Благодаря появлению в его жизни первого настоящего друга Кай постепенно начал оттаивать. Давно замерзшая льдинка размером с человеческое сердце, болезненно ворочавшаяся в груди, кололась все меньше. А муторная пелена на душе становилась все тоньше.
Кай теперь даже с некоторым нетерпением ждал поездки в Альпы, на обручение с Брунгильдой. Да, его уже знакомили с самой достойной кандидаткой на роль жены Истинного Арийца, но, во‑первых, тогда личность этой самой кандидатки была Каю абсолютно однофигственна, а во‑вторых, самой Брунгильде едва исполнилось на тот момент пятнадцать лет, и она очень походила на гадкого утенка из сказки Андерсена: длинноногая, мосластая, несуразная дылда с белесыми тонкими волосами. Но глаза девчушки Кай запомнил — огромные, с почти такой же, как у него, серебристой радужкой.
И тогда ему этого было вполне достаточно, ведь больше никого с такими глазами в подземельях не было. А так хотелось, чтобы утром его разбудили маленькие теплые ручки, теребящие за нос, и первое, что мужчина увидел бы, проснувшись, — смеющуюся рожицу с необычными глазенками цвета яркого серебра…
И колокольчиком звенящее: «Папка! Ну сколько можно спать!»
А еще — чтобы его семья жила почти так, как остальные люди, там, наверху. Свой дом, лужайка перед ним с детскими качелями, баскетбольное кольцо на столбе, беседка с барбекюшницей, цветник, бассейн…
И радостно визжащие дети, пытающиеся поймать большого лохматого пса, и кошки — не меньше трех, — благоразумно уединившиеся на верхних ветках яблонь. И смеющееся лицо любимой женщины в окне. И запах свежей выпечки…
Ну да, да, они с будущей женой не могут долго находиться на солнце, даже с защитной мазью, но ведь есть сумерки, есть ночь, в конце концов! И кто знает — если детишек с самого рождения постепенно приучать к солнышку, может, они и станут нормальными людьми.
Хотя… дети мутантов вряд ли родятся нормальными…
Собственно, именно этого и добиваются селекционеры из «Аненербе». Но ведь и они прекрасно понимают, что рано или поздно жителям подземелья придется выйти на поверхность, иначе зачем тогда ее, эту самую поверхность, очищать от нынешних обитателей?
Так что если разумно все обосновать, да еще и будущую жену убедить в полезности выхода на поверхность, то, может, и получится обрести настоящий дом. Уединенно стоящий в лесу, подальше от людей.
Тем более что и искать такой дом не надо, он уже есть. Тот самый модернизированный лесной хутор, в котором сейчас заканчиваются последние приготовления к прибытию пленницы, Виктории Демидовой. Фон Клотц ведь не собирается торчать вдали от цивилизации долго, как только наследница миллионов родит ему ребенка, душка Фрицци сразу же отбудет к месту дислокации этих миллионов, то есть в Германию. С Викторией или без — это уж как получится. Удастся ему приручить пленницу, а может, и заставить полюбить себя — тогда уедут вместе. А если девушка так и не сможет привязаться к насильнику, что ж… Останется здесь навсегда, закопают где‑нибудь подальше в лесу.
Вся эта дурно пахнущая операция категорически не нравилась Каю, но он не вмешивался. Ему много чего еще не нравилось, но и лично заниматься вариантами финансирования «Аненербе» он не собирался. А большие деньги очень редко пахнут розами.
Да и вообще, эта, как ее, а — Вика, так вот, она скорее всего останется в живых и будет даже счастлива. Потому что Фридрих фон Клотц — интересный мужчина, по‑своему порядочный (ну да, очень по‑своему, но какие‑то принципы у него имеются), с женщинами обращаться умеет, не портовый грузчик все‑таки, аристократ. Так что сумеет приручить девчонку.
А у него, Кая, впереди приручение своей девчонки. Судя по фотографиям и видео, гадкий утенок к двадцати годам превратился‑таки в прекрасного лебедя. Брунгильда выглядела великолепно: точеные черты лица, огромные серебряные глаза, таинственно мерцавшие из‑под длинных густых ресниц, тонкие брови, великолепные волосы цвета платины, безупречная фигура. Правда, губы чуть тонковаты, и нижняя челюсть тяжеловата, но это по мнению Кая, все остальные, в том числе и Грета, искренне считали Брунгильду Вюрнсдорф образцом совершенства. И единственной достойной звания будущей Матери Нации.
Кая всегда коробило пристрастие членов «Аненербе» к пафосным названиям и дурацким ритуалам, но — пусть играются, лишь бы его не трогали.
А Брунгильда… Ох, как бы хотелось, чтобы у них все сложилось! Правда, Каю никак не удавалось совместить в своих мечтах ту самую теплую картинку со смеющейся женщиной и собственно женщину. Брунгильду.
Уж больно холодной была эта красавица! А еще — надменной. Властной. Себялюбивой. Все это очень четко читалось в серебре глаз. Да и само серебро было холодного, снежного оттенка.
В общем, настоящая Снежная королева. И была в этом какая‑то ирония судьбы: мать в свое время дала сыну сказочное имя, так и не объяснив толком даже самой себе — почему? Откуда в ее памяти вдруг мелькнули воспоминания о давным‑давно прочитанной в детстве сказке? Или это была тоска по несбывшемуся? Ей ведь пришлось отказаться от своей любви ради Великой Цели. Так пусть в жизни ее сына появится девушка, которая не откажется от него и будет рядом с ним всегда…
Впрочем, все это бредовые домыслы, сколько Кай помнил свою мать — Грета никогда не проявляла склонности к романтике. Она и обычных материнских чувств не проявляла…
Но, как бы там ни было, сына она назвала Каем. Вот только в этой сказке ему предстояло жениться на Снежной королеве. Потому что Герды рядом не было…
Ну и ладно, ну и пусть, может, удастся отогреть королеву.
До поездки в Альпы осталось всего две недели, а Кай все никак не мог выполнить обещание, данное самому себе.
Найти ту самую женщину‑камышину в смешной шляпке и понять — что за беда у нее, сможет ли он помочь?
Для того чтобы в большом городе найти человека, о котором не знаешь вообще ничего, кроме внешнего облика, требовались либо возможности «Аненербе», либо его собственные. Конечно, подключить организацию было бы гораздо проще — тратить свои силы не хотелось, только‑только восстановился — но лишь на первый взгляд. Будь у него хоть один верный надежный друг в подотделе информационных технологий, можно было бы рискнуть. А так — верные наци сразу же донесут куда надо, что Кай Ландберг зачем‑то ищет женщину из этих, неполноценных. Начнутся ненужные расспросы, или еще хуже — к самой камышине проявят интерес и решат — так, на всякий случай — «зачистить территорию».
Нет уж, он сам. В конце концов — не весь аэропорт ведь держать придется, а отдельных его работников.
И в один из вечеров Кай, велев Локу охотиться рядом с пещерой и ни в коем случае не приближаться ни к кому из других двуногих, взял в гараже один из дежурных джипов и выехал в город. Матери он объяснил свой вояж желанием выбрать невесте достойный подарок.
Возражать Грета не стала, а даже если бы и стала — что с того? Кай не спрашивал у нее разрешения, он ставил в известность. И приходилось стоять в этой известности ровно до тех пор, пока своенравный сыночек не вернется.
А наличие во всех автомобилях, принадлежащих «Аненербе», специальных маячков для Кая роли не играло, поскольку он прекрасно был осведомлен об этом.
В аэропорт Кай добрался лишь часам к двум ночи. Вытащил из большой сумки, стоявшей на переднем сиденье, парик с безупречной мужской стрижкой светло‑русого оттенка, аккуратно спрятал свою запоминающуюся платину под этот парик, затем нацепил на нос очки с дымчатыми стеклами, скрывающими цвет глаз, критически осмотрел себя в зеркало заднего вида и остался доволен. Вполне обычный мужчина, в джинсах и тонком пуловере. Ну да, не совсем обычный, безупречно‑скульптурное лицо можно спрятать разве что под паранджой, но сей наряд сложно будет назвать маскировочным.
Вряд ли высокий стройный мужчина в парандже сможет остаться незамеченным.
А так — один из пассажиров. Или встречающих.
Первый визит Кай нанес в службу видеонаблюдения аэропорта, где и без того сонный парень мгновенно погрузился в гипнотический транс и быстро нашел нужный файл — запись того злосчастного дня. Кай с легкой гордостью убедился в тотальном пятиминутном сбое системы — на экране в течение пяти минут шла сплошная рябь, — а потом нашел себя, едва бредущего к выходу. И ту женщину в смешной шляпке.
Вот она вывела его из здания, а через несколько минут снова появилась и торопливо побежала в зал прилета.
Где встретила худенькую, болезненного вида девушку, нет — девочку лет пятнадцати, прибывшую рейсом из Москвы.
Кай запомнил номер рейса. Теперь оставалось лишь найти список пассажиров этого рейса, что и было проделано вообще без затраты ментальной силы — дама постбальзаковского возраста, обильно накрашенная пергидрольная блондинка с внушительным бюстом, была рада помочь красавчику, хотевшему убедиться, что его девушка действительно прилетела из Москвы на день раньше, чем сказала красавчику. А сама, получается, где‑то шлялась целый день! Вернее, с кем‑то!
Вот шалава! Да разве можно изменять такому интересному мужчине! Вот она бы ни за что себе такого не позволила! И вообще, у нее смена через час заканчивается, может, вы меня подождете?
А то! За список пассажиров я вам все что угодно пообещаю, знойная вы моя!
И ничего и не стыдно. Все равно она убеждена, что все мужики — козлы, вот и не станем разрушать ее систему нравственных ценностей.
В общем и целом, уже через час у Кая в руках были два адреса, где проживали девушки подходящего возраста, прилетевшие тем рейсом. Правда, самой молодой оказалось семнадцать, а не пятнадцать лет, но болезнь никого не красит.
Главное, чтобы он не ошибся.