Бом-бом-бом! Часы в гостиной звонко отбивают двенадцать ударов.
– Милая, ты пришла! – неожиданно слышу за спиной сбивчивый страстный шепот.
Чьи-то сильные руки обнимают за плечи, нежно прижимая… У-у-у! Нашел, где хватать, придурок! Больно же!
– А я уже боялся, что ты забыла про меня, – ласково добавляет загадочный незнакомец.
Ы-ы-ы! Хрен еловый! На подобное только я способна! Промазать с телепортом и ввалиться в чужую спальню! Удрученно вздыхаю. Какой мрак… Реально, кстати, мрак! Надо бы свечи зажечь!
Пять маленьких огоньков привычно слетают с кончиков пальцев, устремляясь к подсвечнику на комоде. Очень удобно, кстати, – каждый вечер так свечи зажигаю. Вздрогнув, резко опускаю руку. Троллица безмозглая! Я же не дома! Сейчас хозяевам ковер подпалю. Или мебель.
Пах! Яркими звездочками вспыхивают пять свечей в старинном бронзовом канделябре, освещая уютную спальню. Мою спальню, между прочим. Хм… А тогда кто это тут со мной разговаривает? Похоже, сегодняшний денек еще не закончился. Решительно оборачиваюсь, ожидая увидеть высшего вампира, восставшего мертвеца или, на худой конец, вооруженного бандита.
– Адриан? – выдыхаю ошеломленно, утопая в ласковом сиянии синих глаз.
Осторожно высвобождаюсь из объятий незваного гостя. Вот это да! Сосредоточенно поджимаю губы, стараясь осмыслить происходящее. Волколачий яд вызывает видения? Еще раз оглядев милого, качаю головой. Нет, на видение не похоже – самый настоящий Адриан. Живой.
Молча, будто во сне, подхожу к серванту, тянусь, доставая с полки большой хрустальный фужер. Хлопнув дверцей, вытаскиваю из бара пузатую зеленую бутылку. Коллекционное вино, виноградники светлых эльфов, ****** год. Ага, уже с полгода стоит початая. Щедро наливаю до краев и, медленно поворачивая бокал, любуюсь, как танцуют в вине отблески пламени, рассыпаясь звездопадом ярких искорок. Молодцы светлые эльфы – мастера!
Умильно вздохнув, аккуратно устраиваюсь в мягком кресле, нога на ногу. Рука поднимает бокал, и я, замерев, смотрю на свет через волшебную призму. Метеоритный дождь! Так красиво, что пить жалко! Губы трепетно касаются прохлады хрусталя. О-о-о! Божественный напиток! Кровь мчится по телу, разнося приятные чары в каждую клеточку. Еще налить, что ли?
Неожиданно натыкаюсь на пристальный взгляд Адриана. Милый, развалившись на кровати, с интересом наблюдает за мной. На моей кровати, кстати! Как у себя дома, тролль его дери!
Ах да! Адриан! Нехотя оторвавшись от созерцания новой порции вина в бокале, фокусирую глаза на госте. По идее, его здесь быть не должно. Или должно? Может, правильно – должен? Его тут должен не быть? Нет, как-то не так. Делаю глоток. Что-то мне сегодня грамматические конструкции не даются. А вообще… Поставив бокал, улыбаюсь неожиданной догадке. Если Адриан все же тут, значит, в этом есть какой-то разумный смысл. Точно! Простое логическое объяснение. Вот сейчас я его и узнаю!
– Адриан, – придав голосу официальность, требовательно смотрю на милого, – объясните, пожалуйста, что вы делаете в такой поздний час в моих личных покоях?
– А ты не знаешь? – усмехается Адриан. Лениво встает с кровати и, подойдя ко мне, заглядывает в глаза: – Забавно…
Волшебные искорки, вылетев из бокала, игриво порхают по комнате, словно веселые разноцветные бабочки. Восхищенно цокаю языком. Эффектная у светлых магия! Краешком глаза кошусь на Адриана. Странно, и давно мы с ним на «ты»? Незаметно шевелю пальцами. Кольцо, свидетельствующее о заключении помолвки, отсутствует. Или я его в ванной забыла? Да ну, я бы помнила про такое. Или… Чувствую, как щеки начинают гореть. Он что, намекает на… Каков нахал! Я вообще не пью спиртного! Сегодня не в счет! А впрочем…
– Адриан, – беззаботно улыбнувшись, произношу дружеским тоном, – бери из шкафа фужер, выпьем на брудершафт. Эльфийская магия – нечто! И формула заклинания хитрая, никак не прочитаю.
– Вижу, я тебе сильно нравлюсь, – скептически ухмыляется драгоценный, осторожно забирая из моих рук пустую посуду. – Так сильно, что скорее глаза залить стараешься.
– Ты тут ни при чем! – горячо возражаю, уловив в глазах милого странный блеск. – Просто…
На мгновение запинаюсь – говорить-не говорить страшную правду. Но тут же… Если не доверять любимому человеку, то кому тогда?
– Я сейчас начну превращаться в зверя, – тихо признаюсь, отведя взгляд. – Хочу про все забыть и ни о чем не думать.
– Вот оно что, – сочувственно тянет милый, убирая пустой фужер подальше на комод. – А без этого нельзя?
– Не получится, – горько выдыхаю я, отгоняя воспоминания прошлой трансформации. – Но это недолго, просто перетерпеть, и все.
Адриан присаживается рядом на корточки и, нежно прижав мою ладошку к губам, произносит твердо:
– Не волнуйся, хоть я и не любитель такого-всякого, но если ты по-другому не можешь – потерплю.
Улыбаюсь, чувствуя, как напряжение и страх медленно утекают прочь. Целебные поцелуи у драгоценного. И все же – интересно, откуда он взялся?
– Адриан, а как ты сюда попал? – смущенно опустив ресницы, озвучиваю навязчивую мысль.
– Через окно, – простодушно улыбается милый, осторожно разминая мои пальчики. – Ты молодец – все классически. Прислуги нет, окно открыто.
Облегченно вздыхаю. Точно! Все просто и логично, никакой мистики. Я прислугу действительно отпустила, как знала… Горничная впечатлительная слишком, не стоит ей волколачьи трансформации видеть. А утречком я уже буду в норме – маг никогда полностью в оборотня не превращается. У нас иммунитет, да и противоядие приняла, так что пару часов пережить, и все.
Посылаю милому взгляд, исполненный искреннего уважения. А он лез в окно… Не побоялся, хоть это и опасно! Хм… Сосредоточенно тру лоб, пытаясь вспомнить что-то важное. Нет, дело не в окне…
– Слушай, Адриан… – В голове начинает проясняться смысл происходящего. – Кажется, я тебя не приглашала…
И тут… Летающие искорки, брызнув огненным фонтанчиком, послушно складываются в стройную формулу. Но не заклинания!
– Адриан, ты что – совсем опупел? – вскочив с кресла, гневно выкрикиваю я. – Какого гоблина ты забыл среди ночи в моей спальне? Живо выматывайся отсюда к троллиной бабушке!
В порыве негодования изо всех сил сжимаю кулачки. У меня что – на лбу написано, что я в него по уши? Да-да, причем большими красными буквами! Рука машинально потирает лоб. А пусть и так – это совершенно не дает нахалу права так себя вести.
– Браво! – делано восхищается Адриан, вновь с комфортом устраиваясь на постели.
Возмущенно фыркаю. Хоть бы обувь снял, наглец! Слышала, кстати, что воины в походе спят обутыми и не моются по три месяца… Брр! Гадость какая!
– Браво! – повторяет Адриан, демонстративно зевая.
Даже в ладоши, зараза, хлопнул. Три раза.
– Спектакль «Оскорбленная невинность», первое действие, – скучающим тоном комментирует нахал. – Красиво играешь, я почти поверил.
– Чего?! Что ты сказал?!! – От неожиданности снова плюхаюсь в кресло, ища взглядом бокал. И куда этот гад дел мой волшебный фужерчик?
– Ничего, – спокойно отвечает Адриан, но в его тоне слышатся вызывающие нотки. – Достало просто. Каждый раз одно и то же: сначала на шею вешаетесь, а потом недотрог разыгрываете. Хоть бы для разнообразия что-то новенькое придумали.
Обалдев от столь откровенного хамства, многозначительно качаю головой. Какая у принцев, оказывается, тяжелая и беспросветная судьба! Куда ни пойди – девушки прохода не дают. Ни сна, ни отдыха, ни личной жизни. Хм… Что-то знакомое, кстати. Да плевать мне на него с Южной пограничной башни! И с Северной – тоже плевать! Да, люблю! И все равно – плевать! Ничего, потом отмою. Может быть…
Удобно устроившись в кресле, посылаю милому загадочный взгляд:
– Адрианчик, дорогой! – Мой глубокий грудной голос наполнен безграничной, невыразимой нежностью. – Напомни, пожалуйста, когда это я тебе на шею вешалась? – Застенчиво улыбаюсь, кокетливо покрутив в пальцах локон. – Нет, что ты! Не отказываюсь! Просто так хочется пережить эти сладостные моменты еще раз!
Адриан садится на кровати, уставившись на меня с искренним изумлением.
– Я хотел сказать, – неожиданно неуверенно звучат его слова, – что не люблю интриги и притворство.
Победно изгибаю бровь. Хи-хи, с Изабель бы его познакомить. Вот кто не любит ходить вокруг да около – фаербольчиком по мозгам, и вся любовь!
Милый, недовольно оглядев меня сверху вниз, качает головой. Что-то ему в моем облике явно не нравится.
– Лика, я же предлагал потанцевать? – укоризненно произносит Адриан, поднимаясь с кровати. Да-да, таким тоном меня папа в детстве за шалости отчитывал. – Просто потанцевать, поговорить о том о сем… Так нет же!
Драгоценный возводит глаза к потолку и, картинно всплеснув руками, продолжает тоном истеричной светской барышни:
– Ой, вы что! Танцевать с одним и тем же четвертый раз? Это же совершеннейший моветон! Ах что люди скажут! Нет, у меня голова! То есть голова кружится! Мне нужно скорее на свежий воздух!
Подперев щеку рукой, наблюдаю за импровизированным представлением. Интересно! Вот, значит, как оно со стороны выглядит.
– И что мне делать в таком случае? – тихо вопрошает Адриан, глядя прямо в глаза. И, расправив плечи, добавляет с подобострастием: – Как я отпущу вас одну! Мой абсолютный долг – защищать вас от всех мыслимых и немыслимых опасностей! Коих просто не счесть во время праздника в городском саду! Где светло, как днем, и людей, как на рыночной площади в разгар ярмарки.
Адриан делает несколько шагов по комнате и, остановившись напротив меня, серьезно интересуется:
– Лика, объясни, пожалуйста, почему принять приглашение на танец – ужасно, а зажиматься по темным углам – вполне нормально? Ведь это ты меня в заброшенную часть сада потащила.
Упс… Смущенно отвожу взгляд. Может, и я. Люблю уединенные прогулки, да и страха перед природой нет, как-никак – адепт магии Жизни. Подумаешь, сад – я по лесу ночью шатаюсь иногда. Так, освежиться…
Адриан же, не дождавшись ответа, продолжает заунывно:
– И вот идут они вдвоем по темной-претемной аллейке…
О! Знакомое что-то! Старательно сдерживаю улыбку. Кажется, в первом классе такие страшилки на ночь рассказывают.
– И тут! Ой! – Милый широко раскрывает глаза. – Из кустов выбегает ужаснейший монстр! Гнусное отродье хаоса! Совершеннейшее воплощение зла! Просто боюсь произнести это слово… – И, резко вдохнув, изображая сильнейший испуг, выговаривает зловеще: – Мышь…
Закусываю губу. Острое желание приложить драгоценного чем-то тяжелым борется с не менее острым приступом смеха. Смех побеждает.
– У-ха-ха! – искренне хохочу во весь голос. – Ну, Адриан! Талант! Слушай, а ты точно принц?
Милый, как-то странно взглянув на меня, опускает голову. Ему что, не понравился вопрос? Показалось, наверное…
– И-и-и? Дальше что было? – с нетерпением ожидаю продолжения истории. – Адриан, у тебя дар рассказчика!
– А дальше… – Задумавшись на секунду, милый демонстративно закатывает глаза. – Ах! Ее хрупкое сознание не выдерживает созерцания грубой действительности. И она конечно же падает в обморок. Да, прямиком в его объятия. И, придя в себя, просит довести ее… Хм… до дома, в общем. Защитить и спасти. Ибо… Эти чудовища – они везде!
Взгляд Адриана неожиданно становится нежным.
– Кстати, должен тебя поблагодарить, – смущенно заявляет он, подойдя совсем близко, – что не потащила меня к себе в тот вечер. В гарнизоне с утра были стрельбы, и я так устал, что мог оказаться не в форме.
– А сегодня ты, надо полагать, в форме? – машинально уточняю я, совершенно обалдев от подобной честности.
– Да, – серьезно глядя в глаза, подтверждает милый. – Сегодня я полон сил и желаний.
Откинувшись в кресле, медленно прихожу в себя. Ну и ну!
– Замечательная история, – подчеркнуто спокойно хвалю рассказчика. – Но в нее вкралась небольшая ошибка – я при виде мышей в обморок не падала.
– Не мышей – так стишей, – покорно соглашается Адриан. – Разница невелика. – После чего, присев на корточки, берет мои руки в свои. – Лика, может, хватит уже? – шепчет милый таким чарующим голосом, аж дрожь по телу пробежала. – Я так ждал, что увижу тебя, часы считал до встречи.
Губы кривятся в печальной усмешке. Молодец, красавчик! Видимо, не одной наивной дуре голову-то вскружил. Тяжело вздыхаю. Я, может, и дура. И вполне допускаю, что наивная. Но что-то милый уж слишком невысокого обо мне мнения, раз решил, что я на такие грубые уловки покупаюсь.
– Адриан, – смотрю милому прямо в глаза, – а почему ты думаешь, что девушка из твоего рассказа упала в обморок намеренно? Вдруг ей стало нехорошо? Может, она перед этим не спала целую ночь?
Драгоценный подносит мою руку к губам, нежно касаясь каждого пальчика.
– Да, – его голос становится еще слаще, – конечно, она не спала всю ночь! Она читала стихи, сидя у окна, и размышляла о том, как несправедливо устроен мир.
– Не угадал, – небрежно усмехаюсь, аккуратно освобождая руку из лап драгоценного. – Она всего лишь принимала тяжелые роды двойней, осложненные неправильным предлежанием плода.
Адриан замирает. Медленно, словно с невероятным усилием, поднимает глаза. Ого! Как там – «отродье хаоса» и «воплощение зла»? Во взгляде милого явно читается, что он только что их увидел. Причем и то и другое сразу.
– Неправильное… что? – тихо переспрашивает Адриан.
А бледный-то какой! Ничего, сейчас введу драгоценного в курс дела.
– Предлежание, – поясняю тоном зловредной училки, окончательно измученной идиотскими вопросами учеников-лоботрясов. – Положение малыша к началу родов. Правильное – головой, неправильное – спинкой.
– Так ты это… правда принимала роды? – вытаращив глаза, потерянно шепчет милый. – Не шутишь?
– Конечно, принимала, – спокойно отвечаю. – Мне часто приходится этим заниматься.
Пожалуй, не стоит уточнять, что в последний раз пациенткой была корова. Тем более что помогать при человеческих родах мне доводилось гораздо чаще. И у чародеек пару раз ребеночка принимала. И даже однажды у эльфийки.
– Знаешь, – произносит Адриан доверительно, – я никогда не видел роды. А вот мой друг… Ему один раз пришлось оказать помощь роженице.
Адриан резко встает, делает несколько шагов по комнате и, вернувшись на исходное место, продолжает:
– Понимаешь, я видел его в бою. В драке с опасным противником, намного превосходящим по силе и лучше вооруженным…
Милый внимательно смотрит на меня, словно проверяя, правильно ли я понимаю рассказ.
– А однажды в походе его ранили отравленной стрелой. И не было поблизости никого из целителей, даже снадобья никакого не нашлось, чем рану обработать. Представляешь, извлекали стрелу – резали ножом по живому! А он… Он шутил и смеялся! Он герой, понимаешь? – И, вздохнув, добавляет нерешительно: – Но после того, как он принимал роды… У него тряслись руки, я не вру. А потом он три дня пил горькую, хотя совсем не пьет. В общем, он сказал, что там такое… Что лучше не знать.
– Вот видишь, – злорадно усмехаюсь я, откинувшись в кресле. – А я вот после этого еще умудряюсь на балах танцевать. И даже на шею вешаться некоторым… принцам. – И, покачав ногой, произношу с деланым раскаянием: – Ты меня, конечно, извини, но надо же было как-то отвлечься? Не пить же горькую в самом деле?
Адриан молчит, переваривая полученную информацию.
«Вот-вот, – ехидно думаю я, закладывая руки за голову. – А будешь себя плохо вести – еще и подробности расскажу. Да такие, что упадешь без чувств и будешь валяться целые сутки. Нет, я не со зла. Просто пока еще у меня магия восстановится».
Милый неожиданно улыбается, искренне и открыто, и смотрит… С интересом? Уважением? Или даже восхищение сквозит в его взгляде? Адриан вновь оглядывает меня с головы до ног, правда, его сияющий взгляд при этом немного тускнеет.
Потянувшись, понимающе поджимаю губы. Да уж, выгляжу я, видимо, не ахти, даже к зеркалу подходить страшно. После такого денька удивляться нечему. А ведь скоро еще и трансформация начнется. Волколачья. Пока признаков приближения этого жутко приятного процесса нет, но будут. Сколько, интересно, времени осталось? Час или меньше? Еще и драгоценный заявился так не вовремя. Но, надеюсь, он уже уходит.
– Тяжелая у тебя работа, – произносит Адриан сочувственно, – не позавидуешь. У меня тоже – света белого не вижу. Неделя, как принял командование местным гарнизоном, а уже сделал больше, чем этот старый хрыч Доминиан за год. Если бы ты видела, какой он бардак оставил!
Милый бросает взгляд на бутылку коллекционного:
– А покрепче ничего нет? Да ты сиди-сиди, я сам.
Драгоценный по-хозяйски лезет в бар, вытаскивая элитный гномий коньяк, пять звездочек, и, налив полный бокал, торжественно произносит:
– За великую целительницу! За Лику! До дна! Я горжусь нашим знакомством! Правда!
Снова ныряет в бар, добывая из его недр какое-то доисторическое засохшее печенье. На мгновение засомневавшись, все же отправляет в рот.
– А нормального чего погрызть не найдется? – простодушно уточняет Адриан, дожевывая трофей.
Злорадно ухмыляюсь. Вкусное, видать. Такую гримасу состроил. Как бы плохо драгоценному не стало-то.
И тут же, разглядев что-то в моих глазах, милый исправляется:
– Нет так нет. Я же понимаю – ты устала. Утром сам для нас завтрак приготовлю. – И, усевшись на кровать, пытается стащить сапог, продолжая делиться наболевшим: – Так вот, представляешь, водопровод засорился, вода идет гнилая, болотом воняет. А это же болезни… Ты, как специалист, подтвердишь. И вообще мне нужен твой совет: хочу нижние казармы перестроить, утеплить. Так что я тебя в гости жду. – Адриан смущенно улыбается: – Заодно и дела обсудим. А сейчас иди ко мне. Нам обоим нужно немного расслабиться и отдохнуть.
– Адриан, – устало подпираю щеку рукой, – ты что, не понял?
– Понял. – Синие глаза смотрят серьезно и спокойно. – Я понял и признаю, что вел себя недостойно. Целитель – важная и нужная профессия, отнимающая много времени и сил. А я идиот, потому что сразу не спросил, чем ты занимаешься. Но я рад, что ты все-таки решила дать мне шанс и пригласила к себе. Поверь, я не разочарую.
Хм… Задумчиво морщу лоб. А ведь он никуда уходить не собирается. Похоже, твердо решил ночевать у меня. И почему-то… Почему-то мне совершенно расхотелось его выгонять. Какой-то он родной, что ли. Ответственный, хозяйственный, за гарнизон волнуется. Что-то есть у нас с ним похожее. Или мне просто хочется так думать?
Тяжело вздыхаю. Наверное, так оно и происходит. Хочешь найти понимание, поддержку, сочувствие, а в результате оказываешься втянутой в обычную пошленькую интрижку. И абсолютно никаких мыслей, как этот подарок судьбы отсюда выставить. Что-то я слышала о таком – когда легче на все согласиться, чем объяснить, почему ты этого не хочешь.
Упрямо сжимаю губы. Нет, я такого точно не желаю. Долго объяснять почему. Даже не потому, что аморально, или опасно, или бесперспективно. В таких отношениях есть что-то разрушительное. Может, совсем немного, но я маг Жизни – я чувствую. И, как назло, так тянет побыть рядом с любимым человеком. Просто побыть рядом. Медленно встаю и, пройдясь по комнате, нерешительно сажусь на краешек кровати. Надеюсь, ума хватит этим ограничиться. Раньше всегда хватало.
Милый молча притягивает меня к себе, бережно устраивая на своем плече. Уютно с ним так. И почему-то совсем не ощущается, что это малознакомый мужчина, явившийся ко мне с определенной целью. Разве бывает с чужим так хорошо просто молчать?
– Адриан, – наконец-то формулирую вопрос из несвязного потока мыслей, – а как ты понял, что я пригласила тебя? Вроде бы я ничего такого не говорила.
– Я же принц, – улыбается драгоценный, ласково перебирая мои локоны. – Забыла? Хоть я и с семнадцати лет на службе, но воспитание-то придворное. И язык цветов мне знаком.
– «Язык цветов»? – сосредоточенно вытянув губы трубочкой, копаюсь в памяти.
Что-то знакомое. В голове крутится, но никак не ухватить. А-а-а!
– Есть такое, – смущенно прижимаюсь щекой к любимому плечу. – Раздел любовной магии и этикета. На втором курсе один семестр изучали.
– Вот видишь, – довольно улыбается Адриан, бросив на меня снисходительный взгляд. – Значит, мы друг друга правильно поняли.
– Дело в том… – В моем голосе тягучее сомнение.
Рассказывать – не рассказывать? Все-таки я одна из лучших выпускниц школы магии и горжусь этим. Возможно, у меня чрезмерное самолюбие, но я терпеть не могу говорить о промахах, ошибках и неудачах. Но, с другой стороны, если любишь – значит доверяешь? Значит, не боишься показать слабые стороны?
– Просто так вышло, – нервно облизнув губы, все-таки решаюсь на признание, – что я по этому предмету все занятия пропустила, ни на одной лекции не была.
– Студенческая жизнь, – многозначительно усмехается Адриан. – Вино, гулянки, мальчики. – И тут же, поймав мой обиженный взгляд, добавляет серьезно: – Шучу. Работала, да?
– Да, – радостно соглашаюсь я, ободренная пониманием. – Как раз была возможность устроиться на практику в военный госпиталь, а часы дежурств, как назло, совпадали с занятиями по предмету. Я просила перенести экзамен, но преподша уперлась. Так что все, что я помню из курса, – вопрос из экзаменационного билета.
– А ну-ка расскажи! – заинтересованно просит драгоценный, легонько коснувшись губами моей щеки. – Интересно, сдал ли бы я экзамен в школе магии?
– Хорошо, – расслабившись, соглашаюсь я. – Задание: девушка посылает молодому человеку веточку белой сирени, цветок пижмы и дубовый листочек. Требуется расшифровать ее письмо.
– Так это же просто. – Милый, воздев глаза к потолку, мечтательно улыбается. – Красивый и печальный ответ любящего и благородного сердца. «Ты – моя первая любовь, – говорит она. – Но существует непреодолимое препятствие, из-за которого мы не можем быть вместе. Поэтому я предлагаю тебе искреннюю дружбу».
Ах вот оно что! Смущенно отвожу взгляд. Теперь ясно, почему после моего ответа наша вторая магическая группа зашлась в диком хохоте. И это белое как мел лицо преподавательницы…
– Представляешь, – шепчу доверительно, заглядывая в глаза Адриану в поисках поддержки, – а я сказала, что она советует ему вылечить радикулит, избавиться от кишечных паразитов и намекает на неприятный запах изо рта…
– Что?! – Глаза у милого делаются похожими на два кофейных блюдечка. Отстранившись от меня, он закрывает лицо руками, пытаясь сдержать приступ смеха. Безрезультатно! – У-ха-ха! Гы-ы-ы! – Адриан сгибается пополам. – Ну, Лика! Ты шедевр!
Хм. Обиженно обхватываю коленки. Где-то я уже это слышала.
– Кишечные паразиты! Ой, мама! – захлебывается Адриан. – И вообще, закрой рот, козел, а то воняет!
Печально поправляю край платья. Да уж, сочувствия к моим подростковым обидам, вижу, здесь не дождешься.
– Вот это послала – так послала! Это покруче, чем в морду дать! – продолжает веселиться драгоценный.
– Я не посылала, – гордо произношу я, решив положить конец оскорбительным насмешкам. – Поставила диагноз и сделала назначение. И ничего веселого в этих болезнях нет. Их лечить нужно, а не ржать дурным голосом.
– Стой! – Адриан, резко прекратив смеяться, смотрит на меня во все глаза, словно впервые увидев. – Так ты что – подарила мне просто розы? Всего лишь красные цветы, двенадцать штук? – И, схватившись за голову, робко отодвигается к стене. – Вот это да…
Минутное молчание.
– Слушай, Лика… – вопросительно заглядывает в глаза милый, – а не сходится. Если бы ты не сдала экзамен, тебя бы отчислили. А ты школу все-таки закончила. Значит, выучила. И пересдала.
События тех дней внезапно встают перед глазами, будто произошли только вчера. Я рыдаю на экзамене под хохот группы, крича, что в руки не возьму этот вонючий учебник…
– Что, прямо так и сказала? – удивленно качает головой драгоценный. – А преподаватель что?
– Да, – вздыхаю я, незаметно промакивая горькие слезы обиды. – Так и сказала. Юношеский максимализм. А преподша очень злая была и действительно хотела отчислить, но за меня ректор заступился и заставил ее нарисовать трояк. Это потому, что я его кошечку вылечила. Любимую. От нее даже профессура отказалась…
– То есть, – с задумчивым видом уточняет драгоценный, – ты вылечила животное, которому не смогли помочь профессора? И как тебе удалось?
– Все просто, – застенчиво улыбаюсь я. – Одну рунку интересную применила, я про нее в хрониках у Древних вычитала. Ну и четырехкратное заклинание.
– Что? – В глазах у милого искренний интерес, граничащий с сомнением. – Четырехкратное? Ты умеешь плести четырехкратные заклинания?
– В школе умела, – спокойно отвечаю чистую правду. – А сейчас и пятикратное могу. Если полный запас магии.
– Ого! – Окинув меня восхищенным взглядом, Адриан опирается о спинку кровати. – Это же мощь! Я видел город после четырехкратного боевого заклинания – пустое место. Так, песочек и камушки… Лика, что ты делаешь в этой деревне?
– Я адепт магии Жизни, – тихо отвечаю. – Я рано выбрала эту магию, еще на первом курсе. И сразу дала клятву. Потом преподаватель боевой магии волосы на себе рвал, но было поздно – клятва обратной силы не имеет. А я рада, что так вышло, – люблю Жизнь.
– Погоди, – сосредоточенно трет лоб драгоценный, – хорошо, позанималась магией Жизни, потом в боевую ушла. Что мешает-то?
– Адриан, – уныло вздыхаю, представив перспективу объяснять прописные истины, – у вас в Ордене Света библиотека есть?
– Да, есть, – удивленно подтверждает милый. – А что?
– Значит, там есть справочник по видам магии. И по всем магам королевства краткая характеристика, – зевнув, поясняю я. – Так вот, перед тем как в окна лазить, почитал бы, кто есть кто. Провел бы эту… Как оно у вас называется – рекогносцировку?
– Тут, скорее, документальную разведку, – уточняет Адриан, о чем-то напряженно думая. И, еще раз оглядев меня, тянется и поднимает с пола сапог. – Знаешь, Лика, – тихо произносит милый, обуваясь, – я весь вечер задаю себе вопрос: «А что я здесь делаю?»
Ехидно ухмыляюсь. Надо же! И я уже два часа не могу понять, что он тут забыл. Какое трогательное совпадение!
– У меня довольно свободные взгляды, – продолжает милый, натягивая второй сапог. – Но есть несколько принципов, которым я не изменяю. Один из них – никогда не дели любовницу с кем-то еще. Ты же своим видом явно даешь понять, что я в твоей программе сегодня под номером два. И где-то существует счастливый номер один, и я даже готов поверить, что ты не дарила ему одиннадцать красных роз… или десять, не важно. Но он есть, и это факт. – Адриан, поднявшись с кровати, смотрит на меня с оттенком легкой грусти: – И когда ты заявилась сюда, даже не потрудившись привести себя в порядок… Я хотел уйти. – Драгоценный, пригладив пятерней волосы, смущенно улыбается. – А потом подумал – да тролль с ним, пусть будет один раз, коль пришел. А сейчас…
Милый, пройдясь по комнате, останавливается у двери, бросив на меня печальный взгляд.
– Сейчас я понял, что одним разом это может не ограничиться. Ты умная, добрая, веселая. Мне с тобой интересно и как-то легко, что ли… Но при этом все время чувствовать, что я всего лишь запасной вариант. Ну уж нет. Я привык быть первым и на вторые роли не согласен. – И, галантно поклонившись, берется за ручку двери. – Всего хорошего, Лика! Я действительно был рад пообщаться!
Вот это нахал… Но что-то я на наглость не реагирую. Привыкла, что ли? И почему ему так моя внешность не нравится? Как ни глянет – сразу в глазах тоска зеленая? Решительно встав с кровати, направляюсь к зеркальному трюмо в углу спальни. Это что… О-о-о! Какой кошмар! Раскрыв рот, с ужасом разглядываю свое отражение. Прическа растрепана, в волосах запутались лесные травинки. А платье… Вот что значит в кустах в темноте одеваться! Мало того, что лиф неправильно застегнут: одна сторона выше другой. Так еще некоторые крючки вообще отсутствуют. Да уж, видок, должна признаться, преразвратнейший. И это я в такой «красе» весь вечер перед милым расхаживаю? Позорище!
Вне себя от стыда опускаю голову. А это еще что? На плече сквозь светлую ткань медленно проступает красное пятно. Кровь из раны пошла – первый признак. Эх, сейчас веселье начнется…
– У тебя что – кровь? – Адриан, в три прыжка преодолев расстояние между дверью и зеркалом, хватает меня за руку. – Дерьмо волколачье! И ты молчишь!
– Именно, волколачье, – тихо соглашаюсь я, ища в себе признаки начинающейся трансформации.
– Лика… – испуганно смотрит на меня милый, – ты что – встречалась с волколаком?!
Так. Делаю глубокий вдох. Теперь все. Последняя капля. Боль, страх, обида медленно смешиваются, создавая разрушительный ураган.
– Знаешь, Адриан, – произношу нарочито спокойным голосом, в котором явно слышится зарождающаяся буря, – мага Жизни трудно вогнать в краску скабрезностями. И не такое видали. Да не просто видали – лечили! И пока другие рассуждают, как все возмутительно и безнравственно, мы спасаем жизни. Для меня Жизнь – самое нравственное, что только может быть. И пока пошлость всего лишь смешная шутка, я сама могу хохотать над ней до слез. – И, посмотрев в глаза драгоценному, выдаю то, о чем часто думала в последнее время: – Но существует грань, за которой пошлость перестает быть глупостью. Там она превращается в орудие злейшего врага моей магической покровительницы. Да, в орудие смерти. Потому что она убивает в нас что-то светлое, доброе, радостное, убивает саму Жизнь по капельке… И я не намерена терпеть эту мерзость, тем более в своем доме!
Оглянувшись вокруг в поисках достойного оружия, хватаю с комода бронзовый канделябр.
– Если сейчас… – четко проговариваю каждое слово, – чья-то вонючая пасть посмеет мявкнуть про какие-нибудь зоологические извращения… Дам в рыло. Канделябром.
– Погоди, Лика, – в глазах милого спокойная уверенность, – я и так от тебя сегодня, как в преферансе, три канделябра схлопотал, хоть вроде и играл честно. Четвертый – перебор будет…
Адриан берется за подсвечник, положив руку немного выше моей.
– А насчет пошлости я с тобой согласен, – заявляет он серьезно. – Я был на войне и умею ценить то, ради чего стоит остаться в живых. У последней черты на многое смотришь по-новому.
Взгляд. Долгий, затягивающий, глаза в глаза. Как детская игра в гляделки. Нет, он не врет. Я маг Жизни, я чувствую. Не отводя глаз, медленно разжимаю пальцы, выпуская злополучный канделябр.
– И кстати, – нежно улыбается драгоценный, возвращая боевой трофей обратно на комод, – рыло не мяукает. – И, помолчав, добавляет печально: – И вовсе я не намекал ни на что эдакое. Наоборот – чувствую себя подлецом. На подконтрольных мне землях появились волколаки и даже нападают на жителей. Нужно собирать экстренный совет, может, вводить военное положение.
Милый, пройдясь по комнате размашистым шагом, посылает мне решительный взгляд:
– Возможно, я и не с того начал, но порядок наведу. Вот увидишь. С самого утра начну. А теперь расскажи кратко, в кого ты собралась превращаться и что мне с этим делать.
– В волколака, – еле слышно отвечаю я, вытирая со лба липкий пот. – Попытка неконтролируемой трансформации. Ничего не делать – ждать, пока иммунитет мага победит. – Зябко поведя плечами, чувствую волну приближающегося холода. – Иди домой, Адриан. Здесь опасно оставаться – разум во время трансформации полностью отключается, а сила у волколака звериная.
– А вот тут я сам буду решать – уходить мне или нет. – В голосе абсолютная невозмутимость. – И если ты так боишься, даю слово принца, что не буду приставать. Или слово рыцаря Света. Как тебе больше нравится.
Адриан, подведя меня к креслу, осторожно укутывает шерстяным пледом.
– Эх, – благодарно улыбнувшись, забираюсь в кресло с ногами, – а я такого слова дать не могу. Потому что приставать, скорее всего, буду. И вовсе не тем способом, о котором ты мечтал.
– Ничего, потерплю, – спокойно соглашается драгоценный. – И с хитрой улыбкой уточняет: – Да и вообще, давно хотел попробовать что-то новенькое.
Нет, ну точно – артист! Блаженно закрываю глаза. Такой талант пропадает.