Бледный свет и холод. Она парит. Вихрь кружит ее, вознося все выше. Холод жгучий, холод белый сжимает ее в челюстях. Ветер срывает с губ замерзшее дыхание, швыряет в пасть снежной тьмы. Белая тьма играет ею, бросает из стороны в сторону. Это тьма – метель. Дженни поднимается все выше, бешеным зверем выгибается слепая бездна внизу. Страшно глядеть туда. Чудится, кто-то плачет там внизу, бесконечно далеко, тихо и обреченно. Сердце стучит едва-едва, время тянется, как чужие слова. Она на вершине. Оказывается, вокруг еще длится день. Под ногами прозрачная полусфера, в ней – буря. А во все стороны ползет лоскутное одеяло полей, криво простеганное дорогами, а вдали город поднимает к небу трубы, вышки связи, рога антенн и ребристые спины крыш. На горизонте темная стена леса. Солнце уже зацепилось нижним краем за верхушки деревьев. Тихий летний вечер плывет над полем, на которое будто бросили гигантский стеклянный шар со снегом. Далекое стенание усиливается. В белоснежном хаосе закручивается темная спираль. Что-то несется вверх быстрее ветра, вздыбливает воздух. Все ближе и ближе, вот оно припадает к ее ногам. Пластается по прозрачной пленке, отделяющей снежную тьму от тихого летнего вечера. Смятое в беззвучном крике человеческое лицо кажется знакомым.
«По… мо… ги», – читает она движение посиневших губ, обсыпанных кристалликами льда. Она не успевает узнать лица, глаза существа вспыхивают, оно бьет – руками? крыльями? – в незримую границу, и Дженни падает, падает, падает…
Дженни распахнула глаза. У нее бешено стучало сердце. А над ней склонился Марко. Он рассматривал ее… как экспонат в музее. Совсем без родственной любви.
– Дед? – заморгала девушка. – Ты чего?
Вместо ответа Марко вдруг отвесил ей полновесный щелбан. Дженни взвыла и подскочила в постели.
– Да ты что?!
– Легче?
Дженни опешила.
– То есть?
– К тебе кошмар прицепился. Теперь легче?
Девушка обняла подушку, которую уже собралась швырнуть в Марко. Немного подумала. И с удивлением заметила:
– Да, намного. Спасибо.
В голове просветлело, но ей по-прежнему было холодно. Словно снежная буря, привидевшаяся ей, не ослабляла хватки. Девушка выдохнула клуб пара. А в вагончике-то действительно холодно! Она, оказывается, спала под двумя покрывалами. Марко достал из шкафа старинное цветастое одеяло на вате – впервые на памяти Дженни.
«То-то кошмары снились. Оно же, как могильная плита. Придавит, не выберешься».
Она взглянула на настенные часы. Уже пять вечера! Она провалялась столько времени?..
– Так… Марко, – она растерянно поглядела на фокусника. – Я, ты, вы… что вообще… Я исчезла! На самом деле, по-настоящему, с глаз долой! Это вообще как?!
– Миа кара, притормози, – остановил ее дед. – Может, чаю?
– Марко, я хочу понять, а не пить!
– Просто разговор будет долгий. – Фокусник принес стул, сел у кровати с чашкой кофе. – Итак, давным-давно…
– В одной далекой галактике… – в тон отозвалась Дженни. – Марко!
– А я не шучу. Эта история начинается еще до появления человечества.
– Ты мне хотя бы объясни, как я могла исчезнуть?! Что это за штуковина? Она мне чуть руку не сожгла.
– Это жаба.
– Что?!
– Та искра, которую я дал тебе, – это жаба-светоед, – пояснил Марко. – Очень хорошая вещь. Дает временную невидимость. Я не успел рассказать, как с ней обращаться. Дьюла помешал.
– Жаба-светоед? – тупо повторила Дженни. – Жаба?!
Марко сделал глоток. Задумался. Дженни захотелось стукнуть его чем-нибудь, чтобы он говорил быстрее.
– Что непонятного? Жаба, которая ест свет. Талисман.
– Как кроличья лапка на удачу? – переспросила Дженни. – Но лапка не работает! Я хочу сказать, если бы кроличьи лапки помогали, то в первую очередь везло бы самим кроликам. А если у кого-то на поясе болтается кроличья лапка, это значит, что самому кролику реально не повезло. И где тут логика? А меня действительно никто не видел! Это было как волшебное кольцо во «Властелине колец»! Или волшебная мантия Гарри Поттера? Это магия?!
– Пф! Ты уже взрослая. Не бывает волшебных колец. Во всяком случае, таких, которые дают силу и ничего не требуют взамен.
Дженни вспомнила – жгучая боль, текущая от руки до самого сердца. Она взглянула на ладонь. Та была чиста. Почему нет ожога?
– Светоед дает тебе возможность быть невидимой, но взамен берет очень многое.
Фокусник отставил чашку. Достал из кармана плотно закрытую коробочку из темного отполированного дерева – не больше коробка со спичками.
– Что это?
– Она там. – Марко осторожно подцепил ногтем крышку. – Прикрой глаза!
Ослепительная вспышка осветила вагончик, щедро плеснула солнца в окна. Франчелли защелкнул коробку.
– Видела?
– Что-то я точно видела. – Девушка тряхнула головой. Перед глазами плавали белые пятна.
– Жаба была на солнце почти час. – Марко постучал по крышке. – И объелась. Теперь будет отдавать этот свет неделю.
– Да как эта жаба делает меня невидимой, даже если она ест свет?
– Это долгая история, которая требует экскурса в курс оптики.
– Тогда не надо, – решила Дженни. – Рассказывай про зиму и всякие загадочности вокруг.
– Самая большая загадка – это одна цирковая девушка, которая думает, что все ей сойдет с рук. Почему ты сразу не сказала о сделке Брэдли?
Дженни замялась. Помолчала. Потом вздохнула – как обычно делала перед выходом на манеж, к публике.
– Прости. Не подумала, что так все обернется.
– Еще и улики бросаешь, где попало… – Марко вынул из кармана кусачки. – Взломщик из тебя никудышный.
– Дед…
– Зачем ты украла фоссу?
– Мне его стало жалко! Его же контрабандой привезли сюда. Он, наверное, летел в коробке со связанными лапами и кляпом во рту!
– Не исключено, – согласился Марко.
– И почему у моего львенка такое дурацкое название?
– Твоего львенка?!
– Я жизнью рисковала ради него. Имею право.
Львенок высунул острую мордочку из-под одеяла и принюхался.
– Ну как можно его обижать? – Дженни погладила плотный рыжеватый мех. Тело львенка, мускулистое и гибкое, казалось, состояло из одних мышц. – Ты погляди, какой красавец.
Марко не ответил, повернулся к окну, отдернул шторы.
Все стекло было во льду. Дженни глянула на обогреватель, стоящий у кровати, – тот был включен на максимум.
– Химера набирает силу. Снаружи уже минус десять, и температура падает. Думаю, ночью дойдет до двадцати.
– Двадцать?! А такое вообще бывает?!
– Как правило, в Англии – нет, – пожал плечами Марко. – Но сейчас необычная ситуация.
«Минус двадцать!» – Девушка пыталась это представить. Где такое возможно? Ну, может быть, где-нибудь в Антарктиде, у пингвинов. Но здесь?
– Только не говори, что я к этому имею отношение!
– Самое прямое.
– Но как? Как какой-то зверь может создать такой холод? И как ему может помешать маленький львенок?
– Надо не перебивать, а слушать! – сказал Марко. – Давно бы все поняла. Итак, настоящий владелец химеры – Альфред Фреймус, глава Западного ковена Англии. И только попробуй задать хоть еще один вопрос, – повысил голос Марко, увидев, как Дженни подалась вперед, – запихну тебе в рот жука-словоеда!
– А есть и такие? – ввернула Дженни.
– Лучше тебе не знать, – отрезал Марко, и на сей раз девушка промолчала.
– Главный вопрос – что такое Магус, – продолжил Франчелли. – Ответив на него, ты поймешь и все остальное. О том, что такое «ковен», ты можешь прочесть в энциклопедии. Но ни одна энциклопедия в мире не скажет, что такое истинный Магус.
– А чего тут непонятного? Магус – это наш цирк.
– Это для тебя Магус просто передвижной цирк. А Эвелина, Эдвард, Роджер, Людвиг, Дьюла, Билл и остальные просто циркачи.
– Ты это к чему клонишь? – насторожилась девушка. – Ничего себе «просто циркачи»! Да у нас лучший цирк в Англии! У Людвига на стене места для дипломов не хватает. Эдварда с Эвелиной в Дю Солей звали! Ты же сам говорил, что мы созданы для цирка, что это наш дом! Марко?!
– Это не дом, это убежище. Единственное место, где такие, как мы, могут быть в безопасности. Мы действительно особенные, как я тебе всегда говорил. Но мы отличаемся от всех остальных циркачей. Есть настоящий Магус – Магус внутренний, Магус мистикус, Магус верус. Это последняя частица прежнего мира, мира «людей Договора». Это мост и переход. Место, где еще живет Древнее Искусство и помнят Договор между смертными и туата.
– Ты вроде по-английски говоришь, а я тебя не понимаю, дед. Что за тайны? Цирк – это цирк, а мы – циркачи. Акробаты, жонглеры, клоуны, фокусники, укротители зверей и глотатели шпаг. Что может быть необычней?
– Ты стала невидимой. Химера устроила зиму посреди лета. «Волшебный шкаф» не выпускал тебя наружу. Даже для цирка-шапито это не вполне обычно.
– Но есть же какие-то нормальные объяснения! – воскликнула Дженни. – Хватит надо мной издеваться. Это твоя очередная шутка, да? Какой договор, какие туаты?!
– Волшебный народ. У них были тысячи имен и тысячи обличий – эльфы, сиды, фейри, альвы, нимфы и сатиры, дэвы и джинны. Мы называем их первыми – потому что они первыми пришли на эту землю, когда человека еще не было. Рожденные из дыхания Праотца-океана и плоти Праматери-Геи, они по своей природе больше походили на туманы и молнии, чем на живых существ из плоти и крови. А вот такие, как мы с тобой, – лишь наглые захватчики, выгнавшие хозяев из дома. Впрочем, это случилось не сразу. Пока люди были слабы, первые не обращали на них внимания, мало отличая их от прочих детей Геи. Для туата между медведями, волками, бобрами и людьми не было особой разницы.
Да, Джен, когда-то и звери были иными – куда разумнее сегодняшних. Франчелли смотрел в окно, за которым для него распахивалась необъятная даль неизведанного, чудесного мира. Мира, жившего лишь в его мыслях.
– Эльфы… Эльфы? Эльфы! Марко, нет! Терпеть не могу фэнтези!
– Хватит веселиться!
Дженни показалось, что фургон тряхнуло. На одно мгновение она потеряла равновесие. Если бы не сидела на кровати, то обязательно упала бы.
– Не перебивай, – помрачнел фокусник. – И слушай. Чем больше ты узнаешь, тем больше у тебя шансов выжить.
Дженни изумилась, но под взглядом деда тут же прикусила язык. Марко Франчелли был не сахар, но таким она его никогда не видела. Дед был суров.
– В начале времен людям нужны были защитники и посредники. Те, кто мог бы общаться с первыми, понимать, чего они хотят, и объяснять, что нужно людям. Такие посредники появились. Именно они основали Магус – братство древнее пирамид и Китайской стены и, уж конечно, древнее всех тайных обществ. От шаманов и колдунов первобытных племен нить Традиции Магуса тянется к жрецам Шумера и Древнего Египта, к даосским мудрецам, тибетским ламам, римским жрицам и мистагогам, к славянским ведунам и кельтским друидам. Сотни веков они хранили древний Договор между людьми и первыми. И пока существует Магус, этот Договор в силе. Мы миротворцы, Джен. Мы стоим меж двух миров – людей и первых. Но затем пришло время Ветхого Завета. Одно за другим стали расти царства Древнего мира – Египет, Шумер, Ассирия, Китай. Людей становилось все больше, и мир изменился…
Франчелли замолчал. И на сей раз Дженни не торопилась с репликами. Дед был серьезен, но поверить в его слова… значит, перечеркнуть всю жизнь до этого. Как же это – цирк вовсе не цирк, а артисты – не артисты? И она тоже не настоящая циркачка? Она вовсе не акробат?! А кто тогда она? Все, кто ее окружал, – они врали ей всю жизнь? Притворялись, что им нравится цирк?
Дженни стало плохо. Она положила подушку на колени, на нее положила голову и совсем уже не слушала, что там рассказывает Марко. А он все говорил и говорил.
– …суть первых проистекает из трех стихий – воды, земли и воздуха. А суть людей – огонь. Его легко разжечь, но трудно удержать: он пожирает все на своем пути. Люди шли по миру, как пожар, и взгляд их – алчный и невежественный – испепелял все на пути. Они упивались собственной силой и позабыли древний Договор. Время богов, духов и героев ушло. Первые ушли следом за ним сквозь Врата Фейри, растворились во мгле времен. Мир разделился на Внешние земли, где сейчас живут люди, и Скрытые земли – потаенную страну, приют всех волшебных существ. В мире людей остался лишь Магус. Горстка на весь мир. Малое число тех, кто хранил знания первых. И тогда пришли «темники». – Тень пробежала по его лицу.
– Кто это?
– Нам пришлось прятаться, – продолжал Марко, будто не слыша ее вопроса. В его голосе, обычно ровном и сдержанном, проступило волнение. – Ведь первые ушли, и мы остались одни.
– Кто такие «темники», Марко? – повторила Дженни. – Ты опять мне врешь?!
Фокусник удивился.
– Я тебе никогда не врал. Я просто не говорил всей правды.
– Просто чудесно, – Дженни отбросила подушку. – Уйди!
– Сперва дослушай…
– Зачем?! Чтобы ты мне очередную ложь рассказал? Как мне тебе верить? Как вообще в это можно поверить? Оказывается, наш цирк – вовсе не цирк, а черт знает что на колесах! А я, наверное, черт знает кто! Может, и родители не погибли, а просто бросили меня?!
Марко вздрогнул, приподнялся на стуле. Дженни вдруг почудилось, что он сейчас отвесит ей пощечину.
– Ты что себе позволяешь?!
– А ты? Как можно так врать? Для чего?!
– Чтобы ты могла выжить! – повысил голос Марко. – Это общая практика. Никто из детей Магуса не знает, какой он крови. Мир полон волков, и все они норовят тебя сожрать.
Дженни хотелось его убить.
– Хватит тайн! Хватит истории. Хватит намеков. Скажи прямо – кто я, кто ты, кто мы все? Кто такие «темники»?
– Это маги, ведьмы и колдуны. Люди, которые ищут власти над силами природы, Иной власти, чем власть науки.
– В смысле, используют всякие заклинания, пентаграммы, зелья и волшебные палочки? Это все действует?
– Не совсем так, как тебе представляется. На фильмы не похоже. Сегодня «темники» в основном занимаются алхимией. Именно с помощью алхимии была сотворена ледяная химера. Еще они прекрасно умеют манипулировать людьми, владеют разными техниками гипноза, занимаются инвольтированием, проще говоря, порчей и сглазом. Портят коров, воруют молоко, губят скот…
– Издеваешься?
– Ничуть. После заключения Договора… – Марко помедлил, словно коснулся неприятной темы. – Из-за Договора мир изменился. И «темники» потеряли часть своей силы.
Картинка в голове у Дженни начала складываться. Как всегда, нет дыма без огня. Если кто-то кого-то преследует, причем на протяжении веков, значит, кто-то кому-то очень сильно насолил.
– И много сил они потеряли?
– Почти все, – вздохнул фокусник.
– А что они умели, эти «темники»?
– Почти всё.
Девушка фыркнула.
– Я бы тоже разозлилась.
– Договор был необходим, – твердо сказал Франчелли. – Магус раз и навсегда оградил людей от угрозы со стороны первых. Среди них были разные создания. Кто-то питался росой и светом, а кто-то – человеческими младенцами. Мы пошли на эту жертву, мы разделили единый прежде мир на Внешние и Скрытые земли.
– И тогда пришли «темники»… – повторила Дженни. – Но что они могли без своей силы?
– У них было золото. Было влияние. Знания. Они научились управлять людьми, используя страхи и суеверия. К тому же, когда древние пути закрылись и Магус затаился, «темники» начали стучаться в другие запретные двери… И некоторые из них – на беду – открылись. Так что они очень скоро снова обрели силу, не такую, как прежде, но достаточную, чтобы начать на нас охоту. Магусам пришлось скрываться.
Кто-то начал кочевать с «вольным народом» – цыганами. Кто-то скрылся в горах и пещерах, кто-то ушел на Восток, и следы их затерялись среди песков. А кто-то превратился в бродячих ярмарочных шутов и скоморохов. Мы стали артистами – поддельными волшебниками, акробатами, танцорами и менестрелями. И никогда подолгу не стояли на месте, чтобы не возбуждать подозрений. Постепенно наши труппы обросли чужаками, ничего не знающими о природе Магуса. Так цирк вошел в нашу плоть и кровь. Мы не поддельные циркачи, Дженни, мы циркачи в квадрате. Я иллюзионист. Но также я и Властный Магуса Англии, хранитель Синей Печати. И то и другое – часть меня.
– А мои родители?
– Роберт и Эдна были частью Магуса Англии, – кивнул Франчелли. – Твой отец – очень талантливый Бард, а маме пророчили будущее Видящей. Кое-кто поговаривал, что она могла призвать к силе Договора и открыть Врата Скрытых земель. Это, правда, только теория. Если бы не та катастрофа…
Франчелли замолчал.
– Бард? Видящая?!
– Коротко говоря, люди Договора, составляющие любой Магус, делятся на пять Сословий. Ловцы – они способны управиться с любыми животными, Стражи – их огромная сила защищала Магус, Барды – их музыка заставляла танцевать даже камни и могла заворожить любого, Властные, повелевающие стихиями, и Видящие – они умели видеть скрытое мира, взывать к его началам.
– Что это значит?
Марко пожал плечами:
– Мне о Видящих почти ничего не известно. Последняя из них жила слишком давно. Может быть, на островах Авалона, в библиотеке Великого Совета и найдется том-другой о Видящих. Но туда мы с тобой едва ли попадем…
У Дженни закружилась голова. Сколько же всего существует в этом спрятанном от всех мире? И почему их до сих пор не раскрыли? Люди же давно придумали камеры, спутники и рентген. Сегодня каждый островок на планете подсчитан!
– Авалон не в этом мире, – пояснил Марко. – Этот архипелаг нигде и одновременно везде, в месте-меж-мирами. Между Внешними землями, где живут люди, и Скрытыми, куда ушли фейри. Попасть на Авалон можно из любой точки планеты. Но нужен проводник. Лоцман.
– Постой, Авалон? Вот почему ты меня в детстве сказками про короля Артура пичкал? Он что, и правда там похоронен?
– Не пичкал, а прививал любовь к классической литературе, – одернул ее Марко. – Что касается Артура, то он не совсем там. И не до конца похоронен. Но это долгая история… Важнее для понимания, что на островах Авалона расположен Великий Совет.
– Это такое начальство над всеми Магусами?
– Великий Совет Магусов организация почетная, но мало что решающая, – отмахнулся фокусник. – Туда обыкновенно избирают заслуженных старцев из Магусов разных стран. Но у Совета есть две службы. Две руки, как их называют. Правая и левая. Служба Вольных Ловцов и Лекари Душ. У каждой из них есть свой остров в архипелаге Авалона и своя резиденция. Башня Дождя у СЛВ и Замок Печали у Лекарей.
– И чем они занимаются, эти службы? – Дженни поневоле становилось интересно, хотя она поминутно себя одергивала: «Не может этого быть!» Ну какой разумный человек поверит в колдунов и эльфов?
– СЛВ занимается поиском и отловом магических созданий. Следит, чтобы волшебные создания не причиняли вреда людям.
– Погоди! – девушка нахмурилась. – Ты же сказал, что после Договора эти, Врата Фейри, закрылись, и все эльфы, гномы и прочие хоббиты ушли в Скрытые земли. И носа оттуда не высовывают.
Марко вздохнул.
– Я уже забыл, каково это – объяснять, как все устроено, новичкам, – признался он. – Привыкаешь, все кажется естественным. Да, Договор разделил мир на две части – Внешние и Скрытые земли. Первые ушли, оставив нам, людям, планету.
– Куда ушли?
– Этого точно никто не знает. Они рядом, но их нет. Представь… как соседи. Только голоса доносятся из-за стенки. Но иногда эта стенка как бы становится… непрочной.
– Дырявой? – догадалась Дженни.
– Точно. И если подгадать с местом и временем, то можно попасть к нам во Внешние земли. Такие случаи мы называем прорывами. Иногда их легко устранить, отловить нарушителя и нейтрализовать его. Иногда это сложно. А иногда это кончается трагедией. С Той стороны, из Скрытых земель может прийти не только цветочная фея. – Лицо его помрачнело.
– И СЛВ ловит все, что лезет к нам с Той стороны? Такие ветеринары-пограничники?
Фокусник поперхнулся.
– Гм, можно и так сказать. Но лучше не стоит. Если о химере узнают на Авалоне, к нам наведается как раз Служба Вольных Ловцов. Поверь, полномасштабный рейд оперативников СЛВ в полной боевой выкладке тебя не обрадует. Так что найти химеру необходимо.
– Ладно. – Дженни поймала львенка, прижала к себе. Ей нужна была разрядка. Немного животного тепла. Немного пахнущей шерсти. Порция усов и фырканья. Слишком много всего и сразу она узнала. Девушка почесала зверя. Вопросов было так много, что она задала первый пришедший на ум:
– Не понимаю все равно. «Темники» управляют людьми, наводят сглаз, создают химер и портят коров. Люди Магуса живут в передвижных цирках, вспоминают об эльфах и тоскуют о прошлых временах. Чего этому Фреймусу от нас надо?
– Как и всегда – знаний и тайн первых, – пожал плечами Марко. – С тех пор как был заключен Договор и туата ушли в Скрытые земли, «темники» преследуют нас.
– Но у нас какие могут быть тайны? Если мы особенные, в чем наша сила? Мы не наводим сглаз и порчу, не гипнотизируем, не создаем монстров… Как это – повелевать стихиями и заставлять танцевать камни? Зачем их вообще заставлять танцевать? Камни должны лежать и мирно обрастать мхом. Так чем мы отличаемся от обычных людей? Тем, что у нас есть разные эльфийские штучки?
Фокусник неожиданно улыбнулся.
– Полагаю, ты бы хотела увидеть небольшое чудо?
– Только, чур, настоящее! – потребовала девушка. – Без потайных карманов в рукавах или шляп с двойным дном.
Марко встал, сходил на кухню, вернулся со стаканом воды. Взял в изголовье кровати стеклянную вазочку с засохшим букетом ромашек.
– Эй! – ревниво отозвала Дженни. – Осторожно. Это мой букет. Первый, между прочим, за свой собственный номер.
– Не волнуйся…
– Это сложно! – Дженни вспомнила, как придумала танец на проволоке с большим веером. Как долго уламывала Эдварда, а еще больше Морригана, чтобы те дали ей время в начале большого акробатического номера Эдварда и Эвелины. А сколько она его отрабатывала? Сколько раз летела с этой проклятущей проволоки вниз? И все-таки она его одолела! А потом ей подарили букетик ромашек. Простой такой, незатейливый, но Дженни он был дорог. Он первый и ее собственный! То историческое выступление было еще весной, и, конечно, букет давно засох. Но Дженни было так уютно возвращаться домой и знать, что букетик ее ждет. Белый с желтым, светлый и простой, у изголовья кровати. Перед сном она касалась его и легко засыпала.
– Я буду с ними нежен. – Марко налил воды в вазочку. Провел пальцами по скрученным узким листьям, чуть коснулся ломких лепестков. Щелкнул пальцами.
– И что? – не поняла Дженни. – В чем фокус…
Она осеклась.
Ромашки оживали. Наполнялись влагой и зеленью стебли, потрескивая, распрямлялись листья, вновь обретала цвет и бархатную нежность сердцевина цветов.
– Как это…
Дженни боязливо коснулась букета. Под пальцами качнулись цветы: свежие, словно сорванные только что. Она опустила палец в воду, облизала его.
– Вода… – Девушка была в полной растерянности. – Обычная вода. Ты не подменял букет… я бы заметила! И в воду ничего не добавлял. Значит, уже принес такой раствор с кухни? Но почему на вкус она, как простая вода? Марко, в чем секрет?
– Пальцами можно не щелкать, – признался Марко. – Артистическая привычка.
Дженни понюхала цветы.
– Ромашки… Ромашки, дед! Они настоящие! Ты оживил мои ромашки!
Легкая улыбка проскользнула по лицу фокусника Франчелли, как слабый солнечный зайчик.
– Такова сила Магуса. Мы не можем навести порчу, зато способны разбудить мертвое зерно. Мы наследники силы первых. Она проистекает из мира и в мир уходит, в вечном круговороте жизни и смерти.
– И я тоже так могу?!
– Всему свое время, – фокусник посмотрел на ромашки. – И своя цена. Есть один непреложный закон, закон расплаты. Ничего не дается просто так. За каждое твое действие, меняющее естественный ход вещей, тебе придется платить. Не могу сказать, как именно. Всякий раз по-разному.
Девушка нахмурилась:
– Магия на то и магия, чтобы все давалось волшебством, без усилий. Иначе в чем радость?
– Так бывает только в сказках, – Марко грустно покачал головой. – Только в сказках. Есть чудеса, плата за которые слишком высока и неподъемна. Есть такие, о которых сожалеешь всю жизнь.
Дженни потрогала ромашки.
– Слушай, тебе это дорого будет стоить?
– Забудь, – отмахнулся дед. – Если я что-то делаю, значит, могу расплатиться.
– Какой-то магический супермаркет, – Дженни была немного разочарована. – Это так…
– Скучно? – догадался дед.
– Обычно. Все как в жизни, ничего загадочного. Ну, то есть исчезновения, химеры и все такое очень загадочно. Я не понимаю, как это работает. Но я так же не понимаю, как лампочка работает. А где чудеса… Настоящие чудеса?!
Марко грустно усмехнулся.
– Чудеса – это подарки, а их делают редко.
Дженни фыркнула.
– И что тогда толку вступать в ваш Магус?
– Магус – это не тайное общество и не клуб любителей эльфов. В него нельзя вступить и из него нельзя выйти – за исключением редких и очень неприятных случаев.
Дженни вспомнила, как испугался Брэдли, когда Марко сказал: «Мы можем изгнать тебя из Магуса Англии».
– Тот, кто рожден в Магусе, в нем и останется навсегда. Сила Магуса складывается из сил всех его членов и доступна каждому из нас. Мы связаны узами крепче кровных, слово одного из нас – слово всех. Брэдли, дав обещание привезти химеру в Англию, поклялся от имени Магуса, что сделает это. Поэтому ответственность за его поступок ложится на всех.
– Ну и что? Выполним договор, и дело с концом.
– Никогда не подписывай договор с колдуном. Всегда окажешься в дураках. У них даже ложки с двойным дном. Альберт Фреймус не заключил бы договор, невыгодный ему. Люди Магуса никогда не имели дело с «темниками», даже в самые тяжелые и страшные времена. Их дела нарушают мировую гармонию, и мы не должны помогать им. Брэдли совершил две большие ошибки. Когда поклялся от имени Магуса. И когда вообще связался со Щелкунчиком.
– А почему его так назвали, этого Фреймуса?
– У него отвратительная улыбка.
Дженни попыталась это осмыслить.
– Наверное, это действительно ужасно. Но ведь если мы вернем колдуну химеру, то выполним договор? И все будут счастливы?
– Да. И возможно, твое воровство не вскроется.
Дженни надулась.
– Вопрос только в том, как поймать ледяную химеру, – продолжал Марко. – Химера – существо, которого не должно быть. Создание, в котором слиты в противоестественном союзе души животных и магических существ. А ледяной соволемур – существо, способное одним прикосновением остановить твое сердце и превратить в ледяную статую. Единственная надежда на твоего львенка.
– Но он же котик!
– Во-первых, Cryptoprocta ferox, или фоссы, вовсе не кошки, – заметил Марко. – Они родственники куниц, выдр и мангустов. Твой котик вырастет до размеров собаки. Он прекрасно карабкается по деревьям – куда быстрее обычной кошки. На Мадагаскаре это самый свирепый хищник. В древности фоссы достигали размеров льва.
– Настоящего? Африканского?! – Дженни подняла детеныша и осмотрела его белое пузо. – Ни фига себе! Но он точно не кошка?
Cryptoprocta ferox жмурился и быстро облизывался.
– Точно. Ты его еще не назвала?
– Пока нет, – Дженни озадаченно поглядела на зверя. – Думаю, может, Финч или Стич.
– Это не имя, а какой-то звук степлера. Он должен сам назвать тебе свое имя.
– Он же котенок! Ну, почти. Марко, ты серьезно?
Дженни еще раз подняла звереныша.
– И как?
– Узнаешь.
– Я вот никогда не любила «Звездные войны» или «Властелина колец», – сказала девушка. – Вместо того чтобы нормально сказать, что делать, всякие седобородые мудрецы несут полную пургу – «сердце тебе подскажет» или «ты поймешь, когда там окажешься». По-моему, это подло.
– Просто старики сами толком не знают, как все обернется, – фокусник поднялся. – Для нас лучше всего поймать химеру и отдать ее Фреймусу. Тогда Магус выполнит контракт, мы не будем ему ничего должны. Несчастное существо…
– Кто? Фреймус?
– Химера. Ее жизнь полна боли и лишена смысла. Ее существование противоречит законам природы. Она не нужна никому в этом мире – только «темникам» для экспериментов.
У Дженни в голове не укладывалось, как можно жалеть подобного монстра. Он же почти как неживой… как робот или машина. Злобный летающий холодильник.
– Однако отдать сомура Фреймусу – единственный выход для нас. Ведь Брэдли заключил контракт от имени Магуса. И мы все должны его исполнить. А если не исполним… – Марко посмотрел на стекла, наливающиеся густой холодной синевой. От окна шел ощутимый ток холода. Дженни поежилась.
– Никогда «темники» не входили в Магус, – сказал Франчелли, – и люди Договора никогда не были у них в долгу. Фреймус в уплату долга может потребовать очень многого.
– Да что у нас можно взять? – фыркнула девушка. – Денег кот наплакал. Фургоны заберет? Ну и черт с ними, на новые заработаем!
– Альберту Фреймусу меньше всего нужны деньги. У людей Договора скрыты такие артефакты, по сравнению с которыми жаба-светоед – детская игрушка. А знания, которые мы собирали веками, – о природе волшебных существ, о путях Верхнего и Нижнего мира? У таких вещей нет цены.
Фокусник надолго замолчал, и Дженни поняла, что он не хочет продолжать разговор. А у нее еще куча вопросов осталась.
– Значит, надо ловить эту химеру? – она поглядела в окно. – Всего шесть вечера, а кажется, что десять. Как же мы ее поймаем? А почему она не улетела? И что такое Чертова метка? А что такое «кольцо» Магуса? И что со мной случилось в «волшебном шкафу»? Это ваши магические штучки?
– Отвечу на один вопрос, – поднял ладони Марко.
– Так нечестно!
– Выбирай, на какой.
Дженни даже не задумывалась.
– Давай про «волшебный шкаф».
Все остальное может подождать.
Франчелли помолчал. Затем осторожно сказал:
– Ты уже взрослая, Дженни…
Девушка слегка напряглась. Такое начало не предвещало ничего положительного.
– В определенном возрасте все дети Магуса проходят посвящение. Обряд представления Магусу. Он начинается со знакомства… Магус не организация. Он организм. Он живой.
– И когда же начинается… этот обряд? – хрипло спросила девушка. Настроение ее резко переменилось. Она начинала догадываться, что хочет сказать дед. И очень не хотела этого слышать. – И кто… его начинает?
– В разных случаях по-разному. Нижняя граница посвящения – около десяти лет. Хотя бывали случаи… но неважно. А инициирует посвящение близкий родственник. Мама, отец, брат…
– Или приемный дед, – закончила за него Дженни.
Марко смотрел на нее и молчал.
– Ты что, Марко? Ты… как мог?! Я же там… я так испугалась, а это все сделал ты?!!
Она соскочила с кровати. Прошлась по вагончику. Тупо поглядела в окно. Принялась лихорадочно одеваться.
– Куда ты собралась? – Марко наблюдал, как на пол летят теплые темно-синие леггинсы, следом полосатые разноцветные гетры, теплая толстовка цвета яичного желтка, розовая ветровка. Дженни в бешенстве нахлобучила кепи в крупную красно-синюю клетку, натянула ярко-сиреневые перчатки с обрезанными пальцами.
– Там опасно! Химера…
– Я лучше с ней встречусь, чем с тобой останусь! – Дженни распахнула дверь. – Чао!
Марко встал, закрыл дверь. Оперся о стену, затем с силой растер лицо ладонями.
– Ох, Джен. Мир полон волков, и все они норовят тебя сожрать.