приключиться ни при каких обстоятельствах.

- Не сравнивай, эльф, - Эдукан выпрямился. - Наша Арена - это ристалище доблести. Немногие удостаиваются чести драться на ней. А та, что в Тевинтере - для развлечения праздной толпы и магистров, которые не ведают меры в своей жестокости…

- Как по мне - невелика разница, - Броска шмынул своим тонким носом и поморщился. - Че там погибель и кровь, че там - все едино.

- Ты неприкасаемый, - опальный принц одарил бывшего хартийца презрительным взглядом. - Тебе не понять.

- Не, благородный. Именно потому, что я неприкасаемый, я в таких делах понимаю куда лучше тебя. Вот брательник твой понимает, Белен. Того и весь Пыльный за него. Да и Средний Орзаммар. Вы, благородные, о честях своих печетесь, а проблем, реальных, в натуре, дальше носов своих не видите и не нюхали, хуч шнобели у вас - будь здоров. Че? Услышал? Услышал. Терь смотри, не лопни от злости.

Эдукан вскочил. Кусланд - тоже, уже не сдерживая лица, перекосившегося в гримасе сильного раздражения. Однако, несмотря на стремительность, ничего больше произойти не успело.

Раздавшиеся словно бы прямо за их спинами шлепки могли издавать только ступни босого, идущего ими прямо по сопливым лужам из скверны. Мгновенно забыв о ссоре, спутники Стража выхватили оружие, оборачиваясь, и обучено занимая круговую оборону вокруг заволновавшегося зверя. Шлепки, меж тем, делались все явственнее. Уже было понятно, что шел кто-то один, и этот один шел прямо на них, не опасаясь и не таясь. Наконец, в пятно света шагнула низкорослая бесформенная фигура. Отблески пламени воткнутого у скамьи факела заплясали в больших полубезумных глазах.

Женщина - а без сомнений, это была женщина, остановилась, не доходя до воинов всего несколько шагов. Ее длинные, покрытые пятнами скверны, руки чуть подрагивали, в такт отвисшему пустой кожаной складкой животу.

- Т-ты кто? - первым решился подать голос Кусланд, когда уже сделалось понятным, что странная женщина-вурдалак пришла одна, не приведя за собой стаи тварей. И, без сомнения, разыскивала она именно их. Точно знала, что найдет всех на этом месте.

Женщина медленно подняла голову. Грязные, полуседые волосы открыли беспокойное опухшее лицо с мутными глазами.

- Г-геспит, - Огрен шагнул вперед, срывая шлем. - Предки! Геспит! Это ты, мохоедка проклятая? Но… но что с тобой произошло? Что случилось? Где Бранка? Она жива, моя лапушка? Жива?

Гномка-вурдалак шагнула вперед. Ее большие серые губы тронула почти осмысленная улыбка.

- Огрен. Не думала… увидеть тебя… здесь. Ты… всегда был просто надутым пивным бочонком. Бранка… удивилась бы… удивится тоже.

- Ты из дома Бранки, - Кусланд помнил имя поэтессы, не раз слышанное в проклятиях, что посылал на ее голову рыжий проводник. - Где ваша Совершенная? Она не погибла? Ты можешь нас к ней провести?

Взгляд дрожащих глаз обратился к Айану. Лицо Геспит помрачнело.

- Столько крепких, могучих мужчин… не уберегли одну слабую девушку, - она клацнула зубами, заставив собеседников непроизвольно вздрогнуть. - Упустили… а беспокоитесь об одержимой, которая уже… пропала… для мира.

- Ты знаешь про Морриган? - пальцы эльфа выбивали нервную дробь на рукояти его мечей. - Видела ее? Она - у тварей?

- Да, - вурдалак впервые ответила на вопрос прямо. - У… тварей. Они… они послали меня, Геспит. Послали за ним. За тобой, - длинный заскорузлый палец уткнулся в грудь Кусланда. - Они… им нужен длинноногий. С круглыми ушами. Человек. Не ты и не ты, - она помотала головой в сторону эльфа и коссита. - И не вы… низкорослые. Нужен человек. Иначе не выйдет. Иначе все зря…

- Что - зря?

- Все. Все, что они делают. Что они… будут делать. Им… нужны новые. Много. Для… для войны. Нужны новые матки. Поэтому они забрали… ее. Она превратят ее… Но без такого же, как она, мужчины, ничего не… не получится. Поэтому они послали меня за ним.

Воины переглянулись.

- Тебя послали за мной? - Айан недоверчиво прищурился, осмысливая услышанное. - Чтобы превратить Морриган в… в матку? А матки… делают… новых порождений тьмы? Создатель милосердный! Но почему они не пришли за мной сами?

Геспит опустила руку, отступая на шаг.

- Всех увел Большой Хозяин. Всех… оставил лишь тех, кто следит за маткой… кормит ее. Заботится о новорожденных. Вы и ты убили… многих. Их, оставшихся, больше вас. Но они слабы. Знают, что не одолеть. Они хотят тебя в ловушку.

- Почему же ты не делаешь, как они говорят? - вмешался Эдукан, с брезгливостью разглядывая отвисшие едва не до пояса кжаные мешки, что ранее были грудями гномки. - Ты ведь вурдалак. Такие, как ты, служат порождениям тьмы. Отчего предупреждаешь нас?

Безумная женщина усмехнулась.

- Вурдалак я. Служу. Но наземница говорит - вы можете помочь… пробиться… к Бранке. Хозяева… не могут, а вы… да. Я, Геспит, хочу… нужно к Бранке. Она знает - зачем. Потому и не пускает. Но вы поможете… Я… отведу.

Часть 2 - 50.

Стена, к которой пришли спутники Стража, следуя за своей более чем странной, проводницей, располагалась в самой дальней части Боннамара, сливаясь со скальной грядой, за которой, как им казалось раньше, ничего не было. Впрочем, они уже имели возможность убедиться в способности тварей умело прятаться, когда, по пути сюда, по указке Геспид, подожгли с виду не примечательную жижу из густой скверны, что преграждала выход из города дальше, на Тропы. Даже несмотря на предупреждение гномки, вид выскакивавших прямо из пламени визжащих порождений тьмы, порождал страх и омерзение. С трудом им удалось расправиться с этой засадой, впрочем, расставленной на них очень ловко. Не будь они предупреждены заранее, так или иначе, но, отправившись в путь, угодили бы прямо в нее.

- Хозяева вырыли яму, - окинув равнодушным взглядом догоравшие разбросанные големом останки порождений тьмы, бросила Геспит. - Натаскали жижи… скверны. Мне сказали: пришлые не знают - увязнут. Будет много мяса… свежего мяса. Только длинноногий… с круглыми ушами. Должен остаться жив. Он - для матки. Земная красота… его съест, - гномка вздохнула, махнув рукой. - Торопиться вам нужно. Начали уже с ней. Разум оставит ее… скоро.

Торопиться пришлось недалеко. Геспит подошла к самой стене и, пошарив за ней, с усилием отогнула несколько толстых жилистых мясных наростов, открывая узкий проход в глубокую нору. Однако, по мере того, как они протискивались во тьму вслед за гномкой, сбивая со стен мясные побеги, и перемазываясь в скверне с головы до скользивших в жиже ног, проход делался все шире, перерастая в пещеру. Здесь уже было так жарко, словно в непосредственной близости протекали раскаленные соки земли. Само дыхание под закрытыми шлемами обжигало, как испарения плавильных печей, и лишь мысль о том, что нагревшийся металл защищает от заразы, бывшей здесь везде, удерживала воинов от того, чтобы сорвать его с головы.

Издали, все приближаясь, доносились утробные взревы, шлепки чего-то большого и тяжелого по жидкой скверне, громкое бурчание и похожие мокрые звуки. Иногда сквозь них прорывались как будто бы голоса, или, быть может, даже приглушенные вскрики. Но последнее могло и показаться. В непрестанно доносившихся влажных бормотании, чмоках, всхлюпах и гулких стонах было непросто различить иные звуки и, в особенности, речь.

Меж тем, добравшись до края пещеры, оканчивавшегося переходом в другую, куда более темную, Геспит сделала им знак остановиться. С проворством, которое трудно было бы предположить в ее неуклюжем обрюзгшем теле, гномка в мгновение ока оказалась у входа и, заглянув куда-то во тьму, приглашающе мотнула головой.

- Идите. Справитесь. Только… не подходите к… Ларин. Не любит… чужих… плеваться… будет.

Кусланд первым шагнул в пышущий жаром и тептыми испарениями проход. После того, что уже довелось увидеть, казалось, удивиться ему было бы непросто. Однако увиденное в едва разбавленном полумраке новой пещеры на несколько мгновений заставило его замереть в оцепенении от ужаса и омерзения.

Скверна, разросшаяся и застарелая, была здесь уже везде - стены и пол пещеры полностью скрывались под ней, топорщась надоевшими мясными цветами и целыми коконами, из которых стекала и отваливалась цельными кусками невообразимая желеобразная дрянь. Царившие здесь духота и вонь, казалось, могли сгноить любые внутренности. Однако не это поразило застывшего Командора.

Большую часть пещеры занимало громадное, непонятное существо, что могло бы выбраться из его самых жутких кошмаров. Огромное кольчатое тело, несколько отливавших гноем и слизью, до неимоверности раздутых брюх и подрагивавшие в жиже щупальца - все это предавало твари сходство с исполинской гусеницей, если бы не ее самый верх, венчавшийся торсом, что был отдаленно схож с женским. На теле чудища тряслись два ряда огромных, сочившихся скверной сосцов, уже явно указывавших на то, что что-то женское в нем все же имелось. Существо вяло шевелилось и взгуркивало. Внимания на вошедших оно не обратило вовсе, будто бы будучи полностью поглощенным собой.

Несколько мгновений Страж был настолько занят созерцанием твари, что не сразу понял, что в пещере был кто-то еще. Лишь несколькими мгновениями позже, обернувшись на раздавшийся откуда-то сбоку полузадушенный стон и звуки борьбы, сумел разглядеть в стороне то, что было не частью чудовища.

Среди зарослей скверны, вросшая в нее руками и ногами, на коленях стояла Морриган. Хотя стояла - сказать было бы неправильно. Молодая ведьма беспрерывно корчилась, пытаясь высвободиться из лап или хотя бы отвернуться от обступивших ее порождений тьмы. Крепко ухватив за пропитанные слизью мокрые волосы, рослый гарлок не давал девушке опустить лица, притиснув одним боком к себе и пытясь помешать вырываться. Другой топтался рядом, разжимая пальцами ее израненный рот и пытаясь наклониться к ней, чему Морриган отчаянно пыталась противиться. Где-то в темноте копошился третий, что-то делая между разведенных бедер пленницы. Сознание Кусланда еще выхватывало раздутый, точно она уже носила дитя, грузно провисший живот ведьмы, в то время как его тело уже в несколько прыжков преодолело расстояние, отделявшее от мучителей. Никто из тварей не был вооружен, потому, к моменту, когда, вслед заа Стражем, в пещеру пробрались его спутники, все было кончено. Эдукан придержал эльфа, дернувшегося было помогать Кусланду, который, стоя по колено в жидкой мерзости, вырезал полубессознательную Морриган из цепких мясных захватов и отрицательно мотнул головой.

- Слишком много скверны.

Айан подхватил ведьму на руки, но та из последних сил оттолкнула его. Упав на колени, Морриган сунула пальцы в рот, и ее вырвало той же мясной мерзостью, что была вокруг. Не глядя, она приняла от Кусланда флягу и, давясь, стала жадно глотать бывшую в ней воду. Потом заставила себя вырвать еще и еще. Айану смутно припомнилось похожее - когда он и Алистер так же спасли из плена Дайлена Амелла. С трудом Страж и все-таки подоспевший Зевран смогли заставить трясшуюся и кацавшую зубами Морриган подняться. Переглянувшись с эльфом, Кусланд отрицательно покачал головой.

- Никаких следов скверны. Ничего. Не знаю, как такое могло получиться, но… она не заражена.

Они дернулись на звук. Лежавшее в пещере чудовище заволновалось. Гуркая и хлюпая чаще обычного, оно дрожало и перекатывало свое раздутое тулово, поводя в сторону короткими жирными руками и вскидывая морду. Нижняя самая толстая его часть напряглась, высвечиваясь жилами. Чудище волновалось все сильнее, взревывая и мотая башкой. Щеки-брыла тряслись, из безгубого рта летела пена вперемешку с тягучей слюной.

- Что это? - одними губами переспросил Зевран, глядя на тварь во все глаза. - Как…

Он не договорил. Огромное, бурчавшее брюхом порождение тьмы напряглось. По его тулову словно пробежали волны. С хриплым ревом оно стало исторгать из себя огромные куски густого дерьма, делая омерзительную вонь пещеры еще гаже. От натуги морда твари сделалась лиловой. Воины отряда, безумная Геспит, и даже Морриган замерли, в безмолвии созерцая испражнение чудища, надутые бока которого опадали по мере того, как в едва проглядывавшейся тьме пещеры появлялись все больше продолговатых затянутых мокрой пленкой из скверны кусков. Наконец, чудище выдавило из себя последнее, и, утомленное, замерло, свесив руки и тяжело и часто дыша. Его жирный верх и заметно уменьшившееся тулово были мокрее обычного, исходя стремительно выступавшей, блестящей жижей.

- Чтоб меня… мне… великие предки!

Впервые в жизни не сумев выругаться так, как того требовало его естество, Огрен в растерянности тискал секиру. Зевран с силой закрыл глаза, заставив себя моргнуть. Несмотря на то, что лица их были скрыты под наличниками шлемов, коссит, бывший хартиец и гномий принц казались не менее изумленными увиденным. Их изумление усилилось, когда исторгнутые куски дерьма начали понемногу шевелиться, взрывая изнутри затягивавшую их пленку…

- Это генлоки! - очнувшийся Дюран покрепче перехватил рукоять топора. - Гниль пещерная, так вот, как делаются эти твари!

Выползавшие из обвисавшей лохмотьями пленочной мерзости порождения тьмы казались еще бестолковее и тупее, чем являли себя без Зова архидемона. Но телесный вид был таким, какими привыкли их видеть люди - разве что без доспехов. Твари бесцельно копошились, неосознанно пытясь ползти к своей чудовищной матери. По-видимому, те зачатки разума, что даровал из Зов, еще не успели пробудиться в них.

Всеобщее оцепенение длилось недолго. Первой очнулась Морриган. Желтые, уже осмысленные глаза ведьмы, сверкнули. Стряхнув пальцы Зеврана, она шагнула вперед и вскинула руки. Между ее ладоней, уплотняясь и рассеивая все набиравшую силу, сплетались нити жаркого пламени. Огонь в руках ведьмы рос, полыхаая уже ярче большого костра, и бросая уродливые тени на стены и высокий потолок пещеры. Когда казалось, что пламя было готово поглотить всю ее фигуру, Морриган размахнулась, и швырнула полыхавший сгусток в копошившихся порождений тьмы…

Морриган открыла глаза. В первые мгновения ей показалось, что она досматривает успевший измучить старый сон - о том, что Кусланд пришел и спас ее. Всякий раз, когда она выныривала из глубин небытия, ей снилось одно и то же - лицо Кусланда, его меч и трупы тварей у их ног. Вот и теперь измученному рассудку ведьмы привиделось - на грудь и руки больше не давили путы из чьих-то жил, раздутое чрево не оттягивала насильно вталкиваемая рвотная жижа, а низ не тянуло тупой надсадной болью. Морриган вновь зажмурилась, а потом резко подняла голову.

Она лежала на полуистлевшем тюфяке, накрытая чьим-то плащом. Большая комната с высокими потолками, выстроенная, без сомнений, гномами, освещалась от сложенного в ее центре очага, над которым висел знакомый котелок. Возле костра, уткнувшись лбом в колени так, что его светлые волосы скрывали лицо, сидел Зевран. В руке у него подрагивала длинная ложка. Чуть поодаль, поджав ноги, друг напротив друга сидели гномы и втроем резались в карты.

Кусланд и Стен тоже сидели рядом. Коссит натягивал ремень из сбруи бронто, а Страж пытался штопать его толстой иглой с продетыми в ее ушко сушеными нагьими жилами. Сам бронто грузно шевелился в другом углу, время от времени наполняя комнату сопением или грумканьем. В самом воздухе же ощущался запах гари, который натягивало как будто из незабранного дверью проема.

- Очнулась… земная красота.

Раздавшийся совсем рядом знакомый хрипловатый шепот заставил Морриган вскинуться. Геспит сидела почти у ее изголовья. Полубезумная гномка выглядела не в пример лучше, чем при первой встрече с ведьмой. Длинная рубашка Кусланда скрывала ее обезображенное тело, вымытые, насколько это было возможно, лицо и руки вкупе с забранными в хвост расчесанными волосами, внезапно заставляли подумать о ее возрасте - поэтесса едва ли была старше самой Морриган. Должно быть, даже разум ее, при отсутствии рядом тварей и постоянном соприкосновении с другими разумными, просветлел, насколько это вообще было возможно.

Зевран обернулся. На его усталом лице появилась улыбка. Убедившись, что ведьма действительно пришла в себя, Кусланд бросил упряжь Стену. Подойдя к прижимавшей плащ к груди Морриган, он присел рядом и, убрав волосы, коснулся ее лба.

- Ты действительно здорова, - чувствуя на себе взгляды, он, в свою очередь, пытливо взглянул в лицо сузившей глаза ведьмы. - Геспит говорит - тебя кормили скверной, чтобы… чтобы заставить тебя измениться. Даже коснувшись скверны, можно заразиться ею. Как так вышло, что ты… это магия?

Некоторое время Морриган продолжала смотреть, с возраставшим раздражением ощущая взгляды мужчин уже на себе. Потом, понимая, что Страж не отстанет, досадливо дернула головой и, приподняв волосы, показала маленькое кольцо серьги в верхней части уха. Серьга эта была украшена крохотными камнями разных цветов, расположенных причудливым, едва видным узором.

- То мать моя дала, - опуская руку, просипела магиня, стараясь, чтобы голос ее звучал ровно. - Сказала - со Стражем ты идешь. Где Стражи - там и скверна. Должна быть у тебя защита. И все. Не ведаю того я больше того, что рассказала вам.

По лицу Айана не было видно - поверил он, или испытывал сомнения. Но больше не сказал ничего, оставив ее в покое и выпрямляясь. Было похоже, что, несмотря на происходящее, мысли Стража блуждали где-то далеко, и ход их вовсе не был никак связан ни с Морриган, ни, даже, с новым способом защиты от скверны, который он вот-вот мог открыть. Во всяком случае, пока его интерес казался полностью удовлетворенным. Однако, в комнате он был не один.

- Мне, вапщет, другое интересно, - Броска в свою очередь хмыкнул, прижимая карты к груди. - Давно уж думаю. Ежели твари всех баб, которых ловят, обращают в таких вот чудищ, отчего ж вот эта, - он кивнул в сторону поводившей головой Геспит. - Осталась, как была? Чеж она рядом с той, которую спалили, новых генлоков не делала?

На некоторое время повисла тишина. Ее нарушил эльф. С силой проведя тыльной стороной ладони по лбу и щеке, он стер с лица улыбку, возвращая на него выражение крайней усталости и равнодушия.

- Она бесплодна, - Зевран отвернулся к котлу, игнорируя отвисшие в изумлении бороды гномов. - Это единственное объяснение. Я, во всяком случае, другого не вижу.

Геспит посмотрела на Броску. Толстые темные губы дернулись то ли в ухмылке, то ли просто в судороге.

- Длинноногий… красивый, остроухий прав, - она глубоко вздохнула, выдыхая воздух на Морриган, которая, кутаясь в плащ, с брезгливым видом отодвиулась к краю ложа. - Они пытались… пытались обратить много… долго. Боль… много боли. Очень много. Растянули чрево, растянули… все. Но детенышей не было. И превращения не случилось. Геспит стала не нужна. Ни им не нужна. Ни Бранке…

- Стой, погодь, - по-видимому, разговор между спутниками Стража и безумной женщиной случился только теперь. Должно быть, ранее было не до того. - Погодь, - Огрен бросил свои карты, поднимаясь. - Ты, мохоедка… поэтесса, чтоб тебя. Говори теперь, куда подевалась моя лапушка! Где, мать ее, Бранка?

Часть 2 - 51.

- Здесь.

Воины в молчании созерцали грот, куда привела их поэтесса. Для того чтобы сюда попасть, им пришлось довольно долго идти дальше от Боннамара в сторону Диких Троп. Впрочем, дорога была не в худшем состоянии, чем в городе Легиона Мертвых. Было видно, что когда-то ею часто пользовались. Геспит вела своих спутников через поросшие съедобными грибами и мокрым кислым лишайником гроты, которые, должно быть, ранее были полями, где выращивали пищу для легионеров. Несмотря на обилие мясных цветов и скверны в самом Боннамаре, здесь их не было совсем. Причиной тому были, скоре всего, те самые источавшие слизь синие грибы, которые произростали меж съедобных во множестве. Воздух был влажным и душным. Похоже, где-то неглубоко протекали горячие воды, потому что путников то и дело овевало мокрым жаром.

- Ну, точно парная, - вслух бормотал антиванец, в который раз смахивая пот со лба. Превшие под доспехами гномы вторили ему согласным пыхтением. Даже Морриган, облаченная только в рубаху, то и дело вынуждена была утирать лицо и шею.

Но, в конце концов, путники были вознграждены. Съедобные растения кончились. Дорога привела их к незамеченным в дальнем конце пещеры воротам, не каменным, а, против обыкновения, железным. Должно быть, оттого они теперь и валялись сорванными около проема, который поставлены были закрывать. Чуть поодаль, почти скрытые под грибной порослью, были сложены три кучи горелых камней.

- Здесь, - повторила Геспит, простирая руку в эту сторону. - Трое. Мвин, Закар и Тельм. Их приложило, когда они открывали ворота. Ловушка… Успели отдать их камню. Хотя и не совсем… совсем как надо. Бранка… торопилась.

- Бранка шла за Наковальней? - Кусланд выглядел мрачным и каким-то больным. Впрочем, остальные из его отряда едва ли гляделись лучше, хотя, против опасений, скверной не заразился никто. Синие грибы и доспехи Легиона хорошо сослужили свою службу.

- Наковальня, - Геспит кивнула, косясь на темный вход. - Бранка, моя любовь… одержима. Наковальня - вот ее демон. Использовала… всех. Вышла за пьяницу. Чтобы никчемный муж не помешал ей… ее исследованиям. А воины из его касты… присоединились к ее дому. Ей нужно было много, много воинов… - не обращая внимания на покрасневшее от гнева лицо Огрена, полубезумная гномка тяжело и шумно вздохнула. - Глупая поэтесса долго… копалась в библиотеке… в свитках древних. Поэтесса знала… старый язык лучше любого летописца. Ведь она - из касты ученых. Геспит считала, что это - во имя любви. Все - во имя любви… и нежности. Но Бранка… Бранке не нужна была ее любовь. Бранка… привязала телесно… но предала, как только ей потребовалсь жертва… жертва для тварей. Цель была близка… Поэтесса… и старый язык больше были не нужны.

Кусланд переглянулись с Эдуканом, а антиванец - с Морриган.

- Хош сказать, что промеж вас была любовь? У тебя и Совершенной? Ну, дела… - Броска покосился на рыжего проводника, подбородок которого подрагивал, заставляя подпрыгивать косицы в бороде. Мясистое лицо Огрена то краснело, то бледнело. И, против обыкновения, сказать что-то теперь он не пытался. - Я-т думал, такое только у наземников бывает, и то не соседей, а тех, что к этим… как их там… Антиве иль Орлею ближе.

- Геспит стала не нужна, - тем временем продолжала гномка, отстраненно, будто вновь погружаясь в муть бездумья. - Но нужны были другие. Чтобы пройти по Тропам. Через тварей… хозяев. Чтобы войти в Зал Каридина, проникнуть… Защититься. Они гибли… погибли все, чтобы дать ей пробиться. Но она не пробилась, - запрокинув голову, Геспит вдруг рассмеялась - хрипло и торжествующе. - Она не пробилась, нет. Она прошла Преддверие. Комнату Испытаний. Прошла по телам последних из своего дома. Но дальше не смогла. Ее не пускает. Не пускает!

- Подожди. Ты сказала - Команата Испытаний? - Дюран в изумлени поднял светлые брови. - Так она существует?

- Что за Комната? - избегая смотреть на все еще менявшего цвета Огрена, мрачно поинтересовался Кусланд. Эдукан пожал плечом.

- О ней рассказывали легионеры. Из тех, кто постарше. В особенности, когда случалось время, и поблизости не было тварей, - он невесело усмехнулся. - Хотя бывало такое, конечно, нечасто. Рассказывали, разумеется, не только о Комнате. О многом. Но о Комнате я запомнил, потому что по легенде она находится именно здесь, в Боннамаре. Каридин придумал ее сам для любого, кто осмелится войти. Любого легионера, - уточнил он.

Броска посмотрел в сторону темного проема.

- А че в ней такого? - без особой приязни спросил он. - На кой она была легионерам?

- Этого никто толком не знал, - после некоторого молчания, во время которого, по-видимому, решал, стоит ли отвечать неприкасаемому, проронил, наконец, опальный принц. - Как будто бы эта Комната… Если пройти ее из конца в конец, любой, вступивший в Легион мог его покинуть.

Кусланд остро взглянул на него.

- Покинуть Легион? - с непонятным интересом переспросил Командор, кусая губы. - Вы же… гномы… считаетесь умершими после вступления. Я думал… мне говорили - Легион можно покинуть только после смерти.

Дюран снова пожал плечами - на этот раз обоими.

- Страж, я понятия не имею, что имел в виду Каридин, существовала ли вообще эта Комната, и та ли Комната сейчас нааходится перед нами. Я слышал, что, пройдя Комнату Каридина, легионер мог с полныцм правом вернуться к жизни. Это… подобно второму рождению. Если был достоин. И все. Что бы это могло значить - не знаю. Мне не рассказывали.

Командор обернулся к Геспит, которая, отсмеявшись, вновь ушла в себя, перетаптываясь в опасной близости от неподвижной Шейлы. Сама же каменная женщина после визита в нору порождений тьмы сделалась еще отстраненнее и словно бы неживее, чем казалась ранее. Айан поймал плечо безумной поэтессы и встряхнул, заставив посмотреть на себя.

- Геспит, что там, дальше? - он давно уже чувствовал, как огромная толща камня все сильнее давит ему на плечи. Но отчего-то теперь это ощущение сделалось совсем невыносимым. - Что говорила Бранка? Там - Наковальня Каридина? Почему она шла по телам ее спутников? Что значат все твои слова?

Гномка поджала толстые серые губы.

- Бранка торопилась, - повторила она неожиданно внятно и почти спокойно. - Твари шли следом за нами. Растеряли всех воинов… Весь дом. Но дошли. Твари… не было конца. Они хотели нас… жаждали обладать нами. Мужчинами и женщинами. Но женщинами - больше. Мужчин они убивают… К ним милосерднее. А женщин… Нас оставалось только трое. Геспит, Ларин и Бранка. Бранка знала… И потому очень торопилась.

Она обернулась к темному проему, указав на него рукой.

- Когда дверь, наконец, сняли, Мвин, Закар и Тельм были уже мертвы. Остальные - начали умирать там. Геспит… я… слышала крики. Первых, тех, кто вошел в эту комнату. Они перекрывали даже шум битвы. Мы, те, кто остались, отбивались от… тварей. А Бранка все торопилась…

Кусланд терпеливо дожидался продолжения. После путаного рассказа вурдалака никто из прочих тоже не спешил идти в темный провал.

- Они так и не добрались до… до Совершенной, - Геспит покачала головой, несильно потряхивая ею. - Я потом часто приходила сюда. Звала ее. Но она… она не отвечает. Я, Геспит, не могу идти к ней сама. Не дойду. Твари не дошли. И я не дойду. Но мне очень надо к Бранке. Очень. Земная красота… обещала мне. Вы, Стражи, дойдете. Ведите. Я… пойду за вами.

Кусланд обернулся на вспыхнувший в руках ведьмы огонь. За время разговора успевшая незаметно для всех сползти со спины бронто Морриган стояла теперь у самого темного проема, опершись на его край. Впрочем, пещера внутри уже не казалась такой темной. Она переливалась великим множеством мелких огней, дробившихся отсветами от пылавшего в руках магини сгустка горячего света. Подошедшие ближе воины в изумлении созерцали зал, невеликий, в сравнении с прочими пещерами, которые им пришлось миновать, однако довольно протяженный. Пол и потолок диковинного зала были выложены гладкими зеркальными плитами, а стены - словно поросли длинными и узкими кристаллами, столь беспорядочно и, одновременно, плотно, что с того места, где стояли путники, было не разглядеть, являлись ли они рукотворными, или в этом месте пещера сама украсила стены подобным.

- На первый взгляд ничего опасного, - как и прочие, войти, однако, Зевран не торопился. Хотя зал оказался не просто не страшен, а даже красив, в его красоте было что-то настораживавшее. Ведь если верить словам безумной проводницы - остатки гномов из своего отряда Бранка потеряла именно здесь.

- Ну как жишь не опасно, - сунувшийся в проем Броска мотнул головой на разбросанные на гладких плитах многочисленные кости - от полусгнивших, с остатками одежды, доспехов и плоти, до выбеленных временем и гладких. Кости были везде, но более всего - в самом начале пути, перед входом. - А эти отчегой-та передохли?

Морриган размахнулаась и метнула клубок огня, что по-прежнему перекатывался у нее между ладоней, в проем. Несмотря на то, что руки ведьмы были по-прежнему слабыми и сильно дрожали, пламя беспрепятственно пронеслось через весь зал и рассеялось, не долетев всего с десяток шагов до его конца. На несколько мгновений свет огненного заклятия выхватил из темноты плотно закрытую противоположную дверь и два больших, вполовину гномьего роста, рычагов на двух противоположных от нее концах зала у самых стен.

- Давайте, попробуем вот так, - в свете огня, что вновь сотворила ведьма, антиванец подобрал средних размеров булыжник и бросил его между двух лежавших друг на друге вповалку полуистлевших порождений тьмы.

Зал оставался по-прежнему спокойным и тихим. Отвлекшийся от переживаний Огрен угрюмо шмыгнул носом.

- Гарррлокова отрыжка, и долго нам тут стоять? Пустите меня, если сами…

Ему пришлось посторониться, пропуская Стена. Говоривший еще меньше голема коссит с трудом нес перед собой кусок скалы размером с голову бронто. Остановившись в проходе, он с усилием уронил свою ношу на пол в двух-трех шагах от двери.

Никто не успел толком понять, что произошло. Под весом скалы плита нежданно легко ушла в пол, а вслед за этим над ней словно что-то мелькнуло. Стоявшие в дверях отпрянули от внезапно ударившей во все стороны колкой крошки, которая разлетелась от покореженного как будто бы множественными ударами долота каменного куска.

- Теперь-то уж ясно, - уверенно завершил сомнения Зевран, стирая кровь с рассеченной щеки. - Обычная комната с ловушками. Это вроде как вы говорили - кто пройдет до конца, тот переродится? Создатель всемилостивый, ну, разумеется, что если пройти на другой конец этой мышеловки и остаться в живых, то это действительно можно приравнять ко второму рождению.

- И чего делать? - мрачно сопя, Огрен поочередно оглядел всех спутников, кроме Геспит и Шейлы. - Тут даже вот она, - он дернул бородой в сторону невозмутимого голема, - не пройдет. Дальше двух-трех шагов. Раскрошит - потом не соберешь.

- Бранка знала, - вновь ожила безумная поэтесса, без опасений разглядывая идеально подогнанные друг к другу острейшие кромки зеркал и вновь теперь сложенные острия кристаллов, что были прочнее и тверже самого гранита и действительно могли в два-три удара разбить даже тело Шейлы. - Комнату можно… усыпить. Если… едино… моментно… прикрыть оба… Глаза Каридина. Но только единовременно! Иначе не выйдет…

- Какие еще глаза?

- Наверное, она имеет в виду вон те рычаги, - Кусланд указал в едва разрежаемую светом полутьму в конце комнаты. - Это их нужно нажать одновременно.

Морриган устало усмехнулась.

- Я погляжу, что сделать можно, - размахиваясь и бросая огнем в одно из дохлых порождений тьмы, из-за чего то внезапно вспыхнуло, словно факел, медленно проговорил она.

Сбросив с плеч рубаху, ведьма с третьего раза обернулась все-таки птицей и, тяжело взмахнув крыльями, с трудом поднялась под самый потолок Комнаты.

Мигом позже она с криком упала обратно, на зеркальный пол, зажимая располосованную руку. С потолка, словно из пустоты, невообразимым образом капало красным.

- Замри! - мигом оказавшийся в дверном проеме Зевран предостерегающе поднял обе ладони. - Замри, моя чародейка. Не сходи с этой плиты!

Пошатываясь и кусая губы, обнаженная Морриган поднялась на ноги. До безопасного места, где стояли ее спутники, было три шага. Но, чтобы их сделать, нужно было надавить своим весом еще на одну плиту.

- Что случилось? - Кусланд посмотрел вверх, однако, по-прежнему не видел ничего, кроме потолка. - Там что-то есть?

- Зеркала, - морщась, ведьма провела окутанными голубым сиянием пальцами вдоль линии пореза. - Там зеркала тоже. Как мечи. Не видно их отсюда.

Она перетекла в форму большой черной кошки и, совершив прыжок, выпрямилась у ног Кусланда уже человеком, одновременно подхватывая с пола свою рубашку. Эдукан хмыкнул, с все большим интересом оглядывая фигуру облачавшейся ведьмы.

- Никогда не завидовал вашим наземным магам, - он покачал головой. - До сих пор.

- Нужно что-то решать, мой Страж, - Зевран со вздохом распустил ремень, снимая тяжелый наплечник. - Боюсь, что наш пахучий друг прав - Шейла здесь не пройдет. Эти камни, как я понимаю, алмазы? Они раздробят ее еще до того, как она дойдет до середины комнаты. При условии, что это - единственный вид ловушек в этой… Комнате.

- И что ты предлагаешь? - Айан еще раз взглянул на изломнные кости порождений тьмы, и с силой потер костяшками пальцев нахмуренный лоб. Ему до гарлоковой плеши надоело таскаться по Глубинным тропам по колено в дерьме и скверне в погоне за неуловимой Совершенной, много недель подряд не видеть неба и все время чувствовать страх за себя и своих спутников. Встреча же, а потом и расставание с Сигрун окончательно лишили его душевного равновесия. Осознание того, что цель их путешествия была так близко, но одновременно с тем, так недостижима, приводила его в ярость и, одновременно, заставляла чувствовать усталое бессилие. Единственное, что приходило ему в голову - это все-таки отправить в комнату смерти Шейлу, хотя не мог не признавать правоты товарищей - до конца пути могучая, но медлительная и неповоротливая голем могла и не дойти. Помимо того, если они поняли все правильно, то для отключения ловушек действительно необходимы были не один, а двое.

- А что тут предложить, мой Страж? Ни ты, ни твой суровый сородич, никто из этих неповоротливых гномов, простите, мои друзья, не сможете пройти здесь и четверти пути.

- А ты сможешь? - уже понимая, к чему он клонит, угрюмо спросил Айан. Эльф дернул плечами, со стуком сбрасывая на пол нагрудник и берясь за тяжелые гномьи поножи.

- Ничего не могу обещать, - он потряс ногой, сбрасывая задребезжавший по камням доспех. - Однако…

- Однак не торчать жешь нам тут до старости, - поддержал его Броска, в свою очередь скидывая собственный нагрудник. - Чей вы смотрите? Там два рычага. Хуч поперек себя растянись, до двух сразу он не достнет. В особенности, ежели придется силой налечь.

Зевран сбросил сапоги, наблюдая, как Броска делает то же самое.

- Ты гном, - только и обронил он, глядя на бывшего хартийца со смесью уважения и сожаления. - Ваша реакция - хуже. Тебе не дойти, мой друг.

- Ты б придержал язык и беду не кликал, генлокова задница, - Броска еще раз крепче перевязал волосы и, шмыгнув, вытер под тонким носом. - А то давай наперегонки? Кто последний - тому шалобан? А? Спугался?

-Друзья, - Кусланд стиснул зубы, давя вздох. - Будьте осторожны.

- Не боись, - Фарен подмигнул Стражу, потом антиванцу. - Эт вон пусть эльф боится. Лбы-то у них слабые. Кабы не шибко-то шалобаном его приложить… А, эльфенок? Готов?

Вместо ответа Зевран показал в улыбке белые зубы и без предупреждения мягко спрыгнул босыми ногами на первую плиту.