Пролог

— Дил, ты долго еще? — раздался голос матери из-за двери, — гости уже собрались. Ждем только тебя.

— Иду-иду, — отозвался я. Мне сегодня исполняется десять лет. Приглашены гости и наш правитель, шейх Лиам, визирем у которого служил мой отец.

Оба сильные, властные альфы, на которых, как мухи на г… простите, на мед, слетаются омежки. Изначально, когда я только родился, все считали, что и я, как отец, буду альфой. Но со временем стало ясно, что это не так. Я полностью пошел в мать: блондинистые, почти платиновые волосы, голубые с зеленью глаза, длинные ресницы и слегка пухлые губы. Типичный омега, что и подтвердили лекари, когда мне исполнилось шесть лет.

Хотя, вынужден признать, что я немного оговорился. Я абсолютно нетипичный представитель Востока. Здесь мой внешний вид, скорее, редкость, чем обыденность. Так как все представители, как альф, так и омег или жгучие брюнеты с карими, почти черными глазами, или шатены с болотным цветом глаз. А вот блондинов здесь не было.

Отец привез мою мать с севера, куда однажды занесла его нелегкая подписывать какой-то договор с тамошним правителем и, увидав в свите принцессы девушку — омегу, понял, что это его пара. Там же, не откладывая в долгий ящик, сыграли свадьбу, а потом еще и здесь, уже прибыв домой, устроили торжество.

Вот с того самого времени отец еще ни разу не изменил матери. Откуда мне знать о таких вещах? Элементарно. Учителя со мной начали заниматься с шести лет, рассказывая обо всех нюансах, касающихся альф и омег. Правда, сперва для меня это был темный лес, который я видел только на картинках. Но за четыре года все понял и постиг. Потому, могу с уверенностью сказать, что еще ни разу от моего отца не пахло другим омегой. А на запахи, с некоторых пор, я реагирую очень чутко.

Ладно. Что-то я действительно долго вожусь, прихорашиваясь. Но так хочется в свой День Рождения выглядеть красиво. Я ведь уже взрослый. Через три-четыре года уже будет возраст поиска пары. А мне еще многому предстоит научиться.

Последний раз окинув себя в зеркало, вышел из комнаты. До меня донеслись обрывки разговора. Моя мать разговаривала с кем-то на повышенных тонах.

— Я тебе неоднократно повторяла, забудь обо мне. Никогда, слышишь, никогда я не стану делить с тобой ложе! Я люблю Кадриса (это мой отец), и никто другой мне не нужен.

— Я все равно рано или поздно уложу тебя в свою постель, — с угрозой в голосе произнес… Шейх Лиам? Но ведь они с отцом друзья! Как он может?

— Мечтай! — выкрикнула мать и я услышал, как зашуршали и зазвенели ее украшения.

Так как звук приближался, я понял, что она снова идет за мной, потому, успел заскочить обратно в комнату, благо, дверь я еще не успел закрыть, застыв от шока и потрясения.

Но надо было срочно взять себя в руки, чтобы не выдать правду о подслушанном разговоре. Но мать ничего не заметила, так как, видимо, сама была на взводе, но, тем не менее, постаралась, так же, как и я, взять себя в руки и, ласково потрепав по волосам, поинтересоваться:

— Ну что, готов? — я только и смог, что согласно кивнуть, тогда она, взяв меня за руку, чему я ни в коем случае не воспротивился, предложила, — тогда идем, мой взрослый сын. Гости собрались и ждут только виновника торжества.

Рука в руке мы стали медленно спускаться вниз, где действительно собралось очень много народа. Там были, в основном, альфы, те, которые занимали высокие посты при дворе шейха, со своими омегами, беты, но их было очень мало, так как в нашей стране их почти не было, а те, которые были приглашены, оказались послами с запада, которые прибыли с дружественным визитом.

День Рождения удался на славу. Море поздравлений, пожеланий и подарков, я радовался, что наконец-то меня уже никто не будет считать малышом, а начнут относиться как ко взрослому.

Вечер плавно переходил в ночь. Приглашенные танцовщицы исполняли свой танец, заводя и развлекая гостей. Слуги сновали с подносами, предлагая фужеры с напитками и разнообразными сладостями. Я, если честно, немного подустал. Поэтому, подойдя к родителям, которые, обнявшись, сидели на небольшом диванчике, наблюдая за гостями, спросил разрешения удалиться к себе.

Мама тепло улыбнулась.

— Устал? — я согласно кивнул. — Иди, милый, отдыхай, — любезно предложили мне и я, пожелав им приятного отдыха, стал медленно, еле волоча ноги, подниматься по широкой лестнице с резными перилами.

Но не успел я дойти до середины лестницы, как вдруг входные двери резко распахнулись и в зал ворвались вооруженные до зубов мужчины, с платками, закрывающими пол-лица.

И тут началось что-то несусветное. В мгновение ока мать оказалась рядом со мной, схватив на руки (откуда только сила взялась, ведь я для своего возраста был высоковат, да и тренировки убрали немного угловатость), и оглянувшись на отца, как будто хотела запомнить каждую черточку лица, каждый изгиб тела… Словно прощаясь, понесла меня в потайную комнату, которая как раз и была рассчитана для таких вот нападений.

Мы сидели обнявшись и прижавшись друг к другу, боясь пошевелиться и тем самым выдать себя. Сколько прошло времени никто из нас не знал. Из ступора нас вывел стук в стену и голос шейха:

— Атия, выходите, их больше нет.

— Пойдем, милый, — поднимая меня и вставая с пола, на котором мы все время сидели, сама, мама зачем-то сняла со стены, на которой находилась коллекция отца, один из клинков.

На мой недоуменный взгляд она только приложила палец к губам, призывая к тишине и прошептала:

— Так надо.

Не став больше ничего спрашивать, молча последовал за матерью. Открыв дверь, мать окинула шейха взглядом и спросила:

— А где Кадрис? Почему ты, а не он пришли за нами?

— Атия… — голос Лиама задрожал, но даже я почувствовал фальшь в этой мнимой скорби.

Скорби?! Прежде, чем я успел что-то сообразить, мама бросилась бежать. Я следом за ней. По ступенькам лестницы мы практически слетали. И увидели нескольких альф, склонившихся над кем-то пока для нас невидимым. Вот только нам и смотреть не надо было, чтобы понять кто там лежит.

В груди заныло, защемило, сердце пропустило пару ударов. Горло перехватил спазм рыданий. Я стоял, не в состоянии сдвинуться с места. Ноги приросли к полу.

А вот мама, напротив, растолкав толпу, бросилась к бездыханному телу отца.

— Кадрис!!! Нет!!! — по ее щекам текли ручейки слез, которые она и не думала утирать, упав грудью на тело отца и беззвучно зарыдала. И только ее плечи сотрясались, выдавая плач.

Я, кое-как справившись с собой, на все еще ватных ногах подошел к ним и, как ранее мать, упал на колени, обнимая маму за плечи и разделяя с ней горе от потери отца.

— Как это произошло? — с трудом справившись с голосом, спросил я и только тут заметил, что у отца рассечена шея, до этого мама закрывала обзор, а теперь, услышав мой вопрос, она приподнялась и заплаканными глазами посмотрела на всех присутствующих, тоже ожидая ответа.

Вперед вышел один из бет и стал рассказывать.

— Когда они ворвались, то сразу стали крушить все на своем пути: ломать мебель, опрокидывать столы, после чего, заметив, что мы схватили оружие, которое у каждого мужчины всегда при себе, бросились обратно. И только один из них, резко подскочив к Кадрису, полоснул его по шее. Мы даже сообразить ничего не успели, а они очень быстро ретировались. Бросившись к истекающему кровью мужчине, мы уже ничего не смогли сделать. Он погиб, еще даже не успев осесть на пол.

После рассказа беты в зале повисла тишина. И тут мама, придав взгляду твердость, попросила:

— Вам лучше уйти. Я хочу остаться наедине с мужем.

Естественно, все стали расходиться, нисколько не обидевшись на данную просьбу, так как все понимали скорбь вдовы. Поклонившись отцу в последний раз, прощаясь с ним, все стали покидать дом. Около тела остались только я, мама и шейх.

— Лиам, тебе тоже лучше уйти, — твердо произнесла мать, не оборачиваясь.

Но он даже с места не сдвинулся. Напротив, посмотрев на меня, непререкаемым тоном приказал:

— Дил, иди к себе. Мне нужно кое-что обсудить с твоей матерью.

Мне не оставалось ничего другого, как подчиниться. Только я не собирался тихо сидеть у себя и ждать неизвестно чего. Поэтому, поднявшись наверх, спрятался за одной из колонн и стал наблюдать за тем, что происходит внизу.

А шейх, резко схватив маму за руку, потянул на себя.

— Теперь ты будешь моей. Станешь делить со мной ложе, хочешь ты этого или нет. Сегодня же, сейчас же.

Он стал пытаться сорвать одежды, выворачивая руки, когда мама стала сопротивляться и изворачиваться.

Видя, что сейчас произойдет неизбежное, мать, не долго думая, резко выбросила колено, зарядив шейху по яйцам. Ух, даже я сморщился. Но жалеть этого гада не стал. Женщина, между тем, отскочив на приличное расстояние, выхватила из рукава клинок, который каким-то чудом не выскользнул из под резинки и… Вонзила себе в грудь.

Уже оседая на пол, она, с улыбкой смотря на Лиама, произнесла:

— Я никогда не буду твоей подстилкой. Не мечтай даже. Для этого я слишком люблю мужа.

Я больше не смог выдержать. Наплевав на шейха, опрометью бросился вниз и, склонившись над мамой, закричал, увидев ее всю в крови.

— Мама!!! Зачем?!

— Прости, милый, я очень тебя люблю, но честь… — договорить ей было не суждено. Голова безвольно откинулась назад, а глаза закрылись, чтобы уже никогда не открыться вновь.

Я, больше не сдерживаясь, зарыдал навзрыд. До меня, как сквозь вату, стали доноситься слова шейха:

— Дил, завтра слуги займутся похоронами. Ты останешься здесь, в этом доме вместе со слугами и учителями.

Я только согласно кивал, хотя, на самом деле мне хотелось вцепиться ногтями и зубами в это холеное лицо, рвать и кромсать на мелкие куски, чтобы ему стало так же больно, как и мне сейчас. Ненавижу! Как же я его ненавижу!

Именно в эту минуту я дал себе клятву отомстить. Жестоко, изощренно, но так, чтобы он сам решил сдохнуть. И я сделаю это чего бы мне это ни стоило.

В этот момент я почувствовал, как моя душа улетела вслед за душами родителей, оставляя после себя пустоту, которая вряд ли когда-нибудь заполнится. Да и не надо мне это.

 

Глава 1

Прошло пять лет.

За все это время я старался усиленно учиться. Причем, во всем. Усиленно изучал точные науки, боевое искусство, а также… Основы соблазнения. Правда, последнего я так и не смог понять к чему оно было. Но нанятые для меня учителя очень старались сделать из меня послушную и угождающую бессловесную особь, которая всем и во всем должна подчиняться.

Один из двух нанятых учителей даже хвастался, что его учили сами братья Жагэ, правда, мне это ни о чем не сказало, но мужчина пояснил, что они лучшие в своем деле и тому, кого они возьмут учеником, несказанно повезет, для него везде и всегда будет открыта любая дверь, уважение и почет так же гарантированы. Я тогда ничего не понял, а когда мне популярно пояснили, чему там учат, я задал только один вопрос:

— Как можно уважать шлюху?

— Это не шлюха, а… Впрочем, тебе не понять, — махнул рукой мужчина, и больше мы к этой теме не возвращались.

Только чем старше я становился, тем больше меня загружали, совершенно лишая свободного времени. А мне и лучше, загруженность не давала окунуться в пучину отчаяния от одиночества. Хотя, в некотором роде я был доволен, что претендентов на меня нет. А сам я никого не хотел впускать в свою жизнь.

Пару выбирать не имело смысла, так как я не хотел делать кого-то несчастным. Моя душа омертвела тогда, пять лет назад, после смерти родителей. И все эти годы я был, как в каком-то вакууме, отгородившись от всех и ни с кем не сближаясь. Все учителя, когда думали, что я их не слышу, называли меня замороженной рыбой, айсбергом, ледяной глыбой. Только мне было наплевать.

И вот сегодня мой пятнадцатый День Рождения. С некоторых пор я стал ненавидеть этот день, потому и не отмечал его ни разу. А вот сегодня придется, так как этот возраст означает вступление во взрослую жизнь. Совершеннолетие. У бет оно наступает в восемнадцать, это потому, что у нас с ними разный уровень развития. Омеги всегда считались самыми ранними, даже в отношении альф, не говоря уже про бет.

И вот сейчас я сижу перед зеркалом, а наш цирюльник пытается что-то соорудить у меня на голове. Вот сколько раз я просил обрезать мне волосы, утомили они меня, с ними слишком много возни, но тот уперся рогом и ни в какую. А когда я пригрозил, что сам это сделаю, он чуть на колени не грохнулся:

— Господин, умоляю… — залепетал он, — не делайте этого, иначе…

— Иначе что? — тут же спросил я, вдруг, резко замолчавшего мужчину, а он, потупив взор, признался:

— Иначе, шейх мне голову оторвет.

— Так вот откуда ветер дует! — и тут до меня стало кое-что доходить, пазлы стали складываться в одну, общую картинку.

Теперь я понял зачем волосы, учителя по основам соблазнения и прочие, на первый взгляд, незначительные мелочи.

— Ну-ну, — мстительно заметил я, ухмыляясь сам себе, — посмотрим-посмотрим. Обломись, Лиам, ничего у тебя не выйдет.

Когда со сборами было покончено, я в последний раз оценил свое отражение.

— Красив, шельмец, — вынес вердикт, сейчас, как никогда, я был вылитая копия мамы, а она у меня была просто красавица, недаром Лиам, ценитель всего необычного и красивого, так запал на нее, что даже пошел на преступление, ведь в том, что это его рук дело, убийство отца, я нисколько не сомневаюсь.

При воспоминании о родителях уже привычно заныло в груди. Если я сейчас срочно не возьму себя в руки, то разревусь, как тогда, пять лет назад. Воспоминание о смерти родителей — это единственное, что еще было во мне живо и способно пробудить эмоции.

Что-то меня не туда потянуло, чтобы отвлечься, продолжил разглядывать себя. Из зеркала на меня смотрел высокий, статный блондин с замысловатой прической, большими голубыми, как небо, глазами, слегка пухлыми губами, волевым подбородком и вполне себе красивым, накачанным телом. Именно сейчас, если бы не эта прическа, никто бы не смог сказать, что я омега. Ледяной, властный, уверенный взгляд никак не походил на того, кто должен подчиняться.

Ладно. Хватит любоваться собой, сейчас не время, пора осчастливить гостей своим присутствием. Поэтому, развернувшись, вздохнув поглубже, я уверенно направился к выходу, чтобы достойно провести прием гостей.

По лестнице я спускался медленно, степенно. Все взгляды были обращены на меня. И в них я видел откровенную похоть, желание обладать, причем, такие взгляды были даже у альф, пришедших со своими омегами. Похотливые твари. Ненавижу всех.

Только на моем лице не дрогнул ни один мускул. Я продолжал спускаться с приклеенной улыбкой. И тут раздался хлопок шейха, который решил призвать всех к тишине. А может это был отвлекающий маневр? Уж больно рожи у всех были похотливые, вот и решил таким образом обратить на себя внимание. Гости немного расслабились. Повернулись в сторону Лиама, который, как оказалось, на правах опекуна (опекуна?) произносил поздравительную речь. Да подавись ты своей речью. Не подавился… к сожалению. Следом за ним пошли остальные поздравления. Я слушал, кивал головой, всех благодарил, что-то произносил, не вдумываясь в слова.

Весь вечер я подсознательно ожидал подвоха. Ну, не может быть все так гладко, не верю я в это. Но, тем не менее, именно так все и было. Я общался с омегами, которые только удивлялись почему в мои пятнадцать у меня нет пары. Некоторые интересовались, как я выдерживаю самые тяжелые дни течки, а когда я ответил, что у меня ее еще и не было, пришли в шок и недоумение.

Я никак не мог понять, что их так смутило. Тогда один из омег пояснил:

— Это неправильно. Тебе уже пятнадцать, а течки еще нет. Так ты не сможешь найти себе пару.

— Она мне и не нужна, — равнодушно пожал я плечами. — Я и без нее прекрасно себя чувствую.

— Ты в своем уме? — на меня уже было хотели наброситься с пояснениями о неправильности суждения, как к нашей компании подошел шейх и, взяв меня под локоть, отвел в сторону.

От его прикосновения меня передернуло от отвращения, да только он подумал абсолютно о другом. И самодовольно заухмылялся. Ну-ну, посмотрим кто из нас ухмыляться будет.

А он, пока внимание гостей было переключено на девушек, которые развлекали всех фокусами, танцами, песнями и просто беседой, потащил меня наверх. В груди заныло и тревога стала подниматься от кончиков пальцев, распространяясь по всему телу. Перед глазами ясно, как наяву, предстала картинка прошлого, где этот тип выворачивал маме руки, пытаясь сорвать с нее одежду.

Не доходя до своих покоев, куда, судя по-всему, и тащил меня этот тип, я резко вырвался из его захвата и отскочил назад.

— Что вам от меня нужно? — пытаясь сдержать рык, как-никак с шейхом разговариваю, спросил я, пятясь назад от надвигающейся на меня угрозы в виде Лиама.

— Ты ведь и сам все прекрасно понял, — мерзко ухмыляясь, ответил он, — ты слишком похож на свою мать. И раз мне не досталась она, то тебя я точно сделаю своим.

— Я не буду с вами… — не договорив, так как не смог подобрать правильного определения: спать? Так он скажет, что спать мы не будем. Трахаться? Слишком грубо.

А шейх все прекрасно понял, он только зло рассмеялся и заключил:

— А я разве у тебя что-то спрашивал? Я прикажу — ты будешь все исполнять. Такова природа всех омег: подчиняться своему хозяину, даже если им это не нравится.

— Я не стану подчиняться, — тихо, но твердо произнес я.

— Да кто тебя спрашивать будет? — после чего последовал резкий скачок, и меня, схватив за руки, стали разворачивать к себе спиной, при этом, держа обе мои руки в одной своей, а другой пытаясь стянуть с меня штаны.

Я пришел в ужас. Он что, собрался меня отыметь прямо тут, в коридоре? Где в любую минуту могут появиться слуги или кто-нибудь из гостей. Ну нет! Не дамся.

Я стал ужом извиваться, пытаясь вырваться. Несмотря на то, что считал себя сильным, до этого гада мне было далеко.

— Прекрати вырываться, это бесполезно, — зарычал он, от злости, что ничего не получается, наклонился и укусил меня за плечо. Это и стало его ошибкой.

Резко отбросив назад голову, я постарался вложить в свой удар максимум силы, после чего согнулся, ударив его ногой, от чего он просто взвыл от злости. А я, больше не теряя времени, пока он не отошел от боли, бросился бежать. Благо, моя комната находилась рядом. Дверь-то он ломать не станет, гостей полон дом, значит немного времени у меня есть.

Не успел я закрыть задвижку, как дверь стала сотрясаться от ударов.

— Сейчас же открой эту чертову дверь, — с угрозой в голосе, прорычал он.

— И не подумаю, — стараясь унять бешеное сердцебиение, ответил я.

— Тебе все равно никуда от меня не деться, — поставил он меня перед фактом, — здесь все принадлежит мне, так же, как и ты.

— Я никому не принадлежу и не буду принадлежать, — твердо ответил я, задумываясь о своей дальнейшей судьбе.

— Еще как будешь, — уверенность в его голосе мне не понравилась. — Я сейчас выпровожу гостей, а потом сломаю эту дверь, и тогда… — договаривать он не стал, но я и так прекрасно понял о чем он говорит.

Прислушавшись к удаляющимся шагам, я принял решение: бежать. Куда угодно, только подальше отсюда. В кабинете отца в столе был потайной отдел, где, как я знал, хранились деньги. За все пять лет они были мне не нужны, поэтому я их не трогал, а вот сейчас настал тот самый момент, когда этот запас мне очень даже пригодится.

Открыв дверь, с опаской выглянул в коридор. Никого. Я бросился к кабинету, быстро выгреб оттуда деньги, драгоценности и какие-то бумаги, после чего вернулся в комнату, собрал самые необходимые вещи и побежал к учителю Адису, который когда-то и рассказывал о братьях Жагэ.

— Мне срочно нужна информация о том, где искать этих братьев, пожалуйста, — врываясь к нему в комнату и прислушиваясь к тому, что происходит внизу, попросил я.

— Они живут на Западе, в небольшом селении, в которое очень тяжело добираться из-за, местами, непроходимых троп, — даже не спрашивая зачем мне это надо, а поняв и без слов по моему взмыленному виду, ответил он, взяв в руки лист и карандаш, и нарисовав мне приблизительный маршрут.

Я посмотрел, попытался сообразить, получилось, после чего, поблагодарив Адиса, открыл окно в его комнате и собрался прыгать, как услышал позади себя:

— Зачем тебе это? Ты же сам говорил, что там обучают шлюх, не достойных уважения, — обернувшись, заметил какой-то затравленный взгляд учителя, но на его вопрос я ответил:

— Знаешь, лучше быть шлюхой, элитной, образованной, самой выбирающей себе клиентов, чем общедоступной, бесправной подстилкой, с желаниями которой никто считаться не собирается. Спасибо тебе за все. А сейчас мне пора.

Он подошел ко мне ближе, на его губах появилась понимающая улыбка. После чего, крепко обняв на прощание, он пожелал мне удачи. Несколько минут мы простояли обнявшись, как хорошие друзья, которыми, по сути, никогда не являлись, но сейчас, в эту минуту я понял, что хоть один друг у меня в этом мире есть, и он будет волноваться за меня. Эта мысль согрела душу и я, поняв, что время истекло, глянул в последний раз на учителя, кивнул и выпрыгнул в окно. Хорошо, что второй этаж, не очень-то и высоко.

Не останавливаясь и не оборачиваясь, я бежал вперед, навстречу неизвестности. Но лучше она, чем похотливые руки шейха.

 

Глава 2

Я петлял по улочкам города, стараясь никому не попадаться на глаза. Так как шпионов шейха, да и просто желающих ему угодить было масса. А я слишком приметный. Одни глаза чего стоят. И если волосы по дороге я еще спрятал, повязав на голову платок, то глаза спрятать никак не получалось. Потому и приходилось шарахаться от каждого прохожего, то вжимаясь в стену, то ныряя в какой-нибудь проулок.

С горем пополам я успел покинуть город до того, как началась суета, ворота резко захлопнулись, никого не впуская и не выпуская. Хорошо, что мне удалось прошмыгнуть за каким-то толстым семейством, выходящим из города, после чего, резко свернув с тракта, направился окружным путем, так как прекрасно понимал, что, если шейх отправит погоню, то на тракте меня будут искать в первую очередь.

Поэтому, пришлось немного поплутать по пескам. Неизвестно, чтобы со мной стало, не чувствуй я направления, а так, благодаря какому-то внутреннему компасу, я, наконец, смог выйти к селению, откуда, заплатив за проезд и купив еды, так как об этом я не озаботился, но пока голод не давал о себе знать, так как адреналин в крови, желание побыстрее сбежать, перекрывало чувство голода, купив билет на отправляющуюся в нужном мне направлении повозку, а вот сейчас, сев, я расслабился и захотел есть, стал уплетать купленные в лавке лепешки.

Под мерный стук колес мой, немного насытившийся организм, сморило, и я, откинув голову на сиденье, задремал, но чуткость при этом не исчезла.

Сквозь сон я услышал, как нашу повозку резко тормозят. Мгновенно проснувшись, натянул сползший было платок на голову и приготовился к неожиданностям, чутко прислушиваясь, как возница с кем-то спорит.

— Я вам еще раз повторяю, у меня в повозке только уважаемая семья бет и пару альф, омеги там нет, — доказывал мужчина, а второй голос требовал:

— Я должен в этом убедиться.

Что же делать? Стоит ему увидеть мои глаза и потребовать снять платок, как мне будет кранты. И с «почетным» экскортом меня препроводят прямо в лапы этого гада. Думай, Дил, думай. И тут сбоку раздался тихий шепот женщины — беты, которая, боясь разбудить двух уснувших альф, наклонилась совсем близко ко мне.

— Поменяйся местами с моим сыном, спрячься под накидку, мы скажем, что ты горишь и беспокоить тебя нельзя. Давай. Быстрее.

Раздумывать не было времени. Возница, судя по-всему, устал спорить со слишком настырным собеседником. Поэтому, решил, что открыть кибитку и показать пассажиров выйдет лучше всего. А то ведь все равно не пропустят.

Я быстро прошмыгнул на место парня, в душе порадовавшись, что запаха омеги от меня пока нет, иначе можно сразу вешаться бы было, так как возвращаться к Лиаму я не собирался.

Только меня укутали, как появились два альфы, которые, окинули взглядом двух все еще спящих мужчин, после глянули на подростка, но на нем внимания заострять не стали, так как юноша был смуглым, черноволосым и кареглазым. Они хотели было откинуть покрывало, под которым я лежал, как женщина равнодушно заметила:

— Я бы не советовала. Хотя… Если не боитесь заразы — вперед.

Те резко отпрянули, а я для пущей достоверности выдавил из себя кашель.

— Что с ним? — спросил один из людей шейха.

— Вот как раз и едем к лекарю, так как никто не знает, — пожала плечами женщина, а я, наблюдающий за всем сквозь щелку, оставленную в покрывале, только поразился ее актерским способностям.

В ней не было ни грамма волнения или страха. Она спокойно разговаривала с этими двумя, что только убедило их в искренности женщины. Не став больше задерживаться, даже не поинтересовавшись к какому лекарю они едут, эти двое просто постарались побыстрее ретироваться.

А мы снова тронулись в путь под недовольное бормотание возницы.

— Ай, шайтаны, сколько времени потеряли. Омегу им какого-то подавай. Уважаемых господ только задерживают.

Вылезая из под покрывала, я поблагодарил женщину. Ее муж за все это время не проронил ни слова, только один раз тепло, по-отечески, улыбнулся и с каким-то пониманием покачал головой.

Я вернул улыбку и повернулся к женщине. Она, пристально глядя на меня, произнесла:

— Я только увидела твои глаза, поняла кто ты. Уж больно шороху в городе много было. Шейх не стал бы просто так гонять охрану на твои поиски. Зацепил ты его. Очень сильно зацепил.

— Мне все равно, — равнодушно пожал я плечами, — я никогда к нему не вернусь, лучше смерть, чем быть подстилкой того, кто повинен в смерти моих родителей.

Больше мы ни о чем не говорили. Вскорости они вышли, впрочем, как и оба альфы, которые напоследок только окинули меня взглядом, но к тому времени как они проснулись, я сделал вид, что сплю, спрятав глаза, а женщина уже натерла мне лицо соком грецкого ореха, от чего моя белоснежная кожа чуть потемнела. Поэтому, судя по-всему, подозрений я не вызвал. И они благополучно удалились.

Проехав несколько часов в одиночестве, я пытался понять, чего же хочу получить от жизни? Но так до конца и не смог разобраться. Только одно я знал точно: надо всеми правдами и неправдами заставить всех этих самовлюбленных альф уважать омег, а не использовать их в качестве бесплатных шлюх. Я не знаю как это сделать, но обязательно сделаю.

И тут повозка остановилась. Я понял, что это конечная. Выйдя, потянувшись, подошел к вознице и, протянув ему импровизированную карту, нарисованную учителем, решил спросить:

— Может вы лучше будете знать, как мне добраться сюда, — ткнув в одну из точек на листе, показал то самое место, куда хотел попасть.

— Ох, ты ж, шайтан, не близкий свет, — схватился за голову тот, — тебе надо доехать до города, чтобы сесть на самолет, так будет быстрее, но… — при этом он хитро, прищурив глаз, посмотрел на меня и добавил, — но тебе, как я понимаю, самолеты заказаны?

Как? Откуда? Вопросы вихрем понеслись вскачь. Я стал медленно отступать от мужчины, собираясь в любую минуту сорваться на бег, но он, заметив мой маневр, только по-доброму улыбнулся и произнес:

— Не боись, парень, хотел бы выдать, сделал бы это еще тогда, когда прихвостни шейха проверяли повозку. Так что…

Он развел руки в стороны, а я, немного подумав, согласился с его доводами.

— И что мне теперь делать? — растерянно спросил я.

— Хм, на запад, говоришь, тебе надо? — задумавшись о чем-то, поинтересовался тот, я на это только кивнул.

Он несколько минут молчал, усиленно что-то обдумывая, а потом, словно на что-то решившись, твердо произнес:

— Я помогу тебе.

— Как? — удивился я.

— Сейчас пойдем ко мне, надо тебя переодеть, — на мой недоуменный взгляд, он пояснил, — твои вещи слишком изысканны, на них в первую очередь обратят внимание. Да и с твоим внешним видом надо что-то делать.

Мужчина тараторил, не останавливаясь, я даже прифигел немного от того словесного поноса, который он нес.

— Так, нам еще надо зайти к моему знакомому, он как раз старший пилот на одном из лайнеров, надо поговорить с ним, — продолжил он, — он обязательно поможет, да и подскажет может что-нибудь дельное.

Тут, когда меня схватили за руку и потащили, еле успел вещи схватить, я возмутился:

— Куда вы меня тащите? Откуда у вас уверенность, что ваш знакомый поможет? И с чего это вдруг вы сами решили помочь абсолютно незнакомому омеге? — последний вопрос был полон подозрительности, так как я не очень-то верил в бескорыстие.

Потому, очень удивился, когда на лоб возницы набежала хмурая и гневная складка.

— Когда-то, его люди забрали моего сына ему в наложники, — начал он, — более того, он стал фаворитом, и был им очень долгое время, до тех пор, пока Лиам не увидел твою мать, вот после этого, он на некоторое время убрал от себя всех омег, так как сходил с ума только по той, которая была недоступна. А когда физиология дала о себе знать, он снова пригласил в свою постель моего сына. А после удовлетворения своей похоти… Злой, как тысяча шайтанов, что сейчас он имел не ту, что занимала его мысли, он обрушил свой гнев на фаворита, нанося удар за ударом. И может быть все и обошлось бы, не впервой наложникам терпеть побои, но, пытаясь увернуться сын неудачно свалился с кровати, упав головой вниз и… Свернув шею.

Во время рассказа, у мужчины из глаз текли слезы. Он говорил, уставившись в одну точку, как будто заново переживая ту боль, ту горечь потери единственного сына. Я стоял и боялся шелохнуться, так как прекрасно понимал его чувства, вот только, что в таких случаях говорят, как успокаивают, я не знал. Тем более, любые слова в этой ситуации бессмысленны.

Тот, закончив рассказ, сфокусировал на мне взгляд и произнес:

— Ничего не говори. Я и так вижу, что разбередил не только свои раны, но и твои. Поэтому… — он снова взял меня за руку, — пойдем. Просто друг мне многим обязан, поэтому, он поможет.

Больше ни слова не говоря, мы молча шли по небольшому селению, мой сопровождающий кивком головы здоровался с немногочисленными жителями, встречающимися на нашем пути. Я же, напротив, старался не поднимать глаз. Так и шел, опустив глаза долу, пока мы не остановились около довольно уютного, хотя и небольшого, домика.

Нам навстречу выскочили двое детей: мальчик, лет восьми-девяти и девочка, лет пяти-шести.

— Дядя, Коар! Дядя, Коар! — закричали они, прыгая вокруг возницы. — Папа! Мама! К нам дядя Коар! — от такого вопля, наверное, встал бы даже мертвый.

На крыльцо вышел альфа, от чего меня сразу же передернуло, но его теплая, дружеская улыбка помогла не сорваться на бег. А когда следом за ним вышла женщина-бета, вытирая руки о передник, я немного успокоился. Из дома в открывшуюся дверь потянуло чем-то очень вкусным и аппетитным. Мне даже пришлось сглотнуть слюну, так как именно сейчас я понял насколько голоден.

Между тем, нас пригласили в дом, где Коар, не откладывая дело в долгий ящик, обрисовал проблему. Альфа, которого звали Наид, немного подумал, потеребил бороду, после чего, переглянувшись с женой, предложил:

— Завтра я везу на Запад женщин-европеек. У них там какая-то конференция. Нам остается только перевоплотить тебя немного, накрасить, договориться о включении в группу еще одного члена и… — он довольно хлопнул в ладоши. — Дело сделано.

От такого предложения я просто пришел в шок. Я — женщина!? Это немыслимо. Но тут голос подала молчавшая до этого бета:

— Только надо полностью изменить твой имидж. Бледная кожа, длинные белые волосы и голубые глаза — это все-таки большая редкость, поэтому, будем тебя преображать.

Все. Я в полном ауте. Но возмутиться мне не дал возница:

— Ты же не хочешь вернуться обратно к шейху? — я на это только отрицательно замотал головой, — тогда, не возмущайся. Для тебя же стараемся, — я на это только махнул рукой и устало произнес:

— Делайте, что хотите.

В это самое мгновение женщина подхватилась и с радостью потирая руки куда-то умчалась. Чтобы прибежать с ножницами, какими-то порошками, мисочками, кисточками.

— О, Аллах! Во что я вляпался?

 

Глава 3

Работа закипела. Краем глаза я видел только, как падали обрезанные волосы, как мелькала перед глазами кисточка, обмакиваемая в какую-то тягучую массу, не очень приятно пахнущую. Больше не имея сил терпеть эти мельчешения, я попросту закрыл глаза. Пусть творят, что хотят. Главное, сбежать из этой страны. А волосы… Что ж, они отрастут, краска смоется, и я снова стану прежним.

Под стрекот ножниц, негромкое переговаривание, поглаживания по голове, когда втирали эту массу, я задремал. Разбудило меня легкое касание за плечо.

— Малыш, открой глаза, будем тебя красить, — произнесла бета, глядя в мои осоловелые глаза.

Я сел удобнее, приподнял голову и снова позволил с собой творить все, что ей вздумается, только уже с лицом. Глаза то и дело пытались добраться до зеркала, так как было очень интересно посмотреть, что она сотворила с прической, от чего так легко голове. Но женщина, несильно щелкнув меня по носу, заметила:

— Прекрати вертеться. Все скоро увидишь. Пока еще рано.

Пришлось смириться. И снова мелькание перед глазами всяких штучек, которыми меня натирали, намазывали, рисовали глаза, губы, чем-то расчесывали, зажимали ресницы, причем, не давая мне закрыть глаз и снова уплыть в мир грез.

И вот, наконец, все было закончено. Мне принесли наряд, в который я должен был облачиться. Это оказалась длинная, строгая юбка, ажурная блузка, пиджак: строгий и приталенный. Все это стали надевать на меня. Если сначала я еще смущался прикосновений, то постепенно свыкся с ними, так как никакой угрозы не чувствовал. Кое-как облачившись, собрался уже было поворачиваться к зеркалу, как женщина достала… инквизиторскую пытку, не иначе. Туфли на шпильках. Ну вот скажите мне кто-нибудь, как это можно носить и не сломать ноги?

Не выдержав, я просто шарахнулся от них подальше.

— Это что? Я это не обую! — попытался возмутиться я, да только без толку. Меня подхватили с двух сторон под руки, усадили на стул и стали напяливать это безобразие на ноги. После чего заставили встать и пройтись. Это что, шутка? Как на таком можно еще и ходить?

— Давай, попробуй, — взяв меня под локоть, подбодрила бета. Пришлось пробовать.

После первого шага нога подвернулась, но меня успели подхватить и вернуть в исходное положение. И так несколько раз. Со стороны я, наверное, выглядел, как немощный калека, который учится ходить. Но, спустя часа два, я уже мог стоять на этих ходулях и даже делать целый один шаг самостоятельно. Дальше пока никак. Но с такими учителями-извергами, думаю, еще часа три и я даже бегать начну на этих орудиях пыток.

Как я и говорил. Всю ночь я учился, учился и еще раз учился. Но к утру все же смог ходить, не подворачивая ноги. Женщина подправила мне макияж и прическу, и только после этого меня, наконец, подпустили к зеркалу. О, Аллах!!! Это кто?!

Из зеркала на меня смотрела… Рыжая девушка с короткой стрижкой, красиво подкрашенными глазами стрелками до висков, яркими пухлыми губами, румянцем, естественно, искусственным, на щеках. Наряд придавал девушке строгость и стильность. Прямая осанка, гордо поднятая голова и взгляд: «не подходи-убьет» кого угодно введет в трепет, потому и особо проверять его-ее не станут. Так, во всяком случае, думали все присутствующие.

Собрав немногочисленные вещи, мы отправились в аэропорт. Там нас уже ждала группа, в которую и определили меня. Все девушки и женщины оказались довольно милые и доброжелательные. Каждая пыталась поддержать, чем-то помочь, сказать что-то хорошее. На мой вопросительный взгляд, альфа пояснил:

— Я им рассказал, что тебя пытались насильно отдать в наложницы после трагической гибели родителей, а ты была против и сбежала. Но тебе обязательно нужно покинуть эту страну и отправиться к родственникам на Запад, — виновато улыбаясь, ответил мужчина, а я все понял. До конца правду он раскрывать не стал. Правильно, ни к чему девушкам знать, что я и не девушка вовсе. Меньше знаешь-крепче спишь. Абсолютно согласен.

Таможенный контроль мы проходили очень долго. Ну, не хотели таможенники расставаться с такими красавицами, которые были в делегации. И я вполне мог их понять. Только время поджимало, потому, девушкам пришлось спешно хватать чемоданы и бежать к тоннелю, так как посадку на наш самолет уже объявили. Я старался все это время держаться в тени, стараясь не особо поднимать глаза и не светить своим необычным цветом.

Как только нам разрешили идти, я быстрее всех схватил свою сумку и помчался к выходу. Мне все время казалось, что вот сейчас кто-нибудь меня обязательно схватит за руку и остановит, вернет к этому садисту и гаду. Расслабиться окончательно я смог только в салоне самолета. Да и то, когда мы взлетели. Вот теперь я окончательно понял, что теперь этот гад меня не достанет.

Во время полета ко мне несколько раз выходил альфа, интересуясь, как я себя чувствую. А потом предложил пойти в кабину пилота и посмотреть, как управляют такой большой металлической птицей. Я с радостью согласился. Там была куча всяких приборчиков, а обзор из большого окна был намного лучше, чем я смог разглядеть в небольшой иллюминатор. Большие, пушистые облака, сквозь которые пробивались солнечные лучи. Я, открыв рот, любовался на эту красоту. А когда альфа еще и позволил посидеть за штурвалом, я вообще лишился дара речи от радости. И меня даже не смутил тот факт, что у них был включен автопилот. Главное, подержаться за штурвал и представить, что это я управляю самолетом.

Так я и провел все время в кабине пилотов, они рассказывали, какой прибор для чего нужен. Мне, как это ни странно, было все это интересно. К концу пути я знал почти все об управлении и пилотировании. По прибытии в нужный мне пункт, я очень тепло попрощался с обоими пилотами, поблагодарил и отправился в путь, не забыв переодеться в туалете аэропорта.

Косметику тоже пришлось смывать очень долго. Стойкая оказалась, зараза. Но, едва ли не содрав кожу, все же отмыл лицо, и, не обращая внимания на покрасневшие глаза, отправился в дорогу, прихватив с собой свои вещи.

Сверившись с картой, сел на автобус, отправляющийся как раз в ту сторону. Но доехал только до селения, откуда и начинался мой пеший путь к намеченной цели. В этом селении пришлось купить продуктов, так как я не имел ни малейшего представления, сколько времени мне предстоит провести в пути. Правда в магазине, где я решил отовариться, девушка оказалась разговорчивой и с радостью мне поведала, как лучше идти, по какой дороге и через какое ущелье.

Вот только глядя на меня, она с сомнением произнесла:

— Ты только не обижайся, но я сомневаюсь, что тебя возьмут.

— Почему? — я удивился осведомленности девушки, но мне действительно стало интересно.

— Вид у тебя странный, — косясь на меня, ответила она, — да и не пахнет от тебя омегой, а бет они не берут в ученики, — последнее она произнесла с огромным сожалением, что не скрылось от моего внимания.

— Тебе отказали? Да? — сочувственно поинтересовался я, на что она только кивнула. — Не отчаивайся, может быть, не повезло в этом, обязательно повезет в другом, — попытался подбодрить ее, после чего отправился той дорогой, которую мне и указали.

Никогда не думал, что ходить так сложно и утомительно. Спустя часа три, почувствовал неимоверную усталость, ноги просто отказывались идти дальше. А тут еще в придачу ко всему, стал подниматься ветер, а небо заволокло предгрозовыми тучами. Вокруг резко стало темнеть. Надо было срочно искать укрытие. Да только где его искать, когда кругом ни одного деревца даже нет.

Пришлось взять себя в руки и отправиться дальше, надеясь, хоть в ущелье найти какую-нибудь пещеру, в которой можно спрятаться и переждать непогоду.

Уже еле волоча ноги, промокший до нитки, так как не успел-таки до начала дождя спрятаться, я пытался увидеть хоть что-то похожее на пещеру. Вот только за пеленой водного потока, который лил с неба, сделать это было сложно, но, как оказалось, возможно. Только по чистой случайности, прислонившись к каменному боку скалы, стал куда-то проваливаться. Оказалось, камень, к которому я прислонился, был просто, слегка задвинут, закрывая вход в пещеру, в которую я и ввалился.

Сидя на попе, стал оглядываться до тех пор, пока в глубине не увидел огонь и сидящего около него с протянутыми ладошками, старика.

— Вы кто? — вырвалось у меня. Несмотря на испещренное морщинами лицо, этот старец был все еще красив, да и пахло от него необычно.

— А ты кто? — заулыбался в свою очередь он.

— Я Дил, — представился я.

— А что здесь делаешь? — снова задал вопрос старец, даже не представившись.

— Иду к братьям Жадэ, хочу попроситься в ученики, — почему-то не хотелось скрывать правду, ответил ему честно, при этом доставая из сумки припасы и машинально деля их на двоих.

Старик наблюдал за моими действиями с улыбкой, а потом спросил:

— А зачем тебе это надо? Ты знаешь, чему там учат?

— Да, знаю, — тут же вздернул голову я, — по мне, так лучше я стану шлюхой, чем подстилкой шейха, из-за которого погибли родители.

Пока говорил, не заметил, как несколько слезинок скатилось из глаз. А старик, помолчав немного, предложил рассказать, что вынудило меня принять такое решение, при этом он попытался дотронуться до моей руки, от чего я шарахнулся, как от чумы. Это же заметил и он, убрав руку. А я начал свой рассказ.

Пока рассказывал, из глаз лился уже целый поток, которого я не замечал. А мужчина ни разу меня не перебил, внимательно слушая. Только когда я закончил, закрыл лицо руками, продолжая беззвучно рыдать, воспоминания разбередили душевные раны, которые я столько лет прятал глубоко в душе, запрещая себе думать и вспоминать, так как они делали меня слабым, а я не хотел никому показывать свою слабость, стараясь быть сильным.

Старец, помолчав немного и дав мне время успокоиться, только произнес:

— Не обязательно быть шлюхой, можно стать учителем, но для этого надо пройти несколько испытаний.

— А вы откуда знаете? — вытирая остатки слез рукавом рубашки, подозрительно спросил я.

— Хм, а я и есть один из тех, к кому ты шел, — улыбнулся старик, собравшись потрепать меня по стриженной макушке, но отдернул руку, когда я по инерции шарахнулся от него.

Пока длилась гроза, он рассказал мне много интересного о том, чему учат в его школе, какие знания получают ученики и кем в итоге становятся.

Рассказ был настолько интересным, что мы даже не заметили, как снаружи перестало громыхать и стало тихо. А, наконец, заметив это, собрали вещи и отправились к дому старца.

Интересно, смогу ли я пройти эти самые испытания? Очень уж мне не хочется быть шлюхой.

 

Глава 4

Идти пришлось еще часа два. Подниматься пришлось высоко в горы. Именно там находился довольно просторный дом, из дерева, в два этажа. Он стоял на ровной площадке скалы. Уже глядя на него захватывало дух. И как в таком только живут? Но когда старец, указав на этот самый дом, сказал, что именно в нем мне и предстоит жить, я стал тихо выпадать в осадок. Но постарался не показывать своего страха, хотя внутри все леденело от ужаса.

Внутри оказалось довольно уютно, несмотря на простоту обстановки. Стоило нам войти, как семь пар глаз уставились на нас с любопытством. За большим столом сидело шесть омег и еще один старец, как две капли воды похожий на того, который меня сопровождал.

— Вот, знакомьтесь, — начал мой сопровождающий, — это еще один ученик, который будет учиться премудростям соблазнения, вот только кем он станет в будущем, покажет время.

Повернувшись ко мне, он указал на свободное место и произнес:

— Садись, пока подкрепись, а потом мы тебя осмотрим.

— Зззачем? Я похож на племенную кобылу, чтобы меня осматривать? — меня покоробило от сказанного, но после строгого взгляда уже обоих братьев, мне пришлось заткнуться, так как понял, что не мне в данной ситуации диктовать условия.

Молча поев, хотя, скорее, просто поковырявшись в тарелке, так как кусок в горло не лез, так же молча встал и последовал за двумя учителями в одну из комнат для омовения. Там меня попросили раздеться, пришлось, скрепя зубы, подчиниться. Осмотрев мое тело со всех сторон, один из братьев подошел ко мне вплотную.

— Открой рот, — попросил он, а я удивленно вытаращился на него.

— Чегоооо? Зачем это? — ну, точно, племенная кобыла какая-то.

— Зубы проверим, и полость рта, — спокойно, как маленькому, стал пояснять один из старцев, и даже если я и хотел возмутиться, то, плюнув, махнул рукой и сделал, как они просят.

Мне осмотрели рот, проверили зубы, заставили высунуть язык, после чего, показав на исходящий паром бассейн, попросили опуститься в него. Вот тут-то и начались мои пытки. Меня скребли, терли, словно пытаясь содрать кожу за живо. Но я, стиснув зубы, стоически терпел. Когда эта процедура была завершена, меня, окунув предварительно в ледяную воду, от чего я чуть не взвыл, уложили на стол и стали чем-то мазать, втирая в тело приятно пахнущую массу.

Когда со всем было покончено, мне показали мою комнату, сказали сегодня отдыхать, а учеба начнется завтра. Что я и поспешил сделать, пока они не придумали еще чего-нибудь.

А со следующего дня началось ученье. Никогда бы не подумал, что чайной церемонией можно кого-то соблазнить, но, тем не менее, это оказался целый ритуал. Жесты, движения, грация. Когда учитель показывал, как правильно и искусно это все делать, я зачарованно наблюдал за ним. Это было поистине красивое и завораживающее зрелище. Несколько часов я учился так же, как показывал старец, но получаться хоть и стало немного, но выходило топорно, не так красиво и грациозно, как у учителя.

Оставив чайные церемонии, перешли к танцам. Как оказалось, они тоже имеют разные свойства. Бывают страстные, развратные, танцы похоти и просто эстетические. Хм, когда выходили один за другим ученики и танцевали, скажу честно, зрелище не для слабонервных. Из всех видов мне понравился только эстетический танец. Для услады глаз. Медленные, плавные движения, повороты, изгибы, движения рук, наклон головы, вот этот танец действительно заслуживал внимания.

Ему я и решил научиться, а учителя, как ни странно, одобрили мое решение. Далее шли виды массажа: расслабляющий, тонизирующий, возбуждающий, успокаивающий. Всем видам меня тоже стали учить. Это была целая наука, причем довольно интересная и познавательная.

Мне показывали множество точек на теле, при нажатии на которые наступает нужный эффект. Кстати, по этим самым точкам учителя проводили с нами уроки, как они сказали, боевых искусств. Одним нажатием можно было запросто вырубить даже громилу, главное, знать куда нажать. Вот эти уроки мне понравились, на них я ходил с огромным удовольствием.

Шло время. Я постепенно освоился, многому научился, а в один из дней мне вдруг стало плохо. Скрутило все тело, боль пронзала так, что темнело в глазах, а дыхания просто не хватало.

— Вот и течка у парня началась, — осмотрев меня, скрюченного, лежащего на кровати в позе эмбриона, заметил Тид, один из братьев, на что второй, как-то странно принюхавшись, улыбнулся и ответил:

— Ты прав, этот мальчик будет уникален, ты запах его слышишь? — Тид, тоже принюхавшись, кивнул и расплылся в широченной улыбке.

Три дня меня корежило, ломало, крутило. Не хотелось ни есть, ни пить, только лежать и не двигаться. Когда на второй день ко мне со стаканом какого-то отвара зашел один из учеников омег, он посмотрел на меня удивленно и спросил:

— Неужели тебе не хочется? — теперь пришла моя очередь смотреть с непониманием.

— Чего не хочется? — на всякий случай уточнил я.

— Альфу-у-у-у, — мечтательно протянул тот, а меня в этот момент перекосило от отвращения.

— Нет! Никогда! — гневно выпалил я, потом только сообразив какому искусству и для чего вообще учусь, поэтому просто сник и больше ничего не сказал. А тот, поставив стакан, пожал плечами и вышел.

Еще несколько дней я сходил с ума от боли, из купальни практически не вылазил, так как не успевал лечь в кровать, как она пропитывалась смазкой. Это было неприятно, более того, противно. Поэтому, три дня, пока продолжались мои мучения, я сходил с ума, ни с кем не общаясь, ни на что не реагируя. Только учителя приходили проверять мое состояние, и каждый раз обсуждали мой странный запах. Но я не обращал внимания на их разговоры, в голове была только одна мысль: «быстрее бы это закончилось!»

Через три дня я, наконец, смог нормально встать, из меня больше не текло, и я приступил к обучению. Другие ученики стали странно на меня коситься, но мне было все равно. Я не обращал на них внимания. Пусть шушукаются, главное, чтобы не лезли с глупыми вопросами, на которые я все равно отвечать не намерен.

Прошел еще один месяц, я окончательно освоился, втянулся в учебу, освоил в совершенстве танцы, массаж и… Самооборону. А так же несколько видов боевых искусств, которым нас тоже учили в обязательном порядке, чтобы, в случае чего, мы были в состоянии себя защитить.

В один из дней учителя предупредили нас, что к ним в гости приедут их друзья-альфы. Вот же… Как некстати! У меня как раз течка вот-вот должна была начаться. Неизвестно, как эти самцы на нее отреагируют. А мне совсем не хочется быть распластанным под одним из них. Поэтому, придется куда-то спрятаться на это время.

Вот только спрятаться не получилось. Нас всех попросили присутствовать, а так же показать то, чему мы научились за последние три месяца. И все бы ничего, если б не моя начавшаяся течка.

С самого утра, намазавшись всевозможными маслами и мазями, чтобы хоть немного перебить запах, я спустился вниз. Там уже сидели гости учителей: восемь уверенных в себе, успешных, судя по манерам и одежде, самцов, которые жадным взглядом осматривали каждого входящего омегу. А меня от их липких, похотливых взглядов передернуло от отвращения. Но я постарался скрыть свою неприязнь за маской невозмутимости, которую за последнее время научился носить, как второе лицо.

Когда все были в сборе, наш экзамен начался. Каждый показывал то, к чему за это время прикипел душой, что больше всего и лучше получалось, а уж потом, как обязательная программа, и все остальное.

Показ наших умений и способностей занял почти целый день. Мы делали небольшой перерыв на обед и отдых. А к вечеру, наконец, все закончилось. Во всяком случае, я так думал и очень рассчитывал пойти побыстрее к себе, отдохнуть и искупаться. Но недаром говорят, что мы полагаем, а Аллах располагает. Естественно, уйти мне никто не дал.

Стоило мне только подойти к учителям и спросить разрешения удалиться, как сзади кто-то схватил меня за руку.

— И куда это собрался наш котенок, неужели он даже не уделит нам внимания?

В этот момент меня переклинило. Перед глазами пронеслись картинки прошлого, где Лиам так же хватал маму за руку, прижимал к себе, срывая одежду, и как она из-за этого воткнула себе в сердце кинжал.

Вспомнив об этом, тело стало действовать само, на автомате. А в глазах, как потом рассказали учителя, была только жажда убийства, ярость и ненависть.

Схватить за руку, развернуть, совершить резкий бросок, нажать на точки: ключицы, солнечное сплетение, основание шей. Все это было проделано за считанные секунды. Никто ничего не успел сообразить. А когда нахальный альфа был в нокауте, вот тут-то все и застыли, глядя то на меня, стоящего с невидящим ничего взглядом, то на альфу, который не подавал признаков жизни.

Один из братьев, как ни странно, широко улыбаясь, взял меня под руку.

— Ну, что ж, малыш, первое испытание ты прошел успешно, а сейчас тебе надо срочно отдохнуть и успокоиться, — я даже не обратил внимания на его слова. Кроме слова «отдых» я больше ничего не услышал. Поэтому, ни с кем не прощаясь, вместе с учителем поднялся к себе.

Все остальные действия, как купание, чистка зубов, переодевание прошли, как будто мимо меня. Все было сделано на автомате. И только стоило лечь, наконец, в кровать, как все, что происходило некоторое время назад, лавиной обрушились на меня.

— Испытание?! — я даже сел на кровати, уставившись в темноту. — Что за…

 

Глава 5

На следующий день о вечернем инциденте мне никто даже не напомнил. За столом с утра были только довольные ученики, которые облизывались, как коты, наевшиеся сметаны. Альфы уехали, как сообщили нам учителя. Меня данный факт несказанно порадовал, а вот остальных, судя по прокисшим лицам, не очень. Ну и ладно. Пусть куксятся, это их трудности.

Я хорошо подкрепился и снова целиком и полностью окунулся в учебу. Теперь нам добавили новый предмет — умение владеть холодным оружием: саблями, шашками, шпагами, кинжалами и даже ятаганами. Сначала, конечно, было тяжело, но постепенно, все ученики, выбрав «свое» оружие, которое лежало в руке, как влитое, постепенно втянулись и дела пошли куда лучше и легче. Еще месяца полтора нас гоняли очень сильно. А потом, как я понял, было новое испытание.

Снова были приглашены альфы. Но не те, что были в прошлый раз, а другие. Эти были отпрысками правителей нескольких стран, сыновья каких-то дипломатов, и просто дети из богатых семей. У них была одна цель: подобрать себе подходящую партию, так как все знали, что в эту школу берут лучших и обучают по высшему разряду. Такие мужья на вес золота. Вот они и слетелись, как мухи на г… мед.

С раннего утра в доме на скале стоял жуткий переполох. Ученики, узнав о прибытии сегодня высокородных гостей, готовились основательно, наводя лоск и красоту.

— Дил, а ты почему не готовишься? — обратился к сидящему на диванчике с книгой о разновидностях оружия, один из омег.

— А зачем? — удивился я. — Мне это неинтересно.

Омега посмотрел на меня так, как будто увидел перед собой инопланетянина.

— Как это не надо? — пораженно замер с открытым ртом он. — Но ведь замужество — это так прекрасно… — мечтательно протянул он.

— Я же сказал, меня это не интересует, — начал раздражаться я.

Парень понял, что разговаривать на эту тему со мной бесполезно, потому, решил тихонько ретироваться. Ну и правильно, нечего меня доставать глупыми вопросами.

Зачитавшись, я не заметил, как пролетело время. Очнулся, когда входная дверь распахнулась и в дом стали входить альфы, с высоко поднятыми носами, и величавой поступью.

«Хм, сколько пафоса, даже послать некого», — промелькнула у меня мысль в голове, глядя на этих надменных снобов. Вот чтобы они из себя представляли, если бы не деньги и статус их родителей? По большей части ничего, обычные наглые альфы-пустышки, возомнившие о себе невесть что.

Мне пришлось встать, отложить книгу и пристроиться около остальных учеников около стены. Вот же… Осмотр племенных кобыл какой-то — это была первая ассоциация, когда все прибывшие стали расхаживать вдоль нашей выстроившейся шеренги, рассматривая каждого ученика с головы до ног. И как только не стали зубы проверять, чтоб уже точно соответствовало.

Рассмотрев нас всех, альфы, позвав обоих учителей, направились с ними в кабинет. Но не успели они дойти, как входная дверь распахнулась и в нее вошел еще один альфа: высокий, стройный брюнет, одетый в обычные рваные джинсы и рубашку на выпуск. Его зеленые глаза с длинными ресницами быстро пробежались по всем нам. Ноздри прямого аристократического носа затрепетали, он стал к чему-то принюхиваться.

А мне в этот момент тоже ударил в нос запах… От которого закружилась голова, в груди стало разливаться непонятное тепло. Я даже почувствовал, правда всего на один миг, как плавится ледяная корка, покрывающая душу и сердце. Да что за… Это еще что такое? И тут наши глаза на мгновение встретились и я чуть не утонул в этой завораживающей зелени.

Тряхнув головой, отогнал от себя это наваждение и прямо посмотрел на брюнета. Тот же, в свою очередь, в последний раз окинул меня взглядом, тепло улыбнулся и направился вслед за остальными.

От автора.

Не успели альфы войти и расположиться кому где понравилось, как началось бурное обсуждение понравившихся омег. Причем пятеро альф хотели именно одного, того, от чьего взгляда замерзала вода в стакане. И только один брюнет расслабленно сидел в кресле, положив ногу на ногу и не вмешивался в эти обсуждения. Он только слушал всех, тихонько посмеиваясь про себя.

Оба брата молча выслушали всех, после чего один из них, подняв руку вверх, призвал всех к тишине.

— Господа! — обратился он к тем, кто решил выбрать себе Дила, — вынужден вас разочаровать, но… — он специально выдержал паузу, пытаясь заинтриговать еще больше, чтобы потом жестоко обломать, — этот мальчик не входит в список кандидатов в мужья.

Сначала повисло молчание, а потом со всех сторон стали сыпаться вопросы:

— Чтоооо?!

— Как?!

— С чего бы это?!

— Как такое возможно?!

— Он ДОЛЖЕН входить в этот список!!!

На последней реплике, учитель строго посмотрел на альфу:

— Он. Никому. Ничего. Не должен, — с нажимом, произнося каждое слово отдельно, нахмурившись, произнес старец. — У мальчика психологическая травма, он не выносит прикосновений, не испытывает никаких чувств и эмоций. Он закрыт в себе. К нему нужен индивидуальный подход. Вы готовы к терпению, возможно длительному, мягкому ухаживанию и к попыткам, повторяю, только попыткам, расположить его к себе, так как не факт, что эти попытки могут оказаться успешными.

От такой тирады учителя, альфы замолчали, обдумывая сказанное, пока один из них, самый надменный, снова не подал голос:

— Ни один омежка не заслуживает такой возни! — изрек он с пафосом. — Разложить его, и дело с концом. Его чувства никого не волнуют. Это он должен подстраиваться под нас, а не мы под него. Это мы делаем одолжение, беря его в мужья, он должен скакать от радости от такой перспективы, что будет, как сыр в масле, а не ерепениться. У него будут деньги, власть, все, чего душа захочет.

Второй учитель, до этого сидевший молча, подскочил и, ткнув в нахала пальцем, гневно изрек.

— Ваше Высочество! Дила НЕ интересуют деньги и власть. Это все у него было по праву рождения. И если бы не… Не важно, в общем. Если бы он в этом нуждался, уже давно имел бы все это, а не бежал сломя голову подальше. Поэтому, эта тема закрыта. Дил больше не обсуждается.

Этому типу не очень понравились слова учителя.

— Я все равно останусь при своем мнении, что ни один омега не заслуживает таких жертв, — выдал он, скривившись.

— Этот заслуживает, — уверенно изрек до этого молчавший брюнет, — и я постараюсь всеми силами расположить его к себе.

— Марис, зачем тебе столько трудностей? — поинтересовался презрительно высочество, — тебе только пальцем помани и любой омега будет у твоих ног.

— Мне не нужен любой, — пожал плечами Марис, — мне нужен Дил. Он моя пара.

На брюнета все уставились с радостным удивлением, кроме, конечно же, этого сноба.

— Не повезло тебе, — презрительно бросил он.

А со всех сторон, напротив, стали раздаваться выкрики:

— Поздравляю!

— Это же замечательно!

— Как же тебе повезло!

— Удачи тебе в нелегком деле завоевания ледышки!

— Такое счастье найти пару!

Даже оба старца, наблюдая такое единодушие, заулыбались, после чего, хлопнув в ладоши, один из них заметил:

— Ну, что ж, господа хорошие! Испытания еще никто не отменял. Сейчас вам предоставится возможность испытать омег на силу, выносливость, хитрость и изворотливость, а также умение владеть холодным оружием. Удачи вам!

Все согласно закивали и пошли на выход.

Дил.

Как только все скрылись за дверью кабинета, я сполз по стенке вниз, садясь прямо на пол и обнимая колени руками. Мне надо было срочно подумать о том, что это сейчас было. Этот запах… Он до сих пор преследует меня, забиваясь в нос, рот, попадая внутрь, как бы укореняясь. При этом возникает чувство схватить обладателя этого аромата, прижать к себе и никуда никогда не отпускать.

Да что же это за напасть-то такая? С какой радости в моей голове поселились такие мысли? Мне никто не нужен. И я никому не позволю до себя дотрагиваться, даже несмотря на неимоверное притяжение. Надо только разобраться с чем это связано. Может он специально чем-то намазался, чтобы привлечь внимание омег. Вон, глазки-то у всех как блестят.

И тут краем уха я услышал обсуждения учеников. Как минимум двое положили глаз на того брюнета, что пришел последним, обсуждая стратегию его завоевания. И тут… Я с ужасом понял, что во мне поднимается буря ярости.

«Рррррр… Не позволю! Он мой!» — пронеслась в голове мысль, от которой я сам пришел в неописуемый шок.

Офонареть. Это вообще что только что было? Что за мысли? Что за непонятное чувство собственничества? И тут мне впервые стало по-настоящему страшно. От той бури страстей, эмоций, что бушевали внутри меня.

Так я и просидел все то время, пока альфы что-то обсуждали с учителями за закрытой дверью. До нас изредка доносились только возгласы, но слов разобрать было нельзя. Ну и ладно. Не очень-то и хотелось. Вот только ожидание немного напрягало. Неизвестно до чего они там дообсуждаются.

И вот, наконец, дверь распахнулась. Оттуда стали выходить довольные альфы. Следом за ними вышли и оба наших учителя. Когда все столпились напротив нас, один из старцев произнес:

— А теперь, дорогие ученики, вы должны показать свое умение владеть оружием. Сейчас все пройдут на тренировочную площадку, где и будут проходить состязания.

Без слов мы пошли на выход. А я так вообще почти бежал. Скорей. Скорей на воздух. Этот запах. Я даже дышать уже могу через раз. Может на свежем воздухе мне станет легче.

А еще меня подгоняла ярость. Я не мог спокойно смотреть на то, как мои товарищи откровенно строят глазки брюнету. Мне хотелось разорвать их собственными руками. Или придушить, а самому наблюдать за их агонией, чтобы не имели привычки зариться на чужое.

Радовало то, что сам брюнет не обращал на них абсолютно никакого внимания, смотря прямо перед собой и о чем-то усиленно размышляя.

Дойдя до места проведения поединков, учитель сообщил нам кто за кем будет идти. Мне выпало сражаться последним, а моим спарринг-партнером оказался… Ну, кто бы сомневался, тот самый брюнет.

Что ж, потанцуем…

 

Глава 6

Я отошел подальше от этого альфы, вот только мой расчет на свежий воздух не оправдался. Его запах продолжал преследовать меня. Я, вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Резко оглянувшись, заметил, что один из альф слишком пристально меня рассматривает, причем с очень задумчивым видом. Словно пытаясь что-то вспомнить.

Это мне не понравилось. Так как я с ужасом понял, что и его лицо мне откуда-то знакомо. Отвернувшись и постаравшись придать лицу невозмутимость, я сделал вид, что я это не я, а так, мимо пробегал.

Вот только этот самый альфа, не церемонясь, подошел ко мне, с жадностью вглядываясь в мое лицо.

— Твою мать звали Атия? — спросил он, пристально глядя в мои глаза. У меня во рту пересохло, но я согласно кивнул, несмотря на ужас, сковавший мое тело.

Когда этот тип собрался еще о чем-то спросить, меня позвали на спарринг. Да только какой может быть спарринг, когда движения стали топорными, страх перевернул все внутренности, из-за чего я полностью потерял концентрацию. Соответственно, делал ошибку за ошибкой. А тут еще и запах этого брюнета кружил голову.

В какой-то момент, видя, что я витаю очень далеко отсюда, альфа спросил:

— Что с тобой происходит? Ты сам не свой.

— Не твое дело, — огрызнулся я. Не хватало еще перед первым встречным душу раскрывать.

На мою грубость он никак не отреагировал, только сделал обманный выпад, на который я не купился, а вот он на мой — очень даже. Но от моего удара он успел уклониться, рапира только вскользь прошла по руке, оцарапав ее. Вот тут-то я и совершил ошибку, когда завороженно уставился на кровь, стекающую по руке брюнета.

Я просто застыл, вспоминая кровь на теле отца, а после — на теле матери. Именно в этот момент моей шеи коснулось острие рапиры.

— Ты проиграл, — констатировал брюнет, с какой-то затаенной нежностью и в то же время беспокойством глядя на меня.

— Да, проиграл, но у меня будет возможность отыграться, — равнодушно и безучастно заметил я, так как знал, что завтра будет еще один спарринг для проигравших.

Альфа задумчиво окинул меня взглядом и, хитро прищурив один глаз, сказал:

— А раз ты проиграл, то я хочу массаж.

— Чего ты хочешь? — отмер, наконец, я, пораженно посмотрев на этого наглеца.

— Массаж, — любезно повторил он, — в твоем исполнении.

— Ах, вот оно что! — ну, что ж, получишь ты массаж. Я тебе так помассирую, что сам не рад будешь. Только вслух я этого не сказал, а вместо этого согласно кивнул.

И тут к нам снова подошел тот самый тип, который спрашивал о моей матери.

— Ты ведь Дил? Да? — снова пристально уставившись в мои глаза, спросил он, на что я кивнул, а рядом стоящий брюнет нахмурился.

— Нирт, ты прекрасно знаешь как его зовут. Зачем переспрашивать? — ворчливо поинтересовался альфа.

— Да, я слышал его имя, но никогда бы не связал его с Атией, — с грустью промолвил он, опуская голову.

— Откуда ты знаешь мою мать? — теперь не выдержал я.

И тот стал рассказывать:

— Она родная сестра моего отца. А так как в семье она была единственной, то ее все очень любили. Когда нам сообщили о ее смерти, мы хотели приехать, но… Нам запретили пересекать границу, сказав, что погибла вся семья: она, ее муж и их сын, а потому, нам в той стране больше делать нечего. Пришлось возвращаться. И каково же было сегодня мое удивление, когда я увидел точную копию тети.

Пока он говорил, я стоял замершей статуей. Родственник. Брат. Он мой брат! Но как? Мне сказали, что все родственники по материнской линии отказались от нас, когда она вышла замуж за отца. Зачем эта ложь? Почему?

Мне пришлось отойти подальше, чтобы больше никто не мог нас услышать и рассказать о том, что произошло на самом деле. Оба слушали, затаив дыхание. А когда рассказ закончился, Нирт подошел и крепко обнял меня, прижимая к себе и гладя спину. Постепенно я успокоился, вот только раздраженное сопение брюнета немного напрягало, но вместе с тем и веселило. Получается, что не один я тут мучаюсь запахом, он тоже имеет какие-то виды на меня. А шиш тебе.

Отстранив от себя Нирта, я тепло ему улыбнулся, после чего обратился к брюнету:

— Эй! Ты хотел массаж? Пошли, сделаю, — махнул я рукой, подмигнув брату, от чего он расхохотался и произнес:

— Марис, почему-то я тебе уже сочувствую.

— С чего бы это? — подозрительно поинтересовался брюнет. Но ответить Нирт ему не успел, к нам подошли оба учителя. Один из них, покачав головой, посмотрел на меня с укором.

— Дил, что это было? — спросил он, имея ввиду мой проигрыш.

— Я завтра возьму реванш, сегодня обстоятельства так сложились, — покаялся я, те только покачали головой, а этот самый Марис похвастался:

— Зато в честь проигрыша, Дил будет делать мне массаж.

Тут уж даже старцы заулыбались.

— Удачи тебе и терпения, — ничего больше не поясняя, просто удалились, по дороге немного посмеиваясь.

Больше не став медлить, мы пошли в купальни, которые были предоставлены только нам двоим. Те ученики-омеги, которые положили взгляд на Мариса, только недовольно нахмурились, но говорить что-то поостереглись, особенно, когда учителя, проходя мимо них, что-то им шепнули. От чего их лица резко вытянулись и они, больше не смотря на нас, поспешили исчезнуть из поля нашего зрения.

А мы, больше ни на кого не обращая внимания, вошли в купальни. Марис разделся и процедура омовения началась. Сначала его кожа распарилась, я взял скребки и стал водить ими по его телу, после чего, мягкой мочалкой с ароматным гелем стал намыливать спину, грудь, руки альфы. Он все это время сидел, блаженно прикрыв глаза. Когда с омовением было покончено, Марис окунулся в ледяную воду, давая телу немного остыть. После чего растянулся на столе.

Вот тут-то я и приступил к основному блюду. Сначала все было довольно невинно. Просто легкие касания, расслабляющие и успокаивающие. Это было сделано для того, чтобы немного усыпить бдительность. А вот потом… Как только я увидел, что альфа окончательно разомлел, я изменил стиль движений. Теперь по телу парня порхали только подушечки пальцев, надавливая, естественно, легко и непринужденно на те точки, которые отвечают за возбуждение и страсть.

Вот теперь я стал замечать, что альфа немного заерзал. Конечно, неудобно тебе, бедному, со стояком-то. Мне стало интересно, что он дальше станет делать. Но он стоически терпел, слышен был только скрип зубов. Он всеми силами пытался сдержать стон. И пока ему это удавалось. Но я тоже не собирался сдаваться, продолжая свои манипуляции. Массаж стал более откровенным. Я стал оглаживать не только спину, но и ноги, внутреннюю сторону, как бы невзначай задевая яички легкими, почти невесомыми движениями.

От этого Марис стал еще больше метаться.

— Тебе неудобно? Можешь перевернуться на спину, — стараясь сохранить непринужденный тон, предложил я. Честно говоря, думал, что он откажется, но… Он усмехнулся и… перевернулся. Ой, мамочки! Вот это размерчик! Я когда увидел его налитый кровью член, огромный такой, мне немного стало не по себе.

А он, заметив мою растерянность, только усмехнулся:

— Что такое? Ты чего-то испугался?

— Вот еще, — ворчливо заметил я, — еще чего не хватало, — и продолжил массаж. Только на этот раз, мне стало намного проще, так как «точек страсти» впереди намного больше, что позволило мне оторваться по полной программе.

Спустя несколько минут моего массажа, Марис не выдержал. Издав стон, полный страсти, он обильно кончил. При этом нисколько не смутившись. Более того, резко встав, притянул меня к себе и поцеловал. Но поцелуй был быстрый, я даже не успел как следует понять, что произошло, как он, вскочив с лежака, нырнул в бассейн, быстро ополоснулся, а потом, подхватив одежду, собрался уходить. И только возле дверей обернулся и произнес:

— Мы еще обязательно встретимся.

— Не в этой жизни, — по привычке огрызнулся я, все еще соображая, что это только что было.

Меня поразило то, что его прикосновения не вызвали отторжения, неприятия и лютой ненависти. Вот только как бы-то ни было, сдаваться я не собирался. И падать к ногам этого альфы тоже. Переживу, не маленький. Во всяком случае, я рассчитывал на то, что стоит только Марису уехать, с ним исчезнет и навязчивый запах, а значит, мои мозги встанут на место.

Вот только как же я ошибался, но обо всем этом я понял много позже…

А поединок на следующий день я все же выиграл, причем, довольно легко.

 

Глава 7

Следующие две недели проходили, как в тумане. Я не мог избавиться от навязчивого запаха. Он так прочно в меня въелся, что чудился во всем. В рыбе, которую привозил странного вида рыбак, во фруктах, которые тоже привозил какой-то странный тип. Может у меня паранойя развилась, но у меня было такое чувство, что это был один и тот же человек. Фу, что за напасть со мной происходит?

К тому же, через три дня, после того, как все альфы разъехались, каждое утро я просыпался в компании с… белой лилией. А аромат цветка смешивался с тем самым запахом альфы. Вот же… Как он это делает? Ведь то, что цветы от него понять было совсем не трудно. С одной стороны, такое пристальное и немного навязчивое внимание раздражало, а вот с другой… Было приятно, что не я один мучаюсь.

Еще через четыре дня один из учителей как-то попросил меня помочь разгрузить телегу с продуктами, которую доставил как раз тот самый странный тип. Хм, вот заодно и проверю свою догадку. Бегом спустившись вниз и подбежав к мужчине… Чуть не взвыл от разочарования. Передо мной стоял какой-то нечесаный, бородатый, всколоченный тип. Интересно, он вообще знает, что такое расческа?

Спрашивать у него ничего не стал. Просто помог с разгрузкой и все.

— А ты учишься здесь? — спросил этот тип. Ого, оно еще и говорить умеет?

— Да, — ответил я, стараясь побыстрее закончить, не тянуло меня с ним общаться. Но он никак не хотел отставать.

— И как тебе здесь? Нравится? — не унимался тот.

— Угу, — вот что он пристал? Не видит, что ли, что я не настроен с ним общаться?

Посмотрев на меня пристальным взглядом, от чего я, честно говоря, немного смутился, он больше не сказал ни слова. И только когда мы закончили, он предложил:

— Не хочешь устроить конную прогулку? — глаза у меня заблестели, лошадей я за это время полюбил, жаль только, что учителя так редко разрешали на них кататься.

— Кто же мне разрешит-то? — озвучил я свои сомнения.

Мужчина на это только загадочно улыбнулся и ответил:

— Ну, я почему-то думаю, что постараюсь уговорить твоих наставников.

— Я в этом сомневаюсь, — теперь пришла моя очередь пристально разглядывать этого типа.

Кто же он такой? И почему почти уверен в согласии учителей? Странный тип. Но если у него получится получить согласие, то я готов даже с ним ехать кататься, главное, что на лошади. Ради такого удовольствия можно потерпеть его общество.

Как ни странно, но у него получилось договориться. И вот на следующее утро, когда солнце только-только просыпалось, я уже стоял около конюшни и ждал его. Когда парень подошел, я удивился, сегодня он был причесан, выбрит, вот только лицо закрывали очки в пол-лица, но это ему шло. Что меня очень удивило.

А еще необычный запах. Он пах луговыми травами, свежестью морского бриза, пряностями Востока и… Едва уловимо ТЕМ САМЫМ ароматом, который преследовал меня все это время. Вот же… Даже в этом типе я его чувствую. Как же от него избавиться-то?

Тем временем, выведя лошадей, мы спустились с горы, на которой стоял дом, а уже на равнине, запрыгнув на спины животных, поскакали во весь опор. Ветер свистел в ушах и играл волосами, развевая их. Чувство свободы, полета, восторга и кайфа переполняло меня. Я скакал, подставляя лицо ласковым солнечным лучам, позабыв о спутнике.

Но он решил сам напомнить о себе. Начал с раcпросов о моей жизни, но я только отрицательно покачал головой:

— Моя жизнь только моя, и говорить о ней с первым встречным я не стану, — решил я сразу расставить все точки в нашем еще не начавшемся диалоге.

Тот странно посмотрел на меня, но, ничего не возразив, кивнул в ответ. Ага, попробовал бы он возразить. Между нами возникла давящая, напряженная тишина. Я понимал, что о чем-то говорить надо, но… У меня впервые в жизни не было никаких мыслей.

Тогда этот парень решил первым нарушить тишину. Он протянул руку вперед.

— Смотри, впереди озеро. Не хочешь искупаться? Жарко сегодня, — предложил он, а я, посмотрев в ту сторону, куда указал парень, восхищенно замер.

Открывшаяся картина не могла не восхищать. Посреди равнины, утопающей в зелени, раскинулось большое озеро, которое поил ступенчатый водопад, а начинался он с небес. Вода с отвесной скалы, которую я увидел вдалеке, спускалась вниз, обрамляя камни, как волосы прекрасного незнакомца, они струились и переливались под солнцем, переходя в более медленный, плавно бегущий ступенчатый водопад. А в том месте, где начинался медленный водопад, в фонтане брызг воды и бликах солнца играла радуга. Струи воды спускающиеся по ступенькам отливали голубизной и на каждой ступени имели свой неповторимый цвет, вода жила своей жизнью, к ней хотелось прикоснуться, зачерпнуть в ладони и любоваться. Я подумал, а как будут играть краски заката в его водах? Дух перехватило только от представленного. Все буйство и разнообразие радовало глаз, а в душу несло спокойствие и умиротворение.

С удовольствием откликнувшись на предложение юноши, я поскакал вперед. Он следом за мной, не отставая. Около самого озера, соскочив с лошади, я подошел к воде. Она была чистая и прозрачная, как слеза. А на дне даже были видны камешки и мелкие рыбешки, собирающиеся в стайки, а потом резко бросающиеся в разные стороны.

Брюнет подошел ближе и стал раздеваться. Видя, что я стою, не двигаясь, он усмехнулся.

— Так и будешь стоять? Водичка так и манит, — произнес он. Очень жаль, что я не мог видеть его глаз. Очки-то он так и не снял.

Хмыкнув, я собрался уже было начать раздеваться, как по моему телу прокатилась волна жара. Посмотрев на спутника, я скорее почувствовал, чем увидел его горящий взгляд. Как жаль, что я не могу увидеть его глаза. Но в любом случае, желание купаться исчезло напрочь.

Не став застегивать две пуговицы на рубашке, которые уже успел расстегнуть, я, опустив руки, сел на траву и произнес:

— Я, пожалуй, просто посижу, полюбуюсь красотой, а искупаюсь в следующий раз.

— Как знаешь, — пожал плечами он, но в голосе так и сквозило сожаление.

Больше ничего не добавляя, он вошел в воду и поплыл. Вот же странный, очки так и не снял. А я сидел наблюдал за его плавными, размашистыми движениями. Да, плавал он хорошо. А главное, красиво. Засмотревшись, абсолютно потерялся во времени. И только когда солнце стало припекать так, что плавиться начали даже мозги, я встал, закатал штанины до колен и тоже вошел в воду.

Какое блаженство! Она оказалась прохладной, как раз то, что надо в такую жару. Засмотревшись на стайку разноцветных рыбок, не заметил, как рядом со мной оказался мой спутник.

— Может ты плавать не умеешь? — спросил он, с улыбкой смотря на меня. — Так я могу научить.

— Умею, но пока не хочу, — равнодушно ответил я. Вот же настырный, неймется ему.

— Как знаешь, мое дело предложить… — не договорив, он замолчал, зато продолжил я:

— А мое — отказаться.

А потом разговор сам собой зашел о лошадях, которые стояли сейчас в воде, наслаждаясь прохладой, о погоде, об увлечениях. В основном говорил он, а я только вставлял некоторые реплики. Как ни странно, но он оказался довольно интересным рассказчиком. Знал много историй: поучительных, познавательных, смешных и грустных.

Я слушал его, открыв рот. Иногда ловил себя на странных и пугающих мыслях. Когда он смеялся вместе со мной, откинув голову назад, мне хотелось провести пальцами по его лицу, шее, груди… Что за странные желания?

Мы проговорили целый день. А так как никто из нас не озаботился тем, чтобы взять с собой еду, то, естественно, я почувствовал голод, о чем и сообщил мой урчащий желудок, а я от этого покраснел.

Юноша посмотрел на меня, хлопнул себя по лбу и произнес:

— Ох, прости, я совершенно забыл о времени, нам пора возвращаться, а то заморил тебя голодом.

Я на это только согласно кивнул и, встав, направился к лошади. Обратно мы скакали молча, но теперь тишина не давила, она была какая-то уютная, что ли, успокаивающая.

Заведя лошадей в загон, парень посмотрел на меня и спросил:

— Завтра составишь мне компанию? — на это я только согласно кивнул, после чего он развернулся и направился прочь.

А я, уже сидя за столом, наслаждаясь ужином, сообразил, что у этого юноши я так и не узнал имени. Ладно, завтра обязательно узнаю, надо же к нему как-то обращаться.

Интересно, что он приготовил к завтрашней прогулке? В его бурной фантазии я нисколько не сомневался.

 

Глава 8

А на следующее утро, стоило мне подойти к конюшне, как я с удивлением обнаружил этого парня, уже с лошадью под уздцы и… луком за спиной.

— А это тебе зачем? — удивленно воззрился я на это, как оказалось при ближайшем рассмотрении, произведение искусства.

— Ты охоту любишь? — вместо ответа на мой вопрос спросил он.

— Не знаю, никогда на ней не был, — пришлось признаться мне. А сам только и смог подумать: «Странно, зачем ему это надо?»

— Вот и попробуешь, вдруг понравится, — заулыбался во все тридцать два этот парень.

И тут я вспомнил, что забыл у него спросить.

— А как тебя зовут-то хоть? А то как-то обращаться «эй, ты», мне не нравится, — поинтересовался я и с удивлением заметил, как он смутился. К чему бы это? У него что, такое смешное имя? Или он его говорить не хочет? Ага, тайна покрытая мраком.

— Мар, — словно решившись на подвиг, такое у него было выражение лица, произнес юноша. — Ну, а как зовут тебя, я знаю, — сказал он.

— Меня не зовут, я сам прихожу, — огрызнулся и, запрыгнув на лошадь, поскакал к воротам, которые уже были открыты.

Правда, недолго мне пришлось ехать верхом, спускаться-то все равно пешком придется, не хватало еще лошади ноги поломать. Не смотря на Мара, проехав ворота, спрыгнул и стал спускаться вниз.

Уже на равнине обернулся посмотреть, что делает тот парень. Он шел следом, опустив голову. Сегодня он снова был в огромных очках, скрывающих пол-лица. Странно, что он там пытается скрыть? А в том, что он явно шифруется, я нисколько не сомневался.

Когда он подошел ближе, ветерок донес до меня его запах. Сегодня он пах какими-то пряностями, свежестью и… я кажется помешался, но у меня в носу стоял еще и запах того альфы, хотя этого в принципе быть не может. Это же два абсолютно разные личности. Но тем не менее… Ладно, потом с этим разберемся.

Запрыгнув на лошадь, я вопросительно посмотрел на Мара.

— Видишь вон тот пролесок? — показал он вдаль, я согласно кивнул, — вот туда и поскачем, посмотрим, какая живность там водится.

— Ладно, — легко согласился я, мне было абсолютно все равно куда ехать. Пусть это будет пролесок.

Домчались мы, как ни странно, быстро, всего за час. Редкие деревца утопали в зелени. Кое-где слышалось щебетание птиц. Шелест листвы, с которой играл легкий ветерок, ласкал слух, внося в душу умиротворение.

Спрыгнув с лошади, я застыл, подняв голову вверх, прикрыв глаза. Просто наслаждался. Ровно до тех пор пока не услышал звук натягивающейся тетивы. Открыв глаза, повернулся к Мару и поразился, насколько красивым было зрелище: он стоял, немного расставив ноги, на плечах взбугрились мышцы от напряжения, взгляд сосредоточен, даже наличие очков не помешало мне определить это, губы сжались, желваки ходили ходуном, он к чему-то присматривался в ветках дерева, волосы трепал ветер.

Я засмотрелся. И тут он резко отпустил стрелу, и она со свистом полетела, рассекая воздух. А в следующую минуту на землю упала тушка какой-то очень крупной птицы.

— Ух ты! И я так хочу! — вырвалось у меня. А потом только, сообразив, что сказал, немного смутился.

— Да запросто, — улыбнулся он, — могу научить.

Я задумался. «А почему бы и нет!» — мелькнула мысль и я согласно кивнул. Мар тот час же достал что-то из кармана, подошел к самому большому дереву, и стал рисовать на нем подобие мишени. Нарисовав, повернулся и подошел ко мне, вручил лук, перед этим показав, как надо его натягивать. А сам стал позади меня.

И только он хотел было, обняв сзади, помочь натянуть лук, как я застыл от его прикосновения. Но длилось это всего секунду, после чего я просто отскочил, едва не выронив лук.

— Не прикасайся ко мне, — сквозь зубы зло процедил я.

— Хорошо-хорошо, — он отошел и поднял руки вверх, — не буду, прости. Все, успокойся, — заметив, что меня затрясло от злости и негодования, стал успокаивать Мар, — я отошел.

Он и вправду сделал пару шагов назад и стоял, молча ожидая, пока я успокоюсь. Вдохнув побольше воздуха, я сделал шаг вперед, стал к нему спиной и попытался натянуть тетиву. С первого раза не получилось, она отскочила, больно ударив по пальцам. Но я стерпел. Пытаясь снова и снова, я понял, что ничего у меня не выйдет без его помощи. Но к ней я пока не был готов. Во всяком случае, не сегодня.

Потому, отложив лук и очень устав от безуспешных попыток, я просто сел на траву и положил голову на колени. Он сел недалеко от меня.

— Попробуешь еще раз? — спросил он, а потом предложил, — я могу постараться тебя не касаться, только показывать, что и как делать.

Странный он. И как себе это представляет? Но попробовать стоит еще раз. Очень мне хочется научиться стрелять из лука. Поэтому, я только согласно кивнул, вставая и беря оружие в руки. Он стал позади меня, протянул руки, но так, чтобы не касаться, и стал показывать, как правильно натягивать тетиву.

Вот только я никак не мог сосредоточиться. Даже несмотря на то, что он меня не касался, его близость напрягала, мешала сконцентрироваться. Предприняв несколько безуспешных попыток, я опустил лук, отошел в сторону и посмотрел на Мара.

— На сегодня все, — твердо произнес я, пытаясь выровнять дыхание и не показать свою взволнованность.

Юноша, опустив руки, только кивнул.

— Хорошо. Продолжим завтра? — с едва скрываемой надеждой спросил он.

— Да. Завтра, — ответил я, снова опускаясь на траву. Здесь было так хорошо, так спокойно, что не хотелось никуда ехать.

Пока я сидел в глубокой задумчивости и анализировал свои ощущения, Мар успел расстелить покрывало и разложить на нем еду. Ого! Он сегодня сама заботливость. К чему это все? Ему что, заняться больше нечем, как со мной на прогулки ездить? Пикники устраивать? Учить стрельбе из лука? Какие цели он преследует? Что ему от меня надо? Чего он хочет добиться?

О, Аллах! От всех вопросов, подозрительных мыслей сейчас мозг просто взорвется. Так. Ладно. Надо отвлечься и попытаться на время просто расслабиться. А там видно будет. Понадеемся на советы мудрых, а именно на то, что все тайное всегда становится явным. Надо только подождать.

После еды меня разморило. Я просто лег на траву, закинув руки за голову. Хорошо. Тепло. Мар лег недалеко от меня и стал рассказывать о путешествии, о других странах, в которых он побывал, о диковинках, которые ему встречались. Я слушал, затаив дыхание. Уж очень интересно он рассказывал. Изредка задавал вопросы по тому, что было не совсем ясно. Он охотно на все отвечал.

Заслушавшись, снова не заметил, как быстро пролетело время. И нам надо было возвращаться. С трудом поднявшись с земли, я оседлал лошадь. Тоже самое сделал и парень. А уже, заведя лошадь в стоило, он спросил:

— Завтра продолжим обучение? — я на это только согласно кивнул.

С этого дня он стал упорно пытаться научить меня стрелять. Поначалу, от его неосознанных, нечаянных прикосновений я шугался, отскакивал, злился. Но, спустя неделю, в какой-то момент поймал себя на мысли… что временами они мне нравятся. Что за… Как мне могут нравиться прикосновения, когда я их не выношу?!

И вот почти через две недели, я наконец решил, что должен увидеть глаза того, кто стал сводить меня с ума, да в придачу ко всему, еще и запах напоминает другого альфу, а что если… опля, мысль. Пока он в очередной раз объясняет мне, как натянуть лук и что-то раскладывает на земле, я ловлю момент….

В моей душе скребутся сомнения, но я всеми силами гоню их прочь. Разворачиваюсь резко, чтобы наверняка, и срываю с него очки. Сердце пропускает удар, глаза в глаза, задыхаюсь… Марис? Но как? От шока сперло дыхание, в глазах потемнело от обиды и злости. Поиграть со мной решил?

Вот только задумываться не стал, решив разобраться со всем позже. А пока… Развернувшись, бросился к коню, запрыгнул и, воспользовавшись тем, что Марис собирал все, что осталось от нашего присутствия, бросился прочь. У меня была фора всего в несколько минут, так как этот альфа слишком быстро все собрал и уже скакал следом за мной. Как я почти взлетел на скалу, где стояла школа, остается загадкой. Но, бросив поводья встреченному конюху, побежал было в дом. Тот пытался мне что-то сказать, но я только отмахнулся, решив не задерживаться, а побыстрее спрятаться от Мариса.

С разбегу влетев в дом… во второй раз застыл в шоке. В гостиной находились Нирт с двумя мужчинами, похожими на него, ну, или скорее он на них, трое шкафообразных субъектов, судя по-всему их телохранители, и… Лиам?

Еще бы немного и я потерял бы сознание, но почувствовал позади себя крепкое и надежное плечо альфы. О побеге я уже не думал, силы покинули меня, и я просто облокотился об него.

— Здравствуй, внук!

— Дил! — в один голос произнесли двое мужчин. Что за…

Этого я уже просто вынести не смог. Темнота поглотила меня окончательно.

 

Глава 9

Когда очнулся, глаза открывать не спешил. Решил сначала прислушаться и узнать на каком я свете. Вокруг меня раздавались гневные окрики того самого мужчины, который поприветствовал меня первым, как только я вошел в дом. И судя по-всему, на повышенных тонах он разговаривал с Лиамом.

Столько ненависти, злости, раздражения мне еще слышать не доводилось.

— Ну, так что, Лиам, как ты сможешь объяснить тот факт, что мой внук жив-здоров? Не ты ли мне доказывал, что он погиб вместе с моей дочерью и ее мужем в результате нападения неизвестных? Ты лгал? Все это время мы оплакивали наших детей и внука, а на деле оказалось… — договаривать он не стал. Вместо этого, констатировал, — как хорошо, что мы тебе отправили весточку с местонахождением Дила, как и ожидалось, ты, бросив все дела, примчался сюда со скоростью ветра.

И снова потрясение. Лиам, вечно властный, самоуверенный и гордый, никогда и никому не дающий спуску, стал лепетать, как провинившийся ребенок, пытаясь снискать снисхождение. Эх, жаль не могу пока открыть глаза, чтобы не афишировать свое состояние, не хотел показать, что я уже очнулся, а так хотелось бы увидеть выражение лица шейха.

Но пришлось только слушать его голос. Он всячески пытался оправдаться перед присутствующими. И тут властный голос, как я уже сообразил, моего деда, произнес:

— Ты будешь наказан за все свои деяния. Надеюсь, наследник у тебя есть, чтобы было кому передать свою власть, так как в свою страну ты больше не вернешься.

Лиам взревел. А я не удержался и открыл-таки глаза. Шейха держали двое мужчин, могучего телосложения, а он пытался трепыхаться.

— А где его охрана? — шепотом спросил я у сидящего рядом со мной Мара.

— Осталась внизу, в долине, — так же тихо ответил он, — он оказался слишком самонадеян, посчитал, что здесь ему ничего угрожать не может. Хотел по-тихому забрать тебя и увезти. Вот сейчас и расплачивается за свою самонадеянность.

Нашу беседу прервал брат, подскочивший к нам.

— Дил, ты очнулся? — вот же… всегда поражался таким глупым вопросам. Нет, блин, это глюк, что я лежу уже с открытыми глазами и веду тихую беседу с альфой. Но обижать парня не стал, потому только согласно кивнул головой. Тут же подошли и остальные.

Все стали интересоваться моим самочувствием, после моих заверений, что уже все в порядке, дед строго посмотрел на Мара и спросил:

— А вы кто такой? И почему сидите около моего внука?

— Маркериант Гловартский, правитель южных земель, — встав, склонив голову в почтительном поклоне, представился Мар, у меня, честно говоря, отвисла челюсть, а потом он добавил, — а так же Пара Дила, — вот тут я ее не смог удержать, и она шмякнулась на пол.

Похоже, не только у меня. Все, кроме посмеивающегося братика, который обо всем знал, да учителей, с согласия которых, как оказалось, он все и проделывал, стояли с открытыми от изумления ртами.

И тут до меня дошло, что я хотел узнать. С решительным видом повернувшись к альфе, я спросил:

— Как тебе удалось перебить запах? Почему я тебя чувствовал, но слабо?

— Мне твои учителя выделили специальную мазь, — усмехнулся парень, — правда, пришлось с ней повозиться, намазываясь толстым слоем. А она, зараза, такая чесучая, — скривился Мар, поежившись, а все расхохотались.

Один из учителей заметил:

— Но ведь результат того стоил? — на это он только согласно кивнул и улыбнулся, посмотрев на меня с такой любовью и обожанием, что я смутился и опустил голову.

Дед на это только тепло заулыбался, подошел ко мне, крепко обнял и прижал к себе. Я сначала дернулся, а потом, как-то успокоившись, стал оценивать свои эмоции. Как ни странно, но отторжения от объятий деда не было. Это меня обрадовало. Неужели за несколько недель Мар смог сотворить невозможное? Ему ненавязчиво удалось показать мне, что не все прикосновения гадкие, противные и неприятные. Бывают очень даже теплые и… такие родные.

Отстранившись, дед повернулся к ребятам, удерживающим Лиама и скомандовал:

— Сначала с него надо стребовать отречение, а после… — гаденько ухмыльнувшись, он посмотрел на шейха, который от этой ухмылки даже покрылся пятнами, так как понимал, что ничего хорошего его ждать не может. И он оказался прав. — Приготовьте камеру, сейчас будем кино снимать, а это, — ткнув пальцем в Лиама, — наша новая порнозвезда. Он потом останется здесь, его будут обучать… как доставить удовольствие. Это будет впервые за всю историю существования этой школы ученик-альфа.

Когда он закончил говорить, шейха затрясло так, что он чуть в обморок не свалился, а меня поспешили вывести. Ну вот, так всегда, на самом интересном месте. Я, может, тоже фильм посмотреть хотел. Глядя на мою надувшуюся моську, Мар слегка щелкнул меня по носу.

— Нечего тебе там смотреть, мал еще, — что? Мал? Ах, так?

— Мал, говоришь? — слишком спокойно поинтересовался я, альфа отодвинулся подальше, не понравилось ему мое слишком спокойное выражение. Правильно, бойся меня. — Как любовь крутить, так не мал? А как фильм посмотреть… — договорить мне не дал дед, снова прижимая к себе.

— Успокойся, ребенок! Никто пока еще с тобой любовь не крутил. Мар просто приучал тебя постепенно к своему присутствию, вот и все, — ладно, пришлось с этим согласиться, но все равно…

На свежем воздухе мозги стали на место, и мне стало интересно, кто же будет следующим шейхом. Ведь тогда получается, что я смогу вернуться домой? Эта мысль настолько меня обрадовала, что, повернувшись ко всем, я поинтересовался:

— А кто будет наследником Лиама? Я смогу вернуться домой? А когда это можно будет сделать? — впервые в жизни я не смог сдержаться и чуть ли не подпрыгивал от предвкушения.

Все, глядя на меня, расхохотались, а дед сквозь смех, махнув рукой, призывая меня к молчанию, произнес:

— Сколько вопросов сразу. Давай по-порядку: у него когда-то был муж-омега, которого он по непонятным нам причинам, хотя сейчас-то эти причины понятны, сослал подальше без права возврата, где тот родил крепкого и здорового альфу, который сейчас примерно одного с тобой возраста, вот он-то и станет законным наследником, справедливым и не таким эгоистичным в своих желаниях, как Лиам. Дальше, по-поводу возвращения… — дед замолчал, а я с нетерпением смотрел на него, — ты пока поедешь с нами, погостишь у нас. Ты ведь ни разу не был в северных землях? — на это я только отрицательно мотнул головой, — вот видишь?

И тут до меня кое-что дошло… Переводя взгляд с деда на брата, а потом на Мара, я никак не мог произнести то, что меня мучило все это время, но меня поняли без слов.

— А Мар пока уладит все свои дела, поймет, что ему от жизни надо… — заметив, что тот собрался что-то сказать с довольно решительным видом, дед строго на него посмотрел и покачал отрицательно головой, чтобы он молчал, после чего тот сник, но не произнес ни слова, — а вот потом… будет видно, — закончил он, беря меня под руку, и направляясь к воротам.

Я сначала не сообразил куда мы идем, а когда понял…

— Но мои вещи! Попрощаться с учителями! — попытался вырваться я, но безуспешно.

— Твои вещи уже собраны и доставлены в долину, — ответил брат, — а попрощались мы за тебя.

Добавить было нечего, пришлось, скрепя сердце от скорой разлуки с Маром, спускаться вниз. Я и сам не мог понять, как за такой небольшой промежуток времени смог настолько привязаться к нему. И хотя себе старался не признаваться, но меня к нему тянуло со страшной силой. Вот только показывать своего состояния я не стал, так как, посмотрев на невозмутимо вышагивающего рядом с нами альфу, понял, что уж он-то такими мыслями точно не заморачивается. Ну и пусть! И я не стану!

Внизу нас уже ожидала повозка. Вот же! Интересно, на севере тоже все на повозках катаются? Дед, заметив, что я скривился, глядя на средство передвижения, хохотнул.

— На ней мы доедем только до трассы, там нас уже ждет машина, — успокоил. А сколько до этой самой трассы?

Погрузившись, в последний раз взглянув на Мара, мы отправились в путь. А перед глазами стоял его образ, его глаза, в которых я успел на миг заметить тоску и безысходность. Что неимоверно согрело мою мятущуюся душу.

Мы все равно еще встретимся. Рано или поздно, но нам должно повезти.

А в домике в это время снималось кино, где возгоралась новая порнозвезда.

Его крутили, как хотели, ставя в разные позы и не забывая снимать все это на камеру. И если сначала он сопротивлялся, пытаясь вырваться, то стоило одному из мужчин пригрозить, что войдет без смазки, разорвав все, что можно, как он немного поубавил свои амбиции, другого-то ничего не оставалось. Лиам уже сто раз успел пожалеть о том, что натворил, и за что сейчас ему приходится расплачиваться собственной задницей… и не только ею.

Хуже всего стало тогда, когда в его теле двигалось двое, один позади, а другой, вколачиваясь в рот, а он при этом… получал удовольствие? Но как такое возможно? Пиком самоуничтожения в себе личности стало то, что бывший уже шейх с громким криком страсти кончил… Такого позора он перенести был не в силах, поэтому попросту отключился от реальности. Да только впереди его теперь ожидала долгая и наполненная разнообразием сексуального характера жизнь. И виноват в этом только он сам и никто больше.

 

Глава 10

Прошло два месяца.

В Северных землях мне понравилось, единственное, что удручало, что солнышко, которое я так люблю, светило ярко, а вот грело не очень. А еще меня одолевала тоска. Я медленно сходил с ума. Не хотелось ни есть, ни пить. А когда все же пытался перекусить, то просто-напросто не чувствовал вкуса пищи. Меня одолела меланхолия. Я скучал и тосковал. Хотя, скажи мне кто, что я буду вот так сидеть и страдать по альфе… в жизни бы не поверил. А тут такое.

Дед и брат со всем семейством пытались меня развеселить. Показывали много нового и необычного, а именно: мы катались на собаках, очень занимательно было, а еще довольно необычно, катались на ледоколе, это вообще нечто, наблюдать, как мощная махина разрезает лед, продвигаясь вперед. Мне тогда даже разрешили постоять около штурвала и понажимать на кнопочки. Я был в восторге. Но и на этом мои новые родственники не остановились. Мы обошли все достопримечательности, осмотрели все красоты, но… душа требовала совершенно иного. А именно, чтобы рядом был он, этот несносный альфа, которому удалось практически штурмом ворваться в мое сердце и навсегда там закрепиться. Вот только теперь я должен страдать и мучиться от того, что он там, а я здесь. И сколько это может еще продолжаться, я не знаю.

Вот только проблема в том, что вот уже две течки подряд я очень сильно страдаю и плохо их переношу. Тело требует его, того единственного, чье присутствие, касание уже успело ощутить. Поэтому, течка проходила очень тяжело и болезненно, меня выгибало так, что я думал сломается спина. В глазах мелькали звездочки, от чего предметы просто расплывались перед глазами. А стоило их закрыть, как от обилия кругов и мельтешения резко начинала болеть голова.

Как я пережил эти дни только одному Аллаху известно, но… мне это удалось. А вот спустя два месяца моих мучений меня ожидало чудо и радость.

 

От автора

Пожилой мужчина наблюдал за внуком, его сердце охватывала тоска от того, что его дочь, которую он любил всем сердцем, не может увидеть сына, который вырос действительно достойным парнем. Его не смогли сломить невзгоды, горе от потери семьи, гонения. Он смог достойно пережить весь тот ужас, который его ожидал в ближайшие несколько месяцев. Вот только сейчас мужчина, наблюдая за внуком, вынужден был констатировать, что пора прекращать мучить его. Потому, подойдя к телефону, набрал уже выученный за эти месяцы номер.

Да-да, он звонил почти каждый день, информируя альфу о состоянии Дила. Что он делает, чем дышит, как проводит время. И вот теперь, видя, что внук совсем исхудал, осунулся, тот решил прекратить его мучения. Да и не только его. Мар тоже сходил с ума от невозможности находиться рядом со своим омегой. Но на все вопросы слышал только один ответ:

— Пока не время.

С этим приходилось мириться, так как зная характер деда Дила, настаивать было бесполезно. Приходилось только ждать и надеяться на скорейшую встречу. И вот сегодня, наконец, Мар с удовольствием услышал долгожданное:

— Пора. Приезжай. Хватит уже вас мучить, — после чего трубку положили, а альфа, бросившись за подарками, стал сметать все, что приглянется, после чего бросился на встречу со своей любовью.

Дил.

Сегодня я проснулся впервые за эти долгие два месяца с каким-то приподнятым настроением. Мне что-то очень хорошее снилось, а внутри бурлило какое-то предчувствие, что сегодня будет прекрасный день и обязательно что-то должно случиться. В голове было до ужаса пусто. Никаких негативных мыслей, которые одолевали меня в последнее время и стали неизменными спутниками, никаких мрачных дум. Даже тоска каким-то образом решила сегодня взять выходной, чтобы не омрачать такой прекрасный день.

Легко вскочив с кровати, оделся и побежал вниз, так как услышал какой-то шум. Что там случилось? Мне стало интересно посмотреть, но гнало меня другое. Именно предчувствие, неимоверной радостью разливаясь по телу. Пробежав длинный коридор, выскочил в холл, откуда и доносились радостные вскрики. Первое, что заметил, кучу каких-то свертков, коробок с бантиками, сумок…

— Дед, ты что, решил весь маркет скупить? — удивленно посмотрел я на родственника, — или у кого-то праздник, а я об этом не знаю?

— У тебя, — раздался до боли знакомый и такой ставший уже родным голос из-за одной из огромных коробок, — во всяком случае, я на это надеюсь, — виновато добавил он.

И только переводя взгляд в сторону говорившего, я заметил его, моего несносного альфу, о котором тосковал, скучал и сходил с ума. Первым желанием было броситься к нему и повиснуть на нем, как обезьяна, обвив всеми конечностями, но я неимоверным усилием воли сдержался. Как бы сильно не было желание, но вот гордость, зараза такая, не позволила мне этого сделать. Зато я расплылся в улыбке и шагнул ему навстречу.

А вот у него таких комплексов не было, потому, отбросив в сторону то, что держал в руках, он бросился ко мне и, подхватив на руки, закружил по комнате. Для приличия я еще посопротивлялся, пытаясь заставить его поставить меня, где взял, а потом, плюнув на свои же доводы, просто прижался к нему и вдохнул такой желанный, соблазнительный и родной запах, от которого закружилась голова, а перед глазами замелькали картинки эротического содержания.

Две недели мы провели в доме деда. Правда ограничиться пришлось только легкими касаниями, редкими поцелуями и зашкаливающей фантазией. Особенно, когда каждый вечер я устраивал для Мара показательные выступления с танцами, массажем и… обломом. Он только скрипел зубами, но никаких действий не предпринимал, понимая, что пока не время.

И вот, наконец, спустя две недели мы попрощались с родственниками и решили поехать сначала ко мне. Очень хотелось снова увидеть свой дом, где я был когда-то счастлив с моей семьей. Мар ничего против не имел. И мы отправились на восток.

Стоило нам приехать в мой город, я был поражен, он был украшен цветами, яркими вывесками, огнями…

— Что происходит? — остановив первого встречного, поинтересовался я.

— Сегодня новый шейх устраивает празднество для своего народа, — улыбнулся прохожий и поспешил по своим делам. Мы тоже не стали задерживаться.

Чем ближе мы подходили к дому, тем больше я волновался, столько месяцев прошло. Что меня там ждет? Запустение или ухоженность? Тоска по семье или радость от обретения собственной? Как будто почувствовав мои сомнения, Мар обнял меня за талию, прижал к себе, и мы уверенной походкой двинулись к дому.

Дверь нам открыл один из бет, который когда-то служил у родителей. Он с радостью посмотрел на меня, его глаза даже увлажнились, когда он понял, что я жив-здоров и со мной все хорошо. Войдя в дом, осмотрелся. Как ни странно внутри оказалось чисто и нигде даже пыли не было. Значит, за домом ухаживали, а это неимоверно радовало. Поднявшись в свою комнату, я сначала обошел ее по периметру. Остановившись около фотографии родителей, медленно поднял руку и провел по ней кончиками пальцев. При этом даже не заметил, как одинокая слезинка выкатилась из глаз.

Сзади меня обняли родные руки.

— Поверь, они сейчас наблюдают за тобой с небес и радуются, что несмотря на все невзгоды, их сын нашел свое счастье, он не сломлен, а силен духом, — слова альфы порадовали и немного успокоили. Повернувшись в его объятиях, я, не раздумывая, впился в его губы страстным поцелуем. Он с радостью и охотой ответил на него.

Больше сдерживаться никто из нас не смог. Медленно избавляя друг друга от одежды, мы продвигались к кровати. И уже полностью обнаженные упали на нее. Мар стал целовать мне лицо, скулы, шею, мочку уха, а я только плавился от его прикосновений и ласк. Когда он стал посасывать мои соски, у меня вырвался первый страстный стон, который я не смог сдержать. Мои руки гладили его тело, потом прижимали голову к себе, пальцы запутывались в волосах, таких мягких и шелковистых. А когда он дорожкой поцелуев дошел до моего члена и стал его облизывать, я просто взвыл от тех эмоций, чувств и ощущений, которые затопили меня.

Теперь я схватился за покрывало, цепляясь за него, как утопающий за соломинку, так как эта пытка была такая сладкая, такая нежная. Но хотелось большего. Мар стал заглатывать мой член, а чувствуя, что я вот-вот кончу, просто пережимал член у основания, не давая мне этого сделать. При этом он не забывал разрабатывать мой анус. В какой-то момент я просто взвыл.

— Хочу… Не могу больше… — с трудом выдавил я из себя, а он как будто этого и ждал. Приподнявшись, закинул мои ноги себе на плечи и стал медленно входить. Да, теперь я понял, что это по сравнению с пальцами небо и земля. Мне стало больно, очень больно, но я только стиснул зубы, чтобы не заорать. Видя мои мучения, альфа стал гладить, ласкать, целовать.

Через несколько минут боль стала отступать, а ее место стала снова занимать страсть и желание. И я двинулся ему навстречу, показывая, что можно двигаться. Сначала медленные, тягучие движения постепенно сменялись на быстрые. Толчки стали глубже, стоны громче. И тут… Звездочки перед глазами, удовольствие, фееричный оргазм, причем у обоих сразу… Это было просто сказочно, незабываемо.

Год спустя.

— Мар, ты готов? — обратился я к своему мужу. — Мы опаздываем.

— Да-да, родной, я готов, можем ехать, — улыбнулся мне он, обнимая и нежно целуя в висок.

Дело в том, что сегодня в школе, где я когда-то обучался всем премудростям, которые сейчас использую на своем муже, состоится праздник. А я, как главный спонсор и учредитель, обязан там присутствовать. Праздник посвящен тому, что именно сегодня будет сотая по счету свадьба омеги и альфы, которые нашли друг друга. Правда теперь статус у этой школы немного поменялся. Там теперь готовят омег не для домов утех, а для собственных мужей. Каждый омега находит своего единственного, для которого и использует свои знания.

Лиам стал учителем в этой школе, у него теперь двое альф, которые после той памятной съемки решили, что никому не отдадут такой лакомый кусочек. Они все живут теперь там же. Я даже нашел в себе силы простить бывшего шейха и начать с ним общаться. Это, конечно, произошло не сразу, а только спустя полгода, но все же произошло. После того как с него сошла вся спесь, он оказался довольно нормальным в общении, и очень часто каялся от того, что так поступил со мной и моей семьей.

А как раз сегодня после праздника я решил порадовать мужа еще одной хорошей новостью, от которой, я уверен, он будет просто в восторге.

Вот только сделать это мне пришлось прямо на празднике, когда у меня резко закружилась голова, и Мар чуть с ума не сошел от беспокойства.

— Все в порядке, Мар, не стоит так волноваться, — попытался успокоить его я, но безуспешно.

— Что значит в порядке? Тебе же плохо, — он попытался поднять меня на руки, чему я стал сопротивляться. Твердо посмотрев ему в глаза, я произнес:

— Мар, говорю же, все в порядке, — видя неверие в его глазах, добавил, — у нас скоро будет прибавление в семье.

Минута тишины, а после… радостный крик победителя огласил комнату, где была куча народа. К нам повернулись все головы.

— У нас будет ребенок! — взревел мой муж, обнимая меня и прижимая к себе, после чего все стали дружно аплодировать.

Что еще нужно для счастья? Чтобы рядом находился тот, кто понимает, любит, ценит и уважает. Кто принимает тебя таким, какой ты есть, несмотря на все твои закидоны и скверность характера. Чтобы ты знал и чувствовал, что действительно нужен, что ты единственный.

И все это у меня теперь было. И я знал, что мой муж, мое сокровище, которое я очень люблю, и он отвечает мне взаимностью. Вот в этом и состоит счастье. И оно у меня есть.