Как правильно написал однажды Маршак – время растяжимо. Оно действительно зависит от того, чем заполнишь часы и минуты. Иногда течёт, пустое и быстрое, и тебя качает на днях, словно на волнах. Событий так мало, что недели превращаются в неразличимых близнецов. Потом пытаешься вспомнить тот отрезок из прошлого и тонешь в бессмысленности существования.

А порой в час умещается столько, что остаётся только удивляться как можно так многое уместить в столь малом?

За три недели, что разделяли помолвку и мой отъезд в Магический Институт словно пролетел год, столько всего пришлось усвоить и столькому научиться.

На следующий день же день после бала мистер Адриан пожелал, чтобы я вновь села в седло. Вспомнив пережитый мною на Ромашке ужас, я упиралась с таким упрямством, что любому ослу дала бы фору.

Однако отец Эммы меня переупрямил.

– Ты сядешь на эту лошадь, – тихо цедил он. – Ты сможешь победить свой страх. Должна. Потому что если ты не справишься с таким маленьким препятствием, как же ты одолеешь всё остальное?

Я сдалась.

Так мы снова оказались с Ромашкой вместе.

На сей раз всё прошло как нельзя лучше. Может, всё дело в том, что Адриан страховал меня, пока мы с лошадью трусили вокруг арены? Ромашка была само спокойствие. Я даже получила удовольствие от верховой езды.

На мой вопрос, скоро ли я смогу вернуться обратно в своё тело, мистер Адриан покачал головой:

– У меня нет хороших новостей. Ниточек, способных определить, что за заклятие использовала моя дочь, отыскать не удалось. А это значит, тебе придётся поехать в Институт и продолжить обучение вместо неё.

– Продолжить? Но как? – в отчаянии заломила я руки. – Я же ничего не знаю, ничего не умею. Разве возможно выучить за три жалких недели то, чему Эмма училась целую жизнь?

– Нет, – согласился Адриан со мной. – Но будем пытаться. Выбора-то всё равно нет.

Так я на собственной шкуре узнала, какого это – сражаться с ветряными мельницами. Иногда шансов мало, иногда – катастрофически мало, иногда – один к ста.

А что касается меня, так я уверена, у меня их вообще не было.

Но мы не сдавались, упорно пытаясь совершить невозможное.

***

Итак, магия – это энергия. Волевое усилие мага – генератор, что её аккумулирует.

Существует три вида магии:

1) 

Белая. Использует энергию живых.

К ней относятся умение исцелять и готовить зелья. Главным принципом работы белых магов является сохранение энергий и добровольное сотрудничество, как с живыми, так и с духами-элементами. Белую магию можно использовать и в бою. Особенно эффективно она действует против созданий Тьмы и заклинаний Тёмных магов.

2) 

Тёмная магия. Некромантия. Использует энергию мёртвых.

Некроманты могут создавать зомби, вызывать демонов, контактировать с другими существами загробного мира. Как правила, существами низшего порядка, населяющими преисподнюю. Особенно талантливые могут улавливать человеческие души и возвращать их обратно в тело. Могут даже привязывать души к предметам, заставляя мучиться.

Естественно, с боевой магией тёмная сочетается превосходно.

3) 

Стихийная магия. Нейтральная.

Подразделяется на четыре классических направления, о которых знают даже у нас: огонь-вода-воздух-земля.

С тем, что лежит в основе магии с профилирующим направлением и пояснять ненужно – ведущая стихия.

Огонь самая воинственная из стихий.

Представители стихии воздуха могут левитировать (при этом открытии ко мне пришла жаба и начала душить! Всегда мечтала научиться летать). Маги воздушной стихии способны перемещаться с места на место, создавать телепорты, активировать их.

Магам Воды подвластно изменить её состояние. Они могут считывать информацию, предвидеть будущее.

А магия земли почему-то никак в моём сознании не хотела разделяться с белой магией.

Чем больше я читала, тем сумбурнее воспринималась информация. Под конец она вовсе отказалась умещаться в голове.

Нет. Математика легче. Там дважды два всегда четыре. А в магии, как в искусстве, ничего нельзя предсказать заранее.

И это ещё теория. А вот когда началась практика…

У меня ничего не получалось. Или получалось всё не так.

И даром преподаватели

Время со мною тратили

Даром со мною мучился

Самый искусный маг

В отличии от героя песни я слушала наставления Адриана очень внимательно. Но это не всегда помогало.

Адриан был мудр и терпелив. Наверное, это я бездарность?

Всё же, несмотря на мою бестолковость, Адриан ни разу не повысил на меня голос. Во время наших занятий меня иногда даже охватывала печаль.

Мама разошлась с первым мужем, когда я была совсем маленькой и я не желаю называть этого человека отцом, кто бы и что мне по этому поводу не говорил.

Отец, этот тот, кто растил и заботился, кто был рядом и защищал. А тот, кто в далёком прошлом получил удовольствие, забыв одеть на свой конец презерватив, а потом ни разу в твоей жизни не появился – его отцом за что величать?

Отчим тоже не стал близким человеком.

Мы постоянно соперничали с ним за любовь и внимание мамы. В её присутствии он был со мною мил и заботлив, так, что моя надутая мина выглядела свинячьей неблагодарностью. Но стоило маме отвернуться, он шпынял меня, как собачонку. То щипнёт, то пощёчину отвесит.

Слава богу хоть не приставал никогда! Этого я бы точно не вынесла. Особенно если бы мама и тут, по обыкновению, приняла его сторону.

Мистер Адриан отличался от всех известных мне в прошлом мужчин. Он был терпелив, спокоен, умён. О таком отце и муже можно только мечтать. Может быть, в нашем времени и мире такие просто перевелись?

И главой семьи он значился не номинально – действительно нёс ответственность за благополучие близких.

Для меня за эти три недели он сделал все возможное. Научил использовать базовые заклинания для защиты. Научил ставить охранные круги и маячки, способные обнаружить инородную магию, несущую вред.

Момент, когда мы, наконец, должны были отправиться в Институт, я ждала с интересом и нетерпением. Но и со страхом – тоже.

Всё, что меня окружало последний месяц – шикарное и богатое поместье Дарков, а мне так хотелось посмотреть на что-нибудь новенькое.

– И не надейся, – предупредила Эвелин. – В Институт мы перемещается через Транспортёр.

Так назывался чёртов коллайдер.

Он внушал страх. Огромный. Круглый. Зеркальный.

В утро «переноса» все встали пораньше.

Я нервничала с самого вечера так, как не нервничала даже накануне глупой Эмминой помолвки.

Вещи мы собрали, но сказали, что их доставят слуги.

Позавтракав, спустились в огромный подвал, дышащий вековой прохладой и переполненным влагой так, будто неподалёку текла река.

Первым в зеркальное нутро отправился сопровождающий нас Адриан. Я – второй. За мной – Эвелин, Эльза и леди Диана.

Я уже писала о том, что Транспортёр наводил на меня сомнения. Мне было жутковато.

Как только круглая дверца за отцом Эммы герметично, словно на космическом корабле, закрылась, мы отошли на несколько метров.

Громоздкое устройство начало с шипением раскручиваться. При этом впечатление создавалось такое, будто «ракета» состояла из нескольких частей, и каждая её часть вращалась в разные стороны, сверкая и сияя алмазными гранями. Всё быстрее, быстрее, пока от огней глазам не сделалось больно.

Интересно, Бог один во Вселенной?

Или этому миру покровительствует свой бог?

Можно ли здесь молиться так, как я это делала у себя дома?

Может быть, эта волшебная зеркальная ракета, раскрутившись, вернёт меня домой, в мой мир? Я очнусь, глядя на настоящую себя в зеркале, слушая монотонные голоса подружек «Пиковая дама – приди!».

Но это не подружки – это останавливающийся коллайдер.

Сейчас вместо частиц он разгонит меня и забросит куда-нибудь подальше.

С замиранием сердца я переступила порог. Содрогнувшись, вытянулась внутри капсулы, похожей на отполированный изнутри до зеркального блеска гроб.

Чувство полнейшей растерянности и одиночества угнетало. От быстрого вращения подташнивало.

Отчего-то вспомнился старый советский фильм про «Гостью из Будущего», где пионер Коля заглядывал за тонкую картонку с надписями станций-остановок, и перемещался в другое место.

Когда вращения прекратились я оказалась на зелёном лужке. Вокруг кольцом расположились Транпортёры. По вымощенным булыжниками дорожке люди подходили к тонким стеклянным переходам, откуда из уносила длинная лестница наподобие наших эскалаторов.

Дождавшись Эвелин и Эльзу мы, в свой черёд, шагнули на такие же.

Лестница принесла нас к красивому, невысокому зданию.

– Я думала, он больше, – выдохнула я, с любопытством озираясь.

Эвелина пихнула меня локтем под бок:

– Да не смотри ты так, как будто всё в первый раз видишь! И внутри, к твоему сведению, здание в два, а то и в три раза больше.

– Пространственные чары, – понимающе кивнула я.

У входа родители с нами простись.

– Берегите себя, – напутствовала леди Диана. – Хорошо ешь, Эльза. А то опять отощаешь, как в прошлом году.

– Не забывайте держать связь. Мне необходимо знать, всё ли у вас в порядке, – напутствовал мистер Адриан.

Слух различал ржание лошадей. Повернувшись, я увидела кузена Винтера. На красивом лице застыла скучающе-раздражённое выражение. Но, заметив меня, Винтер жизнерадостно подмигнул.

Я в ответ не смогла сдержать улыбки. Было так приятно видеть знакомое лицо в незнакомом месте.

Не знаю, отчего-то я представляла себе Институт похожим на Хогвартс. Наверное, из-за скудности воображения? Но – ничего подобного. Из общего только лестница, широкая, деревянная, с высокими перилами, украшенными оскалившимися горгульями.

– Мисс Эмма Дарк? – обратилась ко мне дама в летах.

Одета она была в брючный костюм. У себя на Родине я сочла бы его классическим, а здесь он выглядел экстравагантно.

– Ступайте за мной. Вас хочет видеть директор.

Директором Института, к коему крайнему удивлению, тоже оказалась женщина:

– Хелена Лагас, – представилась она.

У директрисы оказались обходительные манеры и приятное лицо.

– Проходите, мисс Дарк. Вы уже видели ваши новые комнаты? Они вам понравились?

– Нет, я ещё ничего не успела увидеть.

Улыбчивая маска сошла с лица Хелены.

Она скрестила руки на груди:

– Я думаю, нам лучше сразу поговорить начистоту. Хотя это и будет нелегко.

Я напряглась, собираясь со смирением получить люлей за то, что натворила Эмма. Но разговор, к моему удивлению, пошёл не об этом.

– Мисс Эмма Дарк… или мне следует обращаться к вам по имени Алина? Да, я знаю, кто вы такая на самом деле. Вашим родителям пришлось сказать правду. Как иначе могли объяснить они произошедшие с вами перемены? Я скажу вам ещё одну вещь: отныне вам придётся слушать мои советы. В этом замке помимо членов семьи я единственный ваш друг. Вы можете на меня рассчитывать. Договорились? Ну, а теперь идите. Осваивайтесь.

Я кивнула. И вышла.

Удивительное дело – коридор оказался пустым. То есть совершенно.

Когда я шла в кабинет директора, повсюду кипела жизнь. Девушки и юноши сновали туда-сюда, смеялись, окликали друг друга, спорили.

А теперь всюду довлеющая тишина. Зловещая, словно то, чего и не существует в природе, повисло в воздухе и пытается предупредить об опасности.

– Кто здесь? – дрогнувшим голосом спросила я тихо.

Раздался короткий смешок. От сумрака отделилась фигура.

Встретившись взглядом с Ретом Блэйдом, я попятилась:

– Что тебе нужно?

– Поговорить. Не возражаешь?

Взятый им тон без слов говорил о том, что мне этот разговор вряд ли понравится. А стану ли я возражать или нет, это ничего не изменит.

Я не любила заварушки, склоки и скандалы. Если была возможность избежать этого так и делала. Но сейчас выбор был не за мной. Всё, что оставалось, это держаться с достоинством.

С тех пор, как я закончила младшую школу, перестала бояться мальчишек. Обычно физической расправы можно было ожидать от сверстниц, но не от сверстников. Не станет же он меня бить!

Или – станет?..

– Ну, раз нет – входи!

Блэйд распахнул передо мной дверь в пустой класс:

– Здесь никто нам не помешает. Не вмешается, как в прошлый раз. Здесь нет твоих шестёрок, готовых лизать пятки, одни из корысти, другие из желания заручиться поддержкой твоей родни. Нет поклонников, влюбленных в тебя, твоих кузин или твоего безбашенного кузена.

Только я и ты, Эмма Дарк. Только мы. Как сама понимаешь, теперь защитить тебя некому.

Он сделал движениями легкий пас и из пустоты, словно змея, протянулась верёвка с петлёй на конце.

– Вы что? Меня убьёте? – протянула я недоверчиво.

Он не посмеет. В первый же день? Так открыто?

Его же наверняка восстановили в Институте с каким-нибудь жестким условием, дав исправительно-испытательный срок.

Криво усмехнувшись, Блэйд подошёл. Ухватив за подбородок, заставил меня посмотреть ему в глаза, холодные и беспощадные:

– Ты в этом сомневаешься? Помнишь, что говорила мне совсем недавно?

– Забыла.

– Я напомню. Ты сказала, что, если я ещё когда-нибудь посмею приблизиться к тебе, ты будешь вынуждена указать мне на моё место.

Жёстко обхватив меня за талию, Блэйд притянул к себе с такой силой, будто хотел сломать мне позвоночник:

– Случай представился, прекрасная Эмма. Давай. Попробуй. Укажи мне его.

– Пусти! Это нечестно! Ты мерзавец! Трус, а не мужчина! Считаешь, честно вот так нападать на беззащитную девушку?

Когда Блэйд приблизил ко мне искаженное яростью лицо я, тихонько пискнув, сжалась, чувствуя себя мышью в когтях у коршуна.

– Какое бесподобное лицемерие, мисс Дарк! Просто нет слов. Беззащитная дева в беде, а злобный монстр – он, конечно, мерзавец. Не стану спорить. Нет настроения.

Крепко прижимая одной рукой к себе, второй он снова взмахнул.

Верёвка, ожив, потянулась к балке, на которой крепились светильники.

– Что ты собираешься делать? Нет! – попыталась вырваться я.

Она оплетала мою шею, словно лиана. Я с недоверием и ужасом чувствовала колючее, жесткое прикосновение.

– Что ты делаешь?! Никто ж не поверит, что я покончила с собой!

– И не надо.

– Всё очень быстро откроется!

– И что?

– Тебя накажут.

– Я это переживу, – рассмеялся он мне в лицо. – В отличии от тебя, – добавил глумливо.

– Моя родня заставит тебя за это заплатить! Ты пожалеешь…

– Даже если и так, ты этого уже не увидишь.

Его руки соскользнули, отпустив мои плечи.

Верёвка, словно обладая сознанием, верно служа своему повелителю, сдавило горло и потянула вверх.

Первым, что я ощутила, была боль. Кожу будто обожгло крапивой. Жжение усиливалось.

Потом я поняла, что не могу вдохнуть.

Я…

Не могу…

Дышать!

Словно со стороны я услышала свистящие, отвратительные звуки – хрипы, от которых ломило уши.

Руками я пыталась ослабить петлю, с каждым уходящим мгновением теснее сжимающую мне гортань. В глазах потемнело и боль стала уплывать. Но облегчение это не принесло. Напротив, я в панике пыталась вернуть саднящие ощущения – ведь пока я была в состоянии их чувствовать, я была жива!

Сжималась верёвка медленно, разжалась – мгновенно.

Я тяжелым кулем плюхнулась на пол. Высота, как я потом прикидывала, была небольшая – не выше табуретки, но я содрала коленки. Это тоже обнаружилось позже.

Первое, что я испытала – наслаждение.

Я жадно глотала воздух, заполняя им ссохшиеся лёгкие. Дышала, забыв обо всём на свете.

Тихий звук шагов вернулся меня к действительности.

Блэйд нависал надо мной, возвышаясь, словно Темная Башня из карт Таро. Угрожая вот-вот обрушиться и похоронить под собой.

– Эмма? – ласково позвал он. – Высокородная и прекрасная, великолепная и непревзойдённая, всесильная и непобедимая! Видели бы все, как жалко ты выглядишь сейчас, валяясь у меня в ногах, задыхаясь и всхлипывая.

Как видишь, твоя жизнь стоит ровно столько же, сколько и жизнь других простых смертных. Не хочешь сейчас развить свою теорию о превосходстве высшей аристократии над всеми остальными? Как ты говорила? Лучшие из семей этой страны на колени никогда не падут? Те, кто достоин быть лидером, никогда не позволят себя победить?

Что ж ты стоишь передо мной на коленях, Эмма Дарк? Перед простым смертным?

Твоя, такая возвышенная, жизнь принадлежит мне. И я могу забрать её, если захочу. Не только жизнь, но даже то, что останется после неё.

Голос Блэйда утратил мягкость. Пальцы ухватили за волосы, заставляя меня запрокинуть голову.

Да что же это такое? Тянут за кудри все, кому не лень!

Остригусь, как только выберусь отсюда.

– Но ты пока не бойся, красавица. Ты будешь жить дальше. И знаешь, почему?

Я уставилась ему в глаза с ненавистью.

– Потому что я с тобой ещё не закончил. Дыши и помни, Эмма, ты живешь только потому, что я ещё надеюсь получить удовольствие от того, что у тебя здесь, – его рука грубо облапила меня, а на губах появилась глумливая улыбка. – И здесь!

Я возмущенно дёрнулась.

Подумать только, я этого гада ещё жалела! Угрызения совести меня, понимаешь ли, мучили?!

Он ушёл, а я села где стояла. Меня колотило от пережитого напряжения, ужаса и нарождающейся злости.

Никогда ещё меня так сильно не пугали, не унижали, не пытались убить.

И пусть Эмма Дарк сто тысяч раз заслужила дурное обращение, нельзя оправдать человека, способного играть удавкой на чужой шее.

Багровый след огнём горел на коже в том месте, где она познакомилась с верёвкой. Глотать было больно.

А ещё было такое чувство, будто меня изваляла в смоле и в перьях.

Мне хотелось закрыться ото всех, выплакать боль и обиду, зализать раны.

Но стоило шагнуть в коридор, как я снова натолкнулась на них – врагов и друзей. Блэйд и Винтер стояли друг против друга, один весь в тёмным, насмешливый и замораживающе-циничный, второй – пылающий откровенным негодованием, охваченный праведным гневом до такой степени, что вот-вот весь засветится от ярости.

– Господин Дарк? Что-то случилось?

– Это ты мне лучше скажи! – рявкнул Винтер. – Где Эмма?! Что ты с ней сделал? Говори!

– Твоя… хм-м, – многозначительно изогнул бровь Блэйд. – кузина разве пропала? Скажите пожалуйста, какое несчастье?

– Перестань придуриваться, – воинственно шагнул к нему Винтер. – Отвечай, где Эмма?

Блэйд пожал плечами:

– Не понимаю, почему ты меня об этом спрашиваешь? Ведь это ты всё время находишься рядом с ней. Или я что-то путаю?

Молодые люди стояли так близко, что их лица почти соприкасались. На обоих был написан вызов:

– Если с ней что-нибудь случится, – прорычал Винтер, – ты пожалеешь, что на свет родился.

– Не в первой, – презрительно дёрнул плечом Блэйд.

– Хватит! – напомнила о себе я.

Скользнув по мне взглядом Винтер сначала вроде как даже не сразу узнал:

– Эмма?

Его глаза словно пытались по моему внешнему вижу прочесть, что произошло в его отсутствие.

– Что случилось?

Поверх его плеча я встретилась с насмешливым взглядом Блэйда, который словно подначивал: «Давай! Разнойся! Поплачь на плече. Изойди жалобами».

Но было в черных глазах что-то ещё. Затаённая боль.

Ревность тому причиной? Или нанесённая настоящей Эммой обида? Я не знаю.

– Блэйд сказал, что нам нужно поговорить. Угрожал. Оскорблял. И всё. Ничего больше.

Взгляд Винтера метнулся от меня к невозмутимо-насмешливому Блэйду.

Тот ухмыльнулся ещё шире:

– Не разочаровывайся, Дарк. Если ничего не было это не значит, что ничего и не будет.

– Мы ещё встретимся, – пообещал ему Винтер.

– Я в этом не сомневаюсь, – откланялся Блэйд.