Как ни странно сначала вернулся слух и первое, что я услышал, было отборным трех и четырех этажным матом. Тело не ощущалось и глаза разлепить не было никакой возможности, но вот маты я слышал четко, ясно и очень близко. Я еще раз попытался открыть глаза, и в этот момент вернулось ощущение тела, а вместе с этим в сознание ворвалась боль.

Я не громко застонал, на громко сил у меня не было. Еще бы. Вас бы поездом переехало, а я на вас посмотрел. Наконец я смог разлепить веки и сразу снова зажмурился. Глаза заслезились от яркого света.

Полежав еще минуту, я снова их открыл. Свет был ярким и мне пришлось долго и частоморгать пока я привык. Наконец неприятные ощущения утихли, но свет все равно был ярким. Я лежал на спине и смотрел на пасмурное небо и не мог понять, почему свет кажеться таким ярким, если небо затянуто облаками? А рядом продолжал материться видимо Леха. Почему видимо? Голос был явно не его, какой то детский, но вот выражения и фразы, которые до меня доносились, я раньше слышал только в его и его папика исполнении. Хотя вот начали появляться какие-то новые, мудреные обороты и я, как истинный ценитель великого и могучего, даже невольно заслушался.

— Леехаа — слабо позвал я — Леха, ты живой?

Фонтан словесного поноса затих и перед моим лицом возникло симпотное лицо блондинистого пацанчика лет тринадцати-четырнадцати с красивыми зелеными глазами, прямым красивым носом, и русыми волосами до плеч. Несколько прядей упали ему на лицо и он нервно сдул их.

— А где Леха? — глупо переспросил я, уставившись на подростка.

— Я Леха. — Ответил блондин, и зло сплюнул в сторону сквозь зубы, как это обычно делал разъяренный Леха.

Подобная метаморфоза не лезла ни в какие ворота. Видно неплохо меня паровозом переехало.

— Э-э-э… — Сразу не нашелся я что ответить.

— Это что шутка такая, мальчик? — Начал раздражаться я.

— Да какие уж тут шутки, — грустно ответил нежный отрок — тут, Тимоха, ваще фигня какая-то непонятная творится.

Я попытался выдавить язвительную улыбку, только мне, по моему, это не особо удалось.

— А ты красавчик теперь, однако. — Решил я подбодрить шуткой невесело задумавшегося товарища.

— Деффки при виде такого лапочки кипятком писать будут — не удержался я и решил подколоть друга, памятуя про его неудачи с женским полом, обусловленные не слишком фотогеничной внешностью и мерзким характером.

— Можешь начинать — зло улыбаясь ответил блондин Леха.

— Чего начинать? — не понял я.

— Кипятком писать, — еще больше ощерился Леха.

— Я тут причем, — не понял я опять — я же тебе говорю, девки будут писать кипятком.

— А ты себя видел? — заржал Леха.

«На что это он намекает» — подумал я?

Нехорошее предчувствие заставило пробежать стадо мурашек по позвоночнику от головы до Ж…, ну в общем до того места откуда ноги растут, туда и обратно. Я попытался приподняться чтобы посмотреть на себя, но сил не было.

— Чё, плохо совсем — Сжалился Леха, глядя на мои бесполезные попытки подняться.

— Ага, хреновато — ответил я и только сейчас обратил внимание на свой голос, детский, как и у пацаненка — Лехи, но еще более тонкий.

— Черт, а чё у меня с голосом за фигня? — обратился я к Лехе.

— Поверь мне — это не самое страшное, со всем остальным тоже фигня — хмыкнул Леха.

«О чем это он» — продолжал тупить я.

В конце концов я решил не травмировать свою психику раньше времени глупыми выводами. Может это Леха шутит так, с него станется. А с голосом фигня от посттравматического шока. Хотя каким шоком может быть вызвана метаморфоза, которая случилась с Лехой, я себе плохо представлял.

— МЧСники еще не приехали? — поинтересовался я.

— И судя по всему, не приедут, — Ответил Леха.

— Чегой то? — задал я естественный вопрос. — Мы тут с паровозом поцеловались, а они не приедут?

— А нету никакого паровоза, — невесело сообщил Леха.

— Как нету? — удивился я, хотя вроде уже некуда было дальше.

— А так. Ни паровоза, ни вагона, ни железной дороги. Ваапче ничего нету. Один лес кругом и вон какие-то обгорелые развалины на полянке, дымятся кстати. — Кивнул Леха куда-то в сторону.

Тут вдруг где-то рядом послышался негромкий хлопок и Леха повернулся в ту сторону. Я повернуться не мог — тело все еще не слушалось меня.

Леха, увидев что-то или кого-то, вдруг рванул в ту сторону, громко матерясь.

— Ну-ну-ну. Успокойтесь, молодой человек, — услышал я знакомый голос где-то справа.

— Да я ща так успокоюсь, что вам мало не покажется. — Пищал рядом Леха. — Что вы с нами сделали? — продолжал буйствовать Леха. — Ладно еще я, а с Тимохой вы чё сотворили.

«Хм кстати, чё там все таки со мной не так? Хоть глазком бы взглянуть, но блин еле шевелюсь.»

— Успокойтесь, юноша, сейчас я все объясню, — опять знакомый голос.

«Где я его слышал?» — напрягся я — «так это же Геннадий Петрович, точно его голос. А чего он тут делает, он же вышел до столкновения? Или это он увидел все и добрался до нас пешком? Мы вроде не далеко от остановки отъехали».

У меня перед глазами появились две фигуры: малолетки- Лехи и Геннадия Петровича.

Одеты оба они были престраннейшим образом. По-старинному короче как-то. На Лехе была коричневая кожаная куртка — «Охотничья» — почему-то подумал я, и такие же охотничьи штанишки, заправленные в черные мягкие мокасины с отворотами, подрезанными в виде прямоугольных зубцов по краям. Геннадий Петрович был одет еще страньше или страннее. То, что на нем было одето, я бы назвал камзолом, черного бархата с золотой вышивкой. Ноги его были обтянуты черными же бархатными лосинами, а в качестве обуви надеты были высокие ботфорты до колен. А еще он при мече и кинжале, и в лихо заломленном на правую сторону бархатном берете с огромным белым пером, приколотым к берету золотой брошью с зеленым камнем.

— Офигеть, — единственное, что смог выдать я, глядя на эту парочку, и в очередной раз попытался встать. Впрочем, в очередной раз абсолютно безрезультатно.

— Сейчас, сейчас я помогу, — заторопился Геннадий Иванович, глядя на мои слабые попытки.

Он присел надо мной и начал водить руками над моим телом и головой. Боль начала отступать, а тело начало покалывать, как обычно бывает, когда затекает рука или нога.

«Он чё, экстрасенс что ли?» — подумал я.

Он водил надо мной руками минуты две — три, после чего предложил подняться.

Лучше бы я умер. Мама, пожалуйста, роди меня обратно. Первое, что бросилось мне в глаза — это моя рука, которую я подал нашему внештатному народному целителю. Темно-серая кожа, тонкие запястья, маленькие ладошки и нежные девичьи пальчики с аккуратными ноготками.

«Я чё, зомби какой-то или вампир?» — Мелькнула в голове тупая мысля.

Потом я обратил внимание, что я явно гораздо ниже Геннадия Ивановича ростом. Да что там Геннадия Ивановича, по-моему, даже Леха, выглядевший сейчас как 14-летний пацан, был чуть-чуть выше меня. Как будто угадав мое желание, Геннадий Иванович со словами: — «Айн момент» — щелкнул пальцами, воздух перед моими глазами сгустился и вдруг превратился в зеркало. Сначала это явное проявление магии сильно заинтересовало меня, но то, что я увидел в наколдованном зеркале, быстро вытеснило все мысли из моей головы. Не просто вытеснило, а выдуло ледяным порывом ветра. Сердце кажется замерло на середине удара, а легкие забыли как дышать. Из зеркала на меня перепугано смотрела девчонка лет тринадцати. Симпотное детское личико с огромными, чуть ли не в пол лица миндалевидными фиалковыми глазами в обрамлении длинных пушистых ресниц, задорно вздернутый курносый носик и полные губки немного темнее, чем ее серая кожа. Белоснежная длинная челка прикрывала такие же белоснежные бровки. Волосы находились в легком, явно искусственном беспорядке и были собраны в небольшой хвостик на затылке. Скорее всего в распущенном состоянии они будут чуть ниже плеч. Две белоснежные пряди, не попадавшие в хвостик, обрамляли лицо слева и справа. В японском аниме на такие личики обычно умиленно пищат — Каваиииии. Одета девчонка в зеркале была в такой же охотничий костюм, как и подросток — Леха с той только разницей, что если на Лехе костюм сидел достаточно свободно, то костюм девушки облегал ее еще нескладную фигурку девочки, не начавшей еще превращаться в девушку. Две самые удивительные вещи этого образа были — серый цвет кожи и торчащие из-под волос острые кончики ушей.

— Выдыхай бобер, выдыхай, — закричал мне Леха, заметив, что я уже почти минуту не дыша, пялюсь на свое отражение.

Наконец с каким-то всхлипом я смог вздохнуть и отвести свой наполнившийся слезами взгляд в сторону наблюдающих за мной мужчины и мальчика.

— Это я? — дрожащим голосом спросил я и не глядя ткнул маленьким пальчиком в сторону отражения.

Оба синхронно кивнули головами.

— Вы чё совсем о….ели? — заорал я, переходя на визг.

Далее я попытался превзойти в построении многоэтажных идиоматических выражений боцманов отечественного торгового флота, что по видимому мне удалось, так как глаза моих слушателей округлились до размеров кофейных блюдец. Фонтан изобилия иссяк только минут через 15.

— Силеееен, — протянул Леха — честно признаюсь, узнал много нового.

— По-моему это была самая ужасная вещь, которую я видел за свою очень долгую жизнь, — отдуваясь, заметил Геннадий Петрович — А видел я, поверьте, не мало.

Это он видимо имел в виду впечатление, полученное им от лицезрения маленькой девочки, изрыгающей проклятия на уровне практически ультразвука.

У меня же наоборот все слова и выражения закончились, и я тупо стоял и смотрел в зеркало. Потом я зло уставился на Геннадия Петровича, что-то мне подсказывало, что все, что со мной и Лехой случилось за последние полчаса — час — это его рук дело. Опять гневно ткнув пальцем в отражение, грозно вопросил:

— Что это такое?

— Не что, а кто, — попытался отшутиться виновник, — Это ты.

— Сам уже понял, что это я, — не отреагировал я на шутку — какого хрена это я?

Я пытался прорычать эту фразу как можно более грозным голосом, но тщетно — это звучало как перезвон колокольчиков, очень мило и совсем не грозно.

— Ну, так в двух словах и не рассказать, — ответил Геннадий Петрович и виновато улыбнулся.

— Желательно чтобы слов было побольше, — настаивал я — и желательно по теме.

— Да кстати, — вставил свои пять копеек Леха — что это за цирк?

Виновник событий присел на лежащее в двух шагах поваленное дерево и махнул рукой, приглашая нас тоже присесть. Леха присел, а я продолжал стоять напротив и смотреть на мужчину зло прищуренными глазами.

— Да не смотри на меня так, — не выдержал мужчина — ты меня сейчас воспламенишь.

Я только зарычал в ответ, и он, подняв руки, как будто сдается, начал свои объяснения:

— Ну, для начала я вам представлюсь, — улыбнулся наш собеседник.

— Представлялись уже вроде, — буркнул Леха.

— Ну, в вашем мире да, а тут меня зовут Гедеон.

— В нашем мире, — удивился я, — то есть сейчас мы не в нашем?

— Совершенно справедливо, — кивнул мне головой не Геннадий Петрович — в своем мире вы умерли. Погибли в железнодорожной катастрофе.

— Которую вы подстроили, — рявкнул я.

— И ничего я не подстроил, — обиделся Геннадий Петрович который Гедеон. — Вы должны были погибнуть. Так было предначертано. Просто я воспользовался этим случаем в своих целях. Так что вы еще должны благодарить меня, что получили еще один шанс.

Вообще что-то с эмоциями у меня как-то через край. Обычно я человек флегматичный и довести меня до проявления каких либо эмоциональных заявлений крайне затруднительно. Хотя, вам бы объявили, что вы умерли…

Леха отреагировал значительно спокойнее:

— И теперь мы типа на том свете?

— Ну, вы на этом свете, но только на немножко другом. — Улыбнулся Гедеон.

— Это что, другой мир типа? — решил уточнить Леха.

— Не типа, а другой, — подтвердил Гедеон.

— А это чё за фигня? — Указал Леха по бокам своей головы.

— Уши, — с совершенно серьезным выражением на лице ответил Гедеон — эльфийские.

Только сейчас я обратил внимание, что у Лехи, как и у меня, торчат острые кончики ушей из под волос.

— Классные ухи, — не удержался я от комментария.

— На себя посмотри, — огрызнулся на меня Леха.

— Значит мы теперь попаданцы? — Решил конкретизировать я. — Я темный эльф, а он светлый?

— Да, — спокойно кивнул головой Гедеон и решил уточнить — только вы темная эльфийка — то бишь дроу, а ваш друг, действительно светлый эльф.

— Тьфу ты, — зло сплюнул я.

— Советую начать говорить о себе в женском роде, — затараторил Гедеон. — так вы быстрее адаптируетесь и вам будет значительно легче принять этот факт.

— Засуньте свои советы знаете куда? — рявкнул на него я.

— Куда, куда? — похабно улыбаясь, ответил Гедеон.

— Да я тебя… — кинулся я с кулаками на его наглую морду.

— Ладно, ладно остыньте, юная леди — миролюбиво поднял руки Гедеон, продолжая нагло улыбаться.

Похоже его забавляло мое поведение.

Леха молча с интересом наблюдал за нами со стороны.

— Ну и черт с вами, — зло буркнул я и отступил, разумно посчитав, что в драке мои шансы в теле маленькой девочки против здорового мужика стремятся к нулю.

— Ну ладно, повеселились, теперь давайте о делах поговорим, — заговорил Гедеон. — Как вы понимаете, я спас вас от объятий смерти не просто так.

— Кто бы сомневался, — тихо буркнул я себе под нос.

Но Гедеон меня услышал и улыбнулся:

— В этом мире вот уже много тысяч лет идет игра…

— Крестики нолики что ли? — злость на Гедеона еще кипела во мне, и я продолжил откровенно хамить.

— Игроки — самые могущественные маги этого мира, — продолжал Гедеон — и я, между прочим, один из них — он посмотрел мне в глаза и его взгляд из дружелюбного вдруг стал ледяным и бездонным. — Поэтому хамить не стоит.

Мне стало откровенно страшно под этим нечеловеческим взглядом и коленки мои задрожали, а зубы предательски клацнули. Взгляд Гедеона вернулся к нормальному.

— Ладно, забудем. Я понимаю твое состояние, — примирительно сказал он — не каждый день тебе пол меняют.

Не обращая больше на меня внимания, Гедеон откашлялся и продолжил:

— Сами маги, как вы понимаете, в игре участия не принимают, — и сразу, как бы предвосхищая наш следующий вопрос, — Игра идет уже тысячи лет и это уже давно все пройдено и не интересно. Сейчас в моде привлечение помощников со стороны. А если они еще и из другого мира, — Гедеон мечтательно прикрыл глаза, — это вообще самый писк. Сейчас вы, так сказать, мои люди, точнее эльфы в игре.

— А точнее пешки, — уточнил Леха.

— Нууу. Это грубо. Я предпочитаю термин представитель, — обиделся Гедеон, — кроме того, как ты понимаешь, любая пешка может стать королем. Ну, или королевой (глядя на меня).

— И в чём же правила и какое задание в этой игре? — продолжил допытываться Леха.

— Ну, скажем так — это квест, — Улыбнулся Гедеон — Правил нет, заданий будет много, главного босса будете мочить в конце. В процессе обещаю много лута и рарных шмоток. Так, кажется, в вашем мире говорят?

— А есть какие-то временные рамки? — решил я вставить свои пять копеек.

— М-м-нет. Нету, — сказал Гедеон — хоть сто, хоть двести лет да хоть тысячу — главное достигнуть результата.

— Издеваетесь, — зло хмыкнул я, — да мы помрем от старости раньше, чем ваш квест выполним.

— Ты такая миленькая когда злишься, — улыбаясь во все тридцать два два зуба ответил мне Гедеон, — и такая глупенькая.

— Ничего я не глупенькая, — начал опять закипать я, — и не миленькая.

— Ну как не глупенькая? — Нравоучительно начал Гедеон. — Какая извините нафик старость? — он убедительно покрутил пальцем у виска и посвистел.

Потом выразительно посмотрев на Леху, он показал рукой на меня и доверительным голосом сообщил:

— По-моему, твой друг уже отлично освоился со своим женским телом. Тупит как натуральная блондинка.

Леха гомерически заржал, точнее, попытался заржать своим детским писклявым голоском. Я обижено смотрел на икающего от смеха Леху и ничего не понимал.

— А чё я такого сказал? — Непонимающе вопрошал я.

Последний вопрос заставил смеяться уже и Гедеона, а Леха, судя по хрюкающим звукам, однозначно начал задыхаться. Потом он с трудом отдышался и, тыкая в меня пальцем, сквозь смех и слезы выдавил:

— Ты в зеркало еще раз посмотри и подумай, кто ты теперь.

— Насколько я помню, — решил направить мой мысленный процесс в нужное русло Гедеон — в вашей фентезийной литературе весьма точно описана раса эльфов, поэтому извини, но твой комментарий о старости… Хи-хи-хи…, ой я не могу… Хи-хи-хи.

— Так мы чё — тыщу лет проживем? — дошло до меня наконец.

— Ну, — наконец успокоившись, начал Гедеон, — в нашем мире эльфы бессмертны. Нет, они могут умереть насильственной смертью конечно. Но собственной нет.

— Кру-у-у-та. — протянул Леха. — А ещё какие бонусы у эльфов, по сравнению с людьми? — начал допытываться он.

— Ну абсолютная память, регенерация, большая чем у людей сила и выносливость, лучшая реакция, и скорость, лучше зрение, слух и обоняние…

— А абсолютная память — это что значит? — поинтересовался я.

— Это значит, дорогая, что все, что ты прочтешь, увидишь, услышишь, унюхаешь, или почувствуешь каким либо чувством, все это отложится в твоей прекрасной головке навсегда, и лишь пожелав, ты сможешь вспомнить это в любое время до последней точки или пятнышка на странице до последнего запаха или ощущения.

— Вот бы такую память в той жизни, — мечтательно закатил глаза Леха, — в институте бы отличником был.

— Эльфы действительно учатся очень быстро, — согласился Гедеон.

— А правил нет — это значит…? — робко поинтересовался я, возвращаясь к главной теме разговора.

— Именно это оно и значит. — Согласился с моей невысказанной мыслью Гедеон. — Убивать будут по-настоящему.

— Афи-и-и-и-геть — Это Леха так выразил то, что мы думали по этому поводу.

— Но не все так плохо, — улыбнулся Гедеон. — Благодаря кое-каким моим хитростям, у вас будет некоторая фора перед представителями других игроков. А если вы этой форой правильно воспользуетесь, — Гедеон многозначительно поднял указательный палец левой руки вверх, — то будет и преимущество. Все зависит от вашего упорства, ума и сообразительности.

— С этого места поподробнее, если можно? — попросил Леха.

— Извольте поподробнее, — согласно кивнул Гедеон. — Это очень напоминает ваши компьютерные игры. Каждому игроку выдается некое количество так называемых «Капсул Абсолюта» — это что-то вроде очков опыта. Их можно потратить на улучшение своих представителей в игре. Ну, например, лучшее владение мечами или более сильные заклинания той или иной школы. Чем выше умение, тем больше капсул нужно потратить. Конечно, все игроки весьма могучие маги и могут наколдовать что угодно, но так будет не интересно. Капсулы введены для того, чтобы ограничить извращенную фантазию игроков ну и предоставить всем игрокам более- менее равные условия в игре.

— То есть вы можете сделать меня сразу крутым мечником, а Тимку — мега-магом например? — Радостно воскликнул Леха.

— Могу, но это нецелесообразно, — остудил пыл Лехи Гедеон, — на это уйдут все капсулы, но вы обязательно проиграете в чем-то другом.

— Ну, тогда раскидать пойнты как-то более сбалансировано. — Не унимался Леха — Наверняка есть какие-то «билды»?

— Дай мне закончить, и ты узнаешь. — Улыбнулся Гедеон нетерпеливому Лехе. — Есть, как ты их называешь, «билды», и многие игроки ими пользуются. Но можно пойти другим путем. Вместо умений игрок может дать своему представителю «потенциал». «Потенциал» — это не само умение, но способность представителя достигнуть определенного уровня в этом умении. «Потенциал» гораздо дешевле умений и его можно поставить на максимум сразу у нескольких умений за то же количество капсул, что ты используешь для максимизирования одного умения. Но в этом случае игрок полагается на своего представителя, так как только от представителя теперь будет зависеть — реализует он заложенный в него «потенциал» или нет.

— То есть вы хотите сказать, что если вы дадите нам умение, то мы сразу сможем им владеть, а если дадите «потенциал», то нам необходимо будет учиться? — спросил я.

— Совершенно справедливо, — согласился Гедеон, — вы своим потом и кровью сможете добиться того уровня, который я вам установил, но вам придется для этого тяжело и много работать.

— Но пока мы доучимся до необходимого уровня, другие представители уже уйдут далеко вперед, — растроенно выдал Леха.

— А вот тут и вступает в действие ваша фора, — рассмеялся Гедеон. — вы еще дети в этом мире, а как у детей расы эльфов в таком возрасте у вас еще даже не раскрылся магический дар, поэтому вы получили право вступить в игру намного раньше остальных представителей. И хотя к концу форы вы вряд-ли разовьете свои умения до того уровня, что будут у вновь прибывших, вы будете более приспособлены к реалиям этого мира, у вас будет какой-то жизненный опыт, знание законов, политической обстановки, местной географии, друзья, связи и так далее.

— А неужели другие игроки не могут сделать то же самое? — удивился я.

— Могут, — согласился Гедеон — но обычно никто из игроков не решается доверить свою игру представителям.

— А вы значит, нам доверяете? — подколол Леха.

— Да. — Просто ответил Гедеон.

— А можно несколько уточняющих вопросов? — решился я.

— Конечно, — улыбнулся Гедеон — задавай.

— Какие в этом мире отношения между расами? В частности меня интересуют отношения между светлыми и темными эльфами?

— Как обычно, — пожал плечами Гедеон. — вооруженный до зубов нейтралитет, периодически перерастающий в мелкие конфликты. Последняя большая война закончилась лет пятьдесят назад и длилась до этого лет триста.

Леха присвистнул.

— Тогда почему он светлый, а я дроу? — Указал я на себя и на Леху — Не проще ли было бы сделать нас обоих светлыми или темными? И почему я девушка?

— И на первую и на вторую часть вопроса ответ один, — сказал Гедеон и потер переносицу. — Экономия «Капсул Абсолюта». Разделив вашу группу, я сэкономил некоторое количество капсул, которое смог распределить вам в дополнительные «потенциалы». Ну а почему ты девушка…? — Гидеон хохотнул. — Тут есть очень интересный момент. Видишь ли, этот мир с вашей точки зрения является средневековой дикостью. Как и на вашей древней земле, мир здесь принадлежит мужчинам, а женская красота является товаром. Правда, — Гедеон потер рука об руку и продолжил, — у эльфов, в отличие от людей, женщины гораздо более свободны, разве только к власти их не допускают.

Я нервно сглотнул, а Гедеон продолжил.

— Вложив твою мужскую сущность в женское тело, я смог получить немного свободных капсул.

— И вы их вложили мне в какие-то умения… ну то-есть в «потенциалы», - спросил я?

— А вот тут и начинается самое интересное, — заулыбался Гедеон во все тридцать два зуба. — Как ты понимаешь, женская красота — это не умение, а потенциал. Одной красоты не достаточно, ей нужно уметь пользоваться. Так вот когда ты — он хмыкнул, критически глядя на мою фигуру, — подрастешь и оформишься, поверь мне, во всем этом мире не найдется женщина, способная сравниться с твоей красотой.

— Понял, Тимоха, — Заржал Леха — будешь роковой женщиной — «Мечтой поэта».

— Идиот, — Прокомментировал я его выпад и покрутил пальцем у виска.

— Если ты сумеешь прийти к согласию между твоей сущностью и своим новым телом, — Между тем продолжал Гедеон, — а главное, научишься пользоваться всеми этим женскими штучками, поверь мне, — сможешь вить веревки из сильных мира сего. Одного твоего взгляда или движения прекрасного пальчика будет достаточно для того, чтобы начать или окончить очередную войну и перекроить политическую карту этого мира. Все будет зависеть только от того, сумеешь ли ты распорядиться тем, что я в тебя заложил.

— Красота — это страшная сила, — не преминул заметить Леха. — Думаю, если отмыть тебя от грязи, ты будешь классной телочкой.

— Сам ты телочка, — обиделся я и показал ему язык.

— Ну вот, ведешь себя уже как девчонка, — ухмыльнулся Леха.

Я зарычал, а Гедеон между тем продолжил:

— У меня еще осталась пара капсул, так что можете высказать ваши предложения — чего бы вам еще подкинуть для облегчения жизни? Если капсул хватит — то я это сделаю.

— Ну, мне бы мечем махать получше, — сразу вклинился Леха.

— Это вряд ли, — Ответил Гедеон, — на это уйдут все капсулы и нашей девушке ничего не достанется, а поскольку ты еще маленький, то нормальный меч ты все равно не поднимешь.

— Лучше дайте нам хоть каких-то минимальных знаний об этом мире, — осуждающе посмотрел я на Леху, — как минимум язык нам нужно знать? А то что это за эльфы, которые по местному не шпрехают?

— Это разумный подход, — согласился Гедеон — вот ведь умница, а?

— Женщины всегда практичнее мужчин, — махнул я рукой — а вам, мужикам, только мечами махать.

Леха с Гедеоном уставились на меня удивленными глазами, а потом заржали как два коня.

— Чего? — не понял я — Чё вы ржете, сволочи?

— Ты слышала, что ты сказала? — ржал Леха — час как девкой стала, и на тебе, она уже практичнее мужиков. Ха-ха-ха.

До меня наконец-то дошло, и я начал смеяться.

«Господи, что за фигня вокруг творится? Стою тут весь такой красивый, девочка- эльфиечка блин, неведомо в каком мире и ржу как лошадь над тем, что я начинаю вести себя как девчонка. Афигеть».

— Кажется, кое-кто из моих оппонентов будет неприятно удивлен скоростью твоей адаптации, — сквозь слезы простонал Гедеон.

Еще минут пять повеселившись, мы трое успокоились.

— Хорошо, — сказал, отсмеявшись, Гедеон — сейчас я верну вам воспоминания тех эльфов, в телах которых вы находитесь. Но есть одно «но» — поскольку на каждого из вас по одной капсуле, то правильно рассортировать воспоминания я не смогу. Они, как бы сказать, перемешаются с вашими.

— Это у нас что, в голове каша будет что ли? — недовольно осведомился Леха.

— Или шиза? — заволновался я.

— Нет, каши не будет, — категорически сказал Гедеон, — и раздвоения личности тоже. Сейчас попробую объяснить. Представьте себе, что ваша память имеет два уровня. Первый уровень — это воспоминания, которые вы получали сами лично, своим опытом. Есть второй уровень — это воспоминания, полученные другим путем — которые вы услышали от кого-то или, например, посмотрели в кино, или прочитали в книге. Так вот, будь у меня хотя бы по паре капсул на каждого из вас, я бы мог разместить новые воспоминания на первом или втором уровне в вашем сознании; при этом ваши текущие воспоминания не пропали бы, а были бы вытеснены на первый или второй уровень соответственно, в зависимости от того уровня, где они находятся сейчас. В нашем случае новые воспоминания лягут в вашу память случайным образом, поэтому не удивляйтесь если вдруг вам покажется, что какие-то события из того мира для вас являются как бы рассказанными или подсмотренными, а события из этого мира наоборот будут вам настолько близки, как будто вы их действительно пережили. В любом случае благодаря абсолютной памяти эльфов любое воспоминание будет доступно вам во всех подробностях. Изменится только точка зрения на них.

— А что с ними случилось? — спросил я. — Я имею в виду эльфов.

— Они погибли. — Сказал Гедеон, — нападение орков.

Он сделал хитрый пасс руками и что-то прошептал на непонятном языке и у меня в голове вдруг стали всплывать воспоминания, которых у меня раньше не было. Накатила тошнота и меня качнуло. Так же быстро тошнота отступила.

«Странное ощущение» — подумал я.

А потом я подумал еще раз и еще. И не думайте, что я изображал из себя Штирлица из известного анекдота. Всем вам известен свой внутренний голос? Да- да, именно тот голос, который звучит у вас в мыслях. Он всегда похож на тот, на котором вы говорите вслух, и звучит на вашем родном языке. Так вот мой внутренний голос зазвучал голосом маленькой девочки на языке дроу. Теперь я знал этот язык и он стал моим родным. Челюсть моя, громко клацнув, упала и покатилась под бревно, на котором сидел Гедеон и офигевший Леха. Я попытался заговорить, но сперва неудачно, вернее удачно, но на наречии дроу. Потом напрягся и повторил попытку еще раз.

— Леха, ты на каком языке сейчас думаешь? — сказал я по-русски, но медленно и словно на иностранном языке.

— На русском, — не задумываясь, ответил Леха. — А чё, есть проблемы?

— Угу, — кивнул я головой. — Я думаю на языке дроу, — все также медленно проговорил я.

— Как так? — Искренне удивился Леха.

— Это нормально, — отозвался Гедеон, — это то, о чем я говорил, язык дроу в твоей памяти лег на первый слой, вытеснив русский на второй. Видимо мать учила вас не только светло-эльфийскому, в конце концов, благодаря своей памяти эльфы обычно знают все языки этого мира, но и наречию дроу.

— Но я теперь плохо говорю по-русски. — Возмутился я.

— Ерунда. Это вопрос практики, — отмахнулся Гедеон. — ты же его совсем не забыла?

Я утвердительно покачал головой.

— Как я и говорил, ничего страшного в этом нет, — продолжил Гедеон, — тем более внедренные воспоминания всего-то занимают 14 лет. Если бы вы попали в тела эльфов, которым несколько сотен лет, память которых в несколько раз превышает вашу собственную, вот это было бы интереснее.

— Да уж, — хмыкнул я и погрузился в беглый просмотр вех моей новой 14-тилетней жизни.

Меня звали Тинувиэль. Странная была у меня семья. Мать, отец, брат — светлые эльфы, а я дроу. Мои отец Эльроход и мать Анфирэль нашли меня младенцем, плывущей в корзинке по водной глади великой Эйне, берущей свои истоки где-то в глубине загадочных Великих болот, куда уже много тысяч лет не ступала нога ни одного жителя этого мира. Как ни странно они взяли меня, темную, в свою семью. И никто их за это не осудил, поскольку они были не похожи на остальных светлых Эльфов. Жили обособленно в лесу, который называли Диким, поскольку магия эльфийского леса не действовала в этом месте и эльфы здесь никогда не селились. Другие эльфы их считали чудаками. У моих приемных родителей был сын Филадил — мой названный брат и погодок. Росли мы с ним вместе как брат и сестра и не задумывались никогда кто темный, а кто светлый. Мы были просто детьми. И вот сегодня наше детство закончилось, хотя у практически бессмертных эльфов и 100-летние оболтусы считаются детьми.

Дикий лес — этот клочок великого леса, выступающий в степи — вотчину орков, но как я уже говорил, эльфы в этом лесу не селились и здесь жила только наша семья. Орки — эти дети степей тоже предпочитали не соваться в лес дальше, чем на две сотни шагов. Но вот сегодня, в этот совершенно не прекрасный и пасмурный день, к нашему домику в самом сердце Дикого Леса, пройдя по руслу местной речушки со странным названием Переплюйка, вышло несколько десятков орков. Что им понадобилось в глухой чаще осталось загадкой, но наш маленький домик оказался для них неожиданным призом за дерзость. Что могли противопоставить этой толпе дикарей пара взрослых эльфов и пара подростков, у которых и дар то магический еще не проснулся? Как ни странно — это последнее воспоминание юной эльфийки легло на первый слой моей памяти. И вот я стою и вспоминаю последние страшные минуты чужой жизни, а слезы катятся у меня по щекам и сердце сжимается, как будто я только что пережила это все сама.

«Ну, вот я уже и думать о себе начала в женском роде». — Я криво улыбнулась — «Наверное опять что-то не на тот слой легло. Хотя так может и правильно. Обратного пути нет, а заработать шизу, думая о себе в мужском роде, и при этом говорить с другими в женском мне как-то не улыбается. Да и проколоться так гораздо проще».

— Все нормально? — Спросил Гедеон по эльфийски.

— Да, — ответила я, улыбнувшись сквозь слезы, тоже по эльфийски.

— Не нужно плакать, — Стал гладить меня по голове Гедеон — все уже позади.

Леха стоял молча, и смотрел в одну точку. Наверное, тоже вспоминал, но реагировал он на это сдержано — по-мужски.

— Скоро сюда могут вернуться орки. Вам лучше уходить. — Заметил Гедеон. — Все вопросы мы утрясли и дальше вы должны действовать сами. Думаю, вам стоит начать называть друг друга вашими местными именами, под которыми вас могут знать. А тебе, девочка моя, лучше начать говорить и думать о себе как о женщине. Так будет легче.

— Я поняла, — улыбнулась я, и вытерла слезы ладошкой.

— Куда нам идти? — спросил Леха.

— Сами выбирайте. Ничем не могу вам более помочь, — грустно улыбаясь сказал Гедеон. — в конце концов, данную местность вы сейчас знаете лучше меня.

Гедеон отсалютовал Лехе… точнее Филадилу, и, помахав на прощание ручкой мне, растворился в воздухе, а за ним растаяло и зеркало, висевшее передо мной.

— И что ты обо всем этом думаешь? — задал мне вопрос Леха.

— Думаю, что валить нам надо отсюда, как завещал великий Ленин, — сказала я, а сама начала пробираться в сторону поляны с дымящимися развалинами нашего дома.

Видимо нас «убили» в стороне, так как судя по количеству орочьих трупов основная трагедия разыгралась именно вокруг дома. Повсюду валялись обломки мебели и различная домашняя утварь, которую грабители вытащили на улицу перед тем, как его сжечь. Тел родителей мы не нашли, но под высоким дубом, который рос за домом, обнаружились два свежих холмика из камней. Видимо Гедеон постарался.

Я решила проверить еще одно промелькнувшее в голове воспоминание и вошла в дымящиеся развалины.

— Стой, ты куда? — крикнул Леха.

— Я сейчас, — ответила я, засунув руку под каменную плиту возле печи.

— А вот и приз, — довольно улыбнулась я, показывая Лехе мешочек с деньгами, который, как я знала, мать девочки… точнее уже моя, прятала туда.

— Круто, — удивился Леха — откуда узнала?

— Подглядела как-то, — хихикнула я. — Го?

— Го. — Согласился Леха.

— Кстати, — предложила я — давай, чтобы не проколоться, когда доберемся до людей, я буду называть тебя Фил. Филадил очень длинно, пока выговоришь.

— Ну, тогда ты будешь Ти, — отплатил той же монетой Фил, — а то тоже долго выговаривать.

Порыскав по орочьим трупам нашли еще несколько медных монет, и отобрав пару более менее приличных кинжалов, (откровенно отстойных конечно, все более приличное уволокли выжившие орки) двинулись вниз по течению речки, протекавшей недалеко от дома. Как я уже говорила, называлась сия водная преграда Переплюйкой. Как ни сложно догадаться из названия ширина этой речки была такова, что ее спокойно можно было переплюнуть практически в любом месте. Хотя иногда по течению встречались и довольно глубокие и широкие омуты. И рыба в речке водилась не маленькая. Тучи наконец-то рассеялись, и на небо выглянуло ослепительно яркое солнце. И если по непонятной мне причине неестественно яркий свет мне и до этого резал глаза, то теперь я вообще ничего не видела перед собой. Сообщив об этом Филу, я решительно свернула с берега вглубь леса, чтобы идти параллельно реке под сенью деревьев, где свет был не таким ярким. В нашем мире была почти середина осени, а тут, похоже, еще было лето или климат был теплее.

Все-таки на то, что эльфы — магические существа, я обратила внимание сразу. Во-первых — зрение явно превосходило человеческое. Даже учитывая неестественно яркий, режущий глаза свет, я различала муравьев на деревьях, находившихся в нескольких десятках шагов от меня. Слух также был острее человечьего. Хотя я с неудовольствием отметила, что почему-то у Филадила слух был острее. Он раньше меня реагировал на шум бродящих вокруг животных, явно слыша их на большем расстоянии, да и со зрением у него все было в порядке, яркое солнце ему абсолютно не мешало.

Перемещались мы быстро и абсолютно бесшумно. Я пару раз даже специально наступала на сухие ветки, и они чудесным образом не ломались и даже не шевелились под моей маленькой ножкой. Я подумала, что, наверное, смогла бы пробежать по утреннему лугу, не стряхнув с травинок росу, или по глубокому снегу, не проваливаясь и, наверное, даже не оставляя следов. Чудеса.

Я рассмеялась своим мыслям, и мой смех колокольчиками разнесся по лесу.

Вокруг все мне казалось замечательным. Я слышала шум недалекой медленно текущей воды и ощущала ее запах, а также более близкий запах прелых листьев и древесной смолы и каких-то животных. Слышал тихие всплески рыбы и жужжание стрекоз над водой, далекие и близкие голоса птиц. Слышала, как гусеница хрустит пережевываемым листиком, мимо которого я только что прошла. Лес вокруг был наполнен звуками и запахами, и я все это видела, слышала и чувствовала. Удивительно, но я домосед и до мозга костей городской житель, наслаждалась этой прогулкой по лесу, как когда-то в своем сравнительно не далеком человеческом детстве. Более того — я чувствовала себя как дома.

— Я какая-то неправильная эльфийка, — между тем жаловалась я Филу, — слышу хуже тебя и вижу тоже хуже — глаза режет.

— Да не дрейфь, — Успокаивал меня Леха — Зато, если верит Гедеону, у тебя будут самые красивые в мире сиськи.

— Да пошел ты, — пнула я его ногой под зад.

Вскоре физиологические потребности юного организма взяли свое и нами, точнее мной лично, был разрушен главный фентезийный миф — что принцессы не ходят по нужде. Оказалось что ходят. Причем, как и положено принцессам, даже малую нужду приходится справлять сидя. И это весьма напрягает, особенно учитывая некоторые конструктивные особенности моих кожаных штанишек. В отличие от штанов Филадила, которые подвязывались кожаным шнурком, мои зашнуровывались сзади как на корсете, а в виду того, что они еще и надевались в обтяжку, то стянуть их с разгоряченного длительной ходьбой тела было довольно тяжело — они просто липли к ногам. С нижним бельем тоже все было грустно, его просто не было, а в том месте… ну вы поняли в каком, к штанам была приметана грубой ниткой (дабы не сползала при ходьбе, но при этом чтобы легко отрывалась для стирки) сложенная в два раза белая тряпочка, спасающая мою хм… промежность от натирания кожаными штанами. Хотя может это у нас, у «отшельников» такая конструкция, а в более цивилизованных местах прогресс в этой области шагнул дальше? Если не шагнул, придется мне его подтолкнуть. Вот не улыбается мне каждый раз пришивать себе гм… трусики к штанам, иначе ведь и до крови натереть можно там все. А потом ходить как обделанная. Если вообще смогу ходить. А если вдруг война и вокруг враги? Короче нафик. Ощущения от процесса тоже было абсолютно иным. Содержимое мочевого пузыря как-то необычно быстро покидало пределы тела. У Фила, как у всех мужиков во все времена, и во всех мирах, подобной проблемы не стояло. Хотя хз, судя по тому, как он на меня постоянно пялится, то возможно что-то у него периодически и стояло. Хотя вряд ли. Мал еще и стоялка не выросла. Да ну, у всех мужиков одно на уме. Хи-хи-хи. Блин, о чем это я? А у меня чё на уме? К-а-а-п-е-е-е-ц.

То, что мы были физически явно сильнее и выносливее, чем, будучи людьми, говорил тот факт, что после нескольких часов непрерывной быстрой ходьбы по лесу усталости особой мы не наблюдали. С голоду помирать мы тоже не собирались. Новая эльфийская память услужливо подкидывала нам информацию о том, чем может прокормить человека, точнее эльфа, лес. И мы собирали, и с удовольствием хрумкали, ягоды, фрукты, и даже каких-то гусениц. С гусеницами мне, правда, пришлось преодолеть некий психологический барьер. Приобретенный эльфийский опыт мне говорил — этот зелененький червячок-переросток съедобный, а старая человеческая брезгливость говорила — фееее. У Фила подобной проблемы не возникло, видимо его новые гастрономические пристрастия упали на первый слой памяти. Что сказать — повезло. Когда я смогла перебороть свое отвращение, хватило буквально первых пару гусениц, я начала щелкать их, прямо на ходу срывая с листиков, как семечки. Мое легкое беспокойство по поводу несварения тоже не оправдалось — организм был привыкший к подобному меню и абсолютно не возмущался. Права народная мудрость — человек такая скотина, что ко всему привыкает — Даже если он эльф.

Постепенно темнота опустилась на лес и Фил, идущий впереди, начал спотыкаться о встречающиеся на пути корни и ветки. Вот тут и выяснилось, что хотя эльфы в темноте и видят лучше людей, но совсем чуть-чуть. Зато я видела все четко и ясно. Теперь мне стало понятно, почему у меня днем так резало глаза, даже при облачности. Я оказывается существо ночное. С наступлением темноты видеть я стала лучше, чувствительность обоняния и осязания повысилась и мои сенсорные возможности превзошли возможности Фила днем. Это было классное ощущение. И хотя мы шли практически без остановок почти полдня, мне показалось, что наступление ночи наполнило меня новыми силами, и я чувствовала себя свежей и отдохнувшей. Я убедила братишку ложиться спать, мотивируя тем, что он все равно сейчас ни фига не видит, а сама села его сторожить. Ночь принесла с собой новые звуки и запахи. Новые, ранее не испытываемые мной как человеком ощущения наполнили меня. Побродив вокруг я вышла к реке и, найдя место пошире и поглубже, разделась и полезла в воду. Течение было медленным, а вода тёплой как парное молоко. Наплескавшись вволю, я пробралась к более мелкому месту и застыла, вглядываясь в воду. Через пять минут мое ожидание было вознаграждено — крупная, с пол моей руки рыбина лениво подплыла ко мне, и тут же была выброшена на берег ловкими руками. Реакция у меня тоже была гораздо выше, чем в моем прежнем человеческом теле. Вскоре я оделась и вернулась к месту нашей стоянки. Братишка спал, а я, насобирав веток, развела небольшой костерок с помощью огнива, которое обнаружилось в мешочке, висящем у меня на поясе. Разделать при помощи орочьего ножа рыбу не составило труда. Воспоминания об этом процессе были как в моей человеческой, так и в эльфиской памяти. А вот как рыбу лучше приготовить в условиях отсутствия специй эльфийка знала лучше. Ближе к утру мы с Филом поменялись и я забылась крепким сном. Без палатки и спального мешка мне было вполне комфортно спать на укрытой прошлогодней листвой земле.

«Вот что значит дети леса», - засыпая с улыбкой на губах, подумала я.