Гарри Торнфельд захлопнул стальную дверь и дрожащими руками защелкнул все механические запоры – в придачу к компьютерному замку. Погасил свет, вытащил старушку Берту – «беретту 90», затаился. В хаосе столов, кресел и шкафчиков для бумаг он ориентировался с закрытыми глазами, но добрел до своего стола, нашарил еще одни очки ночного видения, нацепил на нос. Включил. Прошлые он выронил, когда улепетывал от той твари.

Темнота вокруг – кромешная, плотная, можно пальцами мять, как пластилин, – замерцала, выплюнула из своих потрохов волну зеленоватого свечения, вернула Гарри зрение. Офис наблюдения объекта «Зеркало» на уровне минус пять был подключен к автономному источнику питания, но Гарри боялся зажигать свет. То, что бродит снаружи, и так было слишком близко.

Когда вырубилось основное питание и завыла сирена, Гарри был в сортире. Такая вот неромантическая деталь, чертова рыба, чуял же, что она уже того, хвост отбросила. Зачем было ее есть, можно было дождаться ужина! Вот не повезло так не повезло. Все подчиненные дисциплинированно эвакуировались, а начальника охраны нижнего уровня забыли на унитазе. Гарри не мог не отметить (с некоторой гордостью) образцовую выучку сотрудников – парни с запасом уложились в норматив. Еще бы, это он, Гарри Торнфельд, последние полтора месяца муштровал их. С тех пор как шеф назначил его руководить автономным подразделением фирмы «Балор», которое занималось охраной нижних этажей раскопок в Венсброу. Максимум полномочий, отдельное финансирование, доклад напрямую шефу. Эмилио Санчесу оставалось лишь грызть локти и глушить текилу: все попытки ушлого колумбийца пронюхать, чем же занимаются на нижних уровнях объекта «Чертог», не увенчались ничем.

Гарри Торнфельд мог с чистой душой сказать, что это незнание пойдет на благо Санчесу, все-таки живая человеческая душа, хоть и заблудшая. Еще может вернуться в лоно католической церкви, ни к чему ему про такие ужасы знать. Гарри и сам старается про них поменьше думать.

…Все началось, когда, пошатываясь, он вышел из туалета, бледнее тени отца Гамлета. Оглядел пустой офис. Печать лихорадочного, но организованного бегства лежала повсюду: вот дымится сигарета Билли, вот еще качается в кружке недопитый кофе Пита, вот еще крутится кресло Джонсона. Все ребята организованно сменили дислокацию согласно плану эвакуации. И ни один не додумался проверить, где же их шеф.

– Твою мать! – с чувством сказал Гарри. – Выучил на свою голову.

Он поправил подтяжки, проверил пистолет в кобуре.

– Да заткнись ты уже!

Сирена затихла. Вместе с ней погас основной свет – резервная линия тоже перестала работать. В офисе заработало автономное энергопитание, цепочка светодиодов под потолком. Гарри быстро добрался до панели, вывел их на минимум. Энергию надо экономить.

Щелкнул рацией:

– Первый, говорит пятый уровень. Что случилось? Доложите обстановку!

– Мистер Торнфельд?! – изумились в рации. – Все уже наверху, что вы там делаете?

– Руки долго мыл, – буркнул Гарри. – Какого черта?!

– Сэр, полный бардак, объект полностью обесточен. Народ в панике, а еще этот пожар…

– Пожар?!

– На резервной подстанции… простите, не могу больше, нас вызывают, надо людей собрать, а то мечутся как овцы. Выбирайтесь оттуда, сэр, вы же знаете экстренный протокол!

– Да уж лучше тебя знаю, – мрачно сказал Торнфельд, выключая рацию. Открыл шкафчик, достал фонарик, очки ночного видения и вышел. В конце концов, это его работа.

Сырое железо гремело под ногами, фонарь скользил по развороченным пластам серого сланца, острым, зубчатым, как сломанные ребра горы. Гарри перегнулся через перила. Узкий луч фонаря пробивал далеко, но не доставал дна раскопок, расходился на конус в сумрачной бездне. При стационарном освещении охраняемый объект казался Торнфельду значительно меньше. В сечении первые четыре уровня раскопок напоминали цветок – в центре ствол лифтовой шахты, вокруг круговая шахта и шесть коротких лепестков-шурфов, расходящихся в стороны. Таково было указание мистера Фреймуса, рабочие шли вниз, на заданную глубину, делая контрольные остановки каждые десять метров. Первые четыре уровня отделяли друг от друга десять метров породы. Сначала шла глина, потом белый известняк – сырой, крошащийся в пальцах. С пятого уровня начались сланцы, и фронт работ у работяг сильно расширился. Как муравьи, они вытачивали в сером сланцевом теле огромную рукотворную пещеру, целую сеть пещерных залов, соединенных меж собой то узкими штреками, то железными лестницами и коридорами. Строго по плану мистера Фреймуса – а уж зачем ему этот нацистский бункер потребовалось сооружать, охотников выяснять не находилось. Мастер и до своего исчезновения не отличался человеколюбием, а уж после того как вернулся…

Торнфельд поморщился. Воспоминание было не из лучших. Гарри тогда только заступил, второй день как на посту начальника охраны нижних уровней – шеф выдернул его, как морковку с грядки, с теплого места личного водителя-охранника и засунул в эту могилу. Я могу тебе доверять, Гарри, сказал шеф, и Торнфельд не рискнул уточнять – это вопрос или утверждение? Как всем известно, в отсутствие шефа у них возникли серьезные проблемы с безопасностью. Взлом компьютерных систем в Садстоуне, проникновение неизвестного существа в «Чертог». Все ждали, что Санчес лишится головы или хотя бы поста, но Фреймус, ко всеобщему изумлению, его не тронул. Он лишь ограничил его полномочия и реорганизовал систему охраны «Чертога». Частью реформ стал и Гарри Торнфельд. Поговаривали, что в этих загадочных происшествиях был замешан Калеб Линдон – один из любимчиков шефа, но Гарри не рвался обсуждать сплетни. Слушать слушал, на ус наматывал, но сам языком не трепал. Солдат должен быть в курсе текущей обстановки, но проявлять свою осведомленность следует осмотрительно. Не стоит лезть на рожон и не стоит подниматься слишком резво и высоко по карьерной лестнице. Печальный пример Клауса Хампельмана стоял у Гарри перед глазами – уж на что высоко стоял шеф безопасности, правая рука Фреймуса, второй человек в его империи – и что? Сгинул в Норвегии без следа. Но сейчас Гарри не слишком волновался: должность начальника охраны нижних уровней объекта «Чертог», по его внутренней оценке, не слишком отличалась от позиции личного водителя. Куда больше его тревожила автономная система охраны, которую Фреймус недавно разместил.

Как раз после своего возвращения. Опять же, Гарри только-только осваивался в новой должности, когда прибыл мастер. Ночью он спустился на седьмой уровень, приказал всей ночной смене покинуть уровни вплоть до третьего. А Гарри, на свою беду, пришлось остаться на пятом уровне, в офисе охраны.

Фреймус спустился на седьмой и…

Что было дальше, Гарри смог восстановить лишь по записям камер, сам он только успел запомнить чувство древнего, продирающего до костного мозга ужаса от темноты, поднимавшейся с седьмого уровня. Эта тьма взяла его за шкирку и вытряхнула прочь из тела. Может, это было к лучшему. Иначе Гарри пришлось бы помнить, что именно его загнало под стол и вынудило отстреливаться от невидимых врагов до утра.

Фреймус вышел только утром, нес в руках герметичный кейс, и он изменился. Гарри катал шефа последние десять лет, ошибиться он не мог. Он бы сказал, что мастер подверг себя одному из своих алхимических экспериментов, какие он любил устраивать над пленниками и особо приглянувшимися ему подчиненными, но Фреймус никогда не терял контроль. Он бы не пошел на такую глупость, Торнфельд руку бы дал на отсечение – больше всего на свете мистер Альберт Фреймус ценил неприкосновенность своей драгоценной персоны. Но все же… Мастер вышел другим после той ночи.

Тем же утром прибыли две громадные фуры с контейнерами, их отправляли на пятый, шестой и седьмой, не распаковывая. Что было в контейнерах на седьмом он не знал. А в шестом и пятом – сторожевые големы, их распаковывал и размещал сам Фреймус. Они и были той самой автономной системой безопасности, которую запускал экстренный протокол. Где-то там, во тьме, эти твари выползали из своих нор. А он тут как на ладони, первое блюдо на этом банкете. Ну, с ними-то он поладит.

Торнфельд остановился. Положительно, эта авария ему не нравилась.

Гарри повел фонарем. Все сдохло. Сигнальные огни силовых кабелей, основные фонари, резервные светильники, ничего, кроме его долбаного фонаря и слабого синего света из окон офиса.

Далеко на том конце уровня шумела подземная река. Проходчики вскрыли жилу на четвертом, но отводить воду не стали, Фреймус приказал оставить водопад. Так что теперь на седьмом уровне подземное озеро, избыток которого уходит естественным путем по каким-то трещинам. Гарри не горных дел мастер, его дело – безопасность. Маркшейдеры заверили его, что опасности затопления нет, и Гарри забыл про водопад. Так, ходил сперва мимо, поплевывал в курящуюся водяным паром пустоту. После первого визита на седьмой плевать перестал. У него дня два потом слюна не выделялась, во рту все ссохлось. Подземное озеро нужно слепцам. А слепцы и их «Зеркало» крайне важны для мистера Фреймуса. Так что с тех пор к водопаду вообще никто не приближался.

Да, теперь-то слепцам раздолье, хрипло засмеялся Гарри. Эхо подхватило его смех, пронесло по залу, отшвырнуло от стен и вернуло неузнаваемым хрипом. Слушайте, мистер Торнфельд, как булькает воздух в вашем горле. Неужели не нравится, неужто не узнали себя? Или, наоборот, узнали слишком хорошо?

Гарри запалил сигарету и твердым шагом пошел вперед. Чтобы он боялся темноты? Он прошел Сомали, Северную Корею и Венесуэлу – чтобы он испугался какого-то эха? Да он мантикорам когти без наркоза рвал, он с Фреймусом уже второй десяток лет. Чего ему бояться – тварей, которые сидят в клетках внизу? Он начальник охраны, амулет Фреймуса при нем, они его подчиненные, в конце концов. Какие есть, тут уж нечего выбирать. Розовых пони ему никто не предлагал.

Торнфельд дошел до середины первого коридора, когда по стене справа промелькнула тень. Она двигалась быстрее его фонаря, перелетела на потолок пятого уровня и грянулась на пол перед ним. Стальные листы прогнулись от удара, тварь нависла, взметнула шипастые руки-клешни, распахнула пасть. Гарри обдало жаром, словно он открыл духовку, где доходил яблочный пирог миссис Торнфельд – если бы таковая имелась в природе и обладала кулинарными талантами.

Фонарь заплясал в ладони начальника, выхватывая то огромный фарфорово-белый глаз с игольной точкой зрачка, то глянцевито-черные шипы, то любовно вылепленные сдвоенные клыки пасти.

– Сидеть, Алеф! – Гарри совладал, но голос его подвел, сорвался на сип. Торнфельд сжал горячий медальон, повторил: – Сидеть!

Монстр небрежно махнул хвостом, увенчанным бронированным шипастым шаром, снес что-то ценное в темноте и сел на широкие задние лапы, схожие с лягушачьими. Преданно вылупился на Торнфельда.

– Охраняй уровень, – строго приказал тот. – Выполняй, пока не включат свет. Все, кроме меня, – нарушители. Всех убить. Можно есть. Понял?

Алеф подскочил, прилепился к стене и исчез во тьме.

– Мог бы и кивнуть, – проворчал Гарри и двинулся дальше. Надо было найти остальных, пока они не разворотили весь объект.

Алеф не мог ответить. У сторожевых големов нет голосовых связок, они немы. Как рыбы.

Гарри затошнило. Черт, зачем он вспомнил рыбу? Лучше думать о хорошем. О воде, чистой, прохладной воде, в котором водятся эти скользкие чешуйчатые гады… Торнфельд перегнулся через перила, а когда поднял глаза, тогда-то впервые и увидел это.

Сверкающее синим огнем существо, похожее на гигантскую летучую мышь, вылетело из лифтовой шахты и упало вниз. Все случилось так быстро и бесшумно, что Торнфельд решил, что у него начались сенсорные галлюцинации. На почве отравления, стресса и общего переутомления. Он неуверенно повел фонарем. Никого. Ни звука, кроме шума водопада. Такой размеренный бам-бам-бам. Торнфельд выхватил «беретту», погасил фонарь, надвинул очки. Какой, к черту, бам-бам, когда водопад шумит на одной ноте?

Погрузившись в зеленый сумрак, он пошел вперед, завернул на опорную ферму и от неожиданности разрядил половину обоймы в «молоко». Существо оседлало сторожевого голема и методично колотило его башкой о металлическую лестницу. Воздух был сух и холоден, в нем проскакивали искры, с каждым «бам» от головы голема отлетали здоровенные куски глины. «Алеф!» – оторопел начальник охраны, узнав алую букву под рогами. Черная броня голема поросла кристаллами льда, он двигался медленно, как сонная муха.

Конечно, Гарри не попал. Как тут попадешь, когда этот монстр скачет быстрее молнии, а очки не успевают отобразить его траекторию. Он выпустил две обоймы, но только выбил глаз Алефу и едва не словил пулю сам – рикошетом. Когда пистолет выщелкнул последнюю гильзу, Гарри Торнфельд кинулся наутек.

И вот он сидит в офисе, прячется за столом и стулом, от которого несет кислым потом Джонаса, тычет «береттой» в сторону бронированного стекла офиса, и в голове никаких идей, что происходит и как он будет выпутываться.

В стекло постучали. Гарри судорожно дернулся, но сдержался – палить смысла не было, он тут как в сейфе, еще рикошетом заденет. Начальник охраны осторожно высунулся. За стеклом стояли двое людей. Среднего роста старик в черном пальто и огромного роста мужчина, весь в черной коже. Старик поднял шляпу. Что-то сказал.

Гарри нащупал клавиатуру, включил внешние микрофоны.

– Доброй ночи, – повторил старик. – Вы бы не могли нас впустить?

Торнфельд пробормотал что-то невразумительное.

– Если вы нас не впустите, нам придется разбить стекло.

Гарри расхохотался. Он не хотел, обстоятельства совершенно не располагали, но глупее истории представить нельзя – какой-то старикан в компании с громилой, в полнейшей темноте, на глубине ста метров, на секретном объекте просят пустить их на пост охраны. Ага, погреться. Откуда они тут вообще взялись?

– Оно бронированное, придурки! – махнул «береттой» Гарри, выходя из-за стола. – Почему вы не эвакуировались? Вас тут схарчат и не подавятся. Откуда вы взялись? С шестого, из команды научников?

Обычно Торнфельд вел себя умнее, но сейчас что-то дал маху. Ему бы сразу сообразить, а он, только когда приблизился, понял, что у пришельцев нет электронных бейджей-пропусков, да и одеты они явно не в форменные синие комбинезоны научно-исследовательского отдела проекта «Чертог».

– Стоять! – Гарри взял на мушку старика. – Руки держать на виду. Вы кто такие?!

– Сами же сказали, что стекло бронированное, – сказал визитер. – Не стоит, поранитесь.

Гарри попятился, нащупал рацию:

– Первый, прием, это пятый.

– Первый на связи, шеф.

Не знал Гарри, что его обрадует голос толстяка Джонаса. Но-таки обрадовал.

– Тут двое нарушителей. Похоже, они все и заварили с аварией. Старикан, лет под семьдесят, и мужик, здоровый, как лось. Блокируйте все выходы и соберите отряд.

– Шеф, но по протоколу…

– К черту протокол, у нас проникновение!

Скрежет, мерзкий, пронзительный, будто по стеклу железом провели. Гарри выглянул из-за шкафчика и похолодел. Та тварь, которая размолотила голема, стояла у окна, вела по стеклу прозрачным когтем, пялилась на него глазами-плошками, щерилась во всю широкую морду, полную мелких клыков. А рядом стояла та парочка… и общалась с этим монстром как со старым знакомым!

Торнфельд заорал:

– Общая тревога! Проникновение врага! Джонас…

Взрывная волна развернула его, стеклянная крошка обдала волной.

– Просил же пустить, – пожал плечами старик. В руке здоровяка покачивался боевой молот!

«Вдребезги? Бронестекло? Этой колотушкой?!»

Гарри поймал его на мушку, нажал на спусковой крючок. Осечка! Еще раз и еще! Светящееся чудовище переступило лапами, стекло захрустело, и Торнфельд бросился прочь. Спотыкаясь, вылетел в проход, заметался в тупике, в панике нырнул в туалет и захлопнул за собой дверь. Задвинул щеколду, забился в угол между стеной и раковиной, трясущимися руками схватился за «беретту». Она никогда, никогда не давала осечки, «старушка Берта»!

– Оставь его, Калеб, – сказал Марко. – Он теперь оттуда не выйдет, пока свет не дадут.

Химера качнула головой, прыгнула наружу.

Марко включил монитор, вошел в систему. На экране замелькали таблицы, пополз длинный поисковый список.

– Что ты ищешь? – спросил Людвиг.

– Ищу алкагест. По косвенным признакам. Его хранение требует весьма специфического оборудования.

– Да здесь тонны оборудования!

– Да, но не для производства химер, – Марко постучал по столу костяшками пальцев. – Колдун построил целый завод, уже на пятом уровне охрана весьма серьезная, мы встретили трех големов… Откуда у Фреймуса столько флогистона? Запашок тут очень скверный.

Марко решился:

– Спускаемся на шестой. Если это цех по производству чего-то, я хочу понять, чего именно.

Людвиг пожал плечами. Без Калеба големы были бы проблемой, однако с ним это экскурсионная прогулка. Он их сам в пыль молотит. Вот что значит мотивация. Парнишка завелся.