Туман в моей голове рассеивается: если я возьму на себя вину за Грея, то останусь жива. А если выяснится, что отец поднял руку на Волка, то меня убьют – ему в наказание.

– И когда вы перестанете превращать людей в шпионов? Когда мы их исцелим? – Соскальзываю со стула и подхожу к экранам. – А Лонан… Вы его тоже обработали?

Ни отец, ни Пеллегрин не произносят ни слова. Когда я к ним поворачиваюсь, у обоих на лицах застывает одинаковое сконфуженное выражение, подразумевающее нечто вроде «мне жаль тебе говорить, но…».

– Я слушаю.

Пауза слишком затягивается.

– Что случилось с Лонаном? – начинаю переживать я. – Он в порядке?

Я почти потеряла контроль над ситуацией. Непозволительно расслабилась! Не стоило мне заботиться о собственном комфорте тут, в логове Волков!

И о чем я только думала!..

– Милая, сейчас он успешно восстанавливается после процедуры, которую перенес, – говорит папа. – Как и большинство людей.

Большинство?

– Ну и?..

За рассказ принимается Пеллегрин:

– Лонан изначально был финальной частью нашего плана, – произносит он. – Поэтому мы и вытащили Ская Кассоуэри из лагеря Нью-Порт-Изабель. Мы знали, что это единственный способ выманить Лонана. Из него вышел неуловимый пират, если ты еще не заметила.

– И мне очень жаль, – добавляет папа, – но лекарства не существует. Пелл изобрел формулу, но вожаки пока не дали «добро» на тестирование или дальнейшую разработку. Экипаж корабля, на котором перевозили Кассоуэри, скормил Лонану маленькую ложь. Ничего не поделаешь.

Я столбенею. Значит, наш «идеальный» план давным-давно провалился. В него словно выстрелили дротиком, причем ядерным.

– А я считала, что Волки хотят использовать Лонана и сокрушить Сопротивление.

– Разумеется, они этого жаждут, – соглашается папа. – Мы были крайне убедительны.

– Да их и не пришлось долго убеждать, – замечает Пеллегрин.

Мы на минуту замираем в неловком молчании.

Отец привычно отпивает из кружки остывший кофе. Да, папа ничуть не изменился.

– А-а! – вдруг восклицает он, как будто в кофейной гуще скрывался его волшебный эликсир понимания. – Ты, кажется, совсем запуталась: ты же думаешь, что мы с Пеллом собираемся использовать Лонана и прочих шпионов, которых сами и создали, чтобы уничтожить Сопротивление! Что, в принципе, не имеет никакого смысла.

Пеллегрин расплывается в улыбке:

– А мы и впрямь убедительны, да, Уилл?

– Ага, – соглашается отец, но его улыбка – лишь тень по сравнению с Пеллом. – Иден, влияние Лонана наверняка переломит ход войны. Вожаки настаивали на том, чтобы он прошел процедуру, с тех самых пор, как вбили себе в головы, что с его помощью можно подорвать Сопротивление. Они на нем помешались и хотят поскорее заполучить парня в свои лапы. Теперь ты понимаешь, что случилось бы, если б мы им отказали.

– А если вы тайные анти-Волки, то вы собираетесь использовать Лонана, чтобы помочь Сопротивлению в войне? – произношу я, пытаясь сложить все пазлы воедино.

Мой отец улыбается – теперь по-настоящему:

– Да, Иден. И мы хотим победить Стаю.