1. БОЛЬШЕВИСТСКИЙ ГАРНИЗОН
Толстый офицер сидел за столом и перебирал бумажки. При этом он бормотал нараспев:
— Долой войну, долой войну… долой войну… долой войну… долой войну… долой…
Другой офицер, сидевший рядом, с изумлением вскинул на него глаза.
— Что с вами, поручик? В большевики записались?
— Нет, это я резолюции читаю.
— Какие резолюции?
— Резолюции частей Петроградского гарнизона. Вот, скажу я вам, мерзавцы.
Воевать не хотят. И все, как один, большевики!
Разговор этот происходил в помещении Петроградского военного округа.
— На прошлой неделе, — продолжал толстяк, — генерал Черемисов заявил Керенскому: «Если вы не разгоните Петроградский гарнизон, я уйду».
— Ну, а Керенский что?
Ясно что. У него этот проклятый гарнизон тоже в печёнках сидит. Да вот только совет собачьих депутатов мешает.
Офицер закурил папиросу и прибавил:
— Но теперь уж, кажется, скоро. Вчера Временное правительство постановило послать большую часть петроградских солдат на фронт, а остальных разбросать по другим городам. Здесь они, того и гляди, бунт подымут.
— А сколько их здесь?
— Шестьдесят тысяч дармоедов!
В это время к толстяку подошёл адъютант и сказал:
— Поручик Крылов, вас требует к себе командующий.
Толстый офицер поднялся, положил папиросу и вышел.
Минут через десять он вернулся.
— Поздравляю вас! Вот видите, я был прав, — сказал он. — Командующий получил распоряжение от правительства выгнать гарнизон из Петрограда.
Сегодня вечером мы рассылаем приказ об этом по всем частям гарнизона.
Вечером штаб действительно разослал приказ. Вот что говорилось в приказе:
Немцы уже недалеко.
Революция в опасности. Необходимо защищать подступы к Петрограду.
Поэтому штаб Петроградского военного округа решил часть Петроградского гарнизона послать на фронт, а часть переформировать и вывести из города.
2. РЕВОЛЮЦИОННЫЙ ШТАБ
Прочитав приказ штаба, бородатый солдат плюнул и сказал:
— К чёртовой матери!
Потом ещё раз плюнул и повторил:
— К чёртовой матери! Мы без штаба знаем, от кого Петроград защищать.
Это было в казарме Финляндского полка. Там только что получили приказ.
— Пусть попробуют только выгнать гарнизон. Мы им такого пропишем!.. — сказал солдат с нашивкой на рукаве.
Солдаты сидели на нарах и угрюмо гудели.
В это время в казарму вошёл офицер.
— Вольно! — сказал он, хотя никто не встал при его появлении. — Получен приказ… — проговорил он, не глядя ни на кого. — Получен приказ… выступать на фронт!
— Сам выступай!
Офицер попятился к дверям.
— Что ж, я и пойду… Раз штаб приказал…
— Мы этого штаба не признаём, — отрезал один из солдат. — Там позасели генералы да полковники, а нашего брата рядового нету. Вот они и командуют.
Нам надо другой штаб…
— Правильно! — подтвердил бородач. — Надо такой штаб, чтоб свой брат солдат там командовал.
Офицер отступил ещё на шаг.
— Штаб выполняет волю Временного правительства… — начал он.
— А раз оно временное, так и долой его. Нам надо постоянное, — перебил бородач.
Офицер быстро вышел из казармы.
Через час солдаты устроили митинг… На митинге было постановлено:
ШТАБУ НЕ ПОДЧИНЯТЬСЯ. СОЗДАТЬ СВОЙ ШТАБ.
Вечером председатель полкового комитета пошёл с резолюцией в Петроградский Совет.
— Вот, — сказал он, подавая листок с резолюцией, тут наши ребята просят, чтобы Совет штаб организовал. Революционный штаб!
— Да вы не первые, — сказал солдат в обмотках, принимавший резолюцию. — Я получил сегодня уже сорок шесть таких резолюций. Как раз только что окончился пленум Петроградского Совета. Постановлено революционный штаб создать…
Через десять дней при Петроградском Совете был организован Военно-революционный комитет.
Все петроградские полки постановили:
Петроградский гарнизон больше не признаёт Временного правительства. Наше правительство — Петроградский Совет. Мы будем подчиняться только приказаниям Петроградского Совета, изданным его Военно-революционным комитетом.
3. НАДО ВЗЯТЬ ВЛАСТЬ
В маленькой квартире сидело несколько человек.
Секретарь собрания записал в протокол:
«Текущий момент. Слово получает…»
Он написал какую-то фамилию, но потом сейчас же старательно зачеркнул её.
— Да, лучше без фамилии, — сказал его сосед, смотревший в протокол.
А докладчик, фамилию которого зачеркнули, быстро поднялся со стула.
Это был Ленин.
Целых четыре месяца скрывался он от Временного правительства. После неудачного восстания рабочих в июле 1917 года буржуазия стала искать Ленина, чтобы убить его. Но рабочие помогли Ленину скрыться, и он уехал из Петрограда.
Газеты писали, что Ленин скрылся не то на подводной лодке, не то на аэроплане. А Ленин жил в это время на сенокосе, в шалаше под Сестрорецком.
Ленину присылали все газеты, ему писали письма. Поэтому он хорошо знал, что делалось в Питере и во всей стране.
К октябрю месяцу в России почти все рабочие и солдаты стояли за большевиков.
Ленин решил: пора брать власть.
Он написал уже несколько писем своим товарищам по партии.
«Надо разогнать Временное правительство».
«Медлить — преступление. Пора захватывать власть».
Ленин думал, что слишком медленно действуют питерские большевики.
И тогда он неожиданно сам появился в Петрограде.
Центральный Комитет партии большевиков собрался во главе с Лениным.
Заседание было тайное.
Вот почему секретарь так старательно зачеркнул фамилию Ленина в протоколе.
Протокол ведь мог попасть в руки Временного правительства, и тогда ему стало бы известно, что Ленин в Петрограде.
Ленина нельзя было узнать. Он сбрил бороду, а на голове носил парик.
Ленин, заложив руки в карманы, прошёлся по комнате и начал речь.
Он говорил о том, что нельзя дольше ждать ни одной минуты. Рабочие за большевиков, солдаты за большевиков. Поэтому надо поскорее свергать Керенского и брать власть.
Некоторые товарищи не соглашались с Лениным. Но большинство Центрального Комитета думало так же, как и Ленин. После споров Центральный Комитет постановил:
НАЧАТЬ ВООРУЖЁННОЕ ВОССТАНИЕ.
4. КОГДА БУДЕТ ВОССТАНИЕ?
А буржуазные газет продолжали писать:
Где Ленин!
Мы что-то давно не слыхали о нём.
Ходят слухи, что он уже приехал в Петроград и скрывается здесь. Но мы этому не верим.
Мы даже точно знаем, где Ленин. Он сейчас в Швеции. Это значит, что восстание скоро. Ленин из таких. Он всегда перед выступлением скрывается подальше на случай неудачи.
Граждане, берегитесь! Большевики готовят бунт!
Это писала одна маленькая, но злобная газетка. Статейка была напечатана на первой странице жирными буквами.
По городу вообще ходили слухи о том, что на днях начнётся восстание рабочих и солдат против Временного правительства.
«Что собираются делать большевики?» — испуганно спрашивали газеты.
«Найдите Ленина и арестуйте его! Разгоните большевистскую партию!» — обращались они к правительству.
Газета «День» даже напечатала карту восстания и указала точно день и час восстания. Различные газеты предсказывали различные сроки восстания:
18 октября.
19 октября.
20 октября.
21 октября.
22 октября.
В эти дни стены всех домов покрывались воззваниями, предупреждениями, прокламациями:
НЕ СЛУШАЙТЕСЬ БОЛЬШЕВИКОВ И ИХ АГЕНТОВ!
В ответ на все эти предсказания большевистская газета «Рабочий путь» напечатала статью:
Сейчас рабочие начали вооружаться.
Буржуазия знает, где раки зимуют. Она взяла да без лишних слов выставила пушки у Зимнего дворца и послала туда прапорщиков и юнкеров.
А её лакеи волнуются и беспокоятся. Они усиленно допрашивают нас о сроке восстания.
На нас клевещут и доносят, угрожают, умоляют, вопрошают и допрашивают.
Наш ответ:
Рабочие и солдаты возьмут власть тогда, когда они найдут это нужным.
5. ПОСЛЕДНИЙ СМОТР
В кабинет министра Коновалова ворвался глава правительства Керенский. Он был во френче и жёлтых сапогах.
— Вы знаете, какое сегодня число? — хрипло закричал он.
— Знаю. Двадцать… второе октября, — ответил Коновалов, надевая пенсне.
— Не в этом дело, — нетерпеливо сморщился Керенский. — Сегодня выступают большевики.
— То есть как это — выступают?
— А так. Сегодня ведь будет проводиться день Петроградского Совета. Всюду на заводах организуются митинги. Ну, и весьма возможно, что большевики восстанут.
Отдышавшись немного, Керенский начал успокаивать сам себя:
— Хотя, положим, восстать они не могут… У Временного правительства найдётся достаточно твёрдости и силы, чтобы усмирить предателей родины, но всё-таки надо быть начеку. Между прочим, — добавил он, — известно ли вам, что в Народном доме большевики готовят нам генеральный бой?
Он сел в кресло против Коновалова и сейчас же забыл о том, что говорил минуту тому назад.
— Скажите, Александр Иванович, — обратился он к Коновалову, — где вы покупаете такие прекрасные воротнички? Хочу купить себе такие. Мне очень нравятся.
В тот день попасть в Народный дом было почти невозможно. Он был набит битком.
Солдаты и рабочие, съехавшиеся со всех концов Петрограда, переполняли залы, буфеты, коридоры.
Около четырёх тысяч человек пришли в Народный дом.
Но шума не было. Все, затаившись, чего-то ждали…
— Товарищи! — торжественно начал председатель. — От имени Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов будет говорить…
Председатель не докончил.
Стёкла зазвенели в зале от криков:
— Да здравствует Петроградский Совет!
Но вот овация кончилась. Наступила тишина, и оратор заговорил.
То, что он говорил, питерцы слышали не в первый раз.
Он говорил о том, что петроградские рабочие и солдаты твёрдо решили передать власть в руки Советов.
Он говорил о том, что через три дня откроется Второй съезд Советов и что пролетарии должны быть готовы к этому дню.
Он говорил о том, что только Советская власть выведет Россию и весь мир на настоящую дорогу.
Казалось, слушатели забыли обо всём на свете…
Солдат в изодранной шинели поминутно то снимал, то надевал фуражку, сам не замечая, что делает.
Женщина и жёлтом платке шевелила губами вслед за оратором и не чувствовала, как слёзы текут у неё по лицу. Она всё время кивала головой, как бы соглашаясь.
Было видно, что толпа пойдёт сейчас куда угодно.
Один меньшевик, который был на этом собрании, так писал о нём через пять лет:
«Я думал, что люди встанут сейчас на колени и запоют какую-нибудь неслыханную и страшную песню».
В этот решительный день люди и говорили, и слушали не так, как всегда.
Это был день смотра пролетарских сил.
Но вот доклад кончен. Докладчик предлагает резолюцию: бороться за Советскую власть.
— Кто — за?
В зале вдруг зашумел ветер. Это четыре тысячи человек враз подняли руки, как для клятвы.
Голосование кончено. Но никто не опускает руки.
Оратор продолжает говорить, а тысячи рук всё ещё подняты вверх. Оратор оглядел зал и воскликнул:
— Клянитесь! Клянитесь до последней капли крови бороться за власть Советов!
Оратор останавливается на миг.
— И пусть это ваше голосование будет вашей клятвой.
Несметная толпа держит руки.
Она согласна.
Она клянётся.
В этот день по всему городу, на всех заводах было то же самое.
Перед боем давались последние клятвы.
6. ПОЛКОВНИК ПОЛКОВНИКОВ
У Главного штаба остановился автомобиль.
Из автомобиля вышли три человека. Они быстро взбежали по лестнице.
— Здесь полковник Полковников? — спросили они.
— Да, командующий округом здесь.
Три человека вошли в кабинет полковника Полковникова.
— Здравствуйте, гражданин, — сказали они. — Мы из Военно-революционного комитета.
— Что вам угодно? — спросил полковник Полковников.
— Мы — комиссары, назначенные к вам. Всякий ваш приказ должен скрепляться подписью одного из нас. Без этого приказы будут считаться недействительными.
— Никаких комиссаров мне не требуется! — недовольно сказал полковник Полковников. — Я в опеке не нуждаюсь.
— Имейте в виду, что без нас ни одна часть не выполнит вашего приказа.
— Ну, это мы ещё посмотрим! Гарнизон в моих руках, и я могу сделать с ним всё, что захочу.
— Значит, вы отказываетесь подчиниться Военно-революционному комитету, гражданин Полковников?
— Отказываюсь, товарищи комиссары.
После этого короткого разговора три человека молча ушли.
Ночью по городу расклеивался новый приказ Военно-революционного комитета:
Командующий Петроградским военным округом отказался подчиниться воле Петроградского Совета.
Отныне вся власть переходит в руки Военно-революционного комитета.
Солдаты должны выполнять только его приказы. Все другие распоряжения, откуда бы они ни исходили, признаются контрреволюционными.
Так началась война между контрреволюционным штабом и Военно-революционным комитетом
7. АРЕСТОВАТЬ!
Глубокой ночью в Зимнем дворце собрались все министры.
— Сегодняшнее заседание должно быть секретным, — сказал Керенский. — Мы обсудим, как бороться с большевиками.
Он поднял руку.
— Посмотрите.
В руке у него была маленькая тощая книжечка.
— Посмотрите! Эта книжка открыто продаётся сейчас на всех улицах.
Называется она «Удержат ли большевики государственную власть».
Керенский помолчал секунду и отрывисто проговорил:
— Писал её Ленин.
После этого началось заседание.
Прежде всего министры постановили: арестовать Военно-революционный комитет.
Потом было решено арестовать «видных большевиков».
— Хорошо было бы найти и арестовать самого Ленина, — угрюмо проговорил министр Кишкин. Говорят, он скрывается в Петрограде.
— Да, мы найдём и арестуем его, — сказал Керенский.
Уже взошло солнце, а заседание всё продолжалось. Принимали постановление за постановлением. Секретарь не успевал записывать:
Привести юнкеров в боевую готовность.
Приказать крейсеру «Аврора» выйти в море.
Закрыть большевистские газеты.
Приказать солдатам не выходить из казарм.
Вызвать с фронта войска для усмирения.
Развести все мосты через Неву.
— Ну, слава богу, наконец-то мы начали действовать! — громко сказал Кишкин и уже тихо прибавил: — Только кто будет выполнять наши приказы?
Это было 24 октября 1917 года.
8. ПЕРВЫЕ ВЕСТИ
Тревожный звонок раздался в Зимнем.
— Можно к телефону кого-нибудь из Временного правительства?
Взволнованный голос гудел в телефоне, передавая новости.
Вот что узнали министры.
В 5 часов 30 минут утра первый отряд юнкеров вышел из дворца выполнять приказы правительства. Отряд явился в типографию газеты «Рабочий путь».
Оцепив все выходы, начальник отряда предъявил приказ о закрытии газеты.
Юнкера опечатали восемь тысяч номеров газеты и поставили свой караул.
— Ну, вот и прекрасно! — сказал один из министров, державший телефонную трубку.
— Простите, это не всё, — продолжал голос. — Через несколько часов к типографии подошли солдаты Литовского полка и шестого запасного батальона, арестовали юнкеров и поставили свой караул. Они явились по приказу Военно-революционного комитета. Что теперь делать? — спрашивал хриплый голос из телефонной трубки.
Министры глядели друг на друга и молчали.
Во дворец непрерывно поступали вести, одна тревожнее другой.
Крейсер «Аврора» отказался подчиниться приказу правительства. Он не вышел в море, а стоит на Неве, как и прошлой ночью.
Матросы арестовали командира крейсера и теперь ждут распоряжений от Военно-революционного комитета.
Самый надёжный батальон самокатчиков присоединился к Военно-революционному комитету.
Полки, вызванные правительством с фронта для усмирения большевиков, отказались выступить и остались на местах.
Вызванный с фронта 5-й самокатный батальон, доехав до станции Передольской, перешёл на сторону большевиков.
Петергофские юнкера отказались защищать Временное правительство.
— Кто же будет защищать нас? — испуганно проговорил кто-то.
— Юнкера и женский батальон, — быстро сказал Керенский. — Женский батальон уже прибыл сюда.
— Неудобно как-то, — сказал министр иностранных дел Терещенко.
— Что? — резко спросил Керенский.
— Да вот… что охранять нас будут женщины.
Керенский сделал вид, что не расслышал.
— Я еду сейчас в предпарламент, — стремительно проговорил он и вышел.
Поздно ночью, в двенадцать часов, Временное правительство вновь устроило секретное заседание.
Постановили срочно захватить Смольный.
Решали, как лучше всего это сделать.
А через восемь часов Kеpенcкий навсегда бежал из дворца и из Петрограда на американском автомобиле.
Своих министров он бросил на произвол судьбы.
9. КТО КОГО АРЕСТУЕТ!
Самым несчастным оказался следователь Гудилович.
Рано утром министр юстиции от имени Временного правительства поручил ему важное дело.
Гудилович должен был вызвать и допросить членов Военно-революционного комитета. Так приказал ему министр юстиции Временного правительства.
Часов около десяти Гудилович начал звонить по всем телефонам. Он хотел, чтобы весь Военно-революционный комитет явился к нему и дал показания о своей преступной работе.
Гудилович был не простым следователем, а следователем по особо важным делам и поэтому думал, что вызванные должны явиться без промедления.
Но вызвать их по телефону не удалось. Смольный институт, где помещался комитет, был выключен из телефонной сети.
Тогда Гудилович отдал распоряжение своим помощникам срочно узнать домашние адреса членов Военно-революционного комитета и срочно вызвать их для допроса.
Сам он решил пока прогуляться по улицам. Выйдя из подъезда, он увидел толпу, которая читала огромную афишу, наклеенную на стенке дома.
Гудилович заинтересовался.
Он подошёл ближе и прочитал следующее:
К НАСЕЛЕНИЮ ПЕТРОГРАДА.
Граждане!
Контрреволюция подняла свою преступную голову. Корниловцы мобилизуют силы, чтобы раздавить Всероссийский съезд Советов. Одновременно погромщики могут попытаться вызвать на улицах Петрограда смуту и резню.
Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов берёт на себя охрану революционного порядка от контрреволюционных и погромных покушений.
Гарнизон Петрограда не допустит никаких насилий и бесчинств. Населению призывается задерживать хулиганов и доставлять их комиссарам Совета в близлежащую войсковую часть. При первой попытке тёмных элементов вызвать на улицах Петрограда смуту, грабежи, поножовщину или стрельбу преступники будут стёрты с лица земли.
ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОМИТЕТ.
24 октября 1917 г.
— «Будут стёрты с лица земли…» — прошептал про себя следователь Гудилович, и лёгкий холодок пробежал у него по спине.
Он впервые подумал, что Военно-революционный комитет может и не явиться на допрос.
От людей, которые написали такое объявление, можно ожидать всего.
Гудилович пошёл дальше.
Повернув в переулок, он вдруг увидел, что дальше пройти нельзя.
Вся улица была забита людьми в серых шинелях.
«Митинг», — подумал следователь по особо важным делам и подошёл послушать.
Поперёк улицы стоял стол. На стол влез рыжий солдат огромного роста и, размахивая руками, кричал оттуда:
— Значит, все согласны, товарищи? Будем с винтовками в руках защищать Военно-революционный комитет!
— Ура! — закричали солдаты.
А кто-то стоящий рядом с Гудиловичем заорал во всё горло:
— Кто против комитета, того надо в порошок стереть!
Гудилович поспешил удалиться.
Но и на другой улице было то же самое. И там шёл солдатский митинг, и там солдаты кричали что-то о Военно-революционном комитете.
Шесть раз сворачивал Гудилович в разные стороны и шесть раз натыкался на митинги.
Он вышел на какую-то площадь и вместо серой толпы увидел чёрную. Это были уже не солдаты, а матросы.
— Смерть врагам Военно-революционного комитета! — услышал он.
Гудилович не хотел умирать. Поэтому он пошёл к Неве. У Николаевского моста стоял похожий на утюг огромный крейсер.
«Аврора», — прочитал он на борту крейсера.
Матрос, перегнувшись с борта, кричал своему приятелю, стоявшему на берегу:
— По приказу Военно-революционного комитета мы остаёмся!
Через полчаса Гудилович подошёл к Петропавловской крепости. Из ворот крепости поминутно выходили люди с винтовками в руках.
— Что это такое? — спросил Гудилович у прохожего, уже беспокоясь.
— Это Военно-революционный комитет вооружает Красную гвардию.
«Надо идти домой!» — подумал про себя Гудилович.
Подходя к дому, он увидел на стене новое объявление:
СОЛДАТЫ! РАБОЧИЕ! ГРАЖДАНЕ!
Враги народа перешли ночью в наступление. Замышляется предательский удар против Петроградского Совета рабочих и солдатских депутатов. Поход контрреволюционных заговорщиков направлен против Всероссийского съезда Советов накануне его открытия, против народа. Петроградский Совет рабочих и солдатских депутатов стоит на защите революции. Военно-революционный комитет руководит отпором натиску заговорщиков. Весь гарнизон и весь пролетариат Петрограда готовы нанести врагам народа сокрушительный удар.
Всем завоеваниям и надеждам солдат, рабочих и крестьян грозит великая опасность, но силы революции неизмеримо превышают силы её врагов. Дело народа в твёрдых руках. Заговорщики будут сокрушены.
ВОЕННО-РЕВОЛЮЦИОННЫЙ КОМИТЕТ.
24 октября 1917 г.
Следователю по особо важным делам стало страшно.
Он поднялся по лестнице и прошёл к себе в кабинет.
Никого из служащих не было.
На столе лежала бумажка. Это было предписание Временного правительства следователю по особо важным делам.
Гудилович прочёл:
…Учинить допрос всем членам Военно-революционного комитета.
Гудилович схватил бумажку и разорвал на клочки.
Он наконец понял, что Военно-революционный комитет к нему не явится.
10. ДЕЛО НАЧАЛОСЬ
Члены Военно-революционного комитета не явились на допрос к следователю Гудиловичу.
Им было некогда.
Они совещались в это время, как взять Зимний дворец и захватить правительство.
Четыре человека стояли в Смольном перед большой картой Петрограда. Вот Зимний дворец. Против него, на другом берегу Невы, — Петропавловская крепость.
— Надо окружить дворец кольцом, — сказал высокий худой человек. — Войска разом пойдут с трёх сторон. А ежели правительство не сдастся, мы откроем огонь с «Авроры» и в упор с Петропавловской крепости.
— Наступление начнут самые стойкие части. Сигнал подаст пушка с крепости.
Совещались недолго.
Четыре комиссара пожали друг другу руки и вышли из Смольного в холод и темноту.
На мокрых ступенях стояли десятки рабочих с винтовками в руках. Все они готовы были по первому приказу двинуться куда угодно. Воспалёнными от усталости и возбуждения глазами провожали они выходящих из Смольного членов Военно-революционного комитета.
Вот прошёл Подвойский, сухощавый бородатый человек. Вот Антонов-Овсеенко, длинноволосый, в очках. Вот, блестя стёклами пенсне, торопливо пробирается между солдатами Троцкий..
Быстро спускаются они со ступенек и садятся в машины.
Красногвардейцы расступаются — дают дорогу.
Они чувствуют, что с этой минуты дело началось.
Тихо и спокойно начали подходить революционные части к площади Зимнего дворца.
На площади ни одного фонаря. Два длинных ряда окон Зимнего чернели темнотой.
В то же время к Николаевскому мосту начал приближаться крейсер. Вся палуба была сплошь усыпана людьми.
Мост в это время охраняли юнкера.
— «Аврора»! — закричал один из них, увидев надвигающийся крейсер.
Не говоря больше ни слова, юнкера повернулись и ушли.
Город не спал.
Всюду из заводских ворот выходили отряды рабочих-красногвардейцев. Все они одновременно получили от Военно-революционного комитета приказ:
ВЫСТУПИТЬ.
Необходимо было занять все вокзалы, чтобы правительство не успело вызвать контрреволюционные части.
В два часа ночи в Смольный сообщили по телефону:
— Занят Николаевский вокзал.
Через минуту ещё звонок:
— Балтийский вокзал.
Из Гельсингфорса и Кронштадта непрерывно прибывали матросы на помощь восставшим. По Неве один за другим двигались миноносцы.
Военно-революционный комитет перешёл в наступление.
Кончалась ночь. Наступало утро.
При свете дня прохожие увидели на стенах домов объявление:
ВРЕМЕННОЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НИЗЛОЖЕНО.
11. ОСАДА И ШТУРМ
А низложенное Временное правительство беспрерывно заседало во внутренних покоях Зимнего дворца. За столом, покрытым сукном, сидели тринадцать человек.
Уже весь город был в руках Военно-революционного комитета, но министры всё ещё обсуждали, как бороться с большевиками.
Большевики всё ближе и ближе подходили ко дворцу. Временное правительство, вчера правившее шестою частью земного шара, сейчас владело одним только красным трёхэтажным домом — дворцом.
Но министры не унывали. Они совещались, спорили, придумывали для себя всё новые и новые должности и звания.
Первым делом возложили на министра Кишкина главное руководство обороной столицы, с подчинением ему всех гражданских и военных властей.
О новом назначении знали только в Зимнем, Петроград и Россия даже не подозревали об этом.
Но Кишкина это не смущало. Он придвинул к себе лист бумаги и написал свой первый приказ:
Главнокомандующий Петроградским военным округом полковник Полковников отстраняется от должности. На его место назначается генерал Багратуни.
25 октября 1917 г.
Писали приказы и все другие министры. Казалось, они ничего не видели и не понимали.
В десяти шагах от дворца устанавливались большевистские пулемёты, а министр Коновалов как ни в чём не бывало писал:
В Петрограде назревают грозные события…
На площади появились броневики. Они спокойно, как на параде, разъезжали перед дворцом. Один из них вдруг внезапно повернулся и с грохотом подкатил к подъезду. Там стояли юнкера с винтовками. Они сторожили главный вход.
Из пулемётных окошек броневика крикнули:
— А ну-ка, друзья, кладите винтовки на броневик, а то всех вас, как уток, перестреляем!
Юнкера молча положили винтовки, и броневик спокойно укатил.
Перед вечером два самокатчика привезли Временному правительству письмо от комиссара Военно-революционного комитета Антонова-Овсеенко.
Это был ультиматум — последнее требование:
Если правительство не сдастся, по дворцу будет открыт огонь из орудий Петропавловской крепости и с «Авроры».
На размышление даётся 20 минут.
Весть о полученном ультиматуме разнеслась по Зимнему. Измученные бессонницей и напряжённым ожиданием юнкера столпились у дверей зала, где заседали министры.
Вышел министр Кишкин.
— Временное правительство, — сказал он, — решило не давать большевикам никакого ответа. На их стороне только ничтожная кучка солдат.
— А почему же, господин министр, во дворце так мало войск? — задал вопрос один из юнкеров.
Кишкин пожал плечами.
— Во дворце мало места. Негде поместить всех защитников Временного правительства.
Юнкера разошлись недовольные.
А новый главнокомандующий, генерал Багратуни, подошёл к Кишкину и сказал:
— Я отказываюсь нести обязанности главнокомандующего.
Кишкин подскочил к столу и быстро написал приказ о том, что Багратуни смещается с поста главнокомандующего «как недостойный». Разжалованному главнокомандующему приказали покинуть дворец.
Через час юнкера Ораниенбаумской школы послали к большевикам делегацию.
— Мы желаем сдаться, — заявили они.
Член Военно-революционного комитета Чудновский отправился во дворец для переговоров с юнкерами. Министры распорядились арестовать его. Но юнкера-ораниенбаумцы пригрозили:
— Отпустите и его, и нас, а то будем драться!
И Временное правительство согласилось.
Чудновский был освобождён, а ораниенбаумцы один за другим стали покидать дворец.
В девять часов вечера грянул долгожданный пушечный выстрел с Петропавловской крепости. Это был сигнал начинать штурм дворца.
Крейсер «Аврора» отозвался холостым выстрелом.
На площади затрещали пулемёты. Юнкера из-за штабелей дров отвечали ружейными выстрелами и пулемётным огнём.
А министры заседали. Под треск пулемётов они писали обращение к населению:
Первое нападение на Зимний дворец отбито.
Перестрелка длилась несколько часов. Палили уже не из винтовок и пулемётов, а из орудий.
А министры всё сидели за столом и выпускали обращение за обращением.
Правительство в полном составе на посту. Положение признаётся благоприятным.
Положение было в самом деле благоприятным, но только не для Временного правительства.
Несчастные юнкера ещё держались за штабелями дров и беспорядочно стреляли из окон и дверей дворца. Но никто не знал толком, что делать и кого слушаться.
На помощь во дворец никто не приходил. Зато из дворца одна за другой уходили части, защищавшие Временное правительство.
Первыми ушли юнкера Михайловского артиллерийского училища и прихватили с собой четыре орудия. Потом собралась домой школа прапорщиков Северного флота. За ними распрощались с Временным правительством и казаки.
С одиннадцати часов вечера во дворец стали проникать красногвардейцы.
Сначала они заскакивали по одному, по два. Их сейчас же окружали юнкера, отнимали винтовки и отводили в задние комнаты как военнопленных.
Но часа через полтора пленных оказалось так много, что они сами стали разоружать юнкеров.
Во дворце началась неразбериха.
Дворец брали не только с площади, но и изнутри, комнату за комнатой.
В 2 часа 10 минут войска Военно-революционного комитета хлынули в Зимний.
Гулкие выстрелы сотрясали стены и потолки. Сводчатые коридоры и комнаты заволоклись синим пороховым дымом. Одни юнкера бросали винтовки и сдавались, другие отступали в глубь дворца.
Только в комнате Временного правительства было всё по прежнему. Министры торопливо дописывали приказы и обращения.
Коновалов только что начал сочинять новое воззвание:
Временное правительство обращается ко всем классам населения с просьбой поддержать Временное правит…
Он не успел написать «ельство», как дверь с шумом отворилась, и министры увидели за спинами юнкеров матросские бескозырки и красногвардейские шапки.
Зимний был взят.
12. НАКАНУНЕ СЪЕЗДА
А за несколько часов до этого на заседании Петроградского Совета рабочие и солдаты услышали:
— Здесь присутствует Ленин.
Под крики и рукоплескания на трибуну вышел Ленин.
Вот что сказал Ленин.
«Товарищи! Рабочая и крестьянская революция, о необходимости которой всё время говорили большевики, совершилась».
Какое значение имеет эта революция?
Во-первых, у нас будет не буржуазное, а Советское правительство. У нас будет власть, которую создадут сами трудящиеся. Старый государственный аппарат будет разбит вдребезги. Теперь страной будут управлять Советы.
Эта революция приведёт нас к победе социализма.
Сейчас прежде всего нам надо кончить войну. Но для того, чтобы кончить войну во всём мире, надо покончить с капиталистами. Нам помогут это сделать рабочие всего мира.
Мы предложим рабочим всех воюющих стран справедливый мир. Мы опубликуем все тайные договоры.
В России большинство крестьян ясно сказало: довольно игры с капиталистами, мы пойдём с рабочими. Крестьяне теперь ещё больше начнут доверять рабочим, так как мы отберём у помещиков землю и отдадим её крестьянам.
Главное спасение сейчас — это союз рабочих с крестьянами. А работать в союзе рабочие и крестьяне уже начали. Об этом говорит только что происшедшая революция.
Мы победим и доведём пролетариат до мировой революции.
«Да здравствует всемирная социалистическая революция!»
13. «ВЛАСТЬ В НАШИХ РУКАХ»
Уже двенадцать часов боролись рабочие, солдаты и матросы.
Они готовились вырвать власть из рук буржуазии и передать её открывавшемуся в тот день Второму съезду Советов.
Съезд открылся 25 октября, в 10 часов 45 минут вечера.
Из-за председательского стола поднялся сумрачный лысый человек в форме военного врача и сказал негромко и уныло:
— Итак, съезд собрался.
Он печально произнёс эти слова.
Это был меньшевик Дан.
Он открывал съезд по обязанности члена прежнего Исполнительного комитета Советов, ещё не переизбранного.
Всем и ему самому было ясно, что этот Центральный Исполнительный комитет, состоявший из меньшевиков и эсеров, доживает последние минуты. Но ничего не поделаешь. Меньшевик Дан обязан был сказать вступительное слово съезду, состоявшему из большевиков.
Тем же замогильным голосом он продолжал:
— Сейчас не место политическим речам. Мои товарищи находятся под обстрелом в Зимнем дворце…
— …и охраняются женщинами, — тихо проговорил кто-то.
Лёгкий смешок пробежал по рядам.
Делегаты ясно представили себе, как там, в Зимнем, сидят на позолоченных диванах и ждут своей участи товарищи лысого человека. И охраняют их юнкера и женщины, переодетые в солдатскую форму.
— Объявляю Второй съезд Советов рабочих и солдатских депутатов открытым, — почти прошептал печальный человек.
Товарищи его, сидевшие с ним рядом, угрюмо молчали.
После вступительного слова был выбран новый президиум, почти сплошь из большевиков. За председательским столом появились бодрые, живые лица.
Скоро меньшевики и эсеры покинули не только кресла президиума, но и совсем ушли из зала заседаний.
— Мы протестуем против восстания, — заявили они и маленькой кучкой двинулись к выходу под свист и смех остальных делегатов.
Съезд продолжался.
Каждые пять минут кто-нибудь входил на трибуну с новостями:
— Взят Главный штаб.
— Идёт штурм Зимнего дворца.
— Юнкера сдаются.
— Временное правительство арестовано.
Итак, Петроград в руках восставших. Но поднимется ли вместе с Петроградом и вся Россия? А главное: что скажут солдаты на фронте? Что скажет армия?
Было ровно 5 часов 17 минут, когда на трибуну поднялся бледный человек.
Он шатался от усталости. Это был прапорщик Крыленко.
Крыленко потряс какой-то бумажкой и хрипло закричал:
— Товарищи, получена телеграмма. С Северного фронта. Двенадцатая армия посылает приветствие съезду Советов. Вся власть на Северном фронте перешла к фронтовому Военно-революционному комитету. Армия за нас!
