— Ограбление инкассаторской машины на пересечении Лермонтова и Котова, — раздалось в рации, когда Филипп с напарником собрались ехать домой. Оба мужчины, забрав оружие и снаряжение, быстро выехали на вызов.

— Грабители наверняка уже скрылись, — скривился Стас, постукивая пальцем по колену. — Хотя бы раз удалось поймать этих сволочей.

— Четвертый, к черту, раз! — подтвердил Филипп. — Неутомимые демоны! Вокруг целая толпа и ни одного адекватного свидетеля, едрена ты вошь! Да что ты плетешься как черепаха, старый маразматик?! — в сердцах прикрикнул спецназовец на водителя.

— Экстремалы, мать их итить, — едва не сплюнул Стас. — И все их видят, но никто не понимает, куда исчезают.

— Слушай, — вдруг встрепенулся Филипп. — А ты помнишь фильм, ну, этот, где украли грузовик с золотом? Они же спускались в тоннель. Может…

— Во-во, точно, наша тема, по ходу. Сколько раз говорил, что надо запретить такие фильмы, — перебив напарника, подхватил Стас и сдвинул брови, напряженно размышляя. А потом связался по рации со следователем, что вел это дело. — Игорь, можешь скинуть мне фотки с мест происшествия, это срочно, — на всякий случай уточнил напарник, пока сам Филипп искал в базе данных линии канализации, проходящей под землей в том месте, куда они сейчас и ехали.

— Ну что там? — прикидывая в уме, где ему лучше спуститься, на миг приподнял голову, оторвавшись от экрана, Филипп. — Скинули? Есть там канализационные люки?

— Целых три, — удовлетворенно ответил Стас. — Ты, ексель-моксель, скорее всего, прав, напарник.

— Чапай, я тут выпрыгну. Тормозни, — ткнул пальцем в место на карте Филипп. — Спущусь под землю, рацию оставлю включенной, а ты вызывай подкрепление, нам двоим их не взять. Кто знает, сколько там этих козлов, — посоветовал Филипп, оборачиваясь к водителю и сообщая тому, где тормознуть.

— Сделаю, — коротко ответил напарник, а потом, зная своего товарища, попросил: — Фил, не геройствуй там. Ты нам нужен живым и по возможности здоровым.

Филипп только кивнул, быстро выпрыгивая из машины и направляясь к люку. У него была эйдетическая память — все ходы он запомнил, сейчас бы точно ничего не перепутал. Привычная собранность. Слух напряжен. Так же, как и каждая клетка тела. Чувство опасности, казалось, въелось в кожу. Да, Филипп понял, что не ошибся в своих предположениях. И сейчас для него главным было задержать тех, кто ограбил четыре инкассаторские машины, убив ребят. Из-за этих гадов у троих парней малыши сиротами остались, а у одного жена на сносях, она, бедная, родила раньше времени, когда ей о смерти мужа сообщили. И сейчас ее ребятенок балансирует на грани жизни и смерти.

Сам Филипп так и не женился. Конечно, женщины у него были. Он в свои сорок выглядел на тридцать, его хмурый и порой злой взгляд словно магнитом притягивал и зрелых женщин, и совсем молоденьких девушек. Он их интриговал и вызывал желание растопить ледяное сердце, разгладить хмурые морщинки на лбу, но он был реалистом, заглядывал вперед. Работа у него опасная, а делать детей сиротами и жену вдовой он точно не желал. Он был одиноким матерым волком. И свою жизнь с кем-то не представлял.

Ему нравилось после работы приходить домой, ложиться на диван и просто смотреть в потолок, анализируя прошедший день, вспоминая все ходы и действия, какие были совершены ошибки, кто сплоховал из ребят, а кто, напротив, выделился и показал себя с положительной стороны. После напряженной смены хотелось просто расслабиться, а не выслушивать нытье жены: упреки в частых отлучках, слезливые сетования на опасность его трудовых будней и, не дай бог, требование сменить профессию.

Невдалеке раздался шум, грохот — что-то упало. И последовал отборный мат. А затем Филипп услышал:

— Слышь, Боня, когда делить кубышку будем? Ты пел, что это последнее наше дело. Бабок у нас — хоть жопой ешь, можно расслабиться пока.

— Заткнись, Щара, — оборвал более грубый голос, в котором сочился яд. — Как ты собрался расслабляться? Небось сразу на Мальдивы махнешь? А когда приедешь, тут к тебе и пожалуют с вопросиком, где это уважаемый сварщик завода с мизерной зарплатой столько бабок взял на Мальдивы-то? И что дальше делать будешь? Что брехать?

— А зачем я сюда возвертаться буду? Я там и останусь, — нимало не смущаясь, ответил первый. — Меня никто и не достанет.

— Темный ты, — тут же выдал второй. — А про Интерпол ты никогда не слышал? Они быстро все вычислят. И свяжут одно с другим… — невидимый Боня внезапно замолк на полуслове.

— Эй, Боня, ты чего? — вмешался третий голос.

— Я проверю, — а это был кто-то четвертый. Он говорил тихо, но Филипп все равно услышал и был настороже.

Четвертый оказался действительно профи. Филиппа спасло шестое чувство, которое завопило об опасности, заставив резко согнуться, потом присесть, сделать выброс рукой наугад. «Попал», — пронеслась в голове мысль, когда спецназовец услышал сдавленный стон. Только тогда он быстро обернулся и увидел невысокого парня, глаза которого были холодны как лед, в них затаилась сама смерть.

«Убийца. Без жалости и сомнений», — вынес вердикт Филипп, наблюдая за соперником и стараясь предугадать его действия. Но даже многолетняя выучка не смогла помочь здесь Филиппу. Слишком странные техники оказались у парня.

Выпад, который Филипп отбил без труда, был призван усыпить бдительность, вслед за ним последовала подсечка, едва не сбившая спецназовца с ног, но и с ней он справился лишь чудом. А дальше началось нечто невообразимое. В ход у убийцы пошли ноги, а руками он делал обманные маневры. Целился в «солнышко», резко менял траекторию удара, уже стремясь к шее. С такими обманками Филиппу было сложно справляться.

Позади послышался шум. Филипп и прислушивался, и отбивал атаки убийцы, при этом и сам нападал. Но в какой-то момент, когда мужчина был слишком сосредоточен на частых ударах соперника, — казалось, он не человек, а робот какой-то, даже не сбился с дыхания — Филипп уловил движение за спиной. Пригнувшись, он упал на пол и, откатившись, успел, наконец, достать оружие, а уже в следующую секунду спецназовец почувствовал резкую боль в области шеи. Все случилось слишком быстро, он не успел понять, что ранен. В глазах начало темнеть, появился туман.

— Быстро, сваливаем, здесь спецназ, — отдал приказ убийца. Вот только на этот раз у неуловимых грабителей скрыться не получилось. Пока Филипп дрался с одним из налетчиков, парни из отделения успели окружить всех, а сейчас проводили операцию захвата.

Последним удалось скрутить того самого убийцу. Только сам Филипп этого уже почти не видел. Дотронувшись рукой до шеи, он вытащил… обычный детский дротик из дартса. Недоумение, сомнение исказили лицо Филиппа. К нему подбежал Стас, бледный как полотно. Отбросив дротик в сторону, фактически выбив его из рук напарника, он стал давать кому-то отрывистые команды.

Филипп почувствовал, что его на что-то грузят, куда-то несут. До мужчины доносились голоса, но как сквозь вату:

— Что это за яд? Его можно вывести из организма?

— Сильнодействующий, судя по симптомам. Определить без анализа невозможно. Нет, его не только нельзя вывести, но уже через несколько минут… все будет кончено, — печально произнес доктор.

— Сделайте что-нибудь, — рычал напарник, не отходя от Филиппа ни на шаг и наблюдая за тем, как тот все больше бледнеет, скулы его заостряются, глаза тускнеют. — Доктор! — это было последнее, что услышал раненый, проваливаясь в темноту…

* * *

На кладбище собрались все спецназовцы. Они хоронили товарища, который погиб при исполнении служебных обязанностей, от детского дротика, смазанного ядом. Только это не смогло вернуть кому-то друга, кому-то любовника, кому-то сослуживца.

После окончания похорон около могилы осталась только одна женщина, закутанная в черную шаль. Она встала на колени перед могилой, совершенно не заботясь о том, что испачкается. Несколько тихих слов, смысл которых вряд ли бы кто-то смог разобрать. А потом она сняла с себя медальон, вдавила его в могилу и уже громче прошептала:

— Мы не смогли быть вместе, но и смерти твоей я не хочу. Ты будешь жить, но тебе все придется начать сначала. И женщин в твоем окружении я не потерплю. Только мужчины. Не зря же я заключала сделку с… вот только он все равно сделал по-своему. Все вышло не так, как я хотела. А теперь и мне жить незачем…

— Желание исполнено, — будто ветер прошелестел и… женщина вдруг исчезла. А была ли она?

— Кладбище — непредсказуемое место, — изрек вернувшийся за беретом Стас, которому издали казалось, что возле могилы кто-то был. Потому он поспешил скрыться. Иногда и спецназовцы могут испугаться мистической неизвестности. — Спи спокойно, друг, — произнес он напоследок, оставляя мертвых мертвым.

В этом мире жизнь продолжается…