После звонка Таллера, Брод объявил сборы. Тут же вызвал к себе Николая и вкратце поделился информацией, полученной от шефа.

— Нам надо этот «мерседес» поводить по Москве и узнать его прописку, — Брод посмотрел на часы. — Поехали, время не ждет…

— Саня уехал в город за продуктами. Я постараюсь с ним связаться по мобильнику и договоримся о встрече где-нибудь в центре. Его захватит с собой Мцыри, но какую задачу перед ними ставить? — Николай поправил завернувшийся от наплечной кобуры ремень.

— Оставь это мне и позови сюда Карташова.

Когда через две минуты Сергей спустился вниз, Брод без обиняков сказал:

— У нас без работы не останешься. Иди в гараж и выводи "шевроле".

— Опять будем что-нибудь возить в крематорий? — спросил Карташов без энтузиазма.

— Гоните налегке. Не афишируя себя, подъедите к нашей фирме…Одинец знает дорогу, и там найдете шестисотый «мерседес». За ним надо установить слежку… аккуратно, чтобы не мозолить глаза его пассажирам. Если они будут хоть десять раз останавливаться и заходить в какие-то места, то и вы должны все эти десять раз фиксировать адреса.

— А как насчет путевого листа?

— Сейчас выпишу. Поезжайте без оружия.

Когда Карташов выходил, ему навстречу попался Николай.

— Одинец тебя будет ждать у метро «Менделеевская», со стороны улицы

Новослободская. У него бежевая «девятка» с темными стеклами. Карташов уже был у порога, когда позади раздался окрик Брода:

— Отставить, Мцыри! Так не пойдет, поедем все, кроме охраны. Те, что шакалят у Таллера, требуют, по-видимому, особой опеки. Ты, Никола, заряжай «ауди», а мы с Мцыри погоним на "шевроле".

Когда они уже находились в машине, Брод соединился по телефону с Одинцом и переиграл маршрут.

— Подъезжай к нашему офису на Кропоткинский и припаркуйся таким образом, чтобы «мерседес» был позади тебя. Когда в него сядут гости, начинай не спеша трогаться. Николай по дороге пристроится между тобой и «мерседесом». Мы с Мцыри тоже будем поблизости.

Улицы были полны людей и транспорта. Брод все время поглядывал на часы. В какой-то момент он взял стоящую за сиденьем мигалку и, открыв на ходу дверцу, водрузил маячок на крышу машины.

— Врубай, Серго, на всю железку, мы здорово опаздываем!

— А если менты?

— Это Москва, а не Рига. Иди на обгон и под красный свет. Брод закурил.

— Никогда не бывает, чтобы хоть один день прошел без нервотрепки. Не одно так другое…Очень хуевая жизнь пошла, Мцыри…

— Бабки легко не зарабатываются, — высказал здравую мысль Карташов. — Кстати, наша поездка с Саней на водохранилище не отменяется?

— Судя по тому, что никакой дополнительной информации от нашего человека не поступало, все пойдет по графику. У тебя какие-нибудь проблемы?

— Да нет…Это в сто раз лучше, чем бомжевать.

— Неужели и в самом деле ты жил на правах бомжа?

— Такая скотина, как человек, ко всему привыкает. В Москве есть знакомые, к которым я мог бы зарулить, но не хотелось их подставлять. Кто как устраивается. Мой бывший коллега по отряду Игорь Бандо тоже где-то тут ошивается. Это я ему обязан тюрьмой и всеми прочими радостями.

— Тоже омоновец?

— Не просто омоновец, а омоновец из рижского ОМОНа, а это большая разница.

— Хочешь с ним поквитаться?

— Не знаю, как получится.

Вдруг ожила рация. Сквозь помехи раздался женский голос:

— Второй конвой, вы меня слышите? На Таганской улице произошло вооруженное нападение. Повторяю, Таганская, 56, две пятиэтажки, третий корпус…Обстреляна машина, убит пассажир и тяжело ранен водитель.

— Это милицейская частота, — сказал Брод. — Да иногда такого понаслушаешься, хоть беги сдаваться…

— Куда сейчас?

— Рули направо, — Брод открыл дверцу и снял с крыши мигалку. — Кажется, успеваем…То, что ты сказал про этого парня…как его Бандо?

— Бандо Игорь…

— Это требует осмысления. Если все так, так ты говоришь, то…Впрочем, это тебе решать…

С Тверской улицы они свернули на Бульварное кольцо.

— Видишь, во втором ряду «ауди»? Это Николай пытается обойти фургон. Карташову удалось втиснуться в крайний ряд. Слева оставалось метро.

— Сейчас поворачивай на Волхонку, а там я тебе подскажу.

Остоженка, хотя и не главная улица, но движение такое же, как и по всей Москве. В одном месте их прижал к самому тротуару огромный рефрижератор. Брод, высунувшись в окно, погрозил водителю кулаком.

— Видишь, впереди железный забор? Желтый домик — это наша фирма. А тот «мерседес» тоже сейчас станет нашим. Мы его сегодня от души поводим по Москве…Куда ты, Мцыри, разогнался?

— А тут знак. Парковаться нельзя.

— Нам можно. Подай чуток вправо и встань колесами на тротуар.

— Кажется, мы напрасно так гнали, — сказал Карташов.

— Знаешь, как эта «шестисотка» называется?

— А черт его знает! Никогда об этом не думал.

— Ме-рин! Такой же громоздкий, мясистый и неповоротливый.

— Я бы этого не сказал. В тот день, когда меня захомутали менты, я видел как эти машины шустрили по Дмитровскому шоссе.

— Стоп! — Брод кинул руку к баранке. — смотри, Серго, наши соколы выходят. Этот фраер в черном клифте похож на какого-то козла из Госдумы.

Из «мерседеса» вышел водитель, он был в темных очках и бейсболке. Открыв заднюю дверь, стал ждать пока в машину не залезли те, кто только что вышел из офиса Таллера.

— Видишь, Мцыри, где ездят люди, понимающие толк в технике безопасности. Когда будешь большим человеком, никогда не садись на переднее сиденье. При обстреле первые пули глотает шофер и тот, кто от него справа.

— Я что-то не вижу машины Одинца, — Карташов вытянув шею, обзирал уходящий вниз Кропоткинский переулок.

— Все в порядке, я скажу, когда надо двигаться.

"Мерседес" тяжеловесно тронулся с места и как утюг по стиральной доске пополз вперед. Мостовая и впрямь напомнила стиральную доску — яма на яме и ямой погоняет. Асфальт трещал по швам и во многих местах из-под него выступала старая брусчатка.

Брод взял в руки "мотороллу".

— Саня, перед Садовым кольцом перестройся и уступи место Николаю.

Потом Брод переговорил со своим охранником. Сказал, чтобы тот пристроился позади "мерседеса".

Они ехали по Москве больше часа. Иногда слушали оперативные переговоры диспетчерской МВД и Минздрава. Где-то в районе Орехово-Борисово, на улице Мусы Джалиля, четырехлетний мальчуган выпал из восьмого этажа. В общежитии на Сиреневом бульваре произошло убийство. Расстреляли генерального директора издательства "Пролог".

На Волоколамском шоссе они еще раз перестроились и теперь между «мерседесом» и вырвавшимся вперед «шевроле», шел Одинец на своей «девятке». Замыкал кавалькаду Николай.

Они проехали Покровско-Стрешнево, Трикотажное и вскоре оказались в Воронках, в районе Рублево.

— Бьюсь, Мцыри, об заклад, что эти ребята отсюда. Только тут такие хаты, каждый кирпич золотой.

Карташов повернул голову и сквозь редкий ольшаник увидел чудеса русского «классицизма»: непонятного стиля громоздкие дома, с двумя-тремя балконами, окнами-бойницами и высокими бельэтажами. И почти все — недостроенные… Запищала «моторолла». Брод взял трубку, ответил паролем.

— Понятно, — сказал он. — Двенадцатое строение…Разворачивайся и подожди нас возле придорожного кафеюшника. Саня пока пусть останется в стороне.

В полутора километрах от главной магистрали они увидели великолепную белую виллу-лебедя, среди всеобщего безобразия в стиле новых русских. Единственно, что ее портило — высоченный и массивный, в три кирпича, забор.

— Хороший прыгун без разбега может взять эту Китайскую стену, — сказал Карташов.

— Сначала вскочить на мусорные баки, оттуда на гребешок ограды и…там…

— Поезжай к той рощице и посмотрим, что делается за забором.

По дороге они встретили стадо коз, которых погонял пастух. Он был в рваных кедах и в майке, которая, наверное, забыла, когда ее в последний раз стирали.

Рощица находилась на возвышении, откуда хорошо просматривалась территория строения, 12. Кое-где, поросшая травой, ржавела сантехническая арматура, железобетонные блоки и большой коллектор.

— Такой же бардак, как и у меня, — сказал Брод. — только конь не валялся. Баня, наверное, тоже не топится, бассейн без воды, сад без яблонь, — он взял в руки радиотелефон и велел Николаю подруливать к ним.

"Ауди" припарковалась в метрах пятидесяти от них, но из машины никто не вышел. Брод дал охраннику указание:

— Бери в руки видеокамеру и отсними территорию.

Потом он разговаривал с Таллером и получил наказ — возвращаться в Кропоткинский переулок. Затем Брод связался с Одинцом и оповестил того о дальнейшем маршруте. Перед тем как тронуться в дорогу, Брод обвел взглядом усадьбу и прилегающую к ней пустошь.

— В 1937 году здесь кнокали граждан СССР, — сказал он. — Возможно, здесь лежат косточки моего деда Исаака Львовича….

До самого офиса они ехали молча. Брод из железной фляжки пил коньяк и нещадно курил. Карташову тоже было не до разговоров. У него ныло под ложечкой и он с тоской вспомнил, как в таких случаях Светка приписывала ему щадящую диету. Где она и что с ней? От невеселых мыслей отвлек его Брод.

— Если твой Бандо действительно тебя так позорно подставил, давай ему устроим ауто-дафе…в крематории… За такие дела надо платить по гамбургскому счету. Как, Мцыри, думаешь?

А Карташов думал о том, что говорит все это Брод под пьяную руку и завтра обо все забудет. Нехотя, понимая, что отвечать нужно, он сказал:

— Москва слишком большая, чтобы без адреса и телефона найти человека…

— Человека найти — согласен, трудно, а вот мразь, заразу…она сама о себе дает знать и всюду оставляет свои паскудные следы…Вот увидишь…

— Поживем увидим…Сейчас бы кусок колбасы и стакан молока…

— Потерпи, Галка готовит украинский борщ и обещала сделать ростбиф с овощами.