Занимается рассвет: затянутое свинцовыми облаками небо с редкими проблесками синевы начинает светлеть.

Проснуться после беспокойной ночи от того, как Алекса громко разговаривает сама с собой, – не самое приятное ощущение. Вернее, Алекса пытается говорить с Кассом и, как надоедливый комар, преследует его повсюду, а тот не то чтобы отмахивается – вообще не реагирует, складывая вещи в потертую серую сумку.

Оглядываю лагерь и понимаю, что шум исходит только от этой парочки.

Прекрасная картина: безответные мольбы Алексы, безмолвная возня Касса.

Хоуп, к моему изумлению, спокойно спит и ничего не слышит.

Сперва мне кажется, что рыжий тоже дремлет. Он лежит на спине, согнув босые ноги в коленях и прикрыв лицо ладонями, словно защищается от солнечных лучей. Но он, похоже, замечает, что я проснулась, поскольку бормочет:

– Угомони ее уже, а?

У меня на языке вертится множество фраз, от саркастичных до искренних, но рыжий наверняка и сам понимает: Алекса угомонится лишь в том случае, если Касс оттает.

– А где остальные? – спрашиваю я про Лонана и Финнли.

– Припасы, – коротко отзывается рыжий и, уронив руку на песок, лениво указывает в сторону океана: – Лодка.

А он точно не жаворонок.

Лодки не видно, однако меня гораздо сильнее беспокоит отсутствие кое-чего другого.

– Что случилось с вашим пиратским кораблем?

– Пиратским кораблем? – улыбается рыжий уголком рта. – Мы что, настолько дикари?

– Дикари? Нет. Но он напомнил мне о пиратах. И вы тоже.

Рыжий отнимает от лица и вторую руку. Прищурившись, ждет продолжения.

А он не такой осторожный, как Лонан. Особенно в полусонном состоянии. Можно обратить это в свою пользу. Парни что-то знают об острове – вряд ли их прибило к берегу случайно. Вероятно, они тоже ищут Убежище, прямо как мы. Правда, они, в отличие от нас, в курсе про карту в тотеме. Что еще они скрывают?..

Надо действовать аккуратно. Выведать информацию ненавязчиво, будто я к этому вовсе и не стремлюсь.

– Он просто… напомнил мне корабль-призрак. Такой темный, зловещий. Поэтому я и считаю, что безжалостно отправляете людей за борт, навстречу гибели.

Специально как можно драматичнее понижаю тон: пусть рыжему станет ясно, что я в это совсем не верю. Правда, я и в кровожадных жуков не верила, и в растения-щупальца, способные заставить человека увидеть наяву худшие страхи…

– А еще, – продолжаю я, – когда мы подошли ближе, вы изучали карту. Напрашивается единственный вывод: вы ищете зарытые сокровища и не хотите ими делиться.

Теперь я не преувеличиваю. Надеюсь, что в целом я сыграла достаточно убедительно и сумею выведать по-настоящему ценные сведения.

Второй уголок его рта тоже приподнимается, но назвать результат улыбкой я почему-то не могу.

– У всякого успешного пирата должны быть тайны, – произносит рыжий. – Но мы не пираты. Мы Избавители.

– И от кого вы избавляетесь? – притворно ужасаюсь я, и он улыбается уже по-настоящему. Значит, я на шаг ближе к разгадке.

– Но если серьезно… Что еще за Избавители?

– Всего рассказать мы не можем, – говорит рыжий. – Но думаю, ничего не случится, если я тебя успокою: от тебя избавляться мы не собираемся.

Его улыбка будто яркий солнечный луч, который пробивается сквозь тяжелые грозовые тучи.

– Какое облегчение! Сердечно тебя благодарю.

Он смеется, и я решаю рискнуть:

– Слушай, а это самое «все», которое нельзя…

– Прости, – перебивает он меня. – Неправильно выразился. Нам нельзя ничего рассказывать.

– Сейчас или вообще?

Он колеблется, и я понимаю: один из них рано или поздно что-нибудь да выдаст.

– Пока что.

– Я просто хочу кое-что уточнить, – упорствую я, поскольку он не ощетинился и не закрылся от меня. – Почему у вас нет меток? – показываю ему И-Д-Е-Н на мизинце, повернув кисть.

Замечаю, что рыжий смешно морщит нос, когда улыбается.

– Сказал ведь уже. Мы Избавители.

– А дальше?..

– Лучше спроси что-нибудь другое.

Вздыхаю. Ладно, вернемся на несколько шагов назад:

– Ваш корабль – он призрак или нет?

– Он вернется примерно через неделю. Не будет же команда сходить с курса только потому, что Избавители отправились на особое задание. Кроме того, судно опасно здесь оставлять. Нам бы не хотелось, чтобы он повторил судьбу вашей лодки…

В смысле, разбился, мысленно договариваю за него я.

– Феникс! Касс! Не поможете?

Рыжий – то есть Феникс – оборачивается, заслышав голос Лонана.

Сам Лонан и Финнли отделяются от темного массива деревьев и направляются к воде.

– Что стряслось? – привстает Хоуп, когда мимо нее пролетают Касс и Алекса.

Феникс плавным, отточенным движением поднимается на ноги и уходит прочь. Ни зыбких ниточек тайн, ни «приятно было пообщаться», ни прощального взгляда.

– Они помалкивают, – говорю я Хоуп. Тоже встаю, стряхивая забившийся в складки обрезанных штанов песок. – Но это вовсе не означает, что мы ничего не выясним.

– Чушь! – произносит Лонан, когда я заявляю, что, куда бы они ни направлялись, мы присоединимся к ним.

Он пробегает пальцами по волосам, ерошит их.

– Там, – киваю я на заросли, – все не так просто.

Я очень не хочу идти в джунгли, но мое желание узнать, что же эта странная компания замышляет, одерживает верх. Они добровольно застряли здесь на неделю ради своей настолько загадочной миссии, что чуть ли не позашивали себе рты.

Нет, мы не случайно оказались на одном острове.

– Мы вам нужны, мы можем подсказать, где есть часть ловушек.

– Мы все равно за вами увяжемся, – встревает Алекса.

Касс, уже испытавший ее настырность на собственной шкуре, бросает на Лонана пронзительный взгляд.

– Если мы и возьмем вас с собой, – обращается он к Алексе, продолжая смотреть на Лонана, – то вы не будете задавать лишних вопросов.

– Но… – начинает возмущаться Алекса, но ее перебивает Лонан:

– Провал. Моментальный. Ты остаешься на берегу. И веди себя потише, ладно?

Он внимательно всматривается мне в глаза, потом поворачивается к Хоуп.

– И ты тоже, – говорит он мягким тоном. – Лучше побудь в лагере. На поляне сухо. Пусть порез хоть немного заживет, иначе занесешь инфекцию.

Лонан находит в ближайшем рюкзаке фляжку и бросает ее Хоуп:

– И промой из раны песок. Только оставь мне немного, вечером выпью.

Он наклоняется застегнуть молнию рюкзака, и на солнце вдруг блестит что-то серебряное: кинжал в ножнах, закрепленных на бедре. Лонан одергивает рубашку, но поздно. Я заметила оружие.

– Разделяться – не очень разумно, – выпаливаю я.

План нехороший, как ни крути. Я наедине с ними в страшных, непредсказуемых джунглях? Не лучшая ситуация, учитывая, что Лонан вдобавок вооружен кинжалом. Хоуп и Алекса должны остаться на берегу, и я не могу отделаться от мысли о том, как Финнли сперва пропала, а затем вернулась… другой. Мне не терпится узнать, что она вычитала в моей книжке, если сумела расшифровать символы. Однако Финнли практически приклеилась к парням, а я не доверяю им настолько, чтобы заговорить об отцовском руководстве в их присутствии. Особенно когда я понятия не имею, что там написано с помощью азбуки Морзе.

– Выбирай, – произносит Лонан. – Предлагать снова не буду.

Финнли пойдет с ними. А если я останусь в лагере, то шанс переговорить с глазу на глаз стремительно упадет с отметки «маловероятно» до нуля. И я не сумею ничего выведать у парней. Стоит ли рискнуть?..

И смогу ли я жить дальше, понимая, что упустила такую возможность? И вообще, если я перестрахуюсь, то позволю страху одержать победу.

Нет, эти мысли сведут меня с ума.

В конце концов чашу весов перевешивает любопытство. Вдруг Избавителям известно о том, что случилось с моим отцом?

Собираю всю свою смелость в кулак и смотрю Лонану в глаза:

– Отдай мне кинжал, который пытаешься спрятать. Пусть побудет у меня. В знак того, что между нами мир.

Лонан, к моему удивлению, снимает с пояса ножны и протягивает их на ладони. Но мгновенно отдергивает руку, не позволяя забрать кинжал.

– Отдай мне кольцо, которое носишь на шее, – парирует он. – Считай, что это мое ответное «и я тебе не доверяю».

Обручальное кольцо моего отца словно тяжелеет, свисая с тонкой цепочки. Оно не представляет никакой угрозы. Но Лонан, похоже, видит меня насквозь и, конечно, догадался, что я не способна найти в себе силы расстаться с кольцом. Что оно одна из немногих вещей, которые дарят мне ощущение безопасности в нашем разрушенном мире.

Я отчаянно хочу получить ответы на вопросы… но не такой ценой.

– Я… я не могу.

Лонан продолжает смотреть на меня. Я машинально стискиваю кольцо в ладони, но Лонан аккуратно разжимает мои пальцы и, вложив в них кинжал, смыкает обратно.

– И не убей меня, – добавляет Лонан, и в воздухе буквально звенит напряжение, – или парни сорвут цепочку и выбросят колечко в океан.

Моргаю, утратив дар речи.

– А у меня нога болит, – замечает Хоуп, наш извечный миротворец. – Лучше иди с ними, Иден.

Она верит, что я сумею за себя постоять, и я даже чувствую прилив сил.

Алекса – причина, по которой нам так часто и нужен миротворец, – молчит. Наверное, выжидает, чтобы последнее слово осталось именно за ней, как готовый захлопнуть пасть аллигатор. Однако через несколько секунд она кивает, дескать, согласна. Плохо себе представляю, как она будет суетиться вокруг Хоуп и торчать на нашей полянке.

Меня-то не проведешь, но возмущаться и выказывать свои сомнения вслух я не собираюсь.

Идти в такой компании в джунгли, разумеется, опасно. Что ж, надо будет постараться оправдать риск.

И мы отправляемся в этот кошмар наяву.