– Ну давай, открывай глаза. Я вижу, ты пришла в себя.

На мгновение меня охватила надежда, что я очнусь в больнице и всё, что произошло со мной в последние месяцы, окажется бредом. Я зажмурилась, задаваясь вопросом, обрадует меня или разочарует то, что ни Винтера, ни Блэйда, ни Эвелин в реальности никогда не существовало, что они лишь плод моего воображения.

– Ну же?

Открыв глаза и поняла, что зря беспокоилась. Или надеялась?

Помещение, где я находилась, явно выполняло ту же функцию, что и больничная палата. Только кровати отличались от обыкновенных больничных, да прикроватных тумбочек не было.

В тусклом освещении приглушённых светильников, в узком проходе между кроватями маячила фигура директора, или, правильнее сказать, директорши.

– Как вы себя чувствуете? Ничего не болит, мисс Дарк? – вежливо поинтересовалась она.

Я прислушалась к себе. Никаких неприятных ощущений. От всего пережитого осталась лишь лёгкая слабость.

Женщина, выйдя из тени, села на стул, придвинув его вплотную к кровати, на которой я лежала:

– Жаль, что приходится тебя тревожить, Эмма, но я должна получить ответы на мои вопросы. И хотелось бы услышать правду.

Лицо у классной дамы было строгим и не сказать, чтобы слишком приязненным.

– Что опять случилось на озере? Я надеялась, ты образумишься. Твой отец заверил меня в этом, когда я, скрепя сердце, согласилась замять несколько не слишком красивых историй с твоим именем. Но что я вижу? Всё повторяется. Так теперь высокородные Дарки держат слово?

– Вы не можете допустить, что не всё зависело от меня? – спросила я, подавляя усталый вздох. – Что рассказали остальные?

– Я хочу услышать твою версию.

Что ж, мою так мою.

– Блэйд меня с первых дней появления в Институте травит.

– Почему ты не обратилась с этим ко мне, как мы и договорились?

– Да с чем обращаться? Ничего особенного он не делал. Так, мелочи. Но и мелочи способны отравить жизнь, когда их много. Я надеялась, что сама уговорю его образумиться. Но зря. Он не желает мириться.

– Хорошо, – холодно кивнула моя собеседница. – Я с ним поговорю.

Её симпатии явно были на стороне моего противника. Она даже не брала на себя труд это скрывать.

– Но вернёмся к тому, с чего начали разговор: каким образом вы оказались у озера?

Нужно была придумать историю максимально приближенную к правде. Я пару раз облизнула губы, пытаясь собраться с мыслями.

– Блэйд на зельях плеснул мне в лицо какой-то раствор, поэтому я не помню, как оказалась в лесу. Очнувшись, поняла, где нахожусь и очень испугалась. Побежав, сорвалась с обрыва. Когда сестра и кузен нашли нас, Винтер, обезумев от ярости, бросился драться. Никогда не видела его в такой ярости. Мы думали, он убьёт Блэйда. Скажите, с ним всё в порядке?

Вспомнив сцену безобразной драки, я содрогнулась.

– К сожалению, нет, – прозвучало в ответ. – Вы снова избили Рета до полубессознательного состояния. И если бы он поступил так, как я ему советовала, у Дарков были бы большие неприятности.

Женщина выпрямилась, поднимаясь:

– Блэйд наотрез отказался выставлять на ваш счёт какие бы то ни было претензии. Но я вот что скажу, мисс Дарк, и прошу принять это к сведению. Если ещё раз найду его в таком состоянии около вас, вашего кузена или ваших друзей, я сделаю всё возможное, чтобы вам это с рук не сошло. Вы меня поняли?

Я кивнула.

– А сейчас отдыхайте и поправляйтесь. Доброй ночи.

– Который сейчас час?

– Половина одиннадцатого. Вы проспали почти сутки.

Ничего себе? Сутки? Я думала, прошло всего-то несколько часов.

Оставшись одна, я какое-то время лежала, пытаясь расслабиться. Думала о том, что этой ночью должна была состояться встреча с Вэйлом Хантом. И что это даже удача, что я больна. У меня есть уважительная причина встречи избежать.

Постепенно я погрузилась в состояние полудрёмы, наблюдая за световыми кругами – размытым сиянием, окружающим круглые светильники, плавающие под потолком.

Словно из неоткуда всплыла мысль о том, что Блэйд должен тоже быть сейчас здесь, в лазарете. Ведь после драки с Винтером он покалечен не меньше, если не больше, чем я.

«Помоги ему», – словно извне прошелестел в моей голове голос.

Я перевернулась на другой бок, надеясь выбросить из головы всё лишнее и погрузиться, наконец, в целительный сон.

– Помоги ему! – раздалось уже явственней. – Пожалуйста, не медли! Иначе будет поздно.

Голос по-прежнему звучал не из вне, а в голове. Но был явственный.

– Алина! Помоги!

Ещё до того, как я открыла глаза, я уже знала кого увижу.

Призрак Иланты выглядел бледным, как чёрно-белое изображение в старом кино. Лицо выражало тревогу.

Я мысленно застонала.

Вот что бы другие сделали на моём месте, интересно?

Кто бы только знал, как мне не хотелось никуда идти и ничего делать! Но когда призрак, спасший тебе жизнь, умоляет о помощи, что ещё остаётся?

Иланта продолжала глядеть на меня печальными глазами.

– Веди, – обречённо выдохнула я, выбираясь из-под тёплого и уютного одеяла.

Не заставляя себя просить дважды, Иланта скользнула к двери, превращаясь из вполне себе человеческого силуэта в светящийся шар, медленно плывущий впереди.

Замка я не знала. Поэтому просто шла за шариком, стараясь разрядить нарастающее напряжение мыслью о старинных русских сказках, где вот почти так же шёл себе Иван-дурак за брошенным Бабой-Ягой клубочком. Шёл и шёл, не напрягаясь и ни о чём не задумываясь.

Стоило перешагнуть за порог лазарета, как тело, не укрытое ничем, кроме ночнушки, остудили сквозняки, вольготно разгуливающие по длинным коридорам Института.

К моему облегчению, светящийся шар юркнул за один из гобеленов. Там оказалась узкая винтовая лестница, бегущая внутри чего-то, подозрительно напоминающего башню.

Судя по звукам, снаружи бушевала непогода. Шквалистый ветер остервенело лупил косыми струями дождя по кирпичным стенам. Его голодные завывания делались то громче, то почти стихали.

А маленький шарик всё плыл и плыл, поднимаясь. Я следовала за ним до тех пор, пока не упёрлась носом в металлическую дверь. Шарик задрожал и растаял.

Толкнув дверь, я застыла на пороге, окидывая взглядом круглую площадку, окружённую низкими бортиками. У самого края, на опасно близком расстоянии от пропасти, обрывающейся вниз, стоял Блэйд.

Стоял, скрестив руки на груди. Распущенные волосы трепал ветер. По равнодушию, которое он выказывал к дождю, ветру и всему окружающему пространству, легко было угадать его намерения – от смерти Блэйда отделял один только шаг.

– Рет! – взволнованно окликнула я его.

Спина его напряглась в ответ на мой оклик. Он повернул ко мне бескровное лицо, облепленное мокрыми волосами. Совершенно пустое.

– Уходи, – с равнодушной небрежностью бросил он. – Для того, что я собираюсь сделать, свидетели не нужны. А когда я гляжу на лицо моего врага у меня есть сильное искушение забрать тебя с собой. Кем бы ты на самом деле ни была.

– Не делай этого!

Он вновь отбросил с лица мокрые, налипающие пряди волос:

– Как тебя зовут на самом деле?

– Алина.

– Ну так вот, Алина, – с издёвкой протянул он моё имя. – Я прекрасно понимаю, что наблюдать за тем, что кто-то сводит счёты с жизнью, небольшое удовольствие. У тебя ровно минута на то, чтобы уйти.

Глядя на узкую спину, по которой стекали струйки воды, я понимала, что Рет Блэйд всё для себя решил. Слова его не остановят.

От ужаса тошнило, стоило только представить его распластанное по земле тело.

– Рет, ты собираешься сделать неправильный шаг. В жизни, как в книге, всегда ярче всего запоминается финал. Твой же рискует стать смешным и жалким, – пыталась сыграть я на его самолюбии.

Я готова была нести любую чушь. Даже самую обидную.

Пусть злится. Пусть ненавидит меня, если хочет. Злость и ярость порой становятся тем самым мостом, по которому отчаявшийся человек способен вернуться к жизни.

– Твои враги хотели сломить тебя и у них получилось. Неужели ты дашь им повод торжествовать победу?

Мои стрелы пролетали мимо. Одна за другой.

Плохо. Очень плохо.

Блэйд стал ещё на полшага ближе к краю, откуда возврата нет.

– Что же ты делаешь?! – заломила я руки в отчаянии. – Ты, как некромант, заглядывающий за грань жизни и смерти, как никто другой должен понимать, что со смертью ничего не заканчивается. Самоубийце не найти покоя. Твоя душа никогда не встретится с душой Иланты.

Мысли метались, как птицы в клетке, не в силах ухватить нужную ниточку. Мелькали, как стекляшки в калейдоскопе, какие-то обрывки, осколки, угрожающие в любой момент разлететься в стороны.

– Рет, ты не можешь уйти сейчас! Ты же поклялся отомстить. И что? Неужели сдашься?

– Поскольку, как выяснилось, ты не Эмма, то кому ты предлагаешь мстить? – с сарказмом вопросил он.

– Вэйлу Ханту.

Я с облегчением поняла, что он начал меня слушать и, вдохновлённая, продолжила:

– Хант – вот истинный виновник смерти Иланты. И если его не остановить, непременно будут ещё жертвы. Одной мне с ним ни за что не справится. Но, действуя вместе, мы сможем ему противостоять. Пожалуйста, Рет! Ну, пожалуйста! Остановись, – тянула я к нему дрожащую руку.

В следующую секунду я почувствовала, как сухие, твердые пальцы сжали мою ладонь. Рет Блэйд спрыгнул с парапета и отошёл от края.

Под уставшим взглядом ледяных глаз сердце заколотилось быстро и сильно. Так быстро и сильно, что стало больно.

Тишина.

Хотя нет, ветер, налетающий порывами, издавал не слишком приятные звуки, вызывающие совсем уж неприятные ассоциации.

Блэйд сделал несколько шагов вперёд, приблизившись ко мне вплотную.

– Что ты… – начала я, но смолкла, ощутив спиной каменную кладку башни.

Руки рефлекторно уперлись ему в грудь. Только ощутив тепло под его одеждой, я поняла, как сильно замёрзла.

– Блэйд?..

– Что тебе от меня надо? Чего ты хочешь? Зачем ходишь за мной, как тень.

Он стоял так близко, что я чувствовала его запах – горький дым трав. От него тело покрывалось мурашками, равно как и от холода.

– Ты что-то путаешь, – нахмурилась я. – Или, как минимум, преувеличиваешь. Сегодня я впервые пошла за тобой по собственной воле.

Хотя о собственной воле вопрос спорный, но упоминать про вмешательство Иланты я не стала.

Голос Блэйда впивался в заледеневшую кожу горячими иголками:

– Кем бы ты ни была, у тебя нет права рассчитывать на мою помощь. Не в моих правилах оказывать кому-то милости.

– Я не милости прошу, а справедливости. То, что творится тут, неправильно. Однако никто этого будто и не замечает.

– А с какой стати это должно быть иначе? Мир, любой, предельно прост. В нём есть хищники и есть жертвы. Слабые и бесправные всем безразличны. Что они такое? Планктон, чьё существование оправдывается только полезностью в сфере питательности. Лань в лесу существует лишь для того, чтобы волк мог разодрать ей горло.

– Волк задирает лань не для развлечения, а потому что голоден, – горячо возразила я. – Хищник вынужден убивать. Люди – другое дело. Поступкам Ханта нет объяснений. Он чокнутый садист.

– Да, он чокнутый садист. И что? Он богат и знатен, ему всё сойдёт с рук. Так же, как сходило с рук тебе.

– Не мне. Как ты не поймёшь, у тебя же сейчас есть возможность разыграть выигрышную партию! Я в теле одного из них, но я – не они. Я жертва в шкуре хищника. У меня недостаточно знаний, умений и сил чтобы сопротивляться им. Но всё это есть у тебя.

Блэйд издал короткий смешок:

– Ты хорошо представляешь, на что подбиваешь?

– На днях мне нужно идти на сборище в их непонятный охотничий клуб. Каким-то образом изображать из себя Чёрную даму. Не приду – придут за мной. Неужели, зная об этом, ты даже пальцем не шевельнёшь, чтобы помочь?

– Я не уверен, что верю тебе. Может быть это очередной трюк с целью выиграть пару баллов в предстоящей игре? Хант, видимо, за что-то очень зол на тебя, раз выбрал мне в противники. Эмма ты или нет, я тебе не по зубам.

Я с трудом удержалась, чтобы не закатить глаза.

Он что? Не видит очевидного?

– Откровенно говоря, у Эммы всё отлично получилось. На самом деле будь на моём месте она, могла бы честно праздновать победу. Сигани ты сейчас этой с крыши, был бы уже трупом. Партия, шах и – мат. У настоящей Эммы не было причин останавливать тебя, потому что ты преподнёс ей победу на блюдечке, на тарелочке. Она тебя загнала.

В какой-то момент мне показалось, что Блэйд меня сейчас ударит. Но он, слава Богу, этого не сделал.

– Ты права, – неожиданно согласился он. – С самого начала эти твари целили в меня. А убили Иланту. Но прежде, чем мы с тобой сговоримся, мне нужны доказательства.

– Какие?

Не понимала я куда он клонит.

Блэйд смотрел в упор, словно что-то обдумывая.

– Есть несколько способов, позволяющих убедиться в твоих словах.

– Правда?

Он усмехнулся, пододвигаясь ближе:

– Можно начать с самого приятного. Что скажешь на предложение обменяться поцелуем?

– Скажу, это странное предложение. Тест поцелуем мне предлагают впервые. Как это может помочь?

– Я помню, как целовалась несравненная госпожа Эмма, – язвительно протянул Блэйд. – Полагаю, смогу ощутить разницу. Если она, конечно, будет.

Я с сомнением покачала головой:

– Когда меня целовал кузен Винтер, разницы с оригиналом что-то не заметил. Уверен, что этот способ вообще хоть на что-то годится?

Не знаю, было ли его предложением уловкой или он в самом деле надеялся что-то выяснить столь нехитрым способом, но я, каюсь, не стала протестовать. Мне было любопытно.

Ладно! Если уж быть до конца честной перед самой собой, то я была вовсе не против поцеловаться с Блэйдом. Мне хотелось коснуться губами его кожи, почувствовать на вкус её гладкость и упругость. А главное – тепло.

Я ужасно замёрзла.

От прикосновения рук, сильных, стискивающих плечи до боли, в голове словно поднялся туман.

Когда его пальцы опустились мне на затылок, зарываясь в волосы, возникло чувство, будто за спиной разворачиваются крылья. Кожа стала невероятно чувствительной. По позвоночнику побежал заряд, а по спине – мурашки.

Чтобы там не писали, на самом деле тело никогда никого не предаёт. Оно делает только то, что ему позволяют. А я не собиралась далеко заходить. И Блэйд, полагаю, тоже.

Если минуту назад я почти умирала от холода, то теперь сделалось жарко. Огонь пылал в крови, в каждой клетке тела.

Я словно ощущала, как под темной одеждой Блэйда, пропитанной запахом дождя и дыма, кипела лава.

Какие котлы с грешниками, какого дьявола, какой ад, Блэйд, ты прячешь в своей груди?

Он продолжал целовать меня так, будто поцелуем хотел вытянуть из тела душу. Чертов некромант! Кажется, ему это с успехом удавалось.

Восхитительно забраться руками под рубашку, ощущать твердость мускулов на плечах, груди, животе, впитывая в ответ его частые вздохи.

Кожа Блэйда кажется, была раскалённой. Пылающей, несмотря на бледность. Этот жар испугал меня, заставив отпрянуть.

Все-таки я не была смелой до безрассудства, страстной Эммой Дарк, меняющей любовников, как перчатки. Я была Алиной Орловой. У меня в жизни ещё ни одного мужчины не было. И хотя я отнюдь не отрицаю привлекательности безрассудной страсти, заставляющей знойных красавиц отдаваться мачо на вершине башен в грозовую ночь, мне такие подвиги пока не по плечу.

Блэйд обхватил моё лицо ладонями, сильно и жестко. Взгляд его, пронзающий мой мозг, был острым и жестоким.

– Ну что? – шепотом поинтересовалась я. – Выяснил, что хотел.

Он сжал челюсть так, что желваки заходили:

– Откровенно говоря – ни черта.

– Я так и думала. Зато хоть согревались, – усмехнулась я.

Судя по взгляду, до него только сейчас дошло, что моя одежда действительно не совсем соответствует долгим ночным свиданиям на вершине продуваемой всеми ветрами башни.

– Тебе нужно вернуться в лазарет.

Я не могла с ним не согласиться.

Пока мы пробирались по темным переходам коридоров, в которых было ненамного теплее, чем наверху, мне пришла очередная идея.

– Послушай, насчёт того, чтобы доказать, что я не Эмма… мы можем провести магическую тренировку. Я слышала, Эмма отличный маг и боец. Ты увидишь, ко мне эти эпитеты абсолютно не относится.

– Конечно же, притвориться, что не умеет драться Эмма не смогла бы?

– Зачем она стала бы это делать?

Блэйд ничего не ответил.

– Ну, хорошо! – раздраженно передёрнула я плечами. – Ведь есть же что-то, чего мисс Совершенство делать не умела?

– Она не умела вышивать.

Я удрученно опустила голову. Какой конфуз – я тоже.

– И ещё – рисовать.

Неужели?! О, Боже! Какая удача!

– Правда? – от радости я чуть на месте не подпрыгнула. – А я как раз наоборот отлично рисую!

– Отлично, – хмыкнул он, останавливаясь, потому что мы уже пришли. – Что ж, отдыхай, Алина. Нарисуешь мне свои доказательства на свежую голову.

Я кивнула.

Он повернулся, намереваясь уйти.

– Блэйд? – окликнула я. – Ты ведь не будешь больше делать глупостей?

– Не раньше, чем удастся припереть к стенке Ханта.

Я вернулась в лазарет и нырнула под одеяло, пытаясь согреться. Тело ныло от холода и не до конца заживших травм. Зато на душе было спокойно. Впервые, с моего появления здесь.

Почему-то мне казалось, что Блэйд поверил мне. И что с его помощью удастся не только одолеть Ханта, но и (кто знает?) отыскать дорогу назад, в своё мир, в своё время.

А ещё просто грела мысль о том, что придётся проводить много времени вместе.

И почему я раньше думала, что мне нравится Винтер? Нет, не то чтобы я в нём разочаровалась. Кузен – отличный парень. Просто… просто…

Просто Блэйд мне нравился больше.