– Нет, и еще раз нет! – воскликнул Мимир. – Ничто из материи этого мира не в силах повредить фоморам, Теодорус. Я думал, ты умнее. Пламя фоморов разрывает связи между частицами бытия, любое вещество этого мира превращается в пену первотворения, возвращается в изначальное состояние, в котором его можно превратить во что угодно – хочешь слиток золота, облако газа, глыбу камня, кусок дерева. Плоть мира для фоморов была как глина для скульптора, они лепили из нее все, что хотели.

– А если истощить ее силу? Обрушить скалу, засыпать градом, залить это пламя морем? У нас есть Океан Вероятности, воды всех времен, мы можем затопить ее…

– Если пламя фоморов разгорелось, то любая материя лишь будет подпитывать его. Ты подожжешь море, ты разожжешь мировой пожар.

– Как же туата выковали эти мечи? – задумался Теодорус.

– Туманные клинки Гоибниу… – Мимир протянул руку, и на ладонь ему спустилась книга, открылась на нужной странице. – Ты ведь помнишь бога-кузнеца, оставшегося в Скрытых землях?

Теодорус взглянул на гравюру:

– Не помню. Мы с родителями как раз переезжали на Альбион, я владыками туата не интересовался.

– Клинки Гоибниу выкованы из металла и времени, в каждом скрыто мгновение будущего. Фоморы живут вне времени, и его прикосновение для них губительно. Такие клинки наперечет. Аодх-Ветер владеет одним. Туата сами не сумели бы создать подобное, они не в ладах с временем. Есть предания, что им помог Первопредок.

– Великий Змей? – изумился Теодорус. – Я думал, это сказки. Бабушка мне на ночь рассказывала…

Тролль шумно вздохнул:

– Нет сказки, лепрекон, в которой не было бы скрыто зерно истины. Я думал, ты…

– … умнее, да, – отмахнулся Додейкант. – Но если использовать не материю? Свет, огонь, холод?

– Все это тоже виды материи, энергия перетекает в материю, материя есть преобразованная энергия, – глаза Мимира сверкнули. – Все есть одна и та же сила, из которой соткан ковер этого мира. Теодорус, ты хотя бы человеческие учебники по физике почитал.

– Но мир отвечает нам и людям Магуса. Он живой.

– Ничто не может одолеть пламя фоморов, – устало сказал Мимир. – Рано или поздно миньон пробьет Кольцо Магуса и Башня Дождя рухнет. В пределах этого мира нет субстанции, способной противостоять им. Если бы сохранилась часть того пространства, которое было до возникновения времени, еще до рождения фоморов, возможно, это могло бы помочь. Но как отыскать подобное, я не ведаю. Прости, Тео, мне надо заняться библиотекой.

Мимир поднялся – под потолок. Теодоруса давно отвлекал шум, но только сейчас он поднял голову. Великое переселение книг творилось в библиотеке Башни Дождя, сотни томов, фолиантов, брошюр покидали насиженные места, кружились по колодцу главного зала, составлялись в длинные вереницы – строго по алфавиту. Катились стеллажи с каталогами, и рвались с цепей запретные книги.

В центре главного зала зиял провал, который будто засасывал книги, бумажный водоворот медленно, неостановимо вращался в главном зале.

– Может быть, она не доберется до нижних ярусов кладовых Сатыроса, – глухо сказал тролль. Он погладил пролетавшую книгу по корешку, та затрепетала страницами. – Бедняжки. Там темно и сыро. А видел бы ты тамошних крыс!

Теодорус спустился по лесенке с высокого табурета, который Мимир приберегал для него. Сидя на нем, он был почти на одном уровне с троллем, сидящим на полу.

– Марко бы нашел выход, – убежденно сказал он. – Значит, и мы можем.

– Марко Франчелли уже сделал все, что мог. Дальше мы идем сами.

– Значит, Аодх владеет одним из клинков Гоибниу… – Теодорус пощипал бородку, взялся за табличку.

– Что ты задумал?

– Воевать, – пожал плечами лепрекон и исчез.

Мимир только покачал головой, хлопнул в ладоши, и книжный смерч закружился быстрее.

– Торопитесь! У нас мало времени!