Самым трудным теперь было делить одну постель с ледяной мамбой. Иначе свою безупречно красивую супругу Кай теперь воспринимать не мог. Ему все время вспоминался недавний сон, где его малышу угрожала смертельно ядовитая змея. И, видимо, голос разбудившей его Брунгильды наложился на образ мерзкой гадины — но Кай видел теперь в сексуально озабоченной красотке реальную угрозу Михаэлю.

Идеальным вариантом было бы отселить жену из своих апартаментов, но увы — сделать этого Кай не мог. Во всяком случае, до тех пор, пока не освободит Вику и сына. И приходилось терпеть похотливые приставания Брунгильды.

А поскольку у красотки теперь вообще ничего не получалось — даже физиология Кая перешла на сторону разума и чувств, — то атаки становились все чаще и чаще. И спать получалось все меньше и меньше.

Что не могло не сказаться на общем состоянии организма в целом и ментальных способностей в частности.

За два дня, прошедших после их возвращения из Альп, мужчина вымотался так, словно все эти дни ворочал камни, расчищая очередной тоннель.

Но на открытый конфликт с женой он пока не шел. И даже не бежал. Хотя очень хотелось, очень.

Потому что неудовлетворенная Брунгильда превратилась в настоящую ведьму. Она истерила по любому поводу, набрасывалась на всех, кто попадался на пути, закатывала скандалы свекрови, требуя от нее повлиять на сына.

Но Грета ничего не могла сделать — Кай ссылался на последствия альпийского приступа и просил дать ему всего лишь несколько дней нормального, полноценного отдыха. «Мама, пусть моя жена поживет пока в гостевой комнате?» — просил он.

Но Брунгильда и слышать ничего об этом не хотела.

В общем, та еще обстановочка. А тут еще Лок куда‑то запропастился. В первый день после возвращения обожаемого хозяина собакевич не отходил от него ни на шаг, чем немало раздражал Брунгильду. Вечером Кай очень долго сидел с хвостатым другом на выступе скалы, глядя в сторону спрятавшегося в густом лесу паучьего гнезда.

— Потерпите, родные мои, папа скоро придет за вами, — шептал Кай. — Мне надо дня два‑три, не больше.

Что? Он мог бы вырубить всех обитателей пещер, помчаться к паучатнику, засандалить ментальный удар всем, кто там находится, взвалить Вику на плечо, Михаэля подхватить под мышку и с молодецким гиканьем ломить сквозь лес к ближайшему жилью?

Ну да, ну да. Главное, не забыть нацепить при этом костюм супергероя. Красные труселя поверх трико или плащ какой, но обтягивающее трико обязательно должно быть, без этого супергерой — не супергерой!

Нет, он, конечно, может отключить на какое‑то время всех своих соплеменников, но, во‑первых, от силы минут на десять, а во‑вторых, после этого домчаться сможет разве что до выхода из пещеры, где благополучно и свалится безвольной амебой.

Он и без тотального контроля над разумом соплеменников сможет уйти незамеченным, главное — не привлекать к себе внимания и подготовить место, где он спрячет свою семью. Настоящую семью…

Спрячет до тех пор, пока сюда не приедут родные Вики.

Зачем прятать, когда можно просто отвезти маму с сыном в город и поселить их в съемной квартире до приезда Демидовых?

Слишком опасно. За долгие годы обитания в местных пещерах члены «Аненербе» обросли многочисленными связями и контактами, в том числе и в полиции, и в других сферах жизнеобеспечения города. И велика, очень велика вероятность наткнуться на кого‑то из пособников истинных арийцев.

Поэтому место должно быть не менее уединенным, чем тюрьма фон Клотца. И, похоже, такое место есть.

Во время посиделок на горе Кай не раз видел одинокий дымок, поднимающийся километрах в пяти‑шести с противоположной паучьему гнезду стороны горы. Ближайшее село находилось километрах в двадцати западнее, а там, откуда шел дым, шумело на ветру «бескрайнее море тайги».

И в ближайшие дни — лучше всего завтра — надо будет отправиться в том направлении на разведку.

— Лок, — Кай притянул к себе лобастую голову пса и указал в сторону тоненькой струйки дыма, — нам с тобой надо будет сходить туда. Мне кажется, там нам помогут. Я чувствую.

Зверь вдруг подпрыгнул на месте, радостно гавкнул и нетерпеливо переступил передними лапами.

— Погоди‑ка. — Кай сжал ладонями улыбающуюся мордень и внимательно всмотрелся в золотисто‑карие глаза пса. — Ты что, знаешь, кто там живет?

«Друг».

— Еще один друг? Как и я?

«Здесь дом. Там друг. Отец».

— Чей отец? — озадаченно приподнял брови Кай.

«Отец я».

— Твой?!

«Да».

— Так во‑о‑от оно что! — улыбнулся Кай. — Вот к кому бегала волчица! Ну что же, отлично. Завтра навестим твоего папашку, а заодно и с его хозяевами познакомлюсь.

Но завтра Лок не пришел. Кай прождал его до позднего вечера, досадливо отмахиваясь от осточертевших приставаний жены, но пес так и не появился.

И на следующее утро — тоже.

Кай и так не находил себе места, думая о страданиях Вики, а тут еще и это! Он не слышал пса, а это могло быть только в двух случаях: либо зверь ушел слишком далеко, либо…

Нет, он просто убежал, охотясь за добычей! И с собакевичем все в порядке. Потому что не может быть по‑другому. Но искать потеряшку Кай сейчас не может, главное сейчас — судьба его женщины и его сына, а мохнатый парень найдется сам.

А пока придется отправляться на поиски лесного отшельника одному.

Рядом снова зудела о чем‑то Брунгильда, но мужчина ее не слушал. Он переоделся в джинсы и ветровку, натянул на ноги удобные кроссовки и направился к выходу.

— Ты куда? — истерически взвизгнула жена. — Ты что, не понял, что я тебе сказала только что?!

— Почему не понял? Я вообще тебя не слушал.

— То есть?!

— То и есть. Неужели ты еще не поняла, — Кай остановился у двери и холодно осмотрел красотку с головы до ног, — мне абсолютно безразличны и твое мнение, и твои мысли, и твои слова. Как, впрочем, и тебе. Вас с Гретой волнует лишь продолжение рода, вот на этом и остановимся.

— Так именно это ты и отказываешься делать! — топнула ногой Брунгильда. — Я…

— Отстань. Тебе же сказали — мне надо отдохнуть. Тогда все наладится. А рядом с тобой полноценный отдых невозможен. Поэтому я иду гулять.

— Но сейчас еще день, ты обгоришь!

— Не обгорю. Во‑первых, сегодня пасмурно, а во‑вторых, в лесу сплошная тень.

— Ты хотя бы не суйся туда, где могут быть охотники, — проворчала жена.

— О майн готт, какая забота! — саркастически усмехнулся Кай. — Не волнуйся, дорогая, я сам заинтересован в неприкосновенности хранилища столь драгоценных генов, поэтому гулять иду в совершенно ином направлении — на противоположную сторону горного склона. Можешь потом просмотреть камеры видеозаписи.

— Очень надо! — фыркнула Брунгильда.

А все равно ведь проверит. Ну и на здоровье. Сейчас он уйдет совершенно открыто, не таясь. Таиться будет потом. Скорее всего, завтра.

Кай отправился на прогулку не просто открыто — демонстративно. Обычно он пользовался своим личным выходом, но сегодня пошел через тоннель в сторону главного входа в подземелье.

Потому что лучше не переть через гору, а пройти ее насквозь. Ведь главный вход‑выход находился как раз с нужной сегодня стороны.

Встречавшиеся по пути соплеменники с удивлением рассматривали одетого по‑походному Кая — куда это их сверхчеловек собрался посреди белого дня? Они ведь не знали о его ежедневных прогулках, а сами по доброй воле на поверхность не выползали.

Но если большая часть встречных всего лишь удивлялась, то поведение трех из них привлекло внимание Кая.

Если бы так себя повел только один человек, внимание ушло бы вместе с хозяином. Но потом и второй, и третий при виде направлявшегося к выходу Кая вздрагивали, бледнели (один, правда, покраснел) и ускоряли шаг, стараясь как можно быстрее миновать самого истинного из арийцев.

Чем и вынудили его сначала насторожиться, а потом повнимательнее «прислушаться».

И Кай буквально содрогнулся от волн липкого, трусливого страха, исходивших от всех троих. И страх этот бы связан с…

Лок?!! Они все‑таки посмели?!

Кай развернулся и ринулся вдогонку за последним из троицы. Как его там, а, Гюнтер, кажется.

— Гюнтер, постой!

Но тот лишь ускорил шаг, сделав вид, что не слышит.

— Тебе лучше остановиться самому! — понизил температуру голоса до минусовой Кай. — Иначе…

— А? Что? — включил дурачка Гюнтер (Кай вспомнил, где работал и этот, и те двое типчиков — в лаборатории, занимающейся новейшими технологическими исследованиями. Именно там изобрели и парализатор, и те браслеты). — Ты мне?

— Тебе, конечно. Ты видишь здесь других Гюнтеров?

— Ох, прости, задумался, не услышал. Ты что‑то хотел?

Блондин — а других тут не водилось — изо всех сил пытался сохранить лицо, но оно, лицо, все время ерзало и морщилось, не поспевая за бегающими глазами.

— Хотел. Где мой пес?

— Что? Кто? Какой пес? — заюлил Гюнтер.

Кай молча снял очки.

— Ладно, ладно, я скажу! — вспотел от ужаса технарь. — Он на скале, с Дитрихом.

— Зачем? — Сохранять спокойствие было все труднее. — Зачем вам понадобился мой пес? Я ведь предупреждал…

— Это все Дитрих! — заголосил Гюнтер. — Мы говорили ему — не надо! Но все наши подопытные слишком мелкие, а нам нужен вес человека. Мы собирались отловить в лесу кого‑то из людишек и испытать прибор на нем, но Дитрих вспомнил про твоего пса. Мы не хотели, а он сказал — ты все равно ничего не узнаешь. И вчера, как по заказу, твой зверь выбежал из леса с этой стороны горы. Ну, Дитрих и выстрелил в него стрелкой со снотворным. А потом мы подождали до утра — узнаешь ты или нет. Все было тихо, и Дитрих потащил пса на скалу.

— Зачем?!

— Сбрасывать.