Когда маска спала все присутствующие смогли увидеть то о чём я знала давно – всё силу горячей ненависти, что расчётливый и холодный Рет Блэйд испытывал к вальяжному прожигателю жизни Вейлу Ханту.

Ненависть исказила черты Рета до такой степени, что он стал похож на выходца из преисподней. Тёмные глаза сияли от переполнявшей душу ледяной злости, вынашиваемой не один день. Мертвенно-бледные губы изогнулись в мрачной усмешке.

– Ну? – развёл он руки в стороны, словно приглашая всех кинуться ему в объятия. – Вот он я, жалкий недостойный раб из смердов, осмелившийся бросить вызов горстке избранных. Дерзнувший думать, будто талант и магический дар вовсе не удел одной только аристократии. Что самый бездарный из малых сих способен не только догнать, но и превзойти вас. Я считаю себя самородком, во многом превосходящим вас. Хоть и сверкаете ярко, вы, господа, не более, чем дешёвый стеклярус. Куда ж вам тягаться в твердости с настоящим алмазом? Я достоин наказания за свои недостойные мысли, не так ли? Ну? Кто из вас, детки, дерзнёт меня наказать?

Блэйд развернулся в мою сторону:

– Может быть Чёрная Дама? Конечно, вы! Кому же ещё выступать ферзем при короле? Не самому же Магистру Клуба Охотников рисковать драгоценной шкуркой? Не по чину ему вставать против плебса.

– На твоё счастье действительно так, – с притворным огорчением вздохнул Хант. – Короли, магистры, лорды – все они стоят на страже законов, и не могут их попирать. Будь иначе, я бы с превеликим удовольствием показал бы тебе такие глубины тёмной магии, о которых ты и не догадываешься.

– Но ты не отступишься от правил? Какая неожиданность! – с сарказмом протянул Блэйд. – Смелость и безрассудство не твой конёк, Хант? – он пожал плечами. – Почему я даже не разочарован? Может быть потому, что был к такому готов? Что ж! По традиции всех времён и по правилам джентльменов – дамы вперёд?

По залу прокатился вздох, полный нетерпения и предвкушения. Что поделать? Постулат «Хлеба и зрелищ» актуален во все времена. И, кажется, во всех мирах? Увы! Я не могла не испытывать отвращения к собравшейся толпе, жаждущей развлечений за мой счёт.

По-звериному обострённые чувства позволили определить угрозу, а может быть, что-то в жестах Блэйда заставило автоматически принять боевую стойку.

Я успела выхватить Стило, но едва успела выставить щит. Полностью погасить удар не получилось – лишь смягчить его. Но и той силы заклинания, что осталось, хватило, чтобы бросить меня на пол.

Не успела я прийти в себя, как увидела багровый луч и снова едва-едва успела отклониться. Он чуть не размозжил мне голову. Заклинание оставило после себя глубокою выбоину в полу.

Я в ужасе вскочила на ноги, попятившись, чувствуя себя почти трупом. Если Блэйд решил драться всерьёз, то я все равно что мертвец. Шансов никаких.

По спине пробежал холодок, но я тряхнула головой, изо всех сил стараясь отогнать страх, липкий, как паутина. Стоит увязнуть в нём поглубже, назад не выбраться.

Как сквозь туман я видела, как Блэйд медленно, будто в замедленной съёмке, поднимает руку.

– Нет! – зачем-то выкрикнула я, отлично понимая, что протестовать бессмысленно.

Нужно просто принять происходящее и драться, стараясь победить. Зря я верила в то, что Блэйд будет мне подыгрывать. Ой, зря! Он из тех людей, кто всегда сам по себе и сам за себя, до других ему нет дела. Может быть так ведут себя все люди, умеющие упрямо идти к цели, добиваться своего, несмотря ни на что?

Может быть. Откуда мне знать? Я не такая, я не умею. Я – доверчивая и глупая.

Всё это, как молния, пронеслось в голове. А может быть эти мысли я придумала себе позже, когда, оборачивалась назад, вспоминала, пытаясь анализировать ситуацию.

Сорвавшийся со Стило луч был, на этот раз, фиолетового цвета с переливающимися внутри блёстками. Если смотреть на такое со стороны, наверное, выглядело красиво? А так, чтобы уклониться от луча, единственное, что пришло в голову – упасть на четвереньки, правой рукой изо всех сил сжимая Стило.

Даже не пытаясь встать на ноги я метнула в противника алый луч сбивающего заклятия. Блэйд ушёл от него играючи, не напрягаясь. А мне с трудом удалось блокировать следующий удар.

Я перестала что-либо понимать, элементарно не успевая отслеживать, что за проклятия в меня летят. Лучи шли один за другим – синий, алый, голубой, жёлтый.

Блэйд поднял руку над головой, и она стала напоминать разящую стрелу. Со Стило сорвалась ослепительно-белая, похожая на всполох молнии в ночи, вспышка.

– Эмма! – услышала я испуганное восклицание Ханта.

Удар прошёл мимо. Ударившись о стену, оставил на ней обширный обгоревший след. Даже не хочу представлять, что случилось бы со мной, если бы Блэйд не промахнулся.

Я, было, успела вообразить, что он промахнулся нарочно, но следующий луч убедил меня в ошибочности моих выводов. Перед глазами словно взорвался фейерверк. Боль в спине сделалась невыносимой. Как будто ток побежал по позвоночнику, расходясь пульсацией, бегущей по венам, пока не достиг кончиков пальцев.

Я подумала, что умираю. Страх перекрыл горло так, что глотать сделалось тяжело. Несколько секунд всё, на что я была способна, это только дышать. И то через силу.

– Довольно! – словно издалека раздался голос Ханта. – Ты получишь то, что хочешь, ублюдок.

– О! Ублюдок здесь вовсе не я, ваша милость. Моя мать была женщина простая, да. Но распутницей, в отличие от вашей, её никто и никогда не называл.

– Не смей! – потряс воздух рычание Вэйла. – Не смей поганить грязным языком имя моей матери!

– Ой, перестань! Это не должно тебя шокировать. В конце концов, кто в нашем королевстве не называл твою мать шлюхой?

С трудом подняв голову я бросила взгляд сначала на Блэйда (он улыбался), потом – на Ханта. На лице последнего читалось столько чувств: шок, удивление, ненависть.

Это неправильно. Господи, всё происходящее здесь неправильно.

– Оставь Эмму, скотина. Ты же с самого начала целил в меня? Хотел поединка? Ты его получишь.

Тишина, наступившая после слов Ханта, стала почти осязаема.

Губы Блэйда раздвинула хищная ухмылка. Она доставляла мне почти физическую боль. В этот самый момент я поняла, что всё, что Блэйд говорил, всё, что делал, было только игрой, смысла которой я не понимала. Я на самом деле лишь муха, запутавшаяся в паутине хитрого паука. Марионетка, даже не подозревающая, что кто-то дёргал за верёвочки.

Я до сих пор не понимала – зачем? Зачем всё это?

Взгляд Ханта на мгновение задержался на мне, а потом он с отвращением повернулся к Блэйду. Я не ждала ни от кого помощи. Поступок Вейла удивил меня не меньше, чем действия Блэйда. Ночь Шабаша стала для меня ночью открытий и откровений. И дай то бог чтобы ничем больше.

События принимали слишком стремительный оборот. Противники сошлись. Разноцветные яркие вспышки шли так часто, что можно было различить среди них лишь размытые силуэты, удивительно гармоничные в своём противостоянии.

Вскоре вспышки превратились в один огненный вихрь.

Вертясь, как уж на сковородке, Блэйд всё же двигался на капельку быстрее Ханта. И этой самой капельки оказалось достаточно для того, чтобы перевес сил оказался на его стороне.

Блэйд вновь вскинул руку над головой – вспышка, на этот раз вышла не серебряная, а багрово-красная. Огненное марево уплотнилось в одну маленькую точку и словно телепортировалось. Материализовавшись у груди Ханта, плазма вошла в неё, как посетитель в дверь.

Несколько секунд противники глядели друг другу в глаза. Хант – неверующе, Блэйд – так, словно исполнил свой долг. Потом Стило выскользнуло из пальцев Вейла. Из уголка губ, словно тонкая алая змея, скользнула по подбородку кровь. Колени его подогнулись, и он медленно осел на пол.

Блэйд повернул голову, перехватив мой взгляд. Спокойно, словно мы по-прежнему находились где-то на берегу озера, вдалеке от этого кошмара, сказал:

– Видишь, Эмма? Это и есть тот самый Хвост Скорпиона. По-моему, у меня он получился блестяще.

Лицо Блэйда не выражало ничего. Но в глубине тёмных глаз я прочла триумф.

Не поднимаясь с колен, я подползла к телу Ханта. Странно, ещё вчера я его не знала, больше того – ненавидела всей душой. Так отчего сегодня сердце немеет при одной мысли что он мёртв? Почему ужас словно наполняет каждую клеточку моего тела?

«Что же ты наделал? – хотелось крикнуть мне Блэйду. – Зачем – так? Мы ведь иначе договаривались! Знай я с самого начала о твоих планах, ни за что бы не согласилась».

«Потому-то ты о них и не знала», – удручённо ответил внутренний голос.

Прижав пальцы к дрожащей жилке на шее Ханта и ощутив, как она пусть слабо, но пульсирует, я с облегчением выдохнула – жив!

Веки Вэйла слабо затрепетали, приподнимаясь. Парень явно пытался сфокусировать взгляд.

– Эмма… – через силу выговорил он это имя, – ты в порядке?

Я кивнула. Найдя мои пальцы, Хант слабо сжал их.

А я чувствовала, как окончательно теряюсь в непонятном мире. Я больше не различала где верх, где низ. Не понимала, кто я вообще такая – Эмма? Алина?

– Ну, господа? – вновь зазвучал насмешливый голос Блэйда. – Почему я не слышу приветственных криков? Король умер – да здравствует король.

– Ты совсем помешался? – процедила одна из девиц в белом парике.

– Я в полном рассудке. Ваш Охотник пал, разорванный назначенной ему дичью. По Уставу победитель занимает место побеждённого.

– Но Хант не был твоим Охотником! – возмутилась одна из масок. – Им была Эмма!

– Вступившись за неё, он взял на себя ответственность со всеми вытекающими последствиями. Так что теперь, нравится вам это или нет, но я буду вашим Магистром.

Хант, через силу, опираясь на мою руку, сумел подняться и сел на высокий стул. Насколько я могу понять, местный аналог трона?

– Ты окончательно обезумел? – поинтересовался он.

Слова давались Вейлу с явным трудом, но он пытался выдержать взятый прежде небрежный тон.

– Ты серьёзно думаешь, что можешь занять моё место?

Блэйд едва заметно пожал плечами, вздыхая. Сдавай он актерское мастерство, этот вздох явно потянул бы на «незачёт», слишком много наигранного пафоса прозвучало.

– Если честно, то – да, Хант. Я смогу это сделать. Скажу больше – ты сам уступишь мне своё место.

– Повторюсь – ты сошёл с ума.

– Да нет же.

– Ты не можешь ссылаться на Устав, Блэйд, потому что по Уставу такие, как ты, безродные плебеи, в нашем клубе могут быть только Жертвами. Ты победил, не стану отрицать очевидного. Это даёт тебе право уйти отсюда живым.

– И только-то? Как милостиво, ваша милость! – с сарказмом протянул Блэйд. – Когда я сяду на твоё место, первое, что я сделаю, перепишу этот ваш дурацкий закон.

По залу прокатился гомерический хохот.

Скрестив руки на груди, Блэйд улыбался с вызовом и чувством собственного превосходства.

– Здорово ты нас повеселил, – любезно сообщил Хант.

– Прежде чем Шабаш закончится, я повеселю вас ещё больше, – отозвался Блэйд.

Смех как-то сошёл на нет сам собой, как оседают пузырьки в игристом шампанском. Все в ожидании смотрела на Блэйда. В умении держать внимание ему отказаться трудно.

Держать интерес аудитории ему удавалось без труда.

– Скажи, дружище Хант, как сильно ты любишь нашу красавицу Эмму?

Хант нахмурился. Вопрос был ему ясен. А вот какой смысл задавать его ему явно было невдомёк.

– Способен ты променять удобное кресло Магистра, в котором так уютно помещается свой зад, на её драгоценную персону?

– Какой смысл в обмене, если и, то и другое при мне? – насмешливо протянул Хант.

И снова в бездонных, как подземелья, глазах Блэйда засветилась насмешка. Ядовитая, как укус змеи.

– Смысл на самом деле есть, Хант. Просто, видишь ли, ты не всё знаешь. Вернее, ты не знаешь самого главного. Девушка, стоявшая рядом с тобой, выглядит, как Эмма, говорит голосом Эммы, смотрит на мир её глазами. Но на самом деле она Эмма Дарк не больше чем я.

И снова лёгкий ропот недоумения прошёлся по рядам окруживших нас людей.

Я в этот момент испытывала чувство растерянности. Но, с другой стороны, пришло и ощущение огромного облечения. Больше не нужно было притворяться, лгать, изворачиваться, притворяться. Можно будет снова стать самой собой.

– Что ты несёшь?!

Голос Ханта вовсе не был таким безмятежным, как прежде.

Он, похоже, и в самом деле здорово запал на кузину Винтера? Впрочем, после его поступка разве могут быть в этом хоть малейшие сомнения?

– Я говорю, что в теле Эммы, Вейл, – с мягкостью кошки, решившей заиграть мышь до смерти, – находится душа совсем другой девушки.

– Неужели же ты думаешь, я куплюсь на такую низкопробную ложь?!

В самом гневе Ханта звучал страх.

– Купишься. Конечно, купишься. Ведь, несмотря на то, что я ненавижу тебя всеми фибрами моей души, ты далеко не дурак, Хант Пообщайся с девицей поближе и сам всё поймёшь. Огненная ведьма Эмма не имеет ничего общего с этой девочкой, занявшей её тело. По своему милой, но… ты же сам видел разницу? За настоящую Эмму в бою тебе не пришлось бы вступаться, верно? Настоящая Эмма была бойцом. И в постели она настоящий огонь, знающий, как получать и давать удовольствие. Ты уже имел удовольствие заценить разницу между тем, что было и тем, что стало?

– Заткнись!

– А, ну да. Ты же не веришь, что твоя драгоценная Чёрная Дама переспала, помимо тебя, со всем Институтом.

– Я сказал – заткнись!

– Вообще-то, мне плевать на то, что ты сказал. Но я не стану развивать эту тему, поскольку речь о другом. Если хочешь, чтобы я помог твоей драгоценной Эмме вернуться в это тело, тебе придётся обратиться ко мне. И я, возможно, соглашусь, но… в обмен на тот милый стульчик, на котором сидит ваша задница, ваша милость.

Хант с такой силой вцепился руками в подлокотники, что костяшки пальцев побелели.

Блэйд протянул с очередной усмешкой:

– Чем-то одним придётся пожертвовать. Либо властью. Либо девушкой. Выбор за тобой.

Он отвесил Ханту издевательски-низкий поклон. И, выпрямившись, растворился.

Словно чары спали с его исчезновением. Зал ожил, загомонил, зазвучал возбуждённо-возмущенными голосами.

А я стояла, словно в камень обращённая. Всё проходило не так, как я думала. Но, по-своему, всё было не менее ужасным, чем представлялось.

– Хант, ты в порядке? – сунулся к Вейлу какой-то парень.

Возможно, он не был совсем уж незнакомцем. Как и большинство присутствующих здесь. Ведь Клуб-то был студенческий. Но маска скрывала лицо, а я не настолько хорошо знала своих однокурсников, чтобы узнать их в подобных обстоятельствах – стрессе и полумгле.

Теперь я отчетливо видела, что толпа вовсе не так велика, как мне представлялось. Не больше пяти десятков человек. Может и меньше. Да и откуда взяться большему количеству людей? Тут же вроде как сливки общества? А сливок много не бывает.

Оттолкнув услужливого товарища, Вейл сквозь зубы бросил мне:

– Следуй за мной.

Я послушно «последовала», предвкушая разговор по душам и разбор полётов. Но лучше уж это, чем брачная ночь в образе Эммы Дарк. Всё равно из меня роковая красавица как из свиньи апельсин.

Мы поднялись по лестнице и шагнули в комнату, больше подошедшую бы избалованной красавице, чем мужчине. Интерьер и мебель отчётливо воскрешали в памяти французский стиль рококо, с его лёгкостью и кокетливостью. Во всем преобладал белый цвет.

Весьма своеобразный выбор для человека с репутацией Ханта. Как вариант, может быть, комната на самом деле предназначалась не ему? Он просто временно тут остановился?

Едва дверь закрылась, Хант согнулся пополам, весьма выразительно ругаясь и награждая Блэйда такими эпитетами, что я покраснела. «Чёртов сукин сын», – это так, из ласкового. На разминку.

Добравшись до серванта, Вейл достал оттуда рюмку и пузырёк из зелёного стекла. Отмерив тридцать капель, ядрёной синькой собравшихся в стакане, опрокинул, точно водку, даже не разбавляя водой. Я решила про себя, что буду считать ядовито-синие капли лекарством, способным нейтрализовать последствия магии Блэйда.

Не зная, куда себя деть, так и застыла посредине комнаты подобием жены Лота. «Ну, давай! Скажи уже что-нибудь и – покончим с этим», – взмолилась я про себя. А Хант всё медлил, стоя ко мне спиной так, будто боялся увидеть то, что видеть будет неприятно.

Наверное, нельзя его за это винить. В конце концов приложил его Блэйд немилосердно. Во всех смыслах этого слова.

– Он сказал правду?

Голос Ханта звучал невыразительно и тускло.

– Да.

– Это многое объясняет.

Повисла очередная пауза.

– И что теперь? – тихим голосом спросила я, будто боясь, что, если заговорю громче, случится что-то непоправимое. – Что дальше?

Хант, наконец, повернулся, но его повело в сторону и, чтобы не упасть, он был вынужден опереться руками о столешницу.

– Что дальше? Я не знаю. Не уверен. Охотней всего я бы отвернул голову сначала Блэйду, а потом – тебе. Но сделать этого я не могу. С Блэйдом не справился, а тому, у кого лицо Эммы, я вреда причинить не могу.

– Наверное, она и вправду была замечательной? – я ощутила укол то ли ревности, то ли зависти. – Если вы все так без ума от неё?

Хант невесело усмехнулся, но лицо его тут же приняло серьёзное выражение:

– Замечательной? Смотря, как и что под этим понимать. Не исключаю, что у меня просто извращённый вкус на женщин. Скорее всего так и есть.

Поспорить с этим было сложно.

– Когда в жизни можешь получить всё, что хочешь, приятно почувствовать себя настоящим охотником. А Эмма, несмотря на кажущуюся доступность – трудная добыча. Она легко отдаёт тело, а душу её завоевать вряд ли получится. Порою я начинал думать, что у неё и души-то никакой нет. Один расчётливый мозг да рефлексы.

– И что в этом хорошего? – откликнулась я, понимая, что мне моя соседка, с которой поневоле пришлось разделить так много, нравится ничуть не больше, чем другим девушкам в Институте.

Девушкам вообще редко нравятся другие девушки, особенно если на этих других девушек западают все окрестные парни. Каждой из нас хочется быть номер один. А тут я, вроде бы, как и номер один и одновременно с этим – вне конкурса.

– На самом деле ничего хорошего. Всё, чего касается недоносок Блэйд по определению хорошим уже никогда не будет. Он так меня ненавидит, – фыркнул Хант. – Даже смешно.

– Ты причастен к смерти его девушки. Как же ему тебя не ненавидеть?

– К смерти его девушки? – непонимающе нахмурился Хант, пытаясь вспомнить или понять, о чём я веду речь. – О какой девушке ты говоришь?

– Об Иланте Кадэр.

Хант нахмурился ещё сильнее:

– Об Иланте Кадэр? Не понимаю.

– Ну, она же вроде как была Жертвой Эммы Дарк?

– Ах, да! Та несчастная девушка, что утопилась в озере прошлой весной.

– Вот именно! Если бы не ваши дурацкие игры, если бы не ужасная деятельность клуба…

– Постой-постой, – вскинул ладони Хант. – При чём здесь Клуб?

– Как это, при чём тут Клуб?! Ты издеваешься?! Вы заигрываете людей до смерти! И ты ещё спрашиваешь?!

Взгляд Ханта сделался настолько выразительно красноречив, что я осеклась.

– Мы заигрываем людей до смерти? – засмеялся он. – Что ты под этим подразумеваешь? Смерть от сексуально-алкогольных излишеств в молодом возрасте наступает редко, а те элементы перчика, что добавляют сражения и пытки, тоже не смертельны.

Я слушала, пытаясь понять, кто из них двоих меня дурит? Ханту в этот момент отчего-то верилось больше Блэйда.

– Блэйд так описал тебе обстановку?

Я кивнула:

– Не только Блэйд. Но и Эвелин. И Винтер.

Во взгляде Ханта проскользнули понимание, насмешка и сочувствие:

– О, Эмма! Или незнакомка в теле Эммы! Шабаш – это не темномагический обряд, как, может быть это и было когда-то. В наше время это всего лишь лишний повод собраться вместе и повеселиться. Нувориши и снобы одинаково стремятся попасть в Клуб для поднятия статуса ну и, конечно, приобретения связей, что могут оказаться им полезны в будущем.

На мгновение я поверила. Но потом вспомнилась перепуганная девушка, умоляющая не назначать её Жертвой, вспомнилась Аза и Иланта.

– Возможно, что в действительно всё не так ужасно, как мне преподнесли, но невинным предприятием ваш гадюшник не назовёшь.

Хант дёрнул бровью:

– А я этого и не утверждал. Здесь легко можно развратиться, разочароваться в себе и в людях, отчаяться и покончить с собой. Но никто никого не убивает. И, если на то пошло, нигде не стоит буклет с просьбой войти. Люди сами приходят, сами стремятся сюда. А что касается Иланты? – он в задумчивости потёр подбородок. – Даже не знаю, что тут сказать? Во-первых, Иланты никогда не была среди Жертв, а уж об Охотниках и говорить не приходится. А, во-вторых, Иланта никогда не встречалась с Блэйдом, насколько я знаю.

– Что?! Да я сама говорила с ней! Я слышала, как…

– Ты не могла говорить с мёртвой.

– Она спасла меня от Блэйда и мы…

– Всё понятно, – с усмешкой кивнул Хант. – Кто ты такая на самом деле? Откуда ты попала в тело Эммы? Судя по всему, ты ведь вообще не из нашего мира, так?

Я кивнула.

– И там, где ты жила раньше, некромантов не было.

– В моём мире вообще магии нет.

– Я так и думал. Как тебя зовут на самом деле?

– Алина.

– Ну так вот, Алина, некромант способен заставить пойманную им душу подчиняться его воле. Да и куда ей деваться? У кого просить помощи? Кто её услышит? Чисто теоретически, другой некромант, имеющий иные моральные устои. Но как до него докричаться, если ты в плену, никем не видимый и неслышимый? Такой дух, полностью контролируемый своим хозяином, будет делать всё, что ему прикажут. Думаю, в случае с Илантой всё так и было.

– Не может такого быть!

Перед глазами стояло лицо Блэйда в тот момент, когда Иланта появилась перед ним на берегу озера. И когда он хотел скинуться с башни. Дело даже не в том, что я сомневалась в наличии у него таланта так достоверно притворяться, просто –зачем ему это?

– В этом мире может быть всё. Но я не настаиваю. Хочешь видеть в Блэйде образ героя печального образа – твоё право. Хотя кто угодно скажет тебе, что этот костюмчик ему велик непомерно.

– Не тебе говорить о героях, – отрезала я.

– Верно. Не мне.

– На самом деле мотивы Блэйда уже не так важны. Разбирайтесь между собой сами, меня это не касается. Куда важнее другое.

Я запнулась, глубоко вздохнув перед тем, как сказать самое важное:

– Ты ведь хочешь, чтобы вернулась настоящая Эмма? А я хочу вернуться домой. Свои условия Блэйд выдвинул. Что мне ему передать? Ты согласен?

Запрокинув голову, Хант внезапно расхохотался. Смех у него был истеричный и неприятный. Отсмеявшись, он с иронией вновь посмотрел на меня.

– Либо Блэйд сумасшедший, либо даже не знаю, что им движет.

– Ты не согласишься?

– Да я не могу согласиться. Весь смысл в том, что этот Клуб возглавляют люди королевской крови, а членство в нём помогает попасть ко двору. Если я уйду, то Клуб просто исчезнет сам по себе.

Я поняла. По сути, Блэйд пытается сделать то, о чём мы с ним и договаривались. А попутно ещё пытается отправить меня домой. Он просто пошёл к цели немного иначе, импровизируя на ходу. Поняв это, я почувствовала себя намного лучше.

– Так сказать ему «нет» или «да»?

Хант передёрнул плечами:

– Скажи ему, что я подумаю.

Я кивнула.

– Поможешь мне вернуться в Институт?

Хант, неторопливо поднявшись, прошёл к одному из секретеров, извлёк оттуда маску, точную копию той, в которой я сюда пришла. И так же неторопливо подошёл ко мне, чтобы отдать.

Когда я попыталась взять её у него из рук, пальцы его жарко обвились вокруг моих кистей:

– Не хочешь остаться, красавица? Нам будет хорошо вместе, обещаю. Я умею обращаться с женщинами, – нежно коснулся он пальцами моей щеки.

Я отстранилась:

– Охотно допускаю такую возможность. Но как-нибудь в другой раз.

– Хорошо. Я подожду. Просто скажи – когда?

– Когда в этом теле будет его истинная хозяйка.