В начале была работа

Библия повествует о работе уже в тот момент, когда начинает говорить о чем-либо вообще, – вот насколько важен труд, без которого невозможно обойтись. Автор Книги Бытия говорит о работе Бога. Фактически, описывая величественный процесс создания мира, он помещает его в рамки обычной рабочей семидневной недели. А затем автор показывает нам, как люди трудятся в раю. Такое представление о работе, где она тесно связана с божественным упорядоченным творением и с замыслом о человеке, уникально для различных вер и систем представлений в нашем мире.

Повествование о создании мира в Книге Бытия резко выделяется на фоне других древних космогоний. Во многих культурах есть мифы о том, что наш мир и история человека начались со сражения между разными космическими силами. В вавилонском рассказе о творении «Энума Элиш» бог Мардук побеждает богиню Тиамат и делает мир из частей ее тела. В такой космогонии, подобные которой есть и у других народов, видимая вселенная есть нелегкое равновесие сил, конфликтующих между собой. Однако в Библии творение не есть результат конфликта, поскольку у Бога нет достойных соперников. Все силы и все существа на небе и на земле сотворены им и зависят от него. Таким образом, творение – последствие не битвы, но замысла мастера. Когда Бог творил мир, он походил не на воина, копающего окопы, а на художника, создающего шедевр.

В начале Бог работал. Он трудился ради чистой радости труда

Греки, рассуждая о творении, в числе прочего, говорили о разных «эпохах человечества», которые начинались с золотого века. Изначально люди и боги жили на земле в гармонии. На первый взгляд это напоминает историю Эдемского сада, но здесь есть одно очень яркое отличие. Поэт Гесиод говорил, что на протяжении золотого века ни люди, ни боги не трудились. В этом изначальном раю земля в изобилии производила пищу. Книга Бытия дает нам совершенно иную картину. В первых главах там постоянно Бог занят «работой», для чего используется еврейское слово mlkh, которым описывали и обычный труд человека. Как выразился один библеист, это полная «неожиданность – когда необычайные деяния Бога, создающего небо и землю, называют таким словом».

Таким образом, в начале Бог работал. Труд не был неизбежным злом, которое появилось позже, или чем-то таким, для чего были созданы люди, но что не относилось к самому великому Богу. Нет, Бог трудился ради чистой радости труда. Можно ли было передать более возвышенные представления о работе?

 

Разновидности Божьего труда

Достойно внимания то, что в первой главе Книги Бытия Бог не просто работает, но получает от этого удовольствие. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма… Так совершены небо и земля и все воинство их» (Быт 1:31; 2:1). Бог находит плоды своего труда прекрасными. Он отходит, оглядывает «все, что Он создал», и говорит: это «хорошо весьма». Как это бывает в случае любой хорошей работы, приносящей удовлетворение, трудящийся видит себя в ней. «Гармония и совершенство созданных неба и земли вернее отражают характер их творца, чем любой отдельно взятый компонент».

Вторая глава Книги Бытия продолжает показывать нам, что работа Бога заключается не только в сотворении, но и в заботе о сотворенном. Это богословы называют работой «провидения». Бог создает людей, а потом заботится обо всем, что им нужно. Он создает мужчину (Быт 2:7), насаждает для него сад и поливает его (Быт 2:6, 8) и делает для него жену (Быт 2:21–22). Другие главы Бытия и остальные книги Библии показывают нам, что Бог продолжает заботиться о мире, что он орошает и возделывает землю (Пс 103:10-22), дает пищу всем своим созданиям, помогает страждущим и заботится о нуждах всех живых существ (Пс 144:14–16).

И наконец мы видим, что Бог не только работает сам, но и посылает работников делать его дело. В стихе 28 главы 1 Книги Бытия Бог призывает людей «наполнять землю и обладать ею». Слово «обладать» (или «покорять») указывает на то, что хотя все, созданное Богом, хорошо, во многом этот мир еще не завершен. Бог оставил в своем творении великий неиспользованный потенциал для его возделывания, и для его реализации нужен труд человека. В Быт 2:15 Бог помещает людей в сад, чтобы те «возделывали и хранили его». Косвенно это дает понять, что, хотя Бог трудится, заботясь о наших нуждах, мы также трудимся для него. В самом деле он работает через нас. Псалом 126 «Если Господь не созиждет дома, напрасно трудятся строящие его» (стих 1) говорит о том, что Бог строит дом (осуществляя заботу о нас) руками строителей. Как утверждал Мартин Лютер, псалом 144 говорит о том, что Бог питает все живущее, подразумевая, что Бог это делает через труд крестьян и других людей.

 

Наш труд – благое дело

Книга Бытия сообщает нам одну потрясающую истину – работа была частью жизни в раю. Один библеист сказал об этом так: «Абсолютно ясно, что в замысел Бога всегда входил труд человека или, точнее, жизнь в постоянном ритме работы и отдыха». И здесь мы снова видим нечто, радикально отличающееся от других религий и культур. Здесь работа появилась не после золотого века безделья. Она изначально входила в Божий замысел о человеческой жизни, поскольку мы были созданы по образу Бога, и часть его славы и блаженства есть его труд, как и труд Сына Божьего, сказавшего: «Отец Мой доныне делает, и Я делаю» (Ин 5:17). Тот факт, что Бог дал место труду в раю, может озадачивать нас, поскольку мы часто думаем, что это неизбежное зло или наказание. Однако мы говорим здесь не о том труде, который вошел в историю человека после падения Адама как часть его плачевного положения и как проклятие; труд присутствовал уже в благословенном саду Божьем. Работа есть такая же основная потребность человека, как и еда, красота, отдых, дружба, молитва и секс; это не просто лекарство, но пища души. Без осмысленной работы мы переживаем внутреннюю утрату и пустоту. Люди, оставшиеся без работы по физическим либо еще каким-то причинам, быстро понимают, насколько им нужна работа для эмоционального, физического и духовного процветания.

Работа есть такая же основная потребность человека, как и еда, красота, отдых, дружба, молитва и секс; это не просто лекарство, но пища души

Наши друзья Джей и Барбара Белдинги, предприниматели из пригорода Филадельфии, считают, что эта потребность есть и у взрослых людей с задержкой психического развития. Работая учителем для детей с особыми нуждами, Джей был обескуражен отсутствием профессиональных возможностей для его учеников после окончания школы. Традиционные типы профессионального обучения и программы трудоустройства часто были неэффективными, так что эти люди нередко оказывались без занятия в жизни и без заработка. В 1977 году Джей и Барбара создали Объединенную производственную службу, предприятие, дающее качественную профессиональную подготовку таким людям и занимающееся их трудоустройством. Сегодня в этой компании проходят подготовку 480 человек, планирующих заниматься интенсивной паковкой и сборкой для ряда компаний, производящих потребительские товары на их фабриках. Джей занимается поиском нужных инструментов и систем, повышающих качество труда и усиливающих его эффективность и производительность, это создает культуру успеха для компаний и людей, которых они обслуживают. Белдинги очень рады тому, что могут конкретно и стабильно помогать своим работникам удовлетворять их потребность в продуктивности. «Наши люди хотят стать участниками повседневного мира труда, хотят ценить себя и самостоятельно себя содержать». В итоге их работники могут во всей полноте исполнить свое предназначение, став тружениками и творцами.

Работа настолько важна для нашего формирования, что фактически это одна из немногих вещей, в которых сильная передозировка не приносит нам вреда. И действительно, Библия не говорит, что мы должны трудиться один день, а потом шесть отдыхать или что работа должна занимать столько же времени, сколько отдых, а предлагает нам обратную пропорцию. Свобода от дел и наслаждения есть великое благо, но мы можем пользоваться ими лишь в такой мере. Если вы спросите обитателей домов престарелых или госпиталей о том, как они поживают, многие скажут, что они хотели бы что-то делать, хотели бы приносить пользу другим людям. У них слишком много отдыха и слишком мало работы. Отсутствие работы глубоко обескураживает нас, потому что мы созданы для нее. Если мы это поймем, мы увидим более глубокий и более позитивный смысл работы на фоне представления многих людей о том, что работа есть просто средство для выживания. По Библии, нам нужны не только заработанные деньги для жизни, но нам нужна сама работа, чтобы выжить и жить полноценной человеческой жизнью.

По Библии, нам нужны не только заработанные деньги для жизни, но нам нужна сама работа, чтобы выжить и жить полноценной человеческой жизнью

Причины этого мы раскроем полнее в последующих разделах, но сюда входит и то, что работа позволяет нам не просто жить для себя, а приносить пользу другим. Кроме того, работа позволяет нам понять, кто мы есть, потому что именно в труде мы начинаем видеть свои уникальные способности и дары, важнейшие компоненты нашей идентичности. И потому писательница Дороти Сейере могла написать такие слова: «В чем состоит христианское понимание работы?.. Прежде всего в следующем: работа не то, что надо делать для жизни, но то, для исполнения чего мы живем. Она выражает – или по крайней мере должна выражать – способности работника во всей полноте… и быть тем средством, через которое он себя приносит Богу».

 

Свобода нашего труда

Если мы видим, что работа входит в нашу ДНК, в наше предназначение, нам будет легче постичь особое христианское понимание свободы. Современные люди склонны думать, что свобода есть полное отсутствие ограничений. Но представьте себе, например, рыбу. Она получает кислород из воды, а не из воздуха, и потому свободна лишь тогда, когда находится в воде. Если «освободить» рыбу от воды и поместить ее на траву для изучения, ее свобода двигаться, а вскоре и свобода жить этим устраняются. Рыба станет не более, а менее свободной, если не может ставить на нужное место реальность своей природы. То же самое верно и в случае самолетов и птиц. Если они станут нарушать законы аэродинамики, их ждет падение на землю. Но, следуя этим законам, они могут взлетать ввысь и парить в воздухе. Это же верно и для многих других сфер жизни: свобода – не столько отсутствие ограничений, сколько поиск правильных границ, которые соответствуют реальности нашей собственной природы и потому реальности мира.

Поэтому заповеди Божьи в Библии есть средства освобождения, поскольку через них Бог призывает нас стать такими, какими он нас создал. Машины хорошо работают в том случае, если ты следуешь инструкциям изготовителя по их эксплуатации и уважительно относишься к тому, для чего именно эта модель создана. Если ты забудешь залить в нее масло, никто не оштрафует тебя и не посадит в тюрьму: машина просто выйдет из строя, потому что ты применил насилие к ее природе. Это влечет за собой естественные последствия. Подобным образом жизнь человека идет хорошо, только когда она соответствует «руководству изготовителя», заповедям Божьим. Если ты нарушаешь заповеди, ты не только огорчаешь или оскорбляешь Бога, но и действуешь вопреки своей природе, задуманной Богом. Обращаясь к непослушному Израилю, Бог в главе 48 Книги пророка Исайи говорит: «Я Господь, Бог твой, научающий тебя полезному, ведущий тебя по тому пути, по которому должно тебе идти. О, если бы ты внимал заповедям Моим! тогда мир твой был бы как река, и правда твоя – как волны морские» (Ис 48:17–18).

Это же относится и к работе, которая (вместе со своевременным отдыхом) упоминается в одной из десяти заповедей. «Шесть дней работай и делай всякие дела твои» (Исх 20:9). В начале Бог сотворил нас для труда, а теперь призывает нас и недвусмысленно направляет, чтобы мы прожили эту часть нашего предназначения. Это не утомительная заповедь, это приглашение к свободе.

 

Пределы любого труда

Тем не менее сам Бог отдыхал после труда (Быт 2:2), и это имеет глубокий смысл. Многие люди ошибочно думают, что работа есть проклятие и что только какие-то другие вещи (безделье, семья или даже «духовный поиск») позволяют найти смысл в жизни. Библия, как мы видели и как еще увидим, показывает ложность этой идеи. Однако она не позволяет нам впасть и в противоположное заблуждение: считать, что работа есть единственный значимый вид деятельности человека, а что все остальное суть неизбежное зло, нечто такое, что позволяет нам «перезарядить аккумулятор», чтобы вернуться к работе. То, что мы знаем о Боге, не позволяет нам следовать этому заблуждению. Он не нуждался в восстановлении сил, но все равно отдыхал на седьмой день (Быт 2:1–3). Как существа, созданные по его образу, мы вправе думать, что отдых и те вещи, которые мы делаем на отдыхе, хороши сами по себе и дают нам жизнь. Жизнь не состоит исключительно из работы. Без работы нет осмысленной жизни, но нельзя сказать, что работа и есть смысл твоей жизни. Если ты сделаешь любую работу смыслом своей жизни – даже если это служение в церкви, – ты создашь идола, который будет соперничать с Богом. Твои отношения с Богом есть самая важная основа твоей жизни, и на самом деле они не позволяют ничему прочему – работе, дружбе и семье, отдыху и удовольствию – стать чем-то настолько важным, что вызовут зависимость и займут неподобающее место.

Если ты делаешь любую работу смыслом своей жизни – даже если это служение в церкви, – ты создашь идола, который будет соперничать с Богом

Немецкий католический философ XX века Йозеф Пипер написал знаменитое эссе «Досуг, основа культуры». Пипер утверждает, что досуг есть не просто отсутствие работы, но такая установка ума или души, которая позволяет тебе видеть вещи таковыми, какие они есть, и наслаждаться ими, не думая об их ценности или непосредственно приносимой ими пользе. Ум, одержимый работой – что свойственно для западного человека, – склонен рассматривать все с точки зрения эффективности, ценности и скорости. Однако нужно сохранить способность наслаждаться самыми простыми и обычными сторонами жизни, даже тем, что не имеет никакой пользы, но доставляет удовольствие. Как ни удивительно, с этим согласен даже такой знаменитый своей суровостью деятель Реформации, как Жан Кальвин. Говоря о христианской жизни, он призывает ценить вещи не только за то, что они полезны:

Разве Бог сотворил пищу только для удовлетворения нужды [в питании], но не для удовольствия и наслаждения? Подобным образом И одежда не только удовлетворяет нужду [в защите], но привлекает взоры и показывает приличие. Травы, деревья и плоды, кроме того, что их можно использовать, красиво выглядят и источают ароматы… Не создал ли Он, если сказать кратко, многие вещи привлекательными для нас независимо от того, что они удовлетворяют нужды? [34]

Иными словами, мы должны, глядя на все вещи, говорить что-то вроде:

Если мы регулярно не приостанавливаем работу ради поклонения (по мнению Пипера, это наиважнейшая часть так называемого «досуга») или просто ради того, чтобы созерцать мир, включая плод нашего труда, и им наслаждаться, мы не можем чувствовать смысл нашей жизни. Пипер писал:

Досуг есть условие для того, чтобы смотреть на вещи в духе празднования… Досуг основан на позитивном утверждении. Это не то же самое, что отсутствие деятельности… Скорее это молчание в разговоре влюбленных, которое пропитано их единством… И как в Писании Бог, когда он «почил от всех дел своих», увидел, что все хорошо, очень хорошо (Быт 1:31), так и досуг человека включает в себя праздничный, утверждающий, внимательный взгляд внутреннего глаза на реальность творения [36] .

Короче говоря, работа – много работы – есть незаменимая часть осмысленной человеческой жизни. Это высший дар Бога и одна из тех главных вещей, которые дают цель нашей жизни. Но работа должна играть надлежащую роль, быть в подчинении у Бога. И необходимо регулярно останавливать работу не просто для того, чтобы дать отдых телу, но для того, чтобы мы могли с радостью воспринимать мир и обычную жизнь.

Это кажется нам очевидным. Мы говорим: «Разумеется, работа важна, но, разумеется, жизнь ею не ограничивается». Крайне важно понять эту истину верно. В нашем падшем мире работа часто не приносит удовлетворения и утомляет, отсюда легко перейти к выводу, что лучше избегать труда или просто его терпеть. А поскольку нашим сердцам, в которых царит беспорядок, нужны одобрение и положительная оценка, у нас есть не менее сильное искушение двинуться в противоположном направлении – построить всю жизнь вокруг карьерных достижений, оставляя мало места для чего-либо еще. И фактически, когда мы перерабатываем, это часто отражает страшное стремление как можно быстрее завершить труд всей нашей жизни, чтобы можно было совсем забыть о работе. Такие установки в итоге только делают работу скучной и не приносящей удовлетворения.

Когда я говорю: «Ненавижу работу!» – стоит помнить о том, что хотя работа с великой мощью напоминает (или даже его усиливает) о проклятии греха, лежащем на всем, сама она не проклятие. Мы были созданы для нее, она нас освобождает. Но когда мы чувствуем, что вся наша жизнь полностью поглощена работой, надо вспомнить и о должном отношении к пределам труда. Наилучшее начало для осмысленной работы – это четкое богословское представление о таком равновесии между работой и отдыхом.

 

Работа как унизительная необходимость

Из всех философов XX века, писавших о работе, популярнее всех была Айн Рэнд. В двух ее самых знаменитых романах герои борются с популярными идеями социализма и коллективизма. В книге «Источник» архитектор Говард Рорк горит желанием создавать такие дома, которые творчески используют природные условия, красиво дополняют естественное окружение и эффективно удовлетворяют нужды своих потенциальных обитателей. Рэнд показывает, что ее герой живет всей полнотой человеческой жизни в отличие от других архитекторов, которых заставляет работать стремление к деньгам или престижу. В романе «Атлант расправил плечи» Джон Голт, герой совершенно иного типа, возглавляет забастовку ведущих производителей, которые не хотят, чтобы их продолжали эксплуатировать. Он хочет показать, что мир, в котором человек лишен свободы творить, обречен. По мнению Рэнд, творческая продуктивная работа составляет незаменимый компонент достоинства человека, но обычно такой труд подавляет бюрократизм и диктат посредственности. Один из героев «Атланта» говорит: «Будь это симфония или шахта, всякий труд есть акт творчества и рождается из одного и того же источника… – из способности видеть, устанавливать связи и делать то, чего не видели, не помещали в сеть взаимосвязей и не делали ранее».

Рэнд верно показала один из ключевых аспектов достоинства человека, который мы можем понять, читая первую главу Книги Бытия. К сожалению, она одновременно была одним из самых известных критиков христианства XX века и решительно отвергала Бога Библии, создавшего человека по своему образу. Тем не менее мы видим, что работа есть важный компонент человеческого достоинства, и сегодня эта идея не чужда даже крайне секулярным мыслителям. Так было не всегда.

Древние греки, которые также думали, что боги создали людей для работы, не видели благословения в труде. Работа была для них чем-то унизительным. Как говорил итальянский философ Адриано Тилгер, «для греков работа была проклятием и ничем большим». Аристотель сказал, что отсутствие работы – под чем он подразумевал способность жить, не работая, – есть самое первое свойство подлинно достойной жизни. Как у греков возникло такое отношение к труду?

Платон в своем диалоге «Федон» утверждает, что пребывание в теле мешает душе заниматься поиском истины и искажает душу. В этой жизни человек, стремящийся к духовному постижению вещей и чистоте, должен, насколько может, игнорировать свое тело. Таким образом, смерть есть своеобразное освобождение и даже друг души. «Греческие философы в основном представляли себе богов в виде совершенного ума – изолированного, самодостаточного, отрешенного от дел этого мира или суеты человеческих дел. Люди должны были уподобиться богам, отказавшись от активной жизни и посвятив себя созерцанию». Созерцание помогает понять, что материальный мир имеет временный и даже иллюзорный характер и что слишком большая вовлеченность в его дела или привязанность к нему обрекает тебя на своеобразное животное существование, на жизнь в страхе, злости и тревоге. Если же ты стремишься к истинному миру и счастью, следует научиться «непривязанности» к земным вещам. Уча своих последователей, Эпиктет говорил: «Благая жизнь – это жизнь, освобожденная и от надежд, и от страхов. Иными словами, это жизнь, примиренная с причиной всего, жизнь, которая принимает мир таким, каков он есть». Чем в большей мере ты человек, тем меньше ты вовлечен в дела материального мира, тем меньше вкладываешь в него себя.

Таким образом, работа есть препятствие для самой возвышенной жизни. Работа не позволяет человеку возвыситься над суетой жизни и оказаться в царстве философии, в том месте, где пребывают боги. Греки понимали, что жизнь в мире требует работы, но не считали, что разные виды работы обладают равным достоинством. Те работы, на которых используется ум, а не тело, были почетнее, были менее звериными. Чем выше работа, тем больше в ней умственного компонента и тем меньше ручного труда. «Вся структура общества у греков поддерживала это представление, поскольку предполагалось, что рабы и ремесленники работают, что дает элите возможность упражнять свой ум в искусстве, философии и политике». В «Политике» (I.V.8) Аристотель говорит свои знаменитые слова о том, что некоторые люди рождены быть рабами. Он имел в виду, что иные люди неспособны подняться на высоты рационального мышления, а потому должны заниматься трудом, чтобы дать возможность более талантливым и разумным жить достойной жизнью и участвовать в делах общества.

Современных людей глубоко возмутит подобное заявление, но, даже если сегодня мы не отказались от представлений о рабском труде, установки, стоящие за этим высказыванием Аристотеля, все еще живут и достаточно популярны. Христианский философ Ли Харди, как и многие другие, согласен с тем, что «установки греков относительно работы и ее места в жизни человека во многом сохранялись и в мышлении, и на практическом уровне в христианской церкви» на протяжении веков и что они пользуются влиянием и в современном обществе. До нас они дошли в виде укоренившихся в сознании идей.

Это, в частности, представление о труде как о неизбежном зле. Согласно этой точке зрения работа хороша, во-первых, только тем, что приносит деньги, которые позволяют нам содержать семью и отдавать тем, кто выполняет за нас неквалифицированный труд. Во-вторых, мы считаем, что более низкий статус или хуже оплачиваемая работа ставят под угрозу наше достоинство. Это убеждение, среди прочего, приводит к тому, что люди берутся за такие работы, которые им никак не подходят, намечают такие карьерные цели, в которых не учитывают свои таланты, стремясь только к большим деньгам и престижу. Западное общество все контрастнее делится на высоко оцениваемый «мыслящий класс» и менее почетную «сферу обслуживания», причем большинство из нас оценивают людей этих категорий, полагаясь на стереотипы, которые мы же сами и поддерживаем. Здесь есть и другое следствие: многие люди предпочитают безработицу такой работе, которая, как им кажется, ниже их достоинства. В эту категорию попадают большинство работ из сферы обслуживания и ручной труд. Часто люди «умственного труда» с большим презрением относятся к консьержкам, разнорабочим, работникам химчистки, поварам, садовникам и другим людям, занимающимся обслуживанием.

 

Работа как знак человеческого достоинства

Библия смотрит на эти предметы совершенно иначе. Работа любого рода, физическая или умственная, свидетельствует о достоинстве человека, поскольку отражает в нас образ Бога Творца. Библеист Дерек Киднер обращает внимание на одну важную особенность в рассказе о создании животных и человека в первой главе Книги Бытия: только человеку в отличие ото всех прочих живых существ дается работа, поручается «служение» (1:26б, 286; 2:19; ср. Пс 8:4–8, Иак 3:7). Иными словами, если растения и животные призваны просто «плодиться и размножаться», то только человек получил недвусмысленное задание. Люди призваны «обладать» землей и «владычествовать» над нею, то есть ею управлять.

Нам доверена особая работа потому, что мы созданы по образу Бога. Что это означает? «В древности ближневосточные правители устанавливали свои изображения или статуи на тех территориях, которыми они правили или на которые претендовали. Эти образы представляли самого правителя, они были символами его присутствия и его власти». Тесная связь стиха 26 главы 1 Книги Бытия с поручением «владычествовать» показывает, что дело управления раскрывает смысл того, что означает быть созданным по образу Божьему. В этом мире мы призваны как бы стоять на месте Бога, управляя другими частями его творения как его наместники. Мы участвуем в тех делах, которые Бог совершал при сотворении мира, – мы создаем порядок из хаоса, творчески строим цивилизацию из материала физической и человеческой природы, заботимся обо всем, созданном Богом. Во многом мы были созданы именно для этого.

Хотя греческие мыслители видели в обычном труде, особенно ручном, то, что ставит человека в один ряд с животными, Библия говорит о том, что любая работа отличает человека от животных и ставит его на почетное место. Исследователь Ветхого Завета Виктор Хэмилтон отмечает, что в окружающих обществах, например в Египте или Месопотамии, царь или другие люди с царской кровью могли считаться «образом Божьим», но, говорит он, это почетное описание «не относили к рабочим, копавшим каналы или строившим зиккурат… [Но в главе 1 Книги Бытия] таким царственным языком описывают просто «человека». В глазах Бога все человечество царственно. Библия демократизирует роялистские и эксклюзивистские идеи народов, окружавших Израиль».

Труд обладает достоинством потому, что Бог трудится и что мы работаем за него, как его представители. Мы учим не только тому, что работа обладает достоинством сама по себе, но и тому, что достоинство присуще работе любого рода. В двух первых главах Книги Бытия Бог занимался «ручным» трудом, когда он лепил нас из праха земного, целенаправленно вкладывал дух в физическое тело и насаждал сад (см. Быт 2:8). Сегодня нам трудно понять, насколько революционно все это звучало в истории мысли человека. Пастор и писатель Филлип Дженсен говорит об этом так: «Если бы Бог пришел в мир, каким бы он был? Древний грек представил бы его себе в виде философа-царя. Древний римлянин подумал бы, что он по крайней мере был бы государственным деятелем благородных кровей. Но как пришел в мир Бог евреев? Как плотник».

Библия говорит о том, что любая работа отличает человека от животных и ставит его на почетное место

Наша эпоха с ее экономической системой заново и иными способами позволяет унижать такие виды труда, как фермерство или заботу о детях. Эти вещи явно не принадлежат к сфере «интеллектуального труда», а потому не слишком хорошо оплачиваются. Но в Книге Бытия мы видим Бога как садовника, а в Новом Завете он становится плотником. Нельзя считать ни один вид труда слишком скромным сосудом для того, чтобы он мог содержать то неотъемлемое достоинство, которое придано ему Богом. Простой физический труд есть дело Божье не в меньшей степени, чем поиск точных богословских формулировок. Подумайте о таком «презренном» деле, как уборка дома. Вспомните: если вы не будете им заниматься либо не наймете для этого кого-либо еще, вы в итоге заболеете и умрете от бактерий, вирусов и инфекций, которые расцветут в вашем жилище. Бог создал материальное творение, чтобы можно было его развивать, совершенствовать, пестовать множеством самых разных способов через труд человека. И даже самые простые виды такого труда важны. Без них человек не может жить полноценно.

Друг Кэтрин по имени Майк работает привратником в Нью-Йорке. Он один из пятнадцати привратников, обслуживающих большой многоквартирный дом в Манхэттене, где живет около сотни семей. Теперь ему за шестьдесят. Майк в молодости эмигрировал в США из Хорватии и перепробовал множество работ – от ресторанного бизнеса до ручного труда. Он работает привратником в этом доме уже двадцать лет и выделяется в своем отношении к работе. Для Майка это не просто зарабатывание денег. Он заботится о жильцах дома и рад помочь им отнести вещи, найти место для парковки или принять гостей. Он старается делать прихожую и переднюю часть дома как можно более чистой и привлекательной.

На вопрос о том, что заставляет Майка бросить все свои дела и выйти на улицу помогать жильцу, приехавшему после выходных, разгрузить машину, он отвечает: «Это моя работа» или «Но им нужна была помощь». Почему Майк помнит всех детей по именам? «Они ведь живут здесь». А однажды, когда его спросили: «Но почему ты так тщательно выполняешь все обязанности твоей работы?» – он ответил: «Не знаю… чтобы я мог поутру смотреть на себя в зеркало. Я не смог бы быть собой, если бы не старался сделать все как можно лучше ежедневно». Кажется, в основе его труда лежит благодарность за эту работу и за свою жизнь. Он рад жить в этой стране и рад тем возможностям, которые это перед ним открывает.

Большинство из тех, кого обслуживает Майк, принадлежит к профессионалам и бизнесменам, которые, вероятно, счастливы, что они не привратники. Кто-то из них может даже думать, что их унизила бы подобная работа. Но по Майку видно, что он понимает внутреннее неотъемлемое достоинство своей работы, а потому он показывает, насколько она хороша и почетна.

 

Значение материального мира

Любой труд обладает достоинством, потому что отражает Божий образ в нас, а также потому, что материальное творение, о котором мы призваны заботиться, есть благо. Греки рассматривали смерть как друга, который освобождает нас из темницы физической жизни. Для Библии смерть – не друг, но наш враг (1 Кор 15:26), потому что сотворенный мир есть восхитительное и прекрасное благо (Быт 1:31), и он должен существовать всегда (Откр 22:1–5). И на самом деле библейская доктрина творения гармонично соответствует доктрине воплощения (Бог принял человеческое тело) и воскресения (Бог искупает не просто душу, но и тело), и все это показывает, что христианство решительно стоит «за материю». Для христиан даже наше окончательное будущее имеет физический характер. Существуют представления, согласно которым духовное реальнее и истиннее, чем физическое; кто-то еще более натуралистично полагает, что духовное носит иллюзорный характер, а реально только физическое; но Библия не согласится ни с тем, ни с другим.

Мы считаем этот мир благим. Это не временные театральные подмостки, где разыгрываются индивидуальные истории нашего спасения, после чего мы переходим к бестелесной жизни в ином измерении. По Библии этот мир предвозвещает новое небо и новую землю, очищенную, восстановленную, усовершенствованную в момент «обновления всего» (Мф 19:28, Рим 8:19–25). Ни одна другая религия не содержит такой веры в материю и дух, вечно живущих в единстве между собою. Таким образом, летящие птицы, рев волн океана, люди – едят ли они, гуляют ли или любят друг друга – все это неизменно благие вещи.

Как мы видели, из этого следует, что христианин не может презрительно относиться к труду, предполагающему тесный контакт с материальным миром. Забота об этом материальном мире и усовершенствование его обладают достоинством, даже когда мы просто стрижем траву. Это также означает, что «светская» работа обладает не меньшим достоинством и честью, чем «священная» работа служения. Мы есть и душа, и тело, а библейская идея шалома включает и физическое, и духовное процветание. «Еда, что нас питает, крыши, защищающие от дождя, тень, укрывающая нас от жаркого солнца… все, что удовлетворяет материальные нужды и желания людей… Когда предприятия производят материальные вещи, увеличивающие благополучие общества, они участвуют в труде, значимом для Бога».

В стихах 10–11 псалма 64 и стихе 30 псалма 103 мы видим, как Бог возделывает землю, орошая ее дождем, и с помощью Святого Духа «обновляет лицо земли». Однако в Евангелии от Иоанна говорится о том, что Дух обличит людей о грехе и Божьем суде и произнесет приговор (16:8-11) – что делают проповедники. Таким образом, Дух Божий и насаждает сады, и возвещает Евангелие. И то, и это есть дело Божье. Как мы осмелимся сказать, что один труд достоин и почтенен, а другой примитивен и унизителен?

Если мы имеем представление о том, что творение благо и что труд обладает достоинством, значит, у нас есть прекрасные основания. Мы трудимся в этом изумительном мире отчасти и для нашего собственного удовольствия. Автор Книги Бытия говорит, что нам надлежит испытывать трепет, когда мы видим богатство творения, потому что оно переполнено жизнью.

Похоже, Бога радуют разнообразие и творчество. В других местах Библии Бог творит просто из чистого удовольствия от творчества (см. Притч 8:27–31). Это также отчасти раскрывает замысел Бога о том, каким должен быть наш труд и каким он был бы, если бы не произошло грехопадение, испортившее все, в том числе работу.

Мы были созданы для труда и для того достоинства, которое он придает жизни, независимо от его статуса или стоимости. Из этого принципа на практике следуют важные выводы. Мы свободны искать такую работу, которая соответствует нашим дарам и стремлениям. Мы можем шире рассматривать потенциальные виды работ в неблагоприятные экономические моменты, когда выбор их сужается. У нас нет никакого права смотреть на какие-то работы сверху вниз, а также нет почвы для зависти или чувства несправедливости. И каждый христианин должен добиться убедительного и удовлетворительного понимания того, как в своей работе он может участвовать в деле Бога, творящего и возделывающего мир. И нам будет легче это понять, если мы усвоим библейский взгляд на культуру.

 

Наполнять землю и обладать ею

Работа есть наше предназначение и наше достоинство, а также это служение Богу через созидание, в частности через созидание культуры.

Бог поселил людей в саду. Еврейский ученый Дерек Киднер утверждает, что работа здесь занимала важнейшее место среди всех прочих удовольствий: «Рай на земле… есть модель родительской заботы. Неопытному существу дали крышу над головой, но его не подавляют: со всех сторон его ждут открытия и встречи, которые помогут ему обнаружить в себе способность различать и делать выбор, и все щедро насыщает его эстетический, физический и духовный аппетит; кроме того, его телу и уму предстоит работать (стихи 15, 19)». Для духовного роста там было слово Бога ради послушания (стихи 16–17). Для культурного и творческого развития там были и физический труд ухода за садом (стих 15), и задача для углубления ума, связанная с поручением дать имена животным (стих 19). Наконец, создание Евы и установление брака отражает заботу провидения о росте человеческой семьи, которая должна стать полноценным обществом (стихи 19–24). Все эти начинания были развитием общего определения задачи в Книге Бытия 1:28 – «наполнять землю и обладать ею». Это повеление называли «мандатом о культуре». Но каков его смысл?

Во-первых, мы призваны «наполнять землю» – увеличивать свою численность. Тогда как в случае растений и животных Бог обычно говорит «пусть…» («умножаются» и т. д. – стихи 11, 20а, 20б, 22 и 24), людям в этом случае дается прямое повеление (стих 28а), а затем они получают подробные должностные инструкции (стихи 286-29). Иными словами, только людям дается задание размножаться целенаправленно. Но стоит ли это называть работой – разве это не естественный процесс? Не совсем. Когда человека призывают «наполнять землю», этот призыв звучит несколько иначе, чем в случае растений и животных. Здесь речь идет не просто о физическом размножении, но о цивилизации. Похоже, Бог хочет не просто того, чтобы представителей вида человека стало больше, но хочет, чтобы мир наполнило человеческое сообщество. Он мог бы произнести одно слово и создать миллионы людей в тысячах поселений, но он этого не сделал. Задачу строить и развивать общество он поручил нам.

Во-вторых, мы призваны «обладать» всем прочим сотворенным и «владычествовать» над ним. Что это значит? Слово «владычествовать» может навести на ту мысль, что силы природы нам враждебны и их нужно в каком-то смысле покорять. Иные люди жаловались на то, что данный текст дает людям право эксплуатировать природу. Но там речь идет вовсе не о том. Вспомните, что это было поручено до грехопадения, прежде чем природа подчинилась тлению (Рим 8:17–27) и стала приносить тернии вместе с плодами (Быт 3: 17–19). Тогда творение еще было наполнено первозданной гармонией, которой уже нет после грехопадения.

Так что там нет жестокого указания покорить себе мир. Скорее носители образа Божьего должны «владычествовать» миром как наместники или доверенные лица Бога. Мир принадлежит Богу, но он вручает его нашей заботе, чтобы мы этот мир возделывали. Несомненно, это не дает нам права относиться к этому миру и его ресурсам как к нашей собственности и использовать, эксплуатировать или отбрасывать его по нашему желанию.

Тем не менее слово, которое переводится как «владычествовать», есть сильное слово, которое предполагает утверждение своей воли. Такова позиция Бога относительно творения; когда он создает материальный мир, он не пытается сделать его сразу чем-то окончательно готовым. Скорее он «безвиден» и «пуст» (1:2). Затем, как описано в первой главе Книги Бытия, Бог постепенно работает с этими вещами. Он дает миру форму. Мир «безвиден» и недифференцирован, а Бог вносит в него различия и его совершенствует. Он берет общее и разделяет его на частности, скажем, «отделяя» небо от моря (1:7) и свет от тьмы (1:4). Мы видим эту любовь Бога к разнообразию и тогда, когда он создает Еву. Он мог бы создать один тип человека, но вместо этого создал два пола, разных и дополняющих один другой, но равных. Создание Адама и Евы как наделенных полом существ ведет к биологическому размножению, и это еще один пример того, как мы, носящие изначально вложенный в человека образ, продолжаем начатый Богом труд. Там, где есть пустота, Бог ее наполняет. В течение первых трех дней он творит сферы обитания (небеса, воды, землю), а на протяжении трех последующих дней он творит их обитателей (солнце, луну и звезды, птиц и рыб, животных и людей).

Итак, призыв «владычествовать» означает, что Бог создал такой мир, который даже в своей изначальной форме до грехопадения требовал работы. Он создал мир таким, что даже Богу самому нужно было работать, чтобы сделать мир таким, каким он был задуман во всем его богатстве и во всех его потенциальных возможностях. И не случайно в Быт 1:28 Бог призывает нас делать то же, что делает он сам – наполнять мир и владычествовать им.

 

Созидать культуру вместе с Богом

Философ Эл Уолтерс пишет:

Земля была совершенно безвидна и пуста; в течение шести дней развития Бог придал ей определенный вид И ее заполнил – но не до конца. Ныне уже люди должны заниматься ее усовершенствованием: они плодятся И наполняют ее еще больше; они владычествуют ею и придают ей еще более определенный вид… как Божьи представители, [мы] начинаем с того, на чем остановился Бог. Но теперь началось человеческое развитие земли. Род человеческий наполняет землю своими потомками И приспосабливает землю для себя. С этого момента усовершенствование созданной земли обретает общественный И культурный характер [52] .

Если мы для творения носители образа Божьего, значит, мы работаем в его манере. Его мир не враждебен, а потому его не надо преодолевать как противника. Скорее нам следует думать, что многие его потенциалы еще не реализованы, и потому надо его возделывать, подобно саду. Так что нам не следует чувствовать себя смотрителями парка, в задачу которых входит следить за тем, чтобы ничего не менялось, но оставалось как было. И мы также не вправе покрыть сад созданного мира асфальтом, чтобы устроить здесь парковку.

Нет, мы призваны быть садовниками, которые активно относятся к своей задаче. Они не оставляют землю такой, какая она есть. Они меняют ее, чтобы почва стала плодороднее и чтобы были использованы ее потенциалы для роста и развития. Они исследуют местность и заново организуют пространство, имея в уме определенную цель: расположить сырой материал сада так, чтобы он давал пищу, цветы и красоту. И в такой манере нам следует трудиться в любой сфере. Это творчество и активность. Это новая организация сырого материала Божьего творения для того, чтобы тот помогал миру в целом, и в частности людям, процветать и приносить плоды.

Нам следует трудиться в любой сфере творчески и активно

Это происходит на любой работе. Фермер берет такие физические материалы, как почва и семена, и производит из них пищу. Музыкант берет материал звуков и упорядочивает его, так что получается нечто прекрасное и волнующее, нечто такое, что дает смысл жизни. Если мы берем кусок ткани и шьем одежду, если берем щетку и подметаем комнату, если используем технику, обуздывающую силу электричества, если берем «безвидный» наивный ум человека и преподаем ему какой-то предмет, если учим супругов, как им разрешать споры, если берем простой материал и делаем из него яркое произведение искусства, мы продолжаем дело Бога, который формирует, наполняет и владычествует. Если мы устанавливаем порядок в хаосе, если используем наш творческий потенциал, если совершенствуем и «раскрываем» творение, так что оно становится уже не таким, каким мы видели раньше, мы следуем манере Бога, творчески развивающего культуру. Фактически само слово «культура» происходит из представления о культивации. Дело творения показало, что Бог владычествует над землей, а теперь он призывает нас как его представителей продолжать и расширять это дело владычества.

В церкви Искупителя мы стремимся поддерживать предпринимателей – тех, кто стремится сделать нечто ценное из имеющихся в их распоряжении ресурсов, чтобы создать что-то новое и лучшее, чем то, что было раньше. Один из таких людей, Джеймс Туфенкян, выступал на нашем ежегодном форуме предпринимателей в 2008 году. Он занимался разным бизнесом, а в 2005 году стал распространять варенья домашнего приготовления. Он работал в Армении, и в этой стране его удручали нищета и напрасная трата ресурсов. Во многих районах Армении росли замечательные фрукты, которые продавали и употребляли в сезон их созревания, но большое количество их пропадало из-за дурных условий перевозки и хранения. Вместе с партнером Джеймс решил открыть здесь бизнес, связанный с их консервацией, чтобы можно было заниматься их продажей круглый год, а не только сезонно. Компания «Харвест сонг», занимающаяся консервированием фруктов, получила международную награду за высокое качество продукции, продающейся по всему миру, в силу климата, в каком выращиваются фрукты, и метода их консервации. По словам Джеймса, всю жизнь он стремился «делать прекрасные вещи устойчивой ценности», и это стремление связано с его верой. Изучая текст о том, как Бог формировал и наполнял землю, а затем оглянулся на свое дело и сказал, что этот мир весьма хорош, Джеймс пережил нечто вроде озарения. С радостью он воскликнул: «Бог не творит дряни! Я не делаю дряни!» Библейское понимание труда подогревает в нас желание создавать что-то ценное из доступных нам ресурсов. Если мы признаем, что Бог снабжает нас ресурсами и дает нам привилегию возделывать мир вместе с ним, это позволяет нам относиться к нашей работе с неутомимым творческим вдохновением.

В книге «Скандал евангелического ума» Марк Нолл пишет:

Кто в конце концов создал природный мир И сделал возможным развитие наук, через которые мы лучше понимаем природу? Кто сформировал целый мир отношений людей, дав тем самым сырой материал для политики, экономики, социологии и истории? Кто есть источник гармонии, формы и типов повествований, а потому стоит за любого рода художественными искусствами И литературой? Кто дал человеку такой ум, что тот способен понимать бесконечные реальности природы, человеческих отношений, красоты, так что философы И психологи могут создавать теории об этих предметах? Кто ежесекундно поддерживает и естественный мир, И мир человеческих отношений, И гармонию существования? Кто ежесекундно поддерживает связь между тем, что у нас в голове, и миром вне нашей головы? На все это можно дать один и тот же ответ: это Бог. И он продолжает это делать [54] .

Когда человек дает имена животным в Быт 2:19–20, это приглашение участвовать в творческой работе Бога. Почему Бог не мог дать животным имена сам? В конце концов в главе 1 Книги Бытия Бог дает наименования, он «называет» свет днем, а тьму ночью – так что он вполне способен назвать и животных. Однако Бог приглашает нас продолжать его дело – совершенствовать творение, развивать все способности человека и физической природы, чтобы строить цивилизацию и прославлять Творца. Трудясь, мы создаем порядок из хаоса, делаем нечто новое, используем формы творения и строим взаимосвязи в семье человечества. Поэтому занимаешься ли ты соединением генов, собираешь ли мусор или рисуешь картину, это труд по развитию, сохранению или восстановлению ткани мира. Так мы можем соединять наш труд с делом Бога.

 

Любая работа есть созидание культуры

Президент Фуллеровской богословской семинарии Ричард Моув однажды выступал в Нью-Йорке перед банкирами. Он напомнил им о Книге Бытия и показал, что Бог есть Творец и инвестор, который сделал мир домом для разных типов творчества. Моув призвал аудиторию думать о Боге как о банкире, который занимается инвестициями. Он использовал все свои ресурсы, чтобы создать целый мир, полный новой жизни. Подобным образом, когда вы видите, что есть человеческая неудовлетворенная потребность, вы также видите, что есть талант или ресурс, отвечающий на потребность, так что вы инвестируете ваши ресурсы – это ваш риск и готовность платить – в удовлетворение потребности, и так возникают новые рабочие места, новая продукция, лучшее качество жизни. Так что на самом деле, заключил Моув, вы делаете то же, что и Бог.

После этого выступления многие слушатели говорили Моуву: «Если бы вы только могли рассказать об этом моему пастору. Он думает, меня волнует только одно: деньги». На самом деле не все предпринимательские инициативы служат общему благу. Но столь многие служители церкви заранее предполагают, что инвесторы и предприниматели стремятся только лишь делать деньги, не думая о благе общества. Если такие служители не понимают, что бизнес может созидать культуру и возделывать творение, они не могут поддерживать, ценить и должным образом учить многих членов своих конгрегаций.

Этот аспект библейского понимания труда дает нужную перспективу и помогает найти смысл не только самым энергичным деятелям, но и обычным людям, поскольку существуют и повседневные вещи, через которые мы возделываем творение. В своей крайне важной и доступно написанной книге «Созидание культуры: возвращение к нашему творческому призванию» Энди Крауч напоминает нам о том, что труд значим независимо от его масштаба, будь это великое или самое скромное дело. Вот что Энди пишет о том, какое значение имеет работа его жены Кэтрин, преподавателя физики:

Работая преподавателем физики, Кэтрин может многое делать для формирования культуры среди ее учеников и в ее исследовательской лаборатории. В стерильном И обставленном техникой помещении она, например, может играть классическую музыку, чтобы создать атмосферу творчества и присутствия красоты. Она формирует реакции учеников на радостные или неприятные результаты и может служить образцом как в усердной работе, так и в хорошем отдыхе, воздерживаясь как от фанатизма работы, так и от припадков ничегонеделания. Иногда она приводит на работу детей, И тогда создает культуру, в которой семья не есть помеха для работы и где исследование и преподавание естественно сочетаются с ролью матери, а приглашая учеников к себе домой, она показывает, что ценит их самих, а не просто их исследовательскую деятельность. В малом масштабе лаборатории И классной комнаты она реально может менять форму мира [56] .

Ни одна обыденная работа не лишена чести отражать манеру работать самого Бога, а в то же время ни одна самая грандиозная сделка или политическая инициатива не настолько исключительны, чтобы не могли

передавать Божью манеру или быть свободными от рамок, наложенных на труд Богом. Более того, Бог не оставил нас в одиночестве, чтобы мы открывали, как или зачем нам возделывать его творение, вместо этого он указал нам на ясную цель труда и определенно призывает к нему.

 

Нас призвали и определили

Майк Уллмэн, бывший генеральный директор компании JCPenney, рассказал об одном своем разговоре с основателем сети кофеен Starbucks Ховардом Шульцем. В тот момент Майку предложили пост в JCPenney. До этого он много лет успешно проработал, управляя розничной торговлей, отошел от дел и не был уверен, что ему стоит вернуться в бизнес. Но Шульц сказал Уллмэну: «Эта возможность просто создана для тебя. Обслуживание снова станет одной из задач компании, а ты именно тот, кто может в этом помочь». Майк Уллмэн не нуждался ни в деньгах, ни в славе, но согласился, потому что увидел здесь возможность указать сотрудникам, занимавшимся розничной торговлей (каковых было в компании двадцать пять тысяч), на то, что их работа важна и что обслуживать потребителей – почетное дело. Если сказать кратко, он верил в то, что Бог призвал его на определенный пост ради служения.

Мы обращались к Книге Бытия, пытаясь понять предназначение и достоинство труда и то, как нам следует работать, но Новый Завет, и особенно послания Павла, позволяют нам глубже постичь вопрос о том, какую цель Бог придает труду, призывая нас служить миру.

Давайте рассмотрим, как в Библии употребляется то слово, которое мы чаще переводим как «призвание». В новозаветных посланиях греческий глагол «призывать» (kaleo) обычно применяется к Богу, когда тот предлагает людям спасительную веру и требует их вступить в союз с его сыном (см. Рим 8:30, 1 Кор 1:9). Это также призыв служить ему, распространяя его весть по миру (1 Петр 2:9-10). У призыва Божьего всегда есть не только личный аспект, но и коллективный. Он призывает вступить в отношения не только с ним самим, но и с общиной верующих (1 Кор 1:9, Еф 1:1–4, Кол 3:15). И даже само греческое слово, обозначающее церковь (ekklesia), в буквальном смысле означает «созванные».

В главе 7 Первого послания к Коринфянам Павел говорит читателям, что если они стали христианами, это не значит, что им надо менять то, чем они занимались в жизни, – менять семейное положение, работу или социальный статус, – чтобы жить пред Богом так, как это ему угодно. В стихе 17 Павел указывает: «Только каждый поступай так, как Бог ему определил, и каждый, как Господь призвал. Так я повелеваю по всем церквам».

Наш повседневный труд будет призванием лишь в том случае, если мы понимаем его как назначение от Бога ради служения другим

Здесь Павел использует два слова из религиозного словаря, чтобы сказать об обычной работе. В других местах Павел пишет о том, как Бог призывает людей вступить в спасительные отношения с ним и определяет (или «назначает», «приписывает») им духовные дары для служения и созидания христианской общины (Рим 12:3 и 2 Кор 10:13). Павел использует те же два греческих слова, говоря о том, что каждый христианин должен пребывать в том труде, который Бог ему «определил» и к которому Бог его «призвал». Однако здесь Павел говорит не о служении церкви, а об общих социальных и экономических задачах – о «светской работе», как мы бы сказали, говоря, что мы к этому призваны и на это определены Богом. Отсюда следует такой вывод: как Бог снабжает христиан всем нужным для созидания тела Христова, так он снабжает всех людей талантами и дарами для разного рода работ, чтобы они созидали человеческое общество. Библеист Энтони Тисельтон пишет об этом отрывке: «Это представление Павла о призвании и служении сильно отличается от представлений современного секулярного мира, где особенно почетное место обретает «автономия», а также от представлений секулярного постмодернизма, где особо важными считаются самореализация и стремление к власти… Это делает данный текст [послания Павла] актуальным для нынешней эпохи».

Замечание Тисельтона напоминает слова Беллы, которые мы цитировали во введении. Белла убеждает нас вернуться к представлению о работе как о «призвании», как о «служении для общего блага, а не просто средстве для улучшения жизни отдельного человека», для самореализации и усиления власти. Стоит вспомнить, что дело становится призванием лишь тогда, когда вас к нему призывает кто-то другой и вы делаете его ради него или них, а не ради себя. Наш повседневный труд будет призванием лишь в том случае, если мы понимаем его как назначение от Бога ради служения другим. Именно такому отношению к работе учит нас Библия.

В нашей церкви много успешных молодых людей, которых, когда они кончают колледж или школу бизнеса, приглашают работать в сферу финансовых услуг. Поскольку им лестно услышать подобные предложения и узнать о бонусах и компенсационных пакетах, которые по условиям стоят значительно выше того, что предлагают в других профессиях или сферах производства, многие из этих молодых людей даже и не рассматривают всерьез другие профессиональные возможности. На протяжении десятилетий эта сфера давала высокий статус и надежное финансовое положение. Как верный христианин, получив подобное предложение, может объективно задуматься о своем «призвании»?

Несомненно, некоторые люди чувствуют, что работа в сфере финансов, торговли, частных акций, государственных финансов и тому подобного позволяет им использовать свои уникальные дары для службы Богу и людям. Однако другие, проведя несколько лет на Уолл-стрит, приходят к выводу, что их силы и стремления лучше соответствуют иному роду деятельности. Так, например, Джилл Лэмар проработала несколько лет в компании Merrill Lynch, пока не поняла, что ей необходимо поменять профессию. Она любила книги и сама неплохо писала, а потому решила посвятить себя издательскому делу. Ей пришлось начинать «с нуля», заняв очень скромную и плохо оплачиваемую должность. Ей пришлось отказаться от возможности много зарабатывать, поскольку это не значило, что банковское дело есть то призвание, которого ей следует держаться. Вместо этого она пыталась думать о том, как ей наилучшим образом распорядиться своими дарами и желанием служить людям. Ее решение многим не нравилось, в том числе и в церкви!

Христиане должны знать об этом революционном понимании цели их работы в мире. Мы выбираем работу и трудимся не для того, чтобы реализовать себя и обрести власть, поскольку быть призванным Богом – это уже нечто такое, что дает нам великую силу. Нам следует видеть в труде средство для служения Богу и ближнему, и мы должны выбирать работу и трудиться ради этой цели. Выбирая работу, мы уже не спрашиваем себя: «Что принесет мне больше всего денег и даст самый высокий статус?» Вместо этого здесь должен звучать такой вопрос: «Как, учитывая мои реальные способности и возможности, я могу лучше всего служить другим людям, исходя из того, насколько я понимаю волю Божью и потребности людей?»

Джилл отнеслась к последнему вопросу очень серьезно. Занимаясь издательским делом, она увидела, что умеет хорошо редактировать и находить новых авторов. Ей все сильнее хотелось снабдить мир хорошими историями для чтения. Иные из таких историй отражали ее представления о мире, сформированные на основе изучения Библии, но другие нет. Она искала высокое мастерство. В итоге она возглавила в издательстве Barnes & Noble удивительную программу «Открой новых великих авторов». Эта инициатива давала достойным начинающим авторам шанс найти более широкую читательскую аудиторию.

Два вопроса, которые прозвучали выше, указывают на некоторые неочевидные вещи. Второй вопрос дает нам более устойчивую мотивацию для дисциплинированного и умелого труда. Если суть работы сводится к тому, чтобы обслуживать себя и себя возвеличивать, тогда наша работа будет касаться в первую очередь не труда, но нас самих. Наша агрессивность в итоге породит злоупотребления, наши стремления обернутся «выгоранием», а наша самодостаточность станет ненавистью к себе. Но если цель работы служить чему-то вне нас и возвеличивать кого-то другого, у нас будут более весомые причины использовать наши таланты, амбицию и деловую смекалку – и в долгосрочной перспективе у нас больше шансов добиться успеха, даже с точки зрения мира.

 

Призвание и «маски» Бога

Никто не понял того учения, что содержится в главе 7 Первого послания к Коринфянам, так прекрасно, как Мартин Лютер. Он перевел слово «призвание» в этих стихах на немецкий как Beruf, таким словом обозначалось «занятие». Это была его полемика против представления о призвании, преобладавшего в средневековой церкви. В те времена церковь считала себя целиком и полностью Царством Божьим на земле, а потому только работа в церкви и для нее могла считаться Божьим делом. Это означало, что если Бог призывает тебя на служение, ты непременно становишься монахом, священником или монахиней. Их называли «духовное сословие», все прочие были мирскими, а светский труд воспринимался чем-то вроде той унизительной необходимости, которую видели в ручном труде греки. Лютер жестко критиковал эту идею в своем трактате под названием «К христианскому дворянству германской нации»:

Это чистая выдумка, что папа, епископы, священники И монахи относятся к «духовному сословию», тогда как князья, господа, ремесленники И крестьяне есть «временное сословие». Это ложь и лицемерие. Но никого из нас это не должно пугать, и вот по какой причине: все христиане воистину относятся к духовному сословию, и между ними нет различий, за исключением разных постов… Все мы через крещение были поставлены священниками, по словам св. Петра: «Вы – царственное священство» (1 Петр 2:9). А Апокалипсис говорит: Ты Кровию Своею соделал нас царями И священниками» (Откр 5:9-10) [65] .

Здесь Лютер утверждает, что Бог в равной мере призывает каждого христианина к его труду. В своем толковании на псалмы 146–147 Лютер закладывает основы идеи профессионального призвания, объясняя, почему это должно быть так. Он рассматривает стих 2 псалма 147, где Иерусалиму говорится, что Бог «укрепляет вереи ворот твоих». Лютер задается вопросом о том, как Бог укрепляет ворота – то есть заботится о безопасности и благополучии – города. Он отвечает: «Под словом «вереи» нужно понимать не только железную решетку, которую кует кузнец, но… все, прочее, что нас защищает, например хорошее правительство, хорошие законы города, хороший порядок… и мудрых правителей… все это – дар Божий». Как Бог дает безопасность городу? Не делает ли он это через законодателей, начальников полиции и тех, кто работает в правительстве и политике? Таким образом, Бог заботится о наших гражданских нуждах через труд людей, которых он призывает к этой работе.

В «Большом катехизисе» Лютера, когда речь идет о прошении о «насущном хлебе» в Молитве Господней, Лютер пишет: «Когда ты молишься о «насущном хлебе», ты молишься и обо всем том, что позволяет тебе получить и вкушать твой хлеб насущный… Надо раскрыть и расширить свои мысли за пределы мучных закромов и печи булочника, чтобы включить туда обширные поля, земли и всю страну, которая производит, обрабатывает и доставляет нам наш насущный хлеб и всякую другую пищу». Так каким же образом Бог «насыщает все живущее» (Пс 144:16) сегодня? Не делает ли он это через труд фермера, пекаря, продавцов, программиста веб-сайта, водителя грузовика и всех, кто внес свой вклад в доставку пищи? Лютер пишет: «Бог мог бы с легкостью дать тебе зерно и плоды, не предлагая тебе пахать и насаждать, но он не желает этого делать».

Не насыщает ли Бог все живущее через труд фермера, пекаря, продавцов, программиста веб-сайта, водителя грузовика и всех, кто внес свой вклад в доставку пищи?

А затем он приводит аналогию, чтобы объяснить, почему Бог так поступает. Родители стремятся дать детям все потребное, но в то же время хотят воспитать их старательными, добросовестными и ответственными людьми. И потому они дают детям поручения. Разумеется, они сами выполнили бы все работы по дому лучше, но эти вещи помогают детям взрослеть. Потому родители дают детям то, что тем нужно – добрый характер – с помощью прилежания, которое требуется для выполнения порученных им дел. Лютер приходит к заключению о том, что Бог действует через наш труд по той же причине:

Что еще означает вся наша работа для Бога – работа на полях, в саду, в городе, в доме, на войне или в правительстве, – если это не просто задания для детей, через которые Он хочет дать нам свои дары на полях, в доме И во всех прочих местах? Это маски Божьи, Он желает делать все вещи, спрятавшись за ними [70] .

Говоря о стихе 3 псалма 147, Лютер далее задает вопрос: каким образом Бог «утверждает в пределах твоих мир»? Через добрых соседей, отвечает он, которые честны и прямы в повседневных вещах и участвуют в гражданской жизни. Как он считает, это относится даже к сексуальным отношениям в браке. Бог мог бы дать нам детей непосредственно.

«Он мог бы давать нам детей без участия мужчины и женщины. Но Он не желает этого делать. Вместо этого Он соединяет мужчину и женщину, так что кажется, будто это дело мужчины и женщины, но Он делает это под прикрытием таких масок».

«Бог доит коров через трудовое призвание доярок». Мартин Лютер

Теперь мы понимаем, что имеет в виду Лютер, говоря о таком призвании от Бога. К «маскам», под прикрытием которых Бог заботится о нас, относятся не только самые скромные работы, например труд пахаря или землекопа, но и важнейшие общественные роли и задачи, такие как голосование, участие в работе общественных институтов, роль отца или матери. Все это призвания от Бога, все эти вещи позволяют осуществлять дело Божье в мире и распределять Божьи дары среди нас. Даже самая незаметная крестьянка осуществляет Божье призвание. Как говорил Лютер в одной проповеди, «Бог доит коров через трудовое призвание доярок».

 

Призвание к труду и Евангелие

Вклад Лютера в понимание нашего предмета не ограничивается его замечательной идеей о том, что всякая работа есть призвание от Бога. Доктрина оправдания только верой – скала, на которой стоит протестантская Реформация, – еще глубже влияет на христианское понимание работы. Прежнее средневековое представление (о том, что светская работа не имеет значения, тогда как религиозные труды занимают почетное место) отчасти основывалось на неверном представлении о самом спасении. «Во дни Лютера, – пишет Ли Харди, – было принято думать, что монахи, взявшие на себя монашеские обеты и подчинившиеся жестким правилам общей жизни, могли тем самым заслужить особое расположение Бога и потому надежно обеспечить себе вечное спасение». Лютер же понимал, что подобное образцовое соблюдение религиозных обрядов и преданное служение не освобождают его от той реальности, что его жизнь не соответствовала той праведности, которой требовал Бог. Затем, изучая Писание, он сделал свое знаменитое открытие: оправдание дается по благодати через веру во Христа независимо от добрых дел. Он мучительно стремился постичь смысл выражения «правда Божья», потому что, «хотя я вел безупречную монашескую жизнь, я чувствовал себя грешником перед Богом и совесть моя была крайне обеспокоена. Я не мог поверить в то, что он удовлетворен моей безупречностью [в религиозных делах]… Я приходил в ярость, потому что моя совесть была мучительной и беспокойной». Он начал размышлять о стихах 16–17 главы 1 Послания к Римлянам, где Павел говорит, что спасение и правда Божья – «верою». Лютер продолжает:

Тогда я начал понимать, что правда Божья есть то, чем праведный живет по дару Бога, а именно – по вере… Здесь я почувствовал, что совершенно заново родился И вступил в рай через открытые врата. Мне было явлено совершенно иное лицо всего Писания [75] .

Как Лютер отмечает в последнем предложении, поняв, что спасение дается по благодати, а не из-за каких-либо усилий человека, он пересмотрел все свои представления о Писании, в том числе о смысле труда. Это привело его, в частности, к двум следующим выводам. Во-первых, если религиозные дела играют важнейшую роль для достижения хорошей позиции перед лицом Бога, тогда всегда должна существовать фундаментальная разница между служением церкви и любыми другими делами. И, во-вторых, если религиозные дела никак не влияют на расположение Бога, уже нельзя ставить их выше иных видов работы.

Евангелие спасения через чистую благодать влияет и на еще один аспект понимания работы. Если в древности монахи могли думать, что спасутся с помощью религиозных дел, то многие современные люди ищут своеобразное спасение – в виде самоуважения и чувства собственной ценности – в карьерном успехе. Это заставляет их стремиться только к высокооплачиваемым и престижным работам и совершать извращенное «поклонение» им. Но Евангелие освобождает нас от жесткой необходимости что-то доказывать себе и строить себе надежную идентичность с помощью работы, потому что все уже доказано и мы уже в безопасности. Оно также освобождает нас от презрительного отношения к менее интеллектуальному труду и от зависти к более престижным работам. Любая работа становится средством для любви к Богу, спасающему нас даром, и вследствие этого – средством для любви к ближнему.

Так что Лютер мог писать о верующих: «Даже их на вид светские труды есть поклонение Богу и послушание, которое приятно Богу». Он также говорил: «Что же препятствует мне в таком случае свободно, радостно, ото всего сердца, с готовностью воли… отдать себя, подобно Христу, моему ближнему, точно так же, как Христос предал себя за меня… поскольку через веру мне дается обилие всяких благ во Христе?» Поскольку во Христе мы уже обладаем теми вещами, которых ищут другие люди, – спасением, чувством собственной ценности, доброй совестью и миром, – мы можем уже работать просто ради любви к Богу и ближним. Это радостная жертва, это ограничение, которое несет свободу.

Христиане, верно понимающие учение Библии, больше других ценят труд нехристиан

Это по иронии судьбы значит, что христиане, верно понимающие учение Библии, больше других ценят труд нехристиан. Мы знаем, что спасаемся только благодатью, а потому мы не есть лучшие отцы или матери, лучшие художники или предприниматели, чем те, кто не разделяет нашей веры. Наш взгляд, отточенный Евангелием, позволяет замечать сияние славы дела Божьего в мире через людей, которых Бог сотворил и призвал, во всем – и в самом простом деле, таком как дойка коровы, и в создании великого произведения искусства или исторического достижения.

 

Работа как дело любви

Такой революционный взгляд на труд позволяет в любой работе стремиться к одной и той же высокой цели: воздавать честь Богу через любовь к ближним, которым ты служишь с помощью работы.

Писательница Дороти Сейерс вспоминает, что многие люди столкнулись с подобным пониманием работы во время мрачных дней Второй мировой войны:

Привычка думать о работе как о том, что некто делает из-за денег, настолько глубоко укоренилась в нас, что нам даже трудно себе представить, каким радикальным изменением было бы думать вместо этого о выполнении самой работы… [78] Я верю, что есть христианская доктрина работы, тесно связанная с доктринами творческой силы Бога и божественного образа в человеке… По сути [нынешняя] ересь… заключается в том, что работа не есть проявление творческой силы человека на службе обществу, но просто нечто такое, что человек делает ради получения денег и возможности отдохнуть [79] .

Далее она объясняет, каков результат такого представления: «Доктора занимаются медициной в первую очередь не для облегчения страданий, но для обеспечения себя – где-то на этом пути помещается и лечение пациентов. Юристы берутся за дела не потому, что неравнодушны к справедливости, а потому, что закон есть их профессия, позволяющая им жить». Но во время войны многие люди оказались в армии и открыли там новое необъяснимое ощущение удовлетворения от работы. «Мужчины часто счастливы и удовлетворены в армии потому, что впервые в жизни делают что-то не за плату – жалкий мотив, – но ради того, чтобы исполнить то, за что взялись».

Сейерс писала о Великобритании военных лет, когда каждый человек понимал, что его труд вносит вклад в выживание страны. Но другой писатель, Лестер Декостер, прекрасно показал, насколько важна работа для жизни человека во все времена и повсеместно:

Работа есть та форма, в какой мы становимся полезны для других… и другие полезными для нас. Мы сеем [посредством нашей работы], Бог же увеличивает единство всех людей…

[Возьмите] то кресло, на котором вы расположились… Могли бы вы его сделать? Как бы вы, скажем, достали дерево? Пошли бы в лес и срубили? Но сначала вам пришлось бы изготовить для этого инструменты, а также собрать какое-то устройство для его транспортировки И создать деревообрабатывающую фабрику и дороги, чтобы перевозить материалы. В итоге на это можно было бы потратить одну жизнь целиком, если не две, на производство одного кресла!.. Если бы мы… работали не сорок, а сто сорок часов в неделю, нам все равно не удалось бы создать хотя бы малую часть тех благ и услуг, которыми мы привычно пользуемся. Зарплата позволяет нам покупать гораздо больше вещей, чем то, что мы могли бы делать за то время, пока зарабатывали деньги… Работа… позволяет нам получать взамен гораздо больше, чем то, что мы в нее вложили…

Представьте себе, что прямо сейчас все прекратили работать! Что произойдет? Цивилизованная жизнь быстро придет в упадок. Полки продуктовых магазинов опустеют, газ перестанет поступать по трубам, порядок на улицах никто не будет контролировать, и везде возникнут пожары. Исчезнут службы связи И транспорта, коммунальные сервисы прекратят работу. Те, кто это переживет, будут собираться у костров, жить в пещерах и носить сырые звериные шкуры. Отличие [такого запустения от] культуры только одно – просто работа [81] .

Неважно, чем ты занят – выписываешь ли ты квитанции за парковку, создаешь компьютерные программы или обдумываешь книгу, – быть может, у тебя нет лучшей возможности любить людей, кроме как делать свою работу. Но, разумеется, лишь в том случае, если ты компетентен и делаешь свое дело умело.

 

Работа как служение своими способностями

Когда вы любите людей через свою работу, это, среди прочего, есть «служение вашими способностями». Если Божий замысел о вашей работе состоит в том, чтобы вы служили человечеству, значит, наилучший способ служить Богу состоит в том, что вы выполняете свою работу как можно лучше. Дороти Сейерс пишет:

Если в церковь ходит умелый плотник, то обычно все наставления, которые он слышит, сводятся к следующим: не напивайся и не буянь в те часы, когда ты отдыхаешь от работы, и посещай церковь по воскресеньям. А церковь должна была бы сказать ему вот что: в первую очередь вера требует от него делать хорошие столы [82] .

Позвольте мне привести яркую иллюстрацию к словам Сейерс. 24 февраля 1989 года самолет компании «Юнайтед эрлайнс» (рейс 811) взлетел над Гонолулу и направился в Новую Зеландию. Боинг 747 набрал высоту в шесть тысяч семьсот метров, и здесь передний грузовой люк двигателя открылся, и на боку аэроплана образовалась огромная дыра. Девять пассажиров сразу же выпали из самолета и погибли. Два правых двигателя повредил летучий мусор, так что они не работали. Самолет находился в полутора сотнях с лишним километрах от земли. У капитана воздушного судна Дэвида Кронина за плечами был 38-летний опыт полетов.

Чтобы компенсировать отсутствующую поддержку двух правых двигателей, он начал контролировать положение штурвала руками, одновременно нажимая ногами на контрольный руль, расположенный на полу, чтобы стабилизировать самолет. Но мучительнее всего для него был вопрос о скорости полета. Он замедлил скорость самолета почти до уровня скорости сваливания, чтобы ветер не разрывал корпус самолета далее. Но поскольку образовавшаяся дыра изменила аэродинамику лайнера, обычные параметры скорости сваливания оказались неверными. Понимая это, пилот использовал собственные расчеты. Кроме того, поскольку в самолет только что загрузили тонну с лишним топлива для длительного перелета, он был слишком тяжелым, чтобы при приземлении не испортились шасси… А затем капитан столкнулся с еще одной проблемой. Щитки на крыльях, которые позволяли замедлить полет, плохо поддавались управлению. Ему нужно было посадить самолет, движущийся на скорости 314 км/час, тогда как обычно он садится на скорости 274 км/час. Самолет весил 230 тонн, тогда как рекомендованный для «Боинга» максимум составлял 210 тонн… И все же капитан Кронин совершил одну из самых плавных посадок изо всех, что запомнил его экипаж, к радости пассажиров. Специалисты называли эту посадку чудом… Спустя несколько дней после этого чрезвычайного происшествия журналист спрашивал капитана Кронина о том, какая первая мысль пришла ему в голову в тот момент, как он заметил открытие люка. Он ответил: «Я здесь же помолился о моих пассажирах и вернулся к моей работе» [83] .

Бизнесмен Вильям Дейл, деятель Лютеранской церкви, ссылался на эту удивительную историю, чтобы сказать одну важную вещь: «Если так называемые миряне не могут найти духовного смысла своей работы, они неизбежно будут жить двойной жизнью: то, что они делают по утрам в воскресенье, останется вне связи с тем, что они делают в другие дни недели. Нам надо понять, что действия повседневной жизни – духовны – и помочь… людям соприкоснуться с Богом в мире, а не где-то вне мира. Такая духовность выражается в принципе: “Твоя работа есть твоя молитва”».

Как же мы связываем то, что делаем в воскресное утро, с тем, что делаем в остальное время на неделе?

Как можем «соприкоснуться с Богом в мире» через нашу работу? Дейл отвечает: если вы хотите убедиться в том, что служите своим трудом Богу, то в первую очередь вам надо быть компетентным.

Когда во время полета рейса 811 компании «Юнайтед эрлайнс» произошли большие неприятности, величайшим даром капитана Кронина для его пассажиров стали его опыт и рассудительность. В момент смертельного риска для пассажиров было не очень важно, как капитан Кронин строил отношения с коллегами или как он распространял свою веру на работе… Жизненно важным было другое: был ли он достаточно компетентным пилотом для того, чтобы совершить безопасную посадку на испорченном самолете… Мы можем соприкасаться с Богом через труд самыми разными путями… но если христианин призван соучаствовать в непрестанном творческом процессе Бога, краеугольный камень нашего служения есть компетентность. Мы должны распоряжаться своими умениями как можно компетентнее.

Компетентность – это наиважнейшая ценность. Это не средство для достижения каких-то иных целей, таких как богатство и положение, хотя она и может привести к таким результатам [85] .

Из этого утверждения – что компетентная работа есть форма любви – многое следует на практике. При таком понимании работы человек все равно стремится к успеху, но в меньшей степени будет склонен работать до переутомления, а также меньше будет обескуражен неудачами. Если это справедливо, то при выборе между работой, которая принесет тебе больше денег, и работой, которая больше даст людям, тебе стоит серьезно подумать о том, не выбрать ли хуже оплачиваемую, особенно если ты можешь выполнять ее прекрасно. Это означает, что все работы – не только так называемые помогающие профессии – по сути есть любовь к ближнему. Христианам не обязательно заниматься непосредственным служением церкви или на добровольных началах заниматься благотворительностью, чтобы любить других через свою работу.

«Ты можешь прославлять Господа чисткой картошки, если ты только чистишь ее совершенно»

В частности, этот принцип позволяет нам находить удовлетворение в работе, даже если по мирским стандартам это не какая-то великолепная, высокооплачиваемая и желанная должность. И хотя, как утверждал Лютер, объективно все работы ценны для других людей, субъективно труд не даст чувства полноты, если вы не стремитесь сознательно понимать свою работу как призвание любить ближнего.

Как писал Жан Кальвин, «ни одно поручение не стоит считать слишком низким или простым, если, исполняя его, вы послушны призванию, так что оно будет сиять и станет крайне драгоценным в очах Божьих». Отметим, что Кальвин говорит о послушании призванию в своей работе, то есть это значит, что вы сознательно видите в этом труде призвание от Бога и приносите свою работу ему. Когда вы это делаете, вы уже не сомневаетесь в том, что величие Божье сияет в каждой задаче, не важно, копаете ли вы всего-навсего землю в саду или выполняете такую важную задачу, как открытие биржи. В книге «Огненные колесницы» миссионер говорит своему сыну Эрику Лидделлу такие слова: «Ты можешь прославлять Господа чисткой картошки, если ты только чистишь ее совершенно».

В итоге ваш повседневный труд есть акт поклонения Богу, который тебя к этому призвал, снабдив всем необходимым, каким бы трудом ты ни занимался. В заметках о своем великом альбоме «Наивысшая любовь» Джон Колтрейн прекрасно выражает эту мысль:

Данный альбом есть смиренное приношение Ему. Это попытка сказать «БЛАГОДАРЮ ТЕБЯ, БОЖЕ» через наш труд, как мы это делаем в сердце или устами. Да поможет Он нам И укрепит всех людей в каждом их благом начинании.