Покинув лабораторию, мы вновь превращаемся в подопытного и спеца, работающего на Волков. Между нами не вспыхивает искра тепла и понимания, ничто не выдает наших тайн. В моем кармане, в тонком чехле из неопрена, надежно спрятан пузырек с кровью, а за пояс, вместо руководства по выживанию, заткнут футляр со шприцами – отличный способ себя защитить.

– На яхте держись рядом с Лонаном, – говорит Пеллегрин. Мы проходим по балкону к узкой позолоченной лестнице и поднимаемся на третий этаж. – Пока Ава без сознания, твой отец сможет отдавать ему и остальным приказы – что делать, как себя вести.

Мне почему-то становится не по себе. Как-то это неправильно.

– И он будет их контролировать?

– Не совсем. – Пусть Пеллегрин и говорит вполголоса, но за этими коридорами не так уж пристально следят. А может, дело в том, что за мониторами сейчас папа. – Он должен делать вид, что управляет ими, и не вызвать подозрений у Грея и Авы, когда те проснутся. Он переведет чувства твоих друзей в автономный режим, то есть они будут действовать, думать и воспринимать обстановку сами.

Мы добираемся до первой встретившейся мне здесь нестеклянной двери. Я смотрю на поверхность, сделанную из сплошного листа железа. Волки только притворяются, что живут в стеклянных домах и не бросают ни в кого камней. Пока они вполне успешно правят железными кулаками.

Пеллегрин прижимает к двери три пальца, и на ней вспыхивает синий круг. Он напоминает мне о карте, которую парни нашли в каменном тотеме на берегу.

– Биозащита, – коротко комментирует Пеллегрин, проводя по линиям кончиком пальца – словно ищет выход из нарисованного лабиринта. – А теперь вернемся к приказам: по сути, это простой способ поддерживать с вами связь. У нас есть соглядатаи на острове Зорнова, и мы сможем вас предупредить, если вдруг кто-то попытается вам помешать.

– Но я ведь ничего не услышу.

Да, я говорю очевидную вещь, но прежде чем меня в компании ПсевдоВолков отправят на остров Зорнова с важнейшим заданием, лучше прояснить кое-какие моменты. «Иден и пузырек крови против войны» – неплохое название для будущего бестселлера, но вообще я хочу, чтобы у этой книги была хорошая концовка.

– Правильно, – отзывается Пеллегрин. – Вот и единственный недостаток того, что мы тебя не активировали. Однако мы с твоим отцом рискнули, поскольку считаем, что вколоть тебе вакцину – куда важнее.

Синий свет сменяется зеленым, раздается тихий щелчок, и Пеллегрин толкает дверь вперед – ручки у нее нет.

– Кстати, когда с Авой произошел сей досадный несчастный случай, твой отец ввел в курс дела Лонана и остальных, поэтому обсуждать план вслух нет нужды. Собственно, лучше о нем не заговаривать.

Во мне гудит каждая нервная клетка: все в любую секунду может пойти наперекосяк, слишком многое зависит от фактора везения.

Мы оказываемся в неприметной комнате. Обычное помещение без окон, но зато со всеми, кто вместе со мной очутился в логове – за исключением Хоуп, которая, наверное, до сих пор лежит без сознания в тоннеле, если верить Аве. (Думаю, у Авы, лишенной напарника, хватило сил только на Алексу.)

Парни стоят с мрачными, решительными лицами. Алекса оглядывает их, сбитая с толку, а затем медленно поднимается на ноги.

А Пеллегрин на моих глазах становится другим человеком. Ну, разумеется: мы ведь окружены живыми камерами наблюдения. Если Ава сейчас не может наблюдать за нашим шоу в режиме реального времени, она захочет посмотреть записи и убедиться, что Пеллегрин с задачей справился.

Он ее не разочарует.

– Что…

Алекса падает, сраженная шприцем, вонзившимся чуть ниже ключицы.

По ее груди стекает небесно-голубая струйка.