Александр Ольбик

Происшествие на загородном шоссе...

Рассказ

Август как август. Синие глубокие небеса, но по вечерам - цикады и прохладные ночи с просверками метеоритов падающих.

Олег смотрел на плывущие облака и перебирал какие-то свои думы. Он предвкушал приятную встречу: скоро они вместе с Элгой поедут на авторулетку. Это довольно необычное, только что входившее в моду зрелище.

В девять утра они встретились на центральном вокзале. Элга была в легком оранжевом сарафане, и в глазах светилась летняя беззаботность.

-- Ты сегодня очень красивая, -- Олег не скрывал своего восторга и широко улыбался.

- Ты тоже парень что надо, - она отступила на два шага и осмотрела его с головы до ног. - Мужчина в расцвете лет: рост выше среднего, лицо смуглое, глаза цвета морской волны, а шевелюра... Сегодня мне снился сон, будто я делаю тебе модную стрижку, а ты меня целуешь.

- А я тебя и так поцелую, - он схватил ее за руку и привлек к себе.

Взявшись за руки, они побежали на автобусную остановку. До начала рулетки оставалось не так много времени, а он еще не знал, под каким номером ему придется стартовать.

...Состоялось уже три заезда. Два на "жигулях" и один - на черном, почти новом "форде". Четвертым номером шел знакомый бармен из ресторана "Омега" -- белобрысый коротышка с немигающим взглядом черных глаз. Он привычно влез в машину, пристегнулся ремнями, надел шлем и, поплевав на руки, тронулся с места.

Судья с ручным радаром фиксировал набор скорости, ибо за малейшую попытку проверить на ходу наличие тормозов снимали с трассы. Но бармен с самого начала с ветерком устремился к финишу. Надо было пройти всего-то триста метров.

Ничего сложного в авторулетке нет: тяни жребий и, если "повезет" достанется машина без тормозов, - постарайся преодолеть дистанцию, не задев вешек, расставленных на заключительном этапе трассы. В этом-то весь фокус...Правда. чтобы не отбить охоту у претендентов на приз 50 тысяч долларов, перед каждым туром какой-то ловкач демонстрировал, как надо ездить, чтобы не сбить ни одной оградительной рейки. Соединенными, кстати, системой сигнализации с пультом у жюри. Так что никаких шансов смухлевать у гонщиков не было.

Распорядитель - бывший баскетболист, - собрав вокруг себя участников рулетки, давал разъяснения:

- Повторяю, приз достанется тому, кто на машине без тормозов пройдет весь "коридор". При этом не нарушив наших правил. Это, конечно, нелегко, но за такие бабки можно как следует выложиться. Все остальные получат поощрительные призы и разрешение участвовать в автоаукционе. И еще, добавил распорядитель, - разгонная скорость должна быть не менее сотни. Это обязательное правило. А чтобы вы не думали, что тут играют в бирюльки, имейте в виду -- метрах в шестидесяти за "коридором" вас ждет сюрприз железобетонный отбойник. Поэтому, если не хотите сломать себе шею, шевелите не только баранкой, но и мозгами.

Кто-то поинтересовался - что это за штуковина, в виде стеклянной пирамиды, торчит посредине трассы, сразу за красной полосой? И распорядитель пояснил: в пирамидке находится чек на выигранную сумму. Для пущего ажиотажа.

... Десять секунд "Жигули" белобрысого коротышки мчались с максимальным ускорением, и когда стрелка спидометра достигла 100-километровой отметки, выяснилось, что ехать дальше почти некуда. Приближалась жирная красная полоса торможения. Вот тут-то и выявляется момент истины - жми на тормоз и, если педаль провалилась до отказа, а машина продолжает движение, значит, ты правильно вытянул жребий и остается только преодолеть полосу препятствия. Но в том-то и дело, что самое сложное было впереди - тот самый коридор, ограниченный разноцветными вешками, удачный проход которого зависел не только от мастерства водителя, но и от везения.

Возле красной полосы, по обе стороны, стояли два амбала и зорко следили - не сдадут ли у кого нервы, прежде чем передние колеса пересекут ее. Затормозишь хотя бы на сантиметр раньше - слетай с трассы.

"жигуль" прошел как по маслу, чувствовался высокий класс водителя. Машина мчалась как зверь, нырок влево, вправо, затем ход выровнялся, и "жигуль" вошел в узкий "коридор" из тонких реек.

Олегу, наблюдавшему за гонками, показалось, что трасса не так сложна, как он ожидал: между бортами машины и рейками оставалось достаточно пространства для маневра.

Однако второй "жигуленок" с первых метров -"коридора" начал выписывать такие па, что не успели зрители моргнуть глазом, как вся оградительная цепочка оказалась под колесами. Рабочие автодрома едва успели подготовить трассу к новому заезду.

Темно-синий "Форд" оказался еще менее удачливым: худощавый парень в клетчатой рубашке и "вареных" джинсах заметно волновался. Он то и дело надевал и снимал перчатки. Олег знал его в лицо, но никак не мог вспомнить, где и по какому поводу с ним встречался. Возможно, это был наперсточник с Румбульского рынка.

Примерно за два метра до красной полосы у парня сдали нервы: в какой-то момент он даванул на тормоза и, не справившись с управлением, дважды перевернулся и едва не снес металлическое ограждение, отделяющее зрителей от гоночной полосы. Олег с сочувствием смотрел на помятые бока новенького "форда".

Подбежавшая к машине обслуга помогла выбраться водителю. Он был белый, как стерильная вата, дрожащие руки никак не могли справиться с пачкой сигарет. Кто-то из зрителей крикнул ему:

- Старик, снимай штаны и проветрись!

Олегу по жребию досталась "вольво" под номером восемь. Он наблюдал, как ее ставили на старт. Вместе с распорядителем они направились к машине.

- У этой красотки почти лысая резина, - на всякий случай сказал Олег.

- Сам ты лысый. У нее всего тридцать тысяч пробега...Покажи-ка свой страховой полис...

Непременное условие авторулетки: каждый участник обязан застраховать жизнь.

Олег вытащил из кармана страховой полис и протянул его распорядителю.

"Страхуй не страхуй, все равно получишь..." - съерничал про себя Олег и стал взглядом искать Элгу. Она стояла неподалеку, и было заметно, как нервно дрожат ее губы. Между прочим, таких выдающихся губ он не встречал за всю свою жизнь. Целовал бы и целовал.

Олег подмигнул Элге, махнул рукой и решительно открыл дверцу. Перед тем как сесть за баранку, он повернулся к распорядителю и поинтересовался:

- Так ты говоришь, старина, что мой приз весит полста кусков?

- Только в том случае, если сильно подфартит и ты проявишь чудеса изворотливости. Но я бы посоветовал тебе пока об этом не думать. Не забивай пустяками голову...

- Ладно, ты не сердись. Надо же знать, сколько стоит собственная башка.

Распорядитель, не сказав ни слова, направился к судье на старте.

"Не для того я платил вам тысячу, чтобы остаться с носом", - думал Олег, усаживаясь за руль. Он имел в виду первичный взнос, которые обязаны внести все участники рулетки. Этим они как бы покупали свой шанс на выигрыш.

Он осторожно захлопнул дверцу и пристегнул страховочные ремни. Пару минут разглядывал панель, вживался в салон, затем включил зажигание и едва различил шепоток движка. Шлем, лежавший до этого на капоте, нагрелся, и, надев его на голову, Олег почувствовал приятную истому.

Он смотрел на судью и ждал, когда тот флажком в шашечку даст отмашку.

Неподалеку застыла Элга, во взгляде которой читался животный страх, однако через силу она улыбнулась...

Судья, пузатенький бородач в широких зеленых шортах и фирменных кроссовках, еще раз взглянув на номер "вольво", взмахнул флажком. Олег тронулся с места и отключился от всего мира. Руки и ноги работали в двуедином режиме.

Боковое зрение фиксировало на трибунах множество лиц - пеструю толпу модно одетых мужчин и женщин. Все жаждали зрелища. Праздный люд боялся обмануться, и что билет, приобретенный за 50 долларов, не гарантирует им "остросюжетного" времяпрепровождения.

Между тем "вольво" легко, буквально за несколько секунд, набрала скорость. Олег даже не ожидал от нее такой прыти и потому старался не перебарщивать, а идти строго 100 километров в час. Когда половина дистанции была позади, у него внутри вдруг все оборвалось, внезапная мысль, как молния, пронзила его существо.

Ему примерещилось оранжевое облачко - будто это летние ветры уносили его Элгу. Ему стало невыносимо одиноко и захотелось оглянуться.

Но, увы, 300-метровая лента почти вся уже ушла под колеса, и его целиком захватила стремительно приближающаяся красная полоса. Нельзя было терять ни секунды, ибо погасить скорость он может только переключением передачи. И чем шустрее он это сделает... Однако его внимание уже привлекла приближающаяся стеклянная пирамида, находящаяся прямо по курсу.

Когда красная полоса, по его расчету, была уже под ним, он двинул рычагом скорости и нажал на тормоз: нога провалилась в пустоту "Эх, свинство, такую машину не пожалели", -- успел подумать Олег, стараясь передать баранке всю свою веру и надежду.

Это был какой-то дьявольский калейдоскоп из лиц, ярких одежд, разноцветных реек, прыгающего синего неба. Его несло по "коридору", словно на привязи. Что вело, он, конечно, не знал, но был уверен -- невидимая путеводная нить находится у него в руках.

На последнем витке, на крошечной ямке, его бросило на синий столбик, и он едва не врубился в него, - настолько он был измочален и разбит гонкой, но в последнее мгновение вывернул колеса. Однако сделал это так круто, что "вольво" встала на два колеса и, скособочась, понеслась из "коридора". Из-за шума движка он не слышал ревущей толпы, криков и свиста зрителей. Весь стадион в едином порыве скандировал: "Даешь приз! Приз -- восьмерке!" Однако толпа опережала события. С машиной вдруг что-то случилось, скорость упала, и "вольво", снова встав на четыре колеса, юзом понеслась по бетонке. И неожиданно опрокинулась и, медленно совершив двойной переворот, снова встала на колеса. И чтобы не врезаться в заграждение, за которым неистовствовала толпа, Олег вывернул вправо, отчего резина на колесах задымилась и едва не слетела с барабанов. Машина по-крабьи, боком, неудержимо ползла на трейлер, в котором продавали бутерброды с напитками. И все, кто находился с ним рядом, с криком бросились в разные стороны, и "вольво" торпедой врезалась в непредусмотренную преграду. И, словно жевательная резинка, прилипла к трейлеру и повисла на его буксировочном крюке.

Но это только для Олега все происходило как бы в замедленном темпе, а со стороны выглядело гораздо проще. Элегантная тачка, с фирменным клеймом на лбу, пройдя дистанцию с ювелирной точностью, побраталась с каким-то затрюханным трейлером.

Олег был потрясен случившимся и, скинув шлем, сидел, низко опустив голову, словно боксер в нокдауне. Острое ребро трейлера пробило с его стороны дверцу и сильно садануло по руке. Он не почувствовал или, вернее, не запомнил тот момент, когда машина кувыркалась по бетонке и он несколько раз стукнулся головой о крышу, теряя на миг сознание. Теперь он был в шоке и вновь не ощутил плавного перехода из бытия в небытие. Перед затухающим взором плыли оранжевые круги, что-то вроде прожектора полыхнуло в глаза, послышался собачий лай...

... Он приокрыл веки и увидел над собой лоскутик неба, синеющего из-за развесистого каштана. Он не помнил, как его вытаскивали из машины и положили на землю. Но, увидев лицо склонившейся над ним Элги, он хотел сказать "привет Элга-Белка", да не сказал -- помешал спазм в горле. "Какие у нее бедовые губы", -- подумал Олег и вспомнил, что приз он все же заполучил.

-- Все отойдите! -- громко скомандовал распорядитель. -- Этому парню нужно много свежего воздуха.

Олег попытался приподняться, но не смог -- перед глазами снова поплыла искристая мишура. Он откинулся назад и закрыл глаза. "Все нормально, --подумал Олег, -- сейчас все пройдет".

Появилась молоденькая мамзель с подносом, на котором дымились две чашки кофе и малиново светились зернышки лососевой икры. Он отхлебнул пару глотков кофе, сплюнул на газон и вернул чашку Элге.

-- Нет, Алик, ты все же попей кофейку, легче станет.

-- Приз наш, -- тихо сказал Олег и сжал Элге руку. Она ответила поцелуем и ласковым прикосновением к его руке.

-- А я в этом ни секунды не сомневалась... Я даже загадала: если победишь, то мы с тобой... -- она не договорила и уткнулась ему в грудь.

-- Мы построим дом и будем разводить розы. Между прочим, мечтаю вывести свой сорт под названием "Элга". Не возражаешь?

Понемногу Олег приходил в себя. Он ощущал вокруг себя множество народа, откуда-то доносившиеся шашлычные запахи, слышал громкую музыку.

Наверное, уже подали на старт новые машины и некоторые из них уже прошли дистанцию, но уже по другим, более облегченным, правилам и со значительно меньшим призовым бонусом.

После авторулетки намечались бега борзых, а затем -- автомобильный аукцион. На торг шли побитые в гонке машины.

К Олегу подошел молодой человек, смахивающий на официанта, и, присев перед ним на корточки, сказал:

-- Вы можете получить деньги, если, разумеется, вам стало легче.

Элга помогла ему встать.

Они пошли за молодым человеком, строгим и малоразговорчивым, который привел их в дощатый домик, приспособленный под временный офис. За небольшим столом сидела кассирша, сильно накрашенная, с длинными наманикюренными ногтями.

-- Вам все равно какими купюрами?

-- Без разницы. -- Две пачечки ассигнаций легли на край стола.

-- Распишитесь вот здесь, -- сказала кассирша, пододвигая Олегу ордер.

Он расписался и в, взяв со стола деньги, протянул их Элге.

-- Положи себе в сумку, -- сказал Олег и они вышли из помещения.

Потом они сидели в плетеных креслах, пили сухое вино и ели превосходные шашлыки.

Мимо прошли какие-то парни, и Олегу показалось, что один из них, с коротко стриженным затылком, пристально посмотрел на него. Но на фоне калейдоскопа событий и ощущений этот факт показался ему малозначащим, и он о нем тут же забыл.

-- Скажи, Алик, как тебе все-таки удалось пройти эту чертову трассу? От волнения у меня даже глаз стал дергаться.

-- Хочешь верь, хочешь нет, но выиграл я только благодаря тебе. Не хотелось быть хуже той сытой сволочи. Но никто из них не знает, что я когда-то был гонщиком. Чуть ли не профи, испытывал на автозаводе новые модели. Так что машина для меня, что для тебя губная помада. Сначала я думал, что они не пустят почти новую "вольво" без тормозов, пожалеют машину, но, видно, им эта игра приносит крупный барыш. Но уже когда я садился в нее, нутром почувствовал "пустые педали". Не знаю, какое это было чувство --шестое или десятое... Вот и в колонии...

Элга вопросительно взглянула на Олега.

-- Про какую колонию ты говоришь?

-- Это длинная и скучная история.

-- И, разумеется, большая государственная тайна, -- в голосе Элги послышались иронические нотки.

-- Да нет никакой тайны. Произошла обыкновенная судебная ошибка, стоившая мне пять лет лишения свободы. Но я не жалуюсь, не я первый, не я последний...

-- Вот так просто, за здорово живешь -- пять лет?

-- Пять -- это так себе, приятный пустячок. Я познакомился с одним зеком, который буквально ни за что тянул двенадцать лет.

-- Пожалуйста, не надо так, -- Элга взяла руку Олега и поднесла к губам. -- Избегай, пожалуйста, этих своих "тянул".

-- Вот чудачка! Более точного слова в лексиконе заключенных не существует. Именно -- тянул! Ты не представляешь, что значит хоть один день провести за колючей проволокой. -- Лицо Олега вдруг потускнело. -- Пошли отсюда, -- он резко поднялся и снял со спинки кресла свою куртку. -- Поедем в Юрмалу, обмоем приз. Или мы с тобой этого не заслужили?

Элга тоже поднялась с места и с готовностью подхватила Олега под руку.

-- Поехали! Я до упаду буду с тобой танцевать и тихонечко целоваться. Я ужасно хочу тебя поцеловать...

-- Тут у нас с тобой полное взаимопонимание, и я сделаю это не откладывая. -- Олег взял в ладони ее лицо, заглянул в карие искрящиеся глаза и нежно поцеловал. -- Вот теперь я готов к подвигам, -- он решительно отставил в сторону кресло и пропустил вперед Элгу.

Но прежде чем отправиться в Юрмалу, они поехали есть мороженое в кафе "Пингвин". Затем погуляли по парку, зашли посмотреть какой-то полупорнографический фильм, но более десяти минут не выдержали столь откровенной халтуры и отправились на Бастионную горку. Долго сидели на лавочке под развесистым кустом жасмина и любовались плавающими по канальчику лебедями. И когда солнце уже начало прятаться за Домом печати, они вспомнили о своем намерении поехать в Юрмалу и пешком отправились на стоянку такси.

Погода на глазах портилась. С Даугавы подул пронзительный ветер, и Олег, как мог, защищал от него Элгу.

-- Тут мы можем проторчать до завтра, -- на Элге весело пузырился сарафан, схваченный в талии тонким серебристым ремешком. Ее пепельно-льняные волосы были аккуратно забраны зеленой лентой, и Олег любовался ее прической.

Машин на стоянке было много, но все они, видимо, ждали выгодных рейсов. Подъехали "Жигули" -- темная "девятка" -- и, притормозив, снова набрала скорость и исчезла.

-- Ищет выгодного клиента, -- Олега начала раздражать канитель с такси.

-- А мы ведь тоже выгодные клиенты.

-- Но я из вредности не дам им ни одной лишней копейки. Лучше пойду до Юрмалы пешком.

-- Я тоже и с великой радостью, только ветер, холодновато.

Но им не пришлось идти пешком -- подкатила та же рыскающая "девятка" с тонированными стеклами. Из приоткрывшейся дверцы послышался мужской баритон:

-- Кому в Юрмалу?

Олег еще раздумывал, когда Элга уже открыла заднюю дверцу и, подобрав подол сарафана, забралась в машину. Олег, усевшись рядом с ней, спросил водителя:

-- До Булдури подбросите?

-- Без проблем!

-- Идет...

В салоне было тепло, накурено, шумно -- кассетник что-то выдавал про эмигрантскую жизнь, про Бродвей и Нинку, у которой сиськи-томагавки.

Их было двое: в позах ощущалась какая-то необъяснимая застылость, настороженность. Олег взглянул в лобовое стекло и, наклонившись к самому уху Элги, тихо произнес: "Каким-то странным путем едем".

Элга тоже вытянула шею, хотела посмотреть вперед, но из-за сидящего впереди широкоплечего мужчины ничего не разглядела. Она плотнее придвинулась к Олегу и, взяв его под руку, положила голову ему на плечо.

Машина завернула на улицу Валдемарас и вскоре выехала на набережную. Олег понял, что в Юрмалу они поедут через Вантовый мост. При въезде на него тот, что сидел рядом с водителем, наклонился и тихо заговорил. И что-то в пьяном шепотке Олегу показалось подозрительным. Какой-то зловещий ток прошел между ними, нарушив более или менее комфортное состояние.

В поведении парней было нечто скрытное, неуловимо заговорщицкое. В следственном изоляторе, в тюрьме, а потом -- в ИТК строгого режима он встречался с такими крутолобыми, широкоплечими и с бегающими глазками. Они там творили все, что хотели.

Олег попытался прогнать сомнения, объясняя их своим физическим недомоганием. Он уговаривал себя, что нет абсолютно никакой причины для подозрений. Но тут же вспомнил о выигрыше и невольно дотронулся до сумки, которую Элга держала у себя на коленях. Она взяла его за руку и тихонько пискнула: "Мне почему-то страшно".

Олег взглянул на приборы: скорость 120-130 километров, бензина, судя по бензодатчику, оставалось на донышке.

-- Мне они тоже не очень нравятся, -- шепнул Олег.

Он сунул руку в карман куртки и нащупал нож подарок лагерных дружков. Лезвие у ножа выскакивающее и на целый дюйм длиннее, чему заграничных коммерческих штучек.

"Главное, чтобы они ехали не останавливаясь, -- рассуждал про себя Олег. -- Если остановятся, значит, застукали меня на авторулетке и будут трясти".

Он еще раз посмотрел вперед, и ему показалось, что они находятся в районе Бабите. "Жаль, что через боковое стекло ни черта не видно. Как в КПЗ". И чтобы разрядить тягостное молчание, Олег сказал:

-- По-моему, мы даем кругаля?

Последовала продолжительная пауза, и тот, что был в кожаной куртке, небрежно бросил:

-- По пути заедем в одно место.

"Если только они остановятся, -- прикидывал про себя Олег, -- придется мне этого молодца брать за шевелюру и приставлять ножичек к сонной артерии".

Элга совсем сникла, ее била нервная дрожь. Он погладил ее по щеке и внезапно ощутил какую-то обреченность.

Вскоре машина выехала на старое Бабитское шоссе, пустынное и темное из-за бегущих по краям дороги старых лип. Ни одной машины -- ни туда, ни обратно. Не успел Олег до конца додумать, как "девятка" начала плавно тормозить. И, не доезжая до юрмальской магистрали метров 100-150, машина встала. Мотор продолжал работать.

Впереди, где кончались шпалеры придорожных лип, вялым потоком шли ночные машины.

-- Почему остановились? -- стараясь сохранять спокойствие, спросил Олег.

-- Надо размяться, -- ответил тот, что за рулем.

Олег взял говорившего за плечо и внятно проговорил:

-- Может, все же поедем, дружище, мы чертовски спешим.

-- От спешки инфаркты бывают, -- с нескрываемой издевкой в голосе отреагировал обладатель кожаной куртки.

По тону Олег понял, что его худшие опасения начинают оправдываться. Он нащупал ручку и нажал на нее. Дверь уже открывалась, когда последовал сильный, наотмашь, удар в голову. Бил тот, что справа. В глазах померкло, и в этом, почти бессознательном, состоянии он вырвал из кармана руку с ножом и выбросил ее вперед.

-- Осторожно, Макс, кажется, у этого пикадора в руках перо... Он, кажется, пырнул меня...

Следующий удар Олег получил в челюсть и поплыл на волнах беспамятства. Ему не было больно, наоборот -- испытал несказанную эйфорию. В сознании замелькали бредовые картины, одна ярче другой.

Он пропустил момент, когда его вытащили из машины и бросили в кювет. И не слышал крик Элги, который, однако, вскоре затих и превратился в затяжной стон.

Оказавшись на мокрой от росы земле, Олег пришел в себя. Провел ладонями по мокрой траве и обтер ими лицо. До переносицы -- не дотронуться: страшная боль. Он слышал как машина тронулась с места, но тут же снова остановилась. Олег попытался перевернуться на спину.

Наверху, в промежутке сходящихся крон, он увидел яркую звездочку и ощутил неодолимую тоску -- точно такую же, какая его охватила после приговора в суде.

Он попытался сесть. Удалось. В голове стучало, но сознание работало четко.

Не имея сил встать на ноги, Олег по-собачьи пополз наверх, к шоссе. Метрах в двадцати впереди он угадал какое-то движение. Он сунул руку в карман. Но ножа не было, видимо, обронил в машине. Глаза, свыкшиеся с темнотой, разглядели кучу-малу, и до него дошло, что там вытворяют эти мерзавцы. Он хотел встать на ноги, но они его не слушались. Разъезжались и скользили по мокрой траве.

-- Сучка, еще кусается, -- услышал он голос водителя. -- Заткни ей глотку...

Возня вдруг прекратилась и куча-мала распалась. Он больше не слышал Элгиных стенаний. Двое направились в его сторону -- их силуэты смутно угадывались на фоне ночного неба.

Олег скатился в кювет и притаился за каким-то терпко пахнувшим кустом.

-- Ты думаешь он нас не опознает в случае чего? А я так не считаю, и лучше бы его замочить...

-- Где ты его, пидора, в такой темени найдешь? -- этот голос принадлежал водителю.

-- Не найдем мы его, найдет он нас. Или менты...

Они миновали Олега и, пройдя еще несколько шагов, спустились к шоссе. Однако вскоре он вновь почувствовал их приближение. И услышал недовольный голос:

-- Я же его звезданул свинчаткой, и он не должен был далеко уйти...

-- Однако очухался и уполз. Бабу надо скинуть с дороги.

-- Она, курва, укусила меня за мошонку. Может, бешеная...

Олег приник к земле и в этот момент от осознания беды ощутил прилив какой-то ураганной энергии. Он резко поднялся на ноги и почти бегом устремился к темнеющей скирдой машине. Но зря надрывал жилы: зажглись задние огни, и "девятка", медленно набирая скорость, двинулась в сторону юрмальской автомагистрали.

Элгу он нашел в нескольких метрах от дороги. Она в нелепой позе, голая, лежала на спине. Олег опустился рядом и осторожно приподнял ее голову. То, что он увидел, заставило его взвыть: широко открытые глаза были мертвы. Ее задушили серебристым ремешком от ее нарядного срафана. "Элга! Элга, моя девочка. Это неправда..." Он тормошил ее, тряс, срывая с горла удавку... В бессилии заплакал. Он взял в ладони ее лицо, всмотрелся. И высмотрел то, что позволял увидеть звездный свет: помада размазана, тушь растеклась по щекам, а в уголке левого глаза застыла искорка. Последняя слезинка...

Как мог, он укутал Эдгу изодранным в клочья сарафаном. Снял с себя куртку и накрыл ею Элгино лицо. И, не оглядываясь, глотая слезы, издавая нечеловеческий вой, устремился в сторону шоссе.

Добежав до магистрали, он начал останавливать проходящие машины. Он тянул им навстречу руку, но они проносились мимо. И когда впереди показался груженый "мерседес", Олег намертво встал на его пути. И тому ничего не оставалось делать как только съехать на обочину и остановиться.

Молодой водитель послал в адрес Олега трехэтажную тираду, но когда разглядел лицо остановившего его человека, наверное, подумал, что имеет дело с инопланетянином или вурдалаком из фильма ужасов. Глаза от удара по переносице заплыли синяками, и сквозь щелочки струилась неукротимая одержимость

Олег с трудом дотянулся до ручки, чтобы открыть дверь и, ухватившись за нее, вскочил на подножку. Водитель не сопротивлялся. Сдернутый рукой незнакомца на дорогу, он ошалело озирался по сторонам, не понимая, что в этом мире происходит.

-- Будь здесь и жди! -- выкрикнул Олег. -- Если не вернусь, ищи свой мотор где-нибудь поблизости.

Водитель хотел что-то возразить, но Олег не стал его слушать. "Мерседес", груженный пиломатериалами, с ревом рванулся вперед.

Олег не очень надеялся, что найдет ИХ, однако одна деталь давала ему крохотный шанс. Он знал, что в баке у "девятки" почти совсем не осталось бензина, а значит, далеко она уйти не могла.

Грузовик легко подчинялся управлению, и на какое-то мгновение Олег отвлекся от мыслей об Элге. Но это было мимолетное забвение -- в его сознании снова и снова оживало ее помертвевшее лицо.

Две легковые машины, обогнав "мерседес", подали вправо, и вскоре он увидел ярко освещенную заправочную станцию. Он въехал на ее территорию и внимательно стал вглядываться в ожидавшие своей очереди легковушки. Однако среди них темной "девятки" не было.

Он вспомнил, что возле поворота на Калнциемское шоссе есть еще одна бензозаправочная станция. Олег развернулся и направился в сторону Риги. На востоке небо от городских огней стало высветляться, и на его фоне столбы и деревья были особенно графические четки.

Через пару километров справа открылись огни автозаправочной. Бешено заколотилось сердце. Из длинной череды машин он мгновенно выделил ту, которую искал: темная "девятка" в цепочке ждавших заправки машин была третьей. От "мерседеса" ее отделяли газон и бетонный бордюр, на котором были установлены бензиновые колонки.

Его бил озноб. Он предвкушал горчайшую сладость мести. Олег надавил на переносицу -- ему нужна была боль и чем невыносимее, тем лучше.

Он переключил скорость и стал лихорадочно выискивать исходную позицию.

В природе как будто что-то изменилось к лучшему. Он высунул руку из окна и почти не ощутил дуновения ветра. Это было вечернее затишье. "Вот мы с тобой, Элга-Белка, и обмыли мой приз. Прости..."

Чтобы отвлечься, он открыл бардачок в надежде найти там сигареты. Но кроме ветоши и засохшего полбатона там ничего не было.

Когда "девятка" остановилась у колонки, из нее вышел водитель. Олег поразился: это был низкорослый человек с непомерно длинным туловищем и короткими кривыми ногами.

Олег переключил рычаг скоростей. Какая-то демоническая сила толкала его вперед. Нетерпение жгло душу.

Они, конечно же, не могли разминуться: с одной стороны белело здание АЗС, с другой -- бетонированное ограждение. Выждав мгновение, он нажал на акселератор. "Мерседес", словно к чему-то принюхиваясь, тяжело и неотвратимо помчался навстречу своей судьбе.

"Девятка", мгновение назад отвалившая от колонки, тоже набирала скорость. "Только бы не промахнуться", - молил он какого-то своего бога. И не промахнулся: всей десятитонной массой, словно консервную банку, вдавил он "девятку" в бетонное ограждение. Вдавил и не отпускал: словно ждал, когда из щелей металла появится человеческая плоть. Затем он подал грузовик назад и еще раз припечатал то, что осталось от творения рук человеческих.

Он обвел взглядом оставшееся за пределами кабины пространство. Пустота и мерзость царили вокруг и внутри него. И тут он вдруг, к своему ужасу, заметил еще одну темную "девятку", припарковавшуюся у пятой колонки. Он почувствовал слабость, и руки сами безвольно сползли с баранки. Что-то зловещее замкнулось в его сознании, и он, зверея, врубил скорость и направил тупорылый "мерседес" в сторону увиденной машины. Он несся на нее с такой же стремительностью и жаждой достижения цели, как еще совсем недавно "гнался" за призом. Как же это было давно! И было ли?

Он снес "девятку" вместе с колонкой и, не оборачиваясь, почувствовал, что позади него все озарилось ярким светом. Глянул в боковое зеркало -- это вспыхнуло то, что когда-то называлось бензоколонкой. Огненный факел, бивший из ее нутра, разбрасывал по сторонам бензиновые слюни, возносясь выше самых высоких берез. Но это было уже неважно. Перед глазами маячила очередь из одних "девяток", и он устремился к ним навстречу. Олег по каса- тельной с машинами направил свой грузовик, который, словно гигантский скребок, сдирал и крошил беспомощные легковушки.

Его взбесившийся мозг ликовал, видя, как за "мерседесом" остается хаотический шлейф из оторванных дверей, крыльев, колес...

Выскакивающие из машин люди смотрели вслед страшному грузовику и не могли постичь смысла происходящего. Они смотрели на него до тех пор, пока он не завернул на старое Бабитское шоссе -- темную безмолвствующую аллею...

г.Юрмала.