Черноволосая девушка сидела за столиком в кафе. Три столика, плетеные креслица, легкий заборчик с цветочными кашпо. Городок, похожий на сельскую деревушку, переживал небывалое нашествие туристов.

Все номера в двух местных гостевых домах были забронированы на неделю вперед, те, кому не хватило мест, расположились в ближайших городках. Еще бы – такое бывает не часто! Событие мирового уровня, цирковой фестиваль «Феерия», куда съехались лучшие цирки со всей Европы, Азии и Америки!

Хозяева кафе и лавок радостно подсчитывали выручку, во всем городке не сыскать свободного местечка, где можно было бы присесть семье с детьми после посещения фестиваля, рассмотреть покупки и обсудить выступления циркачей. Странно пустым казалось только кафе «У Жака», где был занят всего один столик, за которым сидела худая стройная брюнетка в белоснежном костюме – белые джинсы, белые полуботинки на высокой платформе, белая, совсем легкая, не по сезону, кожаная курточка, какие в моде у мотоциклистов и автогонщиков.

Белый шлем лежал на столике, между высоким бокалом латте и тарелочкой, с которой – со взмахами хромированной ложечки – исчезал тирамису. Рядом высилась пустая стопка таких тарелочек – десять или двенадцать.

У кафе был припаркован спортивный японский мотоцикл. Тоже белый, лишь по бензобаку аэрография – огненный шар с длинным пламенным хвостом мчался вперед.

Напротив девушки сидела женщина в глухом черном плаще. Темный платок покрывал ее волосы, огромные черные очки закрывали половину лица. Она сидела в одной и той же позе с тех пор, как вошла. Посетительницы хозяину не нравились. Тринадцать порций тирамису и четыре бокала латте – неплохая выручка с одного стола, но месье Жак предпочел бы увидеть новые лица. Эта парочка будто сглазила его кафе: с тех пор, как они утром сели, больше никто так и не зашел. Вот и сейчас… Месье Жак с надеждой посмотрел на семью с двумя детишками, которые растерянно озирались посреди переполненной площади. Младший, сидя на руках у отца в шутовском колпаке с бубенчиками, размахивал игрушечным мечом декламировал и кричал «Я король Артур!», старший с упорством буксира тянул мать за руку с воплем «мороженка!». Измученные родители мечтали об одном: спрятаться куда-нибудь и посидеть в тишине хоть пару минут.

– У меня десяток сортов, – обрадовался Жак, – заходите, попробуйте. Клубничное, ананасовое, ванильное, с орехами и цукатами, любые сиропы на выбор, вы только заходите…

Мужчина наконец заметил пустые столики, сделал пару шагов, но тут же остановился – дети заблажили: «Нет, не туда, нам там не нравится!»

Он пожал плечами и пошел в сторону переполненного ресторанчика Пьера Беранже.

Жак в отчаянии опустился на стул. Неужели этот пройдоха Беранже действительно его сглазил? Закинул мертвую крысу в водосток? Загнал заговоренный гвоздь в его порог? Заплатил этим…

Он бросил быстрый взгляд в сторону посетителей и вздрогнул, увидев, что девушка призывно машет пустым блюдечком.

– Четырнадцатая порция, – прошептал владелец кафе.

– Как ты можешь пожирать это? – брезгливо спросила женщина, глядя, как девушка набрасывается на пирожное.

– Обмен веществ ускорился. Приходится много есть. Я предпочитаю вкусное. Но вам не понять, – ответила девушка. – Как вы можете оценить вкус тирамису? У вас никогда и тел не было.

– У нас были тела! – женщина подалась вперед. – Прекрасные, благородные, окутанные черной шерстью. Все в них было соразмерно, все гармонично. Приматам вроде тебя не дано…

– Да-да, – замахала ложечкой девушка. – Эй, Марго, как тебе живется в компании этих бестелесных уродов? Они же страшные зануды.

– Выбора особого нет, – по синим губам женщины скользнула слабая улыбка. – И в смерти есть некоторые преимущества.

– Какие же?

– Перестаешь волноваться по пустякам. Вообще мало что волнует.

– Да ну? – Виолетта облизала пальцы, вытерла салфеткой. – Есть кое-что, что тебе не безразлично.

Одержимая качнулась, синие губы сомкнулись и разомкнулись, меж них мелькнул белый язык.

– Да, есть, – признала Маргарет.

– Ты вкусила ее крови, ты чуешь ее. Она здесь?

– Совсем близко, – одержимая пошевелилась, из рукавов плаща вынырнули две тонкие кисти – бледные, с язвами синей мертвой плоти, они были как отдельные существа, два белых паука на столе. Пауки сплетались и расплетались лапками в жадном нетерпении. Желтые длинные ногти тускло блестели.

Виолетта поморщилась.

– Она здесь, – продолжала Маргарет. – На фестивале. Четыре километра отсюда на запад. Мы чуем ее… я чую. Сладкая кровь рода Далфин… мы выпьем ее.

– Не раньше, чем мастер получит от нее все, что требуется, – резко сказала Виолетта. – Ты обязана повиноваться моему господину.

Маргарет склонила голову:

– Как скажешь, миньон.

– И найди перчатки. У тебя отвратительный маникюр.

Виолетта встала. Куртка распахнулась, сквозь плотную белую ткань водолазки пробился багровый отсвет. Она застегнула взвизгнувшую молнию, бросила деньги на стол.

– Я на базу. Скоро прибудут бойцы Гильдии. Не задерживайся, не стоит беспокоить симплов раньше времени. Пусть повеселятся. Напоследок.

– Не подвезешь?

– Сама доберешься, – фыркнула девушка.

Она вышла, мотоцикл взревел, и через пару секунд Виолетта Скорца, миньон Альберта Фреймуса, исчезла.

– Волею Господина Дикой Охоты мы были отданы во власть твоему хозяину, – шепнула Маргарет. – Но теперь воля его изменилась, миньон, и более мы не связаны узами.

* * *

Она пробудилась ото сна. После ухода Германики Дженни впала в забытье, не сон, а мерцание, так спят дельфины, вспомнила она – то уходя в воду, то всплывая, чтобы набрать воздуха.

Дженни надеялась, что ей опять приснится мама, но так и не дождалась.

Зов, ее вырвал из сна чей-то зов. Кто-то взывал к ней, кто-то просил ее о помощи…

– Дженни…

Лас! Это голос Ласа, его прикосновение. Ему плохо, он в беде!

Дженни встала с кровати, ее качнуло. Тело было чужим, ватным. Непослушными пальцами она зашнуровала кроссовки, рывком поднялась, оперлась на стену – голова закружилась. Ножи, где-то были метательные ножи, которые ей давала Германика!

Пояс с ножами нашелся под стулом, она совсем забыла, когда его туда зашвырнула. Дженни застегнула пояс, накинула куртку и вывалилась на улицу.

Как все похоже на английский Магус – вагончики, генераторы, шатры… И все иначе.

Она закружилась.

– Где ты, Лас?!

– Не знаю… Я в клетке. Темно…

– Выйди на Дорогу Снов, ты же легко узнаешь, где находишься!

– Не могу… меня какой-то гадостью напоили.

Напоили? Кто это сделал? Кто напал на ее Ласа?!

– Ты слышишь что-нибудь?

– Музыку. Зазывалы… какое-то представление. Связано с этой игрой…

– Какой игрой?

– Ну этой вашей глупой игрой. Когда надо двигать фигурки по доске.

– Какой?! Шашки? Нарды? Шахматы?

– Ага, они самые.

Боги, и где его искать?! При чем тут шахматы?!

Лас продолжал:

– Тут есть щель… я вижу палатку. Полог немного распахнут. Вижу верхушки шатров, флаги.

Дженни воспряла духом. Это уже кое-что!

– Какие флаги? Каких цветов?

Лас задумался:

– Кажется, один темно-красный. Он ближе всего.

Дженни огляделась и горько усмехнулась. Ну как она распознает темно-красный флаг, если для нее все сейчас черно-белое!

– А форма? Какой он формы?

– Длинный такой…

– Ты самый бестолковый зверь, какого я встречала! – разозлилась Дженни. – Рисунок на нем есть?

– Откуда я знаю, – обиделся фосс. – Я не вижу…

Девушка опустила руки. Раз она его слышит, значит, Лас где-то рядом. Но где? Фестиваль просто огромный, и, как назло, никого нет рядом. Все на Соборе.

– Разглядел, – сказал Лас. – Флаг длинный, с зубцами. На нем корона.

Девушка припустила бегом, но потом перешла на быстрый шаг – дыхания не хватало. Как не вовремя эта болезнь – что бы это ни было. Она шарила глазами по верхушкам шатров и флагштоков: дракон, лев, крылатые гимнасты, булава и шпага – все не то, где же он?!

Есть! Флаг с изображением короны. Шведский королевский цирк. Полотнище светлого оттенка серого.

– Ты уверен, что флаг темно-красный?

– Точно темно-красный, – отозвался Лас. – И под ним шатер в мелкую черно-белую полоску. Ну, край шатра, который я вижу.

Дженни поглядела на небольшой шатер. Черно-белая полоска, клоуны в шахматных костюмах зазывали на представление. Самый крайний к лесу. Слишком далеко от всех остальных, здесь вообще нет публики. Воздух вокруг будто бы мерцал. Светлый сон. Это шатер кого-то из Магуса. Она не различает цветов, но различает оттенки. Флаг явно не темно-красный. Может быть, светло-красный…

Но все остальные приметы совпадают.

– Лас, флаг точно не темно-красный!

– Я и забыл, – отозвался питомец. – Мы же фоссы.

– И что?!

– Мы не различаем некоторые цвета.

– Лас, ты идиот!

Значит, он где-то здесь! Дженни пыталась оглядеться, но клоун в шахматном гриме на ходулях топтался перед ней, начисто перекрывая обзор.

– Заходите к нам! – клоун склонился к ней. – Будьте гостем! У нас сегодня шахматное представление!

– Потом, – сказала Дженни. – Сегодня я сама ферзь.

– Соглашайтесь, не пожалеете!

– Дженни, клетку куда-то несут! Меня накрыли, меня уносят!

Лаc был самым мужественным из всех зверей, каких она встречала, но сейчас он явно паниковал.

Дженни рванулась мимо клоуна, но тот выбросил длинную руку и зацепил ее за плечо:

– Если хотите увидеть своего зверя, вам лучше зайти.

Дженни застыла. Нехорошо посмотрела на клоуна. Она ведь особенно никогда их не любила.

– Тронете его – больше никогда смеяться не будете, – предупредила она. – Придется менять амплуа.

Клоун приглашающим жестом указал на вход.

Дженни расстегнула курточку, чтобы легче было выхватить ножи, и вошла внутрь.

* * *

Арвет проснулся рано, солнце еще не поднялось над лесом, но Мирддин уже был на ногах. Горелка чуть слышно гудела, в джезве шумела закипающая вода. Властный помешивал кофе, его резкий запах плыл по утреннему лесу.

– Вы быстро разобрались что к чему, – заметил Арвет, выбираясь из спальника.

– О, это устройство не сложнее водяного винта или баллисты, – откликнулся Мирддин. – Прошу прощения, я немного похозяйничал в твоих вещах, сэр Арвет.

– Ничего страшного, – Арвет принял горячую кружку, с некоторым опасением сделал глоток и чуть не поперхнулся. Кофе Властный не пожалел. Как и сахара. И перца?!

– Мне показалось, что стоит положить немного больше этого порошка, который вы назвали «кофе».

– Да уж, это бодрит, – сказал Арвет. – Вы что, туда еще перец добавили?

– Перец – это та пряность, которую я у вас нашел? – прищурился Мирддин. – Я встречал ее раньше. Неужели ты не чувствуешь, что характер этого кофе и перца сочетаются?

«Пожалуй, если он решит оставить жизнь Магуса, то сможет стать кулинаром, – решил Арвет. – Откроет ресторан экстремальной кухни…»

– Да, возможно, – два глотка кофе с перцем – и его уже распирает от энергии. Если он допьет, то сможет добежать до фестиваля за полдня, наверное.

Кофе они пили в тишине. Мирддин любовался расцветающим утром, а Арвет размышлял, как там Дженни – последний раз он выходил на связь почти неделю назад, когда вошел в лес. С тех пор он не спал, чтобы диббуки не захватили его тело. Выспался только дважды – в долине Нимуэ и здесь, после победы над Клементиной.

Удивительно, почему он доверился Мирддину, – мало ли что может взбрести в голову человеку, пробывшему в заточении полторы тысячи лет. Но Арвет не чувствовал никакой опасности, хотя голова по-прежнему начинала кружиться, если он слишком долго вглядывался в его лицо.

«Об этом я подумаю, когда будет время, – решил Арвет. – Надо двигаться. Собор уже начался, меня ждут».

– Нам пора, – он выплеснул гущу, обтер кружку талым снегом. Ночью потеплело – весна, задержавшаяся на границах Бросселианда, наверстывала упущенное. Снег сошел, лишь отдельные островки сжались, затаились меж корней у подножия дубов – ноздреватые, рыхлые, напитанные водой. Из черной влажной земли лезла светлая зелень.

– Пора, – согласился Мирддин. Он уже успел вырезать посох из орешины – прямой и длинный, очистил от сероватой коры – ее кольца тлели в костре. По желтоватой древесине вился узор угловатых знаков. Руны.

«Полночи, наверное, резал, – подумал Арвет. – И где только нож взял?»

Он быстро упаковал вещи, встал, подтянул лямки рюкзака. Сверился с компасом.

– Нам туда, – он махнул рукой на север. – Надо дойти до границы леса, там поймаем машину.

– Не надо никого ловить, – сказал Мирддин. – У нас нет ни силков, ни веревок, чтобы сделать ловушку.

– Нет, вы не поняли, – улыбнулся Арвет. – Машина – это… такая… телега, только без лошади. В ней установлен двигатель, который питается… э-э… очищенным земляным маслом… Масло сгорает, толкает поршни, те передают усилие на колеса, и машина едет. Это намного быстрее, чем на лошадях…

– Сэр Арвет, ты хочешь рассказать мне о бензине и устройстве двигателя внутреннего сгорания? – в зеленых глазах Мирддина заплясали огоньки.

Арвет открыл и закрыл рот.

– Не то чтобы я очень в этом разбирался, – наконец сказал он. – Но как вы…

– Я Властный, – пожал плечами Мирддин. – Я могу извлечь память из вещей и услышать голоса на Дороге Снов. Голоса могут рассказать о многом, надо лишь уметь слушать.

– Понятно, – пробормотал Арвет, хотя ровным счетом ничего не понимал. Еще вчера этот человек не знал, что такое кофе, и смотрел на горелку как на диковину, а сейчас говорит о двигателе внутреннего сгорания.

– И вы о чем угодно можете узнать?

– Большей частью о вещах, которые известны всем, – сказал Мирддин. – О том, что составляет коллективную человеческую память. О машинах и устройствах, о прошедшем и настоящем. О войнах людских… О войне на Авалоне и о Соборе Магусов.

Арвет вздрогнул.

– Тогда вы знаете, что мне необходимо попасть на Собор, – сказал он. – Без автомобиля это вряд ли получится.

– Ты думаешь, что слова владычицы бестелесных, которую ты пленил, склонят Собор на сторону СВЛ, – кивнул Мирддин. – Это возможно, хотя едва ли остановит Талоса Далфина. Впрочем, не в нем дело, нити судьбы не в его руках. Я обещал доставить тебя туда, куда ты пожелаешь, сэр Арвет… – Властный стукнул посохом о землю. – Возьмись за посох и не отпускай, что бы ни случилось!

Влажное дерево холодило ладони.

Мирддин начал говорить нараспев на языке, которого Арвет не мог понять, хотя и использовал ясный взор. Отдельные слова, как искры в восходящем дымном столбе костра, сверкали перед ним, но общего смысла он понять не мог.

…Великий… тот, кто обнимает оба мира… дозволь… начало есть конец, конец есть начало…

Мир вздрогнул всем своим неразъемным телом, их будто подняло на гребне волны – вместе с полем, с лесом, и эта волна двинулась вперед – сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Деревья летели им навстречу, взлетали на гребень и валились назад, а они, как пара сумасшедших серфингистов, мчались дальше. Почва ходила ходуном, Арвет опустил глаза, и голова закружилась – земная поверхность проносилась под ногами, все вокруг плясало: поля, деревья, дома, облака, только солнце висело в небе, сверкало вбитым по шляпку раскаленным гвоздем.

Нитки дорог, машины, застывшие, как на фотографии, деревни, пролетел и скрылся позади какой-то город, а Мирддин пел и пел, разгоняя земную волну.

И вдруг все кончилось. Они стояли на берегу озера, совсем рядом поднимали пестрые купола цирковые шатры. Музыка разносилась над тихими водами.

– Озеро Герледан, место Собора Магусов, – сказал Мирддин. – Похоже, там весело. – Он указал посохом в сторону шатров: – Давно я не видел светлого сна такой силы. Здесь собрались самые сильные из членов Договора во Внешних землях, столько в одном месте. И никакой охраны. В наше время такое было невозможно. Темники не преминули бы напасть на подобную цель.

– Ну, это все в прошлом, – улыбнулся Арвет. – Спасибо, сэр Мирддин…

– Да, в прошлом, – задумчиво сказал Властный. – Прошлое же не возвращается, правда?

Он подмигнул оторопевшему Арвету:

– Что ж, прощай, сэр Андерсен. Здесь наши пути расходятся. Хотя в будущем, возможно, и сойдутся вновь.

Он двинулся в сторону леса, опираясь на посох. Арвет в замешательстве смотрел ему вслед, потом решился:

– Сэр Мирддин…

– Да?

– Что вы… чем вы теперь займетесь? – Арвет замялся. – Я имею в виду, может, вам нужна помощь?

– Помощь? – Мирддин задумался. – Мне надо поймать кабана в этом лесу, разобраться с выдрами, и еще, кажется, были проблемы у белок…

– Кабан? Выдра?

Похоже, с выводом об адекватности Арвет поторопился.

– Ну да, у бедняги что-то с зубами, – рассеянно сказал Властный. – Что ж, я поспешу. Возможно, я загляну на ваш Собор, выкажу уважение молодым.

– Только не в этой одежде, – заметил Арвет. Он представил, какой переполох вызовет явление Властного в одеждах раннего Средневековья. Хотя на фестивале это одеяние сможет сойти за маскарадный костюм.

– А чем она плоха? – Мирддин оглядел себя.

– Немного устарела.

– Сэр Арвет, когда вы доживете до моих лет, то поймете, что не все перемены во благо, – назидательно заметил Властный.

Он поклонился и отправился к лесу.

Арвет пожал плечами, открыл рюкзак, достал зеленую накидку. Короткий плащ, едва закрывающий плечи и спину. Накидка Гвен, которая укрыла его от диббуков. Он взвесил легкий комок ткани в руке, улыбнулся, накинул его на плечи и исчез.

Вот Дженни удивится! Теперь не только у нее есть артефакт, дарующий невидимость.

У края леса Мирддин остановился, окинул взглядом шатры.

– Если бы я мог, мой король, если бы я мог, – сказал он с глухой болью. – Как бы я хотел встать с тобой плечом к плечу! Тьма рядом, а вы так беспечны, как светлячки перед лицом бури. Конец совсем близко, конец, который есть начало. О, как ты жестокосерден, Предок первых, как сурова нить судьбы моего короля!

Он повернулся и скрылся в лесу.