Вода заливалась в уши, в горло, в нос. Мешала двигаться. Любое действие словно уходило в вату.

Но, к счастью, вода же мешала увидеть то жуткое нечто, что с беспощадностью бездушной машины утягивало ко дну.

Когда тонешь, план действия не составляешь. Просто лупишь куда попало руками и ногами, стремясь вырваться из плена смыкающихся над головой волн. Конвульсивно, скорее топя себя, чем выплывая.

Пока хватало сил, я боролась, не открывая глаз. Но вскоре воздуха в лёгких не осталось. Задерживать дыхание не получалось и, впуская в лёгкие воду, я открыла глаза.

Прятаться от ужасов смысла не имело. У меня скоро не останется сознания, чтобы чего-то бояться.

Это был утопленник. Вернее, утопленница.

Полагаю, некогда это раздутое осклизлое чудовище с колышущимися, словно водоросли, волосами, было Илантой Кадэр? В меркнущем сознании промелькнул обрывок мысли: как странно, что труп так и не достали.

Видимо, недостаток кислорода уже начал сказываться. Иначе чем объяснить, что девушек было двое? Одна мертвая, другая – вроде как живая. Красивая. Похожая и не похожая на Азу. Впрочем, в агонии легко ошибиться.

«Торобоан тюажарто алакрез! Тюа жарто алакрез. Лакрез улис йузло пси я мерв тёд ипр адгок»

Во мраке, с каждой секундой всё плотнее обступавшем, вспыхнул яркий свет, озаряя все, что до этого оставалось незаметным или непонятным.

«Когда придёт время используй силу зеркал. Зеркала отражают. Зеркала отражают наоборот».

Потом, анализируя события, я склонна была думать, что Иланта с самого начала пыталась предупредить, но только когда я оказалась в пограничном состоянии ей удалось докричаться до меня. Скорее всего её воля и заставила меня действовать. Иначе как объяснить тот факт, что я самостоятельно сумела сплести заклинание, сотворившее зеркало? С его помощью в следующее мгновение я уже не только видела, но и могла услышать умершую.

Улыбаясь, она тянула ко мне руку, и я потянулась в ответ. Как только наши пальцы соприкоснулись, разложившееся чудовище из омута отпустило меня. Неведомая сила вытянула из воды и выбросила на берег.

Воздух с болью ворвался в лёгкие. Сломанные рёбра, травмированная нога болели адски. А вода горькой пеной хлынула из горла, добавляя мучений.

Но я была жива! Хотя надолго ли?

Изумлённый и разъярённый Блэйд навис надо мной подобно зловещей тени. Он снова стоял между мной и моей жизнью.

Я судорожно пыталась придумать, как защитить себя. Но чем могла я, изувеченная, обессиленная, почти сломленная, противостоять молодому мужчине, полному сил?

Воли во мне не осталось, но желание жить от этого не уменьшилось.

По началу облако, поднявшееся между мной и Блэйдом, похожее на струящийся в жару над асфальтом воздух, я сочла за глюк. Но чем ближе подходил ко мне Блэйд тем больше облако принимало очертания человеческой фигуры.

Тонкая, высокая. Волнистые тёмные волосы пушистым облаком вьются вокруг серьёзного и в то же время какого-то кукольного личика с большими глазами и маленьким ртом.

– Как ты сумела спастись?! – зарычал Блэйд на меня, но осёкся на полуслове.

Я и раньше отчётливо видела мою спасительницу. Блэйд, судя по всему, только теперь заметил свою умершую подружку. И, заметив, замер от неожиданности:

– Иланта?

Я не ожидала ответа. По моим представлениям, призрак должен быть молчалив и загадочен, но голос Иланты зазвучал вполне осязаемо. Если о голосе, конечно, можно так сказать:

– Как ты посмел использовать заклятие Призыва?! Как посмел тревожить мой дух, связывая его с оставленным телом? Ты глуп или просто жесток? Неужели не понимаешь, как мучительно мёртвым возвращаться в мир живых? Как страшно видеть собственный труп, да ещё в том виде, в каком оно теперь покоится на дне бездонного пруда?

В голосе призрака звучало горе, а не гнев.

Блэйд упал на колени, простирая руки к духу любимой.

Не будь я в таком состоянии, картинка, возможно, даже тронула бы меня. Но в тот момент я не чувствовала, кроме опустошения, ничего.

– Прости, Иланта! Прости меня. Я не хотел тревожить твой покой! Клянусь, я не призывал тебя – только твоё тело.

– Зачем ты это сделал?

– Не мог оставить твою смерть неотмщённой. Хотел, чтобы твоя убийца заплатила за твою смерть.

– Мой убийца? – удивилась девушка. – О ком ты говоришь, Рет?

Блэйд поднял бледное лицо. Глаза его будто горели тёмным огнём.

– Об Эмме Дарк.

Иланта бросила на меня взгляд и медленно покачала головой:

– Эммы Дарк здесь нет.

– Да вот же она! – в нетерпении, раздражённо указал на меня Блэйд.

Иланта грустно покачала головой:

– Это не Эмма.

– Это Эмма. Разве ты не видишь?

– Это ты не видишь, – спокойно возразил призрак. – Поверь, Рет, мёртвые не могут тут ошибаться. Смертные видят плоть, духи – душу. Девушка, которую ты преследуешь, невинна. Чужая душа в чужом теле. Кем бы не была эта сущность – она не Эмма. Разве ты сам не чувствуешь этого? Мы больше не увидимся, Рет. У меня не будет другого случая сказать тебе о том, как сильно я любила тебя. И как сильно ненавидела. Ты предал меня.

– Нет, Иланта! – горячо возразил Блэйд, поднимаясь на ноги. – Меня опоили! Я был не в себе!

Иланта покачала головой:

– Время уходит. Его и так почти не осталось. Не перебивай меня. Я прощаю тебя. И прощаю Эмму.

Блэйд нахмурился:

– Ты хочешь, чтобы твоя смерть осталась для твоих убийц безнаказанной?

– Эмма – зло. Но вставая на путь отмщения, ты тоже окажешься на тёмной стороне. Не разрушай свою душу, Рет. Она того не стоит. Когда Эмма вернётся, я не хочу, чтобы ты продолжал ей мстить. Помоги девушке. Помоги другим жертвам. Живи и будь счастлив.

– Я не хочу жить без тебя!

– Не топи мою душу в слезах своей печали, – покачала головой Иланта. – Теперь я знаю всю силу твоей любви и сожалею, что сомневалась в ней прежде. Я, наверное, лучше тебя понимаю то, как в гневе и ярости ты ищешь прибежище от боли, скорби и отчаяния. Но местью ты только умножишь их. Выбери другой путь. Не губи виноватых. Спасай невинных. Помни, я не хочу ничьей гибели.

– Я не могу жить без тебя! Я не хочу жить без тебя! И не буду!

– Самоубийство разлучит нас. Твоя душа канет в Бездну, моя – лишится покоя. Твоё падение причинит мне боль. Если ты когда-нибудь действительно любил меня – живи! А когда другая девушка привлечёт к себе твоё внимание или заставит затрепетать твоё сердце – знай, я не стану ревновать. Жизнь есть жизнь. Смерть есть смерть. Не рушь положенных границ.

– Иланта!

– Люблю тебя. Да хранит тебя Бог. Прощай.

Иланта уходила так словно выветривалась магия, помогающая ей держаться в этом мире. Образ таял, как тает акварельный рисунок, забытый под проливным ливнем – расплывался цветными пятнами, расходился клубами тумана. А голос стихал, как гаснет эхо в далёких переходах.

– ИЛАНТА!

Полетел вслед отчаянный крик Блэйда. Столько неприкрытой боли, столько отчаяния звучало в нём, что казалось будто душа человеческая рвалась из тела вслед за потерянной возлюбленной.

Мир стих, потрясённой глубиной и силой эмоций, бушевавших в человеческой душе.

Я тоже замерла, так сильно ощутив чужую боль, что на мгновение перестала чувствовать свою собственную.

Блэйд стоял на коленях, бессильно уронив руки и опустив голову на грудь – статуя, символизирующая безысходность.

Потом застрекотали ночные насекомые. Зашуршали мелкие зверушки травой, а деревья – листьями. Обрела голос волна, колышущаяся у берега с нежным всплеском.

Мир, пропустив чужую боль через себя, восхитившись и ужаснувшись, и зажил своей жизнью дальше.

Блэйд, тяжело и медленно поднявшись на ноги, медленно двинулся в мою сторону.

– Кто ты такая, чёрт побери?

Ответить я не успела. По земле заплясали круги света, как от фонарика и между стволами возник силуэт Винтера. За его плечом держались Эвелин и Аза.

Стоило Винтеру дотронуться до меня, боль в теле снова ожила, огненной лавой растекаясь внутри тела.

Не сдержавшись, я вскрикнула.

Осторожно передав меня в руки Эвелин, Винтер развернулся к Блэйду.

– Что ты с ней сделал? – прорычал он.

Лицо его исказилось от ярости.

– Ты заплатишь мне за это! – зловеще пообещал он.

– Не нужно! – попыталась я, как могла, удержать кузена Эммы.

Но он меня не слушал.

Эвелин подхватила меня, помогая удобнее устроиться у себя на плече. На то, чтобы обсудить ситуацию между собой времени у нас не было. Всё внимание было приковано к готовым сцепиться парням.

– Ты не торопился явиться на поединок, на который сам же меня и вызвал. Струсил, Блэйд?

Усмешка Рета вызывала ассоциацию с оскалившимся черепом:

– Как видишь, я был немного занят, – ответил он. – Готовил тебе сюрприз. Надеялся, ты по достоинству оценишь моё остроумие.

– У нас разные представления об остроумии, – брезгливо передёрнул плечами кузен.

– Очень может быть, – согласился Блэйд. – Больше чем уверен то, что порадует меня, тебя лишь расстроит.

Глядя на Блэйда я усомнилась в том, что несколько минут назад он, казалось, пребывал в полном отчаянии, на грани потери рассудка. Сейчас он выглядел жестоким, цинично-расчётливым.

– Я собирался утопить твою шлюху-кузину вот в этом самом озере, как топят ненужных котят в ведре воды, – гортанные интонации Блэйда были полны странного ликования. – Чтобы ты не мешал мне, Дарк, пришлось отправить тебя прогуляться к мельнице. Как там погодка? Кикиморы приставаниями не досаждали?

– Негодяй! – гневно сорвалось с губ Винтера. – Свинья!

– Что? Правда, что ли? – с издёвкой протянул Блэйд. – А мне кажется, дело тут не столько во мне, сколько в том, что вы, сударь, слишком близко принимаете к сердцу некоторые вещи. Полагаю, вам следует простить мне издержки воспитания, ведь далеко не у каждого в детстве была возможность усвоить деликатные манеры.

– Змеёныш!

– Ваш запас оскорбительных слов на уровне третьеклассника, сударь, – невозмутимо пожал плечами Блэйд. – Скорее смешит, чем обижают. Но если вам от этого сделается легче, признаю, я действительно не всегда и не во всём являюсь примером для подражания. Однако девушкам нравится подобное несовершенство. Ведь, имея возможность наслаждаться вашим, столь утончённым обществом, Эмма всё же опустилась до меня. Принеслась, словно сучка во время течки.

Тьму пронзил белый луч, сорвавшийся со Стила Винтера. Однако цели он не достиг, Блэйд успел ловко уклонился.

– Какая прелесть! – не моргнув глазом, продолжил насмехаться он. – Твой фирменный трюк, Дарк, да? Жаль, не впечатляет, – протянул он ленивым, ядовитым голосом.

Слегка согнув колени и передвигаясь быстрыми пружинистыми движениями, Винтер держался к противнику боком, в то время как Блэйд стоял к нему лицом, представляя собой отличную мишень.

Все мои чувства восставали против этого поединка. Если бы я могла я, наверное, бросилась бы между противниками, пытаясь развести их. Но сломанные ребра и вывернутая лодыжка, как и пережитые охлаждение и стресс, лишили меня прыти.

– Трусливый убийца! – рычал кузен. – Убивать исподтишка женщин всё, что ты умеешь? Попробуй убить меня!

– Это будет несколько сложнее, не спорю. Но в мире, сударь, нет ничего не возможного.

– Думаешь, никто не понимает, что ты подло ударил Эмме в спину из-за страха! – продолжал бушевать кузен. – Она сильнее тебя! Даже несмотря на то, что она – женщина! Потому ты пытался убить её до того, как… – кузен осёкся.

– До того – как? Продолжайте, сударь. Продолжайте. Слушать вас одно наслаждение. Вы должно быть хотели сказать – до того, как прихоть мистера Хантара, нашего с вами общего соперниками, превратит меня и Эмму в Жертву и Охотника? О, да! Такая перспектива пугает меня до икоты. Особенно по ночам. Вот и я и решил прикончить её по-тихому, не дожидаясь появления зрителей и болельщиков.

Цветные лучи рассекали тьму, срезали листья, уходили в темноту.

Продолжая нападать, кузен сыпал словами и проклятьями:

– Да будь у тебя разум, чтоб мыслить или душа, в которую можно заглянуть, тебе не приходилось бы объяснять очевидные для любого нормального человека вещи. Неужели же ты сам не понимаешь, что сегодняшний твой поступок откровенная гнусность? Но больше ты не будешь гадить, сволочь! Я уничтожу тебя, проклятый сукин сын! Ты умрёшь!

– Винтер! Не нужно! – сдавленно крикнула Аза, оседая на колени на траву.

Приблизиться к дерущимся она тоже не решилась, ибо те от словесной баталии перешли к настоящей драке и обменивались ударами уже всерьёз.

Аза в отчаянии обернулась в нашу сторону, словно призывая вмешаться. «Они же уничтожат друг друга», – казалось, кричали её глаза.

Не знаю, рискнула бы я сунуться между противниками даже и без сломанных рёбер?

Сила, окутавшая их, пульсировала, как живой кокон. Энергия, созданная Винтером, вертелась, собранная в многолучевую звезду – защитный барьер Блэйда не давал ей пробиться.

Когда же Винтеру удалось пробить оборону над волосами Блэйда сверкнула молния. Стило кузена превратилось в огненный меч. По нему бежали световые всполохи, столь яркие, что в их свете легко можно было видеть сосредоточенны, бледные лица дерущихся.

По прищуренным глазам Блэйда, по его словно ленивым, плавным движениям я видела, как он презирал всех нас. Презирал каждую секунду. И меня это отчего-то ранило.

– Ты наконец оставишь Эмму в покое, мразь! Ты больше не будешь представлять для неё опасность, – цедил кузен, ускоряя вращения своего Стило.

– Не надо! – почти хором закричали мы – я, Эвелин и Аза в тот момент, когда белое пламя столбом ударило Блэйда прямо в грудь.

Казалось, сам ветер угас, превратившись в едва заметное шевеление воздуха, когда Блэйд медленно запрокинувшись на спину падал на землю.

Винтер навис над поверженным противником. Лицо его было грустным, но выражало решимость.

Я слышала тяжелое дыхание Эвелин у себя над ухом. Чувствовала, как напряжено её тело.

Аза подскочив, потянула кузена за рукав:

– Пошли, Винтер.

Смахнув с плеча её руку, Винтер опустился на колено, склоняясь над поверженным противником:

– Завещания не хочешь оставить?

Винтер вогнал Стило себе за рукав, словно меч в ножны.

Однако, думая, что поединок закончен, мы ошибались.

Тело Блэйда окутал плотный черный туман, казалось, сочившийся из раны на груди. Этот туман метнулся вверх, напоминая огромную кобру с раздувшимся в атаке клобуком. Когда чёрный сгусток, одновременно похожий на кляксу и эктоплазму, метнулся в сторону кузена, тот едва успел выставить защитный купол.

Землю под ногами ощутимо тряхнуло.

– Что за дерьмо?! – рыкнул Винтер.

Приподнявшись на локтях, Блэйд смотрел на него со спокойной иронией, будто знал какую-то тайну, нам недоступную. Когда он заговорил, голос его звучал чуть глуше, чем обычно, но вполне чётко и различимо:

– Сделай одолжение. Забирай своё бабьё и уходи. Потому что, если я скажу это такое было, и какой бы эффект дало, тебе придётся делать что-то в ответ. А это не в твоём стиле. Ведь мы оба знаем, что ты просто самодовольный, заносчивый пацан. Иди!

Аза снова прижалась к плечу Винтера:

– Пойдём!

Блэйд смотрел на Винтера снизу-вверх, насмешливо, будто подначивая:

«Давай, будь послушным мальчиком. Делай то, что просят твои девочки. Ведь так удобно притворяться милым, на деле просто прячась за бабской юбкой».

– Пошли отсюда, пожалуйста! – громче и жалобнее всхлипывала Аза.

Нехотя, он отвернулся от Блэйда, собираясь подчиниться.

– Молодец! Хороший мальчик, – осклабился Блэйд. – Всегда слушайся своих шлюх.

Потерявший терпение Винтер, то ли в упор не желающий видеть провокацию, то ли осознанно на неё поддавшийся, со всего размаха ударил Блэйда кулаком в лицо.

– Нет!!! – закричали мы хором.

Но нас уже никто не слушал.

Винтер повёл себя как сорвавшийся с поводка зверь, бездумно бросившийся на давно вожделенную жертву. Удары сыпались один за другим, справа и слева. Без всякой магии.

Грубо. Физически. Кроваво.

Напрасно Аза, закрывая лицо руками, кричала: «Пожалуйста! Пожалуйста, остановись!».

Напрасно Эвелин выступала с требованиями: «Винтер! Прекрати!».

Рыча, будто и в самом деле намереваясь перекинуться зверем, Винтер избивал противника, словно не замечая, что тот вполне сознательно даже руки не отводит.

– Винтер! Хватит! – Аза попыталась оттащить его от Блэйда, но в ярости кузен отшвырнул девушку от себя пощёчиной такой силы, что она, перелетев несколько метров, распростёрлась по земле рядом со мной.

Не веря происходящему, Аза стояла на коленях, держась рукой за щёку.

Однако своей цели она добилась. Винтер прекратил избивать Блэйда. Он словно и сам не верил, что это его рука сейчас нанесла подруге сокрушительный удар. Что он, по сути, сделал то же самое, в чём обвинял Блэйда – поднял руку на женщину.

Трясущимися пальцами Аза отерла разбитую губу, размазывая по лицу выступившую кровь.

После шумной драки тишина была пронзительной. Наполненной отгремевшими грозовыми раскатами.

Винтер в нерешительности сделал несколько шагов:

– Аза?

Подняв голову, она взглянула на него глазами, полными слёз.

Винтер покачал головой.

Содеянное явно уже терзало его, переполняя раскаянием:

– Иди ко мне, – позвал он, раскрывая объятия.

Но Аза опустила голову, отвергая предложение.

Всё поплыло перед глазами. И я погрузилась в почти желанное бессознательное состояние.